Аннотация: Журнальный вариант опубликован в журнале "Тайны и загадки" в конце мая 2016 года.
- Что, Архипыч, всё отдыхаешь? - Лопатин ввалился в "Космический волк" и сразу направился к "своему" столику. - А мне через два дня в рейс. Снова полгода не увидимся, так что сегодня я угощаю.
Архипыч молча кивнул. Старый, бывший, заслуженный - не так-то это легко. Поэтому все дни он предпочитал проводить в этой забегаловке, в которой собирались такие же, как он, отставники. Но и действующие космонавты заходили сюда с удовольствием. Рассказывали о полетах, пили минералку, угощали стариков пивом.
"Космический волк" чем-то напоминал кают-компанию старого корабля. Вместо кружек здесь пили из пластиковых поилок - непроливаек. Играла тихая музыка. Глубокие кресла, списанные и приобретенные администрацией, напоминали те, что и до сих пор встречались в Центре управления околоземными перемещениями. Большой экран на стене транслировал карту звёздного неба с проложенным курсом корабля. По светлой полоске курса двигалась яркая зелёная точка. Направления "полёта" и маршруты часто менялись, чтобы не наскучили посетителям. Порой новый маршрут, появившийся на карте, напоминал кому-нибудь из завсегдатаев историю, приключившуюся с ним в настоящем полёте. Тогда космолетчик негромко, будто сам себе, начинал рассказывать свою историю, то смешную, то трагическую. Те, кто приходил сюда каждый день, знали большую их часть наизусть.
Но порой в тихий дремотный уголок врывалась настоящая жизнь. Волнующие события, громкие новости, планы дальних экспедиций - все это возникало с приходом действующих космонавтов. Молодые делились радостями и обидами, хохотали, громко стучали кружками - и уносились обратно в кипящее "сегодня".
Старики делали вид, что очень довольны, а сами жадно ловили новости с космодрома. Ещё бы! Там прошла вся жизнь! Лопатина же ценили как ловкого рассказчика. Может быть, не очень искусного, зато его истории никогда не повторялись.
- Садись, Ваня. Расскажи что-нибудь на прощанье.
- Ладно. Что-то Гаврилова сегодня не видно?
К столу подошел официант, такой же пожилой, как и большинство посетителей, и, не говоря ни слова, поставил на стол поилки с пивом и отдельно бутылку минеральной воды для Лопатина.
- Гаврилов на рыбалке. Третий день не заходит, - Архипыч по привычке дунул на поилку и медленно отхлебнул.
- Тогда я вам историю одну расскажу, но, чур, Гаврилову меня не выдавать. Знаете, кто такой Плужников?
- Константин Николаевич? Кто ж его не знает?
- Это какой же Плужников? Консультант МАКа? Он ещё летает?
- Летает, но теперь только в Системе. А моя история про то время, когда он ещё был в Глубокой разведке.
- Давай, рассказывай, не томи душу.
- Так вот. Несколько лет тому назад Плужников по линии этой самой разведки улетел на окраину Галактики. Предполагалось, что по корабельному времени пройдет полтора года. А на Земле - целых пять. Хоть и через гиперпространство, конечно, но подлёт - отлёт и всё такое... А здесь у него жена осталась молодая.
Вообще-то, вы знаете, женщин в дальние рейсы не берут. Но она сумела добиться. Не знаю уж, как, то ли сама, то ли муж до отлета всё устроил. Не хотела она, видишь, чтобы он вернулся молодой, а она на пять лет постарела. Вот и полетела.
- А ты откуда знаешь?
- Так я тогда на "Огородникове" летал. Она к нам и попала. Специальность у неё врач, а по второй - контактёр. Их всегда не хватает, вот её и взяли. Между прочим, пришлось мне с ней довольно близко познакомиться. Я-то по второй специальности биолог, выходит, она по этой линии мой прямой начальник. И Гаврилов тогда с нами был. Он механик от Бога. Характер вот только маленько подкачал.
- Ты нам про Плужникову давай. Как она там, прижилась?
- Плужникова эта, Татьяной её зовут, заявилась на корабль в день отлета минуточка в минуточку. Ну, братцы! Видал я коров, но эта! В дверь, правда, прошла, но почти без зазора. Гаврилов заранее предвкушал, как будут строиться наши отношения. Нам предстояло на полтора года уйти. Он картины всякие рисовал, а тут как увидел её, прямо дар речи потерял. Зачем, говорит, ей в полет? С её внешностью что молодая, что старая - всё одно. И то сказать, внешность примечательная. Толстая, это я уже говорил. Сама как бочонок, но ножки - ручки тоненькие. Волосы длинные, седые. Правда, только сзади. А спереди лысина с рубцом от химического ожога. Брови широкие и белые. А кожа - как у чемодана.
- И эту красоту она старалась для мужа сохранить?
- Выходит, так. Гаврилов, конечно, промолчать не может. Сначала онемел, а потом понесло его. Раз романы крутить не получилось, так хоть язык почесать. Но она стойкая оказалась. Характер такой, что и про внешность забываешь. На его подколки сначала отшучивалась, а как надоел он ей, она и скомандовала: налево кругом. Он аж присел, не ожидал, что она слова такие знает. И пошёл. Но злобу затаил.
Она-то с нами мало общалась. Только по работе. Сидела целыми днями в медблоке, наблюдения какие-то проводила и к контакту готовилась. Мы тогда в секторе К работали. Обследовали планеты по Большой дуге. Первые три пустые оказались, только на четвёртой обнаружилась растительность. До контактов так у нас и не дошло.
Припланетились мы на этой самой Лисице. Почему её так назвали, я только потом понял. С виду - всё нормально. Атмосфера, правда, сиреневая какая-то. Зато растительность зелёная. Не такого цвета, как у нас, но всё же. Вода пригодна для купания, хоть пить и нельзя. Солей много разных. Животных мы не нашли.
И тут пришло Гаврилову в голову над Татьяной подшутить. Спёр он на камбузе курицу. Вообще-то там атомный синтезатор - на каждый день. Запас продуктов только для торжественных случаев. Не знаю, как уж он её добыл, но добыл. Выкрасил в зелёный цвет, голову приделал из колпачка от очистительной установки, пять глаз из стеклянных капель, да ещё ресницы длиннющие. Хорошо получилось. Внутрь он этой курице вставил каркас из проволоки, чтобы форму держала. Прямо как из детской передачи.
Посадил он своего "инопланетянина" среди растительности метрах в двухстах от корабля. На следующий день Татьяна выпустила роботов: автоматические анализаторы были в её ведении: пока все здоровы и контакт устанавливать не с кем, дел у неё немного было. Конечно, биомассу сразу обнаружили. Сфотографировали, поместили в контейнер.
Татьяна переполошилась: единственное найденное на планете животное. Температура тела близка к температуре окружающей среды. В чём дело? То ли оно в принципе холоднокровное, то ли неумелыми действиями единственного представителя фауны загубили. В общем, контейнер с курицей в лабораторию доставили. Прежде чем его открывать, Татьяна дистанционно провела весь комплекс анализов, чтобы не занести на борт инфекцию. Рентгенограммы в различных проекциях, голографическое изображение с моделированием кинематики движений. По полной программе.
А когда контейнер открыли, и она увидела Гавриловское изделие, то помолчала несколько минут, видно, про себя до десяти считала, повернулась и ушла.
Шутка не получилась. Все какие-то угрюмые стали. Одни считали, что Татьяна правильно взбеленилась, другие - что пошутить не грех. Только с Гавриловым она после этого долго не разговаривала, проходила мимо, будто нет его вообще.
Ну вот, а потом он на "весёлую капусту" облокотился. На Татьяну, кстати, загляделся. Делал что-то на поверхности, а она мимо шла. Походка у неё была - я те дам. Как мешок с картошкой, но шустрый такой мешок. Гаврилов и загляделся. А "капуста" эта, пока свернутая, просто большой шар. Но если до неё дотронешься - вмиг разворачивается. Края у листьев острые. Хищная она. Листьями этими неосторожное животное разрезает, да так, что оно к ней в сердцевину падает, а потом переваривает. Гаврилов, конечно, для неё слишком большой оказался. Но руки бы точно лишился, если бы не Татьяна. Она его тогда, как мать родная, выхаживала.
- Так ты говоришь, там животных нет?
- Это мы тогда просто не знали. На самом деле, всё, что там растет, это что-то среднее между растением и животным. Вся их зелень ходить умеет, многие виды охотятся. Потому и планету Лисицей назвали - за хитрость и обманчивый внешний вид.
Гаврилов долго тогда поправлялся. Татьяна с ним возилась, даже разговаривать начала. Он, понятно, после этого и не думал над ней подшучивать.
- Ну, и к чему ты это рассказал? В чем история-то?
- Подожди. В конце концов вернулись мы домой, а вскоре и Плужников прилетел. Когда мы улетали, он уже был в пространстве. Известно, у нас-то двигатели послабее и скорость пониже. Через пару месяцев встречали мы его экспедицию. Про то, что они тогда открыли, я рассказывать не буду - и так все знают. Встречу им устроили пышную, с банкетом, с трансляцией по сенсовизору. Мы все там были, и Гаврилов тоже. Понятно, что Татьяна мужа встречала. Гаврилов тогда волновался. Хотел объясниться, прощения за свои проделки попросить.
Вот это, скажу я вам, была встреча. Мы все заранее прилетели, вместе собрались. А Татьяна заявилась минуточка в минуточку. Плужников в зал входит, а навстречу ему - женщина красоты необыкновенной. Невысокая, но стройненькая, подвижная, как оленёнок. Глаза большие, брови дугой, а волосы до самой попы, каштановые и вьются. Входит и на шею ему бросается. Мы сначала ничего не поняли, потом только до нас дошло, что она ведь по второй профессии контактёр. Значит, должна уметь перевоплощаться, принимать, так сказать, любой облик. Так чтобы на корабле из-за женщины раздоров не было, она и "загримировалась" немного. И полтора года так ходила! Представляешь? Вот что значит - любовь!