Олеся сидела на койке уткнувшись носом в колени, плакать ей уже не хотелось, да и не чем было. Обида прошла, и страх прошёл, осталось разочарование. А ещё она злилась. На себя.
Не нужно было прогонять этих людей! Они хоть и странные, но явно не хотели ей зла. Просили помочь, обещали помочь сами. А она... поддалась панике. Это во всём Катька виновата!
Странно всё это! И хоть Олеся привыкла попадать во всякие неприятности, эта была совсем уж необычайной.
Молодой человек - симпатичный, кстати, не смотря на поседевшие виски, что могло бы говорить о не лёгкой судьбе - сказал, что удар был страшным. Он сказал, что машина отбросила Олесю так сильно, что она отлетела на несколько метров и несколько раз ударилась об асфальт. И что видел её всю в крови...
Как же так?
Получается Катька врёт. И врач этот врёт. У неё лёгкое сотрясение, и всё? Зачем они врут?
Возможно, чтобы не пугать Олесю сильно. И особенно... её маму. Ну допустим. Мама вон как обиделась, не звонит даже. Не считая довольно холодного звонка утром.
Но вероятнее всего врёт Андрей, и его потешный друг - дед с острой бородкой, Зиновий.
Олеся помнила очень хорошо, что происходило вчера с утра, но до того момента, как вышла на тот проклятый пешеходный переход. Когда же она напряглась и постаралась вспомнить саму аварию, у неё резко и сильно заболела голова.
Наверное, переутомилась. Переплакала, как она сама себе иногда говорила.
Однако вспомнить нужно было во чтобы то ни стало. Стиснув зубы и обхватив руками голову Олеся напряглась...
Итак, вчера... - перед глазами замелькали яркие моменты летнего погожего вечера, - ... вот она на переходе...
У Катьки зазвонил телефон - дурацкая попса - она осталась на тротуаре, копаться в сумке. Слева остановился грузовичок. Я засмотрелась на белобрысого парня в маленькой кабине. Хм... Симпатичны парень, кстати. А какого у него цвета глаза? Голубые... Супер! Да точно, голубые... Как нагло он пялится на меня?! Свет фонарей, заливающих всё вокруг голубой дымкой...
Странно, ещё светло, лето же... Зачем включили фонари так рано?..
Олеся решила передохнуть, не осталось сил терпеть бесконечные пульсирующие уколы. Голова раскалилась, перед глазами всё поплыло.
Она подумала об Андрее, стало легче. Потом о Палыче - комичном старичке, напоминающем прожжённого революционера.
Боль отступила. Олеся сосредоточилась снова на вчерашнем дне...
Так... Ладно! Что же было дальше? Белобрысый... Я вышла на середину дороги...
Олеся сидела на кровати, тихонько качалась из-стороны в сторону, стараясь заглушить головную боль. Вдруг она увидела, как яркими кадрам высыпали странные моменты, которые она никак не могла сопоставить с собой.
Каждый раз, когда силилась понять новый кадр, голова тяжелела и наполнялась шумом. Стук в висках стал почти непрерывным.
Она прислонилась к прохладной стенке. Стало полегче.
Прошептала:
- Чуть-чуть так посижу... - и провалилась в липкую дрёму...
* * *
...Она лежала на горячем асфальте, задыхаясь от недостатка воздуха. Казалось, пекло выжгло кислород. Очень болел левый бок, нога и попа.
Жарко.
- Как жарко! Почему я лежу на асфальте? Боже, как же больно!
Вскрикнула, сказала... или подумал? И сама не поняла.
Грязь. Платье. Нет!
Она попыталась встать, но тело отказывалось повиноваться. Оказалось, что горячий асфальт был в добавок ещё и противно мокрым.
И тут же отчётливо поняла, что под ней расплывается лужа.
Возмутилась.
- Фу-у! Что это?! Пот? О боже!.. Моча?
Лужа была липкой. Она ширилась.
Платье набрякло.
Мелькнула мысль, которая заставила Олесю замереть от ужаса.
- Кровь... Кровь?! Моя?!
Она лежала, не в силах пошевелить даже мизинцем. Она ничего не могла делать, кроме, как смотреть в голубое небо...
Это пугало даже больше, чем нарастающая боль.
Всё тело превратилось в сплошной источник боли.
Когда боль дошла до своего максимума и исчезла, небо тоже поблёкло, высохло. Муть давила на глаза, которые высохли. Хотелось моргнуть, но веки не слушались.
На фоне пожухлого, скукожившегося неба промелькнуло женское лицо...
Исчезло и появилось снова...
Женщина. Мама?
Врач?
Спустя вечность появился парень.
Нет, это не белобрысый, это кто-то другой...
Почему же так больно смотреть?
Этот другой парень опустил ладонь прямо на лицо Олесе и ... закрыл ей глаза.
Стало темно. Олеся возмутилась такому идиотскому поступку наглеца и снова открыла глаза. Улица сменилась тесным помещением. Жёлтый пластмассовый плафон на сером фоне качался из стороны в сторону, убаюкивая до тошноты. Иногда он вздрагивал, словно помещение тряслось из-за слабого землетрясения. По бокам висели провода, блестели маленькие бутылочки. Они мерно позвякивали, когда плафон вздрагивал. Стены, увитые лианами проводов начали надвигаться на Олесю, грозя раздавить её.
К горлу подступила тошнота и Олеся изо всех сил зажмурилась.
А секунду спустя открыла глаза...
Плафон исчез, вокруг была превосходная необъятная пустота. Белые точки на мутном, угольно-чёрном небе.
Звёзды?!
Яркое белое пятно, где-то слева.
Луна?
Шум воды. Ветра. Ощущение свободного полёта.
Она летит?
Почему-то не было страшно - было всё равно!
Точки стали мелькать с пугающей скоростью, как будто кто-то нажал на пульте перемотку. Звёзды, Луна, всё вперемешку. Лица: белобрысый, врач, человек без лица.
И всё остановилось. Впереди вспыхнуло голубое свечение.
Неожиданно закрякала утка.
Откуда в космосе утки?
Снова крик рассерженной птицы. Потом, ещё. Вперемешку с кряканьем, хлопки сильных крыльев о воду веером разошлись в стороны.
Птицы взлетали, подняв тучу брызг.
Или это пошёл дождь?
Невесомые капли падали сверху, разбивались о глаза и стекали по лицу. Лёгкое платье намокло, холодный ветер покрыл хожу пупырышками. Мокрая ткань облепила тело, выделив грудь и бёдра. Олесе стало стыдно.
Неожиданно тошнота снова накрыла Олесю.
Голубой свет рывком приблизился. Вода кончилась, проявилась трава и грязь. Впереди высилась арка, сверкающая голубым светом. Он тяжело стекал в проёме, словно вода. Даже медленнее. Как патока. От белых каменных стен шёл неровный гул. Он мерно пульсировал, подавляя волю и отключая сознание. Заглушил все лишние шумы, уток, ветер и дождь. Наполнил собой всё вокруг.
Страха не было. Олеся с обидой поняла, что движется к арке, и что синяя жидкость скоро коснётся её тела и ... испортит платье.
Сдвинуться с места, хотя бы даже пошевелиться, сил совсем не было.
Арка надвигалась словно тоннель.
Остался метр.
Полметра.
Кончики пальцев на ногах коснулись голубого потока. Неприятное зудящее покалывание появилось в стопах. Стало подниматься выше.
Уже ощущалось в коленях, бёдрах.
Дошло до сокровенного.
Олеся попыталась рассмотреть хоть что-то за синей патокой, но за границей света ничего не было, только бесконечная голубая муть.
Почти всё тело погрузилось в арку, синяя полоса встала у горла.
Осознав, наконец, ужас происходящего, Олеся закричала. Но не услышала себя! Она думала, что открывает рот, кричит, что есть сил, но оказалось, что не может развести губ. Она поняла - ей просто нечем кричать, потому что и не дышит!
Голубая граница прошлась по открытым глазам вышибая сознание из обессиленного мозга...
Времени нет... Оно не нужно! Зачем?
Тишина, темнота, лень...
Багряный пожар раннего утра обжёг серое небо. Где-то справа обиженная бледная Луна убегала от него за горизонт. Шум леса ворвался в уши как поезд метро на станцию - неожиданно, и неудержимо.
Олеся очнулась, дрожа всем телом и клацая зубами. И осознала, что лежит на какой-то плоской твёрдой штуковине, которая легко и беззвучно, как в сказке, летит к берегу. Вокруг лениво застыла тёмная вода. Олеся испугалась, что упадёт со своей летающей доски, но тут же успокоилась - тело словно прилипло к её поверхности, свободной была и двигалась только голова.
Бесшумная летающая штука сделала плавный поворот и пологой правой дугой заскользила вдоль острова.
Олеся увидела небольшой островок, отгородившийся от мутной воды деревянным частоколом. В его центре белела большая арка, укрывшаяся среди листвы. Это была та самая арка, которую она видела ночью.
Арка чётко напоминала строчную латинскую букву n.
Интересно, кому понадобилось строить ворота посреди острова? - подумала Олеся, - Ворота в никуда? - и мысленно пожала плечами.
В полёте Олеся обогнула остров и оказалась на берегу, рядом с небольшим мостиком, на котором стояли два странного вида человека в серых одеждах. Как ни попыталась она рассмотреть повнимательнее незнакомцев, ничего не получалось. Кроме серой мути, похожей по форме на человека, она ничего не увидела.
Неожиданно предрассветную тишину нарушила речь на языке, который Олеся слышала впервые, но почему-то знала.
- Нехорошо... - пустым, совершенно без эмоциональным голосом произнёс один из стоящих на берегу.
- Неважно... - таким же блеклым ответил другой.
- Небезопасно? - о том, что это вопрос она догадалась.
- Да... Неважно...
- Пришёл?
- Никто не бесконечен...
Олеся была готова поклясться, что говорили разные люди. Но при этом, совершенно одинаковыми голосами.
Один из серых подошёл вплотную и положил руку ей на голову. Раскалённый шар взорвался в её голове. Сознание разлетелось разноцветными осколками. Олесе стало так больно, что она молча потеряла сознание...
* * *
Олеся закричала и поняла, что сидит на мягкой кровати в больничной палате. Спина затекла, шея ныла, ноги совсем онемели. Еле-еле отодрав себя от стены она встала.
Невероятный сон пугал своей реальностью.
Чёрные мураши вспыхнули в глазах, пол покачнулся, но она устояла. В поиске подсказки - что делать дальше - девушка огляделась.
На тумбочке белела визитка, оставленная давешними посетителями.
"Андрей Звягинцев, Маркетолог, PR-Style";
Она перевернула картонку.
Накарябано - "Зиновий Павлович". Телефон.
Немного поколебавшись, Олеся достала из тумбочки мобильник и набрала номер.