Аннотация: ...не дразни зло, не шути с ним, а то накличешь беду. И хорошо, если только на свою голову.
-...ещё диггеры и кладоискатели рассказывают про "синий фон", - разглагольствовал Артур. - Жуткое дело, как говорят...
- А что это? - спросила Катя.
- Что это - толком не знает никто, - сказал Артур. - Говорят, в заброшенных домах, на чердаках и в подвалах, в разных укромных уголках вдруг возникает синее свечение. С виду совсем не страшное, но самые смелые кладоискатели бегут от него без оглядки. Оно превращает человека в "ведьмин студень". Это, Катюша, человеческое тело, из которого разом выдернули все кости. Некоторые после этого ещё долго остаются живыми.
- Бр-р-р, мерзость какая, - фыркнула Катя. - Вот на фиг ты такое рассказываешь, я теперь бутерброд есть не смогу!
- Давай помогу! - потянулся Артур.
- Нет уж, обойдусь без помошников, - решительно ответила Катя, и в три укуса управилась с бутербродом. - Блин, какая скука весь день!
- Воскресенье... - кивнул Артур, как будто Катя этого не знала.
В воскресенье, в хозяйственном магазине, где они работали, покупателей было не много, а под вечер так и вовсе наступало затишье: их отдел, располагавшийся в полуподвале посещало не больше трёх покупателей за час. Магазин работал до десяти вечера, поэтому последние три часа воскресения ребята вынужденно валяли дурака.
- Я, пожалуй, до нового года доработаю и - до свидания! - рассуждала Катя. - За прошлый месяц такую недостачу насчитали, что я думала - в минус уйдём. Бухгалтерия химичит, кладовщики воруют, а отдуваются продавцы. С меня хватит, пойду секретарём на ресепшн, есть у меня пара завязочек. Там хоть материальной ответственности нет...
Артур слушал её вполуха. За семь месяцев работы в этом магазине он неплохо изучил свою напарницу и знал: никуда она не уйдёт что бы не говорила, поскольку консервативна и тяжела на подъём. Катя-Катя-Катерина, двадцать пять годков, ка-а-аренная москвичка, недоучившаяся медичка: простоватое личико, пергидрольные кудряшки, вздёрнутый носик, сильные очки, полноватые бока... Не красавица, конечно, но и не уродина: ножки стройные, сиськи - как арбузы. В свои семнадцать лет, наверняка, была хороша, да не сумела распорядиться тем, чем наградила её природа. Более волевая, самолюбивая и сообразительная девица с такими внешними данными устроила бы себе приличную судьбу. Катя же осталась на бобах и теперь живёт с матушкой и шестилетним внебрачным сынишкой в однокомнатной клетушке где-то в Очаково, продаёт бытовую технику и даже не делает попыток изменить свою жизнь, предпочитая плыть по течению.
-...и ещё час здесь торчать... Ох, мать моя - женщина! Артурчик, расскажи ещё что-нибудь!
"Ха! Артурчик...", - Артур давно подметил, что Катино отношение к нему выходит за рамки профессионально-производственного, оно даже выходит за рамки обычной товарищеской симпатии. Он подумал, что если однажды без околичностей предложит ей перепихнуться, она согласится. И вовсе не потому, что испытывает к нему страстное влечение. Дело в том, что она к нему привыкла. А для таких безвольных созданий привычка заменяет любовь.
- Что же тебе рассказать?
- Ну, не знаю... Что-нибудь такое... - Катя сделала неопределённый жест рукой, будто вышивала по воздуху, как святая Февронья. - У тебя хорошо получается про ужасы рассказывать.
- Что-нибудь про ужасы, - передразнил Артур. - Дам тебе один совет, Катюша: не дразни зло, не шути с ним, а то накличешь беду. И хорошо, если только на свою голову. Хорошо, я расскажу тебе "что-нибудь про ужасы". Ты слышала про автобус-призрак?
- Нет, - Катя навострила ушки.
- Хочешь - верь, хочешь - проверь, а до недавнего времени в Москве был автобусный маршрут номер шестьсот шестьдесят шесть, - начал Артур. - Он ходил по Юго-Западному округу, недалеко отсюда. Православная общественность очень возмущалась, что по столице Святой Руси катается "сатанинский" транспорт, и в двухтысячном году маршрут ликвидировали. То есть маршрут-то никуда не делся, но его переименовали, заменив одну цифру. И "три шестёрки" стал мирным "шестьсот шестнадцатым". Тут, казалось бы, и сказочке конец. Да только прошло некоторое время, и люди начали замечать, что "три шестёрки" снова ездит по городу. Православные снова насели на Мосгортранс, а там им ответили, что все маршрутные номера исправлены, а если кому-то что-то кажется, значит креститься надо. Ну, или закусывать...
Катя хихикнула, Артур тоже улыбнулся и продолжил:
- Но "три шестёрки" видели совершенно нормальные, трезвые люди. А тех, кто по ошибке или же по старой памяти садился в этот автобус никто и никогда больше не видел!
- А ты? - спросила Катя.
- Что я?
- Ты видел этот автобус?
- Я - нет, - честно признался Артур. - Но я знал человека, который сам чуть не уехал на "трёх шестёрках". Сам он, кстати, вскоре после того случая странно и нелепо погиб: утонул в ванне у себя дома. Так вот... Было это дело в позапрошлом году, в сентябре. Вообрази: поздний вечер, темень, дождь, фонари горят, как нарочно, через один. А тот парень стоит на остановке один-одинёшенек. И тут он подкатил, "три шестёрки". Подъехал бесшумно, как кот подкрался. Тот парень чуть было не шагнул в двери, но в последний момент что-то его удержало. Интуиция, не иначе. А тут, откуда не возьмись, девчонка какая-то, по виду студентка или старшеклассница, подбежала и вскочила в автобус. Парень тот, мой знакомый, подался чуть в сторону, пропуская её. Вот тут-то он и увидел номер. Что-то щёлкнуло у него в голове, он вспомнил, что слышал странные вещи про "три шестёрки", и крикнуть хотел той девчонке - стой, назад! - но двери уже закрылись. Автобус отъехал от остановки...
-...и уехал, - закончила фразу Катя. - Девочка добралась до своей квартиры, сняла промокшие сапоги и, переодевшись в тёплые домашние вещи, отправилась на кухню пить чай под любимый сериал. Артур, это оч-ч-чень страшная история, а твой фантастический дружок, которого ты тоже выдумал, как и всю эту байку - законченный параноик.
- А ты дослушай, прежде чем стебаться, - Артур был недоволен, хоть и старался не показывать виду. - Когда автобус отъехал, он снова увидел эту девчонку - в заднем окне. Она стучала в стекло, что было сил, её белое как бумага лицо было искажено страхом...
Артур замолчал. Его слегка взбесил тот факт, что импровизируемая им urban legend не произвела на Катю никакого впечатления. В то же время он с неожиданной ясностью увидел то, о чём рассказывал. Так, будто бы сам смотрел на отъезжающий автобус и видел в нём насмерть испуганную девушку. Она тщетно пытается разбить стекло и позвать на помощь, а автобус отдаляется беззвучно, становясь каким-то призрачно зыбким, теряется в подсвеченных фонарями струях дождя, растворяется в воздухе...
- Ну ладно, что было потом? - спросила Катя.
" "Ну ладно"... То есть - милостиво согласна послушать твою болтовню ещё, хоть мне и не интересно, но я не хочу тебя огорчать... Ишь ты, дрянь... Ну, да я сейчас тебе устрою..."
- Суп с котом, - сказал Артур и поднялся со своего кресла. Он не спеша обошёл стол с компьютером, за котором сидела Катя. Напарница, не вставая, поворачивала за ним голову, как подсолнух за солнышком. Очутившись у неё за спиной он, как бы невзначай приобнял её плечи. Катя посмотрела на него снизу вверх и ничего не сказала, и её губы тронула поощряющая улыбка. "Клюнуло", - подумал он и, наклонившись, поцеловал девушку. Катя с готовностью ответила на поцелуй и, подавшись вперёд, обвила его шею руками. Артур погладил Катю поверх блузки, уделив особое внимание двум соблазнительным выпуклостям и, опять-таки, не встретив сопротивления, расстегнул блузку и запустил руки в чашечки лифчика. Груди его напарницы оказались именно такие, какими он их представлял - полные и упругие, с нежной гладкой кожей, соски возбуждённо торчали. Затем его правая рука отправилась в путешествие по южным странам. Когда он, расстегнув "молнию" коснулся кончиками пальцев тугих кудряшек, Катя вздрогнула, разрумянилась - и чуть раздвинула ноги. Некоторое время они предавались опасным ласкам, потом Артур осторожно поднял Катю из кресла и стянул с неё брюки вместе с трусиками. Катя вышагнула из штанин, широко расставила ноги и наклонилась над столом, опершись на него локтями.
За всё время они не произнесли ни слова. Катя постанывала, поахивала и обильно текла. Её болезненно-сладкое напряжение передалось и Артуру. Он сжимал её большой, очень белый зад и смотрел в монитор компьютера, на таблицу учёта товаров. "Её давно никто не трахал", - подумал он, и начал дышать глубже и ровнее, чтобы не кончить слишком рано. Удовлетворение каждой женщины, которую он имел (будь то хоть одноразовая подружка из кабака) было предметом его мужской гордости. Катины стоны-вздохи становились всё чаще и громче; наконец, чтобы сдержать неприличный вопль, она вцепилась зубами в собственное предплечье. Только после этого Артур позволил себе разрядиться. Опускаясь в кресло, он удовлетворённо отметил про себя, что не ощущает никакой опустошённости, вялости, упадка сил... Катя тоже заметила это. Плотоядно ухмыльнувшись, она присела перед ним на корточки и, глядя снизу вверх, медленно провела язычком по губам. Этого оказалось достаточно, чтобы естество её кавалера вновь обрело твердокаменную несгибаемость. Глядя на него снизу вверх масляными глазёнками, Катя исполнила такое соло на флейте, что Артур несколько минут балансировал на грани оргазма. Но, не дав ему кончить, Катя уселась на него верхом, и всё повторилось (на этот раз с некими извращёнными вариациями).
Если бы в этот время в подвал спустился менеджер смены, Ромео и Джульетта вылетели бы с работы со свистом, но по выходным начальство изволило отдыхать. Кроме них в магазине были ещё двое продавцов в отделе этажом выше, кассир, грузчик да пара охранников.
Всё так же в молчании они привели в порядок одежду. Катя наскоро повертелась перед зеркалом, поправила причёску и повернулась к Артуру. Её глаза сияли сытым счастьем. Она возложила ему руки на плечи, притянула к себе и поцеловала. Поглаживая её, как кошку, он подумал о том, что вот случился ещё один сексуальный эпизод, ни к чему не обязывающий. А ведь у некоторых с таких вот перепихонов начинается "большая и светлая любовь"... Э-э, нет! Хорошая девочка, да очень уж неяркая, да и старше на два с половиной года. Её можно потрахать, а потом деликатно, но твёрдо прекратить этот "роман". Сделать это придётся так, чтобы она не чувствовала себя брошенной, ибо все женщины умеют мстить, даже самые недалёкие.
Они вышли на проходную вместе, как и выходили до этого бессчётное количество раз, но сейчас Артур демонстративно приобнял Катю за талию, а она победно улыбнулась.
Потом Артур привычно пережил несколько неприятных минут, пока охранники перетряхивали их сумки и хлопали по карманам. К его щиколоткам были примотаны скотчем несколько хром-ванадиевых гаечных ключей. Едва ли не с первого дня работы Артур трудолюбиво расхищал хозяйское добро, не испытывая по этому поводу никаких душевных терзаний: с такой зарплатой, какую получали продавцы, трудно быть святым. Свои трофеи он сдавал на реализацию знакомому торгашу с "блошиного рынка" в родном Одинцово, и имел в результате неплохую прибавку к зарплате.
- А ты прикольно про автобус-призрак придумал. Как, сам сочинил или рассказал кто? - спросила Катя, когда они вышли на улицу.
- Напрасно ты не веришь, - ответил Артур голосом героя фильма ужасов, предостерегающего главных героев (конечно же - безрезультатно) от прогулки на зловещее Болото Утопленных Котят.
- Ну хватит дурачится, - сказала Катя. - Сам?
- Сам, - сказал он, воплощая этим коротким словом своё оскорблённое достоинство: "ты что, киска, считаешь, что я даже соврать красиво на умею?".
- Да ты не дуйся, я ж говорю - классно! Слушай, а...
Колючая пурга ударила в лицо, лишь только они зашли за угол проходной. Катя закашлялась и схватилась за шапочку, но ветер оказался проворнее и сорвал безыскусную вязаную нахлобучку с барашковых Катиных кудрей. Артур мгновенно оценил обстановку и в три прыжка догнал беглый головной убор.
- Спасибо, - сказала Катя, когда он с шутливым поклоном подал ей шапочку, и за этот славный подвиг наградила своего рыцаря поцелуем. Поцелуй получился холодным, с привкусом снега и ветра.
Сдуваемые ветром, они героически преодолели пятьсот метров, отделявших магазин от Аминьевского шоссе.
- Тебя проводить? - спросил он.
- Нет, правда - не надо, - горячо запротестовала Катя. - Позвони мне завтра, у тебя же есть мой телефон? - Артур кивнул. - Ну вот, завтра день свободный, созвонимся, погуляем.
Он смотрел, как она бежит через дорогу, машет ему рукой и садится в маршрутку, помахал в ответ и с неудовольствием отметил что-то вроде лёгкой тоски. "Нет уж, парень, - жёстко сказал он сам себе. - Никакой щенячьей влюблённости. Понял-нет"?
К остановке подкатил автобус. Он, оборвав свои мысли, пробежал метров сто, догнал его и вскочил на ступеньки. Весь транспорт от этой остановки ходил до платформы "Кунцево".
- Привет тебе, путник запоздалый! - раздался голос из кабины водителя. - Ты с нами?
- Чего? - недоумённо спросил Артур. За всю свою жизнь он ни разу не слышал, чтобы водители задавали пассажирам подобные вопросы.
За рулём сидел тип неопределённого возраста, в очень дорогой кожаной куртке, в беспалых перчатках. На глазах - тёмные очки. Длинные, чёрные с проседью волосы.
- Надеюсь, ты с нами? - повторил он.
- Бегите отсюда... - услышал Артур шелестящий шёпот спиной. Он обернулся на голос и остолбенел: он увидел на одном из пассажирских сидений ту самую девушку, которая привиделась ему, когда он рассказывал свою городскую легенду: тонкое личико, длинные светлые волосы и два синих озера, до краёв наполненных ужасом. 'Психопатка...', - подумал он. 'Почему она так легко одета?..' - шевельнулась на периферии сознания тревожная мысль. 'Юродивая какая-то...', - решил он.
- Так ты с нами? - третий раз спросил водитель.
Сбитый с толку, ошарашенный Артур неосознанно выдохнул: "Да!".
- А если с нами, то добро пожаловать! Проходи! - рявкнул чёрно-кожаный водитель.
Абсолютно машинально Артур прошёл за турникет. Юродивая девчонка горестно закрыла лицо руками.
- Я поздравляю парня, который только что присоединился к нам! - загремел на весь автобус голос чёрно-кожанного. - Автобус следует по маршруту шестьсот шестьдесят шесть. Осторожно, двери закрываются, следующей остановки не будет!
- Да ты охренел, мать твою! - заорал Артур, обернувшись к кабине водителя. Дверь закрылась, автобус тронулся.
"И этот психопат. Шестьсот шестьдесят шесть... Фигня нездоровая", - одна за другой пронеслись короткие мысли. Артур посмотрел в окно, но ничего не увидел. Потёр стекло - за ним была матово-чёрная мгла. Казалось, автобус катился по дну чернильного моря. Что было силы он хватил кулаком по стеклу. С тем же успехом он мог попытаться разбить гранитную плиту.
- Бесполезно, - произнесла светловолосая.
- Что?
- Тебе отсюда не выбраться. И мне. И никому.
В салоне сидели немногочисленные пассажиры. Неподвижные, в неярком свете, более всего они были похоже на манекены, лицам которых кто-то придал выражение тоскливой безысходности. Артур увидел троих подростков, почти детей. Они сидели, прижавшись друг к другу, как напуганные щенята. Ребята были в шортах и футболках, точно на дворе стояло жаркое лето. И эта деталь, в других обстоятельствах изумившая бы его - не более - сейчас заставила похолодеть от испуга.
- Это автобус номер шестьсот шестьдесят шесть. Маршрут, которого нет, - продолжала говорить светловолосая. - Нас тоже нет. Мы все приняли вызов пустоты. И теперь мы нигде, а из ниоткуда нет выхода.
Она умолкла и прерывисто вздохнула, почти застонав. Потом уставилась в одну точку, и её доселе бледное, но всё же живое лицо, лишись мимики, стало неотличимо от лиц других пассажиров. Синие бездонные глаза остались открытыми, наполненными всё тем же ужасом.
"Это - наваждение... Очнись... Проснись...", - он что было силы прикусил нижнюю губу. Стало больно, рот наполнялся кровью, и её солоноватый привкус убедил Артура в реальности происходящего. Но вокруг ничего не переменилось: те же сомнамбулы в полуосвещённом салоне, тот же непроницаемый мрак за окном. Он сделал глубокий вдох. Воздух был сух и безвкусен, как попкорн. С этим воздухом пришло осознание реальности и неотвратимости происшедшего.
"Не может быть этого. Не может. Не может быть. Да, не может. Этого и нет. И меня тоже нет. Я принял вызов пустоты".
Он сел на ближайшее сидение, вытянул ноги и уставился в затылок светловолосой девушки. Поездка предстояла долгая.