Только на моей шкуре водятся вши - они пьют мою кровь так, что набухают как воздушные шарики. Эти шарики нравятся детям, и они просят родителей их купить. Я раздаю эти шарики бесплатно - я люблю детей. Правда, кроме тех, кто кушает козявки. Таких потом не берут в космонавты, потому что, если они захотят подкрепиться, не доберутся до своего носа из-за скафандра.
Шутка - вши у меня не водятся, только блохи.
- Луций, ты осел, - говорит мне моя жена.
- Разве, Памфила, у ослов бывают жены? - удивляюсь я.
- Бывают - они называются ослихами. Но иногда бывает, что ими оказываются и приличные женщины, как я.
У Памфилы есть замечательный утюг - он шипит и исходит паром - и она часто грозит разбить им мне голову. Вообще моя жена добродетельная матрона - ее добродетельности весят ровно сто двадцать килограмм.
Шутка - они весят больше на пять килограмм.
- Луций, ослы не могут заниматься закупкой продуктов для моих трактиров, - сказал мне мой начальник, увольняя с работы.
- Не согласен, очень даже могут. Ибо ослы лучше людей - они честные и трудолюбивые. Среди них не встречаются воры и мошенники.
Шутка - ослы есть ослы.
Колесница солнца обогнула первый столб на ипподроме дня, и мне пора было идти на водопой.
У пивного ларька стояла очередь из нескольких свободных граждан.
- Апулей! - кричали они плешивому человеку в грязном рваном хитоне и стоптанных сандалиях. - Тебе нельзя наливать!
- Почему?! У меня сегодня есть десять денариев!
- На десять денариев ты напьешься "очаковского" до буйства и станешь склонять нас к язычеству, - отвечали из очереди. - Но мы не хотим поклоняться Исиде. Нет, Апулею не наливать! А вот ослу тому можно!
Я не успел допить свое маленькое ведерко, как на мою спину взгромоздился Буденный с пышными усами и в малиновых галифе.
- Даешь Польшу! Пора поквитаться за наших погибших братов из Второй конной армии. - За не имением шашки, он размахивал костылем. - Всех врагов порубим в капусту!
Но Буденного с меня согнал маленький и вздорный Александр Македонский.
- Неча! Мы пойдем новым походом в Индию. Мне осточертело в стране буридановых ослов - здесь из-за меня ломают стулья. Эх, жаль, что нет у нас боевых слонов и "катюш"!
- Ни фига! Индусы наши друзья и союзники! Мы им продаем наше старое оружие, которое больше никто не покупает, - сказал Буденный и затряс его как алкоголик бутылку водки, выдавливая из нее последние капли.
- Мы поедем, мы помчимся и отчаянно ворвемся прямо в город Дели, - отпихиваясь, пропел Александр Македонский. - У меня загрязнились сапоги - пора омыть их в Индийском океане.
- На Варшаву! - гнул свою линию Буденный. - Покуришь план, пойдешь на бан, возьмешь за грудь кого-нибудь и делаешь "варшаву"!
Они подрались - пух и перья полетели в разные стороны. Этим воспользовался Ходжа Насреддин, и набил ими перину, чтоб было комфортнее коротать ночь в подвале в ожидании стражей-оборотней. Потом оседлал меня.
- В Бухару! - приказал он, колотя по моим бокам дворницкой метлой.
- Я не хочу бухать.
- Тебя никто и не заставляет.
- Там пастбища с плохой травой, клянусь Геркулесом.
- Ошибаешься, травка у нас роскошная. Но сперва надо сообщить моим родственникам о нашем прибытии, - сказал он, сорвал с пивного ларька два флага - городской и государственный - и принялся ими сигнализировать.
Шутка - из Средней Азии нельзя увидеть сигналы, подаваемые из самого сердца Фессалии такими небольшими флагами.
Колесница солнца обогнула второй столб ипподрома дня, и я пошел к любовнице Фотиде, или нежно - Сове, Совочке.
- Зачем ты привязала мой хвост к колокольчику у себя на двери? - спросил я с порога.
- Красиво.
- Не нахожу.
- Твой хвост тебе только мешает - ты об него спотыкаешься.
- Возможно, Фотида. Но вот сама ты превращаешься в птицу, а из меня почему-то сделала осла.
- Извини, Луций, так уж получилось - напортачила с мазями. Конечно, ослы не самые симпатичные животные. Я понимаю.
- Вдобавок и глупые и упрямые, - вздохнул я.
- Но зато они страстолюбцы, и неутомимые воины Венеры. Посему не будем терять время, и начнем нашу битву. Но, учти, я не смалодушничаю и не покажу противнику спины, - сказала она, сбросила все одежды, щедро умаслила нас обоих благовониями по всем местам и встала передо мной на четвереньки. Я удивился, как легко вошел в нее мой детородный орган.
Шучу - не удивился.
Колесница солнца обогнула последний столб ипподрома дня - пора было возвращаться домой, где меня ждала добродетельная жена с раскаленным утюгом, чтоб задать свой обычный вопрос. Отвечаю сразу:
![[]](/img/t/terehow_b_w/metamorfozka/osel.jpg)