Тишка Кристина Владимировна : другие произведения.

Соседи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.51*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Черновик.
       Говорят: " Иногда Счастье ходит совсем рядом, нужно просто внимательнее оглядеться". Доминика огляделась, обнаружила того, кто может стать ее персональным Счастьем. Да только это Счастье старше на n-ое колличество лет, женато, да еще и с детьми! Оно ей надо? А вот здесь и вмешивается Ее Величество Судьба.
      
       Копирование и размещение на других ресурсах без моего согласия ЗАПРЕЩАЕТСЯ.   
     
      
       Продолжение от 02.05.2013
        ПРИЯТНОГО ПРОЧТЕНИЯ)))  
      
      
       Продолжение в комментарии 164
      
      
  *******
  
  В новую квартиру мы с мамой переехали, когда мне было двенадцать лет. В то время я редко обращала внимание на своих соседей. Дети вообще редко замечают то, что их не интересует. Со временем их все же пришлось заметить. На нашей площадке три квартиры. Соседи одной из них меня не беспокоили, а вот второй... слева от нас жила пожилая пара. Довольно милые люди на первый взгляд, но это только на первый. Видимо я им тоже казалась милой, пока не начала взрослеть.
  Как и подобает девушке моего возраста, я частенько приглашала к себе гостей. Сначала они приходили только днем, но я взрослела и мои друзья тоже. Мама нередко уезжала на несколько дней, а мы собирались все вместе. Сначала просто веселились. Соседи жаловались на шум. Позднее к таким ночевкам присоединился алкоголь. Небольшое количество, конечно, но шума становилось заметно больше. Соседи жаловались чаще. Когда же в нашей компании появилась тяга к сигаретам, то "милая пожилая пара" стала для меня ненавистной. Как часто приходилось уверять маму в том, что на балконе с табачный изделием в руках, находилась вовсе не я. И по началу это действительно было правдой. В этот процесс я втянулась намного позднее.
  Позже стала замечать, что кроме жильцов близлежащих квартир были и другие люди. В большинстве своем пенсионеры. Естественно они не вызывали никакого интереса. Здравствуйте - до свидания. То, чего требовали правила приличия.
  В один из дней закрывая квартиру, я увидела маленькую девочку. Светловолосая, зеленоглазая, она была невероятно хорошенькой.
  Я удивилась тому, что она одна. Совсем ведь ребенок. Годика три, не больше.
  Справившись, наконец, с некстати заедающим ключом, я медленно подошла к ребенку. Боялась напугать.
  Девочка тут же отвлеклась от разглядывания конфетного фантика и подняла на меня глаза цвета молодой весенней зелени.
  - Привет, - нерешительно протянула я, задумавшись присесть перед ней на корточки, или же это испугает малышку.
  Но ребенок смотрел на меня с интересом, даже смело и я медленно опустилась перед ней, стараясь быть вровень.
  - Привет, - ответила она мне звонким голоском, совсем не картавя.
  - Как тебя зовут? - спросила я.
  - Алиса, - ответила она мне и важно протянула руку для рукопожатия.
  Я улыбнулась и легонько прикоснулась к ее маленькой ладони.
  - А я Ника. Ты, почему одна? Где твои родители?
  - Дома, - последовал незамедлительный ответ.
  Я опешила. Раньше ребенка в своем подъезде я не замечала, следовательно, живет она не здесь... или здесь?
  - А где твой дом?
  - Там, - Алиса указала пальчиком наверх, и у меня от сердца отлегло. Значит, она все-таки живет здесь.
  - А почему ты здесь? - спросила я, подозрительно осматривая малышку. Одета она была очень хорошо, из чего можно было сделать вывод, что родители занимались ребенком. Об этом же говорила ее речь. Многие в таком возрасте не выговаривают букву "Р".
  - Я пошла гулять! - важно ответила мне Алиса, выставляя ножку вперед.
  - Тебе разрешают гулять одной? - сказать, что я была удивлена - ничего не сказать. Наш двор нельзя было назвать спокойным. Часто ездили машины жильцов соседних домов, причем на довольно высокой скорости. На "детской площадке" можно было обнаружить лишь заваленную мусором песочницу и одинокую покосившуюся лесенку.
  Девочка задумалась ненадолго. Но потом все же ответила:
  - Я сама пошла! Не хочу в садик!
  Теперь мне стало понятно, почему она здесь одна. Хорошо, что выйти из подъезда не успела!
  - Алис, - произнесла я как можно мягче, все-таки опыта общения с детьми у меня практически не было, - давай я отведу тебя домой. Мама с папой, наверное, тебя потеряли, - "хотя, по всей видимости, еще не хватились" - пронеслось у меня в голове, - и очень волнуются. Нужно было подождать, и вы обязательно пошли бы гулять все вместе!
  Девочка недоверчиво покосилась на протянутую мной руку, однако спорить не стала и уже через мгновение мы поднимались на пятый этаж.
  Я с интересом оглядывала обстановку. Казалось бы, обычная лестничная площадка, но подниматься сюда мне еще не приходилось. Напротив дверей лежали милые коврики, а на окне стоял цветок. Видимо здесь люди живут более дружно, чем на моей площадке.
  Девочка потянула меня вправо, показывая свою дверь.
  Звонить я почему-то не решилась, поэтому занесла руку, чтобы постучать. Мне не удалось этого сделать, потому что дверь со свистом распахнулась. Я отпрыгнула в сторону, увлекая за собой ребенка и радуясь своей реакции. При таком ударе я бы как минимум отделалась ударом по носу, а как максимум не досчиталась бы зубов!
  На пороге квартиры стоял мужчина с горящими испугом глазами. Заметив Алису, он подскочил к ней и притянул к себе, обнимая и поглаживая по белокурым волосам.
  - Алиска! Разве можно так пугать! Никогда, слышишь, никогда не уходи без спросу!
  Судя по тому, как дрожали его руки, он начинал отходить от шока.
  - Я пошла, гулять! - важно ответила девочка, - но Ника сказала, что гулять нужно всем вместе!
  Мужчина отстранился от ребенка и только сейчас взглянул на меня снизу вверх с неподдельным удивлением. Видимо ранее он меня не заметил.
  Схватив дочь на руки, он поднялся. Только сейчас я поняла, что он очень высокий. Даже с моим не маленьким ростом, я была ему лишь по плечо. Но не это заинтересовало меня. Сейчас я поняла, от кого у Алиски такие яркие глаза. У мужчины они были намного темнее, но постепенно светлели. Видимо они были подвластны его настроению.
  Черты лица немного резкие, шрам над левой бровью. Темно-русые, немного вьющиеся волосы. Под белой футболкой четко вырисовывались мускулы. Мужик. С большой буквы. Такие в наше время встречаются все реже.
  - А ты, я так понимаю, та самая Ника? - произнес он скорее утвердительно. - Спасибо, что привела ее обратно, - щелкнул дочь по носу, отчего та залилась звонким смехом.
  Залюбовавшись семейной идилией, я поймала себя на мысли, что хочу семью. Никогда раньше об этом не задумывалась. А сейчас вдруг захотелось такого же красавца мужа, белокурого ангела дочку и сына - сорванца.
  Задумавшись, я не сразу заметила, что мужчина смотрит на меня вопросительно и немного удивленно. Хотела ответить, но не успела. Дверь квартиры отворилась с таким же грохотом и на пороге появилась девушка. Примерно моего возраста, возможно старше на год-два, не больше.
  - Ах, вот ты где! - прокричала она, гневно сверкнув глазами, - Алиса! Мать с ума сходит! Сколько раз повторять, что нельзя выходить из квартиры без взрослых! - подбежав к мужчине, она выхватила из его рук напуганного ребенка и забежала в квартиру.
  Я растерянно смотрела на происходящее, пытаясь понять, кем этому молодому мужчине приходится девушка. Явно не женой. Скорее всего, дочь... Удивительно! Он выглядел моложе моей мамы, которой никогда не давали ее года.
  Все еще раздумывая над возрастом отца Алиски, я взглянула на наручные часы и подпрыгнула. На урок я опоздала, нужно срочно бежать в школу.
  Сорвавшись с места, я унеслась вниз по лестнице, и только выбегая из подъезда, сообразила, что так и не ответила мужчине. Да и вообще поступила невежливо и, наверное, он принял меня за сумасшедшую. Почему-то стало стыдно и неприятно. Хотелось, чтобы у этого мужчины обо мне сложилось самое лучшее мнение. Но менять что-то было поздно.
  На уроке я появилась за двадцать минут до окончания, за что получила жирную двойку в журнал. Хорошо хоть родителей в школу не потребовали! К концу учебного дня ряд двоек напротив моей фамилии пополнился. Виной всему была моя невнимательность. Почему-то вместо букв и цифр перед взором стояли зеленые глаза. И это не были глаза Алиски.
  
  *******
  Домой я возвращалась не в самом радужном настроении. Оценки нужно было исправлять, скоро конец четверти. В планах было провести вечер за учебниками. Вместо этого я убежала гулять с подружкой, оправдывая себя тем, что иногда нужно и отдыхать. Вот завтра! Завтра я обязательно все выучу!
  Когда я увидела лицо подруги, поняла, что прогулка затянется. Уже через двадцать минут мы сидели на лавочке с пивом и сигаретами, а она говорила. Расставание с любимым парнем стало для нее ударом. К алкоголю я не притронулась, но она сделала это за меня. Слушая, ее я задумалась о собственной жизни. Наверное, я какая-то не правильная, но парни меня не волновали. Они были для меня друзьями, собеседниками, но не мужчинами. Судя по тому, что к девушкам меня тоже не тянуло я нормальной ориентации. Просто взгляды на жизнь странные.
  Когда слезы подруги закончились, так же как и пиво, мы засобирались домой. Взглянув на часы, я поняла, что мы засиделись. Одиннадцать вечера.
  К моим поздним возвращениям относились спокойно. Я не делала глупостей и никогда не давала повода для недоверия. Единственным неприятным пунктом после долгих прогулок был ранний подъем в школу. Но с этим я справлялась.
  Домой возвращаться было страшновато. Обычно я не оставалась без провожатых, но сегодняшний рассказ подруги не предполагал лишних ушей. Как назло ни над одним подъездом моего дома не горел свет. Когда сзади раздались шаги, я ускорилась, но идущий за мной человек поступил так же. Чувствуя дрожь в руках, коленях и бешеный стук сердца я забежала в подъезд, где света тоже не было. Матерясь на соседей экономящих электроэнергию, я почти бегом поднялась на второй этаж, где тут же зажегся ослепивший меня свет. А я и забыла, что он включается автоматически, реагируя на движение. Пришлось остановиться и закрыть глаза, давая им привыкнуть. Бежать вслепую, рискуя кубарем слететь с лестницы мне не улыбалось. Только остановившись, я осознала свою ошибку. Меня тут же схватили за руку. Я открыла, было, рот собираясь закричать, но поняла, что не могу произнести ни звука. Резкий рывок заставил меня обернуться и, открыв глаза, я увидела отца Алиски. Сердце остановило свой бег, и вместо панического страха я почувствовала, что ноги меня не держат. Наверное, от шока. Судорожно выдохнув, я покачнулась, борясь с желанием присесть на ступеньки. Мужчина, почувствовав мое состояние, придержал меня за талию. С очередным вздохом я ощутила кружащий голову запах. Запах этого мужчины.
  - Извини, не хотел напугать, - проговорил он совсем тихо и немного хрипло.
  Его горячее дыхание прошлось по моим волосам, и я получила новую порцию дрожи. На этот раз приятной. Нужно было что-то ответить, но слов я не находила. Он, кажется, и не ждал моего ответа потому как заговорил дальше:
  - Я хотел тебя поблагодарить за то, что привела Алиску. Даже представить боюсь, что могло случиться, если бы не ты. Спасибо! Не успел сделать этого утром, ты так быстро убежала.
   Я аккуратно вывернулась из его рук, уверившись в том, что ноги больше не подводят.
  - Я в школу опаздывала, - оправдалась я.
  Некоторое время мы стояли в тишине. Он смотрел на меня, а я уставилась в пол, нервно теребя кольцо.
  Он первым нарушил молчание:
  - Матвей, - произнес, протягивая мне руку.
  - Ника, - ответила я, неуверенно принимая рукопожатие.
  Его рука оказалась теплой и очень нежной. А еще, большой: моя по сравнению с его выглядела совсем детской.
  - Не ходи одна так поздно, - строго проговорил он.
  Мне стало немного обидно от этого поучающего тона. Совсем как с ребенком, хотя для него я и была ребенком. Его дочь старше меня.
  - Провожатых не нашлось, - буркнула я и направилась вверх по лестнице. Прежде чем отвернуться успела заметить мелькнувшее на его лице удивление, но так и не поняла чем оно вызвано. Матвей молча поднялся вслед за мной и остановился, наблюдая, как я открываю квартиру.
  Я обернулась к нему, чувствуя раздражение. Не люблю, когда стоят за спиной!
  - До свидания, - проговорила тихо.
  - Пока, - улыбнулся он, и от этой улыбки у меня перехватило дыхание, - и не ходи больше одна так поздно, - повторил он во второй раз, но более настойчиво.
  Я растерянно кивнула в ответ и зашла в квартиру. Закрыла дверь и посмотрела в глазок. Он все еще стоял на площадке. Видимо, желая убедиться, что я не забуду закрыть замок.
  В очередной раз, почувствовав раздражение, я нарочито громко повернула замок и захлопнула вторую дверь.
  Быстро приняв душ, я легла спать, уже сейчас зная, что утренний подъем будет не из легких.
  
  *******
  
  Следующие недели выдались сумасшедшими, потому у меня не было возможности осмыслить произошедшее. Времени не было. Конец учебного года забирал все силы. В итоге десятый класс я закончила хорошисткой, чему была несказанно рада.
  За время летних каникул дома я была всего пару раз. Все время я проводила у подруги за городом. Это было памятное лето. Практически все дни мы проводили на пляже, играя в волейбол, бадминтон и сквош. Уставая, мы долго плавали и загорали на жарком солнышке, поедая мороженое.
  Когда погода не радовала, мы дружной компанией отправлялись на дачу. Обстановка там царила очень веселая и семейная. Знакомые парни играли на гитаре, а мы с радостью подпевали. Часто играли в "мафию" при свечах, просто гуляли под звездным небом и дышали свежим воздухом.
  За этими приятными хлопотами я редко вспоминала о Матвее. Об Алиске чаще. Выделив время на самоанализ, я пришла к выводу, что мужчина мне понравился. Нет, это не была любовь с первого взгляда. Просто он первый кто смог заинтересовать меня. Это чувство не тяготило, напротив, было приятным. Я прекрасно понимала, что дальше небольшой симпатии не зайдет, и потому наслаждалась ощущением крыльев за спиной. К концу лета это прошло и осталось только приятное послевкусие.
  
  Осень в этом году была поздняя. В конце сентября у нас стояла по-летнему теплая погода, но я знала, что в ноябре, скорее всего уже будет лежать снег. В классах было душно. Окна открывать нам не разрешали. Не позволяли правила безопасности. Можно подумать, мы все сразу же повыпрыгиваем на улицу!
  Одиннадцатый класс не оказался чем-то отличным от других. Просто сейчас делался акцент на подготовку к экзаменам. Мы все как-то расслабились, поняв, что не так страшен черт, как его малюют.
  Как я и предполагала в ноябре начались похолодания и выпал первый снег. Раньше я ему радовалась, сейчас же он меня напрягал. Скользко, промозгло и очень неприятно. Закончилась красивая осень и природа перешла в стадию ожидания. Голые серые деревья, пасмурно и сыро. Хотелось уже определенности. Лучше уж совсем зима, чем это непонятно что!
  Самым неприятным было то, что по такой погоде мне приходилось ездить к репетитору по математике через весь город. Дополнительный английский тоже находился не близко. Свободное время резко сократилось, и я поняла, что начинаю выматываться. Вот она прелесть одиннадцатого класса! Но, безусловно, были и плюсы. Мы все стали намного дружнее. Не было глупых детских споров и обид. В воздухе царила атмосфера скорого расставания, и мы старались, как можно больше времени проводить вместе. Самые нелюбимые преподаватели теперь казались родными и незаменимыми. Да и к нам относились уже иначе.
  Я вспоминала себя в начальной школе. Раньше одиннадцатиклассники казались мне совсем взрослыми, словно из другого мира! Я же себе такой сейчас не казалась.
  Однажды, посетив школьный музей, я имела возможность убедиться в том, что раньше в моем возрасте люди и правда выглядели старше. Насколько меняется жизнь! Рассматривая выпускные альбомы прошлых лет, я удивлялась совсем взрослым мужчинам и женщинам, смотрящим на меня с фотографий.
  Еще одним удивляющим фактом стали для меня наши акселераты. Когда мимо проходила очередная восьмиклассница, выглядящая лет на пять старше нас, ярко накрашенная и в ультра короткой юбочке, мы только вздыхали. Куда катится мир? Вот мимо меня прошел Стас. Под два метра ростом, басок такой, что любой тридцатилетний мужик позавидует. Он выделялся на фоне моих одноклассников. Они рядом с ним выглядели совсем еще зелеными. И это учитывая, что им по шестнадцать, а ему только исполнилось четырнадцать.
  Таким мыслям я придавалась на перемене. Сегодня мне хотелось побыть в одиночестве, поэтому я пятой точкой подпирала стену и пыталась сосредоточиться на тетради. Впереди у нас контрольная работа. Из одиночества меня нагло выдернула Татьяна Анатольевна - лучший в мире преподаватель и наш школьный массовик-затейник. На меня со скоростью пулемета была вылита информации о том, что я, оказывается, танцую на последний звонок вальс, и эта тема обжалованию не подлежит! Не так много у нас в школе девушек, занимающихся спортивно-бальными танцами. Я хотела было вякнуть в ответ, что танцами давно не занимаюсь, но женщина уже ускакала в противоположную сторону, разыскивая, видимо, очередную "жертву".
  Так и протекало мое время. Школа - репетиторы - дополнительный английский - снова школа.
  За всеми хлопотами я не заметила, как наступила зима. Она выдалась довольно теплой, что очень радовало.
  Сегодня я устала как никогда. Среда была самым "веселым" днем недели. Именно по средам на меня взваливалось все и сразу. Ни одной свободной минутки. Со школы даже домой не успевала зайти, а после репетитора и английского приходилось снова возвращаться туда, потому, как репетиции вальса никто не отменял.
  Видимо сегодня был не мой день. А все началось с того, что я проспала. Опоздание в школу, к репетитору, на дополнительный английский (тут мне поспособствовали пробки). Двух слов связать не могла. Голова наотрез отказывалась работать. Думала, хоть на репетиции расслаблюсь. Наивная! В партнеры мне достался одноклассник. Веселый, добрый парнишка. Мы с ним всегда хорошо ладили. Но у него был один существенный минус. Он качался. Его комплекция совсем не подходила для танцев. Он был крайне неуклюж. Целый час я убила на то, чтобы он хоть немного правильно и красиво держал руки. Ну не могу я смотреть на то, как он поднимает плечи, из-за чего становится похожим на пингвина! В вальсе очень важна осанка! Именно так меня учили на танцах, и сдаваться я не собиралась. В итоге, практически повиснув на нем, я добилась своего. Правда, ненадолго, но все же результат был.
  Когда мы перешли к шагам, я поняла, что руки были сущим пустяком. Он двигался как робот. Хорошо хоть шаги быстро запомнил! Начинали мы как в детском саду, с квадрата. После уже перешли на круг и лишь, потом я решилась встать с ним в пару. Как же зря я это сделала! К концу занятия я не чувствовала ног. Мне их просто оттоптали и, казалось, что ступня сплющилась до сорок пятого размера. Все давно разошлись, а мы по-прежнему топтались на месте, хмуро глядя под ноги. Через полчаса мое терпение лопнуло. Я отправила горе-танцора домой, а сама осталась переобуваться. Только сейчас я поняла, как погорячилась, взяв с собой бальные туфли на девятисантиметровом каблуке.
  Судя по удивленному взгляду охранника, из школы я уходила последней. Я лишь кисло улыбнулась ему и попрощалась. Вышла на крыльцо и вдохнула полной грудью. Как же хорошо на улице! Но как бы хорошо здесь ни было, дома под горячим душем мне будет намного лучше! Натянув поглубже капюшон я понеслась домой. Если на территории школы было светло, то дальнейшая дорога проходила в потемках. И это восемь вечера! Как же мне захотелось лета, когда в десять еще светло!
  Когда я пробегала мимо освещенной детской площадки, ко мне подбежал ребенок. Я резко остановилась, чтобы не уронить малыша и лишь когда опустила взгляд, поняла, что это Алиска. Как же она выросла! Малышка подняла глаза и тут же воскликнула:
  - Ника! - отвернулась от меня и закричала еще громче. - Папа, папа! Смотри - Ника!
  Я подняла глаза от Алиски и увидела, что к нам идет Матвей.
  - Привет, - произнес он и улыбнулся.
  - Здравствуйте, - промямлила я в ответ и спрятала нос в шарф.
  Алиска отвлекла мое внимание от мужчины, потянув за руку:
  - Пойдем вместе с горки кататься!
  Я на мгновение растерялась, но быстро пришла в себя и присев перед девочкой на корточки проговорила:
  - Давай ты покатаешься, а я посмотрю!
  Алиса на мгновение нахмурилась и подозрительно посмотрела на Матвея.
  - Папа мне всегда тоже самое говорит!
  Однако горка манила ребенка намного сильнее, чем желание понять, не сговорились ли мы. Уже мгновение спустя Алиска радостно визжа скатывалась в белоснежный сугроб. Полежав немного, она подскочила на ноги и, помахав мне рукой, вновь побежала к лесенке.
  Я махнула ей в ответ, наблюдая за этим радостным действием.
  - Ты опять ходишь одна по темноте, - раздалось у меня над ухом.
  Я вздрогнула. Увлекшись созерцанием ребенка, я совсем забыла о Матвее, а он все это время стоял рядом.
  - Я со школы. - Почему мне казалось, что я оправдываюсь?
  Мне вообще показалось удивительным, что он помнит тот наш разговор. Ведь столько времени прошло!
  Постояв немного в тишине, я почувствовала, как ноги начинают замерзать. Алиска уже катала снежные комья, намереваясь слепить снеговика. Я решила воспользоваться тем, что ребенок меня не замечает. Повернувшись к Матвею, который все еще стоял позади меня, я произнесла:
  - Я домой побежала. Попрощайтесь за меня с Алисой. До свидания.
  Два быстрых шага в сторону дома и резкое прикосновение горячей руки к моей ладони. Даже через перчатку я ощущала тепло.
  - Куда? - раздался недовольный голос. - Подожди немного. Вместе пойдем. Нечего по темноте шататься.
  Видимо я выглядела очень удивленной и напряженной. Мужчина на мгновение нахмурился и ту же спросил:
  - А что ты так поздно делала в школе?
  Я не ожидала от него подобного вопроса. Вообще не ожидала, что он может поинтересоваться хоть чем-то, что касается моей жизни.
  Немного помедлив, я ответила:
  - На репетиции задержалась.
  - Что репетировали? - тут же спросил он.
  - Вальс, - коротко ответила я и, немного подумав, добавила, - к последнему звонку.
  - Так ты в выпускном классе! - непонятно чему обрадовался мужчина. - А у меня старшая дочь уже на втором курсе.
  Значит, я не ошиблась, и та девушка приходилась ему дочерью. Интересно сколько ему все-таки лет?
  - А почему репетицию так поздно поставили? - он снова задал вопрос.
  Наверное, стоило что-то ему ответить на мини рассказ о старшей дочери.
  - Просто я задержалась. Мне достался не самый грациозный партнер, - я поморщилась, вспоминая свои обтоптанные ноги.
  - Ты занимаешься танцами? - в его голосе звучал интерес.
  - Занималась, - поправила я, - сейчас уже нет. Я все-таки пойду. Холодно стоять, - не дожидаясь его реакции, я поспешила в сторону дома, но следующие его слова и действия заставили меня передумать.
  - Правильно. Стоять холодно, поэтому будем двигаться, - услышала я, и тут же мне в спину прилетел снежок.
  Я удивленно оглянулась и увидела, как Матвей проворно лепит следующий. Я медленно отошла к лавочке и аккуратно опустила на нее сумку. Без боя я не сдамся! За снежок в спину он мне ответит!
  Дальше происходила веселая перестрелка. Алиска, стоя на горке, наблюдала за нами и весело смеялась. Присоединяться она не решилась и правильно!
  Мне стало уже жарко, и я поспешила стянуть с головы капюшон, за что тут же получила снежком по шапке. Перевес явно был на стороне Матвея. Он стоял практически сухой, хотя в детстве в снежки я играла отменно! И всегда попадала! Сейчас же я напоминала снеговика. Единственным не тронутым участком было лицо. Мужчина туда не целился, а я не подставлялась.
  Стоило мне об этом подумать, как в лицо обожгло холодом. Ко мне тут же подбежал Матвей и протянул платок со словами извинений. Я уже сделал шаг к нему, протягивая руку к желанному кусочку ткани, как вдруг нога поехала и я поняла, что падаю. Не придумав ничего, лучше я схватилась за мужчину, надеясь, что он устоит. Не устоял. Мало того, что он упал так еще и на меня! Ударилась я только локтем, а вот Матвей довольно чувствительно придавил ногу. Я порадовалась его реакции и тому, что он смог удержаться на руках. Если бы он упал на меня всем своим весом... прощай Ника!
  
  
  *******
  
  - Ты в порядке? - донеслось до меня, и я почувствовала прикосновение горячих пальцев к своей щеке.
  Только сейчас сообразила, что при падении зажмурилась. Тут же распахнула глаза и встретилась с его взволнованным взглядом.
  - Да, в порядке, - все же ответила я, хотя хотелось молча наслаждаться нежным прикосновением и приятной тяжестью его тела, - только опять замерзла, - добавила виновато.
  Я на самом деле замерзла. Насколько бы приятно ни было лежать вот так, спина быстро продрогла. Вообще после такой активной перестрелки разгоряченное тело остывало на удивление быстро.
  Матвей, тихо выругавшись, тут же поднялся и потянул меня за собой. Когда я оказалась на ногах, он принялся меня отряхивать. Я опешила, почувствовав его руки на своей попе. Но шок быстро прошел, когда я стала ощущать что эти похлопывания отнюдь не нежные. Потом меня развернули спиной и вытряхнули снег из капюшона, совсем как маленькой.
  - Алиса, домой, - прокричал Матвей.
  Девочка недовольно скуксилась, но, посмотрев на отца, послушно слезла с горки и подбежала к нам. Матвей взял ее за руку одной рукой, а вторую протянул мне. Я пошагала, вперед сделав вид, что не заметила. В памяти еще свежа была сцена с капюшоном, а если к этому присоединиться еще и детская прогулка за ручку, я этого просто не вынесу!
  До дома мы почти бежали, благо не далеко. Я чувствовала, как неприятно хлюпает в ботинках и от холода меня начинает потрясывать. Только бы не заболеть!
  Подъезд встретил нас теплом, но мы не сбавляли скорости. На моем этаже Матвей отправил Алиску домой, а сам остановился рядом.
  Я пыталась задеревеневшими от холода пальцами найти в сумке ключи.
  - Давай помогу, - предложил он, видя мои жалкие копания в сумке. Черт меня дернул закинуть ключи на самое дно!
  Не дожидаясь моего согласия, он забрал у меня сумку. Покопавшись немного и не найдя нужного кусочка метала он принялся вытаскивать оттуда вещи и протягивать мне. Сначала в моих руках оказались бальные туфли, затем несколько учебников и тетрадей. Мужчина с интересом разглядывал каждую вытащенную им вещь. Я мысленно улыбалась его почти детскому интересу. Напряглась я, когда в его руках оказались пачка сигарет и зажигалка. Матвей на мгновение замер, а затем перевел на меня удивленный и недовольный взгляд. Однако от комментариев он воздержался, за что я была ему очень благодарна. Я чувствовала, как на щеках проступил легкий румянец. Когда в его руках оказалась пачка презервативов, я покраснела еще больше. Наверное, сейчас мое лицо напоминало перезрелый томат. Что б их! А все наши милые одноклассники! Вчера собрав всех девушек после уроков, нам торжественно были вручены средства контрацепции. Наверное, они хотели пошутить. Я не отрицаю, что это было довольно забавно, но только не сейчас.
  На этот раз мужчина смотрел на меня долго и пристально все так же сжимая в руках эти долбанные презервативы! Мне хотелось провалиться сквозь землю! Хотя стыдиться, в общем-то нечего, но какой у него укоряющий взгляд!
  Негромко хмыкнув, он все же отдал их мне, но взгляда не отвел. Я же внимательно разглядывала носки своих ботинок. Могу поклясться, что вчера царапинки на них не было!
  - Лучше бы ты с собой газовый баллончик носила, - усмехнулся он. - Презервативы не лучшая защита для ходящей по темноте в одиночестве девушки. От извращенцев они точно не спасут!
  Если Матвей ожидал, что от его слов я еще больше покраснею и засмущаюсь, то он сильно ошибался! Единственное, что я сейчас чувствовала - злость! На себя, на него, на одноклассников! Убила бы! Всех и сразу!
  Мужчина в это время негромко посмеивался, поглядывая на меня, и все еще копался в сумке.
  - Очень смешно, - буркнула я. Терпение закончилось, и я уже потянулась к сумке, когда Матвей, наконец, извлек на свет мои ключи.
  Я потянулась и выхватила из его рук заветный предмет. Похоже, его веселило мое состояние. Все так же ехидно улыбаясь, он выхватил из моих рук вещи и запихал их обратно в сумку, нарочито долго держа в руках презервативы.
  Сумку я тоже отобрала и повернулась к нему спиной, быстро открывая замок.
  Хотелось уйти эффектно, но вместо того, чтобы гордо бросить ему "до свидания", я громко чихнула.
  Лицо Матвея сразу помрачнело. Он хмуро взглянул на меня и сказал:
  - Выпей на ночь горячего чаю с медом. Обязательно!
  Да что это за приказной тон? В конце концов, я ему не дочь!
  Сделав глубокий вдох, я постаралась успокоиться. Нацепив на лицо послушную улыбку, я развернулась к нему лицом и проговорила:
  - Конечно! Вот сейчас заброшу сумку домой и пойду в магазин. За медом! - старательно выделила последние слова.
  Сказала и тут же пожалела. Матвей ТАК на меня зыркнул, что я почувствовала себя трусливым кроликом.
  - Иди домой. Я зайду, минут через двадцать.
  Я замерла, прислушиваясь к его словам и пытаясь понять, не шутка ли это.
  - Зачем? - широко распахнула глаза. - Я вас в гости не приглашала!
  Снова его тяжелый взгляд и я смолкла.
  - Через двадцать минут, - повторил он ушел.
  Я еще некоторое время стояла на лестничной площадке в какой-то прострации. Пришла в себя, ощутив как неприятно ногам в сырой обуви.
  Забежала в квартиру, и быстро скинув с себя влажную одежду, развесила ее на батарее.
  Схватила полотенце и направилась в душ. Интересно, Матвей пошутил или нет?
  - Через двадцать минут! - перекривляла я, стоя под горячими струями воды. - Тоже мне командир нашелся!
  Как бы я не злилась, отрицать, что мне была приятна его забота, я не могла. Становилось жутко от своих мыслей. У него семья. О чем я вообще думаю? Он просто сосед! Взрослый мужчина, который относится ко мне как к дочери! А я... дура!
  Закончила с водными процедурами я только через пол часа. Минут десять ушло на втирание в кожу вкусно пахнущего черной смородиной кремика.
  Окончательно убедившись в том, что Матвей не придет, я натянула на себя любимые джинсовые шорты и большую мужскую футболку, сползающую с плеча. На ноги надела пушистые шерстяные носочки розового цвета. Сразу стало тепло и уютно. Расчесала влажные волосы и направилась на кухню, ставить чайник. Не дошла. Меня остановил настойчивый стук дверь.
  "Неужели все-таки пришел?" - удивилась я, и пошла открывать дверь.
  Конечно же, это был Матвей. В светлых джинсах, белой футболке и тапочках, он выглядел так по-домашнему! В руках мужчина держал баночку с медом.
  - Так и будешь держать меня на пороге? - спросил он.
  Мне захотелось стукнуть себя по лбу. Надо же было стоять вот так и в наглую на него пялиться!
  - Да, конечно, - поспешила ответить. - Извините, - отошла в сторону, пропуская его в квартиру.
  Пока Матвей оглядывался, меня озарило. А какого черта я его вообще пустила, да еще и извиняюсь?
  Но исправлять что-то было поздно. Не выгоню же я его сейчас! Вздохнув и посетовав на свою глупость, я пошла в сторону кухни, зная, что он пойдет за мной.
  Пока я доставала кружки и наливала чай, мужчина уселся за стол и наблюдал за моими действиями. Краем глаза я успела заметить, как он скользит взглядом по моим ногам. Стало как-то неуютно. Это же надо было так вырядиться!
  Он остановился на моих носочках и улыбнулся. Затем взгляд снова заскользил вверх по ногам, поднимаясь к обнаженному плечу. Хорошо хоть футболка свободная и груди не видно! Я ощутила себя голой. Нет, меня просто взяли и раздели!
  Шумно выдохнув, я резко развернулась, держа в руках кружки с горячим чаем. Хотелось хоть чем-то смутить его, но не удалось. К тому моменту как я оказалась к нему лицом, взгляд Матвея уже блуждал по моей макушке. Сейчас наши глаза встретились. Я, наверное, могла бы стоять так вечно, погрузившись в яркую зелень. Горячая кружка вовремя обожгла мне руку, и я смогла от него оторваться.
  Аккуратно поставив опасную ношу на стол, я уселась напротив него, по привычке подогнув одну ногу под себя, а вторую поставила на стул, согнув в колене.
  Он улыбнулся и пододвинул ко мне мед. Если честно я его не очень люблю, но под эти гипнотическим взглядом готова была слопать всю баночку и попросить добавки!
  Некоторое время мы молча наслаждались вкусом зеленого жасминового чая, и гречишного меда. Вкус оказался на удивление приятным, и я даже получала удовольствие.
  Тишину нарушил Матвей. По-моему это становится уже своего рода традицией!
  - Ника это полное имя или сокращение от Вероники?
  - Это сокрщение от Доминики, - улыюбнулась я.
  - Оригинально.
  - Это точно.
  - Ты одна живешь? - спросил он, обводя взглядом кухню.
  - Нет, с мамой, - ответила я и, пользуясь моментом, изучала его лицо.
  Прямой длинный нос, тонкие губы, волевой подбородок...
  - И где она? Неужели ее не волнует, во сколько ее дочь возвращается домой? - снова заглянул мне в глаза, и я тут же опустила взгляд в кружку с чаем.
  Снова он об этом!
  - Она в командировке. И я, между прочим, не непонятно где шлялась, а была в школе!
  - Да, я помню. Репетиции, - отозвался он. - А по каким дням они у вас проходят?
  - Понедельник, среда, пятница, - не задумываясь, выпалила я и только потом догадалась спросить, - а что?
  - Мы с Алиской каждый день гуляем в это время. Будем заходить за тобой в школу, и гулять все вместе. Заодно подышишь свежим воздухом, да и дочь будет очень рада! - его слова не звучали как предложение. Он уже все решил, и мое мнение не учитывалось.
  "Дочь будет очень рада", - пронеслось в голове.
  Это конечно здорово, но вот как насчет его самого? Почему меня не покидает ощущение, что я просто навязалась...
  - Спасибо конечно, но я не думаю что... - попыталась возразить я, но меня нагло перебили.
  - Это не обсуждается, - спокойно произнес он, разглядывая меня.
  И что вот он так смотрит? Может, я медом измазалась? Облизнула губы, но сладости на них не обнаружила. Зато заметила его взгляд, проследивший за моим действием. Мужчина резко выдохнул и поднялся на ноги. Да что, черт возьми, происходит?
  - Я пойду, - голос его звучал хрипло, - увидимся в пятницу.
  Он вышел с кухни, не дожидаясь моего ответа. Когда я все же сообразила пойти за ним, в квартире никого не было.
  Уже расстилая диван и готовясь ко сну, я размышляла о прошедшем дне. Столько событий, пусть и не все были приятными. Хотелось подумать обо всем, но в мыслях был только Матвей. Я пыталась понять его поведение, его реакцию на меня на кухне. Нет, я конечно не дура и могла бы предположить, что привлекаю его как женщина, вот только, была уверенна, что это предположение не верно.
  У него дочь старше меня. И потом, все его слова, и поступки говорили о том, что он относится ко мне как к ребенку. Ребенку, не женщине!
  Совсем запутавшись в своих умозаключениях, я легла спать. Утро вечера мудренее.
  Следующий день прошел для меня как в тумане. Я жутко хотела спать, хоть и легла накануне не так поздно. Все уроки проклевала носом и уже идя домой удивилась, что это не аукнулось мне еще одной двойкой в журнале.
  Дома, пообедав, я, улеглась спать. Проснулась оттого, что сильно болела голова. Не включая свет, я босиком протопала на кухню и выпила таблетку, запив ее из горла графина. Как оказалось, пить я хотела очень сильно, потому когда оторвалась от сосуда с живительной влагой, подумала что лопну. Не знаю, что меня побудило взглянуть на часы, светящиеся на микроволновке. Взглянула и офигела! Четыре часа утра! Вот это я поспала, так поспала! Постаралась вспомнить, во сколько легла. Вроде в три дня...
  Спать понятно я уже не легла. Начала собираться, времени было предостаточно. Приняла душ, накрасилась, даже уложила непослушные со сна волосы. Когда была поглажена вся одежда и собрана сумка, я задумалась, чем бы еще заняться. В голову не пришло ничего лучше, чем включить музыку и приступить к уборке. Зато вечером дел меньше будет! Как-то не вовремя пришла мысль о том, что сегодня пятница, а значит, Матвей придет за мной в школу. Интересно, зачем ему это все нужно? Ведь я просто соседка! Девушка, до которой ему не должно быть никакого дела, а оказывается есть. Возможно у меня не правильные понятия о человеческих взаимоотношениях, но то, что происходило, мне не казалось правильным.
  Итогом моих размышлений стало то, что на учебу я опоздала. Так, наверное, может только девушка! Проснуться за четыре с половиной часа до занятий и все равно опоздать! День выдался насыщенный. Несколько контрольных работ, диктант и сочинение на дом. До тренировки оставалось еще несколько часов, а домой идти мне не хотелось. Пообедав в школьной столовой, я уселась на удобную приступочку рядом с актовым залом, и взялась за сочинение. Их мы писали много - готовились к экзамену. Сейчас я задумчиво покусывала ручку, размышляя над произведением Михаила Шолохова 'Судьба человека'. На мой взгляд - сильное произведение. Не многие из школьной программы мне запомнились настолько! Писать было легко. Я без устали восхищалась силой характера героя. Когда последняя точка была поставлена, я поняла, что до тренировки осталось десять минут. Быстренько переодевшись, я ждала своего партнера и разминалась. На этой репетиции мои ноги пострадали намного меньше. Я радостно обняла одноклассника, когда мы в первый раз смогли станцевать несколько поворотов, потом правда чуть не упали, но шаг уже сделан! Как всегда из актового зала я уходила последней.
  Матвея в коридоре не наблюдалось, да и на первом этаже тоже, потому я расслабилась и, попрощавшись с охранником, покинула школу. На крыльце мужчины тоже не было и я приободренная таким ходом событий, радостно поспешила домой. Как, оказалось, расслабилась я рано. Обнаружила я своих встречателей за углом школы. Алиса радостно бросилась меня обнимать. Мужчина лишь вежливо улыбнулся и кивнул в знак приветствия.
  Гуляли мы сегодня долго до тех пор, пока ребенок не замерз. В итоге домой мы снова бежали. В этот раз Матвей не остановился попрощаться. Он лишь бросил 'пока' и, взяв дочь на руки, поднялся наверх.
  Уже лежа в постели, я размышляла над прошедшим днем. Если я и ожидала от этих встреч чего-то особенного, то напрасно. Мужчина вел себя дружелюбно, но не более того. Мне вдруг показалось, что произошедшее позавчера у меня на кухне всего лишь плод моего воображения.
  А дальше все завертелось. Чем ближе были экзамены, тем напряженней становился процесс обучения. Понедельник, среда и пятница стали для меня чем-то привычным. Матвей с Алисой по-прежнему встречали меня на углу школы, а после мы шли гулять. Отношение мужчины ко мне было не более чем дружеское, зато для его дочери я стала лучшим другом. В один из дней я даже согласилась покататься с ней с горки, чем заслужила небывалое уважение. Матвей лишь посмеивался, наблюдая за нами. За эти дни мне удалось узнать немного о нем. Мужчина был владельцем сети спортивных магазинов, работу свою любил очень. К слову, о его супруге. Мне поведали, что ее зовут Настя и Алиска очень похожа на нее, а вот от папы ей достались лишь зеленые глаза.
  Так прошло две недели. Мама вернулась из командировки и жизнь начала входить в свое привычное русло. Единственное изменение произошло во мне. Я осознала, что этот мужчина нравится мне все больше и больше, а, следовательно, наше общение нужно прекращать как можно быстрее, пока есть возможность избежать боли.
  
  *******
  
  Говорят, понедельник - день тяжелый. До сегодняшнего первого дня недели я была не совсем согласна с этим утверждением. Но обо все по-порядку.
  Это учебный день заставил меня задуматься. И как вы думаете о чем? Точнее о ком? Конечно же, о Матвее. Кстати в прошлую пятницу я узнала, что его фамилия Кулецкий.
  Сегодня у меня был день биологии. Я очень 'обрадовалась', когда мне на дом задали доклад на тему: 'Генетика'. Ну, вот что об этом можно написать, когда я абсолютно не согласна со всеми утверждениями, касающимися доминантных генов? Вот, например, говорят, что темные волосы и глаза с большей вероятностью передаются ребенку от родителей. Тут же вспомнилась Алиска. Она была светловолосой и зеленоглазой. Ну и где были эти самые доминантные гены в момент ее зачатия и развития? Наверное, они спали. Девочке достались светлые волосы матери и невероятно зеленые глаза отца. Со слов Кулецкого я знала, что Настя кареглазая блондинка, он же почти брюнет. Так же в ходе нашего разговора открылось то, что предыдущие поколения их семей были преимущественно темноволосыми и темноглазыми. А теперь можно подумать и о Матвее. Не скажу, что он был прям идеалом мужской красоты, но в нем однозначно было что-то, что очень цепляло. Наверное, это что-то называется харизмой. А еще он просто потрясающе пах. Когда с холодной улицы мы заходили в теплый подъезд, у меня кружилась голова от запаха этого мужчины, смешанного с терпким парфюмом.
  Звонок вывел меня из опасных размышлений. Как всегда, мне не захотелось тратить время на дорогу домой и обратно, потому, пообедав в столовой и покурив на школьном крыльце, (ни дня без экстрима!) я отправилась в библиотеку готовить доклад. После я пошла на репетицию. Честно, я была горда собой! Из неповоротливого качка мне удалось превратить одноклассника в относительно грациозного партнера. Женщина, которая должна была учить нас танцевать уже которое занятие уходила 'пораньше', а если быть более точной, убегала через десять минут после начала занятия. Теперь на мои хрупкие плечи взвалили и других партнеров. Как оказалось среди одинадцатиклассников бальниц всего две - я и еще одна девушка, которая на тренировки не ходила. Ей разрешили танцевать со своим партнером-профессионалом.
  Сегодня я позволила себе надеть обтягивающие черные легенсы и удобную кофту. Каблук стал выше, когда я поняла, что моим ногам ничего не угрожает. Мой партнер 'отпросился' у меня пораньше и я уже хотела идти домой, но меня перехватил Королев - мой одноклассник и по совместительству лучший друг. Однако этот статус не помешал ему пару лет назад подкатывать ко мне яй... хм. В общем, он мне предлагал встречаться, но нарвался на категоричный отказ. После этого случая он некоторое время строил из себя обиженку, но быстро сдулся, особенно, когда узнал мою историю. Я рассказал ему все как на духу только потому, что была уверенна - от него никто об этом не узнает.
  ПРОШЛОЕ:
   Мне было двенадцать, когда мама начала встречаться с мужчиной. Он мне нравился. Веселый, серьезный он с лихвой восполнил недостаток мужского внимания в моей жизни. Именно он впервые дал мне в руки гитару, заставляя всерьез, но ненадолго увлечься этим занятием. Все изменилось в день его рождения. Мы поехали на дачу, где я смогла вдоволь насладиться свежим воздухом. Среди его друзей были и представители южных народов. Если быть более точной - жители Армении. Один из его друзей не переставал публично восхищаться моей красотой. Я краснела, улыбалась, отводила глаза, а после вовсе сбежала на улицу. Под его пристальным взглядом мне было неуютно. Я сидела на веранде и любовалась ночным небом. Август - пора звездопадов. Именно в тот день я впервые увидела падающую звезду. Завороженная этим зрелищем я не сразу сообразила загадать желание. Расстроилась, ведь такой шанс не часто выпадает, но словно услышав мои мольбы, с неба полетела ее одна звезда. Я загадала первое, что пришло в голову - любовь. Не знаю, какую именно, но это слово само врезалось в мое сознание. После я сидела и довольно улыбалась своей удачливости. Мое одиночество, однако, не было долгим. Услышав тяжелую поступь, я обернулась и увидела того самого мужчину, который неустанно заваливал меня комплиментами. Захотелось встать и снова уйти, но это было бы не вежливо, и потому я осталась... зря, конечно. Он опустился рядом со мной и принялся что-то рассказывать. Я не слушала его, просто вежливо кивала и улыбалась, а у самой внутри все переворачивалось от его близости. Только через некоторое время я смогла сообразить, что он придвинулся ближе и теперь его бедро вплотную прижималось к моему. Отодвигаться мне было некуда, и я продолжала сидеть, раздумывая над тем, как бы уйти, не показавшись грубой. Меня уже начинало подташнивать от его запаха, очень сладкого для мужчины. Не сразу сообразила, что он замолчал, и его нога стала давить на мою. Удивилась и тут же повернулась к нему. Мне было непонятно, то, что я видела в его глазах. Они горели каким-то шальным огнем. В следующее мгновение его руки оказались на моей талии, и я ощутила на своих губах противный, влажный поцелуй. Отстраниться сразу мне не удалось, он держал крепко. Когда его язык насильно скользнул мне в рот, я отпрыгнула. Не знаю, откуда взялись силы. Подскочив с места, я побежала, не в дом, что следовало сделать, а за калитку. Я не знала, бежал ли он за мной, но мне казалось, что я слышу его тяжелую поступь сзади. Остановилась я лишь тогда, когда бок закололо настолько сильно, что невозможно было дышать. Опустилась на траву и долго сидела, там вытирая рот руками и мечтая съесть три тюбика зубной пасты. Смогла прийти в себя лишь под утро. Меня уже искали, и я нарвалась на грубые слова, хорошую трепку и долгое наказание. Этот мужчина все еще был там и лишь кивал головой, соглашаясь со словами моей матери. Утром мы уехали домой. Я была ошарашена и обижена. Маме не сказал ни слова, а, наверное, стоило бы. После этого случая я его не видела. Просто отказывалась ехать в гости к маминому мужчине, зная, что там может быть ОН. Долгие уговоры вызывали у меня лишь истерики, и вскоре мама сдалась...
  
  Данил слушал мой рассказ молча, и лишь блестящие глаза выдавали его гнев. Потом он поднялся с места и долго расхаживал по комнате, потрясая кулаками и грозясь убить всех этих педофилов. Я лишь улыбалась его словам, потому что давно смогла пережить это. Не правильно жить прошлым и я не делала этого.
  
  *******
  
  Данил жалостливо посмотрел на меня и проговорил:
  - Доминик, поучи меня а? Ну не получается у меня этот вальс хоть ты тресни! - топнул ногой, совсем как ребенок дуя губы.
  Я улыбнулась в ответ. Вот как я могла ему отказать? Правильно! Никак! Немного погрустила о том, что оказаться дома пораньше не получится, ну да ладно.
  Танцевали мы долго. Я не замечала времени, а лишь наслаждалась. Двигался Королев просто восхитительно! После моего партнера, он казался мне профессионалом. Когда парень уверился в своих силах, он начал рассказывать мне что-то веселое, шутливо скользя руками по моей спине и дуя в ушко. Я тихо посмеивалась над его движениями, но когда его руки переместились на мои ягодицы - перестала. Заглянула в его глаза и увидела в них смешливую искорку. Сразу захотелось отплатить той же монетой. Переместила руки с его плеч на спину, и мягко поглаживая, повторила его движения. Данил напрягся и резко притянул меня ближе.
  - Алаева! - проговорил он посмеиваясь. - У меня бабы давно не было! Не нарывайся, я ведь могу и... - игриво шлепнул меня по попе.
  - Ой-ой-ой! - хихикала я в ответ. - Напугал ежа иголкой!
  - Эх, Ника-Ника! Не ценишь ты меня как мужика, - театрально вздохнул он. - Слушай! - его глаза вспыхнули хитрым блеском. - А танго танцевать ты умеешь? - не дожидаясь моего ответа Королев, повернулся вокруг своей оси и наклонил меня.
  Мы оба замерли в этом положении. Я так и лежала спиной на его руке, разглядывая вход в зал. На нас смотрели три пары заинтересованных глаз. Зеленые я узнала сразу, а вот карие были мне не знакомы. Данил пришел в себя первым, и тут же вернул меня в вертикальное положение, заботливо одергивая мою задравшуюся кофту.
  - Хм... здрасте... - проговорил он и поспешил удалиться в раздевалку за сцену.
  Предатель! А как же поддержать меня в неловкой ситуации?
  - Здравствуйте, - натянула улыбку и постаралась сделать вид, что ничего особенного не произошло.
  За всех ответила Алиска. Девочка бросилась ко мне и крепко обняв, затараторила:
  - Ника! Ты так здорово танцуешь! Я тоже так хочу! У тебя такой красивый принц! - последняя фраза была произнесена почти шепотом и предназначалась только для моих ушей, но в актовом зале, отличающимся хорошей акустикой, ее слова услышали все.
  Я лишь покрепче обняла ребенка в ответ. А что я могла сказать? Что Данил - не мой принц?
  Медленно разжав объятия, я отправилась вслед за Королевым в раздевалку. Наверное, мне снова мерещится, но показалось, что взгляд Матвея был неодобрительным. Откуда ему знать, что раздевалка у нас не общая? Хотя все это моя бурная фантазия. Ему до этого совершенно точно нет никакого дела!
  Переоделась я быстро. Королев сидел на сцене и ждал меня.
  - Доминик, а кто это? - спросил он, подскакивая на ноги.
  - Это? - хмыкнула. - Это мои соседи!
  - Ааааа... - протянул он. - А у тебя все соседи такие?
  - Нет, - засмеялась я, - только эти! Просто они гуляют с Алиской в это время... и заодно провожают меня домой. Темно ведь. Да и ты знаешь, что в моих краях не всегда спокойно.
  - А... ну да... слушай, могла бы и меня попросить! Думаешь, я бы не проводил? - его слова прозвучали обиженно.
  - Да нет, я так не думаю. Просто как-то в голову не пришло, - растерялась я, - но я воспользуюсь твоим предложением! После следующей тренировки меня провожаешь ты!
  - Вот блин... я-то надеялся, что ты откажешься! - наигранно расстроился парень, за что тут же получил от меня легкий подзатыльник. - Да шучу я! Шучу! Будешь доставлена прямо до квартиры, в лучшем виде! - засмеялся.
  Все так же весело препираясь, мы спустились на первый этаж, где нас ждали Кулецкие. Я воспользовалась возможностью разглядеть Настю. Она была ниже меня ростом со светлыми, немного вьющимися волосами и огромными, карими глазами, обрамленными черными ресницами. Она улыбалась чему-то своему и уже сейчас я испытывала к ней симпатию. От нее исходила какая-то особая энергетика, заставляющая улыбаться в ответ.
  Мы дружно попрощались с охранником, и вышли на крыльцо. Королев по обыкновению чмокнул меня в щечку и немного крепче обычного сжал в объятиях.
  - До-завтра, детка! - подмигнул он мне и поспешил покинуть территорию школы, зная, что ему обычно бывает за 'детку'.
  Я лишь вздохнула в ответ, и мы вместе со Кулецкими отправились в сторону дома. Если честно мне хотелось тишины, но Настя оказалась женщиной разговорчивой, но не навязчивой. За то короткое время, что мы шли к детской площадке, она успела поведать мне о том, что обожает выпечку, работает в магазине женского нижнего белья и ненавидит запах сирени.
  - Ник, у тебя красивый парень, - произнесла она вдруг, загадочно улыбаясь.
  Мне хотелось ответить, что не парень он мне вовсе, но мне не дали.
  - Сразу вспоминаю свои школьные годы! Тогда отец Кати точно так же обнимал меня на прощание.
  - Отец Кати? - непроизвольно вырвалось у меня.
  Я уже знала, что Катей зовут старшую дочь Кулецкого. Просто, как-то странно, что она называет собственного мужа подобным образом, да еще и в его присутствии.
  - Да. Антон - мой первый муж. Катя его дочь, а Алиса - дочь Матвея. Так вот оно в чем дело! Ну не верилось мне, что у Кулецкого может быть такая взрослая дочь. Вот мне интересно, сколько ему все-таки лет? И не похожа Катя на него! Совсем! Я хоть и видела ее мельком, но ничего общего не обнаружила. Катя была копией своей матери.
  Настя еще что-то говорила, но я не слушала. Мое внимание привлекла рука Матвея, которой он аккуратно придерживал супругу за талию. Иногда, когда он был уверен, что никто не видит, он опускал руку ниже, отчего голос женщины вздрагивал. Последней каплей для меня стал их поцелуй. Очень нежный, словно они никак не могли насладиться друг другом.
  Мне не хотелось на это смотреть, поэтому, несмотря на дикую усталость, я согласилась слепить вместе с Алисой Снежную Бабу и поставить ее рядом с давно готовым снеговиком.
  Я старалась не смотреть в сторону Кулецких, но взгляд, то и дело останавливался на беспрестанно целующейся паре. Алиска не обращала на родителей никакого внимания, видимо давно привыкла к таким их, полным любви, отношениям. А вот я... никак не могла сосредоточиться на лепке из снега. Смотреть на них мне было неприятно, даже больно. А самое ужасное то, что мне очень хотелось оказаться на месте Насти и хоть на мгновение ощутить его поцелуй и прикосновения сильных рук. Как-то странно защипало глаза, наверное, оттого, что уже довольно долго смотрела на пару, не моргая. Встрепенулась и заставила себя сосредоточиться на Алиске. Домой мы возвращались под счастливый голос Насти.
  Уже находясь дома, я набрала полную ванну воды и окунулась вместе с головой. Лежала долго, наслаждаясь тишиной. Глубокий вдох и снова в воду. Если я думала, что это был самый ужасный день этой недели, то ошибалась. На следующий день я узнала, что Данила положили в больницу с воспалением легких. Теперь ко всем моим делам присоединились еще и поездки к другу.
  Самым ужасным было то, что Кулецкие по-прежнему встречали меня с тренировки практически в полном составе. Для меня эти вечера превратились в пытки. С каждым разом мне было все сложнее. Эта каторга продолжалась две недели. Парадокс. Все изменилось в понедельник. Этот день недели становится для меня особенным, ведь тогда же эти события и начались.
  Сегодня Королев пришел на тренировку. Я была очень рада видеть друга. Моего партнера сегодня не было и мы с Данилом встали в пару.
  На занятии даже присутствовала женщина, которая должна была учить нас!
  Протанцевали мы не долго. Она подошла к нам и, сказав, что мы справляемся, отправила домой. Сначала я сопротивлялась, но друг схватил меня за руку и потащил в раздевалку.
  - Куда? - возмутилась я. - Я не хочу домой!
  - А мы домой и не собираемся, - спокойно ответил он, - погуляем, подышим свежим воздухом! Погода сегодня загляденье!
  - Королев, давай лучше потанцуем! - захныкала я и как ребенок надула губы.
  - Прекрати! - парня передернуло, когда он увидел состроенную мной рожицу. - Доминика, ну давай погуляем! Я столько в больнице лежал! Мне кислород необходим! Между прочим, мне для быстрейшего восстановления прописали прогулки!
  Я нехотя согласилась. Что не сделаешь ради друга. В тот момент я даже не вспомнила о семействе Кулецких, которые и в этот день должны были зайти за мной в школу.
  Время мы с Данилом провели весело. Даже в снежки поиграли и с горки прокатились. Я сначала недовольно морщилась, выслушивая предложения друга, но после, видя его азарт и детскую радость, не смогла удержаться и присоединилась. Домой вернулась глубоко за полночь. Давно я так не веселилась! Уже засыпая, вспомнила о своих провожатых, и даже стало немного стыдно. Но Морфей настойчиво зазывал меня в свои объятия и я, уподобляясь Скарлет О`Хара, решив подумать об этом завтра, покорно сомкнула веки.
  
  
  
   *******
  
  Следующий учебный день прошел мимо меня. Я то и дело клевала носом и боролась с проснувшейся совестью. Надо было все-таки предупредить Кулецких! Хотя каким образом? Номера Матвея у меня нет.
  Домой шла, понуро опустив голову. Все-таки нужно было продать свою совесть в глубоком детстве за шоколадку. Жилось бы проще. К моим угрызениям присоединялись мысли о неправильности происходящего. Нужно было с этим заканчивать, а вот как, придумать я не могла. Все разрешилось само собой. Я даже не могла представить, что все будет настолько просто. Место встречи изменить нельзя. Матвей с Алиской гуляли на детской площадке. Девочка заметила меня издалека и тут же бросилась навстречу. Я была безумно рада видеть ребенка, потому подхватив Алису на руки, закружилась, наслаждаясь заливистым смехом ребенка.
  - Я соскучилась! - прошептала она, крепко обнимая меня за шею.
  - Я тоже соскучилась, Алис.
  - А мы с папой вчера приходили за тобой в школу! - поведал мне ребенок. - Дяденька, который сидит рядом с дверью сказал, что вы уже ушли! А я так хотела покататься с тобой с горки!
  - Мы обязательно покатаемся! - пообещала я.
  - Алиса! Это что такое? А ну-ка слезь с рук! Не маленькая уже! - А я и не заметила, как мы поравнялись с Матвеем.
  - Все в порядке, - попыталась я возразить.
  - Доминика, она тяжелая, а тебе еще детей рожать!
  Ох! От этих слов меня бросило в холод. Я даже представить себе не могла, что когда-то буду ходить беременной, рожать. Да и вообще смутно представляла, как буду заниматься сексом... только если с ним. Мысленно стукнула себя по голове. Это запретные мысли! Их вообще быть не должно!
  Он женат, он старше, он не смотрит на меня как на женщину, в конце концов! Хотя эта мысль тоже лишняя...
  - Здравствуйте, - запоздало произнесла я слова приветствия, чем вызвала улыбку на лице мужчины.
  - Привет, - отозвался он, - как прошла вчерашняя репетиция?
  - Хорошо, - ответила я и почувствовала, как краснеют щеки, - извините, что так вышло. Нас отпустили пораньше и...
  - Не извиняйся. Главное, что не возвращалась одна по темноте. - Поспешил успокоить меня Кулецкий. - Теперь мы будем заходить за тобой пораньше, - пообещал он. Откуда у меня взялись подобные мысли я не знаю. Но они тут же переросли в слова, и изменять что-либо было поздно.
  - В этом больше нет необходимости. Репетиции закончились.
  - Как закончились? До последнего звонка ведь еще далеко, - удивился мужчина.
  - Мы все выучили, и в них больше нет необходимости. Да и экзамены уже близко, так что переключаемся на подготовку, - врать у меня получалось складно, только вот на душе от этого было гадко. Хотя эти мысли ничто в сравнении с тем, что приходило в мою голову ранее.
  - Понятно. Жаль, Алиска расстроится. Как будет время, приходи на площадку. Мы здесь каждый день в одно и тоже время.
  - Хорошо, - улыбнулась я.
  В этот день гулять с ними я не стала. Да и думаю, больше мне не придется этого делать. Так спокойнее.
   *******
  
  Еще одна неделя пронеслась галопом. Я не высыпалась, ноги болели от усиленных репетиций. Домой я стала возвращаться позже. С одной стороны нагрузки прибавилось, а с другой - семья Кулецких в это время уже была дома и вероятность встретить их, а, следовательно, попасться на лжи, сводилась к минимуму.
  Сегодня у меня был день полный смеха и радости. Пятница - уже повод. Тем более что по субботам мы учиться перестали. Учителя были поразительно расслабленными, видимо, так же как и мы заранее настроились на выходные.
  Все уроки мы проболтали, а на репетиции просто дурачились. А что? Имеем право, в конце концов! Как всегда мы с Данилом задержались после репетиции. Наверное, он собрался профессионально танцевать вальс, раз уж так активно терроризировал меня.
  Домой оба возвращались усталые. Данил, как и обещал, провожал меня до самой двери, где мы долго и шумно прощались, чем сильно нервировали Церберов из соседней квартиры.
  Сегодня мы вели себя тихо. Переговаривались шепотом и как обычно не могли расстаться, не обсудив всего. Когда на первом этаже раздались голоса, я не придала этому значения, а зря. Королев крепко обнял меня на прощание и прошептал:
  - Доминик! Я тут подумал... А давай на последнем звонке встанем в пару и вместо вальса танго сбацаем? Останемся так сказать в памяти всех присутствующих навечно!
  Я засмеялась и ухватилась за плечи парня, чтобы не упасть. Я была до такой степени измождена, что приступ смеха буквально валил меня с ног. Стоило мне начать успокаиваться, как перед глазами вставала картина с вытянувшимися лицами директора школы, учителей, учеников и даже родителей, и я снова начинала смеяться поддерживаемая в этом громкой деле Данилом.
  - Ника! - послышалось со стороны лестницы и я, переведя взгляд с парня, увидела Алиску.
  Девочка не спешила обнимать меня, как делала это обычно. Она с интересом и немного смущенно рассматривала парня.
  - Привет, малыш, - улыбнулась я ребенку и перевела взгляд на Матвея, стоящего позади Алисы. - Здравствуйте, - получилось как-то слишком уж официально, но я так нервничала, что не могла контролировать интонации своего голоса.
  - Привет, - ответил Кулецкий.
  Мне кажется или в его голосе не меньшее напряжение? Странно... я-то дергалась потому, что знала поразительную способность Королева сболтнуть лишнее в самый неподходящий момент. Сколько раз из-за этого я на него срывалась, зная, что он не нарочно, но все же...
  А вот какие причины были у Матвея - это вопрос.
  Данил с присутствующими здороваться не стал, а лишь кивнул, и я обрадовалась, что сейчас он, молча, уйдет и все будет хорошо. Но Королев он и в Африке Королев. Уходить по-английски, не попрощавшись, ну или хотя бы просто, сказав 'пока', он не может. Парень снова придвинулся ко мне, крепко обнял и звонко чмокнул в уголок губ. Хорошо хоть не в ухо... есть у него такая зловредная привычка! Я к такому поведению друга уже привыкла, а вот чета Кулецких нет.
  Алиса смотрела на Данила с немым восхищением, явно даже в столь юном возрасте мечтая о таком большом и красивом принце. Не буду своему ребенку сказки читать! Чтоб потом в жизни не разочаровывался. Будет засыпать мое чадо под классику. А сказки уж пусть сам читает, когда подрастет, если такое желание появится.
  Я перевела взгляд с милого детского личика на Матвея. Мужчина стоял в какой-то слишком уж напряженной позе. Немного подумав, я пришла к выводу, что он устал, хочет домой, а тут мы. Ну и шел бы, чего стоять-то? Нет, он же мужчина вежливый, воспитанный. Пока я в очередной раз находилась в мире атакующих меня мыслей, Данил времени зря не терял. Наконец, отпустив меня из, слишком уж крепких объятий, от которых у меня уже начинали болеть ребра, он выдал:
  - Детка, ты все-таки подумай над моим предложением. Будем оставаться после репетиций, и разучивать танго. Дадим жару на последнем звонке! Кстати, бери с собой каблуки пониже, а то мне тебя вести не очень удобно! - подмигнул он мне и поскакал вниз по лестнице, не видя моего уничтожающего взгляда брошенного ему в след.
  Весело живем, ничего не скажешь! В этот момент мне было реально стыдно. Думаю, мое состояние поймет любой человек, которого хоть раз в жизни поймали на лжи, пусть даже и не значительной.
  - Алиса, поднимайся домой, мама ждет. Я сейчас приду, - проговорил Матвей и, подтолкнув ребенка к лестнице, посмотрел на меня.
  Тяжело так посмотрел. Мне сразу захотелось провалиться и оказаться этажом ниже, ну или за дверью своей квартиры, ну или просто раствориться...
  Алиска подбежала ко мне, обняла за ногу и молча, ушла домой. Я осталась стоять на месте, опустив голову вниз и внимательно разглядывая пол. Со стороны Кулецкого донесся тяжелый вздох, а затем шаги. Я надеялась, что он решил оставить меня в одиночестве, но прикосновение к плечам поведало о том, что мужчина подошел ко мне. Наверное, он сейчас внимательно смотрит на меня, надеясь поймать мой взгляд. Нет уж... я лучше пол поразглядываю, еще есть стены, потолок, двери. Что угодно только не его осуждающий (я уверенна, что он именно такой!) взгляд. Матвей снова вздохнул и поддев большим пальцем мой подбородок, заставил поднять голову. Я зажмурилась, чувствуя, как щеки заливает краска. Вообще я редко краснею, но сейчас со мной творилось что-то неописуемое! Никогда бы не подумала, что такой стыд может вызвать практически посторонний человек. Он же просто СОСЕД! Ну почему мне так важно, что он обо мне подумает? Почему он ТАК нравится мне?
  - Ник, - начал он, устав видимо ждать пока я открою глаза, - нужно было просто сказать, что ты нашла себе другого провожатого. Неужели ты думала, что я не пойму твоего желания больше времени проводить с любимым парнем? В любом случае как бы то ни было, я рад, что одна ходить ты больше не будешь.
  Вот теперь мне стало совсем хреново! Лучше бы он наорал, что ли... Я себя последней свиньей почувствовала. Решилась, наконец, открыть глаза и наткнулась на его спокойный взгляд. В нем не было ни осуждения, ни злости, ни призрения, только что-то странное глубоко-глубоко, а вот что это и что значит, я так и не поняла.
  - Извините, - прошептала я, поворачивая голову влево и освобождая тем самым свой подбородок из плена его руки. - И он не мой парень, - добавила я уже громче, не понятно зачем. Матвей снова повернул мою голову на этот раз, прикасаясь к щеке. Я замерла под его сканирующим взглядом, с трепетом и страхом ожидая того, что он скажет или сделает дальше.
  Не знаю, сколько времени прошло, пока мы смотрели друг другу в глаза. Скорее всего, секунд десять не больше, но мне показалось, что прошла вечность. Кулецкий медленно убрал руку и, не прощаясь, поднялся вверх, оставляя меня одну в полнейшем смятении на освещенной тусклым светом лестничной площадке.
   *******
  
  Следующая неделя началась для меня с потрясения. Придя домой со школы, я застала маму вместе с женой Кулецкого, мило попивающими чай на кухне. Вот это номер! Моя мама постоянно находящаяся в командировках умудрилась познакомиться с нашей соседкой, да еще и настолько близко. Вот почему, как только я пытаюсь оградить себя от Кулецкого, он сам появляется в моей жизни? Сейчас, например, напоминанием о нем будет Настя. В том, что она будет частой гостьей в нашем доме, я не сомневалась.
  Я быстренько переоделась, помыла руки и заскочила на кухню, надеясь стащить бутербродик и скрыться в своей комнате, но не тут-то было! Меня практически насильно усадили за стол, и пока я ела суп (и это вместо страстно желаемого мной бутерброда!) просто завалили вопросами. Причем делали они это очень ненавязчиво. Мы весело болтали втроем, и я с удовольствием рассказывала: о школе, репетициях, планах на будущее.
  Настя расспрашивала меня о Даниле, и постоянно говорила о том, как здорово мы смотримся вместе. Мама молчала и только лукаво улыбалась, поглядывая на меня. Да-да! Она давно думает, что мы встречаемся, а я, такая вся скрытная, от нее этот факт старательно утаиваю. Вот когда у меня появится парень, ни за что не расскажу! В отместку за мои съеденные ее намеками нервы! К слову так думает не одна мама. Практически все учителя в школе, некоторые одноклассники. Переубеждать никого мы не стали. Я маму как-то безрезультатно пыталась, больше не буду. В общем, вечер прошел весело и я сама того не замечая, прониклась еще большей симпатией к Насте.
  
  Время летело быстро. Прошел последний звонок, выпускные и вступительные экзамены. Все это далось мне на удивление легко. На последнем звонке мы танцевали положенный вальс. Зато на выпускном мы с Данилом поразили всех красивым, и, как говорили одноклассники, страстным танго. Выпускные экзамены прошли нервно, но успешно... я больше боялась вступительных, как оказалось - зря! Сдала я на удивление легко. Даже не напрягалась совсем! Теперь я будущий психолог.
  
  Кулецкого я не видела со времени нашего последнего разговора на лестнице. С одной стороны я скучала по нему, а с другой все те чувства, что начали зарождаться во мне, отошли на задний план, и я успокоилась. Порой я удивлялась тому, что мы не сталкиваемся с Матвеем в подъезде, рядом с домом, на детской площадке. Когда Настя в разговоре с мамой поведала о том, что ее муж уехал в командировку, я расслабилась. То, что мы не сталкивались и дальше, наверное, было подарком Судьбы, которая заботливо оградила меня от зарождающихся чувств к женатому, взрослому мужчине.
  
  
  
   *******
  С тех пор прошло два года, мне исполнилось девятнадцать, и я успешно перевелась на третий курс университета. В моей жизни мало что изменилось. Хотя нет, изменилось. Моя мама вышла замуж. Знаете, это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Наверное, своей свадьбе я буду меньше рада, чем маминой. Я практически плакала от радости видя, каким счастьем светится лицо самого дорого мне человека, самого любимого и необходимого. После свадьбы меня долгое время уговаривали переехать в квартиру к маме и ее мужу, но я ответила категорическим отказом и осталась там, где выросла. Кулецкого я так и не видела. Уже два года прошло, а сердце все равно замирает, когда я вспоминаю о нем, но замирает как-то радостно. Настя служит постоянным напоминанием о нем, уж с ней я вижусь часто. Женщина с искренним интересом расспрашивает о моих успехах в получении высшего образования, о маме, с которой они видятся намного реже, и повествует о своей семье. Алису я так же давно не видела и безумно по ней скучала, потому с огромным удовольствием слушала рассказы о проделках ребенка. Так же Настя рассказала мне о Кате, которая неожиданно, впрочем, это у них, наверное, семейное, перестала попадать в поле моего зрения. Как оказалось, старшая дочь Кулецких уже год живет в гражданском браке и успела родить прекрасную дочурку. Как все меняется...
  
  Закончилась сессия, по результатам которой я сдала зачетку в деканат и получила перевод на третий курс. Как мало нужно студенту для счастья! Во время учебного процесса - поспать подольше, во время сессии - списать даже то, что знаешь, но от волнения забываешь. Отметив с одногруппниками удачное закрытие очередного листа в зачетках, я поехала к друзьям за город. Снова лето и снова веселье. Мы не изменяли: себе, пляжу, даче.
  Сегодняшний день стал для меня потрясением, а как хорошо все начиналось! Мы выспались, сходили пешочком через лес до дачи. Вот, что значит природная красота! Из-за густо растущих деревьев не понятно как долго ты идешь. Небо практически полностью скрыто верхушками: сосен, берез, тополей и те солнечные лучики, которые умудряются пробиваться через густую крону, приобретают таинственный зеленоватый оттенок. Тишину нарушает лишь пение птиц, редкие прохожие и шуршание бурундуков в траве. Эти забавные зверьки периодически выбегают на тропинку, смотрят на тебя черными глазками-бусинками и если не дожидаются лакомства, убегают обратно в заросли. Воздух немного влажный и прохладный, что вдвойне радует, потому как за пределами леса на солнце практически 30 градусов беспощадной жары.
  Добравшись до дачи и выполнив все поручение, которые нам дала бабушка подруги, мы дружненько решили отправиться ночью в клуб. Обратно домой мы практически бежали. Время подходило к семи вечера, но мы уже спешили. А как вы думаете, сколько времени, чтобы собраться нужно четырем девушкам, если учесть что ванная комната в квартире одна? Вот поэтому мы и спешили. Распрощались с парнями, которые посмеивались, наблюдая за нашими быстрыми передвижениями.
  Удивительно, но собрались мы довольно быстро! Ну, насколько это возможно в нашей ситуации. Я находилась в гостиной и гладила легкую майку-борцовку, в которой собиралась поехать в клуб. В комнату забежала подружка и протянула мне мой мобильник. Взглянув на экран, я обнаружила кучу пропущенных вызовов, большая часть которых была от мамы. Только сейчас я поняла, что оставила сие чудо техники без звука и под подушкой на целый день. Я тут же набрала мамин номер и вместо приветствия была оглушена криком о моей безответственности. Терпеливо выслушала мамину тираду, ей не свойственную надо заметить! Она редко кричит, тем более по такой незначительной причине. Могла позвонить кому-нибудь из моих подруг или на домашний. Однозначно была причина, по которой всегда спокойная мама сорвалась.
  - Я сегодня к тебе заезжала, - начала мама издалека.
  - Как там поживает моя квартирка? Не все цветы еще завяли? - как можно более весело отозвалась я.
  - Соседа встретила. Настя пропала.
  Я не сразу поняла, о ком говорит мама. Когда до меня начал доходить смысл сказанного я впала в ступор, после чего засыпала родительницу вопросами:
  - Как пропала? Когда? Где? Что случилось? Кто тебе рассказал? Это шутка, да?
  - Нет, Доминика - не шутка. Я Мишу встретила с пятого этажа, он и рассказал. Кулецкие отдыхали где-то в горных районах, там она и пропала, что именно произошло, не знаю. Матвей все еще там, а Алису отправили домой к Кате.
  Я стояла посреди комнаты, бледная и изо всех сил сжимала в руке мобильник. Этого не может быть! Просто не может! Не бывает так! Еще две недели назад я разговаривала с Настей, а теперь слышу: она пропала. Невозможно поверить в то, что вот был человек, и вдруг его не стало. Мама говорила еще что-то, спрашивала обо мне, но я ее практически не слышала. В ушах шумела кровь, а на глаза наворачивались слезы. Подруги выстроились в рядочек и с тревогой поглядывали на меня, а я просто молча плакала. Не помню даже, как распрощалась с мамой. С ужасом думала о Матвее и об Алиске. Как они там? Прислушалась к себе и поняла, что не верю в то, что услышала. Не может этого быть! В клуб ехать я отказалась. Меня долго уговаривали, а затем молча запихали в такси и увезли. Уже в клубе в меня влили три коктейля, выпытали, что случилось и, попытавшись успокоить, утащили на танцпол. Надо отдать им должное. Я все-таки забылась, правда ненадолго.
  На следующий день я поехала домой. Мне необходимо было узнать, что же все-таки случилось. Рассказал обо всем мне сосед.
  Кулецкие отдыхали почти неделю. Дикарями, в палатках. В последний день перед их отъездом они дружной компанией отмечали окончание отпуска. Когда стемнело, Настя отлучилась по нужде. Сквозь громкий рев горной реки присутствующие услышали приглушенный крик. Бросились к обрыву, но Насти уже не было. Никто не слышал всплеска, да и не возможно было его услышать. Те, кто отдыхал в подобных местах, знают, насколько шумны горные реки. Искали до утра и на утро. Безрезультатно. Матвей отправил Алису домой с друзьями, а сам все еще находился там, в поисках жены. Сейчас стало известно о том, что в тех местах и до этого пропадали люди, но, скорее всего это уже домыслы. Дома я пробыла два дня и полив мои многострадальные цветы, снова поехала к подруге. Лето пролетело быстро. О Кулецких я не слышала ничего. Матвей так и не приехал, соседи молчали и правильно! Незачем бередить чужую рану.
  
  Сентябрь оказался тяжелым месяцем. Расслабившись летом, сейчас сложно было влиться в рабочий график. Я как истинная студентка регулярно прогуливала, оправдываясь сама перед собой тем, что еще только начало. Начитка, а лекции всегда можно переписать у более ответственных одногруппников.
  
  Сегодня я проснулась поздно. Точнее проспала. Отключила будильник, пообещав себе, что встану через минутку и, разумеется, уснула! Подскочила за двадцать минут до начала пары. Собралась в рекордные для меня сроки, на остановку просто летела, пробки сегодня обошли меня стороной... удачно все, в общем. Опоздала я всего на двадцать минут. Преподаватель встретил меня недовольным взглядом, но промолчал. Я мысленно поблагодарила молодого мужчину, и уселась на свое место. Тема лекции была интересной, и я почти проснулась, но на второй паре уснула вновь. Ну не могу я все-все слушать! Временами я отвлекаюсь, причем надолго, а попытки сосредоточить все внимание на словах лектора редко заканчиваются успешно.
  После пар сразу поехать домой, не удалось. Нас всей группой отправили на конференцию в качестве слушателей. Меня всегда раздражали подобные мероприятия. На сцене за трибуной стоит ответственный студент и, заикаясь от волнения, читает свой доклад. Все присутствующие на конференции студенты занимаются своими делами. Некоторые переговариваются шепотом, кто-то слушает музыку, а отдельные личности спят, опустив голову на лежащие на парте руки. Докладчика внимательно слушают только преподаватели, да и то не все. Иногда у меня складывается впечатление, что они заранее договариваются, кто из них слушает одного студента, кто другого, а в перерывах спят с открытыми глазами. Самое неприятное начинается, когда подходит время вопросов выступающему. Сердобольные преподаватели не мучают ученика, а вот некоторые студенты... меня крайне раздражают подобные личности, пришедшие на конференцию, кажется только ради одной цели - поиздеваться. Они задают каверзные вопросы, подмечают малейшие нюансы и портят результат выступления. До сих пор не понимаю как им еще 'темную' не устроили?
  
  До конца конференции я досидела с трудом. Ну, неусидчивая я, что уж поделаешь? Как и ожидалось в шесть часов вечера доехать до дома - непростая задача. Час пик. Все спешат с работы, заторы на дорогах и давка в транспорте.
  Простояв на остановке минут сорок, я нехотя поплелась в сторону метро. Подземный транспорт сослужил мне добрую службу, и через двадцать минут я выходила на своей станции. Но вот незадача: ближайшая станция метро в тридцати минутах от моего дома. И то - быстрым шагом. На улице заметно похолодало, и я проклинала легкую ветровочку в которой сегодня поехала. Домой добежала за двадцать минут. Замерзнешь, еще не то сделаешь!
  В подъезде у меня развязался шнурок, и я не понятно, зачем остановилась посреди площадки, стараясь завязать бантик озябшими пальцами. Не надо было мне останавливаться, до квартиры то оставалось два шага. Но я остановилась тем самым, посодействовав всему тому, что начало происходить в моей, спокойно текущей до этого момента, жизни.
  Я завязала красивый бантик и довольная направилась к лестнице. Послышались шаги, я обернулась и замерла. Сзади стоял ОН. Два года совсем его не изменили, только во взгляде боль потери.
  - Здравствуйте, - первой поздоровалась я растянув губы в привычной улыбке.
  Я всегда улыбаюсь, приветствуя человека.
  Матвей улыбнулся мне в ответ. Пусть из вежливости, пусть неискренне, но улыбнулся. Что-то подсказывало мне, что улыбка давно исчезла из его жизни. Вместе в любимой супругой.
  - Привет, - произнес он в ответ, внимательно разглядывая меня с ног до головы.
  Я тоже рассматривала мужчину, пытаясь запомнить каждую черточку, боясь, что мы больше не увидимся. Одного взгляда хватило, чтобы все те чувства, что я закопала в себе два года назад, вспыхнули вновь. Однако я быстро забыла о них, когда мой взгляд остановился на руках Матвея, в которых он держал бутылку водки и две бутылки пива. Мне это решительно не понравилось, но делать поспешных выводов я не стала. Может он гостей ждет?
  - Как дела? - нарушил затянувшееся молчание и мои раздумья, Матвей.
  - Потихоньку, - ответила я, раздумывая, спросить его о том же или не стоит.
  Думала я зря. Отворилась дверь подъезда, и раздался громкий, радостный лай. Топот лапок и вот вокруг меня, радостно гавкая, прыгают собаки соседки. Вслед за питомцами появилась и хозяйка. Женщина она приятная и очень общительная. Никогда еще мне не удавалось уйти от нее, не поговорив, а пару раз меня даже в гости приглашали.
  У Кулецкого видимо был тот же опыт общения с соседкой, потому он быстро попрощавшись, поднялся наверх, оставляя меня наедине с болтливой женщиной. Я проводила мужчину тоскливым взглядом. Мне очень хотелось пообщаться с ним, ведь неизвестно когда мы увидимся в следующий раз, да и увидимся ли вообще.
  С соседкой я разговаривала недолго и с удовольствием. Все-таки собеседник она приятный, хоть иногда и немного навязчивый. От души потрепав за уши дружелюбных четырехлапых и попрощавшись с их хозяйкой я, наконец, попала домой. Привела себя в порядок, поужинала, посмотрела телевизор и легла спать. В последнее время засыпала я быстро, сказывались ранние подъемы, а сегодня сон не шел. Стоило мне закрыть глаза, как я видела Матвея. Проворочавшись, я смогла забыться сном лишь под утро и то ненадолго. Мне снился Кулецкий. Красивый как никогда он улыбался мне нежно-нежно и жестом просил меня подойти. Я улыбалась в ответ и шла навстречу, а он отдалялся. Чем быстрее я шла, тем отчетливее менялся Матвей. Нежная улыбка превратилась в злобную усмешку, от былой красоты не осталось и следа, а в руках он держал початую бутылку водки. Проснулась я с криком и, тяжело дыша села на постели. Солнце только начало свой восход, и первые его лучики окрашивали небо в розовый цвет. Взглянула на часы. Пять утра. Я вздохнула и поплелась умываться, раздумывая, что значил мой кошмар. Стоя под теплым душем, я пришла к выводу, что вчера чересчур накрутила себя, видя в руках Матвея алкоголь. Говорят, что сны - отражение наших переживаний, отсюда и кошмар.
  
  
  
  
  *******
  
  Я поняла, что мой кошмар не был просто сном через неделю. В этот день я возвращалась из института на удивление рано. Конечно же, решила прогулять последние пары. Расписание-то нас не баловало!
  Зайдя в подъезд, я сразу же услышала странные звуки. Стало немного не по себе. Мало ли что. Тихо, стараясь даже не дышать, я поднялась наверх и громко выдохнула, когда увидела источник испугавших меня звуков. На ступеньках сидела Алиска и плакала. Горько так, надрывно. Я тут же бросилась к девочке и опустилась перед ней на колени. Плевать что пол не самый чистый! Сейчас на все плевать, лишь бы не видеть больше этих сводящих с ума слез.
  - Алиса, посмотри на меня. Что случилось малыш? Почему плачешь? Кто тебя обидел? - я принялась ощупывать ребенка, пытаясь понять, цела ли она. Все в порядке. Теперь мне вообще ничего не понятно. И тут меня озарило. Она потеряла мать! Естественно ребенок будет плакать.
  - Ника? - девочка удивилась настолько, что на мгновение даже плакать перестала. - Ника! - улыбка озарила заплаканное личико и меня крепко обняли.
  - Алис, что случилось? - спросила я через некоторое время, с радостью отмечая, что девочка успокоилась.
  - Я ключи дома забыла. А папа на работе.
  Я удивленно взглянула на ребенка. Ей, если мне не изменяет память, семь лет. Почему со школы она ходит одна?
  - Это не повод плакать! - как можно строже проговорила я. - В таких ситуациях приходи ко мне. Или, если меня не будет дома, к соседям, - я кивнула влево. Хоть у нас с ними и разногласия, но люди они хорошие и всегда дома. Ребенка на время приютят с радостью.
  Алиса кивнула в ответ и снова обняла меня.
  - Я очень по тебе соскучилась, - прошептала она и снова шмыгнула носом.
  - Я тоже скучала, - ответила я и поцеловала ее в щеку.
  Дома пока готовился обед, я внимательно наблюдала за девочкой, делающей домашнее задание и весело повествующей о событиях произошедших в ее жизни за время моего отсутствия в ней. За тот час, что она находилась у меня, она ни разу не вспомнила о маме.
  Когда обед был готов, и я проверила выполненное домашнее задание, Алиса тяжело вздохнула и произнесла:
  - Я по маме соскучилась. Когда она уже приедет?
  Я замерла с тарелкой в руках. Хорошо, что я стояла спиной к девочке, не хотелось, чтобы она видела всю гамму эмоций промелькнувших на моем лице. Совладав с собой и подняв с пола ложку, которая выпала из рук, я осторожно спросила:
  - А куда она уехала?
  - В командировку. Папа говорит, что она приедет сразу же, как сможет.
  Теперь понятно, почему Алиса казалась мне такой спокойной. Ей просто-напросто не сказали страшной правды. А правильно ли поступил Матвей? Девочка растет и правду не удастся скрывать долго. Как она отреагирует, когда узнает? В лучшем случае просто поплачет, а в худшем... возненавидит отца за ложь. Осуждала ли я его? Нет. Это не мое дело.
  Пообедав, мы вместе помыли посуду, и пошли смотреть мультфильмы. Через два часа у Алисы зазвонил телефон. Из разговора я поняла, что звонит Матвей. Девочка радостно сообщила, где она находится, и засобиралась домой. Прежде чем отпустить ребенка я взяла в руки ее телефон и занесла свой номер с наставлением звонить в любое время дня и ночи. Алиса позвонила. И намного раньше, чем я ожидала.
  
  
  *******
  
  Я приняла душ и делала маникюр, когда у меня зазвонил телефон. Взглянула на часы. Одиннадцать вечера, да и номер неизвестный. Хотела сбросить, но почему-то ответила. Сердце забилось сильней, когда я услышала заплаканный голос Алиски. Из бессвязной речи поняла лишь просьбу прийти. Через две минуты я звонила в дверь. Алиска открыла сразу же, словно все это время ждала меня под дверью. Схватила меня за руку и потянула в комнату. Открывшаяся мне картина повергла в шок. На диване в бессознательном состоянии лежал Матвей. Оглядела комнату и остановила взгляд на двух пустых бутылках из-под водки.
  - Я его бужу, а он не просыпается, - плакала девочка.
  Я подошла к мужчине и, чувствуя, как дрожат руки, прикоснулась к шее. Пульс был, и я облегченно выдохнула.
  - Алиса папа просто спит. Наверное, очень устал на работе. Перестань плакать, - я опустилась в кресло и усадила девочку на колени.
  - Мне страшно, - всхлипнула и уткнулась мне в шею.
  Поглаживая ее по спине и волосам, я чувствовала, как она успокаивается.
  Взяла ребенка на руки и пошла на кухню. К счастью в шкафу нашлась мята. Заварила Алисе чай с успокаивающей травкой.
  - Ты ведь не уйдешь? - спросила она, послушно допив приготовленный мной напиток.
  - Конечно, не уйду! - пообещала я.
  Когда девочка успокоилась, я смогла ее умыть и, одев в пижаму с медвежатами, уложить спать. Алиса уснула на второй странице сказки, которую я ей читала.
  Посидев немного возле девочки и убедившись, что она не проснется, я пошла в комнату к Матвею. Мужчина спал в том же положении. Теперь я понимала, почему Алиса так перепугалась. Кулецкий не подавал признаков жизни.
  Вздохнув, я убрала последствия его пьяного вечера и открыла окно. В комнате витал неприятный запах спиртного. Теперь я стояла посреди комнаты и смотрела на Матвея. Он спал в неудобном положении, и я понимала, что завтра к его похмелью прибавится невыносимая боль в спине. Оглядела костюм, который мужчина не удосужился снять. Пиджак, наверное, не удаться привести в порядок. Еще раз вздохнув, я подошла к дивану и с огромным трудом стянула с мужчины пиджак и рубашку. Брюки снимать я не решилась. Пусть спит в них. Хорошо хоть разулся, прежде чем войти в комнату. Думала, надорвусь, пока переворачивала его в нормальное положение. Подложила под голову подушку и накрыла покрывалом.
  Когда с устраиванием Кулецкого было покончено, сходила на кухню и принесла стакан воды. Представляю, как плохо ему будет утром!
  Вернулась в детскую и раздвинула кресло-кровать. Обрадовалась. Я уже предвкушала ночь, проведенную сидя в кресле.
  Сон не шел. Я думала о Матвее, и сердце сжималось от боли. Вспомнила нашу встречу на лестнице и его ношу. Значит, пьет он давно. Надеюсь, не всегда до такого состояния. Это же надо было так перепугать ребенка! Нет, я все понимаю. Ему сейчас невероятно тяжело, но ведь алкоголь - не выход из сложившейся ситуации! Предаваясь нерадостным раздумьям, я уснула, не зная, что подготовило мне утро.
  
  *******
  
  Меня разбудила Алиска криками о том, что опаздывает в школу. Я нехотя открыла глаза. Странно... на новом месте мне обычно не спиться, а в квартире Кулецких сон был сладким.
  Сразу стало понятно, что вести ребенка в школу придется мне, следовательно, на первую пару я не попадаю. Надеюсь, преподаватель меня простит за прогулянную лекцию.
  Мы уже завтракали, когда проснулся Матвей. Держась за голову и немного пошатываясь, он вошел на кухню. Я поднялась со своего места и протянула ему стакан с Алко-Зельтцер, найденным мною ранее в аптечке. Мои действия сопровождались удивленным взглядом мужчины, а я, молча, злорадствовала. Что больно? Так тебе и надо! Я бы еще пару ударов по голове добавила, да только взаимоотношения у нас не те. Подчиняясь своей злости, я впечатала вилку в стол, со звоном собрала посуду и так же громко опустила все в раковину. Как же приятно было видеть скривившееся лицо Кулецкого и его руку судорожно прижимающуюся к виску. Я так и не поняла, почему злость появилась только сейчас, но выплескивала ее с огромным удовольствием.
  Так же, не говоря ни слова, я собрала Алиску и повела ее в школу. Когда мы уходили, Матвей хотел что-то сказать, но я не стала слушать и вышла, напоследок, громко хлопнув дверью. Мне, наверное, в кошмарах теперь будет сниться заплаканное лицо Алиски.
  Уточнив у девочки, во сколько закончатся занятия в школе, я пообещала ей прийти за ней.
  Довела ребенка до кабинета и побежала домой. Мои занятия никто не отменял.
  В институт сегодня я так и не попала. Когда я поднялась на свой этаж, рядом с дверью меня ждал Кулецкий.
  Я удивилась, но виду не подала. Просто молча открыла дверь и пропустила его в квартиру.
  Он вопреки моим ожиданиям не стал мяться на пороге, а сразу проследовал на кухню, где взял стакан и налил себе ледяной воды из-под крана.
  Похоже, здесь он уже чувствует себя как дома. Я прошла за ним и остановилась в пороге, наблюдая за его действиями. Его присутствие не вызывало у меня восторга. Выпив воду, он уселся на стул и окинул меня хмурым взглядом.
  - Что ты делала у меня дома? - спросил он таким тоном, словно я была закоренелой преступницей.
  Я на мгновение опешила, а потом разозлилась. Сделав глубокий вдох, я нашла в себе силы говорить спокойно:
  - У вас дома? Дайте подумать, - возвела глаза к потолку и прикусила губу, - с чего бы мне начать? Может быть с того, что поздно вечером мне позвонила плачущая навзрыд Алиса? Или с того, что, придя к вам, домой, я увидела вас в бессознательном состоянии? Или рассказать, как я успокаивала вашего ребенка? А может лучше, поговорим о том, как я перекладывала вас в относительно нормальное положение? Ну, можно еще обсудить вашу ответственность, хотя зачем обсуждать то о чем вы понятия не имеете? - в конце своей речи я почти кричала.
  Никогда бы не подумала, что смогу разговаривать с ним вот так: грубо, неуважительно.
  Мужчина резко поднялся со своего места и в два шага оказался рядом со мной.
  - А теперь послушай, - его тон не предвещал ничего хорошего, - ты мне никто и все что я делаю, тебя не касается. На первый раз я стерплю, но если еще, хоть раз ты заговоришь со мной подобным образом, ничего хорошего тебя не ждет. Надеюсь, я ясно выражаюсь? - уже на пороге он вновь повернулся ко мне и добавил, - Чтобы я тебя больше в нашей квартире не видел, - и ушел.
  Я еще некоторое время стояла в той же позе, переваривая услышанное. Было обидно, и в то же время я понимала, что он прав: я лезу не в свое дело. Но как, скажите мне, я должна себя вести, когда Алиса нуждается во мне? Почему в тот момент, когда девочка была напугана до смерти, она позвонила мне, а не своей сестре?
  В любом случае больше я в его доме не появлюсь.
  
   А вечером все повторилось. Алиса снова звонила мне в слезах. В этот раз я действовала иначе. Поднялась к ним, убедилась, что Кулецкий жив, хоть и в отключке и собрав Алискины вещи на завтра, забрала ее к себе. Я выполнила его 'просьбу'.
  Утро началось для меня не с привычного звонка будильника, а с громкого стука в дверь. Накинув теплый халат, я прошла в коридор и открыла дверь, даже не посмотрев в глазок. Заранее знала, кого увижу.
  Кулецкий был не просто зол, он был в ярости. Я видела, что с его губ рвется крик, потому предупреждая его действия, прошептала:
  - Алиса спит. Не пугайте ее еще больше.
  Ее он не напугал, зато бояться заставил меня. В его глазах было что-то, что заставляло дрожать от пронизывающего страха. Мужчина резко схватил меня за руку и с силой впечатал в стену. Я сильно ударилась затылком, но закусила губу, сдерживая стон боли.
  - Я вчера что-то не понятно сказал? Какого черта ты делаешь?
  Я видела, как Матвей сжал кулаки, сдерживая себя, и осознала, что любое лишнее слово, и он меня ударит.
  Тяжело вздохнув, я оттолкнула Кулецкого и прошла на кухню, давая ему время успокоиться.
  За моим внешним спокойствием скрывался страх.
  Когда Кулецкий появился на кухне, он был заметно спокойнее, и только тогда я заговорила:
  - Матвей, - начала я, стоя лицом к нему и, облокотившись на тумбу, - скажите, чего вы от меня хотите? Не реагировать на звонки Алисы? Простите, но я не могу. Она по вашей вине плачет второй вечер подряд, и я в отличие от вас не могу оставить ее в таком состоянии. Вы добьетесь того, что она замкнется в себе. Поймите, вы хуже не мне делаете, и даже не себе, а именно ей. Она ВАШ ребенок и заботится о ней ВАША обязанность. Вместо этого вы пьете, - я прикрыла глаза и потерла лоб. У меня начинала болеть голова. - Сейчас идите домой. Я отведу Алиску в школу. НО! Имейте в виду, если она снова позвонит мне вечером, я снова заберу ее. И меня не интересует, что вы думаете по этому поводу. Не хотите так, отправьте ее к Кате, - договорила и замерла, ожидая крика. Матвей не кричал, и не ударил. Он молча поднялся и ушел. Я очень надеялась, что наш разговор заставит его пересмотреть свое поведение.
  
  *******
  
  Два дня я жила спокойно. Алиса не звонила, значит, Матвей все же прислушался к моим словам. Радовалась я рано. Мне снова позвонила Алиса. Девочка не плакала, но в ее голосе была такая тоска, что у меня сердце сжалось. Когда я поднялась к ним, застала ту же картину что и раньше: пьяный Кулецкий, и дрожащая девочка.
  В эту ночь я осталась у них, а наутро Матвей отнесся к моему появлению спокойно. Всю неделю я ночевала у них. Кажется, мужчина пересмотрел свою точку зрения и решил, что так жить ему вполне удобно.
  Еще две недели я жила не своей жизнью, я жила жизнью Кулецких. Подстраивалась под их 'расписание'. Могла бы плюнуть, да. Но не смогу предать доверие ребенка. Доверия самого искреннего, неиспорченного, чистого создания, которое только есть на нашей планете.
  Все изменилось в понедельник. Снова этот день недели внес свои коррективы в мою жизнь.
  Я вернулась домой из института невероятно уставшей и решила сегодня не ходить к Кулецким. Не переодеваясь, прошла на кухню и включила чайник. Мне безумно хотелось кофе. Однако стоило мне заварить горький напиток, как мобильник ожил. Я со вздохом потянулась к телефону, заранее догадываясь, что звонит Алиска, но номер высветившийся на экране был мне неизвестен. Сердце забилось учащенно, а в душе появилось гнетущее чувство тревоги.
  - Да? - ответила я немного охрипшим от волнения голосом.
  - Ника? - Я узнала голос Матвея.
  - Да, это я. Что-то случилось? - не знаю, зачем спросила. Я и так знала, что случилось.
  - Алиса... я не знаю, что делать, Ник приди к нам, пожалуйста.
  Я не стала отвечать на его просьбу, а просто прервала связь. Быстро выбежала в коридор и обулась. Меня удивило то, что голос мужчины был совсем трезвым. Неужели просвет в бесконечных буднях алкоголя?
  Дверь мне открыл Кулецкий. Он был очень бледным и взволнованным. Из детской доносились громкие рыдания, и я вопросительно взглянула на мужчину.
  - Она по маме скучает, - ответил он на мой немой вопрос. - Я не знаю, как ее успокоить, - взгляд его был потерянным. В нем читалась бесконечная тоска и острая боль, от которой мне хотелось плакать.
  Пройдя мимо мужчины, я вошла в комнату Алиски и увидела заплаканное личико ребенка. Вероятнее всего она плакала уже довольно долго.
  Что-то говорить сейчас было излишним. Я молча подошла к девочке и усадила к себе на колени, крепко обняв. Под руками ощущала ее подрагивающую спину, а плечо обжигало ее сбившееся дыхание. Она никак не могла успокоиться, икая, вдыхала воздух и то и дело шмыгала носом. Прошло немало времени, прежде чем она перестала плакать.
  - Когда она вернется? - спросила она неожиданно, все еще срывающимся голосом.
  Я растерялась. Что я могла сказать? Правду? Однозначно - нет! Поддержать ложь Матвея? Тогда в последствие и я окажусь по ту сторону ее хрупкого доверия.
  - Не знаю, Алиска, - ответила я, наконец. - Я тоже по ней скучаю. Она приедет, как только сможет. Давай просто ждать вместе? - я все же лгала ей. Но это была ложь во спасение, так я надеялась.
  Мой вопрос помог девочке успокоиться окончательно. На то и был расчет.
  - Ты ведь никуда не уедешь? - спросила Алиса, резко отстранившись и внимательно заглядывая мне в глаза. В ее голосе было столько надежды!
  - Конечно, не уеду! - тут же пообещала я, зная, что выполню свое обещание.
  Девочка снова обняла меня, крепко-крепко, доверчиво прижимаясь к моему плечу. Пытаясь отвлечь ее от грусти, я взяла в руки лежащую рядом книгу сказок. Алиса долго не засыпала. Девочка забылась сладким сном только тогда, когда я уже зевала через каждое прочитанное мной слово. Посидев еще немного возле ребенка и убедившись, что она не проснется, я вышла из детской на всякий случай, оставив дверь приоткрытой.
  Матвея я обнаружила на кухне, к моему удивлению все еще трезвым. Мужчина сидел за столом, понуро опустив голову на руки. Услышав мои шаги, он поднял на меня встревоженный взгляд.
  - Как она? - спросил он поникшим голосом.
  - Уснула, - ответила я и села рядом с ним.
  Кулецкий кивнул и о чем-то задумался, а я поднялась с места и подошла к холодильнику. С тех пор как началось мое почти круглосуточное пребывание в апартаментах Кулецких, домашние обязанности переложились на меня. Матвей о дочери позаботиться не мог, а что уж говорить об остальном? Он даже продукты покупать забывал. Хорошо, что вчера мы с Алиской сходили в магазин и купили самое необходимое.
  Сейчас я занялась приготовлением завтрака на утро. Ребенок должен хорошо питаться.
  Когда каша была сварена, мужчина нарушил молчание:
  - Ник, извини, что вытащил тебя из дома. Просто когда Алиска начала плакать... знаешь, я всегда мог ее успокоить. А сегодня она не реагировала на мои слова, отталкивала, когда я пытался ее обнять. Не понимаю, что с ней происходит. Не знаю, что с этим делать... - проговорил он с отчаянием.
  - Вы теряете ее доверие, - ответила я и решилась на еще одну попытку достучаться до разума мужчины. - Ей очень плохо без мамы. Она тянется к вам, ждет заботы, а вы глушите боль в алкоголе. Ей страшно, она не понимает, что происходит. Ей очень одиноко. Она слишком мала, чтобы понять ваше поведение, - я замолчала, не зная, как еще можно описать то, что происходило на душе у его дочери.
  Матвей внимательно слушал меня и с каждым моим словом, на его лице появлялось выражение невыносимой боли. Я ждала его ответа. Ну, должен же он понять, что так больше продолжаться не может! Мужчина молчал, и казалось, все еще обдумывал мои слова.
  Решив, оставить его наедине с собой я поднялась с дивана:
  - Уже поздно. Я домой пойду.
  - Ника, - подскочил он следом за мной, - не уходи, пожалуйста. А вдруг она проснется и снова начнет плакать...
  Я задумалась. Безусловно, Матвей прав. Если Алиса снова начнет плакать успокоить ее он не сможет, значит, я буду разбужена звонком, и мне придется снова подниматься к ним. Но с другой стороны... меня волновала его близость. По телу проходила приятная дрожь, а сердце билось учащенно. Раньше находясь у него дома, ничего подобного я не испытывала, но ведь он спал, напившись до отключки. Сейчас же он был трезв и стоял совсем близко, заглядывая мне в глаза не зная, что творится у меня в душе. Все же я решилась остаться. С собой совладать я смогу, а вот оставить Алиску и Матвея в такой ситуации - нет.
  - Хорошо, - ответила я, наконец, - я останусь. Только... можно мне в душ?
  Матвей благодарно улыбнулся:
  - Спасибо, Ника. Конечно можно! Где ванная ты знаешь.
  Я кивнула и, оставив мужчину одного, отправилась умываться.
  В ванной, внимательно оглядев полочку, я нашла женский шампунь и гель для душа. Почему-то раздеваться, и вставать под душ было волнительно. Стоило мне только представить, что здесь моется ОН. Обнаженный, красивый...
  Тихо застонав, я повернула кран с холодной водой. Может хоть это избавит меня от больных фантазий?
  Когда с водными процедурами было покончено, я поняла, что мне не во что переодеться. Свою одежду одевать мне не хотелось...на чистое тело, а в ней я хожу по улице... Подумав немного, я завернулась в полотенце, которое показалось мне достаточно длинным и пошла на поиски мужчины, чтобы попросить у него футболку.
  Кулецкого я обнаружила в спальне. Он сидел на кровати, а рядом с ним стояла початая бутылка водки. Я замерла на пороге, чувствуя, как меня наполняет злость. А я-то наивно полагала, что смогла до него достучаться!
   - Ты всегда так долго моешься? - спросил Матвей, бросив на меня взгляд.
  Судя по его речи, выпил он не так уж много, но сознание было затуманено.
  - Опять пьешь? - проговорила я зло, не замечая, что перешла на 'ты'.
  - А ты имеешь что-то против? - усмехнулся мужчина явно издеваясь. - Это не твое дело!
  Как же быстро он забыл о слезах дочери! Мне казалось, что Матвей, с которым я разговаривала на кухне буквально полчаса назад, и Матвей, который сидел сейчас передо мной - два совершенно разных человека. Неужели на него настолько влияет водка? Да какого черта? Почему я должна таскаться с ним как с несмышленой лялькой?
  - Слушай, по-моему, ты удобно устроился. Пьешь в свое удовольствие, а я занимаюсь твоим ребенком, - меня понесло.
  - Следи за словами, - прошипел он, и резко подскочив с кровати, в два шага оказался возле меня, - ты сама вызвалась помогать, только не учла, что твоя помощь никому не нужна! Сегодня я попросил тебя об одолжении, но до этого тебя никто не просил вмешиваться!
  - Ах, не нужна? - я повысила голос. - Если бы не я твоя дочь сидела бы сейчас голодной! Учти на будущее, что кроме водки в магазине есть еще и продукты!
  - Не смей меня учить! Не доросла еще!
  Он был очень зол. Я понимала это, но остановиться уже не могла. Ему нужна встряска, и я ее устрою.
  - Посмотри, в кого ты превратился! Прекрати жалеть себя и подумай о своем ребенке! Алиске и так тяжело, а тут еще и ты спиваешься! Не нравится мое присутствие? Что ж девочка поживет у меня в квартире до тех пор, пока ты не возьмешься за голову или не сопьешься в конец!
  Сказать-то я сказала, а вот о последствиях не подумала. Глаза мужчины налились кровью. Я впервые видела его настолько злым.
  - Заткнись, - прохрипел Матвей, - сейчас лучше заткнись!
  - Что? Не нравится слушать правду, да? - я все никак не могла успокоиться, а зря. Кулецкий схватил меня за руки и резко придвинул к стене. От сильного удара спиной и затылком я еле слышно застонала.
  - Никогда, слышишь, никогда не смей говорить мне подобное! - он не кричал, говорил спокойно, но от его голоса мне было жутко. - Можешь очень сильно пожалеть о своих словах, - он сильнее сжал руки, отчего я вскрикнула.
  Тут же прикусила губу, стараясь не издавать никаких звуков. Не дай Бог Алиску разбужу!
  Кулецкий немного ослабил хватку. Похоже, он начинал успокаиваться. Он внимательно посмотрел на меня, и я почувствовала легкую дрожь, когда его взгляд прошелся по мне с ног до головы. Медленно, словно сканируя. Я мысленно проклинала дурацкое полотенце, которое доходило мне лишь до середины бедра. Матвей резко втянул в себя воздух, и в его глазах появилось нечто странное. Что именно догадаться было не сложно.
  - Чем от тебя пахнет? - спросил он уже спокойно, но хрипотца в его голосе заставила меня замереть.
  - Пахнет? - растерялась я. Чем от меня может пахнуть? Я ведь только из душа! - Шампунем, наверное. Ну, еще гелем для душа...
  - Где ты их взяла? - голос его снова звучал раздраженно, но не зло.
  - Что взяла? - моя мозговая деятельность упрямо остановила свою работу.
  - Шампунь и гель.
  - Я... да в ванной и взяла. На полочке стоят. Рядом с твоим шампунем...
  Странный вопрос, однако...
  - Доминика, тебя не учили спрашивать, прежде чем брать чужие вещи? - спросил он устало, и отошел в другой конец комнаты.
  - Я... - растерялась, - а их нельзя было брать? Я же спрашивала можно ли мне принять душ, и ты сказал...
  - Мне плевать, что я сказал! На этой полке целая куча шампуней и гелей, какого черта ты схватила именно эти? - почти кричал он, вновь подходя ко мне.
  - Но я ведь не знала, - оправдывалась я, испуганно вжимаясь в стену.
  Кулецкий подошел вплотную, и я почувствовала, как моя грудь касается его груди.
  - Ты всегда делаешь то, чего делать не следует, - проговорил он мне в ухо. - Все время, что мы знакомы ты только и делаешь, что выводишь меня из себя! Когда ты, наконец, успокоишься и исчезнешь из моей жизни? Как не понимаешь, что не до тебя сейчас!
  Меня, его слова зацепили. Сколько можно выслушивать весь поток грязи, который он с завидной регулярностью выливает на меня?
  - Не до меня? Что уже надоела? - грустно усмехнулась я, отталкивая мужчину от себя. Кулецкий даже не шелохнулся. Лишь сильнее сжал руки на моей талии. - Конечно ведь ты весь такой несчастный! Жена пропала! Плохо ему! А дочь нахер пошла! Правильно! Мужик! Так держать! Тьфу! Смотреть противно! - я выплевывала эти слова ему в лицо и прекрасно знала, что мои глаза сейчас темно-зеленые от испытываемой ненависти.
  - Да кто ты такая чтобы меня судить! - тихо отозвался мужчина, но его голос подрагивал от едва сдерживаемой ярости. - Что ты вообще знаешь о жизни? Сидишь под крылом матери оберегаемая от всех невзгод, сопля малолетняя! Что не мужик, по-твоему? А много мужиков-то знала? Кроме того пацана одноклассника? Умная думаешь? Взрослая! Да ни черта ты не знаешь и не понимаешь! Не тебе меня судить поняла? Сначала жить научись, а потом на человека взрослого ори! Идиотка!
  - Сам такой и корова твоя такая, - тихо буркнула я себе под нос и выскользнула из его рук. Наивно полагала, что он не услышит, но он услышал.
  Сквозь горькую обиду почувствовала рывок назад и твердую холодную стену за спиной. Не понимая действий мужчины, услышала, как он вдыхает запах моих волос. Это была настолько... интимно, что у меня перехватило дыхание. Открыла глаза и почувствовала прикосновение его твердых губ к моим. Настойчивый поцелуй, не позволяющий отвернуться, властный язык, скользящий мне в рот. Сначала не вырывалась из-за накатившего на меня ступора, а после от понимания того, что это делает со мной, мужчина которого я без взаимности любила все эти годы. Поцелуй не вызывал отвращения. Только желание целовать еще глубже, прижаться еще сильнее, ощутить его губы на каждом участке своего тела. Кулецкий будто услышал мои мысли. Одним рывком он снял с меня полотенце: единственное, что скрывало мою наготу. Его горячие, влажные поцелуи прошлись сначала по шее, затем по плечам, спустились на грудь. Я негромко застонала, когда его язык коснулся возбужденной груди, а пальцы пробежались по пояснице и опустились ниже. А дальше я пропала. Ощутила спиной отчего-то теплую простыню, провела руками по его широким плечам и гладкой груди и только тогда поняла, что мужчина тоже обнажен. Его ласки вызывали у меня удивление. Нет, не оттого, что это происходило со мной впервые. Они были разными. То нежными, едва ощутимыми, то, все чаще, жесткими, почти грубыми, оставляющими красные следы на нежной коже. Его губы беспрестанно скользили по телу, срывая с моих губ частые, но не громкие стоны. Прелюдия была не долгой, и очень скоро он развел мои ноги в стороны, сгибая в коленях и устраиваясь между ними. И тогда я впервые почувствовала ЕГО горячего, твердого, пульсирующего, касающегося самого потаенного места на моем теле. Секундный страх, сменился резкой болью. Я громко всхлипнула, подавляя рвущийся наружу стон боли, даже в такой момент, помня о находящейся в соседней комнате Алиске. Кулецкий на мгновение замер и заглянул в мои глаза, наполненные слезами. Удивление, нежность и злость промелькнули в его взгляде. Не давая мне привыкнуть к ощущению мужской плоти внутри себя, он начал двигаться. Быстро, грубо. Сильные толчки, больно бьющие внутри меня, срывали с губ тихие стоны. Было больно, обидно, неприятно. Хотелось оттолкнуть его от себя, но я терпела, иногда поскуливая от особенного грубого движения внутри. Казалось, Матвей злится на меня в этот момент именно за то, что я невинна... была. Первый секс как наказание за мою чистоту.
  Терпеть пришлось не долго. Мужчина вздрогнул и замер, негромко прорычав и пульсируя внутри меня.
  Я лежала с закрытыми глазами наслаждаясь тяжестью его тела на моем. Дышать стало тяжело, и я пошевелилась, открыла глаза и посмотрела на него. Матвей смотрел на меня с все той же злостью, но все же перекатился на спину, позволяя мне вздохнуть свободно. Мы не говорили. Просто лежали рядом и смотрели в потолок. Он расслабленно, а я, кутаясь в одеяло до самого носа. Постепенно тишина сменилась его ровным глубоким дыханием. Уснул. Я полежала еще немного, изучая его лицо и тело. Спокойный, расслабленный, любимый, но... не мой. Поднялась с постели, когда внизу больно затюкало. В ванной лежала в теплой воде и пыталась понять, что я чувствую. Любовь к нему однозначно. Обиду? Да... было больно, совсем не нежно, но главное оно было. Я хотела этого, иначе ничего бы не произошло. Пусть так, пусть грубо, пусть непонятно, но зато с ним.
  Когда неприятные ощущения немного поутихли, я взяла свои вещи и отправилась в комнату. Свернула все стопочкой и положила на стул. Надела его рубашку, забралась под одеяло и прижалась к горячему телу. Хоть одну ночь, но я буду рядом с ним. Матвей зашевелился во сне и, повернувшись ко мне лицом, крепко прижал к себе. В его объятиях с ощущением горького счастья я уснула.
  
  
   **************
  
   Проснулась я резко. Словно меня насильно вытолкнули из царства Морфея. Вздрогнула и открыла глаза. Немного времени понадобилось, чтобы скинуть с сознания липкую паутину сна. Еще столько же пыталась понять, где нахожусь, и осознавала, что на животе лежит что-то горячее и тяжелое. Вспомнила и резко повернула голову в сторону мужчины. Матвей не спал. Он внимательно смотрел на меня, поглаживая рукой мой живот, прикрытый его рубашкой. Отчего-то стало стыдно. Поспешно отвернулась, не давая ему разглядеть румянец на щеках, и встала с кровати. Он не держал, да я и не надеялась. Натягивая его рубашку еще ниже, пытаясь закрыть голые ноги, потянулась к своим вещам. Кулецкий с интересом наблюдал за моими действиями. Когда я схватила в руки джинсы и обнаружила под ними белье, то покраснела до кончиков ушей. Он усмехнулся и тоже поднялся. В отличие от меня на нем одежды не было. При виде его обнаженного тела я покраснела еще больше и поспешила отвернуться. Так стыдно мне не было никогда. Что там говорят должно произойти с нормальной девушкой при виде красивого голого мужика? Ну да, я должна была возбудиться, раздеться... не знаю. Вместо этого я, пряча в волосах пунцовые щеки, натягивала на себя трусы с максимальной осторожностью. Ну и пусть он все там уже видел! Было темно, и он не запомнил! Сейчас же предстать перед ним хоть частично обнаженной казалось мне неприемлемым.
  Матвей не спешил одеваться. Он медленно потянулся к своим джинсам, лежащим на стуле рядом со мной. Я снова отвернулась, натягивая на себя остальную одежду.
  - И куда ты так спешишь? - с насмешкой спросил он, видя, как я путаюсь в рукавах своей водолазки.
  - Домой, - буркнула я в ответ, справившись, наконец, с капризной вещью.
  - Даже так? - теперь в его голосе звучала издевка, отчего стыд ощущался еще острее. - А я-то думал, что любая нормальная женщина после секса хочет обсудить произошедшее. Хотя какая ты женщина? - теперь в его голосе слышалась злость, и я не понимала за что он так со мной. - И все же уже женщина.
  Я, наконец, решилась повернуться к нему, а когда сделала это, пожалела. Он стоял рядом с кроватью и задумчиво разглядывал большое пятно крови на белоснежной простыне. Я говорила, что так стыдно мне не было никогда? Так вот я ошибалась то, что я ощутила теперь описать просто не возможно. Что-то сравни панике. Не помня себя, я подскочила к кровати и дернула простыню на себя. Пришлось приложить не малую силу, она была заправлена под матрас. Никогда бы не подумала, что крови может быть так много. Мне всегда рисовалось маленькое аккуратное пятнышко, а тут... хотя возможно это просто плод моего воображения, подогреваемый жгучим стыдом.
  - Что ты делаешь? - насмешки, и злости в голосе мужчины уже не было. Только бескрайнее удивление.
  А мне хотелось плакать. От стыда, злости на себя и на него и от нахлынувшей внезапно боли. Наверное, первый шок прошел, и эмоции ощущались намного острее.
  - Я постираю, - ответила я, пытаясь сдержать подкатывающие слезы.
  - Что ты сделаешь? - Ну вот, снова злость. Когда он уже определится со своим настроением?
  - Постираю, - прошептала я, сворачивая простыню.
  Из груди Кулецкого вырвался свистящий выдох, и он подскочил ко мне. Схватив за край простыни, он дернул ее на себя. Я не отпустила, а лишь сильнее сжала руки. Понимала, что если он не успокоится и продолжит вырывать ее из моих рук, то я просто разревусь. Сил сдерживаться, практически не осталось.
  Меня спасла Алиска, зашедшая в спальню. Девочка, сонно потирая глаза, посмотрела на нас с удивлением.
  - А что вы делаете? - спросила она.
  Я легко выхватила край простыни из рук Матвея и обернулась к ребенку.
  - Доброе утро, котенок, - улыбнулась я искренне, хотя хотелось плакать.
  - Доброе утро, - расплылась в ответной улыбке Алиса и про свой вопрос тут же забыла.
  Я затылком чувствовала злой взгляд Кулецкого, но оборачиваться не собиралась.
  Чмокнув ребенка в щеку, я произнесла:
  - Сегодня тебя папа в школу отведет. Я на занятия опаздываю, - выскочила в коридор и постаралась как можно быстрее обуться.
  Спокойно уйти не удалось. Матвей выскочил следом за мной практически сразу.
  - Ты куда собралась? - к злости в его голосе присоединилась угроза.
  - Мне в институт пора, - я шагнула к двери.
  Мужчина быстро подскочил ко мне и больно схватил за предплечье.
  - Прогуляешь! Я тебя не отпускал, - прорычал он.
  Его глаза потемнели и стали практически черными. Я отшатнулась от него, насколько это было возможно. Моей руки он так и не отпустил.
  - Мне больно, - прошептала я, чувствуя, как по щеке катится первая слезинка, - пусти, - дернулась.
  Кулецкий ослабил хватку, но руки не отпустил.
  Я опустила голову, скрывая в волосах свои слезы.
  Он сделал шаг вперед, прижимая меня к двери. Резко откинул мои волосы и, взяв за подбородок, заставил поднять голову. Не знаю, что было в его взгляде в этот момент. Не видела из-за пелены слез застилающей глаза. Эта пытка продолжалась всего несколько секунд. С кухни донесся звук разбивающегося стекла и Алискин визг. Мужчина резко отпрянул и бросился туда.
  Я же выскочила в подъезд. На удивление быстро открыла свою квартиру. Простыню, которую я все-таки отвоевала, бросила в стиральную машину.
  Быстро разделась, бросив вещи на пол, и залезла в душ. Времени на то, чтобы успокоиться и собраться, у меня было не много. Максимум сорок минут. Ровно столько понадобится Кулецкому, чтобы собрать ребенка и увести в школу.
  Я знала, что нам придется поговорить. Но не сегодня и уж точно не сейчас. Мне нужно собрать себя в кучу. Решить, что делать дальше и как себя с ним вести.
  Странно, но слезы быстро кончились. Наверное, от страха. Я никогда не собиралась так быстро. Слышала веселый смех Алисы, когда они спускались по лестнице. Быстро докрасив второй глаз, и припудрив покрасневший нос, я схватила сумку и выскочила из квартиры. Какие сегодня предметы, и какие тетради у меня в сумке, не интересовало. В голове билась лишь одна мысль: 'убежать'.
  Наверное, это был самый тяжелый день в моей жизни. Как я отсидела пары, слушая лектора, отвечая на семинарах и вежливо улыбаясь одногруппниками, не знаю. Хотелось плакать, но я держалась. Дома, все дома...
  Когда эта каторга наконец закончилась я не почувствовала желаемого облегчения. Домой идти боялась. Мне казалось, что он будет ждать меня под дверью. Наивно. Зачем я ему?
  Я знала, о чем он хочет поговорить. Болтать о том, что произошло, я не собиралась. Вешаться, ему на шею - тем более. Поэтому разговор наш будет коротким. Я развею все его опасения, и мы будем жить, как привыкли.
  Конечно, под дверью меня никто не ждал, и домой я попала спокойно. Переодевшись, я первым делом вытащила простыню из машинки и принялась вручную отстирывать следы своей влюбленности.
  В ледяной воде, нещадно раздирая руки.
  Легче, конечно не становилось, но я пыталась себя в этом убедить. Отстирав кровь, я забросила простыню обратно в стиральную машину и добавила отбеливателя. Чтоб уж наверняка!
  Пока машина выполняла свою работу, я занялась уборкой. С остервенением вымывала каждый уголок квартиры, как заведенная кукла. Руки уже дрожали, футболка была мокрой, а я все не могла остановиться. Схватила в руки щетку и, насыпав порошка, принялась тщательно оттирать и без того чистый линолеум. Остановилась лишь тогда, когда на пол начали капать так долго сдерживаемые мной слезы. Похоже, начиналась истерика. Вот я даже этого делать нормально не умею! Где крики, дикие рыдания, апатия? Я, молча, ревела, продолжая водить жесткой щеткой по линолеуму. Как дырку не протерла, сама не понимаю. Как оказалась в ванной тоже не поняла. Холодная вода помогла мне прийти в себя, и я потихоньку успокоилась. Слез больше не было, только судорожные всхлипы, которые я никак не могла подавить. Сон сморил, когда на улице уже светало.
  
  
  
  
  *******
  
  Следующим утром, прежде чем выйти из квартиры я долго смотрела в глазок. Выбегала из подъезда, озираясь по сторонам, будто Кулецкий мог материализоваться передо мной из воздуха.
  В институте просидела до вечера. Четыре пары прошли на удивление быстро, а из библиотеки меня выгнала недовольная библиотекарша. Хоть кому-то хочется домой.
  Добралась я быстро. Раньше бы порадовалась, а сегодня меня это огорчило. Но расстраивалась я зря. Кулецкого, поджидающего меня где-нибудь за углом, я не обнаружила.
  Дома взялась за приготовление ужина. Переживания переживаниями, но так и окочуриться с голодухи недолго.
  Когда в дверь постучали, я едва не опрокинула на себя чайник с кипятком, который держала в руках. Тихонечко на цыпочках пошла в коридор и посмотрела в глазок. Алиска. Сразу же открыла дверь, чувствуя, как сердце бешено колотится в грудной клетке.
  - Ника! - радостно воскликнула девочка. - А я дома была, а папа на работе, а мне скучно!
  Как гора с плеч упала. Ей просто скучно, а я уж надумала себе...
  - Привет, котенок, - обняла ребенка, - проходи, будем кушать.
  - Не хочу кушать, - тут же надула губы Алиска.
  - Надо, Алиса, надо. Поешь суп, а потом будем пить чай с конфетами и смотреть мультики.
  Поели мы относительно быстро. Хотя ребенок долго ковырялся в тарелке ложкой и тяжело вздыхал. Я смотрела на ее мучения с сочувствием, но встать из-за стола не позволила. Она и так очень мало ест.
  Когда с супом было покончено, мы отправились к телевизору, прихватив с собой большие кружки с чаем и вазочку с шоколадными конфетами.
  Смотрели мультфильм 'Коты Аристократы'. Алиска захотела. Я в сюжет не вникала, раздумывала, как избежать встречи с Кулецким. А она была неизбежна, в любом случае мне придется вести ребенка домой. Отправить Алису одну я не могла, а вдруг Матвей к тому времени еще не вернется домой? Оставить ее у себя? Этот вариант показался мне намного привлекательнее предыдущего.
  - Алиска, - обратилась я к девочке, - оставайся сегодня у меня. Я тебя завтра в школу отведу. Только папе позвони, предупреди.
  Как я и ожидала, малышке мое предложение понравилось. Она тут же схватила в руки свой розовый мобильник и набрала номер отца.
  - Папочка! - радостно закричала она в трубку. - Папочка, а я у Ники в гостях! Можно я у нее ночевать останусь, ну пожалуйста!
  Что ответил, дочери Матвей я не слышала. Ушла на кухню, приготовить кашу на завтрак. Сама-то я не завтракала, но вместе с Алиской приходилось привыкать к этому чрезвычайно полезному по утрам, блюду. Пока я помешивала молоко, в кастрюльке следя одновременно за тем, чтобы оно не подгорело и не убежало, пропустила один важный момент. Алиска впустила Кулецкого в квартиру.
  Сердце сразу забилось чаще, а руки заметно затряслись, когда я услышала его голос. Глубоко вдохнула, призывая себя успокоиться. Отключила плиту. Потом кашу сварю, сейчас точно все испорчу.
  Я старалась оттянуть момент своего выхода, напрасно надеясь, что Матвей заберет ребенка и уйдет.
  - Ника, смотри папа пришел! - донесся до меня счастливый голос Алисы.
  Что ж... придется выходить. Не буду же я всю жизнь от него прятаться! Да и глупо это...
  - Здравствуйте, - сказала я входя в гостиную. Главное чтобы голос звучал ровно.
  - Привет. - В голосе мужчины слышалось напряжение.
  Пауза. Только телевизор нарушает тяжелую тишину веселой музыкой, под которую танцуют коты и почему-то гусыня в чепчике.
  - Алиска, тетя Лиля Ксюшу к нам в гости привела, - обратился Кулецкий к дочери, не сводя с меня внимательного взгляда. - Она сегодня в ночь работает, так что твоя подруга остается у нас ночевать.
  - Правда? - недоверчиво спросила девочка, радостно смотря на отца.
  - Правда, - улыбнулся, дочери Матвей и погладил малышку по голове. - Давай, дуй домой, они тебя там ждут. Скажи тете Лиле, когда она уходить будет, чтобы дверь захлопнула. Алис, мне с Никой поговорить нужно, так что если меня долго не будет, ложитесь спать, хорошо?
  Я словно приросла к полу. Во рту так не вовремя пересохло, а мне нужно было возразить что-то в ответ. Например, то, что надолго он у меня не задержится. Как я уже говорила, навязываться я ему не буду, высказывать претензии - тем более. Во всем виновата я сама и прекрасно это осознаю.
  - Хорошо! - радостно закивала Алиса. - Пока, Ник!
  Я обняла девочку в ответ и проводила ее тоскливым взглядом.
  Вот мы и остались наедине. Я не знала, что сказать, а Матвей не начинал первым. Я не знала, куда деть взгляд, в то время как он внимательно разглядывал меня. Я не знала как вести себя с ним, а он был уверен в своих действиях.
  Кулецкий, так же молча, оглядел комнату, конечно ведь он, здесь впервые. Его не заинтересовали картины или же наши с мамой фотографии взгляд его остановился на простыне, сохнущей на балконе.
  Мужчина тут же нахмурился и устремил свой взор на меня.
  Я внутренне сжалась, ожидая от него заранее известных мне слов, но вместо того, чтобы заговорить, он подошел ко мне и крепко обнял, прижав мою голову к своему плечу. Я испуганно замерла в его объятиях, ожидая удара хоть словесного хоть физического, но только не нежности. Он гладил меня по волосам, шепча что-то на ухо, и только когда я услышала слова, призывающие меня успокоиться, поняла, что плачу.
  Как-то вдруг нахлынуло все разом...
  Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я начала успокаиваться. Матвей заставил меня поднять голову с его плеча и, обхватив мое лицо ладонями, аккуратно стер слезы.
  - Прости, маленькая, - прошептал он, наклоняясь ближе, - прости меня.
  Я не смогла понять, за что он извиняется, я не смогла понять в какой момент его губы коснулись моих, я не смогла понять, почему и сейчас я отвечала на его поцелуй. Где я нахожусь, как меня зовут? Вдруг все перестало существовать. Не было ни нашего города, ни нашей страны, ни нашего мира, ни нашей планеты. Даже вселенной сейчас не существовало, лишь вакуум. Воздух вдруг стал тяжелым и горячим, а мы превратились в два магнита заряженных настолько, что приклеились друг к другу намертво.
  Я не знаю, что чувствовал сейчас Матвей, кроме очевидного, упирающегося мне в живот, конечно. Я не знала, какие мысли проносились в его голове и были ли такие вообще в данный момент? Навряд ли. Я сама сейчас могла думать лишь о его руках, губах, горящих шальным огнем взглядах и собственном предвкушающе ноющем низе живота. А еще именно в этот момент я была Счастлива. Как может быть Счастлива Желанная Женщина. Именно так. Именно с заглавных букв.
  Его руки бесстыдно скользят по телу, и мне хочется раствориться в этом моменте. Чтобы навсегда осталась эта истома, это возбуждение, настолько сильное, что все внизу сжимается в сводящих с ума предвкушающих спазмах. Горячо, нечем дышать. Сумасшествие. Мне неудобно в одежде. Груди больно, внизу мокро, хочется ощущать прикосновения без преград.
  Матвей, будто слыша мои мысли, стягивает футболку, бюстгальтер. Становится комфортнее, но и возбуждение нарастает, кажется до предела, когда горячий язык скользит по шее, груди. Хочется кричать в голос, но не могу, в горле пересохло.
  Глубокий поцелуй, дарящий спасительную влагу и первый протяжный стон. Чей? Мой? Ведь его рука уже расстегнула молнию на джинсах и пустилась в только ей известный, развратный танец. Его? Ведь моя рука, вторя его, расстегивает ремень, поглаживая, а я поражаюсь собственной смелости и раскрепощенности.
  Мгновение спустя мне кажется, что все слишком громко, слишком быстро, слишком хорошо. Не здесь на диване, нет. Я хочу на кровати большой и удобной в своей комнате.
  Шепчу ему. Какие именно слова сама не знаю.
  Он понял. Мы в коридоре. Заметила, когда в спину больно впилась трубка домофона. К черту, даже если сейчас настанет конец света, я не остановлюсь.
  Полет, недолгий с мягким приземлением. Вот мы и добрались до спальни.
  Он целует меня в шею, рисуя языком только ему понятные влажные узоры. Мне щекотно и невероятно хорошо, с губ срывается стон.
  Безумно хочется целовать его, изучать руками тело, разглядывать. Под ним неудобно. Понял. Перевернулись.
  Целую его в шею, прикусываю кожу. Боже, как он пахнет!
  Матвей издает в ответ звук больше всего похожий на рык и до боли сжимает мои бедра. Где мои джинсы? Наверное, там же где и его.
  Села прямо, хочется разглядеть его лицо в это мгновение, запомнить навсегда, ведь ему хорошо до безумия. И, черт возьми, как приятно осознавать, что такое с этим ходячим тестостероном творю именно я.
  Матвей открывает глаза, явно не понимая, почему я остановилась. Наверное, у меня на лице написаны все мысли. Он лукаво улыбается, и я не успеваю осознать, как оказываюсь под ним. Хочу возразить, но его язык, скользнувший по возбужденной груди, убивает все 'хочу', кроме одного. Того самого, что сейчас упирается мне в бедро.
  Снова поцелуй. Хотя нет, на поцелуй это не похоже. Наверное, мы готовы съесть друг друга. Его рука скользит по моей, согнутой в колене ноге поднимаясь все выше. Колено. Наверное это моя эрогенная зона. Проводит пальцем по бедру, опускаясь на внутреннюю сторону. Здесь тоже эрогенная зона. Рука снова скользит по животу, накрывает грудь. Блин, я одна сплошная эрогенная зона!
  Наверное, шепчу это вслух, не понимаю. Он усмехается мне в губы, и рука скользит там, где уже давно горячо и мокро.
  Нетерпение, сладкое ожидание. Я схожу с ума. Он отстраняется на мгновение, не понимаю зачем. Открываю глаза, он снова рядом, нависает надо мной как непоколебимая скала.
  Долгий поцелуй и он делает то самое движение вперед. Мучительно медленно, до предела. Мне немножко больно. Совсем чуть-чуть. Прикусываю губу, и Матвей замирает, встревожено заглядывая мне в глаза. Улыбаюсь и шепчу, что все в порядке. По сравнению с первым разом этот кажется Раем.
  Он еще несколько секунд недоверчиво смотрит мне в глаза и продолжает движение.
  Я ловлю себя на том, что осторожничаю, ожидаю, что в любое мгновение неприятные ощущения вернутся. Матвей, словно понимая, о чем я сейчас думаю, двигается медленно и плавно. Щекотно и дико приятно.
  А после... понеслось. Я перестаю понимать, где потолок, где кровать, где я сама. Вижу только пьяные глаза Матвея, слышу только тяжелое дыхание, тихие стоны и тот самый звук, что раздается в спальне, когда двое занимаются любовью. Хорошо до безумия. Ему тоже хорошо, я вижу. Мужчина постепенно меняет темп, и нежность перерастает в страсть.
  Глубокие и резкие движения все ускоряются. Я уже постанываю в предвкушении неземного удовольствия, но понимаю, что поймать оргазм в этот раз, наверное, не получится. Матвей уже на грани. Стоны удовольствия быстро сменяются досадливым вздохом.
  Кулецкий отрывается от моей груди и заглядывает в глаза. Понимает, что я за ним не успеваю, и придерживает меня за бедра, заставляя остановиться. Я широко открытыми глазами смотрю на мужчину, искренне не понимая, как он в такой момент смог остановиться. Вижу, как ему тяжело далось это решение. Матвей, по-прежнему находясь во мне, переворачивается на бок и, приподняв меня, усаживает на себя сверху. Новая поза вызывает во мне волну непонятно стыда. Сложно даже в такой момент находиться на мужчине, представляя его взору всю себя. Сразу же захотелось перевернуться обратно и, наплевав на все удовольствия продолжить, так как было раньше. Кулецкому затянувшаяся пауза не нравится. Он, крепко обхватив меня за бедра, приподнимает вверх и резко отпускает, ясно давая понять, что останавливаться он не намерен. Я неумело повторяю его движение, с удивлением замечая, как глаза мужчины закрываются от накатывавшего удовольствия. Последовав его примеру, я тоже прикрываю глаза и продолжаю, пока еще плохо изученный мной, танец любви. Новые ощущения заставляют все мысли отступить, оставив место лишь наслаждению. Привыкая к ритму движений и открывая для себя новые ощущения, я двигаюсь все быстрее, заставляя сердце биться в сумасшедшем ритме. Когда желаемое мной наслаждение уже совсем близко, я вынуждена замедлиться, чувствую, как ноют мышцы ног и срывается дыхание. Не одна физическая нагрузка не выматывала меня настолько сильно и приятно. До крови, прикусив губу, я стараюсь ускориться, но хватает меня лишь на несколько резких движений. Как Кулецкий снова оказался сверху, я не поняла. Резкий вираж и я расслабляюсь под его настойчивыми толчками, ощущая что-то невероятное и мне не знакомое. Мучительно приятное преддверие и яркий взрыв ощущений. Я содрогнулась и застонала в голос, с наслаждением замечая, как судорожно сжимаются мышцы, и приятно тянет ноги натянутые как струна. Ответный стон мужчины усилил наслаждение и я, потянувшись к его губам, поцеловала так, как не целовала никогда: грубо, дерзко, покусывая, не отрываясь.
  Лишь потом, устроившись в его надежных, крепких объятиях, я смогла понять, насколько устала и насколько мне спокойно. Мне нравилось слушать умиротворенный стук его сердца, ведь Матвей давно уснул, а я почему-то боялась закрыть глаза. Вдруг утром эта сказка рассеется.
  
  *******
  
  Проснувшись утром, я совсем не удивилась, когда не обнаружила Матвея рядом. Более того, я была уже сейчас на сто процентов уверена, что в моей квартире его давно уже нет.
  Потянувшись и ощутив ноющую боль во всем теле, а особенно, там, где не переставало болеть с первого раза, я направилась в душ. Как бы мне не хотелось, а в институте сегодня я должна была появиться обязательно.
  Завтрак сегодня вышел за рамки привычного. Я с удовольствием съела йогурт, хотя обычно приходилось заставлять себя выпить хотя бы кофе. Сейчас, сидя на подоконнике и разглядывая спешащих куда-то прохожих, я смогла полностью расслабиться. Пока еще у меня была такая возможность. Боюсь вечером, когда я смогу окончательно убедиться в том, что Матвей не придет и даже не позвонит, меня посетят далеко не самые приятные ощущения. А пока, я продолжала надеяться, хоть и знала уже сейчас, что безрезультатно.
  Я посидела еще немного, наслаждаясь видом, открывающимся из окна, покурила и отправилась собираться.
  Уже через сорок минут я выходила из дома, радуясь, что времени до занятий у меня намного больше, чем надо. Не придется спешить.
  
  В аудитории царила суматоха. Еще бы, ведь сегодня у нас открытая лекция, на которой будет присутствовать мало того, что декан, так еще и ректор. Каждому из нас выдали по листу, на котором были написаны ответы на вопросы, которые будут задаваться. Хорошо хоть самих искать не заставили. Видимо, нет нам доверия. Оно и верно.
  Мне ответ достался на удивление маленький, всего один лист, в то время как у других я заметила и по три. Странно, но к лучшему. Стоять сейчас за трибуной, тем более долгое время, мне совершенно не хотелось. Тело все еще болело, хоть и меньше.
  Мне казалось, что эта пара длилась не полтора часа, а все три. Я выступала третьей, и на ответ мне хватило десяти минут. Сейчас я сидела, подперев кулаком щеку, и пыталась не заснуть. Последствия вчерашнего недосыпа.
  - Ника, - ткнул мне в спину одногруппник, сидящий позади, - можешь задержаться после пар?
  Я подумала немного и согласно кивнула, не желая разговаривать. На нас и так уже поглядывали.
  
  Когда прозвенел звонок, первым моим порывом было собрать вещи и убежать на свежий воздух. Ну, очень свежий. Последний день октября как-никак.
  Уже взяв в руки куртку, я поняла, что пообещала Ваське задержаться. Огляделась. Парень стоял рядом с преподавателем и чему-то кивал. Ой, как мне не понравилось происходящее. Осипов, он же Васька, он же мой одногруппник, он же КВНщик, он же головная боль всей нашей группы. Почти всей. Той части, что не задействована ни в каких общественных движениях института. Иначе говоря - простых студентов.
  Пока я сидела, хмуро взирая на парту, Осипов успел подойти ко мне.
  - Доминика, поведай ка мне... - начал было он, но я его резко оборвала:
  - Ближе к делу, - еще больше нахмурилась я, надеясь, что он не станет больше разговаривать со мной в своей любимой манере.
  - Как с вами - женщинами сложно, - вдохнул Васька. - Хорошо, буду краток. Ты, правда, танцами занималась?
  - И откуда такая информация? - подозрительно прищурилась я.
  - Из твоего личного дела. Ты при поступлении сама грамоты сдала.
  Я даже удивляться не стала. Этому проныре доступно все, до чего никогда не дотянемся мы - простые смертные. Студенты, я имею ввиду. Куда нам до КВНщика - любимца.
  - Ну, допустим, занималась, - насторожилась я еще больше.
  - Допустим? - попытался уточнить парень.
  - Допустим, - кивнула я.
  Осипов снова тяжело вздохнул и изложил суть дела.
  - У нас день рождения института через месяц, как ты знаешь.
  Я кивнула, хотя, если честно, данная информация не коснулась моих ушей.
  - Готовим выступления. Ты же знаешь, у нас Сашка с Машкой танцуют всегда. Они с детского сада в паре стоят. Так вот, Машка ногу сломала. Выступать не сможет - факт.
  - А что у нас на факультете больше девушек, занимающихся танцами, нет? - начала злиться я.
  Что ж это такое? Сначала в школе, теперь здесь!
  - Есть, конечно, - спокойно отозвался Васька, не обращая внимания на мое настроение. - Ты первая у кого я решил спросить. Думаю, автоматы по истории психологии и дифференциальной психологии, окажутся тебе как раз кстати. Ты почти не была на этих предметах.
  Мне оставалось лишь вздохнуть. Отказываться от такого предложения - грех. Преподаватели принципиальные и требовательные, своими силами я загремлю на пересдачу, что в данном случае еще хуже. Учитывая мои пропуски.
  - Что танцевать-то надо? - Стало вдруг как-то грустно.
  - Медленный вальс, ча-ча-ча и румба, - радостно отозвался одногруппник и, схватив мою руку, лежащую на парте, стал активно ее трясти. Это он типа пожимает что ли? - Ника, ты меня так выручила!
  - Рано радуешься, я еще не согласилась! Сначала встану в пару с вашим Сашкой, если станцуемся - я согласна.
  - Обязательно станцуетесь. Завтра после занятий, попробуете встать в пару.
  - А репетиции когда начнутся? - заранее поинтересовалась я.
  - Через неделю. Может, прям сейчас Сашку с пары снимем, и вы попробуете?
  Я уже почти согласилась, но меня прервал зазвонивший сотовый.
  Чувствуя, как бешено, колотится сердце, я ответила, не посмотрев, кто звонит. До последнего ведь надеялась, что это Матвей.
  - Ника! - услышала я в трубке звонкий голос Алиски. - Ты где?
  - В институте, малыш. А что случилось?
  - Я в школе, а уроки закончились, все разошлись по домам, а папа забыл меня забрать, а девочка мама, которой иногда водит меня домой, заболела, а я у охранника сижу! И ты про меня забыла! - затараторила девочка.
  Я уже несколько раз замечала ее постоянное: 'а я, а она, а он'. Она начинала, говорить именно так, когда ее переполняли эмоции, не важно, положительные или отрицательные. Сейчас же она, очевидно, была напугана.
  - Алиска! Успокойся, я скоро за тобой приеду. Дай, пожалуйста, телефон охраннику.
  Из трубки донеслось сосредоточенное сопение, тихие шаги и шорох.
  - Да? - раздался в трубке мужской голос.
  - Здравствуйте, - начала я, - извините за беспокойство, но не могли бы вы приглядеть за Алисой, пока я не приеду. Это займет не более получаса.
  - Конечно, пригляжу. Не беспокойтесь, с вашей дочерью все будет в порядке, - в голосе мужчины слышалась улыбка.
  - А... хорошо, спасибо, я скоро приеду, - ответила я, и сбросила вызов.
  Что черт возьми со мной происходит? Почему я не поправила мужчину?
  - Ника, что-нибудь случилось? - обратился ко мне гиперактивный одногруппник.
  - Нет. Вась, мне бежать надо, так что сегодня в пару ни с кем вставать я, естественно, не буду. Терпи до завтра. Все я убежала.
  Знаю, конечно, что довольно грубо, но с Осиповым по-другому нельзя. Стоит дать слабину, и он сядет на шею, свесив ножки. Может даже и в прямом смысле.
  Пока я неслась на остановку, а после тряслась в переполненной маршрутке, вовсю материла Кулецкого. Про себя, разумеется.
  Забыть забрать ребенка из школы может только о-очень 'заботливый' отец! Хотелось бы, конечно, проучить его. Забрать Алиску из школы и ждать, пока он сам вспомнит и приедет в учебное заведение за дочерью, которой там уже давно нет. И с охранником договориться. И если позвонит не сознаваться!
  Сама улыбнулась нелепости и глупости этих мыслей. Понятно, что никогда так не сделаю.
  
  Алиска сидела на стульчике, рядом со столом охранника и увлеченно что-то раскрашивала. Я грустно улыбнулась. Она выглядела такой маленькой, хрупкой и одинокой.
  - Алиска, - тихо позвала я, но уже этого было достаточно, чтобы девочка радостно вскочила со своего места и побежала ко мне.
  Я подхватила ее на руки и чмокнула в щечку. Так приятно было ощущать ее не по детски крепкие объятия. Так грустно было осознавать, сколько в них не высказанного отчаяния.
  - Привет, котенок. Сейчас скажем спасибо охраннику и пойдем домой.
  - Хочу домой! - тут же радостно закивала малышка. - Очень хочу домой. Я даже кушать хочу!
  - Покушаем обязательно, - согласилась я и направилась к охраннику.
  Мужчина оказался немолодым, с благородной проседью и прической 'американского солдата'. Выправка как у военного, голос тоже. Где таких в школьные охранники берут?
  - Здравствуйте, - поздоровалась я с ним. - Спасибо вам, что за Алисой приглядели.
  - Мне было не сложно, - улыбнулся мужчина. - На удивление покладистый ребенок. Вдвойне удивительно, что такая молодая мама смогла дать такое воспитание.
  - Я не... - хотела возразить я, но тут подбежала Алиска и потянула меня за руку.
  - Пойдем! Я тебе покажу, как Русалочку раскрасила!
  Я позволила ребенку утянуть себя в сторону коридора.
  - Еще раз спасибо! До свидания, - попрощалась я с охранником.
  Около школьных раздевалок у нас с Алисой разыгрался нешуточный спор. Девочка наотрез отказывалась надевать шапочку, мотивируя свое поведение тем, что она совсем уже 'большая'. А 'большие', как известно, головных уборов в октябре не носят. Я про себя подумала, что есть хоть и 'большие', но глупые. Те, кто не делает этого даже зимой. А зимой у нас и минус сорок пять бывает... Спор мы решили. Теперь Алиска шла домой в шапочке, а я в капюшоне. Мне не сложно, а ребенок простудиться может.
  
  Дома мы покушали, сделали уроки, посмотрели раскраску, мультики, побегали... В общем, делали все, что захочет Алиска. В очередной раз, услышав просьбу вместе с ней попрыгать, я вздохнула. Откуда в таком маленьком человечке столько энергии? И это я устала, хотя провела с девочкой лишь половину дня, а как же устают родители ребенка?
  За такими веселыми, для Алиски, событиями мы не заметили, что на улице уже стемнело. Я немного запаниковала, но, взглянув на часы, успокоилась. Кулецкого еще нет дома.
  - Котенок, пойдем, я тебя домой отведу, - обратилась я к Алиске.
  - Не хочу домой! - тут же запротестовала девочка. - Хочу у тебя остаться, можно?
  - Нет, Алиска. Сегодня нельзя. Ты разве не соскучилась по папе? - принялась уговаривать я.
  - Соскучилась, - тяжело вздохнула она. - Но и с тобой хочу остаться. Почему ты не живешь с нами как раньше?
  Надо признаться, вопрос девочки не поверг меня в шок и даже не удивил. Наверное, я давно его ждала.
  - Я не жила у вас, Алис. Я просто помогала, пока твой папа не очень хорошо себя чувствовал. Но ты же уже большая и должна понимать, что мой дом здесь, а не у вас. Мне нужно приводить его в порядок, ухаживать. К вам я могу приходить в гости так часто, как только у меня получится. И ты ко мне можешь приходить в любое время, даже ночевать иногда.
  - Я не хочу иногда, - надула щеки девочка.
  - Ладно, мы потом об этом потом поговорим, а сейчас тебе нужно домой. Завтра обязательно придешь ко мне в гости.
  - Хорошо.
  Я видела, что Алиске очень грустно. Ей вполне возможно, непонятно и неприятно мое поведение и поведение Матвея. Но я и так стараюсь сгладить по максимуму, и, оказывается, очень сложно разрываться между девочкой и моими непонятными отношениями с ее отцом. Хотя какие это отношения...
  Когда я ложилась спать, мобильник положила рядом с подушкой. Глупо, наверное... Я ведь уже не просто знала, я убедилась, что он не позвонит. Перевела взгляд на часы. Три ночи. Кого я обманываю?
  
  *******
  
  На следующий день, проснувшись рано утром, я, поняла, что первую пару бессовестно прогуляю. В итоге я опоздала даже на третью, что не удивительно. Будильник завести я, конечно же, забыла.
  Я бы с радостью вообще никуда не поехала, но обещание, данное Ваське, нарушить не могла. Тем более, я уже давно не танцевала в паре, и каждая мышца, каждая клеточка моего тела умоляла о нагрузке.
  
  На репетицию я тоже умудрилась опоздать. Что за день-то такой?
  - Доминика, свет очей моих... - привычно затянул Осипов, увидев меня в актовом зале.
  - Вася, заткнись, пожалуйста, - прорычала я, потирая замерзшие руки.
  - О женщины... - вздохнул одногруппник и перешел делу. - Ты, почему на парах не была?
  - Проспала, - буркнула я и уселась на стул, переобуваться. - Ну и где твой хваленый партнер?
  - За кулисами, переодевается.
  Как выяснилось, за кулисами он переобувался. Если, конечно, он не предпочитает репетировать в джинсах.
  - Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, - выдал Васька.
  Я успела заметить как мой предполагаемый будущий партнер, бросил на Осипова недовольный взгляд. Хоть кто-то со мной солидарен в том, что одногруппник порой бывает невыносим. После парень направился ко мне и без особой радости протянул руку:
  - Саша.
  - Ника, - ответила я и, подумав некоторое время, руку все же пожала.
  - С чего начнем? - поинтересовался парень.
  - С вальса, - ответила, я не задумываясь.
  Для меня именно это танец являлся основным показателем. Подходите ли вы друг другу ростом, как держите осанку, кто является ведущим...
  - Отлично.
  Парень явно не был разговорчивым или же его резкая смена партнерши пугала? Все-таки Осипов говорил, что они с Машей с детства в паре.
  Пока мы знакомились, Васька непонятно откуда вытащил магнитофон и теперь по залу разносились первые аккорды песни.
  Саша сделал шаг мне навстречу и грациозно протянул левую руку, ладонью вверх. Я заученным движением вложила в нее свою правую, а левую поместила на плече партнера. Большой и указательный палец заняли свое законное место, а все остальные раскрылись веером.
  Когда Сашкина рука коснулась моей лопатки, я вся подобралась, опустила плечи, выпрямила спину. Голова сама наклонилась чуть назад и влево. Все до автоматизма.
  Левая нога уже на носочке, готова к движению. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Слышу музыку, ритм считаю. Опять же, не осознанно, у меня привычка считать любую мелодию, подходящую для танца.
  Саша тоже считает, я не вижу, я чувствую. Уверенно шагает на меня с правой ноги, а я отступаю с левой. Раз - шаг назад, два - приставить, три - поднялись на носочки. Мы плотно прижимаемся друг к другу. Забавно, детьми мы этот танец танцевали на расстоянии вытянутой руки и начинали с 'квадрата'.
  Вальс очень красивый танец и только с виду не сложный. Мне нравится во время соревнования смотреть на пары немного сверху. Они похожи на волны медленно опускающиеся и неожиданно поднимающиеся. Плавность движений, грациозные повороты головы... Неописуемо, что ты чувствуешь во время танца. Хоть я и не сильно люблю стандарт...
  Сейчас, кажется, что мы знакомы с Сашей вечно. Не с каждым партнером во время танца испытываешь такое единство. Мир вокруг замер, а мы все кружимся и кружимся по залу, не замечая никого и ничего.
  Мы не заметили, как закончилась песня, опомнились лишь тогда, когда Вася начал нам аплодировать. Саша улыбнулся и потянул меня за руку, разворачивая в сторону одногруппника. Я улыбнулась в ответ и сделала поклон.
  - Это просто нечто! - тут же затараторил Осипов. - Вы как будто всю жизнь вместе танцуете.
  - Всю не всю, а, по-моему, весьма неплохо, - отозвался Саша. - Сколько лет танцуешь?
  - Если брать постоянные занятия, то десять лет. Если периодические, то пятнадцать.
  - Немало, - кивнул парень.
  - Согласна, - так же кивнула я, внимательнее разглядывая Сашу.
  Вполне себе средний рост. Фигура как у типичного балльника и походка соответствующая. Широкие плечи рельефный торс, узкие бедра. В движениях вполне понятная грация, не походящая, однако, на женскую вовсе. Волосы прямые, русые. Не темные, не светлые, не короткие не длинные. Глаза карие. Внешность вполне себе симпатичная, но не запоминающаяся. Обычный парень, совершенно ничем не примечательный внешне.
  Мне собственно было наплевать, как он выглядит, главное - как танцует.
  - Теперь давайте ча-ча-ча, - заявил мой одногруппник таким тоном, словно был нашим персональным тренером.
  Это окончательно убедило меня в том, что он собирается присутствовать на каждой нашей репетиции и полностью контролировать процесс. Меня такая перспектива, мягко говоря, не устраивала. Вот если бы Васька болтал меньше и команды не раздавал...
  - Не давайте, - все же спокойно ответила я. - Сам сказал, что репетиции начинаются через неделю. Вот тогда мы с Сашей и начнем, - произнесла я, старательно выделив 'мы с Сашей'.
  Мой будущий партнер лишь косо улыбнулся.
  - Мне тоже пора, - поведал он моему одногруппнику, и неожиданно схватив меня за руку, потянул прочь из зала.
  На первом этаже возле большого зеркала и стоящих вдоль диванчиков он меня отпустил. И уселся на один из них. Переобуваться. Я постояла немного и последовала его примеру.
  - Зря ты старалась. Ваську с тренировок все равно не выгонишь. Знаешь, сколько крови он нам с Машкой попил? - заговорил вдруг Сашка.
  Я с сомнением заглянула ему в глаза и неожиданно поняла, что он вполне веселый парень. Не хмурый и сдержанный, как мне показалось в актовом зале. Сейчас у него даже глаза улыбались.
  - Выгоню, - тут же возмутилась я, - нечего ему там делать. Если не захочет выгоняться, репетировать будем в другом месте.
  - И где мы возьмем 'другое место', - тут же поинтересовался парень.
  - Придумаем что-нибудь, - отмахнулась я. - В крайнем случае, будем закрываться в актовом зале.
  Сашка в ответ на мое предложение весело рассмеялся.
  - Боюсь, если мы так сделаем, Осипов подумает, что мы там совсем другим занимается. А, как известно о Васькиных догадках осведомлена добрая половина института. Тебе оно надо?
  Я сразу загрустила и помотала головой. Не хочу, чтобы обо мне сплетничали!
  - Вот и мне не надо. Так что ты права, надо присматривать другой зал.
  Из института мы вышли вместе. Сашка как я поняла, направлялся к институтской парковке, а мне просто было в ту же сторону.
  - У тебя, сколько пар по четным неделям в понедельник? - поинтересовался партнер.
  - Четыре вроде... Нужно расписание смотреть я так не вспомню.
  - У меня тоже четыре. В общем, давай номерами обменяемся, чтобы потом не искать друг друга по всему институту.
  Я согласно кивнула и продиктовала парню свой номер. Он тут же перезвонил мне, и я поспешила распрощаться. У меня сегодня еще куча дел.
  
  Приехав домой я, не разуваясь, прошла к шкатулочке и взяла оттуда деньги. Нужно было купить продукты, бытовую химию... сегодня очень некстати закончились шампунь и бальзам для волос. Мне, конечно же, не хотелось тащить все на себе, но мама сможет свозить меня в магазин лишь на следующих выходных, так что проще самой сходить.
  Вернувшись, домой с двумя большими пакетами и, расставив все по местам, я принялась за уборку. Как хорошо, что завтра выходной, и я смогу спокойно выспаться.
  Когда квартира была идеально чистой, я уселась на кухонный подоконник, как уж повелось, и подкурила сигарету. Как же приятно вот так расслабиться после напряженного дня. Стиральная машинка стирает, а меня успокаивает этот звук. Прохожих на улице очень мало, зато небо звездное, завораживает. А я все не могу понять, почему мне так спокойно?
  Машинка достирала и я нехотя поднялась. Вытащила постельное белье и меня озарило! За сегодняшний день я ни разу не подумала о Кулецким! Ни одного единственного раза! Что-то из области фантастики.
  Пока развешивала белье на балконе, все никак не могла поверить. В конце концов, решила плюнуть и лечь спать. Утро вечера мудренее.
  
  Из царства Морфея меня выдернул телефонный звонок. Я нехотя открыла глаза и взглянула на часы. Половина двенадцатого. Не так уж поздно, но в это время мне звонили крайне редко.
  Взглянула дисплей. Алиска.
  Вдруг в груди что-то противно заныло, а живот свело в непонятном спазме, отчего тут же затошнило. Плохое предчувствие. Сегодня мне в первый раз захотелось не взять трубку. Плюнуть на всех и просто не отвечать.
  - Алиска, что случилось? - спросила я у девочки, все же сдавшись.
  - Ника, приходи к нам, пожалуйста. Я не могу уснуть, и мне совсем не нравится эта тётя!
  
   *******
  
   - Какая тётя? - спросила я, поднимаясь с кровати.
   Что за черт? Я когда-нибудь высплюсь или Кулецкий решил добить меня окончательно?
   - Не знаю! Она к нам раньше не приходила, - всхлипнула в трубку девочка.
   Я почувствовала, как тревожно забилось сердце. Что-то мне подсказывает что эта 'тётя' и мне не понравится. И даже больше чем Алиске.
   - Котенок, успокойся. Я сейчас приду. Открой мне дверь и жди.
   Я решила не утруждать себя переодеванием. Пошла, как есть, в маячке на тонких лямочках и коротких шортиках.
   Только на ноги обула пушистые тапочки.
   Алиска, как и договаривались, ждала меня в дверях. Стояла, прислонившись к косяку и видно было, что почти уже спит.
   Мне она обрадовалась, даже улыбнулась, но я-то видела невысохшие дорожки слез на ее щеках.
   Внутри все закипело. Убила бы нахрен такого папашу! Ребенка дали, а думать не научили!
   Подхватила Алиску на руки, хоть она и была уже тяжелая, и аккуратно прикрыла за собой дверь. Девочка тут же обняла меня за шею и хлюпнула носом.
   В прихожей я обнаружила женские туфли на высокой шпильке. Вроде и не дешевые, а вульгарные. Плащ, висящий на плечиках, кричал о том же. И откуда столько рюш?
   Дверь на кухню была плотно прикрыта, а из щели внизу пробивался приглушенный свет. Оттуда же доносился тихий смех Матвея и игривый голос той самой 'тёти'. Мне не нужно было заходить и смотреть на них, я уже сейчас прекрасно все понимала. Внутри противно заныло, сердце забилось чаще, и я с трудом проглотила подкативший к горлу ком. Единственное, что удерживало меня от обидных слез - понимание, что я на Кулецкого никаких прав не имею. Не мой он и точка. Ничего ведь не обещал, да и я, наверное, не настолько дура, чтобы поверить в сказку о принце. Не был он представителем голубой крови никогда. Даже джентльменом не был. И его обращение со мной четко давало это понять.
   Не задерживаясь около кухонной двери, я прошла в Алискину комнату и усадила девочку на ее кровать.
   Внимательно огляделась, раздумывая над тем, что необходимо взять с собой. Вот же сволочь какая! Притащил домой шлюху и даже не позаботился уложить ребенка спать!
   Во мне все кипело и хотелось зайти на кухню, проигнорировать его 'тётю' и хорошенько съездить по морде этому папаше. Не за меня, за дочь его.
   Я подняла с пола Алискин школьный рюкзак и покидала в него любимые игрушки и книжки девочки. Может она и без них уснет, но кто его знает. В пижаму она уже была одета, а за зубной щеткой и детской пастой пришлось сходить в ванную. С кухни доносились вполне понятные причмокивания, но я старалась их игнорировать.
   Алиска уже почти спала, когда я закончила сборы, хотя и десяти минут не прошло.
   В прихожей пришлось задержаться. Где ее тапочки я понятия не имела, как и она, собственно, а свет, который облегчил бы наши поиски, включать было нельзя.
   Я уже открывала деверь, когда кухонная дверь распахнулось, и негромко стукнула о стену. Картина нам пристала вполне занимательная. Кулецкий, целующий свою 'тётю', и в процессе подталкивающий ее к спальне.
   У меня внутри все как-то странно занемело и хотелось только одного: сбежать, чтобы не видеть и, чтобы Алиска этого не видела.
   Но девочка все видела. И если я смогла бы простоять неподвижно и беззвучно, то она нет. Громко всхлипнув, она повернулась ко мне, обхватила руками и уткнулась личиком в живот, плача все громче и громче.
   'Тётя' резко отстранилась от Кулецкого и посмотрела на нас затуманенным, испуганным взглядом. Взгляд Матвея же был совершенно осознанным и злым. Если бы не эта ситуация, я, возможно, порадовалась бы. Ведь на меня он смотрел совсем по-другому.
   - Лиза, извини, но я думаю, тебе лучше уйти, - проговорил мужчина таким тоном, что и мне захотелось сбежать вместе с его 'тётей'.
   Женщина на удивление покорно кивнула и направилась в нашу сторону. Быстро обулась, накинула плащ, схватила в руки сумочку, которую я до этого не заметила. Опасливо глянув на нас с Алиской, она, не прощаясь, выскочила из квартиры.
   Я бы сейчас за ней пошла с удовольствием. Взгляд Матвея обжигал и отнюдь не приятно. Мне казалось, что шевельнись я сейчас, и он меня убил бы.
   Несколько секунд я стояла неподвижно, глядя на него, как кролик на удава, а потом внутри меня все взбунтовалось. Какого черта я должна бояться? В конце концов, он мне кто?
   Матвей тем временем подошел ближе к нам и, одарив меня недовольным взглядом, присел перед дочерью на корточки.
   - Алиса, - тихо позвал он.
   Девочка еще раз всхлипнула и повернулась к отцу. -
   Я же тебя спать уложил, почему ты встала?
   - Я проснулась и не могла уснуть, - всхлипывая, проговорила девочка. - Мне было страшно!
   - А как у нас дома оказалась Доминика? - уже более недовольно, хоть и спокойно продолжал расспрашивать дочь мужчина.
   Меня в этот момент передернуло. Вообще отлично! Обо мне в моем присутствии и так, словно я пустое место!
   - Так, ладно. Вы договаривайте, а Доминика пошла домой, - влезла я, особенно ехидно выделив свое имя.
   - Доминика сейчас пойдет на кухню и прижмет свою ж... - начал, было, Матвей, но осекся. - На стул сядет, и будет ждать.
   - А не много ли ты себе позволяешь? - завелась я, совершенно не подумав о том, что Алиса нас слышит.
   - Тебе я хочу задать тот же вопрос. На кухню, я сказал, - повысил голос Кулецкий.
   Я бы ответила, да еще как ответила, но услышала, как громче всхлипнула малышка, испугавшись, видимо злого тона отца.
   Стиснула зубы и прошла на кухню, думая о том, что когда мужчина будет укладывать дочь спать, я тихонько уйду.
   Кулецкий словно угадал мои мысли. Я услышала, как захлопнулась входная дверь, и загремели ключи. Закрыл изнутри, а ключи наверняка уберет куда подальше.
   Я уселась на стул, поставила локти на стол и удобно устроила голову на руках. Как-то пригорюнилась сразу. Опять ни за что получать буду. Вот хотела же трубку не брать.
   - Так ты не ответила. Как у нас Доминика оказалась? - донесся из коридора голос Матвея, и я вся обратилась в слух.
   - Я ее позвала, - тихо всхлипнув, ответила девочка.
   - Зачем?
   - Я проснулась, и мне было страшно.
   - Алиса, я дома, зачем кому-то звонить?
   - Ну, там была тётя...
   - И что? Ты думаешь какая-то, как ты выразилась 'тётя', для меня важнее, чем ты?
   - Нет...
   - А почему тогда позвонила Нике, вместо того, чтобы позвать меня? - В голосе мужчины слышалось раздражение.
   - Я привыкла, звать Нику, - последовал тихий ответ.
   Шах и мат.
   По резко наступившее тишине, я поняла, что слова дочери добили его окончательно. И вдруг четко осознала, что если он и поймет ненормальность своего поведения, то это произойдет или сейчас или никогда. Если уж Алиска до него не достучится, то я и подавно.
   - Теперь будешь звать меня, потому что я все время буду рядом с тобой, - так же тихо произнес мужчина.
   Некоторое время в квартире стояла тишина, на этот раз вовсе не напряженная, не гнетущая. Просто ночная тишина.
   Алиска периодически еще всхлипывала, но я знала, папа ее успокоит.
   - Почитать тебе сказку? - Услышала я голос Кулецкого.
   - Красавицу и Чудовище?
   - Красавицу и Чудовище. - В голосе мужчины слышалась улыбка.
   - Почитать! - радостно отозвалась Алиска.
  
   Я же, понимая, что чтение сказок на ночь может затянуться, включила чайник. Не сидеть же без дела. Еще и телевизор включила. Не знаю, что сейчас лучше, уснуть или же наоборот дождаться Матвея и уйти домой?
   'Тайный дневник девушки по вызову'. Этот сериал я уже смотрела, а эту серию, раз пять точно. Огляделась в поисках запасных ключей. Может, повезет? Конечно же, их не было, по крайней мере, в зоне видимости. Зато обнаружилась открытая пачка сигарет.
   Сделав себе крепкий сладкий кофе, я пошла на балкон, покурить. По пути прихватила теплый халат Матвея. Ночами становилось все холоднее и холоднее... Наверняка, скоро выпадет снег, хотя ноябрь вроде осенью считается, а у нас уже почти зима.
   Облокотившись на бортик балкона, запрокинула голову и смотрела на усыпанное звездами небо, чередуя каждую затяжку с глотком кофе.
  
   Кулецкий появился на балконе неслышно, или же я настолько задумалась, что не услышала его шагов. Заметно вздрогнула, когда из рук довольно грубо вырвали сигарету и бросили в пепельницу, не потрудившись даже затушить.
   - Я не разрешал тебе брать сигареты. И еще сказал сидеть на кухне, а не морозить задницу на балконе. - Снова этот недовольный тон.
   - А мне и не нужно твое разрешение, ты мне не отец, слава Богу, - огрызнулась я. - И мне не холодно.
   Матвей тяжело вздохнул и подтолкнул меня к двери.
   Я послушно вышла с балкона и, не задерживаясь в его спальне, сбежала на кухню. Только там я поняла, что меня заметно потряхивает. Нервы ни к черту.
   Кулецкий пришел сразу за мной и замер, облокотившись на косяк. Ничего не говорил, просто стоял и смотрел, отчего я нервничала еще больше. Наконец, не выдержав, отвела взгляд.
   - Дай мне ключи, - попросила без особой надежды.
   - Они в кармане, можешь достать, - усмехнулся мужчина, заранее зная, что в передний карман его джинс я не полезу.
   На мгновение хотелось, конечно, просто подойти и вытащить, эти чертовы ключи, стерев тем самым наглую улыбку с его лица. Всего лишь на мгновение, потому что подходить к нему настолько близко да еще и касаться... Нет уж. Я прекрасно понимаю, чем это закончится. Не хочу, просто противно, после той разукрашенной особы. Просто противно от самой себя. Просто противно от понимания того, что он мной пользуется, а я позволяю. Просто противно...
   - Матвей, зачем тебе все это? Просто дай мне уйти домой и делай что хочешь. - Я устало потерла глаза, слишком длинный день.
   - Ты сама пришла, я не звал. А сейчас просто сядь и не действуй мне на нервы. - Во взгляде мужчины виделась та же усталость. Даже раздражения в голосе не слышалось.
   С ним как на пороховой бочке.
   - Я не понимаю тебя, совершенно! Мое присутствие действует тебе на нервы, но, тем не менее, отпускать меня ты не собираешься!
   - Ника, помолчи! - одернул меня Кулецкий во взгляде, которого появлялось раздражение.
   С ним как на пороховой бочке.
   - Не буду я молчать! Ты зачем меня здесь держишь? Я ведь понимаю, что ты мне не рад. Просто хочу домой. И поверь, если бы не Алиска я бы и порог твоей квартиры не переступила! - начала заводиться я.
   - Не ори! - грубо одернул меня мужчина. - Не забывай, что в квартире ребенок спит.
   - Ты мне это говоришь? - от злости меня начинало потряхивать. - Уж я про Алису точно никогда не забываю, хотя она твоя дочь. Куда ты катишься? Или опять пить начал? Матвей, ТЫ забыл, понимаешь, ЗАБЫЛ позавчера забрать дочь из школы! Сегодня ты привел домой шлюху, так же, видимо, ЗАБЫВ, хотя бы убедиться в том, что ребенок спит! Хотя у меня в принципе в голове не укладывается, как ты вообще мог привести в дом не понятно кого, зная, что в соседней комнате будет находиться твой ребенок.
   - Я сказал не ори! - отозвался мужчина, зло, глядя на меня. - Позавчера мне позвонила Алиска и сказала, что из школы ее забираешь ты. Что вы договаривались заранее. Так что я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь, но завтра у Алисы поинтересуюсь. Это, во-первых. Эта, как ты выразилась, 'шлюха' мой сотрудник и зачем я привел ее домой, в какое время суток, и что в тот момент делала моя дочь, тебя совершенно не касается. Меня не устраивает, что ты позволяешь себе приходить ко мне домой, когда тебе только вздумается, даже если тебя позвала Алиса. Я не пью больше и не собираюсь, так что спасать больше никого не надо. Это, во-вторых. И, в-третьих, раз уж ты все равно пришла, нарушив тем самым все мои планы, а они поверь, имели место быть, то теперь ты останешься. И сегодня ночью у меня будет секс, хоть и не с Лизой.
   На кухне повисла напряженная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием мужчины. Не шутит, я видела это по его глазам. Злится. Сильно злится.
   С ним как на пороховой бочке.
   Я тоже злилась. Нет, я психовала, а еще боялась. Понимала, что именно моего испуга он и добивался. С какой злостью он произносил каждое свое слово...
   Сделала глубокий вдох, затем выдох. Я спокойна. Ну не заставит же он меня силой, в конце концов!
   - Ладно, я поняла. - Старалась говорить как можно спокойнее. - У тебя дома я больше не появлюсь, на Алискины звонки отвечать не буду. Могу даже твоей Лизе позвонить и попросить вернуться. Думаю, она уж точно не откажется. А теперь просто отдай мне ключи.
   - Забери, - последовал короткий ответ.
   Что за игра в кошки-мышки?
   Я сделала маленький шаг в сторону Матвея и замерла. Затем еще один. Увидела насмешливую улыбку и, не останавливаясь, подошла почти вплотную.
   Мужчина стоял не подвижно, только во взгляде сквозили злость и напряжение.
   Решительно протянула руку к карману и ее тут же перехватили.
   - Ты, правда, думаешь, что сегодня будешь ночевать дома? - поинтересовался Кулецкий, притягивая меня ближе.
   - Ты, правда, думаешь, что у тебя сегодня будет секс? - передразнила я, пытаясь выдернуть руку.
   С ним как на пороховой бочке. А я играю с огнем.
   Откуда только смелость взялась? Или все же это глупость?
   - Будет, Ника. И у тебя тоже, хочешь ты того или нет, - ответил мне мужчина, сильнее сжимая мою руку.
   - Обойдешься, - по-детски возразила я и все же вырвавшись, поспешила отойти от мужчины.
   Теперь между нами был тяжелый кухонный стол. Я бы предпочла запертую дверь.
   Поняла, что додразнилась только тогда, когда Кулецкий дернулся за мной. Хотя в тот момент все еще не верила в его серьезность.
   Еще некоторое время мы кружили вокруг стола, хотя к выходу из кухни Матвей меня не подпускал. Ему первому надоело. Кухонная дверь закрылась, стол придвинулся к стене, отрезая мне пути к отступлению, а я все еще не верила.
   Кулецкий смотрел на меня, уже не пряча своих эмоций. Тяжелый возбужденный взгляд заранее обещал, что со мной сделают. Я же в этот момент скользила где-то на грани возбуждения и паники. Странные, непривычные ощущения.
   С ним как на пороховой бочке. Никогда не знаешь, чего ждать.
   Глядя мне в глаза, мужчина снял с себя футболку и расстегнул джинсы. Не улыбался, не играл. Раздевался, с вполне понятными намерениями.
   Я молча наблюдала за ним, лишенная возможности сбежать. Он как всегда не оставлял мне выбора, хоть и неустанно твердил обратное.
   Совсем уж невесело стало, когда Матвей приблизился вплотную ко мне. Развязал пояс халата и скинул его с моих плеч. Когда его руки потянулись к майке, я задергалась. Стукнула его по руке, чтоб не лезла куда не надо, попыталась поднять с пола халат... Зря я повернулась к нему спиной, потому как в следующий момент меня обняли сзади и быстро уложили животом на кухонный стол. Вот тогда я всерьез запаниковала.
   - Матвей, вот это уже совсем не смешно! Отпусти! - Хотела возмутиться, а получилось, что прошу...
   - Ника, по-моему, я сразу дал понять, что шутить не собираюсь, - тихо ответил Кулецкий и легонько прикусил кожу на плече.
   Было странно стоять в такой позе, не видя его, не имея возможности прикоснуться. С одной стороны, испуг, злость, желание вырваться. С другой - странное томление, интерес, подогреваемый невозможностью видеть его, прикасаться. Впрочем, первые эмоции были самыми сильными.
   Я слышала, как тяжело дышит Кулецкий, ощущала пятой точкой его возбуждение, только вот ничего схожего с предыдущими разами не испытывала. Даже в первый раз не было так страшно.
   Руки мужчины прошлись вдоль моего тела, сжимая сильно, почти до боли. Возможно, происходи все добровольно, мне бы понравилось.
   Когда меня с силой шлепнули по попе и тут же сняли шорты, белья под которыми не было, я окончательно убедилась в действительности происходящего.
   Вырваться естественно не смогла бы. Слон на Моську...
   Когда дернулась в тщетной попытке оказаться на свободе, меня впечатали в стол с такой силой, что ребра заболели. Майка каким-то непостижимым для меня образом оказалась в районе талии.
   Сейчас я ощущала лишь его обжигающие прикосновения. Поясница, плечи, шея, живот, грудь бока. Уверенна, на теле остаются красные следы от его пальцев, но мне совсем не больно. Просто противно... хоть с одним чувством, одолевающим меня в данный момент, я смогла определиться.
   Когда губы мужчины прошлись вдоль верхней части спины, я отчетливо вздрогнула. Как, черт возьми, понять саму себя? Противно оттого, что все это он делает без моего согласия, но тело отзывается на его прикосновения. Желание и отторжение. Разве такое бывает?
   Матвей продолжал целовать мою спину все ниже и ниже по линии позвоночника. Провел языком по пояснице, отчего я прогнулась и до крови закусила губу, стараясь заглушить рвущийся наружу стон.
   Еще никогда я не испытывала подобного. Что делать в такой ситуации? Ведь это, можно сказать, насилие. Мне нравится и не нравится одновременно. Сейчас я впервые пожалела, что у меня нет опыта близких отношений с мужчиной.
   Когда его руки коснулись груди, я поняла, что пропала. Приятно так, что хочется кричать.
   Матвей, тяжело дыша, прикусил шею сзади, на 'загривке', и резко, без предупреждения вошел в меня. Стало больно, особенно от его первых движений. Как огнем обожгло. Я всхлипнула, а когда он начал двигаться быстрее, заплакала. От обиды, боли, унижения. От собственного желания и наслаждения пронзившего меня в тот момент, когда он сжал пальцами мои соски.
   Его непрерывающиеся поцелуи в шею, плечи, спину... куда только он мог дотянуться, отдавались приятной щекоткой во всем теле. Даже когда меня в очередной раз шлепнули по попе, мне было приятно... и противно одновременно.
   В этот раз все закончилось намного быстрее, чем в предыдущий раз. Мужчина стал двигаться более резко, дыша тяжело, почти хрипло. Я со злостью понимала, что оргазм в этот раз не заставит ждать и меня, и за это ненавидела собственное тело.
   К логическому завершению полового акта мы пришли одновременно. Только Кулецкий тихо застонал, а я закусила кулак, стыдясь издать хоть звук, не жалея показывать ему собственное наслаждение.
   Когда он отстранился, я некоторое время продолжала лежать на столе, понимая, что дрожащие ноги меня не держат. Когда осознала, что он на меня смотрит, резко поднялась и потянулась за халатом, размазывая слезы по щекам.
   Матвей, прерывая мои действия, резко схватил за руку и дернул на себя. Ощутив его ласковые поглаживания и нежные поцелуи, я разревелась еще больше. К чему это все сейчас? Ведь не перекроет того унижения, что я только что испытала.
   Когда мужчина поцеловал меня, я к собственному удивлению ответила. И не просто ответила, а жадно, впервые первая, раздвинув его губы языком, углубила поцелуй. Кусала, плакала... хотелось сделать ему так же больно, как он сделал мне.
   Он не сопротивлялся, лишь также ласково гладил мое тело, а потом, подхватив на руки, отнес меня на кровать. Некоторое время мы просто лежал рядом, только я смотрела в потолок, а он на меня, не отрываясь.
   Резко захотелось курить и я, не говоря ни слова, вырвала свою руку из его ладони и пошла на кухню. Там набросила на голое тело все тот же теплый халат, который пах им и взяла в руки сигареты.
   Он пришел следом за мной на балкон, когда я докуривала вторую сигарету. Молча потянулся к пачке, щелкнул зажигалкой и затянулся.
   Я молчала, он не спешил меня 'перебивать'. Только когда подул холодный ветер, обнял сзади.
   - Ника... - начал тихо, как будто боясь, напугать меня еще больше.
   Я, услышав его голос, поняла, что снова плачу. И ненавидела себя за эту слабость тоже.
   - Ненавижу тебя, - прошептала я, сбрасывая его руки со своих плеч. - Ненавижу!
   Я и правда ненавидела его, так же как и себя. Ненавидела за то, что он видит мою слабость, за то, что является причиной этой слабости. За то, что заставляет ненавидеть себя.
   - Я сам себя ненавижу, - ответил он тихо, но мне показалось, что его слова услышал весь город.
  
   *******
  
  Я не стала отвечать ему. Да и что я могла сказать? Ненавидеть самого себя - его право.
  Да, у него были причины, и не нужно было быть гениальным психологом, чтобы понять их. Не уберег любимую жену. Никто не сможет доказать, что здесь его вины нет. Знал бы, где упасть, соломки бы постелил. Так ведь говорят? Только утешает мало. Теперь он самозабвенно ненавидит себя за собственное бессилие. Да кто из нас не жалел в этой жизни? Если бы я тогда поступил иначе... Если бы... Самые обнадеживающие и бесполезные слова.
  Непонятные отношения со мной... Снова чувство вины, снова ненависть к самому себе. Он имеет на нее право. Может лелеять ее, беречь. Может даже взрастить в себе до необъятных размеров. Может... Только вот он отравляет своей ненавистью все вокруг. Все и всех. Сам того не понимает, а страдают окружающие наравне с ним. Главное, чтобы Алиску еще больше не зацепило. Мала она для всего этого. Жалко ребенка так, что самой плакать хочется. Попытки защитить... Вот только меня защищать некому...
  - Пойдем спать, - тихо позвал Матвей.
  Я чуть вздрогнула от звука его голоса. Наверное, глубоко в свои раздумья ушла.
  - Я не буду с тобой спать, - ответила спокойно.
  Не хочу в его постель, хоть и знаю, что не тронет больше.
  - Ника, давай сейчас просто ляжем спать. Поговорим обо всем завтра, когда оба успокоимся. Сейчас ты не станешь слушать, а я не смогу спокойно говорить.
  - Я и завтра слушать не стану, Матвей. Наслушалась уже, - отрезала я и, не желая продолжать этот спор, зашла в спальню и легла на кровать.
  Все равно уйти мне он не даст, а на ругань попросту сил нет. Ни физических, ни моральных.
  Кулецкий пришел следом за мной и лег рядом. Я тут же отвернулась к стене, не желая его видеть. Когда мужчина попытался обнять, скинула его руку и отодвинулась как можно дальше.
  Он больше не трогал, только придвинулся и уткнулся в мою шею сзади. Я не дергалась. Пусть уснет.
  Сама уснуть не могла долго. Матвей тоже не спал, я чувствовала по его дыханию. Лежала и тупо разглядывала золотистый узор на персиковых обоях. Апатичное состояние.
  Не знаю, когда уснула, но когда открыла глаза, за окном только собирался рассвет. Кулецкий спал в том же положении, и от его горячего дыхания мне было жарко. Наверное, от этого и проснулась.
  Тихонечко, стараясь не разбудить, перелезла через него и пошла за своей пижамой. Шорты на кухне на полу, майка на стуле... Когда он успел снять последнюю вообще не помню.
  Бросила его халат на стол, оделась. Его джинсы в спальне были, сама видела. Вытащила ключи из кармана, тихонько открыла дверь, и, оставив ключи на тумбочке, ушла. Хорошо у них дверь захлопывается.
  Оказавшись дома, порадовалась, что сегодня суббота и на учебу ехать не надо. Хотя я бы в любом случае не поехала.
  Спать почему-то не хотелось, потому я, взяв в комнате плед, уселась на любимый подоконник и затянулась сигаретой. Мне необходимо было подумать.
  Сейчас, немного поспав и успокоившись, я смогла рассуждать трезво. Ну, что ж, в том, что произошло вчера, огромная доля моей вины. И самое ужасное, я вдруг осознала, что если бы не хотела, ничего бы вчера между нами не было. Я могла уйти спать в Алискину комнату, а не пытаться забрать у него ключи. Я могла не подливать масла в огонь, а спокойно с ним поговорить. Вот так просто сесть на стул и поговорить. А секс... Сама хотела. Сама провоцировала. В крайнем случае, оказавшись лежащей животом на столе, я могла просто позвать Алиску. Громко. И тогда ничего бы не было. Просто разбудить ребенка, ведь не сложно! А у меня в тот момент даже мысли подобной не промелькнуло. И я, наверное, никогда не пойму причиной тому была паника или же возбуждение?
  Нет, я не пыталась оправдать его и взять всю вину на себя. Просто не понимала его поведения. К чему все это? К чему эта 'тетя' в его квартире? Алогичное поведение, а ведь мне даже поделиться не с кем. Возможно, со стороны и было бы виднее.
  Еще раз покурила, посмотрела на рассвет и пошла спать. Лучше сейчас лечь на пару часов, чем потом ходить целый день как зомби.
  
  Разбудил меня тихий стук в дверь. Я заранее знала, что это Алиска. Открывать не хотелось, вдруг она не одна? Все же встала и прошла в коридор. Когда уже буду делать то, чего мне хочется?
  Девочка была одна, на удивление счастливая, если учесть вчерашние события.
  - Привет! - радостно воскликнула она и уже привычно обняла меня за ногу. - А у тебя сегодня выходной?
  Я немного удивилась вопросу.
  - Привет, котенок. Да, выходной, а что?
  - Ты поедешь со мной в зоопарк?
  - В зоопарк? - удивленно переспросила я. Погода-то совсем не теплая.
  - Да! Мне папа обещал, что мы сегодня поедем, а он работает, а я сначала расстроилась, а потом решила тебя позвать, а папа сказал, если ты согласишься, то он нас отвезет, - снова затараторила малышка, уже привычно 'акая'. - Ты ведь поедешь? - неожиданно серьезно спросила она, с надеждой заглядывая мне в глаза.
  Мне ехать не хотелось. Нет, я безумно люблю наш зоопарк, но не в такую погоду. И мне совершенно не хотелось пересекаться с ним сегодня, но обижать малышку мне не хотелось еще больше.
  - Алиска, на улице холодно, - попыталась отказаться я.
  - Ну, пожалуйста, Ника! Я надену самую теплую шапочку!
  Глядя в эти огромные, наполненные мольбой глаза я сдалась, обещая себе, что в последний раз.
  - Хорошо, Алиска, я поеду с тобой. Мне нужно собраться, заходите за мной через пол часа.
  - Хорошо! - радостно засмеялась девочка и побежала домой, рассказывать папе.
  Как хорошо, когда ты маленький и такая мелочь, как поездка в зоопарк может принести столько счастья. Когда ничто не омрачает твои мысли и настроение.
  Собралась я довольно быстро, и когда раздался стук в дверь, я была полностью готова.
  За дверью была Алиса. Одна.
  - Папа уже в машине, пойдем скорее, - сообщила она и потянула меня за руку.
  
  Девочка первой открыла заднюю дверь машины и уселась в детское сидение. Пока Матвей помогал, дочери пристегиваться, я обошла машину и села рядом с ней. Мужчина посмотрел, как мне показалось, без удивления.
  - Папа, а раз Ника сзади села, можно мне вперед? - тут же завозилась в кресле девочка.
  - Ты знаешь, что нет, - спокойно отозвался мужчина, и Алиска тут же замолчала.
  По дороге в зоопарк она дулась, но когда увидела большие ворота, выкованные в форме животных, радостно захлопала в ладоши и начала перечислять, кого видит.
  С трудом, найдя пустое парковочное место, Кулецкий вышел из машины и открыл дверь со стороны дочери. Девочка уже сама расстегнула ремни и стремилась бежать смотреть животных. Я к тому времени тоже выбралась на свежий воздух и разглядывала, находящееся напротив входа в зоопарк, сооружение из камней.
  Неладное заподозрила лишь, когда Кулецкий щелкнул брелком и, взяв дочь за руку, направился к кассам. Спокойно отстояла очередь, не задавая вопросов, стерпела покупку трех билетов, прохождение билетера. Только внутри зоопарка, когда Алиска с радостными воплями поскакала к каменному динозавру, спросила:
  - На работу, я так понимаю, тебе уже не надо?
  - Я не работаю по субботам, за редкими исключениями, конечно, - отозвался Кулецкий, наблюдая за дочерью, которая пыталась повиснуть на одном и рогов трицератопса.
  - Тебе не стыдно собственную дочь использовать? - возмутилась я.
  - Нет. Тем более, она была рада помочь и даже участвовала в разработке нашего коварного плана, - улыбнулся мужчина и уже серьезно посмотрел на меня. - Вчера ты сказала, что разговаривать со мной по поводу произошедшего не будешь. Решил не оставлять тебе выбора.
  - Мне кажется это входит у тебя в привычку, - грустно усмехнулась я.
  Мужчина в ответ тяжело вздохнул.
  - Я сказал мы вчерашнее обсудим, значит обсудим. Алиса слезь оттуда, упадешь!
  - Сложно обсуждать что-то с человеком, который с тобой не разговаривает. А я не разговариваю! Алиса, тебе папа что сказал? - прикрикнула я, видя, как девочка то и дело соскальзывая, забралась динозавру на нос.
  - Я не могу слезть, - разделся в ответ грустный голос ребенка, - страшно.
  - А кто тебя залезать просил? - тут же завелся Кулецкий. - Вот теперь как хочешь, так и слезай.
  Я с раздражением наблюдала за происходящим. Только пришли, а он уже ругается. Если у него сейчас такой сварливый характер, что же будет, когда ему стукнет семьдесят?
  - Матвей, не кричи на нее! - шепнула сердито и отправилась помогать Алиске.
  - Котенок, иди ко мне на ручки, - позвала я.
  - Ты меня уронишь! - заупрямилась девочка и крепче вцепилась в рог динозавра.
  - Не бойся, не уроню, - уговаривала я.
  - Не уронишь. Она тебя уронит. - Раздался над ухом голос Кулецкого, который легко снял дочь. - Не вздумай ее на руки брать, она тяжелая.
  Девочка, нисколько не озабоченная строгостью отца, тут же убежала к клетке с рысью, а я не удержавшись, проговорила:
  - Знаешь, когда ты пил и вырубался где угодно в каком угодно положении, я перекладывала тебя в относительно нормальное. Не надорвалась, как видишь. А Алиска легче тебя килограмм на семьдесят.
  Мужчина в ответ на мои слова лишь криво усмехнулся. Невесело так усмехнулся.
  - Ладно, я это заслужил. И только поэтому я сейчас спокойно выслушиваю твои претензии. Это первый и последний раз.
  - Это не претензии, а лишь констатация факта. И я с тобой не разговариваю, если ты забыл, - уточнила я.
  - Если так ты не разговариваешь, то, боюсь представить, что происходит, когда тебе хочется поболтать, - отозвался Кулецкий, даже не скрывая смеха в голосе.
  Как-то все легко получалось, даже странно.
  Еще вчера я была уверенна, что не смогу спокойно смотреть ему в глаза, не говоря уже о разговоре, думала, что обида на него никогда не отступит. Она не исчезла, но и не стала причиной ненависти. Более того, сейчас я разговариваю с ним вот так спокойно. Что со мной происходит? Почему с момента его появления в моей жизни я веду себя так, что сама себя пугаю?
  - Ника, смотри! Маленький рысенок! - радостно закричала Алиска, чем нарушила мои раздумья, да и от продолжения начавшегося диалога с Кулецким избавила.
  Я подошла к клетке, на которую показывала Алиска, и некоторое время наблюдала за тремя рысятами, пытающимися приобщить к свой игре, многодетного отца. Тот периодически порыкивал на гиперактивных отпрысков, а когда один, особо проворный укусил его за ухо, тихо рыкнул и повалил детеныша на землю.
  Алиска радостно прыгала рядом со мной и уже поглядывала в сторону других клеток.
  Насмотревшись на рысь, мы пошли дальше.
  Девочка убежала вперед, а я снова осталась наедине с Матвеем, который впрочем, против такого расклада не возражал.
  - Все еще не хочешь разговаривать? - спустя какое-то время поинтересовался он, не сводя глаз с дочери.
  - Нет, - мотнула я головой и ускорила шаг.
  Он подстроился под меня мгновенно.
  - Лучше тебе заговорить. Мы не уйдем отсюда, пока все не обсудим.
  Он снова все сам решил! Бесит, бесит, бесит!
  - Матвей, хватит! - завелась я. - Я не хочу обсуждать очередную проблему! Мы вообще с тобой нормально не разговаривали! Ни разу! Мои школьные годы не в счет. Мы друг о друге ничего не знаем! Я даже, сколько тебе лет не знаю! Поэтому нет смысла ничего обсуждать, потому что нет между нами ничего! Просто секс. Ладно, три раза секс. Больше не будет! - коротко глянув на него, заявила я, сама не понимая, почему завелась.
  Точнее я-то понимала... Третий день грудь болит, живот тянет. ПМС на лицо, в общем.
  - Черт! - пробурчала себе под нос, когда какой-то гиперактивный ребенок резко проскочил прямо передо мной. Так же и прибить ненароком можно.
  Раздосадованная совсем не нужной вспышкой злости я присела на ближайшую скамейку и дрожащими руками вытащила из сумки сигареты.
  Только пришли, называется.
  Кулецкий молча сел рядом и вытащил сигарету из моей пачки.
  - Мои в машине, - ответил на мой молчаливый вопрос. - Алиса, смотри там пони.
  Я посмотрела в сторону девочки, которая, радостно взвизгнув, поскакала в сторону низкого ограждения. Пони гладить можно, если мне память не изменяет.
  - Мне тридцать, - раздался слева тихий голос мужчины.
  - Что? - обернулась я.
  - Тридцать лет. Ты сказала, мы ничего друг о друге не знаем. Тебе девятнадцать верно?
  - Да, - растерянно моргнула я.
  - Видишь, я знаю о тебе немного больше, чем ты думаешь. И мне кажется, что между нами нечто большее, чем 'три раза секс'. Хотя бы потому, что трех раз мне мало.
  Я некоторое время молча разглядывала его зеленые глаза, которые уже привычно начали темнеть. Да, трех раз ему мало. Мне тоже, но...
  - А... Кате двадцать, так? - спросила не то, что хотела...
  - Так. Насте сорок, - словно поняв, чего я так и не спросила, проговорил Матвей. - Мне только двадцать один год исполнился, когда мы познакомились. Кате тогда одиннадцать было и она с отцом жила... Потом с нами. У Насти с бывшим мужем на удивление теплые отношения сохранились, и дочь они не делили как сумасшедшие, так что... и на личную жизнь время было и на ребенка. Мы тогда целый год по углам прятались, осуждения боялись. Она боялась, мне плевать было, каждого заткнуть был готов. Молодой совсем. Потом родителей в известность поставили. Понятно никто из них особого восторга не испытал, но и отговаривать не пытались особо. Я встречи с Катькой боялся, а она сразу приняла, только папой никогда не считала. Алискиным да, своим - нет. Скорее старшим братом. А потом поженились, Настя забеременела. Алиска родилась. В общем, нечего мне особо о себе рассказывать.
  Мужчина замолчал так же внезапно, как и заговорил. А я лишь удивленно смотрела на него. С чего вдруг такая исповедь? Что-то вроде 'прости за вчерашнее' на языке Кулецкого?
  Сигарета почти полностью истлела, потому затушив ее, я прикурила новую и протянула пачку Матвею.
  - Давно куришь? - спросил он, возвращая ее обратно.
  - Лет с пятнадцати. Раньше реже, сейчас чаще, а ты?
  - Примерно с того же возраста. Бросал не однократно и надолго. Только вот иногда такие проблемы бывают, что руки по забытой привычке к сигаретам тянутся.
  - Папа, можно мне на лошадке покататься? - подбежала к нам Алиска.
  - Можно, пойдем, - затушил сигарету Матвей и, взяв дочь за руку, направился к лошадям.
  Я лишь вздохнула. Алиска своим появлением развеяла какую-то чарующую атмосферу откровения. Он словно убаюкивал меня. Наверное, ни с кем еще мне не удавалась расслабиться настолько, не думая ни о чем, кроме собеседника. Я забыла даже, что мы в зоопарке и сейчас радостное улюлюканье детворы показалось неожиданно громким, словно окно открыли. Я еще немного посидела, приходя в себя, и отправилась вслед за Кулецкими.
  Когда я подошла, Матвей уже усадил дочь на лошадь и едва заметно улыбался, глядя на ее счастливое личико. Раньше он улыбался, открыто и очень заразительно, почему-то вдруг вспомнилось мне.
  Я молча встала рядом и вложила в его руку подушечку жевательной резинки. Не хочу, чтобы Алиска чувствовала запах сигарет.
  Матвей взглянул на меня удивленно, но жвачку взял.
  - Хочешь тоже? - кивнул на черного коня фыркающего рядом с нами.
  - Прокатиться? - удивилась я. - Я не умею.
  - Вот и поучишься. Девушка, можно нам вот этого на три круга.
  - Три круга? - выдохнула я. - Ты с ума сошел? Я свалюсь!
  - Конечно можно, - вмешалась в наш спор девушка, управляющая данным 'аттракционом'. - Правую ногу вот сюда, держитесь здесь, левую перекидываете, - улыбаясь, показала она.
  Я с перепугу мало что поняла.
  После нескольких неудачных попыток оказаться в седле Матвей подтолкнул меня под пятую точку, помогая... или для ускорения, кто его знает.
  Я даже возмущаться не стала. Там он уже и без одежды все потрогал, а сегодня я в джинсах.
  Передернулась от собственных мыслей, покраснела, чуть не свалилась, сразу же побледнела... Дурдом одним словом.
  - Держитесь вот здесь, - указала девушка на железную ручку, закрепленную на шее лошади.
  Я тут же ухватилась за нее и вцепилась намертво.
  Уже на середине первого круга я удивилась собственному испугу. Ведь не впервые на лошади, хотя первый раз был в глубоком детстве и, наверное, не считается. Может, высоты испугалась? Чертова фобия...
  Когда мы проходили второй круг, встретились с Алиской. Девочка продолжала излучать счастье и на своей белой, длинноногой кобыле, казалась маленькой принцессой.
  Когда я проезжала третий круг девочка разъезжала на пони, а ведь там еще ослик есть... Надеюсь, на них меня Матвей не посадит!
  Вернувшись, на исходную позицию, я уже не хотела слезать с коня, но кто ж меня спрашивать-то будет.
  Кулецкий тут же оказался рядом, помогая спуститься. А это оказалось гораздо сложнее, чем подняться, скажу я вам.
  Подождав, пока я аккуратно перекину ногу через круп, Матвей придержал меня за талию, а после, когда мои ноги еще не коснулись земли, прижал сильнее и поцеловал. Совершенно неожиданно для меня.
  Лишь на одно мгновение я ощутила его горячее дыхание на своих губах, а после не менее горячее прикосновение. Язык мужчины сразу же скользнул внутрь, не встретив на своем пути преграды, пользуясь моей растерянностью, и нашел мой. Одно влажное, немного щекотное прикосновение и кровь застучала в висках. Я поняла, что та часть мозга, что отвечает за здравый смысл, отключается. Закрыла глаза, а мир вокруг кружил не хуже самой манящей карусели. Кулецкий сильнее сжал пальцы на моей талии, сводя меня с ума, притянул еще ближе, проведя ладонью по пояснице.
  Низ живота свело болезненной судорогой. И только осознание того, что мы в публичном месте, где гуляют дети, а самое главное страх, что увидит Алиска, дали мне силы отстраниться.
  В глазах Матвея я увидела больше контроля, чем полагаю, он в моих. И тут же смутившись, опустила взгляд.
  Это первый наш поцелуй при свете дня, на публике. Первый взгляд глаза в глаза, впервые без продолжения...
  От таких мыслей мне стало не по себе, и я поспешила отстраниться, тут же оборачиваясь и выглядывая Алиску.
  - Она на ослике катается, - прошептал Кулецкий, опаляя дыхание шею и почти касаясь губами мочки уха. - А теперь продолжим узнавать друг друга лучше. Скажи, ты целовалась с тем мальчишкой, что провожал тебя со школьных репетиций? По настоящему целовалась?
  Я задохнулась от такого вопроса. Откровенного для меня, не умеющей обсуждать подобные темы. От того, с каким придыханием, он выдохнул его мне в самое ухо. От того, как вздрогнула всем телом, будто обнаженного провода коснулась.
  - Матвей, - тихо отозвалась, пытаясь найти слова для правдивого ответа и в тоже время скрыть всю правду.
  - Мне нравится, когда ты дрожишь и краснеешь, - усмехнулся мужчина, стоя, совсем рядом, так что я спиной ощущала его сумасшедшее сердцебиение.
  Как он узнал, что я покраснела?
  - Матвей, - повторила я уже тверже, но он снова меня перебил.
  - Ты ведь не целовалась, - утвердительно выдохнул он. - Ни с кем до меня по настоящему не целовалась. Ты бы не реагировала так. Не боялась... А я был уверен, что ты с ним спишь.
  - Хватит! - не выдержала я и, отойдя на несколько шагов вперед, обернулась. - Если ты решил задавать мне вопросы, будь добр дождись моего ответа. Я не хочу больше разговаривать, не хочу больше ничего знать о тебе, не хочу, чтобы ты задавал вопросы мне, не хочу!
  Почему я сейчас все это говорила? Да потому что испугалась до чертиков. Своей реакции. Ведь я не должна наслаждаться его присутствием после вчерашнего. Или должна? Господи, как же много вопросов, ответов на которые у меня нет. И мне не у кого спросить! Почему у меня нет ни одной нормальной подруги? Я не могу спросить у мамы, ведь она обязательно спросит кто он, а ответить я не смогу... Я не могу спросить у него, потому что не доверяю ему настолько, как бы странно это ни звучало. Никогда бы не подумала, что после неоднократного секса можно стесняться своего партнера, всегда думала, что ближе уже некуда, а как оказалось... У нас с ним нет духовного единства, так что ли? И как же сложно узнавать у него о нем же, зная, что он спросит обо мне. Равноценный обмен. Но я не готова платить свою цену, не сейчас. Особенно когда возбуждение, подаренное его поцелуем и прикосновениями проходит, оставляя в животе противную ноющую боль, от которой никуда не денешься и остается только оглядываться в поисках палатки, где можно купить воды, чтобы запить обезболивающее. Желательно сделать это незаметно, потому что я заранее догадывалась, что он непременно спросит для чего мне таблетка.
  Не нужно было мне ехать. Или нужно? Ведь несмотря ни на что он начал мне открываться. Вот только я не знала, нужны ли мне после вчерашнего его откровения. Я еще не решила, не поняла, не простила...
  - Ты не хочешь рассказывать о себе или тебе не нравится то, что о тебе рассказываю я? - спокойно поинтересовался мужчина, не обратив на мою нервозность, кажется, никакого внимания.
  - Я не хочу ни того, ни другого, Матвей, - устало отмахнулась я, чувствуя все нарастающую потребность принять таблетку. Первый день, чтоб его...
  - Хорошо, не будем пока об этом. Алиса мы здесь, - махнул рукой дочери.
  - Папа, я пить хочу, - попросила девочка, подбежав к нам. - Ника тебе понравилось на лошадке кататься?
  - Конечно, понравилось, котенок. А тебе?
  - И мне! А еще на ослике и на пони понравилось! На ослике больше!
  - Алиса не тараторь. Ты кушать хочешь? - подхватил дочь на руки Матвей.
  - Хочу. А мне можно пиццу? - обняв отца за шею, попросила девочка.
  - Можно. Тебе сегодня все можно. Но только сегодня.
  - Правда? - Алиска заглянула в глаза отцу с каким-то счастливым недоверием, словно боясь, что он передумает. - И мне можно сегодня ночевать у Ники?
  - Ну, раз ты хочешь, значит, мы сегодня будем ночевать у Ники, - согласился Кулецкий, коротко взглянув на меня.
  Я сбилась с шага и удивленно посмотрела на мужчину. Мы? Он издевается? Определенно, издевается.
  - Конечно, ночуйте, - кивнула я. - Я вам в гостиной на диване постелю.
  Я убью его. Убью!
  - Вот и договорились, - беспечно отозвался Матвей и свернул в строну кафе.
  Столик мы выбрали в самом углу. Плетеные кресла с мягкими подушками, аккуратные столики, яркие фонарики по всему периметру. Уютно, со вкусом, а главное тепло. Только, когда мы зашли в помещение, я поняла, что замерзла.
  Меню принесли сразу же, чему поспособствовало практически полное отсутствие посетителей. Оно и не удивительно, на улице далеко не жаркое лето. Мало кто захочет в такую погоду посещать зоопарк.
  - Мне молочный коктейль, - сразу же решила Алиска и принялась оглядываться по сторонам.
  - Тебе горячее какао, - поправил дочь Матвей, на что та согласилась без пререканий.
  - А ты что будешь? - перевел взгляд на меня.
  - Горячий кофе и воду.
  - А пиццу с чем?
  - Я не хочу есть, - отозвалась я и накрыла ноги лежащим в кресле пледом.
  Кулецкий хмуро взглянул на меня и наклонился ближе.
  - Ника, в присутствии Алисы ты хочешь есть всегда, так же как и я. Тем более время уже обед.
  Мне оставалось лишь растерянно кивнуть в ответ. Как быстро время летит! Вроде только приехали, даже половины зоопарка не прошли, а оказалось три часа прогуляли.
  Заказ принесли так же быстро, как и меню и мы молча принялись за еду. Алиска, откусив от кусочка пиццы, попыталась отвлечься на разукрашивание картинки, которую принесли вместе с фломастерами специально для нее, но после строгого взгляда Матвея отложила все ненужное в сторону.
  Когда пицца была съедена, девочка отпросилась в игровую зону, и мы с мужчиной снова остались наедине.
  Улучив момент, когда Матвей в очередной раз обернулся в сторону дочери, я попыталась незаметно принять таблетку.
  - Что это? - тут же раздался его недовольный голос.
  Ну, конечно он заметил. Я почти не сомневалась.
  - Таблетка, - вздохнула, пытаясь поскорее проглотить пилюлю, но он перехватил мою руку.
  - Какая таблетка? - В зеленых глазах вспыхнула непонятная мне злость.
  - Обычное обезболивающее, отпусти.
  - У тебя что-то болит? - уже спокойнее поинтересовался мужчина.
  - Живот, - опустив взгляд на стакан с водой, тихо проговорила я.
  - Это хорошо, - совсем расслабился Матвей и откинулся на спинку кресла.
  - Хорошо, что у меня что-то болит? - возмутилась я.
  - Если ты не помнишь, мы не предохранялись в первый раз. Это целиком и полностью моя вина, разумеется. Я уже давно хотел об этом поговорить, возможности не представлялось. Или ты хотела стать молодой матерью? - скептически приподнял брови, так же спокойно разглядывая меня.
  - С десяти лет мечтаю, - огрызнулась я, и проглотила таблетку.
  Еще некоторое время мы сидели в тишине. Я бездумно смотрела в окно на лебединое озеро, Матвей поглядывал то на меня, то на дочь.
  - Домой? - первым не выдержал он.
  - Что? - не сразу поняла я.
  - Домой едем или еще по зоопарку гуляем?
  - Зачем домой, мы же еще половины не прошли? - удивилась я.
  - Ника, живот у тебя болит, потому и спрашиваю.
  - Ну, я же выпила таблетку, значит скоро пройдет. Так что гуляем. Тем более, я не хочу расстраивать Алиску.
  - Уверенна?
  - Да.
  - Хорошо, тогда пойдемте дальше. Девушка, счет, пожалуйста.
  
  А дальше мы снова поругались. Слишком уж навязчиво Матвей хотел обсудить произошедшее и слишком уж взвинчена я была.
  Шли рядом в тяжелом молчании. Лишь Алиска радостно скакала от клетки к клетке, не замечая нашего изменившегося настроения.
  - Папа, а на карусельках сегодня тоже можно? - поинтересовалась девочка, разглядывая детскую железную дорогу.
  - На одной, Алиса. Холодно сейчас для каруселей.
  - Тогда я на паровозике кататься буду, - решила Алиска после недолгих раздумий.
  - Хорошо, а мы с Никой на колесе обозрения, - улыбнулся дочери мужчина и, схватив меня за руку, повел в сторону касс.
  - Матвей, я не хочу на колесо! - возмущенно зашептала я, пытаясь высвободить руку. - Во-первых, и, правда, холодно...
  - Я согрею, - не глядя на меня, усмехнулся Кулецкий, отчего его затея показалась еще менее привлекательной.
  - А во-вторых, я высоты ужасно боюсь, - закончила я, наблюдая, как он покупает билеты.
  Ну, конечно! Кто ж меня слушать-то будет? Мужик ведь решил - мужик сделал.
  - Ты меня вообще слышал? - начала возмущаться я, когда мы посадили Алиску на ее карусель и отправились в сторону нашей.
  - Слышал, Ника, - кивнул Матвей, не выпуская моей ладони.
  Я лишь понуро опустила голову и семенила следом. Все равно ведь не отпустит, уже пора бы привыкнуть к его тираническим замашкам.
  Чем ближе мы подходили к колесу, тем хуже мне становилось. Не знаю, откуда взялась во мне данная фобия, но даже при мысли о моем пребывании на высоте мне становилось дурно. Сердце давно было готово выпрыгнуть из грудной клетки, а разлившаяся по телу слабость призывала принять горизонтальное положение и закрыть глазки.
  - Не бойся, - шепнул Кулецкий мне на ухо, переместившись за спину и обнимая за плечи. - Со своими страхами нужно бороться.
  - Тебе надо - ты и борись, - огрызнулась я, с ужасом наблюдая за приближением пустой, открытой кабинки. - Мне и с моей акрофобией неплохо живется.
  Мужчина в ответ лишь сильнее сжал мои плечи и как-то неожиданно нежно коснулся губами виска, подталкивая вперед, забывшую оказать сопротивление, меня.
  Стоило мне шагнуть на неустойчивую поверхность, как вновь пришел страх. Усевшись на сидение, я изо всех сил схватилась за 'руль' находящийся посреди кабинки.
  Матвей плавно опустился рядом, вновь обнял меня за плечи и потянул на себя. Я нехотя отпустила 'руль' и вцепилась в руку мужчины.
  Главное успокоиться. Самое страшное подъем до верхней точки, а там уже не будет страшно, потому что мы больше не будем подниматься.
  - Я тебя ненавижу, - проговорила я, еще сильнее сжимая мужскую ладонь.
  - Мне казалось, вопрос ненависти мы уже решили, - усмехнулся Кулецкий и придвинулся еще ближе. - Прекрати дрожать, отсюда сложно упасть, тем более я держу крепко. - Прозвучало как-то двусмысленно. - Прости...
  Я удивленно взглянула на Матвея. Как ему удается вот так, словно между делом, переходить на серьезные темы?
  - Прости? - переспросила, жадно вглядываясь в его лицо, желая увидеть любое проявление эмоций, даже самое мимолетное.
  - Да. Прости. За то, что вчера сделал. За то, что делал до этого. За то, что вовремя не пресек, а сейчас уже не хочу останавливаться, - произнес он, глядя мне в глаза.
  - Не хочешь...
  - Не хочу, - снова перебил Кулецкий, отчего я в который раз за сегодняшний день, начала злиться.
  - А мои желания ты вообще никак не рассматриваешь?
  - Отчего же? Приму к рассмотрению, когда ты сама поймешь, чего хочешь, - усмехнулся Матвей, перебирая пальцами мои волосы.
  - Вообще отлично! Значит, помимо всего прочего я еще и не знаю, чего хочу? - уже откровенно психовала я.
  - Не знаешь. В этой ситуации, разумеется. Еще и гордая, вспыльчивая. Маленькая, - добавил Кулецкий, притягивая меня еще ближе и целуя в висок. - Решишь в запале, потом жалеть будешь.
  - Я никогда не жалею о своих решениях, - огрызнулась я.
  - Не думаю, что тебе в твои девятнадцать приходилось решать что-то действительно важное. И это даже хорошо.
  Я в ответ лишь вздохнула, решив не отвечать. Да и что я могла ответить, ведь она прав.
  - Давай постараемся забыть о том, что было между нами до этого момента, - вновь заговорил мужчина. - Понимаю, что не возможно начать все с начала, но можно попробовать. Я уже сделал слишком много ошибок и не пытаюсь оправдывать себя. Просто слишком много произошло в моей жизни в последнее время.
  - Я понимаю, - вздохнула я и посмотрела мужчине в глаза. - Но я не виновата в твоих проблемах. Постарайся понять и меня тоже.
  - Знаю, Ника, знаю. Слишком много во мне злости от собственного бессилия. Давай больше не будем поднимать эту тему. Я не могу пока говорить об этом спокойно. Сейчас я могу обещать тебе лишь постараться.
  Не знаю, до чего бы мы договорились, но как оказалось, карусель совершила свой оборот, и нам нужно было выходить.
  Алискиного приезда мы дожидались в тишине. Однако молчание не было напряженным.
  - Папа, понеси меня на ручках, - попросила Алиска, стоило нам отойти от аттракциона.
  - Устала? - спросил Матвей, подхватывая дочь на руки.
  - Немного, - вздохнув, призналась девочка.
  - Тогда едем домой.
  - Но я не хочу домой, - тут же захныкал ребенок.
  - Алиса, в следующий раз поедем смотреть дельфинов, а сейчас домой, хорошо?
  - Хорошо, - нехотя кивнула девочка и сильнее обняла отца за шею.
  
  Домой мы приехали довольно быстро. У моей квартиры Кулецкий остановился и предупредил:
  - Мы придем к тебе часа через два, не усни.
  На возмущение у меня не оставалось сил, потому молча кивнула и отворила дверь.
  Приняв горячий душ, и достав из морозилки мясо, я уселась на любимый подоконник. Думать не хотелось. Делать ничего тоже. Я умудрилась поймать то замечательное состояние, когда смотришь в никуда ни о чем не думаешь и ничего не видишь. Из состояния полусна меня вывел звонок телефона. По мелодии я знала, что звонит мама, потому нехотя спрыгнула с подоконника и пошла отвечать.
  Пока болтала с мамой, пропищала микроволновка, извещая о том, что мясо готово к приготовлению. Особо не извращаясь, я отбила его молотком и добавила специй, после чего, завернув в фольгу, отправила в духовку.
  Мама звала меня завтра в гости, так как сама приехать не могла, у нее, видите ли, машина в сервисе. Я с улыбкой напомнила о том, что ее дочь, студентка, на общественном транспорте почти каждый день мотается и не жалуется.
  Вот так весело препираясь с родительницей, я не заметила, как пролетело два часа. Потому, когда раздался звонок в дверь, я едва не выронила телефон. Быстренько распрощалась с мамой и пошла открывать.
  - Мы пришли! И даже торт купили, - радостно оповестила Алиска, протягивая мне десерт.
  - Здорово, - улыбнулась я, - проходите, кушать будем. И да, Матвей, ко мне в дверь лучше стучать, я звонка пугаюсь.
  - Хорошо, - легко согласился мужчина, проходя на кухню.
  Умудрилась же мама купить этот ужас! Меня, когда я впервые услышала этот тонкий, режущий слух звук, чуть Кондратий не хватил! Сколько раз я порывалась вытащить из него батарейки! Но после того как однажды мама раньше вернулась из командировки, а я крепко спала и она не могла достучаться, звонок стал неприкосновенным.
  Когда я вошла на кухню вслед за гостями, Алиска сидела у окна и радостно болтала ногами, а вот Кулецкий уселся на мое законное место.
  - Алиска, иди мой руки, - обратилась я к девочке, а когда она скрылась в ванной, недовольно посмотрела на Матвея, - это мое место!
  В ответ Кулецкий лишь усмехнулся и конечно никуда пересаживаться не стал.
  - Двигайся, давай! - приказала я, расставляя тарелки на стол и попутно толкая мужчину на другой стул.
  Однако, вместо того, чтобы передвинуться, он поймал меня за руку и потянул на себя. От неожиданности я потеряла равновесие, покачнулась и не без помощи мужчины оказалась у него на коленях. Лицом к лицу, так сказать.
  - Жадина, - тихо проговорил он мне в ухо, а его рука плавно заскользила по спине вверх-вниз.
  - Матвей, ты в своем уме? А если Алиска зайдет? - зашептала я в ответ, чувствуя нарастающую дрожь в теле.
  - Мне не нравится прятаться, - нахмурился Кулецкий, но меня отпустил.
  - Она не должна узнать. По крайней мере, не сейчас и не так, - проговорила я, отходя к раковине.
  В конце концов, он сам связал себе руки. Она ведь по-прежнему ждет маму... Отошла я вовремя, потому что уже через мгновение на кухню забежала радостная Алиска и продемонстрировала нам чистые руки.
  - Папа, а теперь ты иди ручки мой! - заявила она, усаживаясь на стул.
  - Кстати да, папа, ты чему ребенка учишь? За стол с грязными руками! - усмехнулась я, заглядывая ему в глаза.
  Матвей ответил мне такой же кривой ухмылкой и хитрым взглядом, после чего удалился в ванную.
  Я уже, накрыла на стол, потому с чистой совестью заняла свое законное место, посмеиваясь про себя. Я же говорила, что это мое место. Кулецкий вернулся намного быстрее дочери, и по его взгляду я поняла, что если еще раз представится подобный случай, борьба за мой стул будет нешуточная.
  
  После ужина мы дружно переместились в комнату смотреть какую-то сказку. Если честно я не запомнила ни названия, ни сюжета. Мысли были забиты предстоящей совместной ночевкой. Как я смогу спокойно уснуть, зная, что он совсем рядом, за стенкой? Как я смогу успокоить уже начавшее свой бунт тело? Что бы там ни было, я хотела его. Очень. И лишь непрошедшая обида заставляла меня рассеянно смотреть в экран телевизора, избегая его взгляда, который я почти физически ощущала на себе.
  Алиска периодически радостно вскрикивала, дергая меня за руку и заливисто смеясь. Я в ответ лишь отстраненно улыбалась, делая вид, что восторгаюсь тем или иным моментом сказки ничуть не меньше, чем она сама.
  Когда сказка подошла к концу, девочка заметно приуныла, но, к моему огромному огорчению, не попросила включить ей следующую. Порой я совсем немного огорчалась, что она такая послушная.
  - Алиса, иди, умывайся, надевай пижаму, и спать, - словно назло мне застрожился Кулецкий.
  Я нехотя поднялась с дивана и достала подушки. Нужно уложить моих незваных, между прочим, гостей спать. А мне еще посуду мыть.
  - Давай помогу, - отодвинул меня в сторону Кулецкий, когда я стала раскладывать диван.
  Я в ответ лишь пожала плечами и подождала, пока он управится. Хорошо все-таки иметь мужика в доме, практично. Я на раскладку дивана обычно не меньше трех минут тратила, тяжелый очень, а Матвей за несколько секунд все сделал.
  Посмеиваясь над своими мыслями, я закончила приготовление их ложа и направилась готовить свое.
  Матвей пошел следом за мной, но его остановила вышедшая из ванной Алиска.
  - Папа, ты мне сказку почитаешь?
  
  Когда Кулецкий появился на кухне, я успела закончить уборку и курила сидя на любимом подоконнике.
  - Спит? - спросила скорее из-за давящей тишины, нежели из интереса.
  - Спит, - кивнул мужчина, и присев рядом со мной, прикурил сигарету.
  - У тебя на завтра какие планы? - спросил он после продолжительного молчания.
  - К маме с Денисом в гости поеду, - отозвалась я, выпуская колечки дыма, - а что?
  - Денис - это твой отчим?
  - Это мамин муж. Он не удочерял меня и каких-либо дочерних чувств я к нему не испытываю. Хотя как человек он мне очень нравится. И маме подходит.
  - У вас хорошие отношения?
  - Конечно. Мы можно сказать приятели.
  - Понятно. А где они живут?
  - В центре, рядом с фонтанной площадью.
  - Во сколько поедешь?
  - В два, а что? - снова спросила я.
  - Я завтра на работу поеду, могу тебя подвезти. Мне по пути.
  - Ладно, - легко согласилась я и взяла еще одну сигарету.
  - Ника, хватит, - легко перехватил мою руку мужчина и прикоснулся к ней губами. - Пойдем спать.
  Я на секунду замерла, уж очень интимно прозвучали его слова.
  - Ты же помнишь, что спишь с Алисой? - сглотнув, решила поинтересоваться я.
  - Иди, умывайся, - подтолкнул меня Кулецкий в сторону ванны.
  - Матвей! - начала было возмущаться я, но он меня перебил.
  - Доминика, иди, я после тебя, - устало выдохнул он и взъерошил свои и без того растрепанные волосы.
  Мне даже жаль его стало. Видно же, что он дико устал за эти дни и, тем не менее, завтра снова едет на работу. А ведь воскресенье...
  В ванной я пробыла не долго. В душ не хотелось, потому водные процедуры свелись к необходимому минимуму.
  Судя по удивленному взгляду Матвея, он явно не ожидал, что я так быстро управлюсь.
  - Я все, твоя очередь, - улыбнулась я и ушла в комнату.
  Быстро переодевшись в пижаму, я нырнула под одеяло и с наслаждением потянулась, устраиваясь поудобнее.
  Оказывается, я сильно устала за этот день. Хорошо хоть живот больше почти не болит, значит, смогу спокойно уснуть.
  В душе зашумела вода и под ненавязчивый шум, я начала погружаться в сон.
  Проснулась, оттого, что меня обняли сзади, и горячая ладонь сейчас поглаживала мой живот.
  - Я же сказала, что ты спишь с Алисой, - прошептала я, разворачиваясь лицом к мужчине.
  - И ты думала, я сделаю, как ты сказала? - нагло улыбнулся мне в ответ Кулецкий.
  - Матвей, мы, кажется, сегодня договорились... - начала было я, но он остановил поток слов, приложив палец к моим губам.
  - Тшш... Я просто обнимаю тебя. Болит? - спросил он, снова проведя ладонью по моему животу.
  - Вроде нет, - ответила я, прислушавшись к своим ощущениям.
  - Вот и хорошо, а теперь спи, - прошептал Матвей, нежно поцеловав меня в уголок губ и крепче сжимая в своих объятиях.
  - Но...
  - Просто спи, - снова прошептал он, и я закрыла глаза, впервые просто засыпая в его нежных объятиях.
  
   ПРОДОЛЖЕНИЕ
  
  
  *******
  
  Проснулась я, когда на улице было уже совсем светло. Не сразу вспомнила, что засыпала не одна, а когда вспомнила, обнаружила, что Матвея рядом нет. Интересно Кулецкий проснулся раньше дочери? Надеюсь, что да.
  Нехотя выбравшись из постели, я направилась на кухню. Выйдя из комнаты, столкнулась с Матвеем.
  - Доброе утро, соня, - улыбнулся мне мужчина, и я тут же оказалась в его объятиях. - Я как раз шел тебя будить, - проговорил он, целуя меня в нос, а после нежно прикасаясь к губам. - Мы завтрак приготовили, надеюсь, ты не против, что мы немного похозяйничали на твоей кухне. Иди, умывайся и кушать, - он развернул меня в сторону ванной и легко шлепнул по попе.
  
  Стоя под горячими струями душа, я подумала о том, что Кулецкий действительно изменился. Казалось, он переосмысливает свое поведение и перестает ненавидеть себя. Хотя, возможно, это всего лишь видимость. Возможно, все изменения в его поведении из-за чувства вины передо мной. Надолго ли он сохранит эту нежность и позитивный настрой?
  Но как бы то ни было, я не могла не признать, что мне нравится его нынешнее поведение. Мне нравится его нежность. Нравится засыпать в его объятиях. Наверное, именно так и начинаются отношения у всех нормальных людей. Мы только начинаем узнавать друг друга.
  
  На завтрак мне ждали омлет и горячее какао.
  - Привет! - радостно улыбнулась мне Алиска. - А мы уже давно проснулись и даже мультики посмотреть успели! Папа, а можно мне торт на завтрак?
  - Сначала съешь омлет, а потом можно и торт, - как всегда с нотками строгости в голосе проговорил Кулецкий.
  Алиса нехотя, но без возражений взялась за вилку.
  Матвей, конечно же, сидел на моем месте. Я лишь недовольно взглянула на него и, нахмурившись, села рядом.
  В ответ мужчина лишь улыбнулся и пододвинул тарелку ближе ко мне.
  Если честно я бы с удовольствием пропустила омлет и съела кусочек торта, но приходилось подавать положительный пример Алисе.
  
  После завтрака Алиска с Матвеем засобирались домой.
  - Алиса иди, открывай дверь, - отдал Кулецкий ключи дочери, а когда та ушла, притянул меня к себе и нежно поцеловал в губы. - Я сейчас увезу Алиску к ее подружке и приеду за тобой. Так что собирайся.
  Я в ответ лишь растерянно кивнула, снова удивляясь той нежности, что исходила от мужчины.
  
  К тому времени, как Матвей приехал за мной, я была полностью готова и успела позвонить маме, сказав, что уже выезжаю.
  
  Доехали мы быстро, в воскресенье на дорогах почти не было пробок.
  - Я позвоню тебе, как освобожусь, - сказал Матвей, помогая мне отстегнуть ремень безопасности, и снова целуя меня в губы.
  - Не надо, меня Денис домой увезет, - отозвалась я, открывая дверь.
  - Я позвоню, - снова предупредил меня мужчина, прежде чем уехать.
  
  Мама с Денисом меня уже ждали.
  - Привет, малышня, - радостно поприветствовал меня мамин муж.
  - Да какая ж я малышня, - улыбнулась я в ответ. - Вот родите дочку, будешь ее малышней звать, а я уже большая, - привычно отшутилась, поглядывая на маму.
  - Какие дети, Ника, ты о чем? Мне уже поздно рожать! Так что детьми нас радовать твоя задача! - как всегда отнекалась мама, а мы с Денисом лишь хитро переглянулись.
  Она всегда так говорит, но мы-то продолжаем надеяться, и пытаемся задавить ее массой.
  - Только после тебя, мамочка, - чмокнула я в щеку родительницу. - Чем меня потчевать будете? - перевела я тему, с наслаждением вдыхая дразнящие запахи, разносящиеся по квартире.
  - Я роллы сделала, - обрадовала меня мама, - и тортик медовый.
  Услышав о торте, мне захотелось застонать. Нет, я очень люблю сладкое, но такими темпами скоро ни в одну дверь не пройду.
  Усевшись на кухне за большим столом, мы приступили к трапезе. Как всегда у них стоял букет свежих цветов в красивой вазе. Муж маму баловал и радовал.
  - Как в институте дела? - поинтересовалась мама, облизывая палочки.
  - Да как обычно. Надоело мне учиться и замуж пока не хочу, что с этим делать? - отшутилась я.
  - Нашла себе кого-нибудь? Когда с Данилом последний раз созванивались?
  - Давно не созванивались, и сколько раз тебе говорить, что мы не встречаемся с ним!
  - Что-то верится с трудом, - как всегда с улыбкой возразила мама, а я вздохнула. Бесполезно с ней спорить.
  - Кстати, как дела у Матвея с Алисой? - неожиданно спросила мама, а я отчетливо вздрогнула, уронив ролл в соевый соус.
  - Ника, осторожнее! Кофту потом стирать замучаешься! - воскликнула родительница, кивая на мой кипельно белый свитер.
  - Ты же знаешь, у меня вечно все из рук валится, - натянуто улыбнулась я, чувствуя, как на спине выступает холодный пот.
  Глядя на свои трясущиеся руки, я отложила палочки в сторону, и взялась за стакан с соком. Пока делала глоток, мысли неслись тревожным потоком. Отчего вдруг она вспомнила о Кулецких? Тем более после вопроса о моей личной жизни. Она совершенно точно не могла видеть нас вместе. Может, кто из ее подруг был вчера в зоопарке и видел нас?
  - Матвей с Алиской справляются, как могут, конечно, а что? - пытаясь скрыть страх в голосе, ответила я.
  - Да ничего, просто на прошлой неделе заезжала, соседку встретила из семьдесят шестой, она сказала, что вы частенько в гости друг к другу ходите. Ты молодец, Ника, что поддерживаешь их. Алиске, наверное, совсем тяжело приходится?
  - Эм... Она не знает, - нехотя призналась я, чувствуя огромное облегчение и в то же время злость. Чертовы соседи! Вечно суют свой нос в чужие дела!
  - О чем не знает? - не сразу поняла мама.
  Денис сидящий рядом с ней смотрел на меня с таким же интересом.
  - Просто... понимаешь, Матвей сказал ей, что Настя на долгое время уехала в командировку, - призналась я и опустила взгляд в тарелку.
  На лице мамы и Дениса отразился неподдельный ужас. Что ж... я их понимаю, сама отреагировала примерно так же.
  - Он с ума сошел, - покачал головой Денис.
  - Она ведь узнает рано или поздно, - тихо проговорила мама, беря мужа за руку. - Либо сама догадается, либо скажет кто. Что он тогда будет делать, ведь она слишком мала, чтобы понять, что он пытался ее защитить.
  - Мама, пожалуйста, давай не будем об этом, - попросила я. - Я не хочу, чтобы вы его осуждали. Вы не видели, в каком состоянии он был. Не представляю, что было бы сейчас с Алиской, если бы она знала.
  - Доминика, Бог с тобой! Никто его не осуждает! Кто знает, как каждый из нас поступил бы на его месте. Я просто переживаю, ты ведь знаешь. Они мне почти как родные...
  - Знаю, - кивнула я, не зная, что еще можно сказать по этому поводу.
  Как оказалось, неприятные темы на сегодня не закончились.
  - Он все еще пьет? - так же тихо спросила мама, внимательно вглядываясь мне в глаза. - Ты поэтому так много времени с ними проводишь?
  - Опять соседи поведали? - приподнимая бровь, поинтересовалась я, стараясь не замечать, что слово 'соседи' прозвучало почти как ругательство.
  - Кто же еще, - понимающе усмехнулся Денис.
  - Нет, он больше не пьет. И да, первое время я так часто бывала у них, чтобы присмотреть за Алиской именно из-за этого. Сейчас же... она привязалась ко мне, и я не могу просто взять и перестать с ней общаться, - последние мои слова прозвучали как-то не убедительно, ведь я всеми силами пыталась избежать дальнейших вопросов именно о Кулецком.
  Мама, наверное, тоже уловила в моих интонациях напряжение, потому как казалось целую вечность, внимательно вглядывалась мне в лицо.
  - Ника, ты конечно молодец, но ведь знаешь, что не обязана этого делать? - спросила она, наконец. - Если у тебя есть свои планы, ты должна об этом говорить...
  - Мама, мне не в тягость. Мне нравится общаться с Алисой.
  - А как Матвей к этому относится? - поинтересовалась мама, не зная на какой тонкой грани мне сейчас приходится балансировать, чтобы своими ответами не вызвать подозрений.
  - Ну что ты к ней пристала! - неожиданно вмешался Денис, не подозревая, что стал для меня спасательным кругом. - Ты лучше спроси, чем она питается, опять похудела!
  Мы с мамой дружно рассмеялись старой шутке. Денис, увлекаясь кулинарией, всегда пытался нас откормить.
  - Ну и чем ты питаешься? - сквозь смех спросила мама.
  - Что приготовлю тем и питаюсь, - улыбнулась я в ответ. - Ты же знаешь.
  - Ага, я знаю, что готовить тебе обычно лень. Так что бери палочки и доедай! Пока все не съешь, домой не поедешь! - шутливо нахмурилась мама.
  - Уже ем! - изобразив ужас на лице, ответила я и послушно принялась за еду.
  - Нет, ну ты посмотри на нее! - тут же возмутилась мама и повернулась к Денису. - Не успела приехать, а уже домой хочет!
  - Молодость, - беспечно махнул рукой мужчина и нежно поцеловал маму в щеку. - Может у нее большая шумная вечеринка намечается, ну или романтический ужин.
  Я от неожиданности подавилась и закашлялась. Запила соком и отдышавшись, ответила, даже не стараясь скрыть ехидства в голосе:
  - У меня, конечно, может и планы, но вот романтические ужины это ваша прерогатива. Сколько уже вместе, а все как молодожены в медовый месяц.
   'Молодожены' даже не пытались скрывать от меня своих чувств. Нет-нет, да ловила их взгляды, направленные друг на друга, от которых хотелось покраснеть. На окне стояло десятка три свечей, а на столе подсвечник. Так что ужин при свечах, не пустые слова. Свечи были и в ванной. Стояли так аккуратненько на бортике. И в спальне... да что свечи! Какая у них кровать! Огромная, сделанная на заказ с потрясающим узором на выкованной спинке. Даже не представляю, что бы я делала, если бы согласилась жить с ними!
  - Ника! - шутливо погрозила пальчиком мама.
  - А что такого? - тут же улыбнулся Денис. - Дай Бог каждому!
  - Дай Бог-то, дай Бог, только вот братика или сестренку я пока так и не увидела! - тут же завела я любимую нами с Денисом пластинку.
  - Только не начинайте! - закатила глаза мама и печально вздохнула.
  - А ты не упрямься, и начинать не будем, - обнял супругу Денис.
  - Вот-вот, - согласна покивала я и встала включить чайник.
  - Дочь моя, лучше своей личной жизнью займись, - тут же перевела тему мама и настала моя очередь закатывать глаза.
  - Вот-вот, - хитро улыбнувшись, повторил мои слова Денис.
  - Только не начинайте! - засмеялась я, передразнивая родительницу.
  - А ты не упрямься, и начинать не будем! - сквозь общий смех отозвался Денис.
  - Слушайте, так можно бесконечно общаться всего тремя фразами, - все еще улыбаясь, заявила я, усаживаясь на место.
  - Вот-вот, - снова рассмеявшись, кивнула мама.
  Не знаю, сколько еще мы бы так шутливо препирались, но у мамы зазвонил телефон, и она ускакала в кабинет.
  - Снова работа, - уже не радостно выдохнул Денис.
  - Ты же знаешь, она ей нравится, - пожала я плечами и принялась убирать со стола.
  - Оставь, я сам.
  - Да мне не сложно.
  - Я, конечно, рад, что она любит свою работу, но именно поэтому она и думать не хочет о ребенке.
  - Знаю, - вздохнула и уселась на место. - Уговори ее пойти в центр планирования семьи. Она ведь еще и из-за возраста переживает, пусть убедится, что все не так страшно как она думает. Ей ведь еще и сорока нет!
  - Придумаю что-нибудь, - улыбнулся, наконец, мужчина. - А сколько лет отцу Алисы?
  Я тут же напряглась, пытаясь понять, почему Денис вдруг вспомнил про Кулецкого. А я ведь только успокоилась.
  - Ему тридцать, а что? - ответила я, стараясь даже дыханием не выдать своего волнения.
  - Просто показалось странным, что он так много времени проводит в твоем обществе. Я думал ему лет сорок пять.
  - Это Насте сорок, - отчего-то решила пояснить я, боясь произнести слово 'было'.
  - Ах, вот оно что... - кивнул Денис своим мыслям и как-то странно, по-новому взглянул на меня. - Так что там у тебя с личной жизнью? Я в отличие от твоей мамы в ваш с Данилом роман не верю.
  - И правильно делаешь, мы с ним друзья, не больше, - натянуто улыбнулась я, понимая, что Денис вопросы задает не просто так, хоть и пытается спрятать свой интерес.
  Не нужно было уметь читать между строк, чтобы понять, что его интересует. Матвей и моя личная жизнь. Он не мама и за его добродушными шутками-улыбками скрывалось нечто большее. И я была уверенна, что он заметил, как я напряглась, когда мама заговорила о Кулецком. Трижды дура! Ведь знала же, что мужчина очень наблюдателен.
  - И что даже не встречаешься ни с кем? - продолжал настаивать на своем Денис.
  - Да нет, - как можно беспечнее пожала я плечами, - наслаждаюсь свободой так сказать.
  - И даже не нравится никто? - уже без улыбки спросил Денис.
  - Денис, а тебе не кажется, что я не обязана посвящать вас с мамой в свою личную жизнь? - натянуто улыбнулась я, пытаясь сгладить резкий тон.
  - Ника, мне кажется, что ты слишком много времени проводишь в компании своего соседа.
  - Я сама решу как мне распоряжаться своим свободным временем, - уже не скрывая раздражения, ответила я. - Мне нравится проводить его с Алисой, да и Матвей собеседник интересный. Ты лучше расскажи, чего такого маме соседи наговорили, что ты так странно реагируешь?
  - Как она и сказала, что вы часто ходите, друг к другу в гости.
  - Часто, - пошла я на попятную. - Но большую часть этого времени я провожу с Алисой, а не с ее отцом.
  - Помнишь, я приезжал к тебе вытяжку крепить? - спросил Денис, и я каким-то шестым чувством поняла, что его рассказ мне ой как не понравится.
  - Помню. Ты ведь тогда без мамы был? А я на учебе, да?
  - Да, Кира на два дня в командировку уезжала. Так вот я тоже тогда с твоими соседями столкнулся. Теми, что слева.
  А вот это уже совсем не хорошо! Именно за них я больше всего переживала. Наши Церберы похлеще ФСБ будут.
  - Так вот, они поведали мне преинтереснейшую историю о том, что ты к своим соседям и ночью в гости ходила, да и они у тебя ночевать оставались. Ника, я не говорю, что верю каждому их слову. Мне и Кира говорила, что они из любой мухи слона раздуют, но правду от тебя услышать мне бы все же хотелось. Маме твоей я не рассказывал и не расскажу, если, в самом деле, нет повода.
  - Надо будет им глазок жвачкой залепить, - по-детски возмутилась я, скрывая тем самым свой страх. - Да я ходила к ним ночью. Это было, когда Матвей пил. Мне Алиса позвонила, попросила прийти. Я увела ее к себе. Кстати она у меня не один раз ночевала и даже сейчас периодически остается, - рассказала я почти правду... почти.
  - А Матвей?
  - А что Матвей? Он не против, - пожала плечами.
  - Он ночевал у тебя?
  - Нет, - уверенно ответила я, глядя Денису в глаза.
  Только чего мне эта уверенность стоила...
  - Денис, мне нравится парень из института. Мы с ним вместе на празднике танцевать будем. Если не веришь на слово, я скажу тебе время и дату концерта и сможешь посмотреть на него воочию. Только меня такие твои подозрения обижают. У нас с мамой доверительные отношения и если бы в моей жизни происходило что-то действительно серьезное, я бы ей рассказала.
  Сколько лжи в нескольких коротких предложениях. Самой противно. И только толика одной мне понятной, обидной правды. Ничего серьезного не происходит между мной и Матвеем. По-прежнему никаких обозначений, рамок. По-прежнему никаких признаний и обещаний. Да и маме про него рассказать, я бы, наверное, не смогла...
  - Извини, - улыбнулся мне мужчина, и я поняла, что в этом раунде победа стала моей. - Просто я волнуюсь за тебя, ты ведь знаешь. И если ты воспринимаешь меня как друга и маминого мужа, то для меня ты почти как дочь.
  - Я знаю, Денис. Ты тоже извини, просто меня злит, что из-за пересуд чужих людей возникают подобные вопросы.
  Наш разговор прервала мама, вернувшаяся на кухню.
  - К тебе дочь в гости приехала, а ты снова за работу! - по-доброму упрекнул маму супруг.
  - Прости, милый, - улыбнулась та и чмокнула мужа в губы. - Это было важно.
  С маминым приходом напряжение, вызванное нашим с Денисом разговором, спало. Мы мило и по-семейному препирались, шутили и просто болтали. И я точно знала, что к этому разговору он больше не вернется. Более того, ни слова не скажет маме, что не могло не радовать. Только вот теперь в его обществе я буду контролировать каждое свое слово.
  Когда мы перешли к чаепитию, раздался звонок в дверь. Мама удивленно встрепенулась и посмотрела на мужа.
  - Ты кого-нибудь ждешь?
  - Жду, - загадочно улыбнулся тот в ответ и отправился в коридор.
  - Интересно, - пробормотала мама, но за Денисом не пошла.
  Мне тоже было интересно, ведь я знала любовь маминого супруга к неожиданным сюрпризам.
  Из коридора доносился какой-то шум, но разобрать ничего не удавалось, потому, когда закрылась дверь и раздались тихие шаги, мы замерли.
  На кухне показался Денис, но он был не один. На руках у него сидел...щенок! Маленький, пушистый комочек с мокрым носом.
  - О, Боже мой... - тихо выдохнула мама, а я тут же подскочила со своего места и потянула руки к малышу.
  - Какое чудо, Денис! Это мальчик или девочка?
  - Мальчик, - улыбнулся мне мужчина. - Вчера увидел его в приюте и не смог удержаться.
  Мамин супруг регулярно посещал один из приютов нашего города, ухаживал за животными, помогал финансово. Мама отказывалась ездить вместе с мужем, зная, насколько тяжело ей будет это даваться. Я не ездила по той же причине. В противном случае моя квартира превратилась бы в зоопарк.
  - Я тоже хочу, - грустно вздохнула я, понимая, что у меня попросту не будет времени для того, чтобы должным образом ухаживать за питомцем.
  - Закончишь институт и тебе возьмем, - улыбнулся мне Денис, наблюдая, как я почесываю животик кряхтящему щенку.
  - А может и не одного, - согласно кивнула я и передала малыша маме.
  Та сначала нерешительно подняла щенка на уровень лица, но после того, как тот радостно облизал ее нос, засмеялась и прижала его к груди.
  - Милый, он прелесть! - вынесла она вердикт, и Денис вздохнул с облегчением.
  - Как назовем? - поинтересовался он у жены.
  - Давайте назовем его Лакки? - предложила я. - Он ведь и, правда, счастливчик, что нашел свою семью.
  - А, что? - улыбнулась мама и посмотрела на мужа. - Мне нравится!
  Щенку тоже нравилось, судя по тому, как радостно он вилял крошечным хвостиком.
  А после мы дружно решали куда поставить его мисочки, где он будет спать, чем его кормить... В общем время пролетело незаметно и когда у меня зазвонил телефон, я заранее знала, что Матвей освободился.
  Игнорируя заинтересованный взгляд мамы, я вышла на балкон.
  - Я освободился, - подтвердил мои догадки Кулецкий. - Приеду за тобой минут через десять, хорошо?
  - Меня Денис домой отвезет... - начала было я, но мужчина даже не стал слушать.
  - Через десять минут, - и отключился.
  Ничего не меняется.
  - Кто звонил? - тут же поинтересовалась мама, стоило мне зайти на кухню.
  - Одногруппник. Мам, я уже поеду, времени много.
  - Конечно! Подожди, я принесу деньги и скажу Денису, чтобы собирался.
  - Не стоит. Я сама доберусь, мне еще в магазин заехать нужно. А вы дитем занимайтесь, - кивнула я на Лакки, который спал на кресле, свернувшись в клубочек.
  - Точно?
  - Точно.
  - Ты уже домой? - удивленно спросил Денис, входя из кабинета.
  - Да, у меня еще дела. Отвозить меня не нужно, - предупредила я, видя, как мужчина потянулся к ключам от машины.
  - Зря уезжаешь. Я столик в нашем любимом ресторане заказал, думал ты с нами.
  Я сразу же вспомнила уютный индийский ресторанчик, расположившийся напротив, и немного грустно вздохнула. Мне там тоже нравится.
  - Давайте в другой раз, - все же отказалась я, обуваясь.
  - В другой, так в другой, - согласился мамин супруг. - Придется с тобой заранее договариваться, - улыбнулся он.
  - Ладно, я побежала, спасибо за вкусный обед, плавно перетекший в ужин, поцелуете за меня кроху, - скороговоркой выпалила я, чувствуя как в кармане вибрирует телефон. Кулецкий явно не любит ждать.
  Расцеловав родителей, я выпорхнула за дверь и подошла к лифтам. Вызвала сразу оба, как обычно. Какой-то да придет раньше.
  Первым прибыл грузовой, и пока я ехала вниз с восьмого этажа, нервничала. Не люблю я его. Вдруг застрянет!
  
  Матвей ждал меня там же, где высадил. Когда я устроилась рядом, наклонился и в который раз за этот день поцеловал. Так же нежно, ненастойчиво и быстро.
  - Как дела у родителей?
  - Денис маме щенка подарил! - тут же радостно принялась рассказывать я. - Он такой хорошенький, такой маленький! Так смешно кряхтит, когда его на руки берешь! Я его Лакки назвала.
  Матвей по-доброму улыбался, наблюдая за моими эмоциями, а я продолжала рассказывать. Наверное, впервые у меня получилось вот так открыто, поведать ему хоть и короткую, совсем неважную, но историю из моей жизни.
  - А он действительно счастливчик? - тут же поинтересовался Кулецкий.
  - Конечно! Неизвестно, что бы стало с ним, останься он в приюте.
  - Приюте? - взглянул на меня Матвей через зеркало заднего вида.
  А я и не заметила, что мы поехали...
  - Да, родители помогают приюту. Я тоже постараюсь, когда закончу учебу и найду работу.
  - Хорошее занятие, - кивнул Кулецкий и нажал на тормоз.
  Только сейчас я поняла, что уехали мы не далеко и припарковались у того самого ресторанчика, в который меня приглашали мама с Денисом.
  - Что мы здесь делаем? - немного нервно спросила я.
  - Я ужасно голоден - раз, и у нас еще не было возможности провести время только вдвоем в романтической обстановке - два. Это место удовлетворит по всем пунктам, - спокойно отозвался мужчина и отстегнул ремень.
  - Матвей, поехали в другое место. В ближайшее время здесь появятся мама и Денис, и поверь мне на слово, ничем хорошим это не закончится.
  Кулецкий молча выехал с парковки и поехал в противоположную нашему дому сторону.
  - Ты нервничаешь, - через некоторое время произнес он.
  - С чего ты взял? - как можно более беспечно отозвалась я.
  - Ремень теребишь, волосы поправляешь, губы кусаешь... Я могу долго описывать, оно тебе надо? - усмехнулся Кулецкий.
  - Надо же, какие мы наблюдательные, - пробурчала я себе под нос, ни сколько не сомневаясь, что он в любом случае услышит.
  - И все же из-за чего ты так волнуешься?
  - Давай доедем до места, а там уже поговорим, - вздохнула я и отвернулась к окну.
  Мне не хотелось рассказывать Матвею о разговоре с Денисом, но и не рассказать я не могла. В конце концов, это не только моя проблема.
  
  В этом ресторанчике мне бывать еще не приходилось, но разглядывать помещение не было никакого желания. Тем более во мне прочно засел страх встретить кого-нибудь из знакомых. Накрутила себя...
  В общем зале сидеть Матвей, конечно же, не захотел. Я думаю, и в тот индийский ресторан он поехал, потому что там были отдельные кабинки.
  К слову, в нашем городе было не так много мест, где можно скрыться от посторонних глаз и спокойно поужинать, пообщаться.
  - Выбрала? - спросил Матвей, когда мы удобно устроившись на мягком диванчике, изучали меню.
  - Да, кофе и сигареты, - кивнула я и отложила меню.
  - Ника, мы сюда поужинать приехали, - упрекнул Матвей, протягивая мне пачку со своим сигаретами.
  Крепкие, но сейчас все равно.
  - Я не хочу. Меня мама с Денисом накормили так, что думала, лопну.
  - Понятно, - усмехнулся мужчина, нажимая на кнопку вызова официанта.
  Мы молча курили, пока ждали заказ. А когда дождались Кулецкий внимательно взглянул на меня и приказал в своей уже привычной манере:
  - Рассказывай.
  - А что рассказывать? Добрые соседи поведали Денису много интересного. Например, что я ходила к вам ночью и о том, что вы у меня ночевали. Он не слишком вдавался в подробности, когда активно интересовался моей личной жизнью и выражал свое недовольство по поводу нашего с тобой слишком частого общения.
  Кулецкий молча поймал меня за руку, которой как оказалось, я выстукивала что-то невнятное на столешнице, и притянул ближе к себе. Я тут же прижалась к нему, осознавая, насколько была напряжена до этого момента. Невесомый поцелуй куда-то в область макушки, и я расслабилась окончательно. Почему-то сейчас рядом с ним, все проблемы и страхи отошла на второй план, и я почувствовала спокойствие и защищенность.
  - А Кира? - спросил он спустя какое-то время.
  - Мама, слава Богу, с этими соседями пока не общалась. Хотя это лишь вопрос времени. Денис ей ничего не рассказал, решив сначала со мной поговорить.
  - И что ты ему ответила?
  - Сказала, что имею виды на парня из института, - усмехнулась я, и на мгновение, выбравшись из крепких объятий, скинула обувь и вернулась обратно.
  - Какого парня? - с такой же усмешкой переспросил Матвей.
  - На Сашку, я с ним сейчас танцую. Это на случай, если Денис решит проверить.
  - Сашка, значит, - тут же напрягся Кулецкий. - А ты имеешь на него виды?
  - Ты шутишь? - тут же отпрянула я и внимательно взглянула на Матвея.
  Возможно, кто-то бы счел забавным или приятным подобный всплеск ревности, меня же он оскорбил.
  - Не шучу, Ника. Просто интересуюсь, - нахмурившись, ответил Кулецкий и приступил к еде. - Точно не хочешь?
  - Не хочу, - отмахнулась я и снова потянулась за сигаретой.
  Пока мужчина ел, я молча разглядывала помещение. Шоколадного цвета стены с песочными вставками, теплый приглушенный свет... В общем ничего необычного, но вполне уютно. Только вот напряженное молчание убивало и намек на приятное времяпрепровождение.
  - Не хочешь отвечать? - спросил, наконец, Кулецкий, откинувшись на спинку дивана и внимательно вглядываясь мне в лицо.
  - Не хочу. Знаешь, никогда не любила отвечать на глупые вопросы.
  Матвей усмехнулся и снова потянул меня на себя. Я послушно придвинулась к нему и отвернулась.
  - Хорошо, глупый так глупый, - вздохнул он и обнял крепче. - Ника, мне нужно будет уехать на две недели, небольшие проблемы с поставщиком. Алису нужно увезти к Кате, но боюсь, она заупрямится...
  - Пусть она побудет у меня, - перебила я мужчину, пожав плечами. - Что-то серьезное? - решив забыть про обиду, взглянула я на него.
  - Нет, ничего, но ехать все же придется. Ты уверена, что Алиса не помешает?
  - Уверена, - тут же кивнула я, - как она может помешать? Глупости не говори.
  - Спасибо, - спокойно отозвался Матвей и прикоснулся губами к виску.
  - Пока не за что, - так же спокойно ответила я и прикрыла глаза, искренне наслаждаясь всем, что он дарит мне сейчас.
  Я говорила, что мне с ним спокойно? Бывает, да. А иногда пороховая бочка, ну я уже тоже говорила.
  С ним я чувствую себя защищенной. С ним хочется быть маленькой и слабой, хочется довериться, прижаться, ласкаться как котенок. Но я не могу... боюсь. Пока боюсь. Пока не верю.
  - Я умудрился испортить наше первое свидание, да? - как-то невесело усмехнулся Матвей.
  Я, все еще удобно пристроившись у него под боком, едва заметно улыбнулась:
  - Тебе не кажется странным устраивать свидания после всего, что у нас уже было? - полюбопытствовала.
  - Я бы назвал это необычно начавшимися отношениями.
  - А у нас отношения? - снова удивилась я.
  - А как ты еще предлагаешь называть то, что происходит? - риторический вопрос.
  - И какие же у нас отношения? - раз уж он сам начал этот разговор пусть отвечает.
  - Пока я и сам не знаю. - Вот так вот, а чего я собственно ждала?
  Не знаю как для Кулецкого, но для меня как, я думаю, и для большинства людей, отношения могли быть двух видов: серьезные и не серьезные. Исходя из его ответа, смею предположить, что наши так называемые 'отношения' он относил как раз ко второму типу. Хотя глупо, наверное, сейчас ждать от него другого ответа. Не готов он еще к отношениям, какими бы они ни были.
  Сама я не могла сказать, что между нами всего лишь секс. Не с моей стороны уж точно. Только куда мне сейчас со своей любовью... Не то время, не та ситуация. Интересно, что было бы, познакомься мы при других обстоятельствах?
  Однозначно я бы испугалась того, что он старше. Я вообще сомневаюсь, что сейчас между нами было бы что-то, если бы не тот первый, практически случайный секс. Как бы сильно я его не хотела, во всех смыслах, я бы никогда не решилась сделать первый шаг, да даже просто намекнуть я бы не решилась. Да и он, перестав пить, просто вычеркнул бы меня из своей жизни. Наверное...
  Может и вправду все, что не делается к лучшему? Поживем, увидим.
  - Может, ты хочешь десерт? - спросил Матвей, минут через тридцать обоюдного, уютного молчания.
  - Не хочу, - лениво отозвалась я и снова потянулась за сигаретой.
  Мужчина, усмехнувшись, щелкнул зажигалкой и тоже закурил. Опять молчание, опять уютное. Или же мне так кажется после всех наших руганок?
  - Сегодня Алиса ночует у подруги, - неожиданно заговорил он. - Завтра утром я ее привезу и уеду. Чем раньше окажусь на месте, тем быстрее все решу и вернусь. Останешься у меня?
  Я напряглась и аккуратно высвободилась из его объятий.
  - Я уже говорила, что не могу, - помолчав немного, все же ответила я.
  - А я и не предлагаю, - усмехнулся он в ответ. - Просто хочу уснуть, зная, что ты рядом, просто обнять.
  - Не могу, - отрицательно покачала головой. - Еще и соседи...
  - Плевать на соседей, - начал злиться Кулецкий.
  - Тебе, возможно, а вот мне не хочется потом разбираться с семьей и ловить на себе осуждающие взгляды.
  - Ника... черт! Я все понимаю, знаю, что ты права, но... Я не могу пока остаться один в пустой квартире. Просто не могу. И Алису забрать не могу, она давно уже к подружке просилась. И тебя просить права не имею. Да только как представлю, что две недели тебя не увижу... - нервно провел рукой по коротким волосам и вздохнул, не решаясь, видимо, добавить еще что-то.
  Сердце забилось быстрее, и в груди появилась неприятная тяжесть. Еще и комок к горлу подступил. Только разреветься мне не хватало! Знаю ведь, что его обидит моя жалость. Но мне было его жаль. Просто по-человечески жаль. Можно назвать это сочувствием, но суть не изменится. Мне больно было смотреть на его беспомощность. Невыносимо видеть боль того, кого ты любишь.
  Затушив сигарету, я снова подсела ближе к нему и обняла, нежно проводя по волосам, в том самом месте где их только что касался он.
  - Хорошо, - тихо проговорила я, заглядывая ему в глаза и пряча за уверенностью жалость.
  Почему говорят, что жалость унижает? Ведь жалеть можно по-разному! И ситуации бывают разные, так почему унижение? Почему люди разучились видеть в этом чувстве то хорошее, что оно в себе несет?
  - Нет, ты права, слишком велика вероятность того, что нас увидят.
  - Матвей, сегодня ты останешься у меня, хорошо?
  Не хочу оставаться у него после всего, что произошло. На кухню, наверное, еще долго не смогу зайти. Слишком свежи воспоминания, хоть и нет в них больше того ужаса. Просто что-то не очень приятное.
  - Хорошо, - наконец выдохнул Кулецкий и нежно коснулся моих губ своими.
  И как у него хватает на это сил? Мне уже сейчас хочется поцеловать его по настоящему со всей любовью, со всеми эмоциями, которые я переживаю каждую минуту, находясь рядом с ним.
  - Давай купим вино и посмотрим какую-нибудь хорошую русскую комедию? - предложила я, пытаясь отвлечься от мыслей о поцелуях. - Любовь и голуби, например. Тебе нравится этот фильм? Не совсем комедия, конечно, но...
  - Нравится, - улыбнулся Матвей, проводя указательным пальцем по моим губам, словно зная, о чем я думаю, или же думая о том же? - Тогда едем в магазин за вином, - резко выдохнув, решил он и нажал кнопку вызова официанта.
  Я, отодвинувшись от него, обулась, стараясь не показывать своего возбуждения. Знаю ведь, что он чувствует то же самое.
  
  В супермаркете помимо сухого красного вина Кулецкий добавил в тележку несколько сортов сыра и отправился дальше по рядам. Я в недоумении следовала за ним, пытаясь понять, что еще он хочет купить.
  Как выяснилось, он решил закупить продукты, которые понадобятся нам с Алисой, пока он будет в командировке.
  Странное чувство, вот так прогуливаться с ним рядом по огромному магазину и как-то по-семейному препираться о том, что нужно взять, а чего совсем не нужно. Интересно, как мы выглядим со стороны? Как пара, как друзья... как?
  - Матвей, у Алисы есть зубная паста и у меня тоже! Поверь за две недели половина из того, что ты собираешься купить, вообще не пригодится! - в очередной раз, положив на место, то, что он взял, возмутилась я.
  Надо заметить, что люди, случайно оказывающиеся рядом с нами в моменты таких перепалок, улыбались, поглядывая на нас.
  - Если что-то понадобится, мы сами сходим в магазин! - продолжала настаивать я и потянула мужчину в сторону касс.
  - Лучше взять все необходимое сейчас, чтобы потом вы на себе не таскали.
  - Прекрати, пожалуйста! Всего две недели! - разозлилась я.
  - Хорошо, не злись, - улыбнулся Кулецкий и приобняв меня за талию, поцеловал в висок. - Где у нас дома деньги лежат, знаешь, если что-то понадобится, возьмешь.
  Конечно, я знала. Он сам показал мне, после того, как протрезвел и увидел, что я покупала продукты. Сейчас, кажется, что это было целую вечность назад.
  - Кстати, я сделал тебе ключи от квартиры, на всякий случай, - проговорил Матвей, когда мы уже стояли на кассе. - Они в машине, надо не забыть отдать.
  Я, мягко говоря, удивилась, но и что сказать по этому поводу не нашла. Как у него, получается, так естественно говорить о таких важных вещах? Хотя в нашем случае, его поведение обусловлено заботой об Алиске в первую очередь. Как бы чувствовала себя девушка, у которой нормальные, правильные отношения с мужчиной? Наверное, для нее такой поступок значил бы очень многое. Да и являлся бы он большим шагом в совместное будущее, ведь ключи от квартиры даются только тому, кто действительно важен. И снова я не знаю, как мне расценивать его поступок, принимать ли на свой счет... Значит ли это для него хоть что-то?
  С каждым его словом, взглядом, действием я терялась все больше. И так в отношениях полов ничего не смыслю, а сейчас и вовсе сбита с толку и кажется, никогда не смогу во всем этом разобраться. И мне просто до боли хочется с кем-нибудь посоветоваться.
  
  В подъезд мы входили как заправские шпионы, выключили свет, поднялись на нужный этаж, тихо и быстро отворили дверь, аккуратно подсвечивая встроенным в телефон фонариком, хихикая как дети.
  Кто бы мог подумать, что с этим серьезным мужчиной можно вот так просто дурачиться?
  Я не сразу поняла, почему такое его поведение кажется мне знакомым. Знаете, как чувство déjà vu?
  И только когда на кухне мы вместе расставляли по местам продукты, я поняла. Именно таким он был, когда мы только познакомились, когда Настя еще была... с нами. Тогда он так же заразительно улыбался и смотрел с таким же теплом, радовался жизни...
  Так какой же он настоящий?
  Как бы то ни было, я принимала его любым. Будь он жестоким циником или жизнелюбивым оптимистом. И сейчас я позволяла себе наслаждаться каждой счастливой минуткой проведенной рядом с ним.
  Пожалуй, лишь одна навязчивая мысль омрачала мою радость, но я настойчиво отмахивалась от нее. Почему раньше Кулецкий всегда была таким, каким я вижу его сейчас? Ведь они с Настей совершенно точно ссорились, она маме рассказывала. Но даже в те моменты, когда он после ссоры, уставший с работы, приходил к нам за своей женой, его глаза светились теплом...
  А не являюсь ли я частью той причины, по которой его глаза в последнее время горят холодным огнем?
  - О чем задумалась? - так же весело поинтересовался Матвей, обнимая меня сзади.
  Я едва заметно вздрогнула и уронила в раковину апельсин, который настойчиво терла уже минут пять как.
  - Ника, я думаю, проще будет его ножом почистить, - прикасаясь губами к уху, хрипло со смехом прошептал мужчина.
  Нет, он еще и издевается!
  Рассмеявшись в ответ, я вывернулась из его объятий и, пользуясь тем, что руки мокрые побрызгала на него водой.
  - Ладно-ладно, сдаюсь! - уже громче рассмеялся он и сложил в тарелку чистые фрукты.
  - А где вино? - крикнула я, заглядывая в холодильник.
  - Здесь, - раздался ответ из соседней комнаты.
  Как я поняла там же были и фрукты и сыр... А он уже совсем освоился!
  - Где у тебя фужеры и свечи? - поинтересовался вернувшийся Матвей.
  - Свечи? - едва сдерживая улыбку, переспросила я.
  - Какое вино без свечей? - хитро блеснув глазами, отозвался Кулецкий.
  - Да, действительно! - с серьезным видом покивала я и пошла в комнату. - Свет на кухне выключи, - крикнула уже из гостиной, доставая из шкафа подсвечник. - И зажигалку возьми.
  - Не кричи я уже здесь, - раздался голос со стороны дивана.
  На этот раз я почти не вздрогнула. Так и привыкнуть не долго.
  
  Зажгли свечи, потушили свет, включили комедию... Вино было кисло-сладким с легким цветочным ароматом. Именно такое я и люблю.
  Матвей не выпил и фужера, лишь довольно улыбался, поглядывая, как я смотрю на пламя свечи сквозь узор хрусталя и красное вино.
  Я догадывалась, что много пить он не будет. Но сейчас окончательно расслабилась, осознавая, что критический период действительно миновал.
  - Беги, дядь Мить! - повторила я за героем, смотрящим на нас с экрана, и рассмеялась. Обожаю этот фильм!
  Кулецкий смеялся вместе со мной, только подозреваю, что в большей степени надо мной.
  Когда на экране появились титры, я отставила в сторону пустой фужер, который до этого бездумно крутила в руках, поглощенная чарующей атмосферой.
  Вино мы так и не допили.
  - Я первая в душ, - лениво потянувшись, заявила я, понимая, что вставать совсем не хочется.
  Было так здорово сидеть у него под боком, чувствуя легкие, почти невесомые объятия.
  - Хорошо, - спокойно кивнул Кулецкий в ответ и убрал руку с моих плеч.
  Сразу же захотелось возмущаться, чтоб вернул, где было. Но это, скорее всего вино.
  Нехотя поднялась и уже потянулась, было к столу, чтобы унести все на кухню, когда Матвей схватил меня за руку и потянул на себя.
  Я послушно уселась к нему на колени, лицом к лицу, так сказать. Либо от неожиданности, либо от вина... но мне совсем не хотелось сопротивляться. Даже такой откровенной позе.
  - Весь день хотел это сделать, - хрипло прошептал он мне в губы и запустил пальцы в волосы, вытаскивая шпильки и заставляя тяжелые пряди с глухим стуком опуститься мне на плечи.
  Снова запустил пальцы в волосы, массируя то место, которое неприятно тянуло после неудобной 'прически', заставляя меня прикрывать глаза от удовольствия. А после поцеловал... И это был тот поцелуй, которого я сама того не подозревая ждала на протяжение всего дня. Не те дразнящие, детские прикосновения, которыми он одаривал меня сегодня не однократно, а взрослый, сводящий с ума поцелуй. Ни капли грубости, но почти до неприличия глубоко. Так могут целоваться только любовники и только перед сексом.
  Дышать было уже нечем, потому я первой отстранилась, откидывая голову назад и притягивая его ближе, словно показывая, где в данный момент я хочу чувствовать его губы. Но Матвей и так знал, потому опережая мои указки, целовал шею, периодически прикусывая, но, не оставляя следов. Дошел до ключиц, прикусил кожу на плече и вновь вернулся к губам.
  Сколько времени мы вот так целовались, сходя с ума, я не знаю. На этот раз Кулецкий отстранился первым и встал с дивана, поставив на ноги меня.
  - Иди в душ, я сам уберу со стола, - все так же хрипло проговорил он и, глотнув воды из стакана, повернулся ко мне. - Ника, иди.
  Я до этого момента пребывающая в каком-то коматозном состоянии, послушно кивнула и практически убежала в ванную комнату. То, что промелькнуло в его взгляде, обещало мне сиюминутное продолжение, если я не выполню его просьбу. Сидя у него на коленях я прекрасно чувствовала его возбуждение да и сама не лучше... Только вот в отличие от собственного тела, секса с ним я не хотела. Не сейчас. И он прекрасно это понимал.
  Живот от пережитого возбуждения снова разболелся, но принимать обезболивающее после алкоголя я не стала.
  Переодевшись в пижаму и расчесав влажные волосы, я вышла из ванной.
  Матвей курил на кухне, разглядывая круглый диск луны.
  - Я все, - тихо проговорила я, останавливаясь позади него.
  Кулецкий тут же затушил сигарету и развернулся ко мне. Его глаза все еще горели опасным огнем, потому я решила предложить:
  - Может тебе лучше в гостиной постелить?
  - Боишься? - вполне серьезно спросил он, заглядывая мне в глаза.
  - Не знаю... немного... - начала путано объяснять я, но он решил не слушать до конца.
  - Ника, я обещаю тебе, что у нас не будет секса до тех пор, пока ты сама не захочешь. Когда будешь готова, скажешь, до тех пор ничего больше того, что было сегодня, - тихо проговорил он и, чмокнув меня в губы, как делал это на протяжении дня, удалился в ванную.
  Я, оставив окно на проветривании, все же на улице холодно, отправилась в спальню.
  Не могу сказать, что меня не порадовало его обещание. Порадовало, но лишь частично. Каким образом я скажу ему, когда буду, готова к сексу? Каким образом я узнаю, что готова? Буду ли я готова?
  Застонав, накрылась одеялом с головой. Хоть бы раз обошлось без многочисленных вопросов!
  Матвей мылся долго, а когда, войдя в комнату, нырнул под одеяло и прижал меня к себе, я от неожиданности вскрикнула:
  - Да ты ледяной!
  - Холодный душ вместо секса, - усмехнулся он, сильнее прижимая меня к себе и переплетая наши ноги. - Не так приятно, зато эффективно.
  - Заболеешь, лечить тебя не буду! - нахмурилась я, укрывая нас одеялом и согревая дыханием его шею и грудь.
  - Не заболею, - пообещал Кулецкий и, обхватив мое лицо, заставил посмотреть ему в глаза. - Спокойной ночи, - улыбнулся, целуя по-настоящему, но не распаляя.
  - Спокойной ночи, - отозвалась я, отстранившись, и уткнулась носом в ямку на шее.
  И все-таки хороший сегодня день.
Оценка: 7.51*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"