В лунную ночь ко мне постучали. Я вскочил к двери. За ней стоял человек одетый как посыльный. "Она вас ждет", сказал он. "Кто?"- спросил я, одевая пальто. "Она"- и он поспешил вперед, оглядываясь на меня, чтобы проверить следую ли я за ним.
Ледяной ветер трепал мое лицо, засыпая всё вокруг снегом. Посыльный спешил, я еле поспевал. "Кто, она?"- крикнул я ему, но из-за вьюги он ничего не слышал. Я шел за ним, стараясь угадать куда именно он идет. К которой он идет. Вьюга мешала разглядеть.
"Я тебя люблю"- сказала Эжени, положив мне руки на плечи. Её черные глаза ласково обогревали меня. Её губы робко улыбались. Я обнял её и тонкость её тела, заставила обнять её крепче. Я чувствовал радость, я закружил её. Она смеялась, не отводя от меня взгляда, я кружил её, смотря на неё. "Ты моя восточная принцесса"- говорю я. Она: "Принцесса? Только и всего?" "Ты моя Луна, ты моё Солнце, ты моя Жизнь, ты мой Ручей, ты моя Душа". Она меня целует. "Ты мой Бог"- говорит она и крепко-крепко обнимает меня. "Я тебя люблю",- шепчет она на ухо. И мы долго-долго так стоим.
Я еле устаиваю от сильных порывов ветра. Под ноги то и дело попадаются сугробы. Но с легкостью я их преодолеваю. Посыльный спешит, уже не оглядываясь. Лишь изредка он возносит руку, показывая, чтобы я следовая за ним. Он, длинен и худ, но ветер его на сдувает, иногда лишь накреняет, словно дерево, к земле. Он умело выгибается не останавливаясь. Я совсем ничего не могу понять. Мы идем на юг, но по каким улицам? Ничего не видно.
Солнце заливает дорогу. Приятность её ладони в моей руке. Мы смотрим то вперед, то на друг друга и улыбаемся. Ветер растрепывает её волосы и мне достается удовольствие смотреть, как она кончиками пальцев прячет их за ухо. Я наклоняюсь и целую её ушко. Ей щекотно и приятно. "Моя шикарная Мария, - шепчу я ей- Моя королева." "Ах ты,"- говорит она и, обвив рукой шею, целует меня. Озорно улыбается и прижимается ко мне. Продолжаем идти. Молчим. Я ощущаю её тело, она моё. Мне нужно её тело, ей моё. "Мария,"- говорю я. "Ричард,"-говорит она. Мы обнимаемся и идём.
Сквозь снег, все же, узнаю набережную. Ветер дует еще сильней и я сдуваюсь в сугроб. Холода снега вовсе не чувствую. Ко мне подбегает посыльный, помогает встать. "Куда мы идём?"-спрашиваю я. "К ней" - отвечает он. "К которой?"- я стараюсь разглядеть его лицо: он молод, более ничего не видно. "К той самой" - отвечает он и вновь устремляется вперед.
"Что ты делаешь?"- спрашиваю я, когда она, прижав меня к доске, принялась расстегивать рубашку. Её рыжие волосы прямо возле меня. "Что ты делаешь?"- повторяю я и беру её за руки. Она впивается в мою шею губами. Я её отстраняю: "Не н-надо расстегивать рубашку." "Не надо? Хорошо"- и она разрывает её. "О господи"- вскрикиваю я, стараясь высвободиться от неё. Она впивается в мою грудь губами. "Перестань, сюда же могут войти"-но она продолжает меня целовать. Её пальцы впились мне в кожу. Её ногти впились мне в кожу. "Ребека." "Пусть." "Но Ребека." "Пусть войдут им пора бы знать, что их не аист принес." Я в её горячих объятиях, её пальцы на моём ремне. "Это же школа." "Пусть." Её пальцы, её губы, её пыл, жар. Её тело.
Посыльный идет шагом. Я стараюсь его догнать, но не получается. Несколько раз кричу - он не оборачивается, лишь машет рукой. В ушах засел свист вьюги. Щеки отморозились и я растираю их снегом.
Его навалом. С каждым шагом я проваливаюсь в него и с каждым шагом выбираюсь из него. Мне жарко, я дышу открытым ртом, ледяной воздух просачивается мне в легкие. "Эй, посыльный,"- кричу я - он не оборачивается.
Мы сидим рядом, моя рука у нее на плечах, она обнимает меня за талию. Мы смотрим на мерцающие внизу огни. Ветер продувает нас. Мы сидим возле самого края - стоит немного подвинуться и мы увидим всю высоту, отделяющую нас. "Красиво,"- говорит она. "Спокойно,"- говорю я. Множество звезд вместе с нами. "Они все твои,"- говорю я. "Они все наши,"- говорит она и кладет голову мне на плечо. "Шепни моё имя,"- просит она. "Сара,"- шепчу я. "Ещё" - "Сара". Она улыбается и еще сильней прижимается ко мне.
"Люблю,"- говорю я. "Люблю,"- говорит она.
Я устал. Порыв ветра сваливает меня. Моё лицо лежит в снегу и нет никакого желания шевелиться. Я лежу, лежу, лежу. Жду, когда же посыльный поднимет меня. Но ничего такого не происходит. Я ещё лежу, но потом меня мучает любопытство и я поднимаюсь. Посыльного нигде нет. "Что же?"- думаю я и бегу в сторону, в которую он, по-моему мнению должен был пойти. Натыкаюсь на дом. Придерживаюсь стены и вдруг понимаю, что это её дом. Посыльный стоит напротив входа, озаренный светом фонаря и снега. "Так это она?"- говорю я, с трудом пробираясь по снегу.
Она метается из стороны в сторону, в её руках мелькают разнообразные вещи. Ни слова. Я стою и смотрю. "Эжени,"- окликиваю я её. Она бросает мне злость со взглядом. Молчит и продолжает напихивать свои чемоданы. "Эжени,"- повторяю я. "Сволочь," -сквозь зубы говорит она мне. Я молчу и не знаю что сказать. Себе говорю: "Да сволочь", ей же не нахожу слов. Я подхожу к ней ближе. "Не подходи,"- говорит она, на секунду оторвавшись от своего занятия. "Эжени,"- говорю я ей третье слово. "Ну что?"-выкрикивает она и останавливается передо мной. Я молчу. "Не вздумай мне писать,"- заявляет она и запихивает фен. "Видеть тебя не хочу, слышать тебя не хочу, читать тебя не хочу, дышать с тобой не хочу, спать с тобой не хочу, любить тебя не хочу" - она застёгивает чемоданы. "Сволочь,"- говорит она. Повторяет это слово всё время. "Сволочь,"- говорит она, одевая плащ. "Сволочь,"- говорит она, беря чемоданы. "Сволочь," - говорит она, запирая дверь. "Сволочь," говорит она, садясь в такси. "Вот и оставайся со своею ночью,"- кричит она уже из отъезжающего такси.
"Так это она?"- повторяю я уже пробравшись к посыльному. "Она послала за мной? Эжени? Она вернулась?" Моё лицо близко к тому, чтобы высветить улыбку, но я в нерешительности. Посыльный ничего не отвечает, поворачивается и бежит. Я бегу следом твердя: "Это она? Она?" Снег хрустит под ногами; я спотыкаюсь, падаю встаю и вновь не вижу посыльного. Бегу в какую-то сторону и ещё издали разглядываю высокий двухэтажный дом. Посыльный стоит возле него, неотрывно смотря на меня. "Она?"- вырывается у меня.
"Шикарная Мария,"- с сарказмом говорю я. Она стоит передо мной, смотря куда-то. Недалеко стоит длинноволосый блондин. "Почему же?"- спрашиваю я. Она всё смотрит не на меня, а блондин глаз своих с меня не сводит. 0н горит, готов в любую минуту ринуться на меня. "Почему?"- настойчивее спрашиваю я. "Он меня любит,"- отвечает она. "А я? Я тебя не люблю?"- говорю я. "Оставь же бумагу и чернила, сможешь ли ты это?" - "Но причем здесь это? Это не мешает мне любить тебя. Я тебя очень люблю. Ты его любишь?"- указываю я на блондина. "Он славный,"- отвечает она. "Ты его любишь?"- повторяю я. "Он меня любит. Меня и только меня. Я у него единственная." - "Я тебя люблю. Никого кроме тебя у меня нет. Ты единственная,"- говорю я ложа руку ей на плечо. Блондин дергнулся, но не кинулся. Она отстраняет руку: "У тебя есть бумага и чернила". "Ты что?- говорю я - ты моя женщина, ты у меня одна..." "Нет,- прерывает она - днем ты со мной, а ночью ты предаёшься бумаге м чернилам, я не могу тебя делить. "Что ты такое говоришь?" - выдавливаю я в растерянности, но она уже идёт прочь в обнимку с длинноволосым блондином.
"Значит она меня зовёт?"- спрашиваю я у посыльного, он молчит. "Мария за мной прислала?"- спрашиваю я. Он молчит, он смотрит мне в глаза и я стараюсь прочесть ответ в его взгляде, сердце у меня стучит. Посыльный кидает взгляд на подъезд, на меня поворачивается и бежит. Я пытаюсь ухватить рукой за шиворот, но не успеваю. Ветра нет, вьюга прекратилась, кое-где еле-еле падает снежок. Я спешу за посыльным, который уже скрылся за поворотом. Моё сердце бешено бьётся и мне становится невыносимо. Эжени, Мария...
Я окаменел. Мой рот раскрыт, я хочу что-то сказать, но не нахожу что - лишь глотаю воздух, словно рыба выброшенная на сушу. Моя рука, к чему-то, поднята, моя нога застыла в шаге. Я оцепенел. Слышится пылание огня. В глаза въедается дым, они слезятся, но мне не до них. Стоит она вызывающе поглядывая на меня. Языки пламени вырываются из большого ведра, в полушаге от её ног. Над ведром ее рука, из которой в ведро выпадают листы. "Вот в этом твоя жизнь?- говорит она - в этом?" Лист за листом падает в ведро. "Без этого ты не можешь жить?"- кричит она. В ведро опускается вся пачка: " Кто же тебе важнее: я или твоя писанина?" Наконец я выхожу из оцепенения, с трепетом кидаюсь к ведру, переворачиваю его, тушу огонь руками. "М-моя книга,"- в ужасе произношу, разгребая сожженную бумагу. "Моя книга,"- еще в невереньи шепчу я. Я стараюсь спасти хоть клочки, но огонь безжалостен. Я тушу, разгребаю и вдруг вспоминаю: Ребека. Встаю чтобы кинуться к ней, но её уже нет.
Я молча смотрю на посыльного. Ничего не спрашиваю, зная, что он не ответит. "Эжени, Мария, Ребека,"- произношу я и от произношения их имен вслух меня колотит, я начинаю нервничать. Посыльный бежит дальше. Я выбился из сил и совсем за ним не спешу. "Что же, Сара?,"- кричу я ему вдогонку, медленно идя. Выхожу к парку, возле которого её дом, где стоит посыльный. Не могу оторвать взгляда от его квадратной шапочки.
Я стою на лестнице, она у дверей. Мы окутаны ночью. И ничего более. Она просто говорит: "Я тебя не люблю." Я молчу, мой язык оказался проглоченным мною. "И никогда не любила." Я знаю, что она говорит неправду, знаю, но мой язык проглочен. "Я тебе не нужна,- вдруг говорит она,- Я буду только мешать." Я не могу отвести от неё взгляда - она теряется под ним. Она отводит свой взгляд в разные стороны, но он постоянно возвращается ко мне. "За всё это время ты не написал ни строчки, это всё из-за меня." "Я был счастлив,"- говорю я. "Нет, ты был несчастен. Я это видела. Я это чувствовала." Так и есть. "Ты счастлив, лишь когда пишешь. Со мной ты не пишешь. Я хочу, чтобы ты был счастлив." "Поэтому ты меня оставила? Поэтому ты вышла замуж?" "Не только. Я его люблю. А тебя - нет". "Зачем же ты хочешь чтобы я был счастлив? Как это возможно без тебя?" "Я тебя не люблю, оставь меня в покое." Она повернулась, чтобы войти в дом. "Я тебя люблю,"- сказал я. Она замерла, на мгновение, но после, приложив ладони к лицу, скрылась за дверью.
Посыльный всё так же беззвучно стоял. "Кто же меня ждет? - спрашиваю я у него - ты, наконец, мне ответишь? Должен же, ты это сделать, тебя прислали за мной и ты должен меня привести. Кто же из них?" Я смотрю ему в глаза, называя имена, стараясь прочесть в них ответ: "Эжени... Мария.. Ребека.. Сара..." Его глаза ничего не выражают. Он зашагал к парку. "Куда же ты?"- кричу я и спешу за ним. Он свернул на аллею. Над нами распластались ветви, покрытые снегом. Вокруг ночь. Вокруг тишина. "Кто меня звал?"- спрашиваю я. "Она,"- отвечает посыльный. "Их четыре - почему ты не скажешь прямо: кто из них? Больше никаких женщин быть не может, - тут он повернул голову и улыбнулся, словно знает то, что неведомо мне- что ты? я тебе говорю: никаких женщин больше быть не может, Эжени, Мария, Ребека, Сара - лишь они меня могут ждать. Больше никто. Так кто?"
Мы вышли к озеру. Ветра не было, снег перестал. В парке темно, нигде нет ни одного фонаря. Луна, вышедшая из-за облаков, освещает просторы своей полнотой. Возле озера стоит кирпичный двухэтажный дом. Посыльный останавливается у двери в своей обычной позе и молчит, как всегда. Я никогда не был в этом доме. "Кто здесь живет? Это отсюда меня звали?" - спрашиваю я. Посыльный молчит - он это хорошо умеет. Я почему-то оглядываюсь: снег на ветвях деревьев, их тени на снегу. Белая гладь озера, светлеющее небо над верхушками деревьев. Тишина. Изо рта выходит пар. Я открываю дверь и вхожу. Поднявшись по короткой лестнице, я попадаю в коридор. В нём много дверей, но лишь из под одной падает свет. Я стараюсь как можно тише подойти к ней, но пол деревянный и сильно скрепит под ногами. Стучу два раза и вхожу. Бархатные шторы завешивают окна, комната тесно обставлена, и в ней какой-то запах. Какой-то странный запах. Я его определяю как нафталин, хотя совершенно не знаю как пахнет нафталин. За круглым зелёным столом сидит худая женщина, лет сорока. Свет от торшера освещает её. Она сидит в пол оборота ко мне. Её лицо худое, бледное, вытянутое, выделяются скулы. 0на суха. Она неотрывно смотрит на меня. Я её никогда на встречал, но смотря на неё, нахожу в ней нечто знакомое, естественное. "Кто вы?"- спрашиваю я подходя ближе, но она молчит. "Вы меня звали?"- она ничего не говорит, но мне кажется что она кивнула, она вселяет в меня трепет. Я замечаю, что у неё на платье имеется балахон, который откинут на спину. Она встает - мне приходится поднять голову, так как она оказывается значительно выше меня. Она ужасно худа. В ней действительно есть что-то знакомое. Я обращаю внимание на её руки - сухи, белы, худы, как и вся она. У неё мертвое, выражение лица. "Что вы от меня хотите?"- тихо спрашиваю я и мне становится моторошно, ещё более это усиливается от теней на стене. Какая-то мысль закрадывается мне в голову, но я более занят смотрением на женщину, чем разбиранием мыслей. Сухим движением рук она одевает на голову балахон, я не понимаю зачем. "Зачем?"- даже спрашиваю я. Взгляд ни на секунду не отводится от меня и под давлением этого я спрашиваю, чтобы не смотреть в её глаза: " Вы меня звали?" Вновь я смотрю на её тень, вытянувшуюся на стене - острый балахон, да и платье её вовсе не строгое, а свободное... И тут вдруг мысль, недавно закравшаяся в меня молнией, осветилась в моей голове, а через секунду я заметил что-то длинное, поблескивающее, с изгибом, недалеко от женщины в углу. Я пристально всматриваюсь в эту вещь. Женщина тянется рукой к предмету и как только она касается его, вдруг что-то колит меня, я вскликиваю: "0 Боже", приложив руку к сердцу опускаюсь на стул и мои глаза упираются на тень - черный силуэт с косой в руках.
Я тяжело дышу, держась за сердце, которое щемит. Она возвышается надо мной. "Господи, господи, господи,- бормочу я - вот кто меня звал, значит вот кто она. Она! Вот кто она, а я то думал... Но за чем же тогда их дома? Зачем посыльный не привёл меня к ней сразу? Да и привел ли он меня? Разве привел? Он молчал. Он вовсе не просил меня сюда заходить... Он молчал, как и перед их домами. Что же я сам сюда вошел? Что же я не вошел в один из их домов? Ведь мог войти, мог! Что же, получается, я сам выбрал? Не-е-е-т." И я встаю со стула, отстраняясь от неё. Задержав дыхание, стараясь не дышать, я пячусь к двери, как она делает ко мне шаг и от одного этого я опускаюсь на пол, не в силах. "Всё,- думаю я - уже поздно... Сам выбрал, сам. Теперь уже все. Поздно. Но что же я так! Э-эх!"