Хищник

Часть первая

В отсеке было холодно и душно. Люди тревожно переглядывались собой. Еще бы - ведь каждый из них был выдернут из своей обычной жизни, тихого мирка, куда еле-еле вмещается мораль, соседи и парочка сопляков собственного производства. Впрочем, как для кого. Они жили, чувствовали, соображали понемногу и надеялись дожить свою жизнь до глубокой старости и еще лет десять-двадцать, как повезет, портить жизнь окружающему миру. Но никто из них не мог предположить такого - быть выдернутыми из повседневной суеты чем-то невидимым, которое проволокло тебя до самого корабля, пока ты, в бессознательном состоянии, болтался у него за плечами. Хотя, это только гипотезы - никто из них не представлял, как сюда попал. Они помнили начало, помнили конец - но не знали, что в середине. Правда, они догадывались, что существа, построившие этот корабль разумны. Разумны, а следовательно опасны. Кто знает, чего они хотят? Судя по их поведению они четко себе представляли, чего.

С тех пор, как людей переправили на корабль ничего не произошло. Людей - десять человек - поместили в отсек - это, конечно, было тем, что в земных понятиях можно было бы назвать комнатой - но для человека это выглядело как пустынный грузовой отсек, странной круглой формы. Высокие своды, куполообразный потолок, величественные стены из холодного черного камня - по крайней мере, они так выглядели. Люди боялись - боялись этой комнаты, такой непривычной, такой высокой и величественной - в ней они чувствовали себя маленькими и беззащитными - кто же из них знает, что это действительно так? Они переглядывались, перешептывались, и, как всегда, надеялись на лучшее - на то, что они сохранят свои жизни любой ценой.

Они не знали, что за ними наблюдают - визуальные экраны, прозрачные с одной стороны стены, купола - за ними наблюдали. Наблюдали странные существа, которых можно было бы принять за роботов - по крайней мере, их тело было заковано в электронные доспехи - метал, датчики... полумаска. Нижняя часть лица была скрыта. Они наблюдали за людьми, расположившись в комнате, которая примыкала к "вольеру" с людьми. Иногда переговаривались странными щелкающими звуками. Это был эксперимент.

Уже длительное время толпа человекообразных находилась в отсеке. К ним никто не заходил, они ничего не слышали, их никто не тревожил. Словом, они были предоставлены сами себе. Места в помещении было более чем достаточно, чтобы разместится, равно как и кроватей вдоль стен, точнее, некоего их подобия.

Все молчали. Нервное напряжение нарастало. В воздухе буквально чувствовался страх, страх неизвестности. Первой сорвалась женщина.

- Какого черта! Что происходит?! Что, черт возьми, произошло?! Где мы находимся?! И когда я попаду домой?! - заорала вдруг негритянка лет двадцати пяти. Она вскочила на ноги. Вы что, так и будете здесь сидеть все и молчать?!

- Правильно! - поддержала ее белая женщина лет 30. - У меня маленькая дочь дома! О ней некому позаботиться, кроме меня!!!

Наблюдатели за стеной одобрительно переглянулись - реакция пошла.

Грузный мужчина лет сорока пяти проговорил:

- Тише, дамочки, тише. Мы же не знаем где мы находимся и что нас ждет. И кто, кстати, нас слушает. Те, кто нас сюда доставили могут понимать ваши вопли, и они могут им не понравится - а я не желаю пострадать из-за ваших капризов. Кто знает, что у них на уме.

- Да пошли они к черту! - взорвалась девушка двадцати лет. - И пусть слушают, уроды! Они кем, вообще, себя возомнили? Крадут людей, притаскивают невесть куда, не заботясь ни о чем, да еще и слова не скажи поперек! Свиньи! Вот у женщины ребенок дома остался - а им наплевать!

- Да, выпустите нас отсюда!!! Сволочи!!! - завопили женщины. - Да по какому праву?!

Их тщетно пытался перекричать толстяк, все начали вопить, кто-то пытался утихомирить женщин, которые сплотились тесной группкой и громко визжали и кричали. Оставшиеся мужчины тоже начали орать, и было непонятно, чего они вообще орут - то ли требуют выпустить, то ли кричат на женщин, то ли друг на друга.

Эй! Стойте! - закричал мужчина лет тридцати. Но его никто не слушал. Женщины уже успели подраться, кто-то кому-то наступил на ногу, кто-то пнул локтем в бок. Какая-то старуха вцепилась в негритянку, пытаясь поцарапать ее, - царила полная неразбериха.

А ну ЗАТКНИТЕ ЁБЛА!!! - что есть силы заорал мужчина. ХУЛИ вы тут бардак устроили?!!!

Все притихли от неожиданности.

- Да как вы смеете материться?! - Начала было возмущаться "несчастная мать".

- Да потому что, был единственный способ привлечь ваше внимание! Вы же вели себя как стая тупых обезьян! Не знаете, где вы находитесь, что с вами произошло - и уже устроили бардак. Да вы скорее друг друга поубиваете, чем те, кто вас сюда приволок. КСТАТИ, кто-нибудь из вас помнит, как он сюда попал?

- Ну, - начала "несчастная мать", - я ничего не помню... Вообще, меня зовут Грейси, я работаю секретарем в крупной компании, мне тридцать два года... ой, ну, это уже не важно... Я вышла на перерыве в кафе, перекусить. Было около часу дня. Я выпила чашку кофе...

- Ты еще все меню опиши и расскажи про то, как ты первый раз трахнулась, - грубо прервала ее негритянка.

- Ну я же рассказываю! - обиделась "несчастная мать" Грейси. Так вот, выпила я кофе... а дальше ничего не помню, будто отключилась. Вот так-то. Правда, вроде бы я почувствовала легкий укол возле шеи, но точно не скажу, может, мне показалось...

- Ну вот, стоило столько говорить, не могла сказать сразу, что ты ничего не помнишь, - заметила уже успокоившаяся негритянка. - Кстати, меня зовут Мирл. И я тоже ничего не помню. Описывать свой день не буду, но закончилось все тем же, что и у нее - Мирл указала пальцем на Грейси.

- И у меня, - сказал грузный мужчина, который уже успел устроиться на одной из кушеток. Давайте знакомиться - а то даже не знаем как друг к другу обращаться. - Меня зовут Патрик, мне 47 лет, я...

- Ой, умоляю, избавьте нас от подробностей своей жизни, возраста и прочего, - на этот раз прореагировала Грейси. Мы же не на трибуне, в конце концов. Просто скажите, если вы ничего не помните.

- Да, я ничего не помню, но думал, что вам всем будет небезынтересно, кто я такой... Я работаю в...

- Слушай, тебе уже сказали, что тут никому не интересно, где ты работаешь и прочее. Так что перестань, и дай высказаться остальным. - Опять прервала его Мирл.

- Меня зовут Патти, - отозвалась маленькая пухленькая блондинка. И я тоже ничего не помню. А дома у меня остались родители, которые за меня очень волнуются - ведь мне всего восемнадцать лет, я еще маленькая...

- А меня зовут Мэган, - сказала женщина лет сорока. И у меня дома собака...

- А меня Бэт, - проговорила старуха лет шестидесяти. Мне... Не скажу, сколько мне лет... - она посмотрела на Патрика. И я ничего не помню.

- Меня зовут Дарт, - удалось наконец вклиниться в поток женских словоизлияний мужчина, который "матерился". Мне 28 лет.

- А у тебя дома кто-нибудь ждееет? - кокетливо растягивая гласные произнесла Патти.

- Остальное вас не касается, - Дарт усмехнулся. "Ну и кукла крашенная. Сразу видно, что она привыкла, что все ее считают душкой, и начинают с ней любезничать. И, вероятно, считает, что каждый мужчина должен за ней увиваться, и выпрашивать хоть крошечку внимания такой "очаровашки". Вероятно, считает, что дорого стоит" - отметил про себя он.

- Но я помню что-то... - продолжал Дарт, - что-то смутное... Какую-то тень...

Наблюдатели за стеной переглянулись. Потом один из них встали направился в соседнюю каюту - там находилось что-то отдаленно напоминающее компьютеры. Огромный дисплей, но ни клавиатуры, ни "мыши". На экране высветилась голограмма человеческого тела...

- Да, перед тем, как я отключился, я как будто бы заметил рядом кого-то... Ну, я его не видел, но, как бы чувствовал рядом чье-то присутствие, как будто возле плеча находился кто-то, что-то высокое... И от него что-то исходило... Знаете, когда я в детстве засунул пальцы в розетку, меня сильно стукнуло током - как будто всю руку захватила какая-то сила и не отпускала. Но вот это ощущение было гораздо слабее и распространялось на все тело... Но я ничего не видел... Только чувствовал... - Дарт задумчиво прикрыл глаза, будто пытаясь вспомнить свои ощущения...

Существо за "компьютером" пристально смотрело на дисплей, на котором высвечивались только ему понятные данные и изображения. Хотя, вот что-то похожее на головной мозг, тело - точнее два изображения тела. Судя по всему, они ни чем не отличались, только вот второе тело как бы окутывала дымка - нечто искрящееся. Затем появились два изображения головного мозга и взору существа предстала похожая картина - но "дымка" как бы пронизывала второе изображение мозга, то же произошло с двумя изображениями позвоночника. Существо несколько задумчиво издало щелкающий звук.

- Да ты просто переутомился, вот тебе что-то и почудилось, - резко сказал мужчина, лет сорока. У него была крупная "подкачанная" фигура и лицо, с грубыми, "мужественными" чертами лица. - Меня, кстати, зовут Галахер. Мне 37 лет. - К тому же, ты ничего не видел, - добавил он. - Одна из женщин заинтересовано оглядела Галахера и поправила прическу. - А меня зовут Анна. Мне 27 лет. Галахер, наверное, прав - ты же ничего не видел. Мне...

- А мне так не кажется - вдруг он действительно что-то видел? - возразил юноша лет двадцати пяти. Оглядитесь, где вы находитесь - явно не у себя дома и явно не на Земле. Откройте глаза! Это - космический корабль! Вы что, слепые все? И те, кто нас похитил, могут быть кем угодно - хоть протоплазмой на ножках. Я - Мэд, - вдруг невпопад добавил он.

- Мы... Мы... Мы что и вправду... на КОСМИЧЕСКОМ КОРАБЛЕ?! - вдруг дошло до Патти. Ее глаза были широко открыты, рот приоткрылся, а внушительного размера грудь натянула тоненькую бежевую маечку.

- Ну что вы, деточка, - Патрик плотоядно оглядел Патти, дружески похлопывая ее по плечу. С нами ничего страшного не произойдет. Все в порядке, кто бы это ни был, они же не собираются нас убивать.

- Да, чем же мы такое заслужили? - отозвалась Грейси. У меня дочка дома, семь годиков всего...

Дарт опять подумал - "Впрочем, эта Грейси еще та сука, которая привыкла изображать из себя несчастную, а потом поучать и командовать. Сразу же о ребенке вспомнила, - и визжала громче всех. И опять - у меня дочка, у меня дочка. Можно подумать, что ее должны пощадить из-за того, что у нее дочка. Хороша же - прикрывать свою жизнь ребенком. Ей, наверняка, не приходило в голову, что те, кто нас сюда доставил, класть хотели на детей, материнство и прочую "священную" чушь. По крайне мере, я на это надеюсь" - он мысленно улыбнулся. Уютно устроившись на одной из кушеток, он продолжал наблюдать за происходившим. Старуха тем временем неприязненно оглядывала Патти, которую всячески утешал Патрик, изображая перед ней умудренного жизнью серьезного мужчину. Видимо, ей очень не понравилось, что "милашке" досталось внимание объекта, на который она уже положила глаз. Скорее всего, она считала себя "еще ничего". Дарт опять улыбнулся. Перед его глазами разыгрывалось забавное зрелище. Кажется, никто еще не осознал всю меру серьезности того, что с ними происходило - это не застрявший между этажами лифт - хотя и из подобной ерунды люди способны сделать трагедию; и не неудавшаяся корпоративная вечеринка и даже не семейный разлад, который, как правило, становиться эпицентром событий, вокруг которого должна начать вращаться жизнь всей планеты, как только две собачонки между собой не поладят. Поэтому, хумансы чувствовали себя привольно, как обезьяны в вольере - и вовсю устраивали свои танцы. Патти томно вздыхала и рыдала, Патрик увивался вокруг нее, Бэт злобно поглядывала на Патти, Анна кокетливо поглядывала на Галахера, который с угрюмым выражением лица уселся на ее кровать. Мэган и Грейси устроились на одной койке и мило переговаривались, не забывая злобно поглядывать на Патти. Бедная Патти, - Дарт уже чувствовал, как достанется "секс-куколке" от более опытных и прожженных соперниц - забавно, но не ново. А Мирл, похоже, разрывалась между ним и Мэдом. Ну, с ним ей явно не выгорит - так что ей остается Мэд. Бедный парень! - Дарт опять усмехнулся. Вообще, вся ситуация в целом, забавляла его. Кроме того, он знал, что не сможет сейчас ничего предпринять для того, чтобы выяснить свое местоположение, личностей тех, кто его похитил, а также их целей. Поэтому, можно расслабится и отдохнуть.

Мэган и Грейси тем временем обсуждали Патти. - Ты смотри, как она себя ведет - проговорила Мэган. - Да кем она себя возомнила? Вот-вот в обморок упадет. - Ага, - подхватила Грейси, - и все мужики тут же бросятся ее обхаживать. - Ну, не все... - ответила Мэган. Дарт, похоже спит... Спит?! Да как он смеет спать?! Он что, не видит, что нам может грозить опасность - а мужчин здесь всего четыре! Да и то, такие... Один - увивается за этой девчонкой, второй спит, третий - сидит, как статуя, словно в рот воды набрал - хотя, на мужчину похож. И этот сопляк, какой-то. Как же они нас защитят! - Кошмар! - поддержала ее Грейси. Если чудовища, что нас похитили, собираются сделать с нами что-нибудь страшное, мы, женщины, как всегда окажемся беззащитными.

Бэт тем временем подошла к Патрику, чье внимание было полностью сосредоточено на груди Патти.

Наблюдатели переглянулись и издали звук, похожий на смешок.

- Что вы собираетесь делать?! - набросилась он на Патрика. - Что? - Патрик даже опешил от такого натиска. - А что я должен делать? - Вы что, не видите, что происходит? Мы находимся неизвестно где, и нам, вероятно, грозит опасность. А вы тут развлекаетесь с молоденькой девочкой, и не думаете ничего предпринимать! - А что я могу сделать? - смущенно проговорил Патрик. -Да как вы смеете, говорить такие вещи! - возмутилась Патти. Лезете куда ни попадя, да еще и делаете оскорбительные намеки - я что, по-вашему, какая-нибудь девица? - Помолчи, девочка, у тебя еще молоко на губах не обсохло - туда же, уже и юбчонку коротенькую одела, и маечку натянула - как проститутка прямо! Да в наше время таких, как ты в тюрьму сажали, за разврат, вот! - победно изрекла Бэт. - И не путайся под ногами, когда старшие разговаривают. Исчезни, - Бэт показала рукой в другой конец отсека, куда-нибудь туда. И не мешай.

Патти обиженно надула губки, и бросила взгляд на Патрика. Но он отвел глаза в сторону - и Патти пришлось ретироваться, мысленно обзывая Бэт всеми немыслимыми словами.

- Смотри-ка, как ее Бэт отделала, - обрадовано проговорила Грейси. - Да, получила свое, соплячка, - поддержала ее Мэган. Только вот боюсь, что она как гадюка возле миски с молоком - стоит нам только приблизится к Патрику, как она тут же набросится на нас. - Посмотрим - ответила Грейси.

Пока Бэт компостировала мозги Патрику, чередуя лавины упреков и требований кокетливыми взглядами, Мирл подсела к Мэду. - Привет, - негритянка улыбнулась Мэду. - Привет, - смущенно ответил тот.

... Дарту снился странный сон. Это, в целом, не было редкостью - но этот сон касался напрямую того, как он здесь очутился. Ему снилось, что он вновь очутился в том музыкальном магазине и стоял у стенда, рассматривая новый диск любимой группы. Вдруг, как в замедленной съемке он заметил, что к нему приближается фигура. Она напоминала человеческую - по крайней мере, очертания фигуры были гуманоидными. Но она была чересчур высока для человека - и чересчур массивна. Она была как бы полупрозрачной, и ее по-прежнему нельзя было отчетливо рассмотреть. Но было видно, что фигура закована в какие-то доспехи - нет, не доспехи, а скорее... Тут, его словно что-то встряхнуло и он вскрикнул во сне.

- Что это с ним? - спросила Мирл, перестав любезничать с Мэдом. - Ничего, это наверное, от переутомления - отоспится, и все пройдет, - ответил Мэд.

На большом полупрозрачном дисплее "компьютера" какая-то кривая чертила замысловатые петли. Вдруг линия взметнулась вверх и замерла на одной отметке - прибор издал неслышный звук, на который, однако, обернулись еще несколько существ, помимо того, который работал за "компьютером".

... Вдруг Дарт взглянул в глаза существа - по крайней мере то, что должно было ими быть, или то, что их закрывало. По телу прошла дрожь, как будто через него пропустили ток. Он неотрывно смотрел в глаза фигуре, которая приближалась к нему. Он не видел настоящих глаз этого существа, но чувствовал, что существо его внимательно изучает, пристально смотрит, как будто пронизывает насквозь, видя каждую его косточку и каждую частицу воздуха, которую он вдыхал. Существо протянуло к нему руку. Дарт отпрянул. Он хотел отойти, убежать, только бы эта рука не коснулась его, но не мог сдвинуться с места - как в дешевом кошмаре. За секунду до того, как рука существа должна была коснуться шеи Дарта, он вырвался из сна и резко сел на кровати, тяжело дыша.

Не открывая глаз, он медленно приходил в себя, возвращаясь в мир людей, слушая их голоса. Он дотронулся руками до своего лица и провел пальцем по виску. Он здесь. Сейчас. Но чувство, которое он ощутил во сне, не отпускало его и сейчас - как будто что-то смотрит на него. Вдруг он открыл глаза и бросил резкий взгляд на стену, возле которой стояла его кушетка. Существо за стеной, приблизило голову к стене и внимательно посмотрело на человека. С минуту Дарт смотрел на стену, а затем отвернулся - он ничего не увидел.

Теперь за стеной бурлила деятельность. Перед десятью "компьютерами" находилось по одному существу, десять больших дисплеев попеременно отображали голограммы человеческого тела, мозг, диаграммы и какие-то графики наблюдений - петляли линии, плавно перетекали вершины - и ни на одном из дисплее не было полностью идентичной картины, хотя в целом, все они были очень похожи. Кроме одного. За этим дисплеем находились несколько существ, которые активно "переговаривались" щелкающими звуками, то и дело запуская новые графики.

Дарт медленно оглядел людей. Мерзость, какая мерзость. Эти люди еще не успели толком проявить себя, он не успел их дотошно изучить и рассмотреть, но тем не менее, они уже внушали ему отвращение. За каждым их жестом он видел тысячи таких же , как они, узнавал характерные интонации, манеру речи, практически знал, какое будет их втрое слово, если он слышал первое. Клоны! Шаблоны - тысячи пустых шаблонов, двигающихся, говорящих, смотрящих на мир _пустыми_ глазами. Пустыми. В любой из этих шаблонов, как в пустую переменную, можно было вписать любое значение, не превышающее диапазон типа данной переменной. А в некоторых и вписывать ничего не нужно - готовые ссылки на ссылки на ссылки, не содержащие в себе ничего своего... У них уже расписаны роли, и каждый в своем амплуа - всю жизнь.

"Страдающая, болезная мать - от нее пахнет затхлой одеждой, она одевается в бесформенные брюки и свитера, мертвого, блеклого цвета. Она ходит ссутулив плечи, и собирает ломкие волосы в куцый хвостик. Готовит отвратительно и любит жаловаться на жизнь - всем своим видом она вызывает жалость и отбирает силы у окружающих, которые ей сострадают. Смотрит телесериалы, и осуждает безнравственную соперницу главной героини. Себя же, без сомненья считает святой, воспитанной, и нравственной. У ее детей никогда не будет детства, потому что с самых малых лет им будут втолковывать, что их мать - страдалица, которая о них заботится, а они неблагодарные, не могут хотя бы... список прилагается. И когда они вырастут, он буду до самой смерти ей должны все - любовь, которой им никогда не доставалось, деньги, заботу и безоговорочное подчинение - а если кто-то задумает неповиновение, он тут же узнает, что он - неблагодарный ребенок, лентяй, нахлебник, ведь мать для него все, она о нем заботилась, а он... - Дарт с отвращением отвел взгляд от Грейси.

Сколько еще их ... Глупая блондинка-милашка, которая до самой смерти будет считать себя эдакой миленькой-маленькой крошкой и перевешивать свои проблемы с одного парня на другого, а если под рукой не окажется подходящего кандидата, она бросится к родителям, которые будут читать ей нотации от большой родительской любви и желания "как лучше". А она будет слушать, сексуально приоткрыв ротик, как она сейчас это сделала, уставившись на Галахера. И будет считать, что ценнее ее "загадочной души" и "умопомрачительного тела" нет ничего на свете - а для мужчины тем более не может быть ничего более важного.

Сколько еще - мерзкая пуританская старуха, которая обожает читать мораль; фригидная старая дева, которая гордится тем, что трахнулась впервые в брачную ночь, выйдя замуж в тридцать лет, и которую "этот негодяй" бросил через год; стареющий и трусливый праведник, который надувается от важности всякий раз, когда с ним здоровается начальник, и стремится донести до сведение всех окружающих, что он "большой человек" в "своей" компании... Сколько еще их - сколько этой мерзости?" - Дарта мутило. После сна он ощущал себя как-то странно, а вид человеческих лиц на него оказал просто убойное действие. К тому же, он хотел есть. Ему не хотелось ни с кем разговаривать.

- Эй, ты там как? - привлек его внимание к себе Мэд. - Ты во сне чего-то кричал, нормально себя чувствуешь?

- Я? Кричал? - удивился Дарт.

- Да, то есть не кричал, а как бы вскрикнул.

- Странно. Слушай, ты не знаешь, сколько времени прошло, с тех пор, как мы здесь?

- Нет, - ответил Мэд. У меня вообще-то часы остановились. А к чему это ты?

- Да так, - усмехнулся Дарт. - Голод ест. То есть вроде бы пора покушать, а еды-то нет. Интересно, нас вообще здесь собираются кормить?

- Вряд ли нас приперли сюда, чтобы заморить голодом. Правда, может, они не знают, что нам надо кушать?

- Не смеши. Они же стащили нас из самых людных мест, вряд ли они туда попали случайно. Они, я думаю, знают он нас гораздо больше, чем мы себе представляем.

- Народ, - обратился к остальным Мэд, - но его никто не услышал. Дарт заметил, что расположение несколько изменилось. Анна беседовала с Мирл, Патти устроилась рядом с Галахером, который с удовольствием ее рассматривал; Бэт, по-видимому, потеряла всякий интерес к Патрику и разговаривала с Грейси, участливо кивая головой; воспользовавшись моментом, Мэган поспешила к Патрику.

-Эй, люди! - что есть силы крикнул Мэд еще раз. На этот раз на него обратили внимание. - Вы есть хотите?

- Ну, вообще-то, да, - призналась Патти.

- А я давно сдерживаю голод, - проговорила Грейси, - у меня живот так болит, ужас!

- И я не прочь бы чего-нибудь съесть, - проговорил Галахер.

- И я! И я! - раздалось отовсюду.

- А я думала, что они сами дадут нам поесть, ведь уже, наверное, ужин, а может и завтрак - они наверняка пропустили ужин, - заявила Бэт.

Как видите, - вряд ли кто-то собирается нас кормить, - сказал Мэд.

- Да, надо что-то делать, - поддержала его Мирл, - я жрать хочу ужасно!

- А что? А что делать-то? - спросила Анна.

- Давайте покричим, попрыгаем, потопаем, - предложила Грейси.

- Да, и жестами будем показывать, что хотим есть, - дополнила Мэган.

- Точно! Так и сделаем! - закричали все.

- И будете прям как обезьяны, - прикололся Дарт.

- А что, что тут такого - должны же мы поесть! В конце-концов, не нравится - не делай, - ответила Мирл.

- Вы попробуйте подумать - вы находитесь, как уже заметили, на космическом корабле. Существа, что нас похитили, вероятно, превосходят нас в умственном развитии и прочем. А вы собираетесь проявить себя, прыгая как обезьяны. Эдак, получается, вы и их за обезьян держите, - раз считаете, что другого способа достучатся до них нет.

- Да иди ты! - вспыхнула Патти. - Хочешь сидеть голодным, - сиди, никто тебе не мешает! Я с тобой едой делится не собираюсь. Давайте, вставайте, сейчас мы им устроим, - обратилась она к остальным.

- Ты тоже собираешься изображать из себя обезьяну? - обратился Дарт к Мэду.

- Понимаешь, я не вижу другого способа - а вместе у нас есть шанс добиться своего. Я думаю Патти правильно сказала - тут все голодные, вряд ли кто-то с тобой поделится едой...

- Которую еще надо получить, - продолжил Дарт.

- Да ну тебя, - Мэд отвернулся от него. Давайте, начинаем. Все встаем с кроватей, становимся в середину и начинаем вопить.

- И не забываем показывать жестами, чего мы просим,- вставила Анна.

Еще несколько минут - и помещение и впрямь напоминало обезьяний вольер. Все дружно прыгали, скакали, орали, визжали, вопили, и тыкали себе пальцами в рот, поглаживая другой рукой живот.

Существа за стенкой дружно разразились потоком щелкающих звуков, некоторые наблюдатели и вовсе согнулись над дисплеями от смеха, а некоторые смотрели на прыгающих "обезьян" с выражением, которое можно было бы истолковать как презрительное.

Дарт тоже несколько минут повеселился. Затем сел на кровать, подобрал под себя ноги и повернулся к стене. Закрыл глаза и сосредоточился на своем желании. Он рассудил, что существа во-первых наверняка следят за ними, а во-вторых, вероятно, способны улавливать их чувства или мысли. Или не способны. Но что-то ему подсказывало, что попробовать стоит. Он сосредоточился на чувстве голода и представил себе, что перед ним стоит тарелка с ветчиной, салатом из помидоров, стакан апельсинового сока и несколько пирожных. Представил, как он начинает есть, медленно, с удовольствием, представил, как его желудок насыщается, как чувство голода проходит. Он постарался максимально усилить свои чувства. Он сосредоточился на том, кто должен был принять его мысли. Он сосредоточился на том, что его должны были услышать те, кто за стеной.

Существа за стеной, кажется, уже вдоволь повеселились. И теперь с интересом наблюдали за Дартом. Вдруг несколько из них встряхнули головой и переглянулись. Затем подошли к "компьютеру". Существо, "работавшее" возле него, сделало пару движений и на дисплее возникло очень мутное, нечеткое изображение каких-то странных предметов. Человеку они напомнили бы ветчину, сок, и еще бы он разглядел два пирожных с кремом. Но, кажется, существа что-то уловили - возможно, им было знакомо чувство, которое им пытался передать Дарт.

Дарт сидел и виртуально поглощал ветчину, как вдруг почувствовал, как что-то холодное коснулось его ног. Он открыл глаза и успел заметить, как в стене исчезает что-то металлического цвета, а на коленях у него стоял... поднос. Очень похожий на те, на которых разносили еду в кафе. На подносе стоял стакан, тарелка - правда, они были какого-то странного цвета. На тарелке лежало в точности все то, что он себе представлял, а в стакане была оранжевая жидкость. Правда, "ветчина" была абсолютно неизвестного вкуса. Впрочем, как и другие продукты. Но есть было можно. А жидкость утоляла жажду. Дарт удобно уселся, поставил на кровать поднос и принялся за еду, не обращая внимание на прыгающих и вопящих людей.

Через пять минут наступила тишина. Все "активно участвовавшие в добывании пищи" уставились на Дарта, который тем временем с аппетитом уплетал ветчину с салатом.

- Ты? Как?! Что это?!! - первым нарушил тишину Мэд.

- Где ты это взял?! - завопила Патти.

- А нам?!! - взвизгнула Грейси.

- Отдай!!! - бросилась Мэган. Он подскочила к Дарту и попыталась схватить у него с кровати поднос. Обалдевший от такой реакции Дарт схватил Мэган за плечи, которая с перекошенным лицом пыталась его оцарапать. - Вы что, с ума сошли? - он хорошенько встряхнул женщину несколько раз. Сначала вы ведете себя как обезьяны, а когда ваше поведение не увенчивается успехом, набрасываетесь на меня с требованием отдать вам мою еду, вместо того, что бы спросить, как это у меня получилось! И это при том, что вы заявили, что не собираетесь делится со мной едой, когда она у вас будет! Окончательно обнаглели!

- И что? Как ты можешь осуждать Мэган и обзывать здесь нас! Мы пытались что-то делать, а ты просто сидел, я видела! - злобно прошипела Анна.

- Да, и нагло ешь, пока мы голодаем и тратим силы на то, что бы на нас обратили внимание! - заорала Грейси.

- Спокойствие, девушки, - отозвался Галахер. В крайнем случае, я выбью из этого козла еду! - и он посмотрел на Анну, которая расплылась в улыбке.

Патрик тем временем бросился к стене, и, колотя в нее руками и ногами принялся показывать на Дарта, а потом на свой рот. - Дайте и мне тоже!!! - визгливо закричал он.

- Да не ори ты, - прервала его Мирл. Видишь, мы орали, и никакого толку - а он посидел, - она с неприязнью глянула на Дарта, - и уже получил еду.

- Пусть он отдаст ее мне, - громко сказала Бэт.

- С какого это хрена тебе?! - взвизгнула Патти.

- Потому что я старше всех вас тут...

- ... вместе взятых, - вставила Анна.

- Старше всех вас, молокососов, - повысила голос Бэт, - и поэтому его еда достанется мне, - вас что, родители не учили, что старших надо уважать?

- Да пошла ты, старая калоша, - сказала Мэган, которая уже пришла в себя, - мы поделим ее поровну. А тебе нихрена не достанется!

- Да, поделим его еду поровну! - потребовала Грейси. Мы здесь все хотим есть!

- Да, он должен с нами поделится поровну! - поддержала ее Патти.

Пока они делили его еду, Дарт спокойно все доел, и с удовольствием допивал сок. Еда оказалась очень странная на вкус, но тем не менее питательной приятной, к тому же, она прибавила ему сил.

- А вам не приходило в голову, что вы делите _мою_ еду, совершенно не спросив меня, хочу ли я с вами поделится. Особенно, учитывая то, что вы отказались со мной делится едой, которую, как вы думали, достанете своим кривлянием, - проговорил Дарт, вытирая руки бумажной салфеткой, которую он извлек из кармана.

- Он, он... все съел!!! - снова завизжала Патти.

- И не дал нам ни кусочка! - взывала Мирл.

- Малолетний ублюдок! - прошипела Бэт.

- Ну, подлец, сейчас тебе достанется, - Галахер начал угрожающе разминать руки.

- Сссука, - потеряла всякие остатки благовоспитанности Грейс.

- Эй, эй, подождите, - закричал Мэд, видя какой оборот принимает дело. Подождите! Его еды, даже если бы он ее не съели и поделился с нами не хватило бы и для того, что бы заглушить голод, не говоря о том, что бы насытится!

- Да, но как эта сволочь к нам отнеслась, - ответила Мирл. Ему, видите ли, плевать на наши страдания! Это ему, получается, на нас наплевать!

- Да, это дело принципа! Как он посмел! - поддержала ее Грейс. Кто тебя вообще воспитывал?! Ты просто невоспитанный мужлан!

- И думаешь только о себе, а на людей тебе плевать, - вставил Патрик.

- Подождите, принцип принципом, но так вы со своим принципом голодными останетесь, - встрял Мэд. Все! Вам что, не хочется есть?! А его моральный облик, если уж вам так хочется, будете выяснять потом. Давайте спросим его, как он это сделал.

- Да никак... - начала было Анна.

- Заткнись, Мэд прав, - прервала ее Мирл.

- А ты не затыкай мне рот! Я же говорю, что он... - огрызнулась Анна.

- Вы что, не можете друг на друга не орать и не собачится - есть ведь хочется! - прервал ее Патрик.

- А ты не ори на женщину, - грозно придвинулся к нему Галахер, - а то можно и схлопотать.

- Да ЗАТКНИТЕСЬ вы все! - не выдержал Мэд. Как ты это сделал? - повернулся он к Дарту.

- Да я вам не буду мешать, - ответил Дарт, устраиваясь на кровати. Вы пока выясните свои проблемы. А оскорблять меня да еще и требовать от меня с вам говорить - просто смешно. Успокоитесь - тогда и поговорим.

- Нет, я не буду теперь ничего делать, - мстительно сказала Бэт. Он сам нам достанет еду - каждый из нас ему закажет, что захочет. А если он будет упираться, Галахер его отделает.

- Да, - и Анна выразительно посмотрела на Галахера.

- Конечно. Никаких сомнений. Выделывался, - придется попотеть, - безмятежно произнес Галахер. Чувствовалось, что он уверен в своей силе.

- Да, - с вызовом сказала Патти. Мне, пожайлуста...

- Да ничего я для вас делать не буду, - со смешком оборвал ее Дарт. Кажется, вы совсем потеряли голову. Сначала делите мою еду, потом обливаете грязью, а потом еще и требуете, что бы я для вас что-то сделал. А самим спросить, или попытаться приложить усилия, для того, что бы поесть - это, видимо, выше вашего достоинства. Хотя, для вас это нормально, я ведь прав? Вы, вероятно, привыкли считать, что вам все и всё должны? Могу вас в этом разочаровать.

- Ну, ты сам нарвался, - и Галахер вразвалочку направился к Дарту.

Одно из существ за стеной издало вопросительный щелкающий звук - но тот, кто сидел за дисплеем с отличающимися данными, отрицательно покачал головой.

Все произошло настолько быстро, что никто толком ничего не понял. Галахер медленно приблизился к Дарту, а через мгновение он лежал на полу, а над ним возвышался Дарт. Все оцепенели.

- _Так_ вы поймете, что ничего не добьетесь угрозами и требованиями? - обратился он к остальным.

- Дарт, я приношу извинения за свое поведение, - наконец очнулся Мэд. Все мы немного взвинчены, и все-таки просим тебя рассказать нам о том, как тебе удалось получить еду.

- Да, давайте только подождем, пока очнется Галахер, - попросила Анна.

- Нет уж, фигушки, - ответила Мирл. Вот он очнется, и опять полезет в бутылку - защищать свое "мужское самолюбие", и опять начнется неразбериха, а мы в конце концов подохнем с голоду, - скептически закончила она. Я думаю, меня все поддержат, - обратилась она к остальным.

- Хорошо, только сначала оттащите это, - Дарт указал на Галахера, на свободную кровать.

- А зачем... - начал было Патрик.

- Не ори, а хватай и тащи, - повелительно сказал Мэд и взялся за Галахера. Вдвоем они уложили его на ближайшую кровать.

- Теперь все рассядутся по одному человеку на каждую кровать, - и предупреждаю, - поднял палец Дарт, заметив открытый рот Патти, - еще кто-то меня перебьет и все останутся без еды. Отлично, - сказал он, разглядывая устроившихся людей. Теперь каждый из вас садится, закрывает глаза и забывает обо всем, кроме еды. Каждый из вас концентрируется на чувстве голода, и на той еде, которую он хотел бы съесть. Представляет, как он ее ест и насыщается. Концентрируются мысленно на передаче своих ощущений тем, кто нас похитил. Именно таким способом я получил еду. Если у кого-то не получается - старайтесь дальше, и не думайте о том, когда вам ее дадут. Вперед. Ах да, еда должна появится из стены - вот почему вы сидите на кроватях.

- Да что это за ерунда, - Патрик покраснел, - я уже давно не ребенок, что бы заниматься в такой чепухой.

- Есть тебе никто не даст, - жестко ответила ему Мирл и закрыла глаза. Патрик попыхтел, но все-таки последовал ее примеру.

За стеной существа наблюдали за попытками людей достучаться до них - но, судя по их реакции, вернее отсутствием таковой, - у людей ничего не получалось. На дисплеях было пусто - это свидетельствовало о том, что никто из людей не только не смог мысленно сосредоточится на еде, а просто мысленно сосредоточится. Пока Патти пыталась сконцентрироваться на еде, в голове у нее мелькал ее последний бой-френд, как он за ней ухаживал, милая кошечка в кафе, соперница, которая увела Джереми. У Грейси тоже царил бардак - в голове мелькали сцены из телесериала, как Ракель ненавидела Рут, она пыталась думать о еде - но тут же ее захлестывало возмущение на безвольного мужа Ракель, который на самом деле любил Рут. У других тоже был полный хаос в мыслях - у них никогда не возникало потребности задуматься о чем-либо, задуматься глубоко, настолько, что бы это выгнало из головы весь "шум".

Прошло полчаса. На дисплеях все было по-прежнему. Наблюдатели переговаривались. Затем несколько существ обменялись щелкающими звуками. Один из них сделал несколько движений рукой. Тут же возле каждого человека, кроме Дарта появился поднос с тарелкой и стакан с жидкостью.

Первым открыл глаза Патрик. - Получилось! - радостно оповестил он всех. - Ой, что это, - разочарованно протянул он. Что это за серая каша...

- И у меня получилось! - обрадовалась Мирл. - И тоже какая-то каша...

- И у меня! И у меня! - послышались возгласы. Но через минуту все разочарованно мычали. У все в тарелках оказалась какая-то каша, а в стакане - жидкость.

- Но я же заказывала жаркое, салат и торт с шампанским! - обиженно заголосила Патти.

- А я яичницу с беконом и кофе, - пожаловалась Грейс.

- А я сосиски с капустой, картофель-фри и газировку, - вздохнул Мэд.

- А я, - начала Анна, но тут ее речь прервал оглушительный вопль.

- Ублюдок! Да я тебя удавлю! - вскочил с кровати Галахер. - Сволочь, сейчас ты ответишь за все! Оказывается, он только что пришел в себя.

- Галахер, перестань! - повелительно произнесла Анна. Если ты не заметил, то без твоих бандитских ухваток у нас уже есть еда. Правда, но совсем то, что мы ожидали, но все-таки.

- Хрен там, я сейчас ему вмажу, - и Галахер сделал шаг в сторону Дарта.

На дисплее появилось изображение круглой комнаты. Светящимися точками были отмечены люди. Комната была виртуально разделена линиями на десять сегментов. Каждая точка находилась в разных сегментах. Но одна точка двигалась по направлению к границе сегмента. Существо сделало несколько быстрых движений руками.

"Комната" завибрировала, и Галахер остановился. Вдруг с верху упали прозрачные стены, разделив помещение ровно на десять сегментов. Сегменты начали менять форму. В страхе Галахер запрыгнул на кровать. И тут место, где он стоял - исчезло. Точнее, в том месте исчез пол. Острые сегменты, на которые оказалась разделена "каюта" превращались в маленькие полноценные круглые комнаты. Закончив трансформацию, они начали поворачиваться друг к другу "спиной", то есть непрозрачными частями. Люди, которые до этого оцепенели от неожиданности пришли в себя - они поняли, что сейчас комнаты развернуться, и они не увидят больше никого из своих спутников, они останутся наедине с собой. В панике они повыскакивали с кроватей и начали кричать - но все было напрасно. Круглые "комнатки" благополучно завершили трансформацию. Прозрачные стены исчезли - но все напрасно. Дело в том, что том, что "прозрачной" частью "комнатки" оказались повернуты к общей стене, возле которой, когда это было одно помещение, размещались кровати. Видимо, к стены было несколько слоев, потому что стены за кроватями по-прежнему существовали, только находились они теперь в другом месте. Бывшие части большого помещения, стали вполне автономными помещениями, но небольшими и совершили разворот на сто восемьдесят градусов. Каждый человек оказался в "одиночном заключении".

Конец первой части.

Часть вторая

Остаться наедине с собой, в одиночестве - это испытание. Действительно испытание. Не зря же всю жизнь люди бегут сами от себя - в шумную компанию, на работу, на улицу, к психологу, к близким и заводят семьи - все ради того, чтобы не остаться с собой наедине ни минуты. Ни секунды. Убегают, заводя друзей, подруг, собак, канареек. Вынуждено оставшись наедине с собой люди впадают в депрессию. Начинают много есть - это способ отвлечь себя. Или много смотреть телевизор - это способ поучаствовать, пожить в чужом мире, ни на минуту не вспоминая о своем - там где нет никого, кроме тебя; слава прогрессу, - теперь телевизор можно не выключать почти целые сутки, а бесконечная реклама делает тебя счастливым - ведь ты еще кому-то нужен. Или много пить алкоголя - это способ создать иллюзию своего внутреннего мира - тогда кажется, что девушка за соседним столиком не просто скучает, а поглядывает на тебя и ты ей нравишься; или, к примеру, кассирша в супермаркете здоровается с тобой не потому, что ей так велят правила, а потому что ты ей понравился - а в твоей жизни вот-вот произойдет что-то необычное. Человек не может оставаться в одиночестве - он для этого не приспособлен. Он рождается в одиночестве, он умирает в одиночестве - и что бы он не делал на протяжении всей своей жизни, что бы убежать от этого - у него это не всегда получается. Все равно иллюзия неодиночества часто проглядывает сквозь дыры в бутафорском костюме из мишуры. И именно в такие моменты люди стараются занять себя чем-нибудь, а впоследствии стараются как можно скорее забыть об этих моментах, но страшно боятся их снова встретить. А те, у кого костюм порядочно истерся, или слишком мал, или дыра чересчур велика - и у них нечем ее заменить, - те оканчивают жизнь самоубийством, надеясь, что это прервет одиночество. Это единственное ощутимое действие, которое они совершают в своей жизни. Единственное, что они делают _сами_ - ведь в остальном они предпочитают перекладывать ответственность за свою жизнь на кого-то другого. Бога, дьявола, соседей, мать, друга, мужа, жену, детей, пастора, человечество - они следуют за ценностями, которые создал кто-то другой, говоря "я как все, как люди", и при этом уверенны в своей уникальности. Они ходят чужими дорогами, - ведь это не требует усилий для создания своей, - а потом жалуются на кочки, болотистую местность или непроходимый валежник. Вступая на чужой путь, они не знают, куда он ведет - если последний, кто шел по нему, прослыл праведником - они уверенны, что их путь ведет у праведности. Если последний был "приличным человеком" - они уверены, что бегая кругами по этой тропинке они станут "приличными людьми". Честно говоря, куда бы они не пошли - все без толку, и никто из них не оставляет никакого следа, кроме кучек дерьма на обочине дороги, по которым их узнают их последователи. И когда мир утонет в дерьме, все будут знать, что это случилось от чрезмерного благочестия и порядочности людей - вот утешения для них.

Можно было бы рассказать о том, как проходили дни Мирл - двадцатипятилетней негритянки; Грейси - тридцатидвухлетней матери; Патти - восемнадцатилетней малышки; сорокалетней Мэган - хозяйки собачки; Бэт - которая на самом деле не была нужна никому; двадцатисемилетней Анне, больной раком - которая не знала об этом; безвольного Патрика сорока семи лет от роду; двадцатипятилетнего Мэда, который мог бы стать не собой, не будь он так привязан к людям; Галахера - "крутого настоящего мужика" тридцати семи лет. Многое бы узнали о них, понаблюдав, как они ведут себя в одиночестве. Узнали бы, об их комплексах и проблемах, узнали бы о том, что никто из них никогда не был счастлив, узнали бы, каких сил им стоило выживать, добиваться карьеры, семьи - обо всем этом они сами кричали к концу первой недели. Отчаявшись от одиночества они разговаривали с собой, кричали, плакали. Колотили руками холодные стены, сдирали себе в кровь руки, пытаясь разрушить стену. Сходили с ума от безысходности. Сначала они просили выпустить, потом просили убить. Все они кончили одним. Кто-то раньше, кто-то позже. Дисплеи наблюдения гасли один за одним - первым сломался Мэд, затем Патрик, Патти, Бэт, Мирл, Галахер, Мэган, Анна, Грейси. Грейси была последней - она просто сошла с ума, и умерла от голода, так как ее никто не кормил. Остальные покончили с собой. Они придумывали поистине изощренные способы самоубийства. Никто из них не мог просто порезать себе вены либо отравится - им приходилось доводить все до конца самим. Инстинкт самосохранения оказался слабее страха и сумасшествия. Кто-то с сомнамбулистическим упорством расковыривал себе вены булавкой, найденной в кармане, кто-то душил себя петлей, сделанной из одежды. Кто-то предпочел смерть от голода, хотя пища исправно доставлялась в камеру несколько раз в день. Они все умерли. Все, кроме одного. Это был Дарт.

Две недели он провел в одиночестве. Он не сошел с ума. Он не умер от голода. Стоило ему попросить есть - и возле него появлялась еда. Стоило ему захотеть чего-нибудь - он думал об этом, и иногда это появлялось, иногда нет. Помещение было достаточной величины - и Дарт часто разминался и тренировался, потому что не привык быть в неподвижном состоянии. Он очень много думал - о своей жизни, о людях, о тех, с кем он сюда попал. Когда он ловил себя на том, что боится чего-то - он анализировал это, разбирал и доводил его до полного исчезновения. Он и раньше это практиковал, но у него не было столько времени заниматься этим - теперь он преуспел. Часто он мысленно разговаривал с собой, с воображаемыми характерами, которых он придумывал. Он рассказывал им о себе, делился мыслями, спрашивал. У него не было ручки и бумаги - и ему не дали ее, когда он подумал о ней. Поэтому он писал свои рассказы мысленно - и разворачивал их в своем воображении. Мысленно гулял по лесу, плавал в море. А иногда он просто уходил в себя и пребывал в каком-то странном трансе. Через неделю в его голове не было никакого шума, ничего лишнего - когда он обращался к себе его голос внутри себя звучал все чище и громче. К концу второй недели ему опять приснился сон - тот самый.

Ему опять снилось, что он в том музыкальном магазине, стоит у стенда и рассматривает новый диск любимой группы. Он уже знает, что произойдет - он поворачивается и видит, что к нему приближается фигура. На этот раз он рассмотрел ее лучше - очертания фигуры были гуманоидными, высокий рост, массивный силуэт - на ней было что-то вроде доспехов, или костюма, сделанного из какого-то металла. На руке светились какие-то датчики. На лице - полумаска, но само лицо нельзя разглядеть - только глаза. Глаза внимательно изучают него. Существо приблизилось и протянуло к нему руку. Дарт посмотрел ему в глаза и спокойно спросил: - Кто ты? Существо ответило: - Выйди и посмотри.

Дарт проснулся. Он не чувствовал ни страха, ни дрожи. Он встал и медленно двинулся к стене. Прислонил к ней руки и слегка надавил. Она отъехала в сторону. И он увидел его. Перед ним стоял тот, кого он видел во сне. Он был не один, там было еще несколько таких же, как он - но Дарт сразу отличил его. Он рассматривал помещение, дисплеи, "компьютеры".

- Кто ты? - спросил он у существа. Существо на минуту задумалось.

- Хищник, - прозвучал странный голос, с металлическими нотками.

Дарт прошел внутрь, оставляя за собой камеру. Хищник быстро протянул к нему руку - он почувствовал легкий укол в шею и потерял сознание.

...Он узнал о них много интересного. Хищники, - как их стал называть Дарт, владели человеческой речью, но голос при этом у них был с металлическими нотками, как у машины, в тоже время сохраняя в голосе какой-то неуловимый естественную, живую тональность. Однако же, когда они разговаривали на своем языке - их голос напрочь менялся. Дарт, конечно же, не мог даже уловить структуру их "речи". Она состояла и из щелкающих звуков, - иногда звонких, иногда глухих, низких и высоких, по преимуществу коротких. По типу звучания они напоминали звуки, которые издавали некоторые животные. Отрывистые звуки как бы "выщелкивались" прямо из горла хищника, при чем довольно быстро. Они были очень сильны, и, несомненно, обладали очень высоким интеллектов. Это сочетание несколько удивило Дарта. В земных стереотипах существовал образ "инопланетя-интелектуалов" слабых физически, которые изощрялись во всяком оружии и тип "сильных-неразумных", которые были сильны физически, но не развиты интеллектуально. Здесь же Дарт видел и физическую силу - довольно тренированные тела, которые, судя по всему хищники постоянно поддерживали в форме, и отнюдь не в тренировочных залах. У них были очень качественная и сложная техника - этот вывод можно было сделать просто рассматривая все, что было доступно глазу на этом корабле, и, несомненно, незаурядный глубокий ум. С характерами Дарт еще не разобрался - они мало походили на человеческие. Кажется, они много времени провели на Земле - потому что они неплохо знали человеческие обычаи. Ему только было непонятно, почему они изучали Землю, и с какой целью - чем они там занимались.

Кажется, они не обладали телепатией - но его мысли, и, как он узнал впоследствии, мысли других людей они могли фиксировать своими "компьютерами" и просто "улавливать" мысленно.

Ели они что-то непонятное, по крайней мере, они не пытались этим накормить его, к счастью. Это были какие-то маленькие живые существа, иногда они ели что-то похожее на растения. Маленькие съедобные существа, по крайней мере те, которые он видел, были чем-то средним между моллюсками и пауками. Что-то скользкое и ползающее.

Эту неделю он провел после "заключения" в просторной незапирающейся "комнате" с темно-зелеными стенами и с замысловатыми узорами на них - он очнулся в ней после своего выхода из камеры. С тех пор его никто не тревожил. С ним никто не разговаривал. Он бродил по кораблю свободно, разглядывая его и хищников, которые ему очень редко попадались. Если они не хотели, что бы он куда-то попал, то двери просто не открывались, или возникала невидимая преграда, так, что он не мог двигаться дальше по данному коридору. Его исправно ждала еда в "комнате", а свет возникал и гас с помощью подобия "включателя" на стене.

В его "комнате" была кровать, что-то на подобие кресла, и "компьютер" с дисплеем. Конечно же, никто не объяснял ему как им пользоваться - и вот уже несколько дней Дарт разгадывал его, как интересную головоломку. Успехов было немного - пока у него только светился дисплей, при чем разными цветами и выводилось его собственное изображение - это все успехи, которых ему удалось достигнуть в "общении" с "компьютером". Кажется, один из видов управления - это трехмерные гистаграммы. Может, было еще что-то, но Дарт пока не докопался до этого.

Часами он бродил, разглядывая странные своды корабля, цвета хрома и металла, темно зеленого и темно-синего, темно-кофейного и даже бордового цвета. В некоторых помещениях изощренные переплетения проводов и труб струились по стенам и уходили к потолку. А в некоторых почти ничего не было - кроме каких-то пультов. Еще ему попадались совсем пустые "комнаты".

Вот и сейчас он забрел в такое помещение. Надо отметить отличительную особенность помещений на этом корабле - все они были окружными, круглыми - никаких углов. Это помещение выглядело несколько странно - крайней мере отличалось от тех, что он видел раньше. Здесь было очень тих, и царил полумрак. На полу виднелось несколько странных, но простых рисунков, повторяющих форму "комнаты". Здесь ощущалась какая-то... другая, незнакомая атмосфера. Дарт почувствовал себя как-то необыкновенно и в то же время, как будто это чувство ему было знакомо, оно влекло его. Он медленно прошел вдоль стен, глубоко дыша. Он не мог сказать, что это за ощущение. Он буквально пленило его разум. Он застыл посередине комнаты. Что же здесь? Почему он себя так странно ощущает? Он опустился на пол. Сел, по привычке подобрав ноги под себя. И закрыл глаза.

Он погружался в свои чувства. Он как будто существовал... где? Кто он? Дарт, - с трудом вспомнил он, - меня зовут... Он не помнил. Какой-то неведомы мир захлестну его. Он чувствовал, что существует - но где, сказать не мог. Он был и его не было - он ощущал себя как отдельное существо и в то же время нет. Он существовал везде - рассеянный по пространству, он заглядывал в каждый уголок Вселенной и узнавал там себя.

Он осознавал и нет, он мыслил - но мыслить было некому. Он как будто растворился в самом себе - том, кто всегда существовал, но кого он не помнил. Это Я! - пронеслось чувство. Я, Я, Я! Я! Я! Я! Я! - повторял он вслух, но не замечал этого. Я! ЭТО - Я! Нет узкой оболочки, жалкой крохи знаний и мысли - ЭТО ВСЕ Я! Я - это то, чего нет - это все... Он чувствовал себя хаосом, разумным хаосом из мельчайших частиц, которые едины - и высшее их предназначение - творить. Но что-то мешало. Кто я? - спросило себя оно. Я - человек, я существую, - ответила одна часть. Нет, нет, нет, нет, нет, - кричала другая, - меня нет, нет, это не я! Я, я, я, я, Я... Открой глаза, - продолжала часть этого, - и ты увидишь себя, сидящим на полу, и нет ничего необычного, ты прост... - Нет! - кричал мириад частиц, не я! - Открой глаза... - Не могу, - у меня нет глаз. - Вздохни... - упорствовал голос. - Не могу, - у меня нет легких. - Проснись! - требовала часть. - Не могу, - я не сплю, - звучали частицы. Не могу, не могу... Гармония пронизывала ЭТО насквозь, ЭТО было гармонией, в своих пылинках, рассеянных по всей Вселенной - невидимой вселенной... Но что-то мешало, что-то мешало, мешало... Какая-то неуловимая тонкая нить держала, намертво привязывала его к крохотному сосуду разума ЧЕЛОВЕКА, втискивала, не давала вырваться последней капли вихря на свободу. ЭТО сделало усилие, пытаясь порвать ее и освободиться. Отпусти! - тщетно. Нить держала его. Нет! Нет! - захлебывался вихрь, который что-то неумолимо впрессовывало в крохотное тело. Нет! Я не ХОЧУ! Слышишь - Я не хочу, Я! ОНО боролось из последних сил, пытался освободиться навсегда, но все больше и больше ощущало себя Дартом. Нет! - он сделал последнее усилие.

- Ты не сможешь этого сделать, - вдруг услышал он голос.

Он открыл глаза. Перед ним стоял хищник.

- Нет! - выкрикнул Дарт. Я! не хочу! - в его глазах все еще светилась вечность мириадами звездной пыли. - Я! Ты НЕ заставишь МЕНЯ! БЫТЬ тем, чем Я не есть! Я! - ВЗГЛЯД Дарта пронизывал хищника без малейшего страха. Зрачки на миг превратились в вертикальные полоски. - Что ты сделал со МНОЙ?

- Ничего, - ответил хищник. Ты не сможешь сделать это, и мы здесь не при чем. Ты поймешь, почему. Ты почувствуешь свободу, и вырвешься из своего тела - затем вернешься назад, когда поймешь, что есть твое время и где оно.

- Как Я смогу?

- Научишься - ты пройдешь обучение, если захочешь. Если захочешь и сможешь - то все, что будет происходить с тобой, начиная с этого момента станет для тебя учебой и развитием. Если не захочешь... Тебе решать, кем тебе быть, - глаза хищника вспыхнули.

- Я всегда был ЭТИМ, - в глазах Дарта полыхала тьма.

- И всегда будешь. Хотя, тебе решать.

- Я - не крохотный кусочек плоти во вселенной, - гневно ответил Дарт.

- Да? - хищник насмешливо наклонил голову. Мало же ты знаешь о своем "кусочке плоти". Ты не в силах управлять даже своей кровью, - и уже так смело судишь о себе. Ты не знаешь ничего о своем разуме, хотя ты достиг гораздо больше, чем люди, - но твои возможности, возможности твоего разума... То, как ты обращался к нам - лишь крохотная часть их. Подумай.

- Помоги мне, - Дарт встал и посмотрел хищнику в глаза. Покажи, и я сам найду то, чего мне не достает.

- Я?

- Да - ты.

- Ты не знаешь обо мне ничего.

- Я узнаю. ТЫ, поможешь мне? - глаза Дарта сузились.

- Хм, я может быть тебе и не помогу... Но Я - поможет тебе. Ты вызываешь у меня... Что-то, что походит на зачатки уважения к тебе, - откликнулся хищник, играя интонацией двусмысленности. - Кроме того, именно я тебя выдернул из твоей суеты на Земле.

- ТЫ?

- Да, Я.

- Почему именно меня?

- Ответ лежит в том, что ты очутился здесь. В том, что ты сам нашел это место и в том, что испытал.

- А что это за место?

- Всего лишь комната, окруженная полем, через которое не может проникнуть ни одно животное. И тем более выйти. Тот, кто не обладает разумом и чувствами. А не инстинктами.

- Намек я понял, - Дарт приходил в себя. Ты можешь объяснить?

- Нет.

- А что случилось с остальными?

- Тебя волнует их судьба?

- Нет, - Дарт на минуту задумался. Но мне интересно. Судя по моим впечатлениям, никто из них сюда не дошел. Я прав?

- Никто из них не вышел оттуда, откуда вышел ты. Они не выдержали.

- Видимо, они не выдержали себя.

- Да, - хищник понимающе переглянулся с Дартом и усмехнулся. Они покончили с собой. Все.

- Все? - казалось Дарт был удивлен. - Некоторые, как мне показалось, ставили свою жизнь превыше всего - даже мучений.

- Да, одна из них просто сошла с ума, - и умерла сама, - хищник провел рукой вдоль узора на стене и вдруг из стен материализовался огромный дисплей и пара кресел. - через минуту они оба оказались сидящими пред экраном.

- Вот, - дотронулся рукой хищник до дисплея. На нем высветилось чье-то безумное лицо, с растрепанными волосами и пеной на губах. Это была Грейси, - но ее теперь было не узнать. Она металась по небольшой камере и вопила, колотя при этом руками по стенам. - Вот она же, - еще одно движение рукой, и на дисплее появилось бледное существо - опять Грейси. Но от былой активности не осталось и следа. Она неподвижно лежала в грязной одежде, и только по слабому дыханию можно было догадаться, что она еще жива. - Через два дня, по вашему времени, она умерла, - прокомментировал хищник.

- Кто был первым? - спросил Дарт.

- Сначала он, - появилось изображения Мэда, затем он, - лицо Патрика, затем она, - Патти, за ней последовали изображения Бэт, Мирл, Галахера, Мэган, Анны и опять Грейси.

Дарт смотрел на эти лица так, как будто он впервые видел их. Он начисто забыл их внешность, характеры, но глядя на дисплей он вспомнил то время, что ему пришлось провести с ними. Не очень-то приятно. Даже проведенные две недели в одиночестве казались ему лучшей участью.

- Зачем они были нужны вам? Они - те, что погибли.

- Но ты же сидишь здесь - и не собираешься умирать. Как ты думаешь, зачем?

- Не знаю. Зачем вам я?

- Человек, почему ты задаешь вопросы, смысл которых ты еще сам не понял? Предлагаю тебе сначала подумать на этим вопросом, а уж потом задать его мне. Ведь кто-то здесь хотел развивать свой разум?

-Хорошо. Тогда я бы хотел обдумать все, что узнал. Я вернусь сюда, после того, как подумаю. Ты встретишься со мной?

- Да, - хищник поднялся.

- А как мне тебя называть?

- Пожалуй так, - хищник издал сложный щелкающий звук, - ты не сможешь. Пока. Поэтому... TYRR. Тирр, - он повернулся и вышел.

Дарт вернулся к себе. Привычно петляя коридорами, - ха, как-то он чуть не заблудился здесь, - он обдумывал все, что узнал. Хищники... "Тирр по сути похитил меня. Почему же я не чувствую ни негодования, ни злобы по отношению к нему? А почему я так смутно помню то время, проведенное в одиночестве? Тогда я вообще не думал ни о них, ни о сне. Я не думал о том, что случилось с остальными - я как будто ушел в себя, спрятался от внешнего мира. Исправно тренировался, ел, думал, анализировал себя, но моя мысль не выходила за пределы камеры. Скорее всего это был защитный механизм, я просто был в глубоком шоке. А потом потихоньку начал выходить из него в совсем иную реальность - и на этот раз напрочь забыл о том, кем я был. А ведь если бы я тогда совместил в себе все данные из моей памяти - все, что было до и после, - я, не исключено, сошел бы с ума. И теперь я не совсем тот,... - совсем не тот, - поправил он себя, - кем я был. Как будто что-то перевернуло мою память. Я сейчас очень плохо помню, кем я был на Земле. Профессия просто вылетела из головы. Семья?.. Нет, это уж точно отсутствовало! Друзья, друзья... Не могу вспомнить. Знакомые? Это совсем не важно. Любимое занятие? Хм. Не одно. Читать - это да. Готовка для отдыха, - вспомнил он. А! Компьютеры. Вот почему его так заинтересовали "компьютеры" здесь. Электроника... Программы? Да, кажется так. Иногда... Что? Рисование - и от руки, и в специальных программах. Кажется. Психология - разбор людей. Еще графика... Не важно. Довольно мало, - резюмировал он для себя, - для того, кто прожил на Земле двадцать восемь лет. Что-то случилось с памятью. И самоощущением. Возможно, причина также кроется в том, что он испытал в той пустой "комнате", - его мысли переключились в новое русло.

Кажется, его я, - как он мог предполагать, - встретилось само с собой, только... Нет, не более древним. Более вечным. Иными словами, характер и разум меняются от рождения к рождению, - потому что "одноразовая" жизнь и смерть никак не вязались с ЭТИМ. А ЭТО есть всегда - ОНО прогрессирует, используя опыт жизней, развивается, существует. Творит? А что? Вероятно, в первую очередь себя. Затем, то, что его окружает. Но почему он не может воссоединиться с ЭТИМ? Наверное, он не может этого понять именно поэтому, - ведь это знание принадлежит сейчас не ему, а той, другой части. И зачем нужно тогда это воплощение? Наверное, ради специфического опыта. Ведь в состоянии мириад разумных частиц возможностей очень много, а вот условия, для получения опыта... Да, вероятно они есть, но время, которое нужно потратить ради этого опыта несоизмеримо больше, чем то, которое тратиться при использовании воплощений. Намного больше. А почему так важно время? Время, время... И характер опыта, качество изменений в личности тоже. Да, вероятно так и есть. Но вот время? - сейчас он был не в состоянии постичь значение времени."

Дойдя до своей "комнаты", он задумчиво сел в кресло, не обращая внимание на поднос с едой.

"Время. А почему он оказался здесь? Зачем он хищникам? Стоп. Если он, как возможно и каждое разумное существо, по сути не соответствует своей телесной оболочке, тогда все можно, конечно же с натяжкой, объяснить. Получается, что для хищников не важно - человек он или нет. Важно то, насколько он... Является собой, что ли? Помнит? Насколько он может стать... Все слова просто терялись. Чем? Насколько он может соответствовать своей истинной сути. Тогда им может быть интересен характер и возможности личности. Потому что личность в таком случае - возможный достойный... Соратник? Дарт плохо понимал систему взаимоотношений хищников. Важны ли для них им подобные? Или они искали что-то похожее на них в других расах? Вот зачем нужно было подвергать испытанию десять человек. Кто-то мог выжить, ну а тот, у кого разум слишком слаб - оп определению не мог быть потенциальным... Нелюдем? По крайней мере не-человеком с развитием вверх, в сторону разума. Тогда это логично. Если существует достаточно большая раса, то логично было бы поискать среди них подобных себе. И развить их в новую расу. А старую, из-за неценности просто уничтожить. Если, конечно же, просто на все не наплевать. Но это... Не то что не разумно, а как-то... Слишком по-человечески. Дескать, моя хата с краю. Мы там себе будем копошиться в своем болоте, а на остальных нам насрать. Не то. Ученые, если можно так сказать, и воины в лице одной расы вряд ли пропустила бы такой эксперимент. И вряд ли они пустили бы на самотек то, на что можно повлиять. Только вряд ли хищники, если он действительно этим занимались, собирались воевать с людьми. Вот тут-то и пора спросить у Тирра что они делают на Земле и как долго."

Дарт устал. Слишком много информации за небольшой отрезок времени. Для разгрузки решил покопаться с компьютером. Ха, решил отдохнуть, называется. Изучения дисплея - собственно, из него и состоял весь компьютер, заняло у него очень много времени. Которое, впрочем, пролетело незаметно. Добился он многого, вот только он еще не понимал, что значит куча графиков, таблиц, трехмерных изображений и прочей информации, что появлялась на дисплее в результате его манипуляций. Он уже решил было оставить компьютер в покое и немного отдохнуть. Ладно, - решил он, - еще один тычок пальцем в небо - и можно отправляться спать. Он провел возле дисплея пальцем, вычерчивая узор замысловатой звезды. Экран погас. - Ну вот, доигрался, - усмехнулся Дарт. Теперь точно можно поспать. Знак силы, так сказать.

Но тут дисплей вспыхнул. Экран был разделе на четыре части. В верхней части он увидел изображение Мэда, а рядом с ним свое. Внизу же, по его изображением, располагалась трехмерное изображение человеческого тела - со всеми сосудами, нервами и прочим. Под изображением Мэда была точно такая же голограмма. Вот только они чем-то отличались. Тело под его изображением пропитывала и окутывал какая-то полупрозрачная дымка. Она как будто состояла из мириад светящихся частиц, которые пребывали в непрерывном движении. Он сжал руку в кулак и разжал ее ладонью к верху - прямо пред монитором. Тут же изображение Мэда сменилось изображением Мирл, а изображение тела Мэда сменилось на ее. Картина был та же. Так перед его глазами прошли девять человек. Левая часть экрана постоянно меняла изображения - на правой же неизменно был он. Ни у кого из девяти не было "дымки" - обычные человеческие тела, отличающиеся лишь пропорциями, строением и состоянием внутренних органов. Дисплей погас. Дарт отвернулся от него. Значит, они с самого начала знали, что он отличается от прочих. Нет, это нужно оставить на потом - у Дарта уже в глазах двоилось от усталости. Он повалился на кровать и заснул спокойным сном мертвого праведника.

- Тирр! - он снова стоял в пустой комнате. Тирр! После того, как он выспался, поел и немного размялся он отправился в ту же пустую комнату. Тирр! - никто не отвечал. Ну что ж, будем ждать, - решил Дарт и опустился на пол комнаты, как и в прошлый раз. Закрыл глаза. Так он просидел очень долго.

- Да? - передним стоял Тирр. Точнее, уже сидел, как и в прошлый раз, на кресле.

- Что вы делаете на Земле? Давно вы обнаружили людей? - Дарт открыл глаза и посмотрел на Тирра.

- Вижу, ты вчера последовал моему совету. Эту планету мы обнаружили... в вашем летоисчислении примерно... - хищник задумался. В тысяча сто тридцать втором году вашей эры, - отчеканил он.

- Так давно? И что же вы делали на ней все это время?

- Ты уверен, что хочешь это услышать именно сейчас?

- Да!

- Сначала, когда мы обнаружили довольно неплохую планету, с прекрасными характеристиками, мы решили организовать здесь что-то вроде... Суть была в том, что часть хищников должна была в поселиться здесь, или приезжать на некоторое время . Но для этого нужно был модифицировать климат и животный мир планеты, при чем очень сильно. После предварительных исследований стал ясно, что если провести все требуемые модификации - планета просто погибнет. Поэтому мы решили сохранить такой прекрасный образец красиво и удачно сбалансированной системы и продолжать исследования животного мира и мира растений, и прочего. А также систему взаимосвязей всех элементов, обеспечивающих там жизнь. Но тут мы столкнулись с проблемой. Какие-то особо агрессивные животные нападали на наши центры, корабли, и на нас самих. Конечно же, они не могли причинить нам вреда, но вот помехой были изрядной. Они попросту мешали исследовать образцы непосредственно в условиях действующей системы. Распугивали животных, за которыми велось наблюдение, вытаптывали поляну с экспериментальными растениями. Сначала мы решили их уничтожить. Но во избежании угрозы нарушении целостной системы, которая существовала на планете, мы решили выяснить их роль и место в ней.

Как выяснилось в процессе изучения, животные обладали зародышами разумы, или тем, что с натяжкой можно было назвать таковым - у них присутствовала речь, письменность, они организовывались в общины, охотились, что-то выращивали. Так же делали одежду, оружие, и у них даже присутствовало какое-то подобие искусства.

Но в остальном... Они были много хуже животных. Если у прочих ваших животных наличествую естественные инстинкты - рождение, добыча пищи, доминирования в стае и другие, то у этих животных наличествовали какие-то противоестественные инстинкты. Они враждовали между собой, как безумные, убивая друг друга сотнями и тысячами безо всякой видимой причины. Они жили в грязи, заражаясь и живя всю свою жизнь со множеством болезней, в которых часто была повинна только их собственная нечистоплотность, - Тирр фыркнул. Даже животные следят за собой - а эти мылись раз в год. А потом мы нашли упоминания в ваших книгах о том, что на протяжении всей истории людей преследовали эпидемии и неизлечимые болезни, - в глазах хищника явно читалось презрение.

При таких условиях они плодились безо всякой меры - одна особь рожала десяток детей. И все равно большинство из них умирало. А планета погружалась в горы гниющих трупов и грязь.

Когда мы изучили их примитивный язык - мы просто не поверили тому, что узнали. Во всей Вселенной ценят разум, силу, - хищник "выщелкнул" какой-то звук и задумался, - гордость, - подобрал он наконец слово, - и свободу. Здесь ценились глупость, слабость, слепое повиновение себе подобным - и общности себе подобных, рабство. Тех, кто проявлял все вышеперечисленные качества у-в-а-ж-а-л-и, - Тирр медленно произнес это слово. Им обеспечивали самый высокий шанс по выживаемости, на них бросались все свободные ресурсы здоровых особей. Здоровые особи вымирали. Совершенство тела презиралось - вы превозносили убогих, покалеченных и увечных. Тот, кто обладал здоровьем, силой или телом без изъянов был обязан отдать свои силы калеке, самому же ему было тщетно надеяться, что ему позволят воспользоваться своими силами на благо себе. Такую деструктивную и противоестественную систему общества обеспечивала мо-раль и нравственность.

Мы долго не могли понять, что это такое. Затем, мы увидели: всякого, кто не подчиняется эти безумным правилам уничтожали. Мораль - это свод обязательных законов, который обеспечивает выживание худших особей, и ведет вид к вымиранию. Всякий же, кто не соблюдал эти законы - уничтожался. Поэтому люди повиновались ему. Но мы не могли понять: если эти законы противоестественны - то почему люди не отбросят эту глупость, если большинство из них сильны и здоровы - почему они не уничтожат тех, кому выгодны эти законы. но мы ошиблись в одном - в том, что большинство эти особей сильны. Мы и сами могли это видеть по их поведению. Им НРАВИЛОСЬ быть слабыми. Нравилось быть увечными и калеками. Им нравилось быть неразумными! ґ- с каждым словом голос хищника повышался. Их устраивало такое существование, существование растений. И это то, что вы называете разумом? - его голос вернулся к прежнему звучанию.

Эти существа были порождением... - Тирр опять произнес что-то малопонятное. Все их существование сводилось к тому, что бы подыхать как можно более долго, но мучительно, и заставить мучаться окружающих. Лень, глупость, зависть, раболепие, слабость, уродство, вина, обязанность, трусость, лицемерие, религия - вот что характерно для человека. И каждый из них следил, что бы другая особь случайно не испытала радость, удовольствие, и ни в коем случае не возомнила себя лучше других. Религия - вот усиленный, но более явный вариант морали. Здесь уже напрямую проводится ничтожность всякой особи пред кем-то-там-на-небесах. И совершенно не важно, что это выдумка - главное, это то, что каждый должен чувствовать себя никчемным, уродцем, глупцом и повиноваться этому... всевышнему, - Тирр буквально выплюнул это слово. А так как "бога не видел никто и никогда", - процитировал он, - то получалась удивительная вещь. В каждом человеке появился бог. Каждый человек - это часть бога. И соответственно, особь должна учитывать интересы каждого ублюдочного существа. А миллиарды частичек, миллиарды ублюдочных существ и оставляют вашего бога, - Тирр снова фыркнул. Поэтому между религией и моралью фактически нет разницы - просто в религии уничтожение неповинующейся особи проводится от некоего всемогущего существо. Мол, с людьми воевать можно, - а с богом нет. Видимо, что бы снять и эту ответственность с людей.

Вообще, еще одна любопытная деталь. Каждое достойное существо во Вселенной наиболее всего ценит свою свободу и свою... То, что только данное существо ответственно за свою жизнь, и формирует ее в соответствии со своими желаниями - это величайшая возможность. На Земле же существо идет на все, что бы этой возможности лишится. Каждый считает своим жизненно важным долгом переложить ее на бога, своих детей, семью, общество... И каждый стремиться ее отобрать у другого.

Более того, наши исследования не выявили никаких связей человека с миром, где он живет. От вашего вида не зависело абсолютно ничего на планете. Так что людей можно было бы просто убрать - и ничего не случилось бы. Видимо поэтому, осознавая собственную бесполезность, а может и просто по своей природе, люди обладают удивительной манией разрушения. Особенно того, что не принадлежит им и что не было ими создано.

Еще один аргумент в пользу вашего уничтожения. У нас уже был опыт похожих цивилизаций. Одна из рас таких вот "слабых" и окрыленных манией разрушать успела уничтожить свою планету и перебраться на следующую. Нам пришлось пожертвовать второй планетой, что бы не допустить их распространения - мы их уничтожили. Второй случай - после выявления типа расы она была уничтожена безо всяких потерь для планеты. Но. Я говорил о тех, кто не повиновался вашей морали и деструктивным законам. К нашему удивлению, они были всегда. Да, они вышли из массы увечных, но они ненавидели их. Им не нравилась глупость и слабость. Они хотели силы - и были сильны. Они стремились к знаниям. И они ценили свою свободу. Хотели жить сообразно своим желаниям, а не "по божьему велению".

И мы решили подождать, приняв некоторые меры безопасности. Они были похожи на нас - а мы не хотели уничтожать что-то подобное нам. А пока мы решили продолжить изучение вашей планеты. Так как в большинстве своем люди не представляли для нас пользы, то мы решили устроить здесь что-то вроде полигона. Хищники прилетали сюда для того, что бы тренироваться. Тренировать силу, выносливость, ловкость. И учиться убивать. Конечно же, ни о какой равной борьбе не могло быть и речи. Это была просто тренировка. Конечно же, мы использовали свои возможности - холодное оружие, экипировку, одна из возможностей которых - делать нас невидимыми для людей.

Впоследствии, когда люди изобрели более... Изобрели оружие, выстроили высокие каменные дома, крепости, сюда стали наведываться на охоту - это стало интересным. Конечно же, мы всегда балансировали количество хищников, что бы они не выбили все население. И что бы не нарушать естественный ход истории. То есть на самом деле, нас тут было в среднем около сотни-двух на всю планету. Между прочим, именно благодаря нам, вас сейчас около шести миллиардов, а не десять, как мы рассчитывали, не будь нашего вмешательства.

Как ты знаешь, - ты уже успел увидеть диаграммы, - те, кто отличаются от основной массы людей имеют несколько другую структуру тела. Точнее, это не совсем структура тела, это что-то вреде присутствия тех частиц, той части Тебя в теле, настоящего Тебя. У обычных людей этого попросту не было - возможно этим и объясняется их никчемность. Мы не знаем, что является причиной, а что следствием. Поэтому, в нашем шлеме нам легко различить жертву - так как там настроено тепловое виденье, то есть различение существ по теплу, которое исходит из их тел, а заодно, естественно там отлично видны отличительные признаки тех, кого мы не убиваем. В противном случае наше решение не уничтожать человеческую расу было бы бессмысленным. Хотя, мы до сих пор до конца не изучили феномен "светящихся" - часто отличающее их свечение не заметно, или чересчур слабое для нашего виденья. Что совсем не говорит о слабости "светящегося" - это было проверенно экспериментально.

И еще одна мелочь, которая утвердила нас в нашем решении. Ваша раса развивалась, она изобрела множество техники, изменила образ жизни. За неверие в бога теперь не убивают - это все то, что вы называете цивилизацией. Но люди не изменились ни на йоту. Все те же мыслишки и желаньица. Все то же стремление к разрушению. Трусость, глупость, зависть, слабость. Прежние запреты просто приобрели новую форму. Теперь это у вас называется гуманизм, толерантность, терпимость, равенство, демократия - а по сути все то же самое. Человечество попросту не собиралось прогрессировать в сторону личностного роста. Но те, ради которых мы оставили им жизнь развивались. Трудно сформулировать чем они отличались от своих предшественников, но... Они становились другими. Все более и более осознавали себя. Меняли взгляды из поколение в поколение. Изучали окружающий мир. В отличие от людей, они менялись, становились качественно другими. Каждый из них все более становился индивидуальностью, личностью. Очень, очень разными. И все более и более похожими на нас, на то, что мы ценим в разумных существах. И в тоже время они очень отличаются от нас. У них другие возможности, способности. Конечно же, эти единицы еще не достигли того уровня, где они смогут объединиться, осознав свое отличие как фактор объединение. Не достигли того уровня, где мы сможем взаимодействовать с ними. Но они уже подходят к той черте, за которой это станет возможным.

Именно потому мы недавно и начали свой эксперимент. Десять хищников, к примеру, выбирают на определенной локали, за определенный отрезок времени десять человек на свое усмотрение - естественно, будучи невидимыми для людей. Каждый выбирает сообразуясь со своими взглядами, стремлению, желаниями. Желательно найти "светящихся" - но "отловленные" люди так же участвовали в эксперименте. Эксперимент, в частности. проверяет и выявляет кое-какие способности хищников по внутреннему виденью и развитию этого качества - поэтому тепловое виденье в наших шлемах было отключено. У вас это называют интуицией и считают чем-то несущественным, для нас же это очень важное качество, которое крайне сложно рассчитать математически, обладающее высокой точностью, которая, впрочем, зависит от склада психики хищника. Также эксперимент исследует некоторые особенности человеческой психики - в наших условиях, хотя обычно мы вели наблюдение в естественных условиях. Также, эксперимент выявляет, проверяет и тестирует "светящихся".

В последнее время тип свечение у разных "светящих" настолько изменился и стал настолько разным, что нам пока пришлось прекратить тренировки - слишком велик шанс уничтожить "светящегося". Изменения связаны с тем, что, как я уже говорил, "светящиеся" подходят к определенной черте. В частности, твой тип свечения был обнаружен далеко не сразу - многие из нас заподозрили тебя в свечении по твоему по ведению до того, как с этим смогли разобраться машины.

Из десяти хищников - я прошел испытание. Остальные, вероятно, будут продолжать самостоятельное обучение. Из десяти людей - ты оказался "светящимся" и прошел испытание. Если ты будешь развиваться дальше - телепатия, контроль над собственным телом, и даже трансформация тела в желаемую форму для тебя станут реальностью, как и многое другое. Все зависит от тебя, - Тирр замолчал.

Дарт задумчиво посмотрел на Тирра. Все это время он внимательно слушал его. Он услышал и узнал очень много. На протяжении рассказа разные эмоции и мысли проносились сквозь его тело. Сейчас он не знал, что ответить. Но вдруг одна мысль пронзила его мозг. "Они убивали таких, как я. Тогда, когда нас и так мало. Они не смогли "исследовать феномен светящихся"! И кто знает, скольких они убили! Они что, не могли прекратить охоту? Зачем это им было нужно? Сейчас же они ее прекратили! А раньше? Почему они этого не сделали этого раньше?" - и Дарт озвучил свои мысли Тирру. Тирр молчал.

- Может, вы еще и скальпы собирали? - саркастически произнес Дарт. Злость нарастала в нем.

- Да, - скривился Тирр. А еще освежевывали трупы и вешали их вверх ногами, предварительно отрывая головы. Не мог придумать ничего более идиотского?

- Но все-таки почему?! - возмущение захлестнуло Дарта.

- На тот момент мы еще не знали, что техника не выявляет всех "светящихся". Это было обнаружено позже именно благодаря внутреннему виденью.

- Вы что, не могли предположить такой возможности?! Вы же ученые!

- Мы предполагали такую возможность.

- Тогда почему?! - Дарт вскочил.

- Ты не поймешь, - Тирр тяжело посмотрел на него. - Поговорим позже. Тирр поднялся и быстро вышел.

Дарт выбежал следом за ним, но Тирр уже пропал. Дарт вернулся к себе, не переставая кипеть. Внутри у него все захлестнули эмоции. Он расходился все больше и больше, - что было ему совсем не свойственно.

Он вышел, и пошел бродить по кораблю, сдерживая ярость. "Только бы найти хоть одного хищника, и я, я скажу им все, что о них думаю! Я выбью из него все... " - Дарт абсолютно не понимал, что делал. Задумайся он на минуту, он понял бы, что любой хищник уничтожит его одним движением руки и что ему следует подумать, что он хочет получить. Но Дарт сейчас находился не в том состоянии. Он рыскал по кораблю, но как назло, ни одного хищника не было видно, а многие зоны оказались закрыты для прохода.

- Ублюдки! - в очередном помещении Дарт пнул стену, не найдя там ничего, кроме машин и проводов. - Сволочи! Чего же вы прячетесь от меня!!! Убейте меня, как тех! В приступе злобы он начал рвать провода. Суки! - Дарт разбил дисплей машины, и обрушился на какой-то пульт.

- Прекрати, - услышал вдруг он спокойный голос.

- Что?! - заорал Дарт, - и очередной механизм вздрогнул под его ногой.

- Я сказал, прекрати, - повторил хищник.

- Да пошел ты, урод! - Дарт обернулся, думая увидеть Тирра, но в дверном проеме стояла группа хищников, и Тирра среди них не было. Дарт на мгновенье застыл, потому что это были одни из немногих хищников, которых он видел, кроме Тирра.

- Я, - открыл было рот Дарт, но тут он вспомнил причину своего гнева, и его лицо исказилось от ярости. - Ты! - и Дарт с силой дернул за свисающий пучок проводов. Но хищник не дал ему закончить. В мгновение ока он очутился рядом с ним и схватив его за горло, приподнял.

- Не вы-е-бы-ва-й-ссся, - медленно, как бы подбирая адекватное слово произнес хищник. - Я предупредил тебя - но ты меня не услышал. Ты, вообще, похоже, не слышишь ничего, кроме своих эмоций, который захлестнули твой разум! Или у тебя его нет? - Дарт что-то прохрипел в ответ. Хищник ослабил хватку, но все еще удерживал его в воздухе.

- Ты, похоже, возомнил, что имеешь здесь какие-то права? Ты можешь впадать в праведную ярость и разрушать то, чего ты не создавал? Ты можешь выкрикивать свои претензии и требовать чего-то? А кто ты такой? - хищник приподнял его над полом и выпустил его. Дарт рухнул на пол, сильно ударившись, но не сделал никакой попытки приподняться. Перед глазами плыли какие-то круги - хищник чуть не задушил его.

- Может быть, ты мне скажешь, по какому праву ты тут вопишь? - продолжал хищник, повышая голос. Не можешь? А почему? Тебе, наверное, больно, и ты не можешь пошевелиться. Не можешь ответить мне? А орать и избивать механизмы у тебя силы были? - хищник обошел его и остановился над его головой. - Ты себя чувствовал сильным? Почему же ты не остановил меня, когда я слегка приподнял тебя, что бы охладить твой пыл? Ты слаб, - хищник оскалился. - Ты глуп. Или ты думал, что мы будем уговаривать тебя, оправдываться перед тобой, выпрашивать у тебя прощения за свои решения. За наши решения - которое приняли мы, мы все. Ты не смог остановить одного меня - но самоуверенно заклеймил целую расу глупцами - тем, что повел себя как обезьяна по отношению к нам. Ты не попытался понять, подумать. Нет. Ты забыл, кто ты. Да, ты возможно можешь кое-что, чего не могли те, кто подохли. Ты чувствовал разницу между ними и собой, но ты не подумал о разнице между тобой и нами.

Хищник присел на корточки возле Дарта. - Ты сейчас думаешь, что сила не определяет правоту - и что то, что ты не смог мне ответить ударом на удар, не доказывает твоей глупости. Но у нас сила и разум, воля и характер неразрывно связаны. Разница между твоей и моей силой _в данном случае_ лишь показывает разницу между моим и твоим интеллектом. Для тебя это непривычно - но если бы ты был умен, ты бы не стал себя вести как.., - хищник произнес какой-то звук, - не стал бы себя вести так по-идиотски. И не валялся бы сейчас здесь, не чувствуя собственных костей. Тебе не понравилось то, как я обошелся с тобой - ты же вел себя глупо и нагло.

- Ты считаешь, что _можешь_ себе это позволить. Поэтому ты и поступаешь подобным образом. Если ты будешь думать, что можешь вести себя так же примитивно, как те, кто устраивали обезьянник, стоило их поместить вместе и просили меня убить их, стоило только их разделить, - то ты закончишь так же, как и они. Без нашего вмешательства - сам. Чего ты хочешь? - хищник поднялся.

Дарта мутило. Он уже немного пришел в себя, но тошнота и ощущение разбитости не покидали его. К тому же, к ним примешалось еще и чувство стыда. Омерзения к самому себе. Он вел себя как клон - он утратил свою индивидуальность и был простой ссылкой, линком, на один из примитивных шаблонов человеческого поведения. Чем его действия, его мысли, его эмоции отличались от действий и эмоций обыкновенного недалекого раздосадованного чем-то человека? Ничем. Мерзость. Отвратительно. Дарт ощущал себя жалким червем, ведь все то, что он услышал в свой адрес было правдой. Возможно, он действительно глуп. И слаб. Ему никогда ничего не достичь - и все его жалкие усилия тщетны. Стоит ли продолжать бессмысленную жизнь? Стоит ли? Что его ждет здесь? В своих мыслях он уже представил себя, как с его вен стекает темная кровь, как слабость заливает его тело. И даже почувствовал покой...

Стоп! Идиот! Покой, слабость... Завораживающе?! Спокойно?! Не нужно ничего делать, лишь расслабиться и подохнуть?! Сейчас я действительно рассуждаю как жалкая слабая тварь, - с гневом подумал Дарт. Почувствовал вину? Собственную никчемность?! Униженность?! А перед кем?! Перед ними? Я не унижу себя ни перед кем - кем бы они не были. Перед собой?! Нет. Значит, я наверное, должен чувствовать себя виноватым и никчемным перед... Перед людьми - теми, кто в меня вбил это чувство. Ну с этим я разберусь позже, - подумал Дарт, и начал медленно подниматься с пола.

Хищники, как оказалось, до сих пор были здесь и с интересом наблюдали за ним. Дарт медленно поднялся и обернулся к ним.

- Да, я признаю, что вел себя недостойно. Это противно мне. Я признаю вашу силу и ваш разум. Я уважаю вашу расу - но никогда не признаю себя никчемным и недостойным по сравнению с вами. Да, я не в силах противостоять вашей силе сейчас - и вы можете убить меня. Но я не буду вам подчиняться. Свое место я определяю сам. Я решаю, кто Я, - с каждым словом его голос звучал все громче. ТЫ, - Дарт повернулся к хищнику, который все еще стоял возле него, - можешь убить меня, но я не признаю твоего господства надо мной, хотя признаю правоту твоих слов. Вы можете уничтожить меня за несколько секунд, но я постараюсь дорого продать свою жизнь - как бы это смешно для вас не звучало, - твердо произнес Дарт. Я, - хотел продолжить он, но тут у него потемнело в глазах.

- Я... Я... Я... Я, - его глаза широко раскрылись, впитывая мириады светящихся частиц, который вдруг вернулись к нему ураганным вихрем. Я! Я! Я! Я! Я! Я! Я! Я! Я... - струились блики звезд. Я - выдохнул он и снова опустился на пол. Он вновь ощутил чувство свободы. Я... Кто? ОНО снова было здесь, на свободе. ОНО вернулось. Не было я. Был лишь хаос - бесконечный хаос. Живущий, чувствующий хаос. ОНО собралось в тугой вихрь и с силой распрямилось, разнося по всему пространству яркую пыль. В темноте... Космоса? Микрокосмоса? В темноте Пространства ОНО видело себя. ОНО ощущало все - все, что могло охватить, всю Вселенную. Каждое дуновение ветерка на Земле, сухих, копошащихся личинок на Марсе, яд, стекающий по венам Венеры... И снова его что-то удерживало. Что-то мешает, мешает, мешает...

- Открой глаза! - раздался громкий голос, и тысячи частичек взметнулись в разные стороны, как осенние листья, подхваченные ураганом.

- НЕТ! - прозвучал ответ.

- Вздохни, или ты умрешь! - требовал голос.

- НЕТ. СМЕРТЬ для МЕНЯ бессмысленна- был ответ.

- ТЫ! ТЫ смертен! - неиствовал голос.

- Я? - расхохоталась темнота.

- Я? - усмехнулась пыль.

- Мы? - удивились звезды.

- Даже звезды сгорают! - взревел голос. Я часть тебя - значит ты смертен! Я смертен - и ты! - ликовал голос.

- Да? - заинтересовался хаос. Значит, для того, что бы стать бессмертным, МНЕ нужно уничтожить ТЕБЯ?

- Ты не сможешь! - торжествовал голос. Ты даже не знаешь, что я. Как же ты сможешь меня уничтожить? Я часть тебя и ты умрешь.

- СМЕРТНАЯ часть, - вихрь закипел, собирая все пылинки, все частички, лучи и свет. Вихрь сжимался.

- Ты не сможешь избавится от меня - ты со мной родился, со мной и умрешь. Никому этого не удавалось! - отчеканил голос.

- Ты ЛЖЕШЬ. Кроме того, - вихрь начал преобразовываться в какую-то форму, - ты не учел, что Я - не ВСЕ. И я знаю, где тебя искать, - усмехнулась тьма.

- Ха! - только и смог отразить голос.

- А теперь... Вихрь закончил преобразования. И стало видно, что он принял форму... человека. Странная, мерцающая звездами на темном покрывале кожи -фигура человека находилась в пространстве. Внезапно фигура стала прозрачной, и можно было разглядеть все внутренние ораны. Печень, легкие, кишечник - все светилось. - Пора становиться бессмертным, - закончил вихрь. Рука "светящегося человека" метнулась к груди. За долю секунды прорвала грудину и добралась до сердца. И вырвала его.

- НЕЕЕЕЕЕЕЕееееее.. еееее... ееее... еее... ее... е... т.... - прозвучал захлебывающийся рев. Голос менял интонации - то становился похожим на мужской, женский, наконец детский...

У фигуры явно было видно разорванную грудь, поломанные ребра, и из нее хлестал поток света, похожий на кровь. Но в руке фигура человека держала сердце. Теперь оно стремительно меняло цвета - от серого цвета мертвой плоти до грязно-желтого цвета гноя. Рука с силой сжала сердце, складываясь в кулак. И крик затих. Исчез. Навсегда. Человек победно улыбнулся, сквозь кровь, которая хлестала теперь отовсюду - ее лучи просто омывали тьму. Его улыбка была полна боли и торжества. Рука разжалась - и на ладони не оказалось ничего, кроме зияющей раны. Фигура исчезла - вихрь обессилено распался.

Медленно приходили в себя частички, стягивая разрозненное сознание из всех уголков Вселенной. Хаос перепрошивал разум, рождающийся из новой формы. Вихрь подбирал звездную пыль, объединяя ее в своем потоке. Ему пора было возвращаться. Теперь требуемая часть трансформации завершена. Луч звезды отозвался болью - не хватало части... Не было знакомых пылинок. Они исчезли. Это не страшно. Все восстанавливается. Все развивается. Главное - сохранить Я. ОНО знало, что воплощения дадут новый опыт для дальнейшего развития. Не только они - еще многое. Но это сейчас необходимо. Хаос попытался собрать человека... Дарт его имя, кажется? Но это теперь было невозможным. Существенная часть того, из чего состоял человек была уничтожена. Оставался... Хаос рассыпался на сверкающие искорки, и собрался вновь, создавая...

...Посреди круглой комнаты, в самом ее центре сидел, склонив голову, нагой хищник. Его глаза прикрывала пленка, шипы вдоль позвоночника вздыбились. Щупальца вокруг рта непроизвольно шевелились. Острые когти царапали пол. Создавалось такое впечатление, будто хищник пребывал в забытии. Вдруг, существо пошевелилось. Медленно подняло голову и с трудом открыло глаза. И произнесло что-то на своем родном языке. Звуки вылетели у него из горла и повисли в воздухе. Он услышал ответ. И понял его. Если бы этот диалог происходил на человеческом языке, можно было бы услышать:

- Меня зовут ДАРТ?

- Нет. Ты достоин выбрать себе имя.

Эпилог

Молодой хищник стоял на вершине горы. Перед его глазами расстилался восход. В прошлой жизни его называли Дарт, the human - человек.

Он - хищник. Имя, которое он выбрал себе, вряд ли смог бы произнести человек. У него сохранилась частичная память о той жизни. Но она была не нужна ему. ОНО сохранило Я. И это Я было в нем. Его зрение и чувства обострились до предела. Его волновало все прекрасное. Жизнь. Смерть, которой нет. Воздух на этой планете. Зеленый лист, на котором блестела капелька росы.

У него была сила - его сила. У него были опыт и знания, которые он приобрел - он был мудр. Но даже сейчас, когда он узнал причину, почему хищники не прекратили охоту на людей, он также не смог бы ее объяснить, как не смог тогда и Тирр.

Хищник сжал копье. В этом было что-то... Что-то очень важное. И невыразимо прекрасное.

Как восход солнца, который приветствовал его на первой охоте.

31.01.05

Tigra Creativ