Аннотация: Это была моя последняя встреча со старцем, отцом Николаем (Гурьяновым)
ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО...
(Поездка к батюшке)
Молитвами святых отец наших,
Господи Иисусе Христе Сыне Божий,
Помилуй нас грешных.
Отпуск к концу близится, пора собираться. В последний раз исповедовавшись перед всенощной и за ранней Литургией причастившись, благословился я на дорогу и отправился из монастыря, где жил на послушании, во Псков. Задумка у меня была: посетить отца Николая и, если благословит, прожить остающиеся от отпуска три дня на острове.
Из Пскова (удачно приехал, как раз к автобусу) в Большие Толбы. И вновь удача - у причала катер, на нём монахи; знакомый среди них, отец Игнатий, иеромонах Псково-Печерского монастыря. Подошёл к нему под благословение, поговорили недолго; едет он на Залит, теперь там служить будет. Поревновал я отцу Игнатию: рядом с батюшкой Николаем поселится, каждый день видеть его и говорить с ним может.
Минут через сорок (ждали машину с какими-то ящиками) отвалили от причала.
Извилистыми протоками вышли в Псковское озеро. Примерно в середине восточного берега впадает в него речка Толбица, против устья её расположились три небольших острова - Талабские. Западный, самый большой, но и он менее квадратного километра - остров Белов. Посредине - остров Талабенец, самый маленький, в несколько гектаров и постоянных жителей на нём нет. Восточный - Залит (новое наименование своё получил в 1919 году в память о погибшем здесь революционере Залите, организаторе Совета рыбацких и красногвардейских депутатов на Талабских островах), площадью несколько меньше, чем остров Белов. Между Залитом и берегом - неглубокий пролив, который при малой воде можно перейти вброд, а иногда он и вовсе пересыхает, обращая Залит в полуостров.
На открытой воде высокая волна и резкий, холодный ветер. Такое на Псковском озере не редкость, даже в солнечную погоду. Прячусь от его порывов за рубку, но это спасает мало. Заметил уже и неоднократные подтверждения тому получал: пока доберёшься до острова - всякий раз продрогнешь и, нередко, промокнешь. На обратном же, от отца Николая, пути - всегда и ветер теплее, и волна спокойнее.
Сошли с катера. От причала направо вдоль берега к Свято-Никольской церкви и, миновав её, налево, по улочке в горку, к домику отца Николая. Паломников, на удивление, нет, а во дворе хозяйничает незнакомая мне молодая женщина. Остановившись у калитки прочитал молитву на вход и услышав разрешительное:
- Аминь.
Вошёл во дворик.
- Батюшка отдыхает, - предупредила меня женщина.
- Хорошо, подожду. Если можно вот здесь, - я указал на скамеечку у входа.
Но только уселся, приоткрылась дверь, выглянул отец Николай. В подряснике, изначально, видимо, чёрного цвета, но выношенном почти до бела; в тапочках на босу ногу. Глаза грустные, но внимательные и добрые, и по-детски чистые.
Я подошёл к нему и земно поклонился.
- Не надо, зачем ты так... - досадливо проговорил батюшка.
- Простите.
Благословив, он спросил:
- Больше никого нет? Ты один?
- Никого.
Прошли к скамеечке, сели.
Передал ему поклон от настоятеля нашего прихода (1) отца Сергия Филимонова. И вопрос от него. Решалось на ту пору дело с отводом земли под строительство церкви и, естественно, у настоятеля нашего это было главной заботой.
- Передай: всё будет хорошо; всё будет, как он задумал.
А потом... Зачем мы строптивые да своевольные к старцам ездим? Америки не открою - большей частью, праздными вопросами их донимать да суетными нашими заботами обременять. Потом пошёл свои вопросы сыпать. На некоторые из них батюшка отвечал кратко: "Всё будет хорошо". А на иные подробнее. Сказал о некоторых ожидающих меня событиях в жизни (некоторое из предречённого уже исполнилось). И в писательстве моём назвал некоторые тенденции, от которых мне лучше отказаться - притом, что даже строчки моей в глаза не видел. И стал стихи читать:
Добрый инок, что с тобою?
Что поник ты головой?
Или встретился с бедою,
Иль гоним своей судьбой?
Стал уныл и очень грустен,
Не можешь радость обрести,
Тяжел ли Крест и несподручен
Тебе досталось понести?
Горячей, горькою слезою
Затуманились глаза,
Иль над буйной головою
Собирается гроза?
Не грусти, приободрися,
Мужайся духом и крепись,
С надеждой к Богу обратися,
Ему усердно помолись.
Он нам радость, упованье,
Он Утешитель благой.
Он избавит от страданья
И подаст душе покой.
Скорбь твоя пройдет безследно,
По воле Господа-Творца,
И ты возьмешь венец победный,
Только терпи все до конца.
А когда, скорбей носитель,
Кончишь поприще твое,
То возьмет тебя Спаситель
К Себе во Царствие Свое.
Покидает меня сила,
Стар уже я становлюсь,
Все мне грезится могила,
Скоро я в нее вселюсь.
Нужно с жизнию расстаться,
Сердце ноет и скорбит.
Начала душа терзаться:
Замогильный путь страшит.
Но сей плачевной колыбели
Никто из смертных не минет,
И что при жизни мы успели,
С собой всяк то и понесет.
Чей светильник полный масла,
Его засветит тот в полночь,
А чей коптил в миру напрасно,
Тот отвергнут будет прочь.
Закончив стихотворение, спросил:
- У тебя моя книжка есть?(2)
- Есть, батюшка, и это стихотворение помню - похвалился я. И тут же посожелел: Надо было сказать, что нет, тогда бы он из своих рук подарил.
О, лукавствие, о тщеславие и неблагодарность! Воистину: человек ложь и грехи моя превзыдоша главу мою!
А батюшка вновь принялся стихи читать и песнопения духовные из своей книги петь. А я маялся: придёт сейчас кто-нибудь - и не успею оставшиеся вопросы задать. Остановился он и сказал:
- Утром и вечером молитвы читай. Это ведь недолго... всего двадцать минут...
Подивился я такому наставлению и, особенно, двадцати минутам: на ту пору я крутой молитвенник был - утреннее правило свыше сорока минут и вечернее около получаса.
Но прошло время, и прав оказался батюшка: съехал я со своих "молитвенных высот" и едва Серафимово правило успевал вычитать. Одолел меня третий бес из известной притчи:
Пришли бесы к предводителю своему с отчётом. Один рапортует: "Я всем внушаю, что Бога нет, загробной жизни нет - значит можно творить всё, что угодно".
"Малого ты этим добился. Много на Земле людей верующих. И даже в тех, кто себя неверующим считает, голос Божий - совесть - говорит, все люди на неё оглядываются и различают что такое добро и что такое зло", - отвечает дьявол.
"А я людям внушаю, - докладывает второй бес, - что Бог есть, но и Библия, и Евангелие - человеческие писания и потому никто не обязан им следовать, но каждый вправе жить и веровать по своему разумению".
"И ты немногим превзошёл собрата своего. Библию и Евангелие люди чтут, в церквах по уставу молятся; и иные религии к Библии и к Евангелию с уважением относятся, признают, что они Откровение Бога Истинного".
"Ну а я, - говорит третий бес, - всем нашёптываю: Бог есть, и посмертное воздаяние есть; и Библия да Евангелие, суть, Божественное Откровение, и пути спасения в них верно указанны. Да только, раз ты уверовал и в церковь Божию пришёл, спешить со спасением души уже незачем, успеешь и завтра, и послезавтра спастись, а этот день земным заботам да увеселениям посвяти".
"Вот ты самое надёжное дело избрал, - похвалил его сатана. - Немало душ с праведного пути уже совратил и многих ещё совратишь".
Подпал и я под влияние третьего беса, - всё на потом да на попозже стал откладывать. И до того наоткладывался, что на молитвы времени уже не оставалось. И по сю пору брань с ним идёт и не всегда, (ой как не всегда!), нашёптывания его отвергаю, от никчёмной суеты и ненужных увеселений отказываюсь.
- Сейчас что делать собираешься? - Спросил отец Николай.
- Если благословите, поживу здесь дня два-три.
- Поживи. Снимешь у кого-нибудь уголок, и поживи.
И снова принялся читать стихи, петь духовные песни. Но сейчас я уже вникал в тексты, не маяла меня забота о вопросах - за три дня успею спросить. И ещё так мне понималось: устал он от наших суетных вопросов и хочется ему говорить то, что его душу греет и радует. И смирил себя: если что-то важное, батюшка сам предложит.
Просидели мы так минут двадцать или двадцать пять, а может быть и полчаса - время в такой беседе сложно уловить. И говорит мне отец Николай:
- Тебе надо домой ехать. Тебя дома ждут.
Вот те раз! Но куда от благословения старца денешься...
- Когда? - Понадеялся я хотя бы до завтрашнего дня оттянуть расставание и вечер да утро здесь побыть.
- Сейчас.
А это... как? Времени - девятый час вечера, по расписанию сегодня ни что не ходит, рыбаки свои баркасы у причалов на цепи и замки приковали. Как же до материка добраться? Однако благословение есть благословение, надо идти.
Не забыл я недовольства отца Николая, но что-то изнутри меня подтолкнуло, придало уверенности.
- Простите, батюшка, но хочу Вас поблагодарить, - опять земно ему поклонился. - За труды Ваши. За терпение нас, строптивцев. И за молитвы Ваши о нас, многогрешных.
На этот раз он промолчал.
А, благословляя на дорогу, проговорил:
- Всё будет хорошо...
Я приложился к благословившей меня деснице и направился к калитке. Со стороны улицы к ней уже подходили паломники.
Простоял на берегу не менее часа и уже всерьёз стал подумывать - не пойти ли вброд; и втайне - не остаться ли, сославшись на отсутствие переправы, на острове. Но была боязнь ослушаться старца и благословение его не исполнить; и тревога будоражила: что дома случилось? почему батюшка так неожиданно благословил домой ехать?
И тут увидел, что возле одного из баркасов появились люди: пожилые мужчина и женщина, а с ними парень лет пятнадцати. Подошёл к ним, поинтересовался. Да, на материк направляются. И меня с собой могут взять. По пути женщина рассказала, что внука, который у них летом жил, домой отправляют, на берегу его родители в машине ждут и меня, наверное, смогут до Пскова подвезти.
Однако, увидев, что в машине места мало и родители, обрадованные встречей с сыном, непрерывно, наперебой с ним разговаривают - не стал я проситься, не захотел теснить их и мешать их разговору: до шоссе недалеко, километра два, а там сяду на попутку.
И не ведал я, что сполна вкушу за своеволие! Сколько ни голосовал, ни одна машина даже не притормозила.
За пеший ход времени на всё хватило: и себя за своеволие укорить, и прожитые годы перебрать, грехи да нестроения от них происшедшие вспомнить; и проанализировать попытаться: это отжитой, отвергнутый грех, или "отнюд имам в ненависти злая моя дела, и всею мыслию люблю закон Бога моего, но благая преступаю".
И встреча с батюшкой за дорогу не раз в памяти, как в кино, прокрутилась. И дивное диво! Когда песни, что батюшка пел и стихи, которые он читал - вспоминались, то ответы в них на вопросы, которые задать успел, находил. Получается, не отдыхал он, как мне показалось, а меня скудоумного вразумлял.
Дошёл почти до поста ГАИ, а это только по шоссе километров пятнадцать, не меньше. Машины не останавливались, а время поджимало. И очевидным стало: если в ближайшие 2-3, максимум в 5 минут меня никто не подберёт, то на поезд я опоздал.
В который уже раз обругал себя за своеволие!
Махнул рукой обгонявшим меня жигулям. И эта машина, как прочие, проехала мимо. Оглянулся - трасса пустая. Опоздал. Теперь уже стопроцентно.
Но тут жигулёнок затормозил, прижался к обочине, а потом дал задний ход. Слава тебе, Боже! Подбежал к машине. Внутри мужчина и женщина, судя по поклаже, едут с дачи.
- До Пскова довезёте?
- Садитесь. - Я сел и мы поехали. - Но только до окраины, мы на окраине живём. А Вам куда?
- На вокзал.
- Нет, до вокзала от нас далеко. На автобусе доедете.
- На автобусе я на поезд опоздаю. Но спасибо и за это; там, Бог даст, частника поймаю, доберусь.
Спросили: откуда иду? Ответил: с Больших Толб, а был на Залите, у отца Николая.
Поинтересовались, как добирался до острова, как встретил отец Николай, на все ли вопросы ответил. Помолчали и, видимо очень важный для себя вопрос задали - перед тем переглянулись:
- А правда, что он помогает?
- Правда. Если сразу ситуацию не разрешит, то, по крайней мере, скажет, что нужно делать.
- Да, мы слышали. Нам тоже к нему надо съездить, сын болеет.
- Конечно, поезжайте. Вам же несложно: всё рядом и машина своя. До берега на машине. На остров и с острова рыбаки на баркасе перевезут. За полдня, а то и быстрее обернётесь.
- Да, надо так сделать. Вернётся сын из санатория, и сразу поедем.
Вот и окраина Пскова.
- Не подскажете, где побыстрее машину поймать можно?
Они в который раз переглянулись - видимо привыкли решения сообща принимать.
- Вряд ли Вы кого сейчас уговорите. А если и согласится кто, то такие деньги заломит... - Опять переглянулись. - Ладно, отвезём до вокзала.
- Спасибо вам огромное!
- И Вам спасибо.
- А мне-то за что?
- Если б не Вы, мы б незнамо сколько к отцу Николаю собирались. И неизвестно, собрались бы или нет. А сейчас уже всё, решились. А это Вам, на дорожку, - женщина насыпала в бумажный кулёк клубники, - в вагоне скушаете.
И только успел я купить билет, как объявили посадку на мой поезд. Ночью почти не спал: сидя не очень-то засыпается и ещё беспокойство мешало - что же дома случилось? Верил - ничего страшного. Раз батюшка знает, то наверняка помолился, чтобы всё окончилось благополучно. Но всё равно...
Прости, Господи, меня маловерного!
Едва переступил порог квартиры, спросил у жены:
- Дома всё в порядке?
- Да, всё в порядке.
- А у родственников? И на приходе?
- Должно быть в порядке, никто не звонил и ни о чём таком не говорил. А что случилась?
Я сказал о благословении отца Николая. Повспоминала жена тщательнее и уверенно сказала: на вчерашний вечер никто из родственников и приходских ни на что не жаловался.
Позавтракав, я лёг спать. Проснулся уже за полдень. И только попил чаю, позвонил отец Сергий, настоятель нашего прихода.
- Михалыч, слышу Вы уже дома...
- Да, батюшка, утром приехал.
- Как поездка?
Вкратце рассказал о житье моём в монастыре, передал поклоны от знакомых ему монашествующих; сказал о поездке на Залит, о намерении пожить на острове и о том, что отец Николай сначала благословил остаться, а потом, уже вечером - ехать домой.
- Ай да отец Николай... Вот так батюшка Николай...- Тихо и восхищённо проговорил отец Сергий. Потом помолчал. Долго помолчал. И, наконец, виноватым голосом попросил: - Вы уж простите меня, Михалыч; это я Вас с острова вымолил. Вчера решился вопрос с землеотводом под церковь, вечером ответ получили - двадцать девять соток под строительство нам выделили. Нужно срочно подавать документы в районную администрацию. Вот я и помолился, чтобы Вы поскорей приехали...
Это сейчас у нас приход разросся, только в общине полторы сотни душ. А тогда - двадцать семь человек по списку, на службы, более или менее регулярно, около двадцати приходило, а для приходских дел лишь несколько человек могли время уделять. И потому на мне, помимо редакционных и издательских забот, ещё и делопроизводство лежало. А бланки и копии всех исходящих документов в моём компьютере хранились.
- Если уже отдохнули с дороги, то сейчас с Васильичем(3) подъедем, будем документы составлять.
Да если б и не отдохнул! Землю под строительство церкви выделили! Какой же отдых тут на ум пойдёт?!
- С радостью, батюшка!
То была моя последняя встреча с отцом Николаем. Наверное, он знал, что она последняя и потому так много уделил мне, недостойному, времени и внимания.
Остались в памяти и та поездка, и все предыдущие. И наставления его, и слова напутствия, которые так часто любил повторять батюшка: "Всё будет хорошо".
Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего протоиерея Николая. Прости его прегрешения вольные и невольные; зачти ему во спасение души житие нелёгкое и труды тяжкие по вразумлению и наставлению на путь истинный нас строптивых и многогрешных; со праведными его сопричти и в Чертогах Твоих посели, идеже несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная. Аминь.
Церковь наша во, имя иконы Божией Матери ДЕРЖАВНАЯ, строится. И хотя строительство не закончено, но службы уже, в подвальном этаже, идут регулярно. И новые, помимо строительства, заботы одолевают нашего отца Настоятеля: места мало, не помещаются в храме все приходящие на службу.
Начато 24 августа 2003 года,
в годовщину преставления
протоиерея Николая.
Окончено 26 августа 2003 года,
в годовщину погребения
протоиерея Николая.
________________________________________________
(1) Больничный приход святого великомученика и целителя Пантелеимона-на-Ручье в Санкт-Петербурге. Церковь во имя иконы Божией Матери ДЕРЖАВНАЯ, строится на проспекте Культуры дом 4-а.
Сайт Прихода: http://svpanteleimon.bip.ru
(2) Протоиерей Николай (Гурьянов). СЛОВО ЖИЗНИ. Духовные стихи и песнопения. Второе издание. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1996.
(3) Александр Васильевич Смирнов; на ту пору староста нашего прихода, а ныне руководитель строительства церкви во имя Державной иконы Божией Матери.