Ткачёв Александр Александрович : другие произведения.

Род войск

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Посвящается создателям советской межконтинентальной крылатой ракеты "Буря" и советского стратегического бомбардировщика Т-4 "100"Не расскажешь,не опишешь,Что за жизнь, когда в боюЗа огнём врага расслышишьАртиллерию свою.А.Твардовский

Посвящается создателям

советской межконтинентальной крылатой ракеты "Буря"

и советского стратегического бомбардировщика Т-4 "100"

  

Не расскажешь, не опишешь,

Что за жизнь, когда в бою

За огнём врага расслышишь

Артиллерию свою.

А.Твардовский

  

Земля русская, которую враг пришёл поработить, усеется костьми его.

  

Михаил Илларионович Кутузов

  

Часть I. Операция "С Новым годом!"

1 января 2001 года.

Где-то к северу от станции Отрожка...

   Водохранилище здесь, на окраине славного города Южнороссийска, разливалось так широко, что только у самого горизонта виднелись огоньки фонарей и фермы железнодорожного моста.
   Сейчас весь пейзаж был погружён в темноту и скован снегом и льдом.
   Ти-ши-на...
   Лишь составы идут за составами...
   И только в здании профсоюзных курсов понижения квалификации, полуофициально занятом оппозицией под свой клуб, после встречи Нового года, века и тысячелетия до сих пор горел яркий свет.
   В фойе вахтёр -- ветеран комсомола и освоения целины -- смотрел телевизор вместе с полковником-связистом Ястребовым из Союза офицеров. Транслировали интервью с главным буржуином Международного валютного фонда господином Климом Блинтоном:
   -- На обломках разгромленной в Холодной Третьей мировой войне Красной державы до сих пор собираются сторонники Красной идеи, говорят какие-то глупости о своей государственной независимости. Но они не сознают, что обречены. Американский образ жизни триумфально шествует по всему земному шару. Мы будем защищать его на любой чужой земле, до последней капли крови чужих народов! Коммунисты уже не смогут помешать нам. Их лозунги -- это только отчаянная трескотня отбросов истории...
   -- А сейчас, -- объявил диктор, -- мы передаём видеокляп известной рок-группы: "То, что не смог сделать Чингисхан, сделаем мы!".
   -- А ну, переключи! -- сердито сказал вахтёр.
   По другому каналу шёл фильм времён войны. Фашистский комендант со шрамом на щеке выкрикивал на экране, показывая на флаг со свастикой:
   -- Это знамя побед! Сейчас оно развевается над Варшава, Прага, Амстердам, Брюссель, Вена, Париж! Скоро оно будет над красной столицей М*сква, над П*терсбург! Этот знамя будет над всей мир!
   -- Тьфу! -- сплюнул вахтёр и отвернулся. -- Ведь в сорок первом уже через полгода фрицам под Москвой по морде дали! А сейчас? Десять лет уже! Не стыдно вам погоны-то носить?
   -- Разрешите ваш телевизор временно выключить, -- попросил Ястребов.
   -- Это для чего ещё?
   -- Нам нужна ваша антенна. Она очень удобно расположена -- на крыше... Это измеритель скорости объекта по доплеровскому смещению частоты, -- полковник выложил на стол чемодан с приборами и небольшим самописцем.
   -- Антенна... Частота... -- недовольно ворчал вахтёр. -- Где среди вас Жуковы, Рокоссовские? Где, наконец, настоящие, а не липовые защитники? Надо же принимать какие-то меры! Но какие меры и как их принимать?
  
   -- Внимание! Тридцатими...
   -- Стой, стой! Воспламенитель отскочил!
   -- Закрепи его спичкой! Держится? Внимание! Тридцатиминутная готовность. Дать три сигнальных ракеты! Дать сирену!
  
   Полковник Ястребов не ответил, хотя и мог кое-что рассказать. Он знал, что все существенные части установки сейчас примотаны друг к другу клейкой лентой, подпёрты палочками, подвязаны тряпочками, а возможно, и приклеены слюнями. Только вчера он слушал доклад о подготовке решающего эксперимента:
   -- Товарищи офицеры! Два дня назад мы отправили на север нашей области испытательную команду. Как вам известно, о боевом задании им ничего не было известно. Сегодня из запечатанного пакета они должны были узнать, что их группа -- отвлекающая, для одурачивания компетентных и соответствующих органов. Потом мы отправили на юг области другую команду. Это тоже туфта! -- докладчик энергично ткнул кулаком в стол. -- На самом деле все характеристики изделия были рассчитаны теоретически, "на кончике пера", а точнее -- на компьютере товарища Миртова. По понятным причинам мы не можем назвать его настоящее имя. Однако, -- докладчик выдержал паузу, -- однако надобность в испытаниях остаётся. В последних испытаниях, для коррекции теоретической модели.
   -- А как вы планируете сохранить их в тайне? -- задал кто-то вопрос.
   -- Если в наших рядах есть провокаторы и доносчики, то они уже наверняка постарались попасть либо в первую, либо во вторую команду. Но контрразведка вряд ли может догадаться, что мы проведём стрельбы прямо посреди города. Да, да! На льду водохранилища. Да ещё и 1 января, когда все спецслужбы будут отсыпаться после буйных пиров. В назначенный момент мой стартовый расчёт произведёт запуск с дамбы в районе ГРЭС и быстро смоется. К тому же моменту отряд пионеров из клуба "Очумелые ручки" и команда пенсионеров из микрорайона Чёртовы Кулички выходят на пересечение с береговой линией соответственно переулка Непролазного и улицы Юных кактусоводов. Их задача -- оптическое наблюдение, измерение скорости изделия по длине следа от горящего трассера на фотоплёнке. Наблюдение радиосредствами обеспечит товарищ Ястребов. Товарищ Миртов уже наладил программу на языке Visual Basic 7.0 для анализа результатов. Это изделие не несёт боевой нагрузки; его задача -- изучить в эксперименте поведение прямоточного воздушно-реактивного двигателя. Вопросы есть?
   Другой из присутствующих сказал:
   -- Вам не кажется, что сейчас главное не это, ну... не технические заморочки? Может быть, нужно просто проникать на заводы, в школы, разъяснять политику оппозиции?
   -- Сколько лет уже разъясняли, а толку? Значит, Опухший пусть правит на людских костях, спецслужбы на пару с мафией пусть сеют панику, рыжий прихватизатор пускай ворует, а мы будем сидеть и ждать, пока все станут сознательными?
   -- А совсем без запуска нельзя обойтись? Где-нибудь в аэродинамической трубе испытать? Разве можно так легкомысленно рисковать?
   -- Ведь прямоточный двигатель не может работать при нулевой скорости! -- рассердился докладчик. -- Пылесосом, что ли, я скорость М=3 получу? И кто вам сказал, что мы легкомысленно рискуем? Рискуем мы глубокомысленно!
  
   -- Доложить готовность трассы!
   -- Группа "Восход" к работе готова!
   -- Группа "Тёмное Пламя" к работе готова!
   -- Доплеровская радиосистема включена!
   -- Проверить положение конуса воздухозаборника!
   -- Конус в рабочем положении. А кто это тут с видеокамерой?
   -- Спокойно! Товарищу кандидату военных наук можно снимать. Ему -- можно.
  
   В здании курсов понижения квалификации продолжала заседать молодёжная политическая организация "Буза продолжается". Председатель, известный своими непробойно-схоластическими речами, цитировал Маркса:
   -- "Единственным условием революции является для них надлежащая организация их заговора. Они -- алхимики революции и целиком разделяют превратность представлений, ограниченность навязчивых идей прежних алхимиков..."
  
   -- Внимание! Минутная готовность. Включить зажигание!
   -- Зажигание включено!
   -- Перейти на борт!
   -- На борт перешёл, напряжение в норме!
   -- Старт!
  
   Пока председатель произносил эти слова, в небо со стороны Южнороссийской ГРЭС взлетел ослепительный огонёк. Он двигался абсолютно бесшумно, обгоняя собственный звук, и ускорялся, как будто падал вверх. Будто былинный Илья Муромец, защитник земли Русской, перестал сидеть сиднем и решил испробовать свой меч, оставивший над рекой сияющую в лунном свете дугу...
   ...Председатель продолжал цитату:
   -- "Они увлекаются изобретениями, которые должны сотворить революционные чудеса: зажигательными бомбами, разрушительными машинами магического действия..."
   -- Поехали!
   От "изделия", перешедшего звуковой барьер, на землю обрушилась ударная волна. Задрожала земля, задрожали стёкла и стены домов, задрожали горе-марксисты и невольно вытянулись в струнку перед неведомыми кузнецами грома...
   -- Отметь: азимут сорок семь, -- спокойно сказал на берегу один из наблюдателей, отставной морской лётчик Арсеньев. Его такие вещи давно уже не пугали. Арсеньев сбросил на Берлин первые бомбы через три дня после того, как Геринг объявил советскую авиацию уничтоженной.
   ...Когда жутко перепуганные компетентные органы примчались на место происшествия, и стартовиков, и наблюдателей уже и след простыл.
   В здании областной администрации в эту ночь упал со стены портрет Опухшего. Уборщица подняла его и спросила:
   -- Повесить или к стенке?
   С этого момента и началось Испытательное управление.

Отступление первое: Коммунизмовы предки

[почти по Ильфу и Петрову]

   Наступил 20** год, когда стало известно действительно радикальное средство, которое вконец уничтожит рыночную горячку, демократическую чуму и частнособственническое бешенство.
   Как только полный коммунизм, решение о построении которого было принято 25 января на Генеральной научной конференции в славном городе Южнороссийске, распространится со степного испытательного полигона на всю страну, воспоминания о катастройке и прихватизации начнут отодвигаться, бледнеть и скоро совсем исчезнут из памяти людей.
   Надо торопиться. Скорей, скорей, надо всё записать, иначе мы сами запамятуем, как с чувством урчания в животе и безнадёжности на душе выходили из своих полуразрушенных подъездов, как проходили мимо заморского барахла с миллионными ценами, припоминая, за который месяц ещё не получили зарплату, как расхаживали пузом вперёд демократы и прихватизаторы, как грабили нас "отличные компании" -- всё, всё надо вспомнить в чудесный день объявления коммунизма.
   Громадную книгу можно было бы написать об этом, чудную книгу с торжественным эпиграфом:
   "Здравствуйте, товарищи потомки! Вот вы живёте при коммунизме! Вспомните о нас, тонувших в болоте страха, в океане чернухи, видевших ежедневно на экране опухшего алкоголика и слушавших по телевизору фашистский бред. Вспомните о нас, ибо мы этого заслужили!"
   Такая книга будет полна смешных и горьких историй, происшествий и случаев. Это будет рассказ о том, как великая страна очищала себя от грязи, состоявшей из идейных потомков Чингисхана, Гитлера, Власова, Гришки Отрепьева и тому подобных личностей.
   Но мы, конечно, не берёмся осветить все стороны такого явления, как переход к коммунизму. Это невозможно в рамках одного сочинения. Мы постараемся осветить лишь то, что связано с одним городом -- славным городом Южнороссийском. То, что позволяет ответить на вопрос:

Кто совершит социалистическую революцию?

   ...Однажды весной 2001 года в продуктовом магазине на улице генерала Мамонтова [бывшей Олеко Дундича] одна женщина с авоськой в руках сказала другой:
   -- У вас такие огромные, прямо-таки космические глаза.
   -- Это, наверное, потому, что я работала на космос, в НПО "Тёмное Пламя", -- сказала красавица с очень короткими платиновыми волосами. -- Только теперь мы никому не нужны...
   -- Здравствуйте! -- к очереди подошёл человек в голубой сетчатой шляпе, оранжевой рубахе и жёлтых брюках. -- Я уж думал, что не встретимся сегодня. В клубе "Очумелые ручки" уже никого нет... А что такое с вашим НПО?
   -- Да американцы закупили наш двигатель... РД-0180 -- помните, в газетах об этом писали? Теперь скопировали, а нас, как конкурентов...
   -- К ногтю? Понятно! -- заключил начальник сектора нечистой математики. -- И что же ваши люди? Бунтуют?
   -- Что вы! Молчат, как всегда. Растаскивают производство, кто что может. Я вот психологом подработать устроилась.
   -- Да что же это такое, а? Если выпускники МВТУ будут психологией заниматься, то кто же наше движение техникой обеспечит? Не иначе, как медики. А мы сейчас... Отойдём-ка в сторону! Мы сейчас новый компьютерный комплекс будем налаживать. Красивая машина! Мощная, как суховский истребитель! Но нужны ещё специалисты, чтобы раскрыть возможности этого компьютера. Не только же в "тетрис" на нём играть! Вот, скажем, AutoCAD 2001. В вашем НПО его бы и скопировать!
   -- Нет, это невозможно! Вроде как воровство, пиратское копирование...
   -- Американцы все ваши секреты за грош скупили, а мы будем миндальничать, их авторские права соблюдать! Надо, наоборот, эту американскую программу использовать во вред самим буржуям! Я дам вам дискету на 120 мегабайт. Скопируйте и переходите к нам с верными людьми.
   -- Пропуска-то на завод у нас уже отобрали!
   -- Это сложнее... Придётся вам проинструктировать нашу спецкоманду!
   Чтобы купить лицензионный AutoCAD, начальнику сектора пришлось бы заложить пожизненный заработок своих внуков. Он, конечно, мог бы подождать, пока "челноки" не привезут из Китая компакт-диски с пиратской программой. Но ждать было нельзя. Приближались крупные события...
  
   Примерно в это время полковник Ястребов пригласил к себе корреспондента Семиглазова, собиравшегося ехать в столицу.
   -- Знаешь ли ты, что такое "Миллениум G600"? -- спросил Ястребов.
   -- Миллениум -- это по-латыни тысячелетие. Так средневековые утописты называли "тысячелетнее царство Христа", -- ответил Семиглазов, историк по образованию.
   -- Не только, -- сказал полковник. -- "Миллениум" -- это ещё и компьютерная видеоплата фирмы "Матрокс". Лучшая плата на свете. Вот её ты мне и привезёшь, в столице они дешевле. В конверте -- деньги, по курсу -- двести десять долларов, и адрес фирмы.
   Другие люди, ехавшие с оказией, тоже получили задание привезти: кто -- винчестер на восемь гигабайт, кто -- центральную плату с новейшим процессором, кто -- компакт-диск с последней версией операционной системы Windows 2001. Деньги на всю эту операцию были добыты распространением буржуазной культуры -- продажей календарей со скудно одетыми красотками. В самом городе заговорщики закупили в разных фирмах струйный цветной принтер формата А2 и 19-дюймовый дисплей. "Демократов можно разгромить только техникой, превосходящей воображение", -- неустанно повторял Миртов, начальник сектора нечистой математики.
   Среди людей, проводивших испытания в новогоднюю ночь, был и некий товарищ Костров, числившийся в секторе ненаглядной агитации спецом по компьютерной вёрстке. Он пришёл в оппозиционное движение в дни тревожные и смутные и ни разу не усомнился тогда, где ему надо быть и что делать. За беспрерывной политической деятельностью он не успел даже жениться. Но впоследствии уличная агитация и митинги сменились "цивилизованным" парламентским сидением. Костров увидел, что несколько депутатов, не без его помощи прошедших в областную Думу, заботились больше всего о "лимитах на революции", о "деятельности в рамках закона" и, разумеется, не забывали получать астрономическую зарплату от режима. Вокруг них образовался в несколько раз больший круг помощников, прочно засевших на всех ключевых постах в левом движении. На митингах теперь выступали только они и произносили потоки слов о народности, соборности, духовности, державности, о русской идее и тому подобных вещах, за которыми не было видно ничего реального. Рабочим и крестьянам -- электорату, как стало модно говорить, -- отводилась одна роль: аплодировать секретарям обкома и ставить галочку за них на выборах.
   Тех, кто не попал в этот "ближний круг", кого не смогли приручить власти -- тех обложили со всех сторон, называли ортодоксами, истеричными психопатами, выжившими из ума экстремистами. Их травили и господа демократы, и "оппозиция его величества" с партбилетами в кармане. Вот где проявилось подлинное "гражданское согласие", о котором вещали по телевидению...
   Кострова эти события первое время не коснулись, ибо он предпочитал держать язык за зубами. Но во время очередных выборов в Госдуму затошнило и его. Компьютерный наборщик понял, что выборы не принесут пользы ни сейчас, ни через четыре года, ни через сорок лет. Он в буквальном смысле отшвырнул от себя предвыборную агитацию, поклявшись не появляться больше в штабе оппозиции. И сдержал слово. Связь с внешним миром Костров поддерживал через Семиглазова, а сам налегал на языки программирования да на литературу по современному оружию...
  
   Никому не известная фамилия Миртова впервые прозвучала на особом совещании по технике, собранном в микрорайоне Чёртовы Кулички. Она стояла под напечатанным и розданным докладом. Доклад был чисто технический. Общий же вывод заключался в следующем: сейчас боевые дружины всех партий [если таковые существуют] делают опору на искусства рукопашного боя, нередко сдобренные восточной мистикой. Кое-кто занимается стрелковой подготовкой. Но если проанализировать историю войн, это выглядит анахронизмом. Как известно, первая мировая война была войной пулемётов и проволочных заграждений: в ней оборона была сильнее наступления. Гражданская война -- войной конных ударных группировок. Вторая мировая война -- войной моторов, танковых соединений. Вьетнамская война -- войной авиации, в ней было сброшено 6,5 миллионов тонн бомб. А иракская война, как и все последующие, была войной ракетной. Ракеты там применялись для абсолютно любых целей, в том числе и против ракет. Любая техника -- ручные установки "Стингер", боевые машины, самолёты, вертолёты, корабли и подводные лодки -- всё это лишь стартовые платформы. Это и есть объективная закономерность современного боя. И победят те, кто сумеет эту необходимость понять, а поняв -- применить в свою пользу.
   Совещание сделало из этого выводы. Отставной генерал Штыков решил лично ознакомиться со всеми работами в этом направлении.
  
   ...Двое спецов из клуба "Очумелые ручки" возились около треноги с гнутой, ржавой и закопчённой направляющей. От аккумулятора, стоящего на земле, к установке тянулся скрученный из кусков провод.
   -- Три! Два! Один! Пуск! -- светловолосая красавица из НПО "Тёмное Пламя" нажала кнопку, и раздался пшик: проволочный воспламенитель сгорел, не достав до заряда.
   Штыков уничтожающим тоном сказал:
   -- Простую ракету запустить не можете!
   На стартовую площадку вышел начальник сектора нечистой математики. Кроме оранжевой рубашки, жёлтых брюк и голубой шляпы, он ради торжественного случая надел ещё и зелёный галстук. Товарищ Миртов прикрепил к установке алюминиевую трубку, загерметизированную плёнкой с обоих торцов, подключил два торчащих проводка от заранее вставленного воспламенителя к зажимам установки и вложил в пластмассовую коробочку несколько сухих батареек. Потом он демонстративно выплеснул на установку канистру воды и потоптался ногами по кабелю. Секунды отсчёта -- и модель ракеты, прорвав оболочку контейнера, распорола воздух.
   -- Вот это другое дело! -- сказал Штыков. -- Кто монтировал эту конструкцию?
   -- Кандидат военных наук Буранов на вермишельной фабрике, -- доложил начальник сектора.
   -- Пригласите его ко мне. А вам, -- обратился генерал к спецам из "Очумелых ручек", -- надо запомнить, что бой -- это не пуск на соревнованиях в идеальных условиях. Установка может трястись в дороге сотни километров, ждать сигнала на позиции днём и ночью, под снегом, в проливной дождь. Её расчёт может быть ранен, поражён радиацией. Но ваша техника должна выполнить задачу!
   -- Мы выполним её! -- обещала светловолосая красавица. -- Нет такой вермишельной фабрики, которая могла бы нас превзойти!
  
   На особом совещании и была образована служба, о которой пойдёт речь. Ей требовалось официальное прикрытие, и первое время она числилась как литературная студия "Современная утопия" -- сокращённо "Су". Потом -- как межотраслевая исследовательская группа по экономике [МиГ] и ансамбль патриотической песни и пляски "Катюша". Наконец, в самое последнее время она стала упоминаться как сектор нечистой математики -- под этим названием она и встретила самый длинный день 2001 года.

Часть II. Двадцать второго,

ровно в четыре часа утра...

   Надо готовиться! Надо готовиться! Среди видимой апатии, среди кажущейся неподвижности может грянуть барабан тревоги. Все должны быть тогда на местах, готовыми к битве, имея оружие, которым умели бы владеть...

П.Л.Лавров, русский артиллерист [1892]

  
   В первый день конференции учёных социалистической ориентации, 20 июня 2001 года, выступил председатель областного Совета ветеранов Штыков. Впервые за многие годы он вышел на трибуну в военной форме [никто и не знал, что он отставной генерал] и сказал:
   -- Все мы помним [впрочем, кое-кто начал уже забывать!] время, когда буржуи показывали себя тем, кто они есть -- фанатичными поклонниками Запада. И идеалом их был пиночетовский режим, при котором американские советники внедряли идеи частного предпринимательства и свободного рынка под покровительством новых кровавых диктаторов. Потом компрадоры с целью обмана народа перекрасились в "государственников", заговорили о "державности", о "Нашем доме -- России", вспомнили Петра Первого. А когда и это перестало помогать, перелицевались в социал-реформистов, партбилеты из сейфов достали. А частная собственность и рынок как были, так на месте и существуют. И противоречие между трудом и капиталом никакой перелицовкой не скроешь. И нищета в народе продолжается, и настоящего подъёма в экономике нет. Отсюда растёт забастовочное движение, в том числе под политическими лозунгами. В этих условиях господа буржуи могут броситься на нас, как в сентябре 93-го года, и вернуться к откровенно фашистскому режиму. Задача офицеров запаса, и прежде всего тех, кто находится в этом зале -- не повторить тогдашнего просчёта, не оставить народ неорганизованным и безоружным перед узаконенными бандитскими формированиями. Только при этом условии политика режима успехом не кончится!
   Основная часть обсуждения в этот день была посвящена пропаганде и агитации.
   Корреспондент Семиглазов, уполномоченный молодёжных организаций по пропаганде среди дедов, сказал:
   -- В начале 90-х годов один из демократов цинично говорил: "Наша политика выбрасывает за борт жизни миллионы, десятки миллионов людей, и наш расчёт основан на том, что эти люди в силу своего возраста и образования не смогут сорганизоваться". Прошло много лет, и мы видим, что надежды наших врагов во многом оправдались. Вспомним 1905 и 1917 годы, гражданскую войну: русский народ был безграмотен на 80 процентов. Но революцию совершил. Красная Армия задыхалась от недостатка квалифицированных кадров. Но офицерские полки Деникина разгромила. А сейчас? Человека с образованием ниже среднего найти трудно, а с высшим -- сколько угодно. Есть специалисты Космического агентства, НИИ ВВС, Генерального штаба Советской Армии и других тому подобных учреждений. Значит, не в том дело, что людей мало или они необразованны, а в том, что они занимаются не тем. Герои Советского Союза заседают в комиссиях по социальному обеспечению, директора военных заводов пишут брошюры по экономике, генералы авиации сочиняют воззвания, специалисты Генштаба работают на производстве вермишели. Да если бы были живы Маркс, Ленин, Жуков, Королёв и занимались такой ерундой, то и от них толку было бы, извините, как от козла молока! И все, главное дело, сокрушаются...
   -- Молодёжь надо привлекать! Вот уж она... Без неё ничего не сделаем! -- выкрикнул с места профессор сельхозакадемии Изнародов.
   -- Но при существующей власти, -- возразил Семиглазов, -- школьники не знают, кто такой Ленин, не знают, что война началась в 1941 году. Молодое поколение растёт малочисленным, недоученным, грязным, больным. И механически, так сказать, надеяться, что оно всё решит, а мы ничего делать не должны -- это просто проявление полной безответственности. Часто ещё рассуждают: "Когда же народ прозреет? Когда же рабочий класс проснётся?" Нет, народ -- это также и мы с вами, и чем меньше мы будем делать глупостей, тем скорее прозреет и народ.
   В своё время Маркс и Ленин говорили о соединении социализма с рабочим движением и вовсе не считали эту задачу решённой. Она стоит и перед нами. Причём в новом качестве: революционную идеологию надо соединить не только с рабочими, но и с пенсионерами! Для этого и образован наш молодёжный сектор по пропаганде среди дедов. Режим можно разгромить только с участием пенсионеров. Это, конечно, не значит, что они должны ходить в атаку, -- уточнил Семиглазов, заметив недоуменные смешки в аудитории. -- Мы просим их перетряхнуть весь свой опыт и вспомнить всё, что пригодно для нашей обороны. Речь идёт, конечно, о теоретических разработках. А уж пустить их в ход -- это мы людей найдём и в боеспособном возрасте. Благодарю за внимание!

Отступление второе: Готовность N 1

   18 июня 2001 года -- за два дня до описанной конференции -- в дисплейном классе техникума электромонтажников, пышно переименованного демократами в "колледж высоких технологий", за компьютерами сидели восемь человек. Девятый, в оранжевой рубашке и жёлтых брюках, положил на край стола свою голубую шляпу и начал занятие:
   -- Система быстрой разработки программ Visual Basic 7.0 была выпущена фирмой Microsoft в конце 2000 года. Она объединила в себе качества многих существовавших ранее систем -- объектную ориентированность языка С++, скорость исполнения программ Delphi, простоту в обращении предыдущих версий Бейсика, и при этом вся "помощь" в этой программе была впоследствии переведена на русский язык. Но главное: фирма предоставила лицензии на этот язык другим компаниям для встраивания в программные продукты, в том числе в систему автоматизированного проектирования AutoCAD, графический редактор Corel Draw и другие. Это означает, что вы можете записать любую последовательность операций -- скажем, по построению чертежа -- в виде так называемой макрокоманды и получить её текст на языке Visual Basic 7.0. А внеся в неё изменения, можно заставить компьютер автоматически строить и изменять чертёж по результатам расчётов. Сейчас вы будете учиться обращаться с системой Visual Basic 7.0 и использовать её для нашей пользы, то есть во вред демократам...
   -- Для пользы или во вред? -- уточнил один из слушателей.
   -- Главное -- демократам настоящий вред сделать, а из этого сама собой и польза произойдёт! -- разъяснил человек в жёлтых брюках.
   ...Но начальнику сектора нечистой математики не довелось в этот день завершить занятие. В кабинет заглянул огромного роста бородач -- в политической организации он заведовал "карантином" для молодых кадров -- и шепнул:
   -- Срочный сбор командиров.
  
   ...Председатель Совета ветеранов Штыков спросил активистов из сектора ненаглядной агитации:
   -- Психологическую обработку противника начали?
   -- Так точно, товарищ генерал. Одновременно сделали сотни надписей на стенах. Даже перед зданием компетентных и соответствующих органов.
   -- Что писали?
   -- Одну и ту же фразу: "Демократы, я от вас устал. Умрите!".
   -- Что сделали с администрацией?
   -- Наш человек подбросил в их здание банку с несколькими сотнями отборных тараканов. Для морального воздействия.
   -- А как дела с тактической внезапностью?
   -- Передовой отряд будет переодет в форму частных охранников: камуфляж и чёрные береты с двуглавыми орлами. Так сказать, "взвод новых русских".
   -- Неплохо. Теперь попрошу агитаторов освободить помещение. Товарищ начальник сектора, останьтесь. Что это вы вырядились таким попугаем? -- недовольно спросил генерал.
   -- А это я специально. В мирное время пусть запомнят меня таким. Когда надо, меня никто не узнает.
   -- Доложите готовность рода войск.
   -- Системы малой дальности полностью готовы к бою. Последний пуск провели под тем же азимутом и на то же расстояние, что и по реальной цели. Уложились менее чем в три минуты.
   С соседнего стула привстал майор радиотехнических войск Казанцев и со стуком выложил из портфеля какие-то приборы и железки.
   -- Готовность транспорта? -- спросил Штыков Миртова.
   -- "Жигули" нашего водителя заправлены полностью. Снаряжение сложено внутри. Гараж я опечатал.
   -- Нанесёте удар прямо по Опухшему! Ваша задача -- сеять панику, нести демократам ужас и смерть. Не тратьте времени на другие цели. Ими займутся отряды марксистов, следующие за вами.
   -- Понятно, товарищ генерал.
   -- А ваши системы большой дальности?
   -- Лаборатория адхимии разработала для ускорителей рецептуру твёрдого топлива с температурой горения 3700 градусов. Лаборатория сверхспецтехники изготовила прямоточный воздушно-реактивный двигатель на керосине, лаборатория научного тыка -- систему наведения.
   -- Ну, а изделие в целом?
   -- Его можно будет собрать только на второй день после захвата власти. На любом машиностроительном заводе, который будет под нашим контролем.
   -- Революция! Скоро грянет социалистическая революция! -- вскричал уполномоченный по пропаганде среди дедов.
   -- Сегодня вы получите технику, которая, возможно, спасёт жизни вам и вашим товарищам. Вот это -- "ежи" для прокалывания вражеских шин. Это -- прибор радиоэлектронного подавления, "антирадар". Столичные товарищи включат на пути вашего отхода мощные передатчики, глушащие волны ГАИ и спецслужб. Будете прорываться к Южнороссийску на полном газу. В районе Запереченска вас встретит группа поддержки.
   -- Ясно. Я могу знать время "Ч"?
   -- Готовьтесь на шестое июля.
  
   ...В своих выступлениях заговорщики многократно ругали кандидата военных наук Буранова, занимавшегося вместо политики производством вермишели. Однако это была маскировка. На самом деле именно с помощью Буранова было определено число людей, необходимых для захвата города. Он же подробно рассказал о системе правительственной связи и её слабых местах -- необслуживаемых усилительных пунктах [НУПах], расположенных вдоль крупных автотрасс. Проникнув в их подземные колодцы, можно было отрезать город от сообщения с федеральной властью. Недавно Буранов вместе с уполномоченным по пропаганде среди дедов побывали в столице и произвели артиллерийскую разведку дворца Опухшего. Было решено: первыми в войну вступают ракетчики товарища Миртова, "взвод новых русских" и марксистская группа "Освобождение города".
   Но алкоголь опередил революционеров. Везти в Москву боевую установку не пришлось. 19 июня по электронной почте на компьютер областной Думы пришло шифрованное сообщение, что Опухший к радости и утешению всех трудящихся допился до смерти.
   Официальные органы отмалчивались, пока шёл делёж власти. Но генерал Штыков и полковник Ястребов из Союза офицеров решили на всякий случай вывести из-под удара основные силы. Марксисты перенесли свои заседания в помещение подземного обкома -- старый блиндаж, частично занятый секретной лабораторией. Большинство учёных социалистической ориентации срочно собрали на региональное совещание в помещении курсов понижения квалификации, в дальнем пригороде. Каждого пригласили туда лично и никаких публичных объявлений не давали.
  
   -- Товарищи! -- начал Костров из сектора ненаглядной агитации. -- Тема моего выступления: "Утопия и антиутопия как идеологическое оружие".
   Я начну с антиутопии. Это оружие наших врагов. В период катастройки и развала СССР оно применялось в огромных масштабах. Роман "Мы" Замятина, Оруэлла -- "1984 год", Войновича -- "Москва 2042" -- все они довольно однообразны по содержанию, изображают власть преступной олигархии, кричащую о своей "всенародной избранности", массовое телевизионное оболванивание, всеобщую нищету и озлобление. Как мы знаем, всё это прекрасно подходит к режиму Опухшего, да не будет он назван, и его преемников. Но тогда антиутопии проецировались именно на советский строй, их печатали, рекламировали, с жадностью читали в огромных количествах. Казалось, каждый хочет увидеть, как будет выглядеть его судный день. Вот развалили Союз -- и увидели всё, чего так горячо желали. И литература эта быстро вышла из моды. Теперь уже нет смысла печатать антиутопии, когда есть газеты.
   Что касается утопий, то мне хотелось бы поставить перед обществоведами ряд вопросов. С одной стороны, утопия была одним из теоретических источников научного коммунизма. И она остаётся средством пропаганды социализма. Но, с другой стороны, согласно теории, если коммунист использует это средство пропаганды, то он вроде бы перестаёт быть научным коммунистом. Где здесь выход?
   Однако если утопии можно применять как наше идейное оружие, то какие требования надо к этому оружию предъявить? Что нужно изменить по сравнению с утопиями прошлого: форму или содержание? Как человек, имеющий прямое отношение к сочинению и серийному выпуску розданных вам брошюр, я думаю, что содержание как раз менять не надо. Оно со времён Кампанеллы должно быть одно и то же -- коммунистическое содержание. А вот форму нужно коренным образом изменить, сделать удобоваримой для современного человека. Уже веками считается, что утопия -- это что-то застывшее, чисто описательное, статичное, не содержащее в себе сюжетной динамики, просто скучное. А ведь все жанры хороши, кроме скучного.
   Во времена Кампанеллы не существовало даже зачатков современного стиля: "схватил, побежал, был задержан, показал". Поэтому любой сочинитель современной утопии должен прежде всего идти от обратного: придать ей должный динамизм, опору на современный уровень техники, на современные политические события и даже конкретную местность.
   Я здесь не собираюсь ограничиваться одними призывами. Сейчас, наверное, 99% всех типографий, запасов бумаги, журналистских кадров находится в руках буржуев. Но воюют, как известно, не числом, а умением. Мы нашли способ выпустить свою печатную продукцию. До сих пор мы использовали в секторе ненаглядной агитации компьютер Celeron-433. Это, конечно, ужасное барахло. Сегодня я уполномочен публично заявить, что мы только что ввели в строй мощнейший в городе компьютерно-издательский комплекс на основе процессора последнего поколения -- Pentium IV-2400, позволяющий выпустить любую печатную продукцию, в том числе цветную, и проводить большие объёмы вычислений, имеющие, понятное дело, и оборонный характер. Теперь этот компьютер в нашем -- и в вашем -- распоряжении. И хотя для печати он себя оправдывает, я предлагаю политическим организациям выделить специалистов, способных полностью раскрыть его возможности.
   ...Примерно в это время далеко в столице, в одном из административных зданий из совещательной комнаты вышел человек, имя и внешность которого мы не знаем. Он отошёл на лестничную клетку к урне, будто покурить, и вынул из зажима на поясе маленький сотовый телефон. Номер, который он набрал, принадлежал председателю комитета Государственной Думы.
   -- Товарища Нержавейкина, пожалуйста, -- вполголоса попросил человек.
   -- Он на согласительной комиссии. Что передать? -- ответили на другом конце провода.
   -- Запишите телефонограмму. Срочно.
   -- Я слушаю.
   -- Генералу Нержавейкину. Передаю открытым текстом. Сегодня, в четыре часа утра, Россия прекратит своё существование. Четверо главарей областных администраций...
   -- Вот он, скрытый большевик! -- завопил за его спиной худой и лысый придворный писатель-сатирик, похожий на вылезшего из земли червя. Человек, резко обернувшись, с наслаждением двинул демократического прихлебателя по зубам и, продолжая уже громко кричать в телефонную трубку, побежал к окну, выходящему на ступенчатый навес, собираясь спрыгнуть. Но не успел, упал под ударами.
   Кто был этот человек? Коммунист или беспартийный? Кадровый разведчик или просто человек, который не потерял совесть?
   Этого мы не знаем. Но он -- был...
  
   ...Очередной доклад назывался "Идеи писателя-фантаста Ефремова в приложении к современной обстановке". Обсуждение других писателей решено было отложить на следующий день.
   -- Я вижу, фантастика тут у вас в почёте, -- вполголоса сказал научный атеист Всехсвятский соседу.
   -- А как же! Вот когда мы программное обеспечение для САПР сочиняли, я весь расчёт оптимального состава топлива с "Часа Быка" списывал!
   -- Для какого ещё топлива?
   -- Твёрдого. Температура горения три тысячи семьсот градусов.
   -- Как это -- с "Часа Быка" списывал? -- не понял Всехсвятский.
   -- Обыкновенно. Прочитаю главу, соберусь с духом -- и за программу берусь. Опять загляну в Ефремова -- и снова за компьютер.
   -- Очень странно! По-моему, в "Часе Быка" о топливах ничего не говорится!
   -- Совершенно верно. Но факт остаётся фактом. Главное в этой книге -- дух. Он не всегда выражен в словах. Но в нашем роду войск её каждый должен прочесть, чтобы этим духом пропитаться!
   -- А какой у вас род войск?
   -- Какой у меня ещё может быть род войск?..
   -- Тихо! Докладчику не мешайте.
   Выступающий в это время говорил:
   -- Час Быка в восточной мифологии -- время перед рассветом, когда властвуют демоны зла и смерти. В эти часы психика, внимание человека слабеет. Поэтому большинство внезапных нападений, грабежей, убийств совершалось ночью. "Аки тать в нощи", говорит русская поговорка, разбойники набрасывались на свои жертвы...
   -- Какое же число у нас сегодня? -- сосед Всехсвятского нажал кнопку на своих электронных часах. -- Двадцать первое. Двадцать первое июня...
  
   ...Заседание окончилось уже затемно. Делегаты мирно спали в комнатах гостиницы при курсах понижения квалификации, когда в коридоре послышался лихорадочный топот. Это был дежуривший на телефоне корреспондент Семиглазов, уполномоченный по пропаганде среди дедов. Страшно чем-то взбудораженный, он от волнения повторял только одну фразу:
   -- Сегодня, в четыре часа утра... Сегодня, в четыре часа утра...
   Председатель совещания профессор сельхозакадемии Изнародов сказал, осадив выбежавших из комнат людей движением руки:
   -- Выпейте воды, Семиглазов, и вспомните, что случилось в четыре часа утра. Вспомните немедленно!
   -- Сегодня, -- с трудом выговорил журналист, -- сегодня Российская Федерация прекратила своё существование! Объявлено о роспуске всех выборных органов в стране!
   -- Откуда такая чушь? -- спросил научный атеист Всехсвятский. -- По радио, что ли, сказали?
   -- Нет, не по радио, -- слабым голосом ответил Семиглазов. -- По телефону... По сотовому телефону, окольным путём связались...
   -- Я думаю, -- сказал Всехсвятский, -- нужно сейчас же сочинить воззвание в знак протеста. Обратиться ко всем...
   -- Они опередили нас на две недели... -- как бы про себя произнёс Костров, а потом громко спросил: -- Кто, кто это передал?
   -- Союз Офицеров... Нержавейкин...
   -- Нержавейкин?
   Услышав фамилию известного всей стране генерала -- отставного Главнокомандующего видом Вооружённых Сил, Костров вынул из кармана, заколотого булавкой, "красный пакет литер М" и обратился ко всем:
   -- Кто здесь офицеры запаса? Гражданские лица могут быть свободны, могут оставаться здесь или идти куда хотят. Я же давал клятву, и для меня такой возможности не существует. Ещё раз спрашиваю -- военные специалисты есть?
   Десятка полтора людей, оставив на месте нескольких законченных трусов, вышли вперёд.
   -- Что нужно делать? -- спросил сельскохозяйственник Изнародов.
   -- Прежде всего, занять автобус маршрута 9-а. Задание, -- Костров потряс красным пакетом, -- получите на марше.
  
   ...Водитель автобуса, у которого, к счастью, висел на стенке кабины красный вымпел, понял их без лишних слов. Костров велел своей стихийной спецкоманде сесть на пол, чтобы "Икарус" казался пустым. Автобус с натужным рёвом взобрался по крутой и извилистой дороге и без остановок, на полной скорости довёз делегатов до начала главной улицы города, ныне вновь называвшейся Большой Дворянской. Там Костров высадил четырёх человек, на следующем перекрёстке -- ещё четырёх и так далее. Одни должны были идти по улице Мало-Смоленской, другие -- по Арсенальной, третьи -- по Помяловского, но все шли к одной общей цели -- развалинам Дворца культуры имени 50-летия СССР, в своё время переименованного в бизнес-центр фирмы "Тампакс", а затем сожжённого конкурентами -- продавцами тампонов "О-Би" и прокладок "Кэфри".
   Пробираясь по тропинкам частного сектора, профессор Изнародов спросил Кострова:
   -- Как вы говорили, кто обеспечивает нашу оборону?
   -- Товарищ Миртов и его сектор нечистой математики. Это они зимой проводили испытания.
   -- Господи, что это за буераки? -- пыхтел научный атеист Всехсвятский.
   -- Исторический путь -- не тротуар Невского проспекта!
   -- И вы уверены, что этому Миртову с его "Пентиумом-4" удастся сделать то, что не удалось депутатам, мэрам и главарям администрации -- сделать Южнороссийск городом, в котором можно жить?
   -- Да! -- выкрикнул Костров, ныряя в очередной переулок.
   Позади закопчённого остова Дворца культуры, над крутым обрывом находились останки разломанной ещё раньше эстрадной площадки. Костров вынул из-под расшатанной скамейки моток троса с крюком, привязал его к дереву и сбросил крюк вниз, под обрыв.
  
   Делегаты конференции в это утро не смотрели телевизор. И правильно делали. На всех каналах дикторы победно кричали о разгоне "прогнивших" выборных органов и о водружении на их руинах "нового порядка". Приближённые покойного Опухшего -- лунообразный теоретик рыночного грабежа, похожий на рыжую крысу практик того же грабежа, босс останкинской "наркоиглы" и генерал, смачно произносящий рубленые фразы -- наперебой говорили о последнем гвозде, забитом в гроб коммунизма.
   Подлинным же "серым кардиналом", стоявшим за развалом России, был финансовый туз, секретарь Совета Четырёх господин Мерзавский. Не нужно объяснять, что все средства массовой дезинформации давно уже сидели в его кармане. Когда-то вместе с шестью другими банкирами он по израильскому телевидению открыто бахвалился своим господством над русской экономикой. В западных журналах его открыто честили главарём кремлёвской мафии, заказавшим убийство известного тележурналиста. В отечественной прессе -- шпионом с двойным гражданством. Но деньги сделали своё: суд объявил, что Мерзавский чист, аки голубь. За прошедшие годы банкир "сожрал" шестерых конкурентов и стал триллионером.
   Даже убеждённый человек, наслушавшись телепродукции Мерзавского, уже через десять минут начинал представлять, что сопротивление бесполезно, что все его единомышленники во всей стране уже сдались и он один, абсолютно один против полчищ демократов...
   Но в эти минуты на экранах всего города изображение скорёжилось и покрылось рябью, а завывание демократическое сменилось завыванием обычным. Это пустил в ход свою аппаратуру майор радиотехнических войск Казанцев. Его техника передавала помехи не в эфир, а прямо через электрическую сеть, отчего запеленговать их источник было совершенно невозможно.
   Майор запаса Казанцев был в числе немногих, кто понимал необходимость такой техники. Необходимость эту он уяснил в октябре 1993 года, выбираясь из-под танкового обстрела.
   -- Ждать здесь. Когда я скажу -- тяните! -- сказал Костров делегатам и, держась за верёвку, стал спускаться по крутому склону.
   Со времён войны в толще горы остался старый блиндаж, идеально прикрытый зарослями от наблюдения с земли и с воздуха. Сейчас в нём шло заседание подземного обкома партии марксистов. У них были особые причины недолюбливать заговорщиков, деливших с ними это помещение. В соседних подземных тоннелях, подальше от выхода, располагалась секретная лаборатория адхимии, входившая в сектор нечистой математики товарища Миртова. Там постоянно имели дело с аммиачной селитрой, размолотой на кухонном комбайне, и с алюминиевой пудрой. Эти два вещества давали вредный, разъедающий лёгкие порошок, поднимавшийся в воздух при малейшем дуновении. Затем смесь пропитывали нитроцеллюлозным клеем, разведённым для текучести в эфире, и запрессовывали в камеры сгорания. Постепенно эфир испарялся, выделяя одуряющие и взрывоопасные пары, и смесь "схватывалась". Это и было настоящее твёрдое ракетное топливо. Соседняя лаборатория сверхспецтехники использовала эпоксидную смолу для выклейки деталей из стеклопластика и другие, столь же полезные для здоровья реактивы, клеи и растворители. Поэтому, хотя сейчас в лабораториях никого не было, в помещение подземного обкома всё равно просачивался специфический, то есть мерзкий запах.
   ...На прошлом заседании здесь обсуждали как раз действия заговорщиков. Звучали там и такие слова:
   -- За отрыв от массового движения, бланкизм, экстремизм и мелкобуржуазный революционаризм надо отставить Миртова от нечистой математики, пока из-за него не началась новая мировая война!
   -- Это невозможно, -- спокойно сказал в защиту неведомого шефа Костров. -- Разве что нечистую математику отставите от нас.
   -- Как партия решит, так и будет. На то и дисциплина!
   -- На нас эта дисциплина не распространяется, -- очень спокойно ответил Костров. -- Мы в вашей партии не состоим.
   -- Да, действительно! -- почесал в затылке один из участников заседания, отставной генерал Лягушкин. -- А в политической организации "Буза продолжается"?
   -- Вся печать этой организации, так же, как, кстати, и ваша, зависит от Миртова с его газетой "Вперёд", компьютером и принтером, -- совершенно спокойно сказал Костров. -- Источники финансирования у нас тоже свои. Кто нам чего сделает?
   -- Кстати, пора разобраться с этим таинственным Миртовым, газета которого переполнена рецептами "молотовского коктейля" и чертежами бомб. Он у вас и редактор, и математик. И никто его ни разу не видел. Так же, как и его компьютер.
   -- А печатная продукция?
   -- Печатная продукция есть.
   -- Вот и не задавайте лишних вопросов.
   ...Сейчас председатель Южнороссийского Союза офицеров Ястребов говорил:
   -- Казанцев перехватил передачу и по радио докладывает, что спец­подразделения приводятся в боевую готовность.
   -- Так, товарищи, -- сказал марксист Лягушкин. -- Надо сейчас же расклеить листовки и созвать митинг протеста. Я сочиню воззвание...
   Тут раздался грохот. Кто-то изо всех сил барабанил в железную дверь блиндажа.
   -- Не открывать! -- сказал секретарь марксистского обкома.
   Дверь продолжали сотрясать.
   -- Открыть!
   -- Пароль! -- потребовал, подойдя к выходу, командир дружины охранения.
   -- Истинная социология есть социализм! -- прокричал в дверную щель Костров.
   Марксисты встретили его более чем недружелюбно.
   -- Что вы здесь делаете? -- спросил председатель контрольной комиссии.
   -- Действую согласно "красному пакету литер М"! -- выпалил Костров.
   -- Что ты говоришь! -- безнадёжным тоном сказал подполковник в отставке Владимиров, участник государственных испытаний "Су-24". -- Какой такой "литер М"? Какими силами? Массовое движение нужно! Народ должен проснуться! Люди...
   -- Да вот же они, люди! -- Костров отчаянным жестом показал на потолок. -- Вот, я их привёл, наверху стоят! А ну, пропустите меня в лабораторию, а то я без всякого ОМОНа вас всех разгромлю!..
  
   Первой Костров прицепил к крюку и отправил наверх стальную ферму. За ней последовала мощная станина, но поднять её не удалось: лапы станины всё время цеплялись за кустарник и бурьян. Тогда Костров взвалил металлическую конструкцию на плечи и, подтягиваемый наверх верёвкой, пополз по склону на четвереньках. Двадцатиметровый подъём казался бесконечным. Наконец Костров выволок станину наверх.
   Тут только делегаты обратили внимание, что на асфальте уже был заранее процарапан контур станины, пробиты отверстия для костылей, крепящих её лапы, и намечены линии -- по-видимому, директрисы стрельбы.
   ...У самого сердца берёг Костров, хотя и знал на память, карту города, где с артиллерийской точностью были отмечены места наибольшего скопления демократов. Банки, биржи, концерны, узлы связи, логово администрации и паучьи гнёзда спецслужб были заранее приговорены заговорщиками к смерти, и сегодня пробил час капиталистической эксплуатации в славном городе Южнороссийске.
  
   ...А за станиной последовали решетчатые деревянные упаковки, в которых виднелись продолговатые тела с оперением у хвоста и с массивными утолщёнными головками.
   Ракеты.
  
   ...Подразделение ОМОН, формально подчинённое милиции, а в действительности -- политической охранке, готовилось в этот час к большой "работе". Офицеры и сержанты получили списки с адресами коммунистов и указаниями, кого взять живым, а кого -- уничтожить "при попытке к бегству".
   Кассетная боевая часть, разделившаяся в воздухе на шесть пластмассовых бутылей с бензином, ударила по двору, заставленному грузовиками и бронетранспортёрами. "Чёрные вороны" стояли вплотную друг к другу, и пламя мгновенно распространялось от одной машины к другой...
   ...Лощёные биржевые брокеры уже подходили к месту своей "работы", готовясь на расстоянии вспарывать кошельки и карманы жителей всей области, когда ракетный снаряд со звоном пробил огромное окно биржи, наполняя воздух стеклянными осколками и смертоносными стальными шариками -- готовыми поражающими элементами. Огненный вихрь вымел из помещения листки бухгалтерских книг -- этих священных книг буржуазии, которые закружились в воздухе, как стая воронья над падалью.
   ...Огромный рыночный развал стал следующей целью. Киоски, набитые спиртным и синтетическими шмотками, вспыхивали как факелы...
  
   Ферма пусковой установки уже раскалилась, огромное облако едкого дыма стояло над окрестностью. "Перезаряжаемся!" -- хрипло командовал Костров, а сверху охапками сыпался чёрный жирный пепел от ракетного топлива.
   -- Азимут... Возвышение... Товсь! Залп!
  
   ...Конечно, буржуазия в Южнороссийске была сильна, но годы марксистской болтовни о "борьбе с экстремизмом" притупили её бдительность. Режим постоянно грозился бросить оппозицию в тюрьмы, но перестал заботиться о собственной безопасности. И в эти минуты буржуазная государственная машина и буржуазная экономика в городе перестали существовать, разгромленные физически и парализованные страхом смерти.
   Кроме того, спецслужбы всегда обращали внимание в основном на бывших десантников, подрывников, мастеров единоборств и другую подобную публику. Но революционеры решили достигнуть цели совсем не дрыгоножеством и рукомашеством. Масштабных приготовлений в этой области не было, поэтому враг их и не увидел.
  
   "Бьёт час капиталистической частной собственности" -- эти слова каждый когда-то, не вникая, пробегал взглядом. "Бьёт час" -- одни со страхом, другие с тревогой и надеждой вспоминали эти слова теперь. "Бьёт час!" -- и эти удары слышал весь город...
  
   В эти минуты по городу беспрерывно звонили телефоны:
   -- Председатель стачкома завода "Красный коминтерновец"? Противник начал операцию "Боря в пустыне". Повторяю: "Боря в пустыне"...
   -- Депутат Государственной Думы Бутылкин? По главной базе объявлен большой сбор!
   -- Инструктор клуба "Очумелые ручки"? Действуйте по сигналу "Глотай пурген!". Это не учебная тревога. Повторяю: это не учебная тревога...
  
   В здании Управления компетентных и соответствующих органов некий неприметный сотрудник распорол подкладку своего пиджака, вынул дискету с красной меткой "литер М" и "высыпал" в компьютерную сеть 1,44 мегабайта отборных вирусов. Одни из них начинали пакостить немедленно, другие -- скрытно распространялись по сетям и должны были уничтожать всю информацию через заданное время. Потом он достал тяжёлую стеклянную ампулу с ртутью, осторожно расколол и вылил смертоносный жидкий металл в щель за плинтусом: хай дышит бериевское ведомство!
  
   В пять часов утра, скрываясь в кустах около областной библиотеки, к центральной площади города вышел разведывательный дозор из марксистской спецгруппы "Освобождение города". В окнах пятого этажа областной администрации был виден свет: это главарь администрации обер-демократ Исподлобьев обсуждал со своими сообщниками из блока "Наш флаг -- матрас" известие о развале России, ставшее неожиданностью и для местных власть имущих.
   Дозор подпольщиков нёс на себе чуть ли не половину всего арсенала оппозиционного движения. К счастью, нашлись в своё время умные люди, не истратившие все общественные деньги на перепечатку стандартных призывов и оплату гостиниц и залов, где эти призывы произносятся. Сейчас на ремнях у разведчиков были двадцатикратные бинокли, ножи, мотки троса со стальными "кошками" и прочие диверсионные атрибуты, на головах -- мотоциклетные шлемы, под одеждой на груди -- сковородка, заменяющая бронежилет.
   Всем троим было дано строгое указание: следить. Вступать в бой и вести наступательные действия только в исключительных случаях. "Объективные условия, -- сказал секретарь партии марксистов, -- для этого ещё не созрели"...

Отступление третье: Заговор

   ...Последняя фраза у местных марксистов давно и прочно занимала господствующее положение и, можно сказать, подменила собой весь остальной марксизм. Много лет продолжались приезды в город вождей с непременными заявлениями, что "вот-вот настанет рассвет", расклейка листовок с бесконечной пропагандой бесконечно откладываемой политической стачки, думские сидения левых депутатов, исправно получавших зарплату от ультраправого режима... В этих условиях интриганы и болтуны от марксизма чувствовали себя превосходно, как микробы в питательном бульоне. Году этак к девяносто седьмому они превратились просто в разложившийся клан, объединённый шкурными интересами. С этим сборищем, как раньше с Горбачёвым и брежневскими обкомами, рядовые участники движения ничего поделать не могли. А господа демократы-прихватизаторы смотрели из окон "Мерседесов" да посмеивались. Всё это народу надоедало. И не только надоедало, но и разлагало личный состав морально и физически. Люди, видя бесплодность своих многолетних усилий, постоянно болели. Были и смертельные случаи. Организм, измученный демократией, был не в силах сопротивляться инфекции.
   Очень многие, надеявшиеся прежде на выборы, сказали себе: "Ничего нельзя сделать", и режим с наглостью уничтожал всё лучшее в их жизни. Понятно, что у технических работников вроде Кострова всё это давно сидело в печени, почках и желчном пузыре.
   Так внутри оппозиции закономерно появилась своя оппозиция. Её нельзя было назвать ни марксистской [поскольку она ненавидела все разговоры об объективных условиях], ни ленинской [поскольку это была тайная фракция внутри других организаций], а скорее можно было назвать "заговором рассерженных оборонных специалистов". После перевыборов президента в 1996 году разочарование людей в парламентаризме стало вопросом времени, хотя и довольно долгого. Когда после очередных выборов с куцым результатом даже слывший умеренным профессор-аграрник Изнародов сказал: "Надо строить ракеты и громить эту сволочь", заговорщики поняли, что железо горячо, и стали его ковать. В глубокой тайне собрали эти люди своё особое совещание по технике и на нём решили, что делать дальше. Председателем они выбрали майора радиотехнических войск Казанцева, участника обороны 1993 года, а почётным старейшиной -- отставного лётчика-торпедоносца Арсеньева.
   Первый визит был нанесён к генералу Штыкову, председателю Совета ветеранов. Была установлена связь с депутатами Госдумы -- отставным Главкомом вида Вооружённых Сил и двумя лётчиками-космонавтами СССР.
   Самое серьёзное внимание обращалось на маскировку. Одни из заговорщиков вовсю мелькали на митингах, выступали с громокипящими речами, чтобы никто не заподозрил, что они способны на что-то другое, кроме крика. Другие делали вид, что бесконечно далеки от политики. Третьим приходилось демонстрировать верноподданность и произносить иногда на демократических сборищах тосты "за нашу победу". И произносили. Действующие оборонные специалисты. Но надо ли называть их имена?
   И с тех пор не стало в политических организациях ни склок, ни погребальных настроений. Стряхнули многие с себя язву, бронхит и стенокардию, а между губ у них притаилась улыбка. И немудрено: ведь склоки устраивать охота есть только у тех, кто занимается болтовнёй, а не техникой, грозной для врага.
  
   ...Сейчас эту технику предстояло испробовать в деле.
   -- Что они там обсуждают, интересно? -- спросил один из разведчиков, Купоросов.
   -- Обсуждают, что с нашими делать: в "чёрный ворон" или сразу к стенке "при попытке к бегству", -- ответил Растворов.
   -- Тихо! -- шикнул старший группы Шерходжа Пластырев, обросший пышной шевелюрой и бородищей. Он поклялся не стричься, не бриться, пока демократы находятся у власти. -- Сейчас нужна щель, в которую можно проскочить... Вот она!
   На первом этаже здания загорелся свет в одной из комнат и приоткрылось окно. Это один из демократов, Нехаев, спустился в свой кабинет отдохнуть от политического зловония на пятом этаже.
   Пластырев шёпотом приказал:
   -- Действовать будем так: вы подсаживаете меня в окно, а сами вызываете по радио подмогу и, если услышите шум наверху, бросайте в подъезд к охранникам слезоточивую бомбу. Короткими перебежками вперёд -- марш!
   ...Нехаев остолбенел, когда в чёрном проёме окна возник человек в камуфляже и приставил к груди десантный нож.
   -- Ни слова! -- сказал Пластырев, спрыгивая с подоконника внутрь. -- Убью! Ведите меня к главарю.
   Бесшумными шагами подбирался Пластырев к приёмной позади Нехаева. Перед самыми дверями Шерходжа остановился и тщательно поправил пристёгнутую к руке металлическую трубу. Потом он спрятал нож в ножны и крепко сжал в пальцах пульт управления на проводе, пропущенном через рукав.
   -- Наконец раздавим коммуняк! Кишки на заборе развешаем! -- послышался из-за двери чей-то истеричный голос -- судя по стилю, редактора рекламно-сексуальной газеты Свинского.
   Шерходжа Пластырев передвинул на пульте переключатель на "открытие огня".
   Представитель второй древнейшей профессии продолжал разглагольствовать, предвкушая сладость "нового порядка", когда дверь распахнулась от удара ногой. Разведчик сделал три больших шага вперёд и сказал:
   -- Областная администрация низложена! Живые или мёртвые, вы очистите помещение.
   Главарь администрации Исподлобьев, с трудом подняв чурбанообразную голову, взглянул на непрошеного гостя. Пластырев был затянут в камуфляжную форму, на ногах -- тяжёлые ботинки, на голове -- мотоциклетный шлем, к рукаву пристёгнуто какое-то металлическое сооружение. Над правым голенищем -- длинный нож. А в руках -- никакого оружия.
   --Шут гороховый, -- сказал через губу Исподлобьев. -- Вырядился! Супермен! Да мы на всю вашу оппозицию один ящик патронов...
   -- Я сказал, очистить помещение! -- повторил Пластырев, надвигаясь на него с голыми руками, будто собираясь задушить.
   -- Ком-му-няки! -- Исподлобьев достал из кармана пистолет. Но в этот самый момент разведчик вытянул правую руку вперёд и незаметно щёлкнул кнопкой.
   Из пусковой установки на рукаве Пластырева с резким звуком вылетела двадцатимиллиметровая ракета. Направленный взрыв отбросил на стену позади Исподлобьева красно-синюшные ошмётки. Обер-демократ, издав последний хрип, вместе с креслом рухнул на пол. Демократы застыли от ужаса.
   Снизу донёсся взрыв, крики и лязг осколков по стенам. Это оставшиеся внизу разведчики бросили в подъезд связку баллончиков со слезоточивым газом, обвязанных вокруг банки с зажигательной смесью, и ворвались внутрь.
   -- Это кто здесь наши кишки хотел по заборам развешать? -- медленно и с наслаждением произнёс Пластырев.
   Редактор Свинский вскочил со стула и прежде, чем кто-либо смог его удержать, выбросился в открытое окно. По площади разнёсся его последний вопль:
   -- Русские идут!
   -- А где начфин Удушьев? -- зловещим голосом спросил разведчик, доставая из-за спины другую ракету.
   Начальник финансового управления попытался вжаться в стену и притвориться кактусом, но "добросердечные" сообщники вытолкнули его вперёд.
   -- Сколько месяцев нам зарплату не давали? Восемь?
   Обрюзгший финансист, хныкая, пополз к ногам Пластырева. За ним по ковру растекалась лужа.
   Разведчик снял трубку телефона и набрал номер своего штаба.
   -- Корнеплод? Говорит Ядерный. Можете занимать объект 001. Только понадобится генеральная уборка.
   И тут где-то за стеной произошёл сильнейший взрыв.
  
   ...Когда в двери полуразрушенного ракетами здания администрации ворвались рабочие с завода "Красный коминтерновец", навстречу им спустился исцарапанный, оборванный Шерходжа Пластырев.
   -- Квартира свободна! -- слабо улыбаясь, сказал он.

Часть III. Всё для войны

  

Я обращаюсь к инженерам и рабочим,

специалистам по производству вооружения

с призывом установить контакт со мной...

Генерал Шарль де Голль,

18 июня 1940 г.

  
   ...Власть в городе досталась оппозиции неожиданно. Ей помогло ещё и то, что начальник местного гарнизона -- командир бригады гражданской обороны -- заявил, что не допустит в городе применения оружия против народа. Контрразведка и частные охранные службы в открытую схватку вступать не решились и сдали оружие... или сделали вид, что сдали. Уголовники и прихватизаторы начали разбегаться из города, опасаясь расстрела на месте. В столице о событиях в Южнороссийске ещё не знали, так как кабели спецсвязи были подорваны. Ветеран Арсеньев самолично сбросил триколор и водрузил красное знамя над зданием областной Думы, где теперь находился штаб Освобождённой территории СССР.
   Однако не поддавшиеся победной эйфории люди понимали, что удержать власть труднее, чем захватить. Разрыв спецсвязи и делёж власти в верхах могли только отсрочить прибытие карателей. Слишком слабым было вооружение бригады гражданской обороны: против танков оно было бессильно. Из средств ПВО удалось захватить только несколько "Шилок". А из соседнего города, куда чрезвычайным губернатором назначили генерала Пришибеева, доносились слухи о массовых арестах и расстрелах демонстраций на улицах.
   Председателем новой власти, несмотря на многочисленные протесты, думские деятели выбрали себе подобного -- Шарабан-Барабанова. Главным его достоинством была осторожность. Пожалуй, и единственным: слишком уж он боялся, что его в какие-нибудь председатели не выберут.
   В этих условиях начальник сектора нечистой математики больше всего опасался тех марксистов, которые только и знали, что цитировать вождей да перечислять преступления режима. Они даже на митингах умудрялись сказать по текущему моменту всего два-три слова, а дальше только спорили, кто из них больше марксист.
   Начальник сектора первое время тоже участвовал в этих спорах, а потом, снова почувствовав тошноту, скрылся в своей лаборатории, где день и ночь снаряжал топливом боеприпасы.
   Однажды разговорился он с корреспондентом Семиглазовым, выйдя на воздух из блиндажа и откашливая химические компоненты.
   -- Слышал я, что ты там, в своём секторе, ругаешься... -- говорил журналист.
   -- Ругаюсь, -- подтвердил Миртов. -- Кой чёрт рассуждать о "соборности", когда танки вот-вот пойдут на наш город.
   -- А как же твои установки?
   -- Сколько их сейчас -- раз, два и обчёлся... Другой уровень техники нужен!
   -- Ну, если эта техника производилась в стране, должны же быть люди, которые знают. Военные, директора, кандидаты в доктора...
   -- Знают, а за дело не берутся.
   -- Не берутся, это ты верно.
   -- А я взялся, так они же меня со свету сживают. Экстремистом обзывают, бланкистом. Отрыв от массового движения...
   -- Они же вроде все советское образование получили!
   -- Не в образовании дело, а в том, что их надо вечно уговаривать да подталкивать. Командира если нужно подталкивать -- это смерть. Командир должен сам знать, что ему делать. А я, может быть, ещё и не уверен, что знаю...
   -- Вот что, -- сказал Семиглазов. -- Завтра у нас в штабе новое совещание учёных социалистической ориентации. Если набирать людей, то именно там.

Отступление четвёртое:

Пенсионеры как наиболее революционный класс современности

[статья тов. Миртова в газете "Вперёд"]

Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь!

  
   В своё время как Маркс, так и Ленин говорили о соединении социализма с рабочим движением и вовсе не считали эту задачу решённой. Она стоит и перед нашим поколением. Но надо спросить себя: с кем ещё надо соединять социализм? Ныне в стране есть огромный по численности угнетённый класс, во времена Маркса и Ленина вовсе и не существовавший. Речь идёт о пенсионерах.
   Каковы основные признаки класса? Численность, отношение к средствам производства, размеры и способ присвоения доли общественного продукта. Численность пенсионеров при общем постарении населения сейчас огромна, отношение к средствам производства заключается в полном их отсутствии [как у рабов и пролетариев]; источник дохода у пенсионеров свой, не такой, как у других, а размеры и, самое главное, регулярность его получения хорошо известны. Таким образом, пенсионеры имеют все признаки класса, в высшей степени угнетённого и в передовой своей части достаточно организованного -- часто более организованного, чем рабочие. Следовательно, должна быть и пропаганда, направленная специально на класс пенсионеров -- так сказать, на заказ и по мерке.
   Специфика момента заключается ещё и в том, что в СССР существовала огромная армия, сокращённая в несколько раз, и огромный ВПК, из которого функционирует только 6 процентов. Если в стране выпускалось ракетно-ядерное оружие, то должны быть люди, которые в нём разбираются. Где люди из армии? Большей частью на пенсии. Где люди из 94% ВПК? На пенсии. Где люди, имеющие опыт войны, настоящей войны? Также в числе пенсионеров. Отставных специалистов армии и ВПК сейчас во много раз больше, чем действующих. С ними-то и надо соединять социализм, среди них и надо вести пропаганду, разумеется, не за подсаживание в кресло очередного бывшего секретаря обкома.
   Хорошо известен тезис В.И.Ленина о сломе буржуазной государственной машины. Сейчас, при неизмеримом росте с того времени карательных сил, финансовых империй и средств массовой дезинформации, этот слом должен представлять собой первый удар по главарю режима лично, по штабам силовых структур, узлам связи, биржам, банкам и другим местам наибольшего скопления демократов -- удар, аналогичный Пёрл-Харбору или 22.06.1941 г., и иного понимания революции не следует и мыслить.
   Нужны, стало быть, и средства, которыми такие удары наносятся. О людях, способных их создать, уже говорилось. Но сейчас эти люди, всю жизнь готовившиеся к отражению, десятилетиями работавшие на оборону, ничего нужного для обороны вспомнить не могут. Генералы армии и асы космонавтики заседают в комиссиях по социальному обеспечению, директора военных заводов пишут брошюры по экономике, инженеры НИИ ВВС сочиняют воззвания, специалисты Генштаба работают на производстве вермишели -- одни умышленно, другие по горькой нужде, но большинство -- от ощущения бессилия, неумения видеть пути выхода. А это приводит и к подрыву физического здоровья ветеранов, что не может не радовать Опухшего и его заморских хозяев.
   Что может объединить разрозненные силы, пресечь явления распада и пораженчества? ГАЗЕТА. Разумеется, нелегальная газета, распространяемая не просто среди масс, а по точному адресу, в руки уже известных, надёжных людей. Но не чисто политическое, а военно-техническое издание, помещающее статьи специалистов под псевдонимами и поддерживающее обратную связь через "почтовый ящик", подобно "Искре" [Товарищу N. Письмо не проявилось, слаб раствор].
   Целесообразно выделить из политических организаций уполномоченных по пропаганде среди дедов, которые и обеспечат выпуск газеты и обработку поступающей от дедов информации [информации самой разнообразной -- от опыта Великой Отечественной войны до содержания диссертаций и дипломных работ, которыми занимался в своей жизни каждый оборонный специалист]. Главная их цель -- созыв в городе Особого совещания по технике. Привлечение ветеранов к работе по специальности -- самый надёжный способ поддержать их морально и физически.
   Проводя аналогии с началом века, уполномоченные по пропаганде среди дедов должны выполнить в новых условиях функцию редакции "Искры", а Особое совещание по технике -- роль II съезда РСДРП. Оно и только оно будет началом обратного отсчёта существования Опухшего и К®.
   Каждый ветеран, к которому мы обращаемся, должен перетряхнуть весь свой опыт и вспомнить всё, что можно использовать для нашей пользы, то есть во вред демократам. Тогда земля русская, которую враг пришёл поработить, усеется костьми его!
  
   Новое совещание учёных социалистической ориентации состоялось уже в здании бывшей областной администрации. Выступающие исправно перечисляли преступления Опухшего. Специалист по гигиене воздуха Пылищев говорил об отраве, выпускаемой в атмосферу филиалами заморских компаний. Много ещё о чём говорили. Но никто ни словом не обмолвился, что новой власти предстоит не перечислять, а бороться с этими бедами. И даже академик Головастов из НПО "Тёмное Пламя" ничего не сказал о защите города от карателей из столицы. Похоже было, что интеллигенты вообще не имели об этом понятия.
   И, когда на трибуну вылез эпидемиолог Сыпняк, чтобы доложить о победном шествии бациллы Коха -- лучшей подруги демократии, один из сидевших в президиуме отчётливо брякнул на весь зал:
   -- Господи, что вы несёте? Этот стон у нас песней зовётся...
   Это был директор комбината Маркелов. Много лет он надеялся, что на очередных -- которых уж по счёту -- выборах от демократов удастся избавиться. Но, попав четыре года назад в областную администрацию, он обнаружил, что на его посту можно совершенно свободно хапать, строить особняки и покупать "Мерседесы", но нельзя сделать для оголодавших людей ничего реального. И тем более нельзя было восстановить социализм. Такова она, буржуазная власть, другой она не была и не будет! А на следующих выборах, убедившись в никчемности такой "оппозиции", обозлённые горожане проголосовали за ультраправого Исподлобьева...
   Маркелов, не обращая внимания на болтунов, быстрым шагом подошёл к генералу Штыкову.
   В это время Костров поднялся на трибуну. Но не успел он двух слов сказать об обороне, как профессор-аграрник Изнародов перебил его:
   -- Мы всё равно ничего не сможем сделать! У нас некем, у нас нечем, у нас не на чем!
   -- И это вы говорите! -- Костров гневно потряс рукой. -- Вы сейчас нам показывали снимки с самолётов вашего ведомства, а теперь говорите, что у вас ничего нет! А к вам, гражданин директор военного завода, привозили топливо боевых ракет на утилизацию. Его у вас хоть залейся, а на революцию вы сколько выделили? Шиш! Жгли вы топливо, а для нас только брошюры о "многоуровневой экономике" писали -- от танков ими закрываться! А на одёжной фабрике "Регресс"... У меня вся информация собрана! -- Костров выхватил из кармана блокнот и стал изобличать учёных социалистической ориентации в лени и соглашательстве.
   Маркелов и Штыков в это время о чём-то договаривались. Потом генерал сказал:
   -- Будете начальником Испытательного управления.
  
   В среде думских деятелей в это время господствовала апатия. Горе-марксисты заранее оплакивали революцию, для которой, по их мнению, не созрели объективные условия. Кроме этой фразы, ни одной мысли не оставалось в их головах.
   Полковник Ястребов сказал впавшему в прострацию председателю Шарабан-Барабанову:
   -- Сами знаете, кому надо оборону поручать!
   -- А-а, -- махнул рукой старый обкомовский сиделец, -- зовите кого хотите. Миртова, чёрта, дьявола -- всё равно пропадать!
   -- Тогда подпишите этот приказ о новых назначениях.
   Шарабан-Барабанов не глядя подмахнул.
   В приёмной секретарша спросила Ястребова:
   -- А кто этот Миртов? Тоже марксист?
   -- Миртов -- ракетчик!
   Ястребов вышел в коридор, ещё раз пробежал приказ глазами и в заранее оставленном промежутке поставил фамилии.
   Через несколько часов испытатели получили от генерала подписанные Шарабан-Барабановым пропуска на все предприятия города. Начальник сектора нечистой математики пригласил участников пуска ракет к себе на службу и по горячим следам "выбил" для них полный комплект формы и личное оружие. Он создавал дух рода войск, чтобы ракетчики рвали на себе рубахи только потому, что они -- ракетчики.
   Продолжался, под водительством уполномоченного по пропаганде среди дедов, набор специалистов. Со многими разговаривал сам товарищ Миртов, разумеется, не раскрывая инкогнито. Все разговоры были примерно в таком духе:
   -- Кое-кто понимает эту идею как какую-то единственную сверхбомбу против главаря режима. И, извратив сначала идею, начинает её громить за отрыв от массового движения. До чего же это дремучая чепуха! Нам нужны установки, которыми можно вооружить именно массы, которые смогут освоить люди, не обучавшиеся в академиях. Установки, которые смогут сбросить мощный обычный заряд на места наибольшего скопления демократов, а потом сменить позицию и опять наносить удары по врагу.
   -- Ну-у, это, кажется, нереальная задача.
   -- Вы знаете, кто ставит перед нами такие задачи.
   -- Кто же?
   -- Жизнь.
   -- Я не понимаю.
   -- Сейчас поймёте. Американская теория "мондиализма" -- мира с господством одной сверхдержавы -- предусматривает, что вы, я и даже внуки наших внуков ничего не должны увидеть, кроме рекламы "Тампаксов" каждые пять минут, рожи Опухшего на экране и зарплаты в виде особой милости. Вообще ничего больше в своей жизни! И так -- во всём мире и навсегда. Наступил "конец истории"! Как вам это нравится?
   -- Страшно, -- признался специалист. -- Задумаешься -- страшно.
   -- Вот поэтому и надо задумываться, это полезно выпускникам МВТУ. Конечно, каждый попавшийся вряд ли чего сможет сделать. Но и вы не каждый. Нет оружия мощнее ракетного. Ракетчики -- основной вид Вооружённых Сил. Я отдал бы один свой глаз, чтобы другим посмотреть на вашу технику.
   -- Да нашу технику давно американцам продали!
   -- Правильно. Если Опухшему стукнуло бы в голову срочно увидеть все материалы по зенитному комплексу "С-300", ему принесли бы на блюдечке. И американец приедет, даст понюхать монету доллар -- и ему принесут. И только своим людям вы не хотите раскрыть своих секретов!
   -- Попробую. Но я сомневаюсь, что их удастся использовать. При развале производственной базы...
   -- Сначала появляется информация, а потом уже идеи, как её можно использовать. Это закон. И не сомневайтесь. Товарищ Миртов -- начальник сектора нечистой математики. Сомнения ему по штату положено брать на себя.
  
   НПО "Тёмное Пламя"! На его двигателях взлетели в космос все до единого советские космонавты, все "Востоки", "Союзы", "Протоны" и "Энергия" с "Бураном". Но его стеклянная административная башня, а тем более загородный испытательный стенд десятилетиями оставались недоступными для простых смертных. Товарищ Миртов не раз говорил, что готов отдать один свой глаз, чтобы другим посмотреть на эту технику. И только революционный взрыв раскрыл сверхсекретные двери перед исцарапанной, закопчённой командой артиллеристов. Они внесли свои установки и разложили чертежи там, где ещё недавно продажный директор за грош сбывал американцам народное достояние.
  
   Начальник Испытательного управления Маркелов оказался отличным командиром. Ракетчики удивлялись, как много может сделать человек, решившийся отказаться от обкомовского сидения и заняться настоящим делом.
   В первые дни революции в секторе шли сплошные испытательные запуски -- устранялись в технике выявленные недочёты. Срочно обобщался опыт боевой операции -- опыт, необходимый для будущей обороны города. Два запуска провели с совершенно необычной установки. Никто ещё не знал, понадобится ли она.
   Из людей, ранее действовавших нелегально, срочно сколачивались регулярные части. Из ветеранов-отставников микрорайона Чёртовы Кулички был сформирован дивизион "Восход". Из бывших и действующих специалистов-оборонщиков готовился другой дивизион -- "Тёмное Пламя". Главными базами были вермишельная фабрика и клуб "Очумелые ручки".
   Ветераны оборонной промышленности говорят: "Если машина полетела с первого раза, то дело плохо". И очередные запуски это полностью подтвердили. Достаточно сказать, что начальник сектора нечистой математики от ударной волны оглох на неделю, а в одёже обнаружили три дыры. Нетрудно представить его настроение на разборе испытаний в дивизионе "Восход":
   -- Ракетчики вы или кто вы такие? Вот в дивизионе "Тёмное Пламя" -- это же святые люди, месяцами зарплату не получали, а своё дело не бросили! А вы? Эх, стыдно смотреть!
   Дивизиону "Тёмное Пламя" Миртов, наоборот, внушал:
   -- Спе-ци-а-листы! -- сказал он презрительно. -- Инженеры называются! Простую ракету запустить не можете! Вот в "Восходе" -- святые люди, всю жизнь на полигонах да аэродромах здоровье гробили, без пенсии сидят месяцами, из металлолома на вермишельной фабрике технику собирали! А вы на лучшем в мире производстве работать разучились!
   В мирное время сектор нечистой математики действовал по простой схеме: военные пенсионеры давали Миртову математическую часть проблемы, а он перегонял её на язык компьютера. По-другому было и нельзя: ведь десять человек за один дисплей не посадишь. Но после революции в Южнороссийске это, конечно, не годилось. Для удержания власти требовались работы совсем иного масштаба. В первые дни после восстания заговорщики на конфискованные в частных банках деньги заказали десять компьютеров с процессорами IBM 9х86-700. Пионеров с пенсионерами для работы на них было недостаточно. Назрел кризис кадров.
   Поразмыслив, Миртов явился к участнику организации "Буза продолжается" психиатру Безумцеву и задал ему вопрос:
   -- Личности шизоидного склада через ваше отделение проходят?
   -- Проходят.
   -- Сочувствующие нашему движению среди них есть?
   -- Как и среди остальных людей. Очень даже достаточно.
   -- Известно ли тебе, что шизоиды имеют повышенные способности к математике и вообще к нестандартным решениям?
   -- Известно. Об этом ещё в начале 90-х книга вышла.
   -- А ещё хорошо известно, что ракетных войск и артиллерии без математики не бывает. Я официально прошу завербовать в наше распоряжение двадцать штук новых кадров.
   ...Вскоре в секторе были два новых вооружённых компьютерами подразделения. Командовали ими программисты Заморочкин и Гурьба. Перемещая их с одной математической проблемы на другую, Миртов продвигался вперёд -- к созданию эффективной системы для обороны города.
   Офицеры и инженеры не раз яростно доказывали, что оружие, отстающее по параметрам от вражеского, никому не нужно. Но если оно будет высокотехнологичным, но непригодным к производству в больших количествах -- это тоже не дело. Где-то между двумя этими точками и лежало искомое решение.
   Для какой войны готовить технику? -- задавали себе вопрос вооруженцы. -- Для второй гражданской в масштабе всей страны? Для войны чеченского типа? Для народовольческих покушений в воздушном варианте? Миртов считал: для любой из них. И, вопреки марксистам, которые стандартно бубнили об отрыве от массового движения, он понимал, что именно массы и надо вооружить этой техникой, а изготовлять её на любом заводе или даже в захудалой кустарной мастерской, захваченной восставшими. Пять хитромудрых изделий на весь фронт здесь не годятся.
   Миртов со смаком рассказывал, как японцы при атаке на Пёрл-Харбор прикрепили к торпедам деревянные стабилизаторы, чтобы те не зарывались в дно на мелководье, а с самолётов вместо бомб сбросили 15-дюймовые снаряды, пробивавшие броню любых линкоров. Он восхищался внезапностью налёта израильской авиации в 1967 году, когда истребители появились над арабскими аэродромами точно в те минуты, когда лётчики пили чай, и атаковали с такой малой высоты, что чуть не подрывались на осколках собственных бомб. Рассказывал, как американцы сбрасывали на иракские командные бункеры целые стволы гаубиц, изнутри залитые взрывчаткой -- такие "иголочки" прошивали 30-метровую земляную обсыпку или шесть метров бетона. Миртов знал детали, наверное, каждого внезапного первого удара, совершённого в истории войн. В его секторе день и ночь изобретали всё новые средства для поражения демократов.
  
   Неизвестно, подействовали внушения Миртова или что другое, но новое изделие стало показывать всё более приличные результаты. И вовремя! Генерал Штыков получил агентурные сведения о готовящейся карательной экспедиции. Коммунисты города и сочувствующие были мобилизованы на строительство оборонительных сооружений. Брошенные прихватизаторами виллы в "Долине нищих" безжалостно разрушили для сооружения огневых точек.
   План обороны разрабатывал кандидат военных наук Буранов. Он наконец оставил занятие вермишелью и вспомнил свой генштабистский опыт. Ведущие к городу дороги срочно перекрывались многослойными завалами из бетонных блоков. В лесах устраивались засеки. Впереди основной линии обороны на деревьях караулили врага наблюдатели с лёгкими рациями.
   Дивизионы "Восход" и "Тёмное Пламя" были выведены из города для прикрытия танкоопасных направлений. Кроме боевого дежурства, специалисты должны были срочно обучать своей технике прибывающее пополнение -- сугубо гражданских до последнего момента людей. Самое серьёзное внимание Буранов опять же обратил на маскировку. Всем было строжайше приказано хранить радиомолчание и не передвигаться по местности в дневное время. Даже пища доставлялась на позиции глубокой ночью, на конфискованных скоростных иномарках. Радиопередачи разрешались только в случае обнаружения противника.
   Когда испытания были завершены, товарищ Миртов приказал математикам Заморочкина и Гурьбы оставить компьютеры и выполнить боевое задание. Разбившись на пары, они должны были частью прикрепить к ветвям деревьев, а частью установить под водой на якорях цилиндры, загерметизированные сверху и снизу какой-то прозрачной плёнкой. Присмотревшись, программисты узнали в плёнке известные одноразовые изделия, реквизированные, видимо, в массовом масштабе у киоскёров. От каждого цилиндра отходила выступающая над водой или над деревьями телескопическая антенна.
   Для чего всё это было нужно -- оставалось совершенно непонятным. Только один раз начальник сектора, вынырнув из воды рядом с Заморочкиным, сказал:
   -- Гений Казанцев! Его идея.
   -- Что за идея?
   -- Распределённая система "Камыш". А марксисты небось опять бубнят, что это утопия.
   -- Утопия -- это от слова "утопить"? -- спросил Заморочкин. Он учился в школе уже при демократах по учебникам Сороса и только недавно узнал, что война началась в 1941 году и что Берлин брали вовсе не американцы.
   -- Ныряй давай, -- отрезал Миртов, подавая напарнику очередной цилиндр.
   Один из первых заказов Испытательное управление получило на лёгкий самолёт для разбрасывания листовок и газет. Но сразу стало ясно, что массовое изготовление такой техники невозможно.
   Товарищ Миртов объявил мозговой штурм. И испытатели скоро додумались, что для выполнения поставленной задачи не нужны ни пилот, ни двигатель, ни даже крылья. Самолёт заменили обыкновенным воздушным шаром, который надо было выпустить в заданной точке, чтобы ветром его принесло в район цели.
   На основе наручных электронных часов майор Казанцев спаял временной механизм, вываливавший груз в нужном районе. Метод расчёта скорости и направления ветра взяли из старых работ отставного генерала Лягушкина, когда-то проводившего военные аэростаты от Волги до Камчатки и обратно.
   Дело оставалось за оболочкой шара. Ход мыслей привёл к полимерной плёнке для парников -- она для этого годилась. Но кроить её, как карту для оклейки глобуса -- узкими дольками -- было бы тяжело, очень много материала уходило в отходы и получалось много ненадёжных швов.
   Тогда решили идти не от формы аэростата к раскрою, а от раскроя к форме. Новая оболочка, рассчитанная на компьютере, была похожа на банан. Она склеивалась из одного куска плёнки, вырезанного по шаблону.
   Не дремал и сектор нечистой математики как таковой. Начал он свою деятельность ещё в мирное время с расчёта оптимального состава ракетного топлива. Затем к этой программе присоединили блок автоматизированного проектирования камеры сгорания. Так произвели расчёты изделия "Дубинушка". Потом "наши люди" -- выпускники МВТУ создали математическую модель прямоточного воздушно-реактивного двигателя...
   Так постепенно создавался универсальный комплекс ЭВМ и программного обеспечения -- система "Белая Рысь". Её структура была достаточно проста и рациональна. Программа была объектно-ориентированной, состоящей из отлаживаемых независимо друг от друга модулей, пристыкованных к центральному блоку через минимум стандартных связей [по-английски они обозначались ActiveX]. Каждый "новообращённый" участник движения -- студент-математик, инженер или военный специалист-отставник -- мог на любом компьютере принимать участие в совершенствовании системы.
   Центральный же блок программы обрабатывал всю информацию и передавал в систему AutoCAD 2001 для выдачи в виде чертежей. Блок был написан на языке Visual Basic 7.0, по слухам, то ли сербским, то ли иракским, то ли северокорейским народным добровольцем. Впрочем, некоторые в этих слухах сильно сомневались.
   -- Везти в Южнороссийск иностранного ракетчика -- всё равно, что в Тулу ехать со своим самоваром, -- говорил, например, Костров. -- На Руси людей хватает. В НПО "Тёмное Пламя" двигатели лучшие в мире. И изготовлено их здесь больше, чем во всех Соединённых Штатах.
   "Демократию можно разгромить только техникой, превосходящей всякое воображение", -- так говорил совершенно засекреченный товарищ Миртов. И "Белая Рысь", правда, начинала его превосходить. Теоретически она могла рассчитывать любой ракетный комплекс -- с любой системой наведения, с наземным, воздушным или подводным стартом, на дальность в полтора или в пятнадцать тысяч километров. А если чего-то не хватало в её возможностях, то добавление нового ActiveX было вопросом времени. В штабе Освобождённой территории канцеляристы уже начали хвалиться:
   -- Наш начальник сектора нечистой математики -- натуральный гений ["наш", хотя они и в глаза его не видели, а из программ знали только "Тетрис"]. Вот увидите, он станет самым молодым командующим артиллерией!
   Однако сам испытатель находился вовсе не в радужном настроении. Однажды он сказал Семиглазову, ставшему новым редактором журнала "Вперёд" [после того, как Миртов перешёл на чисто оборонную работу]:
   -- Программу мы закончили.
   -- Ну и что?
   -- Не идёт.
   -- Так может, в ошибках дело?
  -- Нет. Ошибки мы выловили. Машина просто "зависала" -- и всё. Тогда мы трассировали программу и измерили скорость прохождения контрольных точек...
   -- Кажется, я догадываюсь...
   -- Вот именно. Программа настолько объёмная и универсальная, что приходится перебирать огромное число вариантов конструкции. Согласно замерам, выполнение программы в среднем займёт тридцать лет и три года.
   -- А сократить этот перебор как-нибудь можно?
   -- Вообще-то можно, да только... -- и начальник сектора поведал печальную историю.
   Как известно, ракетно-ядерный щит СССР был создан под руководством Курчатова и Королёва. Но сделали они это не раньше, чем Теоретик космонавтики -- Трижды Герой, тот самый, знаменитый -- математически обосновал создание межконтинентального оружия.
   Уже в недавние годы отставной генерал ВВС Лягушкин, ученик того самого, знаменитого, разработал необычайно эффективный метод поиска оптимальных решений -- так называемый криволинейно-неопределённый алгоритм "Пси-хи". Он резко сокращал число перебираемых компьютером вариантов. Ведь и человек -- шахматист, скажем, -- не перебирает все ходы, какие попало, а сразу видит те, что ведут к победе.
   Но дальше дело вышло дрянь. Генерал Лягушкин отказался предоставить испытателям свой пси-хический алгоритм. Он, видите ли, считает, что левое движение должно заниматься только пропагандой, и сочиняет в идеологическом секторе воззвания. Уже всех ими завалил!
   -- Мы с ним ругались, -- рассказывал Миртов, -- ещё в мирное время. Всю жизнь он занимался математикой в НИИ ВВС для военных целей, когда на Союз никто не нападал. Всю жизнь готовился к отражению врага. А когда враг засел в Кремле, он, пожалуйте бриться, сочиняет воззвания. Это значит -- в случае чего идти на танки с голыми руками. А если не с голыми -- это уже вроде как бланкизм, мешающий массовому движению.
   Сейчас технические новшества мы берём из генеральских старых работ и отрывочных рассказов. Новых его работ по-прежнему не предвидится, марксистский саботаж продолжается.
   -- Сегодня я в последний раз поговорю с ним, -- печально закончил Миртов. -- А потом -- не знаю... Есть у меня одна мысль, да неизвестно ещё...
   -- Ну, а без него обойтись нельзя? -- не менее печально спросил Семиглазов.
   -- Вы, обществоведы, сколько лет мне не доверяли, а теперь думаете, что мне ничего не стоит на коленке собрать Ту-160, -- рассердился Миртов. -- Или даже сотворить бомбу в 100 мегатонн! Наше счастье, что двадцать второго числа вражьи силы не успели выйти из баз! И хорошо, что удалось накрыть их залпом по площадям, а в отдельный танк отдельной ракетой так просто не попадёшь. Чем мы можем получить преимущество над буржуями? Качеством мысли! И помни, редактор: о движении масс много говорят, но на твоих глазах из-за одного, подчёркиваю, одного человека может пойти прахом вся Освобождённая территория!
   Бойся марксистского саботажа!
  
   С грохотом захлопнув дверь после разговора с Лягушкиным, начальник сектора сказал:
   -- Ну, всё! Мне это надоело! "Массовое движение, массовое движение"! Саботажник титулованный! Я ему покажу массовое движение! Я сам сейчас обращусь прямо к массам, -- и он набрал номер телефона.
   -- Редакция газеты "Вперёд"? Семиглазова, пожалуйста! Говорит начальник сектора. Как бывший редактор прошу нынешнего редактора: срочно опубликуйте наше обращение к населению.
   -- Населению оккупированной территории или нашей?
   -- И той, и другой. Обращение нашей службы ко всем и каждому.
   -- Объём большой? Сколько слов?
   -- На целую первую полосу хватит и на обратную сторону останется. Слов-то немного, а остальное... сам увидишь.
   -- Странно! Никогда таких обращений не было! А за чьей подписью?
   -- Известно, за чьей: Миртов, начальник сектора нечистой математики! Повторяю: дело срочное, необычайной оборонной важности. Запас бумаги я вам пополню. Можете, конечно, отказаться. Но тогда я -- прямо к Штыкову!
   -- Хорошо. Образец будет на дискете?
   -- Да. И ещё: весь тираж пускайте сразу "в люди" и через линию фронта, а сигнальные экземпляры передайте в идеологический сектор в последнюю очередь. Там всегда успеют прочесть.
   И почтальоны стали развозить по городу, а специальные аэростаты понесли в тыл оккупантов пачки газетного номера, какого, наверное, никогда не видывали журналисты всего мира...
  
   ...На следующий день в помещение, где целый взвод ползал по полу, склеивая из плёнки оболочку очередного воздушного шара, ворвался вышедший из себя Лягушкин:
   -- Что это? Что? -- кричал он, потрясая номером газеты. Передовая её статья начиналась так:
   "Товарищи южнороссийцы! Земляки -- горожане и селяне! Для обороны Освобождённой территории требуется срочно найти решение математической проблемы, изложенной здесь. Её раскрытие позволит обеспечить нашу победу над демократией, создать технику необычайной оборонной важности. Мы просим всех и каждого попытаться решить эту задачу. Мы обращаемся ко всем офицерам запаса, ко всем бывшим или действующим инженерам и рабочим оборонных производств с просьбой установить связь с нами и вернуться к работе по специальности..." А дальше шли сплошные формулы, графики, таблицы.
   -- Это? -- ответил испытатель, поднимаясь с пола. -- Это -- обращение к тем самым массам, о которых вы так печётесь. Я обратился к массам, и от них я получу ответ, который вы отказываетесь дать. На Руси людей хватает. То, что сделал один, смогут сделать и другие. Можете и дальше сочинять свои воззвания. Только ими вы город не прикроете и массы от танкового расстрела не спасёте!
   -- Это авантюра! Утопия!
   -- Может быть, я и авантюрист и утопист, но не саботажник. А вот вы сами подумайте: генерал советской авиации, который в осаждённом городе сочиняет одни воззвания -- какой это марксист и марксист ли?
  
   Цеха завода "Красный коминтерновец" казались заброшенными в давние времена. На железнодорожных путях, возле проходной не было никакого движения. Телефонные линии были отключены. Представителям командования пришлось пробираться через заросшую бурьяном дыру в заборе, за которой дежурили автоматчики с примкнутыми штыками и оружием на боевом взводе.
   Картина в сборочном цехе, находящемся ещё за одним кольцом охраны, напоминала муравьёв, копошащихся вокруг звериных скелетов. Два каркаса дирижаблей были наполовину собраны; третий, уже обшитый плёнкой, готовили к буксировке в соседний, складской цех.
   -- Двигатели, я вижу, от мотоцикла? -- спросил генерал-майор Штыков, осматривая конструкцию.
   -- На первых образцах -- да, -- ответил директор завода Аввакумов. -- Но сейчас в архивах НПО "Тёмное Пламя" нашли чертежи двигателей М-18 для военных мотодельтапланов. Рабочий-депутат Тележников взялся восстановить их производство.
   -- А что это за динамики возле моторов? Тяжёлый рок, что ли, в полёте слушать?
   -- Это новое изобретение товарища Казанцева. Запустите-ка один двигатель! -- велел Аввакумов сборщикам.
   Обычный треск мотоциклетного мотора наполнил цех.
   -- А теперь включите систему!
   Треск мотора стал глохнуть, отдаляться. Казалось, мотоцикл едет уже где-то в стороне, далеко за домами или деревьями.
   -- Звук от моторов воспринимается микрофонами, сигнал проходит через линию задержки и излучается в противофазе. Образуется звуковое "антиполе", один шум гасит другой.
   -- Какова грузоподъёмность?
   -- В десантном варианте -- десять бойцов. В атакующем -- пулемёт КПВТ и два блока реактивных снарядов. Они подвешиваются вот к этим крылышкам, чтобы горячие газы не расплавили оболочку.
   -- А как решается проблема пожароопасности?
   -- Для испытаний над своей территорией мы используем водород. А в решающий момент пустим в ход, конечно, запас гелия.
   -- Теперь я вижу, -- сказал Штыков, -- что дирижабли -- это действительно большая сила. Господам демократам она придётся не по нутру!
  
   Откуда последует первая атака? С земли или с воздуха? Напряжение росло. Наконец в штабе приняли первое сообщение:
   -- Говорит пост семь. Вижу десять воздушных целей. Цели -- Ка-50! Как поняли?
   -- Внимание всем! Говорит пост одиннадцать. Вижу группу Ми-24! Высота предельно малая!
   Предельно малая высота -- это высота, где воздушное нападение неизмеримо сильнее обороны. Там радары с земли теряют врага в складках местности, а истребители не могут различить его на фоне земли. Там ракеты с тепловым наведением бессильны без прямой видимости, а зенитная артиллерия просто не успеет прицелиться.
   "Нет, мы притормозим тебя здесь, чума демократическая!"
   Генерал Штыков поднял трубку радиотелефона:
   -- "Камыш", доложите готовность!
   -- Аппаратура включена. Цели наблюдаем.
   В гондоле воздушного шара, висящего над окраиной города, кидало от одной стенки к другой начальника управления Маркелова и Шерходжу Пластырева. "Тарелки" от спутникового телевидения, нацеленные на горизонт, были подняты привязным аэростатом на пятьдесят метров от земли. С этой высоты они подсвечивали низколетящие цели на расстоянии в десятки километров. Кабели с аэростата были проведены в окно квартиры Буранова, которая располагалась очень удобно для этого. Там и размещался командный пункт. Правда, принять отражённые от вертолётов сигналы эти антенны не могли -- они терялись на фоне отражений от земной поверхности. Но это сейчас и не требовалось.
   Сигналы были приняты антеннами таинственных цилиндров, установленных на вершинах деревьев и под водой реки. Эти антенны принимали отражённый импульс на фоне неба, и им ничто не мешало.
   На дисплее вспыхивали одна за другой голубые, затем жёлтые, красные точки. Это радиоответчики в цилиндрах сигнализировали, что цели "видны" всё отчётливее.
   ...Командир группы вертолётов, стрелявший в 1993 году по Дому Советов, сбросивший в Грозном не одну тонну взрывчатки на жилые кварталы, был уверен, что безнаказанно уничтожит мятежников. Ведь повстанцы не могли бы даже повредить его "Чёрную акулу". А радиочастоту немногих имевшихся в городе "Шилок" датчики Ка-50 уловили бы задолго до входа в зону огня.
   Вертолёт пересекал сверкающую ленту реки, когда из установленного под водой транспортно-пускового контейнера, взметнув фонтан воды, взлетела первая ракета. Три килограмма аммонала вспороли брюхо "акулы". Другие воздушные каратели ненамного пережили своего главаря. Они взрывались на собственном боезапасе, так и не успев понять, откуда появилось это оружие на местности, где не было ни одной машины, ни одного живого человека.
   ...Семь машин -- больше половины вертолётов, которые смог выпустить за последние годы хиреющий режим, остались догорать на непокорной южнороссийской земле. Остальные повернули назад.
   Испытатели начали опускать аэростат вниз.
   -- Ветер усиливается! -- прокричал сверху Пластырев. Трос в руку толщиной натянулся, как нитка, удерживая гондолу почти в горизонтальном положении. Одна из жил с треском разорвалась.
   -- По тросу -- всем вниз! -- крикнул снизу кандидат военных наук Буранов.
   -- Хватай прибор! -- приказал Маркелов Пластыреву. Тот перекинул через плечо ремень аппаратуры "Камыш" и скользнул вниз по канату. Начальник управления хотел было последовать за ним, но не решался.
   Лебёдка со скрежетом подтягивала аэростат к земле. И тут раздался треск сильнее прежнего. Обрывок троса упал на землю. Ветер уносил начальника Испытательного управления на север, в глубь оккупированной демократами территории.
  
   ...Исчезновение Маркелова стало огромной потерей для испытателей.
   Начальник Управления хорошо знал все заводы в Южнороссийске, умел договориться с любым директором или главным специалистом. Миртов же, опиравшийся больше на пионеров с пенсионерами, производство знал плохо. И сразу расширилась пропасть между "технарями" и политическим руководством.
   "Думские дьяки" очень любили говорить о массовом движении, о духовности, державности, русской идее, о марксизме, неверно понятом и верно понимаемом, и тому подобных вещах. И они просто в ужасе шарахались, когда перед ними возникали личности в промасленном и прожжённом камуфляже и требовали немедленно выделить им сталь легированную листовую марки 12Х18Н9Т.
   Ещё хуже стало, когда в штабе вышел на ключевые позиции вождь политической организации "Буза продолжается", которого когда-то выдвинули и не смогли задвинуть обратно. В его служебной характеристике можно было бы написать: полное отсутствие революционных убеждений, любовь к "тёплым местечкам", макиавеллизм. Ещё в мирное время он был против создания боевых дружин, опасаясь, что они его сместят. Но ведь Ленин-то в своё время не боялся, что рабоче-крестьянская армия его свергнет! Вождь "Бузы" и теперь видел в вооружённых отрядах одну только угрозу для себе подобных "думских дьяков". Никто уже не вспоминал, что не политиканы нанесли смертельный удар городским буржуям. С его выдвижением испытатели оказались отрезанными от металла, инструментов, компонентов ракетного топлива. А без этого и теоретические разработки теряли всякий смысл.
   Беда не приходит одна. Неожиданно и надолго заболел генерал Штыков. Основные кадры ракетчиков по-прежнему находились в сельской местности, прикрывая танкоопасные направления. На их места в городе пришло много случайных людей. Им противостояли только совсем уж древние деды да инструктор клуба "Очумелые ручки". Хотя у неё был сильный характер, справиться с матёрыми бюрократами она явно не могла.
   Председатель Шарабан-Барабанов вряд ли даже понимал, что такое революция, и всё же оказался главой революционной власти. Оказавшись на вершине после "заговора оборонных специалистов", он думал теперь лишь о том, как от них избавиться.

Часть IV. День "Белой Рыси"

Раньше-то как было: смотришь в книгу и... извините, ничего не видишь.

А теперь для этой цели служит дисплей!

Из финального выступления КВН-88

  
   -- Что это? Что? -- возмущённо и растерянно восклицал генерал Лягушкин, показывая на лежащие на столе бумаги. -- Мой метод... Мои формулы... Откуда они? Это же плагиат! Вы что, их украли?
   Начальник сектора долго молчал, отвернувшись к окну. Потом одёрнул на себе пиджак с академическим ромбиком и сказал:
   -- Никто ваших формул не крал. Не ваши это формулы, -- Миртов указал на сидящего в углу небритого, в поношенной одежде человека, -- вон его. Человек преподавал в университете, при демократах был безработным, жил в деревне, случайно прочитал наше газетное обращение и... повторил ваше открытие. Как кто-то раньше вторично открыл дифференциальное исчисление. Но время, время потеряли! А вы скрывали свой метод, чтобы организация занималась не оружием, а воззваниями. И думали, что совершаете какое-то геройство!
   -- Но я не хотел гражданской войны... Хотел остановить...
   -- Этим -- остановить? По агентурным данным, через неделю на нас пойдут танки! Генерал Пришибеев -- слышали о таком? Это он не мог в Чечне смотреть без смеха, как бомбы и снаряды попадают в жилые дома! Ладно. Кто старое помянет... Алгоритм -- это ещё не действующая программа. Вы поможете нам довести её? Завтра к столице летит дирижабль. Готовая программа должна быть у Нержавейкина!
  
   В таких случаях говорят, что минуты казались часами. Кострову в подземной лаборатории казалось, что он ждёт результата уже не первый год!
   Криволинейно-неопределённый алгоритм "Пси-хи" был только что включён в программу "Белая Рысь". На экране дисплея вначале появилась стандартная боевая ракета, какие видел каждый на рисунках и фотографиях. Затем система автоматизированного проектирования принялась варьировать исходные данные. Менял свою форму корпус, вытягивались в стороны, делались стреловидными, трапециевидными, треугольными, исчезали и вновь появлялись в другой конфигурации крылья...
   Когда-то, в 60-х годах, писатели-фантасты говорили как о чём-то занебесном об ЭВМ производительностью один миллион операций в секунду. Говорили, что эта машина сможет мыслить, превзойдёт и даже поработит человека. А здесь под белым пластмассовым корпусом бушевал цифровой ураган, здесь перемалывались числа со скоростью десяти миллиардов операций в секунду.
   И неожиданно для испытателей на дисплее вспыхнула надпись:

Оптимизация закончена

Произвожу деталировку

   На дисплее возник красный заштрихованный цилиндр с фигурным каналом в виде звезды -- заряд твёрдого ракетного топлива. Цифры в углу показывали оптимальное соотношение его компонентов. Цилиндр развернулся на экране и почти мгновенно сменился другими чертежами.
   Испытатели еле успевали следить за работой компьютера. Только самые умудрённые успели разобрать, что машина предложила строить конструкцию как бы изнутри. Вначале к топливному заряду, отлитому в форме, пристыковывали сопло и переднее днище из металла, а потом всё это обматывалось стекловолокном с эпоксидной смолой. Потом так же присоединялись боевая часть, система наведения, оперение. В результате ракета представляла собой монолитный стеклопластиковый кокон, в толще которого были вмурованы все остальные детали и узлы. Кокон не имел ни единого разъёма и был рассчитан на те минуты и секунды, которые живёт ракета в полёте к цели.
   Костров дал команду заархивировать информацию и записать на компакт-диски в трёх экземплярах. Потом он спешно выхватил последний CD-ROM из дисковода и скомандовал:
   -- Уходим!
  
   К столице, прижимаясь к земле, летел дирижабль специального назначения "Чёрная макарона", напоминавший со стороны иглу. Два винта с новейшей формы саблевидными лопастями продвигали его сквозь воздух. Мощные динамики, работая в противофазе, заглушали рёв его новых двигателей М-18. Рация дирижабля работала только на приём. Передача разрешалась в исключительных случаях.
   "Макарона" не несла балласта, в отличие от всех дирижаблей прошлых лет. Вместо того, чтобы сбрасывать груз или выпускать газ из оболочки, для подъёма и спуска сжимали или ослабляли прочные ленты, охватывающие баллоны; от этого и изменялся объём одного и того же количества газа. Каркас "Макароны" состоял из двух соединённых на концах упругих металлических дуг, соединённых шпангоутами. В обычных условиях такая длинная и тонкая машина просто переломилась бы в неспокойном воздухе у земли, где даже закалённых пилотов мутило от болтанки. Но в центральном посту, укреплённый на резиновых амортизаторах от тряски, круглосуточно работал компьютер Pentium III-1130, ежесекундно балансировавший небольшими стабилизаторами на носу и корме. Такая автоматическая система гашения продольных колебаний применялась до этого только на американском бомбардировщике В-1В и русском Су-34.
   "Чёрная макарона" проектировалась для нанесения ударов по глубине обороны противника с помощью разрабатывающейся ракетной системы "Меч -- сто голов с плеч". Особенно этот воздушный корабль подходил для операций, требовавших длительной слежки за противником: дирижабль мог сутками дежурить в воздухе, не расходуя горючее.
   Но сейчас боевую нагрузку составляла только стопка компакт-дисков. Провожая экипаж, генерал-майор Штыков приказал: "Передать лично в руки генералу Нержавейкину, дважды Герою лётчику-космонавту Савостину и дважды Герою лётчику-космонавту Звёздочкиной. Они отдадут CD-ROMы столичным товарищам, а сами перейдут к вам на борт. В случае опасности все компакт-диски разломить! Жизни вашей не хватит, чтобы искупить вину, если они попадут в руки демократов!".
   Перелетев линию фронта, дирижабль выпустил в разные стороны несколько "двойников" -- авиамоделей, имитирующих за счёт отражателей крупную воздушную цель, а сам устремился на предельно малой высоте в глубокий тыл врага, прямо над гущей демократических диких банд.
   Но, как говорят японцы, обезьяна тоже падает с дерева. Как ни прочна оболочка, а гелий всё равно сквозь неё просачивается. В тренировочных полётах над своей территорией это было несущественно. Для многодневной же экспедиции в кабину поставили для пополнения оболочки дьюар с жидким гелием, от которого шёл зверский холод. Очень скоро воздухоплаватели почувствовали, что могут схватить пневмонию в самые ближайшие часы. Тогда они, махнув рукой на все правила, в том числе маскировки и аэродинамики, встали на якорь, и Костров прикрутил дьюар за бортом стальной проволокой. Правда, один из люков после этого перестал открываться, зато лёд в волосах и на одежде начал таять. "Чёрная макарона" продолжала путь на север.
  
   Нет нужды описывать путь к столице и обратно. Можно было бы описать здесь жуткую катастрофу, ужасные опасности и страшные приключения. Но нужды в этом нет: сработанная на заводе "Красный коминтерновец" техника не подвела. Всё было сделано правильно.
   Костров вначале отмалчивался, робея при виде стольких Золотых Звёзд, а в конце пути уже вовсю рассуждал о преимуществе прямоточных реактивных двигателей над всеми остальными.
   На подходе к линии фронта Костров включил рацию на приём. Все городские радиостанции подозрительно молчали.
   -- Послушайте-ка демократов! -- подсказала лётчик-космонавт Звёздочкина.
   Она не ошиблась. Хорошо известная станция "Воруй, Россия!" передавала, что в Южнороссийске "возобладали разумные и здравомыслящие силы". Скоро, вещали демжурналисты, в городе будет восстановлен "новый порядок", и только на одном из заводов забаррикадировались экстремисты, угрожая подорвать себя вместе с запасами ракетного топлива.
   -- Топлива? Тогда понятно, где это может быть.
   -- Это что же? У вашего Шарабан-Барабанова мозгов нет? -- сердито сказал генерал Нержавейкин.
   -- Может, и были, только от обкомовского сидения они, видимо, рассосались, -- ответил Костров. -- Всё буржуям понравиться хочет, цивилизованность свою показать! Он не понимает, что если пустит Пришибеева в город, то и от города, и от Шарабан-Барабанова останутся только рожки да ножки. Пилоты, слушай мою команду! Заходим с юго-востока, на предельно малой высоте.
   "Чёрная макарона" продвигалась медленно и осторожно. Внизу закончилась зелёная полоса садовых участков и показались корпуса НПО "Тёмное Пламя". На его территории виднелись красные флаги, стояло множество машин, мельтешили разномастно одетые люди с оружием.
   -- Сюда! Здесь садимся! -- показал вниз Костров.
  
   ...-- Нержавейкин с нами! Да здравствует Нержавейкин!
   Под эти радостные крики огромный четырёхосный тягач с полуприцепом выехал из ворот НПО "Тёмное Пламя". Никто из поверивших Шарабан-Барабанову не решился выстрелить в генерала со Звездой Героя -- ведь идеологией соглашателей была трусость и перед буржуазией, и перед революцией.
   МАЗ-537 без сопротивления добрался до центра города и, как картонку, продавил ворота внутреннего двора областной администрации. Войдя в кабинет N 1, Нержавейкин без лишних слов взял председателя за шиворот и повозил носом по столу. Потом спросил:
   -- Вы вели переговоры с Мерзавским? Где это было?
   -- Меня везли с завязанными глазами. Но местность я узнал...
   Шарабан-Барабанов указал точку на карте. Нержавейкин развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, оставив в кабинете стонущего и охающего соглашателя.

Часть V. Бой на Калиновом мосту

  

Ох, и бил бы я вас, хлестал нещадно,

если бы проболтали вы Ледову сечу!

  

Александр Невский

  
   -- По данным разведки, -- сказал кандидат военных наук Буранов, водя указкой по карте, -- вражеский штаб и полевые склады горючего, снабжающие танки и авиацию противника, находятся между Доном с западной стороны и озером Мутево с вытекающей из него Вонючкой-рекой -- с восточной. В штабе находятся сам Мерзавский и генерал внутренних войск Пришибеев. Собирают всё, что еще боеспособно. Видно, уже нечего собирать. Горючее свозят со всей страны. Прибывает морская пехота с Северного флота и с Дальнего Востока. Будут опять штурмовать!
   -- ПВО у противника есть? -- спросил майор радиотехнических войск Казанцев.
   -- Есть, и исключительно мощная. Оснащена комплексами С-300. Они развёрнуты ближе к озеру Мутево.
   -- Как я понимаю, если мы перережем это "горло", то танковая группа демократов останется без горючего? -- спросил уполномоченный по пропаганде среди дедов.
   -- Правильно. Но эти водные преграды -- препятствие и для нас. Мощных переправочных средств у нас нет, воздушный десант теоретически можно высадить и с Ан-2, парашюты конфисковать в аэроклубе, но под огнём С-300 это нереально.
   И тут с места, как ему и положено по должности, поднялся начальник сектора нечистой математики.
   -- Товарищи! Я не могу сказать всего -- даже здесь не могу, но у нас есть техническая возможность провести эту операцию.
   -- Прошу к карте!
  
   Спецкоманда Пластырева в составе тридцати трёх штыков продвигалась по Вонючке-реке уже пять часов. На бойцах были противогазы, гофрированные трубки которых были удлинены до трёх метров, а верхняя часть поддерживалась над водой поплавком. Поплавки были замаскированы деревяшками и тиной. Вода, вопреки названию, оказалась довольно чистой: химический комбинат, отравлявший раньше реку, закрылся из-за развала экономики. Несмотря на это, идти под водой многие километры, да ещё и с грузом, было очень тяжело. Давление сдавливало грудную клетку; дышать через торчащие над водой противогазные шланги приходилось глубоко и размеренно, иначе сразу же начиналось кислородное голодание. Нельзя было спотыкаться и поднимать волны, чтобы в трубку не заливалась вода. И холод уже начал пробирать до костей.
   Несмотря на всё это, диверсанты к трём часам ночи вошли в озеро Мутево. Из-за зарослей водного растения элодеи Шерходжа осторожно выглянул наверх. Недалеко от берега он увидел палатки, военные машины, среди них -- три мощных гусеничных тягача и установленные вертикально пусковые контейнеры С-300.
   Командир разведчиков выставил над водой прутик антенны, замаскированной испытанным способом -- под камышину, и непослушными от холода пальцами набрал на запаянном в плёнку пульте кодовый сигнал: "КХЕ! КХЕ!".
   Потянулось время скучного ожидания...
  
   Разведчики уже совсем скукожились от холодрыги, когда сквозь радиопомехи пробился долгожданный ответ: "ЖМИ!". Пластырев принял от помощника опытную установку "Дубинушка", похожую на обвязанное алюминиевыми трубками ружьё с деревянным прикладом, воткнул в илистое дно раскладную сошку, совместил фосфоресцирующие метки прицела с пусковой трубой С-300 и нажал спуск.
  
   Когда головной дирижабль ударного соединения снялся с якорей, начальник сектора нечистой математики, сидя рядом с пилотом, начал с наслаждением орать в воздушное пространство:
   -- Не таким путём надо идти! Они не совершили и не могли совершить революцию. Объективные условия не созрели, не созрели, господи, опять не созрели. Кустарь не выдержит конкуренции с крупным производством... В  борьбе обретёшь ты право своё! Атаковать и уничтожить!
  
   Летающие машины шли сомкнутым строем. Динамики "антиполя" работали на полную мощность.
   Радиостанции работали только на приём. Комбриг подполковник Владимиров несколько раз передавал один и тот же сигнал: "ЧУР!" -- приказ уменьшить высоту, чтобы даже всевидящий С-300 не смог различить цели. Но верхушки сосен и так уже царапали днища гондол дирижаблей.
  
   ...По сигналу "ЖМИ!" бронебойные заряды Пластырева пробили пусковой контейнер и корпус зенитной ракеты, воспламенив её топливо. Вспыхнул огромный огненный столб. От жара стали рваться соседние ракеты. Шерходжа повернул установку и дал ещё несколько выстрелов по штабным машинам и палаткам, откуда выскакивали полуголые пришибеевские каратели. С ракетными установками и автоматами наперевес тридцать три южнороссийских богатыря стали выходить из воды, неся врагу ужас и смерть.
   Но это было только начало. С противоположной стороны в воздухе вспыхнул режущий свет прожекторов, подвешенных к дирижаблям. Динамики, до этого момента глушившие шум моторов, стали передавать жуткий вой сирен.
   -- Атаковать! И уничтожить!
   Каждый дирижабль первой волны, переделанный из рекламного аэростата, был вооружён 14,5-мм пулемётом КПВТ и блоками ракет, подобными "Дубинушке". Демократы метались в панике под грохот взрывов, а крупнокалиберные пули, как гвоздями, приколачивали их к земле одного за другим.
   Следом на высоте десяти метров шли дирижабли с десантом. Бойцы сбрасывали вниз каждый свой канат и спускались по ним, а освобождённая от груза машина взмывала вверх и отправлялась за подкреплением.
  
   ...Секретарь Совета Четырёх и в плену старался показать, что он "совка на дух не переносит". Комбригу Владимирову он заявил:
   -- За нами -- цивилизованные страны, западная культура! Вы обречены, вас раздавят!
   -- Да? -- ответил ветеран-авиатор. -- Ты в Израиле хвастался, что Россию ограбил -- ты культурный? Ты убийство журналиста заказал -- ты цивилизованный? Сиди, пока не лежишь!
  
   Однако защитники города ожидали от атаки б*льших результатов. Генерал Пришибеев сохранил достаточно сил и бросился на город, как раненый бык.
   Танковые колонны демократов, форсировав реку далеко севернее Южнороссийска, приближались. Город пустел. Жители покидали его и прятались в деревнях и дачных пригородах.
   Соседи, собиравшие чемоданы, сказали испытателю Кострову:
   -- Что же не уезжаете? Ведь город обстреливать будут!
   -- Да я так, одним глазком...
   ...Костров строевым шагом шёл к замаскированному обширному подвалу, где хранились заготовленные ранее ракетные снаряды. За ним шагали пионеры с пенсионерами, другие ополченцы и присоединившиеся по дороге местные жители.
   Кто-то окликнул их:
   -- Эй, что вы там забыли? Оттуда все драпают!
   Испытатель на ходу ответил:
   -- Вот ты и драпай. А мы знаем, куда нам надо.
   Возле склада начальник караула крикнул:
   -- Стой, кто идёт! -- и, узнав подошедших, сказал: -- По приказу товарища Шарабан-Барабанова склад опечатан!
   Костров протянул ему только что подписанный Нержавейкиным приказ и отчеканил:
   -- Как новый командующий артиллерией пост снимаю! -- и через плечо -- своему отряду: -- Сбить замки! Разобрать боеприпасы!
  
   Через несколько минут испытатели уже показывали собравшимся жителям, как обращаться с "изделиями". Вдоль множества улиц частного сектора спешно расставляли сотни пусковых установок новой, предельно простой конструкции. Они состояли из связок бумажных трубок-контейнеров, прикреплённых к стоявшему на сошках каркасу. Внутри каждого контейнера находилась выклеенная из бумаги ракета с заранее вставленной в сопло проволочкой накаливания. Ополченцам надо было только подключить провода воспламенителей к зажимам-"крокодилам" установки.
   Расчётчики из команды Миртова проходили вдоль рядов установок, сверяя направление стрельбы каждой из них с таблицей и компасом. Последняя разработка сектора нечистой математики состояла в том, чтобы обеспечить огонь множества рассредоточенных на местности установок по одной цели. Для каждой установки определялась с помощью компьютера привязка к карте, свой азимут огня и угол возвышения.
  
   ...Дивизия ДС "Ваучер" перед тем, как вступить на Калинов мост, дала несколько залпов из танковых пушек по Правому берегу. Город казался мёртвым. Ни один человек не был замечен в стереотрубы. Ни один выстрел не раздался в ответ.
   -- Три дня на разграбление! -- зычно крикнул генерал Пришибеев. -- Танки, вперёд!
   "Т-90" двинулись через мост. На их бортах, на рукавах солдат и офицеров был намалёван трёхцветный флаг -- флаг 15-го карательного корпуса СС, русского корпуса СС, сформированного нацистами из бывших белогвардейцев и заливавшего кровью бойцов Сопротивления Францию, Польшу, Югославию. Из-за этого флага российскую делегацию не пустили на празднование годовщины открытия Второго фронта. Но правительство демократов считало этот флаг своим. Офицеры дивизии "Ваучер" ходили в кителях натовского покроя, солдаты -- в мундирах мышиного цвета, поразительно похожих на немецкие. Что оставалось русского в этих узаконенных бандитских формированиях? Они были большие "герои" расстреливать парламент или сбрасывать в Грозном бомбы на жилые дома. И южнороссийцы давно не считали их людьми.
   ...На другом берегу картина оставалась той же: покинутые дома с треснувшими от взрывов стёклами. Голова колонны поднималась по длинной, крутой улице Емельяна Пугачёва и подошла к повороту. Впереди был заросший травой бугор. По его склону вниз были протянуты какие-то толстые шланги.
   На бугре, за углом здания Технологической академии, корреспондент Семиглазов махнул рукой водителям трёх цистерн. Загудели насосы. Из шлангов на мостовую хлынула голубоватая жидкость. Журналист ползком подобрался к краю склона и, нацелив сигнальную ракетницу вниз, нажал спуск.
  
   ...Генерал Пришибеев в своём командирском бронетранспортёре услышал резкое взрёвывание моторов и лязг сталкивающейся брони. Он взглянул в перископ и обмер: по всей ширине мостовой, охватывая один танк за другим, двигалась вниз волна горящего бензина.
  
   -- Не посрамим Россию! -- прозвучал голос Кострова над узкой улицей.
   Из погребов и подвалов, из оврагов и зарослей появились люди. Здесь была и платиновая красавица из НПО "Тёмное Пламя", и пионеры из кружка "Очумелые ручки", и пенсионеры во главе со старым лётчиком Арсеньевым, и учёные социалистической ориентации, когда-то наносившие первый удар по демократам, и специалист Генерального штаба Советской Армии Буранов, и десятки, сотни совсем незнакомых людей. И даже бывший горе-марксист, а ныне настоящий защитник города Лягушкин тоже был здесь. Все они подошли к своим установкам. Каждый сжал в руке маленький пульт с кнопкой и предохранителем. И каждый отошёл на десять метров назад.
   -- Предохранители снять! По демократическим захватчикам артиллерия -- залп!
   Вся улица в доли секунды окуталась дымом. По направлению к Калиновому мосту, к въезду на берег, забитому вражеской техникой, с резким свистом и воем взлетели ракеты. Маленькие, похожие на продолговатых рыб, они были бесчисленны. Сотнями они пролетали мимо, пробивая крыши и круша сараи, но тысячами и тысячами попадали в растянувшуюся на километр цель. На башнях и корпусах танков загремели взрывы, растекался горящий "молотовский коктейль". Механики-водители в панике жали на рычаги, пытаясь вырваться из этого пекла. Но уходить было некуда. Вот первый танк соскользнул с дамбы и ушёл под воду. За ним второй. Над стальной опорой моста столкнулись сразу несколько машин, и она просела, не выдержав нагрузки... А рядом адская вспышка -- взорвались боеприпасы.
  
   -- Генерала Пришибеева поймали! -- радостно сообщил Шерходжа Пластырев. -- Украл в пустой хате женское пальто и пытался бежать.
   -- Привести! -- сказал Костров. -- Или нет... Займитесь-ка вы им сами. Меня сейчас больше БМ-50 интересует.
   ...Когда Шарабан-Барабанов вошёл в свой кабинет, он увидел нового командующего артиллерией в закопчённой куртке, оживлённо обсуждавшего с коллегами конструкцию пусковой установки. И главное, сидевшего в его любимом, шарабан-барабановском кресле.
   -- Кто позволил? -- спросил председатель своим председательским тоном.
   -- САМ! -- рявкнул артиллерист, и Шарабан-Барабанов понял, что он уже не председатель.
  
   Полковник Ястребов сокрушённо потёр лицо руками и сказал:
   -- А может, и вправду не созрели объективные условия? Ведь сколько вражьих сил переколотили, а всё равно они снова будут штурмовать наш город?
   -- Ничего вы не поняли, товарищ полковник! -- ответил начальник сектора нечистой математики. -- Выиграно сражение против демократии! Вы знаете, что было на тех дисках? Ну, тех, что я передал в столицу?
   -- Не знаю.
   -- Там была в электронной форме полная техническая документация на новую ракетную систему с дальностью в сотни километров, полностью готовую к серийному производству. Все чертежи. Все расчёты. Спецификация на все материалы. И архив предыдущих испытаний, включая видеозапись стартов. Много ли нужно времени, чтобы скопировать это? На любом заводе, в любом городе можно теперь наладить производство. И бить демократов! Уничтожить! Сжечь!
   -- Но эти диски перехватят!
   -- Не успеют. Их копии разойдутся по стране.
   -- Странно... Война с помощью дискет...
   -- Ничего странного. Вот в 1995 году один редактор журнала, шибкий демократ, хвастался, что все технические новшества в двадцатом веке работали против коммунистов. Появился радиоприёмник -- по нему стали слушать "голоса". Появился магнитофон -- стали крутить подпольные записи. И не было такого вычислительного центра, где бы не печатали на принтерах что-то антисоветское. О ксероксе я уже и не говорю. И запретами здесь не поможешь. Единственный выход -- повернуть эти западные штучки во вред самим демократам. И тогда земля русская, которую враг пришёл поработить, усеется костьми его!
  
   ...За успешное проектирование, изготовление и боевое применение техники, нанесшей исключительный вред демократам, все существующие и все вновь формируемые части Испытательного управления именовать гвардейскими.
  

Председатель Государственного комитета обороны

генерал армии

В.И.Нержавейкин

19.11.2001 г.

  
   ...Отставной Главком вида Вооружённых Сил проводил очередное совещание.
   -- По агентурным данным, в городе Ельцинске намечена встреча главарей новых суверенных государств, -- говорил он. -- Господа в панике. Собираются просить у иностранных послов ввода "миротворческих сил". Товарищ начальник сектора, ваша новая система сможет достать этот город?
   -- Сможет, товарищ генерал армии! Мы можем форсировать двигатель второй ступени и испытать новое топливо с температурой горения 4100 градусов.
   -- Отлично. Высадим там артиллерийских разведчиков-корректировщиков, наведём ракеты по радиомаяку и уничтожим всех.
   И Нержавейкин сказал те же слова, которые сам когда-то услышал от великого полководца, когда надо было доставить в столицу Знамя Победы:
   -- Возьмите этого гусара и поручите ему...
  
   ...Когда совещание штаба закончилось, начальник сектора нечистой математики в радостном возбуждении вышел из подъезда. Слышалась песня:
  

Шли бои на море и на суше,

Над землёй гудел снарядов вой.

Выезжала из лесу "Катюша"

На рубеж знакомый -- огневой.

Выезжала, мины заряжала

Против немца -- изверга, врага.

Ахнет раз -- и роты не бывало,

Бахнет два -- и нет уже полка!

Все мы любим душеньку-"Катюшу",

Любим слушать, как она поёт --

Из врага вытряхивает душу,

А друзьям отвагу придаёт.

  
   На улице шёл снег и дивизион гвардейцев-миномётчиков. Ветер сметал с русской земли позор демократической заразы. Город, страна, народ спешили к победе.

* * *

   Пришёл день, когда за столом Трибунала народов СССР заняли места судьи -- по одному от каждой национальности. Эти "совки", "чернь" и "люмпены", как их обзывали подсудимые, явились читать мораль! Кому!
   О! Они послали на виселицы и в тюрьмы Господ, принесших в жертву огромную страну и миллионы жизней -- для того, чтобы за границей их похлопали по плечу и назвали "цивилизованными". Господ, посвящённых в планы Геополитики, за которыми стояли Триллионные Капиталы, Свободный Рынок, Западные Страны и Высокие Технологии -- приравнённых к особо опасным преступникам и бешеным собакам...
   Их победили, унизили и уничтожили обыкновенные люди, которые стояли за пультами пусковых установок или сидели за компьютерами. Именно они, не имеющие никаких представлений о "цивилизации", стали обладателями ракетного оружия.
   А что дальше было -- то уже совсем другая история.
  
   1996 -- 11 июня 1997 г.
   Воронеж.
  
   Эффект Доплера -- изменение частоты радиосигнала при движении передатчика относительно приёмника.
   Visual Basic 7.0 -- система быстрой разработки программ фирмы Microsoft, лучшая в своём классе.
   Число М [число Маха]-- отношение скорости полёта к скорости звука.
   AutoCAD [Автокад] -- система автоматизированного проектирования фирмы Autodesk. В 1997 году была выпущена 14-я версия.
   Дискеты на 120 мегабайт в 1996-97 годах начинали внедряться в серийное производство, но были ещё мало распространены.
   Операционная система фирмы Microsoft. В 1999-2000 годах находилась в стадии разработки.
   19-дюймовые дисплеи [49 см по диагонали] применяются для профессиональных художественных и графических работ.
   В 1999 году такие компьютеры были сверхмощными и практически недоступными по цене.
   Трассировка -- разметка программы контрольными точками с целью выявления ошибок.
   CD-ROM -- лазерный компакт-диск. В 1999-2000 годах стоимость их кустарной записи резко снизилась.
  
  
  
  
   23
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"