Была ночь, или, скорее, поздний вечер. Меня пробудило странное ощущение чего-то далекого и неприятного, уже знакомого мне. Что бы это могло быть? Там вдали, за болотными кустами, лесными деревьями, за едким туманом, за трухлявыми пнями что-то светилось и двигалось, слышались какие-то до боли знакомые звуки. Странное чувство ненависти к этому охватило меня, и от этого чувства противно заныл старый шрам от раны, нанесенной многие века назад. Проклятый Беовульф вонзил в меня свой меч, и когда я бежал в болота, не желая связываться с этим человеком, почти равным мне по силе, Беовульф решил, что убил меня, и что я больше не вернусь... Как бы не так! Пускай людишки думают, что я мертв уже много столетий, но я по-прежнему жив, и живу рядом с ними! Старый Грендель не настолько слаб, чтобы умереть от какого-то удара мечом! Да, это было больно, но рана быстро затянулась, а я решил больше не связываться с людьми. И боюсь, мне предстоит опять с ними столкнуться - ведь только они, эти дрянные ничтожества, горластые козявки, могут жечь костры в лунную ночь, жить в своих дурацких каменных домах и петь, когда им весело! Моя жизнь - намного проще и лучше их жалкого существования, я просто лежу и сплю в болоте, питаемый его зеленой густой энергией, и вполне доволен этим сном. В конце концов, я не такой уж злой и страшный, как полагают люди, просто они сами - слабые и глупые по сравнению со мной, и приходят в ужас, когда я прихожу в ярость.
Я бы не сказал, что так сильно ненавижу их. Если бы они не шумели и не портили все вокруг себя, быть может, я даже был бы их другом... Как-никак, я - не такое уж чудовище... Я всего раз в жизни сильно разозлился, когда меня разбудили датские воины, пьянствовавшие в замке. Замок был подарен королем, специально для кутежей... Нечего сказать, добрый король! Я терпел, терпел, слушал звуки их пьянки, а потом не выдержал, и пошел в тот замок, разнес ворота, расправился с одним человечком, чтобы остальные знали, что с Гренделем шутки плохи. Они испугались, но не перестали шуметь по ночам, и тогда я стал каждую ночь приходить к ним и похищать этих ненормальных по одному, и понемногу уничтожил бы всю эту шутовскую стаю, если бы не пришел этот окаянный Беовульф, и не вступил в бой со мной. Что было дальше - не стоит рассказывать второй раз.
И теперь, много веков спустя, я снова слышу их бессмысленные песни, опять ощущаю их присутствие. Может, мне снова потерпеть, пока им не надоест горланить, а потом снова заснуть? Но нет, если они пришли сегодня - значит, им понравилось место, и они снова придут сюда, и снова меня разбудят. Но все-таки потерплю пару часов. Вдруг угомонятся?
О чем они поют? Ни о чем. Птицы поют о весне, о радостях жизни, кузнечики стрекочут, переговариваясь между собой, а эти странные существа поют что-то совсем невразумительное. В отличие от щебета и стрекота, их песни имеют слова, каждое из которых несет частицу мысли. Слова - великий дар природы, но люди злоупотребляют ими, выстраивая крупицы истины в такие безалаберные, попросту идиотские комбинации, и я поражаюсь их вандализму. Я старше каждого из них на много веков, и превосходно знаю их повадки. Большую часть времени я сплю - но моя голова работает, работает без перерыва - она обдумывает все, увиденное и услышанное во время краткого бодрствования. И потому я знаю очень много, хотя и встаю раз в несколько веков.
Нет, но это невозможно стерпеть! Песня просто давит на барабанные перепонки, в голове гудит, и заснуть в таком шуме невозможно. Что же делать? Может снова пойти и запугать их? Опасно - мало ли какой Беовульф в этом времени объявится? Я перевернулся на другой бок, погрузился в холодную тину и попробовал заткнуть уши этой болотной зеленью. Проклятье! Этот вздор, который поют люди, пробивается даже через тину, и мне точно не удастся заснуть... Они забыли обо мне, и больше не боятся легенд обо мне?! Но сейчас они будут бояться снова - я покажу им, на что способен старый Грендель! Пускай сюда приходит любой великий воитель - я разорву его в клочья, и пусть люди боятся меня, как боялись раньше, пусть их страх восстановится!
Я широко открыл глаза, и их алый свет озарил камыши вокруг меня. Вокруг колыхались ветви плакучих ив, которые вечно грустят о чем-то, забытом остальными существами. Я поднялся, и тина повисла у меня на клешнях, мокрая зеленая вода водопадом обрушилась с плеч. Я высоко поднял голову - вершины ив приходились вровень с моей макушкой. Да, я долго спал - вы сильно выросли, ивушки... С трудом высвободив правую ногу, крепко завязшую в трясине, я пошел вперед, топкая жижа зачавкала под ногами, я случайно задел хвостом молодое деревце, и оно с треском обрушилось. Все живое замерло, услыхав мою поступь, все живое в порыве ужаса вжалось в землю, слилось с тенью, забилось в укромные щели. Все живое боится меня - Гренделя, тысячелетнее порождение болот, и только люди, чьи глаза не видят истины, слышат один шум своих голосов.
Вот я вышел из болота и пошел, продираясь сквозь непролазные кустарники, пошел по направлению, которое указывал звук их песен. Мое продвижение было таким шумным, что даже люди замолкли. Что, людишки, еще не догадались, кто к вам идет? Трухлявые останки обрушившихся деревьев раскалывались от одного моего прикосновения, и белесые личинки разлетались в стороны. Я нарочно крушил лежащие бревна - но осторожно обходил живые деревья, чтобы не сломать их. Теперь я буду более осмотрительным, и если эти твари разбегутся при одном моем виде, я вернусь в болото и спокойно продолжу сон. В противном для людей случае мне придется разорвать одного из них. В противном случае для меня появится какой-то новый воин и опять причинит мне боль.
Эй, гнусные люди! Выходите мне навстречу, вы ведь так любопытны! Взгляните мне в глаза, пусть их красный свет отразится в ваших мозгах, и ударит по костям черепов! Я чувствую, как вы трясетесь от страха, вы слышите хруст веток под моими ногами, но вы достаточно глупы, чтобы не убежать от одного этого звука!
Вот их тропа, по которой они пришли, я бегу по ней. Берегитесь, людишки! А вот и их коптящий костер, вот их палатки, вот их бледные перекошенные физиономии, обращенные ко мне, два красных света смешались на этих лицах - свет костра и зарево моих глаз... Все произошло за один миг - я не в силах был подавить инстинкта, захлестнувшего меня в тот момент, и схватил ближайшего человека, изо всех сил швырнул его в сторону, услышал, как тело упало где-то вдалеке, прошуршав в кустах и гулко хлопнувшись оземь! Часть людей успели отреагировать и бросились бежать с неимоверной скоростью, они кричали в ужасе, они спотыкались о корни! Другие же остались на месте, будучи либо слишком глупыми, либо слишком напуганными... Их участь была весьма незавидной, потому что моя дикая половина, не насытившись первой смертью, заставила меня убивать снова и снова, и только когда их тела валялись вокруг затухающего кострища, когда их алая кровь залила поляну, ко мне вернулось самообладание.
Что же я наделал? Что, если те, которые убежали, донесут о случившемся кому-либо, кто-то придет и опять начнет меня тормошить?! - тревожился я, возвращаясь в родное болото, медленно погружаясь в его густую мягкую среду. Мысли о людях не покидали моей головы. Возможно, люди, как и я, наделены сознанием? возможно, в глубинах их сущностей спрятано истинное "Я" этих странных существ? Или нет?
Но что бы там ни было, от этих шумливых и малоосмысленных созданий лучше держаться подальше, иначе они могут не только разбудить, как сегодня ночью, не только ранить мечом, как Беовульф, но и сделать гораздо худшее, если их будет много и если они будут уверены в себе. В отличие от меня они смертны, а потому способны к совершенствованию, которое происходит в результате смены поколений. Я, болотный житель Грендель, живу уже столько веков рядом с ними, а до сих пор не понимаю их. Единственное, что мне удалось верно понять, это то, что лучше мне уйти подальше от этих изменчивых бестий, уйти в отдаленные районы, где никто не помешает мне спать в болотах среди тины и лягушек. Далеко уйти, уйти от них навсегда, если только любопытные твари и там не доберутся до меня...