Аннотация: Вернувшись домой с поверхности, барон открывает званый вечер в честь объявления своей помолвки, но даже в такой радостный день приходится помнить о делах.
Глава1. Рейнсвальд.
На высоте нескольких тысяч километров от поверхности, ничем не поддерживаемый, окруженный поясом мелких и крупных обломков, вращавшихся на дальних или близких орбитах, висит огромный материк, поднятой в воздух древней и неизвестной силой, вырванный из земли вместе со своими горами, долинами, впадинами и равнинами. Его основу составляли каменные и скальные породы, измененные потрясениями невероятного по мощности Катаклизма. На верхних слоях при таких масштабных разрушениях смогли даже сохраниться остатки почвы, ныне пересушенные до состояния мелкой пыли.
Рейнсвальд. Название острову дано в честь огромного, единственного в секторе водопада таких размеров, широким потоком низвергавшегося вниз, на поверхность мира. Откуда бралось столько воды, никто не знал, она текла из самых глубин скалы, просачиваясь сквозь многочисленные трещины. Легенды гласили, что дело в еще одной аномалии, такой же, что и поддерживала остров в стабильном состоянии. По прогнозам, он должен был развалиться на несколько гораздо меньших кусков, но до сих пор оставался целым.
Во многом это, конечно, связано с деятельностью людей, постройками скрепившими породу и скальные основания, но все же не могло стать решающим фактором.
Когда-то породы, составившие основу материка, находились в слоях, богатых подземными водами, и теперь глубоко внутри сохранились большие пещерные комплексы, где даже продолжала появляться вода, хотя никто даже не решался сказать, откуда именно она бралась. Обычно это тоже связывали с последствиями Катаклизмов, с появившимися различными аномалиями, чаще опасными и вредными, но порой поразительно полезными. Из-за них в Рейнсвальде всегда было достаточно воды, способной стекаться в большие реки, прорезавшие глубокие русла в скалах. При этом такие глубокие каньоны совсем не помогали восстановлению почвы на Рейнсвальде, и на скальных берегах глубоких рек ветер гонял тучи пыли.
Иногда слабые ветры, пролетающие через Рейнсвальд, превращались в настоящие бури, на огромной скорости несущие тысячи тонн пересушенной земли. Они прокатывались по мильметоловым трассам, проложенные через незаселенные территории, обрушивались на сталебетонные купола оранжерей и наполовину врытые в землю жилые комплексы, где жили и работали тысячи людей, следившие за закрытыми от причуд погоды полями и парками. Без них весь остров остался бы без воздуха и пищи.
Или же, злобно воя, пылевые бури пытались засыпать стены древних военных замков, где несли службу гарнизоны многочисленных Домов, древних и богатых дворянских родов, разделивших эту суровую землю на свои владения. Благодаря им Рейнсвальд процветал. Дворяне, когда-то такие же простые жители острова, но решившиеся взять на себя ответственность за судьбы и жизни всех остальных, когда-то сплотили и объединили почти разбитых колонистов, пытавшихся здесь выжить, преобразовав общество в жесткий феодальный строй. Созданные ими отряды разбили и уничтожили местных аборигенов, перебили всех опасных животных и разделили Рейнсвальд на феоды, поклявшись соблюдать границы. С тех пор на острове царил относительно спокойный мир.
Дома поддерживали и развитие оранжерей и кислородных фабрик, заводов по отчистке воды и производству пищи, формированию целых городов, закрытых куполами или врытых в землю.
Огромные промышленные комплексы перерабатывали руды из богатых залежей на поверхности, огромней и бескрайней земли, раскинувшейся внизу. Со стапелей верфей сходили большие торговые и военные корабли, чьи чертежи когда-то давно были основаны на материалах о космических судах, бороздивших просторы так называемого "космоса", но что это такое, никто и даже не мог теперь представить. Древние книги сохранили упоминания о том, что он бесконечен, огромен и в нем звезды, огромные светила, похожие на ядра кварковых реакторов, вокруг которых вращались планеты - куски камня и почвы, примерно круглой формы. Знания эти были настолько отстраненными и бесполезными, что казались смешными.
***
Центром всего этого мира, столицей Рейнсвальда, был город Кенингхром, снаружи похожий на пирамиду, сложенную из огромных, достигающих в диаметре нескольких десятков километров, шаров, переходящих друг в друга и накрывающих один другой. Там, на самом верхнем уровне, находился великолепный королевский дворец, красивейшая постройка во всем Рейнсвальде. Он был настолько прекрасен, что ему не требовалось даже названия. Это был просто Дворец. Единственно здание в столице, не закрытое защитным куполом. Вместо него Дворец защищали мощные силовые барьеры.
Такие же пылевые бури, с одинаковой бестактностью засыпающие полушария маленьких рабочих поселков и внешние стены столицы, бессильно разбивались о ветрорезы высоких внешних стены из полиметаллов, еще одного подарка Катаклизмов.
Безумные штормы энергии и разрушенной материи, порой накрывающие целые области, были кошмаром этих земель, порой стирая сотни квадратных километров из этой реальности, либо же преобразуя их в совершенно новые, были так же и последней надеждой на выживание. Энергия Катаклизмов, закручиваясь в самом эпицентре в гигантские вихри, разрушала обычные структуры веществ, изредка образуя новые, порой более надежные соединения, такой же природы, как и аномалии, но столь же необходимые человеку, как воздух и вода. Из таких вот пород, ни с чем не сравнимых по крепости и надежности, строились все мощные укрепления городов и замков Рейнсвальда.
Стоит завываниям ветра и поднятым тучам пыли снова сойти на спад, так и не сломив сопротивление стен, как перед путником откроется громада Крепости Тристан, столицы Тристанского баротана и семейного дома Эдварда. Все здания, постройки и даже огромный док для кораблей, были вырезаны на самом обрыве анклава, в одной из скал, нависающих над безмерной пропастью. Крепость, вырезанная из единого куска скалы, была родным домом для барона, куда он возвращался после походов.
***
Над летающим островом, как всегда, раскинулась вечная ночь. Темнота, покрывшая эти земли, никогда не рассеивалась, поскольку в небе никогда не было источника света, способного осветить этот мир.
Только, кажется, порой тьма, словно стремясь поглотить даже те маленькие огоньки, что здесь загорались, становится еще чернее, чем обычно. И искусственные источники освещения словно сжимаются, не в силах прорвать слабыми лучами света этот мрак, толстым пуховым одеялом окутывающий весь мир. Даже мощные прожектора верфей и ремонтных доков, где работа не останавливается ни на минуту, располагавшихся в нескольких десятках километров отсюда, но с такого расстояния похожие лишь на размытые светлые пятна, и то становятся слабее, отступая перед тьмой, исконно пребывавшей здесь и столь бессовестно подвинутой людьми.
Эдвард отпил из своего бокала и глубоко вздохнул. Он не любил темноту. Именно так представлялась ему собственная смерть, в своей неудержимой и бесконечной жадности поглотить все живое. Бесконечная тьма, в которой душа блуждает в поисках выхода, и не находит, бессильно мечась в этой тюрьме без оков и засовов. Сколько бы ни говорили проповедники о высших силах и лучших местах, так и не смог себя заставить поверить ни в одно из их изречений. Если какой-то из богов и существовал, у него просто не хватило бы воображения, чтобы создать подобное. Ни один бог не станет разрушать ради самого процесса разрушения, в этом нет ни логики, ни смысла. А уж высшие существа, если они действительно где-то и могли бы существовать, вряд ли станут уподобляться маленьким детям, ломающим просто потому, что так хочется.
Эдвард усмехнулся. Даже здесь, на балконе его родного дома, темнота вольготно расположилась всего за несколькими метрами от перил. Настенные плазменные факелы, с пляшущими огоньками ярко-голубого пламени, поставленные здесь еще по прихоти его деда, не могли развеять ее полностью, только отгоняли чуть дальше, где она и выжидает, когда придет подходящее время. Ведь она первооснова, ей не нужна подпитка и не нужно топливо. Любой огонь когда-нибудь погаснет, в то время как тьма бесконечна. Единственная вечность, созданная природой.
Поставив бокал на столик рядом, Эдвард облокотился на перила, чувствуя холодный камень и слушая, как медленно двигаются его собственные мысли.
Если упасть отсюда, падать будешь очень долго. Настолько долго, что успеешь даже устать, а чувство страха пройдет само собой, оставив только ожидание неминуемой смерти. Ведь с такой высоты не спасешься. Не помогут ни парашюты, ни реактивные ранцы. К тому же, темнота на окраинах никогда не пустует, а охрана внешних линий рассказывает истории о самых причудливых существах, забредающих под наводку автоматических пушек. Здесь стоять, кстати, тоже было не совсем безопасно. Системы защиты, конечно, уничтожали практически любых тварей, видимых и невидимых, у которых хватало смелости подбираться сюда, но бывало, какой-то процент все-таки проникал сквозь оборону, в каком-то полуобморочном безумии кидаясь на любые живые существа, вне зависимости от их размеров и защищенности.
Говорят, именно так погиб барон Старфорда, хотя злые языки добавляют, что здесь не обошлось без его старшего сына, уставшего от старика и буквально мечтавшего о том недалеком дне, когда отец, наконец, испустит дух и оставит ему все наследство.
При мысли о молодом бароне у Эдварда опять упало настроение. Несмотря на свое дворянское звание, этот человек был просто выдающейся скотиной, не желавшей мирится ни с чем, кроме собственных желаний. Старфорд, прежде богатый баронат, заметно обеднел из-за его постоянных кутежей и любовниц, которых он осыпал подарками почем зря. И кажется, ему все было мало, поскольку постоянно приставал к любым девушкам, вне зависимости от положения. На одном из балов у него даже хватило наглости пристать к его двоюродной сестре. Тогда он вызвал Старфорда на дуэль. До нее, правда, не дошло из-за вмешательства третейского судьи, в роли которого выступил король. По его решению наглец приносил публичные извинения, что, впрочем, все равно не повлияло на его дурной нрав.
И все же без него сейчас не обойтись. Старфорд занимает стратегически важное положение на острове, а тот факт, что при всем своем непробиваемом самолюбии у барона хватает ума содержать гарнизон на Фолькле, перевалочном пункте, где ежедневно останавливают торговые корабли, делает его пусть и невыносимым, но необходимым союзником.
Эдвард повернулся к темноте спиной и глубоко вздохнул. Как ему все это надоело. Постоянные дрязги среди баронов и лордов подтачивали силу острова.
А теперь бароны, кажется, совсем обнаглели. Король Иинан Второй теперь уже бесповоротно слег, через несколько дней после того, как ему исполнилось восемьдесят лет. Почтенный возраст, особенно при его положении, когда всегда приходиться оглядываться за спину и помнить о врагах, в любом случае появляющихся в тени престола. Иинан был хорошим королем, честным и справедливым. Когда надо - даже жестоким, но ровно до тех пор, где кончается необходимость, не рискуя и не заходя дальше. Всего лишь месяц болезни, и от него осталась только собственная тень, бледное отражение прежде великого человека. Последний раз Эдвард видел его пару месяцев назад, на торжественном приеме во Дворце, резиденции королей вот уже третье столетие. Слабый, исхудавший то ли от болезни, то ли от лекарств, едва державшийся на ногах и совсем сгорбившийся под весом королевский регалий, Иинан уже не выглядел достойным правителем. И даже Эдвард в тайне желал ему смерти. Сейчас для него она станет лишь успокоением.
Каково это, чувствовать себя лишь осколком, не сгоревшим до конца угольком собственной личности, на который твои же подданные смотрят скорее с жалостью, чем с почтением? Он не сможет до конца оправиться, к тому же уже никто и не ждет этого. Бароны делят власть, выставив сразу трех новых претендентов на престол. Сейчас интриги больше походят на подковерную мышиную возню, поскольку никто не посмеет в открытую выступить против еще живого короля.
Даже если у них и выйдет совершить переворот, то возведенный на престол претендент лично сотрет всех бунтарей в порошок. Предавший однажды вполне способен предать и во второй раз. К тому же, бароны - самая надежная опора престола, его стабильности и порядка на острове. Так что любой, кто пытается ее расшатать, удаляется, как прогнившая деталь, ради спокойствия остальных.
Однако возня уже развернулась до такого, что ее не остановит даже подписанное королем собственноручно завещание, поскольку ныне сложившиеся партии проигравших претендентов вряд ли согласятся его признавать.
Промышленные баронаты северного полуострова, соединенные с остальной частью анклава лишь знаменитым Хальским мостом, чудом инженерного искусства, поддерживали ставленника барона Гористара, графа Ростийского. Сына короля, молодого и очень эмоционального юношу, но слишком доверчивого, чтобы править самостоятельно. Клан Гористаров наверняка попытается править через его голову, что не несет ничего, кроме масштабного воровства из казны да еще большей усобицы между баронатами. Вряд ли кто-то согласится с тем, что казну будут разворовывать без его участия. К тому же, сам клан, со своей древней и гордой историей, не был любимцем всего острова. Слишком уж чванливой и заносчивой семейкой были, к тому же, они наверняка снова развяжут экспансию на Саальт, сейчас державшимся на грани гражданской войны. Эдвард, как и его отец, всегда выступал категорически против этого. Конечно, наступление несло огромные сиюминутные прибыли, но в итоге они лишь бы озлобили ближайшего соседа, которого в подчинении Рейнсвальд все равно бы не удержал, столько мощную оккупационную армию король не смог бы собрать на постоянной основе. А значит, в конце концов, все снова переростет в позиционную борьбу с взаимными перехватами торговых караванов и отдельных боевых кораблей, как в прошлый раз. Тогда остров едва сам не свалился в гражданскую войну, и лишь усилиями его деда удалось заключить мир, до сих пор державшийся. Зато Гористар уже не в первый раз призывал "вернуться и добить врага", явно надеясь нажиться на военных заказах.
Вторым претендентом на трон был некий Вассарий Гельский, обосновавший свои претензии на престол женитьбой на племяннице нынешнего короля. Теперь он очень быстро забыл, что перед женитьбой дал клятву, что не будет иметь претензий к короне. Одно это уже делало его крайне неудобоваримой личностью. Однако с ним тоже приходилось считаться, поскольку его поддержали бароны Остезейского договора, а от них зависели торговые связи с другими анклавами Цитадели, созданной более восьмисот лет назад. Соглашение связывало четырнадцать крупнейших анклавов в секторе договорами о торговле и взаимного нейтралитета и поддержки. Рейнсвальд и Саальт тоже входили в это соглашение, что все же не мешало им грызться между собой. Так же остезейцы контролировали связи с анклавами корсаров, от рейдов которых так же неслабо зависела экономика острова.
Важно, что эти торгаши никогда не были особенно верными своему слову, возможно, это уже выработанная черта характера, появившаяся у них. А может, как по меткой фразе его друга, "дрянь к дряни всегда липнет". Если баронам доказать, что Вассарий вряд ли достигнет престола, они от него очень быстро отвернуться. И тогда у него будет надежда только на своего двоюродного дядюшку, герцога Хлейта, сделавшего целое состояние на разведении скота, к тому же имевшего несколько неплохих оружейных заводов. Он вполне может собрать неплохую коалицию в свою поддержку, если решиться.
Лично Эдварду наиболее приятен был третий претендент, герцог Фларский, приходившийся ему почти что родственником, во всяком случае, в возможном будущем. Его поддерживали бароны, не стремившиеся к изменениям и довольные тем тихим порядком, который наконец-то восстановился на острове. Герцог был наследником короля по материнской линии. Королева Сандра уже имела детей, когда вышла замуж. Многие говорили, что из-за этого будут проблемы, но тогда Иинан не желал ничего слушать, охваченный страстью к ее красоте. А вот теперь, кроме наследника короля, остался один только герцог, вряд ли не приложивший к этому руку. Но он хотя бы не собирался начинать войну, как только получит престол.
К тому же, Эдварду не стоило так опрометчиво поступать и отказывать в поддержке двоюродному племяннику деда своей возлюбленной, ныне баронессы Карийской, а в будущем баронессы Тристанской.
И стоило о ней подумать, как дверь приоткрылась и, вместе со звуками музыки и постоянных разговоров, без которых, кажется, не обходился ни один прием, на балкон вышла сама баронесса, кутаясь в алую шаль цветов Карийского бароната. Она была в самом расцвете своей красоты, только достигнув почти взрослого возраста девятнадцати лет. Ростом чуть ниже Эдварда, с фигурой, словно вырезанной из розового мрамора по идее самого гениального скульптора, задумавшего сотворить совершенство в виде человеческой фигуры. Во всяком случае, Эдварду всегда так казалось. Золотые волосы были завиты в удивительную прическу, украшенную перламутровым гребнем. А на бледном лице с большими светло-голубыми глазами играла задорная улыбка. Когда-то именно эта улыбка покорила Эдварда и растопила его сердце. Едва слышно переставляя ноги в бархатных туфлях, она подошла к нему и взяла за руку.
- Не стоит оставлять гостей, когда заканчиваются тосты, - с укоризной заметила ему сразу, - могут подумать, что ты не такой уж и хороший хозяин, каким кажешься. Я ведь тоже думала так в начале.
- А теперь уже считаешь, что и самой стоит сбежать от этих бесконечных разговоров о политике и торговли? - сказал Эдвард с усмешкой. При виде своей возлюбленной все мысли о борьбе за престол вылетели из головы. У него вообще все из головы вылетало со свистом, стоило ее увидеть. Наверное, только она и могла заставить его забыть обо всем на свете. Даже немного подался вперед, надеясь получить поцелуй, но она со смехом оттолкнула его.
- Прошу вас быть осторожнее, барон Тристанский, вы на мне еще не женаты, - она с укоризной помахала своим пальчиком перед его лицом, а потом легонько, почти бегло, поцеловала его в щеку, - и мой папа может сильно расстроится по этому поводу.
- Я считал иначе с того самого дня, как увидел тебя, - сказал Эдвард, снова взяв бокал в руки и отхлебнув немного. Вино уже успело порядком остыть, но он даже не обратил на это внимания, - ты всегда с тех пор была для меня баронесса Тристана.
- Скажи мне, что делаешь здесь один, когда гости внутри и в тепле, - на балконе было действительно прохладно, но в одиночестве Эдвард этого не замечал, - Неужели здесь можно найти что-то, чего нет больше нигде?
- Здесь можно найти время спокойно поразмыслить, - сказал молодой барон, - в то время как в другом месте обязательно найдется человек, который решит, что без его частой, но бессмысленной болтовни тебе не обойтись, - он снова попытался поймать ее, но баронесса Карийская, заливисто смеясь как совсем маленькая девочка, довольно ловко увернулась.
- У тебя очень красивый дом, - заметила она, остановившись, - как ты можешь не замечать эту красоту? - она потрясающе быстро меняла темы разговоров, так что порой за ее мыслью совершенно было невозможно угнаться. Иногда у Эдварда даже начинало шуметь в голове, когда она в очередной раз меня тему разговора и перескакивая обратно, при этом успевая сохранять какие-то логические связи. Понятные, впрочем, только ей одной.
Со своей оценкой Изабелла была точна. Дом Тристанских баронов был построен еще в глубокой древности, и лишь при Эдварде окончательно остановились работы по его расширению. Строился как замок на вражеской земле, ведя свою историю чуть ли не с момента заселения острова, когда первый корабли приземлились там, где сейчас стоят монументальные верфи Камского порта. Буровые машины, дробя и плавя породу, создавали огромные залы и коридоры, порой больше похожие на лабиринты, многочисленные подсобные и жилые помещения. Целые боевые батареи были полностью спрятаны в глубине скал, выдвинув наружу только жерла орудий. Архитекторы тогда явно были знакомы с архитектурным стилем, сейчас называющимся "старой готикой". Высокие потолки со сходящимися опорами, тонкие резные колонны в залах, многочисленные скульптуры и лепнина, занимавшая каждый свободный участок.
Балкон сам по себе был отдельным произведением искусства. Не менее двадцати квадратных метров площади, он буквально висел надо бездонной пропастью. Отсюда не увидеть, но сдувать с него все живое буйствующим на такой высоте циклонам не позволял мощный силовой щит.
От необработанной скалы стена с дверьми на балкон отделялась двумя двадцатиметровыми фигурами мужчины и женщины, расположенных по обе стороны, вырезанных с такой точностью, что можно было разглядеть даже отдельные складки на одежде. Фигуры одной рукой поддерживали вырезанный в скале герб Тристанского бароната, а свободные левые руки вытягивали вперед. На ладонях каждой были установлены тяжелые защитные орудия класса "потрошитель", предназначенные для уничтожения тварей, способных подлететь близко к перилам. Замаскированы под гигантские факелы, но большую часть времени бездействовали, так как почти все зверье давно научилось облетать опасную зону, не рискуя здоровьем. На самой стене, сделанной больше похожей из-за резных изображений давно забытых событий на стену древнего храма, горели плазменные факелы, подсвечивая особенно красивые скульптуры, заодно освещая и все пространство балкона. Действительно впечатляющее зрелище, если не видеть его ежедневно. Тогда оно даже успевает надоесть своей холодной красотой и какой-то, только ей свойственной бесчеловечной отдаленностью от жестокой и уродливой действительности.
- Я в этом доме с детства, - сказал Эдвард, все-таки подойдя к ней, в этот раз она уже не стала снова играть в догонялки, а просто прислонилась к его груди, - и уже успел устать от него. Когда мы обвенчаемся, то переедем в новую резиденцию Тристана, более светлую и гораздо менее укрепленную. И немножко меньше, чтобы не держать рядом целый гарнизон. А этот дом будет служить для того, для чего и создан. Будет защитной крепостью.
- А может быть, я хотела здесь остаться, - сказала она с улыбкой, - кто знает, может, мне еще понравятся высокие потолки и скульптуры неизвестных мне людей.
- Не думаю, - покачал головой Эдвард, - Он тебе надоест через две недели, а через три ты уже заскучаешь по уюту Карии. А этого я хочу меньше всего, можешь мне поверить...
- Господин, - их прервал один из солдат внутренней стражи Тристанского бароната, сейчас, в честь даваемого банкета, одетый в парадную форму, - простите за вторжение, но около причала завис корвет и просит посадки. Агрессивных действий не проявляет, но в списках гостей он не значится, так что мы решили вас оповестить.
- Вот видишь, - сказала будущая баронесса Тристанская, отпуская Эдварда, - гости не любят, когда на них не обращают внимания, и становятся настойчивыми.
- Тогда иди и развлеки их, - Эдвард поцеловал ее в щеку, - а я скоро вернусь.
Солдат пошел впереди, показывая дорогу. Хоть барон и провел не меньше половины своей жизни в этом замке, но все же не помнил всех коридоров, особенно к различным служебным помещениям. До пристани, конечно, мог бы добраться без проблем и самостоятельно, но сейчас надо было пройти в отсек управления, а там он уже давно не показывался, привыкнув встречать гостей около парадного трапа. Да и время, чтобы заблудится, было не самым подходящим.
Сначала идти пришлось через банкетный зал, где и собралось большинство гостей. Зал был просто огромным, не меньше двух сотен квадратных метров, с тремя фонтанами и широкими анфиладами вдоль стен. Сейчас почти полный роскошно одетых людей и едва заметной роботизированной прислугой, поскольку Эдвард не скупился на пригласительные. Да никто и не стал отказываться, уже по сплетням зная, что именно на этот день барон Тристанский решил поставить официальное признание будущей помолвки с единственной наследницей Карийского бароната. Если объединяться оружейные и корабельные заводы Тристана с плантациями Карии, этот союз может перерасти в одну из ведущих сил на острове, с которой придется считаться любому политику. К тому же, с такой поддержкой герцог Фларский, в чью поддержку выступал отец Изабеллы, может рассчитывать на успех в своем предприятии.
Солдат поднялся по анфиладе, разумно решив, что так пройти будет легче, чем протискивать через напыщенную толпу, рискуя отдавить ногу какому-нибудь герцогу или барону, но и там Эдварда уже ждали.
- А! Вот и сам главный виновник торжества, - барон Карийский, весьма крупный мужчина, в котором, после пятого десятка с остервенением боролись рост и быстро сокращавший отставание вес, отошел от группки, с которой только что вел разговор.
Пристроился рядом с Эдвардом, поставил свой бокал на поднос проезжавшего мимо робота-официанта, - я очень рад, что увидел тебя именно сейчас, - и широко улыбнулся, демонстрируя свои идеально белые зубы, - это очень важно.
Зная барона не понаслышке, Эдвард понял, что он давно его уже здесь поджидает, специально решив устроить все как чисто случайную встречу. Барон никогда ничего не делал просто так. Ни разу в своей жизни. Так что даже порой начинало казаться, что и встреча Изабеллы, ставшей его любовью, не была для Эдварда случаем, а тщательно продуманным планом барона, точно воспроизведенным в правильной последовательности.
- Господин, - Эдвард приложил правую руку к левой части груди, общепринятый знак приветствия. В принципе, они были равны, даже сам он был чуточку выше по строгой социальной лестнице острова, из-за большего значения его заводов для всего государства, но теперь был перед ним отец невесты, а это уже другие ранги, где муж дочери стоит уже ниже ее отца. Официально Тристанский и Карийский баронаты даже объединялись под флагом Карии, но с сохранением родового герба Тристана, хотя реальная власть все равно останется у Эдварда. Одна внутренняя охрана Тристана была лучше вооружена, чем весь армейский полк Карийского бароната, но воевать за власть в феоде никто не хотел, да и ни к чему было. Брачный договор уже составлен и несколько раз проверен различными судами, чтобы потом не возникало вопросов.
- Ты не будешь против, если пройдусь с тобой? - спросил барон, положив будущему зятю руку на плечо, - нам найдется, о чем поговорить.
- Я иду к пристани, - пояснил Эдвард, жестом приглашая присоединиться, - туда сейчас подошел еще один корабль, хотя все гости уже прибыли. Не знаю, будет ли вам это интересно. В любом случае, я не могу вам отказать.
- Вот и хорошо, - кивнул барон, - Ты хоть представляешь, кто это может быть?
- Честно говоря, уверен только в том, что я не буду очень рад его увидеть. Я не разослал приглашения лишь тем людям, что наверняка испортят весь вечер.
- И поэтому ты пригласил капитана корсаров? - барон захохотал, как над удачной шуткой, - Будь уверен, без хорошей пьянки и пары драк такие люди любой вечер посчитают скучным. Или, если останутся достаточно трезвыми, попытаются разнообразить подобную рутину.
- Я не отказывал своим гостям в праве привести с собой кого-нибудь еще, - сказал Эдвард, постаравшись не выдать своего удивления. О том, что у него на вечере был капитан корсаров, узнал только сейчас. И этот факт его немало удивил и даже поразил. Не то, чтобы корсары вызывали у него отвращение, но он не мог понять тех помыслов, что заставляют их участвовать в подобном. Рейды всегда представлялись ему чем-то жестоким и бесчеловечным, не говоря уже об их участниках.
- На самом деле, тут все гораздо сложнее, - барон немного утихомирил свой обычно громкий голос и почти перешел на шепот, - его привел с собой герцог Камский. И это напрямую связано с проектом "Сакрала".
- Что? - Эдвард даже притормозил, - Райсор совсем с ума сошел? - он был настолько удивлен, что забыл даже об этикете, - Вы хотите сказать, что он хочет доверить командование "Сакрала" корсару? Я не буду спорить, что они отличные капитаны, видел записи с их участием, но "Сакрал" не рейдовый корабль, он с самого начала был предназначен для гораздо большего.
- Многие тоже так считают, - согласился барон, - но герцог непреклонен. Считает, что ни один офицер Королевского флота не сможет сделать то, на что рассчитан "Сакрал". От этой компании зависит будущее всех Камских верфей. Герцог полностью заложил их, до нитки. И ты это знаешь не хуже меня. Если предприятие провалится, то весь порт окажется под чужим контролем. А это смерть для герцогства. С учетом растущего влияния Гористаров на торговлю... Ты, надеюсь, в курсе, кого из претендентов на престол они хотят поставить?
- Наследника, графа Ростийского, - кивнул Эдвард, - он будет марионеткой у них в руках, как и весь остров в результате. Вас, я понимаю, такой вариант не устраивает?
- Конечно, нет, - барон даже надулся, - даже еще меньше, чем этот выродок Вассарий, со своими завоевательскими замашками. Только, думаю, ты должен знать, что Фредерик является близким другом Респира. А с ним, думаю, не захочешь лишний раз столкнуться, - вот это было серьезное предупреждение.
Респир был потомком одной обнищавшей ветви Гористарского рода, но сумел добиться благосклонности промышленников этого же клана, а вместе с ними и самого графа Гористара. Сейчас Респир носил титул герцога Розмийского, но чисто формально, Розмия была слишком важным вассалом Гористарского графства, чтобы отдавать ее в руки такого несдержанного человека. А эта репутация за ним уже успела закрепиться основательно. Он был, как считал Эдвард, человеком не совсем здоровым с психологической точки зрения. Даже было достаточно на его лицо взглянуть, на вечно вытаращенные глаза и пульсирующую жилку на виске, начинавшую набухать, как только он терял спокойствие, чтобы убедиться в этом.
Сначала Респир возомнил себя наследником всего Гористарского графства, даже попытался устроить заговор, но в самый последний момент передумал. Точнее сказать, его заставили сделать это, чтобы не быть повешенным на глазах у толпы. Через месяц после этого он кинулся в другую крайность, начав вкладывать все имевшиеся у него средства в торговлю, в результате потерял все, поскольку совершенно не умел играть на бирже. Виновных, естественно, нашел на Саальте, и даже написал королю просьбу устроить против соседа военную операцию, чтобы вернуть его деньги. Слава Небесам, письмо не дошло.
А последней его истерией было то, что он по уши влюбился в Изабеллу. И был твердо уверен, что она отвечает взаимностью. Это и сделало их с Эдвардом непримиримыми врагами. В этом отношении граф Гористара его даже тайно поддерживал, рассчитывая, что в любом случае извлечет выгоду. Может, все же добьется своего, и тогда получит на блюдечке Карийский баронат. А может, в худшем варианте, сделает какую-нибудь глупость и расстроит помолвку, тогда союза Тристана и Карии не будет. В подобном случае Гористары просто от него избавятся, вместе со всеми проблемами, которые он буквально генерирует вокруг себя.
- Я надеюсь, Респир помнит мое обещание застрелить его, если он хоть только еще раз посмотрит в сторону Изабеллы? - сухо спросил Эдвард, чувствуя, что такого он не предвидел. В политике, чтобы ее демоны забрали, вечно появится какой-нибудь поворот, который не предусмотрел.
- Помнит, - кивнул барон, - но это не мешает ему отправлять ей письма каждый день. Если тебе интересно, можешь даже почитать их, я принесу.
- Не стоит, лучше отправьте их в солдатский туалет. Там их используют для того, для чего они на самом деле созданы, - Эдвард только сейчас обратил внимание, что уже прошли через всех гостей и медленно шли служебным коридором, чьим украшением был только короб вентиляции на правой стороне потолка, - а что говорит по этому поводу сама Изабелла? Какова ее реакция?
- Ревнуешь? - барон ехидно ухмыльнулся, но продолжать шутку не стал, встретившись с ледяным взглядом Эдварда, - По этому поводу можешь даже не волноваться. Изабелла в жизни не променяет такого жениха, как ты, на этого психа. Хотя его настойчивость в какой-то мере делает ему честь.
- Его настойчивость только показывает, что он не способен увидеть правду и живет только в каком-то своем мире, выдуманном и заточенном только под него. Там нет места людям, эмоциям, обстоятельствам и прочему. Только одно его невероятно раздутое самомнение, - Эдвард даже руками взмахнул, показывая, что об этом думает, - и мне остается только надеяться, чтобы, в конце концов, он не заставил меня сдуть его. Однако, если будет настаивать, все же это сделаю.
- Не стоит, - барон взял его за локоть, словно пытаясь успокоить, - все можно решить гораздо спокойнее и без развязывания войны с Гористарами. Вот именно об этом я и хотел поговорить с тобой.
- Вы хотите предложить сбросить на них несколько мегатонн и разом покончить со всем этим семейством? - усмехнулся Эдвард только для того, чтобы барон сразу выложил все карты и не водил разговор вокруг да около, как он любил, больше часа. Вообще, слишком заманчивую сейчас придумал мысль, чтобы быть просто шуткой. После воспоминаний о Респире настроение у барона окончательно испортилось. И даже непонятно, чем бы его снова поднять. Даже снова увидев Изабеллу, он наверняка бы вспомнил об этом человеке, ставшим для него чем-то вроде занозы в пятке. Слишком мелкой, чтобы вытащить, но слишком болезненной, чтобы не обращать на нее внимания.
- Нет, конечно, - барон, кажется, решил, что Эдвард сейчас может серьезно рассматривать такое решение проблемы, - все гораздо цивилизованнее. Я предлагаю тебе официально сделать свой выбор в поддержку одного из претендентов на престол. В случае, если он взойдет на престол, ты получишь вполне ощутимую поддержку при дворе, и Гористарам не останется ничего другого, кроме как отказаться от своих затей. Уверен, что оружейные заводы марки "Тристан-цикл" станут весомым аргументом в предстоящей борьбе за трон Рейсвальда.
- И, как я понимаю, - спросил Эдвард, - на корвете сейчас находится один из претендентов? А именно, герцог Фларский. Или все же ошибаюсь?
- Ты, как всегда, снова попал в самую цель, - сказал барон, похлопав его по плечу, и довольно улыбнулся, - и думаю, уже догадался, что это я его пригласил. Он не должен был прибыть сразу, чтобы не возникло ненужных разговоров. Да и тебе должна остаться свобода выбора. Ибо как иначе показать свою верность ему, кроме как самому пригласить наследника, как еще одного гостя, - барон специально оговорился, сказав "наследник", а не "претендент". Так говорят, только когда уверены, что этот человек единственный, у кого законные права на престол. А вот Эдвард еще не был в этом уверен, но спорить все равно не стал.
- Да будет так, - согласился он, а потом повернулся к солдату, стоявшему у двери в рубку управления, - пригласи корабль на посадку, а я встречу его уже там. И не беспокойся за безопасность, все отлично.
- Так точно, господин, - солдат приложил правую руку к шлему и зашел внутрь. Эдвард чуть выдохнул, раздумывая, как быстрее всего будет спуститься к причалу, заодно припоминая планировку этого участка. И, когда сориентировался, повел барона за собой вниз, где сейчас корвет должен был высадить графа Фларского.
Тристанский дом, как и многие другие, имел две пристани, внутреннюю и парадную. Последняя обычно использовалась для приема высоких гостей, но была слишком маленькой, чтобы там могло пришвартоваться большое количество кораблей. Чаще всего суда просто высаживали там гостей, а уже после отправлялись швартоваться на простые терминалы внутренней пристани.
Парадная пристань занимала огромную естественную полость в скале. В свое время строители не только выстроили причалы, где мог остановиться корабль, но и пристроили все необходимые технические помещения, не забыв все украсить в подобающем стиле. Самыми монументальными здесь были статуи титанов, поддерживающих потолок, сами по себе были не меньше корвета прибывшего графа, а с тщательно подобранной подсветкой выглядели ее более внушительным. Все остальные украшения пристани только подчеркивали их величие, отображавшее и величие Тристанского бароната.
Шлюз, отделявший парадную пристань от окружающего пространства, медленно открылся, задвигая тяжелые полиметаллические створки в пазы в стенах. Сразу подул сильный ветер, поскольку температура внутри была гораздо выше, чем снаружи, и давление постепенно уравновешивалось с уходившим наружу воздухом.
Корвет был относительно небольшим, по меркам флота, судном, без серьезного вооружения, всего с двумя тяжелыми орудиями, и без достаточно мощной брони. Зато это компенсировалось отличной скоростью, для которой, собственно и предназначался. Корветы предназначались для неожиданных и быстрых ударов по кораблям противника, в стиле "ударил и беги", подлетая как можно ближе к тяжелым линкорам и крейсерам, на расстояние для торпедных залпов, когда от стрельбы прямой наводкой не спасают даже силовые щиты.
Только именно этот корабль, который медленно, на одних только посадочных двигателях, влетел внутрь, не предназначался для настоящих сражений. Слишком уж много на нем было украшений и слишком мало орудий. На носу, вместо привычной боевой рубки и башни основного калибра, была смонтирована фигура карающего ангела с мечом, поблескивающая искорками силового поля. По бокам, словно в дань уважения боевому предназначению корабля, стояли орудийные казематы, как и полагалось на судах такого типа. Оттуда, в разные стороны смотрели скорострельные пушки, но на фоне общих украшений они не производили должного впечатления, наоборот, казались даже лишними. Орудия же на верхней и нижней палубе вообще были убраны, за исключением минимума систем ПВО, без которых в пути обойтись невозможно. Всем своим видом корабль демонстрировал богатство и величие своих хозяев, но способен был выглядеть достойно только на парадах и в доке мирного города. В реальном бою он не выдержал бы даже атаки истребителей.
- "Величие", - заметил барон, поглубже закутываясь в собственный плащ. Шлюз оставался открытым, и температура на пристани продолжала падать, - гордость флота Флара. Кстати, именно на нем и был подписан договор о вечной дружбе с нашим островом. Живая легенда, как говорят простолюдины.
- Я бы посчитал лучше прибыть на штурмовом крейсере, - заметил Эдвард, - он выглядит достойно в любой ситуации, а таким явным желанием покрасоваться своим богатством граф может только навредить себе. Промышленники многое могут простить, но не дополнительных конкурентов на внутреннем рынке. Тем более, кажущихся такими богатыми. Несерьезно такие люди просто не могут быть настроены. Баронам нужно показать силу, а не богатство. Страх может породить уважение, но от зависти добра ждать не приходится.
- Граф никаким образом не собирается притеснять местных баронов, - заявил его собеседник, но не вполне уверенно. Скорее, имел в виду, что не будет притеснять тех, кто уже сейчас выступит на его стороне.
- Неужели? До тех пор, пока не начнет вкладывать деньги в наши активы? - переспросил Эдвард, но не стал развивать тему дальше. В конце концов, всем нельзя угодить, обязательно найдутся недовольные существующим режимом.
Тем временем корабль уже успел пришвартоваться, и сошедшиеся затворы громко клацнули, захватив нужные разъемы и удерживая корабль на весу. Сервисные дроны уже слетались к кораблю, жужжа антигравами, для проверки креплений и установки стыковочных соединений.
Парадный трап, еще не убранный роботами, тихо жужжа сервоприводами, распрямился и состыковался с главным переходным люком в борту. Эдвард быстро оглянулся. Караул, состоящий из личной гвардии барона, поднятой с момента обнаружения корабля, сейчас одетый в парадную форму, уже выстроился вдоль красной дорожки и взял на плечо натертые до блеска старые, тоже чисто церемониальные, винтовки, снабженные штыками. Старший офицер, командовавший караулом, вытащил силовую шпагу и встал наизготовку. Гвардейцы могли так простоять несколько суток, не шевельнувшись. У них удаляли память и встраивали в мозг чипы, подавлявшие волю и инстинкт самосохранения, но усиливающие боевые навыки и сопротивляемость усталости.
Люк открылся с тихим шипением, и первыми оттуда показались охранники, сопровождавшие графа. Высокие, тяжелые и мускулистые, они были явными мутантами, с настолько перекачанными мышцами, что на них даже нормальной формы не нашлось, только металлические детали брони, державшиеся с помощью широких кожаных ремней. В руках тяжелые штурмовые винтовки, которые обычно в войсках использовались как орудия поддержки, слишком уж громоздкие и неповоротливые. Зато этим ребятам пришлись как раз в пору. И все же Эдвард не смог удержаться от мимолетной гримасы отвращения. Мутантов терпеть не мог в любых проявлениях. Конечно, знал, что некоторые, наиболее стабильные формы мутаций, даже в войсках используются, но сам не считал это необходимым. Наоборот, ему казалось, что это отвратительно. Мутантов надо только уничтожать, а не выводить их, будто и так проблем не хватало. Жаль, что граф, кажется, был другого мнения и даже в качестве личной охраны держал таких чудовищ. У них ведь только одного нельзя было отнять - впечатление они производили, даже на подготовленного человека. К тому же они, в отличие от корабля, наверняка не только эффектны, но и очень эффективны в боевом плане.
Сам граф, показавшийся следом на трапе, на их фоне казался совсем небольшим и невыразительным, даже одетый в роскошный парадный кафтан цветов правящего дома Флара. Лишь только когда подошел совсем близко, больше не оттеняясь своими громоздкими телохранителями, Эдвард смог оценить его по достоинству. Граф был почти двух метров роста, немного узковат в плечах, но с ярко выраженной грудной клеткой. На худом и вытянутом лице уже успело отпечататься выражение человека, привыкшего править, но не принимать ответственности за свои ошибки. Нос, слегка вздернутый вверх, уже где-то был сломан, что придавало лицу немного мужественности.
- Добро пожаловать в мой скромный дом, граф, - отвесил поклон Эдвард, - я весьма польщен, что вы решили удостоить меня чести принимать человека такой важности, как вы. Буду надеяться, что и вы запомните радушие Тристанского Дома.
- Полно вам, барон, - граф ответил на поклон, но быстро перешел на простой тон, чем сразу завоевал симпатию Эдварда, - не стоит утруждать себя такими высокими речами, когда я прибыл не за этим. Подобного уже успел наслушаться у себя дома. Сюда прилетел, надеясь на бокал хорошего вина и задушевный разговор, а так же надеясь услышать, что моя родственница, баронесса Карийская, действительно нашла себе достойного супруга.
- Могу вас уверить, граф, - вступился сам барон Карийский, - супруг более чем достоин руки Изабеллы. Один из самых благородных людей всего Рейнсвальда, можете поверить мне на слово.
- Мой добрый друг, Рокфор, - граф протянул руку для рукопожатия барону, - я всегда привык вам во всем доверять, кроме скачек, разумеется. В этом деле у каждого своя голова должна быть.
- Вы пройдете с нами к остальным гостям? - спросил Эдвард, неприязненно глядя, как мутанты охраны графа выстраиваются рядом с его гвардейцами. Каждый из них был, по меньшей мере, втрое больше нормального человека, и его солдаты в парадной форме казались совсем беспомощными на фоне этих громил, - или мы так и будем тут одаривать друг друга любезностями, пока не кончится все вино?
- Барон, - граф проследил взгляд Эдварда, - вам не нравятся мои охранники?
- Не в обиду будет сказано, но я всегда крайне пренебрежительно относился к мутантам любой породы. И даже скажу, что не понимаю, зачем нужно их брать на службу. Если уж так хочется сохранить им жизнь, то можно отправить на какие-нибудь грязные или тяжелые работы. По-моему, только люди имеют право служить в охране дворянина, никто больше, - Эдвард показал рукой, куда следует идти, и все трое медленно пошли по застеленному красной дорожкой причалу, еще не до конца вытоптанной всеми прошедшими за сегодня гостями.
- А вот и очень зря. Это великолепная охрана. Они настолько тупы, что не способны понять даже само значение слова "предательство", в голове у них только одна мысль, и в данном случае, защита своего хозяина. С радостью умрут за меня, если представится такой случай. А учитывая их силу и выносливость, мало кто даже попытается совершить такой опрометчивый поступок, как напасть на них.
- Не стоит говорить о мутантах в такой счастливый день, - сказал барон Карии, - все-таки моя дочь выходит замуж, и я не хочу слышать в этот день такие тяжелые вопросы, как чистота человеческой крови. Отложите это на другой раз.
- Что ж, это верное замечание, - согласился граф, - барон, простите, не знаю вашего имени... Тяжело все время обращаться только по титулу. Вы ведь позволите обращаться к вам по имени?
- Эдвард... В честь отца назвали.
- Он и сам не запятнал имя своего великого отца, - вставил Рокфор, - герой обороны Такийской провинции, когда на нее хлынули мутанты.
- Наверное, с тех пор у вас и появилось чувство вечного недоверия к мутантам? - спросил граф, - но можете не отвечать, я слышал, что там творилось. Вам тогда должно было быть не старше восемнадцати, ведь прав? Обязательная для всех молодых дворян служба в армии короля. Там закаляется характер и находишь настоящих друзей. А так же окончательно понимаешь, готов ли служить Родине или только самому себе. Лично для меня это стало началом и концом военной карьеры. Знаете, я тогда понял, что мое оружие - не силовая шпага и не лазерная винтовка. Мое оружие - слово. И порой разит оно куда сильнее, чем любое другое. Вы ведь оставили службу после гибели своего отца?
- Именно так, граф, - подтвердил Эдвард, задержавшись перед дверьми из белого мрамора, расписанными золотыми рельефами, открывавшихся сервоприводами. Вели они в так называемый Белый Зал, меньший по размерам и намного уютнее Большого Зала, но сейчас народа там почти не было, кроме нескольких молодых наследников, заигравшихся в бильярд. Они низко поклонились проходившим мимо дворянам, но после этого сразу вернулись к игре. Эдвард оглянулся на них, и снова вернулся к прерванной фразе, - Только мой отец пропал, а не погиб. Ни тела, ни корабля так и не нашли. Конечно, это только формальности, но все же хочется надеяться...
- Естественно, - граф положил ему руку на плечо, - простите меня за бестактность. Я даже рад в то, что вы еще верите в то, что ваш отец жив. Многие преемники, наоборот, были бы сильно обрадованы тем, что место на престоле освободилось. Теперь я вижу, что Рокфор отдает свою дочь в надежные руки. Да, и мое имя Делай. Когда мы одни, можете ко мне так обращаться. Однако, ненависть к мутантам пошла у вас с тех пор?
- Вряд ли, господин, - отрицательно покачал головой Эдвард, - Такийская провинция тут ни при чем, хотя я и потерял много хороших друзей. Там это чувство, скорее, окончательно сформировалось. Я мутантов терпеть не могу с детства, даже сам не знаю, почему.
Напоминание о такийской провинции заставило Эдварда вспомнить своих сослуживцев, не выживших до окончания обороны, из-за чего некоторое время он перестал быть участником разговора.
Остаток беседы по пути в Большой зал ушел на обсуждение планов герцога Камского относительное "Сакрала", насколько успешным он будет. Герцог до сих пор очень многое держал в секрете, но уже известно было, что в первую очередь корабль строится для миссии по колонизации другого острова, как в свое время отправился тогда никому не известный сын графа Тарскаского, когда графство окончательно проиграло борьбу с Гористарами за свою независимость. Теперь же он уже взял себе титул принца, контролируя целый остров и до сих пор продолжая его колонизацию. Впрочем, многие недовольны таким его поведением, поскольку он слишком активно сотрудничает с корсарами.
И лишь когда уже начали подходить к дверям зала, граф, наконец, завел речь о настоящей цели своего прибытия сюда. Немного откашлявшись, он обратился к Эдварду с самым скромным тоном.
- Извините за мою прямоту, барон, но, как я понимаю, такой крупный баронат, как Тристанский, не может не участвовать в грядущей борьбе за престол. Сейчас все претенденты активно ищут союзников, которые помогли бы склонить чашу весов в свою пользу и без военных действий. Чью сторону собираетесь занять вы?
- Тристанский баронат никогда не имел общих корней с королевской династией, как вы знаете, - начал Эдвард издалека, - до сегодняшнего дня. Изабелла приходится вам родственницей, а потому, согласно закону кровного родства, я обязан сделать весьма определенный выбор. Сейчас могу пока лишь поручиться, что Тристанский баронат не выступит против вас. К тому же у нас весьма тесные связи с герцогом Камским. Мы безвозмездно спонсируем его войска, пока все средства уходят на постройку "Сакрала", так что думаю, он согласится с моим решением. Официального признания вашей стороны в этот день не дам, уж простите. Сегодня хочу повременить с политикой.
- Мой дорогой друг, - Рокфор, кажется, облегченно вздохнул, - я был уверен, что ты не пойдешь на попятную, хоть это и не совсем то, что я ожидал услышать. И все же, теперь спокоен за свою дочь, что действительно отдаю ее в руки человеку чести.
- Барон, хорошие слова, - одобрил граф, но продолжить фразу не успел.
- Граф Фларский, претендент на престол Рейсвальда! - объявил глашатай, когда они зашли в зал, к остальным гостям, - Приветствуем вас на приеме!
Публика, надо сказать, отреагировала весьма положительно на его появление. Многие герцоги и бароны были не против увидеть его на престоле, особенно в случае, если им от этого тоже что-то перепадет, хотя представители Остезейского союза только поклонились в знак приветствия, но лично подойти предъявить свое уважение не соизволили. Эдвард про себя заметил, что стоит потом еще заглянуть к Линку, представителю союза, и поговорить по этому поводу. Ведь все-таки сейчас все в его доме, а значит, должны подчиняться тем правилам, которые он установил. Только не сейчас, не стоит портить этот вечер подобными мелочными разборками. Они могут и подождать.
Когда люди немного успокоились, к ним подошел герцог Камский, уже изрядно навеселе. Одной из черт характера этого человека была, что он никогда не знал меры, но даже будучи совершенно пьяным, он не терял головы и мог вполне спокойно рассуждать о самых сложных вещах.
- Эдвард, друг мой, - и тут же принялся с ожесточением трясти руку графу, - я рад, что ты привел сюда нашего будущего короля. Надеюсь, он тоже одобрит проект "Сакрала" и поможет с его реализацией.
- Мы как раз о нем только что говорили, - граф с трудом вырвал руку из тисков Райсора, - вы действительно считаете, что столь дорогостоящий проект будет успешным. И что же случится с вашими землями, если он не оправдает надежд?
- О, по этому поводу можете не беспокоиться, - Райсор поймал еще один бокал вина с подноса проезжавшего мимо официанта, - я нашел отличного капитана для этого дела. То есть, я думал, что нашел капитана, но вместе с ним, оказывается, нашел офицеров для команды и отличную цель для будущей миссии.
- Кстати, о капитане, - включился Эдвард, - знаешь, в первый раз слышу, что это будет корсар. Мог бы хотя бы предупредить меня, что зовешь такого человека в мой дом. Не то, чтобы я отказал, но все же...
- Барон, он очень достойный человек, - вступился за своего протеже Райсор, - и не подтверждает ни одну из тех сказок, что мы часто слышим о корсарах. Да и вообще, что это я только говорю. Вам надо самим его увидеть, тогда все поймете. Сейчас я его приведу, в последний раз видел его около столика с пуншем... сейчас вернусь, только никуда не уходите... - и тут же, отвесив легкий поклон, скрылся среди других приглашенных.
- Этот Райсор, он надежный человек? - протянул граф, глядя ему в след, - а то производит впечатление какого-то мечтателя. Я бы даже сказал, легкомысленного человека. Ему можно доверять?
- Райсор отличный друг и еще лучший союзник, - сказал Эдвард, - но вы правы, он мечтатель, и никогда не смотрит на реалии. Потому он и заложил сразу два корабля. Правда, второй вскоре пришлось заморозить, поскольку герцогство не выдерживало постройки сразу двух кораблей такого масштаба, как "Сакрал". Он едва вытягивает и один, и то с помощью помощи соседей. Мне едва удалось уговорить его от того, чтобы принять помощь Гористаров. Ведь тогда бы они очень быстро подмяли под себя весь проект. А что это значит, думаю, объяснять не стоит.
- И кто еще входит в спонсирование проекта? - спросил граф, и добавил, - у вас отличное вино, барон, передайте похвалу виноделу.
- В проект входит сам герцог Камский, я, больше на правах союзника, поскольку с самим проектом связан гораздо меньше, чем со спонсированием герцогства, барон Карийский и герцог Хаервика, барон Старфордский, граф Истинский и представители Остезейского союза. Сейчас о своей доле подумывают бароны Касмарского банка, но уже больше о спонсировании будущей колонии, поскольку сам корабль фактически достроен, осталось закончить с инженерным и горным оборудованием, - подвел подсчет Эдвард, - честно сказать, я не уверен, что все окупится, но, как бы то ни было, еще одна нормальная колония для Рейнсвальда не будет лишней.
- Граф Фларский, позвольте засвидетельствовать мое почтение, - к ним подошел с собственной персоной тучный мужчина в перешитом под разросшуюся фигуру военном мундире, богато украшенном наградами и регалиями, - герцог Хаервика, к вашим услугам. Прошу меня простить, но я совершенно случайно услышал ваш разговор со своим компаньоном, герцогом Камским. Так что пришел вас просить о милости. Будьте столь любезны уговорить его отказаться от этой дурной затеи с капитаном корсаров. Это же немыслимое безрассудство!
- Я думаю, Райсор вполне отдает себе отчет о том, что делает, - заметил Эдвард.
- Конечно, барон, но вы не видели еще самого капитана. Это же самый настоящий корсар, как в детских страшилках. Он угонит "Сакрала" быстрее, чем мы глазом успеем моргнуть, - герцог даже вздрогнул и обернулся, словно боялся, что сам корсар стоит у него за спиной, готовясь голыми руками разорвать его на части за дерзкие слова, - матерь небесная, а вот и он...
В самом деле, из толпы гостей вынырнул Райсор, ведя за собой человека, который, действительно, больше кого-либо другого подходил под определение корсара. Высокий и мускулистый, что не могли скрыть даже пышные одеяния камзола, и на званый вечер пришедший в характерных корабельных сапогах, чуть слышно позвякивавших при каждом шаге, с загорелым и обветренным лицом, нижнюю часть которого закрывала аккуратная бородка, с небольшими косичками на скулах и подбородке. На лице, прямо через левый глаз, шел небольшой шрам, который никогда не пытались удалить.
- Постойте с нами, - попросил герцога граф, поймав за руку, когда тот попытался ретироваться, - мне так же важно знать и ваше мнение, прежде чем о чем-то просить герцога Камского. Думаю, в нашем присутствии капитан корсаров не попытается вас убить. Во всяком случае, если в нем есть хоть что-то человеческое.
- Позвольте вам представить, - к ним присоединился Райсор, уже несколько более спокойный, - капитан Северед Альквир, бывший капитан корабля "Край", - потом обратился уже к корсару, - а перед вами граф Фларский, один из претендентов на престол и корону, барон Тристанский, наш радушный хозяин, барон Карийский и герцог Хаервика, с которым вы уже знакомы...
- И, кажется, при нашей последней встрече назвал меня "бездушной тварью", - капитан чуть приподнял бокал в знак новой встречи с герцогом, - но я не обижаюсь.
- Почему бывший капитан? - спросил граф, - Вы ушли из своего дела?
- Не я ушел, а корабль покинул меня, - заметил Северед с грустью, - тогда решился и купился на обещание богатых выплат, когда князья Саальта снова начали грызться между собой. Обещали легкую работу и большие деньги, мало кто смог бы устоять. И я даже не сразу понял, что таких наемников будут использовать чисто в качестве живого щита для основных войск. В общем, мой корабль попал под жесткий зенитный огонь. Несмотря на все усилия, его изрешетили так, что от экипажа осталось меньше половины, а кто выжил, едва успел эвакуироваться. С тех пор я был капитаном только номинально, из-за того, что команда отказалась меня смещать, оставив своим полноправным лидером. Мы едва сводили концы с концами в Хаервике, когда герцог Камский меня нашел. С тех пор я снова обрел цель в жизни. Я видел "Сакрал" и могу сказать, что это, наверное, единственный корабль, показавшийся мне краше "Края".
- Вы жили в Хаервике? - пискнул герцог, только сейчас сообразивший, что речь идет о его землях, - как же про вас никто не слышал?
- Наверное, потому, что только в сказках у корсаров рога и когти, - усмехнулся Рокфор, - а перед нами самый обыкновенный человек. И вполне воспитанный, я бы сказал. Некоторым даже следовало бы у него поучиться.
- И все-таки, вы действительно корсар? - спросил Эдвард капитана, - Что вы хотите с "Сакрала"? Этот корабль не строился как рейдовый. С его помощью будут создаваться колонии, а не разрушаться поселения мирных жителей.
- Вы ведь барон Тристанский? - переспросил Северед, - Прошу великодушно меня простить, я еще не успел запомнить здесь всех в лицо. Герцог Камский уже предупредил, что от вас можно ожидать сопротивления моему назначению. Постараюсь вас убедить. Видите ли, не все корсары получают наслаждение от убийств и погромов. Не буду говорить за всех, но для многих это всего лишь средство добывания средств для жизни и ремонта корабля. Для торговли корсары слишком прямолинейны, а для постоянной службы слишком легки на подъем. Это ремесло состоит не в том, чтобы перебить как можно больше народа. Главная цель рейда - получить как можно больше прибыли и пролить как можно меньше крови. Не думаю, что такие принципы так уж вам далеки.
- Я выступаю не столько против самих корсаров, сколько против тех результатов, что следуют за ними. Я не буду говорить лично про вас, капитан, но вы ведь должны понимать, что остается после ваших рейдов. Кровь, трупы и развалины. Мало кто откажется сдаться просто так перед одним или даже несколькими кораблями, выпрыгнувшими из гиперпрыжка. И все же рейд оборачивается сражением и еще более жестоким грабежом. К тому же, корсары редко нападают на укрепленные анклавы, чаще атакуя цели намного слабее их. С каждым рейдом загоняя их все дальше и дальше назад в развитии. Я видел записи с таких анклавов. Рейдирование на них совершается порой раз в столетие, но каждый такой налет превращается в катастрофу...
- Господин, - Северед поднял ладонь в знак протеста, - то, что вы сейчас описали, называется не рейдированием, а обычным разбоем. Корсары редко атакуют дважды один и тот же анклав. Не спорю, не из человеколюбия, а из чисто практических выводов. При частом повторении налетов добыча с каждым разом становится все меньше и меньше, порой просто не окупая затрат, потраченных на организацию рейда. В поисках добычи корсары уходят в дальние разведки, в поисках еще не нанесенных на карты территорий. В одном из таких рейдов я и наткнулся на Аверию.
- Аверия? - Рокфор напряг свои мысленные воспоминания, - Я считаюсь неплохим картографом, но что-то не припоминаю острова или территории на поверхности с таким названием. Где он находится?
- И сомневаюсь, что вспомните. Она находится в малоисследованной части в сорок четвертом секторе. Я показывал записи оттуда герцогу. Он тогда задумывался о Кальстераде, но мне удалось его переубедить. Кальстерад слишком далеко и слишком сложен в заселении, в то время как на Аверии условия для развития колонии самые положительные, к тому же есть даже довольно мирное население. Тоже люди, поразительно, но с крайне низким уровнем мутаций при рождении.
- А вы уверены, что там все в порядке? - продолжал сомневаться Рокфор, - Позвольте, но это же название из древнего языка сакров. От них сейчас мало что осталось, но культуру свою они до сих пор успешно хранят. Аверия в переводе значит "дух светлого", если не ошибаюсь.
- С сакрами я почти не знаком, - сказал капитан, - за исключением огневого контакта парсеках в сорока отсюда, на одном пустом островке, где когда-то окопались. В любом случае, местные именно так называют свой остров. К тому же, несмотря на почти дикарский образ жизни, имеют достаточно неплохие знания о физике и устройстве нашего мира. Они даже знают основы принципа работы пространственных двигателей, но не представляют, для чего он нужен. Какие-то остаточные знания, как я понимаю, свидетельства очень быстрой деградации.
- Как бы это не переводилось, но мы колонизируем Аверию и сделаем ее еще одним миром Цитадели, - сказал Райсор, - мы развиваемся и идем вперед.
- Мы не развиваемся, - довольно критично ответил капитан корсаров, - в этом я с вами не соглашусь. Всю свою историю здесь, человечество, как и другие расы, просто копается в могилах, выискивая остатки прошлых цивилизаций. Вот что вообще мы знаем о своем мире? Досконально о нем мы не знаем практически ничего, кроме того, что многое кардинально отличается от известных и применяемых нами законов мироздания. И еще одного факта, что вокруг нас, повсюду: на других островах, на поверхности, глубоко под ней, есть развалины других цивилизаций, множества различных миров, почему-то нашедших свою смерть именно здесь, на этой всеобщей и грандиозной свалке. Это ведь даже по-другому назвать нельзя. В этом мире даже нет естественных светил, хотя в мифологии почти каждого народа отмечаются легенды о реальном источнике света на небесах. Даже мы сами до сих пор пользуемся понятиями день и ночь, не задумываясь о настоящем их значении.
- Для капитана боевого корабля вы слишком хорошо разбираетесь во многих философских вопросах, - заметил граф, - и вы, я так понимаю, сторонник теории, что наш мир всего лишь чьи-то обломки.
- Господин, - приложил руку к сердцу капитан, - вы, как я понимаю, никогда не были на поверхности и не видели того, что там есть?
- Нет, как-то не пришлось, у меня и на островах дел хватает, - заметил граф, не очень довольный вопросом, но капитан, кажется, не обратил на это внимание.
- Поверхность, на всем своем протяжении, - пояснил Северед, - по большей части представляет собой сплошные развалины, порой пересекающиеся скальными горами неимоверной высоты. Развалины некоторых построек настолько масштабны, что в них можно спрятать этот замок. Я не согласен с тем, что наш мир создан таким изначально из-за какого-то провидения или высшего существа. Даже острова, высоко над поверхностью, и то несут на себе следы других цивилизаций. Вот даже, к примеру, Рейнсвальд. Всем известно, что на глубине, под поверхностью, расположена целая сеть искусственных тоннелей, часть из которых совмещается с естественными, но кем они вырыты и что из себя представляют, неизвестно. Мне разрешили поискать в архивах королевской библиотеки, и там я нашел много интересного. К примеру, вам даже не известна общая карта этих подземных коридоров. Экспедиция Фролова, организованная восемьдесят лет назад, пропала без вести, не нашли даже следов. Две другие спасательные экспедиции, посланные на их поиски, тоже бесследно исчезли. Разведкоманда Юрова пятнадцать лет назад также погибла при невыясненных обстоятельствах, выжил только один из младших помощников, и то от него так ничего и не смогли добиться, кроме пускания соплей да бессвязного бреда, даже мыслескопия не помогла.
- Вы так хорошо разбираетесь в таком вопросе, - с удивлением заметил Эдвард, - Любите историю? Или занимались ей до того, как стали корсаром?
- Скорее, увлекаюсь историей, - согласился капитан, - видели те, на корабле во время гиперпрыжка, если он не разваливается на части, возникает огромное количество свободного времени, которое просто необходимо чем-то занять, если не хочешь сойти с ума от скуки. Вот, мой навигатор, к примеру, отличный музыкант, пишет неплохую музыку, а главный механик рисует. Не скажу, что превосходно, но его картины покупаются, а признание порой для художника самое важное.
- А что, если говорить об Аверии, можете про нее рассказать? - спросил Рокфор.
- Ну, Аверия имеет громадный потенциал. Там явно когда-то был весьма процветающий анклав, но потом что-то произошло, и почти все погибли. У местных это в памяти сохранилось как "война колдунов". Точнее сказать не могут. Предки жили в красивых домах с множеством огней, потом создали колдунов, сначала добрых, но потом все поссорились и передрались, перебив друг друга. А колдуны и вовсе исчезли. Так что, понимайте, как хотите. В действительности, Аверия не очень большой остров, вряд ли наберется в сумме даже миллиард квадратных миль в общей площади, но он очень активно застроен. Это целых три небольших острова, совмещенных друг с другом. Основной, над ним чуть выше, примерно в тысяче километров, еще один, а на расстоянии двухсот-трехсот километров, третий, соединенный с основным искусственным мостом, не менее грандиозным, чем Хальский мост. Население немногочисленно и старается держаться от застроенного центра как можно дальше. Ну, вот это как раз объяснимо. Там сохранилась действующая система защиты, в то время как самое страшное оружие населения - фитильные ружья на самом примитивном порохе. И в завершение, на расстоянии, что можно рассмотреть в бинокль, есть еще несколько подобных островов, поддающихся дрейфу.
- Действующая система защиты? - поразился Эдвард, - как она еще работает? Даже если никакие важные узлы не повреждены, то любые источники энергии должны уже выдохнуться. Никаких запасов не хватит.
- Ну, почти любые источники энергии, - кивнул Райсор, - Северед сказал, что там действующий нуль-реактор. Он и поддерживает систему в боевом состоянии. С таким источником энергии наша колония может не зависеть от поставок из центра, развиваясь практически автономно.
- Райсор, друг мой, - наклонил голову Эдвард, - скажи, когда ты собирался об этом сказать? Когда бы высадился на острове? Или когда бы уже передали, что реактор обнаружен? Почему ты это скрывал?
- Это я посоветовал пока об этом молчать, - сказал капитан корсаров, - информация все же не стопроцентная, могу и ошибаться. К тому же, у экспедиции есть немало противников, и думаю, тогда они постарались бы сделать все возможное, чтобы она не состоялась. Вряд ли кого-то устроит, что его соперник получает в руки почти бесконечный источник энергии.
- Насчет противников... - вспомнил Эдвард, - Гористары все так же тверды в своей позиции против экспедиции "Сакрала"? Не так давно они снова пытались заставить меня отказаться от спонсирования постройки, но потерпели неудачу. Зная это семейство, могу сказать, что так они это не оставят.
- Совсем наоборот, - заметил Райсор, - теперь они просто всем советуют отказаться от участия и забрать деньги, поскольку экспедиция все равно провалится. Хотя на днях на верфь с визитом приезжал Респир. Ничего хорошего из этого не вышло, конечно, но он просил осмотреть "Сакрал", сказал, что хочет вложить свои собственные капиталы.
- Респир? - неприятно удивился Эдвард, - Надеюсь, ты не подпустил его к кораблю? Не хватало только, чтобы еще этот ненормальный там что-нибудь открутил.
- Ну, он на корабль смотрел только снаружи, в этом я не мог ему отказать. К тому же все-таки приходится учитывать, что он один из Гористаров, ему нельзя отказать без действительно веской причины, чтобы не портить отношения со всем кланом. А они, могу сказать точно, наверняка воспользовались бы таким случаем, чтобы выдвинуть претензии, - сказал Райсор, - а мне война совершенно без надобности.
- И все же, могу сказать вам, что меня такой визит взволновал, - добавил Северед, - конечно, не сильно глубоко разбираюсь в ваших внутренних делах, но позвольте добавить, что это больше походило на разведку. Респир со своей компанией шнырял по верфи практически весь рабочий день, от монтировочных доков до складов с инженерным оборудованием. После его визита мы усилили охрану, но пока ничего не произошло. На верфи спокойно, но могу на собственном опыте сказать, что самое страшное место то, где ничего не происходит.
- Вы хотите сказать, что Гористары могут попытаться захватить верфь и корабль? - удивился граф, - неужели у них хватит наглости пойти на это? Такой поступок заставит весь Рейнсвальд объединиться против них.
- Не Гористары, господин, - сказал Эдвард с самым мрачным видом, - а именно сам Респир. Могу вас заверить, этот человек совершенно непредсказуем. Он может наплевать на клан, если решит, что от этого станет известнее. А Гористары могут просто отказаться от него после такого поступка, разом убив двух зайцев. Избавятся от неугомонного родственника и на корню обрубят проект "Сакрала".
- В таком случае, я сделаю все от меня зависящее, чтобы не допустить такого, - сказал граф, - Я могу вступить в проект на правах участника и вложить необходимые деньги в него. Он не рискнут спорить с претендентом. Конечно, при одном условии.
- Каком? - жадно спросил Райсор, почувствовав финансовое вливание в свое дело. Можно сказать, что он бы согласился на любые условия, если они гарантировали взлет "Сакрала" со стапелей.
- Колония, основанная этим кораблем, должна будет вступить в Цитадель как баронат, признавший сюзеренитет графа Фларского. Думаю, это будет серьезный удар по моим соперникам, - сказал он, посмотрев на Райсора. Капитан корсаров, заметив взгляд Эдварда, только повел плечами, говоря, что, мол, этого стоило ожидать. Эдвард понимающе кивнул. Он сразу понял, что интерес графа к проекту обоснован чем-то большим, чем простое любопытство. К тому же заодно он и приковал к себе своих союзников. Теперь уже никто из участников проекта не сможет отступиться от него, не лишившись вложенных капиталов. А как сказал один мудрец, человек скорее простит убийцу отца, чем поджигателя своего дома. Спорный вопрос, но чаще всего люди вели себя именно так. Что ж, хороший ход, граф.
- Конечно, господин, - кивнул Райсор, - это большая честь для меня. Как только вы позволите, мои люди подготовят все необходимые бумаги. Только надо будет оговорить кое-какие мелочи, а потом можно и заключить договор. Вы сколько здесь пробудете? Или оставите доверенных лиц?
- Я думаю, если хозяин позволит, немного воспользуюсь его гостеприимством и остановлюсь здесь ненадолго. К тому же вы говорите, что корабль практически готов и может со дня на день взлететь. Я бы хотел это видеть, - сказал граф, обратившись к Эдварду с самым спокойным видом.
- Конечно, господин, можете оставаться, сколько вам захочется. Свободных комнат для гостей у меня хватает, можете занять любую, какая вас устроит, - сказал он, заодно подумав, что мутанты из охраны тоже, наверное, останутся здесь. Хорошо хоть, что замок достаточно большой, чтобы не видеть их каждый день.
- Эдвард, а когда же ты все-таки собираешься сделать свое объявление? - спросил Рокфор, болтавший в стакане остатки своего коктейля, - а то гости, как замечаю, все больше увлекаются разговорами о политике, чем о помолвке.
- Успокойтесь, барон, - сказал Эдвард, - все уже подготовлено. И время, кстати, подходит. Сразу после танца, который объявят, если не ошибаюсь, через десять минут, я возьму слово.
- Так вы действительно женитесь? - переспросил капитан корсаров, - Конечно, гости говорили об этом, но мне больше казалось это слухами. Позвольте тогда вас сердечно поздравить. Среди корсаров ходит поговорка, что жена лучше хорошей пробоины может держать корабль капитана в доке.
- Действительно Эдвард, - с улыбкой заметил Райсор, - после женитьбы ты, думаю, все-таки осядешь в своем имении и перестанешь спускаться на поверхность при каждой тревоге?
- Изабелла очень бы хотела этого, - согласился Эдвард, - но думаю, в таком случае я очень быстро превращусь в брюзгливого старика, ищущего только, где бы выпить да рассказать о своем героическом прошлом. А сам даже не могу представить свою жизнь без службы. Что мне тогда делать?
- Идти в политику, - уверенно сказал граф, - при дворе очень не хватает честных и уверенных людей, как вы, все больше старики, пекущиеся о собственном богатстве, чем о процветании государства. Я бы вас с радостью принял.
- Рад это слышать, граф. Даже дам слово подумать над вашим предложением...
- Господин, - к ним снова подошел солдат из охраны, - прошу меня простить, что снова вас отвлекаю, но к воротам подъехало несколько машин с гербами Гористаров и требуют, чтобы их немедленно пропустили. Мы активировали несколько орудий, но это не похоже на нападение. Что прикажете делать?
- Ну, стрелять по ним сейчас явно не стоит, - предложил граф, приподняв одну бровь, - взрывы могут испортить настроение вашим гостям. Я бы предложил их впустить, хотя бы узнать, что здесь ищут.
- При всем моем уважении, господин, - заметил Эдвард, - но все же это мой дом и позвольте мне самому решать, что делать с незваными гостями. К тому же всем известно, что с Гористарами у меня очень прохладные отношения, тем более, после последних событий.
- Барон, вы имеете в виду ваш конфликт с Респиром? - спросил капитан и тут же, заметив удивленные взгляды, добавил, - гости только и говорят, что Респир уже успел пообещать выкрасть будущую невесту, считая, что брак ей навяз насильно.
- Респир всего лишь псих, место которому в лечебнице, - отрезал Эдвард, - я впущу их только для того, чтобы потом выкинуть вон отсюда. Не желаю видеть здесь ни одного человека из этого клана, тем более, в такой день. Впусти их, солдат, и передай проводить сюда. Не собираюсь больше их встречать лично. Если там будет герцог Розмийский, не пускать дальше порога автостоянки.
- Так точно, господин, - щелкнул каблуками солдат и, откланявшись, вышел.