Я так не хотела его отпускать, как будто предчувствовала беду. Но ничего не поделаешь! Долг есть долг. Он ушёл на войну, а я осталась с двумя маленькими детьми на руках. Было сложно, девочки постоянно болели. Работать я не могла, а кто не работает, тот не ест. Всё просто. А дети голодали.
Однажды соседка принесла мне кусочек хлеба, я подумала: "Обе девочки не наедятся, слишком он маленький". И отдала младшей, Машеньке, а у самой сердце сжалось от боли. Иришка увидела, но сначала ничего не сказала, а потом ночью, когда я укладывала её спать, прошептала мне так тихо-тихо:
- Мамочка, я знаю, Ирочка младше, но можно мне в следующий раз всего лишь один кусочек маленький-маленький, только попробовать, очень кушать хочется.
Слушала её, а по щекам слёзы текли. Я тогда всё на свете прокляла: и себя, и жизнь свою, и войну эту! Ну кому она нужна, раз так оно всё? Кому? Мне не хотелось жить так, как я жила, но я знала: где-то далеко мой Илюша воюет за правду, за мир, а в первую очередь за нас, за его семью. Поначалу я писала ему каждый день и почти всегда получала ответ, но с каждым месяцем ответы стали приходить всё реже. "Он воюет... ему некогда," - думала я. Никогда не писала Илюше о том, как нам тяжело. Думала, у него своих проблем хватает. Я так любила его, и сейчас люблю...
Так прошли четыре года. Он должен был приехать в четверг. Я так ждала этого момента! Каждую ночь представляла себе, как это будет, но получилось совсем не так, как я думала.
Он вышел из вагона поезда, я бросилась обнимать его, целовать, но Илья был какой-то холодный, отстраненный, будто бы не рад мне совсем. Он прервал наши объятья и сказал железным голосом:
- Наташа, это Варя. Мы познакомились на фронте и... в общем... полюбили друг друга. У нас будет ребёнок. Я ухожу от тебя.
У меня внутри вдруг что-то оборвалось, стало так холодно и плохо. Я только тогда заметила, что рядом с нами стоит светловолосая девчонка. Молодая такая, и смотрит виновато на меня. Тут подбежали дети, но к Илье не подошли, ко мне прижались. Они ведь его совсем не помнили.
И вот идём мы домой по бездорожью втроём, я плачу, Ирочка меня спрашивает:
- Это был наш папа?
- Нет, - говорю, - это уже чужой папа, не наш...
Мне было двадцать шесть, когда началась война, а женился я в двадцать. Мы с Наташкой с детства знакомы. Она моя первая любовь. Я думал, мы всегда будем вместе, но война нас разлучила. Может, оно и к лучшему. Там я встретил Варю. Она сразу после школы на фронт пошла. Погеройствовать решила. Дурочка. Я когда её глаза увидел, сразу влюбился! И она меня полюбила. Я долго не признавался в своих чувствах, скорее даже сам себе, чем ей, совесть мучила. У меня ж Наташка и дочки... А потом не выдержал, сердцу-то не прикажешь! Я понимал, что в любой момент могу погибнуть, и Варя тоже... Мы перед каждым боем прощались, как навсегда. Я не мог долго ждать. А потом Варя забеременела, и я решил, будь что будет! Бог даст - выживем! Вернёмся с войны, я с Наташкой объяснюсь, и заживём мы с Варенькой, как нормальные люди...