Лера в двести сорок первый раз окинула взглядом великолепный стол и заплакала. Девственная чистота обеих тарелок и холодное поблескивание невостребованных ножей лишь резче подчеркивали ее одиночество. Телефон подавленно молчал. Нетронутые салаты кисли вместе с Лерой, шампанское глупо торчало посредь стола в ведерке с растаявшим льдом, нацелив серебрянную боеголовку в дальний угол. Рождественские свечи как-то сникли и, кажется, начали потихоньку оплывать сами по себе без огня. Единственным предметом, контуры которого не размылись от слез, оставались часы. Они бесстрастно пощелкивая, лузгали время как семечки, а так как Лерин взгляд отполировал их стекло до блеска, то было ясно видно, как растет гора бесполезной шелухи ожидания и как безнадежно тают ценные ядрышки - секундочки, оставшиеся до нового года. Без двадцати. Лера прилипла лбом к стеклу. Город подобрался и притих, его жители в этот час сидели за столами, кое-кто даже уже расслабив узел галстука и приобняв соседку слева. Во всяком случае все уже добрались кому куда было надо. Да, кому было надо... Единственным движением происходившим за стеклом, было движение снега с небес на землю. "Никому не нужный снег, - подумала Лера, - такой же ненужный, как я..." Позвонить Паше в часть? Бесполезно: никто не возьмет трубку или, как было уже однажды, дежурный с явным удовольствием процедит насмешливое "Не могу знать. Смена вашего мужа закончилась три часа назад, дальше я, голубушка, за ним не слежу". Конечно, если звонит взволнованная жена, брошенная одна под новый год, это смешно. В этом есть что-то жалкое, тем более когда женаты без году неделя. Вернее без трех годов неделя. А сколько всего успело измениться за короткий период между выпускным вечером в Пашкином военном училище, предложением ей руки и сердца и теперешним тупым, сжирающим жизнь одиноким ожиданием. Сколько любви, перетеревшись в этих жерновах, обсыпалось мелкой мучицей раздражения и ненависти. Нет, не к Паше, конечно, а к разным обстоятельствам, сопутствующим их совместной жизни. Например, Лера ненавидела вопросы бывших одноклассниц, задаваемые, как правило, сахарным тоном: "А чем занимается твой муж?" На такие вопросы положено отвечать: "Ценными бумагами" или "Он сейчас в "Майкрософт". Лерино чистосердечное "Он пожарник" некоторыми воспринималось как прикол. Еще она ненавидела его еженедельные возвращения по пятницам, а иногда, если кондиция не позволяла, то это происходило утром в субботу, когда Паша поднимал на нее виноватые слезящиеся глаза и бормотал, икая на каждом слове: "Лер, ну, ты не того...Ты же сама знаешь, у нас это все равно что обязательное мероприятие. Кто с начальством не пьет, тот... не того..." Но самую пламенную ненависть разжигали Пашины потуги на предпринимательском поприще. К примеру, год назад он загорелся идеей производить спички в фирменных коробочках с логотипами фирм и предприятий. Он даже договорился с центральным универмагом на поставку крупной партии красочных коробков с надписью "Мальборо" и пытающимся заарканить покупателя ковбоем. Паша-то загорелся, а вот его спички горели не слишком охотно. Вся партия была с позором возвращена и бесславно осела в их квартире. Леру трясло каждый раз, когда она натыкалась на разбросанные по всему дому ее остатки. Эта досада и ненависть, может быть, и отпустили бы ее, будь у них ребенок. Вон Лариса с первого этажа выглядит вполне счастливой, хотя ее благоверный через раз домой является, и горевать ей некогда, так как ее главная забота - первоклассник Ленька. Но с детьми Лере пока тоже не везет. Спуститься что ли к Ларисе с Ленькой, пока еще есть время? Нет, пожалуй не стоит. Новый год, все-таки, семейный праздник. Лера вздохнула. Длинная стрелка почти вплотную придвинулась к маленькой в самой верхней точке циферблата. Лера пошарила в ящике рукой и, нащупав знакомую глянцевую поверхность коробка, извлекла спички. Что ж пусть будет романтический ужин при свечах. Одинокий романтический ужин. Лера чиркнула спичкой, но слабый огонек, не пережив расстояния от коробка до фитиля свечки, потух. Еще одна попытка закончилась ничем - спичка сломалась. Лера, впав в какое-то оцепенение, с тупым упорством тянула из коробка спичку за спичкой, но они в лучшем случае угасали, бездарно пшикнув, и их скрюченные трупики валились на ковер. Грянувшие за стеной торжественные аккорды и надрывные крики "Ура!" вывели Леру из ступора и она осознала, что только что встретила новый год. Пустой коробок все еще находился в ее руках, загорелый ковбой демонстрировал тридцать два голливудских зуба. Яростная волна накатила на Леру, она сжала коробок в пальцах, ломая с хрустом его хлипкие ребрышки, словно хитиновый панцирь омерзительного насекомого. "Ненавижу, - задохнулась она. - Ненавижу тебя с твоей дурацкой работой, с твоими пьяными сослуживцами и с твоими никчемными спичками". Лера подбежала к окну, распахнула форточку и швырнула мятый комок в черноту новогодней ночи. "Вот и все. Можешь вообще не приходить". Как ни странно, ей тут же стало легче, словно источник раздражения был упакован в коробок, и теперь она раз и навсегда избавилась от него. Лера устало опустилась в кресло. Начинать новую жизнь было абсолютно не с чего. Она навела пульт на экран телевизора. Первое лицо, явившееся ей в новом году, принадлежало ведущему новостей местного канала Яну Левицкому. Он вел репортаж с одной из центральных улиц. Обыкновенно жизнерадостный бодрячок Левицкий, сейчас почему-то выглядел подавленным. Несмотря на праздничную ночь, а, может быть, именно благодаря этому, за его спиной собралась внушительная толпа зевак, которые явно были чем-то взволнованы и перепуганы. Оператор взял крупным планом заплаканное лицо женщины в первом ряду. Лера прибавила звук. "Только что на наших глазах обвалились перекрытия третьего этажа. Отсюда, с этого расстояния, мы не можем с уверенностью судить, но нам показалось, что еще два человека в касках пополнили собой число жертв этой ужасной трагедии. Как мы уже сообщали, пожар в центральном универмаге, причиной которого по предварительным данным стала банально брошенная спичка, начался сразу после закрытия магазина. На протяжении пяти часов пожарные, стянувшие сюда свои лучшие силы, самоотверженно борются с огнем. Как ни прискорбно говорить об этом в новогоднюю ночь, среди огнеборцев есть потери. Мимо нас в оцепленную зону с пугающей регулярностью проезжают кареты скорой помощи. Имена погибших и раненных пока не сообщаются".
Первоклассник Ленька откинул одеяло и спустил ноги на приятно прохладный паркет. Он не спал вовсе не потому, что в соседней комнате, пытаясь перекричать музыкальную программу, пьяные гости надрывно подпевали Киркорову. И не потому, что ждал появления Деда Мороза. В подобные глупости он давно не верил. Ему хотелось посмотреть, меняется ли что-нибудь на земле с наступлением нового года. Обязательно должно что-то меняться, а иначе, к чему весь этот трепет и надежды. Мальчик отодвинул штору и увидел прямо напротив окна тетю Леру, которую папа как-то раз назвал смазливой штучкой. Она в распахнутой шубе стояла по колено в снегу и, разгребая сугроб руками, кажется что-то искала...