Это был очередной сон без сновидений. Глаза открывать не хотелось, я прислушивался к звукам в моей крохотной квартире. Шумела вода, в раковине кто-то старательно гремел посудой, перемывая последствия вчерашнего ужина. Ах да, ужин. Ужинал я не один. Мы были мало знакомы, работаем вместе всего несколько месяцев. Как-то на корпоративе, она ясно дала мне понять, что очень даже не против. Тогда еще от меня остался человек, и я не смел себе этого позволить. Два месяца назад все изменилось.
Я открыл глаза и вперился взглядом в глянцевый натяжной потолок. Рассматривать свое отражение не хотелось, будто бы отражался не мой мутный силуэт, а моя прогнившая сущность. Я впервые, пожалуй, порадовался плохому зрению.
Я потянулся и сел на диване, неловко прикрывая низ одеялом. Все-таки, протрезвев, я уже был не таким раскрепощенным. Я вновь обычный человек, с обычными комплексами, заскоками о личном пространстве и неловкости с малознакомыми людьми. Быть голым равно быть беззащитным. Солнечные лучи нагло пробивались в маленькую комнату, заливая праведным светом мои ночные грехи, что сейчас непринужденно мыли посуду в одном лишь исподнем. Видимо, девицу проблемы обнаженности мало интересовали.
Она не была чересчур красива, многие нашли бы ее непривлекательной. Не была стройна как модель, хотя фигура, стоит отметить, была хороша, и картину портили лишь широкие плечи, кои она, как и слегка плотное сложение приобрела в процессе занятий спортом. По ногам расстилались незамысловатые, но приятные глазу узоры набитые умелой рукой, а на груди было выбито большое сердце с замком. Она экстравагантна, но рисунки на теле тоже не были первопричиной. Так почему же? У нее была харизма. Животная харизма. Харизма развратной, на все готовой женщины, с которой даже серьезный деловой разговор переходил в сумасшедший пошлый флирт. Ее хотелось. С ней не хотелось серьезных отношений, детей, семьи или проживания вместе. Хотелось лишь ее, по прямому, первобытному назначению. Вчера я позволил себе быть животным.
Я благополучно просиживал свой выходной дома, упиваясь жалостью к себе, не желая видеть ни друзей, ни знакомых. Когда я не работал в одной из наших кофеен, я предавался жалкому эскапизму посредством алкоголя, кино и книг. В тот день она была на смене и задала в вечно открытой странице в соц.сети простой рабочий вопрос. Я ответил. Слова за слово и вот я уже пообещался встретить ее после смены и составить компанию на вечер. Договорились пить коньяк. Исход для меня был более чем очевиден, и я осознано шел на одноразовый, по сути, бессмысленный секс с коллегой, чем бы он ни был чреват. Так и случилось.
Она домыла посуду, в то время пока я умылся и оделся. Оделась и она. Мы попили чай, пошутили и она ушла. Задерживать ее не было смысла и желания. Я тяжело опустился на стул и, подперев ладонью тяжелую голову, погрузился в мысли.
"Нас будто двое. Одна личность оправдывает жесткость другой, находя достойную аргументацию, по сути, собственной подлости. Да так убедительно, что начинаешь в это верить. И уже не кажешься себе такой уж законченной сволочью. Мучаясь угрызениями совести, осознавая свою ничтожность перед злом, что тебя поглотило, отчаянно отбрехиваешься. Не мы такие, жизнь такая. Идеальная отмазка.
Не поймешь, пока не увидишь со стороны, то, что совершил. Прочувствовав раз на своей шкуре зло, что причинили и совершить аналогичное. И вот, ты на ладони, перед собственным самосудом. Слушаешь эти аргументы, веришь, надеешься, что еще не упал на моральное дно. Боишься отбросить иллюзию оправданности своих поступков. Загляни себе за спину и увидь истинное отвращение к человеческому грехопадению. Потому что, в один прекрасный момент, его совершишь ты сам. Когда с хорошими людьми происходит много плохого, они начинают сомневаться в том, что правильно, а что не правильно. Меня искупали в море пороков, и грань размылась."
Раздался звонок телефона. Я взглянул на номер. Она. Я поднял трубку, ответил спокойным голосом, хотя, если быть честным до конца, комок осознания подлости своего поступка встал в горле. Я не подал виду. Ответил как дела. Пообещал приехать.
Несмотря на все, я не собирался говорить о произошедшем ночью. Со стороны, конечно, я мог показаться конченым ублюдком, но мотивация моих поступков крылась глубоко не в разнузданном эгоизме. У меня были причины поступать так. И вперемешку с чувством паршивенького стыда, я ощущал, что поступил правильно. Что я должен был так поступить.
Говорят месть удел слабых и трусливых. Тот, кто мстит, будет несчастлив. Я никогда не умел прощать и отпускать и если кто-то смел нарушать мои границы в каком бы то ни было проявлении - я считал своим долгом защищать их и доходчиво пояснять обидчику опрометчивость его поступков. Порой меня осуждали. Мне же до этого не было дела.
Но, что если дело доходит до того, кого ты любишь?
У нас были проблемы последние полгода и, в конце концов, мы разъехались. Но, хранили друг другу любовь и верность в этот тяжелый период, надеясь, что черная полоса пройдет, звезды встанут правильно и все будет правильно, как раньше. Во всяком случае - я так считал. Но произошло по-другому.
Я простил измену, поддавшись на увещевания об ошибках, слабости, глупости и неземной любви ко мне и силу великого всепрощения. Я слушал невероятно красивые слова о начале жизни с чистого листа, где наше светлое и доброе будущее прописано золотыми чернилами, чуть ли не рукой самого святого. Надежда. Какие надежды я возлагал и верил.
Когда что-то идет не по сценарию, в итоге мы злимся не на того, кто все-таки нас обманул, а на самих себя, потому что в глубине души чуем эту возможность, но отказываемся верить. Мы всегда хотим верить в лучшее. Мы всегда цепляемся за надежду, насколько бы прозрачна и едва уловима она не была.
Когда мы решили связать наши жизни, мы договорились о доверии и все оглашении любых прегрешений, несмотря на последствия. Этот здоровый и честный пакт, который экономит нервы. Не нужно выдумывать и накручивать - если что-то произойдет, ты узнаешь от первоисточника. Все будет в порядке, ты не останешься обманутым. Тебя уважают, тебе обещали, тебе скажут правду. Ты можешь спокойно спать ночью, спокойно отпускать ее одну, спокойно уходить на работу.
Однажды утром, изрядно надравшись ночью, я решил приехать и сделать ей сюрприз. Моему одурманенному мозгу это казалось замечательной затеей, полной романтизма и рыцарства. Я взял такси, заехал в цветочный и отправился к ней. Была половина шестого утра, пару дней назад мы поругались и я решил, что это будет чудесным актом примирения. Я был уверен, что она дома и сладко спит. Но, домофон молчал, как и молчала ее дверь, в которую я громко стучал минут пятнадцать. Я бросил букет под порог и сел на ступеньку покурить. Вызвал такси. Шаткой походкой спустился вниз. И подходя к машине, я повернул голову.
Они шли рядом, о чем-то оживлено разговаривая, смеялись и пошатывались не меньше моего.
Я помню, как она клялась, что это было минутной слабостью в порыве злости, что их секс ничего не значил и кучу прочих шаблонных банальностей. И, конечно же, ей теперь мерзко от самой себя и она даже думать об этом не хочет и уж тем более видится с ним. Видимо, она имела ввиду, что это всего на пару дней.
Мы встретились с Ней взглядами. Смешно больше не было. Я тяжело опустился на сидение машины, и такси тронулось.
Внутри меня было пусто.
Я сидел в своей крохотной квартире и размышлял о произошедшем. В тот момент, когда я увидел их и садился в такси, меня посетила четкая и ясная до безобразия мысль, в которую мой изможденный и пьяный мозг вцепился мертвой хваткой.
"Она бы никогда не сказала мне об этом. Никогда."
В тот самый момент, моя святыня рухнула. Бездушная карма извечно подкидывала мне реалии жизни в самом безобразном и обнаженным их виде. Какова была вероятность того, что именно в то время я приеду, выйду из подъезда и сяду в машину? Пять минут позже или раньше, я никогда бы не узнал об этом и далее жил в сладком неведении и безгранично радовался. Вероятность действительно была чудовищна мала.
Я не помню, сколько еще выпил в то утро и когда тяжело рухнул на диван. Но, тогда я четко осознал - теперь все будет по-другому.
"Как может муза стать ненавистной? Реально ли? Все во что ты верил.
Смысл смещается. Идеал стирается. Святыня разорена. И жизнь что была ранее - мертва, глупа, мерзка. А новая так и не назрела. Ты застрял в чистилище. Но. Мне не больно."