Я имею уже печальный опыт двух Анти-меня от доктора Сезина. Вначале меня стирали, потом банили, а потом и удалили обоих.
Поэтому по просьбе одного из читателей я сохранил и выложил здесь полностью все произведение Руссиш Ангрифа (в миру Игоря Николаевича Аббакумова, бывшего подполковника стройбата Советской Армии). Еще одной причиной было совершенно неимоверное засорение ветки флудом, не имеющим к теме отношения. При этом человек, который писал по существу вопроса был забанен. То есть банятся не за флоуд и оффтоп, а за неудобные вопросы. Тут этого допущено не будет.
Исходный текст: http://samlib.ru/a/abbakumow_i_n/strateg-3.shtml
RUSSISHER ANGRIFF: АНТИ-ТЕМЕЖНИКОВ
.
(Почему отец Темежникова не видел наших самолетов в небе Сталинграда)
Был у нас в училище такой предмет: "Военная психология и военная педагогика". Для нас, будущих военных инженеров он не был основным. Мы вообще к гуманитарным дисциплинам относились свысока, называя их 3.14здобольскими. Но сдавать по ним зачеты и экзамены в любом случае приходилось. А потому, приходилось хотя бы поверхностно знакомиться с содержанием учебников и методичек. И нужно сказать, частенько попадались интересные абзацы, которые легко откладывались в памяти. В частности, очень интересна была глава, посвященная допросу пленных и опросу представителей враждебно настроенного населения. Авторы наставления предупреждали нас о том, что есть такой эффективный способ обмана: говорить правду, одну только правду и ничего кроме правды. Как такое возможно? Элементарно. Неважно, под пыткой или добровольно, но человек говорит вам только о том, о чем вы догадались спросить. То есть, вы по своей вине становитесь обладателем неполных сведений. А уж если он что называется "фильтрует базар", то вполне сознательно он выложит легко проверяемую информацию, но о некоторых моментах умолчит. Тем самым подтолкнет вас к ложным выводам. Поэтому цитирую: "Слушать нужно не только то, о чем вам говорят. Важнее слушать то, о чем молчат". То есть, внимательно слушая человека, нужно понять, о чем он просто обязан был говорить, но почему то не говорит. И если ты не сумел этого понять, то кто тебе доктор?
Тут показателен мой диалог с одним из авторов Самиздата Евгением Александровичем Темежниковым. Речь шла о войне в воздухе во время Великой Отечественной войны.
"Мой отец как раз в пехоте был, в Сталинграде. Очень неохотно вспоминал, но это говорил. Бомбили нас нещадно, по нескольку раз в день. А нашей авиации он не видел. Не было ее в небе Сталинграда. Когда я подрос и стал читать книге, я нашел цифры и показал папе. Вот папа, смотри, наших самолетов на Сталинградском фронте примерно столько же, сколько немецких. Он ответил тогда: "я не знаю где они были, над нами их не было. Читай Чуйкова." Читаю Чуйкова. Связывается Чуйков с Хрюкиным, требует прислать истребители, расчистить небо от этой саранчи. А Хрюкин ему: не можем прислать, аэродромы дескать блокированы немецкой авиаций. "Самолетов нет, но вы держитесь". Как это так может быть? При равной численности они и наши аэродромы блокировали, и город бомбят. А почему наши не заблокировали немецкие аэродромы, пусть даже используя для этого все силы. Тут Руделя хвастуном назвали. Читаем Руделя, что он там про Сталинград "врет". А "врет" он что летали они на своих "штуках" на Сталинград по нескольку раз в день. Летчики буквально валились с ног от усталости, но снова и снова звучал приказ: на взлет! Если он хвастун, то и хвастал бы, что бомбили мы несмотря на противодействие русских истребителей. Но ведь нет. Бомбили они Сталинград в полигонных условиях при полном отсутствии противодействия. Какое тут хвастовство? Кроме как на усталость жалоб нет. Итак, мой отец, и Чуйков, и Рудель говорят одно и тоже. Немецкая авиация в небе Сталинграда делала что хотела. При том, что советская авиационная группировка численно ей не уступала. Почему так было? Почему их летчики валились с ног от усталости? А наши что в это время делали? Может ППР занимались? Или водку пьянствовали?"
Ну что я скажу на это? Классика жанра: никто не врет, но и про все что было, не рассказывают. В случае с отцом респондента, все понятно: сын не догадался задать дополнительные вопросы. Чуйков же не просто так помалкивает о некоторых вещах. Был у него свой интерес, о котором позже. Ну а Рудель - типичный эгоист, который говорит только о собственных заслугах. При этом не хочет говорить о том, каким образом появилась возможность избежать встречи с нашими истребителями.
Ну а Евгений Александрович, вместо того, чтобы тщательно исследовать этот вопрос, нашел объяснение в перестроечном "Огоньке":
Самолеты - гумно. Рычагов еще перед войной сказал Сталину: "Вы заставляете нас на гробах летать". Рычагова за такие слова расстреляли. Помогло? Отнюдь. Об этом свидетельствует уже послевоенное авиационное дело. Вася Сталин стукнул папе, что самолеты советские - гумно (толи дело американские). Что они постоянно ломаются, что летчики на них бьются. Да какая разница, сколько там Хартман сбил, ежели в разы больше разбилось без всяких хартманов? А чтобы Руделю с сотоварищами по нескольку вылетов на Сталинград делать, ему была нужна и матчасть такая, которая не ломается при первом же вылете. И при втором, и при пятом за сутки. Летчики валятся с ног от усталости, а Юнкерсам хоть бы хны. И ничего у них, сволочей, не ломается, готовы к непрерывной эксплуатации. А у нас вылет сделал, и самолет в ремонт. Я то всю жизнь в авиации прожил и знаю что к чему. Вот поэтому и налетал Хартман и налетал втрое больше Покрышкина. Или тут иные объяснения есть?
1.Про гумно-самолеты
Итак, найдена причина отсутствия нашей авиации в небе Сталинграда! Самолеты все поломались! Правда, после 19 ноября 1942 года они вдруг ломаться перестали и немецкая авиация сразу сдулась. Более того, их военно-транспортной авиации устроили такой погром, от которого она до самого конца войны не оправилась. И не помогли тут хваленые немецкие "эксперты" с их несбиваемыми "мессерами". Но мы пока о наших "гумно-самолетах" и причинах расправы с Рычаговым.
На первый взгляд, мой оппонент прав. Проклятый Сталин расстрелял молодого и талантливого генерала, героя нескольких локальных войн и конфликтов за то, что тот сказал ему в лицо горькую и неприятную для сталинского уха правду. Собственно говоря, именно так журнал "Огонек" и требовал мыслить своих адептов. Однако при внимательном рассмотрении, все оказывается было не так. Прежде всего, не расстреляли, а отстранили от должности. Арест и последующий расстрел, это уже иная история, никак не связанная с разбором причин аварийности в наших ВВС.
Второй момент, согласно догмам адептов "Огонька", Сталин поощрял клевету и доносы. Но если так, то Рычагов как раз и занялся этими самыми делами. Раз по его мнению летчиков заставляют летать на "гробах", то сразу этой фразой он обозначил круг виновных. Заставить его мог Нарком Обороны маршал Советского Союза Тимошенко. А поставкой "гробов" занимается руководство НКАП. Вот бы Сталину взять и похвалить молодого героя за большевистскую прямоту и честность, да устроить очередную охоту на указанных "врагов народа". Но не спешит вождь идти на поводу у главкома ВВС. Не поощряет он доносов. Более того, заявляет, что Рычагов не должен был такое говорить. В общем, согласно народному правилу: доводчику первый кнут выписывает. А почему так?
По мнению Темежникова, Сталину было плевать на гибель летчиков. Мол пока жаловался Рычагов, Сталину было плевать на потери, а вот когда пожаловался любимый сын Вася, вот тут отец и встал на дыбы! Как же так? Родную кровиночку бракоделы жизни лишают! И пошли слетать с голов папахи! Правда, если и в самом деле плевать, то с какого бодуна его обеспокоила высокая аварийность? Да и сам Рычагов в этот момент еще числится любимцем Сталина. А к любимцам он был неравнодушен. Ведь о гибели Валерия Чкалова вождь сильно грустил. Погибни в аварии Павел Рычагов, то и по нему вполне искренне стал бы плакать. Нужно понимать, что значили для него эти люди. Энергичные, отважные, талантливые, они были зримым подтверждением правильности выбранного пути развития. Их подвиги и достижения, он воспринимал как лучшие из наград. Он им не просто покровительствовал. Он их смело продвигал по карьерной лестнице. И вот один из таких, сказав всего одну фразу, низко пал в глазах вождя. Теперь он видел не героя войн, не прославленного аса, а глупого и трусливого доносчика. Которого он в общем то зря возвысил.
Вы спросите: а что за "косяк" упорол Павел Рычагов? Поясняю.
Прежде всего, вопреки мнению Темежникова, Сталину было не плевать на гибель советских людей. Уже сам факт, что вопрос о высокой аварийности в ВВС был поднят именно им, говорит о многом. А вот Рычагову на своих людей плевать. Потому что 23 января 1941 года при перелете авиаполка из Новосибирска через Семипалатинск в Ташкент, 3 самолета разбились и 2 потерпели аварию. При этом погибли 12 и ранены 4 человека. Это не единственный случай. Были и другие, не менее скандальные случаи. Раз уж пошли косяком аварии и катастрофы, то именно Рычагов обязан был разобраться в причинах случившегося. И если причина катастроф была в "летающих гробах", то следовало самому выйти на высшее руководство СССР и требовать принятия действенных мер к бракоделам из НКАП. Можно не сомневаться, к такому "доносу" главкома ВВС, в Кремле отнеслись бы со всей серьезностью. Уж на что был влиятелен клан Кагановичей, но руководивший НКАП М.М. Каганович за год до этих событий снят с должности наркома за серьезные грехи в работе и направлен в Казань. А спустя полгода после разбирательства с Рычаговым, Михаилу Моисеевичу пришлось срочно стреляться. Так что будь Рычагов прав, не пощадили бы и нового наркома Шахурина, который был менее влиятелен, нежели Каганович. Но проблема ведь в том, что:
"Руководство ВВС часто скрывает от правительства факты аварий и катастроф, а когда правительство обнаруживает эти факты, то руководство ВВС старается замазать эти факты, прибегая в ряде случаев к помощи наркома обороны..."
Как видите, имело место замалчивание о случившихся происшествиях. А когда молодого и красивого генерала "притянули к Иисусу", он начал врать о "гробах". Вы спросите: а разве наши самолеты не были "гробами"? Многие ведь в курсе того, что даже по нашим сведениям, самолеты новых типов чье качество их сборки было не идеальным.
Так вот, "гробами" Рычагов обозвал вовсе не самолеты новых типов, которые действительно имели много не устраненных "детских болезней". Их приняли на вооружение в 1940 году, но выпустили совсем немного. И поступали ли они в боевые части, стоит еще выяснять. Евгений Александрович этим вопросом интересовался. Желающие могут ознакомиться с его статьей "Куда исчезла тысяча новейших самолетов?" Из этой статьи следует, что на начало войны в строевых частях имелось в четыре раза меньше самолетов нового типа, чем было официально выпущено заводами НКАП. Причем, массовое переобучение летчиков на новую технику только-только начиналось. А уж в начале 1941 года, массовое производство только налаживалось и заводы продолжали производить в основном самолеты старых типов.
Но даже если во второй половине 1940 года новые самолеты и поступали в войска, то к освоению их летчики строевых частей приступить не могли. Потому что была зима. А зимой в ту пору, самолеты ставили на лыжи. Однако буквально накануне зимы 1940/41 гг, вышел приказ, запрещающий использовать эти самые лыжи. А со снегоуборочной техникой были проблемы. Чистить ВПП вручную - народа нет. И потому не чистили. А раз не чистили, то и не летали. Уже поэтому новую технику никто не имел возможности освоить. Но кое где ВПП чистили. Где была такая возможность. И соответственно летали. Но на чем летали? Судя по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б), аварии происходили с бомбардировщиками ДБ-3ф и истребителями И-16. То есть, гробились на самолетах старых типов. Но они хоть и старых типов, но "гробами" их никто не считал. Потому что их выпуск давно освоен промышленностью, а их эксплуатация давно освоена войсками. "Детские болезни" давно выявлены и устранены. И выпускали их не абы какие заводы, а самые лучшие, где вопросы качества давно не стоят остро. Это вам не Як-1, который официально производится на авиазаводе, а на деле этот "авиазавод" является бывшими кроватными мастерскими. С соответствующими возможностями.
Так что врал Рычагов. Врал нагло и глупо. Но на свою беду, не на дураков нарвался.
Для порядка, разберемся с "доносом" Василия Сталина, который привел к иным последствиям. На этот раз руководство НКАП было наказано и весьма сурово. Вместе с руководством ВВС. На что жаловался Василий Сталин своему отцу? На то, что его летчиков заставляют летать на "гробах". И это не те истребители, которые выпускались во время войны. Те просто не пережили первой же зимы под открытым небом и были массово списаны. Василий Сталин назвал "гробом" самолет Як-9П, который начали выпускать в 1946 году. И не голословно заявил, а свое мнение подкрепил мнением генерального конструктора этого самолета. Да, сам Яковлев назвал собственное творение дерьмом. Добровольно, без всякого принуждения. Так может быть этот истребитель был плох? Нет, плохим он не был. Его продолжали выпускать до 1952 года. Его поставляли нашим союзникам, там его эксплуатировали чуть ли не до конца 50-х и никто на него не жаловался. Правда, хорошим он стал после того, как было наказано руководство НКАП. То есть, убрали несколько начальничков и сразу решились вопросы с качеством.
Но то ситуации мирного времени. А на войне все иначе. Там в полный рост господствует принцип: "Лучше один раз вовремя, чем два раза правильно". Это касается и производства вооружения. И конструкцию предельно упрощают, и качество изготовления проседает, да и эксплуатируют варварски. В результате, 55% потерь ВВС РККА - по не боевым причинам. Так может прав Темежников? Не видела наша пехота свою авиацию в небе потому что резко самолеты вышли из строя, а летчики все побились? Да нет, не в этом дело. Если бы подобный уровень не боевых потерь был характерен только для нас! У других явно не лучше. Давайте посмотрим на то, как обстояли дела у американцев.
Выпустили американцы их больше нашего, потеряли в боях меньше нашего, остальное - не боевые потери. Значит ли это, что американские самолеты еще большее дерьмо и Рузвельт проявил преступную небрежность, заткнув рот американским Рычаговым?
Боевые потери ВВС Америки: - 41575 самолётов, погибло 40061 членов экипажей. Не боевые потери: - Только на территории США потеряно по не боевым причинам 52 651 самолета.
То есть, у американцев по не боевым причинам терялось 55.9% боевой техники. Прям как у нас! Но это на первый взгляд.
В сентябре 1945 года в составе ВВС США около 30 тысяч самолетов. Выпущено: 254 964 самолетов Итого убыль по не боевым причинам: 183 тысячи самолетов.
Убыль, это не только потери. Это еще поставки союзникам в рамках ленд-лиза. Основные поставки Великобритании (20 тысяч самолетов) и СССР (14 тысяч самолетов). Прочим намного меньше. Итого по ленд-лизу должно быть поставлено союзникам около сорока тысяч машин. Но тогда потери по не боевым причинам вообще составят аж 78%. То есть, ситуация даже хуже, чем у нас. Будем писать про американские гумно-самолеты?
Но давайте посмотрим на немцев. У них, согласно уверениям Евгения Александровича неубиваемая техника. Немецкое качество! Дас ист фантастишь!
Увы и ах! У немцев все как у всех:
"Немецкие ВВС несли также и значительные потери, не связанные непосредственно с налетами противника. Так например, за февраль 1944 года немецкая авиация потеряла по разным причинам, но не в бою: 408 человек летного состава (или другого состава, участвовавшего в полетах) убитыми и 227 человек летного состава (или другого состава, участвовавшего в полетах) ранеными. За тот же месяц подобным же образом, то есть без вмешательства противника, было потеряно свыше 1300 самолетов. ("Мировая война: Взгляд побежденных, 1939-1945 г.г.,", с. 634 )
Обратите внимание: лишь за один месяц теряется авиационная группировка, численность которой почти дотягивает до численности задействованной авиации под Сталинградом. То есть, независимо от качества изготовления и сборки, воюющие стороны теряют огромное количество авиационной техники без всякой войны.
Или вот еще пример: За пять военных лет, немцы в авариях и катастрофах потеряли 25 тысяч учебных самолетов. При этом погибло и было ранено равное количество пилотов. Тут уж на "гумно-самолеты" не спишешь. Хотя бы потому, что учебные самолеты таковыми быть не могут по определению. То есть, чисто человеческий фактор.
Повторяю еще раз: каковы бы не были причины потерь не связанных с ведением боевых действий, они не являются определяющим фактором низкой активности ВВС. Уже поэтому вывод Е.А. Темежникова в корне не верен. Но как говорится: "Критикуешь - предлагай!" Поэтому я предложу свою версию.
2. Неуправляемый род войск
Во время Второй Мировой войны, войсками командовали вовсе не дилетанты военном деле. Большинство генералов в молодости прошли Первую Мировую войну. А помимо Мировой войны, на долю многих из них выпало участие в локальных конфликтах. Тот же маршал артиллерии Кулик принял участие в шести войнах и конфликтах. Маршал Советского Союза Буденный, воевал на трех войнах, а Великая Отечественная для него была четвертой. Генерал армии Жуков прошел две войны и один локальный конфликт. В общем, боевой опыт у наших генералов и маршалов был не меньший, чем у их немецких коллег. Но выводы из приобретенного опыта были разными.
Войной, в которой авиация стала полноценным родом войск, была Первая Мировая. Но не смотря на внушительное количество использованных на этой войне самолетов, особого влияния на ход боевых действий авиация не оказала. У нее все было еще впереди. Это прекрасно видно по тому, что она практически не упоминается при разборе той или оной крупной операции. Обычно разбор начинают с той обстановки, которая имеется ко времени "Ч". В числе прочего - соотношение сил воюющих сторон. Читаем, смотрим и видим, что сведения о наличии живой силы имеются. Столько-то пехоты, столько-то конницы. Обязательно сведения о задействованной артиллерии. Иногда даже пулеметы упоминаются. А про соотношение сил в воздухе - молчок. Мы знаем, что война в воздухе шла и даже временами очень напряженная. Но пехота о ней даже не вспоминает.
Для Второй Мировой, типична иная картина. Говоря о сложившемся соотношении сил, упоминают не только пехоту с артиллерией, но и танки с самоходками и число самолетов. Зато кавалерию упоминают не всегда. Хотя она всю войну не бездельничала. Просто в роли основной маневренной силы ее перестали применять. Только для выполнения специальных рейдовых задач или в качестве замены пехоты.
О чем это говорит? Да о том, что в подобных случаях упоминают лишь те рода войск, без которых на войне трудно прожить. Вы можете прочесть тьму воспоминаний участников Первой Мировой войны. Что им запомнилось? В первую очередь ужасные мясорубки, вызванные "позиционным тупиком". Ну и ураганный огонь вражеской артиллерии. Иногда - газовые атаки. А вот про ужасные бомбежки с воздуха, о ходящих по головам самолетах врага, вообще упоминаний не найдете. Хоть у рядовых, хоть у генералов. И это притом, что в небе войны были десятки тысяч самолетов.
За четыре года войны во Франции было выпущено 50 тыс. аэропланов и 9 тыс. гидросамолетов, причем из этого количества 25 тыс. аэропланов приходилось на 1918 год. Всего за годы войны британские ВВС получили 47 873 самолета
Германская авиационная промышленность построила во время первой мировой войны 47 931 самолет.
Вот так, самолетов до дури, а пехоте про них даже вспоминать нечего. Это не значит, что авиация противника совсем никакой опасности для наземных войск не представляла. Будь это так, никто бы не озаботился созданием истребителей и зенитной артиллерии. Но и заметного влияния на исход сражений она не оказывала. И потому пехотные командиры в своих расчетах ее не учитывали. Много позже, это сказалось.
Тем не менее, за этим родом войск видели огромную перспективу. Просто потому, что она по умолчанию обеспечивала воздействие огнем на большую глубину и обладала лучшей способностью к маневру огнем, в отличии от артиллерии. Требовалось лишь создать более совершенные в техническом плане летательные аппараты, повысив их скорость, дальность полета и вес полезной нагрузки.
Война закончилась, боевой опыт проанализировали, выводы сделали. Что в итоге? Авиацию недооценили. Не только ее, но и ее тоже. Я ведь не случайно упомянул о впечатлениях фронтовиков. Благодаря им генералы готовятся к прошлым войнам. Почему? А потому, что излишне боготворят боевой опыт участников войны. А о чем говорит боевой опыт? Судите сами. Представьте себе, что наступлению пехотного подразделения мешают огневые точки противника. Как их подавить? Правильно! Берем телефон и вызываем артиллеристов. Да их и искать долго не нужно, ибо на батарее командует старший артиллерийский офицер, а командир батальона управляет стрельбой батареи со своего командного пункта, который находится в боевых порядках твоего батальона. Дал ему заявку и он уже сам распорядится. И пристрелку проведет, и огонь на подавление организует. Не составит особого труда и поставить заградительный огонь перед атакующим противником. Для артиллеристов это дело привычное и многократно отработанное на практике. В общем, вопросы взаимодействия пехоты и артиллерии вполне решаемы.
А теперь рассмотрим иную ситуацию. Нужно нанести огневой удар по резервам противника, находящихся в оперативной глубине боевых порядков. Артиллерия туда не достает. Значит, вызываем авиацию? По идее именно так. Конечно, если резервы противника стоят на месте и никуда не перемещаются, то достаточно сообщить по телефону квадрат и самолеты вывалят туда свой бомбогруз. Правда, есть проблема. Война давно научила пехоту не торчать на открытом всему взору месте. При налете авиации, личный состав разбежится по укрытиям. Откуда его даже ураганным артиллерийским огнем не выкурить. А у аэропланов того времени калибр бомб не очень крупный. Максимум - 50 кг. А что такое 50 кг? Это аналог шестидюймового снаряда. И сколько самолет того времени их возьмет? 3-4 штуки. Смотрим дальше. Что такое авиационное звено? Аналог современного артиллерийского взвода. Вот дал этот взвод по батальону противника 3-4 залпа. Да противник этого даже не почувствует. Цена этому авианалету как беспокоящему огню артиллерии. Это вам не многочасовой обстрел. Таким можно и пренебречь. Потери от него небольшие и только случайные. К тому же, у орудия есть способность сохранять постоянную наводку, а у аэроплана каждый "залп" индивидуален и к тому же, противник постоянно сбивает прицел ответным огнем. В общем, единственный толк от этих телодвижений - постепенное изматывание противника. Дело конечно нужное, но на исход сражения мало влияющее. К тому же, каждый такой "залп" обходится заметно дороже артиллерийского.
Правда, у авиации есть еще одно преимущество - возможность перенацелить огневой удар. К примеру, моторизованная колонна войск противника в течении часа может переместиться на 20 км. Казалось бы: что за беда? "Вешаем" над колонной самолет-разведчик и пусть он передает данные. А вот тут и начинается проблема. В ту пору радиостанций на самолетах не было. Разведчику, чтобы передать сведения, нужно было вернуться на аэродром. А пока он летит к своим, пока ударные машины подготовят к вылету, пока долетят, колонна окажется совсем в другом месте.
При таких делах, пехотному командиру не было смысла управлять действиями авиации, а следовательно, рассчитывать на авиаподдержку. Проще предоставить летчиков самим себе и пусть воюют как знают. К чему это привело? Авиация стала неуправляемой и вела какую то свою войну. Ведь не на пустом месте возникла поговорка: "Когда бог создавал на Земле порядок, авиация в тот момент была в воздухе". А так именно и было. Управлять ей не имели возможности не только наземные войска. Авиационное командование тоже не могло управлять экипажами машин, когда они находятся в воздухе. Ни перенацелить удар, ни отменить вылет, ни получить сведений о противнике немедленно. И даже помощи вовремя не окажешь, если у летчиков возникла нужда в наращивании сил. Самый быстрый род войск, медленней всех реагировал на изменение обстановки. Соответственно, толку от нового рода войск было немного. Все понимали, что за авиацией будущее, но в настоящем она была предоставлена сама себе. В общем, в силу вышеуказанных причин, пехотных командиров, на которых и лежала основная ответственность за организацию боя, никто не учил взаимодействовать с авиацией. Ибо никому непонятно было, как это вообще возможно. И все это сказалось на результатах битв во время Второй Мировой войны. Особенно, в самом ее начале. И не только у нас. Но у нас свои особенности.
Вы спросите: а как же немцы? А что немцы? Они сильно опередили нас в развитии. Например, в насыщении войск средствами связи. Вся авиация была радиофицирована, уже поэтому управляема. Как минимум, авиационное командование имело возможность оперативно реагировать на изменение обстановки в воздухе. У нас же, при отсутствии радиостанций на самолетах, командный пункт не имел представления о том, что творится в данный момент в воздухе. Послали эскадрилью на задание и непонятно, что с ней происходит. Ни помощи вовремя не оказать, ни задания изменить... Да и сами летчики, не могут в бою вовремя прийти друг-другу на помощь. В общем, в начале войны происходило самое страшное, что только можно было придумать: постоянная потеря управления войсками. А потеря управления гарантировано ведет к поражению. И если для наших наземных войск потеря управления было не очень частым явлением, то в авиации это происходило каждый день. Полной потери не было, но частичная потеря приводила к катастрофам.
В общем, потеря управления по одной только причине (плохая обеспеченность средствами радиосвязи) приводило к тому, что выполнение большинства боевых задач постоянно срывалось. Но это я говорю о войне в воздухе. Но ведь авиация, как и любой другой род войск, создавалась не для ведения каких то своих воздушных войн. Основное ее назначение - оказывать содействие наземным войскам. И вот тут было второе различие с немцами. Мы с ними были на разных ступенях развития. В чем это выражалось?
За организацию, ведение и результаты боя, несет ответственность командир пехотного (стрелкового) подразделения, части, соединения. Помимо самой пехоты, он имеет в своем распоряжении штатные средства огневой поддержки и вспомогательные подразделения и части. Кроме того, в его распоряжение могут выделить и дополнительные средства усиления и поддержки. Прямой его обязанностью является организация взаимодействия всех родов войск и с соседями. Естественно, что не имея средств связи, он это сделать не сумеет. Поэтому, средствами связи его обеспечивают. Средства эти разнообразные проводная связь, посыльные, радиосвязь... В общем, уже в во Вторую Мировую войну, пехотные командиры переставали быть чисто пехотными. Они становились ОБЩЕВОЙСКОВИКАМИ. А это уже качественная разница. Прежде всего, его учат использованию всех родов войск на поле боя. Современный нам командир мотострелков умеет и артиллерийский огонь скорректировать, и в танке не растеряется ... Да много чего он знает и умеет, сильно превосходя своего пехотного собрата из прошлого. Организация взаимодействия с авиацией - тоже его прямая обязанность. А это нужно уметь делать. Скажу сразу, даже во время Курской битвы, наши командиры этим умением не отличались. Причин этому две. До войны над нашими военачальниками довлел опыт Первой Мировой, вернее не столько опыт, сколько впечатления. Поэтому никто и не учил пехотных командиров умению применять авиацию на поле боя. Желающие могут ознакомиться со следующими трудами Уборевича, репрессированного злым Сталиным.
Уборевич И. Подготовка комсостава РККА (старшего и высшего). Полевые поездки, ускоренные военные игры и выходы в поле. - М.; Л.: Госиздат, 1928. - 180 с. Уборевич И. Оперативно-тактическая и авиационная военные игры. - М.; Л.: Госиздат, 1929. - 108 с.
Я когда прочел эти труды, то грустно стало. Все взаимодействие с авиаторами мыслится на уровне армейских, корпусных и иногда дивизионных штабов. Учить командиров полков и батальонов, использовать авиацию, даже не мыслилось. А ведь той же "Глубокой операции" о которой мечтали тухачевцы, обстановка должна меняться стремительно. И оторвавшемуся от главных сил командиру передового отряда надеяться на артиллерийскую поддержку не приходится. Только авиаторы могут его поддержать огневым ударом по противнику.
А если учесть, что зенитная артиллерия тоже не поспевает за передовыми силами, то лишь истребители в состоянии защитить авангарды наступающей армии от бомбардировщиков противника. Но хваленый Уборевич об этом не думает. Как и о том, что нужно учить хотя бы комбатов умению взаимодействовать с авиацией.
Но тут выплывает вторая проблема. В немецком пехотном батальоне имелось порядка двух десятков радиостанций. Для их комбата, запросить авиаподдержку было делом нескольких минут. А вот у нас... Батальонные рации конечно были, но не везде. А точнее - мало где. Уже это ставило нас в неравное положение с немцами.
Третий момент. Всем известно, что та же самая артиллерия не ведет огонь наугад. Его обязательно корректируют. Та же самая артиллерийская батарея может находиться в десятке километров от передовой. А на переднем крае оборудуется КНП командира батареи, который и управляет стрельбой по заявкам пехотных командиров. Точно так же и авиация не может действовать наугад. Слова песни: "Мне сверху видно все..." не соответствуют действительности. В условиях, когда воюющие стороны прикладывают титанические усилия, чтобы укрыть войска от наблюдения со стороны противника, летчику трудно понять, где и что находится. Поэтому, пехота первым делом сигнальными ракетами обозначает свой передний край (чтоб от своих не прилетело), а затем авианаводчик осуществляет целеуказание. Это по науке. А на деле, не было ни умения, ни технической возможности это сделать.
Поэтому жалобы наших наземных войск на авиаторов, в первой половине войны не совсем справедливы. Все участники войны в один голос говорят о том, что не видели наших самолетов. Потому и не видели, что не умели организовать взаимодействие с авиацией. Зато немцы вспоминают о другом. О том, как лихо сбивали наших "соколов". Но едь для того, чтобы сбивать их, они должны находиться в воздухе! Так они и находились. Читаешь книгу Швабдиссена, Так он пишет, что советская авиация работала весь световой день.
В общем, описанный мной организационно-управленческий разрыв, привел к тому, что наша авиация в начале войны вела какую то свою, отдельную войну, никак не помогая наземным войскам.
3. Куда подевалась наша авиация ?
Читая приведенный в начале очерка комментарий, я удивился тому, что Евгений Александрович не догадался задать отцу простой вопрос: А если немцы бомбили нас, то почему то же самое не делала наша ударная авиация? Тем более, что он уже приводил в комментариях фрагмент воспоминаний другого фронтовика - Виктора Некрасова:
- Они даже без истребителей ходят... Безнаказанно, сволочи, как у себя дома...
Ведь если немцы летают без истребительного прикрытия, то почему отсутствуют наши ИЛы и "пешки"? Что нам мешает поступать аналогично? Как ни крути, но самый нужный для пехоты самолет - ударный, а вовсе не истребитель. Неужели он этого не понимал? Да и Чуйков тоже должен быть озабочен организацией сильного огневого удара по врагу и тем самым облегчить жизнь своей пехоты. Но ни Чуйков про это не говорит, ни отец Темежникова, ни прочие участники сражения. Все тоскуют об истребителях. Неужели все обозначенные в очерке люди были такими глупцами, не понимающими элементарных вещей?
Нет! Не были они глупцами. И если они не вспоминают про применение ударной авиации, значит в этом не было нужды. Тем более, в условиях города. Нужно сказать, что не только в Сталинграде, но и при штурме Берлина наши наземные войска не пользовались поддержкой с воздуха.
"Грандиозная битва за Берлин была в самом разгаре, когда советское командование отменило боевые вылеты штурмовиков: снаряды и бомбы этих самолетов могли поразить свои собственные наземные войска, ведущие ближние бои на улицах огромного города. Но, несмотря на запрет, командиры наземных частей продолжали обращаться в соединения штурмовой авиации за помощью. "Вы не производите боевой штурмовки, - убеждали они авиационных начальников, - не бомбите, не стреляйте, а только пройдитесь раз-другой на бреющем над опорным пунктом, и этого нам достаточно... Фашисты, заслышав гул моторов "черной смерти", начинают укрываться, ослабляют огонь. А нам этого только и надо, чтобы ворваться в опорный пункт и уничтожить его". Как можно отказать в таких просьбах? Штурмовики были снова подняты в воздух, и в течение трех последних дней войны воевали не пушки и бомбы этих самолетов, а тот условный рефлекс, который они выработали у противника за предшествовавшие 1407 дней войны".
Я вообще то сомневаюсь, что такой трюк мог применяться на постоянной основе. Пару раз это могло сработать, но воевали то наши не с дурачками. Немцы бы быстро поняли, что наши блефуют. Но одно указано верно. В условиях, когда ведется ближний бой, наносить бомбо-штурмовой удар по переднему краю противника опасно. Можешь задеть своих. Все дело в том, что ИЛы наносили бомбовый удар либо с пологого пикирования, либо с горизонтального полета. Точность удара? Считалось неплохим результатом, если бомбы укладывались в круг радиусом 200 метров. И что бы было, если бы наши штурмовики нанесли удар по немецкому переднему краю? В ситуации, когда ширина нейтральной полосы частенько не превышала 100 метров? Огромный риск, что накроют и свои войска. Так что, лучше без них. А как же немцы бомбили наших?
А они бомбили с крутого пикирования. Точность бомбометания - попадание одиночной бомбой в круг, радиусом 10 метров. Это уже давало им огромное преимущество, а если учесть неплохую работу авианаводчиков, то возможность результативно бомбить передний край у них имелась. Что и отмечено нашими ветеранами. Но и тут были свои сложности. Например, пилоты Ю-87 не имели возможности учитывать при прицеливании боковой снос. Чуть ветер поменялся, и отклонение полета бомб увеличилось. В воспоминаниях Руделя имеется описание случая, когда внезапным порывом ветра его бомбы снесло на большое расстояние. В чистом поле да в глубине боевых порядков противника это терпимо. Но в тех условиях, в которых шла битва за Сталинград, чревато. Можно было так и своих накрыть. А иногда и хуже было. Вот Евгений Александрович пишет о своем отце:
"Мой папа был в 193 стрелковой дивизии, обороняла завод "Красный Октябрь". Никаких зенитчиков не видел. Канализация только спасала. По уши в дерьме, но под землей. Поэтому он и не любил про войну вспоминать. Чего там вспоминать? Сидишь в дерьме когда бомбят, вылезаешь когда кончили бомбить. Стреляешь по атакующим. Но они снова прилетают, и опять в канализацию, в дерьмо зарывайся. Романтика войны. Вспоминал что как-то раз было, прилетели внепланово, во время рукопашной. Все так и застыли кто где был. Русские чуть не в обнимку с немцами лежали. Налет кончился и разошлись по своим позициям ошалелые".
Как видите, что то у немцев пошло не так. И в штабах напутали, и авианаводчики накосячили. В итоге, бомбили тогда, когда этого делать не следовало. Это конечно разовый случай. Такое иногда случается. Тут гораздо хуже другое. Перед нанесением бомбового удара, своя пехота заранее ставится в известность. И она отходит на вторую линию обороны. Чтобы не испытывать все прелести "дружественного огня". Беда немцев была в том, что в Сталинграде по умолчанию неопытных солдат не было. Стоило нашим наблюдателям засечь отход, как немедленно формировались штурмовые группы и при появлении самолетов, стремительным броском захватывали покинутую немцами позицию. В армии Чуйкова такой маневр был правилом, а не исключением. Все, от рядового бойца до командарма, прекрасно понимали, что лучшим способом уменьшения потерь от ударов авиации и артиллерии - максимально сблизиться с противником. Как правило, территориальный успех был не очень велик - чуть больше сотни метров. Но в условиях городского боя, такое продвижение будет заметным успехом. А немцам проблема: как вернуть утерянное? Именно так, шаг за шагом, постепенно расширялось пространство занятое нашими войсками. Жаль, что Евгений Александрович про это не догадался спросить. Ведь успешная оборона - это в первую очередь активная оборона. И наверняка его отец в подобных атаках принимал участие.
Но секрет нашего успеха в обороне не только в этом. Какими бы отважными и умелыми не были солдаты, какими бы грамотными и решительными не были командиры, в конечном итоге побеждает тот, кто имеет преимущество в огне. Именно плотности огня определяют успех или неудачу. Можно кратно превосходить противника в живой силе, но пока противник способен вести плотный и хорошо организованный огонь, одолеть его не выйдет.
В качестве примера. На днях прочитал статью, посвященную некоторым странностям в организации Бородинского спражения со стороны нашего командования. Смысл статьи в том, что против 580 французских орудий, наши имели в своем распоряжении 640 орудий. Но распределили их довольно странно. Вторая армия Багратиона, которой предстояло держать удар главных сил Наполеона, имела в своем распоряжении 58 орудий. На центральной позиции располагалось 18 орудий. Прочие орудия были в распоряжении Первой армии и в составе общего резерва. Наполеон же, на направлении главного удара сосредоточил 400 орудий. В общем, создал тотальное превосходство в силе огня. В ходе битвы, на усиление Второй армии перебрасывалась из резерва артиллерия. Но частями и даже паритет по числу стволов достигнут не был. Стоит ли после этого удивляться тому, что французы нас выбили последовательно сперва с Семеновских флешей, а затем и батарею Раевского захватили. И эта закономерность действует всегда. Недаром фельдмаршал Румянцев говорил, что "Огонь служит защитою храбрецам". Позиционный тупик потому и возник, что не удавалось подавить огневые точки противника. И это касается не только пулеметных гнезд. Основная доля потерь - следствие работы артиллерии.
Как это относится к Сталинграду? Да очень просто. Наши войска держались потому, что немецкому огню, противопоставляли не менее мощный свой огонь. Уж если нельзя нанести бомбовый удар по переднему краю противника, то ничего не мешало применять вместо штурмовиков артиллерию. И применяли. О чем тот же Чуйков и пишет. Причем, это еще вопрос: что лучше, артиллерия или авиация?
Звено 'лаптежников' можно сравнить с артиллерийским взводом (трехорудийным) шестидюймовок. В полевых сражениях в основном применялись бомбы калибра 50 кг. Шестидюймовый снаряд весил столько же.
Итак, считаем. За один налет, звено "лаптежников" сбросит 36 авиабомб. А потом на аэродром и часа два их не будет. Артиллеристы же, при постоянном прицеле и беглым огнем, каждую минуту будут выпускать по немцам 18 снарядов. Конечно, огонь в таком темпе редко когда ведется. Но технически это возможно. За время светового дня, "юнкерсы" сделают четыре вылета и сбросят 144 авиабомбы. А артиллеристы в течении дня выпустят по врагу не менее 180 снарядов. А могут и больше. Если конечно у них больше одного боекомплекта. И это будет не в час по чайной ложке, как у "юнкерсов", а непрерывное воздействие. И к тому же, дешевле обходится. И потому, атакующих немцев встречал не только плотный огонь пехоты, но и ураганный артиллерийский огонь.
В этом плане, бомбить наш передний край - глупость несусветная. Потому что ключом к успеху является два мероприятия. Первое - нарушить снабжение наших войск в Сталинграде всем необходимым. Второе - подавить огонь нашей артиллерии. А с войсками на переднем крае и немецкая артиллерия может разобраться. Потому что пока нашим войска полноценно снабжаются и обеспечены артиллерийской поддержкой, хрен их разгромишь.
Нужно отдать должное, корабли Волжской флотилии которые осуществляли снабжение наших войск в Сталинграде, немцы бомбили. Более того, они даже забросали Волгу морскими минами. От Камышина до Астрахани. Мин было выставлено столько много, что Волжская флотилия аж до 1944 года производила боевое траление. Нанести значительные потери Волжской флотилии они смогли. И положение наших войск было критическим. Но в самый ответственный момент, на помощь волжанам пришли корабли озерной Онежской флотилии и кризис снабжения миновал.
А подавить огонь нашей артиллерии у них не вышло. Видимо артиллерийские позиции были хорошо защищены. Возникает вопрос: зачем немцы старательно бомбили наш передний край, если более важные цели имелись в глубине боевых порядков наших войск? Объясняю: потому что бомбить пехоту было более безопасно, чем объекты, имевшие сильную систему ПВО. Лезть на защищенные зенитками и истребителями артиллерийские позиции - страшно. А раз начальство требует авиаподдержку, то окажем ее там, где не придется рисковать жизнью. Конечно, наша пехота при этом несет большие потери. Но потери эти быстро возмещаются и потому победы не видать. Зато у птенцов Геринга множится число наград за имитацию бурной деятельности.
Ну а теперь, стоит рассмотреть вопрос с истребителями. Я ведь выше писал о том, что артиллерийские позиции все-таки сильно прикрывались. Но почему тогда не прикрыты были наши войска в Сталинграде? Понятно, что нашим ударным самолетам нечего было делать над немецким передним краем. Их главная работа в глубине боевых порядков врага. Там, куда не может своим огнем дотянуться наша артиллерия. Обычно в 10-25 км от переднего края. Понятно, что их вылеты должны прикрывать истребители. И прикрывали. Но ведь помимо прикрытия ударных машин, истребители должны прикрывать собственные войска от налетов вражеской авиации. Они это делали? Конечно делали. Но прикрыть войска 62 армии они не могли. Причины этому - ниже.
4.Особенности нашего ПВО во время битвы за Сталинград.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ