Тепляков Юрий Викторович: другие произведения.

Не грусти, Калифорния!

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Конкурсы романов на Author.Today
Творчество как воздух: VK, Telegram
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фантастическая история о коротком отрезке жизни одного юноши, весьма одаренного необычными способностями. Из прошлых жизней предков, и других миров, как он сам предполагает. О сильных и отважных людях, которые творили великие дела на американском континенте в девятнадцатом веке.
  
  Юрий Тепляков
  
  НЕ ГРУСТИ, КАЛИФОРНИЯ!
  
   Благодарности:
   Жене Светлане - за крепкий быт и тыл.
   Внуку Ивану - за сюжет и за то, что
   вдохновлял на этот труд.
  
  
  Глава 1. Конокрады Фронтира
  
  "... В 19 веке население в США стало расти взрывными темпами. Если в 1800 году американцев было примерно четыре миллиона, то к началу гражданской войны насчитывали тридцать два миллиона человек.
  А в Европе было неспокойно из-за политических и военных бурь, и самые предприимчивые люди из разных стран бежали от такой жизни в Америку.
  В 1940-х годах обитаемые земли в бассейне рек Миссисипи и Миссури были заселены, в то время как на востоке простирались Великие равнины, Скалистые горы, и за ними свободные земли - до самых берегов Тихого океана. Понятие закона на этих землях было условно, а в глубине диких земель закон вообще молчал.
  Эти дикие незаселенные земли называли Фронтир, и они обладали притягательной силой, звали и манили к себе смелых и решительных людей..."
  Из истории Северной Америки.
  
  На невысоком склоне у реки, там, где мутные воды Осейджа менее чем через милю соединятся с синими водами Миссури, стояла нескладная, худая, чумазая девчонка в просторном для ее фигурки платье, скроенном из некрашеной холстины. Не босая. На ногах одеты коричневые туфельки из мягкой кожи. Похожие на современные "чешки", но со шнурками, стягивали кожу на разрезе сверху, в подъеме стопы. Длинные рыжие волосы собраны и стянуты резинкой сзади.
  Солнце еще только начало подниматься от горизонта за ее спиной, не мешая смотреть вдаль. Туда, где медленно шла к берегу узкая лодка. Небо сегодня было ярким и синим без облаков, только на востоке они были видны у самого горизонта.
  Приближающуюся лодку отчетливо видно на спокойной поверхности реки, воздух был спокоен. Вода сейчас не была мутной, она успела очиститься за последнюю неделю, в течение которой не было ни одного дождя.
  Девчонка давно подумала, что пора, а потом прислушалась к себе и представила образ приближающейся лодки, находясь еще в своем старом деревянном доме на самом краю поселка. Прекратив перебирать приготовленную паклю для ремонта лодки, который они с юношей наметили на завтра, она схватила корзину, на всякий случай, закинула ее за спину и отправилась к реке.
  Чувства ее не подвели. К месту удобного выхода на берег быстро приближалась узкая деревянная лодка с одним гребцом, который монотонно, без рывков, греб распашными веслами, и потом, ближе к берегу сложил их и перешел на работу шестом. Лодка легко скользила в воде, подчиняясь сильным и уверенным действиям гребца. При этом парень явно не прилагал больших усилий.
  Вот лодка пересекла границу чистой воды и начала замедляться среди береговых водорослей на мелководье, подминая их плоским дном, немного задранным в носовой части.
  Девочка смотрела на лодку, одновременно в нетерпении поднимаясь на носочки, отрывая пятки в каком-то ритме, который, наверное, звучал в этот момент в ее голове.
  Стройный, сухощавый и жилистый парень, еще подросток, сделал последний толчок, придав ускорение лодке, и спокойно положил шест, ожидая касания берега. Лодка прошуршала немного по песку и замерла.
  Парень прошел вперед, ловко и легко, без видимых усилий выпрыгнул на берег.
  - Есть что? - девочка на стала спускаться вниз к воде, и звонким голоском издали крикнула ему. Парень поднял глаза выше, улыбнулся и не стал отвечать, считая ожидаемый ответ не стоящим того делом. Сейчас все увидит сама.
  На дне лодки под ярким весенним солнцем блестели чешуей три крупных рыбины. Все с колотыми ранами на боку. Больше чем ловить, юноша любил охотиться на рыбу острогой. Сейчас вода очистилась, и на мелководье он сумел взять их три.
  "Осторожно приблизиться составляет основу успеха..." - так учил Сэтору, точнее Сэтору-сан, его приемный отец под номером один, давно ставший ему родным, так как молодой человек не помнил настоящих родителей. "Движения медленные, плавные, стараешься не думать о рыбе, потому как даже настрой на удар может ее спугнуть... Острогу подводишь с задержкой дыхания, почти до самой спинки, примеряясь..."
  "Потом немного назад, и резкий удар..." - обязательно добавлял его старый товарищ Джеро, который одновременно являлся для юноши приемным отцом под номером два. Энергичный и шумный, он сопровождал сказанное энергичной жестикуляцией и демонстрацией в движении. Два старых японца давно заменили ему родителей. Сэтору, что под номером один, ассоциировался с матерью, так как был спокоен, внимателен и добр к юноше. А Джеро наоборот, резкий и шумный, действующий всегда решительно и без долгих раздумий, был за отца.
  "Огонь и лед..." - так кратко выразился однажды пастор о приемных родителях юноши.
  - Можно посмотреть? - девчонка быстро спустилась к воде, вытянула тонкую шею, едва видимую через густые рыжие, спутавшиеся волосы, достающие сзади до лопаток.
  - Не только посмотреть..., ставь корзину на берег! - Парень спокойно достал из лодки всех трех пойманных рыб и поочередно уложил их в корзину. Хвост последней рыбины свесился за край.
  - Одна твоя, на выбор. Отнесешь матери...
  Довольная девчонка спешно ухватилась за ручку с другой стороны широкой и низкой корзины, намереваясь помогать юноше ее нести. Ведь вдвоем по тропе корзину нести гораздо удобнее, да и в поселке мальчишки пусть полюбуются на нее издалека.
  Не то что кто-то из них мог обидеть, об этом никто не только в селе, но и в округе даже подумать не мог. Это из тех, кто знал юношу и его приемных родителей. Просто это так приятно - тащить эту корзину, полную рыбы, к низкой деревянной хижине с плоской односкатной крышей, где жила она с матерью и старшей сестрой.
  - Айвен! Давайте быстрее, тебя там зовут! На конюшне сильно горело, но успели быстро потушить...!
  Над кустами в верхней части пологого спуска к реке показалась чумазая голова зареванной девчонки, также рыжей, но моложе. Следы слез на конопатых щеках размазаны так, что лицо оказалось разрисовано черными узорами от сажи. И не серыми, от грязи, а черными, какие бывают от копоти и золы, которая сначала была на руках, а потом перешла на лицо.
   Юноша не стал расспрашивать, что и как, а крикнул старшей, и они схватили корзину и в быстром темпе поднялись по пологому склону, так что через несколько ударов сердца стали рядом с младшей. Сразу вдалеке стал виден поселок.
  "Странно..." - рассудил в уме Айвен, так как он ожидал увидеть пожар или его следы. Большой дым он бы обязательно увидел еще с воды. Тем более странно, что все это он бы почувствовал и на расстоянии. Но ничего похожего не было видно.
  - Давай, говори яснее, Дарина! Что случилось? - маленькая девчонка услышала вопрос, но продолжала размазывать слезы по грязному лицу. Немного была приторможена, видимо, от пережитых эмоций.
  - Там на пастбищах, конюшня начала гореть, а всех лошадей и волов кто-то увел!!! - сразу выпалила девчонка.
  С этих слов юноша с ее старшей сестрой Норой одновременно тронулись с места и быстрым шагом, вместе с корзиной, направились к поселку. Перейдя на легкий бег трусцой, когда приноровились к корзине. Айвен поддерживал темп, который могла выдержать Нора, старшая сестра зареванной Дарины. Но все равно вдвоем лучше. Нести одному корзину с тяжелой добычей, да еще широкую и неглубокую, очень неудобно.
  Айвен не стал больше ничего спрашивать у Дарины, понимая, что от девочки в ее неполные десять лет нельзя требовать чересчур много.
  Их поселение по меркам Нового Света было совсем маленьким, по факту еще не доросло до статуса поселка. Здесь недавно начали высаживать виноградники семьи - выходцы из Германии, да еще жили скотоводы, что пасли коров и лошадей на лугах южного берега Миссури. Сейчас посадкам пошел третий год, и народ ожидал первый хороший урожай винограда.
  Вместе с виноградарями из Германии приехали разные мастера. Все с семьями, они сразу подняли статус поселка и его значимость в округе.
  Но на расстоянии двадцати миль от поселения, на южном берегу находился Джефферсон-Сити, растущий как на дрожжах городок, где к этому времени была даже городская тюрьма. Там имелось почти все: мэрия, полицейский участок, школа. Появилось даже несколько отелей и увеселительных мест с продажными девками.
  В конце 1840-х годов из-за "картофельного голода" в Штаты отправились ирландцы, которые воспринимались коренными американцами как шумный и полукриминальный контингент. Они еще и католиками были, что для честных протестантов было немного возмутительно. В поселке говорили даже, что папа римский хочет захватить свободную Америку протестантов.
  Еще прибыл отец Уильям, пресвитер, с группой новых переселенцев из Ирландии, что устроились работать на виноградниках, сразу увеличив своей шумной группой это небольшое поселение у реки.
  Парень с двумя девицами двигались быстро и вскоре оказались в начале поселка перед старым деревянным домом с верандой впереди.
  - Давай скорее беги дальше к себе домой, там что-то случилось. Я только знаю, что пожар... Мне велели никуда не ходить, а остаться и караулить местность с этой части поселка! - угрюмо произнесла Морриган, мать этих двух девчонок, что хозяйка в своем небольшом домике на краю села.
  Они все трое, и мать, но девчонки - рыжие, но дочки были чуть потемнее, а сама мать - не просто рыжая, а огненно-рыжая.
  - Тогда я побежал! Рыбу мою спрячь, потом заберу... Сама решишь, что с ней делать!
  Вот она, стоит гордо и смотрит мимо парня туда, где начинается поселок. Спина прямая, плечи гордо развернуты. Белая рубашка с закатанными рукавами завязана двумя тесемками выше небольшой, но высокой груди красивой формы, что понять не мешает ткань. А темная, свободного покроя юбка скрывает талию и стройные ноги до самых щиколоток. За ней на веранде в углу стоит старое гладкоствольное ружье Холла с кремниевым замком, которое заряжается с казенной части. Довольно распространенное оружие, давно принятое на вооружение в американской армии.
  Морриган, миссис, прибыла из Ирландии с двумя дочками, и считалась по этой причине на новом месте как-бы персоной второго сорта. Такие взгляды были в те времена среди граждан свободной Америки. Следует добавить, что даже таблички при входе в бар - "Ирландцам и собакам вход запрещен", - можно было увидеть в те времена в Америке. Так что, признавать ирландцев равными себе жители в те времена не желали.
  По этой причине, или по другой, она сначала попала в Джефферсон-Сити, потом, чувствуя в нем себя неуютно, перебралась в этот маленький поселок, созданный на пустом месте на берегу большой реки.
  В поселке Морриган жила тем, что подрабатывала уходом за большим и добротным домом, где жили и трудились Айвен и два его наставника - японца.
  Эта история началась давно, когда Айвену Харманну не было и четырех лет. После трагедии с пассажирским судном на Миссисипи парень остался круглым сиротой, о чем сообщил преподобный отец Салливан своим прихожанам протестантам после проповеди.
  Тут же объявились желающие приютить сироту. Это были два неразлучных товарища - японца, оба с золотыми руками и такими же головами, которым быстро нашлось применение в Новом Свете. Умея работать с деревом, японцы устроили в поселении каретную мастерскую и делали замечательные повозки как для местных, так и для переселенцев на запад. Это ремесло давало им неплохой заработок и в добавок к нему уважение местных жителей.
  Но не только нужное обществу ремесло и золотые руки были причиной того, что приемных родителей Айвена не только знали, но и уважали многие...
   - Остин! Стой! Иди сюда! - сухо и в приказном тоне обратился Айвен к пареньку лет двенадцати, который сосредоточенно ходил по пыли, туда и сюда поперек грунтовой дороги в самом начале поселка. По всему видно, что его поставили на охрану и он был этим горд. Дальше улица и дома на ней выглядели пустыми, население маленького поселка пропало, хотя и раньше в это время на улицах его не было видно.
  Парень ходил взад и вперед с гордым видом, держа на плече старенькую винтовку. Это был старый "спрингфилд", винтовка, которая заряжается с дула, но обладает точным и сильным боем. Это потом ее сделали казнозарядной, приделали затвор, и получилась отличная армейская винтовка, которая бьет на тысячу шагов.
  - Привет, Айвен! - паренек остановился, явно обрадованный встречей, и быстро заговорил:
  - Они все там, там! - паренек показал рукой, но не в направлении большого дома Айвена и его приемных родителей, который одновременно служил и каретной мастерской, а в направлении боковой дороги, ведущей через рощу к лугам и загону для животных.
  - Что ты знаешь, Остин, говори быстро...
  - Только то, что на наши конюшни и старого Джо кто-то напал, и еще..., что наших животных увели! Больше ничего не знаю... Меня оставили здесь, чтобы вас предупредить...
  - Хорошо, оставайся здесь и не ходи с нами, охраняй дальше поселок. Все, пока! Девчонки, вы со мной..., - Айвен показал им рукой направление и перешел на легкий бег.
  - Смотрите, не вляпайтесь в коровьи какашки! - крикнул Остин им вслед. В голосе проступала обида. Мальчишка был очень зол на то, что его опять оставили одного.
   По мере того, как они приближались к загонам для скота и конюшне, которые располагались сразу за небольшой рощей, стал чувствоваться запах гари.
  Когда открылся вид на загон и постройки, стало ясно, что почти все жители поселка были тут. Первый взгляд парня упал на мужчин и женщин, которые стояли цепочкой от колодца к углу постройки и передавали друг другу ведра, наполненные водой, а назад их бегом возвращали мальчишки. При первых криках о пожаре каждый брал ведро, какое имел, и бежал на помощь, как заведено. Были и металлические, но в основном таскали деревянные, тяжелые и громоздкие. Ясно, что огонь потушили, и сейчас не спеша заливали те места, откуда выходил дым.
  Выше фундамента, сложенного из местного камня, дымили сгоревшие части деревянной конструкции. Видно, что пламя начало охватывать здание с угла, но не успело захватить все остальное. Айвен и раньше сталкивался с пожарами, которые случались в округе, и знал, как долго приходится бороться с горением внутри древесины после того, как удалось справиться с открытым огнем.
  Глаз парня легко отличал недавно появившихся германских поселенцев от местных "старожилов", если можно так назвать переселенцев, прибывших на несколько лет раньше. Айвен с японцами не выделял для себя католиков и протестантов, они все были для него англичанами. Хотя среди протестантов, особенно тех, что из Германии, было много мужчин, кто не носил бороду, а англичане и те, кого он к ним причислял, были бородаты.
  После беглого осмотра общей картины глаза юноши встретились с тушей животного, и от этого вида сразу кольнуло в самое сердце. Он подошел, нагнулся, медленно, опустил руку и провел вдоль хребта своей серой кобылы Белки, стараясь не смотреть на морду и глаза. Его спутницы медленно подошли и остановились сзади парня, держась за руки.
  - Что загрустили, леди? - К их группе подошел крепкий мужчина в светлой рубашке и штанах, впереди похожих на комбинезон. Его прямые волосы были совсем седые, а лицо чисто выбрито.
  - Лошадку жалко, герр Рудольф, сэр... - ответила младшая, Дарина.
  Этого мужчину год назад выбрали старшим поселения. Рудольф Кох одним из первых из своих мест в Германии подумал и отправился в Америку. Человек активный, трудолюбивый, думающий, он быстро стал лидером среди переселенцев, приехавших из Вюртемберга после нескольких неурожаев винограда подряд. Прибывшие с ним в Америку быстро поняли, что только крепкой группой можно было противостоять многочисленным мошенникам, старающихся наживаться на переселенцах. Всеми способами.
  После высадки в Новом Орлеане власти направили их группу верх по Миссисипи. Оказавшись в Сент-Луисе и немного осмотревшись, они решили создать свое, новое поселение рядом с Джефферсон-Сити, этим молодым развивающимся городком, стоящим на одном из путей переселенцев в Орегон и Калифорнию.
  Официально старший в поселении, староста, одновременно являлся помощником мэра Джефферсон-Сити.
  - Понимаю вас, фрау..., - Рудольф смотрел на парня, склонившегося у своей кобылы, энергично потер глаза, словно пытаясь удалить из них мусор.
  - Пойдемте, я нашел для вас небольшую работу. Надо помочь женщинам перебрать оставшиеся вещи.
  Айвен продолжал гладить холку мертвой кобылы и не говорил ни слова больше, как бы на время выпав из окружающего пространства. Мужчина, повидавший многое, просто стоял за его спиной и молчал.
  Молчание нарушил рыжий пес, ростом со среднюю овчарку, который тихо подошел сзади и ткнулся носом в руку Айвена, лежащую на холке кобылы.
  Лис! - парень повернулся и с удовольствием потрепал собаку по густой рыжей и короткой шерсти, а тот радостно оскалился, принимая ласку от своего хозяина и друга. Посмотрел в глаза хозяину, потом посмотрел на кобылу и тихо заскулил.
  Пес отвлек и вернул Айвена к действительности. А тут еще солнце стало хорошо припекать, и нос стал различать запахи пожара, свежего навоза, а еще запекшейся крови и пота мертвой кобылы.
  Еще раз более внимательно пробежав взглядом вокруг, Айвен увидел, что больше трупов животных не было. С этого места хорошо видно, что открытые загоны и конюшня пусты.
  - Пойдем. Пока люди тушат последние очаги пожара, все тебе покажу и расскажу, что знаю. Сразу скажу, что твои японцы вместе со старым Джо побежали искать следы, но обещали быстро вернуться. Вот вернутся - будем думать, что делать...
  Старый Джо, в родителях которого был белый отец, а мать из племени шайеннов, зачавшая его после интима за ром, сам любил выпить. Несмотря на это его ценили за умение обращаться с животными и держали в поселке в качестве пастуха стада. Суровая физиономия его была вся в морщинах и складках как скала из песчаника.
  - Как не думать, сэр? Ведь всех лошадей и мулов, приготовленных для похода, что были на общей ферме, увели напавшие. - Айвен сейчас был очень зол и расстроен, так, что буквально "выплевывал" слова, напрягая губы и крылья носа.
  - Хорошо еще, что не всех увели. Часть животных, что находится в домах поселка, осталась с нами, слава богу...
  - Хорошо то хорошо, да ничего хорошего, сэр..., ведь это ставит всю нашу затею под угрозу...
  - Согласен с тобой. Давай подождем твоих старших и Джо, потом сядем и будем думать, как нам спасти положение. Не хотелось бы покупать новых животных, каждый цент на счету...
  - Генрих! - крикнул староста своему товарищу и помощнику, оружейному мастеру, также прибывшему с ним из Германии в этой партии переселенцев.
  - Проси всех женщин возвращаться по домам! И мужчин тоже, но позже, пока не останется ни одного тлеющего очага на конюшне. Дела в поселке не ждут... - Рудольф увидел приближающихся поисковиков и сразу принял решение отправить лишних, в первую очередь женщин, отсюда подальше.
  Впереди маленького отряда шел короткими шагами, с сосредоточенным лицом, невысокий японец с густой, черной, коротко стриженой шевелюрой. Пространство в этом месте хорошо просматривалось, так что видно было все до берега реки, и возвращавшуюся группу Айвен с его зоркими глазами заметил раньше Рудольфа, но промолчал. Парень сейчас был в отвратительном настроении.
  Вскоре оба японца и Джо подошли вплотную к Рудольфу и Айвену, стоящим у трупа лошади, и молча опустились на землю, дав ногам отдых. Все молчали, никто не хотел говорить первым. Рудольф, по праву старшего, только хотел начать, но не успел, потому что младший японец, который двигался в группе вторым, Джеро, вытер со лба пот, шумно выдохнул и сказал:
  - Бандитов всего восемь или десять, точнее сейчас нельзя сказать. Как это было? Они сначала убили Тома. И это хорошо, а то мы сначала подумали про него плохо, когда не увидели здесь... В том смысле, что он наводчик банды... Но его труп лежит там, недалеко, прямо на тропе, а вокруг следы лошадей...
  - Мы осмотрели то место, подумали, как это происходило, и решили, что он выскочил навстречу бандитам, когда они погнали перед собой волов, - поспешил добавить Джеро.
  - Его убили одним выстрелом. В голову. Очень глупо... - Сэтору, второй японец, добавил размеренно и невозмутимо.
  - Да, глупо... Лучше бы сбежал, как их увидел, и нам все рассказал. Воину иногда лучше отступить, чтобы потом победить, но он не воин, хотя поступил храбро... - Джеро тут же дополнил оценку товарища.
  Чернокожий Том был одинок и жил в маленькой пристройке из досок сзади конюшни. Этот еще не старый негр очень любил животных, чувствовал и понимал их. Сколько ему было лет, примерно сорок или больше, он и сам толком не знал. Сколько ему не предлагали перебраться в поселок, он всегда отвечал отказом. Ему было хорошо на природе и вдали от людской суеты. Тем более хорошо, что раз или два в неделю, к нему приходила Сарра, чернокожая женщина тридцати лет приятной наружности, работающая прислугой в доме Генриха-оружейника. Она помогала Тому - стирала вещи, иногда готовила. И почти всегда оставалась переночевать, "чтобы не тащиться вечером уставшей в поселок".
  Хозяева Сарры, Генрих с Бертой, относились к этому благоразумно и с пониманием, в том смысле, что в здоровом теле и здоровый дух, а довольные жизнью чернокожие работники важны.
  - Что нам делать-то? Таких лошадок, как у нас, еще надо поискать, да и волы вполне хорошие были... - задумчиво пробормотал Генрих, который минуту назад отослал и оставшихся мужчин назад в поселок. Оставил только четырех молодых и крепких парней, чтобы закончить дела с телом Тома и трупом лошади Айвена.
  А с этим надо решать немедленно, а то вороны начали кружить над деревьями в той стороне, где должен находиться павший герой. А одна ворона спустилась неподалеку от кобылы и начала ходить туда и сюда, поглядывая на нее с интересом. Айвен сделал резкое движение в ее сторону, и она, отлетев подальше, принялась ковыряться в пустой кормушке из досок.
  По лицам своих приемных отцов, невозмутимых с виду, Айвен давно понял, что они сейчас выдадут свое решение, осталось только выслушать.
  - Посмотрите на небо, - издалека начал Сэтору. - Солнце уже перевалило за полдень и отправилось в сторону свободных земель на западе. Потом будет ночь, и бандиты до того, как она закроет все, успеют уйти далеко..., в дикие земли. Ночью, конечно, идти не смогут, там дальше овраги и перелески. В общем так, друзья... Надо сейчас-же собираться и идти!
  - Именно так, брат, - Джеро свирепо глянул на запад, куда ушла банда. - Пойдем без лошадей, втроем, и собраться надо очень-очень быстро, чтобы сильно не отстать от них до ночи...
  - А эскадрон кавалеристов из Джефферсон-Сити сможет направиться по вашим следам позже, если капитан примет такое решение..., - тут же добавил Рудольф.
  - Следы от такого количества животных легко видеть на земле. Пастор сразу отправился в город, как узнал о беде. - Генрих тоже вмешался в разговор и сразу замолчал. Наверное, подумав о том, что помощи от города может и не быть. Эскадрон сейчас постоянно в поле, дозорные группы заняты патрулированием севернее, так как индейцы недавно начали проникать на земли белых в этих краях, в междуречье Миссисипи и Миссури.
  - Помощь, это конечно хорошо, только мы должны справиться сами... Обязаны справиться, джентльмены! Иначе поставим под угрозу наш поход в Калифорнию. Мы конечно, не индейцы, но следы копыт от такого количества волов и лошадей видны хорошо. - Сэтору-сан сейчас вплотную подошел к изложению плана, который точно заранее успел набросать с Джеро, пока они возвращались.
  Он сделал паузу. Джеро также молчал, продолжая вглядываться вдаль, куда ушла банда. Наконец, Сэтору продолжил...
  - Идем втроем, парни...
  - Можно и я? - в разговор вмешался Ласло, сын местного виноградаря, который прибился всей семьей к группе переселенцев еще в Европе. Молодой парень не любил заниматься виноградом с отцом, отдавая все свободное время лошадям и скачкам по окрестностям.
   - Можно, только если ты сможешь выдержать наш темп, - строго ответил Сэтору, немного подумав. - Но ты не будешь драться, а страхуешь нас с Джеро сзади вместе с Айвеном.
  - Пойдем рысью. Это значит в темпе, но без лошадей. Ногами, парень. С собой берем только короткие клинки и револьверы. С винтовками мы не выдержим нужный темп, да и не нужны они будут...
   - И я хочу драться! - набычился Айвен, не переставая изредка бросать взор на труп своей кобылы. Ее не трогали пока, пошли хоронить Тома.
  - Парень прав, друг мой, - тут же вмешался Джеро. - Он давно готов, и ему пора напоить свой клинок кровью...
  Все мужчины из тех, кто остался у конюшни, замерли при его словах, но промолчали.
  - Хорошо... - Еще немного подумав, ответил Сэтору. - Пожалуй, что ты прав. Тогда давайте поспешим, джентльмены, дальше только дело. Побежали домой, собираться.
  - Ступайте. Да поможет вам Бог! - герр Рудольф в отсутствие пастора не нашел ничего другого, что им сказать.
  - За остальное не беспокойтесь. Тома сейчас несут в поселок, похороним на кладбище сегодня же. Кобылу тоже сегодня, как только Айвен уйдет отсюда.... Можем закопать ее вон на том пригорке, под деревом... Айвен, что скажешь?
  - Хорошее место... - Парень не нашел, что еще сказать.
  Не прошло и полчаса, как четверо безлошадных бойцов, проскочив через загон и луг за ним, скрылась вдали, где начиналась буйная зелень весенней травы между пятен кустарника. На ногах у всех были мягкие мокасины, на поясах фляги, револьверы и ножи. Кроме этого у японцев за спиной видны короткие мечи, вакидзаси, закрепленные накрест на перевязи из ремней.
  Свои катаны они брали только на тренировку, и то для отработки движений. А так они в основном стояли в личных комнатах японцев, на своих подставках для хранения, катанакэ. На видном месте, чтобы можно было ими изредка любоваться. В Америке японцам пока достаточно было их коротких мечей.
  Айвен кроме обычного ножа взял также свой короткий меч, который японцы называют цуруги. От вакидзаси он отличается тем, что еще короче, и обоюдоострый, размером немного больше морского кортика. Клинок был переделан Генрихом, оружейником из поселка, специально для юноши, так что привычно расположился в его ножнах на поясе.
  Так группа начала погоню по хорошо видимому следу.
  
   Глава 2. Бой за поселком
  
  "... Название "рейнджер" обозначало: объездчик, сторож пастбищ. Также их называли: горными стрелками, горными добровольцами, шпионами, разведчиками, территориальной милицией.
  До 1830-х годов подразделения рейнджеров существовали неофициально. А начиналось все в 1823 году, когда Стивен Фуллер Остин (Stephen Fuller Austin) сформировал отряд из 10 человек для охраны переселенцев от индейцев и бандитов. Им была обещана зарплата 15 долларов в месяц. Иногда рейнджерам платили фермеры, но чаще они рисковали жизнью совершенно безвозмездно, потому что кому-то нужно было брать оружие и отстаивать жизнь и благополучие себя и своих соотечественников.
  В 1836 году, когда Техас восстал против мексиканского диктатора генерала Санта-Анна, рейнджеры ходили в разведку и участвовали в сражениях. Но это движение относилось в большей мере к Юго-западу.
   На Северо-Востоке страны также начали действовать бойцы-добровольцы, которые изначально были пешими. Позже они перешли к конному патрулированию. Здесь этих добровольцев еще называли "минитменами" - потому что они, рядовые граждане, в случае опасности должны были собраться "за одну минуту", и выступить с оружием в руках..."
  Из истории Северной Америки.
  
  Вторая половина дня была просто чудесной. Было очень тихо. Так что, казалось, природа уснула под мягкими лучами весеннего солнца. С одной стороны, это радовало, с другой стороны тревожило - можно ждать проливного дождя.
  Группа бойцов бежала в полной тишине, нарушаемой иногда только пением птиц и жужжанием насекомых. Впереди был Сэтору, который старше и опытней Джеро, и еще по своему характеру более наблюдательный.
  Так что он вел группу по следам.
  Вторым бежал Айвен. Парень после пяти минут погони вынужден был взять свой клинок в руку, так как крепление его на поясе служило помехой при монотонном беге. За спиной японцев мерно покачивались в такт шагу их мечи среднего размера - вакидзаси.
  Третьим бежал Ласло. Парень с задорным и веселым нравом когда-то давно получил от японцев в подарок обоюдоострый клинок - цуруги (или кен, как еще его называл Джеро). Тяга к оружию и лошадям у этого стройного и сильного юноши была в генах, и все свободное время он посвящал скачкам на лошадях и работе с разным оружием, которое обожал. Чрезвычайно проворный, Ласло в свои двадцать один год отличался метким глазом и твердой рукой.
  Замыкал группу Джеро. Ростом пониже своего названного брата он был самым сильным физически, и поэтому не мог впереди задавать темп группе. Сейчас он тренировал волю - заставлял себя бежать в темпе товарищей.
  Каждые пять миль они делали короткие остановки, чтобы расслабить мышцы, прополоскать рот, закрепить снаряжение. Преследователи бежали практически по "горячим" следам, которые животные оставляли на своем пути, так что надо было при беге стараться не наступить на них. Видны были вырванные места из травы, которую бедные волы пытались сорвать на ходу.
  Но до бандитов было еще далеко.
  - Все, джентльмены, пора делать привал, солнце через полчаса скроется. - Сэтору замедлил бег и присел на корточки у сваленного дерева. - Дальше пойдет лес. Они гонят стадо на юг, не пресекая Осейдж, в сторону озер. На что они надеются, не понимаю...
  - Сэтору-сан, - заметил Ласло, - к озерам они не пойдут, там трудно идти со стадом, а наверняка стали уже на ночевку на берегу реки.
  - Почему так думаешь? - решил уточнить Айвен.
  - А куда им деваться? Дальше начинаются леса, солнце скоро скроется, ночью не только со стадом, сам пойдешь - ноги сломаешь. В темноте разглядеть тропу невозможно. Точно станут у реки, чтобы вода была...
  - Тогда делаем привал. Отдыхаем... - При этих словах старшего товарища Джеро начал снимать со спины мечи. - Здесь закрытое место, можно и огонь зажечь...
  - Нет, костер делать не будем, вдруг у них там индейцы... Насыщаемся холодным припасом. Мы даже собаку Айвена не взяли.
  Японцы еще дома отговорили брать с собой Лиса, пса Айвена. Опытные бойцы понимали, что в драке с бандитами пес будет только мешать. Да еще может отвлечь внимание на себя, если полезет вперед под пули. Потребуется отвлекаться на его защиту, а это очень плохо в бою.
  - Предлагаю три часа делать отдых, потом пойдем осторожно, надо за ночь приблизиться... - еще раз предложил Сэтору.
  - В темноте ноги сломаешь..., - осторожно произнес Ласло.
  - Ты забыл, парень, что у нас есть козырь. Вон он сидит..., - ухмыльнулся Джеро. - Скажу тебе по секрету - ты нам почти свой, что Айвен и в темноте видит хорошо.
  - Да, видит хорошо в полной темноте, - подтвердил Сэтору, - но это еще не все, друг. Он еще и слышит за милю, и нюх как у хорошей собаки, индеец позавидует...
  - Удивил, Сэтору-сан. Не знал..., - почтительно отозвался Ласло. Действительно, японцы были очень замкнуты и предпочитали больше молчать о своих возможностях, в том числе о способностях юноши. - А откуда?
  - Откуда у Айвена это взялось - никто не знает, и он сам не знает. Давайте отдыхать, джентльмены. Впереди у нас самое трудное...
  Расположились среди небольшой группы деревьев. В месте, которое показалось удобным. Немного отошли в сторону от тропы со следами на ней. Специально выбирали место повыше, чтобы земля была сухой.
  Начинало темнеть, вокруг царила полная тишина. Еще не началась активность животных, ведущих ночной образ жизни.
  Сидели молча, каждый занятый своими мыслями, и жевали нарезанный мягкий сыр с лепешкой, запивая еду водой из фляг. Закончив с едой, взялись проверять огнестрельное оружие и боеприпасы. Все понимали без слов, что конец погони близок, так как банда не пойдет ночью. На это также указывали совсем свежие лепешки на траве на последнем отрезке пути. Наставники уложили молодежь на отдых на войлочных подстилках, а сами устроились на прошлогодних листьях. Нагребли их в кучу под себя.
  От холодного ночного воздуха немного спасали только куртки, ничего более теплого у преследующей группы не было.
  Прошло три часа, выделенных для отдыха, как четверо бойцов опять стали в походный порядок и, осторожно ступая по тропе с отчетливыми следами недавно прошедших животных, скрылись в лесу.
  Но впереди стал Айвен, а остальные выстроились строго за ним. Теперь они не торопились, чтобы идти правильно, "след в след". В темноте можно получить травму, даже просто неудачно наступив на камень. Теперь решили каждый час пути делать отдых - ночное передвижение втрое сложнее.
  - Остановка, джентльмены..., - тихо сказал назад Сэтору, правильно поняв знак Айвена.
  - Ласло! - тихо позвал Джеро. - У тебя слух острый, что скажешь?
  - Еще далеко они, Джеро-сан. Пока ничего не слышу нового, кроме жизни леса.
  - И я ничего не чувствую, ничего в душе не шевелится. Думаю, что еще миль пять пройдем, где-то так..., - согласился с ним Сэтору.
  - А я вообще не вижу ничего в пяти футах вокруг, - сказал Джеро. - И с открытыми глазами, и с закрытыми - все одинаково. Как в такой темноте можно видеть, у меня не укладывается в голове. А ведь парень ведет нас точно по тропе, а она все время петляет...
  - Еще запах помогает, - заметил Айвен, - посмотри на свои мокасины, есть ли на них следы помета?
  - Нет, вроде... Я бы тоже почувствовал..., - буркнул Джеро.
  - Потому что я все обхожу...
  Пять часов осторожно двигалась группа в ночи по следу, когда Айвен сделал знак остановиться, обернулся назад и сказал негромко:
  - Они здесь... Бандиты! Остановились у реки, как мы и думали. Вон, их огонек от костра, который почти потух. Они расположились на высоком месте и даже костер вечером зажигали. Ничего не боятся. Сейчас спят, это точно.
  Айвен стоял, прислушиваясь. Все за ним также замерли. Сейчас он уловил слабое позвякивание, похожее на звук металлической кружки. Еще немного послушал - точно звук раздается у костра.
  Потом послышалось слабое поскрипывание. Кто-то из бандитов у костра не спал, может быть, чай пил. Но разглядеть что-либо вокруг слабого огонька от костра даже он не мог, слишком далеко. Луны сегодня не было, облака плотно заняли все небо, и Сэтору предположил, что завтра может пойти сильный дождь.
  - Думают, что оторвались, - заявил Джеро, разглядывая обмотку из красноватого цвета кожи на своем мече. - Значит не опасаются погони... Но охрана у стада не спит наверняка. Может, знают, что эскадрона в городе нет, а поселок за силу не считают. Тогда получается, что у них был осведомитель в поселке...
  - Может и был, Джеро-сан, только тогда они совсем лихие и безголовые... Потому что осведомленные люди вряд ли стали бы связываться с нашим поселением, зная вас двоих... Тем более, из-за каких-то быков...
  Парень сказал чистую правду, так как два японца уже не один раз показывали всем далеко вокруг, что с их поселением лучше не связываться.
  С момента появления поселка прошло пять лет, и до этого, японцы сильно проредили разных бандитов в округе. И не только в группе с войсками и вооруженными людьми из граждан.
  За последние пять лет в поселке, к выходам рейнджеров они подключались не один раз, за что имели благодарности от властей. Причем, японцам было все равно - что белые бандиты, что краснокожие. Уже через год их стали уважать, а через три разные бандиты боялись даже бывать в округе Джефферсон-Сити. Само собой, речь шла о небольших бандах, но других в этих краях давно не было.
  - Делаем привал, джентльмены, только найдем подходящее место. Будем отдыхать и готовиться... - Сэтору потянулся назад и медленно освободил, потом взял свой короткий меч в руки.
  - Есть, сэр! - Джеро был немножко возбужден. Так у него бывает всегда перед серьезной дракой, как юноша успел заметить. Но потом станет спокойным, как ледяная скала.
  - Подожди, не все сказал... Драться с ними будем, когда станет светло, по темноте мы не работаем, это глупо. Вы располагайтесь пока, а мы с Айвеном сходим и посмотрим - где бандиты, где стадо, где будем драться...
  - Надо основную группу обойти вон там, и выйти ниже у реки, там все стадо. И лошадей чувствую... - произнес Айвен.
  - Тогда веди. Ты не только хорошо видишь, но и слух острый, мой юный друг. А я смиренно следую за тобой...
  Отошли вдвоем в указанном юношей направлении. Дальше Сэтору просто осторожно следовал след в след, не издавая шума, полностью полагаясь на парня. Айвен сначала спустился немного вниз к реке, потом опять набрал высоту и двигался параллельно воде среди кустарника. Очень медленно.
  - Слышишь? - наклонился и шепнул он почти в самое ухо своему приемному отцу.
  Тот не стал отвечать. Отсюда было слышно и ему, как лошади выдавали свое присутствие характерным фырканьем. Наверняка привязаны дальше, под деревьями. Парень представил, как они опускают свои морды, чтобы сорвать немного травы под ногами. Видны и волы, что неподвижно лежали на мягкой траве. Но тоже иногда шевелились, били хвостами.
  - Вон там есть один, около дерева сидит, пялится по сторонам, но нас не видит точно, иначе я бы почувствовал.
  - Сколько их? - В этих вопросах Сэтору полностью доверял юноше.
  - Два, больше здесь нет. Второй наверняка спит.
  - Похоже... Двух и должны были выделить к стаду. Тогда двигаемся назад, будем еще вместе думать, потом отдыхать до утра. Начнем, когда солнце окрасит своими лучами воду реки, и росы на траве станет немного меньше.
  Последний отдых со сном получился не менее трех часов. Отдыхали по двое, и войлочных подстилок опытные японцы взяли только две. Наставники всегда категорически предостерегали молодых людей спать на голой земле.
  Всей группой устроились в кустарнике так, чтобы держать на виду лагерь бандитов. Сели кружком и тихо стали решать, как действовать. Последнее слово было за Сэтору, хотя он сперва дал высказаться всем остальным.
  - Предлагаю действовать так, - объявил Сэтору, пройдя всех глазами против часовой стрелки. Так он имеет привычку проверять готовность и настроенность на бой. - Делаем две группы. В первой - я с братом и Ласло. Но Ласло будет сзади, страховать нас...
  - Во второй группе кто? - хитро сощурившись, поинтересовался Джеро.
  - Остается один человек - это Айвен. Мы же только сказали, что около животных два человека, так что он справится. Ты как, Айвен, готов?
  - Конечно! - решительно мотнул головой Айвен, - только я их жалеть не буду, не надейтесь... Я их за мою Белку порвать готов...
  - Ни в коем случае, юноша, рвать не надо, действуй сразу надежно, себя ничем не ограничивай ..., - тут же проговорил Джеро успокоительным тоном.
  - Кобылу точно убили за то, что отказывалась идти... - вставил не ко времени Ласло.
  - Так, друзья, я продолжаю... Нападать будем одновременно, как только солнце оторвется от земли на востоке. Не покажется за горизонтом, а оторвется от него. Трава немного просохнет. Ты, Айвен, отправишься на место только перед атакой. На то место, где мы с тобой были, там удобно будет драться.
  - Но начинаешь первый ты, как только будешь готов. Мы услышим это. Не начинай со стрельбы, мальчик мой. А лучше, вообще избегай стрельбы...
  - Волы могут разбежаться, - вставил Ласло.
  - Вот-вот. Но не за тех беспокоишься. Бандиты могут разбежаться в стороны, что сразу все усложнит... А, здесь мы будем разбираться с нашими гостями втроем, и тактика будет другая...
  - Сначала открываем стрельбу все сразу, втроем. Потом мы с Джеро сближаемся с гостями, чтобы видеть цвет их глаз, и действуем клинками...
  - А я? - сразу спросил Ласло.
  - У тебя тоже будет работа. Очень важная. Во-первых, ты находишь место сзади так, чтобы все контролировать своими зоркими глазами. Главное для тебя - не дать никому уйти, если кто из наших непрошенных гостей пожелает скрыться. Тут ты стреляешь сам и без ограничений, пока не добьешься своего. Единственно, что очень важно - не надо стрелять в нашу кучу. Только в самом крайнем случае, и только наверняка. Понял?
  - Что тут не понять ... - немного разочарованно протянул Ласло.
  Парень не задумывался о том, что японцы и так сильно рискуют, взяв его с собой. Ведь он единственный сын у своих родителей, если не считать двух сестер.
  Все нужное сказано, и группа расслабилась перед боем, занимаясь осмотром и подготовкой оружия. Японцы достали свои мечи, выдвигали немного, рассматривали себя в отполированной стали лезвия. Айвен - также медленно освободил из ножен свое обоюдоострое оружие - просто полюбоваться, занять руки и успокоиться.
  Тут совершенно некстати, совсем рядом на ствол дерева уселся небольшой дятел. Серый, с красными пятнами на глупой голове. Посмотрел на друзей, потом стал примеряться, как ему долбить по стволу.
  - Пошел, пошел... - едва слышно зашипел Джеро, делая страшные рожи и стараясь одним видом напугать глупую птицу.
  Тот в ответ долбанул по дереву, перелетел немного выше по стволу, опять посмотрел на людей и приготовился долбить снова.
  Ругаясь без звука, Айвен потянул из ножен меч, стараясь напугать. Дятел склонил голову и никак не реагировал.
  С такого расстояния можно было пристрелить его даже из револьвера, но нельзя.
  Тут Ласло вытащил свое оружие и стал демонстративно наводить ствол револьвера на обнаглевшую птицу. Это подействовало. Дятел как это увидел, немедленно шумно взлетел, нарушая тишину.
  - Все, расходимся, джентльмены, и храни вас господь.
  Без слов, все молча и без шума стали подниматься с мест, и через пять ударов сердца на месте привала среди кустарника осталась только примятая трава.
  Оказавшись на заранее назначенном месте, Айвен сперва постарался рассмотреть, как ведут себя кони, потому что по опыту они должны были первыми отреагировать на постороннего.
  Вон они, видны на фоне светлеющего неба, стоят у деревьев и "ушами стригут", что уже может насторожить охрану. А два бандита сидят на подстилке рядом, и сидят спокойно. Вот один поднялся и пошел посмотреть на волов, все ли на месте. Вот он вернулся и сел.
  Айвен замер и стал думать, что делать, если они начнут собираться в путь раньше назначенного времени.
  "Нет, сейчас не уйдут...", - подумал, глядя на неспешно двигающихся бандитов. "Видно, вчера приняли по кружке или более того. Движения совсем сонные. Надо еще подождать, как условились. Начинаю действовать только в крайнем случае. До бандитов тут не более десяток шагов...".
  Решив это, опустился за кустом на колени и принялся без шума разминать и разогревать мышцы. В последний раз достал свой короткий клинок, обоюдоострый и прямой, в отличие от клинков Сэтору и Джеро, и осторожно провел по лезвиям, любуясь заточкой.
  Так парень коротал время и настраивался на бой. И он собирался убить всех.
  Посмотрев на солнце на востоке и решив, что пора, юноша легко поднялся с колен. В тот момент, когда он неожиданно для охранников вышел из-за куста и быстро сделал десяток коротких шагов, один бандит, тощий и невысокий мужчина на вид, подпирал собой дерево. При этом смотрел на небо и что-то жевал. Второй стоял спиной к первому и смотрел на волов, которые к тому времени все стояли на лугу ближе к воде и мирно пощипывали траву.
  Весь вид травоядных животных говорил о том, что им глубоко все равно, кто их хозяин, главное - еда.
  Второй бандит выглядел сзади как белый мужчина среднего роста, крепкого, плотного телосложения. Широкополая шляпа болталась сзади на шнурке. Видимо почувствовав злой взгляд юноши, он обернулся. Его наставники называют такой взгляд - "яки", когда противник чувствует твое направленное желание убить.
  Айвен отметил, что свежие хлебные крошки застряли у крепыша в темной спутанной бороде. Видимо, тоже недавно жевал хлеб. На его поясе висел один пистолет. По виду - предположительно кремневый "Норт", который начали выпускать массово с 1836 года.
  Крепыш лениво посмотрел на Айвена и отвернулся. Но тут, наверное, до его мозгов медленно дошло, что перед ним чужой. Он снова повернулся, глаза его сузились, после чего он стал медленно опускать руку к оружию, одновременно посматривая на Айвена.
  Второй тоже оторвал спину от дерева и сделал шаг вперед. Оба ганфайтера оказались белой расы, не "латиносы" и тем более не индейцы. Индейцев в то время никто не считал за белую расу.
  Со стрельбой удалось повременить, потому что бандиты решили отказаться от оружия, решив взять парня врукопашную, и вообще, захватить целым. Айвен показался им не опасным, свое оружие он держал в ладони вертикально, прикрывая ручку и клинок внутренней стороной запястья и руки. Причем обе руки держал расслабленными, немного отстранив их от туловища.
  - Что загрустили, джентльмены? - постарался спокойно спросить Айвен, но у него не получилось сказать это нейтрально. Получилось скорее с иронией.
  Но бандиты приняли это за издевательство.
  - Иди сюда парень... За лошадками пришел? - Крепыш со шляпой за спиной, стоя от Айвена по правую руку, сделал шаг к парню. В эту же секунду второй "джентльмен удачи" успел передвинуться с левой стороны так, чтобы напасть на Айвена с другого направления. Этот второй вытащил нож и ухмыльнулся, в ожидании развлечения.
  Но молодой человек их сильно удивил. Не позволяя приблизиться еще, он резко крутанулся между ними в движении так, что его клинок сначала вспорол крепышу правый бок, снизу-вверх, прошел ему под мышкой и вышел с лезвием, красным от крови. Плотный крепыш очень кстати немного поднял обе руки, как боксер.
  А Айвен умел думать и действовать одновременно.
  Тут же в развороте парень сделал еще шаг и резко нанес колющий удар второму, худому и невысокому, который оказался у него слева и сбоку. Удар пришелся в шею снизу-вверх, но не под подбородок, а под скулу, что почти одно и тоже по последствиям. Парню пришлось сделать большое усилие, чтобы успеть выдернуть клинок назад, потому что худой тут же начал опускаться, как будто ноги его больше не держат.
  Да еще резко отпрыгнуть при этом, потому что из шеи бандита сильно брызнула кровь. Лезвием клинка явно была задета артерия.
  Отскок, пауза на вздох, опять один шаг, и Айвен, оказавшись теперь сзади бандитов, смотрел на свои результаты.
  Худой упал без звуков и не двигался, а крепыш завалился на правый бок и пытался кричать грязные ругательства, стараясь зажать длинную резаную рану. Его рубашка справа буквально напиталась кровью. Свободной рукой он судорожно дергал от пояса свой тяжелый кремневый пистолет.
  Парень не спеша подошел к нему с нужного угла, немного поднял согнутую в колене ногу и распрямив ее, резко нанес удар передней частью стопы по руке в локтевом суставе, сразу убрав назад. Сустав ожидаемо хрустнул, а бандит начал громко выть. Очень громко. Парень даже испугался этого шума, ведь его просили все делать тихо. Оказавшись сзади, быстро наклонившись, он сломал крикуну шею, как учили приемные родители. В первый раз в своей жизни.
  "В первый раз ломаю шею наяву" - подумал он отстраненно. - "Но все когда-то бывает в первый раз. И ведь меня должно сейчас выворачивать наизнанку...". Так он стоял, прислушиваясь к своему организму, но ничего похожего, никаких позывов не было.
  Дальше старательно вытер клинок, но не стал его убирать, посчитав, что рано.
  - "Вот и хорошо, а ведь я немного боялся перед началом боя..." - Так подумал, но долго стоять не пришлось - началась частая стрельба на том месте, где расположилась на отдых основная масса бандитов. Парень еще раз глянул на тело худого, посчитал, что тот также мертв. Быстро окинул взглядом лошадей, которые спокойно стояли на привязи, посмотрел на волов, что паслись ниже к реке на сочной траве, потом "ввинтился" в кустарник и пропал.
  "Надо спешить на помощь. А тут все хорошо. Главное лошадей не потерять, а с ними волов соберем легко".
  Тут около ста ярдов - совсем немного. Как только парень выскочил на поляну, сразу понял, что его помощь не требуется. Сет спокойно сидел на оставленном седле рядом с костром, и тщательно вытирал свой меч, а неугомонный Джеро бродил среди трупов и присматривался к бандитам.
  Оба мужчины были с головы и до ног забрызганы свежей кровью.
  - Плохо, никого не осталось, чтобы спросить... - глянув на Айвена, с досадой сказал Джеро. А как у тебя?
  - Там все мертвы, ели ты это имеешь в виду...
  - Плохо получилось. Так хотел спросить, нет ли наводчика в поселке. Немного погорячился...
  - Подойди ко мне, присядь, - попросил парня Сэтору. А когда тот сел рядом, добавил еще, сначала рассмотрев внимательно парня:
  - Как себя чувствуешь?
  - Совсем не тошнит, если ты про это спросил... Они не оказались достойными противниками, и я убил их легко, как будто в прошлой жизни не один раз делал это.
  - Снова ты меня удивил. Я хорошо помню себя, когда я впервые убил. Меня потом выворачивало наизнанку. Поздравляю. Ты впервые напоил свой клинок кровью, и можешь по праву считать себя воином.
  - Ласло отправили глянуть, как там у тебя, а потом попросили привести лошадей, ты можешь помочь ему. Нам нужно мыться. Тебе тоже сначала следует пойти с нами к реке, а потом переодеться в чистое. - Джеро посмотрел вниз на рукав парня. Айвен тоже. Действительно, на внутренней стороне у локтя юноши были бурые пятна запекшейся крови.
  - Не было выстрелов, поэтому мы ни капли не сомневались в тебе..., - добавил Джеро.
  Троица еще не остывших от боя воинов спустилась к реке, взяв из сумок чистую одежду. Найдя удобное место на берегу, они все сняли, быстро зашли в воду до колен и с наслаждением плескались в воде. Холодная вода остудила, смыла пот, пыль и грязь, одновременно успокоила и сняла напряжение после боя.
  Потом не спеша вытирались, натягивали на влажные тела чистое белье и аккуратно упаковывали старое в мешки. Японцы в своей каретной мастерской хорошо зарабатывали, золотые руки превращали их изделия в произведения искусства. Одежду и экипировку себе и Айвену они либо шили на заказ, либо отдавали Морриган и Норе переделать купленное под себя.
  С места битвы решили сразу уйти и устроиться отдыхать в другом месте, только осмотрели трупы на предмет чего-либо интересного. Всего бандитов на месте боя японцев оказалось девять, не считая двух у реки. Все оружие и интересные вещи решили собрать, хотя ценных образцов не было. Все равно нести не на себе. Из пистолетов у бандитов были только кремневые пистолеты системы Норта - все из первых моделей и в плохом состоянии. Ни одного ножа приличной работы не увидели.
  В итоге среди этих одиннадцати искателей приключений оказалось два индейца с хорошо заметным пороком пьянства на лицах, остальные были белые. По лицам опознать никого не удалось, хоронить их не собирались.
   Солнышко успело подняться выше, от реки тянуло сыростью и испарениями, над водой и низкой поймой поднялись тучи насекомых, за которыми стали гоняться юркие ласточки. Над трупами стали собираться мухи, так что пришлось быстро собираться и уходить. Ласло сначала долго обнимал за шею свою кобылу Стеллу, сегодня отбитую у бандитов, шептал ей разные слова и был счастлив. Он и неугомонный Джеро верхом, с криками и шумом собрали волов и погнали их назад по проторенной тропе. Айвен и Сэтору ехали верхом сзади и вели в связке остальных лошадей. Все лошади были из их поселка, так что получается, что бандиты пришли пешком.
  Решили идти весь день с перерывом на обед, так как расстояние позволяет вернуться в поселок в тот же день. Рассказывать, как все прошло, решили после прибытия в поселок, чтобы не повторяться. Только расспрашивали друг у друга детали прошедшего боя.
  Еще опасались сильного дождя, который был вполне возможен в ближайшее время. Что-то такое буквально носилось в воздухе. Еще важно, что там в поселке волновались за них, и друзьям хотелось скорее успокоить общество.
  - Вы посмотрели, джентльмены, какое оружие сейчас в ходу у обычных бандитов, считающих себя крутыми ганфайтерами? - Джеро не мог ехать и молчать.
  - Тех что сегодня, имеешь в виду, или вообще?
  - Вообще говорю, и хочу сделать выводы из того, что я видел в последний год. В основном у бандитов вижу одноствольный, редко, когда двуствольный пистолет. Ружья, карабины, винтовки - всегда устаревший хлам.
  - Правильно, Джеро-доно, мой уважаемый друг, я тоже вижу в основном однозарядный хлам устаревших систем Спрингфилда и Энфилда, который заряжается с казны..., - подтвердил Сэтору. - А что ты хотел сейчас сказать?
  - А то, - воскликнул Джеро, - что я еще жив благодаря не только своему проворству, но и хорошему оружию.
  Тут он вытащил свой пятизарядный Кольт-Паттерсон калибра 0,31 дюйма и гордо помахал им в воздухе.
  - И у меня их два, так что можете представить мою огневую мощь!
  - Только нельзя их совать в штаны, сэр, и вообще надо быть осторожным..., - с кривой улыбкой произнес Ласло. - У них бывает, что выстрел происходит со спущенным курком, просто от удара...
  - Знаю. У меня обычно в каждом одна камера пуста, чтобы случайно не отстрелить себе что-нибудь в хозяйстве, ха-ха! Но сегодня зарядил все. Вы видели, как я стрелял? Почти всех бандитов завалил, даже не интересно...
  - Дома будешь хвастаться перед женщинами, - ухмыльнулся Сэтору.
  Так за разговорами, и с одним перерывом на обед, добрались благополучно. К загону у конюшни прибыли около пяти часов, так что солнце только пошло на закат. Со стороны поселка была, наверное, красивая картина - всадники на фоне опускающегося солнечного диска. В последней части пути парни на лошадях выехали вперед, чтобы не глотать пыль за идущим стадом волов. В воздухе - ни одного дуновения, и пыль клубами поднималась ввысь.
  За полмили до поселка их встречали двое парней на лошадях, которые от радости стали громко кричать приветствия и махать шляпами. Через пятнадцать минут быки вошли в загон и сразу разбрелись по всему участку, как будто и не уходили. На территории все было чисто. Труп лошади убрали, горелое дерево растащили, дыры заколотили свежими досками, и только стойкий запах гари напоминал о пожаре.
  - Ласло, сердце мое! Я знала, что с тобой ничего не случится! - Из помещения выбежала миссис Анна, мать парня, маленькая женщина в цветастой юбке до щиколоток и серой рабочей рубашке с закатанными рукавами. Платок слетел с головы и остался на шее.
  - Отец Уильям об этом мне и говорил весь день... - Женщина радостно подняла глаза к небу.
  - Он в поселке, миссис? - решил переспросить Сэтору.
  - Да, отец Салливан вернулся из города вместе с падре. Без подмоги.
  - Вот и хорошо. Мы справились сами. Заканчиваем тут и двигаемся в поселок. Все разговоры потом. Парни, я думаю вы останетесь с животными?
  - Конечно сэр! Не волнуйтесь, сэр!
  В поселок поехали верхом. Ласло на своей отбитой у врагов Стелле, остальные на тех, что оседлали в начале. Как только появились на улице, сразу загавкали собаки и захлопали калитки. Джеро попросил юношей заранее не сообщать о возвращении из погони.
  - Ласло, дай я тебя обниму! - Из открытых ворот выбежал Имре, невысокий, стройный все еще красивый мужчина с короткими прямыми волосами и седыми висками.
  - Стелла! А я думал, что все, пропала лошадка... - Первой он принял в объятия морду их гнедой кобылы, а не сына. Правда, тот еще не успел слезть с лошади.
  - Не только нашлась, мистер, но еще подруг привела! - крикнул ему Джеро.
  - Приходите через час к церкви! - махнул в приветствии рукой отец Салливан от порога деревянной церкви, стоявшей в центре поселения. Он стоял вместе с его преподобием отцом Уильямом, кюре, пресвитером католической церкви, который неделю назад прибыл к своему старому приятелю, чтобы вместе готовиться к путешествию.
  - Непременно, ваше преподобие, - ответил за всех Айвен.
  Остаток пути прошли по поселку, ведя лошадей в поводу, чтобы никого не затоптать. Из домов на дорогу выскакивали первыми дети и собаки, потом их родители. Все кричали приветствия и норовили похлопать по плечу. Сразу забирали лошадей, которые были под всадниками. Ласло предусмотрительно в начале пути одел седла на тех лошадок, которые стояли не в общей конюшне, у во дворах у переселенцев.
  - Айвен! - К парню подскочили две девушки сразу, намереваясь приблизиться так, чтобы чмокнуть его в щеку. Это две взрослые девицы из семьи Штерн, которые жили через один дом. Обе блондинки примерно одного с ним возраста, с соломенными волосами. Когда только успели одеться понаряднее, и каждая в общей сутолоке норовила прижаться к нему тугой грудью, выглядывающей из разреза белой блузки с узорами. Не обращая внимания на окрики матери.
  Парень не стал ничего говорить и противиться, состроил каменную рожу и подставил им одну щеку, потом другую, одновременно поглядывая на их строгую мамашу.
   Наконец герои в окружении жителей добрались до своего дома, на пороге которого их также встречали. Морриган была в рабочем фартуке, испачканном в муке.
  Морриган не стала скромничать и скрывать свою радость от встречи с мужчинами, и чмокнула в щеку первого Джеро, потом Сэтору, прижавшись к ним поочередно. Затем дружески обняла Айвена и передала его в руки дочек, а сама побежала обратно на кухню, где у нее шел процесс, не позволяющий отвлекаться.
  Весь день она сильно нервничала, переживала за них, а тут эмоции начали выплескиваться через край, причем бурно. Тесные объятья она никогда себе не позволяла на публике, хотя оба японца были для нее не чужими. Как однажды сказал отец Салливан, часто бывавший у них в доме: "такие объятья, прости господи, и за половой акт могут сойти..."
  С того времени, когда она появилась в поселке вместе с партией переселенцев из Европы, японцы сразу положили глаз на нее и дочек, и выступили в роли опекунов. Морриган была хорошей хозяйкой с золотыми руками, и оказалась тем самым недостающим звеном в хозяйстве двух одиноких мужчин и их приемного сына.
  Через некоторое время случилось так, что она стала не чужой как Джеро, так и Сэтору, изредка согревая им постель, но по очереди. Так образовался прочный и экономически устойчивый во всех смыслах треугольный союз двух мужчин и одной женщины. Айвен, Нора и ее младшая сестра Дарина были только рады этому.
  Все должно было окончиться переездом матери и дочек в большой дом японцев, если бы не приближающийся срок путешествия в далекую Калифорнию.
  Во дворе дома Нора и Дарина буквально "прилипли" к юноше, которого давно считали названным братом, скакали вокруг и говорили, как они волновались.
  - Ну не убили же! Спокойно, леди, а то меня задушите вместо бандитов, - слабо отбивался парень. - Пора идти на ужин, сестрички!
  Морриган, хотя и с тревогой относилась к периодическим выездам японцев в дикие земли и их участию в военных действиях, но постепенно привыкла к этому. Тем более, они всегда возвращались. Она начала готовить ужин на всю компанию заранее, как будто знала, что они вернутся именно сегодня.
  В доме мужчины сначала умылись, потом разбежались по комнатам и одели чистую одежду. Наконец, все собрались за столом, и Морриган прочитала молитву. В эту минуту каждый думал о своем, немного оторвавшись от земных проблем. Для людей этого времени, когда жизнь - это напряженный путь и борьба, молитва перед ужином еще на стала простой формальностью.
  - Это было легко! - ответил Джеро на первый вопрос Морриган, когда тарелки перед мужчинами были пусты, и они начали осматриваться. Женская половина не позволяла себе отвлекать мужчин от еды.
  - Сначала мы с Сэтору израсходовали все патроны в своих револьверах, а потом тех, кто остался, я бы смог завалить один..., - тут же добавил он без ложной скромности.
  - В реальности мы и собирались убить их всех. Хотя нет, надо было оставить одного или двух для допроса, но не получилось...- сухо заметил Сэтору, и прибавил еще:
  - Не забудьте, что мы обещали подойти к церкви через час. Десять минут осталось, если посмотрите на эти прекрасные часы...
  Часы с боем в деревянной оправе, висевшие в кухне-столовой на стене были великолепны. Они были подарком властей города японцам за участие два года назад в большом рейде по диким землям, простиравшимся к западу от Миссисипи.
   Когда друзья закончили с едой, и одев шляпы, направились вместе с Морриган и ее дочками к церкви, то увидели там всех жителей поселка в сборе. На ступенях у входа в недавно построенное деревянное здание церкви стояли оба пастора. Тут же расселись дети, а жители в полном составе устроились кто как мог: на ступенях с малыми детьми на коленях, на бревнах для сидения, кто успел, на траве рядом с ними. Подошли тихо и стали слушать, что там рассказывает четвертый участник их вчерашней погони.
  - Джеро двигался очень быстро, и каждое движение меча приносило кому-то смерть... Бандиты были вооружены, но ничего не могли с ним поделать...
  - ...трое бандитов смогли выстрелить по разу, но никто не смог попасть. И никто не мог остановить его. Никто! - перед ступеньками Ласло в окружении старшей детворы вел свой рассказ, помогая себе руками.
  На подошедших друзей пока не обратили внимание, все оно было направлено на рассказчика, который продолжал:
  - ... те бандиты, которые остались после нашей стрельбы из всех стволов до полного опустошения магазинов, ничего не могли сделать в рукопашной схватке...
  - ... наши японцы были воплощением смерти. Понабилось не больше двух минут, чтобы уничтожить всех бандитов. И представьте, они не получили при этом ни одного ранения, как оказалось.
  - Ни одного!!! Только были забрызганы чужой кровью с ног до головы...
  - Страшно было? - спросила рассказчика маленькая Магда, одиннадцати лет, единственная дочь оружейного мастера Генриха, очень серьезная девочка с огромными глазами.
  - Немного... Когда стоишь, на это смотришь и слушаешь крики, предсмертные хрипы, бульканье и стоны падающих...
  - До чего складно излагаешь, сын мой, - или похвалил, или изумился отец Салливан рассказу юноши.
  - Он от рождения такой, падре..., - ответила за него мать.
  - А сколько их было, ты не поведал..., - добавил отец Уильям, который недавно прибыл в поселок к своему старому другу Салливану. Невысокого роста, с лысиной, всегда прикрытой круглой шапочкой. Католический священник, кюре, он успел поговорить со всеми немногочисленными католиками, которые были в поселке.
  Его широкое лицо с мясистыми губами было серьезно, а взгляд при этом обращен через головы Ласло и его слушателей. Туда, где остановились только что подошедшие герои рассказа.
  - Насчитали всего одиннадцать, падре. Белые и два индейца. Живого не смогли взять, чтобы расспросить... - Сэтору в нескольких словах ответил на ожидаемые вопросы.
   После этих слов японца вопросы посыпались отовсюду. Как и ожидалось, общество занялось этим со всем рвением, несмотря на опускавшуюся на поселок темноту. Священники с интересом наблюдали за поведением людей на сходе. Особенно интересно было прибывшему католику Уильяму, ведь там и часть его паствы.
   В толпе, вот где раскрываются характеры людей. Где еще увидишь?
  Но поговорить людям всласть не получилось. Одновременно с наступлением темноты с юго-запада быстро стали надвигаться тучи, вокруг сразу потемнело, а потом неожиданно на землю стали падать первые крупные капли дождя. Тут же пыль начала вспухать в месте падения капель.
  И сразу начался ливень. Народ с криками похватал детей и ринулся по улице к своим домам. Люди убегали и смеялись, радовались, потому что дождей не было целую неделю.
  Айвен подхватил дочек Морриган, и они втроем помчались в большому дому, весело переговариваясь. За ними медленнее, сначала быстрым шагом, потом рысью, передвигались Сэт и Джеро, подхватив с двух сторон под руки Морриган. Бедной женщине только оставалось своими руками немного поднять длинную юбку, чтобы успевать переставлять ноги.
  Полминуты прошло с начала падения первых капель, как дождь обрушился на землю плотной стеной. Как не торопились, все равно в дом друзья забежали с мокрыми и прилипшими к голове и лицу волосами и мокрой одеждой. На веранде Морриган похватала с веревки три полотенца, и одним стала вытирать мокрые волосы дочек, а два отдала мужчинам.
  Спать никто еще не хотел. Постояли немного, чтобы смотреть на разбушевавшуюся стихию, потом решили пойти переодеться и собраться в столовой на чаепитие.
  Японцы любили чай и давно приучили остальных к этому напитку.
  Спиртным мужчины в этом доме не увлекались совсем, и пили его только в исключительных случаях и по значительным поводам. Те ежедневные тренировки, которые проводил Айвен под руководством и при непосредственном участии наставников, не позволяли принимать спиртное. Как говорил Сэтору: "один стакан виски или джина, или другого крепкого напитка приводит к нарушению работы сердца бойца так, что вернуться к хорошей физической форме можно только через две недели. Последствия от бокала вина - в два раза меньше".
  За столом расспросы продолжились. Теперь женщинам было не страшно, а весело слушать Джеро, который им вдруг заявил:
  - Я бы там еще один десяток бандитов завалил, не слишком напрягаясь, но их осталось слишком мало после стрельбы трех человек...
  - Верим тебе, дорогой ты наш, - с улыбкой заявила Морриган, - а если и вас бы один из них в тесной схватке достал?
  - Конечно, шанс завалить кого-то из нас у них был, ведь бандиты по выражению Ласло "спали на ружьях", но применить их они не успели. Сначала наши пятизарядные Паттерсоны им этого шанса не дали, потом их осталось слишком мало для меня и Сэтору, чтобы быть серьезной угрозой...
  - Поздравьте нашего юношу с первым боем, - перевел разговор в другое русло Сэтору.
  - Ты наш герой! А ничего про твои подвиги толком не знаем, - заявила Морриган. - Дождь прошел, можешь с девочками пойти к нам, им пора спать. Тебе тоже. А наставники твои мне сейчас все подробно расскажут...
  - Конечно, мэм! Не сомневаюсь, мэм! - Айвен бодро вскочил с места, намереваясь подхватить сестер.
  Когда дети с шумом собрались и убежали, взрослые еще около часа сидели и вели серьезные беседы. Поговорили об Айвене, обсудили ближайшие планы. Когда разговоры постепенно прекратились, Морриган молча посмотрела на своих покровителей, они - друг на друга. Японцы без слов приняли решение на сегодня. В итоге Джеро остался убирать и закрывать их дом, а Морриган и Сэтору поднялись на второй этаж, в его спальную комнату.
  
   Глава 3. Сборы в дорогу
  
  В 1840-х годах Великие равнины казались непривлекательными для заселения и были запрещены для постройки приусадебных участков вплоть до 1846 года. Следующие доступные земли для обычных поселений, сначала Орегон, потом Калифорния, имели плодородные земли, свободный от болезней климат (желтая лихорадка и малярия тогда были распространены на большей части бассейна рек Миссури и Миссисипи), обширные не вырубленные леса, большие реки, морские порты.
   "...Переселенцу, ищущему лучшей жизни, чтобы отправиться в путь, нужно было присоединиться к организованному каравану. Для этого в первую очередь нужно было приобрести большой фургон. Например, фирмы Conestoga. Затем собрать припасы, которых хватит на весь срок путешествия.
  После прибытия в точки сбора необходимо было выбрать лидера группы. И это был не проводник, а уважаемый гражданин, по своей натуре вожак, который своим авторитетом способен поддерживать строгую дисциплину. Выбор лидера был основой успеха путешествия. Потому что, в основной массе причинами смерти в походе были не нападения на караван, а мелкое воровство, мошенничество, споры из-за денег и женщин.
  Для передвижения в основном использовали лошадей и волов. Многие предпочитали волов, как правило, старше четырех лет. Потому что они были послушными и могли двигаться в трудных условиях, с постоянной скоростью до двух миль в час. Преимуществом волов была их способность питаться травами прерий. К недостаткам относили трудность подковки волов. Некоторые переселенцы предпочитали мулов. Но у них был один недостаток - вспыльчивость. Еще они стоили в три раза дороже волов.
   Из истории Северной Америки.
  
  Айвен сидел на открытой веранде первого этажа, в тени, и заканчивал собирать оружие после чистки. Чистил свое и наставников - все те стволы, которые поработали вчера на славу. Оба японца заняты - проводят учения с мужской и женской частью населения поселка. Причем не только с теми, что через две недели отправляются в дальнее путешествие в Калифорнию. К переселенцам добровольно присоединяются остальные жители поселка. И женщины были в их числе.
  А учение у японцев дорогого стоит, да еще и бесплатное. Обучают они жителей трем основным вещам: стрельбе, тактике действий в обороне и основам выживания в дикой природе Фронтира. Те, кто остается в поселке понимают, что, когда японцы уйдут, защищаться придется без них. Помощь от города конечно будет, но она придет не сразу. Как бы не было потом немного поздно... Это понимают все, потому и занимаются охотно.
  С веранды слышны вопли детей, играющих на улице поселка. Жужжат над столом и не хотят улетать две большие мухи, привлеченные пятнами масла на расстеленной ветоши, но парень сейчас отключился от окружающего и глубоко погружен в собственные мысли. Закончив протирать от масла детали револьверов, Айвен не спеша собрал их, и удовлетворенно осмотрел свою работу. Потом еще раз прошелся мягкой ветошью по собранному оружию, отложил в сторону на чистую ткань, и откинулся на спинку совсем нового деревянного кресла, которых были сделаны японцами совсем недавно в количестве шести штук. Два ушли на подарок в город, а четыре стоят сейчас вокруг стола.
  Он очень любил свой поселок и эту землю, ставшую ему родной. Здесь он недавно закончил школу, которая была совсем рядом, в Джефферсон-Сити. Приобрел много друзей. Враги тоже иногда появлялись, как без них, но только в виде отдельных отморозков, новичком в округе.
  Которые его еще не знали. Все местные давно успели оценить возможности парня, и никто бы не отважился выйти против него, включая взрослых. Айвен в свои восемнадцать лет превосходил любого взрослого в округе и в стрельбе, и в рукопашной схватке. В рукопашной - соперниками были только японцы, а в стрельбе с Айвеном не мог соперничать никто.
  Дав себе минуту отдыха, парень перевел взор на их небольшой арсенал длинноствольного оружия, на которое была большая надежда в походе.
   Не так давно, в 1839 году на прилавках оружейных магазинов начал появляться новый образец винтовки, который сразу вызвал их интерес - десяти-зарядный револьверный карабин Кольта. Это была первая американская "магазинка", правда не патронная, а капсюльная. Он сразу стал сенсацией своего времени. С самого начала сэр Кольт регулярно улучшал это оружие, внося новые и новые изменения, так как вначале были жалобы на выброс пороховых газов, пламени и искр из капсюля вблизи от лица стрелка, что приводило к серьезным ожогам.
  Случалось, но редко, и такое - воспламенение при выстреле всех остальных зарядов барабана. По этой причине армейское командование отказалось принимать револьверный карабин на вооружение. Однако населению оно было нужно, чтобы повысить огневую мощь при внезапных нападениях разных банд и индейцев на свои фермы. Оно охотно закупало многозарядные карабины. Дело мистера Кольта процветало.
  В прошлом году наставники приобрели три таких винтовки в городе, и испытав, сочли их полезными, но только в отдельных трудных случаях, когда надо встречать много противников сразу.
  Для постоянного применения у них есть другое, вполне дальнобойное оружие кавалеристов - четыре укороченные винтовки Холла образца 1916 года. Они являются укороченной версией пехотной винтовки, что хорошо для заряжания, стрельбы с лошади и в схватках на короткой дистанции.
  Для стрельбы на длинные дистанции у них есть два охотничьих ружья Кентукки, которые не так давно стали выпускать не с кремневыми, а с ударными капсюльными замками. Как оказалось, с ними могут виртуозно обращаться Айвен и Сэтору. У Джеро результаты с ними получаются гораздо хуже. Вероятно, по причине бурного темперамента стрельба на длинные дистанции - не его конек.
  Все винтовки не участвовали в последнем бою, осмотрены, смазаны и готовы к применению. Парень только позволил себе удовольствие - поднять, осмотреть и с любовью погладить каждую.
  С веранды боковым зрением он видел, что перед домом, открытым со стороны единственной улицы поселка, несколько раз прошла туда и сюда Барбара, старшая дочь семьи Штерн, которая преуспевала в торговле товарами по всей стране, и имела магазин в поселке. Девица явно крутилась именно перед ним, потому что стреляла глазами в его сторону при каждом проходе. Барбаре исполнилось восемнадцать лет, пора замуж. Она даже немного перезрела по нынешним временам. Родители не могли найти ей пару, а она почему-то положила глаз на Айвена. Родители это видели и неоднократно показывали ей свое неодобрение по этому поводу.
  Не помогало. Всякий раз при встрече в церкви, в магазине, девушка старалась как бы нечаянно провести по его плечу своей шикарной грудью. Да еще старалась, так что парень чувствовал через ее и свою рубашку набухший сосок.
  Но юноша всегда с ней был подчеркнуто вежлив и холоден - нравы в семьях переселенцев строгие, и не хватало еще влипнуть.
  Душа парня была свободна, сердце абсолютно не занято, а для тела имелась в городе одинокая молодая вдова, безотказная, как эта винтовка Холла на столе. Женщина прибыла одна из Старого Света, где успела хлебнуть много горя. Она работала в начальной школе города учительницей, где они и познакомились.
  Айвен в прошлом году начал оказывать ей помощь, в подготовке учебных материалов, которая вскоре была щедро вознаграждена. Помощь парню с ее стороны была очень своевременной и необходимой, так как гормоны в этом возрасте били в голову так, что вполне можно было совершить роковую ошибку. С незамужними мисс в их поселке.
  Жаль только, что им придется расстаться совсем через две недели.
  Вернул парня в реальность аромат, что поплыл из кухни, где десятилетняя Дарина самостоятельно готовила мясо в чугунной емкости.
  - "Наверно, открыла тяжелую крышку..., сейчас будет загружать туда капусту...", - подумал парень.
  И точно. Громко звякнула крышка, а потом донеслись стуки ножа по деревянной доске, и Айвен, чтобы отвлечься от грустных мыслей о расставании, стал представлять, что еще она режет и собирается бросать в чугунную посуду.
  Одновременно начал давать знать о себе желудок. Но время ужина не пришло, а кушать уже хочется. Суббота, три часа дня, жители поселка, Морриган и Нора на полигоне между поселком и рекой, осваивают с жителями воинское дело под руководством японцев.
  - "Надо бежать отсюда!" - пришла правильная мысль. Айвен быстро разнес по комнатам на втором этаже все огнестрельное оружие, кроме короткого карабина, и побежал с ним к месту занятий.
  "Ступени на второй этаж начали скрипеть..., - отметил про себя, но тут же подумал, что все равно дом скоро продавать, и стараясь быстро пройти мимо кухни, побежал на полигон.
  Занятия проходили активно, как и все другие дела у двух японцев. Наставники разделили всех участников на две группы. Сэтору занимался с одной группой стрельбой из укрытий, которыми служили: два фургона, короткие бревна, старые кавалерийские седла, лежащие на земле. Стрелки расположились за укрытиями и палили из своих винтовок залпами или вразброс, в соответствии с командами инструктора. Стрельба велась по группам мишеней из досок, установленных перед холмом на расстояниях сто шестьдесят ярдов и пятьдесят ярдов.
  Другая группа обычно занималась тактикой - осваивала умения перемещаться, быстро прятаться за укрытия, выполнять команды и действовать согласованно. Вторую группу отсюда не было видно.
  Парень осторожно подошел сзади к линии стрелков и остановился позади Норы, старшей дочки Морриган, четырнадцати лет. Юноша смотрел, как она открывает камеру своего личного казнозарядного карабина Холлла, засовывает патрон в казенную часть, держа между пальцами левой руки еще два. Затем, стоя на колене, с опорой ствола на большое бревно перед ней, прицеливается и делает выстрел, подальше отставив голову.
  - Молодчина! - не удержался Айвен. Он отметил, что Нора все делает гораздо быстрее, чем раньше. Но с поправкой на женский характер - очень аккуратно.
  - В мишень ни разу не попала! - выкрикнула девчонка, со слезами в глазах, когда увидела его позади. Айвен только улыбнулся, увидев слезы, ответил подчеркнуто вежливо:
  - Все в порядке, мисс. Вы только начали учебу, а уже хотите точно попадать в эту мишень. Во-первых, человек в два раза шире, чем это доска, во-вторых - еще дня три занятий, и попадать будете...
  Действительно, на расстоянии в сто шестьдесят ярдов были устроены мишени из старых досок высотой около пяти футов, немного ниже роста человека. Такие же были установлены и в пятидесяти ярдах. Мишени сейчас были распределены между стрелками начальной подготовки, каждый стрелял в одну дальнюю и одну ближнюю. Учился переносить огонь с одной дистанции на другую, как в реальном бою при нападении индейцев. Нора сейчас стреляла в свою дальнюю мишень, на верхнем конце которой была прибита старая фетровая шляпа.
  Айвен внимательно посмотрел на мишень, и сконцентрировался всеми чувствами только на ней. При этом с его зрением произошло то, что не могли объяснить ему ни японцы, ни пастор Салливан. Картинка мишени стала придвигаться и увеличиваться в размерах до такой степени, что теперь он мог разглядеть поверхность доски так, как будто стоял от нее в двадцати - двадцати пяти футах.
  Нора права - на поверхности доски были только старые отверстия от пуль, аккуратно обведенные черным углем. Сейчас не попала ни разу.
  По поводу этой феноменальной особенности его зрения наставники не смогли ничего объяснить парню. Джеро только похвалил: - "глаз как у орла у тебя, сынок...". А преподобный отец Салливан как-то давно сказал следующее:
  - Считай это божьим промыслом, сын мой, подарком свыше. Используй его в благих целях.
  Этот протестантский священник любил юношу и давно перестал удивляться. Увидев необычные способности Айвена, он начал много занимался с ним сверх школьной программы, выслушивал его откровения и давал полезные советы. В последнем разговоре после уроков, неделю назад, к их разговору подключился прибывший в поселок приятель пастора - отец Уильям, кюре, старый друг Салливана, от которого у последнего не было тайн:
  - Сын мой, я думаю, что глаз твой не отличается от наших, а все дело в мозге. Ведь мозг как вычислительная машина обрабатывает полученную от глаза информацию. Вероятно, что твой способен обрабатывать информацию на другом, более высоком уровне, недоступному нам... - А потом решил добавить еще:
  - Ты не думай, сын мой, что священники такие ретрограды... Просто церковь хорошо понимает, что во многих знаниях - многие печали. Мы совсем не против науки, но большинству нашей паствы не следует загружать голову знаниями, которые выше их уровня умственного развития. И только в этом контексте следует рассматривать сказанную поговорку...
  Больше всего юноше понравилось то, что сказал по этому поводу его мудрый наставник Сэтору:
  - Твой глаз устроен, как у хищной птицы. Сначала орел обозревает окрестности на большей площади одним зрением, при котором не отражаются детали, а когда его что-то заинтересует, включаются другие чувствительные элементы глаза, и изображение как бы приближается. Так и сказал - "другие элементы". На вопрос - что за "элементы", откуда знает, наставник ответил неопределенно: "старики мудрые так говорили, когда я был совсем мал".
  А Джеро, большой шутник и затейник ответил просто: "Наверно, в твоих предках были собаки и орлы, друг мой!".
  Сам юноша не принимал участия в составе переселенцев, при его уровне подготовки это было ни к чему. Оставив стрелков, Айвен двинулся в сторону другой группы, которую он непонятно как почувствовал дальше, в районе конюшни и загонов для скота. Действительно, люди сидели на двух больших бревнах перед конюшней и внимательно слушали инструктора. Только расположились, на некоторых рубашки были с пятнами пота.
  - "Умение сразу уйти с линии огня, быстро выбрать позицию, и при этом чувствовать своих товарищей, вот что отличает опытного бойца от новичка..." - неторопливо вещал Джеро своей группе. Второй месяц он учил их быстро перемещаться, и постоянно напоминал, как это важно. Также постоянно учил выбирать удобную дистанцию, и повторял, что это пригодится везде и всюду, хоть в бою, хоть в мирной жизни.
  Айвен посмотрел издали, не стал подходить и отвлекать, а решил вернуться назад, чтобы оставшееся время занятий провести с Норой, помочь ей. Хотя старшая дочка Морриган недавно стала превращаться из нескладной девочки в стройную девушку и обещала стать красавицей, парень не воспринимал ее в этом плане, ощущая внутренний запрет. Хотя он не был в родстве с дочками Морриган, но как-то незаметно их отношения стали напоминать отношения брата и сестер, исключающие интимную связь. Настроения девчонок в этом плане полностью совпадали с его чувствами к ним.
  Остался час занятий, а потом будет желанный ужин. У Дарины наверняка все готово к нему. Только хлеб нарежет перед его началом. Завтра воскресенье, и как повелось с начала года, после воскресной службы в церкви поселка все участники похода, и не только, соберутся вместе, чтобы провести очередное собрание.
  - Ты видел, как они стреляют, Сэтору-доно? - спросил Джеро за ужином в кухне-столовой.
  - Видел. Тут нужны стрелковые очки, если ты имеешь в виду это... Какие есть у офицеров в армии. Причем нужны они всем, кто идет... Кто будет стрелять, конечно. Это не такая большая задача для нашей небольшой группы, что пойдет в Калифорнию.
  - Давай завтра после собрания посидим у нас вместе с пасторами, Рудольфом, и Дэвидом? - предложил Джеро, оставаясь серьезным. - Две недели осталось до похода, и время уходит быстро, как вода в песок...
  - Хорошо, - так же серьезно ответил его друг. - Что скажешь о подготовке людей?
  - Ну..., всегда хочется лучшего, но уже неплохо. Основная часть сейчас хорошо стреляет и обращается с оружием. Те, кто недавно начал, подтянутся к сроку отъезда... - При этом он поглядел на Нору, но вскользь, не поворачиваясь к ней. Та скромно опустила глазки, рассматривая покрытый лаком стол. Скатертью его застилали только в торжественных случаях.
  - Да, друзья мои. Сейчас я не боюсь отправляться в дикие земли с такой немногочисленной группой. Ведь караваны для такого перехода собираются побольше нашего. Но с вашего позволения, отмечу с гордостью, что мы эту малочисленность компенсировали. Чем, Айвен, как думаешь?
  - Плотностью огня, Сэтору-сан, - так же серьезно ответил юноша. -В большой степени благодаря тому, что народ у нас не бедный. У всех мужчин по два револьвера, даже у женщин и подростков есть по одному. Еще наши винтовки и карабины... Они есть у каждого, и тоже не по одному. В итоге у нас каждый человек, способный стрелять, может это делать и на дальней дистанции, и на короткой...
  - Лучше, чтобы не было на короткой... - добавила Морриган, притянув к себе младшую дочь.
  - Еще добавлю, что не только плотностью в залпе, но и в скорострельности наше преимущество.
  - Вот именно, дорогой. Надеюсь, что вы не подпустите индейцев так близко..., - опять взволнованно произнесла Морриган. Смотря куда-то в темноту вдаль выше стола, гладила по рыжей голове Дарину.
  - И мы не хотим этого, мэм, но люди должны быть готовым ко всему. У нас есть еще один козырь - вот этот юноша, который не раз доказал, что чувствует группы людей на расстоянии. Когда его не отвлекают барышни..., - тут Сэтору посмотрел на рыжих сестер.
  - Добавлю, что с такими возможностями вести огонь нам становятся не страшны как обычные банды, так и индейцы, что будут шататься в округе. А для последних собрать против нас армию - сейчас это маловероятно. Это надо их очень сильно разозлить, чтобы они начали создавать союзы...
  - Теперь попробуй сказать нам о том, что будет нашим вторым преимуществом? - тут Сэтору опять упер взгляд на Айвена.
  - Третьим преимуществом, вторым у нас идет этот юноша. И про Лиса забыли..., - вставил Джеро про собаку Айвена. Пес, услышав свое имя, подошел к японцу, поднял морду и поставил передние лапы к нему на колено.
  - Подготовка колонистов - третье преимущество, Сэтору-сан! - Айвен ответил сразу, видно, что тема не новая для него. Все это они давно обсудили и целенаправленно занимались с участниками похода конец зимы и весну.
  - Сэтору-сан, - позволил себе еще добавить к сказанному юноша. - На занятиях народ хорошо усвоил все основные правила поведения в походе. Надо бы провести учения, чтобы посмотреть...
  - Тут ты полностью прав, друг мой, одних знаний мало. Мы с Джеро решили провести три больших сбора. Посмотрим, ка люди будут действовать в обороне при нападении на обоз. Мы с тобой и ирландцами выступим в роли нападающих бандитов. Но будут не все шестнадцать фургоны, а половина. Трех занятий будет достаточно...
  - Да, джентльмены и леди, - заговорил Джеро. - Наши люди научились довольно быстро замыкать фургоны в кольцо, загнав туда животных. Научились быстрой стрельбе из всего, что есть. Сейчас каждый работает слаженно с другими и выполняет свою роль в караване. Даже дети.
  - И фургоны все нашего производства, сделаны для себя, и таких еще ни у кого нет..., - не упустил случая похвалить себя японец.
  Наставники юноши основали в Америке каретную мастерскую, и делали в основном самые разные повозки и экипажи. Их изделия пользовались спросом в округе и всегда была очередь из заказчиков месяца на два вперед. Все фургоны, которые отправятся в путь на восток, изготовлены ими. По конструкции - это широко распространенный, можно сказать "типовой" фургон с колесами диаметром 50 дюймов, чтобы мог легко перемещаться по неровной поверхности и камням. Колеса деревянные, и защищены железным ободом шириной 1,5 дюйма. Эти железные обода или шины они вместе с Генрихом устанавливали в горячем состоянии, чтобы при охлаждении они плотно прижимались к деревянному колесу.
  Каждый вагон имеет ящик для инструментов, установленный с левой стороны. Всех участников предупредили, что там должны находиться: топор, домкрат, запас веревки, лопата с короткой ручкой, колесные цепи. Остальное - по желанию хозяина фургона. Домкрат нужен, чтобы периодически снимать колеса и смазывать ось. Ведро со смазкой, не менее галлона, должно висеть отдельно, позади каждого фургона.
  Много говорили о животных, и решили использовать волов. Они стоят гораздо меньше, чем лошади и мулы, зато сильнее и выносливее, способны выживать на скудном корме. Мулов с самого начала не рассматривали, они не прижились в их поселке.
  - "Айвен, чем бык отличается от мула, или это одно и то же?" - однажды спросила маленькая Дарина.
  - "Как тебе лучше сказать", - немного задумался ее названный брат над простым ответом, чтобы не объяснять про кастрацию. - "У вола рога растут лучше, поэтому они длинные, торчат далеко вперед. А у быков они маленькие. Так и отличай".
   Три фургона будут тащить лошади. Первый - фургон Морриган с дочками, второй - Дэвида Джонстона, нанятого проводника, к которому позже присоединится незнакомый друзьям торговец, еще не прибывший в поселок. Третий - святых отцов, которые поедут на фургоне, специально для них сделанный японскими мастерами. Но лошади неспособны идти ежедневно в течение шести месяцев, поэтому в караване будут запасные. Здесь учли желания гостя из Европы - отца Уильяма.
  Сначала решили, что пойдет десяток коров, и чьих. Их будут постепенно пускать на мясо, либо по очереди, либо первыми будут те, что не выдержали темп дороги. Проводник сразу предупредил, чтобы выбрали сильных животных. Но потом решили от этого отказаться. Много мороки, и потом Дэвид заверил, что в первой половине пути мяса будет хватать.
  Для мужчин будут общие лошади, чтобы обеспечить верховые патрули в количестве трех смен по четыре всадника, и еще пойдут шесть в запас. Лошади двух ирландских семей и проводника в счет не шли, у них пойдут свои, именные.
  В фургонах оружейника Генриха и японцев поедет их инструмент, которого должно хватить на все случаи в дороге. Также будет запас подков и снаряжения для упряжек. В фургоне Пауля и Марты Крюгер, худых и нескладных на вид врачей, недавно прибывших в поселок из Старого Света, будет запас лекарств для людей, и еще средства, чтобы заботиться о животных должным образом и лечить их.
  - А что ты скажешь про опасности, что будут в пути, Сэтору-сан? - в который раз спросила Морриган, и пока тот думал, как ему терпеливо отвечать на эту избитую тему, встала, чтобы сменить посуду на столе.
  - Могу я предложить вам чай? - обратилась ко всем. Молчание посчитала знаком согласия.
  - Давайте еще раз, для некоторых..., разберем основные опасности в походе..., - Сэтору-сан предельно уравновешенный по своей натуре, терпеливо начал излагать свой развернутый ответ. Но после того, как перестали громыхать посудой, и на столе появились чашки и пресные лепешки на кукурузной муке, с яйцом.
  - На первое место из того, что можно предвидеть, я ставлю невнимательность. По этой простой причине люди попадают под колеса, под копыта животных, повреждают ноги на неровностях дороги. Сюда же отношу и укусы змей.
  - На второе место поставлю неосторожное обращение с оружием. С этим у нас все хорошо, я надеюсь, благодаря Джеро и Айвену...
  - На третьем месте - болезни. Напомните, джентльмены и леди, чтобы не забыть завтра на общем собрании надо обсудить это. Всех предупредили, а надо еще проверить, чтобы в каждом фургоне были лекарства. Надо будет обрабатывать воду, если не кипятим ее. Сырую воду не пить, об это м предупреждены все. Слава богам, у нас есть свои лекари...
  - Я все больше горжусь нашим поселком..., - раздался голос Джеро.
  - Следующий вопрос - о еде..., - серьезно и невозмутимо продолжал Сэтору.
  - Что с ней не так, вроде обсудили с людьми уже? - оживился Джеро, только что переставший гладить по голове Лиса, от чего тот сбросил с его колен лапы и улегся на полу в углу веранды.
  - Да. Поэтому просто скажу, раз Морриган начала. Еда должна быть легкой, как твое обычное настроение, не портиться в дороге, как опять же твое настроение иногда без причины, и давать не только энергию, но и защиту от болезней. Заметьте, я не говорю - вкусной...
  "Сэт говорит о витаминах" - так обозначил это про себя Айвен, и тут же стал думать, что за слово он сейчас сказал. Есть такое понятие сейчас, или нет. Это пробел в его знаниях. Есть у кого спросить - у святых отцов. Отец Уильям точно знает.... Слово сейчас просто ниоткуда появилось в голове. "От прошлых жизней" - как сказали бы его наставники.
  - Поговорим о еде подробнее. Для дороги нужна легкая и долговечная. Нужны сушеные фрукты и овощи, как средство против цинги. Основной едой будут крупы и мука. Овощи, как например сушеный горох, хорошо хранятся в сухом виде, а кусок сушеных овощей размером с кулак, если его сварить, может накормить людей одного фургона.
  - Что касается мяса, здесь нее сомневаюсь, что вы с Айвеном обеспечите весь караван...
  - Продолжаю. - Тут Сэтору взял небольшую паузу, чтобы насладиться свежим заваренным чаем, который они брали только лучших сортов, на цену не смотрели...
  - Что взять из продуктов, объявит завтра на собрании Дэвид, наш проводник. По своему списку, я его видел. У него большой опыт, можно доверять. Там только те продукты, которые можно сохранить в течение шести месяцев. Хранить так, чтобы избежать намокания...
  - А как придется переходить через реку?
  - Лодки у нас нет, только если ты попросишь у индейцев, мой друг... В крайнем случае, если он наступит, будем делать плот, чтобы ничего не намокло. И еще - на дне фургонов будет самое прохладное место, как ты знаешь...
  Тут Айвен заметил, что за перилами веранды стал крутиться, тихо скулить и вилять рыжим хвостом его пес. Это он зовет хозяина на вечернюю прогулку. Мол, как хочешь крутись-вертись, хозяин, но мое отдай. Парень вздохнул, одел пояс, который висел на спинке его стула, проверил барабан револьвера, чтобы перед стволом находилось пустое гнездо, и тихо вышел во двор. Пес как всегда "рванул" впереди.
  Их прогулка до конюшни и загонов заодно совмещается с контролем - как сторожа исполняют дежурство у стада.
  Воскресную службу провел пастор Салливан вместе с новичком, молодым протестантским священником, прибывшим вчера в поселок на смену Салливану. Новый проповедник, молодой человек приятной внешности, энергичный, всегда жизнерадостный, направлен в их поселок после окончания семинарии.
  А Салливан на следующей неделе передаст дела, и вскоре пойдет с группой переселенцев в далекую Калифорнию.
  В протестантских приходах в то время сложились определенные правила. Пастору прихода не позволялось отлучаться из него более, чем на неделю без разрешения начальства, поэтому ему заранее подготовили замену. Ведь проповедник обязан навещать больных, заботиться о бедных, наблюдать за религиозным образованием молодёжи, посещать школу. В своем приходе ему необходимо вести списки всех родившихся, крещённых, конфирмованных, обручённых, сочетавшихся браком и погребённых в своем приходе. Еще пастор обязан вести общий список прихожан и писать хронику прихода, фиксируя важнейшие события, происшедшие в общине. Ему запрещалось заниматься торговлей, ремёслами и др. делами, несообразными с его духовным саном. Но кроме жалованья, которое платило пастору государство, ему разрешалось принимать вознаграждения за совершение треб.
  Церковь поселка расположена на высоком месте. Всю площадку по правой стене этой небольшой деревянной церкви с двухскатной крышей, больше похожей на большой амбар для хранения зерна, занимали люди, стоявшие группами. Стоял гул от голосов взрослых и криков детворы. Перед грациозно перемещавшимися между ними туда-сюда Салливаном и Уильямом люди грациозно расступались, потом смыкались снова.
  Только что закончилась служба, на которую всегда приходили не только протестанты, но и жившие в поселке немногочисленные католики. Как и каждое воскресенье, общество еще долго не расходилось и после службы. Тем более сегодня. После того как священники вместе с мистером Кохом, как старшим в поселении, поднялись на ступени, толпа немного притихла.
  - Леди и джентльмены! - громко объявил Рудольф Кох, выйдя немного вперед, - позвольте представить вашего проводника в походе. Это мистер Дэвид Джонстон, не раз ходивший по тропе в Калифорнию, который любезно согласился вести нашу небольшую группу...
  Вышел вперед и стал рядом статный мужчина примерно сорока пяти лет, статный и сухого сложения, обладатель молодого для своих лет, мужественного лица, как высказалась о нем недавно Морриган. Действительно, лицо его было загорелое дочерна, с прямым носом и узкими губами, с ямочкой на подбородке, короткими усами на выбритом лице и сверкающими карими глазами.
  - Он расскажет вам о некоторых деталях, которые необходимо знать, и ответит на ваши вопросы, - с последними словами Рудольф немного отступил назад, оставив проводника один на один с толпой.
  - Начну с того, леди и джентльмены, что нужно взять в поход тем, кто собирается добраться до Калифорнии...
  - Начнем с провизии, которая нужна в расчете на каждого участника. Это 200 фунтов муки и 30 фунтов сухарей, 75 фунтов бекона, 10 фунтов риса, чай и кофе - 5 фунтов, 25 фунтов сахара, 10 фунтов соли и 2 фунта салератуса, или пищевой соды по-простому. Кроме этого - один бушель сушеных фруктов, половина бушеля муки и столько же кукурузы. И один бочонок уксуса. Свежее мясо будем добывать на охоте...
  - Да, мясом придется вас кормить, ведь продукты быстро будут уходить, как снег на горных вершинах весной, - пообещал обществу Джеро, стоявший впереди.
  - Именно так, господа! Кроме риса можно брать и фасоль. Все, что может долго храниться без ущерба. Остальное - на ваш взгляд, насколько фургон позволяет...
  - Дальше... Во время похода готовим еду на костре, так что личную посуду для этого надо иметь в каждом фургоне. Только необходимое. Будут большие чайники и котлы для приготовления пищи, всего четыре. Для ночевки используем фургоны, наша группа невелика. В каждом фургоне есть бочка с водой на десять галлонов, но заполнять ее до верха будем только на безводных участках, а так они будут ехать почти пустыми, чтобы не возить лишний груз. Будут и десяток больших бочек, которые мы наполним один раз и бросим после Сорокамильной пустыни, чтобы не возить лишнюю тяжесть.
  - Я знаю, что вы повезете виноградные лозы, фруктовые деревья, и все остальное для работы на земле, еще столярные инструменты, необходимое для ремонта одежды и обуви, а это все не самый легкий груз.
  - Что еще не сказал? Не забудьте про шерстяные одеяла, не везде будет ночью тепло, как здесь. Нужно иметь две смены одежды с дополнительными рубашками и куртками, шляпы и несколько пар обуви. Две-три пары изнашиваются в поездке, не меньше.
  В поселке летом носили в основном мокасины. Ботинки и туфли - только при поездках в город, по праздникам и торжествам. Мокасины можно было купить по цене от 0,50 до 1 доллара за пару. Их предпочитали японцы и Айвен, кроме воскресенья и тех случаев, когда они выезжали в город. Эту удобную обувь отлично делал свой мастер из поселка, ирландец, покупая для этого шкуры буйволов по цене от 4 до 8 долларов за штуку.
  - Не сказал про мыло, - добавил громко проводник, потому что в толпе начались обсуждения сказанного, - рекомендую иметь его 25 фунтов, что хватит для мытья и стирки одежды. Табак берите не только для себя, но и для обмена с индейскими племенами. Некоторое количество алкоголя будет также полезно, но только небольшое...
  - Только в лечебных целях! - сразу внес свою поправку Рудольф.
  Дэвид дал немного времени обществу, чтобы обсудить сказанное, а когда разговоры немного утихли, продолжил:
  - Теперь давайте обсудим, кто пойдет старшим в караване? - тут проводник почему-то посмотрел на японцев с Айвеном, стоящим между ними. Все заранее знали, что старший японец пойдет в поход как военный лидер. Возникла небольшая пауза, во время которой Сэтору вышел вперед и медленно обернулся к людям.
  - Правильный выбор главного много значит, тут надо хорошо подумать, - Сэтору начал речь тихо, чтобы люди притихли, потом немного усилил голос:
  - Это будет не проводник, и не я, потому что все военное руководство будет у меня. Мы с Дэвидом профессионалы и будем делать свою работу. Во главе каравана нужен человек авторитетный, лидер, которого будут слушаться без пререканий все. Он будет решать все хозяйственные вопросы, следить за дисциплиной и расходованием припасов...
  - Рихтер! ...Август! ...Имре! ... Август! ... Август!!
  - Имре не идет, джентльмены! - напомнил присутствующим Рудольф.
  Выслушав мнение общества, Рудольфу пришлось опять брать контроль в свои руки. Большинство голосов выкрикнуло имя Августа Брауна, фермера, приехавшего полгода назад из Германии, но успевшего за это время завоевать авторитет у всех жителей поселка. Крепкий мужчина пятидесяти лет, он отличался незаурядным умом и знаниями, был справедлив и честен с окружающими.
  Дошло до того, что люди стали идти к нему за советом, или за тем, чтобы решить спор.
  - Леди и джентльмены! Я правильно понимаю, что вы хотите главой Августа Брауна?
  - В караване главный должен быть..., - сказала с места Берта, тихая и работящая жена оружейного мастера. "Генрих-золотые руки" - такое прозвище дали ее мужу жители поселка. Сейчас она стояла с их единственной дочкой в первых рядах.
  - Миссис, вы хотите завести нас в туман, где мы будем ходить бесконечно..., - тут же возразил ей Сэтору, чтобы пресечь попытку уйти в сторону от решения вопросов.
  - Что должен быть главный, мы и так прекрасно понимаем, миссис, - устало ответил ей Рудольф, закатив глаза к небу. - Давайте не крутиться как белка в колесе! Я спрашиваю - готовы вы остановить выбор на Августе Брауне?
  Опять покричали, но теперь стал ясен выбор общества, и повернувшись к Августу, Рудольф попросил его выйти и стать рядом с ним.
  - Идем дальше, господа... Теперь, что касается обороны. Все сомнения, а они наверняка есть, попрошу развеять наших бесценных, не побоюсь этого слова, джентльменов из страны восходящего солнца!
  С этими словами народ моментально притих и приготовился слушать. А сомнения у людей были, так как в путь всегда отправлялись большими караванами, а выйти одним или двумя фургонами тогда означало пойти на верную смерть. Само-собой, люди немного побаивались.
  Вперед шагнул Сэтору и спокойным голосом начал давать пояснения:
  - Подумайте, леди и джентльмены, какое оружие сейчас в ходу? Можно, я сам скажу? Однозарядные ружья и пистолеты, к тому же часто заряжаемые с дула. Это у бандитов, у индейцев вообще старый хлам. Два выстрела в минуту. Может быть, три...
  - А как мы вооружены? Только многозарядные винтовки и карабины, только револьверы, причем у мужчин их по два. У всех женщин и даже детей есть короткие кавалерийские карабины, и опять не по одному...
   Айвен по мере подготовки к переходу и по мере изучения вопроса понял, что в путь на восточное побережье отправлялись в основном далеко не бедные люди. Только они могли себе позволить купить все необходимое в дорогу. Те, кто собрался сейчас в путь из поселка, а это в основном это были выходцы из Германии, имели достаточно денег. И даже значительно выделялись в этом смысле от других переселенцев на запад.
  Еще шли две семьи ирландцев, бежавших из Европы от голода и болезней. Они были бедны как мыши, но именно эти две семьи переселенцы из Германии оценили и пригласили с собой еще на пароходе. На последнем этапе непосредственной работы в поселке было отбраковано еще несколько семей ирландцев, которые просили взять их с собой. Остались только достойные семьи и работники, но караван получился небольшой.
  - Так что у нашего общества имеется достаточно образцов оружия будущего, - продолжал Сэтору, - которого у наших противников не будет, и надеюсь - долго. Оно многозарядное и с высокой скоростью стрельбы. Сейчас даже армейские части не имеют такой плотности огня, какой добились мы. Про его преимущество в скорострельности не говорю, вы уже все поняли...
  - И под конец, скажу, в чем наша главная сила. Люди, которые держат это оружие. Все участники похода, включая детей, прошли обучение, и могут без затруднений сделать десять выстрелов за половину минуты. Вы обучались в течение полугода и научились быстро ставить фургоны для обороны, знаете свои роли и действуете слаженно.
  - Есть и еще одно..., ни одна группа врагов не сможет приблизиться к нам незаметно - мы узнаем заранее и будем готовы. - Сэтору не стал распространяться, почему.
  - Мы готовы и умереть, но не сдадимся! - крикнул старший сын семьи Норманнов Вилли, что идут в путь. Парню можно это простить в семь лет.
  - Ни в коем случае, юноша! Умирать будут наши противники, и вы скоро в этом убедитесь, - ответил ему Джеро.
  По собранию опять прошла волна разговоров, потом стихла.
  - Нас мало, и мы пойдем налегке, леди и джентльмены. Без стада скота, дойных коров, коз и цыплят, как у других, и это будет наше преимущество. У нас в группе нет детей младше семи лет, есть врачи и мастера, так что смотрите вперед с легким сердцем. Мы пройдем этот путь быстро, я уверен...
  - Пусть не думают желающие на нас напасть, - опять перебил товарища Джеро, - что это будет легко. А такие найдутся, будьте уверены. Увидят небольшой караван, позарятся на легкую добычу, и обломают об нее свои гнилые зубы, джентльмены! Я вам скажу, что даже рассчитываю на это. За счет напавших мы пополним свои запасы в пути...
  Тут Джеро имел в виду, конечно, индейцев. Та еда, которую индейцы брали с собой, была всегда хорошего качества. Но рассказ про индейцев продолжил Сэтору:
  - Тут задавали много вопросов про индейцев, господа. Скажу, еще раз всем на собрании. Мы с Джеро их не один раз встречали во Фронтире. Многие из вас судят о индейцах по романам сэра Фенимора Купера. Таких как "Последний из могикан". Или из его последней книги - "Следопыт", которая вышла два года назад. Уверен, что многим наше путешествие откроет глаза. Вы увидите других индейцев, как их увидели мы, и которые не многим отличаются от наших белых разбойников...
  - А по жестокости их превосходят! И не дай бог попасть в плен к индейцам, белые бандиты вам покажутся ангелами. Но мы знаем обстановку на равнинах и дальше. Сейчас нет большой войны ни с одним из племен, а те группы, что будут встречаться, нам не страшны. Еще раз повторю, что у нас есть Айвен, да и мы с Джеро умеем чувствовать опасность... Так что группа не сможет подойти к каравану незамеченной ни днем, ни ночью. А отдельного человека хорошо чувствует пес Айвена. От вас требуется дружный залп и меткая стрельба, и вы это неплохо освоили, друзья.
  Заранее договорились, что из собак берут только пса Айвена. Японцы объяснили, что необученные собаки буду мешать. Те пять щенков овчарок, которых берут с собой переселенцы из Германии, в счет не идут. Они поедут в фургонах и слишком малы, чтобы проявлять агрессию и лаять.
  Отправились на запад также две кошки, точнее кошка и котенок. Молодая трехшерстная кошка в возрасте двух лет ехала в фургоне Штернов. Согласились взять только потому, что была стерилизована год назад, так что не принесет проблем в походе. Черного котенка Ханны Мюллер также разрешили взять, потому что ему недавно исполнилось два месяца.
  - А что скажут наши святые отцы? - обернулся к священникам Рудольф, чувствуя, что пора заканчивать собрание.
  - Благословляем вас на это богоугодное дело! - ответил за двоих отец Уильям. Знаете, что мы идем с вами. Время пришло! Главное - помните, что наш караван - не место для лентяев! В нем будут работать все. Конечно, в меру своих сил и возможностей...
  - И вот что еще хочу сказать, дети мои... Женщинам в пути придется не только работать наравне с мужчинами, но и воевать, и рулить упряжками животных. В походе длинные юбки - не самая лучшая одежда. Не будет никакого греха и никакого порицания, если вы будете носить штаны. Парусиновые, из шерсти, из кожи - как вашей душе угодно. Угодно и господу..., - тут Уильям позволил себе осенить всех присутствующих крестным знамением. Сами протестанты не крестились.
  Народ при этих заключительных речах загудел, забурлил. Послышался смех. Когда вожди похода спустились со ступени церкви, люди обступили их, разбились на группы и еще долго обсуждали услышанное и задавали вопросы, пока постепенно не разошлись по домам.
  После прекрасного воскресного ужина, который приготовили Морриган с Норой, и традиционной прогулки перед сном с собакой и младшей дочкой Морриган, которая больше старшей сестры тянулась к нему, не имея родного брата, Айвен расслабленно лежал в кровати и думал. Ему было хорошо на хорошо просушенных днем подушках и матрасе из хлопка.
  Постепенно проваливаясь в пучину сна.
  ------------------------------
  "Опять сон, похожий на другие. Он в бою, он летит в черном небе среди звезд в кабине серебристого летательного аппарата, делая резкие маневры, чтобы уклониться от более мелких летательных аппаратов противника, но которых много. Его машина сотрясается от попаданий. Слишком много попаданий, и он понимает, что его щит долго не продержится.
  "Пробоина в корпусе истребителя!" - и видны зеленые буквы в бегущих строках сообщения о разгерметизации машины и скором выходе из строя двигателя. Пошло начало обратного отсчета. В голову приходит единственное решение, и он направляет истребитель в корму огромного корабля, где открыт проход к двигателям из-за ослабленных щитов сзади. Хоть умрет не зря..."
  "Пошло начало обратного отсчета до остановки двигателей. Отбросив все посторонние мысли, он переходит на ускоренное восприятие, которое бойцы его уровня обучены держать около получаса:
  - десять, девять, восемь... (перед глазами отдельные яркие фрагменты детства, родители);
  - семь, шесть, пять, четыре... (школа, первая любовь);
  - три... (летная школа, девушка лежит рядом на песке);
  - два ... (опять родители, бабушка с дедушкой, они все на свадьбе сестренки);
  - один... "А-а-а-а!" - только успел прорычать, и сразу белая вспышка взорвалась в голове.
  ------------------------------
  Айвен открыл глаза и почувствовал на лбу крупные капли пота. И волосы немного мокрые. Так каждый раз, когда он умирает во сне. Постепенно возвращается сознание. Будто только что был далеко, а сейчас он снова в комнате, в доме Морриган...
  Все хорошо. Девчонки спят в соседней комнате. Отсюда слышно, как ворочается его пес на веранде по фасаду небольшого дома. Ему слышно, как на чердаке бежит по своим делам мышь, перебирая мягкими короткими лапками. Этот сухой деревянный дом из досок усиливал все звуки, как корпус гитары.
  Такие сны ему начали сниться в семь лет. Тогда же появилось острое желание заняться своим телом, и он начал ежедневные тренировки под руководством Сэтору.
  Когда ему исполнилось восемь, стали появляться необычные способности в восприятии окружающего мира, и умение точно стрелять, при этом не смотря в прицел.
  С восьми лет оба японца занялись им всерьез. Через три года наставники только удивлялись его умению быстро двигаться и владеть любым холодным оружием.
  В приемах с холодным оружием и в рукопашном бое ему не хватало только силы. Что касается стрельбы, то после того, как любое оружие попадало к нему в руки, достаточно было серии выстрелов, чтобы дальше он мог попадать точно в цель из любого положения.
  Как сказал он тогда японцам, "появляется ощущение, что навожу ствол и вижу траекторию полета пули. Именно тогда Сэтору и высказал мысль, что его мозг работает как мощная вычислительная машина. Японцы верили в силу духа и силу чувств, но не верили в колдовство.
  От наставников у него не было тайн, как не было и от отца Салливана, который отнесся серьезного ко всему необычному, не стал ничему удивляться, внес порядок в его душу и стал заниматься с ним точными науками.
  А тут было чему удивляться. Юноша легко запоминал, быстро проводил вычисления, решал разные задачи, проявлял необычную логику в мышлении. Школьный курс он давно прошел и последние три года занимался по индивидуальным программам. Недавно приехал из Европы отец Уильям, из самого Ватикана, и активно подключился к занятиям науками с юношей. Как и Салливан, Уильям ни словом не высказал удивления чем-либо, только предлагал новые темы обучения. Айвен легко, как хорошо выделанная морская губка, впитывал все знания.
  Окончательно вернувшись к реальности, Айвен осторожно встал с кровати, стараясь не шуметь в этом легком деревянном доме и не разбудить названных сестер, накинул на плечи одеяло, и вышел из дома.
  Он замер и стоял в прохладе ночи, скрестив руки на груди с зажатыми в кулаках углах одеяла, ни о чем не думая и глядя на звезды и черное небо. Тут в его ногу ткнулась влажным носом морда пса, и парень присел и автоматически стал гладить его, одеяло сползло с плеча. Поговорил немного с собакой, сбросил одеяло на стул рядом, пошел посетить деревянный туалет за домом, потом, тихо ступая по полу, вернулся в свою комнату.
  
   Глава 4. Выход
  
  ...Маршрут, ведущий в Калифорнию, зависел от начальной точки поездки, конечного пункта назначения в Калифорнии, прихоти первопроходцев, воды и травы, доступных на выбранном пути, угрозы нападений индейцев на некоторых участках, и времени года.
  Чтобы получить два предмета первой необходимости - воду и траву, путники почти всегда следовали по долинам рек по всему континенту. Маршруты, когда они не находятся вне долины реки или плоскогорья, обычно тянулись по водоразделам, чтобы избежать деревьев и оврагов.
  Выйти старались в начале апреля, когда начинала бурно расти трава, чтобы закончить шестимесячную поездку в начале сентября, до наступления холодов, до того, как в горах пойдет снег.
  В начале 1840-х годов, когда пушной промысел пошел на спад, вождение караванов на запад стало постоянным и доходным заработком. И люди, которые могли провести караван через дикие земли, были очень востребованы.
   Из истории Северной Америки.
  
  В три часа дня на большом пустыре за поселком собралось сразу двенадцать фургонов. Место для смотра было замечательное. Молодая зеленая трава еще не была вытоптана, и фургоны стояли, как на футбольном поле. Они выстроены полукругом, чтобы проверяющим было легко перемещаться вдоль каравана, а остальным было слышно и видно.
  Сама участники похода, в полном составе кроме тех, что шли проверяющими в комиссии, стоя у своих фургонов, активно переговаривались с соседними.
  - Ну и как вам, сэр? - несколько обеспокоенно поинтересовался Джеро у Дэвида Джонстона, который любезно принял приглашение общества вести их группу в Калифорнию. Дэвид приоделся по случаю большого смотра в щеголеватую коричневую куртку и такие же штаны из тонкой кожи, с полосками бахромы. Под курткой виднелась белоснежная рубашка.
  - Сейчас не скажу, сэр, пока любуюсь..., - сейчас он очень внимательно разглядывал второй по ходу фургон, обходя его со всех сторон.
  Действительно, тут было чем полюбоваться, хотя проводник в своей жизни видел много прекрасных фургонов производства фиpм Conestoga или бpaтьeв Cтудeбeккep. Золотые руки мастеров из далекой Японии не просто создали средство передвижения с заданными характеристиками, а превратили его в настоящее произведение искусства.
  Все фургоны в линии были их производства, и были типовыми. По конструкции и облику они были похожи на большие грузовые фургоны Conestoga, но гораздо легче, и весили около 1300 фунтов. Эта двухосная повозка имела грузоподъемность до 2 000 фунтов. Основа корпуса была из двух слоев древесины дуба с прослойкой войлока, с высотой борта 3 фута. Так было сделано для защиты, детей в первую очередь. Внутри фургон имел ширину в 4 фута. Тент натянут на шесть рам из деревянных дуг, и внизу притягивался к продольной планке веревкой зигзагом по всей длине борта. Вместе с тентом фургон имел высоту около 9 футов, а общая длина фургона от хомута до задней части составляла около 30 футов.
  - Два слоя хлопчатобумажной ткани пропитаны льняным маслом, сэр, - тоном гида давал пояснения Джеро, взяв на себя эту миссию.
  Тент был нужен, чтобы закрыть внутреннюю часть от чужих глаз и непогоды. В концы тента вшита кулиса, которая при затягивании быстро закрывала внутреннюю часть спереди и сзади.
  - Дерево покрашено специальным составом, сэр, вроде воска. Каким составом? Это наш фирменный секрет, святой отец... - Джеро смотрел, как отец Уильям водит пальцем по деревянным поверхностям снаружи. Все дерево фургона, а в основном это дуб, покрыто защитным составом цветом под красное дерево. Благодаря такой окраске изделия мастеров расходились быстро и на них стояла очередь, потому что японцы любили работать без спешки и не увеличивали численность работников.
  Члены комиссии полезли рассматривать содержимое ящика для инструментов, крепление бочки для воды, вникая во все детали и задавая много вопросов. Больше всех задавал их отец Уильям.
  - Проверено временем, сэр, - заметил Джеро, когда проводник разогнулся после осмотра ходовой части, пожалуй, самой сложной конструкции в фургоне, и стал рассматривать ходовую балку, к которой крепятся крестовины и вальки для упряжки волов и лошадей.
  - У нас пойдут только волы, потому все для упряжки лошадей будет в небольшом запасе. Берем в каждую повозку по четыре вола, хотя могут тянуть и два. Берем их больше, в запас, на случай потерь животных....
  - Сэр..., - добавил он вежливо, следуя важности момента. - Лошадей используем верхом и в еще будут в запасе, мулов у нас нет.
  Так как сегодня был последний смотр готовности участников путешествия, то решили в каждом фургоне осмотреть все: запасы, инструменты и приспособления для передвижения фургонов, кухонную утварь, личные вещи.
  Запаса еды в фургонах пока не было, поэтому решили выяснять готовность путем опроса в ходе беседы с участниками похода, что стояли у каждого фургона в полном составе.
  - Как поступим, будем смотреть каждый фургон по порядку? - спросил проводника Питер, как руководитель каравана.
  - Давайте через один, сэр. Все равно в стоявших рядом фургонах будут слышать разговор и "делать выводы". А вот оружие будем смотреть в каждом фургоне и у каждого человека.
  - Строго предупреждаем, что не нужно брать с собой много вещей, будет контроль за перегрузкой при выезде, добавил проводник. - То, что будут выкидывать лишнее по пути, не так страшно. Страшнее, если придется делать ремонт фургонов в пути.
  В комиссию позвали Генриха, оружейного мастера, фургон которого стоял четвертым номером в линии, и поручили ему с Айвеном самым тщательным образом осматривать состояние оружия участников. А оно было у каждого, включая детей до двенадцати лет.
  Осмотр двенадцати фургонов растянулся на два часа. Если взрослые переносили его спокойно, то дети не смогли долго находиться на одном месте. Они начали носиться вдоль линии, и родителям приходилось все время покрикивать, чтобы их немного успокоить.
  Оказалось, что на учениях дети быстрее запоминали и усваивали свои уроки, и быстрее взрослых действовали.
  Когда дошли до конца, до двенадцатого фургона, увидели, что не хватает еще одного, который пойдет тринадцатым. Конечно, фургоны будут меняться в пути кроме первых трех, чтобы не глотать пыль все время одним, но номера были нанесены белой краской у каждого фургона с двух сторон. На этом настояли японцы.
  - Где мистер Арсвельд, Том? - Где он? Где его фургон? - упер взгляд проводник в молодого негра, помощника торговца, который пойдет с хозяином.
  - Не знаю, сэр! Я ему говорил, сэр! - Том быстро и четко отвечал, стараясь не смотреть на проводника.
  - Иди..., зови его. Мы тут будем находиться еще полчаса. Не успеет, пусть едет с фургоном к дому мистера Брауна, я буду там. И еще скажи ему, что без этого осмотра он не поедет с нами...
  Время смотра не прошло, а пролетело, и уже солнце одним краем коснулось на западе полосы деревьев перед рекой, пора расходиться по домам. Дети с трудом дождались окончания смотра, но никого не отпускали. Наконец, прозвучала долгожданная команда, и народ в темпе начал действовать. Не меньше детей обрадовались животные, и бодро потянули фургоны к своим домам.
   Но перед тем, как Август Браун предложил расходиться, Сэтору сделал объявление, что с завтрашнего дня учения проводятся только с участниками похода и будут проходить два часа ежедневно, во второй половине дня.
  - Завтра начинаем в четыре часа, еще раз спасибо. Дальше о времени следующего занятия будем договариваться. Также и о том, когда нужно будет явиться на них с фургонами, леди и джентльмены.
  Это было очень необычно, но Сэтору смог убедить общество в необходимости этого. - "Чем больше пота прольете сейчас, тем меньше крови - на тропе в пути" - Так он и сказал. Еще надо, чтобы люди немного освоились в работе с фургонами до начала пути, могли быстро и не задумываясь выполнять маневры с ними.
  Сегодня утром, еще в кровати у Айвена возникло беспокойство от того, что он еще не попрощался тепло с учительницей в городке. Осталась всего неделя. Как представил ее стройные ноги и упругую задницу, высокую грудь с небольшими, немного оттопыренными в две стороны сосками... Сердце немного заныло, и в паху стало тепло. Потом постепенно тоска утихла, а с началом дня и вовсе пропала в суете напряженного дня.
  На следующих день после завтрака наставники Айвена в полном составе ждали покупателей дома. Сидели на веранде, пили чай и не спеша вели беседу. Весь процесс приема гостей обеспечивала Морриган. В чистом темно-синем платье, выслушивала комплименты от японцев, двух святых отцов, соседа Штерна, торговца, с достоинством посматривая на всех. С густыми рыжими волосами немного ниже плеч, статная, в этом платье она выглядела почти как английская королева. Дочки также были в парадных платьях.
  - Будьте уверены, мастер Сэтору, ваш бизнес попадает в хорошие руки..., - степенно говорил Питер Штерн, сосед по улице, который занимался торговлей, и не только в самом поселке. Знала его вся округа. Он нашел и покупателей на дом.
  Салливан и Уильям пили свой чай молча и только слушали.
  - Хотелось бы надеяться - немного грустно произнес Джеро, что было очень необычно для него. Наверное, так повлияло чувство близкого расставания с хозяйством, созданного за несколько лет ежедневным трудом.
  На дом со всеми постройками, каретную мастерскую, что остается в поселке, имелось несколько претендентов - покупателей. Наставники переговорили со всеми, и остановить свой выбор решили на новом человеке - Якове Шульце, крепком старике с аккуратной седой бородой. Он с двумя сыновьями совсем недавно прибыл из Европы и пока остановился у своих приятелей в Джефферсон-Сити. Именно после беседы с ним японцы почувствовали, что и дом, и их дело попадает в хорошие руки.
  Коляску подъезжающих услышали задолго до ее появления, так что въезжающих гостей встречали на ногах во дворе перед домом.
  - Герр Краузе..., - Сэтору первым поприветствовал своего старого знакомого из руководства Джефферсон-Сити.
  - Сэтору-сан! - старина Краузе улыбался, тоже был рад встрече. - Позволь представить тебе нового нотариуса, мистера Граббе, который оформит сделку.
  Поприветствовали нотариуса, который сразу уселся за свободной частью длинного стола, накрытого по этому случаю темно-зеленой скатертью, и положил на него свою толстую папку.
  - Но это не все, мистер Сэтору... Прими для начала вот это! - на стол перед японцем из рук гостя перешла коробка.
  Сэтору открыл коробку, опустил глаза, на секунду замер и удивленно посмотрел на гостя. Тут же сунулся Джеро, удивленно хмыкнул.
  В коробке на синем бархате лежали два капсюльных револьвера системы Кольта. Сверкающие красным лаком рукоятки были инкрустированы перламутром, а барабаны украшены сложным узором.
  Видя, что его подарок понравился, Краузе улыбнулся:
  - Мистер Сэтору, мистер Джеро, этим подарком город благодарит вас за огромный вклад и самоотверженность в борьбе за правопорядок и искоренение преступников в нашем округе и не только. Но это не все...
  - Неужели что-то еще? Каждому по мулатке? - Джеро как всегда был в своем репертуаре и чуть не испортил торжественный момент грубой шуткой. Обе дочки Морриган не удержались и прыснули в кулачки, чем оживили собрание.
  Характер последнего был хорошо известен гостю. Сделав вид, что оценил тонкую шутку младшего наставника юноши, Краузе выложил на стол два документа, который учтиво передал ему нотариус, и продолжил еще торжественнее:
  - Друзья мои, город Джефферсон-Сити своим решением внес вас обоих в список почетных граждан, - тут он немного запнулся и продолжил менее официально, - тут все написано, в том числе и привилегии, которые будут у вас в городе.
  Японцы сразу приняли серьезный вид и молча приняли именные грамоты с глубоким поклоном. Прочитав, передали грамоты по столу, и общество с оживлением начало знакомиться и комментировать.
  После нескольких минут общей суеты, поздравлений, гостей начала угощать Морриган с дочками, а японцы с Яковом Шульцем и его двумя сыновьями пошли обсуждать последние детали и теперь уже окончательно договариваться о передаче имущества.
  Когда вернулись к столу, сделали объявление, что герр Шульц переедет в усадьбу за три дня до отъезда японцев, несмотря на некоторую тесноту. А Айвен в эти дни поживет у Морриган, освободив свою комнату. Он и так пропадал там часто.
  За ее старый домик герр Щульц неожиданно заплатил всю запрошенную сумму, не торгуясь. Этот господин был наслышан о ее семье, японцах и их воспитаннике, и вообще хорошо информирован.
  Потом еще долго сидели, оформляли с нотариусом бумаги, и стали прощаться только, чтобы гости смогли вернуться в город до наступления темноты. Мужчины жали руки, говорили комплименты Морриган и ее дочкам, а Салливан и Уильям нашли для каждого теплые слова.
  Всю следующую неделю, начиная примерно с трех часов после полудня, каждый день немного по-разному, наставники Айвена по очереди проводили последние занятия по подготовке участников похода на Запад.
  - Справа! - громко крикнул Джеро, и по этой команде на всех фургонах, которые сейчас условно двигались, дали команду животным остановиться, похватали оружие и разобрали цели. Все делали, как в реальности, хотя самих животных сейчас не было. Дети, которые также условно двигались пешком рядом с фургоном, быстро попрыгали в него и приготовились подавать оружие. Женщины с короткими карабинами Холла заняли свои позиции к стрельбе в задней части фургона, немного раскрыв заднее отверстие тента.
  - Хорошо. Сейчас совсем хорошо! - воскликнул Джеро после того, как бегом прошел от головы до хвоста каравана с инспекцией, засекая в голове время выполнения маневра.
  После каждого такого занятия фургоны оставляли на полигоне под присмотром, а участники похода возвращались на пустырь у церкви, где Джеро или Сэтору проводил теоретическую часть, с разбором удачных и неудачных действий.
  - Все были хороши сегодня..., все молодцы. К встрече противника готовы. - Японец не был так мудр, как его старший товарищ, но хорошо усвоил фундаментальную истину, которая устанавливала соотношение - "Семь раз похвали и один раз поругай". Ведь имя Сэтору означало - "просвещенный", а имя самого Джеро всего лишь - "десятый сын".
  - Как в большинстве случаев действуют индейцы, господа? - Теперь все уселись на пустыре около церкви на бревнах, а Джеро ходил перед ними туда и назад. - Они приближаются на всем скаку, делают один выстрел из своего старого оружия и, не сбавляя скорости проносятся вдоль каравана. Или укрепленного лагеря. Уйдя дальше, за пределы расстояния нашего выстрела, они спокойно разворачиваются и делают это снова. И так будет несколько раз... Как будем действовать мы. Что ты скажешь, Айвен?
  - Первое. Они таким образом не могут прицельно стрелять. Успехом для них будет, если мы собьемся в кучу, тут каждый их выстрел быстрее найдет свою цель..., - ответил юноша. Наставник его не прерывал, понимая, что будет продолжение.
  - Второе. Быстро перемещаясь, они не дадут нам возможность прицельно стрелять...
  - Что же нам с этим делать? - крикнул, "дав петуха" своим немного истеричным голосом Рольф Арсвельд, недавно принявший участие в занятиях, после угроз Сэтору. Этот купчик прибился к ним для перехода на Запад. Примерно сорокалетнего возраста, с жирком на животе и боках, он вел себя высокомерно, постоянно строил глазки замужним женщинам и их дочкам. Одежда его была в крикливых тонах. Хотя этот тип сразу не понравился переселенцам, но за него попросил сам мэр Джефферсон-Сити.
  - Что бы ты ответил на это, Айвен? - Японец снова обратился к юноше, чтобы оживить участников, а народ вокруг приготовился слушать, хотя ответ давно был не только понятен, но и отработан ими. Так с интересом смотрят спектакль, хотя знают содержание. Купчик не играл, от просто игнорировал занятия, до этого посылая на них своего слугу Тома, молодого негра.
  - Противопоставить этой тактике можно плотный залп всех обороняющихся, который буден сделан с упреждением и по команде. Сначала все целятся, потом дружно стреляют. Команда стрелять дается не одна на весь караван, это невозможно, ее дает старший в каждом фургоне.
  - Вот-вот, - решил прийти ему на помощь наставник. - Главное - правильно взять упреждение... Не с первого, так со второго захода вы приноровитесь попадать. К концу первого месяца похода будете стрелять - почти как я! - за веселыми выходками японца маскировался его ум. Сейчас он специально разрядил обстановку.
  - В фургоне стреляют все, кроме детей младше десяти лет..., - продолжил он.
  - Ну почему? - попытались возразить братья Вернер и Вилли Нойманн, старшему из которых было семь лет. Но сразу замолкли, когда их отец Бруно грозно глянул в их сторону. Семья Нойманн, фермеров из Германии, пойдет в фургоне под номером шесть.
  - Десять раз говорили уже, господа. Дети будут тоже заняты - подавать оружие и заряжать его не зря вас учили...
  - И самое главное! При нападении мы не окажемся "со спущенными штанами", все вы вовремя будете предупреждены и сможете приготовиться к стрельбе, - Джеро опять начал двигаться перед участниками своими мелкими шагами, что отличает походку японского борца.
  - С револьверов не палим! - Джеро остановился и специально сказал это для торговца, повернувшись к нему. Чтобы усвоил. Остальные участники похода прекрасно усвоили, в каких случаях какое оружие применять. Том, слуга торговца, также показал себя хорошо.
  Все действия японцами планировались так, чтобы не допускать ситуации, когда боец окажется перед нападающими на расстоянии прямого контакта с применением холодного оружия. Учили, что на близких дистанциях все должен решать револьвер, а их имелось в достатке.
  Думая о средствах последнего шанса, если все-таки дойдет до близкого контакта, японцы заранее изготовили оружие для ближнего боя. Таких было по паре в каждый фургон. Это узкий, как жало клинок, и он насажен на короткое древко из плотного дерева фруктовых пород. Получилось и короткое копье, и дротик, рогатина, или меч с длинной рукоятью. Смотря что понадобится владельцу. Очень хорошо подходило для защиты бойцу, неопытному в рукопашном бое.
  Абсолютно всем без исключения переселенцам, что пойдут в караване, японцы давали уроки с основами ближнего боля. Женщинам только самое необходимое, а дети сами занимались с удовольствием. Это были основные стойки и перемещения, основные удары и блоки, как с рогатиной, так и с пустыми руками. Отрабатывали и навыки просто падать. Еще учили использовать любые предметы для защиты и метать их в противника.
  Очень полезны и нравились всем теоретические уроки, которые вел Сэтору. Он подробно разбирал отдельные ситуации в бою, чертил схемы передвижения всех участников, обсуждал все возможные выходы из создавшейся ситуации. Показывал, как можно предвидеть следующий шаг противника, при этом оставляя для себя несколько путей отхода или возможных действий.
  - Но самое главное - это побороть свой страх. Надо оставить его перед схваткой. Потому что, когда вы отступаете или, не дай бог, поворачиваетесь спиной, смерть стоит позади вас и ваша встреча неизбежна..., - учил Сэтору.
  Оставалось всего три дня до отъезда каравана. В последний раз Айвен выехал в Джефферсон-Сити, попрощаться с Элизабет, учительницей, которая стала его первой женщиной. Это был условленный для таких встреч день, и они использовали его, чтобы вдоволь насмотреться друг на друга.
  - У тебя ресничка попала в глаз, - сказал Айвен, когда они лежали и отдыхали, с кажущейся беззаботностью, а у самого сердце немного сжималось мягкой лапкой.
  - Ой, действительно! - Элизабет не стала ничего делать с правым глазом, просто моргнула. - Сейчас нет? - В глазах Элизабет появились тысячи бешеных огней, она притянула за шею юношу, чтобы слиться с ним жарким поцелуем.
   Любили они друг друга, как в последний раз, и вернувшись из города, Айвен пошел сразу на пустырь, где Сэтору вместе с Джеро проводили последние тренировки.
  Чтобы отвлечь себя от тяжелых мыслей.
  Зрелище, которое он увидел, его действительно отвлекло. Оба японца вместе отрабатывали передвижения от укрытия к укрытию и умение укрываться от вражеского огня. Особенно колоритен был младший японец, слегка лупивший легкой бамбуковой палкой по оттопыренным задницам залегших в обороне. В том числе женским. Избегал только это делать Урсуле Браун, строгой женщине, и Берте, жене оружейного мастера, которого он очень уважал. А по задницам молодых леди лупил не стесняясь.
  - Ай! Черт побери! - воскликнула Ханна Мюллер, шестнадцатилетняя, хорошо сложенная девица, хотя палка японца едва коснулась ее задницы.
   - Не поминай чертей всуе, - ответил Джеро назидательным тоном, копируя пастора Салливана. - Уметь ползать и прятаться - первейшее дело, потом сами спасибо скажете!
  - Что грустишь? - к Айвену справа подошел и присел рядом на бревно их проводник Дэвид, не раз бывавший в Калифорнии. Человек очень проницательный, он уловил причины грусти молодого человека, так как знал о его женщине в городе.
  - Скажу тебе так. В Калифорнии живет много девок с испанской кровью, с карими глазами и жаркими губами, и каждая вторая из них даст тебе хотя бы разок только из-за твоих голубых глаз. Женщины, сынок, любят необычное. А ты чертовски необычен. Второго такого не найти. Так что, не переживай...
  Последняя суббота для отъезжающих прошла как обычно в поселке. После посещения церкви провели короткое собрание, поскольку обо всем переговорили до этого, и не один раз. Потом все участники быстро разошлись по домам, собираться.
  И вот, наконец, настал долгожданный день. В воскресенье, 17 апреля 184_ года, после совместной службы, на которой присутствовали все жители, католики и протестанты, покидающие поселок колонисты стали прощаться. С восхода солнца все утро были сборы, проверка в десятый раз всего и вся, выезд из домов и построение в колонну на улице у церкви. Службу провели втроем - Салливан, Уильям и новый пастор поселка, после чего святые отцы побежали к своему фургону.
  Командование отъездом взял на себя Август, выбранный главой каравана. После окончания службы он подождал немного, дав людям отойти от таинства, сказать последние слова остающимся в поселке, и крикнул:
  - Выступаем! По фургонам в колонне - становись!
  Никого не пришлось тащить к фургонам силой. Все мысли вылетели из головы, когда люди начали усаживаться в фургоны. Вдоль каравана выстроились провожающие. Сказаны были все фразы, приличествующие прощанию. Чтобы не затягивать, Август обернулся к Сэтору, потом крикнул команду трогаться.
  Хэй! Хэй! - первым крикнул Август и слегка стегнул поводьями крепкую спину заднего вола в упряжке. У него все трехлетки, давно приученные к упряжке. Первый фургон легко тронулся с места.
  Но и у остальных в упряжках волы не хуже. Фургоны поочередно начали выезжать на дорогу. За некоторыми пошли привязанные лошади, которые были не под седлом. Ирландцы и проводник ехали верхом на своих лошадях. Айвен сидел на впереди на водительском месте рядом с проводником, привыкал к качке водительского сиденья с рессорами по краям, и смотрел вперед. Их фургон шел под вторым номером, после фургона Августа, лидера их каравана.
  Впереди была хорошо известная дорога на Канзас-Сити, хорошо наезженная и вполне безопасная для путешественников.
  Провожающие что-то кричали, а отъезжающие махали руками в ответ.
  
  Глава 5. Первые мили пути
  
  "...Калифорния Trail, длиной около 3000 миль проходила через Северо - Американский континент от реки Миссури до городов на побережье Тихого океана. Первая половина Калифорнийской тропы проходила по тому же коридору, что и Орегонская тропа, и Мормонская тропа, а именно по долинам рек Платт, Норт-Платт и Суитуотер. Никакой единой дороги проложено не было - путь лишь определял направление движения через Великие равнины и указывал речные броды и доступные горные перевалы.
  В начале 1840-х годов пастбища на пути, запасы дров и дичи еще не были сильно истощены, а индейцы только начинали требовать дань через проход через их земли..."
  Из истории Северной Америки.
  
  Начало пути не представляло никаких трудностей, так как караван шел по проторенной дороге. Через их городок проходила наезженная дорога в направлении Канзас-Сити, неприятности на которой доставляла только пыль. Одна из главных дорог Фронтира, можно сказать. Негромко шумели большие колеса фургонов, наезженная дорога давала много пыли, так что в первый же день было решено меняться в линии, чтобы никому не было обидно. Это расстояние от точки начала пути до Канзас-Сити должны были пройти за шесть дней.
  Айвен сидел на передней скамье своего фургона и слушал проводника, сидевшего рядом. Оглянувшись, он не обнаружил в нем своих подопечных - святых отцов, которые ехали с ним и Дэвидом одном фургоне. Те шли пешком рядом с первым фургоном и оживленно беседовали.
  Парень только что почистил свой Кольт, протер его и принялся упражняться в прицеливании, представляя скачущих параллельно всадников.
  - Нет, - проводник натянул платок, что был у него на шее, на нижнюю часть лица, и от этого его голос звучал глухо. - Как удалимся от города Канзас-Сити, пойдем по прямой по известному мне маршруту, чтобы сократить расстояние, и через триста пятьдесят миль снова пойдем рядом с рекой. Но на чистую воду не надейся. Река мутная, местами больше похожа на ручей, но для животных пойдет и такая. А мы, парень, будем делать остановки у ручьев...
  Айвен шел в фургоне под номером три вместе с проводником, и святыми отцами. Вот они впереди идут рядом, о чем-то оживленно разговаривая. Периодически священники идут пешком, разминая ноги. Оба пастора, хотя один из них был католиком, придерживались традиции свободы в выборе одежды вне служений, но при этом соблюдали традиции скромного внешнего вида, избегая бросающихся в глаза украшений. Оба предпочитали черный цвет, но имели также длинные куртки, и штаны светлых тонов в своем гардеробе для этого похода. Конечно, оба имели и длинные накидки, но сейчас их спрятали подальше.
  Который раз юноша подумал, что им чрезвычайно повезло с проводником. Он водил караваны сначала как помощник, потом один. На сегодня Дэвид Джонстон считался одним из лучших проводников. Он был грамотен, умел работать с картой и компасом, и самое главное, он знал все дороги. Но ничего на свете не бывает просто так. Юноша понимал, что приглашением проводника он наверняка обязан японцам, которых знали и уважали. И то, что Дэвид согласился вести столь немногочисленный состав переселенцев, тоже их заслуга.
  Индейцы знали Дэвида и уважали, как говорят, потому что он редко промахивался в стрельбе и никогда не обманывал. Но не все. Многие племена индейцев на их пути - и шайенны, и сиу, и многие другие, уважали главным образом только силу, а обман был у них в крови.
  - Расскажи мне о наших людях, что знаешь, - попросил Дэвид.
  - В первом фургоне идут Брауны: сам мистер Август - глава каравана. Его жена - Урсула Браун, очень строгая женщина...
  - Как и подобает дочери офицера, - проговорил через платок Дэвид, - я тоже кое-что успел разузнать...
  - ...их сын Генрих - двенадцати лет, и Патрик - старый негр. Генрих очень дисциплинированный парень, и еще сообразителен и хорош в стрельбе.
  - Про второй фургон пропускай! Это мы с тобой и святые отцы.
  - Да, - вздохнул Айвен, - они взялись вдвоем учить меня наукам в пути... Теперь третий. Тоже пропускать?
  - Да. Там едут два японца и Морриган с дочками. Как только будут спать пять человек, маловато места...
  - Сейчас скажу. В четвертом фургоне трое. Это наш оружейник Генрих, его жена Берта и дочь Магда, одиннадцати лет. Еще едет их молодой черный котик Том. Все худые. Скажу вежливее - стройные. Вот в их фургоне и будет ночевать Дарина. Она и сейчас там, девочки подружились...
  - Давай дальше...
  - В пятом фургоне идет Питер Штерн, наш уважаемый торговец. С женой и дочками. Жена Эмма - тоже очень строгая женщина. Старшей дочке Барбаре - девятнадцать лет, а младшей Мари исполнилось семнадцать.
  - Опасный возраст у них..., - опять буркнул из-под платка Дэвид. Будут приставать к тебе. Девицы созрели, как я вижу...
  - Уже пристают, - успокоил его Айвен. В поселке проходу не давали, особенно старшая. Семьи прибыли из Германии, причем зажиточные, и своих дочерей держат в узде... Но их девицы так открывают свою грудь, что поневоле будешь смотреть, и не надоедает...
  - Как ты их удержишь, когда им природа в голову бьет? Инстинкт... Поэтому и с грудью под рубашкой у них так - закрыть поменьше, показать побольше...
  - Вот и я о том, - парень в ответ кивнул и опять занялся упражнением с револьвером. - Пристрелить не пристрелят, но жениться заставят, как честного человека. А оно мне не надо...
  - Вот-вот, - буркнул Дэвид. - А как ко мне начнут приставать? Ведь в караване все мальчишки до четырнадцати лет. - Проводник в свои сорок лет имел молодое и мужественное лицо, гладко выбритое, и небольшие аккуратно подстриженные усы.
  - Разумеется будут, - коротко ответил Айвен. Но ты ведь можешь убежать в прерии и ищи тебя. А я не могу.... Слушай дальше.
  - В шестом - семья Нойманн из Вюртемберга. Семья также состоятельная, уехала из Германии после неурожая винограда, после приглашения наших виноградарей. Это Бруно и Эмилия, его жена, оба мастера на все руки. Такими растят и двух сыновей. Старшему Вилли - семь, а младшему Вернеру шесть лет. Оба неплохо показали себя в стрельбе и не только.
  - У тебя только стрельба на уме, - прокомментировал эту часть рассказа Дэвид. -Хотя, все правильно, нас мало и стрелки нам понадобятся. И я согласился вести такой небольшой караван только после того, как понял ваши возможности в огневом бое...
  - Слушай про седьмой фургон. Семья Мюллер тоже занимаются виноградом и вином. Это Ральф и его жена Клара, оба очень образованные люди. С ними в фургоне их единственная дочь - Ханна, шестнадцати лет...
  - Знаю ее, впечатляет. - Прервал юношу Дэвид. - Хорошо сложенная девица с шикарными каштановыми волосами, красивыми губами и вздернутым носиком. Тоже смотрит на тебя, как кошка, между прочим.
  - Знаю, но поделать ничего не могу. Но я обещал наставникам, что никому не дам повода женить себя слишком рано.
  - Это правильно... То, что они тебе сказали. Эх! Нам бы хоть одну мулатку на все фургоны! Что родились от связи белых мужчин с негритянками. Я заметил, что мулаты, а особенно мулатки, очень симпатичны. Сладкие девочки, сногсшибательные в своей сексуальности при отсутствии чрезмерной стыдливости...
  - Ну ты и сказал... - Айвен не нашел ничего другого в ответ, и только посмотрел на него взглядом строгого учителя. Хотя сам недавно нежно попрощался со своей учительницей. Как говорят: "с кем поведешься, от того и наберешься". Юноша был очень благодарен ей за первый в жизни опыт.
  - Но вернемся к нашему каравану. Восьмым номером идет семья Вольф, тоже виноделы. Жена Герда и ее муж - Алоис. Дети - Адольф, тринадцати лет, и Грета, ей двенадцать. Собираются выращивать виноград в Калифорнии. Все наши в караване набрали саженцев, поэтому и просили тебя построить путь так, чтобы хватало воды.
  - Но в этом варианте пути будет больше индейцев.
  - Пусть так, Дэвид. Но для нас это не так страшно, как нехватка воды. Даже - совсем не страшно. Но ты сам уже все видел, так что продолжу...
  - Девятый фургон. Семья Циммерманн - Йохан и Амалия. Видел эту мужеподобную женщину с грубым голосом? Не обращай внимание на голос - женщина она добрая. У них тоже двое детей, сын Карл, одиннадцати лет, и дочь Катарина, лицо все в веснушках. Они тоже фермеры, но Йохан еще и хороший механик. Хочет на месте прикупить станки.
  - Я ему помогу это сделать в Калифорнии, - кивнул Дэвид.
  - В десятом фургоне идут: Корнелиус, негр, и Грэгор - сын Циммерманнов, ему исполнилось шестнадцать. Они везут вещи, которых у Циммерманнов на два фургона.
  - Удивляюсь я на твою память..., - заметил Дэвид.
  - И не только ты один. Отец Уильям тоже очень удивлен, даже давал мне читать и пересказывать из книги. А отец Салливан давно перестал удивляться. Благодаря ему я хорошо знаю немецкий и латынь, на которой читаю книги...
  Дальше Айвен решил не предаваться отвлеченным рассуждениям, тем более эту информацию по согласованию с наставниками и Салливаном решили не афишировать. Отец Уильям тоже это подчеркнул.
  - Поехали дальше... В фургоне под номером одиннадцать едут Майкл и Сара Брэди, переселенцы из ирландской провинции Ольстер, католики. Отец Уильям их знает. С ними два сына: Ирвин - четырнадцати лет, и Гордон - двенадцати лет. Оба - славные парни.
  Перед тем, как продолжать, Айвен встал со скамьи и медленно осмотрел горизонт. Только позади, на расстояние полумили поднималась пыль от их каравана, а в остальном горизонт был чист. Солнце стояло высоко, и парень начал подумывать про обед.
  - В двенадцатом фургоне идет семья Маккинли из Ирландии, из Ольстера. Дуглас - сильный, жилистый мужчина, работает на виноградниках в поселке, и его жена Анна. Их сын Имхер - самый меткий стрелок среди детей и лихой наездник.
  - Знаю его. Парень спокойный и уравновешенный, а сильный - не по годам. Весь в отца, - заметил Дэвид.
  - Может, и поэтому... Их дочь зовут Айне. Видел эту тонкую девочку? Свою рыжую копну волос собирает в два хвоста. - Не дождавшись ответа, продолжил: - Девчонке одиннадцать лет, но очень умна и способная к наукам. Тянется к знаниям, оба пастора ее заметили и с удовольствием занимаются с ней отдельно.
  - И наконец, последний, тринадцатый. Там едут врачи Крюгер. Пауль и Марта. Оба худые, и нескладные в быту, но хорошие доктора. И у них нет детей, так что все им будут помогать, если будет трудно.
  - Ну что ж, от такого ни одна семья не застрахована. Хуже, что у людей это вызывает или всесокрушающую жалость, или презрение. Но к этим врачам я заметил у людей только уважение. Ты забыл про четырнадцатый, - добавил Дэвид. - Давай и про последний выкладывай...
  - Что тут говорить, ты и сам знаешь. Там торговец Рольф Арсвельд и его слуга, молодой негр. Зовут Том.
  - Не нравится мне этот торговец, какой-то смазливый тип с нескладной походкой, с намечающейся полнотой. Всегда суетливый не к месту. Но за него попросил помощник мэра.
  - И мне тоже, - подтвердил Айвен, - и еще глаза у него бегают, заметь... Вот такой подарочек полновесный принесла нам судьба в образе достойного городского руководства...
   Помолчали. Дэвид переваривал сказанное, а юноша просто смотрел вдаль. Караван их был мал, всего тринадцать фургонов. Но зато каких! Все, что выходило из каретной мастерской его наставников, ставших ему приемными родителями вдобавок, славилось далеко вокруг. Первые двенадцать тащили по четыре вола, хотя тащить такой фургон вполне могли и два. Еще несколько волов вели про запас. Были в караване и десяток верховых лошадей, но седла одевали только примерно половине, для несения разведки и передовой охраны, остальные отдыхали. Так что, караван шел налегке. Для мяса животных не брали, его наставники обещали, что без дичи люди не останутся. Да и с лошадьми, проводник один раз ненавязчиво высказал мысль вслух, что лошадей прибавится в дороге. Наверное, знал, что говорит. Дорога покажет.
  Дорога до Канзас-Сити заняла шесть дней. Эти первые мили дали возможность людям немного привыкнуть к тяготам пути. Обнаружились и мелкие недоработки в снаряжении, которые как раз можно исправить, добравшись до города.
  Раскачивались белые тенты над фургонами, которые легко тянули четверка волов с острыми длинными рогами. Айвен шел сбоку с дочками Морриган, когда колонна неожиданно остановилась, сбиваясь в более плотный строй. Монотонный скрип и шум колес пропал, и воздух наполнился шумом дыхания животных.
  На первом отрезке люди приноровились к поведению волов в такой упряжке по четыре, ведь каждое имело свой норов. Хотя животные их поселка сделали бы честь любому каравану. Да и животные постепенно поняли, шкурой почувствовали, что шутки кончились, идти придется каждый день и много.
  Двое всадников, идущих впереди приблизились к Айвену.
  - Делаем стоянку парень! Сейчас подадут команду расставлять фургоны! - крикнули ему Дэвид и Генрих, дежурившие сегодня в дозоре. Город решили оставить в стороне, прошли немного дальше вдоль реки на запад.
  Место выбрали неплохое, всем понравилось. Справа от дороги было поле с высокой травой - буйное и приятно пахнущее разнотравье. А за ним виднелась поверхность реки. Впереди и сзади группами стояли деревья, а слева от дороги - роща.
  Фургоны быстро расставили в два ряда, с пространством между ними для людей, и женщины начали готовить обед на нескольких очагах. В путь шли в основном переселенцы из Германии, отличавшиеся своей аккуратностью, дисциплина у них была в крови. А две семьи ирландцев старались равняться на них. С детьми тоже на удивления не было больших проблем. Сначала они принялись бегать вокруг фургонов, облазили все вокруг них, но приказ далеко не отходить выполняли строго.
  Город с этой стороны выглядел не очень презентабельно. Туда за покупками и не только отправилось несколько взрослых на лошадях. Они вернулись за час до ужина, и сейчас вся группа расположилась у двух костров на вечерние посиделки, шестые, если считать от начала пути.
  Небо сегодня было безоблачным, перед заходом солнца за рекой окрасилось в оранжевые тона. Над водой показался белый туман, закрывавший другой берег.
  - Помните, что наезд фургона - самая распространенная беда в дороге. Особенно это касается некоторых рыжих детей! - Август Браун, лидер группы, грозно глянул на Гордона и Ирвина, двух сыновей семьи Брэди из Ирландии.
  - И даже причиной смерти! - перевел строгий взгляд на остальных детей, расположившихся у костра группой, потом сказал уже другим, назидательным тоном:
  - Помните, что фургон нелегко остановить, поэтому не пытайтесь сесть в него или выйти из него без того, чтобы предупредить взрослых. Кто-то из взрослых должен видеть вас в это время, чтобы быстро остановить повозку. И еще - не бегайте близко от колес, чтобы туда не попали ваши волосы или одежда.
  После ужина все разошлись по фургонам, а три дежурные группы по два всадника в каждом отправились в дозор на охрану каравана и животных. Обычно это были две, но сегодня сделали три из-за близости города. Как объяснили обществу, в прериях не будет крупных хищников, скорее на змею можно напороться не глядя, но у города стоило опасаться хищников двуногих.
  Стемнело. Став ногами на высокую скамью впереди фургона, что было верхом акробатики, учитывая рессоры на ней, Айвен оказался выше тента и принялся медленно осматривать местность по кругу, одновременно слушая пространство и свои ощущения. Сегодня огромная луна хорошо освещала местность.
  В душе ничего тревожного не шевельнулось, и парень отправился на свое спальное место. Как правило, он спал в фургоне Морриган вместе с девчонками, так как японцы предпочитали спать на своих матрасах рядом с фургоном или под ним. С начала поездки два раза и Морриган пропадала на всю ночь, прихватив с собой еще пару одеял.
  В фургоне было тихо, только слышны поскрипывания колес и шум металлических шин по камешкам. Только пару раз шумно вздохнул Лис, устроившись под ним. Айвен дремал внутри, отдыхал после дежурства в разъезде.
  Мысли почему-то обратились к Салливану и Уильяму. Святые отцы полюбили шагать пешком, отстав немного, чтобы разговаривать с людьми в караване. Священники всерьез занялись образованием юноши. Отец Уильям взялся проходить с ним курс философии и логики, географии и истории. А отец Салливан, который был силен в математике и естественных науках, начал давать эти предметы в прикладном плане, в основном связанным с военным делом. Все десять лет в поселке он занимался с ним по школьной программе, но более широко, а после окончания школы взял другие учебники. Парень не сопротивлялся, к тому же ему было интересно и легко благодаря его феноменальной памяти. Оба священника к этому времени спокойно воспринимали способности юноши.
  Караван одиннадцать дней неторопливо и монотонно катил по равнине прерий к реке Платт, пересекая по пути низины и неглубокие речки и ручьи. Ни одного человека вокруг. Ощущение одиночества посреди бескрайней степи сначала немного пугало путников, пока к нему не привыкли. Начался месяц май, короткие дожди не давали размокнуть дороге, начался буйный рост трав к радости животных. Им теперь не нужно было удаляться от лагеря, чтобы насытиться.
  Дэвид вел группу строго на северо-запад по одному ему известному пути, при этом постоянно сверяясь с компасом. Вечером он заявил:
  - До реки Платт осталось около тридцати миль, друзья, так что завтра мы должны стать лагерем у нее. Вода там обычно мутная, так что будем пополнять бочки не в реке, а в ручьях по дороге, - заявил он на очередном привале.
  - Не забывайте кипятить воду для питья, леди, - не упусти возможности напомнить доктор Крюгер. Кидайте в воду чайные листья, потом эту воду утром заливайте в фляги.
  - Я буду проверять это, - грозно предупредил мистер Август, как административный лидер. Прозвучало внушительно.
  - А сколько нам идти до южного перевала, сэр? - спросил Питер Штерн, в то время как его взрослые дочери были заняты стрельбой глазами в Айвена и Дэвида, сидевших недалеко. Пристальный взгляд на объект, потом, когда он поднимает глаза, резкий увод своего взгляда куда-нибудь в сторону.
  - У нас в упряжках идут быки, джентльмены, или волы, если сказать точнее. Они идут не так быстро, как лошади, зато сильнее их и не прихотливы. Идем мы со скоростью две-три мили в час. Чтобы пройти двести миль, у нас уйдет от девяти до двенадцати дней. Вот и считайте... Мистер Август был опытным в делах управления человеком и не стал говорить точных дат, так как потом могут и ухватить за язык...
  - Про воскресные дни скажи, сын мой, - попросил его отец Уильям.
  - Да. Решено в воскресенье двигаться до полудня, после чего становиться на привал для отдыха. - Народ радостно зашумел в ответ.
  - Если берем расстояния по моей карте, - решил все-таки немного уточнить проводник, - то до форта Ларами около трехсот шестидесяти миль, которые можем пройти за семнадцать дней, а от форта до перевала - еще около двухсот пятидесяти миль, можем пройти за двенадцать дней, примерно.
  - Твой расчет базируется на том, что мы будем проходить в среднем по двадцать одной миле в день, - быстро посчитал в голове Айвен.
  - Точно, друг мой, я заложил именно эту величину, хотя в отельные дни идем быстрее. Но так будет не всегда. А что после перевала, давайте пока не думать, леди и джентльмены. Сначала давайте дойдем и спустимся с него...
  - Можете немного рассказать о пути, сэр? - спросила своим низким голосом миссис Амалия Циммерманн, мощная женщина, ростом как хороший гренадер, которая ехала в фургоне под номером девять.
  - Могу сказать главное. Все дороги, которые я знаю, начинаются на востоке от реки Миссисипи, и идут через Великую равнину на запад, пока не сольются в одну в низовьях реки Платт. Но, "в одну" не следует понимать буквально. По пути через равнину будет много рек и ручьев, так что без воды мы не останемся.
  - Как только дойдем до реки Платт, а я думаю, что мы должны выйти к ней в районе Форт-Кирни, что стоит у реки, сделаем небольшой отдых. Дальше пойдем вдоль реки к форту Норт-Платт...
  - После Норт-Платт река останется по правую руку, потому что мы перейдем через нее в удобном месте. Через семьдесят пять миль мы станем от нее отдаляться и пойдем прямо на запад к Южному перевалу.
  - Объясню почему. Дело в том, господа, что там тропа используется переселенцами в Орегон. После того, как движение на запад в Орегон по тропе стало активным, пополнить запасы дров стало труднее. Нам лучше отдалиться от тропы в Орегон и двигаться к форту напрямую.
  - В форте Ларами можно будет немного отдохнуть и пополнить запасы продовольствия.
  - Дальше у нас путь в горах к Южному перевалу. На этом пока все.
  Вчера мужчины собирались без жен, чтобы в тишине обсуждать варианты пути после перевала. Решили заранее не волновать впечатлительную часть общества теми тяготами, которые их ждут после перевала. А их Дэвид предлагал два, и у каждого варианта были свои хорошие и плохие стороны одновременно. Тем более, что пока окончательно не решили, как идти дальше - по Орегонской тропе до реки Гумбольдт через форт Бриджер, или по более короткому пути южнее Большого Соленого озера, где их ждет трудная дорога через пустыню Сорок миль в Неваде. Там их ждет мягкая сухая почва и много белой пыли, и не будет воды. В общем, устроили этакий мозговой штурм, но без участия женщин, в спокойной обстановке, так сказать....
  - С вашего позволения, - сказал Джеро, подняв обе руки, чтобы его выслушали вне очереди. - Я хочу добавить:
  - Через день мы окажемся на основном пути переселенцев, поэтому надо быть готовым к нападениям. Там в больших партиях переселенцев всякие личности могут быть, я наслышан. Будем опять тренироваться с оружием, и еще повторять хотя и надоевшие всем, включая меня, действия в обороне.
  - Если мне будет позволено, добавлю тоже, - сказал Сэтору. - Хотя в целом от других караванов нельзя ждать ничего такого, но действительно, некоторые личности могут решить, что перед ними легкая добыча. Я наслышан об этом тоже. Организуют банду и нападут. Завтра начну проверять оружие: состояние, и чтобы винтовки были под рукой в каждом фургоне.
  В начале перехода некоторые сгоряча, или со старания, стали таскать винтовки с собой, даже когда выходили из фургона. Японцы с Айвеном быстро объяснили им, что незачем таскать с собой тяжелое оружие, постоянно достаточно револьвера. Причем одного, а не двух. Постепенно всем удалось втолковать, что два револьвера на поясе нужны только в случае нападения, о котором их предупредят заранее.
   Караван двигался по прерии, которой, казалось не было конца. Насколько можно видеть вдаль, везде были бескрайние поля с отдельными группами деревьев. Великая степь была ровная, как стол. Впереди каравана всегда скакали двое дозорных на лошадях, распугивая всякую живность в густой траве. Четверки волов двигались как пароходы, подминая траву. Лишь иногда появлялась чуть заметная тропа, когда путники спускались по пологому склону оврага, чтобы перейти вброд ручей или мелкую речку.
  Во второй половине дня Айвен изредка вставал на скамью фургона ногами, чтобы всматриваться в степь впереди. Постепенно картина степи менялась - среди ровной густой травы появились бугорки, потом пятна яркой, зеленой травы. Когда последний раз встал, юноша уже чувствовал приближение реки. Вот она - впереди, пока далеко, полоса деревьев и кустарника и поворот реки. Наверняка мутная, нет ласкающей глаз голубизны. И теперь фургоны катили по отчетливо видной вытоптанной тропе, которая тянулась к берегу.
  - Радуйся, мы пришли к реке, - негромко крикнул юноша Дэвиду, который ехал верхом рядом с фургоном на своей гнедой кобыле. Проводник тоже вел себя беспокойно, вертелся все время, смотрел вдаль.
  - Вполне может быть, ожидаемо..., - Дэвид изволил отвлечь свое внимание от горизонта и обратил взор на юношу. Чуть тронув бока своей лошади, поехал вперед, чтобы решать вопросы о стоянке с серьезными мужчинами во главе колонны.
  Кроме этого ожидаемого известия, день больше не запомнился ничем.
  Ближе к реке предводители остановили караван и начали его перестраивать, чтобы замкнуть кольцо. Дэвид и Август подавали команды и носились вперед и назад на лошадях, как челноки в станке, а японцы делали то же, но на ногах, бегом. Верховая езда никогда не была для них предпочтительна, и на лошадь воспитатели парня садились только в случае крайней необходимости. Только фургоны стали, как Айвен снова стал ногами на сиденье, держа равновесие из-за качающейся на рессорах скамьи. Что-то его привлекло вдалеке.
  - Посмотри налево! - сказал он Дэвиду, который сразу подъехал к нему. Эти двое за время поездки притерлись друг к другу, и понимали без лишних слов. Поза Айвена чем-то напоминала проводнику "собачью стойку".
  Проводник тоже сделал стойку, привстав с лошади, и через некоторое время рассмотрел уходящее на юго-запад небольшое стадо, подгоняемое всадниками. Они уходили в степь почти под прямым углом от реки. Явно торопясь, как определил для себя Айвен.
  Подошли японцы и Август, оставив заниматься устройством стоянки. Каждый в походе, включая молодежь, знал свою роль, отработанную за это время до автоматизма. К вечеру люди устали и старались общими усилиями закончить все приготовления и перейти к ужину, а затем к отдыху. Оба пастора остались с людьми. Они только начали переходить от фургона к фургону, общаясь с детьми и взрослыми.
  - Что скажешь? - спросил Айвена Сэтору.
  - Шесть всадников. Гонят коров, - коротко ответил юноша. Потом продолжил и высказал мнение о том, что видит:
  - И похоже, что они решили скрыться, как только заметили наш караван.
  - Согласен. Очень похоже на то... - Дэвид тоже видел удаляющиеся фигуры, хотя не мог их рассмотреть так, как видел Айвен, не обладая удивительным зрением юноши. Но пришел к тому же выводу.
  - Они не хотят, чтобы мы их видели, только так это можно понять. Вполне может быть, что скот ворованный...
  - Проверять это не будем. Идут себе - и пусть идут. Если вы не возражаете..., - вставил Джеро. - Это все, что я об этом думаю.
  - Стоп! - спокойно сказал Айвен. - Джеро, пошли со мной к реке...
  Хотя Айвен сейчас удивил присутствующих, японец не стал даже спрашивать, почему. Он давно знал юношу и просто принял приглашение, без лишних слов. Сняв немного пыльные шляпы, защищающие от солнца в пути, они одновременно тронулись с места в направлении реки и скрылись меж невысоких деревьев и густого кустарника. Японец, зная о необычных способностях юноши чувствовать людей и животных на расстоянии, просто двигался вслед за ним.
  Сейчас Айвену не потребовалось применять все свои таланты, когда он мог в мозгу одновременно обрабатывать информацию, полученную органами зрения, слуха, обоняния, чего-то еще, что не мог объяснит никто. А просто шел по следам лошадей на приятой траве, которые вели к деревьям на берегу реки.
  - Интересно, - задумчиво сказал юноша, больше самому себе, чем наставнику, когда они остановились.
  Оба теперь увидели двух лошадей. Примерно одинаковых по масти серых кобыл, привязанных к иве. Дальше у реки слышалась звуки возни и негромкие крики. Картинка в голове обоих складывалась не очень приятная, не зря у Айвена ощущение неприятностей возникло еще в начале движения.
  Дальше стали красться, стараясь быть закрытыми кустарником. До тех пор, пока не смогли видеть всю картину.
  Два взрослых мужика держали женщину. Один держал ее за обе руки, сомкнутые вокруг ствола дерева, а второй яростно пытался задрать ей платье сзади. И очень злился. Этот второй был раскачанный верзила в грязной рубашке, с расстегнутым ремнем на спущенных кожаных штанах. Первый был худой, с неопрятными спутанными седыми волосами на голове, с грязной бородой, и в очках. Он держал руки девицы, изо всех сил старался не дать ей оборачиваться и разогнуться, и при этом глупо улыбался.
  - Хай! - тихо произнес Джеро, одновременно с этим слегка хлопнул юношу по плечу. Так он дал знать, что позволяет ему сыграть первую роль, провести вступление, а сам останется на подстраховке. Правильно его поняв, сначала юноша сделал пару шагов в направлении группы, устроившей возню у ствола дерева.
  - Посмотри назад, - хриплым от волнения голосом сказал худой крепышу, - мы не одни... - Тот сразу бросил возиться с женской юбкой и начал оборачиваться.
  - Господа, что вы тут делаете? - Айвен продемонстрировал голосом удивление, да еще постарался произнести это как можно мягче.
  - Откуда ты взялся, парень? - глухо спросил накачанный, пытаясь восстановить дыхание после борьбы с юбкой. Большой и грузный, он одновременно обладал силой и быстро уставал.
  Увидел японца, и видимо, не посчитав его опасным, рявкнул:
  - Бегите отсюда живо, пока целы!
  Неплохое начало. Худой нервно бросил руки женщины, которая от этого медленно осела на землю. Переглянувшись, бандиты вместе начали медленно приближаться.
  - Хорошо-хорошо..., - Айвен изобразил голосом испуг, добавив высоких нот. Потом резко поменял голос, понизил тембр, и теперь уверенным тоном произнес;
  - Только девицу нам отдайте, и мы сразу уйдем!
  - Девицу он захотел..., - начал говорить накачанный, - будет тебе..., - и тут же попытался пробить мощным пинком в живот Айвену.
  Но пока он сделал шаг... Да и удар был не такой быстрый, чтобы доставить проблем парню. Легко уйдя от удара влево с небольшим разворотом корпуса, парень мгновенно достал из длинного кармана на правой ноге штанов свою плеть. С резким щелчком та развернулась в воздухе, и ее кончик хлестнул поперек лица, по глазам накачанного. Да так, что от лица полетели красные брызги.
   Худой это плохо видел, в это время пытался быстро вытащить свой пистолет, но быстро не получилось, так что Айвен успел хлестнуть еще раз. И теперь второй с пронзительным воплем схватился за лицо. Наверное, было очень больно, раз он при этом бросил свой пистолет...
  - С твоего позволения..., - вперед выскочил Джеро и после его взмаха сначала худой забулькал с перерезанным горлом, а затем и крепыш. Бандиты поочередно завалились на траву. Ведь стоять с перерезанным горлом долго было затруднительно.
  Друзья обошлись без стрельбы. Хотя и могли, но не стали поднимать лагерь выстрелами. Люди шли весь день. Японец предпочел добить бандитов, вместо того, чтобы расспросить. Опытный в таких делах, он посчитал, что после таких ударов плетью, да еще по глазам, с допросом ничего путного не получится. Осталась женщина, которая все расскажет.
  - Я горжусь тобой! - радостно воскликнул Джеро, присев на одно колено рядом с последней жертвой для того, чтобы со свойственной ему аккуратностью вытереть клинок. Нашел для этого относительно чистый участок штанов накачанного.
  - Мне так повезло в жизни, наши уроки с плетью не прошли даром, мой мальчик!
  На все произошедшее не было потрачено и одной минуты. Теперь взоры друзей обратились к женщине, которая так и сидела на земле и смотрела на все широко раскрытыми глазами. Никак не могла оправиться от шока и от увиденного в конце.
  Ее не стали трогать, подходить, предпринимать какие-либо действия. Пока юноша рассматривал женщину издали, Джеро занялся сначала осмотром бандитов, потом их лошадей и сумок.
  А Айвен, внешне показывая полное безразличие, рассматривал молодую женщину. Лет двадцать пять по его ощущениям, небольшого роста. С гибкой фигуркой, как он успел заметить во время ее борьбы с бандитами. При этом юбка не скрывала аппетитные крутые бедра, особенно на фоне тонкой талии. Огромные темные глаза на лице цвета кофе с молоком, красивые хорошо очерченные красные губы, аккуратный подбородок.
  Черные курчавые волосы выдавали в ней мулатку. На открытых частях рук кожа - как темный бархат.
  - "Кому-то очень повезло...", - парень подумал про их проводника. Наверное, потому, что помнил их разговор недавно, когда они сидели рядом на передней скамье фургона. Он присел рядом с незнакомкой, просто смотрел на нее и не спешил задавать вопросы.
  - Я не потаскуха! - Это было первое, когда она начала говорить. С паузами, подбирая слова. - Я работала на ферме мистера Хеклера, когда меня утащили вместе с его животными. Это было вчера, в пяти милях от фермы, у реки.
  - Мы не сможем доставить тебя назад, - немного подумав, ответил ей. - Пойдешь с нами?
  - У куда мне деваться? - устало и тоскливо ответила незнакомка. Наведя порядок с юбкой, она машинально продолжала разглаживать ее руками, чтобы успокоиться.
  - Тогда пошли. - Парень помог женщине подняться и даже немного отряхнул мусор с ее крутых бедер и сзади со спины.
  Про себя отметил, что тело упругое, как он и подумал. Вместе они подошли к Джеро, потом втроем они отвязали двух кобыл серой масти.
  - Нам нужно закончить здесь, - указал японец. Сейчас отведем наши находки в лагерь, потом тихо вернемся и выбросим трупы в воду. Не говори ничего людям в лагере, пока не закончим с трупами...
  - Лагерь выше по реке..., - дал пояснения Джеро, имея в виду место стоянки. Сказал для мулатки больше, потому что увидел ее реакцию на уборку трупов.
  - Ах, масса Айвен! Вы продолжаете меня удивлять, - воскликнул Патрик, старый негр на хозяйстве у семьи Браун. Старый, но крепкий. С сединой в копне черных волос, он с удивлением и заинтересованно оглядел мулатку, идущую рядом с юношей. Девушка своей статью зацепила немного чувства старого негра.
  - Позови лучше старших. Будем думать, что с ней делать... - При последних его словах девушка рефлекторно дернулась, хотя ей обозначили дальнейшие шаги.
  Сначала лидеры провели короткое совещание, потом провели короткую беседу с Мэри, как ее звали, и определили ее дальнейшую судьбу. Решив с этим, повели знакомиться с обществом.
  После короткого рассказа и представления обществу нового попутчика на Запад решали, куда ее устроить. Первым предложением было устроить ее в четырнадцатый фургон к торговцу с молодым негром в помощниках. Аргументом было то, что там ехало двое.
  Но потом передумали.
  - Не надо ее туда, - тихо сказал старый Патрик на ухо хозяину, Августу. - Вон, как у торговца глазки заблестели...
  На слова старого негра тот отреагировал сразу, и предложил, чтобы она ехала в фургоне Пауля и Марты Крюгер. Врачей. Где также два человека.
  Решение было принято после согласия врачей, на фоне явного неудовольствия торговца, который попытался даже возражать. О том, чтобы возвращать рабыню хозяевам, не было и мысли, все посчитали это события актом провидения, судьбы, волей неба. Народ сразу перешел от торжественной части к деловой и вернулся к своим занятиям, а доктора повели свою новую попутчицу к фургону.
  Последующие дни не принесли никаких неожиданностей. Третий день караван медленно двигался по степи. Они двигались вдоль реки Платт. На календаре - 12 мая, четверг, и идти вдоль реки по словам проводника еще шесть дней. В обе стороны от реки простиралась дикая степь. Высокая желто-зеленая трава, с пятнами более высокой и яркой зеленой, тянулась до самого горизонта. Короткие майские дожди проходили быстро и не задерживали караван на одном месте.
  Когда путники привыкли к трудностям пути, ритму жизни в передвижении, мужчины стали интересоваться охотой. Сначала этим занимались только ирландца вместе с Айвеном и Джеро, больше никто не просился с ними. Теперь не только солидные отцы семейств из Германии, к охотничьей партии стали присоединяться молодые люди обоих полов. Взрослые не отказывали им, понимая, что молодому поколению нужны развлечения и упражнения в стрельбе.
  К концу первой декады мая сформировались группы охотничьих партий с устойчивыми составами. К примеру, державшийся особняком Рольф Арсвельд, торговец, всегда присоединялся к группе, в которой были взрослые девицы Штерн. Вертелся ближе к ним и умильно строил им глазки. Девицы принимали его внимание как должное, но никак не реагировали в ответ.
  В субботу утром, четырнадцатого мая, через час после начала движения каравана на добычу мяса к обеду отправилась новая партия из двух опытных ирландцев и неопытных новичков. А именно, к группе кустарника и деревьев вдали, по ходу движения, собрались охотиться Дуглас Маккинли с сыном и дочерью, и семья Циммерманн в полном составе. В охрану к ним прикрепили младшего японца. Главной добычей в дикой степи стала индейка.
  Из гладкоствольного оружия, удобного для охоты на такую дичь, в первую очередь хорошо показали себя гладкоствольные пистолеты с ударным капсюльным механизмом. На один выстрел. Их накопилось немало у Генриха, оружейного мастера, который шел в четвертом фургоне. Перед отъездом добавились те, что были отобраны у бандитов, а недавно прибавились еще два. В большинстве они были доведены до нормального состояния мастером, только два пришлось разобрать на запасные части.
  Патроны с дробью на мелкую дичь на всех готовил Генрих. Как потом оказалось, слишком мелкая дробь не может поразить крупных особей, вес которых в ряде случаев превысил двенадцать фунтов. Поэтому использовали дробь нулевого размера или картечь.
  - С вашего позволения, юные мисс и джентльмены, послушайте правила, которые нужно соблюдать. Особенно для вас повторяю, который раз, Айне-тян! Запрещено бежать в траву в охотничьем азарте, потеряв остатки вашего неокрепшего разума. Почему запрещено в траву, что скажете?
  - Там могут быть индейцы..., - буркнул Карл Циммерманн, парень одиннадцати лет. Решив дать такой ответ на, как казалось ему, идиотский вопрос.
  - Там могут быть змеи! - серьезно сказала Айне.
  - Вот! Верно сказала, Айне-тян. И повторю для некоторых, что змеи здесь, в густой траве прерий, самая серьезная угроза вашим жизням.
  - Все держимся в группе, перед охотой растягиваемся в линию. Пистолет и ружье, как только достали, держим стволом вверх. Можно опереть на предплечье, подальше от уха...
  Последнее японец напоминал так, на всякий случай. В обращении с оружием как взрослые, так и молодежь, дошли до полного автоматизма. На охоту было запрещено отправляться с голыми ногами, да и вообще, платья женщины носили только на стоянках, да и то в основном в воскресенье. По мере удаления в просторы Фронтира платья одевались все реже и реже. Дикие земли с опасностями, тяжелым трудом каждый день, показали полное безразличие к полу, имущественному положению, да и к расовой принадлежности тоже. Все это осталось далеко - в Джефферсон-Сити.
  Как всегда, к охотникам присоединился Лис, рыжий пес Айвена. Вот уж истинный охотник! Никакие силы, запоры и веревки не могли его удержать от этого мероприятия. Но пес был умен, вел себя пристойно, поэтому ему никогда не отказывали и брали с собой. Вот и сейчас он старался находиться около Джеро. Рядом с предводителем, так сказать. Сидел, подняв умную морду к начальству, и помахивая хвостом в нетерпении.
  В этих местах, в высокотравной части прерий, ходить за индейкой далеко не надо. За прошедшие три недели путешествия в этом быстро убедились все. Сегодня, как только стали на стоянку, после короткого вступления Джеро, команда быстрым шагом направилась к небольшой группе деревьев, находившейся в четверти мили от реки.
  - Дальше ступаем за мной след в след, дистанция девять футов. Не шуметь! Не разговаривать! Перед рощей растягиваемся в цепь, как только я покажу. Руками.
  Понять знак - дело нехитрое. Перед рощей Джеро поднял обе руки и показал ими вправо и влево, все быстро растянулись в цепь и взяли оружие на изготовку. Айне Маккинли, Катарина и Карл Циммерманн, десяти и одиннадцати лет, получили пистолеты. Пистолетом пользовалась также Анна, жена Дугласа Маккинли. Отцы двух семейств и Амалия Циммерманн, женщина мощного телосложения, несли короткоствольные ружья.
   Охотники за апрель и начало мая успели познакомиться с повадками этих птиц. Например, то, что индейки обычно весь день проводят на земле, взлетая на деревья только в случае крайней опасности или на ночлег. А такой опасностью для них были койоты, или луговые волки.
  Как они взлетали слева и справа при движении каравана, видели все. При взлете индейки производили много шума своими огромными крыльями. Успели понять, что индейки обладают острым зрением и отличным слухом.
  Как сказал отец Салливан: - "чем больше глаз и ушей находятся на страже, тем они в большей безопасности. Поэтому сбиваются в стаи. В удачных случаях - и до нескольких десятков птиц".
  - Расходимся еще! - неслышно шепнул Джеро, и попросил передать приказ по цепи, когда до деревьев осталось не более ста футов.
  Перед рощей в степи трава была ниже, и когда охотники приблизились к ней, некоторые могли наблюдать, как стая молодых особей расхаживает среди низкой травы. В группе были только молодые птицы. Большинство самки, и немногочисленные самцы, которые расхаживали между ними не раскрывая хвосты. Птицы были совершенно не пуганы, и сначала только вытянули свои длинные шеи, рассматривая странных пришельцев. Светлые одежды охотников, все спокойных тонов, слегка маскировали их.
  Дальше надо было действовать быстро.
  - Хай! - воскликнул японец, когда увидел, что все приготовили оружие. Эту команду ждали.
  - Бах! Бах! Бах! Бах! - раздались вразнобой звуки выстрелов.
  Птицы сначала заметались по траве, но потом поняв, что прятаться тут негде, побежали к деревьям. Охотники тоже рванули за ними вслед. Пес не выдержал этого накала страстей, и с громким лаем вырвался вперед.
  Но не добежал до рощи, вернулся к строю после окрика Джеро.
  Тактику охоты за время путешествия успели отработать. Подбежав к деревьям, дальше все пошли медленно и осторожно, зная, что птицы стараются спрятаться как на земле среди деревьев, надеясь остаться незамеченными, так и на деревьях.
  Сейчас охотники действовали не спеша, передвигались очень осторожно, смотрели и слушали. По частому хлопанью крыльев охотники справа от Джеро взяли на заметку несколько деревьев, выбранных птицами. Сам Джеро сейчас не занимался высматриванием дичи. Нет, он следил за действиями охотников. За женщинами, и особенно детьми, отмечая их действия. Все замечания он сделает после, во время разбора, который устроит обязательно. Ну и предвидеть, и предотвратить опасность входит в его обязанности.
  Началась вторая часть охоты.
  - Бах! Бах! - забухали выстрелы в разных местах линии, которую и в роще старался удержать Джеро, не позволяя никому вырваться вперед.
  В одном месте собака стала под большим деревом и громко лаяла, задрав голову и резко дергая хвостом. Японец поманил ближе к себе Айне, которая постоянно находилась возле него, потом стал на колено и указал девочке рукой на птицу.
  Айне увидела ее. Медленно, двумя руками, подняла пистолет и выстрелила. Птица и не дернулась взлетать, а сразу полетела вниз, задевая ветки и листву.
  Подождав, пока все закончили со стрельбой, сделав еще паузу, чтобы убедиться, Джеро дал команду прекратить стрельбу и сходиться к нему. Сбор не занял много времени, хотя первым пришлось немного потоптаться на месте. Назад шли в возбужденном состоянии, громко разговаривая. Мужчины, женщины и мальчишки несли убитых птиц. Девять охотников добыли шестнадцать птиц.
  Когда отошли от рощи, идти к лагерю по высокой траве Джеро также приказал след в след. Даже пес не смел ослушаться. Не стал бегать по сторонам, а спокойно шел последним. Наверное, мысли его были заняты предстоящим угощением. Ведь скоро он обязательно получит куски сырого красного мяса этих птиц.
  Подходя ближе к кострам, Имхер Маккинли, старший брат Айне, поднял две птицы вверх, показывая людям добычу.
  - Поздравляю! - мистер Август вызвался похвалить охотника. Потом, когда подошли остальные с добычей, добавил: - этого нам хватит на хороший ужин и на завтрак. Так мы половину своих припасов привезем в Калифорнию целыми... Женщины, разбирайте птицу! А вы немного подкрепитесь до ужина, есть чай и лепешки.
  В прерии было много дичи, и так сложилось, что пока охотились и готовили мясо, приходилось подождать. Стали делать первый ужин с чаем и сухарями или лепешками. Получился своеобразный "Five o"clock", но в дикой природе. У англичан в Европе эта традиция возникла совсем к недавно, как рассказал мудрый отец Уильям.
  Затем следовал второй ужин, который заканчивался уже в темноте, при свете костра.
  - Расскажи нам про индеек, мистер Дэвид, ты так много знаешь..., - попросила Морриган за ужином.
  Народ только поужинал, никто не спешил уходить. В походе не хватало общения, как взрослым, так и детям. Люди сидели на подстилках, образовав большой общий круг вокруг двух костров. Айвен замечал не раз, что мулатка при этом оказывалась рядом с проводником, а две взрослые дочки Штерн, Барбара и Мари, старались попасть ближе к юноше. Сейчас он даже вспомнил ощущение от крепкого теплого бедра Барбары, оказавшейся на подстилке из войлока между ним и Мари. Широкие штаны не скрывали, а только подчеркивали формы давно созревшей девушки. И еще вспомнил, какими глазами посмотрела на дочь ее мать.
  Дэвид немного помолчал, обвел всех взглядом сверкающих в пламени костра карих глаз, и начал:
  - Начну с того, джентльмены, что этих птиц в высокотравной части прерии сейчас полно, и добыть их не составляет труда...
  - Может вам просто повезло, - иронично заметил прибившийся к ним торговец Рольф Арсвельд, который никогда не ходил с ними на охоту, но всегда с большим удовольствием ел жареную и вареную индейку.
  - Не бывает на свете, ничего просто так! - тут же откликнулся отец Уильям. - Даже малый пустяк... Все знают простое детское стихотворение про гвоздь. Ты забыл, сколько было потрачено сил на обучение до похода, что сейчас дает результаты...
  - Я продолжаю. Так вот, эти птицы всеядны: питаются орехами, вообще всякими плодами, едят насекомых, пауков, улиток. Когда долго вынуждены оставаться на деревьях, пищей им служат почки и нежные ростки. Говорят, что особенно любят буковые почки. Индейцы мне говорили, что зимой, когда мало другой пищи, эти птицы питаются падалью. Ночуют всегда на деревьях, и начинают слетать на землю с первым светом, то есть как только появляется возможность рассмотреть опасность.
  - Еще в темноте на деревьях они начинают потихоньку перекликаться между собой. Потом на земле, продолжают так "переговариваться". Самцы и самки на земле сближаются и вместе отправляются на поля и лесные опушки. Самки начинают кормиться. Самцы с важным видом сопровождают их, изредка распуская веером хвост и издавая характерный индюшачий крик. Не забывая при этом кормиться, конечно.
  - Насытившись, индейки бродят по земле примерно до раннего вечера. Затем стая устраивается на ночлег. Самка откладывает каждый день в гнездо на земле по одному яйцу. Когда соберется кладка из 10 яиц, начинает их высиживать, на протяжении не менее двадцати восьми дней...
  - Хочу яичницу! - тут же откликнулась большая Амалия Циммерманн.
  - Найти яйца в траве очень трудно, мэм, пока нам этого не удавалось...
  - Надо найти яйцо, и дать его понюхать собаке Айвена, потом дать попробовать..., - тут же предложила маленькая Айне.
  Никто не нашелся, что ей ответить, все пили чай и тихо разговаривали группами между собой. Пока разговаривали, не заметили, как ощипанные тушки попали в большой котел на металлической перекладине, а куски - на три сковородки с высокими краями. Жареную индейку оставят до утра, на завтрак.
  Только пес Айвена ничего не упустил, с довольным видом и набитым животом он лежал на боку и старался подсунуть голову под ладошку Айне, чтобы гладила. Его хозяин, Морриган с дочками - все были заняты делами в лагере. Осталась Айне, которая участвовала в охоте и была сегодня свободна.
  Тут Сэтору сделал интересное предложение, поскольку на ароматы жареного мяса к кострам подтянулись все переселенцы, кроме двух дозоров:
  - Индеек так много в этих местах, что они иногда поднимаются по сторонам тропы, когда мы идем, и убегают в стороны. Так что, господа, наступила пора тренироваться стрелять с фургона. Поэтому, с завтрашнего дня начинаем практику стрельбы в движении, но пока из охотничьего оружия и картечью. Если стрелять пулями, то мы останемся без мяса...
  - Тот, кто стреляет из фургона, должен сначала убедиться, что перед ним, немного впереди и сзади по ходу движения никого нет. Про собаку также не забудьте. Взрослые это должны проверять. Стрелков назначать не будем, пусть все будет, как в реальной обстановке. Кто стреляет, решают сами в каждом фургоне.
  - От этого будет двойная польза, добавлю от себя. - Джеро тоже нашел, что сказать. - Первое - вы станете меткими стрелками. Второе - вы приучите наших волов и лошадей к выстрелам. Это очень важно.
  - Тройная! - пискнула со своего места Магда Рихтер, единственный ребенок в семье оружейника.
  - Объясни, дочь моя! - отец Уильям посмотрел на нее с интересом.
  - Тройная, святой отец, потому, мы не только учимся стрелять и приучаем волов и лошадей, но и получаем свежее мясо сразу, как станем на привал, а не через час... - Тут юная дева засмущалась и уткнулась носом в колени, благо что сидела на подстилке в штанах.
  - И еще, господа! - поспешил сделать объявление Август, как глава каравана:
  - Позаботьтесь о том, чтобы все, взрослые и дети, если они идут пешком, шли только рядом с первыми двумя фургонами!
  - Не бегать туда и сюда, чтобы не попасть под выстрелы! - добавил повелительным тоном. - В голове каравана послушаете наших святых отцов - они много знают. Много знают и отцы семейств. Заранее готовьте вопросы и темы для беседы. А то вы совсем одичаете за этот поход.
  - Когда можно будет побегать, вам скажем..., - тут же добавил в пояснение.
   - Раз пошел разговор о правилах безопасности, хочу всех предупредить, так как не говорил еще..., - сказал проводник. - Если вы отъедете так далеко, что каравана не будет видно, то сможете убедиться на себе, как легко заблудиться в степи. Особенно это касается молодых людей. Не умея ориентироваться, вы скоро заметите, что не знаете, откуда приехали и куда надо ехать, чтобы найти лагерь. Это очень опасно.
  Дэвид говорил, обращаясь ко всем сидящим у костров. Стало темно, сковородки и котел сняли и подкинули еще дров. Пламя поднялось выше, билось язычками о днища четырех больших чайников, и лизало их.
  Глядя на товарища, Айвен отметил, что, как только взгляд того доходит до мулатки, он поневоле опускается ниже, к ее высокой груди, прикрытой тонкой рубашкой.
  Соскальзывал в "сад наслаждений", - как выразился недавно Джеро.
  За этими подглядываниями и размышлениями юноша не заметил, как ел, как ужин подошел к концу. Очнулся только, когда Дарина позвала его в их фургон под номером три. Народ в основном разошелся по фургонам. Лис давно ушел спать под третий фургон, который считал своим, раз там спал его хозяин. Пора идти спать.
  ------------
  В повседневных заботах дни проходят незаметно. Караван прошел еще один день по степи, не отдаляясь от реки. Светлыми полосами среди буйного разнотравья вперед уходил ковыль, возвышался пырей и бородач. По всей степи группами и в одиночку стояли кусты и деревья. А справа в промежутках между ивами, вязами, ясенем, которые росли в пойме, блестела река Платт. Караван так и шел, недалеко от ленты деревьев вдоль реки. Хотя дорого явно просматривалась в траве, но за время пути они не встретили ни одного каравана.
  С одной из двух кобыл, которые им достались недавно в качестве трофеев, Айвен нашел общий язык сразу. Из рассказа мулатки Мэри узнали, что этих двух лошадей бандиты взяли недавно, лошадки явно были хозяйские. Но не с фермы, где работала Мэри.
  Одна чем-то сразу привлекла юношу. Стоило ему положить ей руку на шею, как она зафыркала в ответ, и довольно ласково. Через день она уже не отходила далеко от фургона, шедшего вторым номером, в котором ехал юноша. Такое вот, полное взаимопонимание случилось у них, без лишних слов. Даже привязывать ее к фургону не требовалось. Но на ночь всем свободным лошадям спутывали ноги и отпускали пастись.
  - Назови ее Хильда, - предложила немецкое имя дочь Мюллера Ханна. Ей было шестнадцать лет, и Айвен через неделю похода стал ощущать на себе ее оценивающий взгляд. Девица еще в поселке казалась юноше привлекательной, но не своими прелестями, а исключительно женственными, текучими движениям11и и гордой осанкой. Но в поселке их пути пересекались только в церкви.
  Вечером, когда караван только что остановился и люди начали расставлять фургоны на ночлег, Айвен почувствовал, как впереди, куда шел их путь, двигаются люди и животные, причем в их сторону. Через полминуты образ скачущих всадников возник в воображении юноши.
  И точно. Через короткое время голоса женщин и детей, звон посуды у двух костров нарушил далекий топот. Через минуту юноше стало понятно, что такой звук могут издавать копыта лошадей, и только они. Тут же сообщил об этом Сэтору.
  - Сколько всадников, можешь сказать? - подошел ближе старший наставник юноши, чтобы можно было общаться тихо.
  - Два или три десятка, точнее пока не могу....
  Японец знал это удивительное свойство у юноши - чувствовать на расстоянии. И то, как это происходит у парня - возникает в голове образ. Вот и сейчас Айвен увидел образ и просто посчитал количество всадников. В голову толкнуло горячим воздухом от идущих лошадей и всадников. Проявился цвет всадников - синий. Дальше подключился его тонкий слух, и картинка в голове дополнилась звуками. Юноша слышал, как лошади ближе к их лагерю перешли на рысь, перебирая поочередно всеми ногами.
  И ничего враждебного от этой группы всадников юноша не ощущал.
  Минут через пять всадники в колонне по два сворачивали с тропы к стоянке. На одной пике развевался флаг с красными и белыми полосками. Встречали их в полном составе - весь лагерь собрался перед фургонами. Взрослые степенно стояли, только дети проявляли неуместную любознательность и рвались вперед.
  Колонна остановилась, сбиваясь плотнее перед лагерем. Воздух наполнился шумом характерного конского дыхания. Всадники были в синих куртках и в фуражках с кокардами в виде скрещенных сабель, брюках и высоких сапогах с пряжками. У каждого на левом боку висела сабля, а короткие винтовки висели в чехлах.
  Рядом с юношей стояли оба японца. Дэвид и Август, лидер каравана - немного впереди. Оба пастора подошли, но скромно остались стоять рядом с Айвеном.
  - Это драгуны, и я знаю их старшего, - повернулся назад и пояснил Дэвид.
  Из группы военных, чуть тронув сапогами бока своей лошади, вперед выехал один и представился:
  - Лейтенант Николсон. Мы ищем банду, которая недавно украла скот с фермы. Вы их не встречали?
  - Я Дэвид Джонстон, сэр, и я веду эту группу из Джефферсон-Сити...
  - Наслышан о вас, сэр, - вежливо кивнул лейтенант, - продолжайте!
  - Три дня назад, сэр, когда дорога подошла к этой реке, мы видели вдалеке небольшое стадо и всадников. Завидев нас, они сразу стали удаляться на юг от реки в прерии. Посылать к ним людей мы не стали.
  Дэвид ничего не стал говорить о мулатке и двух бандитах. Решил, что лучше будет промолчать. Тогда руководители каравана, устроив небольшое совещание, договорились не раскрывать это происшествие. Тем более Айвен с наставником обошлись без стрельбы. А людям сказали, что девушку с двумя кобылами встретили у реки. Она смогла убежать от бандитов в суете. А расскажи людям, как все было - это сразу все усложнит...
  - По тому, что мы успели рассмотреть вдалеке, бандитов было шесть, сэр. - подчеркнуто вежливо пояснил проводник. Дэвид первым тогда предложил не придавать дело огласке, так как боялся, что власти могут забрать Мэри. Симпатичная мулатка понравилась суровому мужчине с первого взгляда.
  - Кто-то сможет добавить, господа? Говорите без церемоний...
  - Нам нечего добавить, сэр, - осторожно произнес Август, потом вежливо добавил: - можем предложить вам чай или кофе...
  - Спасибо за предложение, господа, но нам надо спешить. Мы пойдем до темноты, а потом разобьем лагерь. Нужно постараться отыскать следы банды и животных.
  - Сэр, пойдемте, я покажу это место на своей карте, - предложил Дэвид.
  Пока они развернули свои карты на многоцелевом щите из двух неокрашенных, отполированных руками досок, который на ночь выносили из фургона, и беседовали, остальные драгуны спешились, смешались с переселенцами, радуясь возможности поговорить. Успели выпить из своих кружек только что приготовленный чай, поболтать с людьми и поглазеть на женщин. Те, что замужем, смотрели на военных с любопытством, а молодые мисс - с неподдельным интересом. Особенно старались сестры Штерн, выбирая интересные цели и стреляя в них глазами.
  Лейтенант последним выпил свою кружку, дал команду и через пару минут построения всадники выехали с поляны на дорогу.
  Пошли рысью, поднимая пыль. Решили немного покрасоваться, а когда немного удалились, сбавили темп и пошли "хлынцой" - мелким торопливым шагом.
  - Мистер Август, мистер Август, я остаюсь с вами? - как только драгуны немного удалились, наша Мэри быстро подбежала к старшему и застыла неподвижно.
  - Конечно, радость ты моя! - Дэвид позволил себе ответить за главу каравана. От радости слегка хлопнул молодую женщину по ягодице, которую не скрывали широкие штаны. - Иди готовить ужин...
   Хотя солнце медленно клонилось к закату, часа два светлого времени в запасе есть. Перед двумя кострами уже собрались группы мужчин и женщин. Для приготовления еды с самого начала похода решили разбиться на две партии, в которых назначали дежурных по кухне. В каждой разжигали костер. В состав дежурных партий входили юноши и девушки из семей, но под руководством взрослых женщин. Мужчины в это время занимались осмотром и ремонтом повозок и инвентаря, уходом за животными, дежурством в дозорах. Остальные женщины занимались стиркой и детьми.
  Переселенцы также разбились на две постоянные группы, занимая место у своего костра. Разбились по номерам фургонов, примерно пополам. Айвен имел свое место в первой группе, вместе с руководством каравана. Там же были и сестры Штерн, устраивая поочередно "охоту" на юношу.
  - Первый раз вижу, отче, чтобы люди были так организованы. Никаких конфликтов, пререканий. Про драки вообще не говорю..., - обратился Дэвид к отцу Уильяму, сидя с тарелкой рядом у костра.
  - Это тевтонская кровь, сын мой, а их всегда отличали порядок и дисциплина. Даже на наши ирландские семьи они влияют положительно, своим примером...
  - В целом все так, ваше преподобие, - заметил отец Салливан, - но мы еще мало времени в пути. Так что впереди - все возможно.
  Но тут же замолк, чтобы закрыть эту тему.
  
   Глава 6. Отцы церкви и Богословские диспуты
  
  "...Первая католическая церковь в Новом Свете была освящена в 1784 году, до этого католики молились в домашних часовнях. Численность католиков составляла тогда около 30 тысяч человек. Во всех штатах, кроме Пенсильвании и Делавэра, действовали запреты на занятие католиками государственных должностей. Последним этот запрет отменил в 1877 году Нью-Гэмпшир.
  После покупки Луизианы в 1803 году численность католической общины США значительно увеличилась. Весь XIX век она росла благодаря массовой иммиграции из Ирландии, Италии и Царства Польского, но иммигранты были людьми низкого общественного статуса и таковым же оставался статус их веры.
  Но со временем во многих общинах стали распространяться межконфессиональные диалоги и молебны, и межконфессиональные браки перестали быть чем-то необычным..."
  Из истории Северной Америки.
  
  Айвен осторожно поворочался в фургоне, устраиваясь поудобнее. Что там уперлось в бок, что ребра болят? Вытащил из-под пледа на дне деревянную шкатулку, где пастор Салливан держит свои бумаги. Подложил ее под голову, как подушку, растянулся ровно на спине и стал рассматривать кусок неба, открытого спереди.
  Сегодня воскресенье, короткий день, так что идти им по прерии еще пару часов, а потом будет обед, отдых, воскресная служба. Через день наступит 17 мая, вторник. Прошел месяц, как они вышли в путь из Джефферсон-Сити. Солнце сегодня начало припекать с самого утра, и сейчас, в одиннадцать часов, только тент фургона спасал от прямых солнечных лучей.
  А волам все равно, идут себе, и идут. Много раз Айвен слышал, как путешественники порадовались тому, что запрягли в фургоны четверки волов. Юноша отдыхал после дежурства в разъезде, и прислушивался к разговорам. Дело в том, что сейчас редкий случай, когда он лежит в своем по регламенту фургоне, а святые отцы уселись рядом на водительском сидении и вяло беседуют на богословские темы.
  - ... а Санта-Клаус, мой дорогой Салливан, - это святой Николай. А про святого Николая есть легенда, что он побил своего оппонента на первом Вселенском соборе. Легенда, с которой я спорю не один год, и говорю, что нет никаких источников. В итоге в этой личности плохой пример - святой Николай, который бьет морду оппоненту. Это вот очень такой... образ современного православия...
  - При чем тут православие, Уильям? Откуда ты взял? У них там есть Дед Мороз, сын языческих богов Велеса и Мары, и церковь там не принимает этот образ...
  "Вот неугомонные", - подумал юноша, - "и не надоедает..."
  - ... при чем здесь григорианский и юлианский календари, Салливан? Его приход в мир людей связан с тем периодом, когда "солнце поворачивает на лето, зима на мороз", то есть с зимним солнцестоянием, когда, согласно древней ведической мифологии, кончалась Ночь Богов и начинался День Богов - строительство нового временного цикла. Вот когда по твоему календарю день зимнего солнцестояния, к этой дате и нужно привязывать рождение Иисуса Христа в Вифлееме. Тем более, истинная дата рождения Спасителя не установлена ...
  - "Дети!" - улыбнулся юноша, и наблюдал дальше, как отец Салливан прервал диспут, привстал с передней скамьи фургона и стал кричать молодежи, что шагала рядом, прислушиваясь к разговору.
  - Уйдите вперед, к первому фургону! Эти беседы не для ваших юных умов!
  - Можно, мы послушаем, нам очень интересно такое? - заявил Джеро, шагавший рядом с фургоном вместе с Сэтору, но, с другой стороны. Японцы всегда предпочитали пеший ход или бег, а на лошадь садились только в случае необходимости. Отдыхали на ходу в фургоне по очереди, но такие случаи юноша мог пересчитать по пальцам. Прогнав детей вперед, Сэтору и Джеро стали внимательно слушать речи двух ученых мужей. Прогулка сразу приобрела смысл.
  - Мы не против, вам можно, сын мой. Ваша религия сильно отличается, и основывается на совершенно отличных постулатах, - заявил отец Уильям. Японцы тут же пристроились идти ближе к отцам церкви.
  - ... Христос спит, поэтому и всякие безобразия в церкви! - с воодушевлением вещал Уильям. - Гийом д'Оверн, епископ Парижа XIII века, прямо так и говорил, что "церковь стала вавилонской блудницей". И его цитатой стали активно пользоваться, друг мой, когда стали бросаться дерьмом друг в друга христиане разных конфессий. То есть, протестанты католикам это говорили, католики - протестантам, православные и тем, и другим.
  - Так у вас, Уильям, после обособления римской церкви все реформы были направлены только на то, чтобы сделать свою церковь богаче и влиятельнее. Чтобы искупить свои грехи, человек должен был заплатить деньги церкви... Что скажешь?
  - А что ты можешь противопоставить единому управлению, Салливан? Ватикан создал мощную силу, влияющую на государства! В Ватикане собраны все знания, которые накоплены человечеством за века. И я имею возможность к ним прикоснуться. У католиков есть представитель самого Иисуса - это Папа Римский, и находится он - в Ватикане. И еще у нас алтарь открыт, и каждый может увидеть престол, а у вас, протестантов, и в православных храмах - алтарь закрыт!
  - Еще вот тебе другое..., Салливан. У нас, католиков, жертва Христа искупила все грехи, поэтому покаяния прихожанина достаточно для искупления грехов. А у протестантов, как, впрочем, и у православных, считается, что человек изначально грешен, и одной крови, пролитой Иисусом, недостаточно для искупления грехов...
  - Зато у протестантов, мой дорогой Уильям, общение с богом происходит без посредников. Мы считаем, что люди святы сами по себе, и бог есть в каждой душе. У нас священник подотчетен протестантской общине, он по сути своей - проповедник, читает проповеди для верующих. Мы полагаем, что личной веры в бога достаточно для спасения, и Благодать человек получает без участия церкви...
  - Главное тебе скажу, Уильям, - прибавил в голосе отец Салливан. - То, что прочем, понимают и в Ватикане, откуда ты прибыл к нам. Благодаря свободе и отсутствию единого управления, протестантизм стал развиваться в Северной Америке. Возникли направления, которые развиваются самостоятельно. И сегодня, как ты сам мне сказал, протестантов в мире примерно 35 процентов от всех христиан.
  - Да. Примерный подсчет в Ватикане дал такие цифры. Если количество всех христиан в мире принять за сто процентов, то католиков - примерно пятьдесят процентов, протестантов - около тридцати пяти, а православных - пятнадцать процентов. И опять повторю тебе очевидное... Не было бы централизованной власти в нашей католической церкви, не было бы и возможностей концентрации и накопления знаний, в данном случае - в Ватикане.
  - Мистер Сэтору! - отец Салливан снова привстал со скамейки. - Прогоните вперед этих мальчишек!
  Сейчас пастор имел в виду Гордона и Ирвина Брэди, ирландцев, которым было 12 и 14 лет. Мальчишки незаметно отстали, чтобы потом опять тихо пристроиться рядом и слушать эти речи.
  Одного сурового взгляда японца парням было достаточно, чтобы удалиться вперед.
  - Отче, с вашего позволения, - как можно вежливее обратился к отцу Уильяму Джеро, шагавший рядом вместе с Сэтору. - Можно, я в нескольких словах скажу, чем каждое направление в вашей христианской религии отличается по духу? А дух для нас очень важен..., - при этом Джеро хитро посмотрел на пасторов.
  - С удовольствием послушаю твои речи, пролей нам свет на это..., - отец Уильям даже повернулся к японцу, весь в ожидании и внимании.
  - Начнем с протестантов. Дух протестантизма - это напряженный и добросовестный труд. И разумная достаточность. Пояснить последнее?
  - Не надо, продолжай.
  - Дух католицизма можно характеризовать одной фразой: "Каждый за себя - один бог за всех". И можно грешить, важно потом каяться. Даже нужно - ведь без греха не будет и покаяния...
  - Интересно ты сформулировал, сын мой, и гладко излагаешь, как проповедник... А.., про православие тогда скажи?
  - У них главное - "смирение и покорность". Еще - не стяжательство и общинность. Пояснить?
  - Не надо, сын мой. Ты тем больше меня удивляешь, чем больше я тебя знаю. Признаюсь, сначала видел в тебе лихого, веселого человека, не слишком думающего о душе. Хотя много знаешь... А, сейчас показал интересный образ мыслей, необычный для нас, европейцев.
  - О нашей религии я готов рассказать вам, но вечером, так как тут нужно обрести спокойствие в душе и размеренность в мыслях. Изложу вам основные постулаты...
  - В целом они мне известны, сын мой, но будет очень интересно тебя послушать. Я сам тебя попрошу, но в узком кругу...
  - А почему вы так считаете? - Айвен решил уточнить последнее, что вылетело из уст отца Уильяма. Одним рывком юноша сел в фургоне, скрестив ноги. Живот стал тихо намекать, что пора бы и подкрепиться.
  - Не все знания полезны для неокрепших умов, юноша, - заявил отец Уильям, и тут же добавил:
  - Но это не касается тебя. Откроюсь тебе немного... Отец Салливан в курсе, - тут же добавил он. - Общение с тобой - это часть моей миссии в Новом Свете. Интересы Ватикана в сборе знаний простираются во все концы света, сын мой. И они не были обмануты, юноша. Действительно, твоя память удивительна, и я еще не встречал человека, который может прочитать несколько страниц и запомнить их слово в слово. Про твои мыслительные способности пока молчу...
  - Только в том случае моя память это делает, когда я захочу, в противном случае нет, ваше преподобие. Можно вопрос? - продолжил юноша, и так как отец Уильям промолчал, то принял это за знак согласия.
  - А почему большинство людей нуждаются в поводыре, как вы вчера говорили?
  - Это сложный вопрос, юноша... Начну с простого. Если взять группу людей, и дать им изначально равные условия, например - дать по одинаковому участку земли, то через год ты увидишь отличия.
  - Понимаю вас, отче, я это наблюдаю вокруг, сколько себя знаю. Но отчего это зависит?
  - Скажу тебе коротко, сын мой, сейчас будет команда на полуденный отдых, как я вижу... Дело в том, что люди изначально рождаются с разными способностями к духовному развитию и самосовершенствованию, а потом воспитываются в разных семьях. Поговорим об этом вечером на стоянке, когда будет возможность для этого.
   Пастор замолк и не договорил, потому что увидел, как на первом фургоне явно стали заворачивать с тропы, заметив удобное место.
   Солнце давно поднялось к зениту и стало хорошо припекать. Караван шел с самого рассвета, делая короткие остановки для отдыха животных, при этом немного сворачивая с тропы на траву. Как только глава каравана с проводником дали команду, волы охотно потянули фургоны с пыльной дороги в сторону реки и деревьев. Даже шагу прибавили, чего на маршруте никогда не сделают. Люди и животные будут обедать и отдыхать. Пройдена большая часть дневного маршрута, после обеда всех ждет короткий отдых, общий молебен, потом свободное время до самого ужина.
  После ужина мужчины были заняты до самой темноты, делая мелкий ремонт в фургонах и смазывая оси. С одним фургоном пришлось провозиться долго, заменяя треснувшие детали в ходовой и поворотной части. Это была повозка примкнувшего торговца, за которой явно плохо ухаживали.
  Разговоры сегодня если и возникали, то быстро затухали. Когда было объявлено, что во вторник месяц, как все в походе, все просто сидели у пламени костров и думали о своем. Только младшие сбились в кучу, немного в стороне, забрав свои подстилки, и негромко переговаривались, размахивая руками. Тема у них была: "каким я буду отважным охотником в следующий раз". Айвен прислушивался к ним, и это было забавно со стороны.
  Парню интересно было также наблюдать за щенками, которых дети принесли из фургонов. Два щенка немецкой овчарки ехало в фургоне Вольфов на попечении их дочери Греты. Еще три путешествовали в фургоне оружейников на попечении их единственной дочери Магды. Той же породы и в возрасте полутора месяцев.
  У всех щенков присутствовал здоровый инстинкт самосохранения. Они все поголовно не удалялись от подстилки и от детей более, чем на один ярд, и тут же возвращались в круг, где сидели дети. Определили себе безопасную дистанцию.
  - Про змей расскажи детям, а то совсем страх забыли, бегают по высокой траве без опаски, - попросил Август проводника.
  Дэвид сидел у костра на серой войлочной подстилке из некрашеной бараньей шерсти, сложенной вдвое, и занимался ремонтом мокасин. Орудовал толстой, слегка изогнутой иглой, перед этим прокалывая отверстия коротким шилом с деревянной ручкой. С одной стороны, лежали моток крепких ниток и куски кожи, а с другой сидели Вернер и Вилли, дети семьи Нойманн. Парням было шесть и семь лет соответственно, но они не пошли к остальным "охотникам", а сидели и очень старались сшить мокасин из заготовки кожи с заранее пробитыми дырками по швам. Такую заготовку дал каждому Август. Рядом сидела Катарина Циммерманн. Одиннадцатилетняя дочь винодела очень старалась, делая на куске грубого холста вышивку по контуру какого-то неизвестного науке животного.
  - Из опасных змей в первую очередь надо бояться гремучую змею, громко начал Август, чтобы было слышно все у костров. - Почему их так называют?
  - У нее на хвосте есть такое, что похоже на погремушку, сэр! - ответила Катарина.
  Младшие в стороне прекратили свои разговоры об охоте и начали прислушиваться тоже.
  - Верно. Змея начинает греметь этой "погремушкой", как ты сказала. Так она намекает, что к ней приближаться не стоит...
  - Но дальше говорю серьезно... Техасский гремучник - самая опасная змея в этих краях, и почти все ее видели. А кто не видел - тот увидит скоро. Вы должны знать, что эти змеи ведут ночной образ жизни. Знание - это тоже оружие. Они не любят прямых солнечных лучей. Охотятся ночью на ящериц и лягушек, мелких животных и птиц.
  - А луговую собачку она может съесть? -
  - Не только может, но и делает это охотно, мисс. Про луговых собачек мы поговорим завтра. Расскажу, какие у них городки под землей. А сейчас пора идти спать. Завтра будет очередной трудный день в походе, целый день идти. Вон, Барбара и Мари, самые старшие, зевают...
  Взрослые девицы устали примеряться взглядами то к Айвену, то к Дэвиду, при этом спокойно и небрежно слушали, что говорит им торговец Рольф, глядевший на них масляными глазками. Их мать уже устала осаживать пыл своих дочерей, со здоровыми инстинктами воевать бесполезно, а только следила, чтобы вели себя пристойно.
  - Я слышал, - заявил молодой доктор Крюгер из тринадцатого фургона, - что на одной ферме мужчина отрубил голову змее, а потом понес ее выбрасывать, и отрубленная голова вцепилась ему в руку. Тогда спасти фермера не удалось.
  - К чему все это рассказываю? - продолжил Дэвид и вздохнул, откладывая мокасин в сторону. К тому, что не нужно бегать вокруг по высокой траве, ни о чем не думая. Ночью это вдвойне опасно. Даже туалеты вы посещаете по одной протоптанной к ним тропке, и никак иначе.
  - А я читала, - заявила Ханна Мюллер, - что от змей спасает толстая нить из овечьей шерсти, которую нужно положить на земле вокруг повозки. - Эта хорошо сложенная и рассудительная девица шестнадцати лет сразу положила глаз на Айвена, но делала это не навязчиво для окружающих. Айвен отметил ее умение контролировать себя и улыбался ей чаще, чем сестрам Штерн.
  - Насчет нити не знаю, не пробовал..., - серьезно ответил Дэвид, - но все вы сидите сейчас не на земле, а на подстилках из овечьей шерсти, и спите на них. Думаете, это просто так?
  - Ничего не бывает в жизни просто так, сэр, мы помним..., - произнесла очень старательно рыжая Айне Маккинли.
  - А некоторые молодые люди берут подстилку и идут подальше от лагеря, и змеи их не пугают..., - заявила Барбара Штерн. Восемнадцатилетней девице так били в голову гормоны, что она не смогла не устоять и не запустить шпильку в адрес более успешной соперницы.
  Дэвид тихо вздохнул и отложил в сторону мокасин, оставив иглу в шве.
  - Я же не слепой, мисс, и все вижу. Если ты хочешь узнать мое мнение - вот оно. У нее есть родители, и они тоже все видят, и главное слово за ними.
  - С нами беседовали на эту тему, - решил пояснить Айвен прилюдно, чтобы закрыть вопрос для всех тех, кто сидел вокруг костра сейчас, навострив уши. Включая детей, которые здесь взрослели рано. Вопрос серьезный, хотя ему было больше смешно, чем страшно объясняться, но надо. С юношей давно провели беседу святые отцы, а с Ханной - родители.
  - Мы дали обещание, между прочим, что ничего порочащего девичью честь нет и не будет, только беседы вдвоем на темы, которые нам интересны, и ничего кроме.
  - Мы слушаем, как растут дикие травы! - пояснила Ханна, совершенно спокойно, глядя при этом на сестер Штерн.
  Старшая - Барбара, которая "неровно дышала" к Айвену еще на территории поселка, при этих словах открыла рот и явно собиралась сказать какую-то гадость, но потом передумала. Но полностью удержать себя не удалось, и она внезапно закатилась заливистым смехом.
  - Об этом мы поговорим отдельно, в следующее воскресенье после проповеди, где коснемся этой темы... А, сейчас - Айвену пора в дозор! - "закруглил" беседу отец Салливан, который до этого сидел молча и слушал.
  Священники и родители Ханны понимали, что в таком возрасте можно остановить, но не удержать. Ни силой, ни угрозами. Просто после беседы с юношей, и особенно с Ханной, священники и родители поняли, что надежда на сознание молодых людей полностью оправдана. Юноша, тот вообще все просчитывает в голове в первую очередь. Как сказал им Айвен: "с моей стороны - это лишь способ сделать так, чтобы Барбара с Мари отстали...".
  Дежурили по четыре часа. Айвен был в группе с Йоханом Циммерманном из девятого фургона. С ними навязался сын Йохана Карл одиннадцати лет, шустрый и умный мальчишка. Ну и верный пес Лис был, как же без него. Карл замучил вопросами, да еще пришлось его учить действии в караульной службе, да и пес вел себя беспокойно, все принюхивался, но явной тревоги не подавал.
  Вместе наблюдали, как не все сразу, а по очереди гасли лампы в фургонах, и тенты, освещенные изнутри как "китайские фонарики", погружались в темноту. В четыре утра юноша тихо пробрался на свое спальное место в третьем фургоне, осторожно улегся рядом с Дариной, укрылся одеялом и попытался уснуть.
  Пролежал полчаса, а сна нет, даже задремать не смог.
  Прошло еще немного, старался расслабиться и заснуть, но ....
  Наконец парень понял, что не дает уснуть. Чувствовал какие-то изменения, легкий дискомфорт, а потом и тревогу. Хотя пока не понял, что именно тревожит.
  Поднял голову выше, постарался прислушаться и войти в нужное ему состояние. Потом осторожно сел, аккуратно подоткнул одеяло за спиной девочки, которая продолжала крепко спать, и стал слушать, медленно поворачивая голову. Его острый слух работал пока один, а мозг обрабатывал всю полученную информацию.
  Теперь он начал ощущать какое-то движение со стороны реки. От места стоянки фургонов в ту сторону сначала располагались животные, потом шли деревья у берега реки. Дозоры находились справа и слева вдоль течения реки. Луны сегодня не было.
  Посидел на коленях с минуту, сканируя пространство, пока не определился, что то, что вызывало беспокойство, идет со стороны реки.
  Потом услышал металлический звук, высунулся из фургона сзади и посмотрел на животных.
  В беседах с отцом Уильямом парень объяснял, как это у него происходит - видеть в темноте. Просто так оно не работало. Для этого ему надо было совершить усилие - сначала медленно закрыть глаза, потом "настроиться", как это называл он сам. Посидеть так около половины минуты - и картинка сначала появлялась в положении закрытых глаз. Потом, при открытии, она сохранялась, и парень начинал видеть окружающее, но в одном цвете. В приятном зеленом цвете. Когда рассказал, не услышал от священника ни одного слова о ереси. Наоборот: "...работай над этим, сын мой, управляемые возможности лучше непокорного умения", - с этими словами католик осенил юношу крестным знамением.
   Смотрел в первую очередь на лошадей, потому что волам хоть над ухом стреляй, им все равно. Кони вели себя спокойно, но юношу это не успокоило.
  Решив, что пора действовать, Айвен осторожно поднялся и выпрыгнул из фургона, мягко приземлившись на траву.
  И опять замер. Так же тихо достал пояс с револьверами, который был под водительским сиденьем.
  - Сэтору-сан! - осторожно позвал он наставника, который обычно спал на своем постоянном месте - под фургоном, завернувшись в одеяло почти с головой. Подушкой у него служила деревяшка, отполированная его головой за долгие годы, обернутая в мягкий войлок. Сейчас он был там один, без Джеро. Напарник не был таким аскетом, и спал на небольшой, туго набитой подушечке, вышитой узором с кошечками. Подарке Дарины.
  - У реки есть посторонние, наставник.
  Сэтору не надо было ничего разъяснять. Сделав небольшую паузу, необходимую для перехода от сна к действиям, он молча и тихо развернулся из одеяла, одел обувь, схватил свой пояс с оружием и поднялся. Сделал Айвену знак подождать и пропал, а через минуту появился вместе с Джеро. Тот пришел не только с револьверами, но и с любимым коротким клинком в ножнах.
  - Пошли! - сказал очень спокойно Сэтору. Лис тоже было собрался бежать с ними, стоял и энергично вертел хвостом. Но Айвен строго, одним взглядом без слов дал ему понять, чтобы тот оставался у фургона. Хвост у пса мгновенно опустился.
  Друзья начали тихо пробираться между лежащих волов, а потом постарались подальше обойти лошадей. Когда обошли всех животных и оказались между ними и рекой, присели в траве и стали смотреть и слушать. Перед ними, в тридцати ярдах, темными очертаниями проявлялись деревья у реки. За те пару минут, что сидели, Айвену удалось услышать обрывок разговора, и потом и шорохи от людей, которые ворочались на земле. Лошади рядом с волами сзади стали фыркать и стричь ушами - не любят они чужих да пьяных.
  "Что там" - так Айвен расшифровал осторожное прикосновение Сэтору к своему плечу.
  - Люди лежат под деревьями, со стороны берега.
  - Индейцы?
  - Нет, от тех шум другой, очень осторожный. А эти наши - белой расы. Очень стараются не шуметь, но терпения нет. Ворочаются, как кирпичи....
  - Сколько их, возможно тебе сказать?
  - Сейчас..., - едва слышно ответил парень, и замер на минуты на три....
  - Не более десяти человек, точнее не скажу. От некоторых храп слышу... Хотят напасть, не иначе, такое у меня ощущение. Больше людей на сотню миль вокруг не чувствую....
   - Без всяких сомнений, мальчик мой. Ждут или луны, или, когда начнет рассветать. Скорей второе... Сейчас и на змею можно наскочить.
  - Джеро-доно, буди мужчин, и тихо выводи их на одну линию за нами, но веди подальше от животных. Врача, Генриха, Августа, Патрика и торговца со слугой не трогай.
  Священников японец не упомянул вовсе. Их старались оградить от сугубо мирских дел такого рода, да и у фургонов должен кто-то быть из мужчин.
  Джеро не нужно было долго объяснять. С последним произнесенным словом напарника он мгновенно пропал, и через короткое время Айвен видел тени людей, что, пригнувшись, медленно и осторожно расходились сзади, и приседали в траве. Эти действия с колонистами были не раз отработаны, так что сейчас все было проделано тихо. Ни одна железка не звякнула, хотя мужчины принесли короткие винтовки, или карабины. По правилу у каждого в поясах также должны быть револьверы на пять патронов, точнее - по два револьвера.
  Оставалось замереть и ждать. До рассвета оставалось менее получаса.
  Айвен постоянно посматривал назад, как ведут себя кони, но пока те вели себя спокойно. Больше всего в этой ситуации он боялся за животных. Ведь стрельба со стороны нападающих может привести к потере волов, а это означало остаться без тягловой силы в походе. Подумал, и предложил Сэтору разойтись в стороны, чтобы вести стрельбу с флангов. Тогда и отвечать они будут не туда, где стоят животные. Наставник одобрил этот план, и быстро дал команду развести стрелков по сторонам, сделав это как можно тише.
  Айвен теперь сидел, убрав под себя ноги, и рассматривал рощу. Небо за рекой постепенно приобретало серый цвет, и теперь ему удалось рассмотреть силуэты всех нападающих. Одних обнаружил по движению, других не видел явно, а просто почувствовал, где они находятся.
  Снова сообщил Сэтору, что нападающих там не более десяти, и их лошади где-то дальше. Ниже по реке.
  - Айвен, что там сейчас? - спросил Сэтору, когда небо начало медленно светлеть
  - Они начали возиться на своих местах. Вон, и наши лошади ушами стригут, забеспокоились. Думаю, сейчас готовятся к нападению. Пойти к Джеро, предупредить?
  - Не надо, момент нападения он сам почувствует. Сиди тут, а я обойду наших.
  Наставник юноши тихо пробрался к каждому бойцу в их группе, чтобы предупредить о полной готовности. Общались они там тихо, Всех предупредил, что стрелять с колена. Но это и так понятно, иначе в высокой траве не получится.
  - Они пошли! - сказал тихо юноша, и Сэтору поднял левую руку так, чтобы увидели ближайшие мужчины в их группе.
  Разбились примерно пополам. На правом крыле были: Ральф Мюллер - винодел, Алоис Вольф - фермер и хороший воин, Йохан Циммерманн - винодел и спокойный человек, Корнелиус - негр и работник у Циммерманна, Майкл Брэди и Дуглас Маккинли - сильные и крепкие мужчины из Ирландии.
  Пауля Крюгера - доктора и неплохого стрелка, Рольфа Арсвельда, примкнувшего к каравану торговца, не позвали, так как последний был ненадежен и совершенно непредсказуем в поступках.
  Айвен сейчас хорошо различал, как нападающие поднялись, и собрались в кучу. Потом пошли вперед неорганизованной толпой, совсем немного расходясь в стороны.
  - "Или они просто идиоты, или думают, что застанут нас врасплох...", - подумал юноша.
  - "Хотя и во втором случае идиоты, потому как недооценивают противника..." - сказал опять себе, и начал поднимать свой кавалерийский карабин Холла.
  Все мужчины для боя имели именно эти карабины, как самые скорострельные и удобные при заряжании и стрельбе в движении. Длинные ружья использовали пока только на охоте. Все в их группе переселенцы были не бедными людьми, кроме ирландцев, но тех также полностью вооружили. Все к группе, как драгуны, имели по два револьвера на пять патронов каждый. Так что борьба врукопашную теоретически исключалась. Очки для стрельбы из карабина имелись у каждого в кармане, но одевали их в основном женщины и дети, чтобы не жмуриться.
  Время таиться и соблюдать полную тишину прошло. Шум и движение нападающих стали отчетливо слышны и видны на фоне светлеющего неба, какое бывает перед выходом солнца из-за горизонта.
  Первый оглушительный выстрел нарушил тишину со стороны левой группы стрелков, которую возглавлял Джеро. Люди прошли обучение и открыли огонь без команды, когда до нападающих осталось около двадцати ярдов. Сразу после первого выстрела началась частая стрельба остальных с двух флангов.
  На этом почти сразу и закончилось.
  В ответ юноша услышал только три выстрела. От тех немногих нападающих, что остались на ногах. Десять секунд у мужчин ушло на заряжание карабинов, но к этому времени последние три нападавших упали, так как Айвен положил карабин и продолжил стрельбу из револьверов. Из второго сделал всего два выстрела и перестал, потому как противников на ногах не осталось. Не он один такой умный оказался. Стреляли еще оба ирландца. На таком расстоянии трое стрелявших из револьверов, оставшихся добили быстро.
  Когда все перезарядились, прозвучало второе подобие залпа, скорее серия выстрелов, но теперь в видимые и шевелящиеся цели на земле. После чего Сэтору дал команду на прекращение огня.
  Наступила тишина, но только на месте боя, так как лагерь переселенцев вел себя как разбуженный улей. Отсюда хорошо был виден лагерь, с первыми лучами солнца. Но никто не бегал в разные стороны между фургонами, даже дети. За короткое время боя все вооружились и заняли свои места, как видно. Айвен в очередной раз порадовался, что тренировки переселенцев в поселке дали результаты.
  Теперь можно осторожно подняться и оглядеть место боя, что одновременно и проделали Айвен с Сэтору.
   Обе группы оставались на одном колене и ждали команды, готовые к стрельбе.
  - Отбой всем, джентльмены! - прокричал Сэтору, осмотрев немного картину, что была перед ним. - Пожалуйста, возвращайтесь в лагерь, остаются - Майкл и Дуглас!
  Предстояла сложная и неприятная работа по дальнейшей разборке с нападающими, и Сэтору не хотел участия в ней добропорядочных граждан из Германии без весомой причины. С непривычки они могли и почувствовать себя плохо. Одно дело стрелять на тренировках, и совсем другое - с летальными последствиями для живых еще недавно людей. Ирландцы показали себя покрепче в этом отношении.
  Обе группы сошлись, не выдвигаясь вперед, к месту побоища, другого и не скажешь. Все были возбуждены. Осмотрелись - никто не пострадал. С чувством выполненного долга мужчины, пригнувшись, ушли в сторону лагеря. На тела впереди не смотрели, чтобы не было вреда для здоровья.
  Айвен и Джеро обогнули поле битвы и кинулись вперед, чтобы быстро осмотреть то место, откуда бандиты начали атаку. Ведь не пешком же пришли эти люди.
  Сэтору и Майкл с Дугласом разошлись в линию, и осторожно пошли вперед к полю битвы. Стало совсем светло, так что можно было рассмотреть, кто там захотел напасть на небольшой караван. Сэтору без оружия, а ирландцы с револьверами в руках внимательно рассматривали лежащих - очень хотели найти, с кем можно поговорить.
  Но не судьба. Семь верных трупов, причем у всех - больше одного попадания.
  Сэтору подходил, осторожно рассматривал - можно ли поговорить. Потом отступал и делал рукой знак, следовал контрольный выстрел. Теперь стало ясно, что эти совсем не вояки, не "махровые" ганфайтеры, а скорее пастухи, которые перегоняли скот. Увидели небольшой караван и позарились на легкую, как им показалось, добычу. После контрольных выстрелов стали проверять, что у них есть. Японец в таких случаях одевал свои перчатки из тонкой кожи, а ирландцы работали по-простому, голыми руками.
  Ни одного многозарядного револьвера, только старые однозарядные пистолеты и ружья. Старый хлам. Ирландцы все оружие забрали, включая ножи. Японец с боя брал только интересное ему оружие, но такого давно не попадалось.
  Прошло немного времени, и ушедшие в сторону реки вернулись не одни. Привели еще одного разбойника. Тот шел, покаянно наклонившись всем корпусом, спотыкался, все время останавливался, пока не получал новый тычок в спину от Джеро.
  - Ушли! - сказал Айвен, - и лошадей увели. Мы не успели, наставник. Одного Джеро сумел догнать, и связал. И только.
  От Джеро не многие смогли бы убежать, даром, что японец невысокого роста и с ногами соответствующими. Он всегда догонял, в прыжке бил ногой в спину и валил. Выглядело это очень зрелищно.
  - Парни, забирайте все барахло и идите к лагерю! Скажи Августу, чтобы никого сюда не пускали, а лучше собирались в дорогу, позавтракаем позже, на первой остановке. Мы сейчас немного поговорим и тоже придем. - Сэтору правильно рассудил, что сейчас люди возбуждены, что будет мешать спокойному принятию пищи. А некоторым стрелкам пища вообще может в горло не полезть.
   Отвели пленного назад в рощу, подальше от лишних глаз. Похоже, что бандит принял "на грудь" спиртного, потому что начал ругаться, и вообще повел себя как "заяц во хмелю", когда Джеро для начала навел карабин, целясь ниже пояса. Но когда Джеро вытащил нож, начал вертеть его перед лицом, и сделал несколько надрезов, хмель у него сразу прошел, мозги прочистились. Мужик сломался и заговорил.
  Задавали вопросы, слушали, снова задавали. Потом Джеро отпустил его душу, вонзив клинок под подбородок, при этом озорно подмигнув Айвену. Неудавшийся бандит сначала заверещал, потом задергался. Да еще облегчился. Так, что пошел в тихом утреннем воздухе неприятный запашок во все стороны, и друзья отошли подальше.
  - Что с трупами будем делать, Сэтору-доно? - спросил он вежливо.
  - Давай оставим их здесь, друг. Пусть их растащат хищники, но следы все равно останутся и останутся. Тогда нам будет что сказать лейтенанту, если встретим еще раз, и указать место. А то мы вынуждены были промолчать, про прошлый раз. Нехорошо получилось.
   Когда подошли к стоянке, фургоны уже выстроились на дороге, но народ сбился в кучу и оживленно обсуждал происшествие. При виде юноши и его наставников на лицах появились скупые улыбки.
  - Ну что там? - спросил Август немного нервным голосом и с видимым облегчением.
  - Они из одной компании, которая перегоняет стадо коров по тропе на той стороне реки в сторону Орегона. Больше ничего не знает - простой пастух. Кто-то нас увидел, и они решили, что мы неплохая добыча. Отделились от стада ночью, и решили напасть, потом догнать своих. Двое успели уйти и увести их лошадей, третьего мы смогли поймать.
  Обычные ковбои, думающие задницей, а не головой.
  - Что вы сделали с третьим, убили? - строго спросила Марта Крюгер, хороший врач с чистой и доброй душой.
  - Конечно, мэм, - ответил ей Сэтору с большим уважением. - Отпускать его было бы крайне неразумно. И потом, он сам выбрал свою судьбу.... -
  - "Эти японцы - просто вурдалаки какие-то..." - Слух Айвена уловил слова Ральфа, который стоял рядом с Барбарой, старшей дочерью Штерн. Торговец постоянно находил способ оказаться возле нее.
  - Поедем вперед, джентльмены. Считайте, что мы легко отделались, спасибо Айвену! - мягко оборвал этот разговор Дэвид. Потом еще добавил:
  - Не всегда будет так просто, леди и джентльмены, так что не стоит расслабляться и давать верх чувствам над разумом....
  На этом разговор как-то окончательно замолк по причине того, что ни одна из персон в компании не захотела продолжать эту тему. Самим же главным героям этой истории было все равно, главное - ничто от еды больше не отвлекало. И кусок в горло отлично лез. А детям - тех вообще эта тема не занимала вовсе, они собрались в свою группу вместе со щенками и слушали одиннадцатилетнего темпераментного Карла Циммерманна. Тот размахивал руками, выступая с рассказом о том, как он будет стрелять и колоть бандитов.
  
  Глава 7. Вдоль реки Платт
  
  "...Степи, покрывающие всю центральную часть Северной Америки, называются прериями. Они составляют восточную часть Великих равнин. Долгое время прерии считались огромными безжизненными территориями, и лишь в девятнадцатом веке американские колонисты обнаружили, что эта земля плодородна, а фауна богата и разнообразна.
  Слово "прерия" - французское. Французы называют травянистую растительность холмистых равнин "прериями" от слова "луг для выпаса коровы".
  Если в прериях Северной Америки передвигаться с востока на запад, количество осадков уменьшается. Ближе к Скалистым горам климат опять становится более влажный, таким образом наиболее засушливая зона находится в центре..."
  
  Из Википедии.
  
  Девятнадцатого мая, на тридцать второй день похода Дэвид свернул с основной наезженной колеи, которая шла вдоль реки Платт, и повел караван южнее по другой, менее заметной тропе, постоянно сверяясь с картой. Наконец впереди между кустов, образующих неровную линию, увидели блеск воды, и скоро волы вывели фургоны небольшой реке, чему Дэвид очень обрадовался и уверенно повел караван дальше вдоль нее к броду.
  Пройдя еще немного, караван вышел на низкий каменистый правый берег мелкой речки. Пошли между ив и кустарника к воде, огибая сухие деревья и ветки, нанесенные водой в период дождей.
  Стали прямо у воды. Она гораздо чище, чем в Платт. Брод через реку не представлял трудностей. По всей поверхности до противоположного берега из воды виднелись крупные камни, а посередине реки из воды выглядывал сухим боком застрявший ствол дерева.
  Пока караван фургонов застыл неподвижно недалеко от берега, в воду вошли проводник и два всадника передового дозора. Вода в реке была светлее, но не прозрачная, так что они сначала двигались очень осторожно, давая лошадям возможность ступать между крупных камней, а ближе к другому берегу пошли уверенно. Этот берег у воды зарос высокой травой и кустарником, и наезженная тропа выходила в одном месте на короткий чистый участок берега.
   - Хэй! - крикнул волам Август, шедший в первом фургоне, и слегка хлестнул их по спинам поводьями. Спускаться и вести волов впереди нужды не было. Таких мелких переправ встречалось на их пути достаточно, и волы по четыре в упряжке передвигались по руслу легко, одновременно стараясь ухватить мордой немного воды.
  - Хэй! - крикнул на второй повозке отец Салливан, который вместе с отцом Уильямом сидел на передней скамье. Айвен рядом переходил реку на своей кобыле Хильде.
  Фургоны трогались вперед один за другим на своих огромных колесах легко, все взрослые и дети сидели в них, чтобы не замочить ног. Да и подвернуть ногу среди камней легко. Через десять минут все номера вышли на другой берег и по команде проводника и Августа Брауна рулевые стали выстраивать фургоны на стоянку.
  - Святой отец, - обратилась Айне к отцу Уильяму вечером....
  - Ты льстишь мне, дитя, - с улыбкой ответил католик. - "Святой отец" - это епископ и выше.... Обращайся ко мне проще: отец Уильям, падре, кюре, я ведь католик. А пастор - это священник в протестантской церкви. Хотя без меня можешь говорить обо мне - святой отец, это другое дело...
  - Отец Уильям! - поправил обращение Айвен, сидевший рядом. - Расскажите нам о изначальном неравенстве. Вы вчера обещали...
  От отца Салливана он знал, что Уильям занимает немаленький пост в Ватикане. Но какой именно, Салливан не сказал. "Большой пост, сын мой, - тебе этого достаточно", - были его слова. После ужина все разбрелись по фургонам, занимаясь каждый своим, а дети собрались вокруг первого костра, притащили туда пятерых щенков, и весело шумели.
  - Можно, сын мой... И Айне также можно. - Они устроились особняком от остальных, рядом с колесами своего, второго фургона, и подальше от детей: Уильям и Салливан, японцы, Морриган, и Айне Маккинли, рыжая тощая девчонка одиннадцати лет, но умная не по годам. Она впитывала знания словно губка, и с детьми ей, если и было интересно, то в очень малой степени.
   - Тогда слушайте, - начал вступление отец Уильям, - а Салливан меня поправит, если посчитает нужным...
  - В тот раз мы остановились на том, что люди изначально рождаются с разными способностями к духовному развитию и самосовершенствованию, потом только окружающая среда и воспитание могут повлиять, так?
  - Возможно, - осторожно ответил юноша.
  - Примем как аксиому, что люди не равны от рождения. Всегда будут рождаться, созидатели и паразиты, герои и трусы, умные и глупые, причём независимо от положения в обществе. - Отец Уильям поднял глаза на окружающих, убедиться, что его понимают...
  - Разделение на Варны принято на Востоке, в Индии, но и у других народов присутствует это, в той или иной степени. "Варна" в переводе с санскрита означает - цвет. В изначальном понимании это - не разделение по уровню материального достатка, а обозначение духовного уровня людей, характеристики людей исходя из уровня их мировоззрения, мировосприятия, понимания своего места в обществе, отношения к семье, родине. Позже это понятие начали использовать для обозначения материального положения, разделения общества на богатых, среднюю прослойку и бедных. Но это в корне своем неверно. Почему?
  - Наверное, можно в течение жизни подняться на ступеньку выше..., - пискнула юная Айне.
  - Верно, юная дева, причем как подняться на ступень выше, так и опуститься на ступень ниже, - сделал вставку пастор Салливан. - После открытия пути в Индию испанцами слово "каста" на испанском и португальском обозначает - происхождение, порода, сорт. Слово применяется также у католиков в Америке в испанских колониях...
  - Давай не будем скатываться на критику христианских вероучений, Салливан... Не будем усложнять, давай сейчас говорить о четырех кастах, так будем их называть.
  - Не будем. Давай про первую снизу...
  - Хорошо. Называю и сразу даю ей краткое наименование. Так у детей не будет каши в голове... - Отец Уильям сделал паузу, убедился, что никто им не мешает, что остальные путешественники и детвора заняты своими делами, и продолжил.
  - Итак первая, и самая низшая каста. "Шудры" - на Востоке, или "смерды" - в Европе. Это - разнорабочие и слуги. Их главный смысл жизни - выживать и размножаться. Шудра или смерд, предпочитает физическую работу, причем простую. Ему легче махать молотом, чем думать, как отремонтировать сложный предмет. У него нет стремления к образованию, к познанию мира, развитию себя. Он не способен руководить, а предпочитает работать на хозяина. Причем работает только в той мере, чтобы заработка хватало на еду, кров и развлечения.
  -Что еще не сказал? - тут он обратился в Салливану.
  - Мне нечего добавить. Когда человек начинает стремиться к мастерству и учиться ему, он начинает подниматься из уровня шудры...
  - Или смерда. Закончим с ними, - продолжил отец Уильям. - Итак, с твоей помощью мы переходим к следующему уровню...
  - "Вайшья" - или ремесленники и торговцы. У славян их называют - "веси". Вайшья - это уже маленький хозяин. Достигнув высот мастерства в своем деле, он нанимает работников. У него уже наблюдаются организаторские способности. У него есть воля и самоконтроль. У него более высокие требования к еде и жилью... Я понятно говорю? - отец Уильям посмотрел на Айне.
  - Хочу добавить, - воспользовался паузой Салливан, - что у него появляется страсть к накопительству, которая бывает иногда довольно сильна. В отличие от смерда, который на это не способен, и пустит на ветер любую сумму, которая попадет ему в руки...
  - И личный интерес у вайшья также всегда выше общественного, как и у смерда, друг мой. Отмечу специально этот факт, потому что сейчас мы переходим к следующему уровню...
   Тут отец Уильям слегка откинулся назад и замолк, глядя, как Айвен с Морриган начали разливать в кружки чай из чайника, который недавно закипел. Получил свою кружку из рук Морриган, попробовал, но посчитал что горячо и пить рано, и продолжил рассказ:
  - Третий уровень - "кшатрии" на востоке, "витязи" у славян, "рыцари" в Европе. Рыцари - с большой буквы, имею в виду, а не просто люди в доспехах. Назовем эту касту - воины. Какая главная особенность этого уровня? - решил спросить рассказчик, чтобы оживить беседу и одновременно попробовать выпить чаю.
  - Это человек, который может смотреть в лицо врага. - Уверенно ответил Сэтору.
  - Верно отмечено, сын мой... У кшатрия хорошо развита сила воли, самоконтроль, способность к мобилизации сил. Из этого всего у него появляются такие качества, как честь, совесть, справедливость, лидерство, благородство. Обман для них - это стратегия, а не свойство души... Эти люди способны управлять, причем управлять в более широком смысле, чем веси...
  - Тут я добавлю, - заметил Салливан, - что в отличие от вайшьи, кшатрии мыслят не категориями своего производства или семьи, а общественными интересами групп людей. Все хорошие правители - кшатрии. Для них высшая цель - в служении...
  Тут отец Уильям опять сделал паузу, глядя, как из темноты появилась морда рыжего пса и ткнулась в руку Салливана. Тот автоматически погладил Лиса по голове раза три, потом мягко оттолкнул его голову назад в темноту. Затем продолжил:
  - ...Мы переходим к четвертой, самой высшей касте. Когда кшатрии достигают вершин, в управлении собой главным образом, и начинают задумываться о структуре окружающего мира, они могут перейти в следующую касту. Прошу тебя продолжить, друг мой... - Падре Уильям решил передать слово товарищу, а сам занялся чаепитием.
  Дальше продолжал пастор.
  - С санскрита "брахман" переводится как - "благоговение, мировая душа". О брахманах мы скажем коротко - это ученые, исследователи, священники. Они изучают мир и генерируют новые знания. Мораль у брахмана в крови, у него развита внутренняя культура, которую он постоянно совершенствует. Брахман ближе к Создателю, так как он сам отчасти является создателем.
  - Что еще не сказал... Брахману не свойственна скука. Он всегда найдёт, чем заняться. Если человек нижних трех каст не может жить без общества, без присутствия других людей, то брахман в этом более свободен.
  - С кастами все понятно? - отец Салливан опять посмотрел на Айне, проверяя, действительно ли так.
  - Теперь поговорим о переходах. Брахман может выполнять работу шудры, вайшью, кшатрия, однако он будет подходить к ней творчески, изобретая новые методики, техники работы. А может быть наоборот?
  - Наверное, нет, - неуверенно заявила Айне.
  - Правильно сказала! Ничего не получится, так как чтобы перейти на более высший уровень, человеку нужно затратить много усилий, и часто не в одном поколении...
  - ... Я вам скажу по секрету, - посчитал необходимым прервать его отец Уильям, что священники знают о таком делении людей по их уровню. Вот и ответ тебе, сын мой, почему подавляющее большинство людей нуждается в поводыре целиком и полностью! Тогда как кшатрии или воины, ищут в религии лишь укрепления духа, а вайшья - спасения от соблазнов.
  - А почему нужны поводыри? Добавлю..., - взял слово опять Салливан. Если прикинуть грубо, то низшая каста, или смерды, составляют в обществе подавляющее большинство - около восьмидесяти - девяноста процентов. Вайшья - процентов двенадцать - пятнадцать. Кшатриев или витязей - четыре - пять процентов, а брахманов - около одного процента.
  - Я тоже хочу сказать, если мне будет позволено..., - начал с предисловия Сэтору. - Стоит мне посмотреть на молодого человека в течение получаса, и я могу примерно сказать, что из него выйдет...
  - Не сомневаюсь, уважаемый Сэтору-сан. Вы давно перешли выше уровня кшатрия... - Отец Салливан позволил себе сказать это в полуофициальном тоне.
  Но тут же развил тему последнего утверждения:
  - Тогда что скажете о нашей юной леди? - Так как в их кругу другой юной леди не было, то все посмотрели на Айне.
  Девчонка замерла и немножко напряглась.
  - Она точно выше уровня вайшья - раз. Смотреть в лицо врага тоже может - для это было достаточно увидеть ее на наших учениях воинскому ремеслу. Только у нее, и еще у Ирвина, сына Дугласа Маккинли, я наблюдал полное спокойствие в минуту опасности. А это одно из главных признаков воина. А то, как она впитывает знания - вы и сами видите. Так что, вполне можно считать, что перед нами молодой брахман...
  При этих словах уши у одиннадцатилетней девчонки стали как спелые вишни. Но смотрела прямо, глаз не опустила.
  - Ну вот и славно поговорили, и главное, с пользой для наших молодых людей. Пойдемте спать, весь лагерь уже в фургонах. Я вижу, что Джеро-сан второй раз сладко зевает...
  Идите спокойно, ваши преподобия, а нам нужно проверить караулы. Спасибо! Нам так повезло сегодня - прикоснуться к знаниям, накопленным христианской церковью... - Сэтору сказал последние слова с легким поклоном, встал, и принялся осматривать лагерь. В некоторых фургонах тенты светились изнутри от ламп, но большинство уже приступило ко сну.
  Еще двое суток караван медленно и уверенно двигался по слабо заметному следу дороги от повозок в прерии. Справа вдалеке тянется полоска низких деревьев и кустов вдоль реки, которая дает возможность пополнять запасы воды в бочках. Остановки в полдень проводятся без подъезда к реке, прямо у тропы, отыскав участки с хорошей травой. Животным наливают по ведру, остальное они добирают свежей травой.
  Слева, насколько хватает глаз, видна практически ровная поверхность степи с зеленой травой. С невысокими пологими холмами, покрытыми пятнами темной травы и редким кустарником.
  - Собачки! - первыми подняли крик Вернер и Вилли Нойманн. Парням шесть и семь лет, и каждый раз они шумно реагируют на зверьков, когда тропа оказывается ближе к очередному холмику в степи.
  Скоро будет стоянка на обед и полуденный отдых, но дети помладше заранее спустились с фургонов, обязательно под надзором взрослых, сгрудились в кучу, и шагают вместе с Айвеном, Сэтору и Джеро слева от первого фургона. В куче все мальчишки и девочки младшего возраста. Девицы постарше: Нора Морриган, Барбара и Мари Штерн, Ханна Мюллер, все в соломенных шляпах с широкими полями, идут отдельной группой справа от фургона и немного отстали, чтобы их не было слышно. У них свои, девичьи разговоры, на более взрослые темы. Мулатка Мэри тоже молода, но хоть и не замужем, девичьи разговоры ей уже не интересны. Она больше времени проводит с Морриган.
  - Вон еще, еще, еще! - опять закричали малыши. Лис, который крутился среди них, решил сорваться с места и побежал пугать зверьков, заразившись общим весельем. Сделал резкий поворот вокруг пустых нор, не останавливаясь, и так же быстро понесся назад.
  И сразу пошел на второй круг.
  - Мистер Дэвид, вы обещали нам рассказать про зверьков! - попросила Айне. Проводник сидел на скамейке переднего фургона вместе с мистером Августом.
  - Луговые собачки - это родственники белок. Вам нравятся белки?
  - Да! да! - подтвердили дети вразнобой.
  - Они здесь везде. Живут большими колониями, выкапывая под землей сложные и глубокие норы. Из несколько колоний получается подземный город. А вы знаете, за что их так прозвали?
  Поскольку дети не нашли, что ему ответить, Дэвид продолжил:
  - Когда они предупреждают друг друга об опасности, то издают лающие звуки. Смотрите! - как раз в это время зверьки, которые до этого попрятались, посчитали опасным новое приближение Лиса, который задрав хвост, опять несся к холму, и стали издавать лающие звуки.
  - А много этих собачек здесь живет, сэр? - спросила одиннадцатилетняя Магда, дочь оружейника. Она шла с группой младших детей.
  - Очень много, леди. Думаю, что они самые многочисленные здесь. Их уничтожают вокруг ферм, потому что они вредят посевам. Поэтому самый опасный зверь для них - это человек.
  - А здесь? Ведь мы на них не охотимся... - опять выкрикнула Магда.
  - Не охотимся, потому что для нас есть более интересная добыча. Но тут на них есть много охотников: койоты, хорьки, барсуки, совы, соколы, ястребы. И гремучники тоже...
  - Нелегкая у них жизнь, сэр! - сделала выводы Магда.
  - В дикой природе жизнь такая у всех, юная леди, - спокойно заметил Август с передней скамьи фургона. Он сдвинул свою широкополую немного влево, чтобы защититься от палящего солнца, которое скоро окажется в зените.
  - Давайте вечером поговорим о них еще, - сказал Дэвид детям. Сейчас караван начал приближаться к мелкому оврагу, который пересекал тропу под острым углом. Здесь трава выше, стоят отдельные деревья, которые дают тень, и на дне местами виднеется вода.
  Волы как тягловые животные очень выносливы, но медлительны. В каждом фургоне приличный груз, и они его тянут со скоростью пешехода, который никуда не спешит. Хотя запрягают их сейчас по четверо на каждый фургон, погонщика достаточно одного, а то и меньше. Волы стадные животные, и они идут спокойно цепочкой за передним фургоном, которым в основном и управляют. Всегда флегматичные и спокойные, если хорошо накормлены.
   - Айвен! Сейчас мы идем осматривать фургоны, а после ужина, возможно, давай устроим тренировку. Хотим при свете луны, если она будет. - Так Сэтору обозначил юноше предложение, или скорее план на этот вечер, и одновременно дал понять, чтобы он далеко не отлучался. В походе совместные тренировки японцы не могли устраивать каждый день. Обычно это делали в воскресенье, когда шли только до обеда, а потом было свободное время. В это время японцы любили поспать. А тренировки устраивали вечером или в темное время. При свете луны отрабатывали бой с холодным оружием, для чего брали деревянные мечи или ножи. Но индивидуально юноша был обязан находить время для короткой тренировки каждый день до завтрака. В том числе, когда был в дозоре.
  Сегодня помогая дежурной по кухне Морриган с дочками устраивать огонь, парень одним глазом смотрел, как японцы шли вдоль фургонов с осмотром, и делали это очень тщательно. Сами являясь мастерами в их производстве, они знали каждую мелочь.
  Интересовались каждым колесом.
  Трогали и проверяли каждую спицу из дерева, обстукивали молотком каждый металлический обод, осматривали оси и бронзовые втулки.
  Просили хозяина достать смазку, которая находилась в ведре позади каждого фургона, по остатку в ведре судили, не пропускает ли тот положенные интервалы.
  Когда заканчивали ужин, вышла луна, которая сегодня хорошо освещала все вокруг стоянки. В походе действовали два дозора, круглые сутки. Сейчас они только что сменились и ушли пешком в темноту ночи.
  Двух костров оказалось вполне достаточно для небольшого каравана. Их устраивали всегда на небольшом расстоянии, но не рядом. Примерно в двадцати футах друг от друга, чтобы одновременно и не мешать командам готовить, и после ужина собраться двум компаниям и больше. Чтобы разговаривать, не мешая друг другу. Почему так? У каждой - свои важные темя для обсуждения. В одной собирались женщины, во второй мужчины. Младшие дети больше бегали от одной группы к другой, но больше тянулись к матерям, а старшие всегда образовывали третью группу. Самую шумную. Там же гуляли и щенки, отдыхая от тряски в походе.
  Когда разговаривали все вместе, сообща, то подстилки устраивали между кострами.
  - Мистер Дэвид! - громко позвала молодежь, незаметно собравшаяся у костра, где сидели мужчины.
  - Мистер Дэвид, вы обещали рассказать нам еще... - затянула опять свое Магда, дочь оружейника, и полезла вперед, чтобы сесть ближе к костру, на самый край большой войлочной подстилки.
  - Ну так слушайте, молодые люди... - Сорокалетний мужчина не имел своих детей, но с удовольствием занимался с чужими. - Рассаживайтесь у костра, не стойте, это дело суеты не любит...
  - Что еще нужно сказать про луговых собачек? Самое интересное - это их норы, которые образуют целые городки под землей. Если в такую нору заползает гремучая змея, то зверьки стараются отгородить этот тоннель от остальных владений. Неиспользуемые собачками норы служат убежищем другим животным. Кроличьи совы выводят свое потомство в таких, заброшенных норах. Почему назвали "кроличьи", кто знает?
  - Они серые, как кролики..., - первым нарушил молчание семилетний Вилли Нойманн.
  Дэвид сначала собрался громко посмеяться, но потом видимо до него дошло, что этого делать нельзя. Он сразу убрал улыбку, стал серьезным, и продолжил:
  - Это небольшие совы с длинными ногами, и они передвигаются прыжками. Потом покажу их, при случае... Эти совы охотятся не только ночью, но и днем.
  - Кто их главный враг? - этот вопрос Дэвида остался без ответа.
  - Это черноногие хорьки, для которых луговые собачки - основная пища. Но хорьков трудно увидеть, они ночные хищники...
  - А койоты? - спросили почти одновременно Вернер и Вилли Норманн, самые маленькие дети в группе, и самые подвижные.
  - Койоты - их вторые враги. Они питаются не только луговыми собачками, но и другими мелкими грызунами. И еще чем покрупнее: барсуками; птицами; особенно бегающими - индейками; разной падалью.
  - Койоты - это луговые волки, и вы их видели неоднократно, молодые люди. А ночью они воют на луну, и пугают некоторых детей... - Тут он посмотрел на маленькую Катарину Циммерманн. Ей недавно исполнилось десять лет, и она очень пугалась этого воя в ночи. Что делается за полотном соседних фургонов, очень хорошо слышно ночью...
  - Внешне похожи на нашего Лиса, только крупнее. Они живут и охотятся стаями. Их отличают ум и хитрость. Живут недолго, около четырех лет, и образуют постоянные пары, между прочим...
  - А мы решили никогда не жениться, сэр! - заявили Гордон и Ирвин, малолетние сыновья Майкла и Сары Брэди, иммигрантов из Ирландии.
  - Ну и молодцы, что так решили..., - ответил им совершенно серьезно Дэвид, не нашел других слов. - Будете, как и я, до сорока лет жить одни... Только не передумайте!
  - А сейчас поздно, и вам пора расходиться по фургонам, - сказал проводник, сменив тон на официальный. Дэвид заметил, что взрослые собрались расходиться.
  Напоследок добавил:
  - Дальше к перевалу степь будет меняться, трава станет низкой, и охотиться будем на других животных.
  - Хорошо бы сэр, а то эти индейки уже так надоели! - заявила одиннадцатилетняя Магда, и другие дети ее дружно поддержали, заговорив все разом.
  - Не вам одним... - закончил беседу Дэвид и начал подниматься с подстилки, с трудом делая это на "затекших" ногах.
  По мере удаления каравана на запад Великая равнина стала изменять свой облик. Айвен все время ощущал еле заметный набор высоты. Справа далеко на севере поднимались невысокие холмы, да и по пути движения все больше стало небольших подъемов и спусков. Ровная как стол равнина с уходящей к горизонту высокой м густой травой стала другой. Мало того, что трава стала низкорослой, но на поверхности появились светлые участки без растительности, а кое-где и выходы скальных пород.
  Солнце днем палило и негде от него было спрятаться, кроме как под тентами фургонов, а ночью стало заметно холоднее.
  График движения стал такой - с раннего утра и до полудня старались пройти как можно больше, потом делали перерыв, чтобы пообедать и дать отдых животным. Во второй половине дня шли меньше и вечерний отдых получался длиннее. Особенно страдали в этом походе "совы", или те, кто вечером ложился поздно, и позже вставал, соответственно. Им особенно тяжело было вставать с первыми лучами солнца. Даже несмотря на то, что на ходу подремать в фургонах никто не запрещал.
  Пошел второй месяц путешествия, и мужчины грубо подсчитали, основываясь на самодельной карте проводника Дэвида, что в среднем в день получалось пройти 21 милю.
  Когда впереди показался очередной овраг, а в нем чистая вода, Дэвид с Августом сразу дали команду на дневную стоянку. Когда разгорелись костры, женщины быстро разогрели в трех котлах нечто похожее на соус, с остатками вчерашней индейки. На ночь ее хорошо присолили, чтобы не испортилась, и рано утром дежурные женщины заранее приготовили обед.
  - Кому добавки? - Строгая миссис Браун, как жена лидера каравана, зорко смотрела, все ли ладно за воображаемым столом, а мулатка Мэри щедро наливала кофе в протянутые кружки и посматривала на Дэвида влюбленными глазами. Проводник два дня назад сказал по секрету Айвену, что с окончанием похода заберет ее с собой, как приз.
  - С вашего позволения, леди и джентльмены, наш проводник делает объявление! Прошу..., - сказал Джеро, с некоторым усилием подставляя Мэри свою кружку, в то время как его взгляд все время соскальзывал ниже, на ее высокую грудь.
  - Скоро начнутся индейские территории, или территории, которые индейцы считают своими, - сделал вступление Дэвид. Все равно, что в гонг пробил.
  - К чему я сделал это вступление, мои друзья? Напомню, что первый известный маршрут, который ведет как в Орегон, так и в Калифорнию, но до определенной точки на карте, длиннее и сложнее, но значительно безопаснее. Выбранный нами путь значительно короче, ненамного труднее, он частично идет по ровному каменистому плато, но до и после перевала нужно опасаться нападений индейцев: осейджей, арапахо, шошонов, шайеннов, команчей, кайовов, апачей, сасквеханноков, могавков, ирокезов.
  - Что-то много разных племен по пути ты назвал..., - с сомнением высказался Пауль, Крюгер, худой в теле доктор из тринадцатого фургона.
  - Так стало в последние годы. Охотники за бобрами постепенно выдавили с севера много племен в эти края, и теперь они начали борьбу между собой - более сильные племена нападают на соседей и выгоняют всех с насиженного места. Или просто убивают всех - тут индейцы друг друга не щадят...
  - Так какое они имеют право трогать белых, если сами сюда пришли..., - вмешался Дуглас Маккинли, крепкий и жилистый муж из Ирландии.
  - Так они не будут разбираться. Это белые будут разбираться, суды устраивать, а у них все просто - увидят слабый караван, и нету каравана. И никто не узнает, куда он пропал... - Вставка в исполнении Джеро помогла всем отвлечься от мрачных раздумий.
  - Джентльмены! - прервал его Сэтору. - давайте про индейцев вечером, а сейчас я просил Дэвида сделать это вступление только для того, чтобы мы начали готовиться. И начнем сегодня. Прошу вас дальше со всей серьезностью послушать Джеро...
  - Да-да, начнем прямо сейчас, как только тронемся. Готовьте свои карабины, леди и джентльмены. Будем вспоминать стрельбу по мишеням, по сторонам каравана, но теперь на ходу. Как пообедаем и тронемся, все должны быть в фургонах, включая детей. Готовьте свое оружие...
  - Йо-хо-хо! Йоо-хо! - закричали от восторга сначала мальчишки ирландцы.
  - Ай-ди! Ай-ду! Ай-да-а-а-а-а! - за ними следом парни из Германии коротко пролаяли.
  - Да, молодые люди, вы тоже стреляете, вам повезло! Все сегодня стреляют только из карабинов. Потом добавим и револьверы, но только для взрослых...
  - Слушайте внимательно и запоминайте. Один раз ставлю задачу, потом мы с Айвеном уйдем вперед. И через некоторое время, как караван тронется в путь, по обеим сторонам тропы будут появляться мишени из кусков бумаги...
  - Причем, разного размера! - сразу пояснил Айвен.
  - Да! Именно разного. Все находятся в фургонах, никто не бегает. Тенты по бокам фургона немного подняты. Но совсем немного, вон, как на первых трех. Стреляют все мужчины, женщины, взрослые юноши и девушки. Перечислю их: Имхер, Ирвин, Адольф, Генрих, Гордон, и Нора.
  - А мы? Только Нору сказал..., - сразу закричали сестры Барбара и Мари Штерн. Шестнадцатилетняя Ханна промолчала.
  - Остальные в помощниках, с вашего позволения... - Сказал вежливо, но все мгновенно смолкли и приготовились слушать дальше.
  - Нору назвал только потому, что она хорошо обучена.
  И действительно, старшая названная сестра Айвена к началу похода стреляла из карабина не хуже четырнадцатилетнего Имхера, который был лучший среди юношей.
  - Слушайте меня дальше..., - вежливо попросил Джеро разволновавшуюся молодежь. - Повторю. Мы с Айвеном уйдем далеко вперед и будем расставлять куски бумаги среди травы, причем они будут разного размера. Вы будете следить по сторонам и после обнаружения цели стрелять.
  - Но не просто так стрелять, кто и когда захочет, - тут японец поднял указательный палец..., - а только вместе по команде старшего в фургоне. Как вы поделите стороны - поровну в каждом фургоне., или договоритесь между фургонами, что один стреляет на правую сторону, другой на левую - это пусть будет ваша инициатива. А уважаемые Сэтору и Дэвид будут идти недалеко сзади и собирать мишени. Стрелять только по сторонам, как учили секторы стрельбы из фургона. Ни в коем случае не вперед и назад...
  - Эй! Мистер..., - к группе подошел торговец Рольф Арсвельд размашистой и виляющей походкой. Он до сих пор забывал, как звать младшего японца, или не считал нужным запоминать. - Я бы не хотел...
  - Хорошо! Объяснять не нужно, мистер, - сразу перебил его Джеро. И так ясно всем, что скажет. - В вашем фургоне стреляет Том.
  И действительно, торговец отлынивал от занятий еще в поселке, посылая вместо себя молодого негра, и здесь пропадал, когда нужны были мужчины для работы сообща.
   - Если нет вопросов, то очень прошу собираться... - Японец сделал паузу и не дождавшись вопросов, быстро убежал в третий фургон, где были его вещи.
   Пока караван собирался в путь, переходил мелкую балку с ручьем и двинулся на запад, Джеро с Айвеном ушли далеко вперед и пропали из вида. Лошадей не взяли, чтобы было плохо видно, где они ставят мишени.
  Так и двигались впереди каравана, пока не кончился запас мишеней. Примерно через полчаса друзья услышали позади первые выстрелы...
  - Что скажешь? - Спросил Дэвид у старшего японца, когда они наконец собрали все мишени и встретились на тропе. Около получаса велась стрельба, а потом еще столько же они собирали мишени, идя вслед за караваном.
  - Сегодня я доволен, - отозвался японец. Самое главное - я услышал их дружную стрельбу. И они действительно стреляли по команде старшего, что радует. Приятно слуху... И еще больше радует, что в некоторых фургонах договорились, как предлагали. В четвертом и пятом фургонах одной стороной командовал Генрих, а второй - Питер. И так же сообща действовали ирландцы в одиннадцатом и двенадцатом. А еще по команде ирландцев стреляли Корнелиус и Грэг из десятого, и Том - слуга торговца, из последнего.
  - Еще пару раз так учимся, потом добавим револьверы, и ждем твоих индейцев, - позволил себе в конце немного вольности Сэтору.
  - Лучше не надо, мать их..., - коротко ответил проводник, позволив себе отклонения.
  - А куда мы денемся, - задумчиво произнес Сэтору. - Ты же сам говорил, что многие посчитают нас легкой добычей и не устоят. Потом добавил:
  - Мишени давай смотреть вечером, всем вместе. Надо похвалить людей. Ты же знаешь, что семь раз похвалить и один раз поругать - такое соотношение нужно. И расскажи нам побольше про индейцев. Вечером.
  - Давай лучше в воскресенье про индейцев, Сэтору-сан. Как раз дойдем до холмов.
  Остро пахнет потом животных, потому что лагерь сегодня разбит в низине среди холмов, где едва заметно течет ручей с чистой водой. И еще с прохладной - чувствуется близость гор. Коней, которые сегодня были в дозоре, расседлали, спутали им ноги и отпустили пастись, как обычно. Потому что ночью все равно они бесполезны. А волы давно пощипывают травку у русла ручья, выбирая нежнее. Пока по маршруту корма хватает всем.
  Все давно съели свою порцию каши с копченым мясом. Женщины решили расходовать запасы копченостей, поняв, что мясом общество обеспечено. Живот у Айвена перестал подавать признаки голода, и сейчас он с вожделением вдыхал ароматы хорошего чая, который только что заварили в котелках. Айвен сидел на своей шерстяной подстилке в окружении Норы и Дарины, а верный Лис прислонился сзади, грея бок у спины юноши. Довольный, что его не прогнали. По вечерам стало еще прохладнее, как это и должно быть в предгорьях внутри большого континента, далеко от океанов.
   До ужина путники суетились вокруг двух костров и радостно переговаривались, потому что движение второй месяц утомляло, и немного надоедало, хоть все и постепенно втянулись в ритм дороги. Не хватало общения, не хватало работы, у каждого своей, по ней тоже соскучились.
  Когда начали разливать чай по кружкам, дети взяли сухари и побежали в свой отдельный круг около второго костра, а взрослые начали рассаживаться у первого. Но не близко, так как одежда сразу получала запах от костров. Начались вечерние посиделки.
  - Джеро-сан! Ты обещал нам, слугам христианской церкви, рассказать о вашей религии на островах. Хотя кое-что и нам смертным известно, но очень интересно услышать от тебя...
  Отец Уильям не забыл обещанное японцем. Сейчас напомнил. Глядя на падре, его походную одежду, Айвен отметил, что никогда не видел, чтобы несло немытым телом от его самого, или гарью костров от его одежды. В этом отношении оба священника были очень требовательны к себе и старались показывать пример для окружающих. По поводу одежды Айвен должен был благодарить Морриган, которая вместе с дочками ухаживала за ним, за наставниками и святыми отцами.
  Взрослые у первого костра сразу притихли и стал устраиваться на земле, кто еще стоял. Как оказалось, левее на одной с ним подстилке пристроилась Ханна, а сразу за ней Барбара. Без всякого стеснения, под неодобрительными взглядами матерей - Эммы Штерн и Клары Мюллер. Барбара не могла скрыть от проницательных взглядов матерей свое явное недовольство от того, что Айвен уделял внимание Ханне, а не ей. Восемнадцатилетней мисс гормоны явно били в голову так, что девица теряла контроль над собой.
  Ханна вела себя спокойно и уверенно, будто не сомневалась в своем превосходстве. Юноша это было в новинку, и интересно было наблюдать за неприкрытым соперничеством двух женщин за мужчину.
  Все потихоньку переговаривались, ожидая начало беседы. Только две взрослые женщины были хмуры - мать Барбары, и мать Ханны. В их зажиточных семьях из земель Германии к браку дочерей относились серьезно. И поведению детей тем более. И сейчас обе смотрели на своих дочерей долгим, укоризненным взглядом, который не обещал ничего хорошего...
  - Не вижу препятствий, чтобы рассказать о нашей древней религии, - начал негромко Джеро, чтобы все притихли, потом продолжил громче:
  - Любая религия - это как огонь, выжигающий грех из души человека. "Синто" - так называется наша религия. Надо сказать, что синтоизм как религия сформировалась сама, без китайского влияния. Перечислю вам основные постулаты.
  - Жизнь присутствует везде...
  - Все обладает духом - человек, насекомое, вода, камень. То есть у любого материального предмета в мире есть душа, или "ками", как мы называем. Особенно выделю отношение к камню. Мы с Сэтору верим, что после смерти наши души заключатся в камень, который будет оберегать род....
  - Единение с природой у нас - высшая ценность...
  - Нет деления на плохое и хорошее. Две противоположные силы - Инь и Янь, существуют рядом и являются основой мироздания...
  - Это деление есть и в западной философии, друг мой, - заметил отец Салливан. - И только в борьбе этих сил есть развитие.
  - Но у вас процветает культура индивидуализма, ваше преподобие, - тут же возразил японец. - У японцев смысл жизни - быть полезным другим. "Икигаи" - то, что заставляет нас просыпаться каждое утро с радостью...
  - Я был в Японии, - добавил отец Уильям так, чтобы общий тон не перебить. - И могу подтвердить, что это совсем другая цивилизация. Другая философия, другая поэзия - все другое...
  - А мне очень нравятся стихи, которые слышу от Джеро, - заявила Морриган. Расскажи...
  - Могу, но вам это не понравится. Основные формы поэзии у нас, это "хойку" - трехстишие, и "танка" - пятистишие. Вот вам пример танка, возникшего у меня в голове совсем недавно:
  - С волнением подругу ожидаю,
   Как в ночь мне одному войти,
   И пусть роса покрыла,
   Босые ноги,
   Душа трепещет.
  На некоторое мгновение все замолчали. Айвен краем глаза посмотрел на Морриган. Взгляд, которым она наградила автора стихов, истолковать было не сложно.
  - А можешь показать пример трехстишия, прямо сейчас? - тут же попросил наставника Дэвид.
  - Трехстишие - это будет "хойку". Пожалуйста! - Джеро тут же, без всякой подготовки, выдал ему "хойку". Он просто по второму разу использовал только что придуманное "танка":
   - С волнением подругу ожидаю,
   Как в ночь мне одному войти,
   Душа трепещет...
  - Плохо понимаю... - Первой после недолгого молчания отозвалась о стихах Амалия Циммерманн. Поделилась впечатлением с присутствующими. Женщина мощной стати, величественная, по-германски правильная и целеустремленная, она совершенно не воспринимала эту восточную культуру.
  - Оставим эту поэзию японцам, моя дорогая, пойдем лучше в наш фургон, надо хорошо выспаться. - Йохан Циммерманн перед тем как сказать это, печально поднял глаза к небу. Человек добрый, он обожал свою жену, и старался не перечить ей без важной причины.
  - Да, дорогой, конечно... - Амалия неожиданно улыбнулась. Видно, чужая поэзия немного задела струны ее суровой души.
  Воздух диких земель с первых дней похода действовал на людей так, что после девяти часов всех взрослых и младшую детвору с появлением темноты тянуло ко сну, и только старшее поколение молодежи могло задержаться у костра, и то ненадолго. Только дежурные в дозоре ночью следили за лагерем и за животными. Причем, не ходили или стояли истуканами на виду, а сидели в секретах.
  
  Глава 8. Занятия в пути
  
  "... По мере продвижения к Скалистым горам травяной покров становится не столь пышным. Великие равнины постепенно переходят в низкотравные, с небольшим количеством осадков. Для них характерна почва, которая имеет бурый или красноватый оттенок.
   До прихода в регион белых переселенцев на Великих равнинах обитали огромные стада бизонов и антилоп-вилорогов. До XVII века Великие равнины оставались малонаселёнными, но затем на них начали проникать испанские колонисты из Мексики познакомившие местное население с лошадьми и домашними коровами.
  Миллионы европейцев пересекли Атлантику, чтобы жить в новой стране. Вместе с прибывшими ранее жителями они продолжали продвигаться на запад континента. Как первопроходцы, по мере продвижения к Тихому океану, они основывали фермы, города и колледжи. Большинство из этих новых колледжей были бедные, но туда мог поступить почти любой, кто имел для этого интерес и время.
  Из истории США.
  
  Время летело незаметно, дорога пролегала среди нескончаемых холмов. Пятна зеленой растительности постепенно начали сменяться обнаженными островками бурой почвы. Сегодня, 22 мая, низкие перистые облака медленно плыли на запад, обгоняя караван. Справа, на севере, от группы облаков к земле тянулись полосы дождя, но в остальной части небо было ясно. В этой местности небо и облака как будто стали ближе к поверхности земли.
  - Джентльмены! Прошу пеших идти у первого фургона и не отставать! - крикнул проводник с лошади после того, как солнце поднялось выше дальних холмов. Дело в том, что местность немного изменилась. Стала не такая ровная, как стол. Насколько хватало глаз. И по сторонам у переднего фургона несколько раз заметили убегающих в стороны индеек.
  - Можете стрелять из фургонов по птице! - крикнул назад Сэтору.
  - Только про секторы обстрела помните, не расстраивайте меня! - подхватил Джеро.
  Айвен с проводником сидел на скамье второго фургона, который сейчас шел первым номером, а оба пастора и несколько мужчин и женщин шло пешком по бокам от него. Все в светлых штанах. Услышав это команду, парень передал вожжи проводнику, слез и поймал пса, потом посадил его в фургон, от греха подальше. И строго указал ему голосом сидеть. Пес не возражал, и с удовольствием улегся на дно фургона сразу за скамьей.
  - ...Язык сасквеханноков я понимаю и немного говорю, - продолжил прерванный рассказ Дэвид, - он похож на язык ирокезских племен, который тоже знаю. Ирокезы, а еще арапахо, шошоны, пауни, сиу и команчи - особенно кровожадны.
  - Индейцы, как я читал, люди благородные, и когда нас увидят, ничего плохого не сделают. А еще я знаю, что они большие охотники до спиртного, "огненной воды". Пока все не выпьют - не успокоятся...
  Это сказал мистер Рольф, который услышал команды, прибежал в голову колонны и пошел рядом с Дэвидом и Айвеном тоже. Торговец не любил стрельбу и предпочел уйти в начало каравана. Скорее всего торговец начитался романов сэра Фенимора Купера, которые появились совсем недавно.
  - Вы верите в благородных дикарей? - воскликнул Дэвид. - Тут индейцы даже друг друга не щадят. А по отношению к белым они ведут себя как хищники, которые отведали человечьего мяса. И будут нападать всегда. Когда они сильнее, разумеется...
  - Вы витаете в облаках, сын мой, - как можно мягче произнес отец Уильям, шагая рядом с Салливаном. - Церкви известно, как индейцы жестоко расправляются с людьми, и не дай вам Господь попасть к ним в плен. Снятие скальпа с живого, поджаривание заживо под танцы вокруг, каннибализм... Сохранилось много записанных историй о пытках...
  - Да-да, - с готовностью подтвердил Джеро. - Если попадетесь им, вам могут отрезать гениталии, губы до самого подбородка, вырвать ногти, потом разрезать грудную клетку и достать сердце...
  - Когда разберутся, то ничего мне не сделают! - выкрикнул торговец и увеличил шаг, чтобы оторваться от компании чуть вперед.
  - Послушайте танка, которая появилась в моей голове в эту минуту, - предложил Джеро, и собравшись с мыслями, начал:
  - Стреляли в дикарей, умирали те в муках,
  Как в дверь, закрытую войти?
  Но сжалились люди - пустили несчастных,
  Вошли те к людям,
  Убили всех!
  - Иносказание твое великолепно, хотя и непривычно европейскому слуху, сын мой, - первым отозвался пастор Салливан. - Я вам вот что расскажу.
  - Как только началась торговля мехами, индейцы стали получать за них ружья, ножи и топоры. Потом они поняли, что с помощью нового для них оружия можно лучше воевать, и стали нападать на соседние племена. Потому что их занятием всегда были охота, собирательство и война. Добыть или отобрать...
  - У них нет духа созидания, как у белой и желтой рас, друг мой... Кроме того они начали убивать всех белых охотников за бобрами, - подключился к разговору отец Уильям. - Именно для защиты трапперов и переселенцев стали строить форты. После того, как бобров осталось мало на севере, трапперы стали осваивать Скалистые годы. Именно этот путь к Южному перевалу, по которому сейчас идем, ведет к новым местам охоты. Вот так, постепенно, индейские племена стали вытеснять из северо-восточной части Северной Америки...
  - Примерно в эти края, - вставил проводник.
  - Да. Так что у индейцев сейчас идет своя борьба - всех против всех. Более сильное племя нападает и выгоняет слабое с насиженного места. Или всех убивает - индейцы друг друга тоже не щадят.
  - Именно поэтому по Орегонской тропе сейчас нет больших племен, которые способны нападать на большие караваны, - опять добавил Дэвид.
  - Но на наш могут, прошу это учесть, - тут же вставил Сэтору. - Поэтому надо отнестись к защите с большой серьезностью. Впереди горы, где нужно двигаться только с конными дозорами впереди и сзади. Главное, чтобы нас не смогли застать врасплох, а дальше мы справимся.
  - И надо беречь животных... Без них нам смерть, - вставил Джеро. - Тогда придется тоже идти к ним и всех убивать, чтобы добыть новых.
  - Я постараюсь договориться с теми, кого я знаю, - добавил проводник, - но большой надежды на это нет. Слишком мал наш караван. Просто лакомый кусок...
  - Бах! Бах! - спутники в разговорах не заметили, как с задних фургонов прозвучали выстрелы из карабинов.
  - Мои мальчишки стреляют. Картечью, - заметил подошедший вперед, к их компании Майкл Брэди из одиннадцатого фургона. И слова его звучали гордо.
  Так и шли, разговаривая, слушая звуки выстрелов из фургонов. Дэвид с Айвеном сели на лошадей и ушли к заднему дозору. А потом, ко времени остановки на обед приехали со связкой тушек индеек у каждого.
  Через два дня поверхность земли на пути каравана опять стала белой от известняка, а справа стали приближаться три горы, зеленые снизу, на вершинах с выходами белых скальных пород. Деревья в степи пропали, и проводник планировал путь так, чтобы делать остановки у редких оврагов с ручьями.
  Айвен правил вторым фургоном в компании с Ханной Мюллер. Ханна постепенно, незаметно, обошла свою соперницу - более яркую и фигуристую девятнадцатилетнюю блондинку Барбару Штерн. Хотя та продолжала борьбу за внимание юноши.
  Парень был рад такому повороту, потому как Барбара вела себя, как похотливая кошка. А Ханна была серьезна, не стреляла глазками и не пыталась прилипнуть ненароком к юноше. С ней было интересно говорить.
  Святые отцы как всегда решили размяться и в это время шли вместе с Сэтору и Джеро недалеко впереди, чтобы дышать чистым воздухом, без пыли. Почва местами стала коричневая, и за караваном тянулись клубы темной пыли над тропой.
  Пока караван шел по известным тропам переселенцев в Орегон.
  - Смотри туда! - указал юноша в сторону далеких зеленых холмов справа от тропы. Там вдалеке паслось большое стадо бизонов, которое юноша сначала принял за отдельные низкорослые деревья.
  - На эти далекие темные точки? Это деревья? - Ханна даже встала со скамьи, пытаясь разглядеть получше эти многочисленные точки на северо-западе.
  Увидев их жесты, ближе к фургону переместились шестеро всадников во главе с проводником. Кроме Дэвида в седлах сидели Алоис Вольф, фермер, оружейник Генрих, Бруно Нойманн, фермер, и Дуглас Маккинли с сыном Имхером. Имхер в свои четырнадцать лет стал очень крепок, весь в отца, и быстро проявил себя как самый меткий стрелок из молодежи.
  Всем надоела индейка, и сегодня Дэвид объявил - начинаем охотиться на антилоп вилорогов, так как высокотравные прерии закончились.
  - "Раньше добыть их в степи, ровной как стол, не было шансов, - так он сказал накануне вечером. - У них отличное зрение и слух, а по бегу они вторые после леопарда, как говорят... Только теперь, когда дорога пойдет среди холмов, а потом и гор, у нас есть шанс подобраться к группе животных незаметно и сделать хороший выстрел. Осенью и зимой они собираются в огромные стада, а сейчас будут попадаться группы из нескольких самок и самцов, причем ведет группу самка..."
  - Сколько их там? - спросил Алоис, вглядываясь вдаль, и сам ответил: - пару сотен точно есть!
  - Это сколько мяса! - к левой стороне фургона приблизился торговец Рольф. Он редко шел пешком, предпочитая ехать в фургоне. Сейчас, видно, надоело, и он оставил править своего помощника, молодого негра Тома.
  - Белые не едят мясо бизона, мистер. Только индейцы...
  - Мы убиваем их из-за шкур, сэр! - торжественно заявил торговец Дэвиду, подняв указательный палец вверх.
  - Согласен. Но, пока животных много. Очень много. И их хватало всем - и индейцам, и белым. Сейчас их убивают около двухсот тысяч в год. И все ради шкур. На восточное побережье прибывает много повозок, набитых шкурами бизонов. Даже не могу сказать, насколько их хватит...
  - Только на нашу с вами жизнь, сын мой... - В разговор вмешался отец Уильям, который вместе пастором Салливаном замедлил шаг, чтобы оказаться рядом с фургоном слева, по другую сторону от всадников.
  - В Европе сейчас не лучшие времена, - продолжил он, - и спрос на бобровые меха уменьшился. Зато увеличился спрос на крепкие шкуры. Они нужны всем, а военным особенно. Не только мы, белые, но и индейцы стали убивать бизонов намного больше, чем им нужно для себя...
  - И не просто убивать, а еще отстреливают самок в возрасте от двух до пяти лет, ваше преподобие, - вмешался проводник, - из-за более мягких шкур...
  - Вот именно. До появления в Новом Свете испанцев индейцы жили в основном оседло, и бизон был для них редкой и не основной добычей. Все стало по-другому, когда у индейцев появились лошади и огнестрельное оружие, друг мой...
  - Теперь они стали добывать за день десяток и более животных, отче. Столько, сколько смогли ошкурить за день. И мясо брали - только лучшие куски...
  - За соленый язык бизона дают доллар, а за шкуру три с половиной доллара..., - опять вставил свое слово торговец.
  - А тонну мяса бросают на месте, - уточнил проводник.
  - А плотнику, например, нужно работать целый день, чтобы получить два доллара, - добавил ирландец Дуглас Маккинли с лошади.
  - Может поедем, посмотрим? - прервал эту беседу четырнадцатилетний Имхер. Парень обожал стрелять, и сейчас только это было на уме.
   - Скакать туда будешь полдня, и потом столько же возвращаться, - немного преувеличил проводник. - Мясо бизона нам не интересно. Оно очень жесткое и невкусное. Разве что, убьем молодого теленка...
  - Давайте..., тут же подхватил Имхер.
  - Давайте..., но лучше подождем другую дичь. Еще есть время до вечерней стоянки. Теперь надо искать вилорогов. Готовьте свое длинноствольное охотничье оружие и пули. Стрельба по вилорогам возможна только на дальних дистанциях. - Последние слова Дэвида были заглушены радостным криком Имхера.
  - В крайнем случае всегда добудем индейку, - добавил проводник без всякого энтузиазма. Мясо этой птицы успело надоесть всем, хотя добыча индейки большую роль в экономии продуктов, полностью обеспечивая путников мясом в пути.
   После полудня двигались еще три часа, когда увидели в низине ручей с чистой воды. Прямо поперек тропы в низине протекал небольшой ручей. Он прослеживался с севера на юг. По обе стороны вдоль ручья не было ни одного дерева. Только низкая трава, сочная и зеленая по его берегам. И вода прозрачная, первый раз за время пути наблюдали такое. Желание волов уйти с тропы к воде было настолько сильным, что решили не отказывать животным, и мужчины начали расставлять фургоны на стоянку.
   Дозорным охотиться не разрешалось, а стрелки с фургонов не могли добыть ничего, кроме индеек. Время от времени кто-то из верховых подъезжал к одному из фургонов и протягивал убитую птицу.
  Ощипывать, чтобы женщинам было не скучно. А ощипывать не обработанную кипятком птицу - занятие не из легких. Еще в час дня с фургонов закричали, что хватит.
  Айвен, вернувшись с Джеро с объезда вокруг лагеря, где они нашли два места для караулов. До ужина еще два часа, которые заранее было решено отдать занятиям начальной школы. Стараясь не шуметь, друзья осторожно оставили лошадей на Патрика и приблизились к ученикам сзади.
  Сегодня занятия проводил преподобный отец Уильям. Перед ним в первых рядах сидели все дети, включая самых старших девиц и юношей. Но и это не все. Позади детей на скамеечках сидели несколько женщин и мужчин, желающих повысить свои знания. Причем, разного цвета кожи. Заниматься захотели обе семьи ирландцев: Майкл и Сарра Брэди, Дуглас и Анна Маккинли. Еще из взрослых сидели: мулатка Мэри и молодой негр Том, слуга торговца.
  - "...Во время путешествия у нас будет работать начальная школа", - такое объявление сделал пастор перед отправлением каравана. - "Скажу основное. Школа будет совместной для мальчиков и девочек. У нас не будет расовых и возрастных ограничений", - пастор сказал это, чтобы сразу определить отклик семей, участвующих в походе. Никаких возражений не последовало.
  "...Обучение будет включать живое общение. Можно задавать вопросы по ходу урока, но подняв руку". - Так пастор определил стиль обучения.
  "...Основные предметы будут - чтение, письмо и арифметика. Интересно будет всем, а кто окажется подготовлен лучше, будет получать другие задания. Всем, кому интересно, мы с Уильямом дополнительно будем давать начальные знания по истории, географии, статистике, опытной физике, прикладной математике. Но после основных предметов".
  "И философии", - дополнение сделал отец Уильям.
  "А музыку, танцы, рисование?" - тут же последовал вопрос от шестнадцатилетней Мари Штерн.
  "Из того, что ты перечислила, только рисование возможно организовать, но при условии, что будет чем рисовать, и на чем..."
  "А закон Божий по воскресеньям, во время проповеди. Принимаем во внимание реальные условия..."
  Так что с предметами священники определились до выхода. Увидев издалека, что идут занятия, друзья тихо присели сзади и сбоку, и стали слушать. Шустрый Лис, который только что был вместе с юношей, бесцеремонно пробрался вперед и улегся между преподавателем и учениками. В переднем ряду, на всеобщем обозрении.
  - ...закончим урок на одной истории..., - с вдохновением вещал отец Уильям, стоя. Как понял юноша, сейчас занимались прикладными науками.
  - В 1811 году французский химик-технолог и фармацевт Бернар Куртуа открыл йод. Все знают, что такое йод?
  - Да! - за всех ответила Айне, самая умная и способная девочка, причем из ирландской семьи. - Он есть в морской воде, раствор йодина есть у Крюгера...
  - Все верно. Йод или йодин, как его называют в Европе. Продолжим...
  - У Куртуа был любимый кот, который во время обеда любил сидеть на плече хозяина. Ученый часто обедал в лаборатории. И вот в один из дней, во время обеда, кот прыгнул на пол, но попал на бутылки, стоявшие около лабораторного стола. В одной бутылке Куртуа приготовил для опыта взвесь из золы водорослей в этаноле...
  Тут священник увидел в глазах детей немой вопрос, и решил пояснить:
  - В этаноле или зерновом спирте. Так понятно? Хорошо... В другой бутыли находилась концентрированная серная кислота. Что же произошло дальше? - спросил отец Уильям и сам ответил, как актер - жестикулируя руками и выдавая кружева голосом:
  - Бутылки разбились и жидкости смешались! С пола стали подниматься клубы сине-фиолетового пара! Они оседали на окружающих предметах в виде мельчайших черно-фиолетовых кристалликов с металлическим блеском и едким запахом. Это и был новый химический элемент - йод. С 1820 года его используют в виде настойки для лечения ран...
  На этой высокой ноте Уильям решил закончить урок, почувствовав раздражающие запахи, переносимые по воздуху.
  - На этом закончим занятия, - предложил он слушателям, скосив глаза на два костра, где готовили кашу с солониной и стояли на огне четыре чайника. Опытный священник прекрасно видел, что теряет внимание учеников из-за запахов, идущих от костров. Вон, рыжий пес Айвена давно поднялся. Сел и тянул носом запахи, нетерпеливо дергая хвостом.
   После ужина у людей всегда появлялось свободное время до сна. Святые отцы видели, что люди нуждаются в общении. Общались, когда шли рядом с фургонами. Но в основном вечером, когда в беседах могли участвовать все.
  - Где ваш боевой пост по тревоге? - после окончания ужина раздался голос Сэтору. В ночном воздухе, звуки хорошо было слышно на всем освещенном пространстве. Обратился сразу ко всем путешественникам, собравшихся у двух костров. Не было только караульных.
  - Н-н-на борту фургона! - первым отозвался шустрый ирландец Имхер.
  - Верно. Винтовки, револьверы, холодное оружие, всегда должны находиться в полной готовности. Буду проверять это. Мы не ждем от вас обостренного слуха и зрения, особого чутья, позволяющего предугадать действия противника - этому нужно долго учиться. Но вы должны тренировать свою наблюдательность. Специально выделяю это качество, хотя вы все способны видеть благодаря глазам...
  - Выходит так, что мало просто видеть? - специально задал вопрос Айвен, хотя ему был известен ответ.
  - Именно. Наблюдательность - это не только способность видеть предметы вокруг, но и способность быстро думать, а точнее - обрабатывать информацию о том, что ты видишь. И быстро принимать решения. И самое главное - наблюдательность можно тренировать.
  - И как ее тренировать, милую? - спросил торговец Рольф, и хитро сощурился.
  - Я расскажу, если мне будет позволено, - вклинился в беседу Джеро. - Первый способ предназначен для младших, и он хорош в форме игры. Очень простой. Кладете несколько предметов, даете посмотреть на них молодому бойцу, затем закрываете их, и просите перечислить, что он видел.
  - Пробуйте эту игру каждый день, - обратился он к младшим, - а то потом я проверю, кто лучше всех...
  - А второй какой, Джеро-сан? - спросила мулатка Мэри. Молодая женщина сидела около Дэвида.
  - Второй проще. На дистанции от тридцати до пятидесяти ярдов от фургона нужно рассмотреть и запомнить, что увидели, а затем отвернуться и рассказать товарищу. Постепенно вы сможете запомнить мелкие предметы. А самые наблюдательные скоро смогут сказать о надломленных ветках, вытоптанной траве.
  - А из чего индейцы будут в нас стрелять? - вместе задали вопрос самые юные. Вернер и Вилли Нойманн.
  - Больше из луков. Могут кинуть копье. Но у них будут и старые однозарядные ружья, для нас антикварные, можно сказать. Которые заряжаются с дула. Порох и свинец они получают у торговцев.
  - Хочу добавить, - вмешался проводник. Когда французы воевали с англичанами, обе стороны давали индейцам деньги, порох и пули. За скальпы белых противников. Тогда и старые ружья у них появились. Но, слава Богу, пока у индейцев их мало.
  - И еще, скажу, что мы знаем из опыта стычек с индейцами. Хотя они заряжают свои старые ружья быстрее, чем за минуту, но стреляют не точно. Почему так? Они быстро засыпают в дуло порох, не отмеряя, затем сплевывают туда пулю, которую держат за щекой. Отсюда и результат. Больше стоит бояться их стрел...
  - Если мне будет позволено добавить, - тут не утерпел и Сэтору. - Длинноствольные ружья не приспособлены для боя верхом на лошади. Поэтому при атаке верхом они стреляют один раз. Дальше возьмут луки. А за минуту индеец может выпустить два десятка стрел. Стрелять будут с расстояния от пятидесяти ярдов и ближе. Самое главное в том, что они тоже думают, что мы выстрелим по разу, и все. Нас можно брать голыми руками....
  - Да, - подтвердил проводник. - Все индейцы от мала до велика имеют нож, на охоте, на войне, в хозяйстве. И учатся владеть им и не только с детства. Нам нельзя допустить рукопашной схватки. Для этого у нас есть револьверы. Надо, чтобы из револьверов стреляли в каждом фургоне.
  - Так и будет, - заверил его Джеро. - Имея такие револьверы, как у нас, вполне можно не допустить индейца близко. И все же, надо помнить, что в ближнем бою они будут иметь преимущество, как дети природы против детей цивилизации. Чтобы уравнять шансы и даже получить преимущество, надо... Что надо?
  - Рогатина! - первым отреагировал тринадцатилетний Адольф Вольф.
  - Конечно рогатина..., ответ правильный. У вас для обороны в фургонах в контакте есть два предмета. Первый - это большой нож - "Боуи", который иногда не хуже пистолета...
  Тут японец как фокусник вытащил сзади из-под куска брезента огромный тесак размером с римский гладиус, но с гардой, защищающей пальцы с двух сторон. Это был личный нож японца, но Генрих заранее позаботился о том, чтобы он имелся в каждом фургоне. Этот нож стал популярным в Америке, но изготавливался только на заказ. Взрослые мужчины осваивали приемы работы с этим ножом и еще с рогатиной перед выходом из Джефферсон-Сити.
  С детьми решили начать заниматься более серьезно только вчера, для этого есть макеты ножа из дерева. Вместо рогатины учились с палками. Высказывались опасения насчет детей, но они оказались совершенно напрасными. Первые пробы еще в поселке показали, что дети осваивали показанное им "на лету". Нож подошел для немногих, а рогатина пришлась в пору всем без исключения. Девочки тоже хотели заниматься, все они понимали важность обороны не с голыми руками. С ними Айвен и Джеро осваивали набор простейших приемов.
   - Второе, что у вас есть в каждом фургоне! - он опять медленно вытащил из-под брезента короткое копье, с двусторонним клинком в чехле, примотанным к рукоятке кожаной обмоткой. - Вот вам и дротик, и меч одновременно.
  Продолжая в духе представления, Джеро сделал несколько мягких шагов в сторону, на свободное пространство, и ловко покрутил клинок. Потом сделал серию молниеносных выпадов, едва заметных глазу.
  Народ не удивился, потому что успел не только познакомиться с холодным оружием перед путешествием, но и поупражняться в пути. А юноши постарше получали удовольствие в тренировках. Взрослые сидели, внимательно слушали, старались успокоить младших детей. Все это было понятно, но послушать Джеро всегда интересно.
   - Скажу вам, - сказал Сэтору, - что наш опыт участия в стычках с индейцами показал, что сабли военным не понадобились, когда появились многозарядные револьверы. Поэтому основную часть времени будем продолжать тренироваться с ними. Чтобы индейцы закончились быстрее, чем они смогут добраться до вас, леди и джентльмены...
   - Бой - это как музыка, которую играет оркестр, - серьезно сказал Сэтору после того, как Джеро сказал все, что хотел сегодня.
   - Успех зависит от каждого, кто в игре, и наоборот. Позвольте мне таким сравнением закончить этот разговор сегодня.
  Этой ночью Айвен никуда не отлучался и после своего дежурства в дозоре лег спать. Сегодня 26 мая, четверг. Закончился тридцать девятый день с начала путешествия. День выдался хлопотный, так что все быстро разбрелись по фургонам. Днем было жарко, и только легкий ветерок и тенты фургонов спасали от нее. Что же будет в июне? После встречи с бандитами у реки юноша ни разу не ощутил ни малейшего присутствия человека. Вокруг него на много-много миль слышал только пение птиц днем и ощущал возню мелких животных, а ночью - жизнь мелких и крупных хищников.
  Обоняние же во время движения сильно притуплялось. Запах конского пота или запах от идущих впереди волов в упряжке отбивал все другие ароматы, как крепкий табак.
  Караваны в этом году в Орегон ходили. Может быть, и шел где-то вдали большой караван с переселенцами, но далеко, миль за сто, не менее.
  
  Глава 9. Грин Ривер
  
  В 19 веке владения нового государства - Соединенных Штатов Америки раздвинулись до Скалистых гор. Оказалось, что там тоже водятся бобры, которых почти полностью уничтожили в Канаде. Молодое государство нуждалось в деньгах, и потому в Вашингтоне решили направить многочисленные экспедиции в горы за мехами.
  В 1812 году экспедиция Тихоокеанской меховой компании под руководством Роберта Стюарта обнаружила перевал в Скалистых горах на юго-западе Вайоминга, получивший имя "Южный проход" (Саут-Пасс, "Южный перевал") Позднее первопроходец и охотник Джим Бриджер обнаружил на территории Вайоминга еще один удобный перевал в Скалистых горах, который позднее назвали его именем.
  В 1820-1830-е годы началось активное переселение с территории восточных штатов вытесняемых оттуда индейских племён. Эти народы начали конкурировать за место в прерии с ранее обитавшими там. Еще не пришло то время, когда по тропе стали двигаться огромные караваны, которые вытягивались на милю.
  Порой фургоны вели в две линии, чтобы при нападении индейцев можно было быстро встать кругом. Только большая численность группы удерживала переселенцев от нападения..."
  Из истории США.
  
  ------------------------------
   "Сын, пришло время принимать решение..." - По серьезному лицу мужчины в сером комбинезоне Айвену было понятно, о чем пойдет речь.
  "Пришло время тебе отправляться в академию. Твои предки, сын, всегда были военными. Докажи делом, что ты способен продолжить наш славный род. Чтобы в тебе полностью открылись наши родовые способности.
  "...Постарайся после окончания учебы жениться, чтобы родить мне внуков. Очень постарайся, сынок...", - с этими словами отец сгреб юношу в охапку, чтобы не показать, что глаза его увлажнились.
  ----------------------------
  На этом месте Айвен собрался ответить, открыл рот, и..., в следующий миг все это исчезло. Это опять происходит с ним во сне. С малых лет снятся сны на одну и ту же тему, в которых он говорит на другом языке. Языке Империи. Парень давно понял, что все его навыки и умения - все это из какой-то другой жизни. Далекой прошлой жизни, где это было нормальным. В том смысле, что делаешь интуитивно и мышцы действуют сами, получая сигналы из мозга. А ведь знал, что достигнуть такого уровня, какой он показывал, нужны долгие тренировки, что и всей жизни не хватит. А у него все получалось, и легко. Наставники сначала удивлялись, потом поражались все больше, а потом перестали.
  И сам юноша постепенно привык и стал воспринимать свои необычные способности как должное. Значит, Господу так было угодно.
  После дежурства, которое закончилось в полночь, он вытянулся на дне фургона и мгновенно заснул, сбрасывая усталость, накопившуюся за день. А сейчас открыл глаза и увидел светлеющее небо в проеме тента фургона.
  Через минуту Дарина, младшая дочка Морриган, зашевелилась под правым боком и повернулась к стенке, натягивая на себя одеяло. Потом обернулась, почувствовав сопротивление одеяла.
  - Ой, когда ты пришел? - задала нелепый вопрос, моргая глазами после сна. На ее чуть распухшем лице выдавились две морщины от складок одеяла.
  - Поспи еще. А я пошел на выход, - парень провел пальцем по морщинам на ее лице, пытаясь их разгладить, закончил это, нажав легонько на кончик ее носа. Потом осторожно начал выбираться из фургона, захватив пояс с оружием.
  Еще пять дней прошло в монотонном движении по Великой равнине. Никто на них не нападал, никто не встретился. Караван углублялся в высокие равнины, шел среди бескрайних просторов с низкой бурой травой, огибая невысокие пологие возвышенности с лысыми, не заросшими травой участками. Радовались каждой впадине, где встречался кустарник и бугорки высокой травы. В таких местах удавалось добыть индеек на еду.
  Развлекали себя стрельбой, высматривая шустрых птиц в густой траве по сторонам, которую и охотой назвать нельзя. Но пользы от постоянной работы с оружием для участников путешествия было много. Развлекались разговорами на ходу, для чего любому нужно было присоединиться к шагающим у первого фургона. Дети с удовольствием занимались с пасторами по школьной программе, и даже более. Уильям и Салливан много беседовали с Айвеном без посторонних ушей. Пятеро щенков с каждым днем увеличивали свои круги, когда исследовали окружающее пространство рядом с подстилкой, куда их приносили дети на стоянке.
   Проводник уверенно вел караван в одном направлении. На пятый день пути Дэвид объявил, что они на подходе к реке Север-Платт. Шел к закату сорок четвертый день пути. За обедом Айвен по просьбе старших сообщил, что заканчивался сорок четвертый день путешествия. Сегодня, 31 мая, закончилась календарная весна. Все, что касалось расчетов дат, предпочитали спрашивать у юноши, который держал все в памяти и мог мгновенно вычислять. Кроме него дети каждый вечер делали зарубки на левой стороне фургона оружейного мастера, по предложению умной и начитанной Айне.
  - Через реку нужно будет искать брод. Он должен быть справа, немного севернее. Там русло реки разделяется вокруг небольшого островка, шире и более мелкое. - Сообщил проводник, когда он с Айвеном в роли передних дозорных увидели впереди реку.
  Действительно, искать брод долго не пришлось, так как ближе к реке нашлась слабо заметная тропа, проторенная всадниками и животными. Свернули к этому месту.
  Эта река была чище тех, что путники встречали раньше. Волы сразу потянули морды к воде. Когда начали переходить в назначенном месте, волы переднего фургона проявили неуверенность. Августу пришлось встать и отдать поводья жене, чтобы идти через реку впереди животных. Это придало им уверенность, и через три минуты первая упряжка вышла на противоположный берег. Вскоре все фургоны перебрались на тот берег, не отвлекаясь на красоты местности, так что животные только немного искупали свои животы.
  Как только перешли через реку, объявили привал. Мужчины быстро распрягли волов, лошадям спутали ноги, и отпустили всех пастись. Женщины расположились у ручья, наподобие енотов-полоскунов. Дежурные уже присмотрели места для костров и начали тащить туда заранее заготовленные дрова.
  - Как низко вода упала! - проговорил Сэтору, глядя на растения у воды. Они с Айвеном взялись сопровождать нескольких мужчин с детьми, которые решили устроить рыбалку. Пошли оружейник Генрих Тиль с одиннадцатилетней Магдой, Бруно Вернер с двумя маленькими сыновьями, Ральф Мюллер с шестнадцатилетней дочерью Ханной и Питер Штерн, обожавший рыбалку. Само собой, с ними увязались и две великовозрастные дочери Штерна - Мари и старшая, Барбара, которая первая увидела, что пойдет Айвен.
  - Совсем обмелела река, - согласился Генрих, который был самым заядлым рыболовом в поселке. Два раза у него появлялась возможность половить рыбу в походе, и оба были успешными. С ним обычно ходили кто-либо из свободных мужчин и дети. Он сегодня хотел закинуть донки на сома, но пока не видел подходящего места. Нужно было поискать ниже брода.
  - Пожалуйста, вы ловите, но в пределах видимости лагеря, а мы с Айвеном пойдем, посмотрим вокруг, - равнодушно отозвался Сэтору на предложение немного спуститься вниз по течению. Он любил только морскую рыбалку. За отсутствием такой возможности в поселке он мечтал, как окажется на побережье Тихого океана, о чем не раз говорил юноше.
  Сейчас они с Айвеном шли только в качестве охраны.
  Как только место было найдено, юноша с наставником покинули группу и скрылись в кустах. Зверья по пути повстречали много, но мелкого и непуганого, что было неудивительно для этих пустых мест на Великой равнине. Из тех, кто покрупнее, например, койоты, придут к лагерю ближе к полночи. Но те стараются не показываться на глаза, так как познакомились с человеком.
  Айвен оставил Сэтору, который нашел высокое место и высказал желание побыть в одиночестве, и тихо пошел назад к рыбакам стараясь не обнаруживать т себя.
  Но не дошел немного, остановился в кустах.
  Недалеко от него на поваленном стволе, на каменистом берегу у русла реки сидели рядом Ханна Мюллер и Барбара Штерн, последняя самая взрослая из девиц в походе и самая лютая его воздыхательница.
  Сидели и спокойно разговаривали.
  Сказать, что юноша был удивлен, значит, ничего не сказать. Он в первый раз увидел такое - две девицы, причем соперницы, мирно разговаривают друг с другом. Ведь восемнадцатилетняя Барбара не давала проходу юноше еще в поселке, но в последнее время немного отстала, и по двум причинам. Первая - это давление ее строгой матери. Вторая - девушка не могла не почувствовать, что парень к ней равнодушен, и в последнее время в походе проявляет интерес к Ханне. Не интерес, а расположение, если выразиться точнее. Вечерние прогулки Ханны с Айвеном не остались незамеченными ни для кого. Особенно была подозрительна мать Ханны, у которой еще более строгие традиционные взгляды на брак, строже парень не встречал.
  Никаких порочащих связей до свадьбы не может быть, и не должно быть. Примерно так.
  Отец Салливан только за последнюю неделю два раза мягко поинтересовался у Айвена по поводу его прогулок с Ханной в темное время. Правда - прогулок не долгих. И оба раза Айвен с чистым сердцем успокоил пастора. Девушка невинна. Для священника этого было достаточно, но не сняло всех подозрений строгой матери, хотя пастор беседовал и с ней, и уверял ее в правдивости юноши.
  - ...ты ведь сама перестала подходить к нему, - тихо говорила Ханна спокойным голосом. - Вроде вы не ссорились...
  - Не ссорились, и не мирились! Он всегда равнодушен ко мне, как будто с бревном разговаривает. Даже, когда касаюсь его...
  - И что ты думаешь делать дальше? - спросила Ханна. Хотя девицы сидели к нему спиной, он ощутил удовлетворение Ханны от последних слов Барбары. По ее спине, ставшей расслабленной спине после ответа Барбары.
  - Да пошел он! И мама говорит, что он мне совсем не пара. Голодранец, хоть и умный. Говорит, что он меня не стоит, и вообще рисковый по жизни... С таким наплачешься...
  - А тебе он зачем? Что, я не вижу, как выходите гулять вечером? - прибавила Барбара, и встала с поваленного ствола.
  - Чтобы не поехать крышей, дорогая! Тебе не понять, - заявила ей Ханна. - Он хоть и бедный, но голова у него варит. С ним интересно. Простой - а ест вилкой и ножом, между прочим. И правильно говорит.
  Ханна произнесла это более громко, но не закончила на этом.
  - Это просто охота, дорогая, а я обожаю охоту. И я понимаю не хуже тебя, что он рисковый парень и его ждет скорее судьба военного, а не почтенного гражданина нашего круга. И моя мама тоже предупреждает, что он мне не пара. Но. Я не собираюсь его отпускать. Пока... - Ханна тоже встала.
  Обе подошли к воде, опустили руки в прозрачную воду, провели по своим шикарным волосам, потом направились в сторону рыбаков.
  - "Очень было интересно", - подумал парень. Это он хорошо задержался, и вовремя. Узнал много нового о неизведанной женской душе. В отличие от Барбары, которая считала себя роковой, неотразимой красоткой, Ханна вела себя прямо противоположно. Хорошо сложена, и с шикарными каштановыми волосами, красиво очерченными губами, немного вздернутым носиком, она совсем немного проигрывала Барбаре.
  А в уме, так и выигрывала, по мнению парня.
  В отношениях с Айвеном она не лезла напролом. Старалась больше слушать, а не говорить сама. Воспитанная в благополучной семье преуспевающих немецких поселенцев она хорошо понимала, что в придачу к внешним данным девственность - это хороший товар. И что особенно понравилось Айвену - Ханна не врала и очерчивала прямо границу их отношений и своих интересов. И не делала никаких намеков на будущее. Хоть между девушками не было никакой явной гонки, Ханна уверенно завоевала благосклонность интересного ей самца.
  Попятившись назад, парень спокойно вышел из прибрежного кустарника немного в другом месте и подошел к воде. Тоже плеснул на лицо прозрачной и прохладной водички и протер лицо. Вроде как разговоры смыл, и успокоился. Барбара и Ханна уже находилась сзади рыбаков, и глянули подходящего Айвена. Что-то друг другу говорили. Обе улыбались. На лице Барбары отчетливо мелькнуло раздражение, когда она резко повернулась и пошла в сторону лагеря.
  "Ну и хорошо, что они поговорили. Так будет лучше", - подумал юноша и предложил Ханне вернуться в лагерь вместе. Парень посчитал необходимым не упускать Барбару из глаз, пока она не придет к лагерю, который сейчас находился вне зоны видимости. Чтобы исключить любые неожиданности, которые могут исходить как от нее, так и от окружающего их Фронтира.
  От всего пережитого парня "пробило" на голод.
  Сэтору наверняка будет держать под контролем рыбаков до тех пор, пока они не вернутся в лагерь. Как хороший ученик своих наставников - японцев Айвен уяснил, что выживают те, кто всегда насторожен и собран.
  В монотонном движении каравана прошли еще восемь дней. Дорога в этой низкотравной части прерий была отчетливо видна, немного петляя вместе с тропой среди холмов. Видно, что шли животные, в некоторых местах на открытом грунте виднелись следы фургонов. Но горизонт был пуст.
  Целую неделю радовались хорошей погоде без жары и яркого солнца, но и без дождей. Стараясь пройти как можно больше пути до начала предгорий, делали короткие остановки на обед из сухарей и вяленого мяса, и снова в путь до самого вечера. Народ еще больше втянулся в походный ритм, и часто можно наблюдать, как взрослые и дети неторопливо шли рядом с повозками, подстраиваясь под медленный шаг быков.
  Два раза японцы устраивали стрельбы из всех видов оружия, чтобы довести людей до автоматизма в действиях. Один раз - на ходу, но стреляли не по заранее установленным мишеням, а по мешку с травой, который волокли на длинной веревке, привязанной к седлу, Айвен с Джеро. То справа, то слева от каравана. Каждый из них волок мешок, то немного отставая к хвосту каравана, то наоборот, ускоряясь.
  Кобыле Айвена очень нравилось так скакать, под звуки выстрелов. Хильда оказалась приученной к стрельбе и только поводила ушами при пальбе. А пса пришлось привязать ко второму фургону на это время.
  Из фургонов азартно палили из всего оружия. Сэтору так и сказал - "палите из всего, что есть в фургоне". Заодно проверил, у всех ли под рукой очки. Их имел каждый стрелок в походе. Мужчинам они стали не нужны, когда сумели убедиться, что их длинноствольное оружие не дает опасных искр. Женщинам оказалось полезным. В очках они перестали инстинктивно отворачиваться или прикрывать глаза при выстреле.
  Заодно и проверили животных - как они будут реагировать на выстрелы. Если при первой тренировке возницам приходилось вмешиваться, то в последний раз быки только иногда двигали ушами.
  Последнюю тренировку провели на восьмой день, на вечерней стоянке. Сразу после остановки Август объявил, что сегодня, 12 июня, прошло уже пятьдесят пять дней с выхода каравана.
  Эту тренировку проводили до ужина, на голодный желудок. Весь народ стоял в линию перед расстеленными войлочными подстилками, на котором лежало оружие, потом, по команде Джеро, брал его и палил. А Сэтору ходил сзади и следил за действиями стрелков своими карими глазами, цепкими и умными. И его взгляд замечал малейшую оплошность.
  - Запомните, леди и джентльмены, - говорил Сэтору по окончании стрельб. - У нас на родине говорят, что каждый носит оружие в своей голове. Это называется - вера в себя. Которая в свою очередь дает вам уверенность в своих силах...
  Айвен слушал высокую речь наставника и думал о том, как ему, оказавшемуся без родителей, повезло в жизни. Вдвойне повезло - еще приобрел двух названных сестер, Нору и Дарину, которые сейчас стояли рядом и слушали наставника, вцепившись в руки юноши с двух сторон так, что и не оторвать.
  После ужина посидели часок всем обществом, болтая обо всем помаленьку, потом взрослые разошлись по своим фургонам. Дорога превратила группу переселенцев в спаянный коллектив.
  - Айвен, хочу немного прогуляться..., на эту горку! - заявила юноше после ужина Ханна, мотнув головой куда-то в сторону. В ее голосе парень уловил немного необычную решительность, которая немного пугала. Но подумав, прокрутив три секунды это дело в голове, решил согласиться на прогулку.
  Ханна сбегала к своему фургону, чтобы предупредить родителей, и сразу вернулась. Парень со своего места заметил задумчивый взгляд Клары Мюллер, ее матери. Когда она смотрела вслед дочери. Когда она перевела взгляд на парня, прочитать его было несложно - это было молчаливое предупреждение.
  "Могу дать честное слово", - это она могла прочесть по ответному чистому и незамутненному взгляду юноши.
  Обогнув по дуге полотно женского туалета, который устанавливался на каждой стоянке, молодые люди медленно пошли по низкой сухой траве вверх, поднимаясь на холм. На его вершине остановились среди скальных обломков, торчавших среди травы. Оказались за пределами видимости дозоров, которые расположились в секретах впереди и сзади по тропе движения.
  Солнце почти скрылось за вершинами гор на западе, куда двигался их караван, и сразу стало прохладнее.
  Через пять минут наступила темнота, которая сразу скрыла их, стоявших на небольшой вершине, от посторонних глаз. И Айвен почувствовал, как Ханна сделала шаг назад и осторожно обняла его сзади, положив обе руки ему на низ живота.
  - Ханна, что ты творишь? - осторожно сказал юноша, понимая, какую силу воли ему надо проявить сейчас, чтобы потом не краснеть перед ее родителями, если не гораздо хуже.
  - Здесь нас не побеспокоят, сэр..., - ответила девица и медленно повела руку ниже, сначала под ремень, потом вернулась, чтобы его ослабить. - Не волнуйтесь! Моя честь и ваша репутация не пострадает.
  "Ну, что теперь? Девчонка сама напросилась, если я правильно понял...", - Айвен замер, так как его естество сразу приняло боевое положение.
  Мужское достоинство парня давно поднимало одеяло по утрам так, что было неловко перед дочками Морриган. Хотя они деликатно старались не замечать. И холодная вода по вечерам и по утрам уже не помогала. Только интенсивной тренировкой можно было чуть ослабить это явление. Когда вымотаешься так, что без сил ложишься и засыпаешь.
  - Э-э-эх! - только и осталось глухо произнести парню, когда Ханна мягко опустилась на оба колена, немного расставив ноги. Да еще подумать - когда девчонка успела снять свободные штаны и блузку, которые носила на марше, и одеть легкое платье? Ведь точно заранее готовилась, такое безобразие учинить...
  Быстро мелькнула мысль, что не будет стыдно за себя, так как успел полностью помыть тело после стрельб, перед ужином.
  Через какой-то миг Ханна не без усилий, полностью освободила его флейту и впилась в нее. Тут у юноши вообще все вылетело из головы, остались только его ощущения. До состояния полного удовлетворения его довели не сразу, так как девушка явно делала это в первый раз, и училась на ходу. Когда для него все закончилось, и он немного пришел в себя, увидел, что Ханна продолжает двигаться, причем одной рукой держа его флейту, а другую руку засунув себе между ног. Вскоре парень явно понял, что девчонка делает, когда и она дошла до высшей точки удовлетворения.
  Отпустила его не сразу. Как будто боялась потерять равновесие, пока не пришла в себя.
  - Ну ты даешь... - Айвен не нашел больше, что сказать, и не сумел скрыть удивление.
  - Ну как? - произнесла она немного томным охрипшим голосом.
  - Божественно! - у юноши не оказалось больше слов.
  - Ты думаешь, что я похотливая дура? Совсем нет! После переселения я с отличием закончила школу и думала дальше учиться. Планов побыстрее выскочить замуж у меня нет. Добавь к этому моих строгих родителей, которые не переживут, если я опозорю их род до брака. В их понимании брак - это слишком серьезное дело, чтобы дети решали без родителей, и тем более, руководствовались чувствами любви.
  - А тут еще эти две здоровые дылды вокруг тебя вьются! - чуть не выкрикнула. - Так что это неплохое решение, поверь мне...
  - Верю, Ханна... Ты не только красива, но и умна. И можешь рассчитывать на мое полное покровительство. Только что старшим будем говорить...
  - Подумай сам, что скажешь своим, ты умный. А маме я смогу объяснить, все равно она почувствует... Бывает, я только зайду в дом, а она уже говорит, что со мной не так, или что я плохо сделала. Только по лицу такого не понять...
  - Хорошо. Давай еще посидим немного, чтобы остыть, а потом спустимся к лагерю.
  Парень понимал, что если пойти сразу, то их выдаст эмоциональное состояние. Нужно хорошо остыть, успокоиться, настроить себя на серьезный лад.
  Успокоиться полностью толком не получилось, хотя старались оба. Посидели минут десять, заглушив все чувства разговором на отвлеченную тему, потом осторожно спустились и вошли в лагерь, махнув дозору. Айвен дождался, когда Ханна скрылась из виду в своем фургоне, взял свободную подстилку, одеяло, и полез спать под фургон, где сегодня устроился младший наставник. В фургон к названным сестричкам не полез. Чувствовал себя немного виноватым.
  Прошли еще два дня, однообразно. Вокруг не было ни души. Караван монотонно двигался среди невысоких холмов, немного петляя вместе с тропой, которая была здесь отчетливо видна. Здесь шли животные, виднелись следы колес. Когда день пошел к завершению, и граница тени от фургонов справа достигла определенной длины, Дэвид и Сэтору стали искать подходящее место для стоянки. После обеда шли меньше, чем с утра. Давали сигнал к остановке самое позднее в пять часов. Отдых и восстановление сил к следующему дню Сэтору считал не менее важным, чем сам путь.
  Айвен медленно ехал в седле, прислушиваясь к звукам. Не было нужды держать поводья, его серая кобыла Хильда шла сама правильно. Пошла пересеченная местность, холмы справа и слева увеличивались, появлялись обломки скал, и юноша нагружал свое сознание прослушиванием окружающего пространства. Это требовало напряжения, да еще в ночь ему выпадало дежурство в дозоре.
  "Может Ханна придет, чтобы его скрасить...", - промелькнула мысль. Два дня походящего случая увидеться с ней наедине не представилось.
  "Неужели ты там можешь что-то видеть ночью?" - вчера спросили его сыновья Майкла Брэди, подойдя к нему на марше. Парни что-то горячо обсуждали. Занятия по опытной физике с отцом Уильямом давали много пищи для пытливых умов.
  "Почти как вы днем, парни. Как вы думаете, могу я без этого попадать по цели в темноте?" - выкатил им очевидное доказательство. Недавно детвора просила Айвена продемонстрировать это умение, и тот, испросив согласие наставников, продемонстрировал это. Насколько сильно они были удивлены, настолько быстро все забыли на следующий день.
  Проблем с водой пока караван не ощущал. Небольшая река петляла в стороне и караван то приближался к ней, то отходил. Увидев походящее место, старшие по предложению Дэвида повернули к нему головную упряжку.
  После ужина, когда солнце ушло за горизонт и быстро стемнело, святые отцы попросили Морриган подогреть чай и присели в стороне поговорить с Айвеном.
  - Нам надо поговорить, сын мой, - произнес пастор Салливан, и осторожно откусил кусочек от сухаря, который держал двумя пальцами.
  А потом также осторожно отхлебнул горячий чай из своей кружки, не отрывая взгляд от Айвена в свете костра.
  Свет от костра хорош в ограниченном пространстве, а дальше все погружалось в черноту.
  - Да, надо поговорить, - повторил за ним падре, как эхо в горной долине. Оба священника были неразлучны в походе.
  - Ты наверняка хочешь облегчить свою душу исповедью, возможно покаяться. Ведь признание своих грехов перед Богом облегчает душу, и в покаянии мы умираем для греха и воскресаем для святости, - негромко добавил отец Уильям.
  "Вот он этот миг, он настал...", - подумал Айвен. От разговора не отвертеться. От этой парочки ничего нельзя скрыть, хотя они вряд ли могли слышать и видеть разговор, который вела днем Клара Мюллер с дочерью в своем фургоне. Причем Ральфа, отца Ханны, отослала вперед, прогуляться. Сначала мать вела себя очень нервно, но после длительной беседы с дочерью стала спокойной и задумчивой. Примечательно, что голос мать не превысила не разу. Айвен тоже не слышал, но по обрывкам понял, о чем идет речь.
  - Никогда не слышал про исповедь в присутствии двух священников, - Айвен решил немного поупрямиться, сбить с темы.
  - Все когда-то случается в первый раз, сын мой. Мы тебе не чужие. Нам можно, - произнес за двоих отец Салливан, потом прибавил:
  - Пойдем в наш фургон. Кстати, он и твой одновременно, хотя ты спишь в третьем... Дэвида нет, никто не помешает.
  Тут из темноты появился Лис, подошел к юноше и положил свою рыжую морду на руку юноши, требуя ласки. Пес почувствовал, что его хозяина сейчас будут ругать, и решил поддержать: "независимо от того, что ты там сделал, хозяин, я всегда с тобой".
  Пару раз погладив его по голове, парень поднялся первым и направился к фургону.
  Сели. Отец Салливан не стал разжигать масляную лампу, висевшую у потолка. Вместо этого зажег восковую свечу и поставил ее в низкий подсвечник из меди.
   - Ничто не может остаться незамеченным, особенно в таких маленьких общинах, как у нас сейчас, сын мой. - такое вступление сделал пастор Салливан.
  - Мы все понимаем, сын мой, - поддержал товарища отец Уильям, - в молодости теряют голову, но мы очень волнуемся за тебя. Скажу больше, мы возлагаем на тебя большие планы...
  - Девочка из строгой семьи, - вторил ему Салливан, - и потерять девственность до свадьбы для нее - это где-то на грани катастрофы. А ну как тебя заставят жениться?
  - Мы видим твое будущее иначе, - опять взял слово отец Уильям. - У тебя душа воина, но не мудреца, хотя и знаешь много. Но эти способности, как мы поняли, даны тебе свыше, от рождения. Но, для раскрытия способностей необходимо обучение. В Калифорнии мы поговорим об этом подробнее, но сейчас скажу, что лучшие военные школы и не только будут открыты для тебя. Говорю ответственно...
  Тут они замолчали и только глядели на юношу, ожидая его реакции.
  Он только улыбался, и молчал с полминуты, решив немного помучить стариков.
  "Будет им исповедь", - подумал. Ведь сейчас он начнет говорить и не соврет ни разу. Единственное, что его беспокоило - это то, как святые отцы отнесутся к этой правде.
  Но, как оказалось, опасение за уши священников, много повидавших на своем веку, были напрасны.
  - Девушка невинна, если вы это имеете в виду..., - с этого начал Айвен, глядя на реакцию пасторов. - Могу вам поклясться на Библии. А еще лучше будет попросить врача посмотреть ее, - тут он имел в виду Марту Крюгер из тринадцатого фургона, в котором кроме нее с мужем ехала мулатка, отбитая у бандитов.
  - Нет, этого нам не надо, - сразу отмел это предложение Салливан. - Только если ее родители захотят, но не думаю. Клара Мюллер успокоилась сразу после разговора с дочерью.
  - Мы с Салливаном не совсем понимаем ситуацию. Поясни ее, сын мой, - потребовал Уильям.
  - Как вам ответить правильно...
  - Давай попроще, без узоров, - поощрил юношу отец Уильям.
  - Тогда скажу так. Девушка невинна в том смысле, что сохранила свою девственность. Но грешна, так как совершила акт прелюбодеяния...
  - Продолжай, юноша, - подался вперед отец Уильям.
  - Скажу еще понятнее. Она схватила мою плоть одной рукой и удовлетворила мою страсть целиком и полностью...
  - О Боже! - тихо произнес отец Уильям.
  - И это не все. Второй рукой она удовлетворила и себя, причем два раза. - Тут парень невольно опустился в подробности, иначе не получалось рассказывать. Потом решил окончательно добить их преподобий, и добавил:
  - В следующий раз она хочет, чтобы я захватил с собой седло. Говорит, что так ей будет удобнее...
  Некоторое время все молчали. Салливан и Уильям взяли паузу и переваривали информацию, а юноше было очень интересно, какое будет продолжение у беседы, или исповеди, если ее можно так назвать. Оба священника совсем не выглядели смущенными.
  - Девчонка умна, и не только, - заявил через некоторое время отец Уильям. У нее не только практический склад ума, но и сильная воля...
  - Добавлю, что счастлив будет тот муж, которому достанется эта девица. - Отец Салливан произнес это вполне серьезно, без всякого сарказма или иронии.
  - И мне тоже, друг мой, - ответил ему Салливан. - Если брать за основу, что мать обладает всеми перечисленными тобой качествами, и девушка вся в мать.
  - А что ты хочешь? - тихо обратился Уильям к Салливану. - Не думаю, что ты не слышал, что женщины иногда, чтобы спастись от желания, натирают свой бутон с использованием ароматных масел. До тех пор, пока не закричат... Так что, ничего здесь нового, друг мой....
  - Думаю, что мне теперь понятно, отчего мать успокоилась после разговора с ней, - Салливан поспешил закрыть эту тему.
  - А что отец? - спросил отец Уильям?
  - Думаю, что он все знает от жены. Ральф Мюллер - очень умный, добрый и славный мужчина. Остается мне поговорить с родителями при случае. И с девицей, но отдельно. Укрепить ее дух, успокоить и намекнуть, что она выбрала самое правильное решение в этой непростой жизненной ситуации.
  - Скажу тебе больше, - никак не хотел униматься Уильям. - Были на Востоке, где точно, не знаю, люди.... Так вот их апостол, звали его Симон, взял себе в жены блудницу Елену из Тира. Так он учил, что не матка, а рот есть зарождение жизни...
  - То есть мерзкие содомиты, эти симониане, друг мой, и Господь покарал их. И давай закончим на этом...
  - Спасибо Айвен, ты нас не расстроил, хотя мы ждали худшего. Не могли и подумать, однако.... Иди с богом, в свой фургон. Нет, стой! Слушай нас, будет тебе вместо проповеди.
  Вступительные слова произнес пастор Салливан:
  - Мужчины только думают, что это они преследуют женщин, сын мой, на самом деле сами являются объектом их охоты...
  - Да, юноша, - продолжил Уильям, кюре. - Как только девочка обретает способность забеременеть, у нее включается инстинкт продолжения рода. Никакие наставления тут не помогут, они бесполезны. Она выполняет свой долг перед природой. И если она выбрала самца, то ее ничто не сможет остановить. Причем женщины действуют изощренно, чтобы в результате считаться жертвой...
  - Как Шерри, наша кошка недавно кричала, потому что здесь негде взять кота..., - не к месту отозвался юноша.
  - Она кастрирована. Но это может проявляться у нее как инстинкт... Все! Достаточно, чтобы ты уловил нашу мысль... Теперь иди спать.
  - Мне в полночь заступать на дежурство...
  - Тем более. Успеешь поспать пару часов. Нам тоже пора. Удивительно, но здесь в дикой природе воздух такой, что глаза сами закрываются, как только стемнеет. А может, это не воздух, а тяготы путешествия, - в конце отец Уильям позволил себе лирическое отступление.
  Прошли еще два однообразных дня. Переход, еда, тренировки, занятия с детьми, уход за животными, техникой и оружием. Пять щенков овчарки росла на глазах и смешно пытались наскакивать на пса Айвена. Причем, повинуясь инстинкту, пытались делать это только все разом.
  Постепенно горы справа и слева приближались, и путь продолжался между небольших гор, с крупными камнями то справа, то слева от тропы. С водой пока трудностей не было. Дозорам стало больше работы. Требовалось иногда подниматься наверх и просматривать опасные места.
  - Бизоны! Бизоны! - закричал семилетний Вилли Нойманн.
  Дети большой компанией шли немного впереди, весело разговаривали и смеялись. Надо же им куда-то девать свою энергию. На скамье переднего фургона сидели Дэвид и Сэтору.
  Действительно. Справа, за рекой, на склоне невысокого холма паслось небольшое стадо бизонов, голов примерно в двадцать. Может, и больше их было с другой стороны холма. Все стояли, опустив морды к невысокой и немного бурой от засухи траве, совершенно не обращая внимания на караван.
  Не так повели себя несколько самок с детенышами, которые паслись внизу склона, прямо у воды. Гораздо ближе к фургонам. Их и увидел Вилли. Одна большая самка с детенышем, стоящая в воде, бросилась крупными скачками из воды на берег, к остальным.
  - Эй! Брось сейчас же! - возмущенно крикнул Дэвид, когда увидел, что Рольф, прибившийся к ним торговец, который сейчас шел рядом с взрослыми девицами Штерн, вскинул ружье. Этот смазливый человечек держался высокомерно и задирал нос все время путешествия, и остальные участники держались от него подальше. Даже сестры Штерн сторонились липнувшего к ним торговца, предпочитая других парней из каравана. Даже несмотря на то, что все мальчики были младше этих вполне созревших девиц. Только Грэгор Циммерманн был младше на два года, и теоретически мог стать объектом их внимания, остальные юноши были еще младше.
  Такого стремления к охоте за торговцем раньше не замечали. И все давно усвоили, что ружья не стоит таскать в руках во время перехода. Поэтому зачем он таскает ружье, было непонятно. Достаточно револьвера. Скорее всего, их попутчик решил покрасоваться перед молодыми мисс. И вряд ли бы попал в цель с такого расстояния, но тем не менее:
  - Не вздумай стрелять, мистер! - еще раз крикнул Дэвид.
  - Послушайте, ну какой из меня стрелок? Я просто хотел развлечь мисс, - Арсвельд моментально пошел в отказ и повернулся к девушкам. Но ружье опустил.
  Эти большие и могучие животные, с шерстью бурого цвета, стояли и сопровождали взглядом проходящий караван. Потом снова опускали свои большие головы, с копной волос между рогами и косматой бородой.
  Бизонов стали рассматривать и громко делиться впечатлениями. Маленьких телят, детенышей, родившихся этой весной, путники насчитали всего семь. Длинноногие, с густой светло-коричневой шубкой, они были похожи на годовалых телят.
  - Дэвид, а почему ты не разрешил стрелять в бизона? - спросила Мэри, шедшая среди детей. Она знала ответ, но хотела, чтобы его услышали дети и торговец. Как говорят - "с кем поведешься, от того и наберешься". Мулатка и проводник давно нашли общий язык, и изредка демонстративно уходили в темноту ночи, прихватив с собой одеяло. Как потом пояснил Дэвид Айвену - "мужчине с женщиной лучше всего можно познакомиться в постели".
  - У них рождается один теленок, дорогая. И очень редко два. Первый год они постоянно находятся под присмотром матери, а смогут давать потомство только через три года.
  - А ведь индейцы на них охотятся! - крикнул торговец.
   - Так они едят их мясо, мистер, а мы нет. Шкуры идут на вигвамы, на одежду, на продажу. Из сухожилий делают тетивы для луков, а из копыт варят клей.
  - Все так. Но после того, как у них появились ружья, они стали убивать бизонов сотнями, ради шкур на продажу. И срезать только лучшие куски мяса, - сделал вставку Сэтору.
  - Да. Слава Богу, что индейцев сейчас сравнительно мало. Войны между собой, эпидемии, не дают им сильно расти. И сейчас они режут друг друга, не жалея ни женщин, ни детей. И все из-за охотничьих угодий...
  Дети притихли и слушали проводника, но их внимания к бизонам хватило ненадолго. Как только караван начал удаляться от пасущихся бизонов, они вернулись к своей теме и опять весело и с азартом загалдели.
  В этих краях караван стал идти с передним и задним дозором из трех всадников в каждом, которые менялись через четыре часа. "Дальше надо меняться, и не потому что устали физически, а потому что ослабляется внимание" - так сказали японцы.
  Так прошли еще день. Дэвид говорил, что при таком темпе 14 июня они придут к Грин-Ривер, главному притоку Колорадо. Это места, которые посещают как белые охотники на шкурки бобров, так и индейцы, причем из разных племен.
  Так и случилось. Караван шел в окружении холмов, в некотором удалении от реки, протекавшей справа. Японцы как всегда шли пешком, и никакими силами нельзя было загнать наставников под полотняный тент надолго. Дэвид предпочитал лошадь ходьбе. Айвен садился на лошадь при дежурстве в дозоре или для того, чтобы обрадовать свою серую кобылу Хильду. Еще катал на ней Ханну, к которой кобыла была благосклонна.
  Чувство опасности возникло у Айвена как всегда, внезапно. Подсознание давало сигнал в виде образа чужих всадников. Юноша решил немного подремать во втором фургоне, к которому он приписан, в то время как священники сидели на передней скамье, а наставники с проводником шли впереди каравана.
  Сел в фургоне, автоматически схватил и одел пояс, проверил оба револьвера. Поглядел на карабины, лежащие у стенки. Посидел еще немного молча, прислушался к своим ощущениям, потом мягко выпрыгнул из фургона на землю с задней стороны, ничего не сказав священникам.
  - Сэтору-сан, - произнес юноша, когда оказался рядом, втиснувшись между японцами. - Мы не одни...
  - Далеко? - коротко спросил японец без каких-либо следов замешательства. Только уточнил: - Это справа или слева?
  - Впереди и слева, за теми холмами чувствую людей. Всадников. Не меньше двух десятков человек. Примерно в полумиле.
  - Ты прав, скорее всего. Посмотри - вон головной дозор возвращается. - Джеро указал на двух всадников - Майкла Брэди с четырнадцатилетним сыном, которые спешили к каравану.
  - Будем перестраивать караван? - спросил Дэвид.
  - Нет, пока просто остановимся. Вон впереди две точки, видишь? - спросил Сэтору у юноши.
  - Да. Это индейцы.
  - Тогда..., сначала поговорить хотят! - ухмыльнулся проводник.
  - Пожалуйста, командуйте, чтобы всем остановиться! - крикнул Сэтору мистеру Августу, главе каравана, который сейчас управлял упряжкой в первом фургоне. Сказав это, побежал назад вдоль каравана, чтобы предупредить людей быть готовыми.
  Два чужих всадника демонстративно медленно, шагом, приближались к голове каравана. Через некоторое время их можно было разглядеть в подробностях - один в возрасте, второй молодой. Старший сидел на лошади прямо, не имея в руках оружия. Морщинистое лицо со складками по краям рта придавало ему горестное выражение. Черные, длинные и спутанные волосы были прихвачены широкой повязкой из материи, почти закрывавшей лоб. Одет в темную жилетку из кожи, полностью открывающую руки, и в светлые штаны. Из украшений - только большая круглая бляха на груди из светлого металла.
  Молодой по одежде почти не чем не отличался от старшего. Только повязка на лбу, стягивающая черные волосы, была оранжевой, а на согнутых руках поперек седла лежало длинное допотопное кремневое ружье.
  - Они хотят говорить..., - сказал Дэвид, обращаясь к Джеро и Айвену. - Это апачи, воинственное племя. Как тут появились, не знаю.
  Старый начал спокойно говорить на своем языке, не обращаясь ни к кому отдельно, а молодой - громко повторять его слова на межплеменном жаргоне, который применялся у индейцев.
  - Куда мы идем, спрашивает, - Дэвид коротко перевел длинную фразу индейца.
  - Скажи, что идем через водораздел, на восток, к Океану, - как можно вежливее произнес Джеро, смотря при этом на старшего гостя.
  К этому времени Сэтору вернулся в голову колонны, но оставил возможность говорить товарищу, а сам стал рядом с Айвеном.
  Получалось, что на лошади был один Дэвид. Обладатель мужественного лица, дочерна загоревшего, он имел представительный вид верхом на лошади. А японцы с Айвеном скромно стояли на земле. Тем не менее старый индеец стал говорить дальше, обращаясь взором именно к Сэтору.
  - Вас выгнали из далеких земель за морем, поэтому идете чтобы отобрать нашу... - молодой индеец громко переводил, делая паузы. На последней фразе он усилил голос:
  - Мы позволим вам пройти дальше, но вы должны отдать нам три ружья, с запасом пороха и патронов!
  - Скажи ему, - лицо Сэтору изменилось от такой наглости, - что на этих пространствах нет ни у кого личных земель. И еще скажи, что мы никому и ничего не должны, это звучит для нас как оскорбление.
  Молодой начал оживленно переводить ответ японца, сильно волнуясь. По мере перевода и у старого лицо начало искривляться, и уголки губ еще больше опустились вниз.
  - Ты обиделся? - перевел последние слова молодой.
  - Обидеть меня могут только друзья или родные. Ты можешь - только оскорбить..., - с небольшой ухмылкой ответил Сэтору.
  - Вы пожалеете! - это слова путники поняли и без перевода, до того, как Дэвид перевел.
  - Скажи ему, - сказал Сэтору, - что дети и жены будут плакать, когда останутся без защиты. Их с радостью вырежет соседнее племя.
  Когда Дэвид перевел это, а молодой повторил, ответ пришелся - как удар хорошей палкой. Оба индейца раздраженно заговорили между собой, потом развернули коней и понеслись назад за холм. Немного удалившись, молодой на скаку поднял двумя руками свое ружье и грозно тряс им.
  - Ну все, теперь можно готовиться к бою, - радостно произнес Джеро. - Будем перестраивать караван? Что ты скажешь?
  - Не стоит. Можно простоять долго, и потерять море времени. Пойдем вперед. Айвен сказал, что их не более двадцати. Лучше еще раз пройди и предупреди людей о полной готовности оружия. Пусть дети не вылезают из фургонов, а взрослые не держатся за оружие все время. Просто будут готовы. Перед боем их предупредят заранее. На стоянках теперь будем замыкать фургоны в кольцо, а животных оставлять внутри.
  - Любимая тактика у апачей - или набеги, или засады, - добавил Дэвид.
  Караван тронулся в путь по дороге со следами в две колеи на участках белого известняка. Разговоры и детские крики утихли, народ готовился к отражению атаки. Как сказал проводник, днем индейцы будут проводить атаку каравана верхом.
  Примерно через полчаса так и произошло.
  - Стой! - крикнул Джеро, когда Айвен, шедший немного впереди первого фургона, поднял руку. И крикнул верховым из первого дозора возвращаться к каравану.
  Фургоны один за другим начали останавливаться. Сначала из-за холма впереди послышались далекие боевые крики, и потом показались и сами всадники. Ближе индейцы разогнали лошадей и понеслись одной группой, вытянувшись по ходу движения. Угадывалось намерение нападающих пронестись вдоль каравана.
  Когда это стало ясно, Айвен быстро запрыгнул в фургон и занял удобную позицию для стрельбы, сразу за передней скамьей фургона. Уильяма загнали внутрь, чтобы помогал со сменой оружия, а Салливан устроился рядом с юношей, немного подняв тент над бортом.
  "Хорошие лошади у этих краснокожих...," - промелькнула мысль у парня. И действительно, лошади были великолепны. В основном гнедые, но было несколько серой и рыжей масти.
  Всадники явно намерены пронестись на полном ходу вдоль каравана. Теперь юноше видно их оружие. Ружья имеют меньше половины индейцев, у остальных - луки. Один воин впереди, по виду явно крепче остальных, приготовил для броска копье. С кисточками у наконечника.
  Всадники были голыми по пояс, но в штанах. Из повязок на головах торчали перья, у кого одно, у кого и два.
  Когда нападающие приблизились настолько, что можно ожидать от них начало стрельбы, Айвен понял, что оказался прав - индейцев было не более двух десятков. Других поблизости юноша не ощущал. Этот хорошо. Не ожидается сложных тактических приемов, вроде второй группы атаки. Пока они действовали предсказуемо, хотели взять небольшой караван одним лихим наскоком.
  Парень бросил взгляд назад вдоль линии фургонов и убедился, что никто не геройствует и не высовывается в полный рост из фургона. Стрелять, героически встав в полный рост, их давно отучили на тренировках. Все-таки учение - это одно, а реальный бой, когда на тебя несется враг - другое.
  Вернул взор. Теперь юноше были видны лица нападавших, скачущих впереди.
  "Все, поехали! Надо снять первым того, что с копьем..." - Глядя на это копье, Айвен больше всего боялся за быков. Лошадей дозорные быстро отвели назад, на другую сторону от нападавших и даже привязать их, а сами успели спрятаться за фургоны. Запасные шли привязанные к отдельным фургонам.
  - Бах! - Первым стал выстрел Айвена, после которого индеец с копьем словно споткнулся о препятствие, сделал пол оборота и полетел спиной на землю. За то время, что всадник проносились перед его фургоном, Айвен успел снять с лошадей еще двух из кавалерийского карабина Холла, так как отец Уильям успел подать ему два новых. Краем глаза юноша заметил, что отец Салливан рядом успел выстрелить из своего револьвера только два раза. Слишком тщательно целился вместо того, чтобы просто вести стрельбу с упреждением так, чтобы пуля и всадник встречались в одной точке. Все три карабина в их фургоне отец Уильям передавал для выстрела только юноше, так как знал, что тот редко промахивается.
  Конная группа индейцев скакала вдоль каравана на расстоянии около тридцати шагов, не более. Было видно, как индейцы стреляли из луков, а также сделали по одному выстрелу из своих ружей, у кого они были. Из своих старых ружей они успевали сделать один выстрел за проход вдоль каравана. Чтобы потом перезарядить их на расстоянии и пойти на следующий проход. Щитов ни у кого не было. Они давно поняли, что их щиты хороши только в их внутренних разборках, а в стычках с белыми они бесполезны. Защитой их было то, что попасть в скачущего всадника очень и очень сложно.
  После третьего выстрела ему оставалось только смотреть, что происходит дальше по ходу движения индейцев, и готовиться к их второму проходу вдоль каравана.
  Если он будет. А позади поочередно раздавались дружные залпы каждого фургона. Если выстрелы из двух, редко трех карабинов, можно было назвать залпом. Но после каждого такого залпа с лошади обязательно падало не менее одного врага. Чаще попадали в лошадь, это было видно по падению всадника вместе с лошадью. Очень эффектное зрелище.
  Полминуты прошло, стрельба затихла. Раздавались только отдельные выстрелы, и стреляли по упавшим краснокожим воинам.
  Тех, кто упал, сейчас старались добить. Возле лежавших на земле индейцев стояли их лошади, нервно дергаясь при каждом выстреле в лежащее рядом тело. Некоторые, раненые легко, пытались уползти. По таким начинали стрелять и из соседних фургонов. Но через некоторое время все стихло. На тренировках людей учили быть готовыми к следующей атаке с заряженным оружием
  Айвен сейчас смотрел на лошадей и восторгался ими. Кони были хорошей породы, той, которая завезена в Америку испанцами. К тому же индейские лошади были хорошо воспитаны. Они стояли возле своих хозяев, не делая ничего без команды.
  "Надо будет осмотреть их, и отобрать лучших среди новых и своих, что есть в караване. За что можно похвалить этих детей природы - это за лошадей, и обращение с ними...," - мелькнула мысль у юноши. - "Ведь лишних можно продать в ближайшее время. Либо торговцам в Форт Бриджер, либо индейцам по пути. А пока запас животных не мешает, корм и вода есть, к тому же животные дисциплинированы".
  На эти мысли мозг Айвена не потратил и трех секунд. Он встал в полный рост, чтобы поглядеть над тентом в хвост каравана. А там, в ста ярдах позади каравана, начали разворачивать лошадей только четыре всадника, что остались в строю после первого прохода. Наверняка индейцы в горячке боя не смотрели на товарищей, и только сейчас увидели, сколько их осталось.
  Увидели и расстроились, это точно. Развернулись, стали топтаться на месте, что-то крича друг другу.
  "Могут уйти", - подумал юноша, и протянул правую руку вниз, в фургон, шевеля пальцами. Салливан понял правильно этот жест, и через секунду в руку юноши лег заряженный карабин. Дальше он действовал автоматически. Вскинул оружие, замер всего на миг - и грянул выстрел.
  Тот из четверых, что в момент выстрела стоял к Айвену боком и махал своим длинным ружьем, показывая на холмы, получил пулю точно в голову и начал медленно валиться с лошади. Явно он кричал, что надо уходить. Остальные трое почти одновременно подали лошадей в галоп и тронулись в сторону холмов, стремясь уйти из опасной зоны обстрела.
  "Нельзя дать им уйти и добраться до своих!", - так подумал юноша. Точно так же подумали его наставники, потому что с первого и последнего фургона спрыгнули японцы и, держа карабины в одной руке, бегом понеслись за индейскими всадниками, подпрыгивая через неровности.
  "Красиво бегут, - подумал парень. - "Если бы не догоняли, а убегали, то неслись бы зигзагами...," - опять подумал не к месту.
  Надо было убить их всех. Обязательно.
  - Морриган! Мою винтовку! - закричал юноша в следующий фургон, где прятались его названные сестры с матерью, и оставив на поясе один револьвер и нож, спрыгнул на траву, ближе к третьему фургону. Когда выпрямился, увидел свою охотничью винтовку "Кентукки" с длинным стволом, которую протягивала из фургона Морриган.
  Используя дугу фургона как опору, Айвен опустил ложе винтовки на нее, секунду потратил на то, чтобы поймать направление движения спины одного из индейцев и сделал выстрел. Видел, что тот упал, не стал дальше смотреть и занялся перезарядкой оружия.
  И вот результат - осталось два индейца, уходящих по склону.
   Тут очень вовремя подоспел ирландец Дуглас Маккинли из тринадцатого фургона, который сегодня был в замыкающем дозоре. Крепкий и жилистый, спокойный и уравновешенный по характеру, очень быстро думающий, перед атакой он успел завести оседланных лошадей за фургоны позади каравана, и сейчас подъехал верхом, держа за узду серую кобылу Айвена, оседланную.
  После пальбы наступила тишина. Никто больше не стрелял, люди осторожно начали выглядывать из фургонов.
  - Дэвид, проследи тут! - крикнул Айвен с лошади, набирая ход, и вместе с ирландцем поскакал вверх по пологому склону холма вслед за удаляющимися индейцами и своими наставниками.
  Помогало то, что индейцы начали подъем вверх по пологому склону, и их лошади, хорошо поработавшие во время атаки, устали. Сэтору и Джеро были свежими, и развили в беге максимальную скорость, на какую были способны на коротком отрезке. В высоком темпе бежали, насколько хватило их дыхания, потом одновременно упали на траву и сделали по выстрелу.
  Выстрелы были удачны - упал еще один всадник, а его лошадь осталась стоять возле него. Японцы опять встали и уже медленнее, рысью побежали к упавшему.
  Последний имел шанс уйти. Его лошадь почти преодолела оставшееся расстояние до вершины пологого холма, после чего они скроются из виду. Но у Айвена и Дугласа были свежие лошади, и обогнув с двух сторон упавшего индейца, они понеслись к вершине холма.
  Вершины холма они достигли секунд на десять позже индейца и увидели его, удаляющегося вниз. А вниз по пересеченной местности скакать ничуть не быстрее, чем вверх. Скорее медленнее. Айвен спрыгнул с лошади и крикнул Дугласу, чтобы он продолжал преследование, но ушел вправо и не закрывал цель.
  Упал на траву, левым боком, пристраивая отполированный приклад к щеке и делая хорошую опору левой руке впереди. Сейчас у Айвена в руках была его любимая длинноствольная охотничья "Кентукки", которую семь лет назад начали выпускать с ударными капсюльными механизмами. За время похода Генрих, оружейный мастер, довел ее до совершенства, отполировал и украсил приклад и ложе.
  Уходящий индеец видно так испугался, что ровно скакал без ухищрений, как они любят, уходя туловищем то под один бок лошади, то под другой. С такого расстояния парню не представляло никаких трудностей сделать выстрел по удаляющейся со слабым перемещением цели.
  Прозвучал выстрел, и индеец явно получил пулю в спину. Дело сделано, и Айвен теперь не спеша поднялся в седло и поехал вперед с винтовкой на плече.
  Индеец упал с лошади и повис на одной ноге, которая застряла в некоем подобии стремени, сделанном из веревок с петлями. Его гнедая лошадь с белым пятном на голове между глаз было очень хороша. Она немедленно остановилась, ожидая команды.
  Первым к ним медленно подъехал Дуглас и остался на расстоянии, чтобы не пугать лошадь. Не спускал глаз с индейца и держал карабин в готовности.
  - Оставайся-ка ты на лошади, Айвен. Я посмотрю, - сделал предложение ирландец, и слез на землю. Подошел, ткнул карабином подвешенного за ногу индейца, убедился, что тот мертв, потом вынул нож и перерезал стремя из веревки.
  Когда индеец упал на землю, его лошадь немного нервно затанцевала на месте. Айвен стоял рядом и любовался ее статью. Теперь вблизи. Эта кобыла действительно была хороша. Юноша покинул седло, осторожно подошел к гнедой кобыле сбоку и положил ей руку на шею. Та ответила нервно, с фырканьем. Но быстро успокоилась, и парень начал осторожно гладить ее по морде.
  Но теперь сзади тихо заржала Хильда, явно из ревности.
  Через минуту он взял гнедую кобылу за повод и отвел в сторону. За то время, что юноша потратил на лошадь, ирландец успел обыскать труп. Не нашел ничего интересного. Старое кремневое ружье и нож из плохой стали решил забрать. Труп они с Айвеном решили оставить на месте, сели на лошадей и шагом поехали назад, ведя за собой новое приобретение.
  Вблизи каравана было тихо. Только легкий ветерок едва шевелил тенты фургонов.
  - Ну что у вас тут? Ты уже допросил раненых, Джеро-сан? - решил пошутить Айвен. Юноша был в очень хорошем настроении, а шутка после боя помогает расслабиться.
  - Те не поверишь, Айвен-тян, они все умерли! - в том же тоне ответил наставник, но потом добавил серьезно:
  - Всего их было девятнадцать человек. Пока мы там бегали, джентльмены в фургонах и особенно некоторые дети делали еще выстрелы. Решили подстраховаться, и добили упавших всадников, так что живьем никого взять не получилось. У нас никого не задело. Доктор с женой, Патриком и Мэри осмотрели всех быков и лошадей - тоже все хорошо. Три индейских лошади оказались ранены, так что их пришлось забить. Сейчас возьмут немного мяса, остальное оставим на корм койотам...
  - Индейцев мы уже обыскали, решили взять веревки и с помощью петли оттащить их подальше от дороги, - добавил проводник.
  - Все равно их здесь не спрятать, - пояснил Сэтору. - Самое главное, что ни один не ушел к своим, так что несколько дней покоя есть, а за это время их растащит зверье. Но не скроет произошедшее, не будем обманывать себя.
  - Потом надо отойти немного..., - вставил Август, поглядывая на трупы.
  - А не случится так, что будем спать под песни койотов, которые соберутся со всей округи? - не смогла удержаться от иронии мужеподобная и мощная Амалия Циммерманн.
  - Апачи - пришлые на этой земле, - добавил Дэвид. - Думаю, что здесь полегли все боеспособные мужчины их общины. Так что, давайте быстро оттащим трупы и пойдем вперед. Через три мили в лощине должен быть чистый ручей, который течет к реке. Там сделаем привал до утра...
  Айвен вспомнил, как много знающий отец Уильям недавно в беседе об индейцах утверждал, что на самом деле те никогда не обладали единым национальным самосознанием. Вот как он выразил эту мысль:
  - "Разные племена отличаются друг от друга не меньше, чем португальцы от финнов. И культурой, и образом жизни, и языками. При этом для многих племен белые вызывают меньше неприязни, чем соседние племена".
   Чтобы не задерживаться на этом месте, решили оставить для уборки трупов пятерых мужчин, и самим идти дальше. С группой уборки остается главным Джеро.
  - Что там с лошадью? - спросили чету Крюгер, которые осматривали гнедую лошадь, доставшуюся в виде трофеев уже в пути каравана, шедшую без седла на поводу за восьмым фургоном, семьи Вольф. Марта, ничего не говоря, отошла в сторону от кобылы, которая ровно легла на землю, поджав четыре ноги. Ответил Пауль:
  - Не жилец. Пуля попала в брюхо и находится внутри. Как видите, идти с нами не сможет, да и шансов у нее выздороветь нет никаких.
  Действительно, лошадь выглядела плохо, но была в сознании и смотрела на людей глазами, полными боли.
  - Сделай, что должно. - Сэтору обратился к сильному, жилистому ирландцу Дугласу Маккинли. - Только - из трофейного оружия у Генриха, и сделай, когда мы отойдем...
  - Как можно? - вскрикнули юные барышни, Грета Циммерманн и Катарина Вольф, не отходившие от докторов все время, пока они занимались с раненой.
  - Мы бы охотно оставили ее, юные леди, если б могла ходить, пусть и хромая. Тогда у нее был бы шанс выжить. А так, лежачей, шансов у нее нет. Ты хочешь, чтобы ее живую рвали хищники, когда мы уйдем? - Дуглас просто и ясно лал понять детям, что с ней будет.
  - Нет, сэр, - пискнули обе юные леди слезами в глазах, развернулись, и побежали к своим фургонам.
  Ирландцы вместе с Патриком занялись новыми лошадьми. Сняли с них все лишнее, успокаивая и оглаживая. Индейские попоны вместо седла и подобие стремян из веревок были не нужны. Собрали все индейские луки, ножи, топоры и ружья. Дэвид сказал, что пригодится для обмена. Айвена и Джеро очень заинтересовали луки.
  Караван пошел вперед, оставив команду уборки на месте боя. Через четыре мили Дэвид повернул первый фургон к подножию холма, у которого трава была не бурой, а темно-зеленой. Небольшая река, или скорее ручей с чистой прозрачной водой протекал в лощинке. В таких местах полностью меняли воду в бочках фургонов.
  Сэтору с Августом стали командовать расстановкой фургонов полукругом, со стороны возможного нападения. Внутри волам осталось достаточно места с сочной травой. Лошадей стреножили и пустили пастись за кругом. Больше всего беспокоились о волах, которые тащили фургоны. Каждый день их осматривали доктора - Пауль с Мартой. Уход за животными был постоянной обязанностью негров Патрика и Тома. Торговца Рольфа, как самого бесполезного в хозяйстве, обязали на каждой стоянке обеспечивать топливо для костров, и также заготавливать их впрок вместе с Томом. Этот торговец по части чванливости и заносчивости был первым, но совсем не дурак. Быстро понял, что лучше ему подчиниться.
  Так получилось, что сегодня на стоянку стали раньше обычного, и в честь победы женщины начали готовить праздничный ужин. Мужчины сделали два очага из камней. По бокам вбили металлические стойки для перекладин. Женщины достали сухофрукты, чтобы сделать компот, для детей в первую очередь. Отдельно в стороне готовили к жарке мясо, которого сегодня было много. К ужину вернулись отставшие от каравана мужчины во главе с Джеро, да еще успели помыться в речке, где в нее впадает ручей, и переодеться в чистое.
  Народ сегодня был возбужден, горд собой и весел. Как не радоваться - ведь сегодня они сумели отбиться от индейцев, понять и прочувствовать это, увидеть плоды тренировок и пролитого пота.
  - Господи! Укрепи наш дух, дай нам силы преодолеть все тяготы пути и прийти к своей цели... - Пастор Салливан, серьезный, немного торжественно читал проповедь сильным голосом. Хотя в протестантизме толковать и проповедовать может каждый взрослый, пастор был потомственным проповедником не в первом колене, уважаемым всей округой. Его проповеди приезжали слушать даже из Джефферсон-Сити.
  Айвен хорошо запомнил его слова: "У нас молитвословов нет в принципе. Мы полагаем, что нельзя молиться чужими молитвами, а нужно молиться своими словами, от сердца. Ведь Бог есть наш Отец, а разве хорошо с отцом разговаривать заученным текстом? Если Христос, Апостолы и все библейские праведники молились, как мы считаем, своими словами, то и мы должны также молиться. Наши отношения с Богом должны быть личными и живыми". Отец Уильям, кюре, проявлял мудрость и благоразумие, и никогда не устраивал споры на предмет совершения обрядов в различных ветвях христианской веры. Все теологические споры священники вели наедине, развлекая себя в путешествии.
  - Шансов победить мы им не оставили. Только умереть..., - заявил Джеро во время шумного ужина. Взрослые вели себя как дети, рассказывая, как они оборонялись в фургонах, а дети были счастливы, что приняли участие в битве.
   - Я ожидал тут увидеть кого угодно: команчей, сиу, шайеннов, кайова, но не апачей! - рассказывал в другом конце Дэвид.
  - Я нисколько не сомневался в успехе предстоящей операции леди... - Это Рольф Арсвельд, торговец, как всегда уселся ближе к юным девицам Штерн и старался развлекать их, как мог.
  В восемь часов Айвен отправился в караул с Имхером, четырнадцатилетним сыном супругов Маккинли. Их сменят в двенадцать часов. Через час к ним тихо присоединилась Ханна, и скромно попросила Айвена постоять с ней у реки, пока она будет стирать. Отошли подальше вверх по речке. Девушка сначала постирала вещи, а потом начала приставать к юноше.
  - Нельзя мне, Ханна, покидать караул, и тем более, показывать дурной пример для молодежи...
  - Тогда стукни мне в фургон после дежурства... Мои будут в это время спать, как сурки...
  На том и порешили. И впервые после прошлого сумасбродного действа, смогут побыть наедине. Ханна первая начала этот разговор о свидании, завести который Айвену было бы затруднительно.
  Сначала он немного смутился, после бесед с пасторами. Потом успокоился. Задумываться о чем-то сегодня не хотелось. А что? Она сама пришла. Села верхом на теплый камень. Сама притянула его и расстегнула пояс, потом зашуршала своей юбкой.
  Какой мужчина может в такой момент сказать "нет"? Никакой. Вот и он не смог.
  
  Глава 10. Рыбалка
  
  "... Примерно после 1832 года к Грин-Ривер - главному притоку реки Колорадо - проложили тяжелую тропу для повозок. После 1832 года торговцы мехом часто привозили повозки с припасами для торговли с белыми и индейскими звероловами на их ежегодные встречи, обычно где-то на реке Грин.
  В 1827 году Джим Бриджер открыл так называемый Южный проход, или Южный перевал через Скалистые горы. В 1842 году по Южному перевалу прошла экспедиция Джона Фримонта, после чего через Вайоминг был проложен один из важнейших путей с востока к Тихоокеанскому побережью.
  Форт Бриджер - торговый пост, основанный в 1942 году Джимом Бриджером. В этом месте разделялись Орегонский путь, Мормонская тропа и Калифорнийская тропа. Расположен на высоте в 2034 метра над уровнем моря..."
  Из истории США.
  
  - Поздравляю вас, джентльмены! - торжественно провозгласил Дэвид на стоянке усталым мужчинам. Сегодня мы прошли водораздел и начинаем спуск на запад. Теперь все реки будут течь в Тихий океан.
  17 июня закончился второй месяц путешествия, когда караван прошел около двадцати километров по Континентальному разделу и дорога, до этого шедшая на подъем, полого пошла на спуск. Айвен ожидал от перевала худшего, но проводник сказал, что худшее еще обязательно будет. Впереди. А водораздел они пересекли, двигаясь по ровной белой каменистой почве, с отдельными пятнами травы. В одном месте пришлось преодолеть небольшой спуск с плато, притормаживая фургоны, затем опять шагали по ровной поверхности высокогорного плато.
   Когда впереди показались обрывистые склоны скальной гряды, нижняя часть которой была белой, а верхняя рыжей и коричневой от цвета слоев осадочных пород, проводник повел их по тропе наверх.
  - Здесь вдоль Грин-Ривер мы не пройдем, господа. Река петляет между скал, и берега крутые. С повозками не пройдем. Пройдем по верху плато пятнадцать миль, и спустимся к реке на участке, где есть брод.
  - И это хорошо, - произнес Сэтору будничным тоном, который за эти два месяца проникся к проводнику великим уважением. - Это я под другим углом смотрю. Если двигаться внизу вдоль реки, мы все время будем на прицеле у нападающих, которые будут в свою очередь недосягаемы для нас.
  Дало в том, что здесь крутые склоны гор от русла реки на расстоянии выстрела, чего не было на всем пути ранее.
  Пожалуй, впервые за два месяца всем пришлось много трудиться, преодолевая сложные участки. В отдельных местах даже отодвигали большие камни.
  В остальном грех было жаловаться. Бочки в каждом фургоне ежедневно наполнялись свежей водой из ручьев, животные ни разу не заболели, и народ был бодр и весел.
  Особенно приободрились после победы над индейцами. Все-таки слова - это одно, а сомнение у каждого путешественника присутствовало, насколько мы знаем людей. Разговоров после этого боя хватило на три дня. Взрослые и дети стали по-другому относиться к оружию, больше держали его в руках и самостоятельно ухаживали под присмотром оружейного мастера Генриха. Мало того - начались произвольные тренировки каждого фургона по инициативе глав семейств.
  Айвен и Сэтору шагали рядом с первым фургоном и радовались, глядя на подрастающее поколение. Дети шагали отдельно от взрослых и держались двумя стайками.
  Женский пол держался отдельно и вел свои секретные разговоры. Никакие трудности не отвратят их от обсуждения сугубо женских вопросов.
  Юноши в своей компании обсуждали оружие и индейцев. Сейчас Адольф Кох и Карл Циммерманн, умеющий играть на губной гармошке, делали музыкальное сопровождение, как могли. Пели марши. Дружно начинали припев:
  - Айди, айду, айда - хаха-хаха-хаха-ха-ха!
   Ай-ди! Ай-ду! Ай--да!
  "Надо больше заниматься германским языком с Салливаном. Особенно произношением", - подумал Айвен. Он кроме английского достаточно хорошо освоил французский. Еще латынь - вместе с пастором. А родной язык переселенцев из германских земель знал только на бытовом уровне. Сейчас этого стало не хватать, так как у оружейника вся литература была на германском. И много других интересных книг привезли колонисты из Германии.
  - Слава богу, что погода стоит сухая и мало дождей, - воскликнул Дэвид, когда они начали, притормаживая фургоны, спускаться к реке. Здесь пришлось здорово попотеть, осторожно спуская фургоны по крутому склону. Пригодились и домкраты, и шесты для торможения повозок.
  В этом месте река опять разделялась на рукава, но течение было достаточно сильное, чтобы отнестись к нему легкомысленно. Так что проход первого фургона мужчины страховали с длинными шестами, стоя в воде намного выше колена и найдя нормальную опору ноге. При переходе волам пришлось окунуться немного больше, но все обошлось без происшествий. Еще больше пришлось окунуться некоторым из мужчин, кто имел неосторожность оступиться. Зато взбодрились в холодной воде.
  После переправы нашли удобное место у реки и стали расставлять фургоны. Определили где поставить дозоры. В этом месте их потребовалось три. Хотя Сэтору знал, что может Айвен, но предпочитал устраивать два уровня защиты. Мало ли что.
  Все устали так, что шума и гама не было слышно. Досталось всем, а окунувшиеся в воду сразу бросились переодеваться в сухое. Чуть отдышались, как пора к делам переходить.
  - Завтра воскресенье! - объявил Август, предводитель каравана, после короткого совещания с мужчинами. Будем отдыхать весь день, заниматься ремонтом, готовиться к спуску с водораздела.
  Горячий ужин с чаем вечером принес немного радости за прошедший день. Задумываться о чем-то серьезном никто не хотел. Решили, что утро для этого лучше подходит. Взрослые сразу разошлись по фургонам, и только детей с пятерыми щенками пришлось разгонять по местам в назначенное время.
  - Айвен! - тихо, как заговорщик, произнес Дэвид, стараясь не разбудить двух девчонок Морриган, которые также находились внутри. Просунул руку под тент и поскреб пальцем по шерстяному одеялу на плече парня.
  Рассвет, когда только начинает светлеть, Айвен сегодня пропустил. Сказался вчерашний напряженный день. Устал вчера и от работы, и от постоянного сканирования местности вокруг.
  "Сканирую пространство" - так он объяснил Уильяму свои действия, когда они обсуждали механизмы способностей юноши, без посторонних ушей. "Откуда слово взял?" - на вопрос священника тогда ответил просто - "из снов".
   Юноша проснулся от солнечного лучика, который бегал по тенту фургона над головой, и тихо лежал, наслаждаясь чистым и прохладным утренним воздухом. Из звуков за лагерем он слышал только пение маленьких птиц. Ощущения тревоги от присутствия посторонних не было совсем.
  Сегодня воскресенье, караван еще спит и не собирается в путь чуть свет, как это происходит уже второй месяц. Кроме дежурных женщин и старого Патрика, который всегда вставал с первыми лучами солнца.
  Махнул и сделал глазами Дэвиду в стиле: - "Иди, сейчас вылезу, раз надо..."
  Когда Айвен беззвучно спрыгнул с фургона, увидел компанию, которая явно к чему-то готовилась. Сидя на корточках, Сэтору разматывал конец тонкого шнура из конского волоса, а Джеро держал палку, которая явно должна стать удилищем.
  - "На рыбалку собрались наставники, никак не иначе...," - решил юноша, и стал разминать шею после сна. Идти с ними не хотелось. Что еще с утра может быть лучше, чем хороший завтрак в компании друзей? Только рыбалка. Ну, еще встреча с одной девушкой.
  Но придется, повода чтобы отказаться, подходящего не было вовсе.
  - Хай! - сидящий рядом Джеро показал готовность к действию. - Возможно, нам сегодня повезет получить удовольствие, пока дети не проснулись...
  - Друг мой прав, - отметил Сэтору. - Только так мы сможем насладиться рыбалкой - в спокойной обстановке. С нами идут только Дэвид и Салливан. Посмотри налево...
  Действительно, из второго фургона осторожно вылезал пастор, стараясь не разбудить его преподобие, отца Уильяма, который там остался один. Ведь третьему фургону было приписано четверо путников, Айвен в их числе. Но юноша всегда уходил спать в третий, к Морриган с дочками.
  Сейчас пастор предстал перед рыбаками в просторных штанах, шерстяной куртке. Голову оставил открытой.
  Махнув рукой мужчинам из третьего дозора, которые сейчас несли вахту на высоком уступе, рыбаки начали спуск к реке. Все складывалось удачно для рыбалки, вода в отсутствии дождей была прозрачной. У берега повернули налево и прошли немного вниз по течению. Там после переката начиналось первое глубокое место. Его и выбрали наставники.
  Как только выстроились вереницей и пошли вдоль берега, впереди, как по взмаху волшебной палочки, появился Лис и гордо потрусил впереди, помахивая рыжим хвостом.
  - С вашего позволения, открою секрет..., - улыбаясь, произнес Джеро. - Мы вчера не утерпели и позволили себе кинуть снасть в этом месте. Всего два раза, по очереди. Крупная форель попала на крючок на втором забросе. Повезло не мне... Хорошая рыба здесь, наслаждение для глаз... Из речных рыб я уважаю только ее.
  - Пришлось ее отпустить, потому что было темно, а до утра никак не сохранить. Сейчас пробуем поймать, чтобы на всех хватило, - пояснил Сэтору.
  - Люблю морскую рыбу, у нее плотное мясо, а у речной мягкое..., - продолжил развивать свою мысль Джеро, пока Айвен, пастор, Сэтору и Дэвид получали из его рук готовые удилища из ветки орешника, и занимались подготовкой снасти. Кроме удилища каждый получил кусок лески из конского волоса с заранее привязанным крючком, на расстоянии двух футов от которого закреплена свинцовая дробинка. Готовые снасти, намотанные на дощечку, были в хозяйстве Джеро.
  Закончив готовить свою удочку юноша с немым вопросом глянул на японцев. В ответ Джеро молча достал из кармана картонную коробочку, осторожно достал первого кузнечика и протянул его пастору. Проявил уважение к старшему. Но второго пока не доставал. Смотрел, как отец Салливан осторожно продевал жало крючка сквозь тело насекомого, держа его большим и указательным пальцами. Убедившись в успехе этого ответственного действия, раздал остальным по кузнечику уже без задержки.
  - Поторопимся, друзья. Солнце скоро будет над верхушками гор на востоке. У нас совсем мало времени спокойной рыбалки. Пока дети спят..., - серьезно сказал Сэтору, и первый направился по гальке к воде.
  Здесь на повороте река была глубокой у противоположного берега, там в толще воды не было видно дна. На этой стороне у берега был виден каждый камень на дне. Ниже был следующий перекат, еще ниже - следующий глубокий участок. Сделать простым удилищем дальний заброс, да еще с маленькой дробинкой на конце снасти нельзя, но это и не требовалось.
  Айвен взял у Джеро еще одного кузнечика, немного сжал его туловище, до хруста, засунул в карман и отправился ловить ниже по течению, после следующего переката. После заброса стал смотреть не в то место, где должен находиться его крючок, а назад, где стали вдоль берега остальные участники. Рыбу на своем крючке он почувствует и так.
  - О-о-о! - первым радостно вскрикнул пастор и стал бороться с рыбой. Получать наслаждение от борьбы с жертвой на другом конце лески - пастор был далек от этого. Секунд через пять он грубо выволок на пологий каменистый берег первую рыбу. Та немедленно начала биться, изгибаясь, и перемещаясь к воде. Отец Салливан ловко накрыл ее двумя руками и поднял вверх, показывая остальным. Рыбка не мелкая - длиной от кончиков пальцев руки до локтя, продолжала дергаться в его крепких руках. Спинка темная, а на серебристых боках светлые пятна и разводы. Брюхо и нижние плавники красноватого цвета. В мокрой, поблескивающей глянцем коже на серебристых боках, рыба была прекрасна.
  - Ручьевая форель! Поздравляю, ваше преподобие! - деловито произнес Джеро, не позволив пастору возиться с ней дальше. Японец сразу стал рядом с пастором, собираясь оказывать помощь. Он снял рыбу с крючка и осторожно бросил конец снасти с грузиком назад в воду, совсем рядом с берегом, давая возможность пастору продолжать дальше. Только поправил кузнечика, который сохранился на крючке.
  Но в это время повело леску на оставленной удочке японца, да так, что он быстро сунул рыбу в холщовый мешок и как коршун кинулся к своей палке.
  В следующий момент Айвен перестал смотреть по сторонам, так как рыба взяла у него. В дальнейшем начался такой клев, что он позабыл все на свете и с головой погрузился в процесс. Возвращался к мешку рядом с Джеро, чтобы положить рыбу и взять нового кузнечика, и убегал на свое место лова.
  Кузнечики закончились раньше, чем рыба в реке.
  - Все, друг мой. Коробка пуста! - Джеро даже предъявил пустую коробку юноше, чтобы развеять все сомнения. Рыболовы немного разошлись в стороны, чтобы не мешать друг другу, а Дэвид вообще ушел на третий глубокий участок, ниже по реке.
   Видимо, кузнечики закончились первыми у Айвена. Они с Джеро присели у открытого мешка и стали рассматривать и пересчитывать улов, а к ним стали подходить остальные участники. Каждый - с последней добычей и пустым крючком, кроме Дэвида. Этот видавший много мужчина принес целую связку из шести рыбин, использовав как кукан длинный пруток ивы. Схватил за утолщение на другом конце прута, служившее стопором, потряс, и все шесть рыбин по очереди съехали в мешок.
  - Что-ж, совсем неплохо, джентльмены, - довольным голосом сказал Салливан, и присев рядом с мешком, потрогал пальцем верхнюю форель.
  - Там тридцать одна штука, отче! - быстро добавил Джеро. - Получится по две штуки на фургон и еще добавок...
  - Тогда пошли скорее, сын мой, я уже хочу ее..., - отец Салливан выразил общее желание. У всех участников в глазах восторг, еще не отошли от впечатлений, а у Айвена рот наполнился слюной, когда он представил это белое горячее мясо...
  Лучше лишний раз не думать, и забрав снасти и мешок с рыбой, в быстром темпе рыболовы пошли назад.
  Когда вернулись в лагерь, он начал оживать. Вокруг фургонов и у двух костров, выложенных по краю камнями, обнаружились несколько дежурных во главе с Августом.
  Детей не будили. За время путешествия среди детей выделились две партии: жаворонки и совы. Из жаворонков - рядом с взрослыми суетились рыжая и тощая Айне и ее брат Имхер Маккинли, самый сильный, меткий и быстрый среди юношей. Десятилетняя Катарина Циммерманн и Магда Рихтер, одиннадцатилетняя дочь оружейника, собрались к реке, наполнять большие чайники. Марта Крюгер, доктор, также вставала рано. Она недалеко осматривала волов. Наклонялась, внимательно осматривала ноги, морды, проводила рукой по хребту от шеи до крупа. Те были знакомы с этой ежедневной процедурой и стояли смирно. Лошадьми занимался Патрик. Старый негр отлично в них разбирался, и привлекал Марту только в случае необходимости.
  У костра суетились Морриган с младшей дочкой Дариной, в то время как старшая - Нора, предпочитала вставать как можно позже. Один раз ради интереса, еще в поселке, Морриган с Айвеном решили ее не будить, так она проспала до одиннадцати часов. И конечно, все взрослые мисс совы: обе дочки Питера Штерна, Барбара и Анжелика, а также шестнадцатилетняя Ханна Мюллер - еще смотрели свои сладкие девичьи сны.
  И конечно, работали уже оба негра - старый, но крепкий Патрик, слуга в семье Штерн, и слуга торговца Том. Молодой и худой, как велосипед. Пока Патрик занимался лошадьми, Том уже приготовил дрова и зажег их.
  Сегодня спать позволялось. Через полмесяца движения переселенцы поняли, что выходной день следует делать с некоторыми послаблениями, и делали подъем на пару часов позже. Выход на тропу был после короткой совместной молитвы. В дальнейшем пришли к мнению, что иногда, по обстоятельствам, нужно и вовсе устраивать полный выходной день в воскресенье. Тем более, что Дэвид был доволен скоростью передвижения каравана к цели. Сейчас он вместе с Сэтору пошел заступать в караул.
  - Ну, что там? - Морриган с Дариной первыми заглянули в открытый мешок, который гордо поставил перед ними Джеро.
  - Ручьевая форель, мисс! - медленно, с расстановкой, пояснил японец очевидное, и добавил быстрее: - по две штуки на фургон плюс добавка!
  - Ну-у! У меня нет слов..., - и Морриган кинулась за большими сковородками, которые имелись в нескольких фургонах.
  Женщины решили приготовить форель быстро и просто, по старому португальскому рецепту. А именно - почистить ей брюхо, посыпать солью с двух сторон и уложить жариться на сковородку.
  Через десять минут четыре большие сковороды были расставлены прямо на камни, брошенные на выровненные кочергой слабо горящие угли одного очага. На втором готовили овсяную кашу и кипятили чайники. Как только первая партия рыбы была аккуратно поднята со сковородок и выложена на большое блюдо, запах начал переноситься по воздуху. На запах начали отзываться те, кто еще не встал.
  Жизнь у фургонов закипела, наполнилась звуками. Носились младшие дети со щенками, пытались помогать у очагов старшие, гавкал и суетился Лис, гремели железные кружки и миски, скрипела ручная мельница для кофе.
   От огромного котла шел аромат рисовой каши, а от сковородок - божественный запах жареной на масле, и слегка подсоленной форели.
  - О-о-о! - только и нашелся что сказать Дуглас Маккинли, крепкий и жилистый мужчина, которому только что досталась третья форель на его двенадцатый фургон, причем без всяких намеков о добавке. Раздавал лакомство глава каравана. Причем Август только повелевал, а исполняла повеление его жена. Август учел крепкую комплекцию мужчин в семе ирландца, с одной стороны, и худую комплекцию рыжей одиннадцатилетней Айне.
  К моменту раздачи у очагов не было только двух дозорных, Айвена и Сэтору, которым отнесли тарелку с кашей и одну форель на двоих, чтобы они могли есть ее горячей. Остальные расположились большим кругом вокруг выложенных очагов. Дети устроились впереди на подстилках вместе с пятью щенками, а многие взрослые приносили маленькие скамеечки, которые везли с собой в фургонах.
  - Скажите слово, падре! - Произнести короткую молитву перед едой отца Уильяма дружно попросили негр Патрик и мулатка Мэри, католики.
  Отец Уильям осмотрел притихших людей, готовых слушать, прочитал слова короткой молитвы негромким, но раскатистым голосом, так что каждое слово было слышно всем.
  Добавку распределял глава каравана. Его жена Урсула перемещала оставшуюся рыбу со сковородки на плоскую тарелку, передавала ее мужу. Август поднимал ее наверх, и называл, кому. Причем не просто так, а громко объявлял, почему так решил.
  - И наконец, последнюю..., - объявил Август, а всего для добавки рыб имелось три. - Я передаю в одиннадцатый фургон - семье Брэди, которые на протяжении всей последней недели без всякой смены берут на себя тяжелую работу по обустройству очагов, креплению котлов и чайников, сковород, и уходу за ними...
  С этими словами он лично подошел и переложил форель на одну общую тарелку семьи. Которая лежала для рыбы, потому что кашу каждый ел из своей личной металлической миски, а рыбу делили на куски. Реакция народа на раздачу разделилась примерно поровну. Одни громко выражали одобрение, а другие шутливо возмущались, чтобы было веселее.
  - Ну вот, опять все пронесли мимо моего рта! - воскликнул Питер Штерн, поднял глаза к небу и театрально заломил руки.
  Во время раздачи добавки оба пастора о чем-то энергично говорили с Ральфом Мюллером, виноделом. Затем тот отправился в свой фургон, а возвратился, прижимая двумя руками к туловищу четыре бутылки зеленого стекла.
  - А-а-а! - первыми радостно завизжали сестры Штерн, самые взрослые и давно созревшие девки. Встали и запрыгали по траве на одном месте от переполнявших эмоций. Они хорошо знали, что там у винодела в бутылках. А Амалия Циммерманн, похожая на гренадера, из девятого фургона, тоже из виноделов, подскочила к Ральфу на помощь. Схватила пару бутылок.
  - Осторожно, ты мне руку чуть не вырвала..., - укоризненно произнес Ральф.
  В бутылках был портвейн. Дружески препираясь, они не спеша откупорили поочередно все четыре бутылки и начали разливать вино в рядом стоящие кружки, которые снесли все в одно место.
  Когда разливали, обратили на священников вопросительные взгляды. Оба лишь благодушно махнули рукой. Разрешили налить даже старшим детям, но предварительно разбавив вино водой.
  Так неожиданно начался и весело прошел воскресный завтрак на природе. Когда он закончился, Август встал и громко объявил, что сегодня отдыхаем в этом месте весь день. Последние его слова пропали среди радостных криков.
  Перед ужином, когда закончили со всеми делами на стоянке, Айвен с Генрихом сели рядом с очагом, рассматривать трофеи от индейцев. Оружейник притащил на поляну перед кострами все одиннадцать луков, и семь ружей. Копье, которое было у одного нападающего, не брали.
   Сразу к ним подтянулись почти все мальчишки и несколько мужчин, кому это было интересно.
  - Вот эти луки, джентльмены - сделаны из дерева. Тис, ясень, вяз. - Генрих брал и вертел в руках то один, то другой лук. Длиной все они были примерно одинаковы - около четырех футов.
  - ...но усилены вставками из сухожилий, проложенными вдоль. - продолжил Генрих. Потом отложил в сторону эти луки, которых было шесть, и взял немного другой.
  - А вот эти пять - усиленные. Здесь вместе с деревом вставки из роговых накладок, а сухожилия теперь обмотаны поперек. Только каких животных рога - не имею представления.
  - Для накладок они применяют полосы из китового уса, из расщепленных рогов горного барана и лося, - сообщил проводник. - Клей варят из бизоньих копыт, я уже говорил. А для тетивы используют сухожилия, взятые из позвоночника бизона.
  - Бизонов вы видели, а горных баранов увидите, но позже..., - счел необходимым добавить.
  Все луки были с любовью раскрашены краской и украшены цветной тканью. Некоторые - кусочками меха.
  - Вот эти, без роговых накладок - апачей, - добавил Дэвид. - У них дальность выстрела меньше, около 120 ярдов - максимум. А вот эти с накладками - скорее всего шайеннов. У них дальность эффективного выстрела побольше - около 160 ярдов.
  - Можно нам тренироваться? - спросил четырнадцатилетний Имхер, меткий стрелок, малолетняя копия своего крепкого отца.
   - Из винтовок больше тренируйтесь, а ты - из револьвера! - обернулся к нему Август. Глава каравана тоже подошел и присел немного в стороне, послушать.
  - Можно, но только с Джеро, или со мной, - обрадовал парня Айвен. Он понимал, что занятия с луком будут им полезны не для того, чтобы потом стрелять в противника, а для повышения координации. Это улучшит работу с огнестрельным оружием. Пусть они даже натягивают луки, руки тренируют. Только - насколько смогут.
  Потом все вместе рассматривали и сортировали стрелы, потому что они были разные, подбирались по длине руки владельца. Длинные сразу отложили в сторону, а короткие сложили в один колчан. Для тренировок Айвен с Джеро выбрали три самых слабых лука, остальные Генрих унес в свой фургон. Пригодятся для обмена. И не только. Как объяснил Джеро, луки могут пригодиться и им, если потребуется тихо кого-то убрать. А это обычно нужно в темное время и на небольших дистанциях. На таких Джеро справится не хуже индейцев. Так он сказал.
  На следующий день Дэвид ускакал вперед от каравана, мимо передового дозора, достал бинокль и начал смотреть вдаль. "Что он там высматривает?" - подумал Айвен. Вокруг холмистое плоскогорье, насколько хватает глаз увидеть, с отдельными зелеными и бурыми пятнами кустов или высокой травы. Лишь вдалеке в слегка мутной дымке видны скалистые вершины.
  Когда проводник вернулся к голове колонны, ткнул пальцем вперед и сказал:
  - Завтра придем к форту.
  - А охотиться сегодня будем? - поинтересовался Август. У главы каравана в голове свое - хозяйственные заботы.
  - Тут только антилопу можно взять. Или бизона, но его есть не будете - замучаетесь варить. Вон, пошлите Джеро с маленьким ирландцем, - он имел в виду четырнадцатилетнего Имхера Брэди. Парень стал отличным стрелком и ни на шаг не отходил от Джеро.
  - А что за форт, расскажи более подробно, - попросил Август.
  - Да ничего особенного, там будет местечко - вроде как оазис, среди голых пространств, и много зелени. Пересечем несколько мелких речек впереди, и попадем в форт. Это мы его так громко называем - форт. На самом деле планируется - торговый пост. Это два дома из бревен и забор с воротами. Вот и все.
  - Если еще индейцы не растащили, - сказал Август и вздохнул.
  - Его только построили... Когда-то давно мне повезло работать в команде с неким Джимом Бриджером, фронтирсменом. Так мы славно охотились в верховьях Миссури...
  - Я его не знаю? - спросил отец Салливан,
  - Вряд ли, отче. Он из семьи переселенцев из Англии. Мы с ним ставили капканы в районе Большого Соленого озера. Потом были на первой ярмарке на реке Свитуотер в 1824 году, на которой собрались трапперы со всей округи. Была большая торговля мехами. Восемнадцать лет назад. Я тогда был молодым парнем, как Айвен. Но пять лет назад торговля мехами начала клониться к закату, а сейчас пушного промысла практически нет.
  - Какой он? С виду обычный белобрысый высокий англичанин. Более шести футов ростом, крепкий и подтянутый. Хороший рассказчик, но любит приврать...
  Такую характеристику Бриджеру дал Дэвид. Потом решил еще пояснить:
  - Но именно он первым показал мне этот путь. Где мы сейчас пересекли реку Грин Ривер, потом через высокогорную степь, и далее к Ларами. Так мы с вами и шли. Этот путь сокращает ранее известный маршрут в Орегон. Это другой перевал, не тот, которым люди шли раньше в Орегон...
  - Мне повезло в жизни - повстречать этого человека, поработать с ним. Он всегда мог провести любой караван. Он мог рассказать без карты, и подробно, как добраться до нужного места...
  - Дальше я его потерял. Говорят, что пять лет назад он женился на индианке, которая родила ему ребенка...
  - А ты не знал ирландца Томаса Фицпатрика, по кличке "Сломанная рука"? - спросил отец Салливан. - Он тоже водил караваны от Сент-Луиса до Скалистых гор.
  - Знал, отче. Он водил первые караваны по Орегонской тропе, которую проложили трапперы. Потом занимался мехами, пока этот бизнес давал доход. А сейчас, когда торговля мехами закончилась, опять начал водить караваны. Так говорят...
  - Очень смелый человек.... - Дэвида потянуло на воспоминания, и он продолжил.
  - Один раз Томас во главе одиннадцати трапперов ночью пробрался в деревню индейцев и устроил там побоище. В результате те покинули свою деревню. Которую трапперы потом сожгли...
  - Прозвище "Сломанная рука" ему дали много лет назад, когда мушкет при выстреле разорвался и оторвал ему на левой руке два пальца. С этого момента индейцы стали называть его - "Сломанная рука".
  - Еще был случай, когда он оказался на волоске от смерти. Лет семь назад ехал верхом по узкой кромке отвесной скалы навстречу каравану, который должен был встретить в долине Пьерс-Хоул. Вторую навьюченную лошадь он держал на поводу. Внезапно путь преградили индейцы. Они обступили Томаса спереди и сзади. Справа от него была горная стена, а слева глубокая пропасть....
  - Что тут можно сделать? Наш герой берет и поднимает лошадь на дыбы, дает ей шпоры и бросает в галоп прямо на индейцев, стоявших впереди. Лошадь разбросала и поранила копытами нескольких индейцев и понеслась дальше, увлекая за собой вторую, которая шла на поводу. Когда индейцы остались позади, Томас соскочил с лошади, отыскал расщелину в скальном проеме и спрятался там, заблаговременно отогнав подальше своих лошадей. Прячась в той расщелине, он нашел еще несколько узких расщелин в скалах в том месте. Прятался в них, петлял и путал следы, пока индейцы осматривали первую расщелину, в которой он скрылся.
  - Индейцы несколько раз спускались в тот скальный проем, куда нырнул Томас, но так и не нашли его. С наступлением ночи индейцы ушли. Утром он вылез из своего убежища живой, и со скальпом на голове, однако его лошадей рядом не было. Индейцы конечно прибрали лошадей к своим рукам и удовлетворились этим.
  - До Пьерс-Хоул, места встречи с караваном, он добирался пешком в течение двух недель, по пути питаясь ягодами и грибами. Добрался едва живым и поведал свое удивительное приключение, которое не раз потом пересказывали.
  - Может и приврали чего, как это часто бывает, - закончил рассказ.
  - Да, этот человек - герой, без преувеличения..., - заметил отец Уильям. - Столь решительные и быстро думающие люди рождаются не часто.
  - Сэтору-доно, - сказал Джеро задумчиво смотря вперед, туда, где мелькали два всадника охранения. - Ты бы проверил дозоры, особенно сзади. Давайте будем благоразумно не надеяться только на этого юношу. Хотя спим мы чутко, но если что почувствуем и проснемся, то для нашего лагеря будет уже поздно.
  - Вот именно, джентльмены, - закончил тему Дэвид. Хотя у нас есть одна собака, почует нападающих она слишком поздно для нас. Возле фургонов пасутся лошади, со спутанными ногами на ночь, а они лучше собаки почувствуют приближение человека. Начнут вести себя неспокойно, фыркать, а моя Ханна - и ржать. Так что дозорным надо только внимательно слушать все вокруг.
  Видно, что этот рассказ подействовал на впечатлительного Джеро весьма серьезно. Куда сильнее, чем можно было ожидать.
  
  Глава 11. Форт Бриджер
  
  "... По мере продвижения по Калифорнийскому пути путники попадают в ту часть необъятных просторов Великих равнин, которую называют "Высокие равнины. Затем начинаются Скалистые горы, состоящие из нескольких горных хребтов. С севера на юг проходит Континентальный водораздел и если все реки восточнее от него текут в Атлантический океан, то западнее от него реки несут свои воды в Тихий океан.
  Позднее Джим Бриджер обнаружил на территории Вайоминга еще один удобный перевал в Скалистых горах, который позднее назвали его именем. Бриджер также исследовал район Йеллоустоуна, но его рассказы, как и более ранние описания Джона Колтера, посчитали небылицами.
  К первым белым чужеземцам, проникавшим в степи, индейцы в основном относились дружелюбно. До 1820-х годов случались лишь небольшие стычки, и то не с войсками, а с торговцами, охотниками, еще немногочисленными эмигрантами.
  Во всех племенах индейцев ведение домашнего хозяйства было сугубо женским делом. Мужчины занимались охотой и войной. Живущие в горах племена враждовали. Зачастую враги становились друзьями, а друзья - врагами. Небольшие стычки обычно кончались несколькими убитыми. Когда потери превышали десяток человек и более - это считалось разгромом и большой трагедией для пострадавшего племени. Довольно редко потери измерялись сотнями, что являлось уже настоящей катастрофой."
  Из истории США.
  
  Заканчивался седьмой день третьего месяца, с момента выхода каравана в путь. Свой поселок на реке Миссури постепенно стал стираться из памяти, тем более новых впечатлений было достаточно для этого. Иными словами - шестьдесят семь дней прошло в пути.
  Сегодня, 20 июня, понедельник. Двигались по высокогорью, и наблюдали облака, плывущие в небе довольно низко над головой, через которые время от времени светило солнце.
  Повинуясь команде проводника, караван постепенно уходил влево от реки, в область зеленеющей травы и невысоких редких деревьев. Волы лениво двигались со скоростью пешехода. Погонщик во время движения им не требуется, идут ровно друг за дружкой. И слава богу, до сих пор не было дефицита воды.
  - Стоп! - исполнил и продублировал назад команду от первого фургона Айвен. Отдал вожжи Морриган, спрыгнул и побежал вперед. Особой тревоги юноша не ощущал, но что-то шевельнулось в сознании.
  Два трупа лежали у дороги, немного измазанные белой пылью, как будто их переворачивали. Именно трупов, как Айвен сейчас понял, даже не присматриваясь к ним.
  Медленно подошли впятером. Несколько ворон быстро отлетели от лежащих и стали крутиться рядом, недовольные, что их побеспокоили.
  - Август, отправьте дозорные группы по двум сторонам от каравана, пусть осмотрят все до реки и до деревьев, а мы втроем пройдем вперед, - быстро сказал Сэтору, имея в виду кроме себя Джеро и Айвена. Дэвида он оставил в караване.
  Осмотр трупов поближе показал, что этих белых мужчин убили сегодня, трупы только успели остыть, но не более того. Раны обоих были явно от огнестрельного оружия. Трубы уже обобрали, потому и переворачивали. Долго рассматривать здесь было нечего, поэтому вернулись, быстро вооружились для боя и снова выдвинулись вперед.
  - Пора нам размяться, - так несерьезно охарактеризовал задачу Джеро, Сэтору промолчал, и волчьим шагом друг за другом они двинулись в сторону группы деревьев впереди. В сторону форта, куда указал им Дэвид.
  Когда впереди показался корявый забор из заостренных стволов, подкрались вплотную к стороне без ворот, в щели забора стали видны два низких дома из бревен, стоявших рядом и под прямым углом друг к другу. Все постройки выглядели свежими. Видно, что поставлены совсем недавно. И заброшенными не выглядят.
  Решили немного осмотреться. Увидели узкие окна, какие делают в складе. Нет ни одного стекла, конечно. Двускатные крыши, покрытые дерном, и короткие трубы по двум сторонам у каждого. На форт это никак не тянуло. Скорее - на торговый пост из двух складов, устроенный в центре зеленого оазиса среди белых просторов горного плоскогорья.
  - Что скажешь? - обратился к юноше Сэтору.
  - Есть люди. Думаю, не более пяти человек.
  - Скорее всего белые..., - задумчиво произнес Джеро.
  - Почему так сказал, Джеро-доно?
   - Раны на людях только из огнестрельного оружия. На индейцев это непохоже.
  Друзья понимали, что ломиться прямо, как дорогие гости, не следует. Решили подойти к домам с другой стороны забора, где к ним почти вплотную подступала роща из лиственных деревьев. Бесшумно ступая по густой зеленой траве, пригнувшись, направились в ту сторону.
  - Возможно, пост захватили, - сказал Сэтору, глядя в щель на бородатого мужчину в мятой рубашке. Невысокого роста, коренастый, он стоял и подпирал стену склада, вертя в руке простой однозарядный пистолет. Мужчина явно был похож на ганфайтера.
  - Тогда вы побудьте здесь пока, а я быстро посмотрю с другого конца, - предложил Джеро, и с молчаливого согласия старшего скрылся.
  Сели ждать возвращения напарника и думать. Ничего не было понятно пока. Так, общие наброски, как у художника, начинающего свою картину.
  Джеро не заставил себя долго ждать, неслышно появился через три минуты.
  - Там нашел еще три трупа, за забором в роще. Двое мужчин и одна женщина. Всех убили, - добавил японец очевидное. - Их притащили в рощу от этих домов...
  - Это бандиты. Хотя, точно не знаем. Что будем делать? - спросил Сэтору.
  - Не идти же представляться, - буркнул Джеро. - Ты что скажешь? - спросил Айвена.
  - Я ощущаю их как чужих, ощущения такие, как от тех бандитов. Почему - не знаю...
  - Поверим тебе. И что не знаешь - тоже... Давайте преодолевать забор за поворотом стены. Я сначала сниму этого. Он явно на посту, смотрит на ворота. Как закончу, вы потом зайдите сбоку и послушайте у стены. Может услышите, что говорят внутри, - предложил Джеро. Не услышав возражений, тихо скрылся из глаз.
   Тут дверь в амбар резко распахнулась, как будто от пинка ногой, и из нее сначала показался молодой мужчина, голый по пояс. Он ухватил за растрепанные рыжие волосы визжащую женщину, и потащил ее к другому складу. Дал ей по щекам пару раз, прежде чем они скрылись и дверь сарая захлопнулась.
   - Вот теперь все понятно, вся картина целиком, - сухо произнес старший наставник, поиграв желваками на скулах. - Сидим. Первый ход за Джеро.
  Стали смотреть, затаившись, как ганфайтер с черной бородой стоял, прислонившись к бревенчатой стене, и смотрел то на ворота, то на небо. Как к нему мягко ступая, из-за угла амбара крался Джеро. Очень важно было этого снять без шума.
  Может быть, в последний момент бандит что-то почувствовал, потому что его рука стала опускаться к револьверу. Бросок - и японец накинул ему на шею веревку и резко затянул. Так и потянул немного барахтающегося бандита назад и за угол.
  Возникла короткая пауза, и японец, снова появившись из-за угла, показал рукой сначала на себя, потом на дверь сарая, куда зашел полуголый бандит со своей жертвой. Теперь все стало понятно.
  Забор мог помещать быстрой атаке на пост, но не более. Приняв решение, Сэтору с Айвеном в один миг перелезли его и перебежали к стене амбара.
  Только выглянули за угол второго амбара - сразу увидели второго часового, который также скучал у стены, контролируя две задние стороны ограждения поста.
  В следующий момент Сэтору рукой немного отодвинул Айвена назад, давая знать, что будет действовать сам.
  Парню даже стало интересно - как будет действовать наставник? Никакой веревки у того не было. Только револьвер и короткий клинок на поясе. Что же тогда - бить или резать? Он понимал, что револьвер может сделать несанкционированный выстрел от удара, с этим он знаком. Не зря они убирали из барабана один патрон, который был перед дулом. Потому бить им было нельзя.
  Наставник поступил очень просто. У самого угла он сгруппировался, сделал один прыжок до жертвы, с короткого замаха ударил его рукоятью клинка в висок и немного отскочил назад, чтобы оценить результат. Бандит даже не дернулся, а повалился лицом вниз в сторону от удара.
  "Точно он ему проломил височную кость", - подумал юноша.
  Тут наружу из амбара вышло еще трое бандитов. Первым был высокий тощий мужчина с длинными черными волосами, завязанными сзади в хвост. Бритый, но с аккуратными усами. За ним - двое молодых, и тоже голые по пояс. Видно, жарко там было. Да еще и пили спиртное, наверняка.
  - Что это такое? Охранники, мать вашу! - тощий начал кричать и оглядывать пространство перед амбарами.
  - Этого я знаю, - чуть слышно сказал Сэтору юноше. - Сумасшедший Джек. Такая у него кличка.
  Продолжать тихо дальше никак не получалось. Все остальное потом выяснить можно будет. Если получится, у кого. Но надо постараться, очень уж мутная история здесь вырисовывается.
  Друзья вышли из-за угла и сразу, не представляясь, открыли огонь из револьверов. Сэтору присел на одно колено, как он любил, поддерживая правую руку с револьвером снизу левой рукой. Айвен просто стал в стойке, немного выставив левую ногу вперед. С пристрелянным личным оружием ему не надо было использовать прицел. Он просто находил точку на жертве, а тело само действовало как отлаженный механизм, наводя оружие правильно.
  Тощий, или Сумасшедший Джек, первым получил от юноши две пули в голову, так что только брызги в стороны полетели. Две пули, да почти в одно место...
  Следом рухнули остальные два, тоже получив по две пули. Бандиты ничего не успели сделать, даже развернуться лицом к стрелкам. С быстротой реакции у них все было плохо - точно пили крепкие напитки с утра.
  Друзья не стали подходить ближе, чтобы не оказаться на открытом пространстве перед амбарами. С бандитами, получившими по две пули каждый, и так было все ясно.
  Непонятно, сколько еще их находится в первом строении и в амбаре, куда молодой с голым торсом утащил рыжую женщину. Становиться у дверей построек, которые стояли буквой "г" было нельзя. Двери смотрели все в одну сторону - на открытую поляну с лавками вокруг очага из камней, и друзья в этом случае попадали под обстрел с двух сторон.
  Как только оценили обстановку, все трое разом перебежали к углу длинного амбара. Теперь у них под обстрелом находились двери обоих построек. Отсюда также были видны лошади бандитов, привязанные под навесом. Лошадей там стояло девять, так что можно было с уверенностью сказать, что ганфайтеров было не более девяти. Ведь нельзя думать, что на одной лошади будут ехать двое. Меньше - может. Но убили пока шестерых, и в двух амбарах явно еще кто-то был, кроме молодого.
  Перед дальнейшими действиями решили немного успокоиться и оглядеться. Поиски закончены. Цель поисков хотя и не видна, но скоро найдется.
  - Не входите, я ее зарежу! - раздался истерический мужской крик из малого амбара. Молодой слышал выстрелы, а может выглянул из окна, и явно испугался.
  - Значит - стрелять ему не из чего..., - сделал вывод Джеро. Опыт, как говорится, налицо.
  - По-моему, у него на поясе был только нож... - слова Сэтору больше выглядели как вопрос.
  - Я видел только нож, - подтвердил юноша.
  Все трое переглянулись, и дружно переместились к дверям большого амбара. Те, кто там был, затаились. Но вначале был звук упавшей лавки или стула.
  - Эй, вы кто такие? Заходи поболтаем! - раздалось изнутри.
  - Тогда дверь открыть изволите! - крикнул в ответ Джеро.
  - Японец! Ты, что ли?
  - Может быть я, а может нет... Лучше вам выйти на свет... Милости просим...
  - Нет, Японец. Вы там нас всех убьете, не станете сдавать, как надо по закону...
  - А какой смысл - вас кормить, стеречь, лечить? Вам так больше повезет - ведь мы не будем вешать! Что вы сделали с людьми, мы успели посмотреть!
  Друзья сделали паузу, чтобы подумать еще, да зарядить револьверы. Как действовать дальше, в принципе ясно. Как дело пойдет - покажут только обстоятельства. Тот бандит, что увел женщину в сарай, чья дверь почти напротив, никак себя не проявлял. Лезть в амбар не стоит. Если считать по лошадям, то в большем амбаре должно быть двое.
  "Хорошо бы туда закинуть гранату", - подумал Айвен, и тут же удивился, откуда у него такое взялось в голове. Такого здесь и сейчас нет. Что еще? Хотя в банде не замазанных в принципе быть не может, но в амбаре могут находиться захваченные бандитами люди. И раненые в том числе, потому что тихо.
  - Японец! Ну что ты ждешь? Дверь открывается в вашу сторону, если ты не видишь! - опять заорал, сделал предложение бандит в большем амбаре.
  - Айвен, пожалуйста, принеси что-нибудь, чтобы можно было пустить им дым, - попросил Сэтору.
  Юноша тут же подался назад, за угол, обежал амбар, зашел под навес, где стояли лошади и начал мастерить факел. Около поленницы нашел сухую траву, мох, две тряпки. Через две минуты вернулся с готовым факелом на короткой палке.
  Открывай! - сказал Сэтору напарнику, сам зажигая сухую начинку факела.
  Когда появился огонь, Сэтору и Айвен начали вместе раздувать его, чтобы тряпки хорошо разгорелись. Со стороны выглядело смешно, как двое взрослых вытягивают губы и снова, и снова. Когда разгорелось хорошо, притушили пламя о землю и получили густой и вонючий дым.
  Джеро следил внимательно за окнами и дверью малого амбара. Скорее всего, у молодого бандита все же не было ничего огнестрельного, иначе не объяснить отсутствие действий с его стороны. Но береженого - и Бог бережет, поэтому японец не спускал глаз с сарая.
  По взмаху головы товарища Джеро достал свою веревку, аккуратно накинул петлю на ручку двери большого амбара, сделанную из прибитого кривого сучка, и начал тянуть.
  Дверь начала открываться на ту сторону, где стояли друзья, так что сначала им ничего не было видно. А соваться под пули не хотелось. Как только дверь открылась достаточно, чтобы кинуть факел, Джеро взял у Айвена факел и сделал это.
  Но сначала еще раз аккуратно притушил его ногой о землю, снова притушив пламя, и бросил не вглубь, а на землю примерно на линии двери, чтобы бандиты не смогли взять факел и потушить. Айвен приготовился стрелять.
  Джеро хотел ногой захлопнуть дверь, но подумав, не стал этого делать. Тогда точно смогут потушить. Дым и так делал свое дело.
  А чадящие тряпки - это вам не дым от древесины. От этого пространство внутри стало заполняться белым дымом. Через полминуты люди внутри большого амбара стали так кашлять, как будто их выворачивало наизнанку. От тряпок не дым, а отрава, любого вывернет.
  Еще через полминуты в амбаре вместе с кашлем стали слышны яростные споры. Похоже, что они приготовились выскакивать и договаривались, как действовать.
  Айвен опустился на колено и ждал, как и Сэтору. Так им было лучше видно часть пространства внутри. Оба смотрели в открытую дверь. Джеро внимательно наблюдал за дверью и окнами другого амбара, где притих молодой бандит с его жертвой.
  Сначала из проема открытой двери вылетел какой-то мешок. Наивные ребята, думали так отвлечь! Сразу за мешком выскочил здоровый крепыш без шляпы, бородатый, но с гладко выбритой головой. Рукава его рубашки без пуговиц были закатаны до локтей, а в прорези впереди видна волосатая грудь. Но только он начал разгибаться и поднимать руки с длинноствольным ружьем, как Айвен всадил ему две пули подряд. В оба плеча по одной. Тот сразу выронил винтовку, обнял свои плечи и заорал. Видно, нарушены нервные узлы и каналы, отвечающие за работу мышц рук. А может - просто было очень больно.
  Вторым из задымленного помещения выскочил молодой блондин, в кожаных штанах с бахромой по бокам и серой рубашке. У этого до глаз был поднят шейный платок, в попытке защитить рот и нос. Этот выглядел свежее, и оказался резче и быстрее. Успел поднять оружие - однозарядный пистолет, и даже сделать выстрел. Но он оказался не прицельным, так как Сэтору чуть раньше засадил ему пулю в грудь, а Айвен в голову.
  Стрельба шла почти в упор, с нескольких шагов, поэтому второй бандит сразу упал, забрызгав кровью короткую зеленую траву.
  Японец сначала осмотрел себя. Убедившись, что его одежда осталась чистой, медленно и спокойно подошел к лысому здоровяку, который тихо выл, лежа на спине, но посматривал краем глаза. Потом резко пнул здоровяка по раненому плечу, от чего тот скорчился, но не закричал. Только стал ругаться свирепым голосом.
  - Будешь говорить - останешься жив, - соврал Сэтору, не моргнув глазом. - Откуда меня знаешь?
  - Да кто тебя не знает? Год назад ты с капитаном и шерифом Коннором гоняли нас за Миссури. Мы тогда ушли. - Крепыш сипел и кашлял, что трудно было разобрать слова. И скрестив руки на груди, прижимал ладони к простреленным плечам.
  - Так ты из шайки Питерса? А как тут оказался?
  - За шкурками пришли... Трапперов пощипать...
  Сэтору присел на корточки и приставил револьвер к лысой голове бандита. Потом передумал и выстрелил тому в ухо, отстранившись, насколько возможно.
  Пока Сэт распрямлялся, раздался выстрел за вторым амбаром, в котором скрывался молодой бандит в одних штанах и с женщиной. Джеро, который все это время не спускал глаз от второго амбара, тут же вскочил и побежал вокруг, к его задней стене.
  Почти сразу вернулся с Дэвидом и ирландцем Майклом Брэди.
  - Он решил убежать, пока вы тут были заняты. Но не смог..., - начал первым Майкл...
  - А мы решили перелезть и смотреть с той стороны, на всякий случай, - продолжил виновато объяснять Дэвид. Оба думали, что Сэтору станет их ругать за самостоятельные действия.
  Но Сэтору услышал только начало фразы, потому как бросился в сарай. Смотреть, что там с женщиной. Остальные не стали идти следом. Даже Айвен, самый молодой в компании, понимал, что он там увидит.
  И точно. Сэтору вышел через минуту, помолчал, а потом показал жестом - провел ладонью поперек шеи. Все стало ясно окончательно.
  Через час на территории торгового поста стали суетиться мужчины. Караван остановили впереди, среди высокой травы, но за забором торговой миссии. Грязной работой занялись несколько мужчин во главе с Майклом Брэди. Женщин и детей решили поберечь от этого зрелища. Трупы жертв бандитов укладывали на одеяла и выносили за забор к роще, где и похоронили всех в общей могиле. На свежем холмике установили крест, и пасторы по очереди прочитали молитву.
  На молитве напротив, присутствовали все. Детей и женщин позвали только после того, как над свежим холмиком был установлен крест. Отец Уильям пояснил перед молитвой, что церемония похорон хорошо прочищает мозги и заставляет подумать о душе.
  Айвен почувствовал затылком взгляд не чужой ему девушки, а обернувшись увидел в ее карих глазах крупные слезы. Стал к ней ближе. Думал, что ей сказать. От этого его отвлек рыжий пес, который ткнулся ему в открытую ладонь своим влажным носом, став между ним и Ханной. Погладить Лиса решили оба, так что их ладони сами встретились на шее пса.
  Пока старшие мужчины занимались похоронами, Айвен вместе с Дэвидом и старым негром пошли заниматься лошадьми, которые остались без хозяев. Старый негр очень любил лошадей, а те всегда отвечали ему взаимностью. Патрик не пожалел сухарей, немного размочил их в воде, посыпал солью и стал протягивать каждой поочередно. Все девять лошадок взяли сразу и с удовольствием, только один карий жеребец сначала настороженно фыркал. Но потом все же взял хлеб, осторожно, губами. После установления контакта Патрик по очереди выводил каждую из-под навеса, поглаживал по гриве и похлопывал по бокам, внимательно рассматривая. Остался доволен всеми. Айвен с Дэвидом принимали их, брали за уздечку и вели к остальным животным за забором опустевшего торгового поста.
  Вблизи строений не стали устраиваться на ночь, а отошли на полмили и остановились среди поляны с хорошей густой травой, в окружении редких деревьев и кустарника. Рядом протекал обмелевший ручей с чистой водой.
  В этот вечер не было обычного веселья и разговоров, и с наступлением темноты все отправились спать по своим местам. Вроде совершили доброе дело, но радости от этого не было. Где-то вдали выли на разные голоса койоты, и лошади, бродившие рядом со спутанными ногами, испуганно всхрапывали. Волы только поднимали головы.
  Остановка в торговом посту, который, по словам Дэвида появился на пути в прошлом году, не принесла радости встреч с новыми людьми. Перед уходом Дэвид вместе с Августом решили взять в малом складе несколько новых пустых бочек, которые используют для перевозки воды и крепят сбоку фургона. Проводник подал идею, как только увидел эти бочки. А глава каравана нашел для них свободное место в трех фургонах.
  Три дня шли по высокогорному плато без дороги. По направлению, которое задавал Дэвид. Он использовал карту редко, в основном вечером, а днем шел по компасу и известным ему ориентирам. Следов фургонов здесь не было вообще, иногда прослеживалась только плохо выраженная тропа от копыт животных.
  Еще через три дня пришлось пересекать мутную и грязную речку с совершенно голыми берегами. Потому что все эти дни шли короткие и сильные дожди. Но в месте подхода спуск к реке был пологий, а воды - волам по колено. Здесь устроили привал на обед с водопоем.
   Следующие два дня путники неспешно двигались по ровному как стол плато, белому от известняка, с островками низкой травы и мелкими озерами то по одной стороне, то по другой. Заканчивался июнь. Жаркое солнце накаляло каменистую почву, мелкие кучевые облака на небе совершенно не спасали от солнечных лучей. Места для стоянки на ночь теперь были одно хуже другого, с мутной водой небольших водоемов или ручьев. За последние три дня только один раз смогли пополнить свои бочки чистой водой.
  Еще через день опять пошли невысокие горы с двух сторон от тропы, и путники обрадовались смене пейзажа. Склоны гор были покрыты невысокой травой и редкими кустами. Идти стало легче. В конце дня проводник свернул к подножию гор, к известному ему ручью, где предстояло провести ночь.
  - Айвен пошли с нами! - стали уговаривать юношу ирландцы, отец и сын Маккинли. Рядом стояла рыжая худенькая Айне, дочь Дугласа Маккинли, но без винтовки.
  - Очень просим, сэр, днем так и не добыли ничего..., - повторили за ними оба негра; старый - Патрик и молодой - Том.
  Да тут целая охотничья банда собиралась! За их спинами ними стоял Алоис Вольф с сыном Адольфом и дочкой Гретой. Все с винтовками, готовые к беготне по холмам. Нора с Дариной с одним ружьем на двоих, подошли незаметно сзади. Барышни все без исключения были в штанах, в мокасинах и рубашках с длинным рукавом. Очевидно, что устроить охоту участники договорились заранее. Птица всем изрядно надоела за время пути. А здесь в высокогорной части прерии издалека стали видеть вилорогов.
  Что тут делать? У Айвена до ужина были другие планы. Но тут молодые люди со взрослыми хотят поохотиться, и настроены решительно.
   - Тогда что стоим? - бодро крикнул юноша группе. - Вперед! А я вас мигом догоню..., - крикнул и пошел к фургону за своим длинным Кентукки, сумкой с патронами и шляпой.
  Сэтору слышал весь разговор, только подошел и спросил, куда пойдут, и проверил, что у всех мужчин при себе есть револьверы, нужные для ближнего боя. После этого дал согласие на отбытие охотников. Лису строго приказали быть дома, так что он только стоял у фургона и тихо скулил, подняв морду.
  Дело в том, что путники давно убедились - добыть этих осторожных животных с наскоку не получится. Это не охота на глупых индеек. Сначала вилорогов пытались добыть мужчины в дозоре, но те были очень осторожны. Пытались настигнуть верхом на лошадях. Все оказалось бесполезно.
  Но появился опыт. В процессе охоты узнали, как близко вилороги подпустят к себе в открытую. Оказалось, что не ближе, чем четыреста ярдов. На этом расстоянии они продолжали спокойно пастись, но стоило начать приближаться, как они снимались с места. Попасть с такого расстояния пока ни у кого не получилось. Именно потому, что сегодня хотели вернуться с мясом к ужину, пришли просить Айвена пойти с ними.
  Когда охотники поднялись от долины ручья на холмы, сразу увидели группу вилорогов, которые спокойно щипали траву в небольшой седловине, где трава была зеленой. На этом склоне холма было много крупных камней, выпирающих из мягкой почвы. Решили подбираться тихо, и пригнувшись, используя эти камни для маскировки.
  В небольшом стаде насчитали двух самцов, заметных по своим длинным рогам, и семь самок с меньшими рогами. У некоторых рога были не видны совсем. Определить это смогли, когда они поднимали головы, увидев людей. Но вилороги уже два раза отбегали немного дальше и продолжили щипать траву снова. Как они поняли за прошедшие дни - эти антилопы совсем не глупые, а еще очень чуткие и осторожные.
  - Стоп! - негромко сказал Дуглас, выступавший сегодня главным в охотничьей банде. После чего все собрались в одно место за крупным камнем, чтобы совещаться.
  - Хватит пробовать приблизиться! - зашипел на всех герр Алоис, чье имя по мифологии означает "воин". - Давайте стрелять!
  - Давайте, только стрелять по команде, - добавил юноша.
  - Что за команда?
  - Очень простая. Это будет мой выстрел. Только после этого можете стрелять, сколько захотите...
  - Точнее, сколько успеем, Айвен, - серьезно произнесла рыжая Айне, - и мне не из чего стрелять...
  - Я дам тебе свой револьвер! - очень серьезно ответил юноша. - И всем леди дадим по револьверу... Правда, парни? - тут он поглядел на мужчин. За время каравана все женщины и не только привыкли держать очки для стрельбы постоянно при себе. А они нужны, если целиться из револьвера, держа его у лица.
  Говоря это Айвен подумал, что девицы обидятся. Они ведь понимают, что попасть из револьвера на таком расстоянии нет шансов. Но, не тут-то было. Все юные мисс оказались азартны и были готовы палить из любого оружия. Валить антилопу будет один стрелок. Вся компания прекрасно знала, зачем они пригласили Айвена на охоту.
  Вперед больше не крались, а осторожно начали расходиться немного в стороны, чтобы не мешать друг другу. И готовиться к стрельбе.
  Антилопы опять подняли головы, посмотрели на людей и продолжили пастись, решив, что находятся на безопасном расстоянии. Попрятавшись за камни, и вообще устроившись кто как сумел, начали готовить оружие.
  Айвен улегся за небольшим камнем, положил впереди свою длинноствольную Кентукки и любовно погладил нанесенный по бокам узор на прикладе. Этот продукт германских оружейников с нарезным стволом за время похода был доведен оружейником Рихтером до совершенства. Громоздкая с виду винтовка была чрезвычайно легкой. Конечно, длинный ствол неудобно возить в седле, но этот недостаток компенсировался дальностью и точностью стрельбы. Такие винтовки в караване имели только Дэвид, Джеро и Генрих, оружейный мастер. Еще две винтовки были взяты в форте Бриджер как трофеи, но в плохом состоянии. Генрих обещал привести их в порядок и подогнать под габариты четырнадцатилетнего Имхера Маккинли, лучшего стрелка среди детей, и его одногодка Ирвина Брэди, показавшего вторые результаты. Взрослые отцы семейств из Германии предпочитали карабины, а к этим винтовкам были равнодушны.
  - Приготовились! - приглушенно предупредил юноша ближних стрелков справа и слева, когда был готов. Прицелился в выбранную самку и мягко выбрал свободный ход курка.
  Раздался первый выстрел. И сразу вразнобой начали стрельбу остальные. Спешили пострелять, пока было в кого. Причем, барышни умудрились пальнуть из своих револьверов по два раза, а Дарина - целых три.
  Результат сильно удивил Айвена. Упала на одна антилопа, как он ожидал, а две.
  "Кто же смог завалить еще одну?", - думал он про себя, когда все побежали вперед к животным. Неспешно пошел сзади бегущих, чтобы посмотреть на попадания.
  Во вторую самку попало целых три пули. Оказалось, что все стрелки непроизвольно целились в это животное, которое стояло ближе всех. Определить, кто попал не представлялось возможным. Даже барышни скакали вокруг и кричали, что это они.
  Оставив детей радоваться и обсуждать охоту, Айвен, Дуглас и Алоис вытащили свои ножи, быстро сняли шкуры и разделали туши на куски, а Патрик и Том завернули их в шкуры и понесли к лагерю. Мясо вполне успеют приготовить, так как вторую половину дня караван двигался меньше и на стоянку становились часов в пять, а иногда и в четыре, как сегодня.
  Мальчики не могут ни до, ни после ужина сидеть просто так и ничего не делать, поэтому Сэтору-сан и славный оружейник Генрих Рихтер сегодня заняли их изготовлением арбалета. Целую неделю молодые люди под руководством Генриха делали деревянные ложа. Сам мастер только поправлял, давая возможность им самим, пусть и грубо, сделать эти детали. Потом в полевой кузнице готовили металлические части: "козью ногу для упора при взводе и двойной крюк, спусковой механизм.
  Пока готовили мясо, желающие пили чай, а дети сидели все рядом с Генрихом и занимались делом. Начались работы по сборке арбалетов.
  - Что вы там шепчете, юноша? - спросил пастор Салливан тринадцатилетнего Адольфа, который обрезал стрелы по заданию мастера.
  - Вычисляю расстояние прямого выстрела! - невозмутимо ответил тот.
  - Это как?
  - Думаю, как я буду стрелять с разным превышением, пока не найду искомого..., - невозмутимо ответил Адольф.
  Сегодня взрослые ребята собирали пять арбалетов: два тугих с дугами от луков с костяными накладками, и три полегче - с дугами от луков попроще. Все их трофейных индейских луков. Генрих сделал на все накладки из упругой стали, чтобы немного укоротить плечи и стрелять более короткими стрелами, нежели индейские.
  - Когда придем в Калифорнию, - я сделаю к ним реечные механизмы заряжания из металла, а пока вам придется напрягаться.
  Усилие заряжания Генрих подобрал так, чтобы оружие из простых луков могли заряжать парни младшего возраста, а два самых тугих предназначались для старших: ирландцев Ирвина и Имхера.
  - А почему нам лучше учиться стрелять из арбалета, а не из лука? - серьезно спросила умная Айне. И дождалась объяснения оружейного мастера:
  - Не получится у вас из лука, - Генрих только покачал головой. - Скажи им, Джеро...
  - Только предположим, молодые люди, - начал японец, отпив глоток из своей кружки с простой водой, - что вы смогли натянуть свой лук... Дальше вам нужно время прицелиться. А где возьмем силы, чтобы держать лук натянутым?
  - Ну..., мы будем тренироваться каждый день, - заявил одиннадцатилетний Карл Циммерманн.
  - Я проникнусь к вам большим уважением, если вы сможете натянуть лук и держать его так три секунды к последнему дню нашего путешествия! - Джеро сделал еще пару глотков за неспешным разговором, ожидая реакции на свои слова, но парни молчали.
  - Осталось целыми еще шесть луков, три из которых - тугие. Так что можете тренироваться с ними хоть каждый день..., - предложил ребятам Генрих.
  Тут Генрих явно увидел, что Карл еще хочет спросить, и решил подтолкнуть: - Спроси, что хотел...
  - А чем карабин отличается от винтовки, кроме длины? А то мы иногда спорим...
  - Ты правильно указал, что длиной, парень, а больше - ничем. Сейчас карабином принято называть укороченную винтовку. И то и другое у нас - нарезное оружие. Укороченные винтовки стали делать для кавалеристов. Ведь сначала винтовки были с очень длинным стволом. Посмотрите на "Кентукки" у Айвена. Но в последние годы и винтовки стали заметно короче...
  Тут всех начали отвлекать ароматы мяса, которое, разложенное на прутьях над углями, подошло к последней стадии жарки. Разговоры сразу прекратились, а дети без приглашения начали откладывать под фургоны свои незаконченные изделия и инструменты, и подтягиваться ближе к кострам. Вот такая дисциплинированность в отношении принятия пищи! Она прорезалась не сразу после выхода, но укреплялась с каждым новым днем в пути.
  А день постепенно приходил к завершению. Солнце спускалось к горизонту и окрасило в красные тона облака, которые были видны только по краю неба на западе. Вернулись мужчины, которые гоняли волов к ручью, и женщины приготовились раскладывать кашу и сухари в передаваемые миски. Все основные дела, в том числе занятия с детьми, делались до ужина. После ужина теперь сидели недолго, и первыми отправлялись спать дети, причем без всяких уговоров.
  Еще через день тропа опять стала подниматься вверх, плавно огибая круглые холмы, полностью покрытые травой. И через несколько часов путники опять шли по сравнительно ровному высокогорному плато, но теперь еще выше.
  На следующий день, когда тропа пошла вниз, а с двух сторон приблизились склоны гор повыше и круче, чем были до этого, Айвен, сидя на скамье рядом с Дэвидом, спокойно произнес:
  - Посмотри наверх, на север. Мы не одни...
  Проводник долго вглядывался в том направлении, что указал юноша, но смог ответить только через несколько минут.
  - Четверо всадников. Похожи на сиу.
  В ту же минуту друзья попросили у Патрика лошадей и умчались, один к головному дозору, второй - к замыкающему караван. Кричать не требовалось - старый негр, слуга в семье Августа, ехал в фургоне под номером один, и должен был постоянно держать пару лошадей в седлах.
  Вернулись оба к первому фургону, которым правил Август. По бокам шагала группа из взрослых и детей, желающих размяться:
  - Впереди Бэр-Ривер, леди и джентльмены. И мы скоро спустимся к месту, где ее легко можно перейти. Река такова, что вы наверняка захотите искупаться. Но сейчас мы видели индейцев, так что вернитесь в фургоны, проверьте свое оружие и будьте готовы.
  К чему они должны быть готовы, уточнять не было нужды. Караван спустился к реке по достаточно ровному склону и перешел по воде под острым углом в месте переката. Вода была чистая и прохладная, и действительно, манила к себе. Фургоны поставили в круг рядом с рекой, найдя сравнительно ровную площадку. Травы для животных здесь было достаточно.
  Сегодня было 24 июня, суббота. Завтра воскресенье, поэтому решили устроить полный выходной день, посвятив его отдыху. Проводник предупредил, что возможны встречи с индейцами и белыми охотниками. Не полагаясь полностью на способности Айвена, охрану лагеря несли две группы по два всадника, меняясь через четыре часа. Ночью выставлялись секреты по трем сторонам.
  - Надо беречь волов, джентльмены, - произнес Август очевидное. Всем понятно и так, что без животных поход не получится. Здесь нет открытых пространств и нападение может быть внезапным. Как рассказывал проводник, здесь, в высокогорной части прерий и далее в Скалистых горах нападения на караваны иногда случались каждый день подряд. Может, он немного преувеличивал, но решили днем выводить волов и лошадей пастись рядом с вагенбургом, как назвали такой лагерь мужчины, а на ночь заводить их внутрь, где тоже есть трава.
  Люди первым делом кинулись купаться, потом стирали одежду и отдыхали. Совместное богослужение решили провести утром, тогда как в другие выходные проводили это мероприятие после обеда.
  - Сэтору-сан - обратился Айвен к наставнику после обеда, - давай проверим долину вверх по реке.
  Наставник не стал уточнять - почему. Знал, что парень говорит это не просто так. Джеро попросили остаться в лагере, а третьим взяли с собой Дэвида.
  Шли, разумеется, пешком и с минимумом шума. Пройдя около мили, они увидели прямо у воды отпечатки конских копыт. Видно, что всадники вертелись в этом месте, а потом следы стали уходить вверх, на левый склон узкой долины реки.
  - Возможно, это была разведка, - сказал Сэтору, - лагерь они не могли не увидеть, значит нужно ожидать нападения...
  - Как они могут напасть, давайте подумаем..., - осторожно добавил он.
  - Трудно сказать, - первым отозвался Дэвид. - Тут можно подойти к лагерю прямо вдоль русла. Река петляет, и много камней. Можно еще подбираться сверху с левого склона, там много крупных камней, есть где прятаться...
  - Да, оба варианта хороши... И не важно, какой они выберут, будут перебегать от одного камня к другому, а потом кинутся..., - предположил Сэт. А Дэвид добавил:
  - Скорее всего тут была малая группа воинов, которая обычно делает нападения на небольшие охотничьи лагеря белых и быстро отходит. Раз не напали, то нужно ожидать, что они приведут группу побольше, чтобы взять наш лагерь...
  - Это сколько? - спросил Айвен.
  - Это у индейцев, назовем его отряд, составляет двадцать - сорок воинов.
  - Сорок - это уже серьезно, - подтвердил Сэтору. - Тогда нападать будут не с одного, а с двух направлений. Могут и с трех. Хорошо только одно - ночью не нападут, на рассвете, в крайнем случае. Ночью они атакуют, и совершенно правильно. Еще уверен, что не считают нас за силу...
  - Это точно. Подберутся поближе, на дистанцию выстрела с их ружей, сделают залп и потом кинутся в рукопашный бой. Все как обычно.
  - Пошли в лагерь, готовиться, - подвел черту под разговором Сэт.
  Друзья не стали беспокоить сразу весь лагерь, а собрали небольшой мужской совет, на который не пригласили только торговца Рольфа. Все остальные мужи, включая двух негров, присутствовали.
  Решили расставить дозоры в четырех направлениях, скрытно. Рассчитывали также на то, что переселенцы и фермеры, не являясь профессиональными воинами, считались легкой добычей. Боялись индейцы только одного - огнестрельного оружия у бледнолицых, когда их много. Наверняка они успели осмотреть весь караван издалека.
  На дальних подступах к лагерю решили сделать засады. Все мужчины расположатся в них. Это для того, чтобы дать бой как можно дальше от лагеря и уберечь животных. Сразу за дозорами были выбраны удобные места для стрельбы из засады. Туда должен отойти и передний дозор. Ввиду того, что лагерь располагался компактно в узкой долине Бэр-Ривер, закрывать нужно было только три направления. С четвертого атаковать было невозможно, а просто стрелять со скал - слишком далеко. Те мушкеты и ружья, что имелись у индейцев, били на 60 - 70 ярдов. Это значит, что будут подкрадываться для первого залпа именно на это расстояние.
  Винтовки же колонистов имели дальность эффективного выстрела в 150 - 200 ярдов, из этого и исходили при организации обороны.
  - Чтобы они не успели сразу попрятаться, подпускать к засаде будем как можно ближе, и начинать с организованных залпов. А дальше будем стрелять, каждый в своем темпе. Начинаем с винтовок, у каждого будет две...
  - ...Подходят ближе - переходим на револьверы. И последнее... Кроме позиций стрелков в засадах будет одна группа, которая уйдет вперед и пропустит индейцев мимо себя..., - в заключении сказал Сэтору.
  - Эта группа будет там, или там..., - он показал рукой. - Где именно, мы определим позже с Айвеном. Все понятно? - он обвел взглядом сидящих перед ним мужчин каравана.
  - И еще..., - добавил он в заключении. - Находиться всем в засаде на протяжении ночи конечно нельзя. Поэтому и в засадах будут сменные группы, а остальные подтянутся потом, когда настанет время. В этом мы очень надеемся на Айвена...
  Сэтору не стал уточнять, почему надеемся, потому что каждый человек в караване знал, что благодаря способностям юноши каждый раз к моменту нападения они были готовы. Особенно хорошо юноша чувствовал большие группы, и еще ни разу не ошибся.
  - Надеюсь, что они сегодня будут брать "быка за рога", - вставил Джеро, - и не устраивать долгий огневой бой, с перестрелкой полдня. Почему так думаю? Потому, господа, что мы в невыгодной позиции, в меньшинстве, и явно слабее их. Возможно, с их стороны даже не будет скрытого выдвижения. Они надеются, что глупые бледнолицые не выставили постов, или там спят. Так что подойдут поближе, вначале дадут один залп, возьмут томагавки - и вперед!
  Эту операцию пришлось разрабатывать на ходу и надеяться на традиционные действия индейцев в атаке. Чувство напряжения и тревоги не покидало Айвена с вечера.
  Стали разводить огонь в двух очагах и готовить ужин, никто далеко от вагенбурга не отлучался. Даже полотняный туалет на кольях был установлен один и как можно ближе. Длинноствольное оружие было в фургонах, а револьверы держали на поясе все, кто будет стрелять. Женщины с детьми по разученным командам должны будут зайти за фургоны. Там же подготовлены рогатины - и копье, и дротик, и короткий меч с длинной рукоятью, все в одном. Мужчины были распределены и готовы занять назначенные точки для стрельбы. Отец Уильям останется в лагере с женщинами и детьми, и возглавит оборону.
  Сели ужинать все вместе вокруг очагов, кроме дозорных. Шума и веселья не было, но и страха никто не проявлял, кроме торговца Арсвельда. Щенков сытно накормили, сводили в сторону в туалет и отправили спать по фургонам. Торговца успокоили и велели оставаться в лагере.
  Айвен старался не отвлекаться на разговоры, а потом взял свою миску и кружку и вообще отошел в сторонку. Сел, прислонившись спиной к большому теплому камню.
  Успели закончить с ужином до того, как тени от больших камней вокруг постепенно начали удлиняться, и солнце стало подходить к холмам на западе.
  - Сэтору-сан! - подал голос Айвен, совсем негромко. Японец аккуратно поставил свою кружку на траву встал с колен одним движением, не используя рук, не спеша подошел к юноше и опять сел.
  - И где? - так же тихо спросил.
  - Чувствую там группу, не больше двадцати человек, спускаются к реке сверху, в полумиле отсюда и их не видно за этим холмом..., - юноша показал направление головой, а не рукой. - И есть продвижение к нам по реке снизу. Немного ближе, чем первая. Эти продвигаются медленно, больше стоят.
  Сэтору опять поднялся, подошел к колонистам у костра и весело объявил:
  - Готовимся, господа. Прошу всех учесть, что за лагерем могут наблюдать, хотя и очень издалека. Поэтому не нужно проявлять никакой активности. Не бегайте, а ходите как мухи перед сном...
  Приятно иметь дело с дисциплинированными людьми. Женщины спокойно собрали посуду и унесли ее за фургоны. После туда же стали звать детей. Как договаривались, не должно быть видно никакой паники. Пса решили оставить у фургона с Морриган, а для надежности привязать. Если ослушается и побежит к мужчинам, сведет на нет всю маскировку.
  - Джентльмены! - спокойно и тихо сделал уточнение Сэтору. - Занимайте свои места, как условились, и готовитесь к стрельбе. Но выходите из лагеря по одному.
  - Нападать будут оттуда и оттуда, мы это только сейчас узнали. - Он указал направления сверху и снизу по долине реки. - Нападать будут до темноты, в "золотой час". - Сэтору имел в виду промежуток времени в один час после восхода солнца, и в один час до заката.
  - Мы с Айвеном сейчас быстро отправимся вверх по реке дальше дозора, отправим их к вам, сами хорошо спрячемся и пропустим индейцев мимо. Когда они будут перед вами, сделаем свои первые выстрелы. Это для вас и будет сигналом для открытия стрельбы, джентльмены. Это все. - В обычаях японца было объяснять бойцам перед боем их задачи, что редко встречалось среди военных в то время.
  - И не вздумайте подходить к индейцам без контрольного выстрела! - в который раз предупредил Джеро.
  - С богом! - произнес отец Уильям, и засеменил короткими шагами к фургонам, где было его место по расписанию. Отец Салливан отправился с одной группой мужчин на свое место засады вниз по реке. Вместе с ним, придерживая клинки на поясе, отправились Джеро и Дэвид, которые также спрячутся и постараются пропустить нападающих мимо себя.
  Вторая группа с Айвеном и Сэтору пошла по заметной тропе вверх вдоль реки, туда, где было назначено места для засады.
  Нужно было поспешить, так как индейцы были уже близко. Место засады на третьем направлении решили не использовать, полагаясь на информацию от Айвена.
  Сэтору с Айвеном расставили защитников на свои места, велев им готовиться и раньше времени вообще не высовываться. Сами прошли по тропе еще примерно двести шагов, где заранее у поворота реки, у самой воды приметили группу больших камней. За этими камнями их не будет видно ни со стороны тропы, ни со склона горы по правому берегу.
  Чтобы зайти за камни, друзьям пришлось немного промочить ноги. Дежурившего сейчас в переднем дозоре Дугласа Маккинли решили не отправлять назад, а оставили с собой.
  "Все-таки нам везет", - подумал юноша, когда почувствовал движение людей по тропе сверху. Ведь, если бы индейцы растянулись в цепь и подходили к лагерю со всех сторон, защищаться было бы гораздо сложнее. Отбиваться пришлось бы из вагенбурга, что очень плохо. Но индейцы решили разбиться для атаки на две группы, что должно им гарантировать успех.
  Сейчас он хорошо чувствовал, можно сказать представлял в голове в виде образа, как при ночном зрении, ту группу, что шла на них сверху вдоль реки, и несколько слабее вторую, которая двигалась вдоль реки снизу.
  Индейцы тоже решили подойти к лагерю как можно ближе, используя высокую траву и кусты вдоль русла как укрытие для подхода и последующей атаки. Они не встретят дозоры, которые в это время уже подтянулись к засадам.
  - Послушай! Слева! - юноша показал Сэтору направление. - Они идут по тропе!
  - Слава богу, что до темноты! - ответил японец. - Возьми карабин и прикрой, а я посмотрю.
   Дело в том, что в искусстве посмотреть незаметно японцам не было равных, и Сэтору очень медленно переместился от большого камня к высокой траве рядом.
  Через минуту Айвен увидел, что Сэтору поднял руку, предупреждая этим друзей не двигаться. Парень и сам хорошо видел в голове картинку, как двигаются люди по тропе среди камней в сторону лагеря. Он стоял за камнем и считал нападающих.
  "Семнадцать прошло", - показал наставнику три раза растопыренные пальцы на левой руке, и еще два пальца в четвертый раз. Прислушался к себе. Больше никого, прошли все.
  "Первый раз так много" - еще успел подумать, так как во второй группе он "видел" их даже немного больше.
  Решил осторожно подниматься, когда увидел, что Сэтору-сан делает то же самое.
  - Это сиу! - одними губами произнес Сэтору, показывая на индейцев, когда те прошли и начали удаляться от них, двигаясь друг за другом по тропе. Может, японец определил племя по головным уборам из орлиных перьев. Лиц не видно. Но щеки тех, что немного вертели головами, были в полосах черной боевой раскраски. Все воины были голые по пояс, половина в длинных штанах, остальные только в коротких накидках впереди и сзади, связанные на поясе. Получалась простая и хорошо проветриваемая одежда. Но все в мягкой обуви, босиком никого.
  Они шли осторожно и пригнувшись. Индейцы шли плотно друг за другом и не растягивались, что хорошо. С луками были всего два, остальные держали в двух руках длинные ружья. Немного впереди шел их разведчик. Когда он останавливался, все остальные замирали на месте.
  Так друзья наблюдали за индейцами, которые прошли еще немного вперед. До тех пор, когда первый махнул рукой в стороны и остальные разбежались немного поперек тропы, насколько тут это было возможно, присели и застыли. Приготовили свои длинные ружья и луки. Все смотрели вперед и почти все были хорошо открыты со спины.
  Дальше наблюдал только Сэтору, и делал это через интервалы, чтобы не дать детям природы почувствовать на себе чужой взгляд. Два взгляда - это много.
  Настал момент, когда Сэтору-сан встал на одно колено, весело ухмыльнулся и грациозно поднял свой карабин. Упоение битвой - так юноша давно характеризовал состояние старшего наставника, посмотрев на него в деле. Моментально Айвен и Дуглас сделали то же самое.
  Сэтору поймал момент верно. Юноша увидел, как старший у индейцев встал в полный рост и поднял руку. Понятно, что это сигнал.
  Отсутствие целей в виде людей в лагере явно привело индейцев в замешательство. Ведь еще не стемнело, переселенцам явно рано идти спать. Но парню, и не только ему, стало понятно, что сейчас индейцы начнут атаку, чтобы приблизиться на расстоянии выстрела.
  Это они и сделали. Почти одновременно с первыми движениями нападающих, которые поднялись молча в атаку на лагерь, немного вразнобой, стеганул дружный выстрел из трех карабинов, и три индейца повалились на камни. Сэтору и Дуглас также первым выстрелом не промазали. Перезаряжать карабины потом, и друзья стали палить из револьверов вдогонку по поднявшимся индейцам, которые кинулись вперед.
  У Айвена получилось сделать только три выстрела из своего револьвера. Третий выстрел парня пришелся в спину индейца, который немного отстал, остальные уже были вне зоны эффективной стрельбы из револьвера и дальше бежали в атаку. С дикими криками, от которых бледнолицые должны в страхе забегать.
  Да еще пороховой дым никуда не уходил в узкой долине реки. Пригнувшись за камень, Айвен быстро зарядил карабин, и только потом высунулся. Посмотреть.
  А там открывалась интересная картина. Когда индейцы поднялись в атаку, они были на расстоянии меньше пятидесяти шагов от сидельцев в засаде. Те дисциплинированно сидели и не высовывались. Скорее всего, они и не видели, что там делали индейцы, а добросовестно ждали сигнала действовать, которым послужат для них первые выстрелы трех друзей. Теперь нападающих встретил дружный залп из шести карабинов Холла. И сразу еще шесть, так как у мужчин, лежащих в засаде перед кольцом фургонов было по два карабина.
  Дым уходил плохо. Те из индейцев, что остались на ногах, неслись вперед, перепрыгивая через камни. Хорошо слышны только воинственные крики, которыми они себя подбадривали. Самих нападающих Айвен видел не всех из-за дыма.
  Такие же крики нападающих юноша слышал дальше вдоль реки за вагенбургом, но видеть картину боя на том участке мешали высокие тенты фургонов и пороховой дым с той стороны.
  Нападающие не обращали внимание на свои потери и только рвались вперед, высоко подняв свои томагавки в правой руке. Ружья не бросали. Они так и не разрядили их, не видя целей в лагере. Не стрелять же в бедных животных. Индейцам теперь нужно было быстрее добраться до лагеря и сойтись врукопашную с бледнолицыми.
  По оценке Айвена, из группы нападающих с его стороны осталось не больше половины. Примерно с десяток их он насчитал. И оставшиеся с громкими криками бежали вперед, в прыжках преодолевая препятствия.
  Но впереди их ждал еще один большой сюрприз.
  Обороняющаяся группа из шести мужчин немного поднялась из-за больших камней и с ревом из своих германских глоток стала часто палить из револьверов. Это действительно оказался сюрприз! Целей осталось мало, и парню было видно, как некоторые индейцы получали в голое до пояса тело по две и более пули.
  Теперь пороховой дым заслонил нападавших от мужчин в засаде, и выстрелы прекратились. Люди все обучены и не стреляли просто так, не видя целей. А необученные именно так бы и делали в этой ситуации.
  С позиции Айвена дым рассеялся, и сейчас он видел на ногах только трех индейцев.
  - Это сиу! - раздался рядом с юношей голос наставника. - Они не будут сражаться до последнего воина. Сейчас побегут назад, так что готовимся...
  И действительно. Три индейца, чудом оставшиеся в этой ситуации на ногах, мгновенно развернулись и помчались назад, немного заворачивая в сторону от тропы, наверх по склону.
  Как чувствовали, что у тропы их ждали, а бежать по руслу мелкой речки с крупными камнями - то еще удовольствие.
  Этот бой занял всего несколько минут. А солнце уже коснулось краем верхушки гор на западе.
  Айвен с друзьями еще не сделали ни одного выстрела вдогонку, а одного индейца, что не бежал, а ковылял и прихрамывал на одну ногу, догнали сразу две пули. Из вагенбурга, что юноше было видно по белому дыму от выстрелов. Это были первые и пока единственные выстрелы из лагеря. Точнее - всего два.
  От фургонов раздался дружный рев женщин и детей.
  "Видно кто-то из мальчишек отличился. Возможно - это Имхер или Адольф", - подумал юноша на самых лучших стрелков из юного поколения. Выстрелы из засады с другой стороны лагеря тоже не были слышны.
  Но оставалось еще два бегущих индейца из этой партии, и не хотелось дать им уйти.
  Так... Справа Сэтору протянул Айвену собственный карабин, и юноша понял, почему. Думающий вперед японец перестал стрелять из своего револьвера раньше остальных, а взял карабины свой и Айвена и зарядил их.
  Сейчас Айвену было предложено сделать выстрел из карабина Сэтору.
  Расстояние около семидесяти шагов до убегающих целей не было сложной задачей. Айвен быстро выбрал одного индейца, который был в штанах, взял упреждение и послал пулю точно в спину.
  Индеец пробежал еще несколько шагов, упал и не поднялся. Но свое ружье не отпустил.
  Второй продолжал бег и за это время почти скрылся из виду за склоном в том месте, где река делала поворот. Айвен вернул карабин наставнику, тот передал его дальше - Дугласу.
  - Останься! - крикнул Сэтору, и вдвоем с юношей кинулся за индейцем. Айвен со своим карабином, а японец только с револьверами.
  Когда Сэтору и Айвен достигли поворота реки, они опять увидели последнего индейца, который короткими прыжками между камней уходил вверх по склону. Стрелять юноше теперь придется из своего оружия, и сейчас он понял, насколько его мудрый наставник умеет думать вперед. Ведь прицельные приспособления на их оружии того времени были очень примитивными. И делать выстрел очень точно Айвен умел только из своего личного оружия, так как это умение нарабатывалось у него мышечной памятью и знанием особенностей оружия.
  На таком расстоянии до индейца юноша мог вогнать тому пулю в выбранную ногу или руку. Но не стал рисковать, а послал пулю между лопаток. Понимал, что у него только один выстрел. Пока будет перезаряжать, индеец может уйти.
  - Закончи здесь! - крикнул Сэтору, и помчался назад к фургонам.
  Когда парень приблизился к индейцу, тот лежал на спине, но был в сознании и доживал последние минуты. Видно, пуля пробила легкие и не задела позвоночник. На юношу смотрел совсем молодой воин, у которого вместо штанов чресла прикрывали два лоскута из кожи, завязанные на поясе шнурком. Лицо было мокрым от пота, в черных потеках от боевой раскраски. Из оружия остался только нож на поясе. Длинное ружье осталось лежать в нескольких шагах сзади.
  На лице читалось удивление, перемешанное с болью.
  "Добей!" - так смог понять Айвен жест протянутой к себе руки и булькающие звуки, вместе с выходящей изо рта кровью. Вытащил из чехла револьвер, перевел барабан на один шаг, и сделал акт милосердия. Послал пулю точно в правый глаз индейца.
  Смотреть тут нечего, даже штанов нет. Быстро вытащил из кожаного чехла нож, забрал лежащее рядом ружье и отправился бегом к лагерю.
  А там уже осматривали волов и лошадей внутри круга, да несколько мужчин по указанию Сэтору осматривали трупы индейцев. Все оружие забирали, его нельзя было оставлять индейцам, хоть и дрянь в основном. Собрали все топоры, ножи, длинноствольные кремневые ружья, два лука. Только одно было с капсюльным боем, у того, что вел первую группу.
  - Ну, что тут? - спросил Айвен у Сэтору, когда подошел к вагенбургу.
  - У второй засады все прошло примерно так же, как и у нас. Если ты об этом. Бери Дэвида и еще четверых, да пройдите по следам нашей группы нападающих. Где-то остались их лошади. Постарайся почувствовать их, там много должно быть...
  - Из второй группы индейцев трое смогли уйти. Так что лошадей там не будет, - дал еще пояснения Сэтору.
  - Что еще? Все люди целы, одну лошадь в лагере ранили, волов сейчас смотрят. Пробуйте найти, ведь до темноты осталось чуть менее часа, - добавил он в конце.
  Айвен, Джеро, Дэвид, Дуглас и Майкл, Алоис Вольф, - быстро вывели оседланных лошадей и отправились, в направлении, откуда пришли индейцы.
  Проехали мимо четырнадцати трупов из первой группы нападающих, и дальше вверх по склону, мимо еще двух. Недалеко от последнего семнадцатого индейца, поднялись на плоскогорье с чередой невысоких холмов, покрытых травой. Где-то в этом направлении Айвен чувствовал большую группу животных, а индейцев - не более десятка.
  Указав рукой всем остановиться, Айвен медленно проехал вперед и остановился. Постарался отключиться от окружающего и стал "сканировать" пространство. После того, как он впервые сказал про "сканирование" отцу Уильяму, слово это прижилось и было принято окружающими. Секунд десять ему понадобилось, после чего обернулся к остальной группе и махнул призывно рукой.
  Пошли трусцой в новом направлении. Когда поднялись на следующий небольшой холм, сразу заметили вдалеке группу лошадей и нескольких индейцев, гонящих их перед собой. На расстоянии около тысячи ярдов.
  - Давай сделаем рывок, потом стрельнем! - к Айвену вплотную подъехал Джеро, и не ожидая ответа послал свою лошадь в галоп.
   Остальным не оставалось ничего другого. Скакали в высоком темпе около минуты, дав лошадям только направление и стараясь не мешать им выбирать дорогу среди камней, выступающих из травы. Ведь на такой поверхности стоит лошади оступиться, и можно сломать себе шею. Вытянулись в линию, в соответствии с возможностями лошадей и седоков. Первым шел Дэвид на своей серой кобыле Ханне, за ним Джеро на дежурном гнедом жеребце, третьим - Айвен на своей Хильде. Остальные мужи постарше немного отстали.
  - Стой! - выкрикнул японец, и всадники замедлились, но не резко, дав лошадям немного успокоиться, потому что стрелять будут с седла. Когда лошади успокоились и перестали переступать ногами, подняли карабины. Индейцы так были заняты табуном, что не заметили погоню. А может, не показывали, что заметили. Это позволило легче целиться в голые спины удаляющихся индейцев, мерно покачивающихся вверх-вниз в такт скачки.
  Сейчас Айвен пожалел, что в горячке не подумал взять свою длинную "Кентукки". Для короткоствольных карабинов Холла расстояние слишком велико.
  Втроем дали нестройную череду выстрелов. Упал один индеец, причем после выстрела юноши, и одна лошадь, но впереди, в удаляющемся табуне. Дуглас, Майкл и Алоис только что подъехали и собирались также сделать по выстрелу.
  - Нет! Расстояние слишком велико. Догнать можно, но это делать неправильно, в нашем положении... Возвращаемся, джентльмены! - японец только покачал головой, глядя, как уходящая группа еще немного ускорилась.
  Вместе подъехали к упавшему воину, чтобы рассмотреть. Он лежал на спине, повернув голову к ним. Голый по пояс, но в штанах и высоких мягких кожаных сапогах. В налобной повязке три орлиных пера. Весь в боевой раскраске черных и серых цветов, только кисти рук остались чистыми. Томагавк из правой руки не выпустил. Видно было его рану от пули на левом плече, из которой продолжала вытекать кровь.
  Как только подъехали почти вплотную, он сделал попытку резко встать сделать замах, чтобы кинуть томагавк правой рукой. Но движение не получилось - не хватило сил. Шесть всадников ему и не дали такой возможности, вогнав в него сразу четыре пули.
  Забрать оружие спустился Майкл. Посмотрев еще раз на удаляющийся табун, друзья медленно, шагом, отправились назад к лагерю.
  В лагере царила деловая суета. Люди были возбуждены и полны впечатлений от самого боя и окружающей картины на месте схваток. Группе женщин и детей во главе с Уильямом так и не удалось поучаствовать в нем. Но кто-то из них смог отличиться, ведь было же два выстрела из вагенбурга.
  Отвязанный пес скакал вокруг Айвена, пытаясь лизнуть его в нос, так что пришлось отбиваться. Когда с этим не получилось, Лис стал носиться вокруг юноши кругами в высоком темпе.
  - Август, как быстро мы можем собраться? - поинтересовался Сэтору у главы каравана, который суетился внутри цепи фургонов.
  - Сэтору-сан! Полчаса, и мы сможем двигаться, волов уже осмотрели. Одну лошадь мы потеряли. Так сказала Марта, осмотрев ее. Лошадь пока не трогаем, дети уйдут, тогда успокоим...
  -Что еще? Останемся без ужина, сэр, с которым не успели. И замечу еще, что совсем немного осталось до полной темноты...
  - Что тут придумать, - буркнул проводник, давайте ночевать здесь. Нам легче и быстрее убрать трупы подальше, чем искать новое место в темноте, сэр...
  - Да! Не получится, я уже это понял... Тогда давайте господа, берите готовых лошадей, седлайте еще, и оттаскивайте трупы. Просто из зоны видимости оттащите, большего в темноте не сможете. Будем спать под песни койотов!
  - С раненой кобылой что будем делать, сэр! Она в лагере, идти не сможет...
  - Если лежит спокойно, лучше оставить на месте до утра, пока мы не пойдем дальше. Если нет, то я к ней приду, как только станет темно...
  "Все равно заснем не скоро", - подумал Айвен, осматривая на лагерь. Еще недавно лагерь казался пустым, а сейчас все пришло в движение. В одной части оружейник Генрих со всеми юношами каравана на расстеленном полотне чистили использованные револьверы и карабины всей группы, рассматривали и паковали трофеи. Женщины готовили еду и осматривали фургоны, так как были попадания пуль в борта. Действительно, одна лошадь из трофеев была ранена. Пуля вошла в круп, в заднюю часть корпуса и осталась там. Около нее сидела доктор Марта и что-то объясняла Дарине, младшей дочке Морриган.
  Группа уборки закончила с павшими в бою индейцами уже в полной темноте, оттаскивая их веревкой с помощью лошадей как можно дальше вниз по реке. В конце в темноте - вручную, используя след на земле.
  Джеро отправил три дозорные группы по два человека и сейчас сидел у костров вместе с напарником и старшими мужчинами каравана. Спокойно вели неторопливый разговор.
  Айвен взял подстилку и решил лечь у своего второго фургона с наружной стороны вагенбурга. Прислушался к окружающему лагерь пространству, не нашел ничего, что могло тревожить, и переключился на лагерь.
  В стороне были слышны звуки посуды, возня, писк и борьба подрастающих пятерых щенков, и разговоры около костров. Особенно выделялись голоса детей.
  - Вы видели, как я стрелял? - громко вещал Имхер, копия своего ирландского отца, крепкого, как дуб. Парень действительно стал первым в стрельбе.
  - Тебе хорошо, а нам не дали..., - недовольно протянула Грета Вольф. Несмотря на двенадцать лет, девочка - лидер по своей натуре, и ее слушались даже дети постарше.
  Действительно, Сэтору перед нападением установил запрет для женщин и старших детей на стрельбу от фургонов. Во-первых - чтобы не вызвать ответный огонь нападающих по стрелкам, во-вторых - чтобы не подстрелили в горячке боя своих мужчин в засадах впереди. Им было разрешено вести огонь только в одном случае - по индейцам, которые бы прорвались непосредственно к фургонам.
  - Слушайте! - тихо говорила семнадцатилетняя Мари Штерн, младшая сестра Барбары. - Этот Айвен - молодой еще, а больше всех индейцев застрелил!
  - Как он стреляет! Как бог! - восхищенно произнесла десятилетняя Катарина Циммерманн. - А как он тогда, еще в поселке двух бандитов убил? Один двух и голыми руками, а у самого - ни царапинки...
  - А ты видела, что ли?
  На этом месте юноша решил потрогать свои уши - не горят ли они. То был его первый бой лицом к лицу с врагом, и он не нашел в нем ничего особенного. А сколько всего трупов врагов на его счету с начала путешествия - он и считать перестал.
  Опять замер, слушая. Кто-то подбирается к нему между фургонов. И позже понял, кто это, так как стал чувствовать этого человека, когда он рядом.
  - Привет, дорогой! - Это Ханна, всегда невозмутимая и спокойная, села рядом. Наклонилась и чмокнула его в щеку в темноте.
   - Как ты? - спросил в ответ юноша, и провел рукой по спине девушки, чувствуя, как спина сначала напряглась, потом расслабилась.
  - Все хорошо, если ты имеешь в виду маму. Давай погуляем... Завтра вечером.
  - С удовольствием, если ничего не помешает.
   "Как она сказала..." - отметил в их беседе мелкую деталь. То, как обратилась к нему Ханна в начале разговора. Не "мой дорогой" - ведь все женщины собственницы, а просто - "дорогой".
  Еще немного посидели, в уединении и темноте ночи. Он рассказал ей о подробностях боя, в котором участвовал сам, а она - о действиях защитников лагеря. Пока их громко не позвали на ужин.
  После Бэр Ривер дорога опять потянулась по высокогорью среди холмов. Ровная, почти как стрела. И взгляду не за что зацепиться. Караван монотонно шел три дня, когда слабозаметная тропа пошла изгибаться среди вертикальных скал, подходивших к ней то с одной, то, с другой стороны. Группы деревьев встречались только в ложбинах между холмами. Постоянно встречались обнажения породы из слоев известняка, выступающие на склонах. Слева внизу протекал ручей, но спуститься к нему можно было не везде, да и то с трудом. Так что к воде подойти животным получалось не везде. Только на третий день этой дороги проводник нашел стоянку, где можно было прямо в ручье напоить животных.
  Следующий день также не был богат событиями. Айвен бодро шагал рядом с вторым фургоном после дежурства в дозоре. Постоянными были только солнце, висевшее в синем небе над головой, жара, духота при слабом ветре, облака вдали у холмов, и горы почти на линии горизонта.
  До обеда головной дозор вместе с двумя старшими юношами, все верхом, смогли подстрелить молодую самку вилорога, и слив с нее кровь, передали на разделку Тому, слуге торговца. Молодой негр, как оказалось, очень умело и быстро мог разделать тушу. Он устанавливал доску позади фургона, и на ходу работал, сбрасывая негодные остатки на тропу позади. Которые тут же инспектировал Лис, отбирая себе куски по вкусу. Пес то пропадал в стороне, то появлялся вновь и бежал рядом с теми, кто шел пешком.
  - Подойди к нам, юноша, - попросил его отец Уильям, когда рядом не оказалось никого. Отец Уильям сидел рядом с Салливаном на передней скамье, передал ему вожжи, явно желая поговорить без лишних ушей. А от Салливана у него не было тайн.
  После остановки на обед все объелись свежим мясом и попрятались в фургонах, так что рядом с передними фургонами никого не было.
  - Помоги в нашем споре юноша. - Такое короткое вступление сделал его преподобие.
  Юноша не стал отвечать, только своим видом дал знать, что он весь во внимании. Пока непонятно, о чем будет разговор.
  - Как у тебя получается попадать точно в цель, ведь ты даже не пользуешься прицелом?
  - Как вам объяснить, ваше преподобие..., начал юноша.
  - Начни как получится, сын мой...
  - Начну с того, что на нашем оружии пока нет хороших прицельных приспособлений. Те, что имеются на наших карабинах, что являются укороченными пехотными винтовками Холла, это начальный уровень...
  - Хм..., продолжай, сын мой, - задумчиво сказал отец Уильям. Салливан правил волами и лишь внимательно слушал.
  - Так вот. Каждое оружие индивидуально. Мое умение попадать в цель нарабатывается только после некоторого времени работы с этим оружием. Мышечной памятью - так скажу. Но с учетом разброса пуль...
  - Но "мышечная память", как ты выразился, может быть только результатом работы мозга...
  - Конечно, отец Уильям. У меня всегда это происходит после некоторого времени работы с оружием. Как вы учили - количество неожиданно переходит в качество... Как бы - раз, и дальше я уже могу стрелять из любого положения. Голова мгновенно учитывает поправки на движение и на ветер. Даже на наиболее возможное движение цели в этот момент. Последнее - самое сложное, и стало хорошо получаться два года назад, когда мне исполнилось шестнадцать.
  - Давай подведем черту. Физически ты обычный человек, не пришелец из других миров. Тело у тебя такое же, как и у всех. Сердце также одно. Я много об этом думал с Салливаном, и мы сейчас пришли к мнению, что причина кроется в твоем мозге...
  Подумав немного над формулировками, отец Уильям продолжил:
  - Твой мозг способен очень быстро обрабатывать огромное количество информации и давать команды телу. Причем поражает скорость...
  - Дошло до того, падре, что на коротком расстоянии я могу вогнать пулю в выбранный глаз, в любую часть тела, держа оружие в любом положении перед собой. Обычные положения имею в виду, без всяких там выкрутасов... А еще хочу вам сказать, падре, что и двигаюсь я тоже как бы по команде от мозга, но ничего не обдумывая, потому что просчитываю вероятные движения противника мгновенно.
  - Мы это смогли видеть, сын мой. На ваших тренировках. Впечатление, что ты можешь мгновенно заранее уходить с направления удара, когда тренируешься с Джеро. Оставим мнения о происках Дьявола в стороне, сын мой. Мы не на публике. Остается только уповать на способности мозга человека, которые изведаны ровно настолько, насколько велика наша Земля в сравнении с окружающей вселенной...
  - Откроюсь тебе самую малость, сын мой..., - продолжил отец Уильям. - У меня в Новом Свете две основные задачи. Первая из них - познакомится с тобой. Про вторую я тебе расскажу позже. Она касается проблем христианского мира в Калифорнии. Не только для католиков, хотя я прибыл из Ватикана, как ты уже знаешь. Правительство Мексики объявило о том, что имущество католических миссий переходит к государству. Но об этом поговорим позже. Не будем ставить фургоны впереди волов, сын мой, сначала надо добраться до Калифорнии...
  Отец Уильям немного помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил говорить немного о другом. Салливан правил фургоном, только слушал и кивал в поощрение сказанного Уильямом.
  - В библиотеке Ватикана собрано много знаний об окружающем мире, проливающих свет на различные тайны вселенной. Бог дает душу физическому телу, которое обязано всю жизнь развиваться. Бывает, что и наоборот, душа не развивается, а деградирует, не возвышается, а опускается все ниже, в ад, но я не об этом сейчас... Вероятно, в силу божественного провидения ты носитель более совершенного разума в физическом теле обычного человека.
  - Скажу только, что и тело этого юноши достигло совершенства, - счел необходимым вставить Салливан.
  - А почему ты видишь так, как не могут другие, а также слышишь, и чувствуешь, поговорим позже..., - начал смотреть назад падре и замолк.
  - Опять все упирается в его удивительный мозг..., - поддакнул Салливан и также замолк.
  Их преподобия решили закончить разговор, когда увидели, что целая группа молодого поколения колонистов, которым надоело трястись в фургонах, вышла на прогулку. А идти пешком наиболее комфортно наравне с первыми фургонами.
  --------------------
  - Айвен! - Слабый солнечный свет стал проникать внутрь, когда в фургон засунул голову Джеро, приподняв тент сбоку.
  - А? Все тихо и спокойно на много миль... - Парень после дежурства с полуночи и до четырех утра, лег поспать.
  В горах ночью стало холодно. Рядом спит Дарина, как обычно под боком. Морриган с Норой с рассветом уже встали. Если на равнине ночью только прикрывались немного легкой накидкой, то теперь девчонка натянула шерстяное одеяло до самого кончика носа. И подстилки из овечьей шерсти теперь никто из переселенцев не забывает забрать в фургон после вечерних посиделок.
  - Соизволите побриться, мистер, а то исколете барышень своей щетиной. Я вот уже..., - Джеро продолжал приставать. - И ты про охоту забыл, друг мой...
  Повернул шею и показал бритую щеку. - Я там на скамейке все для тебя оставил. И вода пока теплая...
  Что делать? Сон все равно пропал... И не вернешь. Провел ладонью по шершавой и колючей щеке, по подбородку и понял, что наставник прав. Пришлось аккуратно вылезти из фургона и так же аккуратно спускаться на траву, чтобы не трясти его. Одной рукой отталкивая радостную морду пса.
  А трава влажная от росы. Утренний воздух прохладен и свеж. Солнце окрасило края холмов на востоке, а женщины уже занимаются завтраком. Им надо много сделать, пока караван стоит на месте. Выспаться можно по пути. Караван продолжает идти так, чтобы до обеда пройти большую часть ежедневного маршрута.
  Юноша оглянулся - Джеро не видно, а на низкой деревянной скамейке лежат и ждут бритвенные принадлежности, мыло и вода в котелке. Вода пока теплая, значит надо начинать. Джеро сам умеет брить мастерски и научил этому парня, когда пришла пора.
  Но только сам. "Я не трус, но становится не по себе, когда чужая рука водит по лицу и горлу острой бритвой" - так пояснил Айвен наставнику свое желание бриться самому.
  - "Верю. Это здоровый инстинкт, друг мой. У меня он даже сильнее. Слишком много перерезанных глоток видел, причем в собственном исполнении". - Так отозвался младший наставник, которого отличала необычная чистоплотность. Впрочем, как и старшего японца.
  Когда с бритьем было закончено, Айвен быстро сложил принадлежности в деревянную коробочку японца, сполоснул пару раз котелок из штатной бочки на боку фургона и заглянул внутрь, чтобы забрать свое охотничье оружие. Японец в то же мгновение появился со своей охотничьей винтовкой в руках. Одновременно с ним из-под фургона вышел Лис, отряхнулся и завертел хвостом в две стороны, умоляя взять и его. Псу сегодня решили не отказывать.
  Справа по дну впадины протекал маленький ручей, а слева - склоны череды холмов с прогалинами горной породы, с пятнами травы в складках и редкими низкорослыми деревьями и кустами.
  Решили подняться за вершины холмов и там поискать, стрельбой не пугать остальных, кто не встал. Когда поднялись на первый холм, увидели все плоскогорье, от края и до края. И впереди, на западе, высокие горы в голубой дымке.
  Юноша не спешил и шел медленно, мягко ступая, а Джеро постоянно двигался в стороны, делая петли как охотничья собака. Лис держался около хозяина, как приказано. Вскоре раздался выстрел, и Джеро поднял вверх винтовку в одной руке. Дает знак, что он кого-то подстрелил. Напарник удалился на двести ярдов, и как оказалось, сумел подстрелить молодую антилопу, выскочившую рядом из кустарника в седловине между холмами. Летом они разбиваются на небольшие группы - один самец и несколько самок.
  Вдвоем они положили еще теплую тушу на выбранный крупный камень, обработанный ветром и водой, достали охотничьи ножи, сняли шкуру и быстро порубили тушу на куски. Так в шкуре и понесли мясо в лагерь. Утром караван выйдет как можно раньше, а присоленное мясо не пропадет до обеда. В последнюю неделю жара сменилась прохладной погодой с частыми и короткими дождями при ветре с севера, и нужно было использовать каждый час хорошей погоды, чтобы идти по тропе вперед.
  Закат сменялся рассветом, за прошедшим днем наступал новый. Медленно, со скоростью пешехода караван из четырнадцати фургонов продвигался под жгучими лучами солнца днем, когда миражи на фоне далеких гор видны в дрожащем раскаленном воздухе. На голых участках почвы и известняка поднималась пыль от фургонов, так что начали выстраивать две колонны из фургонов, где это было возможно.
  Через день долина ручья, вдоль которого двигался караван из фургонов, стала сужаться, и справа довольно близко от слегка заметной тропы, по верху холмов потянулись обрывистые выступы горных пород с хорошо выделенными горизонтальными слоями. Дозоры усилили бдительность, проводник постоянно находился в седле впереди каравана вместе с ирландцем Дугласом Маккинли, и постоянно сверялся со своей картой.
  - Впереди каньон, джентльмены! - громко объявил Дэвид, обернувшись. - Он более глубокий и узкий. Дальше так и пойдем петлять по этой узкой долине ручья между этих гор до самой долины Солт-Лейк. Как доберемся до озера, хорошо бы дать пару дней отдыха в подходящем месте....
  - Потому что дальше нас ждет пустыня...
  Но это будет потом, господа! - Дэвид решил немного пояснить, - а сегодня и завтра будут трудные подъемы и опасные спуски, требующие нашего участия и помощи каждому фургону по очереди, джентльмены.
  Так и случилось. Движение по этим каньонам в течение еще трех дней превратилось в тяжелую работу для всех участников, включая женщин. На некоторых участках накренившимся повозкам помогали шестами, удерживая их от опрокидывания. Намного легче оказалось преодолевать подъемы и спуски благодаря тому, так как каждый фургон по-прежнему тащили четыре вола, хотя обычно для такого груза хватало и два. Помогать шестами нужно было только при опасных кренах фургонов.
  Разговоры в пути сами собой затихли, так как никто не стремился их поддерживать. Только после того, как вечером фургоны замыкали в цепь, люди утраивались поближе к костру не просто так, а для того чтобы погреться. А потом на сытый желудок и от усталости сон приходил к путешественникам почти мгновенно.
  
  Глава 12. Разговоры с индейцами
  
  В 1845 году Лэнсфорд Гастингс опубликовал путеводитель под названием "Путеводитель по Орегону и Калифорнии для эмигрантов", в котором предлагал покинуть Орегонскую тропу в Форт-Бриджер, пройти через хребет Уосатч, потом через пустыню Большого Соленого озера (80-мильная безводная дорога). Он писал: "Сделайте петлю вокруг Рубиновых гор и снова присоединитесь к Калифорнийской тропе, идущей по долине реки Гумбольдт, примерно в семи милях к западу от современного Элко, штат Невада (ныне перевал Эмигранта)".
  Долина Солт-Лейк имела символическое значение для всех переселенцев, знаменуя окончание первой половины путешествия к тихоокеанскому побережью.
  Первыми по этим местам прошли "пионеры", и разного рода авантюристы.
  За ними шли фермеры с достатком.
  Из истории США.
  
  - Возможно, пойдет дождь. И что-то меня смущает, джентльмены... То, как мы идем, практически без потерь... - Джеро задумчиво рассматривал небо и высказывал мысли вслух. Он сейчас шел справа от переднего фургона, а Сэтору постоянно находился в замыкающем дозоре.
  - Не совсем так, Джеро-сан, - возразил глава каравана герр Август, восседавший на передней скамье. - Лошадь мы потеряли, если ты не заметил...
  - Да, джентльмены, такое у меня впервые - путь каравана напоминает прогулку, - высказался проводник. - И это настораживает!
  Выдержав паузу, глава каравана Август ткнул пальцем вперед и вдаль:
  - Так и надо держаться настороже, джентльмены, беда всегда может прийти внезапно, как черт из табакерки.
  - Мы и держимся, в меру сил..., - буркнул Джеро, и сбавив шаг, направился к Морриган, которая сейчас правила третьим фургоном. Зная японца, Айвен понимал, что приятеля не покидает чувство беспокойства.
  Увидев приближавшегося японца, та сразу одарила его улыбкой.
   Айвен посчитал, что завтра последний день июня, и это означает, что караван в пути семьдесят второй день. Тропа постоянно делает повороты в узкой долине вдоль реки. Дэвид, не доверяя памяти и отпечаткам, оставленным другими путешественниками, постоянно сверяется со своей картой и отметками на ней.
  А позади высятся высокие вершины водораздела. Только сейчас, с большого расстояния все увидели, какую горную преграду они смогли преодолеть. Сам юноша ожидал от перевала через водораздел гораздо худшего, а оказалось, что момент перехода и не заметили.
  Еще через день тропа едва заметно пошла на спуск, и после пологого спуска к ручью Сильвер-Крик, начался самый сложный участок. Тропа шла вдоль русла ручья, петляла то на одну его сторону, то на другую, так что пришлось немало потрудиться, сбрасывая с пути камни для проезда фургонов. Одна радость путникам и животным - была в достатке чистая вода. Семьи даже перестали кипятить воду для питья, за что получили выговоры от Марты и Пауля, врачей, из тринадцатого фургона.
  Но от этой воды животом никто не страдал. Может быть, сказывалось вот что: в штатной бочке каждого фургона на шнурке болтались изделия из серебра. Так предложили сделать Пауль с Мартой еще перед выходом из Джефферсон-Сити, и каждый фургон поместил в воду, кто что имел.
  - Впереди будет мост! - обернулся назад и проорал Дэвид так, что было слышно на половину цепи из фургонов.
  - А всего их тут два! По крайней мере так было год назад. И оба моста сделаны индейцами. Усилим бдительность, джентльмены! Тут индейцы чувствуют себя полными хозяевами...
  Вскоре на тропе появились участки, где большие углубления были засыпаны мелкими камнями, чтобы получить более-менее ровную поверхность для движения повозок.
  Стоп! Впереди первый мост! - крикнул Август назад, когда к каравану вернулся головной дозор в составе Айвена и Майкла Брэди. Да не одни, а с двумя индейцами верхом на лошадях. Как у своих людей, так и у индейцев винтовки были спрятаны в седельных кобурах.
  Перед караваном дозорные пропустили индейцев вперед и остановились.
  Два далеко не молодых воина сидели на хороших лошадях, укрытых накидками. Оба были в простой тканой одежде, в рубахах с рукавом и в штанах. У одного, видимо старшего по званию, в голове торчало два пера. Одно вверх, другое набок, волосы убраны в две косы по бокам и перевязаны черной лентой. У второго вообще не было перьев на голове, а черные длинные волосы просто были стянуты двумя завязками, и свободно лежали впереди на плечах и груди. Оба имели только длинные ружья в чехлах и ножи на поясе.
  - Это шайенны, - спокойно сообщил Дэвид. - Они ухаживают за двумя мостами через ручей.
  "И собирают плату...", - тут же подумал Айвен.
  Дэвид сказал и умчался в голову колонны, чтобы предупредить всех, как себя вести при встрече с индейцами. А те одним движением ног развернули лошадей, и шагом направились обратно к мосту. Караван тронулся следом.
  Когда караван подошел ближе и остановился перед мостом, Сэтору велел, чтобы все оставались на местах в фургонах. Сам он с Дэвидом направился к шайеннам и крикнул, чтобы Айвен также подошел.
  На участке, где ручей в более крепкой скальной породе пробил себе узкий и глубокий проход, была устроена переправа. Мост представлял собой два длинных и мощных бревна, перекинутых с одного берега на другой, а на них вплотную накатом уложены более тонкие бревна. Все это было связано веревками. Переправа устроена в таком месте, где к ручью могли спуститься повозки.
  Еще до начала переговоров Сэтору, как военный лидер каравана обернулся к Айвену и жестом подозвал его к себе:
  - Стань немного сзади так, чтобы ты их видел... Мы будем разговаривать, а ты смотри на их лица и слушай речь...
  - Сэтору-сан! Я не понимаю их языка...
  - Я знаю. Это не важно. Главное - чутко отслеживай их реакцию. Ищи признаки неискренности, замешательства, гнева. Замечай все, а потом нам расскажешь...
  Разговаривали с индейцами недолго. Хотя Айвен не понимал речь, но суть понял. И еще хорошо уловил налет неискренности у старшего индейца в заключительной части беседы. Некоторое время торговались, потом индейцам были переданы два длинноствольных ружья, три лука, и две лошади. Все из трофеев. За лошадей старшим пришлось больше всего торговаться.
  Первыми через мост, пешком и важно, прошли Август, Сэтору и проводник. Лошадей провели в поводу. Когда первые копыта стукнули по доскам настила, кобыла Дэвида сначала испуганно шарахнулась с непривычки. Пришлось подождать, пока она успокоится, после чего медленно вести через мост. За ней осторожно, опустив свой рыжий хвост, перебежал по настилу пес Айвена.
  Следом пошли остальные лошади. Сначала оседланные, с Айвеном и Майклом верхом, потом Патрик и Том провели в узде остальных. Копыта тех животных, что были подкованы, гулко застучали стучали по сухим, отесанным с одной стороны бревнам.
  Когда пошли первые волы, запряженные четверками, копыта звучали глуше. Животные были осторожны. Потом пошло живее - один фургон за другим мерно тарахтели металлическим ободом колес по настилу моста. Молодая кошка семьи Штерн еще на подходе к мосту прыгнула в свой фургон.
  Двое индейцев стояли недалеко от моста, как две статуи, и почти не смотрели на проезжавшие фургоны. Или делали вид.
  Но это только на первый взгляд. Айвен перешел и остался у моста на другой стороне реки, как бы контролируя процесс и готовый помочь, а сам наблюдал за поведением индейцев.
  - Ну что скажешь? - Когда последний фургон перешел и начал удаляться немного вверх по другому берегу, рядом с юношей возник Сэтору.
  - Младший испытывал зависть. А старший обшаривал косым взглядом каждый фургон, так старался все рассмотреть. Думаю, что захотят напасть... Предчувствие у меня такое...
  - Пусть попробуют... Нас все равно не послушают, если вдруг предложим нас не трогать. Потом поймут свою ошибку, но будет поздно.
   Караван двинулся дальше по узкой долине. Все время попадались места, где фургоны сильно наклонялись в одну сторону, и командам из мужчин приходилось стоять в этом месте и поддерживать их поочередно шестами.
  Через два часа подъехали ко второму мосту, поменьше. Второй раз переправа прошла легче, потому что животные шли без опасений.
  Все это время индейцы медленно двигались следом за караваном и разговаривали между собой. После перехода через второй мост они медленно развернули лошадей, и скрылись, не прощаясь. Каждый вел за собой в поводу привязанную лошадь, что получена в оплату.
  Караван продолжил путь на запад по узкой долине.
  После полудня погода стала резко портиться. Сначала низко прошли отдельные тяжелые и темные тучи, наполненные влагой, а потом небо полностью затянуло ими. Настал момент, когда первые крупные капли начали барабанить по тентам фургонов. Через одну минуту капли взбили и размочили пыль на тропе, и копыта животных стали скользить по грязи и мокрым камням.
  Старшие дали команду выстроить фургоны в два ряда и стать на месте.
  Дождь превратился в ливень, но был недолгим и сильным. Моментально тенты, повозки, спины волов и лошадей стали мокрыми. Попрятались все, кто мог. Только животные стояли молча, и как показалось юноше, получали удовольствие.
  Так повторялось несколько раз за день. Но караван пережидал и продолжал идти вперед, так как проводник тянул до места, которое окажется подходящим для стоянки. Нашел его, когда солнце начало приближаться к горизонту на западе.
  Стали в круг. С одной стороны, вверх уходил крутой скальный обрыв, так что вести огонь по лагерю сверху не получится - слишком далеко. С другой стороны - бурный поток и большие камни. Поскольку стали на поляне с травой, животные стразу опустили морды. Патрик с Корнелиусом стреножили лошадей, вытерли спины и отпустили пастись. Волов также вытерли и осмотрели вместе с докторами Крюгер из предпоследнего фургона. Пауль и Марта осматривали их, каждый со своей стороны, переходили к следующему, и сообщили, что все с ними в порядке.
   Запас сухих дров хранился в предпоследнем фургоне у Тома.
  - Мистер! - Том, слуга купчика, стоял перед Джеро, переминался с ноги на ногу, и не решался говорить.
  - Мой хозяин дрова не дает. Говорит, что и так их мало... Велит, чтоб шел и искал здесь... Где их тут найти? Все мокрое...
  - Пойди и передай своему хозяину лично от меня, чтобы перестал издеваться над обществом. Если он хотел так пошутить, то это не смешно. И время, и место не подходящие... Дрова там общие. Или ему с нами плохо идти? - грозно спросил беднягу Джеро. Тот только отрицательно замотал головой, за себя и за хозяина.
  - Можно, я ему ухо отрежу? - встрял в разговор ирландец и силач Дуглас Маккинли.
  - Пойди с Томом к фургону! - ответил Джеро. - Но не режь, только пригрози со зверским лицом. Этого будет достаточно, я уверен...
  Дуглас радостно подхватил свой пояс с ножом, слегка шлепнул Тома по загривку от избытка чувств, и вместе с ним побежал к последнему фургону Рольфа, купчика. Давно пора начинать готовить, а костры еще не разводили. Непорядок.
  Тем временем в лагере началась обычная вечерняя суета. Отдохнуть люди успели в движении, женщины и дети повытаскивали из фургонов скамейки и начали приготовления к ужину. Пауль и Марта закончили с волами и принялись осматривать лапы щенков из четвертого и восьмого фургонов. Два щенка из восьмого, семьи Вольф, были немного моложе - им всего месяц с небольшим. Трем другим из фургона оружейника Рихтера только что исполнилось два. Они вели себя смелее и активнее, и на стоянке первыми начинали бегать вокруг фургонов и людей, как только их вытаскивали на свет. Но никогда не удалялись он них далеко, как будто невидимая запретная черта по окружности останавливала их.
  Ухо торговцу резать не пришлось. Не прошло и двух минут, как негр с ирландцем вернулись с охапками дров и вскоре запылали два костра.
  Только успели приготовить, да после короткой молитвы приступить к ужину, как снова пошел сильный дождь. Пришлось заканчивать ужин под тентами фургонов.
  Следующее утро на высокогорье было холодно и ветрено. Дождь еще несколько раз за ночь начинался и быстро проходил, все попрятались на ночь в фургоны. Тут имеются в виду японцы - любители спать под фургонами, и еще несколько мужчин из ирландских и германских семей. Наставники Айвена забрались в свой штатный по расписанию, третий фургон к Морриган с дочками, отправив Айвена во второй, к святым отцам. На свое место по штатному расписанию. С отцами Уильямом и Салливаном, да еще Дэвидом, юноше было непривычно. Устроились внутри как сардины в банке - двое головой в одну сторону, двое в другую.
   Утром люди нехотя выбирались из фургонов на мокрую землю. Чувствовалось, что спалось плохо всем. Тенты влажные, везде сырость. Но за работой согрелись - вокруг зажженных костров начали суетиться женщины, а мужчины отправились к животным, готовить их в путь сразу после окончания завтрака.
  - Ну что, как вчера повел себя торговец? - спросил Сэтору у Тома. Японец видел издалека вчерашнюю сценку с дровами, но не вмешивался.
  - Ухо резать не пришлось, мистер, - доверительно сообщил Том.
  - Он очень хитрый, но нисколько не дурак. Вроде на нормального христианина похож, но с придурью. И очень себя любит. Как почувствовал угрозу, сразу стих и перестал продолжать в этом духе..., - добавил Дуглас.
  После завтрака быстро запрягли животных, привязали лишних лошадей к фургонам и неспешно начали движение по ущелью в направлении на юго-запад. Небо постепенно стало очищаться от туч и солнце, восходящее за спиной быстро начало сушить почву под ногами. Уже через час копыта животных перестали скользить по почве и камням, и караван пошел быстрее.
  Все утро караван шел вперед, никто их не побеспокоил, ни дождь, ни индейцы. Но к полудню Айвен без слов передал вожжи второго фургона, где он сидел на передней скамье рядом с Дэвидом, отвязал оседланную гнедую кобылу от задней стенки фургона, и устремился назад. Туда, где двигались всадники замыкающего дозора. Сейчас там дежурили Алоис Вольф с сыном. Они ехали сзади на расстоянии прямой видимости, немного разойдясь друг от друга в стороны от тропы по узкой долине реки.
  Парень поприветствовал обоих мужей семейства, немного побыл с ними, осматриваясь, прислушиваясь постоянно к себе. Что-то решил и поскакал обратно.
  - Похоже, что индейцы, сэр, - ответил юноша на молчаливый вопрос Августа, читавшийся в его взгляде.
  - Где? - поинтересовался Сэтору, будто ненароком.
  - Они скачут сверху и справа, по нашей стороне реки. В том же направлении. Но их группа невелика - лошадей двадцать будет, или немного больше.
  - Если это так, то они двигаются по холмам вслед за нами, и вполне могут напасть, - высказал свое мнение проводник. - Дальше надо внимательно смотреть наверх. Наверняка есть разведчики, которые будут вести наблюдение за караваном. Если осмелеют, решив, что нас мало, то начнут наблюдать за нами... Нагло и демонстративно, изредка появляясь на склоне в зоне прямой видимости.
  - Кто это может быть? - переспросил Сэтору.
  - Шайенны, скорее всего. Друзья тех, что брали плату при переправе. Будут скакать в стороне, пока не решат, где и как напасть.
  - Тогда давайте, думайте и решайте, где будем останавливаться. Важно найти правильное для обороны место. Скоро обед. Джеро-сан, ты предупреди всех, но сделай это тихо и осторожно. И проверьте с Генрихом оружие по всем фургонам. - Сэтору раздал указания, велел Айвену передать поводья своей лошади Дэвиду и двинулся своей пружинистой походкой назад вместе с юношей.
  Через полчаса Дэвид привел караван к тому месту, которое он знал раньше. Слева внизу его прикрывает обмелевшая река, справа в нее впадает чистый ручей, который протекает через большую поляну треугольной формы, зажатой между двух холмов. Один из холмов, передний, если смотреть по движению каравана, обрывистый. С выходами скальных пород. Задний пологий. Вдоль ручья до самой реки встречаются небольшие деревья.
  Прицельно стрелять с вершин холмов не получится - слишком далеко. Сэтору распорядился поставить на вершины дозоры, чтобы не пропустить, если они подберутся и ринутся в атаку сверху. С другой стороны долины, откуда караван шел, все хорошо просматривается, и подойти внезапно к лагерю не получится. Тем более, Лис в последнее время стал чувствовать приближение людей лучше, чем лошади. Именно на приближение чужих людей он в двух последних двух случаях нападения делал стойку ушами и, глухо и отрывисто подавал голос.
  - Думаешь, будут нападать на стоянке, а не в пути?
  - Ничего такого не думаю, Джеро-доно. - Сэтору говорил и размышлял одновременно, поглаживая рукоятку своего короткого меча. - Но от индейцев надо как-то избавляться. Как - время покажет. Не будем тревожить тревог раньше, чем они потревожат нас, как говорит отец Уильям.
  - Все делаем как обычно. Разводим костры, начинаем расслабляться после перехода, - мы остановились на привал. Пусть и индейцы станут. А я займусь подготовкой к обороне.
  - Посмотрите на лошадей, - объявил проводник. - Они проявляют беспокойство, особенно вон те, из трофеев....
  Действительно, лошади из трофейных начинали проявлять беспокойство. Поднимали голову, "стригли" ушами. Только волам все было безразлично. Их интересовала трава на поляне, которая вблизи ручья была сочной.
  Японцы послали Айвена и Дугласа Маккинли на пологий холм сзади. Те, демонстративно не спеша, отвязали поводья своих кобыл почти одинаковой масти, и поехали наверх. Дэвид с Августом занялись расстановкой фургонов по кругу, а мужчины принялись распрягать упряжки.
  Пока женщины с помощью двух старых негров, Патрика и Корнелиуса, готовили ужин, японцы с мужчинами проводили инспекцию. Все ли готовы к обороне? И приказали не подавать виду, и не суетиться. Особенно трудно было призвать к спокойствию молодое поколение. Мальчишки так и рвались в бой. Пришлось их немного приструнить, чтобы утихли и вели себя спокойно.
  - Помните, что сон в карауле всегда может подкрасться незаметно..., - вещал Джеро собравшейся перед ужином молодежи. Взрослые мужи тоже слушали в сторонке, краем уха...
  - Вы будете изо всех сил сопротивляться, щипать себя в разных местах, пытаться разомкнуть ставшие тяжелыми веки... Но если почувствуете, что сон вот-вот возьмет верх, что надо сделать?
  - Попрыгать...!
  - Хлопать себя по щекам...!
  Один за другим молодые люди начали предлагать варианты.
  - Нет, и нет! - улыбнулся японец. - Ничего из этого не поможет. Правильное решение - предупредить товарища и пойти в лагерь. Нужно просто сделать замену караульного вне очереди. И помните, что заснуть в карауле - это погубить себя, и что более страшно, погубить тех, кто на вас положился...
  Дальше в создании беззаботной атмосферы поучаствовали молодые девицы. По предложению отца Салливана они затеяли веселую перепалку с торговцем Ральфом, который на привалах всегда крутился возле них, как селезень возле уточек. Все заботы о хозяйстве в его фургоне исправно нес его работник Том.
  В общем, показывали беззаботность как могли и умели, но караван теперь выглядел именно так. Как легкая добыча для могучих краснокожих воинов.
  - Поужинать спокойно не дали, - в конце молитвы пробурчал отец Уильям. Он только что склонился и прочитал молитву перед ужином, шевеля одними губами с задумчивым видом, а потом поймал взгляд Джеро.
  - Пора организовывать теплый прием, - улыбнулся Джеро, глядя на холм. - Дети, после ужина быстро заберите щенков в фургоны. Морриган! Пусть Дарина займется псом, чтобы он не бегал под ногами!
  Из лагеря было видно, как Айвен на вершине холма встал и поднял левую руку, подавая знак. Он был хорошо виден в лучах заходящего солнца, которое стремилось к закату за западный склон этой узкой долины.
  Но Сэтору распорядился иначе - не бросать ужин, чтобы люди успели немного поесть, особенно детвора. Ведь юноша поднял только одну руку, что значило - "обнаружил индейцев, но время есть". Но, на всякий случай японец послал Джеро на холм, к Айвену и Дэвиду в подкрепление.
  Ужин состоялся, но в укороченном варианте. Ели хорошо распаренный горох с мясом, запили все чаем, после чего в лагере началось движение и суета. Делать вид дальше не посчитали нужным. Первыми спокойно поднялись отцы семейств и пошли в фургоны готовить оружие. Женщины, немного нервно, стали убирать посуду. А мальчишки начали беспорядочно носиться по территории вагенбурга, пока их не успокоили пасторы.
  Одиннадцатилетняя Магда Рихтер похватала и по очереди перенесла своих трех щенков в высокий фургон. То же сделала двенадцатилетняя Грета Вольф за своими двумя. Ханна Мюллер не отпускала из рук своего черного котенка двух месяцев. Нора принесла ошейник и застегнула его на шее рыжего пса Айвена.
  Трехшерстная двухлетняя кошка Штернов сразу пропала из глаз с момента остановки каравана. Она привыкла гулять сама по себе. Пропадала и появлялась, когда ей нужно.
  Через некоторое время с холма спустились Айвен с Джеро, для доклада начальству. На холме оставили двух дозорных - ирландца с сыном.
  Айвен начал докладывать в серьезном тоне, соответствующем моменту:
  - Двое индейцев, сэр, скрытно наблюдали за лагерем с холма на другой стороне долины, но недавно ушли к своим, сэр.
  - Хорошо. Что еще, юноша? - в том же настрое спросил Сэтору. Нельзя было показать перед людьми беспокойство, или что хуже, растерянность.
  - Там, откуда шел караван, видна группа воинов числом около трети от сотни, пока большего не скажу. Они далеко, на пределе видимости, да стоят кучно. Но что самое интересное, Сэтору-сан... Больше их нигде нет, это я хорошо чувствую. Кроме тех двух разведчиков, которые сейчас уже с ними...
  - Ты не ошибаешься, друг мой? Это очень важно...
  - Уверен сэр. Другой группы нет, я бы почувствовал. Если только пару человек и очень далеко, но не больше.
  - Тогда будем делать так..., - Сэтору ненадолго задумался. - Вероятно, что они бросятся в атаку всей группой. Как обычно для них. Чтобы не рисковать волами и людьми в лагере, мы тоже пойдем по накатанной схеме - сделаем засаду с большей частью мужчин вон там, за поворотом...
  Сэтору подумал еще, и велел снять дозор с другого холма. Решил, что двух с этой стороны вполне достаточно. Опять указал на склон этого холма, который сверху начинался обрывом, как будто скальную породу обрезали большим ножом. А ниже полого спускался к самой тропе, по которой они пришли. Там, в полумиле сзади внизу склона, у самой тропы, было много крупных обломков, за которыми можно устроить засаду. Что еще хорошо - с этой позиции обстреливается все пространство до реки.
  - Делаем засаду там, джентльмены. Надо постараться выбить побольше всадников. Всех, конечно, не сможем. Тех, что прорвутся к лагерю, примут в лагере...
  - Как-то неблагородно, делать засады! - напыщенно заявил торговец, стоявший, как всегда, рядом барышнями Штерн. Ханну торговец благоразумно обходил своим вниманием. Побаивался Айвена.
  - Ты еще глупее, чем я думал, сын мой. - Первым дал ответ на такое отец Уильям, глядя на торговца с улыбкой. - Какое благородство может быть в борьбе с этими хитрыми и коварными воплощениями греховности и порока? И вообще, идет борьба на выживание. Не надо путать ее с турниром...
  - Ты, мистер, остаешься в лагере, благородно защищать женщин и детей! Грязную работу мы возьмем на себя. В засаду пойдут..., - Сэтору поименно назвал мужчин.
  Получилось, что со второго фургона идут Дэвид и Айвен. С третьего, к которому приписан он сам с Джеро, и Морриган с дочками - в засаду идет Джеро. Сэтору останется в обороне лагеря. С четвертого идет Генрих, оружейный мастер. С пятого - Питер, с шестого - Бруно.
  Решили, что шестерых будет достаточно. Сэтору послал оружейного мастера, хотя раньше старался его беречь от наибольших рисков.
  - Сэр! - четырнадцатилетний Имхер Маккинли поднял руку. - Возьмите меня тоже!
  - Хорошо. - Сэтору слегка задумался перед ответом, но разрешил. Действительно, парень проявил себя как отличный стрелок, равных которому не было среди юношей каравана.
  - Если родители будут не против! - Сэтору посмотрел в сторону родителей, больше на Анну.
  Дуглас, человек спокойный и уравновешенный, также сначала посмотрел на свою жену, потом кивнул в согласие. Анна также молча кивнула.
  - Тогда прошу, джентльмены... Пошли! И быстро! - Джеро произнес эти слова с улыбкой и приглашающим жестом рукой. - Айвен, ты слушай свое пространство, пожалуйста, и предупреди, когда они начнут движение. Не дай Бог, не успеем к месту раньше....
  - Не поминай Господа нашего всуе, сын мой, - добродушно заметил отец Салливан, больше для психологической разрядки. - И поторопитесь, воины!
  - Благословите, падре! - Сара Брэди коротко поклонилась отцу Уильяму. Тот очень серьезно перекрестил женщину и заодно стоящих рядом Гордона и Ирвина, ее сыновей. В походе ирландцы больше почитали католического священника, своей веры. Чаще обращались именно к нему.
  Вместе с ирландцами постепенно весь лагерь перешел на обращение "падре", когда имели в виду отца Уильяма. И - "пастор", когда говорили о Салливане.
  Теперь все нужное сказано. С оружием в руках и на поясе мужчины начали выдвижение.
  - Джеро-сан, сейчас я не чувствую чужого взгляда...
  - Хай! Могу предположить, что они сняли наблюдение. Идем вперед, и поторопимся..., - дал команду японец, и группа мужчин по его примеру перешла на бег трусцой по извилистой тропе. Бежали к группе камней на повороте.
  Добежав до места, мужчины рассредоточились, спрятались за крупными обломками у подножия холма, примерно в двадцати ярдах от тропы. Неугомонный Джеро направлял их, затем пробежал еще вперед и проверил маскировку. Пробежал впереди полукругом и еще раз проверил, как все спрятались. На этом успокоился и присел за обломком скалы рядом с Айвеном.
  Оказалось, что вовремя.
  Не прошло и четверти часа, как вдалеке показались индейцы верхом на лошадях. "Лошади у всех - залюбуешься", - отметил юноша. Впереди группы ехал старший, и Айвен разглядел в нем того индейца, который вел переговоры у моста. Оценил его вид - боевую раскраску в виде темных полос на лице и головной убор из множества перьев. Поверх светлой рубахи на нем была жилетка из светлой кожи. То же длинное ружье лежало на руках поперек туловища лошади. Тот же конь под ним, гнедой масти с белыми "чулками". Укрытый цветной накидкой в задней части туловища.
   За ним скакали несколько воинов, соблюдали строй по двое в ряд и гордо держали в руках копья острием вверх, украшенные лентами. Дальше - вразнобой, без всякого строя, двигались остальные всадники с ружьями и луками.
  - Ты не ошибся, - промолвил японец, - их действительно три десятка примерно и будет...
  - И на лицах радость и ожидание..., - отметил Айвен. Острое зрение юноши позволило на таком расстоянии рассмотреть раскрашенные лица передних воинов.
  Когда до засады осталось ярдов двести, вся группа воинов остановилась и начала совещаться. Индейцы прекрасно понимали, что сейчас их видят дозорные из лагеря, но, видимо не считали нужным дальше скрываться.
  Юноша смотрел из-за камня, сквозь ветки кустарника, как один из индейцев, скорее разведчик, что-то объяснял старшему.
  - Сейчас двинутся, - не слишком таясь голосом, сказал Джеро. - Прошу тебя, сними с лошади сначала старшего, чтобы в него кто другой не попал. Только не убивай, хочу потом с ним говорить...
  Индейцы действительно дальше не считали нужным действовать скрытно, и с громкими криками, гиканьем и визгом начали разбег. Ограничивала их строй ширина тропы, что шла в долине ручья и делала плавные повороты.
  "Начали красиво, впечатляюще. Уверены, что в лагере сейчас начнется паника" - Айвен смотрел и одновременно готовил винтовку.
  Как только дистанция сократилась до ста пятидесяти ярдов, Айвен первым сделал выстрел в туловище предводителя, стараясь не повредить шею красивого коня. И тем более, не попасть в голову индейца, огорчив этим японца. Пуля попала в правое плечо. Дальше не смотрел, потому что надо сделать перезарядку карабина. Очередь револьверов еще не наступила.
  Получив пулю, индеец сначала откинулся назад, но удержался в седле и продолжил движение, удерживая ружье в руке. Айвен уже начал беспокоиться, что в вожака попадет кто-то еще, но тот, к счастью, упал, медленно завалившись вправо.
  Теперь задание японца было выполнено. "Только бы не разбился и не потерял много крови".
  Теперь и остальные мужчины из засады дали первый нестройный залп, а через несколько секунд и второй. Те, кто имел второй карабин. Индейцы не могли широко развернуться по фронту, и скакали кучно, растянувшись вдоль тропы.
  Стрелять по такой группе было очень удобно. Каждая пуля находила свою цель.
  Несколько пуль явно попали в передних лошадей, которые от боли начали лягать задними ногами воздух. Трое нападающих впереди, что были с копьями, выронили их, но удержались в седле. Еще двое упали и волоклись испуганными лошадьми, зацепившись за петли для ног, которые служили индейцам вместо стремян из металла.
  Очень тяжело было смотреть на лошадей.
  Отложив кавалерийские винтовки, или карабины, кто как их называет, мужчины взяли в руки револьверы, чтобы продолжать стрельбу. Наступал тот момент, который станет неожиданным для индейцев. Те прекрасно видели, откуда стреляют, по пороховому дыму. Но они никак не ожидали того, что будет дальше.
  А мужчины готовились открыть стрельбу снова, и выбить еще больше всадников, дистанция до которых сейчас сократилась ярдов до пятидесяти.
  Индейцы не стали отвлекаться на засаду, заворачивать в сторону камней на склоне, а продолжали рваться к лагерю по тропе, хотя их с каждым выстрелом оставалось все меньше. Только сделали пару выстрелов в сторону камней, заставляя стрелков спрятаться.
   По команде Джеро мужчины начали стрельбу из револьверов. Высовывались из укрытий по минимуму, как их учили. В тренировках японцы выбили все мысли о геройстве, у кого такие были. Это когда встать в полный рост и палить из револьвера красиво.
  Индейцы приближались, проносились по тропе мимо камней и удалялись в сторону лагеря, а семеро мужчин вместе с юным ирландцем методично выпускали пули из двух револьверов. Патронов сейчас не жалели. Задача стояла сделать как можно больше выстрелов по проносящимся целям. Те отвечали, когда проносились мимо камней. Но их ответы были предсказуемы, когда они поднимали ружье или натягивали лук. Было время убрать голову. Только это и не дало положить всех проносившихся всадников.
   Айвен снял с лошадей не менее семи индейцев. Стрелял размеренно, спокойно прицеливаясь, наблюдая результат после каждого своего выстрела. Поменял оружие после пяти выстрелов. "Как в замедленной съемке" - подумал он и тут же удивился, откуда взял слово. Такое с ним бывало или во сне, или в состоянии крайнего возбуждения.
  Выпустил последнюю пулю уже вслед, дальше только смотрел. Вся засадная группа разряжала вторые револьверы вслед отдаляющимся всадникам. Индейцы были отважны и продолжали рваться к лагерю.
  Но только те, кто остались целы, а таких Айвен насчитал не более десятка. Результат стрельбы был перед юношей на тропе, до и после линии засады. До двадцати лежащих неподвижно и шевелящихся индейцев было на участке стрельбы.
  Все стали спешно перезаряжать винтовки и револьверы. Юноша предусмотрительно оставил вторую винтовку заряженной, и теперь поспешил сделать последний выстрел вслед тем, кто прорвался. Попал в последнего с копьем. Как увидел, попал в плечо. Тот сначала склонился влево, а потом и упал с коня на землю. Падал неловко, спиной назад.
  Пора было бежать за поворот, к лагерю, помогать защитникам, где раздавались звуки частой стрельбы. Все по не раз отрепетированному сценарию - сначала были слышны выстрелы из карабинов, потом начали коротко бухать револьверы.
  Быстро справившись с перезарядкой оружия, которую лучше делать, стоя на месте, мужчины по команде Джеро поднялись и побежали к лагерю. Японец на бегу сначала петлял, как заяц, делая контрольные выстрелы по лежащим индейцам. Брать в плен никого не собирались, оставлять в живых - тем более.
  Удивил парня юный ирландец Имхер, бежавший по правую руку. Айвен наблюдал, как он два раза остановился и хладнокровно разрядил револьвер по лежащим на тропе воинам. Не подходил близко, как учили, и спокойно продолжал двигаться дальше.
  Сразу за поворотом стала открываться картина, достойная полотна художника. Перед цепью фургонов наблюдалась свалка из лежащих лошадей и людей. Одни - неподвижно, другие - еще дергались. Некоторые лошади пытались встать, всхрапывали и тонко ржали. Три лошади стояли на ногах рядом с упавшим хозяином, и не убегали.
  Получилось, что того количества стволов и стрелков с лихвой хватило на прорвавшихся к лагерю. Индейцы напоролись на такое, с чем никогда не встречались ранее. Впрочем, теперь уже и не встретятся. Группе Джеро осталось только быстро добить раненых, в том числе и легких.
  Та же участь постигла раненых лошадей - их также пришлось успокоить насовсем. Чтобы они не мучились. Айвен не участвовал в добивании, немного отстал и смотрел на стоявших лошадей. Все три - были гнедой масти, высокого роста и хорошей стати кобылы. Явно испанских кровей, когда-то завезенных на континент.
  С уцелевшими животными стали заниматься негры - Патрик и Корнелиус, а Айвен и Майкл смотрели на их действия с интересом. Патрик подошел к первой с левой стороны. Не напрямик, а под углом, наискосок. Лошадь фыркнула и слегка переместилась направо. Протянул левую руку с пресной лепешкой, подсоленной сверху, а правой начал гладить ее по холке и гриве. Где только успел взять. Кобыла протянула губы к лепешке, и пока ела, старый негр продолжал ей что-то говорить. Когда лошадь немного успокоилась, Патрик осторожно освободил веревочную уздечку, конец которой был придавлен трупом индейца, и продолжая говорить и гладить лошадь по холке, потом повел ее к остальным внутрь вагенбурга.
  Это же старый негр повторил еще два раза, и оба удачно. Теперь он передавал поводья Корнелиусу, а сам приседал и осматривал лошадь - нет ли ран или хромоты. К Айвену и Майклу присоединился Джеро, и втроем они с интересом наблюдали за работой старого негра, одновременно расслабляясь.
  Пока разбирались с тремя гнедыми кобылами, перед цепью фургонов собрались все взрослые и дети. Не бросали оружие и предлагали каждый свое на предмет - что делать дальше. Потому что солнце еще не скрылось, но готовилось уйти за гору слева. По узкой лощине, где бежал ручей, подул легкий прохладный ветерок. Все понимали, что скоро будет темно.
  Айвен глянул, как там отцы церкви. Оба стояли рядом с юным ирландцем, который принял участие в засаде. Для парня это был первый бой в жизни. Он явно не отошел от горячки боя, глубоко дышал и громко отвечал на отвлекающие вопросы священников.
  - Мы их отымели! - задорно воскликнул Имхер в конце их беседы. Салливан и Уильям ничего не сказали, только укоризненно поглядели на юного ирландца, понимая его состояние.
  - Пошли с нами, сын мой. Сейчас тебе будет плохо. Ведь это твой первый бой?
  Священники заботливо взяли Имхера за обе руки, отвели и усадили около фургона, оставив на попечение Сары, его спокойной и молчаливой матери. Айвен краем глаза наблюдал, как потом юношу скрутило и стало рвать остатками ужина, и вспоминал, как это было в первый раз у него...
  - Что делать будем? - спросил Август, глядя то на кучу из трупов индейцев и лошадей перед лагерем, то на окружающих.
  А зрелище, перед лагерем было не для слабонервных особ. Остатки алой крови из огнестрельных ран у лежащих лошадей еще продолжали вырываться толчками, быстро впитываясь в сухую светлую почву. Впечатление усиливали запахи свежей крови и внутренностей.
  Глава каравана смотрел на все это и не знал, что дальше. До темноты оставалось совсем немного времени.
  - И что теперь делать? - с удрученным видом задал вопрос глава каравана, не обращаясь ни к кому конкретно. - Оттащить это от лагеря - так все равно..., вся земля в крови!
  - Давай команду сниматься, всех поднимай, как можешь, но надо уйти вперед! - Сэтору говорил это Августу, а сам выразительно посмотрел на проводника. Дэвид верно оценил ситуацию, что надо помочь старику выйти из ступора. Подхватил Августа под руку, как барышню, и повел его внутрь вагенбурга. Минуты не прошло, как мужчины начали запрягать животных, а женщины с детьми быстрее закидывать все вытащенное обратно в фургоны. И пяти минут не прошло, как фургоны под крики на волов начали поочередно выходить на тропу.
  Как только караван приступил к сборам, Джеро поискал глазами предводителя группы шайеннов, который валялся рядом с местом засады, и в компании с Сэтору, Дэвидом и Айвеном быстро отправился туда. Дэвид был очень нужен как переводчик, и его попросили оставить караван на Августа ненадолго.
  Индеец оказался живой, винтовки рядом нет, но и без того не способен к сопротивлению. Очухался, лежит и покачивает головой, как пьяный, пытаясь смотреть вокруг. Сэтору и Джеро приблизились, без церемоний взяли его под руки, подтащили к большому камню и усадили. Из носа раненого течет кровь, окрашивая подбородок и шею.
  - Где ваше селение? - для начала разговора спросил Сэтору, а Дэвид перевел. Индеец полминуты соображал, потом с трудом произнес другое:
  - Вы знали, что мы нападем...
  - Ты не думал, олень безрогий, что мы хорошо встретим вас... Думал - будет легкая добыча, и много скальпов. Так? - резко сказал Сэтору, как выплюнул. Японец видел, что индеец сильно "поплыл", и не в состоянии нормально отвечать.
  - Пошли назад! Джеро-доно, займись им, пожалуйста!
   Трех минут не прошло, как друзья нагнали караван, который медленно двинулся вперед без проводника. Джеро присоединился к ним еще через минуту, держа ружье предводителя. Вернуться и собрать оружие решили рано утром. Сейчас главное - пройти вперед и остановиться снова на ночлег до наступления полной темноты.
  Прошли рядом со скалой, которая обрывалась почти вертикально у тропы. Красные камни горной породы как будто горели в последний лучах заходящего солнца. Через два поворота тропы Дэвид решил остановиться на узкой, вытянутой вдоль реки ровной поляне. Справа выше по склону рос кустарник, а еще выше шел обрывистый участок горной гряды бурого известняка. Это лучше, чем продолжать искать место в полной темноте.
  Лагерь разворачивали с факелами. Потом собрались большой компанией у одного большого костра. Две группы дозорных расставил Сэтору вместе с Айвеном. Юношу пригласил из-за его ночного зрения, которое в очередной раз пригодилось.
  - Мы их отымели! - снова повторил Имхер, когда пошли рассказы бойцов у костра. Все остальные весело смеялись и одобрительно кричали, сбрасывая напряжение.
  - Смотри, твое преподобие, какие слова позволяет себе сорванец! - Строгая миссис Урсула Браун, сидевшая рядом с кюре, единственная высказала недовольство вульгарным словечком молодого человека, что на букву "F".
  Ничего не сказали ей в ответ ни кюре, ни пастор. Они прекрасно понимали ситуацию. Эмоциональная разгрузка сейчас крайне важна. После боя и смех был другим. Сейчас с ним выплескивался страх, загнанный вглубь души перед боем. В бою люди забыли про свой страх, и только делали свое дело. И они опять победили.
  - Ты не видела, Урсула, о-о-о-ха-ха, как стреляли их преподобия, а я видела..., - говорила со смехом Морриган, немного взвинченная после нервного напряжения. - Оба! С револьверов! Один из них даже ругался! Как - не скажу...
  - Так они и выглядят, как военные, - подхватил оружейник Генрих. - В белых воротничках, и с оружием...
  - Один католик, а другой протестант! - добавил Алоис Вольф.
  - Ну и что? Мы, заметьте, служим одному Господу! - с оттенком удовлетворения заявил отец Уильям.
  Скромный холодный ужин с горячим чаем проходил шумно. Есть никто не хотел, кроме детей. Взрослые успели прихватить до начала боя. Август и Сэтору принимали поздравления за мудрое руководство. Стоя, и с кружками горячего чая. А старшие девицы бегали и подливали им и другим желающим из двух больших чайников.
  Взрослые и дети продолжали делиться впечатлениями, и воздух периодически дрожал от смеха.
  - Когда мы дали первый залп, - рассказывал Йохан Циммерманн, - конечно попали и в лошадей...
  - А мы перебили всех индейцев перед лагерем. Устроили такую свалку! Досталось и лошадям, конечно. Без этого никак... - это подключился юный Адольф Вольф.
  - Да! В свалке они превратились в легкую добычу! Все стреляли в эту кучу, - подхватил двенадцатилетний Гордон Брэди. - Они так и лезли в бой! Вынеслись из-за пригорка и кричали, не переставая! Те, кто остались после двух залпов из винтовок и дробовиков, продолжали рваться к фургонам. Но из револьверов мы их перебили за полминуты...
  - ...И совсем не было страшно, хотя их лица размалеваны..., - заявила младшая дочка Морриган.
  - Превратности судьбы, леди и джентльмены! - философски заметил мудрый и рассудительный, неторопливый в действиях Ральф Мюллер. - Пошли они за шерстью, и сами оказались стриженными...
  - Чему вы удивляетесь, дети мои? Они и не могли сделать ничего при таком встречном огне, - заметил отец Салливан.
  - То, чем мы вооружены - это будущее стрелкового оружия. - Генрих в свете костра сосредоточенно рассматривал несколько ружей из трофеев, лежащих перед ним. Оружейник не мог не подхватить любимую тему оружия:
  - Те ружья, что есть у индейцев, дульнозарядные, с них можно сделать три выстрела в минуту. А у нас винтовки и карабины, заряжаемые с казны. Но самое главное - револьверы, из каждого вы выпускали по пять пуль за половину минуты. Только очки при стрельбе из карабина некоторые забыли одеть, чтобы не жмуриться...
  Тут мастер оружейник посмотрел на Магду, свою единственную дочь, которой также дал пострелять во время отражения атаки.
  После чая и небольшого второго ужина для желающих детей и женщин отправили спать, так как на черном небе давно сияли звезды. Купчик, не принимавший участие в стрельбе, тоже пошел к себе, когда сестры Штерн встали и попрощались.
  Айвен провожал взглядом Ханну Мюллер. Это кровь после боя недостаточно остыла. Смотрел на крутые бедра молодой леди, хорошо очерченные в свете костра. Девчонка в свои шестнадцать лет была хороша как впереди, так и сзади.
  Оказалось, что ирландцы с неграми Корнелиусом и Томом, что задержались на месте боя, догнали колонну не только с трофейным оружием, но и с кусками конины. И лучшие куски тотчас были уложены на решетку из нескольких металлических прутьев, и прожарены над углями. Мужчины, что остались у костра, ели медленно и с удовольствием. Сразу после боя не хотели, а сейчас проснулся голод.
  Ирландцы с Айвеном отнесли мясо и дозорным. Здесь их не нужно было ставить далеко.
  По такому случаю Йохан Циммерманн, винодел, с разрешения Августа и Сэтору сбегал в свой фургон. Мужчины еще долго сидели и разговаривали у костра, понемногу подкладывая дрова. Обсуждали недавний бой. Сэтору отметил слаженную работу с оружием всех без исключения путешественников. Всех похвалил. Отметил участие детей и женщин. Сказал еще, что каждый следующий бой проходит легче благодаря подрастающему мастерству и слаженности.
  - Ты не сказал самого важного, Сэтору-сан, что ни одно наше животное не пострадало! - посчитал нужным отметить Август.
  Слова предводителя прервал далекий вой.
  - Началось..., - обронил Дэвид. - Спать не дадут...
  Эта ночь прошла под звуки пиршества падальщиков.
  Рано утром перед выходом решили провести короткий молебен. Салливан провел его с большинством путешественников, а падре - с католиками ирландцами. Погода радовала. Светило восходящее над горами солнце, в чистом небе носились стрижи. Тронулись по узкой долине, когда роса еще не просохла. Каждый день путники старались проделать как можно больший путь до жары, чтобы найти тень и отдохнуть от жары в полдень. После обеда всегда шли меньше, думая в основном о приближающейся стоянке.
  - Ты посмотри назад! - Салливан указал Уильяму в ту сторону, где за поворотами и склоном последнего холма осталось место боя. - В обычный день я могу видеть не более двух или трех воронов, и то не всегда. А сейчас там кружит не менее сотни.
  - Не удивительно, друг мой. Наверняка попировать ночью им не дали койоты и другие хищники на четырех ногах. Удивительно другое. Еще перед боем я заметил этих птиц около десятка. Причем - до начала боя.
  - Эти птицы долго живут на свете..., - не нашел ничего другого в ответ пастор.
  Три дня двигались в узкой долине реки, постепенно спускаясь вместе с ней вниз с водораздела. Долина иногда расширялась, и Дэвид вел караван по одному ему известному пути, по выжженной солнцем буроватой почве с чахлыми кустиками и островками сухой травы. Справа и слева горы обрывались вертикальными участками с осыпью из коричневых и бурых горных пород. Попадались и слои светлого известняка, вертикально торчащие из каменистого склона.
  Спуск с водораздела оказался самым медленным участком маршрута. По карте Дэвида получалось, что на этом отрезке они в среднем проходили не более десяти миль за день. Ведь иногда им приходилось очищать путь от крупных камней, чтобы могли пройти фургоны, и страховать фургоны от опрокидывания.
  Но через день после нападения долина начала постепенно расширяться, и вокруг себя путники опять наблюдали пологие холмы с зеленеющей травой. Дэвид вел караван по склонам долины, определяя места, где нужно переходить через мелкие ручьи и делать повороты. Здесь у реки росли группы деревьев, которые давали тень в обеденный перерыв.
  С утра проводник стал более часто сверяться со своей картой.
  - Радуйтесь! У меня хорошие новости! Там впереди - Большое Соленое озеро, - воскликнул проводник. Все те, кто шел рядом, притихли и прислушались.
  - Мы с вами прошли по долине через хребет Уосатч, и двигаемся так, чтобы выйти южнее Большого Соленого озера, - вещал Дэвид группе подростков и женщин, которые сейчас шли пешком рядом с первым фургоном. Оба священника также были здесь.
  - Совсем недавно мои друзья начали использовать эту более короткую дорогу в Калифорнию. Почему не использовали раньше? Раньше идти было опасно из-за индейцев. Доходило до того, что колонистам приходилось выстраиваться в круг и отбивать атаки индейцев. Через пару дней - на третий, если не чаще. Сейчас индейцев стало не так много, и они заняты борьбой между своими племенами не меньше, чем борьбой с нами, белокожими. Я предложил старшим сократить путь, и покинуть Орегонскую тропу в Форт-Бриджер, когда убедился в наших возможностях к защите. Признаюсь - ранее я с таким не встречался...
  - А как индейцы узнают, что мы идем? - Вопрос задал юный Вернер Бруно, шести лет всего.
  - А ты посмотри на дорогу назад, а лучше возьми отца и пройдись за караваном, но перед задним дозором. И ты все увидишь... - Дэвид предложил ему одну простую разгадку, не затрагивая множества других.
  - Не обязательно идти, но для практики иногда лучше увидеть один раз самому, сын мой! - заметил шагающий немного впереди отец Уильям. - Там ты увидишь свежие расплесканные лепешки от наших волов, и раздавленные конские "каштаны" через каждые сотню ярдов. Они как стрелки указывают направление движения каравана...
  - А по их количеству эти дети природы легко могут определить и величину каравана..., - не удержался, чтобы не добавить Салливан.
  - А как мы пойдем дальше? - мулатка Мэри незаметно оказалась рядом с Дэвидом, сейчас шагавшего пешком в окружении слушателей. Айвен с высокого места на передней скамье второго фургона увидел, как проводник схватил рукой ее тугую задницу и слегка сжал пальцами. Впрочем, их близкие отношения не для кого в караване не были тайной.
  - Я сказал, что мы прошли хребет Уосатч? - спросил Дэвид мулатку, которая немного смутилась и опустила глаза.
  - Да. И что после отдыха рядом с озером, причем, отдыха не один день, пойдем через пустыню, длиной около восьмидесяти миль. Потом сделаем петлю вокруг Рубиновых гор и снова окажемся на Калифорнийской тропе, в долине реки Гумбольдт. А в пустыне с водой будет совсем плохо...
  Последние слова мулатка добавила от себя. Дело в том, что этот маршрут был недавно оговорен с руководством небольшого каравана и одобрен. Обсуждались и все трудности, которые встретятся на этом участке пути, после чего план Дэвида был принят единогласно.
  Сэтору попросил всех находиться в постоянной готовности к обороне, мужчинам иметь при себе оба револьвера в поясных кобурах, а длинноствольное оружие - в пределах шаговой доступности. Дозоры выходили на дежурство только на отдельных участках, удобных для нападения. На участках прямой видимости за милю и более дозоры отдыхали в фургонах, возвращаясь в седло по команде одного из японцев.
  
  Глава 13. Солт-Лейк
  
  Регион Скалистых гор первыми из американцев европейского происхождения освоили так называемые маунтинмены - охотники и трапперы. Это были в основном вольные, или нанятые компаниями звероловы. Обычно они путешествовали небольшими группами для взаимной поддержки и защиты. Отлов проводился осенью, когда мех приобретал нужные качества. Охотники в основном ловили бобра и продавали шкуры. Хорошая бобровая шкура могла приносить до 4 долларов в то время, когда зарплата мужчины часто составляла 1 доллар в день.
  Период расцвета торговли бобровыми шкурами в этом регионе пришёлся на 1820-е-1840-е годы. Ежегодный сбор маунтинменов именовался рандеву. Это была своеобразная ярмарка для охотников и трапперов, на которой они продавали меха и закупали всё необходимое.
  Из истории США.
  
  Еще с рассветом, после водопоя, перед выходом на тропу прошел сильный ливень. Который так же быстро закончился, как и начался. Утро выдалось ясным, воздух блистал первозданной чистотой, облака ушли далеко вперед. Шли осторожно, потому что на тропе почва и камни были мокрыми.
  К полудню наоборот, стало жарко в прямом смысле слова. Солнце светило почти в глаза, немного слева. Каменистая почва под ногами начала излучать тепло. Крупные темные камни стали такими горячими - нельзя прикоснуться. Кое как путешественники дотянули до места, подходящее для обеденной стоянки, которая по обычаю была длинной, чтобы переждать самую жару. Здесь скальные обрывы сменились травянистыми склонами холмов, и бежал ручей. В самом низу у его русла стояли невысокие деревья, и по склонам рос кустарник.
  Люди так натренировались за поход, что фургоны в мгновение ока выстроили полукругом. Лошадей и волов освободили из упряжек и отправили пастись рядом под приглядом старших мальчишек. Джеро с ирландцами, как самыми большими любителями охоты, тут же направился вверх по узкой и извилистой звериной тропе. В таком месте они вполне могут добыть вилорога, а если не получится, то в кустарнике - индеек. С ними, как всегда, увязались юноши, лучшие стрелки - Имхер Маккинли и Адольф Вольф.
  Две семьи, владельцы щенков овчарок, выпустили их погулять по земле. Черный двухмесячный котенок Ханны Мюллер к этому времени научился сам спрыгивать с фургона и залезать обратно. Шерри, трехцветная кошка в семье Штерн, нагулялась за полдня, и сейчас залезла в свой фургон, спать. Пес Айвена также предпочел остаться в лагере, а не бегать по склонам в самую жару.
  Сэтору старался держаться рядом с Айвеном, чтобы первым узнать, нет ли посторонних рядом.
  И не зря. Во время обеда Айвен оторвал взгляд от миски, которую передала ему Морриган, и весь обратился в слух. Потом небрежно заметил сидящему рядом старшему японцу:
  - Лошади скачут выше по плато, впереди по курсу нашего движения, слева.
  - Индейцы? - тихо попытался узнать Август.
  - Кроме них некому тут скакать..., - тут же подумал вслух Дэвид. - Трапперов можем встретить ближе к Соленому озеру. Явились по наши души, и надо быть готовым, что их окажется больше, чем в прошлый раз...
  - Около сорока их там, если по душам считать... Или немного больше - так я вижу, точнее представляю в голове..., - пояснил Айвен сидящему рядом Сэтору и снова обратил свой взор на миску, а потом и отправил ложкой первую порцию в рот.
  - Надо готовить больше патронов, так получается..., - как будто разговаривая сам с собой, произнес Генрих, оружейник.
  Глядя на Айвена, Сэтору также успокоился и приступил к еде, подавая пример остальным.
  - Поешьте спокойно, друзья мои. И не тревожьте людей во время обеда. - Японец опять посмотрел на Айвена, потом спокойно продолжил прием пищи, тщательно и с удовольствием пережевывая каждую порцию, аккуратно отправленную в рот, как делал всегда.
  - Скорее всего опять шайенны. Могут напасть, чтобы отомстить, если видели своих павших воинов. Хотя могут быть лакота или арапахо..., - предположил Дэвид. - Год назад они объединились против переселенцев, и стали обследовать территории вдоль Орегонской тропы в поисках белых людей.
  - Их много...? - теперь Дэвид сделал паузу и посмотрел на Айвена, тот молча кивнул.
  - Тогда они уверены в себе, но нападать будут во время нашего движения, скорее всего... Когда мы наименее готовы обороняться. Так они думают. И, если это шайенны, и они действительно видели своих мертвых воинов, то им будут нужны не столько наше имущество, сколько наши жизни...
  - Могут быть и лакота, и арапахо. Так говорю, потому что мы много повыбили шайеннов за предыдущие дни. Ну что, они не первые, и не последние будут. Как летние дожди. Самое главное, что мы готовы, и все что могли, сделали. Ну, или почти все..., - спокойно уточнил Сэтору.
  - Если закончим обед и спокойно выйдем на тропу, ты отправишься в хвост каравана, - добавил японец, не глядя на Джеро. - И ты, Дэвид, будь там же. Рядом со своей мулаткой. С бархатной кожей..., - добавил он совсем не к месту.
  То, что Айвен должен быть рядом с ним, Сэтору не сказал, так как это подразумевалось без слов. Закрепилось за время путешествия. Японцу постоянно нужна была свежая информация от парня, особенно в меняющейся обстановке боя.
  Но каравану сегодня удалось спокойно пообедать в тени между повозками. Ноги лошадям не спутывали, как это делали вечером, а дали возможность пастись поблизости под надзором Патрика. Мулы тоже пощипывали траву рядом, освобожденные от упряжи. Юноша был абсолютно спокоен и несколько раз подтвердил наставнику, что опасности пока нет.
  Неугомонная Шерри, немного поспав в фургоне, беспокойно сновала по траве и кустам вокруг стоянки, но далеко не отходила. Что-то ей тоже мешало отлучиться надолго, как она делала всегда при остановке. А под конец и вовсе, решила запрыгнуть в свой фургон под номером пять.
  По команде Августа собираться, женщины и дети быстро занесли вытащенное из фургонов имущество, и пока мужчины запрягали животных, расселись по местам. Когда народ узнал, что вскоре возможно новое нападение, начал действовать в два раза быстрее. Если на лицах женщин читалась тревога, а девочки стали серьезны и молчаливы, то у мальчишек засверкали глаза.
  Десяти минут не прошло, как фургоны начали один за другим выходить на тропу и вытягиваться в линию.
  Айвен и Сэтору собирались двигаться пешком, поэтому стояли и смотрели, как мимо прошла передняя пара волов главы каравана Августа. Крупные, серой масти, с длинными и острыми рогами, они легко, без заметных усилий тащили свой фургон.
  Двинулись в размеренном темпе вперед. Во второй половине дня ручей, который путники наблюдали по правую руку от тропы, куда-то пропал, и путь пошел по долине, или неглубокому каньону среди невысоких гор. По левую руку склоны гор зеленели, покрытые травой с пятнами густого кустарника или невысоких деревьев. По правую руку склоны гор были круче, с выступами скальных пород. То белыми, то рыжими и коричневыми. С этой стороны внизу изредка лежали каменные глыбы разной величины, не достигая тропы. Сама тропа лишь немного проявлялась белым цветом среди невысокой травы и разноцветных цветов, без видимых следов колес, вытоптанная только проходящими животными. Может быть, и редкими путниками.
  - Ни малейшего присутствия человека! Только птицы и звери! - Рядом остановился отец Салливан, который двигался пешком вместе с отцом Уильямом, как всегда парой.
  - Только ветерок шляпу шевелит. Рай земной, да и только... - отец Уильям остановился и осенил себя крестным знамением.
  - Не будем обманываться, твое преподобие..., - Сэтору сказал это тихо, больше для стоящего рядом Айвена.
  Так шли в тишине часа три, хотя юноша постоянно подтверждал, что чувствует большой отряд поблизости. Расстояние определил в две мили.
  Но нападения не было.
  Из-за этого оба японца оставались в напряжении и следили за тем, чтобы люди в фургонах были в готовности к обороне. Хорошо, что вершины невысоких гор по сторонам были слишком далеко, чтобы вести стрельбу оттуда, а склоны хорошо просматривались. Оба дозора подтянули ближе к каравану так, что могли с ними переговариваться.
  - Там люди! - через полчаса Айвен указал взглядом на большой каменный выступ далеко впереди.
  Сэтору, не подавая виду, присел на одно колено и начал поправлять шнуровку на своих мягких ботинках.
   - Останови караван, - негромко попросил он Августа. Тот потянул вожжи, остановил животных и подал знак Патрику. Старый негр молча потрусил вдоль каравана, и неспешно двигающиеся фургоны остановились один за другим.
  - Сколько раз просил его..., - в словах Сэтору было явное раздражение, причем такие случаи юноша наблюдал у наставника крайне редко. Точнее, эти случаи он мог пересчитать по пальцам.
  "Понятно, чем вызвано..." - подумал юноша, когда глянул назад. В четвертом фургоне на скамье во весь свой немалый рост встал Генрих, вглядываясь вперед. А в седьмом - встала в полный рост его подружка Ханна.
  "Хорошо хоть, что на скамью не влезла. Надо вечером поговорить с ней, будет хороший повод..." - так он подумал, и сразу ощутил легкое напряжение ниже живота. Так молодой организм отозвался на эту мысль.
  Расстояние до каменного выступа позволяло стрелять, хотя и на предельной дистанции для длинноствольных старых ружей индейцев.
  Караван остановился и замер, ожидая команд, но их пока не было.
  - Что ты можешь сказать, Айвен? - обратился к юноше Сэтору, делая вид, что продолжает заниматься ботинком.
  - Они разделились, Сэтору-сан! Там их человек двадцать или двадцать пять, так чувствую.
  - Хитрецы..., - спокойно сказал японец, рассматривая шнуровку на ботинке. - Можно предположить, что хотят сделать залп из ружей из засады. Потом выскочат. Вовремя ты сказал, юноша, очень вовремя...
  - Ты сказал, что там половина? - рядом с японцем присел подошедший проводник, и тоже начал рассматривать ботинок японца. Значит, нападение с другой стороны тоже надо ждать.
  - Несомненно, друг мой... Если, как ты сказал, это шайенны, то они пришли мстить. Скажу прямо - пришли нас убивать. Мужчин точно... Как будем действовать, что думаешь?
  - И женщинам с детьми не позавидуешь, Сэтору-сан. Лучше им умереть в этом случае... Молчу. Давай перестроим фургоны в два ряда, так будет лучше отбиваться. Если успеем...
  - Надо успеть, друг мой. Растянувшиеся по длине каравана защитники довольно легкая добыча...
  - Иди дай команду - выехать вперед фургонам. С седьмого - с Мюллерами, по четырнадцатый - с нашим купчиком. И скажи, чтобы не высовывались, как куры, не проявляли беспокойства. И готовили все оружие к бою, что у них есть. Особенно револьверы. Сегодня очень пригодятся...
  - Ханне скажи от меня, чтобы не высовывалась из фургона, - добавил Айвен, - если не хочет получить пулю первой. Видел я только что, как она стояла во весь рост.
  Фургоны с седьмого по четырнадцатый медленно выполнили маневр, гремя обитыми железом большими колесами по каменистой почве. Остановились так, чтобы внутри, между двумя линиями оставалось как можно больше места. Этот маневр был выучен колонистами еще при подготовке к походу в Джефферсон-Сити, и применен на практике не один раз. Это позволило загнать имеющихся лошадей в пространство между ними. Туда же заедут и всадники из дозоров, сегодня это Алоис Вольф с сыном Адольфом тринадцати лет, и Дуглас Маккинли с сыном, четырнадцатилетним Имхером. При угрозе нападения они обязаны немедленно подтянуться к фургонам, покинуть седла и укрыться.
  После завершения маневра возникла пауза. Передний отряд индейцев надеялся открыть огонь из засады по ничего не подозревающим бледнолицым, но стрелять было не в кого. Точнее, целей не было видно для первого залпа.
  А больше одного залпа индейские ружья не могут. Поэтому вся их военная тактика строилась на том, чтобы дать залп из ружей и броситься в атаку зная, что после залпа в ответ они успевают добраться до противника.
  - Сэтору-сан, - негромко произнес Айвен. Японец закончил возиться со шнурком на ботинке, поднялся и стал рядом с юношей во весь рост перед первым фургоном. Отсюда было немного видно Джеро, который стоял вместе с проводником у последнего фургона в линии.
  И это все, кого было видно. Других целей для сидящих в засаде краснокожих воинов больше не было. Перед этим по крику японцев всадники из дозоров слезли с лошадей, и вместе с сыновьями поудобнее легли у колес на землю, приготовив оружие.
  Айвен знал, что японцы при малейшем движении впереди мгновенно уйдут с линии стрельбы. Либо просто упадут на землю - в крайнем случае. Чутье на выстрел в бою у них великолепное. В проводнике тоже был уверен - тот хорошо показал себя как боец за время пути. Серая кобыла Хильда, которую Айвен приобрел в дороге, шла привязанной к его фургону под номером два, и сейчас стояла там же. Так что за нее он был спокоен.
  - Там, сзади, - Айвен начал говорить. - Вон за той за горой с осыпью, вторая группа. И лошадей много. Похоже, что все они там верхом...
  - Сколько там воинов, что скажешь?
  - Столько же, что и впереди. Примерно двадцать. Так чувствую...
  - Очень хорошо, - задумчиво произнес японец, видно прокручивал в голове свои планы. - Хотя ничего хорошего, конечно..., - добавил в конце.
  Первыми начали атаку индейцы, что были сзади. Начали без каких-либо явных сигналов от группы впереди, видимых или слышимых путешественниками.
  Из-за горы, с обрывистым склоном и осыпью камней внизу, вынеслась группа всадников и с воинственными криками, с визгом понеслась к каравану. В начале разгон их немного задержала каменная осыпь, которую пришлось обогнуть. Это дало возможность Джеро отдать команды и приготовиться к стрельбе.
  Когда Айвен глянул назад из-за угла фургона, никого из стоящих сзади уже не было - Джеро и Дуглас спрятались в одно мгновение. Так учили и людей - никакого геройства, не подставляться под выстрелы, не встречать противника грудью, и выбирать для стрельбы закрытые позиции.
  Фургоны стояли в две линии довольно плотно, и юноша с его нестандартным зрением сейчас рассматривал лошадей, самих индейцев, их оружие. Впереди на крупной лошади серой масти скакал предводитель, о чем можно было догадаться по его одежде. Он был в светлых штанах с тесемками по бокам, тогда как остальные всадники были только в набедренных повязках. Простые воины были с бритыми головами, но с пучками волос и перьев на макушке и немного сзади, а предводитель - в головном уборе из перьев от уха до уха. В руках его было не ружье, а копье, украшенное лентами и перьями. Он махал им, указывая что-то своим воинам. Все остальные всадники были с длинными ружьями, которые подняли и трясли на скаку, одновременно издавая грозные крики.
  Для первого выстрела индейцам было еще далековато, поэтому начали с психической атаки, для устрашения бледнолицых.
  - Куда ты! Вернись, идиот! - юноша перевел взгляд на Джеро, потом на беглеца. Там Рольф, торговец, принятый в караван в Канзас-Сити исключительно по просьбе руководства городка, ринулся бежать от атакующих. Он выскочил из фургона и бежал назад, в голову каравана.
  - Вернись назад, кретин! - орали ему из фургонов. Но тот ничего не слышал, наверное, от страха, и вместо того, чтобы спрятаться во внутреннем пространстве, рванул дальше, в сторону больших камней впереди.
  "Что делает это купчик... Прямо на засаду впереди бежит... Первая жертва психической атаки...," - отметил юноша.
  - Стой! Стой! - теперь святые отцы криками делали попытку добраться до сознания обезумевшего от страха торговца.
  Или их попытка была удачной, или вид выскочившего впереди, из-за большого камня индейца так подействовал, что торговец стал как вкопанный...
   Вид индейца действительно был устрашающий. С бритой головой, с пучком перьев на голове, весь в боевой раскраске черным по лицу и телу, в чем-то вроде кожаных сапог на ногах до середины бедра, подвязанных шнурками чуть ниже колена, молодой воин в три прыжка подскочил к торговцу и поднял свой топорик.
  Вместо того, чтобы предпринять какие-то действия, Рольф завороженно уставился на индейца, как кролик на удава.
  С торжествующим криком индеец поднял топор над головой, замер на секунду, потом нанес удар справа по шее торговца, видно передумав портить скальп. Его жертва упала, как скошенная трава. Может, молодой воин надеялся отрубить голову с одного взмаха, но этого не получилось. Воин наклонился, схватил голову торговца за волосы и сделал попытку приподнять ее, одновременно глядя на фургоны и потрясая топориком в другой руке. Он был силен, но не настолько, и тело не позволяло поднять голову высоко.
  Тут Айвену и остальным зрителям стало не до созерцания увиденного. Из-за каменного выступа бросились в атаку остальные индейцы. Лишь мельком он успел оценить их вид, в точности похожий на тех, кто приближался на лошадях сзади. Воин, сразивший несчастного торговца, отпустил голову и бросился с остальными в атаку, потрясая окровавленным топориком.
  Теперь события понеслись в темпе, а нападающие бежали быстро. Айвен выбрал самого нарядного воина, с большим количеством перьев на голове и в штанах, и прицелившись, сделал первый выстрел из карабина, который из фургона только что подала ему Нора. Его охотничий длинноствольный "Кентукки" остался лежать в фургоне. Сейчас задач для него нет.
  Дым сразу снесло ветром. Увидел, что попал. Успел передать Норе карабин для перезарядки и взять у нее второй. Так же действовали остальные мужи, также юноши, и девушки, кому дозволено стрелять. Каждый успел выстрелить три раза. Последние выстрелы сделали почти в упор, получив карабины из рук женщин и детей.
  Чувствовалось, что краснокожие воины в первый раз столкнулись с тем, что после первого залпа сразу последуют новые выстрелы. Все, кто в них стрелял, отдавали назад свои карабины для перезарядки и получали новые. Защита действовала, как хорошо слаженная машина.
  Когда настала очередь третьего залпа индейцы, видимо, сильно удивились, но продолжали бежать, в надежде добраться до белых и начать рукопашную схватку. Как такового, третьего одновременного залпа и не было, в разное время стрелки получали от женщин и детей заряженное оружие.
  Нападающие, не зная линейного строя и других премудростей тактики, бежали от большого камня кучно, так что нападающих на караван спереди осталось не более десятка.
  Айвен, получая третий карабин из рук Норы, задержался с выстрелом, чтобы кинуть взгляд на передние фургоны. Назад не смотрел вообще, дружная стрельба оттуда радовала и говорила сама за себя. Там стреляли уже по четвертому разу.
  Получилось удачно, что нападающие от скалы бежали к двум линиям фургонов под углом. Было удобно целиться мимо волов. В первом фургоне главы переселенцев стреляли Август и негр Патрик, а Урсула с двенадцатилетним сыном подавали им оружие. Во втором из кузова стрелял пастор, а Уильям подавал. Дэвид же стрелял с колена, прижавшись к стенке второго фургона. Отец Уильям успевал подавать оружие и ему. Из третьего фургона, стрелял он сам - с уровня передней скамьи, а Сэтору - сбоку снаружи.
  Правее по ходу первым в ряду стал седьмой фургон, и парень видел мелькающую руку Ханны, которая подавала отцу, Ральфу Мюллеру, очередной карабин. Там стрелял один отец семейства. С восьмого фургона, семьи Вольф, дружно стреляли отец с сыном, а жена Гертруда и двенадцатилетняя Грета были на подаче.
  С девятого раздалось сразу два выстрела, значит, стреляли отец семейства Йохан Циммерманн и его супруга Амалия, обладающая комплекцией под стать гренадеру. Больше в семье Циммерманн стрелять из длинноствольного оружия некому. Десятилетняя Катарина и одиннадцатилетний Карл наверняка были на подаче.
  Это все, кто должен отбивать атаку спереди. Юноша перевел взгляд на оставшихся нападающих спереди и понял, что после третьего выстрела, который сейчас выполнили все, на линии стрельбы будут мешать повозки и животные. Индейцы приблизились к линии стоящих волов.
  Надо успеть выдвинуться немного вперед и переходить на револьверы.
  Только так подумал, и сразу услышал эту команду от Сэтору. К этому моменту все разрядили карабины, кроме него самого. Он решил оставить пулю в стволе.
  Все правильно, сейчас не приходится опасаться выстрелов от приближающихся воинов, а нужно не допустить рукопашной схватки. Сражаться руками с подготовленными воинами людям нельзя ни в коем случае, хотя самому хотелось...
  Спрыгнул, посмотрел вперед.
  Впереди оставшихся индейцев несся тот мощный телом воин, подпрыгивая через небольшие камни и размахивая топориком в руке. Судя по количеству перьев на макушке, тоже один из предводителей. Или из старших воинов, неважно. Видно, что в здоровяка уже попали пару раз, но он не замечал, кричал и бежал с топором над головой. Воин был умнее, или хитрее товарищей и делал шаги в стороны во время бега, потому и уцелел. Пока.
  Айвен поднялся за скамьей в полный рост, чтобы не мешали головы мулов, взял упреждение на его ритмичные отклонения, и аккуратно всадил тому в грудь пулю из карабина, сделав третий выстрел с начала атаки. Тот даже споткнулся от удара пули.
  Все! С такой раной не бегают и не живут...
  Но гигант сделал еще несколько шагов и один раз взмахнул оружием перед тем, как упасть.
  Посмотрев на револьверы, ждущие своего выхода из чехлов на поясе, Айвен не глядя передал назад карабин. Когда почувствовал, что его подхватили, прыгнул с фургона вперед, на левую сторону. На земле увидел, что расстояние до набегающих индейцев составляет не более тридцати ярдов. Одновременно с ним перед первым и седьмым фургоном оказались Сэтору, Дэвид, пастор Салливан, и как не странно, оба Вольфа - отец с сыном. Алоис или не заметил, или не стал удерживать сына.
  Не добегая последний десяток ярдов, оставшиеся индейцы метнули свои копья. У кого они были. Парень насчитал с копьями четырех, а всего индейских воинов осталось порядка девяти. Все они явно впали в боевой транс и метнув копья, у кого были, с криками неслись вперед.
  Защитники, вышедшие к первому и седьмому фургону, чтобы стрелять из револьверов, были открыты. К счастью, в юного Адольфа не кидали, не почитали серьезной целью, а Сэтору легко увернулся от двух. Одно досталось пастору, который стоял по правую руку от Айвена.
  Стреляли все, кроме Сэтору, который стоял с оголенным клинком наготове. Для подстраховки, если кто из воинов прорвется до непосредственного контакта. Айвен первым снес двух воинов по очереди, причем с двух выстрелов. Выбирал самых опасных, на его взгляд. Айвен в который раз удивлялся себе, как он не только быстро действует, но и быстро думает и принимает решения. Настолько быстро, что его мозг позволяет ему отвлечься на окружающее и действовать легко, без крайнего напряжения. Посмотрел вокруг, и вовремя всадил две пули подряд в индейца перед пастором, который был на одном колене, зажимая рукой рану в плече. Рядом Алоис и Дэвид также стреляли очень удачно, на таком расстоянии было трудно промахиваться.
  Получилось, что до из группы нападающих спереди никто не добежал.
  - Адольф! - грозным голосом прикрикнул Сэтору на младшего Вольфа, но без капли злости. - Кто тебе разрешил идти вперед?
  - Никто, Сэтору-сан, - парня немного потряхивало от эмоций и адреналина в крови, и отец, стоявший рядом, бережно обнял за плечо сына и смотрел на него.
  - Позвольте! Этот юноша с одним револьвером положил двоих взрослых, сильных бойцов. Я все видел... - Сзади подбежал отец Уильям, с карабином в руке. Все произошло так быстро, что сей муж в возрасте и высоком сане, как догадывался Айвен, просто не успел лихо выбежать вперед, как это проделали Сэтору, Дэвид, Айвен, Салливан, и Алоис с Адольфом.
  - Дева Мария! Он отправил в преисподнюю двух сильных воинов! - опять повторил Уильям. - Пойдем, сын мой, в твой фургон, успокоим мать. Сейчас тебе будет немного нехорошо...
  - Он бы еще несколько уложил, но индейцы кончились..., - пошутил его отец, и мягко подтолкнул сына к падре.
  Когда звуки выстрелов прекратились и с другой стороны, многие молча глянули вперед, где перед камнями лежал торговец, так неожиданно и бесславно нашедший свою кончину. К нему уже направился отец Уильям.
  - Алоис, Дэвид! Помогите отцу Салливану. Айвен - ты со мной! - Полетели еще команды из уст японца. Айвен послушно пристроился и побежал за ним вслед, в заднюю часть каравана.
  По увиденному позади, парню стало ясно, что и тут ближнего боя, как такового, не случилось. Только стрельба, слава Господу. Тут поневоле вспомнишь о Создателе.
   Атака на караван сзади осуществлялась верхом. Индейцы ринулись в атаку по едва заметной протоптанной тропе, так как правее и левее на склонах можно поломать лошадям ноги. Все как обычно. Они рассчитывали, что будет один залп защитников, а дальше они ворвутся в лагерь и будут всех резать. Еще знали, что попасть в быстро перемещающегося всадника нелегко. Да еще ловко прятались за корпусом лошади...
  От последнего обстоятельства пострадало много прекрасных лошадей. Айвену всегда было жаль их, благородных потомков, когда-то завезенных испанцами на материк.
  Основную массу нападающих индейцев положили еще на подходах к задней части каравана. Доскакал только один, который сейчас лежал недалеко от четырнадцатого фургона, и рядом билась в агонии его прекрасная лошадь серой масти.
  Немного дальше стояли у тел своих хозяев еще четыре. Остальные лошади индейцев лежали тут и там на земле и пыльной траве по всему маршруту конной атаки. Стояла неприятная тишина после звуков выстрелов и криков. Портят ее только хрипы бьющейся вблизи гнедой кобылы, да в воздухе ощущается одуряющий смрад крови и внутренностей благодаря ветру, дующему вдоль ущелья немного в бок стоящих фургонов. Все это открывается взору начинающих выходить из укрытий защитников.
  Айвен посмотрел на жену доктора - Марту. Худую и нескладную. Та стояла и широко открытыми глазами смотрела на эту бьющуюся в агонии гнедую лошадь, рядом с ее фургоном.
  Подошел к лошади. Стараясь не глядеть ей в глаза, поднял револьвер и одним выстрелом прекратил ее страдания. От звука выстрела Марта вздрогнула, развернулась и убежала.
  Но тут из-за лошади поднялся с земли ее всадник и с диким визгом попробовал кинуться на парня.
  Все происходило быстро на взгляд окружающих, но не юноши. Айвен окинул того внимательным взглядом. Этот взрослый воин, закаленный не в одном бою, лежал и притворялся. Он в штанах с завязками, с голым торсом, весь разрисованный черной краской, с каким-то ожерельем на шее и с ножом в чехле, также висевшим на шее. Крови на теле нет, скорее всего упал вместе с лошадью.
  Свой топорик воин потерял, но сделал попытку кинуться на юношу, схватившись за рукоять ножа на шее.
  - Айвен! - Сзади пронзительно завизжали женщины. Все было очень близко. Юноша не стал ничего придумывать в стиле героя, а просто поднял револьвер в своей руке и выстрелил тому в лоб, и еще раз в шею. От первого выстрела брызги полетели во все стороны.
   Напрасно он так сделал. Казалось, воздух разогрелся от людских эмоций. Женщины сзади кричат, индеец стоит без половины черепа, но пытается сделать еще несколько шагов, что отделяют его от юноши. Но ноги его уже не действуют. Вся правая сторона груди от шеи залита бурно вытекающей кровью - точно задета артерия. Сделав пару шагов, индеец падает на колени.
  В мгновение ока рядом с Айвеном оказался Джеро. Он не побоялся испачкаться, и ударом колена опрокинул индейца на спину и с коротким замахом полоснул его по шее наискось своим коротким клинком, который держал в руке. Не рубил, а полоснул, оставив целым позвоночник. Хотя срубить голову мог, это вполне в его стиле. Может, решил не доводить женщин и девиц сзади до обморочного состояния. Действовал явно на эмоциях, потому что никакой необходимости в его участии не было.
  Джеро! - Всех оторвал от этой кошмарной картины голос старшего японца, который с расстановкой начал давать распоряжения.
  - Пригласи всех мужчин, кроме Уильяма и Августа. Всех нападавших нужно осторожно проверить - проследи за этим. Раненых лошадей успокоить в первую очередь. Если есть живые - добить. Соберите интересное, оружие в первую очередь.
  - Что с трупами делать, Сэтору-доно. Все здесь воняет..., - Джеро недовольно скривил нос.
  - Все, что мешает движению, надо будет оттащить от тропы и накидать кучей. Здесь - на ваше усмотрение, а впереди каравана обязательно.
  - Ты Майкл, - обратился японец к худому и жилистому ирландцу, - возьми сыновей, Патрика и Корнелиуса, и отведи всех уцелевших лошадей к каравану. Позови докторов, лучше Пауля. Марта пусть занимается Салливаном. Потом идите вперед, к нам. Возможно, там за склоном еще будут лошади...
  Сэтору предполагал, что индейцы из засады впереди тоже не пришли сюда пешком. Поэтому добавил в конце своей речи:
  - Мы с Айвеном, Дэвидом и отцом Уильямом сейчас идем к торговцу и месту засады впереди.
  Сначала подошли к месту, где у большого камня лежал труп несчастного торговца.
  Когда приблизились, отец Уильям наклонился, внимательно осмотрел погибшего, не нашел признаков жизни и снял с его шеи нательный крестик. С такой раной от топора на шее не выживают. Тут требуются способы определения - живой человек или нет. Вроде нескольких шерстинок или пуха, размещенных у ноздрей...
  Отец Уильям, кюре, остался стоять около погибшего, приготовившись читать молитву, а трое друзей прошли дальше за каменный выступ, чтобы осмотреться.
  Нашли только примятую траву в месте, где устроились нападавшие, и чуть дальше за поворотом - примятую траву и помет в месте, где стояли лошади. Видимо, с ними остался кто-то из индейцев, и у него было достаточно времени, чтобы быстро покинуть это место.
  Теперь вокруг наступила полная тишина. Все потихоньку отходили, занимаясь делами. Оружие индейцев, что собрали, выложили на траве перед фургонами. Том, молодой негр, остался без хозяина. Вместе со старым Патриком они начали хоронить торговца тут же, немного в стороне от тропы, отыскав мягкую почву.
  Оценили свои потери, которые тоже были. Пастору острое лезвие наконечника копья сильно рассекло мышцу на плече. Не успел до конца увернуться от копья. Но если бы просто стоял, то получил бы лезвие копья в грудную клетку. Верно говорят, что нельзя во всем уповать на Господа.
  Отца Салливана уложили в фургоне врачей, так как Пауль с Мартой сообщили, что нужно зашивать эту рану.
  В четвертом фургоне стрела, пущенная навесом, пробила тент и впилась в ногу одиннадцатилетней Магды Рихтер, единственной и любимой дочери оружейного мастера. К счастью - неглубоко, всего на пару дюймов вошла стрела и наткнулась на кость. Стрелу вытащили врачи, рану промыли, девочку перевязали, велели не двигаться и оставили под присмотром ее матери Берты. Боялись ядов или заражения.
  Юного Адольфа, уложившего в ближней перестрелке двух индейцев, шумно рвало за колесом. Его родители и двенадцатилетняя сестра суетились рядом, помогая и успокаивая словами и руками. На их лицах, понятно, все это отражалось не лучшим образом.
  Потери среди животных также были. Глава каравана Август увидел, что один вол его фургона, шедшего под номером один в караване, лег на землю. При осмотре нашли входное отверстие от пули в груди, которая вошла, и остановилась где-то внутри. Стало понятно, что один вол из его упряжки потерян. На время в фургон запрягли вола из последнего фургона, где остался один Том. Этот, четырнадцатый фургон, пойдет с двумя животными. Они легко справятся, а третий вол пойдет сзади запасным. Тягловое снаряжение на двух животных взялись быстро переделать Генрих с Алоисом.
  Лошадей получилось много, и их можно также запрячь, если такая нужда возникнет в пути.
   Когда закончили со сборами и были готовы идти дальше, слева впереди, на пригорке рядом со скалой, путешественники увидели свежий холмик. Сверху Том и Корнелиус приладили небольшой крест, на который не пожалели палок, отобранных из запаса дров. Айвен с отцом Уильямом подошли и стали рядом.
   - А долго ли пролежит человек, пока не сгниет полностью? - спросил Том старого негра. Они стояли с лопатами у свежей могилы.
  - Лет шесть или восемь может пролежать. Бывает у некоторых, что и трех за глаза хватает...
   Ждали, что перед выходом, подойдут все взрослые из каравана и падре прочитает молитву. У католиков нет строгой даты, когда следует хоронить усопших, все зависит от решения близких. Также принято хоронить мужчину в темных одеждах, но похоронили без гроба и в той одежде, что была в момент смерти. А Рольф был католик.
   - ...Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Ибо у Него все живы! - таковы были последние слова отца Уильяма на общей христианской панихиде по усопшему. Стояли молча, лишь у женщин и девушек при последних словах Уильяма выступили скупые слезы.
  - Вперед! Пошли! - минут за двадцать управились, и когда разошлись по местам, тишину нарушила команда Августа, продублированная позади.
  Фургоны начали движение, перестроившись в одну колонну.
   - Ты посмотри, Уильям! - негромко сказал пастор Салливан, который теперь лежал с перевязанным плечом в своем фургоне. - Столько событий, а люди через час готовы идти дальше. Никаких истерик от женщин, про мужчин и молодое поколение вообще ничего плохого не скажешь...
   - Обычное дело, друг мой. Опасности одних закаляют, а других сводят с ума, что ты сегодня и наблюдал в начале боя. А природа людей такова, что они ко всему могут приспособиться. И даже смерти перестают бояться, церковь наблюдала это неоднократно...
   День заканчивался, солнце клонилось к закату, день был безоблачным и жарким настолько, что дорога впереди от нагретого воздуха плыла в мареве. Но с остановкой сегодня задержались. Караван стремился пройти как можно дальше от этого места.
  Вечер. По сигналу к ужину постепенно собрались все колонисты, кроме занятых в караулах. Сигналом стали звонкие удары по пустому котлу. Тем же способом объявляли сбор на воскресную молитву.
  Сидели усталые, молча жевали кашу из кукурузной муки с кусочками вяленого мяса, пили чай из кружек, который по первой просьбе дежурные подходили и подливали каждому из большого чайника. Это стало традицией - таким способом оказать уважение любому участнику совместной трапезы. Будь то взрослый, или самый младший из детей.
  Веселья не было в помине, тем более после похорон. Обсуждали прошедший бой без бурных эмоций.
  - А что вы хотите, друзья, - спокойно добавил герр Август к сказанному Генрихом о револьверах. - Появление капсюльных револьверов системы сэра Кольта изменило баланс сил.
  - Именно так, господа, - заметил Дэвид. Может быть, вы слышали о техасских рейнджерах. Два года назад их командир Джек Хейс, в двадцать три года, кстати, успешно применял эту тактику и новое оружие, что позволяло побеждать и индейцев, и бандитов, и мексиканцев в борьбе за Техас, находясь в явном меньшинстве.
  Айвен почти не слушал Дэвида, стараясь разобрать, что рассказывает Джеро на другой стороне компании, так как сам бой задней группы защитников не видел.
  - ... Мы еще с первого залпа положили их на землю, едва ли не половину, - увлеченно рассказывал Джеро мисси и мисс, собравшимся группой у второго костра. - А после четвертого, сквозь пороховой дым на нас выскочил только один. Ну, тот который оказался жив и прыгнул на меня...
  - А кто метко сбил на землю, чуть раньше, воина, скакавшего правее. Засадив пулю в правое плечо. Кто? Признавайтесь...
  - По-моему, я, сэр, но не уверена целиком..., пискнула негромко рыжая Айне Маккинли из двенадцатого фургона. - Имхер доверил мне свой карабин, а сам взял револьверы...
  Девочка немного испугалась, что будут ругать за инициативу.
   - Неважно, леди, - уважительно ответил ей японец. - Ты ведь давно показываешь хорошие результаты в стрельбе, да и соображаешь быстрее всех, что очень важно в бою. Так я продолжу... Сначала была быстрая стрельба по устремившимся к лагерю, с четвертым залпом почти в упор по тем, кто еще был в седле. А потом из револьверов по тем, кто еще стоял или шевелился... Из нападающих с нашей стороны воинов живым не ушел никто. Жаль, что те, кто были в передней группе с лошадьми, ушли к своим. Нам это ни к чему. Хотя..., возможно они не видели, как мы можем стрелять. Надеюсь на это...
  Тут, по мнению юноши, Джеро явно заботился о том, что чем меньше индейцы будут знать о возможностях их группы, тем будет лучше. И не только индейцы. Хотя, не только само оружие было причиной их побед. В чьих руках оно находится - тоже играет роль. Оказалось, что выучка и сплоченность, достигнутая в постоянных тренировках, оказалась важна не меньше.
  Начинало темнеть, и скоро костры освещали только небольшое пространство вокруг. Были выставлены караулы впереди и сзади по ущелью, да и Сэтору изредка поглядывал на Айвена. Юноша был абсолютно спокоен.
  Постепенно, рассказы участников о бое стихли, и люди у двух костров переключились слушать Дэвида и падре. Перевязанный Салливан перебрался ближе к костру, но сидел позади, опираясь спиной через мягкую подушку на колесо фургона. Слушал приятеля и пил чай из своей кружки.
  - Как вы знаете, - вещал его преподобие, в 1836 году Техас отделился от Мексики, и туда сразу хлынул поток переселенцев. Конфликты с аборигенами стали неизбежны. А в 1840 году, совсем недавно, кайова и команчи заключили мир с шайеннами, чтобы вместе воевать против белых. Слава господу, в этих краях пока не так...
  - Собрались вместе убивать белых и снимать с них скальпы! - подала голос восемнадцатилетняя Барбара Штерн, стрельнув глазами в самого старшего из юношей, шестнадцатилетнего Грэгора Циммерманна. Девичьи слезы после похорон Арсвельда быстро высохли. И она, и сестра Мари, которая младше Барбары всего на год, за время пути поняли, что охотиться на Айвена или Дэвида бесполезно, и в последнее время неосознанно переключили свое внимание на старших мальчишек. На Грэга в первую очередь. И тут ничего не сделаешь - природа берет свое.
  - Верно, мисс. Скальп для индейца - доказательство отваги и военный трофей. И скальпы сохраняют, размещают на своих жилищах или перед ними, а некоторые даже прикрепляют к одежде. Надо добавить, что белые мастера, к слову, создали специальные ножи для скальпирования, а белые торговцы делали бизнес на их продаже. Но и это не все..., - его преподобие собрался с мыслями, затем продолжил тему.
  - Стоит добавить одну неприятную вещь. В те годы, когда в Северной Америке англичане воевали с французами, обе стороны предлагали индейцам высокие вознаграждения за скальпы вражеских солдат. Например, британцы платили за один французский скальп двенадцать фунтов...
   - Хочу сказать по затронутой падре теме, - произнес Дэвид. - Первое огнестрельное оружие начало попадать к индейцам только в начале нашего века. Главными поставщиками стали представители компаний, торгующих мехами. "Хадсон Бэй Компани", например. Здесь сыграли "шкурные" интересы...
  - Но сейчас, слава Господу, продажа огнестрельного оружия индейцам радикально ограничена правительством, - добавил от фургона отец Салливан, заметно оживившийся. Свою кружу с чаем поставил рядом на низкую скамеечку, и брал ее время от времени здоровой рукой.
  - Давайте расходиться спать, друзья! - предложил герр Август. - Как сообщил нам Дэвид, завтра должны выйти из ущелья. Дальше двинемся по долине. К Большому Соленому озеру, как его называют.
  - Да, господа, - добавил проводник. - Там, где горная гряда близко подходит к озеру, будет наша длинная стоянка, с хорошей водой. И если очень повезет, встретим трапперов или торговцев. Можно будет поменять лошадей на волов, - глянул он на Августа.
   - Звучит хорошо. Господи, пошли мне вола! - улыбнулся Август в небо и осенил себя крестным знамением.
  - Хороший вечер выдался, Айвен... - Стоило юноше отойти от пятна света, окружающего костры, как за спиной юноши оказалась Ханна.
  - Грех жаловаться, моя бесценная...
  - Пойдем туда, где нас не побеспокоят..., - сделала предложение Ханна, в темноте прижавшись сзади к спине юноши. Желание выражалось в каждом движении девушки. Да еще грудь идеальной формы уперлась ему в спину, чуть ниже лопаток. Оно тут же передалось юноше. Что делать? Тут банально можно сойти с ума от возникших напряжений.
  - Пошли, пока время есть... - решил Айвен, схватил ее за руку и повел в темноту ночи, благо его зрение позволяло.
  Когда Айвен проводил Ханну и вернулся к своему фургону, лагерь давно спал. Юноша немного постоял у фургона, наслаждаясь прохладой и тишиной. Ночью в горах становится холодно. Сэтору, как всегда, спит под фургоном, завернувшись в одеяло. Джеро сегодня пропал в темноте вместе с Морриган. Сам юноша также славно прогулялся вместе с Ханной. Полностью опустошенный и довольный судьбой, осторожно пробрался внутрь и улегся на свое место рядом с Дариной. Его названная сестра тут же, не просыпаясь, подкатилась к нему ближе и прижалась спиной.
  "Сегодня у меня не будет снов, это точно..." - так подумал юноша. - "Какой сегодня день? Второй день июля, а какой день недели - не помню... Все это, и выходные в том числе, осталось там, в Джефферсон-Сити. Ну и хорошо. Как там говорит Сэтору - "жизнь в каждом вздохе". Так говорят самураи, и я соглашусь с ними..."
  Закрыл глаза, прислушался к себе. В лагере все тихо, словно вымерло. Мелкий зверек прошуршал где-то в траве. Услышал, как Шерри, молодая трехцветная кошка девиц Штерн пробиралась под фургон. Ей понравилось спать на одеяле в ногах его старшего наставника.
  "Фыркают лошади, но не тревожно. Волы ведут себя тихо, отдыхают после очередного рабочего дня. Из окружающего пространства на несколько миль вокруг никакой опасности не исходит. Животные, хищники не в счет, у них обычная ночная жизнь в дикой природе. Хорошо, что успели отойти подальше от места боя, от тошнотворного запаха крови и внутренностей. Вой, шум и возня не дали бы поспать нормально."
  "Что там сказал Дэвид? Еще дня два пути и придем к Большому Соленому озеру? Вроде так. Но что там отдыхаем несколько дней - это помню точно..."
  С этой мыслью юноша заснул окончательно.
   Тропа, теперь лучше заметная глазу, протоптанная животными и редкими путниками разного цвета кожи, петляла по ущелью в горах. Растительность вокруг окончательно переменилась. Зеленые участки на склонах сменялись выходами горных пород. В отдельных местах хорошо просматривались слои камня.
  Караван медленно двигался вперед. Огромные колеса фургонов позволяли преодолевать небольшие камни или выбоины в земле. Впрочем, земли как таковой давно не наблюдалось. Она осталась там, в прериях, а тут - только серый и коричнево-рыжий скальный грунт, от которого поднимается пыль после движения фургонов.
  На небе ни одного облачка, белый диск солнца завис над караваном. Даже птиц нет. Утренняя прохлада давно уже сменилась полуденной жарой. Солнце перевалило на вторую половину небосклона, к западу.
  Упряжки волов исправно отмахивали мили. В последнем, четырнадцатом фургоне остался один слуга торговца, Том. Молодой негр сперва приуныл и растерялся, но шефство над ним взял старый Корнелиус, работник Циммерманнов, тихий и прилежный. Глава каравана вел дневник, куда записывал все события в пути, даты. "Бортовой журнал" - так он его называл. После смерти купца от с помощниками описал все обстоятельства смерти, перечислил все оставшееся имущество, чтобы сообщить при случае в Канзас-Сити. Молодого негра согласился взять под свою руку оружейник Генрих.
  Караван оживал в утренние часы и после четырех часов после полудня, а сейчас, в самую жару, люди попрятались в тени тентов. Айвен ощущал вокруг близкое дыхание пустыни, к которой караван медленно приближался. Как и обещал проводник, на следующий день ущелье между гор стало расширяться, и прямо впереди по курсу каравана, в белой дымке, стали проявляться очертания далеких гор. В этой дали, над горами виднелись облака.
  - Поздравляю вас, друзья! Мы приближаемся к главной промежуточной точке нашего пути и выходим в долину перед Соленым озером!
  Так сказал Дэвид на стоянке во время обеда. - Запасаемся водой "до горлышка"! В этих краях с ней будет совсем плохо.
  По составленному заранее плану, основанному на картах-схемах Дэвида, последнюю стоянку сделали за тридцать миль до того места у озера, где к нему подходила горная гряда. Все стоянки он привязывал к местам, где была пригодная для питья вода.
  Последние мили до озера не принесли никаких неожиданностей. Айвен не чувствовал чужаков рядом. Насчет озера проводник уточнил, что не стоит обманываться этим словом. Пригодную воду будут находить в основном в расщелинах между хребтами по пути, у подножия гор. Воздух там гораздо прохладнее, и животные могут отдохнуть и пощипать травы. Двигаться будут от одной гряды хребтов к другой. Дэвид пока находит для ночевки именно такие места, где есть тоненький ручей с чистой водой, и зеленая трава. Утром от которой даже сводит зубы от холода. К утру и траву вокруг стоянки животные основательно прореживают.
  Караван вышел в долину, на довольно плоское место, где впереди уже не было ничего, кроме горизонта и неба над ним. Высокие отроги граничных с озером хребтов виднелись далеко по сторонам.
  - Ну как вам картина? - спросил Дэвид, обернувшись к японцам со скамьи второго фургона, где сидел в паре с Айвеном. Когда вышли на ровное место, много народа вылезло из фургонов, чтобы любоваться открывшимся видом.
  - Величественная, не нахожу другого слова, - за обоих ответил ему Джеро. - Как будто из реальной жизни попал в сказку.
  - Но не стоит обольщаться, джентльмены. Берега озера представляют безлюдную пустыню. Вода соленая, уровень ее не постоянен от года в год. Как ни странно, самый большой приток воды приходится на лето. Потому что в это время идет таяние ледников...
  - То есть ты хочешь сказать, сын мой, что к самому озеру, к берегу, не стоит идти? - решил уточнить отец Уильям.
  - Именно так. Это мертвое море, можно так сказать... Насколько я знаю, в озеро впадают небольшие реки. Это река Бэр - откуда мы пришли. Еще одну реку знаю - Джордан. Ее мы пересечем по пути к месту стоянки. Говорят, что она течет от озера южнее, так и отмечено на моей карте. На в тех местах я не был. На той реке наберем воды. Это на всякий случай, если ручей в месте стоянки пересох. Хотя не должен, судя по другим мелким ручьям, которые мы проходили. Ведь ледники сейчас тают, как сказал уже...
   Проводник не ошибся. По нахоженной тропе караван по долине сначала добрался до мелкой речки, к берегу которой не везде проберешься, так они заросли кустарником и деревьями. Здесь все жмется к хорошей воде. К вечеру пришли наконец к месту стоянки - к расщелине у подножия горного хребта, подходящего к берегам большого озера с юга.
  Для стоянки фургонов нашли сравнительно плоское место, с которого бескрайние просторы озера и его окрестностей открывались во всем великолепии.
  - Отдых, леди и джентльмены! - слова главы каравана с первого фургона пошли передавать к его хвосту. За два дня они дошли до места стоянки у озера, где, по словам старших, колонистам выделено целых три дня отдыха. А на календаре - 4 июля, понедельник.
  В первую очередь Айвен с Дэвидом и наставниками сбегали посмотреть на ручей и решили, как будут ставить фургоны. Ведь решили три дня посвятить отдыху. Пауза нужна, чтобы справиться с подготовкой фургонов к дальнейшему пути, набрать запасы воды к переходу через пустыню, самим хорошо отдохнуть. Давно надо устроить людям отдых, когда не нужно ежедневно трястись в фургоне или размеренно шагать рядом с ним.
  Еще через полчаса в двух местах внутри кольца фургонов были собраны очаги из камней, волы освобождены от упряжи, а свободные от дежурства в караулах лошади, отправлены пастись без пут на передних ногах. Здесь им бежать некуда. Животные первым делом жадно припали к воде ниже лагеря, где был хороший подход к берегу, а напившись, стали трясти мордами и фыркать. Как только щенков дети вытащили на волю, они сразу стали бегать кругами от радости и задирать друг друга, спотыкаясь на кривых лапах.
  Ханна Мюллер вытащила своего черного котенка на поляну. Это единственный котик, двухмесячного возраста, который был взят в поход, кроме трехцветной кошки семьи Штерн. Кот сразу испугался рыжего пса Айвена и поднял шерсть дыбом, словно его ударило током. Полез по штанам обратно на колени к хозяйке. Штаны в походе прижились у всей женской половины. Падре по этому поводу сказал так: "Нет никаких универсальных нравственных категорий. Взять общины амишей - то что у нас в норме, у них безнравственно. Женщина в штанах в Средние века - повод организовать костёр для неё на городской площади, а в наш век - немного непривычно, не более".
  - Пошли со мной, мисс, покатаемся, пока есть время до ужина! - Айвен уже сидел на своей серой кобыле Хильде, которая нетерпеливо перебирала передними ногами. - Мне старшие предложили осмотреть местность вокруг лагеря. Чужих вокруг точно нет, так что можно расслабиться...
  - Ты в свою очередь, мне предлагаешь, так? Я езжу верхом, но неуверенно..., - рука Ханны продолжала поглаживать котенка между ушами.
  - Замечательно. Нам спешить некуда, пойдем шагом, заодно и подучишься. А я помогу.
  Айвен привязал свою Хильду к колесу и быстро отправился седлать вторую лошадку. Он заранее присмотрел для этого дела смирную гнедую кобылу, доставшейся как трофей от индейцев в последней схватке. Привел за уздечку, велел Ханне подержать, сам принес седло. Показывал, как седлать, а Ханна кинулась помогать, знакомая с этой наукой.
  - Давай в седло, осторожно, а я подстрахую...
  Но страховать особенно и не требовалось, только вначале помог поймать стремя, пользуясь возможностью подержаться за попу. Ханна, не испытывая стеснения, так как была в светлых, хорошо проветриваемых штанах и такой же рубашке, дала ему такую возможность. Не спеша и аккуратно уселась в седло и приняла у юноши уздечку.
  - Как управлять, знаешь?
  - Знаю уже. Ткну ногами в бока - она тронется с места, потяну за уздечку с одной стороны - повернет, потяну уздечку на себя, остановится. Еще голосом помогала...
  - Тогда я в седло, и начнем. - Айвен отвязал свою серую кобылу, легко взлетел в седло и моментально оказался рядом с кобылой Ханны.
  - Давай, трогай вперед! - юноша показал направление рукой.
  Ханна осторожно хлопнула ногами по бокам лошади, скорее слегка прижала. Та покосилась назад, и спокойно пошла шагом.
  - Ну вот, оказывается, и держаться в седле можешь хорошо, - решил похвалить девушку через некоторое время. Оказалось, что Ханна и двигается в седле правильно, в такт с лошадью. Так, что оба - наездник и лошадь, сливаются в одно целое.
  - Поехали на тот пригорок и назад, как раз до ужина успеем. У нас тут будет три дня, так старшие решили, так что будем каждый день тренироваться и ни в чем себе не отказывать.
  В конце прогулки на обратном пути молодые люди напугали и прогнали дикую кошку, похожую на пуму. Помог в этом пес, который увязался за ними. Та притаилась на пригорке и рассматривала волов и стреноженных лошадей, которые паслись в стороне от лагеря. Пришлось предупредить всех мужчин, чтобы они в карауле учитывали эту опасность, и посматривали вокруг.
  Вечером погода заметно испортилась, набежали облака и пролились сильным дождем, так что ужинать пришлось порознь.
   Когда утром юноша вернулся от берега ручья вместе с напарниками, где они устроили обливание после тренировки с деревянными мечами, половина путешественников сидела вокруг горящего костра, завернувшись в одеяла. Теплолюбивый Август Браун, глава, завернулся в полосатое шерстяное одеяло так, что сверху выглядывала только загорелая лысина в обрамлении седых курчавых волос, голубые глаза и кончик носа. Здесь в горах днем была жара, а ночью такой холод, что редко бывал зимой в их поселке на Миссури. Сырой и холодный воздух проникал сквозь все щели.
  - Как ты можешь стоять с голым торсом, Джеро-сан? - хриплым голосом спросил Август японца, который действительно стоял в одних штанах. Только что у ручья он растерся чистым полотенцем, которое выдала вчера им на троих Морриган.
  - Ответ мой очень простой. И он старый, как этот мир... Ты же не кутаешь свое лицо в одеяле, уважаемый?
  - Зачем мне..., лицо не мерзнет, оно спокойно переносит эту температуру..., - удивился Август.
  - Во-от! А мое тело так же привыкло к нему, как и твое лицо! - засмеялся японец, но не обидно. Но потом прогнал веселье и продолжил уже серьезно.
  - Вообще-то эта старая байка придумана для красного словца и не имеет ничего общего с настоящей действительностью. На самом деле я простою так недолго. Пока я не остыл после тренировки, да еще растерся, мне хорошо. Но как только я остыну, веселье закончится...
  - И закончится оно тем, что ты заболеешь, Джеро-доно, и будешь лежать в горячке. И мы потеряем на несколько дней одного стрелка..., - послышался сзади голос Сэтору.
  Пока взрослые так разминали языки, Айвен молчал и отвернув голову в противоположную сторону от озера, смотрел на юго-запад. Остальные переглянулись и замолкли. Они знали из опыта, что может последовать за таким внимательным и отстраненным взглядом юноши.
  - Там идут люди и лошади, наставник, - спокойно пояснил юноша. Но без дурных намерений, спокойно.
  - Много?
  - Нет. Двое всего, и несколько лошадей с ними.
  Мужчины переглянулись и тоже стали всматриваться. С юго-запада, вдоль последнего склона горной гряды, подходившей близко к озеру, среди крупных камней медленно двигались два всадника с пятью вьючными лошадьми.
  Через минуту люди подъехали достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть подробнее.
  Айвен сказал верно. Впереди на гнедом жеребце ехал мужчина в теплой куртке, с поднятым воротником. Широкая седая борода закрывала шею. На голове - шляпа с широкими прямыми полями, надетая по самые брови. В левой руке мужчина держал короткое ружье, а в правой поводья. Перед седлом висел кольцами моток крепкой веревки.
  За ним на привязи шли три лошади. Первая, серой масти, шла понуро и была без груза. Следующие две были навьючены с обоих сторон, но шагали бодро, в отличие от пустой. Очевидно вторая была заводной, и грустно ожидала своей очереди. Следом шел пешком мужчина моложе, одет похоже, и ружье держал в чехле за спиной. Он погонял плетью слегка отставшую навьюченную четвертую лошадь, а за собой вел свою заводную, рыжей масти.
  Пока рассматривали приближающуюся группу, сзади послышались оживленные разговоры тех колонистов, кто был в это утро на ногах. Приближающиеся к лагерю были абсолютно спокойны. Переглянувшись с Айвеном, Сэтору дал всем знать, что ничего не угрожает каравану.
  Подъехав ближе, гости громко крикнули приветствия и поочередно слезли с лошадей.
  - Билл, - представился старший, что ехал первым. И сбросил назад шляпу, которая повисла на шнурке. Серые волосы на висках были седыми. Айвен рассматривал загорелое лицо в морщинах, и почувствовал цепкий взгляд глубоко посаженных глаз. Возраст затруднился определить на вид - ему можно дать от сорока и до пятидесяти.
  - Рады встретить в этих горах белых джентльменов. Мы были предупреждены о вашем приближении, поэтому подъехали как раз к месту стоянки...
  "Интересно, кем они были предупреждены?", - тут же возникла мысль у Айвена. Еще заинтересовала речь - какая-то смесь английских, немецких и даже французских слов.
  - Арни, - вторил ему второй, что моложе. И следом фактически прояснил невысказанную мысль Айвена:
  - Мы тут стоим недалеко, группой в двенадцать охотников, южнее вдоль хребта, в Бингам- Каньоне...
  - На Бингам Крик? - вежливо уточнил Дэвид.
  - Верно. Вместе с племенем индейцев. Сиуксов, сэр. Точнее - сиу. То же, что и лакота. Они не такие воинственные и без нас вряд ли выживут в этих краях. Вместе безопаснее и нам, и им...
  После этих разъяснений Арни, Билл недовольно поморщился, как от зубной боли.
  "Слишком много болтаешь...," - так перевел Айвен невысказанные слова старшего. Пока они разговаривали, ненавязчиво рассматривал гостей. По засаленной одежде, пропахшей дымом, было видно, что те долго живут в полевых условиях.
  Парочка была живописна. Снаряжение у них было практически одинаково. Оба в кожаных куртках с широким воротником и в шляпах с широкими ровными полями. В брюках из ткани и мокасинах. На ремнях у каждого висел нож и топор. Пистолетов не видно, но оба вооружены типичными охотничьими винтовками трапперов - "Hawken rifle". Их отличает простота, точность и неплохая для такой длины ствола дальность.
  Пауза слишком затянулась, и Сэтору, переглянувшись с Августом, пригласил гостей к кострам. Там женщины были готовы раздавать завтрак. Знакомились. Гостей расспрашивали обо всем сразу. Дэвид больше интересовался местностью, мужчины - удачна ли охота. Женщины интересовались, как живут с индейцами и что едят.
  - Мы скорее не трапперы, а маунтинмены, люди гор, господа, - так пояснял их старший, Билл, пока Арни косил глазом в сторону женщин. Как ни старался отводить их, но взгляд все равно соскальзывал на грудь белых женщин. Хотя, ничего не открыло ни у одной.
  "Наверно, изголодался бедняга", - так подумал Айвен. Взгляды молодого траппера нельзя было не заметить. - "Какие там нравы у индейских женщин, ничего не знаю об этом. Допускают они к своему телу белых мужчин, или нет?"
  За завтраком неспешно продолжили разговор. Вели его скупо, ни одна сторона не открывала ничего лишнего. Молодой понял все намеки старшего, Билла, и больше помалкивал. Ел не скрывая аппетита, скупо отвечал на вопросы, и "ел глазами" женщин. Да так явно, что сестры Штерн начали прыскать в кулачок от прорывавшегося смеха.
  Так же вели себя и переселенцы. Вопрос о том, как общаться с трапперами, да и вообще с белыми людьми, если встретятся по пути, несколько раз обсуждался со всеми колонистами. Айвен хорошо запомнил слова священников.
  - "Помните о том", - вещал умудренный опытом пастор Салливан, а отец Уильям поддакивал, - "что этим ремеслом занимаются люди, доведенные до нужды и склонные к риску. Ведь не каждый решится болтаться по горам и лесам, ежедневно подвергая себя опасности. Нужна жилка авантюриста. Эти люди легко идут на преступления и убийства, особенно если дела идут плохо. Не нужно напоминать, что наш караван не один раз посчитали лакомой добычей..."
  - Дела идут плохо, - вещал за ужином старший. - Нас постепенно выжали сюда с севера трапперы, которые наняты Компанией. Она теперь контролирует все тихоокеанское побережье, вплоть до северной Калифорнии...
  - У Компании есть торговый пост в Сан-Франциско, насколько я знаю? - задал вопрос Дэвид. Больше для того, чтобы проверить их осведомленность.
  - Точно, сэр. В районе Йерба-Буэна. Как я понял, вы направляетесь в Калифорнию? Удивляет малый состав вашего каравана. Как вы будете отбиваться от индейцев? Если до озера смогли дойти, то дальше, в Скалистых горах их будет не меньше. Только ближе к побережью пойдут мирные индейцы, пуэбло, да и те не прочь поживиться за счет слабых...
  - Мы не слабы, мистер..., - гордо начал оружейник Рихтер, великолепный мастер в деле, долговязый и нескладный в жизни, но его настойчиво перебил отец Уильям, положив руку тому на плечо:
  - Только силой духа и выучкой можем дать отпор, и смогли уже не раз по пути, сын мой... Помилуй, нас Господи, спаси и сохрани... - с последними словами падре трижды перекрестился, при этом нашептывая слова молитвы.
   - Ну что ж, - решил завернуть встречу старший, Билл. - Благодарим за прием и вкуснейший завтрак. Нет ли у вас каких просьб к нам?
  - Есть, как им не быть! - воскликнул сэр Август, и приступил к изложению нужд каравана, не один раз оговоренных в последние дни:
  - Нужны волы, восполнить наши потери, которые были в пути... Еще больших бочек для воды готовы прикупить... В оплату есть лошади. Можем и деньгами, если они вас здесь интересуют...
  - Лошади нужны! - сразу сделали "стойку" оба гостя.
  - Так пойдемте, посмотрим на них. Да поторгуемся без лишних ушей!
  С последними словами Августа трапперы мигом допили чай, протерли рукавом усы и бороды, и устремились к животным вслед за Августом, сопровождаемым также Питером Штерном и Джеро. Питер был опытен в делах торговли, а Джеро быстр на язык. Сэтору с собой не брали, так как он не любил торговлю и все что с этим связано, и не был здесь полезен. Старший наставник был хорошим организатором и мастером. Айвен также не присутствовал, и совершенно не интересовался, чем закончился торг.
  Торговались они недолго. Не успели женщины убрать посуду, как гости вернулись и начали прощаться. Август с товарищами сторговали трех волов. Всех, что были, как им сообщил Билл. Нашлись также четыре больших бочки с крышками. Как сказали гости, они брошены другими переселенцами. Договорились, что волов и бочки трапперы подвезут сюда в лагерь. Здесь и произойдет обмен на лошадей.
  На следующий день, к вечеру, появились знакомые трапперы и с ними один индеец. Сразу видно, что не воин. Он молча выполнял все распоряжения Билла. И как в рот воды набрал. Вдвоем с Арни они выгрузили три большие бочки для воды, подогнав свою повозку вплотную к последнему фургону, в котором остался один молодой негр. Там они и поедут. Волов внимательно осмотрели Пауль с Мартой, после чего их отвели к основному стаду, пастись. Других у трапперов все равно не было. Получив взамен трех лошадей и также тщательно осмотрев их, троица поспешно отправилась к себе.
  Попрощались. Пожелали друг другу удачи, и произнесли все необходимые слова вежливости. Трапперы к себе путников не приглашали, да никто и не собирался.
  Заканчивался третий день отдыха перед переходом через пустыню. Все бочки наполнены свежей водой, фургоны просмотрены и смазаны там, где это необходимо, оружие блестело и ждало на своих местах хозяев. Японцы перед ужином опять собрали всех переселенцев в круг вместе с оружием, и проговорили порядок действий дальше.
  За эти три дня мальчишки вместе с Генрихом, наконец, собрали два арбалета из тугих индейских луков и приступили к освоению стрельбы. Джеро присоединился и с удовольствием пострелял, даже отложил себе отдельно три болта, которые ему понравились.
  - Я хочу сохранить их только для себя, прошу извинить... Но это бесшумное оружие может пригодиться, чем Черт не шутит...
  - Не поминай его всуе, сын мой, - строго заметил возникший рядом падре.
  Вечером, после хорошего ужина, попросили Дэвида еще раз рассказать о ближайших трудностях путешествия.
  - Через два дня пути нас ждет переход через пустыню в высокогорье, господа, длиной около 45 миль. Будет мягкая и сухая почва. Там нас ждут пыльные дороги и мало воды, и наша задача - пересечь его и выйти к реке Гумбольдт. Главное - не потерять при этом переходе животных. Надо смотреть за ними, как за своими детьми... Дальше пойдем вдоль реки и чем ближе к побережью, тем будет легче.
  - Ты говорил, что там почва белая от соли..., - заметил Август.
  - Да, это так. Будем спасаться от пыли шейными платками. Позаботьтесь, чтобы каждый был готов натянуть его на нос...
  - А много ли там индейцев? - пискнул юный Вилли Нойманн, семилетний сын фермеров.
  - С этим плохо, друг мой. Мы их не встретим до самой реки Гумбольдт. Пустыня не кому не нравится. Разве что встретим их в первые два дня, что будем идти отсюда до последнего горного хребта, перед пустыней. Ну, или знакомые трапперы с индейцами решать напасть...
  - Не решатся, я почти уверен в этом. Эти сиуки, как он их назвал, слишком слабы, и наверняка потеряли много воинов, раз приняли в лагерь к себе белых. И вместе с трапперами не решатся.
  - Но вдоль реки Гумбольдт не только можно, но и нужно ждать атаки индейцев, мой друг! - решил успокоить юного Вилли проводник, и продолжил рассказ.
  - Дальше дорога пойдет вдоль сильно петляющей реки, где будет вода и можно найти дрова. Мы будем идти и идти рядом с этой рекой около двух недель. Не меньше, потому что будем делать остановки на отдых...
  Тут Дэвид совершенно не к месту мечтательно закатил глаза к небу, а потом опустил их в "сад наслаждений", а точнее на высокую грудь своей мулатки Мэри. Таких аллегорий, или иносказаний, позволяющих ярче представить не высказанное, проводник нахватался за время похода от младшего японца.
  - Продолжу. В конце реки Гумбольдт, которая исчезнет в болотистом озере, нас ждет переход по Сорокамильной пустыне до рек Карсон и Траки. Это будет трудный переход через пустынное плоскогорье...
  - Но это будет потом, а пока детям следует идти спать, чтобы к утру быть свежими и готовыми к новым испытаниям.
  Дети собрались, разобрали свои вещи, и в сопровождении женщин обреченно потянулись к своим фургонам, не забыв разобрать при этом пятерых щенков. Черный котенок Ханны Мюллер сам побежал за хозяйкой и резво запрыгнул в фургон.
  Сегодня прогулок на природе у Айвена не ожидается. Накатались с Ханной на лошадях по окрестностям за эти три дня. Мать Ханны полностью успокоилась, и святые отцы тоже. Надо успеть поспать до ночного дежурства в паре с доктором. К Айвену в пару всегда давали слабого партнера.
  У костра остались только главы семейств, чтобы тихо вести беседы до полуночи. Путешествие позволяет добрать недостаток сна при движении фургонов, залезая в них на спальные места на два - три часа.
  Долго с закрытыми глазами не спать, а размышлять, у парня не получилось. Подростковый организм с силой тянуло в сон. Айвен сначала пытался связать одну мысль с другой, но они разбегались по разным сторонам, как мелкая рыбешка, оставляя вместо себя пустоту. "Как же я тут оказался? Почему? А вдруг можно вернуться обратно...".
  "Эх, Отец, жаль, что ты меня сейчас не видишь..."
  
  Глава 14. Через пустыню к реке Гумбольдт
  
  После преодоления Южного перевала путники, идущие в Калифорнию, попадали в так называемый Большой Бассейн - пустынное нагорье, протянувшееся с севера на юг и представленное множеством коротких хребтов и обширных котловин между ними. Около 10 000 лет назад большую часть этой территории покрывали два крупных озера, от которых сохранилось Большое Солёное озеро. Большой Бассейн является одним из самых засушливых регионов Америки и не имеет стока. Солончаки и обширные плоские равнины в прошлом были дном древних озёр.
  В этих местах путники сталкивались с большими суточными колебаниями температур, когда летом днем температура могла достигать 50 градусов по Цельсию, а ночью - опускаться до десяти градусов.
  Преодолев эти пространства, путешественники стремились к реке Гумбольдт. Река направлялась почти прямо на запад, обеспечивая людей кормом и водой. Этот путь хвалили за то, что здесь была вода, можно ловить рыбу, кормить животных.
  Но чем дальше река уходила на запад, тем хуже становилось качество ее воды. Трудно было с дровами для костра, для приготовления пищи. Только можжевельник и ива могли ими служить.
  Порой фургоны приходилось выстраивать в две колонны, чтобы при нападении индейцев можно было быстро встать кругом. Только многочисленность переселенцев удерживала краснокожих от нападения. Люди двигались на Запад, к благословенному Ванкуверу или к солнечной Калифорнии. И на долгие месяцы выгоревший тент над головой становился их единственным кровом.
  Из истории США
  
  С утра, разрушая поставленный подковой лагерь из фургонов, двинулись в путь. После сытного завтрака дети отправились в фургоны, по своим местам. Туда же отправились и взрослые мужчины, кроме тех, кто был в дозоре. Досыпать, после вчерашних посиделок у костра. На передних сиденьях фургонов остались править животными жены и старшие мальчишки.
  Двигались целый день по ровной как стол местности.
  - Хорошо они посидели... Еще раз так получится не скоро, - сказал Дэвид юноше. Оба приятеля сидели на передней скамье фургона номер два, который сейчас шел первым. Фургоном главы каравана, который шел вторым, правил старый Патрик. Он тоже изредка клевал носом, но это не составило проблем, так как волы и без него спокойно шагали за головным фургоном.
  - Это почему же? - Айвен не понял, почему так.
  - Да по одной простой причине - с дровами будет плохо везде, а в ближайшие несколько дней - вообще никак! Так что, только на чай воды вскипятить, и то из своего запаса. - Ничто так не сближает людей, как совместное чаепитие..., - Дэвид растянул губы в улыбке и замолк.
  - Верно! - заметил юноша. - Это ты от моих наставников нахватался, их восточных мудростей...
  - Становимся на ночь! - Дэвид встал и крикнул назад со своего места, потом добавил: - это последнее хорошее местечко на предстоящую неделю, друг мой...
  Как и предположил проводник вчера, в первый день они прошли около двадцати пяти миль. Сделали остановку у подножия последней горы, цепь которых уходила строго на юг. Мужчины выстроили фургоны подковой, открытой стороной к водоему со стоячей водой. Водоем наполовину высох, если судить по береговой полосе, но вода была пригодной для питья. Женщины сразу принялись готовить скромный ужин, где горячим будет только чай.
  Чтобы запить съеденное всухомятку. Дрова решили поберечь. Айвен, Джеро и Сэтору отправились по окрестностям, осмотреться.
  Дэвид с Майклом Брэди тут же отправились на охоту, чтобы их не привлекли к хозяйственным работам в лагере, а рыжий Лис, пес Айвена, конечно предпочел отправиться с охотниками, а не сидеть в лагере с хозяином.
  Когда они вернулись, то проходя мимо одного из двух караулов, бдительно смотревших вдаль, увидели Августа. Тот возвращался от группы камней за пригорком, где устроили туалет. В лагере в ожидании чайников, которые вот-вот закипят, женщины уже готовили принадлежности для заварки черного чая. На ужин сегодня будут предложены копченое мясо, сухие пресные лепешки и сухофрукты.
  - В пустыне лучше двигаться до полудня, пока нет особого жара, джентльмены, - изрек за едой хорошо известное Бруно Нойманн, фермер. Так примерно и планировали, но Бруно, или не слышал, или просто захотел поговорить об этом.
  - Да будет так! - мгновенно отозвался глава каравана, пригладив по шерстке одного из трех щенков семьи Рихтер, что разлегся рядом. - Поэтому утро завтра начнется еще до рассвета, леди и джентльмены! Двигаться будем примерно до полудня, а потом станем на стоянку, чтобы переждать самую жару. И как станем, скажи им Ральф...
  Ральф Мюллер, человек мудрый и много видевший, начал давать пояснения.
  - Идти будем по засоленной почве, ровной, как стол. Как только начнется нестерпимый жар, станем. Фургоны поставим опять же, в два ряда, и не просто так. Чтобы создать хоть какое-то подобие тени, решили сделать вот что, господа..., - тут винодел посмотрел на свою жену. - Натянем веревки, господа. На которых сушим белье, и не только. Чем больше, тем лучше. И повесим на них все тряпки, какие только можно, и нельзя...
  - Солнце будет в зените, сэр, - напомнила со своего места десятилетняя Катарина Циммерманн.
  - Будет, но не все это время, мисс... А, сколько мы будем пережидать жару? - тут рассказчик посмотрел на главу каравана. Ответ знал и он, но решил проявить субординацию.
  - Часов до четырех или до пяти, уточнил Август. Когда решим, что можно...
  - Вот! Ярдов шесть-семь ширины между фургонами нужно обеспечить. И любая тень, даже такая скудная, от развешенного белья, будет в помощь нашим волам и лошадям. Все лучше, чем им стоять под солнцем в самую жару...
  Разговор в этот вечер как-то быстро стих, и народ разошелся по фургонам. Ночь прошла без происшествий. Для Айвена закат как-то незаметно сменился рассветом, который он встретил в дежурстве, в передовом дозоре. Все хлопоты по снятию с места и выхода прошли без его участия, даже завтрак ему принесла Ханна.
  Вышли, как и рассчитывали, как только стало немного видно вокруг. Надо было пройти как можно больше, пока солнце медленно поднималось с востока. Сначала Дэвид держал курс на гряду гор справа по курсу маршрута, и отдельные пятна травы еще попадались на сухой почве, но, когда эту гряду обогнули, обстановка вокруг стала меняться с каждой пройденной милей. Зеленый цвет стал пропадать и меняться на серый и белый.
  Ближе к полудню солнце так раскалило и песок, и белую соляную пыль, и камень на ровном плато, что как только прозвучала команда, мужчины стали быстро выводить четные номера фургонов вправо и выстраивать второй ряд. Всех волов распрягли, всех лошадей освободили от сбруи. Отправлять дозоры на ровном плато с обзором на много миль в любую сторону не имело смысла.
  Еще через полчаса животные стоя жевали овес и зерно, рассыпанное для них на кусках брезента, а над ними колыхалось на легком ветерке все, что только нашли годного, чтобы создать тень.
  - Как цыгане в таборе, прости Господи..., - пробормотал отец Уильям, показывая на лагерь стоящему рядом Салливану.
  Стоянка действительно приобрела вид табора цыган, который можно было увидеть только в Старом Свете. Картина и вправду открылась необычная для этих мест, вполне достойная кисти художника. Но таковых среди переселенцев не было.
  Обедать уселись вдоль внешней, подветренной стороны линии фургонов, где солнце пока давало небольшую тень. После обеда разбрелись - кто куда. Кто отправился обратно в фургоны, а кто искал себе место под ними и рядом, обязательно в тени. Так провели время, в полудреме, пока не прозвучала команда собираться.
  Заход солнца принес прохладный ветерок, а ночь - леденящий холод, который таким показался лишь в контрасте, после дневной жары. Воду использовали из бочек, и радовались, что смогли добыть их еще три. По расчетам, запаса воды должно хватить на трое суток такого пути.
  На второй день решили идти ночью. Народ и животные хорошо отдохнули днем, несмотря на жару, и на общем собрании было решено - сделать короткий ужин с отдыхом на пару часов, после чего продолжать идти. По ровной, как стол, белой пустыне проводник шел, сверяясь с компасом, и крупных камней, о которые животные могли поломать ноги, здесь не было.
  - Вправо немного! Так держать! - кричал Дэвид назад. В темноте они с Айвеном шагали впереди каравана с лампой, чтобы задавать направление переднему фургону. Оба японца двигались позади. Смотрели чтобы никто не отстал, не потерялся в темноте, и обеспечивали охрану. Все, кто шел, оделись потеплее. Все, кто правил на скамьях фургонов, завернулись в одеяла, чтобы сохранить тепло.
  Самому Айвену лампа не нужна. Стоило ему немного сосредоточиться, и окружающее вокруг открывалось в серых цветах на милю.
  На ночную стоянку остановились в два часа ночи, решив, что достаточно на один переход. Дэвид сказал, что при таком темпе движения завтра выйдут из пустыни, а до первой горной гряды, где можно найти воду, доберутся около полудня.
  Когда они пришли в себя около родников на другом краю пустыни, совершенно измотанные, но в первую очередь принялись поить животных. Они смогли добраться до горной гряды, у подножия которой Дэвид нашел деревья, траву и воду. В сравнении с бурными приключениями предыдущих дней в горах, эти два с половиной дня не оставили в памяти ничего яркого, и день ото дня нельзя было отличить.
  Не прибавилось впечатлений и в следующую неделю. Караван из фургонов двигался по ровной поверхности с бедными участками растительности. От одной горной гряды до следующей. Останавливались на ночь непременно у подножия этих гор, тянущихся с севера на юг, так что график движения и сна сбился совсем. С привычного им ритма. Только в небольших рощах с невысокими деревьями была трава для животных и вода. В руслах тех ручьев, что попадались по пути, можно было найти воду, но не всегда.
  И ни одной живой души не попалось на этом участке с огромными пустыми пространствами.
  - Сэр! Что-то давно на нас никто не нападает!
  Дэвид лениво глянул влево. Посмотреть, кто сказал, стараясь спрятать изумление. Вопрос задал Циммерманн младший, одиннадцатилетний Карл, который подошел вместе с Вернером и Вилли Нойманн, мальчишками в возрасте шести и семи лет соответственно. Парни были все вооружены - на поясе у каждого висел в кротких ножнах клинок, любовно выточенный из дерева. И что еще у них было одинаково - платки на голове. Повязаны кем-то из женщин, как у пиратов. Так умеет делать рыжая Айне Маккинли, которую научил брат.
  Вот и она, выглядывает из-за спин парней.
  - Все индейцы закончились! - заявил им Дэвид.
  - Не может такого быть, сэр! - дружно заявили пацаны.
   - Хорошо, - ответил проводник успокаивающе, - будем искать. Воины, готовьте свое оружие, арбалеты имею в виду. Будут вам индейцы! Сразу, как дойдем до реки Гумбольдт. Там всегда случаются нападения. Кто с вами сегодня будет заниматься?
  - Занятия уже были, сэр, - за всех сказала Айне. И действительно, Айвен видел, как сегодня ежедневную короткую тренировку с младшими детьми провел Сэтору. Примерно на пятнадцать минут. Потом как обычно, дал им задание для самостоятельных упражнений. Сегодня он повторял с ними уходы от вражеского клинка вправо или влево, и еще умение падать и уходить с линии стрельбы. На вечер дал им задание отстрелять из арбалета все заготовленные стрелы и отобрать те, которые требуют доработки. Для этого задания японец определил им наставника и контролера из взрослых. Сегодня это был Том, бывший слуга торговца, который неплохо обращался с оружием.
   Дело к ночи. Жара постепенно начала спадать, чтобы после захода солнца смениться на холод, и пора искать место для ночлега.
  - Впереди ручей! - объявил Дэвид еще через два дня, когда впереди, прямо по курсу показалась небольшая роща, возвышавшаяся над бесконечным ровным пространством с редкой травой.
  - Остановимся там на ночлег. Добро пожаловать в это прекрасное место! Тут должна быть довольно чистая вода в ручье. Всегда прохладная. А завтра мы встретим реку Гумбольдт, господа!
  - Не стоит расслабляться, джентльмены, - добавил Сэтору, глядя на горный массив, который хорошо был виден слева. Его беспокоила череда мелких деревьев и кустарника, которые тянулись широкой полосой от этой прекрасной рощи в направлении горной гряды. Наставник наверняка уже в уме расставлял дозоры в этом месте.
  Река, которую ждали, появилась впереди на следующий день, после обеда. Действительно, она не впечатляла. На бескрайней плоской равнине она обнаруживала себя широкой полоской низкого кустарника, тянувшегося с севера на юг, и не имела одного, хорошо выраженного русла. Но все равно радовала издали синим цветом поверхности воды и ярко зеленой травой по берегам.
  Волы, как завидели впереди воду, сразу пошли бодрее.
  Теперь волы шли вдоль сильно петляющей реки, которая вначале была едва заметна, но по мере продвижения к западу становилась полноценной небольшой рекой. По берегам можно было остановиться, а видимость во все стороны была на милю. Вдоль реки росла невысокая трава и не было ни одного дерева.
  Как Айвен понял позже, проводник оказался прав. Пополнение запаса дров стало проблемой для каравана.
  У места, где река огибала вершины гор, одну из которых проводник назвал - Сонома Пик, решили остановиться. Люди устали идти по бескрайнему ровному пространству от одной горной гряды до другой. Река сильно петляла, и Дэвид постоянно сверялся с картой, стараясь не уходить далеко от реки и одновременно сделать путь на запад прямее. Прошло три месяца с начала похода, и на календаре появилась новая дата - 3 августа, среда. Старшие мужчины посовещались и решили, что идут хорошо, так что можно и нужно дать людям два дня отдыха. Выбрали подходящее место, где горная гряда плавно спускалась к ленте реки. Но, ни одного деревца вокруг, так что заготовителям дров пришлось много ходить и подбирать сухие ветки кустарника для костра.
  В этих местах пришлось привыкать себя ограничивать в горячей пище. Делали один очаг на всех, стараясь расходовать экономно скудный запас дров. Холодными вечерами все тесно сбивались в кучу перед очагом, как пингвины, стараясь ухватить тепло, исходящее от пламени. Больше всего такая куча нравилась собачьему и кошачьему племени. Но и взрослые девицы радовались возможности притиснуться к кому-либо из парней старшего возраста.
  Получив наряд на дежурство от наставника на самое тяжелое для него время - с четырех утра и до восьми, Айвен пристроился отдохнуть в тени фургона, опираясь спиной на колесо.
  - А, вот ты где! - воскликнул негромко Дэвид, - тебя то нам и надо! - Проводник со своим лучшим приятелем, Джеро, решили, что сумели подкрасться незаметно. Точнее, постарались так подойти.
  - Вы так и ходите, парой..., - лениво ответил юноша, просто из вежливости.
  - Парой они ходят с Мэри, - тут же откликнулся японец, а мы пришли вдвоем...
  - И не просто так, а затем, чтобы пригласить тебя..., на охоту! - вторил ему проводник.
  - Тихо! - тут же добавил Джеро. - Дети могут услышать. И ирландцы тоже. Услышат - не отстанут!
  - А как же ужин? - выдвинул последний предлог Айвен, чтобы отказаться от этой затеи.
  - Да бог с ним, поедим позже, когда вернемся. Нам оставят. Вот возьми... - Дэвид сунул юноше пресную лепешку. - Сейчас возьмем лошадей и поедем потихоньку, вроде как на объезд...
  - Твой охотничий "Кентукки" уже у нас нас..., - добавил младший наставник. - Сэтору-сан все знает, так что отправляемся прямо к лошадям.
  Друзья постарались незаметно отойти от лагеря к лошадям, которых уже стреножили и отпустили пастись ближе к полосе воды. Около них дежурил Корнелиус, старый негр. Он молча передал поводья уже оседланных лошадей. Дэвиду и Айвену - личных серых кобыл, а для Джеро запряг гнедого красавца, спокойного жеребца постарше, из трофеев. Японец предпочитал лошадей с очень спокойным нравом и не имел постоянной лошади. У всех сейчас было на поясе по револьверу, а Джеро нес три ружья. Все вместе, и хорошо замотанные в тряпку, для конспирации.
  - Вперед! - воскликнул проводник, указав направление. - Нам надо вернуться немного назад, за этот холм, и отправиться к реке. Там мы видели животных. Похоже, что антилоп...
  - Да. Это были они, - снисходительно заметил юноша, как обладающий самым лучшим зрением из всех известных ему особей человеческой крови.
  - Я тоже их заметил, когда мы огибали этот холм. Антилопа, конечно трофей знатный, но как вы собираетесь охотиться? Мы же на открытой местности. Или думаете их догонять?
  - За кого ты нас принимаешь, юноша? - воскликнул Джеро, оглядываясь на проводника.
  - Погоня за косулями, да еще по такой мягкой почве у реки, - он указал на многочисленные пятна воды, разбросанные по пойме вдоль основного русла реки. - Ха! Три раза...
  - Не слушай его, он хочет нас заболтать! - воскликнул Дэвид. Приятели уже обогнули холм и постепенно спускались в долину реки. - Солнце садится, и животные будут стягиваться к реке на водопой. Мы пойдем вон к тому большому лугу, где их видели недавно, там подходящее место для водопоя. Никуда скакать не надо. Я не раз слышал от трапперов, что можно к ним приблизиться на выстрел.
  - Верно, - поддакнул Джеро. Он уже раздал каждому ружья, сам опустил в седельные чехлы, а свое держал на руках, поперек седла, как индеец. - Смотри внимательно, на тебя вся надежда. Но мы не пойдем напрямую к ним, если увидишь, а пойдем немного наискосок, показывая всем видом, что нам до них нет дела. Мы с Дэвидом не будем даже смотреть...
  - Вот именно. Пойдем - "по касательной", как ты изволишь иногда выражаться, юноша. Говорят, что эта уловка оправдывает себя...
  Так и получилось. Сначала спустились с холма немного ближе к реке, а потом пошли рядом, больше не приближаясь к воде, пока Айвен не увидел вдалеке животных:
  - Вон там стадо косуль, всего голов двадцать...
  Приятели молча вели лошадей спокойным шагом, стараясь не делать резких движений, и продолжили ход вдоль реки, но постепенно приближаясь к ней. Как и задумано. Потом стали, не решаясь приближаться еще.
  - Смотрите! Это самки с недавно родившимися детенышами. И самцы, двухлетки! - пояснил Дэвид.
  Одна самка явно стояла на карауле, а остальные щипали траву на широком низком пространстве с зеленой травой, у самой воды. Ветер дул почти в направлении трех охотников, поэтому они решили оставить лошадей на Дэвида и вдвоем попытаться подойти поближе.
  - Еще бы немного поближе, и я смогу стрелять. Но и то, можно попасть, если они будут стоять, а если побегут, то ничего не гарантирую..., - сообщил юноша младшему наставнику.
   - С такого расстояния я даже стрелять не стану, - тихо сообщил Джеро. В остальном - все, чем могу тебе быть полезен...
  Так и сделали. Еще подошли немного, стараясь не смотреть на животных, и потом тихо и плавно опустились на траву. Наблюдающая за округой самка их заметила, но пока не посчитала это опасным для стада.
  Айвен выбрал молодого самца с короткими, загнутыми рожками и красно-бурой шерстью. Плавными движениями приготовил к стрельбе свое длинное охотничье ружье. Слабый ветер дул почти прямо в лицо, что хорошо для прицеливания. Взял прицел и плавно выбрал свободный ход курка.
  Почти одновременно с выстрелом раздался короткий и тревожный свист дежурной самки. Самец подпрыгнул и попытался бежать, но завалился на землю головой вперед. Все стадо начало разгон, высоко подпрыгивая, и постоянно оглядываясь на детенышей, которые отставали. Но все равно, стрелять во второй раз было теперь не в кого.
  - Ты убил животное одним выстрелом, поздравляю, - восхищенно проговорил Джеро, глядя вдаль, на удаляющее стадо. Пошли, я разделаю ее. Возьму на себя всю грязную работу.
  Но идти не пришлось. Через одну минуту подъехал Дэвид с лошадьми, и друзья осторожно начали движение к жертве, стараясь выбирать сухие места, где копыта не будут проваливаться в мягкую почву.
  Когда подъехали вплотную, самец был еще жив. Пытался встать, но ноги не слушались. Пуля вошла в туловище. Джеро подошел и перерезал самцу горло, чтобы прекратить его мучения и одновременно спустить кровь. Делал это, глядя немного в сторону. Юноше сейчас стало немного не по себе, когда он глянул в большие глаза самца.
  Разделать самца взялись Джеро с Дэвидом, а Айвену велели отойти дальше и в сторону вместе с лошадьми и дать им пастись, чтобы умные животные не смотрели на их занятие. Джеро сначала сделал надрез на шее животного, а потом с напряжением отделил голову, давая крови выйти. Затем они вместе стали делать надрезы на животе, грудине и ногах, сдирая шкуру. Та отделялась с шумом, как приклеенный холст. Джеро раздвинул ребра и вытащил пищевод, легкие, печень и кишки.
  Дальше юноша отвернулся и не смотрел. Стал осматривать местность вокруг, уйдя в себя. Очнулся, когда друзья подошли к лошадям, держа в руках сверток. Это было все, что осталось - мясо, завернутое в шкуру.
  - Хороший был выстрел, мой юный друг. Теперь можно и отправиться на ужин, с чувством глубокого удовлетворения...
  - Если остальные не возражают, - добавил японец, потрепав Айвена по плечу.
  По оценке Дэвида, этот самец весил фунтов шестьдесят, или около этого. И чистый вес тут - фунтов тридцать пять будет. Хватит всем попробовать свежего мяса.
  Никто не возражал, поэтому добычу пристроили на кобыле Дэвида и по своим следам отправились обратно к лагерю, под лучами идущего к горизонту солнца видны были выбеленные солнцем тенты фургонов. Ветер на несколько минут стих, а потом ровно и сильно задул в обратном направлении. Обратный путь получился быстрее, потому что с потоком ветра навстречу охотникам доносились слабые ароматы от одного костра, где готовили что-то вроде лепешек из муки, к чаю.
  Два дня отдыха на одном месте пролетели в один миг. И в последний день отдыха, вечером пятого августа, детвора дружно начала приставать к проводнику, что их ждет дальше.
  - Мы будем медленно двигаться вперед..., - сделал Дэвид короткое вступление, при этом театрально тяжело вздохнув. Посмотрел на реакцию - публика никак не откликнулась. И дети, и взрослые к переходу на запад относились слишком ответственно. Поэтому продолжил уже серьезно, без театральных ноток.
  - Долина реки скоро закончится у бара Гумбольдт. Это такое место, где река закончится озером, упираясь в что-то вроде дамбы. Там я знаю одно место, где будет вода, хотя и плохого качества. И еще... Нам предстоит идти по ровным пространствам, держать путь только по компасу. Вы видите, что зеленой травы становится все меньше?
  - Еще бы, сэр. - Ответил ему Патрик, самый главный в уходе за животными. И с неожиданной для него инициативой начал подробно перечислять по каждому фургону, как себя чувствует каждый вол, потом перешел на лошадей.
  Его не прерывали. Все терпеливо выслушали, после чего Дэвид продолжил:
  - Мистер Патрик совершенно правильно понял мое вступление. Начался август, впереди будет все меньше зеленой травы, идти придется в жарком нагретом воздухе, и днем, и вечером на стоянках спрятаться от жары будет негде. У бара Гумбольдт мы должны набрать воды во все, что можно и нельзя, потому что впереди нас будет ждать Пустыня Сорок миль...
  - Еще одна! - Герда Вольф, жена фермера, вымученно улыбнулась. Видно, от первой получила много негатива. Либо сказывалась накопленная усталость от постоянного движения в течение трех месяцев. Вместе с дочкой, двенадцатилетней Гретой они гладили своих щенков, которые устали бегать и улеглись, уткнувшись мордочками им в штаны из грубой светлой ткани. Штаны в путешествии прочно вошли в обиход у всех женщин. Это потом, когда придут к обитаемым местам, они поменяют из на юбки.
  - Вроде того..., но эта похуже будет, - не стал ничего приукрашивать Дэвид. - Нас ждет бесплодная равнина, от бара Гумбольдт - до рек Карсон и Траки. Там будет рыхлый, белый, засоленный песок и глина, раскаленные за день. Вы не увидите зелени, там выживают другие растения, часто покрытые шипами. Примерно на полпути через пустыню мы встретим горячие источники, где вода с отвратительным вкусом.
  - Я рассчитываю на то, что мы пройдем по маршруту, где я шел в прошлый раз. Если получится так, то вы увидите остатки от брошенных повозок. Еще у источников всегда есть трупы мертвых животных, которые следует обходить подальше...
  - А эту воду можно пить? - тут отреагировал доктор Пауль Крюгер на сказанное проводником.
  - Пили и животные, и люди, но она обычно слишком горячая, чтобы употреблять сразу. И с горьковатым вкусом. Не дайте животным подойти... Сначала воду надо будет профильтровать и дать ей остыть, и брать подальше от трупов. Но надо сказать, что пройти этот участок можно за двое суток, или немного меньше, так что для нас воды хватит, и для животных тоже. Очень надеюсь на это.
  - А можно делать переход ночью? - поинтересовался Ральф Мюллер, по правую руку которого сидела его дочь Ханна со своим черным котенком, почесывая свое пушистое сокровище между ушей, а по левую сидела жена Клара. Обе демонстрировали полное спокойствие и пример образцовой жены и дочери.
  - Так мы и планируем, сэр. Как вы поняли, выходим сразу, как только рассветет. Пережидаем жару, как и в прошлый раз, примерно до пяти часов, потом идем вечером и всю ночь, леди и джентльмены...
  - Осмелюсь спросить, - захотел уточнить Сэтору, - как нам ночью не сбиться с пути?
  - Мы подумали об этом, сэр, - вежливо ответил Дэвид. Они обсуждали в узком кругу - когда идти и как, и Сэтору знал ответ. Поэтому сейчас он, отвечая японцу, на самом деле дал пояснения всем остальным путникам:
  - Мы с Айвеном будем идти впереди. Погода обещает ясное небо и ночью. Так что будем держаться прямого пути по звездам. Если она испортиться - то по компасу. В помощниках у меня будет Айвен, с его, воистину удивительным зрением.
   - Что ж, приятно видеть подобную проработку плана, - произнес отец Уильям. - И благослови вас Господь! - при этих словах он и обе семьи ирландцев перекрестились.
  - Сразу скажу, - добавил проводник, - что на последних десяти милях будет особенно тяжело идти по мягкому белому песку, насыщенному щелочью, глубиной до десяти дюймов. И животным будет трудно тащить по ним повозки. Но все должно получиться, так как у нас по четыре вола в каждой упряжке. Главное - сохранить животных.
  Тут проводник вздохнул и задумался о чем-то своем. Может, вспоминал свой прошлый переход по этим местам.
  - А дальше..., дальше что нас ждет, сэр? - дружно начала спрашивать детвора. Самые юные леди и джентльмены, сидевшие особняком, и занятые своими питомцами - пятью щенками. Эти щенки, родом из Германии, за три месяца похода подросли и окрепли, стали понимать основные нормы поведения и даже некоторые команды. Проявился вожак - один из трех щенков, чьими хозяевами была семья Рихтер. Он был крупнее всех и постепенно стал доминировать в группе. Все щенки стали чрезвычайно активными и любознательными, и теперь требовали к себе много внимания.
  - Дальше? Дальше вы почувствуете себя самыми счастливыми людьми на свете, когда увидите чистую воду реки Траки, прохладную и приятную на вкус, немного зеленой травы и первые деревья на этом трудном отрезке пути. Настоящая тень, от деревьев, а не от тентов фургонов. Трава, хорошая вода в сравнении той, что мы брали в реке Гумбольдт. Про горячие источники вообще молчу... Первое место, где можно по-настоящему отдохнуть нам и животным, и порадоваться, что дошли целыми.
  - Мы обязательно пройдем, степи и горы прошли! - успокоил всех сэр Август. - Давай уже, расскажи про дальнейший путь, раз начал.
  - Дальше наша тропа пойдет вдоль реки Траки, господа. Будет все больше деревьев и свежей травы, и наконец, пустынная и засушливая местность закончится у подножия горного хребта Сьерра-Невада, на Больших лугах. Наша цель - найти каньон реки Траки, чтобы перейти через этот горный хребет. Это довольно узкий каньон, господа, с крутыми скалами и быстрой водой реки, которую нужно будет пересекать много раз.
  - Похожее уже было, мистер, - пропищала юная Айне Маккинли.
  - Да, леди, похожий каньон нам встречался по пути, на Грин Ривер, где мы отбивали атаку индейцев. По каньону можно пройти фургонам, но придется много потрудиться, переходя реку с холодной водой и перебираясь через камни. Дальше мы оставим реку и пойдем по нахоженным тропам через последний перевал, после которого смело можно будет сказать, что мы в Калифорнии...
  - Йо-о -хо!!! - закричали дети, услышав эту весть. В который раз по череде фургонов прошла волна детского восторга.
  - А индейцы там будут, сэр? - в который раз спросил одиннадцатилетний Карл Циммерманн.
  - Обязательно, как же без них. В основном это пайюты, или "копатели", так мы называем их. Эти довольно мирные, потому что бедны, не имеют хорошего оружия и лошадей. Лук и стрелы - вот и все их оружие!
  - Но это не значит, что они не захотят нас пощипать, - подумал вслух Джеро, сидевший в "цветнике", как он сам говорил. Между Морриган с прекрасной рыжей копной волос и мулаткой Мэри с бархатистой даже на вид кожей.
  - Да. Это тоже нельзя исключить. Здесь можно встретиться с шошонами. На территориях Большого Бассейна, который закончится для нас в предгорьях Сьерра-Невады. В северной Калифорнии также они есть. Эти будут опаснее, они не знают пощады.
  - Забыл сказать о модоках. Их немного, но можно встретить в горах Калифорнии и Орегона. Они не так отважны, но, если будут в большинстве, покажут себя как жестокие убийцы.
  - Что еще сказать об индейцах..., - Дэвид на полминуты отвлекся на подбежавшего к нему щенка. - Ближе к побережью обитают мивоки. Они живут в шалашах, построенных из жердей. Своим прародителем считают койота, что может служить объяснением их склонности к воровству. Занимаются охотой, но в основном применяют ловушки. Огнестрельного оружия у них нет, в большинстве. Кроме охоты живут собирательством. Иногда нанимаются к фермерам, но работают до получения первой оплаты. Или до жестокого избиения за воровство...
  - Что ж, не будем расслабляться, друзья мои. - Сэтору этими словами решил закрыть тему, так как завтра предстоял трудный день. - В горах нам следует стать более внимательными, открытые пространства нас немного расслабили. Как только дойдем до предгорий хребта, готовьте оружие к осмотру!
  Дэвид всем своим видом показал полное согласие с военным предводителем, слегка лишь поклонился присутствующим и, что-то шепнув Мэри, галантно взял под руку заробевшую мулатку и повел ее от слабо тлеющего костра в темноту, за линию фургонов.
  
  Глава 15. Пустыня Сорок миль
  
  При преодолении огромных расстояний от Миссури до Орегона и до Калифорнии, время имело ключевое значение. Обозы не должны были, с одной стороны, вязнуть в весенней грязи, а с другой стороны, застревать в горах Сьерра-Невады в снежных сугробах, появлявшихся там уже в сентябре. Поэтому не прекращались поиски более короткого пути. Кроме того, в пути должно было быть достаточное количество свежей травы для питания лошадей и волов.
  После бара Гумбольдт путников ждала пустыня Сорок миль. Поднявшись на последнюю возвышенность перед ней, они видели впереди сухую, голую, идеально плоскую равнину, покрытую белой солью. Размеры равнины были больше, чем у той, которую они пересекли после Большого Соленого озера.
  Не менее трудным участком маршрута в Калифорнию был заключительный отрезок, проходящий через горы Сьерра-Невада. На более 500 вершинах этого горного хребта из-за высоты и близости к Тихому океану выпадает больше снега, чем в большинстве других гор умеренных широт Северной Америки. Кроме того, восточные склоны хребта обладают сильной крутизной, и путешественники были вынуждены заклинивать колеса на крутых спусках и передвигать большие камни.
  Хребет Сьерра-Невада надо было успеть перейти до выпадения снега.
  Из Википедии.
  
  Солнце начинало припекать, и организм Айвена отозвался на это появлением пота под широкой шляпой. Юноша опустил поводья и встал с передней скамьи фургона, всматриваясь вдаль. Сначала впереди, потом в остальные стороны. Вокруг тишина и покой, никто не шел рядом с фургонами, все путники спрятались под тенты. Дни на этих территориях были сухими и жаркими, а ночи холодными.
  Для стоянки в прошедшую ночь проводник выбрал небольшой пригорок рядом с баром Гумбольдт. На нем отдельными островками имелись пятна растительности, имевшей зеленый цвет. Все пространство вокруг было окрашено в серо-белые и бежевые тона.
  Когда караван поднялся на этот небольшой холм, путники увидели впереди по курсу сухую, идеально плоскую равнину, лишенную растительности и покрытую белой солью. Так как видимость была хороша во все стороны, лошадей и волов отправили пастись немного ниже в стороне, где виднелась водная гладь мелкого озера. Там животные смогут немного подкормиться до следующего утра.
  Но это было вчера, а сейчас цепочка фургонов медленно двигалась в направлении, указанном Дэвидом, который сидел сейчас рядом с юношей.
  - На дорогу смотри..., - сказал товарищу проводник, скорее ради шутки.
  - Что там смотреть, ничего интересного, даже индейцев, и тех нет. Впустую головой вертеть...
  - Откуда им здесь быть. Скоро подойдем к небольшому оврагу, точнее пересечем его, где в другие времена года течет небольшая речка, но и сейчас должны быть места с водой на обмелевшем русле. Там и остановимся. Это будет последнее место перед пустыней Сорок миль, где есть немного воды и травы.
  Так и произошло. Добравшись до этого места, сразу поставили фургоны в круг и отпустили пастись животных за лагерь, спутав лошадям передние ноги. Дозоры в этой ровной местности дежурили пешком, в пределах ста ярдов от лагеря. Сейчас быстро темнело. Вечером все собрались тесной группой у одного костра, греясь от излучения пламени впереди, и от накинутых одеял сзади. Все занятия были отменены до наступления лучших времен, практиковали только ответы на вопросы и обсуждения самого насущного.
  Сидели перед костром очень плотно друг к другу. Айвен немного задумался, потом ушел от окружающего рядом, "сканируя" пространство вокруг, а когда вернулся, почувствовал тепло от тесно прижавшихся тел. Справа и сзади к нему прижимались названные сестры, Дарина и Нора, а слева пристроилась Ханна, причем убрала одеяло между ними, пользуясь темнотой. Так и сидели, слушая разговоры взрослых.
  За прошедшую ночь на лагерь никто не покушался, змей и хищников не видели, только птицы оставили свежий помет на крышах фургонов. И откуда только они здесь взялись.
  Шестого августа встали как можно раньше, и после сухого завтрака двинулись в пустыню. Утром появилась влага на соляной корке и превратила почву в мягкую массу. Колеса фургонов стали катиться труднее, и на четверки волов нагрузка возросла.
  - Озеро! Святая Магдалина! Вижу озеро справа! - послышался женский крик сзади. Юноша обернулся. Кричала с четвертого фургона одиннадцатилетняя Магда Рихтер, дочь оружейника.
  - Правда? - с надеждой спросили сестры Штерн, Барбара и Мари, со следующего, пятого фургона.
  - Нет, вы ошибаетесь, леди! - поднялся, а потом крикнул им со своего места Дэвид. Проводник сейчас сидел на скамье первого фургона рядом с Августом. Они вместе прокладывали путь, изредка сверяясь с компасом и картой, поглядывая на очертания далеких гор.
  - Это мираж, леди. Еще не такое может привидеться в горячих потоках воздуха впереди. Кроме воды, некоторые видят еще караваны фургонов...
  В обед животных поили из запасов воды в бочках. Волы ослабели, и в который раз люди порадовались тому, что в каждый фургон их впряжено четверо. Но никто из волов и лошадей не пал от жажды и жары, и воды по расчетам должно было хватить на этот переход. Но при одном условии - что караван не остановится от непредвиденных случаев, в основном из-за поломок. Фургоны производства мастерской японцев показали себя с самой лучшей стороны, к тому же путники проводили им регулярное обслуживание.
  Так что, путешественники пока укладывались в отведенное по плану время на переход этой пустыни. Последней, к счастью, как уверил их проводник. Шли два дня - один полный день и следующую ночь с утром, сократив перерыв на сон. К обеду караван фургонов достиг первых островков травы, где волы замедляли ход, а через час увидели полоску воды и растущие возле нее редкие деревья с кустарником. Дэвиду с Августом пришлось приложить немало сил, чтобы не дать волам, немного обезумевшим при виде воды, ломануться прямо к ней. Вперед побежали Джеро с Айвеном, и через сотню ярдов нашли подходящее место, чтобы перейти вброд эту небольшую реку и остановиться.
  - Сегодня воскресенье! Отдыхаем сегодня и завтра! - крикнул своим мощным баритоном мистер Август так, что его было слышно за милю, наверное. Только что они посовещались и решили не только сегодня, но и завтра никуда не двигаться. Седьмого августа, поскольку это воскресенье, после обеда провести короткую воскресную службу. Восьмого августа дать отдохнуть от последнего перехода людям, и немного дать прийти в себя животным, истощенным от нехватки в основном воды.
  За полтора дня отдыха люди и животные вернули себя в норму. Девятого августа караван вышел в путь. Дальнейший путь на запад шел в долине реки. Ровные пространства сменились долиной реки с возвышенностью по краям, и эта долина незаметно сужалась и углублялась. Пологие склоны ее постепенно стали дополняться крутыми участками с каменистыми осыпями внизу. Пришлось опять поработать шестами, убирая с пути крупные камни, когда их было невозможно обойти.
  - Что будет дальше? - японцы решили спросить Дэвида, когда долина начала сужаться так, что пришлось усилить бдительность и выслать дозоры дальше от себя вперед и назад.
  - Мы все время будем держаться речки, пока не увидим впереди большой массив гор Сьерра Невада. В предгорьях долина реки расширится в последний раз, а потом мы углубимся в каньон и начнем по нему двигаться к перевалу. Ничего нового, как видите, только работы будет больше...
  - Индейцы впереди, и не очень много... - Айвен повернулся направо, к Сэтору, который уже час сосредоточенно шагал рядом с их фургоном, вторым в караване. Джеро куда-то пропал.
  - Есть опасность? - переспросил наставник.
  - Нет, так считаю... В представлении моем не только мужчины, но и женщины, и дети. Человек десять - пятнадцать их, где-то так...
  - Как далеко?
  - Как только пройдем вот этот горный склон, почти отвесный, так их увидим.
  Только он так сказал, из-за поворота показались двое из переднего дозора на лошадях - Алоис Вольф с сыном.
  - Индейцы, сэр. Их лагерь прямо у реки, справа от тропы. Там видны пять их хижин. Видели детей и женщин. Взрослых мужчин только двух видели, сэр, - доложился Вольф-старший.
  - Что скажешь? - Сэтору решил в первую очередь дать слово проводнику.
  - Опасности нет действительно, сэр, ведь они с женщинами и детьми. Поедем вперед, посмотрим, и все узнаем.
  Сэтору дал понятный знак переднему фургону, и они поочередно тронулись с места.
  Каменная осыпь на повороте тропы вдоль реки наконец закончилась, и мужчины спрятали свои шесты в держатели вдоль бортов. Выбрались на относительно ровное пространство, и на пологом склоне справа показался лагерь индейцев. Весьма скромный, как отметил про себя Айвен. Шесть островерхих хижин стояли полукругом у черного пятна, где жгли костер. "Типичные вигвамы, как на картинках" - подумал юноша. Они были укрыты шкурами, но в самом верху оставлены отверстия. "Для вентиляции, наверно". Связанные пучком шесты своими концами стремились в небо. Дальше между рекой и хижинами мирно паслись пять стреноженных лошадей.
  Рассмотреть подробнее не позволяла плотная шеренга стоящих впереди хижин индейцев. Первыми в ряду стояли мальчишки, все одеты в штаны из выделанной кожи, подвязанных в поясе. В черных волосах двух, что явно постарше, торчало по одному перу. У них же в руках виднелись небольшие луки, по размерам явно не для взрослых воинов. Несколько женщин неопределенного возраста стояли сзади. Все полностью прикрыты платьем, похожим на мешок из холста с дыркой для головы, завязанный в поясе. Также были одеты и девочки, которых Айвен насчитал три.
  Эта неровная линия аборигенов выглядела исключительно мирно, даже дети проявляли спокойствие.
  - Они знают, что белые просто так не нападут, - решил дать юноше пояснения Дэвид, сидевший на передней скамье фургона рядом.
  Когда первые фургоны по команде Сэтору начали останавливаться, не доехав до стоящих в стороне от тропы людей немного, строй индейцев расступился, пропуская вперед абсолютно седого старика с лицом, похожим на кусок крепкого камня. На голове старика убор из перьев. На шее висит какое-то украшение.
   - Дэвид, Айвен, Август, пошли знакомиться! - крикнул Сэтору не оборачиваясь, все время внимательно смотря вперед.
  Юноша немедленно последовал приказу, оставив поводья второго фургона.
  Дальнейшие действия и разговоры взял на себя проводник. Ответив на приветствие, старик начал говорить отрывистыми фразами, и Дэвид тут же переводил.
  - Это пайюты, сэр, и они двигаются к большому горному озеру, которое будет по пути, у перевала. Озеро Траки, так мы его называем. Говорит, что их мало, и что они боятся сиу, которые их согнали с места у реки, которая впадает в Траки с севера. Просятся, чтобы идти под нашей защитой. Не соглашайтесь, сэр! - так закончил перевод проводник.
  - Спроси, где их мужчины, - негромко сказал Джеро, пока остальные молчали. Сэтору внимательно рассматривал лагерь и цепочку индейцев впереди. Сзади к нему тихо подошли оба священника, и тоже рассматривали индейцев. Айвен в присутствии старших в таких случаях также предпочитал молчать, пока его не спросят.
  Проводник начал говорить, подбирая слова. Спрашивал, снова говорил. Наконец, выяснив, что ему было нужно, продолжил:
  - Мужчин, взрослых воинов, всего пять, так он сказал. И, что они сейчас на охоте. Но вероятнее всего, что они нас давно обнаружили, сообщили старику, и сейчас где-то рядом. Приглашает нас в лагерь, сэр!
  - Скорее снег пойдет в середине. лета, чем мы согласимся пойти в их лагерь... Это не переводи! Скажи, что мы вернемся к фургонам, подумаем немного, потом дадим ответ.
  Сэтору в свойственной ему манере не стал разводить церемонии и тратить много слов. После того, как Дэвид перевел его слова, мужчины развернулись, и отправились назад, к первому фургону. А дозор, на лошадях, отправился вперед, как ему положено.
  - Не следует этого делать, сэр, - первым сказал свое мнение проводник. - На реке Гумбольдт было один раз подобное, когда группа встретила индейцев, которые присоединились к каравану и шли с ним с неделю, пока не украли и не убили несколько лошадей и волов. Там тоже были пайюты, сэр...
  - А что ты скажешь, юноша? - Сэтору обратился к самому молодому.
  - Полностью согласен с Дэвидом, осторожность нам не помешает, сэр...
  - В крайнем случае, можно предложить им идти сзади, но держаться на расстоянии. - Такое предложение сделал пастор, а отец Уильям поддержал его молчанием, соглашаясь со сказанным.
  Мнения Джеро старший японец даже не трудился узнавать, так как заранее знал, что тот ответит.
  - Что-ж, давайте вернемся и предложим им условия, - начал Сэтору. - Они могут двигаться за нами на расстоянии, которое обозначено задним дозором. Становиться на ночлег также могут только отдельно и на расстоянии, которое им укажет дозор. Айвен, у тебя есть что сказать?
  - Да, наставник. Я чувствую группу воинов, вон там, за скалистым гребнем по правому борту каньона..., - юноша указал относительно течения реки. - Именно пять душ чувствую...
  - Хорошо. Если согласны с решением, то пошли назад, сделаем им такое, единственное предложение...
  Когда мужчины вшестером снова приблизились к лагерю индейцев, те стояли на том же месте, только мальчишки начали бегать и собаки выскочили сзади, но после окриков старого индейца быстро скрылись позади хижин. Дэвид говорил, старый индеец слушал с каменным лицом. Айвен читал на его лице легкую досаду, которую испытал индеец.
  Когда переговорщики все сказали, мужчины вернулись к фургонам и караван двинулся дальше. Фургоны по очереди проходили по тропе мимо лагеря, путешественники выглядывали из-за поднятых немного над бортами тентов, и с большим интересом рассматривали индейцев и их лагерь.
  - Когда будет следующая остановка? - решил поинтересоваться Айвен у товарища, который сидел рядом на скамье.
  - Еще через пару часов долина реки немного расширится перед хребтом, и там мы остановимся на ночлег. А на следующий день долина реки начнет сужаться, и мы войдем в каньон, который ведет к большому озеру и к перевалу через хребет. Так что, готовь шесты, ворочать большие камни...
  Айвен ничего не ответил, только смотрел, как в лагере индейцев началась суета. Те снимали шкуры с хижин и привели лошадей, чтобы перевозить поклажу, наверное. "Наверняка и взрослые мужчины объявятся, но позже, когда мы отойдем подальше", - такая мысль пронеслась в его голове.
  К вечеру долина реки Траки действительно расширилась, как и обещал Дэвид. Для стоянки он выбрал место, где река близко подходила к тропе, а немного в отдалении начинались пологие склоны небольших холмов, Холмы были покрыты только травой. Ни одного деревца, только у самой воды рос кустарник и небольшие деревья с редкой листвой. Все пространство вокруг лагеря хорошо просматривалось.
  Вечером, как только солнце собралось скрыться за далекими горами впереди на западе, Айвен с наставниками отправились к караулу сзади, чтобы посмотреть на индейцев, которые разбили свой лагерь, как им указали. Хижины те не ставили, значит завтра намерены отправиться вслед. Переговорив с дозором, который решили усилить до трех человек, вернулись в лагерь.
  К началу ужина не успели, и получив по миске с кашей и разваренным мясом стали слушать, что рассказывает обществу проводник.
  - Пайюты всегда вели кочевой образ жизни, двигаясь вслед за животными для охоты, и собирая все, что можно съесть, по сезону. Они живут небольшими независимыми группами, состоящими из нескольких семей. Занимаются собирательством и охотой, любят рыбу. Большой опасности не представляют, так как группы их немногочисленны, как вы видите. Когда мы спустимся с перевала, окажемся в Калифорнии. Вы увидите пайютов на фермах, где они работают на ранчо в сезон, потом снова уходят. Эти тоже собрались перебраться в Калифорнию, как я думаю... Огнестрельного оружия и лошадей почти не имеют, и склонны к воровству, как уже сказал...
  - Надо не спать! Вдруг ночью придут, чтобы нас ограбить! - серьезно сообщил всем двенадцатилетний Гордон Брэди, оторвавшись от созерцания своего лука, лежащего на коленях.
  - Так и поступим! - так же серьезно ответил ему Дэвид, при этом уперев взор на свою мулатку.
  - Ты совершенно прав, молодой человек, - ответил мальчику и младший японец со своего места. - Скажу тебе больше, мы с Айвеном будем не спать за всех остальных и спрячемся впереди фургонов, совсем рядом с животными. А вы лучше поспите, ведь завтра будет трудный день. А индейцы обязательно попробуют залезть к нам...
  - Ты думаешь? - обеспокоенно переспросила сидящая рядом с Дэвидом мулатка.
  - Уверен! - ответил Джеро.
  Так и случилось. Как только на горы вокруг опустилась темнота и стало холодно, Айвен с Джеро отошли от фургонов и устроились на своих войлочных подстилках прямо на траве. Только место выбрали так, чтобы слушать и просматривать пространство, где между лагерем и рекой паслись животные.
  - И как ты видишь в этой темное, парень, не перестаю удивляться..., - произнес Джеро. Просто чтобы не молчать долго. А время уже перевалило за полночь, в двенадцать они наблюдали смену караульных.
  При этом японец хитро улыбнулся, что не укрылось от юноши.
  - Все очень просто, - ответил Айвен в том же тоне. - Всего лишь нужно напрячься и сосредоточиться, и чернота уходит. Все открывается в серых тонах. Иногда в зеленоватых, когда нет диска Луны. И я начинаю видеть все вокруг на много миль...
  - Кстати о ночном зрении... Видишь вон те странные кусты? - спросил юноша наставника через полминуты.
  - Нет, - честно ответил Джеро, продолжая всматриваться в указанном направлении. Он искренне не имел понятия, это такая шутка или там действительно есть кусты.
  - А я вижу. И они медленно двигаются в сторону волов, примерно с такой скоростью, с какой могут ползти нехорошие индейцы...
  - И что будем делать? Берем сразу или ждем, чтобы взять их на горячем?
  - Сэтору сказал, чтобы обошлись без крови...
  - Да, воспитанник, - отозвался Джеро, - именно так он и сказал. Старшие решили так из политических соображений... Тогда давай стреляй, только не попади в них, даже случайно...
  Айвен единственный из двух был с карабином. Выстрел в тишине ночи вышел очень шумным и, конечно, разбудил всех в лагере.
  - Ну что? - спросил японец юношу, как только дым от выстрела немного рассеялся.
  - Кустов больше нет... Они ушли, и думаю, больше не сунутся.
  - Тогда давай поспи, хотя бы один час. Сейчас они точно не сунутся, а потом ты будешь смотреть и слушать, а я посплю. - Джеро и тут решил подстраховаться.
  Лагерь опять погрузился в сон. Остаток этой ночи прошел спокойно, и утром, ежась от холода, люди повели фургоны вверх по каньону реки Траки. Теперь шли между гор, на склонах которых по мере продвижения все больше места занимал хвойный лес. На тропе опять стало попадаться много крупных камней, которые нужно было обходить. В некоторых местах камни опять приходилось убирать, что отнимало время. Холодное утро сменилось жарой в полдень, но не изнуряющей, так что все приободрились, включая животных. Их каждый вечер осматривали доктора с Патриком.
  В обед оба японца и проводник отправились назад, чтобы найти индейцев и поговорить с ними.
  Айвен не знал, что и как они говорили, но после этого разговора индейцы до самого озера не сделали ни одной попытки приблизиться к лагерю путешественников. Тогда Сэтору сказал после возвращения:
  - Безлунной ночью дозоры против индейцев слабо помогают, как мы сегодня убедились. Их назначение - вовремя обнаружить атакующие силы. А индейцы не воюют ночью, спасибо им за это. Сегодня были воры, хотели украсть или убить у нас животных...
  - А какой смысл убить? - тут же поинтересовался Пауль Крюгер, доктор.
  - Тут у них тонкий расчет. Мы же не унесем всю тушу, только вырежем куски...
  - Теперь понял. Никогда бы не подумал сам, с этой стороны...
  Пауль задумался - наверное, не веря своим ушам. Сидел некоторое время молча одновременно играя со щенком. Это был один из трех щенков семьи Рихтер из четвертого фургона, которому сейчас было не менее четырех с половиной месяцев. Он активно наскакивал на руку доктора, стараясь слегка ухватить за палец, затем отскакивал. Все пять щенков немецкой овчарки здорово окрепли и вечером активно двигались между сидящими у костра людьми, ища себе развлечений.
  Девятнадцатого августа, а это была пятница, путникам открылся вид на озеро. Среди высоких сосен слева показалась синяя поверхность воды. Все очень устали, и двигались из последних сил, пока Дэвид не нашел подходящее место для стоянки. Здесь сосны росли на расстоянии около ста ярдов от берега, и не было крупных камней у воды.
  Как только расставили фургоны и спутали передние ноги лошадям, которые легко могут потеряться в лесу, ирландцы во главе с Дугласом Маккинли спросили разрешения отправиться на рыбалку. Ловить собрались озерную форель. С ними отпросился старый негр Корнелиус, работник Циммерманнов, и отправились все мальчишки младше двенадцати лет.
  Уже через полчаса от рыбаков прибежал юный Карл, одиннадцатилетний отпрыск Циммерманнов. Прибежал с мешком, в котором лежали шесть крупных рыбин. Как только женщины выгрузили рыбу на траву, парень тут же умчался обратно.
   К ужину в двух котлах была готова и остывала уха, запах которой был многообещающим. Народ не пришлось приглашать - все сидели с мисками в полной готовности и ждали, исключая самих рыболовов и дозоры.
  К началу принятия пищи вернулись и счастливые рыболовы. Айвену уха показалась изумительной - чистая, прозрачная, густая, она радовала язык и ласкала желудок. Может быть потому, что ее давно не было в рационе путешественников. Айвен ел и радовался каждому попадающемуся в миске куску красноватой рыбы. Налили собакам и двум кошкам, когда уха остыла, тщательно удалив кости в мисках щенков и взрослого пса.
  Двадцатого и двадцать первого августа решили отдыхать и набираться сил. Тем более, что двадцать первое число выпадает на воскресенье. Продвижение группы замедлилось, и всем мужчинам, а иногда и женщинам приходилось очищать дорогу фургонам от кустарника. Иногда даже рубить деревья, ведь тропа через перевал, на которую они стали, использовалась местными для перехода с вьючными животными.
  В субботу, хотя Сэтору запретил далеко отходить от лагеря группами менее пяти человек, Алоис Вольф с сыном и оба ирландца с сыновьями убили медведя, причем, совсем недалеко от лагеря. Первыми забеспокоились лошади, гуляющие перед озером, потом Лис замер, вскочил и унесся в лес. Его поддержали все щенки, подняв дружный лай на месте. Какой у них получался в этом возрасте. Айвен с Джеро находились в то время в карауле в западной стороне от лагеря, и пропустили охоту.
  Охотники притащили в лагерь только шкуру и вырезки мяса, остальное постарались оттащить подальше.
  В четыре часа после полудня, в субботу, Айвен сменился из караула и уселся в фургоне, разложив перед собой револьверы на куске холста. За стенкой фургона по камням прошуршали чьи-то легкие шаги.
  Юноша сразу понял, кто это. "Я милую узнаю по походке...". Фургон слегка качнулся и в заднем проеме показалась непричесанная девичья голова.
  - Я ненадолго, Айвен, очень спешу. Хочу тебе сказать, что в лагере недалеко назревает скандал... - Конечно, это была его пассия, Ханна Мюллер, которая не здороваясь перешла сразу к делу.
  - Где и что, хоть намекни. Ведь все равно уже что-то знаешь...
  - Там две семьи - Штерн и Циммерманн выясняют отношения...
  - Что еще за отношения? - нахмурился юноша.
  - Выйди из фургона, и сам услышишь... Там в центре у костра, почти все собрались, и слушают, поскольку эти семьи уже себя не ограничивают...
  - В чем хоть дело, намекни...
  - Да все в том же. Дело молодое. Похоже, что юный Грэг Циммерманн оприходовал дочку Штернов...
  - Ух ты! Спасибо за информацию, сейчас иду туда. Но тебя, любимая...
  - Ты не должен меня любить, это не нужно. Просто будь со мной, ведь женщине трудно одной... И потом, мы с тобой сумели не довести дело до такого греха...
  - Спасибо тебе, дорогая, что бы я без тебя делал... Уже иду туда, только прикрою оружие ветошью.
  Когда Айвен вышел, то обнаружил разом всех присутствующих в это время в лагере. На центральном месте у двух очагов собрались все свободные от дежурства путешественники. Две семьи расположились в центре, у колес пятого фургона. Семьи Штерн и Циммерманн выясняли отношения, уже не пытаясь что-либо скрывать и играть в благопристойность. В центре сидела с равнодушно-глуповатой улыбкой восемнадцатилетняя Барбара Штерн, и почесывала свою трехшерстную кошку с великолепным коротким мехом, чтобы занять руки. Через одного человека от нее, а именно ее матери - Эммы, сидел "виновник" - шестнадцатилетний Грэгор Циммерманн.
  - Пока мы тут стали на отдых, от трудностей и большого напряжения, и ни о чем не думаем, этот парень вчера взял и оприходовал мою дочь..., - объяснял Питер Штерн сидящему рядом пастору Салливану.
  Немного помолчав, отец Салливан задумчиво произнес, обращаясь к Барбаре:
  - Он тебя трогал?
  - Трогал...
  - И как трогал?
  - Сначала только за руку взял, потом поцеловал в щеку...
  - А ты что?
  - А потом мы оба не удержались, и испытали неземное блаженство! - выкрикнула девица и зарыдала так, что слезы полились рекой, а кошка вскочила и пропала.
  - Вот-вот, и потом ты никому не будешь нужна, "початая" и опозоренная..., - помедлив, произнесла ее мать, Эмма. Разволновалась так, что ее лицо горело.
  - А что вы хотите! Девица сама все время хвостом вертела, все это видели! Вот и довертелась... Вела бы себя прилично, никто бы и пальцем не тронул, - немедленно вступилась за своего сына мощная и громкоголосая Амалия. Как рубанула, с плеча...
  Мужья в это время сосредоточенно молчали, чтобы не разжигать костер препирательства.
  "И это правильно, молодцы они!" - подумал Айвен. - "В такой ситуации, если бы они начинали вступать за каждую из сторон, ссора быстро переросла бы в скандал, могла и в горячую фазу. Особенно мощная Амалия опасна, если перейдет всякие границы. А так есть надежда, что женщины сейчас выговорятся, остынут, и начнут искать решение".
  Так и случилось. Женщины буйствовали, заходя снова по одному и тому же кругу, потом затихли. Молодые вообще предпочитали помалкивать. Тут начал говорить отец Уильям:
  - На самом деле случай довольно обычный, если учесть те условия, которые неизбежно есть в долгом путешествии. Девица давно созрела и эти невидимые бесы - "гормоны", как утверждает наш юный друг, - тут он указал на Айвена, - начали лезть ей в голову. Именно так. Именно эти "гормоны" - или демоны похоти, здесь виноваты... Закон природы, дети мои, и никуда от него не деться...
  - Я за парня хочу слово сказать! - с жаром произнес Майкл, переселенец из ирландской провинции Ольстер. Представьте, как блудница попадает на корабль к матросам, которые месяц в плавании находились...
  - Майкл! Мы конечно поняли, что ты хотел сказать, но прошу помнить, что с нами дети..., - тут же вмешался пастор.
  И действительно, детей нельзя было отправить из лагеря, чтобы они не слышали взрослые разговоры. Младшие как обычно, сбились в свою кучу у второго очага. При этом старательно делали вид, что не слушали, но "держали ушки на макушке".
  - Давайте подумаем вместе, и найдем наилучший выход из этой ситуации, - сделал осторожное вступление отец Уильям, на правах старшего. Все молчали. А молчание - знак согласия.
  - Венчать их! - немного помедлив, выкрикнула Герда Вольф.
  - Ну зачем же так сразу радикально? - ответил ей Уильям. - Есть еще помолвка, при которой молодые люди связывают себя обещанием выйти замуж или жениться. У вас в английском языке слово помолвка прямо так и называется - "engagement", то есть обязательство.
  "А обещать, еще не значит вступить в брак, мало ли что может произойти. Верно решил падре...", - чисто автоматически отметил Айвен.
  - Но там нет права вступать в интимные отношения, - осторожно произнесла Урсула Браун, жена главы каравана.
  - Но в каждом правиле есть исключения, - заметил пастор Салливан, желая поддержать своего товарища. - Ведь и для поста есть исключения, например, этот поход...
  - Именно так, - подхватил его слова Уильям. - Помолвленные мужчина и женщина уже считаются как бы мужем и женой, но действительно, без права вступать в интимные отношения до брака. Но не все так однозначно. Вот одно место из Библии, где про обрученных говорится как о муже и жене: "Если будет молодая девица обручена мужу, и кто-нибудь встретится с нею в городе и ляжет с нею, то обоих их приведите к воротам того города и побейте их камнями до смерти...". Тут сказано о посторонних связях, но нет прямого запрета для обрученных.
  При этих его словах дети у второго костра притихли, явно пытаясь разобрать, что там говорят взрослые. Салливан глянул на них, на мгновение запнувшись, затем продолжил, обращаясь к пострадавшим семьям:
  - Подумайте до завтра, и скажите нам ответ. Помолвка - это ещё не брак. Она допускает обратный ход.
  - Да! - тут же подхватил эту мысль падре, приверженец католического воззрения. - Может оказаться так, что обручённые ещё не готовы. Помолвка - это прекрасный период испытания своих чувств и намерений, взвесить все "за" и "против", проверить свою готовность к браку...
  Отец Уильям говорил это, а сам поглядывал, как дежурные возятся у котлов. Они только что сняли кашу из кукурузы и на четырех сковородках сразу стали готовить форель, пойманную днем. Когда на сковородках зашипело масло, все стали сильно отвлекаться на запахи почти готовой рыбы.
  - Короче, если надумаете, то в воскресенье проведем обряд, - закруглил разговор пастор и поднялся на ноги, намереваясь идти за своей низкой скамьей, на которой он всегда принимал пищу.
  - А ведь пастор прав..., - услышал Айвен тихие слова Питера Штерна, обращенные к жене. Значит, нужно всем спокойно подождать до завтра.
  Народ потянулся в фургоны за своей личной посудой, а дети стали подтягивать свои подстилки ближе к огню и рассаживаться подковой, чтобы был вход и выход от их костра. Над огнем повесили чайники со свежей водой из горного озера, а дежурные раскладывали принадлежности для заварки.
  Где, кстати, пес? - Айвен поискал глазами своего Лиса, который часто стал пропадать из лагеря. Тот обнаружился выходящим из хвойного леса, который начинался на небольшом удалении от берега. Пес, явно неголодный, равнодушно посмотрел на котлы с кашей и на рыбу, сделал крюк, подальше от щенков, и улегся рядом с юношей, сунув ему под ладонь рыжую голову.
  На сытый желудок и от усталости не тяжелого физически, но наполненного переживаниями дня, сон к Айвену пришел мгновенно.
  ---------------------
  Медленно открыв глаза, Айвен не сразу понял, где он находится. Слишком красивый сон ему приснился под утро, где он работал на тренажере, поражая появляющиеся цели, и уходя от встречных огневых трасс. Потом вспомнил, что сегодня воскресенье, и его ждет тренировка вместе с наставниками, а потом будет венчание молодых, как решили вчера. Но сейчас четыре утра, можно еще полежать, подумать.
  После завтрака, дав людям немного времени отмыться, собраться, приодеться, раздался звон от ударов по пустому котлу, созывая всех на воскресную молитву. Когда Айвен с сестрами подошел в круг, там впереди стояли молодые и их родители. Сегодня священники решили начать с венчания, а закончить короткой совместной проповедью.
  Салливан и Уильям в то время как раз заканчивали разговор с родителями молодых. Потом переключились на молодых. И только когда увидели, что весь народ в сборе, пастор публично объявил о помолвке, и молодые обменялись кольцами. У родителей и остальных взрослых напряжение сразу ослабло, а молодые и все вокруг заулыбались.
  После короткой проповеди отца Уильяма пошли крики, поздравления, и был объявлен праздничный ужин. Тут же определили партию, которая пойдет на охоту. Медвежатину съели в первый же день стоянки у озера.
  За ужином все приветствовали молодую пару и родителей, которые совсем оттаяли. Запеченное мясо молодого оленя, или косули, оказалось достойным угощением. Как ее добыли, Айвен не узнал толком, так как после обеда занимался с детьми и охота прошла без него. Занятия проводил сначала Джеро - с деревянным оружием, потом юноша - с огнестрельным.
  Взрослые выпили вина, кто разбавленного, кто нет, а дети пили ароматный чай с травами. Айвен вообще не употреблял спиртного, но сегодня позволил себе выпить несколько глотков разбавленного вина. Разбавленное, да еще теплое, оно совсем потеряло градус. Юношу в горах освободили от всех работ, кроме дежурства в карауле, чтобы он мог не отвлекаться и слушать пространство вокруг лагеря. В этих горах нападающие могли незаметно пробраться очень близко.
  Но судьба не любит ленивых и неторопливых, и в понедельник, двадцать второго августа, караван отправился в путь.
  Продвигались вперед и вверх медленно и трудно. На второй день достигли перевала, как объявил проводник. Дэвид часто останавливал караван, искал свои метки, иногда уходил вперед с японцем. Чтобы облегчить нагрузку на фургоны, люди шли пешком. Помогали все. Продвижение группы замедлилось до двух-трех миль в день, и всем физически крепким мужчинам приходилось очищать дорогу для повозок. По очереди впереди каравана рубить деревья, кустарник, и сдвигать камни.
  Когда почувствовали, что прошли верхнюю точку перевала, стало полегче. Теперь среди высоченных сосен и елей можно было видеть голые вершины гор. Второму фургону помогали продвигаться Айвен с проводником, а на скамью впереди посадили легкую Дарину. Завернули за очередной склон, обрывавшийся в каньоне, где среди камней с шумом текла горная речка, и впереди открылся необычный вид вдаль. Казалось, - что до самого океана.
  
  - Если Дэвид не возражает, мы очень просим сделать остановку на ночь в этом месте! - Ко второму фургону от третьего прибежали оба японца. Явно взволнованных. За двоих говорил Джеро, шевеля рукой свои коротко стриженные черные волосы, что выражало крайнее возбуждение. Сэтору - тот слова лишнего не скажет.
  - И то верно, - поняв шестым чувством их настроение, тут же согласился проводник. И оглядев пространство вокруг, открывающийся вид в направлении слишком далекого океана, чтобы можно было что-либо почувствовать, махнул рукой и крикнул главе каравана:
  - Становимся на ночь, сэр Август! Видишь то ровное место? Выстраиваем фургоны там в две линии, в круг не получится.
  - Будете смотреть туда, где далеко за океаном страна Япония..., - или спросил, или просто высказал мысль Дэвид, подойдя немного ближе к наставникам юноши. Неважно, что отсюда слишком далеко до Тихого океана, важно оказать уважение этим двум японцам, без участия которых такой переход из четырнадцати фургонов просто невозможен.
  - Будем. И обязательно увидим все, придуманное душой, - неопределенно проговорил Сэтору. - Сейчас солнце в той стороне, мешает смотреть. А как только оно коснется горизонта, сядем подальше от лагеря, вон на тот камень, - старший японец показал его.
  - Внизу под собой почувствуем всю массу планеты, обратимся к бескрайнему небу, и ощутим гармонию мира. Воздух принесет нам энергию и движение океана, наши души взлетят и перенесутся на родные острова. Наполнятся там блаженством, и вернутся обратно, в наши скромные тела...
  Дэвиду, как европейцу, переварить все сказанное не оказалось возможным. Поэтому от лишь челюсть отвесил, заслушавшись. Он давно проникся глубоким уважением к наставникам юноши.
  Незапланированный привал оказался богат событиями. С дровами здесь не было проблем, и через десять минут запылали костры. Японцы перед ужином позвали Айвена и тихо удалились из лагеря. На выбранном большом камне устроились в ряд: Сэтору - Айвен - Джеро. Поджали под себя ноги и замолкли. Айвен даже не открывая глаза видел, как наставники сидели, опустив руки на бедра скрещенных ног, и полностью уйдя в себя.
  Наставники не шевелились минут пятнадцать. Айвен молча смотрел вдаль и ждал, когда они вернутся. Наконец, одновременно ожили и встали, а парень обрадовался, потому что было немного страшно за них.
  - Ну что, друзья мои? - озвучил общий вопрос пастор Салливан, когда все трое вернулись к кострам и приняли от Морриган кружки с чаем, - видели побережье?
  - Да, леди и джентльмены, за всех ответил Сэтору. - И берег океана, и острова, где наша родина. Мир принял нас в свои объятия, сделал частью себя и растворил без остатка, воздух обнял, и мы увидели желаемое, укрытое за пеленой облаков...
  - Да, так что сегодня тот день, когда мы можем смело сказать, леди и джентльмены..., - подключился Джеро.
  - Что же? - нетерпеливо бросила Амалия Циммерманн.
  - Мы идем к тебе, Калифорния!!! - встал в свой невысокий полный рост, и неожиданно громко выкрикнул Джеро в сторону Запада. Видимо, снял напряжение, накопленное за пройденные мили.
  Народ вокруг костров возглас одобрил и радостно загалдел. Дети семей Нойманн, Вольф, Циммерманн, Брэди и Маккинли тут же вскочили с визгом, и повторили этот жест вместе с криком. Молодые щенки по-своему оценили крики, и приняли активное участие в веселье. Четверо стали носиться кругами вокруг группы людей у костров, с громким лаем. Одна самочка, ростом поменьше остальных, осталась на месте. Она была серьезна и тиха, такой уродилась. Взрослый пес Айвена остался лежать на месте, и только поглядывал на молодых щенков, открыв рот и вывалив набок язык в собачьей улыбке.
  - Вот и славно! - самого виновника этой сцены увиденное удовлетворило. - Тут Дэвид шепнул мне, что, леди и джентльмены, как пройдем перевал, мы одной ногой в Калифорнии...
  - Вот-вот! И надо начинать выбирать место, где поселимся, - мистер Август, глава каравана, скупо улыбнулся.
  Айвену стало интересно. Он прикрыл своим одеялом десятилетнюю Дарину, младшую дочку Морриган, которая прислонилась щекой к его левому плечу, и приготовился слушать. Эта тема стала первой в списке недавно, по мере того как караван продвигался все ближе к желанной цели.
  Дети начали бурно говорить между собой, обсуждая тему в своей компании слева от Айвена.
  - Тише, молодые люди, - засмеялся Август, - дайте взрослым сказать...
  - Ничего нового предложить нет кроме тех двух мест, которые предложил Дэвид и одобрил Питер. Так что давайте обсуждать принципиально, без привязки. Согласны ли вы, чтобы поселиться вместе? Еще раз спрошу...
  - Спрашивал уже, согласны, конечно... - ответили первыми Дуглас и Майкл, главы ирландских семей.
  - Согласны!
  - Согласны, давай дальше говори!
  - Еще хочу сообщить две новости, и обе хорошие...
  - Давай, сэр, мы так соскучились по свежим новостям! - Послышался за широкой спиной Амалии голос Йохана, ее мужа.
  - Вот первая! После завершения похода с нами остается Дэвид, который решил остепениться и осесть на постоянном месте, в нашем новом поселении, которое обязательно будет...
  После Августу пришлось немного переждать, пока народ обсудит сказанное и немного успокоится.
  - Вторая! По прибытии в Калифорнию наши черные друзья перестанут быть рабами, а станут свободными..., наемными работниками...
  - Тут все затихли, видимо переваривая сказанное, а потом взорвались криками одобрения. Сами герои: старые Корнелиус и Патрик, и молодой Том выглядели немного прибитыми, но улыбались.
  - Как будет угодно вашим милостям, - откликнулся Корнелиус, как старший. Нам с вами очень хорошо, и не уйдем никуда. Даже, если попросите...
  Когда крики со всех сторон закончились, Август продолжил разговор о планах.
  - Но, вернемся к самому главному, леди и джентльмены, о чем не договорил. Не увидев предложенные места, мы не можем принять окончательное решение, поэтому просто послушаем еще раз нашего проводника и Питера. Можно задавать вопросы...
  На предложение Августа Дэвид лишь кивнул, и начал. Начал говорить негромко, но каждое его слово отчетливо было слышно:
  - Первое место, куда мы придем с вами, будет форт мистера Саттера, который называют Новая Гельвеция. Это прямо по пути для тех счастливчиков, которые пересекли Сьерра-Невада. Если все будет так, как идет, то к форту придем в первых числах сентября. Осталось совсем немного трудных участков в этом каньоне, потом путь станет легче. Горы станут все ниже и ниже, и мы будем двигаться рядом с ними, среди зеленых лугов и соснового леса...
  - Расскажи нам о форте..., - не смогла удержать своего любопытства мулатка Мэри, уставившись на своего милого огромными глазами, на лице цвета кофе с молоком.
  - Я познакомился с мистером Джоном Саттером несколько лет назад, и знаю, что он начинал с небольшой группы: нескольких моряков, двух плотников германцев и других мастеров, нанятых в Йерба-Буэна, и еще гавайцев. Местность была не очень гостеприимной, господа. Гавайцы сразу сделали травяные хижины, а жилой дом и мастерские для Саттера и его мастеров построили из сырцового кирпича. Два года назад в форте было больше двадцати белых, и много индейцев работали там по найму. Тогда, два года назад, когда мистер Джон стал гражданином Мексики, он получил от губернатора Альварадо земельный участок. Сейчас люди там занимаются сельским хозяйством и торговлей, но думают и о мануфактуре...
  - Если хотите знать больше, леди и джентльмены, то просите нашего кюре, отца Уильяма, - свернул свою речь Дэвид, не отрывая глаз от своей мулатки.
  Переждав возгласы одобрения, отец Уильям не заставил себя ждать.
  - Форт расположен в прекрасной долине Сакраменто, и вначале находился в неблагоприятном окружении индейцев и нечистых на руку белых - охотников и звероловов. Поэтому построен так, чтобы можно было держать оборону. Но это было в прошлом, а сейчас вооруженная банда работает в охране форта, и не одна сотня индейцев трудятся во время сбора урожая. Что еще будет интересно для вас? Форт - ворота для переселенцев с восточного побережья. Мы пришли на фургонах через перевал в горах Сьерра - Невада, что является новым маршрутом. Поблагодарим нашего проводника за это, друзья, я ожидал худшего...
  Остановившись ненадолго, отец Уильям затем продолжил.
  - "Ворота для переселенцев" - так я сказал, потому что основная масса их идет из Орегона через долину Сакраменто. Что вам еще важно знать? Сейчас мексиканское правительство начинает воспринимать быстро растущее число американских переселенцев как угрозу, и мистер Саттер выступает в роли защитника таких, как мы. И у него для нас есть два предложения, два места, которые нужно будет посмотреть, пока вы отдохнете в форте от тяжелой дороги. Выберем доверенных лиц...
  - Вот, значит, как? - протянула Амалия своим громким голосом, возвышаясь над мужем, сидевшим рядом.
  - Именно. Открою вам немного тайн в части вопросов, связанных с религией. Когда сэр Джон попросил мексиканского губернатора Хуана Батиста Альварадо о выделении земли, которая до этого была населена исключительно дикими индейскими племенами, он выдал себя за католика. Но при этом он осознанно не хотел селиться на популярном побережье океана, чтобы удалиться от мексиканских поселений...
  - Мы бы очень хотели место вблизи от океана, - тут же влез Джеро со своей давней мечтой.
  - Я вас понимаю, уважаемый Джеро, и уверяю, что так и будет. Просто мы сначала доберемся до форта, и там все немного отдохнут. А мы небольшой компанией выбранных джентльменов отправимся смотреть первые два интересных места. Потом, не возвращаясь, поедем на встречу, поговорить с еще одним известным гражданином Америки, тоже Джоном, и у него тоже есть для нас предложение...
  - Вы нас очень удивляете! - опять воскликнула Амалия.
  - У служителей Ватикана большие связи, миссис, и я вам говорю только то, что можно... - Непроизвольно оглянувшись, отец Уильям вознес очи к небу и замолк.
  Но продолжим... Как вы, наверное, знаете, в 1821 году Мексика победила Испанию в войне за независимость. Земли Калифорнии вошли в состав мексиканской провинции Альта Калифорния. В 1827 году был принят закон об изгнании из Мексики лиц, рождённых в Испании, что сказалось на представителях нашего духовенства, живших в миссиях...
  Продолжил пастор Салливан. Оба священника часто вели рассказ таким образом, попеременно.
  - Мало этого. Родившиеся не в Мексике были объявлены "нелегальными иммигрантами". Пошла волна протестов против испанских миссий, а потом имущество католических миссий в Калифорнии было объявлено принадлежащим государству. Большинство миссионеров были вынуждены покинуть Калифорнию, а многие миссии были разрушены. В 1833 году в Мексике принят закон о секуляризации, после чего оставшиеся миссии также перешли государству...
  - Да, к настоящему времени испаноязычное население Калифорнии сильно сократилось. Осталось в основном на крупных ранчо... - подтвердил Дэвид. - Можно, я добавлю?
  Получив согласие, продолжил ту же тему, но с другой окраской:
  - Только что сказано, что в 1833 году Мексиканский Конгресс освободил местных индейцев из-под контроля власти миссионеров и конфисковал церковные земли в пользу колонистов Калифорнии. Огромные ранчо, основанные миссионерами, перешли во владение местных, вместе с огромными, опять же, стадами коров и овец, взращенных под руководством монахов-францисканцев. Сейчас в Калифорнии нет спокойствия. Много стычек, часто кровавых. И против действий мексиканских властей, и между владельцами ранчо за земли. Вот поэтому верное решение - не разойтись по прибытию к заливу Монтерей, а найти место и поселиться одной группой, закаленной в боях с индейцами и не только...
  - Прошу прощения, что прервал, отец Салливан...
  Но тут горячо поддержал тему отец Уильям:
  - Позвольте, я продолжу о том, что касается настоящего положения в Калифорнии, чтобы вы еще лучше понимали, что там сейчас происходит. В 1836 году группа переселенцев под руководством одного смелого человека, Айзека Грэхэма, помогла Хуану Батисте Альварадо свергнуть временного губернатора Николаса Гутьерреса. А совсем недавно, в 1840 году, Грэхэм был обвинён в попытке устроить революцию, подобную Техасской, после чего начались аресты переселенцев, и Грэхема в первую очередь. Это привело к вмешательству Великобритании и США, и мексиканские власти были вынуждены отпустить Грэхэма...
  - Но это было вступление, а теперь перейдем к дням сегодняшним... - Отец Уильям прервался и тихонько попросил еще чаю, передав кружку миссис Амалии, которая восседала у парящего чайника. Чувствуя момент, никто не прервал падре, ожидая что он еще скажет.
  - В прошлом году правительство США провозгласило доктрину "Явного предначертания". Это встревожило мексиканские власти, и в январе этого года в Верхнюю Калифорнию отправлен бригадный генерал Мануэль Мичельторена, с ним около трехсот солдат. Узнав об этом, не ожидая прибытия генерала в форт Монтерей, командующий американской Тихоокеанской эскадрой Томас Джоунс вошел в залив и потребовал капитуляции форта Монтерей. Командующий посчитал, что началась война с Мексикой, но в том же месяце узнал, что это не так. Перед силой эскадры губернатор Альварадо сдал форт и удалился на ранчо Эль-Алисаль. Когда все прояснилось, Альварадо отказался возвращаться в форт, и предложил, чтобы адмирал Джоунс вёл дела с Мичельтореной.
   - Что там делается сейчас, мы с вами не знаем. Мы вышли в путь в апреле. Может, и обошлось пока без большой крови... -
  С последними словами взрослые у костров еще больше притихли, переваривая сказанное. Детвора давно отключилась от взрослых разговоров и возилась со щенками в стороне.
  Отец Уильям как видно сказал все, что хотел, но переключился на блюдо с лепешками из кукурузной муки. А пастор Салливан обратился к Айвену:
  - Ты ничего не хочешь сказать нам, юноша? - и посмотрел при этом строго. Отец Уильям вряд ли что понял, но тут же поддержал товарища:
  - Может, хочешь облегчить свою душу, сын мой?
  Тут Айвен начал быстро перебирать в памяти прошедшие дни и не нашел ничего такого, требующего покаяния.
  - У нас нет исповеди, падре! - счел нужным заявить парень и замолк, ожидая, что ответят.
  Общество у костров разбилось на группы и переключилось на обсуждение событий в Калифорнии. Только Ханна внимательно вслушивалась в то, что говорят святые отцы, а Дарина сидела тихо рядом и делала вид, что это ее не касается. Наставники же тихо переговаривались между собой, а сейчас пропали оба, оставив Морриган в одиночестве.
  - Это верно, - неожиданно поддержал юношу отец Уильям. - Но все равно, мы настаиваем на том, чтобы поговорить с тобой. О делах наших грешных, - тут он посмотрел на Салливана. Увидев понимание, продолжил:
  - Пойдем с нами, юноша, удалимся немного от лагеря и поговорим втроем...
  Возражать и препираться было бы глупо, и Айвен, мягко отстранившись от Дарины, которая пригрелась у плеча, легко встал на ноги.
  Отошли в темноту за линию фургонов, причем святые отцы взяли с собой одну войлочную подстилку на двоих. Рыжий Лис было дернулся следом, но юноша строгим голосом приказал ему остаться. Ходить в горной местности ночью - безнадежное дело, поэтому отошли недалеко. К тому большому камню, на котором его наставники смотрели в сторону океана.
  Сели. Подстилка длиной в человеческий рост, так что и Айвену достался кусочек. Причем усадили посередине.
  - Встречаешься с Ханной? - первым начал разговор падре.
  - Случается..., - обреченно подтвердил юноша.
  - Ну и хорошо. Но мы не затем тебя позвали. Пора тебе рассказать о наших планах больше того, о чем сказано у костров.
  - Именно так, - поддержал товарища Салливан. - И учти! То, что скажем, японцы знают. От них секретов по этой части у нас нет...
  - Да... Но начнем, пожалуй. Как сказали уже у костров, действия правительства Мексики против миссионеров особенно сильно сказалось на представителях духовенства, живших в миссиях. Большинство миссионеров были вынуждены покинуть Калифорнию, а многие миссии были разрушены. Как ты понимаешь сейчас, я приехал в Америку как представитель Ватикана с определенными целями. В главном - их две, и первая - это продвигать интересы католической церкви, не зависимой от правительства Мексики...
  Тут отец Уильям замолк, собираясь с мыслями.
  - Я продолжу, - глянул на него Салливан. - Ты позже увидишь и поймешь, что Мексика слаба, и не сможет противостоять другим державам в этом, Богом хранимом крае. Мы имеем доказательства того, что русские, французы и англичане имеют большие интересы к этим землям. Российская империя держит базу в Форт-Росс, и мы там вскоре побываем. Королевство Великобритания действует из Ванкувера через свои меховые компании. Франция действует через своего посла в Мексике и также имеет виды на колонизацию...
  Теперь пастор замолк, а его друг стал продолжать эту мысль.
  - Мы же с Салливаном представляем интересы Соединенных Штатов в этом Богом хранимом крае. Интересы тех протестантов, и католиков, которые прибыли из Европы и будут прибывать еще в больших количествах. Власти Мексики, которые изгнали католиков, прибывших из Европы, будут нам противостоять, потому что воспринимают растущую волну переселенцев с восточного побережья Соединенных Штатов как угрозу. Если, конечно, узнают о нашей миссии, особенно о моей...
  - Форт, куда мы вскоре приедем, - продолжил теперь пастор, и его владелец мистер Саттер давно выступают в роли защитника переселенцев из Соединенных Штатов. Он, как мексиканский чиновник, должен выдать нам паспорта, действительные как в Калифорнии, так и на других территориях Мексики. Пока это возможно, но как будет дальше, неизвестно. Люди будут отдыхать, а мы съездим посмотреть на первое возможное место для поселения - этот форт Росс и его окрестности. Как ты знаешь, сейчас в Калифорнии два светских пуэбло, которые можно назвать городом - это Сан-Хосе и Лос-Анджелес. Форт Монтерей, где находятся власти, пока опускаю. Так вот, второе интересное место, которое нам предлагают, это земли миссии Сан-Рафел, что в северной части залива. Это место должно понравиться твоим наставникам...
  - Сколько знаю вас, святые отцы, и не перестаю удивляться! Не просто так едем, оказывается, вы даже места присмотрели...- С этими словами Айвена служители церкви изволили отвлечься от изложения темы и обратить на него внимание.
  - Разумеется, сын мой, но тебе это знать незачем. Так что продолжу..., - ответил за двоих отец Уильям. - Посмотрим места, предложенные мистером Саттером, вернемся и все расскажем обществу. Дальше поедем на встречу с другим достойным джентльменом - это Джон Марш. В 1837 году он купил ранчо Лос-Меганос в округе Контра-Коста. Для этого ему также пришлось перейти в католическую веру, поскольку только католикам сейчас там разрешено владеть землей. Он давно начал опекать переселенцев с восточного побережья, и довольно активно...
  - Скажу еще немного, что тебе будет полезно знать, наш юный друг, - продолжил дальше тему отец Уильям, - и что другим знать - лишнее! Наши аналитики в Ватикане считают, что бурному росту Американских Штатов никто из других держав ничего не сможет противопоставить, в том числе и Мексика. Весь опыт истории говорит о том, что довольно скоро, еще несколько лет, и Калифорния также войдет в состав Америки, как и Техас. Так что здесь будет неспокойно в ближайшие годы, сын мой. Давай дальше ты, Салливан...
  - Это, пожалуй, последнее. Мистер Марш намерен предложить места для поселения, так как у него много земли, десятки тысяч рогатого скота, и еще больше влияние в округе. Но самое интересное место для нас - в северной части залива Монтерей. Пока не занятое. Последний вариант не с подачи двух уважаемых господ, Саттера и Марша, а собственная разработка нашего не менее уважаемого Уильяма. Твои наставники о нет также знают, но до поры будут молчать. И ты молчи. Это пришедшая в упадок миссия в Санта-Круз, рядом с Вилья-де-Бранчифорте. Почему там? Сам посмотришь на карте со своими наставниками, и они тебе изложат свое мнение...
  - И самое последнее..., - решил заканчивать затянувшийся разговор отец Уильям. - Ты будешь участвовать в группе, которая отправится осматривать все предложенные места поселений, так что готовься. И помни, люди должны посмотреть все предложенные места, ведь лучшее всегда является в сравнении...
  - Благодарю, вас падре, и вас, пастор, за доверие. Но не смогу спать спокойно, пока не узнаю, что за вторая цель, с которой, вы приехали в Новый Свет, ваше преподобие? Пока говорили о первой...
  - А вторая - это познакомиться с тобой, сын мой. Ватикан давно собирает знания о редких случаях в Мире. И мы не ошиблись - твои способности не укладываются в обычные рамки. Сейчас мне понятно - тебе крайне необходимо получить хорошее образование, чтобы быть полезным своей стране в наивысшей мере. И лучше начинать с этим как можно скорее, пока ты молод и не оброс бытовыми проблемами. Советую подумать о том, чтобы сразу, как только мы выберем место и немного обустроимся, выехать на учебу. Тебе будет предложено любое учебное заведение, в Старом или Новом Свете, светское или военное. Все расходы будут полностью оплачены, сын мой...
  - Я думаю об обучении давно, падре. - Айвен сказал с ходу то, о чем не раз говорил с наставниками. Поразительно, но планы отправить его учиться японцы изложили похожие, причем весной, перед отправлением на запад. И также говорили - не затягивать с этим. - "Очень странно, как все складывается..."
  - Хочу военное, - вслух проговорил юноша давно решенное.
  - Ну и хорошо, сын мой. А теперь иди, к своим сестрам. Вон, они крутят головой у костра, словно кого потеряли. Можешь и к Ханне, вы нас с Салливаном не подвели перед родителями. Свалил с наших двух сердец порядочный камень. Вот как этот... Ведь мы за тебя поручились, сын мой.
  Уильям с Салливаном с завидной синхронностью кивнули, а падре еще и осенил юношу крестным знамением.
  - Спасибо за доверие! И за рассказ. Никуда не пойду сегодня, только в фургон и буду там думать. Слишком много информации сегодня на меня свалилось.
  - Иди с Богом, сын мой, думай и не забывай о безопасности, просматривай округу, как ты умеешь. Тут, в горах, только на тебя надежда... - И падре снова осенил юношу крестным знамением.
  С последними словами Айвен легко поднялся и отправился к кострам, где его ждали Дарина и Ханна, чтобы вновь устроиться между ними. А святые отцы еще немного посидели в темноте, поговорили наедине, потом отправились прямиком в свой фургон. Спать.
  Утром, 25 августа, после неспешного завтрака, мужчины запрягли животных и караван медленно выстроился в линию. Люди постепенно втянулись в тяжелую работу с фургонами, наработали приемы, выработали неспешный ритм в работе, рассчитанный на большую нагрузку в течение всего дня.
  Как и предупреждал Дэвид, путь по каньону оказался тяжелой борьбой за каждую пройденную милю. Утренний холод в горах давно сменился жарой. Но эта дневная жара в горах была сущий пустяк после преодоления пустынь Большого Бассейна, и мужчины работали шестами и убирали большие камни. Помогали все, кто был не на передней скамье с поводьями. Даже дети, что отпихивали своими шестами камни помельче, подражая взрослым.
  - Потерпите еще немного, - успокоил проводник за обедом. Еще день или два, и дорога станет лучше, а через три мы будем двигаться по ровным участкам среди невысоких гор.
  - И проверьте свое оружие в фургонах, - добавил немногословный Сэтору.
  - Обязательно, - добавил младший японец, - потому что после обеда будут стрельбы. Невзирая на то, что мужчины, и не только они, заняты тяжелой работой при движении фургонов. Стрелять будут все.
  - Слушайте подробности, - начал уточнять Сэтору. - Мы с Айвеном уйдем вперед, прихватив два пустых бочонка из-под солонины, которые потом неожиданно появятся у вас справа или слева от тропы, на расстоянии около пятидесяти шагов. Стрельбу вести будет каждый фургон самостоятельно, но не раньше, чем мишень окажется строго по боку от фургона стрелка. Жду вопросы...
  - Так оружие будет в фургонах, шесты в руках! - попыталась привстать с задних рядов Мари, младшая дочка в семье Штерн. Но как младшая, девице исполнилось шестнадцать лет. Выше среднего роста, германской крови, как и старшая сестра, она также обладала шикарной грудью, которую с удовольствием демонстрировала при каждом удачном случае. И грудь, и все остальное.
  "Да... Девица явно созрела, и гормоны явно бьют ей в голову тоже" - тут же подумал Айвен, глянув на нее. "Нет такого слова сейчас", - проскочила вторая мысль. "Демоны любви поселились в голове" - так будет лучше говорить. Именно так сказал недавно падре...
  Отвечать на вопрос изволил Джеро:
  - Места здесь опасные тем, что видимости никакой нет, а отбивать близкую атаку сложно. Мы все расслабились, так как нападений давно не было. Поэтому - карабины будут лежать в фургонах, и дети должны будут готовы в течение нескольких ударов сердца достать и передать их по требованию взрослых. Дальше в каждом фургоне должен постоянно находиться кто-либо их них. Кроме этого, у всех один револьвер обязательно должен быть на поясе. Хотя это правило все соблюдают, больше для Тома и мистера Пауля это говорю...
  Японец строго глянул на молодого негра и врача.
  - А арбалеты, сэр? - выкрикнул Гордон, младший Брэди, полюбивший это оружие.
  - Арбалеты не нужны, юноша, они пригодятся в других случаях. А вот рогатины должны лежать наготове всегда. Это последнее, что может стать препятствием между тобой и индейцем. И, раз ты напомнил, вечером проведем тренировку с этим оружием. Только для молодежи, не для взрослых мужей, разумеется! - японец уточнил это, так как мужчины не поймут, к концу дня они выматывались порядочно.
  Как только пообедали и отдохнули, отправились дальше по каньону, бороться за каждую пройденную милю. Долго ждать не пришлось. Как только первый бочонок показался справа, на большом белом камне между двух сосен, растущих у начала крутого скального склона, первый фургон главы каравана, второй - со служителями церкви, и третий - с Морриган и дочками (японцы не в счет), его пропустили, как заранее договорились. Потом раздался крик Генриха - оружейного мастера, а за ним и пальба. Сначала из револьвера три выстрела, затем из карабина два. Взрослый мужчина не стал выпускать все пули, помня, что он на учениях, и предоставил дырявить бочонок следующим. Следующий фургон мистера Штерна тоже так поступил, тем более, что стрелял только сам Питер и обе дочери по разу. Зато следующие фургоны, где было по двое детей, оторвались по полной. Особенно отличились ирландцы.
  Фургоны двигались медленно, потому и стреляли неспешно. Выстрелы раздавались только после того, как стрелки оказывались напротив цели. И после проезда последнего фургона бочонок стал похож на рваное решето.
  Вечер застал Айвена в переднем дозоре. Только что распрягли животных и начали готовить ужин. Устроившись в кустарнике между двух крупных камней, Айвен с ирландцем Майклом Брэди наблюдали картину, как Джеро занимается с детьми. Одновременно слушали.
  - Длина рукояти, позвольте заметить, позволяет достать противника до того, ка он достанет вас! - тут японец сделал несколько выпадов с рогатиной, ткнув наконечником в четырнадцатилетнего Ирвина Брэди, отец которого сейчас наблюдал за этим. Лезвие рогатины, разумеется, было в чехле.
  - Колющий удар для вас основной, его можно сделать быстро, никакой индеец не успеет ничего сделать. Но не забывайте про лезвие..., - после слов он показал рубящий удар по руке юноши.
  - Лучше сочетать эти два удара. Вот так. Сначала укол, потом рубящее движение, немного на отлете...
  Дальше наблюдали, как дети выполняли удары в воображаемого противника, потом выполняли их по "чучелу" - палке в руках Джеро, на конец которой была намотана большая тряпка. Айвен бросил смотреть, отключился и стал "сканировать" пространство вокруг лагеря.
  Спать пришлось лечь в два после полуночи. Утром парня разбудил не рассвет, а слабое урчание. Открыв глаза, увидел прямо перед носом черного котенка Ханны. Выехав из Джефферсон-Сити в возрасте двух месяцев, сейчас, в середине августа, он превратился в стройного молодого красавца с густой черной шубкой и зелеными глазами.
  - "Как он забрался в фургон? Скорее всего, его притащила Дарина. Вот они, обе названные сестры, спят рядом, по макушку завернувшись в одеяла. А Морриган, как всегда в это время уже хлопочет по хозяйству...". - Молодой кот вместо того, чтобы улечься в ногах, нагло устроился между ним и Дариной в головах, хвостом к девчонке и мордочкой к юноше, завернув под себя передние лапы. Увидев, что Айвен открыл глаза, кот равнодушно прищурился и замурчал громче, не делая никаких усилий, чтобы убежать.
  Айвен только собирался его прогнать, но что-то удержало его от дальнейших действий, заставило замереть. Возникло желание разобраться, откуда это беспокойство, и он снова закрыл глаза.
  Полежал так с полминуты и понял, что его настораживает. Образ двух взрослых людского племени возник в виде светлых зеленых точек на удалении в полмили от лагеря. Дальше разбираться с ситуацией надо было быстро. Айвен тихо выскользнул из своего одеяла, потревожив кота, и бесшумно спрыгнул на землю, перед этим забрав свой пояс с оружием.
  В ту же секунду рядом возник верный Лис, подняв рыжую морду к хозяину.
  - Лис, ты остаешься... Охраняй! - произнес юноша самым строгим голосом, на какой сейчас способен. Нечего делать. Пес присел у фургона, провожая взглядом Айвена - как тот быстро отправился искать старшего наставника.
   Нашел. И не одного, а двух наставников. Те возвращались со своей утренней разминки, которую проводили всегда вдвоем, без Айвена. С юношей они занимались отдельно. Выслушав его, решили взять с собой Дэвида, как человека, лучше всех разбирающегося в местных.
  То, что это были индейцы, а не белые, Айвен был уверен, хотя разумно объяснить это не смог. Потому помалкивал.
  Беспокоить лагерь японцы не стали. Когда Джеро вернулся вместе с проводником, друзья, тихо выскользнув за линию фургонов, вчетвером отправились в указанном юношей направлении. Дойдя до дозора, предупредили их и отправились дальше вдоль берега озера на восток. Пересекли открытую местность у берега, где редко росли высокие деревья, и дальше начали подъем среди скал более осторожно, постоянно останавливаясь и слушая лес.
  У самого гребня, спускающегося в каньон, по знаку Айвена друзья присели. Увидели, как два человека, крались плавно и бесшумно. Они не спускались ниже в каньон, а двигались среди деревьев по склону, обходя крутые участки скал. Оба были одеты в длинные, коричневого цвета штаны, и такого же цвета рубахи с длинным рукавом и вырезом для шеи. Оба без головных уборов, с черными как уголь волосами. Длинными, стянутыми шнурком в два пучка. У переднего в руках короткое копье, у идущего сзади - лук и колчан со стрелами. Ножи за поясом, топорик разглядели у второго.
  - Что скажешь? - спросил Сэтору у проводника, когда индейцы прошли дальше вперед по ходу каравана в долине, и пропали из виду.
  - Думаю, что это разведчики, - ответил Дэвид и в свою очередь посмотрел на Айвена.
  - Может это и так, но осмелюсь утверждать, что они одни в округе, больше я никого не чувствую на две-три мили. Большую группу я бы учуял...
  - Может, и разведчики, а может, свободные охотники..., - добавил Джеро. - Что будем делать?
  - Просто так напасть на них - это не будет хорошо, - начал рассуждать вслух Сэтору. - Остается просить Айвена следить за округой и дальше. Если они не отстанут и не удалятся от нас за день, вечером надо будет что-то решать.
  - Пошли назад. А тебя, Айвен, попросим ни на что больше не отвлекаться, кроме наблюдения за округой. Как ты умеешь...
  После завтрака тронулись дальше по канону, работая шестами и руками, растаскивая камни и не давая фургонам опрокинуться при критических наклонах. Дети развлекались в пути пением песен и разговорами, но сегодня их попросили не петь. Взрослым с шестами было вообще не до посторонних разговоров. А Айвен отправился к передней паре дозорных, чтобы не отвлекаться на разговоры.
  - Ну что скажете? - сразу после постановки фургонов на ночь Сэтору обратился к участникам слежки утром, но при этом смотрел только на Айвена.
  - Эти двое двигались за нами на удалении все это время, сейчас они немного впереди, на правом склоне каньона, и тоже остановились. Отсюда не видно этого места.
  - Это плохо, - произнес Сэтору очевидное. - Надо что-то делать с ними. Сейчас инициатива у них, а мы играем пассивную роль. Надо подумать, как все это перевернуть. Взять их в этой местности никак не выйдет - они легко ускользнут, и все продолжится...
  - Надо на живца, - тихо предложил Дуглас, глава семейства Маккинли, который сидел рядом.
  - Говори громче, тут все свои, а индейцы не услышат..., - предложил Джеро.
  - Надо на приманку, как мы форель ловим! Причем, наживка должна быть такая, чтобы наши краснокожие кинулись на нее без раздумий...
  - Хм, очень интересное предложение... Но кого ты в таком случае предлагаешь в этом качестве, сын мой?
   - Конечно женщин! Ведь нетрудно догадаться, что они охотно схватят беззащитных женщин...
  - Он прав. Несколько раз уже такое было, когда индейцы хватали удалившихся от лагеря переселенцев несчастных женщин, - пояснил проводник.
  - И что они потом? Ты представляешь, сын мой, что они сделают с нашими, если мы не успеем вовремя? - теперь к разговору подключился падре.
  - Тихо. Не волнуйтесь так, ваши преподобия! - Теперь заговорил Джеро. Одной такой женщиной на время стану я, вторую надо подобрать. Можно кого из парней, но лучше, если второй пойдет натуральная женщина. Я бы рискнул взять Нору. Она вполне привлекательная. Индейцы ведь любят блондинок и рыжих, у них все черные. От блондинок вообще с ума сойдут...
  Все взрослые давно прекратили разговоры и внимательно слушали. Только дети как обычно уселись своей компанией немного в стороне от взрослых.
  - Тогда возьмите меня! - гордо заявила Мари Штерн, я под описание подхожу... - И действительно, обе сестры Штерн были натуральными сероглазыми блондинками. И младшая в свои шестнадцать по своей стати - и впереди, и сзади выглядела очень привлекательно.
  - Берите ее, - тихо подтвердил отец семейства, переглянувшись с женой. - С Джеро мы будем за нее спокойны...
  - Но ты ведь понимаешь, Джеро-доно, - спокойно произнес Сэтору, - что мы не сможем быть близко, иначе индейцы могут почувствовать неладное и не схватить "наживку"?
  - Понимаю, Сэтору-доно. Но их всего двое. Тут я доверяю Айвену. И, в любом случае вы сможете подойти раньше других индейцев, если они тут есть.
  - Все согласны? - Сэтору еще раз подчеркнуто обвел взглядом круг взрослых. Он не любил топтаться на месте.
  - Все! - отозвался ему нестройный хор.
  - Тогда начали! Надо решить вопрос до наступления темноты. Идите их одевать, а мы пока будем думать над деталями.
  Прошло совсем немного времени, и от фургонов по склону, заросшему высокими соснами, вниз к реке и вперед по ходу каравана направилась живописная пара. Первую фигуру со спины можно было принять за старушку. Бойкую старушку в простой, но пышной юбке до пят, и просторной бесформенной вязаной кофте. В чепце с оборочками, и в больших очках с круглыми стеклами.
  "Где только такие нашли", - подумал Айвен, но тут же вспомнил о стрелковых очках. - "В такой просторной юбке можно что угодно спрятать...".
  Но, зная своего младшего наставника он был уверен, что под юбкой только его любимый короткий клинок и один револьвер. Против двоих этого даже много, револьвер лишний. Нужен, если один побежит, но это вряд ли можно ожидать от индейского воина.
  Вторая фигура была полной противоположностью первой. Опять же, только вид сзади можно было оценить в этой удаляющейся паре. Длинная юбка из тонкой ткани не скрывала крутые бедра и шикарный зад. Сверху - белая блузка в традиционном германском стиле, с вышивкой. Хотя вид спереди не был доступен, но Айвен знал, что спереди младшая дочка семьи Штерн одарена еще круче, чем сзади.
  "И глубокий разрез там, на шнуровке спереди...", - тут же представил это великолепие юноша.
  Пока он рассматривал, парочка постепенно удалялась вперед по левому склону каньона. Сравнительно пологого, с зеленой травой и редкими хвойными деревьями. Пара имитировала процесс увлеченного сбора полевых растений. Еще немного, женщины пропали из вида за гребнем.
  Все необходимые действия выполнены и оставалось только ждать. "Прямо как на рыбалке...", - опять парню полезла в голову мысль. Рядом, внешне спокойные, застыли четверо взрослых мужей: Сэтору и Дэвид, Дуглас и Алоис. Остальным строго велели не удаляться из лагеря.
  Ожидание растянулось. Как только парочка скрылась из виду, Айвен закрыл глаза, сосредоточился на своих чувствах и через некоторое время стал видеть, как удаляются две фигуры, в виде образов в голове.
  - Есть! - тихо проговорил Айвен, когда появились еще двое и начали приближаться к их паре, но с паузами. Скорее всего - перебежками, от одного укрытия к следующему.
  Услышав это, старший наставник облегченно вздохнул, а ирландец тихо чихнул, как кошка.
  - Ждем! - спокойно сказал Сэтору. Наставник явно не сомневался, что Джеро всех там или прирежет, или оставит одного для допроса, если получится. Все замолкли, будучи в волнении и напряженном ожидании развязки.
  Ну вот и сигнал - выстрел из револьвера. После него все рванули с места, кто как мог, теперь не таясь. Причем Айвен и Сэтору сразу оказались впереди. Подбежав ближе, Айвен увидел наяву всех "игроков" этой "пиесы" - двух своих и двух индейцев. Это были два воина, которых видели сегодня утром.
  Джеро, без чепца на голове и с клинком в руке наклонился над молодым индейцем, который лежал перед ним без оружия и затравленно озирался по сторонам. Он лежал на боку и пытался сложить ноги, потому что под коленями у него вся земля была в крови. И изо рта текла кровь.
  - "Пытался бежать, наверное. Резанул его сзади под коленями, и зубы разбил..." - дал беглую оценку состоянию жертвы Айвен.
  Второй лежал на спине с порезом на шее и кровь толчками продолжала вытекать из раны. А Мари стояла чуть в стороне, прижав оба кулачка к груди, и смотрела на все это широко раскрытыми глазами. Но за все время акции не издала ни одного крика, и сейчас молчала. - "Молодчина, за это ей плюсик", - решил юноша.
  - Дуглас, Алоис! - обратился к мужчинам Сэтору. - Прошу вас, отведите юную леди в лагерь, а мы тут останемся, надо поговорить с воином. Если получится.
  Мужчины с удовольствием взяли девушку под руки и повели в стороны лагеря, а когда они скрылись из виду, японцы начали допрос. Айвен только стоял в сторонке и молча наблюдал, больше стараясь следить за округой.
  Сначала Дэвид пытался задавать вопросы в разных вариантах, но индеец упорно молчал. Лежал, сверкал глазами и молчал. Потом Джеро чуть приблизился и сделал индейцу по порезу на ногах. Тот закричал, но после начал отвечать, сначала гневно, потом с отчаянием в голосе. Видимо, когда японцам и Дэвиду показалось достаточно, Джеро достал револьвер и немного отошел. Индеец закричал и умолк, когда содержимое его черепа оказалось снаружи.
  - Айвен, Дэвид, возвращайтесь в лагерь, а мы тут немного уберем. И прошу вас, попросите Мари дождаться нас. Когда соберемся вместе перед ужином, Джеро и Мари представят свой рассказ перед ужином.
  - "Лучше после ужина...", - опять подумал юноша, глядя на измазанные в крови тела индейцев: молодого и второго чуть постарше.
  Ужин прошел быстро, потому что все были в нетерпении, а их просили сначала поесть. Мари стойко сохраняла молчание и отказывалась говорить раньше времени даже матери.
  Перед чаем Джеро оглядел всех собравшихся, и начал рассказ:
  - Вы понимаете, что мы стали медленно удаляться от лагеря, играя роли беззаботной девицы и ее бабули в возрасте, который накладывает свой отпечаток времени... Индейцы, видно, заметили нас давно, но ждали, когда мы удалимся еще. А когда поняли, что дальше не пойдем, то просто вышли из-за деревьев, и сразу попытались схватить Мари, чтобы зажать ей рот. Понимали, что молодка станет кричать громче старухи...
  - Но старушке удалось оказаться быстрее, заслонить и обнять девицу, спиной закрыв ее от ужасных похитителей...
  - И тут началось самое интересное? - ехидно решил прокомментировать рассказ Дэвид.
  - Ты угадал, друг мой, именно это и произошло, когда старший сорвал с моей головы чепец и увидел мою прическу. Мои короткие и кучерявые волосы, прижатые к голове уши, совсем не похожие на женские...
  Среди собравшихся прокатилась волна смешков и хихиканья - люди живо представляли эту сцену.
  - Ну а дальше все было просто и быстро. Старший поднял свой топорик и попытался рубануть меня сверху. Он был очень быстр. Но я с шагом ушел с линии удара и рубанул его косо по шее. Задел артерию, так что добивать не пришлось. Мари перед этим немного невежливо оттолкнул подальше...
  - Хорошо задел..., - добавил Алоис, - до самой ключицы дошел твой клинок, там остановился.
  - Именно так все и получилось. Второй, который моложе, кинулся с ножом. Но пользоваться им толком не умел, мой простейший уход под руку позволил проскочить мимо и подрубить ему ноги под коленями. Я хотел оставить молодого для разговора...
  - Так главное скажите? -задал вопрос мистер Август, глава каравана.
  - Сказали, что они не разведчики, возвращались к своему селению в горах, и увидели наш караван. Шли к своему стойбищу в Голубом Каньоне. Не слышали о таком?
  - Это шошоны, я сразу не сказал, извините, - добавил Дэвид. - Их там мало. Семей - как пальцев на одной руке, так молодой сказал. Они ведь всегда враждовали со своими соседями, так что не стоит ждать от них нападения. Но и своих не скоро найдут. Мы через пару дней начнем спускаться в долину, дорога станет легче и пойдем быстрее.
  Так закончился нескучный день 26 августа. Так как это суббота, народ был весел от удачного исхода очередной стычки с индейцами, и от предстоящего выходного.
  После ужина сидели у костров, в которых поддерживали слабый огонь. Это чтобы видеть друг друга, но не освещать сильно лагерь для возможных врагов. Об индейцах и не вспоминали, а задавали вопросы священникам на самые разные темы. В результате священники разделились и расселись в двух местах, чтобы беседовать с людьми одновременно.
  - То, что в древние времена на Земле побывало множество разных Богов, не оспаривается христианской церковью, дети мои, - вещал отец Уильям размеренным тоном, как на проповеди. - Ведь в Ветхом завете об этом прямо сказано. В этом заключается подвиг Христа, который своим самопожертвованием навсегда лишил других Богов возможности вернуться, и избавил души людей от их пагубного влияния, дав им возможность спастись.
  - А что вы скажете насчет Дьявола? - спросил Джеро, который лежал на спине у костра, подложив под голову небольшое бревнышко.
  - А он Богом никогда не считался... - И полилась нескончаемая беседа.
  К детям сел пастор Салливан.
  - А кто такой "хулиган"? Почему я - хулиган? - кто из кучи детей выкрикнул, даже и не видно.
  - Слово от ирландской фамилия Houlihan, - немедленно ответил Салливан. - Говорят, эту фамилию когда-то носил скандалист и дебошир Патрик Хулиган, который доставлял немало проблем жителям и полиции Лондона...
  - А я слышала другое, - произнесла рыжая Айне, дочка Маккинли, - что это была семья, которая грабила и убивала постояльцев своего трактира, пока их не повесили...
  - Ну..., что тебе сказать на это, - протянул пастор. Скажу тебе образно. Вот стоят в очереди старушки, первая спрашивает:
  - "Это очередь на лечение?"
  - Вторая - "А почем печенье?"
  - Третья - "А печень то говяжья?"
  - Надеюсь, я понятно ответил на твой вопрос, юное дитя? - с улыбкой спросил отец Уильям.
  - А что такое "богема"? - раздался следующий вопрос, теперь от девчонок постарше.
  - Это слово имеет французское происхождение, дети мои. Где "boheme" означает "цыганщина", "неурядица". Его ввел в обиход журналист Анри Мюрже. Он жил в Латинском квартале города Парижа, где обитали небогатые художники, актеры и музыканты. Сначала он опубликовал серию рассказов об обитателях этого района, а потом роман под названием "Сцены из жизни богемы". С тех пор богемой стали называть людей, не имеющих устойчивого материального положения и ведущих беспечный и беспорядочный образ жизни.
  На стороне взрослых публику развлекал Джеро, бывший после схватки на кураже:
  - Как это так, часто мыться? "Кто мыться - тот смывать свой удача!" - так говорили еще монголы, завоевавшие полмира. "Баня - вредно для тела человека!"
  - А от грязи заводятся вши, которые переносят тиф, сифилис, испанку! - вполне серьезно пыталась убеждать нашего героя Марта Крюгер, невысокая худая женщина и хороший врач.
  Айвен слушал то тех, то других, лежа на спине на своей подстилке, положив руки за голову. Рядом сидела Дарина, младшая дочка Морриган.
  Лежал и наслаждался каждым мгновением, пока его запястье не накрыла чья-то теплая женская ладонь. - "Это Ханна", - сразу определил. Легко поднялся на ноги, молча показал Дарине понятный знак, прижав палец к губам, и растворился вместе с Ханной в темноте.
  
  Глава 16. Последние мили
  
  Ещё до обретения Мексикой независимости в Верхней Калифорнии было выделено 30 земельных грантов, которые получали в основном родственники и друзья губернаторов. В 1824 году в Мексике был принят Колониальный закон, позволивший получать землю в Калифорниях, а в 1828 году правила получения земель были собраны в единый кодекс. Слом монополии францисканцев на владение землёй и облегчение её приобретения проложили путь в Калифорнию для переселенцев.
  Многие калифорнийские колонисты, как и местные индейцы, недолюбливали богатых и властных миссионеров-францисканцев, которые представляли правительство Испании. Поэтому после того, как Мексика получила независимость, в регионе прошла волна протестов против испанских миссий. В итоге новая республика Мексика решила ликвидировать административную власть миссионеров, и в 1833 году Мексиканский Конгресс законодательным образом освободил туземных индейцев из-под контроля власти миссионеров и конфисковал церковные земли в пользу колонистов Калифорнии.
  Большая часть бывших церковных земель была отдана во владение местных индейских племен и отчасти колонистов. Огромные хозяйства, основанные миссионерами, стада коров и овец, взращенные под руководством монахов-францисканцев, составили основную хозяйственную и экономическую базу развития региона Калифорния.
  Владельцы ранчо стали торговать мясом, шкурами, рогами домашнего скота. Этот товар охотно закупали для нужд мануфактур и пищевой промышленности иностранные торговые суда из разных стран, в том числе и из Америки.
  Из истории США.
  
  Утром двадцать седьмого августа после короткого дождя ярко светило солнце. Мужчины решили передвинуть выезд в путь на один час, чтобы дорога немного просохла, и сидя за завтраком наблюдали, как волы и лошади срывают губами и жуют влажную и сочную траву.
  Отложили выезд по соображениям безопасности, так как на скользких камнях этого трудно проходимого каньона легко можно подвернуть или сломать ноги. Как людям, так и животным.
  Эти мучения с медленным передвижением на запад по каньону продолжались еще день. Было воскресенье, но Дэвид объявил, что до выхода из узкого каньона осталось немного. Посовещались, и воскресный отдых решили перенести на следующий день.
  Действительно. В понедельник, а это был предпоследний день августа, горы постепенно стали сходить "на нет", и измученные путешественники, выбрались на более ровные места.
  Как-то незаметно произошло, что караван теперь в основном двигался по ровным участкам среди невысоких гор, пересекая то ярко-зеленые луга, то участки соснового леса с прямыми и высокими деревьями.
  Теперь насколько хватало взора, тянулось редколесье - группы деревьев чередовались с живописнейшими полянами, которые были усыпаны разноцветными цветами. Пахло травами, в воздухе носились стрекозы и шмели - от цветка к цветку.
  Двигаться стало легко, и теперь из фургонов и рядом с ними слышались веселые голоса, а не напряженное сопение и тревожные крики.
  Как только стали на вечернюю стоянку, Айвен ушел в свой второй фургон, чтобы в тишине починить поясную кобуру в месте разошедшегося шва. Пока нет других его обитателей - священников и Дэвида. Достал толстую иглу и грубые нитки и приготовился работать. Но ему не дали.
  - Айвен! - из открытого проема сзади показались головы Дэвида, Майкла и Дугласа. Еще несколько детей стояли сзади них.
  - Айвен! Пошли с нами! На охоту! - озвучил общую просьбу Майкл.
  - Да, на охоту! Хотим добыть горного барана, пока не закончились дикие места и крутые скалы. Дальше пойдут обжитые пространства со стадами скота, так что это наши последние надежды..., - начал было объяснять проводник.
  - Я тебе сегодня зашью эту кобуру, - пообещал Дуглас, чтобы снять все препятствия.
  - Ладно-ладно! - поднял руки юноша, понимая, что не отстанут. Вернул в сумку иглу с нитью и кинул взор на свой длинноствольный Кентукки, понимая, почему его пригласили. Сунул в целую открытую кобуру на поясе револьвер, несколько снаряженных патронов к винтовке положил в карман, и прыгнул на землю через заднюю часть фургона, свободную от тента.
  Тут же вперед охотников протиснулся Лис. Подпрыгнул высоко, намереваясь лизнуть хозяина мокрым языком, куда получится. Парень решил сегодня не разочаровывать пса и крикнул ему - "Вперед!". Не было у него уверенности, что охота на горного барана будет успешной. Скорее - получится прогулка перед ужином.
  Вышли из лагеря гуськом. Впереди Дэвид и Майкл, дальше дети - оба мальчишки семьи Нойманн, младший Вольф, младший Циммерманн, оба сына Майкла - Гордон и Ирвин, Имхер и Айне Маккинли. Сам Дуглас Маккинли с Айвеном шли замыкающими, чтобы видеть перед собой всех детей.
  -"Ведет к гребню вон той гряды, где выделяются открытые скальные участки" - отметил юноша. Когда поднялись наверх, решили постоять, чтобы дети смогли восстановить дыхание. Все взрослые и четырнадцатилетний Имхер Маккинли были с карабинами, Гордон и Ирвин Брэди с луками, остальные дети имели только ножи на поясе. Все равно взрослые дадут им выстрелить по паре раз каждому в конце охоты.
  После отдыха на гребне Дэвид повел всех по его верху на юг, обходя крупные скалы.
  "Стоп!" - Айвен видел, как проводник стал, как будто напоролся на стену, а потом подал знак всем опуститься. Айвен с Дугласом медленно, стараясь не делать резких движений, пробрались вперед, к проводнику, и замерли рядом. Ярдах в ста впереди, на крутом, почти отвесном склоне устроился баран с большими рогами.
  До этого Айвен велел псу идти рядом, и тот послушно выполнял команду, а сейчас он положил ему руку на спину и велел лечь. Пес видно понимал, что сейчас ответственный момент, и подчинился беспрекословно.
  Айвен сосредоточился, настраивая глаза на другой режим восприятия, от чего изображение медленно подъехало к нему ближе. Теперь юноше стали видны его толстые рога, которые шли от лба назад, постепенно загибаясь. Шерсть густая и длинная. Везде бурая, а на брюхе немного светлее.
  Баран забрался на скалу вверх ярдов на тридцать и смотрел по сторонам, потому что внизу, на зеленом склоне под скалой, паслись несколько самок и два детеныша. Конечно, он высматривал врагов, а это или охотники на двух ногах, или хищники на четырех - черный медведь-барибал, пума и росомаха.
  Может он дремал под лучами солнца, идущего на закат, так что мужчины начали устраивать свои ружья. Но потом, когда дети начали возиться, стараясь тоже все посмотреть, дернулся с места и издал звук. Все стадо легко снялось с места, но не убежало совсем, и перешло немного дальше по склону. Видимо вожак решил, что этого будет достаточно.
   Посоветовавшись между собой, мужчины решили не перебираться ближе, считая это безнадежным делом. Оставалось начать стрельбу с этой дистанции, которая была слишком большой для карабинов и терпимой для Айвена с его длинноствольным охотничьим ружьем, похожим на произведение искусства.
   - Замерли! - постарался одними губами сказать Дэвид молодежи, а взрослым жестами показал, что стреляет первым Айвен. На весь показ ему хватило указательного и большого пальца правой руки. Сделал первую фигуру - оружие. Потом указательный палец - на Айвена. Потом указал пальцем на барана, что стоял выше самок на скале, и сразу указательным пальцем - отрицательный жест. Всем понятно: первым стреляет Айвен, в главу стада не стрелять. Лучше стадо потеряет одну -две самки, чем вожака.
  Айвен выбрал самую крупную самку, что стояла на склоне выше всех. "Может, это его любимая жена", - подумал, не выбрать ли другую цель. Но отбросил эту мысль, потому что в стаде все самки - его "жены", если можно применить такое слово.
  "Пусть. Место любимой жены пусть займет более молодая..." - и плавно нажал на курок.
   Выстрел прозвучал внезапно и громко, звук отражался от скал. Самки резко подскочили на месте и легко понеслись дальше по склону, перепрыгивая через лежащие камни. Вожак немного отстал, потратив время на спуск, но тоже пропал из глаз вместе со стадом. Самка, в которую метил юноша, покатилась вниз по крутому травянистому склону. Несколько раз при этом перекувыркнулась, потом застряла между крупных камней.
  Больше никто из стрелков не попал, что было ожидаемо, так как стреляли пулей. Тотчас дети помчались к жертве впереди взрослых.
  - Куда! Ноги не переломайте! - кричали им вслед Дэвид и ирландцы. Те немного сбавили темп, но все равно старались успеть первыми.
  У самой жертвы остановились, не подходя ближе. Действительно, зрелище впереди было не для детей. Самка было еще жива, лежала у двух камней, которые ее задержали на склоне, и смотрела на подошедших большими влажными глазами и тяжело дышала.
  - Отойдите еще! - приказал Дуглас Маккинли младшим, которые завороженно смотрели на жертву, достал нож и перерезал ей шею, чтобы не мучилась. От этого зрелища опьянение и безумие охоты у детей резко прошло. Чтобы отвлечь юных охотников от дальнейшего зрелища, Айвен с Дэвидом собрали их и повели в сторону, занять делом. Решили дать им пострелять из карабинов.
  А оба ирландца занялись разделкой туши. Сначала спустили кровь из разрезанного горла, потом начали снимать шкуру, распоров брюшину. Работали быстро и ловко, так что через полчаса куски мяса были завернуты в содранную шкуру.
  Прибытие охотников с добычей поразило и обрадовало одновременно. Не ожидали охотников назад так быстро, да еще и с добычей. Когда мужчины молча развернули шкуру, то люди радостно зашумели. Женщины кинулись доставать сковородки, так как на огне стояли только котлы с кукурузной кашей. Запасы еды подходили к концу, как и само путешествие.
  Костры запылали с новой силой, когда подкинули дров, чтобы поставить на угли сковородки. Собак и кошек угостили сразу. Пятерым щенкам и котенку дали отдельно в стороне мягкую печень. Труднее всего пришлось с рыжим псом Айвена и с трехшерстной кошкой семьи Штерн, которые крутились и не давали прохода женщинам, что сегодня готовили. Отстали только, когда им положили в сторонке свежего мяса.
  - Брось своих девчонок на время, да присядь лучше к нам, - как-то немного не характерно для его сана выразил мысль отец Уильям. Но юноша молча повиновался. За долгие месяцы похода он уже привык к неожиданным вывертам обоих священников. Ужин только ожидали, потому от просто покинул Дарину и Ханну, которые уже заняли свои места рядом и направился к священникам, которые сегодня пристроились немного в стороне от всех, у колеса второго фургона.
  - Не думай ничего плохого, юноша, - произнес серьезно отец Салливан. - Мы тут спорим, как может работать твоя способность видеть в голове окружающее... Ведь у человека пять органов чувств, чтобы воспринимать окружающий мир. В трактатах древних говорится, что может быть их больше, но вряд ли они имели в виду людей...
  - Давайте говорить о шести органах чувств у человека, - предложил отец Уильям. Шестой - это орган равновесия, или "вестибулярный аппарат" словами ученых мужей.
  - Давайте, - тотчас согласился Айвен. - Я не только думал над этим, но и пробовал проводить эксперименты...
  - Что за эксперименты? - пастор выразил озабоченность. - Надеюсь, без ущерба для себя?
  - Конечно, отче. Когда появляется видение в голове, пробовал отключать слух, затыкая уши, закрывать глаза, металлом изолировать. Даже кожу пробовал изолировать, чтобы отключить осязание...
  - И что же? - отец Уильям не смог скрыть любопытства.
  - Картинка в голове сразу меняется, без одного больше, без другого меньше. Или становится менее понятной, или цвет ее меняется. Так что даже сделал по итогам соответствующие выводы...
  - Излагай их! - попросил Уильям, так как юноша замолчал.
  - Считаю, что в этом видении участвуют все органы чувств. Ну, может есть еще какие, неизведанные... А, мозг обрабатывает сигналы от них, и выдает результат. Самое сложное было - это настроиться так, чтобы начала появляться картина, созданная разумом, но с помощью тела...
  Юноша замолк. Говорили все трое тихо, чтобы не слышали окружающие. Оба священника задумались и тоже молчали, только смотрели на Айвена.
  - "Интересно, что увидели они на моей физиономии? Рога вроде не растут..." - подумал парень.
  - Не тушуйся, юноша. - Первым заговорил отец Уильям, как будто подсмотрел его мысли. - Нет тут никакой дьявольщины. Это все сказки для народа. Скорее да, именно твой мозг способен быстро обрабатывать информацию от создавать картинку, поступающую от шести известных органов чувств, а возможно и от неизвестных. Но это объяснять долго, и стоит ли?
  - Я хочу сказать, - вставил Салливан, - что возможно, и не только от органов чувств человека мозг черпает информацию. Может участвовать информация другого толка, как например, о месте, где ты находишься. Ты же не будешь видеть в голове индейцев, если окажешься в Африке среди чернокожих?
  - Не буду. Так мы совсем в чащу зайдем... Спасибо, юноша, мы больше не будем задерживать тебя. Иди к своим подопечным. Посмотри, как они волнуются за тебя. Думают, что мы тебя пытаем о многогрешном строго...
  Айвен перешел и молча сел на место. От взгляда Ханны в мыслях возник след ее горячих губ на своей щеке. Но тут же пропал, когда между ними протиснулся и лег на подстилку его рыжий пес.
  Священники отпустили его как раз к тому моменту, когда дежурные по кухне начали раздавать в протянутые железные миски горячую кукурузную кашу и кусочки жареного мяса, каждому ровно по счету. Ведь познание бесконечно, а кушать хочется всегда.
  Сушеные фрукты и горох, мука для лепешек - все это подходило к концу, и их берегли.
  Но и дорога подходила к завершению. Проводник объявил всем перед ужином, что до форта Саттера осталось идти три или четыре дня. Когда поели, разговор сам по себе перешел на самое приятное, что может быть у завершающих долгий путь людей - планы о будущем. Как кто его видит и о чем мечтает.
  - До прибытия при всех вариантах движения осталось немного, друзья мои, так что мы с Урсулой сейчас прикидываем, что нужно в первую очередь, когда сядем на землю, - проговорил мистер Август, глава каравана. - Самое важное - подготовить семена и купить основу для стада.
  - Верно сказано, - произнес Бруно Нойманн, - может даже придется залезть немного в долги, закупая семена и коров для стада... - Бруно с Эмилией были успешными фермерами на прежнем месте.
  - А нам семян не нужно, и стада тоже, - заявили Клара и Ральф Мюллер, виноделы, искоса поглядывая на свою дочку, сидящую рядом с Айвеном. - Нам нужен хороший склон для винограда. Саженцы везем с собой...
  - Да, хороший южный склон, - тут же подхватил сказанное другой винодел в этой компании, Йохан Циммерманн.
  - И винокурню планируем организовать, - не стала скрывать планы его жена Амалия, большая и величественная, как королева.
  Айвен просто сидел и слушал, что говорят. Шевелиться и думать решительно не хотелось в окружении Дарины и Ханны, да еще одной наглой рыжей собаки, что втиснулась и легла между ними.
  Ирландцы Майкл и Сара Брэди сообщили, что по-прежнему планируют работать у виноделов, как раньше. Тем более, что дело на новом месте будут расширять. А Дуглас и Анна Маккинли объявили, что будут заниматься стадами рогатого скота в хозяйстве Брауна, и еще - ставить цех для выделки кож. На это всегда есть спрос.
  По мере разговоров полная неопределенность сменялась на ясность. Торговец Штерн тут же пояснил, что на новом месте сразу начнет ставить склады, и что у него имеются договоренности с капитанами судов на поставки нужных товаров в Калифорнию. Поэтому нельзя забиваться далеко от океана и от обжитых мест. И еще добавил, глядя на семейство Нойманн в первую очередь, да и на остальных, что с закупками семян и всего прочего им помогут.
  С мастерами в караване также было все понятно. Есть руки и инструменты, нужны помещения под мастерские. Генрих Рихтер, оружейный мастер, сразу начнет работу, как только придут на новое место, сначала ему палатки будет достаточно, благо идут в теплые места. Пауль Крюгер с Мартой, оба дипломированные врачи, правда в Европе, сразу по прибытии не останутся без работы. Только успевай поворачиваться.
  Заявление Дэвида вызвало бурю одобрения. Он сообщил всему собранию, что они вместе с Мэри решили осесть на одном месте, построить дом, организовать кожевенную мастерскую и возможно - производство одеял. Мулатка за последние месяцы, оказавшись рядом с Дэвидом, еще больше расцвела. Сейчас тихо сидела, слушала, и смотрела на своего повелителя карими глазами.
  Люди порадовались за них. Тут Айвен хорошо расслышал, что сказала строгая миссис Урсула Браун сидевшему рядом Сэтору:
  - Что творится в мире! Раньше мы не позволяли себе..., и не доходили до греха до свадьбы..., - при этом перевела взгляд с мулатки и проводника на другую молодую пару, недавно прошедшую обряд помолвки. Грэг Циммерманн и Барбара Штерн сидели рядышком на подстилке, как голуби, и внимательно слушали старших.
  - И совершенно зря, миссис. Мужчине с женщиной лучше познакомиться в постели до свадьбы, чем потом страдать всю жизнь в браке, - вполголоса, совершенно спокойно ответил ей Сэтору.
  А пастор Салливан рядом, совершенно неожиданно заступился за молодых:
  - А кто удостоился чести первым узреть Спасителя после его воскрешения и сообщить благую весть апостолам? Блудница Мария Магдалина.
  - А кого взял в жены пророк Осия по прямому велению Господа? Гомерь, блудницу израильскую.
  - А про кого праведник Нонн сказал: "этой женщиной Господь будет судить нас на суде Своем"? Про Святую Пелагию Антиохийскую, бывшую блудницу.
  - Могу еще... Кому Господь приказал перейти Иордан, дабы смыть с себя грехи свои? Святой Марии Египетской, ставшей блудницей в двенадцать лет.
  - Что ты говоришь, друг мой? - наклонил голову к Салливану сидевший рядом Уильям. Сказал немного наигранно, как хороший актер. - Все те, о которых ты сейчас сказал, были не блудницами, а бывшими блудницами. Раскаявшимися блудницами...
  - Давайте перейдем лучше к делу, - предложил Сэтору, и встал с места.
  - Друзья мои! Давайте поговорим теперь о выборе места. Это важно, потому что как только прибудем в форт сэра Джона Саттера, то сразу в составе нескольких представителей отправимся смотреть заранее предложенные нам места для проживания. Поэтому, попрошу высказать свои пожелания. Каким вы хотите видеть его?
  - Хочу дом в таком месте, где утром я бы мог смотреть на океан... Ну, или чувствовать дыхание океана совсем рядом! - первым откликнулся Джеро.
  - Это понятно, друг мой, - подержал его Дэвид. - Сейчас все хотят селиться на побережье, в Йерба-Буэно или около него. Сан-Франциско имею в виду, если по-нашему. Земли вглубь материка заселены индейцами, и закрепляться там труднее.
  - Это верно, сын мой, - заметил кюре, - но считаю нужным заметить, что стоит немного дистанцироваться от мексиканских поселений. В свете тех причин, о которых мы недавно говорили. Напряжение отношений межу переселенцами из Америки и мексиканскими властями быстро нарастает...
   - Пока все правильно, что тут сказано, - мистер Штерн, торговец, начал говорить. - Хочу сказать, что важно, на мой взгляд, и не мне одному. Хорошо поселиться на побережье, которое больше развито. Обособленно - правильно замечено, но не сильно отдалено от крупных пуэбло, таких как Сан-Франциско, Сан-Хосе и Монтерей. Это важно тем из нас, кто будет заниматься торговлей. И не менее важно для открытия мастерских и мануфактур, как мы тут недавно мечтали вслух. Нам нужны покупатели в любом деле.
  - И для нас важно, - раздался робкий голос Марты Крюгер. Вместе с мужем они собирались лечить людей и животных на новом месте. И не только это.
  - Вот и славно! - подвел промежуточный итог неунывающий Джеро. Его старший партнер предпочитал пока слушать. - Появилось третье условие, давайте я его произнесу: "Поселение должно быть на небольшом удалении от больших пуэбло, чтобы можно было добраться до него за четверть часа езды".
  - Хорошо сказано, - одобрил его мистер Август, глава. - А что скажут наши фермеры?
  - Что тут добавить? - первым отозвался Ральф Мюллер, - дома будем ставить в общем поселке, а на виноградники и поля - ездить. Там будут постоянно жить работники. Важно, чтобы это было не слишком далеко, и земля была подходящая.
  - Ну вот, и четвертое условие получили. Если леди и джентльмены не возражают, предлагаю на этом остановиться. Чтобы не засыпать главное в куче второстепенного, которого наговорить можно очень много. А что касается местных жителей, граждан Мексики, которая здесь хозяин... Мы же не будем биться с ними, - улыбнулся Джеро, - всегда можно придумать что-нибудь поумнее...
  Под эти разговоры не заметили, как костры обступила темнота. Погода сегодня была ясная, безветренная, и сейчас на небе сияли крупные звезды. Наступала теплая и сухая осень. Ложиться спать Айвену уже не было смысла, так как через полтора часа заступать в караул. Тут кто-то легко стукнул юношу по правому плечу. Ясно, что Ханна, хотя справа к боку прислонилась Дарина. А когда через минуту Дарину увели спать, послышался голос:
  - Пойдем к реке, амиго, умоемся перед сном...
  Ну что ж, назвался дружком, надо соответствовать. А там придет время дежурства.
  
  Глава 17. Прибытие
  
  Еще со времен конквистадоров территория нынешней Калифорнии в районе Сан-Диего на юге и Сан-Франциско на севере считалась "де-юре" принадлежащей Испании. Фактически же ее колонизация началась лишь в конце XVII столетия, когда король Карл Третий, обеспокоенный целым рядом факторов, в том числе продвижением американских первопроходцев все глубже на запад, а русских торговых судов с Аляски, груженых мехами - все ниже на юг, обратился к Францисканскому монашескому ордену с просьбой основать на территории Калифорнии миссии, вокруг которых будут впоследствии селиться испанские колонизаторы.
  При испанцах Калифорния состояла из четырех округов: Сан-Франциско, Монтерей, Санта-Барбара и Сан-Диего. Позже, двадцать восьмого февраля тысяча восемьсот пятидесятого года американцы разделили ее на двадцать семь графств.
  В связи с низкой плотностью населения, после образования в 1821 году независимой Мексики Верхняя Калифорния стала территорией, а не штатом. В 1827 году был принят закон об изгнании из Мексики лиц, рождённых в Испании, что особенно сильно сказалось на представителях духовенства, живших в миссиях на территории Калифорний. После этого мексиканское правительство национализировало и продало часть миссий. В 1833 году в Мексике был принят закон о секуляризации, после чего оставшиеся миссии также перешли государству.
  Из истории США.
  
  Утро двадцать девятого сентября порадовало прекрасной погодой, тихой и ясной, и караван пораньше вышел в путь. Настроение у всех было на подъеме. Дорога с каждой пройденной милей становилась легче, горы отодвигались, по бокам тропы появлялось больше зеленой травы и рощ, а не отвесных скал.
  Фургоны теперь катились размеренно и без помощи мужчин, дети и не только они весело шагали рядом и переговаривались, дозоры опять удалились вперед и назад на расстояние видимости. Неугомонным щенкам теперь иногда позволяли вылезти из фургонов и идти в отдалении, чтобы не попали под колеса. Когда детям надоедало призывать их к порядку и идти как надо, щенков снова отправляли в фургоны.
  Осторожная кошка Штернов то семенила рядом, то пропадала ненадолго, а потом, довольная, прыгала в свой пятый фургон, отсыпаться перед ночным бдением.
  Из тягловых животных в запасе остался один вол, не считая тех, что шли в упряжке. Лошади здравствовали все, что вышли из поселка, и те, что прибавились в пути. Они шагали, привязанные к фургонам. Несколько держали оседланными для дежурства.
  Начальство неусыпно наблюдало за порядком и за боевой готовностью. Оптимизм переселенцев по мере приближения к концу путешествия рос.
  Первого сентября появилось подобие грунтовой дороги, утрамбованной копытами животных. Дорога то поднималась на холмы, то спускалась к ручьям и небольшим рекам в местах, где было удобно перейти их вброд. Волы почувствовали что-то, и без всякого управления медленно шагали по этой грунтовой дороге, и после полудня второго сентября по обе стороны теперь уже широкой грунтовой дороги стали попадаться пасущиеся стада бычков и телок. Еще через милю показался в стороне на лугах небольшой табун лошадей, под присмотром двух пастухов - вакеро. Только увидев цепочку фургонов, они подъехали ближе и сняли шляпы в знак приветствия, рассматривая проезжающих путников.
  - Что это вид у них очень удивленный, падре? Как будто невидаль какую встретили, будто людей с двумя головами или хвостами..., - воскликнул Майкл, ирландец, который двигался верхом рядом со вторым фургоном и беседовал с Дэвидом.
  - Ничего странного нет, сын мой. Любой на их месте будет сильно удивлен, когда встретит прекрасных белых женщин, и что особенно необычно - в штанах. Такого они еще точно не видели...
  Действительно. Чуть сзади и сбоку от фургонов шли группой две очаровательные блондинки - Барбара и Мари Штерн, и Ханна Мюллер с шикарными каштановыми волосами. Все в легких светлых походных штанах, заправленных в поясе в такие же рубашки с разрезом и шнуровкой на груди. Именно на них глядели местные пастухи с плохо скрываемым любопытством.
  - Майкл! - крикнул мистер Август из первого фургона. - Сейчас же поезжай назад вдоль фургонов, и настойчиво предложи всем женщинами переодеться! А то примут нас за комедиантов каких, прости Господи...
  Дальше на пути встретили большое стадо овец, также пасущихся под надзором. От последнего стада отделился всадник и поскакал вниз. Наверняка, чтобы доложить о караване.
  - Сэр! - к первому фургону приблизились, не спеша, Дуглас Маккинли с сыном, дежурившие в переднем дозоре. - К нам гости...
  - Хорошо! Встречайте и ведите к нам. - Сэтору, сидевший на передней скамье рядом с Августом, ответил за двоих. Предчувствие, что конец долгого пути наступит очень скоро, буквально витало в воздухе. Причем, без подсказок от Айвена, который сообщил об этом Сэтору полчаса назад.
  Шесть всадников стояли и поджидали караван на следующем повороте дороги. Впереди стоял офицер, без бороды и усов, в военной форме европейского образца, а сзади в ряд выстроились пять индейцев, одетых в одинаковую военную форму, распознать которую Айвен не смог.
  Когда подъехали ближе, Август крикнул и поднял руку, после чего караван начал останавливаться. Но люди оставались на тех местах, где были. За время путешествия эти правила были крепко усвоены всеми.
  "Офицер явно с германскими корнями", - подумал юноша. Почему так подумал, объяснить себе не смог.
  Офицер переговорил со старшими, дал команду. Пятеро всадников сорвались в галоп и поскакали в форт. Айвен ощущал его примерно в полумиле.
  Когда пыль от всадников немного сместилась в сторону, фургоны поочередно тронулись вслед по наезженной грунтовой дороге. Медленно, стараясь не поднимать пыль, которой без дождей стало много.
  Подъехали к форту. Сначала Айвен увидел угловую башню квадратной формы, от которой в две стороны шли высокие стены из кирпича. Поверхность кирпичной стены выглядела неровной под косыми лучами солнца. Видимо, собрана из сырцового кирпича. Была побелена, как и башня. Караван обогнул форт с западной стороны и остановился у высоких темных ворот, обе створки которого распахнули полминуты назад. Справа от ворот и снаружи видны квадраты загонов для скота из брусьев, сейчас почти пусты.
  Айвен встал в фургоне во весь рост, чтобы хорошо все рассмотреть. Через створ ворот виден двухэтажный дом с незаконченной двухскатной крышей. Стало понятно, что вся их группа не сможет поместиться на территории форта.
  Караван стал перед фортом так, что первый фургон оказался рядом с огромным деревом, ярдах в двадцати от ворот. Прибытие получилось неожиданным и незатейливым, как будто и не было позади тысяч пройденных миль.
  Ждали, что будет дальше, не трогая фургоны с места, и не отдаляясь от них. Айвен смотрел со своего второго фургона назад, на счастливые лица детей и взрослых, насколько хватало взора. Потом сел обратно на скамью рядом с пастором и стал ждать.
  Решили, что в форт пойдут несколько человек: Сэтору и Джеро, Дэвид, Август Браун, Питер Штерн, который, был хорошо осведомлен об этих местах, занимаясь торговлей. Возглавил делегацию, конечно, отец Уильям.
  - Следуйте, за мной, джентльмены! - произнес офицер после того, как под его руководством фургоны разместили полукругом на открытом месте между фортом и рекой. Не ожидая, когда займутся волами и лошадьми, он пригласил руководство в форт, тогда как сам хозяин, мистер Джон, должен был прибыть с дальнего ранчо с минуты на минуту.
  - Ждите нас к обеду, - радостно объявил Джеро, обернувшись назад. Сегодня за кухарку была Урсула Браун, а она очень хорошо готовила.
  - Да не наедайтесь слишком, только перекусите, - добавил в провожающую их толпу Август, ее муж. - Потому что вечером будет праздничный ужин!
  - Звучит приятно для уха! - выкрикнул Майкл Брэди, а все остальные радостно заржали.
  Хоть опасности не было, Сэтору распорядился назначать двух мужчин в караул. Просто против воровства, чего нельзя было исключать на новом месте. Секретов не выставляли - только по открытому посту с двух противоположных сторон.
  Айвен был свободен, и спросил разрешения у второго офицера, который был рядом, прогуляться вокруг форта. Офицер был одет в форму без каких-либо знаков отличия, высок, сухощав и подтянут. Выправка явно выдавала в нем профессионального военного. Совершенно седые коротко стриженые волосы, без бороды и с коротко стрижеными усами.
  - Шпрехен зи дойч? - решил наугад спросить Айвен.
   - О! Я-я! Юнгер Бальк, к вашим услугам! - Офицер обрадовался возможности поговорить на родном языке. Юноша тоже был рад попрактиковаться. К концу путешествия парень мог себе похвастаться, что хорошо владел германским, латынью, и сносно французским. Последним занимался с ним кюре.
  Офицер сначала прошел с ним вдоль стен снаружи, потом повел внутрь форта.
  - Сэр Джон начал строительство стен форта в прошлом году. Стены, как видите, из сырцового кирпича, с этой стороны еще не побелены. Ворота с трех сторон, эти главные. По двум углам из четырех сделаны башни, там будут стоять орудия - в каждой два шестифунтовых и два девятифунтовых. Сейчас заканчивают кровлю...
  Тут офицер отвлекся. Поприветствовал и слегка поклонился мужчине, который въехал в форт с противоположных ворот в сопровождении пяти вооруженных всадников. За ними катились две тяжело груженые повозки. Юноша повторил за ним легкий поклон. Пришло понимание, что вернулся хозяин.
  - Так вот. Всего поставят двенадцать орудий. Все перекрытия - из дуба...
  Пошли внутри по кругу, от ворот и дальше - вдоль внутренних стен по часовой стрелке. Главное здание в два этажа также построено из сырцовых глиняных кирпичей, и сейчас крышей занимались два плотника - солидные мужи в светлых рубахах и штанах плотной ткани, с подтяжками крест-накрест сзади. Оба с закатанными рукавами и без растительности на лице, они приветливо махнули офицеру и его гостю. Айвен без труда определил в них выходцев из Европы, скорее всего - соотечественников офицера.
  - Теперь пойдемте посмотрим, что внутри...
  Внутри ограды все постройки примыкали к наружной кирпичной стене, только двухэтажный дом хозяина с высоким крыльцом красовался в центре. Хозяин уже вошел внутрь дома, и лошадей увели. Во дворе было пусто, только дети всех цветов кожи с громкими криками носились по утоптанной земле, и только у стен еще осталась трава.
  Прошли вдоль казарм для войска. Все вокруг говорило об относительно недавнем возведении этого комплекса.
  - Здесь должно размещаться до ста пятидесяти солдат. Их набирают из местных индейцев - мивоков. Еще будет пятьдесят кавалеристов, тоже наберем из местных индейцев. Офицеры - только белые, из Германии и Швейцарии.
  - А сэр Джон Саттер не ваш соотечественник? - осмелился спросить Айвен.
  - Он родом из Швейцарии, как я знаю. Наше пуэбло, юноша, называется - Нуэво Гельвеция, что на наш лад будет - Новая Швейцария.
  - А что у вас за форма, я так и не смог разобрать? - парень осмелился поинтересоваться.
  - Форму купили в укрепленном поселении русских, на побережье океана, севернее отсюда. Мы его называем Форт Росс. Мексиканцы время от времени делали попытки изгнать отсюда русских, но у них ничего не вышло. И наконец, прошлом году эта крепость была продана мистеру Джону Саттеру за небольшую сумму. В счет оплаты хозяин будет делать поставки пшеницы на Аляску, а сейчас поставил в форт управляющего. Знаю, что мистер Джон будет предлагать это место вам...
  - Да, герр Юнгер. Я слышал такое, но рассматривать будут еще несколько альтернатив...
  - Прошу прощения, если забегаю вперед, - тут же поправился офицер.
  Дальше были осмотрены недостроенные полностью казармы, квартиры для офицеров, мастерские, недостроенная мельница, действующая пекарня, помещения для планируемого производства шерстяных одеял и изделий из кожи. Закончив обход, остановились у здания в центре, где в это время делегация от переселенцев разговаривала с хозяином ранчо и форта. Стояли прямо напротив распахнутых ворот.
  - Не желаете присоединиться к нам на легкий обед? - проявил вежливость юноша, когда с той стороны показались и призывно помахали рукой Дарина с Норой.
  - Почту за честь, - сразу согласился офицер, разглядывая девиц. По виду его одежды, которая стиралась не часто, юноша предположил, что Юрген не женат.
  Пообедали все с хорошим аппетитом, но не налегая, потому что впереди веселый ужин. На столе все было легкое - местный сыр, хлеб и утреннее молоко, по которому все соскучились. Офицера засыпали вопросами и окружили женским вниманием.
   После обеда объявили свободное время. Детям разрешили погулять, но только группой и в сопровождении Айвена и Имхера Маккинли. К ним тут же присоединились взрослые, кто был свободен от кухни и от караула. Оба старых негра, Корнелиус и Патрик отправились к волам и лошадям вместе с доктором. Докторшу увели внутрь местные из форта. Генрих Рихтер, оружейный мастер, отправился к канонирам форта, после просьб о помощи в решении какого-то вопроса.
  - Рабочей силы хватает, юноша, а вот специалистов мало, когда требуется делать что-то сложнее козьего сыра и красного вина, - пояснил герр Юрген, не оставивший переселенцев и после обеда. "Вполне может быть, что задание у него такое", отметил про себя Айвен.
  - Ну, и по вину прибыли специалисты, осмелюсь сказать..., - без ложной скромности заявила своим громким голосом Амалия Циммерманн.
  - Не сомневаюсь в том, фрау Амалия, - весело ответил ей офицер, который был одного роста с этой дамой. Или чуть ниже.
  - Мистер Айвен! Мистер Айвен! - почти хором обратились к юноше подошедшие негры - Патрик и Корнелиус. Юноша видел, что стариков что-то беспокоит.
  - Мы отвели волов, и лошадей после того, как спутали им ноги, на тот лужок, что нам указали. Но там травы в достатке для них нет...
  - Вовремя сказали, но сейчас не можем нарушать правил гостеприимства. Сегодня стоим тут, а как наши предводители вернутся, будем решать. - Айвен видел, что сегодня стали как получилось, но завтра надо будет поискать стоянку получше. С разрешения хозяев.
  Солнце уже пропало за самыми высокими деревьями у форта. Делегация мужчин давно вернулась, но ничего не рассказывала. Ждали, когда все закончат дела и соберутся к большому очагу из камней, у которого прибывшим как раз и определили стоянку. Айвен сидел вместе с Генрихом и вторым Генрихом, двенадцатилетним сыном Августа, и занимался с арбалетами, чтобы занять свободное время. При этом не напрягаясь слышал, как в соседнем фургоне Август отбивался от расспросов жены:
  - Душа моя! Я в который раз тебе повторяю, что все услышишь за столом вечером...
  Еще через полчаса лагерь гудел, как улей. Собрались все, включая караульных, так как сер Джон распорядился, чтобы лагерь вместе с животными оцепили его солдаты из индейцев. Вон они, четверо караульных ходят на виду друг у друга. Офицер сообщил юноше, что эта мера не бесполезна, так как были случаи воровства у прибывающих переселенцев.
  Юноша был совершенно уверен, что на ночь Сэтору обязательно назначит и своих, но не явно.
  К этому времени все было готово, включая привезенное вино, стоявшее в ведерке. Как только мистер Саттер вернулся в форт, через час там разделали бычка, и теперь на больших блюдах издавало аромат горячее мясо. На отдельном, горкой - жареные ребра. Был сыр, зелень и свежие лепешки. Народ расставил свои низкие скамеечки, которыми за время путешествия обзавелись все взрослые, кроме младших детей. Есть сидя на коленях или того хуже - на боку, всем изрядно надоело в первый месяц похода.
  Тут же крутились в ожидании все пять щенков, Лис и черный котенок Ханны. Шерри, трехцветная кошка Мари Штерн куда-то пропала.
  Не начинали, ожидая подхода хозяина форта мистера Джона с сопровождающими лицами. Айвен уселся на свою подстилку и ничего не видел за стоящими вокруг людьми. О появлении хозяина форта он узнал по дружным крикам переселенцев, которые ждали стоя.
   Надо встать тоже. Торжественная часть начинается.
  Теперь видно. Со стороны ворот идет плотный мужчина, на правой руке которого лежал собранный темный плащ. Его сопровождают четверо мужчин, с одним из которых Айвен успел познакомиться. Толпа встречающих сразу раздалась в стороны и гостей лагеря усадили на приготовленные места.
  Вокруг стремительно темнело и Том с Патриком стразу же подкинули сухих дров в очаг из камней в центре поляны.
  Сэр Джон сел и сразу начал с приветствия прибывших. Айвен внимательно рассматривал человека, о котором многое узнал заранее от отца Уильяма и Дэвида. Этому плотному, но не грузному мужчине он бы дал около сорока лет. Его довольно круглое лицо с длинным, немного горбатым носом, украшали темные усы и короткая бородка под нижней губой, не доходящая до выбритого подбородка.
  Айвену подумалось о подражании испанскому стилю. Еще отметил, что сэр Джон был лыс на макушке, но с темными волосами и длинными бакенбардами. От этого его лицо выглядело круглым. Одет был в белую рубашку из хлопка и длинные темные штаны из замши. На ногах что-то вроде сандалий. На голове светлая шляпа с широкими полями, опоясанная широкой черной лентой. В целом - одежда чистая и свежая, лицо и руки ухоженные.
  Плащ он видно приготовил, чтобы или укрыться им позже, или подстелить под себя. Но оказалось, им заранее принесли из дома укороченные скамьи. Стола как такового не было. Вся еда была расставлена на выделенных местах, похожих на маленькие острова из сбитых щитов, поднятых на кирпичи. Среди моря из людей, их окружавших. Детям, как всегда, устроили стол отдельно, так они долго не усидят, слушая взрослых.
  После того, как оба священника произнесли молитву, каждый для своей части верующих, приступили к неспешной трапезе и беседе.
  - Сразу хочу вам сообщить, леди и джентльмены, что в Калифорнии я стал католиком, - немного смущенно произнес своим негромким, но сильным голосом сэр Джон. - Только при этом условии я смог купить землю у правительства и выдавать паспорта приезжим, как мексиканский чиновник...
  - А этот форт, он выглядит новым..., - вежливо поинтересовался пастор, в то время как мистер Саттер принял жареные говяжьи ребра, который на тарелке передал ему офицер.
  - Форт начали строить совсем недавно, в середине прошлого лета. И как видите, еще не закончили. Он задуман как место для защиты людей от набегов индейцев, это раз. Во-вторых - для возможной защиты от завистливых местных граждан, с которыми складываются не всегда хорошие отношения. И скажу заранее - неизвестно, как они будут складываться в будущем...
  - Ну, мы понимаем эту проблему, - тут же встрял в разговор отец Уильям. - Но я вас прервал, продолжайте...
  - Поэтому. В первую очередь стали возводить стены, ставили казармы для солдат. Дом, мастерские - оставили на потом. Но в следующем году все, что запланировано, закончим. Как вы, наверное, слышали, мы тут купили у русских форт. Это форт русских на побережье, севернее отсюда. В прошлом году мне предложили его купить, и я сделал это. Место расположено на плато, к северу от залива Бодега. Вокруг строевой лес и пастбища. Это место я могу предложить прямо сейчас...
  - Осмелюсь спросить, как дорого купили, ведь вы его не отдадите нам просто так, - вежливо решил прояснить важный вопрос мистер Август.
  - Ерунда, джентльмены, порядка сорока двух тысяч серебром их денег. И то, оплата будет проходить постепенно, поставками пшеницы в счет долга. Еще что важно - правительство Мексики продолжает считать эту землю своей, ожидая, когда русские уйдут. Хозяйство там убыточно, хотя русские продвинулись на юг и создали три фермы, чтобы заниматься сельским хозяйством. До этого только добывали пушнину, а сейчас власти не дают им широкой возможности на промысел зверя в этих краях. Кроме меня, никто не пожелал заплатить за это место русским.
  - Наслышаны, сэр, - сразу откликнулся Генрих, оружейный мастер. - Все там, наверное, неплохо, но есть одно "но", так сказать...
  - Догадываюсь, что это, - с улыбкой произнес мистер Саттер. - Это - большое удаление от основных пуэбло, что плохо для ремесел и торговли.
  - Прямо в точку, сэр, - откликнулся Джеро. - Это условие важно.
  - Что же, поищем и другие. И да, это место несколько удалено от наших населенных мест, что не есть хорошо для вас. Мне уже сказали, что именно вы подбираете...
  - Самое лучшее жаркое получается из парного мяса..., - так закончил мистер Саттер свой монолог, после чего обратился к блюду, и кубку. Он успел оценить превосходное вино из запасов прибывших виноделов.
  - Да..., это приобретение обещает проблемы, но все равно, место нужно посмотреть, сэр Джон, - вежливо произнес Сэтору. - Заодно и на океан посмотрим, порадуем глаз и душу...
  - Океан там хорош... Давайте поедем завтра прямо с утра. Там сейчас мой управляющий. Со мной поедет один офицер и четверо солдат индейцев. Кто поедет от вас, сами решайте.
  - Поедут следующие джентльмены - мистер Джеро, мистер Август, отец Уильям, и этот молодой человек. Покажись, Айвен!
  - Наслышан, наслышан, - медленно произнес сэр Джон, внимательно рассматривая юношу. - Вот и хорошо. Готовьте лошадей. Если нужно, дадим своих. Выехать надо будет рано утром. Ехать нам туда три дня, и то надо постараться... Поэтому предлагаю на обратном пути посмотреть второе интересное для вас место...
  - Это то, о котором мы говорили сегодня? - решил уточнить мистер Август.
  - Да. Это немного севернее католической миссии Сан-Рафел. Вокруг самой миссии по побережью залива не будет хороших полей, а севернее есть участки, где можно сеять. Их маловато, если сравнивать с моей землей подальше от океана. Но тут надо выбирать "или - или".
  - Или ближе к побережью..., - улыбнулся Джеро...
  - Или хорошие земли для пшеницы и прочего. Совершенно верно. Чтобы было второе, надо искать место здесь, в долине реки. Но я не посоветую этого. Почему, расскажу чуть позже, хотя выше по реке неосвоенных земель хватает. Пока неосвоенных...
  - Но пастбища везде хороши. Сан-Рафел основали еще испанцы до обретения Мексикой независимости. Это был их миссионерский пост для обращения в христианство местных индейцев. Потом, когда испанцев изгнали и земли передали местным, в основном индейцам, все пришло в упадок. Те земли, что предлагаю, на границе с моими, так что смогу договориться с властями о передаче их вам в пользование. Пока еще, слава Богу, частью моего мандата является поощрение поселенцев, и я могу делать гранты на свободные земельные участки для них...
  - Да, сэр, давайте так и сделаем, если никто не возражает! - Август посмотрел мужчин, которые решают дела в эти времена. Женщины, конечно, тоже могут нашептать своего ночью, но это будет потом.
   Утром Айвена не пришлось будить, хотя вчера погуляли славно, и народ веселился от души. Пили вино, а детвора даже отплясывала лихо на утоптанной площадке перед очагом. Точно, - это место использовали для гулянок местные. Сам юноша выпил немного, и только разбавленного вина. Пиво не употреблял.
  Как только четверо мужей от их "банды", как выразились местные, позавтракали разогретым мясом и сыром, Патрик и Корнелиус подвели к юноше его серую кобылу Хильду. Отцу Уильяму подготовили смирную кобылу Дэвида, который остался в лагере сегодня. Остальным - тех лошадей, к которым они привыкли в походе. Проверили оружие и поклажу. Когда все отъезжающие были готовы, из ворот показались всадники. Сначала вышли солдаты и офицер, немного отстал от них сэр Джон. Вывели также заводных лошадей, по числу всадников, к седлам которых были приторочены мешки. У четверки от поселенцев также было по сменной лошади из трофеев.
  Поздоровались, обговорили важные детали и вытянулись в походную колонну. Уходили тихо, чтобы не будить лагерь. Те, кто уже был на ногах в этот час, помахали вслед.
  Сэр Джон повел группу другой дорогой, но не основной, а другой, которая короче. Едва заметная тропинка то пряталась в высокой траве, то петляла среди высоких деревьев. Тропа спускалась в неглубокие лощины, поросшие кустарником, откуда снова выныривала. Иногда шла через поля, усеянные желтыми цветками вербейника и зверобоя. Из кустарника взлетали мелкие птицы. Все постоянно менялось - то вокруг трава по пояс, то скалистые участки. В низинах встречались небольшие ручьи между камней.
   В начале сентября влияние осени слабо сказывалось на природе в этих краях, в отличие от их поселка на Миссури, к тому же день был ясный и безветренный. Словно по заказу.
  - А как тут обстановка с безопасностью, можно селиться не кучно? - начал интересоваться Август местной жизнью. Где обстановка позволяла, всадники шли по парам.
  - Как лучше сказать... Раньше было хуже, сейчас вполне безопасно. Индейцев в округе, которые воинственные, всех выбили. В основном стычки случаются или между владельцами ранчо, или владельцев с мексиканскими властями. Власть сейчас откровенно слабая, и это плохо. Больше по этому вопросу вам расскажет мистер Марш, когда вы встретитесь. Он ближе к властям в форте Монтерей.
  - Еще добавлю про безопасность. У нас с партнером тут лесопилка, на притоке Американской реки, в тридцати пяти милях севернее моего форта. И ничего, пока бог миловал. Но, конечно расслабляться нельзя, и нужно "шевелить рогами" постоянно.
  - Это уже радует, сэр Джон. А "рогами шевелить" у нас есть кому, пришли на Запад небольшой группой, как видите...
  - Тут вы сильно меня удивили, и не только меня. У вас получилась крепкая "банда", так у местных зовется вооруженная группа. Вон офицеры мои не перестают удивляться вашей экипировке..., - Мистер Саттер указал на второго офицера, который был с ними в этой поездке. Хельмут Вебер - как его представил в начале, оказался сухощавым двадцативосьмилетним мужчиной с короткими черными волосами и чисто выбритым лицом.
  - И не только оружием мы сильны. Но и выучкой людей, благодаря нашим японцам. И еще юноша у нас есть, но мы о нем вам вчера говорили, без лишних ушей...
  - Да уж... Годами юн, но телом крепок, вижу. А разумом превзошел давно зрелых мужей...
  Айвен, который двигался позади рядом с Джеро, слышал разговор мистера Саттера с падре, о чем отметился покрасневшими ушами.
  В первый день проехали меньше, чем рассчитывал мистер Саттер, так как путники не привыкли к верховой езде целый день. К вечеру их уже не радовали окружающие красоты, несмотря на то, что периодически останавливались на отдых, не считая короткого обеда. Костер разожгли на поляне, известной хозяевам, в обустроенном очаге из крупных камней.
  На второй день немного привыкли к езде и стало легче. По-прежнему двигались или гуськом, или парами. Если в первый день встречали пасущиеся стада, то сейчас вокруг была только дикая природа.
  - Хочу сказать вам по секрету, отче... - Сегодня сэр Джон весь день ехал в паре с отцом Уильямом немного впереди и тихо вел с ним беседы. А Айвен против воли настраивался на свой слух и многое мог разобрать. - Недавно мой партнер нашел вверх по реке крупицы желтого металла...
  - Вы имеете в виду золото, я не ошибся? - совершенно спокойно промолвил Уильям.
  - Именно оно, проклятое... И именно поэтому я не предлагаю вам осваивать участки вверх по реке. Если об этом станет известно, тут начнется такое...
  - Начнется невообразимое, как лихорадка у людей. Хорошо, что вы решили молчать, сколько получится, ведь золото и деньги любят тишину, сын мой... А, что предупредили - за это спасибо. И давайте немного отстанем, мне кажется, что нас слышат...
  - Кто? Не этот ли удивительный юноша?
  - Кроме него некому... У него кроме всего прочего, еще и проявляется усиленный слух, когда ему надо... Говорит, стоит ему сосредоточиться, и как дверь в голове открывается...
  - Чудны дела твои, Господи! - Теперь Джон Саттер помянул Создателя, и чуть послал вперед лошадь. Они с кюре немного увеличили дистанцию.
  - Что еще хочу сказать вам, святой отец. Конечно, новость не удастся долго удержать втайне. Но мы с партнером немного разведаем местность, чтобы, когда начнется этот "лихорадка", как вы ее удачно прозвали, мы к ней хорошо подготовились. Ведь не открою вам секрета в том, что заработают на ней не те, кто золото моет, а те, кто их снабжает...
  - Как будет угодно вам, сын мой. Конечно лучше помолчать, сколько получится. И моим друзьям, с которыми я пришел в Калифорнию, лучше. Будет время устроиться на новом месте, когда это начнется. Если начнется...
  - Вы правы, отче. Может быстро и кончиться. Именно поэтому мы хотим разведать, что, где, и сколько...
  Ехали с перерывами на отдых до наступления момента, когда солнце ушло за океан, чтобы на третий день добраться до форта. Расположились опять на обустроенной очагом поляне, которая использовалась и ранее для ночлега. Лошадей стреножили и отпустили пастись. После ужина солдаты расположились немного в стороне, и устроили два секрета по сторонам тропы. В этих местах есть хищники, представляющие угрозу для лошадей. После холодного ужина взрослые мужи еще долго разговаривали, а к Айвену сразу подкрался предательский сон, которому он не стал сопротивляться.
  В три часа после полудня пятого сентября въехали на открытое пространство, усеянное желтыми полевыми цветами, и через минуту оказались перед открытыми деревянными воротами форта. На территории офицер с солдатами были приняты как свои, а хозяин с управляющим отвели гостей в главный дом. Джеро с Айвеном сразу отпросились, чтобы убежать к берегу океана. Спустившись по крутому склону, сначала помочили руки, потом немного разошлись в стороны. Уселись, погрузившись в свои мысли и получая наслаждение от увиденного. Ветер был слабый и гнал пологие волны прямо на берег. Посидели немного, потом разулись и зашли в прохладную воду.
  Купаться сразу не стали. Когда вышли и присели недалеко от воды, Джеро первым нарушил молчание.
  - Ну как тебе показалось место?
  - Океан прекрасен, место тоже красивое, но для поселения не подходит ...
  - Обоснуй, - попросил наставник, не отрывая взгляда от океана.
  - Пожалуйста. Очень далеко от здешней цивилизации, от главных пуэбло, где вся торговля. А это неприемлемо для нашего будущего производства как в мастерских, так и на земле. Не говоря о торговле...
  - Давай я продолжу... Посмотри вперед. Нет закрытой от ветров бухты для стоянки судов. Нельзя ставить причалы, что ставит крест на сообщении по морю. Как русские выбирали место для форта? Не понимаю. Здесь только контрабандой заниматься хорошо..., - заключил Джеро и замолк.
  - Но нам это не надо? - на всякий случай решил спросить юноша.
  - Нет. Мы приехали сюда надолго.
  Еще посидели немного у берега без слов, и нехотя вернулись в форт, окруженный высоким деревянным забором.
  Вечером за обильным столом говорили друг другу много хороших слов и благодарности за прием. О том, какое прекрасное место и хороший форт выстроили на берегу русские. Но на обратном пути, на первой же вечерней стоянке мистер Август обстоятельно разъяснил хозяину, почему это место не подходит.
  - Я был уверен в этом, джентльмены, - ничуть не смутился сэр Джон, - но все равно должен был его показать, хотя бы для расширения вашего кругозора. А теперь, как и договорились мы направимся в Сан-Рафел, что на берегу Северной бухты, и совсем близко к пуэбло Сан-Франциско. И Сан-Хосе тоже. Там посмотрим интересные для вас участки, о которых я сказал в день встречи.
  Из форта вышли в обратный путь. Шестого сентября - Айвен вел учет дням. Пошли нахоженной тропой, которая постоянно шла вблизи берега. Только удалилась он него в одном месте, огибая залив Бодега. Когда дорога пошла на юг вдоль берега этого залива, ехали то среди зеленых холмов с прекрасными пастбищами, то через лес, близко к берегу.
   Скоро берег залива справа от тропы пропал из виду, и солдаты впереди повернули резко влево. Здесь всадники выстроились в линию, двигаясь по узкой тропе, по которой возможно двигаться только без повозок. Справа и слева были видны заросшие лесом горы.
  На второй день пути горы раздвинулись, и по сторонам открылись прекрасные участки для пастбища. А когда до миссии Сан-Рафел осталось несколько миль, стали попадаться небольшие стада коров под приглядом пастухов индейцев.
  Юноша качался в седле и радовался каждому мгновению. Нагретый солнцем воздух колеблется, давая миражи вдалеке. От травы исходит сладковатый аромат. Гудят шмели, по сторонам свистят суслики, предупреждая о приближении всадников. Над караваном время от времени зависают хищные птицы, рассматривая, нет ли для них какой поживы.
  Второй день после выхода из форта Росс подходит к концу, но видно, как впереди солдаты и офицер подъезжают к церкви, незаметной за деревьями издалека. Это несказанно обрадовало старшее поколение. Потом остановились все, и Айвен с Джеро стали наблюдать, не сходя с лошадей, как из небольшой побеленной мелом церкви под двухскатной черепичной крышей по ступенькам торопливо спустился священник. Низенького роста, одетый в черную сутану, на такой-то жаре. На груди простой деревянный крест.
  - Пошли, поможем нашим старшим спуститься на землю, - Джеро давно обратил внимание на Уильяма и Августа, которые к концу дня выглядели совсем плохо. И вовремя. Если падре спустился сам, охая и кряхтя, то Августу понадобилась помощь.
   После коротких переговоров офицер крикнул стоявшим последними солдатам, и предложил всем проехать к галерее сбоку где их ждали индейцы из миссии. Они приняли от гостей поводья лошадей и повели их устраивать.
  - Джентльмены, отец Кристобаль любезно предложил нам переночевать в том длинном здании. Там хватает пустых помещений. Но пока еще светло, давайте проедем по окрестностям.
   В первую очередь отправились к колодцу, утолить жажду прохладной и чистой водой. Солдаты с офицером остались, чтобы обиходить лошадей помогать готовить ужин в специальном помещении.
  В сопровождающие падре Кристобаль дал пожилого индейца, или скорее метиса с испанской кровью по имени Пабло. Он был одет в простую рубаху и штаны из грубого полотна, с загорелым до черноты лицом и руками. Но ехал впереди на прекрасной гнедой лошади. За ним шагом направились сэр Джон и Айвен с Джеро. Большая охрана в этих местах не требуется, а всадники, в первую очередь юноша и его младший наставник были хорошо вооружены и очень опасны.
  - Ну вот, мы увидели все интересные места, - заявил мистер Саттер, когда они спустились почти к самому берегу залива и стали в линию.
  Впереди, на противоположной стороне залива, к югу виден Сан-Франциско.
  - Что скажете?
  - Уже интереснее, глаза просто радуются голубой воде, горам вокруг и соснам на склонах. Прямо как на моей родине, сэр Джон, - вежливо произнес японец. - Но подробнее о месте готовы высказаться при возвращении в лагерь. Ведь все мысли должны быть приведены в порядок, а для этого нужно дать им некоторое время...
  - Хорошо сказано. Поехали назад, к ужину. Порадуем отца Кристобаля беседами. Он будет счастлив, поверьте. А утром отправимся назад. Обогнем залив Сан-Пабло, и там вы сможете увидеть земли, пригодные для сельского хозяйства, вплотную примыкающие к моим...
  Вечер пролетел в один миг. Вслед за скромной трапезой потекли неспешные разговоры. Отец Кристобаль сыпал вопросы, не давая гостям передыху. Айвен заметил, что от политических тем отец Уильям и сэр Джон старались уходить. Айвен с Джеро их не касались, и вообще помалкивали, стараясь показать бравый и глупый вид.
  Вышли назад рано утром, так как сэр Джон рассчитывал вернуться в свой форт в тот же день, хоть и в темноте. Шли большую часть пути по двое, дорога была хороша везде. Благодаря сменным лошадям до обеда сумели пройти не меньше половины пути. Останавливались только на короткий отдых, дать отдохнуть мышцам, которые были задействованы при езде верхом. Равнялись по самому слабому - это, как бы не было неожиданно, оказался не отец Уильям, а мистер Август.
  После обеда юноша с большой неохотой поднялся в седло. С какой неохотой делали это кюре и глава каравана, было написано на их лицах. Джеро на удивление выглядел хорошо. Посмотрев на старшее поколение, сэр Джон с улыбкой сделал хорошее предложение:
  - Позвольте предложить, падре!
  - Говори, сын мой...
  - Давайте разделимся. Я оставлю с вами офицера, он хорошо знает дорогу. Не удивлюсь, если с закрытыми глазами продет по ней туда и обратно. Зато вы поедете не спеша. Не страшно последнюю часть пути пройти в темноте, дороги ближе к форту наезженные.
  - Хорошее предложение! - поспешил согласиться с ним священник. - Если никто не возражает, - он посмотрел на Айвена с Джеро, те молча показывали согласие, - то это можно...
  - Не только можно, друг мой, но и нужно - промолвил Август со вздохом.
  После полудня, после того как хозяин с солдатами пропали впереди, двигались не спеша. Айвен с Джеро замыкали колонну, посматривая на едущих впереди Уильяма и Августа, и тихо беседуя между собой. Офицер ехал первым.
  От езды верхом устали так, что новые пейзажи вокруг не воспринимали. А тут было на что посмотреть. На лугах по сторонам виднелись то небольшие табуны лошадей, то стада коров и быков под надзором двух или трех вакеро. Все они были приветливы, снимали шляпы и что-нибудь кричали вслед.
  Стада овец паслись без присмотра.
  - Как в другой мир попали..., - произнес Джеро, лениво оглядывая пространства вокруг.
  - Сам не могу привыкнуть, - подтвердил мысль наставника юноша. - Не надо каждый момент ждать нападения...
  Так и шли, постоянно меняя лошадей на свежих, когда видели, что те устали. Самих сменить некому, хотя кожа на внутренних частях ног горела. Ее успокаивали мазью. Стемнело не так быстро и внезапно, как в горах, так что продолжали двигаться в сумерках, которые медленно сменились темнотой южной ночи. Небо было чистое, блестели яркие звезды, луна слабо освещала грунтовую дорогу.
  Не заметили, а скорее почувствовали, что дорога подходит к концу. Айвен внезапно замолчал на минуту, а потом сообщил японцу, что до лагеря и форта осталось около полумили. Уильям с Августом тихо разговаривали впереди, мерно качаясь в седлах, и ничего не замечали. Поняли, что подъезжаем, когда офицер крикнул что-то радостное, пришпорил лошадей и умчался к воротам. Точно его лошадь знала здесь каждую выбоину на дороге.
  Все более широкая дорога привела их прямо в форт. Когда в темноте показалась высокая белая стена форта из побеленного кирпича, жерди ограждений для скота, примыкающие к ней, все почувствовали огромное облегчение.
  Когда въехали в лагерь у реки, там не спали. Их предупредил минуту офицер. В выложенных из камней очагах ярко горели два костра, освещая людей вокруг. На свободном пространстве между фургонами и рекой паслись стреноженные лошади и волы. Из темноты вынесся Лис и стал радостно носиться кругами вокруг лошади юноши. Лошадка под Айвеном была сейчас сменная, и она заволновалась, перебирая ногами. Его серая кобыла Хильда спокойно стояла позади, равнодушно посматривая на рыжего пса.
  - Ну-у..., приехали..., - Айвен наклонился и потрепал гнедую лошадь по шее, успокаивая. Потом аккуратно, без спешки и лихости, освободил правую ногу из стремени и опустился мягко не землю, стараясь беречь натертые изнутри ноги.
  - Отсюда парню было видно, что младшие юноши засуетились возле костров, подбрасывая дрова.
  Путников первыми бросились встречать Том и Патрик с Корнелиусом.
  - Мистер Август! - Патрик, старый слуга Браунов, принял у хозяина поводья и придержал стремя, пока тот очень осторожно спускался с лошади.
  - Падре! - Том так же поступил с лошадью отца Уильяма.
  Айвен с Джеро также с большим облегчением спустились на землю, но сами, и передали поводья Корнелиусу. Приятели прихватили дорожные сумки всех четырех, карабины свои и Августа, и отправились к кострам вслед за старшими, а негры увели основных и заводных лошадей на луг.
  Морриган с Урсулой Браун, муж которой сейчас вернулся в лагерь, развернули одеяло, в котором сохраняли горячий ужин. Сегодня это был овощной соус с мясом. С прибытием в рационе появились свежие овощи. Тут же достали четыре миски, которые по очереди, неспешно, стала наполнять Урсула. Наполнив очередную, передавала в подставленные девичьи руки, и громко объявляла, кому передать. С полной миской в руках шустро упорхнули самые юные: Нора с Дариной, Грета Вольф и Катарина Циммерманн. Затем Урсула торжественно обошла всех четырех с плоским блюдо, на котором лежал порезанный свежий хлеб.
  Айвен, перед тем как взять ложку, приставил кусок ароматного хлеба к носу и наслаждался его запахом. Потом быстро встал и прошел за фургоны к реке. Его кобылу не пришлось искать, даже со спутанными ногами она мигом оказалась рядом. Протянув ей хлеб на ладони, стоял и смотрел, как она ест. Одновременно гладил другой ладонью по шее сбоку. Кобыла благодарно фыркнула и мазнула губами по запястью, когда хлеб был съеден.
  На все ушло не более минуты. Юноша опять сел на свое место рядом с Дариной и принялся с аппетитом есть, снимая ложкой немного остывший соус с поверхности.
  - Кушай, кушай, Август..., мой дорогой... Ты мой голубь, мой голубок..., прибавила Урсула в конце своей короткой речи, с нежностью глядя на своего мужа. Все четверо прибывших сидели рядом и неторопливо ели.
  - Смотрите, молодые люди, на эту пару! Это хороший и редкий пример для молодежи! - со своего места Айвен расслышал слова пастора Салливана к Барбаре и Грэгору, что сидели вместе. Дети вокруг притихли, чтобы послушать. Салливан же продолжил свою мысль.
  - Вот, смотрите и запоминайте, как хорошая жена встречает своего мужа! При встрече - ни одного грубого слова, даже если есть его вина. Только ласковые слова. Ведь все остальное, о проблемах в том числе, она скажет потом, но никогда при встрече!
  - С такой женой мужчина может свернуть горы! - закончил отец Салливан свою речь.
  На это Дуглас, наклонившись к Майклу, лихому ирландцу, тихо произнес, стараясь, чтобы никто не услышал. Они сидели ближе к Айвену.
  - Это значит, что женщина скорее может заманить приглянувшегося ей мужчину хорошей едой и добрым нравом, нежели большими сиськами и шикарной попой...
  Айвен сделал над собой усилие, чтобы не рассмеяться, а то выйдет глупо.
  - Друзья мои, - вновь заговорил отец Салливан, - пока ваши рты заняты, в отличие от некоторых, - тут он посмотрел на ирландцев, - я рассказу вам, что у нас нового.
  - Пока вы были в поездке, мы с мистером Дэвидом, мистером Сэтору, мистером Штерном и мистером Циммерманном побывали на ранчо Лос-Меганос, чтобы встретиться с другим гражданином Мексики, что также активно помогает переселенцам с Востока...
  - Много наслышаны о нем, друг мой, - решился перебить его приятель, отец Уильям.
  - Так я продолжу? - поглядел на него Салливан.
  - Замолкаю... Продолжай, друг мой!
  - Как мы говорили еще в походе, но повторю еще раз. Он приобрел ранчо лет шесть назад и стал натурализованным гражданином Мексики, как и сэр Джон. Это к югу отсюда, ближе к заливу. Нам хватило одного дня чтобы добраться.
  - Так вот. Эти два достойных человека давно поняли, что владеть чем-либо при коррумпированных властях ныне довольно проблематично. Другое дело, если сделать эти земли частью Соединенных Штатов, как Техас. Это решает накопившиеся проблемы...
  Тут пастор сам немного испугался, что произнес такие вещи вслух, и замолк, оглядываясь в темноту. Ведь даже у стен есть уши. Но все взрослые вокруг сидели спокойно, многие с кружками горячего чая, пропуская медленно по глотку. А дети давно собрались в тесную компанию, весело болтали о своем и возились со щенками.
  - Говори дальше, друг мой, эти слова здесь давно витают в воздухе. Власти слабы...
  - Вот именно, что слабы, и на эти прекрасные земли заглядываются также французы, англичане, и даже русские. И лучший способ решения проблемы - это поощрять переселение наших граждан в Калифорнию и помогать им, что эти два джентльмена и делают. Мистер Марш приглашает всех нас обосноваться на территориях его ранчо, пока мы не найдем себе местечко...
  - Да, это правильно, друзья, потому что оставаться на территории возле форта долго нельзя. Здесь первый пункт на дороге прибывающих переселенцев с востока, места не так много, и надо дать возможность для приема других. Сам сэр Джон этого не скажет, но мы должны понимать...
  - Можно я скажу свое мнение о властях Мексики? - не преминул воспользоваться паузой Джеро, когда увидел, что падре снова взялся за ложку, пока соус совсем не остыл.
  - Давай, но коротко, сын мой, мне еще много есть, что рассказать...
  - Я в двух словах, отец Салливан, чтобы моя мысль не пропала в этой прекрасной вечерней темноте приближающейся ночи... Я считаю, что власти Мексики сделали главную, и теперь уже непоправимую ошибку, допустив бесконтрольную миграцию на свои территории. Поясню на простом примере. Чтобы приготовить однородную массу, неважно чего, надо добавлять второе составляющее малыми порциями, при этом постоянно перемешивая. Например, если добавлять крахмал в воду...
  - Продолжай, сын мой, это интересно..., - встрепенулся отец Уильям.
  - Собственно, уже почти все сказал... Также и переселенцы. Их нужно было добавлять малыми порциями, постоянно перемешивая, чтобы они растворялись среди местных, не образовывая комков, вот и все...
  - Да, но они испытывали острую нужду в грамотных людях, чтобы осваивать регион. Чего нельзя достичь с их местным индейским населением. Именно поэтому мы можем пока устраиваться здесь достаточно свободно. Прибытие людей, которые могут создавать хозяйство и ремесла на пустом месте, принесет налоги в казну. Только поэтому приветствуется миграция... И, сэр Джон вскоре обещал нам паспорта...
  Этим заявлением отец Уильям подвел черту под образным изложением текущих процессов в исполнении неугомонного Джеро. И весьма необычным. Айвен лишь молча ел и внимательно слушал, задумавшись. Сэтору также помалкивал и слушал.
  - Повторю про паспорта... Мистер Марш живет ближе к местной власти, что находится в форте Монтерей, и чаще там бывает, поэтому он взял на себя труд обеспечить нас документами и похлопотать за нас. Но самое интересное не в этом...
  - Говори, друг мой, не тяни..., - встрепенулся отец Уильям, как собака, почуявшая дичь.
  - Перехожу к самому интересному. Еще в январе этого года в форт Монтерей был направлен бригадный генерал Мануэль Мичельторена, и с ним триста солдат...
  - Это я знаю, до нашего выхода случилось, продолжай. Прости, что перебил...
  - Чуть позже американская эскадра под руководством командующего Томаса Джоунса прибыла в залив Монтерей. Он решил, что началась война с Мексикой, стал перед фортом и потребовал капитуляции. Губернатор Альварадо не стал оказывать сопротивление, имея на то слишком мало сил, сдал форт и удалился подальше от берегов залива. На ранчо - Эль-Алисаль... Сейчас творится что-то непонятное. Губернатор так и не вернулся в форт, от его имени дела ведет Мичельторена с войском. Хотя, сам понимаешь, солдат у него слишком мало, чтобы держать власть в Верхней Калифорнии.
  - Чудесны дела твои, Господи! - кюре поднял очи к небу стал шептать молитву. Так он берет время подумать.
  Айвену было интересно наблюдать за живым общением двух священников. Соус уже давно съеден, миски у них забрали и сунули по кружке горячего чая с местным медом. Рыжий пес улегся сзади, просунул морду между бедрами хозяина и Дарины, дремал и тихо поскуливал.
  - Это значит, что в такой неразберихе местным властям сейчас не до нас..., - резонно предположил мистер Август.
  - Вроде этого... Так что будем делать дальше? Про место скажи! - дружно воскликнули Пауль с Мартой, так хотелось поделиться главным.
  - Да. Это, пожалуй, самое главное, но не мог с этого начать, не рассказав о обстановке, - продолжил пастор. - Переночевав на ранчо мистера Марша, наутро мы вместе отправились к заливу Монтерей, взяв в охрану его солдат. Путь наш лежал прямо через пуэбло Сан-Хосе. Очень неплохое место, удачно расположенное, с большими перспективами, как нам показалось. А к заливу Монтерей вышли в местечке Санта-Круз, где были так любезно встречены служителями местной миссии, что нас пригласили переночевать.
  - Это в северной части залива Монтерей, - поспешил добавить Дэвид. - на правом берегу реки, а рядом расположено светское пуэбло Бранчифорте, где живут торговцы, отставные солдаты и всякие проходимцы, создавая местечку дурную славу. Да и миссия сейчас в упадке...
  - Да, это так, - не стал спорить с ним Салливан. - Но после того, как мы переночевали в миссии, поехали посмотреть земли вокруг, по любезному предложению сэра Марша. И скажу, что нам понравилось...
  - Позвольте, я продолжу, - предложил Питер Штерн. - Да, действительно, мы переночевали в пустом общежитии для местных служителей, и отец Антонио рассказал нам немного об этом месте.
  - Миссия Воздвижения Креста Господня, основана в конце прошлого века недалеко от поймы реки Сан-Лоренцо. Построена на холме с видом на реку и окружена глинобитной стеной. Священник основатель - отец Фермин Ласуэн. Позже на другой стороне реки появилось светское поселение - пуэбло по-ихнему.
  - Но это вступление, друзья, а теперь скажу о самом главном. Места вокруг всем очень понравились. Просто рай на земле...
  - Но самое главное то, что на следующий день мы объехали земли, что расположены вдоль океана на север. Там между склонами гор и берегом океана прекрасные ровные места, годные для устройства полей и земледелия...
  - А на склонах, обращенных к югу, сразу за миссией, можно растить виноград, - тут же прибавил Йохан Циммерманн. - Это как винодел, я вам заявляю.
  - Да, это правда. Мы так увлеклись, что проехали миль на десять вдоль океана, пока склоны гор не стали подходить близко к берегу. И я вам скажу, те места отличные для земледелия и выпаса животных. И самое главное - они совершенно не заняты, начиная от холма с миссией. Местное население можно встретить только на другом берегу реки. Это Вилья де Бранчифорте, где по нашим оценкам не более двухсот постоянных жителей. Действительно, много всякого сброда... поселки идут и далее вдоль залива Монтерей, до самого форта, где расположены власти округа Верхняя Калифорния, но мы не имели счастья там побывать.
  - Самое лучшее расположение, - тут же отозвался Сэтору, до этого молчавший. - Недалеко находятся все процветающие поселения - пуэбло Сан-Хосе, Сан-Франциско, дальше - Сакраменто и Монтерей. И все земли вокруг названных городов постепенно заселяются. То же можно сказать и о землях вдоль залива до самого форта Монтерей. А это значит, что местечко хорошо не только для сельского производства, но и для создания мануфактур, и для торговли. Бухта рядом с устьем реки хороша для устройства причала.
  - Что ты хотел? Ну скажи... - Сэтору почувствовал, что его компаньон хочет сказать.
  - Океан совсем рядом - вот что самое главное.
  - Полностью согласен, друг. Тут надо подумать. Мы еще не выслушали наших друзей, что побывали в форте Росс. Давайте, рассказывайте, потом говорите, кто и что думает. Время не ждет...
  - Дети мои, - заговорил отец Уильям, внимательно всматриваясь в лица взрослых, сидящих вокруг и освещенных ярким пламенем костров. Нам с Салливаном пора идти спать, мои глаза все время закрываются, а суставы ноют и просят покоя. Да и детям пора, они сами ни за что не скажут, хотя это видно. Вы тут обсуждайте без нас. Скажу только, что действительно, исходя из того, что я увидел в поездке, и услышал здесь, последнее предложение самое интересное.
  - Добавлю только, - подхватил отец Салливан, - что сказал мистер Марш. Сейчас с властью в округе творится непонятное, но с местными чиновниками он может решить все вопросы касательно нас. Так он сказал. Ведь не зря говорят, что осел, груженый золотом, может открыть ворота любой крепости...
  - Тут берут коровьими шкурами - местными денежными единицами, равными двум долларам, - откликнулся со своего места проводник. В народе их называют билетами Калифорнийского банка. А если говорить серьезно, то золотые монеты любой страны берут с удовольствием.
  - Верно, сын мой. Обсуждайте. Решайте. Чувствует мое сердце, что грядут большие изменения. Надо быстрее устраиваться на земле. А мы пошли спать. Завтра расскажете за завтраком, до чего договорились...
  Айвен сидел и отстраненно слушал жаркие речи и дебаты, которые устроили взрослые у костра, когда отвели и уложили детей. Его организм тоже требовал сна. Слишком много за эти дни проехали в седле. Но он сидел рядом с Сэтору и просто слушал, ощущая энергию, исходившую от возбужденных предстоящими делами переселенцев. Именно такие люди подобрались в этот переход на Запад.
  Усталость давала себя знать. Натруженная за день в седле задница - тоже. Сэтору ушел проверять караулы, которые продолжали ставить в двух сторонах от лагеря, несмотря на мирную обстановку. Даже взгляды Ханны, которые она иногда кидала на юношу, не имели отклика в измученной душе.
  Ведь сразу по прибытии его попросили поучаствовать в засадной охоте на рысь, которая повадилась таскать овец из загона, расположенного рядом со стеной форта. Опасных хищников давно истребили в округе, но эти дикие кошки время от времени наводили страх на мелкую скотину в хозяйствах. Договорились, что за ним придут в три часа ночи. Именно под утро бывают нападения.
  Выждав подходящее время, он незаметно удалился от костра, пробрался на свое место рядом с Дариной и с наслаждением закрыл глаза.
  
  Глава 18. Переезд к океану
  
  Между побережьем Тихого океана и гребнем горного хребта Санта-Круз, поросшего лесом из красного дерева, в северной части залива Монтерей у небольшой реки люди давно облюбовали местечко для жилья.
   Этот район впервые исследовал испанец Гаспар де Портола (1769), который назвал холмы над рекой - Санта-Круз, что в переводе с испанского означает "Святой Крест". Он стал местом миссии Санта-Круз (Миссия Воздвижения Креста Господня).
  Миссия Санта-Круз была первоначально освящена отцом Фермином Ласуэном 28 августа 1791 года в пойме реки Сан-Лоренцо. Это была одна из небольших миссий в четвертом военном округе под защитой Президио Сан-Франциско.
  А на противоположном берегу реки в 1797 году было основано светское поселение - Вилья-де-Бранчифорте. К 1831 году население Бранчифорте составляло около двухсот человек, которые в основном состояли из торговцев, исследователей и отставных солдат.
  Из истории США.
  
  Утром, как только небо начало светлеть, Айвен вместе с Томом притащили в лагерь дикую кошку и начали ее осматривать. Внешне - типичная рысь, но размером в половину канадской, хотя явно взрослая. Она лежала на боку, в рыжей, почти бурой густой шубке, испачканной в крови, со смешными кисточками на кончиках ушей, и смотрела на стену форта остекленевшими глазами. Решили ее сразу же уволочь подальше, пока дети не проснулись. Снимать шкуру взялся Дуглас Маккинли вместе с Томом.
   Лагерь из фургонов, поставленных полукругом, еще не проснулся. Жаркие беседы взрослых продолжались до трех часом ночи. Одни дежурные суетились возле разожженных костров, да старый Корнелиус устанавливал котлы над пламенем. Сразу после раннего завтрака решили собираться в дорогу - это сообщила Морриган, дежурившая сегодня на кухне.
  Только закончили с едой, раздался торжественный голос мистера Августа:
  - Как завтрак? Все наелись, леди и джентльмены?
  - Терпимо! - выкрикнул тринадцатилетний Алоис Вольф. Парень рос сильным, смелым и немного дерзким. Весь в отца.
  - Тогда собирайте вещи, да кидайте их в фургоны! Запрягаем и выезжаем, в дороге все уложите. До миссии Санта-Круз порядка ста сорока миль, а послезавтра воскресенье, так что за три дня дойти не получится. Следуем курсом на Сан-Хосе!
  Быстро собраться не получилось. Через час фургоны, запряженные четверками волов, бодро катили по извилистой грунтовой дороге в направлении на юг, огибающей эстуарий реки Сан-Хоакин. Впереди на более легкой повозке, запряженной парой волов шел проводник - пожилой пастух, метис с испанской и индейской кровью, служивший у сэра Саттера. Зовут его Чучо. Фамилии нет, как сообщил он, когда знакомились. Как все метисы - загорелый до черноты, сухой и поджарый, в легких штанах и рубахе из грубого полотна. Но на голове вполне приличная шляпа с широкими полями.
  - Айвен! - раздался из глубины фургона голос Морриган. Сегодня юноша сел править третьим фургоном, который был записан за Морриган с дочками, Сэтору и Джеро. Но японцы только числились по штату, а на практике их там почти не было. То шли пешком, то куда-то пропадали по делам, а спали или под фургоном, или вообще - неизвестно где.
  - Долго нам еще ехать?
  - Не так много осталось, мэм, - справа появился Дэвид на своей серой кобыле, немного отстав от переднего фургона. - Всего каких-то три или четыре дня. Пожалуй, четыре, за три не получится. Тем более, что сегодня 9 сентября - пятница, а послезавтра воскресенье.
  - Святая Магдалина! - воскликнула Морриган. - В воскресенье нам обещали барашка на вертеле, которого умеют готовить на ранчо мистера Марша. Очень хвалили...
  - Сожалею, мэм, - обернувшись к фургону, с улыбкой сказал Дэвид. Хотя самой женщины за тканью навеса не было видно, но хорошо слышно. - Его ранчо Лос-Меганос находится в стороне от нашего пути, это будут лишние мили. Да и сам сэр Джон Марш уехал в форт Монтерей, решать наши вопросы. Он ведь известен не только как владелец ранчо, но и как врач. По роду занятий ему приходится много ездить по Северной Калифорнии. Сейчас он один из самых богатых владельцев ранчо и один из самых влиятельных людей в Альта Калифорния. Говорят, что у неги многие тысячи голов рогатого скота. Но мы проедем мимо...
  - Барашка не будет, это я уже поняла. А так надеялась! Говорили, что его люди набивают барашка специями и готовят на вертеле... На углях, пока не появляется корочка с одуряющим ароматом...
  - Довольно про барашка, миссис, а то я начинаю исходить слюной. Лучше послушайте про дорогу. Мы пойдем по наезженной дороге, перейдем реку Сан-Хоакин в районе местечка Стоктон. До пуэбло Сан-Хосе сегодня не доберемся, но пройдем столько, сколько сможем, и остановимся на ночлег. А ранчо сэра Марша у горы Дьябло останется севернее.
  - На второй день пройдем Сан-Хосе, но останавливаться там не будем... - Дэвид сделал паузу, ожидая неизменного вопроса.
  - Почему, Дэвид?
  - Так решили старшие. Сама подумай - ведь везем в фургонах все ценное, что имеем. Все забрали с собой в этот поход, что не смогли забрать, обратили в деньги. А центр городка - это не только магазины, но и игорные и публичные дома, гостиницы. Процветает проституция. Потом побываем обязательно, когда устроимся.
  - Ведь ты же в курсе, что мы с Мэри решили осесть рядом с вами? - Дэвид неожиданно перешел на другое.
  - В курсе! - уже спокойнее подтвердила Морриган.
  - А как обогнем Сан-Хосе, пойдем по менее наезженной дороге через горную гряду. Кстати, Айвен, там нужно быть осторожными и хорошо посматривать вокруг. Хотя здесь не Фронтир, но времена тревожные и в воздухе пахнет войной. Нас опять могут посчитать за легкую добычу...
  - Ты говорил об этом с Сэтору?
  - И не один раз, приятель! У нас все на контроле, все планы оговорены, до самой миссии в Санта-Круз....
  - А на третий день планируем остановиться на медвежьем ручье. Очень красивое место и это будет воскресенье. Как раз пойдем до обеда - мы всю дорогу просчитали, и устроим отдых. Наши святые отцы обещали общую воскресную службу. Утренней не получится, скорее послеобеденная...
  Второй день фургоны в самом лучшем из возможного для волов темпе катили по извилистой грунтовой дороге в направлении Сан-Хосе. Пожилой вакеро оказался разговорчивым и вел караван, постоянно общаясь то с Дэвидом и Джеро, то с ирландцами. Он довольно хорошо говорил на английском, потому и поручил сэр Джон ему сопроводить караван в миссию на берегу залива. Кроме этого на повозке Чучо вез коровьи кожи. Полную повозку хорошо выделанных кож. Этот товар охотно покупают на побережье и увозят на судах в разные страны.
  Дорога опять шла по ровной местности, делая изгибы только для того, чтобы обходить многочисленные рукава реки Сан-Хоакин, которая впадает в залив где-то далеко справа, если смотреть по курсу движения. Когда ближе к вечеру перешли реку по узкому деревянному мосту, дорога сделала резкий поворот на запад и пошла по ровной как стол местности с высохшей травой. Глазу не за что было зацепиться, кроме невысоких холмов вдалеке. Вокруг, насколько хватает взора, только трава, без единого дерева.
  Народ в фургонах даже немного приуныл от такого пейзажа, напоминающего степи в начале их путешествия через Дикие Земли. Оживились только ближе к вечеру, когда стали появляться холмы с редкими деревьями, а потом и вовсе поросшие лесом. Появились огромные стада, пасущиеся вдалеке под присмотром пастухов-вакеро в широких шляпах, похожих на колесо от повозки.
  Чучо вел их по знакомой дороге и к вечеру показал хорошее место для стоянки. На большом пространстве вокруг была ярко-зеленая трава, на склоне холма росли деревья, а ручей перед склоном имел глубокое место из-за сделанной запруды. Обстановка вокруг была мирной, а редкие повозки и всадники в шляпах и разноцветных шейных платках вежливо приветствовали путников. Чучо с некоторыми из них перекидывался словами на испанском. Отец Уильям и Дэвид, зная язык, чутко прислушивались к разговору.
   На ужин Айвену, устроившемуся ближе к холму в карауле, сестры принесли полную миску каши, сваренной казалось, из того, что нашлось в остатках запасов. Пополнить запасы круп и муки должны были у побережья залива, когда подойдут к Сан-Хосе. Чучо и Дэвид хорошо знали, где это можно сделать.
  Начинало темнеть. Съев кашу с кусочками солонины Айвен отхлебывал горячий чай из кружки и слушал Нору, которая делилась новостями, услышанными за ужином.
  - Ты представляешь? - щебетала Нора с округлившимися глазами, - завтра мы должны подойти к заливу и рядом окажется Сан-Хосе... Но нам туда не надо, взрослые сказали... Что трудно будет уследить за нашим добром, очень много разного сброда шатается там у побережья... Думают пройти городок как можно быстрее и остановиться в местечке Лос-Гатос, там есть красивые места для стоянки. А завтра, ты сам понимаешь, суббота...
  - Обалдеть! - улыбнулся парень. - И что?
  - А то, что потом будет воскресенье... И мы пойдем к побережью залива по дороге через горы, а значит медленнее. Поэтому в воскресенье решили идти до обеда и стать на отдых, чтобы прийти в миссию на следующий день. Там нас будет ждать мистер Марш...
  - Да, мистер Джон Марш..., - поспешила подтвердить Дарина слова сестры. Он прибудет туда из форта Монтерей, где решает свои дела с властями, но в том числе и наши. И расскажет нам последние новости.
  В субботу утром всей "бандой", как выразился Чучо, глядя на то, что были вооружены не только мужчины, но взрослые парни и женщины, колонисты отправились в путь по дороге между холмов. Молодежь была "на подъеме". Шла рядом с фургонами и развлекала себя пением песен. Волы были как обычно медлительны, и тянули фургоны со скоростью пешехода. Ничто не могло их заставить идти быстрее.
  Если по диким землям они шли месяцами без присутствия человека, то здесь часто попадались стада, пасущиеся как под присмотром, так и без. Дэвид с ирландцами сели на лошадей и часто отрывались в сторону, чтобы поговорить с пастухами.
  Интересных событий не было. Только жара, сухая трава и медленное продвижение вперед. Айвен сегодня пересел править вторым фургоном, в котором обитали оба священника, а третьим сегодня правил Джеро, сидя на передней скамье вместе с Морриган. Сами святые отцы шли рядом с фургоном вместе с Сэтору и Генрихом, оружейным мастером. От первого фургона отстал другой Генрих, единственный сын Августа. Парень в свои двенадцать лет рос серьезным, вел себя тихо и незаметно, и больше тянулся к взрослым, чем к своим сверстникам. Особенно к мастеру- оружейнику. Сейчас он слушал разговоры мужчин об оружии.
  - Сэтору-сан, почему ты считаешь, что нам не следует останавливаться в Сан-Хосе? - неожиданно перешел на другую тему Генрих. - Мне нужно кое-что прикупить из железа.
  - Это будет излишним и неосторожным, на грани благодушия, мастер. В городе, среди латиносов, нам будет трудно уследить за фургонами. Хоть ведро со смазкой, но сопрут. Тем более, что сложилась непростая обстановка во власти, и непонятно, чего можно ожидать в ближайшем будущем.
  - Ты прав, сын мой, - заметил отец Уильям, - а хорошую смазку для колес не так легко достать. Латиноамериканцы не могут долго удержать деньги в своих карманах. Как только заработают их, тут же стараются все спустить в кабаках и игорных домах без всякого смысла и пользы. А потом, когда останутся с пустыми карманами, начинают искать, чем бы поживиться. Лучше проехать не останавливаясь, потом стать подальше и послать наших женщин, в сопровождении мужчин, конечно, и закупить необходимое.
  Пока они так шли и развлекали себя беседой, отмеривая мили, время подошло к короткому обеду. Короткому, потому что спешили сегодня пройти как можно больший отрезок пути, чтобы в воскресенье отдохнуть подольше.
  После обеда как-то незаметно холмы начали приближаться, и теперь дорога шла не по открытым пространствам, а виляла между холмов с круглыми зелеными вершинами, с отдельными деревьями на склонах, с густым кустарником и лентами деревьев во впадинах между ними. Охотиться даже и не пытались, да и не хотелось, обстановка стала не та. К тому же Чучо сказал, что купить барашка к ужину не будет проблемой.
   В субботу смогли дойти только до миссии Сан-Хосе, для чего понадобилось свернуть направо с наезженной грунтовой дороги. До светского поселения оставалось несколько миль, если судить по карте. Стало темнеть, но до наступления полной темноты успели подъехать к маленькой действующей церкви, построенной в начале прошлого века, переговорить со служителями и по их указаниям разместиться недалеко на открытом пространстве, среди зеленого еще для этого времени луга, усыпанного полевыми цветами.
  Айвен не стал вникать в разговоры взрослых, а устроился среди окруживших его названных сестер и Ханны, просто отдыхал душой и телом и думал о будущем. Чувствуя окончание их путешествия старался понять, что же ему хочется от жизни дальше. Просто обустроиться и жить дальше, так, как на берегу Миссури, было уже мало.
  - Айвен! - спокойно позвала его Морриган, - держи свою порцию!
  Бросив эти думы, юноша принял свою миску и стал медленно есть, поглядывая вокруг. Сегодня ему предстояло дежурство в карауле в самое тяжелое время - с двух часов ночи и до шести. В шесть уже будет светло, но Сэтору велел всем не расслабляться, так как места тут обжитые.
  Вернулся с караула Джеро и плюхнулся рядом с Норой, приняв от Морриган свою миску.
  - Побывал в миссии, обошел там все, пообщался со служителями. Хочется выразить огромную благодарность испанцам, которые придумали эти миссии, - скупо сообщил он.
  - Скажи это отцу Уильяму. Он порадуется и расскажет о роли католицизма, распространяющего свет повсюду. Что сказали они?
  - Возрадовались прибытию новых людей, желающих поселиться в этих краях, и благословили нас на это богоугодное дело..., - ответил японец, повторяя их слова. - Если хочешь узнать подробнее, пойди туда после ужина, они будут сидеть с нашими на мансарде и разговаривать до полуночи при свете лампы.
  - Лучше пойду поспать, но перед этим надо хорошо помыться. А старшие прекрасно без нас посидят. - Сказал, и взгляд его невольно скользнул на Ханну. Сказывается, что давненько они не встречались, так что желания молодого тела стали немного напрягать. Та в ответ стрельнула по нему глазками. Парню все стало понятно без слов.
  Дежурство Айвена в паре с молчаливым Генрихом, сыном главы каравана, прошло спокойно. К животным и фургонам никто не приближался. Только Шерри, их молодая кошка, с рассветом тихо прошла в лагерь, семеня лапками. Явно сытая, она запрыгнула в свой пятый фургон, чтобы улечься у ног между сестрами Штерн.
  После ночного дежурства Айвену удалось преклонить голову в пустом фургоне лишь на полчаса, пока готовили завтрак. Разбудил резкий и звонкий звук колокола, в качестве которого использовали пустой котелок. Так в воскресенье, выделяя этот день недели, у переселенцев стало традицией будить всех к завтраку, после которого последует совместная служба. Придумали такой способ побудки конечно, ирландцы во главе с отцом Уильямом. В ответ значительно тише прозвучал колокол в миссии, отбивая тремя ударами "приму", начало нового дня.
  "Не дали поспать хоть час" - ругнулся про себя Айвен, оглядев пустой фургон. Ложиться досыпать уже не дадут, это можно будет сделать только в пути. Да и то после того, как удалимся от города.
  Парень приподнял туловище и оглядел пространство внутри. На матрасах лежал, свернувшись клубком, только черный котенок Ханны, который почему-то полюбил их фургон.
  За завтраком парень увидел отца Уильяма. Он беседовал с седым францисканцем, служителем миссии. Как только старшие увидели, что все поели, отец Салливан призвал всех собраться перед церковью для совместной воскресной службы. Туда уже начали собираться немногочисленные братья. Кроме тех, что были заняты на неотложных работах. Со стороны колонистов отсутствовали только четверка мужчин, что несли караульную службу.
  Сегодня природа радовала чистым небом. Оно высокое и синее, утреннее солнце еще не припекает, а только ласково греет. "До чего же хорошо", - подумал Айвен, стоя перед церковью и слушая речь пастора Салливана, обращенную к своим прихожанам. Сегодня ирландцы вместе с отцом Уильямом молились внутри церкви.
  Собирались в дорогу и трогались от миссии не спеша. Прошли небольшое кладбище, огороженное плетнем и вышли на проторенную дорогу, ведущую через центр городка.
  По сторонам начали встречаться первые дома. Некоторые выглядели очень плохо, что было видно по их крышам. Из них выходили женщины и дети, и глядели вслед колонне из фургонов. Стены этих домов были глинобитные, из самана, как показалось Айвену. Чтобы взбодриться, он уселся на передней скамье рядом с Уильямом и правил вторым фургоном, а пастор с японцами и Дэвидом шли рядом.
  Многие домики были без ставен на окнах, крыты соломой, но все с неизменными верандами на фасаде, крыши которых опирались на деревянные столбы. Впереди вдалеке были видны здания получше. Сам город располагался в широкой долине между гор. Отсюда было видно, что ровные улицы делили его на правильные квадраты, что говорило том, что застройка велась не хаотично, а была в свое время организована.
  - Вчера мы долго сидели в миссии с нашими братьями, и услышали много интересного, - начал развлекать разговором публику вокруг фургона отец Уильям. - До прихода испанцев в этих краях проживали племена олони. После того, как испанцы основали форт Монтерей, они выбрали несколько мест для образования светских пуэбло. Испанцы посылали сюда все новых переселенцев, чтобы они занимались сельским хозяйством и обеспечивали военные форты Монтерей и Сан-Франциско продовольствием.
  - Что еще было нового? Монахи сказали, что здесь значительно теплее, чем на побережье, у залива Монтерей, или в Сан-Франциско, потому здесь подальше от холодного Тихого океана. Нет ветров, что хорошо для сельского хозяйства. А то место, что мы зовем Сан-Франциско, по форту, испанцы зовут Йерба-Буэна, что в переводе означает - "хорошая трава". Действительно, обильно растет на холмах и в долинах на радость скоту...
  - Был там, и не один раз, - сообщил проводник. - В сравнении с сити на восточном побережье, его и городом назвать нельзя. Так, отдельные дома в самом центре, разбросанные по холмам, с несколькими двухэтажными зданиями в центре. Улицы образуют только эти маленькие домики людей, что заняты на полях и фермах.
  - Да, испанцы совсем не дураки, - подхватил Джеро. - Но все равно мне хочется жить у берега океана. Его соленый воздух - это наслаждение для легких, от каждого вздоха...
  - Для этого и идем в Санта-Круз, сын мой. Почти уверен, что там тебе понравится.
  Пока разговаривали, Чучо на своей повозке со шкурами, что вел караван по дороге, повернул вправо ближе к заливу, и вскоре путники увидели подобие центра этого небольшого по меркам переселенцев пуэбло, где виднелись постройки в два этажа. Проводник уверенно вел их по дороге, которая постепенно сворачивала на юг, прямо к череде холмов вдали, покрытых лесом. Юноша видел, как Чучо привстал на своей повозке, показывая Августу, идущему на фургоне следом, направление их пути на Санта-Круз.
  Руководители похода решили не останавливаться за поселением, чтобы закупить продукты. Не увидели ничего интересного. А Чучо сказал, что рядом с миссией, в поселении они найдут все то же и лучшего качества, также и в других поселениях по берегу залива, до самого форта Монтерей.
  Со своего места Айвен сначала почувствовал, а потом увидел, как к колонне по дороге приближаются два всадника. Проскакав с левой стороны вдоль колонны, где не было пешеходов, они приблизились к Чучо и стали беседовать. Айвен старался если не услышать, то понять, о чем их беседа.
  Это были два молодых мексиканца, в широких шляпах - сомбреро, в темных жилетках на светлых несвежих рубахах, и коротких черных штанах по щиколотку. Оба с разноцветными платками на шее. Штаны и жилетки были украшены бахромой. Оба с большими ножами на широком поясе, но без огнестрельного оружия. Они обсуждали что-то, ругаясь при этом и энергично жестикулируя.
  - Не нравятся мне эти типы, - справа произнес Сэтору. - Дэвид! - он приглашающе махнул головой, и они с проводником ускорили шаг, чтобы оказаться рядом.
  Когда они приблизились, Сэтору начал говорить, а Дэвид переводить на испанский, который японец знал плохо. Мексиканцы немного развели лошадей в стороны и стали отвечать. По их лицам Айвен мог понять, что отвечают они не вежливо. Наконец, Сэтору начал говорить очень резко, и оба парня повернули лошадей и поскакали назад, демонстративно поднимая пыль с грунтовой дороги. Дождей не было вторую неделю.
  - Молодые бездельники! - сказал коротко Сэтору, когда вернулся к третьему фургону. Разговаривают дерзко и нагло. Выражали недоумение, почему мы не остановились в их пуэбло. Пришлось им объяснить...
  - И от твоего объяснения они резко ускакали, - то ли спросил, то ли утвердил Джеро.
  - Едем дальше до трех часов дня, пока не найдем место для привала на ночь. Дэвид, узнай у Чучо, где это лучше сделать.
  - Уже говорили, - спокойно заметил проводник. - Скоро войдем в ущелье и пойдем вдоль ручья Лос-Гатос. Там везде, и справа и слева есть хорошие зеленые поляны на склонах, по сторонам от дороги. Если говорить о времени, то к трем часам примерно дойдем до ручья Бэр Крик, там есть место для ночлега еще лучше.
  И действительно, меньше чем через час пути дорога сузилась и стала петлять по склону рядом с ручьем. В самый низ не опускалась, там был густой кустарник, а шла по склону. Дорога была узкой, в одну повозку, но хорошо наезженной. По обеим сторонам толстым слоем лежали прошлогодние листья, иголки хвойных деревьев, мелкие ветки, но сама дорога была словно выметена метлой. Иногда деревья нависали так, что неба почти не было видно. Один раз навстречу попались пять повозок, явно пустые. Возницы на них вежливо поздоровались и посторонились вбок, пропустив караван.
  - Сэтору -сан! - Крикнул со своей скамьи Айвен японцу, который шагал впереди рядом с первым фургоном и беседовал с Августом. Когда тот подошел, юноша, чуть понизив голос, произнес:
  - Там в полумиле сзади, за нами все время едут двое...
  - Едут или идут?
  - Едут, это хорошо чувствую, хотя и идти можно, с такой-то скоростью каравана.
  - А почему ты решил сказать об этом?
  - Потому что давно идут. Не нагоняют и не отстают. Все время держатся так, за несколько поворотов, чтобы наш задний дозор их не видел. И еще потому решил сообщить, что ощущения у меня, как от этих двоих мексиканцев, что нагоняли караван сразу после Сан-Хосе.
  Сэтору с минуту шел рядом и думал, потом убежал назад, явно чтобы разыскать Джеро. Еще через минуту вернулись оба.
  - Вот что..., - Сэтору повернулся к ним и говорил очень тихо. - Возьмите пару арбалетов и все. Револьверы не в счет, и отстаньте от каравана, когда наши не будут вас видеть, найдите себе укрытие...
  - Без проблем, все сделаем, босс! - лихо воскликнул Джеро, потом посмотрел вперед, где шла повозка Чучо, и уже тихо спросил:
  - Валить их нужно?
  - Если только это те парни... Тогда да, нужно валить. А если там едут незнакомые нам люди - то просто вежливо поговорите. Или пропустите.
  - И еще... Сделайте все тихо. Не приведи Господи, увидят или услышат местные, нам таких проблем на новом месте не нужно. Но если это именно те мексиканцы, обязательно нужно все сделать так, чтобы они не вернулись к своим.
  - Это обязательно! - Еще раз повторил Сэтору. - Лишать жизни кого угодно здесь, на обжитых территориях, можно только по решению властей. Вне обжитых территорий - как получится...
  - А ты..., ничего не слышала! - Он повернулся к Морриган, которая сейчас сидела на передней скамье третьего фургона рядом с Айвеном. Парень молча передал поводья женщине и спрыгнул на землю, после чего они на пару отправились к фургону Генриха за арбалетами. В фургонах как личное оружие их не держали.
  Тут же, как черт из табакерки, появился рыжий пес Айвена, вертя в стороны хвостом в предвкушении охоты.
  - Лис, ты дома! - строго заявил ему юноша, глядя в глаза. - Иди к Морриган!
  Пес помедлил секунду, потом нехотя отправился к своему фургону, в печали.
  Схватив по арбалету в руку, друзья тут же шмыгнули за ель рядом с узкой дорогой, чтобы отсидеться там до тех пор, пока не пройдет последний фургон и дозор. Сейчас это Майкл Брэди со старшим сыном.
  Как только дозорные скрылись за изгибом дороги, друзья выскочили на проезжую часть и отправились следом, выбирая хорошее место для засады. Тут же договорились, как будут действовать.
  Нашли два подходящих места по сторонам от дороги. И не вплотную к ней, а немного в стороне, метрах в десяти, чтобы лошади не почуяли. Это были кусты, а не деревья. За ними можно лежать, прижавшись к земле, а потом встать тихо, и можно стрелять. Среди деревьев место будет хуже - стволы могут помешать целиться по движущейся цели.
  "Вот поэтому Сэтору-сан послал только нас двоих. Ирландцы тоже хороши, но встать тихо - этому нужно много учиться". - Такая мысль возникла у парня, когда он затих на своей позиции. Время на размышления было.
  Арбалеты были пристреляны на занятиях, которые проводили с молодежью. Два мощных попросили Генриха отложить в сторону и никому не давать, пусть лежат и ждут своего часа. Вот он настал. Арбалеты мастер сделал в пути из индейских луков. Конструкция простая и надежная, с "козьей ногой" для взвода. Айвен сразу взвел свой, положил стрелу и стал ждать. С такого расстояния промахнуться сложно.
  Ждать пришлось недолго. Острый слух парня издалека уловил движение на дороге. Чуть приподняв голову, Айвен посмотрел сквозь толстые нижние ветки кустарника.
  "Точно они. Те два мексиканца в своих широкополых шляпах. Медленно едут, смотрят на свежие следы после каравана, явно стараются не приближаться. Сэтору сказал определенно. Раз они, значит - просто валим..."
  Подождав, пока два всадника проедут, Айвен теперь смотрел на двигающиеся задние ляжки и черный хвост гнедой лошади своего всадника. С Джеро распределили цели - у каждого с его стороны, или чет и нечет. Медленно поднялся, стараясь действовать без эмоций и не смотреть раньше времени на жертву. Поэтому и смотрел на попу лошади. Это не женщина, которая способна почувствовать такой взгляд, да и то, если он заинтересованный. Поднял арбалет немного выше и сделал аккуратно выстрел, прямо между лопаток. Болт вошел почти весь, только оперенный конец остался виден поверх темной жилетки. Всадник как шел, так молча стал заваливаться набок, пока не упал. Даже не застонал, видно получил шок от такого подарка в груди. Все в точности произошло и со вторым всадником, но в исполнении Джеро. Обе лошади послушно встали и остались стоять на месте, поглядывая на своих седоков.
  Быстро подошли, схватили лошадей за уздечки и отвели к кустам, где подвязали к толстым веткам. Потом вернулись к седокам, и схватив их за ноги, как можно быстрее потащили вниз, к ручью, где и бросили в узком и влажном русле с мокрыми опавшими листьями. Трупы не осматривали, ничего брать нельзя. Если даже найдут, стрелы индейские, огнестрельных ран нет. Вернулись по своим следам, тщательно заметая поднятой веткой следы на опавшей листве и хвое.
  - Что с лошадями делать будем, Джеро-сан? - парень кивнул в сторону двух кобыл, которые стояли мирно.
  - Да, тут у нас вышла неожиданность, никто не подумал об этом... - Джеро явно был в замешательстве. - Ты сам что думаешь?
  - Самый лучший вариант, а они все плохие, это отпустить их. Брать с собой ни в коем случае нельзя, убить их будет нехорошо, да и мы не сможем, так что лучше отпустить. Хотя лошади очень хороши. Вполне может случиться что их кто-нибудь найдет и приберет себе.
  - Пожалуй, действительно лучший вариант. Это как убить одним выстрелом всех, кто не спрятался... Шучу. Пошли назад, если кто спросит - мы охотились...
  Часам к трем действительно дошли до места, где на отрытом пологом склоне зеленела сочная трава, потому что рядом внизу весело журчал небольшой, но бурный ручей с холодной водой. За ним был виден склон горы, покрытый хвойными деревьями. Место очень удобное для остановки, что подтверждали места, где не один раз жгли костры.
  Дошли до Бэр Крик, как сообщил Чучо.
  Фургоны поставили недалеко от дороги в два ряда, оставив место между ручьем и фургонами для выпаса животных.
  - Дети мои, я вижу, что вы не нашли общего языка с мексиканцами, которые тут вертелись? - тихо сделал предположение отец Уильям, подсев к Айвену и Джеро которые прилегли рядом с фургоном на свои войлочные подстилки, чтобы немного отдохнуть и расслабиться.
  "Кто проболтался?" - тут же подумал юноша. Но никаких предположений на этот счет не возникло.
  - Позвольте полюбопытствовать, как вы узнали, падре?
  - Не удивляйся, сын мой. Ты не один можешь хорошо делать логические построения...
  Среди гор, как только солнце скрылось за деревьями, довольно быстро наступила кромешная темнота. Народ как всегда собрался у костров, вместе с детьми, и продолжал бурно обсуждать выбор места для поселения. Пять щенков овчарок, которые сильно повзрослели и окрепли за месяцы путешествия, уже не жались к людям, а с шумом носились и валяли друг друга все время до ужина. Только к раздаче еды угомонились и прилегли кто где, но среди детей.
  Айвену сегодня хотелось только одного - пораньше пойти спать, что он и сделал, потихоньку скрывшись в фургоне.
  Утром следующего дня вышли пораньше. Стояла сухая осенняя теплая погода, и все были в хорошем настроении. У Айвена возникло интуитивное ощущение, что сегодня будет окончание их удивительного путешествия, хотя он не мог это объяснить.
  Дорога по-прежнему шла среди высоких елей и сосен. Вокруг зеленые цвета, до самой узкой полоски неба по направлении дороги, и рыжие цвета по краям от упавшей хвои и листьев. Тишина вокруг нарушалась только пением птиц в чаще леса, да шумом колес на металлических ободах по скальному грунту достаточно ровной поверхности наезженной дороги. Когда входили на открытый участок, над кустарником носились стрекозы.
  Как и обещал проводник, а сейчас им был Чучо, через пару часов долина стала расширяться, и вокруг открылись пологие склоны с высохшей желтой травой и редкими деревьями. Иногда дорога спускалась в неглубокие лощины, поросшие орешником. Позже по сторонам появились зеленые луга с желтыми цветками зверобоя. Караван из фургонов монотонно двигался в сторону побережья, незаметно спускаясь все ниже и ниже с горной гряды, которую они преодолели.
  Через пару часов справа обозначилась лента реки, заросшая по берегам деревьями и кустарником. Стали встречаться мелкие стада бычков и телок, которые паслись самостоятельно. Еще через полчаса показались первые дома поселения на участках, огражденных жердями.
  - Река Сан-Лоренсо и Вилья де Бранчифорте! - объявил Чучо, громко, чтобы его услышали на передних фургонах.
  - Я уже чувствую запах океана, - встрепенулся Сэтору, который свободно сидел на передней скамье третьего фургона рядом с Морриган. Править волами во время движения не было необходимости. Айвен с Джеро шагали рядом. Сэтору велел им быть все время рядом с ним. Из оружия у мужчин были только револьверы и неизменные ножи на поясах.
  "Действительно. Хотя океана не видно, воздух стал заметно холоднее после того, как мы перешли эту горную гряду", - подумал юноша, жадно разглядывая все вокруг. А посмотреть было на что. У некоторых домов стояли люди, с интересом разглядывая вереницу фургонов, которые двигались по пыльной дороге мимо. Смотрели с интересом и без вражды. У всех без исключения мужчин, что стояли у домов, были усы разной длины, у некоторых на ленте висели сзади широкие шляпы.
  "В поселении много бывших военных, как сказал отец Уильям..." - Несколько раз юноша замечал мужчин явно с военной выправкой, которая остается на всю жизнь. Это ровная спина и взгляд. Не такой как у крестьянина.
  Чучо вел караван вдоль улицы, которую образовали более или менее ровно стоящие дома. До этого встречались лишь отдельные строения, одни или группами, все глинобитные и с соломенными крышами. Дальше по улице, а они явно проходили через центральную часть поселка или городка, встретились и двухэтажные здания, обшитые деревом поверх самана и с хорошими крышами. Айвен отметил про себя одно явно административное здание, несколько магазинов и одно типовое питейное заведение. А за центральной улицей сзади - небольшую рыночную площадку.
  - Ты посмотри, как они разглядывают наших женщин! - негромко обратился к юноше Джеро, шедший сбоку. - Посмотри вон на того, чьи глаза уперлись в бедра нашей Морриган. Теперь смотрит сзади - на ее манящие округлости. Ведь ничем особо не отличаются от тысяч других бедер и задниц...
  - Отец Уильям говорил, что женщин в этих краях на всех не хватает, вот они и смотрят. А Морриган прекрасна, и достойна созерцания. Но на первое место я бы поставил ее прекрасные рыжие волосы, а не попу..., - так же тихо ответил Айвен. Его отношение к Морриган было как матери, которой он не имел.
  Но караван шел, не останавливаясь, к реке, как и договаривались утром. На другой стороне реки должна быть конечная цель их путешествия - территория миссии Санта-Круз, где они собирались остановиться на неопределенное время, пока будут искать место для поселения. До этого вместе со старшими весь вечер рассматривали карту, много говорили, и в конце решили, что эти края наиболее заслуживают их внимания. Все основные города находятся рядом, что важно. Как торговли, так и для производств. Земли за миссией, начиная от реки и вдоль океана на север, в сторону Сан-Франциско, свободны. Осталось только проехать и посмотреть еще раз. Ближе, чем Сан-Франциско, находятся еще два пуэбло - Монтерей и Сан-Хосе. И рядом берег океана, только от слов о котором суровые лица его наставников оживают.
  Передние фургоны, с повозкой Чучо впереди, тем временем подошли к реке, которая в этом месте разливалась шире так, что делилась на несколько мелких потоков между плоскими островками с мелкими камнями и песком. Здесь был устроен неширокий мост из бревен, я рядом брод, который спокойно могли преодолеть их фургоны. Решили идти через брод, не желая рисковать с их тяжелыми фургонами на мосту.
   После преодоления брода дорога пошла на пологий подъем, и вскоре впереди показалась белая колокольня церкви, с небольшим куполом и крестом, гордо стоящим на холме. Хорошее место выбрали испанцы. Потом стал виден невысокий белый забор из неизменного сырого кирпича, а за ним черепица крыш.
  Караван подошел ближе, из ворот тотчас вышел пожилой монах, а с ним два неофита, явно из индейцев. Говорить с ними пошел Уильям вместе с Чучо. Через пару минут мужчины по команде Августа стали разворачивать и ставить фургоны на большом лугу с ярко-зеленой и невысокой травой, рядом со стеной миссии. Прямо напротив открытых деревянных ворот из мощных досок была видна церковь и часть строений рядом. Все крыто красной черепицей. Испанцы умели строить и сделали это с любовью.
  Хватило десяти минут, чтобы расставить фургоны, устроить волов и лошадей. Потом, когда все немного успокоилось, взрослые стали собираться на поляне перед воротами и с интересом рассматривать все вокруг. Внутрь, за ворота пока не заходили, без приглашения хозяев. Дети стали носиться с собаками по поляне, радуясь, что пришли и можно размяться.
  Через несколько минут Сэтору отправил Джеро, Айвена и двух ирландцев, отцов семейств, в караул. И строго наказал не пускать к лагерю посторонних. Быть вежливыми, но за красные линии внутрь не пускать.
  - Ты знаешь, в чем наше упущение? - спросил юношу Джеро, когда они отошли немного за границы лагеря. Японец с Айвеном отправились в караул пешком, а Майкл с Дугласом сели на лошадей, намереваясь объехать место вокруг.
  - Догадываюсь...
  - Тогда продолжаю, - японец подождал, но так как Айвен не продолжил говорить, то продолжил сам:
  - Ничего ты не догадываешься, просто так сказал... Мы до сих пор учили убивать, и оружие у нас было именно для этой цели. И огнестрельное, и холодное. А Сэтору-сан не раз указывал, что нежелательно приводить конфликт к смерти в этих краях. Крайние случаи я не беру. Ты видел, сколько мужчин болталось на улице, причем явно забулдыг?
  - Да, таких в поселке хватает. На новые места первыми едут смелые искатели приключений, потому и женщин здесь не хватает...
  - Вот и я говорю, нам нужны дубинки... С завтрашнего дня начнем обучать наших мужчин с ними работать.
  - Ты ваши дубинки имеешь в виду, Джеро-сан? Так самих дубинок еще нет.
  - Да. Я имею в виду те две тонфы с поперечной рукоятью, которые есть в нашем арсенале. Эта дубинка, родом из Окинавы и имеющая форму костыля, как раз и была создана ввиду ограничений на использование оружия. А тут много "гопников" в поселке, явно без постоянной работы. И давай, прямо завтра покажем нашим, как с ними обращаться. Если идея понравится, то сделать всем такие дубинки недолго.
  - Я не против, - кивнул головой юноша. - Здесь нет иных вариантов.
  Друзья стерегли периметр лагеря и издалека наблюдали, как из ворот миссии вышел священник в сутане, одетый явно для встречи гостей, а с ним несколько неофитов индейских кровей, живших и работавших на территории миссии. У всех простые деревянные кресты на шнурке, а у старшего - еще с темными деревянными бусами. Подойдя ближе, старший, а это был наверняка глава миссии, осенил всех крестным знамением, поговорил немного с людьми, а потом удалился в миссию вместе с Августом, Сэтору, и всеми главами семейств. Лагерь продолжил жить своей жизнью. Все вокруг было ново и интересно, но нужно было и о насущном подумать, так как время шло к ужину.
  Церковь миссии стояла в центре, а остальные здания - вокруг. Кухни, жилые помещения, склады и другие постройки собраны вместе внутри четырехугольника.
   К закату солнца лагерь путешественников рядом с миссией напоминал улей. Чучо вместе с выделенными мужчинами, во главе с Амалией Циммерманн, женщиной мощной стати и неудержимой, как локомотив, отправились в поселение через реку, прикупить разных продуктов на общину. Для этих целей служила общинная казна, созданная на взносы участников путешествия на Запад. Вот только пополнять ее еще ни разу не пришлось, в пути негде было тратить деньги.
  Еще днем служители миссии вместе с Корнелиусом зарезали двух барашков. И сейчас до Айвена, находящегося немного в стороне от лагеря, доносились одуряющие ароматы жареного на углях мяса. Парень даже закрыл глаза и представил, как они вертятся на металлическом пруте над углями, потому что жарил скорее всего Корнелиус. Старый негр за этот поход показал себя большим мастером в приготовлении еды. Баранину он сначала продержит в печи, пока она не станет мягкой, а потом над углями доведет ее до обжаренной корочки.
  В добавок подумал, как негр и монахи в процессе жарки пропускают мелкими глоточками холодное пиво и кряхтят от удовольствия. Хотя пиво еще только заказали купить, и еще не привезли. Но быть того не может, что у неофитов миссии не окажется его в погребах.
  Видел, как в миссию по дороге от поселка проскакала кавалькада. Айвен насчитал одиннадцать всадников, одетых в форму. Большинство явно из индейцев, но были и белые. Все они быстро скрылись за воротами.
  "Впереди - явно охраняемое лицо. Кто это может быть...", - начал размышлять юноша. - "Салливан сказал, что должен подъехать мистер Марш, Джон Марш, которому они ездили в наше отсутствие. И что он поехал в форт Монтерей, в том числе решать и наши дела. Вероятно, что так... Что тут думать, подождем, скоро все узнаем", - пришла хорошая мысль.
  Начало ужина Айвен наблюдал издалека. Взрослые решили сделать три стола, на которые поставили мясо, хлеб, и разные местные закуски, вроде сыра, овощей и разной зелени, благо на улице начало сентября. При таком скоплении народа, что получалось, это будет наилучший вариант общего застолья. Для гостей приготовили запас тарелок и кружек, а переселенцы придут со своими.
  Начали собираться гости. Сначала пришли неофиты, или обращенные в христианскую веру коренные жители, что жили и работали в миссии, потом пятеро служителей миссии. И наконец, показался Уильям с Салливаном в сопровождении настоятеля, его преподобия отца Антонио. Имя отца настоятеля юноша узнал сразу по прибытию, самого его не видел, но догадаться, кто перед ним, было не сложно.
  Последними вышли главные фигуры: мужчина среднего возраста с властным лицом и пронзительным взглядом, аккуратно подстриженный, без бороды и усов, с зачесанными слегка назад светлыми волосами. Он был в темных штанах, белой рубашке с открытой шеей, в жилетке. На поясе был револьвер. Его сопровождали два белых охранника, оба статные, молодые, явно не испанцы и не мексиканцы, с револьверами на поясах.
  Два человека охраны держались чуть позади, а рядом шли Август Браун, Сэтору, Питер Штерн, и Дэвид. Мистер Август и Дэвид говорили с незнакомцем, показывая на переселенцев по очереди. И так рассказали о всех семьях.
  Не обошли вниманием и Айвена. Отец Уильям отдельно указал на парня, и незнакомый мужчина внимательно и долго посмотрел на юношу.
  Охрана, те самые восемь человек, которые приехали с джентльменом, в общем веселье не участвовали, а сосредоточились у стен и около других построек миссии: мастерских, кухни, общежития, подсобных помещений. Такое у них задание - освободить сегодня жителей миссии для участия в общем застолье.
  У столов люди образовали толпу. Все смешались, переселенцы и местные. Когда волна разговоров, присущих встрече незнакомых людей немного утихла, святые отцы попросили всех собраться в круг. Детей затолкали в центр, все притихли, после чего отец Антонио прочитал молитву. Сейчас Айвен смог рассмотреть его. Мужчина весьма преклонного возраста, с совершенно седыми волосами, обладатель загорелого дочерна мужественного лица с большим носом и сверкающими не по возрасту карими глазами.
  Из миссии несли бочонок, скорее всего пива, как определил юноша.
  Айвен увидел, как представительный мужчина подошел к Сэтору, потом что-то приказал своим охранникам, и они вместе с японцем двинулись к юноше.
  - Смена караула! - весело и несерьезно провозгласил Сэтору, когда они подошли. Он указал второму охраннику на Джеро, стоявшего ближе к пасущимся вдалеке животным каравана, а сам пошел сменить двух ирландцев с другой стороны лагеря. Сэтору не любил употреблять спиртное. Даже пиво.
   Отдельно на щите из досок стояло десять бутылок вина, привезенных с берегов Миссури семьями Мюллер и Циммерманн, виноделами. Было пиво, выставленное служителями миссии, как теперь стало понятно. Стали разливать в приготовленные кружки гостям, а переселенцам использовали свои.
  Отец Антонио смотрел и ждал, потом обвел глазами присутствующих и внушительно сказал:
  - В честь прибытия попросим юных граждан сказать несколько слов...
  Из толпы вытолкнули двенадцатилетнюю рыжую Айне Маккинли. Наверное, потому, что девчонка показала себя очень умной и начитанной. Та не стала упираться, и громко воскликнула:
  - Мы шли и шли, очень долго, всю весну и лето..., и, наконец, пришли!
  - Браво, девочка! - раздались крики. Взрослые отнеслись к ее речи серьезно. Застучали кружки, все стали говорить разом и подтягиваться к столам с едой.
  Раздачей пищи руководили женщины. Мощная и величественная Амалия Циммерманн вместе с худой и нескладной Мартой Крюгер стояли у стола с мясом и раздавали порции жареного барашка. К ним стояло самое большое число желающих. Со второго стола участникам подкладывали сыр и овощи Барбара и Мари Штерн, под руководством их матери Эммы. У третьего стола в пустые кружки всем желающим из больших чайников наливали горячий чай с медом и пряностями, судя по запаху.
  Айвен незаметно отошел в сторону, к Дэвиду, выплеснул ему в кружку свое вино, чтобы заменить его на ароматный чай с медом, и двинул к столу с мясом. На удивление мясо барашка оказалось очень мягким и хорошо пропеченным, просто таяло во рту. Старый Корнелиус сегодня превзошел сам себя в поварском деле.
  С каждой кружкой градус веселья поднимался прямо на глазах.
  - Тебе же хмельного нельзя! - рядом с Айвеном Август укорял жену, уже отпившую из своей кружки с вином половину.
  - Сегодня можно! - решительно ответила Урсула, глядя в кружку.
  Тут его рукой позвал к себе отец Уильям:
  - Позволь представить тебе мистера Джона Марша, доктора, владельца большого ранчо недалеко от горы Дьябло, - Они отставили тарелки и теперь стояли с кружками вина чуть в стороне от толпы, беседуя.
  - Сэр Джон сегодня вернулся из форта Монтерей, и рассказал много интересного и полезного для нас, но об этом чуть позже...
  - Рад знакомству... Юноша, составишь нам компанию? - улыбнулся тот и сделал приглашающий жест присоединиться к ним.
  - Много слышал о вас, сэр Джон, - поприветствовал гостя Айвен.
  - И о тебе мне немного рассказал отец Уильям. Много интересного, кстати... Надеюсь в будущем познакомиться с тобой поближе, юноша. Ведь нам в Калифорнии остро не хватает образованных и способных людей, без которых регион не будет развиваться.
  - Буду только рад, - скромно произнес парень, разглядывая этого интересного человека, о котором много слышал от Дэвида и отца Уильяма.
  Между тем начало быстро темнеть, и насытившиеся хозяева и гости расселись поближе к большому костру, насколько позволяло пламя. Дети, поев, сразу пошли играть в стороне. Всех собак и котов забрали с собой.
  Настало время перейти к более серьезным разговорам о насущном.
  - Как вы знаете, - сделал вступление отец Антонио, - в 1806 году по поселениям Калифорнии пронеслась страшная эпидемия кори, в результате чего в миссиях в области залива Сан-Франциско умерло большое количество индейцев. Земли миссий пришли в упадок, земли не обрабатывались. Потом мексиканское правительство стало отдавать большие земельные участки белым гражданам при условии гражданства. Появились ранчо. Часть индейцев, что выжили, вернулись в поселки вокруг миссий. Но работы тут мало. Поэтому они подряжаются на сезонные работы на ранчо. Работа на ранчо приносит им некоторые деньги на еду и алкоголь. Много индейцев для пропитания занимаются попрошайничеством и воровством. Эти деяния сильно усложняют жизнь миссии...
  - Не этот поселок вы имеете в виду, брат Антонио? - поинтересовался отец Уильям.
  - Да, брат. С самого начала Вилья де Бранчифорте, основанное в 1797 году на противоположном берегу реки как светское поселение, желало привлечь военнослужащих в отставке. Но вместо них тут поселилась пестрая группа заключенных, изгнанных из Новой Испании. Потом добавились индейцы. Мы в Миссии Санта-Круз яростно протестовали против расположения этого пуэбло так близко. Вместо спланированных улиц и зданий, как предполагалось вначале, получились грубые жилища, беспорядочно расположенные. Только центр поселения как-то немного похож на задуманное первоначально. Многие из тех жителей, которые тут поселились изначально, уехали в более процветающие пуэбло, такие как Сан-Хосе и Сан-Франциско.
  - Это вступление я сделал для того, чтобы вы получили некоторое представление о светском пуэбло на другой стороне реки. - Отец Антонио на этом свернул свой рассказ о поселке.
   - Теперь о главном. Пока правительство поощряет поселение новых людей из Европы и Америки, хотя одновременно опасается этого...
  "Как интересно он начал. Ведь сам мексиканец, хотя и испанской крови. К чему-то ведет свою мысль", - тут же подумал юноша. Посмотрел на мистера Марша и Уильяма, которые слушали с интересом.
  - Не является ли это причиной, что вы готовы приветствовать нас на землях рядом с миссией? - задумчиво спросил Дэвид, разглаживая свои аккуратные усы.
  - И это тоже, сын мой. У миссии хорошие отношения со всеми хозяевами ранчо в округе. И в первую очередь с мистером Маршем, от которого видели только хорошее. Мы не слепые и видим, что мексиканское правительство, которое далеко, с подозрением стало относиться к переселенцам из США, боясь потерять Калифорнию. Но мы также наблюдаем, как оно перестало пользоваться авторитетом в этих краях. Сейчас дошло до того, что военный флот США стоит в заливе, губернатор сбежал из форта Монтерей вглубь материка. В форте сейчас поддерживает порядок генерал Мануэль со своими солдатами, но их слишком мало на весь округ. Если так продолжится, безвластие имею в виду, то наступит вольница и беспредел. И чует мое сердце, что впереди нас ждут великие потрясения! - При этих словах отец Антонио перекрестился.
  - Господи! Спаси нас и сохрани! - повторил за ним отец Уильям.
  - Поезжайте завтра по округе, - уже спокойнее продолжил отец Антонио. - На этой стороне реки, вдоль дороги по берегу океана в Сан-Франциско, есть земли, пригодные для земледелия. Это совсем рядом, как проедете ручей, сразу закончится хвойный лес и пойдут прекрасные луга...
  - А на склонах можно выращивать виноград. Ведь я знаю, что у вас есть виноделы... Для поселка есть хорошие места рядом с миссией. Посмотрите на землю вокруг бухты Санта-Круз, это совсем рядом с миссией. И не скрою, что нам будет гораздо спокойнее, имея вас соседями.
  - Подтверждаю все, что сказал падре. - Юноша увидел, как со своего низкого стульчика, любезно поднесенного мистеру Маршу и не только, тот поднялся, чтобы его видели все, и начал говорить.
  - Хорошие места здесь, по правую сторону реки, и самое главное - они не заняты. Испанцы начинали селиться вдоль побережья. В этих местах - начиная от Вилья де Бранчифорте, и далее на юг, вдоль залива Монтерей. Колонисты из Америки пошли вглубь Калифорнии, где в долинах рек отличные места для сельского производства. Да и климат там мягче...
   Мистер Марш замолчал, чтобы посмотреть на реакцию окружающих, затем продолжил.
  - С одной стороны власти Мексики понимают, что освоить эти земли с местным населением у них не получится, а с другой видят, к чему дело идет. К утверждению на этой земле власти США. И в миссии это прекрасно понимают... - Тут он посмотрел на отца Антонио.
  Тот встретил эти слова явно с одобрением. Видимо, он давно принял для себя решение. С момента их приезда отец Антонио много общался с отцом Уильямом, который, как юноша хорошо знал, пришел с караваном в Калифорнию не просто так, прогуляться.
  - Теперь о главном! - В тоне мистера Марша добавилось торжественных ноток. - Как вы знаете, мне, как чиновнику, дано право выдавать паспорта переселенцам. Пока, - он подчеркнул это слово, - его меня никто не лишил! Поэтому, завтра, на свежую голову, я всем их оформлю.
  - А с рабами как у вас? - Выкрикнула с места Магда Рихтер, одиннадцатилетняя хозяйка трех повзрослевших за время путешествия щенков овчарки. Сами щенки крутились вместе с остальными двумя среди детей.
  - Как вы знаете, в Мексике отменено рабство. Так что, прибывшие с вами стали здесь свободными людьми. К сожалению, или к счастью, пусть они сами решают.
  - Все мы связаны, и давно не рабскими узами..., - спокойно, но громко произнес Корнелиус. Старый негр, тихий и прилежный, он давно не мог представить свою жизнь отдельно от семьи Циммерманн.
  - Поэтому паспорта будут у всех. Если завтра определитесь с выбором места, я вернусь в форт и решу вопросы с выделением грантов. В этой неразберихе, что сейчас творится в Верхней Калифорнии, не вижу никаких препятствий, чтобы это сделать. Деньги там открывают любые двери, чтоб вы понимали...
  Последняя реплика сэра Джона понравилась всем. Все, кто сидел, поднялись со своих мест и стали кричать и хлопать.
  - Отдельно вам скажу, - мистер Марш говорил только для тех, кто сидел рядом, а это Сэтору, Айвен, и Август. Отцы Уильям и Салливан находились в другой стороне, в центре общества, вместе с отцом Антонио.
  - Я считаю, что сейчас не стоит выкупать землю в собственность у правительства. Сдается мне, что власть этого правительства продлится недолго...
  - Вы совершенно правы, сэр, - подтвердил это Август. - И отец Уильям говорит то же, а как мы уже поняли, он очень умный и чрезвычайно осведомленный человек.
  - Да, мы с ним много общались... И те сведения, что он мне любезно сообщил, очень помогли.
  Время в разговорах пролетело незаметно. Айвен увидел, что служители миссии тихо попрощались, благословив всех присутствующих на новые дела, а потом и отправились за ворота миссии, прихватив с собой Уильяма и Салливана. Наверняка и ночевать святые отцы будут там. На нормальном ложе, впервые за много месяцев.
  Незаметно подошел Джеро, попросив разрешения обсудить с Сэтору планы на завтрашний день. Разговаривали взрослые, а юноша помалкивал и слушал. Получалось, что все главы семейств отправляются завтра в обход местности, чтобы принять окончательное решение. Остановиться здесь или продолжать поиски.
  - Мы отправляемся оба, - заявили в итоге оба японца юноше, охрана лагеря на тебе, вместе со старшими парнями. Вы справитесь....
  - Обязаны справиться, Сэтору-сан!
  - Вот и действуй! А чтобы молодежи было не скучно, устрой днем занятия с дубинкой. Для начала возьмешь наши, - заявил Джеро.
  - Старшей на хозяйстве завтра будет Урсула, старшим на охране - ты. Не подеритесь, - попытался пошутить Джеро. Но шутку не оценили.
  В ярком пламени костров Айвен наблюдал за взрослыми, которые были счастливы, и не скрывали этого. Мужчины и женщины, совсем отвыкнув от спиртного за поход, от малых доз вина и пива впали в такое настроение, что скоро начнут обниматься со всеми, кто попадется на глаза. Какая-то общая свалка. Да еще пытаются что-то петь.
   Дальнейшее было скрыто от юноши, так как надо было отправиться в фургон и поспать немного, так как в полночь ему заступать в караул вместе с Томом.
  Утром мистер Марш отправился в поселение на берегу залива, где его ждали пациенты. Как оказалось, он был не только ранчеро, но и профессиональный врач. Ему часто приходилось совершать поездки по округе.
  Чучо укатил на своей повозке, нагруженной коровьими шкурами, в направлении форта Монтерей.
  После завтрака, который дежурные по охране получили отдельно, парень пошел готовиться к занятиям с молодежью. Только дети и жены остались в лагере, остальные давно забрали всех лошадей, которые имелись в лагере и миссии, и во главе с отцом настоятелем отправились изучать окрестности.
  - С этого дня приступаем к изучению науки, как отходить этой дубинкой без летального исхода хулиганов, чтобы они преисполнились смирения. - Парень повертел дубинку японцев перед собой.
  - Основная задачей на сегодня - научиться правильному хвату оружия, быстрой смене хвата. Потом будет отработка основных ударов... - Айвен стоял перед парнями, выстроившихся полукругом, а рядом с ним собирался повторять его движения четырнадцатилетний Имхер Маккинли, уменьшенная копия своего крепкого отца.
   - Чем хороша тонфа? Балансом между атакующими и защитными качествами. Смотрите! Обратным хватом, - Айвен показал, а Имхер повторил, - когда длинная часть прилегает к предплечью, можно закрыться от удара, и сразу атаковать тычковым ударом обратной ее стороны. Если попасть в горло, то это сразу победа над противником...
  - Можно бить противника любой частью. Можно подсечь под колено или дернуть за шею короткой ручкой. Можно зацепить за одежду... - Айвен сделал выпад в сторону юных мисс и прихватил рукояткой матерчатый пояс Ханны, которая стояла рядом. Подтянул немного к себе, потом отпустил слегка покрасневшую девушку.
  - Мастер Генрих обещал изготовить такие для всех за неделю при условии, что вы будете помогать. И мы начнем отрабатывать удары, до достижения автоматизма. Пока берите те, что есть, и начинайте привыкать к этому оружию.
   Оставив юношей и младшее поколение заниматься с двумя имевшимися дубинками под присмотром Имхера, Айвен решил прогуляться по территории миссии. Тем более, ему интересно было посмотреть, как старый Корнелиус и Патрик, будут осматривать подковы его кобылы, которые давно требуют ремонта.
   Там собрались все братья, не занятые на неотложных работах, чтобы посмотреть на работу кузнеца в паре с Генрихом, который отказался ехать со всеми на осмотр территорий, сославшись на кучу неотложных дел. Тем более, что на территории миссии есть кузнечная мастерская.
  С утра кузнец занимался лошадьми переселенцев. Рядом с кузницей, где местный мастер разжег печь, к одной стене прилегал станок для обездвиживания животных. Каркас из брусьев с кожаными ремнями и цепями стоял у стены под легким навесом.
   - Посторонись! - после крика Патрика неофиты миссии шагнули в стороны, чтобы дать ему дорогу. Он вел за уздечку Хильду, серую кобылу Айвена.
  - В станок ее веди, - крикнули хором из кузницы Генрих и Пабло, местный мастер-кузнец. До нее они обработали двух лошадей, не без станка, лишь применив две растяжки в стороны от уздечки. Пабло мгновенно определял норов лошади, поэтому указал вести ее в станок.
  Работу начали не сразу. Сначала Пабло принял из рук Патрика большой ломоть свежего хлеба, посыпанный крупной солью, от вида которого даже у Айвена потекли слюни. Кобыла тут же потянулась к хлебу и не спеша прожевала его. Теперь Пабло принялся осматривать копыта лошади по очереди, подгибая ногу в колене, комментируя увиденное нагнувшемуся рядом Генриху. Решили, что надо перековать заново все четыре ноги кобылы. Работали мастера в паре. Пабло, в переднике из толстой кожи и больших ботинках с круглыми мощными носами, ставил согнутую ногу лошади на подставку в виде рамки с полоской брезента, и выдергивал клещами ухнали - специальные четырехгранные гвозди с шляпкой под конус, чтобы держаться в отверстиях подковы, а Генрих принимал их.
  Сняв первую подкову, вдвоем стали осматривать заросшее копыто на предмет сколов и нагноений.
  - Счастливы твои боги, парень! - Столько пройти, и ни одну не потерять! - крикнул Пабло назад хозяину кобылы. - Но очистка и ремонт здесь давно требуется!
  Генрих подал мастеру нож и тот приступил к расчистке копыта. Он срезал рыхлую часть роговой ткани, закруглил углы, срезал загрубевшую ткань со стрелки. Закончив, отпустил ногу кобылы, чтобы она стала на обновленное копыто. Кобыле сделанное явно понравилось.
  Потом Пабло присел, стал смотреть и комментировать результат.
  - Нужно смотреть, не заваливается ли копыто набок, - пояснил он свои действия Генриху. Потом опять поднял ногу на ту же подставку и немного подправил, работая своим специальным ножом. Генрих принес из кузницы красную от нагрева в горне подкову, а Пабло принял у него клещи и примерил ее к очищенному копыту так, что дым пошел во все стороны. Несколько раз он передавал подкову Генриху, а тот подправлял изгиб подковы на наковальне. Потом быстро остудили подкову, и Пабло ловко загнал в копыто принесенные новые ухнали.
  Загнав последний, кузнец достал другую подставку в виде невысокого чурбака, и помог кобыле поставить копыто на него. Загнул вылезшие сбоку ухнали, поработал напильником, после чего отпустил. Посмотрел, наклоняя голову и поворачиваясь и так, и этак, и остался доволен. Одно копыто готово.
  Следующие три копыта обрабатывал Генрих, а Пабло стоял рядом, подсказывал и подавал, что нужно. Когда все четыре копыта были обработаны, Патрик отвязал кобылу и повел ее шагом, а Пабло с Генрихом смотрели на ноги - не заваливаются ли бабки при ходьбе. Решив, что все в порядке, они разрешили Патрику увести лошадь на луг. Больше работы пока не было - всех остальных лошадей из каравана с утра забрали. Но осмотра и ремонта требовали подковы всех лошадей путешественников. Даже те прекрасные экземпляры, что что стали военной добычей в боях с индейцами, требовали осмотра копыт и их расчистки.
  - Благодарю, Пабло! - Айвен был очарован ловкой работой местного кузнеца.
  - Благодарность... Ее в стакан не нальешь, парень! - хитро улыбаясь, ответил тот. - Но, это я так сказал - не корысти ради, а для красного словца. Вчера вечером знатно посидели.... А, пива за ужином братья поднесут.
   "Итак, что мы имеем на сегодня?" - размышлял за обедом парень, который ему принесли женщины на пост охраны, который он устроил в таком месте, чтобы охватить взглядом и лагерь, и пасущихся животных рядом. Вместе с ним работал ложкой молодой Грэгор Циммерманн. Парни сменялись каждые два часа, а Айвен в охране весь день, так как сменить его некому.
  На посту было время, чтобы размышлять.
  "Если смотреть на карту, то действительно, места вокруг миссии больше всего удовлетворяли тем ожиданиям, что не так давно высказали колонисты на общем собрании. Первый плюс в том, что рядом расположены все основные пуэбло; Сан-Хосе, Сан Франциско. И все они на этой стороне залива, что важно. Также форт Монтерей рядом. Для торговли хорошо. Океан рядом. В бухте Санта-Круз можно выгружать груз с кораблей. Пока нет причала, но все будет со временем..."
  "И здесь мы можем строить дома, не смешиваясь с местными", - пришла еще мысль. "Что ж, дай бог, чтобы в этом месте наше путешествие закончилось". - Что-то парню подсказывало, что так будет. В этом месте лучше всего сходились все желания колонистов.
  Он устроился поудобнее среди группы высоких сосен и стал наблюдать за жизнью лагеря. Занимались хозяйством женщины, резвились на поляне мальчишки с двумя дубинками, демонстрируя по очереди удары. Смотрел, как рядом с очагом работала иглой Ханна в окружении взрослых девиц, поглядывая искоса в его сторону.
  "Времени - пятый час, а мужчины до сих пор не вернулись..."
  "Надо просмотреть уши Лиса, утром он тряс головой, нет ли там прицепившегося паразита..."
   Ожидание кончилось, как всегда, неожиданно. С правого берега реки Сан-Лоренцо и со стороны океана появились всадники, мелькая между деревьев. Шли по проторенной тропе, огибающей непроходимые заросли кустарника. Когда до миссии осталось ярдов сто, вперед вырвались Дэвид на своей серой кобыле, и как ни странно, Джеро на лошади гнедой масти, добытой у индейцев. У японца не было постоянной лошади, использовал ту, которую запряжет и подаст ему Патрик или Корнелиус.
  - Ты представляешь, Айвен! - весело заявил японец, спрыгнув с седла, - один разряженный мексиканец на этом берегу реки нагло стал справлять малую нужду на куст прямо у края дороги на нашем пути, когда мы двинулись сюда от бухты!
  - Надеюсь, он цел?
  - Живой! Только пришлось немного помять его, в целях воспитания. Слова не действовали.
  Тут начали подъезжать остальные мужчины, уставшие и запыленные. Патрик, Корнелиус, Том, и сыновья ирландцев кинулись принимать лошадей и отводить на поляну. По лицам можно легко прочитать, что они вернулись довольными. Отец настоятель проехал на своей смирной кобыле гнедой масти прямо на территорию миссии. Только сказал Сэтору, что можно умываться к чаше небольшого фонтана, устроенного еще испанцами во внутреннем дворике миссии. Воду там каждый день меняют. Мужчины потянулись в миссию, затем разошлись по фургонам - переодеваться в чистое, и в конце все оказались в центре лагеря, у очага, возле которого суетились женщины.
  Ужин еще был над огнем, но ждать осталось недолго. Из прибывших кто сидел, а кто лежал на спине на войлочных подстилках.
  После их возвращения Айвен на минуту включил внутреннее восприятие. Все спокойно, явных чужаков нет. Очнувшись, решил немного переместиться поближе. Чтобы слышать разговор и одновременно видеть стадо на лугу за фургонами.
  Вернувшиеся с осмотра мужчины отдыхали, приходили в себя от новых впечатлений. Женщины терпеливо ждали, не тревожа их расспросами, хотя очень хотелось. Но градус их нетерпения медленно возрастал. Первыми начали задавать вопросы дети.
  - Мы уже сгораем от нетерпения, - заявила одиннадцатилетняя Магда, дочь оружейника, а вы все молчите.
  - Да, скажите нам! - поддержала свою подружку одиннадцатилетняя Айне.
  - Скажи им, Питер..., - мистер Август медленно поднялся со своей подстилки и снял широкий пояс, избавившись от тяжести револьвера в поясной кобуре, и ножа. Положил рядом с собой и снова лег на спину.
  - Сегодня какое число? - спросил Питер Штерн, обращаясь к Магде.
  - Тринадцатое, вторник..., сэр! - бойко ответила за свою подругу Айне.
  - Вот и запомните этот день, леди! Тринадцатое сентября! День, когда закончился наш поход в Калифорнию!
  - Держись, Калифорния, мы пришли! - весело крикнул Джеро, не поднимая головы с о своей войлочной подстилки, где он лежал на спине и отдыхал от верховой езды, которую не любил.
  Тут надо бы радоваться, но все молчали.
  "Видимо не отошли от ступора, получив такое известие", - подумал Айвен.
  Пока все приходили в себя, Патрик с Томом начали снимать котел с кашей с металлической перекладины над очагом, а женщины греметь металлической посудой. Они молчали, только радостно улыбались.
  - Так что дальше делать будем, милый мой? - первой нарушила молчание Урсула Браун, немного ошарашенная неожиданным, но так давно желаемым известием.
  - Сначала высаживаем виноград! - первые слова произнес Йохан Циммерманн. - Наша лоза давно ждет этого момента. Малые виноградники будут рядом с домами, там прекрасное тихое место, защищенное от океана соснами. А большой будем сажать на южных склонах. Это немного дальше, по дороге на север вдоль берега...
  - Ты про поля забыл! Там же, вдоль берега идут ровные луга, не знавшие плуга. Хороши и как пастбища, и под зерновые, - с сияющим лицом воскликнул Бруно Нойманн, фермер.
  - А мы будем выращивать лекарственные травы! - подал голос доктор Крюгер. Они с Мартой еще в Диких Землях рассказали о своей мечте начать небольшое производство настоек из лекарственных растений, и не только. Еще о мыле говорили, что в Калифорнии будут в достатке все необходимые составляющие. А Питер Штерн добавил, что кроме лекарств и настоек обязательно нужно организовать производство мыла, и даже духов. И обещал помочь деньгами.
  - Давайте лучше по порядку, осадите своих коней! - строго произнесла Урсула. -Давай, говори сначала ты, дорогой...
  - Начну коротко и без узоров, - не заставил себя ждать Август. - Мы не только проехали всю округу, но и определили место для нашего поселения. Это совсем недалеко от миссии. С левой стороны река делает поворот, огибая возвышенность с явно скальным основанием. И тут же впадает в океан. Там за соснами, начинается бухта Санта-Круз с ровным песчаным берегом. С другой стороны, от самого берега идет обрывистый склон той возвышенности, где будут наши дома. Видно, что река в этом месте встретила крепкую скальную породу, и решила обогнуть его слева, если смотреть на бухту. А правее на север от скального склона имеется сеть мелких озер. Такие образуются, когда вода, которая стекает с от гор в виде ручьев по распадкам, встречает на пути препятствие. Здесь оно в виде песчаного бара на берегу океана...
  - Позволю себе добавить, - вмешался Сэтору. - Место для домов получает хорошую природную защиту. Если стать спиной к океану, то справа его огибает река, с юга - берег океана, впереди скалистые обрывы невысокого холма, и слева - сеть мелких водоемов до самого берега океана. Такое место легче защищать.
  - Что сказал отец Антонио? - тут же перешла на правовые вопросы Урсула.
  - Отец-настоятель одним сказал проветривать помещения церкви для благодарственного молебна, другим - резать кур для праздничной трапезы, - позволил себе высказаться по этому поводу Джеро.
  Но, отец Уильям, глянув на него строго, продолжил серьезно.
  - Чтобы не тратить время на формальности, скажу только, что все эти земли по правому берегу реки относятся к миссии. И он охотно выделит нам оговоренные участки. Здесь земли есть, а людей нет. Вы одни из пионеров, пришедшие в Калифорнию. Первые селились в основном в долинах рек Сакраменто и Американской реки. Нам повезло, что эти земли пустуют. Но поверьте мне на слово, в ближайшие годы все изменится...
  - Вернемся к месту для домов, - продолжил Август. - Мы даже успели прикинуть, как их будем ставить. Все главы семейств участвовали. Главная улица пойдет под прямым углом на юг, от обрыва к океану. По сторонам будем ставить свои дома. Приятно делать это с расчетом на всю оставшуюся жизнь, жить рядом с людьми, с которыми сблизился настолько, что не опасаюсь удара в спину...
  "Тут старина Август пустился в лирические отступления", - подумал Айвен. Он еще приблизился к лагерю, насколько было возможно. Не хотелось ничего пропустить.
  - Завтра же начинаем, время не ждет, - продолжил Август. - Делаем разметку участков, определяем, кто какие займет, да и переезжаем на то место. Наши волы съели всю траву вокруг миссии, уже второй раз перегоняем. Еще мы успели поговорить с отцом Антонио насчет рабочих. Он сказал, что с подсобными рабочими проблем не будет, надо только внимательно отбирать, а потом контролировать каждый их шаг. А мастеров даст мистер Марш, у него как раз освободились люди...
  Обсуждали увиденное долго. Уложили младших детей и сидели до полуночи. Айвен лишь слушал и отмечал все детали. На участках, где будут фермы и виноградники, хотят ставить лишь хозяйственные постройки и жилье для рабочих. Все хозяева собираются жить вместе, в поселке. Так же поступят и с мануфактурами. Все мастерские вынесут за пределы жилой зоны, в первую очередь каретные мастерские японцев, кузницу для оружейника, не говоря про выделку кож и прочее, чем планируют заняться. А заняться хотели многим: деревообработкой - его наставники вместе с Дэвидом, виноделием - семьи Мюллер, Циммерманн и Браун, торговлей - семьи Штерн и Браун, у которых есть капиталы и связи. Чета врачей уже объявила о своих планах в начале ужина. Две семьи ирландцев также объявили давно, что желают заняться разведением скота и выделкой кож.
  В конце собравшиеся помечтали про кирпичный заводик и производство черепицы. Еще решили, что на участках сначала построят легкие деревянные дома в пару комнат, чтобы не ночевать в фургонах. Благо климат в Калифорнии позволяет. А строить свои капитальные дома начнут сразу по прибытии мастеров от мистера Марша. Еще отец Антонио вчера предложил всем желающим временно расположиться в длинном многокомнатном здании, в котором когда-то жили семьи местных индейцев, принявших христианскую веру.
  Айвен слушал и радовался за всех своих друзей, ставших близкими за этот поход. Старался оттянуть момент, когда надо сказать самому себе, что же хочет он. "Только не жениться", - единственное, что пришло в голову.
  - Что ты грустишь, сын мой? - Рядом присел отец Уильям.
  - Совсем нет, отче. Слушаю речи близких людей и радуюсь за них...
  - Это хорошо. А твой путь, как уже говорил - это путь знаний и совершенствования, который ты только начал. Надеюсь, ты не передумал продолжать учебу?
  - Никак нет, сэр! - решил ответить ему бодро юноша. - Говорил об этом с наставниками. Они не только поддержали ваши предложения, но оказались хорошо осведомлены...
  - Неужели ты думаешь, что я бы стал что-то предлагать, не обсудив это с ними?
  - Нет, падре. Только Сэтору сказал, чтобы я шел в академию сухопутных сил, а не в морскую. Сказал, чтобы шел в Вест-Пойнт, что недалеко от Нью-Йорка.
  - Может это и хорошо, что решил не в Европу, а тут в Америке. Получишь систематическое образование, потом перед тобой откроются другие возможности, о которых ты пока вообще ничего не знаешь..., - задумчиво проговорил отец Уильям. - Вест-Поинт... Военная академия сухопутных войск. Я слышал, что она основана самим Джорджем Вашингтоном. Статус академии учебное заведение получило в начале этого века...
  - И еще. Мои слова насчет помощи, юноша, остаются в силе. Поговори с наставниками и готовься. Нельзя терять время, и мы с тобой говорили, почему. Ведь молодость проходит быстро. С Салливаном у нас нет тайн..., - быстро добавил отец Уильям, наблюдая, как к ним подходит пастор.
  - С наставниками этого юноши как раз разговор был недавно, - с ходу произнес пастор, как будто знал, о чем идет разговор. И не ошибся.
  "Они точно сговорились все...," - подумал юноша.
  - Они оба за это. Четырьмя руками - "за". Так что, не стоит тянуть с этим, юноша. Поверь мне, старику, - продолжал гнуть свою линию падре. Пастор закивал головой, поддерживая товарища.
  - Еще дня два, или три, и после того, как с поселением определимся, нужно будет проехать в Сан-Франциско. Уже решили это. Поедут Питер Штерн и Август Браун. У них дела в банке, нужны средства для обустройства на новом месте. Из молодых - мистер Дэвид и мистер Джеро, как же без него. И мы с тобой, юноша. На вас троих - охрана делегации. В городе мне нужно встреться с людьми. Представлю тебя. Там должен решиться вопрос нашего скорейшего переезда в Нью-Йорк. Я хочу, чтобы ты успел если не к началу учебы в этом году, но оказался в наборе этого года. Поверь, мне, в науках ты подготовлен гораздо лучше остальных юношей нового набора, и наверстать упущенное тебе не составит труда.
  - В общем, чем раньше начнешь, тем быстрее закончишь и вернешься. А я уверен, что ты вернешься. Для развития этого благословенного Господом края скоро нужны будут образованные и подготовленные люди, причем граждане Америки, а не Мексики, - добавил пастор.
  Айвен глянул на священников, ставших большими приятелями за этот переход. Их лица были суровы и серьезны. Оказалось, что планы на несколько следующих лет его жизни уместились в пять минут обстоятельной беседы.
  "Вышло, что мою жизнь втемную всю расписали, и давно...", - подумалось парню.
  "А что? Дело того стоит!" Где-то в районе сердца кольнуло, настолько неожиданно прорисовались планы на его ближайшее будущее.
  
   Глава 19. Обустройство
  
  В 1797 году к востоку от Миссии Санта-Круз, на другой стороне реки Сан-Лоренцо был основан светский пуэбло Бранчифорте. В начале это была образцовая испанская колония (деревня) Бранчифорте.
  Поселение не оправдало ожиданий испанских властей, в 1802 году потеряло поддержку короны, и поставки перестали поступать. В 1803 году, примерно через пять лет после основания, поселенцы попытались создать правительство, избрав алькальда. Эти выборы были одними из первых в истории штата Калифорния.
  Этот район перешел под контроль Мексики в 1820-х годах, но вскоре сюда начали прибывать жители с восточного побережья Америки, и качественный состав жителей постепенно начал меняться.
  Падре миссии не приветствовали расположение пуэбло так близко к миссии и обвинили поселенцев Бранчифорте в азартных играх, контрабанде и искушении местных служителей покинуть миссию.
  Из истории США.
  
  -------------------------------
  "Видел бы ты меня отец..." - Юноша пригладил рукав перед зеркалом в своей каюте. Летный комбинезон на нем сидит идеально, как вторая кожа. Стоячий воротничок внутри подшит белой материей, и это традиция с далеких времен. Лейтенантские звездочки он честно заслужил во множестве боевых операций, в которых успел побывать за три года после окончания академии. Как и несколько наград.
  В свои двадцать один год он успешно провел множество боев и доказал свою подготовленность, чтобы подняться на ступеньку выше. Базовый интеллектуальный параметр - двести двадцать единиц. Нейроактивность достигла двухсот десяти единиц, когда норма - от восьмидесяти до ста сорока. Это позволяет иметь отличную реакцию, и очень быстро думать, меньше других утомляться при высоких нагрузках на мозг.
  Мама будет очень жалеть, что у нее нет внуков... Если мы сейчас не отобьемся - то точно не будет. Эти насекомые навалились на планету так, что вопрос стоит о выживании наших родных и близких там, внизу. Поэтому биться будем до конца.
  Все. Последнее фото вместе с прощанием послал на планету, поговорить не удалось, все сети максимально перегружены. Загорелась красная лампа у входа, пора на выход и бегом на летные палубы...
  -------------------------------
  "Чуть не проспал завтрак...," - вместе с плавным переходом от тяжелого сна Айвен вернулся к радостному настоящему, когда слабый утренний свет начал проникать через полог в задней части фургона. В фургоне он один, Нора и Дарина встали раньше и помогают матери по хозяйству, слышны голоса у костров и звяканье посуды. После принятия решения об окончании похода народ начал суетиться в лагере с первыми лучами солнца.
  Айвен ночью был в карауле, да еще попал на самую тяжелую смену - с полуночи до четырех утра. Только лег и отключился, пришел сон на повторяющуюся тему. Видимо, вчерашний разговор со святыми отцами сильно повлиял.
  Хорошо только одно, что подобные сны бывают не часто. Парень лежал в фургоне один, под легкой накидкой, и прокручивал в памяти картину сна. В возрасте двенадцати лет пробудилась память, из непонятного далекого прошлого. Через сны. Наставники говорят, что это от того человека, который пробудился в нем. Пастор Салливан сначала осудил их слова, но позже сказал, что, хотя христианская церковь это осуждает, но есть разные мнения по этому поводу. В дальнейшем пастор удивлялся способностям юноши больше и больше, потом перестал.
  "Ну все. Сон ушел, мир вокруг прекрасен, пора подниматься, пока все не остыло. Вон и Лис стоит у фургона, тихо поскуливает, бьет хвостом по высокому колесу. Лаять не решается, но переживает за меня, что останусь голодным..."
  Утро для юноши продолжилось за завтраком, когда он умылся за фургоном и присел рядом с Джеро.
  - Ты с дежурства? Сочувствую... Я вот вышел к океану ранним утром. Там никого, вокруг тишина пьянящая, только птицы щебечут по кустам да чайки кричат на береговой полосе. Сел рядом с обрывом на траве, вокруг пахнет росой, и водорослями от берега. Воздух чистый. И представилось, что я сижу на берегу далекой родины, и в воздухе пахнет водорослями и солью...
  - Давно, брат, мы не упражнялись с клинками..., - тут же сделал неожиданный переход Джеро. Айвен давно привык за годы жизни с наставниками к полной непредсказуемости его вывертов. Может, поэтому и воин он непревзойденный. Во всяком случае, равного ему юноша не знал.
  - Это ничего, - продолжил японец. - Скоро все переменится, ведь путешествие вчера официально завершено. Впереди много тяжелой, но интересной работы. Восстановим прежний порядок с тренировками. А пастор обещал продолжить занятия с детьми. Отец Антонио выделит помещения в миссии, еще попросил взять в школу местных детей из добрых семей, которым знания не в тягость.
  - С тобой говорил кюре? - задал вопрос Джеро, с хитрой физиономией.
  - Да, наставник. Вчера был серьезный разговор с ним и с пастором. Все решено, причем давно и без меня...
  - Мы в курсе... Едем в город через три дня. Я еду с вами, а Сэтору в отсутствие Августа остается старшим. А у нас с тобой задание - переехать реку вместе с двумя братьями из миссии и найти рабочих, которые возьмутся делать разметку на участках и огораживать участки земли на будущих фермах. Это у них ранчо, а у нас будут фермы. И с временными домами нужно решить за месяц, максимум. Женщины истосковались по нормальному жилью. И туалеты. Ты ведь знаешь, что новая усадьба должна начинаться со строительства ограждения и туалета.
  Джеро с Айвеном сидели и завтракали в пустом лагере. Мужчины в полном составе, с детьми, уехали разбивать участки, и в лагере остались только две караульные пары. Женщины также в полном составе убыли с ними, не могли удержаться от желания посмотреть, где их поселок.
  "Повезло мне в жизни. Сэтору мудр и опытен", - подумал юноша. "Не просто так он уделял повышенное внимание охране периметра лагеря. И во время перехода, и по прибытии на земли Калифорнии особенно. Ведь в Калифорнию пошли семьи не бедные. Как прибывшие из Европы, так и местные, с берегов Миссисипи. Взять того же Питера Штерна, или Августа Брауна. Первый давно занимается торговлей, и довольно широко". - Лишь сейчас для юноши открылось, что у мистера Штерна большие связи, в том числе в Калифорнии. А мистер Браун кроме фермы имел производства там, на восточном побережье. Все перевел в деньги. Чувствуется по размаху, что средства для обустройства на новом месте у колонистов имеются. О том, что малое ездовое животное, груженое золотом, открывает любые ворота, верно сказано в древней поговорке.
  С чаепитием завтрак закончится, теперь нужно идти собираться и выступать, как только Джеро соизволит отдать на это команду. Ждать долго не пришлось. Не прошло и двадцати минут, как старый Корнелиус подвел двух оседланных лошадей. Айвена дожидалась его серая кобыла Хильда, а Джеро - свободная дежурная лошадь.
  Решили иметь при себе только по одному револьверу и по короткому клинку. Длинноствольное оружие будет как-то не к месту для поездки в светское поселение. Приняв поводья от старого негра, Айвен погладил кобылу по короткой шерсти на шее, потом легко поднялся в седло. Пошли шагом, разговаривая, благо что ехать совсем недалеко. С братьями миссии должны были встретиться в центре этого небольшого поселения. Они не только обещали помочь решить все вопросы по найму рабочей силы, но и дать советы, кого можно брать, а кого не стоит. Вернулись в лагерь до обеда, выполнив все задуманное. Завтра с утра к делу должно приступить два десятка наемных рабочих.
  Корнелиуса попросили не распрягать лошадей, чтобы сразу после обеда отправиться в патруль. Заодно и посмотрят, что там выбрали вчера.
  Место, избранное для нового поселения, соответствовало рассказам. В центре бухты пляж, за ним обрывистый берег, а дальше пологий холм, весь в зелени. С холма, где вид не заслоняли деревья, открывалась панорама как самого будущего поселка, так и ближних окрестностей. Река Сан-Лоренцо хоть была не глубока, но действительно прикрывала это место, делая изгиб вокруг него. Судя по обрыву, огибающему холм, а также по обрыву к океану, данное место имело скальное основание. Скорее это небольшое плато со скальным основанием, которое встретила река на пути к океану и обогнула его. Это тебе не мягкие осадочные речные отложения, на которых строить поселок у реки нельзя.
  На участке с утра, с перерывом на обед работали все колонисты. И старшие, и дети. Народ истосковался по работе и сразу без лишнего времени на раскачку переключился от кочевой жизни к трудовой. Обозначена кольями главная улица и участки. Несколько неофитов из миссии подвозили на повозках жерди. Везли откуда-то с северо-запада, с холмов, которые сразу же пускали в дело. Завтра несколько фургонов, прибывших с востока, должны были разгрузить и отправить в сторону форта Монтерей за досками для временных домов.
  Как только друзья все посмотрели, не слезая с лошадей, отправились дальше в объезд территории. Охрану лагеря переселенцев никто не отменял.
  Через два дня комендант форта с охраной лично пожаловал с визитом вместе с вернувшимся из поездки по пациентам мистером Маршем. Комендант был хорошо принят в лагере, накормлен и напоен за ужином, переночевал в миссии, узнал, нет ли каких жалоб и просьб, попрощался очень тепло, и отбыл назад в форт. Судя по тому, что комендант был в хорошем расположении духа и улыбался, и улыбались также Август, Питер и Сэтору, все правовые вопросы переселенцам удалось решить. Древняя поговорка про груженого золотом животного работала.
  Мистер Марш, пообедав, с двумя охранниками отбыл к себе на ранчо. Айвен отметил, что перед этим он долго говорил с отцом Уильямом с глазу на глаз, попросив юношу проследить, чтобы к ним никто не приближался. Вечером падре собрал только отцов семейств и сообщил, что поданы прошения на получение нужных колонистам земельных участков, и что пока этого достаточно.
  Почему этого достаточно, отец Уильям на стал уточнять, несмотря на вопросы мужчин. И просил не распространяться на эту тему, особенно с жителями поселка за рекой.
  Подошло время поездки в Сан-Франциско, выезд назначили на завтра.
  - Добираться туда как будем? - дотошно пытали вечером отца настоятеля Уильям и Дэвид.
  - Провожатого я дам, - избавил друзей от затруднений отец Антонио.
  - Смотрите не напивайтесь там, о постарайтесь обойтись без драки! - с некоторыми нотками зависти к друзьям дал наставления Майкл Брэди.
  - Какое питие? Добираться туда и назад придется верхами. Это тебе не в фургоне трястись, где можно и с похмелья, - в тон ему ответил Дэвид, с окончанием похода больше не проводник. На этой дороге вдоль побережья ему не приходилось бывать.
  Утром к участникам подвели основных и заводных лошадей. Провожать шестерку отбывающих собрались переселенцы, а также неофиты миссии, свободные от неотложных дел. В лагере теперь ночевали в основном взрослые мужчины, а женская половина переселилась из фургонов в свободные комнаты длинного одноэтажного здания на территории миссии. Из миссии провожатым шел Диего, жилистый кривоногий служитель миссии, с густыми каштановыми волосами, зрелых лет, похожий на пастуха. Хотя на самом деле был не пастух, а человек, управляющий все хозяйством миссии. Эконом. Не просто поехал показать дорогу и развеяться, у него были свои дела в Сан-Франциско.
  Еще раз проверили поклажу на заводных лошадях, продукты, вещи и деньги. Проверили оружие, которое берут с собой. В который раз выслушали теплые слова, постояли не дорожку, и тронулись в путь.
  Во главе колоны ехал прямой и важный, словно палку проглотил, дон Диего. Однако хороший наездник. В седло поднялся с явной сноровкой. Приставка "дон" применяется больше старшим в иерархии священникам, и редко к простым монахам. Но дон Диего был не простым, и очень знающим человеком, что понял Айвен в первый же день пути.
  Следом за ним двигались остальные шесть всадников, дорога это позволяла.
  Двигались по мало используемой местными дороге вдоль океана. Эта грунтовая дорога, утрамбованная копытами животных, от ворот миссии петляла среди буйных зарослей из деревьев и кустарника, а когда миновали балку с ручьем, пошли холмы справа, и ровные луга слева, до самого берега океана. Синяя полоска воды за этими лугами открывалась, когда дорога поднималась на высокие места.
  - Это все, что ты видишь, парень, будут наши земли! - с явными нотками гордости выдал мистер Штерн, ехавший с Августом в первой паре.
  - Почувствуй наш размах, парень! - поддакнул ему мистер Август. - Со временем здесь будут фермы с жильем для работников.
  Все это великолепие ровных лугов справа, с густой травой и осенними полевыми цветами закончилось примерно через семь миль, когда справа пошла череда небольших и совершенно лысых холмов, а слева расстояние до океана постепенно сокращалось. Еще через несколько миль дорога прижалась к обрывистому берегу океана, потому что справа приблизились склоны гор.
  Океан был спокоен сегодня, только легкий ветер дул с северо-запада, и небольшие мелкие волны набегали на берег внизу под обрывом. Джеро вообще перестал разговаривать, только глядел вдаль в океан. Юноша рядом тоже предпочел помолчать.
  Место для стоянки начали искать только перед самым закатом, когда солнце готовилось скрыться в океане на горизонте. Остановились в месте, где дорогу с гор справа перебегал ручей, и росли деревья, под которыми можно остановиться. Огонь решили не разжигать, все предельно устали от непривычной езды верхом, кроме отца Диего. Только сняли седла и спутали передние ноги лошадей, и молча попадали на густую траву под деревья. Ужин был из тех припасов, что Бог послал в дорогу. Запивали его теплой водой из фляг.
  После ужина, за неимением костра, все просто сели полукругом, обращенным к океану, вели неспешный разговор об оружии и о городе. Лишь Джеро ушел вниз, к береговой линии.
  - Расскажите нам о городе, отче, - Дэвид поднял наверх тему, интересующую всех. Дон Диего отозвался на вопрос с готовностью.
  - В прошлом веке испанцы обосновались на полуострове, сразу за проливом Золотые ворота, ведущем в этот прекрасный залив. Тогда же и была основана миссия, названная в честь Святого Франциска Ассизского, основателя ордена францисканцев.
  - Как вы себя чувствуете? - прервал Диего свою речь в самом начале, посмотрев на Уильяма.
  - Смогу самостоятельно доползти до первого пригодного для сна места..., - ответил ему отец Уильям.
  Действительно, отметил Айвен, сегодня они постарались пройти как можно больше, чтобы завтра во второй половине дня добраться до места. Вместе с Дэвидом они помогли Уильяму устроиться поудобнее, полулежа, подложив под голову седло и свернутое одеяло.
  - Продолжу. В первую очередь испанцы построили форт у пролива Золотые Ворота, а рядом с миссией возник небольшой городок. Семь лет назад англичанин Уильям Ричардсон построил первый капитальный европейский дом, недалеко от миссии. Вместе с администрацией он же создал первый план города, который был назван Йерба-Буэна. Позже он подал прошение о получении большого участка земли, и в прошлом году сэр Ричардсон получил его и построил там ранчо Саусалито.
  - Мы побываем у этого достойного человека, - произнес отец Уильям со своего места, где его устроили отдыхать молодые люди.
  - Продолжу. Все здания миссии построены из самана, начиная от часовни, и заканчивая жилыми и хозяйственными постройками. Там все мы и разместимся на время пребывания в городе. Под своей крышей всегда лучше, чем в гостинице. Сейчас миссия находится в упадке, и там наберется всего с десяток индейцев-христиан. Это днем тепло, а ночью будет довольно прохладно. Полуостров с трех сторон окружен водой океана, с холодными течениями, вы это почувствуете сразу...
  - Так мало неофитов..., значит ли это, что миссия сейчас в упадке? - слова отца Уильяма прозвучали скорее утверждением, чем вопросом.
  - Это так. Когда изгнали испанцев, мексиканское правительство издало законы, согласно которым большая часть собственности миссий была продана или передана частным владельцам. У миссий остались только церкви, жилье священников и небольшие участки земли вокруг для использования в качестве садов. Настали тяжелые времена. Миссии несли ужасные потери в людях от эпидемий. Вы увидите, сколько похоронено на кладбище рядом. Вот и осталось там сейчас из служителей - не более десятка.
  - Нам будут рады, - добавил дон Диего в завершение.
  - Очень надеемся, потому что нам нужно не менее пяти или шести дней, чтобы справиться со всеми делами в городе, - ответил отец Уильям, а Питер и Август молча кивнули в согласие.
  Начало быстро темнеть. Солнце уже не прогревало воздух, и стало довольно прохладно. Путники быстро извлекли из седельных сумок куртки и одеяла, и начали устраиваться на ночлег. Все кроме Джеро, на которого выпало первые четыре часа караула. Следующим должен будет заступить Айвен.
  На следующий день горы приблизились к океану и начался путь по лесу. То лиственному, где преобладали дубы и буки, то хвойному, среди огромных елей и сосен. После обеда показались холмы, на которых расположен город. Встречающиеся на пути постройки не впечатляли колонистов, пришедших с восточного побережья Америки. Скорее это можно было назвать зарождающимся городом. У входа в залив виден форт, построенный еще испанцами. У домов в основном дети и женщины, мужчин совсем не видно.
  Когда открылась внутренняя часть залива, стали видны корабли на рейде. Отдельно от торговых парусников стояли несколько военных парусных кораблей под американскими флагами. Когда свернули к месту, где расположены постройки миссии, внизу, ближе к берегу залива увидели череду зданий, некоторые были в два этажа.
  Дон Диего заехал в ворота без церемоний, как свой человек, махнув остальным чтобы следовали за ним. Его узнали. Два пожилых индейца в рабочей одежде приняли его лошадь и показали остальным, куда следовать. На пороге перед длинной крытой галереей вдоль здания его встречал сухощавый мужчина весьма преклонного возраста, с черными волосами и чисто выбритым лицом. На сером балдахине висел простой деревянный крест.
  Вечером за скромным ужином присутствовали почти все служители, которых вместе с отцом настоятелем действительно бело всего девять. За столом обменялись последними новостями, стараясь не затрагивать политические вопросы. Неофиты этой миссии выглядели немного испуганными и неуверенными, что отметил юноша.
  На следующий день выехали в город, причем своей группой, вшестером, а дон Диего отправился по своим делам самостоятельно.
   Джеро и Айвен ехали парой впереди, и с интересом слушали, как препирались между собой Август и Питер, следующие за ними:
  - ...и что ты думаешь делать, если Мексиканский банк вздумает не отдать тебе деньги?
  - Кол им в задницу, а не мои деньги. Ведь они потеряют свое доброе имя. Опять ты за свое. Я не оскорбил тебя? - уже мягче произнес мистер Август.
  - Ты бы стал преуспевающим торговцем, как я, если бы имел ум чуть более гибкий и критичный. Ну подумай, кто будет думать о порядочности, когда начнется война с Мексикой?
  - Да, ты прав. В воздухе пахнет войной...
  - Вот поэтому мы и едем сейчас к моим знакомым, которые давно ведут здесь торговлю. Принадлежат к еврейской общине...
  Пока Айвен вертел головой, они подъехали к берегу залива, где вереницей стояли деревянные пакгаузы для хранения товаров, а немного выше - крепкий деревянный жилой дом с узкими, похожими на бойницы окнами. Все это было окружено забором.
  Не успели приблизиться к воротам, как они открылись и двое стройных молодых людей в круглых шапочках и темных жилетках пригласили всю шестерку внутрь. Как только лошади пересекли створки ворот, они тотчас захлопнулись. Через пару минут их проводили в большую комнату, которая служила кабинетом хозяину. Едва успели осмотреться, зашел пожилой сгорбленный старик с крючковатым носом, темными, но седыми на висках волосами, в темной бархатной шапочке, с умными глазами. Айвен его определил, как главу торгового дома, или банкира. Но скорее - и то и другое одновременно.
  - Рад вас видеть, мистер Шарон! - вперед выступил Питер Штерн и мужчины с большой теплотой пожали друг другу руки, разве что не обнялись. Затем он поочередно и неспешно представил мистеру Аврааму Шарону всех присутствующих.
  - С приездом в наши благословенные края, джентльмены. Могу я угостить вас вином?
  - Мы с Августом не откажемся, остальные будут очень благодарны, если принесут воды.
  Сначала поговорили о том, как прошло путешествие через Дикие Земли, потом немного о местных новостях, после чего Питер перешел к цели своего визита.
  - Мэтр Аарон, мы нуждаемся в совете, а возможно и в помощи. У меня, как ты знаешь, размещены значительные суммы в Мексиканском банке. Кроме этого, на руках у наших колонистов также есть деньги, и не малые по здешним меркам. Вопрос, где их лучше держать, и с кем вести торговые операции можно и должно, а с кем нельзя...
  - На ваш вопрос нужно отвечать долго, - хитро улыбнулся мэтр. Этот город создан людьми, пришедшими со всех концов света. Можно выделить несколько основных общин. Начнем с католиков - самая большая часть населения и религиозная община. Затем идут протестанты, общины которых растут в последние годы. Следующими я бы поставил иудеев и нашу религиозную общину, - совершенно прозрачно намекнул мэтр.
  - А русские? - спросил отец Уильям.
  - Русская православная церковь имеет здесь немногочисленную общину, как и мусульмане. Но я не советовал бы иметь с ними финансовые операции, только торговые, и в небольших объемах.
  - Так что же в остатке? - заговорил мистер Август. Сейчас беседу вели только Питер и Август, все остальные предпочитали помалкивать, если их не спрашивали. Даже отец Уильям предпочел слушать.
  - Поговорите с мистером Ричардсоном, ведь вы знаете его. Он с друзьями начинают привлекать капитал для создания Калифорнийского банка. Но это в будущем. Сейчас я вам советую, - как можно быстрее вывести свои деньги из Мексиканского банка. Только выводите не все сразу, а постепенно.
   - Мы тут собираемся пробыть неделю... Как только решим денежные вопросы и договоримся о поставках нам нужных материалов и товаров, сразу тронемся обратно...
  - Вот и снимайте частями, ведите себя там спокойно, а разместить свои деньги можете у нас, мы еще и процент вам предусмотрим...
  - Как-то неправильно будет класть все яйца в одну корзину...
  - Ой! Только не надо драматизма и излишних страданий, - с улыбкой повертел своим длинным носом старый человек. - Нам совсем без надобности кого-то кидать, у нас своих средств хватает. Мы сюда приехали не на один день, да и вы тоже, к тому же на серьезных людей у меня нюх...
  - Это уже разговор..., - задумчиво почесал подбородок Питер. - А как вы считаете? - решил он поискать у друзей поддержки.
  - Что тут думать? Мэтр прав! - Август вертел в руках бокал с красным вином, из которого за разговором отпил совсем немного. - Его мы знаем давно, доверять ему можно больше, чем Мексиканскому банку. Давай действовать, и причем сегодня! Ты видишь, власть с каждым днем слабеет, нетрудно предугадать, чем это может кончиться...
  - Лучше просчитывать, чем предугадывать..., - тут же вставил свою шпильку мэтр.
  Началось обсуждение деталей, так что Айвен, Джеро и Дэвид попросили разрешения пойти на улицу, чтобы не мешать. Старшие это одобрили, тем более, что об этом условились заранее. Остался только отец Уильям.
  В эту ночь, вторую по счету, Айвен долго не мог заснуть. Прокручивал в голове все детали многочисленных встреч с разными людьми, бесед с ними, анализировал решения старших.
  Те земли, что они планируют выкупить в будущем, сначала при испанцах были землями миссии, а при мексиканском правительстве были отобраны. Значительная часть сельскохозяйственных угодий, виноградников и фруктовых садов, созданных миссией, пришла в упадок. К этому добавилось быстро сокращавшееся индейское население. Миссионеры и солдаты, поддерживающие миссии, исчезли.
  Как парень узнал на месте из разговоров отца Антонио с взрослыми, гранты на землю в Мексике были временными, до последующего урегулирования правовых отношений, и работали в течение пяти лет. Выдаваемые гранты имели очень неопределенные границы. Получатель гранта не мог разделить или сдать землю в аренду без согласования.
  Еще вспомнил слова мэтра при прощании: - "Завтра вам все силы понадобятся. Удачи вам, но также терпения на новой земле. Терпение - это та добродетель, которая позволила нашему народу выжить две тысячи лет"
  В итоге не нашел изъянов в решении взрослых, повернулся набок на узкой деревянной кровати в выделенном ему лично помещении миссии и погрузился в сон.
  Следующие два дня прошли в деловой суете. Айвен с Джеро выполняли работу охранников при двух серьезных торговцах, которые приехали в город за товаром. Те заключали договоры на поставку товаров, выторговывая приемлемые условия. Ничего из товаров с собой не собирались везти, обратно поедут верхом. Все необходимое для колонистов будет доставляться по воде.
  Мотались между офисами банков, и торговыми представительствами с утра и до самого вечера, так что юноша перестал пытаться что-то понять, а просто внимательно смотрел по сторонам, чтобы не допустить никаких эксцессов.
  - Айвен! - в проеме двери выделенной юноше комнаты показалась голова мистера Августа.
  - Готовь чистую одежду и самое лучшее, что у тебя есть, - не дав ничего сказать, с ходу сообщил Август. - Вечером идем на прием к мистеру Смиту. На его ранчо будут многие джентльмены, с которыми здесь мы уже имели дело, и с которыми намереваемся иметь дело в будущем. Ты предупреди нашего японца, а остальные знают...
  Когда Айвен вошел в соседнюю по открытому коридору комнату, в которой обитал его наставник, тот был занят примеркой темной жилетки с неброским узором, которую одел поверх белоснежной рубашки. Ниже темных брюк блестели кожей короткие сапоги с пряжками. Когда планировали поездку, было приказано положить в багаж чистые вещи, в которых будет прилично появиться в местном обществе. Как только прибыли в миссию, юноша с наставником заранее развесили парадную одежду на высоких спинках кровати. Кое-что пришлось разгладить, попросив индианку из местных сделать это утюгом. Сейчас осталось только взять и надеть.
  Вышли во двор миссии все участники в шесть часов. Айвен давно привык грубо определять время по длине теней. Сейчас он обратил внимание на кюре, который на прием выезжал в черной одежде прямого покроя, с белыми манжетами и воротничком. Лысина на голове прикрыта черной круглой шапочкой, а на груди сверкал серебряный крест на шнурке с темными бусами.
   Август и Питер были в деловых сюртуках и шляпах с полями средней ширины, в ботинках из темной кожи, ручной работы. Дэвид нарядился в штаны и куртку с бахромой по бокам, из коричневой, тонкой, прекрасно выделанной кожи. Все в белоснежных рубашках, которые надели только сегодня.
  Одеяние друзей сразу настроило на серьезный лад. Даже Джеро не позволил себе ни одной шутки. Только попросил всех накинуть легкие накидки, чтобы не высвечивать по пути на прием.
   На встречу отправились верхом, выехали из ворот миссии в колонне по два всадника рядом. Дэвид и отец Уильям, шедшие в паре впереди, уверенно вели всех по проторенной дороге между редкими домами далеко по сторонам вверх на холм, а не вниз, к порту, где были расположены дома делового центра.
   Через короткое время среди деревьев на холме показался большой дом с черепичной крышей, сложенный из камня внизу, белый начиная со второго этажа, с каркасом, заполненным глиной. Ближе к дому деревья и кусты были убраны, их оставили расти только непосредственно вокруг дома.
   На высоком крыльце делегацию гостей встречал хозяин, как понял юноша из предварительного разговора по пути в эту усадьбу.
  "Если я все правильно понял, это хозяин усадьбы, сэр Кристофер Смит" - подумал юноша, сравнив человека перед ним с описанием отца Уильяма. Еще падре коротко объяснил, что все присутствующие не являются горячими сторонниками мексиканского правительства. Как прибывшие ранее с восточного побережья, так и представители местных, испанской крови.
  Это был пожилой высокий мужчина, сухощавый, с длинными волосами пшеничного цвета и короткой бородкой. Держался он так, что сразу было видно, что привык управлять. Одет он был не по-европейски, а по-местному. В белой рубашке из хлопка и штанах из тонкой замши, на ногах мягкие туфли из выворотной кожи. Поверх рубашки одета короткая темная жилетка.
  Позади него стояли четверо мужчин, но скорее всего не гостей. У каждого на поясе висела кобура, из которой выглядывали рукояти револьверов самой современной конструкции.
  "Системы Сэмуэля Кольта, модель "Паттерсон", как и у нас", - определил Айвен, когда они подъехали ближе и оказались на земле.
  Представились хозяину по очереди, после чего мистер Кристофер предложил пройти в дом.
  Дом был двухэтажный, выстроен по испанским канонам, с узкими окнами по фасаду и уютным закрытым двориком с чашей фонтана внутри. На внутренний двор, вдоль крытой галереи выходили все окна комнат. Дальше дорожка от фонтана уходила в огромный сад, а по сторонам виднелись хозяйственные постройки, куда встречающие сразу увели лошадей.
  На огромной крытой веранде с деревянными колоннами находилась группа мужчин, стоявших группой. Они вели неспешную беседу. Дальше за круглым столиком расположились женщины в длинных платьях и разных шляпках, образовавших свой круг. В саду, в беседке, видно детей под присмотром женщины.
  - Прошу всех перед ужином присоединиться к нашему обществу, - мистер Кристофер обвел рукой всех присутствующих мужчин, - и без официоза и чинов. В Америке законом упразднены все сословные звания, как, впрочем, и в Калифорнии...
  - Рад видеть наших дорогих путешественников с Востока, - к гостям быстро подошел Аарон Шарон, одетый в темный костюм. И вас, юноша! - мэтр посчитал нужным выделить Айвена отдельно.
  - Годами юн, но телом крепок... А разумом превзошёл многих зрелых мужей! - неожиданно для парня произнес сэр Кристофер. Это означает, что о нем говорили, и не надо гадать, кто в этом замешан.
  Представились остальным, в том числе и дамам, потом вернулись к круглому столу с вином и ломтиками твердого сыра на круглом блюде. Предполагалось угощаться и беседовать стоя.
  Потекла живая беседа. Одним было интересно услышать о путешествии через Дикие Земли, а другим - узнать о местной жизни.
  - Простите, джентльмены, - обратился к друзьям крупный мужчина, на голове которого росли черные волнистые волосы, не тронутые сединой, а под носом - густые черные усы. - Как вы смогли пройти на запад таким малым составом?
  - Секрет достаточно прост, - вызвался отвечать на вопрос Джеро. -Все дело в оружии и подготовке. И то, и другое мы смогли поднять на неожиданную для встреченных нами высоту. Я имею в виду тех, кто хотел "пощипать" наш караван....
  - А таких оказалось много, сэр, - заметил Дэвид. - Именно наша малая численность вводила их в заблуждение и большой соблазн.
  - Так что мы пришли в Калифорнию, ведя за собой больше лошадей, чем было вначале. Правда, пару волов потеряли, - Джеро усмехнулся, видимо вспомнив какой-то случай. - Те бандиты, которые нам встретились, имели старые одноствольные пистолеты. Индейцы были вооружены не лучше, ружьями устаревшей конструкции. А у нас всех оружие многозарядное, с высокой скоростью стрельбы и быстрой перезарядкой, да еще не одно на каждого...
  - Но хорошее оружие, это еще не все. Перед тем, как отправиться в путь, мы много тренировали с ним людей, пока не довели их действия до автоматизма. Так что индейцы и разбойники заканчивались раньше, чем у нас заканчивались патроны в стволах, - закончил Джеро и замолк, не став раскрывать подробно другие существенные детали.
  - Еще люди, - добавил Дэвид. - Шли переселенцы из Европы, германцы и ирландцы. Германская нация всегда отличалась дисциплиной и целеустремленностью. Они ставят перед собой цели и двигаются к ней, как локомотив. А ирландцы - те могут зубами вытащить гвозди из любого забора... - Закончил свою речь шуткой.
  - Надеюсь, трудности длинного пути закончились, и встречи с разбойниками и индейцами только внесли разнообразие? - в тон ему задал вопрос другой господин в военной форме. Он был курчав, черноволос, кряжист и невысок ростом.
  - Кроме бандитов и индейцев нас развлекала охота, сэр, - мило улыбнулся японец. Дальше вместе с Дэвидом и Айвеном пришлось пересказывать самые интересные эпизоды из перечисленных развлечений. Гости с интересом слушали и задавали новые вопросы.
  Дальше перешли на вопросы об обстановке в Калифорнии, и тут вопросы задавали гости. Говорили взрослые, а Айвен и Джеро предпочитали больше слушать.
  - В воздухе пахнет войной! А значит, все земельные участки, выданные правительством Мексики, будут экспроприированы! - говорил и размахивал трубкой мистер Дирк, невысокий мужчина в сюртуке, с совершенно седой головой, усами и бородой.
  - Очень надеюсь, что в пользу США, - ответил ему мистер Смит, не особенно таясь.
  Немного в стороне, у стола с вином и сыром беседовали знакомый юноше метр Аарон с трое мужчин. Говорили они о планах по созданию Калифорнийского банка.
  Пришло время идти за стол. За этим к мужчинам приблизились женщины, которые сидели в стороне, чтобы не мешать мужчинам, но внимательно слушали их разговоры, прекратив свои. Хозяйка - донья Элизабет Смит по-местному, или по обычаям прибывших из США - миссис Смит, оказалась женщиной с густой копной каштановых волос, завитых локонами, с прямым носом, волевым подбородком и карими глазами. Ее Айвен сразу определил, как хозяйку, когда увидел издали в кругу женщин, и угадал.
  Еще одну женщину юноша также причислил к англо-саксонской крови. Миссис Кэтрин Беннетт, так представил ее хозяин поместья. Женщина с прекрасными рыжими волосами и веснушками на носу, стройная, возрастом около сорока лет. Еще несколько женщин возрастом за тридцать были явно испанской крови, смуглые, с тонкими чертами лица, черными как смоль волосами, с намеком на черные усики под носом, и все хороши фигурой. Хороши на вкус Айвена, поскольку он любил стройных женщин. Немного сзади стояли две дамы постарше, обе в черном. Не исключено, что вдовы.
  Прошли в столовую, где на длинном столе с фарфоровой посудой и серебряными столовыми приборами стояли многочисленные закуски и прикрытые крышками основные блюда.
  В столовой горничная в белом переднике подвела к взрослым младшее поколение, которое отдельно играло в саду. Это пятеро мальчишек в возрасте не более двенадцати лет, как определил Айвен, и четыре девицы в возрасте от пяти до пятнадцати, не больше. Череда представлений продолжилась у длинного сервированного стола.
  Когда девочки приблизились, Айвен перевел взгляд на шедшую сзади, самую старшую, которой дал бы пятнадцать лет. С гибкой фигурой, копной каштановых волос с рыжим оттенком по плечи, девочка подросток вплыла в столовую и остановилась позади подруг.
  Она подняла голову, осматривая новых гостей, и тут ее глаза и глаза Айвена встретились.
  Замерла и стала смотреть ему прямо в глаза, а Айвен также не мог отвести взгляда от нее. Время вокруг остановилось, они смотрели только друг на друга и юноше чувствовал, как они сейчас полностью растворяются друг в друге, потеряв связь с окружающим.
  Всего лишь мгновение прошло, но Айвен стоял и не мог отвести взгляда от ее лица. Они были огромные, бирюзового цвета, обрамленные длинными ресницами. Высокий лоб и мелкие завитки каштановых волос, что не попали под заколки, которые удерживали ее длинные волосы. По телу юноши пронеслось будто легкое пламя, заставившее сердце вздрогнуть.
  - Ну, что ты, Дженни..., - сзади к девочке подошла миссис Беннетт и мягко взяла ее за плечи, - давай пройдем на наши места, милая...
  В лице девочки произошла перемена и взгляд приобрел некоторую осмысленность. Вместе с миссис Беннетт она прошла вперед, чтобы сесть на противоположной стороне стола, по левую руку от места хозяина в торце.
  При этом постоянно оглядывалась на Айвена. Юноша тоже куда-то улетел в мыслях, двигался автоматически, и не заметил, как оказался за столом по правой стороне от хозяина, между отцом Уильямом и Дэвидом. К действительности его вернул отец Уильям, он и усадил юношу за стол.
  Суета, возникшая перед сервированным столом, закончилась, когда гости постепенно расселись на предложенные им места. Когда все притихли, хозяйка дома прочла молитву, после которой двое слуг начали подавать на стол несколько основных блюд. Айвен заставил себя очнуться и стал разглядывать блюда, которые ставили слуги. С противоположной стороны стола, где сидело младшее поколение хозяев и их окружения, слугам помогала Феломена - служанка, приведшая из сада детей. Так ее представили. Была свинина, зажаренная на вертеле, говядина, запеченная большими кусками так, что казалось, будет таять во рту. Было что-то жареное на сковороде маленькими кусочками, несколько тушек птиц целиком. Рядом поставили разные соусы в фарфоровой посуде. Потом принесли вареную фасоль, лепешки из кукурузной муки, разные травы и лук в уксусе. Красное вино в кувшинах было перенесено слугами от круглого стола, что стоял на веранде, вместе с сыром. Вино Айвен не пробовал, но Дэвид и Август с Питером его пробовали и сказали, что оно отменного качества. Фарфоровая посуда, как и хрустальные бокалы, были привезены из Европы. Судя по ее качеству, она была предназначена для приемов.
  В первые минуты за едой не говорили. Феломена несколько раз тихо шикнула на сидевших рядом пятерых мальчишек и трех младших девочек, чтобы из успокоить. Дженифер сидела молча и вяло ковырялась в тарелке, изредка поднимая свои бирюзовые глаза на Айвена, который сидел по другую сторону стола, немного наискосок, напротив. Словно что-то потеряла.
  Минут пятнадцать спустя начались разговоры за столом. Отец Уильям и мэтр Аарон говорили между собой о местной религии, рядом обсуждали вопросы местной политики, и то, что мексиканские власти последнее время пропадают и совсем не показываются на людях. Длинный стол позволял это делать - говорить одновременно на разные темы в разных его частях. Затихли и начали слушать вместе только тогда, когда Август за десертом стал отвечать на вопросы мужчин о том, где ставят дома переселенцы и чем собираются заниматься.
  - Сам я фермер, виноградарь, родом из земель Баварии, - произнес Август. - С нами прибыли также виноделы - семья Мюллер и семья Циммерманн. Все с детками. Привели с собой саженцы и уже начали их высаживать, рядом прекрасные склоны. Еще у меня в планах винокуренное производство...
  - Про меня вы уже знаете, - поддержал приятеля Питер. - Постепенно будем разворачивать торговлю, как обустроимся.
  - Еще с нами пришли в эти благословенные места две ирландские семьи, с детками. - Август продолжал дальше. - Они католики. Работали у нас на виноградниках, но здесь будут выращивать скот и зерно. Через год смогут открыть кожевенное производство, деньгами мы им поможем...
  - Может, разобьют сады, на это во вторую очередь. Им помогут два фермера, также прибывшие в Америку из Германии - Бруно Нойманн с семьей, и Алоис Вольф с семьей...
   - Если с вами достойные ирландские семьи, в чем мы не сомневаемся, раз вы им покровительствуете, то мы тоже готовы ссудить их деньгами. Впрочем, как и вас, если потребуется, - сделал предложение мэтр Аарон.
  - Заранее благодарим, вы действительно нам много помогли, но у меня давно появилось правило - брать в долг можно только тогда, когда дело уже работает, приносит доход, и нужно только расширять его. И никак иначе...
  - Что-ж, это мудро, но предложение остается в силе...
  - Продолжу. Теперь по производству. Наши уважаемые японцы держали каретную мастерскую, чем намерены заняться и здесь. Вы увидите прекрасные фургоны, сделанные в их мастерской. За весь путь ни один из них не сломался. В Калифорнии они хотят поставить дело шире, и привлекать наемных работников...
  - Работников надо искать среди индейцев, обращенных в христианскую веру миссионерами. Таких хватает, хотя много погибло от эпидемий. Надо только тщательно просеивать от слабых к спиртному, - поддержал Августа один из более молодых спутников Аарона.
  - Еще с нами пришел оружейник, Генрих Рихтер. С женой, дочкой и тремя щенками... Мастер на все руки. Он здесь будет нарасхват, поэтому ему в первую очередь будем ставить мастерскую.
  - Для него и у нас в городе будет много работы. Такие люди в Калифорнии на вес золота...
  - А еще с нами пришла семья докторов - Пауль и Марта Крюгер, без детей. Кроме того, что они проявили себя как хорошие доктора и фельдшеры, у них в планах выращивать лекарственные растения, открыть производство некоторых лекарств на месте, делать мыло и многое другое. Сказали, что в этих краях есть все, для производства мыла в том числе.
  - С докторами тут совсем плохо, - отметила миссис Элизабет, хозяйка. - Смотрите, чтобы их не переманили в город...
  Айвен слушал вскользь, о чем говорят, погрузившись в собственные мысли. Очнулся тогда, когда его аккуратно тронула за рукав миссис Беннетт. Эта стройная женщина с рыжими волосами ростом была чуть ниже юноши. Все встали из-за стола, чтобы размяться и дать слугам возможность его убрать.
  - Позволь познакомить тебя с моей племянницей, Дженифер, - просто, на "ты", и без лишних церемоний обратилась к нему молодая женщина.
  - Айвен..., - парень опять почувствовал приятный огонь при взгляде на девочку, и произнес свое имя с глуповатой улыбкой.
  - Дженифер..., - девочка вблизи действительно выглядела как подросток лет пятнадцати, с гибкой тонкой фигуркой. После представления она совсем расцвела, неожиданно сделала шаг вперед и протянула к нему руку. Айвен также непроизвольно протянул свою и ладони их правых рук встретились, а пальцы переплелись. На мгновение юноша замер - настолько прикосновение оказалось приятным. Девчонка тоже что-то почувствовала, так как ее тело слегка вздрогнуло при этом прикосновении.
  - Ты долго будешь в городе? - довольно смело и неожиданно обратилась к нему Дженни.
  - Сказали, что неделю... Отправимся назад через два или три дня.
  - Пожалуйста, мы должны с тобой встретиться еще раз до отъезда! - прозвенел ее уверенный голосок. - Кэтрин? - обернулась она назад к своей родственнице.
  - Хорошо, дорогая, - миссис Беннетт совершенно спокойно воспринимала слова своей племянницы, и при этом выглядела серьезной. - Давай пригласим Айвена посетить нас..., послезавтра, к шести часам... Так устроит? - она поглядела на юношу, потом опустила глаза на их руки, которые до сих пор были вместе. Потом вновь подняла их и глянула чуть назад, на отца Уильяма, который оказался рядом и чуть сзади в этот момент и слышал весь разговор.
  - Мы непременно найдем на это время, и приедем, - ответил за юношу отец Уильям. - А сейчас пора прощаться.
  Айвен не нашел, что добавить, только еще немного задержал ладонь Дженифер в своей. Опять чувствовал, как горячей волной пришла к лицу кровь, и смотрел на эту девчонку, которая выглядела очень серьезной.
  За разговорами после ужина время прошло незаметно, и оказалось, что на улице непроглядная темень, и свет есть только на огромной веранде и в здании.
  Сзади подошла Феломена, служанка. Еще несколько секунд, и руки молодых людей разжались, потом были сказаны вежливые слова, принятые при прощании, и по половицам веранды бойко застучали туфельки удаляющийся Дженни и мягкие шаги Феломены. Миссис Беннетт вместе с Уильямом сразу отошли в сторонку и начали тихо беседовать вдвоем, а юноша остался стоять один. Ничего вокруг не слышал и не хотел слышать. Всех детей увели, идти к взрослым не хотелось. Но позвали прощаться, и пришлось присоединиться к группе взрослых, которые делали это шумно и весело. Тут же назначались деловые встречи на завтра и послезавтра, а Питер и Август объявили, что на третий день вся их компания отправится назад в Санта-Круз. Слово "миссия" с этим названием не употребляли, теперь это их новое поселение на карте Калифорнии.
  Умывшись перед сном, Айвен долго не смог заснуть, перебирая в мыслях все минуты вечера и этой встречи. Незаметно подобрался предательский сон. Утром проснулся, когда колокол в миссии отбил три тягучих удара.
  - Не до молитв, нам, дружище, очень много дел еще осталось, - услышал он слова Августа, когда сели к столу. За завтраком тот вместе с Питером начал обсуждать намеченное на сегодня.
  Все дни пребывания в городе эти два джентльмена проводили в крайнем напряжении, к вечеру выглядели совершенно усталыми, и только утром оживали. Айвен и Джеро мотались по городу и окрестностям в качестве их охраны и заняты были только этим. Дэвид в свою очередь обеспечивал сопровождение отца Уильяма, который передвигался по городу отдельно, и встречался с нужными ему людьми. Про свои дела он вечером не докладывал, а остальные не задавали вопросов.
  Утро третьего дня было безоблачным и теплым. Прекрасная солнечная погода сентября сопровождала их всю неделю, что были в поездке. Они позавтракали на скорую руку и в том же составе, а именно с братом-экономом миссии Санта-Круз, выехали в обратный путь. Решили выехать пораньше, чтобы опять пройти в первый день большую часть пути домой, теперь до их Санта-Круз.
  Когда ушли от холмов, где раскинулся город, если его так можно было назвать, и начали движение вдоль океана, стало холоднее. Слабый ветер гнал мелкие волны на берег, океан иногда показывался внизу, теперь справа от дороги. Лошади размеренно шагали по знакомой дороге, путники двигались парами и развлекали себя беседами.
  Айвен ехал молча и вспоминал вчерашний вечер. По дороге обратно священник поехал рядом с юношей, они немного отстали, и отец Уильям поделился с ним сведениями, которые получил от миссис Беннетт в последнем разговоре. Оказалось, что Дженифер жила в доме у Кэтрин Беннетт, которая по мужу являлась тетей девочке. Ее муж, мистер Мартин Беннетт, был партнером и одним из собственников известного банка, штаб-квартира которого находилась в Нью-Йорке. А отец девочки, мистер Джеймс Беннетт служил во флоте США, и в настоящее время отсутствовал. Мать они с отцом потеряли давно, и девочка воспитывалась в доме у тети и дяди, а отца видела не часто. Основной дом семьи Беннетт был в Нью-Йорке, а в Сан-Франциско они приехали в прошлом году, так как у банкира здесь были дела, которые должны были по планам привести к созданию филиала банка. Жили в большом доме сэра Кристофера Смита, намереваясь в будущем построить свой, если задуманное дело по созданию филиала банка получится.
  Как сообщил ему священник, Дженнифер в прошлом году исполнилось пятнадцать.
  Парень ехал молча и вспоминал вторую встречу с Дженни, которая состоялась вчера. Вместе с отцом Уильямом они приехали в большой дом мистера Смита. Никаких застольных встреч сегодня не было. Священник сразу удалился вместе с хозяином в сад, и они долго беседовали наедине, решая какие-то вопросы. Айвена встретила Кэтрин и сразу увела в гостиную, где их уже ждала Дженни. Оставила их пообщаться вдвоем, но не покинула, а села в стороне.
  "Здесь нас не побеспокоят, молодые люди", - единственное, что сказала им.
  Когда они стали рядом, то разом забыли о всех приличиях, если иметь в виду только то, что они были едва знакомы. Айвен смог внимательнее рассмотреть ее тонкую фигуру подростка, прикрытую до пят темно-синим платьем. Дженни была стройной, гибкой, хорошо сложенной, и обещала года через три превратиться из "гадкого утенка" в красавицу.
  Она усадила Айвена на диван рядом, и начала задавать вопрос за вопросом, чтобы узнать о нем как можно больше за то короткое время, отведенное им в этот вечер. Он отвечал. Только замер, когда почувствовал прикосновение ее ладони сверху, на своем запястье. Дженни делала это непроизвольно и неосознанно, а Айвен опять замер, чувствуя теплую руку, но продолжал беседу.
  Она торопилась рассказать ему о себе все, что считала важным, а он рассказал все главное о себе и своей жизни. В конце, сам не до конца понимая почему, сообщил что ему предстоит в ближайшие несколько лет.
  "Пора, молодые люди" - с беспокойством в голосе сообщила миссис Кэтрин, когда увидела в окно, что отец Уильям с мистером Кристофером закончили разговор в саду и направились к дому. Внезапно Дженни обхватила его шею тонкими руками, немного притянула к себе и виновато прошептала - "Думай, что хочешь, но когда я увидела тебя в первый раз позавчера, то поняла, что ты тот, с которым мне нужно связать свою жизнь!"
  "Я говорю серьезно", - тут же добавила. Этот миг парень вспоминал до сих пор, когда ее мягкие губы прикоснулись к его щеке. Тогда он замер и на некоторое время выпал из реальности. Этих несколько секунд хватило, чтобы почувствовать, насколько хорошо ему, когда эта девчонка рядом. А когда она мягко отстранилась от него, принял решение:
  "Дженни, я скоро уеду далеко, учиться, скорее всего в Вест-Пойнт... Но я обязательно вернусь. Это будет через три, четыре года - не важно! Но если все получится, как задумано, то мы с тобой встретимся, после чего не расстанемся никогда..."
  "А я через три года вырасту и мне будет восемнадцать. Я буду ждать только тебя, если не передумаешь. А, если поедешь учиться в Вест-Пойнт, то встретимся через два года, тетя с дядей планируют вернуться в наш дом в Нью-Йорке..."
   Айвен ехал молча, вспоминал и заново переживал вчерашнюю встречу. Думать о чем-то серьезном сейчас, как и говорить о дне сегодняшнем, ему было трудно. Предстоящая дорога вдоль океана была знакома, день обещал быть солнечным и тихим, как и предыдущие, и лошади казалось прибавили шагу, потому что идут домой. Никакие тревожные сигналы из окружающего мира не поступали. Два раза встретились вереницы повозок с местными работниками, не пастухами, которые везли что-то в город. С ними вежливо раскланивались, а дон-Диего еще и разговаривал на предмет новостей.
  К действительности его вернул падре.
  - Вернись к нам, юноша. Впереди много славных дел. И наша безопасность без твоих удивительных способностей может пострадать...
  - Какие опасности? - отозвался сзади Джеро, будничным тоном. - Мы проехали через Дикие Земли, а тут места, исхоженные вдоль и поперек.
  - Все равно не стоит расслабляться, и нужно помнить, что мы с собой везем... - Дальше он не стал говорить, хотя все, кроме дона Диего знали, что назад везут кучу денег. Хотя тот, как эконом миссии, наверняка имевший нюх на деньги, мог догадываться, с чем серьезные мужи возвращаются обратно.
  - И еще о той юной леди не могу не спросить, - с хитрой улыбкой, прищурившись в лучах поднимающегося на востоке солнца, заявил Джеро. - Что, понравилась девчонка?
  - Ты, можешь смеяться, наставник, но вчера я понял, что встретил свою будущую жену...
  При этих словах Айвена все разом замолчали. Так и двигались некоторое время, молча, и любуясь окружающими видами.
  Только вечером на стоянке, отец Уильям тихо спросил, наклонившись к нему:
  - Ты уверен, сын мой?
  - Абсолютно уверен, что нашел свою половинку! Вы не поверите, падре, но то, что я чувствую, - это совсем не пламя любви. А единство душ, которое позволяет идти в одной упряжке всю жизнь.
  - Чудны дела твои, Господи! Хотя ты хорошо сказал про души... Надеюсь, что это действительно не чувство любви, которая как болезнь. Приходит и уходит. Но ты юноша серьезный, и я тебе верю.
  - Не буду забегать вперед, но в городе я говорил с нужными людьми, и надо готовиться к отъезду, если ты не передумал. Время не ждет. Подробности потом, как вернемся к своим. А пока давай наслаждаться прекрасными днями в этом дивном крае, который назвали Калифорнией. Вот Джеро говорит, что эти места очень похожи на его родину...
  Они закончили разговор и продолжили трапезу. Спустя полчаса стало темнеть и начали устраиваться ко сну, договорившись о дежурстве.
  Айвену нее спалось, поэтому он сразу почувствовал некоторое беспокойство, но не тревогу. Потом услышал, как лошади забеспокоились рядом. Вокруг места привала было темно, луна над океаном давала слабый свет, но не здесь, среди деревьев. Переход на ночное зрение Айвену удавался все лучше и лучше. Стоило чуть настроиться, как чернота вокруг начинала уходить, и он стал различать в сером цвете все вокруг стоянки.
  Повернулся на другой бок чтобы посмотреть на Джеро, который устроил свою лежанку в двух шагах от него. Но японца не было. Значит, сейчас более двух часов после полуночи, а значит, Джеро сменил в карауле Августа и Питера.
  Посмотрел вокруг, и увидел наставника, который сидел недалеко, опираясь спиной о ствол дерева. Парень решил щелкнуть пальцами, чтобы привлечь его внимание. Это удалось, потому как Джеро через несколько секунд оказался рядом, причем сделал это тихо, как он умел.
  - Что там? - одними губами произнес наставник, чуть поморщившись.
  - Там сзади, откуда шли, есть несколько человек, остановились у края дороги и никуда не двигаются. С ними лошади...
  - Что лошади, это и так понятно. Не можешь уточнить, сколько людей?
  - Душ пять чувствую, может семь, не пойму. Плотно собрались...
  - Давай подумаем... Если они по нашу душу, значит ждут. Если до сих пор не напали, значит ждут рассвета. Тут в темноте никто не воюет. Что ты думаешь об этом, парень?
  - Думаю то же, что и ты, наставник...
  - Давай тогда сделаем так. Передвинемся немного, назад по дороге и устроимся там, чтобы увидеть нападение, если оно будет, и не терять из виду наш лагерь. С двух сторон дороги, тут есть где укрыться. С собой позовем только Дэвида, старики пусть отдыхают. Их жизни очень важны для нашего поселения, в отличие от наших. Если не возражаешь, я сейчас его позову... Берем только револьверы, а Дэвид возьмет еще карабин. Тебе его не надо. Если будет бой, то на короткой дистанции.
  - Согласен, наставник. А если просто путники, как и мы?
  - Тогда пусть идут себе с богом, наш лагерь в стороне. Но внутренний голос мне говорит об обратном, друг мой.
  Джеро растворился в темноте ночи и вернулся вместе с Дэвидом. Еще раз обсудили задуманное, быстрым шагом удалились по дороге назад и нашли три подходящих места по сторонам дороги. С них можно было наблюдать друг за другом, поэтому сигнал - стрелять или пропустить с миром, можно видеть каждому. Кроме револьверов на поясе наставника был его любимый короткий клинок. У Айвена и Дэвида - личные ножи. Карабин отдали юноше, чтобы мог добивать, если кто захочет убежать. Побега одного из нападающих нельзя было допустить ни к коем случае, потому как, если Сэтору узнает, будет сильно ругаться.
  Сидеть на траве было неудобно и холодно. Как только небо начало светлеть, Айвен почувствовал начало движения этой группы. А потом вдалеке появились люди. Они шли пешком, пригнувшись и крадучись. Значит, с лошадями кто-то остался сзади. Только начало рассветать, и видеть можно было только силуэты, без подробностей.
  Это не оставляло никаких сомнений относительно их намерений, но Айвен ждал сигнала от старшего. Сигнал был вскоре услышан. Самый простой - выстрел Джеро из пистолета, когда противник подошел достаточно близко.
  С обеих сторон дороги бахнули выстрелы, потом снова. Промахиваться с такого расстояния было просто неприлично, и юноша укладывал каждую пулю в цель. Последнюю послал в ногу нападающего, в коленную чашечку. Такое попадание было очень больно, и человек заорал.
  Не успел разрядить барабан первого револьвера, как стрелять стало не в кого. Теперь он замер, внимательно осматривая поле боя, которое заволокло дымом. Рассеяться ему быстро мешало полное безветрие. Надо быть внимательным и не пропустить, если кто уцелел и попытается убежать.
  Подождали минут пять, предварительно послав Дэвида в лагерь, который отсюда было видно. Ведь у стариков и сердце может схватить от такой неожиданной стрельбы, да еще рядом. Сами осторожно вышли на дорогу, чтобы добить раненых и найти одного или лучше двух, пригодных для разговора.
  Публика была пестрая. Все как один молодые мексиканцы, похожие на тех бездельников, что шлялись в порту, явно без постоянной работы. Все с плохими пистолетами и длинными ножами. Ни одного ружья с ними не было. Наверняка знали, на кого вышли охотиться.
  Айвен насчитал шестерых.
  - Где еще один? - пнул одного Джеро, которому Айвен послал пулю в колено. Тот был явно в сознании, но за нож не хватался. Тот глянул с ненавистью, но молчал. Больше никого в живых не оказалось, все получили минимум по две пули каждый.
  - Слушай, мачо! Или ты мне все расскажешь, кто вас послал, или ты играешь в молчанку, и я начинаю превращать тебя в живой кусок мяса, без пальцев и яиц. Ну зачем это тебе?
  Этот молодой и неопрятный с виду мексиканец не стал дальше упрямится и быстро начал говорить. Оказалось, что их навел один из неофитов, живших в миссии. Под описание подошел молодой человек, недавно принятый в их братство. Об этом сказал прибежавший на выстрел эконом, дон Диего.
  - Что делать с ними, святой отец?
  - Скрывать нападение не станем, - начал объяснять эконом миссии. Оставим на дороге все как есть, если кто увидит, сообщит в форт в городе. Лошадей придется взять с собой, но раз с ними остался еще один, то ни его, ни лошадей мы не увидим. А жаль... Этого оставьте мне, чтобы поговорить. Я хочу попытаться узнать больше.
  - Вы справитесь один, святой отец?
  - Да, сын мой. Вполне. Ни о чем не беспокойся, подождите в лагере, мне нужно совсем немного времени. О нем также не беспокойтесь, этому грешнику осталось совсем немного жить на этом свете.
  Так и случилось. Ехать и проверять место, где остался их человек с лошадьми, не стали. Пока собирались в дорогу.
  Вернулся эконом, поправляя незаметный в складках сутаны нож. Можно было трогаться в путь.
  - Опять не настоящий бой! Одно истребление, а не добрая схватка, - пожаловался вслух Джеро.
  - Меня больше интересует, нет ли докладчика среди слуг сэра Кристофера, - подумал вслух Август.
  - Скоро узнаем, если этот молодой послушник не сбежит из миссии...
  - Скорее сбежит, как только последний из бандитов доберется до города, - возразил эконому мистер Штерн.
  - Конечно, друг мой, - возразил отец Уильям. Но тут все друг друга знают, так что сможет спрятаться, только если побежит очень далеко.
  - Чего не отнять у местных, так это хороший нюх на золото! - завершил беседу сэр Август, и путники выехали на дорогу.
  
  Глава 20. Отъезд
  
  В первой половине 19 века, самый простой и быстрый способ чтобы попасть из Нью-Йорка в Калифорнию - сесть на пароход. Доехать до Панамы, которая в то время была областью Колумбии, совершить переход через болотистый перешеек, снова сесть на пароход, который доставит вас в Сан-Франциско. Способов проделать это быстрее пока не существовало.
  После победы Мексики в войне за независимость испаноязычное население в Калифорнии резко уменьшилось и составляло всего около десяти тысяч человек, которые жили в основном на крупных ранчо.
  При этом поток колонистов с восточного побережья Америки рос с каждым годом. И люди приходили не на день, не на год, как охотники за пушниной и на морского зверя, а навсегда.
  Примечание автора.
  
  Когда прошли последний поворот и показались высокие сосны, за которыми сразу откроются виды на океан и на холм миссии, путники пожелали всего наилучшего дону Диего, и эконом направился прямиком к миссии по наезженной дороге, а путники свернули вправо, к своему поселению.
  Последние полмили принесли много радости. Когда поднялись на возвышенность, открылся вид на участки будущего поселка, разбитые по двум сторонам главной линии будущего поселка. Здесь будут ставить жилые дома все прибывшие с Востока, чтобы получился достаточно компактный центр, который легче оборонять. Ведь у каждого в доме есть деньги и прочие ценности, представляющие большой соблазн. А с прибытием из Сан-Франциско - тем более.
  За время их отсутствия успели натоптать достаточно широкую грунтовую дорогу. Во время движения их встречали криками у каждого участка, где виднелись стационарные палатки и деревянные стены временного жилья, все пока без кровли.
  На первом из них, что принадлежал семье Браунов, Урсула разогнулась около палатки, скупо улыбнулась и помахала мужу правой рукой. Их сына Генриха и Патрика, старого негра, не было видно.
  - До вечера, ребятки. Разморило старика, - обернулся назад Август и направил лошадь шагом к участку. Вторая лошадь с седельными сумками побрела следом.
  Следующие по главной линии участки были пастора Салливана и Дэвида. Увидевшая Дэвида Мэри не стала ограничивать себя, а радостно закричала и бросилась тому на шею, как только слез с лошади. Том, молодой негр, тут же принял поводья его лошадей, а затем и Салливана. Пастор поставил на своем участке палатку, но ухаживать и обеспечивать его быт взялись негр и мулатка.
  Еще дальше по Главной линии, что проложена в направлении к океану, Питера встретила улыбающаяся во весь рот жена. Если Эмма вела себя сдержанно, то обе дочки, Барбара и Мари, сразу бросились ему на шею. После них подошел и вежливо поздоровался с будущим тестем Грэг Циммерманн, оказавшийся в это время на участке Штернов.
  Откуда ни возьмись рядом очутилась их трехцветная молодая кошка Шерри. Подняла на хозяина свои прекрасные зеленые глаза, прекрасно сочетающиеся с основным рыжим окрасом, и принялась тереться о ноги, подняв хвост трубой. Животное тоже было радо.
   Теперь рядом с Айвеном остались Джеро и отец Уильям, который остановился у них. Японцы выбрали себе участок для дома, который был последний на Главной линии. С него, если смотреть выше деревьев, видна синяя гладь океана.
  Проехали еще несколько участков, отвечая на крики приветствия друзей. Фермеров Нойманн, виноделов Циммерманн и Мюллер. Ханна Мюллер приветливо помахала Айвену рукой и тряхнула своими шикарными каштановыми волосами до плеч, красуясь безупречным профилем лица. Вроде как дразнила.
  Приветствия слышались и с другой стороны Главной линии, от семей ирландцев Брэди и Маккинли. Самих отцов семейств не было, дети крикнули, что Дуглас и Майкл сегодня в карауле.
  Не встретили только три семейства, которые разбили себе участки в начале главной линии, если считать от обрыва, и вдоль него, к реке. Это место, самое высокое, выбрали семьи Вольф, Рихтер и Крюгер. Им понравились участки, одной стороной выходящие к скальному обрыву. Так получилась Третья линия, шедшая поперек к Главной. Была намечена и Вторая линия, шедшая поперек главной и замыкавшая Главную в стороне океана.
  С другой стороны Третьей линии, на самом возвышенном месте, росли старые сосны. В первый же день место определили для церкви, а пока здесь по вечерам устраивали сходы. В основном молодежь.
  Как только приблизились к своему участку, к прибывшим с визгом выбежали обе названные сестры Айвена. Их опередили два щенка. Они подбежали и поставили свои мощные передние лапы на пояс Джеро. Потому как принимали за хозяина в первую очередь его. Двух щенков овчарки из трех, что приехали из далекого теперь Джефферсон-Сити, щедрой рукой передал им в дом Генрих.
  Сэтору и Морриган отсутствовали. Они в полдень выехали в поселение на другой стороне реки, договариваться насчет рабочей силы и сделать покупки.
   На их участке была установлена большая палатка, которая приехала в фургоне с Востока. Рядом стояла такая же, оборудованная как кухня и столовая.
   - Присядьте после дороги, выпейте холодной воды! Отче, Джеро, и ты, Айвен! - звонким голоском предложила Нора, как старшая в доме в эту минуту. Грех не воспользоваться передышкой, поэтому приняли лошадь отца Уильяма, усадили его за большой стол в тени палатки, а сами с Джеро пошли снимать поклажу и устраивать лошадей на отдых.
  В этот вечер все колонисты поторопились с ужином, теперь каждый у себя, чтобы поспешить до наступления темноты к месту общего сбора. За прошедшие дни ирландцы установили на месте будущей церкви большой деревянный крест, а дети устроили круглый очаг из камней, и приволокли от реки много сухих отрезков бревен для того, чтобы сидеть вокруг. Дети в первую очередь нуждались в обществе.
  Против ожидания, через десять минут на этом месте парень увидел все семьи в полном составе. Отсутствовали только трое. Сэтору решил на время сбора оставить трех караульных, но на ночное дежурство выходили три дозора по два человека. Они устраивали секреты с трех сторон поселка.
  Пока семьи подходили, Айвен уселся со священниками чуть в сторонке и слушал разговоры.
  - Что я заметил, - вещал подошедшим мужьям Бруно Нойманн. - Женщины, все без исключения, первые дни ходили по новому месту и своим участкам настороженно, напоминая кошек, попавших в незнакомое помещение. Так кошки обнюхивают каждый угол и метят стены...
  - Наверное, никак не поверят, что у них теперь есть свой дом, что больше не надо идти вперед целый день, ночевать в фургонах, постоянно быть готовыми к нападению, - попытался объяснить услышанное Йохан Циммерманн.
  - Сэтору решил, что нужно почистить все пространство от Второй линии до берега от зарослей кустарника. Чтобы остались только редкие деревья и трава...
  - Правильно решил, - отозвался Генрих Рихтер на слова своего приятеля и соседа по участку Пауля Крюгера. - Это и безопасность, чтобы было открытое место со стороны берега, и животные там будут пастись, устраивая свежие ловушки...
  - Это не все. Еще Сэтору-сан сказал, что надо засадить колючим кустарником весь обрывистый склон, что ограничивает наше поселение с противоположной стороны. Так, чтобы он стал непроходимым. А слева река...
  - Да друг мой, и основное беспокойство - это население Бранчифорте по другую сторону реки. А также другие поселки, что за ним по заливу в сторону форта Монтерей. Со стороны миссии опасностей нет, а вдоль океана на север до самого Сан-Франциско вообще пусто. Наши фермы и поля там будут первыми. Хорошее местечко мы нашли...
  Тут Айвен переключился на окружающее пространство и не нашел ничего тревожного и подозрительного, потом стал заново переживать последнюю встречу с Дженни. Просидел так недолго, и очнулся, когда рука падре опустилась на его руку. Мир вокруг стал возвращаться в прежнее состояние и наполнился звуками. Сидели молча.
  А ночь начала медленно вступать в свои права. Солнце скрылось за высокими деревьями лесного массива, что начинался вдоль дороги на запад по берегу океана, и заканчивался после Мур-Крик. Самого океана с этого места не видно, только зарево красного цвета в облаках над ним. Четырнадцатилетний Ирвин Брэди зажег сухие как порох дрова, и остальные мальчишки тащили к этому месту новые.
  Против ожидания, все отцы семейств, а также старшие сыновья оказались при оружии на поясах. Айвен не удивился, только отметил про себя, что меры безопасности за время путешествия были крепко усвоены. Носить один револьвер в поясной кобуре стало правилом.
  - Закончим с новостями, леди и джентльмены, и пойдем дальше..., - заявил сэр Август очень серьезным тоном и с некоторым пафосом. Видно не так мало времени отсутствовал Айвен, хотя и сидел рядом.
  - Хотя мы начали в хорошем темпе, но построить свои капитальные дома в этом году у нас никак не получится. А это значит, что жить в первое время придется во временных.
  - Потерпим! - крикнули сидящие в первом ряду на бревнах жены семейств.
  - Знаю! Но я не об этом. Для вступления скажу, что, хотя мы здесь не родственники, но этот поход породнил нас более, чем мы бы были просто родственниками. И мы решили создать общий фонд поселения, в который будут сложены средства от всех участников, но не поровну, а в соответствии с возможностями... - Тут Август сделал паузу, давая возможность гражданам переваривать новую информацию.
  - Над этим мы думали еще в походе, а сегодня, после визита в Сан-Франциско поняли, что величина вложенных средств в этот фонд, назовем его Фонд Развития, граждане колонисты, позволяет нам как самое малое построить капитальные дома всем без исключения...
  Тут сэр Август опять сделал паузу, затем продолжил бесстрастным деловым тоном.
  - Мы тут час назад посидели, грубо прикинули - на дома всем хватит и еще останется. Так что начинаем закупать материалы, нанимать еще рабочих, сколько сможем, одновременно достраивать деревянные времянки и начинать возводить каменные фундаменты основных. Ждем проекты домов, надзор за строительством возьмут на себя мистер Штерн и мистер Рихтер, который на все руки мастер...
  Тут начался восторженный рев всех без исключения, и следующие слова Августа потонули в нем.
  - Давай отойдем в сторонку и поговорим, юноша, - наклонился к уху Айвена отец Уильям. Отец Салливан, что сидел рядом, также явно собрался с ними, а еще Уильям поманил с собой жестом старшего наставника.
  Поднялись, отошли немного по другой стороне склона, что открывал вид на изгиб реки внизу, и сели прямо на сухую подстилку из хвои. Юноша чувствовал, что скажут важное.
  Сначала старшие помолчали, собираясь с мыслями, потом первым заговорил Сэтору:
  - С чувством глубокого удовлетворения я услышал весть, что нашего дорогого воспитанника приглашают учиться. Еще больше я проникся гордостью, когда тебе предложили учебные заведения на выбор. А когда отец Уильям сообщил, что ты выбрал, я испытал радость, что мы воспитывали тебя. Сегодня я узнал, что это будет совсем скоро...
  Сэтору произносил слова медленно, а сам смотрел в темноту ночи, где была поверхность реки.
  - Не буду тянуть никого за хвост, как выражается Джеро-сан, - продолжил теперь падре, - но отправляться нам с тобой в дорогу ровно на третий день, начиная с завтрашнего. Завтра - первый, потом второй, а на третий день утром в бухту зайдет судно военно-морского флота США. За нами придет шлюпка, и мы должны быть полностью готовы отправиться в Нью-Йорк.
  "Ну и падре...," - подумал юноша, осмысливая сказанное. - "Скор на руку, и слово у него не расходится с делом. И когда только успел все провернуть?". Хотя этот план его жизни в ближайшие несколько лет давно оговорен и принят им, все случилось неожиданно быстро.
  Отец Уильям угадал ход его мыслей, и продолжил дальше.
  - Все это было решено во время нашего визита в Сан-Франциско. Быстроходное судно Тихоокеанской эскадры повезет почту в Нью-Йорк и Вашингтон. На этом судне мы дойдем до Панамы и пересечем вместе с морскими пехотинцами и курьером перешеек, где нас будет ожидать другое судно. Таким образом, ты сможешь приступить к занятиям в Академии не позже конца следующего месяца.
  Падре говорил, а остальные мужи только кивали головой в знак серьезности положения. Не сказать, что услышанное потрясло парня, все давно было им решено и обдумано со всех сторон.
  "Да и звезды складываются как-то удачно, ведь Дженни сказала, что через год-два вернется в Нью-Йорк. Со всех сторон неплохо..." - И тут же полезли мысли, как тут без него будут справляться наставники с Морриган и с сестрами.
  Продолжил Сэтору, и опять в тему.
  - Не переживай за нас. Мы справимся. В доме добавились Морриган с дочками. Когда ты закончишь учебу и вернешься, застанешь совсем другую картину.
  - А вернешься ты обязательно, это я обещаю! - поддержал японца отец Уильям. - На Калифорнию у правительства большие планы, и скоро нужны будут образованные люди, чтобы поднимать эту землю. Она станет самой богатой, самой красивой и самой здоровой страной в мире. Потом ты узнаешь больше.
  - Насчет обеспечения не думайте беспокоиться, - обратился Уильям к наставнику. Я знаю, что вы далеко не бедные люди, хоть и держитесь скромно, но обо всем позаботятся фонды Ватикана на местах и юноше ни в чем не придется себе отказывать. В разумном смысле, конечно...
  - Ты не против? - на всякий случай спросил Сэтору, закругляя беседу.
  - Баран-бе, баран-бе! Будь покорен своей судьбе! - совсем не к месту произнес отец Салливан, до этого больше молчал. Но серьезную атмосферу разрядил.
  - Да. Готов хоть завтра!
  - Завтра не надо, - добавил неожиданно повеселевший отец Уильям. - Проведи эти два дня до отъезда с родными. И с Ханной не забудь попрощаться. Мне обещали, что тебя освободят от ночных дозоров...
  Некоторое оцепенение, охватившее юношу с началом разговора, после этих шуток пропало. Все четверо дружно поднялись, святые отцы немного размяли затекшие ноги. Через темноту прошли на свет, к костру, где не прекращались разговоры и веселье.
  Рано утром, Айвен с наставниками прошел мимо большого сарая-блокгауза, где могли поместиться все лошади, и наскоро устроенного большого загона из жердей, куда на ночь загоняли волов, продолжавших трудиться теперь на строительстве. Они с рассветом направились к берегу океана, где был пологий пляж, и отрабатывали бой с ножом. Сегодня наставники не изводили его долгими повторениями, поскольку все известное было отработано юношей до автоматизма, а показывали новое. Потом долго сидели у берега, общаясь перед расставанием.
  Когда за завтраком он сообщил Морриган и сестрам о скором отъезде, по ее реакции он понял, что она все знала. Нора приняла новость спокойно, а Дарина не смогла сдержать слез и убежала вместе со щенками с глаз долой, не доев свою порцию. Ее не стали останавливать или ругать. Ведь женские слезы - как утренняя роса, быстро проходят, как говорил его младший наставник. Просто обсудили, что нужно приготовить в дорогу, и отправили его на дневное дежурство, которое он сегодня проведет в паре с Генрихом, единственным сыном Августа и Урсулы Браун, молчаливым и спокойным юношей.
  Сменившись поздно вечером, Айвен поужинал и некоторое время просто сидел у кухонной палатки, наслаждаясь тишиной и теплом сентябрьского вечера.
  - Эй, юноша! - крикнула от изгороди, идущей по фронту их участка, Ханна. - пойдем пройдемся немного. К пляжу!
  Почему нет? Другого случая может и не быть. Она все знает, как и остальные в их поселке. Весть о его отъезде разнеслась очень быстро. Весь день он разъезжал на своей кобыле в дозоре вокруг их поселения, и наслышался много хороших и теплых слов от людей, которые стали ему близки за этот год.
  Перед океаном остановились у большой сосны на краю обрыва к пляжу. Океан был спокоен. Кто-то успел перекатить сюда несколько напиленных чурбаков, чтобы любоваться видом. Ханна не теряла ни минуты. Усадила его на один, и решительно взялась за его кожаный ремень, опустившись рядом на теплую землю. В полной темноте она предалась любовному неистовству в заведенном порядке. Наконец, Ханна подняла голову и уткнула ее в грудь юноши.
  - Айвен, а Айвен?
  - Что, дорогая?
  - Я замуж хочу!
  В первую секунду у него не нашлось, что сказать на это заявление. Немного помолчал, пока не почувствовал, что совершенно спокоен.
  - Да не за тебя, не волнуйся так! - по-своему оценила его молчание Ханна. - Родители мне нашли жениха. Там, в Сан-Франциско, куда вы ездили с моим отцом. Это сын его торгового партнера.
  "Фух!" - при этих словах он окончательно успокоился. Девушка давно превратилась в завидную невесту. Да с таким приданым, как у ее отца.
  - Что ж! Мои наставники говорят так: "в Японии считают, что в браке не стоит полагаться на чувство любви, и только родители знают, как устроить его". Где-то так.
  - Я очень рад за тебя. Мне и так все время везет в жизни. А эти месяцы и тебя я буду вспоминать до глубокой старости.
  Тут Айвен вспомнил первый разговор Ханны с матерью и отцом, а его - со святыми отцами. Тогда родители Ханны продемонстрировали славный пример семейного общения, разобравшись в ситуации без скандала и приняли лучшее решение из всех худших, позволив дочери и дальше встречаться с юношей.
  На следующий день Сэтору его опять отправил на дневное дежурство в охранении. "Отдавать последний долг обществу, которое занято обустройством на новом месте", - как он выразился. А в пару к нему поставил самого отца Салливана. Они весь день то неспешно объезжали округу в своем секторе, то останавливались, чтобы поесть или размять ноги.
  - Ты смотрел, что я дал тебе почитать, сын мой?
  - Да, святой отец. Вест-Пойнт - одно из старейших учебных заведений страны. Расположено недалеко от Нью-Йорка. Основано самим Джорджем Вашингтоном. Статус академии учебное заведение получило в 1802 году, через два года после того, как в город Вашингтон переехало правительство страны...
  - Только уточню немного. В самом начале Академия была основана при президенте Джефферсоне, а застроена и обустроена сэром Тайером - американским инженером. В 1817 году полковник Сильванус Тайер стал суперинтендантом и разработал учебную программу. Он привил строгие дисциплинарные стандарты, установил курс академического обучения и подчеркнул благородное поведение. Это чтобы ты понимал, куда едешь.
  - Еще добавлю, что вначале Академия была основана как инженерная школа, необходимая для строительства железнодорожных линий, мостов, гаваней и дорог. Академия была единственной инженерной школой в стране до основания Политехнического института в 1824 году. Так что я рад, что ты выбрал ее, сын мой, а не поехал учиться в Европу. Ведь Уильям, мой коллега, сделал тебе предложение очень широко...
  - Об Академии, святой отец, я получил сведения еще в школе в Джефферсон-Сити...
  - Вот и хорошо. А после учебы ты обязательно вернешься. Уильям мне обещал...
  Вечером, когда его сменили Алоис Вольф с сыном, Айвен поужинал в компании с Морриган и сестрами. Оба наставника отправились в ночное дежурство составив еще две пары дозорных вместе с Ирвином и Имхером, старшими сыновьями из ирландских семей. После ужина отправились вчетвером на вечерние посиделки к соснам на холме. Там юноша услышал много хороших слов как от взрослых, так и от детей. Лис, его верный пес, не отходил от парня ни на шаг, словно чувствовал скорое расставание.
  Потом Айвен сел ближе к разведенному костру, слушал, что говорят ему взрослые и пытался расслабиться и ни о чем не думать.
  - Просто делай, что должно, а Господь сам направит тебя, - вещал с одной стороны умудренный жизненным опытом Йохан Циммерманн.
  - А что должно?
  - Избегать излишеств. Беречься от холода, от сырости, особенно ноги. Кушать и пить умеренно. В меру есть рыбы и мяса, больше хлеба и овощей...
  - И стараться избегать тех, с кем можно не видеться, - добавила Амалия, его жена. Говорят, сам Папа руководствуется этими правилами...
  И еще в отношении к болезни, - счел нужным добавить Пауль Крюгер, прекрасный доктор. Не нужно страшиться ее, но следует соблюдать основные правила предосторожности...
  - Самое главное в жизни - соблюдать баланс! - строгим голосом произнесла Урсула Браун, женщина строгих правил.
  - Какой баланс?
  - Любой! - убежденно ответила она.
  Айвен сидел и слушал, наслаждался общением с людьми, с которыми успел сродниться в походе на Запад. Этот переход превратил вчерашних мирных жителей в единую семью, в вооруженный народ.
  Много хороших слов услышал в свой адрес отец Уильям. Разомлел, очень растрогался и обещал побывать у них снова. К концу похода юноша узнал падре с другой, незнакомой перед отъездом стороны. Падре поразил его силой и сутью более древней и властной, родом откуда-то из глубины веков, и еще огромными знаниями.
  Заранее решили, что с обществом Айвен прощается этим вечером, а завтра провожать его на берег пойдут только оба наставника, Морриган с Норой и Дариной, и отец Салливан.
  Занимающийся на востоке рассвет постепенно окрасил редкие перистые облака на горизонте, океан и синее небо, предвещая очередной ясный день сентября. Немного посмотрев на открывающийся вид, Айвен и Дарина, заметно подросшая за время похода, в котором ей исполнилось одиннадцать, смотрели с обрывистого берега вдаль, на бухту, где стояло на якоре двухмачтовое парусное судно. Рядом с хозяином сидел и смотрел на океан его рыжий пес.
  - Пора собираться, сестренка!
  Пропустив Дарину и пса вперед, Айвен неспешно тронулся вслед за ними, немного отставая. На кухне их встретили суетой Морриган и Нора, а оба наставника и падре в походной одежде сидели молча за столом в ожидании. Как только юноша вошел, женщины как по команде прекратили бегать и сели за стол. Отец Уильям прочел молитву. Желания есть не было, но юноша съел немного холодного мяса, заставляя себя. Вещи его и падре были готовы с вечера. После чая немного посидели для порядка, сказали друг другу последние слова перед дорогой, и через пять минут двинулись по тропинке к морю. До назначенного времени оставалось немного.
  От судна отделилась узкая шлюпка и понеслась к берегу, мелькая тремя парами весел. Для ее встречи спустились на песчаный пляж рядом с устьем реки. Со шлюпки их заметили и направились к этому месту. Когда до берега оставалось ярдов триста, можно было хорошо различить шесть матросов в светлых простых робах и седьмого, сидевшего на руле и задававшего ритм. Айвен отметил, что они не в военной форме синих цветов, а в робах, больше подходящих морякам торгового судна.
  - Они не в форме, - пояснил отец Уильям. - Ничто не должно показывать на их принадлежность в военным морякам.
  Когда шлюпка ткнулась в песок, старший в команде, высокий и жилистый, с коротко подстриженными волосами соломенного цвета быстро переговорил с отцом Уильямом, потом велел прощаться и садиться. Айвен пожал руки наставникам с легким поклоном, а они выглядели суровыми и торжественными. Потом тепло попрощался с Морриган и сестрами, потрепал холку немного недоумевающего пса, выслушал теплые слова пастора, и вместе с дорожной сумкой быстро пробрался на нос. Вслед за ним то же проделал и падре. Когда отец Уильям уселся, японцы дружно толкнули шлюпку от берега, зайдя при этом немного в воду и замочив свои кимоно по колено. Одевали его только по торжественным случаям, и сегодня был именно такой.
  Когда шлюпка полетела по поверхности бухты назад, Айвен сидел и смотрел, как слабый океанский бриз развевает рыжие волосы Морриган и двух девчонок, обнявших мать с двух сторон. На японцев, которые стали по краям от женщин и махали вслед.
  На миг вспомнил огромные бирюзовые глаза и рыжие волосы Дженни и подумал, что все в этом мире прекрасно и впереди его ждет только новое, светлое и радостное. И что он обязательно вернется сюда.
   "Не грусти, Калифорния! Я обязательно вернусь, и мы еще повоюем за светлое будущее этого прекрасного края."
  
   КОНЕЦ КНИГИ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"