Весеннее утро, кажется, что может быть лучше? Ярко светит солнце, листва на деревьях свежа и нежна, звонко журчит речушка.
Такой день должен бы дарить хорошее настроение всем, с чем прекрасно справлялся. На берегу речки, под деревом, спал человек, закутавшись в дорожный плащ. Его молодое лицо было спокойным, изредка оно вздрагивало, на считанные мгновения становясь жестким и волевым. Неподалёку от того же дерева пасся жеребец караковой масти, вот уж кто точно был счастлив. Он не был привязан, как будто его хозяин точно знал, что его четвероногий друг никуда не убежит. Друг же этот, как бы между делом, подошёл к спящему человеку и начал пытаться мордой залезть в закрытую перемётную суму, что лежала подле. Открыть он её, конечно же, не смог, зато поднял шум, от которого и проснулся спящий.
- Ай, ну что тебе? Дай же поспать. - Кажется, недовольство хозяина мало трогало каракового мародёра, он продолжал своё дело. - У, попрошайка несчастный, держи своё яблоко, только спать не мешай.
И действительно, человек открыл сумку, до этого подвергнувшуюся атаке четвероногого ревизора, и достал оттуда крепкое красное яблоко. Конь, подхватив угощение, отошёл. Его хозяин, буркнув что-то о неблагодарной скотине, снова лёг и укрылся плащом.
Однако спокойный сон сменился более неприятным. Это была погоня, причём бегущей жертвой был человек. За спиной слышался скрежет когтей, треск ломаемых кустов и деревьев, клацанье зубов и противный хрип. За ним гнался не простой вурдалак, это было нечто намного страшнее, о чём он даже и не слыхал. Меч не наносил чудовищу каких-либо заметных повреждений, а отрубленные конечности, о ужас, отрастали с невероятной скоростью. Перед глазами уже полыхали красные круги. У гонки мог быть только один конец. Внезапно ногу пронзила дикая боль и... И кошмар развеялся. Развеялся вместе с плащом, который лохматый заговорщик уже выпускал из зубов.
- Одно слово - лошадь. Голова большая, а ума чуть. - Подумал человек, садясь. - Однако, и он чувствует...
Вслух же он произнёс иное:
- Ладно-ладно, лохматый подлец, встаю уже, но сегодня яблок больше не жди. - Лохматого подлеца это заявление нисколько не расстроило и, довольно всхрапнул, он направился к речке, вслед за своим хозяином.
Приведя себя в порядок, молодой человек оседлал коня, закинул перемётные сумы на спину животного, длинный меч за свою и сел в седло.
Путь его лежал в небольшую деревеньку, которая находилась в двух днях пути от Эрина, крупного торгового города-республики, а заодно и резиденции королевского наместника в этих местах. Собственно, наместник был тут разве что блюстителем королевских прав, но не более, Эринский магистрат отчаяно держался за свои свободы и привелегии, хотя и не обладал былой властью, каковую имел до войны с магами.
Что могло вести молодого человека со столь странным для него оружием, которое более бы подошло рыцарю в тяжёлых латах, чем бездоспешному и маловнушительному на вид юноше, в такую глушь? Не был путник похож и на наёмника из вольных городов Лесного края, те предпочитали опять-таки латный доспех и алебарду или же длинный лук.
А тем временем, дорога неспешно, но неуклонно уступала идущему по ней. Вот и последний поворот, за ним открылась опушка леса, прилегающая к берегу всё той же речушки, оба берега которой в этом месте занимала искомая деревенька. Сказать о ней можно не так и много: обычная деревушка, небольшая, всего дворов дюжины две. Из-за заборов видны испуганные лица селян. Их можно легко понять: кто знает, кого принесёт дорога, сборщика налогов или разбойников, а может и тех и других в одном лице, как это бывало. Увидев только одинокого путника, многие успокоились и отправились по своим делам. Необычного гостя вышел встречать староста.
- Доброго здоровьичка, стало быть, бургомистр я здешний, Фором кличут. А ты кто есть? И для чего к нам пожаловал? - Голос крепкого на вид мужика лет сорока, каким выглядел староста, был не на шутку взволнован.
- Странно ты гостей встречаешь, Фор, в дом не зовёшь, за стол не садишь, а вопросы задаёшь... - Голос молодого путника, несмотря на невежливое приветствие, был спокоен и даже насмешлив.
- А мало ли вас всяких бродит нонечку? А вдруг ты враг первейший, али волколак ещё один по нашу душу? - На голос старосты начали собираться люди с окрестных дворов. А через некоторое время вокруг двух человек уже собралась небольшая толпа.
- Волколак, говоришь? А почему ещё? Или водится у вас тут один уже? - ирония в голосе гостя резала слух, похоже, что ему-то уж доподлино было известно о местной беде.
- Водится. Всю деревню в страхе держит, изверг. А ты чего скалишься? Чужому горю радуешься? Так недолго ждать осталось. Я ить в Эрин в магистрат прошение справил. Нонечку обещали прислать кого, злыдня извести... - Говоря это, староста осматривал гостя, и голос, вначале грозный, к концу совсем опал. - Так не ты ли подмога обещанная? Так только мы, того-этого, солдат отрядец ждали, а, вишь, набольшие-то небось и посмеяться решили?! - Голос деревенского головы снова загремел.
- Тихо, чего орёшь? Да, магистрат нанял именно меня, чтобы выяснить и устранить причину вашей паники. У вас есть сомнения в верности решения магистрата? - Что удерживало смех необычного гостя, можно было только гадать.
На лице бургомистра обозначилась такая обида, что, казалось, он от неё лопнет. А в это время от толпы отделился старик, мало что седой и сгорбленный старостью, двигался он быстро и мягко. Да и голос его не дребезжал, как того можно было ожидать в его годы:
- Охолонь, Фор. Это же сколько золота тебе, молодец, набольшие-то дали, что ты на нечисть охотиться пошёл? Али совсем година бедная? - Удивление в голосе старика звучало доподлинное.
- Тебе-то что? Бедная - не бедная, а золото - всегда золото. - Стоит заметить, что и молодой гость тоже удивился: таких вопросов ему раньше не задавали.
- Так знавал я, молодец, и другие времена, когда братия ваша за плату магов выкашивала, а то и отряды на штурм башен ихних проклятущих водила. Да, славное времечко было, славное и страшное... - Похоже, старик ударился в свои воспоминания о молодости. Тем временем, староста пришёл в себя:
- Иди уже, Чурила, без тебя дело порешим, чай, и я не дурак, понял уже, кто к нам пожаловал. А ты, гость дорогой, не серчай, в дом мой проходи, да отведай стряпни жены моей. - В голосе головы прорезался некоторый намёк на гостеприимство.
- Ну вот, другое дело, а то сразу - волколак, враг... - Миролюбие так и сочилось из улыбки юноши.
Дом у бургомистра был немаленький и богатый, что и говорить, места здесь щедрые на лес со всеми его достатками и довесками. Гостя усадили за большой стол, хозяйка стала накрывать. Надо сказать, время было уже обеденное, поэтому и не мудрено, что на столе тут же появились два горшка: из одного вырывался дивный аромат мяса, а в другом была пареная репа, здесь же появился горячий хлеб, и кувшин, в котором наверняка была медовуха.
- Отведай, гость, чем боги одарили. - Голос старостиной жены был глубоким, грудным.
Все принялись за еду. За столом, кроме путника, старосты и его жены, было четверо парней разного возраста, у одного из них уже пробивались первые усы.
- С нами только младшие живут, старшие-то уж давно своими семьями обзавелись, один даже в городе живёт - лавку держит. - Староста, похоже, очень гордился своим предприимчивым отроком.
Когда трапеза подошла к концу, гость объявил:
- Благодарю, хозяюшка, вкусно было. Но пора браться за дело. Фор, расскажи мне всё, что знаешь про вашего зверя: где видели, когда, что ест, как выглядит, пришлые в деревне есть? - Деловые нотки в голосе прорезались мгновенно.
- Что ест - то ясно, скотину всякую дерёт, а то и людей, кто ночью из дому выйдет. Видели где... Да везде, почитай, у каждого дома он, ирод, бывал. А на вид волчара лютый и есть, здоровенный, что бык, да седой. Каждую ночь, окаянный, появляется. Уж месяц спокою никакого. А пришлых-то и нет, а то б мы и сами нашли виновника, днём-то поди человек он, вот бы мы его и того-этого. - Староста и впрямь боялся этого зверя и хотел от него избавиться.
- Большой он, говоришь? Ну значит больше двух ночей пересидеть без мяса не сможет. Странно только, что он в дома не ломится, а ведь должен, раз крови людской отведал. На дело ночью пойду, всем прикажи из домов не высовываться. - Уверенность говорившего обнадёживала бургомистра, а некоторую взволнованность он и не заметил и облегчённо вздохнул:
- Чего приказывать-то, и сами не дураки, как солнце зайдёт, так и из дому не ногой - жить-то все хотят. Но коль говоришь, так всё одно скажу им. А тебя-то как звать? - До старосты вдруг дошло, что гость и не предствился.
- Зови меня Кир. - Бросил гость и вышел.