Тягур Михаил Игоревич. Советские спецслужбы и партийные структуры: два подхода к выработке политической линии (на материалах сводок о настроениях населения за 1939-1940 гг.)

Советские спецслужбы и партийные структуры:

два подхода к выработке политической линии

(на материалах сводок о настроениях

населения за 1939-1940 гг.)

Проблема формирования представлений политической элиты о состоянии общества не утрачивает своей актуальности. Цели её раскрытия служит использование такого источника как сводки о настроениях населения, создававшиеся разными структурами власти. Применительно к предшествовавшему Великой Отечественной войне периоду особый интерес вызывают сводки, посылаемые "наверх" ленинградским областным управлением НКВД и партийными структурами Ленинграда и Ленинградской области.

Сбор информации об откликах на проводимую сталинским руководством политику был одной из важнейших задач, возлагавшихся как на партийные структуры, так и на спецслужбы. В Центральном государственном архиве историко-политических документов г. Санкт-Петербурга в фонде ленинградского обкома хранятся документы, составленные как в областном управлении НКВД, так и в отделах пропаганды и агитации партийных комитетов разного уровня (райкомы, крайкомы, горком, обком). Возьмём для сравнения документы 1939-1940 годов, которые представляют особенный интерес как появившиеся в канун Великой Отечественной войны и во время резких поворотов и активных действий в советской внешней политике. При этом нам придётся отказаться от сравнения документов за первую половину 1941 года, так как сводки НКВД этого периода пока недоступны нам и ещё находятся в процессе рассекречивания.

Сводки об общественных настроениях в конце 1930-х - начале 40-х составлялись не регулярно, а после различных важных событий: подписания международных договоров, начало военных кампаний, подписка на заём, принятие законов; или перед какой-либо идеологически важной датой: 7 ноября, 1 мая... Возьмём как пример сводки, составленные после заключения договора о ненападении с Германией 23 августа 1939 года. При необходимости мы будем дополнять их сведениями из сводок, анализировавших другие события.

На первых порах обратимся к одному из архивных дел со спецсообщения УНКВД, посылавшимися в обком. В нём обаруживаются четыре посвящённых заключению пакта 23 августа сводки [Центральный государственный архив историко-политических документов г. Санкт-Петербурга (Далее - ЦГАИПД СПб). Ф. 24. Оп. 2в. Д. 3562. Л. 187-192, 200-208, 209-216, 217-223об]. Помимо обкома, они высылались в Москву наркому внутренних дел Л. П. Берия [Об этом свидетельствует пометка о рассылке на одной их них: Там же. Л. 223об]. Все они построены по одному типу. Вначале указывается, что "заключение договора... вызвало среди рабочих, служащих и интеллигенции... весьма оживлённые отклики и широкое обсуждение вопросов политики ВКПб [так в тексте - Т. М.] и советской власти". При этом, утверждали авторы всех сводок, большинство отзывов "носит положительный характер" [Там же. Л. 187. Так же см.: Л. 200, 209, 217]. Приводятся примеры положительных высказываний - до двух страниц в одном спецсообщении.

Затем следовал второй блок откликов. Высказывания, включённые в него, в одной из сводок характеризовались так: "Со стороны отдельных лиц заключение договора вызвало явное недоумение, не понимание причин, предшествовавших этому факту и поэтому неправильное толкование данного мероприятия советского правительства" [Там же. Л. 189]. Сюда относились сообщения о вызванной пактом 23 августа общественной растерянности. Например, директор библиотеки Академии Наук Яковкин говорил: "события последнего времени вызвали удивление и разные толки, в то время как этот пакт всех сбил с толку и вообще ничего не понять" [Там же. Л. 189]. Другой факт, включённый в этот же раздел - рабочий завода N 232 Петров, которого назначили "беседчиком" для разъяснения коллегам по работе смысла договора с Германией, истолковал его "как пакт о взаимной помощи" [Там же. Л. 188].

Иногда высказывания этого блока никак не оценивались, ни положительно, ни отрицательно, ни как выражение недоумения, просто указывались их тема и направление ("имеются высказывания сомнений, неверия в прочность договора и неизбежности столкновения с СССР Германией, которая за время удобной для неё передышки, полученной в результате этого договора, ещё более укрепится за счёт западных держав и будет для нас ещё более опасной" [Там же. Л. 210]), а затем они без комментариев пересказывались. Это могли быть и негативные оценки договора с Германией, которые легко можно было истолковать и как антисоветские. Однако этого сделано не было. Например, учитель Ценин из средней школы города Пушкина говорил: "Я лично этому договору не сочувствую, так как он обостряет международное положение и заставляет Советский Союз ещё более усиленно готовиться к войне, так как надеяться на Германию было бы наивно" [Там же. Л. 211]. Там же встречаем высказывание инженера Беца: "...заключение пакта о ненападении это одно из лучших мероприятий в политике ГИТЛЕРА. В союзе с СССР Германия разобьёт своих старых соперников - Англию и Францию и станет гегемоном во всём мире" [Там же. Л. 212]. Думается, эти высказывания не были оценены как антисоветские потому, что чекисты ещё сами не успели разобраться как нужно оценивать договор 23 августа. Можно сопоставить это со сведениями о том, что руководители ряда райкомов после заключения торгового договора с Германией от 21 августа 1939 г. старались не трогать этот вопрос в пропаганде, так как не успели получить указаний сверху и боялись неудобных вопросов [ЦГАИПД СПб. Оп. 2в. Д. 3721. Л. 243]. Видимо, работники НКВД испытывали подобные же чувства.

После блока "сомнений" и "неверия" в сводках шёл раздел - "явно извращённые, клеветнические и антисоветские высказывания со стороны отдельных лиц" [ЦГАИПД СПб. Оп. 2в. Д. 3562. Л. 188]. Например, работник завода точных приборов "Геологоразведка" Каретников говорил, что "Германия вступит в войну с Советским Союзом не ранее 1940 года, т. е. тогда, когда Япония расправится с Китаем. Она использует сырьё Испании и Чехословакии, их технику и сырьевую базу, а затем двинет свои войска против Советского Союза. Поражение СССР в будущей войне неизбежно и я жду этой войны, чтобы помочь фашистам, руки у меня чешутся" [Там же. Л. 188-190].

В случае со сводками НКВД о реакции на договор с Германией мы не видим в них сведений о дальнейшей судьбе авторов "извращённых" высказываний. Мы находим их в аналогичных спецсообщениях, составленных после введения в 1940 г. 8-часового рабочего дня. Например, из сводки, подписанной возглавлявшим УНКВД С. А. Гоглидзе 3 июля 1940 г., узнаём, что техник треста "Ленлес" Тихомиров "в группе служащих" сказал: "Какой тут к черту социализм, разве есть в нашем государстве что либо похожее на социализм. Если Вы читали ЛЕНИНА, то Вы должны знать, что у нас сейчас нет ничего похожего на идею ЛЕНИНА". Затем "последовал котрреволюционный выпад против тов. СТАЛИНА". В скобках сообщалось: "Ведётся расследование, при подтверждении ТИХОМИРОВ будет арестован" [ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 4306. Л. 141]. Аналогичная фраза или просто слова "ведётся расследование" следовали в этой сводке за каждым случаем "негативного" высказывания.

Такие же три блока (иногда опускался второй) мы находим и в других сообщениях НКВД о настроениях за 1939-1940 гг.

Несмотря на обязательную формулу об одобрении политики правительства большинством, больше всего внимания в сводках, составленных работниками НКВД, уделялось фактам "сомнения" и "антисоветских высказываний". Думается, сложившаяся ещё в 20-е гг. традиция преувеличенного изображения широко распространённых в обществе антисоветских представлений [Булдаков В. П. Утопия, агрессия, власть. Психосоциальная динамика постреволюционного времени. Россия, 1920-1930 гг. М.: 2012. С. 20] сохранялась и в предвоенный период.

Если чекисты составляли свои сводки с помощью тайных информаторов (хотя разделы "позитивных" высказываний иногда заполнялись и высказываниями с митингов), то в основу сообщений партийных структур клались сведения, полученные в результате официально проведённых митингов, бесед, и других пропагандистских мероприятий. Примером может послужить составленная в отделе пропаганды и агитации отдела ленинградского горкома докладная записка от 27 августа 1939 г. с обзором реакции на договор с Германией. В тексте нет чёткой разбивки на те три блока, которые мы видим в сводках НКВД. По очереди перечисляются районы города с указанием, что их трудящиеся одобряют пакт о ненападении, приводятся вопросы, заданные агитаторам. При этом, хоть и указывается, что "имеются такие вопросы и высказывания, которые требуют разъяснительной работы" [ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 3373. Л. 248], ни одно из приводимых высказываний не определено как "контрреволюционное" и "антисоветское".

Это не означает, что в сводках, составляемых в партийных структурах не обращали внимание на высказывания явно несогласных с властью. Например, в информационном сообщении от Парголовского райкома от 8 ноября 1939 г. после слов о поддержки населением курса правительства указывались "антисоветские выступления", например, то, что несколько колхозников в селе Тюэ, очевидно, финского происхождения, не пустили к себе красноармейцев, заявив им: "Вы идёте наших бить". Однако после перечня из шести пунктов следовало утверждение: "основная масса колхозников и колхозниц анти-советским разговорам даёт решительный отпор" [ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 3687. Л. 17-18.]. В сводках, составленных чекистами, мы такого завершения перечня "контрреволюционных" высказываний найти не сможем.

Если в сводках НКВД упор явно делался на "негативных" высказываниях, им уделяли больше места, то в партийных сводках на них не акцентировали внимания, а иногда и вовсе не выделяли.

Каждая из организаций пыталась доказать, что она эффективно работает. Партийным структурам для этого надо было показать, что они успешно проводят политическую работу и разъясняют населению значение действий ЦК ВКП(б) и правительства, сотрудникам госбезопасности - что они успешно выявляют антисоветские элементы. Из их ведомственных интересов естественным образом вытекала разная расстановка акцентов в сообщениях о настроениях населения и, вероятно, разница в подходах к формированию политической линии: одни делали упор на всякого рода митинговых и пропагандистских мероприятиях с как можно более массовым охватом, другие - на функциях полицейского контроля.

Статья с некоторой редакционной стилистической правкой напечатана в сборнике: Пятнадцатые Петровские чтения: Материалы всероссийской научной конференции 21-22 ноября 2013 г. СПб.: "Северная звезда". 2014. С. 49-52.

P.S. Сводки за 1941 год в ЦГАИПД по моей заявке уже рассекретили, они использованы в моей магистерской работе.

Тягур.

Оставить комментарий © Copyright Тягур Михаил Игоревич (tiagur-mih@mail.ru) Размещен: 22/06/2014, изменен: 05/04/2015. 11k. Статистика. Статья: История Пропаганда, канун Войны. 1939-1941. Статьи Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Про спецсообщения НКВД и сообщения парторганизаций о политических настроениях. С некоторой редакционной стилистической правкой напечатано в сборнике: Пятнадцатые Петровские чтения: Материалы всероссийской научной конференции 21-22 ноября 2013 г. СПб.: "Северная звезда". 2014. С. 49-52.

Тягур Михаил Игоревич: другие произведения.

Советские спецслужбы и партийные структуры: два подхода к выработке политической линии (на материалах сводок о настроениях населения за 1939-1940 гг.)