Терин Максим Владимирович : другие произведения.

Боги, люди и один полубог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    12 с половиной подвигов. Как все было на самом деле.
  Боги, люди и один полубог
  
  Пролог
  
  В этот день олимпийские боги изо всех сил старались найти себе занятие подальше от Олимпа. Под звуки бьющейся посуды Зевс с Герой выясняли отношения.
  - И что ты докопалась до этого Алкида? На нем что, свет клином сошелся?
  - Это ты меня спрашиваешь? Сам гоняется за всеми бабами, которые только попадаются ему на глаза, а меня спрашивает!
  - Так ты же не на бабу ополчилась, а на ребенка!
  - Ни ХХХ себе ребенок! Здоровенный долдон, да на нем пахать надо!
  - Это он сейчас долдон. А кто ему змей в колыбельку подослал, когда ему было два часа от роду?
  - Он и тогда был долдоном. Забыл, что он сделал со змеями? А мне их, между прочим, специально привез Посейдон из-за Океана. Говорит, анакондами зовутся. Где я теперь таких раздобуду?
  - Раньше надо было думать. Ты вообще какая-то непоследовательная. Сначала задурила мне мозги и устроила так, что парень остался без своей должности. Потом пыталась его придушить. Потом обозвала его убийцей. А теперь пытаешься выставить его не то шизофреником, не то маньяком.
  - Он и есть убийца и маньяк!
  - Это кого же он убил?
  - Лина!
  - Учителя музыки? Да он еще его переживет! У него школа недалеко от Парнаса, вся Греция рекламой завалена!
  - Все равно, все считают, что он его убил.
  Зевс в ярости зарычал, но от благоверной его отвлекла открывшаяся дверь, в которую некстати попытался войти Арес.
  - Папа, вы тут еще долго? Мне срочно нужно...
  Что еще хотел сказать бог войны, покрыто тайной, поскольку Зевс наподдал сыну пониже спины. Арес, ломая осветительные треножники, вылетел в коридор. Там его поджидала Афина.
  - Сумел?
  - А как же!
  Арес извлек из-под полы длинный ящик и принялся разминать ушибленное место.
  - Надо было Гермеса посылать, воровство - его специальность.
  - Нет его. А если папаша разойдется, то потом опять придется дворец ремонтировать.
  - Ага, незабываемые ароматы извести, мраморной пыли, битума и олифы.
  Афина, наконец, открыла ящик и теперь разглядывала находящиеся в нем цилиндры. На них было написано: 'Высокое напряжение! Обращаться с осторожностью!'
  - Третий раз вижу папины молнии. Кстати, ты знаешь, почему титаны ничего не могли против них предпринять?
  - Нет.
  - Они приняли меры против волшебства, а в этих штуковинах никакого волшебства нет, голая физика. Пойдем посмотрим, удалось ли Дионису напоить Эриду пьяной.
  - У тебя что, какие-то сомнения?
  
  ***
  
  Если у Афины и были какие-то сомнения в том, что бог пьянства (в том числе) способен напоить кого-либо, то картина, открывшаяся в апартаментах Диониса, должна была их развеять. Пьяная в стельку Эрида мирно спала в тарелке, содержащей мелко порезанную амброзию, залитую нектаром. Нектар пузырился в такт дыханию богини раздора. Сам Дионис развалился на ложе и уминал квашеную капусту. По нему не было видно, что он участвовал в опорожнении всей той посуды, которая стояла на столе.
  - Если я что-то в чем-то понимаю, то теперь скандал должен утихнуть. Знаешь, братец, а у тебя тут жарковато.
  Из стены услужливо появились стебли плюща, составились в импровизированное опахало, и организовали легкий ветерок.
  - Благодарю. Хорошо бы эту стерву всегда держать в таком состоянии.
  - Я дал Асклепию страшную клятву, что буду бережно относиться к своей печени. Что я вам, Прометей, что ли?
   - Ладно, ладно. Надолго она?
  - Сутки я вам гарантирую.
  И действительно, ссора царя с царицей медленно, но верно пошла на спад.
  - И все равно он мне не нравится.
  - А я что, предлагаю тебе с ним лобызаться, что ли? Просто оставь мальца в покое.
  - Эх, ничего себе малец! Кстати, я обещала его в рабство этому, ну, из Микен, Эврисфею, вот!
  - С какого перепуга моего сына - в рабство?!
  - За убийство своих детей.
  Зевс задохнулся от возмущения, а потом принялся грязно браниться. Исчерпав запас ругательств, он рванулся к двери, где у него хранились молнии. Но ящика почему-то не оказалось на месте. Бог глубоко вздохнул и медленно обернулся.
  - Значит так. Алкид выполнит для этого твоего мозгляка пять заданий, после чего отправится восвояси. И ты от него отстанешь.
  - Двадцать!
  - Десять, и не выводи меня из себя, а то опять подвешу.
  - Пятнадцать, а если бы твои братцы были пошустрее...
  - Двенадцать, дюжина, божественное число. Или я позову Гефеста, у него к тебе есть несколько вопросов.
  Гера несколько секунд подумала. У Гефеста был на нее здоровенный зуб. Кроме того, именно он был поставщиком молний.
  - Согласна.
  
  
  
  Генератор львов
  
  Геракл коварно удавил льва из окрестностей города Немеи, насланного богами на его жителей в наказание за нечестивость.
  Официальная история (Гера)
  
  Геракл в результате долгого и кровопролитного боя избавил жителей города Немеи от кровожадного льва, истинного проклятья этой местности.
  Официальная история (Зевс)
  
  - Здравствуй, Алкид, почтенный сын Зевса, родственник моего повелителя, знаме...
  - Короче, в переводе на греческий, хватит тебе отдыхать, и так целую ночь проспал. Что, Эврисфея осенила блестящая идея?
  - Что ты ко мне придираешься, я всего лишь вестник. Нет, никакая идея Эврисфея не посетила. У него со вчерашнего дня одна идея - как бы побыстрее спровадить тебя из Микен.
  - Копрей, ты шутишь, меня вчера не впустили в город, пришлось ночевать в этом клоповнике, который его владелец по ошибке обозвал гостиницей. Как же меня можно спровадить из Микен?
  - Хватит цепляться к словам. Я, что ли, тебя гоняю? Лучше угадай, кто вчера вечером нанес визит нашему драгоценному монарху.
  - Да неужто самолично жрец храма Геры?
  - Какой смышленый мальчик. Они пошептались, и вышел царь к народу довольны-ы-ый, счастливы-ы-ый. И разродился заданием для тебя. Есть такой город Немея, это в Арголиде...
  - Северо-восток Пелопоннеса?
  - Точно. Так вот, там образовалась проблема. Роль проблемы с успехом исполняет лев. Был бы простой лев - никто бы горя не знал, так эта сволочь неуязвимая. И тебе надо бы льва грохнуть. Во славу богов, естественно.
  - Доказательства?..
  - ...Разумеется, представить. Уж мне эти семейные дрязги. Муж с женой поскандалили, и вот что вышло. Ладно, удачи.
  
  ***
  
  Город Немея, расположившийся в одноименной долине, встретил героя безлюдными стенами и запертыми воротами. Но люди за стенами были. В этом Геракл убедился, когда подошел поближе к воротам. Одна из створок приоткрылась, и Алкида втащили внутрь. Внутри обнаружились четыре насмерть перепуганных стражника и их начальник, ругающийся на чем свет стоит.
  - У нас тут чудовище завелось, а всякие пришлые шляются почем зря. Ты хоть понимаешь, что подвергаешь целый город смертельному риску?
  - Я не...
  - Конечно, откуда тебе знать. У него, видите ли, свои важные дела, а нам приходится отдуваться!
  - Я, собстве...
  - У нас жрут крестьян каждый день, не сегодня-завтра голод начнется, а он приперс...
  - Заткнись!!! О, какая настала тишина! Под чудовищем ты разумеешь льва?
  - А то кого же! И вот что я тебе скажу...
  - Скажешь, скажешь, только попозже. Где у вас тут самый главный? У меня к нему дело. По поводу этого вашего льва.
  Запал у начальника, по-видимому, прошел, потому что он без дальнейших пререканий выделил герою провожатого к царю.
  Царь с постным лицом выслушивал доклад какого-то чиновника, сообщавшего ему о значительном уменьшении запасов продовольствия в городе.
  - Еще неделю мы можем продержаться на теперешней норме, а потом придется ее урезать. Из трех караванов, шедших сюда из Коринфа, дошли остатки одного. Хорошо люди спаслись! Вчера, ко всему, эта скотина загрызла еще двух человек, так что на поля никто не хочет выходить.
  - Простите за бестактность, а что, этот лев действительно такой уж неуязвимый?
  - А вы кто, собственно, такой?
  - Я, собственно, Алкид из рода Персея; меня к вам прислал царь Эврисфей.
  - Лучше бы он прислал какой-нибудь еды... А за каким... гхм... он вас прислал?
  - Как бы вроде бы порешить этого вашего льва.
  Царь, чиновник и сопровождающий стражник переглянулись и, как это не покажется странным, заржали.
  - Мы, дорогой мой, этого льва уже раз восемь убивали.
  - С вашего позволения, семь раз. Закололи, зарубили, раздавили, утопили, отравили, задушили, а в прошлом месяце сожгли.
  - Да, тогда мы его убивали уже семь раз.
  - А говорят, он какой-то неуязвимый?
  - В некотором роде.
  - Что значит 'в некотором роде'?
  - То и значит. Льва убить можно. Но на следующий день появляется в точности такой же лев, но этого, нового, невозможно укокошить тем способом, которым его уже убивали.
  - А предыдущим?
  - Не, если его уже один раз повесили, то больше нипочем не удавишь.
  - Паразитство, а я надеялся, что первое задание будет попроще.
  - В каком смысле 'первое задание'?
  - Да в прямом! Видите ли, мой папаша, его, кстати, зовут Зевс, поскандалил со своей женой, а она решила отыграться на мне. Из-за ее козней меня направили в услужение Эврисфею, но он настолько меня боится, что даже не впускает в город. И даже общается со мной не лично, а через гонца. Ну и мы с ним договорились, если можно так сказать, что я выполняю двенадцать его заданий, после чего могу идти, куда мне хочется. Так вот этот ваш лев - мое первое задание. А еще он взял с меня клятву, что я ему не буду мстить.
  - И как вы собираетесь начинать свои подвиги?
  - Пока не знаю. Сегодня отосплюсь, а завтра видно будет.
  
  ***
  
  Наутро Геракл после весьма легкого завтрака отправился на рекогносцировку. Поля вокруг города выглядели заброшенными, по дорогам явно давно не ездили. Деревни не выглядели безлюдными только потому, что они безлюдными были. Иногда попадались ужасающие причины такого безобразия - то здесь, то там виднелись обглоданные человеческие кости. Поразмыслив, Алкид двинулся в направлении, где кости встречались чаще. Через два часа Геракл убедился, что его путь лежит к поросшей лесом горе. Он стал двигаться осторожнее. И не зря. Как только он подошел к опушке, как на него из-за кустов бросилась темная масса.
  Впрочем, сын Зевса, есть сын Зевса. Несмотря на достаточно скромные формы, силой папа его не обидел. Нападавшее существо было встречено прямым ударом кулака, и теперь лежало в траве, подергивая задними лапами. Для верности, Геракл еще хорошенько наподдал ногой, стараясь попасть в живот. Ноги дергаться перестали, но дыхание не прекратилось, равно как и сердцебиение. Монстр оказался очень крупным львом с черной жесткой гривой.
  Алкид, не выражая никаких эмоций, связал попарно лапы льва за спиной, а потом прикрутил их к стволу древнего дуба. Кожаные ремни Геракл проверил еще утром, а теперь попытался сдвинуть дуб. Дуб выстоял, и удовлетворенный герой занялся более детальным изучением проблемы. Начал он с того, что своим мечом попытался пырнуть льва. Но это не удалось, шкура, хотя и была мягкая, не поддавалась лезвию. Выяснив этот факт, Геракл отправился на поиски логова льва.
  Логово обнаружилось только к вечеру и, можно сказать, почти случайно. Герой напился воды из бьющего на склоне горы родника, а потом поскользнулся и, с вполне оправданной руганью, скатился в заросли ежевики вниз по склону. Именно там он наткнулся на... пещеру... нору... лаз, ведущий в логово чудовища. Геракл заметил место и пошел прочь из леса. Дело шло к вечеру, а связка факелов превратилась в щепки, когда герой катился по склону оврага.
  Лев уже пришел в себя и теперь пытался освободиться. Впрочем, вековой дуб вполне успешно выдерживал поползновения чудовища. Алкид, несколько раздраженный близким свиданием с ежевичными шипами, вновь хорошенько шарахнул льва по голове. Когда лев перестал дергаться, Геракл взвалил его на плечи и понес в город.
  Появление расцарапанного героя с импровизированным воротником на плечах ввергло стражников в ступор.
  - Э-э-а-а-м.
  - Что?
  - М-м-н-н-я-яз-я!
  Впрочем, прибежавший начальник охраны отреагировал более адекватно.
  - Он жив?
  - Вполне.
  - Я вас не впущу.
  - Тогда я его выпущу, и разбирайтесь с ним сами.
  - Подождите, я доложу царю.
  Геракл скинул льва на землю и расправил затекшие плечи. Ему показалось, что чудовище зашевелилось и он, для верности, еще два раза его пнул. Удовлетворившись результатом, Алкид присел на привратную скамеечку и принялся массировать кисти рук. За этим занятием и застал его царь.
  - И зачем ты припер сюда эту зверюгу?
  - Причин две. Первая - чтобы он никого не сожрал. Вторая - чтобы его никто не пришиб. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться, а зверушку бы неплохо разместить в каком-нибудь месте, где он не сможет пораниться. Разумеется, нужно будет его кормить-поить.
  - У нас проблемы с продовольствием.
  - У вас уже нет проблем с продовольствием. Вон она, проблема, валяется связанная.
  Царь задумчиво обошел связанного хищника.
  - Тоже верно. Я незадолго до этого безобразия заказал большую емкость для вина. Посмотрим, может, она подойдет?
  - Посмотрим.
  Емкостью оказалась гигантская амфора в четыре человеческих роста врытая в землю. Геракл тщательно ее осмотрел и остался доволен. Лев был в очередной раз оглушен, развязан и сброшен в глиняный кувшин.
  - Итак, это первый этап моего предприятия. Как насчет того, чтобы угостить героя?
  - Прошу! Все, что пожелаете.
  
  ***
  
  Утром дворцовая прислуга была разбужена скверной бранью, доносившейся из комнаты, отведенной для гостя. Оказалось, что простыня присохла к многочисленным ссадинам, и сейчас Геракл пытался ее отодрать от тела.
  - Ваше величество, я предложил принять ему ванну, чтобы ткань отмокла.
  - Что он говорил?
  - Единственное, что я могу повторить в вашем присутствии: 'У меня скверное предчувствие, что все эти тряпки меня до добра не доведут'. Все остальное, увы, вы можете услышать на любом базаре.
  Через час избавившийся от простыни герой отправился исследовать львиное логово. Проявив предусмотрительность, он накрыл ежевику воловьей шкурой и без видимых потерь пролез в лаз.
  Его глазам открылась небольшая пещера, на полу которой то здесь, то там, валялись кости. Но внимание Геракла привлек предмет, присутствие которого в логове льва выглядело, по меньшей мере, странно. Предмет был очень похож на бронзовый саркофаг на ножках, но саркофаг лишенный всяческих украшений. Алкид попытался сдвинуть его с места, и это ему вполне удалось. Поразмыслив, Геракл пододвинул предмет поближе к выходу, обвязал его предусмотрительно прихваченной с собой веревкой и выбрался наружу. Через несколько часов напряженного труда, предмет был извлечен на поверхность; при этом лаз из круглого стал прямоугольным в сечении.
  - Ты гляди, вот беспокойный парень!
  - Ага, вчера льва притащил, сегодня ящик какой-то.
  - Что, интересно, он будет завтра делать.
  Пока стражники точили лясы, Геракл подтащил предмет к самим воротам. Была найдена повозка, и сундук отвезли на городской склад.
  - Послушай, царь. Эту дребедень я хотел бы показать одному из своих братьев, он в таких штуках хорошо разбирается. Напишите гарантийное письмо в Коринф, чтобы мне дали корабль, а сами кормите зверюгу. Я постараюсь вернуться побыстрее.
  
  ***
  
  Корабль из Коринфа бросил якорь в прекрасной южноиталийской бухте неподалеку от Везувия. Матросы сгрузили на лодку странного вида ящик и единственного пассажира, с которым им было велено обращаться как можно более предупредительно.
  - Помогите мне оттащить этот сундук вон туда, в тенек, и можете быть свободными. На неделю. А потом я вас жду здесь же.
  - Хорошо.
  Конечно, странные бывают причуды у царей и их гостей, но за неделю можно или отдохнуть, или корабль починить, или денежную операцию провернуть. Весла заработали, и корабль двинулся в западном направлении.
  Но если бы команда знала, что собирается предпринять их пассажир, они бы нашли его не просто странным, а попросту сумасшедшим. Геракл собирался отыскать в кратере вход, ведущий в мастерскую его единокровного брата Гефеста. Тащить на гору саркофаг было непрактично, поэтому он был замаскирован в кустах у подножья, а герой, вооруженный веревкой, начал восхождение.
  Алкида неприятно удивил большой размер кратера, как и то, что ниоткуда не доносилось ни малейшего дуновения горячего воздуха, что помогло бы определить расположение мастерской. Впрочем, из одной щели Геракл услышал какой-то шум. На поверхности природа шума не определялась, и герой, обвязавшись веревкой, стал спускаться в расщелину.
  Через некоторое время выяснилось, что шум создают два раздраженных голоса, мужской и женский. Кстати, и расщелина стала более широкой, а на одной ее стороне оказалось нечто, похожее на лестницу. На ее верхней площадке Геракл передохнул, а потом отвязал веревку и продолжил спуск. Вскоре стало возможным различить отдельные слова.
  - И угораздило же меня выйти замуж за кривоногого урода!
  - Если тебя что-то не устраивает, высказывай претензии моей матушке. Это она сделала меня хромым, и она же с тобой договаривалась о свадьбе. Могла бы и не соглашаться.
  - Прекрасно знаешь, что с ней не очень-то и поспоришь!
  - А что бы она тебе сделала? Убила бы, что ли? В лучшем случае, расцарапала бы физиономию. Так она и так нуждается в чистке. Паразитка, то, что ты путаешься с богами - еще ничего, так теперь ты охмуряешь этого смертного из Малой Азии.
  - Ах ты... - несколько слов были заглушены звуком бьющейся керамики, - Так вот, теперь он бессмертный.
  - Что вы говорите! Только ты, дорогая моя, опять лопухнулась. Бессмертие ты для него выпросила? Хорошо, а вот вечную молодость, ее попросить не догадалась? Так что будет у тебя любовничек просто высший класс - неумирающий старикашка.
  - Специально прослежу, чтобы его потомство заселило эту страну.
  - Да ради папы. Но предупреждаю, что если он, или его выродки поселятся здесь, то я устрою хорошенькое землетрясение, а того лучше извержение, тем более, что это как раз мой профиль. Нет, и еще хватает наглости заявиться ко мне, и просить, чтобы я сделал доспехи для ухажера собственной жены!
  Тем временем, лестница закончилась, и Геракл увидел, что она ведет в обширный горн, в котором сейчас, по счастью, не горел огонь. Герой спрыгнул вниз, подняв небольшое облачко золы.
  - Простите, я не помешал?
  Горн расположился в углу обширной мастерской. В центре ее на наковальню облокотился явно обозленный Гефест, а чуть подальше стояла раскрасневшаяся Афродита, пол возле которой был покрыт слоем черепков.
  - Вот как ни странно совершенно нет. Дорогая супруга, не оставила бы ты нас, ко мне пришли по делу.
  Богиня любви резко развернулась и вышла вон. Бог-кузнец же, как только за его женой закрылась дверь, выпустил пар. Через некоторое время поток брани иссяк, и лицо Гефеста приняло более-менее нормальную расцветку.
  - Представляешь, завела шашни с каким-то типом из Илиона, а теперь пришла ко мне выклянчивать для него неуязвимые доспехи! Стерва. Слушай, а чего это ты полез ко мне через трубу?
  - А ты мне объяснил, как к тебе заходить? Приглашал, приглашал, а куда - непонятно.
  - Гхм... Действительно, издержки общения с богами. Ладно, потом покажу, как сюда заходить.
  На наковальне появилось вино. Братья молча выпили, помолчали.
  - Что-то мне подсказывает, что ты пришел сюда не для того, чтобы меня повидать.
  - Угадал. Но мое дело тебе должно понравиться. Ты слышал про город Немея?
  - Немея... Это не там, где завелся не то тигр, не то слон?
  - Вообще-то лев. Так вот, я побывал в его логове и нашел там одну штуку, которой, по-моему, там не место.
  - И где эта 'штука'?
  - Там, снаружи.
  - Пошли, поглядим.
  Братья прошли длинной чередой комнат, проходов и коридоров. Геракл немного замедлил движение в одном складе. Его внимание привлекли толстые черные цилиндры с длинным металлическим стержнем на конце.
  - А это что такое?
  - Это? Это сверхобкладочные конденсаторы. Понимаешь, запас энергии в конденсаторе зависит от площади обкладок и расстояния между ними. Так вот, я разработал два полимера. Один для обкладок, а второй - для изолятора. Молекулы первого имеют торчащие наружу проводящие хвосты... Хотя. Ты же не силен в физике и химии? Тогда вот тебе аналогия - две щетки, соединенные щетиной.
  - Не пудри мне мозги. Просто скажи, зачем тебе это?
  - Это не мне. Это папе. Попросту говоря - это его молнии.
  - Так вот как они выглядят!
  Дальнейшее движение проходило в молчании. Последняя дверь открылась в затемненное помещение. Геракл увидел тыльную сторону какой-то статуи. Спереди она оказалось изображением какого-то красивого молодого человека.
  - Кто это?
  - Я.
  - Ты? Ты!?!
  - Я. Это мой храм. Скажи на милость, кто будет молиться такой образине, как у меня? Ладно, проехали. Где там эта твоя штукенция?
  
  ***
  
  Предмет стоял на обширном рабочем верстаке Гефеста, который расставлял вокруг предметы, из которых вырывались потоки света.
  - Подарки Гелиоса. Я ему восстановил колесницу после скандала с Фаэтоном, а он подарил мне эти светильники. Они всем хороши, только очень горячие.
  Закончив подготовку, Гефест несколько раз обошел вокруг верстака, хмыкнул и, не глядя, взял с лотка маленькое шило.
  - А теперь небольшой фокус.
  Бог вставил шило в какое-то незаметное отверстие. В торцевой стенке образовалась щель, при более тщательном рассмотрении оказавшейся люком.
  - Если делаешь что-то, что должно открываться только изнутри, всегда оставляешь кнопку, чтобы можно было все же открыть и снаружи.
  Гефест запустил руку внутрь, раздался щелчок и верхняя стенка медленно открылась.
  - А теперь, братец, проваливай. Поешь, поспи, но меня не отвлекай. Я сам к тебе зайду.
  
  ***
  
  Утром Геракла разбудили голоса. Вновь беседовали мужчина и женщина, но на сей раз разговор велся не на повышенных тонах. Рассудив, что если бы произошло что-то неладное, то его бы разбудили, герой отправился на поиски кухни. Кухня по размерам приближалась к мастерской и тоже была наполнена странными приспособлениями. Вдоль стены стояли шкафы, судя по всему, с продуктами. Над несколькими висели таблички: 'Только для бессмертных!' Геракл подергал ручку без особого энтузиазма: мастерство Гефеста в изготовлении разнообразных запоров давно стало притчей во языцех. Как и следовало ожидать, дверца не подалась. Но и в других шкафах нашлось великое разнообразие снеди.
  Алкид нарезал себе копченого мяса и пошел по направлению к мастерской. По мере приближения, голоса становились все отчетливее, и он обратил внимание, что женский голос принадлежит явно не Афродите.
  - А вот и наш добытчик пришел.
  И верно, компанию Гефесту на сей раз составляла Афина.
  - Вся честная компания в сборе.
  - Точно. Двигай сюда, покажу что-то интересное.
  На верстаке стояло основание сундука, детали корпуса были разложены в творческом беспорядке. На основании же крепилась ячеистая конструкция, от которой трубочки вели к лежащим на верстаке емкостям. Рядом лежали два каких-то странных устройства.
  - Любопытная вещица. Но едва ли не самое интересное я обнаружил, когда полностью снял лючок. Вот, посмотри на его ребро.
  По гурту лючка шла малозаметная надпись. Приглядевшись, Геракл прочел: 'Объединенные мастерские Тифона'.
  - Это тот самый Тифон, который...
  - Это тот самый Тифон, который.
  - Так я думал, что папаша его кончил!
  - Да это так, пропаганда. Жив он, хотя и пострадал. Папик его замуровал под Этной, а он в отместку периодически разражается вот такими изделиями. Я как шильдик обнаружил, сразу послал за Афиной.
  - Видишь ли, эта огнедышащая сволочь очень хорошо разбирается в генетике и развлекается тем, что плодит монстров. А эта шкатулка - очень интересное устройство. Вот погляди внимательно на эти ячейки. Видишь, восемь свободны, а в ста девяносто двух - шарики. Каждый шарик - зародыш льва.
  - Так их надо раздавить!
  - Попробуй, - Гефест протянул Гераклу отвертку. Несмотря на все усилия героя, ему не удалось даже дотронуться до зародышей.
  - Это было бы слишком просто. Эта штука заколдована. Она вполне работоспособна даже в таком виде.
  - Лучше помоги нам думать, - опять вступила в разговор Афина, - мы знаем, как эта штука работает, но не представляем, как ее обезвредить.
  - И как она работает?
  - Вот этот прибор каким-то образом принимает информацию о том, как был убит лев, и так модифицирует генетический код всех зародышей, чтобы хищник оказался невосприимчив к этому способу убийства. А потом очередной зародыш выталкивается вот в эту ванночку, где и развивается во взрослого льва. Иначе говоря, тот, кто пытается льва убить, на самом деле делает его все более неуязвимым.
  - Минуточку, а как этот ваш 'прибор' определяет, что льва убили?
  - Теоретически, всякое живое существо издает некий сигнал, если его убивают.
  - А если он сам умирает, сигнал такой же?
  Гефест подтолкнул Афину локтем.
  - Видишь, как полезно иметь в команде дилетанта. Конечно, сигнал совсем другой.
  - Так что, может подождать...
  - ...пока эта тварь сама сдохнет? Почему бы и нет? Думаю, должно сработать.
  
  ***
  
  Два бога сидели в храме Афины Паллады в Немее. Гефест пил вино, а сама Афина проверяла счета на ремонт храма. За этим занятием и застал их полубог.
  - Зверюга сдохла. То, что он откинул копыта от голода и жажды, очень понравилось царю. Он, кстати, вам кланяется. Как дела здесь?
  В стоящем на полу выпотрошенном инкубаторе никакого шевеления не наблюдалось.
  - Видишь - никак.
  Настроение у Афины было вполне благодушное, тем более, что жрец, против ожидания, оказался скрупулезно честным.
  - Все равно подождем сутки.
  - А с этим потом что делать будем.
  - Соберем, а потом посвятишь это мне, пусть стоит здесь, я для верности буду присматривать.
  - Договорились. А сейчас пойду сниму с дохлого льва шкуру. Она у него лучше любого щита, стрело- копье- меченепробиваемая. Буду ее использовать вместо панциря.
  А когда герой удалился, то Гефест за него добавил:
  - И вещественное доказательство для Эврисфея.
  
  
  
  Холецистэктомия
  
  Этот подвиг вообще напрасно засчитывают Гераклу. Да, лернейская гидра была убита, однако идею прижигать обрубки шей подсказала 'герою' Афина а сам процесс прижигания осуществлял нанятый по случаю мальчик.
  Официальная история (Гера)
  
  Гераклу пришла в голову блестящая идея - прижигать обрубки голов, чтобы гидра не могла восстанавливаться. Да, обрубки прижигал другой человек, однако весь риск достался герою. Не говоря уже о том, что для усложнения задачи Герой был подослан чудовищный рак.
  Официальная история (Зевс)
  
  Как-то раз к Гераклу на огонек завернула Афродита. У нее произошел очередной скандал с супругом, и она моталась по гостям в ожидании, пока тот не успокоится. Алкид был полубогом хлебосольным, тем более что Эврисфей приказал снабжать его как можно лучше. Герой подозревал, что это делается не от родственной любви, а из страха, но, с другой стороны, еда была вкусная, а вино отличное.
  И вот сейчас он переводил это самое вино на богиню любви. Богиня вино пила, но настроение у нее не улучшалось. Геракл пытался ее развеселить, как только мог, даже показывал шкуру недавно убитого льва, которую он только-только выделал. То, что женщина никак не отреагировала на меха, наводило на грустные мысли.
  Так бы и перешла эта вечеринка в разряд безнадежно испорченных, если бы в комнату не ввалился, отдуваясь, Копрей, работавший у Эврисфея глашатаем.
  - Алкид, на улице жара, поэтому... - с этими словами он опустошил ближайший кратер.
  - Между прочим, это мой! - обиделась богиня.
  - У этого качка еще есть. Мой босс так его снабжает, что можно стать законченным алкоголиком за месяц.
  Геракл, не говоря ни слова, достал еще один сосуд и наполнил все до краев.
  - Вот видите! Достопочтенный Алкид, знаешь ли ты, что привело меня сюда через такую окаянную жару?
  - Попробую догадаться. Может быть, Эврисфей решил устроить в честь меня шествие в Микенах, которое должно завершиться увенчанием меня гирляндами цветов?
  - Юморист. Все он прекрасно знает. В курсе ли ты, что в Арголиде, неподалеку от города Лерна есть болотце, а там...
  - И это меня он называет юмористом. Болотце. В этом болотце можно утопить половину населения Греции, причем вместе с домами. И чего только не водится в этом болоте.
  - Во-во. Например, там водится одна змееподобная пакость, которую местные жители именуют гидрой. В принципе, я должен тебе передать только то, что ты должен ее пристукнуть, но от себя добавлю, что эта тварь здорово ядовита. И у нее, вроде бы, на место каждой срубленной головы вырастает две новые.
  - А сколько у нее всего голов-то?
  - Девять, - вступила в разговор Афродита, - но это если у нее больше никто ничего не отрубал.
  - Мне, конечно, не хочется нарушать вашу беседу, но Эврисфей настаивает, чтобы ты ушел до захода солнца.
  - До захода еще пропасть времени. Лучше давай, наливай.
  Как ни странно, настроение у присутствующих улучшилось. Казалось бы, Геракла выгоняют на смертоубийственное задание, причем делает это Копрей, которому это все тоже не по душе. А у Афродиты левый глаз выглядит совсем не так, как положено глазу богини любви и красоты. Но, наверное, общее количество неприятностей превысило какой-то рубеж, и они перестали восприниматься должным образом. Веселье в хибарке героя разгорелось.
  
  ***
  
  Когда уже было пора уходить, Афродита произнесла странное слово: 'холецистэктомия'.
  - То есть?
  - Что вы на меня уставились? С языка сорвалось.
  - Но что-то ты этим хотела сказать?
  - Если хочешь, чтобы я попророчествовала, проводи меня немного; Копрей, всего хорошего!
  - До свидания, великая ббббогиннння.
  - Перебрал. Это слово как-то связано с твоим заданием, но что именно оно означает - понятия не имею.
  - А если попробовать с другой стороны? На каком это языке?
  - На греческом, естественно.
  - Вечно ты словечки разные мудреные используешь.
  - Словечки! Мне еще предстоит... Новый язык... Паскудство...
  Геракл подхватил споткнувшееся воплощение любви. Воплощение уставилось на героя как будто увидело его впервые.
  - О чем это я?
  - О каком-то новом языке.
  - Боюсь, этого языка еще нет в природе. Если подумать... Есть у меня один приятель в Малой Азии, и сдается мне, дело кончится ребеночком.
  - А Гефест?
  - А Гефест вечно занят в своей кузнице. Я все же женщина! Так вот, ребенок будет вынужден уехать, и, как мне кажется, будет родоначальником нового народа где-то к западу. Вот этот народ и будет говорить на этом самом языке. Ладно, пойду навещу Ареса. Паразитство. Стоит с кем-нибудь... Как его тут же...
  Богиня растаяла в воздухе. Геракл поправил на плече суковатую дубину, которая до сего дня была золотым фондом дровяного склада некоего крестьянина. Алкид резонно предположил, что крестьянину для очага сойдет любая древесина, а вырванный с корнем дуб не самых больших лет в его руках найдет лучшее применение.
  
  ***
  
  Болото и вправду было большим. Участки трясины перемежались на нем со сравнительно твердыми полями. Герой дополнительно вооружился длинной жердью и стал пробираться к центру болота, справедливо полагая, что вся нечисть будет гнездиться именно там.
  Предположения оказались верными. Как и то, что гидра отнюдь не являлась единственным обитателем топи. Когда Геракл в очередной раз ткнул жердью в очередную лужу, то почувствовал несильный рывок. Пока Алкид недоуменно разглядывал оставшийся в его руке недлинный обрубок жерди, из лужи выбрался рак, по своим размерам больше похожий на корову.
  Последовали два часа пустых препирательств. Рак был не в состоянии прокусить клешнями шкуру покойного немейского льва, а дубина Геракла так же бесполезно отскакивала от хитинового покрова членистоногого. Наконец, было заключено перемирие 'де-факто'. Геракл перестал долбить рака, а тот замер, зажав, правда, правую ногу героя, начисто лишив его подвижности.
  И именно в этот момент из-за какой-то кочки выбралась подлинная хозяйка болота - гидра. Пока она медленно, огибая коряги, подползала, Геракл пересчитал наличные головы. Оказалось - пятнадцать. То есть, за последнее время на болоте были еще гости. Плана военной кампании у героя не было; впрочем, он справедливо предполагал, что рептилия не сильна в стратегии.
  Выпад гидры был довольно вялым и немногочисленным. Укусить героя попытались всего три головы. Взмах дубины отбросил чудище на некоторое расстояние и лишил его двух голов. Несколько секунд ничего не происходило, потом лишенные голов шеи втянулись внутрь туловища, а еще через несколько секунд оттуда с чмоканьем выдвинулись четыре новые. Оснащенные головами. Монстр ненадолго замер, а потом вновь двинулся к герою. Герой за это время, нехорошо ругаясь, безуспешно попытался выбраться из живого капкана. Рак то ли был в сговоре с гидрой, то ли просто оголодал.
  На сей раз, рептилия попыталась атаковать с трех сторон одновременно, благо, длина шей ей это позволяла. Геракл, нанес существенно более мощный удар, как всегда это с ним бывало, когда он находился в состоянии раздражения. Одно подразделение нападавших было снесено напрочь, а сама змеюка несколько раз перевернулась в воздухе и со смачным шлепком обосновалась в недалекой луже. Вскоре оттуда донеслось веселое и дружное чмоканье.
  Алкид был раздражен не нападением, а тем, что сражение идет по правилам, которые диктует противник. Еще в детстве учителя вдолбили ему, что такая тактика ведет к поражению. Надо было что-то срочно придумать. Впрочем, время на размышления пришлось выкраивать урывками. Гидра постоянно атаковала. На раздумья, соответственно, оставались только те промежутки, пока рептилия регенерировала собственные головы.
  'Итак, что мы имеем? Рептилия, ядовитая. Бац - чмок - чмок. Сбивать головы, очевидно, бесполезно. Бац - бац - чмок - чмок - чмок. Пырнуть ее чем-нибудь? Пыряли, без толку. Бац - чмок - чмок. Стоп. ОЧЕВИДНО бесполезно? Психологическая война? Да отвяжись ты! Бац - бац - чмок - чмок - чмок - чмок. Агрессор видит, как высовываются новые шеи, начинает звать маму, плакать и так далее. Рептилия... Бац - чмок - чмок. Эта чешуйчатая пакость должна как-то дышать!'
  Упорядочив свой мыслительный процесс, герой принялся методично сбивать головы. Он занимался этим остаток дня, всю ночь, мысленно вознеся молитву Артемиде за полную луну, и первую половину следующего дня. Теперь гидра больше напоминала шар, состоящий из крайне раздраженных голов. Передвигалась тварь уже с большим трудом, и Гераклу приходилось ее подтаскивать к себе при помощи небольшой осинки, вырванной с корнем из ближайшей кочки.
  Многие головы уже не подавали признаков жизни из-за удушья, вызванного их же многочисленностью. Алкид выбирал те места, где еще оставались признаки жизни и увеличивал поголовье одной отдельно взятой особи. Наконец, змеища перестала шевелиться. Контрольное отшибание еще нескольких голов показало, что гидра окончательно и бесповоротно отошла в мир иной.
  Оставалась еще одна проблема. Рак. Герою вовсе не хотелось остаться в истории 'сыном Зевса, заеденным раками'. Геракл высказал несколько пожеланий, обращенных к ближним и дальним родственникам. Пожелания были услышаны.
  - И чего ты здесь разоряешься?
  - Афина?
  - Удивлен? Учти, я не собираюсь проваливаться в Тартар, тонуть в Стиксе, а проделать со мной то, что дедуля проделал с прадедом, физиологически невозможно.
  - А как ты...
  - Оказалась здесь? Ко мне заявилась Афродита, совершенно пьяная. С отвратительным синяком. Заявилась вчера, и только сегодня рассказала о тебе.
  - Она у меня выпила несколько больше...
  - Годового запаса спиртного. А теперь просыхает.
  - Ты так и будешь...
  - Меня перебивать. Извини. Это непроизвольно. После пребывания в папином черепе я улавливаю мысли. И нечего обзывать меня экстрасеншей и телепаткой. Ну вот, опять.
  - Лучше глянь вон туда.
  - Мяч... Стоп, у мячей не бывает высунутых языков.
  - Это гидра.
  - Как же ты ее, болезную?
  - Отбивал головы до тех пор, пока эти новые шеи не перекрыли ей воздух.
  - Оригинал.
  - При чем тут оригинальность! Лучше глянь теперь сюда!
  Богиня оглядела членистоногое.
  - Крупноват.
  - Да уж! Только что мне делать с этим тараканом-переростком? Пробить его панцирь я не могу.
  - В принципе, ракообразные периодически линяют, только кто знает, когда он в очередной раз сбросит панцирь?
  - Нет, мне уже прискучило торчать в этой вонючей луже.
  - А если его тоже... того...
  - ?
  - Вытащить на сушу, чтобы он там высох и задохнулся.
  - Даже я не вытащу эту скотину. Он всеми ногами за что-то держится, да еще и хвостом.
  Афина сделала рукой неопределенный жест. На безопасном расстоянии от рака возникло кресло. Богиня уселась в него. Ее взгляд принял отсутствующее выражение. Геракл по опыту знал, что через некоторое время сестра разродится ИДЕЕЙ.
  
  ***
  
  Солнце уже клонилось к горизонту, когда богиня, наконец, вышла из своего транса.
  - Итак, братец, есть два варианта. Выбирай. Или я зову Гефеста и он разделывает этот деликатес, или...
  - Но если его кокнет Гефест, то мне задание не зачтется.
  - Смотри-ка, тоже начал перебивать. Да, боюсь, не зачтется. Я даже думаю, что рак специально подослан Герой. А потому - второй вариант. Эта пакость, - Афина ткнула пальцем в гидру, - ядовитая. Надо аккуратно извлечь из нее яд и испробовать его на нашем хитиновом друге.
  Алкид осинкой подкатил мертвое чудовище поближе.
  - И где, по-твоему, должен содержаться яд?
  - Ну... У позвоночных, насколько я помню, яд должен вырабатываться видоизмененными железами. Типа там, слюнными, потовыми. Но у этой змейки потовых нет. Тебе-то какая разница? Пробуй все подряд.
  - Это тебе никакой разницы. Ты же у нас бессмертная.
  Богиня пощипала себе подбородок.
  - Разумно.
  Откуда-то из воздуха Афина извлекла ядовито-оранжевый хрустящий пакет. На пакете были непонятные письмена: 'Disposable surgical latex gloves. Sterile. Is not subject to heating. Made in Chinese People's Republic'.
  - И что это? Я могу читать только по-гречески. Ну, еще немного по-финикийски.
  - Не забивай себе голову. Там внутри перчатки. Осторожно натяни их на свои лапищи и постарайся их не пропороть о какую-нибудь кость. Уж от яда-то они тебя уберегут.
  Перчатки были не кожаными, не из ткани, а из какого-то тонкого полупрозрачного материала. Вполголоса ругаясь, Геракл принялся натягивать их на руки. Но тут же прервал это занятие, снял перчатки и затолкал обратно в пакет.
  - Ты что делаешь?
  - Один момент, - с этими словами герой дубиной аккуратно снес гидре одну из голов.
  - Почему не начать отсюда?
  - Тоже верно.
  Час анатомических упражнений показал, что слюна рептилии отнюдь не ядовита, а всего лишь крайне липуча.
  - Так и придется тебе ковыряться в потрохах.
  - Я все никак не привыкну, что ты не стесняешься в выражениях.
  - С кем поведешься. Каждый день выслушивать мирные беседы моего папика с ейной супружницей - так вообще на площадную ругань перейдешь.
  Геракл несколько раз примерился мечом.
  - Афродита, как напьется, тоже начинает высказываться. Меня обозвала какой-то 'холецистэктомией'.
  - Так чего же ты молчал? Теперь ясно, что надо искать.
  - Мне, например, ничего не ясно.
  - Холе что такое?
  - Сама же говоришь, желчь.
  - А цистис что значит?
  - Ну, пузырь.
  - Ну. Ну. Ну а томос что значит?!?
  - Слой, нарезка...
  - А все слово означает вырезание желчного пузыря. Так что начинай с печени.
  Искомый орган у мертвой твари оказался непомерно большим.
  - Змейка страдала хроническим алкоголизмом. Дальше что?
  - Аккуратно рассеки вот здесь. Тут должен быть желчный пузырь.
  Пузырь, также большой, оказался на своем законном месте. Геракл пристроил его в освободившийся череп препарированной головы. Аккуратно проткнул его стрелой и капнул содержимым на панцирь рака. Панцирь зашипел, в месте падения капли образовалась дыра с ладонь человека. Рак выпустил ногу героя, некоторое время дергался, а потом затих.
  Алкид раздумчиво поглядел на жидкость в черепе. Потом медленно и аккуратно смочил в ней наконечники своих стрел.
  - Дубина дубиной... И на расстоянии тоже... Например на крепостных стенах... Или монстр какой крылатый...
  - Чего ты бормочешь?
  - Ты же в мыслях читать можешь!
  - Я про мысли и говорю!
  - Я говорю, мало ли, может кого, или что, надо будет на расстоянии угрохать. Отрава и пригодится.
  - Ох, не советую. Помяни мое слово, еще сам проблем нахлебаешься. Все же запрещенное оружие. Дай-ка сюда остатки. Зайду к Гефесту...
  С этими словами Афина исчезла. Геракл же быстренько выбрался из болота. Пока еще что-нибудь оттуда не вылезло. Несколько голов он захватил с собой, как сувениры для Эврисфея.
  
  ***
  
  Геракл об этом не узнал, но Гефест произвел химический анализ яда Лернейской гидры. Он состоял из небольшого количества синильной кислоты и фосфорорганического соединения, по структуре близкого к фосгену.
  
  
  
  ЗАО 'Стимфалийский медный комбинат'
  
  Геракл отправился в город Стимфал, чтобы очистить его окрестности от ужасных медноперых птиц, терроризирующих население. При помощи тимпанов, выклянченных у Афины, и прикрываясь щитом, выпрошенным у Гермеса ему удалось с этим справиться.
  Официальная история (Гера)
  
  Геракл отправился в город Стимфал, чтобы очистить его окрестности от ужасных медноперых птиц, терроризирующих население. При помощи тимпанов, предоставленных Афиной в результате горячей молитвы, и прикрываясь щитом, выпрошенным у Гермеса ему удалось с этим справится.
  Официальная история (Зевс)
  
  У меня отродясь не было щитов.
  Недоуменное высказывание (Гермес)
  
  Когда Геракл вышел на один из холмов, окружающий город Стимфал, его глазам открылось необычное зрелище. Центр города дымился. Не то, чтобы там произошел пожар. Дымились многочисленные трубы. И трубы эти были непохожи на трубы домашних очагов. У героя возникла мысль, что горожане так защищаются от опасности, угрожающей их жизням.
  Стимфалиды. Пресловутые птицы, роняющие на людей свои перья. Все бы ничего, только перья были не то медные, не то бронзовые и при удачном попадании пробивали человека насквозь. Когда Эврисфей посылал своего вестника с очередным заданием, он, наверно, рассчитывал на скорую смерть своего знаменитого кузена. Хотя... Возможно он просто хотел отослать Геракла подальше от себя.
  Какой бы ни была причина, Геракл вовсе не собирался становиться учебной мишенью. Посоветовавшись с сестрой, славившейся изрядной рассудительностью, он выработал план, который должен был привести к успеху. Афина, помимо разведывательной информации, снабдила его двумя медными тимпанами, дабы было чем производить шум. Но сначала надо было выяснить, где птички живут.
  Стражники у ворот окинули сына Алкмены скучающим взглядом.
  - Везете ли в город запрещенные товары, как то: наркотические либо отравляющие вещества, оружие, запрещенное всегреческими, либо местными, либо иными законами, предметы, запрещенные к ввозу, вывозу, реализации, а равно магическими, святотатственными, либо опасными для окружающих, рабов, объявленных в розыск, либо покойных?
  - Видите ли, я...
  - Проходите.
  - Послушайте, я хотел бы навести справки относительно птиц, терроризи...
  - Пройдите в канцелярию архонта, по главной улице до центральной площади, второй переулок справа - третий дом слева.
  В продолжение всего странного диалога стражник так и не удосужился подняться с земли. Еще сильнее Геракла удивило отсутствие у стражников щитов. Стимфал оказался вообще достаточно своеобразным городом. Бросалось в глаза большое количество тачек с углем, развозимых горожанами в разные стороны. Не являлось загадкой назначение тачек и тележек - почти в каждом дворе находилась плавильная печь. А основным развлечением местных детишек было метание ножей в цель.
  Рынок на центральной площади также был не похож на прочие рынки. Продуктовые ряды были отодвинуты в дальний край площади. К их положению и оснащению очень подходил глагол 'ютиться'. Большая же часть рынка представляла собой ряды, в которых продавались разнообразные изделия из меди и бронзы, начиная от штабелей слитков, и кончая пучками стрел и изящными статуэтками.
  Оставив площадь по левую руку, Геракл принялся искать канцелярию архонта. Собственно, весь поиск свелся к необходимости прочесть надпись на внушительной бронзовой доске.
  Народу в приемной почти не было и Алкид, заняв очередь, прошел в обширный атриум. Там вдоль стен размещались многочисленные стенды. Герой стал их рассматривать.
  'Стандартные типы наконечников'. На стенде помещалось около сорока разновидностей наконечников для стрел, гарпунов, копий и еще чего-то. 'Улучшение качества бронзы посредством добавления к ней марганца из месторождений восточной Скифии'. Большую часть стенда занимали какие-то непонятные диаграммы, и только в углу лежали две пластины от нагрудника, одна пробитая чем-то насквозь, а вторая - только помятая. 'Прогрессивный метод крепления наконечников стрел военного назначения'. На этом стенде рассказывалось о том, насколько удешевляются стрелы, если крепление наконечника к древку производится при помощи клина, отлитого зацело внутри посадочного гнезда. Однако, у Геракла сложилось мнение, что таким способом будут пользоваться главным образом потому, что теперь не удастся выдернуть стрелу из раны. Вернее, древко-то выдернуть будет можно, а вот наконечник останется в ране.
  Герой как раз изучал стенд 'Использование пластично деформируемых элементов в броне', когда его вызвали к градоначальнику. Впрочем, в кабинете находилась только часть градоначальника, что расположена ниже спины. Все остальное свисало в окно и орало кому-то во дворе, что ему, архонту, дела нет, что урожай ячменя в прошлом году оказался неважным. Ему, архонту, важно только то, чтобы корма подвозились своевременно. Убедив, судя по всему, собеседника, все недостающее вернулось в кабинет, и поинтересовалось, в чем дело.
  - Видите ли, уважаемый, меня зовут Геракл, и по распоряжению моего отца я нахожусь на службе у царя Эврисфея.
  - И?
  - И он отправил меня к вам, чтобы я избавил ваш город от нападения этих ужасных птиц.
  - Молодой человек, а не подскажете ли вы, как давно вам дали это задание?
  - Неделю... Нет, восемь дней назад.
  - Я, конечно, знал, что Эврисфей трус и сволочь, но всегда можно узнать про человека что-то новое. Знаете, есть такой береговой якорь типа 'мертвяк'? Так вот это про вашего босса. Прошло уже восемь лет с тех пор, как наш город объявил конкурс на то, чтобы избавиться от угрозы воздушного нападения? А что прошло уже шесть лет с того момента, как мы избавились от этой угрозы?
  - И как же мне быть?
  - Мы люди умные, придумаем что-нибудь.
  - Паразитство, а мне сестренка как раз подарила тимпаны, и план разработала.
  - А кто у нас сестренка?
  - Афина.
  - Та, которая... - брови архонта выразительно показали вверх.
  - Ага.
  - И сестра она вам по батюшке?
  - Конечно.
  - Кстати, вы, случайно, не тот, кто придушил льва в Немее?
  - Он самый.
  - Очень приятно. Так как же с вами быть?
  - Конечно, я рад, что вы шесть лет назад перебили этих тварей, но мне действительно...
  - Молодой человек, я не говорил 'перебили', я сказал 'избавились от угрозы'. Не желаете ли совершить небольшую экскурсию?
  - Почту за честь.
  -Архип!!!
  От внезапного вопля Геракл вздрогнул. В дверь вошел молодой человек.
  - Архип, кто у нас еще на сегодня.
  Молодой человек сверился со свитком.
  - Финикянин, по поводу материаловедческой экспертизы, два спартанца с крупным заказом на щиты и некий скульптор с Эвбеи - этот хочет приобрести бронзу со скидкой.
  - Экспертиза готова?
  - Еще нет, обещали завтра к вечеру.
  - Так ему и скажи. Спартанцев отведи в арсенал, скажи там Полиокрету, чтобы показал все щиты под литерой 'Б', пусть выберут тот типоразмер, который им нужен. Скульптору можем предоставить скидку при условии получения поручительства, что он действительно скульптор и, как обычно, указания на постаменте того факта, что мы занимаемся благотворительностью. Меня сегодня больше не будет.
  Архонт вывел Геракла через заднюю дверь, и повел к зданию, протянувшемуся на несколько кварталов. Герой обратил внимание, что ключ, извлеченный его спутником из кошелька, был весьма велик и отличался замысловатой формой.
  - Мы, понимаете ли, сделали из нашего проклятия основу нашей же экономики.
  Глазам Алкида открылось невероятное зрелище. Вдоль всего здания тянулись клетки из толстых железных прутьев. В клетках помещалось немыслимое количество птиц с медными когтями, клювами и перьями.
  - Только не суйте руки в клетку - оторвут.
  Архонт поместил два пальца в рот и оглушительно свистнул. Раздался такой звук, как будто падал крупный град. Геракл обратил внимание, что полы у клеток наклонные. Из клеток в установленные сбоку корзины сыпались медные перья.
  - Просто чудо. Эти твари жрут ячмень и снабжают нас превосходной медью.
  Только теперь герой обратил внимание, что ходит с открытым ртом, и водворил нижнюю челюсть на надлежащее место.
  - То есть у вас все чудно, и вы процветаете?
  - Процветаем, да. Но не все так уж чудно. Нас очень не любят на Крите и терпеть не могут на Кипре. Мы им составили конкуренцию, они нас обвиняют в демпинге и пытаются перекрыть поступление зерна из Египта. Уже месяц ни один наш корабль не прибывает в Коринф. А без зерна передохнут эти милые птички и мои чумазые сограждане. И еще. Ходят упорные слухи, что Кносс готовит военное вторжение.
  - Знаете что, у меня появилась небольшая идея. Возможно, я помогу уладить вашу проблему и формально выполню поручение Эврисфея. Только мне нужно будет подумать в спокойной обстановке.
  - Моя загородная резиденция - в вашем распоряжении.
  Восемь дней Геракл размышлял. А на девятый вновь заявился к архонту.
  - У меня есть неплохая идея. Как много народа знает, что за птички обитают у вас в том курятнике?
  - Только горожане.
  - Каких то несколько тысяч человек... Объясните им, чтобы они об этом факте не распространялись. Мне от вас понадобится два десятка мешков с перьями, дюжина дохлых птичек и два письма, которые я вам продиктую. Да, еще мне потребуется корабль, оснащенный онагром и надежная молчаливая команда. Вы, кстати, согласны немного поднять цену на медь?
  - Не больше, чем на одну десятую.
  - Думаю, что этого хватит.
  
   ***
  
  Через две недели после описываемых событий среди жителей Крита начали ходить странные слухи. Говорили о чудовищных птицах, сбрасывающих свои медные перья на мирных граждан. Было несколько раненых. А еще через три дня в гавань Кносса прибыл корабль с севера. Сошедший с корабля молодой человек потребовал отвести его к царю, причем срочно.
  Опешившая от такой наглости стража, быстро отвела Геракла, а это был именно он, туда, куда он просил.
  - Царь, меня зовут Алкид, но, возможно, вам известно мое прозвище: Геракл.
  - Да, кое-что слышал. Что вас привело на наш остров?
  - Видите ли, в настоящее время я состою в услужении у некоего Эврисфея. Это по распоряжению моего папы, которого достала его жена. Так вот, упомянутый Эврисфей повелел мне или перебить, или прогнать птиц, терроризирующих город Стимфал, возможно вы о нем слышали.
  - Да. И о нем я слышал. Они в последнее время увеличили производство меди, чем вызвали резкое падение цен.
  - Они вынуждены были это сделать. Они скупали железо, чтобы укрыть себя и свои жилища от зловредных тварей. Но дело не в этом. Богиня Афина снабдила меня тимпанами, звуки которых наводят панику на меднокрылых птиц. Но проинструктировать забыла. В результате у вас могут возникнуть проблемы.
  - То есть?
  Геракл виновато потупил взор.
  - То есть часть этих птичек теперь гнездится на вашем острове.
  Царь подскочил на троне и издал невнятный шипящий звук. А герой продолжил виноватым голосом.
  - Понимаете, эти тимпаны могут отправить птичек на одно из известных месторождений меди. А тамошний архонт прожужжал мне все уши о том, что вы, возможно, задерживаете корабли с зерном. А они не могут возделывать поля из-за птиц. В общем, название вашего острова, да еще Кипра, болтались у меня в мозгах. А неделю назад ко мне примчалась сестренка и заявила, что тимпаны не просто прогоняют, а целенаправленно посылают. И еще, что дважды в год птички будут возвращаться, и их надо будет опять прогонять. Не знаю, возможно, мысли и не воздействуют на эти штуки, тимпаны, я имею в виду, но совесть заставила меня проверить это предположение.
   Царь помолчал несколько минут, а потом так же молча извлек из-за трона несколько медных перьев.
  - Да, это перья стимфалид. Откуда они у вас?
  - Несколько дней назад их начали находить на западном побережье.
  - А люди...
  - В одну из ночей ранило двух пастухов.
  - С вашего разрешения...
  В зал вбежал слуга.
  - Царь, посол Кипра со срочными вестями!
  - Проси.
  В зал вошел мрачный субъект.
  - У нас завелись ночные монстры. Несколько наших стражников было ранено. А на земле находят странные предметы.
  Геракл, все еще державший в руке перо стимфалийской птицы, молча протянул его послу.
  - Да, в точности такие. Кстати, а вы кто такой?
  Вместо ответа Алкид в ярости зашвырнул перо в угол помещения и принялся непристойно браниться, особенно упирая на вздорный характер богинь старшего поколения и склеротичные мозги молодых богинь.
  - Это тот самый Геракл. Его отправили в Стимфал, чтобы он перебил, или прогнал тех самых медноперых птиц.
  - И что?
  - То! Он их прогнал ОТТУДА, и они прилетели СЮДА. Ко мне и вам. Но это еще не самое скверное. Теперь у архонта Стимфала есть оружие, но он об этом, похоже, не подозревает.
  - Что за оружие?
  - Некие тимпаны, при помощи которых он может натравить этих очаровательных созданий на кого угодно. Надо с ним как-то договориться, чтобы он об этом не догадался.
  - В каком смысле догово...
  - В таком! Установить нормальную цену на медь, теперь-то у них нет ее источника, верно? Заключить с ним военный союз, чтобы он не вздумал сам защищаться, снять морскую блокаду... Так, молчи, я сам все скажу.
  Геракл, очевидно истратив запас ругательств, подошел к царю и послу.
  - Простите меня, почтеннейшие. Это все моя вина. Мне поручено передать вам эти письма с объяснениями и извинениями от архонта Стимфала. На словах он просил передать, что в качестве подкрепления к извинению он согласен поднять цену на медь на десятую часть.
  - Мы принимаем его извинения. Более того, мы хотим предложить ему оборонительный союз. И доведите до его сведения, что корабли с египетским зерном вчера вечером вышли из наших портов. Возможно, до вас дошли слухи о какой-то блокаде. Не верьте этому. Корабли задержала карантинная служба...
  Посол открыл, было, рот, но царь сильным пинком в голень заставил его молчать.
  - ...Задержала карантинная служба, обнаружившая каких-то вредителей.
  Царь сделал паузу, чтобы перевести дух и посол все же вклинился в беседу.
  - А что нам теперь делать с этими ужасными птицами?
  - Это моя вина. Я постараюсь перебить их сначала здесь, а потом у вас. Или попробую прогнать. К сожалению, я не могу воспользоваться тимпанами, потому что они должны находиться в храме Афины в Стимфале. Но я сделаю все, что смогу.
  И герой направился к выходу. Посол пощипал себя за бороду.
  - Хорошо бы осмотреть его корабль.
  - Неудобно...
  - Неудобно спать на потолке. Отправьте на его корабль еду, вино, воду, что там им еще надо. А с носильщиками отправьте своих людей.
  - Это идея.
  Ближе к вечеру на причал, к которому был пришвартован корабль Геракла, вошла процессия носильщиков.
  - Вам подарки от царя.
  Геракл отвлекся от своего занятия, а именно натягивания лука.
  - Передайте его величеству нашу благодарность. Посмотрите, куда там лучше это все поставить. А мне пора.
  Через час царю доложили, что на корабле ничего нет, только скудный запас провизии, да порядочное количество стрел.
  Наутро Алкид заявился во дворец. Он весь был покрыт неглубокими порезами, но в руке тащил пять дохлых птиц с медными перьями, клювами и когтями.
  - Царь, этих я убил, а остальных прогнал. Я отправляюсь на Кипр, а ваши люди пусть смотрят, не остались ли здесь еще птички.
  Герой хотел было уйти, но царь остановил его, заявив, что народ должен поблагодарить своего избавителя. В результате в порт Геракл попал только через полтора часа, пройдя в венках и гирляндах по наполненным народом улицам Кносса.
  Как только корабль вышел из гавани, кормщик подошел к сыну Алкмены.
  - Послушай, Геракл, за каким Паном ты еще изрезался? Что, мало показалось дохлых цыплят?
  - Да ничего я не резался. Просто поскользнулся на тропе и упал в куст шиповника. А ты все еще переживаешь, что мы сбросили онагр за борт?
  - Да, по-моему, это было совершенно лишнее.
  - Лишнее? А ты знаешь, для чего к нам на борт приволокли столько деликатесов? Чтобы обыскать судно! И что они нашли? Ничего. Увидели бы твою катапульту - могли бы догадаться, что это мы разбрасывали эти окаянные перья. А теперь я отправляюсь отдыхать. Постарайся, пожалуйста, напоить этого кипрского посла, чтобы он ко мне не приставал...
  
  
  Киборг Артемиды
  
  Пытаясь изловить керинейскую лань Геракл засыпал ее градом стрел, то есть не поймал ее, а ранил, а затем оскорбил действием Артемиду.
  Официальная история (Гера)
  
  В попытке поссорить Геракла с Артемидой, герою было дано задание изловить любимую лань богини. Однако, помня о том, что Гера учинила с ее матерью, Артемида не стала возражать против того, чтобы ее лань была доставлена к Эврисфею. Тем более, что потом лань отпустили.
  Официальная история (Зевс)
  
  Незаслуженно мало рассказывается о том подвиге Геракла, когда ему пришлось изловить личную лань Артемиды. Бежал, догнал, привел. На самом же деле все было несколько интереснее.
  
  ***
  
  Как-то раз к Гераклу на огонек завернул Копрей, работавший у Эврисфея глашатаем.
  - Приветствую, Алкид. Не волнуйся, я просто по дороге завернул. Но, помяни мое слово, на днях тебя куда-то спровадят.
  - Что так?
  - Ну как же, ты уже недели три ошиваешься в Микенах. Более того, что еще более возмутительно, народу ты нравишься. Ты представляешь, царь уже три недели страдает бессонницей. Наверное думает, что ты его свергнешь.
  - Очень надо. Нянькаться с целым государством. Мне и семьи вполне хватает. Точнее, сейчас мне ее не хватает.
  - Понимаю. Так вот, сегодня с утра... Кстати, а где выпивка?
  - Вечно ты меня пытаешься представить скаредом. Выпивка на столе. Так что там было с утра?
  - Если тебе не помогать с выпивкой, то ты станешь алкоголиком. Так вот, сегодня с утра Эврисфей, как ужаленный поскакал в храм Геры. Проторчал он там до обеда, а вернулся таким счастливым, что дальше некуда. И тотчас затребовал план Аркадии.
  - В смысле?
  - Ну, это вроде как перипл, только для суши. Макет, нарисованный на папирусе.
  - То есть мне теперь переться в Аркадию?
  - Ты что, хочешь сказать, что это далеко?
  - Нет. А ты что, хочешь сказать, что я испытываю большое счастье от подобных путешествий?
  
  ***
  
  Предсказание сбылось. На следующий день было объявлено, что волею богов, а также по милостивому указанию Эврисфея Алкид, сын Алкмены, иначе известный как Геракл, отправляется в Аркадию, дабы избавить ее жителей от божественной же напасти. Далее говорилось, что Артемида в своей несказанной мудрости наслала некую лань, которая занялась тем, чем обычно занимаются божьи напасти - принялась опустошать поля.
  В то время, когда делалось объявление, Геракл был уже далеко. Законная супруга его папочки занималась тем, чем и всегда. Стравливала незаконных отпрысков своего муженька между собой. А уж Артемида славилась своим прескверным характером. Впрочем, в любом случае сначала следовало разыскать скверное животное, а потом уже решать семейные проблемы.
  Разведывательную информацию предоставили местные жители. Животина сидела у них в печенках и они не чаяли избавиться от нее. А тут целый избавитель, да еще и даром.
  - Уважаемый, как увидишь лань с золотыми рогами - это та самая.
  - Точно, точно, а еще у ей ноги медные, и бегает страсть как быстро.
  Разгоряченная толпа пострадавших вывалила еще несколько интересных фактов. Зверюга на людей не нападает, зерно не жрет, только поля топчет, не пьет, поэтому у водопоя ее ловить без толку, тварь отличается отличным слухом, либо чутьем, поэтому человека близко не подпускает. Теперь, когда факты были в его распоряжении, Геракл протолкался через все прибывающую толпу и отправился на поиски неиспорченного поля.
  Эти поиски вылились в серьезную проблему. Большинство полей в Аркадии выглядели так, как будто по ним проволокли корабль, храм, или еще что-нибудь большое. Только под вечер было найдено то, что нужно. Ночь прошла спокойно, как, впрочем, и следующий день. И только к вечеру второго дня между деревьями что-то заблестело.
  В лучах заходящего солнца на поле, уютно разместившемся в небольшой долине, вышла лань, оснащенная золотыми рогами. По крайней мере, рога выглядели, как золотые. 'Сестричка никогда не может ограничиться простым животным'. Животное вышло на середину поля, постояло, сделало несколько скачков в разные стороны и вновь замерло.
  Геракл лихорадочно соображал, как бы ему половчее изловить лань. Проще всего было бы ее попросту пристрелить, но Эврисфею она была нужна живой, да и с Артемидой могли возникнуть проблемы. Оставалось попробовать взять животное измором. С диким криком Алкид выскочил из-за деревьев и погнался за ланью. Животное с каким-то ненатуральным лязгом поскакало прочь.
  Погоня продолжалась всю ночь, и к утру Геракл уже сомневался в правильности выбранной им стратегии. Медные ноги лани не знали усталости, тогда как Алкид, хоть и был полубогом, уже задыхался. Темп погони пришлось снизить. Впрочем, божественная сущность папаши также сказывалась - бодрой трусцой Геракл был способен бежать сколь угодно долго.
  Погоня затянулась надолго. Зверюга почему-то рванула на север. Герой вслед за ней пересек земли, населенные варварами, и, наконец, уперся в неширокий пролив какого-то холодного моря. Лань обнаружила прекрасные водоплавающие качества, тогда как Алкиду попросту не хотелось купаться. Поэтому ему пришлось арендовать лодку с экипажем, состоящем из каких-то бородачей вполне бандитской наружности.
  Бородачи не подвели, и погоня продолжилась. Теперь парнокопытное бежало вдоль берега, направляясь, в основном, на восток. Прошло уже почти полгода с того момента, как Геракл покинул Микены, когда лань забежала на узкий длинный мыс. Алкиду показалось, что цель наконец, достигнута, но не тут-то было. Рогатая чертовка совершила изумительный по грациозности прыжок через голову своего преследователя, и рванула в обратном направлении. На юго-запад.
  Исчерпав положенный в таких случаях запас ругательств, Геракл задумался. Вся операция по поимке вредительницы проходила явно не по его сценарию. Он не сомневался, что его сводная сестренка следила за погоней и где-то там хихикала. Алкид никогда не мог понять этих неврастеников-близняшек. Чего стоил только подарочек, выпрошенный Артемидой у папы Зевса - вечная девственность. Бр-р-р. Вот и сейчас. Не было сомнения в том, что близнецы крайне злопамятны; пример Ниобы яркое тому подтверждение. И вот, когда представилась прекрасная возможность насолить Гере, гонявшую их матушку по всей Греции, эта истеричка и палец о палец не ударила.
  Но ведь были и другие недовольные царицей богов! Начиная с ее собственного сыночка Гефеста, у которого последствия материнского благорасположения вылились в хроническую хромоту. Почему бы не проконсультироваться с умным богом? Тем более, что лань, скорее всего, вернется обратно в Аркадию.
  Никуда особенно не торопясь, Геракл дошел до переправы. Бородачи не проявили особенного удивления, когда пассажир попросил доставить его не на противоположный берег, а на Апеннины. Зато сам пассажир был очень удивлен тем фактом, что перевозчики прекрасно знают маршрут.
  
  ***
  
  Геракл расплатился с бородатой ватагой на берегу очаровательной бухты. Обе стороны остались довольны друг другом. Герой на берегу разминал поясницу, гудевшую после длительного путешествия. Веселая компания подсчитывала свой доход от незапланированного путешествия. Хотя лодка ходко удалялась, было слышно, как то один, то другой гребец принимались орать что-то в духе: 'Пользуйтесь нашими услугами и получайте значительные скидки'. От созерцания удаляющегося судна Алкида отвлек мелодичный голос.
  - Никак дорогой деверь пожаловал.
  Геракл обернулся. На берегу, на изящной лежанке нежилась Афродита. Богиня была, не то чтобы совсем раздетой, а почти.
  - Ты ко мне, или к муженьку?
  - Вообще-то к Гефесту.
  Воплощение любви капризно надуло губки.
  - Ну вот! А его, кстати, нет. И будет он только через неделю где-то. Срочный заказ.
  - А я и не тороплюсь. Если ты считаешь, что мне не нравится с тобой общаться...
  Афродита вскочила со своего ложа и повисла на локте Геракла.
  - Ой как здорово! Мы с тобой немного посплетничаем, - богиня сделала неопределенный жест рукой и ложе, поколебавшись, растворилось в воздухе, - отдохнем, а там и муж вернется. Он так тебе обрадуется!
  Алкид понял, что в отношениях Гефеста и Афродиты наступило очередное потепление. Несмотря на хромоту и непрезентабельную внешность, бог-кузнец был и любящим мужем, и умелым любовником.
  - Ты проголодался? Нам Гермес откуда-то издалека приволок каких-то необычных плодов. По виду - большая шишка, только сочная и ароматная. А еще мне Афина дала один рецепт мяса, я там кое-что изменила и ты должен его обязательно попробовать...
  
  ***
  
  Через десять дней вернулся глава семейства. Жена, не обращая внимания на копоть и какой-то подозрительный запах, бросилась ему на шею.
  - А у нас гости! К тебе брат приехал.
  - Который? А, Алкид, давненько не появлялся. Ты как тут, от голода не страдал?
  - Я что похож на голодающего? Меня так откармливают, что я уже начинаю подозревать твою супругу в каннибализме.
  - Нет, она к человеческим жертвам относится отрицательно, даром, что древнее божество, да и появившееся, как бы это помягче, нетрадиционно.
  - Мог бы и не напоминать о возрасте, - надулась Афродита. Муж, вместо словесных оправданий, притянул ее к себе и крепко поцеловал.
  - Ладно, вы тут хозяйничайте, а я пойду попытаюсь отмыться.
  Через некоторое время все трое возлежали у пиршественного стола. Выпили за встречу, потом за благополучное возвращение хозяина дома, потом за искусные руки хозяйки.
  - Ты где пропадал-то?
  - У Посейдона заклинило ворота во дворце, пришлось налаживать.
  - В каком смысле 'заклинило'? У него же дворец под водой?
  - В том-то все и дело. Я ему в свое время ставил бронзовые петли, ну а он во время последнего ремонта решил выпендриться и поставил железные. Они дороже, но ему-то зачем! Железо в морской воде! Там что хочешь заржавеет. Пока снял ворота, пока сменил петли, пока набил сальники... Провозился, в общем. А это что такое?
  - Я у тебя в мастерской нашла какую-то штуку, ты ей, кажется, глину измельчаешь. Пропускается через нее мясо, получается такая... не знаю как это назвать. Я туда добавила лука, молока и хлеба, слепила вот такие штуки и в масле пожарила. Вкусно?
  - Еще как. И этого, полубога, тоже такими кормила?
  - Она меня чем только не кормила. За все десять дней ни одного повтора. Честно скажу, повезло тебе с женой.
  - Что да - то да. А ты как, просто в гости, или по делу?
  - По делу, к сожалению, ты же знаешь мою ситуацию.
  - Ага. Эврисфей?
  - Он. Ему приспичило... Тебе словосочетания 'Аркадская оленица', или 'Керинейская лань' о чем-нибудь говорят?
  - А не та ли эта лань, которую мне заказала Артемида? - Гефест поднялся с ложа и подошел к стоящему у стены шкафу. Из глубины какого-то ящика был извлечен лист папируса. Кузнец хмуро уставился на изображенную на листе схему.
  - Слушай, а почему Эврисфей испытывает такую слабость к животным?
  - Почем я знаю! Ты мне лучше скажи, как эту серну-переростка изловить.
  - Переростка... Это как-то по другому должно называться. Понимаешь... Нет, не так. Ты на Кипре был?
  - Ну?
  - Не нукай. Имя Тал тебе знакомо?
  - Еще бы. Эта статуя гонялась за мной по всему побережью, пока я не завалил ее грудой камней. И то, когда мы уже отплывали, он уже стоял на берегу и швырял в корабль камушки размером с теленочка.
  - Кстати, о телятах, - вмешалась утомленная мужскими разговорами Афродита, - попробуйте вот это мясо.
  - Спасибо, просто бесподобно. Ты уж меня извини, но я все же по делу, да еще и не по своему. Ну, так и что там с Талом?
  - С Талом? Надеюсь, что ничего. Просто дело в том, что ноги этой лани устроены так же, как и Тал. Изделие из бронзы, внутри жила, наполненная ихором. У охранника Миноса такая жила одна, а у твоей козы - по одной на каждую ногу.
  - А золотые рога для чего?
  - А для красоты. Ноги такую тяжесть выдержат, почему бы и не из золота? Так вот, лань можно остановить, выпустив из всех ног ихор. Например, если ты стрелой повышибаешь затычки. Только вот пробки на внутренней поверхности... Или еще, можно загнать животное на поле, покрытое смолой, чтобы оно увязло; сети не подойдут, сети порвутся...
  - Он тебя не слушает. Он на меня уставился.
  И правда, Геракл сидел, уставившись отсутствующим взором на Афродиту. На некоторое время за столом воцарилась тишина. Наконец герой отвел взгляд от богини.
  - Послушай, Гефест, а у этой самой лани только ноги бронзовые?
  - Я тебе уже сколько говорил... Ну да, только ноги.
  Геракл вновь переключил свое внимание на Афродиту. В уголках его рта затаилась злорадная усмешка.
  - Дорогуша, любовь - это ведь твоя область деятельности?
  - Конечно; а при чем тут любовь?
  - Еще два дилетантских вопроса, чтобы внушить кому-нибудь любовное желание тебе обязательно нужен Эрот?
  - Я и без него отлично справляюсь. Он свои стрелы садит куда ни попадя, а мне потом расхлебывать. А какой еще вопрос?
  - Второй. Ты ведь можешь внушить любовь кому угодно, не только человеку?
  Когда до Киприды дошло, что имеет в виду Геракл, она зашлась в диком хохоте. Ее супруг в недоумении глядел то на нее, то на гостя.
  - Ты что, не понял до сих пор? Он предлагает приворожить к нему эту самую лань. Чтобы теперь она за ним гонялась.
  
  ***
  
  - Не мельтеши! Сядь спокойно. Придет она, именно сюда придет.
  Геракл и Афродита сидели на лесной опушке и обозревали одно из последних неразоренных полей в Аркадии. Алкид нервничал, а богиня любви флегматично плела веночки из каких-то невзрачных цветов.
  - То, что ты ежеминутно вскакиваешь, только действует мне на нервы. Сядь, а еще лучше поешь. Тебе, гхм, придется в ближайшее время очень много ходить.
  Герой хотел выложить то, что у него наболело, но воспитание не позволяло. Тем более, что богиня отложила свои важные дела (точнее, как подозревал Геракл, оторвалась от расслабляющего безделья), чтобы помочь ему, смертному.
  Наконец, второй венок был готов. Афродита сладко потянулась и резко встала.
  - А теперь послушай, что это за веночки такие. Вот этот, - богиня продемонстрировала Алкиду сооружение из белого клевера, - напяливаем на твою козу. Если он потом свалится, или она даже слопает его - неважно. Все важное заключено вот здесь, - Афродита повертела в руке второй венок, из пижмы.
  - Это вроде переходящего приза. Кто наденет его себе, или кому наденут, к тому лань воспылает любовью.
  - А почему ты его назвала переходящим призом?
  В глазах Афродиты зажегся нехороший огонек.
  - Мы надеваем его на тебя. Так? Коза идет за тобой. Ну а когда ты ее приведешь к Эврисфею, она тебе еще будет нужна?
  - Ты имеешь в виду?...
  - И-мен-но!
  В глазах Геракла зажегся тот же нехороший огонь. Внезапно Богиня резким движением кисти отправила клеверный венок по направлению к полю. Алкид проследил глазами траекторию полета, завершившуюся точно на голове животного, за которым он гонялся полгода.
  - Ловко, ничего не скажешь.
  - Многолетний опыт в сочетании с природным талантом, - с фальшивой скромностью потупила глаза Афродита. И мой тебе совет, ты сначала дойди до Микен, а потом уже надевай головной убор, чтобы животина не мешала.
  Богиня начала растворяться в воздухе, когда Геракл задал ей последний вопрос.
  - А если веночек порвать-поломать?
  Саркастический огонек в глазах богини усилился.
  - Тогда твой кузе... тот, на кого венок был надет, не сможет его никому передать.
  
  ***
  
  Неподалеку от ворот Микен Геракл напялил на себя венок из пижмы. Ничего не произошло. Чувствуя себя полным идиотом, герой запрятал головное украшение в сумку. Но оказалось, что невестка не соврала. Обернувшись на чувствительный толчок сзади, Алкид увидел полные безграничной преданности и обожания глаза золоторогой лани. Воздав хвалу богам, Геракл, сопровождаемый странным конвоем, вошел в город.
  Горожане, соскучившиеся по Алкиду, встретили его радостным ревом. Во дворец был послан гонец с известием о том, что очередное задание благополучно выполнено.
  Эврисфей на сей раз изменил своему правилу и принял своего слугу в своих покоях. Геракл предъявил животное и, чтобы оно не удрало, нахлобучил царю на голову пресловутый венок. Лань тут же оставила в покое ставшего ей вдруг неинтересным культуриста и все свое внимание сосредоточило на монархе. Монарх, не ожидавший подобного развития событий оказался прижатым к стенке. Оба человека упорно делали вид, что все идет нормально.
  - Вот, царь, я исполнил твое повеление.
  - Так теперь что, это моя лань? - прохрипел полураздавленный Эврисфей.
  Таких слов по отношению к имуществу Артемиды говорить не следовало. Богиня-охотница тут же появилась на месте действия.
  - Святотатцы!
  - В смысле? - брови Геракла изумленно пошли вверх.
  - Вы оба сговорились и украли мое священное животное.
  - Сговорились? Извините, я состою в услужении у него, - Алкид ткнул пальцем в сторону царя, лицо которого лань с нескрываемым удовольствием облизывала, - и я не могу с ним 'сговариваться' в силу нашего различного статуса.
  Артемида из последней фразы поняла не все. Однако, умственное напряжение несколько снизило ее агрессивность.
  - Послушай, сестра. Я всего лишь исполняю папино поручение, так что если у тебя есть какие-то претензии, то обращайся прямо к нему. Или к его жене.
  При упоминании о Гере Артемиду передернуло.
  - И в любом случае, я твою зверушку пальцем не трогал. Она САМА пришла в Микены. ЦАРЬ, я прав?
  Эврисфей, не имея возможности издать какой-нибудь звук, энергично закивал.
  - Вот видишь? А что касается царя, то он, вероятно, очень понравился оленю. Я бы даже сказал, что лань в него влюбилась.
  При упоминании слова 'влюбилась' богиню-девственницу передернуло еще сильнее.
  - Дело в том, что я подарил ему венок, который мне самому подарила Афродита. Может быть, дело в этом?
  - Ах ты распутная корова! Я тебя выращивала, откармливала, охраняла ото всех напастей, а ты променяла меня на этого дохляка! Видеть тебя больше не желаю! Можешь оставить ее себе. Можешь даже ее зажарить!
  С этими словами Артемида удалилась, пройдя сквозь ближайшую стенку. Царь, в свою очередь расстроенный непристойными замашками парнокопытного, изорвал венок, даже не потрудившись узнать принцип его действия. Геракл, сдерживая хохот, ушел к себе.
  
  ***
  
  Дальнейшая судьба лани такова. Доведенный до отчаянья Эврисфей предпринял специальное паломничество на Кипр в тамошнее святилище Афродиты. После того, как богиня вдоволь его промурыжила и выдавила для своего храма богатые пожертвования, она соблаговолила снабдить царя новым веночком. Этот веночек был отвезен в Тавриду, где и был надет на статую Артемиды. С тех пор богиня предпочитает получать в жертву именно ланей.
  
  Свинья в бегах
  
  Вместо того, чтобы, как положено, ловить эриманфского кабана, Геракл устроил безобразную попойку, после чего предпринял попытку геноцида кентавров, к счастью, безуспешную. Несчастного кабана, все еще не пришедшего в себя после пьянки, он все же поймал и при помощи его (кабана) терроризировал своего работодателя (Эврисфея).
  Официальная история (Гера)
  
  От Микен до Эриманфа - дорога дальняя, поэтому неудивительно, что Геракл решил передохнуть у своего приятеля. Да, небольшое недоразумение было, поскольку, как это не прискорбно, кентавры страдают мягкой формой ксенофобии. Кабан же был изловлен после того, как он застрял в снегу. И доставлен Эврисфею. А то, что Эврисфей перепугался... Нервы надо лечить.
  Официальная история (Зевс)
  
  Вот уже четыре дня Геракл откладывал генеральную уборку в той хижине, которую ему предоставил Эврисфей. Не то, чтобы герой был любителем беспорядка, просто он чувствовал, что довести уборку до конца ему не дадут, а маршировать к черту на кулички, выполняя очередное бредовое поручение царя Микен, ему вовсе не хотелось. Однако мусор все же надо выносить, и Алкид, скрепя сердце, встал на колени, чтобы вымести все, что мирно отдыхало под обеденным ложем.
  - Угадай, что на этот раз?
  Геракл ругнулся, встал, швырнул в сердцах веник на пол, а потом пинком отправил под ложе, чтобы он познакомился со всем тем мусором, которому суждено было сегодня и в ближайшие дни остаться на месте.
  - Копрей! Вечно ты не вовремя. Что, кузену опять потребовался домашний скот?
  - Ну, не то, чтобы домашний, и не 'скот', а 'скотина'. В единственном числе.
  - Ну и свинья же он! Опять работать скотником...
  - На счет него не знаю, может, ты и прав, но вот привезти тебе придется свинью, точнее кабана.
  - Попробую догадаться, уж не та ли это поросюшка, что живет в Фессалии и здорово досаждает тамошним жителям?
  - Я всегда знал, что ты сильно догадлив.
  
  ***
  
  - Говорила мне сестричка, родившаяся из папашиной головы, что во всем нужно видеть хорошее... Что же хорошего может быть в пешей прогулке на большие расстояния? Во-первых, укрепляются мышцы ног. Правда, на их силу я не имел оснований жаловаться. Ладно. Во-вторых, улучшается цвет лица. Говорят. Но те, кому есть дело до цветовой гаммы моей рожи достаточно далеко. И увижу я их не скоро. В-третьих, есть халявная возможность повидаться с учителем. Это да. Это замечательно, заодно и отдохну перед работой.
  Рассуждая таким образом, Геракл приближался к тому, что он посчитал третьим, а именно, к пещере кентавра Хирона, который кого только из героев не воспитывал. Но пещера оказалась пустой. Очаг не просто остыл, но и был тщательно вычищен. Осмотревшись, герой обнаружил клочок папируса, пришпиленный ножом к деревянной перегородке, отделяющей кладовую. Надпись на папирусе гласила: 'Ушел по делам'.
  - Хорошо еще, что Хирон фессалиец, а не лакедемонянин. Тогда бы он написал просто: 'Ушел'. Кому какое дело до причины его ухода? Почему бы не написать: 'Вернусь тогда-то'?
  Побрюзжав для приличия, Алкид более тщательно осмотрел хорошо знакомое ему помещение. Выяснилось, что запасы вина перекочевали в дальний тайник, а пищи нет вовсе. Ругнувшись напоследок, Геракл двинулся к своему старому знакомому, кентавру Фолу. Тот не обладал такой мудростью, как Хирон, зато был домоседом.
  - Алкид, сколько лет, сколько зим! Все матереешь! Как жизнь?
  - Да по всякому. Служу сейчас у Эврисфея. Распоряжение отца.
  - У этого мозгляка? Да-а-а... Не иначе, Гера постаралась.
  - Она.
  Герой обратил внимание, что Фол старательно демонстрирует свою левую половину. Или старательно не показывает свою половину правую. Чтобы удовлетворить свое любопытство, Геракл развернул хозяина к себе правым боком.
  - И кто же тебе посадил под глаз такую гулю? Опять напился?
  - Если бы. Третьего дня гулял, дышал воздухом. Смотрю, два каких-то типа. Не местные, одеты в какие-то шкуры. Один одноглазый, верхом. Второй помоложе и пешком. Меня увидели и начали шушукаться. Потом тот, который верхом, меня так подзывает, мол: 'Эй, урод, подойди сюда'. Ну я и отвечаю, что не тебе, инвалиду кривому, так обзываться, сам непонятно на чем катаешься, а на почтенных кентавров наезжаешь. У его лошадки восемь ног. Я не сказал? Вот, а его приятель начал орать, что не позволит всякой... ну это я повторять не буду... в общем, поносить царя богов, отца всего сущего и так далее. Я, конечно, сказал, что Зевса я уважаю, а на больных и убогих не обижаюсь. Ну так это юнец огрел меня молотком, хорошо глаз не высадил. Я его в ногу лягнул и смылся, что с психами связываться.
  Алкид в раздумьях помял подбородок.
  - Попробую угадать. Ты в тот день прогуливался в окрестностях Эриманфа?
  - Не в окрестностях, а на самой горе. Я к роднику шел, там еще нимфа живет, она у меня оливки покупает. А ты откуда знаешь?
  - Догадался.
  
  ***
  
  На следующее утро герой относительно бодрым шагом двигался по направлению к роднику. Все местные сплетни он уже знал. Год назад откуда-то появилась эта напасть. К Хирону на консультацию забредал Гермес, его расспрашивали, так он клялся и божился, что никто из олимпийцев к свинскому мероприятию никакого касательства не имел. Мерзкая свинья гоняет всех, кого заметит, не так жрет, как пакостит. Вроде бы убивали - на следующее утро то же самое. У Геракла даже появилось ощущение дежа вю. Вспомнился немейский лев... Был большой скандал - на Фола наклепали, что он в одного вылакал запас спиртного, приготовленный для всех кентавров на весенний праздник. Поклеп и интриги завистников. А еще эти интриганы набили морду и отправили к Асклепию кодироваться. За общественный счет.
  Алкид про себя отметил, что надо бы богу-врачевателю попенять, что его кодирование на Фола очень слабо действует. По правде сказать, никак. Хотя, принимая во внимание повадки старого пьянчуги...
  Теперь же герой собирался получить сведения о местном проклятии у существа, которое кроме воды ничего не пило. Речь шла о нимфе того самого родника. Окрестности источника практически не изменились с тех пор, когда Геракл числился учеником Хирона. Почтенный кентавр всегда считал, что хозяйственные хлопоты, в том числе доставка воды из источника, воспитывают... В общем, что-то воспитывают. В свою очередь, Алкид никогда не возражал против походов к источнику. Нимфа была очаровательным созданием и с удовольствием передавала Гераклу последние сплетни из жизни его сестрицы Артемиды, в свою очередь, выслушивая скандальные истории из жизни небольшой общины кентавров. Но сейчас старая знакомая встретила героя достаточно своеобразно. Струей воды. Причем такой, что Геракла отшвырнула метров на десять. Когда Алкид пришел в себя, он, для начала, перестал ругаться. Все же дама... Дама тем временем стояла возле своего источника в боевой позе. В руках же она держала то, что герой первоначально принял за змею.
  - Протогона, так твою и так, ты что творишь!!! Ты что на полубогов набрасываешься? Я в кои веки забрел к тебе, а ты старого приятеля так встречаешь!
  Говоря так, Геракл постепенно подбирался к источнику, стараясь, чтобы между ним и нимфой, настороженно отслеживающей его маневры, непременно что-то находилось. Вот этот валун, эта кривая осина, этот пень. Наконец герой сообразил, что его элементарно не узнают. Свои юношеские визиты он совершал в юношеской одежде. То есть без таковой. Оплошность была тут же исправлена. Предмет в руках Протогоны медленно опустился.
  - Фу, Алкид, нельзя же так пугать! Тут шастают всякие, а ты заявляешься в шкуре, как варвар.
  Герой тем временем с любопытством изучал необычное оружие, сбившее его с ног. Оружие являло собой трубу, изготовленную из незнакомой ткани, отдаленно напоминавшей парусину. Труба завершалась полым красным конусом, судя по всему металлическим. Надпись на конусе: 'Den Feuerlцschschlauch. Ist im GrossDeutschland hergestellt' ничего не проясняла, скорее, наоборот. Нимфа тем временем щебетала:
  - А тут заявились двое, тоже в шкурах, мужланы. Ведут себя хамским образом. Тот, что помладше, извиняюсь, наблевал тут. Старикашка одноглазый разъезжает на каком-то восьминогом уроде, Посейдона на него нет. И свинья эта, перерыла все вон в той ложбине, так по водоносному слою неделю не вода, а безобразие сплошное шло. Вот, Артемида снабдила вот этой штуковиной, чтобы от всяких пришлых отбиваться...
  Геракл про себя отметил, что правильно вычислил происхождение странного предмета.
  - ...и жизни нету никакой. Ты меня слушаешь?
  - Слушаю. А где обретаются эти, которые в шкурах?
  - Знаешь заброшенную оливковую рощу покойного Аристобула?
  - Конечно.
  - Вот там они, по-моему, и гнездятся.
  - А свинья?
  - Эта шляется где попало. Так и не скажешь.
  - Ладно, пока, я еще зайду.
  
  ***
  
  Среди многих премудростей, которыми Хирон напичкал голову Геракла была одна, которая сейчас вела его на свидание со странными пришельцами. Премудрость гласила: 'Совпадений не бывает'. Сначала появляется какая-то мерзкая свинья и тут же, - здрасьте, - какой-то тип на восьминогом чудище. Так не бывает.
  Тропинка сделала поворот к хижине Аристобула. Алкид остановился и оценил ситуацию. Ситуацией являлся мрачный рыжебородый молодой субъект, упакованный во что-то, что ранее являлось шкурами не очень маленькой волчьей стаи. Ростом субъект был на голову выше героя, и опирался субъект на здоровенный молот, который даже с виду был предназначен не для наковальни, а только для чьих-нибудь голов. Субъект неодобрительно разглядывал героя. Так же неодобрительно на Геракла пялился восьминогий жеребец, прервавший ради этого процесс истребления растительности. Неожиданно для себя герой понял, что уже несколько минут несет какую-то ахинею.
  - Я совершенно официально должен заявить, что поведение вышеупомянутой свиньи... Это ведь ваша свинья? Так вот ее поведение нарушает общественный покой и общественную безопасность, и я намерен это безобразие пресечь. Видите ли, почтеннейший...
  В этот момент из хижины вышел субъект за номером два. Действительно одноглазый и настолько бородатый, что изо всей растительности на лице слегка высовывались только глаз и кончик носа.
  - Это наша свинья, - зачем-то сообщил одноглазый.
  - То есть вы ее завтра утречком забираете, и больше вас здесь никто и никогда не видит?
  Одноглазый несколько замялся, из чего Геракл сделал вывод - нет, завтра не заберут, и о них еще ох как услышат. Впрочем, замялся только пожилой пришелец. Тот, что помоложе, схватился за молот. Герой, на всякий случай, взял наизготовку дубину.
  - Как ты смеешь так непочтительно разговаривать с отцом всех богов...
  - Дедушка! Тебя выпустили из Тартара?
  - Какой я тебе дедушка! А ты, сынок, заткнись, это из-за тебя мы все теперь расхлебываем. Молодой человек, а почему это вас так заинтересовала наша свинка?
  Геракл тяжело вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха и монотонно затянул набившую оскомину историю, которую ему раз за разом приходилось повторять.
  - Дело в том, что по распоряжению моего отца Зевса я нахожусь в услужении у некоего Эврисфея...
  
  ***
  
  Одноглазый поковырялся соломинкой в зубах и еще раз уточнил:
  - То есть твой родной отец отдал тебя в рабство не пойми кому из-за интриг его, отца то есть, жены?
  - Именно.
  - Надо сказать, неплохая мысль, а сынок?
  Сынок отвечать не стал. Он нашел более важное занятие - изучение резьбы, покрывавшей рукоятку молота.
  - Я с кем разговариваю!!!
  От такого рявканья Геракл уронил дубину себе на ногу.
  - Посудите сами, у меня на носу война. Я изо всех сил собираю армию. Воинов же надо кормить. Так? Так. Завожу себе вечную свинью и непересыхающий пивной бочонок. Свинку режем каждый вечер, а наутро она жива-здорова. Так, бездельник? А однажды КОЕ КОМУ потребовалось похвастаться, и он приволок свинью в пиршественный зал. Эти покойнички КАЖДЫЙ! ДЕНЬ! ВОТ! УЖЕ! МНОГО! СТОЛЕТИЙ! едят эту проклятую свинину. Даже законченный идиот уже знает, что к чему. И этот паразит, - узловатый палец одноглазого уткнулся в детину, - режет свинью!
  - И что в этом страшного, она же возрождается наутро.
  - А в том, что когда он ее резал, на ней не было ошейника. Хрюшка возродилась на заднем дворе, ощутила вкус свободы и, проломив обе стенки курятника, отправилась путешествовать.
  - То есть, если я все правильно понимаю, если ее зарезали в ошейнике, то она и возродится в этом ошейнике.
  - Точно.
  - А если в клетке...
  - То в клетке.
  - И почему же вы до сих пор ее не поймали?
  - А как? Нас всего двое. А бегает эта сволочь быстро. Да и есть тут у вас нечего. Вон, недели две назад мой сынок выпил вашего вина, всего-то кувшин, так его два дня рвало. А попытался из родника напиться, так там вода замерзла, это летом-то.
  - И дрянь это ваше вино, - мрачно изрек тип с молотом.
  Геракл покрутил головой, углядел в углу несколько амфор, указал на них кивком головы. Одноглазый кивком же подтвердил, мол, это самое. В амфорах оказалось вовсе не вино, а прогоркшее оливковое масло. Алкид позавидовал здоровью рыжебородого. Однако дело есть дело.
  - Несколько вопросов. Вы вдвоем сможете справиться с этим бегающим окороком?
  Оба бородача переглянулись и, не сговариваясь, заржали. Отсмеявшись, старший вытер выступившие слезы.
  - Любой из нас справится с ней. Мы не можем догнать ее.
  - По этому поводу еще вопрос. Эта самая пивная бочка, она сейчас где?
  - Здесь, конечно. Если ее оставить без присмотра, то та пьяная компания чего только не наделает.
  - Это хорошо. Последний вопрос. Когда мы поймаем ваше беглое мясо, оно мне понадобится на несколько дней.
  - ЕСЛИ поймаем.
  - Нет, КОГДА поймаем.
  - Год? Два?
  - Думаю, обойдусь месяцем. Грузите ваш бочонок, пойдем на переговоры.
  
  ***
  
  Возле пещеры Фола кипели нешуточные страсти. Геракл со своими спутниками остановился у дальней скалы. Зрелище завораживало. Фола, чей левый глаз также украсился фонарем, держала за ухо весьма представительная матрона, происходившая, вероятно, из породы тяжеловозов. Во второй руке у нее был кувшин. Дама толкала речь.
  - Бабы, это что ж такое деется? Этот аспид уже вылакал все, что мы насобирали, а теперь и остатки подобрал! Мужья злые теперича, а он и в ус не дует! У-у-у, троглодит! Еще гостей понатащил полную пещеру! Тебя же лечиться отправляли, а ты...
  - За что это его? - поинтересовался одноглазый.
  - Он хранит у себя вино всей общины, ну и прикладывается, а его за это... Ну, вы видите. И даже если он ничего не выпьет (был, помнится, и такой случай), то все равно колотят, по привычке.
  - А если он такой... э-э-э... некрепкий на это дело, то почему же вино к нему тащат?
  - Потому, что он, когда напьется, ложится спать, а все остальные начинают буянить. Помнится, на свадьбе Перифоя так нажрались, что из этого вышла небольшая война. Так что теперь весь алкоголь тащат к Фолу. И его же и бьют.
  Тем временем Фол ухитрился лягнуть свою мучительницу и вырваться. Он забился в дальнее стойло, развернувшись к потенциальным агрессорам задом. Алкид понял, что концерт окончен.
  - Почтеннейшие, можно вас попросить уделить мне несколько минут!
  - А, вот и его собутыльники! Бей их!
  Дело бы, вероятно, закончилось нешуточной потасовкой, но Геракла узнали. К нему относились хорошо и считали, пусть и не вполне полноценным (как можно быть полноценным всего с двумя ногами?), но неплохим существом.
  - Если вас заинтересует пиво, причем много пива, то у меня есть для вас интересное предложение.
  Было видно, что пиво всех присутствующих очень даже заинтересует. Кентавры, под предводительством все той же матроны, подошли поближе, чтобы узнать, что от них требуется.
  
  ***
  
  Геракл с одноглазым сидели на валуне рядом с источником Протагоны. Сама Протогона, держа в руках свое странное оружие, внимательно прислушивалась к улюлюканью и завываниям кентавров, доносящимся отовсюду. Рыжебородый и так и сяк пытался обратить на себя ее внимание, но из того, что нимфа подчеркнуто игнорировала его поползновения, Геракл сделал вывод, что здесь что-то будет.
  - А они точно ее сюда загонят? - с беспокойством спросил одноглазый.
  - Во всяком случае, с горы она никуда не денется. Молодежь стоит в оцеплении, а старики развлекаются тем, что гоняют ее туда-сюда. В любом случае, она здесь побывает. Что вы нервничаете, эта пакость здесь уже больше года, а мои приятели гоняют ее всего несколько часов. Успокойтесь, ведь...
  Что было 'ведь' осталось тайной, потому что на лужайку с треском ввалилась изрядно расстроенная свинка размером с не очень упитанного мамонта. От расстройства свинка завизжала, а нимфа завизжала с перепугу. После этого Геракл около получаса ничего не слышал, а только видел.
  Протогона залепила свинье струей воды промеж глаз. Свинья остановилась, но и только. Тогда вторую струю нимфа заморозила в полете. Получив по голове увесистым куском льда, свинья уселась на задние ноги и принялась мотать головой из стороны в сторону. Тут решил погеройствовать и рыжебородый. Он добавил беглянке своим молотом, и пока та соображала, что это могло быть, застегнул у нее на шее железный ошейник. Ощутив у себя на шее этот предмет, свинья оставила всякие мысли о мятеже. Геракл про себя отметил, что во всем процессе уловления беглого животного он занимался только организационной работой.
  
  ***
  
  Копрей торжественно открыл дверь в винохранилище, где Эврисфей осматривал свежеустановленный кувшин. Царь пребывал в хорошем настроении. Еще бы. Родственничек, навязанный ему, вот уже три недели как отсутствовал, и был большой шанс, что и вовсе не вернется. Да и кувшин оказался сработанным на совесть. Копрей про себя ехидно усмехнулся.
  - Мой господин, Алкид с докладом о проделанной работе.
  Эврисфей поглядел на то, что входило в широко распахнутые двери хранилища. Настроение его стремительно ухудшилось. В двери, сгибаясь под тяжестью гигантской свиньи, входил Геракл. Свинья выражала недовольство способом ее транспортировки (вверх ногами), что, принимая во внимание клыки размером с руку среднего человека, вызывало определенные опасения. За Гераклом следовали два бородатых субъекта в шкурах, что также не прибавляло оптимизма. Царь рыбкой нырнул в пустой кувшин.
  - Все, подтверждаю, что ты справился с заданием, забирай эту мерзкую зверюгу, чтобы я ее больше не видел.
  Алкид сделал попытку приоткрыть крышку, но Эврисфей, при всей своей тщедушности оказался сильнее в этом вопросе.
  - А ты уверен? Может, - Геракл подмигнул своим спутникам, - все же в стойло?
  - Убирайся сейчас же! Это приказ!
  - Как пожелает ваше величество.
  Герой вынес свинью и погрузил ее на восьминогого жеребца. Затем попрощался со своими спутниками и отправился домой. Дом встретил путешественника непривычной чистотой. На табурете в углу развалясь сидела Афина.
  - Ну и грязь ты здесь развел. Я целый день убила на наведение порядка. У меня к тебе вопрос. Артемида интересовалась, не знаешь ли ты, почему это Протогона попросила перевести ее на север, поближе к Гиперборее?
  - Нет, - соврал Геракл.
  - Я так и думала, - хитро усмехнулась богиня мудрости.
  
  
  Ферма Авгия Гелиосовича, царя
  
  После того, как Геракл очистил скотный двор царя Авгия, он совершенно неаргументированно начал требовать себе в качестве гонорара значительную часть стада. Ему было отказано, и тогда он, уже после окончания службы у Эврисфея, жестоко убил Авгия.
  Официальная история (Гера)
  
  Проявив недюжинную смекалку, Геракл перекрыл реки Алфей и Пеней, воды которых и смыли многолетние напластования органики. Слухи о том, что Геракл убил Авгия - злонамеренные сплетни.
  Официальная история (Зевс)
  
  - Давай, давай, давай!
  Колесница, запряженная четверкой лошадей, пересекла финишную прямую.
  - Все же я считаю, что Феба надо заменить на Молнию.
  - Вы хозяин. Но, по-моему, Феб просто еще не вошел в форму. Ему надо еще потренироваться. И какая, собственно, разница? Все равно с вами никто не хочет соревноваться. Это сплошное разорение.
  К двум степенно беседующим мужчинам подошел слуга.
  - Царь, к тебе пришли.
  - Только послушай его, Марсий. Уже который год пытаюсь вдолбить навыки вежливости в этого египетского мужлана - бес-по-лез-но! Ну, кого там принесло?
  - Некий Геракл с письмом от царя Эврисфея.
  - Проведи его сюда.
  Слуга так же неторопливо, почти важно, прошествовал к стоящему поодаль зданию. Через несколько минут он вернулся в сопровождении высокого стройного молодого человека.
  - Позвольте, юноша, мне почему-то казалось, что у вас должно быть немного другое телосложение.
  - Это все сплетни, которые про меня распускает мой худосочный братец. Вы же видели его в прошлом году на совещании в Спарте?
  - Да. Конечно, по сравнению с ним вы - гора мускулов. У вас письмо ко мне?
  Геракл передал царю кусок пергамента. Царь начал читать, и по мере прочтения брови его полезли на лоб.
  - Молодой человек, вы в курсе, что здесь написано?
  - К сожалению, да.
  - Мне кажется, что ваш кузен Эврисфей - порядочная задница, если дает такие задания. Расчистить мои многолетние залежи навоза, да еще за один день! Что он там вообразил!
  - А что, этого навоза действительно так много?
  - Не вывозили уже четыре года. Мой прежний чистильщик дня три не вывозил его - загулял с какой-то гетерой. А когда вернулся, то предпочел выплатить неустойку и отказаться от контракта. Так что теперь это Осса, поставленная на Пелион. Вон, полюбуйтесь.
  - На что? Я кроме вон того холма ничего не вижу.
  - Это не холм. Это куча вонючей органики.
  - Да-а-а... Задачка будет потяжелее, чем мне казалось.
  - И когда же вы начнете?
  - Сначала я должен подготовиться. За один день я должен сделать. Но время на подготовку мне никто не ограничивал. Что это у вас за речки-переплюйки?
  - Это Алфей и Пеней. Если вы рассчитываете что-то смыть их водой, то вряд ли это выйдет. Лето, воды почти нет.
  - Неважно. Важно другое. Что я получу взамен.
  - В смысле?
  - В смысле заслуженного вознаграждения.
  - Мммм... Скажем, одна десятая часть поголовья, если дело выгорит, а нет - так ничего. Идет?
  - Идет.
  Несколько недель были заполнены бурной деятельностью Геракла. Он отправил гонца в Египет, откуда вскоре прибыл корабль, груженый папирусом. Он объехал окрестные государства. Им были заготовлены бревенчатые щиты. Наконец в страну, вызывая недоумение пограничной стражи, потянулись обозы какой-то голытьбы. Тем, кто проявлял любопытство, показывались листовки примерно следующего содержания:
  'Любой желающий может всего за четыре обола получить столько навоза, сколько сможет погрузить и вывезти. Распродажа будет производиться в последний день лета.'
  Повозки вместе с владельцами образовали гигантский лагерь на пустоши, неподалеку от рукотворного... Нет, правильнее будет сказать, искусственного холма. До окончания лета оставался почти месяц и будущие навозовладельцы начинали проявлять признаки недовольства. Геракла вызвали к Авгию.
  - Послушай, родственник. Я, конечно, очень хочу избавиться от запасов удобрений. Но послушай, что мне докладывают.
  Царь покопался в куче пергаментов на своем столе.
  'Некий Апполодор повздорил с группой фиванцев. Не удовольствовавшись обычным мордобоем, он выломал дышло из телеги аргивлянина Кака, коим и нанес телесные повреждения Терситу, Ганимеду и двум гоплитам вашего величества'.
  'Небольшое выяснение того, как правильно следует отправлять культ Афины между жрецами из Спарты и Афин вылилось в ожесточенную потасовку с нанесением ущерба храму Гермеса, что под акрополем и частному дому. Дом полностью разрушен'.
  'Вашим лекарем представлен крупный счет за вправление шести челюстей вашим охранникам, пострадавшим при задержании некоей Лаисы, разгуливавшей по столице в голом и пьяном виде'.
  - Мои охранники находятся на службе в полностью закрытых шлемах, и все равно какая-то баба посворачивала им челюсти! Какого дьявола эти голодранцы крушат мой город?
  В планы Геракла, очевидно, не входило урегулирование бытовых, национальных и межконфессиональных конфликтов. Он задумался.
  - Царь, там на улице эти пришлые уже ножами дерутся.
  Хотя вбежавший стражник глядел на царя, лицо которого медленно, но верно окрашивалось в красный цвет, но краем глаза все же заметил, что царский собеседник опрометью выскочил на улицу. Через несколько секунд с улицы донесся рев. Авгий и стражник тоже вышли из дворца.
  На улице обнаружились две толпы, вооруженных кухонными ножами, вертелами и тому подобной кухонной утварью. Между ними стоял Геракл, выражавший при помощи определенных идиоматических выражений свое разочарование тем, что матери здесь присутствующих когда-то повстречались со своими мужьями.
  - Хорошо говорит, - стражник очевидно наслаждался новыми словами, услышанными от нового человека. Однако у царя все еще оставалась проблема. Он подошел к беснующемуся герою.
  - Займи их каким-нибудь делом, иначе я расторгну наше соглашение.
  - Расходитесь, расходитесь, убогие!!! Соберите в лагере всех, и скажите, что я вскоре объявлю вам нечто важное.
  Убедившись, что обе толпы, помявшись для приличия, все же пошли в лагерь, Геракл повернулся к Авгию.
  - Делом говоришь? Так они занимаясь любым делом затеют драку... А кста-а-ати! Царь, ты говорил, что никто не может, или не хочет состязаться с твоими колесницами? Есть потрясающая идея. Направим мордобой в нужное русло, гхм.
  Царь и герой пришли в центр огромного палаточного лагеря и взобрались на небольшое возвышение в центре. Геракл принял позу классического оратора.
  - Люди, я хочу вам сказать... Заткнитесь!!! Люди, я хочу вам сказать, что почтенный царь Авгий и я, Геракл, решили учредить игры в честь олимпийских богов, и назвать их... Как мы их назовем? - шепотом поинтересовался он у царя.
  - Да хоть олимпийскими, - прошептал в ответ царь.
  - И назвать их олимпийскими. Через неделю вы все получите то, зачем здесь собрались, а пока можете готовиться к состязаниям. Мы будем определять самого быстрого бегуна, самого ловкого кулачного бойца и самую быструю колесницу.
  Собравшаяся толпа одобрительно зашумела. Царь углядел в первых рядах давешнюю Лаису, бодро взиравшую на него подбитыми глазами.
  - Однако, - добавил он, - в состязаниях будут принимать участие только мужчины, и только в обнаженном виде.
  - Это чем это тебе одежда-то не угодила?
  - Тем, что под ней можно припрятать оружие.
  Объяснив, по каким правилам будут проводиться состязания, отцы-основатели олимпийского движения отправились восвояси.
  Последняя неделя потребовалась Гераклу, чтобы за дамбой, сооруженной несколько выше знаменитого навозного холма, собралось достаточно воды. Наконец настал исторический день. Неподалеку от органической возвышенности выстроилась очередь из самых разнокалиберных повозок. Глаза присутствующих алчно взирали на предмет распродажи. Как только взошло солнце, очередь двинулась.
  Заплатив свои кровные деньги, люди хотели получить взамен как можно больше. Несколько телег попросту развалились под тяжестью груза. Вскоре весь холм покрылся ожесточенно орудующими вилами и лопатами людьми. В навозной возвышенности на глазах образовывались канавки, быстро превращавшиеся в овраги.
  Семейство каких-то предприимчивых фессалийцев сделало несколько рейсов к опушке ближайшего леса, устроив там благоухающий филиал навозной кучи. Через четыре часа почти все было кончено. Несколько угрюмых личностей подбирали последние кучки.
  Геракл тем временем снял стенки стойл. Задачу его облегчило то, что за четыре года пребывания в навозе дерево почти полностью сгнило. Гнилые деревяшки были увезены одним из фессалийцев, а остальные посматривали, что еще можно уволочь.
  - Все, распродажа закончена. Мотайте отсюда.
  Слова эти сопровождались энергичными толчками. Сцена была очищена для следующего действия. Герой разрушил дамбу. Хоть речки и были почти пересохшими, но за неделю воды накопилось достаточно. Поток смыл остатки органики, щепки, обломки телег и всякий прочий сор. Осталось отремонтировать стойла, что и было сделано при помощи заранее заготовленных щитов.
  - Царь, принимай работу. И обрати внимание, что твой папаша еще довольно высоко.
  - Вижу. Кстати, если ты не в курсе, это именно он снабдил меня этим крупным рогатым и всяким прочим скотом. Десятую часть когда будешь забирать?
  - Попозже. Я сейчас, как ты понимаешь, не то на службе, не то в рабстве.
  Дальше все происходило почти так, как было описано в истории. Состоялись первые олимпийские игры. После узаконенного мордобоя греки расходились по домам вполне удовлетворенные кто зрелищем, а кто и участием. Возвращался и Геракл, неся увесистый мешок денег. Царь Авгий, естественно, выиграл состязания колесниц, чем вызвал очередной приступ недовольства букмекеров.
  А то, что говорят, будто Геракл пристукнул Авгия - не совсем верно. Точнее - совсем не так. Просто оба хитреца договорились распустить такой слух, чтобы на следующих играх не было явного фаворита в гонках колесниц. Я, конечно, не могу вам ничего советовать, но все же поставил бы на четверку Феб - Аполлон - Гелиос - Молния. Но я вам ничего не говорил.
  
  
  
  Зловредное насекомое
  
  Геракл при помощи Тесея, Диониса, Афины, Миноса, Ареса, Аполлона, Гефеста, Афродиты, Ариадны изловил быка, который по воле Посейдона жил на Крите.
  Официальная история (Гера)
  
  Геракл изловил быка, насланного Посейдоном в наказание за какую-то пустяковую провинность. Эврисфей быка велел выпустить, после чего он (бык) удрал на Марафонское поле, где и продолжил бесчинствовать.
  Официальная история (Зевс)
  
  После того, как Геракл избавил Крит от ужасного нашествия медноперых птиц, царь Минос со своими подданными стали относиться к герою с подчеркнутой предупредительностью. Когда царю сообщили о прибытии известного путешественника, то он сначала отдал все необходимые распоряжения поварам, и только потом рванул вприпрыжку на пристань. Почетная стража, обливаясь потом и поправляя съезжающие набок шлемы, устремилась за ним.
  Алкид прохаживался взад-вперед по пирсу, разминая затекшую поясницу. Из-за здоровенных амфор за ним наблюдали детишки. Не каждый день на остров приезжали дети самого Зевса.
  Минос сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Однако перед самым пирсом он все же притормозил, как-никак надо соблюдать царское достоинство. Почетный караул выстроился в две тяжело дышащие шеренги.
  - Как я рад видеть тебя, достойный сын отца богов, равный...
  - Ну-у, завел бодягу. Скажи просто: 'С приездом'. Меня это вполне устроит. Кстати, я тоже рад тебя видеть. Как жена, как царство?
  - Ну, как сказать, с царством все в порядке, с женой, гхм, в основном тоже. Но что же мы тут жаримся на солнце, пойдем, пойдем в тень.
  Царь и герой медленно поднимались по лестнице. За ними, позвякивая медными доспехами, ковыляла стража.
  - Слушай, Минос, а что это ты вдруг стал везде с собой таскать вот этих?
  - Знаешь, у меня тут неприятности с твоим дядей Посейдоном, вот и приходится... Толку от них, конечно, немного, но все же лучше, чем ничего.
  Геракл остановился и пристально уставился на своего спутника.
  - Уж не про того ли быка ты мне тут плетешь, которого тебе Посейдон подарил?
  - Что, уже и на материке пронюхали? Свинство. Поедим - расскажу.
  По мере подъема по лестнице перед Гераклом открывалась картина грандиозного строительства. Здание, вчетверо превосходящее по площади дворец в Микенах, было почти полностью скрыто за лесами и облепившими их рабочими.
  - И где мы, интересно, будем есть?
  - В моих жилых покоях. Там уже все готово. Ну, почти все.
  Следуя за своим провожатым, Алкид вошел во дворец.
  - Пригласил одного неплохого инженера. Может, слышал, Дедалом зовут. Все ничего, но уж больно сложно ориентироваться.
  Царь остановился на пересечении двух коридоров и лестницы.
  - Так, второй поворот после коридора Δ4 в проход Ω2 и по лестнице на четыре пролета... Все еще путаюсь.
  - А этот... Дедал, он тебе чертеж не показывал?
  - Показывал, но я ничего не понял.
  - А он сам понимает.
  - Наверное, да. Но он тоже как-то раз заблудился. Неделю искали. Хотя, если сюда вломятся враги...
  - Если только с глубокого перепоя.
  
  ***
  
  Геракл удовлетворенно обозрел опустевшую посуду и постарался поудобнее устроиться на ложе.
  - Так что ты хотел мне рассказать по поводу неприятностей с дядюшкой?
  - Хотел, не хотел... Он прислал мне в подарок быка с тем, чтобы я принес его ему в жертву.
  - А ты пожадничал, и принес в жертву сто других быков. Тогда он осерчал и...
  - Это обо мне такие сплетни рассказывают? Я еще с ума не сошел, чтобы с богами в такие игры играть. Все проблемы в самом Посейдоне. Если он хотел, чтобы я принес в жертву именно этого быка, то что бы ему прямо не указать на него. Так нет. Вечером заявляется ко мне жрец, говорит, мол великий потрясатель земли и все такое прочее презентует мне быка с возвратом. Но зачем было запихивать этого быка в стадо!
  - Постой, постой. Если я правильно понял, то бык должен быть белый и отличных качеств.
  - Какое хорошее слово: 'Отличных'. Хоть бы чем он отличался! У меня все стадо быков - белые. И все чистопородные. И все неклейменые. Все три тысячи!
  Герой присвистнул.
  - Однако!
  - Вот и однако. Что было делать? Выбрали сто быков получше в расчете, что и тот попадет. Принесли в жертву. Не могу же я, в конце концов, вырезать всех? А этот, - царь огляделся по сторонам и что-то эмоционально произнес без звука одними губами, - обиделся, ну а дальше ты, наверное, знаешь. Наслал овода, и теперь от зверюги житья нет. Носится взад-вперед по острову, топчет все и всех. Из-за этого и этими долдонами пришлось обзавестись, - царь кивнул в сторону охранника, уныло подпиравшего дверной косяк.
  Вдруг откуда-то неподалеку раздался звук бьющейся посуды и нехорошая брань. Геракл вопросительно уставился на царя.
  - Гости. Всего лишь гости.
  - Для гостей они себя ведут слишком буйно.
  - Так они и не совсем обычные гости. Это афинский царевич Тесей и некто Дионис.
  - Хорошие у тебя гости.
  - Они оба, собственно, по делам. Тесея прислал его отец, Эгей. В Афинах случилась заварушка, по пьяному делу зарезали шестерых моих подданных. Убийц не нашли. Теперь вот царевич пытается как-то урегулировать это дело. Он, кстати, собирался избавить меня от этого проклятущего быка, но что-то у него не заладилось.
  - А бог что здесь делает?
  - Бог пытается высватать у меня дочь, Ариадну. И Тесей, кстати, к ней тоже клинья подбивает.
  - А ты?
  - А что я? Дионис только тогда бог, когда трезвый...
  - ...А трезвым он бывает раз в пять лет по большим праздникам.
  - Вот именно. А когда пьяный - обычный пьянчуга, да еще и с придурью. Если же я соглашусь на царевича, то буду иметь во врагах пьяное божество, да и подданные меня неправильно поймут.
  - Знаешь что, давай-ка я побеседую с этими твоими гостями, может, чего и выйдет.
  Комната, в которой расположились бог и царевич сильно напоминала поле боя. У стола была отломана ножка и большая часть посуды валялась на полу. Растрепанный Дионис укрылся в углу за перевернутым на бок ложем. Правый глаз его был украшен великолепным синяком. Ноги Тесея были притянуты к стене побегами плюща, но руки были свободными, хотя и обвитыми обрывками все того же плюща. Царевич, ругаясь вполголоса, пытался оборвать все новые побеги, тут и там вырастающие из стены. Бог виноделия шевельнул рукой, один из кувшинов поднялся в воздух, немного повисел, слегка вибрируя, и медленно набирая скорость полетел в сторону Тесея.
  Геракл оттащил второе ложе к боковой стене и уселся на него.
  - Не обращайте на меня внимания, продолжайте.
  Кувшин резко остановился, а потом упал на пол. Во все стороны полетели брызги.
  - Ты х-х-то?
  Было видно, что Дионис уже изрядно нагрузился.
  - Нет, вы это видели? Уже родственников не узнают, - обратился Алкид к невидимой аудитории.
  Среди прочих умений бога виноделия было и свойство быстро снимать с себя состояние опьянения. Он сделал замысловатый жест рукой, а потом несколько секунд тряс головой.
  - Геракл, что ли?
  Тем временем, Тесею удалось освободиться от внезапно засохших побегов плюща и он угрожающе двинулся на бога. Бог счел за благо укрыться за широкой спиной Геракла. Геракл повернулся к принцу.
  - А я вот как нажалуюсь Хирону на твое поведение.
  Тесей остановился.
  - Ладно, говорите, что вы тут не поделили?
  Противники некоторое время мялись, потом Тесей все же решился.
  - Ариадну.
  - Так, вижу, говорить вы не разучились. Похвально. А что сама Ариадна думает по этому поводу?
  По лицам скандалистов было видно, что они еще не удосужились поинтересоваться у царевны ее мнением на этот счет.
  - Ну так узнайте, а то может и причины для ссоры никакой нет. Братец, ты не мог бы, - Геракл выразительным жестом продемонстрировал, что обстановка в комнате плохо гармонирует со статусом царской резиденции.
  Дионис пожал плечами, изобразил пальцами какую-то фигуру. Предметы в комнате пришли в движение. Ножка от стола выехала из угла и заняла свое законное место. Черепки сами собой собрались в целые кувшины и чаши. Винные лужи и растоптанные фрукты просто исчезли. Когда комната приняла пристойный вид, Алкид взял один из кувшинов и направился к выходу.
  - Вы все же переговорите с принцессой, а потом со мной. Где здесь гостевые комнаты?
  - Уровень 2Ξ, переход 7Θ, комнаты от 1 до 4β, - машинально произнес Дионис.
  - Вот где-то там я и буду.
  Через три часа изрядно озлобленный Геракл случайно добрался до своей комнаты. Можно было считать, что Дедалу крупно повезло, потому что попадись он герою на глаза, не дожить бы ему до своей естественной смерти. Не успел Алкид улечься, как в комнату вошли два давешних спорщика в сопровождении довольно привлекательной девушки. Девушка держала в руке клубок. Геракл кряхтя поднялся с кровати.
  - Геракл - это Ариадна. Ариадна - это Геракл.
  Было видно, что Дионис просто пыжится от удовольствия. Тесей, напротив, выглядел мрачно.
  - Очень приятно. А что, царевна увлекается вязанием?
  - Нет. Вы заметили, что на указателях во дворце очень много ошибок?
  - Да, - с сарказмом ответил Алкид, прошагавший из-за такой ошибки двадцать лишних стадий .
  - А я, когда куда-нибудь здесь иду, то привязываю эту нить и потом всегда могу, по крайней мере, вернуться в исходную точку.
  - Очень интересно. Так что вы решили?
  - Мне, конечно, очень нравится Тесей, но Дионис - больше.
  - Ну, так идите и договаривайтесь с папочкой.
  Компания направилась к выходу.
  - Ты, Тесей, останься. Есть разговор.
  
  ***
  
  Минос в раздражении шагал взад-вперед по кабинету.
  - Не могу сказать, что мне это нравится. Скорее, мне это все совершенно не нравится. Дочь уезжает с пьянчугой, в Афинах убиты шесть подданных - а афинский царевич спокойно уезжает домой, наконец, мне предлагают увезти этого проклятого быка, но тогда страшно подумать, что сюда опять нашлет Посейдон!
  - Царь, посмотри на это с другой стороны. Твоя дочурка совершенно официально выходит замуж за бога. Кстати, далеко не за самого плохого. И уж во всяком случае, колотить он ее не будет. Сам посуди, нагрянула бы сюда толпа женихов - скандалы, драки, резня, а там уж недалеко и до международного конфликта. Теперь про убийство. Вот тут стоит афинский царевич, - Геракл толкнул Тесея в бок, - Тесей, прекрати зевать! Он официально приносит свои извинения и обязуется помочь избавить твое государство от напасти. От напасти, насланной богами. Ну, или богом, неважно. От божественной напасти. Мы немножко поменяли последовательность. Обычно монарх дает невыполнимое задание, а тут царевич сам за него берется. Тебе-то какая разница? Что касается Посейдона, то он ничего больше насылать на тебя не будет. Он тебя наказал? Наказал. Не говоря уже о том, что у него... Как там Афина это называла? Запамятовал... О! Склероз, вот!
  - Это еще что за зверь?
  - Это не зверь. Он просто все забывает. Так что нам от тебя нужен всего лишь доступ к кузнице.
  - Геракл, только из уважения к тебе.
  - Вот и отлично. Я потом к тебе еще как-нибудь заеду.
  Оба героя вышли из царского кабинета. Геракл крутил в руке папирус со схемой прохода в кузницу.
  - И как ты собираешься ловить этого быка?
  - Ты его отвлечешь, а потом... Где тут верх? Так? Тоже нет... О чем я? Бык от чего взбесился?
  - Из-за чего?
  - Из-за овода. Посейдон наслал на быка овода. Ты запрыгиваешь на быка и удерживаешь его некоторое время, а я убиваю овода.
  - Мухобойкой?
  - Мухобойкой, да. Стрелой из лука.
  - Вот спасибо. Еще меня подстрелишь.
  - Не подстрелю. Доберемся до кузницы - поймешь. Гадство! Попался бы мне этот Дедал!... - Геракл поймал проходящего мимо них человека, - Почтеннейший, не подскажете, где здесь кузница?
  - Кузница? Пойдете прямо, второй поворот направо, три этажа вниз, по проходу, затем налево, еще два этажа вниз, в правую дверь и третий поворот налево.
  - Как бы здесь пригодилась Ариадна со своей нитью!
  Герои отправились в кузницу, а Дедал отер испарину со лба.
  
  ***
  
  Геракл и Копрей, вестник царя Эврисфея, сидели на холме, провожая глазами корабль, увозящий в Аттику Тесея и злополучного быка. Сам Эврисфей до сих пор прятался от очередного гераклова чудища где-то в недрах дворца.
  - Ну, и как там было дальше?
  - Ты себе представляешь Крит?
  - Длинный, узкий, гористый, склочный царь, странн...
  - Достаточно. В центральной части всего три прохода в горах. Рано или поздно зверюга должна была появиться в одном из них. И, разумеется, появилась. Тесей запрыгнул ему на спину, и заломил рога назад. Зверюга остановилась. Впрочем, долго бы он его не удержал, все-таки он послабее меня. Самое, главное, дождались овода. Правда, это оказался не овод, а слепень. Вот такой, - Геракл продемонстрировал увесистый кулак.
  - Как ты быка-то не подстрелил? Или афинянина?
  - А почему я должен был их подстрелить? Я стрелял в слепня.
  - Но стрела должна была его проткнуть...
  - Она должна была его раздавить.
  И Алкид продемонстрировал Копрею стрелу с наконечником в форме шляпки гриба.
  
  
  
  Скандал, сплошной скандал!
  
  Для того, чтобы добыть коней-людоедов царя Диомеда, Геракл обманом проник в город, убил царя и множество его подданных, мясом которых и кормил лошадей на обратном пути. Кстати, кони сожрали интимного друга Геракла по имени Абдер в то время, когда Геракл возвращался за награбленным золотом. И всего на одну десятую этого самого золота герой умудрился основать город Абдеры.
  Официальная история (Гера)
  
  Царь Диомед с удовольствием избавился от своих лошадок-людоедок. Никто никого не убивал. А город Абдеры, известный глупостью своих жителей, известен задолго до рождения Геракла.
  Официальная история (Зевс)
  
  Это предприятие Геракла сопровождалось скандалами. Более правильно было бы даже сказать, что оно началось со скандала, скандалом окончилось и все остальное время с трудом продиралось через разнообразные скандалы и скандальчики. Конечно, основное содержание этого подвига всем прекрасно известно - доставка в Микены стада лошадок-людоедок царя Диомеда. Но это была не просто доставка, и с лошадками все не так просто...
  Началось же все с того, что Копрей, штатный глашатай Эврисфея, в понедельник с утра мучался сильной головной болью и жаждой. И когда жрец Геры заявил ему, что с ним желает побеседовать царь на предмет очередного поручения к Алкиду, он ответил, что если жрец желает Гераклу досадить, то пусть сам тащится по жаре за городские стены, а он, Копрей, посидит здесь, рядом с кувшином разбавленного вина.
  Жрец, вероятно, тоже с утра был не в порядке, потому что у него хватило дури дойти до геракловой хижины и заявить ее владельцу, что ему надлежит топать в Фессалию и доставить оттуда Эврисфею коней, принадлежащих царю Диомеду. Надо сказать, что Алкид с утра тоже был не в духе, поэтому дальнейшие действия в Микенах развивались по классическим законам греческой драмы.
  Диспозиция была такова. Место действия: центральная площадь Микен. Главный герой: Геракл, пытающийся выломать двери храма Геры. Злодей: Эврисфей, благоразумно разместившийся на крыше своего дворца. Нейтральный персонаж: Копрей, сидящий с кувшином на ступенях того же дворца. Голоса за сценой: жрец Геры вместе с самой Герой, пытающиеся удержать двери храма в закрытом состоянии. Боги: Гермес и Гефест, побившиеся об заклад, выломает Геракл дверь, или нет. Комический персонаж: привратник с расцарапанным лицом и помятым щитом (вдали видны полусорванные ворота). Хор: жители Микен, изо всех сил не замечающие богов.
  Геракл
  Открывай, козел!
  Просьба сопровождается мощным ударом ноги.
  Эврисфей
  Не богохульствуй!
  Геракл
  Я не богохульствую! Я хочу выяснить, почему у этого придурка такая убогая фантазия.
  Фраза сопровождается мощным толчком плеча и невнятной руганью изнутри на два голоса.
  Гефест Гермесу
  ...двери трехслойные. Снаружи бронза, а внутри слой железа, сваренный особым образом. Оно получается твердым, но не хрупким, так что...
  Геракл Эврисфею
  Тебе что, скота не хватает? Поезжай в Коринф, там крупная ярмарка, и недорогая.
  Фраза сопровождается мощным рывком за ручку. Дверь приоткрывается, внутри видны всклокоченная борода жреца и папильотки Геры. Дверь захлопывается.
  Привратник
  А меня-то за что?
  Хор
  Что-то сочувственно бубнит.
  Копрей
  Ты что, не видел, в каком он состоянии, подвинулся бы.
  Эврисфей
  Ты должен выполнять все мои приказы.
  Геракл, лягая дверь
  А ты пробовал прокормить стадо в восемьдесят шесть голов? А напоить? А прибрать за ними при прогоне через город? В принципе, я не против, но тогда зачтешь за два подвига.
  Хор
  Да, да! Правильно!
  Эврисфей
  Да нет там восьмидесяти шести!
  Геракл
  У меня есть официальная справка от Гермеса.
  Достает из-за пазухи папирус.
  Гермес
  Точно-точно!
  Геракл опять пинает дверь. Внутри храма что-то падает.
  Гера
  Эврисфей, ты урод! Дай ему людей на прогон и пусть катится!
  Жрец
  Я думаю...
  Гера
  Ах ты...
  Из храма доносятся звуки наносимых побоев.
  Хор разражается аплодисментами.
  Эврисфей
  Хрен с тобой. Сколько тебе нужно людей?
  Геракл напоследок лягает дверь и отходит от нее.
  Гермес передает Гефесту несколько монет.
  
  ***
  
  Так и получилось, что в этом путешествии Алкида сопровождала официально приданная команда: восемь горластых табунщиков. С одной стороны, Гераклу удалось отплеваться от того сброда, что ему предлагал Эврисфей, с другой стороны, выяснилось, что при всех своих профессиональных достоинствах, бригада оказалась малопьющей. В том смысле, что сколько ни выпьют - все мало. Путь бригады был отмечен дебошами и скандалами во всех кабаках, попадающихся по дороге, но герой терпел, имея в виду обещание бригадира, мол, как дойдем до места - мы в завязи, дело есть дело.
  К удивлению героя, пьянчуги сдержали слово, и в ворота столицы достопочтенного Диомеда входила вполне трезвая, хотя и мрачноватая, команда. Впрочем, мысли Алкида были отвлечены от похмельного состояния своих подчиненных криками, раздававшимися неподалеку. По рассмотрении выяснилось, что шум производят две группы граждан, наносящих друг другу менее тяжкие телесные повреждения, иначе именуемые побоями. Большинство окружающих никак не реагировали на сие происшествие, однако неподалеку Геракл углядел несколько представителей государственной власти.
  Под небольшим портиком укрылись в тени восемь стражников во главе со своим начальником. Было видно, что никаких срочных действий они предпринимать не собираются. Большинство облокотилось на щиты и с ленивым любопытством наблюдали за потасовкой. Один пытался поправить ремни нагрудника, завязанные сзади, и вертелся при этом как собачонка, ловящая собственный хвост. Начальник лениво ковырял в зубах. К нему-то и подошел Алкид.
  - День добрый!
  - И вам всего!
  - Что это тут такое?
  - Да не обращайте внимания. Так, одни идиоты лупят других.
  - А что же вы их не разнимаете?
  - Да не хотим. Обычно они стравливают добропорядочных граждан, а тут в кои веки сами подрались. Пусть накостыляют друг другу хорошенько.
  - А из-за чего драка-то?
  - Вы иностранец?
  У Геракла зашевелились смутные подозрения на тему: 'кормят лошадей мясом иностранцев', но на пробу он решил ответить утвердительно.
  - Да.
  И ничего не произошло.
  - То есть вы не в курсе. Вот эти - семья Абдеров, и эти тоже. Родственнички... Когда Зевс раздавал длинные языки, то им отвалили по полной программе, а вот что касается здравого смысла - увы, тут им не перепало ничего. Одним словом, эти придурки распространяют сплетни и небылицы, а народ имеет обыкновение им верить. А сейчас они спорят, что такое мои лошадки - проклятье или божье благословение. Кстати, позвольте представиться - Диомед, здешний царь.
  - Очень приятно, я - Алкид, сын Зевса и все такое.
  - А, Геракл...
  Против ожидания героя никто не бросился его хватать и куда-то тащить. Основное внимание царя и его подчиненных привлекала потасовка. Благообразного вида пожилой гражданин в этот момент определял сравнительную прочность черепа своего визави и мраморной скамейки. Скамейка проигрывала.
  - Вы что-то говорили про лошадок?
  - Да, говорил... Этой чокнутой семейке взбрело в голову разболтать всему свету, что мои лошади - людоедки. И кормятся только иностранцами. Дурачье. Как вообще могло придти в голову, что лошадь может сожрать человека! - царя прорвало, он уже орал, - Лошадь физиологически не в состоянии это сделать!! И теперь к нам никто не ездит, а эти олухи спорят, то ли мои каннибалки защищают город, то ли нет. Конечно нет! Мы продавали до полутора тысяч лошадей в год, а теперь ни один идиот к нам не едет. А умный - и подавно.
  - А если их всех того? - Геракл сделал выразительный жест большим пальцем поперек горла.
  - Ты меня что, варваром считаешь? И, кроме того, этих олухов, я имею в виду семейку, у меня треть от всех подданных. Накладно выйдет.
  К побиваемой команде присоединилось подкрепление, и она немедленно стала побивающей. Царь от души зевнул.
  - Почему бы двоим уважаемым людям не пойти в мой дворец отдохнуть и подкрепиться?
  - Я всегда поддерживаю такую политику.
  - Вот и хорошо. Антигон!
  Стражник, так и не разобравшийся с ремнями, что-то невнятно пробурчал. Что-то явно непечатное.
  - Антигон, если кто из них достанет меч...
  - Знаю, знаю, бить не насмерть и всех в кутузку дней на пятнадцать. По приказу царя. Скажите на кухне, чтобы не забыли оставить обед.
  - Скажу. Идемте, почтеннейший. Я вот что хотел спросить...
  
  ***
  
  Время шло, а обед все не заканчивался. У Геракла снова появились подозрения, не откармливают ли его на корм скотинке. Однако, царь не отставал, да и кормили отнюдь не рыбой с лепешками. Было видно, что в деле насыщения своего организма необходимым Диомед - профессионал.
  - Вот так. В результате этой фантазии у нас было две попытки мятежа.
  - Давно?
  - Да нет, на той неделе.
  - Что-то не заметно.
  - Ничего особенного. Угадай, кто был вождями мятежников?
  Алкид что-то неразборчиво, но вполне утвердительно промычал. Рот был занят какой-то жареной птичкой.
  - Вот именно. Ганимед Абдер и Ипполит Абдер. В результате они все передрались, и страже осталось только оттащить их в больницу. Так вот и мучаюсь.
  Геракл смахнул пот со лба.
  - Послушай, царь, а что дашь, если я избавлю тебя от этого семейства?
  - Половину экспортной пошлины за первый год после возобновления торговли. Но лошадей убивать не дам.
  - Посейдон с тобой, ты что городишь! Убивать... А вот на прокат ты мне их выдашь.
  - В смысле?
  - Я их свожу к Эврисфею, а потом верну. А тебе надо будет мне подыграть. И еще, есть у тебя земля похуже, где можно устроить городишко?
  
  ***
  
  На следующий день весь город был поражен известием: царь назначил послом в Микены Александра Абдера. Как самого красноречивого. На базаре перешептывались, что дело кончится войной. Александр славился не просто отсутствием здравого смысла. Про него можно было сказать, что у него этот самый здравый смысл присутствует со знаком 'минус'. Саму же семейку царь пожаловал землей на устройство колонии. Нельзя сказать, что семейство сильно обрадовалось - земля была каменистая, расположена неудобно и в довершение всего на этом месте долгое время была городская свалка.
  Но еще днем позже события стали развиваться стремительно. Еще до восхода солнца через почему-то оставленные открытыми ворота микенские табунщики с Гераклом во главе с гиканьем прогнали царских лошадей. С гиканьем! Стража проводила кавалькаду задумчивыми взорами, после чего тщательно заперла ворота, не дав добропорядочным гражданам догнать похитителей.
  Зевая и потягиваясь, к воротам вышел Диомед. Побранил стражников. Стражники поругались в ответ. Наконец, когда табун скрылся за холмами, выехала погоня. С царем во главе. Народ ждал. Наконец, над холмами поднялась туча пыли. Еще через некоторое время к воротам подъехал, путаясь в завязках, Антигон. На сей раз его можно было понять. Медный шлем был попросту порван. Нагрудник измят. А вокруг шеи было изящно повязано копье.
  Абдеры любили поговорить, но идиотами они все же не были. Они моментально просчитали, что если изо всех солдат вернулся всего один, то:
  во-первых, остальные мертвы;
  во-вторых, включая царя;
  в-третьих, скоро город спалят и;
  в-четвертых, жителей перебьют.
  Однако, им, Абдерам, есть куда смыться.
  И ровно через полчаса жители города имели удовольствие наблюдать, как члены упомянутого семейства сплоченной колонной уматывают по направлению к заброшенной городской свалке вместе со всеми пожитками.
  
  ***
  
  Тем временем, позеленевший от страха Эврисфей внимал ужасам, которые рассказывал полномочный посол царя Диомеда Александр Абдер. То, что проделывали с ничем не повинными людьми лошади-людоедки просто не укладывалось в голове. Но сведения сообщило официальное лицо. Царь подозревал, что если Геракл выполнит его поручение, то ему, Эврисфею, придется стать лошадиным кормом. Поэтому он решил сразу прогнать лошадей из Микен куда подальше.
  Потом пришли новости и вовсе ужасные. Пошли слухи, что Геракл грохнул Диомеда и дело идет к войне. Эврисфей закатил скандал, перешедший в истерику.
  
  ***
  
  В придорожном трактире герой давал ужин в честь царя. Еда была, конечно, попроще, зато вино было просто отличное. Геракл и Диомед устроились в углу, а в центре комнаты покатывались от хохота табунщики и стражники. В конюшне лошади приходили в себя после истерического визга Эврисфея.
  - ...Да, так и сказал, отведи, мол, на какую-нибудь гору, чтобы их там сожрали дикие звери.
  - Я думал, что у меня Абдеры ограниченные. Но твой царь... Он вообще чему-нибудь учился? Например, логике? Если уж лошади в состоянии схряпать человека, то уж волков они всяко съедят.
  - Это все твой посол. Он так живописно описал, как разрывают человеков, что у Эврисфея остался только инстинкт самосохранения. Меня другое волнует, как ты собираешься вернуться, ведь ты мертв?
  - Я об этом официально объявлял? Нет? Ну и все. Антигон просто выехал вперед, ну ему и досталось...
  - Кстати, не забудь, ты мне проспорил, что я не смогу порвать шлем.
  - Да помню, помню. А я погнался дальше, и даже отбил свое имущество. Кстати, об Антигоне. Ты не думаешь, что должен мне за комплект доспехов?
  - Нет, не думаю. Это же были необходимые расходы. Да и выправить все можно. Да, вот что. Денежки, которые мне причитаются, переправь моей жене, а не в Микены. А вот что касается вина... Трактирщик! Тащи еще кувшин. И не забудь счет, - Геракл подмигнул Диомеду, - ведь за все платит Эврисфей!
  
  ***
  
  Как и обещалось, вся история завершилась грандиозным скандалом. Его устроил главный царский ревизор. Ему не понравился авансовый отчет Геракла. Точнее, количество оплаченного спиртного. Вероятно, единственный случай, когда Эврисфей и Геракл действовали совместно, пытаясь урезонить пожилого человека. Алкид напирал, что если бы он не напоил лошадей таким количеством вина, то они бы не уснули, если бы они не уснули, то их бы не съели, если бы их не съели, то они с похмелюги сами бы всех съели. Царь же, предупрежденный героем о том, что герой всегда может разжиться еще раз такими же лошадями, давил на то, что раз царь согласен с суммой, то и все должны быть согласны.
  В конце концов, ревизор согласился принять отчет. Но из чувства мести завернул обратно счет на ремонт дверей храма Геры. Чтобы неповадно было.
  
  
  
  Неопределенность Танатоса
  
  Это вообще за подвиг не считается. Взял, начистил морду богу смерти...
  Официальная история (Гера)
  
  Один из самых выдающихся подвигов, причем совершенный в свободное от работы время. Вырвал жену друга из рук бога смерти.
  Официальная история (Зевс)
  
  - Если ты думаешь, что я зачту тебе этот подвиг, то ты заблуждаешься! - крик Эврисфея временами переходил на визг, - Я тебя куда посылал, за конями? А ты чем занимался?
  - Чего ты орешь? Я тебе коней привез? Привез. А ты с ними что сделал, умник? Выпустил. Их в первом же лесу и сожрали. Хоть бы колбасу из них сделал, или, там, в жертву кому-нибудь принес, хоть какая-то польза. И вообще, я хоть и рад, что ты, наконец, нашел время посетить мое скромное жилище, но ты на меня не ори. А то, что стукнулся головой о притолоку, так сам же мне эту халупу подбирал.
  - Я тебе...
  - Ты мне что? - Геракл отложил в сторону лук, смазкой которого он занимался, - Ты мне временный хозяин. А чем я занимаюсь в свободное время - это мое личное дело. Кстати не забудь, - глаза героя как-то нехорошо заблестели, - что когда срок истечет, я смогу делать все, что мне нужно. Подумай об этом хорошенько.
  Царь постоял в каморке еще несколько минут, хватая ртом воздух. Возмущение, смешанное со страхом. Герой вернулся к прерванному занятию, и Эврисфей счел за благо убраться восвояси.
  
  ***
  
  Вся история вышла из-за того, что на море разыгрался шторм. Лучше даже сказать, буря. Сам корабль, на котором Геракл плыл во Фракию, почти не пострадал, чего нельзя сказать о команде. Все страдали от жесточайших приступов морской болезни, не исключая и Алкида. Когда же шторм утих, то кормщик наотрез отказался идти дальше без полной уборки судна - во время шторма было запрещено не то, что перегибаться через борт, но и приближаться к нему.
  Неподалеку, в Фессалии, располагался город Фер, где царем был давний друг Геракла Адмет. Посему было решено произвести генеральную уборку именно там.
  Геракл с облегчением выбрался со скользкой палубы и направился во дворец. Но, хотя идти было недалеко, да и дорога была известна, без приключений добраться не удалось.
  На площади перед дворцом героя чуть не затоптала разъяренная толпа. Толпа, которой предводительствовал явно какой-то жрец, пыталась догнать трех других жрецов и объяснить им, что они совершенно напрасно появились на свет. Объяснение предполагалось производить при помощи садово-огородного инвентаря, некоторого количества мебели, а также палок всевозможных размеров. Погоня сопровождалась истошными криками: 'Святотатцы!' Геракл переждал опасность за колонной и продолжил свой путь. Но не пройдя и нескольких шагов, ему пришлось вернуться за свою колонну. Давешнюю толпу гнала в обратном направлении вдвое большая толпа религиозно озабоченных граждан Фера с тем же самым воплем и во главе с теми жрецами, которые минуту назад столь резво улепетывали. Убедившись, что общественная жизнь города кипит, Алкид перебежками добрался до дворца.
  Адмет встретил Геракла какой-то натянутой улыбкой, которую герой отнес на счет небольших гражданских беспорядков. Царь выспросил у своего гостя, что его привело в город, и как дела, и нет ли известий от семьи. Вежливо выслушал ответы. После чего сослался на неотложные дела и удалился, дав перед этим распоряжение слугам обслужить гостя по высшему разряду.
  Герой некоторое время беззаботно веселился, но все же заметил, что некоторая натянутость наличествует и у слуг. А ведь нет ничего, что могло бы так испортить веселье, как натянутые улыбки. Чтобы рассеять возникшие сомнения, Геракл допросил с пристрастием виночерпия. Ситуация оказалась грустной.
  Оказывается, Аполлон в приступе хорошего настроения пообещал, что когда царю придет время помирать, любой желающий может избавить царя от смерти. Добровольно отправившись в Аид. Более того, лучезарный бог не поленился смотаться к мойрам и договориться о том же самом. И вот, на прошлой неделе Адмет зачем-то отправился на охоту. И имел глупость позволить какому-то безродному кабану сделать фрикасе из своих царских внутренностей.
  Врач однозначно определил - не жилец. Тут же начался подбор добровольцев на тот свет. Но на удивление, желающих, почему-то, не нашлось. И когда жить царю оставалось всего ничего, доброволец выискался. Но лучше бы он и не находился - на тот свет засобиралась Алкестида, любимая (и любящая) жена Адмета.
  - И что?
  - И то. Обязательно было меня головой об потолок стучать? Все раны у царя тут же затянулись, даже шрамов не осталось. Как и не было ничего. Алкестида лежит у себя в покоях, живая пока еще. Адмет сам не свой. В городе образовались две партии - сторонников Аполлона и сторонников Аида. Морды друг другу чистят. Аполлон отправился к мойрам разбираться, что делать дальше, а Танатос устроился в соседнем зале, пьет без просыху и заявляет, что пальцем о палец не ударит, пока ему внятно не объяснят, что за дурь здесь творится.
  Воспользовавшись тем, что пальцы Геракла разжались при упоминании бога смерти, виночерпий удрал. Поразмыслив, герой мощным ударом ноги распахнул дверь в соседний зал.
  Танатос и бог сна Гипнос, дети богини ночи, были близнецами. Но хотя лица у них и были одинаковыми, их было очень просто различить. Гипнос имел крылья с перьями, как у птицы, или Эрота. И вечно дрых где-нибудь в тихом уголке. Если же ему кто-нибудь мешал предаться любимому развлечению (сну), то беспокойное существо, будь то муха, птица, человек или божество, немедленно усыплялось. Поэтому, кстати, Гипноса не приглашали на совещания на Олимпе. Какой смысл его приглашать, если в итоге собрание превращается в коллективный просмотр снов? В отличие от своего брата, Танатос имел кожистые крылья. И гораздо большего размера.
  - Привет перепончатокрылым!
  Бог смерти ответил откровенно погребальным взглядом.
  - Слушай, может оставишь в покое Адмета с супругой?
  Танатос нехотя отставил в сторону недопитый кубок.
  - Это я должен оставить их в покое? По-моему, это некий лучезарный божок должен перестать морочить мне голову. Собрался сделать подарок смертному, и то не мог все честь по чести организовать. Ты у нас... - Танатос извлек откуда-то из-под одежды прошитую стопку листов папируса и уставился на нее, - ты у нас Алкид по прозванию Геракл, не так ли? Так вот, твой сводный братец все устроил так, что теперь я не могу доставить по назначению ни одного покойничка. Видишь - муха на столе. Ну-ка, стукни ее.
  Геракл хорошенько припечатал насекомое к столу. Но когда он убрал руку, то вместо ожидаемого мокрого места увидел живую и радующуюся жизни муху.
  - Вот так-то.
  - То есть, ты закинул свою работу?
  - Я не закинул. Я здесь накачиваюсь алкоголем, пока все окружающие пытаются решить, в чем моя работа заключается. Теоретически я должен уморить Адмета, но не могу, потому что существует договоренность Аполлона с Атропой. Из практических соображений мне бы лучше прибрать к рукам Алкестиду, но то, как она обставила это мероприятие... Ты, кстати, в курсе?
  - В курсе чего?
  - Значит, не в курсе. Она обошла, не поленилась, все алтари в округе, так сказать, уладила отношения. Это нормально. Но у нее хватило мозгов... Слушай, а что это я перед тобой распинаюсь? Сейчас вот разболтаю тебе, как избежать смерти, ты разболтаешь еще кому-нибудь, и тогда этому миру настанет полный каюк. Нет уж, подождем возвращения, яти его, солнечного бога. Тоже хорош. Отжал часть прав у Гелиоса, теперь Аполлон числится богом солнечного освещения, а Гелиос - самого солнца.
  Геракл про себя решил, что не будет посвящать бога смерти в подробности взаимоотношений Гелиоса и Аполлона, поскольку и сам в них путался. Аполлон родился, когда Гелиос уже давным-давно исполнял обязанности солнечного божества. Затем они каким-то образом слились и теперь понять, кто из них перед тобой можно было по выражению лица (у Гелиоса была улыбка олигофрена), либо по используемым речевым оборотам (весьма желчным у Аполлона). Вместе с тем, оба божества сохранили возможность одновременно появляться в разных местах и даже обзавелись потомством.
  Тем временем Танатос с мрачной физиономией опустошил очередной кубок. Геракл попытался выстроить полученную информацию в подобие логической цепочки. Аполлон где-то шляется, причем по делам, которые его самого ничуть не касаются, а касаются они бога смерти. Сам Танатос вместо того, чтобы изъять у Алкестиды душу, доставить ее по назначению, а потом заняться другими делами, нагружается халявным вином и попросту плюет на свои обязанности. Самое смешное, что к этому его вынудила сама предполагаемая жертва. И еще это 'что-то', о чем мрачный бог чуть не проговорился, не позволяющее ему заняться выполнением своих прямых обязанностей.
  Но тут мысли героя приняли другое направление. Он вспомнил о вечноживой мухе. Если даже насекомое невозможно пристукнуть, то... То отбивная на ужин может отойти в область преданий. Алкид украдкой глянул на Танатоса. Тот без особого интереса, но достаточно целеустремленно переводил продукты питания животного происхождения. 'Жрал бы травку', - мелькнуло в голове героя. Как обычно, там, где в дела смертных вмешивался Аполлон, либо его сестренка, или их взбалмошная матушка, возникала проблема, на порядок превосходящая ту, которая была изначально. Было логично допросить Алкестиду. Геракл углубился в хитросплетения дворцовых коридоров.
  
  ***
  
  Ближе к вечеру изрядно уставший герой без особой надежды открыл дверь в очередную комнату. Как ни странно, на сей раз попытка оказалась успешной. В центре комнаты стояло ложе, на котором лежала укрытая покрывалом царица.
  Сорванное покрывало полетело в угол. Герой, утомленный многочасовым хождениям по лабиринту взаимно переплетающихся ходов, и раздраженный надвигающейся бескормицей не был расположен миндальничать.
  - Разлеглась! Вставать давно пора.
  - Оставь меня, не видишь - я умираю.
  - Не вижу. Сдается мне, в ближайшее время никто умирать не будет.
  - Нет. Аполлон сказал - я умру.
  - Аполлон! Если я еще раз сегодня услышу имя этого зазнайки, я кого-нибудь изобью, - Геракл рывком перевел Алкестиду в вертикальное положение, - покойница, блин.
  Царица выплюнула две мелких монетки. Одна покатилась к стене, а вторая принялась выплясывать около ложа.
  - Но я должна...
  - Ты должна мне рассказать, что ты делала с того момента, когда решила прокатиться на гондоле Харона.
  - А зачем?
  - О, Боги! Тебе не все равно? Например, я извращенец и мне хочется послушать бредни недомертвеца. НАДО. Рассказывай.
  - Ну... Сначала мы с Адметом долго плакали. Потом я приготовила ужин.
  - Это когда было?
  - Вчера. Не перебивай. Потом я обошла алтари всех богов. Возлияния, то, сё... Подобрала подходящую одежду, попрощалась со всеми, пришла сюда, заперлась и легла. Больше я ничего не делала.
  - Заперлась? - только теперь Алкид увидел, что случайно вырвал кусок дверной коробки, - Это хорошо. Но все же ты что-то сделала еще. Вспоминай.
  - Да ничего я не делала!
  - Если вспомнишь, может быть, останешься жить!
  - Да ничего я... Заперлась... Поправила подушку... Расставила приношения подземным богам... Легла... Сказала, что жду Танатоса в гости... Положила два обола в рот, гадость какая... Натянула на с...
  - Тихо! Никому ни слова. Ложись опять, или проваливай к мужу и никому ничего не говори.
  Царица ушла, оглядываясь на героя, как на клинического идиота. Геракл же раздумывал, как ему с наибольшей пользой использовать выявленный факт.
  
  ***
  
  Ни настроение, ни меню у Танатоса за время отсутствия героя ничуть не изменились. Он с неодобрением глянул на вошедшего, после чего вернулся к поеданию мясных блюд. Геракла все эти косые взгляды ничуть не трогали. Он наглым образом уселся рядом с мрачным божеством и потянул к себе блюдо с остатками поросенка.
  - А знаешь, Адмет с супругой ну о-о-очень гостеприимные хозяева.
  Танатос уставился на Алкида. Взгляд был, как бы это помягче сказать, недружелюбным.
  - И я вот думаю, а не пригласить ли тебя в гости?
  Бог смерти, наверное, расстроился. По лицу его это было сложно определить, но он раздавил в руке бронзовый кубок. На столе образовалась винная лужа.
  - Я пока никому ничего не сказал. Хоть и помню, как трепетно папа относится к обычаям гостеприимства. Хозяин обязан оберегать гостя, гость не должен делать гадостей хозяину и все такое... Очень хочется кому-нибудь рассказать, но меня беспокоит другая проблема.
  - Ну да, Алкестида. Только это не ко мне. Это к Аиду.
  - Я же еще... А, ну да, конечно. Все время забываю, что ты бог. Телепат с крылышками. А что Аид? Мне почему-то кажется, что дядюшка гораздо больше расстроен, как бы это сказать, нарушением регулярности поставок, чем отсутствием этой отдельно взятой души. Я вот что думаю, если ему предложить обязательные жертвы в десятикратном размере, плюс мое молчание по поводу определенных фактов, то он согласится на разумную отсрочку. Лет так пятьдесят - шестьдесят. И еще. Ну ладно, царицу ты не мог прибрать к рукам по этическим соображениям. А остальные? Вот она, например, - Геракл опять безуспешно шваркнул муху.
  Танатос отставил в сторону останки кубка и начал сосредоточенно скрести свой подбородок.
  - Понимаешь, - Танатос опять достал стопку папирусов, - Мои клиенты должны соблюдать очередь. И если кто-то застрял...
  - ...То застряли все. Ну так как, ты согласен?
  - Скажем так, я - за. Но есть еще несколько проблем. Шефа я, положим, смогу убедить. А как быть с пожилыми дамами?
  - С Мойрами? Посмотрим. Этот... Лучезарный вернется, тогда и решим.
  - И еще. Люди могут не понять, как это царица осталась в живых.
  - Сочиним правдоподобную сказочку. Ну, например, я не мог вынести страданий друга и отбил ее у тебя.
  - Свинья ты, все же. И меня дураком, нет, пожалуй, слабаком выставишь, и рекламу сделаешь. Ладно, согласен, теперь надо...
  Деловые переговоры были прерваны скрежетом, с которым в помещении материализовался Аполлон. Вид у него был не самый лучший. На первый взгляд казалось, что его физиономия пострадала от нападения диких кошек. Но при ближайшем рассмотрении становилось очевидным, что внешностью солнечного бога занимались женщины. Основу картины составляли пять глубоких борозд, начинавшихся на лбу, и заканчивавшихся на подбородке.
  - Вижу, тебе были рады! - Танатос и не пытался скрывать злорадства, - Ждали, наверное, и готовились. Что хорошего скажешь?
  - У Атропы ножницы поломались!
  - Да неужто поломались? - внезапно бог смерти утратил свое обычное спокойствие и принялся орать, - Еще бы они не поломались! Я теперь вынужден строить юридически сомнительные комбинации и поставлять свою шею! И все почему?! Да потому, что кто-то не может даже подарок нормальный подарить! Дафна попросила красоты и спокойствия - превратил ее в лавр. Теперь ее в суп кладут. А Мидас? Это же вообще вопиющий случай! Так что скажи спасибо, что сейчас с глазами остался. А вот этот смертный, кажется, решил нашу проблему. Но, - с невыразимым ехидством добавил Танатос, - новые ножницы Атропе понесешь ты.
  Геракл был уже у дверей, когда внезапно ему в голову пришла еще одна мысль.
  - И еще, со всем уважением, - уймите своих жрецов, а то по городу страшно ходить.
  
  ***
  
  Герой перед отъездом успел порадовать царя и его жену хорошими новостями. А уже в порту, когда он садился на корабль, он обратил внимание на необычный дождь. С неба падали расплющенные мухи.
  
  
  
  Проблемы административного характера
  
  Вместо того, чтобы просто попросить у царицы Ипполиты пояс, Геракл попытался ее похитить, а когда амазонки попытались спасти царицу, убил и ее и множество амазонок.
  Официальная история (Гера)
  
  Ипполита с радостью отдала свой пояс такому знаменитому герою, как Геракл. Однако Гера, под видом одной из амазонок спровоцировала гражданские беспорядки. К сожалению, были убитые и раненые.
  Официальная история (Зевс)
  
  Вот уже четыре недели Геракл добивался того, чтобы ему дали возможность попросить об аудиенции у царицы Ипполиты. Сегодня, как и во все предшествующие дни, его навестила чиновница аппарата протокола двора с заявлением, что его просьба все еще рассматривается. На самом деле высказала она много чего, но смысл был кратким - ждите. Герой в состоянии полнейшего озверения спустился на первый этаж гостиницы, в которой квартировал, и принялся нагружаться спиртным.
  Достойный владелец этого постоялого двора, некий Ганимед, смотрел на своего постояльца со смешанным чувством страха и жалости. Если жалость была проявлением мужской солидарности, то страх имел под собой воспоминание о реакции героя на визит этой же чиновницы, притащившей объемистую анкету. Точнее, не притащившей, а привезшей на трех телегах.
  - Уважаемый, не слишком ли много вы пьете?
  - А что, вино уже подходит к концу?
  - Что вы. Здесь же сухой закон, так что вина в достатке.
  - Не понял, какой закон?
  - Сухой. В этой стране, у амазонок, нельзя пить спиртное, а вино - спиртное.
  - Тогда откуда вино?
  - Закон запрещает употреблять, но не запрещает производить.
  Трактирщик с удовлетворением заметил, что Геракл переключился с выпивки на беседу.
  - А поскольку больше здесь никто не покупает вино, то цены низкие и погреб у меня всегда полон.
  - Но вы же подаете вино гостям?
  - И что с того? Мой процветающий отель экстерриториален.
  - Экс - что?
  - Территориален. Это значит, что здесь их законы не действуют, а действуют мои личные законы.
  - Что-то как-то не верится.
  - Вы сколько уже тут пытаетесь попасть внутрь города? Месяц? Как ни мало здесь визитеров, но все же периодически кто-то приезжает. По местным законам, во-первых, мужчина не может находиться на территории их страны, кроме случаев транзита, а во-вторых, амазонка не может прислуживать мужчине.
  - Так вы мужчина, да и я как-то доехал сюда, даже на границе никто не спрашивал, куда я еду.
   - Предполагается, что все мужчины едут ко мне в гости, поэтому вопросов и не задают, а то, как я обзавелся этим заведением - отдельная история.
  Ганимед уселся за столик Геракла и налил себе и герою должным образом разбавленного вина.
  - Полгода я ошивался на границе с предложением продать мне небольшой участок земли за вполне достойную плату. На что мне неизменно отвечали, что землю продать не могут по какому-то замшелому закону, принятому чуть ли не во времена Кроноса. И при этом мне же говорили, что такой вот трактир крайне желателен у стен столицы. Наконец, мне все это надоело, и я, вооружившись лопатой, ночью пробрался сюда и начал копать котлован.
  - То есть...
  - То есть проскакал мимо стражи, и натурально начал рыть землю. К утру как раз успел прокопать канавку по периметру. А утром заявляются ко мне все полицейские чины и начинают меня обвинять во всех страшных грехах, вроде даже новые какие-то грехи по этому случаю изобрели. Я возьми и ляпни, что не прохожу по их ведомству. Что я-де объявил их стране войну, захватил вот эту землю, и теперь у меня здесь независимое суверенное государство.
  - Представляю их постные морды.
  - Именно. Эти ушли, а через час припираются две старухи, одна отвечает за войну, а вторая - за международную политику. Я им объясняю, что объявил войну единолично, выиграл ее за счет военной хитрости и теперь нахожусь с ними в состоянии мира. Старушенции уставились друг на друга, глазами лупают, а потом одна начинает мне плакаться в хитон. Неясно ей, что теперь делать, войну они могут объявить только по повелению Артемиды...
  - ...А моя сестричка не станет мараться из-за такой мелочи. Скорее она начнет скандалить из-за нарушения каких-нибудь моральных принципов.
  - Во-во. Еще они могут воевать в порядке самозащиты, но тут уж они поделать ничего не могут, я-то уже объявил им мир. Тут, как второе полухорие, начинает голосить вторая. Они не могут оставить без последствий вопиющий факт агрессии, но сами сделать ничего не могут. И смотрят обе на меня так жалобно. Я их спровадил восвояси, наказав вернуться через неделю.
  Трактирщик сходил за жареной рыбой.
  - Я за неделю как раз закончил фундамент. Приходят ко мне эти бабушки и смотрят мне в рот. Я им говорю, что мое независимое государство просит у них защиты и покровительства, а в доказательство добрых намерений предлагает единовременную дань в размере той платы, что я собирался платить за землю. Эти расцвели и мы в два счета оформили договор. А вы тут с какой целью?
  - О, это и вовсе пустяк. Мне всего-навсего требуется пояс Ипполиты.
  - Ну-у-у, это раньше, чем через три года даже и не надейтесь.
  - Я не собираюсь тут до старости околачиваться.
  - Тогда шевелите мозгами. Эти, которые из протокола, пока решают вопрос вашего социального статуса: кто вы - раб, слуга, дипломат, полубог, или еще кто. И перестаньте вышвыривать в окно женщин, которые лезут в ваш номер.
  - Так они мне спать мешают.
  - Их можно понять, они хотят девочку от вас... Не от вас лично, а от вас, как от самца. Повесьте табличку 'Не беспокоить' - и все.
  - А что, много путешественников у вас такие таблички вешает?
  - Да, кажется, никто.
  - А они их не читают. Я табличку с первого дня с ручки не снимаю. Наверное, надо написать 'Импотент'.
  Трактирщик заржал.
  - Тогда они будут лазить из любопытства!
  В приятной беседе прошел вечер. На ночь Геракл забаррикадировал дверь тяжелой мраморной скамьей. Что не очень помогло, потому что две тетки ближе к утру проникли в окно. После того, как герой вежливо, и даже почти не ругаясь, вынес незваных визитерш на руках (в окно) и отпустив на все четыре стороны (с высоты второго этажа), он обнаружил, что дамы в порыве страсти оставили в его номере свою одежду. У Алкида возникла интересная мысль.
  Утром стража, несущая охрану у главных ворот, увидела бегущую со всех ног бабищу, как положено вооруженную луком. Когда стало возможно разобрать ее немузыкальные вопли, выяснилось, что тетка сопровождает легкоатлетические достижения поползновениями на роль вестника.
  - Выходите, бездельницы, в ворота пытается прорваться мужчина.
  Стражницы недоуменно переглянулись, не заметив никого похожего на самца.
  - Где мужчина-то?
  - Да прямо перед вами, - последовал правдивый ответ, сопровождающий два коротких прямых удара.
  Геракл перетащил стражниц в тень и, наконец, избавился от женского балахона. Перед ним лежала столица амазонок. Редкие прохожие на улицах с недоумением разглядывали редкого зверя - самца. Но так как, тревогу не объявляли, Гераклу никто никаких вопросов не задавал. За отсутствием оснований.
  Дворец царицы охранялся. Сначала Алкид планировал проникнуть внутрь через какое-нибудь окно или крышу, но потом решил, что простой путь - самый правильный. Изобразив на своем лице нагло-хамское выражение, он подошел ко входу.
  - Эй, вы, - поманил он пальцем девушку, явно исполняющую обязанности начальницы караула, - примите.
  Прямо в лицо охраннице полетел лук и колчан со стрелами.
  - Уберите его в прохладное место. И не дай бог я увижу, когда буду возвращаться, что что-то не так! Где сейчас царица?
  - В покоях на первом этаже, но...
  - Но? Но?!!! - Геракл перешел на свистящий шепот, - Только кукарекни еще, и тебя так размажут, что проще будет закрасить, чем отчистить!
  Для полноты унижения, сын Алкмены прилюдно почесал свое мужское достоинство, что, возможно, вызвало бы негодование его матери, но безусловно, понравилось бы отцу. Покрасневшая начальница сунула оружие героя одной из своих подчиненных, которая тут же убежала с ним куда-то, а остальные как по команде отвернулись.
  Герой вошел внутрь здания, бурча себе под нос, что во всех дворцах ойкумены не плохо бы завести обычай расставлять указатели, или, хотя бы, вешать при входе план. Через час поисков и непринужденных расспросов, - объект расспросов берется за грудки, приподнимается над полом, после чего вопрошающий интересуется: 'Ты кто?' - очередная женщина прохрипела: 'Я - Ипполита'.
  - Царица? А я к вам, - Геракл поставил женщину на место и слегка придержал ее, чтобы ноги не подкосились.
  - Ко мне?
  - Да. Волею богов, а конкретно, моего папаши Зевса, я отдан в услужение некоему Эврисфею. Но не на определенный срок, а до момента, пока я не выполню двенадцать его заданий.
  Царица на время прекратила массировать горло.
  - А я при чем?
  - Как вам сказать... Жена Эврисфея изъявила желание обладать вашим поясом. Не согласились бы вы его мне подарить? Тем более, что мой кузен в первый раз попросил у меня что-то меркантильно-разумное.
  - У меня большое желание позвать мою охрану и убить вас.
  - Да пожалуйста. Только не забудьте, что я взял вас в плен, а по статусу я сейчас ближе всего к рабу. Раб взял в плен всемогущую Ипполиту! Вы не боитесь стать посмешищем?
  - Мне терять нечего, все равно объявят тревогу, и сюда прибежит стража.
  - Да ну? - Геракл развалился на близлежащем ложе и сделал рукой приглашающий жест, - Вы присаживайтесь. Что-то мне подсказывает, что тревогу придется ожидать долго.
  Некоторое время ничего не происходило. Ипполита время от времени бросала на Геракла короткие раздраженные взгляды. Герой же пялился на царицу с видом полнейшего умиротворения. Наконец, амазонка не выдержала.
  - Но это же... насилие!
  - Бросьте, ваше величество. Это здравый смысл. Я пришел к вам со вполне разумной просьбой. Если вы мне откажете, то я попробую другие методы.
  - Вы меня убьете?
  - Это, кстати, тоже вариант. Но я имел в виду другое. Предложение чего-либо взамен. Типа: поясок меняется на птичку, которая, в свою очередь, меняется на лошадку, которая меняется еще на какую-нибудь фигню и так далее. Просто непонятно, зачем все усложнять?
  - Я не могу допустить, чтобы говорили, что Ипполита что-то сделала под давлением!
  - Простите, под давлением?
  - Ну, под угрозой, под принуждением... Хватит придираться к словам!
  - Да я не придираюсь. Где вы видите давление? Я предлагаю вам подарить мне пояс, в котором я ничего, помимо качественной кожи, не вижу, в качестве вклада в добрососедские отношения с Микенами.
  - Мы не граничим с Микенами!
  - Ну и что? Если вы мне подарите этот предмет, я тут же превращусь в посла, то есть из раба превращусь в дипломата.
  - Может быть...
  Внезапно Геракл, взбеленившись, запустил подвернувшейся вазой в стену.
  - Какого пса мне приходится вас тут уговаривать? - с этими словами герой сдернул с руки царицы перстень с печатью. Затем он заткнул ей рот каким-то платком, а саму ее упаковал в занавеску.
  - Вот спасибо Хирону за то, что обучил меня грамоте.
  Герой тщательно обыскал комнату, и в одной из коробок обнаружил письменные принадлежности. Немного подумав, Геракл соорудил два приказа, подкрепив их оттиском царской печати.
  Внимание дворцовой охраны было привлечено непривычным пыхтением и мычанием. Пыхтел и мычал тот самый мужчина, который заявился во дворец утром. На плече у него был большой сверток, правильнее даже было бы сказать, тюк, а во рту не то письмо, не то записка. Одной из стражниц даже показалось, что сверток как-то дергается, но разглядеть толком это не удалось, потому что человек сбросил тюк на пол и принялся орать что-то непотребное.
  - Вы, ХХХХХ бабье, ХХХХХХХХ идиотки, сколько вам, ХХХХХ, можно говорить, ХХХХ, чтобы взяли у меня приказ? ХХХХХ ХХХХХХ вы все.
  Несколько ошеломленная начальница взяла у мужчины пергамент, на котором было написано: 'Алкиду по прозванию Геракл поручается доставить этот подарок в Микены. Оказывать ему всяческое содействие'. Печать соответствовала. Начальница вопросительно уставилась на Геракла.
  - Что глазами лупаешь? Отправь мое барахло в привратный трактир, да предупредите там, чтобы меня не дергали на выходе.
  Та же девица, что и утром, была отправлена за луком, а Алкид вновь взвалил свою ношу на плечо и размеренным шагом двинулся к воротам. Там его не остановили, хотя стражницам его лицо показалось смутно знакомым.
  Ганимед любезно открыл дверь своего заведения перед постояльцем, несущим такой объемистый багаж. Тюк был втащен на второй этаж гостиницы и вскрыт.
  - А не хотелось бы царице вернуться домой?
  - Как, как я теперь вернусь? От вас, мужчин, одни неприятности!
  Внезапно Ипполита разрыдалась. Геракл деловито снял с царицы пояс.
  - Зато вы, женщины, вечно все усложняете.
  - Что же мне теперь делать?
  - Во-о-от, теперь мы начинаем задавать правильные вопросы. Вы сейчас где?
  - В вонючей мужицкой гостинице!
  - Ничего подобного. Вы в своем дворце...
  - И я не смогу туда вернуться!
  - Хватит перебивать! Вам и не надо возвращаться. Вместо вас вернется ваша сестра-близнец Арсиноя.
  - У меня отродясь не было сестер.
  - А теперь будет. Почитайте, - Геракл сунул в руки расстроенной женщине пергамент.
  'Я, царица Ипполита получила распоряжение Артемиды служить ей, и покидаю свой народ. Вместо меня царицей объявляется моя сестра-близнец Арсиноя, коей я отправила это письмо и свою диадему в подтверждение ее полномочий. Да пребудет с амазонками дочь Латоны'.
  - Так кто такая эта Арсиноя.
  - Да вы это, вы. Поделимся по-родственному, я заберу у вас поясок, а все остальное, в том числе и царство, оставлю.
  Все еще сбитая с толку царица спустилась вниз и медленно пошла по направлению к городу. Тут рядом с ней в дорожную пыль шлепнулся бронзовый гонг, а откуда-то сверху раздался рев:
  - Чуть не забыл, это верните привратницам, а то они не смогут в случае чего поднять тревогу!
  
  
   ***
  
  Официально царство амазонок уведомило сопредельные государства, что вместо Ипполиты, отбывшей на небо по распоряжению Артемиды, государством отныне управляет ее сестра Арсиноя. Но в народе пошли слухи, что царицу пристукнул Геракл. Только причины назывались разные, кто называл это следствием недоразумения, кто попыткой изнасилования, а кто и военным переворотом. И то сказать, разве могут быть в голове мужчины разумные мысли? Да никогда!
  
  
  
  Целое сборище мутантов
  
  Геракл угнал коров Гериона, убив самого Гериона, его пастуха и пастушескую собачку.
  Официальная история (Гера)
  
  Геракл доставил Эврисфею подарок Гериона - коров, пастуха и пастушескую собачку.
  Официальная история (Зевс)
  
  - Опять скот, ну сколько можно! Такое ощущение, что твой драгоценный хозяин собирается открывать аукцион по распродаже разнообразной живности.
  - Слушай, тебе не угодишь. Ты уже целый месяц ворчишь после возвращения от амазонок. Они и дуры, они и бюрократки, они и... ну, в общем, не могу повторить в приличном обществе, - Копрей, вестник царя Эврисфея, вытер пот со лба и выразительно уставился на Геракла, - тебе что, сильно повредит небольшая прогулка? Да и в любом случае, от нас ничего не зависит. Мое дело тебя проинформировать, а твое - топать.
  - Ближний свет, нечего сказать. Аж до Эрифейи. И нечего на меня зыркать, твой босс мне уже три дня, как вина не отпускает.
  - То-то я смотрю, что у виночерпия глаз подбит... Ладно, вернешься - выпьем.
  - Мне бы твой оптимизм.
  
  ***
  
  Экономя свои нервы и здоровье окружающих, Геракл зафрахтовал корабль, который доставил его до пролива, соединявшего море с океаном. Дальше моряки везти его категорически отказались, ссылаясь на то, что они честные люди, лишь изредка промышляющие пиратством, а никак не самоубийцы. Исчерпав все доводы, а равно и деньги, Алкид в весьма скверном настроении высадился на берег. Настроение его ничуть не улучшилось, когда он провожал взглядом удаляющуюся галеру. Не то, чтобы транспортники сильно спешили, но герой никогда не думал, что весла могут так сильно гнуться. Поругавшись для приличия, Геракл приступил к обследованию территории и поискам транспортного средства, потребного для продолжения путешествия.
  На скучном песчаном берегу обнаружилась лишь одна достопримечательность - высокий каменный столб, оснащенный несколькими табличками, вырезанными в форме стрел. На табличках были надписи. 'Европа - 76 стадий' указывала на север. На юг, а может, и на юго-запад указывала драная стрелка, гласившая: 'Частные владения! Запре...'. Некоторое отношение к делу имела стрелка, указывавшая на запад. Она доводила до всеобщего сведения, что там находится 'Край земли'.
  Герой в приступе черной меланхолии сделал то, что делали поколения туристов до него, и, к сожалению, поколения после. Так на столбе появилась надпись: 'Здесь был Алкид, сын Зевса, по прозвищу Геракл'. Сам же путешественник двинул на юг в поисках переправочного средства.
  Дело уже клонилось к вечеру, но герой не нашел ни то, чтобы мало-мальски приличную лодку, но даже достаточного количества деревьев, чтобы соорудить плот. Но все же путешественнику улыбнулась удача. За очередным песчаным холмом его взору открылась очаровательная рощица. Геракл припустил вперед, молясь про себя всем родственникам, чтобы рощица не оказалась миражем.
  Роща оказалась самой что ни на есть настоящей. В ней даже обнаружился родник с весьма приятной на вкус водой. Герой утолил жажду и голод, хорошенько пошуровав в заплечном мешке. Утолив основные человеческие потребности, Геракл стал подбирать деревья для плота. Настроение его, улучшившееся было после обнаружения растительности, снова стало ухудшаться. Не то, чтобы он не умел строить плоты, или управлять ими. Просто в результате обучения у Хирона Алкид твердо усвоил, что на плот с собой надо брать запас провизии и воды как минимум вдвое больший, чем расчетный. То есть, подготовительная работа растягивалась на неопределенный период.
  Первый же кролик, замеченный героем, с видимым ехидством юркнул в кусты. Геракл, исчерпав свой запас фразеологизмов, сунулся вслед за смывшимся запасом (точнее, частью запаса) продовольствия. Ему показалось, что он слышит чей-то ехидный смешок. Не иначе, как смеялась небезызвестная Лахезис. Но, с другой стороны, удача явила Алкиду свой лик. В кустах была тщательно спрятана большая ладья.
  Герой мысленно поблагодарил папу, братьев и сестер за столь щедрый дар, и принялся исследовать находку. Выяснилось, что судно обмотано порядочным количеством цепей, каковые, в свою очередь, были пристегнуты замком, почти не уступавшему по размеру голове самого Геракла, к кольцу, торчащему из земли. Габариты замка и прочность цепи, коею герой опробовал на разрыв, говорили о том, что они могли быть изделиями только мастерской Гефеста. А значит и транспортное средство, скорее всего, принадлежало кому-то из родственников.
  Выяснив, что руками цепь не разбить, что замок не поддается, а кольцо закреплено качественно, Алкид воспользовался подручным средством под названием 'гранитный валун'. Дело шло к вечеру, одно из звеньев цепи уже подумывало о том, чтобы развалиться, когда трудящегося героя отвлек голос, раздавшийся откуда-то сзади.
  - Я в помощь.
  Обернувшись, Геракл узрел четверку взмыленных коней. Четверка была впряжена в колесницу, на которую, в свою очередь, опирался Гелиос. Или Аполлон.
  - 'Я' - понятие растяжимое. С кем я, в данный момент, имею честь? С Аполлоном, или Гелиосом?
  На лице божества проступило семейное выражение лица Латоны, свойственное и ее деткам - брюзгливое недовольство. Впрочем, тут же верх взяли более архаические силы и лицо превратилось в статическую маску, выражением напоминающую куроса, которого Алкид имел удовольствие лицезреть во время своего паломничества в Дельфы. Голос тоже изменился под стать лицу. В частности, из него начисто исчезло все ехидство.
  - Ты сейчас говоришь с богом Солнца, лучезарным, дарящим свет...
  Геракл пристроил свое орудие труда к близлежащему стволу, соорудив подобие стула. Дело в том, что все архаичные божества изъяснялись, как минимум, выспренно и всегда долго.
  -...согревающим Землю и дарящим жизнь Гелиосом!
  Окончание фразы вырвало Геракла из приятной полудремы, в которую он погрузился под воркование бога Солнца.
  - А не будет ли позволено смертному составить компанию лучезарному богу на часть его путешествия, а точнее, до острова Эрифейи?
  На мгновение блаженную улыбку на лице Гелиоса сменила ехидная усмешка Аполлона.
  - Какая же чума заставила смертного сына Зевса добираться в такую даль?
  Но прежде чем Геракл успел ответить, status quo восстановился.
  - Конечно, смертный может воспользоваться добросердечием лучезарного бога Солнца, без которого круговорот жизни прекра...
  Вероятно, герой все же задремал, потому что очнулся он уже в лодке, которая плыла на запад. Гелиос на корме изображал мраморное изваяние. Алкид даже прикинул, не сводит ли у воплощения Солнца лицевые мышцы. Но то, что божество обладало внешностью тихопомешанного, вовсе не означало отсутствия практической сметки. Свободное место в ладье было полностью заставлено заколоченными ящиками, от которых исходил фруктовый дух. Своего же гостя-пассажира лучезарный Феб разместил под своей колесницей, в чем Геракл и убедился, крепко приложившись затылком о дышло.
  Бог заметил, что герой очнулся от транса, что неудивительно, потому что Хирон дал своему ученику многообразные лексические знания. Гелиос жестом остановил поток ругани, жестом подозвал Геракла к кормовому веслу и жестом же указал направление движения. Рулевое весло оказалось довольно необычным. Было достаточно усилий кисти руки, чтобы повернуть судно. Алкид с содроганием вспомнил вечные синяки на ребрах - результат борьбы со своенравием галер. Также было неясно, что движет ладью вперед. Не было ни паруса, ни весел, но судно весело прыгало по волнам, и явно было не намерено останавливаться. Под палубой раздавалось не то жужжание, не то тарахтение, но герою было не до божественных ребусов. Герой счел, что ладья приводится в движение заклинанием, написанным на бронзовой табличке, закрепленной на корме. 'John Morgan engine, electric & shipbuilding Inc. Sheffield. 1986'. Обычная божественная тарабарщина.
  По его расчетам, на место он должен был прибыть вечером. Вон оно, Солнце, растянулось на ящиках и потягивается. Прибытие вечером, с одной стороны, давало возможность укрыться и спокойно собрать нужные сведения. С другой стороны, местные жители должны лучше знать все возможные укрытия. И еще было неясно, как они относятся к незваным чужеземцам.
  Отношение к прибывшим иностранцам на Эрифейе оказалось негативным. Гелиос не успел еще закончить своей прощальной речи (успев, впрочем, отплыть на порядочное расстояние от берега), как героя сбило с ног согласованное попадание трех медных копий. Геракл про себя подивился изрядным размером метательного оружия и попытался подняться. Здравый смысл подсказал ему, что двигаться лучше побыстрее. Зрение подтвердило эту мысль. Из кустов высунулись две головы, принадлежащие одной собаке.
  Рассвет Алкид встретил на вершине высокой скалы. Не из-за страха, просто надо было где-то передохнуть и собраться с мыслями. А на такую скалу собака взобраться не могла. Как и ее владелец, в три глотки осыпающий героя бранью. Владелец собаки тоже был личностью примечательной. В полтора раза выше, чем Геракл, который и сам был немаленького роста, он состоял, если можно так сказать о живом существе, из трех сросшихся тел. Из-за таких анатомических особенностей великан не мог взобраться на скалу - она была слишком узкой для него. Особенно, если учесть, что сросшаяся троица была упакована в сплошной (и весьма тяжелый) доспех. Каждый раз при попытке забраться на скалу две части триединого организма оказывались висящими в воздухе и забавно размахивали конечностями. Попытка неизменно оканчивалась позорным падением и последующим распутыванием частей тела. Поэтому великан, а может, и великаны, был вынужден ограничиться воздействием на расстоянии. Копья Алкид предусмотрительно прихватил с собой, и его противнику оставалось только браниться и кидаться камнями, которые он смог найти неподалеку.
  - Итак, что мы имеем? Как бы это помягче сказать, весьма своеобразный субъект... Или своеобразные субъекты? Неважно. Вот это ходит там внизу и явно мечтает увидеть меня в выпотрошенном состоянии. И собачка под стать. Нет, она, конечно, все же поменьше быка, но уж точно больше теленка. И пасти в точности, как у крокодилов, что в том месяце привозили из Египта Эврисфею. Можно, конечно, обоих укокошить, но это пошло и непрактично. И не обоих одновременно. Или пятерых? Кто-нибудь обязательно или пырнет чем острым, или отгрызет что-то нужное. Слишком их много. Надо бы число подсократить.
  Герой занялся инвентаризацией наличного имущества. Понятно, что одеяло, например, никак не могло способствовать преодолению эшелонированной обороны противника. А вот изъятые у врага копья - могли. Как и отличный кусок вяленого мяса, которым Геракл с болью в сердце решил пожертвовать ради успешного выполнения задания.
  Около часа пришлось прождать Алкиду момента, когда его враги займут нужную позицию. И вот, наконец, собака и великан встали с двух разных сторон скалы. Уперев наконечник копья в расщелину скалы и вознеся молитву родным и близким, герой перепрыгнул через не ожидавшую такого нахальства собаку и рванул к одиноко стоящей сосне. Копье же, сыгравшее роль шеста для прыжков, со звоном скатилось вниз.
  Песик быстро вышел из состояния ступора и весело поскакал вслед за героем. Но очень быстро собачье внимание переключилось на предмет более интересный, чем убегающая добыча. Тем более, что добыча уже никуда и не убегала, а спокойно стояла и ковырялась в зубах. А на земле лежал кусок мяса, такой хороший, такой ароматный, такой аппетитный. Левая голова никак не могла понять, что же ей мешает приблизиться к мясу. Так же не могла понять этого и правая голова. Инстинкт гнал их к пище, а сосна, уже лет восемьдесят мирно растущая здесь, вовсе не хотела покидать насиженного места.
  Убедившись, что песик на ближайшее время занят, герой переключился на собаковладельца. Тот, громыхая доспехами, уже приближался. На сей раз Геракл прибегнул к силовому методу, благо шлемы на головах выглядели крепко. Два взмаха дубины - левая и центральная части составного организма были оглушены. Правая часть, остающаяся в сознании, также была вынуждена повалиться на землю, потому что удерживать в вертикальном положении такую тяжесть было затруднительно. Оставив странную компанию в столь неудобном положении, Алкид двинулся вглубь острова.
  Вскоре выяснилось, что необитаемой и заброшенной выглядит только неширокая прибрежная полоса, а остальная территория оказалась вполне цивилизованной. Герой скоро вышел на приличную дорогу, которая привела его к городу. Стража у ворот повела себя как-то странно - беспрепятственно пропустила внутрь, не задавая никаких вопросов. И при этом совершенно неприлично пялилась на пришельца. Местные жители сердобольно указали путнику, как пройти в царский дворец и Геракл, наконец, прибыл к цели своего путешествия.
  Царь Герион принял героя достаточно вежливо, но без энтузиазма. После обычного обмена приветствиями хозяин поинтересовался причиной визита.
  - Видите ли, я по распоряжению папы нахожусь на временной работе у некоего Эврисфея, который, в свою очередь, работает царем города Микены. Извините, но я постоянно повторяю эту фразу, она мне уже мозоль на языке натерла. Так вот, я должен выполнить двенадцать его, Эврисфея то есть, заданий. Это - десятое.
  - А в чем, собственно, задание?
  - В том, что мой босс возжелал обладать вашими коровами.
  Ответная реакция удивила Алкида. Можно было ожидать возмущения, или, возможно, удивления. Но не такого откровенного ржания. Царь хохотал, согнувшись почти до пола. Хохотал до стона и судорог. Прижавшись спиной к стене, чтобы не упасть. Хохотал долго. Когда же его силы иссякли, Герион добрел до своего трона, где и угнездился, вытирая слезы.
  - Давно меня та не веселили. Вы хоть знаете, что это за коровы?
  - Откуда бы?
  - Ну так слушайте. Коровенок мне подарил Посейдон. У меня матушка - океанида Каллироя, она ему кем-то там доводится. Ну так вот, заявился он ко мне как-то на день рождения и от щедрот преподнес подарочек.
  - Что-то дядя всем крупный рогатый скот рассовывает...
  - Дядя? Ах да, я забыл... Ну так вот, нет бы просто живность подарить, его развезло от вина, кстати, попробуйте.
  Герой взял предложенный кубок, пригубил. Вино оказалось сладким и ароматным.
  - Замечательное.
  - Я называю его мадера. Продавали его раньше на восток, пока... Так вот, нет бы просто подарить стадо, так он его еще оснастил пастухом и сторожевой собакой. Кстати, что с ними?
  - Это шестирукий шестиног на пару с двухголовым крокодилом? Песик пытается поесть мясца, а тот, в латах, на две трети оглушенный.
  - Как вы его? 'Шестирукий шестиног'? Его, кстати, зовут Эвритион. Так вот, он, пастух я имею в виду, вбил себе в голову, что его задача - не допустить никакого вреда коровам. Идиот. Мало того, что я не могу даже говядины отведать, - переживу как-нибудь, - так я теперь не могу ни с кем торговать. Эта бронированная сволочь убивает всех, кто прибывает на остров, и всех, кто пытается с него уехать. Чтобы не разглашали информацию. Так что я теряю кучу денег.
  - В таком случае, продайте их.
  - Не могу. Оскорбление Посейдона. А у нас - остров. С ним ссориться - себе дороже.
  - Тогда подарите. Напишите в дарственной что-нибудь вроде: 'Посланцу великого Зевса мы дарим то, что для нас дороже всего - дар великого Посейдона'. Если что - будет разбираться с братом.
  
  ***
  
  Геракл сидел на корточках возле триединого организма и пытался привести в чувство его две трети. И одновременно промывал мозги голове, находящейся в сознании.
  - Пойми, что он еще мог сделать? Я - сын Зевса, посланный по распоряжению Эврисфея, действующего с согласия Зевса по делам Зевса. Если бы мне подарили что-то меньшее, это было бы оскорблением для Посейдона, если бы я не принял дара - тоже. Так что это - воля богов. И по воле Зевса я не могу здесь оставаться...
  Очередная амфора воды, наконец, произвела нужный эффект. Оставшиеся две головы, неразборчиво ругаясь, отошли от беспамятства.
  - ...Поэтому мне надлежит отправляться в Микены, и стадо должно следовать за мной.
  Эвритион глубоко задумался, что, наверное, с ним случалось нечасто.
  - А мы?
  - Ты стадо охраняешь? Неужели ты его бросишь?
  - Нет. Я дал клятву охранять его.
  - И не надоело?
  - Надоело. Но я дал клятву.
  - Ладно. С клятвой я попозже утрясу. А пока нам нужно построить судно для перевозки стада. Справишься?
  
  ***
  
  Геракл вновь сидел в своей каморке в компании Копрея. Глашатай потягивал светлое вино, порядочное количество которого Алкид привез откуда-то с запада. Геракл составлял отчет.
  - Суточные - 620 золотых, фрахт до Океана - 50 золотых, фрахт до Эрифейи - 180 золотых.
  - А квитанция на фрахт до острова у тебя есть?
  - Нет. Но что-то мне подсказывает, что Эврисфей все оплатит. Что там? Ремонт оружия - 12 золотых. Покупка стада - 620 золотых...
  - Это же грабеж, по 6,20 за корову!
  - Коровы самого Посейдона! Представительские расходы - 215.
  - Да, это я не против, вино вкусное.
  - И совершенно бесплатно, - Геракл широко улыбнулся и размял затекшие пальцы, - покупка транспортного судна - 860 золотых.
  - Нет, ты обнаглел, это судно только на дрова сгодится! И потом, чем мне жалованье выдавать будут?
  - Вопрос к Гере. Компенсация от Эрикса - это царь Сицилии - за незаконно присвоенную телку - 2 золотых. Компенсация Эриксу за ущерб, нанесенный Эвритионом за время поисков указной телки - 284 золотых.
  Копрей не выдержал, фыркнул в бокал и зашелся хохотом.
  - А мне критские купцы говорили, что Эрикс устроил восемнадцатидневные молебствования, когда вы убрались с Сицилии, особенно Орфо.
  В дверь всунулась одна из голов. Геракл угостил ее здоровенным куском мяса. Голова, в свою очередь тщательно облизала героя, прихватила мясо и исчезла.
  - Хороший песик. Вот как бы и все.
  - Так мало?
  - Ну почему же. Царь, кажется, объявил награду тому, кто подскажет, как избавиться от этого стада.
  - Ты знаешь как?
  - А то! Пусть принесет его в жертву Гере. Посейдон оскорбится, но у Геры положение выше, она не только дочь Крона, но и жена Зевса. Царица, чтоб ее... Вот и пусть ругаются.
  
  
  Дядя, племянник и собачка
  
  Геракл обманом проник в Аид и похитил у Аида Кербера. В результате в Аиде имели место гражданские беспорядки.
  Официальная история (Гера)
  
  Геракл был в гостях у дядюшки Аида, который согласился одолжить ему Кербера при условии, что он (Геракл) сам будет ловить собачку. А еще герой помирился с Танатосом.
  Официальная история (Зевс)
  
  В пещере лежали двое. Человек и кентавр. Человек рассказывал, а кентавр слушал.
  - Я до сих пор не могу понять, то ли у Эврисфея недостаток фантазии, то ли он маньяк. Короче говоря, в следующий раз ему зачем-то потребовался песик моего дядюшки. Мало ему Орфо, подавай Кербера. Сам посуди, не мог же я попросту стибзить главного сторожа старины Аида? И пришлось мне опять отправляться в путь. Само по себе путешествие совершенно неинтересное. Все любопытное началось с того момента, как я добрался до Харона.
  Человек глотнул вина, потянулся и устроился на ложе поудобнее.
  - У него, бедолаги, челнок издавна рассчитан всего на двоих пассажиров. А людей становится все больше, ну и мрут тоже больше. Так что там у него длиннющая очередь; и все время ругань, скандалы... Представь теперь, что приходит туда вполне живой человек и объявляет, что он собирается переправиться без очереди. Эх, я такого наслушался! Ни в одной казарме таких перлов не придумают. Правда, кроме головной боли они мне никаких неприятностей доставить не могли, а мне надо было переправиться до того, как я сам стану тенью.
  Продрался я сквозь строй, лезу в лодку, а этот старый маразматик орет, что живым, мол, не положено. Я ему в ответ: 'Где написано, что живым нельзя? И вообще, я по делу еду к родственнику, который здесь работает'. Долго мы с ним ругались, потом до меня дошло, что перевозчику попросту нужна мзда. С тени что взять? Покойничку два обола в рот положили - и отвали. А тут живой человек. Выцыганил у меня целый статер. Правда, с расчетом в оба конца. И вот, везет он меня, и еще какую-то мертвую старушку, я сижу, гляжу на воду и думаю, где Харон тут деньги тратит? Он же от лодки не отлучается, а поток клиентов большой. Ничего путного не надумал, а тут уже и приехали.
  Человек встал, прошелся, разминаясь. С удовольствием оглядел поросшие лесом холмы.
  - Не скажу, что там мне очень понравилось. Все покрыто мелкой серой пылью. И хотя ветра там нет, вскорости ты оказываешься покрытым ею с ног до головы. Цветочки растут какие-то препоганейшие. И самое противное - ощущение тишины. Звуки есть, если с тобой говорят, то все слышно. Но все равно впечатление такое, как будто уши забиты воском.
  В общем, иду я, покрываюсь пылью, вокруг разнообразные фигуры, не проявляющие друг к другу, и, наверное, вообще ко всему, ни малейшего интереса. Дорогу спросить и то не у кого. Поглядят пустыми глазами и дальше двинут. Ходил я так что-то около часа. Потом, наконец, решил пораскинуть мозгами. Покойнички, что прибывают в Аид, посещают судебное присутствие, так? Так. А это уже какое-то подобие администрации. Вернулся я к причалу, подождал, пока Харон подвезет очередную парочку, отбился от его назойливых приставаний... Он меня уже решил везти обратно! Так вот, засеменил я вслед за этой парочкой. То ли у них при жизни был артрит, то ли еще что, но шли они уж очень медленно. Но все же шли. Через некоторое время на горизонте замаячил огромный портик; тут уж я оставил своих провожатых, и двинул нормальным шагом.
  Человек потянулся, и опять устроился на ложе. Кентавр разлил вино, и они выпили.
  - Портик был частью огромнейшего дворца. Я таких на Земле нигде не видел. С другой стороны, один из главных богов, да к тому же одновременно и жилье, и контора... Дядюшку вполне можно понять. Но если его понять можно, то я здорово пожалел, что оставил позади своих ковыляющих провожатых. Здание есть, а где у него вход - непонятно. Я, конечно, пошел вдоль ряда колонн, но еще задолго до того, как добрался до угла, почувствовал голод. Дверь все же нашлась, но я к тому времени был совершенно истощен. В буквальном смысле. Все свои запасы я съел и выпил. Теням что - неограниченные запасы времени. Да и смерть им не грозит. Они ж мертвые уже. Короче, стою я около этой дверцы, размером с городские ворота, барабаню в них. И хоть бы кто отозвался. Ну, думаю, придется оставаться здесь, как клиенту.
  На счастье, нашлась одна добрая душа. Не поверишь, мне открыл сам Радамант. Злющий, я его, оказывается, своим грохотом разбудил. Начал орать, что у него накануне был сложный процесс, только он прилег вздремнуть, как какой-то остолоп принялся ломиться в пожарный выход. И ему, судье, пришлось идти отпирать. Кстати, объясни мне, на кой им там пожарный выход?
  Ну, я как мог извинился, объяснил, что не ел уже чуть не двое суток и столько же не пил. Он меня провел к себе, дал подкрепиться, а потом вызвал слугу, чтобы проводить меня к Аиду. Все, вроде бы, нормально. Но слуга приехал на колеснице! Это внутри дворца-то! И на этой самой колеснице пришлось ехать целый день. Скажем так, немаленький у дяди дворец.
  Итак, провели меня к Аиду. А у него лицо тоже явно недовольное. То ли не с той ноги встал, то ли Деметра в гости к Персефоне завернула. Она, Деметра я имею в виду, на зятя здоровенный зуб имеет из-за его методики сватовства. Поинтересовался добрый дядюшка, за каким я к нему пожаловал. Я ему и обрисовываю, что мой почтенный папаша из-за происков Геры был вынужден своим высочайшим повелением спровадить меня в услужение Эврисфею, а уж этот Эврисфей и отрядил меня пред ясны очи достопочтенного Аида.
  Человек перевел дух, затолкал в рот кусок жареного мяса, с удовольствием прожевал. Выдержав паузу, он продолжил.
  - Дядя заинтересовался, какое именно поручение может быть дано, чтобы пришлось идти в Аид к Аиду. Я ему и объясняю, что Эврисфею приспичило полюбоваться на Кербера. Аид так повеселел, что долго не мог разогнуться от хохота. За справками, говорит, к нему приходили, за женами тоже, его собственную супругу украсть пытались, но чтобы на собачку дворовую покушались, это, говорит, нонсенс. Кстати, Хирон, а что такое 'нонсенс'? Вот и я не знаю, хотя и догадываюсь. О чем это я?
  Так вот, когда дядя устал хохотать, я ему объяснил, что сам считаю эту затею полнейшим бредом, но с начальством спорить не собираюсь. Аид помолчал, и говорит, что он препятствий чинить не будет, и если мне удастся изловить Кербера, то я могу забрать его с собой. А ему этим заниматься недосуг.
  Потом дядюшка угостил меня... наверное это был ужин. Со счета я сбился. Трапеза была обильная, и Аид выдавил из меня все известные мне факты, сплетни и слухи о наших родственничках, как на Земле, так и на Олимпе.
  Наверное, Кронид меня все же напоил, потому что в воспоминаниях у меня какой-то пробел. А дальнейшие осмысленные воспоминания начинаются у меня с того места, как я просыпаюсь с дикой головной болью и очищаю остатки давешнего застолья. Подкрепившись и освежившись, я отправился на поиски комнатного песика. Одна из теней объяснила мне, что собачонка имеет обыкновение бегать по той пустоши, которую я преодолел накануне. И при этом облаивает тех, кто направляется от дворца к переправе. Остальных же не трогает.
  Человек взял горсть изюма, с удовольствием пожевал, проглотил. Кентавр пододвинул к нему блюдо с жареной рыбой.
  - Я посчитал, что направляться на первое свидание, даже с собакой, неприлично без надлежащей одежды, в одной львиной шкуре. Поэтому пошуровал во дворце. В одной из комнат оказался оружейный склад, очень хороший, кстати. Вот, глянь, какие там были поножи и наручи. А щит я дома оставил, он слишком здоровенный, чтобы таскаться с ним по горам.
  Вышел я из дворца, бреду себе по направлению к переправе, никого не трогаю. И вдруг слышу - топот. Я когда был в Египте, видел там слонов, так вот если бы они бегали, звук должен был быть примерно такой же. Бежит зверюшка размером в полтора быка, три башки и вид такой, что их, головы я имею в виду, не кормили со времен младенчества Зевса. Подбегает эта пакость ко мне, я - от нее. Не потому, что перепугался. Воняет от него. Я сильно пожалел, что позавтракал.
  Пришлось думать, как быть. В принципе, я планировал оглоушить животинку, потом связать и отнести к Эврисфею. Но с такой вонищей об этом и думать было нельзя. Сижу злой, тут входит Аид. Говорит, что намечается семейный обед, не составлю ли я компанию. Я, понятное дело, отказываться не стал. Уложил он меня между Деметрой и Персефоной. Сам лежит напротив. По тому, как он на меня поглядывал, когда я пытался заговорить с его супругой, я понял, что он совершенно не забыл авантюры Тесея и Перифоя. Мне скандал зачем? Я все свое внимание переключил на Деметру. Вина там подлить, мяса подложить, о видах на урожай поинтересоваться.
  И тут я ловлю себя на мысли, что в голове наглым образом расположилась мысль: 'Как бороться со зловонием собак'. От обоих дам исходило благоуханье. И пахло не нектаром, и не амброзией. Какими-то цветочками. Я и начал подъезжать, мол, отчего это по комнате такой неземной аромат расходится. Деметра аж расцвела. Говорит, что только-только составила новый состав духов, и хоть бы кто с похвалой отозвался. Я повываливал кучу комплиментов, а потом выпросил небольшой пузырек. Потом только сообразил, что с женской точки зрения 'небольшой' вполне может оказаться 'микроскопическим'.
  Сижу это я после обеда у себя в комнате, гляжу на ЭТО. Духов, если ими пропитать тряпку, чтобы прикрыться, хватит ровно на то, чтобы один раз приблизится к собачонке. И тут меня осеняет: псину же можно оглоушить и вымыть. Сказано - сделано.
  Наутро я, как добропорядочный герой, вновь направился на свидание с монстром, имея в арсенале противо... повязку против вони. Кербер не замедлил прискакать, я вытряхнул на ткань эту каплю и жду его. С дубиной. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что у этого порождения Ехидны вместо волос - чешуя. И удар дубины вызвал у одной из голов легкое головокружение. А у двух других - приступ ярости. И вот, убегаю я от этой болонки, а сам и думаю, что будет дальше. Вдруг вижу - река. И решил я применить один трюк, которому меня научили во Фракии. У самого берега бросаюсь на землю и закрываюсь щитом. Псина спотыкается об меня и кубарем въезжает в реку. Я собрался, было, бежать обратно, как слышу сзади счастливый лай и повизгивание.
  Зверюга, вся такая довольная, купалась. Я ее, по-видимому, не интересовал. Объяснение было тут же. На берегу красовался щит с надписью: 'Лета. Купание и питье опасно для вашей памяти! Администрация'. Ясное дело. Нахлебалась собачонка до беспамятства. Вытащить я Кербера не могу, склероз мне без надобности. Сижу, жду. Пес резвится. Наконец мне это прискучило.
  Я вернулся во дворец, на кухне взял баранью тушу. Согласись, между купанием и мясом любая собака выберет мясо. Вот и эта скотинка выскочила, отряхнулась, и в момент тушу слопала. Смотрю, настроение у животины самое радужное. Привязал я веревку к ошейнику, что на средней голове, и пошел дяде докладывать. Собачку, понятно, снаружи оставил.
  Старина Аид встал в позу оратора и серьезно так произносит: 'Не верю!' Тащи, говорит, его сюда. Я уже песика в комнату пропихивал, когда до меня дошло, - все он верит, он просто теще досадить хотел. Она женщина нервная, тут же в визг и под стол полезла. Дядя походил вокруг собачки, потом позволил вывести его из дворца. Не ожидал, говорит. Пообещал, что в случае чего Кербера возьмет обратно. Попрощался я с родней, навьючил пса разнообразной провизией и двинул в обратный путь.
  Харон, старый склочник, как нас увидел, начал орать, что челнок вот уже четыре тысячи лет не проходил капремонт, что человека, даже крупного, он еще выдержит, а на перевозку скота он не рассчитан. Чувствую, деньги нужны. Но я тоже пошел на принцип. Говорю - плачено в оба конца, или вези, или я на тебя дяде нажалуюсь. Будешь тогда за бесплатно работать. В общем, сошлись на том, что я еду в лодке, а псинка плывет сама, правда, привязанная к этому старому корыту. Когда уже перебрались, я дал этому сквалыге еще статер, с условием, чтобы, при необходимости, этого пуделя вернуть по принадлежности. Что-то мне говорило, что собака у Эврисфея не задержится.
  Предчувствия меня не подвели. Во-первых, Эврисфей Керберу совершенно не понравился, а во-вторых, когда царь увидел оскаленные клыки размером с мою руку, то очень расстроился. Настолько, что по примеру Деметры с визгом полез под стол. Я, понятно, спешить не стал, сделал обстоятельный доклад, особенно подчеркнув, что сильно поиздержался и край как устал. Царь, в промежутках между приступами истерики, согласился компенсировать расходы, - человек похлопал себя по увесистому кошельку, - и предоставить трехмесячный отпуск. Если этот козел опять отправит меня за каким-нибудь чудищем, то сидеть ему, гаду, опять под столом. Ладно, что это все я, да я, что здесь творится?
  Хирон поднялся с ложа, задумчиво поглядел на закат.
  - Новости, Геракл, есть. Ходят упорные слухи, что Прометей согласился признать легитимность твоего папаши. И в связи с этим собирается заключить сделку - свободу в обмен на сведения о том, кто может свергнуть Зевса. И что-то мне подсказывает, что из этого выйдет война...
  
  
  
  Откуда пошло есть яблоко раздора
  
  Геракл убил Бусириса, убил Антея, перебил пигмеев, надул Атласа, перепугал до полусмерти Гесперид и стибзил три золотых яблока. И это подвиг?
  Официальная история (Гера)
  
  Геракл избавил побережье северной Африки от двух очагов государственного терроризма, договорился с Атласом, чтобы тот сходил к Гесперидам за яблоками (дабы не перепугать их). И все то время, что титан ходил за фруктами, держал на плечах небо. Выдающийся подвиг!
  Официальная история (Зевс)
  
  Молодой путник медленно шел по пустыне. Он ошибся в расчетах, высадившись в Египте, и теперь был вынужден мерить шагами все южное побережье Средиземного моря. Весь свой запас ругательств он исчерпал еще в Ливии, и теперь он просто шел с мрачным видом. Целью пешехода была гора Атлас, место жительства одноименного титана. Ввиду приближающегося вечера, молодой человек устроил себе очередной привал.
  - Итак, что же мы имеем? Мой драгоценный братец, наверное, решил создать сюжет для сказочки 'Пойди туда, не знаю куда, приволоки то, никто не знает что'. Надо найти садик, принадлежащий нимфам, которые отродясь никого постороннего не видели, и умудриться выпросить у них три золотых яблока. Которых не видел никто из посторонних.
  Геракл, а это был именно он, подобрал очередную валежину, бросил ее в кучу, приготовленную для ночного костра, и продолжил беседу с самим собой, что отлично характеризовало степень его раздражения.
  - Просто замечательно. Исходил вдоль и поперек эту окаянную Европу, на дремучем севере продираюсь к какой-то занюханной речке, а тамошние нимфы мне заявляют: 'Что ж ты, мил человек, сразу к нам не зашел? Мы бы тебе все прекрасно объяснили'. И объяснили, блин. Высаживайся, говорят, в Африке, повосточнее, и дуй вдоль берега, пока не наткнешься на указатель, а там уже недалеко. Страбоны в пеплосах. Географы. Паганели несчастные. Ладно, приплываю в Египет, хотя вполне мог высадиться и в той очаровательной бухточке, где ночевал позавчера.
  Путешественник отвлекся от содержательного диалога с самим собой, чтобы развести костер. Высушенные пустынным ветром дрова быстро занялись. Геракл насадил несколько кусочков мяса на палочки и воткнул их с подветренной стороны костра.
  - И что же мы поимели в Египте? А в Египте мы поимели египетское гостеприимство. Это когда просыпаешься оттого, что тебя связанного волокут к жертвеннику. Ладно. Царя Бусириса я кокнул, и его верноподданные переключились на более насущную проблему - престолонаследие. А дальше? А дальше - больше. В Ливии на меня наехал Антей. Устроил соревнование по борьбе, жулик. И этого пришлось придушить. Кто он мне там? Двоюродный прадед, что ли? Гея - Уран, и этот охламон тоже, - Крон - Зевс - я. Да, прадед. Везде на родственничков нарываешься.
  Путник повернул мясо другим боком к огню.
  - И опять меня угораздило лечь поспать. Кто ж знал, что у этого дылды в друзьях ходят пигмеи. Они, видите ли, решили отомстить за своего дружана. Их стрелами меня, конечно, не убьешь. Только теперь меня будут спрашивать, не болел ли я оспой, - Геракл непроизвольно ощупал многочисленные мелкие шрамы на лице, - Пришлось убить полдня на то, чтобы разогнать всю эту мелюзгу, полдня на то, чтобы убедить их, что меня дешевле оставить в покое, и еще день, на то, чтобы повыдергать все их стрелы. Как-то неудобно ходить таким дикобразом. И самое паршивое, что этого указателя так и не видно. Так и до Элизиума добраться можно. Ну что же, дорогой, поужинай, и баиньки. Спасибо, с удовольствием.
  Молодой человек выдернул палочки, с аппетитом съел сочащееся соком мясо, убедился, что одежда не загорится, и уснул.
  Утро приятно удивило Геракла тем, что никто не пожаловал по его душу. Наскоро умывшись, и позавтракав конфискованным в Египте изюмом, путешественник двинулся дальше вдоль берега. Вскоре его внимание привлекло нечто белое, находящееся на вершине песчаного холма. При ближайшем рассмотрении, это оказалась табличка со странными письменами. Буквы были смутно знакомыми, но не слова: 'Das Privateigentum. Laut dem Order des Oberkommandos ist der Eingang streng untersagt'.
  Впрочем, обнаружилось, что табличка частично засыпана песком. Несколько минут раскопок дали некоторый результат, правда, тоже не совсем ясный: 'Private property. Infringement can entail suit'.
  - Вот гадство!
  Пришлось копать еще глубже. Наконец показалась надпись на нормальном греческом языке: 'Сад Гесперид. Просьба не беспокоить. Обращаться к Атласу'. В самой нижней части доски имелась стрелка, указывающая на смутно темнеющую на горизонте гору.
  - Наконец-то! Еще день-другой, и я на месте.
  
  ***
  
  - Не прошло и года, как я на ме-е-есте.
  С этими словами Геракл подтянулся на последний уступ и оказался на обширной плоской вершине горы. У него возникла мысль, что если туристы захотят взглянуть на место опоры небесного свода, то неплохо было бы провести сюда человеческую дорогу. Вдали виднелась монументальная фигура, и путешественник направился к ней.
  - А этот мне доводится двоюродным дедом. Кажется. Атлас! Атлас!!!
  Однако, ответ раздался совсем с другой стороны.
  - Кого там принесло?
  Из широкой трещины появилась другая фигура, по размерам превосходящая первую, по меньшей мере, вдвое. Существо что-то несло в руках, и Геракл попытался определить, не оружие ли это. Бородатая голова нависла над героем и серые глаза внимательно принялись изучать его.
  - Ты, случайно, не Зевса сынок?
  - Да.
  - Э-э-э-э...
  - Геракл.
  - Это сын Алкмены?
  - Да.
  - Заходи, - последовал широкий приглашающий жест руки, в которой было зажато вовсе не оружие, а незаконченная статуэтка лошади.
  В расщелине оказалась высеченная в скале лестница, а ниже обнаружился вполне комфортабельный дом. И только теперь Геракл сообразил, что Атлас вовсе не держит на своих плечах небо.
  - Послушайте, а как же...
  - Небо? Не беспокойся о нем, пошли перекусим, а потом ты мне расскажешь, что там у вас творится.
  'Перекусим' у титана означало плотный, даже сверхплотный обед с обильными возлияниями. По прошествии трех часов, герой все же решился задать вопрос Атласу.
  - А все же, вы же должны держать небесный свод. Как же...
  - Идемте, молодой человек. Вы потом никому рассказывать не будете? Вот и хорошо.
  Они опять поднялись на плато и прошли туда, где виднелась неподвижная фигура. При ближайшем рассмотрении, она оказалась бронзовой статуей мускулистого мужчины. Рядом со статуей находились какие-то непонятные предметы, а чуть поодаль - две ступенчатые блестящие колонны.
  - Вот, молодой человек. Это мне ваш братец сделал. Кстати, если увидите, кланяйтесь ему от меня.
  - У меня этих братцев, как собак нерезаных, извините. У папаши темперамент, сами понимаете.
  - Я имею в виду Гефеста.
  - А, понятно. Гера в кои веки умудрилась обзавестись законнорожденным наследником, и тот не понравился.
  - Как он, все еще хромает?
  - Да. Асклепий говорит, кость неправильно срослась. Или снова ломать надо, или...
  - Понятно. Так вот, эти штуки - гидвра... нет гид-рав-ли-чес-кие, вот, выговорил, все-таки, домкраты. А вот эти - компрессоры. Как это все работает, не представляю. Знаю только, что работает. Вот этот парень, когда надо, качает вон ту ручку. А я только периодически приношу сюда масло. Заливаю вон в ту воронку, и все. Ну-ка, родимый, покачай.
  Статуя зашевелилась, и начала качать ручку вверх-вниз. Колонны дрогнули и стали вытягиваться. Атлас одобрительно смотрел на это действо.
  - Хорош. Наш кузнец специально разработал новый материал. Сталь. Берет железо и как-то там хитро варит.
  - А я про такую ходячую статую где-то слышал.
  - Он сделал копию царю Миносу. Того совсем пираты одолели, вот и сделал ему пограничника.
  - Милое и очаровательное создание. Обнимает всех, прибывающих на остров, да так, что потом и хоронить-то нечего.
  - Ну, мой поспокойнее будет. Так зачем пожаловал, ведь не для того, чтобы проведать старика?
  - Увы, нет. Я безмерно счастлив, - лицо Геракла исказил озлобленный оскал, - выполнять распоряжения царя Эврисфея. По правде говоря, это должно быть последним.
  - Понятно. Золотые яблоки?
  - А то как же! Мне всего нужно три штуки.
  - Над тобой что, издеваются?
  - Не то, чтобы очень, но в принципе - да.
  - Хорошо. Ты завтра поспи, а я схожу к нимфам.
  Проснувшись утром, Геракл обнаружил, что хозяин уже ушел. Делать было абсолютно нечего. Скуки ради герой принялся изучать стоящие на вершине агрегаты. Слова на них были знакомыми, но что они означали в данном случае было непонятно. 'Вверх', 'Вниз', 'Профилактика', 'Освобождение', 'Стоп'. Повинуясь странному внутреннему чувству, Геракл нажал на кнопку 'Освобождение'. Компрессоры начали жужжать, но на вид ничего не изменилось.
  Алкид отошел от приборов, чтобы поподробнее изучить бронзового подручного Атласа. Металлический субъект сидел и отрешенно ковырялся в каком-то ящике и очень походил на того, что патрулировал Крит. Геракл как раз разглядывал наполненную ихором жилу, когда на его плечи опустилась немыслимая тяжесть.
  Герой выдержал, хотя мышцы на его ногах непроизвольно вибрировали. Краем глаза он заметил, что блестящие колонны укоротились и легли на бок. 'На моих плечах небо', - мелькнула в голове мысль.
  
  ***
  
  Старый титан вернулся поздно вечером. Под мышкой он нес два фанерных ящика и насвистывал какой-то архаичный мотив. Хриплые стоны Геракла не смогли пробиться через немузыкальный свист. Только к утру Атлас обнаружил, что гость выполняет не свойственные гостю функции подпорки небесного свода.
  - Что, дорогой, руки зачесались?
  В ответ раздалось неразборчивое кряхтение.
  - Ничего, милок, ночь простоял, еще несколько часов потерпишь.
  Не обращая внимания на протестующее пыхтение героя, титан занялся профилактикой оборудования. Прежде всего, он слил из гидравлической системы масло. Затем заменил две гайки на рычаге и шланг, ведущий к главному цилиндру.
  - Понимаешь, я всегда доверял техобслуживание вон тому бронзовому субъекту. Но когда проводишь его сам, делается как-то спокойнее на душе. Не тужься, стой свободнее, позвоночный столб рассчитан на вертикальную нагрузку, если ты скособочишься, то тебе придется тяжелее.
  Атлас, посмеиваясь, поставил на место кожухи и направился по направлению к лестнице.
  - Не расстраивайся сильно, я скоро вернусь.
  Спустя некоторое время, показавшееся Гераклу, как минимум, годом, хотя на самом деле прошло всего полчаса, титан вернулся, нагруженный какими-то металлическими емкостями. Звук, с которым он их поставил на землю, давал возможность понять, что они не пустые.
  - Теперь почти все. Залью свежее масло, и можешь отдыхать. Радуйся, что не пришлось менять манжеты, это мероприятие занимает день, а то и два, - приговаривая так, Атлас заливал в приемную воронку зеленоватое масло, периодически качая рычаг, - А теперь, дай Асклепий памяти, стравить воздух, повернув клапан-гайку на полоборота вправо.
  Из компрессора вырвался тонкий свист, а потом тонкая струйка масла. Техник-смотритель вернул гайку на прежнее место и с видимым удовлетворением распрямил поясницу.
  - Установить опоры!
  Бронзовая статуя подошла к колоннам и что-то повернула. Колонны поднялись вертикально. Затем андроид начал накачивать в них масло. Как водится в подобных случаях, последние минуты показались Гераклу самыми длинными. Как только тяжесть, страшным грузом давившая на его плечи, исчезла, он со стоном повалился на землю.
  - Знакомая картина. Когда твой братец осчастливил меня своими механизмами, я провалялся вот так дней десять.
  В это время раздался скрипучий голос бронзового истукана:
  - Гидроцилиндры номер один и номер два приведены в рабочее положение. Давление масла в норме. Течей не обнаружено.
  - Что за галиматью он там бормочет?
  - Он это называет 'Отчет'. Давай, поднимайся потихоньку, а то почки застудишь. Перекусим, отлежишься, а завтра домой... э-э-э, ну, в общем, куда там тебе надо.
  Этот перекус мало чем отличался от того, предыдущего, разве что тем, что герой большую часть времени хватал ртом воздух, как выброшенная из воды рыба. И только к концу трапезы он пришел в себя настолько, что смог выпить некоторое количество вина.
  - И как ты держал все это до прихода Гефеста?!
  - Да вот так! Только у меня на плечах была кожаная подушка. И есть очень хотелось. Хорошо Геспериды время от времени наведывались, по-соседски, приносили что-нибудь. Хоть я и бессмертный, но уж очень отощал за это время. Так что теперь удержу в еде не знаю.
  - А что там за надписи у тебя на указателе калямалякские? Привате проперти, или что-то наподобие?
  - Ко мне как-то забегал Гермес, возвращался из командировки, ну мы с ним посидели, он ужрался, и с пьяных глаз начал прорицать, мол, где-то через три-четыре тысячи лет два народа затеют здесь войну, ну и надо бы отгородиться такими надписями. Что они там означают - представления не имею, но я настоял, чтобы он, пока при памяти, указатель нарисовал. Кстати, наутро он уже ничего не помнил. Так-то. Спать ложись, на тебе уже лица нет.
  Утром Геракла разбудило кастрюльное звяканье. Атлас ковырялся на кухне, откуда уже доносился дразнящий запах.
  - Ну что, родственник, позавтракаешь - и в путь.
  - Пожалуй.
  Наевшись, сын Алкмены засобирался, но был остановлен озабоченным титаном.
  - Надо бы еще одну вещь утрясти. Вот принесешь ты эти окаянные яблоки, народ пронюхает и сюда попрутся толпы. А меня это вовсе не прельщает.
  - Я порасскажу всяческих ужасов. Устроит?
  - А каких?
  - Ну, скажем, что в сад можешь пройти ты один, стало быть пришедшему придется подержать небо. А еще можно тебя сделать мерзавцем... трам пам... надоело тебе держать небо и ты попытался меня надуть, чтобы его держал я. Много найдется желающих из-за яблока, пусть даже золотого, держать все небо?
  - Значит, на том и порешим. Вот тебе ящик, думаю, должно хватить.
  - Разумеется.
  Геракл махнул на прощание титану и с ящиком под мышкой стал спускаться с горы. Атлас проводил его фигуру глазами и принялся готовить себе обед.
  
  ***
  
  Интересна дальнейшая судьба яблок, добытых Гераклом. Три золотых яблока он лично вручил Эврисфею. Тот тут же признал, что задание выполнено, и подарил все три яблока Гераклу. Все время, что Геракл состоял на его службе, Эврисфей опасался, что тот провернет военный переворот, или того проще, пристукнет его в порыве раздражения. Теперь он был крайне счастлив отправить знаменитого героя к семье в Фивы.
  Геракл быстренько посвятил эти яблоки сестрице Афине, которая не отказывала ему в помощи. Афина, в свою очередь, собиралась вернуть яблоки Гесперидам, но так и не смогла выбрать время из-за более важных дел. Они лежали в ее покоях, и через некоторое время одно из них натурально слямзили. Причем стырил его не Гермес, на которого все подумали, а старая склочница Эрида. Эта стерва припрятала его, как, кстати, и многое другое, чтобы использовать впоследствии.
  Когда Зевс по династическим соображениям устроил свадьбу Пелея с Фетидой, Эриду, понятное дело, на свадьбу не пригласили, во избежание непременного скандала. Богиня раздора озверела и затеяла пакость. Рассудив, что на простое золотое яблоко Афина не позарится, благо у нее есть еще два, она нацарапала на своем слово 'Прекраснейшей', и закинула его на пиршественный стол.
  Между Герой, Афиной и Афродитой возник спор, грозящий перейти в рукопашную. Но Зевс, сытый бабскими склоками по горло, спровадил конкуренток в Малую Азию на суд к некоему Парису. Все три богини беззастенчиво пытались его подкупить прямо на глазах Гермеса, благоразумно прикинувшимся слепоглухонемотупым. У Париса сработали не мозги, на которые напирали Гера и Афина, а органы воспроизводства, на которые воздействовала богиня любви. Про себя отметим, что Зевс заведомо подставил юношу, ибо при любом раскладе он получал всего одного покровителя и целых двух врагов.
  Засим последовало похищение жены, троянская война, куча зверств и гибель большей части участников этого милого мероприятия. В более отдаленной перспективе это вызвало появление Римского государства, пунические войны смену мировой религии и массу других интересных вещей.
  Кстати, остальные яблоки из ящика, отданного Атласом Гераклу, герой отдал своей жене и детишкам. Они не стали разбираться во всех возможных исторических перипетиях и попросту съели их всех. Единственным неприятным результатом для детей Геракла стало то, что Мегара гоняла их по всему дому мокрым полотенцем за наклеенные тут и там черные ромбики с надписью 'Maroc'.
  
  
  
  Эпилог
  
  Вернувшегося домой Алкида встретили ужином. Горшок с кашей только потому не попал ему в голову, что длительный опыт развил в нем отменную реакцию. Каша медленно сползала по дверному косяку.
  - Кто она такая?
  Геракл про себя ругнулся, нехорошо помянув женщин, воображающих, что окружающие могут читать из мысли.
  - Кто 'она'?
  - Это я тебя спрашиваю!
  Внешний вид Мегары не располагал к пререканиям. Лицо красное от возбуждения, руки в боки, причем в одной из рук скалка, весьма незначительно уступающая по размерам знаменитой геракловой дубине. Герой на всякий случай включил свое обаяние.
  - Солнце мое, я знаком со многими женщинами, с некоторыми богинями и кучей разнообразных существ женского пола. Уточни пожалуйста, о ком ты говоришь.
  - Вот о ней! - с этими словами жена протянула мужу свиток пергамента, указав на одно место пальцем.
  - ...Тра-та-та и женился на Деянире. Ты что, хочешь сказать, что я стал многоженцем?
  - Яблоко от яблони...
  - Извиняюсь, я не спорю, что папаша гонялся за всеми бабами, попадающимися ему на глаза, но жена у него одна. И кстати, где ты взяла эту мазню?
  - Всем желающим раздавали совершенно бесплатно в храме...
  - Геры, верно?
  По лицу Мегары было видно, что верно. Геракл безуспешно попытался успокоится, а потом заорал.
  - Папа, если ты сейчас же не появишься, я не знаю, что сделаю! Нет, знаю, я разнесу твой храм в мелкую щебенку!
  Сзади раздалось тихое покашливание. Участники выяснения отношений обернулись. Зевс сидел за столиком и с видом знатока дегустировал виноград. Тут же появились и детишки Алкида и Мегары, лишний раз подтвердив истину, что дети очень сильно интересуются взаимоотношениями родителей.
  - Деда, деда пришел!
  Зевс обнял внуков, оснастил их большими липкими конфетами, о происхождении которых он никогда не распространялся, и спровадил их из комнаты.
  - Ты чего орешь?
  Вместо ответа Геракл сунул ему злополучный свиток. Царь богов прочел сначала про новую жену Геракла, а потом начал читать сначала. Чтение периодически прерывалось неприличным ржанием. Напряжение в комнате несколько ослабло; Мегара принесла жареную свинину, но скалку на всякий случай оставила неподалеку.
  - Ну и бредятина. После таких рек крови Греция давно должна была утопнуть. Ты сколько насчитал верных фактов?
  - Я ЭТО целиком не читал.
  - Тогда можешь не считать. Всего два. Количество твоих подвигов и несчастный случай с покойным Хироном. Он, кстати, тебе привет передает. Видишь ли, Мегара, мы с Аидом решили, что Хирон может не пить из Леты. Он слишком ценный советник.
  - То есть...
  - То есть, - в голосе Зевса появились сварливые интонации, - это очередной презент от моей дражайшей супруги. Да, не спорю, у твоего мужа будет другая жена, спокойнее, но только после его смерти, а это будет очень нескоро. Видишь ли, я забронировал для него место на Олимпе, но только одно. Без обид?
  Мегара успокоилась. Муж ее любит. Свекор ее любит. И в любом случае она не собиралась в олимпийский серпентарий.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"