Аннотация: О двух подростках - девушках, о переодеваниях и о том, можно ли обманом сделать другого человека счастливым. О школе и о педагогах.
( Маленькая повесть)
Я приехала в отпуск в родной город. Подошел автобус, началась обычная толкотня.
Люди, замерзшие, с багровыми от мороза щеками, неуклюжие в своих зимних одеждах, торопливо втискивались в переполненный салон. Стараясь не очень пострадать в толкотне, полезла в автобус и я, одной рукой держа тяжелую сумку, другой - торт.
- Давайте помогу, - услышала смутно знакомый голос и чья - то рука взяла у меня картонку с тортом.
Невольно оглянувшись, я замерла. На меня смотрели огромные серые глаза стоящей рядом хрупкой женщины. Из - под заячьей ушанки знакомо непокорно выбивалась прядь русых волос.
- Лена?- изумленно, не веря себе, спросила я.
- А...а откуда вы меня знаете? - не менее удивленно спросила моя добровольная помощница.
Я просто не могла смотреть в эти вопрошающие глаза. Пробормотав: "Прости меня, Лена", - я поспешно выпрыгнула из автобуса, благо, что была очередная остановка.
- Торт! Вы забыли торт!-
- Это вам на память, Лена.-
Автобус закрыл двери и уехал, увозя недоумевающую Елену. Я присела на скамеечку в сквере и мысленно перенеслась в свою юность, когда и произошла эта странная история. Я только - только окончила школу, в моде был клеш, тяжелый рок и мини - юбки. А в нашем городе среди девушек были модны брючные костюмы мужского покроя.
Я была тоненькой, сережек не носила, косметику не признавала. Моя подруга
Екатерина, очень хорошенькая пухленькая шатенка, все время пыталась меня заставить следовать моде. После ее долгих уговоров я сдалась и сшила себе шикарный брючный костюм. С этого то костюма все и началось, будь он трижды неладен.
Когда я надела его в первый раз с белой водолазкой и подошла к зеркалу - на меня смотрел очень даже симпатичный паренек с тонким, чуть насмешливым лицом и смеющимися глазами.
- Вот это да! - услышала я восхищенный Катькин голос. - Блеск! - Помолчав, она распорядилась: "Значит так, сегодня вечером мы идем на танцы и ты будешь моим кавалером. И не отпирайся, не поможет".
Несмотря на все мои возражения, вечером мы были на танцах. Правда, поехали в другой город, где меня почти никто не знал, благо, ехать - то всего полчаса.
Степенно протанцевав пару танго и лихо отпрыгав несколько быстрых танцев, мы с Катей присели отдохнуть. Ансамбль заиграл "Белое танго", дамы пошли приглашать кавалеров. Моя Катюша пригласила высокого блондина и они затанцевали, весьма мило разговаривая. Заглядевшись на эту пару, я даже вздрогнула, услышав: "Вас можно пригласить на танец?" - передо мной стояла девушка. " Меня?", - растерянно переспросила я. "Да, вас. Прошу вас, не отказывайтесь", - в серых глазах девушки заблестели слезинки.
Я ненавижу, когда люди плачут, я просто этого боюсь. Поэтому взяла девушку за руку: " Ну то ж, пойдем, потанцуем." Мне вдруг стало смешно. Протанцевав в молчании с минуту, я почувствовала, что надо что - то говорить. "Как тебя зовут?" - улыбаясь, спросила я. " Лена. А тебя?" - последовал контрвопрос. "Алексеем", - Бог знает, почему с моего языка сорвалось именно это имя. Танец кончился. Проводив Елену на место, как это и положено благовоспитанному кавалеру, я подошла к Катюше. Она была в полном восторге.
- Здорово! А ты, оказывается, настоящая артистка. Знаешь что? - Катька на мгновение задумалась - Давай играй роль кавалера этой девчонки весь вечер. Пусть человек порадуется, а то ее вечно никто не приглашает. Я ее иногда здесь встречаю, - и, мило улыбнувшись подошедшему блондину, отправилась вместе с ним к стойке бара.
Простояв некоторое время в одиночестве и довольно неуютно себя чувствуя в этой толпе и в этом гаме, я вдруг заметила, что Елена тоже стоит одна и что ей также неуютно. Несколько секунд мы смотрели друг на друга , затем я решительным шагом направилась к ней.
- Чем так стоять, - сказала я,- пойдем - ка лучше выпьем кока - колы. - И мы пошли к бару. Так началось это знакомство, принесшее мне немало радостей и огорчений.
Дни шли за днями. С Леной мы встречались часто, ходили в кино, гуляли в лесу. Она оказалась неглупым собеседником и деликатным человеком. Мне с ней было интересно. В начале осени случилось вот что. Стоя с Еленой в очереди за билетом на концерт заезжей знаменитости, я вдруг почувствовала чей - то взгляд, буквально буравивший мне затылок. Оглянувшись, я увидела своего брата Юрия, который смотрел на нас выпученными от удивления глазами. Я в панике буквально вытащил Ленку из очереди. Мысленно давая себе обещание никогда не приезжать с ней в свой город, я проводила ее на остановку и пошла домой.
Юрий уже меня поджидал. В мое отсутствие он успел допросить Катюшку, благо, жила она в соседнем подъезде и, сопоставив все полученные данные с помощью
"дедуктивного метода", мой брат понял, в какую авантюру влипла его младшая сестренка.
"Ты хоть понимаешь, что делаешь? - орал он на меня. - Когда ты, наконец, вылезешь из этих дурацких штанов? Не забывай, что ты девчонка, а не парень!".
Не слушая его, я удрала, заодно прихватив Юркин зонт, действуя согласно русской пословице, гласящей, что семь бед - один ответ. Самое интересное заключалось в том, что я признавала правоту брата. Мой братишка, будучи старше меня на три года, любил меня воспитывать и перевоспитывать, то есть, как он иногда выражался, исправлять "педагогические ошибки предков". Ситуация и в самом деле была сложной. Я чувствовала, что Лена начала ко мне привязываться и врать мне с каждым днем становилось все труднее и труднее.
"При следующей встрече все ей расскажу", - решила я. Погода соответствовала моему настроению. День был серый, дул пронизывающий ветер. Начинался дождь. Собираясь открыть зонт, я вдруг увидела впереди себя знакомую Ленкину фигурку. Она спешила к автобусной остановке. Дождь тоже спешил. Ускорив шаги, я стала догонять Елену, на ходу раскрывая зонт. Стук каблучков ее туфелек скрыл звук моих шагов. Подойдя сзади, я бесшумно раскрыла над головой Лены зонтик. Она сделала несколько шагов и в растерянности остановилась. Повертев головой по сторонам, боязливо посмотрела вверх, затем приглушенно ойкнула. Тут я не выдержала и рассмеялась.
- Ты? - страшно обрадовалась Ленка. - А я ждала, ждала автобуса и пошла прогуляться.- Вид у нее был такой, будто мы не виделись целую вечность. Глядя на ее хрупкую фигурку, обрадованное лицо, все светящееся мне навстречу, я почувствовала, что ничего об обмане ей сказать не смогу. По крайне мере, сейчас. Вот может, когда - нибудь....Теперь -то я понимаю, что избрала тогда тактику страуса: голова в песке, а хвост наружу.
Таким образом, все осталось по - прежнему. Я уже свыклась со своей двойственной ролью и мне нравилось опекать Лену. Я даже познакомилась с ее семьей.
Правда, впечатление от сего знакомства были не самыми лучшими. Каждый член Ленкиного семейства жил как бы сам по себе. В их квартире не было слышно ни смеха, ни крика, ни даже обычного разговора. Когда я пришла к ним впервые, Лена показалась мне серенькой мышкой, которая стремилась поскорее прошмыгнуть в свою маленькую норку, впрочем, не чувствуя особой безопасности и там. Однажды, придя к ней домой, я увидела Лену в страшной растерянности.
- Как хорошо, что ты пришел! - обрадовалась она.- А то я не знаю, что делать.-
Из ее сбивчивого рассказа мне удалось выяснить вот что. Отец Елены пришел домой вдребезги пьяный, заперся в туалете и сидит там уже больше часа, не реагируя ни на какие уговоры.
- Я боюсь, - шептала Ленка, трагически глядя на меня своими глазищами, - что с ним что - то случилось.-
- Туда ему и дорога, - мрачно буркнула я. - Замучил вас совсем.-
- Леш, а, Леш, посмотри, пожалуйста, что с ним, - охрипшим от волнения голосом попросила Елена.
Тяжело вздохнув и поняв, что все равно это надо кому - то делать и, чем скорее, тем лучше, отчаянно труся, я встала на табурет и заглянула в окошко туалетной комнаты.
Б -рррр....Зрелище не для слабонервных. Отец Елены сидел, скособочась, на унитазе, весь в крови. Я вызвала милицию и "Скорую помощь". Они приехали, взломали дверь и увезли папашу в больницу зашивать вены, которые тот вскрыл, как он выразился, из - за паршивой жизни. Придя через несколько дней узнать, как чувствует себя Ленка, я наткнулась на ее отца, который сидел на кухне и открывал забинтованными руками очередную бутылку водки. Меня аж затрясло от ненависти и я наорала на него. Моя гневная речь, насколько я помню, состояла из недобрых пожеланий в его адрес и просьб подумать о семье. Растерявшись от подобной наглости, он молча выслушал все мои вопли, затем встал, взял меня рукой за шиворот и со словами: "Брысь отсюда, щенок!" вытолкал за дверь.
Больше я у Елены дома не была. Но неприятности на этом не кончились. Лена, обладая неплохой памятью и живым умом, училась неважно. Меня больше всего удивляло то, что она рассказывала мне заданное на дом с удовольствием, с добавлением множества интересных подробностей, которых не было в учебнике. Терпение мое иссякло после того, как она получила "пару" за стихотворение, которое рассказала мне вчера без единой запинки. По этому поводу у нас состоялся серьезный разговор.
-Елена, - начала я, стараясь придать своему голосу необходимую строгость, - я ровным счетом ничего не понимаю. Поему ты получила эту двойку? Ведь ты же знаешь стихотворение.
- Знаю, - согласилась она. - Хочешь, я тебе его расскажу.-
- Надо было в школе рассказывать,- рассвирепела я. - Ты мне можешь объяснить, как это у тебя получается?-
Мы сидели в парке, на скамейке, вокруг нас шумным аккордами гремела весна.
Лена опустила голову и стала ногой подталкивать к небольшой лужице ноздреватый снег.
Затем как - то совершенно по - детски, со всхлипом, вздохнула и сказала, что просто боится отвечать на уроках и особенно боится мадам ЗИ, так они с одноклассниками называли своего классного руководителя Зою Ивановну. И в школу она вообще больше не пойдет, потому что мадам ЗИ обозвала ее дурой и лентяйкой в присутствии всего класса.
- Ты знаешь, - Лена наконец - то посмотрела на меня, ЗИ пригласила в школу моих родителей. Ты не смог бы сходить в школу вместо них?-
Я потеряла дар речи. Воспользовавшись этим, ленка стала меня убеждать, трагически морща лоб и старательно загибая пальцы.
- Во - первых, - она загнула мизинец,- если в школу вообще никто не придет, мадам ЗИ совсем взбеленится и мне нельзя будет появляться даже у порога школы. Ты согласен?-
Мне пришлось в знак согласия склонить голову.
- Во - вторых, - продолжала моя подопечная, - отец идти не захочет, а если и пойдет, что потом будет, представив на миг, "ЧТО потом будет", я внутренне содрогнулась. - В третьих, - добила меня Ленка, - у мамы больное сердце и ей нельзя расстраиваться.
Понимая, что этими доводами Елена загнала меня в угол, мне пришлось, затравленно оглянувшись по сторонам, согласиться. Условившись, что поход в школу состоится через два дня, я уехала домой. Вечером, лежа в кровати, я перебрала множество самых разнообразных вариантов, не остановившись не на одном. В конце концов, махнув на все рукой, решила, что в данном случае лучше всего будет импровизация.
Утром у меня была встреча с Катей, которая, зная о нашей с Еленой дружбе и отличаясь большой болтливостью, тем не менее хранила тайну. У Катюши было полно приятелей и приятельниц в городке, где жила Лена, поэтому я попросила ее произвести глубокий разведрейд "в тылу врага", то бишь Зои Ивановны. Моя подруга с воодушевлением взялась за дело, через день "доклад" был готов. Из него следовало, что, мягко говоря, мадам ЗИ не пользовалась любовью своих учеников.
Настал "исторический" день. Встав с постели и тщательно выгладив уже утративший лоск от частого употребления костюм, я поехала в Ленкину школу. Войдя в просторный вестибюль, немного оглохнув от вопящих отроков и отроковиц, я поймала одного шустрого мальца за шиворот. Дойдя с его помощью до учительской, я приоткрыла дверь.
- Что вам угодно, молодой человек? - прозвучал басовитый женский голос.
Поздоровавшись, я спросила, могу ли видеть Зою Ивановну. Мне молча указали на столик у окна, за которым сидела грозная класс- дама. Подойдя поближе и откашлявшись для большей солидности, я сообщила, что пришла по поводу Елены Турчиной. Мадам ЗИ, нехотя оторвав взгляд от книги, посмотрела на меня с легким недоумением, затем сказала, что были вызваны родители Турчиной и заодно поинтересовалась, кем я довожусь ее ученице.
Дальше я помню разговор очень смутно. Я отрекомендовалась двоюродным братом Лены, соврала, что ее родители срочно уехали к внезапно заболевшей бабушке.
Все обвинения Мадам ЗИ я выслушала молча, так как заранее предугадала, в чем будут обвинять Лену и приготовила контраргументы. Постепенно, вероятно от волнения, я сама начала обвинять Зою Ивановну, избрав тактику полководцев: лучшая оборона - нападение. Я спросила у нее, знает ли она, в каких условиях проживает ее ученица, рассказала, что Елена просто боится отвечать ей на уроках и порекомендовала быть мягче и добрее. Конечно, это было так дерзко с моей стороны, что я сама перепугалась и тоскливо подумала, что Ленку - то я совсем погубила. Зоя Ивановна сначала побледнела, потом побагровела. В учительской воцарилась тягостная тишина.
Положение спас все тот же басовитый женский голос, уже приходивший мне на помощь.
- Молодой человек, если вы уже сказали все, что хотели, то можете идти, а мы обсудим, если не возражаете, все здесь услышанное, между собой.
Провожаемая любопытными взглядами, я пошла к двери. Открывая ее, вновь услышала тот же голос
- А Елене скажите, пусть приходит в школу.
Не помню, как я добралась домой и упала на диван. Так закончилось мое первое
"Родительское" посещение школы. К моему искреннему удивлению, после этого случая отношения между Еленой и учителями намного улучшились, а с Мадам ЗИ у нее был установлен нейтралитет.
Сейчас, вспоминая с улыбкой эпизод посещения грозной учительницы, я стараюсь понять, что же двигало мной тогда? Вдруг меня осенило - сострадание и ответственность. Все на Земле нуждается в сострадании. Со - страдание. Со - страдать.
Это означает, что вы страдаете вместе с другим человеком, разделяете его горе, его печаль. Вы не оставляете человека в одиночестве, как бы ни был он плох, а помогаете ему.
Без сострадания не может быть искренней любви. Точно так же, как не может быть любви и без ответственности. Человек должен отвечать прежде всего перед самим собой за все то, что он думает и творит. Если человек будет отвечать за каждый свой поступок, за каждую свою мысль перед собственным "Я" и выверять их перед своей совестью, то уверена, что жить нам всем на этой грешной и прекрасной Земле станет намного лучше.
Кроме того, я сумела тогда понять, что за Лену заступиться просто некому. В то время у меня был, как у средневекового рыцаря, свой девиз: "Если не я, так кто же?". Я чувствовала, что под воздействием этой странной дружбы становлюсь другой, более терпимой к людям, более доброй. У меня появилась даже сила воли. По утрам я начала делать зарядку, к удивлению начальства, стала более усердно работать ( мне же нужны были деньги, чтобы сводить свою подопечную на танцы или в кино).
Елена была просто неподражаемой. Все у нее было не так, как у людей. Впоследствии я часто вспоминала наш поход к зубному врачу. Зубной врач - это врач единственный в своем роде, его боятся все. Ни у какого другого врачебного кабинета нет такой тихой, мягкой и терпеливой очереди, безропотно пропускающей внеочередников вперед. Сама я иду в эту очередь лишь после двух - трех бессонных ночей, наглотавшись всяких обезболивающих, успокаивающих и снотворных таблеток.
Но увидев однажды Лену, которая страдальчески морщась, сказала, что у нее болит зуб, сразу же повела упирающуюся трусиху к врачу, сыпля такими перлами народной мудрости, как: "Дергать зуб, так сразу", "Не так страшен черт, как его малюют" и т.д. и т. п. Это было незабываемое посещение. В зубной клинике у кабинета врача сидело человек шесть. Присели и мы. Из кабинета доносились громкие мужские голоса.
-Сидите, сидите спокойно, черт вас возьми!-
- Ой! Ай! Что вы делаете?!-
Вдруг раздался вопль, грохот, из кабинета вылетел молодой парень, за ним - зубной врач, мужчина не намного старше.
_Стой! Стой! - орал врач.
Но парень не останавливался, а удирал во все лопатки. И правильно делал, так как у его преследователя в одной руке были здоровенные зубные клещи, а в другой - нечто, напоминающее молоток. Вся очередь ошарашено молчала. Наконец, врач вернулся.
- Следующий! - мрачно буркнул он. Никто не двинулся с места. Тогда он оглядел очередь и ткнул в Ленку пальцем. - Идем со мной! - последовал приказ.
Лена встала и, как сомнамбула, пошла за ним. Очередь затаила дыхание. Минуты две все было спокойно. Затем из приоткрытой двери кабинета раздался слегка недоумевающий голос врача. Тут я не выдержала и заглянула в кабинет - Ленки в нем не было. Мы с врачом уставились друг на друга, затем бросились искать "Беглянку". Короче говоря, извлекли мы ее из пространства между письменным столом и стеной, таким мизерным, то туда вряд ли смогла бы втиснуться и разжиревшая кошка. Кроме того, Елена эту щель прикрыла свисающей оконной гардиной. Поэтому на эти поиски мы потратили около минуты под аккомпанемент бормотания расстроенного дантиста
-Господи, ну что это за день такой, что за больные такие! Один кусается, другая прячется.-
Когда мы, наконец, вышли из кабинета, в коридоре никого не было. Очередь исчезла. И так с Ленкой было всегда. Что - нибудь да приключалось...
После моего посещения школы она стала смотреть на меня просто с обожанием, что меня пугало. Чем больше я обдумывала создавшееся положение, тем меньше оно мне нравилось. О том, чтобы честно сказать, кто я такая на самом деле, не могло быть и речи. Все зашло слишком далеко. В психологическом плане, конечно.
Для нее я стала единственным другом, наставником, светом в окошке. Чтобы не огорчать меня, она даже стала лучше учиться. Не знаю, сколько бы это еще продолжалось, если бы не один случай, заставивший меня лихорадочно искать выход из сложившийся ситуации.
Во время первомайских праздников мы пошли в лес искать ландыши. О красоте майского леса написано и сказано столько, что ничего нового не добавишь. Как зачарованные мы ходили по этому храму с темно - синим потолком, освещенному золотистым лучиками, ниспадающими сверху на зеленые лужайки с белыми гроздьями
звездочек, укутанных широкими листьями, из - под которых могли вот - вот выглянуть хитроватые мордашки крошечных гномиков. Воздух был напоен нежнейшим ароматом ландышей и весны.
Дойдя до родника и напившись ледяной, чуть сладковатой воды, от которой слегка поламывало зубы, мы присели на Юркину джинсовую куртку, которую я одолжила у брата вместе с джинсами, собираясь на прогулку. Над поляной разлилось молчание, изредка прерываемое попискиванием каких - то птах.
- Леша, - вдруг обратилась ко мне Лена, - а тебя в армию не заберут? Ведь сейчас идет весенний призыв, - от неожиданности я вздрогнула и довольно грубовато ответила, что если заберут, невелика потеря, найдет себе другого парня. - Леша, как ты можешь так говорить! - в ужасе произнесла Елена. - Да мне кроме тебя никто не нужен. Я тебя буду ждать всю жизнь. Я ведь люблю тебя, Алексей.-
- Всю жизнь? - глупо переспросила я, пытаясь выиграть время и хоть что - то придумать, но, как всегда бывает в подобных случаях, ничего умного в голову не шло. Я вскочила и со словами: "Знаешь что, пошли домой, мне здесь надоело", -почти бегом направилась в город. Там, посадив Лену в один автобус и плюхнувшись на сидение в другом, я поехала домой. В голове вихрем неслись мысли: "Господи, да она же в меня влюбилась?! Что же делать? Что же теперь Будет? Господи, дай мне совет, как правильно поступить".
И как - то сами собой мои мысли переключились на Бога. Наверно, ему тоже трудно. Все просят: дай, дай. Ведь он не в состоянии удовлетворить всех просящих, ибо просьбы их слишком противоречивы. Он и так отдал нам, людям, самое ценное, что имел - собственного сына. Стали ли мы лучше, добрее? В своей бесконечной милости Бог дал нам, людям, свободу выбора, поэтому за все свои поступки человек должен отвечать сам.
Голова моя просто раскалывалась от боли. Выйдя из автобуса, домой я неслась так, словно участвовала в чемпионате мира по бегу. Дверь мне открыл Юрий.
- Опять мой джинсовый костюм...., - начал было брат, но осекся, увидев мое лицо. - Что случилось, сестренка? - участливо спросил он. Несмотря на наши дрязги, обычные между братьями и сестрами, мы с Юрой отлично ладили и находили общий язык. Я рассказала Юре все. И про нашу с Катькой нелепую шутку, и про Лену, которая буквально молится на меня, и про ее признание в любви.
Ну вот, - расстроено протянул Юрий. - Доигрались. Я же тебя предупреждал. -
Сокрушенно покачав головой, он посмотрел на меня. - И что же теперь думаешь делать? - спросил он.
- Не знаю, - честно призналась я.
- Ну и дела! - задумавшись, он уселся в кресло.
Молчала и я. На душе было очень горько и безнадежно. Наконец, брат пошевелился и заявил, что у него есть план выхода из сложившийся кризисной ситуации.
В трудные минуты он всегда начинал говорить газетными штампами.
Наутро я приступила к реализации Юркиного плана, который предусматривал мое полное исчезновение из жизни Елены. Мы оба, разрабатывая этот план, понимали, что надо максимально щадить чувства шестнадцатилетней девушки, у которой и так в жизни мало радости.
Я поехала к ней. Вызвав ее во двор свистом ( чему не научишься, имея старшего брата, да еще такого, как мой Юрий), я сказала, что нам надо поговорить. И повела Лену в парк на нашу любимую скамейку между двух старых, замшелых ясеней.
- Слушай Елена, - начала я, когда мы присели, - ты ведь знаешь, что у меня отец военный, - она согласно кивнула. - Так вот, - продолжила я , - завтра мы всем семейством уезжаем. Отец получил срочный приказ.-
На Лену было жалко смотреть, губы ее дрожали, двумя руками она перебирала ремешок сумочки, лежавшей у нее на коленях. Дело кончилось тем, что мы разревелись обе.
Минуты прощания с Леной были одними из самых тяжелых в моей жизни. На память она подарила мне свое стихотворение, героем которого был олененок, нарисованный на обложке журнала. Больше я ее не видела. И вот эта встреча через столько лет.
Лена. Лена... От нашей с тобой юности остался только лист бумаги , пожелтевший от времени, с твоим неумело написанным стихотворением, которое, однако, я помню наизусть:
Смотрит на меня олень
Кроткими глазами.
Словно молит о пощаде:
Отпусти, мол, в лес.
Там играть я буду, бегать,
Травку зеленую есть.
Ушками ловить я буду
Шорохи в ночи.
Отпусти меня - за это
Счастье получи.
Распахну я двери, окна,
Ну же, ты, беги,
Но забыли мы с тобою
Что бумажный ты.
Это стихотворение оказалось пророческим. Лена, не зная того сама, выразила всю безнадежность нашей дружбы. Точно так же, как нельзя было выпустить в лес бумажного олененка, так же и нам нельзя было продолжать наши встречи.
В любом случае, признайся я или нет, для Елены это было бы душевной травмой. И только теперь, сидя на скамейке, я поняла, что пошла тогда по пути наименьшего сопротивления. Юрий писал мне, что Лена так и не вышла замуж. Она искала свой идеал, который создала я. В жизни идеал найти очень и очень трудно, так что в ее не сложившейся судьбе виновата и я. Кто знает, может быть, мое честное признание тогда, много лет назад, хоть и вызвало бы негодование и потоки слез, но вернуло бы ее к реальной жизни. Не осталась бы она одна, ожидая пропавшего "Прекрасного принца".