Tiger.711 : другие произведения.

Прикладная Эфировигация

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.57*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:

     
        Элдар. Древняя, высокоразвитая могущественная цивилизация, чья империя раскинулась на просторах космоса задолго до того, как первый человек взял в руки палку.
        Они двигаются с нечеловеческой грацией и изяществом, обладают врождённым психическим потенциалом, а их жизненный опыт во много раз превосходит человеческий.
        Их величие послужило причиной их падения. Их страсти породили бога, что пожрал великую империю. Бога, что стал проклятьем их вида, однажды пожрущего каждого из Эльдар.
        Со времён Падения жизнь осколков некогда великой империи превратилась в отчаянную нескончаемую борьбу даже не за существование - за собственную душу.
        Но что если маленький осколок той великой цивилизации окажется там, где больше нет того проклятия? Что если они окажутся в мире, словно пародирующем их родной дом?
        В мире, где орки разумны, эльфы человекоподобны, а люди не искажены своей фанатичной верой?
        В мире, где даже законы физики насмехаются над своими новыми обитателями? Или может, мире, который был создан лишь для того, чтобы быть насмешкой?
       
    Обновлено 23.02.2018
    До девятой главы текст отбетил Evicerator, спасибо, чувак!

18+
 
Прикладная Варпология


В тексте присутствует насилие, расчленёнка, анатомические подробности.

Персонажи рассказа – элдар.
Другой вид разумных, с психологией и логикой отличной от человеческих.
У них другие моральные ценности. Процветает откровенный видизм.

Мотивация и точка зрения персонажей не обязательно совпадает с авторскими.

 
Прикладная Эфировигация

 
Предисловие

 

 — Гляди, что я нашёл, капитан! — весело пророкотал Симатий, старший помощник лёгкого пиратского крейсера «Песнь Бури» — Прав я был насчёт той ушастой, прав! А ты не верил моей интуиции!
 Джейкоб Ратлер, капитан того самого крейсера, устало вздохнул и посмотрел на Симатия:
 — Чего там у тебя?
 Старпом радостно оскалился и выложил перед капитаном удерживаемую скрепкой стопку документов. Ратлер глянул мельком, не вчитываясь в документ только обратив внимание, что это накладная на покупку двигателей, к которой была прикреплена, очевидно, соответствующая счёт-фактура с заполненными банковскими реквизитами.
 Прямо сейчас такие вещи Джейкоба не интересовали – уже несколько часов пиратского капитана преследовало непонятное чувство – словно кто-то стоит у него за спиной и тяжело дышит в затылок – поэтому он скривился и, неожиданно даже для себя, грубовато бросил:
 — Давай в двух словах, Симатий.
 Старпом ничуть не обиделся, в нём всегда было жизнерадостности на пятерых. С неожиданной для его медведеподобной фигуры ловкостью, Симатий согнулся над подлокотником капитанского кресла, быстро перелистнул несколько страниц и потыкал куда-то в ряды цифр своим сосископодобным пальцем:
 — Это не просто счёт, капитан. Это счёт с банковской выпиской. И на счету цифра с семью нулями. Мы за эту эльфиечку...
 — Нет, Симатий, я же сказал уже! — резко перебил старпома Джейкоб. — Мы с этой эльфийской леди ничего делать не будем и никаких выкупов требовать не будем тоже. Мы её аккуратненько доставим до ближайшего порта и вежливо извинимся за доставленные неудобства. Точка.
 — Ну капита-а-ан! — жалобно протянул состроивший умильную рожицу старпом.
 На его похожей на морду медведя физиономии это смотрелось особенно комично и даже чем-то мило. Но Джейкоб Ратлер был непреклонен:
 — Нет, Симатий, нет. Не будет ничего такого. Я уже один раз имел глупость заниматься подобным и остроухие мне всё доходчиво объяснили в тот раз. Не хочу снова в мыле мотаться по галактике, таская за собой свору «эльфийских борзых».
 — Не за семь нулей, — добавил Ратлер уже тише.
 Но у старпома слух был отменным, и, воодушевившись, Симатий начал развивать наступление:
 — Так мы не только...
 Внезапно Джейкоб прервал старпома жестом. То смутное навязчивое ощущение наконец оформилось. На самом пределе восприятия.
 — Бластер мне в зад!.. — потрясённо выдал молчавший до этого навигатор.
 Капитан был с ним согласен. Смутное ощущение, терзавшее уже несколько часов, оказалось кораблём. Причём кораблём невероятных размеров – в разы больше всего, что когда-либо видел Джейкоб. Да ещё этот исполинский корабль летел просто с огромной скоростью – не прошло и секунды, а корабль уже преодолел почти сотню километров, заходя «Песне» прямо в борт.
 Джейкоб сосредоточился, формируя сразу три пересыщенные энергией и эфиром сферы, которые должны были взорваться о щиты корабля. Конечно, такому колоссу они причинят мало вреда, но вода камень точит – главное продержаться, не подставляться под удары вражеских канониров и... Что именно – додумать капитан не успел. Да что там, он едва сохранил контроль над психоэнергетическими сферами – не хватало только взорвать их вблизи собственного корабля – настолько его шокировало ощущение разделяющегося надвое корабля. Каждый из которых повернулся и полетел своим путём, причём оба – удаляясь за границы восприятия.
 И тут же ещё один корабль появился слева. Только что там не было никого, а спустя мгновение – вот он, летит на огромной скорости, словно собирается брать «Песнь Бури» на таран.
 И опять пропадает, словно призрак.
 Чтобы мгновение спустя появиться всего в какой-то сотне километров прямо за кормой «Бури».
 А ещё секунду спустя пиратский крейсер содрогнулся, будто гигант толкнул в брюхо.
 Словно в отчаянии застонали переборки, загудели какие-то установки в глубине ходовой палубы. Курт, щитовик, разлил кофе и свалился с кресла, оставив на виду лишь обутые в берцы ноги. Саймон, навигатор, стукнулся головой о консоль, разбив лицо в кровь. Что-то где-то громко хлопнуло. Бумаги испуганными птицами разлетелись по рубке. Ещё и свет погас.
 Среди всего случившегося хаоса монументальным памятником на ногах остался только старпом. Сжав кулаки, напрягшись до явно выделившихся на лице желваков, он явно находился в крайней степени концентрации. Симатий сначала отшагнул в сторону, потом присел, и отчаянно перебирая полусогнутыми ногами всё-таки сумел сохранить равновесие. Почти тридцать лет опыта космических боёв за спиной – не пустой звук.
 — Они пробили щиты! — простонал с пола щитовик.
 Впрочем, Джейкоб и сам это почувствовал, всё-таки канонир он был не из последних. И ощутил, как чуть меньше секунды спустя вокруг корабля взвился новый многослойный кокон с характерными острыми скосами и разными углами между слоями внутри – сложно было не узнать «фирменную» технику композитного щита Симатия. Такие щиты позволяли «Песне Бури» держать удары даже эльфийских канониров или торпед гномов. А ещё капитан почувствовал, как атаковавший их призрак корабля, непонятно как оказавшийся под брюхом «Бури», изящным манёвром повернул на месте, мгновенно гася скорость, и вереницей призраков рванул одновременно в пяти направлениях, выскальзывая за пределы восприятия. Не прошло и секунды, как «Буря» снова осталась в космосе одна.
 — Отчёт по кораблю! — рявкнул Джейкоб.
 Капитан не расслаблялся. Такая потрясающая манёвренность при таких размерах и огневой мощи просто не могли принадлежать трусливому капитану. Точнее, наоборот, в таком корабле даже самый трусливый капитан будет смельчаком. Особенно если подобных кораблей здесь почти десяток. Откуда только они взялись?
 — Держу щит, — первым угрюмо отчитался старпом.
 — Противника не наблюдаю, — срывающимся на визг голосом отозвался навигатор — Вообще никого! Как не было! Но и двигаться не могу, корабль не слушается! Вообще никак!
 — Тише ты, — шикнул на него капитан. — Сделай глубокий вдох, успокойся и мониторь обстановку.
 — Слушаюсь, — пискнул Саймон, утёр с лица рукавом кровь и действительно сделал глубокий вдох.
 — Капитан, я щит держать не могу, — откуда-то снизу донёсся слабый голос второго щитовика. — Я вообще никакой.
 — Я держу, — попытался старпом изобразить бодрый голос. — Отдохни, Курт.
 Кивнув Симатию с молчаливым одобрением, капитан потянулся и нажал на подлокотнике кнопку общекорабельной связи:
 — Почему корабль встал? Что с двигателем?
 И тишина в ответ.
 — Терри, почему молчишь? Кто-нибудь, спуститесь к машинной палубе и проверьте, что с Терри и двигателями!
 Прошла почти половина минуты, прежде чем интерком пискнул и басовитым голосом отчитался:
 — Нет больше Терри, капитан. И двигателей нет. Машинная палуба насквозь прострелена, внутри всё разворотило. Переборки сработали и атмосферу держат, но внутри – мешанина железяк.
 — Как же так? — жалостливо застонал Саймон. — С одного залпа оба двигателя, да сквозь щиты? Да кто они такие?!
 — Отставить панику! — рявкнул Ратлер. — Молчи лучше. Ребята, давайте, вы попробуете выйти на машинную палубу и поиска...
 Капитан оборвал себя на полуслове, почувствовав возвращение призраков.
 — Опять! — пискнул паникующий навигатор. — Капитан, призраки спер... сле... везде, капитан!
 Джейкоб прекрасно понимал Саймона. Огромные призрачные корабли сменили положение раз восемь, лишь за то время, что навигатор пытался доложить об их появлении.
 Но пиратский капитан и сам не терял времени. Он помнил, на какое расстояние корабли подошли для атаки в прошлый раз. Но в этот раз Джейкоб не собирался быть мальчиком для битья.
 Пока призраки давали пиратам время, Ратлер сформировал ещё четыре ударно-взрывных сферы. Семь – было пределом для его уровня контроля, но этого вполне хватало, чтобы расположить их вокруг корабля относительно равномерно по поверхности щитов. Теперь пиратский капитан был готов атаковать окружающих его призраков. Джейкоб не верил, что они были на самом деле бесплотны.
 С момента появления призрачных кораблей прошло не больше двух секунд. За это время навигатор успел лишь начать паниковать и пытаться доложить о ситуации. Капитан реагировал быстрее, подготовив свои ударные техники, а Симатий за это время успел влить в щит энергии чуть ли не втрое больше, насколько позволяло избыточно мощное трофейное ядро линкор-класса.
 Две секунды — это очень много по меркам современного космического боя.
 Когда через две секунды корабли подошли практически на то же расстояние, что и во время прошлой атаки, когда навигатор закончил своё паническое восклицание, капитан ударил.
 На огромной скорости энергетические сферы понеслись к призракам.
 Очевидно, что навигаторы огромных кораблей во всём превосходили Саймона. Сферы ещё только сорвались с орбиты крейсера, а призрачные корабли уже маневрировали, и каждый при этом раздвоился или даже растроился.
 Корабли-призраки были невероятно быстры, но они подлетели слишком близко, Джейкоб успел скорректировать движение сфер. Две сферы сразу ушли в пустоту, и капитан тут же «отпустил» их, сосредотачиваясь на оставшихся. Ещё тремя он промахнулся, а вот двумя попал. Одна сфера угодила призраку слева в огромное крыло, похожее на плавник хищной рыбы. Вторая же попала точно в нос нижнего корабля, который был похож на птичью голову с торчащим в нижней части острым узким клювом, и, хотя Джейкоб целился в другой корабль, но попадание есть попадание.
 Теперь всё зависело от мощности щитов призрачных кораблей. Ратлер не был уверен, что он нанесёт сильные повреждения, но по крайней мере заставит огромные корабли замешкаться. «Не могут же они действительно быть бесплотными приведениями?! Они должны отвлечься на попадание!» — с отчаянной надеждой подумал пиратский капитан.
 Огромные призраки были на самом деле бесплотны.
 Первая сфера прошла сквозь крыло и полетела дальше, вторая пролетела насквозь, через весь огромный корабль, оставив за собой неповреждённую призрачную обшивку.
 И, словно издеваясь, оба «подбитых» исполина запоздало сманеврировали, уклоняясь так, словно сферы могли бы им навредить.
 А мгновением позже «Песнь Бури» клюнула носом.
 Прямо перед капитаном хлопнула оторванная от пола консоль, а под потолком воздух ионизировался, превращаясь в нечто среднее между потоком молний и светящейся неоновой лампой, и тут же устремился в дыру.
 Несмотря на огромное количество влитой в щиты энергии, несмотря на мастерство Симатия, его щиты оказались пробиты единственным ударом, вместе с корабельной рубкой, которая была защищена толстым слоем заговорённой гномьей стали. Сам щитовик, так и не успевший пристегнуться к тактическому креслу, покатился по полу и со звучным шлепком врезался в переборку, чтобы через секунду собраться, подскочить на ноги и вскинуть руки в сторону пробоины, закрывая дыру одним из своих щитов.
 Свист убегающего воздуха стих.
 Краем сознания Ратлер отметил, что в этот раз аварийные переборки почему-то не сработали и не перекрыли рубку. Капитан пытался понять, как же сражаться с бесплотным противником, которого нельзя ударить, но который при этом больно бьёт сам.
 Симатий же в это время с удивлением смотрел на причудливую пробоину, которая была не огромной дырой на треть потолка, а полутора десятками аккуратно проплавленных отверстий, образовывающих периметр правильного овала.
 И только Саймон, хоть и слегка поддался панике, но добросовестно продолжал наблюдать за огромными кораблями, которые и не думали никуда убегать. Словно понимая своё превосходство, они замерли совсем рядом с «Бурей», чуть дальше пятидесяти километров. Исполинские призраки не двигались, но постоянно находились в движении, по нескольку десятков раз в секунду исчезая в одном месте и появляясь в другом.
 Навигатор хотел уже доложить капитану, что враг никуда не ушёл, но снова слишком опоздал.
 Один из призрачных кораблей, перед исчезновением, выплюнул в сторону «Песни Бури» полтора десятка огромных торпед, на запредельной скорости устремившихся к пиратскому крейсеру. Мгновеньем спустя, словно выстрел дроби, торпеды обрушились на беззащитный корпус корабля.
 Впрочем, торпеды оказались такими же призраками и безвредно проскочили «Бурю» насквозь.
 Почти все.
 Кроме одной, настоящей, влетевшей прямо в пробоину рубки, заткнув её корпусом.
 «И это вовсе не торпеда» — с содроганием осознал Саймон, разглядывая покачивающийся в ворохе искр тёмно-золотой шероховатый корпус. Он был странный – матовый, шероховатый, но в то же время до странности гладкий, словно он был сделан из стекла, стали и пластика одновременно. Это явно был нос небольшого истребителя, созданного для полёта в атмосфере: плавные, но хищные обводы корпуса, идеальные для разрезания плотного воздуха на сверхзвуковых скоростях, два небольших, похожих на акульи плавники, крыла и кабина, какая бывает только на истребителях, расположенная прямо за носовым обтекателем. Но кабина была куда более странная, чем сам истребитель. Приглядевшись, Саймон не увидел ни единого технологического стыка, которые должны быть в подобном соединении. Материал корпуса просто изгибался и переходил в колпак кабины, быстро, но плавно теряя свойства стали и пластика и превращаясь в стекло, словно материалы проникали друг в друга.
 Что-то такое навигатор проходил в академии, но сейчас не мог вспомнить. Все мысли юноши сковали два ярко-синих огонька, горевших в темноте за стеклом. Словно глаза потустороннего монстра, огоньки медленно шевелились, будто оглядывая рубку пиратского крейсера.
 В отличие от своего навигатора, капитан сохранил самообладание, не отвлекаясь на разглядывание пробившего рубку истребителя. Логика подсказывала Ратлеру, что подобное столкновение не было ошибкой пилота. А если так, то значит это вовсе не истребитель, а вполне себе абордажный бот, из которого в любую секунду могут посыпаться элитные штурмовики вражеского судна. Иных на таком корабле, по мнению Джейкоба, просто быть не могло.
 Мысли пронеслись молнией в голове капитана, а тело уже действовало. Правой рукой Джейкоб выхватил из наплечной кобуры револьвер сорок пятого калибра, заряженный дорогими, но мощными бронебойными пулями с сердечником из гномьей стали, левая же нащупала пряжку ремня и отстегнула Ратлера от капитанского кресла. Всё это заняло не больше двух секунд, в течение которых Джейкоб не спускал глаз с десантного бота.
 Видимо поэтому, а может благодаря всё ещё гуляющему по крови адреналину, пират в мельчайших деталях увидел, как треснуло стекло кабины. Как быстро, словно пасть громадного монстра, раскрылся кокпит. Не сдвинулся, не повернулся на шарнирах, а именно раскрылся, словно это действительно была пасть чудовища. Затем, словно язык огромного зверя, из кабины вылетела полоска ткани.
 Джейкоб замер, не зная продолжать выпутываться из ремней кресла, или ронять челюсть от удивления: в кабине не было никакого пилота, только ткань, выпавшая струящимся водопадом и живописно упавшая на плечи...
 Удивлённо икнув, Ратлер впился взглядом в замершую на палубе фигуру.
 У чужака была одна голова, две ноги и две руки. Причём в левой руке, чуть отставленной в сторону, он держал украшенные изящным тиснением и парой пушистых золотистых кисточек синие, слегка изогнутые ножны. У меча была двуручная рукоять, обтянутая чем-то похожим на пластик, а руку защищала странная круглая гарда, хоть и тиснённая золотом и украшенная мельчайшей художественной объёмной резьбой, но выполненная всё из того же странного пластика.
 Из подобного пластика, такого же небесно-синего цвета, но немного другой фактуры была выполнена и одежда пришельца, покрытая множеством золотых рун, образовывавших сложный абстрактный орнамент, покрывающий не только одежду и медленно ниспадающий водопадом плащ, но и шлем чужака.
 Именно синий шлем в первую очередь привлекал к себе внимание. Чужеродный, гладкий, вытянутый назад и вверх, словно акулий плавник, в верхней своей трети он был украшен тускло мерцающими алым светом бриллиантами невероятно сложной огранки. Подобные, только более крупные, гораздо ярче мерцающие и с ещё более сложной огранкой синие бриллианты были вставлены на месте глазниц зеркально-ровного овала золотистой личины шлема.
 Отставив в сторону и вперёд согнутую в колене ногу, при этом практически сидя на пятке, вторую пришелец вынес далеко назад в невозможном для человека глубоком шпагате. Словно лишённая позвоночника, его спина сначала образовывала одну линию с отставленной далеко назад ногой, но затем изгибалась и даже отклонялась назад, при этом перекручиваясь и разворачивая узкие плечи под углом, правым плечом вперёд. Правая рука при этом была выставлена локтем вперёд, словно в защитной стойке, но при этом, невероятно гармоничным образом, была протянута к рукояти меча. Мизинец и безымянный палец кисти, одетой в странную перчатку, бесшовно составляющей с кафтаном единое целое, были согнуты и прижаты к ладони, в то время как средний и указательный были отогнуты под немыслимым для человека углом и замерли в нескольких сантиметрах от разукрашенного навершия рукояти меча.
 Несмотря на нечеловеческую позу, чужак казался статуей, благодаря невероятному искусству скульптора, передающей самую середину стремительного рывка вперёд. Странным образом похожий на металл и пластик одновременно, материал костюма пришельца только усиливал сходство с искусной скульптурой.
 Неподвижной, но готовой сорваться вперёд.
 Где-то сзади судорожно вздохнул Симатий. Он тоже не заметил, как пилот покинул кабину истребителя, отвлечённый странным фокусом с плащом. Придя в себя от этого звука, Джейкоб вскочил с кресла и прицелился в чужака.
 Точнее, попытался прицелиться, поскольку, казавшаяся секунду назад изваянием невероятно талантливого скульптора, фигура чужака пришла в движение одновременно с пиратом, и плавным, но неожиданно стремительным движением сместилась, скрываясь с линии огня за телом замершего в ступоре навигатора. Крыльями летучей мыши взметнулся за спиной пришельца пронзительно-синий плащ. Блеснули в темноте аварийного освещения алые бриллианты, украшавшие удерживающие плащ броши на плечах. И замерший в шоке Саймон мог бы поклясться, что покрывающие необычную одежду рунические узоры шевельнулись и перестроились, создавая совершенно иную вязь рун. Он единственный это увидел. И это было последнее, что он успел осознать.
 Боковым зрением, Джейкоб Ратлер увидел, как Симатий, потянувшись к закреплённому за спиной раскладному топору, сделал широкий шаг вперёд и в сторону, чтобы не потерять пришельца из виду. Капитан как раз собирался последовать примеру своего старпома и тоже отшагнуть в сторону, чтобы иметь возможность открыть огонь, но чужак опередил их обоих.
 Стремительным и грациозным прыжком перемахнул он через консоль навигатора, одновременно приложив несчастного Саймона кончиком ножен в висок. Рефлекторно Джейкоб надавил на спусковой крючок. Барабан начал поворачиваться, а курок сдвинулся назад, чтобы ударить по капсюлю – крохотная задержка перед выстрелом, но её хватило пришельцу, чтобы коснуться одной ногой палубы и тут же, молниеносным движением изменить свою траекторию, то ли перекатившись, то ли перекувыркнувшись далеко в сторону. Ратлер повёл стволом, но не успел за смазанным от скорости силуэтом, и пуля ушла глубоко в сталь палубы, не задев даже плаща, взметнувшегося круговоротом вокруг чужака.
 В следующее мгновение из водоворота ткани появился и сам пришелец, в длинном стелющемся прыжке летевший над палубой, буквально прижимаясь к ней. За мгновение смазанный сине-золотой силуэт преодолел отделяющие его от капитана несколько метров, принял уверенную стойку, и, прежде чем Джейкоб успел перевести прицел, молниеносным движением обрушил ножны на незащищённый бок человека.
 Где-то ниже рёбер Ратлера взорвалась маленькая звёздочка боли, омыв организм капитана судорогой, в то время как самого Джейкоба от силы удара оторвало от пола и протащило несколько метров, до ближайшей переборки.
 Капитан не потерял сознания и видел, как, уверенно сжимая топор, шагнул вперёд его старпом, как Симатий сделал отточенный и аккуратный выпад, не совершая лишних движений на размах и не теряя равновесия. Отработанное в множестве схваток и тысячах тренировок движение часто располовинивало врагов капитана прежде, чем они успевали это осознать.
 Но в этот раз противник был быстрее. Грациозным, стремительным полупируэтом пришелец уклонился от топора и, завершая своё движение, неуловимо быстро выбросил вперёд левую руку. До сих пор покоящийся в ножнах меч ударил Симатия в грудь рукоятью. Охнув от боли, старпом отшатнулся, одновременно рванув топор на себя, намереваясь разрубить своего противника на возвратном движении. Пришелец вновь уклонился, невероятно изогнувшись, перекрутившись, буквально прижавшись к палубе, он поднырнул под держащую топор руку, а затем, подобно скрученной пружине, выпрямился, вновь выбрасывая вперёд ножны.
 С грохотом Симатий врезался в переборку и сполз на пол бесформенной грудой. С утихающим звоном улетел куда-то в темноту рубки складной топор.
 Окончательно пришедший в себя за эти секунды Ратлер, поднял руку с пистолетом, целясь в пришельца, и взвыл от боли, когда в кисть ударило кончиком ножен. Разделявшие их метры чужак преодолел так быстро, что казалось, будто он телепортировался.
 Пришелец нагнулся и свободной рукой ухватил пиратского капитана за воротник куртки. Не показывая никаких признаков напряжения, чужак распрямился, поднимая Ратлера над полом и с силой прикладывая человеческое тело о переборку. Глухо стукнули о металл и так пострадавшие кости.
 Теперь, прижатый к стене, Джейкоб наконец понял, насколько велика была разница между ним и странным вторженцем. В буквальном смысле велика.
 Пришелец с лёгкостью держал капитана на весу одной рукой, так, что ноги болтались в воздухе, но Ратлер всё равно смотрел снизу-вверх в закрытые светящимися камнями глазницы шлема.
 — Мон'кей популо мео? // человек меня понимает? — неожиданно приятным, мелодичным и одновременно рычащим голосом спросил чужак.
 От неожиданности Джейкоб растерял все мысли о сопротивлении и ошалело захлопал глазами.
 — Готикус лингва мон'кей локитура? //человек говорит на готике? — снова спросил пришелец.
 Ратлер догадывался, что это был инопланетный способ экспресс-допроса, хотя бы потому, что очень был похож на человеческий способ экспресс-допроса, но Джейкоб ни слова не понимал из речи пришельца.
 — Готикус лингва мон'кей локитура? — настойчиво повторил чужак.
 — Да не понимаю я тебя! — в отчаянии простонал пиратский капитан.
 — Солерантайнаарин, — совершенно иначе, певуче и звеняще, будто, многозвучным хором хрустальных колокольчиков произнёс пришелец, отшвыривая Джейкоба в сторону.
 От этого небрежного жеста Ратлер пролетел через половину рубки и ударился всем телом о переборку противоположного борта. Перед глазами человека завертелись цветные пятна и он, наконец, потерял сознание.
 
 
 
Глава 1. Инцидент.

 

 Я стоял и как заворожённый смотрел на игру света на гранях кристаллов, каждый из которых был неповторим. Они были разложены на дорогих бархатных тканях в шкатулках, каждая из которых была произведением искусства сама по себе.
 Различные оттенки, различная огранка, разные шкатулки и разная ткань, каждая складка которой несла в себе скрытый смысл, уникальный размер кристаллов и даже собственное освещение... Всё это было внешним, оболочкой, воспринимаемой лишь глазами. Хоть кристаллы и различались внешне, были неповторимыми, главное их различие крылось внутри – на эмпатическом уровне.
 Камни удивительным образом излучали эмоции. Одни буквально источали смущением, другие убаюкивали их спокойствием, одни были возмущены и даже злы, а другие излучали в пространство благодарность.
 В том числе благодарность и мне.
 Передо мною, с глубоким художественным смыслом, но также с почтением и уважением, были разложены Слёзы Иши. Иначе их ещё называли Камнями Душ, но это грубое и прямолинейное название мне не нравилось, хоть и раскрывало всю суть этих прекрасных кристаллов.
 Путеводные Камни были с каждым из нас с самого детства, и сколько мы себя помнили, не расставались с ними ни на мгновенье. Ибо после смерти эти кристаллы были единственным препятствием, сберегающим наши души от пожрания Великим Врагом, отвратительным богом, созданным нашим Падением. Дабы не попасть в когти Той-Что-Жаждет, наши души после смерти прятались внутри Слёз Иши. Боги даровали нашим душам возможность и после смерти сохранять все свои переживания, все эмоции и всю память, что получили при жизни. Даже лишившись тела, наши души продолжали жить. Со времён Падения – жить внутри Путеводных Камней. Осознавая и понимая всё, что происходит вокруг.
 Оттого и неудивительно, что запертые в Путеводных Камнях души были благодарны тем, кто вытащил их из цепких ручонок примитивных видов, что используют Слёзы Иши лишь как драгоценности. Варварские виды, лишь засоряющие Галактику. Иногда я думаю, что тотальный ксеноцид, который продвигают некоторые радикальные миры-корабли является единственным верным решением для сохранения нашей Галактики.
 «Остановись!» — прозвучало в моей голове.
 Я послушно замер, пытаясь понять, что же случилось.
 Я стоял в устойчивой позиции, твёрдо сжимая ножны с клинком, а большой палец уже упирался в гарду, готовясь выщелкнуть клинок из ножен. Справа от меня испуганно отшатнулась юная эльда. Похоже, что я испугал её своей реакцией.
 Девушка, одетая лишь в лёгкую тунику, драпирующую её стройное тело до пят, но оставляющую открытыми плечи и руки, никак не могла быть воином. Те традиционно не снимают броню до тех пор, пока не вернутся в Аспектный Храм. Скорее всего, она была из экипажа корабля, я ведь не знал здесь всех в лицо.
 Излучаемые эльда во все стороны эмоции испуга сменились ярким сожалением о собственной ошибке. Девушка даже немного раскрыла разум, чтобы я точно услышал её эмоции.
 — Я прошу прощения! — произнесла она вслух, слегка приподнимая руки и склоняя голову, выражая сожаление всей своей позой. — Я не знала, что Вы здесь медитируете и...
 — Не стоит, — улыбнулся я, склоняя голову, показывая, что тоже сожалею. — Я виноват, что слишком сильно погрузился в свои мысли.
 «Ещё как виноват!» — раздалась в голове ехидная мысль. — «Напугал бедного ребёнка!»
 «Ребёнка?» — выдал я удивлённо-непонимающую мысль.
 «Ей нет и двухсот», — пришёл насыщенный чувством собственного превосходства ответ. — «Совсем дитя ещё. И что повело её на Путь Рулевого?» — эта мысль была наполнена скорее сетованием на сложность жизни, чем любопытством.
 «И кто из вас ещё ребёнок», — ехидно подумал я.
 «Наверное, ты!», — ответная мысль была полна желчи. — «Схватился за клинок, едва до тебя дотронулись! Словно собирался отрубить голову невинной девочке! Хорошо, что я вовремя тебя остановила!» — теперь мысли были наполнены негодованием. — «Тебе следует быть внимательнее к окружению!» — завершающая мысль снова была преисполнена ехидства.
 «Лучше бы ты предупредила меня, что моё уединение нарушено, чем останавливать меня уже после того, как я её напугал», — нейтрально подумал я в ответ.
 «Как будто я заметила, что ты тут чуть в мемо-сон не провалился!» — мысль сопровождалась образом фыркающего джиринкса. — «Ты всегда должен быть внимателен! Даже на корабле внутри паутины!» — эта мысль могла бы быть поучительной, если бы не была такой ехидной.
 На мгновение я задумался, а затем ответил в той же манере: «Почему же тогда ты была невнимательна и не заметила, что я слишком ушёл в себя? Почему не предупредила меня?»
 «Так кого мне было опасаться? Милой девочки? Или ничуть не милого тебя?» — ответ пришёл мгновенно.
 Я даже растерялся, не зная, как на это реагировать.
 Откуда-то справа потянуло любопытством.
 — Простите меня, Алсиндзир, Вы общались с Предками? — девушка всё ещё оставалась в позе сожаления, но её руки сейчас были сцеплены в замок, и при этом она перебирала пальцами, глядя мне в глаза, словно намеревалась принять позу крайней заинтересованности, но остановилась, лишь начав движение.
 — Да, — ответил я с улыбкой. — Я говорил со своим клинком.
 И в подтверждение я поднял повыше ножны, давая юной эльда разглядеть мою напарницу во всех подробностях на приглушённом свету. Девушка же, вместо того, чтобы заинтересоваться оружием, продолжала смотреть на меня. В её эмоциях царил сумбур.
 — Вы хорошо ладите друг с другом, — задумчиво протянула девушка.
 — Мы думали слишком громко? — извиняющимся тоном произнёс я, постаравшись излучать в пространство стыд.
 На самом деле мне уже не было стыдно, слишком часто я бывал в подобных ситуациях, но я был обязан соблюдать приличия. Тем более, перед столь юной эльда.
 — Нет-нет, что Вы! — замахала та руками. — Это я слишком слушала, и...
 — Можно "на ты" — прервал её я, приподнимая руку ладонью вверх в позе дружеского совета, давая эльда понять, что мои слова ничуть не обязательны, и в то же время предлагая сократить дистанцию при личном общении. — Я ведь не Экзарх, — добавил я с улыбкой.
 Девушка приподняла руки на уровень подбородка, коснувшись кончиками указательных пальцев верхней губы. Это была бы поза задумчивости или непонимания, если бы девушка склонила голову на бок или иначе наклонила торс. Сейчас же это был просто милый жест. О непонимании я мог судить лишь по эмоциям, истекающим из все ещё приоткрытого разума.
 — Лишь к Экзархам и провидцам имеет смысл обращаться "на Вы", — попробовал я прояснить. — Я же стою перед тобой один.
 «Откуда же один?» — донеслась до меня возмущённая мысль. — «Я всё ещё рядом с тобой!»
 Стоящая передо мною эльда улыбнулась, излучая веселье на весь трюм. Очевидно, мысль снова была слишком громкой.
 — Как зовут твой клинок, Алсиндзир, я могу узнать? — осторожно спросила девушка.
 Обращаться к чужому клинку напрямую было невежливо. Вообще невежливо было общаться подобным образом, но любопытство буквально разрывало юную эльда на части. Отметив краем сознания, что девушка теперь обращается ко мне в единственном числе, я постарался сгладить возможную неловкую ситуацию:
 — Её зовут Амата. Вы можете общаться, не стесняясь меня.
 «Если, конечно, ты назовёшь нам своё имя», — едко добавила моя напарница.
 — Ох простите, простите! — засуетилась девушка. — Моё имя Ксонир, я рулевой. Управляю нижним парусом, — представилась она, зачем-то добавляя ненужные подробности. И тут же вскинулась, прикрывая рот ладонью и излучая на весь трюм испуг напополам со смущением: — Ох, мне очень жаль, Алсинзир, но Вас хотела видеть капитан, и послала меня, чтобы я Вас пригласила в ходовую рубку, а я...
 — Ничего страшного, — я улыбкой прервал её нарастающую панику, раскрывая разум и укутывая девушку своим спокойствием слегка разбавленным весельем. — Мы уже идём туда, верно?
 «Да, Ксонир, мы задержались совсем незаметно», — поддержала меня Амата, вплетая свою уверенность в мою. — «А ты проводишь нас кратчайшим путём и всё будет хорошо»
 — Конечно, кратчайшим! — обрадовалась юная эльда, принимая позу благодарности, прижимая ладошки к груди, чуть приседая. — Прошу, следуйте за мной, Алсинзир!
 И тут же развернулась, заторопившись к выходу. Туника взметнулась волнами, словно крылья испуганной птахи, и одновременно обтянула талию и бёдра девушки, обрисовывая соблазнительные изгибы.
 Я тут же перевёл взгляд на стену, чтобы не прикипеть взглядом к девичьим бёдрам.
 «Извращенец», — прошелестело на самом краю сознания. Я даже не понял, это мой клинок слишком наблюдательна, или Ксонир подумала слишком громко.
 Стены и переборки корабля, скорее выращенного, чем построенного, были слегка шероховатыми и едва заметно пружинили под нашими шагами. Одновременно мягкий и твёрдый, психопластик был покрыт едва различимым ненавязчивым геометрическим узором и равномерно светился приятным, слегка желтоватым светом. Через равные промежутки стены аккуратно обволакивали рёбра корабля, и сразу за этими искривлениями в стенах были мерцающие зелёным психоактивные кристаллы – доступ к псионическому интерфейсу корабля. Приглушённое освещение позволяло нам видеть внутри коридоров корабля, а узоры на стенах, палубах и переборках не давали заблудиться, указывая направления и много чего ещё... Я, признаться, в них совсем не разбирался. Но лучше было смотреть на них, чем на аппетитную попку юной эльда.
 — Я слышала, Вы пропалывали сорняки, — первой неожиданно прервала неловкое молчание Ксонир.
 Я даже не сразу понял, о чём она говорит.
 «Она о спасении Путеводных Камней», — пришла мне на помощь клинок. — «Какой-то ты рассеянный сегодня, соберись!» — добавила она заботливо.
 — Всё было так, как предсказала Видящая, — максимально обтекаемо ответил я, приглушая свои эмоции.
 — Вам потребовалось всего несколько часов и обошлось даже без тяжело раненых, хотя мы были в самом сердце их ужасного муравейника, — с бурлящими эмоциями высказала мне Ксонир через плечо. — Капитан говорила, что это очень впечатляющий результат! — закончила девушка, непонятно смутившись.
 — Ты уважаешь её, — с улыбкой произнёс я, зацепившись за возможность сменить тему.
 — Капитан Транис замечательная! — фонтанируя восхищением, радостно подхватила девушка. — Она одна из лучших пилотов нашего мира-корабля, ей лучше всего удаётся проскальзывать незамеченной, после чего наносить аккуратный и точный молниеносный удар, словно...
 Внезапно смутившись, Ксонир наклонила голову, пряча глаза под чёлкой.
 — Извините, — тихо произнесла юная эльда. — Я повела себя...
 — Это хорошо, когда есть ориентир, которому ты следуешь, — мягко сказал я, вновь укутывая девушку своим спокойствием. — И вдвойне хорошо, что ты понимаешь границы, в которых нужно следовать.
 Простые слова, несущие столько смысла, сколько услышит тот, к кому они обращены. Они безошибочно помогут любому эльда остановиться и задуматься, правильным ли путём он или она сейчас следует. Подобные фразы, толкающие нас к самоанализу, просто незаменимы в том мире, где нам приходится жить теперь.
 — Мы пришли, Алсиндзир, — тихо произнесла девушка, совладав с бурлением своих эмоций и прикрывая собственный разум. Остатки былого волнения выдавали только руки, что быстро перебирали сцепленными в замок пальцами.
 — За этим шлюзом ходовая рубка, — добавила юная эльда, окончательно успокаиваясь. — И Капитан рада пригласить Вас, Алсиндзир.
 Должно быть, это какая-то ритуальная фраза. Я с удивлением открыл для себя собственное абсолютное незнание флотских традиций. Слишком долго я гонялся за демонами мира-корабля. Вроде бы даже с самого детства.
 Благодарно кивнув вернувшей невозмутимость девушке, я шагнул вперёд. На последнем шаге лепестки шлюза быстро, но бесшумно разошлись по кругу, пригибаясь к переборкам и образуя для меня проход. Я знал, что эти психопластиковые лепестки, при желании, могут перекусить пополам аспектного воина в тяжёлой броне. Впрочем, проходя в шлюз, я ни мгновение не беспокоился об этом. На этом корабле мне не могло ничего угрожать.
 Разве что демоны. Но их бы я услышал.
 Мысленно усмехнувшись собственным мыслям, но не позволив тому отразиться ни на моём лице, ни в моём эмоциональном фоне, я сделал шаг вперёд...
 И замер, на этот раз не совладав с эмоциями.
 Передо мною были эльдар, парящие в межзвёздном пространстве.
 Нет, не в межзвёздном. Вокруг была словно невероятно огромная труба, состоящая из энергии. Даже не так, я чувствовал, что она состоит одновременно из энергии, материи, намерений и волевого воплощения, но одновременно – ни из чего из этого. Она была, но её не было. Вокруг были пульсирующие цветом стены, но была пустота межзвёздного пространства, которое ощущалось не столько как пространство, сколько как чистый варп. Или даже, как то и другое одновременно.
 — Как Вам зрелище, Алсиндзир? — раздался голос в этом сияющем великолепии.
 Волевым усилием я сосредоточился на том, что было рядом, а не вокруг. Недалеко от меня на постаменте стояло искусно выращенное из психокости кресло. Цветовой гаммой и геометрическим узором оно повторяло стены корабля, одновременно было и креслом, и троном. Капитанским троном. Пусть и аскетичным, аккуратным и довольно неброским.
 Кресло-трон словно плавно проявлялось из окружающего меня невероятного пространства. Хотя на самом деле было наоборот – окружающее пространство окутывало кресло. Внезапно ко мне пришло понимание, что вокруг меня – голополе, передающее эльдар в рубке полную копию восприятия окружающей вселенной за стенами корабля. Всего лишь проекция, хоть и невероятно точная и искусная, передающая мельчайшие детали и даже оттенки психического эха.
 На самом деле я был в глубине палуб, укрытый множеством слоёв психокости и психопластика, в одном из самых защищённых мест на корабле.
 — Впервые вижу Путеводную Паутину, — осторожно отозвался я, беря под контроль эмоции.
 Спросившая меня эльда излучала какую-то странную эмоцию, напоминающую удовольствие художника, когда сотни эльдар восхищаются его шедевром. Она сидела на троне, изящно закинув одну обутую в высокий сапог ногу на другую. Капитан откинулась на один из высоких подлокотников, опершись на него согнутым локтем, и положила подбородок на сгиб кисти. На её лице была немного лукавая улыбка, а глаза хитро смотрели на меня из полуприкрытых длинных ресниц. Её длинные волосы волнами спадали на плечи, и я был уверен, что этот серебристо-белый цвет был её натуральным. На её руках были длинные, выше локтя, чёрные кожаные перчатки с обрезанными пальцами. В противовес чёрным перчаткам и сапогам, кафтан был одного цвета с волосами.
 Капитан почувствовала, что я её разглядываю, и в её эмоциях полыхнуло удовлетворение, с которым эльда практически мгновенно справилась.
 — Меня зовут Транис, и я капитан этого малыша, — произнесла она вслух, не меняя позы.
 — Как Вам известно, моё имя Алсиндзир. У меня нет Пути, я лишь убиваю демонов, — отозвался я, чуть склонив голову в вежливом приветствии.
 — Я слышала о таких как вы, — ответила капитан, всё ещё удерживая свою позу неизменной, и позволяя лишь вежливому любопытству просачиваться наружу. — Говорят, что Вы не просто рискуете потерять душу в бою с демонами Той-Что-Жаждет, Вы вовсе отрицаете Пути и даже не имеете Боевой Маски.
 Да что же это, ей просто скучно здесь, что ли?
 Я приложил чуть больше усилий, чтобы мои эмоции остались внутри моего разума и тело ничем не выдало мои мысли. Я двигался, дышал, но словно глыба льда был внешне лишён эмоций. По опыту я знал, что это здорово раздражает эльда, пытающихся расспрашивать меня чуть больше, чем мне бы хотелось.
 — Так говорят, — спокойно и без эмоций ответил я.
 Из разума капитана вырвалось недовольство, но почти мгновенно она вернула себе контроль. Её тело тоже ничем не выдавало её эмоций.
 — Я слышала, что Вы в первый раз покинули мир-корабль, Алсиндзир, — попробовала она зайти с другой стороны.
 Не понимаю я, чего она хочет-то? Ясно же, что я не горю желанием рассказывать об охоте на демонов.
 — И я благодарен Вам, что показали мне великолепие Путеводной Паутины, Капитан Транис, — ответил я, склонившись в поклоне церемониальной лёгкой благодарности. — Наблюдать его отсюда поистине чудесно.
 Эльда чуть прикрыла глаза, размышляя над следующим вопросом. Ей что, в действительности просто скучно? И она решила... решила что? Я её решительно не понимал.
 «Ты вообще плохо понимаешь женщин, Алсиндзир», — прорезалась ехидная мысль.
 И прежде чем я успел как-то ответить на шпильку собственного клинка, капитан вновь заговорила:
 — Один из Жалящих Скорпионов, Мотрандир, мой давний друг. Мы вместе шли по Пути Сновидца. Я слышала, что Вы помогли ему, когда его могли убить, что вылилось в лишь небольшой порез. Я должна поблагодарить Вас, Алсиндзир.
 Внезапная смена темы сопровождалась высвобожденной эмоцией искренней благодарности. Такое не подделать.
 Однако, Транис так и не сменила позы, а глаза её, почти закрытые, смотрели не на меня.
 И пока я соображал, что ответить, гадая было ли это главной темой для разговора или просто способом сместить акценты, дабы перевести общение на более личный уровень, по рубке прокатилось возбуждённое волнение одного из членов экипажа, прерывая наш разговор.
 — Капитан, впереди по курсу нестабильность Паутины! — произнёс тихий мужской голос откуда-то справа.
 От вольной позы Транис не осталось и следа, она собралась, выпрямилась в кресле, положив руки на подлокотники кресла. Психокость трона поплыла, обхватывая и фиксируя тело капитана, под её ладони поднырнули встроенные в подлокотники психоактивные кристаллы. Кристаллы поменьше, закреплённые в спинке трона возле висков капитана, подались чуть вперёд и, вспыхнув зелёным, спроецировали перед Транис десятки графиков и сотни распределённых по пространству надписей мелким, едва читаемым даже с места где я стоял, шрифтом.
 Несколько мгновений потребовалось капитану для принятия решения:
 — Малый вперёд. Паруса на четверть по потоку. Мы прокрадёмся через нестабильность аккуратно, как сейм.
 К своему удивлению, я услышал её слова раньше, чем она произнесла их вслух. И лишь когда её губы вновь сомкнулись, отдав все команды, я понял, что капитан транслировал их в психосеть корабля прежде, чем начала говорить. И получила подтверждения приказов от своего экипажа прежде, чем говорить закончила.
 Я слышал эхо мыслеобразов экипажа, хоть и не был подключён к психосети корабля. Возможно, виной тому моя чувствительность, возможно капитан позволяла мне их слышать, а возможно всё дело было в том, что я находился прямо в рубке. И я снова поймал себя на том, что совершенно не знаю флотских традиций. В свете столь прямого общения с капитаном это доставляет некоторые неудобства.
 — Прошу простить нас, Алсиндзир, — внезапно произнесла капитан.
 Она повернула голову, смотря на меня, и психокость спинки её трона последовала за ней, уберегая Транис от возможной травмы головы и всё ещё фиксируя капитана в кресле.
 — Что Вы, не стоит Вам извиняться в том, в чём нет Вашей вины, — максимально нейтрально и безэмоционально ответил я.
 Изо всех сил стараясь, чтобы облегчение от прекращения странного разговора не вышло за пределы моего разума. Вместо этого я высвободил спокойную благодарность, произнеся:
 — Мы продолжим, как только убедимся, что я не смогу отвлечь Вас от чего-то действительно важного, капитан Транис.
 В ответ она просто улыбнулась.
 А где-то позади меня зашелестели складки ткани. Боковым зрением я увидел, как позади кресла капитана аккуратно прокралась Ксонир, занимая кресло из психокости, ряд которых пустовал в паре шагов за капитанским троном. Должно быть, гостевые места. И скорее всего, требования безопасности, да и просто здравого смысла, требовали от членов экипажа, чтобы те находились в фиксирующих и защищающих их тела креслах.
 Благодаря Ксонир я, наконец, обратил внимание и на других членов экипажа. Они располагались по бокам и впереди капитана, словно на гигантских лепестках невидимого в сиянии путеводной паутины огромного цветка. По шестеро справа и слева и четверо прямо перед капитаном. Все они были погружены в какие-то, напоминающие коконы, кресла, которые явно фиксировали их так же надёжно, как и трон капитана. Кресла-коконы частично прикрывало голополе, проецирующее вид снаружи корабля, делая и кресла, и самих пилотов полупрозрачными призраками, и это было единственное, что извиняло мою невнимательность.
 Внезапно я осознал, что единственный в рубке остался на ногах.
 Конечно, корабль целиком и отдельно рубка были укрыты особым психокинетическим полем, гасящим и компенсирующим любую внешнюю инерцию, что делало практически любые манёвры с самыми огромными перегрузками абсолютно незаметными для экипажа. Но, наверное, Ксонир не просто так поторопилась в кресло, услышав про нестабильность Паутины.
 Мерцание пропало.
 Словно оглушив, на меня навалилась темнота и тишина.
 «Всё в порядке?» — спросил я у Аматы, крепче стискивая ножны.
 «Мы вышли из Паутины, нас выбросило!» — пронёсся по рубке мысленный возглас одного из членов экипажа.
 Впрочем, я это и сам понял, увидев вокруг во все стороны, россыпь звёзд, расположенных так плотно и светивших так ярко, словно мы были вблизи ядра галактики. Прямо передо мной одна из них пылала ярче всех, напоминая алый шар. Мы явно были в какой-то из звёздных систем.
 «Вокруг материальное пространство!» — отчитался кто-то ещё.
 «Прямо по курсу красный карлик, с планетной системой, два мира-сада», — прибавилась третья мысль, явно принадлежащая юной девушке.
 Капитан уверенно положила ладони на кристаллы психоинтерфейса.
 «Манёвр Ваула! На триста сорок к звезде перед нами!»
 «Паруса на три четверти по потоку! Полный вперёд!»
 «Выбросить психомаяк в пассивном режиме! Его никто не должен заметить!»
 «Голополя испуганной стаей! Перегрузка сорок на проецирующие кристаллы!»
 «Психосфере полная готовность! Я должна слышать мысли даже камней!»
 «Батарее готовность алый!»
 Шесть команд, слившихся в одну, эхом пронёсшиеся по рубке, принадлежали капитану. Не прошло и мгновения с момента, как нас выбросило из паутины, а я уже слышал отзвуки психического эха шести подтверждений команд капитана.
 Психоголоса в рубке сливались в один и я уже не всегда понимал, кто и что именно говорит и думает.
 Пол внезапно ударил в ноги. Я почувствовал, как гравитация изменила направление и силу. Психопластик костюма сдавил мою грудную клетку и шею, готовясь компенсировать перегрузку, если она возрастёт, а ноги буквально прилипли к палубе, чтобы внезапная перегрузка не превратила меня в скачущий по рубке мячик.
 Каким же должно быть ускорение, что не справились компенсирующие инерцию корабельные поля?
 «Ксонир, свяжись с маяком и убедись, что он работает в пассивном режиме, его никто, ни при каких обстоятельствах не должен заметить кроме нас.»
 «Слушаюсь, капитан!» — прошелестела ответная мысль.
 Я увидел, как знакомая мне девушка потянулась к психоактивному кристаллу в подлокотнике кресла. Я и не заметил раньше, что там тоже есть психоинтерфейс.
 Прозвучали мысли «Вправо-вниз, двести двадцать-сто!» и «Паруса на полную под углом пятьсот к потоку!», вновь сливаясь в одну. И вновь эхом пришёл сдвоенный ответ.
 — Вам лучше сесть, Алсиндзир, — неожиданно произнесла капитан вслух.
 Впрочем, в эмоциях Транис не было заботы, скорее она считала меня помехой.
 А я всё пытался понять, что же не даёт мне покоя, и машинально отправился к креслу.
 Стоило мне сесть, как психопластик моего костюма обменялся тихими психоимпульсами с креслом, и они срослись, фиксируя меня в кресле намертво. Под правую руку ткнулся подлокотник с кристаллом псионического интерфейса, подстраиваясь под длину моей руки.
 Это напомнило мне, что корабль вокруг является огромным псионическим резонатором, и, одновременно, сложным живым организмом, который обладает и собственным разумом.
 Я чётко слышал психосообщения экипажа, чуть более размыто, задним планом слышал разум корабля, даже уловил психоимпульсы, которым моя броня общалась с системой жизнеспасения рубки. Но это было всё.
 — Капитан Транис, — осторожно позвал я, всё ещё не проявляя эмоций.
 Почувствовав, что внимание капитана обратилось ко мне, я осторожно спросил:
 — Позвольте использовать корабль, чтобы взглянуть вокруг.
 Капитан нахмурилась, и пока не раздалось категоричное «нет», я быстро продолжил:
 — Я охочусь на демонов, — я добавил в эмоции уверенность. — Я смогу это сделать так, что не возникнет ни единого отголоска, даже члены Вашего экипажа меня не почувствуют, не сосредоточившись специально.
 — Действуйте, Алсиндзир, — кивнула капитан.
 На секунду выразив эмоциями благодарность, я тут же превратил свой эмоциональный фон в чистый лёд. И только после этого коснулся психоактивного кристалла, соединяясь с психосетью корабля.
 Корабль откликнулся с готовностью. Он слышал, что капитан разрешила мне использовать его сенсоры, и моментально стал моими собственными органами чувств. Где-то на краю сознания я почувствовал, что кораблю тоже интересно, что же такое я собираюсь увидеть.
 Благодаря кораблю, используемому мною как психорезонатор, я с лёгкостью потянулся своим бесплотным разумом на парсеки в стороны, максимально незаметно ощупывая окружающий меня космос.
 — Всё в порядке, Алсиндзир? — взволнованным шёпотом спросила сидящая справа Ксонир. — Вы как-то внезапно побледнели. Вас поддержать? Я хорошо умею.
 Я снял руку с психоинтерфейса, наклоном головы выражая девушке свою благодарность, но отказываясь от её помощи вежливым движением руки.
 — Капитан, — произнёс я, справившись с эмоциями. — Похоже у нас проблемы.
 — Я заметила, Алсиндзир, — ядовито улыбнулась мне Транис через плечо. — Нас выкинуло из Паутины, если что.
 Я не отреагировал, сохраняя эмоции в абсолютном спокойствии чистого льда.
 — Капитан, я не ощущаю течений Варпа. Вообще не слышу Варп, словно его здесь нет. И я искренне надеюсь, что Вы или кто-то из Вашего экипажа сейчас опровергнет мои слова.
 
 
 
Глава 2. Вне Варпа.

 

 В рубке висела тишина. Мысли элдар были направлены вовне, через десятки тысяч тонн психоактивных материалов, ощупывая пустоту окружающего космоса с помощью собственного разума и с помощью мощнейших психосенсоров корабля. Я уже делал это. Безрезультатно.
 Обращённые в чистый лёд поверхностные мысли не дали мыслям внутри разума взорваться хаосом паники. В наступившей абсолютной тишине я напряжённо размышлял, пытаясь понять, что же с нами случилось, отчаянно гоня от себя худшие мысли.
 Возможно, мы вынырнули посреди пространства тау? Могут ли они блокировать активность Варпа в своих пространствах из-за своей невосприимчивости к Варпу? Нет-нет, они же сами используют Варп для перемещений, хоть я и не помню, каким именно способом.
 Мы точно не оказались в пространстве тиранидов, психотень Улья подавляла бы нас, но ничего подобного не происходит.
 Возможно, мы умерли, все разом? Тогда это логично, запертые в Путеводных Камнях, элдар не могут ощутить Варп, именно так Слёзы Иши защищают наши души от Варпа.
 Но ведь я продолжаю ощущать корабль. Такого бы не произошло, если бы корабль взорвался.
 Возможно, нас убил какой-то психошторм, пронёсшийся по кораблю в тот момент, когда нас выкинуло из Паутины? Тогда, мы умерли, но кто-то встроил всех нас в Бесконечный Круговорот этого корабля?
 Это было бы логично для команды, но не для меня. Могли ли посчитать меня частью команды потому, что мой Путеводный Камень нашли в рубке вместе с остальными?
 Однозначно нет, моя Слеза встроена в нагрудник из психокости, который к тому же покрыт рунической защитой. Это однозначно боевое снаряжение, для войны, а не для корабля.
 Кроме того, если бы мы умерли, сейчас рядом со мной стоял бы призрак Аматы. Я даже огляделся вокруг, чтобы убедиться, что Амата не стоит рядом в виде призрака, а всё ещё покоится в ножнах, что я держу в руках. Она-то мне и подтвердит, что мы живы, да, Амата?..
 Амата?
 Я сосредоточился, формируя максимально чёткий и контрастный психообраз, чтобы его мог услышать даже давно мёртвый элда:
 «Ответь мне, Амата!»
 Ничего. Ни мыслеобраза. Ни единой эмоции, даже ни отголоска.
 — Мы что же, мертвы? — озвучил мои мысли кто-то из экипажа, видимо, пришедший к тем же выводам, хотя, возможно, и другим путём. Рубку буквально затопили эмоции ужаса пополам с отчаянием.
 — Отставить панику, — встрепенулась Транис, наполняя рубку яростным потоком собственной уверенности. — Мы можем говорить вслух, мы слышим мысли друг друга. Мёртвые не могут воспринимать всё так чётко.
 Странная смесь неуверенности и облегчения разлилась по рубке, и это заставило меня не говорить им о странном молчании моего клинка.
 «Может, это ловушка?» — вспыхнула мысль Ксонир.
 Признаться, я искренне надеялся, что никто не дойдёт до этой мысли и я успешно похороню её в глубинах своего разума.
 «Ловушка Великого Врага?» — пронеслась растерянная мысль капитана.
 Я ощутил, как рушится моя уверенность, подстёгивающая ледяную защиту моего разума, как по кокону психощита поползли первые трещины.
 И прежде, чем я сосредоточился на его восстановлении, я осознал, что все в рубке смотрят на меня. Кто-то с ужасом. Кто-то с надеждой.
 Наверное, как убийца демонов, я выглядел в их глазах экспертом по Великому Врагу. Ну... В принципе, наверное, так и есть, может быть?
 Я тряхнул головой и произнёс с уверенностью в голосе:
 — Если бы Та-Что-Жаждет получила наши души, мы бы сейчас чувствовали, как наша жизнь вытекает, словно нас пьют через соломинку. Этого не происходит.
 Я не проецировал эмоции уверенности вокруг. Я не сделал ни одного жеста, не дрогнул ни единым мускулом.
 Потому что сам не был уверен в своих словах.
 Я не мог допустить паники, я должен был уверить элдар в том, что мы не в когтях Великого Врага.
 И, к счастью, уверенности, которой я придал голосу, хватило. Элдар стали отворачиваться и вновь заниматься своими вещами. Только капитан неотрывно смотрела на меня ещё несколько ударов сердца. Я уже было решил, что она раскусила меня, когда Транис отвернулась и, вновь наполнив рубку уверенностью, произнесла вслух:
 — Есть один способ проверить, остался Варп вокруг нас или просто мы все внезапно потеряли чувствительность к нему. Это так же может подсказать нам, стали ли мы частью Бесконечного Круговорота нашего корабля или нет.
 Теперь все взгляды, включая и мой, сосредоточились на капитане. Та спокойно положила руки на подлокотники своего трона и легонько коснулась психоинтерфейса.
 Прямо перед нами, в панораме космоса появилась гигантская линза, увеличившая какой-то летящий через пустоту астероид.
 — Марис, рассчитай параметры погружения в Варп до этого астероида.
 — Слушаюсь, капитан, — ответил немолодой уже элда сидящий в одном из коконов справа.
 «И как ты это сделаешь, не чувствуя Варп и не зная его течений здесь?» — пронеслась по рубке чья-то ехидная мысль.
 «На таком ничтожном расстоянии даже Варп-шторм не будет помехой для перехода», — меланхолично ответил Марис.
 А мне почему-то подумалось, что у него странно короткое и простое имя для элда.
 «Внимание по кораблю! Подготовиться к Варп-переходу, всем действовать согласно расписанию! Всему экипажу и гостям корабля – соблюдать ментальную дисциплину!» — разнёсся по кораблю голос капитана.
 Ментальная дисциплина. То, без чего элдар не могут путешествовать сквозь нынешний варп, который, можно сказать, смертелен для наших душ. Наши эмоции светят в Варпе, словно маяк, на который слетаются демоны, для которых душа элдар это величайшие деликатесы из-за нашей духовной силы и эмоциональной полноты. Поэтому на наших кораблях есть очень важное требование к экипажу: умение успокоить свои эмоции и мысли, или иным способом приглушать сияние разума в Варпе. Мой эмоциональный щит, который я называю «ледяным коконом» это примерно то же самое.
 И сейчас я чувствовал то, что, живя среди элдар, можно ощутить крайне редко – психофон корабля стихал, успокаивался и становился нейтральным. Тем или иным способом элдар экипажа усмиряли свой разум. Бушующий океан эмоций и мыслей, окружавший меня, обмелел, оставив лишь яркие искры разумов.
 Конечно, они всё ещё сияли ярче, чем любой мон'кей, но уже заметно тише, чем разум обычного элда.
 Поначалу мне даже с непривычки показалось, что мою голову изнутри заложили ватой, потому неожиданно прозвучавшая мысль, наполненная удовлетворением от проделанной работы, прозвучала словно удар молота:
 «Курс проложен, Транис».
 «Варп-двигатели откалиброваны, синхронизированы, готовы, капитан», — практически сразу прозвучала следующая мысль.
 В тишине ментальной дисциплины я не только чётко слышал саму мысль и сопровождающие оттенки эмоций, но словно увидел, как мысль сорвалась с разума элда справа от меня и подобно разбрасывающей оставляющей шлейф комете пронеслась прямо к разуму капитана.
 И следом увидел, как воля капитана Транис через психоактивные кристаллы в подлокотниках её кресла потекла прямо в психокость корабля под нами, разветвляясь древесными ветвями и стремительно оплетая весь корабль.
 Я искренне впечатлился. Транис создавала вокруг корабля нечто невероятно похожее на ледяной кокон вокруг моего разума, но куда более масштабное и куда более сложное по своей структуре.
 «Начать погружение!» — приказала капитан, закончив с защитой корабля.
 Искры приказов, отданных экипажем через психоинтерфейс корабля, унеслись куда-то назад, под палубы.
 А затем меня словно огромный демон пнул, вдавливая в кресло так, что было невозможно вдохнуть. Налившиеся кровью глаза выхватили момент, как видимый в линзе астероид оказался так близко, что можно было разглядеть человеческий палец, вмороженный в лёд на одном из кратеров, а сам астероид смазанным пятном пронёсся под нашими ногами, и тут же меня бросило вперёд, впечатывая в грудную пластину моего, цепляющегося за кресло, костюма. Голова попыталась мотнуться вперёд, но мгновенно отвердевший воротник не позволил мне сломать шею, я отделался лишь клацнувшими зубами. Перед глазами сначала покраснело, затем потемнело, но я видел, как звёзды вокруг пришли в движение и снова остановились. Давление исчезло, и я смог расслабиться, откидываясь на спинку кресла, от которой я, оказывается, так и не оторвался.
 Хорошо, что я не остался стоять!
 Сидящая на троне капитан тяжело вздохнула, медленно подняла руку с психоинтерфейса и провела ладонью по лицу. В абсолютной тишине рубки я услышал шелест осыпавшегося на палубу пота.
 Прошло некоторое время, прежде чем капитан вернула руку на психоинтерфейс своего трона.
 «Внимание по кораблю! Отмена ментальной дисциплины! Всем оставаться на постах» — словно усталым вздохом прошелестела по кораблю мысль.
 — Маэлис, мне нужно знать, что произошло, — добавила капитан вслух.
 По рубке пронеслись первые эмоции – непонимание и замешательство.
 Некоторое время спустя, та же девушка, что рапортовала о готовности варп-двигателей, с лёгким оттенком непонимания ответила капитану:
 — Варп-двигатели сработали штатно, начали погружать нас в Варп, но нас выбросило на этапе прохождения психопаузы...
 — Скачок Карандраса, — уставшим, чуть надтреснутым голосом произнесла капитан Транис, ни к кому конкретно не обращаясь. — Свойства психопаузы таковы, что она выталкивает посторонние объекты, если те по каким-то причинам не входят в Варп. Если таким объектом будет корабль, то его тоже вытолкнет, причём с немалой скоростью, при правильно подобранных условиях это могут быть субсветовые скорости. Нам повезло, что поле компенсации инерции успело переключиться в режим компенсации релятивистского эффекта, иначе бы я не успела среагировать и мы бы сейчас составляли одно целое с той планетой.
 Капитан неопределённо махнула рукой. Только теперь я заметил, что линза перед нами так и не пропала, и сейчас, прямо в её центре ярко горела сапфирового цвета звезда. Кто-то из экипажа подкрутил увеличение, и звёздочка превратилась в покрытый облаками геоид с ярко выделяющимися пятнами континентов.
 — Маэлис, — вновь раздался в рубке голос капитана. — Будь лапочкой, сохрани детальный журнал неудачной попытки погружения на отдельный кристалл. Я хочу, чтобы там были детальные данные со всех систем. На другой кристалл сохрани такие же детальные данные, предшествующие нашему нестандартному выходу Путеводной Паутины.
 — Слушаюсь, капитан! — бодрым голосом ответила девушка.
 — Марис, найди тут поблизости астероидный пояс или что-нибудь вроде этого, где мы могли бы укрыться.
 — Как скажешь.
 — Ксонир, просто на всякий случай, убедись, что маяк ещё работает.
 Сидящая справа от меня элда послала капитану эмоцию согласия. Рубка наполнилась вяло текущей активностью, капитан отдавала короткие, непонятные мне команды на мыслеречи.
 «На планете сильная психическая активность», — уловил я обрывок чьей-то мысли.
 «Множество искусственных объектов на орбите», — вторила другая мысль.
 «Активность радиочастотного канала в восьмом, девятом и с двенадцатого по восемнадцатый частотных диапазонах», — это уже была мысль Ксонир.
 Эта тихая жизнь замершего в пустоте корабля напомнила мне о той, чей голос я внезапно перестал слышать, о моём клинке.
 — Кавелиаран, не переживай ты так, — внезапно прервала мои мысли капитан. — Ты, конечно, знал о Скачке Карандраса, но никогда не испытывал его на себе. Это вообще очень старая техника, — эмоции капитана наполнились неожиданной ностальгией. — Нет ничего страшного, что ты не успел среагировать, главное, что я успела. В следующий раз ты будешь готов и среагируешь даже лучше меня, верно, рулевой?
 — Как скажете, капитан! — бодро ответил сидящий прямо перед Транис молодой эльда. — Я буду готов, капитан!
 Я ощутил, как слабое самоуничижение, распространяемое рулевым ранее, быстро сменялось на стремление к самосовершенствованию.
 Способность капитана Транис командовать и одновременно поддерживать дух своего экипажа восхищала.
 Но мне не следовало отвлекаться, у меня тоже была та, о ком я должен позаботиться. И сначала следует узнать, не появились ли подобные проблемы у других предков, заключённых в Путеводных Камнях.
 — Простите, капитан. Думаю, я буду лишь мешаться здесь, — произнёс я, так и не пропуская наружу ни одной эмоции. — Мне следует помедитировать, поэтому я покину рубку.
 — Конечно, Алсиндзир, — кивнула Транис.
 Я послал креслу психоимпульс-приказ и оно послушно отделилось от моего доспеха.
 «У Вас всё в порядке, Алсиндзир?» — прилетела очень тихая мысль капитана.
 «Мне нужно уточнить некоторые вещи», — уклончиво ответил я.
 Им пока незачем знать, что я не могу сейчас слышать собственный клинок. Если это мелочь, с которой я легко справлюсь, то не стоит нагнетать волнение, а если это важно, то мне нужно понять, что именно происходит.
 И в первую очередь убедиться, что мы не в когтях Той-Что-Жаждет.
 «Маяк находится в спящем режиме, отзыв на проверку готовности стандартный», — услышал я мыслеречь Ксонир прежде, чем лепестки шлюза раскрылись, выпуская меня из рубки.
 Когда я шёл в рубку, я старательно отвлекался на окружающие стены, узоры и глифы на них, так что я легко сориентировался, как вернуться в трюм. Пока шёл, я старался услышать психофон своего клинка, хотя бы как-то ощутить Амату, но тщетно. В ножнах словно покоилась простая психокость. Сомнения снова заполнили разум, но я быстро взял себя в руки, очищая сознание и, просто на всякий случай, ещё сильнее укрепляя ментальный щит. Подходя к шлюзу трюма, я был абсолютно спокоен, но всё равно, когда, повинуясь моему ментальному приказу, шлюз раскрылся, я от неожиданности замер на пороге – перед камнями, склонившись, замерла окутанная в белое фигура. Бесформенное белое одеяние, простое, без изысков или украшений, скрадывало фигуру, не позволяя определить даже пол элда передо мною, на голову же был накинут белый капюшон, полностью скрывая лицо. От коленопреклонённой фигуры исходили тягучие эманации скорби, пронизывающие уверенностью и спокойствием, словно солнечные лучи, пронизывающие закатные тучи. А из-под капюшона срывались и падали на палубу прозрачные капли. Плакальщица. Или Плакальщик, я не был уверен сейчас.
 Элдар, идущие по Пути Скорби, оплакивают почивших предков вместо остальных, ибо на других Путях элдар скорби места нет. Наш разум, слишком долго переживающий потерю, может потеряться, опустеть или вовсе – сломаться, и тогда элда превратится в пустую оболочку, не способную ни на что, кроме проливания слёз. Идущих по Пути Скорби учат справляться с этим, и они оплакивают тех из нас, кто ушёл в Путеводные Камни, чтобы мы могли оставить грусть позади и продолжить жить. Впрочем, не только. Плакальщики, кроме прочего, ухаживают за нашими мёртвыми предками. Это они проводят ритуалы прощания, это они переносят души погибших из Слёз Иши в Бесконечный Круговорот Мира-Корабля, что тоже невозможно, не пролив собственных слёз. И это плакальщики оформили трюм корабля, соткали из психокости эти шкатулки и создали эту композицию, что почитает предков на их пути обратно к Миру-Кораблю, где они родились.
 Я тряхнул головой, собираясь с мыслями. Удивительно, как случайная встреча с плакальщиком чуть не выбила меня из моего ледяного кокона, я вообще чуть не забыл, зачем поднялся в трюм.
 Я сосредоточился на своих чувствах. Мощные эмоции плакальщика накрывали весь трюм, словно саваном, но среди них я разобрал и психополя лежащих в шкатулках заполненных Камней Душ – сомнение, удивление, немного благодарности и чью-то искорку узнавания. Эти Путеводные Камни не были так безмолвны, как клинок в моих ножнах.
 Я опустился рядом со скорбящим элда, аккуратно копируя его или её позу. И только убедившись, что я выражаю почтение и предкам и приглядывающему за ними Плакальщиком одновременно, заговорил:
 — Предки обеспокоены? — я старался задать вопрос достаточно участливым тоном, чтобы через голос не просочились мои тревожные мысли.
 Я не заметил, когда в руках элда появился белоснежный платок, которым он промокнул свои глаза, прежде чем ответить мне.
 — Скорее, не понимают происходящее, — разнёсся по трюму мелодичный голос.
 Всё-таки, Плакальщица, при том очень молодая. Впрочем, это не было необычным на нашем Мире-Корабле, где смерть может настигнуть любого и абсолютно неожиданно.
 — Ты перестала чувствовать Варп и поспешила проведать Предков, — я не спрашивал, я утверждал.
 К моему удивлению, Плакальщица мотнула головой:
 — Не я, Раннисит... Но что-то случилось с полем компенсации инерции, и, не ожидавшая этого, Раннисит подвернула ногу. Я сменила её.
 — Передай Раннисит мои пожелания выздоровления, — попросил я. Затем склонился перед Слёзами Иши, едва не касаясь пола лбом, произнося ритуальную фразу: — Спасибо, что проливаешь слёзы вместо нас.
 — Иша проливает слёзы за нас всех, — ответила девушка, так же склоняясь перед Предками.
 Легко поднявшись на ноги, я поспешил покинуть трюм. Мне ещё предстояло разобраться, что же тут происходит.
 Неужели, Голодная Сука решила поиграть с моим разумом, оставив меня на корабле, полном незнакомых и едва знакомых мне элдар, но отняв ту единственную, кому я мог бы довериться?
 — Простите! — пискнуло что-то мягкое, столкнувшееся со мной на повороте коридора.
 Мгновенно опознав в препятствии девушку, запутавшуюся в подоле собственной туники и падающую набок, я рванулся вперёд, подхватывая неуклюжую Ксонир.
 — Извините! — выдохнула юная элда мне практически в лицо, покрываясь ярким румянцем.
 Густое и тягучее смущение, с едва заметной примесью чего-то кисловато-сладкого, разлилось по коридору во все стороны от девушки, а я внезапно ощутил под пальцами теплоту и мягкость юного тела.
 Путеводный Камень на моей груди нагрелся.
 Тряхнув головой, я поспешил вернуть Ксонир в вертикальное положение и помог ей утвердиться на ногах, после чего сделал короткий шаг назад. От девушки потянуло благодарностью, перемешанной с разочарованием.
 — Это ты меня извини, — разбил я нечаянную тишину. — Я задумался и не смотрел, куда иду.
 — Что Вы, что Вы, Алсиндзир! — замотала девушка головой, сложив руки на груди. — Это моя вина, что я слишком торопилась в Ваших поисках!
 Я непонимающе переспросил:
 — Моих поисках?
 — Верно! — энергично кивнула Ксонир. — И как я и думала, я нашла вас в трюме. Почти в трюме, — исправилась она со смущённой улыбкой. — Вас часто можно встретить рядом с предками.
 — Так зачем же ты искала меня? — решил я вернуть беседу в нужное русло.
 Но девушка меня как-то не так поняла и ответила на вопрос, будто я использовал слова с похожим, но другим смыслом:
 — Как оказалось, корабельным системам безопасности трудно... — на этих словах девушка почему-то приняла извиняющуюся позу, а в её эмоциях вспыхнуло смущение. — Отследить Вас...
 — Я всё же убиваю демонов, — я сделал движение рукой, означающее, что это очевидно. — Я должен уметь скрываться, чтобы демоны даже не подозревали о моём присутствии, пока не умрут.
 Удивлённо приоткрыв рот, Ксонир милым жестом приложила два пальчика к верхней губе. Это что-то из невербального общения странников? В эмоциях девушки полыхало любопытство, но я не торопился продолжать. Просто на всякий случай.
 — Так зачем же ты меня искала? — спросил я, повернувшись к юной элда всем телом и выражая своей позой внимание.
 — Верно! — спохватилась девушка, кладя ладонь себе на грудь, напротив сердца.
 Поза искренности? К чему это? В эмоциях девушки царило непонятное смущение.
 — Я совсем забыла! — продолжила девушка, проясняя моё замешательство. — Капитан просила снова пригласить Вас в рубку. Мы обнаружили шлюпку мон'кей и она сказала, что Вы тоже должны взглянуть.
 
 
 
Глава 3. Первый контакт.

 

 Шлюпка была обычным параллелепипедом. Скорее это было похоже на летающий ящик, чем на космический корабль. Передняя часть ящика была скошена под острым углом и ровно по середине в ней было остекление, состоящее из ряда утопленных в корпусе довольно больших иллюминаторов. Сверху же, на крышке ящика, была приделана башня с двумя вызывающе задранным стволами, увеличение, даваемое сенсорами корабля, позволяло разглядеть, насколько кустарно башня была приляпана к корпусу, были видны швы и какие-то заплатки, очевидно являющиеся попыткой компенсировать слабость конструкции.
 — Какое убожество! — невольно произнёс я вслух.
 «И заметьте, Алсиндзир идёт отнюдь не по Пути Костопева!» — пролетела по рубке чья-то ехидная мысль.
 «Ты говоришь так, будто демоноубийцы должны быть лишены чувства прекрасного!» — мгновенно пришёл ответ.
 «Ну они борются с порождениями Варпа, с ужасными мутантами и уродливыми демонами, могли и привыкнуть!»
 «Это лишь означает, что мон'кейское корыто уродливее демонов Варпа, Марис!»
 Последняя мысль была настолько ярко-весёлой, что я невольно улыбнулся. И тут же снова вернул лицу непроницаемое выражение, проверив заодно целостность своей ледяной психической защиты.
 — Ну-ка сосредоточились! — повысила голос капитан. И тут же повернулась ко мне, обращаясь совершенно другим тоном: — Прошу прощения, Алсиндзир.
 — Что Вы, капитан, — сделал я успокаивающий жест младшего к старшему. — Это нормальная реакция на встречу с подобным... инженерным решением.
 Капитан улыбнулась моему эвфемизму, который я подобрал с некоторой заминкой. Само словосочетание «инженерное решение», или заминка, которая мне потребовалась, чтобы его произнести вызвала в рубке новый взрыв веселья, хоть и оставшийся лишь в эмоциональном фоне. Смеяться вслух или как-то иначе отвлекаться от своих управляющих голограмм экипаж себе не позволял.
 — Что ж, Алсиндзир, — продолжила Транис. — Прошу меня простить, но я позвала Вас как эксперта.
 Мои мысли спутались. Неужели демоны?
 Спохватившись, я усилил ледяную защиту, чтобы элдар в рубке не почувствовали моего смущения и лёгкой паники.
 — Шлюпка мон'кей, — продолжала капитан, не замечая, к счастью, моего состояния, — окружена психическим щитом незнакомой мне конфигурации. Возможно Вы, Алсиндзир, встречались с чем-то подобным на своём... Пути?
 Возникло иррациональное желание поворчать, что нет такого понятия, как Путь Демоноубийцы, но смысл в том... Отсутствовал.
 Поэтому я просто молча развернулся и последовал к уже привычному ряду кресел, что располагались за капитанским троном.
 Ксонир уже сидела в крайнем из них. Надо же, я даже не заметил, как она туда прошмыгнула.
 Знакомый психоимпульс, знакомые объятия кресла и доспеха... Появилось ощущение, что подобное скоро войдёт у меня в привычку.
 — Я воспользуюсь сенсорами корабля, капитан?
 — Действуйте, Алсиндзир.
 Мой вопрос и ответ капитана лишь дополнили ощущение привычной обстановки. Неужели я так быстро врастаю в экипаж?
 Встряхнувшись, я коснулся встроенного в подлокотник психоинтерфейса, вновь подсоединившись к мощным корабельным сенсорам.
 Вот к подобному безмолвию, к этому отсутствию Варпа вокруг я не привыкну никогда. Впрочем, благодаря этому безмолвию я с лёгкостью различил тусклые искры разумов мон'кей. Их было всего шестеро и все они были в застеклённом секторе шлюпки, и двое из них действительно поддерживали какую-то психокинетическую технику вокруг корабля.
 На первый взгляд, это был телекинетический щит, однако ничего подобного я прежде не видел. Энергии, вложенной в щит, было бы абсолютно недостаточно для защиты даже от примитивных кинетических орудий, однако этот щит и не мог в полной мере воздействовать на материальный мир. Вместо этого, щит словно удерживал возле корабля какую-то спрессованную материю, очень похожую на чистый Эмпирей, и одновременно отличающийся от него так же, как Варп отличается от стен Путеводной Паутины.
 — Не уверен, капитан, — произнёс я, вновь концентрируя своё внимание в рубке. — Но мне кажется, это какой-то аналог пустотного щита. Он основан на странной материи, одновременно похожей и непохожей на знакомый нам Варп. Один, возможно несколько, мон'кей на борту корыта контролируют этот щит напрямую.
 «Он сказал 'корыта'!» — мелькнула весёлая мысль.
 «Да тихо ты!» — пронеслось в ответ.
 — Я бы не стал так пренебрежительно относиться к этому, — не меняя интонации продолжил я. — Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, возможно этот щит будет эффективнее теневых полей или гравиполей, используемых в нашей технике. Нам не известно, с чем мы столкнулись, и поэтому нам следует быть крайне осмотрительными.
 Из капитанского кресла распространилась волна одобрения и удовлетворения. Видимо, я подтвердил какие-то расчёты Транис, в которых она не была до конца уверена, потому и желала услышать мнение 'стороннего специалиста'.
 — Вы слышали Алсиндзира, — произнесла капитан вслух.
 Весёлое настроение в рубке немного притихло, воздух зазвенел от внимания, с которым команда слушала своего капитана.
 — Перед нами неизвестный враг, возможности которого нам предстоит выяснить, — продолжила Транис, добившись внимания команды. — При этом нам желательно захватить мон'кей в плен для допроса. Поэтому действовать мы будем осторожно, но быстро. Кавелиаран, мы должны уйти в Манёвр Ваула и лечь на курс от звезды сразу после залпа. Голополя сразу после выстрела испуганной стаей, прямо сейчас и до момента выстрела – сомкнутыми лепестками, в момент выстрела – молодым бутоном, перегрузка полторы сотни. И смотрите мне, не сожгите проецирующие матрицы, удерживайте перегрузку ровно столько, сколько длится залп и ещё два удара сердца, сразу после – перегрузку снять! Белтарис, мы должны убедиться, что наши орудия пробивают их странный щит, поэтому первый залп сделай аккуратно-аккуратно, в лобовую деталь орудийной башни. Сразу после залпа мы внимательно следим за реакцией. Маэлис, милая, будь очень внимательна, если мон'кей обнаружат нас, их психоактивность полыхнёт, и ты должна это заметить и тут же доложить мне, если же не заметят, ты тоже мне докладываешь. В зависимости от ситуации, если нас заметили – прячемся среди астероидов, Марис, подготовь нам маршруты для игры в прятки, а если нас не заметили, разворачиваемся и делаем в корпусе аккуратную пробоину, чтобы Волновой Змей мог пройти. Как только окажемся в поясе астероидов, берёте голограммы под ручной контроль и ведёте по тем маршрутам, по которым мы не пошли, пусть они будут уверены, что это настоящие корабли. Если он начнут нас преследовать в поясе астероидов, Марис, рассчитай на конце каждого маршрута выход на Скачок Карандраса. Маэлис, убедись, что корабль полностью погасит перегрузку Скачка. Соэтрин, Мисоринари, приведите ваших Волновых Змеев в полную готовность к вылету. Как только пройдёте в дыру в корпусе, смотрите в оба. Если на борту будет засада, тут же делаете гравитацонный удар и смываетесь оттуда на перегрузке гравипривода, мы подберём вас и снова спрячемся в астероидных полях. По кораблю – готовность алый.
 — Я буду на взлётной палубе через четыре сотни ударов, капитан, — произнёс я, коротким психоимпульсом приказывая креслу отпустить костюм.
 Внезапно капитан сделала останавливающий жест, даже не посмотрев в мою сторону.
 — Останьтесь, Алсиндзир, — её тон не мог трактоваться иначе, чем приказ. — На Волновых Змеях полетят Жалящие Скорпионы, их будет более чем достаточно для захвата в плен шести мон'кей.
 Верно. А ещё ты оставляешь на борту всех троих Экзархов Воющих Банши с их последователями, которые будут куда эффективнее против демонов, нежели Жалящие Скорпионы.
 И если так подумать, это правильный подход. Паранойя паранойей, но даже одного Экзарха Жалящих Скорпионов достаточно чтобы уничтожить шестерых мон'кей, особенно, если у них такой корабль. Можно, конечно, предположить, что мон'кей специально сделали корабль настолько убогим, чтобы использовать его как приманку, а внутри, укрытые оберегами или специальными полями прячется какой-нибудь большой отряд космодесанта...
 Нет, вряд ли. Мон'кей не настолько хитры.
 Единственные, кто могли бы придумать подобную ловушку – друкхари, наши тёмные собратья... Встретить их здесь, где нет голодного зова Той-Что-Жаждет, было бы действительно неприятно...
 — Алсиндзир? — всё так же, не оборачиваясь, обратилась ко мне Транис.
 — Просто подумал, что буду эффективным усилением абордажной команды, если на корабле окажется засада друкхари, — нейтральным тоном произнёс я.
 Несколько ударов сердца капитан продолжила разглядывать бесчисленные параметры, выводимые вокруг её трона голополем рубки, а после, не прерываясь, всё же ответила:
 — Если на борту будет засада, мы тут же эвакуируем абордажную команду. Марис как раз сейчас просчитывает различные манёвры возврата на всех участках траектории уклонения, мы будем готовы подобрать их в любой момент. Вам лучше оставаться здесь, сможете наблюдать за абордажем, что называется, из первого ряда.
 А затем капитан Транис всё же высунулась из-за спинки кресла и посмотрела мне прямо в глаза:
 — И я расчитываю, что Вы, Алсиндзир, воспользуетесь сенсорами корабля и будете внимательно следить за экипажем мон'кей, и определите факт засады или их ответного огня прежде, чем с ним столкнётся абордажная команда или корпус моего корабля.
 А ещё ты хочешь быть уверена, что я вовремя обнаружу демонов и мы успеем подобрать Волновых Змеев и скрыться в Скачке Карандраса прежде, чем демоны атакуют корабль, не так ли?
 Впрочем, моя догадка не просочилась через ледяную защиту моего разума, я просто вернулся в кресло, так и не сделав ни шага в сторону шлюза.
 — Это звучит как хорошая идея, капитан Транис, — произнёс я нейтральным тоном.
 Капитан удовлетворённо склонила голову набок. Гребень психопластика, соединяющий голову и шею Транис с капитанским троном забавно изогнулся.
 Совершенно неожиданно мне подумалось, что капитанский трон даже в таком положении тела сможет защитить своего капитана от травм при любых резких рывках корабля.
 — Мне приятна Ваша оценка, Алсиндзир, — несколько ударов спустя добавила капитан, слегка улыбнувшись, и вернулась к своим голограммам.
 А я с удивлением понял, что всё время разговора и до сих пор ни одна эмоция капитана не просочилась из её психофона. Она заморозила внешний слой своего эмоционального поля, подобно мне? Но зачем?
 «Маршруты готовы!», — внезапно пронеслась по рубке сухая и безэмоциональная мысль Мариса.
 Словно растревоженный улей, психофон рубки наполнился докладами о готовности остального экипажа. За один удар сердца корабль пробудился и приготовился к бою.
 Наш Пустотный Охотник своим брюхом лежал на большом астероиде, аккуратно свернув паруса в тени другого астероида, висящего чуть более чем в тысяче шагов над нашими головами.
 Для удобства экипажа, пользуясь тем, что сенсоры корабля позволяли регулировать перспективу в очень широких пределах, проецируемое в рубке изображение было развёрнуто так, чтобы астероид, на котором лежал корабль, был позади, висящая неподалёку скальная глыба была словно отдалена на огромное расстояние, а космос вокруг был, наоборот, приближен. В реальности, астероид под нами был абсолютно чёрный, благодаря тени висящей рядом глыбы, отсутствие атмосферы и удалённость от звезды делали тени чёткими и глубокими, абсолютно чёрными, лишёнными любых полутонов, а внешнее освещение корабля было выключено в целях маскировки, однако оптические сенсоры корабля были гораздо чувствительнее глаз элдар, а кристаллическая матрица наведения использовала огромные возможности собственного разума для воссоздания пригодного для восприятия экипажем изображения, поэтому мы видели лишь глубокую, но не мрачно-чёрную тень, в которой лежал корабль, и даже могли разглядеть выбоины, трещины и кратеры на обратной стороне прикрывающей нас от звезды глыбы.
 Но вот ментальным эхом пронёсся по всему кораблю приказ капитана «Готовность чёрный. Боевое столкновение», и корабль встрепенулся подобно птице: бесшумно развернулись эфирные паруса и гравитационные двигатели сдвинули корабль с места, превратив Пустотного Охотника в смазанную от скорости тень, окутавшуюся голополями, превращающими материальный корабль в едва заметный на фоне звёзд полупрозрачный призрак.
 Послушная даже не мыслям, намерениям Рулевого, несущаяся на огромной скорости громада психокости чуть довернула, заходя атакующим манёвром на крохотный неуклюжий кораблик, даже не подозревающий об опасности. Послушный канониру психопластик повёл ствол закреплённого под брюхом корабля главного калибра и сгустившиеся вокруг Пустотного Охотника голополя укрыли вспышку выстрела. Поток концентрированного когерентного излучения был не виден глазу, лишь мгновенно вскипевшая броня обшивки говорила о том, что маленький кораблик был атакован. Уродливыми кляксами разлетелись в безмолвной пустоте обрывки раскалённого до состояния жидкости металла, нестерпимо ярко светясь от своей огромной температуры. Часть башни и вовсе испарилась, а искорёженное орудие полетело в сторону, словно сломанная сухая ветка. Маленький кораблик изогнулся от чудовищного удара, сферическая ударная волна подхватила и закружила остывающие обрывки башни, а где-то в глубине чудовищной пробоины встрепенулись языки пламени, а изящный Пустотный Охотник взмахнул эфирными парусами, словно птичьими крыльями, и развернулся на месте, игнорируя огромную набранную скорость и тут же устремился в совершенно другую сторону, разделяясь в полёте десятком едва заметных призрачных двойников.
 Прежде, чем я смог сообразить, что же могло гореть в безвоздушном пространстве, судёнышко мон'кей снова содрогнулось от взрыва, а затем ещё и ещё, буквально разваливаясь на части прямо на моих глазах.
 Ярко вспыхнуло маленькое солнышко агонизирующего разума, затем ещё и ещё... И вот изуродованный кусок изодранного металла продолжил плыть в пустоте мёртвым памятником нашей осторожности.
 Абсолютно мёртвым.
 Из разбитого остекления корабля выплыла изломанная кукла одного из членов мон'кейского экипажа.
 В рубке повисла тишина. Полная, даже эмоциональная.
 — Эм... — неуверенно произнёс канонир вслух. А потом, вспыхнув смущением, осторожно добавил: — Ой?
 Тяжело выдохнув, капитан прикрыла глаза рукой.
 — Отбой тревоги по кораблю, — безжизненным голосом произнесла она несколько ударов сердца спустя. — Готовность жёлтый.
 От канонира хлынуло ещё больше смущения, густо замешанного с таким букетом эмоций, что я бы не взялся их разделять.
 — Простите, капитан, я...
 — Что сделано, то сделано, Белтарис, — прервала его извинения Транис. — Ты не мог знать, что корабль мон'кей окажется настолько хрупким. Маэлис...
 — Всё происходившее пишется на кристаллы, капитан, — перебила юная элда. — Я уже делаю копию.
 — Умница, — похвалила Транис, даже не подумав наказать девушку за своенравность. — В таком случае, начни запись на новые кристаллы, нужно документировать всё, что будет происходить вокруг корабля и внутри него, нам нужно изучить конструкцию. Кавелиаран, подведи нас как можно ближе к кораблю мон'кей. Попытаемся извлечь из него хоть какую-нибудь информацию.
 От Белтариса прилетела ещё одна самоуничижительная эмоция, и элда даже закрыл свою эмоциональную сферу, желая, видимо, остаться наедине со своими переживаниями. Не только он, кстати, виноват. Капитан тоже не оценила хлипкость корыта мон'кей, да и я мог бы обратить внимание на кустарное крепление башни к корпусу и догадаться, что она ни на какой изолированной и взрывозащищённой оружейной палубе не находится, и что боеприпасы с лёгкостью вызовут пожар на корабле. Не удивлюсь, если в снарядах и зарядах окажется прометий. Это же мон'кей
 Прервавшись на мысль, пришедшую откуда-то из недр корабля по разветвлённым каналам психокости, прямо через капитанский трон и гребнем идущий от головы психопластик, Транис продолжила раздавать приказы, а я задумался о своих эмоциях. Точнее, об их отсутствии. Мои мысли о недостаточной внимательности, на фоне полыхающей сожалением и состраданием к погибшим мон'кей эмоциональной сферы сидящей рядом Ксонир и бушевавшими, пока он не закрылся, эмоциями канонира были явным индикатором моего равнодушия к смертям разумных существ. Это не было нормальным.
 Если бы я шёл по Пути Воина Кхейна, то это бы стало сигналом, первым звоночком, сообщающим, что пора покинуть Путь и отрешиться от войны в любом из её проявлений. Но демоноубийцы это уже не простые элдар, идущие по выбранному Пути. Отзываясь на наши стремления, следуя нашим потребностям, Дар Иши изменяет саму нашу суть, настолько глубоко перестраивая наш организм и наш геном, что мы теряем возможность вернуться назад, к мирной жизни. Демоноубийца это не Путь, проложенный нашим разумом через угрозы наших страстей. Это откос, с которого падает наша душа. У кого-то медленнее, у кого-то быстрее, но всегда, в самом низу нас ждёт лишь одно...
 Не хочу думать об этом.
 В любом случае, я меняюсь. Меняюсь ещё больше, чем прежде.
 Нельзя откладывать медитацию, появилась ещё одна тема, которую мне следует разложить по косточкам и тщательно обдумать. Ещё неизвестно, что важнее, молчащая до сих пор Амата, невероятное чувство отсутствия Варпа или плавные и незаметные изменения в моей психике. Или может всё это – лишь следствия изменений моей психики? Может ли быть так, что весь корабль...
 — Если я больше не нужен, то я хотел бы отправиться в свою каюту, Капитан, — опережая мысли произнесли мои губы. — Мне следует погрузиться в медитацию, это нельзя откладывать более.
 — Прошу прощения, что отвлекаю Вас, Алсиндизир, — в глазах смотрящей на меня Транис я увидел отблеск какой-то эмоции, но её эмоции по-прежнему не просачивались за пределы возведённых капитаном щитов. — Я не смею Вас больше задерживать.
 — Благодарю, — ответил я, вставая.
 «Проводить Вас, Алсиндзир?» — долетела до меня мысль встрепенувшейся Ксонир.
 «Не стоит», — ответил я, делая отрицающий проблему жест. — «Я сориентируюсь самостоятельно. Благодарю, Ксонир!»
 «Ой, ну что Вы!» — зарделась девушка, прикрывая рот ладошкой.
 Кивнув на прощание всем в рубке и сопроводив свой жест эмоцией благодарности, я подошёл к шлюзу, посылая короткий психоимпульс на открытие двери и чуть не столкнулся с идущим навстречу мне Плакальщиком.
 Несмотря на набранную скорость и на мою рассеянность, я всё же среагировал первым, сделав плавный шаг в сторону от прохода, пропуская Плакальщика и склоняясь в вежливом приветствии. Лишь спустя удар сердца Плакальщик среагировал и испуганно отшатнулся от меня. Я не видел выражения его лица в тени капюшона, а одеяние довольно сильно скрадывало фигуру, поэтому оставался в позе вежливого приветствия.
 Однако, оправившись от испуга, Плакальщик выпрямился и прошествовал мимо, никак не отвечая на моё приветствие. Оставалось лишь выпрямиться и направиться по своему изначальному пути... К подобному отношению я был привычен.
 — Живые погибли, я буду скорбеть по ним, — донеслась до меня сказанная вслух фраза, прежде чем лепестки шлюза сомкнулись.
 Голос не был похож на Плакальщицу, встреченную мною в трюме, он был увереннее и принадлежал более старшей элда.
 Впрочем, это совершенно не важно. Может, подобное отношение и задевает меня, но оно вполне естественно. Многие элдар не знают, как относиться к убийцам демонов и просто нас игнорируют. Наверное, так легче их разуму, ведь сложно принять тех, кто уже не является частью привычного тебе общества, кто не следует Путям, кто посвящает уничтожению демонов даже собственные гены. В понимании некоторых мы настолько иные, что убийц демонов даже боятся. Разумеется, стараясь не демонстрировать подобное отношение, словно это можно скрыть от нашего восприятия, обострённого даже по сравнению с Воинами Аспектных Храмов. А страх мы чувствуем особенно хорошо, сильнее только ярость или похоть. Та плакальщица, к примеру, испугалась не меня, не демоноубийцы, а лишь внезапно открывшегося шлюза. Меня же она просто проигнорировала. Что бы ни было тому причиной – мне не интересно.
 Короткий психоимпульс с намерением пройти открывает шлюз, ведущий в каюту. Как мне объясняли, встроенный в раму шлюза психоактивный кристалл не только служит приёмником ментальных приказов элда, но и способен очень точно различать стоящих перед дверью. Можно подделать внешность, рисунок на сетчатке, даже генетический слепок, но нельзя подделать душу.
 Мягко засветилась окружающая психокость, сменяя окружающую темноту приятным глазу полумраком, чуть похолодел воздух, достигая комфортной лично для меня температуры. В коридорах корабля это было не так заметно, даже без шлема мой костюм из психопластика оставался скафандром полного жизнеобеспечения и мог поддерживать комфортную для тела температуру, но всё же, я предпочитал более прохладный, чем другие элдар, воздух, и более приглушённый свет. Возможно, это тоже часть изменений в моём разуме? Мне следует проанализировать и это.
 Оглядев небольшую, всего пять шагов в ширину, прихожую каюты, я повернулся к боковой стене, в которой были расположены специальные ниши для доспеха и специальная многоярусная подставка для оружия.
 Прикрыв глаза, я снова попытался дозваться до Аматы. Безрезультатно.
 Ладно, займусь этим чуть позже, а пока аккуратно возложу клинок на самый верх подставки. Ярусом ниже, таким же образом – ножны.
 Повинуясь психоимпульсу «снять» и прикосновению пальцев, бесшумно раскрылись защёлки наплечников и плащ из психорезистивной ткани невесомым пёрышком заскользил к полу. Развернувшись на месте, выбрасываю руку, чтобы поймать плащ прежде, чем ткань коснётся пола, и отработанным плавным движением сворачиваю его в аккуратный плоский прямоугольник. Убрав свёрнутый плащ в небольшую стенную нишу, на торце которой нанесён рунический очищающий ритуал, отсоединяю от пояса шлем, с которым не расставался даже в безопасности корабельных палуб, и ставлю шлем в такую же нишу, слева от ниши для плаща. Погасшие было глазницы личины на мгновение ярко вспыхнули и засветились слабым потусторонним синим светом, реагируя на очищающий и консервирующий психопоток, создаваемый в нише. Концетрация психосилы была слишком низкой, чтобы полноценно активировать системы шлема, но разжечь едва заметные искорки встроенных в навершие шлема кристаллических психорезонаторов и активировать кристаллическую матрицу восприятия в глазницах было достаточно. В конце концов, матрица восприятия была одной из критичных систем психосилового доспеха, она должна оставаться рабочей даже в самых тяжёлых условиях.
 Глядя, как модулированный поток психосилы очищает со шлема мельчайшие соринки, возвращая личине изначальный зеркальный блеск, я задумался об ещё одной причине двоякого отношения к убийцам демонов: основа основ нашей культуры, всего нашего общества, Путь, что ограничивает нашу душу в тисках самоконтроля, для демоноубийцы – лишь звук. Боевая маска, что надевается вместе с личиной шлема и снимается в мирное время, особое психофизиологическое состояние нашего разума, запирающее все ужасы войны за надёжными барьерами подсознания, позволяя потом без потерь вернуться к мирной жизни в безопасности мира-корабля, у меня отсутствует. Подготовка демоноубийц слишком отличается от воинских Путей, и делает нас чуждыми для нормальных элдар. И полированная личина шлема, материальный символ-якорь Боевой Маски, для меня была лишь защищающей лицо пластиной психокости.
 Впрочем, всё это лирика. Возможно, не так уж и всё равно мне было на реакции той плакальщицы, точнее, на показное отсутствие какой-либо реакции, но это лишь говорит о том, что мои чувства не умерли в глубинах моего искажённого разума демоноубийцы, и сейчас это лишь ещё одна руна в раскладе предстоящего самоанализа.
 Который, кстати, не следует откладывать ещё больше.
 Потянуться к подмышкам, нащупывая крошечные психоактивные кристаллы на броне, отдать короткий приказ-психоимпульс, стащить кирасу через голову и аккуратно повесить на положенное ей место на перекладине. Соединённые с кирасой наплечники и налокотники, собравшиеся и разошедшиеся в стороны для облегчения снятия, вновь приняли изначальную форму, из причудливого цветка вновь становясь повторяющим очертания тела доспехом. Так же просто снять наручи, за ними – поножи, отправить их на своё место.
 Засунув палец под гибкую психость брюшной защиты, нащупать кристалл в районе позвоночника. Короткий психоимпульс-приказ и сложная застёжка вдоль позвоночника легко размыкается в несколько щелчков, гибкая и прочная защита боков и брюшины раздаётся в стороны, налядвенники, кулет, наколенники, вся защита ног и паховой области размыкается с тихими щелчками и складывается, словно панцирь насекомого, чтобы, заняв своё место на подставке, вновь собраться и соединиться с остальными деталями доспеха.
 Как только все детали брони занимают своё место на подставке и собираются в единое целое, психокость стены оживает и втягивает доспех в себя, в поле очищающей и консервирующей психической энергии. Расположенные по всему доспеху кристаллы боевых и вспомогательных подсистем реагируют психопоток, зажигая в своей глубине едва заметные искорки. Плотно покрывающая доспех руническая вязь колдовской защиты реагирует сильнее, расцвечивая золотом сложный многомерный узор. На активность рунической защиты доспеха отзывается и вязь надетого на мне боевого комбинезона из психопластика, ведь на самом деле эти руны нанесены не отдельно на кирасу, наручи и комбинезон, а представляют собой единую психофизическую многомерную структуру, самостоятельно реагирующую, даже обладающую некоторым подобием разума. Простые рунные цепочки не смогли бы защитить элдар в сражениях с существами, что по своей прихоти изменяют даже физические законы вокруг себя, защита должна уметь анализировать и реагировать, подстраиваясь под самые невероятные атаки и гася урон самым эффективным способом, даже если сталкивается с чем-то совершенно неожиданным.
 То ли реагируя на мои рассуждения, то ли не обнаружив никакой опасности, через пару ударов сердца золото рун тускнеет, оставляя слегка светящимися лишь некоторые цепочки заклинаний.
 Осталось снять лишь комбинезон, облегающий моё тело подобно второй коже, сам по себе являющийся неплохой защитой и даже скафандром, в котором можно без труда жить несколько циклов в абсолютной пустоте открытого космоса, надо лишь надеть шлем. Я слышал, что некоторые сильные колдуны способны обходится в пустоте и без шлема, окружая себя барьером подчинённого Варпа. Мне самому проводить подобные экстремальные эксперименты пока не приходилось, так что не берусь утверждать, что это действительно возможно.
 Я потянулся к затылку, туда где заканчивался облегающий тело от носков и до подбородка комбинезон, и обхватил двумя едва заметный наощупь бугорок, посылая психопластику приказ-намерение «снять». Уплотнённый прочный психопластик на груди и боках, сегментами вдоль позвоночника, на руках и ногах, словно расслабился, утратил свою прочность и плотность, облегающий тело психопластик, прилегающий как можно плотнее к коже, растянулся, разошёлся в стороны, собираясь неприглядными пузырями вокруг суставов, на ногах и подмышками, даже кончики пальцев растянулись и собрались гармошкой. Горловина, что плотно облегала шею, заходила на подбородок и затылок, защищая низ черепа и служа основой для герметизации шлема, легко растянулась, становясь заметно шире плеч. Выбраться из психопластикового комбинезона теперь не составляло проблем.
 Для Воинов Аспекта надевание или снятие доспеха – целый ритуал, я же уложился в полторы сотни ударов сердца. Ещё одна причина молчаливых разногласий и их неприятия нашего существования.
 Аккуратно сложив комбинезон, я убрал его в нишу справа от кирасы.
 Между сложенным плащом и комбинезоном из психопластика оставалась ещё одна ниша, которой я так и не воспользовался. Те, кто идут Путями воинов кладут в эту нишу свой Путеводный Камень, чтобы затем расположить его в специальном креплении своей брони, а те, кто убивают демонов не могут себе позволить подобной роскоши. Наш Камень Души нельзя быстро и легко поднять с мёртвого тела, потому что мы не расстаёмся с ним ни на мгновение, даже ради облачения в броню. Не только потому, что мы боимся того мгновения, на которое можем остаться наедине с зовом Той-Что-Жаждет, хоть и не без этого. Мы тоже оставляем камень на груди, но прячем его под плотную защиту комбинезона из психопластика и прочной психокости кирасы, многие даже убирают Путеводный Камень в специальный внутренний карман за спиной, или прячут его в волосах, под шлемом – всё лишь для того, чтобы даже если нас убьют, демоны не смогли добраться до Слезы Иши слишком просто.
 А то, что нельзя быстро поднять душу падшего воина... Тем, кто убивает демонов, подобное не грозит. Мы никогда не отступаем, мы не бережём своё тело, но мы и не смотрим на павших. Мы сражаемся, пока способны сражаться, даже оставшись без рук или ног.
 Демоны никогда не дают возможности передохнуть или, тем более, отступить. Начавшийся бой не закончится до тех пор, пока не окажутся истреблены либо демоны, либо элда. Без пауз. Без передышек. Без права на ошибку.
 Если ты лежишь и не способен больше сражаться, то никто не придёт тебе на помощь.
 Просто не сможет.
 Встряхнув головой, выбрасываю из разума непрошенные мысли, запоминая лишь сам факт того, что я вновь задумался о подобном. Ещё одна руна в пасьянс моего самоанализа.
 Разворачиваясь, выхожу из прихожей в каюту. Скользнув взглядом по аккуратно прибранной двуспальной кровати, до которой, к слову, я до сих пор так и не добрался, перевожу взгляд на встроенный в стену шкаф, пара полок которого заполнена моими вещами. Хотя тех вещей-то всего ничего: пара комплектов обычной одежды, которой я так и не воспользовался, проходив полёт туда и обратно в боевой броне, да небольшой кофр с профессиональными инструментами, которые тоже мне не понадобились ни разу.
 Хотя нет, резная шкатулка из психокости, в которой я храню свой комплект рун, стоит на столе. Не помню уже зачем я её доставал из кофра, но тем лучше – не придётся за ней лишний раз лезть. Руны мне понадобятся позже, когда я погружусь в собственный разум, мне придётся отпустить защиту разума, и рунический круг будет единственным, что будет стоять на страже моего сознания от опасностей Варпа. Нет, конечно, мы не можем ощутить Варп вокруг нас, но это отнюдь не значит, что можно наплевательски отнестись к защите собственной души.
 Но сначала надо помыться. Не то, чтобы это было необходимо по гигиеническим соображениям, помимо прочего, комбинезон бронекостюма ещё и очищает тело от различных выделений, а сам костюм герметичен достаточно, чтобы к телу не проникла грязь, но... Я просто люблю принимать ванну. Может же быть у меня слабость?
 Развернувшись на пятках, направляюсь в ванную. Всё-таки, это военный корабль, поэтому каюта здесь скромная, не больше двенадцати шагов в длину, а ванна и вовсе четыре на три шага. В такой можно расслабиться и полежать, можно вымыться, но заниматься чем-то ещё будет... неудобно. Всё довольно аскетично, хоть корабль и выращен ещё во времена до Падения.
 За моей спиной гаснет свет в прихожей, оставляя в темноте лишь огоньки погружённого в стену доспеха.
 
 
 
Глава 4. Купол Цветущей Радости.

 

 — Ну же, Алмирандир, вставай!
 Одетый в короткий тёмно-красный дублет юный элда тихо-тихо, на самой грани слышимости, застонал, но всё же поднялся на ноги. Золотистое тиснение на растительную тематику едва проглядывало через слой покрывавшей одежду пыли, правый рукав дублета давно разорвался, зацепившись за что-то, поэтому мы оторвали его целиком и выбросили ещё десятую цикла назад. Того же цвета, с таким же орнаментом и такие же грязные брюки, составляющие одно целое с короткими сапогами, красовались свежей прорехой, из-под которой уже начала медленно сочиться кровь.
 — Я могу идти, брат, — тихо прошептал Алмирандир, заметив, что я разглядываю его ссадину. — Совсем не больно. Нам спешить надо!
 И подтверждая свои слова, махнул рукой куда-то вперёд. Сверкнул на свету белоснежный туелиан, сюрикеновый пистолет в руках мальчишки, которому едва исполнилось девять периодов, компактное оружие выглядело полноценной сюрикеновой катапультой.
 — Запах крови, — покачал головой я в ответ. — Бесы могут учуять.
 — Тем более надо идти, — упрямо мотнул головой мой младший брат.
 «Останемся на месте – точно налетят», — донеслась следом его мысль.
 Алмирандир пока не очень хорошо умел разделять личные и общие мысли, и было не понятно, хотел он подумать это для меня или просто подумал слишком громко.
 Я огляделся вокруг: до покосившейся башни с проломом у самой земли, к которой мы бежали изначально нужно было пересечь небольшой скверик. Точнее, то, что раньше было сквериком, а теперь было мешаниной поваленных и обгоревших деревьев, окружающих останки когда-то радовавших глаз скульптур и фонтанов, выполненных талантливыми Костопевами древности. Здесь не было больше порядка и гармонии, зато было множество укрытий, которыми двое маленьких элдар вовсю пользовались. Справа и слева от сквера зияли провалами раскрошенных стен искорёженные, но всё ещё красивые жилые башни. Небольшие, этажей на шестьдесят, они напоминали приземистые белоснежные холмы с многочисленными цветущими террасами, радовавшими глаз всеми оттенками радуги и порхающими меж бутонов разноцветных птичками. В одном из таких жили и мы с матерью. Сейчас пейзаж был изменён радикально: в башнях-холмах появились небольшие дыры и огромные проломы, часть конструкций прогнулась внутрь под собственным весом, а сады на террасах догорали или загнивали на корню, лишь малая часть из них ещё цвела, ударяя по восприятию дичайшим контрастом смерти и жизни. Где-то позади нас застрял воткнувшийся бортом в землю Волновой Змей, перевозивший отряд Воинов Аспекта, рядом с которым брат и нашёл свой туелиан. Какая-то огромная тварь оторвала у машины оружейную башню, оставив на психокостной броне глубокие следы когтей, кормовая аппарель была выбита, а нос с водителем смят, словно после удара об стену, хотя выступающие дальше носа, похожие на крылья, борта корпуса были не повреждены.
 Можно было вернуться к подбитой машине и поискать там перевязочный материал...
 — Нет, брат, — внезапно прошептал Алмирандир. — Аспектная броня сама залечивает лёгкие раны, поэтому перевязочный материал на борту вряд ли будет.
 — Я спросил вслух? — с нервным смешком вырвался у меня вопрос.
 — Слишком громко думал, — захихикал брат в ответ. — Пойдём же, ты сам меня торопил.
 Мгновенно ставший серьёзным тон юного элда сопровождался позой готовности к действию. Тяжело вздохнув в ответ, я всё же сдвинулся с места.
 Мы с братом не бежали, а просто очень быстро шли, экономя силы и стараясь не шуметь лишний раз, ведь нам было неизвестно, насколько хороший слух у бесов, патрулирующих окрестности. Эти Варповы твари были авангардом и основной силой вторжения, выискивая безоружных элдар и криками призывая своих более старших сородичей.
 Прорыв демонов был, как всегда, внезапен, но в этот раз он был довольно масштабным – твари за десятую цикла заполонили весь купол мира-корабля, а это отнюдь не маленькая площадь. К примеру, находясь с краю купола, уже не разглядеть отдельных элдар в центре, даже если они будут бегать кругами и размахивать руками – мы с братом проверяли как-то раз.
 «Мне тогда влетело за то, что я забрался на Башню Грёз», — прилетела грустная мысль Алмирандира.
 Что-то я совсем разволновался, если уже второй раз мои мысли слышны всем окружающим. Надо сконцентрироваться, а то так недолго и демонов навлечь... Не хотелось бы...
 Ещё и брат теперь своей свежей кровью будет словно маяк. Я, не останавливаясь, завертел головой по сторонам, выискивая хоть что-нибудь, что сошло бы за перевязочный материал. Можно было бы использовать часть одежды, но она слишком грязная, мы довольно неуклюже пробирались через сквер, вдобавок к психокостной пыли вымазавшись ещё и в земле. Так что надо найти перевязочный материал, да и просто смотреть внимательней по сторонам – заодно и сконцентрируюсь, перестав думать вслух.
 Сзади что-то тихо прошипел Алмирандир, перелезая через ствол поваленного дерева, который я просто перескочил одним движением, но когда я обернулся, то увидел лишь жест отрицания проблем, сделанный братом со спокойным лицом. Снова тяжело вздохнув, оборачиваюсь на Рассветную Башню, оценивая расстояние. Такими темпами добираться до покосившейся, с целыми вырванными секциями стен, провисшими наружу, будто куски кожи живого существа, и чадящей дымом из отверстий башни мы будем ещё десятую цикла. Больше шести тысяч шагов до неё.
 Возобновив движение, предварительно убедившись, что Алмирандир без проблем поддерживает темп, снова завертел головой по сторонам. Лишь благодаря внимательному осмотру окрестностей краем глаза замечаю на земле смазанную тень и бросаюсь назад, на брата, стараясь сбить его с ног и одновременно отбросить в сторону от места, где он стоял.
 Не слушая стонов Алмирандира, перекатываюсь в сторону и оборачиваюсь на звук громкого шлепка.
 Как я и думал – бес. Не спуская глаз с Варповой твари, шарю руками в поисках чего-нибудь подходящего. И почему я не поискал оружие раньше? Думал быстро доберёмся, лишний груз только мешать будет. Брат-то поумнее оказался.
 Низший демон поймал мой взгляд и мерзко заулюлюкал, пытаясь выдернуть застрявшую в земле лапу, больше похожую на сделанную из хитина косу, вроде тех, которыми экзодиты траву косят, только не с лезвием, а единственным подвижным когтём на конце. Сам бес был мерзкого грязно-сиреневого цвета, весь покрытый какими-то аляповатыми татуировками, перемежающимися вживлёнными в кожу мелкими драгоценными камнями. Застрявшая в почве лапа-коса была чуть темнее остального тела и присоединялась к телу беса в плече, увитая в основании какими-то слишком гипертрофированными мышцами, в то время, как вторая рука твари была болезненно тонкой и оканчивалась кистью даже меньше моей. Сама тварь была ненамного выше меня, мальчишки девяти периодов от роду, зато его голова была вдвое больше моей, при этом щеголяя глубоко посаженными мелкими глазками, огромным крючковатым носом и невероятной пастью с игловидными зубами, в щель между которыми то и дело высовывался раздвоенный, словно у змеи, язык. Сходство со змеёй усиливал и абсолютно лысый татуированный череп, и длинная тонюсенькая шея, на которой болтался широкий кожаный ошейник – единственная одежда беса. На жирной левой груди у существа были расположены кружком шесть женских сосков, а на правой сосков не было вовсе. Огромное пузо свисало ниже паха, но из-под него всё равно торчал длиннющий, покрытый уродливыми наростами детородный орган, который ещё и противно извивался. Торчащие из-под пуза длинные и тощие ноги были вывернуты коленями назад, покрыты чешуёй и оканчивались тремя длинными пальцами, словно птичьи.
 Тварь дёргалась и шипела, пытаясь выдернуть уродливую руку-косу из грунта. Приглядевшись, замечаю слабое желтоватое свечение, пробивающееся через гальку и землю в том месте, где коготь беса вонзился в психокость пола. Сам Мир-Корабль помогал нам.
 «Уродливый кусок плоти!» — как можно громче подумал я, нашарив, наконец, длинную и толстую ветку, которая могла бы послужить оружием.
 Зашипев не хуже беса, рванулся прямо с колен и, без замаха, как мог быстро и хлёстко нанёс удар, целя в голову. Тварь успела закрыться рукой, а у меня заныли ладони, словно я саданул палкой не по плоти, а по стене из психокости.
 Бес распахнул пасть, намереваясь меня укусить, и я отшатнулся, в ужасе от вида разошедшейся в стороны, словно змеиной, нижней челюсти, усеянной в три ряда длинными и грязными игловидными зубами. Яркий цвет крови на зубах казался мне моей собственной кровью, а застрявшие кусочки плоти – моей плотью.
 Не успел я отпрыгнуть от беса, как уши заложило от грохота и тварь сама отшатнулась от меня. Держа палку перед собой двумя руками, я и сам сделал пару шагов назад, разрывая дистанцию. На свету блеснул полупрозрачный из-за толщины лист пластикристаллита, выполненный в форме пятилучевой звезды с небольшим круглым отверстием по центру. Вылетевший из ствола на скорости в десять раз больше звуковой, сверхпрочный сюрикен толщиной в молекулу, к моему удивлению, не смог пробить уродливую руку-косу какого-то низшего беса.
 — Ещё, — прорычал я сквозь зубы.
 Ответом мне стал закладывающий уши протяжный гром и росчерки перегретого до состояния плазмы воздуха. Хоть миниатюрное гравитационное ядро практически нивелировало отдачу, а крошечный гироскоп дополнительно стабилизировал оружие, в руках ребёнка оно всё же моталось из стороны в сторону, рассылая мономолекулярные звёзды лишь примерно в сторону цели, в то время, как большинство остальных крошило деревья, вгрызалась в почву или вовсе бесполезно сгорали от трения о воздух, лишь небольшая часть попадала в различные части тела беса.
 Впрочем, при той ураганной скорострельности, выдаваемой сюрикеновым пистолетом, это были отнюдь не проблемы стрелка. Очередь длилась лишь не дольше дюжины ударов сердца, но этого хватило с лихвой.
 Пластикристаллитовые диски вонзались в тело беса и, практически не встречая сопротивления, летели дальше, лишь только рука-коса, которой тварь попыталась прикрыться, хоть как-то сопротивлялась, но спрятать подобное уродливое тело за тонкой боевой конечностью было никак невозможно. Сначала в сторону отлетела перерубленная выше локтя тоненькая ручка беса, ещё в полёте напоровшись на ещё один сюрикен, располовинивший отдельно падающую конечность практически вдоль и отрывая пальцы от кисти. Врывающиеся под разными углами в тушу, диски образовали причудливый вырез на пузе, отвалившийся единым шматом сала и потянувший за собой какие-то уродливые внутренние органы. Какой-то из сюрикенов начисто срезал соски. Сразу несколько перерубили птичьи ноги под разными углами. Штук девять попали в череп, буквально разваливая голову на множество истекающих мозгами ошмётков, а спустя удар сердца – ещё один перерубил тоненькую шею. Дольше всех держалась боевая конечность, но и у той был некий лимит прочности, после очередного попадания хитин треснул, а следующее – раскололо косу сразу на несколько частей.
 Когда гром очереди стих, туша беса ещё держалась на перерубленных ногах каким-то непостижимым образом, изливая ихор и кровь из многочисленных ран. Подкатившийся к моей ноге кусок головы недоумённо моргнул уродливым глазиком несколько раз, и лишь после этого туша обрушилась вниз горой плоти, поднимая фонтаны из перемешанного с кровью ихора. Разлетелись в стороны иссечённые внутренности, а от срезов на плоти начал подниматься едва заметный дымок – то ли от чуждости демонической плоти материальному миру, то ли от контакта с нагретыми трением о воздух до невероятных температур пластикристаллитовыми дисками.
 Как-то судорожно вздохнул Алмирандир, опуская сжимаемый двумя руками туелиан, а я зажал рот ладонью, стараясь удержать содержимое желудка – от ошмётков беса воняло, будто... Даже не знаю, с чем сравнить этот ужасный запах.
 — Справились! — облегчённо выдохнул брат.
 Я сделал глубокий вздох через рот и выпрямился, справившись, наконец, с непослушным желудком.
 — Надо отсюда убираться, Алмирандир.
 — Ты прав, Алсиндзир, — склонил голову на бок в знак согласия поднимающийся брат. И со смешком добавил: — Ты теперь весь в крови.
 Оглядев себя, оставалось лишь поморщиться: камзол, такой же как у брата, только выполненный в светло-синих тонах, до этого был испачкан только в пыли, во время забега по скверу я был аккуратен, но теперь тут и там виднелись кляксы смешанной с ихором крови. На плече вообще повисла то ли толстая жила, то ли какая-то тонкая кишка, с прикреплённым к ней сморщенным фиолетовым органом, медленно качающемся из стороны в сторону.
 — Теперь-то ты не будешь ставить мне в пример свою чистоплотность и аккуратность, братец! — ехидно добавил Алмирандир, вместе со словами буквально фонтанируя чувством собственного превосходства, густо перемешанным с радостью победы.
 Брезгливо стряхивая с плеча потроха демона, я пытался понять, радовался брат победе над бесом или тому, что он наконец был чище меня.
 — Сказал мальчишка, в порванных штанах, — осадил я его, не задумываясь о словах, скорее даже по привычке.
 Самодовольство сменилось досадой, и братец отвернулся с обиженной мордашкой. А я неожиданно вспомнил, кто из нас старший, хоть и на сотню ударов сердца, брат, которому следует заботиться о младшем. Даже стыдно немного стало...
 — Ты не ушибся? — участливо спросил я, пытаясь транслировать чувство заботы.
 Брат повернулся ко мне, делая руками жест непонимания-недоумения.
 — Ну... Когда... — замялся я, подбирая слова.
 — Когда ты отшвырнул меня в сторону, как куклу? — ехидно уточнил Алмирандир.
 Я сгорбился, склоняя голову вправо-вниз, неосознанно принимая позу согласия-сожаления.
 — Пара синяков, — отмахнулся младший брат. — Пойдём уже. Меня скоро вырвет от этой вони.
 Дымящуюся кучу мяса мы обходили по большой дуге, но всё равно, стоило лёгкому ветерку перемениться, как нас опять накрыла приторно-сладкая вонь, заставляющая слезиться глаза.
 — По крайней мере, — весело произнёс Алмирандир, — теперь можно не переживать, что бесы учуют мою рану!
 В ответ на мой непонимающий взгляд брат шибанул в пространство такой волной веселья, что и я невольно улыбнулся.
 — Ты теперь сам пахнешь, как бес, — широко скалясь пояснил младший. — С таким-то количеством естественной маскировки!
 Я закрыл глаза рукой в жесте разочарования умственными возможностями собеседника, что, впрочем, лишь ещё больше развеселило брата.
 Перебираясь через очередной обугленный ствол поваленного дерева, я заметил огромный разбитый фонтан, по расколотым остаткам скульптурной композиции которого сочилась блестящая на свету вода.
 — Отмоемся, — указал я брату в сторону фонтана. — И рану твою промоем заодно, и перевяжем.
 — Как скажешь, чистюля, — хмыкнул Алмирандир в ответ.
 Оставалось лишь покачать головой в ответ и поспешить к фонтану. Быть измазанным в демонической крови мне совсем не улыбалось. Младший брат, которого, кажется, раны и синяки ничуть не беспокоили, не отставал.
 С той стороны, откуда мы подошли к фонтану, добраться до воды было не реально – тонкий резной бортик с противоположной стороны был разбит, и вся вода вытекала туда. Пришлось обходить.
 Несмотря на демонстрируемое им пренебрежение, брат поторопился вперёд, обогнав меня на несколько шагов, но внезапно замер, сменив слабую эмоцию ожидания неожиданно более сильной эмоцией удивления, мгновение спустя добавив ещё и довольно много шока, основанного на испуге.
 Поторопившись обойти брата, я тоже невольно замер: по ту сторону фонтана было огромное количество трупов. Частей трупов.
 Перерубленные и нашинкованные клешни и щупальца демонеток были щедро перемешаны с относительно целыми телами и были щедро приправлены дымящимися внутренними органами, где-то валялись отрубленные ноги, где-то головы. Одно из тел стояло на коленях, грузно упираясь в землю уродливой клешнёй, и держась за шею уцелевшей рукой, словно пытаясь нащупать неизвестно куда пропавшую голову. Другое, нанизанное на красное от крови копьё, всё ещё тянуло щупальца вниз, к заваленному трупами телу в аспектном доспехе, несмотря на вывернутую под неестественным углом рогатую голову с остекленевшими глазами, щупальца всё ещё шевелились. Буквально в паре шагов от меня дымящееся тело с отрубленными руками широко раскинуло ноги, бесстыдно демонстрируя промежность с вытекающей из уродливой щели кровью, а язык твари был высунут на невероятную глубину и обвивался вокруг единственной груди, будто даже умирая от кровопотери, демонетка продолжала ласкать себя, доводя до оргазма.
 Я зажал рот и пытался не дышать, отчаянно унимая разбежавшиеся во все стороны мысли и стараясь не закричать в ужасе, но разливающаяся во все стороны паника брата только усложняла самоконтроль.
 — Помоги мне! — внезапно раздалось откуда-то со стороны побоища.
 Мы с братом растеряно переглянулись, а спустя мгновение голос прозвучал вновь:
 — Эй! Кто-нибудь!?
 Мотнув головой, Алмирандир поспешил на звук. Мне оставалось лишь воззвать к Ише, моля богиню дать брату чуточку больше благоразумия, и тоже пойти в сторону звука, не так быстро, выбирая куда наступить, чтобы не вляпаться по щиколотку в липкую и вязкую демоническую кровь, обходя подальше особо омерзительные кучи, чтобы не надышаться испарениями ихора, но и не отставать, потому как брат взял приличный темп, совершенно не выбирая дороги. А спускать глаз с Алмирандира я был не намерен – младший мастак вляпываться во всякие нехорошие ситуации.
 — Здесь кто-то есть? — услышав шаги, голос окреп и обрёл типичные женские интонации. — Сюда! Мне нужна помощь!
 Поторопившись за ускорившимся братом, я морщился и зажимал нос: приторный запах смерти и разложения, витавший над побоищем, становился всё сильнее, потихоньку отравляя лёгкие, сдавливая горло и вызывая в голове неприятный монотонный гул, пока не болезненный, но я отнюдь не обнадёживался на этот счёт.
 Спешащий впереди Алмирандир застыл, разглядывая что-то перед собой. От психосферы брата шибануло такой волной изумления и неверия, что меня чуть с ног не сшибло.
 Через несколько шагов в шоке застывают уже двое братьев, и есть от чего: прямо перед нами лежала полураздетая девушка.
 Несколько ударов сердца потребовалось мне, чтобы понять – девушка, на самом деле, не полураздетая, просто косой удар, прошедший сквозь нагрудник, разорвал её защитный комбинезон из психопластика, но не нанёс смертельной раны, свою задачу психокость нагрудника и психоактивная пластиткань комбинезона выполнили, сберегая тело. Сама пластина нагрудника валялась рядом, напоминая скорее порванный лист бумаги, чем элемент доспеха, видимо девушка избавилась от ставшего бесполезным лишнего веса. Раздетой же она показалась из-за широких и глубоких разрывов психопластика комбенизона, в которые, наверное, из-за лишних телодвижений, вывалились аккуратные полные груди с задорно торчащими вверх маленькими сосочками. Если не считать этого, то на девушке всё ещё оставался надетым полный Аспектный Доспех белого цвета. Шлем был тоже снят или даже потерян, поблизости его видно не было.
 — Дети? — изумлённо выдохнула раненая воительница.
 Поняв, кто перед ней, девушка судорожно попыталась прикрыть грудь, но, на мой взгляд, делала только хуже.
 — Впрочем, не важно, — вскоре поняла она бесполезность своих стараний. — Помогите выбраться из-под этого завала. Доспехи плотно зажало, если расстегнуть защиту живота и поножи, то я смогу выбраться, но самостоятельно у меня это не получится, нужна помощь.
 Пока я пытался понять, как же она собирается выбираться, учитывая, что ноги были явно слишком сильно придавлены этой огромной вонючей тушей, а сама воительница отнюдь не блистала красноречием или способностью пошагово объяснять последовательность действий, брат сделал неуверенный шаг вперёд.
 — Давай, малыш, — подбодрила его девушка. — Я объясню, что и как делать, там ничего сложного.
 Амлирандир неуверенно присел рядом с воительницей и замер, совсем не понимая, что же делать дальше.
 — Ты тоже подходи, — кивнула мне девушка. — Втроём быстрее управимся.
 Я нахмурился, пытаясь понять, что же мне не нравится в происходящем.
 — Ну же, малыш, — облизнула воительница пухлые губы. — Только помогите мне раздеться, дальше всё само случится.
 Я снова перевёл взгляд на изодранную грудную пластину, с определёнными выпуклостями, которые были просто необходимы, учитывая выдающиеся габариты воительницы. Нагрудник, как и вся остальная броня, был лишён каких-либо отличительных знаков или особых меток, он вообще был девственно чист, не считая одной-единственной дыры.
 И у неё не было Камня Душ на груди. Ни у брони, ни у самой воительницы.
 — Стреляй, — приказал я, уцепив Алмирандира за руку и оттаскивая в сторону.
 — Что? — непонимающе уставился на меня тот, но всё же послушно отошёл на пару шагов.
 — Стреляй в неё, брат! — едва не сорвался я на крик, когда мой разум, наконец, свёл картину воедино и сделал единственно правильный вывод.
 — Что ты гово...
 — Это демонетка, — перебил я брата, напряжённо вглядываясь в медленно раздвигающиеся кончики пухлых губ.
 Сосредоточившись, я сформировал максимально лаконичный психоимпульс: «Приторный запах – это феромоны. Шум в ушах – это телепатическое воздействие. Оно обманывает наше восприятие, показывает нам элда, но оно – демон. И теперь оно знает, что мы знаем, и оно нападёт».
 Психоимпульс – не слова. Лакончиность нужна не для того, чтобы быстро произнести, информация в психоимпульсе передастся мгновенно и сразу вся, лаконичность нужна для того, чтобы получатель психоимпульса быстрее осознал весь набор образов.
 — Хочешь знать, что тебя выдало? — ехидно спросил я, пытаясь дать брату время на осмысление психоимпульса.
 — Ну, давай предположим, что ты прав, мальчик, — розовая тварь облизнулась раздвоенным языком. — Расскажи мне, почему же ты решил, как будто бы я могу быть демоницей?
 И голосок такой мягкий-мягкий, как мамочка с глупой деточкой разговаривает. Мерзко! Слишком отличающееся от элдарского, лицо демонетки было скорее страстным, чем красивым: нежно-розовую кожу так и хотелось погладить, раскосые глаза призывно блестели, а огромные пухлые губы обещали доставить неземное удовольствие одним лишь поцелуем. Как всё это мерзко! Демонетка шевелила обрубками ног, из-за которых не могла встать и зажимала левой рукой источающую ихор аккуратную, ровную, но глубокую и смертельную рану на животе, проходящую прямо от призывно распахнутых половых губ до единственной груди, полной и аккуратной, увенчанной возбуждённым сосочком. Пучок щупалец, росший из правого плеча, пытался было дотянуться до моего брата, но я вовремя отдёрнул Алмирандира, и теперь щупальца бессильно шарили вокруг, словно ища другую добычу. Мерзкая, уродливая тварь!
 — Слишком много эмоций, — ответил я, стараясь не выдать своё омерзение и страх дрожью в голосе. — Воительницы не испытвают эмоций, боевая маска дарит спокойствие.
 Тварь громко расхохоталась неожиданно мелодичным и приятным смехом, хоть я и не совсем понимал, как это могло бы сочетаться, а вот поди ж ты...
 — Ты ведь врёшь, маленький негодник, — выдавила демонетка сквозь хохот. — Думаешь обмануть меня, чтобы...
 Смех и слова заглушил грохот гиперзвуковых сюрикенов.
 — Зато он никогда не врёт мне! — мрачно произнёс в наступившей тишине Алмирандир.
 Я тряхнул головой, отгоняя тошнотворные воспоминания того, как пластикристаллитовые звёзды прошили насквозь дёрнувшееся в последний момент тело, нашинковали на несколько частей щупальца и разделили рогатую голову на семь неравных частей, а подхваченные ударной волной брызги крови разлетелись в стороны двумя почти симметричными лепестками, словно крылья покидающей тело души. Хотя, откуда душа у мерзкой твари Варпа?
 Не думать, не думать об этой мерзости!
 — Вот откуда она взяла образ, который скормила нам, — как-то потеряно произнёс Алмирандир, буквально выдёргивая меня из стоящей перед глазами сцены потрошения.
 — Что, прости? — переспросил я, не переставая трясти головой.
 Брат молча указал рукой на лежащее шагах в десяти от нас тело элда. Прежде чем подойти, делаю глубокий вдох: приторный запах уже практически пропал, снесённый лёгким ветерком, да и шум в голове пропал, значит это уже не иллюзия, значит можно посмотреть.
 Лицо и телосложение действительно были похожи. Вот только грудь из прорехи на груди не вываливалась, а всё ещё удерживалась психоактивным пластиком комбинезона, и на лице не было призывно манящих пухлых губ, да и взгляд был не похотливым, а спокойным и отстранённым, словно элда не умерла в бою, а сидит в медитации с открытыми глазами, только мутная поволока поверх зрачков говорит о том, что это – спокойствие в смерти.
 Судорожно сглотнув, приседаю рядом с погибшей и, отчаянно перебарывая отвращение, дотрагиваюсь до её лица и закрываю глаза.
 — Мы будем скорбеть о твоей смерти, когда всё найдёт своё завершение, — произношу я ритуальную фразу, как никогда чётко осознавая вложенный в неё глубокий смысл.
 За моим плечом эхом отдаётся голос брата, в котором я слышу не только повторение ритуальной фразы, но и такое же полное осознание смысла.
 Фраза принесла за собой память о том, что следует делать после – изъять Камень Души.
 Не вставая с колен, дотягиваюсь до нагрудника и едва не падаю, удивлённый его неожиданной лёгкостью, а потом едва не падаю ещё раз, на этот раз от непонимания, ведь Путеводного Камня на броне не оказалось.
 — Как это? — хмурюсь я. — Неужели опять...
 — Посмотри на груди, — прерывает мою панику неожиданно спокойный, словно ледяная статуя, брат. — Под защитным комбинезоном.
 Кивнув, откладываю в сторону нагрудник, оказавшийся, к слову, не белоснежным, а небесно-голубым, и, всё ещё не вставая с корточек, поворачиваюсь к распростёртому телу воительницы. Просовываю руку под порванный психопластик, измазав пальцы в чужой крови. Её тело уже холодное, но грудь неожиданно мягкая и приятная на ощупь даже сейчас. Почему-то на ум приходит тот странный факт, что это первая женская грудь, которую мне доводится пощупать, не считая материнской.
 Глупая мысль. Да и какого-то сексуального возбуждения от щупанья мёртвых сисек у меня не возникает. Вот если бы возникло – была бы проблема.
 Наконец пальцы нащупывают тёплый кристалл. Обхватив его покрепче, тяну на себя, но измазанные в крови пальцы соскальзывают. Снова нащупываю, хватаюсь понадёжней, тяну опять. С тихим хрустом размыкается оправа кристалла, а я отлетаю назад и неуклюже шлёпаюсь на задницу.
 Затаив дыхание, я поднимаю руку и разжимаю пальцы: светло-оранжевый, размером в половину моей ладони, камень неожиданно тёплый и тяжёлый, кристалл притягивал мой взгляд и разум. Мерцающие в глубине Слезы небесно-голубые искры и светло-зелёные всполохи непрерывно чертили завораживающий узор, но спящая внутри Путеводного Камня душа прервала всё очарование момента, коснувшись моего разума коротким психоимпульсом: «Нельзя оставаться на месте. Бежать, искать укрытие. Демоны близко».
 Я кивнул, сжимая Камень Души в кулаке. Бежать – это очень хорошая идея.
 — Какой красивый! — внезапно раздалось из-за наших спин. — А можно мне посмотреть?
 Мы с братом синхронно обернулись и во все глаза уставились на стоящую в паре шагов от нас девочку в перепачканном и местами порванном платье.
 — Аталая? — ошарашено спросил Алмирандир.
 — Нет, демонетка! — надулась девочка.
 — Прости, мы просто очень сильно удивлены, — я занял ставшую такой привычной за эти периоды позицию демпфера между буйным нравом брата и этой юной непоседы. — Как ты вообще здесь оказалась?
 — Алсиндзир-недотёпа! — так знакомо топнула ножкой Аталая. — Я бежала за вами от Башни Цветущих Саторий, как только увидела. Но вы так быстро неслись вперёд, что я не успевала. А вы даже не замечали меня! Только сейчас вас догнала.
 И в этот момент весь задор и вся жизнерадостность разом покинули девочку, и она словно разом постарела на несколько периодов.
 — Я всё видела, Алсиндзир. Это ужасно.
 Грянул гром. Огненный росчерк отсёк одну из множества разнокалиберных косичек, количество и толщину которых Аталая меняла каждый день, а затем, следующий росчерк и вовсе отделил волосы от головы вместе с верхней частью черепа. Несколько пластикристаллитовых сюрикенов прошили навылет нескладное тельце, защищённое лишь тоненьким сарафанчиком когда-то небесно-голубого, а теперь стремительно краснеющего. Ещё один росчерк подрубил тоненькую ножку, следующие за ним вновь впились в тело, а затем перерубили руки девочки в районе плеч. Лишь несколько гиперзвуковых снарядов не попало в детское тело, а конец очереди и вовсе весь пришёлся точно по ногам, буквально разрывая плоть на ошмётки.
 — Ты права, — спокойно произнёс опускающий оружие Алмирандир. — Ужасно притворяться нашей мёртвой подругой.
 — Что? — перевёл я на младшего шокированный взгляд.
 — Ты знаешь, что Аталая мертва уже половину цикла, — спокойно произнёс брат в ответ, даже не глядя в мою сторону. — Мы оба видели, как её разорвал демон. А у тебя в кармане лежит Путеводный Камень с её душой.
 Удивлённо охнув, я опустил руку к нагрудному карману и нащупал Слезу Иши, о которой говорил Алмирандир. Шесть десятых цикла назад мы с братом, трясясь от ужаса и зажимая друг другу рты слушали, как за углом нашу подругу на части разрывали демонетки. Девочка кричала несколько долгих ударов сердца, но потом захлебнулась собственной кровью под разочарованный вой Варповых тварей, продолживших терзать уже умершее тело. В какой-то момент цепочка, на которой подруга нашего детства носила свой Путеводный Камень треснула и камень подкатился к углу, за которым мы с братом дрожали от страха.
 Тогда нам повезло, что с демонетками не было бесов, которые могли бы учуять наш страх или просто запах, повезло что твари слишком увлеклись, и несказанно повезло, что звон оправы Камня Души вырвал меня из ступора. В тот момент я действовал без мыслей – машинально подхватил камень, сунул в карман, совершенно не думая ухватил брата за руку и спрыгнул вместе с ним в технический тоннель. А брат, оказывается, всё очень хорошо запомнил...
 «Беги!» — долетела до меня мысль запертой в камне души.
 Но я не успел.
 Какая-то смазанная от скорости тень сбивает брата с ног, куда-то в небеса улетают огненные росчерки промахивающихся сюрикенов, грохот, вой, протяжный крик брата, тяжело выдохнув, шевелится мёртвое тело, вкладывая мне в руку длинный и узкий клинок, соблазнительная и голодная улыбка демонетки, радостный оскал мелкого беса, удивлённый вой какой-то Варповой твари и короткий, хлёсткий удар наотмашь, который я никогда не умел, даже не учился наносить, клинком, который я первый раз держу в руках, испуганная и ошарашенная демонетка отползает, баюкая отрубленную руку, меч прокручивается в пальцах, поднимается отброшенный пинком бес, отведённая в сторону рука с зажатым обратным хватом клинком движется назад, не глядя, но зная, бес захлёбывается кровью, демонетка бросается на меня, я скручиваюсь всем телом...
 Тишина...
 С трудом пытаюсь вдохнуть и понимаю, что, если прямо сейчас не сброшу с себя куски разрубленной надвое демонетки, просто захлебнусь в её вонючей крови.
 Со стороны прилетает стон брата, переходящий в невнятное бормотание, и что-то мне подсказывает, Алмирандир использует слишком много слов, которых не следует знать девятилетнему элда.
 Среди слов и эмоций брата проскальзывает пульсирующая боль, служащая для меня гораздо лучшим стимулом, чем угроза захлебнуться кровью демонетки, и я, наконец-то, включаю мозги и понимаю, что мне не нужно сдвигать тело демонетки целиком. В правой-верхней части тела, меньшем из кусков демонетки, всё ещё торчит меч, рукоять которого я так и не выпустил.
 Использую клинок как рычаг, кусок плоти съезжает в сторону и сразу становится легче дышать. Сплёвываю какую-то гадость, попавшую в рот. Воткнув клинок в землю, аккуратно хватаюсь второй рукой с не заточенной стороны лезвия и, подтягиваясь, словно на школьном турнике, вытаскиваю себя из-под останков демонетки. Лишившаяся поддержки туша падает, окатывая меня новой волной крови, как будто мне до этого было мало.
 Впрочем, всё потом – всего в шаге от меня невнятно давится ругательствами брат. Начинаю его осматривать и встречаюсь с его ошарашенным взглядом.
 — Ты кто? — внезапно выдаёт Алмирандир. — Что ты сделал с моим братом?
 А в эмоциях веселье и предвкушение... Шутит он, видите ли.
 — Мелкий, ты офигел? — праведно возмущаюсь я.
 — А-а-а, — тянет братец и улыбается, не выдержав: — Так это, всё-таки, ты! А я смотрю – вроде как Алсиндзир – но не может же мой брат быть таким грязным!
 — В лоб щас получишь, — серьёзно сообщаю я, давя улыбку изо всех сил. — Арлекин недоделанный. Знаешь, как ты меня перепугал своими криками и стонами?
 — А, это! — небрежно машет рукой брат и тут же кривится от боли. — кажется с ногой что-то, выше колена. Когда демон на меня бросился, я на спину упал и ногами отбивался, а эта тварь начала когтями размахивать...
 Брат не договорил, давя стон, когда я начал ощупывать его ноги. Левая штанина теперь была размочалена так, что правая, с давешней прорехой, на её фоне выглядела вовсе как новая, ран же было две, и обе на левой ноге, глубокие и очень нехорошие на вид, правая нога, хвала Ише, не пострадала.
 «Нужно промыть и перевязать», — внезапно всплывает в мозгу мысль.
 С удивлением кошусь на всё ещё зажатый в руке Путеводный Камень, перевожу взгляд на Алмирандира и сую Слезу Иши в его свободную руку со словами:
 — Держи, не выпуская. Посоветует что-то, сразу говори мне.
 Дождавшись пока, ошарашенный, брат надёжно ухватит Камень Души, аккуратно подхватываю практически невесомое тело на руки и направляюсь в сторону разбитого фонтана.
 — Рвать будем твою одежду, — с ехидной улыбкой сообщаю кривящемуся от боли брату. — Моя слишком испачкана, о чём ты не перестаёшь мне напоминать.
 От такой несправедливости Алмирандир даже забыл о раненой ноге и уставился на меня широко раскрытыми глазами.
 — Опять! — наконец оправился от шока и возмущённо зашипел не хуже оных бесов. — Опять мы портим мои вещи! Почему мы всегда портим мои вещи, брат?
 — Так обстоятельства складываются, — невозмутимо пожал я плечами.
 — Всегда? — ехидно уточнил Алмирандир.
 — Всегда, — отрубил я. — Кроме того, мои вещи действительно сейчас отстирать будет проблематично, я буквально пропитался кровью.
 — Угу, — буркнул брат, смиряясь с вселенской несправедливостью. — Как всё закончится, иди в любой Аспектный Храм прямо так, будешь у них вместо Аватары Кхейна.
 Я хрюкнул, вгляделся в нарочито-обиженное лицо Алмирандира, и мы, хором, весело расхохотались.
 — Она говорит, что смех – это лучшая защитная реакция, какую только можно было бы ожидать, — внезапно прерывается брат.
 Несколько ударов сердца, пока я сдираю с раненой ноги лохмотья штанины, висит странная, хрупкая тишина, а потом мы с братом встречаемся двумя усталыми, измотанными взглядами.
 — Плакать и паниковать нет времени, — глухим шёпотом произношу я.
 — Нет времени, — кивает брат в ответ.
 И я возвращаюсь к ранам на ноге, которые уже не выглядят такими ужасными, как в самом начале, молодой элдарский организм вовсю латал сам себя, ссадины на правой ноге, оставшиеся после падения, и вовсе напоминали о себе лишь упругой плёнкой подсохшей крови. Да и первое впечатление было слишком преувеличено, не зря мама частенько повторяла древнюю поговорку: «страх пугает трижды».
 Десятую цикла спустя, с ранами было покончено, спасибо советам погибшей воительницы, нога брата теперь напоминала какой-то кусок колбасы, перевязанный лентами под разными углами и с десятком узелков и пересечений в самых неожиданных местах, зато эта конструкция из обрывков одежды надёжно удерживала вместе края ран. С остальным, как заявляла душа воительницы, организм справится самостоятельно, могут даже целители и не потребоваться. Впрочем, я не собирался пускать восстановление ноги на самотёк, и когда всё закончится – пинками погоню Алмирандира к белым мантиям. Словно услышав о моих намерениях, брат нахмурился и тронул моё плечо в знаке доверительного разговора:
 — Ты должен идти вперёд, Алсиндзир.
 Несколько ударов сердца я непонимающе смотрел на младшего брата, а затем, всё же, догадался задать уточняющий вопрос:
 — В смысле?
 — Сейчас, из-за нападения демонов, купол постоянно поддерживает ровный яркий свет, чтобы не давать тварям преимущества, — как-то издалека начал Алмирандир. — На самом деле, сейчас уже вечер. Эвакуация скорее всего уже закончена, и скоро купол начнут зачищать...
 — С чего бы им... — начал было я, но брат уверенным тоном продолжил, словно я его и не перебивал:
 — ...и скорее раньше, чем позже, не больше двух десятых циклов осталось. Так, по крайней мере, говорит душа в Путеводном Камне, — словно стесняясь, пояснил Алмирандир.
 — Ну ладно, отлично, — легко согласился я. — Тогда подорвались и вперёд, раз надо торопиться, мы поторопимся.
 Брат склонил голову в жесте отрицания возможностей:
 — Ты поторопишься, Алсиндзир. Один.
 Я уставился на младшего, делая жест отрицания идей, но брат не дал мне и слова сказать:
 — Ты просто пойдёшь один, Алсиндзир. Один ты быстро доберёшься до Башни Призрачных Крыльев и укажешь им, где меня найти, это займёт гораздо меньше времени, если мы с тобой пойдём вдвоём и я, раненый, буду тормозить наше движение. Ты сейчас возьмёшь оружие и пойдёшь. А я спрячусь здесь, поблизости, вонь этого побоища не позволит бесам учуять меня, а...
 — И думать забудь, — мрачно перебил я. — Мы вместе бежали до этого, вместе и доберёмся до башни.
 — Пойми, брат, — в голосе Алмирандира внезапно прорезались интонации матери. — Мы не успеем вдвоём. А ты, один, успеешь даже туда и обратно.
 Я хмурился, а брат продолжал:
 — А от демонеток я отобьюсь. Ты же видел, как я наловчился стрелять из туелиана?
 — А если будет кто-то посерьёзней демонеток? — хмуро спросил я.
 — Тогда ты мне точно не поможешь, — хохотнул братишка. — Ну же, Алсиндзир, мы теряем время. Иди же.
 Я смотрел на младшего, а в ответ видел взгляд упрямца, который всегда ненавидел. Когда Алмирандир так смотрел, переубедить его было невозможно даже матери.
 — Раз уж ты остаёшься тут, позаботься заодно и об Аталае, — вытащил я из кармана Камень Души нашей подруги.
 — Боишься разбить? — ехидно спросил брат.
 — Потеряешь – уши откручу, — не повёлся я на провокацию.
 Серьёзно кивнув, брат взял в руки второй Путеводный Камень.
 — Я позабочусь о ней, — уверил он меня.
 И я как-то разом успокоился, легко поднялся с колен, отряхнул от воды руки и перескочил через развалины бортика фонтана, сразу беря неплохой темп.
 — Меч возьми, — донеслось сзади, когда я проходил мимо памятных половинок демонетки. — Ты с ним неплохо обращался.
 Хмыкнув, я выдернул клинок из земли и с лёгкостью забросил на плечо – вес оружия вообще не ощущался. Огляделся по сторонам в поисках ножен, но вместо них увидел измазанный в крови туелиан непривычного вида – чёрный, меньше обычного, с острыми скосами и необычной рукояткой, будто сделанный не из психокости, а из каких-то иных, неизвестных мне материалов.
 Подбросив найденное оружие в руке, я развернулся и бросил пистолет брату через всю площадь. Алмирандир, как и ожидалось, с лёгкостью поймал оружие, младший всегда обладал отличной реакцией.
 — Если подойдут слишком близко, будешь лупить с двух рук, — с усмешкой посоветовал я.
 — Ого! — донеслось до меня. — Осколочный, ещё до времён Падения сделан! Самое то для ближнего боя!
 И уже громче, чтобы я точно услышал:
 — Отличную вещь нашёл, Алсиндзир, спасибо!
 Кивнув жестом прощания на недолгое время, я развернулся и поторопился к покосившейся башне. Нужно было ещё успеть привести воинов к этому побоищу, чтобы забрать брата.
 Я так торопился, что донёсшийся до меня голос стал полной неожиданностью. Я уже достаточно удалился от площади с побоищем и вовсю ломился через лес, когда строгий голос окликнул меня:
 — И куда же ты несёшься, старший брат несчастья?
 Замерев, я обернулся, не веря своим ушам.
 — И где, позволь узнать, твой младший брат? Я же велела вам держаться вместе!
 Неспешным шагом ко мне подходила довольно молодая элда, одетая в тяжёлый доспех стражника. В правой руке она держала соединённую с питателем наруча штурмовую психосюрикеновую катапульту, а на сгибе левой покоился испачканный в чужой крови шлем.
 Белоснежные, такие же как у меня и брата, волосы развивались на лёгком ветерке, выбившись из высокой причёски. У неё всегда были непослушные волосы.
 — Как ты смеешь? — глухо спросил я.
 — Что, прости? — склонила она голову на бок в жесте непонимания.
 — Как ты смеешь прикрываться моей матерью!? — зарычал я.
 Кровь застила глаза и, уже не особо соображая, что делаю, я со всей силы швырнул меч в демонетку. Отзываясь на стремление, психокость клинка вспыхнула ярко-фиолетовым светом и развернулась прямо в воздухе, меняя траекторию, выравниваясь и устремляясь точно в лицо удивлённой твари.
 Ведьмин Клинок недолетел, не хватило инерции, силы броска, да и демонетка в последний момент спохватилась и дёрнулась в сторону, поэтому вместо груди лезвие вошло в ногу твари... И пригвоздило ту к дереву, окончательно срывая покров иллюзии.
 Я понял, что слишком слабо бросил.
 Нужно сильнее.
 Обхватить рукоять покрепче, чтобы лезвие не болталось, а летело прямо в цель.
 Замахнуться получше, чтобы задать правильную траекторию.
 Взмахнуть рукой, вкладывая во вращательное движение всю свою ярость и стремление воткнуть меч в демонетку.
 И отпустить рукоять в самый последний момент, давая инерции завершить остальное.
 Сорвавшийся с моих пальцев светящийся полупрозрачный клинок, выглядящий словно призрачная копия торчащего в ноге демонетки, легко преодолевает десяток шагов и, разбрызгивая ихор и кровь, прошивает тело твари.
 Отшатнувшаяся сущность непонимающе ощупывает вонзившееся в плоть лезвие, а я уже снова крепко сжимаю рукоять.
 Замах.
 Бросок.
 Ещё один полупрозрачный клинок пробивает демоническое тело. На этот раз – плечо...
 Живот...
 Снова грудь...
 Обессилено опускаюсь на колени. Что-то тёплое ручейком течёт за шиворот, а уши словно заложило. Кулаком провожу под носом и обнаруживаю на руке собственную кровь.
 Медленно, с какой-то странной для самого себя ленцой поднимаю взгляд на демонетку, разглядывая торчащие из неё шесть Ведьминых Клинков – один настоящий и пять его полупрозрачных копий.
 Как-то, интересно, у меня получилось? Я что же, сформировал почти материальное оружие из собственной ярости? Получается, эту тварь ранила моя оформленная психическая энергия?
 Недостаточно ранила, кстати, тварь шатается, плюётся ихором, но явно не торопится умирать. Впрочем, если это моя оформленная психическая энергия, то я могу её...
 — Взорвать.
 Призрачные лезвия разлетаются тысячами крохотных осколков, шинкуя и перемешивая плоть демонического отродья в равномерный фарш.
 Несколько ударов сердца я просто смотрю на кучу мяса и костей, из которой стыдливо выглядывала рукоять искалеченного взрывом клинка, а затем слышу сзади редкие хлопки. Сил подниматься или даже оборачиваться просто нет, поэтому я лишь поворачиваю голову.
 Ко мне медленно подползало четырёхрукое... что-то.
 Именно подползало, потому как вместо ног у твари был самый настоящий змеиный хвост, в точности как у сейма, но вместо головы сейма хвост плавно переходил в женскую талию и торс, тоже покрытые чешуёй. Внизу женского живота твари были словно выставлены напоказ половые губы, сейчас чуть заметно подрагивающие и активно истекающие смазкой, а на торсе, неожиданно, были две симметричных и довольно приятных глазу груди с крупными, но аккуратными сосками. И почему Варповы демоны пренебрегают одеждой? Прямо из плеч росло две пары рук: верхняя, ничем не отличалась от элдарских, зато нижняя оканчивалась серповидными клинками на длинных подвижных многосуставчатых пальцах.
 — Ты просто прелесть! — умилённым голосом сообщила мне эта химера. — Столько ненависти в столь юном возрасте, и такое потрясающее, креативное приложение своих эмоций. Ты поразил меня в самое сердце, мальчик! Влюбись в меня!
 — Отправляйся обратно в Варп, тварь, — выплёвываю я вместе с кровью.
 Демонетка встрепенулась и зашипела, как самая настоящая змея:
 — Ах ты маленький ихрук! Как смеешь ты говорить подобное мне!? Да я тебя живым поймаю и отымею во все...
 Договорить у твари не получилось – вместо следующих слов изо рта вылетели лишь сгустки крови. Удивлённо поднеся руку к шее, демоница попыталась пощупать гортань, но развалившаяся на несколько частей конечность сделала оценку повреждений невозможной. Чтобы проводить части руки ошарашенным взглядом, змее пришлось наклонить голову, и не выдержавшая такого надругательства шея надломилась, отправляя рогатый череп в свой собственный путь, который, впрочем, не был даже начат, поскольку голова ещё в полёте стала разваливаться на части, а следом – и всё остальное тело домонетки принялось складываться само в себя, словно испорченный рунический домик.
 — Ему ещё рано знать подобные вещи, — с полуулыбкой произнёс выходящий из-за свежей кучи шинкованного мяса элда.
 Дальнейших его слов я уже не слышал. Да что там, я даже разглядеть его не успел, потеряв сознание.
 Потеря сознания напоминала выключатель. Мгновение – я в разрушенном парке, между двух куч мяса, бывших демонами – другое мгновение – я уже прихожу в себя, лежащий на какой-то тёплой и пружинистой ткани посреди огромного коридора, выходящего прямо на купол, из которого мы с братом так стремились сбежать.
 Теперь там, среди порушенных башен и переломанных деревьев, возвышались огромные Призрачные Рыцари, мерно вышагивающие среди руин и неспешно поводящие из стороны в сторону своими огромными Призрачными Пушками, что способны были разорвать ткань реальности, выбрасывая в Варп любого, оказавшегося слишком близко к разрыву. Впрочем, судя по распространяющемуся у ног Призрачных Рыцарей длинному смерчу с пробивающимися сквозь пыль и обломки яркими вспышками, властелины войны катили впереди себя вал непрерывных разрывов пространства, в который, словно в огромный пылесос, затягивало не успевших сбежать демонов.
 — Лежи, мальчик, — внезапно появилась рядом со мной молодая женщина, одетая в белоснежную мантию Целителей Иши. — Тебе ещё рано вставать, у тебя очень сильное истощение.
 — Что происходит? — спросил я, послушно откидываясь на пружинящую ткань.
 — Эвакуация завершилась успешно, — с улыбкой пояснила мне добрая женщина. — Теперь проводится полная зачистка. Не волнуйся, мальчик, Призрачные Рыцари не пропустят ни одного демона.
 — Это я и хотел услышать, — улыбнулся я. — Вы не знаете, как там нога моего брата? Он мог отказываться от осмотра, но ногу надо обязательно осмотреть.
 — Конечно осмотрим, — кивнула женщина. — Ни одной раны нельзя запускать, ни в коем случае. А твой брат...
 — Алмирандир, — подсказал я. — Его должны были доставить сразу после меня.
 — Но, — растеряно протянула женщина, — ты был последним, кого принесли из Купола Цветущей Радости... В живых там больше не оставалось никого кроме тебя...
 — Что!? — вскочил я, внезапно осознавая ужасную в своей простоте мелочь: никто, кроме меня, не мог сказать, где находится Алмирандир.
 Более того, я сам велел младшему спрятаться как можно лучше и ждать...
 — О, Иша! — выдохнул я, не зная, что делать, что говорить...
 Мои мысли словно замёрзли внутри головы, не в состоянии осознать чудовищный факт.
 — Запомни это состояние, малыш, — произнёс спокойный голос закутанного в белоснежный плащ с головы до пят престарелого элда. — Запомни этот лёд в своих мыслях, запомни эти замороженные эмоции. Такой разум поможет тебе убивать эти Варповы отродья.
 Запомнить? Запомнить было не так уж и сложно.
 
 
 
Глава 5. Грёзы.

 

 Вместе с шагом назад, двинуть плечом вперёд, и передать полученный момент инерции с плеча на локоть, с локтя на кисть, доворачивая меч движением лишь одной продольной мышцы в кисти, чтобы не потерять момент инерции, сообщённый всем телом, но усилить его вращением клинка. «Восходящая змея» – слегка модифицированный приём из арсенала Аспекта Воющих Баньши. Сделать быстрый шаг вслед за клинком, изогнуть тело и двинуть плечом – никаких пируэтов, никаких прыжков, только Воющие Баньши могут позволить себе подобную акробатику на умопомрачительной скорости – мои ступни не отрываются от земли дольше, чем на удар сердца. Одновременно с движением плеча, вновь повернуть кисть, чтобы острие клинка обошло возможную защиту, совершив круговой росчерк на скорости, запредельной для восприятия нетренированных элдар. «Обманчивый укус» – приём, почти полностью позаимствованный из школ Аспекта Стремительных Скорпионов, лишь с той разницей, что он не начинается и не заканчивается в промежуточных стойках – я не могу позволить себе пауз в движении меча, бой должен идти непрерывно, пока не падёт последний враг.
 — Алсиндзир! — раздался от входа требовательный девичий голосок.
 «Ну чего тебе?» — отправил я в ответ раздражённую мысль, не прерывая, впрочем, горизонтальной восьмёрки.
 В бою нельзя отвлекаться, поэтому я не отвлекался и во время тренировки, и общался лишь мысленно, контролируя ритм дыхания. Танец клинка не прервали ни слова девушки, ни резкий аромат зачем-то принесённых ею цветков пахучего полевого нашатырника.
 Впрочем, я не только прекрасно знал, где находится Мэриеналь, но также знал, что она аккуратно и вежливо сидит на коленях в позе уважающего созерцателя и запах раздаётся от цветов, сплетённых в венок, что лежал на её коротких волосах, ведь в бою всегда нужно контролировать окружающую обстановку, и я не мог себе позволить забыть об этом даже на тренировке.
 — Алсиндзир, а если я пропаду, ты пойдёшь искать меня?
 Я едва не сбился с движения, но всё же не прервался и перевёл вертикальный режущий удар в «обратную змею», одновременно чуть поворачивая голову, чтобы боковым зрением взглянуть на Мэриеналь.
 Девушка сидела всё в той же позе уважающего созерцателя, но её пытливый взгляд в мою сторону и долетающая до меня напряжённость в эмоциях говорили о том, что этот вопрос важен для неё.
 Завершив «обратную змею» размашистой спиральной защитой, я раздумывал, как лучше ответить на, в сущности, детский вопрос. Или нет? Может, девочка вкладывает в вопрос гораздо больше смысла, чем мне кажется? Не зря же наставник называет её юным гением.
 В ответную мысль я постарался вложить предостережение о непродуманных действиях и необходимость правильно рассчитывать свои силы: «Если ты пропадёшь, значит случилось что-то настолько ужасное, что убило бы меня на месте, поэтому я не рискну искать тебя»
 — А я буду! — внезапно встрепенулась Мэриеналь.
 Она привстала с коврика, который притащила в тренировочный зал невесть откуда, и так тряхнула головой, что венок развалился, распространяя вокруг бьющий по носу запах.
 — Я всегда буду искать тебя, Алсиндзир, где бы ты не пропал!
 Выплёскиваемая, спокойной обычно девушкой, в пространство тренировочного зала смесь эмоций была настолько сильной и противоречивой, что я сбился с закручиваемой восьмёрки.
 — Я буду искать тебя, слышишь!? — произнесла Мэриеналь настолько эмоционально, что цветки нашатырника откликнулись и запах стал ещё острее. — Где бы и при каких обстоятельствах ты не пропал, буду искать!
 Под моим ошеломлённым взглядом девушка не смутилась, скорее наоборот, воодушевилась ещё больше:
 — Поэтому возвращайся, Алсиндзир! Куда бы и зачем ты не отправился, каких бы демонов не встретил, обязательно возвращайся ко мне!
 Резонируя с эмоциями, запах нашатырника заполнил всю тренировочную залу, становясь вязким и густым, стуча в голове маленькими молоточками.
 — Вернись, Алсиндзир!
 Жгучий запах уже буквально рвал ноздри, заставляя слезиться глаза.
 — Обязательно вернись ко мне!
 Не в силах протолкнуть воздух в лёгкие, я попытался сделать судорожный вздох ртом и открыл глаза.
 — Ну же, Алсиндзир, вернитесь! — донёсся сквозь звон в ушах голос капитана Транис.
 Прямо перед моим лицом, сморщенный и подвядший, тёмно-синим пахучим ужасом замер восьмилепестковый колокольчик полевого нашатырника.
 Поморщившись я попытался отодвинуться от источника резкого запаха и уткнулся взглядом в что-то белое с торчащим вверх... это что, сосок? Что тут происходит?
 Взгляд заскользил выше, миновав простроченный едва заметным золотистым тиснением отворот ткани, по белоснежной, едва не белее ткани рубашки, коже, усыпанной мелкими кристалликами пота, чуть заметно поблёскивающими на изменчивом свету, выше, по ключице, вдоль шеи, чтобы остановится на обеспокоенном лице. Взгляд капитана плавно терял обеспокоенность и наполнялся облегчением, а мелкие кристаллики пота на её лбу начали быстро испаряться. Намокшая и оттого прилипшая к телу блузка, в свою очередь, сохнуть не спешила.
 — Капитан Транис? — единственный вопрос, который додумался я задать, совсем не понимая происходящее.
 — Хвала Ише, Вы снова с нами, Алсиндзир! — ответила она невпопад, наполняя воздух вокруг искренним облегчением с примесью радости от правильно сделанного выбора. — Я уже начала беспокоиться, что Вы заблудитесь в мемо-сне!
 Вот как. Мемо-сон. Особое состояние разума, в котором элда возвращается к пережитым ранее событиям. Наш мозг не забывает ни одной детали, не теряет из памяти яркости ощущений даже самых мимолётных событий, и с помощью специальных медитативных техник, а также особых наркотиков, можно вернуть сознание в любой ранее пережитый момент времени и вновь погрузиться в события из памяти, словно они происходят прямо сейчас. Идущие по Пути Грёз учатся контролировать состояние своего разума и могут контролируемо погружаться прямо в конкретные моменты памяти, но им требуется Стражи Грёз, что будут якорем в их путешествии и вовремя вернут сознание в реальность. Похоже, Стражем моих Грёз, пусть и спонтанно, стала Транис-Капитан...
 — Сколько? — выдавили только одно слово и горло схватил спазм.
 Несколько ударов сердца потребовалось мне чтобы справиться с организмом, и задал вопрос целиком, на этот раз мысленно:
 «Сколько прошло времени вне моего сна?»
 — Четыре цикла, Алсиндзир, — с готовностью ответила капитан. — Вы не появлялись в трапезной эти четыре цикла и тогда я позволила себе воспользоваться своими привилегиями на этом корабле и проникнуть в Вашу каюту... — кончики ушей капитана слегка заалели, и едва заметная нотка смущения мелькнула на периферии моих чувств. — И застала тут всё это...
 Транис обвела каюту обобщающим жестом свободной руки и, словно спохватившись, принялась укладывать подвядший цветок нашатырника в крохотную шкатулку с множеством заполненных травами и порошками отделений, а я, наконец оторвав взгляд от лица девушки, обратил внимание на окружение: пол, стены, даже потолок каюты были покрыты медленно оттаивающими рисунками измороси, расходившимися, словно нити паутины, откуда-то из-за моей спины.
 Обернувшись, я обнаружил ванную, вся вода в которой превратилась в причудливую ледяную скульптуру, иглами и тонкими лезвиями торчащую почти на шаг выше бортика. Буквально на моих глазах лёд оплывал и тысячами ручейков стекал обратно в ванную, весело журча и отблёскивая радугой в приглушённом свете каюты.
 Я мысленно поблагодарил костопевов, тщательно и скрупулёзно вложивших в каюту все необходимые рунические плетения. Благодаря им я мог не опасаться испортить обстановку – лёд очень быстро растапливался, а любая излишняя влага мгновенно высушивалась и направлялась на поддержку экосистемы корабля.
 — Вот, выпейте, — в губы мне ткнулся кубок с пахнущей ягодами магнетита жидкостью. — Не дар Иши, конечно, но немного простимулирует организм.
 Только после первого глотка до моего, всё ещё неповоротливого, сознания дошло, что в мемо-сон я провалился прямо в ванной, посреди купания, и доставать меня, очевидно, пришлось прямо из-подо льда.
 Следующей мыслью я понял, что доставали меня голого. Судорожно дёрнувшись, едва не расплескав содержимое кубка, я убедился, что меня чем-то укрыли. И это хорошо.
 Моё судорожное движение спровоцировало какое-то шевеление подушки, и лишь мгновением позже понимаю, что я лежал на коленях капитана.
 — Я... — начал было я извиняться за подобную вольность, как меня сразу же перебили:
 — Не волнуйтесь, Алсиндзир. Иногда психосилы выходят из-под контроля во время мемо-сна, это совершенно нормально, — капитан чуть смутилась и протянула в мою сторону руку в жесте искреннего извинения. — Я шла по Пути Грёз в молодости и подобное часто случалось... — и тут же перебила сама себя, распространив вокруг ауру волнения: — Вы не волнуйтесь, это не значит...
 — Я не волнуюсь, — перебил я капитана, наконец вновь возвращая себе полный контроль над эмоциями. — Я уже пришёл в себя, Транис-Капитан. И спасибо Вам, — немного неуклюже, из-за одеревенелости мышц, изобразил я позу искренней благодарности, — что позаботились обо мне. Я приложу все усилия, чтобы подобное не повторилось.
 На лице женщины появилась тёплая, в чём-то даже материнская, улыбка:
 — От этого нельзя защититься, Алсиндзир. Мемо-сны, как и любые грёзы, это неотъемлемая часть нашего разума. Чтобы подобные приступы не повторялись, Вам следует погружаться в грёзы контролируемо. И хоть я не иду более по Пути Грёз, я могла бы помочь Вам и побыть Стражем Грёз на время нашего совместного...
 Я перебил капитана отрицающим жестом:
 — Я не посмею отвлекать Вас от Пути Капитана, Транис. Но я очень благодарен за заботу.
 Всё с той же заботливой улыбкой, женщина тряхнула головой, и это движение выбросило из её волос тысячи мельчайших льдинок вместе с едва уловимым флёром раздражения.
 — Что ж, если Вам уже лучше, то я оставлю Вас, — нейтральным голосом произнесла капитан, поднимаясь с колен.
 Моя голова, потеряв опору, едва не встретилась с полом, но я уже почти полностью вернул контроль над мышцами, так что извернулся и вернул себе равновесие прежде, чем Транис выпрямилась.
 — Цикл идёт к закатному времени и через шестнадцатую часть придёт время ужина. Обязательно посетите трапезную и плотно поешьте, Алсиндзир, Ваше тело после мемо-сна очень сильно истощено.
 Нейтральное выражение лица, спокойный голос – капитан полностью вернула себе контроль над собственными эмоциями и ничто не выдавало её мыслей, ни в психополе, ни в жестах, ни в мимике, лишь кончики ушей покраснели чуть сильнее. Хотя это, наверное, из-за кусачего холода, уже отступающего, но всё ещё ощутимого.
 — Я оставлю бутылку на столике, — произнесла женщина, покидая каюту. — Обязательно выпейте всё содержимое, Вашему телу это необходимо! — донеслось до меня прежде, чем дверь закрылась с тихим скрежетом сминаемого инея.
 Забавный и довольно сильный эмоциональный переход... Возможно, это мой нестабильный эмоциональный фон так повлиял на капитана, когда она, став Стражем Грёз, пусть и временно, но проникла в мою психосферу гораздо глубже, чем ей было бы дозволено. На это, впрочем, я не сержусь, ведь капитан, без преувеличений, спасла меня, выдернув из неконтролируемого мемо-сна, а если она что-то и увидела там... Что же, ничего особенного она там и не увидела бы. Обычная история для нашего Рукотворного Мира.
 И ещё я был уверен, что слышал чей-то ещё тихий шёпот за дверью. Впрочем, в тот момент я действительно плохо контролировал свои психосилы, могло и показаться.
 Собравшись с мыслями, я наконец выпрямился и потянулся, наслаждаясь чувством вновь послушного тела, после чего легко нагнулся и быстрым движением поднял с пола покрывало, встряхнул, расправляя...
 Эм...
 Это оказалось не покрывало, а жакет Транис-Капитана.
 Не совсем понимая, что с этим делать, я огляделся по сторонам и, приметив в углу комнаты декоративную вешалку, выполненную в форме раскидистого кустарника рудры, аккуратно пристроил жакет на ней. Надо будет не забыть отдать капитану, при случае, но не во время сегодняшнего ужина, это может вызвать ненужные пересуды, ничем не подкреплённые.
 На обратном пути подхватил оставленную капитаном бутылку и в дюжину крупных глотков осушил. Бутылку, кстати, тоже надо будет вернуть капитану.
 Разглядывая причудливую огранку сосуда и наблюдая за переходами цветов стекла, образовывающих какой-то смутно знакомый абстрактный сюжет, я припомнил ощущение смущения, настигшее меня, когда я осознал себя обнажённым посреди комнаты, затем то, как я старательно отводил взгляд от аппетитной попки юной Ксонир. Мемо-сон, в некоем роде, был ответом на не до конца оформленный в сознании вопрос «исказилась ли моя психика за эти долгие годы?» Ответом отрицательным. Теперь можно было сделать однозначный вывод, что мои эмоции остались столь же яркими и нормальными, что были в детстве, разве что стали более взрослыми и взвешенными, а смерть невинных существ повлияла на меня. Задела настолько, что я размышлял о своей реакции и даже провалился в неконтролируемый мемо-сон.
 А скорбь... Ну, я ведь не плакальщица, верно?
 Радует, что я остаюсь нормальным.
 Отбросив самокопание, я потянулся разумом к психосети корабля, сверяясь с расписанием, и здорово удивился пролетевшему времени. Всё-таки, наша психика потрясающе пластична – то мгновения боя растягиваются так, что успеваешь продумать тысячу планов, то пара мыслей течёт почти двадцатую часть цикла.
 Покопавшись в сваленных на полки вещах, выудил дублет и лёгкие брюки в цветах родного Мира-Корабля. Памятуя о том, что в коридорах пустотника чуть теплее, чем я привык, не стал надевать никаких рубашек и даже застёгивать дублет. Надел бы шорты, или вообще тогу, но не захватил ни того, ни другого.
 Что собирался слишком долго, я понял, когда зашёл в кают-компанию, где собрались уже практически все офицеры корабля. Прежде, чем я успел хоть что-то сделать, едва не опрокинув кресло, вскочила Ксонир и пискнув «Ой, я сейчас!» развила бурную деятельность по собиранию в глубокую тарелку различной пищи по принципу максимальной питательности при максимальном разнообразии. Даже немаленький такой кусок жареного на вертеле тенерога положила, ничуть не интересуясь, люблю ли я это жёстковатое блюдо.
 Пока я наблюдал за суетящейся девушкой, тарелка оказалась наполнена чуть ли не с горкой, куст с ягодами полночницы был безжалостно обобран, а я подхвачен за локоть и принудительно усажен за стол.
 — Благодарю, Ксонир, — только и смог вымолвить я, сопровождаемый транслируемыми экипажем волнами веселья.
 — Капитан сказала, что Вы всё это время не ели и велела мне проследить, чтобы Вы хорошо питались! — поведала неугомонная девушка.
 Ну, зато понятно её старание – как же, любимый капитан доверила ей заботу о ком-то!
 Пятизубой вилкой я подхватил мясо тенерога и переложил его в полупустое уже блюдо сидящей рядом Ксонир.
 — Оно очень питательно! — возмутилась девушка, возвращая мясо на мою тарелку.
 По кают-компании загуляли ещё больше эмоций веселья, некоторые уже открыто и тепло улыбались... а я подцепил кусок мяса и опять попробовал переложить Ксонир, но столкнулся с её вилкой, которой она попыталась кусок у меня отнять. Отнять, чтобы вернуть мне же – замечательно!
 — Я не люблю тенерога, — попробовал было я возразить, но мгновенно оказался перебит:
 — Транис-Капитан сказала, надо хорошо питаться!
 Тоскливым взглядом оглядев остальных офицеров, я убедился, что приходить мне на помощь никто не собирается. Они потешались происходящему, словно мы были какими-то арлекинами...
 Ну и ладно.
 Я вернул мясо обратно на свою тарелку. Можно же его просто не съесть, хоть это и не очень вежливо, но меня вынудили так поступить! В конце концов, меня же не будут кормить насильно?
 Довольная собою, Ксонир облокотилась на стол и, положив голову на ладошку согнутой в локте руки, наблюдала за тем, как я поглощаю пищу, выплёскивая в пространство чувство выполненного долга. На её лице появилось выражение заботливой мамочки, умиляющейся своим сыночком.
 — Я пропустил что-то интересное? — спросил я, просто чтобы выкрутиться из этой неловкости.
 Странный взгляд Ксонир я предпочёл игнорировать.
 — Да ничего особенного, — пожал плечами сидящий напротив Марис, бывший островком спокойствия в этом море веселья. — Разве что выяснили, почему корыто мон'кей лопнуло подобно мыльному пузырю.
 Не переставая есть – аппетит проснулся зверский – я послал эмоцию заинтересованности.
 — Порох, — ответил Марис и замолчал, будто бы это слово мне всё должно было объяснить.
 Оставалось лишь послать эмоцию непонимания, ведь от еды оторваться было просто нереально.
 — Не удивительно, что Вы не знаете, — подала голос Ксонир. — Порох – это грубая химическая взрывчатка, она рассыпчатая и очень легко воспламеняется и быстро сгорает. Орки засыпают её в свои патроны, где она служит основной силой, выталкивающей снаряд из оружия.
 И пока я ошалело пытался представить устройство оружия, использующее взрыв для разгона снаряда, уловил направленную мне мысль девушки: «Я тоже узнала об этом только пару циклов назад», приправленную эмоцией ободрения.
 — Как выяснилось, не только орки, — меланхолично пожал плечами Марис. — Снаряды были сложены прямо в башне и в нескольких отсеках под ней. Температура расплавленного выстрелом металла оказалась достаточной, чтобы эта нестабильная смесь детонировала и вызвала цепную реакцию в отсеках под башней корабля, что и привело к подобному... печальному событию.
 — Корабль вообще очень нелогично устроен, — подал голос с дальнего от меня конца стола элда, имени которого я не знал. — Прямо по центру – башня, позади башни – генератор психической инергии, а двигатель – под кабиной пилотов. При том, что для управления башней тянется огромное количество электрических проводов, а двигатель и ядро соединены кристаллическим психопроводником. Можно было бы разместить всё рациональней, особенно учитывая потери на психопроводнике. Корабль словно орки строили.
 — Психопроводник? Псионическое ядро? — от удивления я даже оторвался от еды. — Вы хотите сказать, что мон'кей используют психотехнику?
 — Очень примитивно, — качнул головой тот же элда. — множество механизмов, часть из которых нужна для того, чтобы контролировать другие механизмы, психофизический резонатор на основе природных кристаллов, стимулируемый банальным электрическим током, никакой защиты от психошума, никаких саморегулирющихся рун, не говоря уж о контролирующем разуме. Даже для передачи энергии в двигатель используется упакованная в толстую стальную трубу кристаллическая пыль. Впрочем, система генерации электроэнергии на паразитных резонансных колебаниях психополя довольно остроумно сделана, такого решения проблемы паразитных колебаний я не ожидал. Если говорить о психотехнике мон'кей в целом, то создаётся ощущение, будто они подсмотрели у кого-то более продвинутого принцип работы и собрали что-то такое, похожее, своими руками, но совершенно не понимая теории психовзаимодействий.
 — У кого-то вроде элдар? — уточнил я, отодвигая тарелку с нетронутым куском мяса тенерога.
 — Я думал об этом, но вряд ли, — мотнул головой мой собеседник. — От наших технологий это отличается слишком кардинально. Я бы сказал, что это похоже на какой-то продвинутый шаманизм или тот же орочий саморезонанс психосилы. Нужны исследования, нужно больше образцов техники, желательно разных поколений, нужен анализ истории их цивилизации...
 Юный элда пожал плечами в позе неизвестности, добавляя эмоцию понимания собственной слабости.
 — Зато теперь нам точно известны психосигнатуры, по которым мы сможем наводиться, — включился в разговор Белтарис. — Мы так же изучили параметры их защитных полей, и я уже внёс все нужные данные в матрицу наведения. Во время следующего столкновения я смогу выпилить двигатель с хирургической точностью, а потом провести прицельный огонь по стволам орудий, так что подобной ошибки больше не случится. Мне ещё нужны пара циклов на калибровку, но в любом случае, результат я гарантирую.
 Незнакомая мне устало выглядящая элда с примечательно большим размером груди оторвалась от неторопливого поглощения семян ангельской смолки и ткнула в мою сторону столовыми щипцами:
 — Осталось дождаться, пока Плакальщицы отпоют души погибших, чтобы мне, наконец, позволили провести изучение тел перед кремацией, — на этих словах она устало вздохнула. — Хоть я и не провидица, но у меня уже заранее болит голова от свалившихся на меня проблем.
 — Не стоит, Имараль, — нежно приобнял её сидящий рядом молодой элда. — Тебя же называли гением Познания Жизни, какие-то простые мон'кей не доставят тебе никаких затруднений!
 — Ох, Режидис, — девушка опять тяжело вздохнула, теснее прижимаясь к юноше. — Твои бы слова, да Смеющемуся в уши!
 — Чтобы он, услышав, всё перевернул, — ехидно добавил парень, сидящий по другую руку от Имараль.
 Судя по мелькнувшей в его эмоциях нотке ревности, у них там какой-то любовный треугольник. Иша сбереги, лезть в подобные разборки, лучше молча доем.
 — А почему Вы не едите мясо тенерога, Алсиндзир?
 На неожиданный вопрос Ксонир я чуть не вздрогнул. С молчаливым удивлением проследил, как она забирает кусок мяса с моей тарелки и начинает аккуратно разрезать его на мелкие кусочки вилкой, затем накалывает один из кусочков на вилку и...
 — Откройте ротик, Алсиндзир!
 ...Пытается насильно меня покормить? Цегорах, за что ты так со мной?
 — Ну же, Алсиндзир, — девушка продолжила настаивать, не обращая внимания на заинтересованно уставившихся на нас офицеров. — Мясо тенерога очень-очень питательно!
 — Я не... — начал было я возмущаться, но чуть не подавился куском мяса.
 Надо было использовать мыслеречь! А эта... родственница Первого Шута, да простят меня боги, уже подносила к моему лицу следующий кусочек. Она явно издевается!
 — Издевается, — согласился со мной элда, объяснявший мне устройство корабля мон'кей.
 — Точно издевается, — поддакнул ему Белтарис.
 — Она вообще злая, — одухотворённо выдал Режидис.
 — И вовсе я не издеваюсь! — вскинулась Ксонир, смотря, почему-то, на меня. — Капитан сказала, что Вы должны очень хорошо поесть и я...
 — Я хорошо поел, — прервал я девушку, придерживая её вилку рукой, просто на всякий случай. — Я сыт и полон сил, большое спасибо, Ксонир.
 Кончики её ушей немного порозовели, девушка бросила нечитаемый взгляд на вилку с мясом, затем подняла на меня полные недоверия глаза:
 — Точно?
 — Больше чем уверен, — кивнул я. — Лучше сами доешьте мясо, — добавил я и в знак окончания разговора потянулся за кувшином с соком ягод магнетита.
 Девушка переводила взгляд с меня на кусочек мяса на вилке и обратно всё то время, что сок переливался из кувшина в кубок. И лишь когда я поставил кувшин обратно, Ксонир вздохнула и отправила мясо в свой рот, почему-то ещё сильнее порозовев ушками.
 А я, наконец, расслабился и запил обильный ужин долгим глотком.
 
 
 
Глава 6. Прикладная ритуалистика.

 

 — Это действительно нормально? — спросил я, не отрывая взгляда от перекатывающихся при каждом шаге бёдер. — Что я буду присутствовать на ритуале?
 Посмотреть, конечно, было на что: белоснежная ткань буквально обнимала тело, чётко обрисовывая осиную талию, крутые бёдра и роскошную попку, собираясь едва заметными складочками между ягодицами. Перекроенный на другой лад традиционный балахон Целителя, обычно скрывающий детали фигуры, сейчас не оставлял никакого простора для воображения. Даже взглянув спереди, у меня было время убедиться, можно было изучить не только форму груди, но и размер сосков.
 При этом, подобное одеяние не было нетрадиционным по той простой причине, что девушка давно сошла с Пути Целителя и носить традиционные одежды Целителей было бы даже неправильно. По той же причине, при полном комплекте традиционных рун Целителей, искусно расшитых по всему одеянию, главной руны – Ока Иши – не было ни на рукаве, ни на груди. С другой стороны, собственное тело для Целителей Иши часто становится предметом их гордости ещё и потому, что именно в собственном теле они концентрируют свои лучшие достижения на этом Пути, превращая собственное тело в свой лучший шедевр, как в плане жизнестойкости, так и в плане красоты. И выставлять свой лучший шедевр на всеобщее обозрение – вполне объяснимо для художника.
 Идущая впереди меня Имараль обернулась и мягко произнесла, глядя на меня через плечо:
 — Не волнуйтесь, Алсиндзир. Ваша ментальная защита практически идеальна и Вы, в отличие от Аспектных Воинов, не создадите никаких психических помех во время ритуала.
 Заметив направление моего взгляда, девушка лукаво улыбнулась и продолжила говорить, как бы невзначай увеличив амплитуду раскачиваний бёдер при каждом шаге:
 — Мне даже приятно будет, если Вы, Алсиндзир, будете наблюдать за моей работой, — и продолжила немного грустным тоном: — На этом корабле мои способности Целителя требуются невероятно редко.
 «Молю богов, чтобы так и оставалось дальше», — подумал я громко.
 Имараль, не сбавляя шага, изобразила что-то, похожее на жест безусловного согласия, и дальше вела меня молча, позволяя любоваться перекатыванием ягодиц под одеждой. И я, хотя при желании мог периферийным зрением даже руны читать не напрягаясь, предпочёл полностью сосредоточить своё внимание на фигуре идущей впереди девушки.
 В конце концов, если произведение искусства выставлено на всеобщее обозрение, то любование им никак не может быть невежливым, не так ли?
 Когда мы уже подходили к двери, девушка произнесла, не оборачиваясь:
 — В противном случае, я бы ни за что не позволила Транис навязать присутствие Вас во время ритуала. Но лучше уж Вы, чем они.
 По сторонам от шлюза в ритуальную залу стояло четверо Аспектных Воинов, расслабленно поглаживающих рукояти силовых мечей. Кроваво-алые шлемы у троих из Воющих Банши были сняты, позволяя увидеть отрешённые лица и нанесённую на лоб ритуальную кровавую руну, а вот лицо Экзарха было скрыто за маской. Но именно Экзарх приветливо нам кивнул, делая шаг навстречу.
 — Мы будем наготове, — произнёс он немного хриплым, словно сорванным голосом.
 Остановившись, я со всем возможным уважением принял позу благодарности, увидев позу готовности и поддержки в ответ. Баррангату всегда было плевать, как другие Воины Аспектов относятся к демоноубийцам, он был абсолютно нейтрален со всеми. Или, наверное, ему было абсолютно плевать на всех, кроме собственного Храма и приказов Хрустальной Принцессы.
 Как бы то ни было, присутствие Воющих Банши говорило, что на самом деле меня позвали отнюдь не полюбоваться ритуалом, а быть тем, кто сдержит демонов, в случае если что-то пойдёт не так. Предусмотрительность капитана Транис была очень дальновидной – я бы даже не подумал, что ритуал с изучением строения трупов мог бы вылиться во что-то подобное. А ведь среди нас именно я – эксперт по демонам.
 — Не сомневайся, Алсиндзир, — прервал мои раздумья Экзарх. — Ты знаешь, как действовать. Пусть Варп тебе и недоступен, но твои собственные психосилы всё ещё с тобой. Просто полагайся не на фокусы, а на клинок. Её острота всё ещё с тобой.
 Я спешно поднял психический барьер.
 Баррангат, сам того не ведая, аккуратно потоптался по моему непониманию, куда делась из клинка Амата. Чтобы скрыть заминку, привычным жестом провёл по волосам, пригладив и так идеальную причёску. Надеюсь, лицо не дрогнуло.
 Впрочем, Экзарх прав. Да, я не могу призвать призрачные клинки, но я всё ещё способен пользоваться клинком из психокости. И раз уж я не могу дозваться Амату, мне остаётся лишь пускать по психокости собственную силу. А с этим проблем быть не должно.
 — Благодарю Вас за поддержку, Баррангат, — со всем положенным церимониалом произнёс я.
 — Теперь мы можем начать, Алсиндзир? — донёсся нетерпеливый голос Имараль из глубин ритуальной залы.
 Экзарх подтолкнул меня в спину, на мгновение сжав предплечье в жесте поддержки. Беззвучно сомкнулись лепестки двойного шлюза и моё восприятие скачком сократилось до объёмов заклинательной залы, когда вместе со шлюзом замкнулся внутренний корабельный круг рунических оберегов. Отличительной особенностью круга оберегов заклинательной залы была возможность создать узкий проход за пределы рунной защиты корабля, позволяющий одновременно посылать психосилу в Варп и не подвергать опасности весь остальной экипаж. Впрочем, не думаю, что нам понадобится эта особенность в месте, где достучаться до Эмпирея ни у кого...
 Стоп. А это мысль... Если не удаётся воспользоваться Варпом, то, наверное, стоит попробовать техники, известные ещё со времён Империи Аэльдари, оперирующие не Варпом, а более общим...
 Пролетевшая на волосок от моего носа руна, с невероятным изяществом выполненная из тёмно-синей, словно штормовой океан, психокости, сбила меня с мысли. Впрочем, сейчас не время, следует подумать об этом позже.
 — Может, мне встать где-то в другом месте? — спрашиваю у Имараль.
 Девушка ответила жестом отрицания проблем, продолжая одну за другой поднимать телекинезом руны из шкатулки. В пространстве заклинательного покоя висело уже несколько десятков рун и это явно были лишь узловые точки. Я всегда восхищался подобным мастерством, когда ритуалист с помощью, казалось бы, банального телекинеза удерживает на строго определённом месте десятки тысяч рун, не позволяя им смещаться слишком сильно и нарушать рисунок. Впрочем, учитывая, что вокруг узловой руны обычно развешивается несколько дюжин орбитальных рун, которые затем соединяются путеводными рунами, и это всё затем дополняется уточняющими рунами, я мог уже сейчас сказать, что плотность и масштабность рунического рисунка передо мной будет бóльшей, чем всё, виденное мною прежде – в воздухе было уже больше шести десятков рун и это была лишь ближняя ко мне часть рисунка, две трети заклинательного покоя ещё не были заполнены. Очевидно, Имараль называют гением не просто ради мимолётной благосклонности.
 Впрочем, я видел и нечто совершенно иное. Я видел, как Хрустальная Принцесса творила ритуал массового мгновенного исцеления сидя за столиком и попивая чай, не пользуясь ни рунами, ни самоцветами, ни какими-либо иными инструментами, одной лишь собственной волей. Так что Имараль ещё есть, к чему стремиться.
 — Я сейчас начну ритуал, — медленно проговорила девушка, когда все руны заняли предназначенные им места. — Уверена, что Вы знаете, на что обращать внимание, но просто уточню, что если тело встанет и пойдёт – значит что-то пошло не так.
 — Я запомню, — ответил я вслух.
 Можно было бы ответить и мысленно, но я не стал, просто на всякий случай. Забавный факт: при правильно выстроенной психозащите демоны Варпа гораздо быстрее реагируют на телепатическое общение, чем на слова. А если психощит выстроен неправильно – то без разницы, демон найдёт тебя по запаху твоих эмоций.
 Тем временем, Имараль одним волевым усилием заполнила психосилой все узловые руны разом. Непростое само по себе действие впечатляло ещё и аккуратностью, с которой было проделано: каждая руна требует строго определённого количества психосил: подай больше – и руна рассыплется прахом, предохраняя ритуал от губительных последствий, слишком мало – и ритуал просто не сработает. Сейчас все руны горели ровным, мягким светом, что говорило о правильной запитке, точно посередине между границами «слишком много» и «слишком мало». С лёгкостью, за которой скрывались десятки периодов изнурительных практик, Имараль пустила свою психосилу через узловые руны дальше, в облака орбитальных рун, преобразовывая и структурируя энергию в нужное для ритуала состояния, окрашивая психополе оттенками необходимых для ритуала сил. Незаметным для меня переходом психосила потекла между облаками энергий по путеводным рунам, преобразуясь в связующих и уточняющих путь рунах и вырисовываясь в невероятно сложный многомерный узор ритуала. Ни одна руна не засветилась ярче и ни одна не померкла, что говорило о филигранном контроле. Таким мастерством действительно стоит восхищаться.
 Мгновение психополе оставалось неподвижным, а затем потекло, заструилось между рунами, которые тоже поплыли в воздухе, меняя своё положение, обмениваясь орбитальными рунами от одних узловым к другим, отбрасывая и присоединяя узловые руны, обрывая и выстраивая новые пути сквозь цепочки путеводных рун.
 Я почувствовал, как структурированная ритуалом психосила Имараль проникла в лежащее на фокусировочном алтаре мёртвое тело, заполнила полностью, и схлынула, возвращаясь обратно к девушке через множество рун. Затем вновь. И вновь.
 Насколько я понимал ритуалы Познания, сейчас Имараль синхронизировала собственную психосилу с психосилой мёртвого организма, словно синхронизируя себя и его, проникая своим разумом в каждый орган, каждую клетку и даже глубже, изучая тело с молекулярной доскональностью.
 «Забавно,» — внезапно громко подумала Имараль с улыбкой. — «Представляешь, клетки их тела накапливают кремний в ядре, органеллах и клеточных стенках. Все клетки, покровные, мышечные, костные, даже нервные. Это делает их тела довольно прочными. Но вот нервные клетки, они, как бы это сказать...»
 На секунду девушка поморщилась, затем произнесла вслух:
 — Они используют кремний не только для собственного укрепления, но и как проводник электричества. Очень забавно.
 Словно услышав девушку, тело вздрогнуло и начало медленно поднимать руку.
 Нахмурившись, я положил палец на гарду клинка, нагнетая в ножны свою психосилу и одновременно наполняя психосилой рунический доспех.
 — Видишь? — как ни в чём ни бывало, произнесла биомант. — Я просто стимулирую его, и оно движется так, словно не умерло больше цикла назад. И это вовсе не потому, что тело не постигло трупное окоченение и разложение, очень даже постигло. Но воздействуя на кремний...
 Не слушая дальнейшие пояснения, я медленно и как можно тише выдохнул, расслабляясь. Сначала эта женщина пугает меня демонами, а потом заставляет тело шевелиться. Издевается она, что ли?
 — Скорее всего, — продолжала Имараль, как ни в чём ни бывало, — впитывание кремния начинается ещё в утробе матери. Здесь все организмы мужские, так что я не могу сделать правильные выводы, но косвенно, судя по отсутствию кремния в мужских половых органах, можно осторожно утверждать, что плод на ранней стадии развития не включает кремний в свою клеточную структуру. Сам генетический материал так же не содержит большого количества кремния, из чего я делаю вывод, что перед нами эволюционная адаптация. Существа двуполые, хромосомный набор парный... Вы не слушаете, Алсиндзир?
 Я в ответ принял позу внимательного слушателя.
 — Ох, я понимаю, — протянула биомант, бросив на меня полный презрения взгляд. — Вы, подобно этим Аспектам, интересуетесь лишь одной особенностью иномирных форм жизни – их уязвимостями.
 — Не только... — протянул я, но девушка меня тут же перебила:
 — Ну в некоторых случаях, вас интересует, можно ли их трахнуть. Но это редко, не так ли?
 Я едва успел сделать жест отрицания, как Имараль продолжила:
 — Конечно редко, — от девушки шумными волнами психосилы расходилась крайняя степень презрения. — Ведь трахать мон'кей – это мерзко. Аспекты этим не занимаются. А Вы, Алсиндзир?
 Я снова сделал жест отрицания.
 — Странно, что кто-то, идущий вне Пути, так категорично отрицает мон'кей в качестве сексуальных партнёров. — В исходящем от Имараль потоке презрения мелькнула нотка ненависти. — Ведь с элда у него никогда не получится.
 Подчинившись команде-психоимпульсу, посланному Имараль, разошлись лепестки шлюза. Кружащиеся по комнате руны психокости на мгновение замерли, после чего дружно потянулись обратно к шкатулке, а разлитое по заклинательному покою психополе девушки начало сворачиваеться, подобно лепесткам закрывающегося на ночь бутона. Анимированное биомантом тело рухнуло, словно марионетка с обрезанными нитями.
 — Я собрала все необходимые данные, Алсиндзир, — нейтральным голосом произнесла девушка. — Передайте капитану, что без живых тел я не добьюсь большего. Желательно, мыслящих.
 Имараль великолепно контролировала эмоции, как только к шлюзу полетела команда на открытие, всё презрение и ненависть лопнули, словно поток мыльных пузырей, а поток психосилы сворачиваемого ритуала буквально вычистил воздух. И лишь в глубине зелёных глаз девушки, бросившей через плечо короткую мысль «Мы закончили, можете идти, Алсиндзир» можно было заметить тщательно притушенные ростки ненависти. Большинство бы их не заметило, да и я увидел лишь потому что знал, что и где искать.
 — Передам, — произнёс я, принимая позу послушания. — Спасибо за проделанную работу, Имараль.
 Девушка неопределённо хмыкнула, а я развернулся на каблуках и прошёл через шлюз мимо игнорирующего всё происходящее Баррангата, который потерял интерес сразу же, как понял, что его боевое искусство здесь больше не понадобится.
 По коридору я шёл словно Призрачный Рыцарь, не обращая внимания на окружающее, лишь механически переставляя ноги. Охотники, что Теневые, что Пустотные, довольно маленькие корабли, да и большую часть внутреннего объёма занимают двигатели и вооружение, так что тех недолгих двенадцати циклов, что я провёл на борту, было достаточно, чтобы начать сносно ориентироваться. По крайней мере, на основных палубах. Так что я мог позволить себе спокойно подумать о причинах такой неожиданной и нетипичной эмоциональной вспышки у Имараль.
 А может быть, просто мозг привычно отвлёкся от негативных эмоций, отбросив их в сторону, подменив ближайшим ситуационным анализом. Не следуя строгому пути, умение к подобному переключению внимания становится насущной необходимостью к выживанию. В этом Имараль была не права. Путь – это не клетка для нашей души. Это цель. Цель, следуя к которой, пластичный разум элдар перестраивается, отбрасывая лишнее, лишние эмоции, лишние соблазны. Путь не только многократно повышает эффективность каждого конкретного элда на своём предназначении, он также и структурирует разум. А структурированный разум, в свою очередь, многократно более устойчив к Року Элдар.
 Как и многое в нашей жизни, Путь из простой необходимости для выживания развился в сложный саморегулирующийся механизм, который не просто спас нашу цивилизацию, но сделал её более эффективной, чем она была прежде.
 В этом особенность нашего вида. Всё, что не убивает нас, становится нашим оружием. Рано или поздно, но неизбежно. И Та-Что-Жаждет не избежит этой судьбы.
 Каждый из убийц демонов думает точно также, хоть мы и не произносим это вслух. Потому демоноубийцы столь же целеустремлены, что и элдар, следующие Пути. Нас ведёт жажда мести. Нас ведёт понимание неизбежности этой мести. Нас ведёт неотвратимость. Неотвратимость Возрождения, что неизбежно после Падения.
 Элдар, следующие Пути, не понимают этого. Не потому, что они глупы, а потому, что каждый из нас держит эти мысли как можно глубже, за сотнями эмоциональных и психических щитов, что мы культивируем на протяжении всей нашей жизни. Это основа нашего существования. Нашей души.
 А станет ли хоть один элда выворачивать свою душу наизнанку ради эфемерной победы в дискуссии?
 Вот именно. Потому подобное знание лучше оставить там, где ему должно быть.
 Но то, что мы – в чём-то – непостижимы для других элдар, не делает других элдар непостижимыми для убийц демонов.
 Я изучал биомансию. Конечно, я не достиг в ней каких-то высот, но я могу стянуть рану, хоть и далеко не с любой справлюсь, могу поддержать жизнь, могу даже ускорить восприятие и скорость реакции, но на этом, в принципе, и всё. Однако даже достигнув такой малости, я потратил на изучение дисциплин больше двух десятков периодов, и не мог не обратить внимание на противоречия в кругах мастеров-биомантов.
 Столкнувшись с особенностями строения организма элдар, ещё в Империи Аэльдари пришли к выводу, что самостоятельно, эволюционным путём, такой организм развиться не может даже за десятки миллиардов периодов эволюции.
 Ведь если у множества мон'кей, встреченных нами за десятки миллионов периодов существования Империи Аэльдари, нервы, независимо от строения клеток и особенностей формы жизни, всегда являются обычными биологическими клетками, и генерирующие биоэлектрические сигналы с помощью сложных химических реакций, и всегда нервные окончания – проводники электрических сигналов. Независимо от формы жизни, законы эволюции едины для всех форм жизни во вселенной... кроме элдар. Наши нервы устроены гораздо сложнее, гораздо лучше структурированы, но самое главное – наши нервы не производят и не используют биоэлектричество. Нервы элдар проводят чистую психическую энергию, что в ряде случаев способна течь по нервам быстрее света. Поэтому элдар движутся, реагируют и даже думают гораздо быстрее, чем все остальные разумные виды.
 То же и с глазами мон'кей – они всего лишь массивы органических клеток, содержащих химический реагент, реагирующий на световую волну определённого диапазона. Глаза элдар содержат на кончиках нейронов органические светочувствительные психокристаллы, генерирующие тихий психоимпульс, содержащий полную информацию о попавших на психокристалл фотонах. Такой воспринимающий орган не засвечивается на ярком свету, практически не теряет восприимчивости в темноте и не требует постоянного обновления. Если абсолютное большинство разумных видов воспринимают внешний мир как некую мозаику, собранную из череды фрагментов статичных изображений, то элдар воспринимают мир непрерывно и целостно. Если бы наше зрение строилось на химических реакциях, то наш мозг успевал бы думать быстрее, чем получать визуальную информацию. Ещё одна особенность наших глаз – прямое следствие использования психоактивных кристаллов в качестве рецепторов. Только элдар собственными глазами видят психическую энергию.
 И это лишь листья кустарника. Всё больше и больше скрыто в ветвях и корнях, до чего может добраться заинтересовавшийся вопросом биомант.
 Все эти отличия, по мнению многих, невозможные для естественной эволюции, указывают на искусственное происхождение нашего вида.
 И тому есть доказательства в легендах, ибо мы были рождены от союза Иши и Курноуса, наших богов.
 Но есть и скептики, утверждающие, что боги элдар возникли в Варпе уже после того, как элдар эволюционировали и обрели разум, и являются не причиной, а следствием нашего существования, нашей разумности. Они считают, что верования древних элдар соткали в Варпе психические сгустки, которые позднее и стали воплощением наших богов. В их пользу говорит и то, что Рок Элдар, Та-Что-Жаждет была рождена нашими страстями.
 Очевидно, что обнаружение разумного вида, содержащего в своих нейронах альтернативные от привычных нам проводников энергии, хоть и электрической, делает этот вид ближе к элдар, чем любой другой известный нам вид Великого Колеса. Очевидно так же и то, что подобное эволюционное достижение может стать очень сильным аргументом скептиков божественного происхождения нашего вида.
 Загоревшись этой идеей, загоревшись возможностью подтвердить или опровергнуть хотя бы часть доводов сторон, тем самым исторически повлиять на столь древний спор, что его корни уходят глубже самого существования Империи Аэльдари... Для столь амбициозной особы как Имараль это было настоящим подарком богов. И не встретив с моей стороны понимания она просто разочаровалась в моих умственных способностях.
 Пройдёт время и Имараль сама раскается в своих действиях. Уж кому, как не ей знать, что, будучи гением, стоя на вершине любого из Путей, ты должен проявлять ко всем остальным понимание и сочувствие больше, чем любой другой из элда.
 Из размышлений я вынырнул, стоя посреди каюты и бездумно глядя на висящий на вешалке жакет. Тонкая до полупрозрачности белоснежная ткань слегка колыхалась на психическом ветре, очищающем и восстанавливающем ткань. Интересно, как живут мон'кей, лишённые подобных простых удобств по причине невозможности создания таких тонких и компактных психоконструктов? Неужели им приходится выбрасывать любимые вещи, когда те слишком запачкаются?
 Кстати, да. Это ведь жакет капитана Транис. Надо бы вернуть его.
 Кивнув самому себе, тут же принялся к исполнению волевого решения. А то ведь я себя знаю, отложу – дабы сделать позднее – и пройдут десятки циклов, прежде чем вновь хотя бы вспомню об этом.
 Решительно сдёрнув жакет с вешалки, я вышел в коридор, аккуратно складывая нежную ткань прямо на ходу.
 — Алсиндзир! — раздался прямо над ухом радостный голос.
 Я аж вздрогнул и чуть не выронил вещь – настолько сосредоточился на аккуратном сворачивании, что перестал замечать всё вокруг. Разумеется, достигнутые результаты сделали ручкой, и теперь придётся сворачивать заново.
 Горестно вздохнув, поднимаю взгляд на радостную помеху.
 — Здравствуй, Ксонир.
 — А я узнала, что ритуал завершился и... А?
 Начав, было, радостно щебетать, девушка внезапно прервалась и уставилась на ткань, что я старательно сворачивал заново.
 — Это ведь жакет капитана Транис? — подняла на меня глаза принявшая позу непонимания и тревоги.
 — Её, — согласился я. — Капитан забыла его у меня в каюте и вот, я как раз решил занести ей утраченное.
 — Вот оно, значит, как... — задумчиво произнесла принявшая позу огорчения Ксонир. — Мне... мне внезапно вспомнилось, что мне надо вот прямо сейчас идти. Я прошу прощения, Алсиндзир.
 И развернувшись, девушка стремительно отправилась в противоположную от капитанской каюты сторону коридора, сопровождаемая моим непонимающим взглядом.
 И что с того, что я решил занести жакет капитану? Ну не сама же она должна была за ним зайти, право слово? Или на юную элда так сильно подействовал факт того, что её обожаемый капитан могла сделать такую невероятную вещь, как забыть? Не настолько же она её обожает, в самом-то деле...
 Ну или она действительно вспомнила о чём-то срочном. Чужие логические цепочки неисповедимы, на самом деле. Если, конечно, не отслеживать их насильно.
 — Вы что-то хотели, Алсиндзир?
 О, надо же... Теперь я совершенно не заметил, как дошёл до капитанской каюты. Нездоровая тенденция, на самом деле...
 — Алсиндзир? Вы уже десяток эсту стоите здесь и смотрите в пустоту, что с Вами?
 — Ох, простите, Транис-капитан, — принял я позу сожаления о проступке. — Я лишь задумался о слишком разном, чтобы обращать внимание на окружающий мир. Моя вина. На самом деле я здесь, чтобы вернуть Вам это.
 Недоумённо моргнув, девушка посмотрела на жакет в моих руках, а затем выдала в эмоциональном фоне коктейль из узнавания, удивления и самоиронии, одновременно делая жест благодарности за намерения:
 — Ох, так вот где он был, большое спасибо, что нашли его, Алсиндзир!
 Странное сочетание жеста и фразы... ну да ладно.
 — Мне ничего это не стоило, Транис-капитан, — склонился я в ответной позе удовлетворения от поступка.
 После чего сделал жест прощания и отправился в свою каюту. Надо хотя бы выспаться, чтобы так не выпадать из реальности. Или же...
 Обернувшись, я встретился с задумчивым взглядом капитана, что так и стояла у шлюза каюты, держа в руках не до конца свёрнутый жакет.
 — Я тут вспомнил, — осторожно начал я, принимая позу просителя. — Вы говорили, что сможете стать на время Стражем Грёз, если мне это понадобится.
 Капитан растерянно выразила согласие одной лишь позой, выдав в пространство такой непонятный букет эмоций, что в нём бы Та-Что-Жаждет тентакли потеряла.
 — Мой разум требует структурности, — решил я пояснить чуть подробнее. — Я начал замечать за собой распыление внимания и потерю концентрации после того мемо-сна. Нужно бы погрузиться в медитацию и привести мысли в порядок, но я внезапно понял, что опасаюсь вновь провалиться в мемо-сон вместо плодотворного ритуала.
 — Я понимаю, — задумчиво выразила согласие капитан. — И даже знаю, что именно Вам нужно, Алсиндзир. Мне потребуется время на приготовления, и, думаю, ближе к ночному циклу я подойду в Вашу каюту. Это Вас устроит?
 — Более чем! — выдал я в пространство эмоцию радости, склонившись в позе искренней благодарности за намерения.
 — Не стоит, — отчего-то смутилась Транис. — Я сама не смогу спокойно спать, если у Вас будут подобные проблемы по моей вине!
 А, вот оно что. Капитану нужен боеготовый и беспроблемный убийца демонов, а не расклеивающаяся размазня. Казалось бы, и чего тут смущаться?
 
 
 
Глава 7. Теоретическая кулинария.

 

 С тихим шелестом раскрываются лепестки шлюза, впуская меня в кают-компанию. Разговор смолкает, но в воздухе ещё остаётся веселье, в котором лёгкими струями проступают эмоции узнавания и приветствия. Сделав жест повседневного приветствия равным, уверенным шагом направляюсь к свободному месту за столом, напротив Белтариса.
 Сидевшая в дальней от входа части помещения, Ксонир выныривает из меланхоличной задумчивости и поднимает взгляд в сторону шлюза, непроизвольно встречаясь со мной взглядом. Мгновение – и меланхолия испаряется, сменяясь узнаванием, после – осознанием, а затем – странным коктейлем из ненависти, зависти, желания убить, сожаления и страха.
 Ошеломлённый такой встречей, я замираю, так и не дойдя до стола, в то время как девушка вскакивает со своего места, на положенный этикетом удар сердца принимает позу сожаления и срывается с места, стремительно огибая стол с противоположной от меня стороны.
 — Извините! — произносит она и буквально вылетает в шлюз, едва успевший распахнуться перед стремительной фигуркой.
 Пару ударов сердца раздаётся быстрый перестук каблучков из коридора, а затем лепестки шлюза неторопливо смыкаются, отсекая звуки.
 Оставленное девушкой лёгкое послевкусие растерянности плавно сменилось презрением и ненавистью.
 — Имараль, прекрати! — произнёс Режидис.
 Я едва заметил боковым зрением, как он толкнул девушку в бок локтём. Та поморщилась, но всё же прикрыла свои эмоции лёгкой вуалью отрицания. Не полноценным психическим щитом, и даже не блокировкой эмоций, а лишь дымкой нейтральных эмоций, которую из вежливости используют элдар в повседневной жизни на Рукотворных Мирах.
 — Проходите, Алсиндзир! — словно опомнился Белтарис. — Полагаю, Вы голодны?
 — Не особо, — честно признался я, принимая позу констатации факта, тем самым показывая, что не хочу никого обидеть отказом.
 — А мы тут, кстати, суп наварили, — произнёс элда, который рассказывал мне про устройство звездолёта мон'кей, и имени которого, к своему стыду, я не помнил.
 — О, шикарный суп наварили! — подхватил Белтарис, срывая с водружённого в прорези стола, прямо над небольшим костерком, огромного котелка крышку, как и котелок, изукрашенную резьбой сцен из жизни Курноуса, падшего бога охоты и отца всех элдар.
 — О, великий суп наварили! — добавил Марис, принявшись огромной ложкой переливать из котелка странное синее содержимое, в котором плавали какие-то панцири и что-то ещё, трудно идентифицируемое.
 Сбитый с толку, я подчинился жесту Белтариса и устроился на лавке за столом, с опаской глядя на тарелку, поставленную передо мной.
 — Ешь суп, горячий суп, — добавил Белтарис и протянул мне ложку.
 — Суп? — наконец выдавил я из себя адекватный вопрос. — Что ещё за суп? — уточнил я, добавив жест непонимания сути.
 Кают-компания вновь наполнилась весельем, а элда, что рассказывал мне про устройство корабля мон'кей, набрал воздуха в грудь и принял позу излагающего:
 — Давным давно, ещё когда Варп окружал нас со всех сторон, а юный Марис шёл по пути Огненного Дракона, интересовался он не только способами наиболее эффективной прожарки мон'кей внутри их примитивной бронетехники, но и с нетерпением ждал дождливой погоды, чтобы наварить Великий Суп...
 — Скажешь тоже, Рогален! — перебил его Марис, приняв позу отрицания сказанного. — Я действительно был Огненным Драконом, — пояснил он уже мне, приняв позу уточнения, — но о супе я узнал уже после того, как оставил Маску.
 — Дальше давай рассказывай! — подначил его оказавшийся Рогаленом шутник.
 — Да что рассказывать? — отмахнулся жестом бессмысленности Марис. — Я заинтересовался теми мон'кей, что могли так успешно противостоять нашему могуществу, и довольно долго торчал в библиотеке, изучая их культуру. Довольно странную, но интересную. Там я и вычитал про суп. Ничего особенного, просто мон'кей потребляют пищу только после термообработки, их тела слишком слабы для сырой пищи, вот и придумали бросать мясо в кипящую воду, чтобы сразу и есть и пить. Ведь после подобной варки, то что они называют бульоном получается гораздо вкуснее воды. Да и магнетит, который они могли бы выращивать на своих планетах, для мон'кей ядовит, а сок из его ягод обожжёт им все внутренности, а в концентрированном виде – прожжёт их животы насквозь. Ну, кроме орков, пожалуй, но они скорее боевые звери, нежели обычные мон'кей.
 Закончив, уже в позе задумчивости, излагать эту речь, Марис замер, прикрываясь психоэмоциональным блоком, явно вспоминая что-то из своей молодости.
 Я не решился ему мешать, да и не интересовала меня подноготная этого самого супа, так что зачерпнул ложкой варево и попробовал, тут же скривившись – суп они сварили из тенерога. Я и не знал, что он даёт такой ярко-голубой, скорее даже ультрамариновый оттенок, если бросить в кипящую воду.
 — И смысл ему всё это рассказывать, Марис? — неожиданно произнесла в позе презрения к происходящему Имараль.
 — Прости? — удивлённо моргнул тот, взглянув на девушку.
 — Этот глупец, что во время ритуала... — начала было Имараль, но её перебил вставший в позу укоряющего Режидис:
 — Да прекрати ты уже!
 — И ты с ним? — воскликнула девушка, отшатнувшись жестом оскорблённости.
 — Ты ведёшь себя странно, — ответил ей Режидис нейтральным тоном и не меняя позы.
 Долетевшие от него отголоски эмоций выражали лишь нежную заботу, но Имараль то ли не услышала, то ли не захотела услышать его эмоции и выбежала из кают-компании. Впрочем, бежала она не так уж и быстро, по сравнению с Ксонир, шлюз успел раскрыться, когда до него оставалось ещё два шага.
 — Постой, Имараль! — раздался голос выбежавшего за ней молодого элда.
 Если не ошибаюсь, это тот, который в прошлый раз всё пытался побольнее задеть Режидиса. У них, похоже, действительно любовный треугольник, а Имараль умело балансирует между двумя юношами.
 Режидис, тем временем, поднял голову, принимая позу терпеливого сожаления, и по кают-компании пронеслись его усталость и растерянность.
 Я, на всякий случай, проверил собственные психоэмоциональные щиты. Конечно, я не бродил по кораблю с поднятой ледяной бронёй разума, но блок держал всегда, не позволяя ни одной эмоции просочиться в пространство.
 — Что-то нездоровое происходит на корабле, — покачала головой Маэлис.
 Надо же, а я и не заметил, что она здесь.
 — Скажите, Алсиндзир, — обратился ко мне Рогален в позе осторожного интереса. — Имараль говорила, что демоны нам здесь не угрожают. Она права?
 Хорошо, что я не ел суп, иначе бы подавился им. Это очень, очень плохие слухи!
 Попытавшись взять паузу на обдумывание ответа, я зачерпнул ещё ложку ультрамаринового варева, чтобы убедиться, что тенерог вкуснее не стал.
 Добился, правда, прямо противоположного эффекта: со всех сторон волнами накатывался всё больший и больший интерес. Знать бы ещё, чего им там она наговорила... А, впрочем...
 — Так что конкретно Имараль сказала вам? — делаю жест уточнения, эмоциями и взглядом давая понять, что интересует меня ответ конкретно Режидиса.
 — Так заметно, да? — спросил он в позе обращения ни к кому конкретному, издав сильную эмоцию горькой самоиронии. — Что ж, я процитирую.
 Прокашлявшись Режидис продолжил, изменив голос. Впечатляющие, даже по меркам элдар, голосовые связки позволили ему неожиданно точно передать голос девушки:
 — Никакого Варпа я не ощутила, даже никакого следа Эмпиреев. Да и руны стабилизации, как и руны защиты, вовсе были неактивны весь ритуал. Всё это просто паранойя заблудившегося на пути демоноубийцы, и ничего более. Если здесь нет Варпа, то нет и Слаанеш.
 На последнем слове многие в кают-компании вздрогнули. Называть Ту-Что-Жаждет по имени было не смелостью, а глупостью, ведь она прекрасно слышала, когда к ней обращаются элдар, пусть даже и поминают в ругательствах, что уж говорить о зове по имени. Почти все элдар даже в мыслях именуют её исключительно эвфемизмами, пусть и грубыми, вроде Голодной Суки. Смелые же... Смелые очень часто слишком быстро понимают, насколько хрупко держится элдарская душа в смертном теле.
 Я видел, как и сам Режидис поморщился, произнося эти слова. Пусть ему и не нравилось подобное, но раз уж элдарский разум позволял запоминать всё с точностью до мгновений, то в подобных случаях мы используем это в полной мере, произнося цитаты абсолютно точно, вплоть до интонаций, мимики, жестов и даже эмоций.
 — Это всё от незнания, — произнёс я после паузы, откидываясь назад в позе излагающего очевидное. — Прислушайтесь к себе: разве замедлились ваши движения? Разве стали вы хуже видеть с тех пор, как оказались в этом странном мире? Разве ваши мысли путаются, а псионика подавлена?
 Дождавшись, пока начавшие понимать офицеры закончат переглядываться и жестом или мыслью выразят своё отрицание фактов или согласие с моими словами, я, не меняя позы, продолжил:
 — Потому что нас всё ещё окружает, может уже и не Варп, но Эмпиреи. Не может не окружать. Реальность не берётся из ниоткуда. Эмпиреи – исток всего сущего. Там рождается разум, там хранятся образы, там множество измерений существуют и не существуют одновременно, а реальность, любая реальность – лишь ничтожная частичка, воплощённая в хаосе Варпа. Там было рождено Великое Колесо, чтобы быть заселённым Древними Аэльдари, там интригами и заговорами был воплощён Хрустальный Лабиринт, там Голодная Сука построила свой Дворец Наслаждений, там зреет...
 Осознав, что заговорился, я прервался и сделал вид, что ищу какой-нибудь предмет на столе, чтобы не сказать лишнего. Просто на всякий случай.
 Вытащив из варева ложку, я перевернул её и продемонстрировал заинтересованным рассказом слушателям блестящие на выпуклой стороне блестящие синевой капли, отправив в пространство мысль обратить на них особое внимание.
 — Мир – это поверхность ложки. В тарелке – Варп. Капли на ложке – это Варп-штормы, а Лоно Разрушения – кончик ложки, который я погрузил в тарелку. Мон'кей живут здесь, на выпуклой стороне ложки. Они догадываются, что ложка кривая, некоторые обладают достаточно могучим интеллектом, чтобы понимать, что у ложки есть и оборотная сторона. Элдар могут ходить по обеим сторонам ложки и с лёгкостью перебираться через этот край, а тау способны лишь забраться на черенок ложки. Кто-то, вроде Хрустальной Принцессы, подобен нашим призракам, она способна ходить по комнате, она видит одновременно и ложку, и суп, видит стол и палубу, видит наши лица, но она бесплотна и не может их сдвинуть или сказать нам то, что мы могли бы услышать, но и мы в свою очередь не видим её.
 Я судорожно вдохнул, подавляя всколыхнувшиеся нежелательные эмоции и бросил ложку обратно в тарелку. Слушатели зачарованно проводили ложку взглядом, наблюдая за маленьким водоворотом, спонтанно образовавшимся на поверхности ультрамаринового варева.
 — А ведь отсюда, — продолжил я, — мы не видим ни орудий, ни трюмов, ни Эфирных Парусов. Не видим бескрайней пустоты вокруг...
 Позволив молчанию повиснуть в каюте на десяток ударов сердца, я закончил свою мысль:
 — Так вот эта пустота, что окружает нас, как и воздух, которым мы дышим – всё это и есть Эмпиреи. А боги – это мы, способные летать по эмпиреям, способные взять ложку и погрузить её в суп, либо же извлечь ложку на поверхность, чтобы между капелек Варпа поселить, к примеру, маленьких элдар.
 Я вытащил ложку из варева и отвёл её в сторону, резким движением смахнув пару капель на стол.
 — А если вдруг кто из них оторвался от своего мира и оказался далеко от Варпа, то разумеется, он не почувствует его так просто. Но ведь я вижу эти капли на столе, просто не присматриваюсь к ним. Но если эти капли чем-то привлекут моё внимание...
 Быстрым движением пальца я смахнул капли со стола и отправил их в свой рот.
 — То что мне помешает?
 Окружающие вздрогнули – настолько очевидной была аналогия. Кто-то покраснел, кто-то отвёл взгляд, многие сохранили лицо. Но вокруг не осталось никого равнодушного, водоворот противоречивых и многогранных эмоций захлестнул всё окружающее пространство, смешиваясь и перетекая друг в друга.
 Неожиданно мне подумалось, что так же ощущают себя Арлекины во время своих пьес. Хотя, конечно же, на самом деле там всё совершенно на другом уровне, однако можно ли мне говорить, что я сделал очередной шаг на пути к Цегораху?
 Разумеется, вряд ли.
 Режидис неожиданно встал, полыхнув решительностью и отчётливым желанием защитить. Некоторые обратили на это внимание, другие же проигнорировали, увлечённые собственными мыслями или телепатическими разговорами.
 Я уже начал подумывать, чего бы такого сказать, чтобы утихомирить элдар, когда о мои щиты буквально разбился резкий психоимпульс.
 Мгновение спустя, я узнал в скребущемся в щиты психоимпульсе оттенок эмоций Капитана Транис и позволил посланию просочиться к своему разуму.
 «У Вас редкий талант, Алсиндзир. Жаль прерывать подобное, но я жду Вас в рубке как можно скорее.»
 С сожалением отметив, что не понял, действительно ли капитан восхищалась, или тонко иронизировала, я тяжко вздохнул, и поднялся с лавки, принимая позу изменившихся обстоятельств и с удивлением поймал взглядом такую же позу у поднимающегося напротив Белтариса, боковым зрением отметив ещё нескольких элда, спешно поднимающихся со своих мест.
 — Похоже, что-то случилось, — озвучил мои мысли Марис.
 — Мы в рубку, — коротко бросил Белтарис, уже на половине пути к открывшемуся шлюзу.
 — Спасибо за варево, — произнёс я, поравнявшись с Марисом.
 — Жаль, что на грибной суп никак не удаётся его раскрутить! — фонтанирующий весельем Рогален не дал Марису даже слова сказать, иронизируя с фальшивым жестом сожаления.
 — Я уже говорил, — терпеливо ответил ему Марис, — что не собираюсь выращивать оркоидов на приправу к супу. Это вообще так не делается, что бы ты там себе не навыдумывал.
 — Подожди, — с жестом важности вмешался я в очередную дружескую перебранку. — О каком выращивании оркоидов идёт речь? На корабле есть орки?
 — Разумеется, нет! — с эмоцией усталости закатил глаза Марис. — Просто у меня есть шкатулка с запасом спор оркоидов. Шкатулка совершенно герметична, и я не собираюсь её открывать без приказа капитана. Никакой угрозы кораблю.
 В ответ я сделал лишь жест благодарности, выпустив из-под щитов сильную эмоцию облегчения.
 — Не надо так переживать, — заметил слушавший нас Белтарис. — И Марис, и даже Рогален, несмотря на его шуточки, разумные элда. Они не совершат глупостей на этом корабле.
 Я опять повторил жест благодарности:
 — Я не сомневался. Просто сильно удивился.
 — О, поверьте, Алсиндзир! — веселье Рогалена и не думало заканчиваться. — На этом корабле множество вещей, которые Вас удивят в будущем, мне не надо быть провидцем, чтобы это предсказать!
 — А ты и рад, — поддел его Марис.
 — Я рада, что у вас прекрасное настроение, — донёсся до нас голос капитана.
 Я с удивлением огляделся – мы уже были в рубке и стояли посреди голополя, демонстрировавшего звёздный океан, а прямо перед нами в позе укоряющего стояла капитан и жестом недовольства покачивала головой. Впрочем, её эмоции, вопреки движениям, были открыты и наполнены теплом и малой толикой веселья. Транис не злилась, она просто восстанавливала дисциплину на своём корабле.
 — Прошу простить, из трюма путь неблизкий, — раздался сзади тихий, но уверенный голос.
 Мягко и бесшумно мимо нас прошла одна из плакальщиц, занимая свободное место в уголке. Остановившись, она извлекла откуда-то из складок своего бесформенного одеяния тонкий до полупрозрачности платок из дымного шёлка и ритуальным жестом промокнула глаза. На мгновение мне показалось, что она скорбит о нашей праздности, но я скрыл это чувство в слоях привычно воздвигнутой ледяной брони разума.
 — Не стоит, — ответила Плакальщице Транис-капитан. — Мы ждали не Вас, а тишину.
 Рогален склонил голову и его искренний стыд с лёгким ароматом горечи разнёсся вокруг. Впрочем, что-то подсказывало мне, что стыда того хватит ненадолго.
 Оглядевшись вокруг, я приметил кроме знакомых и незнакомых элдар из экипажа корабля присутствующего здесь Баррангата, так и не снявшего шлем. Впрочем, хоть он и стоял ко мне практически спиной, каким-то образом Экзарх заметил мой взгляд и на долю мгновения склонил голову в жесте приветствия, оставшемся незамеченным для всех остальных. А вот Режидис не присутствовал, видимо он не получал сообщения от капитана, а собирался поговорить с Имараль, когда выскочил из-за стола прямо перед нами. Стоп, Транис абсолютно одновременно отправила сообщение каждому из нас? Потрясающий контроль телепатии. Это и значит идти по Пути Капитана?
 — Что ж, — начала капитан, жестом и эмоциями потребовав внимания и сосредоточения, — начнём то, из-за чего я всех вас собрала. Сформируй иллюзию.
 Незнакомая мне элда с причудливо закрученными в высокую спираль фиолетовыми волосами кивнула и коснулась нескольких пиктограмм на своём голоинтерфейсе. Окружающие нас голополя вздрогнули и исказились, показывая теперь совсем иной звёздный узор, а прямо посреди рубки возникла плотная иллюзия корабля.
 Он напоминал скорее дворец, нежели космический корабль, не как тяжеловесные готические соборы, вписанные в палубы неповоротливых крейсеров империума терры, а как довольно изящная ажурно-лёгкая летняя резиденция, забравшая с собой в космос собственное отражение в поверхности пруда. Одно крыло этого летающего летнего дворца было довольно сильно вытянуто в сторону полёта, видимо там находилась и рубка, вот в этой скошенной башенке. Чем-то этот дворец напоминал дворцы экзодитов, какими их я запомнил со школьных кристаллов, одновременно грубыми и изящными в своей аскетичной примитивности формами, наполненными растительными мотивами, но чем-то и разительно отличался, выдавая чуждую элдарскому глазу красоту.
 — Запись? — уточнил знакомый голос.
 — Не волнуйся, Маэлис, я не тронула твои дежурные кристаллы, — ответила элда со спиральной причёской.
 Стоп, Маэлис? Цегорах над ней пошути, я и не заметил эту девушку ни пока мы шли по коридорам, ни после, оглядывая присутствующих в рубке, хотя сейчас, когда она заговорила, её прекрасно видно! Как я мог быть так невнимателен?
 — Я решила, — тем временем продолжала капитан, — что мы повторим абордаж, но уже с этим кораблём. Он не вооружён, и это явно что-то вроде прогулочной яхты. Кроме того, на борту есть представители разных видов, или что-то в этом роде, по крайней мере яркость их разумов довольно сильно отличается. Однако, в связи с явной хрупкостью конструкции, особенно учитывая наш предыдущий опыт, я собрала вас всех, чтобы обсудить наилучшую тактику абордажа корабля. Надеюсь на конструктивные предложения, и напоминаю, что в условиях временной недоступности Варпа мы не способны телепортировать Аспект Банши прямо на борт.
 — Они используют психосиловые барьеры, чтобы удерживать воздух вокруг корабля? — нахмурился Рогален. — Бесполезная растрата мощности, учитывая, что для создания щита они используют собственные примитивные разумы.
 Заметив, что привлёк внимание, элда смущённо принял позу внутреннего диалога.
 Однако, действительно, если приглядеться к иллюзии, то можно заметить, крошечные фигурки, одетые в длиннополые платья и прогуливающиеся по открытым террасам корабля. Судя по размерам фигурок...
 — А эта яхта не такая уж и большая, для роскошного круизного корабля, — задумчиво произнёс я. — Шагов триста в длину? Где место для охраны? Для боевой техники? Хотя бы оружейные турели, в конце концов? Или на борту не столь важные персоны?
 — Двести восемьдесят семь в длину и сто три в ширину, — неожиданно произнёс Экзарх своим хриплым голосом. — С учётом архитектуры и распределения свободных пространств, корабль вообще не предназначен для обороны. С учётом количества видимых гражданских и общего количества искр разума, Мы прогнозируем, что охраны не больше полутора сотен. С учётом их распределения, Мы не прогнозируем серьёзного сопротивления в случае одновременной атаки с четырёх сторон.
 Капитан склонила голову в жесте понимания. Действительно, спорить с Экзархом, сплавом разумов десятков элдар, шедших по их общему Пути Аспекта, особенно в вопросах анализа боевой обстановки бессмысленно. Наоборот, пригласить его на планирование стратегии было правильным решением. Ну, у нас же нет Аутарха для этого, к сожалению.
 — Я не чувствую в корабле двигателя, — неожиданно перебил Белтарис. — Однако для движения они используют чистый психокинетический эффект, который создают эти восемь разумов.
 Элда продемонстрировал всем присутствующим ментальный образ довольно просторного помещения, располагавшегося прямо под башней, которую я интуитивно окрестил рубкой. Ошибся, выходит. Помещение было не просто просторным, оно было ещё и комфортным, судя по колебаниям психоэмоционального фона разумов. Ну или эти существа контролировались психотропными препаратами или какими-нибудь ментальными закладками. Кстати, разумы, создающие удерживающий атмосферу психосиловой щит, находились в том же помещении.
 — Если уничтожить это помещение выстрелом, — подтвердил Белтарис мои мысли, — то все, кто находятся за пределами герметичных помещений, мгновенно погибнут. Они же не элдар.
 Капитан склонила голову в знак согласия, а потом, неожиданно, обратилась ко мне:
 — Алсиндзир, Вы чувствуете демонов на борту этого корабля?
 Жестом показав, что требуется время на ответ, я сосредоточился на тщательном изучении переливающихся искр разума. Созданная голополями иллюзия показывала не только объёмное изображение, копируя его во всех спектрах, голополя так же проецировали и точную копию психофизической картины, разумеется намного более ослабленной. При желании созданную голополями иллюзию можно было даже потрогать пальцами.
 Впрочем, меня интересовала иллюзия психофизического изображения. Сразу стало понятно, почему капитан говорила о разных видах, разумы одних были заметно ярче и динамичнее других, а один из них...
 — Можно увеличить изображение? — спросил я у девушки со спиральной причёской, одновременно отправляя психоимпульс с образом той открытой террасы, на которой заметил странный разум.
 Элда за голопультом склонила голову в знаке согласия и запорхала пальцами по пиктограммам. Иллюзия застыла, а затем скачком увеличилась до реальных размеров, словно мы перенеслись прямо на ту террасу, увеличение которой требовалось. Странный яркий разум, пульсирующий и мерцающий, скрытый сложными многослойными психощитами, принадлежал невысокой, мне по плечо, человекоподобной фигуре. Привычные по людям пропорции тела, обычные ступни, пятипалые руки, две округлости в районе груди. Лицо отличалось – оно было немного вытянутым, с узким и длинным разрезом глаз – будто бы нетрезвый Костопев попытался вылепить из человеческого лица элдарское, но на половине пути бросил затею. Сходство довершали остроконечные уши, не скрытые сложной причёской с вплетёнными в волосы золотыми украшениями. Или позолоченными, не суть важно.
 — Продолжи, пожалуйста, — произнёс я, закончив разглядывать странного мон'кей.
 Иллюзия ожила, призраки окружающих заговорили, не издавая ни звука, но я не обращал внимания на внешность, прислушиваясь и всматриваясь в психополя.
 — Нет, — наконец ответил я. — Разум этого мон'кей довольно необычен, явно принадлежит сильному псайкеру, возможно даже примитивному провидцу, хоть и намного слабее наших колдунов, но это определённо разум жителя материального мира. Ни частично, ни полностью он не находится в Эмпиреях. Это не демон и не одержимый.
 — Хорошо, — кивнула капитан. — Тогда продолжим. Белтарис, если через щит силой пройдут Волновые Змеи, как изменится его конфигурация?
 — Скорее всего лопнет, — последовал ответ, наполненный эмоциями сомнения. — Кроме того, я не вижу никаких дополнительных средств защиты, так что, скорее всего, погибнут все, кто будет на этих балкончиках.
 — И внутри тоже, — перебил юношу Баррангат. — Ни окна, ни двери не оборудованы системами аварийной блокировки. Мы видим створки, полагаем их герметичными, но не можем гарантировать, что они закроются достаточно быстро, а ничего похожего на механизмы шлюзов Мы не видим.
 В рубке повисла тишина, каждый обдумывал ещё что-то, но нас прервала капитан:
 — Достаточно на сейчас. Похоже, абордаж этого корабля, несмотря на его заманчивость, грозит оставить нас без источника информации, и риск гибели мон'кей, как я и думала, слишком велик. Мы найдём другую цель, всем спасибо. Алсиндзир, идите за мной.
 И Транис направилась к шлюзу, оставив за спиной переговаривающуюся команду, явно одобрившую решение своего капитана. Следуя за ней, я пытался понять причину собрать нас всех и провести подобное обсуждение. Судя по эмоциям капитана, она с самого начала ожидала от нас аргументов против абордажа.
 Впрочем, гадать можно десятки циклов, проще спросить у неё самой.
 — Капитан, всё это обсуждение...
 — О, Вы заметили, — улыбнулась Транис. — Как я и ожидала. Кроме Вас заметили только Баррангат и, пожалуй, Маэлис. Вы правы, Алсиндзир, я действительно изначально не планировала брать этот летающий летний домик на абордаж. Однако, — капитан, не сбавляя шага, приняла позу излагающего, — эта странная посудина направляется, судя по вектору, к довольно далёкой звезде, и с текущей скоростью перелёт займёт у них несколько десятков циклов. С такой очевидной архитектурой, этот домик не предназначен для обороны, и его не сопровождают ни одного, даже самого захудалого боевого пустохода. В то же время мы видели простой торговый корабль, гружёный тканями и зерном, который был вооружён этой глупой орочьей пушкой, а каждый член его экипажа был вооружён, при чём оружием, удобным для абордажного боя в тесных пространствах их корыта, как Вы изволили выразиться.
 Задумавшись над словами капитана, я сделал очевидный вывод:
 — Вы полагаете, что защита этого летающего летнего домика, как Вы изволили выразиться, гораздо серьёзнее, чем кажется на первый взгляд, и решили, если и не выяснить с нашей помощью, что это может быть, то проследить за кораблём, чтобы посмотреть, как он будет отбиваться от пиратов, которые, по нашему мнению, в этом секторе не редкость.
 — Совершенно верно, — ослепительно улыбнулась довольная моей догадкой Транис, открывая шлюз в каюту. — Прошу, проходите, у меня всё готово.
 Я вошёл в собственную каюту и с удивлением огляделся – на полу прибавилось различных подушек и пуфиков, а в воздухе висел ненавязчивый аромат ритунсии и чего-то ещё, источаемый из десятка расположенных тут и там ароматных светящихся палочек.
 — Вы так удивились, словно забыли, что хотели пройтись по собственным Грёзам и даже просили у меня помощи для этого, — беззлобно поддела меня стоящая за спиной девушка.
 — Действительно, совсем вылетело из головы, — принял я позу неловкости. — Простите, капитан, это всё из-за внезапного совещания...
 — Просто Транис, — перебила меня девушка. — И я полагаю, не столько из-за совещания, как Вы его нелепо назвали, а вовсе даже из-за того разговора в кают-компании.
 — Верно, — невесело улыбнулся в ответ я. — Подобные разговоры напоминают о былом величии, и мне действительно тяжело было говорить элдар, что Рок всё ещё стоит за их спиной, хоть и не дышит прямо в затылок.
 — Вы устали, Алсиндзир, — мягко произнесла капитан, потянув меня за руку в сторону подушек. — Вам действительно нужен Путь Грёз...
 — Сначала кое-что более важное, — прервал я её жестом отрицания. — И это тоже касается нашего нынешнего положения.
 Под недоумённым взглядом замершей Транис, я вернулся в прихожую каюты и снял с подставки клинок.
 — В психокости этого клинка живёт мой партнёр, Амата имя её, — произнёс я ритуальную фразу, принимая подобающую позу и удерживая меч на раскрытых под клинком ладонях. — Приветствуйте её, словно меня.
 — Приветствую дух клинка, — мгновенно сориентировалась с подобающим ответом и жестом капитан.
 — К сожалению, она не ответит, — после долгой паузы произнёс я, так и не поменяв позы. — Она не говорит даже со мной, с тех пор, как нас выбросило из Путеводной Паутины.
 
 
 
Глава 8. Жаждущая улыбка.

 

 — Нет! — кричала маленькая девочка. — Не подходи!
 — Почему ты так со мной? — недоумевающе спросила прекрасная девушка с вывернутыми назад коленями, копытами, рогами и тремя извивающимися щупальцами, росшими из левого плеча и тянущимися сейчас к ребёнку.
 — Ты не моя мать! — выкрикнула девочка в ответ и попыталась побежать, но запнулась о торчащий из земли корень и покатилась вниз, замерев на самом краю прекрасного сада.
 С краю открывался чудесный вид на изящный цветущий сад, спускающийся вниз огромными широкими террасами. Им можно было бы любоваться в любое другое время, но сейчас с трудом поднявшаяся на колени девочка видела перед собой лишь пропасть высотой в три сотни шагов и медленно приближающихся с другой стороны прекрасных девушек, каждая из которых выглядела в точности, как её родная мать.
 Когда девочка покатилась по склону, бывшая впереди всех молодая женщина подогнула ноги, словно кузнечик, и совершила невероятно длинный прыжок с нечеловеческой грациозностью.
 — Осторожнее, дорогая! — оскалилась клыкастая пасть. — Ты могла бы постра...
 Вместо слов из припухлых губ вырвался кашель, а клыки окрасились лиловым ихором.
 — Ты! — глядя снизу вверх произнесла маленькая девочка.
 — Не! — вырвав из груди женщины острый осколок, девочка с силой вбила его обратно.
 — Моя! — прошипел ребёнок, проворачивая осколок в ране.
 — Мать! — едва слышно прошептала она, перерезая осколком горло демонетки.
 Устало выдохнув, ребёнок отшатнулся от умершего порождения Той-Что-Жаждет, сжимая в руках, перемазанных ихором и собственной кровью девочки, осколок психокости, непонятно откуда взявшийся в этом саду. Детский разум источал искреннюю ярость, ненависть, презрение, и вместе с ними – страх, горечь и обречённость. На такую сладость уже должны спешить все демоны в округе.
 — Ты была права, Амата, — произнёс я удивлённо. — Девочка действительно различает их, даже без блокировок, не говоря уже о щитах.
 «Я всегда права, Алсиндзир.» — раздался в голове бесплотный голос души клинка.
 «Но, если мы сейчас не поторопимся, девочка действительно рискует умереть.»
 Замершего над трупом демонетки ребёнка уже окружали три других варповых твари.
 — Не рискует, — спокойно ответил я, вглядываясь в узор нитей грядущего. — Потому что я уже здесь.
 Демонетки бросились вперёд синхронно. Ту, что была слева, прямо в воздухе остановила дюжина полупрозрачных клинков, мерцающих бирюзовой психосилой, а той, что была справа, прямо в раззявленную в крике пасть вошло оконечье ножен, в то время как демонетка в центре продолжала лететь вперёд, разрезанная на нижнюю и верхнюю половины. Окружённый всполохами успокаивающегося после разрыва Варпа, разворачиваюсь на каблуках, вгоняя клинок в устье ножен с силой достаточной, чтобы оконечье навылет пробило голову демонетки.
 Раздаётся щелчок гарды об устье. Две половины демонетки падают слева и справа от замершей столбом девочки. С тихим треском исчезают истратившие психосилу призрачные клинки. Окружающий Варп истаивает и реальность успокаивается. Пробитая навылет рогатая голова медленно соскальзывает с ножен, падая на землю с противным влажным звуком. Стоящая в окружении останков варповых отродий девочка вздрагивает всем телом, невидяще глядя на меня.
 Перевожу взгляд вниз: ни плащ, ни психокость доспеха не запачканы. Если правильно и аккуратно двигаться, то можно избежать разлетающихся во все стороны кусков демонической плоти. Клинок тоже двигался достаточно быстро, так что в ножны он вошёл всё ещё чистым. Разве что сами ножны, чуть выше оконечья, заляпаны ихором и осколками костей, но это исправляется коротким выбросом психосилы, направленным от устья вдоль ножен.
 Привычным движением пригладив назад растрепавшиеся волосы, неспешным шагом направляюсь к замершей девочке.
 Ребёнок отмер, только когда я оказался в шаге от неё, на самой границе зоны вежливости.
 — Ты – не они, — произнесла девочка уверенно.
 «Потрясающий самоконтроль!» — восхитилась Амата, смотрящая моими глазами.
 Я лишь хмыкнул и развернулся, заставив плащ взметнуться. Ткань плаща, вошедшая в зону вежливости, может считаться оскорблением в некоторых случаях, но сейчас я лишь хотел ещё немного расшевелить девочку. Прежде, чем я успел сделать жест совместного движения, девчонка заговорила вновь:
 — Много слов не для тебя, верно? — в эмоциях ребёнка внезапно появилось веселье и какая-то проказливость. — Тогда буду говорить я. Начнём с вежливости, нас очень хорошо учили вежливости. Моё имя Мэриеналь, пишется подобно руне весеннего цветения и самостоятельности, мне двадцать периодов, я хочу идти по пути Костопева. А теперь ты продемонстрируй вежливость.
 «Она тебя уела!» — развеселилась душа клинка.
 Тяжело вздохнув, я всё же решил ответить:
 — Моё имя...
 — Алсиндзир!
 Голос Транис с лёгкостью развеял едва начавшийся мемо-сон.
 Тряхнув головой, я взглянул в глаза капитану и склонил голову в знаке отсутствия успехов.
 — Она не отозвалась? — опечалено спросила девушка.
 — Я вообще ничего не чувствую, — грустно вздохнул я, не меняя позы. — Создаётся впечатление, будто Слеза Иши пуста.
 Капитан озадачено закусила ноготь. Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть и телекинезом притянуть ножны. Вставать не было ни малейшего желания.
 — Думаешь, Она родилась? — внезапно спросила Транис, взглянув на меня глазами, полными надежды.
 Психосфера девушки, не закрытая, ставшими уже привычными, психощитами, фонтанировала не только искренней надеждой, но и страхом смерти.
 — И мы все находимся в глубине возрождённого Бесконечного Круговорота? — задумчиво спросил я. — Это не приходило мне в голову, честно говоря. Не исключено, если так подумать, ведь Амата могла остаться в реальном мире, запертая в Камне Душ, в то время, как моё бездыханное тело прямо сейчас покоится в рубке пустохода, в компании других элдар корабля. Но кто мог взрастить бога, разом убив всех элдар?
 — Эльдрад Ультран, — пожала плечами Транис.
 — Этот – да, — весело хмыкнул я. — Этот – мог. Но это не отменяет того, что нас окружают планеты, населённые мон'кей.
 Капитан вспыхнула пониманием и ему на смену тут же пришло разочарование.
 — Тогда... — начала было капитан, приложив палец к подбородку в знаке задумчивости, но её слова прервал прокатившийся по комнате стон.
 Транис несколько раз непонимающе моргнула, а затем изменилась в лице, быстрым и грациозным движением поднимаясь на ноги. Спустя удар сердца и я оказался на ногах, понимая, что услышанное не было стоном.
 Это был психический крик.
 Приглушённый, искажённый, переполненный экстазом, но это определённо психический крик. Такой же, как я слышал десятки периодов назад, когда сотни демонеток внезапно ворвались прямо в один из храмов Аспекта Воющих Банши, и набросились на неготовых воинов, не успевших пройти обряд подготовки к бою, безоружных и обнажённых... лишённых боевой маски.
 Психопластик ножен привычно лёг в ладонь, и отработанным до автоматизма движением я вкладываю клинок в устье, выходя через проём шлюза следом за капитаном.
 — Сюда, — произношу я, одновременно узконаправленным психоимпульсом передавая замешкавшейся на выходе Транис примерное расположение источника психического крика.
 Капитан кивает и с места срывается на бег. Девушка чуть ниже меня, её шаги короче, а движения не попадают в ритм дыхания – бег для неё совершенно непривычен.
 А эсту спустя, коридор вздрогнул, вспышка чуждой психосилы на мгновение исказила очертания окружающего пространства и сразу же всё вернулось в норму.
 — Неужели прорыв? — испуганно выдохнул я на бегу.
 «Нет», — прилетела мысль от замершей на мгновенье Транис. — «Это корабль. Он попытался по привычке увеличить мерность коридора, чтобы свернуть его в многомерную фигуру и тем сократить расстояние для своего капитана. Но без доступа к Варпу это невозможно.»
 Я облегчённо выдохнул. Прорыв демонов внутри корабля – один из худших сценариев, что может с нами случиться сейчас.
 — Значит, нам всего лишь придётся пробежать весь коридор своими ногами, — весело выдохнул я, одновременно восстанавливая вокруг разума привычную ледяную броню.
 «Только половину коридора», — донеслась до меня мысль капитана. Транис пыталась беречь дыхание, она явно не была тренирована в забегах на дальние дистанции, в отличие от меня или Воинов Аспекта, которые двигаясь втрое быстрее, чем сейчас, могли ещё и тактику боя обсуждать. А пробежать, как оказалось, надо было без малого почти триста шагов. Для меня-то это ничего, а вот капитан...
 — Прикажите кораблю открыть восьмую от следующего угла каюту слева, — кричу на бегу, вырываясь вперёд.
 Тело привычно пригнулось, чуть сжало плечи и вытянуло шею, я даже не задумывался о правильных движениях стелющегося бега-преследования. Отработанным долгими тренировками комплексом движений регулирую динамическую устойчивость, передвигаясь скорее длинными пологими прыжками, нежели привычным бегом. Каждый раз касаясь носком палубы корабля, привычно посылаю психоимпульс через кости в ступни, формируя между пяткой и полом короткий телекинетический импульс, буквально швыряющий меня вперёд при каждом шаге.
 Поворот. Ещё дюжина шагов-прыжков и я врываюсь в каюту, пальцем выщёлкивая клинок из ножен...
 И замираю.
 Замираю, не в силах сразу осознать зрелище, открывшееся моим глазам...
 Переплетённая плоть, покрытая крупными кристаллами пота, ритмично извивалась прямо на небольшой двуспальной кровати. Женское тело стояло на коленях, оттопырив вверх попку, деформированную и смятую мужскими пальцами, словно элда удерживался не за живое тело, а за ветку дерева, и найдя в этом точку опоры, ритмично раскачивался вперёд и назад всем телом, столь резко, что пот при каждом движении взметался в воздух миллиардами сверкающих искорок. Стоящая на коленях женщина была перекручена в пояснице, выставив вверх раскачивающиеся от каждого удара полные груди с торчащими вершинами сосков, а руками удерживала возле своей головы второго мужчину, не менее грубо стиснув пальцами и его задницу, и сама задавала ритм его движений, подстраивая под темп второго партнёра. По очевидной причине женщина издавала стоны. По очевидной причине стоны были приглушены. Мужчины стонать не могли, один из них удерживал голову второго за волосы и с закрытыми от наслаждения глазами насиловал рот своим языком, свободной рукой сдавив грудь женщины, вонзив ногти в кожу до крови.
 — Что за слаанешизм тут творится? — возмущённо выкрикнул я, непроизвольно извлекая Амату из ножен и просовывая прямо между целующимися элдар. — Немедленно прекратите эту мерзость!
 Испуганные видом клинка прямо перед лицом, двое мужчин отпрянули в стороны, а находящаяся между ними женщина от неожиданности скатилась на другую строну перины и там упала с кровати, громко охнув.
 — Неужели Вы ревнуете, Алсиндзир? — поражённо выдохнул один из элда.
 Несколько долгих эсту потребовалось мне, чтобы прийти в себя от ярости, заполнившей разум и лишь когда лишнее чувство надёжно вмёрзло в мою защиту разума, я, наконец, смог мыслить логически, а не на инстинктах. Только тогда я узнал говорившего – это был Режидис.
 Резко убрав от лиц элда клинок, я крутанул меч, чтобы убедиться, что ни одна капля выделений не осталась на психокости, и лишь после этого аккуратно вернул Амату в ножны.
 — Ревновать? — ехидно прошипел я. — И кого же из вас я должен ревновать? А главное, к кому?
 — Действительно, Режидис, — в вальяжно-расслабленной позе произнёс второй мужчина, едва прикрыв талию краем простыни. — У нашего демоноубийцы есть милашка Ксонир. Это ведь абсолютно разные типажи красоты!
 — Мне вообще нет до этого дела, — рявкнул я, рубанув рукой в жесте отрицания вздорных заявлений. — Меня заботит даже не ваше извращение, а ваша страстность.
 — Страстность?
 Поза, эмоции, голос – всё в этих элдар выдавало абсолютное непонимание. Откуда-то с полу донеслись ругательства, но мне не было до этого дела.
 — Ваше наслаждение было слышно всему кораблю, — вынуждено пояснил я. — И я молю Ишу, чтобы рунические щиты и голополя сдержали этот всплеск внутри корабля, а не выпустили наружу.
 — Да что такого случилось бы, Варпа же...
 — Вы что думаете, если я на борту, то смогу мгновенно оказаться рядом с прорывом и спасти вас? — я уже успокаивался и мой тон становился тише. — Просто напоминаю, что я так же не ощущаю Варп, как и вы.
 Почувствовав очередной всплеск эмоции непонимания у всех присутствующих, вынужденно пояснил:
 — Если демоны смогли адаптироваться к местным условиям и могут использовать Варп, то мы все обречены.
 Нервным движением пригладив растрепавшиеся волосы, я развернулся на каблуках и покинул каюту, раздражённо бросив через плечо:
 — И, во имя Иши, оденьте что-нибудь, перед вами – капитан.
 Строго говоря, Транис всё это время стояла за шлюзом, прекрасно слыша разговор, но не вмешиваясь. При этом капитан закрылась настолько качественными щитами, что даже я не ощущал её в той мешанине экстаза, что наполняла воздух. Знал я о ней лишь потому, что услышал тяжёлое дыхание, разогнанный гормонами боя организм в несколько раз обострил все восемь чувств.
 «Они Ваши, Транис-капитан», — бросил я направленный психоимпульс стоящей у двери в каюту девушке. Та лишь кивнула в ответ и закрыла лепестки шлюза за собой.
 Подняв правую руку, несколько ударов сердца смотрел на расслабленную ладонь, убеждаясь, что пальцы не дрожат, а затем привычным движением провёл рукой от лба к затылку, приглаживая волосы.
 И только после этого обернулся в сторону отчётливо ощутимой тлеющей льдинки ярости, чтобы встретиться взглядом с горящими психосилой самоцветами глаз Баррангата. Не его самого, а его шлема, разумеется, Экзарх по-прежнему не снимал его даже во сне. Хотя, если мне не изменяет память, Экзархам не ведом сон, и они обречены вечно бодрствовать в готовности отправиться на войну по зову Кроваворукого.
 «Под контролем», — послал я Баррангату узконаправленный психоимпульс.
 «Мы не сомневались», — мгновенно пришёл ответ.
 Из-за плеча Экзарха вынырнула любопытная мордашка Ксонир, но её тут же ухватил за плечи и уволок за угол коридора кто-то из Аспектов Храма Кровавой Капели. Бросив взгляд в противоположную сторону коридора, я и там увидел троих Воющих Банши, перегородивших палубу. Клинки висели на поясе, позы были расслаблены, но шлемы пока одеты.
 Оперативно они. Как и ожидалось от Баррангата и его воинов.
 Внезапно, лепестки шлюза разошлись и из каюты вылетела разъярённая Имараль, одетая лишь в свой Путеводный Камень.
 — Ты, — прошипела девушка, хватая меня за отворот камзола. — Кто дал тебе право так бесцеремонно...
 — Хрустальная Принцесса, — спокойно ответил я.
 Я не менял позы, я не выпустил в воздух ни одной эмоции, даже мой голос был абсолютно нейтрален, но на Имараль словно прыснули отрезвляющим газом. Ярость сменилась тихо тлеющей ненавистью, а не такая уж и слабая ручка отпустила трещащий по швам камзол. Я не пошевелился.
 — Её здесь нет, — ехидно произнесла девушка, не замечая вспышку ненависти, прилетевшую от Баррангата при этих словах. — И демоноубийце не место здесь, ибо и демонов здесь нет. И Варпа нет. А значит – и богов.
 Я молча подцепил пальцем за цепочку и вытащил медальон, окантовывающий мерцающий ровным светом Путеводный Камень. Мой Путеводный Камень.
 — Видишь это? — спросил я в позе серьёзности. — Он мерцает. И он мерцает ярче, когда меня обуревают страсти. Иша слышит нас. Так почему бы нас не услышать Той-Что-Жаждет?
 Имараль отшатнулась от меня, расплескивая ужас во все стороны. Судорожными движениями девушка нащупала собственный Путеводный Камень и сжала его в трясущемся кулаке.
 — Я... — ошарашено начала девушка и, сглотнув, продолжила: — Я до сих пор не слышала, не чувствовала отклика Иши, и потому подумала...
 — А молилась ли ты богине? — перебил я девушку. — Или же лишь всуе поминала?
 Глаза Имараль широко распахнулись. Задрожав всем телом, девушка поднесла Слезу Иши к губам и беззвучно зашептала.
 Лепестки шлюза вновь разошлись, выпуская из каюты капитана.
 — Эти двое обещали подумать над своим поведением, но... — начала было Транис и осеклась, заметив, что Имараль никак на капитана не реагирует. — Но похоже с Имараль проблем тоже не будет.
 Я сделал жест согласия, но тут же, встав в позу озабоченности, произнёс вслух:
 — Нам надо поторопиться и уйти отсюда. Как можно скорее, Транис-капитан, я опасаюсь, что демоны могли почувствовать выброс и уже спешат сюда со всех окрестностей.
 — Не лишено смысла, — кивнула Транис в позе задумчивости.
 — Боюсь, не получится, — прозвенели многоголосым эхом колокольчиков голоса за спиной.
 Краем зрения я увидел, как вздрогнули и потянулись к мечам Банши, как буквально подпрыгнула всё ещё обнажённая Имараль, да что греха таить, я и сам не выдернул Амату из ножен лишь потому, что вокруг разума всё ещё держалась моя ледяная защита, и благодаря ей, я сразу узнал голос.
 Только что в коридоре не было никого, кроме нас, но минует удар сердца, и от стены отделяется закованная в чёрную психокость фигура с горящими психосилой глазами. Множество хаотично разбросанных по броне зелёных пятен проступили лишь спустя несколько мгновений и только после этого фигура плавно обрела объём и плотность. Впрочем, то – лишь иллюзия разума.
 Экзарх Храма Режущих Теней сделала широкий указующий жест в сторону коридора:
 — Юная Ксонир спешила с докладом капитану. Происходящее – важно, а побег – терпит.
 После чего замерла в характерной для Жалящих Скорпионов неподвижности, едва окончив жест. Прошло несколько мгновений и силуэт Экзарха, казалось, вновь начал расплываться – мозгу, введённому в заблуждение неестественностью и неподвижностью, казалось, что рядом с нами уже никого нет. Приходилось прикладывать некоторое усилие, чтобы не потерять из виду даже не прячущегося Экзарха.
 Обычно Жалящие Скорпионы так себя не ведут, среди своих они просто не стремятся быть незаметными и их видно, как и обычных элдар, но у Лиранты были свои... странности, пожалуй...
 Капитан устало вздохнула и вопросила у спин Аспектных Воинов:
 — Что там, Ксонир?
 Юный комок позитива протиснулся между Воющими Банши и буквально подлетел к Транис:
 — Там...
 Краем глаза заметив мой взгляд, девушка внезапно запнулась, чуть покраснела, тряхнула головой, с какой-то завистью и ненавистью смерила взглядом сначала меня, потом капитана, но всё же взяла эмоции под контроль и, словно мгновенно переключив настроение на прежнюю жизнерадостность, продолжила:
 — Там летят... эти... пираты... наверное?
 И склонила голову набок, приложив указательный пальчик к щеке в знаке непонимания. Цегорах над ней пошути, как можно быть такой милой после той волны ненависти, что я ощутил мгновение назад?
 
 
 
Глава 9. Пиратский налёт.

 

 Пиратский корабль, казалось, просто летел по своим делам. Его курс не пересекался с круизным лайнером, если бы он шёл как сейчас, то они вовсе разминулись бы на десяток звёздных лиг, даже не увидев друг друга невооружённым глазом. Казалось, что они просто случайно оказались в одном районе бескрайнего космоса.
 Казалось бы, если бы на курсе пиратского корабля была хоть одна планета, но нет, в этом, не столь плотном скоплении, курс пирата не имел ни одной звёздной системы ни в начале ни в конце своего курса, ни одной, что можно было бы увидеть в телескоп, по крайней мере.
 Когда расстояние между кораблями сократилось до восьми лиг, пират резко отвернул в сторону, встав на курс перехвата. Корабли сближались медленно, неторопливо, но встреча была неминуема, скорость пиратского корабля была почти вдвое больше скорости летающего замка. Сомнения об их цели исчезли.
 Прошло довольно много времени, прежде чем на круизном лайнере начали предпринимать хоть какие-то действия – расстояние между кораблями сократилось до четырёх лиг. Друг для друга они всё ещё были неотличимы от тусклой звезды, поэтому, возможно, пиратов просто раньше не видели, а может – до конца не верили, что бой неизбежен.
 Вокруг огромного летающего замка, поверх едва различимой ажурной сеточки, удерживающей воздух вокруг корабля, начали возводиться куда более грубые психические конструкции. Толстые, рифлёные, их было видно даже невооружённым глазом, для простых людей они напоминали зеленоватое бутылочное стекло, да и благодаря их толщине теперь казалось, будто это не настоящий межзвёздный корабль, а просто собранный в бутылке замок. Но на самом деле, это был замок, готовый к осаде.
 Пираты явно видели действия своей жертвы. Их корабль тоже поднял щиты. Их не было видно невооружённым взглядом, они не были столь монументальными, скорее они напоминали обволакивающую корабль плёнку, составленную из множества тонких и плоских многоугольников, наслоённых друг на друга как можно плотнее, чтобы не оставить ни одного просвета. И пока корабли сближались, пират непрерывно продолжал обрастать чешуйками, всё усложняя и усложняя защиту, всё больше и больше множа слои, при этом толщина росла довольно медленно, в момент, когда прозвучал первый выстрел, защита пирата всё ещё была в десятки раз тоньше защиты круизного лайнера.
 Да, бой начался с самого настоящего выстрела – на двух поворотных башнях на носу и одной на корме пиратского крейсера были установлены по спаренному орудию огромного калибра, снаряд из которых разгоняли газы, образующиеся при мгновенном сгорании химической взрывчатки. Учитывая калибр, грохот при стрельбе должен был стоять знатный, но в космосе звук не распространяется. Шесть чугунных цилиндров беззвучно покинули стволы орудия и на огромной скорости устремились к "бутылке" щита круизного лайнера, чтобы взорваться и разметать осколки по его поверхности.
 Через небольшую щель в толстенном бутылочном стекле щита вырвался узкий и плоский луч света, чиркнувший по многослойной чешуйчатой броне пиратского корабля – рулевой успел отвернуть и почти увёл корабль от удара. Световой луч отщепил от щита больше сотни чешуек, но и только. Похудевший в этом месте чешуйчатый щит тут же принялся нарастать всё новыми и новыми чешуйками, восстанавливая слои, а пиратский корабль повернулся вокруг своей оси, подставляя противнику борт с нетронутым щитом.
 С удивительной для таких тяжёлых конструкций скоростью провернулись орудийные башни и дали ещё один синхронный залп. На этот раз снаряды попали гораздо кучнее – вместо множества разрывов на броне создалось впечатление одного, более мощного взрыва, но стоило дыму рассеяться и стало очевидно, что никакого особого ущерба защита круизного лайнера не понесла, если не считать нескольких едва заметных неровных выбоин.
 Неожиданно задрав нос, пирату удалось увернуться от ещё одного луча с борта круизного лайнера и сразу же артиллерийские орудия дали ещё один залп, но следующий луч впился в его броню прямо над носовой орудийной башней. Вгрызшись в чешуйки, луч, казалось, пробил щит насквозь, множество тончайших пластин взметнулись в пространство, хаотично вращаясь... Но энергия выстрела просто рассеялась между слоями. Энергия тратилась не преодоление каждой из сотен чешуек, и, хотя попадание было прямым, каждая из множества чешуек была к лучу под новым углом, превращая прямое попадание в хоть чуть-чуть, но касательное. Несколько сотен чешуек, выброшенные энергией удара луча об щит тоже не просто так разлетелись в пространстве, они мгновенно сменили траекторию и встали на пути луча, сгорая в потоке, но рассеивая и перенаправляя энергию. Луч преодолел лишь треть щита в глубину, где рассыпался на множество солнечных бликов, заскользивших по множеству пластин брони, превращая невидимую прежде защиту в прекрасный многоцветный калейдоскоп, волной разбежавшийся от точки попадания. И сразу же артиллерия дала ещё один залп, попадая точно туда же, куда и в прошлый раз.
 Огромный пират описал изящную косую петлю, что казалось невероятным для корабля такого размера, и очередной луч прошёл мимо.
 Пиратский рулевой успевал заметить, как в монолитной броне круизного лайнера раскрывалась щель для очередного лазерного залпа, и тут же бросал свой корабль в очередной головокружительный манёвр, приноравливаясь к манере стрельбы своего противника и всё чаще и чаще избегая попаданий. В свою очередь канониры летающего замка видели лишь невероятно огромное количество тончайших чешуек, непрерывно двигающихся и крутящихся, лишь на мгновения вставая перпендикулярно стволам орудий и тут же вновь продолжая свой бесконечный бег, словно пиратский корабль был окружён не щитом, а бесконечным роем бабочек. Немногочисленные удачные попадания редко пробивали щит пирата больше чем наполовину, и пробоина тут же затягивалась окружающими её чешуйками, при том, что всё новые и новые продолжали нарастать непрерывно. Тем удивительнее было то, что подобную сложную и динамичную защиту держал лишь один разум. Держал уверенно, спокойно, лишь едва начиная уставать. Впрочем, защитники круизного лайнера уставать ещё не начали, они действовали синхронно, слаженно, и уверенно держали весь урон, наносимый монументальной броне артиллерийскими орудиями. Немногочисленные повреждения не так быстро, но затягивались с достаточной скоростью, чтобы броня не успевала проседать. Противостояние, казалось, будет длиться бесконечно.
 В какой-то момент броня пиратского корабля вздрогнула и складками собралась на противоположной от противника стороне, раскрыв пять довольно больших отверстий, сквозь которые вылетели мутные от психической энергии сферы. Их форма была непостоянной, они едва заметно пульсировали, то сжимаясь, то расширяясь, а по поверхности сфер пробегали крошечные искры молний. В лишённом воздуха вакууме не может просто так образоваться коронный разряд, электронам просто негде найти проводник, но это было не электричество, а вырывающиеся из сфер потоки психической энергии. Огромные, способные вместить в себя человека целиком, сферы на самом деле были незаметны для экипажа летающего замка, прячась за куда более внушительным силуэтом пиратского корабля.
 Мгновение сферы оставались на месте, пока сотни чешуек закрывали за ними своеобразный «проход» в броне, а затем пиратский рулевой бросил свой корабль в очередной головокружительный манёвр, уклоняясь от выстрела из замка, и сферы тут же рванулись вперёд, к толстой стене психической защиты, чтобы одна за другой влететь в одну и ту же точку.
 Многочисленные взрывы снарядов были не ради отвлечения внимания, и сами по себе не предназначались для пробития щита, но были созданы для того, чтобы помочь подобрать к этому щиту «ключик». Хоть сами снаряды смогли бы пробить щит лишь после нескольких утомительных дней непрерывного огня, в каждом из них помимо обычной взрывчатки был крошечный источник психической энергии, который и вызывал детонацию. Возможно, экипаж летающего замка и не замечал этого, но достаточно внимательный сторонний наблюдатель мог подметить, что каждый взрыв воздействовал на монолитный щит психическим резонансом, от которого толстая защита едва заметно вздрагивала, и каждый взрыв был уникален, чуть-чуть но отличался частотой резонанса. И влетевшие в щит сферы содержали в себе концентрированную психическую энергию, наилучшим образом резонирующую со щитом.
 В бутылочном стекле психического щита зазмеились трещины, то здесь, то там начали откалываться крупные куски защиты. В месте попадания сфер психической энергии щит был пробит насквозь и выброшен в стороны тысячами осколков стекла, медленно истаивающих без психической подпитки. Следующий залп орудий пиратов влетел прямо в окружённую неровными крошащимися остатками щита прореху и угодил в основание носовой башни летающего замка.
 Расцвели дымные бутоны взрывов, камень кладки не выдержал и начал осыпаться, скошенная башенка рубки не выдержала, зашаталась и обвалилась, разваливаясь на части. Из-за того, что в момент попадания летающий замок пытался совершить манёвр уклонения, куски стены полетели по причудливым траекториям прямо в сторону пиратского корабля, а клубы пыли напоминали причудливых серых змей, в страхе решивших покинуть разрушающийся дом.
 А после этого из дыры наружу устремился воздух. Разметав осколки кладки, растерзав пылевых змей, он вырвался на свободу, чтобы сразу же застыть сверкающей ледяной пылью, драгоценными облаками окружив подбитый летающий замок.
 К счастью гостей летающего дворца, ещё до начала боя их собрали в самой сердцевине замка, отгородив от внешнего мира десятками каменных стен, а многочисленные окна и двери были тщательно закрыты и герметизированы. Экипаж космического лайнера, как оказалось, не полагался только лишь на психические щиты и благодаря такой предусмотрительности внутри летающего замка ещё оставался воздух.
 Выстрелив в стены замка ещё раз, пиратский корабль носом вломился прямо в облако каменных осколков. Теперь стало заметно, что пират практически не уступал огромному замку в размерах, хоть и был более узким, поджарым, по-хищному стремительным. Толстый корабельный нос из усиленной пси-воздействием высокопрочной стали пробил сразу несколько стен, после чего раскрылся, словно клюв огромной птицы и из нутра пиратского корабля повалила абордажная команда, практически сразу же уничтожив находящихся поблизости защитников, дезорганизованных колоссальным сотрясением столкнувшихся космических исполинов.
 В каменных стенах космической крепости завязался абордажный бой.
 Было видно, что экипаж летающего замка регулярно проводил учения, они действовали слаженно, они прекрасно знали эти коридоры, у них даже были укрепления, которые колдуны оборонявшихся оперативно усиливали своими психоконструциями. Но нападающие были стремительны, но осторожны, жестоки, но аккуратны. У нападающих тоже были свои колдуны, и их было куда больше, что позволяло им силой продавливать любое сопротивление. Пираты были лучше вооружены и лучше защищены, хоть их оружие и броня были разномастные, но многие из них были ветеранами, годами подгонявшими снаряжение под себя. Каждый из пиратов в бою стоил троих, а то и пяти оборонявшихся. А тех было далеко не настолько больше.
 Сначала абордажная команда пиратов устремилась в сторону наполовину разрушенного удлинённого крыла летающего замка, бывшего своеобразным носом корабля с закреплённой на нём рубкой – той самой башней. Продавив слабое сопротивление – после попаданий артиллерии там и так мало кто уцелел – пираты добили выживших и бегом вернулись обратно.
 Основные силы защитников, несмотря на прекрасное знание коридоров корабля, неожиданно оказались зажаты с двух сторон и быстро и безжалостно уничтожены. Лишь некоторые из них, в которых пираты в пылу схватки распознали женщин, остались в живых. Тот факт, что в пылу боя у абордажной команды было время вглядываться в противника и часть из них захватывать живыми, лучше любых слов говорил о большом опыте подобных операций.
 Не потребовалось много времени, когда жалкие остатки обороняющихся сил оказались прижаты к укреплённой сердцевине корабля. Часть пиратов, разделившаяся на группы по трое, к тому времени уже закончила добивать разрозненные остатки оборонявшихся, решивших переждать абордаж и избежать боя, и теперь все силы пиратов объединялись в единый ударный кулак, готовый проломить слабое остаточное сопротивление. Окончательное падение оборонявшихся было вопросом времени.
 Возможно, они были слишком окрылены скорой победой, но пираты едва не допустили фатальную ошибку, сунувшись единым кулаком в очевидно подозрительный пустой и узкий коридор. Ход сзади преградила упавшая сверху бронированная плита и из открывшихся стенных ниш в пиратов полетели сотни заострённых коротких копий. У защитников были все шансы ополовинить состав абордажной команды, если бы среди штурмовавших не оказался тот, кто создавал щит вокруг пиратского корабля. Ряды пиратов окутала уже знакомая тонкая, едва видимая плёнка из множества плоских многоугольников, наслоённых друг на друга как можно плотнее, чтобы не осталось просветов. Несмотря на кажущуюся хрупкость подобной защиты, она оказалась достаточно эффективной, чтобы остановить обстрел.
 Под уже знакомым танцем множества крошечных элементов щита пираты встали плотнее, разворачивая свои порядки, выставляя по сторонам многочисленных носителей щитов, больше похожих на вырезанные куски корабельной брони. И пока абордажная команда, скорее напоминавшая сейчас свой корабль в миниатюре, укрывалась за слоем щита и железа, один из пиратских псиоников грубым, примитивным, прямым ударным психоимпульсом вывернул наружу перегородившую дорогу бронеплиту. Не ту, которая отрезала путь к отступлению, а ту, которая вела к сердцевине корабля.
 Собранные в кулак абордажные силы сделали своё дело. Встречный залп из порохового оружия увяз в многослойном психощите, а в ближнем бою у атакующих был качественный и количественный перевес, настолько значимый, что в этот раз пираты брали живьём почти всех. Впрочем, многие сдавались и сами.
 Недолгие расспросы и несколько показательных казней быстро открыли створки, ведущие в сердцевину корабля. Едва вспыхнувшее среди пассажиров космического замка сопротивление оказалось мгновенно подавлено.
 А после пираты демонстративно казнили половину захваченных в плен оборонявшихся. Не делая выбор. Не объясняя намерений. Просто убивая через одного.
 Подобная демонстрация власти сработала очень хорошо. Некоторые женщины демонстративно, а некоторые и в самом деле потеряли сознание, но их быстро привели в чувство, после чего ставших пленниками пассажиров повели по коридорам полуразрушенного космического замка на борт пиратского корабля.
 Впрочем, процессия была неравномерной. То тут, то там группы пиратов, скрываясь от взглядов командиров, выхватывали из толпы девушек и зажав им рот уволакивали в сторону пустых кают. Не нужно было быть телепатом, чтобы понять их намерения. Пока двое или трое сообщников удерживали жертву, по одному, двое, или даже трое других разрывали дорогую одежду и использовали женское тело для удовлетворения собственных сексуальных потребностей. И не только женское...
 Их разум ярко пылал, крича о помощи громче звуков, но часто довольно быстро затихал, смирившись с неизбежным. У некоторых разум затихал полностью, но пираты не замечали этого.
 Матрица наведения использовалась не в полной мере, из соображений скрытности не использовалось сфокусированное электромагнитное излучение для получения визуальной картинки, как не использовалось и направленное активное психофизическое восприятие, но искры пиратских разумов, полыхающие удовольствием над мёртвым телом, были красноречивы. И ещё красноречивей был разум того пирата, что со смертью своей жертвы стал получать ещё большее удовольствие.
 — Как мерзко! — произнесла в слух не сдержавшаяся рулевая, сопровождая свою фразу целой волной отвращения.
 — Мон'кей же, — с той же интонацией ответил Марис.
 Впрочем, в отличие от молоденькой рулевой, он держал свои эмоции под полным контролем, позволив интонациям звучать только в голосе.
 Висящую в рубке давящую тишину нарушил голос наводчика:
 — Я выверил матрицу наведения, Транис-Капитан. Мы прямо сейчас можем отстрелить пиратскому рейдеру двигатели, и дыра будет достаточной, чтобы в неё прошёл Волновой Змей и...
 — Мы не будем этого делать, — спокойным голосом произнесла Транис.
 Её разум был укрыт за безупречной ледяной защитой, теперь частично напоминающей мою, а тело капитана не сделало ни единого лишнего движения. Никаких эмоций, ни в голосе, ни в жестах.
 Восхитительный, идеальный самоконтроль!
 — Но, — начала было растерянно возмущаться одна из девушек, но капитан спокойно её оборвала:
 — Мы ничего не будем предпринимать. Мы наблюдаем.
 В свою очередь, я увидел всё, что нужно. Во время абордажа то тут, то там вспыхивали силы псайкеров, но ни один так и не прикоснулся к губительным силам. И никто из умирающих псайкеров не был затянут в Варп. Это давало пищу для размышлений.
  Вздохнув, убираю руку с психоактивного кристалла, разрывая контакт с разумом корабля. Дело не в том, что я хотел смотреть на подобную этому мерзость, матрица наведения, при всех своих возможностях, хоть и достраивала картину боя, основываясь на колебаниях психической активности каждого из обнаруженных разумов, всё же была несовершенна и картину изнасилования или мучительной смерти она показать не могла.
 — Не любите насилие, Алсиндзир? — тихо поинтересовался кто-то.
 — Здесь есть кто-то, кому оно нравится? — ответил я вопросом на вопрос.
 В наступившей смущённой тишине, наполненной отголосками эмоций, протуберанцами вырывающихся из погрузившихся в самоанализ элдар, я стоял и разглядывал собственную ладонь, укрытый за ледяной бронёй разума.
 — Вот именно, — произнёс я, привычным жестом зачёсывая волосы назад. — Мы ведь не друкхари.
 Раздались смешки и утвердительные эмоции. Элдар были согласны со мной. Казалось, эмоциональный фон в рубке после моего высказывания переменился.
 Я направился на выход из рубки, переполненный сомнениями, отвращением и чувством выполненного долга, но за моей спиной в рубке потихоньку восстанавливалось эмоциональное спокойствие и полная сосредоточенность. И только наводчик всё ещё сомневающимся голосом тихо произнёс:
 — Капитан, наши действия...
 — Мы не будем действовать, — во впервые вырвавшихся наружу эмоциях Капитана повеяло морозом уверенности и спокойствия. — Мы элдар. Мы будем спокойно наблюдать со стороны. Так завещал Азурмен, так мы действовали цикл за циклом, период за периодом, и так будем действовать впредь. Цикл за циклом. Период за периодом. Выжидая идеальный момент.
 Смыкающиеся лепестки шлюза отрезали голоса и эмоции, оставляя меня наедине с приятным полумраком ведущего к рубке коридора. Не уверен, услышал ли экипаж корабля звук, изданный моим горлом, но самому себе я могу признаться, что столь похожий на смешок звук был преисполнен грусти и сожаления.
 Впрочем, разве могло быть иначе?
 
 
 
Глава 10. Тактика и планирование.

 

 Пустить психосилу по всей поверхности тела. Выровнять поток, стабилизировать колебания...
 Добавить намерение...
 Обычно невидимые, руны засветились поверх моей кожи. Тысячи и тысячи рун, увязанных в рунические узоры – основы рунической брони, нанесённые не столько на мою плоть, сколько на саму душу.
 Усиленная руническая броня. Запретное мастерство. И отнюдь не потому, что само их нанесение – сущая пытка.
 Однако, такая защита, проходящая через душу, плоть и психокость брони в сложней многоуровневой структуре позволяет создать беспрецедентный уровень защиты от большинства опасностей Эмпиреев. В том числе и от Варпа, и от позывов и стремлений Варповых сущностей.
 Ещё одной особенностью Запретного Рунического Доспеха была его адаптивность. Поскольку убрать эту защиту с души невозможно, создатели встроили особый механизм настройки, который позволял бы адаптировать Рунический Доспех ко всем возможным угрозам.
 Чем я и планировал заняться.
 Сосредоточившись на определённой части узора, что начинался чуть выше моего левого соска, невероятной сложности грозди множества рунических узоров, завязанных на руну «предречения», я плавно ослабил поток психосилы, проходящий через эти узоры, пустив энергию через отдельные рунические цепочки, в обход руны «предречения» и связанных с ней узоров. Эта часть Рунического Доспеха была основой его эффективности, пущенная через руну «предречения» и узоры вокруг неё психосила считывала ближайшее будущее на несколько долей мгновения вперёд, чтобы предвидеть угрозы, которым мог подвергаться элда и своевременно усилить нужную часть защиты, реагируя на угрозу раньше, чем угроза начнёт взаимодействие с защитой. Там, где мы оказались теперь, предсказать будущее кажется невозможным. А значит, эта часть рунической защиты будет скорее мешать работе остальной системы. Отключив эту часть узора можно высвободить заметную часть энергии для усиления других узоров защиты. Ну а перераспределить потоки, если понадобится, я смогу и самостоятельно. Благо Рунический Доспех позволяет подобное управление прямо во время боя.
 Подобным образом можно было бы притушить и цепочку биологической защиты, которая рассчитана скорее на столкновение с оркоидами или генокрадами, чем для абордажного боя, но подумав, я отказался от этой идеи. Как говорится, остерёгшегося и Голодная Сука не заметит.
 Отрегулировав новую конфигурацию Запретного Рунического Доспеха, я заново насытил его собственной психосилой, что заставило рунический узор ярко вспыхнуть и задрожать, замерцать переливами энергий. Прикрыв глаза, наблюдаю за потоками психосилы, чтобы лишний раз удостовериться в стабильности плетений. Узор, конечно надёжен, но как говорится...
 Донёсшиеся откуда-то со спины отголоски эмоций заставляют меня вынырнуть из транса. Телекинетический импульс срывает с подставки Амату. Подобные эмоции, восхищение и похоть, приправленные голодом, я часто слышал у демонеток и...
 Клинок замирает, касаясь лезвием кожи, по которой пробегает заметная волна мурашек. Тонкая струйка крови вытекает с шеи и ручейком устремляется вниз, под воротник, напитывая белоснежно-прозрачную ткань блузки насыщенно-алыми разводами.
 — Транис-капитан? — удивлённо выдыхаю вслух.
 — Простите, я... — едва слышно мямлит испуганная элда.
 Нотки паники и осознания близости опасности обрушиваются на мой, неприкрытый эмоциональными щитами, обнажённый разум. Кровь напитывает ткань, отчего одежда медленно прилипает к телу, очерчивая идеальной формы грудь и напряжённо торчащий сосок. Последние осколки ментальной защиты, которыми был прикрыт разум капитана, хлопьями разлетаются в стороны. Девушка тяжело выдыхает, следя глазом за лезвием Аматы, выше, по гарде, перескакивая взглядом на мою руку, и дальше, отслеживая вязь рунических узоров на моей обнажённой плоти.
 Воздух наполняется эмоциями возбуждения и стремления, взгляд Транис бежит за цепочками рун по моему торсу, спускается вдоль мышц живота...
 Резким движением поворачиваюсь к девушке спиной и привычным движением встряхиваю клинок. Алые капли веером разлетаются в стороны, расчерчивая узкие линии на полу и потолке. За спиной слышится разочарованный судорожный вздох, девушка делает шаг на встречу, едва не касаясь моего тела своим...
 — Как Вы вошли, Транис-капитан? — произношу первое, что приходит в голову.
 Рунические цепочки на моём теле гаснут, сплетаясь воедино со ставшей уже привычной ледяной бронёй разума.
 Воздух вокруг взрывается калейдоскопом эмоций, зачастую противоречащих друг другу, где слышится и разочарование, и заинтересованность, и благодарность, и ненависть, и страсть, и даже страх...
 — Как я вошла? — переспрашивает у меня девушка и шумно сгладывает.
 Глупый вопрос, на самом деле. Сразу же после того, как задал его, я вспомнил ответ.
 — Я... — выдыхает Транис мне прямо в шею, отчего по телу непроизвольно пробегают мурашки. — Я капитан...
 Эмоции девушки снова взрываются смешением полутонов, в которых превалируют оттенки осознания и стыда.
 — Верно, — произносит быстро приходящая в себя элда и поспешно скрывает эмоции за вуалью отрицания. — Верно, я Капитан. Прошу простить, Алсиндзир.
 За спиной раздаётся шуршание ткани, и я чувствую, как девушка сделала несколько шагов назад. Обернувшись, вижу Капитана Транис, склонившуюся в позе сожаления о содеянном.
 — Я использовала привилегии капитана и даже не подумала, что Вы можете расценить это иначе. Я приношу свои извинения за этот акт вторжения.
 Покуда произносятся слова, одна поза сожаления перетекает в другую, а затем и в третью, ещё более унизительную. Капитан позволяет просочиться через вуаль эмоциям сожаления и раскаяния.
 Ей действительно стыдно за эти мгновения слабости.
 Перехватив меч левой рукой, я поднимаю правую в жесте отрицания былого.
 — Это случилось, Транис-капитан, — как можно мягче и добрее произношу я. — Теперь давайте забудем об этом.
 И с обоюдным облегчением мы принимаем позу согласия случившегося.
 Внезапно наваливается осознание простого факта того, что я стою обнажённым перед девушкой, грудь которой возбуждающе подчёркивается окровавленной блузкой. Лишь благодаря активному психощиту, эмоции не влияют на моё тело и остаются внутри ледяного кокона разума.
 Я отворачиваюсь, чтобы вернуть Амату на подставку и взять с полки бронекомбинезон из психопластика. Хотя на самом деле, я отворачиваюсь чтобы избежать ещё большей неловкости. И с той же целью, произношу вслух:
 — Вы ведь пришли сюда не просто навестить меня?
 К счастью, следующая фраза «и полюбоваться моим телом» остаётся внутри моего разума и не формируется в слова.
 — Вы поправляете волосы, когда стремитесь сменить тему, Алсиндзир, — с внезапным весельем произносит капитан.
 — Это так заметно? — наигранно удивляюсь я.
 — Только если внимательно наблюдать, — столь же наигранно смеётся Транис.
 Надо же, а я даже и не заметил, что привычным движением зачесал растрепавшиеся волосы.
 Проходит несколько долгих эсту неловкой тишины.
 — Офицеры собираются в кают-компании, Алсиндзир, — словно опомнившись, произносит капитан. — Только боевые офицеры, в том числе и Экзархи. Я тоже буду. Мы собираемся подготовить план по стремительному абордажу пиратского корабля. Я решила лично сходить и позвать Вас, Алсиндзир.
 — Не стоило, — вздохнул я в ответ, разглядывая аккуратно сложенный комбинезон.
 — К сожалению, — с какой-то затаённой иронией произнесла Транис, — дозваться вас ментально у меня не получилось. Так что пришлось прийти.
 Про то, что капитан могла прислать кого-нибудь ещё, кто не будет врываться в каюту, пользуясь капитанскими привилегиями, я решил промолчать.
 — Пока Вы будете одеваться, — как ни в чём ни бывало продолжила Транис, — я воспользуюсь уборной этой каюты, с Вашего позволения.
 Дождавшись от меня эмоции согласия, капитан поспешила в смежную комнату, стараясь не смотреть в мою сторону. Однако же два или три раза я почувствовал мазнувший по коже поток заинтересованности. Думаю, Транис считала, что прекрасно его скрывает. Или же она это специально?
 Когда я уже влез в комбинезон, из уборной донеслись звуки расстёгиваемой одежды. Она собирается отмыть свою блузку от крови? Не то, чтобы это было невозможно, но это разве не испортит ткань? Кажется, материал такой толщины лучше очищать в специальных потоках психосилы, эта ткань слишком легко рвётся. Впрочем, капитану виднее.
 Я отрешился от шума возни из уборной и поднёс ладони к лицу. В ответ на мой жест, психопластик комбинезона пришёл в движение, натягиваясь и обхватывая тело, уплотняясь в нужных местах, формируя жёсткие участки на груди, животе и вдоль бедер, броневым хребтом экзоскелета обхватывая позвоночник и суставы. Засветились психосилой небольшие самоцветы-накопители, вплетаясь в узор Запретного Рунического Доспеха. Ниточки рунических цепочек побежали по гладкому психопластику, набирая объём и наливаясь энергией, соединяя самоцветы в единый, целостный узор, чтобы на мгновение вспыхнув, растечься тысячами тысяч символов по всей поверхности психопластика, выстраивая узор Рунического Доспеха, соединяясь с символами, что мерцали на моём теле, с едва различимыми искорками тысяч рунических цепочек, погруженных внутрь самоцветов, образовывая единый переливающийся узор. Для многих, эти руны – и есть Рунический Доспех, но если смотреть на глазами, а разумом, то можно понять, что эти руны – лишь внешнее проявление, сам Рунический Доспех кружится вокруг меня невидимым коконом и сотни тысяч рунических цепочек уходят на различные уровни Эмпиреев, за пределы реальности, времени и пространства... Сейчас казалось, что эти рунические цепочки обрываются в никуда, словно находящаяся в Эмпиреях часть защиты отсутствует.
 Но вот Запретный Рунический Доспех сплёлся в единое целое, закончил своё формирование и взорвался тысячами искр, перестраиваясь и калибруясь согласно внесённым мною изменениям. Одни цепочки рун растаяли без следа, но другие возникли из ниоткуда и соединились с управляющими контурами.
 Разумеется, создатели Запретного Рунического Доспеха предусмотрели работу защиты в условиях отсечения от Варпа и Эмпиреев. В конце концов, эта защита – наследие войны с Ингир. Думаю, будь с нами полноценный Провидец, он смог бы использовать эти наработки чтобы заставить Варповое Веретено корабля сработать штатно, а там и добраться до родной галактики будет не сложно. Или даже до родной вселенной, если нас занесло слишком далеко. До вселенной, наверное, будет даже ближе...
 Вновь взяв с подставки Амату, я плавно вложил клинок в ножны и прижал к бедру. Психопластик комбинезона и ножен пришёл в движение, устремившись друг к другу и мгновенно срастаясь, закрепляя ножны на бедре.
 — Я пойду вперёд, капитан, — произнёс я вслух, заглядывая в уборную.
 Транис вскрикнула и прикрыла рукой обнажённую грудь, глядя на меня расширившимися от удивления глазами. Через вуаль отрицания эмоций прорвалось необычайно сильное смущение.
 Как будто бы ты только что не разглядывала голого меня! Будь последовательна!
 Выдохнув я отвернулся, молясь Ише, чтобы эмоции не покинули мой разум.
 — Просто уведомил, — как можно более нейтральным тоном произношу.
 — Конечно, — доносится ответ.
 Уже почти покинув каюту, я зацепился взглядом за жакет Транис, висящий у входа. Кажется, даже тот же самый, что я пытался занести ей в прошлый раз...
 «Пожалуйста, не забудьте забрать свою одежду, капитан!» — мысленно попросил я.
 — Не забуду! — донёсся весёлый голос девушки.
 «И думаю, мне не стоит просить об очевидном, но всё же я буду,» — продолжаю мысль. «О рунах, что Транис-капитан видела на моём теле, не должны узнать остальные.»
 Несколько мгновений спустя, до меня долетает эмоция согласия. Что ж, этого более чем достаточно. Уверен, что Транис ответственно отнесётся к чужим тайнам, понимая насколько опасно может быть их распространение в столь малом коллективе. Даже если она и не догадалась, что этот Рунический Доспех на самом деле Запретный. А в том, что не догадалась – лично я сомневаюсь.
 Шлюз раскрывается бесшумным цветком, и я покидаю каюту.
 Хорошо, что капитан не совсем понимает, что такое Запретный Рунический Доспех на самом деле. Очень мало кто понимает, на самом деле.
 Поймав себя на том, что поглаживаю шею напротив того места, где мою плоть обвивают рунические цепочки Хрустального Приказа, с досадой отдёргиваю руку. Никак не избавлюсь от этой привычки.
 Надо меньше думать о Запретном Руническом Доспехе. Слишком уж эти мысли... расшатывают психику.
 Резко оборачиваюсь. Странно, никого нет.
 И зачем я обернулся? Почувствовал взгляд? Вроде бы, было какое-то смутное ощущение, но...
 Я прислушался к психосиле. Никого.
 Может быть, кто-то из Храма Режущих Теней? Лиранта отправила одного из своих присматривать за моей каютой, зная, как элдар обычно с негативом относятся к демоноубийцам?
 Или же мне просто показалось?
 Ведь не может же этот взгляд, столь похожий на зов Го...
 — Конечно нет, — резко произношу вслух, выравнивая и укрепляя защиту разума.
 Ладонь привычно проходится от лба к затылку, приглаживая волосы. Итак приглаженные. Дурная привычка.
 В Варп все эти мысли.
 — Вы без капитана?
 — Лиранта, — вскрикиваю я, узнав Экзарха и возвращая клинок обратно в ножны. — Во Имя Кхейна, не подкрадывайся ко мне так внезапно!
 — Это было внезапно? — склоняет голову в жесте тактического запроса женщина.
 В этом вся Лиранта. Её сознание настолько искажено, настолько вросло в Боевую Маску, что некоторых вещей она даже не замечает за собой. Или, например, использует жест запроса тактической информации вместо нормального жеста вопроса или жеста непонимания, или другого подобного... Как вот сейчас вместо жеста указания нужного прохода она использовала жест 'пробивания двери'.
 «Серьёзно, Лиранта, это наш собственный корабль!» — думаю как можно громче.
 Та в ответ склоняет голову в жесте 'информация принята'.
 Это бесполезно.
 Тяжело вздохнув кидаю психоимпульс-приказ на открытие шлюза и неспешно прохожу в кают-компанию.
 Первое, что бросилось мне в глаза, как только я оказался внутри – лежащая на полу женская голова. Голова, меланхолично пожёвывая полоску копчёного мяса тенерога, перевела взгляд на меня и улыбнулась.
 Что же, на этом корабле было трое Экзархов, и голова принадлежала одной из них. Рокулай. Она стала экзархом не больше трёхсот периодов назад, и сейчас была чем-то вроде 'Заместителя Экзарха' при Храме Кровавой Капели. Ходили слухи, что у Баррангата были проблемы из-за этого подвешенного статуса Рокулай, но в последнее время, вроде как, всё успокоилось, и сейчас Рокулай ходит в бой вместе с Храмом Кровавой Капели, иногда беря под командование часть банши, что придаёт Храму необычную для этого Аспекта тактическую гибкость.
 — Осс, Алсиндзир! — произнесла голова.
 Разумеется, голова присоединялась к телу Экзарха. Просто голова лежала на полу, а тело, в перевёрнутом состоянии, лежало на скамье, закинув ноги на спинку. В правой руке девушки было ещё несколько узко нарезанных полосок копчёного тенерога, а левая сейчас была поднята... опущена в жесте приветствия. Это действительно странно выглядит в перевёрнутом состоянии.
 В отличие от других Экзархов, Рокулай была одета лишь в психопластиковый бронекомбинезон. Ни маски, ни меча при ней не было, хотя на лбу и была выведена Боевая Руна. Разница между комбинезоном Аспектных Воинов и моим сейчас была особенно заметна: никаких элементов усиления, поверх психопластика надевалась броня из психокости; никаких утолщений экзоскелета, усиление физических параметров костюм реализовывал повторением движений мышц воина; самоцветы-накопители располагались только в броне, на комбинезоне их не было. И разумеется, не было никаких бесчисленных мерцающих психосилой рунических цепочек по всей поверхности психопластика, все необходимые плетения были внедрены во внутренние слои комбинезона, ведь Аспектным Воинам нет никакой нужды непосредственно в бою вмешиваться в работу рунических конструктов.
 Обычно, Экзархи носят свою броню не снимая. В первую очередь, как знак того, что перед тобой Экзарх – как предостережение для других элдар. А ещё потому, что именно на броне закреплены Слёзы Иши павших Аспектных Воинов, пожертвовавших своим телом для возрождения павшего Экзарха. Приносящий Жертву Тела элда надевает на себя Аспектную Броню Экзарха и закрепляет свой Путеводный Камень рядом с остальными, а его разум становится частью коллективного сознания, которое мы и называем Экзархом.
 По крайней мере, до этого момента я был уверен, что так всё и обстоит. Однако, передо мною была Рокулай, огранивавшаяся только бронекомбенизоном. При чём, в комбинезон были внесены изменения, чтобы горловина не обхватывала подбородок, а лежала свободным воротником на плечах, сейчас свисая вниз. Часть же горловины и вовсе была растянута в сторону живота, создавая эдакое декольте, в котором, нарушая законы гравитации, покоился кулон с двумя Слёзами Иши. Рокулай лишь раз прошла через Жертву Тела, поэтому сейчас у неё было только два сознания, из-за чего она иногда вела себя... странно. Например, лежала на скамье вверх ногами и жевала мясо тенерога. Как его вообще можно есть? Гадость же!
 — Не стесняйся, Алсиндзир, — весело продолжала юная Экзарх. — Проходи, располагайся! Садись на скамью и переворачивайся, не будь как все!
 Перехватив мясо между пальцами, Рокулай расправила ладонь и похлопала по скамье рядом с собой. При этом говорила она, не выпуская мясо изо рта, что создавало забавный звенящий акцент. Стоящий рядом Баррангат заметно полыхнул раздражением.
 — Вынужден отказаться, — изобразил я пародию на позу сожаления, словно Арлекин Цегораха. — Если я расположусь так, то стану как Рокулай, а ведь мне сказано не быть как все...
 Глаза девушки расширились от удивления, рот приоткрылся и пожёванный кусок мяса шлёпнулся ей прямо на лоб.
 — Аргумент! — согласилась Экзарх.
 С разных сторон донеслись эмоции веселья.
 — Ладно, будь не как все по-своему, я не стану тебя ограничивать! — торжественно провозгласила Рокулай и слитным движением, удерживаясь лишь ногами за спинку скамьи, приподняла тело, резко дёрнув головой. Движение было настолько резким, что упавший на лоб кусок мяса подлетел в воздух и сделал неполный оборот вокруг оси, чтобы оказаться перехваченным зубами Экзарха. Ничем не закреплённый внутри комбинезона бюст энергично всколыхнулся, едва не выпадая из декольте. Рокулай не использовала рук, не использовала телекинез, вообще не всколыхнув психосилу, лишь акробатические возможности своего тела. Потрясающая микромоторика, потрясающий контроль мышц, потрясающий вестибулярный аппарат... потрясающе бесполезное действие. Но впечатляет, этого не отнять. Результат сотен периодов бесконечных боёв и тренировок, да.
 Раздражение Баррангата заметно усилилось. Рокулай удивлённо подняла брови и покосилась на своего учителя. Несколько ударов сердца они молча смотрели друг на друга, а потом Баррангат внезапно отвернулся, приглушая эмоции.
 — Проходите уже, Алсиндзир, — тихим и мягким голосом произнесла Мисоринари, сидящая напротив перевёрнутого Экзарха. — А на неё просто не обращайте внимания.
 Мисоринари была пилотом одного из Волновых Змеев. Ещё тогда, во время памятной планетарной операции, я обратил внимание, с каким недовольством она относится к Рокулай, они постоянно конфликтовали, ещё даже не погрузившись в транспорт. Вот и сейчас, задрапированная по горло в плотную тунику, Мисоринари словно в противоположность Экзарху сидела в позе послушания и ожидания, сведя ноги вместе и касаясь коленного сустава кончиками пальцев рук.
 — Прошу прощения, что вмешиваюсь, — нейтральным тоном произнесла капитан Транис за моей спиной, — но теперь, когда все наконец собрались, давайте всё же начнём планирование.
 Выйдя из-за моего плеча, капитан прошла прямо в центр кают-компании, туда, где раньше был огромный обеденный стол. Сейчас он был сложен, словно огромный бутон цветка и поднят под потолок на тонкой изящной ножке, а поверх специальной ниши для костра была смонтирована платформа с россыпью проецирующих кристаллов.
 Транис посмотрела сначала на перевёрнутого Экзарха, потом на Мисоринари и тяжело вздохнула. На мгновение сквозь прикрывающую эмоции капитана вуаль просочилось немного раздражения и неудовлетворённости, но тут же растаяло, словно утренний туман.
 — Маэлис, будь добра, — едва заметно улыбнулась капитан.
 Названная девушка кивнула и прикоснулась к управляющему кристаллу на платформе-проекторе.
 Я недоумённо моргнул. Когда я рассматривал платформу с кристаллами несколько ударов сердца назад, я совершенно не заметил рядом никого не было. Я вообще не видел, чтобы Маэлис была тут...
 Заливающий каюту неяркий свет плавно утих, словно сосредотачиваясь в разгорающемся свечении проецирующих кристаллов. Мгновение и в огромной кают-компании разворачиваются три осязаемые голограммы. На одной – уже знакомый мне пиратский корабль. На второй – он же, но укрытый равномерным защитным психополем. На третьей – окружённый роем постоянно движущихся защитных чешуек, показавших такую замечательную эффективность.
 — Это наша новая цель, — произносит стоящая меж голополей капитан. — Корабль с пиратами и заложниками, которых они захватили. Корабль боевой, но вооружён примитивным пороховым оружием. Бронирование тонкое, из различных металлических сплавов. Разные части корабля бронированы на разном уровне, хуже всего бронирован трюм, в котором содержатся заложники. Я жду ваших идей и конструктивных предложений, как и в прошлый раз.
 — Чтобы опять решить, что мы скорее разнесём это мон'кейское корыто в щепки, нежели возьмём штурмом! — весело фыркнула Рокулай.
 — Решение будет принимать Капитан, — приняв позу наставника поучительно произнесла Мисоринари.
 — Конструктивных предложений, пожалуйста, — напомнила Транис, сохраняя нейтральное вырожение лица, позы и психоэмоционального фона. Мисоринари тут же вернулась в позу послушания и ожидания.
 — Абордаж имеет смысл, — внезапно раздался хриплый голос Баррангата. — Внутренности корабля разделены на отсеки, Мы видим многочисленные переборки. Так же видим оборудованные для обороны усиленные зоны и достаточное охранение отсеков с заложниками. С учётом особенностей конструкции, Мы можем утверждать, что большая часть экипажа выживет даже в случае масштабной разгерметизации. С учётом сказанного, проникновение через корпус Мы считаем достаточно эффективным.
 Замолчав, глава Храма Кровавой Капели повернулся ко второму из занимавших правильное положение в пространстве Экзархов, склонив голову в знак тактического запроса. Лиранта в ответ наклоняет голову в жесте 'информация принята' и тут же медленным, едва заметным текучим движением наклоняется поближе к голограмме корабля.
 — Множество длинных, простреливаемых коридоров. Множество ответвлений. Плохое освещение. Малое количество постов. Стремительный, динамичный и тихий шум Мы предполагаем приоритетным. Аспект Жалящих Скорпионов будет в подвижном резерве, для прерывания контратак и ликвидации важных технических узлов. Укажите Нам их, Транис-капитан.
 — Аспект Воющих Банши устроит быстрый штурм по двум направлениям, — тут же подхватывает Баррангат. — Рокулай поведёт бóльшую группу в сторону трюма с заложниками и обеспечит контроль, в то время как Мы поведём меньшую группу сюда, где скоплена большая часть абордажной команды мон'кей.
 Зона, мысленно указанная Экзархом, подсветилась на голограмме и обзавелась значком из руны Храма Кровавой Капели, вписанной в навершие руны тактического приоритета атаки. Довольно небольшая область, в которой сейчас находилось довольно много мон'кей, но все они были расслаблены и не вооружены. Однако эта область находилась в средней части корабля, и даже если Волновой Змей ворвётся через боковые отсеки, Банши всё равно потребуется время, чтобы добраться до неё. Следом подсветились отсеки с двигателями, оружейными башнями, боезапасом, источником энергии, системой жизнеобеспечения и предположительно медотсеком. Каждая была подписана соответствующей руной.
 — Нам ведь не нужно изучать их двигатели? — раздался снизу голос Рокулай.
 Капитан сделала жест переадресации вопроса в сторону присутствующего здесь Белтариса.
 — На первый взгляд принцип тот же, — ответил он жестом бесполезности информации. — Конкретные технические решения могут представлять определённый статистический интерес, но их всегда можно вытащить из разумов компетентных мон'кей.
 — А прострелить корабль насквозь так, чтобы он не бабахнул как предыдущий?
 — Не бабахнет, — Белтарис принял позу абсолютной уверенности в намерениях, — я тщательно откалибровал матрицу наведения с учётом всех известных нам данных. Даже психодинамическая защита будет учтена. Правда, — перетёк он в позу ограниченности возможностей, — нам для надёжности нужно будет подойти поближе. Лиги на две.
 «Да это почти ближний бой!» — прошелестела чья-то возмущённая мысль.
 «Мои орудийные батареи созданы для уничтожения некронского флота, а не для аккуратного причёсывания жестяной шлюпки, возомнившей себя четвертинкой Теневого Охотника! Я могу разнести на части эту консерву с пяти сотен лиг первым выстрелом, но нам ведь не это нужно!»
 — Нам всё равно нужно будет подойти ближе одной лиги, чтобы выпустить Волновых Змеев, — прервала нарождающуюся перепалку капитан. — Напоминаю, что мы не можем нормальным образом телепортировать абордажную команду.
 — На сотую часть лиги, — подал голос Соэтрин, ещё один пилот Волнового Змея. — А лучше вообще на миллион-другой шагов. Всё-таки, у нас не трансорбитальные истребители. Они, конечно, могут маневрировать в пустоте, но не ждите от нас слишком много. Замедление на двигателях Волнового Змея со скоростей космического боя вообще грустная история, да и его компенсаторы инерции не рассчитаны на подобное.
 — То есть, навертеть дыру насквозь через двигатели ты можешь? — снова подала голос Рокулай.
 В ответ Белтарис сделал уверенный жест подтверждения. Голографическую копию корабля наискось прочертила жирная линия.
 — Тогда наверти вот так, — задорно улыбнулась Рокулай. — Так получится длинный коридор, который проходит через обе приоритетные для абордажа зоны.
 — А потом развернуться, и аккуратно, по касательной срезать рубку, — улыбающийся Белтарис разливал в воздух эмоции радости и самодовольства. — Тогда они...
 — Не надо срезать рубку, — прервала его Транис. — Там должен постоянно находится либо капитан, либо его старший помощник, а оба они являются потенциальными носителями важной информации. Лучше всего взять рубку штурмом и пленить их.
 — Направление для этой цели Храма Режущих Теней уменьшит тактическую гибкость и лишит возможности своевременного купирования угроз, — нейтральным голосом произнесла Лиранта и перевела взгляд на меня.
 Проследившая за её взглядом капитан тут же приняла позу несогласия:
 — Одиночные действия неприемлемы. Алсиндзир будет усиливать группу...
 — Не стоит, — перебил капитана я. — Действовать в одиночку мне привычно, скорее даже, это будет наиболее оптимально. Я ведь всего лишь демоноубийца. Да и в одиночку я двигаюсь быстрее.
 — Ты нашёл способ использовать Варп? — в хриплом голосе Баррангата послышалось удивление.
 — А... — начал было я и осёкся. — А, ну да.
 Точно. Пришлось принять позу понимания собственной ошибки. Если я не могу шагнуть через потоки Варпа, то движусь с той же скоростью, что и Аспектные Воины.
 Где-то внизу весело фыркнула Рокулай. Мисоринанри посмотрела на меня как на мон'кей и уперев руку в бок постановила в позе превосходящего заявления:
 — Значит, как только мы высаживаемся, Алсиндзир сразу несётся в рубку, — но, глянув на Транис, тут же приняла позу смирения: — Если, конечно, Капитан сочтёт это приемлемым...
 Экхарх Жалящих Скорпионов склонила в голову в жесте невозможности действия:
 — Контрпродуктивно. Из рубки ведётся командование. Штурм должен быть синхронизирован. Молниеносно ужалить.
 Кивнув самой себе, Лиранта сложила руки под грудью. Несколько ударов сердца Баррангат смотрел на неё, а затем принял позу согласия. Капитан немного растеряно переводила взгляд с одного Экзарха на другого, и вся её поза выражала сомнение:
 — Вы хотите сказать, что Алсиндзир должен в одиночку обезвредить всех противников в рубке, не убивая их?
 — Четверо, — прохрипел Баррангат, — может и пятеро. Тесное помещение, низкий потолок, много укрытий. Алсиндзир уже был в подобных условиях и справлялся с лёгкостью, а сражался он против демонов, а не против мон'кей. Это то, что Мы видели своими глазами. Кроме того, у него лучшая защита из всех нас.
 Я принял позу согласия. Баррангат сказал всё правильно. Разве что умолчал о том, что его воины... нет, любые Аспектные Воины предпочтут сражаться подальше от мест, где сражаются демоноубийцы. Разумеется, Экзарх учитывает и это в своём планировании, но говорить подобное вслух не станет, ведь Хрустальной Принцессе это бы не понравилось. А вот Рокулай может и ляпнуть. Баррангат, конечно, её потом отчитает, но это её, вроде бы, никогда не волновало. Тяжело ему с таким юным Экзархом, но от себя её он не отпускает, наверное, из чувства ответственности...
 — Значит, нужно навертеть ещё одну дыру! — радостно подала голос перевёрнутый Экзарх, мысленно прочерчивая в голограмме корабля ещё одну сквозную линию, крест-накрест пересекающуюся с первой. — Выгрузим Алсиндзира рядом с рубкой, а потом сразу рванём...
 — Структурная целостность будет нарушена, — покачал головой в жесте отрицания Белтарис. — Переборки не выдержат, лопнут, корвет начнёт разваливаться на части, никакие аварийные переборки не помогут, последует взрывная декомпрессия, которая принесёт смерть всем мон'кей.
 — Контрпродуктивно, — согласилась Лиранта. — Необходим иной метод проникновения.
 — А давайте Алсиндзира своим ходом пустим? — раздался голос с пола.
 Транис нахмурилась, подозрительно смотря в улыбающееся перевёрнутое лицо. Двое Экзархов – наоборот, посмотрели с интересом.
 — А чего? — невозмутимо продолжила Рокулай. — Доспех у него путный, перенастроит для движения в пустоте, приземлится на поверхность корпуса, прямо над рубкой, и вскроет своим мечом. Меч у него тоже путный.
 — Контрпродуктивно, — ответила Лиранта в жесте невозможности действия. — Установка поля для сохранения атмосферы требует времени. Возможно работорговцы. Возможно подобны друкхари. Риск.
 — Риск? — нахмурилась в непонимании Рокулай и наконец-то дожевала полоску копчёного мяса.
 — Если они работорговцы, подобно друкхари, — в позе излагающего, словно маленькой девочке, принялась разъяснять Мисоринари, — то обнаружив, что их штурмуют, они просто перебьют всех рабов, чтобы освободить силы охранников для контрабордажа.
 — Или же выставят их между собой и Аспектными Воинами, в качестве мясного щита, — раздался голос Рогалена, задумчиво разглядывающего голограмму корабля. — Габариты трюма им это вполне позволяют.
 — Синхронизировать удар, — поддакнула Лиранта.
 — Так можно Алсиндзира пораньше выпнуть, — не сдавалась Рокулай. — И пока он будет своим ходом лететь, мы вокруг покружимся, потом поближе подлетим, покажемся им, паника начнётся...
 — Перебьют всех рабов, — пришла на помощь Мисоринари.
 — Перебьют всех рабов, — согласилась Рокулай, и тут же опомнилась: — Эй, этого не надо!
 — Так паника же! — ехидно напомнила сидящая всё в той же позе послушания и ожидания Мисоринари.
 — Тогда не надо паники, — жестом незначительного замечания отмахнулась Рокулай, чуть не потеряв равновесие на скамье. — Пусть они нас не замечают, Алсиндзир незаметно подлетит, приземлится на броню...
 — Они всегда держат щит, — напомнил Белтарис.
 — Почему вы так хотите отправить Алсиндзира отдельно, через пустоту, да ещё и одного? — не выдержала Транис.
 — Ну, как бы... — стушевалась Рокулай и замолкла.
 Все три Экзарха как-то дружно отвели от капитана взгляд.
 — Проблема только в быстрой установке атмосферного поля во избежание разгерметизации? — подал голос незнакомый мне молодой элда.
 — Ещё в одновременной доставке, — напомнила Мисоринари.
 — Мой Ночекрыл уж точно быстрее ваших Волновых Змеев, — ответил тот в позе пренебрежения. — Я могу подлететь одновременно с вами и из курсовых туелианов прострелить в броне, благо там толщина не особая, окружность чуть меньше сечения средней части корпуса Ночекрыла, после чего выкручу компенсаторы инерции и плавненько воткнусь прямо в простреленную дыру. Благодаря своей форме, Ночекрыл войдёт туда прямо как пробка в бутылку, а крылья упрутся в корпус корвета и не позволят уйти слишком глубоко. Потом останется открыть кабину и выпустить Алсиндзира. Кокпит двухместный, а для такой простой задачи хватит и меня одного, это не джиринксовы догонялки в атмосфере крутить.
 — Выстрелы авиационного туелиана крошатся после преодоления преграды, — возразила сидящая рядом с ним девушка. — Так что ты просто посечёшь всех внутри микроскопическими осколками.
 — Дыр и я могу навертеть, — пожал плечами Белтарис. — Откалибрую оружейные батареи на нужную мощность, чтобы вся энергия осталась в броне и не прошла дальше, а луч пущу под самый потолок, где точно мон'кей не будет, максимально узким пучком. Аккуратненько нарисую тебе контур прохода, как по трафарету.
 И эти двое улыбнулись друг другу в позах полного согласия с планом. И как они вообще дошли до такого нелепого использования трансорбитального истребителя?
 — Насколько быстро можно открыть и закрыть кокпит Ночекрыла? — в позе задумчивости спросил Баррангат.
 — Не больше двух эсту, — уверенно ответила девушка.
 — Главное, чтобы Алсиндзир смог справиться с теми, кто будет в рубке, — свои слова Мисоринари сопровождала отчётливой эмоцией пренебрежения и недоверия, — иначе придётся всё же использовать курсовые туелианы. А ведь нам нужны эти мон'кей!
 — А кстати, где мы будем хранить этих нужных мон'кей? — внезапно раздался вопрос Рогалена.
 Элдар в кают-компании удивлённо переглянулись между собой. Никому, и мне в том числе, этот вопрос до сих пор и в голову не приходил.
 
 
 
Глава 11. Абордаж.

 

 «Слева заходят двое!» — тихий шелест наводчика в моей голове.
 Мне не нужно поворачивать голову, не нужно переводить взгляд, я уже знаю где конкретно они находятся. Достаточно просто сконцентрироваться, чтобы разглядеть... нет, прочувствовать пару матово-чёрных полумесяцев с ядовито-фосфоресцирующими символами дворянской принадлежности. Двойка 'Кос Погибели', как опознаёт их матрица наведения. Психосенсоры способны определить только тип и вооружение корабля, распознавать детали внутри истребителя некронов практически невозможно – в нём нет ни капли психической энергии, приходится полагаться только на оптико-квантовые и гравитационные сенсоры, дающие куда меньшую детализацию и глубину сканирования.
 Ночекрыл слушается не приказа, даже не мысли – намерения. Тяга маршевого двигателя снижается до минимума, гравитационный привод отключается, и моя боевая машина уходит в сторону лишь благодаря направленному сбросу инерции, накопленной в компенсаторах.
 «Грамотное решение,» — комментирует наводчик.
 Впрочем, оно не помогает. Некронские истребители перекрещивают курсы, пролетая в считанных тысячах шагов друг от друга, и расходятся в стороны, набирая скорость.
 Собираются взять в клещи?
 Послушный моей воле, Ночекрыл мгновенно выводит все системы на маршевый режим и с места набирает максимальное ускорение. За спиной ухает компенсатор инерции, сжирая практически всю перегрузку, но меня всё равно вдавливает в психокость пилотского ложемента. Выбрав целью одну из разделившихся Кос, я выжимаю из приводов своего Ночекрыла максимум его возможностей, чтобы как можно быстрее сблизиться на дистанцию огня. Краем сознания отмечаю, что вторая Коса прервала разгон и, развернувшись на крыле, начала догонять нас обоих.
 Пойманная в треугольник прицела Коса, видимо, просчитывает невозможность немедленно реализовать преимущество «двое на одного» и решает самостоятельно принять бой, разворачиваясь кормой вперёд и гася скорость маршевыми двигателями.
 Цвет треугольника целеуказателя меняется на синий, и я ощущаю, как сидящий рядом наводчик готовится открыть огонь. Он не торопится, чувствует моё намерение заложить левую косую петлю, видит, как летящая хвостом вперёд Коса доворачивает нос, выцеливая размытый голополями силуэт Ночекрыла. Под утолщением фюзеляжа Косы на мгновение вспыхивает потустороннее свечение, матрица наведения сообщает моему восприятию возможный сектор атаки и послушный Ночекрыл мгновенно срывается в левую косую петлю за доли мгновения до выстрела.
 Коса Погибели промахивается, луч молекулярного дисраптора проходит в сотне шагов за хвостом истребителя, разрывая на части остаточное изображение голополя-обманки. Осознав и проанализировав промах, некронский истребитель начинает разворачиваться, но я уже ловлю его в сектор огня. Треугольник целуказателя вновь вспыхивает синим и переворачивается, подтверждая захват цели. По кристаллическому волокну цепей питания протекает огромное количество психической энергии, мгновенно разогревая внутренности боевого отделения Ночекрыла до огромной температуры, на полной мощности задействуя включённые ранее тепловые поглотители. Кристаллическое волокно напрямую от генератора доставляет энергию в кристаллы преобразования, чтобы через психореагирующие фокусирующие кристаллы спаренного светлого копья мгновенно покинуть пределы истребителя. Минимальные потери на этапе передачи энергии, минимальные потери на преобразовании и на кристалле фокусировки, нулевые потери на пути к цели. Совершенство элдарских технологий фокусирует свет небольшой звезды в маленькой точке пространства, а мастерство наводчика Ночекрыла, опираясь на совершенные алгоритмы псевдоразумной матрицы наведения, позволяет расположить эту точку прямо внутри некронского истребителя. Вздрагивают и словно прогибаются гравитационные поля, встречаясь с концентрированным когерентно-закрученным световым потоком, но всё же не выдерживают и пропускают луч внутрь, обрушивая сильно рассеявшийся, но всё ещё смертоносный пучок высокоэнергетических фотонов на живой металл. В глубине матово-чёрного полумесяца вспыхивает маленькое солнце и некронская боевая машина заваливается вбок.
 Несколько ударов сердца спустя, Косу догоняют разогнанные до половины световой скорости мономолекулярные диски, выпущенные наводчиком Ночекрыла из носового туелиана в безупречно рассчитанную точку упреждения. У некронского истребителя уже нет гравитационного поля, которое могло бы остановить поток высокоскоростных снарядов и они смертоносным дождём обрушиваются на живой металл, молекулы материала сталкиваются на столь огромной скорости, что атомы проникают друг в друга, ядра атомов сталкиваются и в каждой точке попадания вспыхивает миниатюрная термоядерная реакция. Множество ослепительно-белых вспышек притушивается матрицей наведения, сберегая чувствительные элдарские глаза.
 От полученных повреждения некронский истребитель буквально разваливается в воздухе, превращаясь из смертоносной боевой машины в облако несущихся на огромной скорости осколков. Вспышка фазового перехода и останки матового полумесяца исчезают, возвращаясь на базу.
 «Сзади!» — долетает мысль наводчика.
 Я вспоминаю об ещё одной некронской машине, ставлю Ночекрыл на хвост, разворачивая вокруг оси, чтобы через мгновение увести машину вниз в плоском штопоре...
 Прилетевший рассеянный поток структурированных гравитационных волн впивается в правое крыло истребителя, мгновенно нарушая целостность психокости. За спиной что-то громко хлопает.
 Кокпит темнеет.
 — Неплохо для второго раза, — улыбается сидящий рядом настоящий пилот ночекрыла.
 Я тяжело вздыхаю и убираю покрытые плёнкой пота ладони с психоактивных кристаллов мнемонического интерфейса Ночекрыла. Кокпит истребителя идёт рябью и становится полностью прозрачным, открывая вид на психокопластиковое покрытие ангара. Разум боевой машины тихим ментальным шёпотом сообщает о завершении симуляции.
 Тру ладонями друг о друга, наблюдая, как плёнка пота превращается в кристаллическую пыль и едва заметным облачком медленно оседает на пол кокпита. В голове как-то пусто, после этих «джиринксовых догонялок», как их называет пилот, все мысли остались где-то в стороне. Пилот Ночекрыла о чём-то беседует со своим истребителем, расслабленно положив кончики пальцев на психоинтерфейс.
 — Вообще, ты очень хорошо зашёл на Косу в бок, — внезапно открывает он глаза. — А увернулся и вообще почти идеально. Должно быть, сказывается опыт демоноубийцы?
 Пилот хмыкнул, эмоциями дав понять – это не насмешка, а просто уважительная констатация факта. Вообще, я заметил за ним интересную особенность: он очень мало использует в разговоре позировку, предпочитая выдавать заметно больше эмоциями. Особенность личности, или опыт, вынужденно приобретённый в стеснённых условиях кокпита?
 — Но ты слишком увлёкся, — продолжил пилот, дав мне время собраться с мыслями. — И почти забыл про вторую Косу. И что это вообще был за манёвр в конце? Он просто ужасен! Ты просто развернулся к Косе самой большой проекцией, словно говоря: «вот он я, стреляй же!», разумеется, Коса попала. У тебя в накопителе компенсатора инерции было почти восемьсот перегрузки по трём осям и ещё по сотни-две по остальным осям, надо было их использовать для манёвра. А ты начал крутить какую-то странную фигуру, да ещё и луч словил на противоходе, вот компенсатор и не выдержал, взорвался и уничтожил почти все внутренности Ночекрыла циклоническими перегрузками. Очень редкий случай, кстати, особенно для симуляции. А вообще – неплохо, очень неплохо. Пара десятков циклов такого прогресса и можно с тобой даже вылетать на рейды по мон'кейским...
 Внезапно вспыхнувший в ангаре яркий алый свет прервал речь пилота.
 «Внимание, по кораблю – готовность алый!» — донесла до меня психокость ментальную речь капитана Транис.
 Пилот подобрался, потянулся, и положил обе руки на кристаллы психоинтерфейса.
 — Тебе тоже лучше подключиться к Совёнку, Алсиндзир, — подмигнул он.
 Забавно, но, когда пилот знакомил меня с истребителем, он представил машину как Совёнка, а вот имени самого пилота я так и не узнал, забыв спросить вначале, а потом уже стало как-то неудобно.
 Ладони вновь ощутили не успевшие остыть кристаллы психоинтерфейса и сознание уже привычно скользнуло навстречу разуму Ночекрыла.
 «Симтариан», — шепнул мне истребитель. — «Моего пилота зовут Симтариан».
 Я ответил Совёнку кратким психоимпульсом благодарности.
 «Ночекрылам и Волновым Змеям – готовность синий», — прилетает следующая мысль капитана.
 Если я правильно помню, синяя готовность означает, что прямо сейчас мы не будем участвовать в бою, но в любой момент ситуация может измениться либо на «готовность алый», либо сразу на вылет к бою.
 Неожиданно матрица наведения обнаруживает в ангаре быстро приближающегося молодого Жалящего Скорпиона. Мгновением позже, я уже своими глазами через прозрачную психокость кокпита увидел спешащего Воина Аспекта.
 — Алсиндзир? — полувопросительно-полуутвердительно позвал он.
 Пилот Ночекрыла отдал приказ на раскрытие кокпита, а я, разорвав связь с разумом боевой машины, начал соображать, как быстрее выпутаться из опутывающих меня волокон психокости.
 — Ненужно, — сделал жест тактического отрицания Скорпион и лёгким движением запрыгнул на край кокпита.
 Его голос звучал приглушённо отнюдь не из-за надетого шлема, своим обострённым восприятием я чувствовал тихо тлеющую ярость Маски Кхейна. Не так ярко, как у Экзарха, конечно.
 Тем более странным было целенаправленное движение Аспектного Воина прямо ко мне.
 А когда он плавным, но быстрым движением выхватил из-за спины туелиан – я и вовсе запаниковал – всё ещё удерживаемый психокостью кокпита, лишённый манёвра, без возможности быстро дотянуться до клинка, я не успевал ничего сделать, мог лишь смотреть, как оружие быстрым и отточенным движением направляется в мою сторону.
 Ловкие пальцы перекрутили оружие вокруг оси, направляя в мою сторону уже не дулом, а рукоятью.
 Я как-то не понял происходящего...
 — Я хочу отдать Вам этот туелиан, Демоноубийца, — пояснил свои действия элда, очевидно ощущая моё недопонимание.
 Причём 'Демоноубийца' было сказано так, словно это название Пути. И прежде, чем я успел поправить эту очевидную, и даже немного дерзкую для Аспектного Воина, ошибку, элда продолжил:
  — Все сейчас не могут использовать энергии Варпа для усиления психосил, а умения, основанные на Варпе и вовсе недоступны. Я помню, что Вы не используете ручное оружие, предпочитая призрачные клинки, которые создаёте напрямую из энергий Варпа. А значит, Вы отправляетесь в бой без дальнобойного оружия. Это неприемлемо тактически, особенно учитывая, что, как и всегда, Демоноубийца будет действовать самостоятельно. Поэтому я хочу отдать Вам свой запасной туелиан. Он уравняет шансы.
 Что же, это – логично. Надо было бы и самому подумать об этом раньше.
 Не понятно только, почему эта идея вот прямо сейчас пришла в голову этому Жалящему Скорпиону... Хотя, кто бы говорил, да...
 — Вы не узнали меня, Демоноуийца? — произнёс Жалящий скорпион с жестом уточнения.
 Похоже, мои раздумья не стали для него тайной, поэтому, ощутив моё согласие, элда пояснил:
 — Моё имя Мотрандир. Вы спасли меня в прошедшем бою.
 Верно, я помню этого Жалящего Скорпиона. Помню, как он в какой-то момент неудачно оказался под прицелом сразу нескольких солдат мон'кей, как встрепенувшийся круговорот нитей грядущего перестроился, показывая близящуюся неизбежность. И как я выстроил веер из призрачных клинков с одной стороны от него, сам вставая с другой. Зная, что мою руническую защиту оружие мон'кей в ближайшем будущем не сможет пробить, зная, что призрачные клинки остановят и ослабят лазерные лучи. В том бою мы могли понести потери. Но это было неприемлемо, потому – не случилось.
 — Это – не благодарность за спасение, Алсиндзир, — противоречиво принимая позу отрицания, произнёс Жалящий Скорпион. — Вам нужно оружие для средней дистанции.
 Мои пальцы сомкнулись на рукояти туелиана.
 — Я понял тебя, Мотрандир, — склоняю голову в жесте принятия скрытого смысла.
 Аспектный Воин благодарно-облегчённо кивает и легко спрыгивает с края кокпита на палубу ангара.
 — Познавательно, —доносится от задумчивого пилота истребителя.
 — И удивительно, — добавляю вслух, — Воины Аспекта редко решают выразить благодарность таким как я.
 — Быть может, в этот раз действительно виновата необходимость, — хмыкнул пилот, распространяя по кокпиту эмоцию сарказма.
 Хотя я и не понял, в чём он заключается, но всё равно выразил согласие ответной эмоцией. Просто чтобы закруглить разговор.
 Глядя сквозь сомкнувшуюся психокость кокпита на окутанного психической тенью Жалящего Скорпиона, я раздумывал, куда бы подвесить туелиан, чтобы его можно было уверенно и быстро выхватить. В конце концов, Аспектный Воин абсолютно прав – оружие для средней дистанции нужно, раз уж я не могу метать призрачные клинки.
 Сзади, на пояснице, пожалуй, будет в самый раз.
 Когда психокость доспеха обхватила туелиан, надёжно фиксируя, словно они были созданы единым целым, и вместе с тем обеспечивая возможность мгновенно выхватить оружие, Жалящий Скорпион уже растворился в окрестностях ангара. И лишь опустившаяся десантная аппарель одного из Волновых Змеев намекала, куда он на самом деле исчез.
 — Мы близко, — произнёс Симтариан, чьи пальцы расслабленно лежали на психоинтерфейсе истребителя. — Вот-вот начнётся.
 Выразив благодарность краткой эмоцией, я последовал примеру пилота, касаясь разума Совёнка. Истребитель с готовностью раскрылся, сплетаясь со мной и пилотом в единое существо. И я-демоноубийца, временно ставший мною-истребителем, заскользил по Бесконечному Круговороту корабля дальше, к сенсорам, чтобы посмотреть за ходом происходящего снаружи, и разум корабля беспрепятственно допускает подобную вольность. Удар сердца – и вот я уже вижу и ощущаю окружающую пустоту словно собственными чувствами. Нет, даже острее, чем собственными чувствами – я могу дотянуться взглядом до ближайших звёзд, разглядеть в мельчайших деталях проносящийся мимо на огромной скорости астероид или взглянуть ещё дальше, на едва заметный среди звёзд боевой корабль мон'кей.
 Мы до сих пор затруднялись с его классификацией, ведь вопреки привычной уже гигантомании имперцев, этот корабль был даже меньше нашего. А ведь Пустотные Охотники – одни из самых маленьких кораблей нашего флота. Особенно в сравнении с Пустотными Бродягами, или, тем более, с Дланью Кхейна.
 «В рубку корабля направляется ещё один мон'кей. Предположительно, щитовик по сигнатуре рисунка души.»
 «Перетянули с ожиданием идеального момента», — доносится недовольная мысль капитана.
 Одновременно, Транис-капитан принимает решение ускориться. И одновременно же, сама полностью переплетает свой разум с кораблём.
 Эфирные паруса слегка изменяют наклон, принимая боевое положение, в то время как из Бесконечного Круговорота корабля разом поступает утроенный поток энергии на гравитационный двигатель. Гравитационные компенсаторы с лёгкостью проглатывают утроенное ускорение, но теперь голополя не в состоянии полностью скрыть корабль от обнаружения и потому проекторы переключаются из режима вывернутой голографии невидимости на создание голографических копий корабля, устремляющихся вперёд, окружающих корабль мон'кей со всех сторон подобно стае голодных касаток, догнавших раненого кита.
 Объединив разумы экипажа и корабля в Бесконечном Круговороте, мы все – даже я, всего лишь груз в кокпите Ночекрыла, даже Аспектные Воины в брюхе Волнового Змея – все стали единым боеготовым организмом. Не потеряв, впрочем, собственной воли и личности. Мы стали едины разумом, волей, но ими же мы были разделены. Меня всегда восхищало и даже радовало это состояние единого, готового к бою организма, в котором каждый остаётся собой, но каждый идеально знает свою роль и своё место в предстоящем бою. И, как сейчас, мне иногда приходится прикладывать некоторое усилие, чтобы унять свои восторги и сосредоточиться на грядущем бою.
 Иногда отсутствие Маски Кхейна кажется чрезвычайно неудобным.
 К счастью, я мог с этим быстро справиться. Когда мы приблизились к кораблю мон'кей меньше, чем на лигу, на расстояние с которого могли вести огонь с ювелирной точностью, а не просто на уничтожение, мой разум уже был собран и готов к бою, как и подобает демоноубийце.
 Обходя мон'кей по широкой дуге, мы заходили их кораблю прямо под брюхо, выходя на идеальный для нас ракурс стрельбы. Лишённый всякой защиты от ментального сканирования, корабль мон'кей позволял нам видеть его буквально насквозь. Видеть, как находящиеся в рубке корабля офицеры испугались, но взяли себя в руки и приготовились к бою. Видеть, как отобранная у энергетического ядра корабля психическая энергия была перенаправлена, чтобы втрое укрепить псевдоматериальный психоэнергитеческий барьер вокруг корабля. Видеть, как ещё большее количество энергии, взятой из ядра, было направлено на формирования знакомых уже взрывных сфер.
 Видеть и своевременно реагировать.
 Сотканные из голополей копии нашего корабля, ничем, кроме физической материальности, не отличимые от нас самих, буквально замельтешили почти вплотную к мон'кей, загораживая своими иллюзорными корпусами нас настоящих, окутанных к тому же вывернутыми, маскирующими голополями. Среди облака ложных псевдоматериальных элдарский кораблей, для всех известных систем и способов сканирования мы выглядели точно такой же ложной и псевдоматериальной целью. Голополя имитировали даже гравитационное противодействие, свойственное двигателю нашего корабля.
 Конечно, оставался шанс, что мон'кей при атаке попадут по нам случайно. Можно было избежать и его, до последнего удара сердца крадясь под прикрытием голополей абсолютно незамеченными. Но капитан решила иначе, и весь экипаж мгновенно сменил тактику боя.
 В любом случае, реализовать свой крошечный шанс попасть по нам мон'кей просто не успели. Сплетённые разумы команды и корабля идеально точно подвели нас в лучшую для точного выстрела позицию, и выстрел последовал без промедления, как не медлит Аспектный Воин, стреляя и двигаясь одновременно.
 Бесконечный Круговорот вытолкнул из себя энергию, достаточную чтобы зажечь в пустоте десятки крошечных солнц, и вся эта энергия была тщательно собрана на кристаллах-фокусировщиках орудийной батареи главного калибра корабля, чтобы серией импульсов разрушительного концентрированного света сфокусироваться сначала на хлипкой психоэнергитической броне корабля мон'кей, а затем и на ещё более хлипкой броне материальной. И дальше, вглубь корабля, прошивая переборки навылет, словно плоть крошечной землеройки сюрикеном из туелиана в упор. Впрочем, излишков энергии не было. Выстрел был рассчитан с точностью, чтобы не повторить судьбу предыдущего корабля мон'кей, поэтому концентрированный свет даже не покинул всё ещё держущуюся психоэнергитескую защиту корабля пиратов, расплескавшись о щит с внутренней стороны.
 Главное было сделано – в корабле мон'кей был пробит широкий коридор, достаточный для прохода Волнового Змея, и тем же выстрелом было уничтожено устройство, двигающее корабль сквозь межзвёздную пустоту.
 И тут же, не теряя ни мгновения, гравитационное веретено нашего корабля развернуло полярность, выворачивая движущие корабль гравитационные искажения наизнанку. Я не услышал, но почувствовал, как взвыли компенсаторы инерции, изо всех сил поглощая колоссальную перегрузку разворачивающегося вокруг своей оси корабля. А на следующий удар сердца мы летели с той же скоростью что и прежде, но уже совершенно в другую сторону. А за нашей спиной обманки из голополей создавали беспорядочное движение, отвлекая, дезориентируя, и тоже «убегая» от противника.
 Ведь орудийной батарее нашего корабля нужно время для перезарядки и остывания. Совсем немного времени, но капитан вовсе не собиралась оставаться на месте даже на удар сердца. Потому что замерший на месте элдарский корабль – мёртвый элдарский корабль. Это мы все знали очень хорошо, ещё с детства.
 И этот разворот явно был сделан не зря. Потому что прошёл лишь удар сердца, прежде чем психоэнергетические щиты вокруг корабля мон'кей обессилено растворились. Но к тому моменту вокруг них были сплетены новые щиты. Совершенно другие, но куда более прочные.
 «Нужно время для уточняющих расчётов», — прошелестела по Бесконечному Круговороту мысль кого-то из команды.
 И в то же мгновение было принято новое решение, тактика вновь изменилась, и не нужно было пояснять, что время для расчётов будет. Сколько угодно времени. Мы все понимали, что расчёты усложняются тем, что мон'кей продолжали вливать всё больше и больше энергии в новый щит, попутно наращивая слой за слоем, располагая их под разными углами.
 Кто-то из команды считал это замечательной защитой, достаточно эффективной, чтобы выдержать даже небольшой термоядерной взрыв, и сразу же, через Бесконечный Круговорот корабля, это понимание пришло и к остальным членам команды, и ко мне в том числе.
 «Три разных типа защиты, как любопытно», — мелькнула чья-то отвлечённая мысль и тут же утонула, погребённая в глубинах Бесконечного Круговорота. Бесполезные для боя мысли сейчас были не нужны, их можно будет додумать потом.
 Однако, у корабля действительно были три разных типа защиты: простейшая, которую мы пробили первым же выстрелом; эта, представляющая некоторую сложность для нашего главного калибра при необходимости хирургически-точной атаки; и третья, хаотично-сегментарная, которая была бы действительно проблемой.
 Впрочем, Белтарис был уверен, что справится и с этой, «проблемной» защитой. А значит эта, новая, лишь ненадолго задержит нас.
 И, вторя моим мыслям, капитан развернула корабль, вновь заходя на пиратов. На этот раз – следуя лоб в лоб.
 «Ночекрылу и Волновым Змеям – готовность алый!»
 Вновь устремились вперёд сотканные из голополей призрачные обманки. Вновь среди них прятался наш корабль. Но на этот раз мы не только надеялись на многочисленные ложные цели в качестве маскировки, но и маневрировали, ведя корабль по рваной пологой косой петле. Капитан прекрасно понимала, что теперь, без эффекта неожиданности, от пиратов можно было ожидать ответного огня. А бессмысленный и бесполезный риск никому здесь был не нужен – это уж я могу утверждать уверенно, поскольку очевидно.
 И пираты, как мы от них и ожидали, действительно ударили в ответ. К удивлению орудийные башни остались неподвижны и молчаливы, нас атаковали лишь взрывающимися сферами психической энергии, что до поры крутились вокруг пиратского корабля по орбите, словно крошечные спутники вокруг малюсенькой планетки.
 Рассчитать траекторию этих снарядов было довольно легко, да и мы, в отличие от обманок из голополей, находились достаточно далеко чтобы среагировать, так что корабль направленным сбросом запасённой инерции резко изменил траекторию, уходя в безопасный от обстрела сектор. А после, зеркально повторённым выбросом инерции, вернулся на траекторию и сразу же последовал выстрел, пока голополя суетились вокруг, изображая панику и судорожные манёвры.
 Концентрированный свет с каждым импульсом, аккуратно, слой за слоем, вскрыл щиты корабля, после чего, всё так же аккуратно, вгрызся уже в материальную преграду.
 И тут же заработал компенсатор инерции, останавливая нас в опасной близости от корабля мон'кей. Впрочем, мы все знали, что большой опасности нет – экипаж в рубке был дезориентирован и частично травмирован, это было легко понять по колебаниям их психических сигнатур.
 Капитану Транис не нужно было командовать вылет – даже я ощущал правильность момента благодаря единению, достигнутому через Бесконечный Круговорот корабля.
 Один за другим, цепляясь-отталкиваясь от гравитационного поля корабля, ангар покинули сначала Совёнок, а за ним и оба Волновых Змея. Развернулись наши собственные голополя, маскируя настоящую траекторию, и два удара сердца спустя вокруг раздался скрежет – психокость Ночекрыла протискивалась по раскалённому коридору, аккуратно проплавленному в слоях обшивки корабля мон'кей. Где-то за спиной мерно урчал компенсатор инерции, а Симтариан уже вёл огонь из курсовых туелианов, расчищая путь через последнюю, не до конца простреленную преграду. Расчёты Белтариса всё же оказались недостаточно точны.
 Волновые Змеи, будучи скорее наземными машинами сопровождения, доставки и огневой поддержки Аспектных Воинов, чем машинами для космического боя, были гораздо медленнее Ночекрыла – истребителя завоевания превосходства в пространстве – а потому ещё только подлетали к кораблю мон'кей, когда нос Совёнка показался из-за последней преграды, нависая над машинерией пиратской рубки и приходящими в себя мон'кей.
 За кормой Совёнка капитан Транис развернула полярность гравитационного веретена и корабль больше восьмисот шагов вместе с парусами длиной практически мгновенно развернулся вокруг своей оси. И тут же инерция, запасённая при остановке корабля, была освобождена, и Теневой Охотник сорвался с места, скрываясь среди голополей, удаляясь от пиратского рейдера.
 Начиналась вторая фаза абордажа. И начинать её следовало мне, одним ударом обезглавливая экипаж пиратского корабля. Симатриан уже доставал из креплений укороченный вариант пехотного двуручного туелиана. Его использование не планировалось, это делалось просто на всякий случай, чтобы купировать возможные проблемы. Одна рука пилота лежала на психоинтерфейсе истребителя, и его непосредственной задачей было прикрыть моё покидание кокпита с помощью носовой проецирующей матрицы голополя.
 Я же, не торопясь, обвёл взглядом внутренности рубки. Там было четверо мон'кей. Разум одного пульсировал болью и слабостью – этот не представлял опасности. Разум другого, находящегося ближе всех к корпусу Ночекрыла, застыл в состоянии лёгкого шока. По центру рубки, в роскошном, по варварским меркам, кресле застыл ещё один мон'кей, предположительно капитан – его разум горел решимостью и готовностью к схватке. Четвёртый, застывший рядом с предположительно капитаном, выглядел воином, и его разум был спокоен и собран. Самый опасный из всех.
 Невозможно было воспользоваться Дальновидением, чтобы выбрать идеальный момент для начала атаки, поэтому момент начала второй фазы абордажного боя следовало выбрать мне, исходя из собственных инстинктов. И это не было чем-то непривычным – когда выходишь с демонами один-на-один, у тебя не может быть чёткого и продуманного плана.
 Ты импровизируешь в бою с демонами. Я буду импровизировать в бою с мон'кей.
 Будучи на самом острие атаки.
 Вновь.
 Эти мои мысли, намерения, желания, чувство готовности и решимости послужили безмолвным сигналом к началу, интуитивно понятые каждым из элдар, подсоединённых к Бесконечному Круговороту корабля. Благодаря Бесконечному Круговороту каждый в экипаже осознавал мои намерения – скользнуть вниз по левому обтекателю-крылу истребителя, приземлиться, прижаться к палубе, оценить изменения обстановки, скользнуть в сторону, прикрываясь телом ближайшего мон'кей от возможного ответного огня. И, почувствовав мои намерения, почувствовав мою готовность, всё вокруг пришло в движение.
 Хотя на самом деле, пришла в движение лишь психокость кокпита, раскрываясь передо мною так быстро, как только могла, да пилот Ночекрыла плотнее стиснул рукоять туелиана. Я осознавал его намерения ещё до того, как он отдал психоимпульс-приказ на открытие кокпита своему истребителю и сразу, как только психокость пришла в движение, рванулся вперёд, слегка коснувшись рукой края кокпита, контролируя движение. Вокруг сразу же взметнулось контролируемое Симатарианом голополе, скрывая меня от глаз окружающих, но матрица восприятия в шлеме позволяла видеть сквозь иллюзию. Образ голополя, создаваемый по желанию пилота, был продуман в каждой детали и через Бесконечный Круговорот передавался разуму матрицы восприятия даже раньше, чем воплощался в реальность, поэтому кристаллический разум успевал наложить на изображение специальные фильтры, делая голополя вокруг абсолютно прозрачными для меня.
 Перемахнув в прыжке через психокость кокпита, проскользив по слегка исцарапанному покрытию носового стабилизатора, я соскочил на палубу, легко приземляясь на обе ноги, приседая в стойке выжидающего скорпиона, готовясь пустить Амату в ход. Пока расширившимися от удивления глазами мон'кей смотрели на голополе, соединяющее меня с истребителем, я успеваю оглядеться и вновь оценить обстановку. Успеваю заметить похожее на туелиан оружие, сжимаемое капитаном. Я уже видел подобную примитивную и грубую конструкцию у других мон'кей – она использует энергию сгорающего топлива чтобы выплюнуть в противника небольшой кусочек грубо обработанного свинца. Мон'кей называют его стрелялом, верно?
 Тело действовало быстрее размышлений, смещаясь вбок, на рефлексах располагая на линии возможного выстрела тело ближайшего из пиратов, как я и планировал заранее. Наверху, в кокпите, Симтариан брал на прицел другого мон'кей, чей разум до сих пор был спокоен и собран.
 «Поглощение кинетической энергии», — создаю оформленный в приказ психоимпульс.
 Рунический доспех перестраивается, реорганизовывая цепочки заклинаний, перераспределяя энергию между ними, меняя очерёдность активации рун.
 И сразу же я рванулся вперёд, перепрыгивая через какой-то неправильной формы стол с множеством каких-то стрелочных приборов, сильным, но аккуратным ударом в висок кончиком ножен отправляя в нокаут так и не успевшего среагировать мон'кей. Я контролирую его состояние своим психовосприятием, убеждаюсь, что его разум съёживается в беспамятстве ещё прежде, чем я завершаю прыжок, в то же время глазами вижу, как другой мон'кей целится в меня из своего оружия и перекатываюсь в сторону, едва коснувшись ногой палубы. Вокруг взметается голополе, спроецированное пилотом Совёнка. Выстрел раздаётся с запозданием, я слышу, как кусочек свинца вгрызается в материал палубы. Рикошета нет, что хорошо.
 Телекинезом отталкиваюсь от палубы, буквально выстреливая себя вперёд. Оружие мон'кей может быть скорострельным, нельзя дать ему прицелиться вновь.
 Ещё находясь в воздухе, переставляю ноги, чтобы уверенно приземлиться и, не останавливая движения, тут же вложить всю набранную инерцию в удар ножнами с разворота, прямо под держащую оружие руку. Чувствую, как разум мон'кей взрывается болью. Позволяю себе не смотреть на этого мон'кей глазами, ведь другой, сжимающий в руках странной формы топор, уже атаковал меня. Его разум мерцал спокойствием и собранностью, и он был опаснее всех остальных.
 Сильный, но аккуратный рубящий удар обрушивается на меня сверху, но я замечаю движение грудных мышц мон'кей прежде самого удара и успеваю уйти с линии атаки полупируэтом. Вкладываю набранную в движении инерцию в быстрый тычок рукоятью вперёд, в нижнюю треть груди. Запоздало понимаю, что рёберная клетка этого мон'кей может заканчиваться не там, где известная мне рёберная клетка мон'кей с Терры, но мне везёт, разум воина вздрагивает от боли, а изо рта вырывается с трудом сдерживаемый стон.
 Мон'кей разрывает дистанцию, я вижу, как напрягаются мышцы его запястья и едва успеваю присесть под удар, скручиваясь в начальную стойку удара «Восходящей змеи». Кого-то менее быстрого этот мон'кей мог бы и разрубить подобным возвратным движением, но я оказался достаточно расторопен. Опершись ногами в палубу распрямляюсь. Отработанный в бесчисленных тренировках, удар «Восходящей змеи» получается сам собой. Вся энергия сжатого, словно пружина, тела превращается в инерцию сокрушительного удара, подбрасывающего в воздух отнюдь не лёгонького мон'кей. Будь клинок обнажён – тело бы располовинило без особых усилий.
 Сзади вспыхивает агрессивным намерением разум. Симтариан видит, как оставшийся в сознании мон'кей поднимает своё стреляло, и я вижу это его глазами. Разворачиваясь, пропускаю психосилу по костям ног, через ступни, в палубу, формируя телекинетический толчок, одним длинным прыжком сокращаю расстояние и, довершая разворот, бью концом ножен по сжимающей оружие кисти.
 Предположительно капитан заскулил, словно побитый зверь. Выбитое из руки стреляло загромыхало по палубе в сторону. Случайного выстрела от удара не случилось – что уже само по себе хорошо.
 Бросаю взгляд по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии возможных угроз. Разумы мон'кей либо притушены бессознательностью, либо пульсируют от боли. В этой, предположительно, рубке никого и ничего опасного больше не было. Разве что этот, предположительно, капитан, уже почти пришёл в себя и злобно смотрит на меня своими блестящими мелкими глазёнками.
 Удивительно похожая на терранцев внешность. Я ещё и раньше это заметил, но вот так, вблизи – они почти один-в-один.
 «Может он ещё и на этом их готике говорит?» — мелькнула мысль кого-то из элдар.
 В этот момент Волновые Змеи добрались до корпуса пиратского корабля и сейчас, аккуратно цепляясь гравитационными полями за искорёженный корпус, вплывали внутрь простреленной нами сквозной дыры.
 В принципе, пока есть небольшой запас по времени, можно попробовать хотя бы установить точно – есть ли понимание готика у этих мон'кей. Не совсем понимаю, моя это мысль, или капитана, но она не встречает у меня отрицания.
 Усмехаюсь под шлемом, и эта моя насмешка разносится по Бесконечному Круговороту, чтобы мгновение спустя утонуть в эмоциональных фильтрах.
 Пара вопросов на скорую руку, да? Никаких пыток, мы же не друкхари, помню. Да я и не собирался.
 Впрочем, поднять мон'кей повыше и хорошенько встряхнуть будет не лишним. Они всегда теряются, когда под ногами нет опоры. Кожаная куртка трещит от напряжения, когда я сгребаю пальцами воротник. Тело мон'кей тяжёлое, заметно тяжелее, чем был бы элда того же роста, но усиления психопластика брони вполне достаточно, чтобы не обращать внимания на этот вес. Я просто знаю, что вес значителен, но практически не напрягаюсь физически.
 Подняв тело, я хорошенько его встряхиваю и для усиления эффекта ещё ударяю о переборку. Забавно клацнули жёлтые зубы. Это природный цвет их костей, или какой-то паразитический налёт?
 Разум мон'кей словно съёживается от понимания безысходности, но всё ещё достаточно далёк от паники, сохраняет адекватность.
 Откуда-то из глубин Бесконечного Круговорота всплывает подходящая фраза на готике, и мои губы, словно чужие, не напрягаясь произносят слова примитивного человеческого языка:
 — Мон'кей меня понимает?
 Я не вслушиваюсь в их звучание, улавливая прямой и однозначный смысл фразы. Разум мон'кей вспыхивает, очищаясь от шелухи обрывочных мыслей и замирает в полном непонимании.
 — Мон'кей говорит на готике? — произносят мои губы другую формулировку вопроса, царапая и коверкая гортань фантомной болью.
 Странное и непривычное чувство, совершенно бесполезное сейчас – отбрасываю эту эмоцию без раздумий.
 Один из Волновых Змеев замирает возле уцелевшей вертикальной переборки, прямо за которой заметно мерцают разумы быстро перемещающихся мон'кей. Спаренный тяжёлый туелиан на турели боевой машины поворачивается и открывает огонь, безмолвный в безвоздушной пустоте. Молекулярной толщины пластикристаллитовые диски на гиперзвуковой скорости пролетают сквозь стальную переборку, словно её там и нет, и со смертоносной безжалостностью впиваются в тела мон'кей за преградой. Некоторые умирают, так и не поняв от чего. Другие успевают испугаться. Один успевает среагировать, пытается защититься с помощью психосилы, но длинная очередь просто сминает его защиту. Его разум корчится в агонии, когда снаряды туелиана рвут тело на части, но это тоже происходит абсолютно безмолвно.
 Из некоторых дыр, пробитых монокристаллическими сюрикенами, начинает тонкой струйкой сочиться воздух, но из большинства – нет – отверстия оказываются слишком тонкими, чтобы пропускать его. Волновой Змей поворачивает турель спаренных туелианов по курсу и скользит дальше по импровизированному коридору на своей антигравитационной подушке, маневрируя и активно кренясь то в одну, то в другую сторону – пилот не хочет поцарапать краску о свисающие то тут, то там обломки конструкций корабля.
 Висящий на моей вытянутой руке мон'кей скулит что-то в ответ на ранее заданный вопрос. Из Бесконечного Круговорота приходит понимание: этот язык не известен никому из нас. В данный момент, конкретно эта особь не будет полезна.
 — Как и ожидалось, — с нескрываемым сарказмом произношу я вслух.
 Родная речь словно смывает с языка остатки примитивного наречия мон'кей, и даже становится как-то легче дышать. Всё-таки Маска Ярости отнюдь не бесполезна в бою, защищая разум от подобных ненужных эмоций.
 Не задерживавшийся на стрельбу Волновой Змей разворачивается поперёк пробитого выстрелом коридора, каким-то чудом втискиваясь между обломками палуб. Расположенный на корме штурмовой захват присасывается к стенке переборок и аппарель из психокости проламывает тонкий слой железа, раскрывая нутро десантного отсека. Один за другим, Воющие Банши Храма Кровавой Капели сбегают по аппарели, смертоносной змейкой вливаясь в коридоры пиратского корабля.
 Мне тоже пора собраться и продолжить действовать. Нужно продолжать абордаж и с этой стороны тоже.
 Хотя сначала нужно позаботиться об упаковке.
 Опускаю пальцы в один из навесных кармашков, закреплённых на психокости доспеха специально для этой мисии. Внутри множество тонких, едва толще волоса, коротких жгутиков. Слегка провожу пальцами по щепоти, чтобы выбрать лишь один из жгутиков, и вытягиваю наружу. Клапан кармашка самостоятельно закрывается и герметизируется, как только доставаемый предмет выскальзывает полностью.
 Ногой опрокидываю предположительно капитана на живот и сажусь сверху, заводя ему руки за спину. Тщательно осматриваю руки, чтобы убедиться, что у мон'кей есть оставленный в сторону палец, благодаря которому запястье расширяется, и только уверившись, что петля не соскользнёт, прикладываю жгутик к одному из запястий и аккуратно вливаю психосилу. Сотканный из спихопластикового волокна жгут с заранее заложенными образами развития проглатывает психическую энергию и превращает её в собственную материю, удлиняясь и утолщаясь в моих руках. Несколько раз обматываю сначала одно запястье мон'кей, затем, протягиваю жгут ко второму и тоже делаю несколько оборотов. Оформляю психоимпульс-приказ и психопластиковый жгут послушно слепляется в местах пересечения, образуя монолитную конструкцию. Я наращиваю жгут дальше, собираю в самозатягивающийся узел и накидываю на шею, чтобы затем протянуть свободный конец жгута вниз, к ногам и намотать вокруг лодыжки. Ещё один психоимпульс-приказ и петля вокруг лодыжки затвердевает. Пошевелив получившуюся конструкцию, убеждаюсь, что при по пытке освободиться предположительно капитан начнёт сам себя душить, и встаю с чувством хорошо сделанной работы.
 Хотя рано расслабляться. Тут ещё несколько тел так же спеленать нужно.
 А меж тем, из второго Волнового Змея уже выбрались и Воющие Банши во главе с Экзархом Рокулай, и Жалящие Скорпионы. Отряды Аспектных Воинов разошлись в разные стороны, бегом направляясь к очагам скопления мон'кей на корабле.
 И пока, складывалось такое ощущение, что пираты даже не понимали, что на корабле появились посторонние – они во всю занимались заделыванием дыр и спасением своих товарищей. Нет, это, разумеется, тоже важно, и они молодцы. Молодцы, что стараются сохранить свой корабль. Молодцы, что заботятся о раненых соратниках. И особенно молодцы, что облегчают нам задачу, во славу Кхейна Кроваворукого.
 Последняя мысль, словно эхо, повторилась в разумах Аспектных Воинов. Но при всём желании они не стали выкрикивать ничего вслух. В этом абордаже скрытность обеспечивала молниеносность.
 Я перевёл взгляд на лежащего без сознания воина. Который был с топором, но теперь лежал без топора. Вообще-то, по-хорошему, начинать обездвиживать следовало с него. Но чего уж теперь...
 Отваливаю ещё более тяжёлое тело мон'кей от стены и опрокидываю на живот. Ну да, всё также, пинком. Не жалуется же!
 Достаю новый жгутик, заламываю пирату руки за спину, начинаю накручивать жгутик на запястье. Кстати, отставленный палец есть? Есть. Один вид с предположительно капитаном, скорее всего.
 «Все в рубке принадлежат к одному виду», — приходит чья-то мысль.
 Хмыкаю в ответ и приступаю к обматыванию второго запястья.
 Буквально пролетающая в прыжке люк между переборками, Рокулай лицом к лицу встречается с отрядом из нескольких уже вооружённых мон'кей. В отличие от получающей всю информацию о разумах на корабле через Бесконечный Круговорот Банши, для пиратов встреча становится абсолютно неожиданной. Они даже не все успевают поднять оружие и как-то отреагировать, когда коридор наполняет психический вой-крик.
 Дезориентированные и напуганные внезапным появлением и психической атакой Воющей Банши, мон'кей лишь беспорядочно дёргаются в стороны, мешаясь друг другу, пока Рокулай пробегает несколько шагов и, словно смертоносный трискелион, ввинчивается в ряды пиратов, а её Зеркальные Клинки вспарывают брюхо и грудь сразу двоих мон'кей. Экзарх делает ещё два шага и ударом снизу-вверх отрубает ещё одному из пиратов руку, держащую короткий меч с крюком на конце. Повернувшиеся лицом к Экзарху, пираты даже не замечают следующих за ней Банши, так же, с разбега, вступающих в бой. В отличие от Рокулай, они не убивают своих врагов, а буквально раскидывают мон'кей в стороны, оглушая ударами в голову. Экзарх, первым ударом обезвредившая цели, которые она посчитала самыми опасными, теперь блокирует остальных противников, принимая удар топора одного из них на жёсткий блок сразу обеими мечами, позволяя удару второго противника безвредно скользнуть по грамотно подставленному наплечнику. Подоспевшие на помощь Банши блокируют оставшихся противников и так же легко оглушают.
 Впрочем, один из мон'кей отключился самостоятельно, в самом начале, когда услышал наполненный психической энергией Вой Банши.
 Я как раз заканчиваю с лежащим подомною воином, когда одна из Аспектных Воинов нагибается, доставая из поясного кармана точно такой же жгут, как и у меня в руках, и ловко обхватывает им кровоточащий обрубок руки лежащего на полу и воющего от боли пирата.
 И сразу же Рокулай срывается на бег, дальше по коридору, оставляя дальнейшее обезвреживание оглушённых пиратов на следующих следом Жалящих Скорпионов. Её Аспектные Воины не отстают.
 Я же, предварительно убедившись в надёжности зафиксированных пут на Симатии, встаю и перехожу к следующему мон'кей. Этот до сих пор в сознании, даже осознаёт случившееся, но его разум измождён агонией. Похоже, он получил что-то вроде отката психосилой... с такого близкого расстояния я вижу даже прокатывающиеся по его психике волны боли... равномерные, синхронные с ударами его сердца. Очень похоже на внутричерепное кровотечение или разрывы питающих мозг сосудов, а возможно сосудов и в самом мозгу.
 «Неожиданно точный диагноз, для демоноубийцы!»
 Даже напрягаться не надо, чтобы угадать, чья это мысль. И чего Имараль меня так не взлюбила? Ах, да...
 «Не отвлекайтесь, Алсиндзир!»
 «Просто я не очень люблю подобное, Транис-Капитан», — мгновенно отзываюсь на упрёк.
 Привычно отставляю правую руку в сторону, концентрируя психосилу...
 А, стоп.
 Не получится же создать Призывной Клинок. Хотя может и получится, но не следует рисковать, не известно, как подобное себя поведёт.
 — Возьмите туелиан, Алсиндзир, — доносится до меня голос Симтариана.
 Пилот сбрасывает оружие, забытое мной по невнимательности в кокпите, и я, помогая телекинезом, с лёгкостью ловлю пистолет за рукоять. Плавно продолжая движение, направляю ствол на голову умирающего мон'кей.
 Пират видит происходящее из полуприкрытых век, и в его разуме вспыхивает искорка страха, причудливо искажающаяся в благодарность. Боль настолько истерзала его, что он уже даже хочет умереть?
 Коротким психоимпульсом-приказом переключаю оружие на одиночный выстрел. Но, прежде чем сюрикен из пластикристаллита оборвал мучения мон'кей, меня настигает понимание, что этот пират может прожить достаточно долго, до завершения абордажа – повреждения мозга не настолько серьёзны, всего лишь один крупный сосуд лопнул. Более того, Имараль с лёгкостью всё исправит, как только доберётся до тела лично.
 Она провела диагностику, используя лишь мои органы восприятия? Поразительно! Теперь я понимаю, почему её часто называли гением, даже за глаза.
 Баррангат, ведущий за собой четвёрку Воющих Банши, уже подбегает к трюмам с рабами.
 Я аккуратно переворачиваю умирающего мон'кей набок и осторожно завожу его руки за спину. Стараюсь лишний раз не трясти тело, чтобы ненароком не сократить остаток его агонии. Простой и незатейливой руной вечности перекручиваю жгут вокруг запястий и отдаю приказ затвердеть полностью.
 Сооружать что-то большее бессмысленно, никуда этот пират не уползёт, с таким-то состоянием мозга. Даже эта конструкция – не более чем перестраховка, для самоуспокоения.
 Баррангат со своими Аспектными Воинами занимает позиции по краям распахнутого люка на палубу для рабов, но не спешит вперёд. Прохаживающиеся по палубе надсмотрщики и охрана, в отличие от встретившихся группе Рокулай, настороже и при этом слишком далеко друг от друга, чтобы накрыть их одной атакой пятерых Воющих Банши. Поэтому Баррангат ждёт следующих за ним Жалящих Скорпионов, что во главе с Экзархом незамеченными просачиваются в отсек и скользят в тенях вдоль стены, ища наиболее выгодную позицию.
 Ухватив за руку, я выдёргиваю из-под стола с кучей стрелочных индикаторов оставшегося несвязанным мон'кей. Хоть и оглушённый первым, он всё ещё без сознания, хотя, учитывая сколько я возился, мог бы и начать приходить в себя.
 Ну, мне же лучше.
 Достаю ещё один жгут и приступаю к фиксации.
 На этот раз я уже спешу – матрица наведения нашего корабля засекла отряд мон'кей, быстро движущихся в сторону рубки. Они встревожены, обеспокоены, но не готовятся к бою. Ещё не знают, что рубка, вместе с предположительно капитаном, уже под нашим контролем. Впрочем, капитан может быть и среди этой группы, а остальные в ней – охрана капитана. В любом случае, это слаженный отряд, находящийся в готовности...
 И они не стали заходить в рубку. Один из них, остановив группу в двух поворотах коридора от шлюза, ведущего в рубку, подошёл к какому-то устройству на стене.
 Из рукояти на кресле, в котором сидел возможно и не капитан даже, донёсся искажённый помехами, но достаточно внятный голос. Прежде чем зайти, отряд связывается с рубкой? Предусмотрительно.
 Обматываю жгут вокруг ноги бессознательно мон'кей и встаю, одновременно с командой на затвердевание.
 Раз уж эти мон'кей сюда не торопятся, то лучше будет встретить их на половине пути. Сейчас они ожидают противника в рубке, но вряд ли ждут, что противник выйдет к ним навстречу, при чём именно в тот коридор, по которому они пойдут. Сюда, к рубке, ведут четыре разных коридора, соединяясь в один, длинный и прямой, прямо перед шлюзом в рубку. Идеальное место для обороны. Поэтому и сопротивление пираты будут ожидать здесь.
 Пока я иду по коридору к первой, тройной, развилке, мон'кей проверяют, как короткий мечи и небольшие раскладные топорики выходят из ножен, и достают из-за спин странные устройства, к которым начинают что-то прилаживать... матрица наведения корабля не даёт увидеть такие детальные подробности.
 Я сворачиваю на тройной развилке в правый коридор и через десяток шагов, на очередной развилке спускаюсь в люк на нижнюю палубу. Когда пираты окончательно приготовились к бою и побежали вперёд.
 Надо было и мне бежать, а не красться неспешным шагом. Но что уж теперь – мон'кей шустро завернули за угол и увидели меня. Не растерялись и тут же вскинули своё странное ручное оружие с торчащими в стороны согнутыми железными пластинами, приделанными к деревянным брускам, обточенным по форме, напоминающей тяжёлый ручной туелиан...
 И пока я задумчиво рассматривал мон'кей, те успели прицелиться.
 Сухо щёлкнули распрямляющиеся железные пластины, разгоняя закреплённым тросом короткий оперённый снаряд по вырезанному в деревянном ложе жёлобу. Я шагнул в сторону, поворачиваясь боком к стрелкам, пропуская половину снарядов мимо себя. Поднял руку с Аматой, резким движением ножен отбивая тот из снарядов, что мог прилететь мне прямо в голову. Но оставалось ещё два оперённых железных заточенных прута, которые всё же в меня попали.
 Я почувствовал, как уплотнился психопластик, надувая многослойную компенсирующую подушку, должную погасить энергию удара, как поверхность психопластика мгновенно затвердела, встречая удар, как перестроились волокна психокости, готовясь выстрелить навстречу угрозе, встречным ударом оберегая тело. Ничего из этого не понадобилось – вспыхнувшие плетения Рунического Доспеха мгновенно выпили всю кинетическую энергию снарядов и те осыпались на палубу, не долетев до брони расстояния в пару пальцев.
 Глаза мон'кей расширились в удивлении, а глотки вытолкнули непонимающие возгласы на примитивном, лающем языке.
 «На выстрел ответь тысячей», – гласит поговорка, столь же древняя, как Империя Аэльдари.
 Рукоять туелиана сама скользнула в руку. Матрица восприятия спроецировала прямо в сознании отметку, указывающую, куда прилетит пластикристаллитовый мономолекулярный сюрикен, если я решу выстрелить прямо сейчас. Само моё восприятие плавно раздвоилось – я видел одновременно то, что воспринимала встроенная в шлем прямо напротив глаз матрица восприятия, и одновременно то, что видела её крошечная сестрёнка, встроенная в туелиан поверх ствола ускорителя. Сделав шаг назад, я неспешно поднял руку, совмещая обе картинки в одну.
 Впрочем, тысяча выстрелов, пожалуй, будет слишком большой щедростью для них.
 Прицельная марка ложится прямо между глаз мон'кей, решившего, по моему примеру, закрыться полотном своего примитивного меча. Треугольник прицельной марки переворачивается, сообщая что попадание гарантированно.
 Нет нужды делать что-то ещё, достаточно лишь намерения. Короткий импульс психосилового поля срезает с обоймы пластикристаллита верхний слой толщиной в одну молекулу, аккуратно подхватывает его, закручивает вокруг горизонтальной оси и с чудовищной силой разгоняет по стволу туелиана. Раздаётся лишь тихий, едва различимый свист раздвигаемого воздуха – ради бесшумности и скрытности оружие Жалящих Скорпионов выстреливает снаряды с дозвуковой скоростью, а сюрикен, толщиной лишь в одну молекулу, практически не встречает сопротивления встречного воздуха. Но это обманчивая тишина. Сюрикены Жалящих Скорпионов заметно больше сюрикенов, выстреливаемых из других туелианов, а их вес, скорость вращения и форма обеспечивают хоть и меньшую, но всё ещё достаточно высокую силу удара.
 Пластикристаллитовая мономолекулярная пластина сюрикена встречается с выставленной перед ней преградой из кованной стали и просто летит дальше, чтобы застрять в железной переборке за спиной мон'кей, проигнорировав кожу, мясо, кости, мозги и железный затылок надетого на пирате шлема.
 Прицельная марка вновь переворачивается, и я веду туелиан дальше, выбирая следующую цель. С тихим звоном переламывается в месте разреза сталь и половина пиратского меча падает вниз, чтобы переливчато зазвенеть о палубу. Из разреза в голове мон'кей вырываются струи крови, которую всё ещё работающее сердце нагнетает по сосудам, и по этой крови, словно по хорошо смазанным салазкам, съезжает верхняя половина черепа.
 Прицельная марка переворачивается. Достаточно лишь намерения. Тихий свист раздвигаемого воздуха.
 Подстреленный первым пират начинает падать и его верхняя часть черепа, частично съехавшая с положенного ей природой места, окончательно отрывается и летит на пол отдельной деталью. Подстреленный только что ещё успевает в удивлении распахнув глаза, не осознавая, что уже последовал за своим соратником.
 Прицельная марка перворачивается. Я перевожу туелиан на следующую цель. Достаточно лишь намерения, чтобы раздался тихий свист, и прицельная марка перевернулась обратно.
 — Граааа! — внезапно закричал один из пиратов, рванувшись напрямик ко мне, занося меч для удара.
 Мгновение – и другие воины срываются с места за ним, крича во всю глотку.
 Следующее мгновение – и я уже перенацелил туелиан.
 Сложно ли попасть в быстродвижущуюся цель? Ничуть. Пластикристаллитовый сюрикен летит лишь едва-едва медленнее звука, а возникающее упреждение легко компенсировать, сделав очередь вместо одиночного выстрела, поведя при этом стволом.
 С едва слышным писком раскручивается гироскоп, готовясь стабилизировать отдачу – туелиан понял, что я собираюсь выстрелить очередью, в то же мгновение, когда я принял решение. Ему действительно достаточно лишь намерения.
 Скорострельность небольших ручных туелианов гораздо меньше, чем двуручных, или, тем более, тяжёлых туелианов Тёмных Жнецов. Но это всё ещё несколько десятков сюрикенов за один удар сердца. Несколько десятков сюрикенов, прилетающих в противника настолько быстро, что их кинетическая энергия практически сливается в единый удар. Несколько десятков сюрикенов, вращающихся с огромной скоростью и летящих лишь чуть медленнее звука. Несколько десятков сюрикенов, влетевших в грудь мон'кей за один удар сердца, остановили его бег, приподняли его тело над палубой, немного поворачивая, а затем словно отшвырнули его в сторону, продолжив лететь дальше, прямо сквозь других мон'кей, что бежали следом. Несколько десятков сюрикенов, пройдя сквозь прикрытое лишь примитивной бронёй из железа и кожи да крохотным круглым щитом тело, вскрыли грудную клетку, словно подарочную упаковку. Диковинным цветком распустились чисто срезанные рёбра, орошаемые фонтаном крови из разорванного на части сердца. Испуганными зверьками сбежали из тела потерявшие защиту внутренние органы.
 Прицельная марка переворачивается. Я веду ствол туелиана дальше, выбирая следующую цель.
 Крошечный разум пистолета прекрасно понял мои намерения – длины очереди в один удар сердца более чем достаточно.
 До меня добегает лишь один мон'кей. Двоих его соратников я раскидываю в стороны одной очередью, слегка сдвинув ствол во время выстрела. Ещё одного остановило той очередью, что я выпустил в четвёртого, и он даже всё ещё жив. А вот трое оставшихся, что медленно оседают на палубу кусками бесформенной плоти, умерли мгновенно, самыми первыми, потеряв верхнюю половину черепа.
 Последний живой пират, добежав до меня, делает техничный, по-своему изящный и даже в чём-то красивый замах и бьёт меня мечом в область шеи, в последний момент подкручивая рукоять движением кисти, неожиданно изменяя угол удара.
 Отчаянная, красивая, но бесполезная попытка.
 Ещё во время замаха я делаю шаг навстречу, ещё в начале удара я поднимаю собственный клинок, поэтому, когда движение кисти подкручивает примитивный железный меч, кисть мон'кей встречается с психокостью ножен Аматы. Инерция остановленного удара ломает пирату несколько пальцев, но это уже совершенно неважно. Я всё ещё держу в правой руке туелиан. Я поднял его одновременно с блокирующим движением Аматой, и сейчас ствол ускорителя упирается в подбородок мон'кей. И мне достаточно лишь намерения.
 Я, отступая на шаг, расслабленно опускаю оружие. Рот пирата раскрывается, готовясь произнести что-то на их лающем языке. Горло мон'кей сдавливает спазм и его глаза раскрываются в удивлении, а затем всё его лицо с тихим чавкающим звуком съезжает вниз, словно ореолом окружаемое кровью, фонтанами вырывающейся из щелей черепа.
 Нижняя челюсть остаётся на месте, маленький сюрикен пролетел между костями, практически не повредив их. Дальше пластина пластикристаллита вошла в плотные ткани черепа и особые выемки на гранях сюрикена создали из плоти и крови крошечную кумулятивную струю, вращающуюся вместе со снарядом и распространяющие его режущую способность дальше. Потому и выглядят раны от одиночного попадания словно расширяющийся плоский конус со срезанной и закруглённой вершиной. Потому крошечный сюрикен с лёгкостью разрезает плоть и кости черепа, что шире его более чем в четыре раза. И потому, что во рту мон'кей практически не из чего было создать кумулятивную струю, рот и нижняя челюсть остаются почти целыми. Именно поэтому, когда верхняя половина лица с мерзким звуком отваливается от остального черепа, она не летит на палубу вниз, а повисает на остатках щёк, словно причудливая крышка шкатулки, скрывавшей костяную полость с мозговым веществом. Глаза, каким-то чудом оставшиеся в этой крышке неповреждёнными, вываливаются и летят вниз, чтобы кляксами растечься на палубе. Тело мон'кей с открытым черепом всё ещё живёт, сердце сокращается и гонит остатки крови вверх по шее, в мозг, лишь затем, чтобы эта кровь вытекала из раскрытой, словно шкатулка, раны и обильно орошала причудливую крышку из плоти и кости. Умирающее тело делает неуклюжий рефлекторный шаг и заваливается вперёд и вбок, так и не выпустив меч.
 Торопливо отшагиваю в сторону, чтобы мой доспех не залило кровью.
 «На выстрел ответь тысячей. На удар клинка – бурей клинков.»
 Но, похоже, иногда достаточно на выстрел ответить лишь одним точным выстрелом. На удар клинка – и вовсе не обнажать клинок.
 Как-то нехорошо получилось. Можно ведь было не убивать всех этих пиратов, оставить хотя бы половину, чтобы затем допросить их. Кажется, я слишком их переоценил?
 В следующий раз попробую обойтись оглушающими ударами, вовсе не используя туелиан. Или можно отстреливать им конечности. Да, так даже лучше – не смогут убежать.
 Мысль эхом разносится по Бесконечному Круговороту, и я знаю, что Аспектные Воины её услышали и приняли к сведению. Прячущиеся в тенях отсека для рабов Жалящие Скорпионы даже убрали приготовленные было гранаты. Стреляя по конечностям, они действительно могли справиться меньшей кровью, больше мон'кей оставив для допросов.
 Стонущий от боли умирающий мон'кей привлекает моё внимание. Уцелевшей рукой он зажимает аккуратный срез чуть ниже локтя второй руки, а всё его тело мучительно скрючилось, пытаясь остановить кровотечение из ран, оставленных пролетевшими через правый бок сюрикенами. Должно быть, пластикристаллит уже был деформирован от контакта с телом загораживавшего его пирата, а быть может, чем Цегорах ни шутит, и броня смогла хоть немного защитить хозяина? В любом случае, он всё равно умирал – из ран обильно сочилась кровь, растекаясь мутной багровой лужей по палубе, да и стоны становились всё тише и тише.
 Впрочем, когда я подошёл ближе, пират всё же среагировал, поднимая на меня мутнеющий взгляд.
 — Вот скажи мне, мон'кей, — обратился я к умирающему, присев на корточки рядом с его головой. — Как со столь примитивными технологиями, обычной кожей и сталью, вы смогли выйти в космос и заселить множество миров? Что гораздо важнее – как вам удалось сохранить свою цивилизацию?
 Пират что пролаял на своём языке.
 Ну да, я не понимал его слов, вообще не знал языка. Ну да, я использовал ламэлданнар, который ни один мон'кей не сможет даже попытаться выучить в силу своей физиологической ограниченности. Но я и не ждал ответа. Уж точно не экскурса в историю от умирающего межпланетного работорговца, или кто он там... Вопрос я задавал самому себе.
 Ведь я действительно совершенно не понимал – как?
 
 
Оценка: 4.57*11  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"