Аннотация: Когда всеми силами желаешь близости сказочного, а оно берет и появляется, с молотом и мундштуком
Юный рыцарь опустился на корточки перед ковром трупов посреди дороги. Тела были измяты, искорёжены, их животы вскрыли, внутренности порвали раскидали по округе, такое чувство, что даже погрызли. Головы сплющены, как будто слон побегал. На впалых щеках Азраина играли желваки. Кулаки сжимались и разжимались. Клинок, привешенный под левую руку, запел, требуя внимания. Азраин встал, поправив фуражку.
Его напарник блевал у обочины. Прибыла труповозка. Но у ши были свои мысли насчет того, что должно произойти.
К нему сзади подошел сатир, с ненавистью глядя на тела. Он вытер рот салфеткой и с отвращением бросил ее в траву возле дороги.
― Чертовы сукины дети, ― протянул Глинч, раздувая ноздри. ― Да как они вообще? Я знаю, кто это.
― И я, ― согласился Азраин.
― Почему граф ничего не делает? ― возмущался Глинч.
― А что ты от неблагого ждешь? ― хмыкнул Азраин. ― Его волнуют только он сам и его свита. Все. Дальше ― плыви как знаешь.
Глинч старался на трупы не смотреть. Он снял фуражку и провел рукой по тонким темным волосам.
― И что мы будем делать?
― Во-первых, это наша и только наша разборка. Мы сами найдем их ― и сами все сделаем. Королеве надоели выходки этого зверя.
Глинч кивнул. Ветвистые рога, выходившие из-под его светлых волос, задумчиво повертелись из стороны в сторону.
― Что так поздно? Он уже замочил больше расточителей, чем... не знаю, с кем сравнить.
Азраин усмехнулся:
― И не только их, ― сказал он. ― Этот гад пересек жизнь ни одного китэйна... И я слышал, что в поисковых отрядах есть предатель.
― Предатель? ― Глинч фыркнул.
― Ага. Этот гад, у него руки не только Большие, но и Длинные. Всюду достанут. И почти всякого. Надо держать ухо востро.
Ши так долго смотрел на напарника-сатира, что тот надул губы.
― Ты намекаешь, что...
― Нет, ни на что не намекаю, ― сказал Азраин. ― Просто нам лучше найти его первыми. В тебе и себе я уверен. Остальные... Не знаю.
― А если найдут? ― спросил Глинч.
― Мы устроим ему несчастный случай, ― ухмыльнулся Азраин. ― Не мудрено, когда носишься по округе с колотилкой и убиваешь людей пачками. Ему и его суке.
― Я слышал, она из владений Мэйлиджа! ― сказал Глинч и сплюнул через плечо.
― Очень может быть.
Бригада медиков была уже рядом, мешки приготовлены. Ши повернулся к ним и включил всю свою харизму.
Венера достала карту и посмотрела на нее долгим пристальным взглядом. Потом поверх карты на дорогу. Потом снова на карту.
― Ну и дрянь, ― сказала она. ― Ничего не понимаю.
Тарак, перепачканный кровью и кусочками органов, сидел рядом. Не будь тут такой глуши, к ним бы давно слетелись все законники всех сортов, с прессой на хвосте. Венера и сама выглядела немногим лучше. Ее кожу покрывала корочка из крови расточителей, этот запах жизни пленил и наполнял голову рассеянностью и легкостью. Хотелось подпевать пластинке и кружиться в танце.
― Гламур, ― сказал Тарак. Он откинул голову назад, единственным, что не было на его шлеме испуганным, являлись глаза ― глаза опасного Красного Шапки.
― Венера проследила за его взглядом, и ее рот ощерился. Изящно, и все-таки ― пугающе.
Машина с оторванным верхом запыхтела двигателем и ринулась навстречу приключениям.
Том погладил Вики по ухоженным роскошным волосам. Из центра лагеря доносилась громкая ритмичная музыка. "Я весь цвету". Два помоста: на одном пустующий на данный момент трон, довольно стоящая реконструкция, к тому же вскидывались на нее всем миром, на втором небольшой оркестрик ― барабан, лютня, флейта, скрипочка. Палаток было около сорока, меньше, чем ожидалось, плюс два больших шатра, поставленных общими силами. Флаги Анкордии полоскались на ветру: единорог на голубом фоне, белоснежный. Три щита, ровно в ряд, черные на золотом. Топор в смоле, серый на сером. До этого уже три дня общались, пили, кидали кубами, и вот, венец мероприятия ― живое действо. Игра была в самом разгаре. Бал у Королевы Маб получился шикарным, и теперь двое сидели, предаваясь размышлениям, а фигуры в костюмах разной степени проработанности и достоверности сошлись в танце. И во всем этом, внезапно, чувствовался привкус рутины.
Вики хмурилась, поджимала губы. Она опустила свою маленькую головку на плечо к Тому. Лицо парня было безмятежным, если не считать пробивающихся сквозь гладкую кожу усиков.
― Как тоскливо, ― сказала Вики вдруг.
― Тоже так думаю, ― сказал Том.
― Почему так? Почему мы просто не можем верить в сказку, как дети?
Том растрепал ее волосы. На нем была пародия на доспех, впрочем, неполный, без защиты рук и ног. Серый на сером топор, в смоле, был обшит по кругу золотистыми нитями.
― Потому что уже не дети.
― И что?
― Все притупляется.
― Мы ездим сюда уже пятый год.
― Да.
― Тут ты сделал мне предложение. В танце.
Ненадолго лицо Тома озарилось улыбкой. Потом ― нет, все-таки он тоже был другим. Холоднее. Расчетливее. Менеджмент брал свое, и ему было плевать на тонкости духа. Сказка умирала, потому что никто не хотел в нее верить. И хотя двое бывших детей все еще держались за руки, каждый из них уже готовился к Паркинсону и гоготу до упада над Бенни Хиллом.
― Да...
― А я была рада. Помнишь? Я была тогда счастливой!
― А сейчас, что, грустная?
― Нет, но... Все уже не то. Не такое яркое. И где, черт возьми, лорд Байлз?
Том покачал головой.
― Он вроде обещал быть ближе к драке, ― сказал Том. ― Знаешь, он женился.
― Серьёзно?
― Ну.
― Теряем лучших, ― прыснула Вики.
Кружатся платья и камзолы. Битва будет вечером. Пока ― танцы и политика. Шушукаются по углам князья. Мастера наблюдают друг за другом и за игрой.
― Я пойду покурю, ― сказал Том.
― Опять, ― вздохнула Вики.
― Это еще не проблема, ― сказал Том. Хотя сам знал: это уже давно проблема. ― Я скоро вернусь.
Он добрался до границы лагеря. В его пределах дым сигареты карался немедленным изгнанием, ибо в Анкордии никто не курил. Никто не курил, надо же... Оказавшись перед рядами палаток, Том выпростал из пачки измятую раковую палочку и вставил между губ. С наслаждением пустил дым в легкие. И почувствовал себя шутом в глупых шмотках. А на работе дел тонны. А отпуск скоро пройдет. И опять он потрачен на бессмысленные, опостылевшие игры. Завтра с утра палатка будет свернута, вещи упакованы, и они с Вики, попрощавшись с остальными, будут почти сутки трястись по ухабам, пока не вернутся в дом, милый дом.
Внизу лежала деревеньки Лэйки. От нее к лагерю не было дороги, машины припарковались рядом, в двух шагах от последней палатки. Том курил, когда показалась новая тачка. Без верха, хотя, скорее всего, верх у нее когда-то все же имелся. За рулем сидела хрупкая девушка в шляпке с черной вуалью. Рядом покоился самый большой парень, которого Тому доводилось видеть. Шлем, панцирь с рукавами, все в шипах, все красное, а еще с каким-то мясом... Том заморгал. Машина остановилась, почти наехав на палатку. Девушка выскользнула с места водителя.
― Привет, мы на конвент.
Том улыбнулся. Девушка была тощей, платье на ней было изорвано, но не в интересных местах. Том не любил таких щепок, его Вики хоть и не расплывшаяся медуза, а имеет приятные формы.
― Я понял. Эй, Майк?
Тут здоровяк в доспехах вздрогнул. Глаза в прорезях уставились на Тома, несколько удивленно.
― Почему не позвал на свадьбу?
― А мы не женаты, ― раздалось из-под шлема.
― Ну ты даешь... ― сказал Том и покачал головой. ― Вылезай давай, все тебя ждут... Без тебя битвы не будет, сам знаешь...
― Все меня ждут? Серьезно?
― Ага... А что у тебя с голосом?
― Простыл.
Туша поднялась с сиденья, покинула машину, рессоры той даже подались вверх от конца нагрузки. И этот джаз на заднем сиденье... Определённо, Майк был странным. И значительно прибавил в весе.
― Классный у тебя костюм, ― сказал Том.
А потом Майк взвалил на плечо здоровенный, выпачканный кровью и бутафорским мясом, молот. Взгляд на этого гиганта, с молотом, к которому на цепях прикованы белые черепа неведомых зверюг, заставил сердце Тома трепетать. Он улыбнулся, сигарета догорела, обожгла ему пальцы.
― Ох говно, ― выругался Том.
― Прямо сахар, ― сказала супруга Майка, появляясь рядом с Томом.
― А вы тоже будете играть? ― спросил Том.
― Конечно! Но не так, как он, ― девушка метнулась к Майку и взяла его за руку. У черт, на ее шляпке были дырочки.
Вики зашла в шатер. Холодильники были полны едой, тут же стояли микроволновки, аж пять штук, чтобы ее греть. Вики достала свою форму и поставила оттаивать. Сама прислонилась к столу, скрестив руки на груди. Нет, все не то. Но ради Тома она могла потерпеть. Порой его желание играть поражало. Вики хотела бы быть такой, каким был он. Увы! Она делала все по привычке, без прежней искры. Годы бежали вперёд, беспощадно вытаптывая мечты железными сапогами реальности. И вот ты уже греешь в микроволновке не волшебные манниты, завернутые для вкуса и сохранности в пергамент гоблинов, а просто мясо в лаваше с разными овощами, специями и соусами. Не то, чтобы вкус или живительные свойства хуже, а эффект другой. Когда твоей душе обрубили крылья и прижгли культи, чтобы не кровили, ты не удивилась. Наверное, поэтому культи не отпали, а новые не отрасли.
На самом первом конвенте все возражали против современного, но удобство микроволновок и холодильников взяло верх над аутентичностью.
Микроволновка дзынькнула. В шатёр вошла девушка в туфлях на таких высоких шпильках, что кружилась голова. На ней были рваное платье и рваные чулки. И да, туфли ― от разных пар. Хорошо еще, что длина шпильки примерно одна. Держа в руке деревянный мундштук с зажженной сигаретой, длинный, как и шпильки, девушка прошла за стол. Села на лавку, глядя на Вики чуть прищуренными глазами и потягивая сигарету.
― У нас не курят, ― сказала Вики.
― Для меня сделано исключение, ― сказала незнакомка.
― Ты странно выглядишь, ― ответила Вики. Под взглядом девушки она чувствовала себя не то что без одежды ― без кожи.
― Да? Я старалась. А ты тоже ничего. Как тебя зовут?
― В... Вики, ― сказала девушка.
― Очень приятно. Я ― Венера.
― Венера? ― Вики улыбнулась.
― Венера, ― девушка встала и подошла к ней. Она была выше Вики на полторы головы. ― Кого ты тут играешь?
Вики усмехнулась:
― Я королева.
― Королева? ― сказала девушка, выпуская дым под купол шатра. ― Как зовут ваше величество?
Вики показалось, или в голосе Венеры звучит издевка?
― Маб. Я королева Маб.
Сперва брови под вуалью сошлись над переносицей, потом лицо разгладилось.
― Маб?
― Ну да. Королева Анкордии.
― Чего королева? ― Венера подалась вперед, и вдруг Вики поняла, что у нее не только тело испачкано чем-то красным. Но и мундштук, который показался опаснее автомата.
― Анкордии...
― Ан... Анкордии?
― Анкордии.
Венера отпрянула.
― Да уж... А расскажи, что вы тут делаете.
― А ты разве не?
― Нет, я не буду играть как вы.
Венера присела на скамью возле стола, выставив свою пародию на грудь вперед. Положила одну ногу на другую. Смесь шлюхи и ведьмы.
― Подойди, ― она махнула Вики рукой. Та приблизилась и замерла, не зная, что делать дальше.
― Сядь.
Вики села. Девушка обняла ее за талию, прижимая к себе.
― Ну рассказывай. Во что вы тут играете?
Поляна замерла. Музыканты сбились. Танцы оборвались. Загрохотала тишина, в которой было слышно, как звенят сочленения доспеха. Внушительного доспеха. Большого доспеха. Покрыт красной краской и сублимациями мяса для антуража. Все замерли в немом восхищении. В сравнении с этим костюмы лучших из собравшихся на поляне выглядели чем-то вроде лохмотьев нищего. А тут... И этот молот. И три черепа, спадающие на грудь. Никто не знал, какому виду принадлежали они при жизни, но сейчас они стали угрожающими. Он двигался так, будто молот весил тонну. И глядя на него, так и думалось, что, пожалуй, не меньше тонны.
Парень дошел до поляны, с любопытством оглядываясь вокруг. его тяжёлый взгляд ходил от одного ролевика к другому, ни на ком не останавливаясь подолгу.
― Что замерли?! ― гаркнул появляющийся из-за спины бугая в дублете и нагруднике Том. ― Слава лорду Байлзу!
― Трёхкратная! ― заявил известный всем Майк, хотя его голос очень изменился. Стал лучше и увереннее. Это парень был настоящим лордом, и настоящим Байлзом. Перед ним захотелось склониться. С ним хотелось идти вперед.
В этот момент из шатра выпорхнула Вики. Ее лицо раскраснелось, а взгляд отдавал безумием. Она жадно прошла вперед. Взяла под руку Тома, своего парня или же герольда. За другую руку ее держала высокая женщина в перепачканной той же красной краской одежке, рваных чулках и туфлях от разных пар. Ролевики глухо возроптали: шляпка, платье и остальное было современным! А у нас тут фэнтези все-таки.
Но от этой троицы веяло настоящим величием. И безумием. Когда они шли мимо, все отшатывались. Глядели на них с удивлением и испугом. Скрипач случайно коснулся струны смычком, и та завибрировала, и музыкант не сразу сообразил, что это его дело. Он прижал струну, обрывая звук, когда Королева Анкордии Маб Семнадцатая и двое ее друзей взошли на помост и подвели ее к трону. Усадили.
Взгляд королевы лучился властью. Он был очарователен и глубок, и никто не мог быть к нему равнодушным.
― Сегодня я, Королева Анкордии, Маб, Семнадцатая, объявляю, что лорд Байлз вернулся. Кто хочет пролить свою кровь, обороняя Анкордию от притязаний извне?!
Большая часть обнажила бутафорские клинки и двинулась к трону. Дамы и мужчины, ибо мракобесное положение женщины-кухарки давно было снято.
― Кто желает поддержать претензии Нечестивца на трон?!
Куда меньше было тех, кто шел к Байлзу. Но тот вкинул молот и сказал:
― Нет. Мне сегодня не нужна поддержка. Я справлюсь один.
Партия его сторонников взроптала.
― Мы покараем тебя за высокомерие! ― взвился кто-то из рыцарей.
― Отнюдь, ― бросил Байлз. И взмахнул своим молотом.
Все ролевики, около пятидесяти человек, сгрудились напротив. Фигура в броне их завораживала.
Но только до того момента, как не понеслась на них с громким кличем.
И они понеслись к ней навстречу.
Такого воодушевления, такой экспрессии и такой горячки боя поляна близ Лэйки не знала давно. Почти пятьдесят человек несутся на одного. Вот один из этих пятидесяти обгоняет остальных. Он ликует, он быстр, как молния, и выпад его неотразим. Это он обещал покарать высокомерие Байлза. Снова отправить Нечестивого на тот свет ― большая честь. Бутафорский клинок касается нагрудника. Сминается. Становится бесполезен.
В тот же миг молот походя бьет тело. Доспех, не рассчитанный на серьезную защиту плоти, сминается. Бравада сменяется удивлением, яростью ― и смертью.
Королева Маб достает свой кинжал. Теперь сомнений нет ― она обезумела. Вместе с Томом и Венерой она бросается вперед. Находит спину ближайшего к ней "рыцаря" и вгоняет кинжал прямо в основание шеи.
― Эй!
Майк вздрагивает, в его башке закручивают гайки отбойными молотками, а во рту сухо, как в пустыне Гоби. Он моргает, соображая, где же это. Самый толстый лорд Байлз на свете. Ему желается сесть, но получается это далеко не сразу. Он пьян.
Над ним стоят двое. Один ― писаный красавец, хоть сейчас на обложку гламурного мужского издания, рассказывать о гольфе и счастливой жизни элиты. Майк всю жизнь провел в маленькой фирме, занимаясь починкой электроники, так что он не очень любил тех, кто годится на обложку модных журналов.
Второй был чуть пониже и коренастее, и в его чертах было что-то звериное.
Майк заморгал. Тот, который чуть звериный, держал в руке маленькую бумажную коробочку, вздрогнул, спрятал ее за спину.
― Не он, ― возмутился красавец. ― Что это значит?
― Не знаю, ― развел руками звериный, и коробочки в его руках уже не было. ― Представления не имею.
― Мы попросили ее найти Майка, да?
― Ну.
― Э, ты ― Майк? ― спросил красавец.
Майк заморгал. Посмотрел на себя. Бутафорский нагрудник с тремя щитами был помят, запачкан и залит пивом. Немного краски облупилось. Майк печально провёл рукой по его поверхности, вздохнул. Обошлось ему почти в пятьсот баксов, вместе со всем ливером. Это был бы лучший доспех на всем конвенте. А теперь...
Конвент. А он валяется в кустах, и уже почти стемнело.
― Да, я ― Майк, ― сказал ролевик.
― Не тот Майк! ― возмутился красавец. ― Погнали дальше, я чувствую, мы уже близко к нему.
"Да они же в форме полицейских", ― подумал Майк. Точно. Они подбежали к машине и быстро укатили прочь. Майк схватился за дерево и кое-как поднялся, защепив пальцы. Уже начинало темнеть, несмотря на лето в этих краях солнце могло опускаться к горизонту очень рано. Майк увидел свою машину ― старый "додж" с трещащей по швам подвеской, и мечтающими отвалиться бамперами. А вот бутылка пива. А рядом еще и еще. А вот и сублимация клинка, на которую даже не взглянули копы. Обидно. За сублимацию было отдано пятьдесят баксов, и хотя она была не опаснее палки, выглядела внушительно.
Майк выставил клинок перед собой и сделал выпад. Не то. Он медленно опустил оружие. Конвент упущен. Битва прошла без лорда Байлза. Да какой Майк лорд, он уже не помнил, когда последний раз роль для него была чем-то большим, чем просто времяпрепровождением. Так ведь нельзя. Ты должен проникнуться своим персонажем и взять его заботы на себя. Ты должен перестать быть человеком, да. А Анкордии живут благородные и возвышенные сидхе, у них даже заботы не те. У них бледные красивые лица, отстраненные и холодные, острые уши, а внутри пылает пламя раскаленное добела. Но когда ты, с комплектом бутафорской брони, заходишь в дом, и видишь, как из почтового ящика торчит корешок квитанции, твои нервы натягиваются в струну. Когда ты видишь, какого цвета бумага, тебе ясно ― пора платить по закладной. И ты платишь. И твои внуки будут платить.
Майк постоял с клинком, затем, размахнувшись, ударил им об дерево. Несколько раз, сминая не такой уж и прочный металл. Пока тот не треснул и не рассыпался. Майк бросил рукоять на землю и, покачиваясь, побрел к магазину.
За прилавком дремал молодой мальчишка со смуглой кожей и черными волосами. Индус.
― Эй, парень! Еще пива мне, ― взревел Майк. С голосом ему повезло: громкий густой бас, от которого иногда дрожали стекла.
Продавец вздрогнул, растерянно глядя на посетителя и как будто соображая, где находится.
― Возьмите в холодильнике, ― наконец сказал он.
Майк кивнул и забрал себе еще упаковку с пивом. Выставил на прилавок и достал сотню баксов.
― Нет больше сказок, парень, ― сказал Майк. ― Ипотека есть ― а сказок нет. Как это понимать?
― Не знаю, ― парень открыл кассу и нахмурился. ― Сдачи не будет.
― Хрен с ней. Будем считать, что это маленькая сказка сегодняшнего дня и сдачи мне не нужно. Меня накормят эльфы своими маннитами в гоблинском пергаменте. Ты никогда такого не ел, парень. Мы будем танцевать, а потом меня прогонят и Маб останется королевой еще на долгое, долгое время. Как тебе такая сказка?
У парня было выражение в духе "да плевать мне. Давай деньги и вали".
Майк положил сотню на стойку и, подхватив упаковку, покинул магазинчик. Ему потребовалось не так много, чтобы вернутсья к приятному туману в голове. Пригород был не то чтобы безлюден, но человеческих фигур тут было маловато. Майк шел по улице, пытаясь выпростать из упаковки банку пива, помнящую прохладу холодильника. Не сразу получалось. Пластик упорно не желал рваться. Наконец пальцы Майка его прободали, банка была нащупана и кое-как вышла наружу. Майк остановился перед отделением банка, которому задолжал. Внутри горел свет, и, видимо, шла работа, хотя час был уже поздний.
― Свиньи чертовы, ― сказал Майк. ― Проклятые грабители, паразиты... Я всю жизнь на вас работаю, чтобы жить в этой развалюхе... Свиньи... Как же я вас ненавижу.
Девушка внутри словно услышала слова Майка и подняла голову. Чуть полновата, но в целом ничего так. Майк показал ей язык. Девушка покачала головой и вернулась к компьютеру.
― Э нет, так просто ты от меня не отвяжешься, ― заявил ролевик и ломанулся внутрь. Дверь удалось открыть со второго раза. Вторую ― с третьего. Между ними Майк выпил еще и громко рыгнул. Майк оказался внутри, и сделал для храбрости еще два глотка пива. Больших глотка, и жестянка почти опустела.
― Ну привет, господа. Как работа?
Внутри отделения господ не было. Только три девушки за стойкой, каждая занята своим делом, плюс окошко для обмена валют, сейчас закрытое и запертое на жалюзи.
― Вы пьяны, мистер? ― спросила девушка справа, выразительно посмотрев на пиво в руке Майка.
― Почему бы и нет? Что в этом такого? Имею я право сбросить с себя груз банальности?! Я пашу как проклятый, пять дней в неделю. По девять-десять часов в день. Потом полчаса еду до дома. Полчаса! Черт, это два с половиной часа в неделю, понимаете? И что у меня остается на себя, после всех выплат? Капля в море. Мне хватает не помереть с голоду, но и только. Разве это честно? Честно это?
Девушки переглядывались. Две брюнетки и рыжая. Та, которую Майк заметил из окна, была брюнеткой. Хорошенькой полненькой брюнеткой, которая никогда не посмотрит на клоуна в дурацких, запоздавших на сотни лет шмотках.
И все же Майк подошёл к стойке и заглянул девушке в глаза.
― И знаете что? Нифига. Американская мечта? Ничего нет. Топай в церковь, помолись, затем иди и пей пиво. Надейся, что встретишь кого-то. Но тут никого нет. Мне нужна эльфийка, можно восьмидесятого уровня. А что вокруг? Клюшки, притом осиновые!
― Если вы сейчас не уйдете, мы вызовем полицию, ― пообещала рыжая, сидевшая с другого краю.
― А, интересно, они вам как платят? Столько же, сколько и я, с той же частотой или реже? Они-то полезнее будут, да? На своих тачках с визжалками, виу, виу, виу...
Он отпил еще пива.
― Ладно, я просто пьяный неудачник, которому нужно было поговорить. Простите. Я ухожу!
Он повернулся и вылетел из отделения банка прочь. На душе все равно остался неприятный осадок, который грозил вылиться во что-нибудь интересное.
И тут мимо проезжал внедорожник Тома и Вики. Майк сразу узнал их машину ― с аэрографическими картинами разных фэнтезийных тварей на дверцах и капоте. Майк все собирался украсить свою тем же самым, но средства не позволяли. Дерьмовая вещь эти средства. Вечно они чего-нибудь не позволяют.
Майк размахнулся и запустил полную банку пива прямо в машину. Разбил фару. Внедорожник резко затормозил, и из окна высунулась Вики.
Майк давно ее не видел. Когда-то она ему нравилась, но потом связалась с Томом. Это положило конец привязанности Майка сразу к двум людям: к Тому, и собственно, к Вики. Конечно, приходилось их терпеть, ибо два человечка (и что я нашел в этой бабе? Тоже, что она в этом усатом черве, ха) являлись на все ролевые мероприятия, с угрюмой обречённостью исполняя выпадающие сценарные функции.
― Майк? Это ты? ― спросила Вики и вылезла из машины. Она вся была в... Майку показалось, что это кровь. Но откуда?
― А что вы тут делаете? ― спросил он. ― Что, конвент уже все?
― Майк, ― Вики подошла к нему, и Майк понял, что не ошибается. Это кровь. Может, бутафорская?
― Вики, ― повторил Майк.
― Да, конвент кончился. Битва прошла на отлично. Королеве Маб надоело цапаться с Байлзом, и мы заключили почетный мир на веки вечные. Увы, не все его пережили, ― она рассмеялась и тут же замолкла. Лицо стало серьёзным. ― А что ты тут делаешь?
Майк показал на пиво.
― Ну его все нахер. Нахер сказки. Нахер конвенты. Игры нахер. Я теперь буду только пить. И самое главное, вот это нахер, ― Майк размахнулся и швырнул следующую полную банку прямо в дверь офиса грабителей.
― Мы знаем этих сволочей, ― сказала Вики. ― Они держат наш дом в своих лапах... Мерзкие гады.
Она вдруг сжала кулачки. Майку захотелось оказаться от нее подальше.
― Знаешь, давай кое-что им сделаем?
― Что же? ― спросил Майк.
― Сейчас придумаем. Залезай к нам.
― Хорошо! ― Майк подошёл к тачке и запрыгнул в кузов, шлепнувшись рядом с палаткой и принадлежностями для жизни в поле. Оставалось всего пол упаковки. Майк нахмурился, припоминая, куда же ушли три банки. Одну он выпил, а остальные...
― Эй, Майки, ― проговорил усатый таракан Том. Он выглянул в окошко сзади кабины. ― Как ты?
― Неплохо, ― сказал толстяк. ― Я слышал, я опоздал.
― Ну да... Ты пропустил много интересного.
― Хватит! Ничего там интересного. Просто убийство времени.
― В этом году мы убивали не только время, ― зловеще сообщил Том.
Майк хмыкнул.
Затем внедорожник развернулся. Отъехал к другой стороне улицы. Разогнался и врезался прямо в стекло банковского офиса.
Майк так и сел, прикрывая руками лицо, во все стороны летели осколки. Зашипела, недолго и негромко, раздавленная колесами банка пива. Хохотали в голос Том и Вики. Внедорожник пробил стенку, въехал внутрь, докатился до стойки, снес и ее, припечатав сидевшую по центру брюнетку к стенке. Изо рта пошла кровь, запачкав белую блузку и капот машины.
Вики и Том выскочили, у одной в руках был длинный нож, у второго ― мясницкий тесак. Вики схватила брюнетку за волосы и дважды погрузила нож ей в грудь. Брюнетка вздрогнула, кое-как отбила руку с ножом и бросилась через стойку. Потеряла равновесие и шлёпнулась на пол, заливая его кровью.
― А... Помогите! ― закричала она.
Вики перемахнула через стойку куда лучше. Она села на пышку сверху, оттянула ее голову назад и поднесла нож к горлу.
― Ну что, Майки, ты готов отомстить? Ты ведь этого хочешь, признайся. А все, что тебе нужно ― взять и сделать.
― Да ты спятила, ― сказал Майк. Наверное, его должно было тошнить или что-то в этом духе, но Майк ничего не испытывал. Как будто при нем отрывали лапки жуку-пожарнику, а не резали глотку женщине.
― Ты так думаешь? Почему? ― захлопала ресницами Вики.
― Что-то мне подсказывает.
― Майк, это сказка. Он приехали в наш лагерь и показали нам сказку. Один из них, кстати, тоже Майк. Майки, правда в том, что такие, как эта сука, убили сказку. Убили мечты и грезы. Отдалили от нас драконов великанов и орков. Мы остались здесь, в серой реальности, где никакого просвета фантазий. Скажи, разве это честно? Разве не заслуживаем мы хотя бы капельки волшебства?
Майк не знал, что на это ответить.
Том не тратил время на рассуждения. Девушка, которую он прижал к стенке, испытала неизведанное, когда ее юбку задрали и вонзили тесак прямо в то, что скрывается у нее между бедер. Глубоко, пока не вошел по самую рукоять. Девушка взвизгнула, но на ее крики никто не обращал внимания. Нож замер, некоторое время Том пытался вогнать его еще глубже, но рукоять не давала. Тогда том напряг свои невеликие мышцы и стал двигать лезвие вверх. Пошло неплохо. Лезвие дошло до пупка причиняя немыслимую и медленную боль. Кишки девушки посыпались наружу, под ноги к Тому.
― Вот что делает с нами отсутствие сказки в нашей жизни, ― прошипел Том. ― Мы чокаемся, когда она появляется рядом. Мы буквально сходим с ума. Мы становимся ударенными на всю голову.
Пупок был разрезан, настала очередь верхней части живота. Рыжая закатила глаза и потеряла сознание.
― Давай же, Майки, ну? Ради чего мы все это сделали? Зачем мы протаранили чертову стену, снесли стойку? А? Просто чтобы повеселиться? Мы и веселимся. Мы и в лагере повеселились. На славу. Теперь ― твоя очередь.
Слова девушки запали Майку в голову. Он вылез из кузова, подошел к Вики.
― П... Пожалуйста, ― прошептала сотрудница банка. Ее лицо залили слезы, оно раскраснелось и распухло, став еще больше.
Майк молча протянул руку за ножом. Вики рассмеялась и протянула его ему.
― Вот теперь я вижу, что ты действительно веришь в сказки, ― заявила она. ― Вот теперь ты мне нравишься.
Нож лег в ладонь Майку. Он подумал, что терять ему в сущности нечего. Алкоголь соединился с запахом крови, сделав Майка невосприимчивым к чужой боли. Он перерезал бы сотруднице глотку механически, как раздавил бы клопа в постели. Но слова Вики наполнили Майка злостью. Он еще не понял, почему рука приняла такое решение, а нож уже пошел в сердце Вики.
Та вздрогнула. Покачнулась. Кровь вышла двумя долгими струями, забрызгав пышку и заставив ее визжать. Вики покачнулась и свалилась, все так же озаряя мир почти безумной улыбкой.
Затем Майк вытащил нож и подошел к Тому. Тот дорезал уже до грудины и теперь отчаянно пытался врезать лезвие в нее, когда девушка была давно мертва.
― Хватит больше сказок, ― сказал Майк и, подойдя к Тому сзади, три раза ударил его в спину. Отбросил нож. Том вздрогнул, потянулся руками к местам удара, раны потемнели, кровь пропитала средневековый панцирь и то, что было под ней.
― Ты что, убил меня? ― удивился Том.
― Давно надо было это сделать, ― сказал Майк. Тело рыжей съехало по стенке вниз, в горочку содержимого собственного нутра, на ее лице запечатлелся ужас. Рядом плюхнулся Том, силясь достать руками до ран на спине.
― Мне... Мне холодно, Майки... Мне так холодно...
― Я знаю, ― сказал Майк и откупорил четвертую банку пива из упаковки. ― Я знаю, Томми. Потерпи, скоро это пройдет.
Он наклонился и понес пиво к губам усатого. Том жадно припал, затем перекатился на спину, выгнулся, заливая кафель кровью. Фыркнул, и пиво покинуло рот, растекшись по лицу.
― Ты мне всегда нравился, старикан, ― сказал Том. ― Я... Черт... Это все сказки, понимаешь? Когда не видишь их и вдруг они ожили рядом с тобой... Ты впадаешь в ярость. Я и впал. Мне теперь конец... Конец...
― Так точно, Томми, ― сказал Майк. Он посмотрел назад, где лежала мертвая Вик. Затем снова на Тома. И вскрикнул.
Это был всего лишь один маленький миг. Очень короткий. Но Майк так никогда его и не забыл.
Лицо Тома стало вдруг бледным, вытянутым и аристократичным. В глазах плясал отблеск внутреннего, доведенного до белого каления, пламени. Уши стали заметно длиннее, словно их вытянули тисками.
Майк сморгнул ― видение оборвалось. Перепачканный пивом, с дурацкими усами, на полу лежал Том.
Он вернулся в зальчик. Пышка села на полу, обняв колени ладонями и, как привороженная, глядя на мертвую Вики. Майк подошел к брюнетке и обнял. Они стали ждать полицию.