Вы когда-нибудь хотели ограбить банк? А вот я хотела. Всем известно, как отвратительно сознавать, что у тебя нет денег. Отсутствие этих самых средств к существованию всегда было моей насущной проблемой. Я уже смирилась с мыслью, что от жизни можно ждать чего угодно, и покорно несла тяжесть безденежья. Но иногда (даже в истории человечества присутствует множество таких примеров) и самому долгому и безропотному терпению приходит конец.
В один совсем не прекрасный день выхожу я из дома и бодро шагаю к автобусной остановке. Стою полчаса - автобуса нет, стою час - аналогично, зато мимо так и мелькают вольвы, мерсы, БМВ. Стою час десять - ноги постепенно примерзают к земле, и тут - о, чудо! - появляется Он - автобус. С трудом втискиваюсь в скупо распахнутые двери (с трудом, это несмотря на то, что сзади разъяренная толпа почти пинками проталкивает меня туда). Одну ногу сразу же приходиться поджать - ставить её уже некуда, чей-то локоть нахально упирается мне в бок (надеюсь, синяка не будет), а на мою одиноко стоящую вторую ногу вдруг опускается чья-то медвежья лапища. Весело? Дальше - веселее. Через несколько остановок, благодаря вибрации толпы, я оказалась у самых дверей, однако все мои надежды встать наконец на обе ноги не оправдались. Тем временем автобус приближался к следующей остановке. Все засуетились, поднаперли друг на друга, а я-то крайняя! И стою-то я на одной ноге! Двери распахнулись, и я рыбкой полетела на асфальт. Кто-то хохочет. Мне не до смеха. Ладно расшибленные в кровь коленки, колготки были последние!
И вот, спустя какое-то время, я, прикрывая сумкой разбитые коленки и драные колготки, плетусь мимо огромных витрин. От надменных взглядов манекенов становится обидно. Зачем этой статуе такая шуба? Мне бы она пошла гораздо больше. Ну что, статуя, махнемся? Я тебе свою потрепанную курточку, а ты мне норковую шубку, а? Молчишь. Ну и подавись.
Ой, какая косметика! А у меня помада вчера кончилась... И чего на витрине столько добра навалено: лежит, пылится? Я бы всё это быстро в дело пустила.
Холодно. А вот магазин "Продукты". Зайду, погреюсь. Тут же вспоминаю, что сегодня не завтракала. Нет, не пойду - чего душу травить! А это что? "Банк"... Банк, где много денег. Очень много. Банк - это хорошо, деньги - ещё лучше.
Вечером возвращаюсь домой. Раздеваюсь, плюхаюсь в кресло - у кресла отваливается ножка, и мы с креслом летим на пол. На шум прибегает мой кот и, неведомо с чего решив, что сейчас наиболее подходящий момент для обеда, начинает громко мяукать. Отдаю коту последнюю котлету - меня сегодня на работе угостили булочкой, а кот с утра ничего не ел.
Ну вот, пора спать. Опускаюсь на выпирающие пружины древнего дивана. Кот пристраивается рядом и, видимо в благодарность за котлету, начинает блаженно мурчать. И я уже почти засыпаю под колыбельную в исполнении довольного кота. Последнее, что мелькает в моем сознании - крупная вывеска "Банк". "Банк - деньги, большие деньги," - проносится в голове, и я отключаюсь.
Урчание в желудке компенсирует отсутствие будильника - сломался на прошлой неделе. Ужасно болят коленки. Кот уже третий раз истошно возвещает, что не мешало бы поесть. Сама знаю, не один ты такой умный. Я понимаю, что на работу сегодня не пойду. Я сегодня ограблю банк.
И вот уже начинаю предвкушать последствия этого грандиозного события. Я на крутой машине (марку потом придумаю - выбор слишком большой) еду мимо своей остановки, где толпятся, переминаясь с ноги на ногу, озябшие и обозленные граждане. Пусть стоят. Не всем же дано пойти и ограбить банк. Так, подъезжаю к тем самым витринам. Привет, статуя! Когда я скажу "пока", ты уже будешь без шубы. Теперь косметический салон. И вот я выхожу с шикарным макияжем и отпадной прической. Дальше - ресторан. Ну-с, позавтракаем. Я заказываю и то, и другое, и третье... и ещё вишневый шварцвальдский торт, который стал моим любимым с тех пор, как я однажды увидела его на картинке и прочла рецепт его приготовления. Пора его попробовать. Ну, всё, можно и домой. Здорово, родные палестины! А, мебель уже привезли. Отлично. Котик, хочешь ещё "Вискас"? Не хочешь? Уже наелся. Тогда я могу спокойно ехать в Большой Театр, там сегодня "Лебединое озеро", а завтра "Жизель", а послезавтра... Да, именно так оно всё и будет. Дело за малым - осталось только ограбить банк.
Вернувшись на землю и хорошенько поразмыслив, я решила, что такие большие дела так сразу не делаются. Для начала надо пойти и разведать обстановку.
Что бы такое надеть поприличнее, чтобы не привлекать внимание? Я уже не помню, когда в последний раз приводила себя в порядок. На работу всё время бежишь, как чокнутая -- не до себя, с работы приходишь - сразу ныряешь под одеяло. За неимением собственной косметички, иду за оной к соседке. Она у меня не жадная. И вот уже она удивленно смотрит на меня:
- Куда собралась-то?
- Военная тайна,- с загадочным видом торжественно заявляю я.
Получив заветную косметичку, спешу домой наводить марафет.
Целый час у зеркала не прошел даром. У меня и настроение поднялось. И почему я никому не нравлюсь? Ой, что за шум? А, у соседки опять "Богатые" по телику зарыдали. Вот взять хотя бы Веронику Кастро. Тоже мне - "красавица". У меня и рост повыше, и ноги подлиннее, и фигурка постройнее, и волосы почти до пояса. Однако, она кинозвезда, а я... я... Стоп, жалеть себя не надо. В общем, я очень даже ничего (после часа ухищрений перед зеркалом). Даже кот смотрит на меня чересчур одобрительно. Ну, ладно, пора.
По улице я стараюсь идти уверенно и невозмутимо, но все равно некоторые люди, пардон, молодые люди, смотрят на меня очень внимательно. Волей-неволей я начинаю нервничать. Что они так уставились! Девушек что ли никогда не видели?
А всё-таки, какой сегодня необычный день. Из-за туч выглянуло солнышко, и оно так здорово пригревает. Даже автобус подошел полупустой.
"Банк". Моё сердце начинает бешено колотиться, и всё вокруг как будто кружится. Я берусь за золочёную ручку массивной дубовой двери и вхожу внутрь, где меня встречают безразлично-тупые взгляды амбалов-охранников.
Предательское урчание в желудке заставило меня густо покраснеть -- из глубины зеркального стекла смотрели лихорадочно-горящие глаза над багровыми щеками. Мне показалось, что амбалы-охранники перестали жевать жвачку и недоверчиво уставились на меня. Тут моё внимание привлек какой-то пожилой дяденька, методично отсчитывающий зеленые купюры. Я, как завороженная, смотрела на толстую пачку банкнот, зажатую в пухлых пальцах дяденьки до тех пор, пока он не убрал их в дипломат крокодиловой кожи. Медленно оглядевшись, я ощутила себя такой маленькой, жалкой и ничтожной среди роскоши и великолепия места, где находилась: массивных, богато декорированных дверей, зеркальных стен, огромной хрустальной люстры, изысканных кассирш, здоровенных амбалов и пухлых, бесчисленных пальцев новых русских людей с бесконечным количеством денег. Мне стало казаться, что все знают, кто я, сколько я получаю и зачем я сюда пришла. Зал вдруг закружился в дикой дьявольской пляске, он бешено хохотал надо мной.
А я всё стою, стою, беспомощно оглядываясь по сторонам, и мне хочется провалиться сквозь этот блестящий пол, исчезнуть, раствориться. Всё вокруг начинает медленно расплываться, очертания людей становятся какими-то размазанными, ноги перестают меня слушаться, и поле зрения сужается до тех пор, пока не превращается в маленькую точку, словно выключили телевизор. А потом -- темнота, пустая-пустая, черная-черная.
- Девушка, что с вами?
"Господи, кто меня трясет?" -проносится в голове, но я уже вижу перед собой глаза, большие, серые, с черными бездонными зрачками, и смотрю в эти глаза, смотрю и не могу ничего сказать. Так бы всю жизнь в них и смотрела. Постепенно дорисовываются темно-русые волосы, резковатые черты лица, чуть полноватые губы, твердый решительный подбородок. Я всегда обращаю внимание на внешность людей, поэтому мне хватило несколько мгновений, чтобы понять: молодой человек довольно симпатичный.
- Девушка, вам плохо?
Наконец-то до меня начинает доходить, что происходит. Хороша картина: на мраморном полу лежит растрепанная девушка, а рядом на коленях стоит высоченный парень и, тряся её за плечи, пытается привести в чувство. Смотрится довольно романтично.
"Вот что значит не есть столько времени. Доигралась," - мысленно ругаю я себя, поднимаясь с пола и не замечая протянутой руки молодого человека. Мне стыдно, мне ужасно стыдно.
- Со мной всё в порядке. Спасибо вам большое,- я ещё нахожу в себе силы мило улыбнуться. Наши взгляды вновь встречаются, и я понимаю, я вдруг понимаю, что это не просто симпатичный парень, это он - тот самый долгожданный принц из моих уже начавших забываться грёз. Я смотрю ему в глаза и забываю обо всем. Какое-то необъяснимое лёгкое ощущение, что на свете есть только мы. Я вижу, как он улыбается и на сердце становится тепло-тепло, как будто мир стал светлее и чище.
- Хотите, я провожу вас, - вновь слышу я ставший за несколько минут таким знакомым голос.
-- Не знаю, мне так неудобно задерживать вас,-- пытаюсь из приличия возразить я, заранее зная, что он не примет возражений.
Мы идем по широкой красивой улице, не сводя друг с друга глаз. Позади остаются магазины, витрины, банки, автобусные остановки. Каким незначительным это стало теперь, когда я встретила его. Кажется, что даже солнце улыбается нам. И я всей своей душой чувствую, я уже знаю, что он тоже нашел ту, которую искал.
А как же банк, спросите вы. А ну его, банк этот. Ведь Самую-самую Заветную Мечту не купишь ни за какие деньги.