S поддевает мир тонкими пальцами и снимает его цвета, точно кожу с апельсина, пока не остается тоскливое белое пятно. Тогда девушка достает из сумки краски и рисует осенний лес: деревья, желтые листья, ручьи. Птиц, которые вот-вот запоют; пыхтящих ежиков, сов, великанов и, сквозь все полотно, - малиновый закат. Одно только у S не получается - светлячки. Она их никогда-никогда не видела, - быть может, дело в этом.
- Вас называют огоньками, которые никогда не поймать. А я поймала. Ду-ра-чье!
Девушка улыбается, затем кропит в глубину чащи разноцветные пятнышки. Дышит на уголок полотна, и по нему проходят глубинные волны - картина оживает.
S идет по своему лесу: дышит осенью, ее стылым, сырым воздухом. Грудь наполняет неуемная радость, руки дрожат. Вокруг суетятся животные, листья все падают и падают, и только светлячки остаются маленькими кляксами в густеющей темноте. S хочет дотянуться до них и не может. Она может коснуться шершавой коры на деревьях, она может поднять веточку, уколоться об ежа, но светлячки - эти пестрые врединки - постоянно ускользают.
- Ну и не надо! - обиженно говорит девушка. - Вот возьму и сотру.
S задумывается: она могла бы вернуться в реальный мир и найти их там. Рассмотреть, подержать на руке, как однажды уже - лунный свет.
- Нет, это долго и скучно, а еще столько делать. Нет и нет.
S чуть размышляет, затем неуверенно дорисовывает лес: холмы и ручьи, горы, озера. Высаживает на склонах темный ельник, заводит оленей, ястребов и синиц. О светлячках S решает не думать - только ставит по привычке кляксы.
Когда в лесу уже нечего исправить, девушка добавляет людей. Увы, и они не оживают.
- Нужны другие краски? - задумывается S. - С запахом? Со вкусом? Да, наверное, с ароматом апельсинки.
Она перебирает свои палитры, пробует, перебирает вновь. Тщетно - персонажи остаются плоскими фигурками, неподвижными и печальными в своей внутренней пустоте. Не помогают ни мандаринки, ни огурцы, ни розмарин.
- Придется поизучать людей. И светлячков. И трактора. Да, трактора, особенно если всю жизнь мечтаешь о маленьком славненьком тракторе.
Девушка подходит к углу картины - туда, где кончается осенний мир. Ей совсем не хочется покидать это место. Оно будто проникло в разум, в сердце, в...
- Ах, я поняла, все эта проклятая душа! - вдруг улыбается S. - Все время о ней забываю.
Девушка возвращается в сердце леса и, напевая, составляет новую палитру:
- Для белого - невинное дитя, для черного - мечта убийцы. Для красного - солдатская судьба, для желтого - престранная девица. Для синего - министр всех земель, для голубого - человек ученый. Оранжевым одарит менестрель, а фиолетовым - придворный. Зеленый пусть крестьянин занесет.
S разукрашивает безмолвные фигурки, и губы начинают двигаться, а в глазах просыпается жизнь. Люди расходятся по лесу, знакомятся, ссорятся, влюбляются. Строят деревеньки и города, прожигают свои маленькие жизни, а листья все летят, летят прочь от осенних деревьев, и неуклюжими пятнами горят светлячки.
S стареет. Картина существует сама по себе, S ей не нужна, и художница чувствует себя покинутой и разочарованной. Ей кажется, что она упустила какую-то важную деталь, одну, без которой полотно не будет идеальным.
- Летающего слоника? Монетку на ребре?
Ответа нет. С годами S тускнеет и теряет краски. Иногда она пытается себя подкрашивать, но часто путается с цветами, и тогда что-то неуловимое и важное путается в ее голове.
Женщина бродит по лесу, напевает и бормочет под нос. S считают безумной, а она все время подрисовывает или стирает, вновь и вновь, пока однажды не решает уничтожить все к черту.
- Она просто неудачная. Напишу другую.
S с отчаянием смотрит в воду, на свое бледное отражение.
- Быть может, я могла бы, я бы попыталась напоследок... оживить эту кочерыжку? - спрашивает она себя и тут же отвечает: - Нет, нет, это просто плохая картина. Начну новую. Да? Да? Нет? Я должна начать новую себя?
S неуверенно тянет себя за мизинец и стаскивает, точно одежду, все цвета. На ковре из желтых листьев остается белая фигура старухи. Она не двигается, не думает, не дышит, и только парит рядом разноцветная тень.
- Я сделаю тебя красавицей и умницей, - ласково говорит S статуе и начинать заштриховывать ее, словно детскую раскраску.
Новая S получается лучше предыдущей: веселее, изящнее, талантливее. Глаза полнятся восторгом, руки пробуют камни, воду; легкие - воздух, ноги - опавшую листву. Умница и Красавица никак не может насытиться.
- Куда же ты? - кричит ей в догонку S, когда подруга - сестра? дочь? - уходит в глубину леса. - Мы будем рисовать. Куда ты? Ты сможешь то, что не смогла я!
Умница и Красавица обнимает дерево и жмурится от счастья. За спиной творения горят пятна светлячков, недостижимые, грубые, некрасивые, в отличие от всей остальной картины.
- Я не хочу рисовать, я хочу чувствовать, - мурлычит Умница и Красавица.
- Зачем? - S растерянно смотрит на свое творение.
- Какая же ты глупенькая. Только руку протяни.
S растерянна, но слушается: она хочет поймать желтый листочек, а тот равнодушно проскальзывает сквозь пальцы. Пальцы ли? Их нет, как и самой S - только мерцает цветная пленочка.
- Чувствовать?
S отчаянно тянется к деревьям, ручейкам, но все они проходят через нее, как по пустому коридору. S пробует снова - тщетно; еще раз - ничего. В размытом образе проступает страшная боль. Девушка печально смотрит вокруг, и все кажется таким фальшивым, нарочитым, что она наклоняется и рвет полотно за уголок. Обдирает мир как старые обои, пока не остается одна среди белых холстов.
S бережно дотрагивается до чистой ткани. Проводит по ней пальцами, носом, щекой, ощущает каждую деталь. Девушка выглядит счастливой, и лишь у самого края рука ее вздрагивает - там, где стоят подпись и название:
"S. Светлячки".