Аннотация: О пернатых ящерах, пробуждении Волны и о дороге к дому.
К вечеру дождь унялся, но тучи висели низко, и воздух был недвижен. Ветер поднялся с рассветом, и поутру Кесса, выйдя во двор, едва не улетела - свирепые вихри ревели над замком, выгибая стволы высоченных папоротников в дугу и швыряя в окна обрывки листвы и сломанные ветки. Юркнув за дверь, Речница захлопнула створки, но это не помогло - ледяной ветер носился по коридорам, и дверные завесы трепетали и пузырились. "Холодно!" - поёжилась Кесса, с опаской выглянув в окно. Серое небо на вид было затянуто всё той же хмарью - только в тучах один за другим открывались и схлопывались просветы. Ветер силился порвать облачную завесу, но не мог - и с удвоенной яростью набрасывался на лес. Из-за стены то и дело слышался грохот и плеск - очередная ветка, не выдержав натиска, валилась в клокочущую реку.
"Целы ли навесы во дворе?" - подумала Кесса, сворачивая в тихие закоулки. Меланнат - древняя крепость - был весь пронизан ходами и лазами, и за зиму странница изучила их все... ну, кроме тех, о которых и сами эльфы едва-едва догадывались. "Пойду через Башню Когтей. Туда, небось, не задувает!"
Надежда её оказалась напрасной - кто-то пооткрывал все двери, и ветер пролетал по коридорам Меланната, не встречая препятствий. Даже тайный зал под лестницей был приоткрыт. Там, у порога, дремала полосатая агюма, и её шерсть колыхалась от сквозняка.
Агюма всё так же дремала, когда Чёрная Речница бежала обратно с коробом за плечами. В нём была обычная зимняя снедь - варёные грибы, корения, квашеная рыба с размякшими костями, мешочек соли и завёрнутый в листья комок тацвы - затвердевшего мёда, одна крошка которого превращала бочонок чистой воды в сладкую жижу. На кухне, как всегда, было жарко и шумно, старшие повара выбирали, какую из оставшихся с зимы туш лучше подать на праздник, и не придётся ли готовить из неё рагу. Кессе на туши посмотреть не дали - аккуратно вытолкнули её за дверь с коробом в руках и наказом к печам не подходить.
- Хаэ-эй! - кто-то из авларинов-юнцов окликнул её и указал на окно. - Видишь? Тучи меняются, скоро Весенний Излом!
- Ох ты! - всплеснула руками Кесса. Весенний Излом! Ей уже и не снилось, что зима в чужом мире закончится. "А в Фейре сейчас..." - она сердито мотнула головой, отгоняя ненужные мысли. "Ничего. Скоро я пойду домой. Как только с неба перестанет лить кислота..."
В Залах Сна окна были прикрыты, но сквозняк проник в двери, и плотные тканые завесы раздувались, как паруса. Из затемнённых комнат доносилось сопение, шипение и ворчание, кто-то плескался в водяной чаше, одна из зал вовсе была открыта, и со светильников поснимали колпаки. Яймэнсы - те, кто ещё дремал в коконах - ворочались и недовольно вздыхали, кто-то дремал на полу, подёргивая перепончатыми крыльями и время от времени приоткрывая глаза. Двое хесков стояли над водяной чашей, опираясь о неё руками, и жадно лакали воду со дна, потом один из них зачерпнул влагу и вылил себе на голову.
- Хаэй! Не холодно вам? Там, снаружи, дикий ветер! - Кесса настороженно смотрела на Яймэнсов. Они загородили ей дорогу к чаше со снедью - совершенно пустой, хотя вчера утром её наполнили до краёв.
- Уммрхф, - неразборчиво пропыхтел хеск, толкнул в бок сородича и подвинулся сам, провожая Кессу затуманенным взглядом маленьких глаз. Под ноги ей шмякнулся, хлопая крыльями, мелкий детёныш, испуганно зашипел и на четвереньках ускакал в угол.
- Скоро Весенний Излом, - сказала Кесса, наливая в чашу воды. - Наверняка откроют купальни.
Яймэнс цапнул из чаши с едой крупный варёный гриб, сунул в пасть и, зачерпнув воды, подошёл к самому большому кокону и вылил влагу на торчащие наружу головы. Кокон дёрнулся, подпрыгнул, и разбуженные хески метнулись в разные стороны. Один с громким шипением согнулся и боднул беспокойного сородича в брюхо, тот зашипел ещё громче и заехал первому кулаком по спине.
- Ал-лийн! - Кесса хотела сотворить маленький водяной шарик и остудить горячие головы, но перестаралась - и обитатели всех коконов оказались под коротким, но бурным ливнем. Шипение и сердитый рёв наполнили залу.
- Ну вот и зачем? - буркнул над головой Кессы рослый авларин, вытаскивая её за шиворот в коридор и опуская за собой завесу. В зале шипели, щёлкали зубами и валяли друг друга по полу.
- Постой! Так до убийства недолго, - Кесса рванулась к двери, но её удержали.
- Они знают меру. Сейчас, - взгляд старшего целителя - Риланкоши - был холоден. - Это ненадолго. Дня два или три, и все они проснутся, и начнётся месяц гона. Тебе тут нечего больше делать, знорка, и прочим юнцам тоже. Иллингаэн ждёт тебя со спальным коконом в Зале Клинков. Куулойри тоже не возражает. Повесишь кокон там, там и будешь ночевать.
- В Зале Клинков? - Кесса удивлённо мигнула. - Вот уж место для ночлега... Я лучше бы перебралась в твои залы - там, по крайней мере, тихо.
Авларин хмыкнул.
- Во время гона, знорка, там не будет тихо. Собирайся.
...Древо Миннэна скрипело, его ветви качались на ветру, и то и дело серебряный лист летел во двор, падал на черепичную крышу или приземлялся на чей-нибудь шлем. Старшие авларины, загнав юнцов и детей под навесы, собрались под деревом, на мокрых корнях. Из распахнутых ворот тянуло жареным мясом и пряностями - целая туша алайги томилась в печи. Полусонные Яймэнсы выбрались во двор и сидели у стены, свернув и спрятав от ветра короткие крылья.
- А ты вниз не пойдёшь? - спросила Кесса у Вейниена. Юнец отмахнулся.
- Отсюда лучше видно. Смотри! Княгиня Миннэн Атоланку возвращается!
Ворота распахнулись, впуская во двор вереницу всадников. Четыре алайги, обвешанные звенящими цепочками и бубенцами, шли впереди. Их всадники спешились, и эльфы расступились, пропуская их к дереву. Над выступом в коре, на котором в день Зимнего Излома стояла княгиня Меланната, всё ещё висел на ветке полуистлевший узелок.
- Силы и славы Меланнату-на-Карне! - сказал Куулойри, поднимаясь на уступ. - Силы и славы всем, кто его населяет! Мы видели, как льды сомкнулись, - теперь же они отступают. Куэсальцин Всеогнистый, Древний Владыка, сказал нам, что он пробудился от сна, и скоро мир наполнится теплом, и зажгутся все огни. Хвала Древнему Владыке!
Он держал что-то в горсти и укрывал ладонью, но теперь разжал руку - и на ветру взметнулся высокий столб огня. В небе на миг разошлись облака, и столб света накрыл собой Древо.
- Мы видели, как уснула вода, - сказал, выступая вперёд, Риланкоши. - Она просыпается. И Карна, и Нейкос, и небесные реки, и все их притоки, - все они будут течь, как текли прежде. Хвала Кетту, Владыке Небесных Вод!
Он поднял над головой чашу и выплеснул её содержимое на корни Древа. Кесса почувствовала знакомый холодок в пальцах, посмотрела на руки и увидела зеленовато-синюю рябь на коже. Вода пробуждалась, и кровь Мага Воды просыпалась вместе с ней.
- Мы видели, как уснули ветра, и только лёд был повсюду, а небо текло ядом, - сказала Миннэн. - Но тучи сменяют друг друга над Хессом, и проснувшийся ветер несёт туман с небесных озёр. Небеса вновь будут просторны и щедры к нам. Смотрите!
Клок небесной тины лежал на её ладони. Он помедлил, будто в растерянности, и раздулся, ловя ветер. Мгновение спустя он взлетел к облакам.
- И мы видели, как всё живое уснуло, - сказал Иллингаэн, снимая с ветки узелок и бросая его в тёмный провал между корней. - Оно спало долго, и хрупкой была надежда на пробуждение. Но Боги Жизни проснулись в свой черёд. Могучий Намра, и госпожа Омнекса, и их сыновья - Каримас и Мацинген - шлют нам привет. Земля вновь будет щедра ко всем живым, снова прорастут травы, и лес наполнится теми, кто носит панцири, мех, перья и чешуи. Смотрите!
Он поднял над головой тонкий стебелёк, покрытый звёздчатыми белыми цветами.
- Зима уходит, и мы встречаем весну, - сказала Миннэн. - Мы живы, и стены Меланната прочны, и небо ещё не рухнуло. Хаэ-эй! Силы и славы!
- Силы и славы! - эхом разнеслось по двору.
..."А интересно, тут ходят будить реку?" - думала Кесса, выбираясь из одежды и примеряясь, как удобнее залезть в кокон. Ей довелось хлебнуть вина, и хотя ноги её держали, в голове клубился туман, и сверкали искорки. Промахнувшись мимо кокона, Речница села на циновку из папоротниковых листьев и едва не рассадила локоть о сундук, стоящий у стены.
- Ай! А это что такое? - Кесса подобрала с пола длинный свёрток. Он развалился у неё в руках - обёртка-лист соскользнула, и странница удивлённо замигала - перед ней были длинные красные когти.
- Ох ты... - Кесса просунула палец в крепление на одном из них и едва успела отшатнуться - коготь был легче тростинки и от лёгкого движения едва не впился ей в глаз. Длинное плоское лезвие, чуть изогнутое, тонкое, почти прозрачное... длиной в целый локоть, и ещё два таких же. Кесса надела их все, отвела руку подальше от лица и пошевелила пальцами, потом согнула их и положила на край кокона, сделав вид, что подтягивает гамак к себе.
- Когти зурхана... - прошептала она. - Как на рисунке, где они дерутся с тзульгом...
Что-то зашуршало в коридоре, и Кесса, вздрогнув, сдёрнула когти с пальцев, завернула их в лист и шмыгнула в кокон. Никто не вошёл в залу, но снова вылезать из гамака Речнице не хотелось.
"На что им такие когти? Такими не посражаешься... пугать кого-то? Так здесь пугливых нет... Вайнег их разберёт! Спрошу завтра у Иллингаэна..." - Кесса протяжно зевнула и заворочалась, устраиваясь поудобнее. "Не забыть бы до утра! Этот эльфийский хмель... Вот бы у нас варили такую кислуху - давно на участке город построили бы!"
...Синяя молния вспорола небо с края до края, гром обрушился на лес, и стволы папоротников пригнулись к земле - то ли от испуга, то ли от порывов ветра, надувшего только что распустившиеся листья, как паруса. Пригнулась к земле и Кесса, укрывшаяся от ливня под навесом. До грибной башни оставалось ещё три десятка шагов, но навес у её подножия рухнул несколько мгновений назад, и желающих вешать его обратно не было. Авларины, занявшие скамью у стены, сочувственно хмыкали, но под дождь не лезли.
- Обычной грозы я бы не испугалась, - Кесса хмуро смотрела на камни мостовой. - Но тут же все воды Реки - и всё мне на голову!
Сразу за навесом начиналась водяная занавесь, уже в трёх шагах всё таяло, как в густейшем тумане, камни звенели под ударами воды - она не капала, она выливалась вёдрами и бочонками.
- Хаэ-эй! - крикнул с высокой ветки один из Яймэнсов. По навесу затопотали лапы - детёныши бегали там, не обращая внимания на ливень. Один из них застрял в дупле и звал на помощь. Из замка выбрался один из взрослых - и порывом ветра его швырнуло в стену. Детёныши протопали по крыше в обратном направлении, тот, кто вопил на дереве, примолк и забрался поглубже в дупло. Дверь замка распахнулась, и наружу выпал клубок чешуйчатых лап, хвостов и панцирей. Двор наполнился сердитым шипением.
- Не бойся, они не за тобой, - хмыкнул один из авларинов, тронув Кессу за плечо. - Не суйся к ним, и они тебя не тронут.
- А друг друга не поубивают? - Кесса с опаской следила за хесками. Клубок развалился, но ни падение на камни, ни ливень не заставили Яймэнсов уняться. Один зашипел на другого, тот развернул крылья и хотел улететь, но дождь вернул его на землю. Третий сбоку прыгнул на первого, сбил его с ног и сам рванулся за вторым, но ещё двое повисли на нём. Один вцепился зубами в плечо другого, но получил крепкого пинка и отпрыгнул, шипя и пригибаясь к земле. Двое столкнулись лбами и заревели, силясь столкнуть друг друга с места. Детёныши на дереве шипели и клёкотали, выбивая барабанную дробь по соседним крышам. Яймэнс, ускользнувший в самом начале, сидел на навесе и утробно урчал, наблюдая за дракой. Когда ему наскучило сидеть, он спрыгнул, подошёл к общей свалке и, нагнувшись, укусил первого, кто ему подвернулся. Из взревевшей кучи протянулись лапы, и хеск, не успевший увернуться, был втащен под груду тел. Шипение сменилось довольным ворчанием, но вскоре кто-то снова рявкнул, и чей-то панцирь затрещал от удара. Куча развалилась, вырвавшийся Яймэнс юркнул за дверь и изнутри навалился на створки, оставив всех остальных под дождём. Они с гневным шипением ударились о дверь, потрясли головами и отошли чуть подальше, примеряясь, как удобнее вышибить ворота.
- Ал-лииши! - один из эльфов хлопнул ладонью по дождевым струям, и вода, сменив направление, тугим потоком ударила в хесков. Они бросились врассыпную - удар водяного кнута прошибал даже их чешую.
- Дверь не ломать! - крикнул авларин. - И окна тоже!
- Настоящий гон, - прошептала Кесса. - А тот, что за дверь удрал, - это самка? Бедная... А как они потом разберутся, чьи дети?
- Из чьего дома самка, того и дети, - отмахнулся эльф. - Из-за этого они не дерутся. Знорка, тебя до башни проводить?
- Я сама попробую, - качнула головой Кесса. - Ал-лииши!
Вода выгнулась над ней в полусферу, и потоки потекли по прозрачному куполу, заливая мостовую. Кесса шагнула вперёд, с опаской поглядывая на Яймэнсов. "А ну как им любая самка сойдёт! Не хотелось бы отложить тут яйца..."
Хески едва ли заметили её - они собрались кружком и чертили на мокрых камнях непонятные карты, что-то подсчитывая на пальцах и переговариваясь невнятным шипением и клёкотом. Потом двое побежали за угол, ещё двое вошли под навес, отряхнулись и направились к одной из башен. Один из оставшихся неловкими прыжками - дождь бил по крыльям, мешая лететь - взобрался на выступ под окном, чуть выше ворот, и распластался там, придерживая стену когтями. Уступ был узковат.
Кесса потянулась к двери грибной башни, но открыть её не успела. Пронзительный вопль, оборвавшийся клёкотом и хрипом, пронёсся по двору, и тяжёлое тело рухнуло со стены на камни мостовой. Кесса обернулась, бросилась к упавшему хеску, - он корчился под стеной, судороги сводили тело, то сворачивая клубком, то выгибая в дугу. Под навесом, невнятно булькая, царапали камни когтями другие Яймэнсы, кто-то упал во дворе и судорожно хлопал крыльями, с ветвей с испуганным шипением посыпались детёныши и уцепились за столбы навеса, трясясь от страха. Эльфы, забыв о дожде, выбежали из-под навеса, кинулись к упавшим. Кесса подсунула руку под дрожащую голову Яймэнса - он тихо клёкотал и хрипел, испуская слюну, но о камни уже не бился. Всё его тело содрогалось, он жмурился и закрывал глаза трясущейся лапой. Чешуя на ушибленной ноге треснула, камни запятнала кровь, но хеск не чувствовал боли - что-то невидимое терзало его куда сильнее.
- Что с ними?! - крикнула Кесса подбежавшему эльфу. Её саму трясло, и ледяная игла впилась под лопатку. Сердце билось часто и гулко, в ушах звенело, но сквозь звон, хрип и клёкот долетал из моховых джунглей ещё один звук - тоскливый протяжный вой, голос Войкса, почуявшего мертвечину.
...Маленький Яймэнс вцепился всеми лапами в Кессу и клацнул зубами, едва не прихватив руку, неосторожно протянутую к его носу. Риланкоши, сверкнув глазами на неумелого помощника, что-то прошипел вполголоса и взял Яймэнса на руки. Тот больше не сопротивлялся, и его крылья постепенно перестали трястись.
- Даже не ушибся, - хмыкнул Риланкоши, отпуская детёныша на ковры. Его собратья уже возились там, толкаясь и дёргая друг друга за хвосты и крылья - но изредка что-то мерещилось им, и они замирали, приникая к полу.
Ушибленный Яймэнс - тот, кто упал с уступа над воротами - покосился на повязку, прикрывшую колено, и потыкал в неё толстым пальцем.
- Сядь! - прикрикнул на него один из авларинов.
- Чего сидеть-то? - щёлкнул зубами хеск. - Некогда мне.
- И верно, - Риланкоши оглянулся на окно - со двора уже нёсся клёкот, прерываемый сердитым шипением. Яймэнсы, забыв недавний страх и болезненные судороги, уже гонялись за самками по двору, дрались и кусались, и двое раненых, слыша эти звуки, шипели и били по лавкам хвостами.
Один из Яймэнсов метнулся к окну, но прорезь в толстой стене оказалась слишком узкой - и сородич, насмешливо раззявив пасть, вылетел за дверь первым. Отставший с сердитым шипением помчался за ним. Эльфы переглянулись и дружно фыркнули.
- Постойте! - Кесса потянула Риланкоши за рукав. - Они точно поправились? Им так плохо было... Больше такого не будет? Что это за напасть?
"Подземная лихорадка?" - едва не вырвалось у неё, но она вовремя прикусила язык. Риланкоши повернулся к ней. Он был угрюм.
- Приступов больше не будет, о Кесса. Но вот знак это плохой. Похоже, речь о третьей луне... Иллингаэн! Где ты ходишь?!
- Только услышал вопли - пошёл к тебе, - эльф в чешуйчатой броне остановился у водяной чаши и поцокал языком, подзывая к себе шонхора. Четырёхкрылый ящер опустился на его руку и положил голову на костяшки пальцев, напрашиваясь на ласку.
- По всему замку? - спросил предводитель Детей Намры. - И никто, кроме хесков, не почувствовал?
- Ни мы, ни знорка, ни звери, - покачал головой Риланкоши.
- Идём к княгине, - нахмурился Иллингаэн. - Не хотел бы я оказаться правым, но... Хаэй! Кен"Меланнат! Возвращайтесь к делам, ничего не бойтесь, но за ворота - ни ногой!
...Вечером в Зале Чаш было сумрачно - светильники притушили, кувшины с вином куда-то пропали, и никто не пел и не кидался цветущими щепками и огненными бабочками. Изредка слышался одинокий голос, и тот быстро стихал. Даже вокруг циновок, заменивших столы гостям-Яймэнсам, было тихо, и детёныши, не наигравшиеся за день, возились молча и шипели вполголоса.
Вошла княгиня Миннэн, кутаясь в пепельно-серую накидку. Иллингаэн, хмурый, как зимнее небо, занял своё место за столом, потянулся туда, где раньше стоял кувшин с вином, нашёл лишь пустое место и досадливо поморщился.
- В небе три луны, о Кен"Меланнат и те, кто укрылся в его стенах, - негромко проговорила Миннэн, разворачивая серое полотнище. - Этой весной пробудились не только воды. Агаль вышел из Бездны. Через несколько месяцев весь Хесс накроет Волна. Мы поднимаем знамя трёх лун и укрепляем стены. Наши ворота открыты для тех, кто хочет сохранить жизнь и разум.
- Мы получили вести со всех сторон, - хмуро сказал Иллингаэн. - Это Агаль, все его слышали. А поскольку ещё не было случая, чтобы он, проснувшись, не дошёл до самых пещер Энергина... Берегите свой разум, обитатели Хесса. Волна уже в пути.
..."Волна... Река моя Праматерь... и Нуску Лучистый, и все боги! Волна... Этого ещё не хватало!" - несвязные обрывки мыслей одолевали Кессу всю ночь, и заснуть ей не удалось. Она с надеждой заглядывала в Зеркало Призраков, но там клубилась серая муть. Древнее стекло ничего не знало о Волнах - и Кесса предпочла бы ничего о них не знать.
Когда Речница, вылив за шиворот горсть ледяной воды, выбралась из кокона и влезла в полосатую броню, первые из авларинов-учеников уже вошли в залу, и лучники принялись делить мишени. Копейщики, разобрав шесты, устроили шуточный бой - и в их криках был смех, были упоминания Илирика, и Келги, и знакомых Чёрных Речников, и славных эльфийских воинов, - не было только страха и отчаяния. "Нуску! Они что, весь свой ужас вручили мне?!" - нахмурилась Кесса, и холодные пальцы, стиснувшие её сердце, слегка разжались.
- Тихо! - Иллингаэн, незаметно подобравшийся к лучникам, ударил посохом по мишени, которую они отбирали друг у друга, и юнцы отступили на пару шагов. - Ты, ты и ты - за мной, вы - ждите.
Не прошло и десятка мгновений, как эльфы вернулись - и принесли множество дисков, вырезанных из податливой коры, и полосатых шаров с хвостами из ярких лент. Все, забыв о тренировке, обступили их и загомонили, и даже Кесса протиснулась к странным штуковинам, но возглас Иллингаэна вновь разметал всех по углам.
- Все с деревяшками - на ту половину, Куулойри вами займётся. Я беру лучников. Кто уже стрелял по летучим мишеням, покажет мастерство, потом дойдёт очередь и до остальных.
- А в дозор нас возьмут? - спросил Вейниен. - Мне уже тринадцать зим, и я умею драться!
- Значит, встанешь на стену, когда дойдёт до битвы, - хмуро взглянул на него Иллингаэн. - Кто из иллюзорников здесь? Некогда играть, идите к Риланкоши, у вас лесной урок!
Авларины разбежались по зале, один из хвостатых шаров взмыл в воздух и заметался под потолком, легко уклоняясь от града стрел, на другом краю залы мечники разбирали деревянные клинки и щиты. Кесса застыла на месте, будто скованная льдом.
- А ты о чём думаешь, знорка? - Иллингаэн крепко взял её за плечо и развернул к себе лицом. - Или Чёрным Речникам Волна не страшна?
Кесса мигнула.
- Я пойду домой, - тихо, но твёрдо сказала она. - Там не знают о Волне. Если она прорвётся, всех там убьют.
- Домой? Сейчас? - покачал головой Иллингаэн. - Ты и дня не проживёшь, Речница. Мы сейчас не отходим от стен Меланната, а что говорить о тебе! В небе великие дожди и ветра, у диких зверей - гон, и хески от них не отстают. Сгинешь, знорка. Не выходи из замка. Впрочем, тебя и не выпустят.
- Что?! - Кесса, забыв о Волне, впилась взглядом в авларина. - Мне не говорили, что оставят меня тут навечно!
...Хвост последней алайги промелькнул в воротах, и Кесса едва успела отскочить от падающей решётки. Кованые шипы вошли в углубления мостовой, и в просветах прутьев заколыхался зеленоватый туман. Из-за стены слышалось деловитое фырканье и чавканье, что-то похрустывало и скрежетало, плескалось и шелестело, иногда перекликались между собой полузнакомые голоса, а порой, заглушая и все звуки застенья, и шум дождя, из леса долетал оглушительный вопль, переходящий в клёкот.
"Чтоб им провалиться! И тут не пройти," - Кесса потрогала решётку - точнее, попыталась её тронуть. Воздух, уплотнившись, оттолкнул её ладонь.
- Хаэй! Знорка, не виси на воротах. Так и пораниться недолго, - заметила со стены стражница Миннайлан. Кесса нередко видела её среди дозорных над воротами, а иногда встречалась с ней, пробегая мимо шорной мастерской.
- Почему меня не взяли в поход? - крикнула она, подняв взгляд на Миннайлан. - Я тоже воин!
- Какой ещё, к Вайнегу, поход?! - озадаченно мигнула та. - С кем воевать?!
- С Волной! - возмущённо ответила Кесса. - Куда они все поехали?! И Куулойри, и Миннэн, и Иллингаэн, - и с такой большой армией?!
- Где армия?! Что-то не то с тобой, знорка, - нахмурилась авларинка. - Полутысяча Куулойри поехала смотреть укрепления. Княгиня с отрядом - проверять дороги после ливней. А Иллингаэн готовит лес к приходу гостей. Думаешь, лесным жителям от Волны меньше достаётся?
- Значит, вы строите стены и ловушки? - неуверенно усмехнулась Кесса. - Но у вас такое войско! Почему вы не поедете и не расправитесь с Волной у истоков?
- У Волны нет истоков, - ответила Миннайлан. - Агаль подбирает существ, где может. Отряды пойдут со всех сторон! Как ты найдёшь их сейчас, когда их нет?!
С окрестных постов на шум стянулись другие авларины. Кесса посмотрела на них с надеждой, но они лишь нахмурились и согласно кивнули.
- Тогда почему бы не заткнуть пасть Агалю? - спросила она. - Вы - мудрый народ, вы знаете, где он зарождается. Я отправилась бы с вами и покончила с этой напастью.
Авларины переглянулись, кто-то горько усмехнулся.
- Это невозможно, знорка. Многие пытались, - вздохнула Миннайлан. - Всё, что по силам нам, - выстоять и пропустить Волну над собой. Вам, наверху, придётся труднее.
Полотнище с тремя лунами, приколоченное над воротами, вздулось под порывом ветра, но никуда не улетело - дождь бросил его обратно на камни.
...Меланнат почти опустел - немногие из старших оставались на день в его стенах, и большинство юнцов уходило за стену с утра, не пугаясь ни дождя и ветра, ни воплей на все голоса, доносящихся из дебрей. Мастерские закрылись - только шорники ещё работали, и кузнецы созвали юнцов себе на подмогу, и что-то шипело и клокотало за тяжёлой дверью в залу алхимиков. Не только юнцы, но и дети, которым едва семь зим исполнилось, учились владеть копьём. В башнях раздавался грохот и треск, иногда стены вздувались пузырями, но, сколько Кесса ни заглядывала в бойницы, она так ничего и не рассмотрела.
"Говорят, Волна делает землю бесплодной," - думала она, под водяным щитом пробираясь к грибной башне. "А грибы как росли, так и растут. Может, княгиня Миннэн что-то напутала?"
Дверь распахнулась, выплюнув под дождь очередной клубок чешуйчатых тел. Один из хесков - с прокушенным, бессильно висящим крылом - выкатился из-под груды сородичей и кинулся вверх по стволу Древа. С толстой ветки он перепрыгнул на крышу, где и распластался, как циновка. Остальные Яймэнсы поднялись, озадаченно переглядываясь, один зашипел и бросился на другого, тот щёлкнул челюстями, впиваясь в его плечо. Третий, отмахиваясь от дождевых струй, укрылся под навесом и сел на скамью, довольно щурясь на драку. Кесса юркнула в башню - дерущиеся хески занимали слишком много места во дворе, увернуться от них было нелегко.
"Зима уже кончилась," - думала она, карабкаясь по лестницам в удушливом влажном мареве башни. "А Яймэнсы и не думают улетать. Зачем они тут? Может, ими уже завладел Агаль... Да они и без него - не подарок!"
С полным коробом грибов она вышла во двор и едва успела прикрыться водяным щитом от ливня, как из-за угла вылетело что-то большое и чешуйчатое.
- Уррмх! - выдохнуло оно и цапнуло Кессу за плечо, замахиваясь второй лапой. Рука Речница сама скользнула вниз, к ножнам, и хеск изумлённо зашипел, когда лезвие упёрлось ему в шею.
- Сгинь, тварь Волны! - крикнула Кесса и вновь замахнулась - и вспорола бы хеску горло, если бы он не метнулся в сторону.
- Хаэй! - со стены, не тратя времени на поиски лестницы, спрыгнул авларин-страж. - Стойте, оба!
Отпрянувший Яймэнс, испуганно мигая, ощупывал шею. Нож проткнул толстую шкуру - остриё побагровело, и на пальцах хеска темнела кровь.
- Ты что?! Я есть хотел, и только! - опасливо пригнувшись, он отступил ещё на шаг. - Я грибов хотел попросить! Сказала бы, что нельзя...
- Так просил бы, а не тянул лапы! - нахмурился авларин, жестом отгоняя хеска подальше. Сородичи, удивлённо шипя, уже ждали его под навесом, и он поспешил к ним. Они долго о чём-то шептались, опасливо поглядывая на Кессу и стражника. Эльф повернулся к Речнице.
- Зачем ты схватилась за нож? - спросил он. - Не было бы вреда, если бы хеск съел немного грибов.
- Ты что, не видишь? - изумлённо мигнула Кесса. - Он уже под властью Агаля! Все они сейчас - твари Волны, злобные и жестокие! Они даже друг друга на части рвут, а ведь Волна только началась...
- Хаэй! Опомнись, знорка, - нахмурился авларин. - Выбирай слова, твои речи очень обидны. Никто из наших гостей не "тварь Волны", точно не станет ею в ближайшие два-три месяца и - надеюсь - не станет ею и до конца года! Никого не порвали на части, спроси хоть у Риланкоши, - у Яймэнсов очень жестокий гон, а раненых меньше десятка! Постой, знорка... так ты решила, что Агаль уже ими завладел? Сейчас, здесь, под нашим присмотром?!
- Вот так новости, - хлопнул крыльями один из хесков, выбравшийся из-под навеса. Он стоял за плечом Кессы и внимательно слушал. Речница с опаской заглянула ему в глаза - там не было ни злости, ни кровавого тумана, хеск был задумчив и немного расстроен.
- Так все ваши думают, да? - спросил Яймэнс, складывая лапы на груди. - Что мы уже в Волне? Нам тогда пора улетать. Мы такое слушать не можем.
- Погоди, Урцах, не кидайся сразу в омут, - покачал головой авларин. - Никто так о вас не думает. Но и пугать юнцов и девиц не следует. Смотри, Кесса. Кто тут в Волне? Кто злобный, и кого рвут на части? А вот ты едва не убила Урцаха, хоть Агаль над тобой и не властен.
Кесса растерянно мигнула.
- Ты вправду не в Волне? - спросила она, и Урцах сердито зашипел, но с места не двинулся. - А как же Агаль? Как вы ему противостоите? Он же сразу отнимает разум, и все собираются и идут убивать...
Теперь мигнул Урцах.
- Наверху так и думают о Волне, - кивнул ему эльф. - Это не вам в обиду. Иди по своим делам, знорка. Не пугайся раньше времени. Видимо, кто-то должен рассказать вам о Волне. Поговорю с Риланкоши...
...Зала Чаш вновь наполнилась гулом голосом, смешками, треском крыльев огненных мотыльков. Лапши в чанах поубавилось - к концу подходили прошлогодние запасы зерна - но нехватку щедро возместили жареными грибами и квашеной рыбой из глубоких подвалов. В зале постелили ещё несколько циновок для Яймэнсов - гон подходил к завершению, здравый рассудок возвращался к самцам и самкам, и они уже не пропускали ужин. Отряд Иллингаэна вернулся из леса, все были живы, и никто не ранен. Кесса украдкой спросила соседа о битве, но тот лишь усмехнулся.
- Мы прибрали немного лес, знорка. Пока наши алайги не заперты в стойлах, надо вывезти лишний сор.
- А что, и у них будет гон? - только теперь Кесса вспомнила, что ручные ящеры Меланната, как и дикие, подвластны зову весны. - А они замок не разломают?
- Намра! - не удержался от поминания божества эльф. - А я слышал, что знорки разводят животных - и мохнатых, и ящеров, и эти дела им знакомы.
- У нас негде разводить животных, - вздохнула Кесса. - Разве что кошки...
Она вспомнила, что давно не видела шонхоров в Зале Чаш - да и вообще в пределах замка - и взглянула на стены, но никто из пернатых ящеров не висел там, не ел рыбу на краю стола и не чистил перья у окна.
Четверо служителей обходили столы, наполняя блюда квашеной рыбой и папоротником, кто-то насвистывал песню, и Кесса прислушивалась, пытаясь угадать мотив. Но тут лязгнул гонг, и все вздрогнули и замолчали, повернувшись к месту, где сидела Миннэн. Она не встала, но высоко подняла руку с кубком и указала на старшего из целителей.
- Я вижу, что все насытились и ведут мирные беседы, - негромко сказала она. - Послушайте же, что скажет вам Риланкоши. Речь пойдёт об Агале, о его знаках и порождениях. Никто из нас, сидящих в Зале Чаш, не видел Волну своими глазами, и не все удосужились прочесть свитки. Расскажи нам о Волне, почтенный Риланкоши...
Иллингаэн кивнул, выразительно посмотрел на Кессу и сидящих за ней юнцов. Те удивлённо замигали, но тарелки отодвинули и кубки отставили. Яймэнсы, до того шипевшие о чём-то своём, вскинулись и нахмурились.
- Да, это год Агаля, и это год Волны, - кивнул своим мыслям Риланкоши. - И знамя Трёх Лун уже над нашим замком, и многие города поднимут его в ближайшие дни. Мы, хвала богам, не услышим Агаль, но те, кто ему подчинится, будут свирепы и неразумны. И многие из них не доживут до зимы...
- И нечего на меня смотреть, - недобро сверкнул глазами один из Яймэнсов - кажется, это был Урцах.
- Агаль набирает силу исподволь, капля за каплей, и первые признаки малозаметны, - продолжил, помолчав секунду, Риланкоши. - В существах пробуждается гнев, и они готовы напасть на всех... кроме тех, кто уже одержим Агалем. Сами одержимые узнают друг друга и никогда не путают со свободными. Ненависть в них пробуждают только те, кто ещё не затронут. И ещё - созидание. Созидание и созданные вещи. Даже дом, стоящий посреди леса, притянет их всех к себе, и они не успокоятся, пока его не разрушат. Даже камни, выложенные в ровный круг, даже выкованное оружие... Агаль иссушает разум захваченных так, что они ломают свои же мечи, бросаются на врагов врукопашную, когтями ломают стены. Жаль, что магию он у них не отбирает.
- Нуску Лучистый... - пробормотала Кесса и поёжилась. - Значит, пока существо не ломает вещи...
- Можно не опасаться, - кивнул Риланкоши. - У нас, в стенах Меланната, опасаться вообще не стоит. Пока Волна не снесёт стены, никто из укрывшихся тут не поддастся Агалю. Его влиянием можно заразиться - там, где много одержимых, Агаль передаётся и здоровым... но и сопротивлением к нему тоже можно заразить. Мы, Кен"Хизгэн, неуязвимы для Агаля, и это защищает наших гостей.
- А что с теми, кто уже одержим? - вскинулся один из авларинов. - Их излечит только смерть?
- Если существо сопротивляется, оно может долго держаться, - покачал головой Риланкоши. - И будет пытаться покинуть Волну, даже когда тело перестанет его слушаться. Если захватить его в плен, отделить от других одержимых, то даже кратковременная, но острая боль вернёт ему разум. Я слышал, что Сианги и Хальконеги прижигают себе руки, чтобы оставаться в своём уме. А форны заманивают отряды Волны на лавовые поля.
"Вот ведь напасть!" - Кесса снова поёжилась. "Хорошо, что Агаль не всесилен, но и средства от него... Хвала богам, что на людей он не действует! И на эльфов тоже..."
- Я не советую вам, юные воины, браться за лечение Агаля, - вздохнул Риланкоши. - Особенно - в одиночку против отряда. Лучше всего для нас - пропустить Волну над собой, защитив тех, кого мы можем защитить. А если не выйдет - задержать хотя бы часть её сил на лесных ловушках, пока Агаль не смолкнет. Пока ещё зов не слишком силён, и лесные тропы не так опасны, но месяц или два - и Волна пойдёт по Хессу. Готовьтесь.
...Зеркало Призраков не спешило светлеть - тёмные свинцовые облака закрывали древнее стекло, и багровые вспышки пробивались по их краям. Что-то полыхало в глубине помутневшей пластины, и порой Кессе мерещился исходящий от Зеркала жар. Но она ждала терпеливо - и облака нехотя рассеялись, последняя тень скользнула в стеклянной глуби, и наружу проступило лицо Речницы. Она потрогала Зеркало пальцем - оно послушно отразило её руку, по-весеннему бледную, но крепкую.
Лицо показалось Кессе непривычно блеклым - последние следы раскраски сошли в эльфийской купальне. Траурные линии на запястьях истёрлись ещё по осени, и Речница сочла это добрым знаком - должно быть, Йор и другие мертвецы вновь живут себе в Фейре, и в трауре нет нужды. Теперь побелело и лицо... Покачав головой, Кесса потянулась за корзинкой с красками.
У эльфов раскрашиваться было не принято - кто-то, забавляясь, рисовал на щеках листья и цветы, кто-то превращал лицо в морду зверя или птицы... Местные обычаи Кессе были непонятны, и она задумалась, вспоминая знакомые знаки. "Нуску - око в лучах," - подглядывая в Зеркало, она провела кистью по лбу. "И синие волны Реки-Праматери..."
- Что ты рисуешь на себе? - спросила, остановившись, пробегающая по зале авларинка. Её лицо и руки были чистыми, незапятнанными, - только по тыльной стороне правой ладони протянулись к ногтям три чёрные черты.
- Я не знаю, что мне рисовать, - вздохнула Кесса. - Это была долгая зима. Теперь я не знаю, кто я. И что будет, не знаю.
Она макнула кисть в чёрное и вывела на левом запястье три кружка - знак Трёхлуния. Авларинка, помрачнев, кивнула и села рядом.
- Выходит, я предупреждала... нет, была предупреждением, - мотнула головой Кесса. - О Волне... А я говорила, что Волны не будет. Надеюсь, мне не поверили.
Она провела по пальцам размашистые линии - от ногтей по тыльной стороне ладони, и три черты сошлись в пучок у запястья. Эльфийка задумчиво сощурилась, и Кессе почудилась в её взгляде усмешка.
- С правой рукой тебе будет неудобно, - заметила авларинка. - Дай кисть, я помогу.
...Сегодня Кесса решила свернуть не там, где обычно, а на три десятка шагов ближе, там, где из пола выступали узловатые корни, - древний замок был богат на скрытые ходы, и непросто было понять, какой из путей окажется короче. Она проскользнула мимо спальных зал, где шуршала листва, и перекликались недовольные хески, и коридор раздвоился - первый путь уверенно устремлялся к кухне, второй взбирался по скупо освещённым ступеням к одной из малых башен и таял в темноте, так и не дойдя до двери. Светильники на лестнице горели вполсилы, прикрытые колпаками. Кесса поднялась на пару ступеней, вгляделась в темноту, - где-то там угадывалась дверь, но ни единый луч не падал на неё. "Вот дела! Тут что, ходят на ощупь?" - хмыкнула про себя Речница, поднимаясь по сумрачной лестнице. Она сняла колпаки с нижних светильников - стены засверкали многоцветием фресок. Краски, будто залитые прозрачным стеклом, не тускнели и не истирались, - тут сплетались багряные ветви холга, и в их сетях резвились маленькие фамсы.
"Мне туда, вроде, по пути," - подумала Кесса, высматривая в полутьме очередной светильник. "Поднимусь и поснимаю все колпаки! На такой лестнице в темноте бродить опасно. Говорили же мне о путеводных огнях Нуску! Ему они угодны? Ну вот, я зажгу ему много огней!"
Хихикнув про себя, она преодолела несколько ступеней. Последний церит, самый крупный и яркий, таился во мраке над дверью, и Кесса, подбросив на ладони водяную стрелку, сбила с него колпак. Серебряный свет залил лестницу от двери до подножья, и Речница прикрыла заслезившиеся глаза, а когда проморгалась - увидела фреску, растянувшуюся на полстены, и забыла обо всём.
Тут было Древо Миннэна - огромное, ветвистое, всё в серебряной листве, и за ним вздымались крепостные стены с воинами на них. А у корней Древа на куче папоротника лежала горка яиц, и их обвивало пернатым хвостом огромное существо - зурхан. Страшные когти он прижал к бокам, вполглаза приглядывал за гнездом, а из его пасти торчала ветка Древа. Мимо, не замечая ни чудища, ни его гнезда, шли эльфы - кто с огромной рыбиной, кто с окороком, кто с вязанкой дров, а кто с гроздьями ягод. Воин в бирюзовом плаще смотрел на это со стены и хмурился, но по другую сторону Древа кто-то приплясывал с погремушками, и на лицах тех, кто шёл внизу, печали не было.
"И не боятся же!" - покачала головой Кесса, высматривая кровь на когтях или следы побоища. Но зурхан был донельзя мирным - то ли ветки Древа ему понравились, то ли место для гнезда пришлось по вкусу. "Интересно, что это была за история? Они взаправду пустили в замок пернатого ящера?"
Некому было ей ответить, а тяжёлый короб за спиной напоминал о том, что путь её лежит совсем в другой стороне, и там уже заждались свежих грибов. С сожалением оглянувшись на фреску, Речница сбежала вниз по ступеням. Яркий белый огонь так и горел на лестнице, и зурхан косился зеленоватым глазом, как будто и он видел Кессу и знал, что она его гнездо не тронет.
...Ливни унялись - Речница не знала, надолго ли, но ветер свистел над башнями, разгоняя облака, и то и дело на замок проливался ослепительный свет. Солнце, спрятанное за тучами, исподволь набирало огненную мощь и наливалось жаром, - там, куда падали его лучи, пар столбом взвивался к шпилям башен. Реки, вздувшиеся от весенних ливней, клокотали под самыми стенами, в лесу верещали, ревели и выли на все голоса, но всё заглушал гомон эльфов, обступивших берега, и плеск серебряных чешуйчатых спин в волнах. Косяки огромных рыб прорывались вверх по течению, и реки вставали и шли вспять. Кесса, затаив дыхание, смотрела на них со стены, - на рыбьи стаи, и на эльфов с переполненными корзинами, и на кипящую воду, и на Речных Драконов, змеящихся над волнами. Они резвились, вылетая из реки и вновь ныряя, били хвостами по воде. Кесса видела их и смеялась от радости - что бы ни творилось у Бездны, реки всё же проснулись, и живущие в них снова добры и щедры к прибрежным народам.
- Что там за ры-ы-ыба? - крикнула странница авларинам, волочащим длинную корзину к погребу. Из распахнутых дверей пахло рыбой, рассолом, дымом коптилен и пряными травами, двор усеяла блестящая чешуя, и выбравшиеся на свет шонхоры так объелись потрохами, что даже с башни на башню перелетали с трудом. Под стеной, волоча за собой полусъеденную рыбью голову, прокралась агюма.
- Ярга! - крикнул один из эльфов. - Ярга идёт на нерест! Хаэ-эй! Дети Намры! Быстрее, к воде её! Где чашки?!
- Не вопи ты так, успеем, - пропыхтел один из юнцов, подхвативших корзину. Плетёнка трещала и раскачивалась, - рыба была жива, била хвостом, да так, что эльфов швыряло из стороны в сторону.
- Ай! - Кесса, коснувшись стены, придавила крохотную, но уже весьма жгучую канзису и отдёрнула руку, дуя на ожог. - Откуда опять налетели медузы?! Только что их не было!
Маленькие канзисы реяли над двором, ветер пригоршнями кидал их на крыши, и они распускали щупальца во влажном воздухе, выцеживая невидимую мошкару. Кесса стряхнула двух медузок с плеча и покачала головой. "Где, всё-таки, они зимуют? Той осенью я мелочи не видела, а сейчас - ни одной крупной..."
Шелестящий вздох, приглушённый расстоянием и ветвями деревьев, долетел из-за стены, и Кесса, вздрогнув, впилась взглядом в тёмные заросли. Перистые листья, склонившиеся к самой воде, раскачивались, и не от ветра, - что-то огромное ворочалось в них, и вода под ними клокотала. Серебряные рыбы, ничего не замечая, прорывались к верховьям, толкаясь боками и едва не вылетая на берег, и одна из них на миг замерла в воздухе, нанизанная на длинные изогнутые когти. Лапа показалась из ветвей на долю мгновения - и исчезла в зарослях, унося добычу. Листья закачались вновь.
- Сссу-у-урх... - шипение, переходящее в рокочущий вздох, пронеслось над лесом, и Кессе померещилось, что ветки заколыхались и на дальнем берегу, и там зарокотали в ответ.
"Пернатые холмы!" - Кесса, зябко поёжившись, бросила взгляд на безмятежных эльфов. Они будто и не слышали ничего. Двое погонщиков заталкивали во двор недовольную алайгу, нагруженную корзинами с живой рыбой, алайга то и дело вскидывала голову и испускала трубный рёв, - она была стара, и ей хотелось дремать на тёплых камнях, а не таскать тяжести. Кесса повернулась к прибрежным папоротникам - они ещё раскачивались, и ей привиделась большая серая тень, склонившаяся над водой.
...Следы ночного ливня высохли ещё ранним утром, к вечеру собиралась гроза, но пока она неуверенно громыхала за горизонтом - и все, кто мог, сбежались к реке, и то и дело к погребам тащили наполненные корзины. Будто и без того во дворе не было тесно, там собрались, вытащив из замка узлы с припасами, Яймэнсы. С шипением и клёкотом они обвешивались поклажей, кто-то заглянул в башни, чтобы попрощаться с эльфами, - хески улетали. Кесса смотрела на них, удивлённо мигая, - ей казалось, что в замке их гораздо больше, и тут не было никого из детей...
- Теперь мне можно вернуться в Залу Сна? - спросила Кесса у Вейниена. Тот хмыкнул.
- Сейчас-то? Там полно гнёзд с яйцами. Смотри! Никто из женщин не улетает, никто из детей не улетает, и все старики остаются у нас. Там сейчас большое гнездовье. К ним только Риланкоши заглядывает, и то - если зовут. Тебе не нравится в Зале Клинков?
- Сны там снятся странные, - пожаловалась Кесса. - А утром я их не помню.
- Значит, это пустое, - махнул рукой авларин. - Весной, когда боги просыпаются, всякое мерещится. Хаэ-эй! Куда летишь?!
Во двор, едва не сбив с ног замешкавшегося Яймэнса, ворвалась алайга - и встала на дыбы, мотая головой и ревя во всю глотку. Всадник, едва усидев в седле, принялся хлопать её по загривку, подбежавший авларин, прикрикнув на него, отобрал поводья и повёл ящера в стойло. Всадник, подхватив седельную суму, спрыгнул на мостовую. В суме забрякало.
- Загонял ящерку, - нахмурился Вейниен, преградив ему дорогу. - Не мимо заводей ехал? Если Иллингаэн тебя видел, лучше прячься в подвал!
- Вот ещё, - фыркнул эльф. - Ящеры тоже любят размять лапы. Не решил же ты, что я его мучил?
Он окинул недовольным взглядом свою одежду и стал отряхиваться - к его штанам прилипло немало почерневших листьев, а сапоги перемазались в сером иле. Такая же грязь проступала и на брякающей сумке.
- Камешки? Пёстрые камешки с верховий? - встрепенулась та. - Покажешь?
- Да, они, - кивнул эльф, запустив пятерню в сумку. - Галька со дна древней реки.
На его ладони заблестели мокрые камни - маленькие, едва ли с фалангу мизинца, покрытые тёмно-зелёной коркой ила, но под грязью - непривычно яркие. Один из них, нежно-розовый, был покрыт жёлтыми и чёрными крапинами, другой - серый и невзрачный на вид - покрывали красноватые разводы, ещё один был тёмно-красным в россыпи неровных чёрных крапинок... Кесса тронула его пальцем, стирая ил, но зелёная грязь не поддалась.
- Самоцветная галька! - покачала головой Речница. - Я такое видела в книге. Драгоценная яшма...
- Камешки древней реки, - нахмурился эльф. - Много там бродит искателей драгоценностей. А мы потом спотыкайся об их кости. Просто камешки... Нет, не скреби, - этот ил на них давно, и так просто его не стереть.
... - Хэ! - воскликнул рыжий авларин, подбрасывая над столом рыбий хвост. Чёрная молния сорвалась с колонны, сцапала угощение на лету и прилепилась к дальней стене. Второй шонхор, запоздавший с прыжком, разочарованно крикнул и шмякнулся на стол, едва не опрокинув полупустой кувшин.
- Пшш! - другой авларин смахнул его со стола, подхватил сосуд и заглянул внутрь. - Кесса! Куда это годится?! Твоя чаша пуста!
- Не-не, мне хватит, - помотала головой Речница, накрывая чашу ладонью. - Сильны же вы в питье!
Маленькая зубастая пасть протиснулась под её локтем, вцепилась в недоеденную рыбину и шмыгнула обратно под стол. Кесса махнула рукой, но поймала лишь воздух.
- Это они так сидят на яйцах? - фыркнула она на эльфа-соседа, поддевая на вилку клубок варёных побегов папоротника.
- Это те, кому гнезда не досталось, - ответил авларин без тени усмешки. - Не злись на них - беднягам надо чем-то утешиться! Хэ! Лови!
Он подбросил к потолку варёного рачка, и шонхор, поймав снедь на лету, распластался на колонне и зачавкал. Шелест, скрежет, шорох и скрип летели из открытых окон, выходящих во двор, - Древо Миннэна шумело, серебрясь молодой листвой, и по его ветвям и корням сновали пернатые тени. Кесса покосилась на окно, однако увидела лишь навесы, плетёные стены, молодые побеги, вставшие стеной, - зелёное море колыхалось и шумело, но не открывало своих тайн. "Похоже, изо всех окон только это и видно," - озадаченно думала странница. "Третий день хочу подойти к дереву - и не получается! Что меня в этот-то раз отвлекло?"
Служитель прошёл вдоль стола, оставив Детям Намры полную миску крапчатых яиц, и Кесса встрепенулась. "Вот это дело!" - подумала она, сглотнув слюну. "Прямо как в Фейре, когда гнездятся чайки! Жаль, миска далеко..."
Одна из эльфиек поднялась из-за стола, взяла яйцо и села на место. Её соседи зашептались, одобрительно усмехаясь. Ещё двое дотянулись до угощения - шёпот усилился. Кесса озадаченно мигнула.
- Можно и мне? - спросила она у соседа. Тот резко повернулся к ней и странно булькнул, будто слова застряли в горле. Пожав плечами, Речница взяла из миски яйцо и, пробив скорлупу, выпила содержимое. Оглядевшись, она вновь мигнула - теперь все смотрели на неё, и шепотки за столом смолкли.
- Иллингаэн! - рыжий эльф повернулся к предводителю. - Что ты молчишь?! Кто и как?!
- Нет, - коротко ответил тот. - Мы все бы заметили. Забудь. Не мешай знорке есть. Там свои обычаи.
- Вы о чём? - мигнула Кесса. - Что не так?
- Зачем ты ешь яйца? - спросил рыжий эльф. - Ты чувствуешь в себе болезнь? Кости у тебя целы, расти тебе поздно...
- Ох ты! А те, кто не болен, не едят яиц? - Речница ошарашенно смотрела на него. - А эти девы...
- Жёны, - поправил авларин. - Те, кто болен, те, кто растёт, и те, кто носит плод. Ты, хвала Намре, не то, не другое и не третье. Возьми лучше папоротника! Нельзя так пугать...
Пернатая морда вновь пролезла под локтём Кессы и ухватила побег папоротника, но, поняв ошибку, недовольно заскрипела. Речница шлепком смахнула ящера со своего колена и поспешно набила рот папоротником, уткнувшись взглядом в тарелку. "Ох уж эти мне обычаи!" - думала она, чувствуя, как уши багровеют. "Предупреждать надо..."
...Двор, пропахший рыбой и усыпанный чешуёй, шелестел, скрежетал и пищал на все лады, и вроде бы ничто не преграждало путь к Древу Миннэна - новую стену под ним не построили - но на дороге попадались то бочонки, то вывернутые корни, то сложенные доски для навеса... Переступив очередную преграду, Кесса пригляделась к ней и сгоряча помянула Вайнега.
- Этот тюк третий раз под ноги лезет! Он что, живой?!
Она оглянулась и помянула Вайнега вновь - расстояние между ней и угловой башней не увеличилось и на шаг, а Древо не приблизилось и на ноготь мизинца.
- Хаэ-эй! - крикнули ей из-под навеса. - Кесса, брось тюк - он для тебя тяжёл!
- Знаю! - ответила она. Ветка над головой закачалась, осыпав её дождём мелких канзис, перьев и чешуи. Речница пригнулась, спасаясь от шишки, хотела придержать ветку - и встретилась взглядом с чёрной харайгой.
Гнездо ящера - хитро свёрнутые листья, проткнутые прутьями - лежало на развилке ветвей, и существо распласталось поверх, прикрыв сооружение оперёнными лапами. Кесса замерла, но тут же поняла, что харайга её не видит - ящер, повертев головой, успокоился и снова лёг. Речница пощупала крошечное клеймо под ключицей, неуверенно хмыкнула и зашла с другой стороны, протянув руку к хвосту харайги. Ящер не шелохнулся.
"На удачу..." - закусив губу, Кесса дотянулась до макушки харайги. Яркий хохолок был прижат к голове, круглые глаза настороженно блестели, но зубы не сомкнулись на пальцах Речницы - ящер только встряхнулся, будто скидывал с головы прилипший листик. Чёрные перья блестели под рукой.
- И тебе пусть будет удача, - прошептала Кесса, погладив существо по "крылу". Длинные перья с красноватым отливом прорастали из плеч - слишком короткие, чтобы поднять в небо, но голову под ними можно было спрятать. Ящер недовольно зашевелился, наклонил голову, высматривая надоедливый листок или насекомое - что-то, что дотрагивалось до его оперения.
"А ведь этот зверь, если встанет, будет с меня ростом," - по спине отступившей Кессы запоздало пробежал холодок. "И когти у него - с пол-ладони... Хорошо, всё-таки, что у нас в Фейре они не живут!"
...Ветер дул от замка, и Кесса то и дело оборачивалась - тут, у медленно уходящей в берега Карны, пахло подгнившими ветками, прелой листвой, сырым мхом и терпким папоротниковым соком, а над замком цвело серебристое Древо, и сладкие волны накатывали на лес. Яркие звёзды неведомых цветков зажглись среди листьев папоротника, на ветвях холга набухли красные бугорки, - даже гигантский мох надумал цвести! И везде, разгоняя стаи подрастающих канзис, мелькали круглобокие фамсы. Летучие рыбы потеряли всякий страх - их плавники трепетали у самого лица Речницы, а там, где ветки сплетались гуще, фамсы только что не бросались с налёту на всякого, кто подходил слишком близко. Блестящие гроздья икры, свисающие с ветвей, прилипшие к стволам, выползающие из дупел, тяжелели с каждой секундой. Вейниен с ухмылкой пристраивал к ветке приоткрытый куль, и какой-то фамс уже примерялся, как наметать туда икры.
- Кесса, куда ты? Из этого мальки не выведутся, - сказал старший авларин, махнув рукой на прибрежное дерево. - Разве не помнишь, как выглядит зрелая икра?
- Мы рано вышли, - нахмурилась Речница. - Она тут вся незрелая!
- А я нашёл! - крикнул кто-то из юнцов, вприпрыжку взбираясь на дерево. Не глядя, он перелетал с уступа на уступ, небрежно хватался за прядь мха или свисающий лист - и взвивался на верхнюю ветку прежде, чем ненадёжная опора подводила его. Спрыгнув с дерева, он показал предводителю тяжёлую россыпь крупных икринок. Тот одобрительно кивнул.
"Но я-то не белка!" - надулась Кесса, заглядывая в расщелины под корнями. Там было пусто - фамсы старались подвесить икру повыше, и сильнее всего блестели ветви под самыми облаками, там, где смыкались кроны огромных папоротников. "Туда взбираться - крылья нужны!"
Серебристый мох захрустел, неохотно пропуская Кессу, гнилая ветка хрустнула под ногой. Тут был небольшой холмик, и холг сплетался вокруг него, а на склоне выросло узловатое деревце с кожистыми листьями. Его ветви в жёлтых метёлках соцветий блестели и клонились к земле - икра свисала с них чуть не до земли, и фамсы реяли вокруг, оберегая зрелые грозди.
"Ага! То, что надо," - Кесса с треском вломилась в моховые заросли и потянулась к икре.
- Ссссу-у-урррх!!!
Деревья и мхи пригнулись до земли, клочья листвы и мелкие медузы полетели во все стороны. Над зарослями вздымалась серо-зелёная гора. Кесса, оцепенев, смотрела на неохватное мохнатое брюхо и огромные когтистые лапы. Ящер с рёвом шагнул вперёд, вскидывая когти. Случайно задетое деревце хрустнуло и надломилось.
- Шши-иурх, шшши! - зашипело за спиной, чья-то рука вцепилась Кессе в плечо. - Знорка, не опускай взгляд! Медленно отходи... очень медленно и спокойно! Хсссс, хссу-уршши-и, хшши-и!
Зурхан наклонил голову, громко зашипел, нехотя опуская когти. Кесса, с трудом оторвав от них взгляд, попятилась. Светло-зелёные, как молодая трава, немигающие глаза следили за ней. Ящер шумно вдохнул, пригнул голову ещё ниже - у него была длинная шея, он и до брюха достал бы носом - и заревел. У Кессы зазвенело в ушах, она хотела кинуться наутёк, но эльф перехватил её и затолкал за самый толстый из папоротников. Авларин-предводитель шагнул вперёд, поднял руки и зашевелил растопыренными пальцами.
- Iiie-e-eii? ehhh[...<|i>
- Знорка, не стой пнём! - сердитый эльф потянул её за собой. - Пригнись!
- Оно его сожрёт! - Кесса запоздало рванулась к предводителю, но мох уже сомкнулся за ним - теперь над кустами возвышался только серый силуэт ящера. Земля мягко дрогнула, закачались ветви, - зверь уходил, но ещё слышно было приглушённое шипение и странные рокочущие вздохи.
- Идём, идём! - эльф тянул Речницу за собой сквозь мох, пока не выбрался к воде. Там, на оставленных половодьем почерневших ветках, его ждали ещё двое Детей Намры, и третий как раз выходил из кустов. Все смотрели туда, где исчез предводитель, и Кесса поёжилась от запоздалого ужаса.
- Надо в замок, взять оружие... - начала было она, но под взглядами авларинов замолчала на полуслове.
- Так вот где Хишиг устроила гнездо, - покачал головой один из эльфов. - Не было бы вреда птенцам! Водяные змеи не пропустят её пригорок.
- Куда смотрели дозорные?! - нахмурился другой. - Если бы мы знали, что она тут сидит, не тревожили бы её лишний раз.
Кесса изумлённо мигнула, посмотрела на авларинов - на их лицах не было страха, только смущение и досада.
Мох закачался, пропуская старшего из эльфов. Он, целый и невредимый, вышел на берег, нашёл взглядом Кессу, облегчённо вздохнул и присел на корягу.
- Как там Хишиг? Ты видел гнездо? - эльфы обступили его с вопросами, и Кесса подошла поближе, хоть ей и было не по себе.
- Успокоилась, - ответил авларин. - У неё пять яиц. Отец бродил на том берегу, но на шум вышел к воде. Когда всё разъяснилось, ушёл обратно. Хишиг здорова, и яйца тоже.
- Хорошо было бы перенести их ближе к стене, - сказал один из младших эльфов. - Хишиг каждый год гнездится по таким дебрям, где я спать не лёг бы!
- Не каждый любит, когда на него глазеет весь Меланнат, - сдвинул брови старший авларин. - Знорка, ты не сильно испугалась?
- Испугалась, - фыркнула Кесса. - Да меня чуть не съели! Этот ящер с когтищами...
- Хишиг не собиралась тебя есть, - качнул головой эльф. - Она всего лишь не хотела, чтобы ты наступила на её гнездо. Знорки - удивительные существа! Как можно не заметить гнездящегося зурхана?! Вроде бы он - не лесная мышь. Ну да ничего страшного, это мой просчёт... Хочешь посмотреть на Хишиг? Теперь она не сердится, подпустит нас близко.
Кесса изумлённо мигнула - ей не почудилось, авларин не шутил.
- Н-нет, не надо на неё смотреть, - пробормотала она, разглядывая носки башмаков. - Пусть сидит в своём гнезде.
- Как хочешь, - пожал плечами эльф, поднимаясь с коряги. - Возьми, это твой кулёк с икрой. Займёмся делом, пока не стемнело. Все усвоили, что туда ходить не надо?
Он кивнул на заросли серебристого мха, за которыми скрылся холмик с гнездом. Авларины заворчали, недовольно переглядываясь. Кесса посмотрела на кусты и снова вздрогнула - ей вспомнилась серая гора, горящие глаза и когти-мечи на могучих лапах.
...Щит затрещал от удара, Кесса вскинула его, отводя край от своей щеки, и ткнула противника в открывшийся бок. Дотянулась, - авларин охнул и бросил деревянный меч на мостовую. Он хотел сесть рядом, но Кессу с силой толкнули сзади, и эльф едва успел поймать её, летящую носом на камни. Трое сцепившихся авларинов, сшибая по дороге и Речницу, и её "врага", покатились по мостовой. Кесса, бросив меч, выползла из-под чьего-то тела и осмотрелась. Сражение незаметно превратилось в свалку, и она близилась к завершению - из-под навеса вышел Иллингаэн и ударил посохом о камень.
- Что ж, неплохо, - сказал он, глядя на поднимающихся бойцов. - Точное видение вашей первой встречи с Волной. Как отряд Волны, вы были прекрасны... а вы - очень хорошие лесовики, впервые взявшие в руки оружие. Провижу множество погребальных костров в Меланнате...
- Хватит тебе, - покачал головой Риланкоши, вышедший из тени вслед за ним. - По крайней мере, оружие они держали крепко. И даже Кесса не потеряла меч в свалке. Хаэй! Воины Меланната! Что вы вспомните сейчас из того, что рассказал я перед боем?
- У Волны есть вожди и воины, - ответил авларин, недавно изображавший хеска-врага. - Те, у кого сильная воля, держатся долго, но когда поддаются - заражают многих. Они ведут вперёд тех, кто собрался вокруг них. И если убить вождя первым, отряд дрогнет.
- А стая Яймэнсов - тоже хороший переносчик Агаля, - дополнил другой эльф. - Но в ней нет порядка. Она будет ждать сильного хеска. И если будет такой хеск, и такая стая, и существа вокруг, - у Волны появится ещё один отряд.
- Вот поэтому мы помогаем Яймэнсам-лесовикам, - кивнул Риланкоши. - Чтобы они не оставались в лесу без присмотра, и чтобы Агаль находил меньше пищи. Хаэ-эй! Все в тень!
Кесса влетела под навес как раз вовремя - там, где она только что стояла, теперь лежала огромная связка тонких стеблей, измятых и перекрученных. Четыре алайги, обвешанные тюками, вошли во двор, и теперь Яймэнсы, пригнавшие их, сбрасывали наземь груз. Те, кто должен был их встретить, отвлеклись на учебный бой, но быстро опомнились - и вокруг вьючных ящеров собрались носильщики. Тюки поволокли к длинным строениям вдоль стен. Хески, избавившись от груза, вновь оседлали алайг и погнали их к воротам - все, кроме одного.
Яймэнс зашёл под навес, неуверенно огляделся. Риланкоши, присмотревшись к нему, жестом попросил юнцов разойтись.
- Ваак! - наклонил голову хеск.
- Ваак, - ответил на приветствие Риланкоши. - Что у тебя болит?
Яймэнс неуверенно шевельнул крыльями.
- Колдовать не могу.
Он протянул чешуйчатую лапу к ветке Древа, болезненно сощурился, - ни один лист не шелохнулся и ничуть не изменился. Хеск досадливо зашипел.
- Руки холодит, в груди жжёт, а колдовства не выходит. Ты такое видел?
- Давно это с тобой? - Риланкоши кивнул хеску на лавку, и тот сел, смущённо поводя крыльями. - А остальные не заболели?
- Дней пять... Мы в лесу были, собирали плетеницу, - ответил Яймэнс. - Другие здоровы.
- Это джиджи, - вздохнул эльф. - Я кому давал натирания? Ты натирался? Чую, что нет.
- Да на кой эта вонь?! - хлопнул крыльями хеск. - Это не джиджи. Что, они теперь незаметно кусают? И так, что следов не остаётся?
- Подними крылья и повернись спиной, - велел Риланкоши и кивком подозвал к себе юнцов. Подошла и Кесса, на всякий случай спрятав руки за спину. "Этот бедняга потерял дар магии! Речник Фрисс говорил, что это навсегда..." - она поёжилась. "А вот Риланкоши что-то надумал... Вот бы помогло!"