Аннотация: Наконец-то добавила 2-ю часть. В ней много событий и неожиданных для меня самой поворотов. Персонажи стали жить своей жизнью. Куда их занесет в дальнейшем? Мне самой интересно. Читайте! А я начала писать следующую часть.
Земная неземная
История одной любви.
Часть 2
Елена
Я сидела, приложив голову к окну электрички. Поезд мчался без остановок, будто ему хотелось побыстрее увезти меня из Коломны. Я тупо смотрела в окно, не видя там ничего. Я сейчас ничего не видела, не слышала, не чувствовала. Мысли также отсутствовали, как будто я очутилась в коробке, набитой ватой, или в могиле, в гробу.
Потихоньку начали появляться мысли самые простые, без всякого анализа и рассуждения. Я четко формулировала свои действия на ближайшие часы. Перейти с Казанского вокзала на Ярославский. Купить билет до Радонежа. Там, выйдя из электрички, перейти пути и зайти в магазин у станции.
Купить хлеба, какой-нибудь еды попроще, сигарет побольше, дико хотелось курить, и вина, а лучше водки, напьюсь сегодня в одиночестве. Еще кефиру надо, а то утром будет трещать голова. У меня вдруг появилась идея срочно подстричься или выстричь челку. Хотелось поменяться хотя бы внешне, прямо идея фикс появилась, хочу челку. Где бы подстричься? Я посвятила остаток пути на решение этой задачи. Вспомнила, что направо от Казанского есть большой торговый центр и там, наверняка найдется парикмахерская. Когда я вышла на платформу в Москве, я повернула направо от вокзала, чтобы идти в торговый центр, но мой взгляд уперся на вывеску "Парикмахерская", напротив, через площадь, рядом с Ярославским вокзалом. Я спустилась в подземный переход и направилась туда. Зайдя внутрь, увидела очередь и заняла ее. Вышла женщина в белом халате и сообщила очереди,
- Если кто-то хочет срочно подстричься без претензий, то можно пройти к ученику за полцены Я встала и меня посадили в кресло к молодому юноше. Он очень волновался. Я объяснила ему, что я хочу. Он кивнул и начал стричь. Мальчик сделал мне такую классную челку, она так была мне к лицу, что я сунула ему рубль в карман и искренне поблагодарила. Окрыленная первой удачей за сегодня, я направилась в кассу за билетом и затем пошла к электричке на Загорск. Через час с небольшим я уже стояла на своей станции у магазинчика. Я купила блок сигарет "Пегас", бутылку "Столичной" водки, две бутылки пива, вареной колбасы, коробку яиц, банку болгарских голубцов, пачку масла, полкило печенья курабье и мягкий хлеб кирпичиком. Пока хватит. Погрузив все это в сумку, я закинула ее на плечо и пошла на дачу. Дорога была сухая, но в лесной части было полно снега. Дачи в поселке у станции были еще пустые, народ появится только в мае. Было пасмурно, но дождя не было. Воздух пьянил своей свежестью и я бодро шагала, стараясь меньше испачкать сапоги. Дойдя до родника рядом с поселком, я умылась ледяной водой и попила из ладоней. В этом, так называемом "Аксаковском", роднике была удивительно вкусная вода. У нас на даче всегда стояло полное ведро и я была уверенна, что сейчас на кухне меня ждет родниковая вода. Уже почти у ворот дачи я встретила знакомого дружка из поселка, Сашу, внука художника Грабаря. Сашка был старше меня на несколько лет и уже закончил университет, мехмат, он был математиком в свободном полете. Мы с ним радостно поприветствовали друг друга.. Здесь он был с товарищем, тоже математиком,
- Приехали водочки попить на природе. Давай, подгребай к нам, мы сморчков сегодня набрали, скоро жарить начнем,- я не обещала, сославшись на усталость.
- Здесь Веничка Ерофеев, он тоже будет вечером. Как захочешь,заходи, мы всю неделю тут. В сельпо сидр завезли, 96 копеек бутылка. Мы уже два ящика выпили, завтра снова пойдем, за новой партией. Тебе принести утречком? - Я попросила его меня не обделить, сказав, что сегодня хочу напиться в одиночестве и к компании не расположена. Сашка не стал задавать лишних вопросов и мы распрощались с ним на сегодня.
- Да, кстати, ты офигенно выглядишь. Красотка неимоверная! - крикнул Саша уже на повороте
дороги. - Мой друг холост, как и я! - и заржал.
Я вошла в дом оставив дверь открытой, пусть проветрится после зимы. Прошла на кухню, выложила продукты из сумки и убрала их. Оставила только хлеб и пиво. Открыла бутылку, налила в стакан, взяв сигареты и спички, вышла на крыльцо и села. Я курила, пила холодное пиво и думала о Егоре. Что он делает сейчас, знает ли уже, что я уехала, прочитал ли мое письмо? Сердце мое сжималось от боли и тоски. Начало смеркаться и прохлада проникала сквозь одежду. Не допив пиво, я ушла в дом, закрыв дверь. Я постелила себе постель и зажгла старенький обогреватель. Ничего не хотелось, ни есть, ни пить, ни спать. Я понимала, что вечер и особенно ночь, будут трудными. Опять закурила, это все, на что я была способна сейчас. Начала рыться в шкафу и нашла свою старую косметичку. Там был черный карандаш для подводки глаз и коробочка с английской тушью с маленькой кисточкой. Я поставила зеркало и стала медленно подводить веки. Подводка высохла, но я, поплевав на кисточку, умудрилась аккуратно подкрасить их. Затем почти белой пудрой я подпудрила веки и глаза мои стали как плошки, выделяясь на осунувшемся лице. Я надела новые джинсы, темно-красную футболку, черный джемпер, ботинки на шнурках, накинула курточку и двинула к Сашке Грабарю. Он жил в другом конце поселка, идти до его дачи было минут десять. Я постучала в окно кухни, где они сидели с приятелем и Саша открыл мне дверь.
- О! Какая прекрасная идея тебя посетила придти к нам. Проходи Ленка, садись на диванчик, там теплее. Познакомьтесь, это Лена, а это Женя.- Женя встал и поцеловал мне ручку.
Он был высоким, даже длинным, парнем с печальными иудейскими глазами.
- Лен, водки выпьешь? Или вина налить?- спросил Саша.
- Да, я что-то сама не знаю, чего хочу. Я дома пива выпила пол бутылки.
- Отлично, значит водочки тебе. Ты же знаешь, кто начал день с пива, тот закончит его водкой.- Последнюю фразу мы произнесли в унисон. Это был наш Абрамцевский девиз и даже закон, кто как воспринимал. Сашка положил мне в тарелку жаренных грибов с картошкой и полил их сметаной.
- Ты меня не отравишь своими сморчками? Не рановато ли для них?
- Обижаешь, девушка! Кого я хоть раз отравил грибами? Ты что, забыла кто здесь первый грибник? Ешь давай, закусывай.- Мы чокнулись стопариками и я выпила пару глотков. Мужики хлопнули по рюмке и закусили салом, нарезанным толстыми ломтями.
- Ты чего сидишь, как на приеме у английского посла? Давай, закусывай. Вечер долгий, сейчас Веничка подтянется.
- Лимонадику не желаете, Леночка? - спросил меня Женя, пытаясь ухаживать. Сашка, не долго думая, налил мне лимонаду в стакан. Я выпила еще глоток водки и запила лимонадом. За дверью кухни послышался топот и низкий мужской голос смачно выругался.
- Какого х.я вы начали без меня? - вошел Ерофеев. Увидев меня, он вытаращился.
- А это что еще за райский серафим такой? Откуда, с каких крыл небесных прилетел?
- Познакомься, это Леночка с сорок шестой, Прасолова,- представил меня Саша.
- Да, да, да! Совершенный серафим! И не рангом меньше - садясь на табуретку произнес Веня.
Это был высокий, сухопарый человек, совершенно седой, с детскими ярко-голубыми глазами. Он был смешлив и остроумен. Мы начали выпивать, Веня подшучивал над моей манерой пить водку глоточками и оттопыривать мизинчик. Жил Веничка у Делонешек, моих, еще с детства друзей, Вадима и Миши. Они уехали в вынужденную эмиграцию год назад, но Веня с женой продолжали жить у них на даче, у их деда, Бориса Николаевича Делоне, известного на весь мир математика. Они так и жили там, до самой смерти академика.
Когда трезвость уже осталась где-то там, Сашка поинтересовался, куда это я пропала почти на год.
- Слухи ходили, что ты замуж вышла и уехала.
- Вышла, Саш, вышла. Я и сейчас замужем. Только вот видишь, одна прибываю пока.
- И кто же сей счастливчик? Кто муж то твой?
- Один хороший человек. Я, видишь ли, попадья и муж у меня священник, протоиерей.
- Я же говорю, что она серафим. Так и есть, матушка! - развеселился Веня.
- Ну ты даешь! Я всегда знал, что ты безбашенная, но такого предположить не мог. И как жизнь протекает в лоне православия?
- Да нормально, муж мой молодой, красивый и умный. Богослов. Короче, все в порядке с мужем.
Мы даже счастливы были с ним, некоторое время. Сейчас что-то все разладилось. Посмотрим, как дальше пойдет. Давайте не будем это обсуждать. Мне в себя нужно приходить, поэтому я тут, как ты понимаешь, Саша.- Сашка кивнул и вздохнул тяжело,
- Самые лучшие девки уходят от нас, почему мы их не привлекаем?
- Любофф! - произнес Женя. Я попросила Сашу заварить мне крепкого чая. Он сделал чай в кружке и протянул мне. Веня с большим интересом посматривал на меня. Я выпила чай и засобиралась домой, было уже поздно. Ребята пошли меня провожать,
- Заодно и прогуляемся под звездным небом,- изрек Ерофеев. - Ты водочку то со стопариком прихвати в дорогу, под луной выпивать очень даже романтично,- сказал он Саше. Они проводили меня
и я ушла в дом, а они продолжили свой путь дальше.
Дома я включила настольную лампу, открыла водку, налила себе в стопку и выпила за два приема, морщась от крепости напитка. Я закусила хлебом с колбасой и налила еще. Я не позволяла себе думать ни одной мысли о Егоре, но сердце так ныло, что хотелось выть в голос. В результате я пила водку пол ночи, выдула половину бутылки, так и уснула за столом, положив голову на руки. Очнулась я в шестом часу утра, убрала со стола бутылку, хлеб и колбасу. Голова была тяжелая, я выпила родниковой воды, выкурила сигарету, разделась и легла спать. Никак не могла уснуть, несколько раз вставала курить, но потом заставила себя лечь и не вставать больше. Я лежала и плакала навзрыд, мне было так больно, так обидно, что я не могла остановиться. Я колотила кулаками по постели, утыкалась лицом в подушку и все плакала и плакала, иногда зовя "Егор! Мой Егор!". Я не знала, что с ним сейчас, но знала, что он не спит, тоже плачет и зовет меня.
Ближе к полудню пришли Саша и Женя. Я валялась в кровати, лицо было распухшее, голова трещала.
- Сашенька, друг дорогой! Свари мне кофейку, пожалуйста. Или пива выпить лучше?
- Молчи, грусть! Выпей пива холодного, а я тебе кофе сварю пока.- Сашка по хозяйски открыл холодильник, достал пиво и налил мне полный большой стакан. Остальное стал пить сам прямо из бутылки, а Жене протянул недопитое мною вчера.
- Давай, вставай и умывайся, а то утренний вид не очень. Погоды классные стоят, сейчас кофе выпьем и гулять, на Шоколадку пойдем, сидр пить.- Они ушли на кухню варить кофе, а я, с пивом в руке, начала подниматься. Я умылась холодной водой и тщательно вычистила зубы. Выпив маленькую чашечку крепкого кофе, надела старые джинсы, футболку, рубашку в клетку и мы тронулись в магазин. До магазина было минут двадцать пути прогулочным шагом. Мы шли через весенний лесок, пока еще прозрачный, и голова постепенно просветлела от свежего воздуха. Парни набили рюкзаки сидром и "Стрелецкой", водки не было. Я купила себе кефир и тут же начала пить его из бутылки. Мы дошли до пруда под названием Шоколадка и расселись на солнечном пригорке. Все любили это место, оно находилось между поселком и усадьбой Абрамцево, и было очень живописным. Ребята открыли три бутылки сидра и начали выпивать. Мне выдали чистую кружку, а сами тянули из горлышка. Мы нежились на весеннем солнышке и вели неторопливую беседу ни о чем. Кое-где начала вылезать травка и даже медуницы. Я собрала маленький букетик, поставлю в рюмку дома.
- Лепота!- протянул Женя.
- Да, Абрамцево в любое время года приводит душу в порядок. Святое место. Мой дед всегда это подчеркивал,- сказал Саша. Он был наследником огромного количества картин деда, некоторые из которых были даже в Третьяковке.
- Надеюсь на это- ответила я.
- Придешь в себя, оклемаешься, не впервой! У тебя душа огромная, на всех хватит.
Я понюхала букетик и разлеглась, закинув руки за голову.
- Я тут на исторический собралась поступать, заниматься надо, диктанты писать.
- А ты с Веничкой поговори, может он согласится тебе помочь. Мы то в конце недели уедем, хватит расслабляться, работать пора.
- А чего тебя вдруг на историю потянуло? Ты ж вроде в Бауманке училась?
- Не в Бауманке, в МЭИ. Не нравится мне вся эта байда техническая. Я ж бросила его год назад. А история? Причина появилась и интерес. Хочу попробовать.
- Сегодня к вечеру Женька чахохбили будет готовить, приходи обязательно.
- Ладно, если не усну. Я сегодня ночью не спала совсем.
- Да я уж видел, видуха утром ой-ей-ей была. Может сегодня в маджонг сразимся? Ты как, готова?
- А кто четвертым будет?
- Можно и втроем. Кто-нибудь возьмет на себя вторую стенку.
У Сашки была старинная китайская игра маджонг и мы любили играть в нее ночи напролет.
Допив свои сидры, мы потихоньку двинулись в сторону дома. Уходя к себе, Саша поставил мне на крыльцо две бутылки. - Стратегический запас,- сказал, и они ушли. Я поставила букетик в рюмку с водой, взяла плед и книгу с сочинениями и решила почитать Грибоедова "Горе от ума". Лежа под пледом, я уснула с книгой в руках. Мне снился Егор. Он плакал и искал меня повсюду, звал, кричал и умолял вернуться. Я проспала часа два или три. Проснулась я от голоса Егора,
- Я люблю тебя, моя Еленочка! Где ты?- Я вскочила и посмотрела вокруг, настолько реален был голос, даже выглянула на улицу, но там никого не было. Вечером я ушла к Грабарю и мы, поужинав, сели играть в маджонг на всю ночь. Две стены строил Женя, как самый умный.
Наступила пятница и парни собрались ехать в Москву. Я оставалась одна. Ну, что ж, буду заниматься. Запас сидра у меня был, ребята притащили мне целый ящик, двенадцать бутылок.
В субботу днем приехала моя сестра Маринка, дочка тети Гали, с мужем Володей. Они очень удивились обнаружив меня здесь.
- Вот нечаянность какая! Ты здесь? А почему одна?- удивилась Марина.
- Решила отдохнуть от семейных забот и позаниматься, в институт собралась поступать.
Маринку причина успокоила. Они направились гулять в лес. Она хотела найти какой-то куст и посадить его на участке. Глядя, как они что-то сажают, я подумала о своих несбывшихся мечтах о сирени и цветнике у дома. Ничего этого не будет, все одни только мои фантазии. В воскресенье, когда Маринка с Володей уезжали, я попросила их никому не рассказывать, где они меня встретили.
- Я скрываю, что я здесь. Даже мама не знает об этом - они не стали лезть в подробности и пообещали молчать. Володя натаскал мне воды из родника, мы выпили чаю и они уехали. Началась вторая неделя одиночества.
Я понимала, что рано или поздно мне придется возвратиться в Коломну, но как это будет, в каком качестве я явлюсь, не представляла. Я не могла принять окончательного решения, чувства мои были обострены, нервы оголены как электрические провода и за внешним спокойствием бушевал такой ураган, который мог разнести все на свете. Мне было страшно потерять Егора навсегда и я старалась не думать об этом. Развестись нам будет чертовски сложно, особенно Егору. Мне развод, по большому счету, был не нужен. Я не собиралась ни с кем больше связывать свою жизнь. Моя судьба, это Егор. А как быть с домом? С учебой в Коломне? На какие шиши жить? Много вопросов и ни одного ответа. Нет, нужно подождать и успокоиться хоть немного, свыкнуться с тем положением, в котором я сейчас прибываю. Принять в себе потерю. А как ее примешь, если я сгораю от любви к нему, умираю заживо без него, страдаю безумно. Я болею Егором, я отравлена им. У меня будто в груди вбит кол, который саднит если его тронуть. На дню по нескольку раз я убеждаю себя не думатьо нем, но все тщетно, мои мысли были только о Егоре. А еще страх! Страх, что он не любит меня, разлюбил окончательно, злится и отвергает меня. Слезы часто появлялись в моих глазах. Я потускнела, неважно выглядела, осунулась и похудела. Той красивой, цветущей девушки уже не было. Была потухшая, бледная, несчастная женщина. Даже волосы перестали блестеть, хоть я и мыла их родниковой водой. "Пипец котенку!". По ночам прибавлялось дикое желание близости, оно мучило меня безумно, но завести партнера для секса мне даже в голову не приходило. После Егора, я не смогла бы быть ни с одним мужчиной, даже поцеловаться не смогла бы. В таком настроении я пребывала уже третью неделю.
Шла страстная неделя, была пятница,самый тяжелый день поста. Гефсиманский сад уже прошел и сегодня распятие. Я сидела на крыльце и курила. Передо мной развернулась картина, целое кино. Я видила и чувствовала Отца моего Небесного , ИИСУСА ХРИСТА. Я наблюдала как ОН в Гефсиманском саду молится Богу Отцу, как в полном одиночестве страдает от предательства всего Мира. У Него на лбу выступил кровавый пот. И нет никого, кто бы утешил ЕГО, произнес хоть слово поддержки. А где же жена Твоя? Я увидела золотоволосую красивую женщину в красном платье, рядом с люлькой, в которой лежал младенец, другой ребенок, мальчик, чуть старше года, переваливался на пухлых ножках пробуя ходить. Женщина развернула плачущего младенца, это была девочка, с беленьким личиком и золотыми волосами. В очаге что-то варилось в глиняном горшке. Она явно ждала мужа к ужину. Раздался стук в дверь и вошел чернобородый человек лет тридцати пяти. Он погладил мальчика по голове и дал ему горсть фиников. Подошел к женщине и смотря на девочку-младенца произнес, - Я иду! Пора настала. Прости меня, но я дал ему слово. Он надеется на меня. Мы больше не увидимся. Вырасти детей, достойными их отца. Прощай, Мария! - он вышел. Женщина положила ребенка обратно в люльку, села и заплакала тихо, не утирая слез. Я вновь перенеслась в Гефсиманский сад. ОН сидел спокойный и ждал чего-то. Вокруг спали люди. Вдруг раздались голоса со стороны и появились солдаты. Среди них был тот, чернобородый. Он указывал на ИИСУСА рукой, затем подошел к нему, они обнялись и расцеловались.
- Спасибо тебе! Ты единственный мой друг! Прости и прощай.- произнес ИИСУС.
- Прощай, скоро встретимся там. Я был у них, она готова.- Бородач ушел. В это время спящие люди зашевелились и один из них, немолодой мужчина, вскочил на ноги.В это же самое время, солдаты схватили ИИСУСА и поволокли прочь. Пожилой вытащил маленький нож и бросился на одного из солдат. Видение прекратилось.
Господи, что это я сейчас видела? Я оглядывалась по сторонам, но ничего кроме леса и кустов на участке не было. Я поняла весь смысл увиденного мной, но решила не трактовать, а дождаться встречи с Иван Павловичем, чтобы он сам все мне объяснил. Я ушла в дом. Заварила себе чай и села с чашкой, помешивая сахар ложечкой. Я находилась в ступоре. Вдруг ни с того ни с сего я начала плакать, даже скулить от боли и отчаяния. ОТЕЦ доверился нам, мне. ОН венчал нас, а я подвела его, предала его, сняла надетое им кольцо с пальца! Боже, какая я дура, не могла стерпеть холодность Егора. Что же делать теперь? Как я оправдаюсь перед ОТЦОМ? Конец мне, конец и падение в пропасть. Никому я больше не нужна. Полное забвение меня и презрение ко мне. Что я наделала!
Егор.
Я шел домой из храма после девяти часов вечера. Еще на улице заметил, что дома не горит свет. Ее нет дома? Где же Елена? Я открыл дверь и вошел в дом. В коридоре было темно. Может спит? Уснула? Я позвал ее, - Елена? Матушка! - только тишина в ответ. Я зажег свет у вешалки и стал раздеваться. Вешалка была пуста, ее сапог тоже не было, стояли только маленькие тапочки.
У меня громко забилось сердце. Куда она могла уйти? Может к Марине? Я прошел на кухню, там было убрано и видно было, что она не пила даже чай. Все было также как утром, когда я уходил. Странно, куда она могла деться? Я внимательно осмотрелся. Не было учебников и тетрадей, с которыми она занималась. В голове мелькнула ядовитая мысль. Уехала! Я ворвался в спальню и открыл шкаф. Платья висели на месте. Значит не ушла. Я выдохнул и сел в кресло, бездумно уставившись на пустую кровать. Встал, зашторил окно, посмотрел на комод, все вроде бы на месте, все ее штучки. Взгляд еще раз пробежал по кровати и я увидел на подушке белый конверт. Я прямо прыгнул к нему,схватил его. На нем было написано одно слово "Егору". Дрожащими руками я открыл конверт, внутри было короткое письмо, написанное мелким почерком моей малышки. Я прочел его и сел на постель. Прочел еще раз, и еще. Держа письмо в руках я онемел. Холод прошел по спине. Уехала! Моя жена меня бросила! Я тупо смотрел на листок и начал читать снова, как будто я найду там что-то другое, другой смысл. "Ты разбиваешь мне сердце!", "Любовь оказалась обманом!", "Твоя нелюбовь!", "Не хочу быть в тягость!", "Будь счастлив!", "Прощай". Ее фразы резали меня по живому на куски. Я застонал и упал на подушку. Я не мог дышать, огромный ком образовался в груди, внизу живота сжалось. Раздался дверной колокольчик. Я рванулся в коридор, "Пришла!". Открыл дверь, на пороге стоял Иван Павлович. Он пришел заниматься с Еленочкой.
- Здравствуй, Егор. Что это с твоим лицом? Оно белое, как бумага.- Я протянул ему листок,
- Вот бумага!- профессор взял письмо, повертел в руках и посмотрел на меня,
- Что это? Что случилось? Егор, ты слышишь меня?
- Прочтите! Может быть Вы что-то сможете объяснить?- Иван Павлович развернул листок и стал читать, встав ближе к свету. Он прочел написанное, затем прочел еще раз. Взяв меня под локоть, он повел меня на кухню и усадил на лавку у окна. Сам сел напротив.
- Что произошло? Чем ты ее обидел?- я пожал плечами и продолжал молча смотреть мимо.
Профессор встал, открыл дверцу буфета, достал коньяк и лимон на блюдечке. Нарезал лимон, налил мне пол стакана коньяка, а себе плеснул немножко. Он заставил меня выпить залпом и сунул мне в рот дольку лимона. Внутри меня обожгло, но я смог дышать.
- Теперь рассказывай! - тоном, не терпящем возражений, сказал Иван Павлович. Я смотрел на него ничего не видящими глазами,
- Она сошла с ума, наверное. Я не понимаю ничего - он налил еще и заставил выпить.
- Выговорись, а то сердце может рвануть или мозги.
- Надо позвонить теще, может она там?
- Я сам это сделаю. Ты молчи. Давай номер.- Я набрал московский номер тещи и замер.
- Але, добрый вечер. Я преподаватель Елены, готовлю ее к экзаменам. Пришел, а никого нет дома. Скажите, Леночка у Вас? Вы не можете ей трубочку дать? Ах, Вы не знаете где? Да, наверное в гостях, а я панику навел. Спасибо, извините, что побеспокоил Вас. Да, да, передам, как увижу. До свидания, извините еще раз, старика непутевого.- Он помотал головой.
- Мать ничего не знает. Там ее нет. Ты знаешь, куда она могла поехать?
- На дачу только, или к друзьям.
- Ну, к друзьям это вряд ли. В такие моменты хочется в одиночестве быть. А где дача?
- В Абрамцево, в поселке Академиков, не доезжая Загорска. Я ничего не понимаю. Почему?
- Я могу понять твое состояние сейчас. Когда я был в лагере, мой брат Кирилл увел у меня мою жену, Женю. Я очень любил ее, для меня это был такой шок! Я с содроганием вспоминаю этот период. На пустом месте такие вещи не происходят. Я видел Леночкино отношение к тебе, такая любовь большая редкость.Что-то ты нарушил в ней, видимо. Нужно срочно исправлять, пока не поздно. Рассказывай все по порядку. Она пишет о равнодушии и потере интереса, что она имела ввиду?
- Вы знаете, я боготворю Еленочку. После моей болезни я почувствовал какую-то усталость.
Я очень быстро утомлялся в постели, хотя до этого я мог быть с ней хоть сутками. Я желал ее даже во время служб, стоило мне только подумать о ней. Я конечно не стану Вам рассказывать о наших интимных отношениях, скажу только, что она очень пылкая девушка и для нас постель играла значимую роль. Так вот, после ангины я стал замечать, что не хочу ничего. Нет, я хотел ее в своих мыслях так же, но рядом с ней на меня нападал какой-то ступор, даже дискомфорт и я стал избегать близости. Я уходил вечерами к себе под видом работы, пропадал до вечера в храме, благо обстоятельства к этому принуждали. Я заметил, что она волнуется, но внешне ничем не показывала этого. Когда приезжал Владыка, мы принимали его у себя вместе с о.Николаем и его женой. Владыка спросил Еленочку сколько ему осталось жить, он ведь болен очень. Еленочка при всех уверила его, что долго, что через восемнадцать лет развалится СССР и он застанет это время. Она живо описала, как это произойдет и все оторопели. Я начал оправдывать ее и попросил впредь не говорить, что ей в голову взбредет. Я за нее испугался. Она обиделась, хоть виду не подала. Профессор внимательно слушал, слегка постукивая пальцами по столу.
- После этого вечера между нами начала расти стена. Причем она увеличивалась с каждым днем. Во время моей хиротессии ее не было, я сам накануне сорвался и сказал ей, что ее присутствие не обязательно. В этот день я солгал всем, что жене нездоровится и явился домой поздно,отмечая с коллегами посвящение в храме, а она ждала дома, испекла пирог, чтобы мы отметили это событие.
Я стал, поначалу изредка, а в конце постоянно, спать в кабинете, оставляя ее одну на ночь, мою бедную девочку. Она замкнулась, мы практически не говорили. Накануне, вчера, я видел в окно из храма, как она сидела на лавочке у дома и долго плакала. Вечером моя малышка спросила меня, не хочу ли я с ней поговорить. Мне было очень стыдно и я накричал на нее, сказал, что она эгоистка, думающая только о себе и не понимает, как я устаю на службе. Я впервые на нее накричал. И вот сегодня она ушла неизвестно куда. Что мне делать? Где ее искать? А если с ней что-нибудь случилось? Иван Палыч, что делать? Я не могу без нее, она моя жизнь и душа!- я заплакал, смахивая слезы ладонью и плача еще сильнее.
- У твоей Леночки очень открытое сердце и в ней нет подвоха, даже намека на лукавство нет. Ее очень легко ранить, тем более она необычная, чувствительная девочка. Не могу даже представить, как ей тяжело сейчас. Ее мир рушится, она одна сейчас переживает это крушение. Бедная! - он тяжело вздохнул.
- Ты полный мудак, но я не виню тебя. Я уверен, что на вас навели порчу. Да, не удивляйся, все, что ты мне рассказал очень похоже на это. Я знаю о чем говорю. Перво- наперво нам нужно найти Лену. Сейчас давай обойдем дом и посмотрим, что она взяла с собой. Она пишет о деньгах, нужно посмотреть сколько она взяла, на сколько ей хватит. Это важно. Пойдем, посмотрим. Мы встали и направились в спальню. Я открыл шкаф, все вещи были на месте. Я обнаружил, что нет ее спортивной сумки, значит она взяла ее с собой с вещами. Прикинув все я понял, что девочка моя взяла только джинсы, несколько футболок, трусишки, пару лифчиков, носочки и старенький джемпер. Ничего из новых вещей взято не было. Еще учебники и тетрадки. Все какие-то заколочки, карандашики, тюбики и баночки были на местах. Мы пошли в кабинет. Я открыл крышку рундука и посчитал деньги. Она взяла триста рублей, моя гордая маленькая пташка. Значит надолго не собиралась, хотя наверное и не ест ничего.
- Да, видимо все-таки дача. Это обнадеживает. Наверное хочет побыть одна, придти в себя.- сказал профессор.
- Дачный сезон откроется на майские праздники и она уедет оттуда, ей лишние глаза сейчас не нужны. Дадим ей немного побыть одной. Если поедем завтра, то может стать еще хуже. Пусть побудет в тишине.- Я подошел к образам и стал молиться. Рядом со свечой стояла рюмочка, ее здесь не было. Я взял ее и ахнул, на дне рюмки лежало Еленочкино кольцо. Я достал его и протянул Ивану Павловичу. Моя рука дрожала.
- Она сняла и оставила кольцо! Боже! Какой ужас! Это конец.- Я сел в кресло, затем сполз с него на пол и уткнувшись лицом в сидение заплакал. Меня колотило. Сердце разрывалось на мелкие куски, внизу живота кишки свернуло в узел. Я рыдал и приговаривал,
- Девочка моя, родная моя, звездочка моя, моя бесценная малышка, где ты? Зачем ты бросила меня! Вернись, иди ко мне, вернись, вернись!
Иван Павлович выскочил из комнаты и сварил на кухне чифирь. Он выволок меня на кухню и заставил выпить еще пол стакана коньяка, а через несколько минут залил в меня чифирю. Затем хлебнул сам и сел, опустив голову на руки. Он никуда не ушел и остался со мной на всю ночь. Мы выпили чифирь, потом коньяк, потом водку. Я никогда в жизни так много не пил. Уже в третьем часу ночи он отволок меня в спальню и уложил в кровать. Я обнял подушку моей девочки и зарывшись в нее, вырубился. Утром я в храм не пошел, позвонил Николаю и сказал, что болен. Мне было все равно, как это выглядит и что скажут. Моя жизнь кончилась. Даже если бы меня сейчас резали по кусочкам или пытали страшными пытками, мне было бы не так больно, как уже было сейчас. Днем прибежала Маня и профессор, дав ей наставления, ушел, обещав придти вечером. Маня ничего не спрашивала, а только украдкой утирала слезы, которые ее одолели. Я велел ей взять деньги в куртке и заставил идти в магазин за водкой. Она безропотно подчинилась
- Возьми бутылок пять или шесть. Скажешь, на поминки.
Когда она ушла, я достал трусики моей малышки и сжал их в кулаке. Я нюхал их, целовал самую серединку, стонал, выл и звал Еленочку.
Ох, какая же это была мука! После обеда пришел Андрей. Я дал ему денег и велел купить еще водки. Дал ему запасные ключи и сказал каждый день приходить, проверять меня. Я не хотел никого видеть, но Андрею я доверял и он меня раздражал менее всех. Я поставил водку на пол в кухне, в ряд, налил полную большую кастрюлю воды и поставил ее в холодильник, буду пить ледяную воду, внутри у меня все горело. Андрей ушел, Маню я прогнал, строго на строго велев молчать обо всем. Я пил три дня не просыхая. Выпил восемь бутылок водки и три кастрюли воды. Андрей навещал меня с утра и к вечеру. Он ни о чем не спрашивал и ничего не говорил. Только в понедельник когда зашел вечером, сказал,
- Не пора еще? Может в завязку уйти?- я в ответ мотнул головой, но слова эти у меня отложились, где-то в подкорке. Утром, когда Андрей снова зашел, я был в душе, в первый раз за три дня. Я сам чувствовал, как от меня воняет и захотел супу, водка уже не лезла. Боль ушла внутрь, я стал привыкать к ней, сроднился. Я сказал Андрею про суп и он тут же начал варить мне его из курицы, что нашел в холодильнике.
- Я Вам сейчас Маню пришлю, она Вам хлеба принесет и суп доварит.
Андрей ушел на службу. Пока я "болел" он служил на подхвате, в основном с Виктором, диссидентом. Я не дожидаясь Мани, засыпал вермишели в суп и через некоторое время начал есть. Вылив воду из кастрюли я хотел заняться уборкой, бардак был знатный, но понял, что сегодня не потяну. Заварил большую кружку чая с сахаром и взяв ее с собой пошел в кровать, отлеживаться. Явилась Маня, с хлебом и кефиром.
- К завтрему то оклимаисся? На службу то выйдешь?
- Не знаю, Мань. Посмотрим, но водку больше не пью, хватит.- Я лежал, закинув руки за голову и смотрел в потолок. О девочке своей я старался не думать, но получалось не очень, все равно думал постоянно. Как она? Что делает? Как чувствует себя? Я не плакал, все ушло внутрь. Я знал, что Еленочка ушла совсем, она бы не оставила колечко, но малюсенькая надежда, даже не надежда , а мечта, все-таки теплилась в моем полностью разбитом сердце. Попробую как-то жить. А если она попросит развода? Конечно, я не буду ей препятствовать. Она молодая женщина, ей нужна семья и дети, она достойна этого, как никто другой. Если она разведется со мной, я уеду на Онегу, пристроюсь куда-нибудь бакенщиком, буду жить на острове, рыбу ловить и ждать конца, когда бы он не наступил. Ком вновь подступил к горлу. Еще очень тянуло в яйцах, как будто там что-то мешало, тяжесть какая-то. Где ты, моя милая, родная девочка! Люблю тебя ! Я страдаю без тебя, сказал я вслух. Слова эхом пронеслись по комнате. Я сел на постели и выпил пару глотков остывшего чая. До Страстной осталось меньше двух недель,а там пасха, работы будет невпроворот, времени на думы не хватит.
Что же мошонку то так ломит, странно. Я стал рассматривать ее, нет, все гладко, как обычно. А зачем мне яйца, если малышки нет? Я долго не мог заснуть, все думал о моей девочке. Она же написала , что любит, значит не разлюбила. Может еще все наладится? Если она вернется ко мне, я всю оставшуюся жизнь буду на руках ее носить и пылинки сдувать, клялся я сам себе.Она будет в моей любви купаться. Я ей сирень обещал и елку. Нужно посадить. У кого бы узнать про саженцы? Завтра поспрашиваю. У профессора спрошу, он здесь всех знает, может и садовода какого-нибудь посоветует.
Я уснул глубоко ночью. Под утро я увидел Еленочку во сне. Она сидела на солнышке, на травке, с какими то парнями и жмурясь, как кошка, говорила им, "я мужа своего люблю, а вас нет. Отойдите от меня" и они исчезли. Чудной сон какой-то.
Я вышел на службу к полудню. Утром я вымыл посуду и по возможности прибрал, вынес гору бутылок и мусор. В храме меня внимательно оглядел Николай и спросил, - Выздоровел? - я ответил, - Да.- и он велел приступать. Мы уединились с ним в маленьком кабинете настоятеля. Нужно было решать вопрос с жильем для вновь прибывших. Молодому Сергею мы отдали двухкомнатную квартиру в новом районе, район хоть и был новым, но от храма ходил автобус туда, всего несколько остановок. У Виктора детей не было и ему выделили тоже двухкомнатную, но в центре и большую, с хорошей кухней и большой прихожей. Дом,на котором погорел Анатолий, мы хотели отдать Андрею с Мариной.
Оставались два дьякона. Мы решили их дождаться, а потом решать. В четверг поеду в исполком за ордерами и там поговорю еще о двух местах для новых дьяков.
- Слушай, а может нам с отцом Марины потолковать, он ведь дьякон в отставке. Поговори с Андреем, что он скажет.- Я пообещал сегодня же поговорить. Мы разошлись каждый по своим делам, пожав руки друг другу.
- А, кстати, а где твоя матушка? Что-то ее не видно совсем? - я смутился.
- Она уехала сейчас, пока пост. На даче у себя, на природе к институту готовится. Хочет летом поступать на исторический.
- Это хорошо, когда матушка образованная. Да твоя и так умна не по годам. Хорошая девушка. Мне она нравится, и Нине моей тоже. Скажи ей, пусть не чурается моей, вместе они нам хорошо помогать смогут.
Где же ты, моя матушка любимая? Позже, найдя подходящий момент, я поговорил с Андреем о его тесте и о доме, что мы решили им предоставить. Андрей был на седьмом небе от радости,
- Я мечтал о домике, я ж деревенский. Люблю в огороде и в саду возиться. Да и Шурене хорошо, гулять будет где. Тем более нам матушка Ваша, Елена, сказала, что у нас сынок будет, в Маринку пойдет. Для деток самое оно, домик свой.Что касается тестя моего, то можно поговорить, думаю он согласится. Ему бабы дома надоели. Но с новым, с отцом Сергеем его лучше не ставить, он его закабалит. Сергей с ним не справится. А вот Виктор московский, тот вполне тестя приструнит. Характер у тестюшки не очень покладистый. Я сегодня поговорю с ним и завтра Вам расскажу.
Он помолчал и спросил деликатно,
- От матушки вести есть? - меня вздернуло, - Нет.- и я ушел в алтарь. Боже! Когда же эта мука закончится? Сил нет больше, где ты, моя лапушка родная?
На другой день я с утра был в исполкоме и забрал три ордера. В храме мы вручили их новым священникам, а Андрею я отдал ордер сам.
- На, держи, помощник мой. Счастья вам с Мариной в новом доме. Я рад за вас.
- Спасибо Вам, Георгий Николаевич! Маринка уже шмотки собирает. Да, отец Василий с радостью согласился. Говорит, бабы надоели, пора Богу послужить.
Я поспешил сообщить новость отцу Николаю, а тот, в свою очередь, начал звонить в епархию. День был загружен и время летело быстро. Мне не хотелось идти домой вечером в пустой дом и я зазвал Маню пить чай. Есть не хотелось, я перекусил в храме и мы только пили чай. Маня смотрела на меня с жалостью, но держалась, не спрашивала ничего. Только вздыхала иногда.
- Хватит вздыхать, спрашивай, что хотела.
- А чево спрашивать то, все только и говорят, что нашего красавца матушка бросила. Да и у тебя на роже все написано. Как пил то, я аж испугалась, думала вдруг помрет от водки то.
- Как видишь, жив. Лучше бы правда помер. Не могу я без нее, Мань. Плачу каждый день, зову, а она не едет. Обидел я ее очень, не верит она, что люблю ее. Профессор говорит, что порчу на нас навели.Знать бы кто, убил бы сразу.
- А я еще тогда говорила девке то, смотри, сглазют. Люди то злее злых. А она, Еленка то все ха-ха, да ха-ха, какой мол сглаз. А вона оно как обернулося. Придет, куды денется. Она ж в тебе души не чает. Никого вкруг себя не видала, только Егорий мой, говорила.
- Где она? Как она? Вдруг болеет? Она же, Мань ничего не взяла, так трусишек пару да кофточку старенькую.Все оставила, голая ушла, лапушка моя.
- А ты нос не вешай, жди ее. К паске придет. Вот увидишь, чует мое сердце.
- Мань, между нами только. У меня яйца что-то ломит, болят. Может это от порчи быть?
- Яйца у тебе ломит, что девки твоей нету рядом. Вообще то все порчи против любови на хер делаются, чтоб стоять перестал, тогда в семьях раздор то и идет. Может и болят у тебе от порчи. Надо поспрошать.
- Ты смотри, поспрошает она. Как спросишь, так сразу все поймут у кого яйца заболели. Ты молчи давай, я тебя по дружбе спросил. Чтобы ни-ни, никому. Рот на замок.
- Ладно, не ори, не буду спрашивать. Девка придет, сами разберетеся. Она у тебе ведьмачка, сымет порчу то.
- Ох, Маня! Сама ты ведьмачка.- Мы еще поболтали и она пошла домой, спать. А я все думал о ее словах. Назавтра я встал пораньше, снял несвежее белье с постели и поставил стирку. Застелил постель чистым бельем, моя куколка его гладила еще. Налил воды в ведро, взял машку и вымыл полы везде. Стало чисто и прибрано. Выпил на кухне горячего чая с хлебом и собрался в храм. Зазвонил телефон. Вдруг Еленочка звонит? Звонил профессор. Он спросил, как мои дела и самочувствие. Я ответил, "Все также" и сказал, что иду на службу. Я спросил у него о саженцах,
- Я Еленочке обещал сирень посадить, она хотела очень, не знаю где мне лучше саженцы купить. Хочу сейчас посадить для нее. Может знаете кого, кто в этом деле разбирается?
- Ты когда освободишься сегодня? Я зайти к тебе хотел.
- Приходите к девяти, посидим, чаю выпьем. У меня останетесь ночевать.- На этом и порешили. В храме мы с Андреем сегодня служили только вдвоем. Новые бегали по своим квартирным делам, а у о. Всеволода был выходной. Андрей привел тестя, отца Василия и Николай был занят с ним. Тесть порекомендовал нам еще одного дьякона, молодого, с хорошим голосом. Тот закончил Духовное училище в Пушкино, но пока не работал, места не нашел. Жил этот дьякон в Коломне, он был местный, так что жилье у него было. Мы велели привести этого дьякона к нам для знакомства.
День прошел без происшествий. Только один раз, после обеда, в алтаре, меня вдруг повело и потемнело в глазах. Потом быстро отпустило. Вечером пришел Иван Павлович. Он принес кулек сушек к чаю. Мы провели с ним более двух часов за чаепитием. Говорили о многом. Я рассказал ему о своей неприятности и он еще раз убедил меня, что это наведенная порча.
- Так оставлять нельзя, может совсем плохо стать. Я договорюсь с урологом, есть у меня знакомый старичок, пусть он посмотрит.
Я был готов на все, мне здорово мешал этот недуг. Насчет саженцев, профессор советовал съездить на рынок в выходной. Там сейчас, чего только нет по этой части.
- Только возьми с собой того, кто понимает в этом, сам не разберешься, могут подсунуть что-нибудь не качественное.
Я позвонил Андрею и мы договорились, что завтра после литургии он с Мариной съездят со мной на базар за саженцами. Иван Павлович оставаться не стал и уехал к себе.
- Ты, я вижу, в порядке и я спокоен за тебя. Поеду к себе. Позвоню.- Я принял душ и лег в чистую постель. Прочитав молитву, обнял Еленочкину подушку и уснул до утра.
На следующий день, отслужив обедню, мы с ребятами поехали на рынок. Я объяснил им, что хотела посадить Еленочка в свой садик. Выйдя из автобуса мы оказались в водовороте торговцев. Уже от остановки стояли люди с разными саженцами и ящиками с рассадой. Андрей спросил, - Где будем сажать? я стал объяснять,
- Около лавочки нужно посадить сирень. Елку можно из леса привезти, она хотела, чтобы на Новый год на улице елочка наряженная стояла. Наверное лучше посадить так, чтобы из окна была видна. Цветы вокруг дома, она любит флоксы, астры и всякие анютины глазки. Марин, посмотри сама, ты лучше сообразишь.
Мы пошли по рядам. Остановились около деда с саженцами. У него были привитые уже яблони, вишни, смородина и айва. Андрей стал выбирать. Он тщательно рассматривал деревца, смотрел корни и какую-то точку роста. Выбрал две вишенки, Владимирку и Шоколадницу. Оказывается, чтобы деревце плодоносило, нельзя сажать его одно, нужно хотя бы два. Мы пошли дальше. Ходили часа два. В результате набрали полно всего. Андрей и для своего нового дома купил пару смородин и белую сирень У меня получилось две вишни, две сирени, одна белая, другая махровая с большими кистями, Красная Москва. Порадую свою девочку! Две яблони, одна Антоновка, другая Коричная, ранняя. Не удержался и купил два куста черной смородины, хозяйка уверила, что вкусная и крупная. Марина выбрала рассаду цветов, купили разной, два плотно набитых ящика. Многолетние примулы, флоксы разных цветов, анютины глазки и маргаритки,табак и левкой, бархатцы и настурции и конечно астры. Марина сказала,
- Я сама посажу цветы для Леночки. Она моя подруга и я ее люблю. А вы оба вскопаете мне землю под них.- Нагруженные, мы взяли такси, чтобы не сломать молодые веточки. Приехав домой, Андрей сунул деревца в ведро с водой, чтобы корни не подсохли, а ящики занесли в дом и поставили в синюю комнату, предварительно полив их. Решили, что посадим завтра, в понедельник, но Марина сказала, что сажать лучше в женский день, то есть в среду. Я обещал сделать нам с Андреем выходной в среду, чтобы мы могли заняться посадками. Понедельник и вторник пролетели быстро и утром в среду ребята были здесь. Андрей приехал со своей лопатой, а я взял в сарайчике свою, грабли тоже нашлись.Пришла и Маня. Андрей велел ей притащить из дома ведро золы. Мы наметили места для сирени, Решили, что посадим по разным сторонам лавочки, разрастется, заполнит весь промежуток, и принялись за дело. Андрей выкопал глубокую яму и отмерил корни палочкой. Затем вылил туда ведро воды и засыпал рыхлой землей. Когда земля осела, он кинул туда медяк, три копейки и насыпал золы, снова насыпал земли и налил воды. Когда вода впиталась, он еще присыпал землицы и велел держать саженец, не двигая его. Я держал, а он засыпал ямку землей до конца и стал притоптывать ее вокруг деревца. В конце он вбил колышек рядом и привязал к нему сирень. Так же сделали и с другим деревцем. Все действия заняли не больше двадцати минут. Мы пошли за дом, куда выходили окна и выбрали места для вишен, яблонь и смородины. Через полчаса саженцы были посажены. Растите, мои хорошие на радость моей Еленочке!
Передохнув немного, мы вернулись к фасаду дома и занялись копкой вдоль него. Перекопав и пройдясь граблями, мы отошли и Марина провела черту палкой, занявшись высадкой рассады. Делала она это быстро и умело. По обе стороны от крыльца были насажены разные растения. Даже сейчас все выглядело красиво, а примулы уже начали зацветать. Я решил, что наберу камушков на берегу и выложу по краю посадок, но это в следующий выходной. А может быть девочка моя захочет заборчик, тогда я и его сделаю.
- Ну вот, первый цветник посажен. А остальное уже сама Лена сделает, - сказала Марина. Я посмотрел на нее печальным взглядом.
- Приедет Лена, не сможет она без Вас. Она любит Вас, Георгий Николаевич! Очень любит!
Я махнул головой, не в силах произнести ни слова.
Время шло быстро, однообразные дни мелькали один за другим, наступила страстная пятница.
Я встал рано утром, быстро умылся, выпил полстакана воды и ушел в храм на весь день.С восьми начинается чтение Царских Часов, затем днем вынос Плащаницы и повечерие. Дома буду только ночью на пару часов, поспать перед Великой Субботой. Я шел по утренней прохладе и думал о своей малышке, как она? спит сейчас, моя красавица. Сердце защемило, но я уже входил в храм и мысли переключились. Уже ночью, когда я лег поспать, сердце вновь сжало клещами и не отпускало, пока не уснул. В шесть утра я вышел в храм. Теперь сутки не буду дома.
После литургии Великой Субботы все священники освящали пасхальную пищу. Я освящал в храме большой стол, уставленный куличами, яйцами и пасками. Был четвертый час дня. Ко мне подошла одна из старушек при церкви и сказала,
- Батюшка, погляди в окошко. Там тебя радость нечаянная ждет.
Я подошел к окну и вглядевшись, увидел мою девочку, сидящую на нашей лавочке у дома. Я сунул кому-то в руку кисть для окропления и рванулся к открытым дверям. Я летел как ветер. Еленочка сидела на лавочке в расстегнутом пальто, в джинсах и с непокрытыми волосами, распущенными по плечам. Сумка стояла рядом, в руках она держала толстенький букетик лесных цветов. Я подлетел к ней и не переводя дыхания, произнес,
- Ты здесь! Ты вернулась ко мне! - и рухнул на колени у ее ног, обхватил их, бухнувшись лицом между ними. Я плакал навзрыд, уткнувшись в ее коленки. Я не мог произнести ни слова, а только сильнее прижимал к ней свое мокрое лицо и крепко сжимал ее. Она гладила меня по волосам и тоже плакала, только тихо.
- Прости! Прости меня! Мой милый, мой хороший, мой родной Егор! - говорила она тихонько и ее слезы капали мне на затылок. Она стала гладить мои плечи, пытаясь унять их содрогания, потом обняла меня за них и прислонилась к моей спине. Я с мокрым лицом встал на ноги и взяв этот бесценный комочек на руки, понес ее к дверям дома, покрывая поцелуями ее лицо.
Я встал у двери и не мог достать ключи из кармана. Стоял и держал ее, а все, кто были в храме смотрели на нас в окна и с улицы.
- Поставь меня и достань ключи. Или у меня в сумочке возьми.
- Нет! Ни за что не опущу, буду держать тебя.
Она была совсем легкая, похудела очень. Ее хрупкие ребрышки чувствовались сквозь футболку, которая была на ней. Я сделал несколько шагов назад и сел на лавочку, посадив ее себе на колени. Она достала ключи из сумочки и протянула их мне, затем обняла меня и прижалась всем телом. Мы сидели так несколько минут. Она достала платочек из кармана и стала вытирать мое мокрое лицо, целуя его. Мы уже не плакали, успокоившись немного.
Я стал рассматривать ее. Она осунулась, скулы выделялись и на щеках обозначились впадины, что делало ее лицо еще утонченнее. Глаза стали совсем огромными и бездонными.У нее была большая широкая челка во весь лоб, ей это очень шло, хоть и выглядело непривычно. Шейка была тоненькая и в ямочке билась голубая жилка. - Птенчик мой! Еленочка!- слезы вновь навернулись. Она поцеловала мои мокрые глаза,
- Не плачь, люди смотрят на нас.
- Пусть смотрят. Пойдем домой.- я взял ее за руку, в другую я подхватил ее вещички. Она взяла свой подвявший букетик.
- Медуницы, я утром набрала у дома. Сейчас в водичке встанут, оживут - я открыл дверь, мы вошли и я бросил сумки на пол, помогая ей снять пальто. Зазвонил телефон. Я нехотя подошел, это был Николай. Она тем временем разулась,сняла носочки и сунула ножки в тапочки, которые ее ждали.
- К половине шестого будь в храме. Удачи тебе - сказал Николай и сбросил звонок.
- Николай. Он до полшестого меня освободил. Сегодня ведь пасха. Крестный ход и служба почти всю ночь.
- Ты не волнуйся, я оденусь, приведу себя в порядок и приду на службу, обязательно приду!
Она стала раздеваться, снимая джинсы и футболку. - В стирку! - сказала и швырнула все на пол.
Она в трусиках и лифчике взяла букетик и пошла на кухню. Там она налила воды в кружку и поставила цветы на окно. Я подошел сзади и снял с нее лифчик, взяв в руки ее груди. Я начал целовать их, облизывая и покусывая соски, потом шею, за ухом и, наконец, в губы, не отрываясь. Она отвечала мне, все сильнее заводясь, пока не прикусила меня за нижнюю губу. Появилась кровь и она зализала ее. Мой член подпрыгнул и давил в брюках. Яйца ломило нестерпимой болью. Я целовал ее и сильно сжимал ее тело. - Я хочу тебя! - прошептала она. - Я хочу тебя! - эхом отозвался я.
- Мы не успеем, мне пора уходить - я продолжал целовать ее.
- Потерпи еще немножко, я зацелую тебя ночью - хрипел я. Вдруг я понял, что начинаю кончать. Я распахнул рясу, резко расстегнул ширинку и сдернув трусы схватил полотенце с крючка. Я стал изливаться в него толчками. Сперма была густая, с черными длинными волокнами, похожими на волосы. У меня помутнело в глазах от резкой боли в мошонке. - ААаах!- вскрикнул я и чуть не упал.
Я сел, держа в руках испачканное полотенце и глядя на него.
- Ох! Что это? с ужасом спросила Еленочка.
- Это порча! Я потом тебе все расскажу. Не бойся. Только больно очень, в яйцах боль.Сейчас мне идти нужно. Поговорим об этом, когда закончится служба. Только ты меня можешь спасти от этого! - я бросил полотенце на пол. - Не трогай это! И не выбрасывай пока.- Я пошел в ванную и обмыл причиндал. Она стояла голая в двери и со страхом смотрела на меня.
- Бедный! Бедный мой Егор! Любовь моя! Прости, прости за все, что я наделала.
Она прижалась к моей спине и целовала меня прямо через рясу. Я застегнул брюки, расправил рясу.
- Мне нужно идти, я буду ждать тебя. Приходи поскорее, все там сейчас.
- Я быстро ополоснусь, одеваюсь и бегу к тебе, мой родной! - она оторвалась от моей спины и я ушел в храм, поцеловав ее несколько раз.
Елена.
Я стояла под душем в своей ванне, наслаждаясь. Укутавшись в халат я вошла в спальню. Постель была чистая, свежая. Я погладила подушки ладонью. Я вышла и зашла в кабинет. Кольцо было там, где я его оставила. Я поцеловала его и надела на палец. Больше никогда в жизни его не сниму! Я провела рукой по столу Егора, по его бумагам и книгам, лежащих на нем. Как хорошо, что я приехала. Это был мой самый правильный поступок за последний месяц. Что же с Егором, что это было? О какой порче он упомянул? Кошмар! Нужно срочно к врачу идти, выяснить, что это такое.
Я вернулась в спальню. Высушила феном волосы и стала одеваться. Я надела красивое белье, тонкие колготки и стала выбирать платье. Надела вишневое с воротничком, Егор его любит. Убрала волосы в низкий узел и заколола заколкой. Челка выглядела прекрасно. Я припудрила веки светлой пудрой, чуть подвела глаза, чтобы оттенить контуры и ресницы. Чуть брызнула Шанелью в ямку на шее и на запястья. Надела шифоновый дымчатый палантин с кистями. Нет, не очень. Сегодня праздник, темное нельзя. Ой, у меня же есть кусок прозрачного кружева шантильи, его и надену. Я нашла в комоде длинный кусок прозрачного кружева, остаток от свадебного платья, он оказался узковат. Тогда я залезла на антресоль и в сундуке нашла фату. Я отцепила шифон от джульеттки и взяла ее. Вот моя пасхальная шапочка! Я распустила волосы и надела шапочку. Шик! Пусть все видят какая красавица жена у протоиерея. Я вышла в коридор, одела модные сапоги и пальто. Сумку брать не стала, она только будет мешать. Пальто я застегнула на одну пуговицу на талии. Я закрыла дверь, сунула ключи в карман и гордо пошла к храму. Народу было море. Многие были на улице, служба еще не началась. Войдя в храм я сумела протиснуться только к конторке. Все матушки стояли у солеи со стороны клироса. Меня увидела Марина, заулыбалась и замахала руками, мол иди сюда. Нина, увидав меня, тут же сказала что-то одному из певчих и он пошел за мной. Он довел меня до наших и встал на место. Мы расцеловались с Ниной. - Как я рада, что ты здесь! Ты такая красавица, глаз не отвести! Как ты? Все хорошо?- я ответила, что все в порядке и повернулась к Марине. Она сияла.
-Ой, Леночка наша! Здравствуй, подружка. Мы так тебя ждали, ты не представляешь! Я и Георгию Николаевичу говорила, что ты обязательно вернешься.- Я шепнула ей, -Потом поговорим.
Я поздоровалась с Клавдией и та сухо ответила. Нина представила меня новым матушкам.
- Это матушка Елена! Жена отца Георгия. Очень важная для нас матушка, моя первая помощница и подруга - я кивнула в знак согласия.
- Лен, чем от тебя так вкусно пахнет?- я шепнула Нине, -Шанель. По случаю праздника.
Она улыбнулась хитро, - Ничего, сегодня можно.
Я стала знакомиться с новыми матушками. Одна, Маша, совсем девочка, пухленькая крашенная брюнетка, жена отца Сергея, пялилась на меня открыв рот. Другая, сухая, высокая блондинка с модной стрижкой каре, лет тридцати с хвостиком, в длинной юбке и короткой кожанной куртке. Она холодно разглядывала меня оценивающе. - Лариса,- протянула мне длинную узкую ладонь. - Елена,- ответила я и пожала ее протянутую руку.
- Я слышала, ты из Москвы?
- Да, я москвичка в четвертом поколении - и улыбнулась ей. Она отвернулась, а я подмигнула Нине. Началась служба. Открыли Царские Врата алтаря и пять священников и пять дьяконов вышли на солею в праздничных ризах. Егор, увидев меня рядом с Ниной широко улыбался. Я тоже ему улыбалась. Хор запел, началось действо. Было уже половина двенадцатого ночи, когда настоятель, отец Николай сказал недолгую проповедь и предложил прихожанам дожидаться крестного хода на улице. Нина сказала нам,
- Пойдемте в трапезную, чаю выпьем и ноги вытянем ненадолго.- Мы стайкой вошли в дверь в стене. В трапезной ко мне подошла Маня и смотря на меня произнесла,
- Приехала, пава! Зачем волоса выстрегла? Где тебя носило?
- Мань, здравствуй, моя дорогая. Чего ворчишь с порога. Сегодня пасха, не ругайся. Дай я тебя расцелую лучше.- Я поцеловала Маню она, махнув рукой, начала наливать мне чай. Заглянул Андрей, поздоровался со мной и исчез. Я встала, чтобы подойти к Марине. Маня забрала мое пальто и повесила на вешалку,- На улицу наденешь.
В трапезную вошли священники во главе с о.Николаем. Он подошел ко мне, поздоровался, обнял меня, - Рад тебя видеть! - Им уже наливали горячий чай. Егор встал рядом со мной.
- Ты такая красавица! Я ослепну сейчас.
- Как ты? Как ты чувствуешь себя? Ничего не болит?
- Чувствую себя на седьмом небе! Жена моя любимая рядом со мной! - я чмокнула его и увидела синяк на губе. - А это что? - он рассмеялся,
- Это нужно у одной прелестницы спросить. Матушкой Еленой кличут. Когда кусалась, о чем думала? - он провел незаметно по моей попе. Я обернулась, на нас пристально смотрел новый священник. Муж Ларисы, видимо. Егор подозвал молодого, здоровенного батюшку Сергея и представил нас, тот, что глазел, подошел сам.
- Виктор. А Вы, видимо легендарная матушка Елена?
- Да. Я матушка Елена. Но почему легендарная? Я же не крейсер Аврора.- Он ухмыльнулся.
- Москвичка, сразу видно. Ироничная и прелестная.- Егор зыркнул и сказал ровным голосом,
- Моя жена теперь коломенская. Москва в прошлом.- Виктор кивнул и отошел от нас.
Егор отставил недопитый чай и сказал, чтобы после крестного хода я шла домой, в храм не шла.
-Народу много, душно и ты устанешь. Жди меня дома. Ты не замерзнешь на улице? Застегнись и воротник подними, шейка голая у тебя,- он провел пальцем по моей шее.
- Зацелую!- шепнул на ухо. Я подхватила Маринку под руку и мы вышли на улицу. Марина радовалась, как ребенок. Она рассказывала мне об их новом доме, о Шурене, потом вдруг сказала,
- Все вас обсуждают, видели как Георгий Николаевич на коленях перед тобой стоял и как на руках нес. Теперь говорят, помирились, засос у батюшки на губе матушка поставила.
Вы же помирились, да? - она смотрела на меня испугано.
- Помирились. Так бы я не приехала.
Начался крестный ход. Все пели "Воскресение видивши" и "Христос Воскресе из мертвых". Я тоже пела во весь голос. Начали кадить и кричать, "Христос Воскресе!" все вокруг целовались троекратно
Мы с Мариной расцеловались, затем с Ниной. Ко мне подошел сзади Иван Павлович,
- Леночка, Христос Воскрес! - мы расцеловались с ним и я взяла его за руку.
- Иван Павлович, дорогой мой! Как я рада Вас видеть.
- А уж я как рад, ты представить не можешь. Ну, вернулась? Я был с ним когда он письмо нашел. Не знаю, что было бы, если б я рядом не оказался. Ладно,об этом потом. Сейчас я радуюсь, что ты здесь, с Георгием. Беда у него, Лена.
- Я знаю, видела сегодня. Мне с Вами поговорить нужно,больше не с кем. И как можно быстрее. Вы идете на службу сейчас? Мне Егор велел домой идти.
- Пойдем, я тебя провожу - мы с ним направились в сторону дома. Я начала рассказывать, почему я уехала тогда.
- Я знаю. Мне Георгий все рассказал. Только ты не знала, что на него порча черная наведена и задачу свою хорошо выполняла.
Он начал мне рассказывать об этом. Что творилось с Егором когда я исчезла. Что у него боли увеличиваются и он уже был у врача, который не выявил ничего.
- Здоров! Вот вердикт. Только ты сможешь убрать эту гадость.
Я уговорила профессора пойти к нам. Дома я заварила свежий чай, принесла конфеты из гостиной. Больше ничего не было. Я рассказала ему про сегодняшний случай и достав испачканное полотенце из угла в кухне, показала ему черные волокна. Он покачал головой.
- Черное семя, называется порча. Это очень страшная вещь, она может убить мужчину. Я сейчас тебе расскажу свою историю и ты сама поймешь. Я был женат, женился молодым, по страстной любви. Свою жену, Женю, я обожал. Она была моей аспиранткой. Меня забрали в тридцать восьмом, дали пятнадцать лет, как японскому шпиону. Тогда как раз история с Зорге только начиналась. Все были японскими шпионами. Женя отреклась от меня, чтобы спасти себя. Когда я вернулся в пятьдесят третьем, уже после смерти тирана, Женя вышла замуж повторно. Ее мужем стал мой брат, Кирилл, отец Кирилл. Они жили здесь, в этом доме. Я был в бешенстве и отчаянии. Не буду тебе рассказывать, что я пережил. С отчаяния я пошел к бабке, колдунье. Была такая, жила в деревеньке Лисьи Норы, она и сейчас есть, деревня эта, на отшибе района, восточнее от Коломны. Эта колдунья слыла самой сильной здесь, она умерла уже. Я просил ее разлучить их.Она предложила такую вот порчу и описала последствия. Кода она рассказала, что ждет Кирилла, я пришел в ужас и отказался от услуг. Я хорошо помню, что она говорила о черной сперме и страшных болях в мошонке.
То, что ты сейчас показала, как раз и есть черная сперма. Делай, что хочешь, но ее нужно снять незамедлительно.- Я обалдела.
- Иван Палыч, но как? Я впервые слышу о порчах, сглазах и тому подобных вещах.
- Бога проси, ты можешь.
- Я еще должна Вам рассказать одну историю. Она случилась со мной в пятницу, на даче.
Я рассказала ему подробно про свое видение на крыльце, все как было. Он внимательно выслушал.
- Когда ты задала себе вопрос "где же твоя жена?" ты получила ответ на него. Так работает ясновидение, отвечает на заданный вопрос. Поэтому на вопрос как стать счастливым нет ответа, потому, что счастье понятие эфемерное. Нужно уметь задавать вопросы правильно, тогда и ответ будет соответственный. Ты увидела, как Иуда Искариот перед своим, так называемым, предательством зашел попрощаться с Магдалиной и детьми Иисуса, Иосифом и Софией. Некоторые гностические тексты подтверждает, что Иуда был другом Христа и он не предал, а выполнил его просьбу или приказ, понимай как хочешь. Он знал, что его ждет и тем не менее не отказался от ужасной миссии. Христос знал, что будет распят во имя нового евангелия. Он должен был открыть портал выхода из ада и для этого должен был пройти смерть, вобрав в себя все грехи и злодеяния мира. Поэтому кровавый пот на его лбу. Ты, когда видишь внутреннем зрением или лечишь кого-то, чувствуешь боль и тяжесть человека и болеешь потом, а здесь весь мир охватить и принять на себя.Не под силу никому.
- Я так и поняла этот момент, именно как Вы говорите,- профессор продолжал,
- Иуда оболган так же, как и Мария Магдалина. А уж о детях Христа тем более умалчивают, уже почти двадцать веков. Круглый стол Короля Артура, Чаша Грааля, все это истории о детях Иисуса Христа. Я их тебе постепенно расскажу, не все сразу. Значит Мария знала весь план мужа. Это для меня открытие и еще больше увеличивает ее роль в этой истории. Ну, Христос Воскресе! моя милая Леночка, пойду я.- Было три часа ночи.
- Куда Вы собрались ночью? Нет, оставайтесь. Сейчас я Вам постелю и Вы ляжете отдыхать. Егор под утро придет.
- Мне не хочется вам мешать, вы столько не виделись. Вам вдвоем побыть надо.
- Мы и будем вдвоем. Вы через закуток от нас, там ничего не слышно. Вы не помешаете нам. Уговорив его остаться, я постелила ему в гостевой, но он не ушел и мы продолжали разговоры, не заметив, как пришел Егор.
- Христос Воскресе! - мы расцеловались с мужем, а потом он расцеловался с Иван Павловичем.
Я стала варить кофе. Налила всем по чашке.
- Устал? Давай, поспишь.- Егор весь светился.
- Я забыл, у меня же два красных яичка есть для вас.