Титова Варвара Эдуардовна : другие произведения.

Записки театрального ребенка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ВАRЯ Т.
  
   Записки театрального ребенка
  
   Посвящается моей маме, Томилиной Фриде Анатольевне
  
   Я родилась в Сибири...
  
   Я родилась в Томском драматическом театре. Я с детства считала, что этим можно гордиться. Говорить всем, что я родилась в театре, было прикольно. Мне это добавляло чувства какой-то определенной исключительности. Вот вы этим можете похвастаться? - Вряд ли. А я могу. Хотя конечно, появилась я на свет не в пыльных тряпках закулисья. Нет. В обычном советском роддоме Љ 1.
  
   Акушерка, принявшая меня на руки, сказала:
  - Мальчик! - и через паузу добавила, - англизированного типа!
  
   Мама слегка обалдела от подобной информации. "Откуда такие познания у акушерки обычного сибирского роддома?", - подумала она.
  
   Через минуту детская медсестра завизжала:
   - Как мальчик? Девочка!!!
  
   И, зачеркнув запись на бирке из оранжевой клеенки, написала: "Девочка".
  
   Ранним утром в палату заглянула знакомая медсестра:
  - Ой, Фридка, такая девочка, просто прелесть!
  - Да какая там может быть прелесть, - ответила мама, - они же все красненькие и сморщенные.
  - Да ты что? Беленькая! И такая хорошенькая! Поздравляю!
  
   Наконец, меня принесли в палату на кормление. Я безмятежно спала, причмокивая губами. Мама стала внимательно рассматривать дочку: "И, правда, беленькая. И такая щекастая". Но вот где тут англизированный тип, так и осталось загадкой.
  
  
  
   Имя
  
   Многие будущие родители придумывает имя ребенку заранее. И мои папа с мамой не стали исключением. Почему-то решив, что я буду непременно мальчиком, они подумали, что с космонавтской фамилией - Титов и отчеством Эдуардович, я буду хорошо жить с именем Константин, как Циолковский. А тут бац - и родилась девица.
  
   Папа то ли от расстройства, то ли от радости, ушел в глухой запой. Из роддома мама его уже не могла спасать, как раньше. Его с треском вышибли из театра, и он срочно уехал в другой. А нас с мамой благополучно выписали из роддома и мы приехали домой.
  
   Я была безымянной несколько дней. Как-то к нам заглянула соседка тетя Галя, тоже актриса.
  - Ты как дочку-то назвала?
  - А никак пока что.
  - Да ты что? А как ты с ней разговариваешь?
  - Да никак не разговариваю, она ест и спит.
  - Слушай, - в глазах соседки появился блеск, - а назови ее Варварой!
  - Хм.. - задумалась мама, - а что? Хорошее литературное имя!
   И уже не думая о сочетании с отчеством пошла и записала меня Варварой.
  
   Дело в том, что у тети Гали была дочка Аленка. Постарше меня лет на пять. Она появилась на свет в дни какого-то очередного партсъезда. Актеры люди с юмором. Они решили пошутить и отправили в Кремль телеграмму, мол у нас в театре в честь такого важного события родилась Аленка! Новоиспеченной маме купили кроватку, коляску и еще чего-то от партии и правительства. Когда тетя Галя, выписавшись из роддома, появилась в театре, ее все стали поздравлять с Аленкой. Она попыталась было возразить, что хотела дочку назвать Варей. На что ей дружно, похохатывая, заявили:
  
  - Ты что? Против партии и правительства??
  
   Так Аленка получила свое имя. А я свое.
  
   Гримерный столик
  
   Актрисы после родов всегда стремились как можно быстрее вернуться на сцену. Чтобы не потерять форму и не выпасть из репертуара. Моя мама вышла на работу через два месяца. Ну и я, сопящий кулек, естественно с ней.
  
   В гримуборной для меня приспособили гримерный столик, к которому театральный столяр приладил бортики. Кстати этот дяденька, его я, к сожалению, ни разу не видела, и не знаю его имени, был просто гений столярного дела. Он с удовольствием помогал небогатым артистам. Для меня он своими руками сделал кроватку. Отшлифовал на ней каждую круглую палочку и покрыл лаком. Кроватка получилась даже лучше магазинной. А в последствие, когда я подросла, он ее еще и удлинил.
  
   Он помогал многим артистам. Делал своими руками мебель. Брал за это чисто символическую плату. Зрители почему-то всегда думали, что артисты купаются в золоте. А на самом деле оклады в театре были весьма скромные. Просто артисты, особенно актрисы, всегда старались на встречах со зрителями выглядеть блистательно. И для этого придумывали разного рода хитрости.
  
   Например, моя мама многие наряды себе шила сама. Так же она весь год откладывала денюжку, чтобы в отпуске поехать в Москву и купить там модные наряды, украшения и выходные туфли. Она надевала их пару раз на выход и потом сдавала в комиссионку, где их, что называется, "отрывали с руками". Чтобы туфли выглядели как новенькие, низ белых каблучков обматывался тоненькой полоской лейкопластыря, а черных изолентой. Перед сдачей в комиссионку защитные полоски снимались.
  
  
   Фанатичка
  
   Мама меня родила в 30 лет. По тем временам, это были уже поздние роды. Она стремилась делать карьеру и долго не решалась на рождение дитяти. Боялась потерять форму, резко растолстеть, или стать истеричкой. Говорили, что и такое может быть после родов.
   Забеременев в почти 30 лет, она крепко задумалась. Пришлось воспользоваться любимым способом решения сложных ситуаций. Тетрадный лист расчерчивался на две половины: "за" и "против" и в каждый столбец вписывались аргументы. Получается, что мне повезло. Первый столбец оказался больше.
  
   После того, как решение рожать было принято безоговорочно, мама стала тщательно готовиться к этому событию. В первую очередь, она скупила всю имеющуюся в то время литературу по уходу за ребенком и воспитанию. За девять месяцев беременности все книжки были подробно изучены, а важные моменты даже выписаны отдельно.
  
   Моя мама всей душой отдавалась своей профессии актрисы. И в жизни она к статусу мамаши приступила как к работе над ролью. Тщательно, подробно и истово. Мои пеленки, распашонки и ползунки проглаживались с двух сторон утюгом. Меня до полутора лет купали исключительно в кипяченой воде. Для меня специально готовился детский омлетик с трижды прокрученной на мясорубке вырезкой. И так далее и тому подобное.
  
   Для культурного развития мне ежевечерне читались детские книжки. Во время глажки мама для меня пела песни. Как она все это успевала, я до сих пор не могу понять. Она вставала в шесть утра и буквально падала где-то около двух часов ночи. И так каждый день.
  
   Жили мы в комнате актерского общежития, которое находилось в трех минутах ходьбы от театра. Это был огромный двухэтажный бревенчатый дом, с резными наличниками на окнах, огромным крыльцом с навесом и массивной дубовой лестницей. Во дворе дома находились небольшие сарайчики, в которых можно было хранить "ценный хлам" и крупногабаритные вещи. Например, детскую коляску, санки, лыжи и велосипеды.
  
   Наша комната была на втором этаже в конце длинного коридора, по которому можно было бегать и даже кататься на велосипеде. На этаже было примерно комнат 10, один общий туалет, ванная и большая кухня. На нашем кухонном столе стояли два огромных алюминиевых бидона. В них как раз и хранилась остывшая кипяченая вода для моего купания. В нее добавлялся кипяток, вода доводилась до нужной температуры, которую контролировал водяной градусник. Ни половиной градуса меньше и не больше. Все как положено по инструкции. Моя детская ванночка была исключительно для купания. Были несколько тазов. В моем тазу стиралось только мои!!! детские пеленки и ползунки.
  
   Все мое детское белье, включая наволочки, простынки и пододеяльники всегда откипячивалось в огромной выварке. Места на общей кухне ей не нашлось, поэтому выварка стояла в коридоре около нашей комнаты.
  
   Как-то раз, зимой с улицы прибежала Аленка, дочка соседки тети Гали. Они жили почти напротив нас. Аленка была раскрасневшаяся от мороза и очень веселая. Пробежав по коридору вприпрыжку, она стянула с головы шапку и, задорно подкинула ее к потолку. Шапка описала в воздухе незамысловатую дугу и шмякнулась аккурат на крышку стоящей выварки.
  
   Услышав шум в коридоре, мама открыла дверь и увидела Аленкину шапку, лежащую на выварке.
  
  - Алена!!! - закричала она, - Что ты делаешь???
   Крик был такой, словно Аленка притащила бомбу, и она вот-вот взорвется. Из своей комнаты выглянула тетя Галя.
  
  - Что случилось? - удивленно спросила она.
  - Вот! Вот! - кричала мама. - Ты это видишь? Видишь?
  - Ну и что такого? - еще больше удивляясь, спросила соседка.
  - Я же тут кипячу детское белье! - не унималась моя мама.
   - Фанатичка! - отрезала тетя Галя, покрутила пальцем у виска и, втащив испуганную Аленку в комнату, гневно захлопнула дверь.
  
   ВАRЯ.Т
  
   Пока я спала в театре на гримерном столике, никаких проблем не было. А вот когда начала ползать, мама стала срочно искать выход из создавшейся ситуации. Одного ползающего ребенка оставлять в гримуборной было опасно. Дома мне соорудили просторный манеж из дощечек от ящиков из-под апельсинов. Мама их зашкурила, красиво обмотала изолентой и соорудила мне прочный заборчик.
  
   Нужна была няня. Но, как оказалось, найти ее не так просто. Знакомых бабушек-пенсионерок не было. Маме посоветовали походить по дворам, где сидят на лавочках бабульки.
  
  - Неет, я с ребенком не управлюсь, - протяжно почти пропела первая сидящая седая старушка миловидного вида.
  
  - А вы? Может быть вы согласитесь, я заплачу - обратилась мама к ее суровой товарке.
  
  - Что ты, милая, я со своими внуками не сижу, а уж с чужими и подавно не стану. Да и пенсия у меня хорошая, мне хватает. - ответила она и демонстративно отвернулась.
  
   С бабушками был явный прокол. Мама огорченно побрела домой. "Студенты! Вот кто выручит!" - мелькнула в голове мысль. И она вспомнила свои студенческие годы, когда они с удовольствием соглашались на любую подработку.
  
   Действительно, студентки быстро согласились, даже две. И вечером они уже стояли на пороге нашей комнаты.
  
  - Проходите, девушки. - радостно сказала мама. - Вот это Варюшка, ребенок в общем не капризный и не напряжный. Вот чистые ползунки, вот бутылочка с водой, если захочет пить. А чтобы вам было не скучно, можете вот полистать журналы.
  
   У нас в доме было много журналов мод. Несколько огромных пачек. Мама модные журналы всегда покупала и даже выписывала из Польши и Чехословакии. Девчонки уселись на тахту и с удовольствием принялись их листать. А мама умчалась играть спектакль.
  
   Через три часа, прибежав домой, она увидела ту же картину. Я сидела, отвернувшись, в манеже и перебирала свои игрушки, а девчонки листали журналы.
  
  - Ну, как вы тут? - спросила взволнованно мама.
  
  - Да нормально, она вон играет, - равнодушно ответила студентка
  
  -Ну, мы пошли? - добавила вторая. И девицы упорхнули за дверь.
  
   Мама кинулась ко мне и подхватила на руки. Я скуксилась, и тихонько запищала. Мои ползунки и распашонка были полностью мокрые.
  
  - Нужно искать ясли, - вздохнула огорченно мама.
  
   Устроить ребенка в детский сад, а тем более в ясли в те годы было просто не реально.
  
  - Мест нет! - коротко отвечали заведующие.
  
   И тогда моя гениальная мама придумала хитрость. Она в детстве очень хорошо рисовала. У нее был талант художника, хотя этому она никогда не училась. Пришлось потратить часть вечера и ночи, зато утром на столе лежала стопка рисунков с мультяшными зайками, мишками и белочками, а также вырезанные из пенопласта и ярко раскрашенные овощи и фрукты. Выглядели они даже лучше натуральных.
  
   Утром, аккуратно уложив в сумку свои сокровища и попросив соседку приглядеть пару часов за мной, мама двинулась в ближайший от дома детский сад.
  
   В кабинете заведующей она выложила рисунки и фигурки на стол.
  
  - Какая прелесть! - воскликнула заведующая. - Вы художник? Нам как раз нужен художник. Правда, деньги мы можем заплатить небольшие, всего четверть ставки завхоза. Но зато Вы можете совмещать это с основной работой. И работать в любое удобное для Вас время, даже ночью. У нас садик круглосуточный.
  
  - Я согласна, - ответила мама, - но у меня одна проблема, нужно устроить в ясельную группу мою дочку.
  
  - Да разве же это проблема, - всплеснула руками заведующая, - хоть завтра приносите все медицинские справки и сразу в группу.
  
   Так я попала в свой первый детский сад. Чтобы не путать детскую одежду, родителей обязывали на все вещи ставить метки. Вышивать инициалы или имя на ползунках, колготках, кофточках и рубашечках. Вечером после спектакля, уложив меня спать, мама принялась за шитье. Аккуратными стежками она стала вышивать на моей одежде метку: "ВАРЯ Т." Уже было далеко за полночь, когда, наконец, она добралась до последних колготок. Уже почти в полусне на верхнем рубчике появилась последняя вышивка: "ВАRЯ Т." Мама посмотрела на свою работу. "Что-то тут не так вроде, - пронеслось в голове. - Да вроде все как надо. Она положила колготки в приготовленную на завтра стопку одежды и рухнула спать.
  
   Утром, собирая меня в ясли, мама еще раз глянула на последнюю метку и тут до нее дошло. Она вышила лишнюю палочку у буквы "Р" и получилась, как латинская "R", но смысл-то от этого не поменялся.
  
   Аасьти...
  
   Я оказалась на редкость спокойным ребенком. Не капризничала, не ревела и ни к кому не лезла. За мою степенность в театре меня очень любили. Меня тискали, дарили шоколадки, которые я не ела. Но из вежливости всегда откусывала маленький кусочек, остальное отдавала маме.
  
   С детства мама учила меня вежливости. Как только мы заходили в театр, она говорила:
  - Варя, поздоровайся с людьми. Скажи, здрасьти.
  
   Я чинно вставала, наклонялась вперед, заводя за спину ручки и растопыривая в стороны, и говорила протяжно:
  - Аасьти.
  
   Кстати, кланяться мама меня не учила, но почему-то я делала это именно так. Взрослые умилялись этой картине. Поэтому здороваться со мной все очень любили.
  
   А еще я таким же "аасьти" здоровалась с памятниками Ленину. Мама вообще не понимала, откуда это взялось. Причем, даже разглядев где-то вдалеке малюсенький бюст, я умудрялась выворачиваться в его сторону, сидя у мамы на руках, и выдавать это чинное "аасьти".
  
   Разгадка этому явлению была найдена позже. Когда мне было уже года четыре, я перевернула таз, встала на него, вытянула вперед руку, и провозгласила:
  - Я дядя Ленин, здласьти!
  
   Судя по всему чинный поклон я, скорее всего, тоже подсмотрела в театре среди актеров. Некоторые из них любили шутливо важно раскланиваться друг другу.
  
   Однако, этому милому "аасьти" однажды пришел конец. Летом на время летних гастролей, мама меня отправила к бабушке в челябинскую область. Там я познакомилась со всей деревенской малышней. Они меня быстро научили петь блатные жалостливые песни, ну и вообще объяснили, что такое "настоящая" жизнь.
  
   В начале сентября актеры вернулись из отпусков. Был первый сбор труппы. Все были отдохнувшими и радостными, весело обменивались впечатлениями от отдыха. Мы с мамой вошли в бурлящее фойе.
  
  - Варварушка, здравствуй, - распахнув руки и сияя улыбкой, к нам навстречу двинулся один из актеров.
  
  - Здавова, Юлка, - не моргнув глазом ответила я.
  
   По фойе прокатилось раскатистое - ООООО!
  
  - Варварушка, и где же ты была летом? - подскочил другой актер.
  
  - Здавова, Силёга, - так же сурово ответила я, - у бабушки.
  
   Артисты обступили маму, высказывая ей свои удивления от такого контраста.
  
  - А еще мы теперь поем блатные песни, - вздохнула мама.
  
   Но тут всех пригласили в зрительный зал на собрание. Демонстрация навыков пения откладывалась.
  
   Апитакля
  
   Как-то раз в детском саду в понедельник воспитательница проводила среди детей опрос, кто и как провел выходные. Очередь дошла и до меня:
  
  - Варя, скажи-ка нам, а где вы вчера были?
  
  - На апитакля, - спокойно ответила я.
  
  - Где, где? - переспросила удивленная воспитательница.
  
  - На апитакля, - повторила я.
  
   Вечером, когда за мной пришла мама, ей навстречу вышли две воспитательницы и с каким-то странным загадочным видом спросили:
  
  - А где вы вчера были?
  
   Мама недоуменно хлопала ресницами, не понимая суть подвоха.
  
  - Так, все-таки, где вы вчера были? - не отступали воспитательницы.
  
  - Ну, где, где, - размышляла мама, вспоминая вчерашний день. - Да как обычно, на спектакле.
  
  - Ах, вот оно что, - расхохотались воспитательницы, - а мы тут весь день голову ломаем, что же такое "апитакля".
  
   Я как-то быстро усвоила правила поведения в театре. Шуметь и кричать нельзя, а так же бегать и прыгать, когда идет репетиция или спектакль. Если возникало желание подвигаться, это можно было сделать в дальнем от зала фойе. Но как-то такого желания у меня не возникало. Я четко понимала, что театр - дело серьезное и требует четкой дисциплины.
  
   Меня за это уважали и разрешали то, что было не позволено другим театральным детям. Например, я могла сидеть за кулисами во время спектакля. Иногда, актеры, выбегая со сцены, начинали восторженно меня тискать.
  
  - Варька, ух, Варька!
  
   Я с серьезным видом шепотом делала им замечания:
  
  - Тсс, дядя Юва, тссс, дядя Силежа, апитакль идет!
  
   Я лет до четырех с половиной упорно не выговаривала букву "р". Причем мама и другие актеры постоянно с напускной серьезностью меня спрашивали:
  
  - Варвара, ты когда начнешь говорить букву "р"?
  
   Я поднимала вверх глаза, раздумывала пару-тройку секунд и серьезно-пресерьезно отвечала:
  
  - Завтла!
  
   Иногда я во время спектакля заходила в зрительный зал, тихонько шла по проходу, отжимала откидное сиденье, садилась и смотрела. Зрители, сидящие, по соседству, удивленно на меня косились, но ничего не говорили. Когда мне это надоедало, я так же тихо вставала и уходила. Так как ростом я была ниже спинок кресел, то никто этого практически не замечал.
  
   Но чаще всего, я просто играла в гримуборной. Перед театром мы с мамой часто заходили в "Детский мир", где она мне покупала какую-нибудь новую недорогую игрушку. И я ею весь вечер или день, когда были репетиции, занималась. Так же с собой всегда были альбом и цветные карандаши.
  
   Однажды моя игрушка даже попала в спектакль. Дело было так. Несмотря на то, что я была девочкой, и мне часто дарили куклы, играть с ними я не любила, и они благополучно пылились в комнате на шкафу. Мне нравились машинки, головоломки, занимательные игры.
  
   Как-то раз в "Детском мире" мне очень понравился пластмассовый автомат голубого цвета. В него вставлялись батарейки и при нажатии курка он "стрелял". Вернее издавал звук, отдаленно напоминающий автоматную очередь, и у него на дуле загоралась красная лампочка. Игрушка была не для театра. Трещать за кулисами было нельзя. Я честно пообещала маме, что в театре не сделаю из него ни одного выстрела и обещание это ни разу не нарушила. К автомату привязали веревку вместо ремня, я его повесила на шею и ходила с ним как дозорный.
  
   На сцене репетировали спектакль по пьесе Михаила Рощина "Старый Новый Год". Мама играла девочку Лизу. Когда к ней по сцене приставал кто-то из взрослых, она выпаливала фразу: "Мое не бери, не смотри".
  
   Посмотрев репетицию, вечером я предложила маме:
  
  - "Мое не бели, не смотли!", бели мой автомат и стлеляй!
  
   На другой день мама предложила режиссеру этот ход, и он егое сразу же одобрил и утвердил. Можно сказать, это была моя первая режиссерская подсказка. Я очень гордилась тем, что в спектакле играет мой любимый синий автомат.
  
   Дед Мороз
  
   Это была моя первая осознанная настоящая елка. В театре в дни Новогодних каникул, для детей, кроме спектакля на сцене, разыгрывали в фойе, возле елки интермедию. Самое первое представление устраивали для театральных детей. Это, по сути, был генеральный прогон и проба на зрителях.
  
   Мне через месяц должно было исполниться два года. И я чувствовала себя очень взрослой. В детском саду на елке мне досталась роль Лисы. Мама сшила мне из оранжевого сатина комбинезончик. Выкрасила в рыжий цвет полоску пушистого меха, это был хвост. И самое главное, придумала мне на голову маску лисы, сделанную в виде шапочки и не закрывающую лицо. Она сама вылепила из гипса лисью морду, в художественном цеху оклеила ее папье-маше и оранжевой тканью, наклеила черный бархатный нос, зеленые глаза и пришила черные ушки. Получилось замечательно.
  
   Роль лисы в детском саду прошла на ура, но детсадовская елка - это не то, не тот масштаб. А тут настоящий бал в театре! С гигантской разукрашенной елкой, красивой Снегурочкой и добрым дедушкой Морозом.
  
   Перед началом представления я немного волновалась: "Получится ли у меня проявить себя и понравиться деду Морозу?"
  
   Наконец, представление началось. Нас всех выстроили в огромный хоровод вокруг елки. Мы по команде отчаянно кричали, чтобы дедушка пришел к нам на зов. Вот распахнулись двери, и вошел главный новогодний волшебник.
  
   Обычно роль деда Мороза в театре дают самому видному, высокому актеру с мощным голосом. И это понятно.
  
  - Здравствуйте, ребята! - раскатисто пробасил дедушка.
  
   Все невпопад закричали: "Здравствуй, дедушка!" И я поняла, что в этом массовом приветствии дедушка меня точно не услышит. Я бросилась ему наперерез с криком:
  
  - Здлавстуй, Дедушка! Это я! Это я! Лиса!
  
   При этом я отчаянно ладошкой била себя в грудь, чтобы дед точно понял, что это именно я Лиса.
  
   От неожиданности, Дедушка замер, как вкопанный. Судя по всему, даже слова забыл. Постояв секунд двадцать возле скачущей вокруг него Лисы, дед собрался с мыслями и продолжил представление. Он начал читать какие-то стихи и двинулся от меня в сторону елки. Я на всякий случай побежала за ним.
  
  - А скажите мне детишки, - громогласил Дедушка, - каких зверей в лесу вы знаете?
  
   Я аж подпрыгнула на месте.
  
  - Лиса! Лиса! Это же я! Лиса!
  
   Дед, смекнув, что не знает, как унять мой темперамент, хотя он вообще видимо не был способным к импровизации, резко развернулся и пошел в другую сторону. Наблюдающие за всем этим родители стали смеяться.
  
   Дед упорно пер по написанному сценарию. Следующим персонажем видимо должен был выйти его помощник заяц.
  
  - Дети, а у кого из зверей самый пушистый хвостик?
  
   Я быстро смекнула, что деда проще догнать с другой стороны, обогнув елку. Что я, собственно, и сделала. Оказавшись у него прямо перед глазами, я схватила себя за хвост, чуть не оторвав его, кстати, и стала им махать перед дедушкой.
  
  - Вот! У меня самый пушистый хвост! У меня! У Лисы!
  
   Дед вновь замер на месте, а зрители-родители начали смеяться еще громче. Заяц все-таки пришел, потом позвали Снегурочку. И начались загадки.
  
  - А теперь, дети, я вам загадаю загадку, - нараспев вещал дед Мороз.
  
  - А давайте, я вам загадаю загадку! Висит груша, нельзя скушать!- тараторила я, для убедительности махая у него перед носом рукой.
  
   Дед побагровел, публика покатилась со смеху. Потом началась пляска. Я старательно вытанцовывала вприсядку. Я не знала, как надо танцевать барыню, но помнила, что так учили в детском саду мальчишек танцевать моряцкий танец. И мне это движение показалось подходящим.
  
   Дед, наконец, слегка освоился. Как только он примечал мою оранжевую макушку, тут же разворачивался и шел в другую сторону. Начались игры. Несмотря на все мои старания, дед меня упорно не замечал.
  
  - Варю, Варю, возьмите, - кричали восторженные зрители. И хохотали от души.
  
   Представление закончилась, всем раздали хрустящие пакеты с конфетами и мандаринами. Я подбежала со своим подарком к маме. Она взяла меня на руки. К нам стали подходить актеры и актрисы:
  
  - Ай, да, Варвара! Ай, молодец!
  
  - Ну, Варюшка, ну Лиса! Настоящая актриса!
  
  - Ох, спасибо, Варвара, ох спасибо, порадовала ты меня - вытирая глаза платком, говорил здоровенный пожилой актер. - Давно так не смеялся!
  
   Получив такое зрительское признание, я поняла, что у меня все получилось, и мой первый настоящий бал удался на славу.
  
   Дядя ЖУК
  
   С самого утра, хотя это утро наступало в 11- 12 дня, Томский драматический театр вдруг стал напоминать разоренный улей. Вахтерша тетя Глаша ничего не могла понять. Она, коренная сибирячка, привыкшая к порядку и размеренному образу жизни, почувствовала, что происходит неладное. Ее вахтенный пост, охранявший служебный вход и закулисье, всегда был спокойным. Каждый день приходили полусонные актеры на репетицию, вежливо здоровались, и пропадали куда-то в недра театра заниматься высоким искусством. А поздним вечером, после спектакля, наскоро стерев грим, быстро разбегались по домам, впрочем, не менее вежливо прощаясь. А тут...
  
   Словно в людей вселился явно не божественный дух. Все бегали взъерошенные, раскрасневшиеся, отчего-то восторженные, здоровались картинно с тетей Глашей, с таким пафосом, словно у нее был юбилей или она выиграла в лотерею "Волгу". В общем, театр превратился в сумасшедший дом. Актеры почему-то перестали тихо исчезать где-то за кулисами, и вместо этого бегали по фойе, как дети, странно смеялись и шушукались. Таким поведением они вдребезги разнесли сознание тихой серьезной вахтерши.
  
   Через полтора часа присутствия в этом дурдоме, чуть-чуть придя в себя, тетя Глаша не выдержала.
  - Да что стряслось-то? - спросила она пробегавшего мима актера, который ей казался самым разумным из присутствующих. В ее голосе явно прослушивались нотки трагизма и готовность принять любые, пусть даже самые страшные известия.
  
  - Тетечка Глаша, миленькая, к нам сегодня приезжает Евтушенко! - хохотнул артист и как-то заговорщически с хитринкой глянул на женщину, будто вовлекая ее в некую игру, в которой нужно было непременно разгадать какой-то ребус.
  
   Предчувствуя неладное, но держа себя в руках, Глафира Ивановна впервые надув губки, как гимназистка, на всякий случай переспросила недоверчиво.
  
  - Кто, кто? Фтушенко?
  
  - Ха-ха-ха! - попадала со смеху актерская толпа. - Вы не знаете, кто такой Евгений Евтушенко? Да вы тетя Глаша, тундра! Это же наш великий поэт!
  
   Актеры от души веселились и хохотали. А тетя Глаша бесшумно опустилась на банкетку, словно срезанный сноп колосьев. Она понимала, что ничего не понимает. Но знала одно: обычного спокойного дежурства сегодня точно не будет.
  
   И действительно, служебный вход в театр превратился в бешеную карусель. Весь день приезжали люди. Суетливые, кто-то с букетиками цветов. Некоторые солидные с портфелями или без них, не очень солидные в вытянутых свитерах или ярких шейных платках.
  
  - Пестренькая толпа, от таких ничего хорошего не жди - хмурилась тетя Глаша, но как истинная сибирячка сидела с каменным лицом, не подавая вида испуга.
  
   Наконец, наступил вечер. Зал был не то, что полон, он был битком набит томской интеллигенцией. Профессоры и студенты, чиновники и обычные любители поэзии, занявшие не только все места, но и проходы в зале, ждали, когда же откроется занавес.
  
   И вот на сцену вышел ОН. Грянули бурные аплодисменты. Зал внимал каждому слову поэта с таким трепетом и любовью, что, казалось, если бы он даже не читал свои стихи, все были бы все равно рады. Он был воплощением глотка свободы и лучом прожектора, рассекающего туманное будущее.
  
   Встреча с поэтом длилась долго. Но все когда-нибудь заканчивается. За кулисами главного маэстро обступили актеры. Всем хотелось лично пообщаться с гением передовой мысли и слова. Наконец, осталась небольшая группка актеров и кто-то предложил продолжить незаконченный разговор где-нибудь вне театра. Решили, не заморачиваться хлопотной поездкой в ресторан, тем более найти ближе к полуночи уютное помещение, чтобы никто не мешал, было трудно. Да и денег особенно не было в карманах искренних ценителей поэтического творчества. К тому же представьте себе, что это был 1973 год.
  
   И вот уже небольшая компания устремилась в гости к молодой актрисе, которая жила в актерском общежитии в трех минутах ходьбы от театра. Не поверите, но маленькая, зато теплая комната стала уютным пристанищем для пытливых, жаждущих мыслителей.
  
   Расположились по студенчески. Вокруг маленького столика. Кто-то сидел на полу, на тахте, не важно. Главное, все слушали поэта, делились своими мыслями и ощущениями. Время близилось к полуночи, разговор становился все интереснее, но тут маленькая дочка актрисы, до этого времени тихо игравшая в игрушки в своей кроватке, и не обращавшая, ни какого внимания на шумную компанию, банальным детским ревом показала, что ей хочется спать.
  
   Вообще-то ребенок был не капризный, привычный к таким, хотя и не частым актерским посиделкам с бурным проявлениям эмоций. Но что поделать, актеры странные люди, которые вечно ищут смысл в искусстве, и новые формы.
  
   Мама девочки предложила гостям перейти на шепот, а лучше всего посидеть некоторое время в тишине. Способ был проверенный - ребенку нужно было дать заснуть, а там хоть в барабаны бей. У дочки был очень крепкий сон.
  
   И тут самый главный человек вечеринки решил проявить инициативу. Он ответственно заявил, что является лучшим в мире "усыпителем" детей и смело двинулся к детской кроватке. Маэстро с серьезным видом склонился над поручнем деревянной решетки и ... стал.. жужжать... Вот так жжжжжж... жжжжжж...жжжжжж.. размеренно и монотонно.
  
   Девочка удивленно открыла глаза.
  
  - Ну и дядя, - подумала она, - Это новая игра такая? И зачем он так жужжит? .... Дядя Жук какой-то.
  
   Она видела прямо перед собой сосредоточенное лицо с точеными скулами, заостренным носом и пронзительными голубыми глазами.
  
   - Вроде взрослый, - подумала девочка, - а ведет себя как маленький.
  
   Девочка отвернулась к стене и довольно быстро уснула. Дядя Жук, наконец, отстал. Он чувствовал себя победителем. Как всегда, самый умный, самый талантливый, способный покорять целые залы людей и даже маленьких детей.
  
   Прошли годы. Девочка выросла. Они с мамой стали настоящими подругами и часто любили по вечерам разговаривать и вспоминать прошлое. Мама умела зажигательно и интересно рассказывать театральные байки, смешные случаи и интересные истории.
  
   Дочь с удовольствием слушала эти рассказы. В свою очередь тоже делилась своими воспоминаниями. Было интересно сопоставлять детские впечатления с рассказами матери. Это напоминало двух разведчиков, сверяющих добытые сведения.
  
   Как-то раз зашел разговор о житье-бытье в той маленькой уютной комнатке в актерском общежитии. Вспомнили, как мама по вечерам перед сном пела дочке песни, и параллельно гладила пеленки и детские простынки. Стояла та знаменитая детская кроватка с бортиками из гладких тоненьких деревянных палочек. Ее своими руками сделал театральный столяр, который из дерева умел творить чудеса. Припомнились и нечастые, но такие душевные актерские посиделки с разговорами об искусстве и бурными спорами о творчестве.
  
   - Мама, а ты не помнишь, что это был за дядя, который странно жужжал над моей кроваткой? - спросила дочь.
  
   - Ты это помнишь? - искренне рассмеялась мать, - не может быть, ты же была совсем маленькая, годика два с половиной всего. И он был у нас лишь однажды. Невероятно, как ты это могла запомнить?
   - Ну, вот запомнила же, - ответила девушка, - ну и кто это, кто?
  
  - Ты не поверишь, - отсмеявшись, сказала мама, - но это был Евгений Евтушенко....- и она рассказала эту историю.
  
   Вот вам и дядя Жук.
   Валевочка
  
   Самым первым моим приятелем был Валерка. Мы были почти одного возраста. Он вместе с мамой жил напротив нас. Это был смешной русоволосый мальчишка с синими глазами. Нас познакомили, когда нам было примерно по два года. Я его звала Валевочка. Он меня, соответственно, звал Вадя.
  
   Мать у Валевочки была коренная сибирячка. Высокая, сероглазая, с огромной каштановой косой, которую она закручивала пучком на затылке. У нее всегда было какое-то суровое выражение лица и я ее почему-то побаивалась, хотя она мне ни разу не сказала ни одного слова.
  
   Моя мама часто приглашала к нам в гости Валевочку, читала нам книжки. Мы вместе играли в мои игрушки. У меня было много машинок и всяких интересных штучек, которые привлекают мальчишек. Валевочку его мама не баловала. У него был всего один железный грузовик, который он любил возить в коридоре и он забавно дребезжал на стыках деревянных дощечек на полу.
  
   Валевочку к нам в гости мать отпускала не часто. Она, по-видимому, не очень одобряла такие визиты. Да и к себе в гости не звала никогда.
  
   Когда мама отходила на кухню или в ванную, нас ненадолго оставляли одних. Тогда мы взбирались на мамину тахту и прыгали. Это было очень интересно и весело.
  
   Однажды мама нам читала какую-то смешную книжку. Мы сидели втроем на тахте. Читать она умела интересно, разыгрывая роли и создавая образы. Мы от души хохотали. В какой-то момент, видимо от радости и безудержного смеха Валевочка вскочил на ноги и начал прыгать.
  
   Мама даже не успела раскрыть рот, чтобы его как-то успокоить, как вдруг Валевочка подпрыгнул посильнее и словно ракета, выписывающая в воздухе дугообразную траекторию, улетел головой вниз прямо в щель между стеной и краем тахты.
  
   Мама даже растерялась, а я смотрела на это, раскрыв рот. Валевочка начал смешно барахтаться и дрыгать ногами, чтобы высвободиться из плена. Но у него ничего не получалось. Тогда мама взяла его за ноги и выдернула наверх. Вспотевший, взъерошенный Валевочка озирался по сторонам. Он не мог понять, какая волшебная сила его унесла в простенок за кровать. А потом мы все начали дружно хохотать, пересказывая друг другу Валевочкин полет.
  
   Валевочка часто сидел в своей комнате один. Слышно было лишь, как он медленно катал свой дребезжащий грузовик, долго и монотонно. Как-то раз мать не заперла его на ключ, как обычно. Он вышел в коридор и поскребся к нам в дверь.
  
  - Пойдем ко мне, - сказал он.
  
   Я вопросительно посмотрела на маму.
  
  - Ну, что ж, идите, поиграйте, только не долго, - ответила мама.
  
   Так я впервые попала в Валевочкины хоромы. Их комната оказалась побольше нашей. У одной стены стояла железная кровать, заправленная розовым покрывалом, на котором солидно возвышались две взбитые подушки с торчащими в стороны уголками. Рядом большой деревянный шкаф с резными витушками на дверцах. Около другой стены стоял коричневый комод с медными ручками. Впереди у окна стол, накрытый скатертью и два стула. На полу, натянутые, словно по струнке, лежали две тканые дорожки. Ни оного постороннего предмета или хотя бы вазочки. Порядок был такой, словно в этой комнате жили не люди, а была музейная экспозиция.
  
  - Где же ты глузовик то катаешь? - спросила я удивленно.
  
  - А вот тут, - Валевочка отодвинул висящую на стене занавеску.
  
   За ней оказалась крошечная кухня, буквально пятачок, на котором умещался маленький стол, стул, тумбочка с электроплиткой и полка с посудой. Зато впереди было небольшое окошко с широким подоконником.
  
   Мы тут же взгромоздились на него и стали смотреть в окно. Вид был так себе. Всю улицу загораживал высокий деревянный глухой забор. Слева виднелся кусочек нашего двора и входные ворота. Начало смеркаться, вид за окном приобрел нежный сиреневый оттенок. Падал снег, мягкий и пушистый. Легкие снежинки, исполнив свой волшебный танец, изящно ложились на огромный сугроб внизу.
  
  -Гора ваты, - сказал Валевочка
  
  - Дааа, - подтвердила я.
  
  - Вот еще смотри! - радостно воскликнул Валевочка и метнулся к полке с посудой.
  
   Он достал одну тарелку, встал на подоконник, открыл форточку и опустил туда тарелку. Она пролетела вертикально вниз и мягко скрылась в снежном пуху, чуть надрезав его ребром.
  
  - Видела? - прошептал Валевочка
  
  - Видела...
  
  - Здорово, да? - Валевочка снова метнулся к полке.
  
   Мы оба заворожено смотрели, как в пушистом сугробе тонут тарелки, потом еще поэкспериментировали с ложками и вилками. И даже булькнули две чайные чашки. Больше посуды не осталось.
  
  - А тебе за это не влетит? - спросила я тихонько.
  
   Валевочка промолчал.
  
  - Я пошла к себе, - сказала я, слезла с подоконника и вернулась к маме.
  
   Прошло около часа. Стемнело. Судя по крикам, доносящимся из-за противоположной двери, вернулась Валевочкина мать. Он орал и ревел как белуга. Она что-то яростно кричала, но слов было не разобрать.
  
   Вдруг с грохотом захлопнулась дверь и в коридоре послышались быстрые тяжелые шаги. Это была Валевочкина мать, которая пошла во двор "спасать" из сугроба посуду. Я думаю, что в темноте, рыться в огромном полутораметровом сугробе было не просто.
  
   За окном было слышно, как она ругалась и смачно материлась. Мама закрыла форточку.
  
  - Мама, мам, - тихо позвала я.
  
  - Что?
  
  - Я знаю, за что Валевочке влетело.
  
  - И за что же?
  
  - Он мне показывал, как красиво тонут тарелочки в снежной подушке.
  
  - О, господи, - всплеснула руками мама. - И ты кидала тоже?
  
  - Нет, я смотлела. Так красиво...
  
  - Вообще-то могла остановить его. Посуду за окно нехорошо выбрасывать.
  
   Валевочка неделю просидел взаперти. А я даже боялась подойти к его двери. Судя по тому, что при случайной встрече в коридоре с его матерью, она на меня не стала ругаться и даже слегка приветливо кивнула, Валевочка меня не сдал. Настоящий друг!...
  
  
   В Сибири холодно
  
   Помнить себя я начала очень рано. Примерно с полугодовалого возраста. Правда, конечно, фрагментарно. Мама, когда услышала мои первые детские воспоминания, она ахнула: "Не может такого быть!" Но по точности описанных деталей, признала этот факт.
  
   Я отчетливо помню, как лежу в коляске, надо мной висит белый козырек коляски с салатовым ободком по краю. Слева качаются огромные голые ветки черных деревьев, а справа виднеется кусок мутного окна. Одна из его створок заколочена фанерой, по которой кто-то широкой кистью намазал кривую красную полосу. Возле окна крылечко, но виден лишь кусок козырька, край коричневой двери и кованные чугунные завитушки, поддерживающие козырек.
  
  - А вполне возможно, - подхватывает разговор мама. - Все верно. Слева сквер с деревьями и фанерка с красной полосой.
  
   Я помню первые свои ясли. Я вместе с такими же ползуночниками сижу на ковре. Слева от нас нижняя часть черного фортепиано с изогнутыми массивными боковинами. Помню, как укусила за щеку одного назойливого карапуза. Он сморщил мордашку и громко заревел.
  
  - А, знаешь, - говорит мне мама, - я как то однажды пришла за тобой в ясли, а воспитательница мне говорит, - "У вашей Вари появился жених, он не отходит от нее и целует пальчики". Я с чувством вскипающей тещинской ревности прошу его показать. Воспитательница приоткрывает дверь в группу. - "Вот он". - Вот этот? Белобрысый какой-то и сопливый. Фу. А потом ты и правда вдруг зачем-то его тяпнула за щеку.
  
   Я помню свой второй детский сад. Мне уже года два. Он был деревянный, и там всегда было очень жарко. В холле прямо посередине располагалась огромная лестница. Она была выкрашена масляной краской в виде ковровой дорожки. У нее были невысокие гладкие ступеньки, и по ним было удобно скатываться прямо на попе, когда тебя приходили забирать из сада.
  
  - А санки? Мама, ты помнишь, как у нас в саду сперли санки? - я начинаю смеяться.
  
  - Еще бы не помнить, я даже вычислила эту гадину, но она так и не созналась. Мне потом пришлось, пока новые санки не купили, тебя на руках таскать. Ты ж в шубах, да шапках с валенками, как колобок была, еще и изрядно тяжеленный. А лестница была вовсе не большая, как ты говоришь, просто ты была маленькая, - улыбается мне мама.
  
   В этом садике была круглосуточная группа, и я там часто оставалась на ночь. Неподалеку от детсада был каток. Там допоздна играла музыка. И я под нее засыпала.
  
  - Мама, а мы в садик ходили мимо какой-то воинской части, да? - спрашиваю я.
  
  - Это не воинская часть, это военное училище. - отвечает мама. Помнишь, как однажды я тащила тебя на руках, а у курсантиков было построение. И ты с серьезным видом им выдала - "Здавова, садаты!" У них со смеху весь строй развалился.
  
  - Нет, - смеюсь я, - такое не помню. Зато я помню, как ты меня в сугробы кидала. В такие огромные и пушистые, а я смеялась.
  
  - А тебе так нравилось это развлечение. Только суровые сибирячки, проходящие мимо, поглядывали на меня осуждающе.
  
  - Ой, да ты всегда шалила, - улыбаюсь я. - Тебе вечно приходилось делать замечания. И вообще, кто из нас дочь, а кто мать? ... Мам, я еще помню свой большой трехколесный велосипед. Я на нем Аленку в школу провожала, когда тепло было. Кстати, почему мы его не забрали, когда уезжали?
  
  - В контейнер не поместился. - отвечает мама. - Кстати, Аленка, когда пошла в первый класс, пришла как-то поздненько из школы. Мы ее с тетей Галей спрашиваем: "Почему так поздно?" - а она нам: "Да классный час был, чиля какая-то и песню учили про котят". - "Каких котят?" - "Котят ли русские войны" - отвечает нам Аленка на полном серьезе.
  
   В Томске нам жилось хорошо, и театр прекрасный, и люди. Вот только там очень холодно. Но и это бы пережили, если бы не поворот судьбы.
  
   Летом меня вновь отправили к бабушке. Я там как-то неудачно посидела на мокром песке и застудила почки. Нужно было срочно меня устраивать в больницу. Бабушка жила вместе с моими тетей и дядей и их детьми.
  
   Это был настоящий шпионский детектив. Моей тетушке удалось определить меня в больницу, как свою родную дочь под ее мужниной фамилией. Со мной серьезно поговорили и велели строго настрого называть тетю мамой, а дядю папой. Кстати для меня они на всю жизнь так и остались мама Аля и папа Ваня.
  
   Я там пролежала больше месяца. В начале августа после гастролей, приехала мама.
  Она примчалась в больницу, поговорила с врачом. Пришлось сознаться в вынужденном подлоге с родственной принадлежностью. Но для доктора здоровье ребенка было важнее бумажных формальностей. Узнав, что мы живем в Сибири, врач замахал руками:
  
  - Немедленно оттуда уезжайте! Там холодно, частые простуды. Вы можете потерять дочь!
  
   И мама рванула в Москву, где каждое лето в августе проходила так называемая "актерская биржа". Союз театральных деятелей организовывал это мероприятие для актеров и режиссеров. Работала эта биржа неделю или две. Сюда приезжали актеры, желающие поменять театр и режиссеры или директора театров, которым были нужны новые сотрудники.
  
   Мама успела приехать практически в последний день работы биржи. Едва она бегом влетела в арендованный для этих целей особняк, как ее тут же схватил за руку знакомый режиссер.
  
  - Привет, ты чего такая взъерошенная? - спросил он миролюбиво.
  
  - Мне нужно на юг! Мне нужно спасать дочь! - эмоционально выпалила мама.
  
  - Так поехали со мной, я как раз устроился работать в теплых краях. -улыбнулся режиссер.
  
   Так мы с мамой поехали на юг. Правда, югом оказался южный Казахстан. Но тут уж не поспоришь - юююжный!
  
   Прощай, любимый Томск, милый сердцу театр, пушистые сугробы и лютые морозы. Колеса поезда мерно отстукивали ритм. Тук-тук, тук-тук, на юг, на юг....
  
   Январь 2014
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"