Fr0st Ph0en!x : другие произведения.

Острый Осколок Льда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сие сомнительное творение было написано года 2-3 назад, исключительно в качестве стеба над различными штампами, канцеляризмами и т.д..=) Написано, прямо скажем, так себе, к тому же не закончено и никогда не будет закончено. Ибо неохота тратить на это время.=) Вообще, выкладываю просто так, чтобы в компе не пылилось, заодно, может, и пресловутую посещаемость хоть немного, да поднимет.;) Действие происходит во вселенной The Elder Scrolls. WARNING: Ненормативной лексики НЕ СОДЕРЖИТСЯ.=)

  

Острый Осколок Льда

  

Нелегкая жизнь Азгалора

  
   I. Туманное утро.
   Однажды, туманным утром 16 дня месяца Заката, аргонианин Азгалор очнулся в своей кровати. Да-да, именно очнулся, а не проснулся. С недавнего времени, а именно - с тех пор, как в не слишком респектабельный трактир Аррилла снова доставили дешевые напитки, почти каждый его день начинался как раз таким образом.
   Как только он открыл слипшиеся глаза, жесточайшая боль пронзила его воспаленный мозг. Он закричал, но из его рта донесся лишь слабый стон и невероятный запах перегара. Мухи, лениво кружившие над ним (Азгалор не мылся уже примерно год), попадали на пол замертво. Азгалор решил встать.
   Решиться на это было гораздо легче, чем собственно встать. После двух или трех попыток (Азгалор и в обычной жизни считал с трудом, а уж в таком состоянии...), отважный аргонианин все же сполз на пол, как мешок с...э-э... шкурами гуара.
   Ему невероятно хотелось пить, а разум отказывался присутствовать в привычной реальности, то и дело удаляясь в какие-то туманные дали. Азгалор вначале пополз, затем с огромным трудом встал и, пошатываясь и бормоча что-то невнятное наподобие "Эх... Что же было вчера?...", побрел к колодцу.
   По дороге сознание постепенно возвращалось к нему, и аргонианин понемногу вспоминал вчерашнее: "Так... Вначале я встретил Ра'Гирра, этого алкаша-хаджита... Потом он предложил мне отметить свой день рождения... Я вспомнил, что день рождения у него был две недели назад, но согласился... Потом мы пошли в таверну... Затем мы что-то пили... вроде, мацт... Потом мы решили добавить, и взяли по бутылочке суджаммы... Я вроде отказывался, предлагал взять флина, но Ра'Гирр сказал, что не может позволить себе такие излишества... Потом мы точно взяли шейна... или еще мацта... Потом хаджит заорал: "Гулять так гулять, один раз живем!", высыпал из кармана мелочь, бросил ее трактирщику и заявил: "Мне с другом флина!"... и мы мешали в кружках суджамму, шейн и еще что-то и орали, что мы великие алхимики и изобрели Эликсир вечной молодости. Потом мы пили этот эликсир на брудершафт... вкус, кстати, очень гадкий был... Затем хаджит полез целоваться... я вроде тоже... фу, он же зубы никогда не чистил... Потом мы пошли искать девушек, нашли только старую данмершу, и оба предлагали ей лапу...э-э... руку и сердце... Даже, вроде, подрались... Она, кстати, сказала, что подумает... А потом Ра'Гирр сказал, что у него завалялось кое-что особенное, и достал из кармана грязную бутылку скуумы и кусок лунного сахара... разжевал его и выплюнул в скууму... Меня чуть не стошнило... или все же стошнило... но потом и я захотел выпить этого... Потом я вроде где-то спал... ко мне еще стражник подходил, чушь какую-то про штрафы нес... я его послал вроде, и в ухо закатил... он и отвалил сразу, за подмогой побежал... Я смекнул, что к чему, и уполз оттуда... гы-гы... Потом я вроде с Даготом каким-то дрался... он меня и замораживал, и огнем жарил, и отравить пытался какой-то гадостью, а я его только когтями полосовал... Странно... Дагот в Сейда Нин..."
   Здесь размышления доблестного Азгалора прервались, так как он запнулся о поваленное разодранное чучело. Смутно он вспомнил, что именно здесь он вчера победил коварного врага... Видимо, это чучело им и являлось.
   Аргонианин все же дополз до колодца, нагнулся и упал в него. "Хорошо, что мы умеем дышать под водой," - подумал Азгалор, когда через четыре часа, грязно ругаясь и тяжело дыша, его доставали оттуда трое пришедших за водой жителей городка.
   Впереди у него был долгий день... Надо было отдать долг одному данмеру, сходить к торговцу за хлебом и шейном, избегая при этом встреч с Ра'Гирром, а еще не попасть по дороге в какую-нибудь очередную передрягу, на которые была так обильна нелегкая судьба Азгалора.
   II. Сила слова.
   Весь день, сопровождаемый непрекращающейся головной болью, прошел в заботах, и Азгалор был совершенно измотан к вечеру. Аргонианин не мог даже отдохнуть в таверне, так как в его карманах не было ни дрейка. Хотя, в сущности, это был самый обычный день: Азгалор зашел к торговцу, купил все, что ему было нужно (да, немного нужно бедняге-аргонианину после такой ночи...), и потом бесцельно шлялся по причалу, ища кого-нибудь богатого и доброго, стараясь при этом не попадаться на глаза стражникам, которые явно не разделяли его убеждений.
   Внезапно кто-то негромко окликнул Азгалора. Он по старой привычке пригнулся и настороженно прижался к жестким камням дороги. "Забодай меня кагути, неужели я кому-то еще должен? И когда я успел?" - с досадой подумал аргонианин, стремясь слиться с землей или притвориться деревом. Но тут его окликнули еще раз, уже громче и с некоторым недовольством. Делать было нечего, и Азгалор распрямил чешуйчатую спину и оглянулся.
   Перед ним стоял незнакомый данмер. Ему явно не нужны были деньги Азгалора, и аргонианин немного успокоился. "Но что же тогда он хочет?" - нервно подумал ящер. Он постарался изобразить благожелательную улыбку, что было нелегко, учитывая строение его челюстей. Данмер, похоже, слегка испугался его оскала, и быстро спросил: "Эй, аргонианин, Азгалор - это ты??" "Да, что вам угодно?" - попытался быть как можно вежливее Азгалор. Его охватило легкое беспокойство. "Я уполномочен передать тебе двести дрейков, бутылку мацта и этот хитиновый наплечник, посланные моим отцом. Он в последнее время в благотворительность ударился, годы берут свое... Раньше, бывало, каждый дрейк считал... А сейчас решил вдруг аргониан облагодетельствовать. Ему о тебе рассказала некая Раан-Роз, бывшая рабыня отца. Тебе знакомо ее имя?" - без большой любезности в голосе произнес данмер. Азгалор не верил своему счастью. Он чуть не запел от радости, но вовремя остановился, опасаясь разозлить или напугать этого благодетеля. "Да, мы росли вместе с Раан-Роз..." - тихо подтвердил аргонианин. "В общем, вот, забери деньги, мацт и наплечник, и не вздумай еще напоминать о себе моему отцу. Прощай," - достаточно раздраженно сказал данмер, передавая Азгалору потертые монеты, заплесневелую бутылку и не менее потрепанный наплечник, который, судя по его виду, был гораздо старше не только аргонианина, но и прежнего своего обладателя.
   Обрадованный Азгалор предложил данмеру отметить приобретение, но тот лишь отрицательно покачал головой. "Странные эти данмеры," - подумал Азгалор, прыжками устремившийся к таверне. Все удивленно косились на него, некоторые особо мнительные данмеры бурчали ему вслед: "Чужестранец...", выражая таким образом свое презрение к аргонианам в целом и к Азгалору в частности. Азгалор уже напрочь забыл о своих намерениях никогда больше не пить ничего крепче воды из колодца, и даже воспоминание о слюнявой морде Ра'Гирра не могло его остановить. Вдруг аргонианин неожиданно споткнулся и со всего размаху грохнулся на твердые камни. "Скамп их возьми, они здесь что, из эбонита?" - недовольно подумал Азгалор, вставая. Неожиданно его ногу пронзила резкая боль - очевидно, аргонианин слишком неудачно упал и растянул связки. "Говорила мне мама - иди поучись у заезжих акробатов, хоть какую-то профессию иметь будешь, так я не послушался тогда, а теперь в таверну что, ползком?" - рассуждал Азгалор, ковыляя по направлению к таверне. Неожиданно до его слуха донесся грубый хриплый окрик: "Эй ты, ящерица!" Азгалор недоуменно обернулся. "Да, да, я к тебе обращаюсь!" - заорал кто-то еще более грубо. Аргонианин решил не обращать внимания на каких-то придурков, и продолжил свое ковыляние. Но обладатели грубых голосов не желали униматься, и их раздраженные голоса раздавались уже в опасной близости от внезапно заспешившего Азгалора. Он стремился идти как можно быстрее, но это мало помогало. Азгалор мучительно старался вспомнить имя какого-нибудь святого, чтобы помолиться, но в голове вертелись лишь слова пошлой песенки. И вот уже его догоняют, и чья-то рука в грязной перчатке из кожи нетча схватила похолодевшего (конечно же, не от страха, а от вечерней прохлады) аргонианина за плечо.
   "Эй ты, болотное чудо, ты нас не слышал, что ли?" - раздался прямо над ушным отверстием Азгалора противный, на этот раз писклявый голос, и ночной ветер донес до него гнилостную вонь сроду нечищенных зубов. По этому запаху аргонианин безошибочно узнал хаджита, только они могут докатиться до такого.
   "Вам что-то угодно, господа?" - дрожащим голосом как можно учтивее спросил Азгалор. "Под этим солнцем и небом я тепло приветствую вас," - вспомнил он где-то услышанное приветствие.
   "Ха! Парни! Он тепло приветствует нас! Сдохнуть со смеху можно!" - начал выделываться хаджит. Видно было, что он считает себя очень крутым.
   "Заткнись, С'Котина!" - грубо оборвал его сурового вида нордлинг. Хаджит послушно смолк, как будто никогда ничего и не говорил. "Эй, ящерица! Есть скуума или пара дрейков? А то мы проверим!" - сформулировал свои претензии норд.
   Азгалор в ту же секунду пожалел, что взял с собой почти все, что у него осталось, немногим меньше двухсот дрейков. Расставаться с этими деньгами не хотелось чрезвычайно. Надо было придумать что-то правдоподобное. И Азгалор решил рискнуть.
   "Господа, а известно ли вам о некоей Гильдии Древней Ярости? Впрочем, о чем я, вы, наверно, недавно начали промышлять благородным разбоем?" - как можно увереннее произнес он. Окинув взглядом группу, он увидел, что среди них нет аргониан.
   "Что?! Парни, он назвал нас ворами!" - снова заорал хаджит, обильно оросив Азгалора своими слюнями. Тот поморщился, но постарался не выказать неудовольствия. Играть надо было до последнего. Пути назад у Азгалора уже не было.
   "Нет-нет, что вы! Я никоим образом не хотел вас оскорбить, господа!" - поспешил уверить их Азгалор, вложив в голос все возможное почтение и уважение. На лице нордлинга появился интерес. Увидев это, аргонианин воспрял духом.
   "Да, о чем я? Ах да, Гильдия Древней Ярости. Эта гильдия была основана в незапамятные времена неким Заурус-Дагоном Хитроумным, величайшим из благородных похитителей. А вы ведь именно благородные похитители, не так ли?" - попытался наладить отношения с этими бродягами Азгалор.
   "Да, мы это... Благородные, гы-ы-ы..." - уверил его нордлинг.
   "Ну так вот... Я продолжу... В эту гильдию входили только аргониане, причем доказавшие свою искреннюю преданность Заурус-Дагону и своему благородному ремеслу. И именно тогда они нарекли себя Гильдией Древней Ярости, в знак уважения к своему ремеслу и происхождению. Сейчас эта Гильдия является сильнейшим криминальным синдикатом в Тамриэле, они могущественнее, чем Гильдия воров или Камонна Тонг. И мой брат имеет там очень высокое положение. Он - Коготь Тьмы, а это о многом говорит. Господа, вы ведь не хотите проблем с древнейшей гильдией, не так ли?" - закончил Азгалор свою пламенную речь, и осторожно взглянул на лица озадаченных воров.
   Норд пребывал в сомнениях, и это было видно на его не отягощенном интеллектом лице. С одной стороны, этот аргонианин был больше похож на жалкого ящера-пьянчугу, но с другой - если такая гильдия существовала, с ней лучше не связываться. В конце концов, он решил, что много с этой ящерицы все равно не получить, и отпустил его, приказав Азгалору замолвить за него словечко брату. Азгалор учтиво раскланялся и пообещал впредь оказывать им всяческое содействие, затем поспешил покинуть их. Хаджит заорал ему вслед: "Еще раз мы тебя встретим!...", и наградил аргонианина очередной волной гнилостного запаха. Азгалор опять поморщился, но ничего не ответил.
   Ковыляя к таверне, Азгалор забыл весь бред, который нес ворам, и ему и вправду больше не хотелось с ними встречаться, главным образом из-за вонючего хаджита. Впрочем, вероятность такой встречи была минимальной, так как бродяги явно были не местными.
   "Хорошо все же владеть красноречием...", - подумал Азгалор за очередной кружечкой хорошего флина. Он твердо решил сегодня не напиваться.
   III. Необычное пробуждение.
   Ночь покидала остров Вварденфелл, а на смену ее сумрачной прохладе величавой поступью приходило солнечное утро 17-го дня месяца Заката. Свежий бриз с моря разгонял последние клочья легкого тумана и нес с собой соленый запах водорослей. Не обращая на него внимания, в воздухе резвились скальные наездники, при этом они отвратительно пищали и изредка гадили на головы вечно недовольным с виду местным данмерам, от чего те становились еще более недовольными и бормотали что-то, похожее на тихую, но тем не менее грубую ругань. Даже старый грязекраб, выползший из прибрежного ила, с видимым наслаждением подставлял ласковым лучам покрытый тиной панцирь. Словом, все радовалось теплому солнечному свету. Не радовался ему только Азгалор, который очнулся (да, вновь именно очнулся) на палубе неизвестного ему корабля. Теперь этот самый свет жег аргонианину воспаленные глаза, и он мучительно в очередной раз старался припомнить, что же было вчера и как он здесь оказался. Больше всего беднягу мучила жажда, да и еще сознание того, что он в первый раз в жизни оказался в абсолютно незнакомом ему месте. Азгалор не мог понять даже хотя бы приблизительно, что это за место и как он тут оказался. Сознание уже частично вернулось к аргонианину ("Уф, мы хоть к ядам невосприимчивы, а то загнулся я бы вчера" - неторопливо подумал Азгалор), и постепенно он начинал восстанавливать в памяти (в этом он уже не был новичком) события вчерашнего дня, а вернее, ночи.
   "Так, вчера я вроде хотел что-то отметить... или просто так в таверну пошел... Причем я не хотел ничего там пить, просто пообщаться... Да... Там вроде ворюги ко мне какие-то вонючие пристали... Или не все вонючие... В общем, воняло там... Ну, я, конечно, не промах... Всех там раскидал, используя приемы из искусства рукопашного боя "Дождь-На-Песке"... Странно... Где я их узнал... Впрочем, неважно... Так вот, все там валялись, прощения просили... Вступить в какую-то Гильдию Древней Ярости просились, идиоты... Нет такой гильдии, с чего они взяли... Так, дальше что было?... Дальше я упал... Или это до того было?... Или после?... Да, после я точно падал... Захожу в таверну, кричу сразу: "Нам с друзьями флина!!!" С какими друзьями... Я же не забулдыга какой-нибудь, один в таверне пить!... Значит, с друзьями был. Так вот, пью я флин, причмокиваю... Потом ко мне Ра'Гирр подсел, облизывается... С ним еще кто-то был... Босмер, вроде... Ну, угостил я их, что мне, жалко, что ли... У меня полторы тысячи дрейков было... Или в глазах двоилось... Или троилось... Неважно, все равно денег много было. Так вот, купил я им по бутылке мацта, потом суджамму вроде брал... Хаджит опять к скууме своей присосался... Я еще не хотел с ними их дрянь пить, да они говорить стали, мол, не уважаю я их. Конечно, не уважаю... еще пьянь всякую уважать... Так почему я тогда согласился?... Да ладно, поздно нетча кормить, если шкура содрана... Ну вот... Босмеры, они пить не умеют... Ну, сполз он под стол... Мы с Ра'Гирром вроде опять на брудершафт пили... Потом я подумал, что из бутылки пить неудобно... Заказал пустой котел, мы туда все, что было, вылили... Здорово так... Можно морду в котел сунуть и прихлебывать... Ай, как вкусно, ай, как вкусно... Ну вот... Потом я вроде упал под стол к босмеру... Пообщаться хотелось, наверное... Ну так вот... А потом вроде в кармане у себя я чьи-то мохнатые пальцы нашел..." - здесь ровный ход мыслей Азгалора прервался. Он машинально схватился за карман, и не обнаружил там ни мохнатых пальцев, ни денег. Ярость аргонианина была поистине достойной Лорда Даэдра. "Какой же паршивец этот хаджит! Да я его на барабан натяну, когда встречу! Будет барабан из шкуры хаджита!" - бушевал аргонианин. "Я ему покажу "уважение"! Надолго запомнит он, как воровать у аргониан, да еще и у друзей" - не унимался Азгалор (на самом деле, Азгалор никогда не считал Ра'Гирра своим другом, но эта фраза была здесь очень уместна). Азгалор даже вскочил, позабыв про боль во всем теле, но она не преминула напомнить о себе, и аргонианин вновь чуть не упал. И тут ему открылось весьма тягостное для него зрелище.
   Вокруг простирался бескрайний океан. Сам Азгалор находился на палубе небольшого корабля. Как ни странно, не было видно ни команды, ни пассажиров. Он был на палубе один.
   Мозг Азгалора заработал с максимально возможной для него скоростью. Увы, скорость эта была не слишком значительной. "Так... Потом я вроде пошел на улицу... Или меня выкинули из таверны... Судя по порванной рубашке, все же выкинули... Ладно, не столь важно... Потом вроде меня съел гуар... Большой такой... В воде еще стоял... Пить хотел, наверное... Э-э... а как я выбрался?.. Что, тем самым путем?... Вряд ли. Так это был не гуар вовсе! Я, наверное, упал в трюм корабля! Но почему же я тогда на палубе?" - на последний вопрос аргонианин не смог ответить. А воздух уже заметно похолодал, что Азгалор чутко уловил, ведь он был рептилией. Впереди был только океан...
   IV. Дуновение страха.
   Итак, Азгалор решил наконец осмотреться, выяснить, что к чему на этом странном корабле. Его по-прежнему терзал вопрос: как он оказался на палубе, если упал в трюм? Сам аргонианин выбраться в таком состоянии не смог бы абсолютно точно... Но тогда в чем же дело?
   Вначале Азгалор пытался придумать рациональное и логичное объяснение этому странному событию. Ничего лучше спонтанной левитации или телепортации он придумать не смог, но такое объяснение его не устроило. Скорее даже наоборот, расстроило. Между тем вопросы начинали все больше мучить Азгалора, что было весьма странно, так как он никогда не замечал за собой особой любознательности. Он попытался попрыгать на месте и потрясти головой, превозмогая дикую боль во всем теле, чтобы избавиться от странных мыслей, но это мало помогло. Аргонианин вспомнил, что в последний раз так был увлечен каким-либо вопросом только тогда, когда решил сам изготовить скууму. Увы, и тогда ничего не получилось.
   Азгалор уже мог достаточно твердо стоять на ногах, не приплясывая и не качаясь, как раньше. Он уже начинал надеяться, что океан был странной галлюцинацией, но в этот момент его надежды рассеялись, как магический пар. Океан действительно окружал аргонианина, и Азгалор действительно находился на странно пустом корабле. Ему стало жутковато.
   А корабль все плыл на север, и холод уже ощущался всем телом. Дыхание севера было неумолимым. И Азгалор начал чувствовать непривычную слабость во всем теле, такого он не чувствовал на Вварденфелле даже в самые холодные дни. Аргонианину ужасно захотелось лечь на палубу и впасть в спячку. "Какая спячка!" - внезапно поразила его мысль. - "Я даже не знаю, где нахожусь! И уж точно потом не проснусь! И никогда не получу своих денег с мерзкого хаджита!"
   Последняя мысль особенно сильно подействовала на Азгалора. Сон как рукой сняло. Хотя слабость осталась, но она была неизбежной, если учесть количество выпитого Азгалором вчера и то, что он был рептилией.
   Внезапно внизу послышался странный шум и что-то, похожее на глухое гортанное пение. Азгалор подпрыгнул от неожиданности, шлепнулся на палубу и прислушался. Да, внизу, в трюме, и вправду творилось что-то странное. Как будто хор голосов пел какую-то молитву, прерывая время от времени пение резкими взвизгивающими возгласами. Впечатление было такое, что там происходило нечто зловещее. Неприятное чувство закралось в душу к Азгалору. И вновь ему стало жутко, это впечатление дополнялось поскрипыванием старых деревянных шпангоутов и досок палубы, а также пронизывающим холодом и показавшимися вдалеке льдами.
   Находиться на палубе аргонианин уже не мог, так как холод стал уже нестерпимым для рептилии. Но и вниз было очень, очень опасно спускаться. В конце концов Азгалор почувствовал, что, если он сейчас не спустится вниз, то замерзнет и уже никогда не увидит ни солнца, ни хорошего флина, ни алкаша-хаджита, который еще ответит за воровство... И он на свой страх и риск решил спуститься в трюм. И аргонианин, вздохнув, направился к люку.
   В трюме почему-то было гораздо теплее, чем он ожидал. Азгалор практически мгновенно отогрелся. "В сущности, не так все и плохо," - успокоил себя аргонианин.
   Неожиданно пение, до этого едва слышное, перешло в напряженный крик, а голоса приобрели какой-то исступленно-невероятный тембр. Азгалор опять подскочил на месте, но на этот раз пребольно ударился головой о притолоку и сильно прикусил язык. "Совсем я стал нервный," - укорил он себя. Игнорировать пение уже не представлялось возможным. И Азгалор осторожно направился к его источнику, заранее зная, что пожалеет об этом. Но он должен был разобраться в происходящем.
   Голоса раздавались из странного помещения, дверь в которое была заперта. Каждая щель в этой двери светилась тусклым красным светом, проникавшим из этого загадочного помещения...
   V. Нелепая случайность.
   Внезапно голоса опять изменились. Сейчас пение приобрело какой-то совершенно немыслимый оттенок. Теперь странный хор больше походил на рычание какого-то достаточно крупного зверя. Азгалор в очередной раз подскочил от неожиданности (и от страха, конечно), при этом еще раз ("Ох, да что ж за день сегодня!" - пронеслось в мозгу у Азгалора) сильно ударившись о низкую притолоку. Зубы несчастного аргонианина (надо сказать, достаточно острые, так как Азгалор, в отличие от большинства аргониан и в особенности хаджитов, регулярно, не реже одного раза в неделю, чистил их расщепленным побегом болотного тростника) впились в его многострадальный язык, который почти мгновенно распух. И тут Азгалор почувствовал, что не может удержаться на ногах. Оказалось, что он случайно наступил в какую-то скользкую лужу, и неудержимо заскользил к этой самой таинственной и страшной двери. "Разорви его даэдрот, оставил же какой-то бездарь здесь эту лужу! Налил здесь какой-то гадости, потом лапы не отмоешь! И еще потом когти чистить! Ух, я бы сейчас ему..." - думал Азгалор, пролетая мимо странного вида бочонков и ящиков. В этот момент он как-то не задумался, что ему может угрожать куда более грозная опасность. Ударяясь головой и другими не менее важными частями тела о различные углы, бочки, разбросанные кем-то столярные инструменты и прочие твердые предметы, и при этом грязно ругаясь (из соображений конспирации, про себя), Азгалор все-таки влетел на полной скорости, набранной им при скольжении по разлитой дряни, в загадочную дверь, при этом выбив ее. "Умеют же двери у нас делать, чтоб им пусто было!" - мысленно посетовал аргонианин. Дверь изрядно замедлила его движение, нанеся ему незначительную, но тем не менее достаточно болезненную физическую и психологическую травму. Наконец Азгалор резко остановился посреди странного помещения. Видимо, запас скользящей дряни закончился. Аргонианин поднял голову и с трудом открыл крепко зажмуренные (как известно, не от страха, а по другим причинам, которые Азгалор придумает для себя позже) глаза.
   Его глазам предстало более чем странное, и, несомненно, устрашающее зрелище. Азгалор находился в огромном, пожалуй, даже слишком огромном для такого корабля зале. Именно зале, так как это помещение нельзя было назвать ни каютой, ни комнатой. Этот зал был погружен в вязкий, обволакивающий полумрак, который лишь в некоторых местах нарушался зыбким светом красных свечей. Как ни странно, свет от этих свечей был тоже красным. В отдалении из мрака вырисовывалась странная, как и все здесь, статуя. Азгалор не очень хорошо разбирался в религии, однако он был уверен, что это изваяние не изображает ни одного из Лордов Даэдра, и уж точно это не один из Альмсиви. Казалось, что статуя смотрит на аргонианина своими тускло светящимися и ничего не выражающими глазами, и этот взгляд проникает в самое сердце, окутывая его могильным холодом. Но это впечатление, скорее всего, было навеяно общей зловещей атмосферой этого места. Слишком уж тягостно воспринималось все здесь.
   Сначала в зале воцарилась тишина. А потом тишину прорезал хриплый крик: "Братья! Нас выследили! Это паладины!!!"
   И тишина взорвалась криками, воплями и странным гулом. Откуда-то раздалось и рычание. Вокруг Азгалора забегали какие-то фигуры в темных мантиях с капюшонами, скрывающими лица. В руках у многих из них были факелы, некоторые освещали себе путь магическим красным огнем. Страх сковал Азгалора, он не мог пошевелиться, хотя понимал, что нужно как можно скорее бежать, плыть, лететь (летать, к сожалению, Азгалор не умел даже во сне) из этого страшного места и от этих черных фигур. Аргонианин еще несколько раз услышал в окружившей его суматохе странное слово "паладины" и не менее странное обращение "братья". Этих... гм... людей?.. здесь было слишком много, чтобы все они могли быть братьями. Даже в самых многодетных аргонианских семьях (а уж аргонианские семьи бывают очень многодетными) никогда не рождалось такое количество потомков. А в семьях эльфов и людей тем более. Что касается хаджитов, то Азгалор точно не знал, как обстоят дела с демографической обстановкой у них, но все же представить такое количество детей в одной семье... Бедная мать, в общем.
   Страх Азгалора постепенно проходил. Видимо, помогли не совсем уместные в такой ситуации раздумья. Он сделал попытку встать и, как ни странно (ведь на этот раз он был абсолютно трезвым), упал. "Вот ведь липкая гадость, а! Какой длительный эффект!" - восхитился аргонианин. Он нашел причину своего падения. И Азгалор, медленно и осторожно встав, попытался направиться к выходу.
   Увы, было уже поздно. Аргонианин и не заметил, что царившая вокруг суета сменилась напряженным молчанием. Это стало ясно для него только сейчас. Видимо, фигуры в темных мантиях разобрались наконец, что к чему, и поняли, что никаких паладинов и не было здесь.
   Азгалор медленно поднял голову.
   Десятки горящих глаз были устремлены на него...
   VI. Тень смерти.
   Азгалор попытался представить, что все это ему просто снится. "Сейчас я проснусь в холодном поту в какой-нибудь канаве... Или, может быть, даже в своей постели... Просто я вчера опять перебрал суджаммы..." - успокаивал себя аргонианин. Надо сказать, что он весьма преуспел в убеждении кого бы то ни было. Иногда Азгалору даже удавалось убедить городских стражников не взимать с него штраф за многочисленные правонарушения, ссылаясь на то, что дома его ждет очень голодная жена и не менее голодные дети. И в этот раз он достаточно успешно убедил сам себя.
   К сожалению, это никак не повлияло на текущие обстоятельства. И, когда Азгалор вновь поднял голову, то на него по-прежнему смотрели с нечеловеческой злобой горящие яростным огнем глаза.
   Положение было по-настоящему безвыходным, несмотря на то, что большинство просвещенных имперцев утверждало, что таких положений не бывает. Обычно человек, произносящий эту достаточно банальную фразу, упоминал в этом месте проглоченного гигантским алитом редгарда, который воспользовался одним из двух дарованных ему природой выходов, вырезав при этом желудок несчастного алита. Но Азгалор мог представить себе, как спасся редгард. А вот для себя спасения придумать аргонианин не мог.
   "Хотя нет... Из моего положения есть целых три выхода: начать усиленно молиться, надеясь на чудо, броситься на этих существ с песней о безумстве храбрых, чтобы найти быструю смерть, или же сойти с ума. Потрясающее разнообразие..." - пронеслась в мозгу у Азгалора безрадостная мысль.
   Фигуры в темных мантиях продолжали сжимать кольцо вокруг Азгалора. Они двигались в леденящем душу безмолвии, не нарушаемом даже скрипом дощатого пола или шуршанием мантий. Неожиданно они остановились. И опять безмолвие нарушил хриплый, нечеловеческий вопль одного из этих существ, по-видимому, их предводителя. Или, может быть, духовного лидера. В общем, кого-то важного в их обществе. "Братья! Это ничтожное создание помешало нам исполнить предначертанное! Но никакие силы, и уж тем более столь ничтожные, не смогут нас остановить! И да настигнет тень смерти всех, кто встанет у нас на пути! Завершим наш ритуал!!!" - и с этими словами странное существо, очевидно, любившее выражаться столь высоким стилем, вынуло из странных, украшенных золотой резьбой и человеческими черепами, по-видимому, ритуальных ножен какой-то короткий метательный нож, и с силой метнуло его в сжавшегося от страха ящера.
   Азгалор как завороженный наблюдал за полетом этого клинка. Время как будто резко замедлило свой ход, чтобы ожидание смерти стало пыткой для аргонианина, замершего в предчувствии неизбежного.
   Вот нож оторвался от руки существа... Лезвие блеснуло тускло-зеленым бликом... Теперь по клинку пробежали такие же зеленоватые переливы... Очевидно, нож был либо отравлен, либо зачарован. Клинок дважды перевернулся в воздухе... Мрак помещения скрыл его на миг... Вновь лезвие прорезало тьму... Снова тускло блеснул нож... Он уже совсем близко... Сейчас это уже не будет волновать Азгалора... Скоро его уже ничто не будет беспокоить...
   Азгалор инстинктивно еще сильнее сжался в ожидании страшного удара, повернувшись к летящему вестнику смерти левым плечом...
   VII. Эбонит и хитин.
   Клинок с силой ударил в плечо обреченному аргонианину. Раздался резкий звук удара и омерзительный хруст, похожий на хруст ломаемых костей. Неотвратимое настигло Азгалора.
   Но, как ни странно, Азгалор все еще стоял, замерев в ожидании смерти. Прошла секунда... Еще секунда... "Что-то уж больно долго летит этот нож," - подумал Азгалор и осторожно открыл один глаз. Ножа не было видно. "Промазал он, что ли?.. Нет, я же видел, что клинок летит в меня, да и не мог он не попасть с такого расстояния. Что-то тут не так. Должно быть, чудо. Может, наконец-то я заслужил милость богов. Эх, спасибо вам,.. э-э... ну, короче, боги. Да," - обрадованно подумал Азгалор, открыл второй глаз и поднял голову.
   Странные существа в темных мантиях взирали на него с благоговейным ужасом. Многие из них начали испуганно пятиться, забыв про "исполнение предначертанного", "тень смерти", "завершение величайшего ритуала" и все, происходящее в этом странном зале, лишь бы быть подальше от этой невероятной ящерицы, которая смогла выдержать удар их ритуального клинка, клинка, выкованного преданными слугами их бессмертного покровителя из лучшего эбонита, клинка, зачарованного душами множества принесенных в жертву смертных, клинка, отравленного ядом нескольких разъяренных даэдротов и сотен моровых алитов. Фигуры в темных мантиях точно знали, что нож попал в цель, и они видели невероятное, неведомое, а потому страшное - эта ничтожная ящерица до сих пор жива!
   А в то время, пока эти существа пытались осознать невероятное, Азгалор понял, что произошло. Он сам пребывал в недоумении относительно своего чудесного спасения до тех пор, пока случайно не бросил взгляд на свое левое плечо, устоявшее перед ударом смерти. В крепкую кожу аргонианина вонзились осколки разбитого хитинового наплечника.
   "Что за бессмыслица... Откуда на мне взялся наплечник, я сроду никаких доспехов не носил. Да и зачем они мне в нашей деревне..." - попытался осмыслить эту загадку Азгалор. "Хотя нет, не в деревне - как-никак, городом считается. В нашем провинциальном захолустном богом забытом городе," - поправил сам себя аргонианин.
   И вдруг молнией промелькнула в слегка затуманенном мозгу Азгалора картинка вчерашнего утра: молодой данмер с благородным, усталым и как всегда недовольным лицом протягивает обрадованному аргонианину небольшой мешочек с золотом и потрепанный временем, но еще вполне пригодный хитиновый левый наплечник.
   "Так вот в чем дело!" - настигла Азгалора запоздалая догадка. "Я тогда этот наплечник сразу и нацепил, покрасоваться хотел. Потом его еще Ра'Гирру показывал. Хорошо хоть, этот подлец и его не украл, ворюга," - вспомнил аргонианин.
   "Братья! На нем заклятие неуязвимости! Мы бессильны против этой магии сейчас! Покинем же это место, дабы собраться в более спокойной обстановке и избрать путь для устранения временных препятствий! И да настигнет тень смерти всех, кто встанет у нас на пути!!!" - хрипло прокричал кто-то из толпы странных существ, окруживших Азгалора. Очевидно, это был тот самый... гм... человек?.., который метнул в аргонианина ритуальный нож. Духовный лидер. Или предводитель. Кто-то важный в их обществе, в общем.
   Пользуясь замешательством... культистов?.., Азгалор быстро оглядел зал в поисках возможного выхода, насколько он мог сделать это в практически кромешной темноте. Эта темнота воцарилась в зале после того, как эти существа в темных мантиях в суматохе сбили практически все красные свечи. "Везет же хаджитам... Умеют в темноте видеть, эх... Мне бы это сейчас пригодилось..." - посетовал аргонианин. Увы, это было вне его возможностей.
   Взгляд Азгалора упал на лежащие на дощатом полу осколки многострадального наплечника, нашедшего столь героическую смерть на этом странном корабле. Рядом с ними валялись обломки ритуального ножа, нашедшего здесь бесславную гибель. Ирония судьбы.
   "Вот ведь, а! Умели же люди раньше делать! На века! А вот сейчас ничего не могут нормально сделать - ни дверь, ни нож... Руки бы таким понадкусывать... Хотя... Что касается ножа, так это и к лучшему. А то бы я сейчас тут валялся... И с хаджита я долг еще потребую... Узнает, как у аргониан по карманам шарить. Вот у данмеров - на здоровье, да и побогаче они... Так нет - ко мне сунулся, нахальная морда," - ударившись в мысли о наглом Ра'Гирре и о сладкой мести, Азгалор и забыл, где находится. У него была характерная особенность - уйдя в свои мысли, полностью оторваться от жестокой реальности в самый неподходящий момент. Эта черта и раньше приносила ящеру немало неприятностей, а сейчас вообще могла стать фатальной. Хорошо хоть, странные фигуры в черном сейчас были слишком поражены случившимся "чудом" и медленно отступали к выходу, не сводя глаз с "невероятной ящерицы".
   "Однако... Они что, никогда о доспехах не слышали? Странно это очень... Правда, здесь царит тьма непроглядная, когтя на лапе не разглядишь. Может быть, все дело в этом," - вновь ударился в раздумья Азгалор. Надо сказать, он был близок к истине.
   Странные существа в темных мантиях покидали зал. Но покинуть корабль они не могли, так же, как и Азгалор.
   Безопасность относительна, как и все в этом мире. Но она явно не продлится долго.
   "Выйти на палубу и попытаться уплыть бессмысленно, все равно я сразу замерзну. И замерзну навсегда. В зале оставаться тоже нельзя - эти существа скоро вернутся. Они вернутся... Спрятаться негде, да это и не поможет. Куда плывет корабль, я не знаю... Да..." - лихорадочно думал Азгалор.
   А корабль уже плыл мимо гигантских льдин, и вдали показались заснеженные скалы. Неспешно падал снег... И существа в темных мантиях собирались на чрезвычайный совет...
   VIII. Чрезвычайный совет.
   По темным, покрытым многолетней плесенью стенам странного зала неопределенной формы пробегают сумрачные красные блики. Стены этого зала плавно покачиваются, наводя на мысли либо об изрядном количестве выпитого мацта (или, может быть, флина), либо о том, что данное помещение находится на корабле. Вокруг круглого (или овального) стола из почерневшего дерева медлительно и важно рассаживаются таинственные фигуры в темных мантиях. Стол тускло освещается красными огоньками свечей, которые совершенно не в силах разогнать царящий здесь липкий мрак. Определенно, этому помещению не помешала бы пара окон - освещение и вентиляция были бы совершенно не лишними в этом затхлом зале.
   За всем этим из-за прогнившей бочки следили небольшие мрачные глаза без малейших признаков какой-либо мысли в них. Впрочем, мысли там и нечего было делать - красноватые глаза принадлежали крысе. Самой обыкновенной крысе, даже не моровой. Хотя эта крыса и была достаточно крупной. Видимо, среди всей этой гнили и плесени питаться все же было чем.
   Неожиданно до достаточно чувствительного носа животного донесся некий запах. Достоверно узнать, что же это был за запах, не представляется возможным. Быть может, крыса почувствовала омерзительную вонь разлагающегося мяса или же тонкий аромат изысканного сыра, чуть подернутого тонкой паутинкой плесени... Никто никогда этого уже не узнает. Потому что крыса незамедлительно подняла голову и начала интенсивно искать источник запаха длинным носом. Это она сделала совершенно зря.
   Очевидно, эмоциональное напряжение странных фигур в темных мантиях было поистине невыносимым. Едва заслышав подозрительный шорох за бочкой в углу, все они, как одно существо, мгновенно обернулись. Скорее всего, это стало последним, что увидела крупная крыса, усиленно обнюхивающая окружающий ее затхлый воздух. Если, конечно, она вообще что-то видела в этот момент.
   Еще мгновение - и в сторону подозрительной бочки полетели метательные ножи из простой стали, серебра и даже эбонита, как зачарованные, так и обычные. Видимо, степень их ценности зависела исключительно от благосостояния хозяина. Кроме того, в бочку полетели куски стекла-сырца, заплесневелые камни и несколько вилок. С могучим гулом воздух разорвали мощные всплески атакующих заклинаний, от огненных шаров до шаровых молний, разнося на обугленные щепки бочки, ящики, доски и вообще все, встреченное на пути. Словом, фигуры в темных мантиях обрушили на несчастную (хотя и достаточно крупную) крысу весь свой боевой потенциал.
   Впрочем, крысе все это было уже глубоко безразлично. Она тихо и быстро скончалась уже от первого стального ножа, мирно и мученически отдав душу неизвестным крысиным богам. Или крысиным даэдра, что также вполне вероятно. Остальные же убийственные средства лишь превратили ее бренное тело в кусок раздавленного, изрезанного и вдобавок хорошо прожаренного неаппетитного мяса.
   Сразу же после этих драматических событий к обугленному трупу крысы устремились несколько этих существ в темных мантиях. Подоспевший первым произнес свистящим шепотом: "Братья! Опасность миновала! Ничтожное создание уничтожено! Да настигнет тень смерти всех наших недругов!"
   Несмотря на то, что использование в одной фразе слов "ничтожное" и "уничтожено" было явной тавтологией, все существа в мантиях откликнулись незамедлительно, даже не обратив внимания на достаточно бедный словарный запас своего "брата".
   "Это было предначертано! Ничто не в силах противостоять нам!" - послышались со всех сторон хриплые возгласы.
   "Остановите свое ликование, братья!" - веско произнес один из "братьев". Очевидно, это и был тот самый... гм, духовный лидер. "Вы уничтожили не то мерзкое существо! Я чувствую, что неведомый враг еще жив!" - закончил он свою мысль.
   В нестройных рядах фигур в темных мантиях послышался глухой ропот. Очевидно, всем искренне хотелось верить, что "загадочная ящерица" больше им не помешает. Но, тем не менее, все странные существа постепенно успокаивались и возвращались к овальному (или круглому) столу, чтобы продолжить прерванное совещание... заседание... в общем, совет. Да, тайный совет. Вот только от кого он тайный... Впрочем, это неважно.
   Существа в темных мантиях вновь расселись вокруг стола. В их позах чувствовались неизбывные важность и чопорность, от которых корабельным червям, точившим старые доски обшивки корабля, стало бы жутковато, если бы, конечно, они могли хоть немного соображать. Но поскольку черви совершенно не умели этого делать, они просто продолжали грызть и без того прогнившую древесину.
   Чрезвычайный совет наконец начался, причем начался он странно. С коллективного мрачного песнопения, являвшегося, по всей видимости, молитвой. Вначале один из этих... культистов?.. поднял вверх обе руки и начал издавать весьма странные низкие звуки, перемежая их резким взвизгиванием. Его неприятное пение постепенно подхватили остальные существа, наращивая таким образом этот зловещий гул. Даже корабельные черви в это время прекратили точить дерево (впрочем, это могло быть связано с начавшейся вибрацией стен зала, вызванной мрачным пением). А уж бедняга Азгалор, услышав подобное пение сейчас, точно бы отдал свой разум Шигорату. Но его сейчас отделяли от этого зала толстые слои плотного, хотя и подгнившего дерева.
   Когда мрачная молитва достигла своего апогея и уже начала переходить в нечто, похожее на рычание, существо, начавшее эту молитву первым, внезапно опустило руки, и остальные сразу прекратили пение. В затхлом воздухе повисла звенящая тишина.
   "Братья! Начнем наш чрезвычайный тайный совет!" - раздался в этой тишине хриплый голос существа, начавшего темную молитву. Видимо, это существо и являлось тем самым "духовным лидером", "предводителем" или кем-то подобным. В общем, занимало руководящую должность.
   "Как вам известно, братья," - продолжил свою вступительную речь "духовный лидер", - "В наши планы вторглись непредвиденные обстоятельства, и имя этим обстоятельствам - ничтожное создание, осмелившееся вступить на борт нашего священного корабля. Это нелепое существо, как ни парадоксально, оказалось неуязвимым для нашего могучего ритуального клинка, который известен нам под именами "Серп Повелителя", "Гнев Забвения", "Последняя мука", "Неизбывная боль", "Жало судьбы", "Перст смерти" и многими другими, которые сейчас нет смысла перечислять. Бессмысленно также говорить вам сейчас о мистических свойствах этого клинка, каждый брат и так все это знает. И уж совсем неуместно говорить о постигшей его печальной участи. Братья! Мы должны выяснить, как это жалкое существо смогло перенести удар Священного Клинка и сокрушить его, а также найти способ уничтожить это неуязвимое, но тем не менее слабое и безвольное создание. Мы должны..."
   "Прошу прощения, брат Ллотис," - перебило его другое существо в темной мантии. - "Мы все прекрасно осведомлены о текущем положении дел. Предлагаю приступить к обсуждению непосредственно сути нашей... маленькой проблемы," - тихий шепчущий голос "брата" звучал очень уверенно.
   "Брат Дисамиркиль! Извольте остановить ваши словесные излияния и выслушать меня!" - хриплый голос того, кого назвали братом Ллотисом, был совершенно лишен каких-либо эмоций, но было очевидно, что этот голос должен был дрожать от подавляемого гнева.
   "Как скажете, брат Ллотис," - столь же бесстрастно ответил "брат Дисамиркиль". В этой реплике должны были звучать презрение и ненависть, но в негромком голосе, больше похожем на шепот, слышалось лишь холодное равнодушие.
   "Если никто из братьев... не посчитает нужным... еще раз перебить мою речь... подобным... бессмысленным высказыванием..." - из-под темной мантии существа, именуемого "братом Ллотисом", показалась чрезвычайно худая рука, сильно напоминающая руку скелета, но в отличие от последней обтянутая сероватой кожей. В красноватых зыбких бликах, отбрасываемых свечами на стены сумрачного помещения, эта рука вдруг странно позеленела, и на тонких пальцах вытянулись желтовато-белые когти дюймовой длины. Эти новообразованные когти переливчато засветились, и над зловещего вида рукой повис яркий синевато-прозрачный шар странного заклинания.
   Конечно, странные и страшноватые метаморфозы руки "брата Ллотиса" не остались незамеченными остальными "братьями", хотя и не произвели на них такого эффекта, какого можно было бы ожидать (и какой, бесспорно, был бы оказан на излишне впечатлительного Азгалора). Как будто вышеописанные превращения были для них чем-то обыденным, хотя и неприятным. Гораздо большее впечатление на них произвел небольшой призрачный шар, бесшумно повисший над когтистой рукой. Очевидно, все существа в темных мантиях были не понаслышке знакомы с силой этого заклинания.
   "...То я продолжу..." - раздался в повисшем молчании тихий вкрадчивый голос. Все "братья" инстинктивно вздрогнули, а некоторые, по-видимому, недалеко ушедшие от Азгалора в своем бесстрашии, повалились на пол.
   "Брат Ллотис" же спокойно сжал худые пальцы на незаметно вернувшейся в нормальное (относительно, конечно же) состояние руке, и странный шар, так впечатливший остальных существ, с почти неслышимым шипением растворился в затхлом воздухе, отбросив на прощание несколько длинных искр. "Братья" (или же те, кто себя так называли) вновь вздрогнули, слегка нарушив чопорное спокойствие своих поз. По-видимому, синеватый шар действительно устрашал их.
   "Продолжим наш тайный совет," - несколько высокомерно, но опять-таки без каких-либо эмоций в хриплом голосе (надо заметить, также и без обычной вычурности в речи, так свойственной всем этим... культистам?..) произнес "брат Ллотис".
   IX. Прерванная речь.
   По-прежнему по заплесневевшим стенам мрачного зала пробегают красные блики. По-прежнему корабельные черви точат гнилую древесину. По-прежнему продолжается тайный совет странных существ в темных мантиях.
   Заметно нервничающие "братья" по-прежнему важно сидят вокруг кругловатого стола, внимательно слушая бессмысленную в целом речь своего "духовного лидера". Речь эта изобилует экстравагантными словосочетаниями наподобие "тень смерти", "веление судьбы", "свершение предначертанного", "воля Повелителя", "наша величайшая миссия" и подобными им. Особенно же часто можно услышать (если, конечно, прислушиваться) слова "ничтожное создание". В общем, этот возвышенный, но начисто лишенный каких-либо эмоций монотонный поток слов производит вполне мирное и даже убаюкивающее впечатление. Если, конечно, не принимать во внимание крайне зловещую обстановку помещения, тускло светящиеся глаза существа, произносящего эту речь, а также в высшей степени затхлый воздух зала, явно не способствующий здоровому сну.
   Очевидно, на существ, называющих друг друга "братьями", этот замысловатый монолог произвел именно подобное убаюкивающее действие. И большинство этих существ в темных мантиях, хотя и хранили по-прежнему чопорность своих поз, видимо, совершенно перестали обращать внимание на речь "брата Ллотиса", полностью погрузившись в собственные мысли. А уж понять ход их мыслей было совершенно невозможно. Быть может, некоторые вынашивали планы захвата всего мира, некоторые были погружены в религиозные раздумья, другие обратились к самосозерцанию, а остальные мечтали о скорейшем окончании этого тайного совета, чтобы посетить корабельный клозет (ну, или какое-либо подобное заведение). В любом случае, поведение каждого "брата" совершенно не выдавало его мыслей. Как, впрочем, и голос.
   "Братья! Так каково же ваше мнение об изложенных мной тезисах?" - неожиданно прервал собственное хриплое бормотание вопросом "брат Ллотис".
   Ответом ему вначале послужило лишь молчание. Скорее всего, "братья" еще не очнулись от своих мыслей... если, конечно, они и вправду были склонны к подобным раздумьям.
   "Брат Ллотис... Ваше мнение, безусловно, заслуживает величайшего внимания... Но я не могу согласиться с вами в полной мере..." - очевидно, наугад произнес один из "братьев" после недолгого, но очень неловкого молчания (впрочем, неважно было, как он это сделал - нужно было как-то прояснить ситуацию).
   "И какие же из моих высказываний показались вам спорными, брат Гарадиус?" - настаивал на дискуссии "брат Ллотис".
   "Ну... в частности, ваше мнение о... гм... гм... о сути нашей временной проблемы," - нашел ответ так некстати заспоривший "брат Гарадиус".
   "Да? Прошу вас изложить собственные мысли, связанные с этими событиями," - "духовный лидер" явно хотел либо просто поспорить, либо уличить кого-нибудь в невнимании к собственной персоне. Либо же у него просто всегда было скверное настроение.
   "Брат Ллотис... Ваше мнение, безусловно, крайне важно," - вновь попытался польстить "брат Гарадиус" (или тот, кого так называли). "Но я не могу полностью согласиться с ним," - расставил акценты он.
   "Допустим... Так каково же ваше мнение?" - не унимался "Ллотис" (неизвестно, было ли это его настоящим именем - как, впрочем, и все остальное, касающееся этих "фигур в темных мантиях").
   "Я предлагаю раскрыть логику событий с самого начала," - ловко нашел выход "брат", который, по всей видимости, неплохо владел красноречием. - "Каким образом это ничтожное создание оказалось в нашем святилище?"
   "Ну, этот вопрос отнюдь не является затруднительным. Я думаю, вы и сами это понимаете, брат Гарадиус. Ничтожное существо явно связано с Ординаторами Храма... с этими подлыми прислужниками ложных богов" - высказал богохульную мысль "Ллотис"
   "Теологические дискуссии о сущности Альмсиви не являются предметом нашего чрезвычайного тайного совета, брат Ллотис... Хотя о том, являются ли они в действительности ложными богами, я бы поспорил... Как, впрочем, и о том, что существо (ничтожное, без сомнения) в действительности выступает в качестве агента Ординаторов. Ординаторы всегда действовали абсолютно иным образом. В данном случае гораздо логичнее предположить, что неуязвимое, но в любом случае неимоверно жалкое создание является агентом Клинков. Насколько мне известно, именно Клинки осуществляют обычно такого рода деятельность, то есть шпионаж и последующий захват объекта (или же объектов), за которым (или которыми) и ведется наблюдение," - логично возразил "брат Гарадиус".
   "Насколько мне известно, Клинков обычно не интересует деятельность, подобная нашей," - послышался достаточно четкий и внятный голос ранее терпеливо молчащего "брата", сидевшего с другой стороны стола.. - "Хотя, конечно же, нельзя исключать и подобной возможности, но все же... Мое мнение таково - либо нами была раскрыта тайная деятельность Ординаторов, направленная против нас, либо же эти столь повлиявшие на всех братьев события явились по сути чередой нелепого стечения обстоятельств... Да и сама... "неуязвимость" этого существа вызывает у меня очень большие сомнения..."
   "Тогда как же вы объясните тот факт, что Священный клинок не причинил ничтожному созданию ни малейшего вреда, брат Эрнард? Лично я считаю, что мы подверглись атаке со стороны гораздо более значительных сил, чем даже Клинки... Быть может, мы даже не можем представить истинный масштаб нашей странной проблемы..." - гнусаво произнесло еще одно существо в темной мантии, с заметным рвением вступившее в спор. Хотя, конечно, его голос ни в коей мере этого не выражал.
   Целый хор голосов мгновенно вступил в дискуссию, создавая полное ощущение присутствия на рыночной площади крупного города.
   "Мы не смогли разглядеть его расовые признаки..."
   "Это ничтожество должно было умереть если не от лезвия, то от яда..."
   "Насколько мне известно, аргониане невосприимчивы к любым ядам..."
   "У нас нет оснований полагать, что это существо является аргонианином... Во-первых, это мог быть и хаджит... А во-вторых, ни аргонианина, ни хаджита никогда не примут ни Ординатором в Министерство Правды, ни тем более в Орден Клинков... Разве что в Гильдию воров..."
   "Я абсолютно уверен, что неуязвимое ничтожество было ящером..."
   "Мы ни в чем не можем быть полностью уверены..."
   "Мы даже не знаем, не было ли оно ранено в действительности..."
   "Не подлежит сомнению, что это существо здесь не одно..."
   "Тогда где же остальные? В засаде?"
   "Возможно, на нас напал низший даэдра..."
   "С каких пор ящеры стали низшими даэдра?"
   "Вероятно, этот даэдра не был низшим..."
   "Лорд Даэдра на нашем корабле? Невероятная глупость! Никогда не слышал более абсурдной мысли..."
   "На нашем корабле Лорд Даэдра? Так что же мы тут сидим? Мы все погибнем..."
   "Погибнут только те, кто не верит в нашего Повелителя!"
   "Опасность всюду! А я предупреждал!"
   В толпе существ в темных мантиях воцарилась самая настоящая паника. Они вскочили из-за стола, крича что-то бессмысленное и начисто забыв прежнюю чопорность. Да, Азгалор мог бы сейчас гордиться содеянным, если, конечно, слышал бы все это. Но, увы, сейчас его волновали гораздо более насущные проблемы...
   Среди гула взволнованных голосов вдруг раздался странно усиленный, хотя и по-прежнему хриплый и тусклый голос "брата Ллотиса", отразившийся от заплесневевших стен и, казалось, сгустивший сам затхлый воздух.
   "Братья! Незамедлительно остановите ваш звериный страх и внемлите гласу разума! Вы уподобляетесь этому ничтожеству, нарушившему спокойствие нашего святилища!!!" - рычащий вопль был настолько силен, что одна из деревянных подпорок, поддерживающая гнилые балки потолка, треснула, грозя обвалить этот самый потолок.
   Запаниковавшие "братья", как ни странно, практически не обратили внимания на громогласный крик, столь несвойственный их духовному лидеру.
   Тогда "брат Ллотис", не говоря более ни слова, спокойно создал уже хорошо знакомый всем существам в темных мантиях призрачный синеватый шар и слегка приподнял руку с этим странным шаром. В то же мгновение в зале повисла абсолютная тишина.
   "Братья, вы разочаровали меня своим нелепым поведением, достойным разве что старого гуара, мозгом которого полакомилась нежить. Мы, как высшие существа, должны трезво оценивать обстановку и находить простое решение любых... маленьких проблем. Исходя из этого, я принял единственно верное решение - мы просто найдем это жалкое создание... и оно сгорит в пламени нашего гнева. И сейчас..." - не успел закончить свою мысль "брат Ллотис".
   "Искренне прошу простить меня, брат Ллотис" - вновь на свой страх и риск перебил его "брат Дисамиркиль", по всей видимости, наделенный недюжинными амбициями. - "Возможно, вы не можете осмыслить данную ситуацию в полной мере в силу некоторых обстоятельств... Вероятно, вам привычно именно такое плебейское решение проблем, но мы не можем действовать столь... прямолинейно..."
   "Брат Дисамиркиль... Я давно заметил, что вы питаете нездоровое пристрастие к различным намекам... Я крайне не рекомендую вам думать, что ваш интеллект превосходит чей-либо, кроме интеллекта спящего кагути... Еще одно подобное высказывание - и вы будете... изменены... Навсегда. Вам понятна моя мысль, брат Дисамиркиль?" - хриплый голос, как и всегда, был совершенно бесцветным, но под капюшоном "брата Ллотиса" засветились кровавым сиянием глаза, а из длинных рукавов мантии, полностью скрывающих кисти рук, вновь показались желтоватые когти.
   "Да, брат Ллотис," - покорно склонил голову "Дисамиркиль". Однако его глаза также вспыхнули под мрачным капюшоном, но вспыхнули ярко-зеленым светом и тотчас погасли. Было очевидно, что он отнюдь не смирился и совершенно не собирается мириться и впредь с текущим положением дел.
   Но "духовному лидеру", по всей видимости, это было глубоко безразлично. Он подчеркнул свою власть и был вполне доволен этим.
   "Есть еще какие-либо возражения, братья? Рад, что вы в полной мере согласны со мной. В таком случае, я предлагаю немедленно отправиться в церемониальный зал, дабы мы смогли досконально осмотреть его и осознать суть нашей проблемы. Тайный совет окончен," - торжественно в полной тишине проговорил "брат Ллотис".
   X. Очищение огнем.
   В то время, пока существа в темных мантиях пререкались в душном мрачном зале, Азгалор занимался гораздо более важным делом. Он пытался спасти свою жизнь, а жизнь особенно ценна, если она твоя.
   Положение опять-таки было весьма плачевным, но уже далеко не таким безвыходным, как при первой встрече с "братьями". Азгалор еще раз мысленно перечислил все возможные пути выхода из сложившейся драматической ситуации: сбежать с корабля, воспользовавшись каким-нибудь заклинанием, просто сбежать с корабля, вступить в кровавый бой и победить, забраться в какую-нибудь щель между ящиками, помолиться, надеясь на чудо, просто надеяться на чудо, героически принять смерть. Первая возможность автоматически отпадала, так как Азгалор за всю свою недолгую жизнь научился лишь магически открывать очень слабые замки, но не знал ни заклинаний телепортации, ни невидимости, ни левитации. Просто сбежать с корабля было еще менее вероятно, потому что даже в помещении ящера постоянно клонило в сон, что уж говорить о путешествии при столь низкой температуре за бортом. Правда, эта возможность отлично подходила для быстрой и безболезненной смерти, но аргонианин искал совершенно иной участи. Победа в неравном бою - удел отважных героев, к коим Азгалор не мог быть причислен по некоторым объективным причинам. Поэтому он даже не рассматривал этот путь решения проблемы.
   Вначале его посетила поистине гениальная мысль, для воплощения которой в жизнь требовалась небывалая храбрость - спрятаться между бочек или ящиков, вспомнить когда-то услышанную молитву и начать ее повторять, надеясь на новое чудо. Совместив таким образом четвертую и пятую возможности. Это решение выглядело весьма привлекательно, но могло послужить лишь временной мерой, так как эти фигуры в темных мантиях неизбежно вернутся. И аргонианин станет легкой добычей (впрочем, он являлся легкой добычей в любом случае).
   Просто надеяться на чудо было не очень разумно, особенно если учесть, что молитвы были бы гораздо эффективнее простого ожидания.
   Последний вариант был наиболее прост в исполнении, но абсолютно не подходил Азгалору, так как ему все же хотелось еще и получить долг с Ра'Гирра, и выпить в таверне хорошего флина (или, в крайнем случае, мацта). Но и у этого пути было одно большое достоинство - по старинным аргонианским поверьям, Азгалор в случае мученической гибели мог бы рассчитывать на очень хорошие условия в лучшем мире. Эту возможность аргонианин оставил для себя в случае крайней меры.
   Поразмыслив над своей нелегкой судьбой и посетовав на бездействие высших сил, которые совершенно без проблем могли бы ему помочь, но почему-то не желали делать этого, Азгалор решил для начала осмотреть странное помещение, в котором он оказался, а уж потом принять соответствующее решение.
   Как только ящер слегка опустил голову, его взору тут же предстали осколки того самого судьбоносного хитинового наплечника, спасшего увесистую (а также чешуйчатую) аргонианскую задницу.
   "Гм... Можно сделать из них неплохое ожерелье и потом показывать его в таверне... Глядишь, за интересную историю и нальют кружечку-другую... Бесплатно, ух... Только бы выбраться отсюда, и лучше бы поскорее... " - мечтательно подумал Азгалор. "А если они так и не поняли, что это наплечник меня спас, то их просто необходимо собрать, чтобы и потом не догадались..." - посетила его весьма практичная мысль.
   Аргонианин быстро протянул руку к осколкам, но его пальцы вдруг наткнулись на что-то острое. В руке мгновенно поселилась режущая боль.
   "Что за... Скамп подери, больно!" - прошипел пораненный ящер. Он увидел, что причиной его боли стали обломки того самого ритуального ножа, удара которого Азгалор столь счастливо избежал. Если бы аргонианин не был бы невосприимчив к яду, это бы стало последним, что сказал ящер. Но, поскольку иммунитет к ядам был все же его врожденным качеством, то Азгалор отделался лишь глубокими порезами, что также его совершенно не радовало.
   Превозмогая боль и беспрерывно, но беззвучно ругаясь, Азгалор собрал осколки разбитого наплечника. Все. Или почти все.
   В зале по-прежнему висела зловещая темнота, вязко окутывавшая все, что находилось в нем. И то, что аргонианин смог разглядеть осколки, было чистой случайностью. Просто именно рядом с ними сохранилась последняя непотушенная свеча, тускло горящая красным огнем.
   Азгалор не пренебрег этой возможностью и бережно, мысленно моля всех богов, чтобы она не погасла, поднял эту свечу.
   Небольшой язычок тусклого пламени сразу же стал еще меньше и, по всей видимости, не преминув подчеркнуть свою важность, быстро затрепетал, грозя полностью исчезнуть. Азгалор затаил дыхание...
   Свеча погасла.
   Азгалор долго и тупо смотрел на эту свечу, уже не видя ее в кромешной тьме, окончательно окутавшей зал. Затем воздух огласило замысловатое аргонианское ругательство, сильно напоминающее протяжное шипение, и ящер с силой метнул ненавистный предмет в липкий мрак.
   Свеча угодила прямиком в старый, прогнивший, но абсолютно сухой ящик, доверху наполненный какой-то сушеной травой отвратительного вида и запаха. И последняя искра, тихо мерцающая на фитиле, беззвучно запрыгнула в эту траву.
   Из ящика моментально повалил вонючий черный дым, от аромата которого возникало жгучее желание заткнуть рот ношенными штанами или же попросту извергнуть свой последний обед (возможно, завтрак или ужин) прямо на почерневшие доски пола. Что и сделал Азгалор.
   Затем ящик ярко вспыхнул, распространяя прежнее зловоние. Огонь осветил все мрачное помещение.
   Зал явно был каким-то святилищем, но о подобных святилищах аргонианин никогда даже не слышал. Впечатление было столь сильно, что затмило даже ярчайшие воспоминания о том моменте, когда Азгалор впервые оказался здесь. Оно было поистине жутким.
   Все стены зала были сплошь увешаны различными частями тел множества разнообразных животных, странных существ, никогда прежде не виденных Азгалором, и, что самое ужасное, представителей всех разумных рас. Оцепеневший аргонианин разглядел темно-серые руки данмеров, страшно белеющие в полумраке ноги нордлингов и, кажется, имперцев, окровавленные головы бретонов и босмеров, оторванные мохнатые кисти хаджитов и посиневшие хвосты аргониан. На огромный заостренный столб были нанизаны туловища с отрубленными конечностями и головами. На большом, тускло блестевшем, скорее всего, золотом блюде лежали вырванные из черепов нижние челюсти несчастных жертв, на другом, по всей видимости, серебряном блюде лежали вынутые глаза, обильно политые запекшейся кровью. На длинных штырях торчали головы, которые были так изуродованы, что определить расовые признаки можно было только у некоторых из них. С потолка свисали причудливо перемотанные сизые кишки, а также связки сцепленных рук. Вырванные языки различной длины и цвета были переплетены между собой и также подвешены под потолком. Прямо на полу были разложены остальные внутренности, некоторые из которых уже были раздавлены. В большой колбе обезумевший от ужаса Азгалор увидел что-то настолько мерзкое, что его обильно стошнило еще раз.
   Теперь аргонианин понял, какой именно странный запах он почувствовал, когда внезапно попал в этот страшный зал. Отвратительный, мерзкий, жуткий запах гниющей плоти, запах разложения и смерти.
   Тем временем омерзительное святилище все больше окутывалось вонючим дымом, так как огонь продолжал распространяться. Но Азгалор был благодарен этому пламени, потому что оно пожирало ужасающие останки жертв, и даже вонь горящей странной травы теперь была кстати - она перекрывала запах разложения, на который аргонианин раньше не обращал внимания и который стал сейчас настоящим кошмаром для Азгалора.
   В центре святилища стояла статуя некого божества (или даэдра), в честь которой, по всей видимости, и приносились все эти кровавые жертвы. И сейчас перед ней Азгалор увидел распластанное тело, которое, очевидно, принесли в жертву только что.
   Аргонианин поднял глаза на статую, чтобы рассмотреть ее. Но он не успел этого сделать...
   Дверь зала разлетелась в щепки. На пороге стояли существа в темных мантиях.
   "Оно все еще здесь, брат Ллотис" - заглушая треск разгоравшегося пламени, раздался бесцветный хриплый голос.
   XI. Зыбкая реальность.
   Азгалор совершенно не был готов к подобному стечению обстоятельств. В его планы абсолютно не входило еще одно чудесное спасение (или же, что гораздо вероятнее - медленная смерть с последующим помещением расчлененного тела на стену мерзкого святилища). Поэтому аргонианин испуганно замер, искренне надеясь, что ему это послышалось. Как ни печально, но безрадостная реальность оставалась реальностью.
   Фигуры в черных мантиях медленно по одному начали просачиваться в зал. Подобная осторожность была легко объяснима, учитывая прежнюю "неуязвимость" ящера. "Братья" с видимой опаской начали образовывать кольцо вокруг заметно задрожавшего (скорее всего, от холода) аргонианина.
   Азгалор мог только испуганно пятиться вглубь жуткого зала, но вскоре и эта возможность была потеряна - по помещению неумолимо шествовал набиравший силу огонь. Дальше отступать было уже нельзя. Вернее, можно, но некуда.
   Азгалор остановился. Сзади слегка припекал пляшущий пожар. Это, в принципе, пока не было слишком плохим обстоятельством, скорее наоборот, так как тепло благотворно подействовало на ящера. Но долго так стоять было невозможно - огонь медленно, но верно подбирался к когтистым ступням аргонианина.
   Надо было что-то предпринять. И Азгалор не придумал ничего умнее, как попытаться заговорить со странными и устрашающими существами. Не самый лучший вариант, но хоть что-то.
   "Я никому не скажу, где был... Да никто мне и не поверит... Я ничего здесь не видел... Это не я поджег ваш корабль... Я вообще не знаю, что это корабль... Я даже вас здесь не видел... И вообще, я очень невкусный... Отпустите меня, а?" - хотел сказать Азгалор.
   "А эау нэ аху, хдэ а хыл... А экто мнэ э аэыт... А ныхэхо дэс э ыдел... Эо э а схох аш хораль... А ощэ э аю, шо эо хораль... А аэ ас дэс э ыэл.. Ы ощэ, а оэнь экуый.. Опуыте эа, а?" - произнес аргонианин на самом деле, причем совершенно неожиданно для себя. Да и для "братьев".
   "Братья! Это ничтожество пытается применить неизвестную магию! Мы не можем рисковать! Необходимо перегруппироваться и выработать новую тактику борьбы с ним!" - хрипло взвыл один из них. Если бы корабельные черви были способны опознавать голоса и размышлять, то они безошибочно определили бы голос "брата Дисамиркиля".
   Существа в темных мантиях вновь запаниковали. Надо сказать, наряду с таинственностью в них чувствовалась и самая банальная трусость.
   Азгалор воспрял духом. Он уже почти поверил в новое чудо, и уже мысленно пообещал небесному покровителю начать вести праведный образ жизни после того, как окажется дома. Конечно же, он не намеревался делать этого, просто пообещать было совершенно необходимо для последующих милостей.
   К несчастью для Азгалора и к счастью для "братьев", не все они были склонны к панике и последующему трусливому бегству. Или же попросту божественная милость по отношению к Азгалору иссякла (это было вполне объяснимо, если учесть весьма неискреннее отношение данного аргонианина к религии). В любом случае, результат не заставил себя ждать - бесславное бегство существ в темных мантиях было остановлено грозным воплем их духовного лидера, предводителя - словом, "брата Ллотиса", как могли бы назвать его уже неоднократно упомянутые корабельные черви.
   "Стойте, о лишенные отваги создания! Братья! Мы примем бой и уничтожим жалкое существо!" - хрипло выкрикнул он.
   "Вот раздери его алит, ведь он сейчас их на борьбу вдохновит! А что я смогу сделать? Да ничего! Даже умереть с честью не смогу. И висеть моей голове на штыре в этом зале! Хоть бы уж не рядом с хаджитом повесили только... А то висеть со всякими ворюгами еще..." - быстро, но совершенно не по делу думал Азгалор, забыв, очевидно, что это ему уже будет глубоко безразлично, если не сказать больше. "Кстати, что за чушь я только что им сказал?" - посетила его интригующая мысль.
   И тут аргонианина настигли не совсем приятные воспоминания. Вот он подскакивает в трюме, пребольно ударяясь о притолоку... И вот, через некоторое время, это не слишком радостное событие повторяется еще раз, и острые аргонианские зубы впиваются в аргонианский же язык... Эти воспоминания были настолько яркими, что у многострадального аргонианина вновь заболела его многострадальная голова и распух не менее многострадальный вышеупомянутый язык.
   В это же время "брат Ллотис" вдруг с невероятной для подобного существа скоростью вдруг резко выпрыгнул вперед и сорвал с себя темную мантию, обнажив невероятно худое тело, покрытое бледно-серой, местами ободранной кожей. Зрелище было далеко не из приятных.
   Но то, что началось дальше, Азгалор не мог представить себе даже в самом отвратительном кошмаре. Тощее тело вдруг еще больше сжалось, а затем начало распухать и корчиться, постепенно обрастая чешуевидными выростами. Ранее практически невидимые мускулы налились звериной мощью, на тонких пальцах отросли длинные беловатые когти. Глаза "Ллотиса" загорелись кровавыми огнями, и оставались такими на протяжении всех этих метаморфоз. Наиболее же жутко выглядело лицо странного существа. Само оно практически не изменилось, оставаясь похожим на лицо человека или, скорее, мера, но покрылось той же отвратительной чешуей и слизью, а изо рта показались желтые клыки. На спине появился огромный горб, из которого высунулись три мерзкого вида щупальца, внешне отдаленно напоминающих щупальца дреуга, но гораздо более длинных и противных. Уродливое создание улыбнулось, продемонстрировав множество длинных мелких зубов.
   Судя по всему, даже некоторым "братьям" от этих превращений стало немного не по себе, а Азгалор едва сдерживался, чтобы не грохнуться в обморок. Очевидно, на сегодня ему уже хватило различных ярких впечатлений.
   "Брат Ллотис", а точнее то, во что он превратился, с минуту постоял на месте, наслаждаясь произведенным эффектом. А потом быстро прыгнул на Азгалора.
   Инстинкты - это величайшее наследие поколений наших предков, отдавших свою жизнь во имя выживания потомков и предостерегая их тем самым на подсознательном уровне от возможных фатальных ошибок. Бесценный накопленный опыт. Причем чужой. И именно врожденные инстинкты зачастую спасают нам жизнь, когда ничто другое уже не в силах это сделать. Правда, некоторые называют это волей высших сил.
   И в этот раз именно инстинкты спасли аргонианина Азгалора. Хотя он сам впоследствии возлагал эту честь на божественные силы.
   Ящер интуитивно пригнулся и очень резво отпрыгнул в сторону. Этому в немалой степени способствовало распространившееся в помещении тепло, позволившее рептилии вести столь активные действия.
   Страшное и отвратительное существо пролетело над головой Азгалора, слегка зацепив его мерзким щупальцем, и приземлилось прямо в огонь. Омерзительный вой, напоминающий человеческий крик, огласил мрачный зал. "Брат Ллотис", весь обгоревший, с отваливающейся чешуей, выполз из гудящего пламени. Практически на глазах он вновь принял прежний облик, став опять тощим серым существом. На новое превращение сил у него явно не было.
   Остальные "братья" незамедлительно начали также срывать с себя мантии и изменяться. Но их метаморфозы не были столь ужасающими. Некоторые отрастили длинные когти, некоторые покрылись косматой шерстью, превращаясь в нечто медведеподобное. В облике других явно чувствовались черты таких крупных зверей, как кагути. Большая часть не стала слишком оригинальничать и попросту заменила свои руки на сростки гибких и склизких щупалец. Остальные внесли в свой облик несколько небольших и незначительных косметических изменений наподобие острых торчащих зубов. И все они со звериной ненавистью смотрели на остолбеневшего аргонианина.
   Растерявшийся Азгалор некоторое время бессмысленно смотрел на в высшей степени странное поведение "братьев", затем с заметным рвением бросился к выходу.
   Горящий зал задрожал от множества странных боевых кличей, больше похожих на рычание крупного зверя. Все изменившиеся кинулись к Азгалору, стараясь зацепить его когтями, зубами, щупальцами, клешнями и прочими конечностями. Аргонианин же, как ни банально, пытался избежать этих самых ударов, извиваясь всем своим чешуйчатым телом. Благо его кровь была разогнана ободряющим теплом полыхающего огня. Это позволяло ему на доли секунды опережать действия врагов.
   Вот к Азгалору протянулось кривое и липко блестящее зеленовато-коричневое щупальце... Небольшой наклон в сторону - и щупальце легко остается позади. Теперь нужно обойти излишне резвого "брата", полоснувшего воздух острыми когтями справа... Поднырнуть под руку с когтями - и Азгалора встречает широкоплечий "медведь", как скала вставший на пути к заветному выходу... Скользнуть мимо его неуклюжей лапы - и вот уже виден тусклый свет в проломе, оставшемся на месте двери... Избежать очередной когтистой лапы и загнутых рогов... Надо же, точно как у кагути голова... Выход уже совсем близко... Удар синего лоснящегося щупальца успешно избегнут... Ой, а вот этот явно думал о скрибах в момент превращения... А это что? Голова гуара? Нет, показалось... И какой идиот стал бы превращаться в гуара... Вот он, вот он - выход!!! Последнее усилие...
   Желтые когти неожиданно резанули плечо Азгалора, а отнюдь не воздух. И сразу же шипастое гибкое щупальце ловко извернулось и отвратительно-мягко ударило потерявшего равновесие аргонианина по спине. Перед глазами у Азгалора поскакали маленькие забавные гуары, над которыми кружились веселые крылатые сумраки, но он все же сумел продолжить спасительное движение, перекувырнувшись через голову.
   Сзади уже с гудением рассекла воздух могучая мохнатая лапа, но аргонианин уже пролетал через пролом, совершив перед этим достаточно сложный маневр и быстро прыгнув на солидное расстояние. Затем он, не останавливаясь и даже не оглядываясь, продолжил мчаться дальше с огромной скоростью, щедро подаренной ужасом. Уже подбегая к борту корабля и крайне расточительно теряя тепло, Азгалор попытался затормозить, чтобы понять, что делать дальше, и по инерции пролетел еще значительную дистанцию. И увидел, как в этот самый борт плавно входит громадная плавучая скала из прозрачного льда. Видимо, странные существа не отличались значительным умом и просто оставили свой корабль без управления. Результат был очевиден.
   Корабль содрогнулся и жалобно заскрипел всеми треснувшими шпангоутами. Большая часть гнилых досок отвалилась, довершая картину повсеместного разрушения. В пробоину с шумом хлынула ледяная вода, и из трюма сразу же повалили клубы пара. Очевидно, огонь уже добрался и туда и сейчас с шипением умирал, напоминая Азгалору предсмертные вопли аргониан, что навевало весьма мрачные мысли.
   Внезапно Азгалор увидел не слишком далеко от себя темнеющие среди снегов деревья. Там, наверное, был берег!
   Ошибки быть не могло. И этот берег, хотя и заснеженный, покрытый вздыбленными торосами льда, сам похожий на огромный осколок этого льда, мог стать единственным, хотя и довольно призрачным спасением несчастного и уже замерзающего Азгалора.
   "Сейчас самое главное - не упасть в воду. Обидно было бы умереть именно сейчас, притом столь бессмысленно. Я не перенесу такую температуру... да и человек бы не перенес, наверное. Так... Прыгаю точно на лед... Лишь бы не промахнуться... Лишь бы... О боги! Или могущественные даэдра! Направьте мои когти на эту льдину!" - взмолился Азгалор. Хотя он зря сравнил богов с даэдра, ведь эти понятия были чрезвычайно далеки друг от друга. К своему позору, Азгалор не сознавал этого в силу своей неотесанности и непросвещенности. Несмотря на то, что он не был обделен интеллектом.
   Ящер глубоко вздохнул, сгруппировался и с огромным опасением прыгнул. Ничего другого ему просто не оставалось, так как за спиной Азгалора явственно слышался тяжелый топот и ощущалось смрадное дыхание.
   Судьба явно благоволила аргонианину. После нескольких мгновений сковывающего страха он оказался точно на льдине. И сразу же начал медленное скольжение к ее краю, остановленное, к счастью для ящера, его не слишком острыми, но вполне пригодными к использованию аргонианскими когтями.
   Азгалор наконец обернулся. Корабль величаво погибал, сгорая сверху и уходя под воду снизу. Печальная, но предсказуемая участь. Конечно, при всей трагичности, лучшая, чем мирное догнивание в порту.
   "И где они взяли такой большой корабль?" - уже спокойнее думал аргонианин.
   Несколько "братьев" попытались повторить подвиг ящера, спрыгивая на льдину, но один за другим падая в смертоносно холодную воду. Они моментально принимали нормальный облик и тонули с жуткими воплями и завываниями. В Азгалора полетели также кроме отчаянных существ еще и несколько огненных шаров, но и они также не настигли своей цели, с шипением и в небольших облачках пара уйдя в воду.
   Гибнущее судно вдруг озарилось тремя синеватыми вспышками. Очевидно, "братья" отказывались признать очевидное и пытались каким-то образом спасти свое мерзкое святилище. Азгалор же был искренне рад тому, что этому отвратительному залу пришел конец.
   Прибрежное течение медленно несло льдину с окоченевающим Азгалором на ней в сторону темных деревьев на берегу. Несмотря на то, что аргонианин сумел сбежать от смерти, будущее не виделось ему безоблачным. Скорее наоборот, оно было очень туманным и неопределенным. Удастся ли холоднокровной рептилии выжить среди льда и снежных бурь? Что ждет аргонианина на этом сумрачном берегу? На эти вопросы Азгалор не мог ответить, да он и не особо задумывался на подобные темы. Он был жив, и это было главным.
   XII. Раздробленный мир.
   Плавучая льдина с противным скрежетом уткнулась в берег. А точнее, в кромку зеленоватого берегового льда. Когда шум столкновения поутих и благословенная, спасительная льдина прочно встала у края остальной ледяной массы, Азгалор с опаской, поминутно озираясь, мешковато сполз со своего импровизированного транспорта на довольно тонкий лед, который тотчас возмущенно заскрипел и прогнулся. Памятуя о том, что мучиться в холоднейшей воде он будет не более нескольких мгновений, аргонианин присел, а затем и прилег на крайне прохладный лед, словно намереваясь хорошо поспать. Однако разум Азгалора пока еще не был во власти Шигората, и поэтому, ложась на лед, ящер преследовал вполне разумную цель: он слышал от старых моряков еще в своем родном Сейда Нин, что в подобных случаях необходимо как можно более равномерно распределить вес, дабы не провалиться под лед в самый неподходящий момент. Лед вновь негодующе скрипнул, и Азгалор замер, боясь шевельнуться. Но опасность пока миновала, и ящер тихо пополз по направлению к чернеющим вдали деревьям, время от времени останавливаясь и чутко прислушиваясь к звукам, издаваемым капризным льдом. В пути он старался не думать о возможном летальном исходе своего "ползучего" передвижения, отвлекая себя различными глупыми и не очень раздумьями.
   "Так... Про что там эти моряки трепались... Лед, лед... Какой-то остров им вроде покрыт... И холодно тоже... Грейзленд? Да что это я, Грейзленд вообще не остров, и не холодно там... Да, что-то знакомое... С... С... Скотем... Сколтшем... Солтсем... Вспомнил, Солтсхейм! Да, точно Солтсхейм! Я еще подумал, что за придурок так остров назвал, я бы и то лучше придумал. Солтсхейм... Так он же далеко-далеко на севере находится вроде... И как этот корабль туда занесло..." - достаточно спокойные размышления Азгалора прервались резкой судорогой в левой ноге. Настала пора подумать о более насущных проблемах.
   "Интересно, сколько я смогу тут протянуть?.. Наверное, совсем недолго... Совсем. Тут же холодно очень... А у меня из одежды... Упс, вообще ничего нет из одежды..." - устыдился Азгалор. "Вот происки даэдра, Дагот бы их побрал... Спастись из кровавого святилища, чтобы замерзнуть на этом богом забытом... Солтсхейме... А-А-А!!!" - вдруг завопил аргонианин. Он почувствовал премерзкое жжение в левом плече, а затем и в правом боку и спине одновременно.
   "Забодай меня кагути! Это мне от холода чудится, или как? Я слышал, тут обморожения бывают... Надо думать, тоже из-за холода. Гр-р-ш!" - зашипел от боли Азгалор. Он уже с трудом мог ползти.
   По всей видимости, слой льда уже стал достаточно приемлемым, чтобы по нему можно было идти. Аргонианин осторожно поднялся, превозмогая невообразимую боль в плече, боку и спине. Неприятного хруста не последовало. Тогда ящер осторожно шагнул вперед. Вновь не последовало никаких пугающих звуков. Азгалор переступил с ноги на ногу и заковылял по направлению к деревьям, которые символизировали твердую землю. Как ни странно, идти было гораздо легче, чем ползти. Скорее всего, это было связано с тем, что при ходьбе плечо не было задействовано вовсе, а бок и спина вынуждены были работать гораздо менее интенсивно, чем при передвижении ползком.
   Внезапно сзади послышался странный шорох. Аргонианин быстро, насколько это было возможно с раздираемым невыносимой болью плечом, обернулся, ожидая худшего. Его переохлажденным глазам предстало странное существо, вылезшее из какой-то проруби во льду и теперь ползущее на мясистых ластах в сторону ящера, явно с не самыми дружелюбными намерениями. Азгалор сразу подумал, что это "братья" в темных мантиях (или уже без них) нашли новый способ догнать его и отомстить за свое сожженное святилище. Но, поразмыслив совсем немного, аргонианин понял, что глубоко заблуждается. Существо не вызывало тех пренеприятнейших ощущений, какие вызывали "братья" в звериных обличьях, оно скорее было похоже на обычное, хотя и несколько странное, животное. К тому же, "братья" нашли бы гораздо более практичный для передвижения облик.
   Однако недооценивать это создание тоже было нельзя. Оно, по всей видимости, не разделяло мирных убеждений Азгалора и прилагало все усилия, чтобы его настичь. К сожалению, хотя скорость животного и была ничтожной, быстрота аргонианина тоже оставляла желать лучшего. Причем намного лучшего. Замерзающая рептилия с разрываемым нестерпимой болью телом явно не могла служить образцом стремительности.
   Азгалор постарался ковылять к берегу быстрее, насколько это было возможно, надеясь, что существо отстанет. Но животное попалось очень упрямое, и оно явно не желало сменить гнев на милость. Быть может, оно почувствовало, что аргонианин ранен, и хотело дождаться его смерти, чтобы пообедать, возможно, оно просто хотело обогнать хоть кого-то для самоутверждения, а может быть, животное просто не любило зеленый цвет или же было расистом, искренне ненавидящим всех аргониан.
   "Это будет самая нелепая смерть из всех возможных," - равнодушно думал Азгалор. "Умереть здесь даже не от холода, а от зубов какого-то... толстого ползуна... Однако же, он меня догоняет!" - с удивлением заметил ящер.
   Толстопузое животное подобралось настолько близко, что можно было отчетливо расслышать, как урчит у него в животе. Оно сердито пыхтело и старалось сбить аргонианина своей ластообразной конечностью. Пока, правда, безуспешно.
   "Да, это не обморожение... Эти моряки все говорили, что при этом обморожении просто постепенно перестаешь чувствовать свое тело и тихо умираешь. Больно только вначале. А еще они говорили, что эта смерть - самая легкая, какую только можно себе представить... А у меня рука и спина болят уже совершенно невообразимо..." - со странным спокойствием размышлял Азгалор.
   Аргонианин все брел и брел к темнеющим деревьям, до которых, казалось, было уже рукой подать. Но они, тем не менее, никак не желали приближаться к ящеру. Если бы он знал о Солтсхейме и вообще о природных явлениях побольше, то понял бы, что "близость" этих деревьев - не более, чем обман зрения.
   "Нет предела страданиям," - философски подумал Азгалор. Боль в плече и спине продолжала рывками усиливаться, хотя, казалось бы, дальше усиливаться было уже нельзя. У Азгалора создавалось странное впечатление, как будто дюжина мускулистых орков рубит его тупыми железными клейморами. Или как будто пятеро скрибов залезли под чешуйчатую кожу аргонианина и изо всех сил лупят его твердыми хвостами и царапают острыми лапками. Или как будто двое личей, забавляясь, кидают в его плечо попеременно огненные и ледяные заклинания. Или...
   Возникло ощущение, что реальность раздробилась. Перед Азгалором на мгновение повисла непроницаемая пелена. Затем пелена спала, но весь мир уже не был таким, как раньше. Он дрожал и колебался. Повсюду замелькали красные и зеленые переливчатые круги и кольца, которые резво ударялись о лед и отскакивали от него. Звук собственных шагов стал громким и тягучим. Снег вдруг окрасился в веселый розовый цвет, а потом покрылся ярко-синими пятнами. Из-под каждого куска льда вылезли оранжевые радостные кагути с маленькими радужными крылышками, которые начали плавно порхать повсюду. С неба стали падать зеленые хаджиты, которые сразу начали нагло требовать скуумы и лунного сахара у пролетающих кагути. Кагути стали тонкими голосками пищать, чтобы от них отстали, и пригрозили хаджитам своими маленькими золотистыми рогами. Деревья, что маячили неподалеку, превратились в огромные ярко-красные грибы, которые незамедлительно начали плясать, совершая красивые прыжки. И вдали послышался тихий невнятный голос, шепчущий что-то невообразимо приятное и умиротворяющее. Измученному аргонианину захотелось молча лечь прямо в снег и всецело окунуться в приятные мысли.
   Сзади послышалось угрюмое сопение, и что-то мягко сшибло Азгалора с ног. Он с улыбкой поднял голову...
   Над ним нависла жирная белая шея и клыкастая морда. Желтые звериные глаза...
   В голове аргонианина что-то со звоном лопнуло. Мир окрасился в гнилостно-серые цвета. Пляшущие грибы покрылись шипами и бурой плесенью, а грязно-зеленые кагути, неистово махая перепончатыми черными крыльями, с хрипением направили синие рога на Азгалора и полетели его таранить. Багровые хаджиты вынули длинные мечи и с воплями также побежали к придавленному увесистой тушей ящеру. Из-под снега высунулись фиолетовые щупальца, скрутившие аргонианина и потащившие его сквозь лед. Истошно завопили со всех сторон звенящие голоса. Прямо из воздуха сформировался старый трактирщик, не раз наливавший Азгалору мацта еще в Сейда Нин. Трактирщик страшно взвизгнул и оторвал себе голову, которую поспешно швырнул в аргонианина, забрызгав его черно-зеленой кровью.
   Азгалор заорал и, изловчившись, выскользнул из-под тяжелой туши. Забыв про невыносимую боль (про которую забыть было довольно сложно), аргонианин изо всех сил понесся к белеющим вдали скалам. Впрочем, он только думал, что понесся. На самом деле ящер все так же побрел к берегу, как и раньше. Отличие было только в одном - горло аргонианина плотно сжимала его собственная левая рука, и он, задыхаясь, хрипло кричал.
   За Азгалором поползли блестящие синие ленты, несущие на себе угольно-черных хаджитов, кидающих в ящера сверкающие ледяные дротики. Шипастые грибы судорожно скорчились и взорвались коричневыми ошметками. Огромные кагути цвета раздавленного скриба неслись к аргонианину, плюясь в него расплавленным эбонитом. Кроме того, за Азгалором семенил безголовый трактирщик, настойчиво предлагая выпить еще кружечку теплой крови. Все это сопровождалось глухим стуком костяных снежинок...
   "Еще один полиморфист!" - раздался удивленный и вместе с тем ожесточенный голос где-то сбоку. Последовал сильный удар, и Азгалор погрузился во тьму.
   XIII. Удары судьбы.
   Азгалор вынырнул из вязкого небытия, почувствовав сильный холод и ноющую головную боль. Он не спешил открывать глаза, зная, что сейчас находится в убогом городишке Сейда Нин, а точнее, в какой-нибудь окрестной канаве. И, скорее всего, сейчас к нему опять пристанут вездесущие имперские стражники, уверяя, что спать здесь нельзя и угрожая забрать за подобные действия в местную тюрьму, еще более убогую, чем этот захолустный город.
   Ощущения были до боли (в буквальном смысле) знакомы аргонианину. Эта головная боль и ломота во всем теле... Ящер явно вчера выпил слишком много какого-нибудь дешевого пойла. Причем, скорее всего, мацта, так как на флин у него не хватило бы денег, а кроме этих двух напитков в таверне обычно ничего не было.
   Азгалор был чрезвычайно рад, что кошмарный сон наконец закончился. "Мда... Приснится же такое... Еще Солтсхейм какой-то... Сейчас в таверне расскажу - все от смеха лопнут," - умиротворенно думал аргонианин.
   Ящер вдруг ощутил странное покачивание и попытался открыть хотя бы один глаз, но это ему не удалось, как он ни напрягал кожистые веки. Создавалось впечатление, что они были чем-то крепко склеены.
   Аргонианин с ужасом почувствовал на глазах тонкую холодную корочку льда. Это было в высшей степени странно.
   Азгалор решил открыть глаза вручную, но и этот план потерпел неудачу. Ни руки, ни ноги, ни даже хвост совершенно не желали слушаться своего обладателя. Ящер начал извиваться всем телом, пытаясь понять, что же происходит.
   Усилия не пропали даром. Сначала один, а затем и другой глаз сдались под бешеным напором аргонианина и открылись.
   Вначале ящер совершенно бессмысленно смотрел на раскинувшийся перед ним пейзаж. Заснеженные скалы вдали. Льдистые холмы. Мрачные деревья, никогда раньше не виденные Азгалором. И всюду снег, снег и лед...
   И скрип снега внизу. Только сейчас аргонианин заметил, что словно парит над землей на небольшом расстоянии от нее. Примерно на высоте человеческого роста.
   Собственно говоря, это и было человеческим ростом. С трудом скосив глаза вниз, Азгалор со страхом увидел, что покоится на плече у огромного мускулистого нордлинга, неспешно и без видимых усилий несущего куда-то довольно упитанного ящера.
   Нордлинг был настоящим сыном своей земли, таким же суровым, угрюмым и молчаливым, как и сам Солтсхейм. И он даже не обратил внимания на нервные телодвижения своей не самой обычной ноши, продолжая спокойно и целеустремленно куда-то идти. Лишь богам, даэдра и самому нордлингу было известно, куда.
   Азгалор стал еще сильнее извиваться на плече норда, наивно полагая, что сможет от него сбежать с недействующими конечностями и сильной головной болью. Впрочем, глупо было надеяться, что аргонианин сбежит даже без этих трудноустранимых проблем.
   На этот раз нордлинг соизволил заметить эти жалкие потуги Азгалора. Он молча снял аргонианина со своего плеча и, держа его за хвост одной рукой, от души врезал ящеру в нижнюю челюсть свободной конечностью.
   Теперь даже веселые гуары не успели пробежать перед затухающим взором Азгалора. Он вновь окунулся во тьму, даже не почувствовав боли.
   Но на этот раз такое погружение было гораздо более длительным.
   ..."Какая легкость... М-м-м... Блаженство... И тела как будто нет... Нет больше этого жалкого, слабого, ничтожного тела, раздираемого невыносимой болью..." - порхали в голове у некого аргонианина ненавязчивые мысли. - "Нет тела... Нет боли... НЕТ ТЕЛА!!! Так это же вроде как смерть, покусай меня гуар!!! А я еще так молод!!! И не взял с Ра'Гирра долг!!!"
   Пораженный этими мыслями, Азгалор мгновенно (как ему показалось) открыл сразу оба глаза и вскочил на ноги.
   ...Хотя нет, не вскочил. Он так и остался валяться на полу в каком-то темном помещении, причем принял еще более неудобную позу. Зато его тело разорвала такая мощная вспышка боли, что ящер снова потерял сознание.
   "Да... Зря я это..." - вновь обрел способность мыслить несчастный аргонианин. Боль, как ни странно, опять куда-то удалилась, и Азгалор мог некоторое время отдохнуть от нее и осмыслить свое неоднозначное положение.
   Азгалор приоткрыл глаза и бросил полный страдания взгляд на ярко пылающий огонь. "Огонь... Хм, так и где же я? Огонь... Где-то я это сегодня уже видел... Или не сегодня... Огонь... Как ярко горит... Наверное, рядом с ним очень тепло... Так где же?.. Огонь... А там был лед... И холодно... Солтсхейм!" - настигло аргонианина озарение.
   Теперь ему явно надо было осмотреться и узнать немного больше об этом помещении... с горящим огнем. А вот это было сделать не так просто. Потому что Азгалор совершенно явственно понимал, что не сможет пошевелиться. Так что аргонианину оставалось только смиренно ждать воли судьбы... Впрочем, он мог еще и молиться (если бы вспомнил, кому именно полагается молиться в подобных случаях), а также размышлять. Хотя размышлял ящер обычно весьма скудно и на отвлеченные бесполезные темы.
   Аргонианин открыл глаза шире и часто заморгал, пытаясь отогнать странную дурноту, волнами накатывающую на порядком ослабевшего ящера. Азгалор чувствовал, как его сознание обволакивается чем-то липким и зеленым...
   "А, очнулся, урод!" - незамедлительно последовало откуда-то сверху негодующее высказывание, явно имеющее ярко выраженную экспрессивно-негативную окраску. "Вам всем надо бы отрезать ваши корявые лапы, а потом бросить вас вместе с лапами этими в яму с голодными алитами!" - добавил автор негативного высказывания, занося над бессильно обмякшим Азгалором страшной величины кулак.
   "Ужас... И здесь тоже расисты... О боги, нигде от них не скрыться..." - раздраженно подумал аргонианин, крепко зажмуривая глаза и готовясь в очередной раз к путешествию в небытие.
   Однако еще одного удара не последовало. Скорее всего, боги, даэдра или судьба сжалились над многострадальным ящером, посчитав, что на сегодня ему хватит.
   "Постой, Фьорлиг," - мирно произнес совершенно нормальный и вполне эмоциональный голос, принадлежавший, скорее всего, человеку.
   "Неужели?" - подумалось Азгалору. Что именно "неужели", эта мысль пояснить не удосужилась.
   "Что вы, господин Риниус," - c заметным удивлением отозвался обладатель громадного кулака, судя по голосу - нордлинг. "Вы не хуже меня знаете, что этих тварей нельзя щадить. Они же наших не жалеют..." - продолжил он.
   "Ну, во-первых, это отнюдь не означает, что мы должны уподобляться им. А во-вторых, мы точно ничего о нем не знаем..." - с этими словами тот, кого назвали Риниусом, слегка пнул распростертого на полу Азгалора. Аргонианин, впрочем, ничего не почувствовал.
   "Как знаете... Не мне вас учить, конечно... Но с такими у меня разговор простой - топором по башке и на корм волкам," - сурово, но с уважением проговорил нордлинг.
   "А зачем кормить волков? По-моему, они и так здесь не голодают. Да и практической пользы нет, скорее вред," - улыбнулся человек (скорее всего, имперец, как понял Азгалор). Он явно не желал продолжать спор.
   Воспользовавшись паузой, Азгалор счел нужным слегка застонать, надеясь на дальнейшую благосклонность имперца. Однако тут же получил ощутимый тычок под ребра от нордлинга и замолчал.
   Риниус (нет оснований полагать, что его звали по-другому) бросил на жестокого норда ледяной взгляд, явно осуждая его методы усмирения пленных.
   "Я же сказал тебе, Фьорлиг, чтобы ты оставил свои варварские замашки... По крайней мере, до тех пор, пока мы не будем абсолютно уверены, что он является приспешником этого отвратительного культа. Если же это подтвердится, я возражать не буду - они уже не люди... Но до тех пор - не сметь!" - с командирскими нотками в голосе произнес Риниус.
   Осмелевший Азгалор вновь подал жалобный голос. Но это уже не было притворством в полной мере. В помещении, где сейчас валялся ящер, было достаточно тепло, и аргонианин уже начинал отогреваться, вновь овладевая способностью использовать свои конечности. Вместе с жизнью к нему возвращалась и боль.
   "Однако он почти пришел в себя. Так... Приступим к допросу. Начнем, как обычно, с начала. Кто ты и как попал на Солтсхейм?" - обыденно протянул имперец.
   XIV. Допрос без пристрастия.
   Азгалор не понимал, что происходит. Он смог когда-то (кстати, совсем недавно) осознать свое положение, даже находясь в мерзком святилище на корабле, даже когда странные существа начали свои превращения, даже когда он брел по тонкому прибрежному льду и даже когда очнулся на плече у нордлинга. Но в данный момент происходило что-то не страшное, не невероятное, а вполне обыкновенное и повседневное. Как будто Азгалор просто находился в одном из многочисленных отделений имперской канцелярии, куда его часто таскали на допросы в связи с многочисленными кражами, имевшими место быть в захолустном Сейда Нин. Но от своей обыденности ситуация не становилась менее опасной. Сейчас происходило что-то гораздо более важное. Ящер это чувствовал, хотя и не мог объяснить, как именно. Некоторые хаджиты называли подобные ощущения "чутьем задницей", но в этом Азгалор с ними был совершенно не согласен, так как, по его наблюдениям, упомянутый орган абсолютно не был вовлечен в процесс интуитивного восприятия.
   Да, и еще. Если его подозревали не в простом воровстве, а, к примеру, в заговоре против Императора, то вполне могли применить и пытки. При мысли о них аргонианин нервно вздрогнул, так как ему вполне хватало и вновь разливающейся по телу прежней боли. Что уж говорить о дополнительной...
   Тем временем Риниус нетерпеливо постукивал пальцами по столу, за который уже успел сесть. Затянувшееся молчание, по всей видимости, его не устраивало.
   "Давайте я отрежу ему ухо. Хотя нет, ушей-то у него нет... Ну, вырву пару зубов," - равнодушно бросил нордлинг.
   "Если он сейчас же не заговорит, я разрешаю прибегнуть к этому неэтичному, но разрешенному законом средству," - вздохнул Риниус.
   Услышав это, Азгалор мгновенно изобразил на аргонианской морде благочестивое выражение скромности и покорности, а также начал извиваться на полу так, как, по его мнению, извивался бы тот, кому нечего скрывать.
   "Я Азгалор... Азгалор, аргонианин, живу в Сейда Нин... Есть необходимые документы... Дома... Но вы сможете это проверить в любой момент... Если вам что-то наплел этот пьяница Ра'Гирр, не верьте ему... Он сам ворюга, вот, у меня нагло украл, воспользовавшись моей... беспомощностью... больше тысячи дрейков... И Аррилл тоже все врет... Это не я украл его двемерский когерер... Правда, не я... И драку в его трактире тоже не я затеял... Это все тупые норды... Ой, я хотел сказать, отважные норды... То, что я спал прямо на причале, вышло случайно... Я готов заплатить штраф... Когда приеду домой... Вот..." - с трудом ворочая распухшим и замерзшим языком, бормотал испуганный Азгалор, пытаясь любезно улыбнуться еще сильнее замерзшими челюстями. Улыбка, конечно, не удалась.
   Риниус усмехнулся. А потом откинулся на спинку своего мягкого кресла и принялся дико хохотать. Азгалор недоуменно взирал на него с пола. Как, впрочем, и нордлинг, который удивленно замер у ярко горящего камина.
   "Ха-ха... Он не крал двемерский когерер... И не дрался... Какие-то Ра'Гирр и Аррилл..." - сквозь выступившие слезы пытался сказать имперец. "Да, Фьорлиг, напрасно ты его так... Этот явно не культист... Да... Готов заплатить штраф, ха-ха-ха..." - надолго ушел из реальности Риниус. Отсмеявшись, он уже серьезнее, но иногда с заметной широкой улыбкой, продолжил импровизированный допрос, потерявший всякую напряженность (столь свойственную всем подобным мероприятиям).
   "А знаешь ли ты, аргонианин, где находишься?" - достаточно спокойно спросил Риниус.
   "Э-э-э... Ну, вроде как Солтсхейм называется..." - по-прежнему ничего не понимая ответил Азгалор.
   "Да, Солтсхейм... А точнее, форт Инеевой бабочки. А как ты оказался здесь? Наверное, напился скуумы и как-то попал на имперский корабль? Я прав?" - c улыбкой поинтересовался дотошный имперец.
   Если бы аргониане могли краснеть, и у Азгалора было бы развито чувство стыда, он непременно покраснел бы. Но, поскольку это было ему не присуще, то ящер просто с прежним удивлением смотрел на Риниуса с пола, изумляясь догадливости имперца.
   "А откуда вы знаете?" - отведя глаза, спросил Азгалор.
   "Ну, тут и думать особо не надо... На Солтсхейм можно попасть только либо имперским галеоном, либо с помощью хаджита С'Вирра. Ну, теоретически можно и вплавь, но на практике это невыполнимо: во-первых, попросту не найдешь верное направление, во-вторых, не хватит сил доплыть, и, в-третьих, конечно, холод... У С'Вирра сейчас проблемы с законом - он не платил налог, получаемый с доходов от перевозки. Хотя какие там доходы... И не плавает на Солтсхейм сейчас почти никто, и берет он за это какие-то крохотные суммы... Но Империи это не важно: получаешь доход - плати налоги. В общем, начислили ему эти бюрократы за все годы его перевозок... И С'Вирр предпочел бросить эти плавания и заняться свободной контрабандой. Раз уж все равно проблемы с законом..." - поведал Риниус. "Таким образом, приплыть сам ты не мог, С'Вирр тоже не помогал тебе. Остается имперский корабль... Хотя ведь этих кораблей тут уже полгода как не было... Гм, и как же ты все-таки сюда попал?" - уже достаточно сурово закончил имперец.
   Фьорлиг тут же подскочил к вяло лежащему Азгалору и угрожающе навис над ним.
   "Отвечай, ящерица" - с заметной угрозой сказал он.
   "Нет, и правда, на корабле... Не знаю, вроде, не на имперском... Там какие-то странные существа были, в мантиях... Они еще превращались в тварей каких-то... В разных... У них в зале еще руки, ноги и головы висят... Я еле сбежал... Меня даже ранили..." - заторопился аргонианин, чувствуя, что несет какой-то бред. Впрочем, он уже и сам не был уверен, что все эти события не были бредом. Хотя он все же надеялся на лучшее - в смысле, что ему поверят, и норд его бить больше не будет.
   "Ты лжешь!!!" - гневно заорал нордлинг. - "Ты сейчас говоришь о своем корабле!!! Ты полиморфист!!!"
   Азгалор почувствовал, как отвратительные дурманящие волны, пульсируя, поползли от его левого плеча, спины и правого бока по всему его телу, распространяя невыносимое жжение, а потом вдруг как будто кто-то огромный и злобный разрезал это самое тело на множество кровоточащих кусков кривым зеленоватым ножом, с которого стекала черная кровь... Аргонианин даже не успел вскрикнуть. Его как будто полностью обездвижило что-то мерзкое и скользкое, парализовав и его язык... Азгалор молча провалился этот раз не во тьму, а в зеленую крутящуюся бездну.
   "Удивительно... Ведь мы же вроде бы невосприимчивы к ядам... Как же так..." - успел подумать ящер.
   XV. Свет истины.
   Время как будто потеряло свою целостность. Сознание Азгалора пробуждалось короткими вспышками, перемежаясь с отвратительными бредовыми видениями. Каждая такая вспышка оставляла ярчайшее и неизгладимое впечатление.
   Вот над аргонианином навис кулак разъяренного нордлинга... Крутящаяся бездна приобрела желтоватый оттенок... Риниус останавливает занесенную руку Фьорлига и внимательно всматривается в искаженное судорогой тело ящера... Зеленый вихрь закрутился в другую сторону... Риниус что-то кричит подбежавшему человеку в имперской броне... Из вихря вытягиваются иссиня-черные шипастые щупальца... Подбегает какая-то женщина-бретонка в мантии, быстро оглядывает корчащееся тело аргонианина... Щупальца хватают Азгалора и тянут в зеленую бездну... Бретонка торопливо сплетает красивый искрящийся голубоватый поток энергии, направляя его прямо в Азгалора... Щупальца распухают и давят ящера... Чья-то чешуйчатая и странно знакомая рука рвет короткими когтями плечо и грудь Азгалора... Из бездны показалась огромная безглазая пасть, потянувшаяся к аргонианину... Фьорлиг с трудом разжимает сведенные челюсти Азгалора, а бретонка заливает ему в горло какое-то безвкусное маслянистое зелье... Риниус бестолково суетится рядом... Безглазая пасть побелела, щелкнула зубами и втянулась обратно в вихрь... Бретонка снова и снова создает синий поток и посылает на плечи и живот трясущегося аргонианина... Зеленая бездна поблекла и прекратила движение... Еще и еще Азгалор получает искрящиеся потоки... Бездна ярко вспыхнула и лопнула, отпуская ящера... Риниус, Фьорлиг и пошатывающаяся бретонка склонились над скорчившимся Азгалором... И все поглотила тяжелая тень...
   ..."Так вот что испытывают отравленные люди... Надо же, какая невероятная боль... Так они меня все же отравили... Интересно, как им это удалось... Яд... Все же отравили..." - нестройная вереница мыслей неторопливо посещала измученный мозг Азгалора.
   "Не совсем так," - послышался где-то рядом звонкий молодой голос. Азгалор испуганно вздрогнул и открыл глаза.
   Он лежал на не слишком мягкой, но удобной кровати в маленькой тускло освещенной комнате. А рядом с ним в порядком ободранном, но вполне приличном с виду кресле сидела та самая бретонка, которая, скорее всего, и спасла бренную жизнь аргонианина.
   "Не бойся, я не читаю твои мысли," - успокоила она взволнованного Азгалора. - "Просто ты все, что думаешь, сейчас невнятно проговариваешь. Можно сказать, бормочешь. Ты еще не восстановился в полной мере."
   "А она симпатичная... Для человека. А нет ли у них тут хорошенькой аргонианки?" - вяло подумал Азгалор. Очевидно, после всех этих внезапных потрясений в нем неожиданно заговорил основной инстинкт. Умные имперские ученые, конечно же, сразу бы нашли этому объяснение. Дело в том, что организм, чувствуя свою возможную смерть в ближайшем будущем, инстинктивно стремится оставить потомство, чтобы продолжить свой род. Но имперских ученых рядом не было, поэтому Азгалору этого никто не мог объяснить. И он остался пребывать в неведении.
   "Нет, аргонианок в форте нет," - огорчила ящера бретонка. "Ой, прости. Просто ты опять высказываешь свои мысли. Рекомендую не думать о чем-то личном," - посоветовала она.
   Азгалору, в принципе, было безразлично, что его мысли сейчас нельзя скрыть. Он вообще считал себя весьма независимой и эмансипированной рептилией. Поэтому он не обратил внимания на реплику бретонки и решил поговорить о других вопросах, гораздо сильнее заботивших его на данный момент.
   "А что ты имела в виду, когда говорила "не совсем"? Это разве был не яд?" - осведомился аргонианин.
   "Ну что ты. Ты же и сам знаешь, что ваша раса полностью невосприимчива к ядам," - сказала бретонка и почему-то вздохнула. "Это был, конечно, не яд. Кстати, ты сказал правду про корабль, доставивший тебя сюда? Впрочем, теперь я и сама понимаю, что да," - не дала ему ответить женщина. - "Ну так вот... Скажи, они ведь ранили тебя, когда превратились, да?"
   "Угу. А откуда ты знаешь?" - поинтересовался Азгалор.
   "Определила по твоему состоянию" - усмехнулась бретонка. "Кстати, меня зовут Эмелия. Так что обращайся ко мне по имени. Не выношу обращения без имен," - поморщилась она. - "А как зовут тебя, аргонианин?"
   "Э-э... Азгалор," - промямлил ящер. Эта ситуация ему явно не нравилась. Что они все от него хотят?
   "Азгалор? Странное имя для аргонианина. Не хочешь - не говори," - не поверила Эмелия. "Ладно. Не важно. Пусть будет "Азгалор". Кстати, мне-то от тебя ничего не надо. Про это спрашивай у Риниуса, он нас сюда притащил," - закончила она. Как видно, Азгалор опять высказался вслух.
   "Ну? И что же это было тогда, если не яд?" - вернулся к сути разговора аргонианин.
   "О, это весьма интересное явление. Я назвала его "эффект псевдоядовитого внешнего полиморфического воздействия в активной стадии". В смысле, не эффект в активной стадии, а полиморфическое воздействие, если ты не понял," - посмотрев на округлившиеся глаза аргонианина, она поняла, что он не понял не только это.
   "Э-э... Какого воздействия?" - пробормотал Азгалор.
   "Так, повторяю для тупых и аргониан - псевдоядовитое воздействие в активной стадии полиморфизма. Короче, когда полиморфист превращается в кого-нибудь, он приобретает способность заражать всех не-полиморфистов, которых ранит своими конечностями, странной и практически неизлечимой болезнью, действие которой чрезвычайно напоминает действие сильного яда. Но это не яд," - пояснила она, дабы даже у неотесанных личностей (таких, как Азгалор) сложилось верное представление об этом загадочном явлении.
   "Это хоть не мор?" - испугался Азгалор. Он был наслышан самых разнообразных и часто сильно преувеличенных слухов о страшных моровых поветриях, свирепствующих в Эшленде и способных иссушить аргонианина за час, а потом превратить его в пепельную тварь. Хотя на самом деле Азгалор больше всего на свете боялся стать не пепельной тварью, а хаджитом.
   "Нет, это то, что принято называть обычным недугом. Хотя тебе сильно повезло, что симптомы проявились так рано и мы (в частности, я) сумели тебя спасти. Во многом эта болезнь страшнее любого или почти любого мора. Но она является неоценимым объектом для исследований, в частности, для изучения природы полиморфизма," - увлеченно рассказывала Эмелия.
   "Да, Э... Эмелия... Ты все время упоминаешь каких-то полиморфистов. А кто они вообще такие?" - показал свою крайнюю необразованность, недогадливость и бестактность Азгалор.
   "А ты сам не понял?" - презрительно фыркнула бретонка. "Ну что ж, тогда нам и вправду не о чем разговаривать. Полиморфисты - это те, кто был с тобой на том старом корабле... Точнее, это ты был с ними. О них лучше спроси у Риниуса," - и Эмелия, резко встав со своего кресла, вышла из комнатки.
   А Азгалор остался. Так как не мог встать.
   "Позову-ка я этого Риниуса... Может быть, он будет более терпимым... И объяснит, что происходит" - проникся несвойственным ему любопытством аргонианин. И немедленно привел в исполнение свою мысль.
   "Риниус... Риниус..." - хрипло позвал он, стараясь вложить в свой голос как можно больше страдания и печали. Азгалор надеялся, что имперец придет без негуманного нордлинга.
   XVI. Культ Карниворакса.
   Увы, надежды аргонианина не оправдались. Риниус пришел именно с нордлингом. "Разорви меня даэдра, они что, всегда парой ходят?" - недовольно подумал Азгалор.
   "И что тебе надо, ящерица?" - грубо обратился к аргонианину норд.
   "Спокойнее, Фьорлиг. Теперь мы точно знаем, что он не полиморфист. Абсолютно точно. Так сказала Эмелия, а в ее компетенции сомневаться не приходится. О том, что это существо является обычным аргонианином, красноречиво говорит тот факт, что он переболел этим... как его... ну, воздействием полиморфиста в активной стадии, или как-то так. Насколько нам известно, сами полиморфисты этому не подвержены" - высказался Риниус.
   "Вы как хотите, господин Риниус, а лично я ему доверять не собираюсь. Не просто так он оказался с ними на их проклятом корабле, не просто так... " - веско сказал нордлинг.
   "Простите, что побеспокоил..." - постарался быть любезным Азгалор (хотя он и слегка обиделся на научный термин "обычный аргонианин"). "Я бы хотел поподробнее узнать об этих... полиморфистах... И о том, что вам от меня нужно - вы ведь не просто так оставили меня здесь, верно?" - осторожно начал расспросы ящер.
   "Ну, во-первых, эта информация является секретной..." - начал имперец. Подумав секунду, он продолжил: "Но, поскольку ты уже стал свидетелем их ритуалов, то скрывать эти данные от тебя в дальнейшем не имеет смысла..."
   Риниус начал расхаживать по небольшой комнате, создавая колеблющиеся тени на стенах. Очевидно, в таком состоянии ему легче было собраться с мыслями.
   И имперец начал свой монолог:
   "Ну так вот... Не так давно к нам начала поступать весьма странная и противоречивая информация о некоем новом культе, который тайно действовал как в таких крупных городах Вварденфелла, как Вивек, Балмора, Садрит Мора и Эбенгард, так и в таких захолустных, как Сейда Нин, Пелагиад и Кальдера. Культисты приносили жертвы своему "Повелителю" людей, меров, а также аргониан и хаджитов. Кроме того, они всячески проповедовали свои бредовые в целом идеи, стараясь привлечь новых "братьев", как они друг друга называли, в свои ряды. Все, как ты видишь, банально и тривиально до невозможности. Интересно одно - они готовили планы свержения Императора. Хотя и эту идею нельзя назвать новой. И это поначалу нас совершенно не беспокоило. Подумаешь, горстка придурков опять собирается захватить Империю. Конечно, мы отнюдь не собирались терпеть их выходки с жертвоприношениями, поэтому регулярно отлавливали и казнили группы культистов. Но специальной слежки за ними не велось, потому как были дела и поважнее. Да и, казалось, зачем.
   Самое интересное началось потом. То из одного города, то из другого вдруг начали поступать странные сообщения об организованных бандах аргониан, вооруженных даэдрическими и эбонитовыми клинками, копьями и булавами, а также использующих некое ранее неизвестное заклинание, внешне своими эффектами напоминающее обыкновенную элементальную атаку, но в отличие от подобных атак обладающее невероятной разрушительной мощью. Немногие очевидцы рассказывали об этих заклинаниях совершенно невероятные вещи. Как будто все, во что попадала энергетическая синеватая сфера, окутывалось переливчатым голубоватым сиянием, а затем просто исчезало, не оставляя никаких следов, как будто никогда раньше и не существовало. Причем исчезало без каких-либо красивых эффектов, просто - исчезало. Люди, двери, ящики, целые дома - все. Согласись, что вот это уже должно было нас заинтересовать? Так и вышло. Сразу появилось множество вопросов. Откуда у нищих аргониан такое оружие? Что это за заклинание, которым не владеют даже лучшие боевые (и не только боевые) маги Империи, включая и самого Имперского придворного мага? Откуда они приходят, где их базы? И главное, зачем аргонианам все это нужно? Ведь Империя никогда их особо не притесняла (ну, притесняла, конечно, но не сильно), а подобные действия не могут повлечь ничего другого, кроме как жестоких репрессий со стороны Империи и еще более жгучей ненависти со стороны местных данмеров (которых немало погибало во время этих нападений). Сразу после первого же нападения невероятно выросли контрабандные поставки рабов-аргониан, которых нещадно, что называется, на износ использовали на плантациях, а затем просто убивали. И кто-то явно наживался на этих поставках... Всеобщая ненависть к несчастным ящерам невероятно усилилась. Да ты и сам это мог испытать. На себе. Имперский контроль над аргонианами также возрос. В общем, по всей видимости, от этих нападений страдали в первую очередь сами ящеры. Так что все это совершенно не поддавалось логическому осмыслению.
   К тому же, даже если чисто теоретически допустить подобную нелепую возможность аргонианского восстания, то тогда становится непонятным вообще все. Почему в таком случае они не подняли восстание в Чернотопье? Или они хотят вначале захватить Морроувинд, освободить всех рабов и провозгласить правовое государство, а затем уже отправляться на освобождение Чернотопья? Абсурд и нонсенс.
   А потом уже начали поступать совсем уж невероятные донесения. Якобы несколько рабов, чистящих канализацию в Вивеке, видели в подземельях одного из округов, как несколько альтмеров, данмер и человек (по видимому, имперец) сначала исполняли какие-то жуткие песнопения, а потом начали превращаться в аргониан. Да-да, именно так. Конечно, никто в это не поверил. Зачем альтмерам, которые так гордятся своей чистой кровью, и данмерам, которые издавна презирают зверолюдей в целом и аргониан в частности, превращаться в них? И как такое вообще возможно? Известны заклинания невидимости, заклинания быстрого плавания и им подобные, известны болезнь ликантропия и болезнь корпрус, известно, что некоторые очень сильные маги (такие, как Сота Сил) крайне редко принимали облик даэдра, но чтобы превращаться так, массово, да еще и в аргониан... Опять все крайне нелогично. Было принято неофициальное решение, что рабы просто увлекались скуумой, и что их показания - обычный пьяный бред. Этот инцидент в подземельях, конечно, не был расследован.
   Ситуация немного прояснилась, когда некий забулдыга по имени Данар Увелас, известный своим пристрастием к упомянутому напитку, прибежал в Орден Справедливости, и, дрожа от ужаса, поведал Ординаторам аналогичную историю с превращениями, упомянув, однако, интересную деталь - он расслышал, как превратившиеся называли друг друга "братьями". Конечно, не только культисты могли так обращаться друг к другу, и вообще показаниям подобного "свидетеля" (кстати, он впоследствии куда-то пропал, и доподлинно неизвестно, что с ним стало) не стоило особенно доверять, однако эти показания давали хоть какие-то зацепки. И мы начали подробно изучать деятельность новоявленного культа, о котором я сказал в самом начале.
   И вновь выяснились странные факты. Культисты не были банальны в своей вере так, как в остальном. Они поклонялись даэдра, но не одному из "Злых" Лордов, как можно было подумать, а какому-то из малоизвестных в народе даэдра, которого они называли именем "Карниворакс". Как я уже сказал, к Лордам Даэдра его ни в коей мере отнести нельзя, но и низшим даэдра он тоже не принадлежит. Скорее он..."
   "Средний даэдра?" - нетактично перебил Риниуса Азгалор.
   "Гм, ну какими же примитивными категориями ты мыслишь... Как бы сказать поточнее... Ну вообще-то да, в сущности, ты прав. "Средний" даэдра. Будем называть его так, если хочешь. Хоть это и как-то простовато... Ну ладно, я продолжаю. И попрошу впредь проявить уважение и не перебивать меня. Ведь, в конце концов, я все это и так знаю, и сейчас рассказываю тебе по твоей же просьбе," - с заметным раздражением проговорил Риниус.
   Азгалор стыдливо (конечно же, притворно) затих.
   Раздраженный тем, что аргонианин оборвал его пламенную речь, Риниус некоторое время молча мерил шагами комнату, затем снова заговорил, но голос его звучал уже без прежнего энтузиазма:
   "Ну так вот... На чем я остановился... Ах да, даэдра Карниворакс.
   Нами было принято решение внедрить нашего агента в этот самый культ Карниворакса. Как ни странно, это событие прошло совершенно без проблем. Культисты были только рады новоприбывшему "брату" и поспешно посвятили его в "избранные" (почему-то все члены любого культа считают себя избранными). Наш агент несколько раз сумел успешно передать нам важные донесения, но затем с ним что-то случилось. В каждом новом послании появлялось все больше откровенно нелепых строк, в которых агент запутанно излагал нам "волю великого Повелителя", а также цитаты из проповедей какого-то "брата Ллотиса", который, как мы узнали впоследствии, являлся (и является и по сей день) главой и духовным наставником этого культа, впоследствии получившего неофициальное название "культ полиморфистов". Закончилось все тем, что письма от агента превратились в бессмысленные и бессвязные послания, содержащие лишь призывы примкнуть к их культу и покориться великому Карнивораксу. Руководство приняло решение встретиться с заблудшим агентом и выяснить, что происходит. В результате прямо на тайной встрече наш агент (который был "братом") превратился в какую-то мерзкую тварь, убил двух других наших отличных агентов, пришедших на эту встречу, тяжело ранил еще одного и легко ранил другого. Именно тогда мы впервые узнали об этом... влиянии внешнего полиморфизма... в активной стадии... Когда они оба умерли с страшных мучениях... А потом этот урод вырезал половину Альд'Руна (именно там проходила встреча)... Хорошо хоть, удалось замять этот... инцидент... По официальной версии, на город было совершено массовое нападение огромного количества корпрусных монстров... С трудом уничтожили эту мерзкую тварь, эту гадость... Страшно подумать, что было бы, начни он выкладывать культистам наши планы... Эх..." - тяжело вздохнул Риниус. Очевидно, ему было нелегко вспоминать те события. И даже Азгалор это понял, и не стал больше задавать идиотских вопросов, которые так и крутились на его аргонианском языке.
   А за окном падал крупными хлопьями снег...
   XVII. Мрачная история.
   Тягостное молчание несколько затянулось. Риниус отвернулся от Азгалора и смотрел в данный момент в окно, а сам ящер пытался отогнать мысль о том, что возможно, его полностью так и не вылечили от этого... эффекта полиморфического воздействия, и он умрет в жутких страданиях.
   Наконец Риниус прекратил созерцание падающих снежинок (которые, надо сказать, были здесь повседневным зрелищем), и вновь заговорил с аргонианином. Голос его звучал глухо.
   "Так, о чем я... А, да," - попытался развеять тягостное впечатление имперец. - "После уничтожения этого... предателя... его тело было отдано..."
   "Некромантам?" - совсем уж глупо ляпнул Азгалор.
   "К..кому? Каким, к Даготам, некромантам? Ты что, уже скуумы нажраться успел? Что за чушь ты несешь? Как имперские власти могли отдать некромантам тело могущественного культиста?! Да к тому же бесплатно... Я все больше сомневаюсь в твоих умственных способностях... Видимо, это... как его... полиморфическое воздействие так повлияло... Или ты всегда был таким... гм, недоразвитым?" - задал довольно оскорбительный вопрос Риниус.
   "Да я это... Не подумал просто..." - растерянно пробормотал аргонианин.
   "Да? Ну ладно, пока забудем об этом, это не важно... Некромантам... Надо же такое ляпнуть... Не стоит, наверное, его брать туда... С такой-то одаренностью... Ладно, потом решим..." - тихо проговорил сам себе Риниус. Судя по этому, его разум также был не слишком незамутнен. Или он просто перетрудился. - "Впрочем, продолжим."
   И он продолжил.
   "Так вот, тело этого урода... в смысле, культиста отдали совсем не некромантам, как ты соизволил подумать, а просто целителям и магам Гильдии. Естественно, для изучения.
   Весьма забавно, что маги не нашли абсолютно ничего необычного. Конечно, на трупе были весьма многочисленные раны, оставленные при его уничтожении нашими людьми и воинами из Гильдии Бойцов, также привлеченными к захвату полиморфиста. Но более ничего странного и необъяснимого. Даже следов магии почти не удалось обнаружить.
   Обескураженные такими впечатляющими и познавательными результатами, мы (ну конечно, руководство) приняли решение больше не практиковать внедрение агентов в культ (что неудивительно), а действовать исключительно грубой силой. И, конечно, магией. Но расследование, конечно, не прекращалось.
   Агенты быстро вычислили местонахождения основных баз культистов (к счастью, сделать это было не очень сложно), а также изучили все их контакты в крупных городах. Вроде бы изучили.
   Было запланировано несколько крупных (и секретных) боевых вылазок на эти базы, с целью полного или хотя бы частичного уничтожения находящихся там культистов. К слову, базами в основном являлись древние даэдрические святилища, малоизвестные руины двемеров и большие пещеры. Поступила достоверная информация, что отряды полиморфистов в святилищах очень немногочисленны, а сами культисты там крайне низкого ранга ("агент", устроивший резню в Альд'Руне, был посвященным адептом, в отличие от них), и не смогут оказать достойного сопротивления.
   Полная победа над обнаглевшими культистами, как думали все, была уже в наших руках, закованных в латные рукавицы либо просто одетых в перчатки кожи нетча. Или же, как у некоторых, в изящные перчатки из тонкой ткани.
   Но, к нашему глубокому удивлению, это было далеко не так.
   В первом же атакованном нами святилище (оно находилось в древних двемерских руинах; название его я, разумеется, не помню, да это и невозможно это - запомнить все бессмысленные двемерские названия) нас ждали. Причем ждали полсотни лучших магов-адептов. Вначале, когда первые наши воины вошли в мрачное святилище, они даже не поняли, что произошло.
   Они не успели ничего почувствовать, но мы, те, кто шли за ними (да-да, я тоже участвовал в этом небольшом по масштабу, но страшном по сути событии), видели все. А именно то, что навстречу бойцам сразу и почти синхронно вылетели две дюжины синевато-прозрачных одинаковых сфер. Все они настигли свои цели, и двадцать три наших воина мгновенно окутались призрачно-голубым переливчатым сиянием, а затем... затем они исчезли. Бесследно. Не осталось ни сапога, ни перчатки, ни кольца... Исчезли полностью, как ни нелепо это звучит.
   После этого полиморфисты, опять же практически одновременно, как по команде, начали превращаться в каких-то мерзких тварей наподобие той, которая бесчинствовала в Альд'Руне. Причем у каждого был абсолютно свой облик, как ты уже мог убедиться. Ты все это отлично видел и уже пережил первое впечатление от таких превращений, так что я тебе не буду их описывать... Жутко вспоминать, как понимаешь... Так что я продолжу.
   Потом и началась бойня. И те, кто не погиб при атаке синеватыми сферами, позавидовали тем, кто погиб. Потому что они умерли хотя бы быстро и без мучений.
   Мы, со всем нашим лучшим оружием и превосходными магами, не смогли выстоять против них и нескольких мгновений. Этот натиск отвратительных чудовищ, от которых веяло такой нечеловеческой яростью..." - голос Риниуса сорвался.
   Азгалор молчал.
   Риниус снова тяжело вздохнул, так же помолчал немного, собираясь с мыслями. И вновь в комнате раздался его негромкий голос.
   "Это был какой-то кровавый кошмар. Полиморфисты раздирали бойцов на куски вместе с доспехами, душили щупальцами, перегрызали им глотки, отрубали руки когтями. В воздухе повисла тонкая пелена из мельчайших капелек крови... На стены и даже на потолок налипли мелкие куски человеческой плоти... Я никогда не забуду тот запах... Запах крови товарищей..." - рассказ имперца вновь прервался. Очевидно, перед его глазами вновь застыла эта страшная картина.
   "А еще тогда ко мне подбежал Глоциус, мой близкий друг... Он захлебывался кровью, а из его живота свисали какие-то кровоточащие ленты... Я уж потом понял, что это были разодранные кишки... И он что-то пытался сказать мне, но тут сзади к нему подбежал культист, который располосовал Глоциусу шею и оторвал голову..." - и опять повисла тягостная пауза.
   "Ладно, не будем вдаваться в детали," - прервал Риниус собственные жуткие воспоминания. - "В общем, этот день стал последним не только для наших парней... Я, трое магов (их зовут... звали Гарадиус, Эрнард и Паллатиус) и четверо бойцов (я не знал их имен) - мы все сумели скрыться в отдаленной башне. Мы с другими воинами встали у входа, а маги заняли оборонительные позиции напротив этого входа.
   Видимо, полиморфисты были лишены способности применять свое смертоносное заклинание, находясь в зверином облике, поэтому они были опасны для нас только в ближнем бою. Наша позиция была чрезвычайно удобна. Мы рассчитывали на то, что прибудет подкрепление и вытащит нас из этого проклятого святилища. Ведь у нас была предварительная договоренность - если наши посланники не прибудут в условленное место к определенному времени, то свежие силы незамедлительно отправляются в святилище добивать остатки отрядов противника.
   Но время шло, наступила ночь, а новые бойцы все не появлялись. Снизу не доносились звуки боя. Полиморфисты изредка пытались штурмовать нашу башню, но без особого успеха. И перед входом в помещение, где мы находились, уже громоздилась небольшая куча их тел.
   Конечно, такая осада не могла продолжаться бесконечно. К тому же у одного из наших воинов уже проявились симптомы этого... полиморфического воздействия в активной стадии. Я обратился к магам с просьбой - чтобы один из них телепортировался к одному из отделений Гильдии (неважно, магов или бойцов), чтобы они пришли к нам на помощь. Но поведение Эрнарда и Гарадиуса меня очень озадачило. Они оба вдруг странно смутились и начали бормотать что-то о "колебаниях магических потоков", которые мешают магии Возврата. А потом Гарадиус вдруг заявил, что ему незнакомо это заклинание. Хотя я точно знал, что он весьма сведущ в магии мистицизма, и подобные отговорки выглядели по меньшей мере нелепо.
   Что касается Паллатиуса, то он и вправду был всего лишь учеником, так что и на самом деле не смог бы сплести заклинание Возврата.
   И тут произошло то, что оставило в моей памяти еще более глубокий след, чем даже кровавая резня и куски тел моих товарищей на стенах.
   Оба мага (я имею в виду Гарадиуса и Эрнарда) вдруг схватились за головы. На их лицах застыло странное выражение, как будто они пытались что-то услышать, и у них это плохо получалось.
   Затем они резко выпрямились...
   И у каждого в руке засветился переливчатый синеватый шар.
   Мне и Паллатиусу, а также еще двоим воинам удалось отскочить в сторону. Сказались годы тренировок.
   А вот двоим другим бойцам не повезло. И они исчезли вместе с крупным фрагментом стены.
   И в пролом рванулись уродливые культисты...
   Я не понял, что произошло дальше. Я уже приготовился быть разорванным на части, и мысленно попрощался с родными... Но вдруг почувствовал, как меня подхватывает какой-то вихрь чистой магии, который несет меня сквозь пространство.
   Как мне объяснили позже, Паллатиус все же смог создать заклинание Возврата. Причем какого-то невероятного - массового Возврата.
   Паллатиус с тех пот так и не пришел в себя до конца. Он с трудом ходит, хотя вдвое моложе меня. Иногда его посещают жуткие видения, и он не может спать по ночам.
   Один из спасшихся воинов все же погиб от этого самого ложноядовитого полиморфического воздействия. Его не смогли спасти даже лучшие целители.
   Второй жив и здравствует, сейчас он занимает значительный пост в Имперском Легионе. К сожалению, я так и не запомнил его имени.
   Да и я с тех пор так толком и не оправился. Именно поэтому мне больше не поручают организацию серьезных боевых операций. И только с полиморфистами мне по-прежнему позволяют бороться всеми доступными средствами. Понимают, что это для меня стало делом чести...
   Ладно. Я уже пережил весь этот кровавый кошмар, и не хочу вновь переосмысливать весь этот ужас... Перейдем непосредственно к сути дела. У тебя есть вопросы?" - достаточно будничным тоном закончил Риниус. Азгалор совершенно не мог понять, как он мог так быстро переходить из одного эмоционального состояния в принципиально другое, но считал подобное свойство характера очень хорошим качеством.
   Теперь за окном бушевал настоящий буран, очень странное природное явление, никогда ранее не виданное Азгалором. И на тусклом небе показались две едва видимые через рои снежинок луны, символизируя таким образом окончание короткого северного дня.
   XVIII. Обыкновенное знакомство.
   Азгалор недоуменно смотрел на Риниуса, пытаясь осознать все сказанное им, а также понять, какое он, аргонианин Азгалор, имеет ко всему этому отношение. И что значит "вопросы есть"? Зачем Риниус ему будет что-то объяснять?
   "Ну? Ты что-то не понял?" - уже с нотками недовольства переспросил имперец.
   "Э-э... Ну конечно, меня подобные вопросы мало волнуют... Ну, раз уж вы настаиваете..." - Азгалор усиленно пытался вспомнить хоть что-то из того, о чем так долго рассказывал Риниус. "А, так почему же вы сказали, что магов так звали, ведь, как я понял, все они остались живы?" - прицепился к словам аргонианин. Ну, хоть что-то спросил.
   "Понимаешь, как бы тебе объяснить... Я не считаю этих предателей людьми. В тот день, когда произошли все эти страшные для меня события, Гарадиус и Эрнард умерли для меня. Да и не только для меня. В общем, ты понял," - слегка задумавшись, пояснил Риниус.
   Азгалор на самом деле ничего не понял, но все же решил продолжить диалог. Он всеми силами старался наладить отношения со всеми этими странными людьми. Ведь от них, в принципе, зависела дальнейшая судьба аргонианина.
   "А этот... Паллатиус?" - осторожно спросил ящер. Хотя это его совершенно не интересовало. Все эти взаимоотношения людей по-прежнему оставались для него загадкой.
   "Паллатиус? Кажется, я упомянул о его состоянии на данный момент? Так вот, в тот кровавый день умер и тот Паллатиус, веселый молодой маг, которого мы все знали. Да и я в какой-то степени тоже... умер," - со странной интонацией медленно проговорил имперец.
   Последние его слова Азгалор посчитал совсем уж бредом, и решил, что лучше прекратить разговор. Мало ли что.
   Риниус вдруг усмехнулся (очевидно, аргонианин опять произнес последнюю мысль вслух), и, так и не дождавшись новых вопросов, подошел к открытой двери и громко позвал Фьорлига.
   Когда упомянутый нордлинг наконец подошел весьма неспешной походкой к Риниусу, то получил новое задание - пригласить в комнату "остальных".
   "Гм, кто же эти "остальные", и почему нельзя было сразу сказать об этом Фьорлигу, тогда бы он хоть времени лишнего не тратил. А, неважно. Странный этот Риниус," - вяло размышлял аргонианин.
   Спустя достаточно длительный промежуток времени в комнате наконец-то вновь появился невозмутимый Фьорлиг, а вместе с ним уже знакомая Азгалору бретонка Эмелия, а также некая данмерка весьма высокомерного вида, одетая очень богато ("Ох, наверняка тоже расистка," - подумал ящер), симпатичная босмерка, даже сейчас крепко сжимавшая в руках невзрачный костяной лук, и низкорослый хаджит с бегающими маленькими глазками, почти полностью спрятавшимися в густой поросли мохнатых бровей. Хаджит сразу не понравился аргонианину, что, впрочем, было отнюдь не странно, учитывая весь опыт общения Азгалора с представителями этой расы.
   "Наверняка ищет, что бы стянуть," - недовольно думал Азгалор. - "Знаем, знаем мы вашу подлую породу, все вы такие..."
   Хаджит вдруг гневно фыркнул и потянулся за хитиновым кинжалом, висевшим у него на поясе.
   Азгалор поспешно вскочил с кровати и отважно залез под нее. "О боги, он еще и буйный!" - растерянно бормотал ящер, пытаясь закрыть свои наиболее уязвимые места предусмотрительно захваченной подушкой.
   "Это кто ищет, что стянуть?! Это я ищу, что стянуть?! Да кто бы тут говорил про подлую породу! Да вам всем лишь бы в болоте своем сидеть и жрать жуков через трубочку! Тоже мне, благородный нашелся!" - вопил хаджит, пытаясь попасть в испуганного Азгалора под кроватью своим кинжалом. Пока же ему удалось только распороть защищавшую ящера подушку. По всей комнате полетели клочки жесткой шерсти. Видимо, подушку набили тем, что было под рукой.
   "Успокойся, Дро'Гириш! Мне он тоже не нравится, но морду бить ящерице потом будем! Вначале дела!" - пытался успокоить разбушевавшегося хаджита Фьорлиг, крепко схвативший его за лапы.
   "Да он... Да я ему! Ты слышал, что он только что бормотал! Я его сейчас на корм хоркерам порежу!" - не желал утихать тот.
   "Спокойно, спокойно... Он не хотел тебя оскорбить, Дро'Гириш! Азгалор у нас тут после этого... воздействия полиморфического... Чушь несет всякую, не думает, что говорит... Ты уж его прости..." - пыталась внести свой вклад в привнесение мирных настроений Эмелия.
   Азгалор понял, что опять мыслил вслух, и тоже стал извиняться из-под кровати. Хотя это и было для него неприятно, но жизнь все же дороже.
   Хаджит, которого называли Дро'Гиришем, наконец соизволил успокоиться, и даже положил кинжал на стол.
   "Ну, а теперь, когда все снова спокойны и не желают убить друг друга, перейдем непосредственно к сути нашего предприятия," - с насмешкой произнес Риниус. Он не принимал участия во всеобщей возне вокруг разгоревшегося конфликта.
   Все находившиеся в комнате послушно замолчали. Чувствовалось, что все присутствующие относятся к этому имперцу с большим уважением. Даже высокомерная данмерка.
   "Итак, я хотел бы представить вас друг другу. Хотя некоторые уже знакомы друг с другом, но все же..." - Риниус сделал небольшую паузу. - "Итак, начнем.
   Имею честь представить вам Мирис Андрано, женщину, без которой наша маленькая экспедиция никогда не состоялась бы, ведь она великодушно вложила сорок тысяч септимов в организацию этой самой экспедиции. В нашей миссии она будет выполнять роль мага-целителя," - торжественно проговорил имперец. Данмерка надменно кивнула.
   Азгалор с восхищением смотрел на нее. Еще бы, вложить такие деньги в какую-то экспедицию - каково же тогда все ее состояние! Ну, или ее семьи.
   "Позвольте также представить вам человека, без которого наше предприятие также вряд ли состоялось бы - представитель Гильдии Магов, Эмелия Киридия - боевой маг!" - добавил Риниус. Эмелия заметно смутилась, сделала шаг вперед и тоже кивнула, но уже без оттенка высокомерности, а потом зачем-то создала в руке миниатюрный огненный шар. Все замерли, а Риниус медленно потянулся к кинжалу, лежащему на столе. Азгалор напряженно замер и прикрыл глаза остатками распоротой подушки.
   Вдруг бретонка засмеялась и погасила крохотный сгусток магического огня. "Я просто хотела подтвердить слова уважаемого Риниуса," - по-прежнему смущенно сказала она, развеивая повисшее напряжение.
   Все сделали вид, что так и было задумано. Даже Азгалор.
   "Далее. Ну, этот человек в представлении не нуждается - Фьорлиг! Моя правая рука и отличный боец. Его топор дополнит вашу магию, дамы," - как ни в чем не бывало продолжил Риниус. Нордлинг невозмутимо, как и всегда, шагнул к Риниусу и спрятал свои огромные руки за спину. Наблюдательный глаз бы заметил, что он не совсем уверенно чувствует себя без упомянутой секиры. Хотя это практически не было заметно на фоне общего спокойствия облика Фьорлига.
   "Кроме того, я бы хотел познакомить вас с Сильвегир. Она - лучший лучник Вварденфелла, насколько нам известно," - дошел и до босмерки Риниус. Сильвегир, по всей видимости, тоже смутилась, но не стала совершать различных необдуманных действий, а просто крепче сжала свой лук, с которым она не рассталась даже здесь. "В Валленвуде я была всего лишь одной из многих," - просто сказала босмерка.
   "Так... Я бы хотел также познакомить вас с Дро'Гиришем, но, как вижу, вы уже пообщались," - усмехнулся имперец. - "Дро'Гириш - широко известный в определенных кругах специалист по взлому самых разнообразных замков и замочков, а также по обезвреживанию ловушек."
   Азгалор бросил на хаджита презрительный взгляд. "Ясное дело, ворюга. Известный в определенных кругах! Наглый ворюга с дешевым кинжалом," - к счастью для Азгалора, эту мысль он вслух не произнес. Последствия "эффекта псевдоядовитого внешнего полиморфического воздействия в активной стадии" начали постепенно проходить.
   "Вроде бы все... Ах да, еще с вами будет один аргонианин," - вскользь упомянул и Азгалора имперец. "Так, в роли специалиста по полиморфистам. Громко, конечно, сказано, но все же... Он успешно бежал с их корабля-святилища, так что должен обладать некоторой информацией. Он, в принципе, должен неплохо вам помочь. А зовут его... как же... идиотское какое-то имя... Эмелия, напомни," - обратился к бретонке Риниус.
   "Вроде бы Азгалор," - напомнила та.
   "Гм, странное имя для аргонианина... В общем, Азгалор тоже отправляется с вами!" - бодро закончил имперец.
   Азгалор с выражением тупого недоумения в глазах смотрел на Риниуса из-под кровати. Он совершенно ничего не понимал. Куда он отправляется? И главное, зачем?! Зачем всем этим магам и воинам брать куда-то с собой никому не известного упитанного аргонианина, единственным достоянием которого были найденные им на причале штаны и деревянная миска, а единственным талантом - способность напиться до полного беспамятства?
   Аргонианин даже не пытался найти ответ на эти вопросы и лишь продолжал бессмысленно созерцать Риниуса из-под кровати, а имперец эти ответы отлично знал, но лишь смотрел на замершего под кроватью Азгалора и улыбался.
   За окном окончательно стемнело, а буран обрел полную силу, и тысячи снежинок неслись по воздуху, сопровождаемые неумолчным воем ветра. Гулять в такую погоду не хотелось даже медведям и спригганам, постоянным обитателям этих пустынных земель.
   XIX. "Устранение неясностей".
   Азгалор молчал. Риниус тоже молчал и по-прежнему улыбался. Вообще, в комнате молчали все. И улыбались тоже все. Кроме Азгалора.
   "Да, ты что-то хотел сейчас сказать?" - с заметной иронией вдруг спросил аргонианина Риниус.
   "Э-э... А-а-а... Ну... Гм..." - только и смог невнятно пробормотать ящер в ответ. Его разум еще явно находился под воздействием "эффекта полиморфического воздействия". Впрочем, Азгалор никогда и не отличался быстротой аналитического мышления.
   "Пусть он пока подумает," - решила вмешаться Эмелия. - "Я бы хотела задать вам несколько вопросов, Риниус. Так сказать, устранить неясности. Если не возражаете, конечно."
   "Ну что ты, Эмелия. Разумеется, спрашивай," - великодушно разрешил имперец.
   "Вот, например... Как я поняла, странными аргонианами, совершавшими нападения на города, были полиморфисты..." - вопросительно взглянула бретонка на Риниуса. Тот кивнул.
   "Так вот, с какой целью они это делали? То есть, я имею в виду, каковы были их более масштабные цели?" - вновь бросила вопросительный взгляд Эмелия.
   "Ну, мы можем только догадываться об этом... Понимаешь, не стоит искать логики в действиях каких-либо культистов и подобных им фанатиков. Возможно, это был какой-то своеобразный ритуал наподобие посвящения, быть может, так они готовились к более серьезным действиям (например, к нападению на дворец Императора). Вполне вероятно, что они таким образом испытывали свои силы... Существует много версий, трудно выбрать из них единственно верную. Да это и не имеет значения. Лично я считаю, что полиморфисты хотели посеять смуту в обществе, вызвать панику и межрасовую вражду... Еще я думаю, что они с помощью этих страшных деяний хотели отвлечь наше внимание от настоящих целей культа Карниворакса и повести нас по ложному следу. Это, конечно, такая же версия, как и все остальные, которые мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть. Повторяю, сейчас это уже не важно. Как известно, своими действиями полиморфисты добились совершенно обратного результата - именно из-за этих нападений мы и начали наше расследование... Я ответил на твой вопрос?" - закончил Риниус свой многословный монолог, который неоднократно прерывался громогласным зеванием Фьорлига. Видимо, нордлинг жаждал активных действий и совершенно не желал выслушивать "устранение неясностей".
   "А, вот... Риниус, вы все время говорите о ваших действиях, употребляя слово "мы". И тогда, когда вы еще на Вварденфелле рассказывали мне о культистах... Так кого же вы имеете в виду?" - рассеянно спросила Сильвегир, разглядывая какую-то едва заметную царапину на своем луке.
   По взгляду имперца стало понятно, что он сильно разочаровался не только в Азгалоре, но и в босмерке.
   "Гм... Ты могла бы и сама догадаться. Конечно же, мы - это Орден Клинков. А кто же еще стал бы заниматься подобными расследованиями? Конечно, дела такого плана находятся в области влияния Храма, но где уж им... Этим бездельникам лишь бы несчастных жрецов каких-то допрашивать, которые и не культисты никакие вовсе. Имперский Легион тоже не занимается такими вещами. Они больше пьянствуют и снаряжают рискованные походы против полчищ крыс, подло и вероломно захвативших дом какого-нибудь чиновника. По крайней мере, сейчас. Конечно, надо все же отдать Легиону должное - в принципе, воевать они, разумеется, умеют, но вот такими расследованиями совершенно не занимаются. И никогда не занимались. Так что ответ очевиден," - логично ответил Риниус.
   На Сильвегир совершенно не произвел впечатления тот факт, что она показала себя не в лучшем свете перед остальными участниками загадочной "экспедиции". В данный момент ее гораздо больше заботило то, что на изучаемом ею луке помимо царапинки оказалась еще и зазубринка.
   Риниус внимательно посмотрел на босмерку, а затем перевел тяжелый взгляд на аргонианина, по-прежнему храбро скрывавшегося под грубо сколоченной кроватью. Он явно ждал еще идиотских вопросов.
   И Азгалор, конечно же, оправдал его самые мрачные ожидания.
   "А кто это гнался за мной по льду? Такой толстый и белый... Это тоже был полиморфист?" - задал глупейший вопрос ящер. Впрочем, Риниус был готов даже к этому.
   "Конечно, это очень важно, особенно сейчас," - с усмешкой заметил имперец. - "Ну, раз уж ты поинтересовался... Когда Фьорлиг тебя... э-э... нашел, за тобой полз хоркер. Да, всего лишь хоркер."
   "Кто?" - остался недоволен ответом аргонианин.
   "Ну, хоркер... Местное животное, обитающее в воде. Вообще-то хоркеры вполне мирные существа, но этот... Очевидно, вид тонущего и горящего корабля оказал слишком сильное впечатление на его небольшой мозг... Или ты его так разозлил чем-то... В общем, ты понял," - с легким раздражением разъяснил Риниус. И это раздражение было вполне понятно.
   "Разрешите задать еще вопрос по существу," - не отставала от имперца неугомонная (или скорее излишне любознательная) Эмелия. "Почему вас уже ждали в том святилище, и по какой причине вас предали Гарадиус, Эрнард и тот первый агент? И как Гарадиус и Эрнард узнали, что пришло время атаковать? И как называется заклинание полиморфистов в виде синеватого шара, и в чем его суть?" - забросала она вопросами Риниуса. Очевидно, эти вопросы она хотела задать уже давно, но никак не представлялся случай.
   "Интересно, откуда она знает про святилище и Гарадиуса с Эрнардом? Ведь ее не было в комнате, когда Риниус мне о них рассказывал. Подслушивала? Или он рассказывал эту историю всем, присутствующим здесь?" - вяло подумал Азгалор.
   Риниус не спешил отвечать. Он опять подошел к окну и вгляделся в непроглядную мглу.
   "В святилище нас ждали потому, что Гарадиус сообщил полиморфистам время и место нашей будущей атаки. Как он сумел это сделать, доподлинно неизвестно. Неизвестно также, каким образом он и Эрнард получили приказ к действию, но наши маги полагают, что эти явления связаны. Они считают, что все, кто хоть раз участвовал в ритуале полиморфистов, мистическим образом связаны и подчиняются Карнивораксу. Почему нас предали? А почему вообще люди предают? Власть, деньги, бессмертие, магические силы... Скуума... Неважно, какая из этих причин побудила их к предательству - им нет прощения. Эти... существа достойны только смерти. И я не хочу более о них говорить..." - отрывисто произнес имперец.
   Бретонка, по всей видимости, не получила той информации, на которую рассчитывала. Он вздохнула и присела на краешек кровати, под которой скрывался Азгалор, предварительно наступив ему на лапу.
   "Но их заклинание? И что вы можете сказать о влиянии превращений культистов на их собственные разум и тело? И каковы окончательные цели полиморфистов?" - последовала очередная порция вопросов.
   "Подожди, по порядку. Их заклинание получило от наших магов поэтическое название "Сфера Забвения", и связано это название с эффектом этого заклинания, о котором я вам всем когда-то уже рассказывал. Как влияет полиморфизм на культистов? Пока мы ничего не можем об этом сказать. По мнению магов Гильдии, метаморфозы культистов оказывают необратимые изменения на их психику, но это всего лишь предположение. О влиянии превращений на тела культистов также ничего не известно. Но, по-видимому, если это влияние и есть, то оно крайне незначительно. Ведь достоверно известно, что они могут практически в любой момент принять прежний облик. Конечно, если захотят. Но обратное превращение почему-то отбирает у культистов гораздо больше сил, чем превращение в звероподобное создание. Именно поэтому тогда в башне они не спешили принять нормальный облик, зная, что всегда могут задействовать Эрнарда и Гарадиуса..." - неторопливо и без каких-либо эмоций проговорил Риниус. Его свойство мгновенного перехода из одного душевного состояния в другое, совершенно противоположное уже никому не бросалось в глаза. "Далее... Ну, про цели культистов я уже упоминал. Их промежуточные, мелкие цели - поставки рабов-аргониан, привнесение панических настроений в общество, оценка собственных магических сил и подобные им я уже называл. Да и совершенно нетрудно догадаться о них. Как не трудно догадаться и о их главной цели - заменить своим человеком Имперского боевого мага, а затем и самого Императора. И таким образом захватить контроль над Империей. Как я и говорил, банально до невозможности," - спокойно заключил он.
   "Заменить Императора? И это после Ягара Тарна?! Ведь после этого случая подобный план был бы обречен на провал!" - воскликнула Эмелия. Похоже, что этот разговор был интересен только ей. Все остальные давно уже не слушали эти рассказы о сущности полиморфистов и с отсутствующим видом ждали окончания "устранения неясностей", как выразилась бретонка. Из-под кровати доносился тихий храп усталого ящера, а хаджит усердно почесывался.
   "Видишь ли, Эмелия... Возможно, именно в этой безумности плана культистов и кроется его гениальность, как ни странно это звучит. Дело в том, что после случая с упомянутым самозванцем никто даже не думает, что такое можно повторить еще раз... И потом, Ягар Тарн пользовался магией иллюзий, а полиморфисты намеревались использовать свою никому (как они считают) не известную жуткую магию превращений. Ведь они могут превращаться не только в этих жутких тварей или в аргониан, но и вообще почти в любое живое существо. В том числе и в Императора. Конечно, для этого необходимо находиться в непосредственной близости от него, да и далеко не каждому полиморфисту под силу такое превращение, но все же... А противодействия этой магии пока нет. Так что, возможно, этот план и имел бы успех. Но, к счастью, мы вовремя узнали о планах и возможностях культистов, и теперь им во дворец не попасть абсолютно никак. Естественно, полиморфисты и сами понимают, что открытое нападение на дворец равносильно самоубийству. Там же постоянно находится небольшая армия. Ну, даже если культисты и смогут перебить половину этой армии, все равно они неизбежно погибнут и сами. Скорее всего, всех полиморфистов уничтожили бы еще на подходе к дворцу - все же с такими силами им при всем желании не справиться. Конечно, они пытались заслать во дворец своего убийцу, который бы сразу и занял место Императора... Но нашего правителя всегда сопровождают несколько десятков элитных телохранителей, а всем, кто допускается к Императору, устраивается такая проверка... И, даже если допустить, что несколько телохранителей окажутся предателями, то остальные мгновенно их остановят. Кроме того, один культист не может долгое время поддерживать чужой облик, а во сне или при потере сознания всегда возвращается нормальное обличие. Регулярно сменять друг друга у полиморфистов вряд ли получилось бы - точно угадать максимальное время поддержания метаморфозы, по всей видимости, нельзя. Да и не во всех условиях возможна такая подмена - вдруг внезапная смена облика случилась бы, например, на официальном приеме или во время каких-нибудь торжеств. А самое главное - ни один полиморфист не может полностью контролировать свой облик. Так что, даже если бы планы культистов и увенчались успехом, то в любом случае впоследствии их ждало бы неизбежное разоблачение и страшная смерть. А смерти полиморфисты боятся.
   Поэтому культисты и решили провести этот ритуал на Солтсхейме. Ну, конечно, ты помнишь о том, что я тебе о нем говорил," - Риниус устало опустился на кресло, стоящее напротив кровати.
   "А еще интересно, откуда он все это знает про культистов. Ведь говорил, что целители ничего не смогли выяснить... Впрочем, у него, наверное, свои источники," - посетила дремлющего Азгалора новая мысль.
   "Да-да, конечно," - быстро согласилась с Риниусом бретонка. - "Я бы хотела еще спросить... Если не возражаете... Ведь все даэдра служат одному из Лордов... Так чей же прислужник Карниворакс? И почему другие Лорды Даэдра не вмешиваются в его действия?"
   "Ну, во-первых, мы не можем судить, все ли низшие даэдра являются прислужниками Лордов... А во-вторых, как говорят маги, "разум их мрачен и непонятен". Так что мы не можем судить об их планах и помыслах. Это за пределами понимания смертных. Я считаю, что Лордам Даэдра просто интересно, чем все это закончится. Ведь они ради развлечения уничтожали целые города - что уж говорить о таких мелочах, как какой-то культ! И, конечно же, Лорды сознают ничтожность Карниворакса - он не угроза их могуществу. Так что у них нет оснований ему мешать. Что же касается того, чей он прислужник... Маги склоняются к мысли, что его повелитель - Гирцин. Вполне возможно также, что это Молаг Бал или Мехрун Дагон. Не исключено, что Карниворакс подчиняется Шигорату - полиморфистов вполне можно назвать безумцами. Кто его повелитель... Да хоть Хермиус Мора или Клавикус Вайл - практической пользы это знание не имеет, поэтому мне это не интересно," - закончил имперец.
   Эмелия рассеянно выслушала Риниуса и кивнула. Ее поток вопросов наконец иссяк, и бретонка сейчас что-то обдумывала. Тем временем хаджит все же закончил чесаться, Фьорлиг с каменным лицом неторопливо расхаживал по маленькой комнате, босмерка, по-прежнему разглядывая свой костяной лук, переключила свое внимание с зазубринки на пятнышко, данмерка несколько раз изящно зевнула, прикрывая небольшой рот тонкой рукой, а Азгалор так же, как и раньше, мирно спал под кроватью.
   Тихое потрескивание дров в камине и вправду убаюкивало, создавало ощущение покоя и уюта. А за окном по-прежнему, как разъяренный медведь, ревел буран, и ему вторил далекий протяжный вой, похожий на волчий. Завтра в эту снежную мглу отправится маленькая экспедиция... А всему виной злобный даэдра Карниворакс.
   XX. Несуществующий выбор.
   В комнате воцарилась сонная тишина. Потрескивание дров в камине лишь изредка прерывалось столь же негромким храпом дремлющего ящера. Прекрасное ощущение гармонии и покоя незримо присутствовало в комнате.
   К сожалению, длилось оно недолго. Потому что Риниус посчитал своим долгом продолжить дальнейшую организацию своей "экспедиции" и счел нужным также заодно развеять эту усыпляющую атмосферу.
   "Ну что, все выяснили? А теперь - на склад, получать экипировку!" - бодро начал он. - "Сейчас вы должны..."
   "Подождите, подождите! Я никуда не собираюсь! Извольте доставить меня на Вварденфелл, желательно в Сейда Нин! У вас же вроде были корабли! А то, понимаешь ли, избили, отравили, заразили Дагот знает чем, а потом еще и идти куда-то с ними!" - неожиданно проснулся и начал предъявлять совершенно неуместные претензии Азгалор. Он, видимо, забыл, что оказался на Солтсхейме исключительно по своей вине, да и заразился "эффектом полиморфического воздействия" тоже самостоятельно.
   "Что?" - поморщился Риниус. - "Ты чем-то недоволен? Конечно, ты вернешься в Сейда Нин, но только по окончании нашей вылазки. А что касается кораблей..."
   "Ничего не желаю знать! Никаких вылазок! Хочу в таверну... в смысле, домой!" - бушевал аргонианин. Непонятно, когда он успел набраться смелости... или мацта. Скорее всего, таким оригинальным способом ящер пытался скрыть свою врожденную... гм, неуверенность. Вроде как "перейти в нападение".
   "Так, замолчи и послушай меня," - резко оборвал его обличительную речь Риниус. "Фьорлиг, постой... Не нужно рукоприкладства, я сам разберусь... Так вот, что касается корабля - его у нас сейчас нет. Но он прибудет через три дня. И вместе с ним прибудут легионеры и... м-м-м... выпивка..." - мечтательно проговорил он. - "Ну конечно, на этом корабле ты мог бы отправиться домой... Если, конечно, будешь сотрудничать..."
   "В каком смысле - сотрудничать? Что это за "вылазка" и зачем вам нужно мое в ней участие? И главное - почему я должен на это соглашаться?" - задал наконец столь волновавшие его вопросы Азгалор.
   "Ну, все очень просто... Начнем с того, почему ты будешь участвовать в этой экспедиции. Ответ очевиден - если ты захочешь попасть в свой захолустный городок, ты отправишься туда. Зачем нам это надо? Ну, это наши проблемы. Ладно, скажу прямо - ты был бы совершенно не нужен, если бы не пережил контакт с полиморфистами. То есть, гм... если бы ты его не пережил, мы бы сейчас не разговаривали... Я не то хотел сказать... Если бы этого контакта не было - вот что я имел в виду. Понимаешь, боевая группа обязательно должна включать в себя шесть человек... ну, меров или зверолюдей... в общем, шесть участников. Бюрократия, сожри их всех даэдрот, этих чиновников... Если численность будет ниже, я до окончания эпохи буду писать доклады, рапорты, служебные записки, заполнять какие-то документы, бюллетени и контракты... Неважно, ты понял. И в числе именно этой группы именно для этой вылазки также обязательно должен быть еще и специалист по полиморфистам. Ты, конечно, до столь высокого звания явно не дотягиваешь, но если учесть, что все остальные, кому посчастливилось пообщаться с представителями этого милого культа, либо мертвы, либо уже не способны принимать участия в таких операциях... В том числе и я... Так что ты вполне подходишь, и к тому же и вправду можешь ощутимо помочь," - мудро рассудил Риниус.
   "Да, но... А что это за "вылазка"?" - повторил свой вопрос Азгалор.
   "Вроде же я со всеми это обсуждал..." - обвел взглядом присутствующих имперец. Все утвердительно закивали. "Вот видишь," - удовлетворенно заметил он.
   "Мне вы точно не говорили... А уж потом я решу, что делать," - озадаченно пробормотал ящер.
   Риниус почему-то широко улыбнулся, принял торжественную позу и начал очередное повествование. Остальные участники экспедиции изобразили на своих лицах безнадежность и тоже стали принимать различные позы, но не торжественные, а расслабленные и более удобные для здорового сна. А имперец тем временем уже рассказывал:
   "В общем, я не буду говорить о том, как наши агенты с риском для жизни собирали по крупицам еще более подробные сведения о замыслах культистов... Как мы узнали об их идее заполучить дар постоянного превращения, который позволил бы им оставаться в любом облике сколь угодно долго, не опасаясь быть раскрытыми даже во сне, да и не только во сне, но и вообще никогда. Как узнали мы также о том, что они собираются провести беспрецедентный ритуал вызова... И что этот ритуал должен быть проведен в так называемом "месте сосредоточения древних сил земли". И что это самое "место сосредоточения" находится здесь, на Солтсхейме... А конкретно - в цитадели Нагхсатцака... И что культ полиморфистов сейчас сильно ослаблен, и нельзя упускать момент..."
   "Удивительно... Говорит, что не будет об этом рассказывать, а сам уже целую речь произнес. Да, определенно, он странный. И все люди странные," - размышлял Азгалор, всеми силами стараясь не только не заснуть, но еще и понять хоть что-то из того, о чем рассказывал Риниус.
   "...Это все для тебя не слишком важно, и подробности ты можешь узнать потом у Эмелии. Ваша экспедиция отправляется в цитадель Нагхсатцака завтра утром. Я хотел бы провести небольшой инструктаж и разъяснить всем вашу тактику нападения, а также немного рассказать о стандартной тактике полиморфистов..." - вспомнил о своих прямых обязанностях имперец.
   "Стойте, стойте!" - воскликнул встрепенувшийся аргонианин, хотя Риниус и так уже стоял посреди комнаты. "Во-первых, с чего вы взяли, что я согласен? И во-вторых, почему эта ваша экспедиционная группа настолько малочисленна? Ведь в том сражении, о котором вы рассказывали, по вашим словам участвовало гораздо больше воинов и магов, но в итоге все (ладно, почти все) они нашли там страшную смерть?" - блеснул знанием нескольких красивых слов Азгалор. Он старательно и долго учил эти самые слова, почерпнутые им из разговора двоих знатных людей, один раз посетивших их городок-деревню. Ящер намеревался с их помощью впечатлить завсегдатаев таверны, но и в данной ситуации эти слова были тоже очень уместны.
   "Ну, знаешь... Я же ведь уже говорил, что сейчас культ Карниворакса невероятно, чрезвычайно ослаблен. Мы ведь тоже не сидели сложа руки, как ты думаешь? Группы наших воинов понемногу, но вполне успешно вырезали небольшие отряды культистов, иногда даже выслеживали отдельных адептов и уничтожали их. Эти победы, конечно же, нельзя назвать значительными, но и они постепенно истощали полиморфистов, ведь их ряды почти не пополнялись... Но сейчас мы фактически потеряли возможность действовать прежним образом, потому что полиморфисты начали осуществлять свои мерзкие ритуалы крупными группировками, а мы помнили об исходе первого сражения. Так что, повторяю, если мы упустим момент, то вполне можем потерять контроль над ситуацией. Естественно, культисты никогда не достигнут своих целей - было бы наивно полагать, что им и вправду удастся свергнуть Императора, но все же они могут доставить немало серьезных неприятностей. Кроме того, ведь в вашу боевую группу входят лучшие из лучших... Ну, кроме тебя, разве что. Есть и другие причины, но о них я расскажу потом..." - разъяснял Риниус.
   "Да, но нет никаких гарантий, что вашу экспедицию не ожидает судьба первой... Вот поэтому я и не буду участвовать в этом безумии! Можете не отправлять меня домой, но я и туда не отправлюсь тоже!" - вновь выразил свою мысль изящными словами аргонианин.
   "Гм... Конечно, мы (сейчас я имею в виду меня и Фьорлига) могли бы тебя и заставить... Да или просто выставить тебя на мороз... Ты сам бы потом умолял взять тебя в эту вылазку... Но я не считаю такие методы эффективными. Ведь в этом случае у тебя не было бы стимула действовать с максимальной пользой для нас. Мог бы и перейти на сторону культистов к тому же... Хотя нет, не мог бы. Дело в том, что все полиморфисты - по сути и расисты, и принимают в свои ряды далеко не каждого. Кроме расы имеет большое значение и социальное положение, и склонность к магии. Так что ни орков, ни хаджитов, ни аргониан, ни босмеров, ни даже нордлингов в их святилищах ты не увидишь. Разве что в виде висящих на стенах окровавленных кусков... Но мог бы предать просто так... хотя и тогда смысла-то нет. Все равно замерзнешь насмерть.
   В общем, я предпочитаю иные аргументы.
   Скажи, хотел бы ты послужить славной Империи? Выполнить свой долг перед этой великой страной, которая не приемлет рабства и стремится дать свободу и материальную независимость всем угнетаемым и несчастным аргонианам? Помочь самому Императору, избавить его от проблем? Проявить подлинный патриотизм, доказать, что ты истинный сын своего Отечества? Да, хотел бы?" - с патриотическими интонациями нараспев произнес Риниус, и глаза его торжественно блестели.
   Азгалор поперхнулся и закашлялся. "Видел я вашу Империю под хвостом у кагути! Да я даже родился за ее пределами, в Чернотопье - оно все же не является полноценной провинцией. Да и не в этом дело, какая разница - провинция, не провинция! Главное, мне наплевать и на Империю, и на Императора, и на его проблемы! Э-э, то есть, нет дела до проблем великого Императора. Главное, чтобы меня не трогали. Главное, чтобы я жив был!" - закончил Азгалор свою бессмысленную, короткую, но пламенную речь.
   Имперец нахмурился. Он, конечно, все понимал, но не очень-то приятно слушать такое о своем государстве. Хаджит презрительно фыркнул в усы что-то наподобие "трус", а босмерка удивленно посмотрела на ящера. Эмелия неодобрительно покачала головой.
   "Так, а в тюрьму за оскорбление Императора не боишься попасть?" - сузил глаза Риниус.
   "Э-э... Я вроде ничего особенного и не говорил," - пошел на попятную аргонианин.
   "Ладно, как я и говорил, это не мой метод. Хотя... Впрочем, потом.
   А не хотел бы ты в таком случае поднять свой статус в обществе? Приобрести престиж и уважение, открыть для себя новые перспективы? Торговцы в твоем городе будут с поклонами встречать тебя в своих лавках, а также давать существенные скидки... Получить доходную, но необременительную работу? Показать всем, что значит слово "честь" для справедливого и мужественного аргонианина?" - продолжил попытки заполучить согласие ящера имперец.
   "Честь? Я употребляю это слово, только когда говорю о чудаковатых воинах, которые могли бы наслаждаться своим родовым богатством, а вместо этого почти каждый день бесплатно рискуют своими жизнями. И все во имя этой мифической чести. Для меня это понятие ровным счетом ничего не значит," - в очередной раз подчеркнул свою меркантильность Азгалор. Он удивлял сам себя - такой складной и элегантной его речь еще никогда не была.
   "Так... Гм... гм... Бесплатно, ты сказал? Что ж, об этом потом..." - едва слышно пробормотал Риниус. "Может быть, тебя интересует лунный сахар, а? Или скуума? Или и то, и другое?" - с загадочной улыбкой ласково, почти по-хаджитски проговорил имперец. Хаджит, которого здесь называли Дро'Гиришем, несколько раз облизнулся с вожделением во взгляде. Видимо, его уговорили именно так.
   "Нет, я, конечно, скууму иногда употребляю... Когда деньги есть... Но не так же... Нет, аргониане обычно к этому склонности не имеют," - как можно тверже сказал Азгалор. Хотя соблазн был все же велик.
   Дро'Гириш с огромнейшим, невероятным изумлением взглянул на ящера. Еще бы...
   Риниус немного помолчал, походил по комнате, как уже неоднократно делал, что-то мысленно прикинул. Затем он широко и благожелательно улыбнулся и снова обратился к аргонианину.
   "Конечно, тебе нет дела до того, как я хочу им отомстить... Да, ты упоминал деньги... Как ты понимаешь, мы можем предложить тебе довольно крупную сумму... Скажем, пять тысяч септимов. Конечно, это не так много, как тебе хотелось бы... Но все же ты сможешь достойно прожить на эти деньги как минимум год... Так что это очень даже неплохие деньги," - уверил ящера Риниус. Конечно, в целом он прав... Некоторое время в Азгалоре боролись два его врожденных качества - жадность и... э-э-э... неуверенность (в смысле, трусость, но сам аргонианин так бы это качество не назвал). В итоге с минимальным превосходством победила неуверенность - все же это предприятие выглядело крайне опасным.
   "Я бы сказал, что мой ответ скорее отрицателен... Наверное... Да, точно отрицательный. То есть, мой ответ - нет. Я не согласен," - убедил сам себя Азгалор.
   "Хорошо," - сказал Риниус, хотя на самом деле хорошего для него здесь было мало. - "Ты не оставляешь мне выбора. Я обещал, что не буду грозить тебе физической расправой... Я не солгал - и на самом деле не буду. Но есть еще один аспект..."
   Имперец вновь улыбнулся, на этот раз с коварным выражением лица, затем поменял это выражение на крайне суровое и продолжил:
   "Помнишь корабль, на котором ты приплыл сюда? Да-да, корабль полиморфистов, который сгорел, как ты говорил, по твоей вине. Знаешь, я не сказал тебе, у меня есть кое-какая информация о нем. Так вот, этот корабль был нанят культистами в порту Эбенгарда. Красть его они не стали, просто взяли в аренду. Формально этот корабль все еще приписан к порту и числится там в качестве резервного судна..." - с озорной искоркой в глазах уточнил Риниус.
   "То есть вы хотите сказать, что он догнивал свои дни в порту?" - догадался Азгалор.
   "В принципе, ты прав... Но это ничего не меняет. Ты уничтожил государственную собственность и должен за это ответить. Выбирай - или ты возмещаешь ущерб (который составляет около двухсот тысяч септимов), или садишься в имперскую тюрьму Стендарр знает на сколько лет. Прекрасные перспективы, не правда ли?" - с нескрываемым удовольствием в голосе произнес имперец.
   "Но это же абсурд! Как может гнилая развалюха стоить таких бешеных денег? И потом, вы никогда не докажете, что корабль сжег именно я," - радостно закончил ящер. Употребив к тому же еще одно умное слово.
   "А зачем нам это доказывать?" - удивился Риниус. - "Моего слова будет достаточно. Кроме того, полиморфистам это обвинение не предъявишь в силу объективных причин, а многочисленные свидетели подтвердят, что видели горящий корабль, и что ты сбежал с этого судна. Поверь, этого с избытком хватит."
   "Что за беспредел! И это в свободной стране! Да что это творится! Это же просто подло, в конце концов!!!" - возмущался аргонианин, пылая праведным гневом. Увы, он и действительно был бессилен что-либо изменить. Так что, по всей видимости, Азгалору все-таки придется стать полноценным участником многократно упомянутой "экспедиции". И завтра он вместе с остальными отправится в ледяную пустыню. Возможно, что и навсегда. Выбора у ящера и впрямь не было.
   А не слишком многочисленная группа существ в темных мантиях уже подходила к странным развалинам, удивительно похожим на двемерские, но тем не менее чем-то неуловимо отличавшимся от них...
   XXI. Двемер и его цитадель.
   Азгалор подавленно молчал. Его могли бы посетить различные скорбные мысли, но они почему-то не являлись. Азгалор разумом уже осознал, что завтра все же пойдет вместе с остальными в эту цитадель с труднопроизносимым названием, но его сердце всячески противилось этому. Впрочем, эмоциями этого аргонианина никто особо не интересовался.
   "Да... Куда, вы говорили, идти за снаряжением?" - с непередаваемым нежеланием произносить эти слова пробормотал Азгалор.
   Риниус внимательно изучил цепким взглядом печальную морду ящера, чему-то усмехнулся и удовлетворенно кивнул.
   "На склад. Склад, а точнее, арсенал, где хранится ваше вооружение, находится внизу, в подвалах. У нас есть еще другой арсенал, но туда вас никто не пустит," - с благожелательным блеском в глазах проговорил имперец. - "Ну что, за снаряжением?"
   Все заметно оживились. Фьорлиг прекратил расхаживать по комнате и сжал громадные кулаки. Очевидно, ему не терпелось снова взять в руки свою секиру, получить новые доспехи и вступить в бой с врагами - неважно, кем они были: культистами, Даготами или даже самими Лордами Даэдра. Эмелия быстро что-то зашептала, скорее всего, вспоминала сложные боевые заклинания, а Сильвегир прекратила разглядывание лука и начала разглядывать стрелы, которые находились в ее колчане. Хаджит облизнулся (наверное, вспомнил о лунном сахаре) и проверил заточенность своего кинжала, разрезав им собственный волосок. Даже высокомерная данмерка заметно оживилась, что было заметно по выражению ее красных глаз.
   Что касается Азгалора, то он совершенно не имел желания сражаться с коварными полиморфистами и прочими врагами, но имел другое желание... даже два желания: справить естественную нужду, а также оказаться как можно дальше от Риниуса, полиморфистов, хоркеров (да, он запомнил это название) и вообще от всего этого богами забытого промерзшего острова. Но это было невозможно.
   Вся "боевая группа", как называл ее Риниус, готова была уже отправляться в упомянутый арсенал для получения походного снаряжения, доспехов и оружия, и все уже предвкушали избавление от нудных и пространных повествований Риниуса о сути их "великой священной миссии". И, казалось, их слух уже мог наконец отдохнуть от этих рассказов, но тут вновь вмешалась Эмелия.
   "Извините, Риниус... Можно еще пару вопросов? Что это за цитадель Нахг... Нагрх... Нагхсатцака?" - с милой улыбкой поинтересовалась она.
   Босмерка издала мелодичный гортанный звук, выражавший досаду и неудовольствие. Хаджит тихо и невнятно что-то прорычал и полоснул когтями и без того ободранный стол. Даже на невозмутимом лице Фьорлига отразилось уныние, а в красных глазах высокомерной данмерки промелькнул недобрый блеск. Азгалор же был в какой-то степени рад услышать этот вопрос, хотя и ему нестерпимо хотелось спать от пояснений имперца. Но зато эти длинные речи давали некоторую отсрочку от опасного похода, пусть и ничтожную.
   Риниус ненадолго задумался, придавая лицу более приемлемое для таких повествований выражение, а затем опять заговорил:
   "Тебя интересует место, куда вы отправляетесь? Или что-то еще помимо этого? Спрашивай сразу, у нас мало времени. Чем скорее вы получите вооружение, тем скорее сможете отправиться на отдых. А отдых перед таким предприятием - самое важное. Он обеспечивает успех вашей миссии," - не слишком оптимистично проговорил имперец. Азгалор с удивлением отметил, что даже Риниусу уже изрядно наскучили все подобные объяснения, пояснения и рассказы.
   Бретонка слегка смутилась, но все же решила не сдаваться и продолжить выяснение всех деталей и нюансов грядущей "вылазки".
   "Да... Я бы хотела еще узнать, почему наша вылазка держится в таком секрете? И почему в составе нашего отряда нет ни одного имперца? Ведь Империя имеет полное право преследовать различных культистов, вне зависимости от того, кому они поклоняются? Разве не так? И логично было бы, чтобы в нашу группу входили хорошо обученные и подготовленные рыцари Имперского Легиона. Почему же дела обстоят именно так?" - с горячим желанием познать истину спросила она.
   На лице имперца изобразились досада и раздражение, аналогичные эмоциям остальных. Он немного помедлил, успешно стараясь изгнать эти чувства из своего голоса, а затем опять начал длинный и скучный монолог:
   "Так... Похоже, это и вправду волнует тебя... Что ж, страсть к познанию - одно из лучших человеческих качеств. Конечно же, я постараюсь ответить на твои вопросы. Но более я не смогу тратить время на подобные разъяснения - ведь каждое мгновение сейчас ценно, как блестящий на солнце золотой септим..."
   "Да, ну и слова он подбирает... Золотой, тяжелый, тускло блестящий септим... Эх..." - мечтательно подумал Азгалор, представляя себе, как обменивает мгновения на септимы по справедливому курсу: одно мгновение - один септим.
   А тем временем Риниус продолжал свое повествование:
   "...И, конечно, мы не можем их тратить впустую. Итак, я хочу устранить все сомнения, возникшие у вас.
   Начнем с того, почему ваша миссия столь секретна и важна. Дело в том, что, как я уже говорил, в культе Карниворакса все значительные позиции занимают очень влиятельные люди... ну, и меры, конечно. Нам доподлинно известно, что в состав культа входят представители Гильдии Магов, играющие важнейшие роли в деятельности Гильдии. Также известно о принадлежности к культу представителей местной аристократии и других обеспеченных данмеров, нескольких иерархов Храма, а также (и именно в этом заключается основная, почти непреодолимая проблема) некоторых членов Великих Домов, включая различных представителей Советников и даже самих Советников - слава богам, лишь очень немногих. И вот это уже по-настоящему серьезно. Ведь имперские власти не имеют права вмешиваться во внутреннюю политику Морровинда. И, если просочится информация (а она неизбежно просочится) о причастности Империи к гибели настолько значимых личностей... Причем абсолютно неважно, кем они были - культистами, полиморфистами или переодетыми гуарами. В общем, последствия будут самыми непредсказуемыми и внушительными. Это, в принципе, даже может послужить поводом для новой войны между Империей и Морровиндом. Хотя этот... как его... живой бог Вивек, скорее всего, этого не допустит. Конечно, вероятность крайне низка, но не следует исключать и такой возможности.
   Так что нужно избежать вероятного риска вашего разоблачения настолько, насколько это возможно. О "непричастности" Империи к вашей атаке может говорить хотя бы тот факт, что с вами нет ни одного имперца. Согласись, что это кажется вполне правдоподобным.
   В целом, даже если такие подозрения и возникнут, то они останутся лишь слухами. А слухи, как известно, не могут послужить основаниями для серьезных политических конфликтов и противоречий. Главное, чтобы вы оставили как можно меньше доказательств вашего в этом участия.
   Кстати, на секретность вашего предприятия повлияли и другие обстоятельства. Во-первых, нельзя продемонстрировать слабость Империи, так как тот факт, что имперские власти тратят силы на такие "мелочи", как какой-то культ, не останется без внимания врагов нашего государства и может послужить причиной новых восстаний в провинциях. Кроме того, официально подобные дела решаются Храмом, ведь именно Храм обычно разбирается с различными культистами. Конечно, это самая незначительная из причин подобной секретности, но все же...
   К тому же, если проблему с культистами решать официальными путями, то я, как организатор вашего нападения, должен буду возиться с различными рапортами, докладами и прочей бюрократчиной. Естественно, у меня нет желания всем этим заниматься, и самое главное - в подобном случае культисты бы незамедлительно узнали бы о готовящейся атаке. И, разумеется, превосходно подготовились бы к ней.
   Все должно выглядеть, как очередная (или внеочередная) отчаянная вылазка идиотов-авантюристов (вечно они лезут, куда не надо), стремящихся завладеть сказочными богатствами культистов... Идеальный вариант - если никто никогда так и не узнает о ваших доблестных деяниях..."
   "А эти богатства и вправду существуют?" - вновь некстати встрял Азгалор.
   "Опять ты о деньгах... Понимаешь, мы не можем ничего точно об этом сказать. Возможно, что в цитадели Нагхсатцака на самом деле хранятся несметные сокровища. Может быть, полиморфисты устроят там свое хранилище дорогих доспехов, оружия и прочих ценностей. А возможно, там что-то еще осталось и от предыдущих "хозяев"... Хотя вполне возможен и вариант, что в цитадели нет абсолютно ничего ценного. Это зависит от вашей удачи," - с пониманием во взгляде ответил Риниус, достаточно спокойно отнесшийся к очередному нелепому вопросу ящера. Очевидно, он и сам задумывался над этим. Все же корысть и жажда легкой наживы - врожденные черты всех людей, даже самых благородных.
   "В общем, вы можете забрать все, что там найдете. Это будет вашей дополнительной наградой. В сущности, вы все можете невероятно разбогатеть," - с усмешкой сообщил имперец.
   "И все же, что это за цитадель?" - напомнила о своем вопросе Эмелия.
   "Да-да, я помню... И сейчас расскажу все, что мне известно о ней. Конечно, это не исчерпывающая информация, но более мы ничего об этой цитадели не знаем.
   Цитадель Нагхсатцака названа так, как ни парадоксально, по имени ее главного создателя - двемера Нагхсатцака. Да-да, не удивляйтесь, как выяснилось, некоторые двемеры жили и на Солтсхейме. Правда, это были не совсем обычные двемеры...
   Нагхсатцак был отступником, предателем своего народа, стремившимся захватить власть над всеми остальными расами, в том числе и двемерами. Причем любой ценой. Вместе с немногочисленной группой таких же, как он, одержимых жаждой власти фанатиков, он и построил эту цитадель. Конечно же, не вручную, ведь у двемеров были впечатляющие технологии строительства, сейчас, увы, безвозвратно утерянные.
   Выбрал он это место не случайно. Проведя масштабные магические исследования всего Вварденфелла и прилегающих морей, Нагхсатцак наткнулся на этот промерзший, обледенелый остров неподалеку от северо-западного побережья Вварденфелла. Конечно же, ему крайне подходила удаленность этого места от основных двемерских поселений, но этот факт был далеко не главным для него. Главным было другое - именно на этом острове, а точнее, на одном из его участков, находилось место, обладающее, по расчетам магов Нагхсатцака, совершенно немыслимой магической силой. Сила эта была неизмеримо мощной, кристально чистой и невероятно древней. Маги поспешили назвать эту территорию "местом сосредоточения древних сил земли", и, очевидно, не зря. Все это место было насквозь пропитано магией, и именно это и заставило Нагхсатцака принять решение о постройке здесь собственной укрепленной базы. Ведь эта неисчерпаемая магия могла обеспечить двемеров силами для защиты цитадели в случае внезапной атаки, она могла также подпитывать силы магов в случае длительной осады. Кроме того, она способствовала постройке странных и уникальных центурионов Нагхсатцака. В общем, преимущество этого "места сосредоточения древних сил земли" было бесспорным и крайне важным для двемеров-отступников.
   Решение было принято, и началось сооружение цитадели. Как Нагхсатцаку удалось возвести цитадель меньше, чем за два месяца (эта информация содержится в частично переведенных нашими историками рукописях Нагхсатцака), и какие средства он при этом использовал, остается загадкой. Быть может, он несколько приукрасил эти данные, но факт остается фактом - цитадель была сооружена, и началась подготовка тайного восстания против короля двемеров, Думака. Нагхсатцак хотел вначале захватить власть именно над двемерами, а уж потом, при помощи непобедимых двемерских армий, покорить остальные расы. Конечно, идея достаточно бредовая, но кто знает... Вдруг бы ему это и удалось. Пути истории неисповедимы.
   Но тут в грандиозные планы Нагхсатцака вмешалась неодолимая воля судьбы. И он вместе со своими последователями исчез из этого мира. Просто исчез, как и все остальные двемеры. Они исчезли одновременно и навсегда. Никто не знает, что стало с двемерами - погибли ли они, или же перенеслись в другой План мироздания - это навсегда останется величайшей тайной истории. И, конечно, мы сейчас не будем это обсуждать.
   Сейчас это неважно. Гораздо важнее, что полиморфисты..." - не успел договорить Риниус.
   "Простите, что снова перебиваю," - опять обратилась к имперцу бретонка. - "Но все же, я хотела бы уточнить некоторые детали: во-первых, откуда у вас столь подробная информация об этом Нагхсатцаке? Во-вторых, откуда об этой цитадели узнали полиморфисты? И почему же ни в одной из двемерских летописей, а также ни в каких других документах не встречаются даже упоминания о Нагхсатцаке и об этом восстании? Разве король двемеров ничего об этом не знал?"
   "Нагх... сат... цак... Ну и имена были у этих двемеров... Скорее язык узлом завяжется, чем произнесешь..." - с непонятным недовольством пробормотал Азгалор. Скорее всего, это недовольство было вызвано тем, что завтра он вынужден будет совершать какую-то вылазку в какую-то цитадель. Ведь никто же не заставлял его произносить подобные имена.
   Риниус скользнул взглядом по раздраженному аргонианину и вновь посмотрел на бретонку.
   "Я же просил не задавать больше вопросов... Мы теряем драгоценное время... Ладно, я же обещал разъяснить все неясности. Но попрошу впредь не перебивать меня," - не слишком любезно проговорил Риниус. - "Так вот, что касается информации о Нагхсатцаке и его последователях - эти сведения получены из копий древних документов, точнее, дневника, написанного собственноручно Нагхсатцаком. Эти рукописи были найдены не так давно в одной из гробниц Солтсхейма. Как они попали туда, известно только богам, но они существенно помогли нам в раскрытии замыслов полиморфистов. Конечно, уже после того, как были частично переведены нашими историками.
   А вот о том, откуда о "месте сосредоточения древних сил земли" стало известно полиморфистам... Это пока неясно, но наши маги полагают, что об этом им сообщил сам Карниворакс во время одного из их "ритуалов контакта". И не вызывает сомнений, что именно он и рассказал культистам о возможном "ритуале призыва". Скорее всего, полиморфисты даже не знают, что это за цитадель... Но им это и неважно. Они готовы на все ради исполнения своих планов.
   Предупреждая твои новые вопросы, Эмелия, сразу скажу о причинах вызова Карниворакса именно в этой цитадели. Все очень просто и даже примитивно - просто среди полиморфистов нет настолько могущественных магов, чтобы вызвать существо такой силы в любом другом месте. Конечно, для большинства культистов не составляет ни малейшего труда вызвать любого из низших даэдра, но вот Карниворакса они просто так вызвать никогда не смогут. Поэтому они и отправляются в цитадель Нагхсатцака - именно там, с помощью природной магии этого места, они и создадут магический портал.
   Кроме того, именно в этом месте Карниворакс сможет без каких-либо проблем передать культистам силы для постоянного полиморфизма. А с этим даром они смогут наконец-то захватить власть. Впрочем, об этом я уже говорил.
   Почему о готовящемся восстании нет упоминаний в документах двемеров? Ну, я же говорил - оно было тайным. Тайным, понимаешь? Конечно, мы не можем быть полностью уверены, что король Думак не знал об этой цитадели и о замыслах Нагхсатцака, но, скорее всего, дело в том, что вся деятельность разведки двемеров была направлена на изучение планов данмеров - ведь тогда шла война с ними. Нагхсатцак, по-видимому, и хотел этим воспользоваться.
   Что же касается двемерских имен, Азгалор... Ну, не думаю, что твое имя показалось бы им благозвучнее. Конечно, это связано с особенностями двемерского языка... Но справедливости ради надо отметить, что не все их имена были столь вычурны, как имя "Нагхсатцак". Например, имена "Думак", "Кагренак", "Зарек" не выглядят столь пугающе. Наверное, родители Нагхсатцака хотели, чтобы у их сына было запоминающееся имя... Мы никогда этого не узнаем, да и нет желания узнавать," - с улыбкой закончил Риниус.
   Все, кроме Эмелии, уже совершенно потеряли интерес и к двемерам, и к отступнику Нагхсатцаку, и к его цитадели. Хаджит от скуки в четвертый раз бездарно выцарапывал на столе силуэт скального наездника, в его исполнении больше похожего на раздавленного скриба или гордо парящего грязекраба с бородой, Сильвегир закончила осмотр своих многочисленных стрел и уже совершенно изнывала от безделья, Фьорлиг с выражением полнейшей безнадежности во взгляде топтался у окна, мечтая о сытном ужине. Лишь Азгалор с благодарностью слушал скучнейший монолог Риниуса, смутно надеясь, что он забудет о "вылазке". Увы, эти наивные надежды, а также мутная пелена царящей в маленькой комнате скуки были развеяны радостным восклицанием имперца: "Ну что ж, на склад! За снаряжением!"
   Все вновь оживились, а Азгалор издал скорбный звук и уткнулся мордой в лапы.
   Ночь вступила в свои права и единолично правила этой суровой землей. Тьма почти полностью окутала древние стены, башни и шпили, величественно нависавшие над заснеженной равниной. Волчий вой снова и снова оглашал эти пустынные места, а существа в темных мантиях остановились перед тяжелой монолитной металлической плитой, преграждавшей проход в древнюю цитадель.
   XXII. Властелин арсенала.
   Ну, на склад, так на склад. Точнее, в арсенал, хотя, впрочем, неважно.
   "Боевая группа" радостно спускалась по узкой каменной лестнице вниз, в обширные подвалы форта. На лицах людей и меров, а также на морде хаджита явственно выражалось удовольствие. Это выражение застыло, по-видимому, надолго. Еще бы, после всех этих "устранений неясностей", затянувшихся на столь долгий срок, каждая свободная от нудных рассказов Риниуса минута казалась наполненной бесконечным значением и абсолютно бесценной.
   Эмелия уверенно ступала по холодным грязным ступеням, и ее совершенно не беспокоили косые взгляды остальных участников "вылазки". Она была очень довольна тем, что в один вечер узнала столько нового, необычного и важного. Бретонка была совершенно согласна с утверждением Риниуса о том, что "страсть к познанию - одно из лучших человеческих качеств ". И сейчас она чувствовала себя почти счастливой, как ни странно это звучит. Казалось бы, повод ничтожен... Но и такие мелочи сильно влияют на впечатлительных людей.
   Нордлинг уже предвкушал встречу с верной секирой и новым оружием. Это не могла скрыть даже обычная невозмутимость его облика. Да, и вещи тоже оказывают немалое влияние на людей. Особенно оружие.
   То же самое можно сказать и о босмерке. Она, многократно осмотрев свой лук и не найдя в нем по-настоящему значительных изъянов, наконец успокоилась и шла вперед, а точнее, вниз плавным и размеренным шагом. Сильвегир явно привыкла так незаметно и ловко передвигаться по родным лесам, охотясь на местную дичь... или на неосторожных чужеземцев, пожелавших сломать ветку на священном дереве. Точно неизвестно.
   Данмерка по имени Мирис надменно и гордо ставила изящную ногу на ступени с таким видом, как будто она делает это исключительно из милости, осознавая свой гражданский долг. Может быть, так оно и было. Вообще, никто, а особенно Азгалор, не понимал, зачем она ввязалась в это весьма сомнительное предприятие, от которого за лигу веяло нарушением всех законодательных и моральных норм, а также неприкосновенности личности и собственности. И почему ее должность в отряде Риниус охарактеризовал как "маг-целитель"? Вряд ли девушка из знатной данмерской семьи где-то серьезно изучала искусство магии Восстановления. Скорее всего, эта должность была чисто формальной, ведь, поскольку ее семья пожертвовала столь значительные деньги на организацию экспедиции, то отказать в чем-либо члену этой семьи было просто невозможно. "Наверное, она просто так, от скуки отправилась в эту... э... "вылазку". Я слышал, у богатых свои причуды... Скорее всего, ей уже надоели все обычные их развлечения, и она попросила отца... ну, или кого-нибудь другого... попросила, чтобы ее отправили сюда. Бороться с культистами, корпрус бы их побрал," - мысленно высказал свою догадку Азгалор. Вполне вероятно, что так оно и было.
   Дро'Гириш, хаджит с бандитской внешностью и горячим нравом, нервно вышагивал где-то позади Азгалора и что-то бурчал себе под нос. Он отлично видел в окружающем полумраке, нарушаемом лишь неровным светом факелов, и непрерывно разглядывал всех участников "экспедиции". Непонятно, зачем он это делал, скорее всего, просто из любопытства, но Азгалор постоянно ощущал на себе этот тяжелый изучающий взгляд, от которого становилось слегка жутковато, и по чешуйчатой спине аргонианина пробегал неприятный холодок.
   Азгалор заметно нервничал. Во-первых, ему чрезвычайно не хотелось отправляться завтра в опасное путешествие, из которого храбрый ящер мог и не вернуться. Во-вторых, аргонианин смутно и неосознанно начинал бояться окружающего сумрака, хотя раньше даже кромешная тьма не могла напугать его. Очевидно, на впечатлительного Азгалора так повлияла встреча с культистами, но теперь за каждым поворотом лестницы ему виделся полиморфист. Оставалось надеяться только на Фьорлига, тяжелые и уверенные шаги которого раздавались впереди. Кроме того, Азгалор не ел уже около трех дней, и, даже несмотря на то, что он был рептилией и нуждался в еде гораздо меньше, чем любое теплокровное существо, голод все же начинал ощутимо беспокоить его. Вдобавок ящеру не давало покоя нестерпимое ощущение оценивающего взгляда на собственной спине. Поэтому аргонианин резко ускорил шаг, чтобы оказаться подальше от столь неприятного ему хаджита.
   Да, это он сделал совершенно напрасно. Потому что в отличие от этого же хаджита ящер не был наделен ночным зрением. И, мгновенно оступившись на грязном, никогда не мытом полу, начал быстрое, неуклонное и очень болезненное движение вниз по ступенькам.
   Чудом не сбив с ног отпрянувшего нордлинга, который не успел даже удивиться и отскочил только благодаря давно, чуть ли не с рождения, приобретенным навыкам воина, невезучий аргонианин пролетел по лестнице со свистом, символизирующим высокую скорость. Азгалор не мог отделаться от ощущения, что все это уже когда-то с ним было. "Скамп подери, как же бретоны называют такое явление, когда кажется, что это уже происходило... Как же..." - вспомнить, как это называют бретоны, аргонианин не успел, так как впереди показалась плотная, окованная железом дверь. Очень прочная и качественная на вид. Ощущение того, что это уже было, усилилось, когда Азгалор впечатался мордой в эту самую дверь. Ящеру показалось, что его глаза испустили яркие снопы искр. Так ли это, узнать не удалось, потому что свидетелей не было. К сожалению, дверь и вправду оказалась очень качественной. Она осталась непоколебимо стоять над поверженным аргонианином, демонстрируя мастерство своего создателя. Только одна железная полоса слегка погнулась и появилась небольшая вмятина от головы Азгалора, но это мелочи.
   Азгалор с трудом встал, причем удалось ему это с четвертой попытки. В его ушах звенела какая-то противная мелодия, а голова болела так, как будто ящер выпил бочонок мацта с шейном и скуумой, разбавленными легендарным бренди Дагот. Все его тело вновь болело так, как будто аргонианин сражался с легионами нежити. Причем нежить, конечно, победила. Он, ошеломленный знакомыми ощущениями, с трудом попал лапой по дверной ручке и потянул ее на себя. Несокрушимая дверь медленно и с достоинством отворилась, даже не скрипнув.
   Его глазам предстало самое обыкновенное небольшое помещение, тускло освещенное дрожащим светом факелов и сплошь заставленное различными ящиками, бочками, корзинами, мешками и прочими стандартными атрибутами типичного склада. Неподалеку на скромной и даже слегка ржавой железной полке были разложены пыльные доспехи неопрятного вида, на чуть подгнившем деревянном столе лежали немногочисленные мечи разной длины, качества и степени загрязненности. Пыли было так много, что она серым туманом висела в пахнущем плесенью воздухе, иногда даже затмевая свет факелов.
   В дальнем углу за почерневшими ящиками виднелась упитанная задница в штанах из грубой ткани. Время от времени задница слегка шевелилась, подавая признаки жизни.
   "Здравствуйте!" - вежливо поздоровался с задницей Азгалор, превозмогая боль во всем теле и особенно в голове. Хозяин задницы поспешно выпрямился, и увесистый зад превратился в пухлого усатого имперца средних лет, который удивленно посмотрел на странного, сплошь облепленного грязью аргонианина, на голове которого помимо обычных для представителей этой расы рогов и шипов красовалось также крупное алое вздутие, красноречиво говорившее о тесном контакте этой головы с чем-то тяжелым или твердым.
   "Э-э... Добрый день... В смысле, вечер," - так и не оправившись от удивления, растерянно произнес имперец.
   "Вот, э-э... Нет ли у вас тут чего поесть?" - решил прояснить обстановку Азгалор.
   "Ну, вообще-то... Как бы сказать... Нет. Тут же оружие хранится," - еще более недоуменно выговорил имперец.
   "Та-а-ак... А почему?" - негодующе протянул ящер.
   "Ну так... Как... Так это ж арсенал," - нашел адекватный ответ человек.
   "Очень жаль. Приятно было побеседовать," - учтиво проговорил аргонианин и направился к выходу, надеясь, что сумеет пересидеть где-нибудь в темноте эту ночь и завтрашнее утро, а потом, когда экспедиция уже отправится в путь, выйти снова. И пусть делают, что хотят - главная опасность уже пройдет мимо. Но его попытка покинуть помещение склада была грубо пресечена твердой мужественной рукой нордлинга.
   "Так... И куда ты собрался?" - сурово сказал тот.
   "Я? Да так, хотел вас найти. Вдруг вы потеряли дорогу и заблудились..." - придумал Азгалор неправдоподобное объяснение. Фьорлиг явно усомнился, но и новых претензий не высказал.
   "Значит так. Нам нужно оружие. Хорошее оружие. Хорошее, ты понял?" - внушительно пробасил он, обращаясь на этот раз к имперцу.
   Имперец, видимо, был робким человеком. Громогласный голос нордлинга совершенно привел его в панику.
   "Да, господин... Будет сделано..." - пролепетал он, испуганно отступая к дальним ящикам.
   Фьорлиг спокойно встал у дверей, ожидая получения обещанного снаряжения. Хаджит и Сильвегир последовали его примеру, а высокомерная Мирис осталась за дверью, не желая вдыхать многолетнюю пыль. Эмелия же, горя желанием общаться, начала расспрашивать обо всем подряд робкого имперца, желая завязать разговор и приводя его в еще больший ужас.
   "Здравствуйте. Как вас зовут?" - приветливо обратилась к нему бретонка.
   "Э-э... Меня? Л... Л... Луциниус..." - пробормотал имперец.
   "А в чем заключаются ваши здесь обязанности? И что это за арсенал? Какое оружие здесь можно найти?" - осторожно поинтересовалась Эмелия.
   "П-простите, мне нельзя об этом говорить... Это секретная информация..." - заикаясь, проговорил Луциниус.
   Хаджит у двери презрительно фыркнул, и босмерка последовала его примеру. Они были чем-то неуловимо похожи. Даже Азгалор немного развеселился. Наконец-то он увидел хоть кого-то, кто превосходил его по степени отваги.
   Бретонка бросила на них осуждающий взгляд. Она явно сочувствовала имперцу, хотя и не испытывала похожих чувств к аргонианину. Хотя это и неудивительно.
   Имперец, не отвечая больше на благожелательные реплики Эмелии, закончил копаться в каких-то ящиках, мешках и бочках, нашел где-то в углу старую подставку для оружия и незамедлительно принялся размещать на ней найденные предметы. Наверное, так он хотел улучшить эстетическое впечатление от интерьера склада, хотя помогли эти действия мало.
   "В-вот, господин... То, что вы просили. Прикажете раздать?" - несмело спросил Луциниус у нордлинга, очевидно, считая его главным в этом отряде.
   "Ну, раздай," - великодушно разрешил он.
   "Как скажете... Вот, я нашел для вас оружие, доспехи и теплую одежду... Они вам, думаю, понадобятся... Не обращайте внимания, что некоторые мечи слегка погнуты, что доспехи чуть-чуть поцарапаны и что одежда тоже слегка подпорчена," - с этими словами имперец извлек из очередного ящика два меча, один из которых был фактически сломан, а второй погнут так, что им трудно было даже взмахнуть, не отрубив себе руку, практически расколотую хитиновую кирасу и полностью расколотый хитиновый левый наплечник, а также почти сгнивший предмет одежды, бывший в свои лучшие годы, по-видимому, меховым плащом.
   Фьорлиг некоторое время (достаточно долгое, надо заметить) бессмысленно молчал и лишь переводил взгляд с мечей на плащ, а с плаща на доспехи. "И это все?!" - наконец смог выговорить он после длительной паузы.
   "Э... Да. А вам нужно что-то еще? Я же сказал, еды у меня здесь нет," - проговорил имперец робко, но вместе с тем достаточно нагло, как ни странно это звучит.
   Нордлинг еще немного так же безмолвно постоял, но его глаза вдруг странно сузились, громадные кулаки сжались, а взор затуманился гневом. Он становился страшен. Казалось, что сейчас от его тела ударят во все стороны разящие молнии, от которых ничто не сможет укрыться. И тем более этот толстый имперец Луциниус.
   Луциниус тоже это понял, и, не дожидаясь, пока мощная рука Фьорлига размозжит его дрожащую голову о стену, быстро заговорил:
   "Нет-нет, что вы... Я просто забыл... У нас есть еще одно помещение... И снаряжение вы должны брать именно оттуда... Риниус предупреждал, а я забыл... Вот память-то, да? Ха-ха... Память-то хуже, чем у пьяного гуара... Вот, вот... Сейчас..." - суетился имперец, нажимая на какие-то малозаметные выступы на глухой каменной стене. Он нервничал, не попадал пухлыми пальцами туда, куда хотел, и ничего не происходило. Тяжелая рука нордлинга уже протянулась к нему, когда Луциниус наконец справился с непокорной стеной, и та вдруг разошлась в стороны, открыв проход к очень маленькому помещению, вид которого впечатлил даже сурового нордлинга.
   Это небольшое и еще более темное и пыльное помещение, освещаемое только одной тусклой лампой, и являлось настоящим арсеналом. Оно было прямо-таки забито самым разнообразным оружием, причем практически новым и не испорченным. Вдоль стен громоздились полные комплекты доспехов, пусть и не слишком дорогих, зато целых и добротно сделанных, на стенах были развешены отполированные длинные мечи и клейморы, а различные кинжалы, дубины, дротики и стрелы были разложены на низких столах и прямо на полу. От всего этого разнообразия просто разбегались глаза. Конечно, оружие тоже не было каким-то особым, ценным или хорошо зачарованным, но все же оно очень выгодно отличалось от того хлама, который можно было лицезреть в предыдущей комнате.
   Фьорлиг с изумлением увидел, что его собственная секира, которую он не спутал бы с любым другим топором никогда в жизни и которую он никогда бы не променял даже на дорогой артефакт, тоже одиноко стоит у стены, блестя наточенными краями. Луциниус поймал его взгляд, два раза переменился в лице и осторожно захихикал.
   "Это... это ее... принесли, да. Принесли. Легионеры. Ох, эти легионеры... Тупые, как скальные наездники... Что найдут, то и сюда тащат... И что только не притащат... Вот, секиру какую-то нашли... Случайно не ваша? Ух, как блестит... Острая, наверно..." - льстиво забормотал имперец, старательно избегая взглядов окружающих. На этот раз Эмелия посмотрела с осуждением именно на него.
   "Наверное, он все это прячет для себя, а потом продает," - догадался Азгалор. "Ого, как хорошо придумал. Не пропадет в жизни, точно. Ну, если не поймают только," - восхитился он изобретательностью Луциниуса.
   Нордлинг бережно взял в руки боевую секиру и теперь аккуратно рассматривал ее, пытаясь найти зазубринки и царапинки на ее полированном лезвии. К счастью для имперца, Фьорлиг не нашел каких-либо заметных повреждений, и поэтому жизнь Луциниуса продлилась еще на неопределенный срок. "Я так понимаю, мы можем выбирать из всего, что здесь есть, и брать все, что угодно?" - не спросил, а пояснил Фьорлиг.
   "Конечно, конечно... Прямой приказ господина Риниуса..." - поспешил заверить его Луциниус.
   Как выяснилось, этот ответ удовлетворил нордлинга. Он снисходительно кивнул, и все участники "вылазки" сразу разбрелись по тесной комнатке, выбирая себе оружие по душе. Все, кроме Сильвегир и надменной данмерки. У Сильвегир уже были лук и стрелы, а чужим стрелам она не доверяла. Доспехи босмерка вообще предпочитала не носить, ссылаясь на их неудобство. Мирис же совершенно не интересовалась оружием простолюдинов. Да и, скорее всего, не умела им пользоваться.
   Хаджит же с вожделением разглядывал кинжалы и дротики. Конечно, он неплохо ими владел, но важнее было другое - эти вещи весили очень немного при сравнительно высокой цене, поэтому их впоследствии можно было очень выгодно продать. Именно поэтому Дро'Гириш и наполнил кинжалами и дротиками все, что могло ими наполниться, и теперь сгибался под оказавшейся не слишком легкой ношей. Надел он на себя полный комплект доспехов из кожи нетча.
   Фьорлиг же любил традиционные для нордлингов тяжелые доспехи, поэтому сейчас он долго и тщательно осматривал каждую деталь выбранных им стальных доспехов. Оставшись доволен проведенным осмотром, он быстро облачился в них, хотя сделал это явно напрасно - все равно нужно было ложиться спать. Или нордлинги спят в доспехах?
   Бретонка тоже не стала надевать доспехов, она лишь взяла пару кинжалов на всякий случай - мало ли что. Все же магия может помочь не всегда, а излишняя самоуверенность может стоить магу жизни. Впрочем, не только магу.
   Азгалор же пребывал в сомнениях. Он слышал, что аргонианам следует носить легкую броню либо отважно сражаться совсем без доспехов. Кто это придумал, неважно, главное, что так следовало поступить. Но тут ящер натолкнулся на весьма труднопреодолимую проблему - совсем без доспехов сражаться было глупо, так как на это способны только какие-нибудь сумасшедшие монахи, а какие доспехи можно отнести к легким, он не знал. Вообще, из всех многочисленных разновидностей доспехов Азгалор знал только хитиновые и доспехи из кожи нетча, да и то он с трудом их различал. Немного подумав, аргонианин решил, что параметры доспехов нужно определять по весу. Недаром же их так назвали: легкие, средние и тяжелые. Поэтому ящер долго бродил по пыльному помещению, взвешивая в лапе все доспехи и сопоставляя их вес друг с другом. Как ни удивительно, но "легкими" оказались именно хитиновые и кожаные доспехи. Еще немного подумав, Азгалор все же выбрал хитиновые - во-первых, они поплотнее, а значит, лучше защищают, во-вторых, они больше подходят аргонианам (как сказала Эмелия), и в-третьих - Азгалор не хотел иметь ничего общего с неприятным ему хаджитом, который надел именно кожаные доспехи. Из оружия же ящер решил взять несколько кинжалов (да, в этом он не боялся подражать Дро'Гиришу), а потом его выбор пал на длинные мечи. "Они так впечатляюще выглядят - наверняка стоят пару сотен блестящих дрейков," - весело думал аргонианин, пытаясь поднять стальную клеймору. Однако после того, как эта клеймора упала ему на лапу, пребольно ушибив палец, Азгалор оставил подобные попытки. Ведь ему явно не под силу было просто поднять меч, уж не говоря о том, чтобы тащить его на себе столько времени. И, мысленно рыдая, Азгалор оставил клеймору в арсенале.
   А Луциниус стоял у потайной двери и тоже чуть не плакал. Все, что он добыл не совсем честным и не совсем трудом, сейчас ему не принадлежало. Конечно, этот отряд не мог унести все - но как же обидно было расставаться с нажитым имуществом!
   Фьорлиг немного подумал и взял с собой еще и клеймору - ту, которую не смог поднять Азгалор. Ведь для нордлингов оружие никогда не бывает лишним.
   Наконец все участники "боевой вылазки" выбрали необходимое им снаряжение и покинули потайную комнату. Луциниус вновь успокоился и решил начать смиряться с потерями. Фьорлиг был очень взволнован, что выглядело крайне странным. Его глаза возбужденно перебегали с привычной секиры на длинное лезвие клейморы. Конечно, ее не мешало бы ее еще отполировать, но времени на это уже не было.
   Азгалор уже готовился отправиться спать, но тут его мечты о теплой уютной постели были прерваны тихим вопросом упитанного имперца: "А когда вы намереваетесь получать теплую одежду?"
   Это было на самом деле важно, ведь даже Фьорлиг не мог долго находиться на суровых ветрах Солтсхейма. Что уж говорить об остальных...
   Азгалор тяжело вздохнул и морально подготовил себя к очередному пыльному помещению, замаху заплесневелых шкур и полнейшему отсутствию какой-либо еды, но, к счастью, Фьорлиг тоже нуждался во сне, как и все люди. И поэтому он веско ответил: "Завтра. Утром."
   Как будто целая Красная Гора вместе с ее хозяином обрушилась с плеч ящера. Он уже не видел перед собой ни ступеней, ни грязи, ни странного хаджита. В его голове теплым мягким сиянием переливалась одна мысль, повторяемая на разные лады: "Спать!!! Спать. Спать. Спа-а-ать..."
   Аргонианин уже не помнил, как добрался до выделенной ему щедрым Риниусом комнаты, больше похожей на небольшую казарму, как дополз до кровати и погрузился в благодатный сон... Даже еда в тот момент была не так важна для измученного ящера. И неудивительно - ведь он в первый раз за практически четыре дня мог поспать (тяжелое забытье, вызванное мацтом и скуумой, не в счет, так же, как и многочисленные потери сознания вследствие травм, ударов, полиморфических воздействий и тому подобных малоприятных явлений). И ему повезло, что на пути к заветной постели его не ожидали обычные для невезучего ящера неприятности.
   Азгалор крепко спал, и ему снилась шумная таверна, звон сверкающих септимов и вонючая рожа Ра'Гирра, по которой так приятно с размаху закатить звонкую оплеуху... Что снилось остальным и спали ли они вообще, осталось загадкой, подобной тайне исчезновения великой расы двемеров. Но ни та, ни другая проблемы и не интересовали аргонианина. Сейчас ему нужен был только крепкий и здоровый сон. Пыльная комната, опасная "вылазка", когти полиморфистов, синие призрачные шары и цитадель с непроизносимым названием - все это будет завтра. А сейчас - покой и отдых. Долгожданный отдых...
   Снежная буря за окном ревела и бесновалась. Ночь была далеко не тихой и безмятежной, хотя она и плотно окутала мир своим черным покрывалом. И грозно выступали из тьмы, вспарывая низкое мрачное небо, острые шпили древних башен...
   XXIII. Меховой шлем и другие разочарования.
   И вновь Вварденфелл посетило приветливое и светлое утро. И остывшую за ночь землю снова ласкали несмелые солнечные лучи, уже не такие горячие, но по-прежнему теплые и животворящие. Все повторялось, как и тысячи лет назад. Так было и будет всегда.
   А над заснеженным, промерзшим насквозь Солтсхеймом бушевала снежная буря, и одинокие лучи солнца не могли пробиться через эту глухую белую завесу. Сюда утро тоже пришло, но совсем не так, как на другой остров, который был отделен от Солтсхейма лишь нешироким проливом.
   Азгалор крепко спал, и никто не знал, что ему снилось, но, по всей видимости, ему снилось что-то хорошее и радостное. Иначе на его морде не замерло бы такое блаженное выражение умиротворения и спокойствия.
   Вдруг что-то резко прервало мирный сон ящера. Он испуганно открыл сразу оба глаза, приподнялся на кровати и завертел головой, стараясь обнаружить причину своего внезапного пробуждения.
   Как оказалось, этой причиной стал рваный грязный сапог, метко брошенный малоприятным хаджитом. Аргонианин злобно зашипел, но быстро понял, что он делает это совершенно зря, и с небольшим трудом погасил эту объяснимую и справедливую вспышку праведного гнева.
   "Эй, ящерица! Вставай, мы сейчас забираем теплую одежду и отправляемся учить культистов правильной вере!" - эта глупейшая шутка, очевидно, показалась Дро'Гиришу чрезвычайно глубокой и остроумной, и он захохотал идиотским смехом, булькая и присвистывая.
   "Да уж... И с этим вонючим недоумком я должен буду отправляться учить культистов правильной вере?.. Ой, тьфу, то есть отправляться в опасную вылазку, из которой, возможно, даже не вернусь? О боги, за что мне это? Да, может быть, я не слишком хорошо молился... Помолишься тут, когда я даже ваших имен не знаю..." - Азгалор понял, что его мысли пошли в не совсем верном направлении, и прекратил мысленный диалог с богами и прочими высшими силами.
   Однако в дверях показался Фьорлиг, и выражение его лица не сулило ничего хорошего. Памятуя о мощных кулаках нордлинга, аргонианин попытался как можно скорее вскочить с кровати. Надо сказать, это удалось ему вполне достойно, правда, ящер слегка споткнулся и чуть не упал, но все же сохранил равновесие.
   "Да-да, я уже иду... Все, уже иду..." - быстро пробормотал Азгалор, стараясь выглядеть как можно более уверенно.
   Судя по снисходительной усмешке Фьорлига, выглядеть внушительно и уверенно у аргонианина получалось плохо. Поэтому, вздохнув, ящер медленно поплелся за остальными.
   Они опять спустились по каменной лестнице вниз, и Азгалор следил за каждым своим движением, чтобы не повторить свой вчерашний быстрый спуск. Голова по-прежнему довольно-таки сильно болела, поэтому аргонианину совершенно не хотелось совершать вновь этот подвиг.
   К счастью, спуск прошел вполне успешно, если не считать нескольких приступов кашля у Азгалора, вызванных запахом не совсем чистого хаджита. Внизу участников "экспедиции" встретил робкий Луциниус.
   "Ну что, э-э... Как спалось? Гм... Успели позавтракать?" - осторожно поинтересовался он.
   Фьорлиг спокойно кивнул, хаджит, данмерка, босмерка и Эмелия так или иначе также выразили утвердительный ответ. Лишь Азгалор почувствовал полнейшую пустоту и неприятную легкость в животе и понял, что так и не успел поесть. Впрочем, сейчас это абсолютно никого, кроме него, не интересовало.
   "Вот и отлично. Сейчас, сейчас," - суетился имперец, отпирая массивную дверь, которая находилась напротив двери "арсенала".
   Они вошли в небольшой темный зал, имеющий лишь одно заметное отличие от помещения склада - пыли здесь было еще больше, и к тому же тут нестерпимо воняло гнилью.
   Луциниус сделал неуверенную попытку войти в это помещение, но, осознав тщетность подобных действий, поспешно прекратил их.
   "Э-э... Простите, но тут возникла небольшая... проблема... Придется немного отложить ваш поход..." - неуверенно пробормотал имперец.
   "А что случилось?" - без излишней любезности в голосе поинтересовался Фьорлиг.
   "Ну вот... сами видите...Нужно бы проветрить..." - с небольшим сомнением в голосе протянул Луциниус.
   "Ну, проветривай... Только недолго..." - равнодушно бросил нордлинг.
   "Сейчас... Только двери пошире открою..." - опять заволновался Луциниус.
   Через некоторое время нордлинг решил, что помещение уже достаточно проветрилось (хотя, скорее всего, это было не совсем так), и первым вошел в плотную завесу пыли и затхлого запаха. За ним последовали остальные.
   Этот зал, по всей видимости, являлся неким подобием гардероба. Собственно, этого и следовало ожидать.
   Все помещение было сплошь завешено различной изящной и менее изящной меховой одеждой, искусно выделанными шкурами каких-то животных, а также другими шкурами, которые производили впечатление только что содранных с несчастных зверей. Большая часть этих меховых изделий была подернута тонкой (а иногда и не очень тонкой) паутинкой плесени и издавала не совсем приятный запах. Азгалор бы назвал этот запах вонью, но он мало понимал в разнообразных ароматах, поэтому доверять его определению не следовало.
   Пыль немного рассеялась. Хотя это было почти незаметно даже зоркому глазу хаджита. Но все же, по всей видимости, появилась возможность хоть как-то дышать в этом заплесневелом зале.
   Луциниус забавно замахал руками и изобразил на своем бледном лице благожелательную любезность. Нордлинг изображать любезность не стал, но все же прошел в глубь помещения и начал выбирать себе подходящую одежду.
   Время шло, и тусклое солнце уже стояло довольно высоко над землей. А из пыльного зала по-прежнему продолжали доноситься чихание, кашель, писк потревоженных крыс и приглушенные ругательства. Наконец все участники "вылазки" вроде бы выбрали себе подходящую одежду (скорее всего, это было очень нелегко, особенно если учесть, в каких условиях происходил этот выбор) и поспешно вывалились из дверей зала, сопровождаемые клубами пыли и волнами гнилостного запаха. На лицах людей и меров, а также на мордах аргонианина и хаджита застыло неизбывное выражение бесконечного счастья. И их вполне можно понять - выдержать столько времени в подобном помещении и не задохнуться было настоящим подвигом.
   Быстро поднявшись по лестнице, они вновь оказались в своих комнатах-казармах и приступили к осмотру наспех и не наспех схваченных вещей. Надо было торопиться - день уже вступил в свои права, а в "поход" его участники до сих пор не отправились.
   Конечно, не вся выбранная в темном затхлом помещении одежда оказалась пригодна к использованию. Тем не менее, почти все взяли вполне нормальную и даже хорошую одежду, если, конечно, не учитывать весьма неприятный запах, постоянно напоминавший об условиях ее хранения. Нордлинг облачился в тяжелый меховой плащ с капюшоном. Больше он ничего не взял, считая, что ему вполне хватит и этого. Плащ выглядел очень внушительно, ниспадая с широких плеч Фьорлига. Он явно добавлял величия суровому нордлингу.
   Женщины оделись менее впечатляюще, хотя тоже, в целом, неплохо. Данмерка даже сумела найти довольно-таки изысканную накидку из меха неизвестного животного (возможно, это животное и было известным, но после нескольких лет, проведенных в окружении пыли и плесени, определить, каким же именно было это животное, не представлялось возможным). Так что теперь и она выглядела достаточно довольной.
   Хаджит тоже закутался в слегка попорченный плесенью, крысами и еще чем-то плащ, а также прихватил с собой какую-то грязноватую на вид шкуру. "А чтобы было на чем спать, если что вдруг там," - пояснил он.
   А вот Азгалору явно не повезло. Он, также последовав примеру Фьорлига, взял меховой плащ, какую-то накидку и некий предмет, оказавшийся впоследствии шапкой. Когда не слишком удачливый аргонианин попытался примерить плащ, тот внезапно расползся на три куска неравной величины. Очевидно, он пролежал в затхлом зале слишком долго. Накидка, как выяснилось, кишела странными тонкими червями, с аппетитом поглощавшими мех. К сожалению, Азгалору было не чуждо чувство брезгливости, поэтому заставить себя надеть подобный предмет одежды он так и не смог. С отвращением отбросив заплесневелую накидку вместе с червями в сторону и чуть не попав в Риниуса, заглянувшего в этот момент в комнату, ящер принялся рассматривать единственную оставшуюся у него более-менее пригодную для ношения вещь - меховую шапку.
   При ближайшем рассмотрении шапка оказалась почерневшим и подернутым плесенью коловианским меховым шлемом, к которому с двух сторон были пришиты куски необработанной сероватой шкуры. Скорее всего, эти не слишком эстетичные нововведения были привнесены в шапку для того, чтобы при сильном холоде не мерзли уши.
   В комнату еще раз заглянул Риниус, правда, сейчас он это сделал с гораздо большей осторожностью. Имперец вежливо напомнил, что не мешало бы уже поскорее собирать свои пожитки и отправляться на дополнительный инструктаж. А то уже все там собрались и ждут, когда же аргонианин наконец соизволит явиться.
   Слегка устыдившись, Азгалор пообещал собраться поскорее и со вздохом натянул на голову странный меховой шлем. Затем резко сорвал его, еще раз внимательно осмотрел, проверил на наличие или отсутствие червей и, не найдя никакой нежелательной живности, наконец успокоился и вновь надел шлем.
   Спустившись вниз, в небольшой зал, где, по всей видимости, и проходил "дополнительный инструктаж", аргонианин не застал там абсолютно никого. Удивленный ящер недоуменно повертел головой, не веря своему счастью. Ведь это значило, что они ушли без него! Таким образом, Азгалор мог больше не подвергать свою жизнь опасности в какой-то цитадели с непроизносимым названием. Хотя все это и выглядело в высшей степени странно, аргонианин решил больше не испытывать судьбу и скрыться из этого зала, где его мог заметить, а потом и отправить еще куда-нибудь Риниус.
   "Вот как замечательно все получилось... Они меня не дождались и ушли... Ушли, они ведь торопились... Хорошо все-таки иногда потратить немного времени на дополнительную подготовку... Да, все отлично. Сейчас я где-нибудь пересижу день, а завтра утром приду к Риниусу и потребую (да, вот именно потребую!), чтобы он немедленно отправил меня домой... А что ему остается делать? Все, он сам виноват, что отправил этих... сумасшедших... в поход без меня. Все-таки кто-то из богов или даэдра мне точно помогает... А может, это какие-нибудь духи предков... Надо бы все-таки хоть одну молитву выучить..." - радовался Азгалор, пытаясь открыть двери зала, в которые он только что вошел. К его удивлению, все его усилия ни к чему не привели. Двери были заперты.
   Аргонианин почувствовал, как неприятная холодная волна разочарования пробежала по его телу. Никто никуда еще не ушел. Его специально заперли здесь, чтобы ящер никуда не мог уйти. Только вот зачем?
   Побродив немного по залу, обдумывая странное поведение этих людей, меров и хаджита, Азгалор пришел к выводу, что они все - самонадеянные недоумки, не замечающие ничего из-за своих эгоистических амбиций, стремящиеся самоутвердиться за счет окружающих, и которым глубоко безразличны чувства и переживания остальных (особенно аргониан). Ящер обдумывал это умозаключение очень долго, старательно подбирая каждое слово. Он твердо решил высказать им все, что думает, при первой же возможности. Аргонианин, очень гордый своим решением и в особенности своим невероятным интеллектом, позволившим ему придумать такую интереснейшую формулировку собственным мыслям, уже собирался приступить к выламыванию двери зала и выкрикиванию яростных воплей, но вдруг до слуха Азгалора донеслись чьи-то приглушенные голоса. Голоса казались очень знакомыми, но ящер никак не мог понять, кому же именно они принадлежали - как и то, откуда они доносились.
   Азгалор настороженно замер, прислушиваясь. Так... Похоже, голоса звучат где-то совсем рядом. Наверное, за стеной или за дверью. И уж очень знакомые, но сильно искажены. Опять же, из-за того, что те, кому принадлежат эти голоса, находятся за дверью.
   А вот и дверь, из-за которой доносятся голоса. Совсем незаметная, неразличимая на фоне стены. Что-то наподобие потайной.
   Аргонианин прижал голову к двери и еще старательнее прислушался...
  
   To be continued...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"