Давным-давно, в далекой-далекой стране, с молодым императором Фи Ги О произошла
эта удивительная история, которая и нам, надо полагать, откроет глаза на этот
мир.
***
Фи Ги О, молодой император, скучал на террасе в окружении слуг, советников,
поэтов и воинов-гвардейцев. Небольшая армия мух штурмовала высочайшую персону с
удивительным упорством. Юный слуга с опахалом отгонял мушиные эскадрильи от Его
Императорского Величества.
- Скучно, - сказал молодой император Фи Ги О.
- Ваше Императорское Величество, позвольте молодому поэту из Забайкалья прочесть
свою новую поэму, которую он сочинил специально для сегодняшнего дня, -
подобострастно произнес министр искусств Не Чи Тай.
- Пусть начнет, - сказал Император, зевая. "Боже какая тоска, каждый день одно и
то же, неужели я никогда не буду счастлив,"- подумал он.
Мухи перестроились в боевые порядки.
Молодой поэт из Забайкалья развернул свиток и, прокашлявшись, начал:
- В такой прекрасный миг,
Когда великий император...
- Хватит, хватит, - лениво махнул рукой император."И снова они говорят - великий
император - знали бы они каково это - быть великим императором, какое это
несчастье - иметь все, что пожелаешь"
- Все. Пшел вон! - рявкнул министр искусств на поэта.
Мухи приступили к новой атаке.
- Скучно, - сказал молодой император Фи Ги О."Пресыщение, это называется
пресыщение, оно всегда сопутствует великим"
- Может быть выступление мудреца из Татарии развлечет Его Императорское
Величество. Жуй Да Пей с большим успехом выступает с лекциями "Вред пьянства и
курения", "Есть ли жизнь на Марсе", "Солнце, воздух и вода - наши лучшие
друзья" - кланяясь пробормотал министр.
- Не надо, - сказал император, прикрывая глаза. "Хандра, хандра, как я
несчастлив"- подумал он.
- А его коронная лекция "Есть ли в жизни счастье" не заинтересует Ваше
Императорское Величество?
Одно веко приподнялось. Мушиный полк, отброшенный опахалом, перестраивал ряды
для нового штурма.
- Есть ли в жизни счастье? - подумал Фи Ги О вслух, ни к кому конкретно не
обращаясь. И решительно сказал: - Пусть выступит.
Небольшая эскадрилья мух внезапно прорвалась к императору. Слуга с опахалом
оставил попытки разогнать всю армию и сосредоточил усилия на передовом отряде.
***
Мудрец напоминал бочонок, завернутый в лохмотья. В его лысине отражалось солнце.
Его глаза-щелочки непрерывно бегали. Его короткие толстенькие ручки постоянно
что-то искали на большом животе.
- Есть ли в жизни счастье, - бодрым голосом начал мудрец из Татарии Жуй Да Пей.-
Поставим этот вопрос ребром в другой плоскости и повернем вокруг своей оси: "Есть ли счастливые люди".
Имеются ввиду живые люди. За всю свою историю человечество неоднократно
пыталось ответить на такую форму вопроса. И каждый раз ответ был разным.
Современная счастьелогическая наука отвечает нижеследующим образом: "Счастливые
люди есть".
- И где же они? - в нетерпении воскликнул император Фи Ги О.
Мухи отступали по всему фронту, на некоторых участках поспешное отступление
перешло в бегство.
- Подождите. Я как раз приступаю к подробному освещению своего тезиса...
- Покажи мне счастливого человека, - капризно потребовал император.
- Ваше величество, я бы хотел рудиментарно охватить некоторые аспекты...
- Стража! Взять этого лжеца!
- Хоршо-хррр-шоо! - прохрипел мудрец, скрученный четырьмя дюжими охранниками.
- Покажи. Мне. Счастливого. Человека.
Мушиная армия с катастрофическими потерями отступила к краю террасы и теперь
проводила переформирование.
- Крестьянин Дуй Чай! - торжественно выкрикнул Жуй Да Пей. Улыбка расплылась на
его лице.
Перед императором предстал оборванец самого гнусного вида. Он был фантастически
грязен. Гребнь никогда не касался его всклоченных волос. Улыбка его была
ужасна. От крестьянина разило перегаром.
В воздухе повисла жуткая тишина. Император оторопело смотрел на лохматого
оборванца. Перед затуманившимся взглядом министра искусств уже предстала сцена
казни. Улыбка мудреца съежилась.
- Так, так, - с неким подобием улыбки произнес император, предвкушая нечто
забавное, например, пытки в кипящей смоле. - Охвати этот аспект. Рудиментарно.
- Он счастлив, - без особой уверенности в голосе произнес Жуй-Да-Пей.
- Счастливей меня? - с издевкой сказал император. "Денек определенно удался", -
подумал он.
- Да, счастливей, - теперь уже убежденно сказал мудрец.
- Итак, он счастливее меня. Известно ли тебе, мой многомудрый друг, которому,
вероятно, не увидать завтрашнего рассвета, что я имею шестьсот жен, прекрасных,
как само солнце, и шесть тысяч наложниц, прекрасных, как сама луна? Это ли не
счастье?
- У него, Ваше Императорское Величество, всего одна жена, страшная, как смертный
грех, и бывает частенько, она колотит его, когда он приходит домой не совсем
трезвым. Но зато все твои жены и наложницы не любят тебя, они лишь пользуются
твои величием, чтобы получить власть и богатство, и с удовольствием
развлекаются с твоими слугами, - советники поежились при этих словах мудреца,-
Стоит только пошатнуться твоему богатырскому здоровью(пусть никогда такая беда
нас не посетит), и они забывают про тебя ради своих плотских развлечений. А
жена моего товарища любит его всем своим сердцем и никогда от него не
откажется, хоть бы его и гангрена побрала.
- Предположим, что ты прав, - нахмурившись, сказал император. - С женами не
совсем гладко получилось. А что ты скажешь, на то, что шестьдесят тысяч
чиновников ежедневно подсчитывают мои богатства, увеличивающиеся день ото дня?
- Я скажу просто. У моего друга нет особых богатств, кроме старой разорванной
рубахи, но зато его никто не обманывает. Ну может быть, старый жид-шинкарь
подливает иной раз в вино рисового самогона, но это идет только на пользу
здоровью. Все твои чиновники, все как один, воруют у тебя, - советники в ужасе
переглянулись, - каждый из них стремится урвать кусок твоего богатства, да
пожирнее. Все твое богатство держится на трех китах: грабеже (ибо чрезмерные
налоги - это ни что иное, как грабеж), насилии (ибо подушная подать с бедняков,
забирающая у них последнее - это в чистом виде насилие) и обмане (ибо судьи
решают не по справедливости, а по тяжести кошелька). А мой друг никого не
обманул, не ограбил, не сотворил насилия. Он чист душой, хоть и беден.
- Так, твоя точка зрения весьма любопытна, но тем не менее, знаешь ли ты, мой
беспечный мудрец, что шестьсот тысяч воинов служат мне верой и правдой,
стерегут мой покой и сон?
- И на это у меня есть возражение. У крестьянина Дуй Чая нет огромной армии,
старый пес без хвоста, вот и вся его стража, а если что-то плохое случается,
его дружки-собутыльники тут же приходят ему на помощь. А все твои воины служат
тебе лишь по тому, что ты им платишь. И каждый генерал в тайне мечтает
примерить твою императорскую корону. И те же солдаты будут служить ему, ибо он
будет им платить. На самом деле ты не можешь быть уверен, что твои же солдаты
не отрубят тебе голову или не разбегуться при виде неприятеля.
Фи Ги О задумался. Долго длились его размышления. И, наконец, он тихо сказал Дуй
Чаю:
- Подойди-ка сюда. Снимай свои лохмотья.
Оборванец скинул свою жалкую одежду.
- Я отдаю тебе свою корону. А сам займу твое место. Я хочу быть счастливым.
Император встал снял свою корону и одел ее на голову крестьянина.
Вся свита с ужасом смотрела на нового императора. Министр искусств повалился на землю в
беспамятстве, начальник стражи заплакал, а юный слуга с опахалом упал в
обморок. Никто не заметил как ушел молодой император Фи Ги О.
***
К утешению читателя, могу сказать, что с того момента он был счастлив, он нашел
любовь и дружбу, верность и честность. И никогда не вспоминал о своем монаршем
прошлом. Повторюсь, он был счастлив.
А мудрец-лектор из Татарии, Жуй Да Пей, и бывший крестьянин, а теперь император,
Дуй Чай, частенько вспоминали, хохоча, как ловко провели они простоватого императора Фи Ги О, который не понимал своего счастья.