На следующий день Полинка пришла на работу и с видом невинной страдалицы засела играть в телефон. Вскоре появился Панкратов, ласково с ней поздоровался, сел рядом и долго утешал ее, обещая, что радиолампу им скоро дадут, и аппарат легко починят. Однако ехать за ними на дочернее предприятие пока было нельзя, и он просил Полину подождать до вечера. Рабочий день уже подходил к концу, и Полинка думала, что экспедиция переносится на завтра, когда Панкратов снова подошел к ее столу, держа в руке письмо.
- Вот, Полиночка, возьмите! - кокетливо улыбаясь, произнес он. - Можно ехать за лампой! Отдадите письмо моей сотруднице, и она даст вам лампу.
- Ой! - огорчилась Полинка, - Ну не сейчас же ехать, вечер уже! Я лучше завтра с утра съезжу.
- Нет, Полиночка, ехать нужно сейчас! - с видимым сочувствием ответил Панкратов. - Эту сотрудницу трудно застать на месте, так что поезжайте, пока она там.
- И куда мне потом с этой лампой? Домой ее везти?
- Как хотите, Полиночка! - Панкратов снова умильно улыбнулся. - Можете завтра привезти, можете сегодня - я до ночи здесь останусь, Ивушкин разрешил поработать на стенде.
Панкратов подмигнул девушке. Полина засмеялась:
- Ой, нет, я сюда ночью не поеду, уже совсем поздно будет! - она заподозрила, что Панкратов намекает, что будет рад скоротать вечерок в ее обществе, но ей было лениво ради него тащиться снова на работу.
- Хорошо! Я вам сейчас нарисую, где находится предприятие. Это в Лианозово, на улице Карачуновой. Вы знаете этот район?
- Не, ни разу не была.
- Вот, смотрите, - Панкратов взял лист бумаги и стал рисовать. - Доедете на автобусе до музея Константина Васильева, обойдете его слева по лесопарку, пройдете по дорожке, потом - мимо пруда, а потом дорожка повернет налево, через парк, и идите по ней до конца. Через пять минут увидите здание - это и есть дом четыре по улице Карачуновой. Отдадите там письмо, и вам дадут лампу.
Панкратов попрощался и ушел. Полина стала собираться. Ее окликнул Дмитрий Иванович:
- Эй, поди сюда!
Полина подошла. Старый инженер указал ей на экран компьютера, где высвечивалась карта Лианозовского парка.
- Я ничего не понял, как тебе этот Панкратов дорогу объяснял. Вот карта Лианозово, тут никакой улицы Карачуновой нет. Как он тебе сказал идти - там малюсенький кусок парка, а потом проезжая часть и совсем другая улица.
- Ну и ладно! - отмахнулась Полина. - Может, там улицу переименовали. Панкратов-то явно знает, что говорит!
Дмитрий Иванович задумчиво посмотрел на нее.
- Ну, как знаешь... Мутный тип этот Панкратов, не нравится он мне. Ты там поосторожнее...
Не обратив внимания на его слова, Полинка сунула в сумку письмо и поехала на улицу Карачуновой.
* * *
Когда Полина вылезла из автобуса возле музея Константина Васильева, было около пяти часов вечера. Над Лианозовским парком начали сгущаться сумерки. Девушка достала из сумочки нарисованную Панкратовым бумажку с планом, обошла музей, прошла мимо пруда, свернула на широкую дорожку и пошла через лесную часть парка. Сначала ей попадались на глаза люди, мамы с колясками и гуляющие пенсионеры, но вскоре они исчезли. Полина обнаружила, что уже минут десять идет по лесной дорожке, не встречая ни одного человека. Да и сама дорожка изменилась - она стала уже, а деревья и кусты вокруг росли густо, как в настоящем лесу.
Вокруг дорожки стояли высокие ели, снег между ними казался в сумеречном свете чистым, нигде не валялся характерный для городских парков мусор. Наверху противно кричали вороны. Полинке стало страшно. Куда она забрела? Панкратов говорил, там идти пять минут, и будет ихнее КБ, а здесь - как в глухом лесу! Даже народ весь куда-то подевался, а ведь уже темнеет! Вдруг тут маньяки водятся...
Девушка нервно огляделась. Потом остановилась, прислушалась и с удивлением поняла, что вокруг стоит тишина, нарушаемая только криками невидимых ворон над кронами деревьев и скрипом древестных стволов. Мама родная, да тут же вокруг город, должен быть слышен шум машин! Деревья выглядели неприятно - кривые, полусухие, они казались похожими на изможденных узников тюрьмы, которые не имеют сил выбраться на волю. Полинка уже давно видела только искусственные елки, пышные и красивые, и потому даже подзабыла, что живые деревья могут так выглядеть. Хотя такие они живые, они наполовину мертвы... И тянут к ней, еще живой, свои мертвые лапы... Девушка почувствовала безотчетный ужаc и понеслась вперед по дорожке, мечтая только об одном - добраться до метро. Черт с ней, с лампой, пусть ее с работы уволят, лишь бы выбраться из этого жуткого места! Вороны хрипло хохотали ей вслед.
Впереди показался просвет. В душе Полины вспыхнула радость - наконец-то она выберется из этого леса! Девушка выбежала на полянку и увидела такое, что у нее от страха волосы зашевелились на голове.
На полянке стоял высокий пень, а на нем что-то вроде большого деревянного ящика с двускатной крышей. Ни дверцы, ни прочих отверстий у ящика не было видно. Ящик окружал частокол из палок, на каждой из которых красовался человеческий череп. Сначала Полина не поняла, что это за круглые белые шары, но вдруг все черепа как по команде повернулись мертвыми лицами в сторону Полины, а их глаза загорелись белым огнем.
С диким криком девушка бросилась прочь. Она неслась по дорожке в обратную сторону, сзади слышался вой и скрип. Полина бежала, пока не выбилась из сил, потом, тяжело дыша, пошла шагом. В голове не было ни единой мысли, только животный ужас, который требовал бежать, бежать из этого жуткого места, где среди темных елей прячется сама смерть.
Впереди снова показался просвет. Полина опять вышла на поляну, и опять увидела жуткую избушку. При появлении девушки пень, на котором стояла избушка, двинулся с места - длинные толстые корни извивались по снегу, словно черные змеи, и пень, а вместе с ним и избушка, и частокол с черепами, ползли в сторону Полины. Она снова закричала и бросилась прочь. В панике она побежала прямо через лес, не разбирая дороги, вязла в глубоком снегу, спотыкалась о бурелом, сползла в овраг, из которого пришлось вылезать на четвереньках. Помогите, мысленно восклицала она, помогите, кто-нибудь! Наконец она выбралась из-под очередной кривой елки и оказалась на поляне. Посреди поляны стояла кошмарная избушка.
Не имея сил стоять, Полинка рухнула в снег. Шапку она потеряла в лесу, косметика от слез и снега размазалась, волосы растрепались. Она в отчаянии смотрела, как кошмарная избушка снова поползла в ее сторону. Когда до частокола с черепами оставалось несколько шагов, сооружение остановилось, и избушка медленно повернулась. С другой стороны оказалась дверь, и эта дверь со скрипом приоткрылась.
Полинке вдруг стало ясно, что избушка - это ворота. А за воротами лежит страна, из которой она вернуться не сможет. Господи, за что мне это, со слезами думала девушка, я не хочу умирать, не хочу... Мертвые глаза черепов светились, и Полина почувствовала боль - ей показалось, что, если она и дальше будет тут сидеть, мертвый огонь ее сожжет. С громким стоном девушка поднялась с земли, на негнущихся ногах подошла к высокому пню, легла животом на порог избушки и с трудом забралась внутрь.
Внутри Полину встретил невыносимый смрад. Было темно, и сперва ей показалось, что маленькая избушка пуста, но потом ее глаза привыкли к темноте, и она увидела хозяйку этого жуткого жилища. Огромная, выше двух метров ростом, старуха сидела в углу прямо на полу. Страшные глаза Бабы-Яги хищно горели, крючковатый нос напоминал птичий клюв, из ввалившегося рта торчали кривые желтые клыки. Правую часть головы прикрывали жидкие, грязные седые космы, а левая часть была совершенно лысой, на ней темнели отвратительные пятна гниющей кожи. На старухе было одеяние из волчьей шкуры, без рукавов, до колен закрывавшее ноги - правая нога была вполне обычной ногой, жилистой, с длинными нестрижеными ногтями, а левая как у скелета - голая кость.
Девушка замерла, разглядывая страшную бабу. Вот какая она, привратница мира мертвых. Того самого мира, о котором в Голливуде снимают такие красивые фильмы. Вот, оказывается, как потусторонний мир выглядит на самом деле! А она-то, "магесса пятого уровня", еще воображала, что может колдовать! Здесь действуют силы, которые просто сметут ее, как песчинку, и не заметят! Какой же она была дурой!
Старуха замигала горящими глазами и шумно втянула носом воздух. Ее лицо омерзительно скривилось.
- Фу! Чую, чую, живым человеком пахнет! Гадость какая! И кто это к нам пожаловал?
Полина попыталась ответить, но голос не слушался. Она закашлялась, но потом с трудом произнесла:
- Это... я... я не хочу...
- Дело пытаешь аль от дела лытаешь? - спросила старуха.
Тут Полина вспомнила про письмо. Панкратов.... Она попала сюда не случайно. Улица Карачуновой, которой нет на карте города - это здесь. Вытащив письмо из сумочки, девушка протянула его Бабе-Яге. Та с недовольным видом изучила бумагу.
- Радиоалампу сожгла? И зачем вам такое старье, ими сейчас одни некрофилы пользуются! - она со скрипом засмеялась. - Делать мне нечего, как всяким бездельникам лампы раздавать, поработай сначала! Разожги огонь, свари мне кашу, а потом и поговорим!
Тут Полина обнаружила, что избушка гораздо больше, чем ей казалось вначале. В середине был сложен грубый очаг из камней, возле него - закопченый котел, у дальней стены валялось несколько деревянных чурбаков, на которых, видимо, полагалось сидеть, рядом лежала куча соломы. Старуха поднялась и, хромая на свою мертвую ногу, поковыляла к выходу. Полина осталась одна.
* * *
В этот день Варя вернулась домой раньше обычного - ей снова пришось отпрашиваться, чтобы отвезти тетке в больницу продукты. Отец Вари выяснил у Ирины Вячеславовны, что из еды ей можно, а девушка купила все необходимое, отвезла в больницу и передала через медсестру - ей не хотелось встречаться с теткой лицом к лицу.
Придя домой, Варя поела и села у себя в комнате доделывать полотенце с птичками, как обычно, повторяя про себя "Отче наш". Работы оставалось совсем немного, и вскоре полотенце было готово. Девушка сняла пяльца, разложила готовую работу у себя на коленях и не смогла сдержать радостной улыбки - полотенце вышло хоть куда! По темно-голубому льну плыли пестрые разноцветные жар-птицы, сочетание розовых, желтых, голубых, сиреневых, салатовых перышек вызывало в душе жизнерадостное, праздничное настроение. Ряд птичек окаймляла полоска волнообразного узора из цветов и листьев, усиливая мысли о текучей воде. Теперь полотенце следовало погладить, но вот что с ним делать дальше? Эх, Ромка, Ромка...
Варя поднялась с дивана, чтобы взять утюг, и увидела такое, что в первый момент потеряла дар речи. С полочки возле компьютера, на которой стояла подаренная Полинкой вышивка с котенком, капала кровь. На сером линолеуме пола уже натекла приличная лужица. Варя бросилась к полочке - вышитый крестиком котенок с колокольчиком по-прежнему выглядел мило, но кровь совершенно точно текла с вышивки.
Перепуганая Варя сбегала в ванну, принесла таз и пристроила Полинкину вышивку рядом с ним, чтобы кровь текла в таз, а не на пол. Что все это значит? Один раз с вышивки уже текла кровь - когда Полинка приворожила Ромку. Но тогда крови было совсем мало, а сейчас она капает и капает.... Ужас! Неужели Полинка снова колдует? Похоже, доколдовалась! Мерно капающая кровь вызывала у Вари панику, ей было ясно, что Полинке угрожает опасность, но что теперь делать? Полинка вела себя непорядочно, она увела чужого жениха, да еще с помощью колдовства, и Варя не испытывала к ней никаких теплых чувств, но она ни за что не желала ей смерти! Если казнить всех, кто уводит чужих женихов, на Земле скоро вообще народа не останется!
Варя сбегала в комнату родителей, принесла бутылочку со святой водой и побрызгала Полинкину вышивку. Ничего не изменилось, кровь все капала и капала, капала и капала, на дне таза был уже слой в палец глубиной... Варя схватила мобильник и набрала телефон бывшей подруги, но робот ответил, что абонент находится вне зоны доступа. Кровь все капала и капала... Варе вдруг представилась Полинка - мертвая, бледная, с изрезанным ножом молодым телом и страшными мертвыми глазами...
С трудом сдерживая слезы ужаса, Варя упала на колени перед иконой Богоматери и стала вслух молиться. Матерь Пречистая, Владычица Всеблагая, помоги Полине! Пусть она воображает себя ведьмой, пусть увела чужого жениха, но не дай ей погибнуть дурной смертью в двадцать два года от роду! Дай ей шанс, Матерь Божия, Полинка ведь глупая, но не злая, может, она одумается еще! Защити ее, Матерь Божия, спаси и сохрани...