Аннотация: Писался на конкурс фэнфиков по Стивену Кингу "Форнит-2011" и занял там первое место.
Маргарита
По мотивам произведений Стивена Кинга "Дьюма-Ки" и "Дорожный ужас прет на север"
Маша с самого детства любила рисовать. Она могла часами наблюдать, как легкие мазки тонким слоем ложатся на холст, или как появляется плавная и четкая линия, проведенная карандашом. Когда она рисовала, то часто впадала в подобие транса, ничего и никого не замечая вокруг. Ей казалось, что это не она, а кто-то другой водит ее рукой по белоснежной поверхности холста, оставляя на нем эмоции, переживания и чувства.
Больше всего она любила рисовать портреты. Человеческое лицо завораживало ее своей таинственной плавностью линий, выражением глаз, морщинками на лбу и возле губ. Ей всегда хотелось запечатлеть настроение человека, угадать его мысли и перенести их на бумагу.
Но также большое удовольствие ей доставляли и пейзажи. В каких-либо живописных местах она еще не успела побывать, и часто натурой для ее рисунков становился обычный вид из окна.
В своей квартире-студии Маша жила одна. Родители подарили ей эту квартиру на совершеннолетие, и она устроила все по своему вкусу. Почти все пространство единственной небольшой комнаты занимали картины: законченные работы и наброски, огромные холсты и скромные альбомные листики. В квартире сильно пахло краской, этот запах не выветривался, хотя окно почти всегда было открыто. Из него доносились шумные звуки улицы, так как Маша жила в очень оживленной части города и под ее окном находилась автобусная остановка.
Еще Маша любила посещать выставки. В художественном музее, или просто под открытым небом. Ей нравились картины не только именитых мастеров, но и незатейливые рисунки местных художников.
На одной из таких выставок, она и увидела ту картину. Денег было не много, но мрачного вида бородатый художник согласился отдать ее чуть ли не задаром.
Маша с нежностью прижала покупку к груди и поспешила домой, чтобы лучше рассмотреть ее. Она осторожно развернула картину и поставила ее на стол. Картина была довольно большой и вставлена в широкую, слегка потускневшую серебристую раму. На ней изображалась женщина с длинными светлыми волосами, в синем платье с белыми манжетами, сидящая за массивным деревянным столом. Справа от нее располагался мольберт с чистым холстом. На заднем плане угадывалось что-то вроде полок с книгами, похоже, что картина была написана в библиотеке или кабинете.
Маша перевернула картину и прочла название, написанное выцветшими золотистыми буквами: "Маргарита". К сожалению, художник, который продал ей это произведение, не смог указать ни автора, ни даты написания картины. Сообщил только, что она досталась ему по наследству, а теперь больше не нужна. Маша даже удивилась - кому могла надоесть такая красота? Лицо у женщины на картине было нежным и одухотворенным, такие лица всегда нравились Маше. Она решила обязательно скопировать его на чистый холст в более крупном масштабе. Присмотревшись, она заметила на среднем пальце женщины кольцо в виде розы. Платье на незнакомке было старинным, и Маша решила, что картине может быть и больше ста лет, тем более ее потускневший вид и потертая рама тоже свидетельствовали об этом. Сердце Маши забилось от счастья, когда она представила, что стала обладательницей настоящего произведения искусства, написанного выдающимся художником и возможно, давно утерянного. Она тщательно исследовала картину, даже использовала лупу, но нигде не нашла подписи.
Но это ее совсем не расстроило. Она отнесла картину в комнату и поставила на пустой мольберт. За окном сгущались осенние сумерки, но Маша не включила свет. Так и не сняв верхней одежды, она встала перед чистым холстом и взяла в руки карандаш. Она хотела сделать первый набросок лица женщины по памяти и даже слегка прикрыла глаза, вспоминая высокий лоб, точеный подбородок, густые брови и темные глаза. Притронувшись карандашом к холсту, она снова впала в то состояние, которое посещало ее во время занятий рисованием. Но в этот раз транс был еще более глубоким, Маша практически не помнила, что и как она рисовала.
Когда она, наконец, опустила руку, было уже почти темно. Маша включила свет и с удивлением уставилась на свое творение. Вместо портрета женщины, который она хотела изобразить, перед ней была совершенно другая картина: всю панораму занимало окно, похожее на окно в ее комнате. Возле него, боком, стояла девочка, с волосами, забранными в два хвостика, и смотрела на улицу. За окном четко вырисовывались очертания дома напротив.
Маша порылась в своих холстах и отыскала картину с пейзажем, который она рисовала сидя у окна. Она сравнила перспективы домов и пришла к выводу, что на новой картине дом стоит несколько под другим углом, чем видно из ее окна. Вот если бы она жила немного левее...
Маша посмотрела на купленную картину и вздрогнула. Ей показалось, что женщина на картине слегка подмигнула ей. Решив, что это всего лишь отблеск, иллюзия, вызванная включенной лампой, Маша разделась и легла в постель.
На следующий день к ней в гости заглянула Катя, молодая женщина, живущая в соседней квартире. Она была домохозяйкой и воспитывала пятилетнюю дочь Настю. Ее муж работал в какой-то строительной компании, хорошо обеспечивал семью, и Катя могла не работать, а уделять все свое время воспитанию ребенка. Ей часто становилось скучно одной, и она иногда заходила к Маше - поделиться новостями, посплетничать о других соседях, в общем, поговорить о том, о чем говорили женщины, когда рядом не было мужчин.
- Посмотри, что я вчера купила, - сказала Маша, проводя Катю в комнату.
Но Катя не слушала ее. Увидев картину, нарисованную Машей, она встала как вкопанная. Маша с опозданием заметила, что забыла ее прикрыть. Эта картина вызывала в ней странные чувства, она ведь совершенно не помнила, как рисовала ее. И ей почему-то не хотелось никому ее показывать. Картина была просто карандашным наброском, но очень реалистичным и у Маши шли мурашки по коже, когда она смотрела на нее. Ни от одной из своих картин она такого раньше не испытывала.
Но Катя подошла к картине и принялась с восхищением разглядывать ее. Она стояла возле нее примерно минуту, а потом повернулась к Маше:
- Просто потрясающе! И как это ты подметила! - воскликнула она.
Маша с недоумением смотрела на соседку.
- Подари, - попросила Катя, не отрывая восторженного взгляда от холста.
- Нет, я не могу, - вырвалось у Маши, прежде чем она смогла подумать. Какое-то чувство внутри нее говорило, что картина не должна покидать ее квартиры.
- А, я понимаю, это наверно подарок! Но у нее день рождения только весной! Еще так долго ждать. За это время ты еще одну успеешь нарисовать, - продолжала упрашивать соседка.
Маша была окончательно сбита с толку.
- Я не понимаю, о ком ты говоришь? У кого день рождения? - растерянно пролепетала она.
- Ты что не проснулась еще? - теперь Катя выглядела удивленной. - Это же вылитая моя Настя! Она так же любит сидеть и смотреть в окно на кухне! Я думала, это ты ей подарок готовишь! Но она еще маленькая и не поймет. А я бы в спальне повесила! Подаришь?
- Нет, - на этот раз твердо произнесла Маша. Пока она не вспомнит, под каким впечатлением нарисовала именно эту картину, она никому ее не отдаст.
- А я думала, мы подруги... - разочарованно протянула Катя. - Тогда продай! Заплачу, сколько хочешь, но эта картина должна быть только моей!
- Нет, я не возьму денег... - пробормотала Маша.
Она очень смутилась, потому что никогда не продавала друзьям свои картины, только дарила, да и то немногим. Катя вообще никогда не интересовалась ее творчеством и Маша вспомнила, что пару лет назад подарила ей симпатичный натюрморт, специально для кухни, который та даже не потрудилась достать из упаковки. Так и было до этих пор.
- Нет, я не могу, - немного дрогнувшим голосом произнесла Маша и для подтверждения своих слов замотала головой. - Ты не понимаешь...
- Все я понимаю! Тебе просто жалко! Ну и любуйся здесь одна своими картинами! - крикнула Катя, выскочила в коридор и громко хлопнула входной дверью. Через пару секунд Маша услышала, что так же громко хлопнула и дверь в ее квартиру.
Этой ночью Маша не спала. Она сидела на кровати, включив один только неяркий ночник, и неотрывно смотрела на свое новое произведение. Девочка действительно была похожа на Настю и Маша много раз видела, как малышка часами сидит у окна и смотрит на улицу.
"Наверно, это отпечаталось у меня в голове, и я бессознательно воспроизвела увиденное, - подумала она. - Но как объяснить то, что я хотела нарисовать совершенно другое?"
Она перевела взгляд на картину с женщиной и похолодела. "Маргарита" больше не сидела за столом, она стояла у мольберта и указывала на него рукой, глядя прямо на Машу. Маша зажмурилась и снова открыла глаза. Ничего не изменилось. Преодолевая страх, она медленно встала и подошла к картине. Изменилась не только поза, но и выражение лица женщины - из милого и нежного оно превратилось в строгое и суровое. Мягкие черты заострились, глаза сердито взирали на Машу.
"Она хочет, чтобы я снова рисовала?" - испуганно подумала Маша. Она взяла с кресла шелковую шаль и накинула на картину, скрывая этот пронзительный взгляд. Потом легла в постель и проворочалась до утра.
Когда лучи солнца осветили комнату, Маша встала и сняла шаль с картины. Она почти без удивления обнаружила, что женщина снова сидит за столом и мило улыбается ей.
"Наверное, показалось, - решила Маша. - Мало ли что ночью привидится? Может, я заболела?"
Нужно было помириться с Катей. Машу тяготила вчерашняя ссора. Они всегда были хорошими соседками и подругами. Но Маша знала и упрямый характер соседки. Так что оставался только один способ.
Немного нервничая, Маша вышла на лестничную клетку и нажала на кнопку звонка у соседней двери. Через некоторое время дверь приоткрылась, и показалось хмурое лицо Кати.
- Что надо? - грубо спросила она. Было видно, что женщина все еще сердится.
- Я хотела извиниться... - тихо сказала Маша. - Вот, возьми, это подарок для Насти. - Она протянула Кате картину с девочкой.
Катя несколько секунд разглядывала картину, а потом широко распахнула дверь.
- Спасибо! - воскликнула она и улыбнулась, мгновенно меняя гнев на милость. Она взяла картину и жестом пригласила Машу зайти. - Пошли пить чай! Я тебе сейчас такое расскажу...
Мир был восстановлен. Но Машу не покидало гнетущее ощущение, особенно когда она увидела, как Катя вешает ее картину в комнате Насти.
Прошел месяц. Маша не притрагивалась к холсту с того самого времени, как нарисовала девочку, а картину с женщиной спрятала в шкаф. Хотя сейчас ей было и не до этого, потому что в институте, где она училась, началась сессия.
Настал декабрь, и ударили морозы. Деревья покрылись красивой корочкой инея; Маше так и хотелось нарисовать зимний пейзаж. После очередного сданного экзамена, она взяла альбом и карандаш и пошла в парк. Несколько часов она увлеченно рисовала, позабыв обо всем. Взглянув на свои наброски, решила, что неплохо было бы нарисовать все это в цвете, и поспешила домой. По дороге она могла думать только о предстоящей работе за мольбертом и, подойдя к подъезду, не сразу заметила большое скопление людей и машину "Скорой помощи". Когда она пыталась войти в подъезд, кто-то толкнул ее и она, наконец, очнулась. Сначала Маша подумала, что, скорее всего, у старушки, жившей этажом ниже, случился сердечный приступ. К ней уже не раз приезжала "скорая". Но возле дома, на покрытой снегом земле, она сумела рассмотреть что-то маленькое, накрытое одеялом. И тут услышала дикий истошный крик.
Из подъезда, расталкивая всех и, похоже, никого не замечая, выбежала Катя. У нее был ужасный вид: глаза вылезли из орбит, косметика размазалась по щекам, волосы всклокочены, будто она рвала их на себе. Из "скорой" тут же выбежали два здоровенных санитара и устремились за ней.
Катя подбежала к накрытому одеялом предмету и подняла его с земли. Одеяло упало, и Маша с ужасом увидела, что это было тело маленькой Насти. Голова девочки откинулась назад и Маша заметила, что та неподвижным взглядом смотрит в небо.
Санитары, наконец, догнали Катю и сумели отобрать у нее тело дочери. Они повели ее к машине, а девочку снова накрыли. Катя продолжала кричать, выкрикивая имя дочери, но вскоре крики превратились в всхлипы. Маша хотела подойти, но не знала, чем помочь. Она сама была в ужасе от увиденного, и это до конца не укладывалось в ее голове.
Вдруг кто-то мягко потянул ее за рукав. Это была та самая старушка с нижнего этажа. Она что-то протягивала Маше.
- Вот, возьми, это Катя выронила - сказала она и вложила в Машину руку ключи. - Я уже позвонила Саше, он поедет сразу в больницу, а когда вернется, то отдай ему, пожалуйста. Тебе ведь удобнее, рядом живешь и не спишь допоздна.
Маша кивнула и сжала ключи в руке.
- Надо же, горе-то какое, - причитала старушка, вытирая платочком глаза. - Всего на пять минут Катя ее одну оставила, вышла в магазин за хлебом... Кто знал, что девочка сама сможет окно открыть? И зачем она полезла? Катя домой вернулась и как начала кричать! Я услышала крики и вызвала милицию. Думала, убивают кого-то, так она кричала. Спускаюсь - а тут такое! Соседи уже и "скорую" вызвать успели...
Маша снова кивнула, повернулась и зашла в подъезд, стараясь не смотреть на маленькое тельце, распростертое на земле.
Поднявшись на пятый этаж, она увидела, что дверь в квартиру Кати и Саши открыта. Хотела было закрыть ее, но вдруг что-то заставило ее войти в квартиру. Какое-то чувство, подсказывающее ей, что произошедшее не было всего лишь несчастным случаем.
Пройдя на кухню, она увидела открытое настежь окно. Началась метель, и подоконник успело замести снегом. Ни к чему не прикасаясь, Маша прошествовала в комнату Насти.
Когда она вошла, ее взгляд тут же уперся в картину, висящую на стене. У Маши подкосились ноги, и она бессильно привалилась к дверному косяку.
Девочки на картине больше не было. Теперь на ней изображалось только открытое окно.
Маша не помнила, сколько она так простояла, глядя на изменившуюся картину. Потом подошла и сняла ее со стены. Вошла в свою квартиру, открыла шкаф и вытянула оттуда "Маргариту". Женщина снова стояла возле мольберта и уже гневно взирала на Машу.
- Это ты во всем виновата, - прошептала Маша. - Но ничего у тебя не получится.
Она схватила картину под мышку и вышла из подъезда. "Скорая" уже уехала, зеваки разошлись, и на улице было пусто и тихо. Только на том месте, куда упало тело Насти, виднелось небольшое кровавое пятно. Маша вытерла подступившие слезы и быстро отвернулась. Она зашла за дом, где стояли контейнеры для мусора, и засунула в один из них обе картины.
Она медленно побрела обратно, размышляя о реальности происходящего. Разве могла какая-то картина убить человека или толкнуть его на самоубийство? Тем более ребенка, который многого еще не понимает. Но как объяснить то, что ее картина изменилась? И что женщина на другой картине переменила позу и выражение лица?
На эти вопросы у Маши не было ответа и ей казалось, что она сходит с ума. Голова стала тяжелой, хотелось поскорее лечь в постель.
Дойдя до своей квартиры, она, не включая свет, разделась и рухнула на кровать. Сейчас сон казался ей спасением от всех бед.
Маша проснулась от яркого света, бьющего в лицо, и чуть не упала. Оказалось, что находится она не в постели, в которую легла вечером, а на табурете возле мольберта. Маша посмотрела на свои руки и увидела, что они перемазаны краской. Но она не помнила, чтобы вставала и садилась рисовать!
Перед ней стоял мольберт накрытый покрывалом. Маша даже не знала, закончила ли она эту картину.
Переведя свой взгляд на второй мольберт, она затаила дыхание от ужаса. На нем снова стояла "Маргарита" и смотрела на нее черными глазами. Женщина приблизилась к краю картины, как будто собиралась вылезти наружу.
Маша поднесла дрожащую руку к губам. Ей казалось, что она сейчас или закричит, или лишится чувств. Вдруг зазвонил телефон.
Девушка вздрогнула и с громким грохотом свалилась с табурета. Это вывело ее из оцепенения. Все еще дрожа, она поднялась на ноги и взяла трубку.
- Д-да? - нетвердым голосом сказала она. После всего пережитого, она не ожидала хороших вестей.
Это был Саша, муж Кати, он просил зайти к ним домой и взять кое-какие вещи. Катю положили в больницу с нервным срывом, и он не мог сейчас ее оставить. Маша пообещала, что все сделает, тем более что ей не терпелось убраться из дома.
Одевшись и взяв ключи от соседской квартиры, она оглянулась на закрытый мольберт. Ей хотелось посмотреть, что там за картина, но она боялась, что этим навлечет смерть на кого-нибудь еще.
"Ничего не случиться, если картина останется у меня, - подумала она. - А когда я вернусь, то пойду и сожгу и ее, и "Маргариту"".
Она вышла из квартиры и захлопнула дверь.
Маша, оскальзываясь, спешила к автобусной остановке. В руке она несла тяжелую сумку с вещами Кати и сильно запыхалась.
К остановке подъехал большой желтый автобус, двери отворились. Бросив взгляд на окна своей квартиры, Маша вошла внутрь. Вдруг ей показалось, что она услышала громкий резкий звук, хотела опять оглянуться, но автобус уже тронулся.
Невиданной силы порыв ветра распахнул окно в квартире Маши, да так, что оно ударилось о стену дома. Стекло задрожало и разбилось, осыпавшись вниз мелкими кусочками.
Второй порыв, сорвал покрывало с картины, стоящей на одном из мольбертов.
На ней была изображена заснеженная улица с желтым автобусом на переднем плане. Колеса были вывернуты, скорее всего, его занесло на скользкой дороге. Передняя часть автобуса была смята, и впечаталась в огромный кузов мусоровоза. В одном из треснувших и окровавленных окон бледным пятном светилось лицо Маши.
***
- Мама, мама, иди сюда! - Маленькая девочка отчаянно махала и указывала на что-то рукой.
- Ну, ты уже выбрала себе подарок на день рождения? - улыбаясь, спросила мать, подходя к дочери.
Девочка с восхищением указывала на картину в большой серебристой раме.
- Она, наверное, очень дорогая, - сказала женщина. - Давай поищем что-то еще. - Она с умилением посмотрела на дочь, в которой с недавнего времени открылся необыкновенный талант к рисованию.
- Нет, я отдам ее за любую цену, - прохрипел чей-то голос.
Женщина повернулась и увидела хмурого бородатого художника.
- Тогда берем, - сказала она и улыбнулась девочке. Та от радости запрыгала на месте.
Мать погладила ее по голове и взяла в руки картину. На картине была изображена девушка с темными волосами, сидящая за массивным деревянным столом. Справа от нее, немного в стороне, стоял мольберт с абсолютно чистым холстом. У девушки было миловидное лицо и женщине показалось, что она даже улыбается ей.
Молодая мать перевернула картину и прочла название, написанное выцветшими золотистыми буквами: "Мария".