Когда-нибудь мы подойдем к границе мира, взглянем на рассвет и прыгнем вниз. Мы будем лететь и смеяться, ломая крылья о скалы. Мы будем смеяться, пряча под смехом боль и закрывать глаза, пряча битый лед и безумие. Рассвет будет красным, каким бывает закат. И будет казаться, что наша кровь пролилась на небо, а стаи птиц - перья из наших крыльев. Мы будем смеяться и падать вниз. А крылья будут цепляться за жизнь - за острый камень. Крылья вынесут нас на выступ - и опадут, сломанные и израненные. А мы, взглянув на солнце - потянемся к нему, как младенец к матери. И будем карабкаться вверх. Вопреки своему безумию. Выберемся наверх - бескрылыми ангелами. Будем жить на земле - бродягами. И всегда будем петь свои безумные песни. Всегда.
Я крылья свои никому не покажу, пусть думают - бескрылый, летать не умеет, только по земле и ходит, тварь земная, куда же тебе в небо? А мне тепло весенней земли ближе, чем ледяные ветра неба, мне зеленая трава для взора краше, чем затейливые рисунки облаков. Я людской, земной жизнью живу - не люблю сны, они никогда не бывают хорошими, так зачем их видеть вообще? А крылья свои я никому не покажу. Я их беречь буду - обниму себя ими, когда совсем холодно и одиноко будет, свернусь пернатым клубочком - если увидят, пусть думают, что убил много птиц, чтобы собрать такое великолепие. Убил. Много птиц. В груди своей задушил недавно еще одну - на крылья свои перья пущу. Только нужны ли они мне - крылья?
А крылья у меня - прозрачные. Ну и пусть никто не видит - разве это важно? Я, иногда, когда вижу, что совсем плохо - перышко свое прозрачное из крыльев ребенку в ладошку положу - тепло ему сразу становится, улыбается весело, а печаль уходит туда, куда он никогда-никогда не попадет. Я сяду рядом - обниму крылом своим за плечи - никогда тебя тоска и тревога не посетит. А после дождя на крыльях оседают тяжелые капли - тяжело плечам моим ношу такую нести. Уставшим и разбитым себя чувствую. Ты стряхни с крыльев капли - улыбкой высуши их - я снова обниму тебя за плечи.
Птица моя в груди бьется сильно, я держу ее в своих ладонях, не удержать никак - тише, малышка, скоро, совсем скоро все пройдет. Я тебя ладонями своими защищу - пусть пальцы режут, не дам тебя больше в обиду никому. Ты прости, малышка, но я тебя и не открою больше никому - вдруг ошибусь, а ты опять биться начнешь. Тише, малышка, я тебя по перышкам нежно поглажу, раны твои прикосновением своим залечу. Тебе четыре ладони надо? Прости, но у меня только две, а кто предложит свои для нас с тобой? Тише, малышка, иначе ты мне грудь изнутри разорвешь.
Я - фаталист. Ответственность на плечи свои грузом возлагать не хочу - куда проще думать, что все предначертано. И то, что черемуха в этом году цветет очень рано; и то, что я должен пережить это неправильное время, перетерпеть, перенести; и то, что путь бесконечен и на грани балансировать мне дано - никак иначе. Знать, что добро почти никогда не выходит победителем из битв - зло привлекательнее и соблазнительнее за плечи обнимет мягким туманом, когда добро выбьет из тебя хлесткими ударами тревоги и сомненья - больно. У меня волосы пахнут травами горными - хоть из дома я и не выхожу - душа моя стремится, бьется, на свободу просится, по полям на коне гнедом нестись хочу наперегонки с ветром северным. Я гибну, гибну в каменных стенах, чувствую это, а уйти никак не могу. Я - фаталист.
Я никогда не любил самолеты. Эти громадные железные махины, которые дарят людям иллюзию полета. Я когда вижу их вблизи - плакать хочется. Это ненормально, но это есть. Люди на крыльях летать должны. А если есть машины, то зачем крылья свои за спиной иметь? Бескрылыми становятся, садятся в груду железа и думают, что летят. Сердце сжимается, я крыльями своими прозрачными себя за плечи обниму - отгородить хочу. Я не летаю на крыльях. Я еще не готов, но когда-нибудь обязательно поднимусь в небо, на крыльях теплые струи воздуха почувствовав. На крыльях, на своих собственных крыльях!
Ветер на улице. Будто выбивает из меня остатки души. А сердце - сердце мое швырнули о скалы прибрежные, я когда-нибудь соберу его по осколкам, а пока поживу так - полынная горечь на губах, травы полевые в волосах запутавшиеся и душа - плачущая и смеющаяся счастливо - противоречив я. Я от счастья никогда не плакал - слезы как кровь - полоснули по душе лезвием, вот и струятся. Я никогда так не радовался дождю - каплям тяжелым и чистым - теперь все хорошо будет, серебряные бубенцы звенят на запястье, запах можжевельника по комнате разнесся, да стук капель о стекло - успокоит. Ветер ладонь свою прохладную на затылок положит - тиски, что голову сжимали разожмутся. А с птицей я сам. Заставлю ее не биться - но это потом.
А ты когда-нибудь задумывался - о чем думают проколотые бабочки? Куда летят мысли, когда грубые пальцы берут их за крылышки и насаживают на иголки. Они думают о жизни. О жизни, которой они больше никогда не смогут насладиться - последний трепет крыл - ветер разносит. О небе думают проколотые бабочки. О синем ясном небе, о теплом летнем ветре, что подбрасывает их высоко-высоко. А белых полевых ромашках и сиреневых колокольчиках. Безысходность и безнадежность - ты пробовал заглянуть в глаза бабочек, когда твердая рука насаживает их на иголки? Пробовал? Конечно же нет. Я зажимаю уши ладонями, но я все равно слышу плач бабочек - ты не слышишь? Этот звук страшнее всех звуков - он душу цепкими когтями хватает. Прекрати. Я больше не могу слышать их крик.
Первый летний день встретил меня тяжелыми каплями дождя, стучащими по крыше. Я на улицу выбежал. Да-да, не вышел, а именно выбежал. Попытки сохранить изящные манеры были, но были они безуспешны. Я весло улыбался, подставляя лицо дождю, а прохожие лишь удивлялись - мол, чего радуется, мальчишка, промокнет ведь, под дождем-то. А я не обращал на них внимания - я перепрыгивал через лужи, вдыхал будоражащий запах лета и уворачивался от особо крупных капель, что падали с крыши. Я приседал на корточки перед огромными лужами, искал в них свое отражение и пытался за прядку волос его дернуть легонько. Мне хотелось рисовать на мокром асфальте цветными мелками облака и улыбки, хотелось сплести из образов evtvxia (1) и принести на ладонях в дар всему миру.
(1) evtvxia - греч. счастье.
На крыльях бабочки - легких, тонких, красивых очень, ты пролетать недолго сможешь. Недолговечна их красота - при сильном ветра дуновении на землю неизбежно упадешь. А крылья ангела получить не так-то просто - лопатки остро-режущая боль пронзит, и сам ты станешь этой болью - не свыкнуться, не примириться с ней не сможешь. Но разве не стоит это того, ведь за спиной твоей будут крылья. Сильные, мощные крылья, воздух рассекающие, как мечом рассекает врагов воин. Крылья эти не будут иметь ярких красок - они белыми как снег будут. Они не будут легкой ношей для тебя - тяжело носить их. Но на крыльях бабочки, доставшихся тебе в наследство, ты долго пролетать не сможешь.
Не бывает безвыходных ситуаций, брат мой, знай - не бывает. Если заперли тебя в четырех стенах каменных - улыбнись весело своей озонной улыбкой, на которую способен только ты, достань кисти-краски, и вперед. Не умеешь рисовать - не беда, самое время научиться. Нарисуй оконную раму, невесомые занавески светлых тонов и мир, который видеть хочешь. Там обязательно должно быть лето, чтобы не пришлось рисовать камин, много ярких красок, но ярких не слишком, чтобы глаза от изобилия их не болели. Рисуй всего столько, сколько посчитаешь нужным. А потом ложись спать. Если страшно, сплети себе ловца снов - из цепочек мыслей моих сделай сетку и перья из крыльев моих к ней подвесь. И спи. Когда ты проснешься, я буду сидеть рядом с тобой, держать на коленях тетрадку и писать тебе сюжет для нового сна. Я вовсе не жесток, я просто хочу, чтобы ты научился жить.
Знаешь, если ты понравишься деревьям - они будут осыпать тебе по осени пурпурным и золотым бархатом. Вместо листьев на их ветках будут трепетать разноцветные бабочки - это все для тебя. От дождя укроют и теплом необыкновенным, от которого становится очень светло на душе, наполнят. На ветках своих тебя приютят - устроишься на одной и будешь за миром тихо наблюдать. А белки тебя бояться ни за что не будут, они тебя примут за своего, того-кого-приняли-деревья. Тебе будет позволено увидеть только что вылупившихся птенцов зяблика. Ты сможешь на равных вести беседы с кукушкой - она обязательно тебя поймет, ведь ты деревьями принят. Знаешь, большинство крылатых живет на деревьях. Может, если ты будешь проводить на ветках много времени - у тебя вырастут крылья?..