Зимняя ночь не знает пощады. Вьюга ослепляет, бьет в лицо лезвиями снега, сбивает с пути, создавая белые снежные стены... Замораживает. Собирает свою жатву, не желая насытится крохотными душами бродячих животных...
Она смотрела за окно поверх плеча ласкающего ее мужчины. Временами она лениво откидывала голову, позволяя ему целовать свою шею, изгибалась, позволяла своему дыханию стать прерывистым, не отрывая при этом взгляда от бушующей вьюги.
На него ей было наплевать. Она знала толк в соблазнении, знала, что нужно, чтобы возбудить в мужчине первобытные инстинкты, довести его до грани безумия. И еще она знала, что сегодня зима получит еще одну душу.
Ее легкое платье упало на пол, он начал целовать ее плечи, постепенно приближаясь к основанию шеи, желая посмотреть на ее спину... Она инстинктивно оттолкнула мужчину, да так, что тот упал. Поняв, что утратила контроль над собой, она поспешила исправить свою ошибку:
- Ммм... Не так быстро. Я хочу еще вина.
И призывно улыбнулась. Она прекрасно знала, как ее улыбка действует на мужчин.
Вот и сейчас он поспешно поднялся с пола и направился в соседнюю комнату. Красив, подумала она. Ей всегда нравились такие мужчины - высокий, жилистый... Ни капли лишнего жира, идеальная гармония мужского тела. Даже жаль...
Ее мысли были прерваны его появлением. Улыбаясь, он нес два бокала с красным вином. Улыбнувшись в ответ, она приняла бокал и сделала глоток, наслаждаясь вкусом хорошего вина. Затем притянула его к себе и припала в поцелуе, одновременно выливая в его бокал розоватую жидкость из маленького флакончика.
"Увы, увы, - подумала она. - Извини, мальчик. Мне тебя даже почти жаль".
Он быстро осушил бокал и все с той же игривой улыбкой повалил ее на постель. Она не сопротивлялась. Она считала.
После того, как она дошла до тридцати, она, как обычно, властно положила руку на его грудь, мягко отстранила его, и, глядя в его глаза, задала вопрос.
- Ты любишь меня, человек?
Она не запоминала их имен. Незачем.
Он посмотрел на нее остекленевшим взглядом и ответил:
- Да, госпожа.
Голос его звучал хрипло, напряженно. Это было нормальным. Подлитое снадобье порабощает разум, но мозг продолжает бороться. Все силы организма уходят на эту борьбу, и тело уже не может работать в нормальном режиме.
- Я не верю. Докажи мне.
- Как, госпожа?
- Отдай мне свою жизнь. Если ты действительно меня любишь, умри за меня. Убей себя.
- И ты поверишь?
- Да.
Она ласково улыбнулась, закрепляя влияние своих слов.
Он тяжело поднялся и направился в сторону ванной. Она усмехнулась. Как же они неоригинальны. Все берут бритву и режут вены.
Она вздохнула и легко спрыгнула с постели. Кинула взгляд на зеркало, поправила растрепавшиеся каштановые кудри.
Затем подобрала с пола платье, начала его натягивать, но передумала и вернулась к зеркалу. Повернулась к нему спиной и задумчиво провела рукой по ярко-розовому пятну сплавленной кожи, тянущемуся по левой лопатке почти до основания шеи. Причина, по которой она никогда не показывала свою спину.
Она поморщилась и быстрым движением натянула на себя платье. Заглянула в ванную, приятно удивившись - этот оказался аккуратистом и вскрыл вены, сидя в ванне. В прошлый раз она поскользнулась и заляпала любимое платье. Кровь так и не отстиралась, и платье пришлось выкинуть. Она была расстроена.
Еще раз вздохнув, она вытащила из-за пазухи старинный медальон. Девушка держала его в ладони, любуясь филигранным совершенством оправы, до тех пор, пока он не сверкнул, а затем спрятала обратно. После этого она спокойно вышла из квартиры.
Девушка не боялась повышенного внимания милиции, зная, что ничего, связанного с ней там не найдут. Она знала, что делает, и делала слишком долго, чтобы ошибиться.
Домой она зашла через полтора часа. Сняла туфли на высоких каблуках, негромко выругалась, впотьмах споткнувшись обо что-то.
Вытаскивая шпильки из волос, девушка зашла на кухню. Как всегда, вальяжно развалился на любимом стуле.
- Ну, здравствуй, - улыбнулась она, перепрыгивая через распластанное на полу крыло. - Ты давно не заходил.
- Дела, дела... - улыбнулся он в ответ.
Она заметила, что парень держит красивый меч, уперев его острием в пол.
- Красивая игрушка.
- Я знаю, - довольно ухмыльнулся тот. - Выиграл, можно сказать, в честном бою.
- И с каких это пор пари у тебя называется честным боем? И не делай такое удивленное лицо. Ведьма я или нет?
Он только ухмыльнулся еще шире, окидывая ее взглядом. Она ухмыльнулась в ответ, и, взяв чашку, уселась напротив него.
- Ты не мог бы перестать красоваться? Азриль, конечно, знает толк в оружии, но ты себе не представляешь, сколько стоит этот паркет.
Он пожал плечами и, загнав меч в ножны, небрежно бросил его на пол. Любого другого человека он бы испепелил за один такой тон. Но ей было можно.
- Кстати, как там та ледышка? Не порывалась погулять?
- Вряд ли. Ей сейчас некогда. Азриль говорил, она недавно родила.
- Ну что же, значит, ей повезло.
Она хотела, чтобы ее голос звучал безразлично, но он слишком долго ее знал. Но сделал вид, что не заметил зависти и поспешил сменить тему разговора.
- Ты принесла мне подарочек?
- Естественно.
Она сняла медальон и протянула ему. Он быстро переместил душу в свой перстень и вернул ей украшение со словами:
- Мари, ты лучшая.
- Я знаю. И не называй меня так. Я теперь живу в России. За шестьсот лет мог бы и запомнить.
Он только улыбнулся.
- И зачем я это говорю?.. Ладно, извини, но мне пора спать. Завтра на работу.
Он поднялся и исчез, как всегда на прощание поцеловав ей руку.
Мари так и не смогла уснуть. Память то и дело подкидывала картинки из прошлого.
Ей тогда просто не повезло. Обычная история - влюбилась, видела в нем чуть ли не Бога, а он оказался таким же, как все. Тогда она впервые всерьез проявила свою силу. Ну, на самом деле, всерьез - это громко сказано, это была просто силовая волна. Она просто хотела его оттолкнуть.
Да, ведьмой она была всегда. С самого рождения она умела показывать маленькие фокусы, чем очень расстраивала родителей. Но обходилось, - она выросла и научилась контролировать себя, лишь изредка помогая людям. Тот раз был единственным.
Тогда он убрался, испугавшись, но потом... Все было, как всегда. Она вспомнила, как ее в мешке бросили в воду. Как спали веревки, как она из последних сил рвалась к воздуху. Как ее вытащили и, еще мокрую, поволокли на костер. А затем - боль, боль, боль... Много боли. Горящие волосы и платье, плавящаяся в огне кожа. И лица вчерашних друзей, перекошенные от страха и омерзения...
Но оказалось, что это не конец. Когда она очнулась, у нее ничего не болело, кожа была белой и гладкой, без следа ожогов. Так она и познакомилась с Асталем. Он вытащил ее из костра и залечил ожоги, сгладив почти все шрамы. Один все-таки остался, тот самый, на лопатке. Демон даровал ей вечную молодость, а свое условие предъявил намного позже, уже когда она начала работать на Совет. Нельзя сказать, чтобы оно ее шокировало. Откровенно говоря, ей было до глубины души наплевать, что происходит с душами ее жертв после смерти. Хотя, признаться, она предпочла бы иметь дело с его братом. Азриль хотя бы не язвил.
Нынешняя жизнь вполне ее устраивала - она была умна, красива, владела крупной фирмой и обладала уникальным даром убеждения... Личная жизнь была единственным фронтом, на котором она неизменно терпела поражения.
Мари тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли. Затем взяла телефон и набрала знакомый номер.
- Извините, что так поздно... Да, я решила эту проблему. Для меня больше ничего нет?.. Да? Хорошо, я заеду завтра... В семь подойдет? Замечательно. Тогда до свидания.
Она грустно улыбнулась. Скоро еще одному мужчине предстояло умереть.
Мари еще раз встряхнула головой, затем зевнула и пошла спать.
Как она и обещала, на встречу она приехала ровно в семь. Когда она зашла в комнату, мужчина слегка кивнул головой. В ответ Мари вежливо улыбнулась и устроилась в кресле напротив.
- Как я понял, ваше предыдущее задание... - он замялся, пытаясь подобрать подходящее слово.
- Выполнено. Он вскрыл себе вены.
- Хм... Ясно. Ну что же, Мария, я бы хотел попросить вас взять еще одно.
Он протянул Мари тонкую папку. Мари заглянула в нее и удивленно вскинула брови.
- Сколько ему лет?
- Девятнадцать. Там написано.
- Я подумала, что это опечатка. Вы что, не знаете моих возрастных рамок?
- Знаю, но тут отдельный случай. Видите ли, Мария, у мальчика врожденный иммунитет к приворотной магии. И, к сожалению, хорошая интуиция.
- Понятно. Почему он вам так нужен мертвым? К корректировке памяти он тоже устойчив?
- Я же сказал, тут отдельный случай. Он не просто свидетель. Мы забрали его сестру, а ему кто-то выболтал, что в аварии она не умерла.
- Сколько ей?
- Сейчас - двенадцать.
- Уверена, ее уже научили самоконтролю. Почему бы не вернуть, как остальных?
- Мария, вы с ней знакомы. Это Аня Ярославич.
- О, Господи... Это чудовище еще живо?!
- Да. Нам нужно понять, что с ее психикой. Возможно, мы сможем исправить... Мария, вы же знаете, нас и так мало...
- А из-за нее может стать еще меньше! Одна ошибка - и о нас узнают. Вы, может, забыли про Инквизицию?! Вам напомнить?
- Мария, это не ваше дело, - в голосе ее собеседника зазвучал металл. - Вы нам поможете?
- А у меня есть выбор? - фыркнула она.
И вышла, раздраженно хлопнув дверью. Советник выдохнул с облегчением. Весь совет знал, что Мария ненавидит мужчин. А так же то, как хорошо у нее получаются зелья. Особенно - яды.
А Мари тем временем уже направлялась к мальчишке. Она не собиралась соблазнять его сразу: во-первых, знала, что это не сработает, а во-вторых... Во-вторых, ей просто было интересно. Она уже почти забыла, как это - быть молодым.
Приехав в нужный парк, она направилась туда, куда вела ее интуиция. Ведьмы не экстрасенсы, при поиске они не нуждаются в маячках вроде личных вещей или фотографий, им достаточно просто знать, кого они ищут, остальное делает интуиция. Если, конечно, они ищут человека, а не колдуна.
Мальчишка сидел в центре шумной компании. Фотография была несколько удачнее оригинала, но все же он был довольно симпатичен. Мари устроилась поудобнее на ближайшей скамейке и продолжила наблюдать. Ребята пили, курили и их смех разносился, казалось, до соседнего района.
А мальчик сидел и, казалось, даже не замечал своих друзей. Он немного хмурился и смотрел в дону точку. Иногда до Мари доносились обращенные к нему реплики, что-то вроде: "Не кисни!". Ее приятно удивило, что, в отличие от остальных, в руке у него не было бутылки. Хотя кто знает, каким он был до того, как узнал, что его сестра жива.
Она с трудом дождалась, пока им, наконец, надоест сидеть на постаменте. Дождавшись, пока мимо нее пройдут пьяные ребята, она подняла взгляд и ласково ему улыбнулась. Он словно этого и не заметил. Даже шага не замедлил. Она на секунду нахмурилась, но заставила себя принять доброжелательный вид и негромко спросила:
- О чем грустишь?
Он удивленно оглянулся. Затем, словно придя в себя, что-то сказал друзьям и вернулся к ней.
- Ты думаешь, я грущу?
- Ну конечно, как же я могла забыть!.. Самые ярые оптимисты ведь всегда ходят с таким видом, словно над ними висит грозовая туча.
Ее тактика оказалась верной. Уже через полчаса он разговаривал с ней как со старой подругой. Про главную свою проблему он так и не рассказал, но доверять ей начал, чего она и добивалась.
Вернувшись домой, она снова застала демона.
- Что-то ты зачастил ко мне.
- Ты поверишь, если я скажу, что мне без тебя скучно?
- Да. Тебе всегда скучно.
Он пожал плечами и беззаботно улыбнулся.
- Ты мне что-нибудь принесла?
- Нет. Слежка за мной - еще одно твое развлечение? И не делай такое наивное лицо, выглядит неправдоподобно.
- А ты, похоже, стареешь. Не можешь окрутить какого-то сопляка?
- Не твое дело. Исчезни.
- Ты злишься? Задел за живое?
- Я устала. И, кажется, попросила тебя исчезнуть.
- Ты злишься. Что, так и не утраченная невинность покоя не дает? Может, помочь?
Мари взбесилась. Он не в первый раз делал ей подобные предложения, и со временем становился лишь настойчивее. К сожалению, слов он не понимал, поэтому пришлось действовать обычными методами. Она быстро окинула взглядом полку, выбирая бокал потяжелее и поненужнее. Бокал брызнул осколками, ударив в стену, где за мгновение до этого была голова Асталя.
После того, как он ушел, Мари задумалась. В чем-то Асталь был прав. Ей просто не хотелось убивать этого мальчика. Она в который раз пожалела, что не сгорела на том костре.
Летели дни, недели. Мари разрывалась между работой и ее заданием, не находя в себе сил его выполнить. Она не хотела себе признаваться, что она влюбилась, впервые после сотен лет.
Но никто не может предсказать будущее. Это она поняла, когда совместный просмотр какого-то глупого фильма закончился привычной для нее ситуацией. Опять падающая на пол рубашка, и опять чужие губы на плече...
Она выскользнула из его объятий и быстро вышла из комнаты, борясь со знакомой волной отвращения, отвращения к себе, к нему, ко всей этой ситуации. Это и помогло ей собраться.
Найдя свою сумку, она вытащила флакон. Нашла бокалы и разлила остатки вина.
Когда она зашла, он виновато улыбнулся. Ей было наплевать. Она уже ничего не чувствовала, действуя по привычке. Если она и ошибалась, ее внешность все сглаживала. Асталь не просто ее вылечил, он еще и подкорректировал ее по своему вкусу. А вкус у него был отменный.
Последним вопросом, который он слышал, был:
- Ты любишь меня, человек?
А последнее, что он увидел - стоявший в дверях ванной крылатый парень. Он ухмыльнулся и произнес:
- Глупый мальчишка. Она никогда и никого не полюбит. Она всегда будет принадлежать только мне. Еще увидимся.
Он так и не узнал, что Мари впервые ушла, даже не взглянув на тело. Что проплакала два дня. Что пыталась покончить с собой, так и не добившись цели. Что год, едва завидев Асталя, молча собиралась и уходила из дома.
А она так и не узнала, что в кофе, который он пил за полчаса до ее прихода, было подмешано почти такое же снадобье, но действующее гораздо слабее. Что в его доме никогда не было лезвия, которым он вскрыл вены.
Демоны часто проявляют милосердие. Они могут пожалеть кого-то, могут радоваться, что на земле еще остались праведники... Но они безжалостны к тем, кто пытается отнять у них то, что они считают своим.