Где-то на окраине большого города протекал маленький ручеёк. Как и положено, у него был свой хозяин, водяной Фалалей. Фалалей любил свой ручеёк, как положено заботливому хозяину, тщательно следил за ним. С самой ранней весны, когда маленькие струйки взламывали ледяную корку и вырывались на волю, до поздней осени, а то и до зимы, когда вода, устав бороться с холодами, затихала подо льдом и снегом, водяной не знал покоя. Он без устали чистил русло, следил, чтобы никто не обижал головастиков в крохотных заводях, освобождал роднички от случайно попавших камней - да мало ли работы в хозяйстве! По вечерам Фалалей садился на невысокую кочку, и под аккомпанемент лягушачьего хора, любовался закатом. Это если позволяла погода. А если шёл дождь, то водяной, спрятавшись под большой лопух, слушал песни капелек, выбивавших дробь по прибрежным камням, шуршащим по траве и булькающих в ручье.
Так неизменно продолжалось много лет, Фалалей привык к такому порядку и не собирался его менять. Однако в дело вмешались люди. Однажды водяной заметил, что город, всегда мигавший своими огнями где-то далеко, стал постепенно приближаться к его ручейку. Поначалу такое соседство его не пугало. Он даже радовался, что люди приходят к его ручейку, пьют воду и хвалят её за чистоту. А поскольку чаще других приходили дети, Фалалей даже провёл воспитательную работу среди комаров, слепней и пиявок, чтобы те не пугали и не обижали его маленьких гостей. Правда, не все люди были аккуратны, и работы по очистке ручейка у Фалалея прибавилось, но он не сердился на посетителей, оправдывая их перед лягушками усталостью и занятостью.
Шло время, город приближался, гостей становилось всё больше. Водяной с огорчением замечал, что для поддержания порядка его усилий уже не хватает. В один из летних дней, пасмурных и дождливых, на берег ручейка вышел сосед Фалалея, луговой Фёдор. Водяной удивился, увидев приятеля одетым по-дорожному, с немудрящим скарбом в узелке. Оказалось, что Фёдора переводят на новое место службы. Присев под лопухами, луговой пожаловался знакомцу:
- Ох, Фалалеюшка, пришла ко мне беда неминучая! Уж как я не старался, чего только не делал, а вышел мне указ - не трудится боле на этом лугу. Приехали давеча эти, Кто Надо, посмотрели вокруг, да и давай пенять мне, что, дескать, трава помятая, шмели не летают, кузнечиков не осталось, а уж мусору - ровно на свалке какой! И ведь не возразишь им, всё чистая правда! Со стройки грязь ко мне кидают, собак люди на моём лугу выгуливают, а где ж мне за всем уследить?! Вона каких три дома огромных у самого луга стоят, да ещё два строятся! Вот и выходит - был луговой Фёдор - да весь вышел!
Погоревав так, бывший хозяин луга попрощался с водяным, принял от него на память фляжку родниковой воды в дорогу и скрылся в прибрежных кустах. А Фалалей впервые посмотрел в сторону людских жилищ не с доброй улыбкой, а с тревогой. И, как очень скоро оказалось, была та тревога не напрасна!
Прошло всего несколько дней после прощания с луговым, а люди уже начали новою стройку, и с ужасом заметил водяной, что пришла беда и к его ручейку. Прямо поперёк него, в тех местах, где из-под земли били хрустальные ключики, питавшие ручей, пролегла дорога для огромных грузовых машин. С ужасом наблюдал Фалалей, как мощные бульдозеры, рыча и отплёвываясь вонючим дымом, в несколько минут сравняли берега ручья, превратив его в грязную лужу, наполненную глинистой жижей. Исчезли кусты и трава, дававшие приют мелкой живности. Несколько комаров, звеня от бессильной злости, пытались отомстить строителям, но несколько звонких шлепков широкими ладонями прекратили эту бессмысленную атаку. Водяному оставалось только радоваться, что шум техники распугал лягушек раньше, чем их могли бы настичь широкие резиновые колёса да беспощадные металлические гусеницы.
Поздно ночью, когда стройка стихла, Фалалей вылез из укрытия и, плача, стал пытаться очистить от грязи роднички. Увы, машины сделали своё дело - роднички погибли. С трудом водяному удалось раскопать один, высвободить его из оков плотно укатанной глины, и тот, звеня от радости и ещё не веря в своё спасение, начал искать тоненькой струйкой дорогу к старому руслу.
За этим занятием водяного и застал старенький строительный, появившийся откуда-то из темноты. Он постоял, пожевал губами и прошамкал негромко:
- Зря ты это, паря, зря... Пропал твой ручеёк, не дадут ему жизни... Давай-ка я лучше дам знать, Куда Надо, пусть тебе работу ищут...
Старик неслышно исчез куда-то, а Фалалей упрямо продолжал помогать последнему ключику, копать ему путь и освобождать рвущуюся на волю воду от всяческих помех!
Уже начало рассветать, когда злой и грязный водяной расстался с родничком и ушёл прятаться от людей. Идти пришлось далеко, все окрестности были укатаны машинами и полностью лишены растительности. Весь день он в тревоге и волнении прислушивался к строительному грохоту, доносящемуся с площадки, и, как только люди её покинули, бросился к своему родничку.
Родничка не было. За день люди убили его окончательно и завалили это место бетонными плитами. Глотая слёзы, Фалалей ползал по грязной глине, надеясь хотя бы услышать родничок, хотя бы где-нибудь глубоко под землёй, но тщетно...
Старик строительный потом рассказывал, что почерневший от горя водяной равнодушно выслушал от Тех, Кого Надо распоряжение о новом назначении и отрицательно покачал головой. Так же безучастен он оказался к угрозам о наказании. А рано утром, когда первые лучи солнца коснулись истерзанной земли, в том месте, где предстояло, в будущем, вырасти новым высоким домам, в небо взлетело лёгкое облачко. Водяные не умирают, пока в них кто-то верит, но некоторые не в силах перенести разлуку со своей речкой, озерком, ручьём и уходят искать их туда, где им не грозит рука человека. Пока не грозит.