Пустой заснеженный парк. Хожу, гуляю с дитём. Спит себе малышка в коляске. Кружок прошёл - пятнадцать минут. Пять кругов - час пятнадцать. Её дело спать, моё - круги считать.
Снежинки кружатся и по невероятным траекториям приземляются на розовые щёчки. И сразу исчезают. Родились за тысячи километров отсюда. Над каким-нибудь морем Лаптевых или Мексиканским заливом, чтобы увлажнить румянец прекрасной маленькой девчонки. Но уже в Москве. А рядом пруд, испаряясь с которого, вода поднимается ввысь, чтобы превратиться в снежинки и лететь за тридевять земель на чей-то американский носик.
А может это чьи-нибудь слезинки? Радостные или горькие они? Интересно, есть ли память у капелек воды? Скорее всего, есть. Может поэтому и плачут детишки иногда, казалось бы, без причины. Упала горькая капелька на щёчку, и настроение испортилось, поплакать надо. Веселая - и сразу смеяться хочется. А новые слёзки летят дальше, радовать или огорчать... Это уж как получится.
Есть еще слёзки любви. Мне пять или шесть лет. Плачу навзрыд под одеялом. Не было вроде печали. И радости тоже не было. Просто разбили детишек в детском саду по парам, чтобы дружным строем шли в столовую. А мне досталась смуглянка черноволосая.
Вот и накатила. Вдруг и сразу, эта непонятная штука. Любовь... Мы шли, взявшись за руки, а у меня от этого прикосновения щекочет что-то в груди возле маленького сердца и чуть пониже под рёбрами... Вечером, засыпая, слышу радио, звучит какая-то красивая мелодия. И всё... Я её так люблю, так люблю, что не могу сдержать слёз.