Аннотация: Как часто мы смотрим на себя и свои пороки со стороны?
В таверне было очень людно, вечером народ всегда стремился позабыть о дневных заботах, наполнив свои фляги пенной медовухой и распевая потом похабные песни. Такими вечерами простые крестьяне становились близки с местными солдатами, женщины на вечер забывали о своем целомудрии и весело отплясывали, размахивая длинными цветастыми юбками и крича песни. Внимание к себе привлекали только 2 персоны в этом месте.
Один был невысоким мужчиной, но это можно было только угадывать по широким плечам, потому что всю фигуру и даже лицо скрывал широкий темный плащ. Кроме этого плаща, ничего не было видно, руки, державшие высокий бокал с какой-то темной жидкостью, были обтянуты перчатками. Когда он пил, то и тут каким-то загадочным образом умудрялся не показывать своего лица. Было заметно, что человек этот много лет был вынужден скрывать свой облик, и всем вокруг было понятно - он проклятый преступник.
"Давным-давно, когда драконы и огромные огненные саламандры встречались на пути странника каждый день, когда лето длилось не менее 5 месяцев, когда рыцарей было не меньше, чем прекрасных дам, ожидавших их, жил колдун-некромант. Много людей он погубил ради проклятых своих экспериментов, многих существ породило его дьявольское ремесло. И наконец, под старость лет, некромант Гранх опомнился. Он вспомнил, что был когда-то человеком! Не важно, что сейчас на его руках по семь пальцев, высокий воротник скрывает жабры, и глаза подобны кошачьим. Не важно, ведь он, все равно, человек. И вспомнил Гранх, сколько людей погубил. Крик боли и отчаяния вырвался из его груди.
Долго думал Гранх, чем может он загладить свою вину. Слишком много по земле ходит таких же преступников, а никто не знает о том, что погубили они людей множество, что схоронили тела в болотах и лесах, а родные ищут их, слезами обливаясь. Что дети ждут своих отцов, так и не вернувшихся из дальних походов.
И сотворил Гранх заклинание, с помощью которого на любом, совершившем преступление против невинного существа, появляется дьявольская черная метка. Сделал он это для того, чтобы преступник не мог более прятаться, чтобы люди знали, что убил он кого-то, и смогли наказать его по всей строгости.
С тех самых пор заклинание ложиться на всех виновных, и не скрыть это проклятие, не отмыть черные пятна, что выдают владельца."
Прочитанное сказание в старинной книге можно было бы смело принять за очередную сказку, если бы не одно НО. Эта сказка стала реальностью, и по всей Англии появлялось все больше и больше людей, скрывающих свое лицо. Слухи распространялись, и вскоре все узнали, почему это происходит. Земля наполнилась стонами умирающих. Обычные люди, мирные крестьяне брали в руки вилы и с жестокостью убивали тех, на кого падала хотя бы тень сомнения. Земля полнилась кровью.
Но полно об этом. Самое время заговорить о втором человеке, что привлекал всеобщее внимание в этой таверне. В углу, за небольшим столиком, на котором стоял бокал вина, сидел рыцарь. Его доспехи были начищены до блеска, хоть и довольно просты и легки. Сразу видно, что мужчина из семьи эльфов, хоть и не чистокровный. Редко встретишь эльфов, которые заковывают себя в металл и пользуются катаной. Только вот белые, лишенные пигмента волосы, чуть заостренные уши, немного раскосые глаза выдавали в нем родство с лесными жителями. Мужчина сидел, прямо смотря перед собой, и никак не принимал участия в общей суматохе и веселье. Казалось даже, что он совсем не двигается, его лицо также оставалось непроницаемым. Только, пожалуй, темные глаза горели каким-то нечеловеческим огнем. В них словно плясами языки пламени, выдавая неспокойную душу.
Рыцарь не отрываясь смотрел на неизвестного в плаще. Тот под этим взглядом словно бы съеживался все больше и больше, нервно сглатывая. Так прошло не менее часа, наконец перевалило за полночь и люди начали понемногу расходиться. Крестьянину рано приходится вставать, ведь поля не ждут, да и скотина тоже. Словно поддавшись общему ритму, поднялся и неизвестный. Вслед за ним и рыцарь. Вышли из таверны, и тут уже не оставалось сомнений, что облаченный в латы полуэльф следует точно за "плащом". Тот ускорил шаг, скрывшись в каком-то узком переулке между двумя домами. Дома эти были давно нежилыми, пожар уничтожил все в них, оставив лишь обугленные коробки. А ведь когда-то это было тихим и уютным уголков, в котором люди находили покой и успокоение после тяжелого трудового дня в кругу семьи. Свернуть в такое место - означало подписать себе смертный приговор. Кажется, человек в плаще это понял, потому что почти побежал вперед, но был быстро остановлен сильным пинком в спину, от которого полетел на землю. После он услышал тяжелый голос:
- Ты расплатишься за свое преступление.
Катана пронзила тело, войдя в нее легко, как нож в теплое масло. Сразу видно: рыцарь обладал огромной силой. Вакидзаси завершил работу, точным движением перерезав горло. Только после того, как стихли предсмертные хрипы, Ангехальд сдернул плащ. На мгновение он обомлел: под его ногами лежал совсем молодой юноша, и на его теле не было не единой черной метки. Раздевать его, чтобы удостовериться, было бессмысленно: метка поражала только открытые участки кожи: лицо, руки, шею. Только потом они начинают расползаться дальше. Этот же человек был чист. А скрывался он потому, что был болен "орочьей" болезнью. Парень был почти лыс, кожа приобрела серый оттенок, а зубы удлинились настолько, что юноша не мог, наверное, и губ сомкнуть. Именно поэтому он скрывался: не хотел показывать уродства.
-Что ж, может быть, я и ошибся. Но это даже к лучшему - парень перестал страдать от болезни, которая наверняка уже затронула все органы и заставляла его медленно разлагаться. - С такими словами Ангехальд накинул на распластанное перед ним тело плащ, прикрыв лицо, и добавил:
-Спи с миром.
Позже, вытерев о край того же плаща дайсё, развернулся и вышел из переулка. В темноте только блеснули светом его белые длинные волосы. Мужчина, как ни в чем не бывало, вклинился в разномастную толпу. Хотя, конечно, и выделялся из простого люда. Слишком он был высок и красив, слишком сияли его доспехи для этого городка. Да и сюда он забрел почти случайно: его конь повредил ногу, и пришлось остановиться на полпути к городу более крупному и шумному. Маленькие городишки так и дышат спокойствием и безмятежностью, людям тут некогда, да и незачем думать о плохом, они для этого слишком много и тяжело работают. Позволяют себе отдыхать в редкие выходные, но и тут пьяная драка - самое страшное из злодеяний. То ли дело крупные города! Вот где процветает праздность и лень, откуда и порождаются все пороки из существующих. Именно в таких местах Ангехальд и находит своих жертв: преступников с черным клеймом. Одновременно с Ангехальдом находит их и смерть. Никому не удавалось спастись и уйти от возмездия. Ни одна из их жертв не оставалось неотомщенной.
С чего все началось? Как ни странно это будет звучать, с монастыря. В далекой восточной стране вырос Ангехальд. Родителей он не знал, потому что мать оставила его у ворот монастыря. Скорее всего, она была человеком, согрешившим с эльфом. А так как связи такие не поощрялись, то и ребенок был нежеланным. И этой женщине было проще отказаться от малыша. Как знать, может, для него это было лучше, чем жить в семье, где ненавидят только за то, что ты есть. Монахи обращались с ним хорошо, были добры, многому научили. В числе прочего - заботиться о ближних своих. Конечно, в месте, где он вырос, царили уют и покой. До одного дня.
Роковой зимней ночью монах, который завидовал черной завистью другому, убил его, ослепнув в своей ненависти. Когда в одинокую келью несчастного убитого зашел какой-то другой монах, намереваясь отдать книгу, то был убит так же хладнокровно. Весь следующий день искали виновного, но так и не нашли. Мир Ангехальд рушился: он видел, как люди с опаской смотрят друг на друга, каждого подозревают, некоторых откровенно ненавидят. Но через день загадка решилась сама собой - на лице убийцы появилось черное клеймо как знак совершенного им преступления. Вокруг поднялся страшный шум:
-Вот он, убийца!
-Накажем его!
-Я так и думал, больше некому!
-Ненавижу его!
Ангехальд остекленевшими глазами смотрел на человека, что тщетно старался спрятать клеймо, потом подошел к стене, вынул из ножен висящую там для украшения, но от этого не менее острую катану, приблизился и вонзил его в живот убийцы. На лице его не отразилось никаких эмоций даже тогда, когда кровь из распоротого брюха брызнула на него, окрасив белое одеяние монаха своим росчерком. После рывком вытащил оружие, повернулся к онемевшим товарищам и произнес:
-Так теперь будет с каждым, кто посмеет покуситься на священную тайну жизни.
Следующим утром он взял дайсе убитого монаха как символ памяти и отправился скитаться по землям, убивая каждого, кто носил на себе клеймо преступника. Убивал хладнокровно и быстро, совсем не заботясь ни о морали, ни о совести. Этот путь он считал самым правильным, достойным того, чтобы посвятить ему всю свою жизнь.
И с тех пор он ни разу не отступил от своего пути, и каждого настигала кара по злодеяниям его.
Ангехальд тряхнул головой, стараясь отогнать ненужные воспоминания из прошлого, и направился к конюшням, чтобы поскорее достичь своей цели. К сожалению, его конь так и не смог прийти в норму, и пришлось брать нового. Рыцарь немного расстроился - ведь конь был единственным его спутником, и за долгие месяцы блуждания стал почти что другом, родной душой. Но делать нечего, все рано или поздно остается в прошлом: люди, надежды и мечты, верные друзья. Остается лишь идти дальше.
Конь ему достался строптивый, вороной масти, но Ангехальд был этому даже рад. Достоинство так и светилось на этом крутом крупе, статному шагу и гордо вздернутой голове. Чтобы приручить как следует такого жеребца, потребуется не один день. Будет, чем заняться в дороге, путь предстоит еще не близкий, не менее 3 дней придется ехать, не имея возможности остановиться на ночлег.
Собрав в дорогу побольше припасов и теплых вещей, Ангехальд покинул город, где было им совершено первое убийство человека, не виновного ни в каком преступлении. Но уезжал он с легким сердцем, так как знал - направляет его Господь и все, что ни делает он, делает его руками Бог. Если быть до конца честными, то и не вспоминал он того паренька вовсе, потому что и не знал его. Всего лишь маленькая ошибка, ничего страшного.
Второй день его пути подходил к концу второй день без секунды сна. Силы коня тоже были на исходе, и пришлось остановиться, хотя бы на несколько часов Ангехальд выбрал небольшую полянку возле мелкой речушки. Эта поляна была скрыта от дороги деревьями, так что можно было не беспокоиться о нежеланных гостях. На всякий случай мужчина, прежде чем лечь спать, установил простенькое защитное заклинание-блок, которому его научили в детстве монахи. На всякий случай. В мире полно людей, которые хотят причинить тебе боль только потому, что ты жив. Другой причины может и не быть. Хотя ненависть многолика. Ангехальд за последние 10 лет видел столько подонков, что поневоле смотрел на каждого с опаской, ожидая подвоха. Потому и сменил в свое время монашеские одежды на тяжелую броню, дабы не опасаться удара в спину. Но все равно не перестал с толикой презрения и недоверия смотреть на каждого, кто только смотрел в его сторону открыто.
Поспать этой ночью Ангехальду удалось совсем немного поспать, потому что заклинание-таки сработало.
-Не зря поставил их, пробормотал рыцарь самому себе и, сделав резкий выпад катаной, что всегда лежала под боком, пронзил врага. В такие моменты он даже толком не разбирал, что делает. Инстинкт убивать развился в нем до автоматизма, и мужчина резал, практически не подключая логику. Глупо и недальновидно, однако именно это не раз спасало ему жизнь.
Уже после смертельного удара он посмотрел на свою жертву: это был всего лишь речной тролль, который, видимо, хотел полакомиться остатками ужина у догоревшего костра. Кожа его была какого-то синего оттенка и покрыта бородавками.
-Фу, какая дрянь... - брезгливо скривил красивое лицо Ангехальд и носком сапога скинул небольшое тельце в воду. Мертвый тролль перевернулся брюхом к верху и, выпучив остекленевшие глаза в небо, поплыл вниз по течению.
Рыцарь тоже взглянул на небо. Да, тролль был отвратительный, но каким был он сам? Ангехальд никогда не задумывался, красив он или нет. Зато он ненавидел любые проявления эльфов в своей внешности, считая, что именно в этом корень его бед.
Что ж, ночь как раз подходила к концу, спать ложиться смысла уже не было. Юноша решил выдвигаться дальше. К тому же, в городе он должен был встретиться с одним из монахов. Неизвестно, как Морис нашел его, но однажды утром Ангехальд получил от него письмо, где тот просил о встрече. Признаться честно, он и сам был рад повидать старика, хотя бы ненадолго мыслями вернуться туда, где ему когда-то было хорошо.
Мысли о спокойной жизни в монастыре успокаивали его, и в путь Ангехальд отправился в хорошем настроении. Рассвет был просто прекрасен, каждый, кто хотя бы раз его встречал, не откажутся от этого уже никогда. В такие моменты начинаешь верить в жизнь и в то, что не все еще в этом мире сгнило, осталась еще хоть и слабая, но надежда.
Вскоре на горизонте показались высокие купола церкви, что стояла на окраине города, а после и стена его белокаменная. Путь подходил к концу. Этот путь, а впереди еще много дорог и много городов. На сколько преступников хватит жизни Ангехальд? Неизвестно, остается лишь следовать своему предназначению.
Стражник беспрепятственно пропустил всадника в ворота, и рыцарь, спешившись, вклинился в толпу. От большого города у него всегда начинала болеть голова: слишком много движения, много криков, разговоров, слишком много людей. Но делать нечего, именно в таких городах больше всего сброда и преступников, от которых нужно очистить мир.
Спросив у одного мальчугана дорогу и бросив ему в благодарность монету, Ангехальд отправился к гостинице, где должен был его ждать Морис. Гостиницей оказался небольшой двухэтажный домик, выглядящий очень уютно. Вокруг было много цветов, окна были выкрашены свежей белой краской и распахнуты настежь, впуская в комнаты теплый воздух. В таком месте хотелось остаться навсегда, назвать его своим домом. Дома у Ангехальда не будет уже никогда... Вздохнув, он толкнул небольшую аккуратную дверь и вошел внутрь. Там все было так же, как и снаружи: уютно и мило. Рыцарь чувствовал себя тут не в своей тарелке: он, весь в доспехах, словно омрачал своим присутствием царивший здесь мир, спугнул спокойствие, потому что немногочисленные завтракавшие смотрели на него с опаской. Юноша, поколебавшись, подошел к стойке, за которой стояла приветливая на вид полная женщина.
-Доброе утро, мне нужен Морис, он тут? Возможно, я ошибся...
-Так ты Ангехальд, его маленький воспитанник? - женщина приветливо заулыбалась.
-По всей видимости, да.
-Он очень тебя ждет! Присядь пожалуйста, за стол, я за ним схожу.
Рыцарь сел на предложенное ему место и уставился на сложенные в замок руки. Какое-то неясное чувство тревоги овладело им. Казалось, что сейчас решиться его судьба, и совсем не ждет его счастливый конец. Что за мысли? Ангехальд и сам не знал, знал только то, что интуиция его еще никогда не подводила. Спустя некоторое время вниз спустился старик Морис. Пару секунд он стоял, в изумлении смотря на Ангехальд, а потом бросился ему на щею:
-Мальчик мой, я так скучал!
-Я тоже, Морис.
-Какой же ты стал взрослый, просто огромный! Настоящий рыцарь! Не ожидал, честное слово.
-А ты надеялся увидеть юного монаха в отрепьях, собирающего милостыню? - Ангехальд горько ухмыльнулся.
-Честно говоря, даже не знаю.
-Зачем ты искал меня? Не для того ведь, чтоб посмотреть на то, как я вырос.
-Ты прав. Я нашел твою мать.
Мир вокруг разбился на миллион ярких осколков, которые пронзили все тело рыцаря, не обращая внимание на металлические доспехи. В глазах помутнело.
-Что? Что ты сказал?
-Да, твоя мама.
-И зачем ты ее искал? - Ангехальд уже успел справиться с дрожью в голосе, в глаза вернулась былая сталь.
-Честно говоря, не я ее искал, а она меня нашла. Она тут, мальчик мой. Хочет тебя увидеть.
-Где? Отведи меня.
Морис кивнул и поднялся. Пройдя в сторону лестницы, он остановился и посмотрел через плечо. Ангехальд, до этого стоявший столбом, пошел следом, опустив голову. Они поднялись по небольшой лесенке на второй этаж. Морис указал на одну из дверей:
-Она там. Я не буду заходить с тобой.
После старик развернулся и спустился по той же лестнице вниз. Рыцарь стоял в нерешительности возле двери, не осмеливаясь повернуть ручку. Никогда прежде не чувствовал он себя таким слабым и беспомощным, даже в детстве, когда оставался один.
Глубокий вздох, резкое движение - и вот Ангехальд уже в комнате. Помещение было совсем маленьким, большую часть его занимала кровать, а в кресле-качалке возле окна сидела женщина. Она резко повернула голову на звук открывающейся двери и рыцарь столкнулся взглядом с глазами. ЕГО глазами. Сомнений быть не могло - это его мать. Хоть и выглядела она очень молодо, но лишь потому, что была эльфийкой. Длинные белые волосы спускались до самого пола, из-за них виднелись заостренные уши. Весь ее светлый наряд, украшенный цветами, выдавал в ней жительницу лесов.
-Ангехальд... - прошептала она и поднялась ему навстречу. Тот лишь стоял неподвижно, не имея возможности сделать и шагу, и все смотрел в эти самые глаза. Не думал он, что когда-либо встретит мать. Женщина в это время подошла к нему вплотную и подняла руку, намереваясь коснуться лица. Тот отдернулся, как от проказы.
-Сынок...
-Не смей меня так называть! - К нему наконец вернулся дар речи.
-Ты мне не мать, и я тебе не сын! Зачем ты меня искала?
-Чтобы попросить прощения за все, что ты перенес из-за меня, за то, что рос один.
-К счастью, рос я не один, хотя бы об этом ты позаботилась.
-Мне правда, очень жаль.
Злоба переполнила душу Ангехальда и выплеснулась наружу в виде одного удара клинком прямо в грудную клетку женщины, что называла себя его матерью. Конечно, она родила его, но вот гордое имя матери носить не могла никак. Словно замедленная съемка, в которой бездыханное тело женщины медленно оседает на пол. Кажется, она даже не поняла, что происходит, так быстр и смертоносен был удар. Ангехальд поступил вполне гуманно, не дав этой женщине ни минуты страданий перед смертью.
Только после до него дошел смысл содеянного, и все его тело пошатнулось. Рыцарь тяжело облокотился на косяк и выдохнул, уставившись невидящим взглядом куда-то в стену. Запустил руку в густые волосы и сжал их, словно боль могла вернуть ощущение реальности для него. Ангехальд тяжело прошел в ванную, чтобы умыться и хоть как-то опомниться. Включив воду и переведя кран в ванную, он подставил голову под ледяную струю. Вода немного привла его в чувство. Подняв голову, он столкнулся взглядом с самим собой в зеркале.
Сам на себя в зеркало он не смотрел уже очень давно. Наверное, это было больше недели назад. Да и нужды в том не было: Ангехальд не был озабочен своей внешностью, и жизнь с монахами совсем не способствовала влечению к женщинам, ради которых он мог бы прихорашиваться.
Но то, что он увидел сейчас, повергло его в шок: по всему лицу расползлись черные следы его греха. Странно, что они были только на лице, но белой кожи совсем не осталось, и ослепительно снежные волосы зловеще переливались на фоне этой черноты.
-Что ж, я дал себе слово искоренить преступность, - сказал рыцарь и вынул вакидзаси из ножен. В голове пронеслись все его невольные жертвы: гоблин, больной юноша, мать.
-Прости, - прошептал он, прежде чем вонзить себе грудь в нож на уровне сердца.