Оценки не главное
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Привет! Меня зовут Костя. Летом мне исполнилось семь лет, и вот я первый раз иду в школу. Точнее - еду. На троллейбусе с мамой. И с букетом георгинов самых разных цветов. Мы их с мамой вместе сажали и растили на дачной грядке. И теперь я везу их своей первой учительнице, которую зовут Наталья Сергеевна. Или Наталья Степановна.
- Мам, Наталья Сергеевна?
- Где? Кто?
Мама то и дело поглядывает на часы и тормошит мне чёлку, а потом снова приглаживает её на лоб. Даже послюнявила разок. А вот и наша остановка. Мы бежим, перепрыгивая через лужи, в которых отражается сентябрьское солнце. У школьной ограды мама резко замедляет шаг, наклоняется и смотрит мне в глаза: "Костя, главное - не волнуйся, помнишь?"
Ещё бы!
Тут следует пояснить, что моя мама давно волнуется, что я буду волноваться в школе. Главным образом из-за оценок. Сама-то она была круглой отличницей. Не знаю, кстати, почему именно "круглой". Наверное, потому, что ей везде давали золотые медальки. А она переживала, что не дадут. И теперь всю жизнь об этом горько жалеет. И боится, как бы я ни пошёл по её стопам.
Задолго до школы мама начала делиться со мной страшными историями из своей школьной жизни.
- Представляешь, Кость, - рассказывала она, - однажды я чуть в обморок не хлопнулась. Из-за какой-то тройки, представляешь? Пошла забирать тетрадь, а в глазах темно и ничегошеньки не видно. Шарю рукой по учительскому столу, а другой холодный пот со лба стираю...
- Мама, - попытался разобраться я, - так ты переживала из-за пятёрок или из-за троек?
- Из-за всех оценок, - сокрушалась мама, - столько здоровья на них положила, а зачем...
- Да уж, здоровье важнее.
Мама погладила меня по голове:
- Хорошо, Костя, что ты это уже понимаешь. А я вот глупенькая была.
Мне, правда, не очень верится, что мама когда-то была глупенькая. Скорее - чересчур умненькая.
- А что у тебя болело от пятёрок? - справился я.
Мама замялась:
- Голова частенько болела, глазки испортились, осанка никудышная. А уж сколько нервных клеток потрачено впустую! Обидно до слёз! Лучше б для тебя их сберегла.
И хотя я слабо представлял, как можно распорядиться прибережёнными для меня нервными клетками, мне тоже было очень обидно.
А ещё мама никому не позволяла ставить её мне в пример.
Помню, на четвёртый день рождения бабушка подарила мне маленький рюкзачок.
- Какой у нас очаровательный первоклассник! - ахнула она, увидев меня с ним на спине.
- А кто такой первоклассник? - спросил я.
И бабушка рассказала мне про школу, уроки, ребятишек, бегающих по коридорам.
- Будешь у нас отличником, как твоя мама, - заключила она.
И тут ниоткуда ни возьмись прилетела мама:
- Анна Васильевна, ну на что вы подбиваете маленького ребёнка? Зачем ему в четыре года знать про оценки? Даром эти пятёрки не нужны!
- Как не нужны? - опешила бабушка. - А что же нужно?
- Нужен интерес к познанию! - сказала мама и убежала обратно на кухню.
- Папа, а ты круглый отличник? - спросил я однажды за ужином. Папа даже поперхнулся.
- Нет, Костя, не круглый.
- Значит, ты всегда знал, что оценки не главное?
- Всегда.
- Тебе родители рассказали или ты сам догадался?
- Сам, Костенька, всё сам.
- Молодец. А вот мама так намучилась.
И мы с папой тяжело вздохнули.
Стоит ли говорить, что за год до поступления в школу разговоры о бесполезности оценок чуть не вытеснили сказку перед сном. Мне пришлось просить маму начинать со сказки, а уж когда глазки закроются - про школу. Мама согласилась, пробормотав нечто странное про подкорку, на которую что-то запишется.
Не знаю уж, куда и чего она мне записала, но я ужасно боялся волненья из-за оценок. Но вот прошла первая неделя в школе, а ни одной оценки нам так не поставили. Всё какие-то галочки и плюсики. На второй неделе я решил поинтересоваться у Никитки, который сидел рядом, почему это Наталья Сергеевна нарисовала ему в тетрадке плюсик, а мне галочку.
- Так ты домашнее задание не сделал, вот она тебе двойку и влепила.
У меня холодок пробежал по спине.
- Какую ещё двойку?
- Обыкновенную. Галочки это считай двойки, а плюсики - пятёрки.
Вот-те на! Мама круглая отличница, а у сына уже куча двоек. Но я тут же вспомнил, что это ведь совершенно не важно.
Встретив маму в школьном дворе, я гордо объявил:
- Двойка!
- Правда? - не поверила своему счастью мама.
- Да.
- Ты не расстроился?
- Нет, - заверил я.
- Ну и славно.
И я выдохнул с облегчением. Мама была в тот день очень весёлая.
- Можешь поздравить своего сына с первой двойкой! - торжественно объявила она папе.
- И что ж тут такого героического?
- То, что он не расстроился!
- А когда он в институт балл не наберёт, фейерверк устроим?
- Да причём тут институт? У ребёнка должно быть детство.
- Аа.
Хоть папа меня и не поздравил, про оценки я и думать забыл. Сосредоточился на том, чтоб не терять интерес к познанию. А это было не всегда просто. На математике, к примеру, я его терял регулярно. Мне даже кажется, я видел, как он убегает за окно. А ещё чаще - за первую парту, где сидела, растопырив белобрысые косички, Маруся Скворцова. Её рука опускалась и поднималась, как шлагбаум. Она мне кого-то ужасно напоминала, но кого - хоть тресни, сообразить не мог.
- Костя, задержись, пожалуйста, - услышал я вместе со звонком голос Натальи Сергеевны.
Ребята разбежались, а я уселся за Марусину парту. Место шлагбаума было ещё тёпленьким.
- Послушай, - начала Наталья Сергеевна, - у нас пока нет оценок, но это не значит, что их совсем нет.
- Конечно. Есть галочки и плюсики.
- Правильно. И по математике у тебя одни галочки.
- Да, - согласился я.
- Так дело не пойдёт.
- Почему?
- Потому что у тебя будет двойка в четверти.
- Оценки это не главное, - вырвалось у меня, видимо, из-под той самой подкорки.
- Кто тебе сказал? - прищурилась Наталья Сергеевна.
- Мама, - немного смутился я.
- А что же главное?
- Главное это интерес к познанию.
- Ну и где ж твой интерес?
- Потерялся, - честно признался я.
- Тебя мама встречает? Попроси её заглянуть ко мне.
От Натальи Сергеевны мама вышла красная и тихая, но, как выяснилось, не сломленная. Оценки не стали важнее, зато она взялась пробуждать во мне интерес к математике. "Математика, Костя, это музыка", - сказала она весьма напевно. А потом как начнёт музицировать! Задачка за задачкой, одна интересней другой. У меня чуть голова не взорвалась - так я старался вникнуть в одну, пока мама не сочинит следующую.
- Мам, а давай ты мне лучше на подкорку запишешь, - нашёлся я.
Мама, кажется, расстроилась.
- Кость, неужели совсем неинтересно?
- Ну, не совсем.
- Как же быть?..
В дверях появился папа.
- Могу поделиться опытом.
Мама вздохнула, а папа подошёл ко мне.
- Слушай меня, сынок. Интереса не будет, не жди напрасно. Будет война, одиннадцать лет изнурительной войны с математикой. Либо ты её, либо она тебя. Чем раньше примешь бой, тем больше шансов на победу.
И, похлопав меня по плечу, папа вышел. У меня закралось подозрение, что этого момента он ждал лет семь, не меньше.
С тех пор, как я принял бой от математики, дела пошли в гору, и к концу четверти я стал скорее плюсочником, чем галочником. Мне даже показалось, что Наталья Сергеевна заняла мою сторону в этой неравной борьбе. Мама тоже немного успокоилась и об оценках по контрольным спрашивала почти равнодушно. Но одно обстоятельство всё-таки вернуло ей интерес к моему познанию.
- Мама, представляешь, - рассказал я ей в начале декабря, - у нас будет новогодний концерт, и на концерте будет поэтический конкурс - мы расскажем стихи собственного сочинения, а жюри выставит нам оценки.
- Ох, даже на концерте не могут обойтись без оценок! - возмутилась мама.
- Да это не важно, - отмахнулся я, - представляешь, я, как услышал про этот конкурс, тут же и сочинил.
- Ну-ка ну-ка, послушаю с удовольствием.
- Зима-красна пришла сюда
И накрыла всё белым одеялом,
Но одеяло холодное,
Потому что снежное.
Мама почему-то молчала.
-Это всё? - спросила она после паузы.
- Нас просили коротенькое. Ну как, красиво?
- Красиво, - согласилась мама, - только это называется белый стих.
- Вот и замечательно, - обрадовался я, - в самый раз.
- И правда.
Потом в течение недели мама регулярно подсаживалась ко мне за стол, как-то рассеянно интересовалась домашним заданием, переводила разговор на новогодний праздник.
- Сегодня выбирали членов жюри, - поведал я. - Марусю Скворцову выбрали.
- Это та отличница с косичками, которая тебе нравится?
Я покраснел и кивнул.
- Правда? - оживилась мама. - А на неё-то ты хотел бы произвести впечатление?
Я снова кивнул.
- Тогда послушай, как тебе такой вариант:
Чу, зима пришла в наш край,
Всё белым-бело...
Речка дремлет подо льдом,
А над ней буран...
- Это ты сочинила?
- Да.
- Зачем?
- Ну, - смутилась мама, - про запас, вдруг ты захочешь рассказать не белый, а обычный стих.
- Нет, не хочу.
- Ну ладно.
На следующий день история повторилась.
- Костенька, ты был абсолютно прав, - согласилась мама непонятно с чем, - то, что я вчера тебе предложила, неинтересно. У всех будут такие. Чтобы занять первое... то есть чтобы произвести впечатление, надо что-нибудь особенное, ни на кого не похожее. Например, шутливое, это всегда выигрышно.
Я молчал, и мама, не дождавшись моей реакции, продолжила:
- Я написала частушку.
- Что?
А она, подбоченясь, вышла на середину комнаты и не своим, а прабабушкиным голосом, завела:
- По стишку присочинить
Дали нам всем указанье.
Поэтом можешь ты не быть,
Так твой родитель быть обязан, уух.
Ну как? - спросила мама и на всякий случай уточнила, - это называется творческий подход к заданию.
Я не был уверен, как именно это называется, и сделал бровки домиком.
Мама тут же сникла.
- Не хочешь? Ну как хочешь... Пойду суп поставлю.
Мне было жаль маму, но не настолько, чтобы исполнить странную частушку на первом школьном празднике, где в жюри будет Маруся Скворцова.
Мама вернулась.
- Прости, Костюш, больше не буду к тебе приставать. У тебя замечательное белое стихотворение. Рассказывай и не переживай, хорошо?
- Хорошо.
Но я всё-таки переживал. За маму. И решил посоветоваться с папой, дождался дня, когда он встречает меня из школы. Оказалось, не так-то просто объяснить ему, в чём, собственно, вопрос.
- Так вот я и думаю - лучше рассказать свой стих или, может, мамин?
- Зачем мамин? - в третий раз не понял папа.
- Чтоб она не расстроилась.
- Почему она расстроится?
- Она хочет, чтоб я занял первое место, чтоб произвёл впечатление.
- Это она так сказала?
- Ну не совсем. Но мне так показалось.
- Ох уж эта мама! Она сама-то понимает, чего хочет?
- Она хочет... чтоб я нечаянно всех победил.
- Нечаянно всех победил... - задумчиво протянул папа, почесав затылок. - Совершенно точно. А ещё она хочет, чтоб я подарил ей на день рождения что-то полезное и приятное, но не духи и не украшения. И чтоб на 8е марта я приготовил обед, вкусный и необычный! Необычный и вкусный, можешь себе представить?! И чтоб я выходил на работу вовремя, но при этом не оставлял тапочки посреди прихожей. И чтоб возвращался вовремя и с покупками... В общем, -спохватился папа, - я обязательно что-нибудь придумаю.
И папа начал думать. Я испугался, как бы он ни сочинил стихотворение. Никитка вот жалуется, что его папа уже две недели не спит и не ест, говорит исключительно рифмами, а стихотворение о зиме так и не сложил. Но мой папа не таков. Он, кажется, просто забыл о своём обещании. А улучить момент, когда рядом нет мамы, довольно трудно. Но о чудо! Папа сам его улучил. И секретным голосом изложил секретный план.
- Слушай, сынок. Первое - выкинь из головы все стихи: белые, чёрные, все. Второе - поверь в себя. Я знаю, ты можешь сочинить что угодно когда угодно.
- Откуда ты знаешь?
- Я мог, и ты сможешь.
Я кивнул.
- Но раз мама хочет шутку, давай начнём с шутки. Микрофон будет?
- Не знаю.
- Если будет, убедись, исправен ли он.
- Как?
- Постучи по нему, подуй, скажи "раз, два, три".
- Зачем?
- Это будет смешно. Проверено мной.
- А если не будет микрофона?
- Загадай всем загадку: "какой стих для зимы самый подходящий?"
- Какой? - спросил я.
- Белый. Но это всё так, для завязки разговора .В зале есть окно?
- Есть.
- Значит, смотришь в окно и что видишь, о том поёшь, понял?
Я вздрогнул.
- А почему петь?
- Это фигурально. Что видишь, о том сочиняешь. Теперь три важных принципа. Первое - читать медленно, с выражением. Чем больше выражения, тем лучше. Не бойся повторов - они усиливают эффект и помогут тебе избежать запинок. Второе - установить зрительный контакт с залом. И третье. Самая главная строчка в стихе - последняя, весь стих ради неё, понял?
Я кивнул.
- Вот и отлично. Всех пропускай, иди в конце.
День праздника наступил. Девочки в бальных нарядах спешили в актовый зал. Маруся Скворцова в пышном голубом платье держала в руках таблички с оценками для участников поэтического конкурса. Все догадывались, что Маруся будет самым строгим судьёй, подбегали к ней, шутили. Но вид у неё был ещё серьёзней, чем обычно.
- Помочь? - предложил я.
- Спасибо, - сказала Маруся.
И мы пошли наверх.
Родители уже собрались в зале. Мама изо всех сил пыталась обратить на себя моё внимание, а когда это удавалось, делала всякие ободряющие знаки. Наверное, она думала, что я очень волнуюсь. Затрудняюсь сказать, волновался я или нет. Кажется, я ничего не чувствовал. А также ничего не слышал и не видел. Мама потом хвалила наши новогодние песни, а я вообще не мог вспомнить, что мы там пели.
- А теперь, - объявила Наталья Сергеевна, - поэтический конкурс. Жюри, прошу за судейские столики.
Маруся, ещё две девочки и два мальчика важно отправились за парты, поставленные впереди зрительских рядов. А мы все остались на сцене, где посерёдке водрузили микрофон на ножке.
- Кто у нас самый смелый поэт? - спросила Наталья Сергеевна.
Никитка выдвинулся вперёд и продекламировал четверостишие, из-за которого его папа не спал и не ел две недели:
- Стихотворение о зиме.
Добрый дедушка Мороз,
Он подарки нам принёс.
И теперь мы все тут вот
Дружно водим хоровод.
Раздались бурные овации.
- Замечательно, спасибо! - сказала Наталья Сергеевна. - Судьи, прошу оценки.
Никита получил четыре четвёрки. Потом была ещё длинная череда поэтических шедевров, я пропускал всех вперёд. А вот и фаворит конкурса - Виргилия Спицына. Мы все храним страшный секрет, что её мама поэтесса. Настоящая. Зал притих. Виргилия прикрыла глаза и положила правую руку на сердце.
Тени на стекле,
Мысли в пелене,
Чувства взаперти,
В сердце конфетти.
Стоны проводов,
Звон колоколов,
Что ни говорим,
Пустоту творим...
Сколько там ещё было этих стонов, звонов, всколохов и шорохов, не сосчитать. Зал впал в оцепенение. Виргилия, окончив, слегка покачнулась. Мама-поэтесса вскочила и закричала "браво". Все судьи поставили пятёрки. Кроме Маруси, которая спросила, причём тут зима. Мама-поэтесса, кажется, готова была ответить, но её удержали на месте. А я, наконец, понял, кого мне напоминает Маруся - мою маму. Да-да, у них совершенно одинаковые заборчики между бровей, когда они готовятся сказать что-то умное.
Тем временем я уже стоял у микрофона и решал, как лучше по нему стучать. Я тихонько стукнул его сверху кулаком, отчего микрофон издал вопль. Затем я дунул, как следует - микрофон зашипел. "Раз, два, три", - громко сказал я. В зале кто-то звонко рассмеялся. Мама. Теперь мне известно, на ком папа проверял свои трюки.
- Костя, с микрофоном всё в порядке! - строго сказала Наталья Сергеевна.
Я понимающе кивнул и объявил:
- Загадка. Какой стих для зимы самый подходящий?
Зал оживился, зашуршал.
- Белый, - выкрикнул кто-то, кажется, папа.
- Правильно, - сказал я. - Тогда слушайте.
Тут я не удержался и глянул на маму - она была бледная и смотрела как будто сквозь меня - небось, в глазах потемнело, вот-вот в обморок хлопнется. "Папа, держи её крепче", - хотел крикнуть я, но сдержался. И поскорей обернулся к большому окну.
-Снег идёт,- начал я медленно, совсем- метель бушует,
Это зимний снегопад,
Снегопад, снегопад,
Вихри снежные свистят.
Я даже сам удивился, как это у меня так ловко вышло. Я здорово воодушевился.
-Вихри снежные свистят,
Хлопья снежные летят,
Тучи серые идут,
Хлопья снежные везут.
Голос у меня стал зычным, со всякими переливами. Я, спохватившись, установил зрительный контакт с залом. А если быть точнее - с Марусей Скворцовой.
-Это снежный караван,
Это яростный буран,
Это зимний ураган,
Это... холода капкан, - я запнулся совсем чуть-чуть, но в этот момент что-то упало, и я подумал, что это мама хлопнулась-таки в обморок, и не осмелился посмотреть в её сторону.
Стих складывался хорошо, но требовалась последняя строчка, а она никак не находилась. И я продолжал, уже вовсю размахивая руками.
- Ты в него не попадись,
Ты, дружок, поберегись! - и тут я погрозил пальцем какому-то толстому дяденьке в первом ряду.-
Ветер яростно свистит,
Туча грозная летит.
Я чувствовал нерв зрителей как натянутую собственными руками тетиву и понимал, что пора стрелять, но чем? Я восстановил зрительный контакт с Марусей, и в то же мгновение понял, какой должна быть последняя строчка. Но ещё недоставало предпоследней, и вихри закружились по новому кругу.
- Это зимний ураган,
Это холода капкан...
Всё, вот она, попалась...
- Чтоб в него не угодить, - и тут я взял шикарную паузу, толстый дяденька даже подался вперёд, -
Надо горячо любить, - тихим голосом закончил я и обвёл поверженный зал торжествующим взглядом.
В ту же секунду он взорвался аплодисментами, взметнулись ввысь таблички с пятёрками. Маруся Скворцова даже забыла закрыть рот от восхищения, а мама была в сознании и, кажется, плакала.
- А стих-то совсем не белый, - игриво заметила Наталья Сергеевна.
- Белый я забыл, - признался я.
- Значит, мы были свидетелями блестящей импровизации?
- Чего-чего? - хотел переспросить я, но вместо этого скромно кивнул.
И Наталья Сергеевна вручила победителю томик Пушкина А.С. Я взял и поднял его обеими руками над головой, как папины теннисисты по телевизору поднимают всякие кубки и тарелки.
Да, в тот вечер я понял всё. Ну, если не всё, то очень многое. Я понял, за что мама так любила пятёрки и за что недолюбливала четвёрки. Я понял, что значит волноваться из-за оценок и окрыляться успехом. И главное, теперь я окончательно понял, что оценки не главное. А интерес к познанию тем более. Главное то, что Маруся-шлагбаум догнала меня в коридоре и сказала тихо, что это лучшее стихотворение на свете. А папа похлопал меня по плечу и сказал, что это было круто, даже очень круто. А мама ничего не сказала, но время от времени промокала слезинки в уголках глаз. А яростный буран стих, и ровный белый снег сверкал россыпями драгоценных камней при свете фонарей.
Кончен ураган, скрылся караван,
Белой скатертью накрыт асфальт...
Эх, скорей бы следующий поэтический конкурс!