Написалось на чистом вдохновении, но ему пока очень рано участвовать в сюжете прикладной Эфировигации.
Да и, в принципе, выбросить из сюжета этот кусок довольно просто. Поэтому выкладываю с вопросом: надо ли делать из этого полноценный фанфик? Потенциал-то есть.
Итак, у нас есть Гид Люцион Девилюк, который называет себя Королём Галактики. Называет себя Свирепым Богом.
Этот глупый мон'кей просто не знает, кто такие настоящие Боги. Не знает, что такое настоящая свирепость.
Он не осознаёт, что галактика, королём которой он себя короновал, на самом деле уже миллионы лет принадлежит совсем другим хозяевам.
Иногда эти мон'кей такие забавные...
Но им стоит знать своё место!
Обновлено 27.02.2018
18+
В тексте присутствует насилие, расчленёнка, анатомические подробности.
Персонажи рассказа – элдар.
Другой вид разумных, с психологией и логикой отличной от человеческих.
У них другие моральные ценности. Процветает откровенный видизм.
Мотивация и точка зрения персонажей не обязательно совпадает с авторскими.
Прикладная Варпология
Прикладная Фамилистика
Предисловие
Эта неделя выдалась у Джастина довольно сумбурной.
Нет, началась неделя довольно неплохо – один из патрульных кораблей Девилюка, наконец, обнаружил плазменный след корабля сбежавшей из дворца принцессы. Тогда Джастин, наконец, выдохнул спокойно: нашлась. Всё казалось даже лучше, ибо принцесса перехитрила сама себя, каким-то неведомым образом вдвое увеличив дальность гиперпространственного прыжка, ведь ничего не бывает бесследным и форсированный двигатель оставил в той системе такое сильное и чёткое гравитационное эхо, что рассчитать конечную точку не составило проблемы. Казалось, вся эта суета, наконец, завершится и беглянку с почётным эскортом вернут во дворец, вполне даже успев к празднику.
И вот, после этого радостного известия, всё начало разваливаться. Быстро перебазировавшийся в систему лёгкий девилюканский патрульный крейсер не обнаружил ни плазменного следа, ни следов гравитационного возмущения, словно принцесса и не в ту систему прыгала. Джастин так и подумал, и, на всякий случай, приказав патрульному крейсеру оставаться в системе, сам решил последовать «примерно в том направлении», чтобы, если повезёт, найти гравитационное эхо корабля принцессы.
Не повезло. Пока личный фрегат начальника охраны был в гиперпространстве, корабль Лалы объявился на орбите третьей планеты, продемонстрировав поразительную точность выхода, хоть и с опозданием на пару дней, и тут же был обстрелян патрульным крейсером. Вот так, просто и без затей, взять и открыть огонь по личной яхте наследницы престола. Самое неприятное, что попали, вынудив принцессу на жёсткую посадку. Повезло, что не подбили, превратив корабль, вместе с кровной родственницей короля, в плазменный шар. Тогда оставалось бы только на меч броситься.
А сам Джастин, вместо двухдневного прыжка, сделал крюк, понадеявшись пойти по следу принцессы лично, и теперь ему было лететь пять дней. Три прыжка от системы к системе, прежде чем появится возможность лично наказать идиотов.
Капитан стражи отдал приказ развернуть спутниковую группировку над планетой и послать команду, которая аккуратно и вежливо, без насилия, поднимет принцессу на борт крейсера. После пропесочивания по квантовой связи, Джастин надеялся, что его поймут правильно, и с относительно спокойным сердцем отправил свой фрегат в следующий гиперпрыжок.
Зря понадеялся. Идиоты оказались упёртыми и послали целую десантную группу. В тяжёлом снаряжении, на всякий случай, мол. Принцесса проявила искренне королевскую доброту, отпустив живыми двоих из них. Остальных, как доложили Джастину, порубил на куски обычным мечом один из аборигенов планеты. Девилюканцев. Из десантной группы. Житель планеты с докосмическим уровнем развития. Обычным мечом.
«Дебилы!» — выдохнул тогда Джастин, впечатывая ладонь в собственное лицо.
Дебилы обиделись, но перечить капитану королевской стражи не стали. Обиду подчинённых Джастин имел ввиду, тщательно, с расстановкой и подбором самых красочных эпитетов. Лучший мечник королевства объяснил недалёким, почему они не правы, почему если принцесса сказала, что «подобрала посреди космоса», то скорее всего так и есть, при этом он не стеснялся в эпитетах и к самой принцессе, разъяснил значение слова «вежливо», слова «аккуратно» и на всякий случай ещё раз рассказал им, что со всеми провинившимися сделает лично капитан стражи, если с головы Лалы упадёт хотя бы волос.
По тому факту, что принцесса обозвала этого наёмника своим женихом, решено было промолчать, понимание, что это всего лишь отговорка от возвращения на Девилюк было у всех, даже у десантников.
Глядя на мрачных подчинённых, Джастин тяжёло вздохнул и отдал простой и лакончиный приказ: приглядывать за принцессой, но на планету не соваться.
Справившись с волнением и дурными предчувствиями, Джастин отправил фрегат в следующий прыжок.
По прибытии к планете, которую коренное население просто и незатейливо называли Грязью, Грунтом или Землёй, девилюканец молча подивился количеству языков, а вслух задал единственный вопрос: «Где принцесса?»
Как оказалось, подчинённые прониклись наставлениями Джастина и не совались на планету. На всякий случай свернули спутниковую группировку. И вообще – отогнали корабль подальше, за орбиту единственного спутника планеты, да и спрятались за ним, чтобы с планеты их даже видно не было.
Придраться было не к чему, приказ выполнен. Слишком фанатично, с точностью до буквы, но выполнен. Джастин, конечно, нашёл бы к чему прицепиться, за что пропесочить... но сил уже не было. Единственное, что позволил себе капитан королевской стражи – это устало выдохнуть и впечатать ладонь в собственное лицо. Комментировать вслух он ничего не стал, и так всё ясно.
Джастину оставалось лишь заново приказать развернуть спутниковую группировку и самостоятельно, с незначительной помощью бесполезных пограничников, искать принцессу, что осложнялось схожестью внешнего вида девилюканцев и местного населения – достаточно переодеться, спрятать хвост и в толпе не отличишь, разве что по цвету волос, но и местные уже научились во всякие не предусмотренные генокодом цвета краситься. Девилюканцы попытались было сунуться в планетарную виртуальную сеть, но сбежали из той свалки информации как можно быстрее.
Уже через день Джастин понял бесполезность дистанционных и высокотехнологичных поисков, надо отдать принцессе должное – она не зря выбрала именно эту планету для побега. Пришлось брать за точку отсчёта место крушения личной яхты принцессы и проверять каждый город поблизости, благо наёмник, которого принцесса неизвестно где подобрала, мотаясь меж звёзд, был личностью, выделяющейся среди аборигенов – «высокий рост, остроконечные уши, непропорционально вытянутое лицо, чудовищные глаза и нечеловеческая плавность движений» – это цитата из доклада десантной группы, если что. Взаимодействуя, когда угрозами, когда и взятками, с местными органами охраны правопорядка, Джастину удалось найти этого наёмника. Удивительно, но местные очень даже помогли, выяснив, что «жених» принцессы очень похож на «эльфов» из мифологии аборигенов. Создавалось ощущение, что планетарная милиция и сама хочет посмотреть на ожившую сказку.
И вот, местоположение эльфа было установлено и личность наёмника подтверждена.
А где «жених» – недалеко и принцесса.
Облегчённо вздохнув, Джастин пинком отправил какого-то местного зверя, попытавшегося было вцепиться в ногу, на встречу с фонарным столбом, под которым животное и осталось лежать, тихо скуля. От маленького акта насилия даже полегчало.
Капитан королевской стражи отряхнул доспех, пригладил растрепавшиеся волосы и толкнул дверь. Дверь осталась закрытой. Джастин толкнул ещё раз, сильнее – дверь возмущённо скрипнула, но не поддалась. Лучший мечник королевства уже было замахнулся, чтобы снести дверь с петель могучим ударом, но тут дверь распахнулась наружу, выпуская какую-то девочку, замершую на пороге и испуганно хлопающую глазами на закованного в доспех девилюканца, задрав голову. Джастин сделал вид, что собирался просто пригладить волосы и шагнул в сторону, вежливо пропуская аборигена.
Пройдя, наконец, через коварную дверь, девилюканец словно попал в другой мир с мягким освещением, уютными диванами, картинами на стенах и десятками многоярусных шкафов, уходящих в глубину помещения.
«Да здесь тысячи бумажных книг!» — ошеломлённо подумал Джастин. — «Насколько же примитивны местные, если они до сих пор переводят свои леса на создание столь недолговечных носителей информации?»
Сами местные, небольшим числом собравшиеся в зале и читающие что-то с этих самых примитивных носителей, в большинстве своём вошедшего проигнорировали, лишь несколько бросили на него недовольный взгляд. «Ещё один!» и «А этот ничего так, красивее того эльфа» — раздались шепотки с противоположных концов зала.
Оглядевшись по сторонам, девилюканец нигде не заметил наёмника принцессы. Оставалось опять прибегать к помощи аборигенов.
Откашлявшись, Джастин произнёс на языке местных:
— Простите, я ищу эльфа.
По тому, как на него зашикали и даже зашипели, девилюканец понял, что недавно выученный язык его, кажется, подвёл.
«Или нет?» — подумал Джастин, когда один из мужчин, перестав шипеть, указал в сторону прохода между книжными шкафами.
Завернув за угол, капитан сразу узнал цель своих поисков: высокий, худощавый, с вытянутым лицом и огромными глазами, зрачки которых занимали практически весь разрез глаз, одетый явно в местные брюки и жилет пронзительно-синего цвета. Вытянутый вверх череп, огромный лоб, узкие скулы и длинные остроконечные уши, прижатые к голове, всё это по отдельности было чужеродным для девилюканца, но собранные в этом лице они создавали какую-то чуждую гармонию, идеальную красоту законченного шедевра природы. В некотором роде, этого эльфа можно было даже назвать экзотически-красивым. На его плечах был длинный, почти в пол, кожаный плащ чуть более тёмного цвета сумеречного неба, подбитый ярко-рыжей подкладкой и украшенный золотистой строчкой, а на ногах были надеты высокие кожаные берцы, внезапно, чёрного цвета. В левой руке наёмник держал украшенные изящным тиснением и парой пушистых золотистых кисточек синие, слегка изогнутые ножны. У меча была двуручная рукоять, обтянутая чем-то похожим на пластик, а руку защищала странная круглая гарда, хоть и тиснённая золотом и украшенная мельчайшей художественной объёмной резьбой, но выполненная всё из того же странного пластика, странно похожего на идеально отшлифованную кость. Девилюканец даже поначалу решил, что это и есть кость, но здравый смысл подсказывал, что делать гарду из кости, какой прочной та ни была – сущая глупость, поэтому всё решил, что это стилизованный полимер. В другой же руке эльф за самый край корешка держал раскрытую книгу, ловко переворачивая страницы большим пальцем. Джастин пригляделся к обложке книги: «Also sprach Zarathustra.» – было выведено огромными буквами. И чуть ниже, шрифтом поменьше: «Ein Buch für Alle und Keinen vom Friedrich Nietzsche.» Сама обложка была без изысков, даже без рисунков, просто синего цвета, с чёрным абстрактным тиснением, окружающим надписи.
На секунду, мечнику даже стало интересно, что же такого читает наёмник, но приглядевшись к тому, с какой скоростью эльф переворачивает страницы, бросая лишь беглый взгляд на разворот, Джастин понял: наёмник просто разглядывает картинки. И зачем ради этого было идти в библиотеку – мечник не понимал – ведь даже эта примитивная цивилизация уже изобрела телевидение.
— Так вот значит, как выглядит жених госпожи Лалы, — саркастично произнёс Джастин.
Лучший мечник планеты Девилюк шёл медленно, с силой впечатывая каблуки в паркет библиотеки, порождая гулкое эхо в просторном и практически пустующем помещении.
— Взяв в жёны старшую дочь короля Девилюка, — продолжал Джастин, — чего ты добиваешься? Может быть, лучших условий для жизни своего вида? Или даже надеешься, что твои сородичи займут доминирующее положение, став на одну ступень с девилюканцами? А может быть, ты ищешь личной славы, ведь правитель...
— Это всё мне не нужно, — спокойно произнёс наёмник, захлопывая книгу и возвращая на полку неспешным движением руки. После короткой паузы, чуть задержав руку возле книг, эльф, не удостоив Джастина и взгляда, добавил: — Проваливай.
— Тогда что же тебе нужно? — с сарказмом Джастин акцентировал последнее слово. — Ты пробираешься на корабль принцессы, приземляешься на этой захолустной планете, убиваешь половину охранников, посланных вернуть принцессу во дворец отца, обустраиваешься здесь, как ни в чём ни бывало, а теперь...
Его речь прервал узкий, слегка изогнутый двухметровый клинок, кончик которого замер в паре сантиметров от подбородка Джастина. В наступившей тишине по библиотеке прокатился тихий, но отчётливый шелест трения кости о кость.
— Проваливай, — всё также спокойно произнёс эльф. — Не заставляй повторять третий раз.
Девилюканец озадачено взглянул на меч: на первый, да и на второй, взгляд казалось, что клинок был выполнен не из стали, не из сложных полимерных материалов, и не из чего-то ещё, более технологичного, а из банальной шлифованной кости – те же переходы оттенков, тот же блеск, и та же, едва заметная, шершавость, созданная миллиардами микроскопических пор неоднородной костной структуры.
Несмотря на страсть ко всем видам колюще-режущего оружия, несмотря на тысячи клинков в личной коллекции и миллионы виденных в других таких же коллекциях или на поле боя, капитан впервые встречался с такой достоверной имитацией кости на боевом оружии. Все прочие выглядели, в лучшем случае, как кость, в которую вставили узкую кромку лезвия, здесь же – никаких переходов, казалось, что и сама режущая кромка выполнена из кости, хоть это и было глупостью, как материал для режущей грани кость не годилась – слишком хрупкая, заточка испортится после первого же удара. Поддавшись секундному соблазну, Джастин протянул руку и коснулся кончика лезвия пальцем.
Пол библиотеки был выстлан прекрасным паркетом из какого-то местного светлого, почти белого дерева и оттого контраст с красными кляксами, в которые растекались капли крови, был особенно заметен.
Мечник поражённо наблюдал, как вроде бы хрупкая кость с грубой заточкой легко рассекла сотни слоёв высокопрочного наноструктурированного кремний-магний-графенового композита штурмового бронескафандра, расположенный под ним слой наномашин, уплотнившихся для предотвращения повреждений, а затем и собственную кожу девилюканца, по прочности не уступавшей многим сортам стали.
Справляясь с удивлением, и пытаясь хотя бы действием заполнить неловкую паузу в разговоре, Джастин сделал шаг вперёд, проводя пальцем вдоль клинка и тем углубляя порез до кости, делая вид, что именно это и планировалось с самого начала. Впрочем, капитану понадобилось меньше секунды, чтобы собраться с мыслями и сформулировать ответ, который мог бы заинтересовать наёмника, если, конечно, Джастин правильно его оценил.
— Назвавшись женихом принцессы Лалы, ты словно нарисовал на своём лбу мишень, — недрогнувшим голосом произнёс девилюканец. — Все, кто хотели бы оказаться на твоём месте, все ненавистники Королевства и все те, кто желает убить Короля Девилюка, но не может этого сделать, теперь будут стараться убить тебя, чтобы добиться каких-то своих, ничтожных целей...
Эльф, наконец, посмотрел на девилюканца. Впрочем, Джастин бы не заметил этого, если бы не следил внимательно за своим собеседником, настолько сложно было понять направление взгляда по огромным, занимающим практически весь разрез глаз, угольно-чёрным зрачкам.
— К чему ты ведёшь? — спросил наёмник, сдёргивая меч с пальцев девилюканца.
Взглянув Джастину прямо в глаза, эльф всё-таки повернулся к капитану, описав мечом сверкнувшую бликами дугу и аккуратно приставив кончик лезвия к устью ножен. Оставшиеся на лезвии капли девилюканской крови брызнули в стороны, алыми росчерками разукрасив паркет, и вновь чистый клинок с тихим шорохом вернулся в ножны, слегка стукнув гардой об устье.
— Сразись со мной, — спокойно произнёс Джастин. — Только в бою ты докажешь, что сможешь защищать принцессу от посягательств других женихов, тем самым заслужив благословение свадьбы. А если проиграешь, что ж, ты лишишься прав на принцессу Лалу и сможешь спокойно вернуться к жизни наёмника.
Эльф развернулся на каблуках. Полы плаща с хлопком взметнулись, словно крылья летучей мыши. В тишине библиотеки раздался едва слышимый звук шагов.
Помедлив пару секунд, Джастин поторопился за наёмником, сопровождаемый шепотками посетителей вроде «Шикарная сценка!» и «Вот бы наши актёры в сериалах так же играли, а то позор один!» Девилюканцу, впрочем, было плевать на заблуждения аборигенов.
— Значит, тебя зовут Алсиндзир? — спросил он, поравнявшись с наёмником.
Эльф не удостоил девилюканца и взгляда, молча толкнув библиотечную дверь. Следуя за женихом принцессы в разбитый неподалёку скверик, Джастин подивился тому, что такой высокий – на голову выше самого капитана – двуногий может передвигаться настолько тихо и плавно.
«Бывший жених,» — поправил себя Джастин. — «И надо бы постараться не убить его случайно. Я же обещал ему спокойную жизнь.»
Заглянув в глаза эльфа, капитан удивился, небесно-голубому цвету роговицы, который раньше не было видно, но теперь зрачки сузились на ярком полуденном солнце, сделав эти пугающие глаза очень похожими на глаза обычного девилюканца.
Эльф стоял напротив. Спокойно, расслабленно. Одними лишь кончиками пальцев удерживая ножны. Лёгкий ветерок трепал белоснежный локон, выбившийся из причёски, играл с пушистыми кисточками ножен, и слегка развевал полы тяжёлого плаща.
Казалось, что он просто встретил знакомого, а не нашёл уединённую полянку в сквере для смертельного боя.
Джастин – напротив – был собран и сосредоточен, отслеживая взглядом мельчайшее движение противника, подготавливая к бою буквально каждую мышцу своего тела. Умный доспех, почувствовав напряжение хозяина, перешёл в боевой режим, активировав активные системы защиты и переведя слой наномашин в режим мышечного усиления.
Плавным, отточенным за годы тренировок движением девилюканец достал своё оружие, переводя регулятор на рукояти в режим «Прямой меч». С тихим гудением из отверстия в торце вырвался ослепительный свет и сформировался в чуть подрагивающую форму меча.
Эльф не пошевелился, лишь чуть приподнял правую бровь и спросил:
— Твёрдый свет? Нет, для этой технологии всё прочее твоё снаряжение слишком примитивно. Судя по форме и тихому гудению, это, скорее всего, низкотемпературная плазма, запертая в резонирующем электромагнитном циклоническом поле.
Джастин удивился не тому, с какой лёгкостью наёмник определил тип оружия, такое приходит с опытом боёв против технически продвинутых противников, а тому, как пришёл к этому выводу, что было даже немного обидно, но тут же выбросил из головы посторонние мысли, готовясь к бою.
— Возможно, и высокотемпературная плазма, — невозмутимо продолжал эльф. — Амата, приготовься к этому.
Капитан отметил, что наёмник обратился к кому-то ещё. «Возможно, у него есть оружие или спрятанное боевое снаряжение, обладающее искусственным интеллектом, надо быть осторожнее» — сделал он логичный вывод.
В принципе, на этом реакция эльфа закончилась – бровь вернулась на место, лицо снова стало спокойным – он даже к рукояти меча не потянулся.
«Что ж, тем лучше!» — мелькнула у девилюканца мысль.
Джастин начал бой с очевидного и даже, в чём-то, демонстративного удара сверху-вниз, способного, тем не менее, рассечь надвое даже легкобронированный девилюканский гравитанк. В принципе, только против боевых машин Джастин этот приём и использовал, любой девилюканец, даже в тяжёлой броне, мог бы легко уйти от такого удара перекатом в сторону.
Эльф не разочаровал, не только успев среагировать на удар, но среагировать правильно и даже красиво – сделать быстрый скользящий шаг в сторону от траектории удара. По-прежнему спокойное лицо даже не дрогнуло, когда от удара плазмы о землю та вскипела и выбросила в воздух целое облако раскалённой пыли вперемешку с каплями расплавленного камня.
Повернув лезвие прямо под землёй, Джастин повёл меч в сторону, проводя его прямо под ногами Алсиндзира, но тот уже снова смещался, в противоположную сторону, всё так же не совершая ни прыжков, не перекатов, твёрдо стоя на земле. Поддев край раскалённой почвы ногой, девилюканец пнул вырезанный из земли пятиметровый пласт в сторону наёмника, но тот играючи отбил в сторону этот огромный булыжник, так ударив по нему ножнами, что осколки полетели в разные стороны и уже самому Джастину пришлось уклоняться от собственного снаряда, внезапно ставшего разрывным.
Выходя из переката, девилюканец упёрся кончиками носков в вырезанную в земле яму и оттолкнулся от неё, складывая энергию толчка с инерцией переката, выстреливая себя в сторону противника, словно ядро, но Алсиндзир снова делает скользящий шаг, подныривает под размазанную от скорости косого восходящего удара полосу плазмы и ощутимо тыкает капитана в живот навершием рукояти так и не извлечённого из ножен меча. Амортизирующие прослойки из переплетённых углеродных нанотрубок между слоями графена и мгновенно «вспенившаяся» масса наномашин амортизировали удар, но толчок был достаточно сильным, чтобы Джастин согнулся пополам, но он тут же справился с собственным организмом и потянул плазменный меч на себя косым, с оттяжкой, ударом и эльфу пришлось уклоняться, но вместо шага в сторону, он зашагнул за спину девилюканца и теперь Джастину пришлось уходить в перекат, так и не успев распрямиться. Удар ножнами лишь скользнул по наплечнику вместо прицельного удара по позвоночнику.
Крутанувшись на земле волчком, Джастин замер в низкой стойке. Эльф стоял у края вырезанной в земле ямы, расслабленный, спокойный, одними лишь кончиками пальцев удерживая ножны. Только растрёпанная причёска да присыпанный пылью плащ намекали о том, что он всё-таки участвовал в бою, а не только что заявился на полянку.
Глубоко вдохнув через нос, Алсиндзир одним движением руки вернул причёске изначальное состояние и выдохнул:
— Неплохо, мон'кей.
Джастин моргнул. А когда открыл глаза, эльф преодолел уже половину разделявшего воинов расстояния. Девилюканец, словно пружина, распрямился навстречу, нанося рубящий удар, под который наёмник подныривает, нанося удар ножнами, остановленный жёстким блоком Джастина, в ответ рубанувшего плазменным мечом сверху-вниз, по незащищённой голове, но эльф изворачивается, прокручивает ножны в пальцах и навершие рукояти ударяет девилюканцу в подбородок, высекая искры из глаз. Джастин вслепую отмахивается, не попадает и чувствует удар в живот, отбрасывающий капитана на несколько метров и впечатывающий в ствол дерева.
Наномашины пришли в движение, сдавливая грудную клетку и помогая хозяину сделать очередной вдох, и Джастин приходит в себя достаточно быстро, чтобы увидеть, как эльф кладёт руку на рукоять своего меча.
Рванувшись в сторону, девилюканец успевает в последнюю секунду и костяной клинок свистит в миллиметрах от глаз капитана, лишь рассекая переносицу вместо всего черепа целиком. Срубленное наискось дерево с ужасающим скрипом начинает заваливаться, Джастин замечает и принимает к сведению, бросаясь на своего противника, уклоняясь от сверкнувшего костяного клинка, почти – на левом предплечье появляется небольшая царапина, тут же стянутая наномашинами, сам наносит быстрый удар плазменным мечом, и сразу за ним – следующий, как и третий в связке не попадающий по вёрткому противнику, и тут же девилюканец отскакивает назад, чтобы отделаться косым разрезом кожи на груди вместо ополовиненного торса, но эльф следует за ним, костяной клинок сверкает матовым диском, плазменный размывается ослепительным полотном и эльф на мгновение пропадает из поля зрения, чтобы нанести подлый удар ножнами под колено и Джастин падает, в полёте видя, как на его голову опускается гладкое лезвие, но успевает отмахнуться плазменным клинком и вновь отделывается лишь незначительной царапиной на скуле, выворачиваясь в воздухе, откатываясь в сторону и замирая в низкой стойке.
С тихим шелестом трения кости о кость клинок возвращается в ножны. Отчётливо стучит гарда об устье. Быстрое движение руки, восстанавливающее причёску. Скрежет поваленного на землю дерева.
Эльф смотрит на девилюканца прищурившись, он даже не сбил дыхание, а Джастину требуется лишь пара секунд, чтобы восстановить ритм его собственного. Капитан ощущает, как на его лице с лёгким покалыванием покрываются коростой порезы – работает хвалёная природная регенерация девилюканцев.
На этот раз первым в атаку срывается Джастин, делает мечом несколько обманных финтов, чтобы яркое свечение плазмы скрыло настоящее направление удара, и под его напором эльф отступает, смещается, прикрывается деревьями, в какой-то момент пропадая из поля зрения, выныривает слева от девилюканца с разворота обрушивая ножны на бок капитана. Джастин прикрывается рукой, смещается, но удар всё же настигает цель, хрустит броня и ноги капитана отрывает от земли силой удара. Уже в полёте девилюканец замечает падающее рядом дерево и использует его в качестве опоры для взятия траектории падения под контроль, отталкивается, словно мячик, ко второму падающему стволу и, крутанувшись вокруг него, пинком отправляет в преследующего по земле противника, одновременно изменяя траекторию об, для разнообразия, ещё не срубленное дерево.
— Наниты. Скорость, — одними губами прошептал Джастина на девилюканском.
Прослойка наномашин между высокотехнологичным костюмом и кожей девилюканца пришла в движение и просочилось через поры вглубь, к мышцам, оплетая окончания двигательных нейронов и синхронизируя свою работу с имплантированным в мозг капитана нейроинтерфейсом, также перешедшим в высокоскоростной режим.
«Максимум скорости!» — прошептал в голове Джастина бесплотный голос и тут же восприятие девилюканца исказилось, ускорилось почти в полтора раза, субъективно превращая стремительно летящий древесный ствол, который эльф успел ножнами отбить обратно в капитана, в просто быстро летящее препятствие, под которое вполне реально поднырнуть, что Джастин и сделал, переводя переключатель на рукояти в режим «Прямое копьё»
Взметнулась комьями сорванная земля и девилюканец рванулся вперёд со скоростью, невероятной для любого другого разумного вида в галактике. Изменилась тональность гула плазменного меча и его форма, мигнув, почти мгновенно сменилась на длинное и узкое лезвие, скорее пику, чем копьё, которое Джастин и выбросил вперёд, в правое плечо эльфа.
Глаза наёмника сузились, зрачки – наоборот, чуть расширились от понимания невозможности уклонения – Джастин подобрал момент идеально, оказавшись слишком близко и отсекающий руку удар казался неотвратимым, но эльф успел сделать полшага назад, чуть довернуть корпус и отбить плазменное лезвие копья ножнами, а затем снова и снова, парировав целую комбинацию ударов лучшего мечника королевства, после чего оба воина разорвали дистанцию.
Где-то на грани разума девилюканца мелькнуло непонимание: как можно обычными ножнами отбивать высокотемпературную плазму, с лёгкостью справляющуюся со сложными полимерами танковой брони Девилюка.
Мелькнуло и пропало. Джастин не мог себе позволить думать в таком бою, просто принял к сведению, что наёмник может отбивать плазму ножнами, и снова бросился в атаку, слыша, как шелестит покидающий ножны меч.
Костяное лезвие встречается с плазмой и рассекает электромагнитное поле, нарушая целостность циклонических вихрей, и в прорехи тут же устремляется сжигающая всё на своём пути материя. Джастин реагирует, щёлкает переключателем, одновременно перекатываясь назад, но костяное лезвие с налипшем на нём, вопреки всем законам физике, клочком плазменного облака разрезает и запекает бедро.
Обиженно рыкнув, плазменный клинок возвращается в форму меча и девилюканец успевает принять защитную стойку, когда видит, как наёмник быстрым движением поправляет причёску. Костяной меч опять покоится в ножнах.
Слышится тяжёлый выдох, за ним следует глубокий вдох.
— Это какой-то фарс, — раздражённо бросил эльф, подскочив вплотную к Джастину.
Сейчас Алсиндзир подставлялся настолько нагло и очевидно, что это не могло быть ничем, кроме ловушки, и девилюканец среагировал даже прежде, чем понял это, на одних рефлексах – резко отшагнул назад и нанёс быстрый режущий удар сверху-вниз, который на деле был предназначен лишь чтобы отогнать противника, разорвать дистанцию и сориентироваться в обстановке, потому эльф, окружённый всполохами алого тумана, отскочил назад, медленно возвращая клинок в ножны.
«Стоп!» — замерев от ужасной догадки, Джастин следил, как эльф удерживает клинок в одном положении и второй рукой сдвигает ножны, словно надевая на меч. — «Почему он не вытаскивает клинок, а возвращает в ножны? Неужели...»
Острая боль, прострелившая руки девилюканца от плеч до кончиков пальцев, оборвала мысли и едва не лишила мечника сознания. Путаясь в собственных мыслях, Джастин попробовал сформулировать свою мысль вслух:
— Что сейчас...
Щелчок гарды меча об устье ножен оборвал слова. Хрустнули сегменты брони и через высокотехнологичную ткань скафандра прорвались фонтаны крови.
Стиснув зубы от вновь накатившей боли, девилюканец проводил взглядом собственные руки, идеально ровно отсечённые чуть выше локтя, упавшие на траву и орошаемые фонтаном крови из обрубков плеч.
— Я оставлю тебе руки, — холодно произнёс эльф, убирая руку от меча. — Используй их в качестве наглядного примера того, что я делаю с мон'кей, сующими свои конечности куда не просят.
Алсиндзир задумчиво взглянул на свою правую ладонь и быстрым движением пригладил слегка растрепавшиеся белоснежные волосы.
— Меня не интересуют ваши планы, ваши догадки и ваши требования, — произнёс он всё тем же спокойным тоном. — Ты мог бы взглянуть на ситуацию иначе, мог бы поискать способы оградить свою принцессу от лап грязных мон'кей, даже более примитивных, чем ты сам, но оказался полезен лишь в качестве пугала.
Развернувшись на каблуках, эльф направился прочь от перепаханной боем поляны, сопровождаемый взметнувшимся от резкого движения плащом, но через десяток шагов остановился и, чуть повернув голову, краем глаза посмотрел на Джастина, обессилено опустившегося на колени.
— Проваливай, — произнёс эльф таким тоном, словно они всё ещё стояли там, между книжных полок.
Глава 1. С возвращением!
После ритуала всполохи психополя плавно успокаивались, обтекая активировавшуюся рунную защиту моего доспеха, словно волны, обтекающие речную гальку, и неслись дальше, растворяясь в течениях Варпа. По крайней мере, здесь был Варп. Я даже не был уверен, радоваться тому или начинать снова бояться.
Отбросив ненужные сейчас мысли, огляделся вокруг, понимая, что явно что-то пошло не так: я висел в межзвёздной пустоте, окружённый кромешным мраком, и искорки далёких миров, пробиваясь сквозь десятки и сотни лиг темноты, мерцали нестерпимо ярко, и в то же время слишком тускло. Звёзды были далеко. Слишком далеко.
Запечатлённый в руническую защиту доспеха, обратный ритуал можно было напитать Варпом хоть прямо сейчас, и он выдернет меня обратно, словно сюрикен, привязанный к мономолекулярной нити, но сначала следовало хотя бы попробовать сориентироваться.
Чем я и занялся.
Сначала возвести вокруг своего разума кокон из замороженных мыслей, сквозь который не сможет пробиться шёпот демонов, и, что важней, через неё демоны не смогут учуять мой разум.
Сосредоточившись на Варпе, потянулся разумом к одной из близких звёзд, надеясь обнаружить там портал Путеводной Паутины. Как ни странно, это далось на удивление легко, словно я был не в десятке лиг от звезды, а висел на орбите одной из её планет.
К сожалению, была у этой звезды планетная система или нет, но активного портала Паутины поблизости не было.
Тогда я потянулся к следующей звезде.
И к следующей.
И ещё дальше.
Пока, наконец, не услышал тихое пение психического маяка активных врат.
На мгновение меня захлестнула радость от возвращения домой, к Великому Колесу, во мраке которого живут осколки моего народа, благо возведённая вокруг разума защита не позволила яркой эмоции стать маяком для демонов Варпа.
Вернув своему разуму спокойствие, сосредоточился на портале, устанавливая с ним псионический контакт. Врата отозвались с непривычной лёгкостью, практически сразу же прислав психоимпульс готовности к работе. Сосредоточившись, формирую псионический зов такой мощности, какую только способен выдать уставший разум:
«Я в открытом космосе. Рядом нет корабля или паутинного портала. Прошу помощи.»
К моему удивлению, простой психический зов всколыхнул Варп так, словно кто-нибудь провёл ритуал с жертвоприношением элда. Я крепче вцепился в ножны клинка, прекрасно понимая, к чему может привести подобное.
Долгое время проведя в постоянной готовности отразить атаку, я постоянно сканировал видимый мне ближайший Варп, но демоны просто не явились. Это... обескураживало.
Ощущать время, вися в пустоте, не имея ни одного ориентира было очень сложно, разум привыкший к знакомому окружению и скоротечным боям, помнил, что всегда есть планета или корабль, что служат точкой отсчёта. Сейчас, в десятках лиг от ближайшей звезды, разум перестраивался. Прошло немного времени и я, неожиданно даже для себя, осознал, что вишу в пустоте не так уж и долго, даже цикла не прошло.
Бронекостюм из психопластика не был невероятно прочным, но он был герметичен и в него была встроена система поддержания жизни, так что в нём можно в безопасности провести несколько циклов даже в открытом космосе. Я слышал, что некоторые экзархи в своих аспектных доспехах проводили в открытом космосе несколько периодов, погрузившись в глубокую медитацию. Мне же, скорее всего, ждать придётся не больше десятка циклов, но всё же предпочту так же погрузиться в медитацию, хоть она и не будет такой эффективной. Главное – не уходить в состояние медитативной заморозки слишком глубоко, сюда всё ещё могут явиться демоны, услышавшие тот неаккуратный зов. Впрочем, с такой медитацией я был знаком.
Прижав меч к поясу, я убедился, что психопластик бронекостюма надёжно обхватил и зафиксировал моего драгоценного партнёра, и только после этого начал погружать своё тело и разум в состояние медитативного стазиса: скользнув вглубь своего разума, на уровень базовых инстинктов, дотягиваясь до горящих золотом Нитей Иши, я сформировал Волевое Усилие и через удар сердца почувствовал, как по моим жилам растёкся холод. Несколько ударов сердца спустя, холод отступил, оставив тело и разум в таком же холоде и неподвижности, как и окружающий меня космос. Только психомаяк доспеха был готов откликнуться на первый же вызов, да полусонное расслабленное внимание не до конца погасшего разума тлело в готовности сбросить оковы медитативного сна.
В таком состоянии циклы пролетали за удары сердца.
Из медитации я вышел, когда в поле зрения показался корабль. Ну, как корабль... небольшой шлюп, скорее. Эмоционального отклика от корабля не было, да и дизайн был незнакомый.
Я начал глубоко дышать, разгоняя кровообращение и избавляя тело от усталости. Когда шлюп замер поблизости, я уже был готов к бою.
На борту шлюпа с выбросом воздуха открылся шлюз. Никаких сдерживающих атмосферу полей? Что за мон'кей решили меня спасти?
Поправка: одна мон'кей, которая как раз вылетела из шлюза, привязанная к шлюпке ярко-оранжевым фалом. В странном, обтягивающем белоснежном скафандре с огромным прозрачным шлемом. Взгляд прошёлся по двум выделяющимся на скафандре выпуклостям и не такому уж и уродливому лицу, видимому сквозь прозрачный пузырь шлема. В воротнике мягким оранжевым светом горели какие-то примитивные технические светильники, словно говоря: «вот так тебе удобнее будет целиться в мозг»
Я, было, сжал Амату, готовясь к бою, но вспомнил, в какой ситуации нахожусь. Гораздо проще было бы позволить мон'кей забрать висящую в пустоте тушку на свой шлюп, и уже там, по обстоятельствам, возможно и зачистить всех, после чего – самостоятельно отправиться к ближайшему порталу Паутины.
Мон'кей не стала нападать, она просто протянула руку, и, ухватившись за моё предплечье, принялась возвращаться на свой шлюп, сматывая фал миниатюрной лебёдкой, закреплённой на поясе. Благо хоть в лебёдке был какой-никакой привод, а не ручка, которую пришлось бы крутить. Мон'кей же. Я бы не удивился. Возможно, её вид не так уж и примитивен.
Темнота открытого космоса сменилась ярким светом потолочных ламп шлюза. В смысле, такого примитивного шлюза, когда сзади бронированная дверь, спереди бронированная дверь, а между ними откачивается воздух. Так вот, этот шлюз герметизировался, а я был настолько удивлён увиденным, что даже не сообразил, что сейчас нахожусь в идеальной ловушке, если мон'кей решат пожертвовать висящей рядом со мной девушкой.
Легким движением, сместив центр тяжести, я поплыл в невесомости и удар сердца спустя коснулся ногами палубы. Психопластик костюма тут же изменил свойства, каким-то образом закрепившись на поверхности. Я отцепил от пояса Амату, приготовившись к возможному бою. В крайнем случае, просто вырежу переборку.
Гудение приводов и щелчок запирающейся внешней двери шлюза я услышал благодаря чувствительности костюма и тому, что он был способен интерпретировать ощущаемые подошвами вибрации и транслировать их в привычные мне звуки.
Несколько ударов спустя, в шлюз начал поступать воздух. Сенсорные кристаллы перед глазами подсветили потоки воздуха золотистого цвета контурами, а слуха коснулось смоделированное разумом костюма шипение, в какой-то момент сменившееся шипением настоящим.
Закачав в шлюз достаточно воздуха, автоматика, точнее – я надеюсь, что автоматика – открыла внутреннюю дверь шлюза. Мон'кей, подрыгавшись немного, ухватилась за какой-то поручень и оттолкнулась от него, вплывая внутрь. Я пошёл за девушкой крадущимся шагом, благо психопластик подошв обеспечивал надёжное сцепление с поверхностью. Тщательно сканировал корабль всеми доступными мне чувствами, вовсю используя установленные на шлеме психорезонансные кристаллы, я прошёл несколько десятков шагов по единственному коридору, проходящему через весь шлюп, заглядывая в те отсеки, двери в которые открывались. В одном из отсеков оказался забитый доверху склад. Мне даже показалось, что там стоит характерный привкус свёрнутого в Варпе вложенного пространства, но я отмахнулся от этой идеи – вряд ли мон'кей владеют подобными технологиями.
Впрочем, вся моя осторожность оказалась бесполезной, на борту шлюпа не было никого агрессивного, точнее, вообще никого, кроме той мон'кей, что встретила меня в космосе. Она к слову, таскалась за мной всё это время, а её слабенькая эмоциональная сфера излучала любопытство и ничего кроме.
Пока я поверхностно разведывал шлюпку, пару раз слышался голос, сообщавший о чём-то на незнакомом языке. Учитывая, что в ощущениях никого кроме единственной мон'кей не было, то это, скорее всего, был какой-то примитивный технический интеллект, обладающий настолько слабыми зачатками разума, что был едва ощутим. Либо надо было признаваться себе, что мон'кей владели неплохой системой экранирования.
Что ж, единственным способом сориентироваться оставалось напрямую задать вопросы единственному источнику информации.
Я с недоверием посмотрел на стоящую рядом мон'кей. Она изображала из себя пай-девочку, убрав руки за спину, от чего её и так немаленькая грудь ещё сильнее выпирала. Мало того, что дойки огромные, ещё и скафандр всё обтягивает. Слаанешизм какой-то, прости Иша! Путеводный Камень на моей груди потеплел, словно богиня действительно услышала меня и простила.
Стоящая рядом мон'кей потешно склонила голову набок. Наверняка, навоображала себе там что-то, ведь я довольно долго смотрю на неё, замерев без движения. Хотя на что там смотреть-то? Лицо круглое, глаза тоже слишком круглые, радужка – наоборот, крошечная, показывает примитивность зрительного аппарата... Да и сама она какая-то совсем маленькая, едва достаёт мне до груди. Мон'кей уже успела снять свой шлем и её неожиданно длинные и прямые розовые волосы рассыпались по плечам и спине, спадая ниже ягодиц.
Коротким психоимпульсом я приказал доспеху просканировать атмосферу. Мгновенье спустя пришёл ответ о полной пригодности для дыхания. Нормальный, разве что чуть избыточный уровень кислорода, никаких бактерий или вирусов. Атмосфера была абсолютно стерильна, что нормально для спасательного шлюпа. Судя по всему, мон'кей и не собиралась меня убивать или пленить каким-то обычным способом.
Я неспешно потянулся к шлему и коротким ментальным приказом отсоединил личину, убрав её на пояс, где она тут же приросла к психопластику доспеха, и прокашлялся, подготавливая горло к грубому лающему языку имперцев. Мон'кей с любопытством оглядела моё лицо и порозовела. Я ещё раз откашлялся и произнёс на готике:
— Ты понимаешь имперский готик, мон'кей?
Опять склонив голову набок, девочка приложила палец к губам и пару раз недоумённо моргнула, после чего пролаяла что-то отрицательное на своём грубом языке.
— Это становится слишком привычным, — тяжело вздохнул я.
Эмосфера мон'кей вспыхнула неожиданно ярким, для такой примитивной ментальной структуры, восхищением, а сама девушка сделала судорожный громкий вздох и отступила от меня на шаг назад, прижимая ладошки к лицу.
Ну да, я сказал это на своём родном языке. Похоже, эта мон'кей не лишена чувства прекрасного.
Девчонка, словно опомнившись, замотала головой из стороны в сторону. Говорить на своём примитивном языке она, видимо, постеснялась. И то – благо...
Примитивный, вербальный способ общения, тусклая психосфера, чтобы разобрать что-то в которой надо ментально напрягаться, и, очевидно, полная неспособность к мыслеречи. Похоже, единственный способ заговорить с этой мон'кей – вытащить язык из её примитивного разума. Благо, не так уж и давно этому учился и у меня даже была небольшая практика.
Не делая резких движений, я положил свои пальцы на висок и лоб доверчиво смотрящей на меня самки, как меня учила Ранниссит. А затем, вдохнув словно перед погружением в нечистоты, скользнул в разум мон'кей.
Наткнулся на неожиданную для низших видов защиту разума, которая, впрочем, не стала проблемой. Мон'кей даже не пыталась защититься сама, это было что-то вроде природной сопротивляемости. Что неожиданно. Неожиданно, но абсолютно неважно. Преодолев препятствие, я легко скользнул глубже, потроша разум... не человека, судя по всему. Строение сознания было иное, более упорядоченное, и вместе с тем более пластичное. Мон'кей словно сама выставляла свой разум на показ, с лёгкостью тасуя образы и обрывки мыслей, будто стараясь дать мне именно то, что я хочу увидеть. Хотя на самом деле, она больше мешала, чем помогала. Будь разум более статичный, или напрягшийся в попытке защиты, было бы куда проще.
Наконец прорвавшись через мешанину образов, я добрался до спрятанной в глубине ассоциативной цепочки, завязанной на языковые знания. Скользнув по ней, я добрался до вороха знаний языка и принялся неспешно их разбирать и упорядочивать для себя. Отделив четыре языка, которые мон'кей знала явно гораздо хуже, которые к тому же были наслоены на пятый язык, я наконец выделил структуру языка, который был для неё родным. После чего, как меня и учила Ранниссит, принялся тревожить нити логических связей одну за другой, впитывая своим разумом порождаемые при этом образы.
Не знаю сколько прошло времени, но я всё же создал в своём сознании ментальный слепок этого примитивного звукового языка и, наконец, отстранился от мон'кей. Было желание вытереть обо что-нибудь руки, а заодно и разум, но я сдержался, привычно окутывая сознание ледяным спокойствием.
Глубоко вдохнул, выдохнул, прокашлялся, подготавливая горло к грубым звукам примитивного языка, и всё-таки произнёс:
— Теперь-то ты меня понимаешь, мон'кей?
— Здорово! — пропищала та в ответ. — Вот просто так – раз! И знаешь девилюканский язык! Как ты это сделал?
Очевидно, понимает. Так, какой там звуковой набор у неё был корневым?
— Ты – Лала, верно?
— Точно! — радостно кивнула девушка. — Ты выудил это из моей головы? Ты телепат? Или это какое-то устройство в твоём скафандре? Нейросканер? Я почувствовала нечто подо...
— Перерасчёт прыжка завершён, госпожа, — раздался с потолка уже знакомый голос.
Вот заодно и узнаю, что или кто это такой.
— Пилот?
Надеюсь, такого лаконичного вопроса будет достаточно, не хочется лишний раз драть горло этим примитивным языком. Девушка встрепенулась, широко распахнула глаза и заговорила практически вдвое быстрее, чем прежде:
— Нет, это автономная система управления с элементами искусственного интеллекта, она управляет всеми функциями корабля и способна выполнять сложные навигационные вычисления, я сама его создала и назвала малыш Коком, что означает Корабельный Компьютер, но он пока совсем маленький, и его функции здорово ограничены, поэтому я временно объединила его интеллект с интеллектом Пеке, это другое моё... — внезапно девушка осеклась и отвела взгляд, немного покраснев. — Ну, если отбросить все лишние слова, то вся яхта превращена в одного большого робота и сейчас не требует наличия пилота в кабине...
Странная у неё реакция... Что ж, я понял, что на корабле нет никого, кроме одной-единственной мон'кей и управляющего шлюпом, который она гордо поименовала яхтой, искусственного разума. Если искусственный разум создан исключительно на электронных или квантовых деталях, то мне не хватит опыта, чтобы прочистить ему мозги, какими бы примитивными те не были, и тогда останется действовать только через девушку. И чем гадать, лучше узнать ответ от создателя, благо та крайне словоохотлива.
Как бы это поаккуратней уточнить, чтобы не спрашивать напрямую? Хм, забавно. Похоже, я довольно мало знаю об искусственных разумах, живущих в психокости или психоактивных кристаллах, и о более примитивных мои знания куда как более полны. Надо будет исправить этот перекос в моём образовании, когда вернусь на Рукотворный Мир.
— Ты объединила два искусственных интеллекта? — изобразил я заинтересованность. — Это объединение мыслительных процессов и аппаратной части, или просто возможность одного пользоваться базами данных другого? Или ты используешь органическую основу и речь идёт о прямом объединении нервной массы?
Мон'кей удивлённо приоткрыла рот, глядя на меня полными ужаса глазами.
— Использовать девилюканский мозг для создания искусственного интеллекта? — шокированно проговорила она. — Неужели, подобный ужас мог кому-то в голову прийти? Где-то проводятся подобные эксперименты? Мне обязательно нужно узнать!
Вот как, очень жаль. Впрочем, возможно я не смог бы справиться и с биологическим искусственным разумом, всё же у меня очень мало практики в телепатии, так что буду пока действовать по прежнему плану.
— Я говорил о синтетической нервной массе, — с мягкой улыбкой пояснил я. — Её выращивают на специальных матрицах, по заданному шаблону, после чего подключают к системам ввода-вывода и обучают, по сути, с нуля. Ничего удивительного, что тебя это пугает, рабочие системы выглядят жутко, если вскрыть все защитные оболочки и взглянуть на саму аппаратную часть.
Впрочем, те что я видел, и внешне выглядели премерзко.
— Ты... видел подобное? — неверующе спросила Лала.
Видел ли я сервиторов? Уж лучше бы я эту мерзость не видел.
— Приходилось, — уклончиво ответил я.
— Госпожа Лала, расчёт прыжка завершён! — перебил на голос искусственного разума. — Начать процедуру гиперпрыжка?
— Да, малыш Коком, прыгай! — мгновенно сменила настроение девушка. — Нас ждёт Земля!
— Просто уточняю, — продолжил я, становясь серьёзнее. — Что именно подразумевается под гиперпрыжком? Корабль входит в пространство иной мерности, предварительно окружив себя особым полем, утягивающим пузырь нормального пространства для обеспечения целостности внутренней мерности?
— Да, именно так, — ответила Лала, с нечитаемым взглядом склонив голову набок.
Чуть сосредоточившись, я коснулся психосферы девушки и понял, что она заинтересована и... предвкушает? Ждёт, что я спрошу про демонов, что ли?
— А прыжком его назвали потому, что маневрировать во время перехода вы не можете, и заранее рассчитываете что-то вроде баллистической траектории, чтобы корабль под весом собственного пространства притянулся обратно в реальность именно в точке назначения?
— А ты разбираешься! — захлопала в ладоши девушка.
Ну да, разбираюсь. Когда всем кораблём оказываешься в неизвестном месте с другими законами физики, то ради возвращения на Великое Колесо вся команда, хочешь – не хочешь, становится экспертами в различных способах пустотоплавания.
— О, тебе не нравится эта тема? — девушка стёрла с лица улыбку и заглянула мне в глаза. — Извини, пожалуйста. Я просто не подумала, что ты не просто так оказался на таком расстоянии даже от ближайших звёздных систем. Прости!
Девушка хлопнула ладонями перед собой и чуть склонила голову. Это у них поза извинения? Куда важнее – я что, потерял контроль над эмоциями? Или даже показал эмоции на лице?
— Не стоит, — ответил я, машинально поднимая руку в отрицании наличия проблем.
Лала проследила за моим движением, за переплетением второго и среднего пальцев и недоумённо моргнула. Запоздало пробежавшись по утянутым из головы девилюканки ассоциативным нитям, я не заметил никаких фиксированных смысловых поз, подобных используемым у нас, хлопок руками и прочие действия девушки были просто популярным жестом, который она подсмотрела где-то... Не знаю, где именно, так далеко я ассоциации не тянул.
— Минутная готовность, госпожа!
— О! — встрепенулась девушка, обрадованная возможностью сменить тему. — Сейчас ты увидишь малыша Кокома в действии! Он управляет усиленным гиперпространственным контуром с тройным объёмом рециркуляции тёмной материи, который я сама переделала и назвала малышом Далепрыгом!
Она... что?.. Сама модифицировала прыжковый двигатель?
— Просто уточняю, — осторожно начал я. — Ты изменила структуру системы искажения метрики пространства-времени?
— Именно! — гордо вздёрнула подбородок Лала.
— Твоими собственными руками собранный прототип?
— Всё так! — важно покивала девушка.
— И у нас сейчас вот прямо первое испытание?
— Нет конечно! — возмутилась девилюканка.
Я облегчённо выдохнул.
— Это второе испытание. Первое было, когда я прыгнула к Земле в прошлый раз, но случайно оказалась рядом с тобой...
Я уставился на захлопавшую глазами девушку. Сообразила, видимо, что что-то не так в этой замечательной логике.
— Ну иногда он работает неправильно...
— Пока что в ста процентах случаев, — ехидно прокомментировал я.
— Но сейчас всё будет правильно! — замахала девилюканка руками. — Коком ввёл необходимые поправки... Ведь ввёл же?
— Отмени сейчас же! — взвился было я, но осёкся, почувствовав, как по моему телу прокатывается волна искажений и я теряю ощущение окружающего пространства, а сфера псионического восприятия рывком сужается до границ корабля.
— Прелестно, — оставалось лишь устало выдохнуть. — Мы в Варпе, с непроверенным двигателем, с экспериментальными расчётами, и у нас нет возможности изменить траекторию, потому что Варп-двигателей вы ещё не придумали. Что может пойти не так?
Глава 2. С прибытием!
— Я всё посчитала! — возмутилась Лала. — Всё пойдёт так, как надо!
— Ты не перепроверяла расчёты, сделанные машиной, — парировал я. — А у машины при этом нет системы дублирующего контроля расчётов и она не может повысить точность дополнительными эволюциями на конечном участке.
— В этом нет необходимости! Я создала малыша Кокома как самый точный навигационный компьютер!
— То есть, ты ещё и систему расчётов координат прыжка самостоятельно придумала?
— Послушай, ты просто придираешься! Всё сработает как надо!
— Ты провела одно-единственное испытание системы, и промахнулась почти на половину пути.
— Одно небольшое отклонение ещё не показатель! Малыш Коком учёл все отклонения и сделал все необходимые поправки!
— Это большое отклонение, — возразил я. — И статистика говорит нам, что у твоего изобретения абсолютно все варп-переходы провальные.
— Бууу! — надула щёки девилюканка. — Вот доберёмся до Земли, я тебя высажу и летай себе на надёжных и эффективных медленных корытах.
— Будь уверена, — с чувством собственного достоинства кивнул я. — Я не собираюсь больше соваться в Варп на экспериментальных корытах мон'кей.
На последних словах девушка вздрогнула и отвернулась.
— Ну и не особо-то и хотелось возить самовлюблённых индиков, — пробурчала она себе под нос.
Я сделал вид, что ничего не услышал, отошёл к стене и уселся в неполную позу концентрации. Девилюканка ещё какое-то время постояла памятником самой себе, довольно заметно источая обиду, а потом бросила на меня злобный взгляд и вышла из каюты. Хотя, наверное, это что-то вроде кают-компании, по меркам мон'кей – мягкие диванчики, какие-то рисунки на стенах, с претензией на голографию, стеклянный столик и стеллаж с декоративными безделушками у противоположной от меня стены – и всё это из шёлка, бархата и обильно покрыто позолотой. В очередной раз убеждаюсь, что мон'кей ничего не понимают в создании эстетической гармонии.
Окончательно приняв позу концентрации и положив на колени Амату, я погрузился в состояние зыбкого созерцания, когда разум очищен от мыслей и эмоций, сердце бьётся в десятки раз медленней, все функции организма практически останавливаются, но сохраняется готовность среагировать на внешние раздражители и в считанные мгновения вступить в бой. Искусство погружения в это состояние необходимо любому, кто собирается подолгу ждать свою жертву или, как в моём случае, кому предстоит в любой момент ожидать атаки демонов. Мне повезло, что демоны не пришли на мой нечаянно-сильный психический зов, но вечного везения не бывает, и хоть доступное мне ненадолго будущее не грозит опасностью, кому, как ни мне знать, насколько хрупки нити вероятностей.
Спустя какое-то время, моё зыбкое созерцание прервало второе живое существо на этом шлюпе, пошаталось по каюте и усевшись на одном из диванчиков так, чтобы гарантированно попасть в поле зрения. Девилюканка переоделась, или просто сняла скафандр, и щеголяла в комбинезоне, обтягивающем тело, словно вторая кожа. Расправив волосы так, чтобы те водопадом накрывали плечи, девушка закинула ногу на ногу, положила руку под грудь, ненавязчиво приподнимая её ради визуального увеличения объёма, и принялась поедать какой-то батончик, при чём старалась делать это как можно демонстративнее: медленно подносила ко рту, с улыбкой откусывала, сладостно жевала и закатывала глаза, показывая, как ей вкусно. Через несколько укусов её слабенький эмоциональный фон замерцал недовольством, а когда от батончика осталась половина, девушка не выдержала, встала с диванчика и подошла ко мне вплотную, присев на корточки, чтобы оказаться прямо перед моим лицом. Прямо перед лицом не получилось, девушка была заметно ниже меня.
— Эй! — помахала она ручкой перед моим лицом. — Ты спишь, что ли?
— Медитирую, — ответил я, не вдаваясь в подробности.
От звука моего голоса девилюканка вздрогнула и подалась назад.
— Знаешь, — немного ошарашенным голосом протянула девушка, — этот твой неподвижный взгляд выглядит жутковато.
Зыбкое созерцание называется зыбким, потому что состояние медитации слетает от малейшего раздражителя. Ритм моего сердца уже вернулся в норму, замедленные процессы организма вновь запустились, так что я просто восстановил контроль над глазами и посмотрел прямо в глаза девушке. Девилюканка покраснела:
— Так гораздо лучше.
— Ты что-то хотела? — приподнял я руку в жесте заинтересованности.
И тут же одёрнул себя: она же не понимает наших поз. Впрочем, вопросительной интонации в голосе должно быть достаточно.
— А? — удивилась девушка, но тут же опомнилась: — А, да! Ты голоден?
И она продемонстрировала мне наполовину съеденный батончик. Понятно. Ограниченность возможностей мон'кей к общению требует от них разыгрывать целые сценки там, где элда достаточно было бы сделать жест предложения разделить трапезу.
Надо бы ответить повежливее, ведь девушка так старалась...
— Моё тело сейчас в состоянии полного покоя и практически не расходует энергию, это можно растянуть на довольно длительное время.
Обойдусь намёком.
— То есть, не голоден? — уточнила девилюканка.
— Не голоден, — вздохнув конкретизировал я.
— Тогда я сама съем, — приняла девушка волевое решение.
Без необходимости в ритуальной сценке, Лала прикончила батончик за те пару шагов, что отделяли её от дивана.
— Скажи, — обратилась ко мне девушка, устроившись с ногами на диванчике. — А как ты оказался вдали от ближайших звёзд, один, без корабля? Это какая-то неудачная телепортация?
Надо же, им известна телепортация. Ну, или они теоретически предполагают возможность телепортации.
— Многое случилось, — уклончиво ответил я.
Жаль, что мон'кей не сможет понять позы нежелательного продолжения диалога. Воистину, исключительно вербальный – очень примитивный способ доносить свои мысли!
— Понимаю, — кивнула девушка. — Наверное, неприятно об этом говорить. Извини.
Я сделал жест отрицания проблем и, спохватившись, произнёс вслух:
— Всё нормально.
— Вообще, это удивительно, что я выпрыгнула из гиперпространства так близко от тебя, что сенсоры смогли обнаружить тебя в межзвёздном пространстве.
Кстати, действительно удивительно. Впрочем, если учитывать, что гиперпространство, через которое они путешествуют, на самом деле – Варп, хоть и самый его краешек, то многое встаёт на свои места: мой психоимпульс содержал просьбу о помощи и был слишком силён, так что моя воля вполне могла непроизвольно исказить течения Варпа так, чтобы ближайший корабль, способный так или иначе помочь мне, оказался бы рядом со мной.
— Наверное, это судьба! — торжественно провозгласила Лала.
Она знает, что элдар способны влиять на нити вероятностей? Или просто подозревает? Или их цивилизация уже сталкивалась с элдар и косвенно осведомлена о наших возможностях? Вряд ли напрямую, секрет о наших возможностях влияния на нить событий охраняется очень строго. Она вообще не похожа на жителя Империума, нет никакой символики или демонстративной ксенофобии, но что, если всё это напускное, и на самом деле их цивилизация ведёт войну с одним из наших Рукотворных Миров? Возможно, мы летим ни на какую ни на Землю, а в штаб их армии, где она передаст меня для допроса компетентным органам. Или ещё проще – их штаб носит название «Земля», потому что спрятан в земле. А что, это даже по-своему изящно, а для мон'кей и вовсе – шедевр остроумия...
— Знаешь, — прервала мои мысли девушка, — я ведь думала, что ничего не могу.
От былой торжественной весёлости Лалы не осталось и следа. Девилюканка смотрела немного в сторону грустным взглядом, её поза, хоть и была расслаблена, но оставалась неподвижна. Я не удержался и потянулся к её психополю, но ощутил там только горечь, растерянность, испуг и крохотную толику надежды...
— Я ведь очень хороша во многом, очень во многом, но это оказалось никому не нужным, — грустным голосом продолжала девилюканка. — Меня выбрали, за меня решили, оставив лишь иллюзию принятия окончательного решения.
Я что-то не понял, к чему она ведёт...
— Твоему народу оказался не нужен инженер, способный улучшить ваш способ межзвёздных перелётов? — попробовал я уточнить.
— Политика оказалась важнее технологий, — грустно согласилась Лала.
Как это типично для мон'кей. Всё ради власти, всё для достижения вершины, иногда кажется удивительным, как их цивилизации выживают в бушующем аду бесконечной войны, если почти все их отдельные представители не способны поставить интересы вида выше своих собственных. Разве что Т'ау это понимают, хоть их цивилизация и едва покинула колыбель родного мира...
— Знаешь, мой отец больше заботится о наследнике, чем обо мне. Я стала для него лишь удобным политическим инструментом. Но стоило мне начать принимать самостоятельные решения, делать что-то ради себя самой, как происходит случайность, и я спасаю...
Ну, с этой стороны, оно действительно выглядит как какое-то знамение, хоть это и всего лишь случайность... или нет?
— Прости, — внезапно сбилась девушка, растеряв весь свой загадочно-грустный вид. — я только что поняла, что не спросила твоего имени...
— Зови меня Алсиндзир, — ответил я, склонив голову в жесте вежливого приветствия.
Девилюканка пошевелила губами, словно проговаривая про себя, а затем осторожно повторила:
— Ал...синдзир?
Разумеется, она не смогла произнести правильно, потеряв часть звуков из-за несовершенства речевого аппарата и, зачем-то, разделив имя на две части, но... для мон'кей, она произнесла элдарское имя довольно сносно, особенно учитывая, что сделала это в первый раз.
— Так сойдёт, — озвучил я этот вывод, добавив жест подтверждения правильного действия.
Девушка опять внимательно проследила за движениями моих пальцев, но по её глазам было видно, что никакого понимания к ней не пришло. Вот, казалось, приучился уже общаться с мон'кей только голосом, а привычки всё равно прорываются.
— Ну а я Лала, — представилась девилюканка и попробовала повторить жест.
Я рассмеялся:
— Безымянный палец надо выгибать сильнее и угол наклона кисти должен быть больше. Но этот жест не для знакомства, он означает, что ты всё правильно сделала.
— Так?
— Да, теперь правильно.
— А как показать, что делаешь что-то неправильно? — заинтересованно наклонила голову набок девушка.
Я показал. Лала попробовала повторить.
— Теперь ты слишком сильно сгибаешь безымянный палец. И, похоже, кисть у тебя просто не поворачивается на нужный угол, так что смирись.
Девилюканка не смирилась и всё же довернула руку с отчётливо слышным хрустом.
— Теперь правильно? — натянуто улыбнулась она.
— Да, теперь правильно, — ответил я, задумавшись о её странном стремлении повторить мои жесты.
— А когда представляешься, тоже надо делать какое-то действие? — продолжала интересовать Лала.
— Смотря кому, — хмыкнул я. — Смотря в каких условиях. Наедине или среди элдар. Внутри корабля или под небом планеты.
— И каждый раз – разный жест? — глаза девушки горели неподдельным интересом.
— И каждый из них будет что-то означать, — согласно кивнул я.
— У вас очень много традиций, — улыбнулась девилюканка.
— Это не традиции, — поправил я. — Это наш язык. Просто он гораздо сложнее вашего. У вас тоже есть устоявшиеся жесты, вроде кивка отрицания или согласия, просто их пока очень мало. Возможно, пройдёт несколько миллионов лет и ваш язык станет таким же совершенным, как и наш, но это не происходит сразу.
— Мы столь же древние, как звёзды вокруг нас, — согласно кивнул я, тщательно отслеживая малейшую реакцию девушки, как внешнюю, так и в психополе, но встретил лишь искреннее удивление.
— Но я впервые вижу кого-то вроде тебя, — растерянно протянула девушка. — Хотя я уверена, что тщательно изучила все главные виды королевства Девилюк...
— Просто мы не входим в королевство Девилюк — констатировал я очевидное.
— Госпожа Лала, минус пять минут до выхода из гиперпространства, — перебил нас компьютер корабля.
Девушка встрепенулась и соскочила с диванчика.
— Идём, — подбежала она ко мне и протянула руку ладошкой вверх. — Я покажу тебе Землю, и ты убедишься, что все мои изобретения сработали штатно!
Лёгким движением поднявшись на ноги, я крутанул ножны между пальцев и приложил к поясу. Послушные приказу-психоимпульсу, броня и ножны соединились в одно целое друг с другом.
Лала проследила, как я поднимаюсь, задумчиво заглянула мне в глаза снизу-вверх и перевела взгляд на протянутую ладошку. Пошевелив пальчиками, она сжала ладошку в кулак, резко развернулась и отправилась показывать дорогу, а я оценивающе смотрел ей пониже спины, пытаясь понять, действительно ли я вижу хвост?
— И давно у тебя он? — спросил я, догнав девилюканку в коридоре.
— Кто? — непонимающе обернулась та.
— Хвост, — уточнил я.
— С детства, — кокетливо хихикнула Лала. — все девилюканцы рождаются с хвостами.
Вот как... Это что же, целый вид, затронутый Хаосом? При чём, затронутый настолько давно, что я не ощущаю никаких эманаций, а у меня очень хорошее чутьё на подобное...
— А это кокпит моей яхты! — торжественно произнесла девушка, обводя рукой помещение.
Вокруг расположенного по центру ложемента располагалось несколько двухмерных информационных панелей и какие-то приборы управления вроде ручек и рычагов. Вокруг, на стенах, проецировалось множество графиков, в некоторых из которых я с трудом опознавал течения Варпа, как если бы их кто-то зарисовал от руки прямо на стене обычными красками и кистью. Такое отображение скорее сбивало с толку, чем давало информацию, лично я ощущал течения Варпа гораздо более точно и детально.
— Или правильнее говорить рубка? — задумчиво приложила пальчик к губам девушка.
— Раз одноместный – пусть будет кокпит, — пожал я плечами.
— Точно! — радостно согласилась девилюканка и тут же заозиралась по сторонам: — Ой, извини, я и забыла, что сделала его одноместным, теперь тебе некуда сесть и...
— И ничего страшного, — перебил я. — Выход будет плавным, я это чувствую.
Лала недоверчиво посмотрела на меня, подумала о чём-то и осталась стоять рядом, видимо, доверившись моим чувствам. Правильно доверилась, кстати, элда я или кто?
— И насколько точно ты ориентируешься в гиперпространстве? — нейтральным голосом спросила она.
Девушка стояла достаточно близко, так что особо тянуться до её психосферы не понадобилось, но там были только очень яркая заинтересованность и маленькая толика зависти.
— Думаю, что точнее твоего компьютера, — съязвил я.
— А я думаю, что точно так же, — с внезапной весёлостью выдала Лала. — Ведь в итоге, вы оказались в одном и том же месте!
В ответ на мой ошарашенный взгляд, девушка прищурила один глаз, оттянула пальцем нижнее веко другого и показала мне язык.
— Пэээ! — добавила она странный звук.
По коже пробежали мурашки изменения метрики пространства-времени и на мой разум обрушились знакомые ощущения реального пространства и тепло расположенной где-то рядом звезды. Графики на стенах сменились панорамной картинкой окружающего космоса.
— Выход из гиперпространства произведён успешно, госпожа Лала.
— Отлично! — обрадовалась девилюканка и, подвинув меня бедром, влезла в ложемент и принялась пристёгиваться. — Определи наши координаты и рассчитай прыжок до Земли!
— Определи координаты, да? — ехидно произнёс я, полностью оправившись. — То есть, все эти разглагольствования, что всё, мол, точно и скорректировано, самой тебе не придают уверенности, а?
— Ну, — смутилась Лала, — иногда всё же бывают ошибки...
— Мы находимся между орбитами шестой и седьмой планет звёздной системы Земли, госпожа Лала, — выдал приговор синтетический разум. — Местоположение планеты Земля подтверждено, курс микропрыжка рассчитан.
— Пока что, в ста процентах случаев, — добавил я в голос побольше ехидства.
Перед ложементом появилась среднего качества голограмма, схематично изображающая звёздную систему с яркой и жирной пунктирной линией траектории к третьей планете, проходящая практически через всю систему, да ещё и в опасной близости от звезды. Похоже, мы выпрыгнули не только дальше, но ещё и не с той стороны...
— В этот раз уже точнее, — пробубнила себе под нос девушка. — Малыш Коком, выполняй прыжок.
— Слушаюсь, госпожа.
Изображения звёзд сменились обратно на графики, я почувствовал, как мы зашли в Варп на самый краешек, так что даже чувство реального пространства не потерялось, и схематичное изображение кораблика на карте звёздной системы принялось резво бежать по пунктирной линии траектории.
Мои чувства явственно давали понять, что яхта Лалы продирается через Варп практически напрямик, в то время, как у меня было чёткое понимание, что можно было зацепиться вон за то Варп течение, скользнуть по нему и отклониться буквально через удар сердца, и тогда мы оказались бы у третьей планеты в несколько десятков раз быстрее...
— Микропрыжок успешно завершён, госпожа, — сообщил очевидное искусственный разум.
— Вот видишь, — радостно хлопнула в ладоши Лала. — Всё идеально!
Но радость девушки прервал всё тот же голос малыша Кокома:
— Вызов с дружественного девилюканского патрульного крейсера, госпожа Лала.
Девушка судорожно вздохнула, прижала ладошки ко стиснутым в белую ниточку губам и сидела так несколько десятков ударов сердца.
На стене перед ложементом появилось суровое лицо девилюканца в фуражке и форменном кителе.
— Госпожа Лала, немедленно отключите двигатели и приготовьтесь к стыковке. У нас приказ от капитана Джастина, мы обязаны Вас задержать.
Изображение мигнуло и погасло. Девилюканец даже не стал дожидаться ответа.
— Понимаешь... — виновато произнесла девушка. — Я, вроде как, сбежала из дома, и теперь меня ловят...
— О, Иша, дай мне терпения! — устало выдохнул я.
Глава 3. С приземлением!
Такое привычное, такое тёплое, такое домашнее чувство...
Искорка силы, зародившаяся в глубине Путеводного Камня, разрослась и прокатилась по всему телу волной спокойствия и блаженства, вымывая из разума всё наносное, все лишние тревоги и ненужные эмоции, убирая усталость, оставляя лишь теплоту сосредоточенности и кристальную чистоту мышления. Эхом звучало ощущение таких знакомых, таких родных объятий любимого человека, не матери и не девушки, а кого-то несравненно более близкого...
Иша...
Спасибо тебе, мать всех элдар!
— Держись! — решительно произнесла девилюканка.
Ещё пару ударов сердца назад я бы панически огляделся по сторонам, а потом бы съязвил что-нибудь вроде «за что держаться-то?», но сейчас я просто помнил, что в кокпите не просто не было предусмотрено второго посадочного места, весь кокпит был строго одноместным, лишённым не только дополнительных поручней или чего-то подобного, но вообще всех выступающих деталей. Можно было бы ухватиться за спинку того же ложемента, но кристальная чистота разума подсказала мне, что это было бы излишним.
Я помнил, что мой костюм способен самостоятельно закрепиться практически на любой поверхности, хоть и не так эффективно, как если бы палуба под ногами была из психокости. Развернувшиеся в моём разуме нити грядущего не показывали ничего сверхординарного, пришло знание грядущих перегрузок, но они будут столь незначительны, что встроенные мемо-образы компенсации психосилового доспеха играючи справятся с ними, да и без доспеха тело элда способно довольно долго было выдерживать подобные нагрузки. Можно было бы беспокоиться, что от перегрузок пальцы разожмутся и выпустят ножны с клинком, но я отчётливо помнил, как прикрепил ножны к доспеху, потому можно было быть уверенным, что ничего не случится.
В кристальной чистоте разума множество мыслей не занимают и одного удара сердца.
Психоимпульс-приказ уходит доспеху и его сочленения твердеют, психопластик костюма сдавливает грудную клетку и шею, готовясь компенсировать перегрузку, а ноги буквально прилипают к палубе, чтобы внезапная перегрузка не превратила меня в скачущий по кокпиту мячик. Спустя время двух ударов сердца, девилюканка, наконец, дотягивается до ручек управления, чтобы отвернуть их в сторону и от себя, чтобы спустя половину удара сердца маленький корабль отозвался довольно резвым манёвром, клюнув носом в сторону голубого шара планеты. Нити грядущего вздрагивают и одна из них расцветает целым букетом новых вероятностей, в то время как все остальные засыхают и опадают, словно осенние листья. Собственный разум психосилового доспеха за мгновение предсказывает грядущее ускорение и жёстко фиксирует позвоночное усиление комбенизона, одновременно блокируя коленные сочленения и намертво твердея ниже колена. Лала подаёт обе рукояти вперёд и маленький кораблик срывается с места прямо на быстро увеличивающийся силуэт крейсера. Добрая сотня нитей грядущего истаивает, когда девилюканка принимает решение:
— Проскочим прямо у него под брюхом. Пока экипаж опомнится, пока развернёт корабль, пока попытается связаться с нами – мы уже будем в атмосфере.
Перестраивающийся и колосящийся куст вероятностей грядущего прорастает в огромное дерево из нереализованных событий, и я понимаю, что Лала слишком самонадеяна, столь мала вероятность проскочить мимо крейсера, на котором уже объявили тревогу.
Мала.
Но не нулевая.
Принятое решение расцвечивает дерево вероятностей сотнями тысяч нитей грядущего, двигающихся, перестраивающихся, сплетающихся в более реалистичные и расплетающихся тысячами важных нюансов. Из них следует выбрать лишь одну, которая вплетётся в ветвь событий, где корабль останется непотревоженным.
— Вызов с дружественного девилюканского патрульного крейсера, госпожа Лала.
Девушка закусывает нижнюю губу. Я нахожусь так близко, что чувствую, как мечутся её мысли в поисках выхода из ситуации, ощущаю её растеряность и страх... страх, что пристыковавшись, пограничники убьют меня.
— Отворачивай влево, — тихо шепчу я, склонившись к уху девилюканки. — Ложись на параллельный курс, убавь тягу вполовину и ответь на вызов.
Девушка подняла на меня перепуганные зелёные глаза и попыталась разглядеть что-то, ведомое только ей. Следуя наиболее стабильным нитям грядущего, я растянул губы в лёгкой ободряющей улыбке и Лала замерла, как заворожённая глядя на моё лицо. В её эмоциях страх сменился гремучей смесью из восхищения, понимания, желания защитить и обогреть, сквозь которые проклюнулись и стремительно проросли побеги уверенности в собственных силах. Огромная крона дерева вероятностей, опутанная сотнями тысяч нитей возможностей, опала, растворяя всё грядущее в небытии, лишь одна из нитей окрепла, вобрала в себя тысячи более мелких, распрямилась и уверенно устремилась в будущее. Нить, в которой нет ни обстрела яхты Лалы, ни отправки абордажной команды.
Девилюканка повернула левый джойстик, потянула за правый и яхта послушно развернулась на нужный курс. Потянув рукоятки на себя, Лала убавила тягу двигателей и произнесла, твёрдо смотря перед собой:
— Соедини с крейсером, малыш Коком.
Знакомое уже лицо девилюканца развернулось на передней стене.
— Не надо делать глупостей, госпожа Лала, — кривя губы произнёс он. — Вам прекрасно известны возможности боевых крейсеров Девилюка. Убежать не получится.
Они решили, что девушка уже согласилась сдаться, потому крейсер не стал прогревать орудия, не стал маневрировать, лишь держал яхту Лалы на сопровождении автоматических систем управления огнём.
— Капитан Джастин прибудет в систему в ближайшие пару дней, и он вернёт Вас домой, принцесса. Вам следует делать то, что дóлжно.
Принцесса, да?
— Не собираюсь я делать то, что хочет отец! — выпалила девушка, показав девилюканцу язык и ткнула в одну из кнопок, обрубая связь.
Нить грядущего задрожала и принялась ветвится на вероятности, истончаясь.
— Отлично, — произнёс я спокойным голосом. — Теперь ускоряйся, забирай вправо и вверх.
— Ты ведь знаешь, что делаешь, да? — спросила меня девушка, сама будучи уверенной в положительном ответе.
Я внимательно проследил за руками девилюканки, когда она выполняла мои указания и теперь точно знал, какое движение за какой манёвр отвечает.
А мы, тем временем, быстро приближались к девилюканскому крейсеру, только в этот раз заходили не снизу, а сверху. Нить грядущего вздрогнула и раздвоилась на практически равноценные вероятности.
— Держи ровно, — произнёс я, разом укрепляя одну из них практически втрое.
В следующее мгновение нить грядущего взорвалась сотнями вариантов, но один, идущий по центру, оставался основным, и когда крейсер прогрел свои орудия и сделал предупредительный выстрел прямо перед нашим носом, это грядущее стало единственно верным.
— Вызов с дружественного девилюканского патрульного крейсера, госпожа Лала.
Я непроизвольно усмехнулся, следя за калейдоскопом будущего. Благословение Богини сделало прорицание настолько чётким, каким оно никогда прежде не было для меня за всю жизнь. Вот прямо сейчас Лала скажет...
— Игнорируй их, Коком.
— Как прикажете, госпожа Лала, — послушно отозвался компьютер.
Да, всего лишь компьютер, ещё не обрётший собственный разум, теперь я прекрасно осознавал это, сложив воедино все косвенные признаки и едва заметные намёки – благословение Иши помогло и с этим, сделав мой разум острым и точным как клинки Ваула. И эта острота восприятия позволяла мне без всякого предвидения точно знать, как следует поступать.
— А вот теперь опусти нос корабля вниз, Лала, — произнёс я и девушка послушно тронула ручки управления.
Верно. Дальновиденье – лишь инструмент, позволяющий точно и вовремя применять наблюдательность, изобретательность и тактическое мышление. Сейчас я очень хорошо видел приблизившийся крейсер и видел, как горит за его кормой факел маршевого двигателя, видел, как работали маневровые, чтобы развернуть эту махину вслед пролетающему над ним кораблю. Я прекрасно знал, насколько медлительны и неповоротливы пустотные корабли мон'кей, зависимых от ими же выдуманного закона куба-квадрата, вынужденные увеличивать и увеличивать инерцию кораблю с ростом размеров и мощности. Мои знания и моя наблюдательность позволяли сделать один простой вывод: если корабль поворачивает, чтобы перехватить нас сверху, то нам просто нужно пройти снизу. Огромный крейсер потратит слишком много времени на борьбу с инерцией, в то время как юркая яхта, к тому же модернизированная, справляется с инерцией быстрее, особенно в том случае, когда ей не надо менять траекторию столь кардинально. Дальновиденье лишь позволило предсказать, что экипаж не догадается ускорить корабль и сделать полный оборот, а будет сначала бороться с набранной инерцией, а затем вновь поворачивать корабль. Я оставлю это им, а сам буду следовать плану, составленному ещё когда Лала решила проскочить под днищем корабля.
— Смотри внимательно, — говорю я девушке. — Маршевый двигатель крейсера оставляет за собой след из горячей плазмы, который достаточно большой, чтобы в нём поместилась твоя яхта целиком.
— Мы занырнём ему за корму, — мгновенно понимает принцесса, — где у него минимум сенсоров, а потом мы уже будем в плазменном следе, который не даст сенсорам корабля выполнить точное обнаружение цели.
— Выиграем время, — киваю я.
— Корпус покрыт дераниумом, — задумчиво бормочет Лала. — Температура плавления... Температура выхлопа... Дельта нагрева будет... Корень из семи? Должно получиться!
Если верить заимствованным у девушки знаниям, то дераниум – это керамический композит, структурированный на уровне молекул в сложную решётку и армированный нитями свёрнутого кольцами углерода, по сердечнику которого идёт проводник. Очень хорошо проводит тепло и электричество, при этом очень тугоплавкий, а там, где нет углеродных нитей с проводником – отличный изолятор, а молекулярная структура керамики заставляет мельчайшие частицы поверхности отслаиваться при температуре плавления, превращаясь в очень мелки кристаллики, хорошо рассеивающие излучение.
Впрочем, это было не важно, ведь способность яхты пережить полёт в струе выхлопов маршевого двигателя была мне известна благодаря предсказанию этого полёта.
— Убедись, что запомнила траекторию струи, — сказал я на всякий случай.
— Я запомнила, — уверенно кивнула Лала.
Крейсер запоздало заработал маршевыми двигателями, останавливая свой неуклюжий разворот, но яхта уже юркнула у него под брюхом.
Постоянно меняющееся дерево вероятностей замерло в хрупком равновесии, но это было ненадолго, ведь плазменный след медленно остывал, шёл параллельно атмосфере планеты, а наводчики на крейсере были профессионалами. И вот нить вздрогнула и разделилась.
— Сбавь скорость, — произнёс я, выбирая самое безопасное из возможных будующих.
Девушка послушно потянула рукояти, а мгновение спустя над нами пронёсся вытянутый сгусток плазмы.
— Теперь выскочи из следа в дальнюю от атмосферы сторону.
— У тебя ведь есть план, да? — в заданном девушкой вопросе было ни тени сомнения.
Забавно. Насколько же доверчивой она может быть?
— Теперь, — произнёс я, отбрасывая ненужные сейчас мысли, — резко разворачивайся и на максимальной скорости к атмосфере.
— Как скажешь, — хихикнула Лала, поворачивая ручки управления.
Девушка не видела этого, но я почувствовал, как за нашей кормой пронёсся ещё один плазменный болид. Замершие на несколько мгновений, нити грядущего вновь переплелись, составляя совершенно другое будущее.
— Они сменили наводчика, — озвучил я свои мысли. — Этот опытнее.
В большинстве нитей выстрел крейсера попадал точно в корму корабля, выводя из строя сопла маршевого двигателя и вынуждая автоматику погасить реактор. Системы наведения позволяли ему достаточно точно поразить кораблик на таком удалении, а не способная к векторному танцу яхта была слишком лёгкой мишенью.
В большинстве вариантов будущего Лалу поймали.
Но не во всех.
— Задери нос, потом поверни корабль соплами в сторону крейсера, опусти нос и тут же уходи в правый вираж, — выделил я одну из нитей.
В эмоциях девушки впервые появилась неуверенность и лёгкая опаска, но она всё равно послушалась.
В момент, когда корабль уже начинал правый вираж, на крейсере сделали свой лучший выстрел – сгусток плазмы разминулся с кормой настолько близко, что я даже отсюда почувствовал жар. Если бы не выброс плазмы из дюз нашего двигателя, если бы не остаточная ионизация корпуса, истекающая через дюзы двигателя вместе с рабочим веществом, если бы не магнитное поле, образовавшее на пересечении плазменных струй нашего и крейсерского выхлопа – выстрел бы попал.
Но здесь я управлял всеми этими случайностями.
Множество случайных полей, два потока ионизированной плазмы и немного удачи создали что-то вроде электромагнитной ямы, области, где электромагнитное поле из-за множества случайных наложений инвертировалось, и туда, как в самую настоящую яму, провалился плазменный сгусток.
— Теперь реверс, — приказал я и перед нашим носом пронёсся ещё один сгусток.
Это был ещё один предупредительный, кто-то на крейсере давал наводчику противоположные приказы. Скорее всего, на него прикрикнули что-то вроде «что ты творишь!?»
— Разворачивайся носом к атмосфере и полный газ, отвесно вниз.
— Как скажешь, — кивнула девилюканка.
Перебирая нити грядущего, я хмурился – наводчик был слишком уж хорош.
— Аварийно останови вспомогательный реактор, — выбрал я лучшую, на мой взгляд, нить. — Он должен быть полностью выключен и дезактивирован.
— Выполняй, малыш Коком, — ни секунды не сомневалась Лала.
Часть нитей отвалилась, появились новые, и в будущем приближалась развилка. Нужно было лишь идеально точно выбрать момент, когда отдать приказ, чтобы Лала успела среагировать именно тогда, когда наводчик сделает выстрел.
Легче лёгкого.
— Резко задери нос.
Быстрое движение рук, уханье маневровых двигателей на максимальной мощности, ощутимая перегрузка и проносящий выше сопел плазменный снаряд.
— Теперь доверни к планете, но нос должен быть в сторону крейсера.
— Так?
— Хорошо, но ещё чуть опусти нос.
— Так?
— Да, именно так, — улыбнулся я, наблюдая как лазерный луч вместо сопла двигателя под углом попадает на плоскость атмосферного оперения и становится бесполезным в облаке мелкодисперсной взвеси, выброшенной закипевшей обшивкой.
Облако нитей грядущего снова вздрогнуло, когда наводчик активировал прогрев ещё нескольких плазменных орудий, а возможно, за них сели другие наводчики...
Я перебирал нити одну за другой и видел, как в большинстве из них девушка не успевает среагировать. Что ж, я не просто так с самого начала изучал, как корабль реагирует на то или иное положение ручек.
— Позволь мне, — прошептал я Лале на ухо, аккуратно кладя свои ладони поверх её рук и теперь уже самостоятельно управляя движением.
На мгновение девушка растерялась, но тут же расслабилась, слегка покраснев. Разбираться в её эмоциях не было времени, пора было разворачивать корабль в плоский штопор, чтобы скрыть дюзы от лазерного огня.
Я видел, что наводчики потратят несколько ударов сердца на переключение обратно на плазму, поэтому ещё до того, как они начали переключение, вновь развернул яхту носом к атмосфере и заставил двигатель выдать максимальную мощность.
Атмосфера стремительно приближалась.
Полубочка влево и нос на себя, чтобы оставить залпы в стороне, докрутить бочку, снова нос на себя, затем закрутить штопор, протискиваясь между залпами плазмы, дать реверс, чтобы пропустить перед собой заградительный огонь и снова ускориться. Недолгое время нить грядущего будет идеально ровной, пока наводчики совещаются, пытаясь понять, как нам удаётся не попадать под выстрелы, но впереди целая мешанина вероятностей, дрожащая и перестраивающаяся до тех пор, пока они не придут к единому решению.
Но к какому решению они придут я знаю гораздо раньше них – вот она, немного дрожащая, то расплетающаяся, то сплетающаяся вновь нить удачного будущего, пока тоненькая, но именно её я держу в своих руках.
Я заранее выхожу на манёвр, гашу скорость, поворачиваю яхту и уклоняюсь даже раньше, чем следуют выстрелы, а затем на полной мощности проскальзываю в то единственное окошко между потоками плазмы, которое открылось лишь на удар сердца. Полубочка, манёвр, снова полубочка...
Яхта принцессы достаточно мощная и достаточно манёвренная, но крейсер всё же обладает достаточной огневой мощью, чтобы создать сплошную зону поражения, в которой невозможно маневрировать бесконечно.
В какой-то момент попадание становится неизбежным.
Нить грядущего вздрагивает, рвётся...
... и сплетается вновь, когда я поворачиваю корабль, включаю реверс, сбавляю тягу на две трети, а затем резко бросаю яхту в правый манёвр.
Плазма ударяет прямо в брюхо нашего маленького корабля.
— Нас подбили! — пискнула девушка.
— Нет, Лала, — улыбнулся я. — Мы уже сбежали.
Сгусток плазмы прожёг обшивку, ворвался внутрь корабля и затопил заблокированное помещение выключенного вспомогательного реактора.
Два удара сердца спустя, корабль провалился в чёрные тучи огромного грозового фронта, раскинувшегося на четверть континента.
Я развернул яхту, на секунду выдал реверс, пропуская перед носом ещё один сгусток плазмы и вывел двигатели на самую минимальную тягу, оставив корабль практически в свободном падении. Вокруг били молнии, но уходили по ионизированным следам, оставленным выстрелами с крейсера.
Демаскирующими факторами могли бы стать яркое свечение маршевого двигателя, непрерывные удары молний в корпус корабля или огромный турбулентный след от быстрого полёта, но случайности сложились так, что эти факторы отсутствовали.
Случайности, что я сплёл своими руками.
Глава 4. С позитивом!
— Мы падаем... — Лала произнесла это с какими-то смешанными чувствами, в которых так сходу и не разберёшься.
Повернув голову, я посмотрел на девушку, выразительно приподняв бровь. Встретившись со мной взглядом, девилюканка немного покраснела и отвела глаза в сторону:
— Ну... Я на случай, если ты не заметил...
В принципе, мы действительно падали, отвесно вниз. Мон'кей, видимо, хронически не могут в аэродинамику, и "яхта" Лалы была из той же категории «летающих кирпичей», с отключёнными двигателями превращающихся в неуправляемый камень, хорошо если не метеор, зато украшенных всякими торчалками, шипиками, крутилками и парочкой декоративных крылышек. А поскольку двигатели я специально отключил, дабы не демаскировать положение корабля ярким факелом, то мы сейчас и были тем самым падающим кирпичом.
— Что? — не выдержала девушка и снова посмотрела мне в глаза, ещё сильнее покраснев.
— Падаем, да, — согласился я, поворачивая ручки управления.
Хлопнул маневровый двигатель в носу яхты и окружающие на со всех сторон тучи повернулись, открывая замечательный вид на пропаханные в черноте грозовых облаков искрящиеся трассы плазменных снарядов и тысячи молний, вьющихся по этим импровизированным громоотводам. Девилюканка перевела взгляд с моего лица на обзорные экраны, её глаза расширились, и девушка восхищённо выдохнула:
— Красиво!
— Если впереди тебе грозит лишь смерть от превосходящих сил противника, то скройся в листве, растворись в тумане, закопайся в песок и нырни в океан, тогда сама природа оградит тебя от врага, ибо ты нашёл силы смерить свою гордыню пред неизбежным, — процитировал я Курноуса.
Лала непонимающе захлопала глазами.
— Нас не видят, — пояснил я, — потому что мы затаились в облаках, а не убегаем, подобно перепуганным синдам.
— Но... — понимания в глазах девушки больше не стало. — Но мы ведь падаем...
Я лишь шире улыбнулся и подал вперёд рукояти управления. В соплах яхты разгорелось термоядерное пламя, выбрасываемое прочь сквозь воронку из электромагнитных полей, Лала охнула, когда перегрузка вдавила девушку в ложемент и корабль замер, вися на столбе реактивной тяги в сотне шагов над землёй. Наклонив рукояти вперёд, я уронил нос корабля и, несколькими плавными движениями ручек управления, выровнял корабль по горизонту. Стена ливня непрерывным водяным потоком билась о лоб яхты, сокращая обзор до десятка размытых пятен, но изображение, проецируемое примитивными сенсорами корабля, было не нужно, я гораздо лучше чувствовал своё положение в пространстве, дыхание тысячелетнего леса подо мною, изгибы рельефа и даже молнии в огромном грозовом фронте над нами. Аккуратным движением ручек я убавил тягу двигателей, чтобы корабль не разогнался до звукового барьера – это могло бы нас демаскировать для канониров крейсера.
Там, где яхта затормозила своё падение, должна была остаться огромная проплешина обгорелой земли, раскалённым росчерком указывающая направление, в котором я повернул машину. Чтобы не разочаровывать тех, кто пошёл бы по нашему следу, я уверенно правил в сторону одного из просветов, оставленных в облаках шальными плазменными снарядами, и пролетел прямо над ним, зная, что на крейсере заметят яхту, после чего заложил пологий вираж и направился совершенно в другую сторону, где на горизонте билось искажение психополя, созданное жителями какого-то города.
Иша расплачется над моими потугами оставить ложный след, но с таким корытом, под пафосным прозвищем «яхты», нужно было сделать хоть что-то...
— Если у твоего корыта есть радарное зрение или что-нибудь ещё, способное видеть сквозь эту воду, то оно пригодится прямо сейчас.
— Эй! — возмутилась Лала. — Не обижай малыша Кокома!
Я лишь усмехнулся, продолжая сканировать местность своими силами.
И хорошо, что продолжал сканировать, пришлось резко подняться выше, чтобы не налететь на какой-то небольшой местный атмосферный транспорт. Кто вообще летает в такую погоду ниже облачного слоя? Ну, кроме меня, имею ввиду...
— Ты же как-то ориентируешься, — пробурчала девушка, тыкая пальчиком в многочисленные выпадающие меню на сенсорном экране.
Эй, у тебя же есть рукотворный разум, пусть и глупенький, ты что, не могла настроить активацию хотя бы голосовой командой?
— Пожалуйста, вот тебе радарная стереометрика! — фыркнула девилюканка и панорамные экраны передней стены наложили на картинку что-то вроде карты рельефа, покрытой редкой зеленоватой сеткой, отображающей геометрию рельефа.
Сориентировавшись с собственными чувствами, примерно понял, как это изображение читать и начал ориентироваться уже частично по корабельным приборам.
Под нами расстилался лес стали и бетона, с мелкими искрами душ диких животных и следами запустения в психофоне. Трубы, длинные ангары, котлы, странные, неуклюжие конструкции непонятного технического назначения – развитие планеты было слишком примитивным, чтобы я ориентировался здесь хотя бы примерно.
Чуть толкнув и развернув ручки от себя, я наклонил нос корабля к земле и заставил работающий на малой тяге двигатель выбрасывать струю плазмы попеременно то впрямую, то на реверс, ловя динамический баланс корабля и не давая ему упасть – довольно сложный манёвр на таком примитивном корыте, настолько сложный и непривычный, что на лбу непроизвольно выступил пот. Плавного скольжения как на нашем ночекрыле, разумеется, не получилось, тряска была изрядной, но яхта летела довольно ровно, позволяя мне вглядываться в переплетение индустриальной инфраструктуры.
— Что ты ищешь? — не выдержала молчания Лала.
— Уже нашёл, — отозвался я, действительно обнаружив подходящие по размерам развалины ангара, и принялся аккуратно опускать яхту прямо сквозь немаленький пролом в крыше.
В последний момент корабль повело, и я чуть не снёс несущую конструкцию, но потом, уже когда выровнял, подумал: «А какого, собственно, демона?» и уже намеренно хлопнул бортом яхты о стену.
— Эй, ему же больно! — встрепенулась Лала под аккомпанемент грохочущих по обшивке кирпичей.
Странно, я думал стена бетонная и она просто навалится на борт... ну и ладно.
— Ты знаешь лучший способ быстро замаскировать яхту, нежели похоронить её под завалами? — вопросительно изогнул я бровь.
— Вы умеете делать голограммы, непрозрачные для радиоволн? — уже по-настоящему удивился я.
В ответ девушка молча отрицательно помотала головой.
Ну конечно. Чтобы мон'кей доросли до голополей? Смешная шутка.
— Забирай с корабля всё самое необходимое, но не больше, чем можешь унести в руках три часа подряд, — распорядился я, наконец распрямляясь от ручек управления. — И подготовь это корыто к консервации, если она такое умеет.
— Не обижай малыша Кокома! — взвилась Лала.
— Поторопись! — отмахнулся я.
Послушные моему приказу подошвы отлипли от пола, я развернулся на каблуках и закрутившийся вокруг моего тела плащ вскинулся, расправился подобно крыльям, отвечая на моё подсознательное желание как можно эффектнее покинуть рубку.
Пара десятков шагов по коридору, прекрасно отложившемуся в памяти, и слева появляется шлюзовая дверь с горящим красным огнём надписью «Блокированно», на девилюканском, разумеется. Приходится кричать через весь коридор:
— Разблокируй шлюзы!
— Там справа, — доносится ослабленный переборками голос, — возле двери матовая такая панель управления!
Панель управлния? Тут что...
— У тебя здесь нет центральной блокировки!? — возмущённо вырывалось у меня.
— А зачем? — недоумевающая Лала появляется в коридоре.
То есть, как зачем? А боевая ситуация? А абордаж? А, в конце концов, техника безопасности во время полёта? Плевать на это всё?
Мон'кей!
Ошарашенно провожаю девушку взглядом, пока та доходит до панели управления, слежу как она движением руки активирует терминал, как начинает перебирать многочисленные меню... Опять меню? Во имя Ваула, глупая девилюканка, у тебя на борту искуственный разум!
— Идём, — с умилительно-серьёзным видом кивает Лала на открывающийся шлюз. — Шлем тебе не понадобится, атмосфера немного грязная, но можно годами дышать и не отравиться, а уровень бактериологической угрозы вообще низкий, хоть и бывают пандемии...
Я не стал просвещать девшку, что в отличие от мон'кей, я не могу заболеть обычными патогенными организмами, а просто молча шагнул в шлюз. Желание эффектно взметать плащ за спиной куда-то пропало...
По крайней мере, шлюз заработал автоматически, герметизируясь и перекачивая атмосферу. Вокруг головы Лалы довольно шустро разложился знакомый прозрачный шлем с дурацкой подсветкой. Интересно, изнутри эта подсветка не бликует?
Любопытный факт: рефлексы её скафандра настроены немного параноидально, никакой необходимости раскладывать шлем не было. О, скафандр понял это и сложил шлем обратно.
Кстати говоря... Окинув ладную фигурку мон'кей взглядом, я понял, что за странное чувство меня посетило.
— Идёшь налегке?
— Всё нужное со мной! — гордо произнесла девушка.
Подняв повыше, она продемонстрировала мне что-то похожее на... ауспекс? Да ладно?
— Это...
— Средство связи, знаю.
— Хо-хо! — самодовольно улыбнулась Лала. — Не только, не только! С его помощью я могу призвать любое своё изобретение, они все находятся у меня...
Так вот, что это за чувство, дело вовсе не в отсутствии вещей.
— Карманном измерении по четырём дополнительным метрикам, — закончил я фразу девилюканки.
Несколько ударов сердца девушка просто открывала и закрывала рот, широко выпучив глаза.
— Как ты узнал? — тихо спросила она. — Я имею ввиду, ладно, ты мог догадаться, но количество метрик?
— Почувствовал, — просто пожал я плечами, выходя в открытую шлюзовую дверь.
Спрыгнув на землю, я отошёл от яхты на десяток шагов и критически оглядел присыпанную кирпичами обшивку. Так себе маскировочка, если признаться. Впрочем, можно обрушить ещё и ту стену, и крышу, отсюда хорошо видно все несущие балки, они выполнены из... железа, кажется?
Сосредоточившись, я представил рукоять, гарду, лезвие привычного мне меча и резким волевым усилием напитал образ психической силой. С тихим хрустальным звоном в моей руке появился едва светящийся голубоватым светом призрачный клинок.
Развернувшись, метаю призрака в стену и тот с лёгкостью проходит и несущую балку, и стену.
Да, скорее всего, простое железо.
Создаю и метаю ещё один призрачный клинок, затем ещё и ещё, пока, наконец, меня не прерывает Лала:
— И что ты делаешь?
— Маскирую корабль, — пожимаю плечами.
— Странный способ... — склонила девушка голову набок.
— Пойдёт на скорую руку, — бросил я в ответ, разворачиваясь в сторону покосившихся ворот ангара. — Пошли уже.
— И всё же, — Лала не без труда догнала мой размашистый шаг, — каким образом ты собрался замаскировать корабль, метая в стену эти иллюзии?
— Не понимаешь, да? — усмехнулся я, перешагивая металлический порог.
— Просто это выглядело странно, — протянула девушка, аккуратно подбирая слова.
— Наверное, — задумчиво произнёс я, — лучше один раз увидеть...
И, не оборачиваясь, с силой саданул ребром ладони по покосившейся створке ворот. Метал смялся, петли жалобно скрипнули, и створка с грохотом провалилась внутрь здания. Грохот эхом отражался от обшарпанных стен, улетая в проливной дождь, но ему вторили похоронным звоном разнообразные металлические конструкции здания, дребезжа всё сильнее и сильнее, пока, наконец не сместились. Самую чуточку, возможно даже незаметно для глаза, но стальные балки не были целыми, они все были подрезаны там и тут, и в какой момент они дружно скрипнули. Посыпалась штукатурка, с потолка вниз сорвались несколько металлических конструкций, несущие конструкции задрожали и принялись заваливаться внутрь здания, увлекая за собой кирпичные стены и лишившуюся поддержки крышу.
Девилюканка наблюдала за этим, удивлённо открыв рот.
— Но... — потеряно протянула она. — Но как? Это какое-то устройство?
— Нет, — весело хмыкнул я. — Всего лишь пространственное мышление, геометрия и немного понимания законов архитектурного проектирования.
Девушка перевела взгляд от свежеобразованных руин на моё лицо, несколько минут молча вглядывалась в глаза и, почему-то, покраснела, опустив взгляд.
Постояв некоторое время, она уже было открыла рот, чтобы сказать то, что она обдумывала всё это время, когда через шум нескончаемой пелены дождя прорвался гул.
Сквозь стену воды ударили два мощных прожекторных луча и зашарили вокруг порушенного ангара, пока не наткнулись на нас.
Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть, поскольку над нами висел очередной шедевр авиастроения мон'кей, напоминающий небольшой бронированный утюг, вытянутый поперёк себя шире и с навешенными на него аэродинамическими рулями. Рули они, очевидно, навешали, чтобы утюг смог гордо называться летающим.
— Ой... — выдала Лала.
— Это за тобой? — на всякий случай уточнил я.
Девочка кивнула и перевела на меня обиженный взгляд:
— Как они нас нашли?
— Высокоточные радары, способные отследить турбулентный след, — пожал я плечами. — Или трёхмерные термографы, способные обнаружить остаточное тепло выхлопа в атмосфере. Выбирай любой вариант из четырёх.
— А... — непонимающе посмотрела на меня Лала. — А ещё два?
— Выключи подсветку в шлеме, — проигнорировал я вопрос. — Иначе слишком легко попасть тебе в голову.
Пока девилюканка непонимающе хлопала глазами, я опустил на голову собственный шлем, который тут же поплыл, подстраиваясь: психокость потянулась к затылку, мягко, но плотно обхватывая голову, воротник психопластикового комбинезона зашевелился и сросся со стыками шлема. В темноте шлема раздалось шипение – доспех герметизировался. Где-то на голове, на черепе, под черепом, прямо в мозгу, зашевелились усики систем доспеха, подцепляясь напрямую к нейронам, соединяя разум, тело и психосиловой доспех в единый триумвират. Вспышка окружающей реальности резанула по глазам, не моим глазам-органам, но моим глазам-кристаллам, что были на шлеме. Встроенная в оптические кристаллы матрица восприятия расцветила окружающий мир более яркими красками, убирая пелену дождя, превращая сумрак в яркий полдень, лишённый теней, подсвечивая контуры строений, возможных укрытий, сообщая прямо в мозг характеристики окружающего пространства. Отдельным, голубым – цвета нейтральных сил – контуром подсветилась фигура Лалы, её имя доспех взял из моей памяти адаптировал в руническое письмо и высветил над головой девушки. Алым контуром подсветился приближающийся корабль, руны над ним означали «Средний десантно-штурмовой абордажный бот Девилюка. Приоритет угроз – низкий.»
Лишь два удара сердца, чтобы надеть шлем и быть полностью готовым к бою. Быстро даже для меня.
Я чуть пошевелил плечами и переступил с ноги на ногу, чувствуя, как доспех перестаёт быть одеждой и бронёй, а становится единым целым с моим органзмом – психоксть брони я чувствовал, как собственные кости и мышцы, психопластик – как собственную кожу, глубокий вдох я делал уже собственной системой рециркуляции воздуха.
Абордажный бот подлетает поближе, зависает, и с него, как горох, ссыпается восемь фигур в шипастой, стилизованной под инкубскую, броне. Поверх брони рельефно выступают, крашенные белым, имитации костей, голова прикрыта остроугольным шлемом без плюмажа, но зато с шишковидным навершием, а в руках – стрелковое оружие с узким прямоугольным плоским дулом.
Любопытно... Костюм считает самих девилюканцев опаснее их корабля? Впрочем, если посмотреть на эти роторные пулемёты и подвешенные под прямоугольными крыльями ракеты, то становится понятно, что бот может только вперёд стрелять, значит ему надо поворачиваться всем корпусом для наведения, а я помню, какие у местных ущербных корыт манёвровые качества. В отличие от пехоты, которая может быстро развернуться и быстро навести оружие.
Когда я пригляделся к вооружению девилюканцев, кристаллическая матрица наведения подсветила его отдельной зелёной рамочкой и выдала комментарий: «Девилюканский пехотный линейный ускоритель плазмы. Скорострельность 20. Полёт снаряда 450. Поражение локальное, плазмодинамическое.» Довольно опасное оружие. Снаряды, конечно, довольно медленные, но при такой скорострельности восьмёрка девилюканцев сможет создать зону сосредоточенного огня, в которой будет уже так просто не увернуться.
Психоимпульс-команда и многомерные рунические заклинания перестраиваются и накачиваются психической энергией, переориентируясь в первую очередь на защиту от плазмы. Конечно, в бою руническая защита, покрывающая доспех равномерной золотой вязью колдовских фигур, будет адаптироваться под любую атаку, черпая информацию об атаках из ближайшего будущего, но иногда такие вот команды спасают жизнь воина, так что не следует их забывать, и использовать как можно чаще.
Восьмёрка девилюканцев приближались неспешным, вальяжным шагом, не разворачивались цепью, не контролировали окружение, но оружие держали повёрнутым в нашу сторону.
Я отдал ещё одну команду и ножны отделились от доспеха, падая прямо в левую руку.
— Не надо, —Лала положила свою ладошку поверх моей держащей ножны руки. — Я разберусь.
В ответ я просто кивнул и отступил чуть назад, давая девушке возможность вести переговоры.
— Принцесса, — начал один из десантников, подойдя на десяток шагов. — Вернитесь с нами на планету Девилюк!
И кто так с принцессами разговаривает, остолоп!? Вежливо надо, как минимум – уважительно.
— Пэээ! — выдала Лала, повторив жест с оттягиванием века и высунутым языком. — Никуда я не вернусь!
Хотя конкретно с этой принцессой только так и надо общаться, да.
— Как это не вернётесь? — опешил переговорщик.
— У меня на то есть важная причина! — провозгласила принцесса, указывая пальцем на меня.
Эй! Я-то тут при чём?
— И что же это за причина? — спросил девилюканец и все десантники дружно повернули шлемы в мою сторону.
Мне, кстати, тоже интересно, чего это она игнорирует дворянский долг и свалила от отца? А главное – при чём тут я вообще?
— Я влюбилась в Алсиндзира, так что я выйду за него замуж и на этой планете пройдёт наш медовый месяц!
Ага, так вот причём тут я...
Стоп...
Что!?
Глава 5. С помолвкой!
Что она вообще себе позволяет? Какого Нургла она решает, с кем будет моя помолвка?
Она что, думает, будто меня заинтересует какая-то мон'кей?
Или она считает, что примитивное существо вроде неё настолько неотразимо, что я вот прямо сейчас отдам душу Слаанеш?
Я словно почувствовал, как ненависть шевельнула что-то в глубине моей души и постарался успокоиться.
Нет, но как она вообще пришла к подобной раздражающей логике?
— Этот примитив? — удивлённо спросил один из девилюканцев.
Примитив? Как какой-то сорняк, по ошибке эволюции претендующий на звёзды, что принадлежали аэльдари испокон веков, смеет считать себя хотя бы приближенным к совершенному геному элдар!?
Что за возмутительное самомнение!
И почему мне так... горячо...
Гнев...
Гнев словно раскаляет мою кровь...
Надо успокоиться. Успокоиться...
— Одумайтесь, принцесса! — воскликает другой девилюканец. — С ничтожеством вроде него Ваш отец...
Этот мон'кей назвал меня ничтожеством?
Он... считает...
Не смотря на все попытки успокоиться, я почувствовал, как в груди вспыхивает пульсирующее пламя гнева, растекаясь по жилам раскалённой ненавистью.
— Я всё решила! — упрямо вздёрнула носик Лала.
Я пытался задавить свою ненависть, залить пламя ярости льдом презрения, но моей душе становилось лишь горячее и горячее от призрительных эмоциональных выплесков, что источали в пространство десантники девилюканцев.
— Да просто грохнуть его и дело с концом! — постановил кто-то из девилюканцев, поднимая свою плазменную винтовку.
Поднимая оружие на собственную принцессу? Нет, он уверен, что плазма не заденет Лалу, ведь она девилюканка. Тупой мон'кей просто забыл, что на скафандре принцессы не установлен модуль идентификации свой-чужой!
И эти ничтожества смели называть меня примитивом?
Маленькой обжигающей звездой вспыхивает в душе чёткая мысль: «Эта плесень, топчущая звёзды, что принадлежат Империи Аэльдари, посмела ставить себя выше элдар!»
Ярость от осознания этого простого факта перегретой плазмой потекла по моим сосудам, вытесняя кровь, и от этого жара становится трудно дышать...
Непроизвольно я вновь ощущаю нити грядущего, выстроенные в огромное, кустистое дерево...
Как же жжёт!
Раскалённый огонь ярости вырывается из груди, выплёскивается прямо в саму ткань реальности, проплавляя и прожигая среди нитей вероятности ту единственную, которая ведёт к безусловной победе. Среди призрачных, невесомых нитей возможного будущего ярким алым росчерком наливается одна-единственная нить, набухая и раздуваясь в огне ярости, вплетая в себя одни вероятности и раскалённым железом прижигая другие, осыпающиеся в небытие невесомым пеплом неслучившегося.
Скафандр Лалы сделан кустарно и не имеет военной системы идентификации союзников, поэтому, когда девилюканцы выстрелят, их системы управления огня не будут блокироваться при наведении на принцессу и плазменный заряд оторвёт ей руку.
Оторвал бы, но я делаю полшага вперёд, ставя ногу под колени девушке и, в развороте, толкаю ножнами в плечо, от чего девилюканка падает ниже зоны поражения от стрельбы навскидку, а я продолжаю разворот и с моей правой руки срываются дюжина фиолетовых искр, прямо в полёте обретая форму мечей и, следуя моим намерениям, влетают в строй девилюканцев.
Десантники успевают выстрелить прежде, чем призрачные клинки пробивают их тела насквозь, но плазменные разряды пролетают лишь сквозь малиновый туман – я уже скользнул в Варп.
Десяток шагов до группы девилюканцев преодолеваю мимолётным усилием воли и выхожу прямо посреди их толпы, даже раньше, чем долетают призрачные клинки, даже чуть раньше, чем я вошёл в проход там, возле принцессы. Большой палец левой руки толкает гарду вперёд, меч со щелчком выходит из ножен и под действием накопленного в психокости давления пси-силы Аматы набирает огромную скорость, я перехватываю рукоять на половине пути лезвия из ножен и едва заметным, плавным движением кисти корректирую траекторию клинка, направляя по диагонали в горло стоящего, ещё ничего не понимающего десантника, которому так и не суждено осознать произошедшее, когда разогнанное до такой скорости, что уже не создаёт сверхзвуковой ударной волны, а просто сжигает мешающие молекулы воздуха перед собой, лезвие клинка встречается с его доспехом. На этой скорости кромка лезвия, толщиной меньше атома, при встрече с твёрдым телом сообщает молекулярным связям такую энергию, что электронные облака распадаются на нейтрино и фотоны, либо туннелируют за пределы атома, тем самым разрушая молекулярные связи, превращая траекторию движения лезвия из брони и плоти в разряженный вакуум. Сквозь менее плотный воздух меч шёл труднее, норовя выскочить из рук от столкновения со случайными молекулами воздуха.
За моей спиной тела девилюканцев пронзают насквозь призрачные клинки, созданные моей концетрированной психосилой и воплощённые моей волей. Я чувствую, как гаснут погибающие разумы, но эти всплески агонии скользят по моей раскалённой гневом душе, словно по непроницаемому психическому щиту, оставаясь лишь простым фактом, не стоящим эмоций.
Подбив ножнами винтовку слева, чтобы выстрел ушёл в небо, одновременно пускаю психосилу через клинок и начинаю вести его вниз, всем телом смещаясь назад. Девилюканец справа видит моё движение и пытается закрыться своим оружием, стоящий сразу за его плечом нажимает на спусковой крючок, но автоматика прицельной системы блокирует выстрел, я уже прикрыт силуэтом союзника, выстрел раздаётся слева, но сгусток плазмы улетает намного выше головы, а наполненное психосилой лезвие с лёгкостью рассекает и металл оружия и держащую оружие руку, в то время как соприкосновение психосилы с душой девилюканца распространяет волны фантомной боли, языки пламени, что существуют лишь в разуме, но ранят саму душу. Приседаю, подбивая ножнами колено раненного, и делаю стелющийся по земле шаг, смещаясь так, чтобы падающее тело закрыло собой от выстрела опускающего оружие девилюканца и метаю меч в того, что уже почти взял меня на мушку, но на этот раз я не скрыт от него телом товарища. Девилюканец не успевает нажать на спуск, клинок из психокости входит прямо в его мозг, а созданный Аматой психоимпульс нарушает работу всех нейронов в теле, превращая десантника в застывшее камнем изваяние, а я уже выпрямляюсь, не глядя отбрасывая ножны влево, на стоявшего слева стрелка. Пока тот, в очередной раз не успев выстрелить, отбивает ножны ударом приклада снизу-вверх, я делаю быстрый шаг вперёд и вновь берусь за рукоять меча. Упавший на землю десантник всё ещё жив, но прошедшая через его душу волна психосилы нарушила все его мыслительные функции, превратив разум в комок чистой боли, так что я просто перешагиваю через агонизирующее тело, делая взмах мечом перед собой, ловя плазменный выстрел на полотно клинка и тем отбивая в сторону. Психополе оставшегося десантника полыхает ужасом, но тот всё же пытается достать меня ударом приклада, предсказуемого настолько, что, абсолютно не напрягаясь, я ухожу в сторону, ловлю падающие ножны, которыми тут же блокирую удар ноги и с разворота наношу колющий удар в основание черепа, одновременно делая тычок ножнами влево, в сторону головы ещё одного десантника, который блокирует удар своим оружием. Прежде, чем девилюканец опомнится, делаю шаг навстречу, усиливая давление ножнами, одновременно сгибая левую, удерживающую ножны, руку и веду меч снизу, там, где угол между ножнами и винтовкой десантника создаёт не просматриваемую зону, из которой я и наношу восходящий колющий удар, входящий точно в подбородок и пробивающий девилюканский бронешлем насквозь.
Из-за правого плеча десантника скользящим шагом выходит последний девилюканец, наводя на меня свой плазменный ускоритель. Он уже успел до этого сделать шаг в сторону, увеличивая расстояние между нами и теперь его уверенность в успешном выстреле слышна мне даже отсюда.
Девилюканец тратит целый удар сердца, чтобы тщательнее прицелиться.
За это время я успеваю вытащить меч из головы его соратника и быстрым движением, одновременным с разворотом, смахнуть кровь точно в сторону визоров шлема, сразу же падая влево и уходя в перекат. Ослеплённый кровью сослуживца, девилюканец всё же делает выстрел, проносящийся за моей спиной и я, невредимый, выпрямляюсь слева от него, ударяя ножнами по рукам наотмашь, используя инерцию этого удара для разворота и точного рубящего удара прямо в...
— Стой! — кричит Лала и мой клинок замирает у лица девилюканца.
С тихим скрежетом съезжает с плеча отрезанная часть угловатого шипастого наплечника, хрустит повреждённая поверхность шлема и тонкой струйкой по кромке клинка вытекает кровь. Я, всё-таки, прорезал ему лицо.
— Не нужно убивать всех, Ал!
Разворачиваюсь на каблуках, с хрустом и чавканьем вырывая клинок из головы девилюканца, описывая кончиком лезвия восьмёрку и резко останавливая меч у самой земли. Увлекаемые инерцией остатки воды и крови, запятнавшие лезвие, слетают алым веером, оставляя девственную чистоту психокости.
Девилюканец за моей спиной отшатывается, приглушённо подвывая и хватаясь за обезображенное лицо. Ему вторит нечеловеческий вой второго, катающегося по земле.
Плавное, аккуратное, отточенное десятками периодов движение и кончик лезвия безошибочно попадает в устье ножен, что я удерживаю в заведённой за спину руке.
Со стороны третьего, едва живого, раздаётся наполовину приглушённый удивлённый вскрик. Раскидывая руки, падает вперёд десантник с пробитой насквозь головой.
Тихо шуршит трущаяся о психокость ножен психокость клинка.
Двое девилюканцев разжимают пальцы, роняя оружие, ещё один медленно падает на колени. Их тела насквозь пронизаны призрачными клинками, сотканными из моей психосилы. Тот, которому достался мой первый удар, умирает только сейчас – я чувствую вспышку агонии, рождённую его разумом.
С отчётливым щелчком гарда меча соединяется с устьем ножен.
Призрачные клинки исчезают, растратив всю вложенную психосилу, и тела троих девилюканцев безвольными куклами валятся в грязь.
Четвёртой безвольной куклой падает десантник с пронзённым снизу-вверх шлемом, но тот, что получил психосиловой разряд от Аматы прямо в мозг всё ещё неподвижно стоит. Тело, разрубленное надвое в самом начале, словно только сейчас осознаёт своё состояние, и верхняя половина начинает съезжать вниз по косому срезу, обильно орошая грязь вокруг фонтанами крови.
Так и не пришедший в себя раненный продолжает кататься по земле и задевает своим телом ноги соратника, что до сих пор стоял окаменелым изваянием, и тот падает, складываясь подобно марионетке, которой обрезали нити. Будто бы ждав только этого, только что ровно стоящие, ноги с левой половиной тела и сжимающей цевье оружия рукой, падают на колени и заваливаются прямо на верхнюю половину своего тела.
Запоздало реагирует пилот бота, поспешно разворачивая машину в мою сторону, наклоняя корпус, прицеливаясь. Я стою к кораблю спиной, но прекрасно ощущаю его положение в пространстве, движения, чувствую взгляд пилота сквозь наложенную на мой силуэт прицельную сетку, чувствую, что легко могу уничтожить эту машину. Вокруг достаточно смертей, чтобы завеса уже дрожала, и сконцентрировав намерение через Амату, соединив наши психосилы, можно с лёгкостью прорвать завесу материального мира прямо там, где висит штурмовой бот мон'кей, который просто разорвёт на куски вместе с тканью реальности.
— Нет! — выскакивает Лала прямо между мной и машиной, раскинув руки. — Пожалуйста, дай им улететь!
Скафандр принцессы нестандартный и не заблокирует автоматику управления огнём на штурмовом боте сигналами дружественной принадлежности, а спроецировать психосилу можно и сквозь девушку, она этого даже не заметит. Молча защёлкиваю так и не извлечённый клинок обратно в ножны и отворачиваюсь. В ближайшем будущем горит ярко-алая кроваво-огненная нить и нет ни одной, даже случайной вероятности нового боя.
Всё так же удерживая руку возле лица, пытаясь остановить текущую из разбитого щитка струйку крови, хотя на мой взгляд, выделившаяся из трещин брони пена справляется с этим гораздо лучше, девилюканец нагибается над своим тихо подвывающим сослуживцем, пытаясь привести того в чувство. Пилот десантного бота, источая в пространство ужас и непонимание, всё же сажает свою машину на грязь, прямо брюхом, забыв выпустить шасси.
Дождь начинает стихать, но капли становятся крупнее, заметными струями скользя по броне, изгибам шлема и психокости ножен. Матрица восприятия прекрасно справляется даже с текущими по оптическим кристаллам струям воды, и я вижу окружающий мир без помех и искажений. Хотя это и вовсе не нужно, разогретый яростью разум гораздо лучше ощущает пространство вокруг одним лишь пси-восприятием: дикий ужас пилота десантного бота, непонимание поводящих стволами девилюканских десантников, что только сейчас выбрались по аппарели, шокированное осознание склонившихся над раненными десантников и непонятные, бурлящие, густо смешанные испуганно-удовлетворённые эмоции Лалы.
— Вернитесь и скажите моему отцу, что я под защитой своего жениха, — кричит Лала погружающимся в бот девилюканцам. — Пусть, наконец, меня оставят в покое!
Забавно. Я думал, что после подобного она поторопится свалить вместе с ними, ведь как ни погляди, только что не-девилюканец убил сразу толпу девилюканцев. Но, видимо, у принцессы какая-то своя логика.
Или, с такой силой, я действительно выгляжу предпочтительным защитником?
Огненная воля потихоньку остывает, перестаёт кровоточить и нити грядущего вновь начинают ветвиться. Алый туман, сквозь который я смотрел всё это время, начинает потихоньку таять.
Так и не ставший угрозой, десантный бот, натужно поднимается в воздух, с громким хлюпаньем вырвавшись из объятий полужидкой грязи. Замершая было в ступоре, принцесса взрывается новым непонятно-перемешанным букетом эмоций и поворачивается ко мне.
— Зачем ты это сделал? — спрашивает Лала у моей расслабленной спины.
— Они выстрелили в меня, — слегка пожимаю в ответ плечами принятым у девилюканцев жестом. — Как, кстати, и в тебя.
Разворачиваюсь на каблуках, чтобы заглянуть принцессе в глаза, и добавляю:
— Если бы я не среагировал заранее, ты бы оказалась на линии огня и у тебя не было никакой другой возможности избежать ранения. Считаешь это нормальным?
Я вопросительно изгибаю бровь. Хоть этого и не видно под шлемом, но находящаяся в пределах моего психополя девилюканка чувствует эмоцию, вложенную в этот очевидный вопрос.
Прозрачный шлем даёт насладиться зрелищем смущённо опускающей взгляд покрасневшей девушки, а её неприкрытая душа фонтанирует странной смесью страха, благодарности, понимания и непонимания. Как вообще возможно подобное переплетение этих эмоций у простой мон'кей?
Несколько секунд Лала разглядывает грязь под ногами, но потом, замечая что-то, меняется в лице и медленно поднимает взгляд чуть выше.
— Ты ранен, Ал? — в голосе и психоэмоциональной сфере девушки слышится тревога.
Недоумевающе смотрю на вскинувшуюся и подбежавшую ко мне девилюканку:
— Нет. Я цел.
— Но... — растеряно смотрит на меня Лала, — но твои руки...
А что не так с моими руками?
Подняв руки на уровни глаз, вижу что они покрыты кровью по локоть.
— Это не моя кровь, Лала, — просто пожимаю плечами.
— Как это не твоя, — вскидывается девушка. — Она продолжает течь всё ещё!
Девушка говорит что-то ещё, а я смотрю, как с кончиков пальцев одна за одной срываются капли крови. С пальцев. С локтей. С сочленений у запястья. Одна за одной. Непрерывной ужасающей капелью.
Мои руки истекают кровью. Мои руки в неповреждённом, герметичном доспехе.
Глава 6. С Богом!
«Остерегайся гнева богов... ибо страшнее их гнева могут быть лишь их дары...»
Когда-то я считал эти слова, что передал мне наставник, глупыми и бессмысленными. Потом считал, что понял их смысл. Позже – понял, насколько это было ужасным заблуждением. И теперь в этот клубок смыслов вплетается новая нить...
«Враг перед тобой!»
Впрочем, это не то, о чём мне следует думать прямо сейчас.
«Не дай провести себя беззащитной внешности этой мон'кей!»
Нужно остановить происходящее.
«Она убьёт тебя, если ты не убьёшь её первым!»
Прямо сейчас, пока мои сжатые в кулаки руки не метнулись вперёд и не сцепились на шее стоящей передо мной девилюканки.
«Она – Враг!»
Я отстранился от голоса в голове, сосредотачиваясь на памяти, судорожно выискивая мантру, которую когда-то заучил по настоянию наставника, не веря, что она может пригодиться хоть когда-нибудь.
«Убей!»
Это было очень давно.
«Зачем ты тянешь с этим?»
Когда я только начинал обучение.
«Убей её!»
Пожалуй, скорее меня заставили выучить эту мантру.
«Сверни ей шею!»
Не, то чтобы с элдарской памятью это было слишком сложно...
«Выпусти ей кишки!»
Я заговорил вслух, на ламэлданнаре, вкладывая в каждое слово частичку психосилы, подкрепляя слова твёрдой волей:
— Я стою перед Кхаином. Уверенный в своём призвании. Свободный от сомнений и страхов.
Краем сознания чувствую удивление и восхищение Лалы, обращаю внимание на широко распахнувшиеся глаза, но это не влияет на слова, не влияет на мысли, мантра продолжается единой, непрерывной песней:
— Глядя не одними глазами, но позволяя изливаться ярости, позволяя дару Кхаина течь в моей крови.
Чувствую, как на мне фокусируется внимание сущности, бесконечно огромной, бесконечно сильной, жаждущей крови и боли, ненавидящей и оберегающей весь наш род.
— Война пришла к нам, и мы пронесли её тёмное бремя на наших плечах.
Воля Кроваворукого вливается в мою волю, сплетается с мыслями и меняет слова, которые должны быть сказаны на другие.
— Враги наши пали.
Я произношу одни слова, но с губ срываются совершенно другие:
— Раздор погубил стремления. Согласие достигнуто силой. Мир восстановлен.
Кровавый туман отпускает разум и мысли, мои собственные мысли, вновь возвращаются туда, где раньше царила лишь холодная ярость.
— Война, смерть, кровь, всё осталось позади.
Напряжённые, словно боевые пружины, мышцы расслабляются. Только сейчас я замечаю, что до сих пор стоял в боевой стойке, сжимая ножны, готовясь выщелкнуть клинок привычным движением пальца.
— Огненная кровь Кхаина, в которой мы черпали силу, оставляет наши жилы.
Присутствие Бога пропадает, растворяется словно утренний туман под лучами солнца. Почему-то тело не выдерживает и ноги подкашиваются, от чего я неуклюже плюхаюсь на колени, прямо в грязь.
Девилюканка подскакивает ко мне и ловит за плечи, удерживая от дальнейшего падения. Мышцы пробивает крупной дрожью, словно от перенапряжения. После кристальной чистоты дарованной богом боевой ярости мысли немного путаются.
— Что с тобой, Ал? — с тревогой спрашивает принцесса...
Как там её?..
— Ты в порядке? — она пытается приподнять мою голову за подбородок.
Мысли, словно кусочки калейдоскопа занимают свои места. Думать становится легче, и я сразу же вспоминаю имя этой мон'кей. Её зовут Лала. Она принцесса. Спасла меня, когда я болтался в пустоте. Я испытываю к ней благодарность за это и поэтому спас ей жизнь.
Я убил её сородичей у неё на глазах, а она переживает о моём состоянии? Глупая мон'кей.
— Ал!
— Я в порядке.
«Всего лишь немного слабости после избавления от божественного внимания!»
Очень смешно.
— Ну, если ты так говоришь... — неуверенно протянула девушка, помогая мне выпрямиться.
— Да, верно, — чуть склонил я голову в привычном жесте согласия. — Скорее, я должен спросить о твоём состоянии.
— О моём?
Девилюканка спросила это с таким искренним непониманием, что у меня непроизвольно дёрнулся глаз. Хорошо, что под шлемом этого не видно.
— Лала, — как можно более проникновенным голосом произнёс я, — неужели для тебя нормально, что я только что убил нескольких твоих сородичей?
— Нет, — грустно улыбнулась девушка. — Я не хотела этого. Но ты хотел защитить меня и спас от случайной смерти. А эти девилюканцы... они были неправы...
— Речь не об этом, — грубо прерываю принцессу. — Они твои сородичи. Их послал твой отец, потому что ты сбежала из дома. Раз ты принцесса, то они твои подданные. Я, чужак, убил твоих сородичей и подданных, а ты беспокоишься о моём состоянии!
Эта мон'кей заставляет меня злиться!
— Ты пострадал, спасая меня, конечно я беспокоюсь о тебе! — возмутилась в ответ девилюканка.
О, Иша! Что не так с логикой этой мон'кей? Хотя... если посмотреть на ситуацию с этой стороны...
Пожалуй, тут нужно уточнение:
— Ты понимаешь, что я спас тебя потому, что ты спасла меня?
Лала задумалась на мгновение, прикладывая пальчик к губе, и задала уточняющий вопрос:
— Значит, ты больше не будешь спасать меня?
Хороший вопрос. А буду ли?
«Ты прекрасно знаешь себя, Алсиндзир».
Действительно.
— Я помогу тебе скрыться от девилюканцев, — ответил я принцессе. — Это не так сложно, как кажется на первый взгляд, тем более на столь отсталой планете. Следуй за мной.
И развернулся, одновременно прикрепляя ножны с Аматой к поясу.
— Твои руки отмылись от крови, — раздался позади задумчивый голос Лалы.
— Само собой, — бросаю ответ через плечо. — Я же сказал, что это не моя кровь.
Впрочем, и не кровь врагов. Это была кровь Кхейна Кроваворукого. И я избавился от вечно кровоточащих рук лишь избавившись от внимания бога.
Разумеется, я не буду пояснять всё это случайно встреченной мон'кей. Хватит с неё той защиты, которую я ей дам.
— Если ты так говоришь... — протянула принцесса, догоняя меня.
Понадобилось немного сконцентрироваться, чтобы почувствовать её эмоции, но там царила такая мешанина, что я тут же отстранился, заворачиваясь в привычный ледяной кокон ментальной защиты. Одно могу сказать точно: её эмоции слишком яркие для обычной мон'кей.
— Куда мы идём? —тем временем непринуждённо спросила Лала.
— В соседний город. Там будет спрятаться легче всего.
— Не в этот? — удивляется девушка.
Я в ответ лишь хмыкаю и привычно вглядываюсь в переплетение вероятностей, выискивая нужное событие в ближайшем будущем.
— А, поняла! — хлопает в ладоши идущая рядом девилюканка. — В этом городе нас будут искать в первую очередь!
Гляди-ка, а она не так уж и глупа. Кстати, а вот и нужное событие: здесь моя нить судьбы, сплетённая судьбой девилюканки, переплетается с ещё одной, призрачной, едва заметной.
Странно, кстати, что судьба этой мон'кей по силе почти не уступает элдарской. Принцесса важна для грядущего?
Впрочем, подумать об этом можно и потом. Сейчас нужно поторопиться, чтобы успеть попасть в грядущие события, нить грядущего уже начинает истаивать.
— Как быстро ты можешь двигаться, принцесса? — спрашиваю, даже не глядя на девилюканку.
— Если я полечу, — задумчиво прикладывает та пальчик к губам, — то очень быстро. бежать вряд ли получиться, тут кругом грязь и...
— Тогда лети, — перебиваю я её рассуждения. — И не отставай от меня.
— Хорошо, — легко соглашается Лала.
Она смотрит на меня с лёгкой улыбкой, без тени сомнения во взгляде. Так доверять случайному встречному? Пусть даже я пообещал ей защиту?
Странная мон'кей.
Выйдя на какое-то подобие перекрёстка, где уже было более-менее твёрдое покрытие поверхности, хоть и изрытое ямами и колдобинами, я поворачиваю направо, где нити грядущего показывают благоприятную встречу, и срываюсь на бег. Тело привычно пригнулось, чуть сжало плечи и вытянуло шею, я даже не задумывался о правильных движениях стелющегося бега-преследования. Отработанным долгими тренировками комплексом движений регулирую динамическую устойчивость, передвигаясь скорее длинными пологими прыжками, нежели привычным бегом. Глаза тщательно вглядываются в поверхность, перед каждым следующим шагом выбирая надёжную площадку для ступни. Каждый раз касаясь носком земли, привычно посылаю психоимпульс через кости в ступни, формируя между пяткой и полом короткий телекинетический импульс, буквально швыряющий меня вперёд. За спиной летит принцесса. Короткие, скорее декоративные, крылышки её скафандр вырастил из чего-то похожего на шляпку. Похожие на крылья рукокрыла, они не смогли бы поднять её вес, не говоря уже о том, что нормальный рукокрыл очень быстро машет своими крыльями, создавая восходящий воздушный поток. Похоже, в скафандре Лалы встроен эффективный антиграв.
Любопытно, что в штурмовых скафандрах девилюканского десанта ничего подобного не было. Их антигравитационные технологии слишком хрупкие для военного применения? Или слишком дорогие?
Было ли подобное устройство на оставленной позади яхте? Возможно, мне не стоило заморачиваться с динамическим балансированием на реактивных струях? Да и наличие антигравитационной установки позволило бы затеряться в облаках гораздо эффективней.
Рассуждение о минувшем обрывает показавшаяся из-за поворота лента дороги. Её качество заметно лучше – в полотне даже видны заплатки, которыми возвращали дороге относительную целостность, а по бокам на высоких столбах развешены источники направленного света. Ещё два источника света выныривают из-за пелены стихающего дождя.
Дерево вероятностей вздрагивает и осыпается ветвями несбывшегося будущего, оставляя лишь одну нить, сплетающей с призрачной судьбой другой. Я делаю уверенный шаг вперёд и преграждаю дорогу колёсному транспорту.
Раздаётся визг и скрип – колёсный транспорт не может набрать высоту, чтобы увернуться от неожиданного препятствия, а резкий поворот на такой скорости грозит потерей устойчивости – поэтому пилот транспорта отчаянно пытается замедлить движение, чтобы дать себе возможность для манёвра. Ему это удаётся и образец примитивизма объезжает меня справа, боком проскальзывая ещё десяток шагов, прежде чем окончательно остановиться.
Часть остекления сбоку приоткрывается, и разгневанный пилот начинает что-то кричать в мою сторону. С лёгким изумлением понимаю, что некоторые слова похожи на исковерканный имперский готик.
За спиной приземляется Лала. Мон'кей в колёсном транспорте прерывается на полуслове, во все глаза глядя на летающую принцессу.
— Ты понимаешь, что там кричит мон'кей внутри? — спрашиваю я у девилюканки.
Она ведь подготовилась, прежде чем лететь на эту планету, верно?
— Ум! — согласно кивает девушка. — Ругается, что ты внезапно выскочил на дорогу. А потом – что в такую погоду это может быть опасно.
На это заявление я лишь весело хмыкаю, неспешным шагом сближаясь с колёсным транспортом. Красным, кстати. Орочье поверье?
— А теперь она спрашивает, из какого цирка мы сбежали, — продолжает принцесса переводить новый поток слов. — Я не совсем понимаю значение слова «цирк», которое она использует, извини.
Она? Лала определила пол мон'кей с такого расстояния? Хотя да, они ведь обе похоже на людей Империума, так что их способности к физиогномике должны быть эффективны, не смотря на разные виды.
Вообще, принцесса – молодец. Подобрала планету, аборигены которой максимально похожи на девилюканцев и при этом находятся на достаточно низком уровне развития, выучила местный язык. Довольно тщательно подготовилась. Если бы не тот девилюканский крейсер, то вполне возможно, что девушке и удалось бы затеряться здесь.
Когда я остановился рядом с колёсным транспортом, судя по стыкам на корпусе – рядом с открывающейся пилотской аппарелью, или что там у них – сидящая за штурвалом мон'кей тщательно оглядела меня с ног до головы и что-то изумлённо пролопотала. Я узнал знакомое по готику слово «маска».
— Она говорит, что у тебя очень качественный маскарадный костюм, — старательно переводит принцесса.
Странно. Если следовать образам, которые я вытащил из головы девилюканки, то их «маскарад» вообще не имеет никакой логической связи с Арлекинами. Не уверен, но кажется, словно само понятие об Арлекинах отсутствует в языке девилюканцев. Интересный факт.
— Скажи ей, что костюм не маскарадный, — не оборачиваясь прошу Лалу. — И пусть она сильнее откроет остекление, если это возможно.
Принцесса тут же переводит на местный, немного запинаясь между фразами.
Сидящая в колёсном транспорте мон'кей удивляется.
— Она спрашивает, зачем это нужно, — переводит девилюканка.
Я громко и демонстративно тяжко вздыхаю и приказываю шлему отсоединиться от доспеха. Раздаётся лёгкое шипение разгерметизации и за ним следует неприятное ощущение покидающих голову контактов. На мгновение я слепну и несколько ударов сердца уходит на то, чтобы проморгаться. После чего я присоединяю маску к поясу и смотрю прямо в глаза пилоту колёсного транспорта:
— Скажи, что я очень прошу об этом.
Лала замялась на несколько эсту, но потом послушно перевела. Всё это время я не мигая смотрел в глаза пилоту, проецируя доверие и послушание прямо в её разум.
Вошедшая в лёгкий транс мон'кей послушно нажимает одну из кнопок внутри кокпита и с тихим жужжанием остекление открывается до конца.
Не разрывая зрительного контакта, я наклоняюсь и аккуратно беру пилота за шею, чуть ниже затылка. Пальцами второй руки касаюсь лба и виска мон'кей. А затем, вдохнув словно перед погружением в нечистоты, скользнул в разум, послушно раскрывшийся передо мной, словно бутон ночного цветка.
Знакомая по людям структура ассоциативных связей, послушно выворачивающихся под давлением моей воли. Привычная уже мешанина образов, испуганно расступающаяся в стороны при малейшем давлении. Нахожу подходящую ассоциативную цепочку и скольжу по ней в самую глубь разума, добираясь до переплетения языковых знаний.
Удивительно, но эта мон'кей знала два языка, при чём второй ненамного хуже первого, который она учила с рождения. Выбрав родной для местных язык, начинаю тревожить нити логических связей одну за другой, впитывая своим разумом порождаемые при этом образы. Затем, просто на всякий случай, точно также изучаю и второй язык.
Создав в собственном создании ментальные слепки обоих языков и проассоциировав их для себя, отстраняюсь от мон'кей, брезгливо отряхивая руки. Тяжело дышащая раскрасневшаяся мон'кей откидывается на ложемент, пустым остекленевшим взглядом глядя куда-то сквозь лобовое стекло.
Кстати, не ложемент, а «сиденье». А колёсный транспорт они называют «автомобилем», хотя часто обзывая просто машиной.
— Со мной ты сделал также? — интересуется наблюдавшая за процедурой принцесса. — Теперь ты знаешь местные языки?
— Языки? — задумчиво переспрашиваю я. — Да, эта мон'кей знала два языка. На всякий случай, я взял оба...
И только сказав это, я понял, что говорю уже на языке местных. Лала, видимо из желания проверить меня, задала вопрос на основном для этой мон'кей языке, и я отвечал на нём же, даже не задумываясь.
— Что это было? — вяло заворочала языком водитель машины, переведя медленно возвращающий осмысленность взгляд на меня. — Что ты со мной сделал?
— Ничего особенного, — хмыкнул я в ответ. — Не обращай внимания. Ты ехала домой, так что отвезёшь и нас заодно.
Ещё помнящий моё прикосновение, разум мон'кей вздрагивает, словно в испуге, и воспринимает мои слова как безусловный приказ.
— Как скажешь, — тихо шепчет водитель.
В ответ я лишь киваю и открываю заднюю дверь автомобиля. Теперь надо как-то влезть в эту железную коробку, явно нерассчитанную на мои габариты...
Глава 7. С попуткой!
— Что я делаю?
Оторвав взгляд от шлема, который я держал на коленях всё время поездки, перевожу взгляд на пилота. То есть, не пилота, а водителя, да. Пилоты у них только у летающей техники. Если это не космическая техника, у космической техники пилоты – это «космонавты».
— Я что, действительно подобрала на трассе абсолютно незнакомых людей и везу их к себе домой? — продолжала сокрушаться мон'кей. — При этом один из них выше меня на две головы, а вторая носит на голове аквариум. Что я делаю, Господи?
— Помогать попавшим в беду настолько неправильно для вас? — удивлённо спрашиваю я.
— Что? — нервно косится в мою сторону женщина. — Нет, не то чтобы... Нет, это правильно и очень нужно... Просто...
Водитель делает глубокий вдох и медленно выдыхает, пытаясь успокоиться. После чего, немного помолчав, поясняет:
— Просто вы очень странные. Оба. Извините, что я так нервничаю из-за этого...
Я в ответ по-доброму улыбаюсь и пожимаю плечами:
— Ничего страшного. Ты реагируешь гораздо лучше, чем многие другие.
— И... — спрашивает было женщина и замолкает, покраснев.
Пожав плечами, что у местных, в отличие от стройной и понятной жестовой азбуки ламэлданнара, аналогично позе равнодушия, непонимания и ещё доброй дюжине значений, я вернулся к молчаливому созерцанию собственного шлема. Это каким-то странным образом успокаивало меня, помогало сосредоточиться.
А то как-то неспокойно мне было на душе...
Некоторое время мы едем молча, слушая перестук дождевых капель по крыше автомобиля, а потом водитель всё же не выдерживает:
— И как реагируют эти многие другие?
Весело хмыкнув, я задумываюсь, подбирая слова так, чтобы разрядить психофон нервного напряжения, витающий вокруг женщины. Оборачиваюсь, чтобы убедиться, что принцесса мирно дремлет на заднем сиденье, прислонившись шлемом к боковому остеклению транспорта. Психополе Лалы спокойное и ровное, а значит она действительно или спит, или очень глубоко дремлет.
— Паникуют, — наконец нахожу я подходящую формулировку.
Водитель недоумённо косится в мою сторону. Широко улыбнувшись, поясняю:
— Одни начинают разбегаться с криками «Ксеносы!» или «Император защити!», другие хватаются за оружие, в надежде убить. Бывает, что и до уничтожения планеты доходит.
Мон'кей весело, но как-то нервно хихикает. В её эмоциях перемешалось недоверие и веселье.
— Уничтожать планету – это как-то слишком, — с улыбкой замечает она.
— Согласен, — киваю в ответ.
Некоторое время снова едем в тишине, слушая как многочисленные дождевые капли барабанят по крыше автомобиля.
— Как вы вообще оказались на дороге, посреди заброшенной промзоны?
— Мы скрывались от погони, — пожал я плечами.
— Погони?
— Она, — киваю головой на принцессу, — сбежала из дома, поэтому за ней послали погоню. Я, помогая ей скрыться, решил, что лучше всего будет затеряться среди заброшенных строений.
— И потом вы передумали и решили поймать попутку?
— Корабль подбили, — хмыкнул я. — Нужен был другой транспорт. Этот был поблизости.
— Постой, — перебивает водитель. — Корабль?
— Ну, как корабль, — я едва не изобразил жест неопределённости, но спохватился и просто пожал плечами. — Примитивное корыто на плазменной тяге. Даже в Варп нормально скользнуть не может, по краю ходит.
Мон'кей ошарашенно уставилась на меня, забыв следить за дорогой. А я, ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво добавил:
— Хотя это хорошо, что оно в Варп не может...
Потому что да. Потому что одному Цегораху ведомо, что бы со мною случилось, если бы корыто с пафосным названием «Яхта» нырнуло в Варп глубже. О, Иша, и почему я тогда об этом не подумал?
— Так вы прилетели на космическом корабле? — выдохнула ошарашенная женщина. — Вы что же, инопланетяне?
Я непонимающе посмотрел на мон'кей. Она что, до сих пор всерьёз считала нас...
— Ну, для вас, Землян, наверное, да, — подала голос Лала.
А я и не заметил, как она проснулась.
— Я с планеты Девилюк. А Ал... — принцесса задумалась на несколько секунд. — Кстати говоря, Ал, я так и не спросила, с какой ты планеты?
— Она даже не знает, с кем сбежала из дома? — ошарашенно пробурчала себе под нос женщина.
— Сокращать нельзя? — растерявшаяся девилюканка склонила голову набок.
— Это как минимум невежливо, — принял я позу наставника. — Каждое имя у нас имеет значение на нескольких уровнях смысла, а при произношении имени учитывается множество мелочей. Это делает каждое имя уникальным. Я ещё могу терпеть, когда мон'кей произносят адаптированную к своему примитивному голосовому аппарату версию имени, но когда ты его сокращаешь до одного слога, то смысл становится совершенно другой! Это уже совсем другое имя, не моё!
— Знаешь, это было немного обидно, — надулась принцесса. — Нет, я слышала твой голос, когда ты говоришь на родном языке. Это невероятно мелодично, словно перезвон колокольчиков, даже кажется, что ты говоришь сразу несколькими голосами. Я так действительно не смогу. Но всё равно обидно слышать, как ты называешь мой голосовой аппарат примитивным.
Я склонил голову в жесте недоумения:
— Но ведь это так и есть.
— Знаю, — ослепительно улыбнулась Лала. — Поэтому я и не обижаюсь на тебя. Но, пожалуйста, не говори так больше, хорошо?
Я молча вздохнул и отвернулся, вернувшись к созерцанию рунической вязи, покрывающей психокость шлема. Эта глупая мон'кей услышала совсем не то, что я ей...
— Я больше не буду сокращать твоё имя, Алсиндзир, — внезапно донеслось сзади. — Извини за это. Я поняла твои слова.
Или нет. Или услышала.
Хм...
Обернувшись через плечо, я увидел на лице принцессы привычную уже лёгкую улыбку. Странная она. Даже для мон'кей...
Неосознанное, непонятное чувство тревоги усилилось, оформляясь в предчувствие грядущего. Отвернувшись от Лалы, заметившей мою внезапную тревогу и потому самой встревожившейся, я откинулся на разложенном в половину салона кресле. Неудобно конечно, подголовник упирается между лопаток, но хоть так.
Прикрыв глаза, привычным уже сосредоточением скользнул по нитям грядущего, вглядываясь в переплетения паутины вероятностей, отслеживая несбывшееся.
Вот оно: нить мон'кей, ведущей наш колёсный транспорт, дрожит и прерывается сразу в нескольких сотнях вариантов, то расплетаясь с нашими, то вовсе обрываясь в небытие.
А причина? А причина – вот она – ещё одна нить, пересекающаяся с нашими, обрывающаяся дальше почти всегда. А на пересечении... крушение?
— Останови транспорт! — приказываю, не открывая глаз.
Клубок грядущего вздрагивает, перемешивается, ветвясь и путаясь ещё сильнее.
— Остановись! — повторяю, вглядываясь в переплетение нитей, пытаясь найти отследить те, которые отекают крушение.
— Х-хорошо... — запнувшись бубнит женщина и начинает аккуратно сбрасывать скорость.
Грядущее вздрагивает и вновь переплетается десятками новых вероятностей, но несколько самых катастрофичных для мон'кей осыпаются прахом несбывшегося. Вот только крушение становится неизбежным... или нет?
— Прижмись к левой стороне дороги и ускорься.
— Ч-чего? — раздражённо переспрашивает водитель. — Тебя не поймёшь, то ускорься, то...
— Веди влево! — повышаю я голос, одновременно надавливая собственными эмоциями на психосферу мон'кей.
Та как-то неожиданно всхлипывает и со слезами на глазах выворачивает штурвал.
Эм...
Я переборщил?
С рёвом мотора навстречу вылетают два пятна света. Наша водитель пугается и тормозит вместо приказанного ей ускорения. Летящее навстречу транспортное колёсное средство, вдвое больше нашего, с заметно более высокой посадкой, виляет по дороге от края к краю и со скрежетом протискивается мимо нас, сметая зеркало заднего вида и выбивая боковое остекление.
— Продолжай ехать, — отдаю приказ всё тем же тоном.
Женщина слушается и снова разгоняет транспорт, продолжая всхлипывать. Я отряхиваюсь от битого стекла, благо всё оно влетело в психопластиковую броню, которая рассчитана и не на такое. Вспоминаю, что скафандр Лалы вообще гражданский, и оборачиваюсь проверить её состояние.
— Я в порядке, — кивает она мне. — Удивилась только.
Молча киваю в ответ и поворачиваюсь снова к водителю. Из глаз мон'кей текут слёзы, руки на штурвале дрожат, зубы закусили нижнюю губу до крови, но женщина внимательно смотрит на дорогу и уверенно ведёт транспорт, не сбавляя скорости. Из её разума выливаются волны паники, страха и облегчения, сцепляясь одно с другим, перемешиваясь с гормональным взрывом, устроенным её телом в ответ на опасность, они создают шок, который тормозит эмоциональные реакции. Естественный защитный механизм примитивного разума.
Нужно удержать её в этом состоянии, потому что мы уже въезжаем в соседний город, поэтому на встречу и по пути будут встречаться другие транспортные средства. А значит, мне придётся слегка надавить на разум этой мон'кей, контролируя её эмоциональное состояние. Она потом ещё спасибо скажет, что не дал ей скатиться в панику.
Мон'кей вздрагивает, когда я кладу руку ей на затылок.
— Ты молодец, — мягко произношу, сплетая со звуками собственные эмоции.
Лёд моей собственной защиты разума тоненькой ниточкой инея перетекает на разум женщины и блокирует эмоциональные всплески, отсекая всё ненужное, оставляя лишь чистый и незамутнённый разум.
Женщина успокаивается почти мгновенно.
— Спасибо, — произносит она, когда я убираю руку. — Ты спас мне жизнь.
Я лишь молча киваю. Хочется упрекнуть мон'кей, что стоило бы ей лишь немного ускорить транспорт и повреждений техники можно было бы избежать, но я понимаю, что это мгновенно сломает достигнутое спокойствие её разума и просто молчу.
— И продолжаешь помогать, — добавила женщина после некоторого молчания. — Почему-то одно твоё присутствие действует на меня словно освежающий утренний мороз. Казалось, что я сейчас сорвусь и разревусь, но стоило тебе дотронуться до меня и я сразу успокоилась.
На мгновение вспыхнувшее в её разуме смущение было тут же заморожено ментальной защитой, но его оказалось достаточно, чтобы женщина замолчала.
Мы вновь ехали молча, но уже не было той уютной тишины. Стихающий дождь всё равно хлестал в окно, а со всех сторон доносились хаотичные звуки просыпающегося города. Темнота сменилась светом фонарей, размеренное движение – постоянными остановками на перекрёстках. Похоже, если на столбах вокруг перекрёстка горел красный свет, то ехать было запрещено, а во всех остальных случаях – разрешено. Хотя мне лично привычнее было, когда различные оттенки красного означали разные степени готовности.
Впрочем, я не был уверен. Казалось, будто здесь все ездили как Цегорах нашепчет, и только наш водитель соблюдала эту закономерность.
— Вряд ли вы будете моими свидетелями в суде, — нервно хохотнула женщина за штурвалом.
Я промолчал. Принцесса же вообще застыдилась чего-то, судя по долетающим от неё эмоциям.
— Ублюдок по-любому забухал, — внезапно произнесла ни к кому конкретно не обращаясь женщина. — Да ещё и нёсся так, словно за ним погоня какая...
Злость в её разуме не смогла разгореться, встретившись с уже ослабевшей, но всё ещё держащейся ледяной пеленой. Потому и речь осеклась на полуслове – запал пропал почти мгновенно.
— За тем гнались, за этими гонятся, — забурчала мон'кей себе под нос и снова оборвала себя.
Несколько раз она бросала задумчивые взгляды то на меня, то на Лалу через зеркало, и всё-таки решилась спросить:
— Вы куда теперь? Салон всё равно испорчен, так что давайте довезу куда вам надо, сильнее его уже не зальёт...
Переглянувшись с принцессой, я лишь воспроизвёл местный универсальный жест – пожал плечами:
— Собственно, просто здесь уже достаточно. Нам нужно было только быстро и бесследно попасть в другой город. Я уже послал сигнал о помощи, за мной скоро прилетят и...
Минутку.
Просьбу о помощи-то я послал, но сделал это Цегорах знает в скольких лигах от этой планеты. Ох, как же я мог забыть об этом!
— Судя по твоему виду, не думаю, что они прилетят прямо через пару часиков, — хмыкнула мон'кей.
Я лишь обречённо выдохнул и кивнул. Позор на мою дырявую голову.
— Я не могу просто высадить вас под дождём, после того, как вы мне жизнь спасли, — уверенным тоном заявила женщина. — Едем ко мне, погостите, пока за вами не прилетят. Чай не стесните сильно. Вы же не декстро-аминокислотные?
— Мне всё равно, — снова пожимаю плечами. — Если ты опасаешься, что у меня будут аллергические реакции, то тебе просто нужно знать, что я не мон'кей.
Женщина за рулём молча похлопала удивлёнными глазами, а Лала как-то устало вздохнула.
Впрочем, да, я же толком не пояснил ничего.
— Мой организм способен перерабатывать любые белки и аминокислоты. Расщепление пищи идёт на более низком уровне, чем у мон'кей, так что ориентация биополимерных цепочек еды абсолютно неважна. Аналогично и с иммунитетом – он абсолютно универсален и сверхадаптивен. Мы вообще не болеем.
И хватит на этом. Не буду им рассказывать легенду о волосах Иши, перебьются. И вообще чего-то я разболтался...
— А ты довольно самовлюблённый тип, да? — пробурчала себе под нос водитель.
Наверное, она думала, что я не услышу. Впрочем, даже услышав, я не собирался отвечать. Пояснять разницу между элдар и мон'кей – отдельный и бесполезный долгий спор. Спор – потому что мон'кей никогда не смогут понять превосходство нашего вида. Их гордыня просто отрицает...
— Почти приехали, — перебила мои мысли водитель.
Когда я уже собирался спросить, зачем мне вот прямо сейчас эта ненужная информация, женщина принялась хлопать себя по одежде.
Эм...
Зачем она это делает?
А, понятно, она так этот предмет искала. Что-то вроде компактного вокс-передатчика?
— Трубку возьми, блин! — пробурчала водитель в устройство, после того как потыкала в него пальцем.
Ну да, точно, вокс-передатчик. Местные называют его телефоном, верно?
— Алло, Лерусик? — прокричала женщина в передатчик. — Опять в интернете сидишь? Бегом, гараж открывай давай, я сейчас подъеду... Не 'ну сейчас', а бегом давай!
— Балбесина! — пояснила она уже для меня, убирая вокс-передатчик обратно в карман.
Я в ответ лишь пожал плечами. Похоже, у меня войдёт в привычку использовать этот жест по любому поводу.
Через некоторое время из-за угла городской застройки показался и дом нашего водителя. Он легко идентифицировался по распахнутым железным воротам.
Побитый колёсный транспорт, царапнув днищем о порог крохотного ангара, вкатился и замер, едва не касаясь передом дальней стенки. Распахнув свою дверь, водитель вывалилась наружу, бормоча под нос ругательства.
— Чего так долго, мам? — донёсся до меня явно детский голос. — Я есть хочу!
— Взрослая баба уже, замуж скоро, а еду сама приготовить не можешь! — огрызнулась в ответ наш водитель.
— Так пельмени-то кончились у нас! — не задумываясь обвинили её в ответ.
— Ну да, а приготовить можно только пельмени! Хоть бы картошку сварила, бездельница!
— Да ну, её чистить надо!
— Вот поэтому у нас полный дом продуктов, а жрать нечего, пока я не приготовлю!
— Так я и говорю, что нечего, поэтому я и ждала те... ой, драсти.
Принцесса выбралась из транспорта и теперь разглядывала обеих спорящих мон'кей.
— Привет, я – Лала! — жизнерадостно представилась девушка.
Про Алсиндзира все благополучно забыли, да? Вот и замечательно.
Я попытался открыть свою дверь, но её похоже заклинило. Опасаясь доломать остатки транспорта, я просто ухватился за крышу руками и перевалился через борт, благо боковое стекло и так было выбито. Я почти не касался двери, опираясь лишь руками, и двигался при этом довольно быстро и аккуратно, лишь на удар сердца перенеся нагрузку на конструкцию, но даже от такого осторожного и невесомого движения многострадальная машина тихо застонала. Но, к счастью, не развалилась. Было бы жаль.
Облегчённо выдохнув, я выпрямился.
— Айтцу! — вырвалось у меня, когда я тюкнулся затылком о потолок этого крохотного ангара.
Чтоб этих мон'кей! Строить не умеете – так и не беритесь даже!
Ну, как ребёнку... Эта мон'кей действительно выглядела как ребёнок, но была уже ростом с нашу водительницу, и повыше Лалы. Правда одета она была в типично детскую одежду – футболку с рисунком какого-то четвероногого однорогого розового зверя и в крошечные синие трусики, выглядывающие из-под этой футболки.
Проследив за моим взглядом, детёныш мон'кей пискнул, натянул футболку пониже, прикрывая трусики, тем самым обтягивая тканью небольшие грудки, и принялась пятиться в сторону второго выхода из ангара. Одетые на ноги тряпичные шлёпанцы, один синий, а второй розовый, такого не выдержали и сбились набок. Опять пискнув, детёныш хлопнулся на попу, выставляя свои трусики на всеобщее обозрение. На трусиках, кстати, была морда того же зверя, что и на футболке.
Обе местных мон'кей одновременно покраснели, и старшая попыталась прикрыть от моего взгляда младшую. Принцесса же переводила недоумённый взгляд с одной на другую, периодически поглядывая на моё лицо.
— Чего ты на Банзая опять сваливаешь? Его тут даже нет!
— Да вон же он! — указала девочка в мою сторону.
Одновременно с её словами, на крышу искорёженного транспорта запрыгнуло пушистое существо, забавно шевелящее ушами. Его длинный хвост был изогнут перевёрнутой руной загадок, а глаза отражали свет настенного плафона двумя зелёными линзами.
Это же...
— Ути бозетьки-Иса, ктьо туть у няс? — непроизвольно вырвалось у меня.
В ответ крошечное пушистое существо выплеснуло во все стороны просто невероятное количество радости от встречи, перемешанной с искренним желанием познакомиться, дружить и немедленно отправиться на совместную охоту, сопровождая мысли акустическим урчанием. В знак приветствия маленькое чудо потребовало вылизать ему шерсть на голове и тут же боднуло меня вышеназванной частью тела.
— Ти какая пьелесть! — опять не сдержался я, опуская ладонь на загривок зверя. — Ти какая лапоська!
Я буквально купался в дружелюбии и тепле эмоций этой крохи. Какая, всё-таки, неожиданная встреча!
Ради неё стоило терпеть всё, что случилось за этот долгий вечер!
— Принцесса! — требовательно обратился я к девилюканке. — Почему ты сразу не сказала, что этой планетой правят джиринксы?
Глава 8. С котиками!
— Правят планетой? — удивлённо склонила голову набок девилюканка.
— Только не говори мне, — подозрительно сощурился я, — что ты даже не подозревала об этом, когда направлялась сюда.
— Но я действительно не знала... — в задумчивости Лала приложила пальчик к нижней губе. — Я изучала информацию об этой планете, и везде было написано, что на планете множество разных правительств, которые шпионят друг за другом и мешают друг другу развиваться...
— И ни слова про джиринксов? — уточнил я.
— Ни слова, — уверенно кивнула принцесса. — На этой планете земляне правят землянами.
Я задумчиво перевёл взгляд на источающее счастье маленькое существо, трущееся мордочкой о психопластик перчатки. Может, я ошибся? Может, это не джиринкс?
Хотя... если оно выглядит как маленький джиринкс, ощущается в психоэмофоне как маленький джиринкс, ведёт себя как маленький джиринкс и даже общается как маленький джиринкс, то это, очевидно, маленький джиринкс.
— Мам, а о чём они говорят? — подёргала дочь нашего водителя за полу кожаной приталенной курточки.
— Понятия не имею, я этого языка не знаю, — меланхолично отозвалась та.
— Простите, — улыбнулась перешедшая на местный язык принцесса. — Мы не говорили ни о чём особенно важном, Алсиндзир просто спросил, почему я не сказала ему, что этой планетой правят Джиринксы.
— Джиринксы? — всё так же меланхолично уточнила водитель.
— Это – джиринкс, — указал я на пушистый комок счастья.
— У нас их называют кошками, — по-прежнему меланхолично пояснила женщина. — Нельзя сказать, чтобы они правили человечеством, но сила их влияния действительно велика.
— Интернетом они уж точно правят, — поддакнула снизу юная землянка.
Разомлевший комок счастья плюхнулся на спину, задирая лапки. Вся его суть просто требовала уделить внимание покрытой шерстью грудке, чем я незамедлительно и занялся.
Меланхолично смотревшая на это водитель задумалась на несколько секунд, а после неуверенно произнесла:
— Вообще-то, в древнем Египте кошкам действительно поклонялись как божественным созданиям. Можно сказать, что кошки правили Египтом...
— Древний Египет? — уточнил я, принимая позу недостаточности пояснений. — Как давно это было?
И зачем я продолжаю использовать позировку? Не с элдар же разговариваю.
— Больше двух тысяч лет назад, — пожала плечами землянка.
Из-под моей руки донеслось недоумение и требование продолжить вылизвание. Чем я и не преминул заняться. Какой он милаха, всё-таки...
— Не так уж и давно, — заметил я. — Но больше не поклоняются?
Маленький джиринкс потешно протянул лапку и потыкал в мою руку, привлекая внимание.
— Не знаю, — в голосе водителя меланхолия сменилась неуверенностью. — Вроде бы сейчас культа кошек как такового нет...
Схватив мою руку крошечными лапками, джиринкс притянул ладонь поближе к шейке, показывая, где именно надо почёсывать интенсивнее.
— Господи, о чём я вообще? — водитель окончательно стряхнула с себя меланхолию.
— Ну знаешь, мам, это как в фильме «Кошки против собак» – там была!..
— Лерка, быстро с глаз долой, оденься нормально, — резко прервала пояснения дочери водитель.
Девочка несколько раз недоумённо хлопнула глазами, покраснела и поспешила скрыться за дверным проёмом.
— И чайник поставь! — прикрикнула ей вслед водитель.
В ответ мон'кей пробурчала отрицательно-возмущённое «Делать мне нечего!», но судя по топоту ног, всё-таки сменила траекторию движения.
— Вы проходите, — обратилась женщина уже к нам. — Нечего в гараже мёрзнуть.
Выразив эмоциями согласие, я прикоснулся мыслями к млеющему от ласк джиринксу и передал образ его же, сидящего у меня на плече. Попутно, на всякий случай, коротким психоимпульсом приказал наплечнику стать более удобным для удержания маленького существа.
Комок шерсти всё понял правильно и, тряхнув головой, принялся карабкаться по броне, цепляясь за выступы психокости маленькими коготочками.
Я прямо разомлел от этого зрелища, так это потешно выглядело...
— Идём, Алсиндзир, — потянула меня за руку принцесса.
Пока я умилялся джиринксом, она успела совершенно незамеченной обойти разбитый колёсный транспорт.
Девилюканка прижимала мою руку к своему телу, мягкость которого отчётливо ощущалась через её скафандр, а я медленно осознавал, что слишком сильно увлёкся маленьким джиринксом.
Нет, конечно я сейчас действительно в безопасности, а среди нитей грядущего незаметно ничего, хотя бы отдалённо похожего на угрозу, но подобная моя реакция...
— Айцу! — вырвалось у меня, когда я задел лбом верхнюю перекладину прохода.
Местные называют её косяком.
— Больно? — участливо спросила принцесса.
— Ерунда, — отмахнулся я. — Пригнись, малыш.
Джиринкс послушно пригнулся, и мы смогли без дальнейших потерь миновать проход.
— А он тебя слушается, — весело заметила Лала, указывая на урчащего от удовольствия джиринкса, плотно уцепившегося коготочками за ставшую специально для него пористой структуру наплечника.
— Ему нравится так путешествовать, — негромко ответил я.
— Это он тебе сказал? — с хитрым прищуром уточнила девилюканка.
— Что-то вроде, — хмыкнул я.
— Надо же, — хихикнула девушка в кулачок. — Ты ещё и с животными можешь разговаривать совсем как...
Внезапно замолчав, девилюканка задумалась о чём-то. Судя по долетающим от неё эмоциям – о чём-то не очень приятном.
Девилюканка...
С каких пор я перестал относиться к ней как к обычной мон'кей и даже стал выделять её вид из общего числа и даже её саму иногда называть по имени?
С тех пор, как защитил от её же сородичей там, в руинах местного завода.
Я стал относиться к принцессе Лале с большим пониманием. Я стал задумываться о её судьбе. Я с благодарностью отношусь к мон'кей, которая приютила нас, хотя недавно был готов просто взломать её разум. Я, в конце концов, слишком активно среагировал на джиринкса.
И всё это с тех пор, как я оказался на этой планете.
С этой планетой что-то не так.
Или это со мной что-то не так?
Может ли быть, что защита моего разума потеряла свои качества, пока я был по другую сторону того варп-шторма? Может ли быть, что Голодная Сука...
— Вы пьёте чай? — спросила у меня водитель.
Несколько мгновений я смотрел на неё с недоумением. Как-то она сбила меня с мысли.
Мы стояли уже в столовой дома. Или что это было такое? По середине помещения стояло что-то вроде барной стойки, только на ней не было ни напитков, ни стаканов, а за стойкой располагалась мойка и какие-то устройства. Одно из них было прозрачным и в нём явно кипела вода.
По другую сторону стойки был деревянный стол, накрытый тканью и окружённый стульями из того же сорта дерева. Местные до сих пор используют для создания мебели дерево?
— Чай? — переспросила всё ещё прижимающаяся ко мне принцесса.
— Чай это... — мон'кей растерялась, вертя в руках какую-то красочную бумажную коробочку. — Трава такая. Или куст, не знаю точно. С него собирают листья, а потом заливают кипящей водой. Получается напиток такой... Его у нас все пьют. Он, как бы...
— Мы будем чай, — кивнул я, уловив доносящийся из пачки аромат. — Я пил чай раньше. Такие травяные настои заваривают на многих планетах, даже за пределами...
«За пределами этого варп-шторма», — чуть не сказал я, но вовремя остановился. Вообще не известно, знают тут вообще про этот варп-шторм или нет.
Да и нужно ли говорить о нём? Надо вообще внимательно думать, прежде чем говорить, потому как моя психика сейчас кажется нестабильной. Мои реакции слишком раскачаны, словно...
Словно я вернулся в те дни на корабле, когда мы все оказались отрезаны от Эмпиреев тем искажением физических законов. Получается, теперь, когда я вернулся обратно на Великое Колесо, мой разум просто приходит в норму, вновь устанавливая с Эмпиреями, с Варпом привычную с детства связь? Даже не восстанавливая связь, а вновь адаптируясь к привычным физическим законам.
Но как тогда объяснить Каэла-Мэнша? Как объяснить, что я почувствовал тогда, в бою, словно... Словно сам Кхейн стоял за моей спиной.
— Что это может означать? — спросил я у восседающего на плече джиринкса используя ламэлданнар.
Тот в ответ выразил непонимание и ярчайшее сожаление о том, что не может мне помочь и ответить. Шёрстка крохи поникла, а уши грустно опустились с боков головы.
— Не переживай об этом, кроха, — тут же умилился я и принялся поглаживать малыша по загривку. — Я и не ожидал, что ты ответишь. Каким бы умним молотьтинкой ти ни был!
Джиринкс встрепенулся и заурчал, но в его эмоциях всё ещё оставалась толика грусти.
— Он так реагирует... — поражённо выдохнула водитель, заливавшая в чайничек, в который предварительно кинула два каких-то бумажных пакета из той коробки, кипяток. Точнее, она уже лила кипяток из чайничка, потому что чайничек переполнился. Кстати, это прозрачное устройство, если приглядеться, тоже напоминало формой чайник. Зачем она льёт воду из чайника в чайник, а из чайника – на стол? Это какой-то ритуал?
— Ох, йой! — вскрикнула мон'кей, перестав лить кипяток из чайника и резво отскочив от стола. — Засмотрелась!
— Мам, ты чего! — подскочила к женщине дочь и принялась вытирать со стола воду какой-то оранжевой тряпкой.
Ребёнок уже переоделась. Точнее, футболка на ней была всё та же, она просто надела короткие шортики из какой-то грубой синей волокнистой ткани и сменила шлёпанцы, приведя их к единой цветовой гамме. Розовой. Слишком много розового. Она ещё этим цветом и губы намазала.
— Да это Банзай всё, — указала рукой на джиринкса водитель.
— Чего ты на Банзая сваливаешь? — скопировала интонации родителя мон'кей. — Признайся просто, что запала на дылду и...
Тут девочка увидела, что джиринкс чинно восседает на моём наплечнике, глядя на суету мон'кей вокруг с философским спокойствием. Несколько ударов сердца ребёнок просто неверующе хлопала глазами, после чего выдохнула:
— Офигетькакмилоятожехочутакуметь!
— Так, успокоились все! — произнёс я, добавляя весомости словам психоэмоциональным давлением. — Наведите порядок на стойке и завершите чайный ритуал.
— Слушаюсь! — хором пискнули обе местных мон'кей.
Тряпка оказалась выжата, а затем стол был протёрт насухо. В чайничек, после недолгого раздумья, был добавлен ещё один бумажный пакетик. Из висящего на стене шкафа были извлечены чашки с разномастным рисунком и выставлены на стол, прямо поверх ткани. Следом на столе появилась какая-то выпечка в пакетах.
— Прошу к столу, — выдохнула старшая из землянок.
Видимо, на этом ритуал был завершён, потому как младшая из землянок тут же приземлилась на стул и схватила пакет с выпечкой.
— Я и не знала, что они у нас есть, — тихо произнесла младшая.
— Потому что я спрятала их от тебя, проглотки, — так же тихо отозвалась старшая.
Девочка надулась и захрустела пакетом, доставая выпечку.
До этого момента бывшая образцом благоразумия и незаметности, принцесса осторожно подёргала меня за руку:
— Алсиндзир, можно мне уже снять скафандр?
О, у неё даже есть с собой сменная одежда? Предусмотрительно, молодец.
— Конечно, — кивнул я в понятном девилюканке жесте согласия. — В ближайшем будущем никакой опасности нет, так что защита тебе не понадобится.
— Хорошо, — улыбнулась Лала. — Пеке, будь добр!
Пеке?
— Слушаюсь! — донёсся откуда-то из-за затылка принцессы писклявый синтезированный голос. — Трансформа в режим повседневной одежды!
Скафандр девилюканки засветился...
От неожиданности я отступил на шаг назад и даже схватился за Амату, хотя прекрасно осознавал, что в пряже ближайшего будущего нет никаких угроз.
Тем временем, скафандр принцессы распался на множество белоснежных светящихся полос, которые закрутились вокруг обнажённого тела. Несколько ударов сердца спустя, полосы обвили ноги девилюканки, затем руки, после чего начали перехлёстываться вокруг обнажённого торса, грубо сжимая нежную грудь, вызывая у девушки болезненный стон...
Серьёзно, переодевание должно быть таким болезненным? Хотя, судя по напрягшимся соскам принцессы... ей нравится подобное? Ещё этот хвост...
Размышления прервал ещё один стон Лалы – полосы скользнули между её ног... даже немного проникая внутрь? Что за слаанешизм?
Наконец, ленты плотно оплели её тело и потекли, меняя форму и цвет, превращаясь во что-то, наконец напоминающее одежды.
Грудь подхватили белоснежные чашечки из явно более плотного материала, а зона декольте, спускающаяся до самого пупка, была закрыта едва не полупрозрачной синей вариацией того же материала. Из той же синей версии материала шею обхватило что-то вроде воротника, а вниз спустился алый галстучек. Справа и слева бёдра прикрыла плиссированная белая юбочка, а на руках и ногах поверх синего, тонкого и явно воздухопроницаемого слоя образовались белые утолщения, переходящие в перчатки на руках и в сапожки на ногах. Через специальное отверстие на спине проделся хвост и на голову опустилось что-то вроде берета... с глазами? Или это сенсоры?
Куда важнее – что это сейчас было? Психоактивные материалы? Нет, очевидно для девилюканской цивилизации они недоступны, иначе встречались бы повсеместно, заменив большинство более традиционных материалов. Кроме того, такая глобальная перестройка потребовала бы большое количество психической энергии, подобный выброс я бы за сотни шагов учуял. Разновидность живого материала? Конгломерат наномашин? Яркое излучение, очевидно паразитный выброс энергии... Мне эта технология явно незнакома.
Нужно будет расспросить Костопевов, когда окажусь в цивилизованных местах. И на всякий случай запомнить, что у девилюканцев есть нечто подобное. Нечто подобное тому, из чего друкхари любят мастерить свои смертоносные ловушки...
Так себе перспектива. Надо быть осторожнее.
За спиной девилюканки... распахнулись крылья? Это такой декоративный элемент?
— Достаточно удобно, госпожа Лала? Нигде не жмёт? — всё тот же пискляво-скрежещущий голос раздался на этот раз из берета.
Логично, в принципе. Берет ближе всего к ушам, так что голос оттуда точно можно услышать. Хотя, почему тогда не вырастить тонкий усик наушника? Зачем всем окружающим слышать переговоры хозяина с одеждой? Или это потому что у принцессы гражданский вариант?
— М-м! — отрицательно мотнула головой Лала. — Всё просто идеально!
Точно, точно, принцесса. Именно поэтому ты так стонала в процессе переодевания. Или... или именно поэтому было идеально?
— Что скажешь, Алсиндзир? — обратилась ко мне девилюканка, прижимая руки к груди и чуть выгибаясь для более эффектной позы. — Миленько же, правда?
Сидевшая за столом младшая землянка, уже начавшая есть извлечённую из пакета выпечку, так и замерла, с раскрытым ртом и распахнутыми глазами глядя на принцессу. Куски выпечки в этом самом распахнутом рту было прекрасно видно...
Ребёнок проигнорировал голос разума и подскочил к принцессе, принявшись с энтузиазмом ощупывать одежду. Справедливости ради, еду она всё-таки прожевала и проглотила, хоть и на ходу.
— А оно как это сделало? — щебетала землянка. — А вот это свечение, оно почему?
Мы с джиринксом переглянулись и синхронно тяжело вздохнули. Лала же замерла в лёгком ступоре. Принцесса и хотела бы ответить на вопросы, но неугомонный ребёнок просто не давал ей и слова вставить.
— Валерия, успокойся немедленно! — грозно прозвенел голос старшей землянки. — Вернись на место и не докучай гостям! Ты позоришь Землю перед Иными Цивилизациями!
Я прямо услышал заглавные буквы в её интонациях.
Дёрнувшаяся девочка резко выдохнула, покраснела и заторопилась вернуться на своё место. На этот раз вырвавшийся у меня вздох был облегчённый. И джиринкс не замедлил его повторить.
— Прошу к столу, — повторила землянка.
Вот только улыбка была явно натянута поверх уставшего лица.
Скопировав улыбку, я тоже сел на стул. Рядом приземлилась Лала, которая, в свою очередь, и не переставала жизнерадостно улыбаться.
— Мам, погоди! — внезапно встрепенулась девочка. — Какие ещё иные цивилизации?
— Серьёзно, мон'кей! — устало выдохнул я. — Посмотри на моё лицо! Форму черепа, ушей, на зубы и глаза! Разве я похож на твоих сородичей?
В гостиной воцарилась тишина. Валерия долго и внимательно смотрела на моё лицо, прежде чем вынести вердикт:
— На эльфа похож!
Тяжёлый стон, вырвавшийся из моей глотки, был невежливо громким, сопроваждаясь столь же невежливым выбросом неконтролируемых эмоций, но никто и не собирался меня осуждать. Скорее наоборот – Лала придвинулась поближе и несмело погладила меня по руке, а сидящий на плече джиринкс даже сочувственно положил лапку мне на макушку.
Нет, сначала, когда тебя путают с эльфом – это забавно. Потом – приедается. После – начинает вызывать лишь глухое раздражение.
Мон'кей есть мон'кей. Сравнение с любыми мон'кей, даже похожими на нас внешне, это невероятная грубость. Тем более, что похожи мы лишь формой ушей и глаз.
Но даже так...
Даже так это может просто надоесть и стать безразличным.
— А космические корабли вы выращиваете из деревьев?
— Нет.
— А твоё любимое оружие – лук?
— Нет.
— А у вас вообще много лучников в рейнджерах?
— Ни одного.
— А дриады в вашей армии есть?
— Вообще не знаю таких.
— А погонщики единорогов?
— Нет.
— А вы вообще единорогов выращиваете?
— Нет.
— А меллорны?
— Понятия не имею, что это.
На некоторое время наступила блаженная тишина, заполняемая лишь шуршанием и сосредоточенным пыхтением разворачивающей очередной кексик младшей мон'кей.
— Я поняла, — сообщила она, тщательно прожевав откушенный кусочек. — Ты на самом деле тёмный эльф.
Сидящая слева принцесса чуть не подавилась отпиваемым чаем.
— Иша Всемилостивая, даруй мне терпения! — тихо простонал я.
Откашлявшаяся Лала бросила на меня весёлый взгляд, в котором странным образом сквозило искреннее сочувствие. И снова уткнулась лицом в чашку. Она явно хотела что-то сказать, но чего-то опасалась при этом.
— Кстати! — внимательно проследившую за принцессой Валерию настигло внезапное озарение. — Если ты космический тёмный эльф, то ты похитил принцессу космических людей и теперь...
— Я не космический тёмный эльф, — с нажимом на частицу 'не' произнёс я. — Тёмных сородичей мы называем друкхари. И поверь мне, мон'кей, ты совсем не хочешь задавать вопросы о них.
— А они...
— Я не буду отвечать.
— Совсем?
Несколько мгновений я смотрел на лупающую глазами Валерию, затем, вздохнув, пояснил:
— Скажу только одно: беги сразу, как только увидишь друкхари. А если не можешь убежать – убей себя не задумываясь.
— А почему? — любопытно склонила набок голову принцесса.
Перед глазами встало воспоминание склонившейся над расчленённым мон'кей изящной элда, облачённой в белоснежное одеяние, каким-то чудом остававшееся абсолютно чистым, несмотря на разлитую повсюду кровь.
«Это лишь бледное подобие искусства Гаеменкулов», — с грустной улыбкой произнесла она не оборачиваясь. — «Впрочем, даже так, это достаточно эффективно.»
— Потому что иначе, — грустно вздохнув, произнёс я, — тебе на собственном примере объяснят, почему иногда умереть лучше, чем продолжать выживать.
— Вообще, я только сейчас заметила, — задумчиво шебурша обёрткой, пробормотала Валерия. — Как-то ты слишком фамильярен с принцессой, Алсин.
Против воли, я поморщился:
— Не сокращай моего имени, Валерия. Либо зови Алсиндзир, либо, если это тяжело, можешь звать меня демоноубийцей или Хрустальным Клинком.
— Алсин...дзир? — неуверенно повторила девочка.
— Да, почти правильно, — вздохнул я. — Если ты сокращаешь имя, то это получается совсем чужое имя. Не моё.
— Вот как... — пробормотала Валерия.
Девочка справилась с обёрткой последнего кексика, но откусывать не торопилась. Задумчиво поглядев на выпечку, она подняла на меня хитрый взгляд:
— А от темы-то ты ушёл! А ну колись, приходилось общаться с принцессами постоянно, а?
— В этом ничего необычного нет, — вздохнул я.
— А ты сам не эльфийский принц, случайно?
— Нет.
— Какой-нибудь эльфийский герцог?
— Нет.
— Ты вообще королевских кровей?
— Нет.
— У вас вообще там есть эльфийские принцессы?
— Есть, — машинально ответил я и осёкся.
Ой...
Или ничего страшного? Вообще, можно ли знать мон'кей о существовании Хрустальной Принцессы? Я не помню, чтобы на то был какой-нибудь запрет.
— А принцессы у вас красивые? — не унималась девочка.
Уткнувшаяся мордочкой в чай Лала навострила ушки, словно какой-нибудь джиринкс. Тоже любопытно, да? Но виду не показывает. Хотя в психоэмофоне так и сверкает вниманием, интересом... и чем-то ещё... похожим на зависть?
Разве не глупо завидовать другой принцессе? Она ведь принадлежит совершенно другому виду. Да что говорить, даже для обычных элда она выглядит... иначе.
Я невольно оглядел сидящую рядом Лалу, сравнивая принцесс между собой. И поймал себя на мысли, словно это было оскорбление для Правительницы. Единственная их с Лалой схожесть – рост.
Хрустальная Принцесса ниже любого из элдар, над Лалой она возвышалась бы лишь на полголовы. Строго говоря, Хрустальная Принцесса выглядит словно ребёнок. Хотя появилась она лишь спустя пару периодов после Падения. Впрочем, многие считают, что Хрустальная Принцесса была и задолго до Падения, просто ей не было нужды показываться на глаза обычным элда.
Лишь когда все до единого Провидцы нашего рукотворного мира погибли, запирая Врата Паутины, Хрустальная Принцесса покинула Покои Прорицаний и взвалила на себя будущее нашего Рукотворного Мира. Предав изначальное его имя забвению. Спасая немногих оставшихся выживших.
Те немногие, кто видел это своими глазами, говорят, что Хрустальная Принцесса с тех пор ничуть не изменилась. Не могу говорить с той же уверенностью. Я намного моложе тех событий. Однако, я видел Хрустальную Принцессу с расстояния вытянутой руки, когда был ребёнком. Я вырос, стал демоноубийцей. Встречался с Хрустальной Принцессой снова и снова. И за всё это время – она действительно не изменилась. Когда я был ребёнком, для меня она казалась девочкой чуть старше меня. Одно время даже ассоциировалась у меня со старшей сестрой. Теперь я сам выгляжу словно отец для неё.
Однако же, Хрустальная Принцесса на самом деле стара. Старше любого из элдар, что я когда-либо видел. Спустя тысячи циклов жизни, тела элдар начинают неумолимо меняться. Нет, элда всё ещё выглядит словно на пике своей молодости, но под действием растущей психосилы тело перестраивается. Кристаллизируется. Начинается всё с ногтей. Они перестают быть органическими, постепенно превращаются в живой психоактивный кристалл, сравнимый по структуре с психокостью. Затем начинают кристаллизироваться участки кожи. К этому времени меняется и структура костей скелета, всё больше и больше обычной кости превращается в полноценную психокость. Начинают просвечивать кровеносные сосуды, стенки которых покрываются мельчайшей светящейся кристаллической пылью. Последними в кристалл обращаются глаза. К тому времени и кожа, и мышцы становятся почти неотличимы от психокости и элда превращается в неподвижную статую. Скульптуру из психокости, в которой заперт разум. Впрочем, этот разум к тому времени может спокойно покидать тело и бродить не только по Бесконечному Круговороту, но, при желании, даже внутри Путеводной Паутины. Ведь чем сильнее псайкер, тем легче ему покинуть тело. Возможно поэтому, чем сильнее псайкер, тем быстрее его тело обращается в кристалл.
Тело нашей принцессы состоит из психокости целиком, включая глаза и мозг. Потому мы и зовём её Хрустальной Принцессой. Но в отличие от остальных, она способна передвигаться. Даже быстрее и грациознее, чем элда из плоти и крови. Впрочем, грация сквозит в каждом её движении. Даже просто спускаясь по лестнице Покоев Прорицания, она завораживает окружающих своим изяществом.
Да, она кажется ребёнком. Скорее даже скульптурой ребёнка. Подвижной, живой скульптурой самой прекрасной элдарской девочки, что я когда-либо видел. Её тело исполнено в совершенных пропорциях, а в лице нет ни единого изъяна. Её улыбка – словно улыбка всепрощающей старшей сестры, а горящие психической силой глаза всегда смотрят в твою душу с добротой и пониманием.
Красивые ли принцессы элдар?
— Безупречные, — невольно вырвалось у меня.
Наступила тишина. Наверное, я непроизвольно расслабился, и окружающие уловили моё состояние. По крайней мере, Лала – точно. Разум девилюканки замер в глубокой задумчивости, скрывая эмоции в своей глубине.
— Хорошо, — как-то пришибленно ответила девочка, вставая из-за стола.
И только начав подниматься по крутой лестнице на второй этаж, она вышла из состояния задумчивости и спросила:
— А зачем?
— Положим принцессу в твоей комнате. Ты будешь спать со мной. Нет, в зале постелим Алсиндзиру, — предвосхитила сразу все вопросы мать девочки.
— Ясно, — кивнула та и буквально взлетела по лестнице.
Удивительно, но никаких возражений не последовало.
— Ты настолько ей восхищаешься? — внезапно спросила девилюканка. — Своей принцессой?
— Она самое совершенное существо из всех, что я когда-либо видел, — не мудрствуя ответил я.
— Ясно, — задумчиво кивнула Лала и вновь замолчала.
Комната снова погрузилась в тишину.
— Хорошо, тогда я займусь диваном, — с каким-то чувством вины произнесла старшая мон'кей, поднимаясь из-за стола.
— Не нужно, — остановил я её жестом. — Эту ночь я проведу в медитации.
— Разве ты не устал? — удивилась Лала, отбрасывая все размышления. — Ты не спал с тех пор, как я тебя встретила.
— Немного устал, — не счёл нужным я скрывать. — Но мне нужна медитация, чтобы сообщить о своём местоположении. Меня должны забрать, помнишь?
— Помню, — помрачнела девилюканка.
— Что-то не так? — удивился я такой её реакции.
Лала в ответ помотала головой:
— Да нет, просто... Когда тебя заберут, всё закончится и...
— Что закончится? — не понял я.
Лала как-то странно на меня посмотрела. Её эмоции закрутились непонятным сумбурным клубком. В итоге девилюканка ещё раз помотала головой и замолчала.
Старшая мон'кей, наблюдавшая за нами, решительно встала из-за стола. На контрасте, её эмоции были просты и понятны – она чувствовала себя лишней.
— Я всё же постелю на диване, — сказала она неуверенно. — Вдруг Вы закончите медитировать раньше.
Лала растерянно кивнула ей в ответ.
Хотя, по идее, мон'кей у меня спрашивала.
И откуда эта атмосфера неловкости? Девилюканке даже потребовалось дополнительное моральное усилие, чтобы преодолеть эту атмосферу, когда она собралась с мыслями:
— Мой отец просто зациклился на этом, устроил мне настоящий марафон смотрин. Поэтому я и решила сбежать, пожить в своё удовольствие, и... вот так вот получилось... что...
Голос принцессы становился всё тише и тише, паузы между словами растягивались, а мысли словно съёживались, теряя уверенность и стройность.
— Если ты переживаешь насчёт объявленной помолвки, — решил было я помочь Лале, но осёкся, когда её плечи вздрогнули, а эмоции наполнились смятением.
Девушка отвела взгляд в сторону и зачем-то пригладила волосы с левой стороны головы.
Пауза затягивалась, и я решил просто продолжить мысль:
— В любом случае, я всё понимаю, Лала. Ты можешь использовать эту фиктивную помолвку сколько тебе удобно. Как только перестанешь в ней нуждаться – просто скажи, а до тех пор я поддержу твою ложь.
— Ложь? — заторможено переспросила принцесса.
— Неподходящее слово? — нахмурился я. — Я имел ввиду весь этот спектакль с помолвкой в целом. Я не против играть эту роль.
— Роль? — всё так же, не глядя на меня, повторила Лала.
— Я имею ввиду, что эта помолвка не настоящая. Я думаю, что все это понимают, на самом деле. Нельзя просто взять и полюбить представителя другого вида, с настолько сильными отличиями. Ты просто прикрываешься мною, словно маской, за которой можешь спрятать истинные чувства.
— Истинные чувства? — девилюканка посмотрела на меня каким-то странным взглядом. В её мыслях всё ещё царил сумбур.
— Возможно, ты любишь кого-то, — хмыкнул я. И тут же исправился: — Возможно тебе ещё только предстоит полюбить. До того момента ты не хочешь, чтобы тебе навязывали женихов со стороны. Поэтому просто используешь того, кто оказался рядом.
Лала открыла рот, чтобы возразить, но я не дал сказать, подняв ладонь на уровень её рта:
— Говорю же, я не против. Ты спасла меня, так что я защищу твои чувства, если это требуется от меня. Даже от твоего отца, королём чего бы там он ни был. Пока я рядом, ты сможешь просто жить своей жизнью и найти того, кого сможешь полюбить.
— Спасибо, — шёпотом произнесла Лала, отворачиваясь и скрывая лицо за волосами. — Ты... ты понимаешь мои чувства, Алсиндзир.
Без запинки, практически идеально выговорив моё имя, девилюканка подняла на меня исполненные благодарностью глаза:
— Это удивительно. Бесчисленное множество женихов, придворные, мои друзья, даже мои родители... среди всех них лишь ты один смог понять мои чувства.
Ну, учитывая мою природу псайкера, учитывая, что я был внутри твоего разума, это было не так уж и сложно.
— Я действительно хотела укрыться за тобой, как за маской, — продолжала девилюканка. — Ты подобрал невероятно точное определение. Скрывшись за маской, я могла бы быть самой собой, жить своими чувствами, самой решать, с кем быть вместе. Но теперь я думаю... я думаю, что одной лишь маски недостаточно.
А, нет. Стоп. Ничего я не понимаю, о чём ты там думаешь. Не нравится мне ход твоих мыслей, мон'кей!
— Нам не нужна эта маска, Алсиндзир. Я... я думаю, что на самом деле хочу быть вместе с тобой.
Ну да, мне все говорят, что Арлекина из меня не выйдет.
Стоп!
— Подожди, Лала. Мне кажется, ты как-то неправильно сформулировала мысль. Попробуй другими словами. Что ты имела в виду сейчас?
— Я имела ввиду: давай поженимся, Алсиндзир!
Пользуясь моим замешательством, девушка ухватилась за мой доспех и плотно прижалась ко мне грудью, провиснув со своего стула в опасной, неравновесной позе. Удивлённый джиринкс на всякий случай спрыгнул с плеча, скрываясь в соседней комнате. Стоящая возле дивана хозяйка дома замерла, выронив ворох белья, что держала в руках до этого.
Я перевёл взгляд вниз.
Лала держалась за мой нагрудник и прижималась щекой к наплечнику с какой-то радостно-счастливой улыбкой. В эмоциях девушки царил покой и умиротворение.
Как-то даже не хочется её трогать.
Объясню ей всё завтра...
А сейчас принцесса...
Кажется, уснула...
Глава 1О. Со сказками.
— Эм... — заторможено произнесла хозяйка дома. — Поздравляю, наверное?
И столько неуверенности было в этом вопросе-утверждении, столько непонимания, что я едва сдержал улыбку. Эти мон'кей иногда такие забавные.
— И с чем же? — решил всё же уточнить я.
— Ну, — смутилась женщина, — Вам в любви призналась принцесса. Это, наверное, здорово?
Ну да. Я так и понял.
— Уже завтра она будет сожалеть о своих словах, — усмехнулся я. — Это не любовь на самом деле, лишь кратковременное влечение. Слишком много сегодня свалилось на эту принцессу. Сначала в неё стрелял крейсер, посланный её отцом, потом служащие её отцу солдаты. А потом я убил их у неё на глазах. Чужак, представитель другого вида, убил подданных её отца. Слишком сложная ситуация, слишком многое нужно осмыслить ей. Теперь, когда она попала в зону комфорта, получила чувство защищённости, она просто ассоциирует это состояние со мной. У нас это психологическое состояние называют 'Рукой Бахаррота'.
— Баха... — запнулась на элдарском имени мон'кей. — Эм... Это кто-то из ваших психологов?
— Психологов? — удивлённо переспросил я.
Ассоциативные цепочки, взятые из головы этой женщины, утверждали, что «Психолог» – мон'кейский аналог Целителей Иши. Однако и само слово «Целитель» в ассоциациях тоже было, с немного иным значением. В то же время, слово было созвучно с «Психологией», которое означало науку о психике и было мне вполне понятно. Учёные, изучающие психику, одновременно являются практикующими целителями?
Разберусь с этим позже.
— Нет, Бахаррот не Целитель, — отрицательно мотнул я головой. — Я бы даже сказал, что наоборот. Бахаррот это Лорд-Феникс, один из учеников Азурмена, что познал Падение Аэльдари и возвысился как искусный фехтовальщик, атакующий с небес... В общем, это наш великий бессмертный воин, — закруглился я, чтобы не скатываться в детальное пояснение.
— Бессмертный? — непонимающе моргнула женщина. — В смысле, он настолько искусен, что его никто не смог убить.
— Любого можно убить, — пожал я плечами. — Лорды-Фениксы бессмертны потому, что их смерть не длится слишком долго. Они воскресают и вновь встают на защиту азуриани. И так будет до конца времён.
— Воскресают? Но разве... — женщина прервалась и мотнула головой из стороны в сторону, словно отряхиваясь от чего-то. — Стойте! Во-первых, при чём тут бессмертный воин, его рука и психологическое состояние нашей принцессы?
Я поднёс палец к губам и тихонько через него зашипел. У мон'кей этой планеты жест означал «соблюдай тишину». Последний вопрос женщина задала слишком громко, и принцесса заворочалась.
— На самом деле, связь самая прямая. Рука Бахаррота – это древняя легенда.
Я аккуратно приподнял принцессу и усадил себе на колено. Лала, усиленно притворяясь спящей, завозилась, устраиваясь поудобнее.
Убедившись, что 'спящей' принцессе теперь удобно и надёжно, я начал:
— Это легенда о тех временах, когда между азуриани и друкхари ещё не было столь сильных разногласий. О временах, когда вероломство наших тёмных братьев ещё не было столь вопиющим. О временах, когда явные союзы корсаров азуриани с рейдерами Комморрага были обыденностью.
Сопоставив в уме систему хронологии местных, я добавил:
— Это было тысячи лет назад, по вашим меркам.
Женщина аккуратно села за стол напротив меня, стараясь не разбудить принцессу слишком громким скрежетанием ножек стула.
— В те времена Пустоту бороздила очень успешный капитан корсаров, ни разу не возвращавшаяся без богатой добычи. И в тот раз её добыча была особенно богатой, она везла в Комморраг миллиарды рабов недавно обнаруженной, ранее неизвестной цивилизации. Разумных синекожих птицерептилий с очень коротким сроком жизни и быстром взрослением. Их плодовитость обещала сделать разведение в искусственных условиях прибыльным работорговлеческим вложением.
— Миллиарды рабов на разведение? — удивлённо ахнула женщина.
От заинтересованно притихшей принцессы, что очень достоверно притворялась спящей, донеслось яркое возмущение.
— В те времена Комморраг был молод. Кто-то ещё желал заниматься разведением рабов, не относясь к ним как к бесконечному ресурсу, который всегда можно наловить ещё, — терпеливо пояснил я. — В любом случае, эта легенда не о том, что случилось с рабами в Комморраге. Всё случилось ещё во время полёта.
Женщина заинтересовано подалась вперёд, налегая объёмной грудью на едва слышно скрипнувший стол. На мгновение мой взгляд задержался в вырезе её блузки, изучая кружевной узор на нижнем белье, но я не сбился и продолжил рассказывать:
— Лучший друг капитана, её друг детства, подговорил часть команды корсаров устроить бунт. Он говорил, что «куш слишком велик для всех, поэтому надо увеличить нашу долю». Заговорщикам удалось пронести эффективное оружие в загоны для рабов и отключить ошейники, когда вся остальная команда отмечала удачный рейд.
Сидящая у меня на колене принцесса напряжённо замерла, вся обратившись в слух.
— Рабы вырвались и напали за экипаж. Они были слабее, медлительней и ужасно вооружены. Но их были миллиарды, а корсаров лишь несколько тысяч. И в отличие от них, рабы бились за свою свободу. Элдар застали врасплох. Их буквально закидывали живым мясом, разменивая сотни рабов на одного корсара. Когда победа была уже рядом, когда рабы почти дотянулись до свободы, ошейники вновь включились. Команда корсаров оказалась практически перебита, но капитан была жива.
Выдерживая паузу, я горько усмехнулся:
— Однако оставались заговорщики. Контролируя систему ошейников, они переждали бунт в одном из трюмов, а после вышли и безжалостно добили верную капитану команду. Оставив её в живых, они заставляли смотреть, как одного за другим её корсаров выбрасывали в шлюз, прямо на встречу планете, на орбите которой завис пиратский флот. Капитан могла видеть, как верные ей элдар крохотными искорками сгорали в атмосфере. Многие – ещё живыми.
— Ужасная смерть, — прикрыла рот ладошками сидящая напротив меня мон'кей.
— Ты даже не представляешь, — хмыкнул я в ответ. — То, что вы называете космосом, мы называем Пустотой. Потому что там действительно пусто. Нет ничего: нет воздуха, чтобы дышать, нет атмосферы, чтобы защитить твою кожу. Ты ни слышишь ни единого звука, кроме судорожного биения собственного сердца. Ты не можешь вдохнуть. Не можешь выдохнуть. Твою кожу, носоглотку, уши и глаза разрывает от перепада давления. Поверхность слизистых кипит испаряемой водой. Ты не можешь даже контролировать своё движение, наоборот, тебя запускают так, чтобы поверхность планеты была прямо перед тобой. Повернув голову, ты можешь увидеть, как растёт линия горизонта, а смотря прямо перед собой – различать всё новые и новые детали на поверхности, вглядываться в облака. Видеть, как приближается эфемерная плёнка атмосферы. Когда к тебе вернутся чувства, когда ты вновь сможешь слышать, ты уже будешь гореть. Если повезёт, то притяжение ускорит твоё столкновение с плёнкой атмосферы до уровня достаточного, чтобы ты лишился сознания от аэродинамического удара. Если нет – то ты прочувствуешь, как набегающий воздух будет сдирать с тебя остатки одежды, как раскалится, а потом вспыхнет едва заметным пламенем твоя собственная кожа. Когда твои глаза лопнут, ты почувствуешь облегчение – в твоей горящей коже умрут нервные окончания. Но передышка будет недолгой, набегающий воздух сдерёт с тебя кожу и примется за мышечную...
— Пожалуйста, не продолжай, — прохрипела побледневшая женщина.
Сидящая у меня на коленях принцесса мелко дрожала, мёртвой хваткой уцепившись за выступы на моей броне.
Верно, она ведь почти пережила что-то подобное. Только между ней и атмосферой была скорлупка её яхты...
Грустно улыбнувшись, я положил ладонь Лале на затылок и начал поглаживать, успокаивая её, заверяя в безопасности своим спокойным психофоном.
— Капитан наблюдала за казнью своих элдар, — продолжил я, когда девилюканка перестала дрожать. — За казнью каждого из них. Прекрасно понимая, что их ждёт. Но её разум был силён, и это не сломило её волю. Тогда тот, кого она до того дня считала своим лучшим другом, вышел вперёд. Он детально рассказал ей, как спланировал и осуществил свою задумку. Рассказал, как её предавала команда. И рассказал, зачем ему это было нужно.
Принцесса у меня на коленях чуть повернула голову, чтобы лучше слышать. Она всё ещё не открывала глаз и усиленно притворялась спящей, но, кажется, прекрасно понимала, что я давно обо всём догадался.
Возможно, ей просто нравилось так сидеть. А может быть, она просто боялась прервать мой рассказ неосторожным движением своим.
— Ответ был неожиданным для капитана, — вздохнув продолжил я. — Её другу детства не нужны были синекожие рабы. Ему были не нужны её корабли. Он не стремился мстить другим элдар. Всё, что было ему нужно, было перед ним. Ему была нужна его подруга детства. Ему было нужно её тело.
— Неужели... — прошептала женщина.
— Верно, — грустно улыбнулся я. — Ему нужно было тело его подруги детства, и он это тело получил. Прямо там, на глазах у команды предателей, он её насиловал. Насиловал до тех пор, пока его собственная душа, отдавшись наслаждению, не вырвалась из тела, отправившись на съедение Голодной Суке.
И видя непонимание на лице мон'кей, я пояснил:
— Он настолько погрузился в свои пороки, что умер, прямо во время изнасилования, а его душу в тот же миг сожрало тёмное божество.
— Мгновенная кара... — тихо прошептала принцесса с моих колен.
— Что-то вроде, — хмыкнул я. — Впрочем, это не заставило раскаяться корсаров. Наоборот: они испугались. И капитана, вместе с телом её друга детства, в тот же момент выбросили в шлюз, даже не разъединяя их сведённых судорогой объятий. Обнажённая, сплетённая с телом предателя, падающая на планету бывшая принцесса пиратов смотрела, как её бывшая флотилия набирала скорость, покидая орбиту. Тогда к ней пришло понимание: у неё больше ничего не было. Даже предавший её друг детства теперь был лишь пустой мёртвой оболочкой, которой уже невозможно отомстить. А мгновенья спустя, безжалостная, но неразумная атмосфера сожжёт и её тело в своих ледяных объятиях.
— Ужасный конец, — пролепетала сидящая напротив мон'кей.
— Это был не конец, — улыбнулся я. — В то время, на той планете шёл бой экзодитов против орков. И в том бою армией экзодитов командовал Лорд-Феникс Бахаррот. Его зрение всегда было невероятно острым, и он разглядел в сгорающих метеорах элдарские тела. Взмыв на своих антигравитационных крыльях на самую границу атмосферы, он увидел принцессу пиратов. Лишённая всего, она отчаянно пыталась выбраться из объятий мёртвого тела предателя. Бахаррот молча протянул ей руку, без слов и эмоций предлагая свою помощь. И его рука была единственной вещью в бескрайней Пустоте, что не грозило принцессе пиратов немедленной смертью. Она протянула руку в ответ. Бахаррот спас её, безопасно опустив на поверхность планеты. Он сказал, что бывшая корсар вольна идти куда угодно. Но она осталась. Лишившись всего, она опустилась на колено перед тем, кто дал ей что-то большее, нежели всё, бывшее у неё прежде. Она склонила голову перед тем, кто помогал бескорыстно, просто потому, что мог помогать другим элдар. Произнося слова, она отреклась от всего, что у неё было прежде, взамен получая другое всё. Она стала первой ученицей Бахаррота, чтобы после стать первым Экзархом Пикирующих Ястребов. Посреди бескрайней пустоты, взяв протянутую руку Бахаррота, она сама стала его правой рукой.
— Красивая легенда, — тихо произнесла женщина после нескольких минут молчания.
— Я рассказал её не так, как могли бы Арлекины, — отмахнулся я. — Лишь передал самую суть, как умею, да ещё и используя ваш язык. В любом случае...
Я перевёл взгляд на голову Лалы, которую всё ещё продолжал машинально поглаживать. От этих моих действий принцесса пригрелась и вновь уснула, даже не дослушав легенду.
— В любом случае, надо уложить принцессу спать, — с улыбкой договорил я.
— Конечно, — шёпотом ответила женщина, как можно тише вставая со стула. — Отнесите её наверх, вторая дверь слева. Валерия уже должна была постелить постель за это время. А я пока приготовлю постель здесь.
Выразив согласие кивком, я легко подхватил на руки сопящее тело девилюканки и плавно поднялся со стула.
— Один вопрос, — окликнула меня женщина, пока я ещё не ушёл. — Вы рассказали мне довольно жуткую легенду. Но ведь ваша принцесса просто сбежала из дома, с ней не случилось ничего подобного? Или же...
— Нет, не случалось, — перебил я, пока мон'кей не наговорила лишнего. — Легенда о руке Бахаррота – просто легенда о принцессе пиратов. Она была взрослой, опытной элда, она нападала на целые планеты и убивала миллионы мон'кей. Лала в свою очередь – всего лишь принцесса небольшого звёздного королевства. Ей всего шестнадцать, и сломать её гораздо проще. В конце концов, она ведь не элда.
Обсуждаемая принцесса слегка повозилась на моих руках и, потянувшись, обхватила мою шею руками. Судя по её ровному психоэмофону – она всё ещё спала.
— В любом случае, — улыбнулся я, глядя на беззаботное лицо спящей девушки, — легенда остаётся легендой. Просто у нас так повелось назвыать подобное психической состояние. В конце концов, на Великом Колесе не так уж и много принцесс пиратов, да и Бахаррота на всех не напасёшься.
Женщина хмыкнула в ответ. Некоторое время она тоже с умилением смотрела на спящую Лалу, затем подняла на меня вопросительный взгляд:
— А что такое Великое Колесо?
— Название этой галактики, — пожал я плечами.
Недовольная этим движением принцесса нахмурилось.
Хм... а это довольно мило...
— Ну всё, всё, — замахала на меня руками хозяйка дома. — Несите свою принцессу спать. Вверх по лестнице, и вторая дверь слева. Валерия поможет её уложить.
— Это не моя принцесса, — автоматически отнекнулся я, поворачиваясь в сторону лестницы.
Глава 11. С неожиданностями!
Дерево ступенек лестницы немелодично скрипело под подошвами. Каждая доска издавала свой собственный звук. Выход лестницы на следующий этаж прикрывали разноцветные занавески. На стене одна за другой были развешаны вумерные картинки в деревянных рамках, каждая со своим размером и сюжетом. На стоящих тут и там тумбочках было расставлено множество цветов и безделушек.
Словно кто-то пытался набить пространство любыми предметами, добавляющими индивидуальности, не заботясь, сочетаются они, или убивают стилистику друг друга просто находясь в одном помещении. Было заметно, что изначально обставляя дом, хозяева старались сохранить одну цветовую гамму – на это намекал цвет и узор стен, по большей части сочетающийся с мебелью. Но потом появилась эта чёрная тумбочка, на неё поставили ярко-жёлтую фарфоровую статуэтку толстяка, сидящего на монетах, и всё понеслось по нарастающий.
Так четырёхкрылка тащит в своё гнездо всё, что достаточно яркое.
Находясь в таком месте, я ощущал себя очень странно.
Да ещё и эти скрипящие деревянные половицы. В детстве мама рассказывала мне о чудовищном модификанте, созданном гемункулусами в одном из субцарств Паутины, где ей довелось побывать. Гемункулусы пересадили пленной женщине-элда больше тысячи элдарских ушей, расположив их по всему телу. Каждое из ушей было подключено к искусственно наращённой дополнительной слуховой коре. Невероятным образом не свихнувшаяся женщина была ядром своеобразной охранной системы особняка.
В том особняке были похожие деревянные половицы. Сам паркет был набран из редких пород дерева и переплетён в трёхмерный узор. Разумеется, он не скрипел так, как этот.
Но главное было не в паркете, главное было скрыто в его глубине. Углеродные нанотрубки длинными мономолекулярными нитями были уложены в узоры годовых колец текстуры паркета. Эти нити перескакивали с половицы на половицу и тянулись далеко вглубь особняка, в подвалы, где каждая нить была привязана к отдельному колокольчику. Из такого же углерода, что и дерево, спрятанные в глубине древесной структуры, углеродные нити не обнаруживались никакими сенсорами. В сигнализации не использовалось ни электроники, ни психотехнологий, вообще никакой сложной техники, лишь примитивные механики и максимально простые материалы, и именно благодаря этой простоте система была абсолютно не обнаружима. И модификант была ядром этой сигнализации, словно паук в центре паутины. Множество ушей в сочетании с тончайшим элдарским слухом и дополнительной слуховой корой мозга позволяли ей мгновенно определять звон какого именно колокольчика сейчас звучит, даже если множество из них звучало одновременно.
Лишь добравшись до комнаты с модификантом, мама и её команда узнали о самом существовании такой сигнализации.
Я осторожно убрал ногу со скрипнувшей половицы.
Иногда мы пугаем сами себя страшилками, услышанными в далёком детстве. Совершенно безосновательно.
Лежащая у меня на руках принцесса недовольно пошевелилась, когда я издал слишком уж грустный вздох. Поскорее надо отнести её в кровать, сон у неё явно поверхностный, а если она проснётся, то начнутся новые распроссы... нет, однозначно, скорее отнести в кровать.
Жаль, что нельзя открыть дверь управляющим психоимпульсом, как в наших домах. Не хотелось бы двигать руками, чтобы не разбудить Лалу. Впрочем, можно же воспользоваться банальным телекинетическим психоимпульсом.
Просто аккуратно надавить на край двери, противоположный поворотным петлям. Плавно и медленно, чтобы дверь не создала шума... Странно, не открывается. Может, в другую сторону... Тоже нет.
А, вижу, там стоит маленький запор, а ручка, кажется, поворачивается. Ясно, значит внутри двери механический запор, который разблокируется поворотом ручки.
Ручка, возможно, заскрипит, поэтому отодвину сам запор.
А теперь, медленно и плавно, надавить на дверь.
Младшую мон'кей я заметил только когда шагнул в комнату – Лала загораживала обзор. Что касается младшей мон'кей, то она сидела на стуле со спинкой, укреплённом на полу на пятилучевой звезде из полимерных материалов. Каждый конец звезды, похоже, оканчивался колёсиком. Видимо, это сделано, чтобы кресло было проще перемещать по комнате... Оригинально довольно-таки. Логично, впрочем, мон'кей ведь не могут просто приказать мебели двигаться самостоятельно, как это делаем мы, да и телекинезом, кажется, не владеют.
Сама хозяйка комнаты сидела на стуле перед небольшим светящимся устройством воспроизведения, широко расставив ноги. На экране быстро сменяли друг друга двумерные цветные картинки. Какая-то абстракция из чёрных полос и ярких цветов. От устройства воспроизведения к девушке тянулся длинный, опускающийся практически до пола, провод, а на голове у мон'кей было надето другое устройство, плотно накрывающее уши и удерживающееся на макушке полимерной дугой.
Валерия была одета во всю ту же майку и...
Минуточку.
Нижнее бельё этой мон'кей было снято!
Девочка сидела в майке, но полностью раздетая ниже пояса, а её правая рука быстро двигалась между расставленных в сторону ног. Настолько быстро, что вибрация от этих движений передавалась всему её телу, включая обтянутую тонкой, полупрозрачной от пота, майкой грудь. Валерия смотрела в светящийся экран из-под полуприкрытых век, а растянутый в улыбке наслаждения рот открывал полоску неровных зубов. Чуть более длинными передними резцами девушка закусила нижнюю губу.
Я пригляделся к мелькающим на экране устройства картинкам. Если подключить воображение, то на них можно было бы разглядеть схематично нарисованных людей. Судя по отставленным в стороны длинным треугольным ушам – автор пытался нарисовать эльфов. Они были изображены один над другим. Точнее, судя по огромным шарам с детально прорисованными женскими сосками, один над другой. На быстро сменяющихся картинках были запечатлены различные позы и различные положения сосков на этих шарах.
Однако, если предположить, что эти быстро сменяющиеся картинки последовательно изображают некий процесс, то можно подумать, будто там нарисован половой акт в позе «сзади». При чём, находящийся сверху эльф с более тёмной кожей удерживает находящуюся под ним золотоволосую эльфийку со схематично обозначенной в волосах белой диадемой за гипертрофированный ошейник с обрывком цепи. Судя по амплитуде движений эльфа и траекториям жировых мешков, он вколачивается в эльфийку довольно сильно и быстро.
Если прислушаться, то из надетого на уши мон'кей устройства доносятся... стоны удовольствия и хлюпанье?
Кроме того, девочка явно синхронизировала движения своей руки с картинками, изображающими крайние положения амплитуды движений эльфов.
Вот мон'кей издала тихий стон и изменила положение руки, просунув кисть глубже между ног...
Она что, мастурбирует, глядя на рисованные изображения секса эльфов?
Серьёзно?
Прямо передо мною?
Наверное, она почувствовала моё возмущение, потому что девочка внезапно дёрнулась и посмотрела на меня через плечо.
Глаза мон'кей расширились от удивления, рот приоткрылся, выпуская тихий хрип. На нижней губе стремительно наливались кровью белые следы от прикуса зубов.
Крутанувшись на стуле, девочка повернулась ко мне спиной, и вся сжалась, прикрывая тело руками. Картинки на экране всё ещё продолжали сменять друг друга, а из устройства на ушах продолжали доноситься томные стоны, к которым добавились звуки громких шлепков.
Я набрал полную грудь воздуха, чтобы возмутиться... и просто громко выдохнул.
В конце концов, это именно я вошёл в комнату, стараясь шуметь как можно меньше. Вспомнились детские страшилки, и тело само по себе стало подкрадываться. Да и дверь я открывал как можно тише, чтобы не разбудить Лалу.
Просто сделаю вид, что ничего особенного не случилось. Не буду её ругать, или читать нотации. Так девочке будет легче.
Да и, в конце концов, это её дело, где и на что мастурбировать.
— Хозяйка дома сказала, что в этой комнате можно уложить спать Лалу, — спокойным голосом произнёс я.
Плечи Валерии вздрогнули.
— Да, конечно, — тихо произнесла девочка. — Я уже постелила. Не могли бы вы подождать немного в коридоре?
— Конечно, — отозвался я, выходя за дверь.
Несколько ударов сердца спустя, в комнате что-то с грохотом упало, раздался невнятный возглас, пропущенный сквозь зубы, заклацали какие-то механические клавиши.
На руках у меня завозилась Лала, скорчив недовольную гримассу.
В комнате что-то куда-то громко поставили и, судя по звуку, покатили. Три удара сердца спустя из комнаты вылетела растрёпанная Валерия. Девочка набрала полную грудь, чтобы что-то громко заявить, но увидела, что лежащая у меня на руках принцесса мирно спит, и выдохнула сквозь зубы.
— Несите её на кровать, — прошептала Валерия.
Я молча кивнул и прошёл в комнату.
— Вы же не будете её раздевать сами? — донёсся со спины шёпот мон'кейской девочки.
— Зачем раздевать? — удивился я. — Она же в скафандре.
— Я не хочу уточнять, — донёсся до меня ещё более тихий шёпот.
Аккуратно положив принцессу на кровать, я приказал поверхности доспеха стать гладкой и легко отцепил пальцы Лалы от элементов брони. Кивнув самому себе, я развернулся и вышел, пытаясь создавать как можно меньше шума. Так же медленно и плавно телекинезом надавил на дверь, чтобы не издавать лишних звуков и скрипа петель. Телекинезом же отодвинул, а потом медленно вернул на место запор.
Отлично. Ни одного лишнего звука.
— Так вот как вы подкрались... — задумчиво протянула Валерия.
— Просто не хотел разбудить Лалу, — пожал я плечами в ответ.
Глаза девочки расширились в удивлении. Несколько ударов сердца она, задрав голову, смотрела мне в лицо, а потом резко покраснела и отвернулась, встав в пол-оборота.
— Вы всё видели... — тихо прошептала смущённая мон'кей.
— Ты имеешь ввиду мастурбацию? — уточнил я.
Девочка вздохнула так резко, что подавилась воздухом, и возмущённым взглядом уставилась на меня. Пытаясь понять, что именно ей не нравится, я попытался прислушаться к её психоэмофону, но там бурлил какой-то лютый эмоциональный коктейль, так что я сразу же сдался. Мон'кей совсем не умеют структурировать эмоции. Одно могу сказать точно: стыда там почти не ощущалось, в отличие от ярости.
На всякий случай, я приоткрыл свою эмоциональную защиту и попробовал спроецировать на мон'кей своё спокойствие.
Это получилось на удивление легко, эмоции девочки притихли, оставляя на поверхности лишь едва тлеющий гнев. Сразу надо было так сделать. Сейчас ещё с лидирующей эмоцией разобраться...
— Мне следовало назвать этот процесс иначе? — попробовал я угадать причину гнева.
Девочка в ответ шумно выдохнула, почти мгновенно успокаиваясь. Мне даже сильно вмешиваться не пришлось, лишь чуть-чуть притушить собственным спокойствием.
— «Этот процесс», да? — грустно улыбнулась Валерия. — Вы ведь даже не удивились.
— Удивился, — честно признался я. — Просто привык держать эмоции под контролем. От этого зависит моя жизнь.
— От эмоций? — удивилась девочка.
— От их контроля, — пояснил я в ответ. — Да и сейчас мне было бы неплохо привести эмоции в порядок. Слишком много неожиданного случилось за этот длинный день. Где здесь у вас можно устроиться на медитацию?
— Медитацию? — глупо хлопнув глазами переспросила мон'кей. — Какое-то особое место? Под прямым лунным светом, обязательно окружённое свечами и сверху...
— Просто тихий уголок, — прервал я полёт фантазии.
Какое-то странное у этой мон'кей представление об элдар... ах, да, она же ничего не знает об элдар. Ну и ладно.
Задумчиво почесав в затылке, девочка оглянулась по сторонам, и спросила:
— А ковёр в зале не подойдёт?
— В какой зале?
— Ну, там, где мы кушали.
— А, в столовой зале, — догадался я.
— Эм... — удивилась девочка, — довольно меткое определение. Да, именно там.
Что-то не так с определением? Я неправильно понимаю ассоциативную цепочку? Или я понимаю ассоциацию лучше, чем сами местные? Да, скорее всего так и есть.
— Мама всё равно собирается постелить вам именно там, — прервала мон'кей мои лингвистические измышления, — так что думаю, там будет идеально!
Кивнув на её ответ, я развернулся и направился вниз по лестнице.
— Маме не говори! — донеслось из-за спины.
Я просто ещё раз кивнул.
— И что же мне не говорить? — встретила меня внизу вопросом старшая мон'кей.
— Не очень понимаю, — пожал я плечами. — У нас немного разная психология, так что привычные для нас вещи могут быть странными для вас. Или привычные для вас – быть у нас под строгим запретом.
Пока задумавшаяся над моим ответом женщина смотрела куда-то мимо меня пустым взглядом, я оглядел помещение. На полу действительно был ковёр, тянущийся от входа почти до окон. На ковре стоял стол, за которым мы ели, и диван, сейчас разложенный и накрытый чистой белой тканью. Наверное, это и значит «постелить диван»? Превратить элемент интерьера в спальное место? Довольно практично, надо отметить.
— Полагаю вы с дочерью сейчас отойдёте ко сну? — обратился я к мон'кей.
— А? — удивилась женщина. — Да, сейчас пойдём. Если вам не нужно что-нибудь ещё...
— Не нужно, — мотнул я головой. — У вас принято желать доброй ночи, верно?
— Да, — неуверенно ответила женщина. — Доброй ночи, Алсин...дзир...
Молча ещё раз кивнув, я огляделся вокруг и направился к окну.
Устроившись на ковре, в тени от отражённого света планетарной луны, я принял привычную позу созерцания.
Женщина поднялась наверх по лестнице, о чём-то тихо переговариваясь с дочерью. Я не слушал их.
Прямо сейчас я собирался отыскать ближайший портал Путеводной Паутины и вновь использовать его в качестве ретранслятора, чтобы связать с ближайшим Рукотворным Миром. Для начала, сообщить, что меня не нужно искать на прежнем месте и мне повезло спастись оттуда своими силами. А потом попросить подбросить до ближайшего портала, если Путеводная Паутина не протянута до этой планеты.
Хотя это вряд ли, конечно.
Прикрыв глаза, я скользнул в более глубокий уровень ментальной сосредоточенности. Привычным волевым усилием возвёл вокруг своего разума кокон из замороженных мыслей, сквозь который не сможет пробиться шёпот демонов.
Сосредоточившись на Варпе, попытался объять психополе планеты, разыскивая спящий портал Путеводной Паутины... и не нашёл его.
Удивительно, но на этой планете либо вообще не было Паутинного портала, либо он был запечатан. Впрочем, нет, ничего очень уж удивительного. Паутина очень сильно пострадала во времена Падения, так что портал вполне мог самостоятельно выключиться, если ведущая к нему Нить оказалась оборванной. Древние инстинкты безопасности этих конструкций не дают сбоев в таких вопросах.
На всякий случай, я потянулся разумом сначала к одной из ближайших к этой планет, затем к другой, и дальше, к следующей. Краем сознания снова отмечаю удивительную лёгкость, словно Варп в этом регионе пустоты чист и спокоен. Если подумать, я ощущал что-то подобное во время того опрометчивого варп-прыжка.
К сожалению, в этой звёздной системе активного портала Паутины вообще не было.
Тогда я потянулся к следующей звезде... и неожиданно не смог.
Я пробовал снова и снова, пока не понял простейшей вещи: эта планета населена. Пусть и всего лишь мон'кей, но их здесь миллиарды, и разум каждого из них создаёт собственное психополе, пусть и довольно слабое. Они не способны подавить меня, на самом деле, я даже не могу их почувствовать, но все вместе они возмущают Варп, создавая что-то вроде электромагнитных помех.
Дотянуться до соседней звёздной системы будет не так просто. Хотя... Есть довольно простой способ – выйти из собственного тела.
Нет, нельзя рисковать. Спокойствие Варпа ещё не означает, что поблизости нет демонов, а сражаться с ними силой одной лишь души, без рунической брони и помощи Аматы будет рискованно.
Ничего невозможного, впрочем.
В конце концов, демоноубийца я, или костопев на скамеечке? В крайнем случае, скользну обратно в тело. Соответствующая руническая цепочка прочно отпечатана в моей душе.
Да, так и поступлю.
Выдохнуть.
Заставить тело замереть.
И всем ледяным коконом скользнуть за пределы собственного разума. Довольно непривычно, без должной практики.
И, да: не ослаблять бдительности. Демоны только этого и ждут.
Итак, где тут сияние ближайшего портала Паутины?
Кажется, там?
Что это? Портал Путеводной Паутины испускает психоимпульсы? Что-то важное?
Я чуть ослабляю кокон ледяной защиты, чтобы легче было воспринимать подобное, и внезапно осознаю, что Варп вокруг наполнен знакомой психосилой. Бурлящей, перетекающей одна в другую, такой знакомой психосилой Бесконечного Круговорота, но в то же время гораздо более мощной, гораздо более... полной?
Создаётся ощущение, что Бесконечный Круговорот течёт вокруг без всякой психокости, прямо сквозь пустоту. Странное чувство.
И если приглядеться, то можно ощутить мощные психоимпульсы чужих мыслей, непривычно яркие и громкие, даже для элда.
Если приглядеться...
Если прислушаться...
«Рядом с порталом звёздной кузни 'Сарум'Лин'Cерналь' сейчас работает портал 'Агония Селирины', он ведёт в систему тройной звезды Селерины-Лин-Сарло, главная звезда которой, Селерина, станет сверхновой уже через четыре цикла! Торопитесь, до вспышки, которая поглотит сразу три солнца, осталось всего четыре цикла!»
Эти чужие мысли...
«На третьей планете системы Нилерс возникла угроза ужасающей экологической катастрофы! Спешите наблюдать за развитием событий лично! Сбор экскурсий каждый вечерний цикл на выходе из портала 'Нилерс'!»
Чужие мысли такие громкие...
«Вымирающий вид разумных мон'кей! Осталось не больше трёхсот живых особей!»
Чужих мыслей слишком...
«...война между Храмом Познания Боли и Космической Империей Нетерали...»
«...торговый корабль 'Сейм-Хайн' натолкнулся на агрессивную...»
«...новая пьеса 'Грядущее Возмездие' от знаменитого...»
«...статуи 'Распятая Иша' сегодня неизвестные...»
«...новый аттракцион невиданных пыток...»
«...адепты Кхейна обещают...»
«...новый храм Азуриана...»
«...со слов Морай-Хег...»
«...больше агонии...»
«...песнь звёзд...»
«...боли...»
Легенда в десятой главе не каноничная, я её выдумал. Если хотите поправить, или указать на несостыковки в каноне Вахи - это приветствуется.
Текст пошёл туговато. Я скачал мангу и начал её перечитывать, но как-то не встретил подобных ситуаций, в которые попадала бы Лала.
Я вообще не уверен, что достоверно попадаю в её характер.
Поэтому обращаюсь к читателям: отпишитесь в комментах, насколько по-вашему я попал в характер принцессы. Да и в дальнейшем, если считаете, что я перевираю её характер, или характеры других каноничных персонажей – обязательно отписывайтесь, я постараюсь исправиться.
Всё-таки, я не хочу портить таких замечательных персонажей, толкая их на ООС просто ради сюжета.
