Вся обстановка кабинета была продумана так, чтобы произвести впечатление. Любой, зашедший сюда, сразу понимал, что хозяин - человек с хорошим вкусом, немалыми деньгами и большими амбициями. Я сидел, развалившись в глубоком кожаном кресле, и в сотый раз смотрел на игуану, обосновавшуюся в огромном аквариуме. Рептилия лежала на камне и грелась под специальной лампой. Если бы не мерно колыхающиеся бока и едва заметно подрагивающие веки, то застывшую ящерицу вполне можно было бы принять за искусное чучело.
Хозяин кабинета Максим Владимирович, а для меня просто Макс, оторвался от финансового отчета и покрутил в руках Parker с золотым пером. Макс всем говорил, что старомодная перьевая ручка куда удобнее и гораздо мягче скользит по бумаге, но мне всегда казалось, что эта дорогая игрушка - лишь очередной маленький кирпичик в образе "успешного бизнесмена".
- Знаешь, ты меня не перестаёшь удивлять, - сказал Максим, - Я, конечно, догадывался, что ты сможешь зарабатывать, но чтобы столько... У тебя, случаем, волшебная палочка под подушкой не завалялась?
Макс явно пребывал в отличном настроении, во мне же бурлила глухая ярость.
- Никаких волшебных палочек, приворотных зелий и гаданий на кофейной гуще. Просто работаю на совесть, - ответил я.
- Можно подумать, конкуренты только с девочками по саунам ходят, да коньяк пьют в рабочее время. Понимаешь, Саш, все работают, но ты умудряешься все рекорды доходов побить. Одно удивляет: почему раньше у тебя плохо в бизнесе дела шли?
- Всё очень просто: мой бывший босс не давал и шагу ступить без его ведома. А стиль работы у него был очень странный. На каждый чих надо было написать бумажку. Куда он всю эту макулатуру девал - понятия не имею. Доходило до смешного. Например, мне как-то раз пришлось писать отчет, куда у нас расходуются бумажные полотенца. А однажды он потребовал рассчитать сколько надо закупать жидкого мыла для туалета. Чувствуешь идиотизм ситуации? Заместитель директора занимается такой ерундой. Это всё равно, что ноутбуком гвозди заколачивать. Ладно, это уже прошлое, дела давно минувших дней. Ты мне лучше другое скажи. Я вот у тебя столько раз был, а ни разу твою саблю в руках не держал. Можно посмотреть?
За спиной Макса под картиной, нарисованной каким-то голландским художником, фамилию которого мне так и не удалось запомнить, висела сабля в чёрных ножнах. Её блестящий эфес располагался аккурат над головой Максима. Лично мне, знакомому с трудами Фрейда, она всегда казалась фаллическим символом, выставленным на всеобщее обозрение, дабы подчеркнуть власть хозяина кабинета.
- Бери, конечно, смотри. Только это не сабля, а палаш.
- Палаш?
- Ну да, артиллерийский палаш. Самый настоящий. В чём отличие от сабли я толком не знаю. Если ничего не путаю, то у сабли лезвие искривлённое и заточенное только с одной стороны, а у палаша - более прямое и заточка с одной стороны полностью, а с другой - до середины клинка. Мой дед был полковником, всю Великую Отечественную с этим палашом прошёл. Ему по званию такая игрушка полагалась. Только не спрашивай, кто мне разрешил боевое оружие в кабинете развешивать, - Макс довольно улыбнулся, - деньги решают всё.
Я снял палаш со стены и вытащил из ножен. Клинок выполз с тихим звуком, похожим на свист и шипение одновременно. Около рукояти виднелась гравировка "Златоуст, 1930". Палаш оказался приятно тяжелым, и его рукоять удобно устроилась в ладони. Я провёл лезвием по левому запястью. На коже появилась тоненькая белая полоска. Я чуть надавил и на руке выступил браслет из подрагивающих рубиновых капелек.
Макс что-то изучал в ворохе бумаг, сваленных у него на столе.
- Представляешь, а когда-то толпы людей друг друга подобными штуками рубили, - сказал он, не отрываясь от рядов циферок, кричащих о доходах его компании, - боевой клич, скрежет метала, кровь, предсмертные стоны... В кино смотрится красиво, но на своей шкуре что-то пробовать не хочется.
- На своей шкуре пробовать не хочется, - эхом отозвался я и занёс палаш над головой Максима. Я стоял позади него и с удивительной яркостью видел безукоризненно отглаженный воротничок рубашки, смуглую от регулярных посещений солярия шею и тронутые ранней сединой волосы.
Человек, которого я считал своим другом.
Тот, кто отнял у меня самое дорогое.
*****
С Максом я познакомился в студенческие годы. Мы жили в соседних комнатах общежития и готовили на общей, вечно заляпанной пригоревшей едой, плите. Максим уже в то время обладал удивительной харизмой прирождённого лидера. К его мнению всегда прислушивались, а девушки ходили за ним стайками, и едва ли не дрались за право сходить с ним на свидание. Пожалуй, я был полной противоположностью. Худенький робкий мальчик в очках с толстыми стёклами, приехавший из села и краснеющий всякий раз, когда надо было ответить преподавателю или заговорить с девушкой. Говорят, противоположности притягиваются. Так оно или нет, но мы с Максом как-то незаметно начали общаться, а потом наши отношения переросли в дружбу.
Многое из того, что было в институтские годы, потускнело в моей памяти, но почему-то очень ярко сохранилось воспоминание о берёзе, что росла под нашими окнами. С лёгкой руки Макса, все называли её "дерево любви". Доброй традицией считалось кидать использованные презервативы в форточку, целясь в черно-белые ветви. Так и стояла берёза, увешанная латексными отходами страсти, столь близко познавшими изнанку любви. Надо признаться, что лично мне пошалить подобным образом долго не удавалось, девушки обходили меня стороной, и случайно доставшийся на пьяной вечеринке поцелуй, был самым большим из моих достижений в извечной войне полов, где поверженные встречаются куда чаще, чем победители.
Мне удалось познать женщину лишь на последнем курсе. Столь грандиозный успех был несколько омрачён тем, что она была старше меня на пять лет и не блистала красотой, а равно и умом. Первым, с кем я поделился своей радостью, был, конечно, Макс. Правда, о недостатках той, что сделала меня мужчиной, я умолчал. Мы пили пиво на набережной, швыряли камешки в Волгу, а, приняв изрядную дозу хмельного напитка, отправились знакомиться с девушками. Кончилось это тем, что нас забрали в милицию, после того, как мы надумали справить малую нужду прямо на стену здания городской администрации. В "обезьяннике" пахло немытыми телами и перегаром. Прямо на бетонном полу спал совершенно пьяный парень вполне приличного вида и даже при галстуке. Правда, один из рукавов его пиджака был оторван, а брюки заляпаны грязью. Бомжеватого вида мужик с растрёпанными седыми волосами всю ночь что-то бормотал про золотые серёжки и сафьяновые сапожки. К рассвету я уже был полностью уверен, что его место не в милиции, а в психиатрической лечебнице. Наутро пришёл красномордый милиционер с погонами подполковника, оформил на нас протокол и разрешил позвонить. Максим позвонил своей тётке, она заплатила за нас штраф и мы отправились в родное общежитие. До выпускных экзаменов оставалось чуть больше месяца.
После окончания института Макс отправился покорять Москву, а я остался в родной Самаре. Некоторое время мы перезванивались, а потом как-то потеряли друг друга из вида.
Мой институтский друг объявился спустя двенадцать лет.
Мы сидели в ресторане, я изучал меню и не мог избавиться от ощущения, что при составлении цен в расчеты закралась фатальная ошибка, и в каждой строчке появился лишний нолик.
- Макс, что-то я не пойму, почему здесь всё так дорого?
- Я мог бы тебе сказать, что налоги на ресторанный бизнес очень высокие и потому цены не маленькие, но это не правда. На самом деле, ты платишь за понты. За возможность на работе небрежно бросить "а я вчера поужинал в "Аристократе" и поймать восхищенно-завистливый взгляд секретарши Танечки.
- Нашу секретаршу зовут Катя.
- Да хоть Анжелика Изольдовна, суть не в этом. Повторю ещё раз: здесь ты платишь за понты. Это основной товар заведения. Ты приводишь сюда делового партнёра, и он сразу проникается к тебе уважением. Приглашаешь девушку, и она уже думает, какие трусики надеть, чтобы тебе понравилось их стягивать. Знаешь, добрая половина посетителей этой конторы - престарелые донжуаны, выгуливающие юных дев, готовых отдаться за модный лейбл. А куда деваться старперу, кадрящему малолетку, для которой дорогой бутик - главная ценность? Да никуда. Вот он и платит любые бабки. Тут вообще хитрый расклад получается - чем дороже заведение, тем больше понтов. А в результате девица останется довольна, раздвинет свои худенькие бедра и сделает вид, что сморщенный член старпера - лучшее, что она видела в свои девятнадцать лет. Так что дорогие рестораны очень даже нужная штука. Достижение цивилизации.
- Достижение? Я бы сказал - отрыжка цивилизации. Ты зачем меня сюда затащил? Передо мной-то выпендриваться совершенно не обязательно.
- Да я не ради выпендрёжа. Всё гораздо проще - я совладелец этой дыры. Торговля понтами - выгодный бизнес.
- Совладелец? Когда успел? Ты давно из столицы вернулся?
- Уже три месяца, как в Самаре обосновался. У меня большие планы на этот город. Хочу тебе предложение интересное сделать, только давай сначала выпьем за встречу.
Следующий час мы провели за дегустацией французских коньяков и каких-то деликатесов, каждый из которых по стоимости приближался к моему месячному окладу. Так получилось, что говорил в основном я, а Макс слушал и следил за тем, чтобы наши рюмки не пустовали. Я рассказывал про Алёну, девушку, придавшую смысл моей жизни.
Встречаться с ней мы начали в октябре. Осень в тот год была хмурой, дождливой и холодной. Моё настроение было под стать погоде и всякий раз, собираясь на свидание, мне казалось, что небо роняет слезинки дождя, глядя на меня. Я натягивал джинсы и куртку, а в душе сомневался - надо ли выходить из дома и подставлять лицо пронизывающему ледяному ветру. Но, стоило мне увидеть Алёну, как тусклое, выцветшее небо преображалось, и противная мелкая изморось превращалась в волшебный искрящийся занавес, за которым пряталась надежда. Я касался её замерзшей ладошки и понимал, что счастье где-то рядом. Неожиданный переход от уныния к тихому восторгу порождал во мне некую внутреннюю раздвоенность. Одна половинка ликовала и верила, что нам с Алёной суждено быть вместе, а другая удивленно на неё взирала и говорила: "рано радуешься, твой восторг ненадолго". Время показала, что первая часть моего "я" оказалась ближе к истине. Через полгода мы поженились, нашу дочку зовут Кристина, и она уже ходит в школу.
Когда я завершил рассказывать о своей жизни, Макс наклонился ко мне и сказал:
- Сань, пора бы тебе сменить работу. Переходи ко мне.
- Шутишь?
- Какие могут быть шутки? Я же знаю, чем ты занимаешься, справки уже навёл. Заместитель директора фирмы, торгующей компьютерами. Дела у твоего босса ни шатко, ни валко, но поверь, ещё года три и кто-нибудь его контору слопает, слишком мелко он плавает, и бизнес свой не развивает. В общем, предлагаю примерно то же самое, но на совершенно другом уровне. Я открываю здесь сеть магазинов компьютерной техники и хочу, чтобы ты их возглавил.
- Я даже не знаю, что и ответить. Столько лет не виделись, вдруг ты объявляешься и сразу такое предложение...
- А что тут думать? Лучшей работы тебе всё равно не найти. У меня ты сможешь зарабатывать столько, что о многих проблемах забудешь раз и навсегда. Понимаешь, деньги - это, прежде всего, свобода. Деньги избавляют от унизительного выбора - купить жене новую шубу или отложить на автомобиль. Имея деньги, человек может выбирать куда поехать с семьей, как провести свободное время, в каком ресторане поужинать, в конце концов. Помнишь, как в студенческие годы экономили каждую копейку, чтобы с девушкой в кафе сходить? Теперь я не думаю, на чём экономить, я лишь выбираю, где и с кем буду отдыхать. Вот именно это я тебе и предлагаю. Свободу.
В тот момент Максим представлялся мне чем-то вроде счастливого лотерейного билетика, выпавшего в награду за долгие годы, когда я бился головой о стену, в попытке достойно обеспечить свою семью. И тут является Макс в образе ангела, готового разрешить если не все, то многие мои проблемы.
Как потом выяснилось, он вовсе не был ангелом. Скорее, его можно было сравнить с демоном-искусителем. Этаким современным Мефистофелем в дорогом костюме от Версачи.
*****
Я до боли закусил нижнюю губу и рубанул палашом по шее Максима. Удар оказался столь силён, что его голова отделилась от тела, прокатилась по столу, заваленному бумагами, и гулко ударилась о паркет. Обезглавленное тело дёрнулось, опрокинулось вместе с креслом и упало к моим ногам. Из перерубленных артерий хлестала кровь...
- Ну, ты чего застыл? - спросил Максим, - получится или нет?
Я потряс головой, прогоняя непрошенные картинки.
- Что получится?
- Ты каким местом слушаешь? Я про цены на мониторы спрашиваю. Получится у дилеров скидки выбить или нет?
- Скидки?
- Сань, ты издеваешься надо мной или просто тормозишь? Переутомился что ли? Я тебе давно предлагал в отпуск сходить. Нечего себя на прочность проверять.
- Помнишь, Макс, ты мне говорил, что деньги - это свобода. Так вот, твои слова - полная чушь. Деньги - это поганенький идол, которому ты служишь. Посмотри на себя, что у тебя есть? Хорошая квартира, дорогая машина и такая куча денег в банке, что ты до конца жизни её истратить не успеешь. И это ты называешь свободой? Да ты уже давно раб бумажек с портретами американских президентов.
Палаш дрогнул в моей руке, лучик солнца отразился от лезвия и пробежал по стене.
- Ты чего завёлся? Какая тебе разница, как я живу? И убери эту железяку от моего лица.
- В общем-то, разницы никакой. Это твоё личное дело. Вот только ответь мне на один вопрос, - блестящий, остро отточенный кончик палаша упёрся в шею Макса, - как тебе Алёна на вкус? Правда, сладкая?
Максим смертельно побледнел. Отчёт выпал из его руки и раненой птицей скользнул на пол.
- Ты не так понял... - пробормотал он и судорожно сглотнул, - это вышло случайно...
- Случайно? Ты поскользнулся и упал в постель моей жены, да?
Я коротко замахнулся и палаш со свистом рассёк воздух. В этот момент игуана открыла глаза и уставилась на меня холодным, ничего не выражающим взглядом.
*****
Через две недели после того разговора в ресторане, у меня появился новый кабинет с дорогой мебелью, собственная секретарша и куча головной боли. Начинать новое дело всегда сложно, но во мне кипел азарт, я хотел доказать всем на что способен. Я приходил домой за полночь, целовал спящую дочь, рассказывал жене о работе и засыпал в тот миг, когда моя голова касалась подушки. Утром я торопливо завтракал и вновь окунался в бесконечные переговоры с поставщиками, прайсы, финансовые отчеты, кредиты и прочую муть, за которой из моей жизни ускользало что-то важное. Иногда у меня возникало желание остановиться и оглядеться вокруг, но настойчивый внутренний голос шептал: "ты не должен расслабляться, сейчас не время". Я чувствовал себя гребцом, борющимся с бурным потоком. Стоит на секунду расслабиться и течение отнесёт тебя далеко назад.
Так прошло полгода. Постепенно бизнес налаживался, я смог вздохнуть чуть свободнее и посмотреть по сторонам. Увиденное меня не обрадовало. Я внезапно понял, что согласился на эту каторжную работу из-за семьи, в надежде принести в дом немного денег и благополучия. Достаток начал появляться, мне уже не надо было считать сколько денег осталось до конца месяца, но вот только счастья это не прибавило. С удивлением я вдруг осознал, что понятия не имею, чем живёт моя дочь и что тревожит жену. В моей голове не осталось ничего, кроме бесконечной цепочки сделок.
Однажды я проснулся с мыслью, что опоздал на работу. Вскочил, добежал до ванны и понял, что сегодня воскресенье. Я вернулся в постель, лёг и долго смотрел на Алёну. Думаю, не многие назвали бы её красавицей, но меня это нисколько не волновало. Выглядела она так, словно талантливый художник решил нарисовать на редкость привлекательную девушку, но в последний момент вдохновение пропало, и несколько штрихов легли неудачно, внося диссонанс в гениальную картину. В лице Алёны была некая недосказанность, но именно это мне в ней и нравилось. Моё воображение превращало незаконченное полотно в настоящий шедевр, понятный одному лишь мне. Было очень приятно обладать такой тайной.
Алёна открыла глаза и улыбнулась мне. Я протянул руку и коснулся её груди. Под тоненьким шёлком ночной рубашки моя девочка была такой мягкой и тёплой...
Минут через сорок, показавшихся бесконечными, мы лежали, отдыхая от любовных игр. Алёна погладила мою руку и спросила:
- А ты помнишь, когда мы последний раз занимались любовью?
Я честно попытался вспомнить и не смог. Кажется, это было очень давно.
- Мне не хватает твоего внимания, - прошептала она, - ты стал каким-то нервным и злым. Всё время занят, думаешь о чём-то своём. Я пытаюсь с тобой поговорить, а ты меня отталкиваешь. Мне очень тяжело. И Кристи по тебе скучает. Ты вроде бы с нами, а на самом деле где-то далеко.
Я пообещал, что всё исправлю.
Через несколько дней Алёна сказала, что Максим открывает салон красоты и предложил ей должность директора. Её глаза светились радостью. Я знал, что она давно мечтала о такой работе. В тот вечер мы втроём пошли в "Аристократъ". В ожидании очередной рюмки текилы, я жал Максу руку, благодарил его и, кажется, пару раз в шутку назвал "благодетелем".
Вскоре всё изменилось. Мой бизнес работал, как хорошо отлаженный механизм, и мне оставалось только направлять его в правильное русло. Я стал больше времени проводить с женой, водил Кристинку в цирк, забирал после бассейна и выслушивал все её истории про школу. В общем, моя жизнь стала напоминать идиллию. Вот только Алёну словно подменили. Она стала задерживаться на работе, вместо тепла и ласки одаривала меня равнодушным взглядом и всё время жаловалась то на головную боль, то на усталость. Поначалу я спокойно к этому относился, воспринимая ситуацию как женские капризы, но потом отчётливо понял, что наши отношения изменились, стали холодными и натянутыми.
За девять лет нашей совместной жизни я ни разу не заглянул в сумочку своей жены, не пытался проверить её телефон, словом, не делал ничего похожего на то, что порою совершают ревнивые мужья. Но вчера вечером, точно какая-то злая сила нашёптывала мне на ухо приказания, а мне оставалось лишь выполнять их. Я дождался, когда Алёна закрылась в ванной и включила воду, взял с тумбочки её мобильник и начал просматривать сообщения.
Через минуту сердце на миг замерло в моей груди, а потом пустилось в бешеный галоп. Три дня назад Максим написал ей: "В семь вечера, отель "Ренессанс", номер 211". И ответ Алёны: "Отлично! Я надену твои любимые трусики ". Я зажмурился, глубоко вдохнул и досчитал до десяти. Мне показалось, что воздух в комнате превратился в отвратительно пахнущую жижу, которая потоком вливается в мои лёгкие. Когда я открыл глаза, проклятая надпись никуда не исчезла. Интересно, какие же из трусиков "его любимые"? Первой мыслью было пойти, вышибить дверь ванны и... И тут я вспомнил о дочери. Слышимость в нашей маленькой квартире была изумительной, а комната Кристины находилась точно напротив ванны. Я положил телефон на место, укрылся одеялом и сделал вид, что сплю. Алёна вышла из ванной, прошлёпала босыми ногами по коридору, выключила свет и легла рядом со мной. Она осторожно поцеловала меня в щёку и отвернулась к стене. Через какое-то время я услышал, как она тихонечко посапывает во сне. По моему лицу катились слёзы.
Вся ночь я пытался заснуть, временами проваливался в тяжёлое забытье, просыпался от щемящей боли в сердце, а наутро отправился в кабинет, где игуана грелась под искусственным солнцем, а за столом сидел человек, который когда-то был мне другом.
*****
Клинок разрубил стопку документов и глубоко застрял в столешнице. Игуана поёрзала, удобнее устраиваясь в тёплых лучах лампы, и вновь опустила веки.
- Можешь считать это моим заявлением на увольнение, - сказал я. - Постарайся не захлебнуться в своих вонючих бумажках. А я пойду домой. Надеюсь, ещё не поздно спасти то, что ты разрушил.
Я распахнул дверь, спустился по лестнице и вышел на улицу.
Город встретил меня дыханием свободы.
Мини-послесловие
Этот рассказ написан специально для конкурса "Блогбастер". Фигурирующий в нём палаш я действительно видел у друга, с которым знаком ещё со школьной скамьи. К счастью, друг не спал с моими девушками, а мне никогда не приходило в голову попробовать его шею на прочность.
На написание и редактирование рассказа у меня ушло два дня. Всё это время звучала музыка мрачной норвежской команды "Funeral". Название группы переводится "похороны". Атмосфера их творчества наполнена мраком и безысходностью. Потому удивительно, что в конце рассказа всё же появляется некая надежда...