Аннотация: Чтобы ни говорили люди, Надежда знает - она одержима демоном отчаяния. Вот только он оказался совсем не таким, какими их обычно рисуют...
Чтобы ни говорили люди, Надежда знает - она одержима демоном. И не просто демоном, а демоном отчаяния. Вот только он оказался совсем не таким, какими их обычно рисуют. Демон Надежды питается чужим отчаянием и постоянно остается таким голодным, что затмевает ей разум всякий раз, когда видит добычу. Например, возвращается Надежда уставшая после трудного дня и мечтает лишь о том, чтобы поскорее нырнуть в теплую постель - и вдруг подруга звонит. Вся в слезах, выручай, мол, сердце разбито, парень бросил. Проходит мгновение - и Надежда уже отпаивает подругу ромашковым чаем, держа наготове пачку салфеток. И говорит при этом что-то ласковое, утешительное, даже особо не заморачиваясь со смыслом, ибо знает - это демон тянет из подруги ее отчаяние, вон, присосался к глазам и слизывает слезы. А потом, довольный, спрыгивает и возвращается к хозяйке, а подруга робко улыбается - впервые за этот вечер. И Надежда тоже почему-то улыбается, хотя от усталости с трудом держит глаза открытыми.
Или идет, например, по улице, почти бежит, опаздывая на автобус, а рядом бабулька стоит на переходе. Бросает взгляд на Надежду - а там ужас, паника, бабушка в первый раз приехала в большой город из деревни, а тут целый проспект перейти надо, восемь полос, кажется, если еще не расширили. Не дает Надежде демон бежать дальше, хватает ее рукой бабушку под локоть и со всей возможной осторожностью ведет через проспект. А сам затем впивается в другую руку острыми клычками - настолько тонкими, что старческая кожа их даже не ощущает. И Надежде остается лишь скрипнуть зубами, когда она боковым зрением замечает, как ее автобус скрывается за поворотом. Что ж, по крайней мере, демон перекусил бабулькиным испугом, а саму ее еще и благодарностями осыпали, и садовую грушу на радостях подарили - а Надежда стоит и растерянно улыбается, не ожидавшая такого порыва эмоций.
Или вот была однажды весной такая ситуация, что Надежда заблудилась в незнакомом районе и вышла к живописному спуску к парку. На широких ступеньках пологой лестницы расселась стайка студентов художественного колледжа - практика у них была, и они делали наброски всей этой парковой красоты. Надежда тоже залюбовалась, замедлила шаг, наслаждаясь нежно-салатовым весенним пейзажем. А потом почувствовала, как демон чуть ли не силой заставил ее повернуть голову так, чтобы увидеть мольберт одной из студенток - и замереть от восторга. Когда-то в детстве Надежда ходила в художественную школу, и основы рисования были ей знакомы. Так вот, этой студентке они были совершенно чужды, ее акварельный набросок ну никак не вписывался в рамки академической живописи. Зато сам по себе, даже будучи незаконченным, он будто невесомо касался души, открывая потайную сторону того пейзажа, который рисовала студентка. "Это потрясающе!" - только и смогла выдохнуть Надежда, ничуть не заботясь о том, что стоит прямо за плечом у студентки и пялится в ее мольберт. Та вздрогнула от неожиданности и обернулась. Удивление, недоверие, остатки отчаяния - и безмерная благодарность вкупе с робкой надеждой. Как будто Надежда была первой восхитившейся ее шедеврами - этого же просто не может быть! Какое-то время она просто не могла подобрать слова, дабы выразить обуревавшие ее эмоции, и в итоге выдала лишь банальное:
"Пожалуйста... рисуйте".
А потом Надежда возвращается домой, в пустую квартиру, откуда до сих пор не выбросила ни миски для корма, ни кошачий лоток, ни когтеточку - рука не поднимается. Она почти слышит, как презрительно фыркает демон отчаяния - раньше ведь кошка могла вытащить на поверхность отрицательные эмоции самой Надежды, чтобы он мог их хоть как-то подгрызать, а теперь-то он сидит дома на голодном пайке. Но все же пытается хоть как-то растормошить свою хозяйку на вкусняшку, например, когда та уже отходит ко сну, пинает ее одиночеством под дых, заставляя скорчиться под одеялом и уткнуться носом в подушку, дабы приглушить рыдания и не разбудить соседей. Не пошикуешь, но хотя бы с голоду не помрешь.
Однако чаще демону отчаяния приходится действовать куда изощреннее. Например, подсовывать Надежде печальные книжки или подговаривать знакомых советовать ей трогательные фильмы. И все равно - все не то, это было все совсем не то! Должно быть, демон уже и сам отчаялся, раз однажды сунул Надежде листовку с рекламой художественной выставки. А почему бы и нет, дома все равно никто не ждет и еды не предвидится. Так почему бы не посозерцать искусство?
С первого же взгляда картины, представленные на выставке, кажутся Надежде смутно знакомыми. Воздушные, летящие, неподвластные никаким законам акварели, пробуждающие в душе нечто прекрасное, будто песнь самого мира. Затаив дыхание, она проходила от одного полотна к другому, пока ее взгляд не зацепился за один пейзаж...
Надежда ахнула. Она узнала тот самый набросок, увиденный ей на мольберте у парка несколько лет назад - только теперь он был доработан и играл такими красками, будто акварельная листва вот-вот затрепещет на ветру, ловя солнечные лучи.
А за спиной Надежды эхом точно так же ахнули. Она обернулась - и увидела ту самую студентку, рисующую не по канонам академической живописи, у которой демон сожрал одолевавшее тогда ее отчаяние. Вернее, уже не студентку, а успешную реализованную художницу.
- Не может быть... это же ты! - просияла акварелистка. Сделала шаг вперед и взяла руки Надежды в свои. - Ты, та самая, кто сказала мне не забрасывать рисование! Я и не надеялась встретить тебя снова, хотя ты и стала моей музой.
И в порыве чувств обняла ошарашенную Надежду. Еще бы, не каждый день увидишь, как твое вдохновение приходит во плоти, дабы узреть твои успехи. А уж увидеть в глазах музы восторг доселе казалось и вовсе недостижимой мечтой.
А демон отчаяния сидел на плече у Надежды и тихонько хихикал, потирая лапки и предвкушая пир на весь мир. Уж он-то мог с уверенностью сказать, что теперь его хозяйке не удастся прятать от него свои отрицательные эмоции - благодаря художнице они не будут надолго задерживаться в ее душе.