Аннотация: Была ли возможность, не вступая в войну с Германией, лишить её возможности напасть на нас?
В предыдущей главе мы рассмотрели возможность нападения СССР на Германию в 1940 году, во время наступления немцев на Францию или вскоре после её капитуляции. Несмотря на явную военную выгоду такого нападения, оно осуществлено не было. Почему, мы рассмотрим позже. Пока рассмотрим ещё один вопрос. А могли ли мы нанести Германии такой удар, который, не приводя к прямой конфронтации с Германией, явился бы смертельным для неё, через некоторое время, сделав невозможным "Барбароссу"?
Вопрос о снабжении Германии жидким топливом достаточно полно исследован в статье [1], все цифры данной статьи взяты оттуда. А они таковы:
В 1939 г. в Германии вместе с оккупированной Австрией было добыто всего 888.000 тонн нефти. Количество совершенно смехотворное для державы, собравшейся переделывать мир. Для сравнения: СССР в том же 1939 году добыл 30.300.000 тонн, т.е. больше в 34 раза! [3, т.12, с.161].
Готовясь к войне, немцы создавали стратегический запас, закупая нефть за границей. Максимума в 5.165.000 тонн импорт достиг в 1939 году. Поставщиками были преимущественно страны американского континента и голландские колонии. После начала войны и введения морской блокады заморские источники накрылись. В 1940 году импорт упал до 2.075.000 тонн, включая 1.430.000 из Румынии, и 657.000 из СССР.
В самой же Германии и оккупированных ей территориях добыто было в 1940 году 1.465.000 тонн. Даже с учётом захваченных в ходе войны и оккупации Франции 745.000 тонн горючего этого было совершенно недостаточно даже для мирного развития, не то что для таких масштабных войн.
Поэтому в Германии было налажено крайне невыгодное с экономической точки зрения производство синтетического жидкого топлива из угля. Невыгодное, хотя бы потому, что в среднем на производство 1 тонны жидкого топлива расходовалось 4 тонны каменного или от 8 до 10 тонн бурого угля. Да и само собой строительство заводов было сопряжено с огромными расходами.
"Подсчитано, что для строительства 12 заводов синтетического топлива было израсходовано 4.6 миллиарда рейхсмарок (сумма по тем временам астрономическая), израсходовано 2.4 миллиона тонн стали и 7.6 миллионов человеко часов" [1].
Чтобы понять масштаб цифр. Основной истребитель Люфтваффе Мессершмитт Bf.109 обходился казне в 42 тыс. рейхсмарок. То есть стоимость 12 заводов по стоимости равнялись 110 тысячам "Мессершмиттам"! Напомним, что за предвоенные и военные годы немцы выпустили около 34 тысяч этих самолётов, потратив на них втрое меньше, чем потратили на 12 заводов.
А ведь строительство заводов продолжалось! Всего было построено 18 заводов синтетического горючего. А мы удивляемся, почему это немцы при такой развитой экономике, несмотря на много более развитую промышленность, чем у нас выпустили намного меньше вооружений. Кабы у нас бакинская нефть сама собой из скважин не текла, а пришлось бы нам, как немцам подобные заводы строить, на самолёты (да и на всё остальное) средств вообще бы не хватило.
Ввиду такой дороговизны, ныне, даже несмотря на нынешний огромный рост цен на нефть, никто не ведёт производство синтетического топлива. Но Гитлеру деваться было некуда. В 1940 году было произведено 3.348.000 тонн синтетического горючего и производство увеличивалось.
Единственной страной Европы, добывающей нефть в товарных количествах, была Румыния. В 1939 г. было добыто 6.240.000, а в 1940 г. 5.810.000, а в 1941 г. 5.577.000 тонн "жидкого золота". Хотя традиционно, ещё со времён Антанты, румынское правительство ориентировалось на англо-французов, и даже получило от них военные гарантии 13 апреля 1939 г., но бизнес есть бизнес и запретить румынам снабжать немцев никто не мог.
В 1939 г. из 4.178.000 тонн проданных за границу, гитлеровская Германия приобрела 1.430.000, а фашистская Италия 629.000 тонн. То есть половину экспорта получила фашистская коалиция. Остальное большей частью скупали англо-французы. Не столько потому, что им особо нужна была эта нефть, а скорей, чтобы к немцам не попала.
В 1940 г. из 3.493.000 тонн, 1.400.000 тонн достались Германии, а 343.000 тонн союзной ей Италии. После капитуляции Франции почти весь румынский нефтяной экспорт пошёл в страны Оси.
В 1941 г. из 4.072.000 тонн, в Германию пошло 2.920.000, а в Италию 762.000 тонн румынской нефти. Ну и сама Румыния, храбро сражавшаяся за чужого фюрера, употребила в 1941 году 1.811.000 тонн собственной нефти.
Мог ли Гитлер обойтись без румынской нефти? Посмотрим табличку топливного баланса Германии.
На 1 января 1940 года запас бензина и дизельного топлива составил 929.000 тонн. За 1940 год израсходовано 4.009.000, а получено 4.513.000 тонн. Из полученного, как мы помним, импорт составил 2.075.000 тонн, включая Румынию - 1.430.000, и СССР - 657.000 тонн.
К началу 1941 г. запас составил 1.535.000 тонн. В этом году немцы израсходовали 5.634.000 тонны, а получили всего 4.920 тонн, в итоге запас к концу года сократился до 797.000 тонн. Из СССР до 22.6.1941 г. успели получить 254.000 тонн. Зато экспорт из Румынии удвоился и составил 2.920 тонн.
А теперь ответим на вопрос, что было бы, если бы не было импорта из Румынии и, само собой из СССР? Запасы иссякли бы задолго до конца года, буквально после первых же операций Вермахта!
Или... Или, чтобы компенсировать нехватку, пришлось бы форсировать строительство заводов синтетического горючего. Помня их стоимость, пришлось бы поставить жирный крест на многих программах вооружений. Без чего на "Барбароссе" так же можно было бы ставить такой же крест.
Виктор Суворов (Резун) в своих опусах видит именно в Румынии "иглу Кощея", против которой Сталин, сосредоточил "9-ю сверх-ударную армию" и собирался захватить её в "День-М" в июле 1941 года. Но разве июль 1941, когда в Румынии, кроме собственно румын стояла развёрнутая 11-я немецкая армия, был самым благоприятным моментом для реализации столь блестящей идеи? Не лучше ли было реализовать её, когда никакими немцами в Румынии ещё не пахло...
И это делалось реально, именно в этом направлении развивалась советская внешняя политика лета 1940 года...
Территориальные претензии к Румынии были с самого основания СССР. После начала германского наступления на запад, когда англо-французам стало не до гарантий Румынии, настало пора их реализовать, или... Или использовать как повод для занятия стратегически важных нефтепромыслов Плоешти. Германия, все войска которой были на западе, не смогли бы их защитить, что мы уже выяснили в предыдущей главе.
1 июня на германо-румынской встрече в Берлине Германия заявляет о нейтралитете в случае нападения СССР на Румынию. Зачем? Чтобы сделать Румынию уступчивой к любым требованиям Советов. Дескать, подождите, ещё не время, мы всё вам вернём. А сейчас уступите всё, кроме... нефтепромыслов.
9 июня после директивы Наркомата обороны СССР о подготовке к операции по возвращению Бессарабии было создано управление Южного фронта во главе с героем Халкин-Гола генералом армии Г.К. Жуковым. 11 июня войска 9-й, 5-й и 12-й армий начинают выдвигаться на румынскую границу.
Тем временем, 22 июня Франция в Компьене подписала капитуляцию, а 25 июня военные действия были официально прекращены. Медлить более было уже нельзя.
26 июня, то есть на следующий день после прекращения боевых действий во Франции, Советский Союз предъявил Румынии ультиматум о возвращении Молдавии и Северной Буковины. Причём, если сама Молдавия когда-то была частью Российской империи и присоединение её к Румынии никогда Советским Союзом не признавалось, то Северная Буковина перешла к Румынии от Австро-Венгрии и никогда российской не была. Видимо это было сделано, чтобы сделать условия как можно более неприемлемыми для румынской стороны. Ведь в своё время финны отвергли куда более умеренные требования и получили войну.
В ответ на ультиматум Молотова, 27 июня в Румынии была объявлена мобилизация - казалось всё идёт по плану, точка не возврата пройдена, ибо как нас учили - "мобилизация это война".
В тот же день Молотов известил посла Германии Шуленбурга о предпринятых шагах СССР в отношении Румынии. Шуленбург попытался уточнить, "как понимать требование советского правительства, что румынский ответ должен поступить еще сегодня", на что получил ответ Молотова, что "советские войска завтра утром перейдут румынскую границу, если румынское правительство еще сегодня не даст положительный ответ на советские требования".
Соотношение сил было явно не в пользу румын.
У Румынии было 22 пехотные дивизии и 25 кавалерийских полков "каларашей" [5]. Румынская дивизия, превосходила советскую по численности (17500 против 14000 человек), но сильно уступала ей в огневой мощи, имея 82 против 210 орудий и миномётов. Бронетанковые силы королевства состояли из одного танкового полка. В танковом парке был 41 лёгкий танк R41, полученных в 1939 году из Франции, а также 34 интернированных польских. Кроме того было 76 совсем древних FT-17 [6].
В состав войск советского Южного фронта входили 32 стрелковые, 2 мотострелковые, 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых и 3 воздушно-десантные бригады, 14 корпусных артполков, 16 артполков РГК и 4 артдивизиона большой мощности. Общая численность группировки составляла до 460 тыс. человек, до 12 тыс. орудий и минометов, около 3 тыс. танков. Группировка ВВС фронта объединяла 21 истребительный, 12 среднебомбардировочных, 4 дальнебомбардировочных, 4 легкобомбардировочных, 4 тяжелобомбардировочных авиаполка и к 24 июня насчитывала 2160 самолетов [4].
Это только боеготовых войск. При начале войны у СССР был повод провести мобилизацию армии. Ни "линий Маннергейма", ни непроходимых лесов и болот, ни суровых зимних условий не было. Румыния, в отличие от Финляндии не имела никаких шансов ни то что остановить, а даже затормозить вторжение.
Оставался последний маленький, и казалось уже неизбежный шаг, и мировая история пошла бы по другому...
План операции и её осуществление. Видно, что согласно плану советские войска должны были действовать не только на спорной территории.
Но в тот же день германскому посланнику в Бухаресте барону Манфреду фон Килленгеру было приказано передать министру иностранных дел Румынии Михаю Маноилеску "совет" фюрера: "...Советское правительство информировало нас о том, что оно требует от румынского правительства передачи СССР Бессарабии и части Северной Буковины. Во избежание войны между Румынией и Советским Союзом, мы можем лишь посоветовать румынскому правительству уступить..." [цит. по 2]
Поздним вечером коронный совет Румынии оценил положение государства и 27 голосами против 11 решил выполнить требования Советского Союза. Тем более, что уполномоченный Германии в Румынии Киллингер дал ясно понять королю, что "уступка Советскому Союзу будет иметь временный характер".
И Советский Союз удовлетворился! Советские войска, в полном соответствии с планом вторжения, пересекли границу, порой обгоняя отходящих румын, но были остановлены на реке Прут, буквально в одном шаге от "иглы кощея".
Вместо того, чтобы использовать благоприятнейшую возможность захватить нефтепромыслы, используя для этого любой повод, которых было предостаточно. Например:
30 июня ночью советские войска вошли в город Рени, где завязалась перестрелка с румынскими пограничниками.
В полдень в районе Бранешт во время эвакуации румынских войск части 11-го и 8-го кавполков открыли огонь по советской машине 1-го батальона 556сп. Советские войска открыли ответный огонь.
1 июля Ночью с румынской стороны был открыт непродолжительный огонь. Один советский солдат был ранен. Войска СССР ответный огонь не открыли.
Даже никаких провокаций по типу Майнилы устраивать не надо было...
Что приобрёл Советский Союз столь "блестящей" операцией? Приобрёл он не имеющую никакого стратегического или экономического значения небольшую сельскохозяйственную провинцию, из которой уже через год пришлось уносить ноги. Как, собственно и обещал Киллингер румынскому королю. Зато был сохранен для Гитлера, источник нефти, без которого, как мы видели, на дальнейших завоеваниях можно было ставить крест.
Можно возразить, что даже в случае захвата нефтепромыслов, в 1941 немцы всё равно бы их вернули. Да, скорей всего вернули бы, сил бы у них к июню 1941 г. хватило бы. Но, во-первых, целый год нефтепромыслы давали бы нефть в закрома СССР. Даже если нефть продавали бы немцам, то и взамен получили бы ещё больше станков и оборудования, усилив тем самым свой, и ослабив немецкий потенциал. Во-вторых, опыт показал, что благодаря тактике выжженной земли немцам доставалось оборудование в таком состоянии, что использовать его было практически невозможно. Достаточно вспомнить, что захватив в 1942 г. Майкоп, несмотря на все усилия немцы, не смогли добыть там ни одного литра столь нужного им топлива.
Даже если бы немцы, понимая, как их надули и к чему это ведёт, вмешались бы советско-румынскую войну, ситуация была бы много благоприятней, чем случилось в реальности годом позже. Подробности см. в предыдущей главе.
С этого "триумфа" советской дипломатии началось ухудшение стратегической ситуации, приведшая через год к величайшей трагедии для СССР. Ибо эшелоны с германскими войсками уже двинулись из Франции на восток. При этом в Румынии к власти пришёл прогермански настроенный Антонеску. 8 октября Антонеску направил просьбу Гитлеру о вводе в Румынию несколько войсковых соединений германской армии "для защиты нефтеносного района Плоешти и обучения румынских войск". Просьба была выполнена. 16 октября Румыния уже официально присоединилась к Тройственному пакту Германии-Италии-Японии. После этого исчезла любая возможность прибрать к рукам месторождения, не вступив в прямую конфронтацию со всей этой коалицией.
Период возможности активных действий прошёл. Сталин не использовал как крайне выгодный в военном отношении шанс атаковать беззащитную Германию, так и не мене выгодную в экономическом отношении возможность прибрать к рукам румынскую нефть.
После этого оставалось только ждать и готовится. Ждать чего и готовится к чему?
