Аннотация: Написан в 2020 году на конкурс "Коллекция фантазий" (шестое место). Тема: "Муравьиный пастырь".
В тот день Матушка Майи, как обычно, послала Ари к зеленщикам, за свежими овощами к обеду. В городе шло празднество Солнцеворота, поэтому Ари выбрала кружной, менее людный маршрут. И едва не пожалела об этом.
Беловолосый паренёк, весь измазанный в грязи, вывалился из переулка и схватил её за руку.
- Помоги! - простонал он. - Спрячь меня!
Где-то вдалеке слышался топот и крики. Ари оглянулась. Улица чужая, ни одного известного дома. Да и не пустили бы незнакомца. Парень, совсем молоденький, не старше самой Ари, согнулся, пытаясь отдышаться. Конечно, подмывало отвернуться и убежать. Но он был такой симпатичный, а Ари буквально с утра перечитывала житие Святого Теодора, и ей тоже захотелось сделать доброе дело.
- Туда! - скомандовала она и припустила в подворотню напротив.
Ей казалось, она знает здешние трущобы. Но через минуту стало ясно, что они заблудились. А через две - что оказались в тупике. С одной стороны - городская стена. С другой - глухие спины домов да одинокая дверь, такая массивная и грубая, что смысла нет и колотить.
- Прости! - всхлипнула она.
Парень оттолкнул её. Поделом, мелькнула мысль, но тот бросил вполголоса, убегая в самый угол тупика:
- Они тебя не видели! Сделай вид, будто ни при чём!
Ари вжалась в ту самую дверь, и в следующую секунду в тупик ворвались гвардейцы.
Вот это влипла, подумала она.
Гвардейцы князя абы за чем в городе не появлялись. Если какой преступник, вор или душегуб - на то местная дружина есть. Что посерьёзней - наёмники. А гвардейцы, яркие, приметные, в мундирах, расшитых синевой и золотом, выходили на охоту лишь за важными персонами. Хотя казалось бы, какая из подростка важная персона?
На Ари гвардейцы просто не обратили никакого внимания. Обездвижили парня рогатиной, деловито начали вязать руки за спиной. Тот с мольбой поглядывал на Ари, но что хотел, неведомо. Она же боялась даже пальцем пошевелить в ответ. Шутка ли - гвардейцы!
И тут вдруг раздался голос:
- Оставьте этого человека!
Голос прозвучал так пискляво и одновременно так важно, что Ари едва не фыркнула, несмотря на обстоятельства. Обернувшись же, перепугалась окончательно.
Святой!
Что же здесь происходит-то?!
Мимо неё деловито шагал небольшой пузатый человечек в совершенно обычном коричневом кафтане, с лысиной на макушке и большим мясистым носом. На лице его - и на лысине - явственно проступали нити Метки Вечности.
Гвардеец в самой красивой форме - Ари про себя обозвала его капитаном - видимо, знал, кто перед ним, так что ответил вежливо:
- Никак не можем, Святой Фома. У нас приказ от князя.
- Этот человек невиновен. Я знаю, кто вор.
- Князь разберётся.
- Как разберётся князь, нам обоим прекрасно известно. Мне нужен этот человек! Я не могу допустить, чтобы его четвертовали на утеху...
Святой Фома сдержался и не договорил. Но Ари прекрасно представляла, что он имел в виду. У князя... были свои недостатки. К счастью, Обитель он никогда не трогал. Пока.
- Князь не жалует мнение Святых, - покачал головой капитан. - А отвечать - мне.
Святой раздражённо топнул ногой, уткнулся лбом в стену и застыл.
В тупичке начали собираться зеваки. Откуда только взялись? Ари, впрочем, была им скорее благодарна. Бочком-бочком она передвинулась к толпе и только тогда смогла вздохнуть немного свободнее. Вылезла, тем не менее, в первые ряды. Интересно было - страсть!
Однако, гвардейцам даже Святые не указ. Вот как. Надо будет поговорить об этом с Матушкой Майи.
Тем временем связанного подняли на ноги и собрались увести прочь. Но не успели. Святой Фома снова заступил им дорогу. Капитан хотел что-то сказать, но тут Святой молча выбросил вперёд правую руку, почти коснувшись лба пленника.
Толпа ахнула.
Соединив большой палец и мизинец, Святой выпрямил и чуть расставил оставшиеся три пальца. Ари с ужасом и благоговением смотрела, как они вытягиваются - не сильно, но достаточно, чтобы заметить невооружённым взглядом - и какое страдание это доставляет Святому. Тот кривился от боли, но молчал.
Стояла гробовая тишина.
Святой Фома поднимал над головой паренька Трезубец Истины.
Капитан гвардейцев замер поначалу наедине со всеми. Затем медленно кивнул, признавая Трезубец. Торжественно козырнул и ушёл, не сказав ни слова, в сопровождении столь же молчаливых подчинённых.
Святой Фома уронил правую руку, левой беспомощно подёргал путы и спросил растерянно и даже слегка жалобно:
- Нож у кого-нибудь есть?
Ари подскочила, протянула крошечный ножик, который носила с собой, чтобы гниль срезать.
Смеяться над тоненьким голоском Святого ей бы теперь и в голову не пришло.
* * *
Руж - так его звали - обнаружился у ворот Обители едва ли не через неделю после того происшествия. Специально дожидался Ари. Та поначалу немного стыдилась, что завела его в тупик, однако Руж считал совсем иначе. Она была единственной, кто попытался ему помочь.
История его оказалась стара, как мир. Кто-то украл у князя фамильный кинжал - по крайней мере, так рассказывали - и тот начал хватать всех, кто попался под горячую руку. Казнить десяток слуг, прежде чем найти виновного, для князя было обычным делом. Поэтому доброхоты посоветовали Ружу бежать. Ну а раз бежит - значит, виноват.
Хорошо, за несколько недель до этого Руж завёл знакомство со Святым Фомой. Тот иногда покупал книги у его отца. Родители Ружа пробавлялись тем, что шерстили пригороды Полиса, собирая разные довоенные вещи. Мать умерла при родах, а Руж родился седым и со склеенными ногами. К счастью, у отца получилось вовремя найти хирурга, который смог аккуратно распороть кожу, не повредив сосуды. Ари, которая училась на лекаря, сказала Ружу, что его мать, скорее всего, нахваталась заразы, которую в книгах называли "радиацией". Тот пожал плечами. Лицо его внезапно сделалось таким скучным, что Ари никогда больше не поднимала эту тему.
Ружа с момента их с Ари первой встречи Святой Фома официально взял в ученики. После Трезубца Истины многие Святые брали себе кого-то в подмастерья - вытянутые пальцы едва двигались. А у Ружа вроде как был дар к добрым делам. Тот сам за собой подобных желаний, правда, не замечал, но раз Святой сказал, значит, придётся быть праведником.
- А правда, что Святой может только один раз его, ну, показать? - спрашивала Ари.
- Трезубец? Конечно. Видела же, что у него с пальцами творилось. Второй раз не получится.
- Возможно. Но у него же, ну, две руки.
Руж усмехнулся.
- Я спрашивал у мастера Фомы. Он сказал, что Трезубец забирает очень много внутренних сил. Так много, что на второй раз просто не хватает. Но он думает, что когда-нибудь родится Святой, который сможет это сделать.
Ари обрушивала на Ружа вёдра вопросов. Ей было интересно всё - что Святые обычно делают, ошибаются ли они хоть иногда, какой у них распорядок дня, много ли у них просителей, и прочее, и прочее. Руж не оставался в долгу. Его тоже волновало возможное будущее. Особенно Хаграна, жуткая вершина статуй, куда Святые уходили умирать. Молодая послушница Обители, да ещё и будущий лекарь, имела доступ к огромному хранилищу знаний, большую часть которого составляли книги. Причём некоторые из них наверняка тоже куплены в своё время Обителью у родителей Ружа.
Ради своего друга Ари расспросила Матушку Майи, что ей известно про Святых. Матушка скупо ответила, что до войны их, скорее всего, не было; что становятся ими только мужчины; и что пришли они, скорее всего, с юга. Затем осеклась и непривычно грубо погнала Ари выполнять очередное поручение.
- Я спрашивала других, но те или не знают, или качают головой. Какая-то запретная тема, - сказала Ари, лёжа на сеновале в старом доме Ружа.
Отец каждый день уходил в лавку, и дом оставался в полном распоряжении сына, если можно так назвать короткие промежутки между выполнением поручений Святого Фомы. Но разве может кто-то остановить юношу и девушку, что нравятся друг другу? Даже Матушка Майи, сразу же безошибочно определившая, что Ари стала с кем-то близка, выдала ей подзатыльник и травы для отвара от беременности, но никаких запретов не озвучила. Лишь увесистый кулак к носу поднесла для закрепления материала.
- Завидуют мужикам? - усмехнулся Руж.
- Не думаю. Мне кажется, здесь какая-то тайна. Когда Матушка сказала про юг, мне показалось, что она... ну, будто сболтнула лишнее. Что даже это мне не было положено знать.
- Мастер Фома говорил, что на юг иногда отправляются путешественники, разведать, что и как. Но они либо не возвращаются, либо сразу же умирают, вернувшись.
- Радиация, - кивнула Ари. - Но как тогда Святые могли прийти оттуда? Или радиации раньше не было? Или есть безопасный путь?
Руж не знал. Но он знал много других более приятных вещей. Которые немедленно продемонстрировал.
* * *
Так, лениво и незаметно, в заботах, учёбе и торопливой любви, прошло три года.
Затем Руж пропал на пару недель. А когда объявился, выпалил, едва завидев Ари:
- Мастер Фома собирается на Хаграну! Вернее не собирается. Я не знаю!
Ари вздрогнула. Все вопросы и обвинения сразу вылетели из головы.
- В каком смысле?
- Не знаю. Он странно себя ведёт. Второго дня гонялся за мной с топором. Говорил, что не пойдёт. А потом - что пойдёт. А потом - что не хочет. Много раз повторял - не хочу, не хочу.
Ари слушала Ружа с вытаращенными глазами. Город разрастался, Святых становилось всё больше, и на Хаграну они поднимались нередко, порой и месяца не проходило. Их провожали все, кому они помогли при жизни. И никогда никто не упоминал, что Святой не хотел уходить. Напротив, шагали уверенно и широко, насколько позволяло здоровье, с неизменной улыбкой и мудрыми, лучистыми глазами.
Святого Фому Ари с момента знакомства видела не раз. Они с удовольствием беседовали, чем дальше, тем дольше. Ари всё дальше и серьёзней углублялась в историю Святых, но особенно не давали ей покоя Метка Вечности и Трезубец. Она, будущий лекарь, хотела понять устройство этих явлений, что именно они представляют из себя. Мастер Фома помогал чем мог, а когда узнал, что Ари умеет читать - в Обители почти все умели читать, но мало кто знал порядки Обители - стал активно снабжать её собственными книгами.
Через несколько месяцев Ари обнаглела настолько, что повадилась просить отпустить Ружа "помочь" ей под разного рода предлогами. Мастер Фома почти никогда не отказывал. Лишь глаза щурил хитро. Сетка белёсых полос Метки Вечности под бледной кожей придавала ему вид гротескной мраморной статуи.
Чтобы такой человек вдруг чего-то испугался? Гонялся за кем-то с топором?!
- С ним происходит что-то очень странное, - тараторил Руж. - Он просил прийти к нему сегодня вечером. Нас обоих. Когда зайдёт солнце. А до тех пор не беспокоить. И ещё просил принести лекарские инструменты.
Ари машинально кивнула. Сжала руку Ружа, пытаясь ободрить не то его, не то себя.
- Будь здесь на закате, - сказала она.
Вечером она наврала Матушке Майи, что отцу Ружа нездоровится, и тот просил осмотреть его. Матушка лишь отмахнулась - делай, что хочешь. Ари выскользнула из ворот Обители, торопливо пошла к дому Святого Фомы. Руж присоединился через секунду, вынырнув из теней.
Дом мастера Фомы тонул в сумерках. За окнами ни искорки. Руж на ощупь открыл замок, зажёг лампаду. И сдавленно вскрикнул.
Святой Фома лежал ничком в луже крови. Одна рука была подогнута и придавлена телом, вторая - с Трезубцем - отведена в сторону, сжимая здоровыми пальцами клочок бумаги. Руж поднял его, просмотрел и отдал Ари. Перевернул наставника и вскрикнул ещё раз. Вторая рука Святого Фомы сжимала нож, вогнанный в грудь по самую рукоять.
- Он убил себя, - прошептала Ари.
- Не может быть! Наверняка князь подослал кого-нибудь. Или...
Трясущимися руками она протянула Ружу записку. Тот покачал головой.
- Я не умею читать.
- Неужели мастер Фома тебя не научил?!
- Говорил, что есть вещи поважнее.
- Он убил себя прежде, чем превратится в камень. Он хотел, чтобы я...
Страх сдавил ей горло. Она не в состоянии! Невозможно! Немыслимо! Почему она?!
Ари взглянула в бледное, растерянное лицо Ружа и воочию представила на нем будущую Метку Времени. Мерзкие полосы, идущие по всему телу. Неведомую заразу, убивающую Святых.
Руж, не думая, бросился исполнять. Ари, будто в трансе, принялась готовить хирургические инструменты. Вдвоём они взгромоздили мастера Фому на стол. Несмотря на низкий рост, пузатый Святой оказался довольно увесистым. Ари осмотрелась вокруг. Здесь всё будет в крови! Что же делать?
- Убери всё с пола, - попросила она. - В первую очередь книги.
И начала срезать одежду.
Когда она вскрыла грудную клетку, Руж издал странный звук и выбежал на улицу. Ари едва отметила это событие. Она заворожённо касалась скальпелем толстых нитей, пронизавших весь организм Святого. Будто корни, они ветвились от центрального ствола, уходившего вдоль позвоночника куда-то в череп. Наверняка к мозгу, подумала Ари.
Она разрезала одну из таких нитей, чтобы проверить, не сосуд ли это, и вскрикнула, отскочив в ужасе - тело дёрнулось так сильно, что одна из рук хлопнула её по голове. Висок стал липким от чужой крови.
Вернулся Руж. Первое мгновение Ари подумала, что он прибежал на крик, но тот начал торопливо готовить засов, и она отчётливо поняла - пропали. Руж не успел. Дверь буквально вырвали у него из рук. Дом наполнился женщинами в чёрном. В их окружении ярко выделялся белый клобук Матушки Майи.
- И что же вы планировали делать дальше? - спросила она. - Оставить всё, как есть? Скормить Красному Петуху?
Ари не знала, что ответить. Обнаружив, что до сих пор держит скальпель, болезненно аккуратно положила его на стол.
- Приберитесь здесь, - скомандовала Матушка тихо, но уверенно. - А вы двое, - она показала на Ружа и Ари, - идёте со мной!
Двое подчинились.
Несколько минут Матушка Майи шла молча, даже не удосужившись проверить, не сбежали ли её подопечные. Те не сбежали. Ари знала - бесполезно. Она не первый раз видела тех, в чёрном. У Обители была собственная гвардия.
Резко остановившись, Матушка Майи повернулась, ткнула пальцем в Ружа и сказала:
- Ты! Уходишь прочь. И никогда никому ничего не рассказываешь. Уразумел?
Тот кивнул. Но не ушёл. Мотнул головой в сторону Ари, спросил:
- Что с ней будет?
Матушка Майи долго сверлила Ружа тяжёлым взглядом, потом усмехнулась вдруг.
- Увидишься с ней ещё. Устроит такой ответ?
Руж подумал. Кивнул седой головой. И скрылся в темноте.
Вздохнув, Матушка Майи пошла медленнее. Двигались они, насколько Ари могла понять, к Обители.
- Может и хорошо, что так вышло, - пробормотала Матушка вполголоса. - Кто знает, как бы всё иначе обернулось.
- Вы следили за мной? - осмелилась спросить Ари.
- За тобой? Зачем? Ты и так всегда на виду. Мы следили за Фомой. Неудобным он был Святым. Слишком... умным. Начитанным. Страдал от этого. Чуял многое. И хахаля твоего грамоте не учил потому, что знал - только хуже сделает.
- Что у него, ну, внутри?
- Точно не знаем. Догадываемся. Фома ведь не единственный Святой, который помер... хм... не своей смертью. Даже на моем веку не первый.
- И всё-таки?
- Поступим так. Ты официально наказана за обман и непослушание. На месяц в одиночной келье. И пока ты будешь там сидеть, я принесу тебе кое-какие книги. И ещё записи Матушки Канфо, которая служила Обители до меня, и занималась этой проблемой более... углублённо. И когда ты всё это прочтёшь, осознаешь, сделаешь собственные выводы, отделишь правду от вымысла - тогда мы с тобой ещё раз поговорим.
* * *
Через месяц в келье Ари щёлкнул замок. Скрипнул стул. Она не обернулась. Смотрела в узенькое оконце.
- От многих знаний многия печали, не так ли, - сказала Матушка Майи.
Ари кивнула, не решаясь заговорить.
- Всё ли ты прочла? Всё ли поняла?
Кивок.
- Поговори со мной, дочка. Я тебя не съем.
Ари повернула несчастное лицо.
- Но так же нельзя! - прошептала она. - Они же... ну... как скотина...
Матушка Майи улыбнулась одними губами.
- Не обижай достойных людей, - сказала она. - Всё гораздо сложнее. Давай начнём с простого вопроса. Что бы ты сделала, если бы могла?
- Вычистила бы эту дрянь! Уничтожила! Чтобы никогда и никто её не встретил больше!
- Понятно, - Матушка Майи невозмутимо кивнула на два тома по истории. - А вот эти книги ты точно читала?
Пыл Ари угас так же быстро, как и возгорелся.
- Да, - буркнула она.
- Тогда ты знаешь, что было до Святых. Как люди грызлись между собой после Войны за клочок чистой земли и каплю чистой воды.
Да, Ари читала обо всём этом. Никто не хотел смотреть в будущее. Никто не видел там ничего хорошего. Все жили одним днём. Мир был обречён.
Потом появились те, кто пытался сделать мир лучше. Они мирили людей, убеждали сотрудничать, решать сложные проблемы сообща. Кто-то из них кончил жизнь в канаве с ножом в боку. Но к другим начали прислушиваться. Их стали уважать.
А затем большинство таких людей обзавелись странной отметиной. Будто проросли под кожей белёсые волокна, лица и руки покрылись бледной сеткой. Кое-где люди испугались, и Метка Вечности стоила жизни ещё нескольким будущим Святым.
Но остальных спасли их дела.
Матушка Майи внимательно следила за выражением лица Ари.
- Когда к нам приносят очередную партию довоенных книг, - сказала она, - мы первым делом сортируем их на полезные и бесполезные, выдуманные. Как сказки, только для взрослых. Но, знаешь, иногда стоит прочитать несколько таких бесполезных книг, чтобы понять, как люди жили до войны. Наивные и мягкотелые, они жили в мире, который я просто не могу себе представить. Они могли всё. Просто потому, что могли договориться между собой. Понимаешь?
Ари кивнула.
- Но когда-нибудь нужда в Святых отпадёт, - сказала она упрямо.
- И тогда случится вторая Война? А может, она уже была? Может, их было несколько?
Ари молчала.
- Вот то-то и оно, - сказала Матушка Майи. - А теперь вопрос посложнее... Ты можешь только то, что можешь. Что ты сделаешь? Как поведёт себя простой люд, если ты расскажешь ему тайну Святых? Не получится ли так, что Святые будут появляться всё чаще, но будут умирать, не успев принести пользу?
Ари молчала.
Матушка Майи тихо встала и вышла из кельи.
Дверь она не заперла.
* * *
Подспудно Ари надеялась, что когда она выйдет из ворот Обители, её всё так же будет караулить Руж. Но этого не случилось. Он не догнал её по дороге к дому больного, куда её послали с поручением, не выследил на рынке, не оставил весточки для привратников. Ни через неделю, ни через месяц. Отчаявшись, она разыскала отца Ружа, но тот лишь развёл руками. Мол, предупредил, что уходит надолго - и пропал.
Шло время. С одобрения Матушки Майи ей дали доступ к обширной довоенной библиотеке, в которых она копалась, разыскивая научные книги об устройстве людей, насекомых и грибов. Она продолжала практиковаться в лекарском искусстве, не столько для того, чтобы приносить людям пользу, сколько ради получения всё новых и новых знаний о человеческом организме.
Она проштудировала все записи Матушки Канфо, все протоколы - строго засекреченные - вскрытия Святых, которые так и не взошли на Хаграну. Их было действительно немало. В основном им мстили недовольные их решениями. Самоубийц среди Святых практически не было. До мастера Фомы.
Несколько раз она поднималась на Хаграну, рассматривая статуи Святых. Матушка Майи строго настрого запретила ей откалывать даже крошечный кусочек. Но Ари, формально не нарушая запрета, смогла найти одну из статуй с отломанным пальцем - градом ли отломило, или птица села неудачно. Ари принесла палец домой и тщательно осмотрела его с лупой. Тот почти полностью состоял из пор и каверн, но при этом совсем не походил на туф или пемзу. Эти поры создало человеческое тело перед тем, как окаменеть.
Всё подтверждалось.
В своих изысканиях Ари почти забыла про Ружа. Он остался где-то там, в прошлом, за оконным стеклом, за которым идёт дождь. Когда однажды мимо неё прошмыгнули две послушницы, взволнованно щебечущие что-то о Святом Руже, она даже не сразу поняла, о чём они. Осознав, догнала - как неудобно бегать в этих длинных одеждах! - прижала к стенке, расспросила во всех подробностях.
И поспешила к северной излучине.
У реки толпились люди, возвышался столб на помосте. К столбу привязана женщина - истерзанная и грязная. Глашатай повторял обвинения - отравление множества животных и двух человек - и приговор. Преступница будет сожжена.
Жгли нечасто. За очень серьёзные провинности. За отравление нескольких человек обычно отрубали голову, да и вся недолга. Что-то здесь нечисто.
Пробравшись поближе к помосту, Ари ахнула. У подножия сидел Руж! Совсем не такой, каким она его помнила. Сменил одежду - носил теперь только белое, под цвет волос. Лицо расчертили ненавистные бледные полоски. Рядом стоял палач, в чем-то убеждающий Ружа. Тот спокойно отвечал, не двигаясь с места.
Показался князь со свитой. Когда-то красивый, но теперь изрядно растолстевший, он всё ещё уверенно держался в седле. Увидев Ружа, сжал губы, стегнул коня, выехал вперёд.
- Убирайся, Святой! Ты знаешь!
Руж мягко поднялся.
- И ты знаешь, князь, - спокойно ответил он. - Я представил тебе отчёт. Иулия невиновна.
- Она призналась в содеянном!
- Призналась?
Руж вдруг прытко вскочил на помост и разодрал на женщине рубаху. Толпа заворочалась, заволновалась. На месте правой груди женщины зияла страшная кровавая дыра. Ари скривилась. Но часть её разума уже составляла план лечения. Видывала она раны и похуже.
- Вот так она призналась?! И это не единственное, что ты с ней сделал!
- А как ещё получить признание преступника? - ухмыльнулся князь. - Она отравила половину коров из моего стада, старика Фируса и младенца достойной Лайлы. Ты предлагаешь отпустить её? Люди, вы предлагаете простить её за это?!
Тут и там из толпы раздались неуверенные выкрики несогласия.
- Коров твой новый неопытный скотовод накормил перебродившим на солнце картофелем! - крикнул Руж. - Фирус умер во сне, ему было за девяносто. И я видел, как достойная Лайла, перепив полугара, сует младенцу грудь, вывалянную в грязи. А какие доказательства есть у тебя? Только признание?
- Этого достаточно, - холодно бросил князь.
Руж улыбался, но глаза его смотрели яростно. Ари никогда не видела его таким.
- Признание можно добыть из любого, - сказал он. - Почему именно из неё? Ответишь, князь? Или ответить за тебя?
Князя явно проняло. Надменная маска его лица исказилась бешенством.
- Умолкни, Святой! - процедил он. - Или, клянусь предками, ты будешь следующий!
- Ты предложил Иулии возлечь с тобой, и она отказала! - крикнул Руж. - Тогда ты из мести обвинил её в первых попавшихся грехах и вырвал признание! Так было!
- Взять его! - заорал князь своим подручным.
С десяток гвардейцев снялись с места с рогатинами наперевес, но тут же встали, неуверенно переглядываясь между собой.
Святой Руж вытянул над собой руку с Трезубцем Истины.
Всё повторяется, подумала Ари с какой-то щемящей пустотой внутри.
Ей показалось, что время замедлилось. Стиснутые от боли зубы Ружа, его неестественно удлинившиеся пальцы - ей казалось, что они всё тянутся и тянутся, и не будет этому конца. Но в следующий момент высоченный детина толкнул её в бок, и наваждение исчезло.
- Вы, Святые, больше не сможете мешать мне вашими идиотскими штучками! - рявкнул князь. - Взять его!
Гвардейцы неуверенно двинулись вперёд.
Неужели я тоже заразилась, подумала Ари, когда ноги сами вынесли её между гвардейцами и Ружем. Ведь я не умею так! Я маленькая и слабая. Мне слишком страшно! Что-то управляет мной. Это ведь не я! Не я...
- Перед вами Трезубец Истины! - звонко закричала она. - Или теперь он не имеет никакого значения?! Или теперь его можно подвергать сомнению?!
Князь подъехал к ней в упор. Взялся за саблю. Медленно потащил её из ножен.
Давешний детина снова упёрся боком в Ари. Вот же неуклюжий, мелькнуло в голове, прежде чем она поняла, что это означает.
Кто-то положил ей руку на плечо. Кто-то выдвинулся, заслонив от князя. Толпа перетекла в неровный строй между Ружем и гвардейцами.
- Негоже это, - прозвучал старческий, но ещё твёрдый голос уважаемого всеми Кузнеца Матиаса, - от Трезубца отворачиваться.
Вперёд вышел приземистый мускулистый мужик с красным от гнева лицом.
- Ты, значит, мою дочь трахнуть не смог, так сжечь решил! - проревел он, схватив лошадь под уздцы.
Князь всё-таки выхватил саблю и рубанул мужика по руке. Брызнула кровь, отец Иулии повалился на землю. Но коня уже держало ещё несколько рук.
- Вали его! - послышались крики. - Вали! Бей!
С трудом протиснувшись прочь от озверевшего существа, в которое превратилась толпа, Ари вдруг оказалась прямо перед Ружем. Тот смотрел грустно и немного смущённо. Затем вдруг улыбнулся и спросил:
- Нож у тебя всё ещё с собой?
Ари уткнулась ему в грудь и разрыдалась.
* * *
Руж левой рукой засыпал шишки в самовар. Кинул лучину.
- Я ведь стал почти сразу таким, - сказал он. - Пары дней не прошло после... после смерти мастера Фомы. Испугался, что ты меня не захочешь после этого.
Ари долго молчала, глядя на вьющийся дымок.
- Ты прав, - наконец, сказала она. - Не захочу.
Усмехнувшись, Руж сел рядом. Уставился на свои вытянутые пальцы.
- Знаешь, - сказал он, - я мечтал иногда, что ты когда-нибудь попадёшь в беду, а я тебя спасу с помощью Трезубца. Надеялся сохранить его для тебя. А получилось, потратил в тот же самый день, как мы снова встретились.
- Нет уж, мне мои сиськи слишком дороги, - буркнула Ари.
Руж грустно рассмеялся.
- Нет, я представлял что-то... менее жестокое.
Иулию отправили в Обитель. Князь страшно издевался над ней, но жить она будет. С красотой, конечно, сложнее. А Руж пока метался между восставшими людьми, успокаивал, увещевал. Князя ему спасти не удалось, да и не заслуживал он того. Но дело шло к ночи Красного Петуха, и вот тут Руж сделал всё возможное, чтобы избежать её.
- Мне не по себе, Ари, - продолжил он. - Я всегда думал, что должен мирить людей, и внезапно стал причиной переворота. Одна надежда, что моей рукой движет кто-то намного более мудрый. Кто знает, что лучше для людей.
- Тебя ведёт паразит! - не выдержала Ари. - Он не мудрый! Он вообще без мозгов!
Руж внимательно смотрел на неё, и она вдруг устыдилась. И растерялась. Он ведь был там. Он всё видел. Или не всё?
"Ты можешь только то, что можешь".
- Расскажи, - попросил он.
Дороги назад не было.
- В довоенных книгах есть описание особенного гриба, - тщательно подбирая слова, начала она. - Он паразитировал на муравьях. Заставлял их забираться куда повыше, закрепляться на листике, а затем убивал. И таким образом, ну, размножался. И распространялся. Он рос в тропиках, это такие жаркие леса далеко на юге. Но то, что находится внутри Святых, выглядит так же и действует так же. В книгах написано, что под действием радиации природа иногда очень сильно изменяется. Ну, приспосабливается. Я уверена, что у тебя внутри именно этот гриб. Он как-то смог прийти сюда и приспособиться к людям.
- И он заставляет меня творить добрые дела?
В голосе Ружа сквозила неприкрытая ирония.
- Мы - его кормовая база. Он заботится о нас так же, как муравьи заботятся о тле, например. Я не знаю, как он понимает, что для людей хорошо, а что - плохо. Возможно, в наших мозгах вырабатываются разные вещества в зависимости от того, ну, какие решения мы принимаем. Он это чувствует. И управляет нами. Вернее, вами. Женщин он не трогает - мы должны рожать ему новую жратву.
- Но Святых же единицы. Один на тысячу, если не меньше, - он уже не улыбался.
- Он хитрый. Если он всё съест, то погибнет сам. Он как-то контролирует собственное размножение. Я думаю, что им заражено куда больше людей, чем кажется. Просто до поры он внутри них спит.
Руж встал. Долго ходил взад и вперёд по комнате. Прикрыл трубу засвистевшего самовара, разлил по чашкам чай - душистый, незнакомый Ари отвар. Пригубил сам, и только тогда сказал:
- Насколько я понимаю, это знание ничего не меняет, верно?
Ари обречённо кивнула:
- Ничего.
- Тогда о чём беспокоиться? - беспечно спросил он.
- О том, что он тебя сожрёт, очень скоро сожрёт, а я ничего не могу сделать!!! - закричала она.
Руж сел рядом. Обнял её, погладил по коротким тёмным монашеским волосам.
- Если тебе предложат силу, чтобы изменить мир к лучшему, взамен на половину твоей жизни, что ты выберешь? - тихо спросил он.
Ари промолчала.
Они оба знали ответ.
* * *
С той поры Ари с Ружем стали изредка встречаться. Не затем, чтобы лечь вместе - Ари так и не смогла побороть мысль о кукловоде, сидящем внутри Ружа. Просто пообщаться. Обсудить последние события, спросить совета в том или ином деле. Сам он редко рассказывал о том, что делал и кому помогал, но иногда в Обители до Ари доносились слухи о различных деяниях Святого Ружа. Впрочем, она подозревала, что Матушка Майи или кто-то другой специально собирает эти слухи для неё.
По прошествии времени Ари стала замечать, что Руж становится всё более рассеянным. Он всё чаще упускал нить разговора, всё неряшливей выглядел, порой даже забывал поесть. Зато становился всё счастливее, всё смешливее, и взгляд его всё чаще устремлялся вверх.
Вверх.
Поэтому, когда Руж заявил, наконец, что следующим утром собирается взойти на Хаграну, Ари нисколько не удивилась. Внутри будто оборвалась давно вибрирующая и причиняющая боль струна, вместо которой осталась лишь пустота. И неизвестно, что хуже. Она понимала, что заставило Ружа принять такое решение, но ей всё равно стоило больших усилий выдержать его мечтательный, восторженный взгляд, в котором почти потерялись нотки сожаления и извинения.
Конечно, Ари пообещала проводить его. Подготовила в дорогу нехитрую снедь - идти предстояло несколько часов, да и там неизвестно, как выйдет - и попросила служек разбудить её пораньше. Но разбудили её глубокой ночью шум и крики.
У палаты толпилось слишком много женщин, не протолкнуться. Ари сунулась раз, другой, махнула рукой и спросила шёпотом у ближайшей послушницы: