The Elf : другие произведения.

Любящий тишину. Житие некромантов и прочих существ. Том первый..

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.02*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я уже умучался ждать своего вдохновения, ну вот и выкладываю ОКОНЧЕННЫЙ первый том. Если Вам понравилась мое творчество, можете материально поучаствовать в жизни автора. Кошелек Visa QIWI Wallet 9824918754. Спасибо!


The Elf

некросага

"Любящий Тишину"

том первый

"ОГОНЬ И ТИШИНА"

Автор не пытается научить читателя жить или заставить задумываться. Сие творение было создано с целью выплеснуть на белые страницы роящиеся мысли и замыслы в безумной голове автора, а также с целью освещения некромантии как магического инструмента.

Автор выражает благодарность:

Профессору Дж. Р. Р. Толкиену, создавшему Мир и Язык.

Моей семье - за то что я есть и за все остальное.

Своим друзьям - Петру, Александру, Анне, Алексею Владимировичу Рыбкину за критику и терпение.

Аранель де Грон, Арандир, Эрл Гаральд де Мон Эльтарэ, Майнс де Крон им Ансоран, Рогдай, Шива - создателям БА УРУК ГЫМ НЯ языка.

Валерии Малаховой (Кондрашовой), графине Кристине Владиславовне Воронцовой и многим другим за терпение в разборе ошибок, наставлении на путь истинный и рефлексии на прочитанное.

Автор заранее предупреждает, что данный текст не предназначен для прочтения лицами со слабой психической конституцией, содержит описания сцен насилия, подробностей физиологических процессов и актов, специфические термины и выражения.

Не рекомендуется к прочтению лицам, не достигшим 16 лет.1

Лишь тишина вокруг стоит,

Лишь мертвецы с серпами,

Луна как глаз во тьме горит,

Зовя всех оскумов лучами...

Некростих 2498, 24 строфа.

   В склепе было темно и влажно. Как всегда. "Не меняется воздух могил", - мысль Любящего Тишину нарушила эфир сознания. Двое оскушей внесли в склеп носилки с лежащим на них человеком. Тяжелое кожаное покрывало скрывало большую часть тела, создавая причудливую фигуру. Волны роскошных, черных как смоль волос, выбивались из-под кожаной накидки и падали на лицо. В склепе царила абсолютная темнота. Скелеты аккуратно опустили носилки на каменную плиту, стоящую посередине помещения и вышли, ведомые мысленными приказами некроманта. В темноте зажегся огонь, он возник над жезлом, который держал в руках Любящий Тишину. Маленькая сфера пламени над темным шаром на конце посоха Мастера осветила плиту и то, что лежало на ней. Через несколько мгновений в помещение вновь вошел скелет, держа в правой длани длинную палку, с намотанной на нее паклей. Он поднес факел к сфере огня и неровные тени и блики побежали по стенам склепа, пока огонь не разгорелся и не осветил их колеблющимся светом. Теперь можно было различить черты лица девушки. Она не была прекрасна. Более того, она была ужасно некрасива. На маленьком, испачканном грязью, лице с толстыми губами и довольно широким носом застыла гримаса ужаса. Любящий Тишину сделал несколько пассов руками в перчатках из черной кожи, после которых скелет, держащий факел исчез. Но на самом деле лишь стал невидимым. Спустя несколько секунд и сам Любящий Тишину стал прозрачным, как воздух, и бесшумным, как свет луны. В склеп вошел второй скелет, взял посох из рук некроманта и вышел, неся его перед собой. Лич достал из ниши в стене склепа сундучок красного дерева и извлек из него несколько предметов, которые положил рядом с девушкой на камень. Он взял в правую длань палку из ящика, на которой были странного вида рунические знаки, почти полностью покрывающие ее. Палка начала движение над камнем. В воздухе появились зеленоватые разводы, которые слабо дрожали и образовывали путы над телом девушки. Веки девушки стали слегка подрагивать, что было видно даже при свете факела. Лич произносил заклинание, обращаясь к Ее милости. Своим внутренним зрением - так могут видеть лишь посвященные в свет ткинсу, Любящий Тишину видел множественные повреждения потока ткинсу в теле девушки. Во многих местах ткинсу была не толще волоса - все признаки указывали на близкий конец существования этой телесной оболочки. Но сейчас, множество горящих зеленым, переплетающихся между собой и слегка колышущихся лучей, которыми обволокло девушку, заставляли ткинсу ее тела течь ровно. В мире смертных это обозначало регенерацию. Все органы и системы ее тела были приведены в то состояние, которое было заложено в него изначально - взмах невидимой руки - и путы исчезли. Девушка открыла глаза.
   - Где я? - вопрос утонул в воздухе склепа.
   - Эй! Кто-нибудь! - голос в озаряемом всполохами пламени темном помещении терялся и не находил ответа.
   Девушка приподнялась на руках над серой глыбой камня. Она щурила глаза, пытаясь разглядеть во тьме хоть что-нибудь кроме серых стен.
   Лич стоял в двух метрах от нее и смотрел на потоки ткинсу в ее теле - они приобретали все более правильные формы и их цвет становился из бледно-розового красным. Это означало полное выздоровление.
   - Не бойся, - раздалась мысль в голове девушки. - Для общения со мной не нужно произносить мысли вслух. Я их читаю из твоего сознания. Я пока невидим, так как ты не готова увидеть мой образ.
   Девушка начала крутить головой, пытаясь определить источник голоса в ее голове. Удивительно, но ей не было страшно.
   - Как тебя зовут? - мысль в голове девушки вновь возникла из ниоткуда.
   - Мария, - произнесла девушка.
   - Хорошо, меня ты можешь звать Любящим Тишину... Конечно, для тебя это необычное имя, но другие будут еще сложнее. Ответь на мой вопрос - ты помнишь, что с тобой было?
   - Не знаю... Я попытаюсь вспомнить...
   Внезапная вспышка памяти заполнила сознание Марии, заполнив все чувства фонтаном ощущений. Холод. Очень холодно. Толпа. Вокруг нее толпа. Их голоса напоминают обезьяньи вопли. Много рук причиняют ей боль. Боль. Во всем теле боль. Они причиняют боль всеми своими звуками и действиями. В их глазах радость. Радость стаи. Ярость стаи. "НЕ-Е-ЕТ!" - она неожиданно понимает, что это ее голос разрывает полотно ночи. Но стае это и нужно, им нравится сопротивление жертвы. Это их раззадоривает. Они приближают свои мерзкие рожи к ее лицу и что-то говорят, это выглядит так, как будто они харкают словами. Боль в теле нарастает - к боли от холода и от ударов прибавляется боль разрываемых от напора снизу внутренностей. Перед глазами встает кровавая пелена. Голова мотается из стороны в сторону от ударов по лицу. Все меркнет в багровой тьме...
   "Не-е-е-ет!", - кричит девушка. Она осознает себя в темном помещении, освещаемом факелом. Здесь тепло и влажно. И нет боли.
   - Эй, ты все еще здесь? Любящий Тишину? - произносит Мария.
   - Да, - эта мысль, как и все предыдущие, берется из ниоткуда в ее голове.
   - Я не могу тебе это рассказать. Я не хочу. Мне больно.
   - Уже не нужно. Я все видел. Я же читаю мысли. Прости, я не мог помочь тебе раньше.
   Мария вдруг осознала, что боли нет в ее теле. Она с удивлением посмотрела на свою руку - на ней не было ни одного синяка, хотя она точно помнила, что их ноги много раз попадали по ее рукам. "Сколько же прошло времени?" - подумала девушка.
   - Не так много. С тех пор успела зайти луна, и вышло солнце.
   - То есть прошло лишь несколько часов?
   - Да.
   - Этого не может быть. Боль не проходит так быстро.
   - Действительно. Для вас это не возможно. Вы в большинстве случаев можете причинять нарушение потока ткинсу. Но не восстанавливать. У вас это называется лечить. Для многих, посвященных в тайну ткинсу - это возможная операция. Для некроманта - простая. Послушай меня, человек. Сейчас ты узнаешь много, чего большинство из смертных не узнает никогда или узнает перед самой смертью. Я спас тебя - без моего вмешательства твой Поток прекратился бы через несколько часов. Я спас тебя, потому что я пожелал этого. Я редко вмешиваюсь в дела смертных. Чаще я дарую им смерть и вечную нежизнь. Но я увидел тебя, ты лежала в холодном снегу, и ткинсу покидала твое тело все уменьшающимся ручейком. После всего этого - скажи мне - будешь ли ты моей? Моей ученицей - так это у вас называется.
   В сознании девушки начали рождаться мысли, одна страшнее другой. "Зачем я ему? Что он будет со мной делать? Кто он такой? Как отсюда сбежать?" Девушке показалось, что воздух склепа замер и стал густым, как кисель. Она пыталась услышать звук дыхания Любящего Тишину, хоть один его шорох, движение, но тщетно.
   - Кто ты такой? Почему ты говоришь про людей - "вас", разве ты не человек? Зачем я тебе нужна? - голос разрушил молчание склепа.
   - Я некромант. Я никогда не был человеком. Я был сыном Старшей Крови. Я был эльфом. Был - потому, что я мертв. Точнее, нежив. Я нежить. Я живу вечно - я не старею, не испытываю плотских желаний и ощущений - голода, жажды, холода или жары и прочих. Я совершенствую свое сознание. Мое тело смертные видят как скелет. Но на самом деле у меня есть плоть - она соткана из ткинсу, преобразованной ткинсу, которая стабилизирована Ее порталом. Не пытайся сразу понять все... Мое имя на многих языках звучит как Любящий Тишину. Очень давно, за это время поколение людей сменилось много раз, я стал личом - жрецом Ее Милости. Она - это то, что вы называете Смертью. Ты мне нужна для того, чтобы не чувствовать себя одиноким. Видишь ли, великая Сила слишком сильно отдаляет тебя от всех, к тому же смертные панически боятся нежити. И стараются по возможности уничтожать нас.
   Снова тишина заполнила склеп. Девушка напряженно думала.
   - А что будет, если я откажусь? - задала она вопрос.
   - Ты станешь моей слугой, - мысль лича вновь вспыхнула в сознании Марии.
   - То есть ты убьешь меня?
   - Можно сказать и так.
   Девушке показалось, что воздух в помещении окончательно застыл, и ее легкие заполнились им. Страх охватил ее сознание.
   - Дать ответ не так уж и трудно, когда у тебя нет выбора, но я тебе дам время решиться. В твоем распоряжении будут сутки. Чуть позже я дам тебе воду и человеческую еду. Лич вышел из помещения, унося невидимый сундучок.
   Судя по отсутствию новых мыслей, не принадлежащих сознанию девушки, некромант ушел. Мария, сидя на каменном ложе, еще раз оглядела склеп. Это было помещение, размером три на четыре метра, высотой в полтора человеческих роста. Углы были образованны квадратными колоннами. В одной из стен имелся дверной проем. Он зиял чернеющей пустотой. Все кругом было из серого необработанного камня. Только ее ложе покрывал большой кусок шкуры какого-то животного. Внезапно девушка ощутила, что ее одежда порвана, она почувствовала себя неодетой. Она закуталась, как смогла, в шкуру.
   Через несколько минут в проеме двери появилось светлое пятно.
   - Я почувствовал твою мысль - она была такая сильная, что я услышал ее, - фраза лича прозвучала вновь в сознании Марии.
   Светлое пятно приближалось, паря по воздуху. При ближайшем рассмотрении оно оказалось свернутой материей.
   - Это одежда. Надень ее. Твоя пришла в негодность, - нарушил мысленный эфир Любящий Тишину.
   - Я... Может ты, все-таки откроешь свой образ? А то мне не по себе от летающей по воздуху одежды.
   - От шагающего по полу лича ты думаешь, будет лучше?
   - Ну, я хочу тебя увидеть...
   - Хорошо.
   Одежда опустилась на плиту, рядом со шкурой. Пространство в двух метрах от Марии начало сгущаться и приобретать форму. Темный силуэт становился все более светлым, пока не приобрел форму стоящего перед ней человека. Образ становился все четче, пока на уровне лица призрачного образа девушка не увидела двойной ряд мелких белых зубов на сером фоне черепных костей. Над ним чернел провал носа, и горели красным, внутренним огнем два глаза. Череп был обрамлен зеленоватым свечением, над ним блестел, преломляя свет факела, драгоценный камень. Рубин был похож на третий глаз. Камень находился на трех лучевой короне из тусклого белого металла. Лич был одет в кольчугу из того же металла, украшенную руническими символами. За спиной лича висел черный, как ночь плащ.
   - Ну, и как тебе мой вид? - лич задал мысленный вопрос.
   Девушка молчала, разглядывая стоящее перед ней существо. Странно, но ей не было страшно. Точнее, страх не был паническим. Кольчуга полностью скрывала всего лича, оставляя открытым "лицо". На "руках" у него были кожаные перчатки, крагами уходящие в рукава. Под короной на грудь и спину спускался волной сплетенных колец хауберк. Лич стоял совершенно неподвижно, лишь отблеск факела играл в рубине.
   - Ты жив? - голос Марии дрожал.
   - Нет. Я мертв очень давно. Хотя для людей существует лишь два состояния - жив или мертв. Это не отражает настоящего положения вещей. Существует множество способов существования ткинсу. С точки зрения потоков ткинсу я жив. В человеческих языках существует слово, примерно отражающее мое нынешнее состояние - нежить.
   Все время, пока в голове Марии возникали эти слова, лич ни шелохнулся.
   - Я стану ... такой же?
   - Пока нет. Если согласишься быть моей, то когда-нибудь ты захочешь стать такой как я, хотя это будет очень не просто.
   Лич развернулся лицом к выходу - это сопровождалось мелодичным звоном тысяч колец друг об друга. В переполненном тишиной склепе это было подобно яркой вспышке огня в темноте. Плащ, подобно крылу, обдал Марию воздухом.
   Девушка расслабила руки и опустилась на ложе. Она подложила сверток, принесенный Любящим Тишину под голову. Мария почувствовала невероятную усталость, которая навалилась на нее и сомкнула ей веки. Через полчаса факел потух в агонизирующей борьбе с темнотой.
  

2

В ночи горят глаза лича,

Давно пройдя сквозь сокинхот,

От длани основание луча

Готовит оскушам поход...

Некростих 1687, 19 строфа.

  
   Темнота. Полная темнота вокруг. Ничего не изменялось, когда Мария закрывала или открывала глаза. Сон улетучился и она вспомнила, что произошло накануне. Память выдавала цветные фантастические картинки прошлой ночи. Или дня? Этого Мария определить не могла. Самым ярким выделялся момент появления из воздуха скелета с красными глазами, закованного в мелкие кольца кольчуги. Девушка лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок, еще раз переживая недавние события. "Зачем я ему?" - этот вопрос чаще всего возникал в ее сознании, - "я не красивая, не сильная, работаю не за троих". Вопросы в ее голове сталкивались друг с другом, не находя ответа. "Конечно, я знала, что существуют живые мертвяки, но вот так, встретиться с Ним, разговаривать?!"
   В темноте послышались шаги, сопровождаемые негромким звоном. Через равные промежутки времени слышались равномерные удары металла об камень. И шаги и удары приближались. Мария села, судорожно вцепившись в шкуру, на которой спала. Темнота дрогнула и расступилась - в двух метрах от пола появился шар красного света. Он осветил странного вида посох, из которого появился, и черные перчатки, держащие посох. Дальше шар освещенного пространства выхватил из темноты Любящего Тишину. С треском загорелся факел и шар огня, клубящийся внутри себя, исчез. Склеп вновь осветился неровным горением факельного пламени. Палка с горящей тряпкой все также находилась в воздухе, неподвижно вися между полом и потолком. Лич взмахнул рукой и из воздуха появился скелет, который держал этот факел.
   - Мария! Ты до сих пор не надела облачение, которое я тебе дал! - мысль острым серпом вошла в сознание девушки.
   - Я спала... - нотки боязни прозвучали в ее голосе.
   - Надевай. Прямо сейчас.
   Девушка нерешительно встала на камне в полный рост, прижимая к груди шкуру.
   - Что? Ты стесняешься? Меня, мертвого уже много сотен лет? Или его? - лич махнул правой рукой в сторону скелета.
   Девушка нерешительно отпустила шкуру, которая упала к ее ногам. Лохмотья одежды плохо скрывали ее тело. Во многих местах была видна плоть в прорехах. Руки Марии на секунду замерли, затем решительно сбросили остатки одежды. Девушка подняла с ложа сверток светло-серой ткани и начала одеваться. Через несколько секунд она стояла в серой робе с длинными рукавами, поправляя складки одежды.
   - Одежда непритязательна, но функциональна. Позже получишь другую, - сообщил Любящий Тишину, - а пока скажи, готова ли ты ответить на вопрос: будешь ли ты моей ученицей?
   Возникла пауза. Девушка судорожно размышляла о своем будущем. Ее пальцы теребили край рукава робы. Взгляд уперся в каменную стену.
   - Ты же мне дал сутки? - ответила Мария и поглядела в немигающие глаза лича.
   - Ты смелый человек, раз напоминаешь мне о моих обещаниях. Но запомни: я никогда не нарушаю своего неизреченного слова. Хорошо, а пока пойдем, я покажу тебе, что ты узнаешь и сможешь делать, если станешь моей ученицей.
   Лич повернулся к входу, скелет с факелом первым вышел из помещения, унося за собой свет, затем шагнул в проем в стене лич и за ним девушка. Они шли по длинному коридору, свет факела выхватывал из цепких объятий тьмы стены коридора. За одним из поворотов впереди показалось пятно света. Процессия вошла в ярко освещенный свечами и факелами зал. Несмотря на то, что стены, пол и потолок были из того же серого камня, что и в предыдущих помещениях, в этом зале они были украшены многочисленными барельефами. Они изображали скелетов, людей, луну, гигантских летучих мышей, а на одной из стен в самом центре был изображен Любящий Тишину - Мария готова была поклясться, что это именно он, в своем трехлучевом венце.
   - Да, это я. Около двух жизней людей назад один оскум изваял это.
   В помещении находилось около десятка скелетов, они располагались вдоль стены, подле их ног стояли корзины и ящики разных размеров.
   - Мария, подойди к корзине стоящей ближе всего к выходу и принеси мне ее содержимое.
   Девушка нерешительно подошла к корзине, стоящей почти у самого входа, и оглянулась на Любящего Тишину.
   - Да, это именно та корзина.
   Мария присела на корточки, сняла c корзины материю, которой она была накрыта, и увидела в ней кролика. Он лежал совершенно неподвижно. Мария осторожно прикоснулась к нему - бок животного был теплым и мерно вздымался. Девушка осторожно взяла его в руки. На дыхании и тепле сходство животного с живым заканчивалось. В мышцах не было никакого тонуса, лапы безвольно свисали вниз.
   - Нет, Мария, он не мертв. Просто он находится во сне. Магическом сне. Слышала байку о спящей красавице? Так вот, кролик пребывает в подобном. Для его пробуждения, конечно, не нужна ткинсу прекрасного принца. Дай его мне.
   Мария передала кролика в руки лича. Любящий Тишину опустил кролика на пол, провел рукой по его спине и отошел на шаг. Зверек поднял голову и, встав на лапы, огляделся. Девушка так внимательно смотрела на животное, что не заметила скелета, который подошел к кролику. В руках у него был меч. Скелет нанес удар, и голова кролика, отделившись от тела, упала на серый каменный пол, заливая его кровью. Мария даже вскрикнула от неожиданности. Лич подошел к белому комку шерсти, испачканному кровью, и поднял за уши голову животного.
   - Самое первое правило сохранения ткинсу - это не ждать, пока она равномерно распределиться в окружающей среде.
   Одновременно с этими мыслями, звучащими в голове девушки, из руки Любящего Тишину вырвалось зеленое свечение, которое извиваясь, подобно змее, приблизилось к телу кролика и объяло его.
   Кровь перестала сочиться из раны, мгновенно остановившись.
   - Ты видишь зеленое свечение в виде луча. Это луч моей преобразованной ткинсу. Преобразованной ткинсу легче управлять, она не обладает стремлением раствориться в среде, покинув сосуд, который заполняла.
   Приложив голову кролика к его телу, лич поместил свою руку над животным. Луч, исходящий от него усилился, став толще. Он медленно пульсировал и охватывал животное вокруг шеи.
   - Сейчас я передаю часть своей ткинсу зверьку, обратно трансформируя ее. Одновременно я восполняю потерю и заставляю ткинсу течь в прежнем русле. Русле жизни. Подойди поближе, ты увидишь процесс восстановления тканей.
   Мария, сев на корточки, приблизила свое лицо почти вплотную к кролику. Она увидела, как край раны начал медленно шевелиться. Голова немного приподнялась над распростертым телом, оставив между краями раны расстояние около сантиметра.
   - Смотри, сейчас я восстановлю главное вместилище красной ткинсу - кровяную систему.
   После этого девушка увидела, как кровеносные сосуды выпрямились и потянулись друг к другу разорванными краями. Они соединялись, вытягиваясь, и Мария заметила появившуюся в них слабую пульсацию. Кровь вновь бежала по артериям и венам. Остановившееся было сердце вновь билось.
   - Сейчас я восстановлю все остальные ткани.
   Перерубленные мышцы и сухожилия, кости и хрящи, трахея и пищевод - все, что было нарушено стальным вмешательством меча, соединялось и срасталось, вновь становясь единым целым. Последней сошлась шкура на шее кролика, до этого не скрывавшая мышц и фасций. Луч из длани лича втянулся обратно. Кролик, больше ни чем не поддерживаемый, повалился на пол. В ту же секунду, ударившись носом о пол, он вскочил и прыгнул вперед, заставив Марию отпрянуть от места, где лежало животное. После этого кролик, сидя и озираясь по сторонам своими косыми глазами начал вертеть головой. Мария подошла к нему и, погладив по спине, потрогала его шею. Не было ни каких следов. Шкура была абсолютно целой. Кролик дергал ухом и пытался повернуться к личу правым боком.
   - Видишь, Мария, я могу оживлять в привычном тебе смысле этого слова. Но при этом я трачу свою ткинсу. Предвидя твой вопрос, сразу отвечу, оживлять кролика гораздо легче, чем человека или другое мыслящее существо. У кролика нет четко оформленной души. При нарушении Потока его сознание отходит от тела, но, не имея стремления, никуда не исчезает, а ждет, пока течение ткинсу не прекратится окончательно. После этого оно уноситься эфирными потоками или какое-нибудь более высоко организованное сознание не поглотит его. С душой все гораздо сложнее. Она имеет четкие грани, свою направленность и стремления. Во многих случаях, при остановке потока ткинсу душа продолжает считать себя живым существом и тогда она остается в мире смертных. Вы называете их призраками или привидениями, на самом деле вы путаете души и истинных призраков. Души не имеют плоти. Никакой.
   - Любящий Тишину, ты постоянно говоришь о какой-то ткинсу. Что это? - спросила Мария.
   - Ткинсу? Да, я не сказал этого. Это Жизнь и это же Смерть в вашем понимании. Это источник всех бед и несчастий, и это великое благо. Каждая живая клетка наполнена ею. Каждое живое существо обладает красной ткинсу. И все ее тратят, приближая конец своего существования. Наслаждаются, выбрасывая ее в среду. Лишь избранные могут вмешиваться в ее потоки, и практически ни кто не может управлять красной - не преобразованной ткинсу.
   - Теперь принеси содержимое коробки из бересты.
   Девушка подошла к коробке - та напоминала туесок для ягод. Под крышкой лежала в магическом сне серая крыса. Девушка не боялась грызунов, и осторожно вытащила ее наружу, затем подошла к личу и протянула ему.
   - Положи ее на пол.
   Девушка опустила ее. Крыса лежала на полу, на правом боку. Под шерстью на брюхе виднелась розовая кожа. Любящий Тишину взял посох Мастера - почти двухметровый металлический жезл с темным, как показалось Марии, стеклянным шаром на верхнем конце. Почти из самого конца жезла выходили, сужающиеся к концу два полукруглых, расположенных перпендикулярно друг к другу сектора из того же темного металла, что и жезл. Вниз от шара шли такие же секторы, образуя набалдашник, похожий на гигантского жука. От прикосновений лича к посоху шар на его вершине начал светиться желто-зеленым светом. Любящий Тишину поднял на уровень груди жезл, его глаза блеснули огнем, и с него сорвалась зеленая молния, протянувшаяся до крысы. Крыса неестественно изогнулась и начала извиваться в странном ломаном танце. Сосуды под ее кожей лопнули, и хвост из грязно-серого стал бледно-синим. Черные бусины глаз осветились изнутри красным, и зеленое щупальце отпустило ее. Крыса упала на пол. Спустя некоторое время, она медленно пождала лапы под брюхо и встала на них. В отблесках пламени факелов казалось, что глаза крысы светятся багровым огнем.
   - Теперь это существо полностью подчинено моей воле. На него распространяется мое сознание. Смотри.
   Крыса дрогнула, и, глянув на лича, подбежала к одному из скелетов. Подбежав, она прыгнула на его ногу, ловко проскользнув между тибией и фибулой, цепляясь за кости коготками. Затем вскарабкалась внутрь таза и взобралась вверх по позвоночнику до плеча. Добравшись до черепа, она забралась на него, упираясь задними лапами за край пустых глазниц. Затем крыса села, задрав морду вверх и подняв передние лапы к груди.
   - Это то, что люди называют зомби - или бродячий мертвец. Последнее определение неверно, это не совсем мертвец. Конечно, его ткинсу трансформирована, и равномерно распределена по объему тела. Утрата ни одной из конечностей не будет фатальна для такого существа. Кроме того, нарушение целостности тела - таких как протыкание, разрезы и подобные, теперь не будут иметь последствий, приводящих к прекращению существования. Но, к сожалению, такие существа хотсы - не долговечны. Не из-за процессов гниения, так как ауры нежити достаточно, чтобы гниения не происходило, а из-за того, что оставшаяся не трансформированная ткинсу постепенно тратиться на поддержание стазисного состояния трансформированной части. Рано или поздно она кончается и происходит гибель хотса. Хотсы могут восполнять запас ткинсу, поедая свежие трупы, где осталось мало красной ткинсу, но накопилась трансформированная.
   Подойдя к одному из скелетов, Любящий Тишину остановился около него и пригласил девушку: "Мария, подойди, я расскажу тебе об оскушах". Девушка подошла, глядя на существо, стоящее перед личом. Еще с первого впечатления, которое произвела на нее нежить, было понятно, что они могут быть абсолютно неподвижны в течение очень продолжительного времени.
   - Это оскуш. В человеческом языке - скелет. Хотя это тоже не точно, ибо скелет - лишь основа стоящего перед тобой существа. В его плоти, которая сейчас состоит из трансформированной ткинсу, нет красной ткинсу. Это делает его гораздо более стабильным существом, по сравнению с хотсом. Его существование поддерживается Потоком существа, давшего ему вторую нежизнь, в частности моим. Если эта связь прервется, он, истратив запас своей ткинсу, прекратит существование. Все эти создания - оскуши, хотсы и существа, которые вы называете призраками - шешты, подчиняются воле их создателя. При этом, если они созданы из мыслящих существ, у них остается их сознание или его часть, но не воля.
   Мария внимательно разглядывала стоящий перед ней скелет с костями светло-серого цвета, в его руке находился меч, на котором была кровь кролика. Скелет был совершенно не подвижен. Девушке показалось, что пустые глазницы смотрели на мир абсолютно равнодушно.
   - А как же скелеты видят? Они что-нибудь чувствуют? - задала вопрос Мария.
   - Вся нежить имеет особое чувство - зрение ткинсу. Мы чувствуем ткинсу во всех ее формах. Это не значит, что мы видим только существ, мы видим и все предметы, но в свете ткинсу. Пока тебе сложно будет это понять.
   - А покажешь мне призрак? - спросила девушка.
   - Не сейчас. А пока тебе необходимо насытить себя. Иди за мной.
   Лич и девушка вышли из зала, и вновь зашагали по коридору. Перед ними шагал привычный скелет с факелом. Комната, в которую они пришли, была также аскетична, как и все остальные, которые видела Мария здесь. В углах комнаты торчали горящие факелы. На каменной скамейке, была постелена давешняя шкура. На столе стояло несколько глиняных горшков с крышками. Лич указал рукой на скамью. Мария неуверенно села за стол, но не прикоснулась ни к чему.
   - В горшках человеческая еда. В них коровье мясо и картошка. Ничего необычного. Так что смело ешь.
   После этого лич вышел, за ним вышел скелет. Мария осталась один на один с едой. Внезапно она ощутила жуткое чувство голода, так как не ела очень давно. Открыв самый близкий к краю стола горшок она ощутила дразнящий запах мясного жаркого. Она взяла ложку и стала есть.
  

3

  

Руками сделав полукруг,

Упал на спину человек,

Забрызгав кровью все вокруг,

Погас блеск глаз его навек.

Некростих 1687, 23 строфа.

   Доев последний кусок картошки из горшка, Мария облизала ложку и положила ее на стол. В животе чувствовалась приятная тяжесть, веки неудержимо тянулись друг к другу, пытаясь увлечь девушку в объятия сна. Сознание затуманилось, она чувствовала что засыпает...
   - Мария! - резкая мысль, возникшая в голове девушки, разогнала дрему, заставив ее сознание вернуться в склеп.
   Любящий Тишину уже стоял в проеме комнаты и, казалось, смотрел на девушку. Она медленно встала со скамейки, тряхнув головой, пытаясь разогнать сон. Лич повернулся и пошел вдоль по коридору. Мария последовала за ним. Они вновь пришли в зал с барельефами. Скелетов и корзин уже не было. В центре огромного зала стояла обнаженная девушка - ее кожа была несколько бледновата, но не это притягивало взор. Дело в том, что она была безумно хороша собой. Идеальные ноги, бедра, грудь, стройный стан, шея, голова с длинными волосами, распущенными по плечам. Одна рука покоилась на бедре, другая свободно висела вдоль тела. На прекрасном лице была чуть заметная улыбка, ее взгляд впился в глаза Марии. Зайдя в зал, девушка остановилась и не скрывая удивления посмотрела на лича.
   - Нет! Она не человек. Она когда-то была им, но сейчас она оскум. Nosferatum. Вампир.
   - Вампир? - спросила Мария, и повернувшись к обнаженной, стала ее рассматривать.
   - Да, я та, которую люди называют вампиром, - низкий, приятный голос вампиршы разорвал воздух склепа, - ну и как тебе мое тело? - спросила она, повернувшись боком и тряхнув волосами.
   Мария заворожено глядела на формы тела, которыми трудно было не восхищаться.
   - Мария! Это древний оскум, ее зовут Рубиновый Коготь, другой способ существования нежити, другой способ стабилизирования измененной ткинсу. Оскумы чем-то похожи на хотсов, подобно им, они живут за счет потребления ткинсу из тел существ, но оскумы потребляют красную ткинсу из живых. Кроме того, они сохраняют свою волю, оставаясь относительно свободными, но при этом вампиры получают Жажду. Жажду красной ткинсу, лежащей на грани воли и безволия. Посмотри - лич указал дланью на вампира - на ее рот, ты видишь слабое подрагивание ее верхней губы?
   Рубиновый Коготь подошла к Марии почти вплотную. Было заметно, что губы оскума дрожат. Язык, подобно молнии выскользнул из сомкнутого рта, жадно облизал губы и вновь исчез.
   - Покажи ей, Рубиновый Коготь!
   После этой мысли вампирша широко открыла рот. Стали хорошо видны белые, дюймовой длины клыки, выделявшиеся из ровного ряда зубов. Шипение вырвалось из ее рта, и Мария испугалась, отшатнувшись от оскума.
   - Рубиновый Коготь! Не приближайся к Марии. Эти клыки и есть модификаторы ткинсу. Они преобразуют красную ткинсу, передавая ее оскуму. Благодаря этой ткинсу вампиры могут летать, она питает их магические способности. Оскумы не могут полностью контролировать себя, когда чувствуют красную ткинсу - она действует на них подобно наркотику.
   - Любящий Тишину! Ты хочешь Взять ее в ученицы? - повернув голову в сторону Марии спросила вампирша, - Девочка, ты ведь еще не дала свое согласие?
   Мария попятилась от Рубинового Когтя, увидев, как глаза вампира вспыхнули изнутри красным. Девушка посмотрела на лича, ища защиты. Ее пугало присутствие этого существа. Страх, еще больший чем тот, который она испытала вчера, душил в своих цепких объятиях. Теперь был реальный источник опасности, и он находился прямо перед ней, сверкая своими белоснежными клыками из приоткрытого рта.
   - Не бойся, Мария, она не причинит тебе вреда, - мысль лича не очень то обнадеживала.
   - Я задала вопрос, смертная! - голос вампира больше не был приятным, в нем явственно чувствовался металл.
   - Нет. Я еще не дала согласие, - ответила Мария.
   - Ха! Эти некроманты ужасные зануды! - голос вампирши вновь потеплел, она сомкнула челюсти и вновь стала обворожительной обнаженной девой, - Ты хочешь иметь такое же тело?
   Некоторое время девушка молчала, пораженная резкими переменами темы разговора.
   - Хочу... - ответила Мария.
   - А Любящий Тишину ничего не говорил о своей способности изменять не только потоки ткинсу плоти, но и ее форму? - спросила вампирша.
   - Н-нет. А что, у вас магически измененное тело?
   - Конечно, моя дорогуша, смотри! - промолвила Рубиновый Коготь и в голове у Марии возникла картинка - невысокая, худющая девушка затравленно озирающаяся по сторонам.
   Образ исчез, и в голове у Марии возникла мысль Любящего Тишину: "Она говорит правду - ее тело было изменено".
   - Это Вы? Это был Ваш образ? - обратилась Мария к вампирше.
   - Да. Я. Не правда ли, поразительный контраст? - Рубиновый Коготь говорила, глядя в глаза девушке, - когда-то я была уродливой, незаконно рожденной дочерью князя. Мой отец держал меня в башне замка без права покинуть ее, давая пищу и воду, потому, что мое существование тщательно скрывалось. За мной ухаживала глухонемая крестьянка и моими друзьями были книги, которые были тем немногим, что оставил отец мне из развлечений, научив читать. Но однажды в моей жизни появился вампир. Он прилетел ко мне в одну из ночей на балкон на башне, пока я любовалась полной луной. Он был красив особой красой хищника, жаждущего жертвы. Его звали Пылающие Очи и в ту ночь он выпил моей крови...
   - И Вы стали вампиром? - перебила Мария.
   - Конечно нет! - глаза Рубинового Когтя сверкнули огнем, подавляя желание девушки прервать ее еще раз, - это крестьянские сказки для слабоумных. Если все, кого кусает вампир, становился вампиром, разве бы в подлунном мире остался хотя бы один человек? Для этого вампир должен провести обряд обращения. Но сейчас я говорю не об этом! Он прилетал ко мне каждую ночь и мы с ним говорили обо всем, я впервые узнала, что такое настоящее общение. Правда, с каждой ночью я становилась все слабее и слабее. И вот, на пятую из ночей, когда я не смогла выйти к Пылающим Очам, он сказал, что если я хочу жить вечно, он может сделать меня подобной ему. Я, конечно, согласилась. На следующую ночь я проснулась вампиром и он унес меня в свой замок. О! Это чувство силы, могущества, власти! Они переполняли меня. Пылающие Очи обучал меня премудростям жизни вампира около года, а затем его убили. Толпа примитивных, галдящих крестьян ворвалась днем в наш склеп, размахивая кольями и вилами. Он толкнул меня в сторону залитого водой тоннеля, где я и спаслась, а он пошел будить остальных вампиров. К сожалению, уже было слишком поздно. Как стемнело, я вернулась в разоренное гнездо. Все, кого я узнала за этот год, все с кем я охотилась, разговаривала и летала, были убиты. Один лишь серый пепел остался от них. Пылающие Очи долго волокли по полу на веревках во двор. Многочисленные следы говорили мне об этом - разворошенная пыль склепа, веками лежавшая на полу, длинные полосы, оставленные когтями моего господина и многое другое. Там его ткинсу под воздействием солнечного света стала превращаться обратно, в красную, и он погиб. Так я осталась одна. Прошло еще несколько сот лет, на протяжении которых я опять была одинока. Я жила как животное, только охотилась по ночам и спала днем. Это продолжалось до тех пор, пока меня не нашел Любящий Тишину. Он дал мне приют, сведя с другими оскумами. И он сделал меня красивой, он исправил мое тело, заставив его стать таким, каким ты видишь его сейчас.
   Рубиновый Коготь замолчала. Мария вопросительно посмотрела на Любящего Тишину.
   - Да, Мария я сделаю с твоей плотью все, чего ты захочешь, если ты согласишься быть моей. А теперь я тебе покажу призрака. Шешта.
   Рубиновый Коготь последний раз посмотрела на Марию и вышла из зала. Спустя несколько мгновений в зал влетел призрак. Это был призрак молодого человека. Полупрозрачный образ передвигался не шевеля ни одной конечностью, он просто плыл над полом. Остановившись напротив девушки, он посмотрел ей в глаза. Очи призрака были темны, как обсидиан. Сквозь полупрозрачную плоть виднелись кости.
   - Шешты - это почти чистая преобразованная ткинсу. В силу этого они могут воздействовать только на энергетическую составляющую мира. Воздействие на ткинсу эффективнее всего. Так как у них нет внутреннего стабилизатора ткинсу, шешты живут за счет некроманта, их поднявшего, или их можно привязать к месту, где очень сильная энергетика.
   Девушка обошла вокруг призрака, разглядывая его. Протянув руку она попыталась затронуть полупрозрачную плоть его плеча.
   - Стой! - мысль лича чуть не сбила Марию с ног.
   Она отшатнулась от призрака и недоуменно уставилась на Любящего Тишину.
   - Я много сил потратил, чтобы потоки твоей ткинсу были такими, какие они сейчас, и не хочу восстанавливать их снова. Если дотронуться до шешта, его трансформированная ткинсу моментально возьмет из твоей плоти часть красной ткинсу и ты состаришься на несколько лет.
   Мария стояла неподвижно, вновь смотря на призрак, на этот раз уже как на опасное существо.
   - А он может проходить сквозь стены? - задала вопрос девушка.
   - Шешты могут просочиться сквозь предметы, имеющие малую плотность. Через стену - только если в ней имеются трещины или каверны. Стекло, металлы и базальт непроницаемы для них.
   Призрак повернулся, повинуясь приказам лича, и поплыл в направлении выхода.
   - Мария! Я показал тебе все, что хотел. Теперь я спрашиваю тебя - хочешь ли ты досрочно ответить на вопрос или тебе дать оставшиеся семь часов?
   Девушка стояла, закусив нижнюю губу и теребя край своей робы. Минуты медленно утекали в небытие.
   - Хорошо! В назначенный срок я приду к тебе. А пока ступай в ту комнату с каменной плитой.
   Передав эту мысль лич шагнул в коридор, и тихий звон колец удалился, сопровождая шаги некроманта. В комнату вошли два скелета с факелами и Мария пошла за ними.
  

4

  

Се плоть Ее жреца,

Преобразованная ткинсу;

Луне подобен вид его лица,

А взгляд - бездонному колодцу.

Некростих 1687, 18 строфа.

  
   Сидя на каменной плите, Мария размышляла. Взгляд замер, уставившись в точку на стене, но ее разум блуждал в поисках ответов на вопросы. Внутренне она уже согласилась с предложением лича. Но! Теперь она пыталась подвести логическую основу под свое согласие. Не получалось. Логика давала осечку тогда, когда она пыталась понять, почему именно она. Она, Мария, до этого никому не нужная бедная батрачка. В раздумьях проходили секунды, минуты и часы. Мария раньше не думала так долго. Ее работа была проста и не требовала напряжений ничего, кроме мускулов. Свалившаяся на нее гора информации была просто огромна. Огромна даже для того времени, когда она обучалась грамоте, когда ее отец мог платить за ее обучение. Так прошло много часов. Время на раздумья окончилось, Мария поняла это по звукам приближающегося Любящего Тишину. Вошел лич.
   - Мария, согласна ли ты стать моей? - в голове Марии возник вопрос.
   - Да! - произнесла девушка.
   - Хорошо. Тогда начнем обучение. Сначала я расскажу тебе об основах некромантии. Как и во многих других искусствах, в некромантии есть свой инструмент. Он является соединительным мостом между волей некроманта и объектом воздействия. На человеческом языке я бы его назвал "Портал Смерти". Это врата в Ее плоскость. Врата к Ее Силе. Портал можно разместить только в существе, обладающем душой и достаточной мудростью для того, чтобы можно было управлять порталом. Он дает возможность преобразования красной ткинсу в трансформированную и наоборот, возможность управлять потоками ткинсу и взывать к Ее силе. Наряду с огромными возможностями портал имеет свои недостатки. Он постоянно требует красной ткинсу для стабилизации. И при вызове портала в человеческом существе, он стабилизируется за счет его красной ткинсу. Таким образом, некромант живет, постоянно расходуя свою красную ткинсу для поддержания Портала. Конечно, ты спросишь - а разве нельзя восполнять красную ткинсу за счет других источников - как это делают оскумы. Можно. Но не полностью. Существует возобновляемый канал красной ткинсу и не возобновляемый. И любой некромант рано или поздно - все зависит от индивидуальных ресурсов ткинсу - истратит свою энергию на поддержание портала и погибнет. Для предотвращения этого существует ритуал - сокинхот. Данный ритуал преобразует некроманта-живое-существо в некроманта-нежить. Данный ритуал очень сложен, его суть - в том, что вся ткинсу некроманта преобразуется в трансформированную, а Портал инвертируется, становясь внешним из внутреннего, при этом потенциал некроманта увеличивается. У некроманта в тот момент исчезает невозобновимый канал ткинсу, формируя единый - возобновимый. К сожалению, существует и определенная сложность - для этого ритуала требуется артефакт - сосуд души. Он позволяет душе соединятся с плотью, состоящей из преобразованной ткинсу. Вся проблема в том, что некроманты не могут изготовить данный артефакт в силу некоторых причин. Поэтому, я пока не хочу вызывать в тебе Ее Портал. Сначала ты познаешь теорию.
   Менторский голос в голове Марии прекратил свой поток. Девушка задумчиво смотрела на лича. Любящий Тишину повернулся к выходу и мысленно велел следовать за ним. На этот раз они шли гораздо дольше, чем во всех предыдущих случаях. Над ними парил в воздухе маленький шар огня, освещая путь. Они вышли в огромный зал. То, что зал очень велик, Мария поняла по теряющемуся свету, не доходившему до стен, и гулкому эху звуков. Девушка решила узнать длину зала, считая шаги. На четыреста втором шаге ее мысли прервал некромант.
   - Сейчас ты увидишь мой трон. Лишь немногие смертные видели его. После этого они не жили более, чем несколько минут.
   Шар над их головами вспыхнул во много раз сильнее, выхватив из темноты огромное пространство. Мария увидела трон - это было сооружение, почти полностью состоящее из костей. Над ним висел двухметровый череп какого-то животного, с множеством длинных зубов и рогами.
   - Это череп дракона, Мария. Точнее, дракон-лич.
   - Дракона? Разве они существуют? Я считала их сказкой.
   - Как видишь, существуют. В этом черепе живет душа когда-то знаменитого дракона Урхуаарана, которого люди прозвали Пламенем. Алчные существа долго пытались убить его - мудрого и древнего властелина неба и гор. Наконец, коварство и обман сделали свое дело. На второй день после того, как дракон был заколот пикой, а охотники во главе с королем вовсю пировали в лагере, рядом с трупом дракона, пришел я со своей армией. Никто из людей не сбежал с побоища. Смерть поджидала их со всех сторон. Оставшихся в живых и раненых я отдал вампирам. Драконья душа находилась рядом с трупом, пытаясь отомстить. И я тогда решил дать Урхуаарану вторую жизнь. Жизнь, свободную от зова плоти. Я сделал его личом. К сожалению, труп дракона был сильно испорчен. Голова была лишь отделена от тела и лежала рядом с шатром короля. Я нарастил новую плоть на череп, потому что трансформировать там было уже почти нечего и истратил почти всю свою ткинсу, соединяя его душу с плотью на черепе. Но ритуал удался. Еще около сотни лет потребовалось для того, чтобы Урхуааран смог смириться со своим новым состоянием.
   Мария и Любящий Тишину прошли дальше, за трон. В стене, покрытой рельефом была дверь с изображением длани скелета в контуре щита. Лич взмахнул рукой и дверь отворилась.
   - Входи, Мария, в этом помещении никогда не было смертных.
   В отличие от трона и зала комната казалась очень небольшой и бедно украшенной. Три стены были абсолютно голыми, а на четвертой под самый потолок уходили полки с различными вещами. Это были различного вида пузырьки, флаконы, бутылки, пергаменты, скрученные в рулоны, книги, черепа и прочие вещи, определить название которых Мария не могла. В середине комнаты стоял каменный столб метровой высоты, завершенный наклонной плитой. На нем лежала Книга. Это был большой, в локоть высотой, фолиант. Переплет, богато украшенный самоцветами. На переплете, была надпись готической вязью, вписанная в круг. Necronomicon.
   - Мария, каждый некромант имеет книгу с таким названием. Эта и многие древние экземпляры написаны кровью людей на человеческой коже. Шесть глав всех книг абсолютно одинаковые у всех. Это история некромантов. История Смерти. Обычно, Некрономикон получает ученик от своего учителя.
   Лич подошел к книге. Мария встала рядом с Любящим Тишину. Он открыл книгу. На первой странице было изображено лицо эльфа. Серьезное выражение лица портрета резко контрастировало с обычно улыбчивыми и насмешливыми эльфами.
   - Да, это мой портрет до того, как я стал личом, - подтвердил Любящий Тишину.
   На следующей странице была крупно изображена руна. Под ней находился абзац покрывающих страницу знаков.
   - Это руна Смерти. Ниже ее идет повествование о появлении Смерти, о возникновении плоскости Смерти, об очень древних временах.
   Лич долго стоял неподвижно, держа первую страницу своими пальцами. Мария разглядывала рунические надписи, пытаясь понять написанное. Но это было бесполезно. Таких рун она еще не видела. Разве только на одеяниях лича и барельефах местных комнат.
   - Подробнее ты сама прочитаешь, когда впустишь в себя Ее Портал. А сейчас, если ты хочешь, мы можем перейти к изменению твоей плоти, - внезапно закрыв книгу, сообщил лич.
   - Я... хочу, - ответила девушка.
   - Раздевайся.
   Мария скинула одежду, и встала закрыв грудь и промежность руками, но через некоторое время опустила руки вдоль тела. Лич сделал вид, что не заметил этого жеста. Шар огня под воздействием воли Любящего Тишину вспыхнул поярче и повис над обнаженной девушкой.
   - Итак, что ты хочешь изменить в своем теле? - спросил лич.
   - Все... - ответила Мария.
   - Все? В твоем сознании образ Рубинового Когтя. Ты хочешь быть похожей на нее? Но это будет лишь копирование. Разве ты не хочешь остаться собой? Я могу лишь откорректировать твои формы - и это будет твоя красота, которая будет принадлежать только тебе. Каков твой выбор?
   - Хорошо, делай как лучше.
   Лич начал коррекцию. От его рук потянулись зеленые полупрозрачные потоки его трансформированной ткинсу и заключили в объятия девушку. Это была очень тонкая работа, гораздо сложнее, чем восстановление потока ткинсу - сейчас требовалось не восстановить поток, а направить его таким образом, чтобы не уменьшив его мощности, немного изменить пространственное положение. Мария почувствовала, что с ее телом что-то происходит, с лицом, руками и ногами. Создавалось впечатление того, что кожа и мышцы живут своей, отдельной от нее жизнью, и было немного щекотно. В глазах появился переливающийся всеми оттенками красного туман, из-за которой ничего не было видно. Девушка закрыла глаза и пыталась лучше ощутить происходящие перемены. Сознание начало рисовать ирреальные картинки на ее глазах, такие, какие бывают при надавливании на глаз, но эти были осмысленными, они жили своей жизнью! Движение слоев, пятен, линий и плотных комочков розового цвета на красном фоне. В голове становилось все легче и невесомее. Мария пыталась вычленить из всех этих образов перед глазами какой-то смысл, понять и назвать процессы какими-нибудь терминами. Перелив, плотный комок растекся, вытянулся в линию, затем расширился, заняв половину поля зрения. Сквозь него всплыл другой продолговатый веретенообразный валик, стал загибаться, приближая свои окончания друг к другу. Мария вдруг подумала, что она упадет. Упадет? Куда? Почему? А, вот, она же стоит и засыпает на ходу...
   - Мария!
   Серый потолок. Подрагивание света факела. Девушка вдруг поняла, что падает - но нет, она лежит. На шкуре. Лич стоял рядом и смотрел на нее своим немигающим взглядом.
   - Что... Что случилось? - прозвучал растерянный голос девушки.
   - Изменение прошло успешно, - мысль лича внушала спокойствие и уверенность.
   - Я уже другая?
   - Нет, ты прежняя Мария, но формы твоего тела стали немного другими.
   Мария поднялась на руках над плитой, на которой лежала и откинула шкуру. Грудь! Живот! Ноги! Она трогала их руками, силясь поверить в невозможное. Она чувствовала их, оно, это прекрасное тело теперь принадлежало ей! Она поднесла к лицу руку - казалось, что эта рука никогда не знала тяжелой работы, мозолей, тесных рукавиц и грубой ручки ведра с водой. От всего увиденного девушка ощутила сексуальное тепло в своем теле.
   - Мария! Я сделал то, что обещал.
   От этой фразы Мария вернулась из мира грез обратно в склеп.
   - А, да... Спасибо! Это так здорово! Любящий Тишину, ты такой могущественный! - голос девушки был переполнен восхищением и радостью.
   Лич совершил несколько движений руками, и напротив каменного ложа появилось немного колышущаяся зеркальная плоскость.
   - Осмотри свое тело со всех сторон.
   Мария встала, откинув шкуру и заворожено начала рассматривать себя в зеркале. Сначала она не узнала себя, но потом, она поняла, что это ее фигура, ее лицо, но оно как-то поменялось, совсем немного, но от этого оно стало безумно привлекательным.
   - Да, ты права, я лишь сбалансировал пропорции и линии. Ибо красота - это гармония частей.
   Через несколько минут Любящий Тишину взмахом руки заставил зеркальную поверхность исчезнуть. Мария вновь почувствовала себя очнувшейся от впечатления, которое произвело на нее ее новое тело.
   - Теперь ты мне расскажешь о том, кто тебя пытался убить. Это мне необходимо.
   Мария непроизвольно вздрогнула, осознав просьбу.
   - Хорошо... Они... Это небольшая группа распоясавшихся уродов. Отец одного из них - большая шишка и поэтому на их поступки смотрят сквозь пальцы. Я... я сама виновата - я слишком поздно возвращалась домой не той дорогой. Не знаю, что на них нашло - обычно они никого не убивали. По крайней мере, я ничего не слышала об этом. Иногда били, отбирали ценности и просто понравившиеся вещи, но никогда не насиловали и не убивали. Вокруг них обычно вьется куча девок, считающих за честь переспать с ними. Некоторые из этой группы уродов учатся в университете, они студенты медицинского факультета. Вот...
   - А как зовут их предводителя? Ты не сказала.
   - Этого мерзкого ублюдка зовут... Не знаю, как его зовут, но кличка у него - Ба-Гыр.
   - Ба-Гыр? Это с оркского "самый крутой"? Он что, орк?
   - Я не знаю, но у его папаши немного раскосые глаза и кривоватые зубы, - ответила Мария.
   - А как зовут его отца?
   - Чехтур. Он купец и даже вхож во дворец. Еще у него много денег. Очень много.
   - Что ты еще о них знаешь?
   - Да вроде больше ничего.
   - Хорошо. Сейчас тебе принесут новую одежду и еду. И книги по анатомии. А через несколько дней мы с тобой пойдем в город. Хаос зла не должен оставаться безнаказанным.
  

5

Полупрозрачной плоти силы

Исправят красной ткинсу боль,

Откроют мрачные могилы,

Исполнят все, играя свою роль.

Некростих 2148, 3 строфа.

   Холодное утро было наполнено невыразимой тоской. На небе висели плотные низкие облака, напоминающие грязные клочья шерсти гигантского одеяла, свисающего прямо на голову. Небольшой морозец вносил в картину безнадежности еле уловимую свежесть. Вяло, но с завидным упорством несколько ворон дубасили друг друга клювами, пытаясь отхватить из мусорной кучи кусок повкуснее. Когда одной из них удавалось обнаружить что-нибудь съестное, она тяжело взмахивая крыльями, устремлялась к стене дома, неся в клюве еду. Ее товарищи по помойке рьяно пытались помешать этому, нападая в воздухе. От ворон исходил непрерывный галдеж. От окна кухни, расположенного прямо над помойкой, раздались звуки открываемых ставен. Вслед за этим из открывшегося окна показалась небритая рожа повара, что-то жующего, и вылетела серо-фиолетовая струя, ударившая по помойке. За секунду до этого вороны, недовольно вереща, поднялись в воздух. Ведро жидких помоев забрызгало стены, мусор и подарило воздуху запах не очень свежего мяса. Сделав для приличия несколько кругов, вороны вернулись в развалы мусорного пира. Повар смачно харкнул вниз и закрыл окно. Тоска не отпускала не на секунду. Человек, смотревший из окна во двор, провел по стеклу пальцем с холеным длинным ногтем. На вид ему было около сорока лет, поседевшая голова и мутный взгляд тяжелых очей напоминали о том, что старость уже не так далека, как казалось раньше, но сильные плечи и энергичность, с которой он отошел от окна, давала повод задуматься, так ли стар этот человек. На нем была черная бархатная одежда с алым подбоем. Он приблизился к столу, заваленному бумагой и пергаментами. В центре этой горы, исписанной различными рунами и языками стоял подсвечник очень изящной работы, являвший миру десять сильно оплавленных свечей. Подсвечник был горизонтальной пентаграммой, в ее углах находились чашечки со штырями, в которых стояли свечи. Литая ножка подсвечника представляла собой стилизованный козлиный череп, между рогов которого и располагалась пентаграмма. Поворошив груду на столе, человек вытащил из-под нее кинжал с волнообразным лезвием. Резкий взмах рукой - и кинжал, вибрируя, уже торчит из дверного косяка.
   - Дьявол! Велиал, Вельзевул, Люцифер! - хрипловатый голос человека раздался в комнате.
   Человек подошел к двери и вынул кинжал с заметным усилием. Приблизив к глазам клинок, он пристально вгляделся в безупречную сталь. Затем, потеряв всякий интерес к кинжалу, машинально сунул его на каминную полку и вновь встал рядом со столом. Схватив с края стола золотой колокольчик он энергично начал трясти им. Раздался отчаянный звон. Спустя несколько секунд, дверь отворилась, и вошел лакей, одетый в серый камзол с белым жабо.
   - Я желаю поесть, - сердито сказал слуге человек в черном.
   - Как Вам будет угодно, господин Чехтур, - ответил лакей и аккуратно закрыл за собой дверь.
   Спустя полчаса Чехтур вышел из обеденного зала, ковыряя в зубах острым шипом какого-то растения. Он рассеянно остановился на пороге и, немного подумав, отправился в подвал. Чехтур почти бегом сбежал вниз, к черной двери из плотного дерева. Достав из-за пазухи увесистый ключ, он открыл дверь. В нос ударила волна смеси запахов. Просторное помещение было освещено множеством восковых свечей в дюйм толщиной. Свечи были черными как смоль. Там и тут стояло множество различных орудий пытки, от "железной девы" до дыбы. На стенах висели полки, заваленные разным хламом. Чехтур подошел к деревянной кровати. На ложе лежал труп. Эта была молодая девушка, ее тело плохо прикрывала разорванная на полоски одежда. Постель была обильно испачкана уже свернувшейся кровью. Все тело покрыто глубокими бороздами, оставленные ногтями, а композицию завершала ручка кинжала, торчащая под левой грудью. "Уродливые, примитивные инстинкты", - подумал Чехтур, проводя ногтями по руке мертвого тела. Весь гнев, который было прошел за поздним завтраком, вновь всплыл в его мозгу. Это был самый наихудший, болезненный и отчаянный вид гнева - гнев на самого себя. Уже много раз происходила одна и та же история с молодыми девушками, доставленными в его подвал. А ему нужна была девственница! Живая девственница! Безотчетно трогая труп, Чехтур сидел на кровати и размышлял о том, как же наконец обуздать себя и довести ритуал до финала. Наследство орков давало о себе знать - жажда крови всплывала всегда, когда Чехтур ощущал бессилие жертвы. "Ладно, хоть я не ем сырого мяса убитых", - думал он, - "все, это будет последняя бессмысленная жертва моих желаний, я наконец проведу этот ритуал". Чехтур встал и подошел к выходу из подвала. Там он взял тряпку с полки и вытер правую руку от испачкавшей ее крови, густой и уже начавшей чернеть. Сегодня у него есть более важные дела, чем занятие самоедством.
   Чехтур стоял около двери, ведущей в комнаты сына. Чехтур никогда не был женат. Его сын появился в результате хитроумного плана полуорка Гым Хыма - его ближайшего помощника и правой руки. Гым Хым ловко обставил дело, подсунув Чехтуру девку и не дав потом ее убить. Так и появился его сын - Охорак, или как он сам себя называет - Ба-Гыр. В моменты, когда Чехтур видел Ба-Гыра в действии, его начинала распирать гордость за сына, но чаще между ними происходили конфликты, ибо Охорак был своевольным и наглым, унаследовав эти качества от отца.
   Охорак лежал на кровати, рассеянно теребя волосы. Это был человек с примесью крови орков, выражавшейся внешне не очень сильно - грубоватые черты лица придавали ему скорее мужественность, чем уродливость. На вид ему было лет двадцать. Сам же Охорак не знал даты своего рождения. На его длинных волосах с рыжим оттенком была надета богато украшенная драгоценностями золотая диадема. "Да, это было здорово..." - голос Ба-Гыра прозвучал, разрушив тишину. Он был немного хрипловат и резок. В голове молодого человека вновь и вновь всплывала картина ночного пира. Особенно последней сцены. Как они подловили ту нищую сучку. О, да! Как давно Ба-Гыр мечтал об этом. Несмотря на то, что он имел все, что мог пожелать, Ба-Гыр не мог убивать. Ибо в день, когда Охорак впервые познал убийство - он забил палкой до смерти кошку - отец его строго наказал, лишив всего, кроме пищи и крыши над головой на целый месяц. Через месяц отец призвал его к себе и сказал, что убийство - это запрещенная для него, Охорака, деятельность. Несмотря на то, что тогда Ба-Гыру было около шести лет от роду, он надолго запомнил урок. Но эта жажда долго томилась в его сознании, будоража фантазию. Как часто Ба-Гыр тайком от отца сбегал на центральную площадь наблюдать казни. Томление немного облегчалась, когда Ба-Гыр видел брызги крови из-под опустившегося топора, слышал крики четвертованных и наблюдал прочие прелести официальных убийств. Вчера ночью он сделал это. ДА! Хоть они и не убедились, что девка сдохла, но по количеству пинков и ударов кулаками, можно было сделать вывод о том, что она не проживет и пары часов. Кровь на его руках. Как он хорошо помнил ее. Капли, сбегающие на землю с его пальцев. Боль и беспомощность в глазах жертвы. Ба-Гыр в ту ночь не выпил не капли вина, он хотел познать все в абсолютно не замутненном уме. Когда его клевреты предложили изнасиловать девку, он отказался, но разрешил им сделать это. Все это время он глядел в лицо жертвы, вздрагивавшей под особо сильными ударами, видя как жизнь покидает ее тело. Теперь он познал ЭТО.
   Дверь внезапно отворилась и вошел Чехтур. "Вот дерьмо!" - мелькнула мысль Ба-Гыра.
   - Итак, Охорак, я хочу серьезно поговорить с тобой, - сказал Чехтур.
   - Я весь во внимании, - с легкой язвительностью ответил Ба-Гыр. Ему очень не нравилось его имя Охорак.
   Чехтур прошел к стене, рядом с которой стоял стул, взял его и сел напротив кровати сына. Под пристальным взглядом Чехтура Ба-Гыр сел на кровати и поправил, как смог, одежду. Он очень боялся своего властолюбивого и непреклонного отца. От него зависело очень многое.
   - Охорак, скажи, тебе нравится жить так, как ты живешь сейчас? Тебе нравиться вкусно есть, пить вино, а не дрянной эль, трахать лучших девок?
   - Ну, нравиться. А че?
   - А ниче, - подражая интонации Ба-Гыра сказал Чехтур, - брось ты эти босяцкие замашки, ты же не трактирный бандит. Ты - сын Чехтура! Могущественного и опасного, богатого и влиятельного! Нельзя опускаться до уровня быдла. Понял?
   - Ага...
   - Не "ага", а "да"!
   - Ну, да...
   - Не "ну, да", а "да"!
   - Хорошо, хорошо, ДА! - раздраженно сказал Ба-Гыр.
   - Вот так. А возвращаясь к богатству и влиятельности, хочу тебе сказать, что уже пора тебе и узнать, откуда у меня они. Вот скажи, как ты думаешь, откуда у меня столько денег?
   - Ну, че, я не знаю...- спохватившись, Ба-Гыр добавил, - что.
   - А ты подумай.
   - Я уже думал. От торговли, надо полагать, ну, еще наверное, из-за твоей власти, ты же чуть ли не личный друг короля.
   В воздухе повисла тишина. Ба-Гыра чувствовал себя очень неуютно, он не знал, что еще можно сказать.
   - В общем, ты уловил. Но я не друг короля. Более того, я его злейший враг. Как часто он пытался от меня избавиться. Но с каждым разом моя власть над ним становилась все сильнее. Скажи, у кого в городе еще есть так хорошо укрепленный дом? Только королевский замок. Я шантажирую короля уже много лет. Чуть меньше, чем сейчас тебе.
   - Да, отец, я тебя еще раз спрошу - сколько мне лет? Ты каждый раз мне давал слишком туманное представление об этой дате.
   - Не перебивай меня! - голос Чехтура стал тверже стали, - как раз это я и хотел тебе сказать сейчас. Сегодня тебе исполняется ровно двадцать лет. Помнишь, как когда-то давно я запретил тебе убивать? Именно до сегодняшнего дня распространялся мой запрет. Потому что сегодня я посвящу тебя в Истинные Жрецы Зла.
   Последние слова Чехтур произнес помпезно и замолчал.
   Мысли Ба-Гыра заметались, он хотел было передразнить отца, повторив "Истинные Жрецы Зла", но по взгляду Чехтура понял, что все сказанное серьезно.
   - Не убивать??? Но я же убил кошку, а?
   Ба-Гыр про себя добавил "а еще кучу других животных и девку вчера ночью".
   - Да, ты убил кошку. Для ритуала важно, чтобы ты не убивал до посвящения людей.
   Только неимоверным усилием воли Ба-Гыр смог удержаться от рассказа о вчерашнем. Он хорошо помнил отцовскую немилость. Чехтур заметил меняющееся выражение лица Ба-Гыра и спросил:
   - Ты что-то хочешь добавить? Неужели я чего-то не знаю?
   Напряженность в комнате возросла, достигнув критического предела.
   - Э... Знаешь, отец... Я... Ну, я тебе не говорил, ты же меня так сильно наказал в детстве... В общем, я еще совершал убийства. Вот...
   Ядовитая усмешка играла на лице Чехтура.
   - Поведай же мне, кого ты еще лишил жизни!
   - Ну, много кого - там, лягушек разных, змей, собак, кошек, крыс и даже однажды... Мнэ... овцу.
   - Точнее: шестьдесят семь лягушек, сорок одну змею и ящерицу, тридцать три собаки и кошки и сто четырнадцать крыс. Овец, если быть точным, ты убил двух.
   Ба-Гыр с ужасом взирал на Чехтура. Он-то думал, что хорошо спрятал свои грешки.
   - Отец, кто тебе рассказал обо всем?
   - Мой мальчик, как мало ты знаешь об этом мире... Власть и деньги - вот два ключа от замков в этой жизни... Ладно, я пойду, приготовлю все необходимое, а ты сразу после ужина должен будешь прийти ко мне в кабинет. В мой рабочий кабинет, - Чехтур выделил голосом "рабочий", так как Ба-Гыру ни под каким видом не разрешалось посещать эту комнату, - сегодня, в полночь, я сделаю тебя Жрецом Зла! Так что, если ты не хочешь меня расстроить, воздержись сегодня от похода в свой кабак. Посиди дома, и уж постарайся никого не убивать до полуночи! Все ясно?!
   - Ясно...
   Чехтур встал со стула и вышел, плотно закрыв за собой дверь, оставив Ба-Гыра наедине со своими мыслями. "Вот те на! - думал Ба-Гыр, - папашка-то оказывается внимательно следил за мной". "Если все так серьезно, то вдруг он узнает о нищенке?" "Неужели он и про нее знает?" "Тогда почему ничего не сказал?" "Кто же меня регулярно закладывал?" "Что за жрецы зла, да еще и истинные?" "Что за ритуал еще такой?" "Ну кто же меня все-таки предавал?" "Вот дьявол, проблемка, черт ее дери!" Эти и другие мысли буравили мозг Охорака...
  

6

И смертный в панике бежит,

Спасаясь от Ее жреца.

Страх в поисках спасенья гонит

Вдаль от ужасного конца.

Некростих 1687, 20 строфа.

  
   Ужин приближался. Огонь в камине напоминал зверя. Он то яростно набрасывался на дрова, то змеей скользил по ним, а иногда, замирая, почти исчезал, оставляя вокруг углей слабый ореол. Охорак смотрел на пламя камина и размышлял. Страх заставлял его вновь и вновь пытаться осмыслить последний разговор в попытке понять, знает ли его отец о нищенке или нет, а если нет, то что будет, когда это станет известно? "Вот ведь треклятая дура! - злясь больше на себя, думал Ба-Гыр, - ну не могла она идти другой дорогой или побежать тогда, когда еще не было поздно". Он прекрасно понимал, что информация о батрачке рано или поздно будет доступна родителю. А судя по тому, как Чехтур рассказывал о ритуале посвящения, это было очень важно для него. Впервые отец говорил с ним почти как с равным, впервые он захотел обсудить с ним механизм власти и богатства. Снедаемый всеми этими мыслями, Ба-Гыр отправился в столовую.
   Еда. Ба-Гыр уныло смотрел в свою тарелку и вяло ковырял в пище вилкой. Страх не отпускал ни на секунду, являя перед глазами различные сцены гнева и наказания. Картины получались яркими и красочными, настроения от них не добавлялось. Страх. Гнев. Бессилие. Скоро он все узнает.
   Коридор, поворот направо, три ступеньки вверх. И вот она, дверь из красного дерева с двумя мечами со змеящимися лезвиями, пересеченные под щитом Чехтура - знаком его гильдии. Ба-Гыр остановился, не доходя до двери двух метров. Дверь, в которую он никогда не входил. Дверь, которая вела в неизвестность. Этот прямоугольник дерева с регалиями и запрет на убийство были как-то связанны между собой, и раньше он не догадывался, как именно. Теперь он знал. Но дверь от этого не становилась менее таинственной. И тут Ба-Гыр вспомнил, почему он не мог нарушить запрета на посещение этой комнаты - на ней не было ручки и намека на замочную скважину. Ровная, хорошо обработанная поверхность являла миру только щит с мечами. Ба-Гыр подошел к двери и толкнул ее. Ничто не изменилось, создавалось впечатление, что он нажал на каменную стену, пытаясь в нее войти. Он ощупал герб, вынул и засунул обратно мечи с длинными и изогнутыми волнами клинками. Дверь была неподвижна и решительно не хотела открываться.
   - Отец! Я пришел! - наконец, крикнул Ба-Гыр.
   На удивление, через несколько секунд раздался шум отпираемого замка и на пороге появился Чехтур. Он сделал приглашающий жест и Ба-Гыр прошел в комнату. Дверь за ним тяжело закрылась и вновь послышался звук запираемого засова. Повернувшись, Охорак предполагал увидеть хитроумное приспособление, позволявшее открывать дверь снаружи, не используя ключа. Ничего подобного. Была дверь и тяжелый дубовый засов, вставляющийся в мощные, вделанные в каменную кладку, скобы. Заметив удивление на лице Охорака Чехтур мрачно улыбнулся:
   - Ничего, мой мальчик, скоро ты познаешь вещи и поудивительнее. А теперь следуй за мной.
   Пройдя за книжный шкаф, Охорак обнаружил за ним лестницу, ведущую вниз. "Странно, - думал он, - в подвале нашего дома я бывал много раз, но ничего таинственного там не видел". Они шли и шли, спускаясь по лестнице. Свет факелов озарял их путь.
   - Отец! Мы уже на глубине метров десяти! - изумленно произнес Ба-Гыр.
   Неожиданно он чуть не налетел на спину резко остановившегося Чехтура. Они стояли перед черной дверью, высотой в два с половиной метра. Чехтур ловким движением факира извлек из-за пазухи ключ длиной в две ладони, вставил в замочную скважину и отпер дверь. Охорак ожидал ужасающего скрипа петель, но дверь открылась практически бесшумно. Запах сухого подвала сменился запахами открывшегося просторного помещения. Явственней всего пахло горящими благовониями.
   Высокие, под четыре метра, потолки создавали ощущение огромного пространства, несмотря на то, что половину подвала занимали различные предметы. Охорак поразился до глубины души обилием орудий пыток в этом подвале. Около стены, противоположной входу в подвал, было свободное место. На полу была начертана пентаграмма, двумя вершинами направленная в ближайшую стену. Диаметр круга, в который она была вписана, был около трех метров. В самом центре пентаграммы стояло сооружение странной формы. Это был столб на мощном основании. Основание было выполнено в виде большой четырехпалой лапы с кривыми когтями. Три пальца были противопоставлены четвертому. Столб поднимался от основания вверх, утолщаясь до большой овальной пластины. Весь вид которой говорил о том, что предназначена она для человеческого тела. Края пластины немного приподнимались относительно центра, образуя гигантскую чашу. В этой своеобразной чаше были хитроумные механизмы в виде паучьих лап, видимо, фиксирующие жертву. В центре лунка, размером с кулак. Все это обильно украшено рельефными украшениями и письменами. Такого языка Охорак не знал. Это была странная вязь переплетающихся между собой отрывистых и плавных линий. Особенно поразило Охорака то, что каждый коготь постамента был сделан из золота, и судя по всему, из чистого золота. В каждом из пяти внешних углов пентаграммы стояли зажженные черные восковые свечи в руку толщиной.
   - Э... Что это... Это какой-то жертвенный алтарь? - спросил Ба-Гыр.
   - Да! Это не какой-нибудь там алтарь из секты сатанистов в вашем университете, это настоящий Азык-Рамж! Древний артефакт, сохранившийся со времен, когда драконы жили повсеместно, все леса населяли эльфы, в каждом городе была гномья кузница! - голос Чехтура вновь приобрел пафосность и величие.
   - Чего? Язык-кто? - попытался пошутить Ба-Гыр. Почему-то тон отца вновь вызвал в нем желание посмеяться.
   Чехтур пристально посмотрел на сына. Взгляд был напоен скрытой угрозы и презрения, замешанного на осознании собственного величия и ничтожности отпрыска. Ба-Гыр опустил глаза и понял, что в отношении всего ЭТОГО надо сохранять серьезность и напыщенность. Через несколько минут Чехтур сказал:
   - Ты не веришь мне. Поверь же своим глазам. Стой тут и ничего не трогай.
   Охорак проводил взглядом Чехтура, который зашел в дверь за стоящей у стены "железной девой". Затем Ба-Гыр снова повернулся к Азык-Рамж и стал разглядывать его. Ему захотелось подойти к когтям и попробовать, настоящее это золото или нет. Но едва он подошел к черте, ограничивающей пентаграмму, паника наполнила его душу. От неожиданности Ба-Гыр чуть не сел на пол - его колени подогнулись, руки затряслись, из глаз брызнули слезы. Рефлекторно он шагнул назад. Страх тут же прошел. Точнее, он перестал заполнять собой все сознание и забился в дальний его уголок.
   - Вот те раз! Нехилая штука этот Язык! - почти шепотом произнес Ба-Гыр.
   И тут он заметил, что золотые когти впились в каменный пол - каждый коготь был погружен в камень!
   Размышления о твердости золотых когтей были прерваны шумом за спиной.
   Ба-Гыр повернулся и увидел своего отца, выходившего из двери. На нем был алый, как кровь, атласный балахон. Судя по всему, надет балахон был на голое тело. На груди, на цепочке, висела массивная пентаграмма, смотрящая одним, более длинным лучом, вниз. В руках у отца был крис-кинжал - в общем-то Ба-Гыр привык с детства к такого вида оружию, но этот являл собой нечто особенное - он загадочно притягивал взор, отличаясь от всего, что когда-либо видел молодой человек. Чехтур остановился и произнес:
   - Познакомься, это мой фамильяр!
   После этого из той же двери вышло существо, уверенно ступающее по полу. Оно напоминало своей формой человека, но было покрыто сплошным слоем шерсти. Лишь лицо и ладони были свободны от нее. Высотой оно было около метра. На красном лице торчали четыре маленьких роговых шишки - два на лбу, выступая из косм шерсти и два на подбородке, венчая его. На руках существа были когти. Существо подошло к Охораку и вперило в него свои маленькие злобные глазки. Охорак наклонился, пытаясь потрогать показавшуюся ему уморительной зверушку. Внезапно существо присело, выставив вперед свои конечности и оскалив ряды прямых острых зубов, зашипело. Охорак понял, что в этой маленькой голове явно не куриные мозги, а злобный, извращенный разум.
   - Ты считаешь, что можешь меня гладить как кошку? - злобно шипя сказало существо.
   Чехтура все произошедшее сильно развеселило и он, довольный, смотрел на Ба-Гыра не скрывая улыбки.
   Нахмурившийся Ба-Гыр недовольно зыркнул на отца, на его фамильяра и недовольно произнес:
   - Ну и что это за существо? Гном что ли? Или полурослик такой уродливый?
   - Я фамильяр! - промолвило существо и угрожающе сделало шаг вперед.
   - Тихо, тихо! - примирительно сказал Чехтур, - обойдемся без драк. Это существо, - сказал он, обращаясь к сыну, - фамильяр. Существо созданное магом своим сознанием, при участии той плоскости магии, откуда он черпает свои силы. Это своеобразный симбиоз между мной и Дьяволом. У многих магов есть подобные существа. Чаще всего мы не знаем о них. И если маг показал тебе своего фамильяра, это признак глубокого доверия к тебе. Но не стоит расслабляться, как ты мог понять, фамильяр тоже может постоять за себя. Маг и его фамильяр тесно связаны между собой, они являются одним целым. Между нами постоянная телепатическая связь, я всегда чувствую все, что чувствует он и наоборот.
   Охорак по-новому посмотрел на существо. Оно стояло перед ним, подбоченясь, и тоже разглядывало его. Действительно, при более пристальном взгляде выяснилось, что в фамильяре нет ничего умильного и трогательного, более того, было видно, что это существо выглядит солидно и опасно, насколько вообще может выглядеть существо таких размеров.
   - А теперь, мой дорогой сын, давай, я расскажу тебе о нашем повелителе, - с этими словами Чехтур подошел к алтарю.
   Чехтур переступил через линию круга и... ничего не произошло. Ба-Гыр смотрел на него во все глаза, но тот даже не поморщился. Чехтур подошел к стене за алтарем и произнес несколько непонятных слов, взмахнул вдоль стены рукой. От открывшегося взгляду вида Охорак пригнулся. Со стены на него, прямо в глаза, смотрело существо. Создавалось впечатление, что оно просто вделано каким-то непостижимым образом в стену. Несмотря на то, что текстура внешней поверхности выдавала каменную статую, а не живое существо, в ее глазах мерцал огонек. В голове Ба-Гыра вновь зашевелился кошмарный ужас, угрожая занять все сознание. Ба-Гыр никогда бы не повернулся к этому существу спиной. Из скалы торчал только торс существа. Поднимаясь глазами от места слияния статуи со скалой до самого верха существа, в поле зрения возникали огромные, бугрящиеся мышцами руки, переплетенные на груди. На мощной, исходящей из грудной клетки множеством твердых жил шее, сидела голова. На ней было четыре мощных рога. Два из них выходили из черепа над ушами, а два шли вниз, к груди от подбородка. На лице существа горели непонятными отблесками два глубоко посаженных глаза, а во рту были видны ряды ровных зубов. Оставалось непонятным: это существо никогда не закрывает рот или же оно просто щерится.
   - Это один из обликов нашего Владыки! Это Дьявол! - голос Чехтура прогремел в подвале, непонятно чем усиленный.
   Благодаря этому, Ба-Гыр вдруг почувствовал себя маленьким и испуганным. Пока он стоял и не отрываясь смотрел на статую, Чехтур вышел из круга и пройдя в соседнюю комнату, вывел оттуда девушку. Из одежды на ней были кандалы, сковывающие руки за ее спиной. Судя по ее глазам, ее сознание было отравлено каким-то наркотиком. Она шла, спотыкаясь на каждом шагу, ведомая сзади Чехтуром. Он подвел ее к черте, отделяющей пентаграмму от остального подвала и снял с девушки кандалы. Потеряв опору, та чуть не упала. Но фамильяр подбежал, и уперевшись когтистой лапой в ее бедро, остановил падение. Чехтур уронил на пол кандалы и крепко схватив девушку за запястья поволок в сторону алтаря. Переступив через черту, она вдруг как будто пробудилась ото сна. В ее глазах появилась искра сознания, она закричала и стала вырываться. Но два существа - маг и его фамильяр упорно тащили ее к алтарю. Они повалили ее на платформу и все паучиные лапы вдруг пришли в движение, моментально обездвижив девушку. Они фиксировали жертву со звонкими щелчками, пока все тело не было надежно прижато к чашеобразному алтарю Азык-Рамж. Вся мускулатура девушки была напряжена, но она могла шевелить лишь пальцами и глазами. Чехтур, положил кисть руки на ее тело и провел ей по плечу девушки. Затем его рука спустилась до груди, пальцами охватив сосок, а затем переместилась, скользя ногтями по коже до живота.
   - Отец! - голос Ба-Гыра разрушил молчание, которое воцарилось после того, как рот девушки закрыл сложный механизм, опустившийся на ее тело вместе с паучьими лапами.
   Чехтур вдруг вздрогнул, причем фамильяр вздрогнул синхронно с ним. Чехтур посмотрел на свою руку, которая уже успела добраться до лобковых волос. Он отдернул ее. А левой рукой крепко схватился за длинный луч пентаграммы, висящей у него на шее.
   - Вот черт! Спасибо, что вовремя остановил меня, сын, - произнес Чехтур слегка охрипшим голосом.
   К своему удивлению, Ба-Гыр понял, что отец говорит совершенно серьезно.
   - Да, Охорак, у меня есть проблема. Я убиваю женщин. Пойдем, я переодену тебя и скажу, что мы сейчас будем делать. До полуночи осталось не так много времени.
  

7

Во мгле продолжив путь

Проходит, мрак пронзая

Зеленой ткинсу суть

Жизнь плоти забирая

Некростих 1687, 21 строфа.

  
   Полночь неотвратимо приближалась. Отец и сын сидели в маленькой комнате за большим дубовым столом. Охорак еще раз прокрутил в голове то, что он должен будет сделать. Произнести сложную фразу, состоящую из раскатистых и рычащих звуков, а затем принести жертву своему повелителю и владыке - Дьяволу. Эта мысль - о владыке и повелителе, больно задевала самолюбие Охорака. Отец велел ему разоблачиться догола и одеть балахон, точь-в-точь такой же, какой был на нем самом. Шелк холодными объятиями принял тело Охорака. Затем Чехтур показал крис-кинжал, который до этого находился в ножнах на его поясе. Это был добротно сделанный образчик жертвенного оружия, отделанный золотом и драгоценными камнями. Но не это привлекало внимание, а сделанное в центре лезвия углубление, идущее вдоль всего клинка. В нем была кровь. Не засохшая или свернувшаяся, нет, там была живая, ярко-красная кровь. Охорак вертел в руках этот кинжал, но кровь не капала с лезвия. Создавалось впечатление, что она заключена в какую-то невидимую оболочку. Охорак задел ее пальцем, и на пальце осталась маленькая рубиновая капля. Но жидкость, образующая на кинжале змеевидную фигуру восстановила свою форму.
   - Да, Охорак, это кровь. Это кровь предыдущих жертв, часть каждой из них вбирает в себя этот кинжал. Если попытаться вытереть ее, она вновь и вновь будет выделяться этим кинжалом. Этот кинжал - часть Азык-Рамж - он называется Кровавый Язык, - увидев удивление на лице сына, произнес Чехтур.
   Присмотревшись, Ба-Гыр понял, что ручка кинжала напоминает голову существа, похожего на Того, со стены. А клинок выходит из его приоткрытой пасти, образуя подобие языка.
   - Итак, ты будешь должен войти в круг. Как видно по твоему поскучневшему лицу, ты уже попробовал сделать это. Ты почувствовал страх. Чтобы этого не происходило, тебе нужно произнести вот такую фразу "Мой повелитель Люцифер, Вельзевул, Астарот и Велиал, взываю к Вам, ваш раб и слуга, лежащий во прахе, прошу Вас обратить на меня свой взор и принять мою жертву во славу Вашу!". После этого ты сможешь шагнуть в круг. Затем, я произнесу заклинание и ты вонзишь Кровавый Язык в девку. Сердце я извлеку сам, с тебя потребуется твоя кровь и сперма. Сперму я думаю, ты организуешь сейчас, а кровь мы пустим перед самым ритуалом. Все это требуется для того, чтобы создать твоего фамильяра. Ибо таков путь служения Тьме, - после этих слов Чехтур выдал Охораку небольшую склянку. Охорак принял ее и вышел из комнаты в центральный зал и исчез за многочисленными орудиями пыток.
   В это время фамильяр Чехтура готовил девушку, заключенной в объятия Азык-Рамж. Он наносил на тело жертвы знаки и рисунки.
   Минут через десять раскрасневшийся Ба-Гыр вернул пузырек уже с бело-мутным содержимым. Не то чтобы, Ба-Гыр никогда этого не делал, но последние лет шесть точно. Для этого у него было много женщин.
   Глянув на большие напольные часы Чехтур сказал: "Пора!". Они оба встали и пошли к кругу на полу. Впереди шагал Чехтур, а за ним неуверенно шел Охорак. Рядом с Азык-Рамж стоял фамильяр Чехтура и сосредоточенно вытирал свои лапы об тряпку от черной краски, которой он размалевал жертву. Девушка негромко стонала на одной ноте, прерываясь только для вдохов. Чехтур вступил в круг и начал творить заклинание. Он нараспев говорил странные фразы на рычаще-гавкающем языке, сопровождая их жестами и пританцовывая в необычном танце. Охорак наблюдал за происходящим с настороженным любопытством. Внезапно он начал замечать происходящие перемены - огонь свечей вдруг изменил свой цвет с привычного алого на сине-зеленоватый. Охораку показалось, что статуя шевельнулась. Нет! Это не игра света и тени! Статуя потеряла фактуру камня - это было уже существо со шкурой черно-багрового цвета. Оно повернуло рогатую голову в сторону Чехтура, посмотрело на него, затем на алтарь, и затем вперило свой взгляд в Охорака. Ба-Гыру показалось, что этот взгляд ощупывает его холодными склизкими щупальцами, в этот момент его сознание вновь начало наполнятся страхом. Чехтур остановил свое действо и подошел к сыну. Дотронувшись до его плеча, он вывел того из оцепенения. "Давай, делай что нужно!" - шепнул он Охораку. Молодой мужчина громко сглотнул и подошел к черте, отделяющей пентаграмму от остального мира. Он произнес заученную фразу и сделал шаг. Ему показалось, что в его сознание ворвался ветер. Но мгновенье спустя он понял, что это кто-то огромный и могущественный появился в его голове, наблюдая за ним. Парализующего страха не было, поэтому Охорак подошел к алтарю. Его руки судорожно вцепились в витую рукоятку Кровавого Языка. Чехтур зашел за алтарь с другой стороны, простер руки над жертвой. Под его руками краска на теле девушки начала превращение - она изменила цвет на золотистый, затем ярко-алый и, наконец, стала багровой. Охорак явственно увидел сердце сквозь плоть жертвы, которое стало ярким и просвечивало, как фонарь сквозь бумагу. Но его задача была вонзить нож в солнечное сплетение девки. Он занес руки над головой для удара. Взмах - и кинжал глубоко погрузился в плоть девушки. Над ее телом появилась что-то вроде бело-сиреневого тумана, который принял форму жертвы. Подошел Чехтур, и достав кинжал из пронзенной жертвы, начал извлечение сердца жертвы. Тремя мощными, неторопливыми движениями Чехтур взрезал грудь и рукой достал бьющееся сердце, обрывая сосуды и ткани. Он поднял руку над головой, и произнес длинную фразу, посвящая жертву своему Владыке. Огромное черно-багровое существо протянуло правую лапу в сторону жертвы. Бело-сиреневая душа жертвы дрогнула, и ее повлекло в сторону протянутой лапы с растопыренными пальцами. Через секунду вся душа исчезла, как дым, втянутый в печную трубу. Тем временем Чехтур взял чашу овальной формы, к краям которой были приделаны маленькие руки и ноги так, что она напоминала безголовую фигуру человека. Он выжал туда сердце жертвы, опрокинул туда пузырек со спермой и поднес ее к сыну. Охорак вытянул указательный палец правой руки перед собой, Чехтур достал небольшой кусок остро обломленного обсидиана и порезал палец сына. Кровь струясь, побежала по пальцу. Охорак погрузил его в чашу. Затем Чехтур поднес чашу фигуре в стене, встав на колени и смиренно опустив голову. Огромное существо вытянуло лапу и обмакнуло конец гигантского когтя в поднесенный сосуд. Чехтур поднялся с колен и осторожно поставил чашу в изголовье трупа на алтарь. Затем, сунув руку под алтарь, извлек из него стеклянный сосуд, в который собиралась кровь из-под жертвы и залил ее в чашу. Затем он взял какой-то предмет, который водрузил на чашу. Предмет оказался крышкой в виде головы, лицо с которой, своим видом напоминало таковую у фамильяра Чехтура. Охорак вышел из круга. Он тяжело дышал. Ему казалось, что сейчас он пробежал несколько миль, так он устал. Когда Охорак вновь посмотрел в сторону алтаря, свечи горели нормальным алым пламенем, а существо из стены снова стало статуей. Только труп девушки лежал на Азык-Рамж. Паучиные лапы, державшие жертву были расслаблены и уже не прижимали жертву к алтарю. Развороченная грудная клетка являла миру внутренности. Ба-Гыр почувствовал отвращение к трупу. К его горлу подступила тошнота. Почему-то это убийство не вызвало в нем никакого удовлетворения.
   - Отец! - охрипшим голосом произнес Охорак.
   Стоящий возле трупа Чехтур и его фамильяр посмотрели в сторону Ба-Гыра. Как будто что-то вспомнив, маг произнес:
   - Отныне ты, Охорак, являешься Истинным Жрецом Зла. Твой Владыка - Люцифер. Помни: только отдав многое, ты получишь Его помощь. Он управляет миром и дает власть. Никогда не забывай о Его врагах - с сегодняшнего дня они и твои враги. Сегодня у тебя появилась второе я - оно в этой чаше. Через несколько дней твой фамильяр будет способен выйти из чаши. Попробуй почувствовать его. Закрой глаза и познай другого.
   Охорак закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Внезапно он понял, что это было - то чувство, которое появилось, когда он вышел из круга. Ба-Гыр чувствовал, что он находиться одновременно еще где-то, но чувства другого себя были очень странными.
   - Я чувствую что-то, но это все очень странно, - произнес Охорак.
   - Да, мой мальчик, ты чувствуешь мир на стадии развития, которая примерно соответствует человеческому эмбриону, - ответил Чехтур.
   Чехтур и его фамильяр принесли странную, на первый взгляд, конструкцию. Она напоминала большой, в рост человека поднос, на котором выносят крупную дичь. Края поднимались над его поверхностью и с двух сторон были приделаны ручки для переноса. Маг и его фамильяр осторожно приподняли тело и перенесли его на поднос. Охорак, наблюдающий за ними, поразился тому, с какой легкостью небольшой фамильяр переносит подобные нагрузки.
   - Пойдем, Охорак, я покажу где здесь мы хороним трупы, - сказал Чехтур.
   Двое несущих носилки и третий, идущий за ними, вошли в один из многочисленных проходов в боковых стенах зала. И зашагали по длинному и узкому коридору. Он не был освещен и свет был виден лишь в его конце. Но пол был ровным и идти, даже с ношей, было не трудно. В длину коридор был около пятидесяти метров. Постепенно Ба-Гыр догадался почему - по мере приближения к освещенной комнате усиливался запах гниющей плоти. Процессия вошла в освещенную комнату. Она была круглой. В центре было широкое отверстие колодца, обнесенное полуметровым бордюром. Чехтур и фамильяр поставили носилки на пол. Охорак подошел к краю колодца и поглядел вниз. Метра на три в глубину он освещался светом факелов. Ниже была абсолютная темнота. Фамильяр перенес ноги жертвы за бордюр, и взяв труп за плечи, сбросил его в колодец. Тело падало около двух секунд, пока не раздался глухой звук удара.
   - Чехтур, а в этом колодце уже много трупов? - задал вопрос Ба-Гыр.
   Чехтур не ответил, а посмотрел с саркастической улыбкой на сына. Охорак понял, что ответа не будет, и стал рассматривать помещение. Он поглядел на потолок и увидел отверстие, ведущее вверх. Судя по пламени факелов это была вытяжка, которая предотвращала проникновение запахов в центральный зал. "Интересно, куда она выходит?" - подумал Охорак. И тут он вспомнил о порезанном пальце и посмотрел на него. Рана уже затянулась и даже запекшейся крови было совсем мало. Это было очень странно для такого глубокого пореза.
   Они вновь вернулись в зал. Фамильяр убежал в одно из боковых помещений и принес плетеную корзину, размером с бычью голову. Охорак начал принюхиваться. Он явственно почувствовал запах навоза. Чехтур рассмеялся и сказал:
   - Да, в этой корзине преющий навоз. Он нужен для созревания твоего фамильяра.
   После этих слов он взял с алтаря чашу, с надетой крышкой больше напоминающую маленькую гротескную фигурку человека. Затем он опустил ее в корзину, сделав руками углубление в навозе. После этого он присыпал навоз сверху так, что он полностью скрыл чашу.
   - Все, теперь остается ждать. Советую тебе почаще заглядывать в ту область твоего сознания, где поселился твой фамильяр. Когда ты почувствуешь, что его чувства полностью разделились на слух, зрение и так далее, тогда мы его достанем отсюда, - нравоучительным тоном произнес Чехтур.
   - Отец... Я не знаю как это тебе сказать...
   - Что? Я знаю, как это тяжело и необычно, когда становишься Жрецом Его Власти. Советую тебе сейчас идти спать, перед этим обязательно выпей немного красного вина, - ответил Чехтур.
   - Да нет, я... Ну... Я хочу сказать... Кое-что... Чего ты не знаешь...
   Выражение лица седого человека стало озабоченным. Слегка колеблющимся голосом он произнес:
   - Чего я не знаю?
   - Ты не знаешь про меня... Про убийства людей... Видишь ли...
   - Что?! Нет!!! Не может этого быть! Я слишком долго готовил тебя к этому! - гневно закричал Чехтур, - Рассказывай!
   Молодой человек молчал и мучительно подбирал слова.
   - Я убил девку. За сутки до сегодняшней ночи. Вот.
   Чехтур пошел багровыми пятнами, по цвету приближающимися к его наряду.
   - Одни сутки! Вот срань! - он схватился за голову руками и присел.
   Повисла гнетущая тишина. Охорак впервые в жизни остро почувствовал горечь того, что он подвел своего отца. Чехтур сидел на корточках. Внезапно он вскочил и направился к сыну. Охорак испугался за свою жизнь. Но не сделал ничего, чтобы попытаться защититься. Он стоял, опустив голову и ждал. Чехтур резко снял с шеи пентаграмму на цепочке и швырнул ее сыну. Тот каким-то чудом поймал ее.
   - Надевай! - почти крикнул Чехтур.
   Охорак послушно просунул голову в цепочку амулета. Чехтур стоял напротив сына и глядел ему в лицо. Охорак боялся поднять глаза. Отец повернул пентаграмму на груди сына оборотной стороной к себе и внимательно поглядел на ее оборотную сторону. В ее центре яркой звездочкой горел красно-рубиновый огонек.
   - Фу... Ну ты даешь... Кто тебе сказал, что ты кого-то убил? - обрадованным голосом спросил Чехтур.
   - То есть как... Я сам видел... - упавшим голосом ответил Ба-Гыр.
   - Смотри, - с этими словами Чехтур стянул с шеи сына амулет и надел на свою, - видишь, на оборотной стороне этой пентаграммы есть маленький драгоценный камень. Если амулет надет на обыкновенного человека - он будет прозрачным. Если на Истинного Жреца - темно-красным. А если на высшего Истинного Жреца Зла - алым.
   И действительно, на Чехтуре камень горел темно-вишневым цветом.
   - Это означает, что тот, кого ты думал, что убил - жив.
  

8

И длань его настигла,

Все ткани разрывая.

Смерть внутрь его вошла,

Ткинсу красную глотая.

Некростих 1687, 22 строфа.

  
   Мария уже второй день разглядывала книги по анатомии. Не то, чтобы это было неинтересно, но она очень многого не понимала. Тома были старыми и наверняка жутко дорогими, одни только драгоценные камни, которые украшали их, стоили целые состояния. Текст некоторых из фолиантов состоял из какого-то загадочного шрифта, который отличался и от эльфийских языков, и от рун Мертвых, и от языков людей - насколько вообще Мария знала о них. Точно она могла сказать только то, что этот язык больше походил на человеческую письменность. Встречались книги, исписанные рунами. Одна книга была написана эльфийским языком. Картинки в основном представляли разрезанных в разных плоскостях людей, или отдельные органы и конечности. Больше всего девушку удивляло то, что вид этих изображений не вызывает в ней никакого отвращения. Изображения были сделаны с особым тщанием, поэтому казалось, что она смотрит на реальные объекты.
   Любящий Тишину не приходил к Марии уже около двух суток. Еду ей приносили и уносили безмолвные скелеты. Спала она тоже в этой же комнате - в углу стояла сделанная из досок, еще пахнущих смолой, деревянная кровать, которую втащили под руководством некроманта скелеты. На ней лежала та самая шкура. Правда, существовало одно существенное неудобство - в этом некрополисе не было туалетов. И Марии приходилось обходиться ночной вазой, которую только стоило наполнить, как тут же появлялся неизменный скелет и забирал ее. Через некоторое время он возвращал ее назад, чистую и пахнущую какими-то благовониями.
   А сейчас Мария сидела и перелистывала пожелтевшие, но хорошо сохранившиеся страницы. Ее мысли были далеко. Она вспоминала свою жизнь. Как было хорошо, когда она была маленькая - папа и мама заботились о ней и любили ее. Но потом - внезапная смерть матери, от которой в памяти остались обрывочные воспоминания в виде толпы незнакомых людей на похоронах. Как они с отцом вынуждены были продать дом и надел земли и пойти в город. Отец начал работать и отправил Марию в одну из женских приходских школ, где она обучалась грамоте и многим другим премудростям. Постепенно город поглотил их - он раздавил отца, когда тот стал похаживать в кабак своей артели. Все кончилось, когда в пьяной драке отец слишком сильно ударил не того человека и оказался в темнице. Заключение окончательно добило его. Он умер в застенках. Тогда в жизни Марии исчез последний луч надежды. Ее жизнь превратилась в сплошную работу, которая лишь ненадолго прерывалась коротким сном и плохой едой. Мария нанялась в одну богатую семью, где она вела хозяйство и выполняла всю грязную работу. При этом она получала совершенные гроши, в отличие от второй служанки, которая трудилась в два раза меньше, а денег получала гораздо больше. И Мария знала, почему! Как-то раз она пошла спать, но вспомнила, что осталось ведро с не вылитыми помоями. Мария вернулась к амбару. Еще не дойдя до двери, она услышала странные звуки, больше похожие на стоны. Слух не обманул ее. Мария подсмотрела сквозь щель в воротах картину соития своего хозяина и служанки. В тот вечер она сильно разозлилась. Стало понятно, за что этой дуре, которая и печь-то топить не умеет, столько платят. И почему с ней, с Марией разговаривают, как с отребьем. Потому, что она не барская подстилка! И в один вечер девушка поняла, что она сделает - она станет ведуньей! И Мария почти каждый вечер тайком от хозяев ходила к старой ведунье. Все называли ее ведьмой. Но Мария приходила к ней, мыла полы и помогала ей во всем, за это она получала маленькие крупицы знаний об излечении болезней, о разных диковинных существах...
   В дверь постучали. "Странно, - подумала Мария, - скелеты всегда входили без стука и приглашения, Любящий Тишину тоже. Кто бы это мог быть?"
   - Да, входите! - Марии понравилось, что кто-то своим стуком спрашивал у нее разрешения войти.
   Дверь бесшумно отворилась и на пороге появился человек в плаще.
   - Мария? - осведомился он.
   - Да, - в голосе девушке было огромное удивление.
   - Позвольте представиться, я - Элиарт - вампир-лорд.
   Мария обалдело посмотрела на вошедшего человека, еще раз оглядев его с ног до головы. На нем были кожаные башмаки, серые брюки, серый же камзол и плащ со стоячим воротом, с внутренней стороны ярко-алый, снаружи черный и матово-бархатный. У него были длинные волосы и тонкие черты лица. Мария не знала, что нужно отвечать в таком случае.
   - Не пугайтесь, Мария. Меня прислал Любящий Тишину. И я хорошо контролирую свою Жажду. Видите ли, Любящий Тишину спас меня от охотников за вампирами и я теперь чувствую себя обязанным ему. Он просил помочь вам разобраться в анатомии. И отвечать на ваши вопросы, пока он занят.
   - Э-э-э... мне... помочь разобраться? - сумела выдавить из себя девушка, - но я вообще ничего не знаю.
   - Ну вот, самое время узнать. Дайте-ка эту книгу, которую вы держите в руках. Насколько я понимаю, ваш родной язык кэллский?
   - Да...
   - Тогда я предлагаю Вам начать увлекательное путешествие в мир анатомии!
   Элиарт излучал такую уверенность и напористость, что Мария без лишних вопросов уселась за стол, рядом с вампиром и начала слушать его лекцию. Его речь завораживала, увлекала, хотелось слушать и внимать ей бесконечно. При этом девушка внезапно поняла, что она легко запоминает все, что произнес ее удивительный учитель. Как оказалось, в анатомии было так много интересного! Это поразило Марию. Как хорошо и удивительно правильно оказались устроены тела существ - их скелеты и мышцы, кровь и сердце. Мозг и печень. Каждый орган и система отвечали за свою функцию, трудолюбиво выполняя ее. В учении прошло много времени. В подземелье не было окон и было совершенно не понятно, когда наступает день или ночь. О времени девушка судила лишь по периодичности доставки ей пищи. Когда Элиарт замолчал, Мария поймала себя на мысли о том, что она голодна.
   - Мария, - обратился вампир к девушке, - я Вас ненадолго покину, Вам скоро принесут пищу. А потом я вернусь. С этими словами Элиарт встал и исчез за дверью.
   После еды Мария сидела и прокручивала в голове недавно услышанное. Это просто изумляло ее, она помнила почти все термины и выражения, которые объяснил ей вампир. Разум девушки уже устал удивляться. Каждый день (или ночь?) проведенный в этом склепе приносил столько нового, сколько она не испытывала и за год своей жизни.
   Дверь отворилась и вошел Любящий Тишину.
   - Здравствуй, Мария! - девушка вновь почувствовала мысль другого существа в своей голове.
   - Здравствуй, - ответила Мария.
   - Ну, как продвигаются твои дела в познании анатомии?
   - Этот Элиарт просто волшебник какой-то! Он так все рассказывал, что я почти все запомнила с первого раза! - в словах девушки чувствовался переполняющий ее восторг.
   - Действительно, он маг. Как и большинство вампиров. Он воздействовал на твое сознание так, чтобы ты могла легче познавать материал. Большинство вампиров обладают способностью располагать людей к доверию.
   - Как?! Он колдовал на меня? И на самом деле я все, что он мне говорил - я этого не знаю? - с ужасом спросила Мария.
   - Нет. Успокойся. Просто Элиарт использовал свои способности, чтобы облегчить процесс познания. Он сделал возможным быстрое запоминание информации. Он отключил своей магией многочисленные барьеры в твоем сознании. Человек при познании мира пропускает всю собранную информацию через огромное количество сит своего ума. В итоге запоминание информации резко падает.
   Мария погрузилась в задумчивость. Она лихорадочно вспоминала то один эпизод, то другой из разговора с вампиром и пыталась вычленить оттуда хоть что-нибудь, что было бы необычным. Но! Всю информацию об анатомии она помнила, а ничего необычного - нет.
   - Настоящее искусство магии состоит в том, чтобы окружающие и не заметили, как ты ее применяешь, - была мысль некроманта, - а сейчас, Мария, я сообщу тебе некоторые новости. Тот, кто пытался тебя убить - Ба-Гыр, настоящее имя - Охорак, сын влиятельного купца Чехтура. На самом деле этот, якобы купец, так богат отнюдь не от торговли. Дело в том, что он - слуга Тьмы. Он жрец Дьявола. Или как они сами себя называют - Истинный Жрец Зла.
   Когда в сознании девушки появилось имя Ба-Гыр, ее кулаки сжались, а разум наполнился гневом.
   - Спокойно, Мария! Гнев убивает разум не хуже страха. Всю эту информацию я вытянул из мертвого Гым Хыма - полуорка, который был убит Чехтуром, хотя до этого он был его самым близким помощником. Его душа не могла покинуть этот мир, не отомстив за предательское лезвие, которое вонзилось в его спину. Он рассказал мне очень многое. Теперь я знаю, как и почему погибла твоя мать. Я знаю о тайном подвале в доме Чехтура. Очень много загадок открылось для меня в вашем королевстве. Таинственное исчезновение девушек из деревень и сел, расположенных на границе вашего государства. И еще много всего. Труднее было найти могилу этого полуорка. Ведь живые чаще всего считают могилу универсальным утилизатором своих проблем.
   Из всего, что поведал Марии лич, ее разум выхватил и сосредоточился на том, что он узнал как погибла ее мать.
   - Ты хочешь узнать как и почему погибла твоя мать? Внимай: это случилось перед тем, как у Чехтура появился сын, которого он назвал Охорак. Видишь ли, у него в принципе не могло быть детей. Сия история началась много лет назад, когда на свет появился сам Чехтур. Кстати, интересный вопрос - сколько ему лет? Знаешь? Нет! Не сорок и даже не шестьдесят. Ему около ста двадцати лет. Да, да. Именно столько. Как он так хорошо сохранился? Ну, это уже другая история... Родился Чехтур от трактирной проститутки. В те далекие времена на границе трех государств стоял трактир. А в трех государствах жили, соответственно, эльфы, люди и орки. Назывался трактир "Тридорожье". В этом заведении проживала проститутка по кличке Пробка. Прозвище это пошло от клиентов этой особы из-за любимого фокуса, который жрица платного секса проделывала с большой бутылочной пробкой. И жила бы она себе, но в один день, в общем-то, не отличавшихся от других, в трактир нагрянул оркский ударный отряд, состоявший из десяти воинов и десятника. Они дезертировали из армии своего короля, и теперь их ждал приятный путь на эшафот с последующим запеканием их сердец в печи и трапезой сотника. Поэтому орки и пришли в этот трактир. Ибо домой, на верную гибель возвращаться им не хотелось, в эльфийском лесу они получили бы по длинной стреле в правый глаз каждый, а в людском государстве им бы сильно обрадовалась королевская армия. И решили они от безысходности засесть в трактире. Орки без труда убили двух трактирных охранников и чуть не зашибли хозяина трактира. Все они были хорошими бойцами элитного подразделения. Но сотник решил отправить на верную гибель этот отряд, и воины сбежали. Таким образом попав в придорожное заведение орки ударились во все тяжкие. Они выпили дорогие вина и съели весь скот, который содержался во дворе, включая старую лошадь и двух собак. На вторую ночь запоя слуги, во главе с хозяином, попытались убить перепившихся орков. Эта акция принесла следующий результат - было убито трое орков. Остальные, несмотря на тяжелое состояние, добрались до своих топоров. Так умерли вся обслуга и трактирщик. Их трупы осквернили - орки вырезали им сердце и печень, а тела торжественно вывесили на забор вокруг трактира. Еще через сутки протрезвевшие орки обнаружили, что они убили и всех женщин. А их сексуальные инстинкты были достаточно сильными. Через несколько часов воины обнаружили спрятавшуюся Пробку. Она забилась под ясли в конюшне. По центру двора были вкопаны четыре столба и к ним привязали женщину. Через двое суток в трактир нагрянуло оркское подразделение в сто с лишним голов. Дезертиры были убиты, их сердца торжественно перекочевали в желудок сотника, а привязанная женщина осталась висеть на столбах еще около двух дней под открытым небом. Пока в разоренный трактир не зашел отряд эльфов. Вокруг трактира и в его дворе были ошметки трупов, кости и прочие следы насилия. В процессе сбора останков в один костер рейнджерами-эльфами, привязанная вяло пошевелилась. Эльфы были очень удивлены, обнаружив женщину живой. От смерти из-за обезвоживания ее спас летний дождь, который шел в то лето достаточно регулярно. Они отвязали женщину и оказали ей посильную медицинскую помощь. Рейнджеры отвезли ее в свой лес где она и провела около двух месяцев. К этому времени стало понятно, что Пробка беременна. Эльфы проводили ее до границы в людское королевство и растворились в тени леса. Женщина дошла до города и продолжила свой род занятий в первом попавшемся доме терпимости. А через семь месяцев народился мальчик, у бедной к тому времени Пробки - поскольку своим ремеслом полноценно она уже не могла заниматься. К тому времени жрица платного секса уже сто раз пожалела о том, что довела себя до такой стадии. Спрос на беременную проститутку резко падал от месяца к месяцу, а увещевания о том, что после родов молодеешь на десяток лет все больше вызывало сомнение. То, что разгневало ее больше всего - у мальчика сразу после рождения обнаружились зубы, которыми он не преминул воспользоваться в отношении материнской груди. После чего ребенок был торжественно выброшен в сточную канаву. Оказавшись на удивление живучим, он выполз из канавы и добрался до средины дороги, где был подобран крестьянином и отнесен им в ближайший монастырь. Монастырь, посвященный Живому Лесу.
  

9

  

Но его остов вдруг встает,

От плоти отделенный,

И вот уже он вновь идет

Лича сознаньем напоенный.

Некростих 1687, 24 строфа.

  
   Мария заворожено смотрела на лича и вбирала мысли, которые возникали по воле Любящего Тишину.
   - После одиннадцати лет воспитания при монастыре Чехтур покидает его. Причем как покидает - он умудрился изнасиловать монашку, которая дала обет безбрачия, предварительно оглушив ее табуретом. Затем он ударил ножом, спертым из трапезной, охранника монастырских ворот и сбежал на большую дорогу. Там он встретился с бандой жуткого бандита Беззубого. Она состояла из орков и людей с орочьей кровью. Несмотря на свое происхождение, Чехтура не очень заметно выдают внешне корни его родословной. Попав в банду, он первым делом сместил и убил Беззубого, став предводителем, и начал разбойничать. Он смог из уличной шпаны, которой являлась эта банда, вырастить настоящих убийц и грабителей. Королевская гвардия не могла уничтожить этих разбойников. Они терроризировали всю страну. Сам король опасался за свою жизнь и перестал выезжать куда-либо. Все засады на них были тщетны или сами попадали в контрзасаду, где и погибали. Ловушки оставались пустыми. Все члены банды, которых поймал король, вскрывали себе жилы или убивали себя другими способами. Те, кого успевали подвергнуть пытке, не могли сообщить ничего ценного. В королевстве начали поговаривать о том, что страной правит бандит Безликий. Так прозвали Чехтура, потому что ни кто, кроме членов банды не знал его. И однажды, на дороге, на когда-то большом тракте, бандиты увидели фургон. Это был старый фургон, в каких обычно крестьяне возили в город продукты на продажу до начала разбоев. В него был впряжен старый конь, еле тащивший воз. Возница, сидевший в фургоне не обратил внимания на подскочивших к коню бандитов, которые схватили того под уздцы. На нем была черная ряса с капюшоном, причем последний был такой длины, что полностью скрывал лицо. Когда фургон остановился, сидящий в фургоне поглядел на банду, и просто сказал - "Я хочу увидеть вашего Безликого". От такой наглости все опешили, а когда один бойкий малый попытался заехать сидящему в голову моргенштерном, он упал на землю и закричал. У него лопнули глаза и окропили дорогу кровью. Остальные разбойники решили погодить убивать человека. Они спросили его, зачем ему нужен Безликий. Тот ответил, что желает дать ему Силу. Разговор не заклеился и разбойники вторично попытались убить возницу. Все, кроме старшего в группе бандита умерли страшной и загадочной смертью. Старший же впал в странный ступор, в котором прибывал до тех пор, пока возница разговаривал с ним. Затем у бандита перестал видеть правый глаз и возница отпустил его. Такая же ситуация повторилась второй раз. На третий раз Чехтур сам пошел на дело. Там они и встретились с таинственным фургонщиком. Чехтур сел в его фургон и уехал. Он отсутствовал три дня, а затем вернулся. Чехтур приехал на том же фургоне в лагерь разбойников и привез три бочки с вином. Весь вечер банда просто купалась в вине. А на утро в живых из нее остался Гым Хым и Чехтур, который собственноручно перерезал все до одной глотки своих бандитов. Через несколько недель в столице объявился купец по имени Ктысх... Он приехал на огромном экипаже, который только наполовину был гружен странными бочонками. Он купил большой пустырь в черте города и начал строительство дома. В бочках он привез золото, награбленное за годы разбойничества. Он пришел на аудиенцию к королю и объявил о том, что банда Безликого уничтожена. И указал место. Вернувшийся оттуда отряд королевской стражи подтвердил слова новоявленного купца. Так была получена награда от короля за уничтожение банды. Проходили годы, Ктысх не старел. И через пятьдесят лет после появления Ктысха в городе появился его наследник - Чехтур. На самом деле, для того, чтобы не возникло подозрений Чехтур выдал себя за Ктысха. Так и появился Чехтур такой, каким ты его знаешь. Но Гым Хым, в отличие от своего хозяина старел... И Чехтур решил устранить его для того, чтобы пристрастившийся к тому времени к вину Гым Хым, не сболтнул лишнего во время очередного возлияния. Но произошел один случай, который приблизил развязку. Чехтура давно мучила мысль о наследнике. Его не было. Дело было в том, что Чехтур ненавидел женщин. Часто он просил Гым Хыма привезти ему девушку или женщину. После этого он совокуплялся с ней и неизменно убивал ее во время полового акта. Он сам никак не мог логически объяснить этого. Может его психика так изменилась во времена бытности разбойником, когда они убивали всех для отсутствия свидетелей. Или же эта травма возникла, когда он узнал о своем появлении на свет - не без помощи своего темного Владыки. Несмотря на то, что старость его была отложена - его тело было пропитано сохраняющей молодость темной магией, Чехтур все чаще стал ощущать груз лет на своих плечах. И необходимость появления на свет наследника становилась все явственнее. Он одно время подумывал о женитьбе. Но как только он начинал представлять первую брачную ночь, кровь вскипала в нем, и Чехтур понимал, что девушку из благородной семьи, которую он возьмет замуж, очень быстро хватятся. Однажды появившись в сознании Чехтура, эта мысль вдруг стала навязчивой. Она мучила его. Когда Чехтур обратился к своему Владыке - тот просто проигнорировал его просьбу, дав понять, что это его проблема. От этого мысль о наследнике стала еще горше.
   Но однажды, Гым Хым, проснувшись с тяжелым похмельем, задумался о жизни. В его голову начали приходить мысли. Когда Гым Хым захотел встать, чтобы дойти до кувшина с водой, он понял, что находиться в постели не один. Откинув одеяло, он увидел толстую женщину, которая спала, пуская слюни на простынь, рядом с ним под одеялом. Взглянув в ее лицо, он ужаснулся. Самое ужасное, что Гым Хым совершенно не помнил, откуда и как она появилась в его постели. Самое позднее воспоминание о прошлом вечере был третий кувшин вина в трактире. Далее все воспоминания были представлены отдельными картинками без привязки событий к времени и пространству. После некоторых воспоминаний Гым Хым сунул руку под одеяло - так и есть, на нем не было портков. И на фоне этих горестных мыслей вдруг выкристаллизовалась идея о том, как Чехтуру завести наследника. От радости Гым Хым даже хихикнул. От этого гигантская женщина вдруг недовольно забурчала и открыв глаза повернулась к нему. Она открыла рот и что-то произнесла. Гым Хыма обдало такой смесью запахов гнилых зубов, перегара и дичайшей вони, что он даже на секунду зажмурился. Затем взяв ситуацию под контроль, он пинками выгнал ее из комнаты, велев слугам немедля вытолкать сие существо за порог дома. Оправившись от душевных ран, нанесенных ему видом огромного складчатого уродливого тела, Гым Хым придумал детали своего плана.
   Через четыре дня твоя мать была схвачена слугами Гым Хыма и увезена в подвал дома Чехтура. Гым Хым тщательно скрывал от хозяина все детали своего плана. Ярость твоей матери помогла ей перегрызть веревки. Но когда она стала искать выход из подвала, ее нашел фамильяр Чехтура. Она была вновь связана и позже убита Чехтуром. Именно поэтому на похоронах твоей матери в могилу положили ее одежду. Там нет трупа. Труп покоиться на дне колодца в подвале дома Чехтура.
   Гнев отражался на лице Марии. Ее щеки пылали, дыхание участилось. Руки безнадежно заламывали друг друга.
   Лич продолжал:
   - Но неудача не повергла Гым Хыма в уныние. Он выкрал вторую женщину. Он выбирал их, ориентируясь на то, чтобы у них уже были дети. Он спрятал вторую женщину в своих апартаментах. Затем полуорк пошел в поход, приказав тщательно беречь пленницу. Для верности он указал на то, что жизнь слуг всецело зависит от наличия пленницы. После этого отправился в страну орков. Там Гым Хым нашел старого орка-шамана. Старый шаман жил в лесу, недалеко от границы с эльфийским государством. Он жил в затворничестве, не пожелав умереть в своем поселке, убитый соплеменниками за свой возраст. Отравленная стрела из длинного лука, выпущенная шаманом, попала Гым Хыму точно в область сердца. Но путешественника спасла его кольчуга, с которой он не расставался со времен разбойничества. Притворившись мертвым, Гым Хым дождался, пока шаман подойдет к нему и, внезапно вскочив, вырубил того ударом кулака. Затем связал его, и когда орк пришел в сознание, предложил сделку. Полуорк дал ему огромное количество золота. Столько старый орк видел только у вождя племени. Он согласился на предложенную работу. Она заключалась в том, чтобы воздействуя на психику жертвы, заставить ее выполнить необходимые Гым Хыму действия. Женщина была насильно накормлена снадобьями, которыми снабдил полуорка шаман. Также старый орк высчитал день, когда зачатие наиболее вероятно. Назначенный день настал. Гым Хым пришел к хозяину с двумя кувшинами вина, на треть разбавленного перегоном, купленным у местного алхимика. Также он перед этим выпил зелье, купленное у того же алхимика - оно позволяло не пьянеть. Обычно подозрительный до всего Чехтур в этот день успокоился, как только Гым Хым выпил полную кружку вина из кувшина. После этого они пили, вспоминая годы разбойничества. Довольно быстро Чехтур впал в бессознательное состояние. Гым Хым запер все двери на засовы и привел одурманенную женщину. Простейшие рефлексы сработали - у пьяного Чехтура появилась эрекция. Все прошло как по маслу. Женщина выполнила приказы, получив порцию спермы внутрь себя. В подвале дома бесновался фамильяр Чехтура около припертой надежным бревном двери. На следующий день Чехтур рвал и метал, гневаясь на себя и своего верного слугу. Но Гым Хым знал о предстоящей буре, и надежно укрылся в лесной землянке орка-шамана вместе с беременной женщиной. А через девять месяцев появился сын Чехтура. Еще через полгода Гым Хым вместе с ребенком прибыл к дому Чехтура. В землянке остались трупы орка и женщины. Чехтур не стал гневаться, точнее, он не показал свой гнев в открытую. Он принял ребенка и своего слугу обратно. Но вскоре - при праздновании первого года жизни наследника Чехтур устроил ту же ситуацию с Гым Хымом - он напоил полуорка и когда они спустились в подвал дома за очередной порцией вина - вонзил лезвие между лопаток старого товарища. Немой вопрос был в глазах Гым Хыма, когда полуорк повернулся лицом с гримасой смерти к хозяину. "Я не люблю, когда меня имеют. Даже во имя благих целей", - был ответ Чехтура. Это последнее, что мог сообщить дух полуорка. Интересно то, что желая отомстить еще сильнее, Чехтур спрятал труп не в колодце, а ночью выбросил в выгребную яму города. Там я и нашел его разложившиеся останки, рядом с которыми неустанно бродил беспокойный дух.
   Мария сидела, вцепившись рукой в серую ткань робы. Ее мутило от знаний, которые она только что получила от Любящего Тишину. Вот это была подлость. Это был грязный мир, где подлость совершалась ради самой себя. Ради сиюминутной выгоды. Зло ради зла. Смерть ее матери была в том мире незначительным эпизодом - подобно смерти мухи на пыльном окне.
   - Мария! Выпей-ка вот это, - лич протянул девушке склянку с коричневой жидкостью.
   - Что это? - в ее голосе слышалось огромное психическое напряжение, порожденное новыми фактами.
   - Нет, мне ты можешь доверять. Я не такой как они. Я не обманываю. Ложь - порок слуг Дьявола. А это - просто успокоительное. Оно позволит твоим мыслям течь более конструктивно.
   Девушка выпила из склянки. Во вкусе чувствовался сильный травяной аромат.
   - Я пошел, Мария, скоро вновь придет Элиарт. Надеюсь, тебе приятно его общество?
   От последней фразы лицо девушки залило ярким румянцем.
   - Да, - сказала она и покраснела еще сильнее.
   Лич вышел из комнаты и Мария приложила руки к щекам - они горели. Она удивилась этому обстоятельству. Почему она покраснела? Из-за чего? Мария задумалась, пытаясь поймать то, что было в этой мысли вызывающим прилив крови. Минут через десять она поняла, что это было. Догадалась она совершенно случайно - когда она думала об Элиарте, она почувствовала сексуальное возбуждение. Вот оно! Конечно, Мария уже достигла возраста, когда ее сверстницы во всю рожали детей, но ей так никто и не предложил выйти замуж. Да, ее пытались хватать руками в трактире, куда она заходила за своим выпившим отцом. И была еще та ночь. Воспоминания о ней странным образом больше не травмировали сознание. Но никогда раньше она не чувствовала такого сильного сексуального желания направленного на конкретного человека. Ну, точнее, вампира.

10

  

Оскум пьет ткинсу живую,

Глотая из ран в артерии.

Чувствуя жажду большую

В теплой этой материи.

Некростих 126, 2 строфа.

  
   - Мария! - голос Элиарта послышался из-за двери.
   Девушка чуть не подпрыгнула с ложа, на котором собиралась уснуть. Ее начало клонить в сон после всего, что произошло за день (или ночь? она не знала). Первым делом она схватилась руками за щеки - они были подозрительно горячими. Румянец в очередной раз залил ее лицо.
   - Да, да, входите... - произнесла Мария.
   Элиарт вошел в комнату. На этот раз на нем был атласный черный халат, который при движениях отливал темным блеском. Мария оглядела его с головы до ног и вдруг обратила внимание на то, что ноги вампира не касаются земли.
   - Конечно, Мария, разве ты не знала о левитации? Нет, не знала. Прости, что я читаю твои мысли, но это гораздо более эффективный способ общения, чем речь, произносимая вслух.
   Девушка уже привыкла к тому, что ее мысли не являются чем-то сокровенным в этом склепе, поэтому не обратила особого внимания на извинения вампира.
   - Элиарт, можно Вас попросить рассказать более подробно о вампирах?
   - Конечно. Мы, вампиры, одна из древних форм существования нежити. Возникли мы задолго до начала человеческой истории. Нет, конечно я могу назвать точную дату в эльфийском летоисчислении, но она Вам что-то даст? Появлением своим мы обязаны одному ордену магов, составляли который темные эльфы. Они занимались магией трансформирования тела, и однажды совершили открытие - они нашли новую плоскость бытия, в дополнение к шести уже известным. Плоскость Смерти оказалась не легендой, а явью. Но изучение этой плоскости было сильно затруднено - видишь ли, Мария, там все совершенно иначе. Там нет привычных понятий. Вся плоскость состоит, строго говоря, из тела Смерти. Из Ее плоти. Но Смерть бесплотна. Вот такой парадокс. Ну, про него тебе подробнее объяснит Любящий Тишину, я в данном вопросе не так и просвещен. Для того, чтобы продолжить изучение, они открыли портал в Ее плоскость. Портал был очень нестабильным и грозил захлопнуться в любую секунду. Отчаянный маг, имя которого давно потеряно в глубине веков, вошел в портал. Спустя краткий миг он выпал обратно. Именно выпал. Несмотря на различного рода магические защиты и щиты, он стал похож на скелета, обтянутого серой кожей. Только с помощью чтения мысли из его мозга смогли извлечь несколько фраз. Одна из них была: "Нужно стать Ее частью". Орден долго занимался изучением его трупа и предсмертных мыслей. Они пробовали отправлять и извлекать обратно различных животных и растения. Все живые существа возвращались оттуда исключительно мертвыми. В результате синтеза информации, полученной из различных источников, орден сделал вывод - для изучения этой плоскости необходимо стать частью этой плоскости, тогда можно будет нейтрализовать ее губительное воздействие. Долгое время они не знали, как надо трансформировать свою плоть. Все эксперименты с живыми организмами принесли один любопытный результат - летучая мышь вынутая обратно из плоскости, пострадала гораздо меньше чем остальные. Началась серия засылок в плоскость различных разновидностей летучих мышей. И меньше всех изменилась летучая мышь, которая пьет кровь других существ. Она была еще жива, когда была извлечена из портала. И члены ордена начали преобразование своих тел. Один за другим они преобразовывались и входили в портал. Ни один не вышел оттуда невредимым. Все вскоре погибали от загадочных повреждений, больше похожих на состояние глубокой старости. Органы и системы их организмов переставали функционировать. Все исследователи, вышедшие обратно говорили бессвязные фразы. "Серое", "стать частью Ее", последнее слово они произносили с особым смыслом. Один из самых могущественных магов долго наблюдал за всем происходящим и, наконец, решился изменить свое тело. Его имя было Иеламират. Это самый первый из тех, кого люди называют вампирами. Это наш патриарх. Иеламират преобразовал свою плоть в летучую мышь - сложный процесс трансформации занял у него около месяца. После нее он выглядел как летучая мышь-вампир. Только во много раз больше. Иеламират открыл портал в седьмую плоскость и долго держал его открытым, не решаясь войти. Он поставил на себя все известные магические щиты и защиты. И все равно, его интуиция удерживала от того, чтобы сделать шаг вперед. Он, распластавшись по полу, долго ползал (представь на полу гигантскую летучую мышь), в надежде того, что решение возникнет в его голове. И он ждал не напрасно. Неожиданно даже для себя, он снял с себя всю магическую защиту и вошел в портал. Иеламират отсутствовал десять дней. Весь орден скорбел о потере своего предводителя. Но через десять суток в главной башне орденского замка маги ощутили чье-то присутствие. Когда они ворвались в комнату, служившую Иеламирату лабораторией, они узрели гигантскую летучую мышь, висящую на потолке. Это был их патриарх. Но он изменился. Его магическая аура больше не напоминала ни одну из аур, известных магам. Летучая мышь открыла глаза и в головах вошедших прозвучало - "Оставьте меня здесь на трое суток, а затем собирайте большой совет ордена". Маги вышли. Три дня и две ночи они только и говорили о произошедшем. На третью ночь - ибо Иеламират вернулся ночью, был собран большой совет ордена в главном зале. Внезапно шум прекратился. В окно ввалилась гигантская летучая мышь. Она была сильно истерзана. Шкура была опалена. В кожистой перепонке крыльев были дыры. Летучая мышь упала на круглый стол посредине зала. Некоторое время она лежала бездвижно. Многие уже решили, что она мертва. Но ее тело начало менять свои формы. Постепенно начало вырисовываться скрюченное тело лежащего на боку эльфа. Вся кожа была в пузырях ожогов. Иеламират поднялся над столом. "Учитель, кто это сделал с Вами?" - спросили его маги ордена. Вампир оглядел зал тяжелым взглядом. На его пепельно-серое лицо свисали слипшиеся волосы. Глаза, казалось, подернуло пеленой. "Я жив!" - хриплый голос пролетел по залу. Затем вампир засмеялся, постепенно смех перешел в кашель. Спустя еще некоторое время он произнес: "Я нашел путь в седьмую плоскость бытия". На его лице появилась саркастическая улыбка. "Нет, это меня не Там так пожгло. Это разрушительное воздействие солнечного света. После того, как вы вышли из моей лаборатории, я так и уснул на потолке. Проснулся я оттого, что все мое тело горело - свет из окна попал на мое тело. До самого заката я ползал по полу под столом, спасаясь от солнечного пятна". Затем он объяснил магам суть безопасного проникновения в седьмую плоскость. Вся беда заключалась в том, что маги навешивали на себя агрессивные защиты. "Десять ночей я был в Ее плоскости. Десять ночей Ее сила проникала в меня. И я открыл новый способ существования другой жизни. Нежизни. Я должен пить кровь. Живую кровь. Это то, что досталось мне от летучей мыши. Теперь для меня губителен солнечный свет. Единственное, почему он не убил меня, это потому, что я еще не до конца нежив. Но мы не единственные, кто знает об этой плоскости. Там я видел других существ. Они знают о плоскости не одну сотню лет". После этого он выбрал среди желающих одиннадцать самых способных магов и сделал их вампирами. Так появились двенадцать кланов вампиров. Один главенствующий и одиннадцать подчиненных.
   Пока вампир рассказывал, Мария села обратно на кровать, и он расположился рядом с ней. Мария слушала вампира и его голос завораживал ее. Он пробуждал в ее теле ответ плоти. Теплые волны чувственного удовольствия растекались по телу, приятно закрадываясь на затылок нежными мурашками, спускаясь к животу и ниже. Голос заставлял воркующей мягкостью приливать крови к груди, где под грубой робой обрели четкую форму два шарика сосков.
   Элиарт продолжил:
   - Вампир-лорд этот термин обозначает либо то, что вампир уже родился вампиром, либо был принят в один из кланов за свои способности. Долгое время вампиры жили обособленно от всех форм жизни и нежизни. О первой они думали лишь как о пище, а о второй ничего не знали. Очень многие деградировали до состояния животных. Они только пили кровь и спали днем. Потом произошел Великий Совет рас. Я вижу, ты ни чего не знаешь - это довольно тайное собрание. Там собираются правители рас. Там были эльфы, гномы, люди, были также приглашены орки и хоббиты. На этом Совете было принято решение уничтожить вампиров везде, где они будут найдены. Так началось Великое Истребление. Неограниченное увеличение вампиров лордами кланов привело к тому, что терпение народов лопнуло. Погибло три четверти всех вампиров. Именно тогда Любящий Тишину спас меня.
   Элиарт замолчал, а спустя минуту сказал:
   - Но у вампиров есть преимущество по сравнению с конечной формой некроманта - личом. Хочешь, скажу какое? У нас остаются многие наслаждения плоти. Мы можем пить вино. Твердую пищу тоже можем употреблять, но после этого бывает что-то типа несварения желудка. Вдыхать ароматы и запахи. У нас остается часть оптического зрения. И мы можем заниматься сексом и размножаться подобно живым существам.
   После последней фразы у Марии щеки вспыхнули с новой силой. Она потупила взгляд на свою кровать, хотя до этого неотрывно смотрела на вампира.
   - Чего ты так этого стыдишься? Секс - это одна из сторон бытия живых существ. Мария, ты, я вижу, хочешь меня, но боишься в этом признаться. Не бойся. Страх убивает разум. Ты хочешь чтобы мы занялись сексом?
   - Да... - голос девушки выражал собой крайнюю степень неуверенности.
   - Ты еще девственница. Да, Любящий Тишину очень странно отнесся к этому вопросу при восстановлении твоего тела. Он восстановил и твою девственную плеву. Я не понимаю, зачем. Ну хорошо, пока мы займемся не вагинальным сексом, а потом уж посмотрим.
   После этих слов Элиарт наклонился над Марией, мягко уронив ее на кровать. Щеки девушки горели, а глаза были полузакрыты от возбуждения. Вампир покрыл кожу лица девушки нежными поцелуями, его руки еле заметными прикосновениями кончиками пальцев проводили по шее и голове, пробираясь среди прядей ее волос. Его губы осторожно поймали в свои объятия верхнюю губу девушки и стали играть с ней. Язык вампира осторожно пробежал по всей поверхности губ, а затем проник внутрь рта. Их языки встретились. Кончик языка вампира осторожно затронул язычок девушки и остановился, затем начал нежные поглаживания и движения, лаская его. Каждое прикосновение рождало отклик в теле Марии - она чувствовала, как теплые волны бегут по ее телу. Грот Энориньи переполняла влага. Вампир плавно перешел с головы к груди и животу девушки. Мария в возбуждении не заметила, куда делась ее роба и плащ вампира, теперь между их телами не было ничего. Меч Энорхана вампира обжигал внутреннюю поверхность бедер девушки. Она немного сжимала его своими ногами. Вампир освободился от нежного захвата и прильнул к соску. Его жаркий рот захватил маленький розовый сосок и осторожно сжал его зубами. Мелкими покусываниями зубы пробуждали в животе у девушки приятные сокращения, приносящие ей огромное удовольствие. Руки Элиарта пробегали по бархатной коже, иногда нежно царапая ее острыми когтями. Дыхание Марии участилось и стало прерывистым, глаза закатились, ее руки без остановки гладили спину и голову вампира. Она изнывала от желания того, чтобы вампир перешел к ее гроту Энориньи. Ее тело подавалось вперед в поисках того жезла, который оно сжимало ногами совсем недавно. Руки и язык Элиарта опускались все ниже и ниже, плавно и не торопясь приближаясь к жаждущей розовой раковине. Они то проскальзывали, задевая волоски на холмике Энориньи, то вновь возвращались, сжимая и охватывая грудь. Внезапно рот вампира жадно прильнул к гроту удовольствия. Язык быстрыми движениями скользил по всей его поверхности. Зубы осторожно хватали плоть, заставляя девушку содрогаться от наслаждения. Мария почувствовала, что она взлетает. В прямом смысле - ее тело больше не чувствовало кровати. Этот факт мелькнул где-то на краю сознания и тут же был предан забвению, так как разум девушки был переполнен предчувствиями огромного удовольствия, которое угрожало вот-вот смыть остатки мыслей, оставив только наслаждение. Язык двигался все быстрей, все больше приобретая возвратно-поступательные движения, он все глубже проникая в девушку. Нежно, но настойчиво раздвигая влажные стенки грота. Вздохи Марии стали еще более отрывистыми и у нее наступил оргазм. О! Девушка даже успела немного испугаться от такого ощущения совершенного удовольствия. Страх существовал несколько очень коротких мгновений, а затем исчез. Вместо него в сознании осталось устойчивое чувство удовлетворения жизнью. Огромное счастье. Все. Больше в нем ничего не было.
   Вампир нежно поцеловал Марию в губы, погладил ее разгоряченное тело по плечу, спустившись по груди к животу, и девушка ощутила, что она опустилась на кровать. "Левитация", - мелькнуло в ее голове. Элиарт отошел от кровати, еще раз посмотрел на мгновенно заснувшую девушку, движением руки снял с себя заклинание, придававшее его телу температуру человека. Он аккуратно слизнул с пальца маленькое пятнышко крови. Менструальной крови девушки. Элиарт очень любил заниматься сексом именно в такие дни. Затем вампир неслышно вышел из комнаты.
  

11

  

Блеск у жертвы в глазах

С каждой секундой мутнее...

Становиться призрачней страх,

Из тела уходит душа все скорее.

Некростих 126, 3 строфа.

  
   Свет, слегка колеблющимися струями, равномерно разбегался по комнате. Но темнота не охотно отступала под его напором. Создавался уютный полумрак с пятном горящего факела по центру пространства помещения. Отблески алого играли на стекле стоящих на полках сосудов всевозможных размеров и форм. Тускло поблескивал металлический предмет, находившийся рядом с черепом. Несмотря на то, что факел горел достаточно ровно, его свет все равно немного подрагивал. На деревянной кровати, застеленной белыми шелковыми простынями лежала Мария. На спинке кровати висела небрежно брошенная роба, в свете факела напоминающая шкуру животного. Девушка лежала на спине, одна рука была отброшена, и кисть свисала за пределы кровати. Вторая рука лежала на животе поверх одеяла. Лицо выражало безмерную благодать. Воздух еле слышно выходил из ноздрей, грудь мерно вздымалась и опускалась.
   Проходили минута за минутой, один час сменялся другим. Девушка время от времени меняла позу, ворочаясь во сне, ее лицо то озаряла улыбка, то начинал смешно морщится нос. Становилось понятно, что в этот момент Марии снится сон. Ее пальцы на руках едва заметно подрагивали или вдруг сжимались в кулак. Ноги едва заметно начинали шевелиться, создавая иллюзию крохотных шагов. Губы сжимались, мышцы лица напрягались, являя то гнев, то радость. Прошло около шести часов с того момента, когда Элиарт умчался из этой комнаты на стремительных крыльях нетопыря. Несколько отчаянных пируэтов по тронному залу в приступе безумной радости и вампир уже плыл, левитируя в направлении выхода, а еще через некоторое время лич вошел в комнату. Заметность его присутствия была сведена к минимуму - магия скрывала его в оптическом спектре и слуховом диапазоне.
   Любящий Тишину стоял возле кровати девушки и смотрел на нее. Его завораживала кипучая жизнь в этом человеке. Ее чувства и эмоции, ее беды и радости. Очень давно - около семи сотен лет назад он утратил возможность оптического зрения. Но его сознание могло достроить картину того, что он видел зрением нежити до полноцветной картины. Он знал, что нежная кожа Марии бледно-розового цвета, волосы - темного цвета, который напоминал ему о волосах Той, которую он любит. О Той, которой давно нет в этом мире живых. Он видел сердце, молодое, трепещущее сердце девушки. Оно ровно сжималось и разжималось, гоня по сосудам кровь, заставляя красную ткинсу совершать свой цикл созидания и разрушения. Лич видел сознание Марии - ясное и совершенное. Это сознание не смогла испортить ни одна перипетия сложной жизни, ни одна подлость, совершенная против нее или ее родных. Ее разум остался пытливым и жаждущим знаний, в нем была неуемная тяга к новому, прекрасному неизвестному. Такова была его ученица. Такие люди рождались очень редко. По каким-то причинам, еще не до конца выясненным личом, среди людей рождалось больше всего таких, которые были предрасположены к посредственному существованию, когда их счастье заключалось в том, чтобы быть не хуже, но и не лучше, чем соседи. Или разум человека быстро находил путь служения злу. Зло. Для большинства живых существ, населяющих этот мир, лежащий на стыке семи плоскостей, Любящий Тишину и Чехтур были картами одной колоды. Они оба относились к злу людьми и орками, гномами и хоббитами. Да и среди эльфов, особенно лесных, было не так много тех, кто не причислял лича к злодеям. Примерно такая же ситуация была с драконами и многими другими существами. Драконов не любили за то, что те ни в какую не хотели расставаться со своими сокровищами. За то, что они были мудрее в силу продолжительности своей жизни. Но были единицы, обладающие интеллектом, способные смотреть на мир не прибегая к априорному делению всех на хороших и плохих в угоду своим желаниям. Именно они изучали этот мир, нивелируя по настоящему отрицательный момент существования - серое прозябание. Истинные Жрецы Зла - эта тайное общество поклонников Дьявола было верхом отупления человека. Все направления деятельности этого общества были замкнуты сами на себя.
   Любящий Тишину вспомнил о том, как он приручал сознание дракона, висящего над его троном. Сопротивление было упорным и опасным. Подобно острейшему клинку, оно грозило смертью и разрушением тому, кто пытался схватить его и подчинить себе. Длительное время сознание дракона, крепко привязанное к черепу, который раньше служил вместилищем мозга, гневалось. Гнев переполнял дракона, не позволяя думать о чем-то ином, так как все тормозящие механизмы мозга исчезли вместе с таковым. Дух дракона был абсолютно свободен. Его можно было наполнить любым содержанием без ограничений, накладываемых плотью. Спустя много лет дракон попробовал проявить любопытство, ибо его разум однажды увидел, что чувство гнева питается самим собой. И что содержание мыслей сейчас - свободно изменяемая часть сознания...
   Сон девушки был спокойным и ровным. Ее разум не встречал сопротивления изнутри. В нем не было внутренних противоречий. Лич подумал о том, почему драконы так часто скапливают в своих пещерах артефакты. Причем чаще всего такие артефакты, воспользоваться которыми сами не могут в силу анатомических или иных особенностей своего тела или сознания. Им просто нравиться наблюдать за магическими свойствами этих вещей. Чувствовать их изменения и постоянство. А ему, Любящему Тишину нравилось находиться в обществе интеллектуальных существ. Там, где разум мог искать и находить, играть и получать удовольствие.
   Лич почувствовал, что девушка сейчас проснется. Течение ее сна стало скачкообразным и вот-вот грозило прерваться. Любящий Тишину вышел за дверь комнаты, чтобы внезапное пробуждение не несло в себе страха узреть перед собой закованного в кольчугу скелета после снятия чар. Спустя около получаса, когда Мария умылась и оделась, неутомимые скелеты помогали девушке в этом, а затем позавтракала, в комнату вошел лич. Девушка сидела и безмятежно ковырялась в зубах, пытаясь извлечь застрявшие между ними волокна мяса. Заметив вошедшего, Мария смутилась и вынула руку изо рта. При этом продолжая трогать мясо кончиком языка.
   - Любящий Тишину! Неужели ты восстановил все мои органы и ткани до состояния первозданности? - задала вопрос девушка, - я пыталась найти на своем теле хотя бы один шрам или рубец. Но ничего нет! Моя кожа гладкая как у принцессы, как будто я снова родилась!
   - Мария, это человеческий способ мышления - повторять в слух прописные истины или говорить о них другим, хотя они знают о них нисколько не меньше тебя. Мы с тобой лучше продолжим обучение. Существуют множество специальных вещей - так называемых артефактов, которые нужны для выполнения различных операций или действий. Некоторые операции можно производить и без артефактов, но это будет снижать их скорость и качество. Сегодня я познакомлю тебя с посохом мастера и другими предметами. Многие ты уже видела. Пойдем.
   После непродолжительного перехода из комнаты за троном в соседнее помещение, лич зажег огненную сферу под потолком большой комнаты. В пространстве, размером с главную гостиную среднего герцогского замка, было расположено множество различных предметов. Большую часть залы занимали стойки с посохами Мастера. Они были различных размеров и инкрустаций, но форма и вид был у всех одинаков. Неизменным был и шар темного стекла на вершине каждого. Размер шара варьировал, но материал был одним и тем же.
   - Мария, это вулканическое стекло. Раньше материалом служил высушенная голова какого-нибудь существа, но это было очень давно, до того, как я стал личом. Главной функцией этого шара является корректировка трансформации преобразованной ткинсу. Структура такого стекла изначально очень подходит для этих целей и после некоторой модификации оно становиться идеальным материалом. Смотри - на некоторых древних посохах шар сделан из старого сырья.
   Девушка продолжила осмотр всего, что было в комнате. Действительно, на нескольких из жезлов были черепа. Основу каждого из посохов составлял металлический прут, благодаря чему каждый из них был довольно увесистым. Отличались они по отделке - одни были аскетичными и строгими, другие, казалось, хотели своим убранством подчеркнуть неземное богатство владельца. Один жезл был усыпан драгоценными и самоцветными камнями так, что из-за них практически не было видно металлической основы. Но даже с первого взгляда было видно, что один посох здесь самый важный - не броский, без камней и инкрустаций. Этот посох стоял в серебряной подставке в виде четырех ребер, торчащих из металлического черепа дугами внутрь. Жезл висел в воздухе, не доходя до поверхности черепа своим нижним концом и медленно вращался.
   - Да, это мой посох Мастера. Он не самый древний в этой коллекции, не самый богато украшенный, но этот посох делал я совместно со многими другими. В нем есть часть меня.
   После этого лич подошел к вращающемуся в воздухе предмету и протянул к нему руку. Вокруг древка возникло слабое свечение, а когда Любящий Тишину взял посох рукой, по всей поверхности прошла волна полупрозрачного зеленого света.
   - Мария, вот эти дугообразные заостряющиеся лучи, отходящие от древка помогают сохранять постоянство Силы вокруг шара, подобно ребрам, защищающим сердце от сдавливания. Ты можешь видеть множественные вариации по количеству этих лучей, но у большинства посохов оно равно восьми. Четыре вверх от шара и четыре вниз. Такое количество дает максимальную вариабельность для Силы при достаточной стабильности. Я вижу, тебе не все понятно, о чем я говорю, но как только ты впустишь Ее портал внутрь себя, тебе многое откроется из всего этого. Ты будешь чувствовать эти вещи, а пока ... это трудно объяснить, почти так же трудно, как пересказать словами вкус яблока тому, кто никогда его не пробовал.
   - А теперь подойди сюда, - лич стоял около каменной стойки, вделанной в стену помещения, - здесь хранятся жертвенные ножи некромантов.
   Мария подошла к стойке, из которой торчало около десятка рукоятей.
   - Вынь один из ножей, - была мысль Любящего Тишину.
   Мария выбрала одну из рукоятей и потянула за нее. Со звуком вынимаемого лезвия нож вышел из ниши, явив свой клинок треугольной формы. Ничего подобного Мария еще не видела. Это было стальное оружие, с лезвием, напоминающим топор. На конце рукояти был стилизованный череп, гарда представляла полосу металла, загнутую к переднему краю. Дальше от гарды лезвие постепенно расширялось, образуя форму, напоминавшую форму алебарды. В центре нее металл был выбран и зияло отверстие треугольной формы. Заточка лезвия была цвета полированной стали, а остальная часть давала блики серо-зеленого цвета. На верхнем крае клинка были выгравированы три руны. Длинной нож был около полуметра.
   - Эти руны обозначают "нести", "человек" и "Смерть". "Несущий смерть" - примерно так можно перевести это на кэллский. Это оружие используется для многих целей, но как ты уже поняла, основное его применение - ритуальное. Это оружие используют только некроманты. Поэтому-то форма клинка тебе показалась такой незнакомой.
   - Познакомься также и с оружием врага, - с этими словами лич извлек из ниши в стене что-то, завернутое в красную атласную ткань. Любящий Тишину развернул ткань и подал Марии кинжал с волнообразным лезвием.
   Девушка приняла от лича предмет, и увидела кричащий стиль этого оружия. Золотая рукоять, выполненная в виде лапы, сжимающей в своих когтях огромный бриллиант, служащий окончанием рукоятки. Лезвие, волнообразно изгибаясь выходило из рукояти. Гарда напоминала двух червей, торчащих из проксимального края лапы.
   - Многие вещи некромантов выполнены из белого металла. Обычно это сталь. Реже серебро. Видишь ли, у вампиров серебро вызывает при контакте моментальную реакцию обратной трансформации ткинсу, поэтому в моем облачении нет серебра. А вот у многих других некромантов, с которыми ты вскоре познакомишься, и которые менее терпимы к вампирам, оно может присутствовать. Мифрил способен разрезать трансформированную ткинсу, поэтому мифрильное оружие эффективно против большинства типов нежити. Но некроманты могут защищать свою плоть заклинанием и от мифрила. Предметы служителей Зла чаще всего выполнены из золота. Но не обыкновенного золота. После изготовления предмета его посвящают Дьяволу. После этого кристаллическая структура золота изменяется, и золото становиться крепче многих сортов стали.
   Мария изучала предметы. Временами ее сознание нащупывало маленькую мысль на самом краю о том, что где-то она уже все это видела, но мысль эта была неуловимой и скользкой как угорь. Спустя несколько мгновений она исчезала. Больше всего девушке понравилось держать в руке некромантский нож. Он удобно ложился в ладонь и приятно утяжелял руку. Несмотря на кажущуюся массивность, нож был относительно легким. Кроме того, он оставлял странный размытый след зеленоватого цвета в воздухе, причем только тогда, когда рука лежала на его рукояти.
   - Мария, этим ножом невозможно причинить себе рану случайно. Попробуй его в деле.
   После этих слов лич жестом показал девушке на бревно, стоящее в дальнем углу комнаты. Перехватив поудобнее рукоять, Мария подошла к бревну. Она посмотрела на толстое, суковатое бревно и нерешительно нанесла удар ножом. Неожиданно для Марии нож вошел в бревно без видимых усилий на половину лезвия. Обратно оно выдернулось также легко, как и вошло. Замахнувшись посильнее, девушка ударила во второй раз. Бревно, перерубленное пополам упало на пол. В диаметре оно было сантиметров двадцать пять.
  

12

  

Кровь ярко-алою волной

Втекает в алчущую пасть,

Становиться ткинсу другой,

По клыкам оскума струясь.

Некростих 126, 4 строфа.

  
   Охорак сидел на кровати в своей комнате и напряженно прислушивался к своим ощущениям. За прошедшие трое суток со времени Посвящения в сознании молодого мужчины происходили изменения. На первые сутки эти новые чувства были похожи на тепло. Попытайся Охорак объяснить это как-то по-другому, все равно бы ничего не получилось. В его внутренней речи существовало множество фраз об этих ощущениях, но в обыкновенном, кэллском языке их не было. Самым близким было - "уют", "тепло", "безопасность". Но даже в течение одних суток ощущения претерпевали изменения, они эволюционировали, переходя из одного состояния, которое не мог описать Охорак, в другое, еще менее понятное. На начало вторых суток сын Чехтура проснулся в четыре часа утра от жуткого чувства внезапной радости. Он открыл глаза, поднял голову с подушки и уставился в стену. Темнота комнаты позволяла глубже проникаться тем, что происходило в его сознании. Внезапно Охорак понял, что изменилось. Разумом он ощутил биение сердца. Не своего сердца, как бывает после физической нагрузки, а сердце другого. Причем, все это привносило в разум радость. Огромную и постоянную. Постепенно страх от этой радости прошел, и он снова заснул с блаженной улыбкой на лице. Утром сознание уже привыкло к этому состоянию, и стало возможным проанализировать соматические чувства другого. Охорак ощутил плоть. Он почувствовал жизнь. "Темное чувство" тела другого теперь можно было легко оделять от своего собственного. Сейчас Ба-Гыр мог точно сказать, когда он чувствует себя, а когда - фамильяра.
   За завтраком Чехтур спросил сына: "Ну, и как твои ощущения, на что это похоже?". Ба-Гыр произнес: "Это напоминает...", - после чего мысль оборвалась и он замолчал, даже перестав моргать. Чехтур минуту делал вид, что ждет ответа, а затем, рассмеявшись, сказал, чтобы Охорак не напрягался. Такое ощущение ему, Охораку знакомо, но вот сказать о том, когда и где он его испытывал, наверняка не сможет. Потому, что это - пренатальные чувства плода. Чувства еще-не-рожденного. И вот, сегодня, на третьи сутки после Посвящения, Охорак почувствовал. Это было как удар о невидимую стену с разбега. Он вдруг понял, что пора дать фамильяру свободу, молодой мужчина физически начал ощущать дискомфорт от нахождения в узком пространстве, он видел темноту, слышал тишину и осязал теплые стенки тюрьмы. Сразу после того, как Ба-Гыр вернул своей психике стабильное состояние, вновь осознав самого себя и разделив ощущения на свои и другие, он бегом отправился к отцу.
   - Чехтур, я ощутил это! - с порога возбужденно сказал Охорак.
   - Хорошо, пойдем, освободим его.
   Седой человек отложил перо и пергамент, и вместе с сыном отправился в подвал. Фамильяр Чехтура, тем временем, уже извлек сосуд из корзины и отчистил его от навоза. Большая закрытая чаша стояла у подножия Азык-Рамж.
   Отец и сын вошли в огромное помещение подвала, зашли в одну из боковых комнат и вышли оттуда уже в алых балахонах, и с пентаграммами на шеях. Они подошли к запечатанному сосуду. Охорак опять поморщился, когда преступил черту, разделяющую пространство на две части - внутри круга пентаграммы и остальной мир. Его сознание вновь попало в область, контролируемую огромным и сильным. Страх показался и вновь тоскливо забился в дальний угол разума, но так, чтобы его было видно.
   Чехтур начал читать заклинание. Резкие звуки лающего языка, несмотря на то, что Ба-Гыр их уже однажды слышал, резали ухо. Запечатанный сосуд поднялся над полом, достигнув уровня пояса взрослого человека и повис. Заклинание уже отравило окружающий мир - свет свечей изменился, в воздухе повисла предгрозовая напряженность. Чехтур закончил произносить сложные словосочетания на языке древних демонов. Он подошел к плавающему в воздухе сосуду, и взяв его обеими руками, начал осторожно открывать. Крышка с глухим щелчком раскрылась. Под руками мага и золотом крышки мелькнули огненно рыжие волоски шерсти на розовом тельце. Когда чародей отвел руки в сторону, из сосуда торчала голова маленького фамильяра. Он покрутил головой, пытаясь избавиться от слизи, которой был заполнен сосуд, и вдруг резко открыл рот. Освещенные сине-зеленым светом свечей, мелькнули ровные ряды острых мелких зубов, среди которых выделялись клыки. После этого под ровную темную поверхность потолка полетел крик существа, сделавшего свой первый вдох. Острая боль пронзила Чехтура. Он пошатнулся, но почти сразу осознал, что эта боль разрывает не его легкие, а легкие его фамильяра. Существо выпростало свои верхние конечности из слизи и безошибочно потянуло их к Охораку. Чехтур осторожно поднес емкость с живым содержимым к сыну. Ба-Гыр протянул руки, окружая ими своего фамильяра. Неустанно удивляясь все новым ощущениям, которые в отличие от всего, что испытывал обычно молодой человек, шли не из внешней среды, а изнутри, из области сознания другого. Это было странное состояние - Охорак одновременно чувствовал все, как со стороны рук, так и со стороны окруженного руками тела. Осторожно обняв своего фамильяра, Ба-Гыр достал его из золотого сосуда. Чехтур отвел в сторону свои руки с сосудом и тягучие нити слизи между телом фамильяра и тюрьмой, в которую он был заключен, прервались. Охорак держал в руках фамильяра. Его маленькое тельце могло полностью укрыться в две раскрытых руки, помещенных одна над другой. Фамильяр вцепился одной рукой в большой палец левой руки своего хозяина и внимательно вглядывался в мир. Ба-Гыр наклонил голову, приблизив свое лицо к существу. На его голове были четыре покрытых розовых кожей бугорка. Под ними явственно просвечивали сосудики с кровью и ткань будущих роговых образований. Тело фамильяра было покрыто короткой шерстью рыжего цвета. Голова занимала около одной трети от длины всего тела. Под щуплой грудью и животом был маленький таз без признаков пола и нижние конечности. Между ног плетью покачивался хвост фамильяра. Он был голым, как у крысы, но на нем не было роговых чешуек, лишь тончайшие волоски покрывали его. На его дистальном конце было маленькое утолщение. Внезапно Охорак осознал облегчение. Одновременно с уходом из сознания молодого человека взгляда Дьявола, свечи вернули себе свой привычный цвет огня. На лице фамильяра, которое имело более темный оттенок кожи, чем та, что просвечивала сквозь шерсть, появилось озабоченность. Она выразилась в том, что тонкие губы существа сложились, образовав кривую линию.
   - Он, то есть я... он... хочу... хочет... есть, - подбирая слова, произнес сын Чехтура.
   - Да, я уже приготовил вкусную пищу для него. Пойдем за мной, - ответил маг и пошел в направлении одной из комнат подвала.
   В комнате, в которую они зашли, лежала громадная глыба льда. Вокруг на полу была талая вода. Сверху на ней лежал труп маленького мальчика. По развитию его анатомии можно было сказать, что от роду ему было около шести лет. На его животе лежал мясницкий разделочный топор. Чехтур взял в руки топор, повернул труп, и с размаху отрубил ему руку. Брызги крови, успевшей загустеть, и льда окропили комнату, попав на стены и потолок. Несколько сгустков упало в воду на полу. Отделив от руки плечо, Чехтур протянул его своему сыну. Осторожно освободив руку от захвата маленькими когтями, Охорак принял кусок мяса и поднес его к лицу своего фамильяра. У того потекла слюна, выступив из уголка рта. Существо освободило руки, до этого вцепившиеся в ладонь хозяина, и приняло еду. Острые зубы с легкостью входили в сырую плоть человека и выкусывали из нее аккуратные кусочки, размером с наперсток. Поглощение мяса происходило довольно активно, и через несколько минут от плеча осталась только ровно обглоданная кость с суставными сумками. Фамильяр рассеянно расслабил руки и кость со стуком упала на каменный пол. Глаза существа затуманились и начали закрываться.
   - А теперь, твоему фамильяру нужно поспать. Через несколько дней он станет вполне самостоятельным и перестанет впадать в отупение от еды, - сказал Чехтур.
   Охорак внимательно пригляделся к набитому животу существа - он увеличился в полтора раза, и шерсть на его поверхности была торчком. Вид фамильяра напоминал кота, обожравшегося сметаны, но Ба-Гыр никогда бы этого не сказал, потому что не знал, как выглядит кот после переедания.
   - Охорак, ты уже понемногу привыкаешь к ощущениям фамильяра в твоей голове, ваше единение усилится, когда ты и он перейдете на новый этап своего взаимодействия - когда вы начнете пользоваться магией. Ты будешь черпать Силу для сотворения заклинаний в нем. Он не может пользоваться Силой в полной мере, он является лишь ее носителем, а ты - тем, кто ее использует. Фамильяр не может существовать отдельно от мага, поэтому тебе нельзя отдаляться от него больше, чем на расстояние, которое пройдет лошадь за один день. Также он будет твоим советчиком и помощником, ибо в нем есть часть сознания нашего Владыки.
   - Отец, когда мы начнем практиковаться в магии? - спросил Ба-Гыр.
   - Твой фамильяр в данный момент, как ты наверное уже заметил, спит и видит сны, а он занимает не последнюю роль в колдовстве. К тому же сейчас он находиться на стадии, приблизительно соответствующей грудному младенцу. Через неделю он вполне дозреет до того, чтобы обучать тебя чему-либо. А пока, я думаю, лучше отдай его моему фамильяру, он позаботиться о нем.
   После слов Чехтура к Охораку подошел фамильяр мага. Он протянул свои руки к спящему и посмотрел в глаза молодого человека. Ба-Гыр ни за что бы ни отдал бы существо, сладко спавшее в его ладонях кому-нибудь с взглядом, подобным этому. В нем можно было почувствовать все - начиная от презрения и скуки, заканчивая раздражением и злобой. Но так велел его отец. Существо перекочевало в протянутую конечность. Ладонь с пальцами, заканчивающимися острыми когтями теперь держала спящий комочек плоти. Охорак чувствовал, что фамильяр не испытывает никаких неудобств в руках фамильяра отца, но чувства тревоги это не уменьшало. Фамильяр вышел с ношей на руках.
   Чехтур, с интересом наблюдавший за реакцией сына произнес:
   - Твой поступок опрометчив. Ты только что отдал свое могущество в руки существа, которое ты практически не знаешь. Не доверяй никому. Этот мир построен на лжи и фальши. Откуда ты знаешь, что мой фамильяр сейчас не убьет твоего?
   Тревога в душе Охорака внезапно получив такое подтверждение, превратилась в ужас. Он отступил на шаг от своего отца и хотел броситься вдогонку, за тем, кто украл его фамильяра. Но властный голос отца остановил его:
   - Спокойно, мой мальчик! Я специально создал эту ситуацию. Твой фамильяр в безопасности, я лишь провожу урок недоверия. Помни, что теперь фамильяр - это твоя жизнь, власть, богатство и вообще все. Это теперь часть тебя, как глаз или рука. И его нельзя не только отдавать кому-то, но и показывать. Помни - чтобы быть тем, кто контролирует ситуацию, кто правит серой массой, не надо быть в центре славы и внимания - то место очень уязвимое. Можно править, создавая ореол таинственности и неопределенности. Ты знаешь кого-либо, кто мог бы в городе поведать о моих тайнах, возрасте или еще о чем-то, что я скрываю? Нет, не знаешь. Так как все, кто топчет эту землю знает обо мне только то, что я даю им. А все, кто пытался узнать или знал слишком многое - гниют, и их тела жрут могильные черви. Это лучший способ сохранить тайну - отправив хранителя на тот свет. Пойдем, я расскажу тебе некоторые подробности моей жизни. И, я надеюсь, мне не придется убивать тебя для того, чтобы тайна оставалась таковой, - последние слова были произнесены с улыбкой. Но выше улыбки были глаза, которые никак нельзя было назвать смеющимися. В них были прагматизм, цинизм и уверенность. Ба-Гыр пошел вслед за отцом.
   Маленькие комки свернувшейся крови понемногу оттаивали и растворялись в луже под куском льда. От розовой кости с несколькими оставшимися волокнами сухожилий также разбегались по жидкости багровые разводы. Когда пятно крови перестало увеличиваться в размерах, расходясь в воде, послышались частые крадущиеся шаги. В дверной проем комнаты заползла колеблющаяся тень. Она все увеличивалась, пока в светлом прямоугольнике двери не появилась фигура фамильяра. Он осторожно подошел к расчлененному трупу. Для этого ему пришлось вставать ногами в воду, и каждый раз, когда его когтистая стопа извлекалась из воды, он ее брезгливо отряхивал, как кот. Фамильяр мага осторожно поднял с холодной бело-голубой поверхности льда брошенную отрубленную конечность. Он поднес ее к своему лицу. Это была рука ребенка, точнее ее часть - от кисти до локтя. Из рубленой раны торчали жилы и кости, из порванных сосудов вылилась кровь. Фамильяр взял этот фрагмент плоти и вышел из комнаты. Огонь одинокого факела бросал трепещущий свет на картину безумного натюрморта: синюшного лица трупа, багрово-красных пятнышек густой крови и бело-розовой кости, лежащей в луже слегка порозовевшей жидкости. Которая когда-то, совсем недавно, была рукой мальчика Бидди, сына батрака из деревни Большие Бугорки.
  

13

  

Голодной ночи яркий глаз

На пустошь мертвенно взирал.

Вдруг раздался негромкий глас -

Вампир то жертву настигал.

Некростих 126, 1 строфа.

  
   - Мария! Никто, не имеющий портала Ее Силы не может управлять преобразованной ткинсу или ее носителями. Поэтому, дальнейшее изучение обращения с посохом Мастера мы с тобой продолжим после Посвящения, а пока я предлагаю тебе прогулку по ночному лесу.
   Девушка чуть не присвистнула от неожиданного предложения. Она считала, что больше никогда не увидит поверхности земли, потому что некроманты живут в склепах.
   - Да, действительно, мы редко покидаем свои жилища. Но только потому, что и без выходов на поверхность изучение мира вполне успешно. Но пока мы будем придерживаться привычных тебе стереотипов.
   Мария посмотрела на свои ноги. На них были ее стоптанные кожаные башмаки, у одного из которых шнурок уже истерся и грозил вот-вот порваться. Ее пальцы машинально стали теребить грубую мешковину робы. Взгляд девушки переместился на лича.
   - О! Мария, я прекрасно помню о том, что ты - девушка, и что твоя одежда не подходит для прогулок. С моей точки зрения это не так, и роба вполне функциональна, но, будь по-твоему. Иди в комнату за троном, я сейчас принесу тебе одежду.
   Девушка вприпрыжку умчалась в тронный зал, наспех засунув жертвенный нож обратно в каменную стойку. Лич подошел к стеллажу, и вынув нож, вставил его обратно, уже правильно, а не основной режущей кромкой вверх, как его засунула Мария. Затем он безошибочно определил сквозь каменные стены удаляющуюся фигурку своей ученицы и подумал о том, что такой кипучей светлой энергии стены этого склепа не видели никогда. Обычно живые бывали здесь лишь в качестве пищи оскумов или как жертвы для ритуалов. Источаемая ими энергия была смесью отчаяния, страха, ненависти и смутной надежды.
   Дверь бесшумно отворилась, и на порог из тьмы шагнула фигура, звенящая тысячами колец. Любящий Тишину нес в руках ворох каких-то тряпок. Он остановился и отдал этот ворох Марии. Вслед за этим в комнату вошел Элиарт. В его руках были остроносые эльфийские сапожки. Сердце девушки учащенно забилось, когда она стала разворачивать принесенный сверток. И оно готово было выпрыгнуть из груди, когда под традиционно серой мешковиной она обнаружила ПЛАТЬЕ! Это было великолепное, украшенное множеством жемчужин и кружев шелковое платье, с вставками из парчи. Мария чуть не бросилась на шею лича, чтобы поблагодарить его за это. Но смогла подавить в себе этот порыв. Никогда прежде молодая девушка не носила подобной роскоши. Да и видела она такое лишь несколько раз. Закончив любоваться одеждой она подошла к вампиру. Элиарт галантно склонился к ее ногам, поставив сапоги на пол перед ней. Девушке вдруг захотелось, чтобы именно он переобул ее. Вампир едва заметно кивнул головой ученице лича, показывая, что согласен. Мария приподняла подол робы и выставила правую ногу. Элиарт снял с ее ноги башмак и надел на нее сапожок. Затем операция повторилась со второй ногой. Когда девушка ощутила удобство сапог, ее радость, которая, казалось, достигла предела, удвоилась! Главной особенностью этой обуви было то, что ее не ощущали ноги. Мария пробежала мелкими шажками вокруг присевшего Элиарта. Создавалось впечатление, что она бежит по теплому мягкому песку, а не по каменному полу, обутыми в сапоги ногами. Элиарт еще раз улыбнулся и выплыл из комнаты. Лич, до этого наблюдавший за всем происходящим, послал Марии такую мысль:
   - Мария, через час мы с тобой отправляемся в лес. К этому времени ты должна быть готова.
   Затем лич сотворил магическое зеркало на одной из стен комнаты и вышел. Девушка проворно скинула одежду, оставшись в одних трусах, и начала влезать в платье. Она делала это максимально осторожно, чтобы не оторвать ни одной жемчужины, и не испортить ни одной полоски тончайших кружев. Кое-как просунув ноги и талию в юбку, она обнаружила, что лиф зашнуровывается сзади, и ей самой до шнуровки не добраться. После чего она приложила лиф к груди и подбежала к зеркалу. Зрелище, открывшееся ее взору, было великолепно. Чудесно. Сказочно прекрасно. Внезапно она поняла, что именно так выглядела принцесса из ее детских мечтаний. Все совпало, как ключ и замочная скважина, не хватало лишь золотой короны на голове. В зеркало Мария заметила, что из коридора появился Элиарт с чем-то в руках, что отблескивало серебром. Он подошел к девушке сзади и водрузил на ее голову корону. Образ в зеркале и образ из детства совпали в голове у девушки. С одним лишь отличаем - корона была не золотой, а серебряной.
   - Если быть точным, то платиновой, - поправил Элиарт и обнял ее за талию, прижавшись к ее спине.
   Затем он зашнуровал завязки на платье. Поцеловал девушку, впившись своим ртом в губы Марии и вновь вылетел из комнаты. Раскрасневшаяся девушка стояла и смотрела в зеркало, поворачиваясь к нему то одним, то другим боком. Внимательно разглядывая всю себя. Она была счастлива.
   Через час лич, вошедший в комнату, обнаружил Марию там, где он ее оставил - у зеркала. На щеках, был еще виден румянец.
   - Пойдем.
   И они вышли из комнаты. Бесчисленные комнаты, повороты и коридоры, наконец, кончились перед лестницей из камня, уходящей вверх. Подъем по ней был довольно продолжителен. Мария насчитала сто двадцать семь ступеней. Неожиданно лестница уперлась в каменную плиту над головой. На протяжении всей длины лестницы освещение состояло лишь из шарика света над посохом Мастера в руках Любящего Тишину. И когда плита со скрипом отошла в сторону, в глаза брызнул яркий свет луны, в легкие ударил свежий ночной воздух, напоенный тысячами ароматов. Наполненный звуками, в отличие от глухой тишины подземелий. Мария жадно вдыхала запахи, слушала тишину ночи и смотрела на луну. Лич стоял и смотрел на то, как его ученица наслаждается миром. Спустя некоторое время он обратился к ней:
   - Пойдем, я покажу тебе еще один вид глупости, кроме жадности и самодовольства.
   И они пошли прямо через лес, обходя кусты и поваленные деревья, проходя между толстыми стволами сосен и тонкими березками. Через несколько километров пройденного пути, они вышли на дорогу. Тропа была не широкой, но утоптанной. Лич остановился и совершил несколько пасов руками. После этого Мария чуть не упала, она вдруг перестала видеть Любящего Тишину, слышать звон от его кольчуги, и от этого запнулась на ровном месте.
   - Спокойно, Мария! Это придаст эксперименту должную чистоту. Кроме того, я максимально сокрыл свою ауру нежити. Сейчас ты поймешь зачем.
   Они прошли еще около полутора километров, когда лес кончился и дорога вышла в открытое поле. Невдалеке мерцал огонек костра. Туда и направилась Мария, следуя за возникающими в дорожной пыли отпечатками ног Любящего Тишину.
   По мере приближения к огню, девушка все четче различала фигурку у костра, коня, пасшегося невдалеке и двуручный меч, вонзенный в землю рядом с костром. Когда до привала одинокого путника осталось около ста метров, отпечатки подошв сапог лича перестали мерно возникать на дороге. Мария чуть не врезалась в невидимую фигуру.
   - А теперь подойди к нему. Не бойся - его принципы не позволят обидеть тебя. Ничего не предпринимай. Только наблюдай за происходящим.
   Девушка за два метра обошла остановившегося лича и направилась к светлому пятну огня. Молодой человек, сидевший у костра, встал со своего места и неспешно подошел к мечу, продолжая внимательно наблюдать за приближающейся с залитой лунным светом долины. Когда расстояние между ними сократилось до двадцати метров, стоящий у костра крикнул:
   - Эй, кто идет? Ближе не подходи, если хочешь жить, - произнес молодой, еще не совсем окрепший голос.
   Мария остановилась и поняла, что голос принадлежал еще совсем молодому юноше, годов четырнадцати от роду, одетого в кирасу и кавалерийские поножи. Рядом с костром явственно блестел шлем.
   - Позволь мне подойти ближе, рыцарь! - крикнула Мария, - при мне нет оружия и я не ночное чудовище, - поспешно добавила она.
   - То что ты не чудовище, это мне известно, - после этих слов последовала пауза, - ну хорошо, подойди.
   Пока ученица лича сокращала расстояние до стоящего человека легкими шагами в эльфийских сапожках, молодой рыцарь вместо того, чтобы извлекать из земли меч, который оказался довольно таки большим - даже в воткнутом состоянии он доходил до груди рукояткой, извлек кинжал из поясных ножен. Не доходя пяти шагов, молодой человек остановил девушку жестом.
   - Постой пока там. Кто ты такая? Как тебя зовут? Что ты делаешь здесь глухой ночью? - поток вопросов прозвучал почти без пауз между словами и предложениями.
   - Меня зовут Мария, - ответила девушка, но вспомнив, о том, что за одежда сейчас на ней, она добавила, - ее высочество Мария, дочь герцога Ускитанского. Последние слова звучали с пафосом, хотя и не совсем уверенно.
   - В твоих словах только часть правды, девушка! Правда то, что тебя зовут Мария, но то что ты герцогская дочь - ложь, - безапелляционно заявил рыцарь, положив левую руку на пояс, защищенный броней, а правой поигрывая узким стилетом.
   - Да как ты смеешь говорить со мной таким тоном, невежа! - Марию вдруг поразило, откуда в ней столько гонора, - такие как ты, должны вставать на левое колено, когда я разговариваю с ними!
   - Твои слова ложь, девушка! Это я знаю наверняка. Так как перед тобой стоит не просто воин, но благородный паладин! А мы можем отличить по голосу правду ото лжи, - после этих слов на кирасе рыцаря зажегся на миг и вновь потух крест - знак ордена паладинов. Мария видела подобное, когда она однажды ходила на рынок за пищей, и там паладин вывел на чистую воду купца, торговавшего порчеными продуктами.
   - Но все равно, ты можешь подойти к костру и разделить со мной ужин, так как от тебя не исходит ауры дурных поступков. Я не знаю, откуда у тебя наряд, достойный не только герцогини, но и самой королевы, но сняла ты его точно не с убитого тобой человека.
   Мария удивилась и подошла к костру. Паладин поднес правую руку к груди, легко ударив по панцирю кулаком и произнес:
   - Сэр Сэмиэл. Паладин ордена Благой Чаши.
   - Э... Сэмиэл, а где ты родился? - спросила Мария.
   - Не знаю. Я воспитывался при ордене с тех пор, как себя помню.
   - А как вы, паладины, отличаете правду от неправды?
   - Так вот уж и отличаем - за годы тренировок мы вырабатываем благородные качества, присущие всем паладинам. Слушай, а ты не видела здесь ничего такого странного? Что-то сильно мутит эфир аур в этом месте, и началось это тогда, когда ты появилась на дороге.
   - Нет, не видела.
   Это была правда, потому, что девушка поняла, что уже привыкла и к образу лича, скелетов и вампиров.
   - А что ты здесь делаешь, благородный воин? - спросила девушка.
   - Хоть ты и не ответила на мой вопрос о том же, я тебе отвечу - я иду в деревню Большие Бугорки. Там, как говорят, завелся упырь. Детей ночами похищает, и они исчезают бесследно. Ну, на упыря не похоже, тот своих жертв оставляет там, где высосет из них кровь, но какое-то зло здесь определенно водиться, - после этих слов юноша зябко поежился, и придвинулся поближе к костру. Ему не давала покоя какая-то скрытая угроза, которая была рядом.
   - А теперь, Мария, смотри внимательно, - прозвучала мысль в голове ученицы.
   В пятидесяти метрах от костра медленно материализовался Любящий Тишину. Он стоял лицом к сидящим. Сэмиэл проворно вскочил, за какие-то секунды надев на голову шлем, на котором сидел, и выхватив из земли двуручник. Он отпрыгнул от огня и стоял в пол-оборота и к Марии и личу. Вид паладина впечатлял. Мало того, что меч возвышался над его головой на добрых полметра, он еще и светился в темноте ярким белым живым светом, освещая все вокруг юноши.
   - Проклятая нежить! - тихо произнес рыцарь, в полушепоте явственно слышалась ярость и ненависть.
   - Мария! Это представитель паладинов. Ордена благородных рыцарей. Их знания впечатляют. Особенно, если учитывать, что их хранителями выступают люди. Но их знания отходят на второй план, когда они переходят в стадию охоты на ведьм. Смотри - видишь, в его действиях нет той уверенности, которую он излучал, разговаривая с тобой. Это потому, что он прочувствовал мою ауру, которую я до недавнего времени прятал. Если бы это был более опытный паладин, он почувствовал бы меня за полкилометра. Но, во-первых, я сам не дал ему этого сделать, сокрыв себя, а во-вторых, ему мешали посторонние мысли, возникшие по твоему поводу. Да, даже у самых благородных из паладинов, есть простые человеческие желания. По крайней мере, бессознательные. Он не нападает на меня только потому, что он знает, что это бесполезно. Его опыта не хватит, чтобы причинить мне хоть какой-нибудь вред. Иначе, сейчас бы ты наблюдала стремительный бой паладина и нежити.
  

14

  

Белеют ровным рядом кости,

Скелет недвижимый стоит.

Нет больше доброты иль злости

Личу всецело он принадлежит.

Некростих 1688, 1 строфа.

  
   Паладин стоял и смотрел на лича. Он полностью повернулся к нему, проигнорировав Марию.
   - Опусти меч и мы поговорим, - возникло предложение лича.
   - Мерзость! Ты еще и разговариваешь со мной! - ответил юноша, когда прошло его удивление от способа общения лича.
   - Прочувствуй, человек, девушка, что стоит рядом со мной - настоящая, из плоти и крови. Она не фантом, не приведение, не мертвец. На ней нет заклинания, сковывающего разум и сознание. Она по настоящему ЖИВА. Тебе это ни о чем не говорит?
   - Да, она жива, я не знаю, зачем она тебе, но может она и не связана с тобой, нежить?
   - Мария, скажи ему.
   - Да, я жива и нахожусь вместе с Любящим Тишину добровольно.
   - Ну, смертный, ты чувствуешь правду в ее словах?
   - ...
   - Положи меч!
   - Никогда!
   Лич поднял посох Мастера и направил его на юношу. Паладин загородил свою грудь мечом, держа его под углом к земле. С посоха сорвалась зеленая молния. Достигнув светящейся поверхности меча, она остановилась, натолкнувшись на металл, горевший огнем. Полупрозрачные нити клубились в протянувшемся до рыцаря тугом канате. Зеленый туман охватил пламя клинка, став похожим на гротескное изображение руки. Напряжение на лице юноши росло с каждой секундой. Руки, державшие меч, начали ослабевать, он заколебался и медленно начал клониться к земле. Сквозь нечеловеческое усилие на лице паладина явно проступило отчаяние. Меч с глухим звуком упал. В последнем рывке рыцарь сотворил заклинание и направил его на фигуру в кольчуге. Горящие белым разводы достигли лича, и разбились о тысячи мелких колец, не причинив вреда магу. Ничем более не сдерживаемая зеленая плоть достигла юношу, закованного в броню. Под ее туманом вспыхнул и погас крест на груди. Паладин упал. Зеленые змеи втянулись в посох Мастера. Девушка подбежала к упавшему человеку. Шлем откатился в сторону, и стало видно, что на лице рыцаря нет повреждений.
   - Ты убил его? Да? - гнев и отчаяние звучали в ее вопросе.
   - Нет, успокойся. Я не убиваю ради развлечения. Я его всего лишь усыпил.
   Мария присела на корточки и приподняла голову паладина. Она безвольно повисла на руках девушки, напомнив ей кролика из корзины. Это был тот самый магический сон без тонуса в мышцах. Над верхней губой был виден еще не почерневший пушок усов, а на подбородке несколько темных волосков.
   - Мария, ты заметила, что произошло с тихим молодым человеком, после того, когда он увидел меня? Ты почувствовала перемену?
   - Ну, э...э...э, нет. Я не поняла, все было слишком быстро...
   - После того, как паладин обнаруживает нежить, он перестает быть существом, имеющим разум. Он превращается в машину истребления. С одной стороны, это хорошо, так как не надо тратить время на обдумывание действий. Особенно это утверждение полезно в момент, когда нападает вампир. Но сейчас я читал в сознании этого юноши мысли о том, что гибель неизбежна. Он был готов к смерти. Потому-то его удивлению не было предела, когда я предложил ему сдаться. Но даже в этот момент он не перестал бороться. Сознание не смогло противиться вбитому в голову механизму агрессии. Паладин предпочел умереть. Как он думал. Но ему не суждено было погибнуть сегодня. По его поводу у меня есть один план, который поможет раскрыть механизм агрессии и ее ущербность по отношению к более конструктивному восприятию мира.
   - Что ты собираешься делать с ним? - по голосу чувствовалось, что девушке не безразлична судьба, лежащего на земле воина.
   - А вот информация про "упыря" действительно интересная. Насколько я знаю, в районе Больших Бугорков нет вампиров на много миль вокруг с тех пор, как прошло Великое Истребление. После моего рейда в ту область там не осталось ни гулей, ни призраков, - проигнорировав вопрос девушки сообщил лич.
   Любящий Тишину подошел к мечу и поднял его. Под его руками клинок вновь начал светиться. Но этот свет уже не был ярким. Он больше не разгонял тьму своим горением, а лишь напоминал светлячка. Лич воткнул его острием в землю. Затем он отошел от залитого светом костра пространства, и вдруг в темноте ночи вспыхнуло пятно бледного синего пламени. Оно все увеличивалось в размере, пока не достигло размеров небольшого дома. Поверхность этой субстанции находилась в постоянном движении, напоминая смерч. Эволюции светящегося объекта продолжались до тех пор, пока он не погрузился на одну треть в землю, а вся возвышающаяся его часть не приобрела форму идеальной дуги. После этого из поверхности портала высунулся белый череп на длинной, сложенной из десятков позвонков шее. На его поверхности находилось множество рогов и клыков. Затем показались грудные кости и остовы верхних и нижних конечностей. После того, как существо из костей совершило несколько шагов, полностью вытянув свой длинный хвост, портал схлопнулся, оставив в воздухе лишь запах озона. Перед взором Марии предстал дракон-скелет. На костях, которые раньше служили основой крыльями, виднелась белая прозрачная пленка, отсвечивающая зеленым.
   - Мария, это мой дракон. Один из нескольких, согласившийся стать личом добровольно. Его имя - Махуурн. Мы с ним сосуществуем же много сотен лет.
   Драголич повернул голову в сторону девушки. Среди множества острых, торчащих в разные стороны костей, из глазниц сверкнули два красных глаза.
   - Человек! А, ты и есть та самая ученица Любящего Тишину, - даже в беззвучном голосе, который существовал лишь в сознании, чувствовалось, что он принадлежит дракону. Хотя девушка никогда не беседовала с драконами, она подумала, что именно так звучат их голоса.
   Огромный драголич, переваливаясь на лапах, подошел к лежащему на земле юноше. В его движениях, несмотря на отсутствие мышц, было столько гармонии и проворства, что невольно в голове возникал образ ящерицы. Дракон склонил свою длинную ажурную шею к паладину и аккуратно схватил его своими челюстями. У Марии невольно вырвался вопль ужаса. Огромный скелет своей костяной лапой взял меч, и взмахнув крыльями, взлетел. Он поднялся на высоту метров тридцати и полетел над лесом, быстро став невидимым в весенней ночи.
   Лич подошел к девушке и сообщил:
   - Не беспокойся, паладин не пострадает. Махуурн умеет делать такую работу. И он очень ценит чужую жизнь. Мы с тобой направимся туда же, но более быстрым путем, через портал. Почти такой же, какой ты видела только что. Наверняка ты хочешь спросить, почему мы не воспользовались порталом для перемещения рыцаря? Зачем потребовалось вызывать драголича? Потому, что паладин посвящен в магию и перемещение в портале, открытом с помощью моей Силы может дать ему много информации обо мне. А я этого не хочу.
   Любящий Тишину подошел к лошади рыцаря, которая недовольно зафыркала. Под кратким жестом его руки узел, приковывавший животное к вбитому в землю столбику, развязался. Кобыла, почуяв свободу, дернула ушами и стала отходить от фигуры в кольчуге. Лич поднял посох мастера и в воздухе снова возникло облачко, светящееся синим. Оно вновь приняло плоскую форму. После стабилизации портала Любящий Тишину сделал приглашающий жест рукой. Мария подошла к поверхности портала. Все вокруг него приобрело холодный синеватый оттенок.
   - Сделай шаг внутрь него. Просто иди, - повелел некромант.
   Девушка шагнула, мерцающая плоскость приблизилась к ее лицу, достигла его и ... ничего не произошло - она шагнула на сухую траву, среди которой уже поблескивали изумрудным свежие листочки. Мария сделала несколько шагов и огляделась вокруг. Сзади за ней вышел из портала лич. Девушка заметила, что они теперь в лесу, а не среди поля, но резкого контраста смены ландшафта в ночной темноте не получилось. Посредине полянки, окруженной густым еловым лесом, стоял деревянный стол с вкопанными ножками и деревянные лавки с двух сторон от стола. Над ним плавали светящиеся шары, заливавшие поляну ярким белым светом. Лич и его ученица подошли к столу. Некромант жестом показал, что Мария может сесть. Девушка села за стол и положила голову на руки. Через несколько минут в колодец освещенного пространства поляны начал спускаться драголич с паладином в пасти. Сначала на землю опустился длинный хвост, затем задние лапы, после этого, глухо звякнув, упал меч, и наконец, дракон встал на землю всеми конечностями. Он подошел к столу и, наклонив шею, опустил на землю человека в латах. Огромное существо село на задние лапы и запустило переднюю себе в пасть. Спустя несколько секунд оно достало шлем воина, видимо, зацепившийся где-то в костях черепа. Драголич развернулся и вновь взлетел, растворившись в темноте. На поляне остались три фигуры. Одна из них сидела, другая лежала, третья стояла. Лич подошел к рыцарю и что-то сделал, отчего паладин взмыл в воздух и приземлился точно на лавку за стол. После этого Любящий Тишину подошел к столу и сел за него. Никогда до этого девушка не видела его сидящим. Он постоянно стоял. Или ходил. Посох Мастера остался висеть рядом со скамьей.
   - Итак, Мария, сейчас я разбужу паладина. Тебе, насколько я изучил его мысли ничего не угрожает. Мне, как я понимаю, тоже. Хотя наш благородный знакомый Сэмиэл так не считает. Особенно в минуты священной ярости. Начнем изучение фанатизма.
   После этих слов сидящий рыцарь открыл глаза. Человек в латах снял с левой руки кольчужную перчатку и голой рукой, которая размером не превосходила руки Марии, протер лицо. Затем он зевнул и уставился на лича.
   "Видимо, магический сон притупляет чувства", - подумала ученица лича.
   Спустя секунду молодой человек уже стоял метрах в пяти от лавки, на которой сидел, и его глаза становились все шире и шире. Было заметно, что ему сильно не хватает меча и шлема для того, чтобы ощущать себя комфортно. Его движения были суетливы и беспорядочны. Вдруг он остановил бессмысленные шевеления и замер. Его глаза начали излучать яркий белый свет, зрачки и радужная оболочка слились, превратившись в белые шары. Наконец, паладин поднял руки над головой, сбросив вторую перчатку. Между его руками, направленными друг к другу ладонями, между его растопыренными пальцами возник шар. Он все увеличивался, пока не достиг размера бычьей головы. Его поверхность излучала такой яркий свет, что поляну осветило почти как днем, деревья, окружавшие ее, возникли, отобранные у тьмы, в мельчайших подробностях. От света лицо благородного рыцаря стало похоже на лицо мраморной статуи. Наконец, нараставшее напряжение вылилось в действие. Паладин сделал шаг в сторону стола и с его рук сорвался шар магической энергии. Стремительно пролетев два метра, шар внезапно исчез, не оставив следа, слегка ослепив Марию.
   Когда глаза девушки снова привыкли к свету, ей бросилось в глаза изумление на лице паладина. Полное, всепоглощающее изумление. Даже рот был приоткрыт, глаза были неподвижны.
   - Ну, что?! Благородный смертный, ты только что убедился в том, что я не зло. С точки зрения Бога Благой Чаши я не подлежу уничтожению. У тебя есть какие-нибудь комментарии по этому поводу рыцарь?
   - Но ты же нежить! - шепотом сказал юноша.
   - Ну и что?
   - Ты зло!
   - Если я зло, почему твое заклинание "уничтожить зло" не нашло цели? Бог не считает меня злом, он не направил свою карающую длань на мою персону, как ты это объяснишь? Ты хочешь поспорить с определениями Бога? Упорство паладинов-людей, как и большинство не старших рас, поражает своей косностью мышления и полной алогичностью.
   - Ну, что ты там стоишь? Иди, присядь к столу, и мы сможем поговорить, - поступило предложение лича.
   Сэр Сэмиэл медленно передвигая ноги подошел к столу. Мимика его лица была неподвижна, взгляд остекленел, руки безвольно болтались вдоль тела. Он сел напротив Марии и положил на столешницу руки, закованные в броню.
   - Хочешь узнать, рыцарь Чаши, почему ты не обнаружил меня? Да потому, что искал вокруг себя зло. Почувствуй, я не несу печати зла. Моя аура нежити абсолютно нейтральна для тебя. И это не ловкий трюк. Ты еще не забыл, что ты паладин? Их, насколько я знаю, обмануть невозможно, не так ли?
  

15

  

Глазниц на черепе провалы,

И белых два ряда зубов,

Надбровных дуг покатые овалы,

Покрыт зеленой плотию остов.

Некростих 1688, 2 строфа.

  
   - Лич, скажи, почему на тебя не подействовало заклинание? - спросил Сэмиэл.
   - Повторюсь - я не являюсь злом. И больше не надо повторять "но ты же нежить". Да, я нежить.
   - Но...
   Глаза лича вспыхнули под короной.
   - СМЕРТНЫЙ! Ты просишь объяснения, так умей выслушать! Что есть зло? Зло есть сознательный переход границы ограничения жизни или свободы другого сознания, которое соблюдает этот принцип. Это одно из моих определений зла. Я никогда не переходил этой грани. Тем не менее я убивал. Я забирал души. Но свобода больше не является таковой у существ, преступивших порог нейтральности в сторону зла. Но все это очень трудно выяснить даже эльфу, не обремененному таким разрушительным метаболизмом, как у вас - людей.
   Твое обращение к Богу произошло, когда ты творил заклинание, и он вложил в твои руки первозданный Свет Творения. Этот Свет уничтожает любые формы зла. Но нейтральным существам или исповедующим добро он не может причинить никакого вреда, а наоборот, и при обратной модуляции вектора оно может благотворительно сказаться на существе. Так вы, паладины, излечиваете раны и болезни.
   Объясню про отрицательный образ некромантов и нежити: служение Смерти очень даже просто начать - нужен лишь некромант, посвященный в ритуал открытия портала в Ее плоскость. Плоскость Смерти это не добро и не зло - смерть нейтральна по своей сущности. Ей равно принадлежат добрые и злые, маленькие и большие. Все, кто имеет окончание своего жизненного пути, все, кроме бессмертных. Хорошим или плохим является меч в твоей руке? А в руке орка, убивающего детей? Видишь ли, в этом мире большинство некромантов - это люди. А люди очень плохо понимают границы добра и зла, особенно, когда дело касается набивания кошелька маленькими блестящими кружочками. Лишь знание, сохраненное и переданное - вот главное богатство мира. Власть, деньги и сила - это средство, а не цель. Даже очень многие благородные паладины не прочь принять дар от спасенных за совершенный поступок. Но дар только тогда дар, когда нет подоплеки связывающей его с давлением на свободу объекта.
   Когда некромантом становиться человек, и когда он узнает, что вместо приобретения власти, богатства, бессмертия он приобрел лишь инструмент, да еще и с неизбежностью гибели его плоти. Той плоти, ради ублажения которой он и начинал всю эту затею. Вот тогда и появляются безумные Короли Мертвых или им подобные. Именно такие некроманты, обремененные собственным тщеславием и прочими суетными желаниями и создают образ злобного мага, который практикует убийства ради появления новых слуг. Те, кто достиг лишь небольших успехов в изучении некромантии, но понял, как можно создать огромное количество бездумных исполнителей своей воли. Если внимательно изучить историю мира, то можно увидеть, что при борьбе против таких безумцев всегда выступают истинные некроманты - те, кто остается за гранью славы, а часто вообще про них не упоминается в официальных летописях, но именно они дают мудрый совет, который оказывается камнем, перевешивающим чаши весов при борьбе. А вообще некромантия - это магия, изучающая Жизнь. Задумайся, ибо именно так определяется эта школа магии.
   Лич перестал посылать мысли. Выражение лица Сэмиэла сменилось. Теперь он не выглядел испытывающим праведный гнев паладином. Это был растерявшийся юноша, которому внезапно открылась информация, перевернувшая очень многое в его представлении о мире.
   - Возможно, многое, что я только что сообщил не понятно, многие мои мысли покажутся тебе неоконченными или вообще лишенными смысла, но большего я тебе не скажу. Единственный совет, который я дам - будь более объективен к окружающему тебя миру. Никого не оценивай только по внешнему виду, даже если этот кто-то выглядит как скелет, завернутый в кольчугу. Скажу тебе больше - не все вампиры являются злом, многие из них также знают цену Жизни.
   - А сейчас, мой благородный рыцарь мы покинем тебя. Я надеюсь, твой фанатизм еще не выгнал разум из сознания, и ты сможешь извлечь урок из общения со мной. И еще, на память я тебе дам вот эту вещь. Она спроецирует в сознание любого мой образ. Я бы хотел, чтобы ты отнес этот артефакт в свой орден и рассказал там о нашей встрече. Я решил, что в Йормине и окружающих его землях больше не будет стихийно обитающей нежити. Об этом я тебя тоже попрошу рассказать.
   После этого лич протянул паладину что-то, завернутое в черный шелк. Рыцарь принял вещь и развернул ткань. Внутри лежал кусок дерева квадратной формы, размером с куриное яйцо. В его центре было углубление с мозаикой в виде развернутой правой ладонью к зрителю кисти скелета со слегка разведенными в разные стороны пальцами. В отличие от темного цвета самого квадрата кости были выполнены из материала ярко белого цвета.
   - Чтобы добраться до дороги тебе нужно будет идти вот за этим шаром. Сначала он выведет тебя к твоей лошади. Твой шлем и меч на этой поляне.
   Из магической люстры, образованной толкущимися над столом шарами отделился один и подплыл к паладину. Любящий Тишину встал из-за стола и взял в руку посох Мастера. Они с Марией отошли от освещенного места и ушли в портал, оставив в воздухе лишь запах грозовой свежести. Остальные сферы-огоньки над столом медленно потухли. Сэр паладин Благой Чаши Сэмиэл подошел к своему мечу, подобрал его, надел шлем на голову и посмотрел на шар, который висел над его головой на расстоянии в полметра. Шар начал медленно уплывать, и рыцарь последовал за ним, в сторону казавшегося глухой стеной леса. В поясном кошеле, рядом с медными монетами, лежал аккуратно завернутый в черную ткань артефакт.
   Мария шла рядом с некромантом и вертела в руках небольшую сухую веточку, которую она подобрала по дороге. На душе было очень хорошо, ее настроение заметно улучшилось, ибо на психику девушки больше не давили стены из серого камня. Она шла и напевала про себя песенку. Лич шагал рядом с ней и смотрел на нее. Он видел, как ткинсу перетекает с рук девушки, впитываясь в засохшую ветку березы, как волны ткинсу, порожденные хорошим настроением, уходят в окружающий мир. Он читал ее мысли о Сэмиэле, о весне и окружающей действительности. Ему не давал покоя этот человек. Потому, что он видел себя в ней. Огромное количество времени назад его мысли были очень похожи на мысли этой девчонки. Так давно, что реки успели поменять свои русла, целые народы вымерли, уступив место вновь появившимся. Его безупречное сознание несло память о тех временах в тончайших подробностях. И несмотря на то, что огромное количество времени унеслось в Небытие, существа с таким отношением к жизни и миру снова страдали. Их вновь и вновь притесняли жестокие диктаторы, казнили безумные тираны и обманывали подлые лжецы. И Любящий Тишину точно знал, для чего он продолжает свое существование.
   А далеко от лича и его ученицы одинокая фигура с горящим белым огнем длинным мечом вышла на край леса. Шар, плавно плывший над головой остановился и исчез, заставив темноту схлопнуться вокруг освещенной стали клинка. И почти сразу за этим Сэмиэл услышал тихое ржание своего коня. Он негромко крикнул особым образом, подражая крику сокола. В ответ раздалось громкое фырканье и вскоре на поляну перед паладином вышло оседланное животное. Сэр рыцарь подошел к нему и воткнув перед ним в землю свое огромное оружие, встал на колени. Сложив руки перед собой на груди Сэмиэл начал молитву. Почти как при произнесении заклинания его глаза стали подсвечиваться изнутри ослепительным белым огнем. На руках сквозь кольца кольчуги тоже пробился Свет. После этого молодой человек встал и подошел к животному. Паладин положил руки на голову коня. Как и предполагал юноша, ничего не произошло. Конь подался вперед, пытаясь положить свою благородную голову на плечо. "Никаких признаков порчи или насилия". Почти инстинктивно паладин потянулся к поясному кошелю. Его пальцы проникли внутрь холщового мешка и извлекли наружу артефакт. Сэмиэл поднес к лицу таинственный квадрат. На его поверхности горели кости. В сознании паладина появился образ лича. Не смея поверить в собственные ощущения рыцарь вновь и вновь ощупывал своим священным зрением этот образ. Но попытки приносили один и тот же результат. Лич был нежитью, но нес нейтральную ауру. Хотя от истинной нейтральности, такой, какую излучают животные не имеющие сознания, эти ощущения были отличны. Более того, к своему ужасу паладин заметил, что аура Любящего Тишину несет отпечаток добра. Он был много меньше, чем у паладинов или священников, но все же явственно различим. Рыцарь огляделся в ночи, используя все свои чувства и не заметив ничего необычного, запрыгнул в седло. Теперь молодой человек совершенно не представлял, кто же тогда мог красть детей в такой обжитой области. Большие Бугорки были довольно крупной деревней, около сорока дворов. Значит, это не мог быть дикий зверь или хищник, подобный василиску или же виверну. Зацепок больше не было. Сэмиэл решил, что на месте все будет гораздо понятнее и легче, какой смысл гадать, если завтра он все увидит своими глазами, услышит свидетельства очевидцев. Конь размеренно шел по тропе и незаметно для себя молодой человек задремал.
   На поляне перед столом под плотным пологом темноты обитатели поляны продолжили свое существование - листья и стебельки молодой травы, пробивающейся сквозь мертвый сухостой, примятые ногами паладина, девушки и лича начали расправляться, пытаясь принять первоначальный вид. Полевая мышь, суетно перебирая лапами взобралась на одну из кочек на поляне и резко поворачивая голову обнюхала воздух. Ее тело, покрытое светло-серой шерстью оканчивалось коротким хвостом. Синий полумрак поляны содержал множество тонких, неуловимых запахов. Звуки струились своим чередом, повторяя размеренный ход бытия. Тысячи молекул одновременно контактировали с рецепторами мыши, которые в свою очередь давали своей хозяйке представление об окружающей среде. Зверек совершил резкое перемещение к корню, торчащему из земли и попробовал его на вкус, вонзив свои острые резцы в тонкую оболочку. В выси крон деревьев бесшумная плотоядная сова поворачивала свою голову, улавливая малейшие звуки. Ее идеально устроенный слуховой аппарат, фокусировал с помощью перьев звуки, делая их пригодными для анализа. Лапы совы, одетые в мягкие перья, скрадывали шум движения по ветвям. Тихо и незаметно для окружающего мира птица взлетела, чтобы пронесясь на крыльях над поляной, добыть себе пищу. Когти резко сжались вокруг маленького тельца, моментально убив грызуна. Спустя несколько мгновений на поляне вновь воцарилось спокойствие. Все живое на поляне практически не почувствовало, что за время, пока на поляне присутствовал лич, они потеряли микроскопическую частичку своей ткинсу. Каждое живое существо, тратящее ткинсу огромными объемами за одно движение, за сброс покровных чешуек с почки, за удлинение линейных размеров своей плоти, поделилось с личом своей жизненной энергией. Обращенный в окружающий мир Ее портал, который нес Любящий Тишину, каждую секунду забирал из мира часть его ткинсу. Подобно дыханию живых, аура лича брала Жизнь, преобразуя ее и поддерживая его существование.
  

16

  

Звук радости раздался громко,

То оскум вновь нарушил тишину,

Удачей завершилась гонка,

Насытив неживую плоть свою.

Некростих 126, 5 строфа.

  
   Мария и Любящий Тишину подошли к плите, ведущей в склеп. Теперь девушка могла внимательно рассмотреть то, как хорошо замаскирован вход. Снаружи это небольшой холм, он был больше чем обыкновенная болотная кочка. Больше всего он напоминал чью-то забытую могилу. По жесту лича могильная плита отошла, открывая вход в подземелье. Еще раз посмотрев на окружающий ее мир, Мария шагнула внутрь. В тишину и тьму.
   - Мария, на сегодняшний день, я думаю, тебе достаточно новых впечатлений. После того, как ты отдохнешь, я приду к тебе. Я решил рассказать тебе одну поучительную историю, повествующую о тех, кто использует некромантию не как знание, а как средство. А теперь я предлагаю тебе идти спать.
   Девушка действительно уже чувствовала заметную усталость, но не хотела подавать вида, думая, что это можно скрыть от проницательности лича. Она вновь преодолела запутанный коридор, ведущий в ее комнату, следуя за Любящим Тишину. Но теперь она начала смутно понимать расположение помещений в подземелье.
   Войдя в комнату, девушка еще сильнее ощутила груз усталости на своих плечах. Она увидела стоящего рядом со столом Элиарта. Мария улыбнулась ему. Вампир подхватил ее за талию и усадил на кровать, затем расстегнул ее платье, помог выбраться из него, и повесив его на спинку стула, пожелал хороших сновидений. Затем он покинул комнату. Мария забралась под одеяло, шелк постельного белья обнял ее тело приятным холодком. Коснувшись подушки головой девушка вновь улыбнулась от счастья. Ей было очень хорошо. И уснула.
   Пробуждение было не менее приятным. Элиарт, заменив скелетов, принес ей воду для умывания и помог ей одеться. После того, как девушка одевала шикарное платье, ей не хотелось надевать серую робу из мешковины. Зная это, вампир принес ей другую одежду. Это было парчовое одеяние, умело сделанное таким образом, что оно повторяло в общих чертах грубый покрой робы. Вампир прищурился и подмигнул девушке, помогая одеваться. Закончив туалет и завтрак Мария поделилась с Элиартом впечатлениями от ночной прогулки.
   Вошел Любящий Тишину. Элиарт взглянул еще раз на Марию и удалился из комнаты. Лич посмотрел на девушку. Под его взглядом, который впрочем, визуально ничем ни отличался от всех его остальных, она смутилась, вспомнив о том, что роба на ней больше не из грубой мешковины.
   - Итак Мария, слушай. Предлагаю тебе сесть на стул, чтобы было удобнее слушать, рассказ мой не будет коротким. Триста с лишним лет назад на месте северо-западных областей оркского государства находилось сильное королевство людей. Это были ломандцы - народ с прямыми светлыми волосами, крепким телосложением и крупными чертами лица. Они были умелыми воинами и хорошими рыболовами. Они жили на побережье северного моря и питались дарами прибрежных вод. Их земледелие было слабо развитым, его результаты использовались на приготовление хмельного напитка и выпечку хлеба. В столице этого королевства стояла неприступная крепость Ломанд-Оякс, что означало в переводе с их языка "центр мира". Там и случилась эта история. В столице находилась магическая гильдия, впрочем, не очень почитаемая в народе, ломандцы больше полагались на физическую крепость и силу тела, чем на магическое искусство. Поэтому большинство магов практиковали навыки, относящиеся к быту - они залечивали раны, влияли на погоду, приводили в устья рек косяки рыб. Среди прочих в гильдии жили маги, изучавшие некромантию. Они были не истинными некромантами - у них не было портала в Ее плоскость. Но архимаг гильдии Панодл однажды смог добыть в одной из экспедиций древнюю книгу. Этой книгой был Некрономикон. Очень старый, найденный в склепе злобного некроманта, который уже утратил разум и превратился в существо, мало напоминавшее человека как внешне, так и ментально. Расшифровка рун была долгой и нелегкой. Но архимагу это удалось. И он, собрав совет гильдии, рассказал о том, что смог расшифровать в древнем тексте.
   В гильдии помимо практики магии, проводилось обучение, и среди студентов был некто по имени Азарлон. Самовлюбленный и ленивый молодой человек. Он был тощ, долговяз и его волосы имели темный цвет. Черты лица были очень крупными даже для ломандца. Его обучение продолжалось в гильдии только благодаря тому, что его отец - распорядитель королевских цирюлен, был влиятельным человеком и очень щедро оплачивал нахождение в гильдии своего отпрыска. Однажды наставник Азарлона, старый маг Окорус решил использовать знания Некрономикона. Почему он выбрал для этих целей именно Азарлона? Никто не смог мне ответить на этот вопрос, никаких документальных данных Окорус также не оставил. Есть только предположения. Видимо, он побоялся, внимательно изучив книгу вызывать портал в себе. Он предложил это молодому неучу. Посулив власть и богатство, эти две "золотые" мечты глупых эгоистичных людей, он нашел понимание и расположение у Азарлона. Кроме того, у молодого человека был комплекс - он очень хотел переплюнуть своего отца во власти и могуществе. Для проведения ритуала маг и его ученик выехали из столицы под предлогом натурных экспериментов. Они приехали в небольшую деревушку со звучным именем Скудново. Дальнейшие их действия мне точно не известны, но собранные косвенные данные позволяют предполагать, что в результате многочисленных проб и ошибок Окорус все же открыл портал Ее Силы. Дальше он начал обучать Азарлона в соответствии с информацией, получаемой из книги. На определенном этапе обучения, когда они создавали одного из слуг - оскуша или хотса, молодой человек внезапно почувствовал, что это свойство то самое, которое требуется для получения всех привилегий, о которых он мечтал. В деревне начались тихие и непонятные исчезновения людей. Сначала люди и не думали, что это убийства. Но когда пропал староста деревни - рослый тридцатилетний мужик, по деревне пошли слухи. Через несколько дней недовольство народа достигло своего апогея и вечером все мужское население деревни с факелами, вооруженное вилами и топорами стояло около дома, где жили заезжие маги. Толпа шумела все громче, намереваясь спалить нечистый дом и всю скверну в нем. Но внезапно на пороге дома появился человек в одеянии мага, поверх которого был накинут черный плащ. Люди на миг смолкли, но спустя некоторое время стали приближаться к нему. Явно с намерениями физической расправы. Тогда закутанный в плащ Азарлон распахнул дверь в дом и оттуда начали выходить один за другим пропавшие. Но они поменялись. Часть из них стала скелетами, другая - зомби и последним на свет факелов явился призрак Окоруса.
   Толпа в панике побежала. Но разве они могли уйти от Силы хоть и начинающего, но все же некроманта? Вся деревня была превращена в слуг Азарлона. От мала до велика. С тех пор он называл себя Великим Царем. Пафосное имечко, не правда ли? Лишь спустя месяц король узнал об этом новоявленном правителе. И он послал в деревню отряд в двадцать человек, считая это лишь неприятным восстанием крестьян. Так в войске Великого Царя появились профессиональные военные. Кто знает, если бы король отнесся к угрозе более настороженно, может этот случай бы и не запечатлелся в мировой истории. Но судьба распорядилась по-другому. Заполучив в свое распоряжение вояк, смыслящих в военном деле, Азарлон решил расширять свои владения. Его мертвое войско медленно шло от деревни к деревне, все увеличиваясь в размерах, пока не достигло численности в тысячу единиц. После этого Азарлон решил убрать из войска всех немертвых детей. Как я уже говорил, при создании нежити некромант волен выбирать, оставить сознание живого человека или полностью его удалить из нового слуги. А из детей, не имеющего прочного сознания получались плохие воины. Так появилось поле Мертвых детей около городка Ванелид, нынешнего поселения орков Окхым-Ба-Рым.
   Уже через месяц армия нежити стояла под стенами неприступного замка Ломанд-Оякс. Население окружающих деревень сбежало со своих земель в замок, спасаясь от мертвецов. По началу лорд не пускал беженцев в крепость, приняв столь трудное решение, исходя из стратегического запаса пищи, но потом, зная, что случиться с людьми при встрече с некромантом, он впустил их внутрь. Вокруг замка сомкнулось кольцо. Люди со стен вглядываясь, узнавали своих родных и близких, знакомых, соратников. Но на лицах мертвой армии не отражались эмоции, им был дан четкий приказ убивать. Безумие власти охватило Азарлона настолько сильно, что единственным в его армии существом, сохранившим красную ткинсу был он сам. Огромный груз поддержки всех слуг, которые существовали за счет его ткинсу сильно подтачивал его плоть. Ко времени осады столицы Азарлон сильно похудел, его щеки ввалились, но глаза горели ярким огнем алчности. То, что безумец не знал очень многих аспектов магии некромантии позволяло держаться замку в течение нескольких недель. Несмотря на бездарное управление войсками, которые гибли, накатываясь на неприступные каменные стены, армия Великого Царя сохраняла численное преимущество. К тому же хотсы, а именно их было больше всего в его армии, не гибнут, даже получив сквозную рану грудной клетки. Осажденные бились яростно, в конце концов они поняли, что самое эффективное средство борьбы против нежити - огонь. Сгоревший зомби больше не работоспособен. Скоро, потеряв около одной трети своего войска Азарлон отчаялся взять крепость штурмом. Он решил заморить голодом защитников. На все попытки переговоров Царь не реагировал.
   Сидя в своем шатре, полученным в результате грабежа каравана с купцами, разодетый в яркие одежды из шелка и атласа Азарлон упивался своим могуществом. Его руки были усыпаны кольцами из золота и драгоценных камней, вокруг импровизированного трона стояли сундуки, набитые монетами. Трон был стулом, взятым из приемного зала мэра последнего разрушенного города. Весь шатер напоминал собой фантасмагорический балаган, переполненный золотом. Рядом с сидящим Царем неотрывно находился шешт, созданный из учителя Окоруса. Изначально Азарлон хотел сделать себе преданного советника, но позже, ощутив свою власть и силу, он перестал спрашивать своего бывшего наставника. Тот оставался рядом только для того чтобы, подчеркивать исключительную власть создавшего его. Несмотря на все попытки повторить создание шешта, неудачи заставили Азарлона возрождать слуг лишь в виде скелетов и зомби. Его безумие прогрессировало - маг больше не видел людей, населенные пункты, окружающий мир. Все пространство приобрело цвет золота. Способность убить любое существо, попавшееся на пути его армии, стало самоцелью.
   Положение в крепости становилось все серьезнее. Уже немолодой король сидел в своей спальне. Его народ практически перестал существовать. Остались лишь крепость столицы и несколько городков на побережье моря. Ничто уже не могло спасти народ севера. Ни орки, ни холод не смогли выбить гордых ломандцев с их территорий. Но эта беда была финальной точкой. В живых остались около трети от всех ломандцев, а остальные или были полностью мертвы, или стояли под стенами, управляемые некромантом. Еще одной плохой новостью было то, что гильдия магов чадила жирным черным дымом уже вторые сутки. Правитель помнил, как это случилось. Чернь осадила башню и пыталась уничтожить магов, скандируя лозунги о вреде знаний. Навстречу толпе вышел Панодл. Он обратился к ним, пытаясь их усмирить. Но видимо, архимаг никогда не общался с разъяренной оравой. Из толпы был брошен топор. Маг не успел ничего сделать. Его тело взяли и стали рвать на куски. Голова была наколота на пику и торжественно установлена рядом с башней, под рев толпы. После того, как маги оправились от шока, они стали кидать в толпу огненные шары и бить по ней молниями, которые больше имели психологический эффект, вследствие слабой практики. А еще через два часа ворота башни сами собой открылись. Маги ушли, переместившись прочь из города с помощью заклинаний. Беснующаяся толпа начала погром. Королю больше не у кого было спросить совета, что делать. Еды хватало еще на двое суток. После этого нужно было начинать бессмысленный штурм в попытке прорваться из засады. Эта атака была обречена на провал.
  

17

  

Задачи оскуша не сложны:

Хозяина веленья исполнять,

Служить лишь продолженьем

Его длани, и приказаниям внимать.

Некростих 1688, 3 строфа.

  
   Прошел еще один долгий день. Еще один день несбывшихся надежд и разочарований. Армия нежити без движений взирала на крутые стены Ломанд-Оякс. На западе солнце склонялось к горизонту и небо стало приобретать все более пурпурный окрас. Горизонт залило кроваво-красным. Ночь вступала в свои права. Король живых ломандцев сидел за столом. На столе стояли серебряные блюда с едой. Небольшой кусок мяса был единственным. Остальной пищей были две пригоршни вареных бобов. Король думал о том, что он единственный, кто сейчас ест мясо. Простые горожане доедали последнюю пищу, состоящую из мороженых овощей и вяленой рыбы. Эта ночь будет последней. Завтра днем король поведет свой народ в битву, которая станет последним аккордом существования славного северного народа. Король не боялся смерти, его страшила бесславная гибель ломандцев от армии нежити, состоящей из его же людей. Во главе с молодым сыном цирюльника. В отличие от тех, кто сжег магическую башню, король понимал, что борьба с нежитью была бы гораздо эффективней, если бы его воины были вооружены знаниями. К сожалению, тот, кто хоть что-то знал о нежити, сбежали от быстрой на расправу толпы. Внезапно в дверь обеденной комнаты постучали. И это несмотря на то, что король давал приказ не беспокоить его до самого утра. Взяв в правую руку меч, король подошел к двери и отодвинул засов. На пороге открывшейся двери стоял воевода - старый товарищ короля, с которым прошла вся жизнь правителя ломандского народа. Он был испуган, и видимо, находился на грани паники.
   - Что произошло, раз ты посмел нарушить королевский приказ? - спросил лорд.
   - Сир! У меня очень важная новость - в замок прибыл какой-то человек, он утверждает, что может помочь нам в борьбе с проклятыми мертвяками, - проговорил воевода, смотря прямо в глаза королю.
   - Что!?! Ты сказал "прибыл в замок"? Ты нездоров или от плохой пищи твой разум помутился? Как можно прибыть в замок, окруженный плотным кольцом мертвецов, которые убивают все живое? Или твой прибывший может летать, как птица? А может он сам ходячий труп?
   - Милорд! Я не знаю. Он появился на городской площади. И сразу пошел к моим людям. Незнакомец хочет видеть Вас, мой господин. Больше он ни с кем не желает общаться.
   - Он не может быть убийцей, засланным безумным Царем? А?
   - Вероятней всего нет, милорд. Насколько мы знаем, нежить лишь тупо атакует, не пытаясь вступать в диалог или применять какие-либо хитрости.
   - Ладно, веди его в тронный зал. И поставь рядом с троном двух самых лучших бойцов.
   Через полчаса в тронный зал, где уже сидел король на троне, выполненном из небесно-голубого камня, вошел незнакомец. Формы его тела скрывал черный бархатный плащ. На голову был накинут капюшон. В плохо освещенном зале повисла тишина. Ее нарушил голос короля:
   - Приветствую тебя, незнакомец! В связи с осадным положением нашей столицы я не буду соблюдать этикет и нормы. Вместо этого я просто спрошу - чем ты можешь помочь?
   - Приветствую тебя, лорд северного народа Ломандии.
   Речь незнакомца была очень странной. Король вдруг понял, что она не прозвучала, а возникла непосредственно в его голове. По спине короля, который был не из робкого десятка, пошли мурашки.
   - Кто ты такой? Что ты можешь мне предложить? - стараясь не перейти на истерическую ноту задал вопрос лорд.
   - Я некромант. Его высшая форма - лич. Я прибыл, чтобы помочь тебе и твоему народу.
   Словно по приказу оба бойца с копьями, стоявшие по сторонам от трона, направили копья в грудь завернутого в плащ. Они сделали шаг, чтобы нанести удар, и вдруг оба замерли, став похожими на статуи. Король вскочил с трона и, достав меч, ждал нападения, не спуская глаз с некроманта. Снова повисла тишина, сделав воздух зала густым. В нем явственно чувствовался страх людей перед темным незнакомцем. Воевода, стоящий по левую руку от короля приблизился и встал рядом со своим лордом, закрывая его.
   - Агрессия. Только агрессия. Опустите свое оружие. Я не причиню вам зла. Я САМ пришел вам помочь, - некромант небольшими порциями раздал информацию в умы окружавших его.
   Ни король, ни воевода не опустили меча, а воины с копьями вообще не шевелились.
   - Если ты пришел помочь, зачем ты убил двух моих лучших бойцов? - прозвучал вопрос короля.
   - Ты разбираешься в магии, лорд? Или это твоя ненависть сказала тебе, что я убил их? Они живы. Я лишь парализовал их мышцы, дабы они не смогли проявить ненужной в этом зале агрессии.
   Фигура в плаще протянула руку в черной кожаной перчатке, выскользнувшую из-под широких складок плаща, и вынула копья из рук бойцов. После этого некромант отошел на два метра назад и воины рухнули на пол. Они сразу же поднялись на ноги, огляделись вокруг, и вновь ринулись на фигуру в плаще. И снова они замерли как каменные.
   - В следующий раз, когда я отпущу каменные объятия моего заклинания, король, прикажи им успокоиться и прекратить попытки напасть на меня, - вновь обратился к правителю маг.
   Король опустил меч и произнес уставшим голосом:
   - Прекратите его атаковать, посмотрим, что он скажет!
   И снова упав на пол, оба воина поднялись, но на этот раз они отошли назад, к королю. Даже воевода опустил свое оружие и встал, оперевшись на него.
   - Ну, чем же ты можешь нам помочь? И почему прячешь свое лицо, словно ночной грабитель? - задал свой вопрос правитель.
   - Я не грабитель, милорд! Единственная проблема, из-за которой мне приходиться скрывать свое тело - это предубеждение толпы. Я видел голову архимага вашей гильдии на копье...
   - А теперь к делу - я пришел предложить вам помощь. Она будет заключаться в том, что я уничтожу "Великого Царя". После этого падут все скелеты в его войске. А те, кого вы называете "зомби" будут сильно дезориентированы. И вы сможете перебить их. Предвижу вопрос, который ты мне задашь. И сразу отвечу - я попрошу лишь об одном - навсегда покинуть этот край. Это будет платой за мою помощь. Я дам вам карту и волшебную вещь, которая покажет вам путь из этой земли. То место, куда вы отправитесь - плодородное и богатое дичью место, кроме того, оно также находится на берегу океана, как и ваше отечество. Единственной проблемой там будут немногочисленные гоблины, но вы воинственный народ и справитесь с ними. Не вопрошайте меня, зачем мне это нужно. Это знание не даст вам силы. Я даю вам времени на раздумье - до рассвета. С первым багрянцем востока я вновь задам вам вопрос. Получив отрицательный ответ, я навсегда покину вас, и гибель твоего народа будет очевидной. Если же я получу утвердительный ответ, я уничтожу мага, позорящего почетное звание некроманта и вы разгромите его войско. После чего я дам вам один месяц на сборы в дорогу. Я сообщил все, что хотел. Теперь решение за вами. До завтрашнего утра!
   После того, как голос лича умолк в головах людей, перед ним возникла сияющая голубым плоскость магического портала и он исчез, оставив в воздухе запах грозы.
   Король устало опустился на трон. Воины, стоявшие перед ним были смущены произошедшим и не поднимали глаз на своего господина.
   - Милорд, мы замарали свою честь и больше не можем называться твоими солдатами, позволь нам погибнуть, защищая наш народ. Мы хотим умереть, попытавшись уничтожить как можно большее количество мертвецов, - произнес один из воинов, стоявших у трона.
   - Что за глупости вы говорите, - с гневом в голосе произнес король, - вы ничего не могли сделать с таким могущественным существом, даже если вас была бы целая сотня. Всем спать, утром нас ждет тяжелая битва!
   Пройдя в свою спальню, король сел на кровать и взирая из своего окна на поле, где стояли неподвижные мертвецы, стал размышлять. В дверь спальни вновь постучали.
   - Да, входи! - раздраженно крикнул король.
   Вошел воевода. Его взгляд сверлил короля, в нем был гнев.
   - Ваше величество, Вы не можете пойти на поводу у этого проходимца! Он маг, а они лжецы и мошенники, им нельзя верить! А этот к тому же назвал себя некромантом. Их надо уничтожать! - кулак одной руки ударил в ладонь другой.
   - Мой друг, - начал мягко король, - это наш единственный шанс выжить. Разве ты не видишь этого? Разве твои воины не пытались победить войско мертвецов? Что из этого вышло? Я не обвиняю вас в том, что вы плохо дрались, нет, вы дрались изо всех сил. Но тут грубой силой не победить. Здесь нужны знания. А он - знает, что надо делать.
   - Нет! Это ложь! Все, от первой до последней его фразы - ложь! Он хочет вовлечь нас в большую ловушку! Это, - он ткнул в окно, - появилось неспроста! Это его рук дело. Ни за что не поверю, что сын какого-то цирюльника смог сам создать такую армию нежити.
   - Непростые времена требуют непростых решений, - произнес король, - и пока я король этого народа, - голос приобрел железные нотки, - я буду принимать решения! Завтра мы согласимся на условия некроманта. Я думаю, нет, я почти уверен, что в его непроизнесенных речах - правда. А теперь оставь меня. Я утомлен и должен хоть немного поспать.
   Бурча и недовольно косясь на короля, вышел воевода. На выходе из спальни раздался грохот - в бессильном гневе военачальник разбил дубовый стул.
   "Вот так власть разводит людей друг от друга, тогда, когда нужны немедленные решения и нет времени на разъяснения всего даже близким друзьям", - с грустью подумал лорд Ломандии.
   Утро приблизилось и началось. Вокруг восточного края неба возникли оттенки сначала фиолетового, которые затем становились все более яркими и, наконец, сквозь багровый горизонт прорвался первый луч солнца. От диска, такого огромного, показался лишь маленький кусочек дуги, ослепительно горевший огнем небесного пламени.
   Тронный зал вновь ожидал прибытие таинственного гостя. Но на этот раз в нем находилось десять воинов, кроме воеводы и короля. Солдаты были выстроены в две шеренги, образуя живой коридор к трону. В центре зала возникло свечение и исторгло фигуру в плаще.
   - Итак, - прозвучало в головах собравшихся, - я задаю свой вопрос: согласны ли вы на мою помощь, в обмен на то, что я назвал Вам вчера? За исход с ваших родных берегов в течение месяца, начиная с сегодняшнего дня? Ваш ответ, сир!
   Затравленный взгляд воеводы блуждал, перемещаясь с фигуры в центре зала, то на короля, но его глаза все время возвращались к потертому гобелену на южной стене зала. Там были три лучших стрелка его армии. Им был дан приказ: как только король согласиться с условиями, стрелять в незнакомца.
   Король внимательно рассматривавший некроманта, встал и произнес:
   - Мы согласны!
   Военачальник схватился за меч, но ничего не произошло. Вместо сухого звона тетивы тяжелых арбалетов он не услышал ничего. Король мельком взглянул на него и вновь повернулся к некроманту.
   - Сейчас мой шешт уничтожит безумца. В момент, когда солнце полностью выйдет из-за горизонта, вы можете приступать к истреблению мертвецов, - появилось в мыслях каждого присутствующего.
   После этого некромант достал деревянную лакированную коробку светло-серого цвета. Лич открыл ящичек, извлек карту, свернутую трубкой и стеклянный шар со светящимся зеленым светом внутри. Свет этот при внимательном рассмотрении оказался стрелкой, которая постоянно указывала на юго-восток. Сложив все обратно, лич протянул коробку перед собой. Король подошел к нему и взял вещь. После чего некромант отошел от людей и исчез в портале. Воевода подбежал к гобелену и сорвал его. За ним стояли стрелки с взведенными арбалетами, направленными на середину зала. Они стояли абсолютно неподвижно. "Чертов некромант!" - подумал воевода, теперь ему придется отвечать перед королем за эту самовольную засаду. Внезапно зазвенела тетива, три болта стукнули по каменному полу и отлетели к стене со страшной силой. На счастье, в тот момент в центре зала уже никого не было. Лишь один болт, отскочив от стены, упал рядом с ногами короля. Король поднял увесистую смертоносную железку. Острие было посеребрено и от него резко пахло чесноком. Лорд повернулся к воеводе.
  

18

И брошен в пыль дороги труп,

Убит злом алчущих долин,

Того, кто был настолько глуп,

Что шествовал в ночи один.

Некростих 126, 6 строфа.

  
   Властитель стоял перед военачальником своей армии. На его щеках играл багрянец гнева. Пальцы крепко сжимали коробку - подарок некроманта. Глаза красноречиво смотрели на испуганного человека в латах.
   - Разве ты король Ломандии? Или ты считаешь своего лорда лишившимся разума? Отвечай же мне, мой воин! - произнес зловещим шепотом немолодой правитель.
   В зале, который покинули все, кроме воеводы и короля, стало тихо-тихо. Стоящий перед лордом человек опустил глаза и молчал. В нем боролись чувство долга перед сюзереном и желание открыть глаза близкому человеку, попавшему в зловещую ловушку проклятых некромантов.
   - Нет, милорд. Я не правитель этой страны, и не считаю Вас лишившимся ума... Но, мой господин, я хочу Вам...
   - НЕТ!? А теперь слушай меня, мой вассал! Раз уж я являюсь твоим правителем, и, ты не считаешь меня безмозглым идиотом, то ты будешь следовать моим приказам. Я буду принимать решения, а ты будешь проводником моей воли. Это понятно? И не надо мне говорить все то, что уже однажды было произнесено. Все это я помню. И сейчас я приказываю: всем, кто может держать оружие, через несколько минут стоять на городских стенах. Я сам поведу вас в эту атаку. А теперь ты свободен. Вели принести мой меч. Мы выступаем.
   Небесный огонь поднялся над линией горизонта, перестав быть огромным и оранжевым, но превратившись в золотой диск на голубом небе. Легкий морозец усиливал свежесть утра. Снег ярко горел под лучами солнца, не давая смотреть во все глаза, заставляя щурится.
   Шатер, окруженный зомби, стоял на самом высоком холме, откуда открывался хороший вид на Ломанд-Оякс. Город, вознесенный на отвесные стены. Город, доселе никем не покоренный. Столица мужественного и гордого народа.
   Азарлон вышел из своего временного жилища и смотрел на жемчужину северного края, которая будет принадлежать только ему. Очень скоро. Глаз заметил какое-то движение внизу, у подножия холма. Кто мог шевелиться там, где он не отдал приказа об этом? Спустя секунду вдруг понял - это шешт. Существо питала сила, во много раз превосходящая возможности Азарлона, это чувствовалось по ауре, исходящей от призрака. Молодой некромант испытал страх. Это уже почти забытое чувство. Он вдруг осознал себя голым и беззащитным перед другим, сильным и могучим. Перед неизвестным. Сын цирюльника побежал. Слезы капали из его глаз. Слезы безысходности и жалости к себе. Его разум говорил, что спасение уже невозможно. Он не сможет остановить призрака. Молодой человек забежал в свой шатер и упал на трон. Он сжался в комок, по-детски прижав колени к телу. Всхлипы раздались в заваленном всякой всячиной пространстве. Рядом с троном висел призрак его учителя. Окорус взирал на мир и своего хозяина, бьющегося в истерике. Внутрь палатки просочилась полупрозрачная плоть шешта юного мужчины. Он приблизился к трону, прошел насквозь лежащего там человека и отправился в обратный путь. Всхлипывания смолкли. Остекленевший взгляд некроманта уперся в складчатый потолок шатра. Сердце алчного человека остановилось навсегда. Сразу начались изменения - трансформированная плоть Окоруса стала колебаться и вдруг растворилась. Блеснув золотистой молнией, схлопнулся его образ. Заклинание, закрывавшее всю нежить от губительного воздействия солнца исчезло, открыв его лучам плоть хотсов. Все оскуши перестали существовать тотчас после последнего вздоха своего господина. Каналы энергии, поддерживающие их плоть, ослабли и исчезли. Кости, более ничем не поддерживаемые, повалились на землю.
   Главные ворота города распахнулись, подъемным мостом задавив с десяток зомби, и оттуда на конях вылетели лавиной всадники. Впереди был король на огненно-рыжем жеребце. Его меч с шумом рассекал воздух, обрушиваясь на врагов. Вслед за всадниками в толпу мертвецов врезались пикинеры и мечники. Через несколько секунд король удивился столь легким победам над нежитью. Воины остановились и заметили, что и без их участия зомби падают на землю, их плоть шипит и растворяется под лучами солнца. Спустя полчаса в округе не осталось ни одного зомби. Люди с ужасом смотрели на скелеты и изъеденные солнцем трупы, валяющиеся на земле. Во время атаки погиб только один человек - деревенский рыбак, замешкавшийся в воротах, растоптанный конными воинами. Еще через некоторое время рыцари приволокли труп "Царя". Нашедшие его утверждали, что на его иссушенном теле не было ни одной раны до того, как они привязали его к лошадям. Он был просто мертв.
   Мария, заворожено внимавшая мыслям учителя, замерла, пытаясь определить, закончил Любящий Тишину рассказ или нет.
   - Да, Мария, у этой истории есть продолжение, оно не менее трагично. Король, согласившись на условия, заметил недовольство воеводы, но он не ожидал действий, которые позже совершил тот. А дальше все было банально: его старый друг состряпал лживую подделку. Бумагу, в которой раскрывалось участие короля в пришествии нежити, его связи с магами и прочей гнусью. Воины, бывшие в момент заключения договора в приемном зале замка умерли таинственной смертью, совершая рейд вдоль побережья по приказу воеводы, который издали сразу после снятия осады с Ломанд-Оякс. Их смерть была приписана разбойникам или оркам. На самом деле тела воинов изрубили уже после того, как они умерли. Их отравил воевода, чтобы замести следы. И никто не узнал о том, кто победил армию нежити на самом деле. Через десять дней король был убит в собственной спальне воеводой и сотниками. Естественно, ломандцы остались жить в своих владениях, нарушив договор. Еще через два года в ослабленное королевство вторглись орки. Орда прошла сквозь ломандцев как горячий нож сквозь масло. Ослабленный, не имеющий больше мудрого владыки народ, подточенный пришествием мертвецов, пал. Уничтожен полностью. Все, до последнего человека были втоптаны в землю или переварены в желудках орков.
   После нескольких секунд, в течение которых лич больше не сообщил ни одной мысли, Мария спросила:
   - Значит, ты боишься солнечного света, как вампир?
   - Нет, я его не боюсь. Страх - это эмоция, чувство. Если что-нибудь или кто-нибудь рассеет заклинание, скрывающее меня от лучей дневного светила, то я погибну от солнечного света. При условии, что в этот момент нет плотной облачности. Если будут облака - процесс несколько замедлится. Как ты смогла узнать, любая трансформированная ткинсу разрушается светом солнца. Дело в том, что его лучи несут очень много общего с Первичным Светом мироздания, под воздействием которого и появлялась Жизнь. При соприкосновении ткинсу нежити и энергии лучей происходит мгновенная трансформация ее в красную ткинсу, которая больше не может течь по своему старому руслу. Она рассеивается в пространстве, происходит гибель. При этом выделяется много тепла, поэтому нередко плоть загорается. Из-за этого первым выученным заклинанием любого некроманта является "завеса" от солнца. До тех пор, пока жива плоть некроманта, солнечный свет ему не страшен, потому что она укрывает портал собой. Но все слуги некроманта нуждаются в защите днем. Я ответил на твой вопрос.
   - А тот загадочный некромант в плаще - это был ты?
   - Да. Я пытался помочь народу ломандцев. С запада уже двигалась Орда, я знал об этом и пытался спасти этих людей. Но я забыл о том, что человеком часто управляет не разум, а жалкие желания его эгоизма.
   Мария, вдохновленная своей смелостью и ответами на вопросы, решила спрашивать все, что накопилось в виде пробелов в ее знаниях.
   - А вот почему оскуши и оскумы - существа очень разные, а названия их по звучанию похожи?
   - Эти термины схожи не только по звучанию, но и по написанию. Все дело в том, что язык некромантов - состоит из рун, как ты могла заметить, если бы повнимательнее рассматривала мой Necronomicon. Руна, произносимая как "ос" обозначает "существо, имеющее твердую плоть", "куш" можно перевести как "существующий за счет хозяина". А "кум" - "питающийся ткинсу живых".
   - Ага, а вот скажи... Ну... нет, ты же не говоришь, это... как ты это делаешь... О! Сообщи мне про то, почему у вампира сначала не видно было клыков, а потом они как будто выросли? У этой, как ее - у Рубинового Ногтя?
   - Ее зовут Рубиновый Коготь. Вампиры, кроме того что имеют ногти, могут, почти как кошки, выпускать когти. Она была бы очень недовольна, если бы ты ошиблась в имени в ее присутствии. Учти это на будущее. А по существу: клыки, которые являются преобразователями ткинсу, имеют изменяемый размер. В невозбужденном состоянии они закрываются губами, и взглядом живых их заметить невозможно. В момент, когда вампир чувствует кровь и возбуждается, клыки начинают удлиняться и достигают одного дюйма. Эти зубы не являются присущими конкретной расе существ, то есть, если у человека всего тридцать два зуба, то став оскумом, у него появляются еще четыре - они находятся над верхней челюстью и под нижней, там, где десны переходят в губы. Нижние клыки менее длинные - всего около полдюйма, поэтому их обычно плохо видно. Когда оскум чувствует кровь, клыки не дают плотно закрыть рот - губы не смыкаются. Вообще, как говорил тебе Элиарт, вампиры пошли от магов, практиковавших магию изменения тела, поэтому старые вампиры, которые уже вполне научились пользоваться своими способностями, создают свою плоть такой, какой видят сами, но изменения обычно приближают их образ к животным прототипам.
   - Понятно... А вот Жажда - так ты говорил? Когда ты рассказывал про вампиров, то сказал что-то про волю и... как-то еще... Не помню точно... Объясни подробнее...
   - Жажда лежит на грани воли и безволия. Существо получает это чувство, когда становится вампиром. Если он уже рожден таковым, то ему контролировать Жажду гораздо легче. По силе воздействия Она похожа на сексуальное удовольствие или воздействие наркотиков. Поэтому большинство оскумов живут как животные - погрязая в удовольствии. Так идет постепенная деградация их сознания. Но существуют и те, кто обуздал эту страсть. Одним из качеств, которым должен обладать вампир для того, чтобы стать вампиром-лордом, является тотальный контроль над собственной Жаждой. Рубиновый Коготь так и не смогла переступить через этот соблазн. Спроси о Жажде Элиарта - он сможет объяснить Ее тебе более эмоционально.
   Мария пребывала в восхищении оттого, что Учитель вот так, просто, отвечает на ее вопросы. Но, к сожалению, она больше не могла придумать, что еще спросить, от этого становилось как-то неловко. Количество вещей, которых она не понимала или не знала, оставалось большим, но высказать их было невозможно. Девушка не могла вычленить еще хоть что-нибудь из единого конгломерата своих мыслей.
   - Мария, я чувствую твои вопросы, которые ты не можешь высказать. Не торопись. Все идет своим чередом. Ты постигаешь огромное количество знаний, и они должны выстроиться в стройную систему для того, чтобы развитие продолжалось. Завтра ночью мы пойдем в город. Я узнал место, где пребывают твои обидчики. Хаос зла не должен оставаться безнаказанным.
  

19

  

Полет стремителен у крыл,

Плоть мертвую несущих.

Туда, где дни он проводил,

Спасаясь от стрел света жгущих.

Некростих 126, 7 строфа.

  
  
   Тьма спустилась на город. Над обителью многих сотен людей. Над спящими и засыпающими, над теми, кто только просыпался и теми, кто бодрствовал. Огонь начинал свой вечный танец над фитилями свечей и в каминах жилищ. Его свет и тепло разливались тут и там, бунтуя против липких объятий тьмы. Не соглашаясь с приходящей темнотой, люди воскрешали духов пламени кремнем, трутом и зазубренной пластинкой, продлевая день в своих жилищах. Из грязных подворотен и дворов, как крысы из своих нор, вылезали воры и убийцы. Граждане, живущие дневной жизнью, плотней закрывали двери, задвигали засовы, накидывали крючки и поворачивали ключи в замках. Пришло время власти ночи. Город менялся, как будто вместе с лучами небесного светила ушло все, что сдерживает в человеке его примитивные инстинкты, его злобу, жадность, то, что не позволяет ему открыто проявлять этих свойств. Запад потух окончательно. Темно-синие чернила заливали небеса.
   К вратам города подошли две фигуры. Сонный страж начал было свою пьяную брань, повествующую о том, что порядочные люди ходят днем, а ночью - только всякие уроды шляются.... Но его монолог, обильно сдобренный физиологическими подробностями размножения человека, неожиданно прервался на том, сколько половых связей имела гипотетическая мать обеих фигур. Стражник упал на землю с остекленевшим взглядом. Мария и Любящий Тишину перешагнули через спящего и отправились в извилистый лабиринт гигантской клоаки города.
   - Мария, вижу, что ты до сих пор не можешь поверить в то, что, обладая таким могуществом, я не убиваю походя только за несколько бранных слов. Каждый имеет право на собственные заблуждения. Конечно, если они не ограничивают свободы других. Хотя наша с тобой знакомая - оскум, всенепременно убила бы это животное с копьем. Мы ограничимся несколькими синяками, которые он получил в результате падения. А теперь идем.
   Их путь пролегал по знакомым девушке местам. Но с тех пор, когда Мария чуть было не погибла здесь, наступила весна. Она ассоциировалась у ученицы лича с травой, подснежниками, предвестниками летнего праздника жизни. Но тут весна лишь ухудшила ситуацию. Все, что скрывал чистый снег, вытаяло под лучами дневного светила. Многочисленные отходы жизнедеятельности делали вид городских улиц еще непригляднее. Пройдя несколько кварталов, Мария поняла, что они подходят к тому месту, где над ней было совершено насилие. Лич сделал так, чтобы воспоминания больше не причиняли дискомфорта девушке, остановив мысль о боли на разумном пределе. Там, где она еще не вызывает паники и страха. Улицы сужались, грязи становилось все больше. Становилось понятно, что прогулки ночью в этих местах не безопасны: то тут, то там на двух путников из темных углов сверкали алчные глаза.
   За поворотом открывался маленький пятачок трактирной площади. Вход в заведение светился сквозь распахнутые створки дверей, маня внутрь. Без промедления лич и его спутница вошли. Тускло освещенное помещение было заполнено запахом грязных тел и разлитого эля. Дополнял картину мерный шум толпы. Вошедшие присели за один из столиков, заваленный объедками и заставленный высокими деревянными кружками. Платье Марии (а она была в том самом, подаренном личом) резко контрастировало с нарядами здешних обитателей. Несколько взглядов на незваных гостей, и вот, гам толпы приутих. Все окружающие смотрели на них, прекратив разговоры. Из-за самого большого и хорошо освещенного стола встал молодой человек, один из нескольких мужчин, сидевших за ним. Он хрустнул суставами обеих рук, осклабился и медленно подошел к столику Любящего Тишину.
   - Какие гости! Откуда это мы такие красивые, такие нарядные? Наверно, заблудились? - в голосе была издевка.
   - Мария, это твой обидчик, - мысль некроманта появилась в голове девушки.
   Ученица лича узнала его. Это был один из самых приближенных к Ба-Гыру клеврет. Это его слова тогда звучали в ее голове, его удары причиняли особенно много боли. Но за столом, из-за которого он встал, не было самого Рыжего Урода.
   - Что тебе нужно? Мы не заблудились, - ответила Мария, и сама испугалась такого смелого ответа.
   - О! А у нас тут цыпочка с характером! - ситуация явно веселила Хруста. Кличка, прилипла к нему из-за того, что он постоянно хрустел суставами пальцев. Но у него была и другая, менее известная - Живодер. Он не узнал Марию, даже если бы ее тело не изменила магия.
   Хруст подошел сзади к Марии и положил руки на ее плечи. Девушка вздрогнула. Она еще хорошо помнила ненависть, которую те же руки вкладывали в удары.
   - В общем, так! Ты, - молодой человек ткнул пальцем в Любящего Тишину, - свободен. Твою подружку я, пожалуй, приглашу сегодня на нашу с ребятками пирушку. Мне захотелось посмотреть на то, что скрывает это драгоценное платьишко, - за столом "ребяток" дружно бухнул злой смех.
   Лич встал из-за стола. Все, кроме Марии, смотря на него, видели смуглого пожилого мужчину в коричневом кожаном костюме.
   - Позволь нам спросить тебя, юноша! Нам нужен человек по имени Ба-Гыр. Ты случайно не знаешь, где его можно найти? - заклинание создавало иллюзию голоса - мягкого баритона, исходящего от Любящего Тишину.
   Притворная ухмылка на лице Хруста исчезла, обнажив злость.
   - Ты не понял, дедок. Я не разрешил тебе говорить. Я лишь разрешил тебе свалить отсюда по-тихому. Но ты расстроил меня. Знаешь, что бывает с теми, кто расстраивает Живодера?
   Из рукава парень достал нож. Большой, украшенный золотом нож с зазубринами по одному краю. Стремительный выпад вооруженной рукой - и на правом рукаве кожаного костюма пожилого мужчины появился широкий разрез, обнажив рубаху белого цвета.
   - Теперь ты понял меня, мразь? Я беру себе все, что мне нравится. Я не добрый слизнячок, - в голосе молодого человека явно звучало самолюбование, - в следующий раз я пырну поглубже. Бегом отсюда, говнюк!
   Сзади к личу подходили остальные члены банды. В их руках были ножи и дубинки. Их явно радовала возможность избить беспомощного человечка.
   - Видимо, твои уши сильно забиты мусором, Баголак! Я спросил, где мне найти вашего главаря Ба-Гыра. И не угрожай своей железкой. Она не причинит мне вреда. А вот ты можешь пострадать.
   Спокойный голос человека в коричневом, и то, что он назвал настоящим именем Хруста, заставило чуть дрогнуть его руку, наносившую следующий удар. Он тоже был режущим, но прошел от правого плеча к левому бедру, пересекая грудь. Вместо пятна крови и сочного звука стали, входящей в плоть, раздался металлический скрежет. Иллюзия рассеялась по желанию некроманта, и Любящий Тишину предстал в своем обличии - кольчуге, трехлучевом венце и черном бархатном плаще. Хруст отшатнулся, увидев красные искры в глазах лича. Испуг отразился на лицах остальных нападавших. Лич парализовал Баголака, который сполз на пол, и повернулся к стоявшим в оцепенении агрессорам. Зеленые щупальца полупрозрачной плоти вырвались из дланей лича, устремившись к вооруженным людям. Все пятеро выронили свое оружие и упали, извиваясь всем телом. Мышцы их организмов сокращались в бешеном ритме, пока не взорвались кровавыми всплесками, забрызгав все вокруг. Мария заметила, что брызги, разлетавшиеся почти по всему залу, испарялись, попадая на невидимую оболочку вокруг лича и его ученицы. Грязь, в которую смешалась разрушенная плоть, растекалась под трупами в обрывках одежды. Желчь, кровь, лимфа и не переваренная пища образовали разноцветную бурду. Секунду спустя ошметки людей шевельнулись и из них начали подниматься розовые кости скелетов. Остов упавшего на живот бандита, который оказался ближе всего к некроманту, встал на четвереньки, и из его грудной клетки вывалились мелкие куски сердца и легких. Он поднялся на ноги. Сквозь нижнюю челюсть выпал язык, ударившись о ребра и отлетев в сторону. Аккуратным движением правой руки скелет извлек из черепа глазные яблоки на длинных стебельках нервов и бросил их на пол. Остальные четверо уже почти освободились от плоти и подошли к парализованному Баголаку. Остальные посетители таверны, до этого застывшие в ужасе, очнулись. На их лицах мелкими крапинками была кровь пятерых. Поднялась паника. Люди, инстинктивно бросившиеся в стороны от места, где стояли пятеро оскушей и их хозяин, ударялись о стены и мебель, выпрыгивали в окна и выбегали на улицу через выход. Часть бросилась на второй этаж по лестнице.
   Стремительность и кровавость событий поразили Марию. Она была ошеломлена. Когда, повинуясь мысленным приказам некроманта, оскуши подняли и понесли отключившегося Хруста, она поднялась из-за стола. Ее немного поташнивало от увиденного. Если бы не магическая поддержка Любящего Тишину, то ужин, съеденный перед выходом из склепа, оказался бы рядом с этими бренными останками.
   - Пойдем, Мария. Ба-Гыра мы найдем позже. Хотя именно сегодня ночью, он должен был появиться здесь, - фраза некроманта возвращала спокойствие.
   Они вышли на улицу. Свежий воздух, который сильно втягивала в себя девушка, немного уменьшил тошноту. Вслед за ними вышли скелеты, несущие неподвижного Хруста. Процессия, возглавляемая Любящим Тишину и Марией двинулась в сторону ворот. Обратно, в склеп. Баголак висел на собственной одежде, которую крепко держали пять крепко сжатых кулаков. Неровности дороги, по которым шагала нежить, отражались на молодом человеке - его трясло и болтало. Бессмысленный взгляд был неподвижен, а с правого предплечья болтался нож, оказавшийся привязанным к владельцу тонким шелковым шнуром. Оружие брякало по ногам оскуша.
   Выйдя из города, процессия направилась в сторону леса по проселочной дороге. Лич чувствовал странную ауру, исходившую от висящего в руках оскушей человека. Ее источник был в его правой руке. Вероятнее всего, это был магический нож. Но его изготовитель очень постарался: распознать сущность вещи было практически невозможно на расстоянии. Что-то размывало и маскировало мощный источник магии, вложенный в клинок. Любящий Тишину обнаружил источник этих сил лишь тогда, когда нож ворвался под иллюзию, скребнув по кольчуге. В ощущении, оставшемся после этого, явственно присутствовал отпечаток злобного разума демонов, населявших плоскость Отчаяния, или Ада, как называли ее люди. Откуда взялось такое оружие у обыкновенного бандита? Подобный нож практически нельзя отнять силой или украсть, значит, он попал к Баголаку каким-то иным путем. Тут явно не обошлось без Охорака или даже Чехтура. Над этим вопросом размышлял некромант. Обычно владельца и подобный предмет связывали узы более тесные, чем просто вещь и ее хозяин. Они взаимно действовали друг на друга и их ауры сплетались. Любящий Тишину не заметил серьезного влияния каких-либо сил на ауру молодого человека, она была обыкновенной, человеческой аурой. Ткинсу с влиянием разума. Ничего необычного.
   Марию тоже заинтересовал нож. Она отстала от некроманта, занятого размышлениями и поравнялась со скелетами. Лезвие, отблескивающее в свете звезд и стареющей луны, притягивало ее. Девушка подошла к болтающемуся в цепких конечностях человеку и протянула руку, чтобы поймать нож, крутящийся на шнуре.
   Поток мыслей Любящего Тишину прервало ощущение снятого заклинания. Его магию, державшую в бессознательном состоянии Баголака, что-то развеяло. Почти одновременно с этим лич почувствовал, что Мария находится в непосредственной близости к очнувшемуся. В опасной близости. Лишь единый миг потребовался, чтобы некромант наложил мощное заклинание блокировки мышц на Баголака и приказал оскушу отразить атаку.
   Мария, протянувшая руку, заметила открывшиеся глаза висящего в руках скелетов. В следующее мгновение ее оттолкнул в сторону ближайший оскуш. Ученица лича запнулась о неровность дороги, по которой они шли, но каким-то чудом сумела удержаться на ногах, проделав несколько шагов. Вслед за этим она повернулась к скелетам. Ее глаза были полны возмущения. Мария увидела, что неподвижный до этого Живодер замер в позе, отображавшей выпад в ее сторону. Его глаза больше не были бессмысленны. Нет, там была ненависть и гнев. Тело оставалось неподвижным, как статуя. Скелет, оттолкнувший девушку, держался за нож, зажатый в окаменевших конечностях, обеими руками. С ним что-то происходило. Его плоть, обволакивающая кости как туман, пошла волнами, а затем исчезла. Кости грохнулись на землю.
   - Мария! Только что ты чуть не погибла! Этот нож причиняет повреждения, которые в полевых условиях я восстановить не в силах. Мощные возмущения, вызываемые в плоти этим артефактом, я не смог стабилизировать. Пришлось прекратить поддержку канала ткинсу слуги. Оскуш был уничтожен. Ты не должна так рисковать своей жизнью. Я отвлекся размышлениями и не обратил внимания на то, что ты подошла к опасности близко.
   И только сейчас, уже после случившегося, девушка почувствовала, как адреналин наполняет кровь. Она подбежала к личу, твердо решив не отходить от него весь оставшийся путь.
  

20

  

Сокрытый от случайных глаз,

Под землю ход ведет укромный.

Ведет туда, сей тайный лаз,

Стоит где гроба ящик темный.

Некростих 126, 8 строфа.

  
   Охорак был возбужден. Адреналин вырабатывался в таких количествах, что тело юноши буквально трясло. Сегодня он постигнет тайны магии. Искусства власти! Которое позволит ему править и наслаждаться! Скоро, очень скоро наступит ночь и начнется урок. С самого утра день тянулся как кисель. Очень трудно ждать, когда ничего не делаешь. До ужина оставалось около часа. Ба-Гыр лежал на кровати и маялся бездельем уже много времени. От скуки он решил прогуляться до трактира "У рыжего Удулака", встретится с Баголаком, потрепаться о том, о сем.
   Выйдя на трактирную площадь, Охорак понял, что-то не так. Обычно распахнутые на всю ширь ставни и двери вели внутрь злачной обители. Сейчас все было закрыто. Наглухо. Окна второго этажа были занавешены. Изнутри не раздавалось ни звука. Ба-Гыр подошел к дверям и постучал. Ни шороха. Как в могиле. Все происходящее мигом отрезвило Охорака от эйфории грядущей ночи. Ледяной ужас провел своими липкими пальцами вдоль позвоночника. Волосы на голове шевельнулись. Ба-Гыр достал из-за голенища стилет, и, держа его наготове, пошел к задней двери опустевшего помещения. В маленьком грязном дворике ставни были также плотно заперты, как и на фасаде. Дверь из старого, почерневшего от старости дерева, судя по всему, была заперта на засов. Таинственность происходящего вывела из себя Охорака. Немного разбежавшись, он высадил хлипкую дверь. В нос ударил запах гниющей плоти. Уверенности в себе это не прибавило. Молодой человек тихо прошел на кухню трактира. Тишина. Сквозь ставни окон солнце пробиралось внутрь. Пылинки кружились в золотистых лучах. Мерзкая вонь и спертый воздух резали легкие и звали вырваться наружу, на свежий воздух. Осмотр комнаты не дал никаких результатов. Все было нормально, за исключением наличия зловония и отсутствия людей. Стараясь переставлять ноги как можно тише, Охорак пошел в зал. По мере продвижения по коридору в сторону зала, вонь усиливалась. Тишина сменилась тихим жужжанием. Перед входом в главный зал таверны коридор делал поворот. Первое, что бросилось в глаза - странные пятна. Мелкая рябь точек, размером с горошину и меньше, была на всех стенах и полу, создавая впечатление чего-то разбрызганного. Ба-Гыр вошел в зал. В его центре на полу было нечто. Больше всего оно напоминало огромную кучу навоза. Во все стороны от этой кучи тянулись лучи брызг, напоминая собой гигантскую кляксу. Охорак медленно приблизился к странному объекту. Вонь стала совсем нестерпимой. Мухи. Это они создавали звуки в мертвой тишине. Вокруг кучи их вилось огромное множество. И вдруг в этом хаосе на полу взгляд выхватил знакомый образ. Догадка ворвалась в сознание как молния, своим смыслом мгновенно вызвав тошноту. В этой аморфной жиже лежал человеческий глаз. Разум за секунду достроил картину. На полу лежали останки нескольких человек. Они были искрошены до неузнаваемости. Порваны на мелкие куски. Изжеваны. Причем, вместе с одеждой. Приступ рвоты заставил молодого человека согнутся пополам. Конвульсии пищевода выбросили на пол остатки обеда. К запаху гниения добавился едкий запах желчи. Когда спазмы перестали сводить горло, Охорак огляделся вокруг. Беспорядок, перевернутые столы говорили о том, что здесь была паника. Но кто или что сотворило ЭТО с людьми? Кто закрыл трактир? Ба-Гыр решил продолжить осмотр. По скрипучим лестницам он поднялся вверх, на второй этаж. Двери комнат были распахнуты, лишь одна, самая дальняя закрыта. Прокравшись к ней, Охорак перехватил стилет и постучал рукояткой в струганную поверхность. Внезапный скулеж из-за двери заставил отпрыгнуть назад, инстинктивно выставив оружие перед собой. Вопли и стоны напоминали человеческую речь, но в них сквозило безумие. Постепенно возгласы стихли. Ба-Гыр пнул по двери. Она немного подалась. Тогда он навалился плечом и приоткрыл ее. Дверь была приперта шкафом. Без труда отодвинув баррикаду в сторону, молодой человек вошел в комнату. На заваленной грудой тряпок кровати кто-то лежал. После того, как этот кто-то увидел вошедшего, стоны начались с новой силой. Держа стилет на вытянутой руке, Охорак осторожно взялся за тряпки на постели и сдернул их. Визг существа усилился, но теперь можно было понять, что орущее существо - никто иной, как Удулак. Его знаменитая в определенных кругах рыжая борода спуталась, глаза приобрели дикий блеск, слюни и сопли были размазаны по лицу, рукам и одежде. Удулак закрывался руками от вошедшего и вел себя как сумасшедший.
   - Тихо, тихо! Все нормально. Это я, Ба-Гыр! Удулак! Прекрати скулить и скажи что здесь произошло! - стараясь сохранять голос спокойным, увещевал вошедший.
   Эффект слов был обратным. Мешанина из слов и нечленораздельных звуков полилась с удвоенной силой.
   - Все, все уже! Хватит визжать, как свинья! Ты слышишь меня, Борода? Не стони! Скажи кто это был! - Охорака начало злить неадекватное поведение владельца трактира.
   Несильно ткнув кулаком в лицо рыжебородому, Охорак взял его за грудки и, превозмогая отвращение, поднес к своему лицу. Взгляд висящего в железных объятьях постепенно начал прояснятся, становясь осмысленным.
   - Ба-Гыр? Это ты? - спросил сиплым голосом Удулак.
   - Нет, это твоя бабка-дура вернулась из могилы, спросить куда ты закопал свою совесть! Рассказывай, что тут случилось.
   Мутным, непонимающим взором Удулак окинул комнату. Затем обхватил голову обоими руками, зарыв глаза и начал раскачиваться из стороны в сторону. Охорак еще раз встряхнул его за шиворот, дабы привести в чувство.
   - Ну! Я жду.
   Глаза сидящего на кровати вновь открылись и сконцентрировались на стоящем перед ним. Удулак судорожно сглотнул.
   - Я жду, Борода! Мне снова огреть твою морду, чтоб ты уже начал говорить!
   - Нет, нет, не бей меня, я... я сейчас все расскажу... Все случилось ночью... Было не так и поздно - только час прошел с заката. Или около того... В таверну зашли двое каких-то лю... людей... Я не знаю кто они такие... Один был мужичок такой, из глупых и богатых, типа фермера. С ним была молодая баба... Наряд на ней был не хуже чем на королеве... Они... потом... я... а... еще... паника... что... не знаю...
   Речь наполнилась смысловыми ошибками и Охорак вновь дал затрещину трактирщику.
   - Что! Зачем ты меня бьешь! Не бей меня, пожалуйста! - сначала бодро, а затем все более жалобно произнес Удулак.
   - Если ты мне все расскажешь подробно, я оставлю тебя в этом пропахшем гнилью месте и больше не потревожу. Ну, только, постарайся говорить внятно и не пороть чушь. Понял?
   - Да, да...
   - Давай, только без этих твоих дурацких пауз. Ты остановился на том, что вошли двое.
   - Угу. Они вошли... - рассказчик явно потерял нить повествования.
   - Не тяни! - кулак Ба-Гыра повис в непосредственной близости от лица Удулака.
   - Да я говорю, говорю. Они вошли... и... э-э-э... Потом что-то произошло. Я плохо помню... Он что-то спросил. Про... про... про тебя! - после произнесенного Удулак испугано посмотрел на собеседника.
   - Ты уверен, что он спросил именно про меня?
   - Д-да. Именно про тебя. Он так и сказал "Ба-Гыр"...
   - Ну, а дальше что было? Не молчи, достал уже!
   - Дальше... Потом... потом к ним подошел Хруст... Они поговорили между собой, а потом Хруст ударил мужичка ножом...
   - Ножом? Моим ножом? Который я ему подарил?
   - А я почем знаю? Я не спрашивал...
   - Ну ладно, дальше-то что было?
   - А потом ВСЕ ЭТО и произошло... - сказал Удулак и замолчал.
   - Что "все это"? Говори яснее, скотина!
   - Твои парни хотели избить того мужика, но мужик... Он... стал другим... Это был СКЕЛЕТ! С рубином на башке. Что-то случилось и все твои парни умерли... Я не знаю, как все это было и что, но с них сползла кожа и вся та куча - это от них. А они тоже стали скелетами. Настоящими, как в сказках... - слезы побежали по щекам рыжебородого.
   - В каких сказках, тупица?! Кем кто стал? Каким еще скелетом? Где нож Хруста, а??? А где он сам? Ну, говори!
   - Я не знаю, - Удулак вновь обхватил голову руками и плакал, ноя на одной ноте, - я ничего не знаю. Хруста вроде унесли скелеты. Тут все орали, пытались убежать. Все столы перевернули, посуду побили, сволочи...
   - Какую посуду?! Да что ты запричитал! Кто здесь был из моих?
   - Из твоих... Вроде бы Обух, Гвоздь, этот, как его... а! Траудлак и Хруст... А еще был черненький ваш... ну, еще с такой кличкой смешной...
   - Тлус?
   - Да-да! Еще и он был...
   Нда... Произошло что-то из ряда вон выходящее. Все пятеро его команды, составлявшие костяк банды, умерли, как говорит этот слизняк... Самым странным было то, что его нож не причинил пришедшим вреда. Но, может быть, этот тупой бородач ничего не помнит. Вон как у него слюни и сопли бегут по роже. Ну ладно, разберемся. Думаю, стоит подключить отца. Поразмыслив так, Охорак принял решение.
   - В общем так. Вставай, оторви свою жирную задницу от этой грязной кровати и пошли со мной. А то скоро тут подохнешь от запаха.
   - Н-нет... Я никуда не пойду... Я лучше тут останусь... Мне страшно... - последнее слово Удулак произнес шепотом.
   Молодой человек схватил за ворот сидящего на кровати и рывком поставил перед собой. До обоняния Охорака донесся запах кала. Стоящий перед ним человек сиротливо смотрел в пол и чувствовал себя неловко.
   - Да ты еще и обгадился. Пошли, засранец! - с этими словами Ба-Гыр подтолкнул Удулака к двери.
   Трактирщик взял большое одеяло с кровати и завернувшись в него кое-как, вышел из комнаты. Охорак последовал за ним.
   Когда молодой человек вернулся домой, его уже ждал слуга, который сообщил о том, что хозяин нервничает по поводу прогулок сына. Чехтур велел немедленно подняться к нему, как только Охорак придет.
   - Ладно, Удулак, иди во флигель слуг и переоденься. Ты, - он ткнул пальцем в слугу, - проведи этого дурака и распорядись насчет одежды.
   Поднимаясь по лестнице Охорак думал о том, что его жизнь как-то резко изменила свое течение, как будто бы из равнинной реки внезапно превратившись в водопад. Все, чем он занимался раньше - было так спокойно и бесхлопотно. И все изменилось после той дуры в снегу. Которая к тому же не умерла, как говорит отец.
   Чехтур стоял у окна и смотрел на помойку. В его доме было множество комнат, и он мог распорядиться приспособить под рабочий кабинет любую из них, но этот вид его особенно привлекал. Было что-то, что заставляло его вновь и вновь смотреть на сборище черных птиц, постоянно конфликтующих и норовящих любым способом ухватить кусок больше, чем у соседа. В их драках не было ненависти или иных чувств. Только жажда жизни. Чистый эгоизм инстинкта самосохранения. В отличие от всего того, с чем имел дело Чехтур в своей жизни.

21

  

Серый камень стен окружает

Покой вампира дневной.

Силы новой ткинсу черпает

Проводя часы под землёй.

Некростих 126, 9 строфа.

  
   В дверь постучали. "Глупый отпрыск от неизвестной твари", - подумал Чехтур. Временами у него возникала безжалостная ненависть к своему сыну. Его, могущественного и хитрого, коварного и великого, обманули. Предали и воспользовались им как племенным быком. Оплодотворили ИМ, Чехтуром! какую-то девку. И создали новую жизнь без его ведома! Но больше всего ненависть питало осознание факта того, что сын стал почти полной копией отца - неуправляемым, своенравным, честолюбивым и алчным.
   - Входи! - произнес Чехтур.
   На лице вошедшего отец заметил внутреннее напряжение. Молодой человек был чем-то сильно озабочен.
   - Охорак! Ты мог не ходить в свой дерьмовый трактир в такие ответственные дни как этот? Ты хочешь, чтобы сына великого Чехтура убили как подзаборного пьяницу в драке? И что это ты так напряжен, как будто только что проиграл состояние в кости?
   - Отец... Я только хотел немного развеять скуку... Я уже не мог просто сидеть и ждать. Я устал, - после этих слов последовала длинная пауза, во время которой Охорак внимательно смотрел на отца, - по-моему, меня вчера хотели убить...
   - Тебя?! С чего ты это взял?
   - Вчера на трактир Удулака напали. Там все в крови моих парней. И если бы там была только кровь. Их тела изжеваны и выплюнуты, как отрыгнувшееся мясо. Удулак говорит, что тот, кто это сделал, спрашивал именно меня. Я подумал, что ты мне поможешь узнать об этом поподробнее... Я привел с собой того, кто все это видел - самого Удулака.
   Чехтур снова повернулся к окну. Очень странно. Насколько он представлял себе ситуацию, никто из оставшихся в живых его врагов не рискнул бы не только убить, но и взять в заложники сына. Тут было что-то совсем уж непростое. И наверняка связанное с действиями Охорака. С тупой бесшабашностью и самоуверенностью. Почему для него, Чехтура все не может быть хорошо? В этом возрасте уже пора чувствовать защищенность и уверенность в завтрашнем дне. Вся эта ситуация выводила из себя. Давала новую пищу гневу.
   - Хорошо. Давай, веди своего свидетеля в подвал. В рабочий кабинет. Он расскажет все что знает. До начала твоего обучения магии еще есть время. Но храни тебя Люцифер от какой-нибудь очередной тупости. Я уже достаточно расстроен, чтобы простить ее.
   Путь в подвал был омрачен тем, что Охорак шел сразу за Удулаком. Хотя слуги и выдали рыжему чистые штаны, вонь не уменьшилась. От чего Ба-Гыр начал ненавидеть весь свет. Ему очень хотелось сделать больно этому уроду, измазанному собственными испражнениями. Пнуть под зад, ударить по голове, услышать как хрустнет его шея, когда каблук башмака опустится на нее со всего размаха. Сделать это ему мешало только присутствие отца, шедшего впереди. Когда они вошли в подземелье, Охорак сразу отошел шагов на десять от проклятого говнюка. Стало намного легче.
   - Постойте-ка здесь, я скоро вернусь, - произнес Чехтур и исчез в одном из многочисленных помещений.
   Завороженный видом огромного подземного помещения Удулак оглядывал все вокруг. В его взгляде появилась заинтересованность. Впервые со времени возвращения из трактира. Спрятанные в густой растительности глаза перебегали от одного предмета к другому, становясь все хитрее. Алчность и зависть росли в душе трактирщика. Кто, как не он, мог оценить стоимость этих приспособлений и ценностей, во множестве расставленных по подвалу.
   Ни Охорак, ни Удулак не заметили, как сзади к рыжеволосому подкралась тень. Один взмах - и конец палки в когтистой руке опустился на голову человека. Удулак упал - его ноги согнулись в коленях и он рухнул на пол. От неожиданности сын жреца вскрикнул и повернулся на звук. Над телом трактирщика стоял фамильяр Чехтура, сжимая в правой руке странного вида палку, длинной около полуметра, ярко-багрового цвета. Его хвост постоянно совершал машущие движения, напоминая хвост чем-то недовольной кошки. Маленькие злобные глазки сверлили Охорака. Молодой человек на всякий случай положил правую руку на свой кинжал. Немая сцена длилась не более минуты, пока не появился Чехтур в полном жреческом одеянии.
   - Ну, что вы такие напряженные, - сказал саркастично маг, - так, глядишь, друг друга убивать начнете... Давайте, тащите этот бурдюк на стол. Будем расспрашивать его с пристрастием.
   Ба-Гыр и фамильяр посмотрели друг на друга и взялись за одежду лежащего. Он отнесли его туда, куда указал Чехтур. На ложе, больше похожем на разделочный мясницкий стол, они сковали ноги и руки бессознательно лежащего человека специальными кандалами. Фамильяр ловко натянул цепочки кандалов.
   - Тебе будет полезно поучится допросу, Охорак! Только для начала переоденься. Негоже заниматься магией в мирском, так ты не воздашь должное нашему хозяину.
   Через пять минут Ба-Гыр с отцом стояли в ногах у прикованного.
   - Самое главное, сын, это чтобы тот, у кого спрашиваешь, оставался жив до момента, когда тебе от него уже ничего не будет нужно. Иначе рискуешь остаться без информации. Но сегодня нам придется применить магический транс к этому куску мяса, чтобы увидеть все его глазами, услышать его ушами. Это не так и забавно, как ты думаешь, судя по твоей ухмылке. Когда эта скотина будет блевать, ты будешь ощущать все прелести каждого горлового спазма. Так что приготовься заранее. Помни - это лишь полный мыслеобраз и когда ты почувствуешь страх, помни, что он принадлежит Удулаку, а не тебе. Начнем...
   Произнеся последнюю фразу, маг распростер руки над лежащим и начал читать заклинание. Слова на языке демонов грохали в тишине подвала. Глаза Чехтура начали изменение - сначала вокруг них появились черные сгущения, потом они изнутри осветились багровым светом. Вокруг рук, совершающих движения, появился черный туман. Произнеся последнюю фразу, маг возложил ладони на Удулака. От этого лежащего человека выгнуло дугой, сведя все члены судорогой. Его зубы заскрипели друг об друга в перекошенном рте.
   Мир перед глазами Охорака поплыл, затем погрузился во тьму... Вновь возник свет. Перед глазами стояла муть. Постепенно туман начал принимать очертания, пока молодой человек не ощутил себя стоящим за стойкой в трактире. Ощущения были очень странными - Ба-Гыр был лишь сторонним наблюдателем, попавшим в чужую голову. Хозяин головы смотрел, совершал движения, а Охораку оставалось только чувствовать все это. Взгляд рассеянно блуждал по залу, задерживаясь лишь на груди и бедрах женщин, и на поясах мужчин, в местах, где обычно висит кошелек. Удулак постоянно что-то делал: отдавал приказы разносившим еду и выпивку, чесался, приставал к женщинам. Это уже порядком стало надоедать, когда в дверях появились двое - пожилой мужчина и молодая девушка. Очень необычно для этого трактира в это время суток. И очень неосмотрительно и неосторожно. Они, под пристальным взглядом хозяина таверны, без колебаний прошли за стол, как будто бы делали это каждый вечер. В спертом воздухе повисла тишина...
   Возвращение в реальный мир произошло гораздо быстрее. Охорак почувствовал огромное облегчение, ощутив себя в подвале, рядом со своим отцом. Стараясь придти в себя он глубоко дышал, пытаясь подавить тошноту, комком подступившую к горлу. Только что молодой человек испытал животный ужас. Панику Удулака и страх собственной незащищенности. Ба-Гыру стало так жалко себя, что на глазах выступили слезы. Он не помнил, чтобы ему когда-нибудь было так плохо. Чехтур стоял напротив сына и о чем-то размышлял, бессознательно проводя указательным пальцем правой руки по пентаграмме, висящей на груди.
   - Кто... - хриплым голосом произнес Охорак, - кто это был?.. Были...
   Седой маг, казалось, не обратил внимания на вопрос. Сын не осмелился говорить что-либо еще и ждал, когда мысль отца созреет до того, чтобы быть высказанной. Прошло несколько минут ожидания.
   - Все это очень серьезно, - раздался голос Чехтура; чуть позже он добавил, - судя по всему, это некромант. И не просто какой-то там, соблазненный легкостью власти над мертвыми прыщавый юнец, а древний и опытный. Если бы эта тварь, - маг ударил кулаком по груди застывшего в судороге трактирщика, - смотрела бы побольше на него, а не на стены и пол, когда спасала свою шкуру, может я бы и узнал побольше о том существе!
   - Некромант? А кто такие некроманты? - затараторил Охорак, - и зачем ему понадобился я? А про девку ты ничего не можешь сказать?
   - Некроманты - это те, кто практикуют некромантию! Как ты собираешься заниматься магией, если ты ничего про нее не знаешь даже в теории?! - нотки раздражения чувствовались в голосе отца, - Если ты не начнешь с завтрашнего дня читать книги, я не буду обучать тебя магическому искусству!
   - А про девушку я почти ничего сказать не могу, - добавил он уже спокойно, - тупой Удулак не владеет магией и он мог чувствовать их только глазами и ушами. А это не несет много полезной информации... Хотя, судя по тому, как она красива, кто-то магически воздействовал на ее внешность.
   Чехтур вновь замолчал.
   - Все же очень странно, почему некромант пришел с девушкой. Не с войском скелетов, не с зомби, а просто так, вдвоем. И искали они тебя... А не та ли эта "девка" которую ты, якобы убил?
   - Н-нет, это не она. Та была грязная нищая потаскушка с уродливой рожей, а такую я бы не стал убивать. Такую мы бы с ребятками привязали бы в таверне...
   - Ну хватит! Слюни еще пусти! Между прочим, они ищут тебя, и явно не для того, чтобы мирно поговорить!.. А "ребятки" твои частично где-то бродят в виде скелетов, а частично гниют в поганой таверне рыжего тупицы!
   Охорак понуро смотрел на носки своих ботинок.
   - Кроме того, видимо, этот некромант владеет огромной Силой... И я не уверен, смогу ли я победить его в честном поединке. Тут надо все обдумать. А лучше спросить совета у Владыки.
   И темноты подвала появились фамильяры. Впереди, сжимая чернильницу и деревянную палочку для письма шел магический симбионт Чехтура, а за ним семенил маленький. В момент, когда существа почти подошли к прикованному Удулаку, фамильяр Охорака изловчился и подпрыгнув, схватился за хвост впереди идущего. На лице Ба-Гыра появилась блаженная улыбка, которая тотчас сменилась на отчаяние и гнев - большой фамильяр, не глядя, тряхнул хвостом и маленькое существо с визгом улетело под стоящий рядом стол.
   - Охорак! Есть дела и поважнее, чем глупые игры с твоим фамильяром. Контролируй его! Ты - хозяин его сознания!
   Существо с чернильницей деловито начало наносить жертвенные рисунки на лицо лежащего трактирщика. Только тогда Охорак понял, что сейчас произойдет. Конечно, ему не было жалко этого тупицу, но какое-то чувство неприятия этого решения Чехтура все-таки возникло. "Хорошо, хоть я его сын, - подумал молодой человек, - а то бы тоже мог оказаться в один прекрасный день на алтаре Азык-Рамж... Хотя... Удулак теперь знает слишком много и было бы хорошо подохнуть ему здесь, после чего он не сможет больше болтать".
  

22

  

Жестокой ночи существо,

Лишь Жаждою своей томимо.

Живет как зверь, без дум оно,

Потоку времени почти неуязвимо.

Некростих 126, 10 строфа.

  
   Эта вещь была произведением магического искусства. Темного, пронизанного яростью, ненавистью и всепоглощающей злобой - она несла отпечаток сознания своего создателя. В то же время это был настоящий шедевр - с тонкой отделкой, с золотом, тверже алмаза. Но самым замечательным в этом оружии было то, что даже древний лич не смог сразу определить его природу. Это был нож Истинных Жрецов Зла. Творение одержимого демонами Шуудха, прозванного Кровавым. До посвящения себя служению Плоскости Отчаяния Шуудх был отличным кузнецом в самом южном королевстве людей. Помимо премудростей кузнечного дела, которым он в совершенстве овладел, он был красив и богат. Тончайшие кружева из стали - вот знак, которым отличались его изделия. Но соблазн темной стороны исковеркал и превратил Шуудха в безумного гения, изготовившего множество артефактов.
   Настало время дополнить общую картину истины о Чехтуре и его отпрыске еще несколькими штрихами. Любящий Тишину отправился к Баголаку.
   В темном помещении, на короткой скамье сидел Живодер. По его щекам текли слезы отчаяния и жалости к себе. Физически он не испытывал боли, но последние события раздавили его мировосприятие. Почти все те, кого он считал своими друзьями в одночасье умерли, став скелетами, а его, сильного и ловкого, того, кто наводил ужас на всю округу, как беспомощного щенка схватили и бросили в какой-то подвал. Маленький лучик надежды согревал душонку Баголака - Ба-Гыр и его отец могущественные люди в этом городе, и может быть, Охорак придет и спасет его. Но надежда быстро таяла, с каждым проведенным в подземелье часом она ослабевала.
   Во тьме раздался звук - открылась дверь в небольшое, со спертым воздухом, помещение. Баголак от этого скрипа вздрогнул и повернул лицо в сторону дверного проема. Как он не старался увидеть хоть что-нибудь, темнота была абсолютной. Ужас липкой рукой схватил за горло молодого человека. Баголак выставил перед собой руки и встал со скамьи. В черном воздухе комнаты не раздалось больше не звука. Превозмогая страх, человек произнес шепотом: "Кто здесь?.." Тьма не ответила, но в комнате явственно кто-то находился. В полной тишине прошли несколько жутких минут. Неожиданно воздух всколыхнулся и дверь захлопнулась. Что-то, до смерти напугавшее узника, убралось прочь. Баголак устало опустился на сиденье. Кровь била глухими ударами в виски и барабанные перепонки, сердце колотилось как рыба, выброшенная на лед. Человек судорожно сглотнул, вытер лоб рукой и позволил себе моргнуть. Он понял, что ничто и никто не сможет спасти его. Смерть неизбежна. Он обречен.
   Любящий Тишину подошел к двери, за которой был заперт пленник и почувствовал, что оскум недавно прикасался к запору двери. "Рубиновый Коготь, - подумал лич, - только бы она осмелилась посетить этого человека". Впрочем, сквозь стены некромант хорошо чувствовал жизнь в теле Баголака, в потоках его ткинсу отсутствовали повреждения, наносимые клыками оскума. Лич зажег небольшой шар огня над своей головой и открыл дверь.
   Свет резанул по глазам, Баголак опустил глаза к полу и закрыл их рукой. Но тотчас убрал руку и попытался хоть что-то увидеть, но глаза заслезились и он часто заморгал. Постепенно взгляд привык и молодой человек увидел перед собой лича.
   - Ты кто? Тебе чего надо? Отпусти меня, я друг Ба-Гыра! - затараторил истерическим голосом Хруст.
   Глаза лича вспыхнули ярким багровым огнем и человек почувствовал у себя в голове мысль:
   - Ты - мой пленник! Твоя никчемная, пропитанная злобой жизнь в моих руках, и даже полностью находясь в моей власти, ты осмеливаешься так дерзить и бравировать тут дружбой с еще большим злодеем, чем ты сам?
   Баголак всхлипнул и сжался на лавочке. Его плечи опустились.
   - Сейчас я буду задавать вопросы, а ты отвечать на них. Учти, я читаю все твои мысли, и твои попытки скрыть информацию бессмысленны.
   Человек осторожно взглянул в ярко горящие глаза. Их вид завораживал и пугал.
   - Во-первых, скажи - ты помнишь свое зимнее "приключение" с нищей девушкой? Расскажи мне об этом, - Любящий Тишину задал вопрос сидящему.
   Хруст молчал, но слова жуткого существа, появившиеся в его голове, подняли из глубин памяти яркие воспоминания о той ночи. Баголак несколько минут придумывал, как и что сказать обо всем этом, но его размышления прервала следующая чужая мысль:
   - Мне все ясно, можешь не стараться больше. Следующий вопрос - как к тебе попал этот нож?
   В голове молодого человека на секунду вспыхнул спроецированный образ золотого ножа.
   Мысли Баголака, доступные для лича, Любящий Тишину сравнивал с кишащими в гниющем мясе личинками мух: "Вот черт, теперь Ба-Гыр убьет меня за свой нож", "Что же случилось прошлой ночью?", "Чего хочет от меня эта костлявая тварь?", "Как же мне спастись?".
   - Костлявая тварь хочет, чтобы ты обстоятельно вспомнил как, когда и от кого к тебе попал нож, сделанный Шуудхом, - повторил свой вопрос некромант.
   - Я... я не знаю никакого Шу... Шуудха...
   - Неважно, так звали создателя этого артефакта, вопрос состоит не в этом.
   Хруст вспомнил тот вечер, сейчас показавшийся далеким, как Северное море. В трактире снова собралась их банда. Ба-Гыр пришел к ним в хорошем настроении, приказал принести бочонок лучшего эля и они хорошо напились. На следующее утро, проснувшись в трактирной комнате, Ба-Гыр отозвал Баголака в сторону, и сказал, что сегодня он сделает его своей правой рукой. Это известие очень порадовало Хруста, он давно считал, что достоин если не возглавлять банду, то быть в ней одной из значимых фигур.
   - Баголак! - в значимые моменты Ба-Гыр называл своих бойцов по именам, - я решил, что отныне ты будешь особенным в нашей команде. Вот, держи, - Охорак осторожно передал молодому человеку сверток.
   Хруст принял вещь и развернул алую шелковую тряпку. Она скрывала золотой нож. Глаза Баголака округлились от увиденного.
   - Вижу ты удивлен, Баголак. Это не просто нож. Это оружие передал мне отец. Слушай внимательно: будь осторожен при обращении с ним. Крайне осторожен. Даже небольшая рана, нанесенная этим ножом может быть смертельна. Если ты порежешь чей-нибудь палец, будь уверен - рано или поздно палец загноится и отпадет. Есть только один способ уберечься от случайного ранения. Посмотри - к рукояти привязан шелковый шнур. Сделай из него петлю и надень на руку.
   Хруст разглядывал предмет и зачарованно слушал. Когда речь прекратилась, он продолжил смотреть на золотой клинок, приоткрыв рот.
   - Я тебе сказал сделать петлю и надеть его на руку! Прямо сейчас! - сказал Охорак раздраженно.
   Баголак очнулся от очарования, произведенного на него ножом. Он послушно начал вязать петлю из плетеного черно-алого шнура, стараясь не глядеть в глаза своего главаря. Шнур произвел впечатление живого - он был теплым, и пока молодой человек делал узел, он ждал, что сплетенные нити вот-вот шевельнутся. Когда петля была закончена, Хруст осторожно просунул запястье в нее. Медленно затянул петлю. В этот момент шнур все-таки ожил. Он стал твердым, обхватив руку. От испуга Баголак выпустил предмет, и он повис, болтаясь на шнуре. Хруст посмотрел на Охорака, ожидая негативной реакции. Но главарь лишь с ухмылкой смотрел на него. Затем Ба-Гыр подошел, поймал болтающийся нож и неожиданно полоснул им по левой руке Баголака, тот закричал, попытался отстраниться, но ограниченный в движении шнуром, потерял равновесие и упал на пол, схватившись за руку. Охорак хрипло рассмеялся.
   - Ну, не дергайся! - произнес главарь, - Посмотри на руку! Она невредима.
   Гнев и ужас на лице Баголака сменился на изумление. Рука была абсолютно целая, хотя острота ножа не вызывала сомнения, когда он держал его в руках. Для надежности Хруст ощупал пострадавшую руку.
   - Пока шнур охватывает твое запястье, ты не сможешь порезаться этим золотым оружием. Никто не сможет украсть его у тебя, пока петля затянута у тебя на руке. Развязать этот узел можешь только ты. Но запомни - за эту вещь ты отвечаешь передо мной головой! Используй его только когда идешь на дело. Когда будешь есть, мясо им резать не надо! Короче, рассмотришь мой подарок позже, а сейчас спрячь его и пошли к парням.
   Баголак окончательно пришел в себя. Он извлек из потайного кармана в правом рукаве свой стилет, и вложил в него обнову. Шнур сам втянулся в рукав, чем вновь поразил Хруста.
   Ба-Гыр смотрел на поправляющего одежду Баголака. "Теперь он пойдет в огонь и воду ради меня", - подумал сын Чехтура. Охорак не сказал о том, что подаривший это оружие может получить полную власть над тем, кто повязал шнуром свое запястье. Выше локтя на правой руке, скрытое одеждой, у Ба-Гыра было кольцо черно-алого плетеного шнура, обеспечивающее безопасность истинного хозяина ножа.
   Приятные воспоминания закончились и Живодер ощутил себя в темном помещении, где напротив стояло жуткое костяное существо, буравя его взглядом красных немигающих глаз. Слезы отчаяния противно обожгли горло.
   - Что ты будешь со мной делать? - Баголак был почти уверен в том, что его не отпустят.
   Любящий Тишину никогда не обрывал чужую жизнь, зная что существо может перестать быть злым. Но каждый, обладающий разумом, имеет определенный порог совершения преступлений, после которого душу невозможно отвратить от нарушения чужой свободы. Сейчас он видел перед собой состоявшегося негодяя. Признающего только силу, любящего только самого себя. Ничтожного и подлого, готового ударить в спину ради собственной выгоды. Его дух принадлежит плоскости Отчаяния уже сейчас.
   - Ты умрешь. Быстро и безболезненно. Скоро. Прощай, живший ложью во лжи.
   Лич развернулся и вышел, унося свет. Помещение вновь погрузилось в абсолютную тьму. В глазах молодого человека остался яркий отпечаток образа Любящего Тишину. Вместе с его уходом воцарилось безмолвие. Но Баголак не услышал как закрылся запор на двери. А значит, можно попробовать спастись! Еще несколько минут Баголак прислушивался к окружающей обстановке, и не услышав ничего, сделал шаг в сторону двери, вытянув руки. Но не успел он сделать и трех шагов, как волна воздуха обдала его. Дверь кто-то открыл. Ужас неизвестности вновь парализовал молодого человека. Он замер. Абсолютная тишина нарушалась только гулкими ударами сердца в ушах Хруста.
   - Пожалуйста, не убивайте меня...
   Это были последние слова Баголака.
  

23

  

Найдя бескровные тела родных,

Зарок он дал убийцу уничтожить.

Стараться будет, покуда в живых,

Ночному ужасу конец положить.

Некростих 127, 3 строфа.

  
   Охорак с ненавистью смотрел на книги. Их было слишком много. Три. За два часа он смог перевернуть лишь десяток страниц у одной из них. А ему требовалось выучить все, о чем они были написаны. Читать сын Чехтура научился под бдительным присмотром отца очень давно. Сначала это занятие немного понравилось Охораку, но играть на улице было гораздо интереснее, а когда он познал вино и женщин, книги окончательно ушли из его жизни. И вот, сейчас, ему нужно было прочитать эти три тома, чтобы обучаться магии. "Как это все трудно! - подумал Ба-Гыр, - да если бы я знал, что придется читать..." На этом мысль оборвалась, так как пришло осознание того, что открыто нарушить волю отца он не сможет. От этого стало еще хуже. Огромный объем абстрактных знаний не задерживался в памяти. Стоило отвести взгляд от страницы - и Охорак не мог вспомнить и десятой части прочитанного.
   В комнату вошел Чехтур. Сын коротко взглянул на него и вновь уткнулся в раскрытую книгу. Сейчас, глядя на своего наследника седой человек оттаял душой, он видел, как мучается Охорак, пытаясь нахрапом вникнуть в тонкую вязь магических знаний.
   - Охорак! Тебе будет проще постигать эти дисциплины, если рядом с тобой будет находиться твой фамильяр. Я рекомендую тебе спустится в подвал и попробовать вместе с ним изучать эти фолианты. Гарантирую, что так будет гораздо легче.
   Ба-Гыр оторвался от чтения. Он почувствовал, что слова, произнесенные отцом были искренни, без тени сокрытого смысла и без сарказма. Нечасто он так разговаривал. Молодой человек послушно закрыл книгу, сложил все три стопкой и последовал за отцом в подземелье.
   Чехтур усадил сына за огромный стол, убрав с него кучу исписанного пергамента. Охорак положил руки на столешницу перед собой. Из глубины подвала вышел маленький фамильяр, и повинуясь воле хозяина, приблизился к людям. Ба-Гыр осторожно взял его рукой и поставил перед собой, рядом с лежащими книгами.
   - Слушай внимательно, Охорак! Ты и твой фамильяр неразрывно связаны, поэтому для хранения информации можешь использовать его. Фамильяр, в отличие от человека, запоминает и забывает знания произвольно, по желанию хозяина. К примеру, ты можешь прочитать страницу из этой книги, абсолютно ничего не понять, но если ты при этом будешь помещать прочитанное в память фамильяра, даже не находясь рядом с ним, то сможешь в любой момент позже заглянуть в эту страницу, обратившись мысленно к фамильяру. Попробуй.
   Охорак сосредоточился и начал читать. Стоящий рядом с книгой фамильяр стал неподвижным, глаза уставились в одну точку. Пока хозяин не дочитал до конца страницы, существо не шевельнулось. Ба-Гыр закончил чтение и посмотрел на фамильяра, тот ожил, припал передними конечностями к книге и заглянул в нее.
   - А теперь загляни в его память, - произнес Чехтур.
   На лице молодого человека расплылась широкая улыбка.
   - Я могу прочитать страницу из его памяти! - сказал он.
   - Да. Кроме того, ты произвольно можешь черпать оттуда либо текст, либо визуальный образ страницы. Убедись в этом.
   Такие возможности показались Охораку совершенно невероятными. А он-то просидел над десятком страниц долгих два часа. "Вот ведь скотина, не мог сразу мне объяснить эту штуку с фамильяром!"
   - Теперь, когда ты научился запоминанию посредством фамильяра, тебе не составит труда изучить эти книги. Я оставлю тебя, как только будешь готов, скажи об этом моему фамильяру и мы начнем непосредственно урок магии.
   Где-то после того, как Охорак внес текст первой книги в память фамильяра, ему в голову пришла более гениальная идея - а почему бы фамильяру самому не читать эти долбаные книги? Так и самому не надо напрягаться и воля отца будет выполнена. Ба-Гыр радостно потер руки и попытался заставить рыжее существо самостоятельно читать книгу. Он развернул фолиант к фамильяру и перевернул страницу. Затем мысленно отдал приказ прочитать ее. Маленькое существо беспомощно посмотрело на своего хозяина. Охорак задумался.
   - Ну хорошо, давай по другому.
   Ба-Гыр взял фамильяра под свой контроль и его глазами начал чтение. Прочитав страницу, он прервался и приказал продолжить чтение. Рыжее существо снова глядело на своего хозяина своими глазами-иголками, но ничего не делало.
   Чехтур в своем рабочем кабинете искренне хохотал во всю мощь своих легких. Он предполагал, что отпрыск попытается подобным образом облегчить себе жизнь, поэтому его фамильяр скрытно наблюдал за сценой обучения сына. Он решил прекратить эти потуги, хотя и находил их весьма смешными.
   От входа в подземелье раздались звуки шагов и в него вошел Чехтур. На его лице блуждала безумная улыбка, он вытирал слезы, выступающие из уголков глаз.
   - Охорак! - седой человек вновь разразился смешком, - не пытайся заставить фамильяра самостоятельно читать что-либо. Он этого просто не сможет сделать. Пока ты будешь контролировать этот процесс, все будет хорошо, но как только отвлечешься, он вновь станет беспомощным. Знаешь почему? Потому, что ОН НЕ УМЕЕТ ЧИТАТЬ!
   - Как не умеет?
   - Да вот так, не умеет. Он сейчас соответствует ребенку двухлетнего возраста, он даже говорить не может толком. Просто ты спутал понятия "управлять фамильяром" и "собственное сознание фамильяра". Когда ты читал страницу и передавал ее в память фамильяра, ты использовал свои навыки, потому, что ты - умеешь читать, а он - нет. Если ты прикажешь ему: "принеси алую мантию", он не сможет выполнить приказ, ибо не ведает что есть "мантия", что есть "алая". Он знает пока лишь такие простейшие понятия, как ходить, есть, пить, приносить и тому подобные, но более сложные абстракции ему не доступны, так как он у тебя пока абсолютно неграмотен. Так что пока тебе самому придется читать книги.
   Охорак с гневом смотрел на своего фамильяра. Тот чувствовал негативные эмоции хозяина, направленные на него и скривив нос, заплакал. Конечно, Ба-Гыр злился и на отца, но он не мог открыто направить свою ярость на него. Охорак пододвинул стул поближе к столу, и взяв книгу, вновь начал чтение. Лицо маленького существа, стоящего на столе сосредоточилось, гримаса плача исчезла, и оно стало запоминать то, что читал хозяин.
   Спустя несколько часов Ба-Гыр отложил последнюю книгу. Молодой человек захлопнул обшитый кожей фолиант так сильно, что со стола полетела пыль.
   - Ну, вот, наконец-то и все! - произнес Ба-Гыр и потянулся, громко зевнув.
   Стоящий на столе перед ним фамильяр тупо глядел на мир, пока на его лице не начали проступать эмоции. Он был недоволен - его маленький желудок урчал и требовал пищи. Охорак понял, что если тотчас не отправиться за едой для своего фамильяра, тот начнет хныкать.
   - Черт дери! Да сколько же можно жрать! Еще и пяти часов не прошло с прошлого раза! - закричал на стоящее существо Ба-Гыр.
   Охорак качался на стуле, который балансировал на двух ножках. Из дальнего угла подземелья вынырнула быстрая тень - фамильяр Чехтура оказался рядом с молодым человеком. Сильный удар маленькой когтистой лапы - и человек и стул грохнулись на каменный пол. В последний момент Ба-Гыр успел сгруппироваться и ударился рукой, выставив ее назад себя.
   - Эй, ты, тварь! - проорал молодой человек, рывком встав на ноги и достав стилет, - если тебе дорога твоя шкура, ты больше никогда не появишься у меня перед глазами!
   Фамильяр Чехтура стоял перед ним и хвост ритмично хлопал его по бокам. Его злобные глазки буравили Охорака, а правая лапа была выставлена вперед, демонстрируя когти. Внезапно глаза существа остекленели и он произнес голосом отца:
   - Никогда не ори на своего фамильяра! Помни, он - союз твоей крови и воли Владыки. Если он хочет есть, то не по какому-то глупому желанию, а потому, что в первый год своей жизни в нем идут активные процессы роста. Так что, если он хочет есть, то пойди и покорми его! Очень скоро фамильяр станет полностью самостоятельным и сам сможет обслуживать себя. Но если Владыка будет расстроен твоим поведением по отношению к своему союзу в этом существе, то он оборвет его. А разорванный союз - очень плохая вещь. Лучше тебе не знать об этом. Ты меня понял?
   Услышав голос Чехтура, Охорак сразу убавил свой гнев, склонил голову и внимал голосу. Когда родитель закончил, он кротко произнес: "Понял...". После этого взял в руки рыжий комок шерсти, стоявший на столе и понес его к глыбе льда.
   Наблюдая за тем, как маленькое существо алчно поглощает мясо, Ба-Гыр размышлял над тем, чье это мясо. Нет, конечно, он прекрасно видел маленькие тела детей, когда отделял от них части, но Охорак впервые подумал, что все эти трупы совсем недавно были чьими-то сыновьями и дочерьми. Эта мысль не просуществовала и минуты в его голове. Вместо нее огромным заревом пожара взорвался гнев. Этот тупой фамильяр все время пытался проглотить кусок больший, чем могла позволить его тонюсенькая глотка, и постоянно давился. Ба-Гыру пришлось осторожно схватить существо за шерсть на спине и осторожно тряхнуть. Пожеванный и обмусляканый кусочек плоти шмякнулся на пол, прямо в лужу воды. Маленькие глазки-иголки осоловело смотрели на него в немом укоре, но на тонких хищных губах фамильяра уже затрепетала улыбка. Блаженная гримаса объевшегося. После того, как рыжее существо было поставлено на скамью, стоящую недалеко от ледника, оно сыто рыгнуло. И, как всегда после кормежки, фамильяр переставал соображать и начинал засыпать. Хотя, Охорак уже всерьез задумывался, сможет ли его симбионт когда-нибудь думать по-настоящему, - "это маленькое тупое существо только и делает, что жрет и спит. Ну, еще и гадит этими жуткими вонючими говнами. Когда же, наконец, я стану настоящим магом? Почему все так долго и медленно?!". От обиды, досады и жалости к себе он готов был лезть на стену. От гнева хотелось брякнуть этого ничтожного мелкого уродца башкой об острый угол. Вонзить в бок фамильяра отца один из длинных, изогнутых волнами мечей и медленно повернуть, чувствуя рукой как рвутся мышцы и внутренности. А отца...
   На этом обычно мысли и прерывались. Ибо Ба-Гыр четко усвоил, что каким бы жестоким или своенравным не был его отец, пока он совершенно необходим, потому, что Охорак беспомощен перед Миром. Особенно сильно он ощутил это после того, как поглядел из шкуры покойного Удулака на бойню, устроенную костяным монстром. Отец был его замком, защищавшим его от врагов, дававшим ему кров и пищу. Но рано или поздно он, Ба-Гыр станет главным, большим и сильным, и судьбы людей и мира будут в его кулаке! Охорак ухмыльнулся и посмотрел на костяшки сжатого кулака. И даже отец узнает о том, насколько он был несправедлив по отношению к своему сыну. От этих мыслей становилось хорошо. Ощущение собственной силы и могущества всегда приводило к ощущению себя огромным и значимым.

24

  

Средь них охотник молодой,

Случайно вход во склеп нашедший.

Он, потерявший мать с сестрой,

И к трупам их в пыли набредший.

Некростих 127, 2 строфа.

  
   Прошла неделя с тех пор, как Ба-Гыр заставил запомнить своего фамильяра три тома знаний по магии. С тех пор многое поменялось - его симбионт, наконец, научился самостоятельно питаться и уже почти не гадил где попало, Охорак довольно неплохо мог пользоваться той библиотекой, что хранилась в голове у его существа. Чехтур решил, что теперь-то уже можно начать обучение сына.
   После ужина отец и сын спустились в подземелье своего дома. Там они переоделись в алые наряды и повесили на грудь золотые пентаграммы.
   - Охорак! Вот и пришел день, в который ты впервые откроешь в себе способность управлять магическими силами. Прежде всего запомни, что цели нашего Господина должны ложиться в основу твоих поступков и действий, и лишь потом идут твои личные мотивы. Давай начнем. Повторяй за мной...
   После этих слов маг начал заклинание на языке демонов. Молодой человек повторял за ним тихим голосом. После заклинания Охорак почувствовал, как по его телу прошла волна. По спине и животу пробежали мурашки, на руках, ногах и голове волосы встали дыбом. После этого Чехтур продолжал:
   - Первый шаг в мир магии - магия стихий. Всего существует четыре стихии - огонь, воздух, вода и земля. Сочетаясь между собой они создают ткань этого мира. У каждого начала есть своя плоскость - огонь приходит в этот мир из мира Огня. Населяют каждую из плоскостей собственные духи - элементалы. Все четыре стихии абсолютно нейтральны, они могут служить как Тьме, так и Свету. Для элементалов служение - основной способ существования, поэтому маги могут призывать их к себе для выполнения различных задач. Для начала я продемонстрирую тебе часть плоскости Огня. Ибо этот мир наиболее близок к миру нашего Господина. Огонь - испепеляющий и согревающий, разгоняющий мрак и ненасытный в своей ярости.
   После этих слов Чехтур поднял правую руку на уровне груди и раскрыл ладонь. Из ладони появился яркий язык пламени. Сначала Охораку показалось, что пламя похоже на то, которым жонглируют глотатели огня, но спустя секунду он заметил отличия. Этот огонь не был хаотично колеблющимся, танцующим призраком, нет, это пламя напоминало змею перед броском - медленно извивающееся, плавно меняющее форму.
   - Смотри, Охорак, этот огонь может быть неподвижным и послушным, он не обожжет того, кто его сотворил, от него можно разжечь лучину или поджечь целый дом. Это управляемое пламя, Изначальный Огонь...
   Маг подошел к сыну и протянул ему свою правую руку. Лицо молодого человека почувствовало жар, исходящий от медленно вращающегося языка пламени. Глаза неотрывно следили за эволюциями тела гибкой стихии.
   - Это небольшая часть Огня, взятого мной из плоскости. Контроль такой ничтожной части возможен напрямую, без посредников. Но если в твои цели входит устроение пламени с дом или с целый замок, тебе понадобиться элементал - или Дух Огня, как зовут их маги-элементалисты. Элементалы созданы для подчинения, но в каждого из них заложен собственный разум, исходя из решений которого они действуют. Кроме того, плоскости стихий были созданы лично высшим Богом - противником нашего Повелителя, поэтому нам очень редко удается использовать элементалов.
   Существует множество имен существ, населяющих элементарные плоскости - саламандры, мериды, сильфиды и другие. На самом деле, разницы, как ты назовешь элементала нет никакой, ибо узнать истинное имя элементала практически нельзя. Узнавший истинное имя высшего духа-элементаля, становиться всемогущим полубогом. Бессмертным. Ибо знание имени одного из духов, творивших этот мир дает огромную власть над миром и самим высшим элементалом. Но их имена нельзя произнести, выдавить под пытками, украсть. Узнать его можно только лично прочитав из божественной книги. Как ты понимаешь, для нас этот путь абсолютно невозможен. Второй способ - если правители плоскости добровольно отдадут тебе свое имя. Вариант тоже очень сомнительный для Истинного Жреца Зла. Именно поэтому магия стихий для нас - лишь начальный этап обучения, не более.
   Чехтур поднял вторую руку на уровень первой и произнес несколько слов на рявкающем языке. Из второй ладони возник столбик огня.
   - Вот, сравни - этот огонь взят мной из плоскости нашего Господина.
   Оттенок багрового цвета, исходивший от него, и постоянное чувство, что в нем мелькает что-то зловещее и неуловимое, разительно отличало от ровного, абсолютно прозрачного в своей алой чистоте пламени Изначального Огня.
   - Именно с помощью вот такого огня, ревущего в кузницах плоскости нашего Хозяина закаляется золото, приобретая прочность стали, - добавил маг.
   Обе ладони Чехтура опустели, и он их опустил.
   - Начнем мы с тобой не с плоскости огня, а с земли. Я не хочу лицезреть, как моя лаборатория и твое тело жадно поглощает пламя неконтролируемой стихии. Земля - наименее агрессивная из элементарных сил, из нее было создано большинство веществ в этом мире. Вызови в памяти страницу из книги "Стихии и их проявления". Глава о взывании к плоскости Тверди. Читай заклинание. Сначала про себя, а затем, когда убедишься, что прочел правильно, вслух.
   Плавные и певучие звуки тайного языка элементалистов возникли в тишине подземелья. Охорак говорил медленно и неуверенно, боясь ошибиться. Он читал лишь побуквенную транскрипцию заклинания, так как языка стихийных магов он не знал. Когда последнее слово покинуло мир, растворившись в глухих стенах, над ладонью, которую вытянул перед собой Ба-Гыр, начал сгущаться воздух. Сфера, размером с голову человека, медленно обретала очертания. Границы стали четкими и цвет сгущения, изначально ярко-зеленый стал коричнево-красным.
   - Получилось... И что теперь мне с этим делать? - спросил Охорак, волнуясь.
   - Теперь сформируй из этой массы что-нибудь. Представь какой-нибудь образ и воплоти его в этом куске глины.
   После двух минут напряженных раздумий, пока Охорак тщился представить хоть какой-нибудь предмет, шар начал менять свою форму. Седой маг улыбался одним уголком рта, смотря на сына. Постепенно сфера коричнево-красной массы превратилась в подобие кружки. После этого цвет кружки потускнел, и она опустилась в руку молодого человека.
   Чехтур подошел к Охораку и взяв из его руки глиняный предмет, не глядя швырнул его на пол. Раздался грохот ломающейся глиняной посуды. От этого поступка молодой маг аж зарделся, еле-еле скрывая свой гнев.
   - Да, богатая у тебя фантазия! - произнес с сарказмом Чехтур, - помни, служение Господину всегда должно сопровождаться напряжением всего твоего духа! За халтуру, которую ты сейчас продемонстрировал, Хозяин может сильно наказать тебя, берегись его гнева!!!
   Охорак молча смотрел в пол, щеки его горели, возражать он не пытался. Обиднее всего было то, что при создании этой кружки Ба-Гыр проявил всю свою фантазию, он даже придумал красивую ручку с завитком. Но отец этого не заметил. А сын страшился сказать об этом.
   - Ладно, продолжим! - сказал Чехтур, - ты только что использовал собственный запас духовной энергии для воззвания к Земле. Чувствуешь, как ты устал? А представь, сколько энергии потребовалось бы, создай ты горшечную мастерскую?! Твое тело не выдержало бы такого истощения и дух бы тут же покинул его, отправившись прямиком к Господину. Именно для этого, нам, Истинным Жрецам Зла Хозяин подарил возможность иметь фамильяра. Обратись к своему симбионту и почувствуй в нем поток Силы. Эта струя энергии будет увеличиваться по мере того, как ты будешь практиковать магию и развивать своего фамильяра. Источник нашей силы практически неисчерпаем, ибо его начало находится прямо в Плоскости Господина. Этим мы отличаемся от многих магов, которым приходиться сначала аккумулировать Силу в своем теле, и лишь затем высвобождать ее в заклинании...
   - Теперь попробуем снова, ты черпаешь Силу в фамильяре и создаешь что-нибудь из Изначальной Земли. На этот раз будь пооригинальней и сосредоточься на обучении.
   Охорак, побледнев, мысленно обратился к своему фамильяру. Нащупав магический канал, молодой маг решил направить его в себя, а затем начать читать заклинание. Но как только сияющий луч энергии ворвался в его сознание, Ба-Гыр ослеп и оглох. Его взгляд застилал яркий фиолетово-багровый свет, в ушах стоял странный шум, напоминающий скрежет каких-то предметов друг об друга. От нарастающего потока Охорак потерял сознание.
   Очнулся он на полу. Сверху на него смотрел отец с укоряющим лицом, но улыбкой в глазах.
   - Вставай, продолжим наше занятие! Я тоже когда-то по молодости решил, что неплохо было бы вместить Силу в себя, а затем уже использовать ее. Да только нам это невозможно сделать, мы не элементалисты, и энергию Господина очень трудно вмещать даже небольшими порциями, не говоря уже о таком потоке, бьющем в наших симбионтах. Если бы я не перекрыл канал твоего духа от Силы, входящей в тебя, через несколько минут ты был бы вместилищем сотен шаров огня, а еще через минуту тебя и весь этот дом снесло и спалило огромным взрывом Пламени Ада... Силу надо не тащить в свою башку, а направлять сразу на заклинание, понял?
   Охорак медленно встал с пола. Его распирало от захлестнувшей его энергии: когда он посмотрел на свои руки, по ним бегали багрово-фиолетовые искорки. Молодой человек потряс головой и начал вновь читать заклинание. Над руками, обращенными к потолку снова начала образовываться зеленая сфера. На этот раз она была крупнее, да и первоначальный цвет ее был ярче. После того, как шар стал глиняно-красным, Охорак сосредоточился так, как только мог. Но, ничего сложнее лошади в его памяти не всплывало, что можно было бы воплотить в этот материал. Молодой маг решился и начал представлять себе образ лошади как можно яснее. Сфера изменялась, пока в руки человека не опустилась глиняная скульптура. Сказать, что она была очень похожа на живую лошадь было нельзя, автор явно ничего не понимал ни в анатомии, ни в домашних животных. Но потуги чувствовались везде - грива была похожа на настоящую, копыта имели сходство с копытами. И вообще, образ местами был очень хорош, а местами груб, ибо Охорак никогда не рассматривал живых лошадей ради эстетического удовольствия.
   - Да... Чувствуется, что ты старался, но... Ладно, для первого урока довольно неплохо. Сейчас я схоже за кувшином, а твоей задачей будет снять полную его копию. И пытаться ты будешь до тех пор, пока это у тебя не получится. Запомни, самое трудное при работе с элементальной магией - это образы того, чего ты хочешь достичь. А достигается точность или одаренностью, которой похоже у тебя нет, либо долгими, изнуряющими тренировками.
   Сказав это, Чехтур удалился в глубину примыкающих помещений, а через минуту вернулся с сосудом обильно украшенным абстрактными рельефными фигурами. Он поместил кувшин рядом с глиняной лошадью на стол, еще раз оглядел скульптуру, и усмехнулся.
   - Вот точно такой же предмет должен стоять рядом, - седой маг указал не сосуд, - дерзай! Но сначала я рекомендую как следует рассмотреть его со всех сторон. Довольно нелегко сохранять образы в голове, особенно, если ты никогда этого не делал. Но без этого не бывает элементальной магии, а без нее, в свою очередь, невозможно постичь высшей магии - Силы нашего Господина.
   Чехтур покинул подземелье, оставив Охорака наедине с фамильяром и заданием. Молодой человек взял в руки кувшин и смотрел на него со жгучей ненавистью. "Воспроизвести такой образ будет очень не просто", - думал он. Несколько раз оглядев предмет со всех сторон, Охорак решил попробовать. С первой попытки получилась глиняная груша, формой отдаленно напоминающая стоящую на столе вещь. Потекли медленные и изнурительные часы попыток. Гора черепков рядом со столом росла, а задание продолжало оставаться невыполненным. Спустя пять часов фамильяр Чехтура сказал, что на сегодня хватит, и продолжать попытки Охорак будет завтра. Замученный симбионт молодого человека тут же упал на стол и заснул. А Ба-Гыру пришлось еще топать и топать до своей спальни. Зато по дороге к нему пришла одна занимательная идея...
  

конец первого тома

  

2 декабря 2003 года - 3 марта 2005 года


Оценка: 4.02*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"