Теряева псевдоним -Д. Ольга Александровна : другие произведения.

Человек из ниоткуда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Человек из ниоткуда". Аннотация. Приключенческий роман с элементами фэнтази может заинтересовать всех тех, кто привык давать простор своему воображению. Его герой, Ларри Ланкастер - молодой волшебник, успевший много испытать на своем коротком веку. Он не такой, как все, и ему еще придется доказать свое право жить так, как ему нравится. Ему предстоит разгадать ни одну тайну, бежать от погони, терять любовь и находить друзей. Больше мне нечего дополнить, остальное расскажут Вам сами герои романа, который будет иметь свое продолжение. Строчки бегут по экрану, Верно, торопятся к Вам. Скрытое станет явным, Правду доверю словам. ОКОНЧЕН. "ЧЕЛОВЕК ИЗ НИОТКУДА". ОГЛАВЛЕНИЕ Пролог. Глава 1 Пятница, 13. Глава П Бегство в Норидж. Глава 111 Неожиданные встречи и то, к чему они могут привести. Глава 1У Необычайные находки и загадочные потери. Глава У В темноте угрюмого вечера. Глава У1 "Война Роз". Глава У11 "Последний день Помпеи". Глава У111 Двое в пути. Глава 1Х Танцовщица из "Уютного уголка". Глава Х Невольное разоблачение. Глава Х1 Осень в Леруике. Глава Х11 Ошибка Мортимера Ли. Глава Х111 Комиссар Фарнон действует. Глава Х1У Танцующий с ветром. Глава ХУ Любовь во всех ее проявлениях. Глава ХУ1 Глава, в которой звезды становятся ближе. Глава ХУ11 Школа выживания. Глава ХУ111 Такие разные судьбы. Глава Х1Х На пути к истине. Глава ХХ Памяти нить. Глава ХХ1 Посланники Тьмы. Глава ХХ11 Контракт на удачу. Глава ХХ111 Опасные игры. Глава ХХ1У Отель "Янгон". Глава ХХУ В ловушке. Глава ХХУ1 "Виновен". Глава ХХУ11 Побег. Глава ХХУ111 На Йоркширских холмах. Глава ХХ1Х Золотая лихорадка. Глава ХХХ Дорога, длиною в жизнь. П Р О Л О Г. Незаметно летит время. Беспечный ветер все также сгоняет барашки волн, и даже время не властно уничтожить память о них. Шесть лет назад они стояли здесь вчетвером, любуясь закатом Солнца. Теперь он один, ему просто необходимо побыть в одиночестве. Слишком много событий произошло за эти быстротечно пролетевшие годы. Кто он? Человек из ниоткуда, кажется, так он называет себя. Ларри Ланкастер зовется он в миру. Разве важно, как тебя зовут? В душе он остался все тем же великодушным и бесшабашным. За эти годы, взлетов и падений, он успел потерять многих друзей и обрести новых. Он получил второе образование и пережил несколько любовных приключений. В голове его рождались новые идеи, он метался в поисках их реализации. Время все также беспристрастно отсчитывало дни, недели, месяцы и годы. Все реже он вспоминал свое прошлое, живя настоящим и не задумываясь о будущем. Александр Македонский не думал умирать в нем, девиз: "пришел, увидел, победил", стал для Ларри руководством к действию. Ветер теребил его смоляные вихры, которые уже слегка тронула легкая седина. Зеленые глаза с надеждой смотрели вперед, но даже маска беззаботности не могла скрыть усталости, нашедшей отражение в их изумрудной глубине. Ты - один из избранных, не забывай о своем предназначении. Свет выше Тьмы, Добро победит Зло. Давно забытые истины, горькая усмешка исказила его рот. У Ларри не осталось ничего, что связывало бы его с прошлым, даже имя теперь новое.... Не осталось? А море, солнце, ветер, огонь? Это все в настоящем, вчерашний сон на время вернул его в годы, когда Ларри жил совсем другой жизнью. Зло неистребимо. Оно будет жить, пока людьми движет Ненависть, Зависть, Гнев, Равнодушие, Алчность, Тщеславие... Старинный меч, украшенный двенадцатью рубинами опустился рядом с его обнаженной шеей. Знакомый, скрипучий смех оглушительным эхом звучал в его голове. "Ты еще жив? Считай, что тебе повезло". Да, ему повезло и тогда, когда он нашел Книгу Мертвых, в которой была изложена вся история человечества, и еще тогда, когда он научился дарить людям тепло своей души, побуждая их, хотя бы на время позабыть о собственных потерях и неудачах. Знаю точно, что все повторится, Жизнь - не сложная закономерность. Тому быть, все повторится сначала. Снова будет борьба, но не глупое размахивание волшебными палочками, а серьезная схватка за умы и души людей. Ставка велика, когда цена победы не только его жизнь, но и счастье миллионов людей. Факел Добра зажжен. Склоним головы, во имя Милосердия. Объем произведения - 35, 34 авторских листа
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1.. Пятница 13
  
  
   Второй час он сидел в "Уютном уголке" и не мог оторвать глаз от сцены. Там, в полумраке священнодействовали двое, исполняя фламенко. Движения девушки были отточены до совершенства. Острые каблучки отбивали ритм, пока страстные руки жаждали, а томный взгляд покорял, лишая выбора. Отдаваясь танцу, как истая андалузка, танцовщица не замечала ничего вокруг, кроме магнетического взгляда своего партнера, но тот явно проигрывал ей в мастерстве. Жестокий, напористый в своем неистовстве, он лишь повторял движения красавицы. Вот и сейчас он едва не сбился с ритма. Ларри нехотя опустил взгляд на столик, где рядом с кружкой медового эля лежала его рукопись. "В вашем романе не хватает страсти. Публика не станет читать ваши рассуждения о том, что такое хорошо, и что такое плохо", - так ответил ему главный редактор "Ked collection" мистер Стаут. Значит, страсти им захотелось? Зеленые глаза Ларри, сверкнув недобрым огнем, превратились в две узкие щелки. Ну, что ж, они ее получат. За последние полгода он так много пережил, что, собрав все впечатления воедино, материала хватит не на один роман.
  - Эй, добрый мистер, позолоти ручку, - низкий, слегка картавый голос раздался почти рядом с ним. Ларри оторвался от невеселых размышлений. Перед ним стояла
  исполнительница фламенко.
  Лучше бы она не открывала рот, подумал Ларри, так не вязался обворожительный облик девушки с неприятным голосом. Он растерялся, так как оказался в весьма неловком положении. После вчерашнего кутежа, завершившегося, как всегда, в полном одиночестве, у него почти не осталось денег. Сегодня он не смог позволить себе любимой игры в преферанс, ограничившись лишь недолгим бдением за кружкой пива. Красотка в упор смотрела на него, Ларри был парализован этим взглядом и, если бы не резкий оклик партнера девушки, то всеобщее осуждение незадачливому зрителю было бы обеспечено.
  - Пойдем, Инесса. Я тороплюсь, - говоривший был уверен в том, что ему не станут перечить, точно так же, как вопрошающая не сомневалась в том, что Ларри не посмеет отказать ей.
  И опять Провидение выручило его. Те несколько софитов, что поддерживали в зале состояние полутьмы, разом погасли. Грех было не воспользоваться этим. Схватив уже не представляющую ценность рукопись "Летящего по волнам", Ларри быстро покинул "Уютный уголок". Завтра он должен будет вернуться в Норидж, родовое поместье его двоюродного брата Рокки Мал,Истфайе, но после сегодняшнего провала у Ларри пропало всякое желание возвращаться домой. Именно там, на юго-востоке Англии, неподалеку от побережья, был его второй дом, в котором Ларри почти безвылазно, если не считать эпизодических путешествий в заморские страны, провел последние два года. Лучше будет, если он еще некоторое время задержится в малогабаритной квартире на Таггет-стрит. Сейчас ему необходимо было побыть одному. Когда от него отвернулись все те, на кого он привык рассчитывать, он желал забыться, вычеркнуть из жизни свою творческую неудачу.
   Черт возьми, Ларри со злостью ударил по попавшей ему под ноги пустой пивной банке. Из-за нее он чуть не упал, споткнувшись на булыжной мостовой. Почему, сразу неудача? Это - его детище, которое он выстрадал, сидя долгими одинокими вечерами, в скудно натопленной комнате, среди бумажного хлама. Это - работа, причем, тяжелая работа, с ежедневно исписанными мелким почерком двенадцатью листами. Чья-то тень скользнула из-за подворотни, и, миновав, узкий двор в тридцати футах застыла в
  
  нерешительности. Ларри остановился и огляделся. Было тихо, в то же время, у него создалось впечатление, что кто-то невидимый находится рядом. Со стороны Таггет-стрит раздались протяжные кошачьи вопли. После зажигательных испанских ритмов их особенно неприятно было слушать. Вокруг все было по-прежнему. Унылые серые стены, каменное полотно дорог, паутиной опутывающее улицу и притягивающая своей неизвестностью темнота. Все самое интересное вершится под покровом ночи. Пожалуй, лучше поддерживать свою тягу к неизвестному в более привычной, домашней обстановке. Тень, мелькнувшая в подворотне, ему, верно, показалась. Ларри уже сделал несколько шагов в направлении своего дома, когда чьи-то тихие стоны привлекли его внимание. Как только он остановился, стоны прекратились. Может быть, кто-то пытался таким образом задержать его? Пожалуй, стоит взглянуть, кто бы это мог быть.
   Глаза его успели привыкнуть к темноте, но чтобы увидеть это, не надо было острого зрения. На еще теплом после жаркого вечера асфальте лежала незнакомка. Ее ярко красное платье, расшитое мелким бисером, в бледном лунном свете казалось бордовым, и, приглядевшись к девушке повнимательнее, Ларри не обнаружил в ее облике ничего необычного. Темные спутанные волосы длинным шлейфом закрывали лицо.
  - Мисс, могу ли я быть вам полезным?
  Девушка почти не подавала признаков жизни, теперь лишь слабое дыхание доказывало, что она пока еще жива. Ларри присел рядом с ней на корточки. В руке он все еще держал рукопись своего романа. Когда тело незнакомки вытянулось дугой, Ларри показалось, что она желает приподняться, и решил помочь ей. Из горла ее вырывались свистящие звуки, так, словно выдыхаемый воздух не нашел себе иного выхода. Приподнять пострадавшую оказалось не так просто, для того, чтобы преодолеть мышечное сопротивление, необходимо было крепко обхватить ее тело обеими руками. Он не заметил, как рукопись выскользнула из его руки. Девушка, на короткое время, придя в себя, открыла глаза. Рассеянный взгляд ее блуждал, пока не остановился на Ларри. Сначала в серых глазах ее мелькнул испуг, зрачки сузились, но это было реакцией лунный свет. На посиневших губах мелькнула слабая улыбка. Ларри улыбнулся в ответ и постарался ее приободрить, - Все будет хорошо, мисс. Сейчас я вызову врача.
  Кажется, девушка поняла его. Тело ее вновь напряглось, на губах запузырилась алая пена, - Ланселот...пятница 13...Он придет, чтобы забрать....
  Взгляд говорившей застыл. Она не дышала. Ларри откинул черные волосы с ее лица и шеи. В убитой он узнал танцовщицу из "Уютного уголка". Просунув ладонь под левую лопатку девушки, Ларри ощутил сырость. Кровь, мелькнуло в его голове. Теперь, когда Луна будто прожектор, осветила пострадавшую, на ее красивой шее он заметил глубокий порез, который тянулся от основания ушной раковины до левой ключицы. Со стороны спины жертвы торчал нож. Мертвая девушка и он рядом с ней, пожалуй, у многих бы это вызвало самые не хорошие подозрения. Девушке уже ничто не в состоянии было помочь, а ему надо было скорее уходить. Осуществить задуманное Ларри сразу же не удалось, скрюченные пальцы Инессы, крепко держали его запястье. Чьи-то шаги гулко раздавались совсем рядом. Ларри занервничал.
  - Сэр, что вы там делаете?
  Вопрос незнакомца был обращен к нему. Наконец, освободившись, Ларри, не поднимая глаз, вскочил и бросился бежать. Пробежав около ста ярдов, он решил, что выбрал неверное направление. Улица была ему малознакома. За спиной раздался визг автомобильных тормозов, он обернулся и сразу же пожалел об этом. В лицо ему ударил слепящий луч карманного фонаря, - Сэр, остановитесь.
  Нет, черт возьми, он этого не сделает. Кто бы это ни был, неожиданная встреча при столь компрометирующих обстоятельствах, грозит неприятностями.
  
  - Сэр, это - полиция, оставайтесь на месте.
  Все убеждения были напрасны. Ларри бежал со всех ног. Пересекая улицу, он чувствовал за собой погоню. Расстояние между преследователем и беглецом сокращалось, вдобавок в шуме беготни Ларри сумел различить нетерпеливое собачье повизгивание. Пришлось признать, что без волшебства ему не выпутаться из этой истории. На глазах у изумленного полицейского и рвущегося с поводка пса, Ларри одел на указательный палец
   левой руки Огненное Кольцо. Через мгновение он был у себя дома на Таггет-стрит. Радость его была преждевременна, рукопись "Летящего по волнам" осталась лежать в темной подворотне, рядом с танцовщицей из "Уютного уголка". На титульном листе рукописи были указаны его имя и домашний адрес. Значит, надо ждать незваных гостей. Какой же он, рассеянный чудак, именно так называла его иногда Женни. Что ж, с ней трудно не согласиться. Сейчас, не теряя времени, он отправиться к ней. Идея укрыться у Женни, пришла в голову Ларри спонтанно. На сборы ушло не более пяти минут. В спортивной сумке нашлось место для пары нижнего белья, нескольких любимых им футболок, джинсового костюма, СОПМнаРа и документов. Черновики неоконченных рукописей ему пришлось сжечь. Сердце сжалось от боли, когда языки пламени облизывали исписанные неаккуратным почерком листы бумаги. Шесть лет назад огонь уничтожил "Шервудского стрелка", но тогда это было сделано чужими руками. Пристальный взгляд Ларри заставил огонь гореть еще ярче. В этом пепелище будет заключен его многомесячный труд.
  С минуты на минуту к Ларри могла заявиться полиция, а он никак не мог вспомнить, куда он положил Огненное Кольцо. Ну, где же оно? Ларри точно помнил, что положил его в карман брюк, он обыскал одежду и расстроился. В который раз, ругая себя за невнимательность, Ларри решил, что поедет на автомобиле. Его старенький остин стоял на соседней улице. И вновь Ларри придется, как несколько лет назад красться по ночным лондонским улицам, с той лишь разницей, что сейчас в роли добычи выступал он сам. Полиция оказалась на высоте, при выходе из дома он едва не столкнулся с полицейским патрулем. Хорошо, что интуиция беглеца никогда не подводила, его ангел-хранитель безмолвствовал, что он всегда делал, когда опасность миновала. О том, что Ларри скажет Женевьеве, он подумал в последнюю очередь. Долго не заводился мотор, сегодня какая-то ночь неудач, сетовал он. Одни неприятности, но в отличие от прекрасной Инессы, ему грех жаловаться на судьбу. Всем в нашей жизни движет Провидение, так ему внушали целых семь лет. Но Провидение не может знать, как воспримет Женевьева его рассказ о ночном происшествии.
  - Что случилось?
  Ларри словно скинул десяток лет и вновь ощутил себя провинившимся подростком. Взгляд сонных синих глаз был прикован к нему, - Мне очень захотелось увидеть тебя прямо сейчас. Разве это запрещено?
  Женевьева посторонилась, пропуская Ларри вперед. Похоже, ей вновь придется стать его верной палочкой-выручалочкой. За последние шесть лет, почти безвылазно проживая в Лондоне, Женевьева успела отвыкнуть от преподавательской работы, но прирожденный педагог лишь дремал в ней. Он, Ларри что-то натворил, смотрит, словно побитая собака. Оставив сумку в прихожей, он проскользнул в спальню. Лучше всего будет сейчас превратиться спящим, может быть, к утру Женевьева не станет придавать значение внезапности его ночного визита? Заснуть ему так и не удалось, его преследовал облик умирающей в подворотне девушки. Перед смертью она произнесла несколько слов, которые могли быть ключом, объясняющим причину убийства несчастной. Еще в "Уютном уголке" Ларри приглянулась эта красавица, и он решил, что ее незабываемый
  образ найдет местечко в одном из его будущих романов. Что-то в ней было особенного,
  
  что отличало ее от великого множества красивых женщин? В чем состояла ее загадка, Ларри только предстояло узнать. Рядом с ним, свернувшись калачиком, лежала еще одна привлекательная женщина. Ее ровное дыхание успокаивало. Бледный лунный свет падал на точенную шею. Нежный взгляд Ларри задержался на ниспадающих волнами черных локонах, вышедшем, будто из-под резца искусного скульптора красиво очерченном носе, полуоткрытых губах. Ларри нравились детские ямочки на ее щеках и густая паутина черных ресниц. За семь с лишним лет, прошедших со времени их знакомства, Женевьева ничуть не изменилась, даже неудачное замужество не оставило сколь заметного следа ни в ее душе, ни во всем облике. Завтра утром начнется допрос с пристрастием, и Ларри придется напрячь все свое воображение, для того, чтобы подробности прошедшей ночи не вызвали собственнического интереса у Женни. Ларри осторожно провел ладонью по ее длинным волосам, они все также благоухали розовым маслом. За много лет Женевьева не изменила своим привычкам, а для него вошло в привычку жить с ней. Последнее время он часто пытался разобраться в своей душе, какие чувства он испытывает по отношению к ней? Пожалуй, противоречивые. Она была для него и сестрой и подругой и матерью и любовницей, но никогда Ларри не представлял ее в роли своей жены. Наверное, потому, что она воспринимала его, как часть самой себя. Его невозможно прибрать к рукам, еще ни одной женщине этого не удавалось, и, вообще, семейная жизнь не для него. За спиной двадцать четыре неполных года, много пережитых испытаний, ниспосланных Темными Силами, достаточно хороших знакомых и мало родных, масса поклонников и ни одного, как ему казалось, настоящего друга. Одного за другим Ларри потерял почти всех своих школьных приятелей. Тяжело было смириться с этим, и именно тогда его поддержала Женевьева. Чудно получается, когда-то он называл ее "мисс Женевьева", она терпеливо отвечала на его вопросы. А теперь, похоже, ему придется делать тоже самое.
  - Ларри, что вчера произошло с тобой?
  Июльское солнце заглядывало в окно, пытаясь добраться до его зеленых глаз, но раньше это удалось сделать Женни. Под ее пристальным взглядом Ларри никак не мог расправиться с толстым куском йоркширского сыра. Он снова упал на розетку с мармеладом.
  - Ужасное разочарование, Женни, "Летящий по волнам" не пришелся по вкусу ни "Гардиан-авеню", ни "Ked collection", придется искать другие издательства, - Ларри бросил мимолетный взгляд в окно. Жара уже набирала свои обороты, и разгоряченный воздух проникал сквозь открытые окна и ставни. Пинкертона в юбке, конечно, не устроил подобный ответ, мельком скользнув по сосредоточенному лицу Женевьевы, Ларри горько усмехнулся.
  - Не лги мне. Ты не умеешь этого делать. Я догадываюсь, что ты меня не любишь, так хотя бы будь добр, уважай меня.
  Вот всегда так бывает. Сейчас начнет перечислять, кого я еще не люблю. Только
  ночью она в этом не сомневается. Ларри нехотя ковырял ложкой по полупустой
  тарелке, тогда как у Женевьевы она до сих пор еще была полна кукурузных хлопьев, щедро залитых молоком.
  - Чтобы помочь тебе, я должна все знать.
  Ларри искоса взглянул на собеседницу. Все ты не узнаешь, но с подобной логикой трудно не согласиться. Женевьева права, стоит это признать, - Сегодня ночью я стал случайным свидетелем гибели человека. Возле умирающей я оборонил рукопись "Летящего по волнам".
  Женевьева молчала. Суровая складка залегла на ее высоком лбу, уголки губ скорбно опустились, - Трудно будет убедить полицию, в том, что ты являешься всего лишь
  свидетелем, но попытаться сделать это необходимо. Иначе тебе придется скрываться
  
  от закона до тех пор, пока полиция не поймает настоящего убийцу.
   До Ларри начал доходить смысл сказанного. - А если, все-таки, набраться смелости и пойти в полицию?
   - Не стоит, предполагаю, что английское правосудие обрадуется простому решению проблемы. Ошибки легче избежать, чем исправлять.
  Получается, что Ларри расплачивается за свое желание помочь умирающей, и отчасти, за свое любопытство. Уходя на работу, Женевьева не преминула заметить, что он уже на нелегальном положении, а значит, лишен свободы выбора. Но не это огорчило беглеца. В спешке, покидая свою квартиру, он не успел уничтожить адресов друзей, поэтому, скорее всего, в ближайшее время полиция их побеспокоит. Огненное Кольцо, к сожалению, Ларри так и не нашел. Это единственная вещица, что связывала его с той, прошлой жизнью. И теперь эта нить разорвана, но его способности к Телекинезу, Ясновидению, Трансфигурации у него никто не отнимет. Чего он более всего сейчас желал, так это хотя бы на время вернуться в то полное приключений прошлое, которое Ларри пережил, обучаясь в Школе магии и волшебства. Теперь не кому демонстрировать способности к волшебству, разве что своему другу Саймону Финнигану. Он единственный из его старых друзей, кто до сих пор не представляет своей жизни без Магии. Что, вообще, такое Магии, с точки зрения людей непосвященных? Изучение астральных сил и управление ими. А, что если открыть непосвященным тайны ранее недоступной для них жизни, сочинив роман о приключениях мага, а за основу можно взять его собственную судьбу? Это - идея. В одной из комнат благоустроенной трехкомнатной квартиры Ларри нашел все, что ему было необходимо. Компьютер, множество стеллажей с книгами, среди которых были словари и тишину, так, что ничто не сможет помешать творческому процессу.
  Пальцы Ларри, опустившись на клавиатуру, быстро забегали. После исправлений, вызванных отсутствием уверенности в правильности выбранного стиля, Ларри, наконец, остался доволен. На экране монитора появились следующие строчки: "В последний день июля у молодой семейной пары родился первенец. Любящие родители строили планы на будущее, задумываясь над тем, кем станет их сын, когда вырастет? Судьба распорядилась по-своему. Злой волшебник сделал мальчика сиротой, только благодаря магической силе, ребенок остался жив. Добрые волшебники отдали годовалого малыша в семью к родственникам, глупым и жадным людям..." Что за ерунда такая получается? Прямо сказка о Золушке, в современном изложении. Ларри стер все написанное и начал набирать текст заново. "В нашей жизни всегда присутствуют два параллельных начала: доброе и злое. Как нет абсолютно черного, так и не может в одном человеке присутствовать лишь чистые помыслы. Когда двое задумывались о судьбе мальчика-сироты, они не предполагали, сколько испытаний выпадет на его долю. Семья - это то, что необходимо любому ребенку. Только в атмосфере любви и взаимопонимания может вырасти счастливый человек. Детство, лишенное привычных забав и шалостей,
  заставило нашего героя, задуматься: какой дорогой он пойдет по жизни? Выбор
  у него был небогатый. Жизнь обычного человека, с его радостями и огорчениями, мир, в котором познание имеет предел, где разум главенствует над всем остальным. Был и другой путь, полный опасностей, приключений, путь, вступив на который, пришлось бы презреть очевидное и совершить невероятное". Все люди равные? Ларри, в который раз пытался опровергнуть это утверждение. Раз все в нашей жизни относительно, значит, и равенства между людьми не бывает и не может быть. Есть люди, которые довольствуются малым, и есть, которые стремятся к звездам. Он, Ларри, пожалуй, относится к последним. Мир Магии и волшебства, как раз, способствовал этому. Тысячелетия маги и простаки существуют в едином мире, но если первым о последних
  
  известно достаточно много, то большинство из простаков даже не догадываются о присутствии волшебства в нашей жизни. Демонстрация волшебства в присутствии
  непосвященных запрещена, вероятно, из-за того, что среди волшебников, к сожалению, встречаются люди злые и корыстные. Но тому существует и другое объяснение. Люди по своей сути завистливы, и лишь не многие могут загнать собственную исключительность в рамки общепринятых норм поведения. Получается, что два мира: волшебный и традиционный, не должны пересекаться. Люди непосвященные имеют полное право знать о грозящей им опасности. Знание вооружает. Сколько бы раз человек не повторял: "все будет хорошо", почувствовать себя в безопасности он может только тогда, когда будет знать правду. Придя к подобному выводу, Ларри уверовал в его справедливость. Тех денег, что ему были положены за публикацию "Призрачного замка" хватит для того, чтобы скромно прожить, пока он будет работать над "Приключениями мага".
  Теперь Ларри располагал массой времени, но был лишен свободы передвижения на неопределенное время. Заточения, пусть даже в красивой клетке, он не выдержит. Вывод напрашивается сам собой: параллельно с полицейским расследованием он должен заняться собственным, и доказать свою невиновность. Как ему сейчас необходимо было Огненное Кольцо. Ларри оторвал взгляд от экрана монитора и вновь попытался восстановить в памяти злополучную ночь. Вид обреченной молодости, кого угодно мог вывести из равновесия. Ночь, бледный свет Луны, кровь и еще раз кровь. Затем, испуг, когда рядом случайно оказался полицейский патруль. Бегство, которое избавило от расспросов, но не решило проблемы. Что за ней кроется, Ларри еще предстояло узнать. Благодарение Провидению, что в небольшом пространстве библиотеки нашлось место для кресла-качалки. Монотонные, размеренные движения успокаивали. Тишина, такая же, как и сегодня ночью. Лондон будто вымер, и это несмотря на самый разгар туристического сезона. Время совершения преступления - около полуночи, и по городу вполне могли бродить любители ночных приключений. Случайно или нет, но на месте гибели оказались лишь трое: убийца, его жертва и Ларри. Случайно или нет, но несчастная Инесса успела сказать те несколько слов, которые на первый взгляд казались бессмысленными, и в здравый смысл которых Ларри еще предстоит поверить. "Пятница 13" - дата приблизительная, но вероятная. В июле нет пятниц, приходящихся на 13 число, но что-то должно было произойти в этот день. Календарь, стоящий на компьютерном столе, заключенный в рамку для фотографий, был беспристрастен. Август - месяц, который может разрешить эту загадку, но не исключено, что событие, о котором говорила Инесса, уже произошло в июне-месяце. За дату зацепиться не удалось, придется взглянуть на это запутанное дело с другой стороны. Инесса, Инесса, не вовремя ты умерла, и навсегда унесла с собой тайну, что же должен был забрать с собой Ланселот? Разгадку надо искать в личности этого человека, о котором Ларри пока ничего еще не знает. До возвращения Женевьевы можно было попытаться связаться со всеми, кого могла побеспокоить полиция в поисках Ларри Ланкастера. Такое имя выбрал он себе сам, а раньше у него было иное имя. Если взять его снова, не будет ли это расценено, как возвращение к той, прошлой его жизни? Надежный друг СОПМнаР мог осуществить связь с любым из пользователей, адрес которого находился в памяти совершенного определителя мыслей на расстоянии. Ни один традиционный компьютер или мобильный телефон не мог сравниться с СОПМнаРом в точности получаемой информации, он считывал любые тайные, тщательно скрываемые мысли. Ларри совсем необязателен был прямой контакт с оппонентом, для того, чтобы попасть в его информационное поле. Набрав шифр, он остановил свой взгляд на черной дыре экрана. За те две секунды ожидания он успел вызвать в памяти образ худого,
  
  рассеянного вида молодого человека с коротко постриженными темно русыми волосами, единственное, что изменилось в его облике за те шесть с половиной лет, что пролетели со времени окончания школы. Во всем остальном, а особенно в привычке смешно морщить лоб в минуты раздумий, Саймон Финниган ничуть не изменился. О, счастье, Ларри сразу же поверил в удачу, СОПМнаР не мог ошибиться. Саймон вместе с семьей, супругой и маленькой дочерью, отдыхал на море, в Испании. На экране промелькнули, словно кадры из рекламного ролика, картины их беззаботной жизни на побережье Средиземного моря. "Привет, Ларри. У нас все отлично, исколесили почти все побережье, жаль, что тебя с нами нет. Ведмина часто о тебе вспоминает. Надеемся, что у тебя все нормально. По возвращению в Лондон, первым делом отправлюсь в книжный магазин, чтобы приобрести "Летящего по волнам". Желаем тебе успеха", Саймон и Ведмина. За этот неиссякаемый энтузиазм Ларри и любил чету Финниганов, а, может, и не только за это. Очень трудно сформулировать, за что ты любишь друзей, а если по-другому, то это уже не о друзьях. Да, действительно, жаль, что Ларри сейчас не в Испании, наверное, многих неприятностей можно было бы избежать. Ну, да, ладно, взгляд его потеплел, когда он всматривался в довольные лица Саймона и Ведмины, главное, что они счастливы, и пусть, ничто не омрачает их отпускной идиллии.
  Вновь опуская пальцы на клавиатуру, Ларри размышлял, кто будет следующим: Исаак Монморенси, Ирида Кроуни, Рокки или Патти Мал, Истфайе? В первую очередь, надо связаться со своими родственниками, четой Мал,Истфайе. Представляя, какое впечатление на них произведет его просьба, Ларри до крови прикусил губу. Его отношения с троюродным братом - Рокки, нельзя было назвать простыми. Как объяснить Рокки, что происшедшее с Ларри, является случайностью, и могло произойти с любым? Патти, его золовка, если не поверит, то хотя бы не станет обвинять его во всех неудачах, свалившихся в последнее время на семейство Мал,Истфайе. Рокки, же, напротив, припомнит Ларри все: и его, Рокки, зимнее купание в Серебряном ручье шестилетней давности, и смерть родителей и незадавшуюся семейную жизнь и, даже, Ларри горько усмехнулся, творческие неудачи. Пальцы Ларри зависли в нерешительности над клавиатурой СОПМнаРа. В такие мгновения он привык прислушиваться к себе, но внутренний голос его сейчас безмолвствовал. Отсутствие положительного ответа - это тоже своеобразная подсказка. Исаак Монморенси, как всегда, захочет узнать все в подробностях. Черт возьми, аналитический склад ума может иногда служить помехой нормальным человеческим отношениям. Лучше признаться Ириде, а уж она найдет способ доходчиво довести полученную информацию до Исаака. Ларри едва успел набрать шифр мисс Кроуни, как хлопнула входная дверь. Вернулась Женевьева, только вот, что-то рано, отметил про себя Ларри.
  - Привет, - голос Женевьевы был слышен по всей квартире, - законспирировался?
  Глупый вопрос, лучше бы молчала. Ларри резко захлопнул крышку СОПМнаРа, не дождавшись появления на экране монитора Ириды.
  - Почему же, глупый? - Женевьева сделала едва уловимый знак руками. Синие глаза, не отрываясь, смотрели на Ларри.
  Он все понял и подошел к ней. Ее ласки были более сдержаны, чем любовный пыл Патти Мал,Истфайе, но именно сейчас он не желал бросаться в омут любовных утех. Кажется, Женевьева догадалась об этом. В ее взгляде мелькнула неприязнь, так могла смотреть отвергнутая женщина. - Ты рассчитываешь, что я буду молчать? - Ларри показалось, что она сейчас рассмеется ему в лицо, - Не надейся.
  Он почувствовал, что требовательные руки его больше не удерживают. Женевьева заняла место в кресле-качалке. Он направился к окну, которое выходило на Кессингтон-стрит. По летним улицам беззаботно бродили туристы, была вторая половина дня, еще
  
  немного и, закончив трудовой день, потянутся домой вереницы рядовых англичан. Пожалуй, будет нетрудно затеряться в их толпе. Но не стоит об этом думать,
  догадается прозорливая Женевьева. В городе по-прежнему было душно. Даже близкое расположение набережной Темзы, не спасало от жары, царившей повсюду. Она сковывала, душила, лишая выбора, вот, как эти сильные руки, что обняли его за плечи. - Прости, любимый. Я не хотела тебя обидеть.
  Ларри молчал, раздумывая, что ему сказать в ответ. Не правы были оба, и он и она, которая все же нашла в себе силы и сделала первый шаг к примирению. В том правда есть, умей прощать, - это его собственные слова. Ларри прислушивался к ним, будто в первый раз, - Хорошо, Женни. Давай обедать, я здорово проголодался.
  Пожалуй, это было самым верным решением, заняться приготовлением обеда. Все время, пока Женевьева резала греческий салат, к которому она сначала привыкала, а затем полюбила, отдыхая в Афинах, женщина избегала разговоров об их с Ларри взаимоотношениях. Он, по ее просьбе, положил на сковороду сочные бараньи отбивные и нарезанный ломтиками картофель. Места на кухне было не так много, поэтому, когда Ларри, столкнувшись с Женевьевой, едва не уронил сковороду и вынужден был схватить ее обеими руками, он сильно обжегся, - Черт возьми, когда ты согласишься выкинуть эту громоздкую рухлядь! - Ларри с силой ударил ногой по кухонному столу, отчего внутри, на полках, что-то загрохотало. Открыв дверцу безвинно пострадавшего стола, Женевьева поправила покосившуюся полку. Вдобавок ей пришлось заново заполнять ее свалившейся на пол посудой.
  - Ларри, кухонная мебель здесь ни при чем. В будущие выходные я приглашу грузчиков, и они вынесут все ненужное. Ты доволен?
  Интуиция подсказывала Женевьеве, что на этом их разговор не закончится. Во время обеда, который проходил в обстановке неприязненного молчания, ей казалось, что Ларри еле сдерживает себя. Душа ее кипела от возмущения. Чего ему еще не хватает? Женевьева уже смирилась с мыслью, что Ларри никогда не женится на ней. Но последнее время он пытался избегать общения с ней, без всяких на то причин. Неужели у него появилась другая? Вместо этого вопроса, Женевьева, неожиданно для себя, задала иной, - Может, тебе стоит отправиться туда, где тебя никто искать не станет, например, к профессору Снегсу?
  Услышав это имя, Ларри оторопел. Разве можно доверять человеку, который на протяжении семи лет создавал на пути Ларри искусственные препятствия? Он ответил на вопрос вопросом, - Скажи, а у тебя я не могу задержаться?
  - Можешь, но ты не желаешь этого. - Это было правдой. Он выжидал, пока Женевьева выскажется. Сейчас он полностью зависел от нее, - Ларри, разве мы не можем все начать сначала?
  - Ты о чем, Женевьева? Я никогда ничего не обещал тебе.
  Она еле заметно вздохнула. Все ее надежды, которыми она жила последние два с половиной года, оказались не более, чем призрачным замком на песке. Ради будущего, которое она неизменно связывала с Ларри, Женевьева развелась с мужем, доктором археологии Лакстоном. Тогда ей даже в голову не приходило, что Ларри не оценит эту жертву.
  - Я все отдам, ради того, чтобы ты был счастлив.
  - Ты лишаешь меня главного - свободы, - он внимательно посмотрел на Женевьеву. Она сама начала этот разговор. Она красива, но несчастна. В ее бездонных глазах блестят слезы, но во всех ее несчастьях виновата она сама. Ну, не любит он ее. Разве можно заставить любить? Наверное, он тоже не безгрешен, те знаки внимания, что принимал Ларри, были расценены Женевьевой, как ответ на ее чувства. Ему стало неловко, все это
  
  время, когда он пробивал себе дорогу к славе, творя и созидая, она тихо любила его, не требуя ничего взамен. И вот теперь Ларри предъявлен счет. Прекрасная в своих страданиях, она больше не скрывала своих слез - последнее оружие покинутой женщины. Женевьеву не могли утешить даже нежные объятия Ларри. Сидя на стуле, в своем горе она превратилась в каменное изваяние. Он осыпал ее поцелуями, сначала утешение было вполне сдержанным, но постепенно Ларри распалялся сам, пока лишь ее затылок внимал его ласкам. Больше всего она любила его губы, такие властные и ненасытные. Наконец, их глаза встретились. Женевьева более не скрывала своих чувств. Она ненавидела и вместе с тем, продолжала любить, - Прекрати, разве ты не видишь, что делаешь мне больно. Ты, как тот хозяин, который из жалости одной рукой протягивает собаке кость, а другой бьет животное, - Женевьева с силой оттолкнула Ларри и убежала в комнату.
  Вновь они не поняли друг друга. Кажется, он ничем не обидел ее, и уж, точно не желал этого. Рука Ларри рефлекторно потянулась за сигаретами. Курение успокаивало его, а нервы Ларри сейчас были на пределе. Сигарета так и осталась незажженной, кончился газ в зажигалке. Даже в этом ему не повезло. Горько усмехнувшись, он уже был готов швырнуть зажигалку на пол, но внимательнее присмотревшись, передумал это делать. В руке у Ларри был fortfor - волшебный прибор, блокирующий действие antibaka, представляющего угрозу для волшебной палочки. Шесть с лишним лет назад фортфор был подарен Ларри. Почему он вновь оказался у него, ведь Ларри отдал этот необходимый для неопытного волшебника прибор Ириде Кроуни? Все происходящее было достаточно странным. Подбросить фортфор Ларри Ирида не могла, они не виделись почти два месяца, равно как и Женевьева не встречалась с мисс Кроуни, но к чему точно приложила руки бывшая любовница, так это к исчезновению Огненного Кольца. Оно сейчас было Ларри просто необходимо. Как получить его обратно, над этим ему еще придется поломать голову. Черт, как хочется курить, пальцы Ларри нервно теребили сигарету.
  - Зажигалка на холодильнике, - на пороге кухни стояла Женевьева.
  Ларри удивился перемене, происшедшей с ней. Слезы высохли, а в глазах поселилась злость. Пусть злиться, подумал Ларри, так ей будет легче пережить окончательный разрыв. Затянувшись сигаретой, он смотрел в окно. Небо потемнело, резкие порывы ветра трепали листву на деревьях в Гайд-парке. Собиралась гроза, летний дождь уже успел смочить асфальт, но долгожданная прохлада осталась, не востребованной, улицы были безлюдными.
  - Женевьева, ты не видела Огненного Кольца?
  - Нет, я больше не интересуюсь твоими вещами, - намеренно или нет, но она подчеркнула слово "твоими", тем самым лишая Ларри возможности получить положительный ответ на свой вопрос.
   Но он быстро понял, что она не отдаст его, даже надеяться бесполезно. Нет ничего опаснее, отвергнутой в своих ожиданиях женщины, Женевьева будет мстить ему за несбывшиеся надежды. Как далеко может завести ее это чувство, он мог только догадываться.
  - Я ухожу.
  Женевьева молча наблюдала за тем, как он собирает свои вещи. В ее глазах застыл немой вопрос: неужели он просто развернется и уйдет? Ранее он неоднократно это делал, но никогда они не расставались врагами. Поему он так жестоко с ней поступает? Зная, что у Ларри независимый характер, Женеьева старалась ему не противоречить, наверное, она слишком затянула поводок. Он вправе требовать уступок.
  - А если я отдам тебе Огненное Кольцо, ты останешься?
  - А если я верну его силой, ты перестанешь любить меня?
  Он издевается над ней, что он себе возомнил? Разве он единственный и неповторимый?
  
   Негодяй, самовлюбленный болван. Металлический ободок желтого металла с силой ударился о входную дверь в тот самый момент, когда Ларри захлопывал ее. Силы небесные, как она его ненавидит. Еще немного, и она вцепилась бы в эти черные
  взъерошенные волосы, и досталось бы Ларри от нее не меньше, чем от любимой тетушки. Женевьева в отчаяние опустилась на пол, ну, почему она позволила ему уйти? За ним охотиться полиция, и, наконец, ему некуда идти. Хотелось плакать, но не было слез. Надо было встать и бежать ему вдогонку, да не было сил. Лучше умереть, чем знать, что с ним может случиться что-то плохое. Но и этого она не могла себе позволить. Если молитва спасает, то она будет молиться. Будет ли ее призыв о помощи услышан? Ведь она так и не смогла порвать с волшебным миром, который свел их. За три года, прожитые в браке с бывшем мужем, доктором Лакстоном, Женевьева поняла, что ее выбор был ошибочным. Неосознанно она уже несколько лет любила Ларри, но боялась даже себе признаться в этом. На что ей было надеяться, между ними большая пропасть разницей в восемь лет. Они оба честно пытались не вспоминать о том, что между учителем и бывшим учеником не может быть ничего, кроме дружбы, но Природа брала свое. Пока душа молчала, торжествовала плоть. Поначалу все было замечательно, Женевьеве неплохо удавалась роль послушной девочки, но с годами, в ней все чаще просыпалась ревнивая женщина, а он, Ларри все еще оставался в том чудесном временном промежутке, когда человек уже начинает задумываться о будущем, но продолжает совершать глупости. Ему было хорошо с ней, и он не желал ничего менять в своей жизни. Приступы ее ревности он укрощал бурными ласками, а затем неожиданно пропадал на неопределенное время. Она ломала голову, кто на этот раз завладел его вниманием. Все те мелкие интрижки, которые он позволял себе от случая к случаю, неизменно заканчивались одним и тем же, Ларри всегда возвращался к ней. Былая любовь с его стороны переросла в партнерские отношения, а сейчас и это осталось в прошлом. Пустыми глазами Женевьева окинула прихожую. Она оставалась сидеть на полу. Наверное, надо было что-то предпринять, безразличие все больше овладевало ею. Поднявшись с пола, она подняла Огненное Кольцо. В тишине опустевшей квартиры раздался телефонный звонок. В трубке молчали, или связь была плохой или...
  Как медленно тянулось время, и как тревожно было на душе. Уже второй час Женевьева бесцельно бродила по квартире, словно слепая, натыкаясь на разбросанные в беспорядке вещи. Все здесь напоминало о нем. Забытые им носки сиротливо лежали на стуле, носовой платок привлекал внимание, брошенный на компьютерном столе, а главное книги, которыми были заставлены стеллажи. Некоторые из них были написаны Ларри.
  Женевьева подошла к полкам, пробегая глазами по книжным корешкам. "Призрачный замок", "Война Алой и Белой Розы", "Принц воров", "Музей восковых фигур", "Путешествие к седым пирамидам", "Кровная месть", "Восемь лет". Здесь не хватало лишь "Летящего по волнам". Почему два знакомых издателя отказали Ларри? Анализируя впечатления после прочтения черновиков этого романа, Женевьева недоумевала, на ее взгляд, роман был лучшим из того, что было создано Ларри. История пирата поневоле, рассказанная им самим, вряд ли, оставила бы равнодушными даже искушенных читателей. Имя главного героя было выбрано Ларри неслучайно: Сириус, так звали его крестного. Помимо имени у этих двух людей: вымышленного и настоящего была одна и та же судьба, оба погибли в самом расцвете лет. Даже во внешнем облике, высоких скулах и впалых щеках, торчащими, в беспорядке темными волосами, а главное, в горящих дьявольским блеском глазах, которые бесстрашно смотрели на мир, угадывался дорогой сердцу Ларри образ. В руках Женевьевы оказалась "Война Белой и Алой Розы" - роман, который принес ему бешенную популярность. Открыв книгу наугад, она прочла: "...Зал был полон людей. Бархатные портьеры, опускающиеся до пола, будто разделяли
  
  жизненное пространство на два мира: придворных, пышными одеждами напоминающих диковинных птиц и рыцарей, более всего уважающих бравый звон оружия. Маленькая ручка подала еле заметный знак, и батистовый платочек оказался в руках высокого мужчины. Он почтительно поднес его к губам, одновременно вдыхая слабый аромат лаванды, и поцеловал. Большего, к сожалению, он не мог себе позволить. Стыдливо пряча влюбленные глаза, Сильвандир бросала выразительный взгляд на Ланселота. Единственный из Ланкастеров, он был выше придворных сплетен, преследуя одну цель - быть ближе к своей возлюбленной". Ланселот, Ланселот, она несколько раз подряд повторила это имя. Ларри ей что-то говорил о каком-то Ланселоте. В раздумьях, Женевьева захлопнула книгу. В нашей жизни редко происходят случайности, скорее всего, это Провидение вложило ей в руки "Войну Роз". Только бы с Ларри ничего не случилось. За неудачно пролетевшим вечером незаметно наступила ночь. Интересуясь погодой, Женевьева выглянула в окно. Вряд ли, Ларри будет шататься по улицам. Он привык рисковать, искать его следует дома, на Таггет-сстрит. Проверить точность своего предположения ей сейчас только предстояло. А за окном моросил мелкий дождик, Луна спряталась за кучевыми облаками, и ветер, кажется, не менял своего направления. Погода сегодня была вполне привычной для Британских островов. Избыточная влага конденсируется, и первым лучам солнца придется натолкнуться на естественное препятствие, преодолевая которое, они будут многократно отражаться и преломляться. Назавтра Лондон по праву может быть назван Туманным Альбионом. Ее, Женевьеву, путешествующую с помощью Огненного Кольца, это не должно беспокоить. Сейчас она оденет его на указательный палец левой руки и все узнает.
   Раздался звонок в дверь. Женевьева растерялась, кто бы это мог быть?
  Конечно, не Ларри. Долго гадать ей не пришлось. На пороге стоял профессор МакВалтэг. Со всеми внезапно навалившимися проблемами, Женевьева совсем позабыла о предварительной договоренности с бывшим коллегой. Пытаясь восстановить в памяти их последний разговор, она застыла, как вкопанная, не сводя настороженных глаз с Прометея МакВалтэга.
  - Добрый вечер, пожалуй, теперь, доброй ночи, - извиняющимся голосом произнес профессор, - Разрешите войти?
  - Пожалуйста, - рассеянно ответила Женевьева, посторонившись и пропуская гостя вперед. Она мучительно соображала, как стоит себя вести с профессором. Сейчас он заметит беспорядок в квартире, и, конечно, догадается, о многом. Мир тесен, когда-то профессор МакВалтэг и Женевьева работали вместе, обучая и воспитывая новое поколение волшебников. Теперь профессор и Женевьева поддерживали дружеские, скорее даже, официальные отношения, которые не должны были выходить за рамки приличия, а визит к молодой, разведенной женщине в двенадцатом часу ночи, трудно объяснить проявлением дружеских чувств. В прошлом они были объединены одной целью, в настоящем, у каждого из них была своя жизнь. Но, так же, как и раньше, они находили общие точки для соприкосновения, - Я слушаю вас внимательно, профессор, - Женевьева пригласила бывшего коллегу присесть, жестом указывая на стул.
  Прометей МакВалтэг остановил свой проницательный взгляд на хозяйке. Опытный физиономист, он мог читать по лицам людей, как по открытой книге. Спокойные серо-голубые, как у матери глаза его, излучали бесконечное терпение. Не вовремя пришел он на Кессингтон-стрит, ее что-то гнетет, но, может быть, лучше сейчас для нее, высказаться, излить свою душу. - Это я вас слушаю, уважаемая миссис Лакстон.
  Поначалу на лице Женевьевы промелькнула неприязнь. Догадался, подумала она. Мимолетное чувство сменилось недоумением, а затем еле заметной виноватой улыбкой. Да, действительно, Женевьева обращалась к профессору МакВалтэгу за помощью, но не
  
  ожидала, что ученый ответит на ее просьбу столь быстро. - Извините, я неважно себя чувствую, погода, знаете ли, виновата. Возвращаясь к нашему последнему разговору,
  очень хотелось бы узнать ваше мнение по поводу использования Великого Магистерия для безошибочного определения возраста археологической находки?
  После услышанного брови профессора МакВалтэга поползли вверх, на что замахнулся этот двигатель науки?! - Миссис Лакстон, вы обратились не по адресу. Как сказал великий Парацельс: "Алхимия - это искусство, которое нельзя постичь без духовного знания". Разве современные археологи обладают силой внутреннего восприятия?
  - Простите, профессор, но сейчас вы рассуждаете, как воинствующий клерикал. Существование материальной культуры, вряд ли, можно расценить, как противоречие главному принципу Алхимии. Люди всегда стремились к раскрытию тайн древних цивилизаций. Может быть, я не точно выразилась, но цели, которые мною преследуются, благие.
  Профессор МакВалтэг испытал неловкость. Последнее время он стал слишком мнительным. Причина этого заключалась в том, что жизнь его проходила одновременно в двух параллельных мирах, в традиционном и волшебном. И в том и в другом, у него было много недоброжелателей. Скольжение по лезвию ножа сказалось и на отношении профессора к окружающим людям. Искреннее желание помочь им, нередко оставалось лишь таковым. Взглянув на Женевьеву, профессор МакВалтэг задал неожиданный вопрос, - Вы не знаете, каковы успехи нашего общего знакомого, мистера Ланкастера?
  Испытывая потребность излить душу, поведав о наболевшем, Женевьева, все еще не решалась сделать это. Если бы все происшедшее было бы лишь ее тайной, но как посмотрит сам Ларри на предложение воспользоваться помощью хорошо знакомого человека? Похоже, профессор МакВалтэг спрашивает не из праздного любопытства, - Вас трудно обмануть, да, это не к чему, пожалуй. Слава переменчива и сейчас она повернулась к мистеру Ланкастеру спиной. Ему снова придется доказывать свою состоятельность.
  Из деликатности Прометей МакВалтэг воздержался от дальнейших расспросов на
  щекотливую для любого творца тему. Непривычная рассеянность Женевьевы не укрылась от внимательного взгляда ее бывшего коллеги. Что-то случилось, иначе она не позволила бы себе позабыть о назначенной встрече. Обособленная жизнь в узком мирке, где правит невероятное, скрывала многие привычные стороны жизни. Поразительно, как быстро ей удалось адаптироваться к миру материальному, и беспрепятственно существовать в нем, подчиняясь канонам очевидного. Он же, напротив, был ярым приверженцем Магии. Отсюда возник разный взгляд на одну и ту же проблему, - Скажите, миссис Лакстон, разве в археологии отменен метод радиоактивных изотопов?
  - Ну, раз уж мы решили вернуться с вами к первопричине моего обращения, я постараюсь доходчиво объяснить необходимость в использовании иного метода.
  У нее удивительная выдержка, отметил про себя профессор МакВалтэг. Знать, как дорого время и бесстрашно тратить его на второстепенное. Может быть, зря она отдала предпочтение классической науке, пренебрегая оккультной, где человек с ее способностями и Силой Духа, несомненно, добился бы большего, чем заурядного научного звания.
  - К сожалению, археологам не всегда удается обнаружить предметы культурного наследия, которые содержали бы в своем составе изотоп углерода 14. Метод радиоактивных изотопов гораздо более приемлем для палеонтологии. Даже универсальные бактерии не отличаются живучестью. Это лишь в Магии дух воспаряет над телом физическим, биология по-другому трактует жизнь. Живое переходит в неживое, неорганическое не способно породить органическое. Алхимия с ее философским началом
  
  могла быть инструментом в Археологии. Из вполне материальных вещей путем многократных превращений, можно было выделить органическое начало в виде 14 изотопа углерода, а потом уже использовать радиоактивный метод датировки.
  - Ваша гипотеза весьма интересна, коллега. Теперь я понимаю, почему вы обратились именно ко мне. Но разделение живой материи на серу и Меркурий еще никому из алхимиков не удавалось осуществить. Возможно, это мог бы сделать великий Николас Фламель, но в его времена не интересовались археологией. Боюсь, что я вас разочарую, миссис Лакстон, но то о чем вы просите, в настоящее время невыполнимо. Дело не только во мне, простом последователе древней науки. Люди еще не достигли той стадии духовного совершенства, когда материальные помыслы отходят на второй план. Современная наука из всего пытается извлечь выгоду. Если бы я даже и смог претворить в жизнь ваши мечты, то за мной это попытались бы сделать и другие, мне стыдно назвать их "алхимики". Те, которые владеют языком древней науки, но используют его, повинуясь рассудку...
  Профессор МакВалтэг замолчал, так и не закончив свою пламенную речь. Все, о чем они говорили с миссис Лакстон, показалось ему вдруг ничтожным и второстепенным. Где-то там, в капризной темноте июльской ночи, скитался человек, который долгое время служил всем знавшим его, напоминанием о непостоянстве всего земного. Возвышенные философские помыслы уступили место простым человеческим заботам.
  Он возвращался от Женевьевы Шарли-Левенготтс, профессору МакВалтэгу больше нравилось это имя, не переставая размышлять о судьбе бывшего ученика. Открыто предлагать помощь профессор МакВалтэг не осмелился, а Женевьева так и не нашла причины для того, чтобы доверить ему чужую тайну. Для нее первостепенным сейчас было очутиться на Таггет-стрит, но она почти не сомневалась в несбыточности своих ожиданий. Так и есть. Царивший в квартире беспорядок доказывал, что Ларри покидал ее в спешке. Скорее всего, он даже не успел уничтожить адресов и телефонов друзей. Времени на раздумья не было, Женевьева сделает это за него. Окинув взглядом гостиную, которая являлась одновременно и рабочим кабинетом, она попыталась представить, где могла храниться записная книжка? Ящики стола были забиты кипами бумаг, повсюду были разбросаны книги. Она открыла первую попавшуюся. На титульном листе стояла следующая надпись: "Самому изобретательному из писателей и самому правдивому из волшебников..." Далее слова были стерты, но Женевьева догадалась, что здесь было написано настоящее имя Ларри. Ниже стояла подпись: "Филипп Растиньяк". Столь оригинальный подарок, в виде собственноручно написанной книги, Ларри мог сделать лишь отличающийся экстравагантностью бывший школьный друг.
  Темнота задерживала, но в целях предосторожности, Женевьева не включала свет. В поисках ей помогал карманный фонарик. Где Ларри мог хранить личные документы? Наверное, где придется, а значит, у нее на эту ночь много работы. Не оставляя без внимания ни одной книги, стоящей на полке, Женевьева размышляла, а в правильном ли направлении она ищет? Последнее время круг знакомств Ларри расширился, поэтому не отличающийся педантичностью и аккуратностью, он мог записывать координаты новых друзей, где угодно. Она только успела изучить содержимое трех книжных полок, когда раздался звонок в дверь. На душе стало еще тревожнее. Заглянув в дверной глазок, она увидела тех, кого менее всего желала видеть - полицейских, рядом с ними стояло двое неизвестных ей человек. Понятно, полиция решила пойти на крайние меры. Дальнейшее пребывание Женевьевы в квартире было опасным, закон же трактовал ее действия более строго, поэтому у нее не было иного выхода, как вновь воспользоваться Огненным Кольцом. Через несколько мгновений, лишь оставленная ею фотография, случайно выпавшая из сумочки, напоминала о недавнем пребывании постороннего в квартире.
  
  Ланселот окинул взглядом все это общество самовлюбленных болванов, разодетых, напыщенных и загрустил. В замысловатых трелях флейты ему слышался звон мечей, литавры будили в нем воспоминания о топоте копыт по булыжной мостовой, а в мелькании расшитых жемчугом и стразами шлейфов, он видел усеянный играющими в утренних лучах солнца, крупными каплями росы, луг. Ветер вновь станет верным его попутчиком, в том бесконечном, длинною в жизнь путешествии, где путеводной звездой будет прекрасная Сильвандир.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3.. Неожиданные встречи и то, к чему
   они могут привести.
  
  
   - Представь себе, Дон, каждый раз, в мыслях осуществляя задуманное, я ломаю голову над тем, а хватит ли усилий, для того, чтобы реализовать наши планы?
  - Не сомневайся, вопрос с нашей стажировкой решен. Если тебя удерживает в Оксфорде еще что-то или кто-то, - Дон сделал многозначительную паузу, во время которой его проницательный взгляд был устремлен на долговязого молодого человека, пытающего скрыть свою мучительную нерешительность, вычерчивая что-то на листе бумаге. Это выражение печальной задумчивости было хорошо знакомо Дону. Значит, предположение его было верно. Стук в дверь прервал затянувшееся молчание.
  - Неужели два великих первооткрывателя не могут хотя бы на некоторое время позабыть о квантовой физике? - в комнату заглянула сестра Дона, Элиза.
  - Что тебе? - взгляд Дона из внимательного стал недовольным, - Сколько раз я просил тебя, Элиза, чтобы ты не мешала нам своими глупыми расспросами. Уйди, - Дон бесцеремонно подтолкнул сестру и захлопнул за ней дверь.
  Исаак испытал чувство неловкости. По его мнению, между братом и сестрой не должно быть разногласий, тем более, что Лиззи - хорошая девушка, и неплохо понимает Дона, чувствует малейшие перемены в его настроении. Конечно, Лиззи совсем не разбирается в квантовой физике, но с ней можно поговорить о жизни. - Зря ты так, Дон. Твоя сестра, скорее всего, заглянула к нам не из праздного любопытства.
  - Эта пустоголовая и четверти часа не может провести в полной тишине. И. вообще, забудь думать о всякой ерунде. Перед нами открыто большое будущее, так считает профессор Уиллер, и я, пожалуй, тоже.
  "Великие первооткрыватели, большое будущее", - громкие фразы, за которыми не скрывается ничего конкретного. Все их величие существует пока что только на словах. Если бы научные идеи всегда находили путь к реализации, мир давно опередил бы смелый полет научной мысли фантастов. В опустевшей комнате студенческого общежития было непривычно тихо. В последнее время Исааку уже успела надоесть эта спокойная обстановка. Двое его сокурсников, покончив со своими академическими задолжностями, разъехались по домам. До начала нового учебного года оставался месяц с небольшим. Родители Исаака, отчаявшись увезти его с собой в отпуск, отправились к морю одни. По неясным для них причинам, сын наотрез отказался покинуть студенческий городок, ссылаясь на неожиданно появившуюся возможность продолжить исследования. Исааку показалось, что родители не обиделись, он был благодарен им за то, что они не пытались уговорить его. Это было бесполезным занятием, он привык принимать решения сам. На этот раз, не только наука взяла вверх, но и хорошо знакомый образ курносой девчонки с торчащими в разные стороны косичками, сыграл в принятии решения немаловажную роль. Планы на будущее юный Исаак связывал с научной деятельностью, в семье, где дети призваны были продолжать начатое предыдущим поколением, не могло быть по-другому. Не он, а родители выбрали для него дорогу в жизни. С детства они твердили ему: "Учись, знания тебе всегда пригодятся". Исаак был послушным сыном, родители по праву могли гордиться им. В лаборатории, в библиотеке, на занятиях в университете его мысли были обращены к элементарным частицам. Он знал о них почти все, ему хотелось верить в это. Уже в пятнадцать лет Исаак определил для себя цель жизни - создание ускорителя нового поколения. Это позволило бы получить полный каталог частиц: от давно изученных протонов, нейтронов до открытых сравнительно недавно мюзонов, каонов, лептонов, мюонов, и еще неизученных новых. По словам научного руководителя
  
  Исаака Монморенси самым замечательным во всех этих исследованиях будет то, что горстка существ, которая находится на небольшой планете, обращающейся вокруг незначительной звезды, проследит свое происхождение до самого начала - небольшая крупинка Вселенной, постигающая все в целом. Последние два дня Исаак смотрел на решение этой проблемы по-новому. Профессор Гелл-Манн ожидал, что его стажеры отстраняться ото всего постороннего, дабы целиком посвятить себя науке. "Высокие цели совершенствования человечества должны владеть вашими умами. Истинный ученый не станет отвлекаться на второстепенное", - так считал сей ученый муж. Если бы подобная жертва была брошена на алтарь науки всего лишь год назад, Исаак ни разу не пожалел бы об этом. За прошедший год ничего не изменилось, кроме... самого Исаака. Жизнь открылась ему совершенно с другой стороны, потеснив былую фаворитку. В поединке с последней, Ирида, похоже, взяла вверх. В том, что она нравиться Исааку, он боялся признаться даже себе самому. С наукой все было проще, она не требовала дорогих подарков и никогда не обижалась на Исаака. Но Ирида могла ответить на его чувства, вот это как раз больше всего пугало Исаака. Любить божество гораздо проще, оно возносится на столь недосягаемую высоту, достичь которой не под силу даже самым самоотверженным людям. Приятель Исаака, Дон был для него примером. Погруженный в научные исследования, он не замечал ничего вокруг. Целеустремленность Дона заслуживала уважения. Но ограничить себя в контактах с окружающими по примеру друга, Исааку было непросто. "Человек рожден для любви", - так говорила сестра Дона - Элиза. Исаак не пытался отрицать это, но разве любовь больше, чем жизнь? Исааку даже не с кем было посоветоваться, родители никогда не интересовались личной жизнью сына, Дон посмеялся бы над ним, а Лиззи начала сочувствовать. Хуже всего было то, что сама Ирида, кажется, догадывалась о его чувствах. Предполагала и молчала, бездействуя. В любви самое трудное признание и страх отказа. Может быть, в том, что он до сих пор одинок, есть и его вина, размышлял Исаак. Ларри Ланкастер, дружбой с которым так дорожил Исаак, мог бы дать ему совет, но Исаак так и не решился побеспокоить его. Последнее время у Ларри что-то не ладилось на литературном поприще. Черная полоса в его жизни скоро сменится на белую, в этом Исаак был уверен. Получается, верить в других проще, чем в себя. Придя к этому выводу, Исаак улыбнулся, но улыбка получилась какой-то вымученной и жалкой. Ужас, как болит голова, Исаак сжал ее руками. Раннее от головной боли его спасало чтение научно-популярных книг, довольно необычный способ лечения, по словам Лиззи. Опять Исаак Монморенси вспомнил о сестре своего друга, может быть, обратиться с советом к ней? А если она поделиться его тайной с другими? Пытаясь уйти от боли, Исаак закрыл глаза. Сквозь сгущающийся слой темноты он увидел мелькание золотых стрелок. Своей хаотичностью, оно напоминала Исааку броуновское движение. Наверное, именно так, в неизведанной черноте космоса возникла Солнечная система. Его далекий предок, гениальный Ньютон 1 в ХХУ11 веке доказал, что равномерное распределение вещества в пространстве является неустойчивым и под действием собственной гравитации должно разделиться на сжимающиеся сгустки. Когда-нибудь настанет время, и люди будут знать все этапы возникновения Вселенной. Жаль, что жизнь человека не бесконечна, в отличие от самой Вселенной, тогда бы Исаак не стал бы себя ни в чем ограничивать. Стоит ли квантовая физика подобной жертвы, и готов ли Исаак ради торжества науки отказаться от любви? Впервые он находился в растерянности. Он некрасивый, занудливый, некоммуникабельный двадцатиоднолетний юноша, ограниченный в финансовых средствах, и к тому же, со специфическими интересами. Что он может предложить симпатичной, умной девушке? Сейчас, пока он только в начале пути, ему не на что рассчитывать. Успех еще надо заслужить. Однако, боль становилась невыносимой. Жаль, что ни в университете, ни в школе волшебства его
  
  не научили, как с ней бороться. Священная Терапевтика, отнюдь, не помешала бы человеку, владеющему даром интуиции. Именно она подсказывала Исааку, что его болезненное состояние неслучайно. Кто-то пытается воздействовать на его сознание. Самое время воспользоваться советом, полученным когда-то от месье Ордонанса, который помимо волшебных наук неплохо разбирался и в традиционных. Для того, чтобы избавиться от боли, ее надо символизировать, как своеобразный сигнал организма о неблагополучии, ассоциативно представить в виде абстрактного чудовища. Именно с ним, а не с болью надо вести борьбу до полной победы. Количество золотистых стрелок увеличилось, но никакого мифического существа Исаак так и не смог себе представить. Темно красный отблеск закрывал от него золотистые искры. Плавное движение вверх-вниз, справа налево, и в воображении Исаака возник старинный меч, с причудливой чеканкой на рукоятке, украшенной двенадцатью рубинами. Точно такой же он видел когда-то в Инвернессе. Исаак сконцентрировал свое внимание на оружие. Меч был настолько реален, что казалось, протяни Исаак свою руку, и он ощутит ладонью холод металла. На рукояти меча стоял логотип "RР". До головокружения, вглядываясь в нематериальное, Исаак вместо ограненных каменьев увидел медленно стекающую по лезвию меча кровь. Скользнув взглядом сверху вниз, у Исаака перехватило дыхание, кончик меча упирался в отрубленную голову. Спутанные каштановые волосы, оттопыренные уши, родинка возле левой ушной раковины, показались Исааку знакомыми. Когда темно серые глаза вперили в него свой потухший взгляд, Исаак закричал. Это была его голова. "Astra inclinant non necessitant", в голове все еще звучала любимая фраза преподавателя по Астрологии. Видения были настолько явными, что Исаак вздрогнул, когда услышал настойчивый стук в дверь.
  - Исаак, что случилось?
  Откуда у него взялись силы, он так и не понял. Стремительно метнувшись к двери, он широко распахнул ее. На пороге стояла Джорджиана - старшая по этажу.
  Что-то подсознательно подсказало ему этот ответ, не успев оценить который, Исаак залпом произнес, - Извини, Джорджиана, я слишком увлекся. Обещаю, что больше этого не повторится, - этого действительно было достаточно. Такие подробные отчеты он давно некому не давал. Захлопнув перед испуганной девушкой дверь, Исаак вновь остался в одиночестве. Странно, после ужасного видения боль прошла, лишь сладковатый запах крови щекотал его ноздри. В руках Исаака оказалась недочитанная книга. Листая страницы, Исаак неторопливо анализировал ее содержание и пришел к следующему предположению - закон сохранения энергии при микропроцессах не соблюдался. Пожалуй, стоит проверить это экспериментально.
  Было девять часов вечера. Погода стояла по-летнему душная, в этом Исаак мог убедиться, выглянув в окно. Ждать ему было некого, а спать не хотелось. Студенческий городок сейчас, в самый разгар каникул опустел, остались лишь те, кому некуда было ехать или такие же увлеченные, как сам Исаак. Приняв решение прогуляться, он вышел из общежития. Архитекторы, планируя строительство студенческого городка, позаботились и о молодежном досуге. Общежитие утопало в зелени, тенистые аллеи окружали его со всех сторон, отчего создавалось впечатление о пребывании на необитаемом зеленом островке, который очень напоминал Исааку парк Фонтенбло. Выбирая место, где можно было присесть, Исаак внимательно огляделся. Он не был одинок. На соседней лавочке сидела довольная жизнью влюбленная парочка. Хорошо, что они не на кого не обращали внимания. Еле слышно шелестели листочками липы, распространяя повсюду терпкий медовый аромат. Еще совсем зеленые, они производили впечатление живущих обособленной жизнью существ. Обязательно среди зеленого великолепия находился хотя бы один, два листочка, которые не боялись оторваться от
  
  веток и отправиться в самостоятельное путешествие, подгоняемые ветром. Сегодня они еще были вместе со всеми, питаемые жизненными соками, послушные совокупности, а теперь ими полновластно распоряжался воздушный поток и случайные прохожие. А может ли человек, идущий вразрез с интересами других, часто в одиночку преодолевая трудности, рассчитывать на независимость и не зависеть от обстоятельств? Профессор Гленн-Манн довольно настороженно относился к начинаниям Исаака. Это было только начало крушения амбициозных планов Исаака, так назвал профессор решение задач, предложенных неугомонным студентом. Смоделировать в условиях лаборатории реакции, подобным, которым наблюдаются при зарождении сверхновой звезды, а как конечный результат получить превращение легких элементов в железо. Если научиться распоряжаться этим процессом, то человечество сделает новый шаг к осуществлению управления термоядерными реакциями. Исаак Монморенси почувствовал на себе насмешливые взгляды, из-за того, что он стал разговаривать сам с собой. Это обстоятельство его ничуть не смутило. В привычном понимании этого слова, Исаак считал себя не совсем обычным человеком. До гения ему пока еще далеко, но дар научного предвидения ему не чужд. Тогда почему научный руководитель охладел к его идеям? Что ж, он, как тот листочек, что отрывается от ветки, совершает рискованные пируэты, и вопреки всему чувствует себя счастливым. Вскочив с лавочки, Исаак бодро зашагал по парку. Нет, не о том он сейчас думает. Через три дня у его лучшего друга день рождения, а Исаак давно не получал от него никаких известий. Если мысли материальны, то он будет вспоминать о Ларри, и тот непременно даст о себе знать. Уже начинало темнеть, пора было возвращаться в общежитие. Наслаждаясь музыкой ветра и вечерней прохладой, Исаак вздрогнул, услышав знакомый смех. Уставившись сквозь толстые стекла очков, он оглянулся. На лавочке, в двенадцати ярдах, от него сидела она. Все тот же ветер теребил светло русые пряди волос, влекомые им, они разлетались по сторонам, обнажая тонкую шею, покрытую золотистым загаром. Девушка выглядела волне счастливой, и не замечала ничего вокруг. Исаак оторопел, на лавочке, рядом с ней, сидел его приятель, Донован Сьюшем. Он обнимал ее за плечи. Какое вероломство, не далее, как сегодня утром Дон заявил, что все девчонки глупые, самовлюбленные куклы, и тратить на них свое свободное время - чистое безумие. Наверное, он, Исаак, ничего в жизни не понимает, но как же можно так быстро отказываться от своих слов, а он еще считал Донована своим другом. Всю ночь после этой неожиданной встречи Исаак ругал себя за нерешительность. Надо было подойти к влюбленным и как следует побить предателя. В воображении Исаак не единожды проделывал этого, но то, что в представлении казалось, осуществимым, на деле было далеко от реальности. В тот момент он просто прошел мимо, какой же он трус, ни на что в жизни не годиться, даже отстоять свою любовь не в состоянии. Он может сколь угодно долго ненавидеть Дона, но если мисс Кроуни выбрала его, значит, это неслучайно и он это заслужил. Исаак, такой умный и прекрасно разбирается в квантовой физике, знает многое из того, что его сверстникам недоступно, но мимо его, Исаака понимания прошли простые человеческие чувства. В тишине позднего вечера раздался стук в дверь. Кто бы это мог быть, едва успел подумать Исаак, как дверь распахнулась, и на пороге вновь возникла Джорджиана.
  - Исаак, ты будешь удивлен, но к тебе пришла какая-то дама. Она ожидает тебя в
  холле первого этажа. В это трудно поверить, но ты многим необходим, - бросила на
   ходу, удаляющаяся старшая по этажу.
  Так как Исаак еще не ложился, спуститься вниз он смог сразу же, получив известие о неизвестной посетительнице. Поздние посещения в студенческом общежитии были запрещены, но для отдельных студентов сочли возможным сделать исключение.
  Пришедшей дамой оказалась миссис Лакстон, его бывшая преподавательница из школы
  
  волшебства.
  - Добрый вечер, Исаак. Я вынуждена была тебя побеспокоить в столь позднее время по неотложному делу.
  - Здравствуйте, наверное, у вас для этого имеются серьезные причины. Лучше пройти ко мне в комнату. Там нам никто не помешает.
  Вдвоем они поднялись наверх. Женевьева не переставала размышлять, а правильно ли она сделала, обратившись к Исааку. Скорее всего, он даже и не подозревал о неприятностях с Ларри. Разговор предстоял долгий и без свидетелей. Убедившись, что все именно так, как она на это рассчитывала, Женевьева согласно кивнула головой. Исаак пригласил ее присесть, и не торопил с разъяснениями. От него не укрылось усталое состояние пришедшей, вдобавок она выглядела очень расстроенной. Темные круги под глазами потухший взгляд, сгорбленные плечи, она как будто постарела лет на десять. Теперь понятно, почему Джорджиана назвала ее дамой.
  - Исаак, мне нелегко начинать этот разговор. Надеюсь, что, доверяя тебе чужую тайну, я не совершаю ошибки.
  - Я ничего не могу обещать вам заранее, но внимательно выслушаю.
  Эти беспристрастные слова не могли служить утешением, но обратного пути не было. Обратив на Исаака печальный взгляд, Женевьева начала, - С нашим общим другом, случилось несчастье. По его следу идет полиция. Я уверена, он не способен никому причинить зло. В данный момент он находится в доме своих родственников, но не исключено, что пребывание его там небезопасно. Подозрение в убийстве - серьезный повод, для того, чтобы не обнародовать свое местопребывания. Он должен будет скрываться до тех пор, пока полиция не найдет настоящего убийцу.
  Вот оно что, Исаак буквально буравил взглядом говорившую. Никаких имен не было названо, но Исаак догадался, о ком идет речь. У него появились предположения, которые вскоре или подтвердятся или будут опровергнуты, - Что вы ожидаете от меня, миссис Лакстон?
  - Ты мог бы помочь, обеспечив ему алиби. Все, что от тебя требуется, это подтвердить в полиции, я предполагаю, что человек оттуда скоро явиться к тебе, что весь вечер и ночь 22 июля "мистер Икс" провел у тебя.
  На лице Исаака Монморенси мелькнула усмешка. А не играет ли в детектива миссис Лакстон? К чему подобная засекреченность? Женевьева пыталась прочесть ответ, глядя в некрасивое лицо Исаака. Не станет он отказывать в пустяковой просьбе, когда его лучший друг находится в серьезной опасности.
  - Это не пустяковая просьба, - будто отвечая на ее мысли, ответил Исаак Монморенси, - На юридическом языке это называется лжесвидетельство. Вы об этом меня просите? Я не стану этого делать, ни для кого на свете, это мой окончательный ответ. Почему бы вам сомой не обеспечить ему алиби?
  - Потому, что это невозможно. Полиция будет проверять все по минутам. Таггет-стрит, где произошло убийство и Кессингтон-стрит, где проживаю я, располагаются по соседству. Мне могут не поверить.
  Она права, отметил Исаак Монморенси. Между Оксфордом и Лондоном около 70 миль и безусловное алиби. Это неоспоримое обстоятельство решило бы все проблемы. Но пойти против своей совести? Исаак колебался.
  Женевьева по-своему истолковала его нерешительность. Сейчас она приведет ему последний аргумент, и он непременно должен склонить его к принятию положительного ответа. - Мисс Кроуни сначала согласилась помочь, но позже отказалась, без всяких на то объяснений. Ее можно понять, как девушка она должна заботится о собственной репутации, - Женевьева пыталась заметить положительные сдвиги, происходящие с
  
  собеседником. Кажется, он согласен, какая она молодец, что нашла нужные аргументы, - Спасибо, Исаак, уверена, что тебе не придется жалеть об этом.
  Лишь когда миссис Лакстон ушла, Исаак призадумался, что его побудило пойти вразрез с его принципами, никогда никого не обманывать, поступать так, чтобы не было стыдно за внезапно принятые решения? Пожалуй, совесть здесь была ни при чем, им руководствовалось ущемленное мужское самолюбие. Раз Ирида отказала Ларри в помощи, он, Исаак, поступит наоборот. Найдя своему поступку такое простое объяснение, Исаак повеселел. Несмотря на первый час ночи, он чувствовал себя так, словно успел хорошо отдохнуть. Удобно устроившись за письменным столом, и взяв лист бумаги, он стал перечислять все известные элементарные частицы. На листе последовательно появились: протоны, нейтроны, электроны, меоны, нет, mesos - средний, поэтому место ему между электроном и протоном. Где-то здесь должны располагаться пионы, нейтрино. Если применить схему профессора Гленн-Манна, то возможно с большой вероятностью предсказать существование новых частиц, даже тех, которые трудно зарегистрировать из-за мгновенного распада. Несколько вразброс написанных слов поставили перед Исааком новую задачу - определить взаимосвязь между следующим. Кварк, андрон, гиперон, Ланселот, каон, безон...Что в этом списке делает Ланселот, понятие, не имеющие к элементарным частицам никакого отношения. "Ланселот, пятница 13...он придет, чтобы забрать", что за чепуха? Такое впечатление, что ему кто-то надиктовал эти слова. Из всего этого, на первый взгляд, бессмысленного набора слов, конкретной была дата "пятница 13". Если считать, что слова заключают в себе определенный смысл, то "пятницу 13" можно считать грядущей датой, даже надо. Календарь был краток. В этом, 2004 году "пятница 13" ожидается в августе, в следующем, 2005 - в мае. Рука Исаака застыла в нерешительности, а, может быть, повинуясь внутреннему голосу. "Ты уверен...Исаак?", - вскочив из-за стола, он отправился в ванную. Все, хватит, пора спать, иначе не избежать раздвоения личности. Струя ледяной воды, стекая по лицу, привела его в чувство. В висках осталось легкое покалывание. Он, с недоумением, взглянул на себя в зеркало. Длинный, прямой нос, как будто стал короче, блеклые веснушки пропали, четче обозначились скулы, над располневшими губами появился темный пушок, а насыщенно серые глаза изменили свой цвет. Этот новый зеленый оттенок всегда ему нравился, из зеркала на Исаака смотрел Ларри. Знакомый голос произнес: "Запомни - пятница 13". Мгновенно лицо друга исчезло, оставив на память о своем пребывании эти три слова. Набрав в ладони пригоршню воды, Исаак обрушил ее на зеркальную поверхность. Теперь уже ничто не напоминало об его недавнем присутствии. Еще раз, взглянув в зеркало, Исаак не переставал удивляться. Веки его потяжелели, под глазами, как у миссис Лакстон, залегли темные круги. Он устал, слишком много впечатлений за сегодняшний день, сейчас лучше всего лечь в постель, и пусть ему присниться любимая. Казалось, только Исаак сомкнул глаза, как в дверь постучали. Он не прореагировал, лишь перевернулся на другой бок, не желая расставаться с чудесным миром своих грез. Снился ему сон, где мисс Кроуни была с ним рядом, стоило протянуть руку, и он ощутил бы между пальцами шелк ее мягких волос. Осмелевшей рукой Исаак скользнул по ее открытой шее, кожа была такой теплой, словно все это происходило не во сне, а наяву. Сейчас он наберется храбрости, почему-то мог проделать это лишь во сне, поцелует ее. Исаак сел на кровати, все еще не решаясь открыть глаза, и то час же ощутил на губах сладковатый вкус дыни. О, это было наслаждением чувствовать нежные прикосновения вновь и вновь, на щеках, подбородке, на лбу, всякий раз ожидая, что вот сейчас ласки станут более откровенными. Наконец, Исаак открыл глаза, и увидел перед собой Ириду.
   - Доброе утро, мистер соня. Я теперь взгляни на себя в зеркало.
  
  - Привет, непременно выполню твое распоряжение только в том случае, если обещаешь, что я увижу в нем любимый образ, - Исаак не мог отвести восторженных глаз от Ириды. Она - самое дорогое, самое любимое, что есть у него в жизни.
  В зеркале он увидел ухмыляющуюся мужскую физиономию, которая быстро исчезла. Исаак даже не смог понять, кому она принадлежала. Вернувшись в свою комнату, он обратил внимание на перемену, происшедшую с Иридой. Здесь в комнате, рядом с ним, она выглядела отстраненной и какой-то чужой, было заметно, что ее терзают сомнения. - Исаак, скажи, у тебя никогда не было такого ощущения, будто кто-то диктует тебе, как следует поступать, и в тебе одновременно уживаются два человека, один из которых ты сам, а другой...является твоим хозяином?
  Что с ней, неужели неприятности на одном Ларри не закончатся, Исаак с тревогой взглянул на Ириду, - Скажи, кто сейчас со мною говорит, ты или твой хозяин?
  - Почему ты позволяешь разговаривать со мной в подобном тоне? - ответила возмущенная Ирида вопросом на вопрос.
  Подлая лицемерка, Исаак припомнил вчерашнюю их встречу в парке. После всего происшедшего она даже не чувствует себя виноватой. Ларри когда-то сказал ему, что каждая женщина является актрисой, в той или иной степени. В ком-то она дремлет, выжидая удобного случая, чтобы выставить себя напоказ, а в другой - никогда и не исчезала. Хитрость и изворотливость - это у них в крови. Но надо дать шанс Ириде исправиться, - Скажи, где ты была вчера в девять часов вечера?
  Простодушный ответ Ириды отнюдь не подкупил Исаака, - В парке, наши общежития расположены по соседству. Наверное, ты видел меня там?
  - С моим бывшим приятелем. Напомни мне его имя, пожалуйста, - несмотря на страсти, бушевавшие в его душе, внешне Исаак был совершенно спокоен.
  - Донован, ты когда-то сам рассказывал мне о нем. А что случилось, Исаак, я не понимаю, к чему все эти расспросы?
  Это уже слишком. После того, как он уличил ее, она еще разыгрывает невинность. Он должен вычеркнуть из жизни эту лгунью. Поразительно, но она даже не чувствует за собою вины. Прав был Ларри. Ирида будет только мешать его успешной карьере ученого. Сейчас он выпроводит эту предательницу, - Я ухожу, мне некогда.
  Ирида встала с кровати, где она все время сидела, со слезами на глазах. Что произошло с Исааком, она просто не узнавала его, - Чувствую, что напрасно пришла к тебе с просьбой. Ты даже не пытался выслушать меня, а я бы тебе никогда не отказала в помощи, - больше не произнеся ни слова, Ирида вышла из комнаты.
  Направляясь к выходу, Ирида рассуждала, что такое она сказала не так? Таким раздражительным она своего друга еще никогда не видела. Но ради Ларри она должна была усмирить свое самолюбие и выслушать несправедливые упреки. Раздражительность Исаака могла иметь вполне заурядную причину: банальная ревность. Ирида произнесла последние два слова вслух, так что, вездесущая Джорджиана с подозрением посмотрела на нее. Ревность, вызванная неожиданной встречей в парке, но с кем мог видеть ее Исаак или, может быть, ему показалось, ведь в парке вечером она была совершенно одна. Кроме
  Исаака ее никто не видел, значит, подтвердить ее слова будет некому. Но почему она,
   вообще, должна оправдываться? Исааку она никогда ничего не обещала, он мог рассчитывать лишь на ее дружбу. Природа повернулась к ней лицом, и из гадкого утенка выросла красавица. Сначала Ирида сама пыталась обратить на себя внимание, у нее это получалось не без труда. Всем этим женским штучкам, вроде томных взглядов и печальных вздохов надо было учиться. О, у нее были неплохие учителя, вроде самовлюбленной Патти Мал,Истфайе. За то лето, что они с Ларри и Рокки провели вместе, отдыхая на побережье Эгейского моря, Ирида многого насмотрелась. Красота -
  
  это не главное для девушки, основное - уверенность в себе. Каждый день, после пробуждения, Ирида сознательно твердила себе, что она самая красивая и очаровательная, и с горечью, глядя на себя в зеркало, убеждалась, что это не так. Со временем она не оставила это занятие, тогда уверенность перешла в привычку. Незаметно пролетели школьные годы. Ирида смогла изменить себя в лучшую сторону, больше никто не сомневался в ее привлекательности. Курносая малышка, со смешно торчащими косичками, не переставала мечтать. Если ей удалось изменить себя, то почему бы не замахнуться на большее. Сегодня ей не в первый раз придется выступать перед огромной аудиторией, а она по-прежнему волнуется. До начала конференции по проблемам охраны окружающей среды было чуть более часа, и ей предстояло проверить наличие всех необходимых для доклада материалов, привести себя в порядок и добраться до научного центра, который находился в Академгородке. На следующую неделю у нее намечается поездка в Австралию. В Мельбурне проживает ее двоюродная тетушка, которую Ирида не видела уже более десяти лет. Ее родители, мистер и миссис Кроуни, целый месяц забрасывали дочь письмами, упрашивая, как можно скорее, отправляться на отдых. Она тоже этого страстно желала. На ее хорошеньком личике была написана банальная усталость, результат двух бессонных ночей. "Сегодня, я точно не самая привлекательная",- отметила про себя Ирида, зеркало было беспощадным. Несколько штрихов карандашом для подводки глаз, бледные, в тон глаз, тени, немного румян, и неяркая губная помада, Ирида во всем знала меру. Когда туалет был закончен и все необходимое для проведения конференции, было собрано, Ирида напоследок решила заглянуть в ящик письменного стола. Это не было суеверием, там она хранила разные интересные вещицы. Вредноскоп, коллекция тропических бабочек, мерная ложечка, и ворох газетных вырезок. Многие из них касались жизни и творчества, известных во всем мире людей. Вот она, совсем новая, под названием "Преданный забвению". В статье, подписанной "Gold eye", говорилось о том, как один популярный писатель и сценарист "обманул публику в своих ожиданиях". После успеха "Любовников Марии Стюарт", "Дворцовый переворот" ждал полный провал. Похоже, что автор статьи упивался чужими неудачами, так, словно место свергнутого мастера пера, мог занять он сам. Какая мерзость! Ирида с силой захлопнула ящик. Неужели большинство представителей одной из самых древних профессий столь продажны? Правильно она сделала, что в самый последний момент передумала поступать на "журналистику", а подала документы на факультет естественных наук. Если Ларри будут продолжать травить, он сорвется, как истинный талант, он нуждается в поддержке. Люди от искусства воспринимают окружающую действительность под своим углом зрения, у них существует собственная шкала ценностей. Там, где обычный человек просто махнет рукой, талант непременно докопается до истоков. Конечно, можно было все свалить на невезение, присутствующее в жизни каждого человека, но неудачи, происходящие с ним, стали происходить с завидным постоянством. Ларри приобрел себе невидимого врага, и ей самой сейчас придется столкнуться с набирающим обороты научно-техническим процессом. Вот она уже стоит на кафедре, пытаясь скрыть свое волнение. Аудитория, похоже, настроена
  благосклонно, - После появления мобильной связи, человечество столкнулось с рядом проблем. Высокочастотные сигналы, которые вынуждена принимать биосфера, способны влиять на живые системы. В нашей лаборатории был проведен эксперимент. В течение полутора месяцев, на протяжении шести часов в сутки участвующие в эксперименте активно пользовались средствами мобильной связи. В связи с высоко частотным воздействием у испытуемых к концу дня появлялась раздражительность, головная боль, примерно у половины снижался порог памяти, - после этих слов в зале послышались перешептывания. Они смутили Ириду, но не вынудили ее замолчать, - Гипоталамус,
  
  который отвечает за нашу кратковременную и долговременную память, весьма чувствительная часть лимбической системы. Она в первую очередь реагирует на вредные излучения. Среди вас, наверное, имеются скептики, поэтому организаторы эксперимента готовы предоставить вам доказательства на примере испытуемой собаки.
  - По-вашему, собака станет разговаривать по мобильному телефону? - реплика прозвучала рядом с кафедрой, где стояла Ирида.
  - Прошедшая курс дрессуры служебная собака, после высокочастотных воздействий заторможено реагирует на команды дрессировщика. Сейчас, на ваших глазах, на голове у собаки будет укреплен датчик излучений. На протяжении четырех часов он без перерыва в воздействии будет излучать электромагнитные волны, а в их негативном воздействии на нервную систему вы сможете убедиться в конце конференции.
  - Может не стоит мучить собаку?
  Ирида не растерялась, - Вы имеете право ее заменить, если желаете.
  - Спасибо, мисс, предпочитаю быть сторонним наблюдателем.
  - А я вот знаете, не хочу спокойно наблюдать, как некоторые люди лишают себя многого. Я веду речь не только об ухудшении состояния здоровья слишком активных абонентов. Люди, сами того не желая, развивают в себе зависимость от маленького пластмассового футлярчика, напичканного полупроводниками, они лишают себя простого человеческого общения, когда собеседники могут смотреть друг другу в глаза, которые порой скажут более любого жеста и слова. Я отдаю себе отчет, что сказанное мною звучит, не совсем убедительно, и может быть, вызовет у некоторых из вас законное недоверие. Без средств мобильной связи современные возможности накапливать и использовать информацию были бы ограничены. Задумайтесь, сколько мы можем запомнить? - Ирида выжидающе посмотрела на аудиторию, - Как это ни парадоксально, но когда мы полностью завершим изучение нервной системы биосферы, наши потребности в передаче информации и знаний могут измениться.
  Зачем она сделала паузу, Ирида не смогла бы ответить даже себе самой. Как высокопарно она выражается, поистине, с кем поведешься, от того и наберешься. Со временем Ирида все больше становится похожа на любовь всей своей жизни, Исаака Монморенси. Пожалуй, он бы остался, ею доволен.
   - Нетрудно себе представить, что карманное средство связи, которое почти каждый из нас имеет при себе, содержит и высоко мощный сверхкомпьютер, в микро гигантской памяти которого находятся вся информация и все знания, накопленные человечеством и регулярно пополняемые и обновляемые через сети связи. Я понимаю, что после моих слов, вряд ли, большинство из вас откажутся от использования мобильных телефонов, но задумаются над тем, что многие живые организмы, в отличие всех нас, не могут выступить в свою защиту...
  - Сделайте одолжение, поясните ваши слова, - эта просьба прозвучала из уст молодой темноволосой женщины, выделяющейся от бледнолицей журналисткой братии своим непривычно смуглым цветом лица, ничуть не тронутого косметикой.
  - Сейчас я буду говорить от имени тех, кто в течение всей своей жизни молчит. Комнатные растения в помещениях, где активно используются средства мобильной связи, отстают в развитии, а некоторые из них, вообще, перестают расти. Скажу более, интенсивное использование спутниковой, радио и особенно кабельной связи, образуя резонансные колебания, могут приводить к необратимым изменениям в неживой материи, что, в конце концов, может привести к разрушению строительных конструкций.
  - Вы ставите перед аудиторией серьезные проблемы. Научно-технический прогресс
  необратим. Мы не можем вернуться в каменный век. - Эти слова принадлежали
  
   пожилому джентльмену.
  Ирида посмотрела на него, стараясь выказать, как можно больше терпения к оппоненту. Седые, коротко остриженные волосы, бесцветные глаза, которые могли прожигать, так, что от одного их взгляда хотелось бежать без оглядки, длинные аристократические пальцы, подпирающие острый подбородок, могли принадлежать лишь человеку, не державшему в жизни ничего тяжелее фотокамеры. Профессор Феирфилд Осборн, собственной персоной, проделывал то, чем ему часто приходилось заниматься. Сэр Генри любил ставить студентов в тупиковое положение. Но Ирида отличалась находчивостью, и к тому же, она неприязненно относилась к бывшему преподавателю палеонтологии Школы волшебства. Ее ответ профессору, вызвал у слушателей самые противоречивые чувства, - Научиться слушать себя - это гораздо сложнее, чем отдать себя на растерзание какой-нибудь модной музыкальной группе. После этого передача мыслей на расстоянии, используя дар интуиции, который, я уверена, присутствует у всякого человека, в различной степени развития, уже не покажется вам столь неосуществимой.
  Увы, все закончилось не так, как она на это рассчитывала. Ей удалось лишь заинтересовать, но не заразить публику своими идеями. Самыми любопытными, как всегда, были журналисты, особенно, та, молодая смуглянка. Ее вопросы не отличались сдержанностью, но в отличие от некоторых представителей прессы, она не позволила себе некорректности. Пожалуй, она не совсем проста, какой кажется на первый взгляд.
  Ирида вскоре позабыла думать о прошедшей конференции. У входа в общежитие ее встречала Кетти Райдер - девушка, проживающая в соседней комнате. На лице ее нетрудно было разглядеть любопытство, неумело скрываемое под маской равнодушия. Но оно, скорее всего, было показным. Что-то, а любопытство было не чуждо самой Ириде, поэтому скрыть от нее эту эмоцию было невозможно.
  - Ирида, тобой интересуется вот тот малопривлекательный джентльмен, - Кетти кивнула в сторону стоящего неподалеку мужчины.
  Он, кажется, обратил внимание на обеих девушек, и уже направлялся в их сторону. Любопытная Кетти не нашла повода для того, чтобы иметь возможность присутствовать при разговоре. Ирида решила, что лучше, если он будет происходить в парке, где шелест листьев будет заглушать слова. Ирида благодарила Провидение, за то, что ей попался догадливый собеседник. Он жестом пригласил ее следовать за собой. Они прошли около сотни ярдов, когда сопровождающий Ириду, наконец, нарушил молчание.
  - Инспектор Спок, - кратко представился он.
  - Ирида Кроуни, - последовала его примеру Ирида.
  Инспектор не оценил юмора, и беспристрастным голосом продолжал, - Вы догадываетесь, мисс, почему я вынужден вас побеспокоить?
  - У вас работа такая. Полиция без причины не приходит. Наверное, что-нибудь случилось.
  Интересно, насколько у нее хватит способностей, изображать из себя шутливую дурочку? Ирида выжидала. Полицейский также не торопился с расспросами.
  Молчание затягивалось. Первым не выдержал инспектор Спок. - Мисс Кроуни, что вы можете сказать о творчестве молодого, но достаточно популярного в определенных кругах писателя, мистера Ларри Ланкастера?
  - Мне нравятся его книги. Они достаточно реалистично и увлекательно повествуют о разных исторических эпохах. Мой самый любимый роман "Принц воров". Робин Гуд в нем изображен настоящим национальным героем, - почему Ирида упоминала именно это литературное произведение, она сама не знала. "Принц воров" - единственный из романов Ларри, который она не дочитала до конца, из-за постоянной нехватки времени. - Еще
  
  мне очень нравиться "Дворовый переворот", я смотрела его постановку по телевидению, - Ирида выжидающе взглянула на полицейского. Может быть, этого будет достаточно?
  - Мисс Кроуни, что вы можете рассказать о мистере Ланкастере, как о человеке?
  - Только хорошее. Я считаю, что человек, пишущий об истории своего государства является настоящим патриотом. Мне кажется, что английскому департаменту образования стоит задуматься над тем, что было бы неплохо включить творческое наследие мистера Ланкастера в перечень произведений, рекомендуемых к изучению в образовательных заведениях Великобритании, - Ирида сама осталась довольной своим ответом.
  - Я не о том веду разговор. Вы обратили внимание, мисс Кроуни, что я не стал вызывать вас в полицейский участок, чтобы не возбуждать ничьих подозрений. За это я вправе ожидать от вас желания помогать следствию. Мистер Ланкастер подозревае6тся в убийстве.
  Подобного Ирида вовсе не ожидала услышать. Миссис Лакстон не посвящала ее в подробности, предъявленного Ларри обвинения, лишь намекнув о причинах, побудивших полицию его разыскивать. Ларри невиновен. Ирида не заметила, как ее мысли были озвучены ею самой.
  - Значит, мисс Кроуни, вы хорошо знакомы с мистером Ланкастером?
  - Да, и считаю, что Ларри даже на подлость не способен, не то что...
  - Что заставляет вас сделать подобный вывод? - инспектор Спок не сводил с Ириды проницательного взгляда. Давление его она ощущала почти физически.
  - Я знаю мистера Ланкастера уже много лет. Мне кажется, он лоялен по отношению к окружающим.
  - Вы даже не спросите меня, в убийстве кого подозревают мистера Ланкастера?
  - Просто я знаю, что это не его рук дело.
  - Говорил ли вам мистер Ланкастер, что он делал вечером 22 июля?
  - Нет.
  - Тогда откуда подобная уверенность в его невиновности, мисс Кроуни?
  - Потому, что у него есть алиби.
  - Интересно услышать о нем.
  Разговор начинал раздражать Ириду. Кажется, инспектор готовит ей ловушку, - Мистера Ланкастера не было в Лондоне 22 июля весь день, вечер и ночь, значит, он не мог совершить преступление.
  - Чем вы можете это доказать?
  - Искать доказательства, инспектор Спок, это - ваша работа.
  - Хорошо, я по-другому задам вопрос. Где и с кем провел вечер и ночь мистер Ланкастер?
  Ирида почти с ненавистью взглянула на полицейского, лицо которого оставалось непроницаемым, - Мистер Ланкастер провел вечер и ночь вместе со мной, в Оксфорде, в комнате 462 студенческого общежития колледжа естественных наук, - Ирида опустила глаза. Ей стало стыдно за свою ложь, даже сказанную во имя добра.
  Полицейский ответил не сразу. Его слова оглушили смущенную девушку, - Еще одна свидетельница утверждает то же самое. Так кто же из вас говорит правду?
   - Кто это? - испуганно спросила Ирида.
  - Вопросы задаю я. А вы, мисс Кроуни, можете быть привлечены к ответственности за дачу ложных показаний. Подумайте об этом. В следующий раз вы будете вызваны повесткой в полицейский участок, - инспектор повернулся к Ириде спиной и зашагал в противоположную от общежития сторону.
  В следующий раз я окажусь в Мельбурне, и никакими повестками меня оттуда не выманишь. Неужели кто-нибудь из подружек Ларри решил обеспечить ему алиби, но
  
  лучше бы он сам все честно рассказал в полиции. Сейчас надо будет созвониться с миссис Лакстон и узнать, чем она, Ирида еще может помочь Ларри? Через два дня у него день рождения, и, как видно, полиция торопиться преподнести ему свои поздравления. Подходя к зданию общежития, Ирида почувствовала знакомую дрожь в коленках, сжалось сердце, вдруг пересохло во рту. Около общежития стояла пожарная машина. Взгляд Ириды медленно скользил по фасаду здания. Из окон третьего этажа вырывались клубы сизого дыма. Пятым окном справа было как раз окно комнаты, в которой проживала Ирида. Несколько человек из числа студентов стояли чуть поодаль. Cреди них Ирида увидела Кетти. Студенты заворожено смотрели, за тем, как огонь постепенно отвоевывает жизненное пространство. Ирида схватилась за голову. В комнате остались все ее документы, кроме паспорта, значит, будут уничтожены пластиковые карточки, билеты на самолет до Мельбурна, зачетная книжка, ее личные фотографии и записная электронная книжка. Как было не вспомнить слова Ларри: "Нет в жизни нашей случайностей". Вместо того, чтобы бежать и умолять пожарных спасти эти ценные для нее вещи, Ирида молча созерцала буйство пламени, соображая, как невероятно трудно будет их восстановить, а о поездке в Мельбурн надо будет позабыть и вовсе. И вдруг в оконном проеме она увидала знакомое лицо. Человек пребывал в западне, не решаясь выпрыгнуть с третьего этажа, он безуспешно пытался привлечь к себе внимание пожарных. Они выполняли свои обязанности с усердием, но почему они не торопились прийти к нему на помощь? Ирида бросилась вперед, позабыв о своей слабости. К зданию ее не подпустили, две сильные руки крепко держали ее.
  - Пустите меня. Он может погибнуть, как вы не понимаете! - ей казалось, что ее крики должны быть услышаны, и Ларри не оставят без помощи. Она закричала вновь и вновь, пока от пережитого волнения не потеряла сознание. Очнулась она на лавочке в парке. Обняв ее за плечи, рядом сидела Кетти.
  - Что произошло? - Ирида удивленно посмотрела по сторонам.
  - В общежитии случился пожар, хорошо, что никто не пострадал.
  Никто не пострадал... Ирида, поглаживая лоб, пыталась вспомнить, все пережитое. Наверное, ей привиделось. Кетти боялась, что обморок Ириды может повториться. - Ирида, все нормально, - не зная, что еще добавить к рассказанному, Кетти прикидывала, а стоит ли напомнить Ириде, что она сама виновата в случившемся.
  Ирида поднялась с лавочки, повинуясь голосу, который звучал лишь для нее одной. Неизвестно, откуда у нее взялись силы, но она направилась в сторону железнодорожного вокзала. Удивленная Кетти не пыталась удержать Ириду. А не она сама, Ирида советовала прислушиваться к себе. Внутренний голос шептал ей, что несчастья на сегодня еще не закончились. Когда Ирида переходила дорогу, она едва не попала под колеса, мчавшегося с большой скоростью автомобиля. Свидетели этого происшествия были вне
  досягаемости, поэтому, пока молодая семейная пара спешила к ней на помощь, дверцы черного роллс-ройса открылись, и Ирида ощутила, как ее разбитые коленки уперлись в прохладную кожаную поверхность сидения. Пострадала также и голова Ириды, у нее было рассечение брови - результат полученного ушиба.
  - Легко отделались, мисс, - раздался ненатурально радостный голос.
  Может быть, Ирида и порадовалась вместе с незнакомцем, если бы она соображала, что с ней происходит. После полученных травм она начисто все позабыла. Незнакомец сидел рядом с водителем. Через минуту он успокоился, и как ни в чем не бывало, спросил, - Куда вас доставить, мисс?
  Простой вопрос поставил Ириду в тупик. Головокружение уступило место тошноте, - Я не знаю.
  Незнакомец с водителем о чем-то перешептывались, не глядя на нее. Кто эти люди? В
  
  полутьме салона Ирида, как не пыталась, ничего не смогла разглядеть. Лишь затылок незнакомца с завидным постоянством уделял ей внимание.
  - Вас устроит, мисс, если мы доставим вас в больницу?
  В больницу? Ирида терпеть не могла врачей, и все, что с ними связано. Превозмогая физические страдания, она попыталась приподняться. Голова ее оказалась рядом с затылком незнакомца.
  - Мисс Кроуни, - оторопело произнес он, - какая приятная встреча.
  Не такая уж она и приятная. Если бы не столкновение с автомобилем, Ирида, скорее всего, осуществила бы задуманное. Сейчас же она решительно ничего не помнила.
   Незнакомец, кажется, прочитал ее мысли. Он быстро смекнул, что это обстоятельство может пойти ему на пользу. Улыбаясь, он произнес, - Мы с вами знакомы. Смею вам напомнить, мистер Мал,Истфайе к вашим услугам, мисс Кроуни. - По выражению лица Ириды Рокки догадался, что в качестве потерпевшей и свидетеля одновременно, она не представляет для него никакой опасности.
  - Я не хочу в больницу.
  - Это ваше право, дорогая. Может быть, вы составите нам компанию и не откажетесь посетить Лондон?
  Почему бы и нет? Куда и с кем ехать, Ириде было совершенно безразлично. Автомобиль плавно двигался по дороге, так, что у Ириды создалось впечатление полета. Для полноты ощущений не хватало состояния невесомости, подобное тому, что она часто испытывала на занятиях по Телекинезу. Однажды Исаак Монморенси пошутил, и вместо чернильницы поднял в воздух саму Ириду. Трудно описать, что она почувствовала, когда пол ушел у нее из-под ног, будто кто-то отменил силы тяготения. Поднимаясь в воздух, она старалась ухватиться за парту, но лишь беспомощно ловила руками воздух. Левитация происходила помимо ее воли, но Ирида отнюдь не ощущала себя пушинкой. Она бы так и парила, вызывая смешки окружающих, если бы ей не повезло. Ирида ухватилась за мантию миссис Лакстон, тогда еще просто мисс Женевьевы, преподавательницы по Телекинезу. Как же она тогда негодовала, но почему-то на нее, Ириду, а не на возмутителя спокойствия.
  Сейчас, полулежа на заднем сидении автомобиля, Ирида попыталась сделать то, что она так настоятельно рекомендовала участникам конференции. В ее воображении замелькали образы друзей, знакомых, родственников, так словно она листала старый фотоальбом, и все еще не решалась сделать выбор. Несколько раз ей казалось, что память сыграла с ней злую шутку, и она была не в состоянии фиксировать в сознании того, кто особенно был ей нужен. Ей виделся большой старинный дом, с прилегающей к нему усадьбой.
  Ухоженный пруд был украшением парка, аллеи которого не раз принимали шумное
  разноликое общество. Ирида прислушалась, в шелесте листьев ей почудился, разговор двух дам, одна из которых была намного старше своей собеседницы.
  - Вы неосторожны, моя милая. Так открыто проявлять к мужчине интерес. Что
  подумают окружающие?
  - Меня мало беспокоит мнение придворной своры, ваша светлость. Если Бог создал меня женщиной, и наделил способностью любить, я посвящу жизнь тому, кто более всего этого достоин.
  Та, которую называли "ваша светлость", снисходительно взглянула на темноволосую девушку, вызывающе смотрящую вдаль печальными агатовыми глазами. В уголках ее алых губ, не избалованных поцелуями, как предчувствие скорых несчастий, залегла глубоко затаенная грусть.
  - Вы молоды, Сильвандир, а значит, безрассудны. Мнение тех, кого вы называете "сворой" имеет вес. Одним взглядом она может уничтожить человека, словами
  
  втоптать его в грязь. Вам стоит научиться соизмерять свои желания, не противопоставляя себя окружающим. Мужчины не достойны слепого поклонения, поверьте мне. Умна та женщина, которая способна влюблять в себя, но сама остается неподвластной страсти.
  Старая, глупая, злая, думала про герцогиню Миньер Сильвандир. Любовь больше, чем жизнь. Она скорее согласиться умереть, чем забыть Ланселота. Влюбленная девушка закрыла глаза и попыталась представить себе любимый образ. Худоба не портила его, от этого он казался выше остальных. Длинные черные волосы локонами спадали на широкие плечи. Небольшой шрам, в виде зигзага молнии на его челе, совсем не портили Ланселота. Сильвандир не сомневалась, что шрам - память об одержанной в честном бою победе. Ланселот благороден и великодушен, его изумрудные глаза всегда открыто смотрели на мир. Такой человек, как он, не может обмануть, они оба любят друг друга. Как быстро осуществились ее мечты. Тот, которого она так настойчиво призывала в мыслях, возник перед ее очами.
  - Ланселот...
  Но что это? Пламенный взгляд потух, и на Ириду в упор уставились холодные серо голубые глаза, - Мисс Кроуни, вы, кажется, кого-то звали?
  Ирида отрицательно покачала головой. На лице ее появилось разочарование, и тут же насмешливый голос окончательно вернул ее в действительность, - У вас нет выбора, дорогая. Прошу, - Мистер Мал,Истфайе жестом указал ей на дверь. Конец ее путешествию еще не наступил, роллс-ройс остановился около пятиэтажного дома. Пожилой шофер помог ей выбраться из автомобиля. Уже стемнело, но звезды на небе еще не появились, лишь Луна заняла свои позиции. Круглым желтым глазом она смотрела по сторонам, с интересом взирая на необычную группу, состоящую из трех человек. Один из них постоянно смотрел себе под ноги. На долю других выпала нелегкая задача, ловко увертываться от неосторожных движений первого. Наконец, через две минуты, они очутились перед дверью квартиры под номером 132. Открывшая им дверь прислуга, не высказала не малейшего удивления, Ирида немедленно была поручена ее заботам. Небольшая комната, куда привели Ириду, имела, как в гостинице, все необходимое: большую двуспальную кровать, телевизор, музыкальный центр, чуть поодаль стояла столешница. За ней висело круглое зеркало, из которого на Ириду уставились испуганные голубые глаза. Кошмар на кого она стала похожа! Спутанные русые волосы сосульками свисали вниз, на лбу вскочила огромная шишка. Ее красивый деловой костюм, который был свидетелем ее побед на экзаменах, выглядел плачевно. Хорошо еще, что она пока не
  забыла, как ее зовут. Безумно хотелось, есть, она сегодня, кажется, не пообедала. Но
   более всего Ирида мечтала принять ванну. Это ее успокоило бы лучше всяких слов, а поводов для волнения было предостаточно. Где он, тот важный господин и откуда он ее
  знает? В комнате, где она находилась, был идеальный порядок. Мебельный гарнитур красного дерева, причудливые безделушки, расставленные у изголовья кровати что-то
   смутно напоминали Ириде. Разных размеров тролли были обитателями этой комнаты. Все фигурки были выполнены из того же красного дерева, рукой искусного резчика. Самый крупный из троллей, размером около половины фута, держал палицу, внушительного размера. Глаза сказочного монстра лучились от смеха, а в другой руке он держал баранью ногу. Похоже, что кровожадность тролля распространялась лишь на лакомый кусочек мяса. В этой фигурке было что-то привлекательное, и Ирида взяла ее в руки, для того, чтобы внимательно осмотреть. Тролль стоял на плоской подставке, с обратной стороны которой было написано "Vinsent Krebb", какая забавная фигурка. Рядом стояла другая, с резкими чертами лица. Плотно сомкнутые губы, которые, наверное, не умели улыбаться, выдавали в ней личность скрытную, может быть, склонную даже подозревать
  
  всех и всякого. По другую сторону от "Vinsenta Krebba" стоял комик. Опирался деревянный человечек на длинную указку. Ириде даже не надо бы читать подпись, это же сам профессор Снегс! Ирида ужасно не любила его занятия. Преподавал он скучно, заставляя учеников много зубрить. Соседство профессору Снегсу составлял диковинный зверь, Ирида никогда ранее такого не встречала, если только в волшебных книжках. Две головы на изогнутых дугой шеях смотрели в разные стороны. "Тянитолкай" прочла Ирида не подставке. На тумбочке рядом с кроватью стояла семейная фотография в рамке. Трое из изображенных на ней показались Ириде знакомыми. За спиной стройного светловолосого юноши выглядывала озорная физиономия в круглых очках. Но даже и без них, по одной широкой улыбке, Ирида узнала его, это же Ларри. Фотография, скорее всего, была сделана с семейного праздника в честь бракосочетания, двое на фотографии были в свадебных нарядах. Ирида постепенно вспоминала, этого важного господина она видела в роллс-ройсе, значит это - барон Рокки Мал,Истфайе и его супруга Патти.
  Волнение Ириды улеглось, а вот желание принять ванну осталось. Ирида осторожно выглянула из своей комнаты. В квартире стояла мертвая тишина, свет нигде не горел, но ничего, Ирида сделала утешительный вывод: за ней никто не шпионил. В холле квартиры Ирида насчитала не менее пяти дверей. Вот та дверь, за которой была слышна работа кондиционера, кажется, ванная комната. Так оно и оказалось. Вода по велению Ириды до краев заполнила розовую ванну. Наконец-то, ее желание осуществиться, но после обязательно надо будет заняться костюмом. На полу в ванной комнате Ирида обнаружила сложенный в несколько раз листок, она подняла его и, развернув, прочитала: "Все новое - хорошо забытое старое", ниже стояла подпись "Ваш друг". Ирида машинально положила листок в карман висящего на крючке халата. Пройдясь взглядом по полочкам, Ирида выбрала флакончик с еловой веточкой на этикетке. Аромат свежей хвои усыплял. Лежа в ванной, Ирида расслабилась и задремала.
  Громко хлопнула входная дверь, а затем под дверью комнаты послышалось шарканье. На несколько секунд оно смолкло, а затем возобновилось. Входная дверь хлопнула вторично. Может быть, ее решили оставить одну, но по предположениям Ириды в квартире должен оставаться кто-то третий: или горничная или шофер. Минимальная свобода действий у Ириды все же осталась. Не без сожаления выбираясь из ванной, она наскоро привела себя в порядок и, облачившись в халат, с перекинутой через руку одеждой, вышла в коридор. Горел приглушенный свет. Поочередно прислушиваясь и пытаясь уловить звуки, доносившееся из-под каждой двери, Ирида пришла к следующему выводу, она осталась в
  квартире одна. Соглядатаи покинули ее, что ж, это лучше. Теперь ей ужасно захотелось есть. На кухне, она свободно облазила все шкафы и не забыла заглянуть в холодильник, но
  Ничего, кроме нескольких упаковок шоколадного печенья, пары банок консервированных ананасов и банки кофе ей обнаружить не удалось. Странный набор, но это лучше, чем ничего. Однако хозяева этих апартаментов любят поесть, из всех помещений, кухня - не самая маленькая, была обставлена на современном уровне. Встроенная плита, микроволновая печь, тостер, электрочайник, шкафы ломились от обилия кастрюлек и сковородок всевозможного калибра. Ей, Ириде, придется довольствоваться обнаруженными запасами. Сваренный кофе был омерзительным, хотя и недешевым, судя по цене, указанной на этикетке. Ирида быстро расправилась с банкой ананасов. Теперь было бы неплохо ознакомиться со вкусами и интересами владельцев квартиры. Держа в руках начатую упаковку печенья, она отправилась осматривать комнаты. В самой ближней к кухне обстановка была спартанской: небольшой шкаф для одежды, старая тумбочка. Конечно, Ирида заглянула вовнутрь. Ничего особенно, так несколько безделушек, наверняка, дорогих сердцу их владелицы. По всей видимости, эта комната принадлежала служанке, значит, здесь Ирида, вряд ли, найдет что-нибудь интересное для
  
  себя. Следующая была та комната, где Ириду поселили, за ней шла гостиная. Возле окна стоял черный рояль, несколько кресел были расставлены вокруг большого круглого стола, а по стенам комнаты были развешаны картины. Ирида не являлась поклонницей изобразительного искусства, но полотна разглядывала с интересом, так как они могли поведать о пристрастиях, настроении и вкусах хозяев. Три пейзажа были особенно удачны. На центральном были изображены холмы Шотландии, поросшие диким вереском. Автор так реалистично изобразил маленькие розовые цветочки, привлекающие пчел, что Ирида почти ощущала на губах сладковатый аромат меда. Каждый стебелек, бугорки, на которых рос вереск, мастер расписал с любовью. Так мог творить лишь художник, который проникся духом Шотландии, проживший там несколько лет, и боготворивший этот далекий неизведанный край. Так оно и оказалось, полотно принадлежало кисти Рокки Мал,Истфайе. Остальные имели тоже авторство. Четвертая комната оказалось заперта, подобного Ирида не ожидала вовсе. Жаль, но может быть, в пятой удастся обнаружить что-нибудь необычное. Комната была мастерской художника. Мольберт, подрамники были покрыты толстым слоем пыли. Видимо, он давно не брался за кисть. Три полотна ожидали своего завершения. Одно из них привлекло внимание Ириды. Старик, обряженный в лохмотья, скрестил руки на впалой груди. Кривые, узловатые пальцы были выписаны с исключительной правдоподобностью. У старика, наверное, артрит, подумала Ирида. Больше всего поразил девушку взгляд, горящих, будто головешки глаз, которые пригвоздили Ириду к месту. Девушка растерялась, она не могла сделать и шагу. Тонкие, бескровные губы сложились в складочки. Ириде даже показалось, что сейчас омерзительный старик откроет рот, обнажая желтые стертые зубы, и зловонное дыхание напомнит Ириде, что она не одна. Ей стало страшно. Липкий пот заструился по лицу, в горле пересохло. Старик гипнотизировал ее взглядом, Ириде показалось, что он в состоянии читать ее мысли. В Школе волшебства ее обучали методам защиты от Темных Сил. Но сейчас эти Силы имели под собой материальную основу: боггарты, Арагог, василиск, вампиры... Ирида не сомневалась в их существовании. Но этот монстр являлся всего лишь воплощением творческих замыслов барона Мал,Истфайе. Неожиданно стало холодно. У Ириды не было с собой волшебной палочки, без нее заклинания не подействуют. Мама Ириды в подобных ситуациях всегда прибегала к молитве. Но Ирида не знала ни одной из них, и, кажется, священные слова не возымеют действия, если они исходят из уст человека неверующего. Но Бог всемилостив, Ирида слышала об этом с детства, значит, она не останется без помощи. "Ты, который можешь все,- Ирида мысленно обращалась к святителю, - прости мне мои заблуждения, предохрани меня от бесплодного отрицания, и освободи от смертельного сомнения. Святой отец, прошу, помоги мне.." Ирида замолчала. Медленно тянулись минуты, страх уступал место отчаянию. Неужели, все отвернулись от нее? Отчаяние сменилось безразличием. Резкий порыв ветра захлопнул открытые окна, от их стука Ирида вздрогнула. Кажется, ничего не изменилось, но магнетическая сила более не удерживала ее, а горящие головешки глаз потухли, и теперь они, глубоко запавшие, взирали на нее. Им передалось безразличие Ириды. Она вновь была свободна. Покинув мастерскую, Ирида вернулась в свою комнату. Усталость взяла свое, весь прошедший день Ирида находилась в напряжении. Как только голова Ириды коснулась подушки, девушка заснула.
  Маленькая часовенка, куда вошла Сильвандир, была полна людей. Печальные вздохи, тихие перешептывания, смутили девушку. Здесь с кем-то прощаются. Место у аналоя все еще было свободным. Где-то рядом с ним лежал в гробу тот, с кем пришли проститься все эти люди. "Какой красавчик и такой молодой", "Смерть никого не щадит", - вторили рядом. "Его место в раю, он погиб с мечом в руках, как настоящий герой". "Какая теперь
  
  ,разница, человек умер, да воздастся ему по заслугам". Сердце Сильвандир сжалось от дурных предчувствий, неслучайно приснился ей страшный сон, о том, как бросается она с высокой башни, узнав, что любимый пленен, а Ланселот направляет меч, который сразил ни одного вражеского воина прямо себе в сердце. Какие-то люди отталкивают ее, продвигаясь вперед, зацепившись за них своей накидкой, Сильвандир была вынуждена последовать за ними. Вот уже она видит заплаканные лица людей и его, лежащего в гробу...Ланселота. Сильвандир без чувств упала на холодный каменный пол.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4. Необычные находки и загадочные потери.
  
  
   День 30 июля обещал быть жарким. Поздним утром Ларри удобно расположился в беседке, которая находилась в старом парке Нориджа. Солнце начало припекать, но возвращаться в душные комнаты Ларри не хотелось. Наслаждаясь буйством красок, он с интересом поглядывал по сторонам. Беседку окружали заросли азалии, соседствующей с аралией черноплодной. Кустарники, если бы не уход садовника мистера Тотджа, могли создать неприступную живую изгородь. Чуть подальше причудливым узором на зеленом ковре расположились ярко розовые пионы, изящные ирисы стройной шеренгой тянулись к солнцу. Им было совсем безразлично, что Ларри уже два часа корпел над рукописью. Все сегодня выходило из рук вон плохо, созданные образы выглядели нереальными, это обстоятельство больше всего огорчало Ларри. Сюжет романа был захватывающим, но развитию событий не хватало динамизма. Может быть, причина этому - предчувствие скорой беды, а, может быть - глупая болтовня маленькой дочери садовника, мистера Тотджа. В голове Ларри все перепуталось: и мысли о недавнем преступлении, невольным свидетелем которого он стал, и переживания за Патти, которая, на свой страх и риск, отправилась на поиски преступника, и сожаление о печальной судьбе девочки Джинни из детской песенки, которая стала жертвой Теней. Ларри закрыл глаза. Вот он уже на берегу моря, в неприметной лачуге бедняка. "Время близилось к рассвету. Меркли одна за другой звезды, будто потухшие фонарики. Наступающее утро поило его свежестью. Нуранг-ши тихо, чтобы никого не разбудить вышел из хижины. Прохладный песок запечатлевал каждый его шаг. Привычные, размеренные движения, и лодка уже спущена на воду. До этого Нуранг-ши тщательно осмотрел ее, чтобы не получилось, как у его соседа, Кирамби, который, выйдя в море на лодке, с подгнившим днищем, едва не утонул". Что же будет дальше? В любом литературном произведении должна присутствовать интрига. Что надобно придумать Ларри, для того, чтобы вызвать интерес у читателей? Размышляя, он вспомнил о печальных событиях почти шестилетней давности, которые вернули его в прошлое. Может, не стоит ничего выдумывать, а за основу романа взять реальные события? Знаю точно, что все повториться, жизнь несложная закономерность. Сколько раз ему на ум будут приходить строчки из собственного стихотворения? Наверное, это также трудно назвать случайностью. Когда Ларри создавал образ несчастливого Нуранг-ши, то неотступно вспоминал своего погибшего друга Рона. Похоже, что главного героя "Цунами" ожидала незавидная участь.
  - Мистер, а вы опять скоро уедете?
  Ларри рассеянно взглянул на дочь садовника, - Еще не знаю, маленькая мисс.
  - Вы отвечаете совсем, как Мэри Поппинс. Она улетала всегда, когда менялся ветер.
  А что, это - идея. "Ветер перемен" - вполне подходящее название. Ларри чувствовал на себе пристальный взгляд девочки. А она настойчивая, эта малышка, совсем непохожа на своего отца. - А ты не хочешь, чтобы я уехал?
  - Не хочу, - милое личико девочки скрывало очень многое, но, пожалуй, более всего здесь было неподдельного любопытства, которое она выдавала за детскую непосредственность.
   Почему большинство людей считают, что дети не умеют притворяться? Многим взрослым стоит у них поучиться актерскому мастерству, - Почему, маленькая мисс? - Ларри попытался придать своему лицу строгое выражение.
  - Потому, что вы не прогоняете меня и позволяете играть в саду.
  - Кларисса, иди ко мне.
  Садовник громко звал дочь. Кажется, он был недоволен. Девочка подняла с земли мяч и убежала. Ларри этот короткий разговор немного отвлек, и пробудил былое. Провожая
  
  взглядом удаляющуюся Клариссу, Ларри вспомнил другую маленькую девочку, Тэссу - дочь его брата Рокки. Ей сейчас было бы четыре года. Если бы, если бы она выжила. Трагедия произошла почти два года назад, когда праздновали двухлетие Тэссы. Она впервые сидела со всеми за столом. Как говориться в этой детской считалочке: "Ей спасенья не дождаться, с жизнью ей пришлось расстаться". Получилось, совсем, как в этом бестолковом стишке. Творожный пудинг с изюмом пришелся Тэссе по вкусу. Подавившись изюмом, девочка начала сипеть. Подоспевший доктор заявил встревоженным родителям, что он ничем не может помочь маленькой Тэссе. На руках у матери ребенок умер. Безутешные родители долго горевали, все в доме им напоминала о погибшей дочери. Они надумали сделать ремонт, полностью изменяя интерьер, убрали все детские вещи. Но это помогло лишь частично. С тех пор Патти не желала видеть ни чьих детей у себя в Норидже. Запрет касался и дочери садовника. По его указанию, Кларисса старалась не попадаться на глаза мистеру и миссис Мал,Истфайе. Лишь к Ларри ее необъяснимо влекло, но витавший в облаках, он не обращал на нее никакого внимания. Как она ответила ему: "Вы хороший". Ларри улыбнулся, может быть, так оно и есть. Кларисса напоминала ему еще одну девочку, с которой он познакомился в десятилетнем возрасте, и расстался навсегда через шесть лет. Вьющимися светло каштановыми волосами, открытым взглядом больших ореховых глаз, природным любопытством, которое ей не удавалось замаскировать под маской видимого безразличия, Кларисса в точности повторяла ту, другую. Наверное, переселение душ, все-таки, существует, иначе, как объяснить эту взаимно возникшую симпатию? Ларри почувствовал рядом чье-то присутствие. Последнее время он стал слишком чувствительным, целиком полагаясь на свою интуицию. Он насторожился. Тихое покашливание успокоило его. Сзади стоял мистер Тотдж.
  - Извините Клариссу, сэр. Она маленькая и не ведает, что творит. Обещаю, что она больше не станет вам надоедать.
  - Она мне не мешает, мистер Тотдж.
  Ларри не обманывал садовника, дочь которого не выходила у него из головы "....Он обличьем безобразен. Клык, что нож, конец ужасен". И вновь Ларри вспомнил о глупом детском стишке. Что-то здесь не так. Как только Ларри увидит Клариссу, он попросит еще раз пересказать ему считалку. Садовник с секатором в руках продолжал стоять рядом, пытаясь загладить вину.
  - Кларисса - умная девочка. Она знает, что делает.
  В отличие от вас, мистер Тотдж, подумал Ларри. Садовник, однако, оказался более навязчивым, чем его дочь, и понятно, не собирался уходить.
  - Мистер Ланкастер, может быть, это - не мое дело, но полицейский инспектор вами интересовался.
  Худшие опасения Ларри оправдались. Сейчас, главное ни чем не выдавать своего беспокойства. Даже примитивного умишки мистера Тотджа хватит на то, чтобы сделать соответствующие выводы, - Я обратился за помощь в полицию, для того, чтобы мне помогли обнаружить пропавшую рукопись, - Ларри опустил глаза, уткнувшись в страницу, наполовину исписанную мелкими неровными буквами...
  - Этот полицейский из Лондона, мистер.
  Видимо, садовнику показалось, что он слишком долго разговаривал. Поклонившись Ларри, он вернулся к благоухающим кустам жасмина. Ларри машинально следил за ним взглядом. Значит, все уже начинается. Несчастье не пришлось выдумывать, оно само постучалось в двери. Что делать? В отсутствие владельцев Нориджа, за хозяина
  остался Ларри. Любой из прислуги, в случае внезапного приезда полиции, сразу же укажет, где его найти. Не в силах более усидеть на месте, Ларри отправился на берег
  
  пруда. Идти было недалеко, около двухсот ярдов, но расстояние это показалось Ларри длиною в день. Шевелились кусты, скрипел песок и галька под ногами, и ему уже слышались шаги полицейских. Хорошо, еще, что он, как в прошлый раз, не позабыл свою рукопись. Выбрав местечко поукромнее, среди зарослей лещины, Ларри присел, предварительно подстелив джинсовую куртку. Здесь, на солнечной стороне, было много рыжих муравьев, чьи укусы весьма болезненны. На частично исписанном листке рука Ларри неосознанно выводила незамысловатую схему: Инесса - Джереми - Ланселот - пятница 13 -... Существовало какое-то пропущенное звено, вероятно о нем знала Инесса. Именно ее Ларри поставил в центре, что-то в изображенном его не устраивало. То, что должно было быть передано неким Ланселотом, скорее всего, имело большое значение во всей этой истории. До сих пор Ларри ориентировался на дату: "пятница 13", и некто, по имени "Ланселот". А если подходить к разгадке гибели Инессы с другой стороны? Что должен был передать Ланселот и кому? Голову Ларри сверлила одна и та же мысль: вымышленное и или настоящее имя "Ланселот". За всю свою жизнь Ларри не удавалось встретить человека с таким редким именем, если только в литературных произведениях. Стоп, Ларри со всей силой ударил ладонью по коленке, так, что расположившееся неподалеку семейство славок, в тревоге вспорхнуло с насиженного места. А если преступление было задумано для того, чтобы заманить Ларри в ловушку? Ланселот - имя героя из его романа, его собственное имя было на слуху у многих. И, может быть...
  - Вторник сменит вновь среда.
   Он один, и не беда,
   Что летают низко птицы,
   Ночью Дину вновь не спится,
   Он на бок перевернется,
   Утром больше не проснется, - Кларисса внимательно смотрела на Ларри. Наверное, она ожидала, что Ларри пожалеет бедного мальчика, - Мистер, а вы не знаете, отчего умер Дин?
  Школьный друг Ларри, Дин умер при невыясненных обстоятельствах. Однажды, возвратившись домой, родители обнаружили его мертвым. Безмятежное лицо погибшего указывало на то, что он не готовился к смерти. Краски, кисти, незаконченное полотно были свидетелями его последних минут.
  - Мистер, так отчего умер Дин? - повторила свой вопрос девочка.
  - Он задавал слишком много вопросов, на которые не кому было дать ответ. Кларисса, давай поиграем с тобой в замечательную игру.
  - Я согласна, - не раздумывая, ответила девочка. Ей все больше нравился этот добрый, но немного печальный сэр.
  - Ты сейчас спрячешься далеко, далеко, а я отправлюсь искать тебя.
  - Хорошо, - Кларисса со всех ног кинулась выполнять предложенное.
  У Ларри в запасе было несколько минут, этим надо воспользоваться. Озираясь по сторонам, он медленно шел к дому. Сейчас Норидж не казался ему безопасным. Невдалеке маячила сутулая фигура мистера Оливера, местного почтальона. Скоро их пути пересекутся, лучше избежать этого. Ларри укрылся в тени кустов шиповника. С расстояния двадцати ярдов он не мог расслышать, о чем негромко разговаривали между
  собой экономка, миссис Стабз и почтальон. Судя по тому, как поспешно он ретировался, разговор, вряд ли, можно было считать первостепенным. Что, вообще, можно считать сейчас значимым для него, Ларри? Разочарование нашло место на его лице. Ранее самым главным для него было признание его литературных заслуг, путь Ларри к славе был извилист. Достигнув желаемого, он не вспоминал, какой ценой оно досталось.
  
  Приходилось творить в угоду публике. Любовные романы, содержащие захватывающие приключения храбрых рыцарей, жизнеописания знатных сеньоров и прекрасных дам, пользовались успехом. Ни плохое и ни хорошее, все это было лишь этапом на пути к новым вершинам.
  Шиповник надежно держал оборону, ни один взгляд, брошенный в сторону растительной крепости, не обнаружил ничего подозрительного. Педантичная миссис Стабз удалилась ни с чем. Путь был свободен. Ларри стремительно бросился к дому. Ни в холле, ни на лестнице он никого не встретил. Скорее, в свою комнату за вещами и ...
  - Мистер Ланкастер, когда прикажете подавать обед?
  Миссис Стабз, все-таки, выследила его. Может, это к лучшему, если что-то случиться, Ларри будет обеспечено алиби. Разве что-нибудь должно произойти, он ужаснулся своим предположениям. Повернувшись лицом к экономке, он, четко выговаривая слова, произнес, - В три часа, миссис Стабз.
  - Но уже половина четвертого, сэр, - невозмутимо ответила экономка.
  Ларри прикинул в уме, сколько времени у него уйдет на сборы, а пообедать, пожалуй, не мешало бы, - В четыре часа, миссис Стабз.
  Все, что ему будет необходимо первое время, уместится в средней по величине спортивной сумке. Минимум одежды, из вещей он возьмет пару брюк, две-три рубашки, носки, вельветовую куртку, кажется все. Теперь надо примериться, осталось ли место для СОПМнаРа, универсального прибора, без которого Ларри не представлял для себя жизни. Жаль, но придется оставить много дорогих сердцу вещей, подарочные издания его книг, альбомы с фотографиями, но одну из книг он обязательно возьмет с собой: "новые направления современной магической науки". Эта книга и Огненное Кольцо - единственные вещи, что связывают теперешнее существование Ларри с миром Магии. Поразительно, но он не имел даже волшебной палочки - необходимого атрибута жизни чародеев. При одновременном существовании антибака, прибора, который способен вывести из строя любую волшебную палочку, непременное наличие ее теряло всякий смысл. Не помогал даже фортфор, пробный экземпляр, которого был подарен Ларри преподавателем по Защите от Темных Сил. Окидывая взглядом просторную комнату, он вздохнул. Здесь он провел немало времени, иногда в грусти, реже в веселье, воспоминания сохранят в памяти и хорошее и плохое. Наверное, Норидж был настоящим домом для него, именно сюда Ларри желал бы вернуться в случае удачного разрешения дела.
  Часы с кукушкой пробили четыре удара. Он выглянул в окно, но не для того, чтобы напоследок полюбоваться красотами природы. Покидая Норидж, он должен был быть уверен, что за ним не следят. Кажется, ничего подозрительного. Проходя мимо ванной комнаты, Ларри посмотрел в зеркало. Вид у него был какой-то измученный. Кожа приняла землистый оттенок, словно после тяжелой болезни, под глазами появились темные круги, да и сам взгляд стал беспокойным. Раньше свою растерянность он мог умело скрывать за толстыми стеклами очков, но, по мнению докторов, его, Ларри, близорукость была вполне излечима. Так оно и оказалось на самом деле. Непродолжительное лечение в клинике королевы Виктории, и о былом недуге можно было позабыть. Напоследок врачи посоветовали Ларри, как можно меньше читать, писать и просиживать у монитора компьютера. Они могли бы этого не говорить, так, как пожелание сие невыполнимо. Уродливый шрам на лбу, который ранее доставлял много хлопот, теперь, спустя почти полвека после своего появления, выглядел, как еле заметная отметина. Спустившись в гостиную, Ларри почувствовал голод, даже страх перед неизвестностью не смог заставить его равнодушно взирать на кулинарные изыски миссис Легг, местной кухарки. Источая аромат тимьяна, базилика и еще бог весть чего,
  
  на столе стояло блюдо с тушеной индейкой. Нарезанные мясные куски соседствовали с печеными яблоками, жареными грибами, черносливом. Измельченными помидорами и пикантным сыром Рокфор благоухали каннеллони, любимое кушанье его троюродного брата Рокки. Присутствие на обеденном столе этого блюда указывало на многое. Скорее всего, Рокки может вернуться в Норидж в ближайшее время, а может быть, запасы миссис Легг истощились. Но только не запасы кулинарной фантазии, в этом с кухаркой, вряд ли, кто мог сравниться. За внимание Ларри боролись лазанья с говядиной и сосисками, всевозможные салаты, источающие аромат лимонного сока и кориандра. К своему удовольствию он заметил на столе блюдо с запеченной форелью, именно ей он отдал предпочтение, в первую очередь. Да, пожалуй, миссис Легг постаралась на славу, но не ради него, а ради его знатных родственников. Жди гостей, это точно. Как хотелось Ларри не о чем не думать, избавившись от всяких предположений, и просто насладиться вкусно стряпней. Вместо этого, в предчувствие опасности, он должен был прислушиваться к каждому звуку. Тревога Ларри, так неумело им скрываемая, передалась и миссис Легг, в отсутствие дворецкого, она сама была вынуждена подавать на стол, чему была крайне недовольна. Искоса разглядывая плотно сжатые губы, насупленные брови кухарки, Ларри отметил про себя, что ей более всего подошло бы быть учительницей. Постоянное желание миссис Легг всеем указывать и распоряжаться лишний раз подтверждали умозаключения Ларри. Едва он успел расправиться с куском сочной индейки, как хлопнула парадная дверь, и послышался знакомый голос, - Прошу вас, мисс Кроуни.
  Рокки вернулся не один. Теперь не имело смысла торопиться, к тому же придется сочинить причину, оправдывающую его, Ларри, скорый отъезд. Вошедшие свернули в длинный коридор, ведущий в гостевые апартаменты. После было слышно хлопанье дверей, затем все также неожиданно смолкло. Ларри недоумевал, намеренно ли Роккки испытывает его терпение? Миссис Легг незаметно исчезла, и Ларри остался в одиночестве. В кармане джинсов лежало Огненное Кольцо, может, пришло время им воспользоваться? Ларри в Норидже более ничего не держит, разве что, маленькая Кларисса. Смелая девочка, он не сомневался, что она надежно спряталась, жаль, что ей не суждено дождаться окончания игры. Осторожные шаги отвлекли Ларри от забавных воспоминаний. В гостиную вошел Рокки. В стальном блеске его серых глаз Ларри уловил еле заметные перемены. Они явно были в его пользу. Ларри даже показалось, что Рокки выглядел довольным. Элегантность его классического костюма выдавала в нем прирожденного денди, а артистичная манера поведения лишь совершенствовалась с годами.
  - Привет, вижу, ты не страдаешь потерей аппетита, - поприветствовал он брата.
  Тут же появилась миссис Легг, в мгновение преобразившаяся. Исчезла медлительность, движения ее стали ловки и аккуратны. Тарелка Рокки моментально наполнилась каннеллони и запеченной куриной грудкой, в хрустальном бокале заискрилось вино, - Что же ты не отвечаешь, Ларри? Разве тебе нечем меня порадовать?
  Ларри решил повременить с ответом, ссориться ему не хотелось, а именно на это провоцировал его Рокки. Лучше всего будет прикинуться недоумком, его брата это вполне устроит. Скоро у кузена иссякнет фонтан красноречия, а Ларри получит возможность узнать, что его ожидает. - Я от твоего имени пригласил на чай
  инспектора Лави. Он ответил, что весьма рад приглашению, и не упустит возможности им воспользоваться.
  Рокки на несколько секунд прекратил двигать челюстями, соображая намеренно или простодушно Ларри все это рассказывает ему. По мнению местной публики,
  инспектор Лави обладал дотошностью профессионала и к тому же, неплохо знал свое
  
  сыскное дело. Но разве может полицейская ищейка быть равным лорду? Рокки считал себя несоизмеримо выше любого даже самого умного простака. Посмотрим, о чем еще поведает его брат Ларри.
  Тому нелегко было сохранять чинный вид, посещение полицейского лишало Ларри покоя, а тут еще чей-то пристальный взгляд буравил ему спину. Будто нечаянно уронив вилку, Ларри обернулся назад. У входа в гостиную стояла Ирида.
  - Здравствуй.
  Трудно было догадаться, чего больше присутствовало в ее взгляде: радости или тревоги, но вот, чего не принял бы Ларри, так это сожаления. Даже от друзей жалость унизительна. - Рад тебя видеть, - Он встал из-за стола, для того, чтобы помочь Ириде сесть.
  Рот Рокки украсила ехидная усмешка.- Подумаешь, джентльменство, с налетом угодничества. Зря старается, этой простушке, кажется, все безразлично, - Ларри, мисс Кроуни, оказала нам великую честь и согласилась посетить Норидж, - при этих словах Рокки склонил голову над тарелкой, для того, чтобы скрыть свое истинное отношение к гостье. Все, в том числе, и миссис Легг, обратили внимание на то, что барон особенно выделил слово "великую".
  Он еще издевается, Ирида не смогла молча проглотить обиду, - Сэр, эта ничтожная услуга меркнет перед честью, оказанной мне столкновением с вашим великолепным автомобилем. Смею надеяться, что в отличие от меня он не пострадал.
  Ничья, молодец, Ирида. Ларри ликовал. Рокки нечем было парировать ее колкость. Эта пигалица все хорошо помнит, быстро смекнул он.
  - Я ожидал, что ты вернешься вместе с Патти, - Ларри решил вновь завладеть вниманием брата, чтобы избавить от досадных объяснений Ириду.
  - Она задержалась в Лондоне, кажется, по причине срочного визита к врачу, - Рокки еле удержался от того, чтобы добавить к сказанному о своем желании последовать примеру супруги, если бы не досадный наезд на мисс Кроуни.
  Нет, Рокки, все произошло, как нельзя лучше. Задержка Патти в Лондоне произошла совсем по другой причине, какой, тебе во век не догадаться, отметил про себя Ларри, дожевывая последний кусок лазаньи.
  У Ириды все еще немного кружилась голова, она без всякого интереса взирала на кулинарное изобилие. Ярко красные ломтики помидоров, в окружении нарезанного кружочками желтого перца, напомнили ей языки пламени, в котором мог погибнуть Ларри. Странно, как ему удалось спастись?
  - Выпейте вина, мисс Кроуни. Оно поможет вам справиться с головокружением, - Рокки жестом указал миссис Легг на бутылку "Madam Kliko".
  - Спасибо, но лучше шампанского, - слабо возразила Ирида. Ей ничего не хотелось, эта была хорошая отговорка.
  Ларри на время позабыл о собственных проблемах, и внимательно посмотрел на гостью. Она плохо себя чувствует, это было заметно даже стороннему наблюдателю, -
  Рокки, Ириде необходим врач.
  - Пустяки, Ларри. Не стоит выдумывать, ее утрясло в автомобиле по дороге в Норидж.
  Словно опровергая его слова, Ирида покачнулась, все поплыло у нее перед глазами. Она вынуждена была ухватиться обеими руками за стул, на котором сидела, но это помогло
  лишь частично. Голова ее была низко опущена, и все равно Ириде казалось, что земля уходит у нее из-под ног. Ларри был прав, врач ей был необходим хотя бы для того, чтобы вернуть память.
  Барон Мал,Истфайе понимал, что надо что-то предпринять, иначе его поведение будет расценено неверно не только гостьей, но и прислугой. - Будь, по-вашему, - Рокки
  
  негодовал. Они держат его за марионетку, но сейчас он им напомнит о своем праве хозяина, - Может, стоит еще пригласить полицейского инспектора, ведь завтра у тебя день рождения, Ларри?
  Ирида перевела взгляд с полной тарелки на него. Опущенные глаза под трепетавшими ресницами, напряженная поза, он был похож на загнанного зверя. Какая мучительная борьба происходила в его сознании, душа разрывалась между чувством долга и желанием обеспечить собственную безопасность.
  - Не надо врача, это - минутное головокружение. Мне уже лучше, - в доказательстве своих слов, Ирида залпом выпила бокал вина, и даже постаралась улыбнуться, но улыбка ее казалась слишком вымученной, - Расскажите мне, пожалуйста, что мы будем делать завтра?
  - Вы сегодняшний день проживите, мисс Кроуни, - Рокки окинул мгновенно изменившуюся в лице Ириду скептическим взглядом, - Завтра наступит завтра, - философски изрек он.
  Никто не понял, что хотел сказать этой фразой хозяин дома. Ларри мысленно благодарил Ириду за стойкость и ругал себя за слабость. Какой же он - эгоист, а люди гораздо лучше, чем он думал о них раньше. Похоже, что даже Рокки бережет его душевный покой. После незадавшегося за обедом разговора, Ларри весь вечер просидел у постели Ириды. Она вела себя беспокойно, ворочаясь, и порываясь вскочить и идти кого-то спасать из огня. Странно, но она не вспоминала ни о ком и ни о чем из того и тех, что их связывало. Что-то непонятное твориться с ее памятью, подумал Ларри. Она стала избирательной. Мечущийся взгляд голубых глаз убедил его в правоте своих предположений. Лишь когда веки Ириды потяжелели, будто наливаясь свинцовым туманом, и голова ее в неподвижности замерла на подушке, Ирида, наконец, заснула. Ларри тихо, стараясь не разбудить утомленную девушку, вышел из ее комнаты.
  Хорошо, что вещи его уже были сложены. В десять часов вечера еще есть возможность успеть на последний поезд, идущий до Лондона. Жаль было покидать Норидж, но пребывание Ларри здесь стало для него небезопасным. Трехкратный стук в дверь отвлек его от тяжких раздумий. Так обычно имела обыкновение стучать в его дверь Патти, это - был их условный знак. Но она сейчас должна быть в столице. Не дожидаясь приглашения, в комнату к Ларри вошел Рокки. Беглого взгляда было достаточно, для того, чтобы разгадать намерения кузена, - Зря ты это задумал, - из внутреннего кармана пиджака Рокки извлек сложенную вчетверо газету, - Полюбуйся.
  Через секунду газета была в его руках, развернув ее, Ларри прочел: "Популярный у английской публики писатель подозревается в убийстве". Текст ее был лаконичен: "Двадцатилетняя танцовщица из ночного клуба пала жертвой пагубных пристрастий Ларри Ланкастера. Ему было недостаточно сочинять сюжеты для романов, он захотел быть распорядителем и палачом. Сейчас писатель-убийца скрывается от правосудия". Газета выпала из рук Ларри. Значит, полиция не просто подозревает его, она уже уверена. Теперь он объявлен вне закона. Оглушенный известием, Ларри почувствовал, как кровь прилила к голове, отчего все поплыло перед глазами. Ларри жалел, что кузен видел его секундную слабость.
  - Я постараюсь сделать для тебя все, что в моих силах. Мне не приходила в голову мысль, сомневаться в твоей невиновности. - Рокки надеялся, что его слова возвратят
  брату способность адекватно оценивать ситуацию, но Ларри словно окаменел, - Не молчи.
  - Я не знаю, что мне делать? - он все еще был растерян, но предложенная Рокки
  помощь немного обнадежила его.
  - Во всяком случае, не бегать. Здесь, в Норидже, ты будешь в относительной
  безопасности.
  - Но я не могу быть уверен в молчании прислуги. Миссис Стабз сообщила мне, что в Норидже уже побывал полицейский инспектор из Лондона.
  Рокки снисходительно улыбнулся. Как Ларри ненавидел это показное участие, он вынужден был принять его, у него не было выбора.
  - Я заставлю их держать язык за зубами. Не забывай, о том, что мы с тобой наделены особой властью. Так неужели мы не сможем повелевать толпой?
  Ларри молчал. Кого брат подразумевал под этим безликим определением? Разве люди не рождены равными? Хотя сейчас он должен думать не о людях, а своей судьбе. - Людьми, может и возможно повелевать, но закон никому не подвластен. Что мы станем делать, если полиция заявится в Норидж?
  Рокки не так просто было озадачить, казалось, на каждый вопрос у него готов был
  ответ, - Я размышлял над этим. Полиция не обнаружит здесь никаких следов пребывания мистера Ланкастера. Его просто не окажется в Норидже, но это вовсе не означает, что ты также будешь отсутствовать в поместье. Ты можешь стать кем угодно: Робертом, Давидом, Джеком, без разницы, а Ларри Ланкастер умрет в результате несчастного случая, к примеру. Тебе придется начинать жизнь с чистого листа. Подумай над моим предложением, а сейчас, - Рокки взглянул на часы, - пора отдыхать. Спокойной ночи.
  Ларри остался один. На последний поезд ему уже не успеть, придется ждать утра, а пока у него достаточно времени на раздумья. Начать все сначала никогда не поздно, но поддаться на предложение брата, значит, тем самым, признать свою вину, перед всем светом, пойти против своей совести. В следующий раз его могут обвинить в чем угодно, хотя страшнее убийства трудно представить преступление, Ларри не знал, что ему делать? За что хватается актер, скульптор, художник в минуты отчаяния? За случайно предложенный сценарий, бесформенный кусок глины, за кисть и краски.. Ларри открыл рукопись "Цунами". Рука, державшая авторучку, в нерешительности застыла над недописанным листком. Он не ждал вдохновения, ожидание - удел дилетантов. Для профессионала есть слово "надо" и неписанные обязательства перед героями своих произведений. Далекий Индийский океан вновь открылся взору Ларри.
  Море сегодня было спокойным. Нуранг-ши, спасаясь от палящих лучей тропического солнца, прикрывал ладонью глаза. Подобное он мог себе позволить лишь тогда, когда сети быстро заполнялись рыбой. Улов сегодня был не богат - несколько серебристых милио, пестрые каталинеты и пара рыб-ежей. После трехкратного забрасывания сетей, лодка по-прежнему оставалась полупустой. Время близилось к полудню. Океан не был сегодня щедрым, его лазоревые воды скрывали немало тайн, в том числе загадку приливов и отливов. Во время прилива вся рыба уходила на глубину, и рыбачить в это время было бесполезно. Нуранг-ши сегодня не везло, как знать, может быть, посещение местного храма и щедрое подношение богине Садху, умилостивят Океан, и он дарует ему завтра богатый улов? Вместе с Нуранг-ши к берегу спешили соседние рыбачьи лодки. Надо было торопиться отвезти рыбу на рынок. Если Нуранг-ши удастся опередить других, то есть надежда, что он сможет пристроить весь свой улов развозчику рыбы. Конечно, хитрый Мультаз скосит за услугу несколько рупий, но много ли надо бедняку, вроде Нуранг-ши. Было бы, чем детей кормить, да лодку содержать в порядке.
  Ночью он проснулся раньше, чем обычно. Целый день он потратит на то, чтобы увидеть "след Будды". Можно сказать, что ночи, в полном понимании этого слова не было. Луна заменяла дневное светило в дни майского праздника Весак. Маленькая рыбачья деревенька в эти дни была похожа на гигантский цирковой шатер, каждый дом, каждая хижина украшена флажками, а по вечерам - масляными лампами. Они висели на столбах, на деревьях, на скалах, и цепочка их, тусклая, как отдаленные звезды, уводит вперед и вверх,
  
  к зениту, обрываясь в темноте. Вокруг стоит тишина, только топот тысяч босых ног поднимает вверх тучи седой пыли. И внезапно тишину разрывает пронзительный крик: "Садху! Саа-дху!". "Саа", - катится вверх и вдаль.
  Цепь людей тянется медленно. Нуранг-ши не замечает среди них ни одного знакомого лица. Тропа сужается. Близко подступает стена джунглей. У Нуранг-ши создается впечатление, что он потерялся в черном, влажном, жарком тоннеле. Привыкшие к полутьме глаза рыбака выхватывают из однородной людской массы много стариков. Их ведут под руки, останавливаясь через несколько ступеней отдохнуть. Где-то впереди, может быть, расположен чайный домик или навес для отдыха - их много на этом длинном пути. Нуранг-ши знает, обязательно надо достичь вершины к рассвету. Огромные скалы на пути пилигримов соединены цепями. В эти нередкие мгновения ощущаешь себя канатоходцем над пропастью. Крепко схватились мозолистые руки Нуранг-ши за верхнюю цепь, пальцы ног неторопливо ощупывают нижнюю. До соседней скалы остается пройти еще немного, когда налетает сильный шквалистый ветер, и тут же, позади Нуранг-ши слышится одинокий душераздирающий крик. Кто-то из путешественников, не удержавшись, сорвался в пропасть. Раздается всеобщий вздох сожаления, но люди бессильны перед волей богов. На востоке небо начинает голубеть, на его фоне особенно черной и величественной кажется вершина горы Шрипада, куда лежит путь пилигримов.
  Ларри на несколько секунд замер. То, о чем он вел повествование, существовало лишь в его воображении. Вершина горы, где он никогда не был и многотысячная толпа людей, стремящихся к ней. Вот так и он, одинокий путник на длинном жизненном пути будет стремиться к своей вершине, для того, чтобы, как монах произнести, внимающим каждому его слову людям: "Я не краду...Я не убью ничего живого...Я не солгу". Пускай он будет Буддой, трижды посетившим остров Ланку. Рука вновь заскользила по бумаге.
  Обладатель бескрайней мудрости заботится о спасении Ланки, поэтому приходил сюда не раз. Остров этот, озаренный светом истины высоко вознеся в славе среди верующих. Пилигримы стояли вплотную друг к другу, Нуранг-ши чувствовал, как охватывает их нарастающее волнение, и послушная людская масса не замечает уже ни жгучего ветра на почти трехкилометровой высоте, ни усталости после трудного пути. Звон висящего над вершиной колокола возвещает о прибытии все новых путешественников. Небо светлеет, и вот уже различимы смуглые лица, вершины окружающих гор и ранние летние облачка. И вдруг из-за горы Шрипада вырывается сноп солнечных лучей, золотит вершины гор, лица людей и еще через секунду на небо вылетает, будто выпущенное из пушки, солнце. Этого момента и ждали все. Вместе со всеми Нранг-ши с облегчением и радостью кричит: "Садху". Всякий ищет свой рассвет и радуется ему, как ребенок. Это именно то время жизни, когда путь, хотя и кажется, извилист, но уже не призрачны надежды и многообещающе устремления. "Садху", и Темные Силы пасуют пред вечным священным словом. Его власть превышает власть царей и правительств.
  Последние строчки Ларри перечеркнул, пожалуй, к роману они не относятся. И, вообще, на что он замахнулся, дано ли писателю исцелять души, кому нужны его мысли и чувства? Для публики он человек, который постоянно что-то выдумывает, чем невероятнее, тем лучше, и никого не волнует, где кончается вымысел и начинается сама
  жизнь. "Писателем, равно драматургом или поэтом не становятся, им надо родиться", - так сказал Ларри мистер Таккер из "Гардиан-авеню". Стоит ли усомниться в правоте его слов? Кем бы он ни родился, Ларри не перестанет сочинять, пока он способен сжимать в руке перо, он будет оставаться писателем.
  Взгляд его затуманился, строчки поплыли перед глазами, голова плавно опустилась на стол, Ларри заснул. Снилось ему, как огромные волны, высотой с трехэтажный дом
  
  шквалом обрушивались на берег. Сила волн была настоль велика, а опустошение настолько ощутимо, что ему стало страшно. Ларри видел лица людей, которые даже не успевали испугаться, ни один крик не срывался с их уст. Все происходящее было похоже на фильм ужасов, с той лишь разницей, что киноленту можно было остановить в любой момент, а грань между сном и реальностью постепенно стиралась. Он чувствовал ледяные морские брызги на своем лице, Ларри закричал и открыл глаза. Все было по-прежнему. Тихая домашняя обстановка успокоила его, но воспоминания о том страшном сне еще долго преследовали Ларри. В коридоре были различимы чьи-то крадущиеся шаги. Кто бы это мог быть? Ланкастер моментально оказался около двери. Шаги удалялись, но были все еще различимы. Выглянув, он увидел, как чья-то тень мелькнула, поднимаясь вверх по лестнице. Выше был только третий этаж и чердак. На направление передвижения неизвестного указывал слабый огонек свечи, Ларри бесшумно последовал за ним. Громко тикали часы в гостиной, портреты со стен бросали на него любопытные взгляды. Расстояние в двадцать ярдов Ларри преодолел быстро, теперь от блуждающего со свечей его отделяли не более семи ярдов, и наполовину прикрытая дверь, ведущая на чердак. Он прислушался, некто перекладывал вещи с места на место, тем самым непроизвольно привлекая чужое внимание. Сначала движения его были аккуратны, затем с каждой новой минутой, теряя терпение, неизвестный стал просто разбрасывать все, что попадало под руку. Пожалуй, наступил самый подходящий момент для того, чтобы узнать, кто это хозяйничает на чердаке? К его удивлению это была маленькая Кларисса, Ларри незаметно продолжал наблюдать за ней со все возрастающим интересом. Окованный железом сундук быстро расставался со своим содержимым: старенький гребень слоновой кости, фарфоровая кукла немного потрепанного вида, это - те вещи, которые могли заинтересовать любую девочку, но, похоже, любопытство Клариссы простиралось значительно дальше. За куклой из недр сундука были извлечены несколько бесформенных железок, серебряный подсвечник, индийский бубен и что-то, завернутое в кусок старого холста. Вниманием маленького следопыта завладело это нечто. Равнодушно отшвырнув в сторону все остальное, девочка торопилась избавиться от покрывающей неизвестный предмет материи. Сердце Ларри сжалось от дурных предчувствий. Шесть лет назад он невольно вернул к жизни прообраз вселенского ужаса Saproviva, именно подобным образом, - Остановись, Кларисса.
  Девочка испуганно огляделась по сторонам. Вопреки ожиданиям, когда она увидела Ларри, ее испуг лишь усилился. Ореховые глаза расширились от ужаса.
  - Чего ты боишься, Кларисса? - Ларри подошел и присел рядом с девочкой.
  - Вы расскажите обо мне отцу, сэр? - дрожащим голосом спросила она.
  - Я этого не сделаю, но за это ты мне расскажешь, что ты искала.
  Вместо ответа Кларисса развернула обернутую материей картину. И вновь, как в прошлый раз, ее покрывал толстый слой пыли. Ларри догадывался, что они вдвоем могут увидеть, - Кларисса, кто тебе рассказал о ней? - он остановил руку девочки, уже занесенную для того, чтобы стереть с полотна пыль.
  - Мне приснился сон, мистер. Меня звала мамочка. Она просила найти и освободить ее. Раньше она не говорила мне, где ее искать, а сегодня назвала чердак.
  Ларри понимал, что объяснения ребенка вполне правдивы. Но со слов садовника, отца девочки, Кларисса никогда не видела свою маму. Та умерла во время родов, - Кларисса, припомни, пожалуйста, что сказала тебе мама?
  Девочка наморщила лоб, силясь вспомнить, закрыла глаза и замерла. Ларри не сводил с нее глаз. Эти жесты, и особенно поднесенная к подбородку правая рука, напоминали ему ту, которая погибла при загадочных обстоятельствах более семи лет назад. Ларри уже протянул руку, соблазненный желанием провести по непослушным каштановым волосам,
  
  когда Кларисса неожиданно открыла глаза, - Мама сказала мне, что нужно пойти на чердак и извлечь оттуда то, что будет завернуто в кусок старого холста. Затем три раза прочитать над портретом заклинания из книги ведьм и отнести портрет на кладбище, которое находится в четырех милях от поместья, - девочка, не отрываясь, смотрела на полотно, на котором угадывались очертания женского образа. Кажется, вся жизнь для ребенка сосредоточилась в нем. Ларри несколько раз позвал Клариссу по имени, бесполезно. Портрет словно магнетизировал ее внимание. То, что девочка испытывала к нему, было похоже на помешательство. Наконец, с сожалением, она оторвала взгляд и, переключившись на Ларри, добавила, - Мамочка сказала, что если я этого не сделаю, то она придет сама и заберет меня в Царство теней.
  - Обещаю тебе, Кларисса, что мы обязательно сделаем так, как просила тебя мама. А сейчас отправимся спать, хорошо? - Ларри хотел было уже пригрозить Клариссе внезапным появлением ее отца, но подумал, что девочка и так изрядно напугана. Ему пришлось взять ее за руку и отвести во флигель садовника, расположенный в трехстах ярдах от хозяйского дома. Три часа ночи - не самое подходящее время для прогулок маленькой девочки. Пока они шли, Ларри размышлял над тем, кто мог сыграть такую злую шутку с Клариссой? Может быть, ребенок в шесть лет в состоянии прочитать, но где Кларисса раздобудет книгу ведьм? В настоящее время увлечение оккультными науками не приветствуется, и подобные издания, вряд ли, можно встретить в книжном шкафу обычной английской семьи. Еще более Ларри озадачило поручение отнести портрет на кладбище. На территории Нориджа был расположен фамильный склеп, где покоиться прах всех представителей семейства Мал,Истфайе, но никакого кладбища ближе, чем в десяти милях от поместья, не располагалось, такова была воля Эда Мал,Истфайе - основателя династии. Все его потомки свято чтили память о нем и соблюдали все обязанности, возложенные на них, в связи с принадлежностью к старинному роду. На окраине деревушки Sent-Jems-Duck было расположено местное кладбище, может, именно его имела в виду таинственная просительница, величавшая себя мамой Клариссы? Все эти обстоятельства казались Ларри достаточно странными. Отец девочки, мистер Тотдж даже не подозревал об отсутствие Клариссы. Он безмятежно спал, что позволило малышке спокойно вернуться к себе в комнату. Теперь, когда все так хорошо разрешилось, можно было возвращаться. Когда Ларри свернул к тропинке, ведущей к дому, от кустов жасмина метнулась чья-то тень. Полнолуние было в самом разгаре, и вновь давала о себе знать тайная болезнь Ларри. Коварная Луна пробуждала к жизни самые хищные человеческие инстинкты. Ларри остановился, выжидая. Сейчас его сопровождающий даст о себе знать. Луна невольно помогала Ларри, одновременно лишая неизвестного возможности исчезнуть незаметно. Ну, что ж, Ларри примет его правила игры. Он сделал вид, что не о чем не догадывается, и продолжил свой путь. До парадного входа оставалось около двадцати ярдов, когда новые препятствия в виде стриженных кустов туи, выросли на пути Ларри. Высота их была не более четырех
  футов. Здесь не спрячешься. Ларри сделал еще несколько шагов, и вышел на гаревую дорожку, окружавшую красиво разбросанные клумбы. Краем глаза он отметил, что кусты туи не шевелятся. Нагнувшись, якобы завязывая шнурки, он искоса взглянул назад. Еле
  уловимое движение, и некто вновь находиться недалеко от него. Ларри пришла в голову хорошая мысль. Для того, чтобы встретиться лицом к лицу со своим преследователем, он решил вспомнить свое волшебное прошлое. Не зря он почти два года изучал Метеологию, сначала под присмотром Аурики из Эльфийской долины, а затем под руководством требовательной мадам Максим. Ларри аккуратно вычерчивал на усыпанной мелким щебнем дорожке Пантакли. Первой появилась печать Соломона..."Она поднимается от Земли к Небу и снова опускается в Землю, тая в себе
  
  зародыши всех вещей, как высших, так и низших", почему-то вспомнились ему слова из Изумрудной Скрижали. Треугольник, обращенный книзу уступил место Квинт-Эссенции. Еще несколько замысловатых знаков, которые Ларри расположил по семь, как относящиеся к семи планетам и можно было приступать к самому ритуалу. Он закрыл глаза и мысленно представил пирамиду.- Идея над знаком, Дух над материей, Теория над практикой, слова рождались в его сознании сами собой. Ларри входил в состояние медитации.
  - И ты действительно уверен, что после этого пойдет дождь? - рядом с ним раздался насмешливый голос.
  Ларри вздрогнул. Однако, как быстро его неизвестный преследователь материализовался, - Ирида, что ты тут делаешь?
  - Гуляю, у меня бессонница. У тебя, кажется, тоже?
   Ларри кивнул головой. Наверное, его ночная прогулка с маленькой Клариссой не осталась без внимания наблюдательной Ириды. Интересно, получиться ли у него прикинуться простачком?
  Ирида показала рукой на вычерченный Пантакль, - Как давно все это было, а ты не можешь забыть занятия по Метеологии.
  Теперь медитация и Метеология были совсем не к чему. Судьба вновь готовила ему испытания. Ларри подошел к Ириде почти вплотную.
  - Ты попал в нехорошую историю, Ларри. Мало кто, может с честью выйти из нее, но ты должен. Я верю в тебя.
  Ты так считаешь, вопрошали глаза Ларри, - Боюсь, что целый мир отвернулся от меня, а те, кто пытаюсь помочь мне, терпят неудачу.
  - Ты не прав, Ларри, беды и несчастья случаются с каждым человеком. "Жизнь не прощает ошибок, и лишь тому повезет, кто ощутит незримо быстрый ее полет", - это твои слова. В какой-то момент, ты отвлекся, погрузившись в созданный тобою фантастический мир, чем и не преминули воспользоваться твои враги.
  Они уже сделали полукруг, и дошли до беседки, где встретились Ларри и Кларисса. До рассвета оставалось около двух часов. Луна постепенно стала сдавать свои позиции. Ночная мгла отхватила от нее солидный кусок, поэтому небесное светило одаривало окружающее пространство слабым серебристым светом. Природа замерла, будто в ожидании чуда. Ирида вошла в беседку, овитую плющом. Ларри застыл на пороге. Нерешительность его граничила с осторожностью. Что желает узнать Ирида?
  - Ларри, что произошло поздно вечером, 22 июля?
  - Зачем тебе это знать? Ты не чем не сможешь мне помочь, Ирида. Я сделал свой выбор, Ларри Ланкастеру придется уйти в небытие...
  - Это легче, чем бороться с обстоятельствами, - перебила его Ирида, - Но если с тобою вновь случится подобное, ты опять станешь менять маску?
  - Ирида, ты не понимаешь...
  - Нет, Ларри, это ты не понимаешь. Ты - единственный и неповторимый, как любой из нас. Так пусть мир изменится, пускай он подстроится под тебя. Сумей сохранить свое лицо, и людям будет, за что уважать тебя.
  - Но какой ценой я заполучу это уважение! Полиция идет у меня по пятам. Нет человека - нет проблемы, - голос Ларри сорвался на приглушенный крик, взорвавший покой ночного безмолвия.
  Вырвался на волю утренний ветерок, он взъерошил и без того спутанные волосы Ириды. Ларри не видел ее лица, но голос девушки показался ему чужим, - Когда-то я знала смелого и великодушного юношу. Он не побоялся прийти на помощь своим друзьям, и вовсе не потому, что ему не был чужд страх. Нет, он смог побороть свои слабости, поэтому Зло
  
  спасовало перед ним. Я гордилась тем, что он считал меня своим другом, и мне стыдно за то, что сейчас он позволяет другим вершить свою судьбу, - Ирида выбежала из беседки, и, не разбирая дороги, побежала вперед. Слезы ее смешивались с тяжелыми каплями дождя, струившимися по лицу. События прошедших дней: конференция, пожар в общежитии колледжа, визит полицейского внезапно воскресли в ее памяти. И ее неожиданное появление в Норидже уже не казалось простой случайностью. Колючий боярышник цеплялся за кофту. Ирида спотыкалась о корни вековых дубов, казавшиеся при бледном свете безмолвными корягами. Сейчас, они, словно задались целью, свалить ее с ног. Отчаяние уступало место усталости, как никак, Ирида не спала уже вторую ночь подряд. Легкий удар в затылок свалил ее с ног. Последнее, что она ощущала, прежде, чем потерять сознание - скользкие прикосновения чьих-то холодных рук и неестественно красивое лицо женщины, одетой в ярко красное платье, расшитое бисером.
  Как Ларри не торопился, он не поспевал за Иридой. Всего полгода прошло с тех пор, как он отказался от очков, а контактные линзы часто вызывали у него болезненные ощущения. Он задержался в беседке, поправляя одну из линз. Драгоценное время было упущено, теперь стоило перейти к размышлениям, куда могла побежать девушка? В Норидже она впервые, ничего здесь не знает, и вполне может потеряться, если быстро не возьмет себя в руки. Ларри в задумчивости огляделся, надо попытаться поставить себя на место сбежавшей. Ветер успел нагнать туч, и к тому же, Луна, скрылась за облаками. Темень не располагала к дальнейшим поиска м, как назло, у Ларри не было с собой даже карманного фонарика. В каком направлении могла умчаться эта сумасшедшая? Хорошо же начинается утро его дня рождения! Петляя по парку, Ларри услышал позади строгий оклик, велевший ему остановиться. Выбора у него не было, но ему не пришлось жалеть об этом. Старый привратник всего лишь ревностно выполнял свои обязанности. Со всей скоростью, на которую был способен шестидесятилетний человек, он торопился навстречу к Ларри.
  - Осторожнее, мистер Андженироссо, земля очень скользкая.
  Предупреждение Ларри запоздало. Грузный мужчина растянулся на кочке, споткнувшись об оброненный кем-то светильник, - Черт бы их побрал, этих бродяг, - проворчал он себе под нос, - Ах, это вы, сэр Ланкстер, простите старика.
  Когда Ларри подошел к мистеру Андженироссо, тот уже поднялся на ноги, и в спешке отряхивал с одежды налипшую грязь.
  Ларри взглянул на светильник, все еще лежавший у ног привратника, - Где вы обнаружили его?
  - Прямо здесь. Ничего не пойму, праздно шатающиеся, не станут носить с собой светильники. А ведь, он из замка, сэр?
  - Да, мистер Андженироссо. Дайте его мне, пожалуйста, - Ларри сделал несколько шагов по тропинке, ведущей к центральной аллее парка, но вдруг обернулся и спросил, - Вы не видели сегодня ничего подозрительного, мистер?
  Привратник, в задумчивости почесал затылок, - Нет, как будто, нет. Старый Сандро
  стал плохо видеть, но слышит он все еще хорошо. Если...
  - Ладно, ступайте, - Ларри поспешил оставить привратника, бестолковая болтовня которого, только отрывала бы его от поисков.
  Этот светильник в серебряном окладе Ларри приметил в руках у Ириды. Наверное, с ней произошло несчастье, надо было придумать, как оказать ей помощь. Бегать по лесу было бессмысленно. Делать нечего, придется посвятить в случившееся Рокки. Только он может отдать распоряжение искать Ириду с помощью охотничьих псов. Свора бладгаундов - это, скорее, не прихоть, а дань вековым традициям. Все представители рода Мал,Истфайе, были заядлыми охотниками, кроме Рокки и его отца Люциуса.
  
  Первое, на что Ларри натолкнулся, войдя в дом, был гневный взгляд миссис Стабз. Слова уже были готовы сорваться с ее уст, но что-то или кто-то остановило экономку. Она молча провожала Ларри, оставляющего за собой дорожку грязных следов.
  Что необходимо было взять, отправляясь на поиски Ириды? Оружие - шпагу, пистолеты, Ларри мерил комнату шагами, может быть, деньги? В том случае, если ее похитили, это будет самым веским аргументом. Стук в дверь прервал его размышления. Без приглашения в комнату вошел барон Мал,Истфайе. Взгляд, брошенный им на Ларри, выражал те же эмоции, что и взгляд миссис Стабз.
  - Что случилось? - спросил Ларри.
  - Это я тебя хочу спросить, что случилось? Этот однообразный узор на ковре, оставленный твоей обувью, вряд ли, украсит его.
  Земля, смешанная с песком и глиной, испачкала длинный светлый ворс персидского ковра, - Ты об этом...Рокки, пропала Ирида, вот настоящая беда! У тебя имеется стая охотничьих псов, пока дождь не смыл следы, хорошо бы пустить их...
   Ларри осекся, заметив кривую ухмылку на губах Рокки, - Подумаешь, какая потеря.
  - Гораздо большая, чем все твое богатство. Ты поможешь?
  - Нет, и тебе не советую.
  - Плевать я хотел на твои советы, - Ларри схватил, брошенную на спинку кресла куртку и направился к выходу.
  - Оставь этот дело. Мисс Кроуни , скорее всего, сумасшедшая, страдающая провалами в памяти и склонностью к суициду. Она бросилась...
  Последние слова Ларри уже не слышал, он торопился к выходу. К счастью, дождь уже закончился, но небо было затянуто серыми тучами. Какой сегодня неприветливый рассвет, не было слышно привычного пения птиц, стрекотания кузнечиков. В пропитанном влагой воздухе появилась зловещая тишина. Наверное, стоит взять с собой на поиски мистера Тотджа, парк и местность, его окружающую, он хорошо знает. Привычный уже маршрут показался Ларри слишком долгим, лучше будет немного срезать мимо розария, по боковой аллее. Ему что-то кричал вслед Рокки, но его слова остались без внимания. Садовник довольно равнодушно выслушал просьбу Ларри, но отказать брату хозяина не посмел. Пользы от этого приглашения не было никакой. Они уже третий час бродили по лесу, примыкавшему к парку, бесполезно. Дважды возвращались к тому месту, где рано утром, Ларри вместе с привратником обнаружили светильник. Усердный дождь смыл все следы утренних прогулок. Происшедшее казалось Ларри страшным сном, именно таким, что приснился маленькой Клариссе. Теперь необычная находка, сделанная ею на чердаке, приобретала некий зловещий смысл.
  - Сэр Ланкастер, взгляните, это не то, что вы ищете? - на открытой ладони садовника лежали несколько бусинок алого бисера.
  Похожи на капли крови, подумал Ларри, - Нет, мистер Тотдж. Молодая леди не
  носила украшений. - Алый бисер, где-то он видел одежду, украшенную им, причем
  совсем недавно. Пожалуй, сейчас он не вспомнит, Ларри тихо вздохнул.
  - Что будем делать, сэр?
  - Ступайте к себе, мистер Тотдж. Искать далее не имеет смысла.
  Неизвестно кого Ларри желал уверить в этом, садовника или себя? Когда нескладная фигура мистера Тотджа скрылась из вида, Ларри еще раз внимательно осмотрел то место, где садовник обнаружил с десяток мелких бусинок. Вчера он видел точно такие же, у Клариссы. Маленькая девочка украшала им волосы своей куклы. Пожалуй, не вся надежда утеряна, в конце концов, не стоит забывать, что он - чародей, и не зря семь лет постигал секреты волшебства. Быстрым шагом он направился к домику садовника. Кларисса, скорее всего, находиться там, в плохую погоду мистер Тотдж не выпускал ее на
  
  прогулку. Неожиданно, на боковой аллее, ведущей к флигелю садовника, мелькнула фигура человека в форме. Тот озирался по сторонам. Ларри едва усел спрятаться за толстым стволом раскидистого дуба. Полицейский беседовал с мистером Тотджем, о ком, нетрудно было догадаться. Жаль, что нельзя подойти ближе, можно было бы услышать, ту глупость, что сейчас плетет полицейскому садовник. Ларри прислушался. Судя по жестикуляции, полицейский был слишком возбужден. Мистер Тотдж напротив, стоял перед ним навытяжку, не решаясь даже вставить слово. Вдруг правая рука его вытянулась в направлении Ларри. Липкий пот, смешанный с каплями дождя, слетающими с ветвей дерева, при каждом порыве ветра, выступил на высоком лбу, под спутанными волосами которого скрывался зигзагообразный рубец. Страх, дикий, животный страх пронзил все существо Ларри. Сейчас он услышит торопливые шаги, и человек, выказывающий неподдельный интерес к его персоне, предстанет пред его окаменевшим взглядом.
  - Сэр Ларри, а почему вас разыскивает мистер из полиции? - перед Ларри стояла Кларисса, подмышкой она держала большую куклу, золотистые волосы которой все еще украшал алый бисер.
  Ларри боялся отвечать, он лишь несколько раз махнул рукой. В зеленых глазах его застыла немая мольба, но Кларисса будто ничего не замечала. Она вновь, уже более
  громко спросила, - Мистер Ларри, хотите поиграть?
  Ларри не сводил глаз с малышки, но почему дети такие не догадливые! Послышались шаги, они медленно приближались. О, как не хотел Ларри растягивать эту пытку. Его сердце замерло. Девять, восемь, семь...четыре, три...один.
  - Сэр Ланкастер, я только что рассказал полицейскому инспектору о пропавшей леди. Полиция будет искать ее. Но, мистер Ларри, что с вами?
  Ему едва удалось справиться с эмоциями, - Ничего, так ничего, мистер Тотдж. Откуда вам известно, что пропала юная леди?
  - Папа, папа, смотри, - Кларисса похлопала садовника по руке, обращая его внимание на что-то, расположенное сзади.
  Садовник, а за ним и Ларри, взглянули в направлении, указанном Клариссой. Сквозь стволы деревьев был виден притормозивший около лестницы, ведущей к парадному входу в дом, полицейский автобус. Он был полон вооруженных людей. Подобного не мог припомнить, даже немало повидавший на своем веку за долгую службу в Норидже, мистер Тотдж. Полицейский патруль вышел из автобуса. Через несколько секунд они скрылись за массивными дверьми. Мистер Тотдж окинул Ларри внимательным взглядом, и взял за руку дочь. - Пожалуй, мы пойдем, с вашего позволения, сэр.
  Ларри неподвижно стоял, прислонившись спиной к стволу дуба. В первые мгновения у него возникло желание обратиться к садовнику с просьбой, не говорить некому о том, что он видел его, Ларри, но такие тугодумы, как мистер Тотдж, не умеют хранить язык за зубами, да и Кларисса, как все дети, не в меру болтлива. Рука Ларри инстинктивно юркнула в карман, там должно быть Огненное Кольцо. Судьба не предоставила ему выбора, спасать Ириду или себя? Но исчезать пока еще было рано, надо постараться выяснить, что стало известно полиции? Как бы сейчас пригодилась Ларри его мантия-невидимка. Ладно, обойдусь без нее. Путешествие его было коротким, как три глухих удара в дверь его комнаты. Ужас, его помыслы и желания полиции совпадают. Но благоразумный братец Рокки, конечно же, не позволит проводить в его комнате обыск. Пришлось Ларри воспользоваться волшебными способностями. Когда в его комнату вошли четверо, пушистый зеленоглазый кот старательно вылизывал себе лапы, удобно расположившись в кресле.
  - Что я вам говорил, господин инспектор. Его здесь нет, - раздался вежливый голос Рокки.
  
  Что-то он сегодня слишком любезен, в улыбке кот обнажил верхние клыки.
  Послышалось тихое покашливание, и тот, кого называли "господин инспектор", произнес, - Может быть, вы уже успели его предупредить, ваше сиятельство?
  Рокки был превосходен. Слащавая улыбка, насквозь пропитанная фальшью, снисходительный взгляд серо голубых глаз, и не менее достойный ответ, - Если вы мне не верите, инспектор, давайте спросим у этого прелестного кота.
  - На вашем месте я не стал бы шутить, господин барон. Ваш брат, сэр Ланкастер подозревается в убийстве девицы Инессы Гонсалес, а вы, - полицейский выдержал паузу, пытаясь выглядеть, как можно убедительнее, - потомок знатного рода...мне страшно произнести это, но имеется свидетель того, досадного происшествия, о котором вы даже и не заикаетесь. Я вынужден отдать распоряжение обыскать эту комнату, - инспектор призвал на помощь двух полицейских и, сделал недвусмысленное движение рукой, приказывая выполнять его распоряжение.
  - Ищите, что найдете, то - ваше, - спокойно ответил барон Мал,Истфайе.
  Полицейские заглянули под кровать, проверили шкаф из-под одежды, даже не поленились заглянуть под письменный стол.
  - Ничего, господин инспектор, - доложил один из полицейских.
  - Сам вижу, что ничего, - с раздражением ответил инспектор Лави.
  - Вы довольны, может быть, желаете осмотреть подвалы и чердак? В вашем распоряжении скотный двор на задних пристройках, фамильный склеп, розарий и небольшая часовенка. Флигель садовника, вы, надеюсь, уже посетили?
  - Благодарствую, господин барон. Я ухожу, но не могу обещать вам, что еще раз не вернусь сюда, - в голосе удаляющегося инспектора сквозило разочарование, то ли результатами обыска, то ли неуязвимостью владельца Нориджа. Если бы инспектор был более проницательным, то не поленился бы напоследок взглянуть на подтянутую фигуру барона Мал,Истфайе. Маска, которая несколько мгновений назад была так ему к лицу, мгновенно исчезла, уступив место ледяному презрению.
  Червяк, он посмел бросить мне вызов. Мне, которому одной ногой может раздавить всю полицию Лондона! Если бы не тревога за любимую супругу Патти, барон прямо сейчас поставил бы на место этого услужливого приспешника Фемиды. Святой Салазар! Сколько неприятностей свалилось на его, Рокки, венценосную голову. Еще это досадное происшествие с чокнутой мисс Кроуни. Патти, милая Патти, вот самое главное в его жизни.
  - Что будем делать...31 июля? - немного погодя добавил Рокки, обращаясь к лениво развалившемуся черному коту.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"