Генсек торопился, хотя это намерение никак не влияло на двухминутное продвижение руки в район отсутствующего подбородка чтобы вытереть повисшие слюни. После торжественной церемонии вручения Ордена Павки Корчагина Брежнев приободрился - все награды дружественных стран получены, а их расположение относительно отечественных регалий согласовано. Впереди было распитие шампанского. Затем созвали внеочередное заседание Политбюро, официально - опять для решения внутрипартийных вопросов. Брежнев медленно копил силы на внятную речь, поэтому балом правили в основном Суслов, Устинов и Гришин. После позаимствования идеи пионерии у американских скаутов было решено разработать присягу на верность флагу Советского Союза, аналогичную соответствующей присяге флагу США. Заседание открыл Суслов. Держа одну руку по шву, другую - на левой стороне груди, он сухо протараторил:

- Приносим верность флагу Союзу Советских Социалистических Республик, один советский народ под знаменем Маркса, Энгельса, Ленина и товарища Брежнева, неделимый и нерушимый во всём.

Все наконец сели и Суслов начал с места в карьер:

- Предлагаю поручить Секретариату Политбюро учёт наград товарища Брежнева, Леонида Ильича.

Суслов хотел продолжить, но собрался с силами Брежнев:

- Кх, кх... Я считаю, что нужно установить новые ордена: в честь пятнадцатилетия моей службы на посту генсека, в честь пятилетия моего маршальства и... кх, кх... в честь 67-летия Великого Октября. Что считает...

- Где Андропов? - осведомился Устинов.

- В Брежневе-на-Дону - ответил Гришин.

- Пусть прилетает в Москву - немедленно распорядился Устинов и потёр ладони. Это означало, что должны занести хлебушек, масло, краковскую, красную икру, малосольные и литровую горилку. Через две минуты всё было организовано. Брежнев как обычно приступил к трапезе раньше других рыцарей Круглого Стола. У других опередить Брежнева не получалось, поэтому он считал их недостаточно партийно активными. Когда от накалывания второго ряда Звёзд Героя Союза отказались в пользу увеличения орденской планки, внезапно влетел запыхавшийся Тихонов:

- Пельше перекрыл поставку спиртного в ЦК. Что будем делать?

Суслов уже открывал рот для ответа, но заметил как Брежнев медленно поворачивается, и передумал.

- А кххпят дтыш бублэй? - выцедил генсек, громко чавкая бутербродом с икрой.

- Извините? - настроился Тихонов, шагнув ближе.

- Пять тысяч рублей? - повторил Брежнев, вытирая слюни.

Суслов продолжал нервно теребить ручку. Тихонов выпрямился:

- Уже предлагали. Сказал, что ему как председателю Партконтроля при ЦК не положено.

Брежнев приступил к маневру оборота на сто восемьдесят градусов и дал знак, чтоб подлили. Решился Устинов.

- Пельше геть - распорядился Брежнев и закусил краковской.

Тихонов словно врос в пол, но Суслов стал интенсивно жестикулировать и председатель совмина исчез также быстро, как и появился. Было это сделано не из-за того, что Брежнев уже не мог произнести слово "Днепропетровск", а для того, чтобы нагнать на Тихонова оперативность.

Вскоре, после достижения нижнего края орденской планки пояса, вопрос о том, какие награды когда носить, откладывать уже было нельзя. На очередном внеочередном заседании Политбюро было определено, что к маршальскому кителю подходит цветовая гамма орденской планки "номер один", а к вечернему костюму - выдержанная в более скромной палитре орденская планка "номер два", с совершенно другими орденами и медалями. На новом неофициальном заседании Брежневу наконец удалось взять слово:

- Кх, кх... Ну мы... как это... с товарищами решили, каким должен быть маршальский жезл, кх, кх... На набалдашнике, значит, - серп, молот и мой профиль, смотрящий налево. Ревизионная комиссия согласна - объявил он, похрустывая огурцом. Все ждали, что будет сказано что-то ещё, но Брежнев лишь обрушил кисти на стол. Это значило, что Суслов должен мазать новый бутерброд.

Гришин тем временем разгадывал кроссворд. Только сейчас он сообразил, что в семь клеток с вопросом "пристань на левом берегу Камы" влезает слово "Брежнев".