Она выпала из его объятий серой тенью, лишь подобием человека, которым она была. Со стороны могло показаться, что она словно сломана изнутри, как будто из нее вытащили саму жизнь. Остался только сосуд, в котором было столько любви и огня, к нему одному. Для него она была тетрадью, в которую он записывал все свои желания, мнения, прихоти, отношение ко всему. Она словно растворилась в нем, как кусочек рафинада, в обжигающе-горячем и терпком кофе. Он так манил и пугал ее. Смотря на него, словно на божество, она, скорее напоминала запуганного слугу кровавого божка древних, нежели влюбленную женщину. О таких говорят: "она смотрит ему в рот!" А ей было наплевать, ведь рядом был ОН. Она уже и не помнила каково было ее мнение на тот или иной счет, что она на самом деле любила. Это было так странно, но и так понятно, вернее, понятно ей одной.
Жить в своем маленьком, счастливом мире - это же замечательно!
Но, бывает и самые, казалось бы, крепкие миры рушатся за считанные секунды.
И вот, она серой безжизненной тенью - поверженная и сломленная. Она словно испустила дух, но тело все еще живо. Такое жалкое существование тяжко влачить, особенно под сочувствующими взглядами; прерывающимися на полуслове радостными разговорами. Она словно зараза, которой все боятся: вдруг, разбитое сердце заразно, кто ж знает.
Но что-то не дает умереть до конца, что-то стучит молоточком в голове: что все еще будет, потерпи. Порой кажется, что все это вранье, и проще забыться в вечном сне. Шаг, еще шаг, и все без него, оказывается не такой уж непосильной задачей. Что-то в этом есть, даже приятное и волнительное. Но почему-то не снится. А ей казалось, что его образ будет постоянно преследовать. Но жизнь показывает себя во всей своей красе, своей непредсказуемости. Время, рекой течет все дальше и дальше, унося от берегов разочарования. Возможно, редкие приступы меланхолии, ностальгии, в общем-то бредовые мысли, заставляют ее вспоминать его. Лишь с той разницей, что теперь она не понимала, что же такого в нем особенного было? Откуда была эта зависимость, болезнь, зараза?! Теперь, ее словно раскраску, постепенно наполняли краски жизни, одна за другой. На нее стало интересно смотреть. Кто же будет смотреть на черно-белый рисунок, без всяких красок и счастья, когда в нем словно нет жизни... Она самозабвенно отдалась жизни, всему происходящему вокруг.
И тут, кто бы подумал, вновь появился ОН. Но другой, совсем другой, что аж дух захватывало и становилось страшно, что она вот-вот проснется, и снова все будет серо и уныло. И она будет опять лишь легким наброском на жизненном полотне. А он усилил яркость красок, остроту ощущений, и все вокруг стало таким вкусным. Больше не было пресного и скучного. Он зажег в ней свет, яркий, сильный, словно открытое пламя.
Он будет оберегать и поддерживать огонь, а она согревать его и освещать ему путь, которым они идут вместе, взявшись за руки, и ничего не страшась.