Аннотация: Обычная передача - коробка с вареньями для родных, отправленная поездом. Ничего особенного. Но так случилось, что она вышла не совсем обычной.
Рабочий день был уже в разгаре. Уже и настало время утреннего чая, когда в кабинет вошла Анна Павловна. Впрочем, её опоздание никого не удивило. Все были предупреждены - утром она провожает в Москву поездом передачу для детей. Удивило другое - обычно оплот спокойствия и оптимизма, в этот раз с вокзала она вернулась в заметно подпорченном настроении.
- Аня, что случилось? Опоздала к поезду? Курьер отказался брать передачу?
Анна Павловна прячет глаза, растерянное лицо передергивает смущенная улыбка:
- Всё нормально. Передачу отправила... Вот только... Ну, это... В общем...
Эта традиция сохранилась с тех времен, когда её дочка, выйдя замуж, переехала в столицу и сильно грустила по малой родине. Все об этом знают и, собираясь в Москву, информируют об этом Анну Павловну. А она с любовью и выдумкой собирает передачу для детей и подрастающих внуков. В этом деле главной всегда была не гастрономическая составляющая, а романтическая - ностальгические запахи, воспоминания, ассоциации. Поэтому в большой картонной коробке банки с вареньями переложены грецкими орехами, сушеными фруктами и душистыми горными травами. А сами варенья, приготовленные по самым экзотическим рецептам - это настоящие кулинарные шедевры. И каждое из них удостоено какого-то особенного названия. Крупными буквами названия написаны на этикетках, приклеенных к толстым бокам банок. Маленькие внуки, которые, по традиции имеют особые права при распаковке передачи, смогут поупражняться в чтении.
"Труд этот, Ваня, был очень тяжелым,
Не по плечу одному"(с) -
написано на банке с черешневым вареньем. Конечно, в одиночку с таким не справиться - из каждой ягодки, коих на даче уродилось много-много ведер, выковырнуть косточку. Напару с дедом, долгими летними вечерами под торжественный звон комаров они колупали ягоды, чернильный сок стекал по их рукам, и смешивался со слезами. Потому что это варварство, так уродовать свежую черешню. Но невозможно её столько съесть, и никакие передачи здесь не помогут.
"Солнечные капли" - это варенье из абрикосов. Тут тоже из каждой спелой до прозрачности ягоды надо вынуть косточку, аккуратно её расколоть и вернуть ядрышко на прежне место. Когда смотришь на эти абрикосы напросвет, сердечко каждой ягоды сияет как капелька в коконе из солнечных лучей.
"Черные кораллы" - это черносливы. У них на месте косточки лежит рельефная четвертушка грецкого ореха. Для домашнего пользования варенье называется "Устрицы", хотя с этими моллюсками у варенья, конечно же, ничего общего. Скорее, черно-синие блестящие, чуть уплощенные плоды напоминают крупных мидий, а орешек внутри похож на жемчужинку.
"От бобренка Чуки" - тут старинная история, от которой в свое время ухохотался весь отдел. Однажды Анна Павловна с мужем отправились в лес и случайно набрели на старинный заброшенный татарский чаир, в котором из культурных деревьев сохранилась только древняя груша. Заскорузлое, морщинистое и обросшее мхом дерево пережило на своем веку столько бурь и потрясений, что на все попытки стряхнуть с него переспелые сочные желтые плоды смотрело со снисходительной усмешкой. Как ни пытались Анна Павловна с мужем его раскачать, ни одна груша в древней кроне даже не дрогнула. Тогда супруг, артист еще тот, упал возле дерева на колени и стал изображать бобра, перегрызающего могучий ствол. В тот момент и родилось название для будущего варенья: Бобренок Чука - персонаж особо любимого в розовом детстве диафильма дочери.
И, хотя дерево давно утратило нижние, самые старые ветви, Анин муж на него все-таки изловчился забраться. Но только там, наверху, сорвав первую грушу, понял, что вгорячах не позаботился о емкости для добычи. Растерянно подержав нежный плод в руках, он сунул его... в штаны. Груша легко скользнула по ноге и замерла у нижнего манжета треников. Ободренный мужчина принялся с энтузиазмом набивать одежду плодами, пока не почувствовал, что под немалым уже грузом штаны неумолимо ползут вниз, отдельно от своего хозяина. Конечно! Ведь в каждой штанине набилось по ведру груш. Пора было спускаться на землю. А как? Ноги раздулись гигантскими пузырями, и стопы больше не могли дотянуться до ствола. Он неловко поёрзал в хрупкой остеопорозной кроне, пытаясь стянуть с себя "сейф", но ничего из этого не вышло. Это был капкан - "спуститься нельзя освободиться". Пришлось сползать, как есть, размазывая добычу по дереву, и оставляя на стволе слизкий улиточий след. Пока мужчина добрался до земли, еще часть его добычи в виде грушевого пюре закапала сухую траву у корней дерева, а сам он был весь исцарапан и облеплен мхами и лишайниками. Но супругам как-то удалось из сладкого месива выбрать еще с ведро вполне целых фруктов.
Несмотря на то, что груши были уже переспелыми и чрезвычайно нежными, Анна Павловна по своей особой технологии приготовила варенье так, что оно не расползлось в джем. Она терпеливо томила нарезанные тонкими ломтиками груши, не давая им закипеть, и повторяла это многократно. Результат вышел совершенно восхитительный: прозрачные грушевые цукаты в сиропе светлого янтаря.
Варенье из белых слив варилось таким же мудреным способом. И тоже получилось фантастически красивым, темно-янтарными дольками. Дерево, с которого сливы были собраны, тоже непростое. Его Анна Павловна нашла вместе с дочкой и внуком в лесу, когда те приезжали погостить. Оно устроилось корнями прямо в ручье и так спасло свой урожай от засухи. Дерево было просто облеплено зеленовато-желтыми, спелыми, с восковым налетом, сливами. Вся компания преисполнилась восторгом при виде такой дивной халявы и бросилась дегустировать дары природы, стараясь дотянуться до верхушек, где плоды всегда самые красивые и желанные. Первым обкушался маленький внук и, глядя, как взрослые продолжают "пробовать", чуть не плакал, приговаривая: "Вам хорошо, у вас животики большие, в них много помещается!" Потом набрали ведро слив с собой, на варенье. И в память о приятной находке варенью было присвоено название "Экстаз, экстаз!" Вот с этим-то экстазом и вышел конфуз.
На вокзал Анна Павловна приехала с достаточным запасом времени, чтобы найти курьера, сдать под его бдительное око бережно упакованную коробку, собственными руками установить её так, чтобы ничто не смогло потревожить хрупкий груз в пути. Теперь осталось только молиться, чтобы передача без проблем доехала, а дети её благополучно встретили. Но всё это от Анны Павловны уже не зависело.
Для порядка поболтав с курьером ни о чем до самой просьбы провожающим покинуть вагоны, она вышла на перрон, зачем-то дождалась, когда поезд плавно двинется в путь, мысленно еще раз перебрала содержимое коробки, улыбнулась, представив себе, как внуки наперегонки кинутся разбирать бабушкины гостинцы, и в этот момент подсознание Анны Павловны решило, что настало время открыть своей хозяйке шутку, которую оно с ней сыграло. Когда Анна Павловна ободряюще махала нарочному рукой, из темных глубин её мозга вдруг с издевательской отчетливостью всплыло изображение этикетки к варенью из белых слив, на которой крупными печатными буквами жирным черным фломастером было выведено: "Оргазм, оргазм!"