доброты и нисколько не стыдиться своей злобы и порочности.
Иван Ильин.
Приятель мой Толя, также как и я окончивший Политехнический, как-то посетовал на то, что был свидетелем жестокой драки на встрече выпускников по поводу тридцатилетия окончания института. Непримиримо дравшихся он знал как спокойных, старательных студентов и неплохих людей. Я сразу вспомнил небольшое напряжение, которое иногда неожиданно возникало между моими друзьями на аналогичных встречах. При этом как же мы все были дружны в студенческие времена и жили счастливо, понимая друг друга с полуслова. Оказывается, годы разводят самых хороших людей, особенно годы, прожитые в нашей стране. Проходит время, и люди, жившие когда-то в полном понимании, вдруг начинают говорить совсем на разных языках. Наверное, конфликты возникают оттого, что во время таких встреч каждый с радостью возвращается в то студенческое время, ощущает себя снова молодым и также как и тогда откровенно и искреннее высказывает свои мысли, в надежде на понимание. А ожидаемого резонанса-то и нет, а вместо него порой полное непонимание, которое и может перерасти в агрессию. Особенно остро непонимание проявляется у тех, кто окончил учебные заведения в советское время. Так почему же исчезает резонанс, особое понимание между людьми, родившимися в одной стране, да кроме этого имеющими сходные интеллекты и природные склонности?
Причина непонимания может в том, что все мы выросли в атмосфере двойной морали, кто-то сознательно ее принял, жил в соответствии с ней и имел внешний успех. А кто-то, природно-совестливый не смог жить так, и был в поиске правды. Одни искали ее на Западе, другие видели в утраченном культурном поле и вековых национальных традициях, сплачивающих людей не только с течением времени, но и позволяющих разным поколениям относиться друг к другу с пониманием. Были и третьи, совсем простые, искренне верящие демагогам, коммунистическим лозунгам и не задумавшиеся дальше текущей жизни. Жившие по совести это те, кто совершенствовался профессионально и жил этим. Успеха внешнего они, как правило, не имели, но получали удовлетворение от познания, совершенствования в своем деле и, конечно, оттого, что живут по совести. Те, кто принял правила игры, тоже разделились. Одни пошли во власть политико-государственную (парткомы, райкомы, обкомы партии), а другие в экономическую. В этих ветвях власти можно было быть успешным только при условии признания верховенства власти политической и, обязательно при постоянной демонстрации этого признания. Лозунги "Слава КПСС", "Верной дорогой идете, товарищи", "Революция 1917 года - главное событие 20-го века" и т.п., висящие на зданиях и углах во всех городах страны как раз и была часть, или элемент этой демонстрации.
Вот эти-то разные пути по жизни, наверное, и развели людей. Политическая и социальная перестройка 90-х годов продемонстрировала, что гражданская война в стране до сих пор не закончилась, поскольку внутренние противоречия в обществе не сняла, а еще больше обострила. В пику исторической нестяжательности русского народа, власть навязала ему западную ценность - обогащения любыми средствами. Почти 75 лет народ наш шел по ложному пути и правды, конечно, не нашел, да и сейчас блудит в трех соснах. Неведомо для себя, живем мы до сих пор по разную сторону баррикад. Лжеаристократия, пришедшая к власти после коммунистического переворота, и до сегодняшнего дня держит ее в своих руках. Законы, может точнее "понятия", отработаны несколькими ее поколениями и сделаны так, что тебе может быть хорошо только тогда, когда ты живешь по этим понятиям, а не по закону, то есть служишь ей, власти. И тебе всегда плохо, если ты жить по этим понятиям не хочешь, или пытаешься служить родине, как делали это наши предки, созидая великое государство. Под лжеаристократией понимается та аристократия, которая формируется не на принципах чести, порядочности, служения народу и государству, а на идеологических, или финансовых.
В советские времена образованной прослойке общества предлагался почти ультиматум. Или ты служишь власти и тогда имеешь карьеру и материальное благополучие, или не имеешь почти ничего, даже при условии добросовестной и качественной работы. Многие шли служить власти. Любая руководящая должность первым пунктом предполагала служение ей и полную зависимость от нее в виде принадлежности к партии. Преимущество такого служения было настолько очевидным, что о стратегической криминальности такого выбора для страны старались не думать и не говорить. Отчасти виноват здесь, конечно страх, в атмосфере которого жило несколько поколений подряд, а также политическая искаженность и ограниченность знаний. На эту службу шли, безусловно, умные циники. А чтобы иметь доверие у народа они слегка разбавляли свою компанию простаками.
Многие годы в стране шла селекция сохранявшая только робких, покорных и циничных. Именно на послевоенном поколении результат ее просматривается особенно отчетливо. Мужественных, готовых сознательно быть изгоями, но стоять на своей позиции и жить по совести, почти не осталось после террора власти по отношению к собственному народу в 30-50-х годах прошлого века и мировой войны, зато появилось много циников. Как раз они рвались в партию и во власть. Большинство, конечно, многое видели и понимали, но делали вид, что не видят и не понимают.
Можно вспомнить тысячи судеб великих россиян гонимых властью. Советская власть на протяжении всей своей истории искусственно унижала всю техническую и гуманитарную интеллигенцию. Самых ярких ее представителей, не певших партии дифирамбы, не состоявших в ее рядах инженеров, не желавших работать на войну, настоящих военных, имевших мужество сохранять собственное достоинство, не лебезить перед политруками и поступать по совести, а не по политическим установкам, она с маниакальным упорством подвергала гонениям. Даже редкостные таланты, работавшие на войну, но не желавшие вступать в партию, властью подвергались дискриминации. Конструктор Макаров, известный всем по "пистолету Макарова" был лучшим конструктором стрелкового оружия для самолетов. Власть его, уникального инженера, всю жизнь продержала в рядовых конструкторах, как человека беспартийного. Реально же Макаров руководил большими коллективами людей, ставя на серию свои уникальные разработки. Такая схема отношений власти и талантливой интеллигенции была зафиксирована во всей стране.
Эти несправедливости искажали и тормозили развитие государства, но имели стабильный, предсказуемый характер. Жители страны, постоянно очищаемые от добрых, смелых и независимых, в какой-то момент притерпелись. Но вот девяностые годы, очередной циничный социальный эксперимент, наверное, правильнее будет переворот, поскольку проводился вопреки желанию большинства. Делался он отборными молодыми беспочвенными циниками, и как всегда у нас за счет народа. В очередной раз нас обманули и навязали чуждые ценности. Результат известен и очевиден - еще более жестокие несправедливости, усиление расслоения общества, и новые баррикады. И, конечно, больше озлоблений, больше зависти и агрессии. Ведь после переворота коммунисты власть поделили с бандитами. Григорий Померанец1 в статье "В поисках свободы" пишет: "Когда партийный аппарат потерял власть, советские органы, не привыкшие самостоятельно действовать, покорно приняли власть преступного мира".
По действующим в стране законам, например, по тому, как распределяются материальные средства, и по поведению правоохранительных органов легко понять, что власть до сих пор в значительной мере принадлежит мафии. Обидно большую часть этой короткой земной жизни прожить под знаком восточного проклятия - "Жить тебе во время перемен".
Сегодня последствия выбора уже не так жестоки, лагеря или лишение жизни для несогласных - необязательны. Мы же продолжаем жить в страхе по инерции, выбор, как
правило, делаем из соображений тактических, порой наступая на себя, и как-то не задумываемся о том, что он служит дальнейшему разъединению россиян и, конечно, ослаблению государства. Большинство омещанилось, живет в гуще бытовой жизни, ценности и мысли связаны только с ней. При встречах невольно, а иногда и специально демонстрируются семейные и личные успехи, естественно сравнение идет на карьерном и материальном уровне. Те, кто были лучшими в свое время в учебе, не всегда оказываются успешными в своей карьере. Зато все кто делал партийную карьеру во времена коммунистические, остались у власти и после переворота 90-х. То есть вверху опять оказались люди с определенным, всем известным набором человеческих качеств. Понятно, что такая карьера состоялась совсем не в силу трудолюбия или какого-то особого умения. Прожив в экстремальной ситуации напряженной учебы вместе в течение целых шести лет, все прекрасно знают, кто на что способен. Более того, сегодня опять же все понимают, что серьезный материальный успех в нашей стране можно иметь в основном с помощью циничных криминальных действий. Кого-то начинает грызть праведное негодование, и вот он конфликт.
К сожалению, с каждой такой встречей гаснет ореол таланта и исключительности над головами многих студенческих друзей. Общество, ослабленное советской системой, в 90-е годы легко и даже с желанием заболело европейским мещанством. Животные мещанские ценности, опутали, опустили, усреднили большинство, а кого-то превратили и в бездушных циников делающих карьеру только с целью увеличения личного материального. Юношеская искренность, неожиданно прорывающаяся во время встреч, резко выявляет реальное состояние душ и нравственности. В результате, при расставании, видишь, и кислое выражение на некоторых лицах, и слышишь порой эмоциональные фразы: "Все! приезжаю последний раз! Пусть лучше все останутся в памяти молодыми!".
Время перемен ярко высветило несправедливость устроения нашего сначала советского, а потом и российского государства, и то, как оно портит, развращает потенциально славных людей и не дает некоторым, порой самым достойным, реализоваться в жизни. Кажется очевидным, что мы не сможем успешно развиваться, у нас не будет здоровой перспективы, пока во власть не придут люди желающие служить государству и народу, ценящие и уважающие профессионалов в гуманитарных и технических областях, как это было в России в царские времена. Только вернувшись к исконно русским нравственным ценностям, мы покинем свои баррикады и начнем жить одной семьей. Сегодня, к сожалению, в то, что так будет не вериться, и кажется это несбыточной мечтой.