Носится по лесу Иван в обличии медведя, пугает людей и орет: «Какое мне доброе дело сделать?!» Забавно. Это в кино «Морозко».
Ну, сказка и сказка, чего в сказке не бывает. Однако...
Тихий горожанин Зюлин ни в кого не превращался. Он просто стоял себе у киоска «Роспечати» и глазел на прохожих, спешащих с полными пакетами и сумками кому куда надо. Ну, это как раз понятно: рядом рынок, и народ в выходной день затоваривается продуктами.
А Зюлина донимали благие мысли. В будни о вечном думать некогда, производство силы отнимает. Другое дело — суббота. Можно побездельничать, за жизнью понаблюдать, мозгами пораскинуть.
Вот идет старушка, тащит огромную сумку. Много чего туда напихала, небось, килограммов на десять потянет. Тяжело ей. Сама старенькая, слабенькая, а помочь некому. Эх, нелегко век доживать одиноким пенсионерам!
Так думал Зюлин и сочувственно кивал головой.
Прямо беда! Не найдется поблизости ни одного тимуровца, готового броситься старушке на помощь... Да-а, измельчал народ. Придется самому за всех отдуваться.
Старушка тем временем остановилась передохнуть. Она тяжело дышала, вытирая пот со лба.
— Делать добрые дела — наш первейший долг! — провозгласил Зюлин лозунг дня и мужественно шагнул на скользкую тропу благотворительности.
— Бабуля, давайте-ка я вам помогу, — предложил он уставшей старушке и попытался взять тяжелую сумку из ее рук.
— Караул, грабят, — обыденным голосом, как бы объясняя сама себе, сказала бабуля и потянула сумку на себя. Зюлин растерялся было, но ручек не выпустил.
— Да кто же вас грабит-то, вы что? — пытался он образумить замершую в испуге женщину. — Я вам помочь хочу.
— Люди! Люди, помогите! — уже во всю мочь старческой груди завопила старуха.
Начала собираться толпа.
— Наркоманы вконец обнаглели! — пронеслось среди зевак.
— За дозу убить готовы!
— В милицию гада!
— Кулаком его! По морде его!
Перепуганный Зюлин плюнул на «души прекрасные порывы» и поспешил скрыться с места происшествия, невольным устроителем которого он и был. Вслед ему неслись бранные слова, но Зюлин их уже не слышал: он спешил домой, где вскорости и укрылся от жестокости и непонимания озверевших соотечественников.
— Обошлось, — радостно прошептал он, запершись на два замка и накинув для страховки цепочку.
Зюлин прошел на кухню, сел у плиты и принялся чистить картофель. Дела — делами, а обедать-то надо.
...А Иван с медвежьей головой все бегал по лесу и ревел: «Какое мне доброе дело сделать?!» Вот и пусть себе бегает. Там, в сказке.
Жених
Дураков в стране не меряно. Недавно сам одного видел.
А дело было в городе Куйбышеве, который сейчас Самарой называется. Говорят, это исконное название. А мне все равно, мне без разницы.
Я из Москвы на поезде домой добирался. В Самаре запланированная остановка — обычное дело. Вышел я на перрон прогуляться, мороженного там купить, водички газированной, мало ли.
Заглянул в здание вокзала. Огляделся. Высмотрел киоск «Роспечати». Думаю: надо купить свежие газеты. Народу никого. Подтягиваю штаны — они у меня без ремня постоянно сползают — и направляюсь к окошечку.
— «Известия», «Кроссворды», пожалуйста, и эротический журнал «Настоящие жены наших читателей».
— Пожалуйста, — говорит, продавщица.
— Люблю эротику смотреть, — объясняю ей и показываю пальцем на глянцевую обложку журнала.
— Смотрите, мне-то что, — отвечает.
Я бросил на нее ретроспективный взгляд.
— А вы ничуть не хуже, — говорю. — Даже в одежде ничего смотритесь.
— Не хамите, мужчина. Я, между прочим, замужем.
Я засмеялся и снова подтянул штаны. Эка невидаль — замужем. Нашла чем испугать.
— Замужем, — говорю, — а кольца-то нет.
— Ну, сняла.
— Да-да, рассказывай мне сказки.
— А с каких это пор мы с вами на «ты»? — спрашивает.
— С тех самых, — отвечаю, — как познакомились.
— Я с вами не знакома.
— Меня Тимофеем зовут. А тебя?
Говорю, а у самого аж в груди свербит. Думаю: и как это у меня складно разговор получается! Вот только штаны смущают. Когда они сползать начинают, то сзади сморщиваются и собираются мешком. Кажется, будто задницы и вовсе у меня нет. Правда, в окошке только мою физиономию видно, а с ней полный порядок. Нос такой красивый, породистый, на прошлогоднюю морковку похож. Так моя теща говорит. Ну, что ж, ей со стороны видней.
Продолжаю разговор.
— Ну, как тебя зовут? Света? Оля? Ну, как?
— Да отстаньте! Вам-то это зачем?
— А я, может, дружить с тобой буду, может, даже женюсь.
— У меня есть муж.
— Можно сделать так, что его не будет.
Продавщица растерялась. Здорово я ее поддел.
— Как это не будет? О чем это вы?
— О том. Смотри, если не захочешь придти на свидание... Я ведь крутой.
В ответ раздался обидный смех.
— Крутой, у тебя трусы из штанов вылезли. Расцветка — класс! В синей горошек. Я мужу хочу такие же на Новый год подарить.
— Дура ты, — обиделся я.
Но дальше развить мысль не успел. В наш разговор встрял какой-то худой мужик с сумкой через плечо.
— Разрешите купить газету? — обратился он ко мне.
— Слушай, — возмущаюсь я, — не видишь, мы разговариваем?
— Но я спешу на поезд, — говорит мужик. — Я же могу опоздать.
— Я тоже могу опоздать, — отвечаю, и вдруг, осознав непоправимое, глянул на часы.
О, ё-моё!!! Уже пять минут, как мой поезд ушел. Ужас!
Жизнь неожиданно осложнилась. И все из-за этого дурака! Не мог он раньше подойти?
Расхититель
Богатым Валера не был никогда. Скорее, наоборот. Так себе жил, перебивался от получки до зарплаты.
В России инженеру всегда одинаково: что при социализме, что при капитализме. А разбогатеть-то кому не хочется? Посмотрел Валера внимательно на суровую действительность и понял причину наличия в стране крайне обеспеченных людей. «Воруют, однако, — сделал он мудрое заключение. — А почему это я не ворую? Всем, значит, можно, а мне, выходит, нельзя?»
Обида заныла в Валерином сердце.
«Завтра же начну воровать», — решил он.
«Вор должен сидеть в тюрьме!» — где-то внутри услышал он хриплый голос Глеба Жеглова.
Он слегка струхнул. Но успокоила его опять же народная мудрость: «Новичкам везет». И еще одна подходящая: «С дурака взятки гладки».
«Начнем с ликвидной продукции», — определился Валера.
На следующий день он зашел в цех и отсыпал из ящика в карман горсть дюбелей. Никто не обратил внимания на его дерзкий поступок. «Получилось!» — обрадовался Валера. Не чуя ног под собой, он пулей прилетел в свой отдел, зашел в туалет, отдышался и аккуратно завернул заводскую продукцию в небольшой целлофановый мешочек.
Предстояла опасная операция по выносу дюбелей за территорию завода.
Мешочек Валера запрятал во внутренний карман и с сильно бьющимся сердцем, покрываясь липким холодным потом, на негнущихся ногах зашагал через проходную. Когда женщина-охранник строго и подозрительно оглядела его хлипкую фигуру, он чуть в обморок не упал. Но хищение заводской собственности состоялось.
Валера от волнения сел не на свой автобус и долго колесил по улицам, не в силах прийти в себя.
Какой же он герой! Аль Капоне или олигарх какой просто пацаны по сравнению с ним. Отхватил куш!
Конечно, еще оставалась проблема со сбытом краденного. Но это потом. Важен сам прецедент. Весь вечер Валера пребывал в состоянии приятной эйфории. Радужные фантазии будоражили нестойкую психику...
Положительные эмоции мгновенно сменились на отрицательные, когда он подошел к проходной. Валера вдруг вспомнил, что забыл вынуть из кармана пакетик с дюбелями и притащил его обратно на завод. Пришлось совершить занос ворованного на территорию предприятия. Волновался он при этом не меньше, чем когда выносил.
Злосчастные дюбели лежали у него в столе не меньше недели, пока он не оправился от полученного шока. Наконец, решился, и вновь все обошлось гладко. Но в результате нервного перенапряжения несчастный расхититель чужой собственности подорвал свой личный иммунитет и заболел ОРЗ.
Его навестил сосед по дому. В беседе выяснилось, что Иван Иванович занимается ремонтом квартиры, и ему край как нужны несколько дюбелей.
— Забирай весь пакет, — без колебаний заявил Валера и с легким сердцем расстался с уворованным. Сосед ушел вполне довольный, а наш герой-преступник почувствовал на душе огромное облегчение.
«Нет уж, не жили богато — не фиг начинать», — вспомнил он подходящую к случаю поговорку. И зажил, как прежде, честно, а спал глубоко и спокойно.
То ли дело раньше!..
Отработав как обычно смену, пошел я с мужиками пивка попить.
Попили.
Лежу дома на диване у телевизора и думаю: все не то. Вот раньше, лет эдак тридцать назад, жили весело. И пиво вкусней было, и водка дешевле, и мысли в голове...
Нет, насчет мыслей не будем углубляться. Да их и сейчас-то не больно много: так, две-три за день наберется. Хотя, казалось бы, места в моей голове достаточно — вон какой широкий лоб! — а поди ж ты...
Зато зубы раньше точно были все. Это сейчас не разбери поймешь: там коронка, тут дыра, один зуб рандолевый, другой почему-то железный. Волосы опять же — давно уже покинули положенное им от природы место, зато поперла рыжая щетина. Из ушей! А на голове пушок нежный — смехота! На кого стал похож?
Ну да хрен с ними, с зубами да с ушами. Я ведь что хочу рассказать? История со мной в молодости приключилась забавная. Поучительной ее назвать трудно, так я никого ничему учить и не собираюсь. Говорю же: история. Забавная. Разве мало? Посмеемся вместе — и ладно.
В кабаки тогда ходили! Почти каждый день. А че не ходить? Пять рублей с рыла — и вперед. Музыка — классная! Никакой тебе фонограммы. Даже слова такого не знали. Все было натурально, вживую.
Н-да...
Приехал тогда ко мне из Перми друган Коля. Фамилия — Белых. Он в Перми учился в военном училище. На лейтенанта. Было нам в ту пору лет по восемнадцать-девятнадцать, не более.
Родители-то как обрадовались приезду родного сына — мать честная! Даже джинсы ему на барахолке купили за двести рублей — бешеные деньги, я вам скажу. Еще рубаху блестящую, с медными пуговками, и очки «капли». Умереть не встать! Чувак хоть куда!
Раньше так говорили: «чувак». Парень значит, только не простой, а прикинутый.
Решили мы с другом Колей встречу отметить. После недолгих раздумий направились в ресторан «Волна» (при нежных звуках этого слова наверняка у многих дрогнет сердце!). Посидели, потолковали, выпили, с девчонками познакомились. Тогда проституции не было: советская власть ее успешно искоренила. Поэтому наши новые подруги снялись за так, из интересу. Правда, Коля прихватил с собой бутылку шампанского, шоколадку, сигарет и прокатил нас на такси — ночной город показал. У богатых свои привычки!
Зато у меня имелись в наличии ключи от пустующей квартиры. Бабуля моя поехала к родне погостить на левый берег, а ключики мне доверила.
И правильно сделала. Куда бы мы с девочками пошли? А? В лесопарк? Или на лавке возле дома целоваться? То-то.
Ночь пролетела быстро: девчонки с огоньком попались. Пока то да се — уже и утро. Самое время вздремнуть. Крепко спим, разбудить нас трудно.
Но можно. Слышу — звонок. Да настойчивый такой, требовательный. Чувствуется хозяйская рука.
«Кто это может быть?» — думаю. Растолкал сонную компанию, а сам к дверному глазку. Смотрю: елки-палки! Моя мама собственной персоной пришла посмотреть, чем я тут занимаюсь. А чем я еще мог заниматься? Мне бы дураку с вечера позвонить ей: мол, так и так, ночевать не приду, не переживай, девочек тут с кабака сняли.
Недодумал. Потому как был выпимши.
Мама продолжает звонить — я открывать и не думаю. Забегаю в комнату, кричу другу Коле:
— Мама моя явилась! Надо куда-то этих матрешек спрятать, — и показываю на испуганных подруг. Те платья на голое тело натянули, остальное барахло в пакеты побросали; мечутся из угла в угол. А страшные какие не накрашенные!..
Коля молодцом себя показал. Недаром, военный.
— В окно их! — скомандовал он. И, свирепо, тараща глаза, как заорет на подруг:
— Прыгайте в окно, не то!..
Девчонки, ясно дело, струхнули не на шутку. Оно хоть и первый этаж, все равно высоко: метра три будет. Но молодцы, спрыгнули. Платьишки одернули и вмиг сбрызнули.
Я впустил маму, говорю:
— Ты че ломишься, спать не даешь?
Она меня не слушает, в комнату ворвалась, пробежала по углам, заглянула в ванную.
— Здрасте, тетя Нюра, — подает голос верный друг Коля.
— Здравствуйте, здравствуйте. Вы одни?
— Одни.
— А почему дома не ночевали?
— Да мам, встречу с Николаем отметили немного. Вот шампанского попили. Поговорили за жизнь. Все нормально, зря ты так волнуешься.
В общем, успокоил я мать. Это сейчас, если мужики без женщин ночь проводят, возникает подозрение. Но то сейчас, а то раньше.
Разошлись мы в тот день с миром.
Одного я не мог предвидеть. Мама моя пошла на розыски непутевого сына не одна, а с моей сестрой да еще с подругой сестры. Когда наши дамы вылетали из окна, а мама давила дверной звонок, они стояли в стороне и все видели, что и явилось впоследствии поводом для легкого шантажа. Купил я им коробку конфет, чтобы молчали.
Дело пустяковое, выеденного яйца не стоит. До сих пор не пойму, почему мы так переполошились? Но получилось-то смешно, правда ведь?
А все-таки хорошо было в молодости! А нынче? Не то.
А если это судьба?..
Витька Мухин, просто парень, к тому же белобрысый, после работы завернул на центральную ярмарку купить кроссовки. Давно собирался это сделать, да то с деньгами туго, то времени не хватает. Наконец, совпало: появились и деньги, и свободное время. Причем, одновременно.
Долго бродил он по рядам, но все впустую: не ложился глаз на вещь, все было не то. Нет, выбор, конечно, имелся, только Витька не торопился с покупкой, все присматривался.
Вдруг что-то заставило его притормозить у прилавка.
Кроссовки? Действительно. Правда, так себе. Зато глаза! Огромные черные женские глаза! Очаровательные, насмешливые. Они-то и остановили гражданина Мухина. Никогда Витька не видел таких. Хотя прожил он немало. Почти четверть века. А тут — вот они, глаза! Витька просто обалдел.
— Что желает купить, молодой человек? — пропела красавица.
— Э-э... тапочки. Нет, к-кроссовки, — промямлил Мухин и вконец стушевался.
Слово за слово, и наш скромняга познакомился с очаровательной продавщицей обуви. Хотя, если не лукавить, его заслуга в том невелика. Альфира — так звали девушку — сразу взяла инициативу в свои руки. Она настолько обворожила Витьку, что он, перестав нормально соображать, купил у нее сходу первые предложенные кроссовки, даже не подумав их примерить.
Всю дорогу и вечером за ужином он думал о ярмарочной красавице. Пока не решил как следует рассмотреть покупку. Кроссовки были не очень. Цвет такой поганенький. А главное, они оказались на размер меньше.
«Бог ты мой! — ужаснулся Витька. — Как это я так опростоволосился?»
Спал он плохо. Все репетировал грозную речь, с которой обратится к Альфире.
«А поменяй-ка мне обувь, коварная женщина!» — кричал он во сне.
На следующий день Витька решительным шагом направился к прилавку с обувью. Альфира, увидев его, сердито сжала губы, готовясь послать недовольного покупателя куда подальше.
В сердце Мухина что-то оборвалось. Он улыбнулся и неуверенно произнес:
— Знаете, вы мне вчера очень понравились. Может быть, вечером встретимся и сходим куда-нибудь?
Глаза девушки засверкали:
— А почему бы и нет?
Витька Мухин шел по улице совершенно счастливый.
«А если это судьба? — думал он. — Кто знает, вдруг она тоже полюбит меня и... О, Господи, всякое же бывает: возьмет да и подарит мне новые отличные кроссовки!»
Сюрпризы
Боря любил свою жену. Даже обожал. Всегда хотел сделать ей приятное, и попавшийся на глаза журнал пришелся весьма кстати. В этом печатном издании в разделе «Семья и брак» имелась информация о том, как хорошо делать любимым женщинам скромные подарки и устраивать сюрпризы.
Особенно Боре понравился совет писать записки трогательного содержания. Автор журнальной статьи на полном серьезе настоятельно советовал подкладывать в самые неожиданные места послания с текстом типа: «Поздравляю с праздником! Люблю и целую». В качестве тайников рекомендовано было использовать хлебницы, холодильники, карманы халатов. Прочтет вдруг жена такое изъяснение в нежных чувствах и умилится.
Отложив журнал, Боря быстренько написал несколько таких записулек. Одну положил в масленку, другую — в складки отреза ткани, купленного женой накануне. Остальные пристроить не успел: пришла супруга из магазина. Боря сунул их в карман и с приветливым лицом выплыл в прихожую.
А назавтра...
Послание с текстом: «Милая киска — я твой котик!» нашла бабулька восьмидесяти лет, проживающая вместе с ними. Села утром завтракать, открыла масленку — хотела намазать хлеб маслом и положить сверху кусочек сыра — да заметила записку.
«Ага, — догадалась прозорливая старушка. — Это для меня написано».
Бабушка была уже полуслепая и совсем глухая. Прочитать записку она не смогла и содержание ее разгадала по-своему: «Пишут, небось, чтобы масло не вздумала трогать. Голодом заморить хотят!» И, расстроившись окончательно, назло съела все припасы, приготовленные для гостей, — голландский сыр, шпроты, ветчину... А пусть знают! Не на таковскую напали. Потом она ушла к соседке жаловаться на жизнь и на жадных родственников.
Со второй запиской получилось еще интересней. Вечером жена попросила Борю сходить к ее маме, отнести пакет с подарком на Восьмое Марта.
— Скажи, что от тебя лично, — наказала она. — Маме приятно будет.
Боря, будучи мужем положительным, послушно взял пакет и отправился к теще. Та, естественно, обрадовалась подарку, а особенно — словам зятя, что это он дарит ей лично и от чистого сердца. Открыла теща пакет и увидела отрез ткани.
— Ой, какая прелесть! И как раз то, что я хотела себе на платье купить! — воскликнула она и развернула материю. На пол выпала записка. Теща подняла ее и прочла: «Ласковое солнышко, я очень тебя люблю!» Боря растерялся, а теща побледнела, потом покраснела, глазки ее заблестели...
Она неуверенно улыбнулась и как-то неопределенно произнесла:
— Ну, ладно, раз так...
И бросилась на шею зятя, припечатав его тучным телом к холодной стене. От такой бурной реакции Боря ошалел, онемел и обмер.
Его спас звонок в дверь. Явился тесть из гаража, за что и получил свое. И всегда-то эти мужья приходят не вовремя! Раздосадованная женщина оторвалась на полную катушку, найдя для скандала первое попавшееся: какого лешего он вечно таскает в квартиру бензиновый запах?!