Аннотация: О брошенном городе, путях воды и о ядовитом ветре.
Вязкий мерцающий воздух чавкнул, как болотная жижа, вытянулся тонкими липкими нитями - и рассеялся, выплюнув ускользнувшую "добычу" в белесое небо. Раскалённый ветер ударил Кессе в лицо. Нингорс, сердито рявкнув, захлопал крыльями, поднимаясь выше, в зыбкую сероватую дымку.
Внизу вздымалась холмами красновато-рыжая земля, чуть припорошенная, как пылью, чахлой алой травой. Она выгорела до хруста, полегла на истрескавшиеся кочки. За правым крылом Нингорса, ближе к краю неба, бурлило и вздымалось огненными волнами что-то вязкое, текучее, протянувшееся вдоль горизонта и окружённое волнующимся алым морем. Слева - у самого крыла - впивались в небо тёмно-красные хвощи с голыми стволами и пучками жёстких листьев на самой макушке. Всё, что не успело засохнуть и опасть, свисало по чешуйчатым стволам шелестящими покрывалами. Под хвощами тянули к свету кривые ветки колючие деревца в потёках алой смолы. Вдоль опушки ровной полосой протянулась живая ограда - кусты мерфины разрослись тут, сомкнув ветки, и резкий запах от нагретых солнцем листьев клубился над лесом, поднимаясь к полупрозрачным облакам. Кесса чихнула и ощутила на языке знакомый горько-солоноватый привкус - где-то рядом текла одна из едких рек.
Справа, у края алого моря, медленно ползло что-то огромное, тёмное, - бесформенная масса, то вытягивающаяся в стороны толстыми щупальцами, то сбивающаяся в комок, то теряющая на ходу куски. Кесса мигнула.
- Там Волна?!
Речница не видела ни отдельных существ, ни отрядов - но Нингорс летел вдоль ползущей массы, а она всё тянулась к горизонту, и не видно было, где она начинается и где заканчивается. Кесса зажмурилась, больно укусила себя за палец, - дурное видение не исчезло. Орда, вобравшая в себя всё живое из десятка немаленьких городов, шла к границе, не останавливаясь ни на миг. Те, кого она обронила по дороге, не спешили её догонять. Кесса видела их, как темнеющие в алой траве точки. "Живы они там?" - думала она, оборачиваясь, пока всё не заслонила ползущая Волна. Нингорс летел быстрее, чем Агаль гнал своих рабов - и Кесса радовалась, что он летит далеко в стороне. "Так тихо повсюду," - Речница смотрела на недвижные кроны деревьев. Только голоса Войксов разносились над долиной - все птицы и звери молчали.
Нингорс принюхался и тихо зарычал. Кесса вдохнула поглубже, но ничего не учуяла - только горький ветерок с невидимой едкой реки.
- Кровь, - буркнул хеск, вытягивая крылья вдоль тела и стремительно снижаясь. Навстречу ему с земли донёсся визгливый лай, срывающийся на бешеный хохот. У опушки, среди поваленных и разбитых в щебёнку каменных столбов, растянулись в сухой траве бронированные тела, прикрытые пучками красных листьев. Бурая земля под ними потемнела от крови, и гиены, собравшись вокруг одного из тел, жадно терзали белесое брюхо - там броня была потоньше.
Нингорс завыл, широко распахнув крылья. Его тень упала на мёртвого ящера-анкехьо, и падальщики, опасливо глядя на небо, попятились. Когда хеск опустился на землю, ни одной гиены не осталось рядом с падалью - только шуршала трава, скрывая разбегающихся зверей. Нингорс рявкнул им вдогонку и огляделся по сторонам, жадно втягивая пропитанный кровью воздух.
Кесса прошла вдоль неподвижного тела, осторожно обходя обрывки упряжи и вылезшие потроха. Гиены принялись за ящера недавно - им едва удалось порвать шкуру на брюхе и надкусить лапы. Анкехьо лежал на боку, откинув назад голову и широко разинув пасть. Его горло было рассечено до самого хребта, несколько ран протянулись от него вниз, к груди. К ним, найдя уязвимое место, приложилась гиена, но глубокие длинные надрезы оставила не она, а чей-то клинок. Над мордой ящера трепетал свисающий с обломка столба обрывок светящейся пелены, Кесса протянула к ней руку и почувствовала, как пальцы наливаются свинцовой тяжестью, а в глазах двоится.
- Эррх! - Нингорс дёрнул её за плечо, оттаскивая от пелены. - Не трогай.
- Эти столбы... Тут была ловушка для Волны? - Кесса привстала на цыпочки, пытаясь угадать, в какой узор они складывались, пока стояли вертикально. Мерцающих клочков было много - заклятие взломали, но не развеяли... но некому было соединить клочья в единую ткань.
- Город где-то неподалёку, - проворчал хеск, обнюхивая мёртвого ящера. - Они умерли два дня назад. Гиены боятся ходить сюда...
Кесса вздрогнула, встретившись взглядом с одной из них. Падальщик выглядывал из травы, примеряясь к хвосту анкехьо. Нингорс снова рявкнул, и гиена попятилась.
- Всадников, наверное, съели Войксы, - прошептала Кесса. Хесков - ни живых, ни мёртвых - рядом не было, но изодранные поводья анкехьо лежали в траве. Чуть поодаль растянулся на брюхе второй ящер, поменьше. Кесса, погладив хвост мертвеца, шагнула к его сородичу - и застыла на месте. Хвост, утыканный шипами, шевельнулся, взворошив сухую траву.
- Нингорс, смотри! - Речница бросилась к ящеру и едва не напоролась на шипы. Их у него было много - на хвосте, боках, плечах, вдоль спины торчали длинные, слегка изогнутые костяные лезвия. Те, что росли из боков и хвоста, сильно напоминали широкие клинки - у них были острые кромки, и Кесса, поднеся палец к одному из них, тут же опомнилась и отдёрнула руку. Существо гулко вздохнуло, попыталось привстать, но лапы его не послушались.
Речница опустилась на траву рядом с головой странного анкехьо. Тот приоткрыл глаза, шумно втянул воздух. Кровь сочилась из его ноздрей и пасти, впитываясь в сухую землю, под шеей натекла целая лужа. Глубокая рана протянулась по шее сбоку - кто-то ударил мечом, рассёк броневые щитки и толстую шкуру, но до хребта не добрался.
- Кто тебя так? - тихо спросила Кесса, поднося ладонь к носу ящера. - Я дам тебе воды. Лежи тихо, мы перевяжем тебе раны и отведём тебя к хозяину.
На последнем слове колючий хвост "анкехьо" качнулся, вырывая с корнем сухую траву. Существо задрожало, кровь потекла быстрее.
- Что ты? Не бойся, - пробормотала Кесса, поднося к носу ящера водяной шарик. Пасть существа приоткрылась и снова захлопнулась, и вода расплескалась по окровавленной земле.
- Отойди, Шинн, - велел Нингорс, склоняясь над ящером. Он приподнял голову раненого, подсунул ладонь под шею и глухо рявкнул. Веки существа дрогнули, но сопротивляться оно уже не могло.
- Что с ним? Можно помочь ему? - спросила Кесса. Нингорс убрал руку и показал ладонь, вымазанную свежей кровью.
- Эта мергеста почти мертва. Странно, что до сих пор дышит, - сказал он, вылизывая пальцы. - Шея распорота до хребта. Как и у второго зверя. Как хорошо было бы откусить головы их седокам...
- Нуску Лучистый! Ты думаешь, это их хозяева... - Кесса, не договорив, стиснула зубы. - Но зачем?!
- Волна, - пожал плечами Нингорс. Он сел рядом с мергестой и погладил её по макушке, там, где не было ран.
- Нельзя её так оставлять, - прошептала Кесса, дрожащей рукой прикасаясь к бронированной лапе. - Она мучается...
Мергеста не шелохнулась. Она лежала неподвижно, опустив тяжёлые веки, только хриплое дыхание вырывалось из окровавленных ноздрей.
- Отойди, детёныш, - оскалился Нингорс. - Ещё дальше.
Кесса попятилась и остановилась у самого тела анкехьо, вспугнув подобравшихся к нему со спины гиен. Алгана, в последний раз погладив мергесту, склонился над ней и сомкнул челюсти на её шее, с силой рванул на себя. Затрещали кости, хвост ящера метнулся из стороны в сторону, и тело, задрожав, обмякло. Нингорс мотнул головой ещё раз, для надёжности, и разжал челюсти.
- Надо поесть, - буркнул он, отходя от мергесты и наклоняясь над мёртвым анкехьо. Вспоров шкуру на его бедре, он отхватил кусок мяса и угрюмо посмотрел на гиен, толпящихся за спиной ящера. Его рык заставил их шарахнуться в траву.
Кесса села на кочку и сидела там, зажмурившись и не глядя ни на кого. Есть ей не хотелось. Над ухом раздавался хруст раздираемой плоти и ломающихся костей. Нингорс был очень голоден, глотал куски вместе с клочьями шкуры. Гиены кружили в траве, но подойти не решались. Одна тихонько подобралась к голове мергесты, но Нингорс с рявканьем двинулся к ней, и она, поджав хвост, юркнула в траву.
- Тут много мяса, - сказала Речница, покосившись на мёртвого ящера. - Ты столько не съешь. Зачем ты отгоняешь зверей?
- Они не будут есть, пока ем я, - проворчал Нингорс, на мгновение выпустив из пасти лапу анкехьо. - А вот ты, Шинн, можешь есть. Иди сюда.
Он оторвал от туши кусок мяса и протянул его Кессе.
- Мягкая еда, в самый раз для твоих крошечных зубов. Ешь!
- Тут его не на чем изжарить, - развела руками Речница. Жгучие кусты мерфины выстроились цепью между ней и лесом, а в кривых деревцах за ними угадывался ядовитый гилгек, - тут нечего было сжечь, кроме низенькой сухой травы, а она обратилась бы в пепел за долю мгновения.
- Нет времени на жарку, - оскалился Нингорс. - Мы не задержимся тут. Ешь, детёныш. Это вкусно.
Гиены вернулись, когда тень от хвоста Нингорса скользнула над тушами ящеров и скрылась. Кесса слышала их голоса и видела, оглядываясь, как они собираются вокруг анкехьо и присматриваются к мергесте, слизывают кровь с её морды и пытаются вцепиться в шею. Новые падальщики подходили к добыче, выбираясь из травяных зарослей - оттуда, где громоздились обломки ловушечных камней. Бесполезные обрывки заклятий мерцали, покачиваясь над рыжими спинами зверей.
"Почему никто из города не пришёл сюда и не починил ловушку?" - думала Кесса. "И не нашёл мёртвых ящеров... Никому нет дела, что они пропали? Или все боятся выйти?"
- Нингорс! - она растянулась на спине хеска, схватилась за его плечо и склонилась над ухом. - Далеко отсюда город? Быстро мы долетим?
Алгана рявкнул от неожиданности, поднимая дыбом гриву и мех на плечах.
- Шинн, какой ещё город тебе понадобился?! Забудь о городах, нас там только и ждут!
- Нингорс, те ящеры в камнях, - их не просто так бросили! - Кесса запнулась, подбирая слова. - Я боюсь, что там беда!
- И поэтому ты туда рвёшься? - Нингорс чуть вильнул левым крылом, разворачиваясь к лесу. - Вот это дичь...
- Постой! - Кесса хотела дёрнуть поводья, но вовремя поняла, что хеск только разозлится. Она обхватила его шею, не обращая внимания на острые шипы.
- Я не хочу, чтобы тебя снова погрызли! Оставь меня у стен, я пойду и посмотрю всё сама! Там беда, Нингорс, большая беда!
- Эррх, - Алгана прижал уши. - Куда ты пойдёшь, детёныш? Куда ты всё время лезешь?!
- Им помощь нужна, - прошептала Кесса. - А кроме нас, тут никого нет. И помочь некому. Если ты не пойдёшь туда, тебя не ранят. А я разберусь сама. Я - Чёрная Речница, и Нуску - мой покровитель.
Хеск завыл, и ему откликнулись с равнины серые Войксы и осмелевшие гиены. Падальщики шли по следам Волны - она тёмной рекой катилась вдоль огненно-красного берега, в стороне от опушки. А прямо по курсу, там, где лес отступал, выше всех хвощей поднимался почерневший расколотый шпиль, и дым клубился над ним.
- Говоришь, Нуску... - Нингорс чуть приостановился, шире раскинув крылья. - Ладно, детёныш. Посмотрим, что там. Если нюх меня не обманывает, ты была права...
Сизый дым лениво поднимался к небесам; огня уже не было, и следов он оставил немного - даже развороченная надвратная арка и обломки вырванных решёток не почернели и не оплавились. На месте ворот зияла дыра, присыпанная светло-лиловым щебнем - остатками арки и соседних башен. Они просели, раскололись от крыши до земли и в любой момент готовы были упасть.
Кесса, прижавшись к спине Нингорса, осторожно выглядывала из-за его плеча и зябко ёжилась, несмотря на раскалённый ветер с огненной реки. Внизу поднималась надо рвом высокая стена - но там, где были когда-то башни, сейчас зияли проломы, из которых торчали синеватые осколки чего-то, похожего на светлое стекло, и струился белесый дымок. Запруженный обломками стен ров вышел из берегов, размыл дорогу, и Кесса с опаской смотрела на его тёмную воду. На ней не было и следа желтизны, будто золотень ещё не добралась сюда, зато от испаряющихся лужиц пахло знакомой горечью, выедающей лёгкие.
- Нуску Лучистый... - прошептала Кесса, зябко передёрнув плечами. - Что за побоище было тут?!
Красная трава, до черноты сожжённая разлившейся изо рва влагой, сухо шелестела на ветру. Её не вытоптали, даже не примяли, и ни одного тела не было ни в ней, ни на широкой дороге, упирающейся в выбитые ворота. Под обвалившимися башнями Кесса видела тёмные потёки и пятна, клочья иссиня-чёрного меха, но снаружи не было мертвецов - будто Волна, отступив от мёртвого города, унесла их с собой.
- Такие могучие стены и башни... Как Волна разрушила их, не потеряв ни одного воина? - шёпотом, чтобы не потревожить мертвенную тишь, спросила Кесса. Ответа она не ждала.
- Снаружи никого не было, - отозвался внезапно Нингорс, выписывая над раскрошенной аркой широкий плавный круг. - Ворота выбили изнутри.
- Изнутри?! - Кесса вздрогнула. - Храни нас Река-Праматерь...
Опустевший истёрзанный город дымился внизу - Нингорс не спешил приземляться на опустевшую мостовую. Округлые башни под острыми крышами, выстроившиеся узкими кольцами - по четыре, а то и по шесть в одном круге, соединённом толстой стеной с острыми зубцами - опустели, и распахнутые двери тихонько поскрипывали на ветру. Некоторые из них были размётаны взрывом - что-то разнесло на куски верхние этажи, и сизый едкий дымок теперь сочился из-под обломков. Другие остались нетронутыми, но все они были пусты и мертвы.
- Смотри! - Кесса указала на серую тень, мелькнувшую рядом с башней. Существо выбралось на свет, и Речница увидела сутулого Войкса. Он тащил за собой хвост огромной рыбины, странно съёжившийся и ссохшийся, в потрескавшейся чешуе. Остановившись посреди улицы, он взвыл, и двое сородичей, выглянув из дверных проёмов соседних башен, поспешили к нему. В переулке, застряв шипами в кирпичных стенах и перегородив дорогу, лежал на спине мёртвый анкехьо. Его плоть, потемнев и съёжившись, присохла к костям, проступившим из-под брони.
- Тут кто-то выпивает воду из тел, - буркнул Нингорс; его грива поднялась дыбом ещё на подлёте и опускаться не спешила. - Вы, Маги Воды, умеете так?
Кесса мигнула.
- Вайганы, - прошептала она, до боли всадив ногти в ладонь. - Повелители вод... Это был их город? Они жили тут?
- Не знаю, - угрюмо отозвался хеск. - Но зачем рыбам башни и двери?
- Зато им нужна вода, - выдохнула Речница, глядя на маленький восьмиугольный пруд, окружённый пожухшими деревцами. - Нингорс, приземлись вон там!
Взъерошенный кот выглянул из-за поваленного дерева на шум крыльев, но молнией метнулся прочь, едва Кесса повернулась к нему. Она поискала зверька взглядом, но обломки трёх башен у пруда громоздились друг на друга, и сколько там было тайных лазов и нор, знали одни боги. Речница подошла к воде, стараясь дышать через раз, - едкий горьковатый пар уже коснулся её ноздрей, и она видела, что пруд не пожелтел, - то, что в нём, уже не было водой. Над поверхностью торчали обугленные обломки дерева, громоздились битые кирпичи и осколки черепицы, - полбашни кто-то смахнул в воду, и то, что скрывалось в ней, сейчас выступало на поверхности воды маслянистыми пятнами. Выплеснув часть влаги на берега, пруд обмелел, и у краёв показались арки - широкие туннели вели от воды, кто-то вырыл их под маленьким садом и городскими улицами. Кессе вспомнились рыбные заводи у берегов Карны, эльфийские пруды под живыми крышами и странные ползучие рыбы, вырывшие в них норы. Здесь, в отравленном озерке, едва ли выжила хоть одна рыба...
- Не трогай воду, - Нингорс протянул руку к плечу Кессы. - Деревья от неё засохли.
- Тут уже не вода, - сказала Речница, отворачиваясь от мёртвого пруда. - Но зачем было её портить?!
Улицы тут мостили кирпичом - изредка целым, чаще - осколками. Каждый шаг отдавался в лиловых башнях гулким эхом, но никто не выходил из распахнутых растежь дверей, не выглядывал из узких бойниц, не шуршал среди камней. Кесса заглянула в одну из нетронутых башен, но вовремя увидела светящиеся янтарные полосы поперёк коридора и пурпурные знаки на дверном косяке.
- Тут совсем не любили гостей? - поёжилась она.
- Да что их любить, - фыркнул Нингорс. - Не лазь туда, Шинн, некого там искать...
Из кольца стен доносилось чавканье, хрустели кости, изредка кто-то сердито шипел. Войкс, отбившийся от стаи, залез на ограду, заглянул во двор, но на него зашипели, и он, недовольно фыркая, отошёл. Увидев чужаков, он вжался в стену и вздыбил все свои колючки, превратившись в истекающий ядом шар. Кесса показала ему пустые ладони, но хеск только зашипел и оскалился.
Башни расступились, освободив место для скопления глинобитных хижин. Они теснились вокруг длинного невысокого строения, из стен которого выступало что-то округлое, а местами торчали трубки. Сейчас в его боку зиял пролом, и стену и мостовую заливало что-то красноватое, вязкое. Над лужей гудел рой мошкары, мохнатые красные пчёлы слетелись сюда и ползали по сладко пахнущему месиву. Со стены сорвалась крупная капля, упала на мостовую - пчёлы устремились к ней.
- Это что за напасть? - Кесса попятилась от вязкой лужи. Нингорс, принюхавшись, сунул руку в пролом и слизал красноватую жижу с пальцев.
- Сироп, - прочавкал он. - Сироп из медовой хрулки. Варили его тут, что ли...
Он снова сунул руку в дыру и выгреб горсть сиропа. Пчёлы загудели недовольно, одна из них запуталась в шерсти на лапе хеска.
- Это едят? - изумлённо мигнула Кесса. Запах давно казался ей знакомым - так пахло от лотков с хесскими сладостями в тех городах, по которым ещё не прошлась Волна.
- Дай фляжку, - Нингорс забрался по плечи в пролом, пошарил в темноте и вернул посудину Кессе. С краёв фляжки стекали вязкие красноватые капли, и Речница осторожно слизнула их - и недоверчиво усмехнулась.
- Что же Войксы сюда не приходят? Разве мертвечина вкуснее?
Она отошла подальше от потревоженных пчёл, на ходу закупоривая фляжку, и едва не споткнулась - под ногами лежали длинные тонкие жерди. Кесса огляделась по сторонам - такие же палки торчали из соломы на крышах хижин, но у многих строений уже не было крыш. Сброшенные жерди валялись на мостовой, но соломы рядом не было - а кое-где её, не тронув опоры, посдёргивали с краёв. У тех хижин, что стояли поодаль от "сиропного дома", не было ни соломенных крыш, ни голых жердей, ни даже циновок в дверных проёмах - кто-то грубо сдёрнул их, оставив обрывки, и унёс.
- Гнёзда вьют, - фыркнул хеск. Он вылизывал пропитавшуюся сиропом шерсть и дул на подлетающих пчёл, отгоняя их.
Что-то прошуршало по мостовой, и Кесса, вздрогнув, шагнула к глухому переулку, зажатому меж тесными рядами башен. Звук шёл оттуда, но там никого не было - только тень скользнула по стене, да на кирпичах остались неглубокие царапины.
- Хаэ-эй! - крикнула Речница, заглядывая за угол. - Хаэй!
В переулке, растопырив высохшие плавники, лежала на брюхе мёртвая рыбина - огромный Вайган с толстыми пластинами на голове. Его броня больше не светилась зеленью и синевой, глаз не было вовсе, тело странно ссохлось и свисало из панциря, ставшего чересчур просторным. Кесса поёжилась и шагнула назад.
- Это Иссушение, вот что, - пробормотала она, поравнявшись с Нингорсом. - Речник Фрисс умеет так, но я никогда так не делала. Наверное, это Вайганы дрались между собой... Но как Волна одолела их?
Что-то неотступное тревожило её слух - не шорохи по углам, не голоса объевшихся падальщиков и не жужжание пчёл... Кесса села на мостовую, приложила руку к кирпичам - отдалённый холодок воды, текущей глубоко под землёй, коснулся пальцев. Она тихо журчала в глубине, под каждой улицей проложила путь река.
- Ты чего? - встревожился Нингорс, увидев, как Речница растягивается на мостовой и приникает ухом к земле.
- Там реки, - ответила она. - Настоящие чистые реки. Но как-то странно они текут...
Она слышала тихий плеск и шелест, бульканье размываемой грязи и пластов, сползающих в воду. Реки не было - что-то разорвало её на множество ручейков и стариц, и вода упорно просачивалась вбок от русла, разыскивая знакомый путь.
- Ты слышишь живых? - спросил Нингорс, оглядываясь по сторонам и настороженно принюхиваясь.
- Только воду, - вздохнула Кесса, поднимаясь с земли. - А ты? Ты учуял кого-нибудь?
- Тут много едкой вони, - фыркнул Алгана. - Алхимическая отрава! И много мертвецов и Войксов с их ядом. И вроде бы запах зверя - крупного ящера... запах зверя и металла. Тут плохое место для прогулок, детёныш. Кого ты хочешь тут найти? Я бы тут на лишний миг не задерживался!
Он шёл вслед за Кессой по пустынной улице, настороженно принюхиваясь к горячему ветру и недовольно скалясь. Речница, прикрыв глаза, прислушивалась к плеску чистой воды под мостовой. Она шла по следам подземной реки.
Что-то шуршало и похрустывало за поворотом, и Кесса пошла быстрее.
- Хаэй! - крикнула она и осеклась - там не было ничего, кроме перевёрнутой набок некромантской повозки. Её борта треснули, занавеси-циновки изорвались, и она беспомощно сучила костяными лапами, задевая стены и мостовые. Нингорс фыркнул.
- Этой кучке костей, что ли, нужна помощь?
- Нет, - покачала головой Кесса, перешагивая через обломки и останавливаясь на краю провала. Тут что-то вспороло мостовую на много локтей вглубь, и посреди улицы зиял котлован, окружённый полуразрушенными накренившимися башнями. Они уже лишились верхних этажей, и их остовы, изрезанные тонкими трещинами, наклонились над ямой. А на её дне клокотала в расколотом жёлобе маленькая река.
- Куда ты лезешь? - фыркнул Нингорс, останавливаясь у накренившейся стены. Кесса опустилась на мостовую, зачарованно глядя в провал.
- Нингорс, посмотри, тут было проложено русло - глиняная труба! И какая толстая...
Осколки глиняного русла торчали из земляных стен - труба раскололась, и вода текла по уцелевшему жёлобу, просачиваясь в бесчисленные трещины. Размытая земля капала обратно в реку, и помутневший поток скрывался под землёй.
- Интересно, откуда она течёт? - Кесса склонилась над проломом, пытаясь высмотреть в темноте истоки. Уцелевший кусок трубы торчал из земли, странные бесцветные водоросли выстилали его изнутри. Там, где труба треснула, они лежали на осколках ссохшимися белыми прядями.
- Лаканха! - прошептала Кесса, тонкой водяной стрелой сбрасывая обломки с водорослями обратно в русло. Вода вспенилась, брызгами оросив склоны. Высохшие белые клочья задрожали, вытягиваясь по течению и расправляя тончайшие побеги.
Что-то заклокотало в недрах земли, и Кессу, не успевшую отпрыгнуть, обдало холодной водой. Ручей, едва прикрывающий дно жёлоба, превратился в могучий поток, соединивший два обрубка трубы - как будто она и не раскалывалась.
По обломкам стен и по сухой земле скользили яркие синевато-зелёные блики. Речница поднесла к ним руку и услышала шелест прибрежного тростника и плеск волн, набегающих на берег.
- Тут ещё кто-то живёт, - уверенно сказала она, глядя, как мощный поток истончается и превращается в слабый ручей на дне разрушенного русла. - И я бы проверила во-он те башни.
- Ишь ты, - недоверчиво шевельнул ухом Нингорс. - Туда мы полетим. Я устал ходить.
Он шагнул вниз с обломка стены, протягивая Кессе руку. Гневный рёв и свист ветра слились воедино с треском кирпичей, и Речница, распластавшись на мостовой, только успела увидеть блеснувший на солнце хвост-булаву. Нингорс, отброшенный страшным ударом, пролетел над котлованом и врезался в стену полуразрушенной башни. Та, не выдержав, треснула, и хеск с россыпью обломков кирпича сполз на мостовую. Кесса вскрикнула, и, извернувшись, вскочила на ноги. На неё, размахивая бронированным хвостом, смотрел огромный боевой анкехьо, и белый пернатый ящер в кожаных доспехах скалился с его спины.
Нингорс встряхнулся - вывернутое крыло нелепо дёрнулось, выгибаясь под странным углом - и испустил хриплый вой. Анкехьо с рёвом развернулся к нему, Кесса вскочила на ноги, но ничего сделать не успела. Нингорс завыл снова, его глаза вспыхнули красным огнём, и склон провала вместе с обломками башен с грохотом обрушился на дно ямы. Белесый свет полыхнул из-под разлетающихся камней, панцирный ящер с отчаянным рёвом закувыркался по обломкам, следом хлынул поток битого кирпича, засыпая упавшего с головой. Его седока отшвырнуло на мостовую, и он с пронзительным воплем растянулся на камнях.
Нингорс уже выпрямился, дотянулся рукой до крыла и резким движением вывернул его в нужную сторону. Дёрнувшись, оно сложилось и прижалось к спине. На дне ямы под грудой обломков бился, расшвыривая их во все стороны, анкехьо, его хвост и голова уже показались из-под осыпи, теперь он пытался высвободить боковые шипы, застрявшие в стене, но не мог найти опору - лапы скользили по грязи. Его всадник-Венгэт, шипя и взвизгивая от боли, сел, хотел вскочить, но лишь дёрнулся всем телом и вновь осел на мостовую. Его левая нога неловко торчала чуть вбок, не сгибалась и вовсе не двигалась, только пальцы судорожно вздрагивали. Кесса увидела, что штанина из толстой кожи разрезана вдоль бедра, и в прорези виднеется обломок жерди, примотанный к ноге.
Нингорс лёгким прыжком перемахнул яму и навис над Венгэтом, тот щёлкнул зубами, вскинул руку над головой, пытаясь защититься. Алгана рванул её на себя, швырнув ящера на мостовую, и навалился сверху. Венгэт дёрнулся, выворачиваясь, тонко вскрикнул, на дне ямы взревел анкехьо, встал на дыбы, пытаясь взобраться по скользкому склону, и сполз обратно на кучу битого кирпича. Нингорс фыркнул и потянулся к шее пленника.
- Лаканха! - вскрикнула Кесса за миг до того, как челюсти Алгана сомкнулись на загривке пернатого ящера. Нингорс отшатнулся, тряся головой, - вода залила ему нос и глаза.
- Постой, не убивай его! Он не может сражаться - посмотри, он ранен! - Кесса указала на неподвижную ногу хеска. Нингорс, смахнув воду с усов, сердито фыркнул.
- Не может? Ранен? А ящера натравливал, как здоровый!
Анкехьо, пойманный в ловушку, фыркнул и громко зашипел. Венгэт зашевелился.
- Я... кхшшш... никого не... кшш... натравливал, - прохрипел он, скосив глаз на Кессу. - Они сами... кхршш... решают, кто им нравится. Отпусти меня!
- Да? - Нингорс недобро оскалился. - Твои звери что-то решают без твоего приказа?
- Нет! - крикнула Кесса, заглянув в яму. - У анкехьо нет ошейника! Отпусти его, Нингорс, он ранен и ничем нам не навредит.
- Ну-ну, - Алгана поднялся на ноги и отошёл на шаг от поверженного Венгэта. Тот сел, шипя и дёргая головой. Его хохолок, когда-то ярко-алый, покрылся пылью, вздыбился и спутался.
- Кен"Хизгэн, - сказал он, повернувшись к Кессе. - Кто ещё мог оседлать летучую гиену... Прошу прощения за это досадное недоразумение, иногда у анкехьо хвост обгоняет мысли.
Нингорс фыркнул, но тише, и его грива перестала топорщиться. Он взглянул на опухшую ногу Венгэта и хмыкнул.
- Тоже хвост анкехьо?
- Да, он, - Венгэт прикоснулся к повязкам и, вскрикнув, отдёрнул руку. - У тебя прочные кости, Алгана. Мои - тоньше.
- Помочь тебе встать? - Кесса протянула ему руки. - Ты можешь на меня опереться... И тут, наверное, есть палки! Погоди, я найду тебе посох.
- Хшш, - хохолок ящера качнулся. - Лучше помоги Тулхуру. Он не умеет летать.
Венгэт протяжно скрипнул, щёлкнул зубами. Из ямы коротко рявкнул анкехьо. Ему удалось встать на задние лапы и опереться на хвост, и его голова показалась над краем провала. Кесса умоляюще посмотрела на Нингорса, хеск, недоверчиво фыркнув, шагнул к яме. Туша анкехьо качнулась и взметнулась вверх по склону, и секунду спустя ящер на брюхе выкатился на мостовую. Нингорс попятился. Смерив его настороженным взглядом, анкехьо встряхнулся - грязь и каменное крошево полетели во все стороны - и потрусил к раненому Венгэту.
Анкехьо стоял смирно, громко сопел, принюхиваясь к чужакам, и тихонько рычал, когда Нингорс подходил слишком близко, но хвостом больше не махал. Кесса подставила Венгэту плечо, и он, ухватившись свободной рукой за шипы Тулхура, ловко взобрался на его спину. Панцирный ящер зафыркал, слегка толкая Речницу боком. Она легонько похлопала его по бронированной макушке. Шкура анкехьо проросла изнутри стальными щитками, но они не холодили руку - весь ящер был живым и тёплым.
- Кен"Хизгэн, - качнул головой Венгэт. - Прямо как по свиткам...
Анкехьо, потёршись лбом о ладонь Речницы, вдруг насторожился, зафыркал, его хвост закачался. Венгэт, пригладив пыльный хохолок, испустил протяжный крик. Нингорс с глухим рычанием обернулся на шорох, Кесса заметила тень среди камней, - а мгновение спустя вокруг путников вдесятером собрались панцирные ящеры. Огромные тяжёлые анкехьо и узкотелые мергесты с шипастыми боками, - все без ошейников и сбруи, и ни одного боевого.
- Тулхур спрашивает, кто вы и что тут делаете, - сказал Венгэт.
- Разве не ты тут главный? - настороженно шевельнул ухом Нингорс.
- Я только говорю от их имени. Сами они не умеют, - без тени усмешки ответил хеск. - Так кто вы, и что вы забыли в мёртвом городе?
- Мы искали живых, - сказала Кесса. - Тех, кому нужна помощь. Мы увидели, что здесь прошла Волна... Я - Кесса, Чёрная Речница, Нингорс - мой друг, благородный воин-Алгана. А кто ты, глашатай ящеров?
- Называй меня Улсу, - хеск шевельнул хохолком. - Ты нравишься ящерам, твой друг - не очень. Но Тулхур думает, что вы не враги. Можете оставаться тут, в Элоке, пока не надумаете уйти. Если найдёте причину задержаться.
Кесса мигнула. Со всех сторон её разглядывали и обнюхивали ящеры, время от времени шипя друг на друга и покачивая хвостами, и ей чудилось, что они говорят между собой - и, если бы она чуть внимательнее слушала Иллингаэна, она поняла бы их разговор.
- Значит, ты, Улсу, и эти могучие существа, - все, кто остался в живых? - осторожно спросила она. - Но что случилось тут? Город будто изнутри взорвался...
- Не все, есть и другие, - ответил хеск, устраивая поудобнее раненую ногу. - Но руки - только у меня. Не знаю, что тут было. Говорить никто не хочет. Меня принесла Волна. Тулхур вытащил из неё. Жаль, кости этого не выдержали...
Анкехьо виновато фыркнул, опустив хвост, остальные ящеры зашипели.
- Ты был в Волне? - встрепенулась Кесса. - Тебя принесло из самой Венгэтэйи? Но как... ты ведь не лесной поселенец? Ты жил в городе? Как ты попал в Волну?
- Вы, эльфы, наблюдательны, - склонил голову Венгэт. - Я из Хеша. Служитель Тзарага. И это всё, что я помню.
Кесса открыла рот, но спросить ни о чём не успела - Нингорс опустил тяжёлую ладонь ей на плечо.
- Тебе повезло очнуться, - буркнул он себе в усы, глядя на пернатого ящера. Тот склонил голову ещё ниже. Повисшую тишину нарушало лишь негромкое шипение анкехьо.
- Не знаю, к чему тебя принудил Агаль, - нерешительно сказала Кесса. - Но ты остался тут, в разрушенном городе, и помогаешь его жителям. Это очень благородное деяние.
На дне провала негромко булькала вода. Одна из мергест заглянула в него и зашипела, к ней повернулся Тулхур и гулко зарычал. Кесса, осторожно обогнув чей-то колючий хвост, подошла к яме.
- Нуску Лучистый! Всю воду засыпало, - поцокала языком она. - Нингорс, помоги мне расчистить русло! Ящерам там не развернуться...
Хеск, оттеснив от ямы двух мергест, подошёл, заглянул в провал и кивнул.
- Стой тут, Шинн, - велел он. - Я сам разберусь.
Он спрыгнул на дно, и слежавшиеся обломки захрустели под его тяжестью. Склонившиеся над провалом ящеры взволнованно зафыркали, кто-то из них попытался спуститься следом, но лапа заскользила по жидкой грязи, и существо растянулось на брюхе. Нингорс вытолкнул большой обломок стены из ямы, и ближайшая мергеста боком навалилась на глыбу и покатила её к разрушенной башне. Следом хеск выбросил груду камней помельче, один из ящеров поддел её мордой, но щебёнка лишь раскатилась по мостовой. Анкехьо озадаченно фыркнул.
- Да, это толково, - кивнул Венгэт, глядя на засыпанное русло. - Будь у нас побольше существ с руками, мы заделали бы этот пролом. Из-за него в воде полно грязи, и течёт она плохо.
- У меня есть руки, - сказала Кесса. - Но я никогда не чинила такие большие трубы... Улсу! Кто перевязывал тебе ногу? Без рук он не управился бы! Где он сейчас?
- Я сам собирал свои кости, - угрюмо проскрипел Венгэт. - Не могу дождаться, когда они срастутся.
Кесса заглянула в прореху на штанине. Нога хеска заметно распухла, и соломенные жгуты, которыми она была прикручена к обломку жерди, врезались в кожу.
- Улсу, тут есть ещё палки, - сказала Речница. - И ремешки, и верёвки. И сюда надо приложить холодное. Повернись боком, я сделаю хорошую повязку...
Когда вода свободно потекла по дну жёлоба, и Нингорс, отряхнувшись, вылез из ямы, повязка была уже готова - не такая хорошая, как хотелось бы Кессе, но жгуты не врезались больше в ногу, и кожа под перьями не наливалась багрянцем - даже опухоль как будто спала. Улсу наклонил голову, разглядывая палки и верёвочки, поправил задравшийся край штанины и качнул хохолком в знак благодарности.
Тулхур негромко рыкнул, переступил с лапы на лапу. Другие анкехьо и мергесты давно разошлись по переулкам, но на зов выглянули. Кто-то держал в пасти клок соломы с растёрзанной крыши, кто-то лапой гонял по мостовой разбитую чашку, кто-то пытался влезть на груду камней, но оскальзывался и недовольно шипел. Тулхур повернул голову к путникам, шумно засопел. Венгэт на его спине издал протяжный скрипучий звук.
- Тулхур зовёт вас в дом живых, - сказал он. - Вы - его почётные гости. Он говорит, что вы можете сесть рядом со мной.
- Ух ты! - Кесса, остывшая от недавних волнений, вспомнила, что давно не видела никакой еды, и сглотнула набежавшую слюну. - А гостей в доме живых кормят?
Нингорс недовольно рыкнул, но Венгэт лишь ухмыльнулся, показав полную пасть острых зубов.
- Еды хватит.
Солнце опустилось на край неба и багряным оком взирало сквозь частокол заброшенных башен на опустевшие улицы. В его алых лучах мостовые казались залитыми кровью. По обезлюдевшим переулкам причудливыми тенями скользили панцирные ящеры, и Тулхур вертел головой, окликая встреченных сородичей. Обойдя ещё один провал - на его дне пенилась мутная вода, с шипением размывая обломки жёлоба - анкехьо выбрался на широкую улицу. Вдоль неё в два ряда выстроились каменные статуи - хищные звери, припавшие к земле перед прыжком. Кто-то из них был похож на дикую кошку, кто-то - на изящную куницу, у некоторых были птичьи лапы, а чей-то хвост расплетался натрое. Улица, охраняемая каменными чудищами, упиралась в арку ворот, и череп тзульга, лишённый половины зубов, но покрытый чёрным лаком и разрисованный красными линиями, висел над ней. Ворот не было, но не было видно и их обломков - пустой провал зиял в нетронутой стене, а за ним виднелись четыре башни, соединённые вместе. Кесса запрокинула голову, пересчитывая этажи, - их было пять. Нетронутые двери над двумя десятками ступенек мерцали зеленью и синевой, будто за ними колыхалась глубокая вода.
- Чей это дом? - спросила Кесса, разглядывая зубастые морды на стенах и створках ворот. На крыльце стояли ещё две статуи, смутно похожие на помесь дракона и гиены. Кто-то поотбивал им головы и лапы, одна из них повалилась набок, другая упала на брюхо. Голова лежала рядом с ней, и покрашенные жёлтым глаза с чёрными зрачками смотрели прямо на Кессу. Речница, вздрогнув, отвела взгляд - ей стало не по себе.
- Бывшая крепость наместника, - ухмыльнулся Улсу. - Самый надёжный дом в Элоке... и самый большой склад еды.
Он испустил пронзительный вопль, и Тулхур заревел, топая лапами. Высокие двери бесшумно раскрылись, и Кесса невольно подалась назад - она ожидала, что на лестницу хлынет вода.
Воды не было, но выплывшей навстречу рыбе она была не нужна. Огромный Вайган, по самый хвост покрытый прочными пластинами брони, висел в воздухе, лениво поводя плавниками. Его круглые глаза горели синим огнём.
- У нас в гостях эльфы, - ухмыльнулся Улсу и приподнял хохолок в знак приветствия. - Что ты застыл, Энселг?
Длинное бронированное тело рыбы всколыхнулось, синий свет расплескался по ступеням.
- Алгана?! - Вайган говорил, не двигая окостеневшими губами, и Кесса чувствовала, как каждый звук давит на уши, как вода на глубине. - Улсу, ты в своём уме?! Кого ты притащил?!
Нингорс тихо зарычал, мех на его плечах и загривке вздыбился, рука под ладонью Кессы напряглась. Речница легонько похлопала его по предплечью - хеск вздрогнул, резко повернулся к ней.
- Открывай, Энселг, - сказал, ничуть не смутившись, пернатый ящер. - Они - союзники.
Тулхур топнул лапой, вскинул голову и согласно заревел. Вайган чуть подался назад, но дружелюбия в его взгляде не прибавилось.
- Это так, - сказала Кесса и попыталась дружелюбно улыбнуться. - Вам незачем нас бояться. Мы только ищем приют на ночь. Тулхур сказал, что мы - его гости...
- Тулхур! - взмахнул плавниками Энселг. - Тулхур - животное. Он оближет любого, кто даст ему лепёшку! А вот Улсу претендует на разумность, а сам не отличает эльфа от знорка и тащит в дом летучих гиен...
Анкехьо, не дослушав, взревел и, уже никого не слушая, помчался вверх по лестнице. За ним кинулись панцирные ящеры, дожидавшиеся окончания разговора во дворе. Элселг, увернувшись от шипов, взлетел к потолку, стена синеватого сияния расступилась, и стадо ящеров ворвалось в просторную залу. Кесса блаженно вздохнула, попав из удушливой жары, пропахшей серой и пеплом, в приятную прохладу, и тут же завертела головой - в зале было на что посмотреть!
Двери за ними захлопнулись, и завеса аквамаринового мерцания сомкнулась - и Кесса, протянув к ней руку, почувствовала холодок на коже и волну мурашек по спине. "Вот уж куда лезть не надо..." - поёжилась она и отвернулась от дверей. Тулхур уже нетерпеливо встряхивался, небольшая мергеста подбежала и встала рядом с ним, и Улсу, ухватившись за её шипы, пересел к ней на спину. Кесса и Нингорс спешились, и нога Речницы утонула по щиколотку в мягких покровах. Посмотрев под ноги, странница увидела множество сложенных на полу покрывал, циновок и тканых дверных завес. Они были уложены старательно - так, чтобы не осталось просветов холодного камня, но их ничуть не берегли, и на них пестрело множество следов пыльных лап.
Тут жили панцирные ящеры, и для них посреди залы поставили множество корыт и чанов. Те, кто прибыл недавно, разбрелись по залу, кто-то прилёг отдохнуть, кто-то сунул нос в кормушку и разочарованно фыркнул - там было пусто. Тулхур, обнюхав морды подошедших к нему сородичей, негромко, но гулко зарычал и пошёл к стене. Там лежал крупный анкехьо с повязками на всех лапах. Даже его брюхо обмотали тонкой тканью, скрепив концы на спине. Крови на тряпицах не было, но они пожелтели от сукровицы.
Ящер, завидев пришельца, с трудом приподнял голову. Тулхур ткнулся носом ему в шею, осторожно подтолкнул его и отпрянул, шумно фыркая. Раненый гулко вздохнул и прикрыл глаза. Тулхур вздохнул в ответ и лёг рядом.
Кесса огляделась по сторонам, пересчитала ящеров с перевязанными лапами и заживающими рубцами на боках. Их было много, мало кому не досталось ни одной раны. Речница вспомнила мертвецов на улицах, иссушенные тела анкехьо и Вайганов, и зябко вздрогнула.
- Силы и славы вам, раненые воины Элока, - прошептала она, склонив голову. - Улсу! А где живут Вайганы? Куда улетел Энселг?
Огромная рыба, оставляя мерцающий след, нырнула в узкий коридор на другом краю залы. Она не прикасалась к дверям - они сами распахивались перед ней. За последней из них Кессе привиделась стоячая тёмная волна. Вайган нырнул в неё, и все двери с лязгом захлопнулись.
- Рыбы живут в воде, - усмехнулся Улсу. - Энселг присматривается к вам. Он не слишком скор в решениях. Ну да вы не за ним приехали, так? Вы голодны и устали. Найдите место для сна и ждите, я вернусь с едой.
Услышав слово "еда", все ящеры повернули к нему головы и дружно зашипели. Венгэт ухмыльнулся.
- Ты один кормишь их всех? - недоверчиво покачала головой Кесса. - Можно помочь тебе? Нингорс, ты будь...
- Без меня - ни шагу, - рявкнул Алгана, больно ухватив её за плечо. - А лучше - сиди здесь!
- Да идите, мне не жалко, - хмыкнул пернатый ящер и тихо скрипнул горлом, направляя мергесту к едва заметной двери. Существо прошло там, не застряв, но шипами по стенам чиркнуло, и Кесса, проходя, увидела на косяках множество царапин - панцирные ящеры пролезали тут много раз, и всем им было тесно.
Идти далеко не пришлось - очень скоро прохлада сменилась ровным теплом, а потом в лицо Кессе повеяло жаром. Резная каменная дверь - три лепестка, плотно пригнанные друг к другу - открылась во всю ширь, и Речница увидела огромный кухонный зал. Запах разваренного мяса и зерна густо наполнял воздух, и к нему подмешивался тонкий горький аромат полузнакомых ягод и чего-то хмельного. Большая мергеста нырнула в проход между сваленной в горы утварью, и Кесса пошла за её качающимся хвостом на тихий скрип и хруст.
Двое Вайганов взлетели к потолку, увидев пришельцев, и встревоженно забили по воздуху хвостами. Улсу зашипел, высоко поднимая руки.
- Чего испугались? Время вечерней еды, и у нас гости из застенья. Тут всё готово?
Один из Вайганов, окутавшись водяной взвесью, снизился, опасливо покосился на чужаков и повернулся к огромной нише в стене. Оттуда тянуло жаром. Два котла - в каждый можно было бы уложить панцирного ящера - висели на здоровенных крюках над выложенным в чёрном камне узором из осколков кей-руды.
Второй Вайган потянул за верёвку, свисающую с потолка, и на пол опустился туго набитый мешок. Из него посыпались раздробленные зёрна. Улсу подъехал к мешку, заглянул внутрь.
- Да, этого хватит, - согласился он, завязывая горловину. - Кто пробовал варево?
Кесса, проследив за верёвками, протянутыми под потолком и намотанными на балки, уткнулась взглядом в длинные толстые шесты и перекладины, укреплённые под разными углами. Часть их втянулась в потолок, часть - в пол. Верхний жёрнов из тёмного камня висел неподвижно, а нижний ещё медленно проворачивался. Они были огромны - без странных механизмов ни за что не удалось бы сдвинуть их с места.
- Ух ты, - прошептала Кесса, наблюдая за вращением жёрнова. - Эта штука большая, и она вертится... Нингорс, смотри! На ней можно слепить огромный горшок... или миску... или трубу! Большую трубу для водовода! Толщины как раз хватит...
- Чего?! - рявкнул Нингорс, резко повернувшись к ней. Кесса растерянно мигнула. Янтарные глаза хеска ярко горели в полумраке, и Речница видела, как золотистые блики в них медленно сменяются алыми.
- Хаэй! Что там? - услышав рычание, к путникам повернулся Улсу. Пока Кесса разглядывала жернова, оба котла опустели, а рядом с мергестой появился крупный анкехьо, нагруженный чанами с едой. Их завернули в циновки, чтобы не обжечь ему спину, и Вайган старательно прилаживал поверх крышки. Он держал их в пасти, и ложились ровно они далеко не с первого раза.
- Я говорю - этот круг и эта печь - хорошие штуки, чтобы сделать из глины водоводную трубу! - громко сказала Кесса. - Толщины как раз хватит. Тогда ту дыру посреди улицы можно будет заткнуть, а яму - засыпать. И вода станет чище.
- Делать трубы? Кто и чем будет их делать? - сердито скрипнул Венгэт. - Хвостом или плавниками?
Анкехьо гулко зарычал, переступил с лапы на лапу. Улсу наклонил к нему голову и тихо скрипнул.
- Он говорит, что видел хорошую глину. Очень вязкую, - сказал хеск, проведя когтем по хохолку. - Я бы даже взялся её привезти, если найду лопату... Ну да хватит разговоров. Это забота Энселга и его стаи. Моё дело - накормить всю эту орду. Хаэй, не стой на пути!
Оба ящера, покачиваясь под тяжестью груза, потопали к двери, Вайганы полетели следом. Кесса шла за ними, крепко держа Нингорса за руку и чувствуя, как мышцы то твердеют под пальцами - и шерсть поднимается дыбом - то расслабляются, и хеск тихо вздыхает и мотает головой. Зеркало Призраков тихо мерцало, и светящиеся волны ползли по нему от края до края.
В большой зале их встретили радостным рыком и фырканьем. Мергеста медленно обошла по кругу все пустые чаны, пока Улсу наливал в них варево. Корыта для воды уже были наполнены, и хеск бросил в них немного пахучих сухих трав и ягод. Когда опустели все ёмкости на спине мергесты и половина тех, которые вёз анкехьо, Улсу перебрался на его спину и направил его к прикрытой двери, загадочно мерцающей синими огнями. Нингорс, забрав свою миску, сел у стены, прислонившись к ней спиной. Его грива так и топорщилась, и он настороженно оглядывался по сторонам.
- Какая большая миска! - Кесса держала на коленях огромную посудину, наполненную варевом всего на треть - но и этого Речнице было много. - Наверное, из них едят Вайганы.
- Ешь, хватит болтать, - фыркнул на неё Нингорс.
Анкехьо и мергесты столпились вокруг кормушек, тому, кто не мог встать, притащили отдельный чан и поставили перед носом. В вареве с кухни наместника было перемешано всё - разваренное зерно, много мяса и жира, тонкие стебли трав, горькие рябиновые ягоды, но проголодавшейся Кессе оно казалось вкусным, и ящеры ели его охотно.
Дверь скрипнула, выпуская анкехьо с седоком, и в светящийся проём выплыли двое больших Вайганов. За ними стаей летели маленькие - длиной в пару локтей, но в таких же панцирях и с устрашающими пастями. Не долетев до последней двери, они наткнулись на невидимую преграду, и она выгнулась пузырём, отбрасывая их в далёкую тёмную залу.
- Там эльф! Мы хотим смотреть на эльфа! И на воина-гиену! - донеслось до Кессы сквозь бульканье и плеск. - Пусти!
Дверь захлопнулась. Улсу подъехал к пришельцам и широко ухмыльнулся.
- Энселг всё обдумал и теперь хочет говорить с вами о трубах, глине и воде. Я велел ему подождать. Скажете, когда будете готовы.
- Трубы? - Нингорс прижал уши и пригнул голову, его глаза наполовину затянула багряная поволока. Кесса вцепилась в его руку, неловко гладя вздыбленную шерсть.
- Улсу, у вас есть аметисты? - спросила она. - Я вижу, ты носишь их... А ещё остались?
- Все у Вайганов, - качнул головой хеск. - Не всем досталось. Так ты, воин, тоже...
Нингорс угрюмо кивнул.
- Я был в Волне. Я постараюсь сдержаться, - проворчал он, глядя в пол. - Трубы... Подожди, я соберусь с мыслями.
Он провёл когтями по затылку с таким остервенением, что Кесса испуганно замигала - вот-вот брызнет кровь! По шее хеска протянулись неглубокие царапины, но взгляд его прояснился, и он пошевелил пальцами, что-то прикидывая.
- У вас тут, под Элоком, лежат Вольтовы трубы? Те, что уложены одна в одну и стянуты обручами с камешками? Тот кусок, который мы видели, был с обручем?
- Кшш... Нашёл, что спросить, - шевельнул хохолком Улсу. - Не мой город, и трубы не мои. Хаэ-эй! Энселг! Плыви сюда!
От кормушки, услышав голоса, отошёл Тулхур. Он встал рядом с Улсу и вопросительно фыркнул. Тот негромко ответил ему и указал на подплывающих Вайганов.
- Как хорошо! - Кесса, отставив миску с недоеденным варевом, поднялась на ноги. - Наверное, они прокладывали путь для подземных рек? Тут столько русел под мостовыми...
Нингорс повернулся к ней, подобрал миску и сунул ей в руки.
- Сиди и ешь, детёныш. Тут мало еды, иди и возьми ещё. Улсу, тут есть ящер, на котором она могла бы спать? Знорки засыпают всегда, когда темнеет, и её скоро сморит.
...Мергеста, на спину которой Кесса пристроила кокон, размеренно сопела во сне, уткнувшись мордой в циновки. Остальные ящеры разбрелись по углам и легли, где пришлось, только Тулхур ещё был на ногах. Кесса сквозь прикрытые веки видела туманные силуэты ящера, летающих рыб, Венгэта и Алгана - все четверо раскладывали на полу маленькие камешки и переговаривались вполголоса. Светящаяся дверь изредка приоткрывалась, пропускала ещё одну рыбу, и та повисала под потолком, разглядывая выложенный узор - или спускалась к полу и заменяла одного из собеседников. Уже шестеро Вайганов медленно плавали под сводом залы, и по стенам бежали зеленовато-синие блики. Кесса, прикрыв глаза, слышала плеск волн и шорох листьев Ивы, склонившейся к воде. Ещё немного - и из темноты начали проступать очертания белого обрыва, изрытого пещерами, узких троп на склонах, связок луковиц, развешанных по нишам, и плотов на берегу. Кто-то вышел из пещеры, откинув плетёную завесу, на плече он нёс гарпун. Кесса вглядывалась в лицо, но мерцающий туман плыл и колыхался перед ней, - она никого не могла узнать.
Что-то приснилось и ящеру - он зашевелился, поворачиваясь другим боком к беспокоящему свету. Кесса, вздрогнув, открыла глаза и привстала, сонно щурясь на синее свечение. Короткий хриплый вой разбудил её окончательно, и она вскочила, испуганно глядя на хесков.
Камешки по-прежнему лежали на полу, но Тулхур отошёл далеко от них и прижался к земле, мерно размахивая хвостом. Сидящий на его спине Венгэт положил голову на скрещенные руки и как будто задремал, но длинные пальцы на его здоровой ноге напряглись и выгнулись, как на лапе харайги. Синие сполохи метались по потолку и стенам, на уши Кессе давило гулкое клокотание, непохожее ни на чью речь. Трое Вайганов висели над полом, широко расставив плавники, и их глаза горели синим огнём. Напротив них стоял, пригнув голову и вздыбив шерсть на загривке, Нингорс, его крылья наполовину развернулись, и он недобро скалился. Кесса, стряхнув остатки сна, спрыгнула на циновки и подбежала к хеску - он даже не заметил её. Хриплый вой вновь вырвался из его горла, и громкий плеск и шипение невидимых волн были ответом.
"Агаль!" - Кесса вздрогнула всем телом и сделала шаг вперёд. Нингорс дёрнулся от её прикосновения, резко развернулся, и Речнице очень захотелось оказаться у дальней стены - а ещё лучше, за городской стеной.
- Эм-м... Я обронила ножик на улице, - она переступила с ноги на ногу, борясь со страхом. - Я пойду поищу его.
- Эррх! - Нингорс сцапал её за шиворот. - Где обронила?
Улсу зашевелился, открыл глаза и постучал по панцирю анкехьо. Тот, помахивая хвостом, подошёл ближе.
- Там, где мы ели сироп, - ответила Кесса, округлив глаза. - Я помню дорогу и быстро вернусь. Войксы меня не тронут!
- Полетишь со мной, - буркнул Нингорс, бросив на бывших собеседников свирепый взгляд. - Откройте двери!
Невидимая глубокая вода вновь надавила Кессе на уши, Вайганы возмущённо переглянулись, но Улсу испустил громкий скрежет и замахал руками, прерывая споры.
- На улицах много света, - сказал он, когда Тулхур упёрся лбом в створки, открывая тяжёлые двери. - Светло, как днём. Когда вернёшься, громко завоешь, и я тебе открою.
Ночь не принесла прохладу на улицы Элока, но горячий, пропитанный пеплом и едкими испарениями воздух показался Кессе свежим. Она вдохнула полной грудью, взбираясь в седло. Нингорс взлетел с места, и чем дальше он улетал от дома наместника, тем спокойнее становилось его дыхание. Сделав круг над взорванной башней, он встряхнулся и повернул голову так, чтобы один его глаз смотрел на Кессу. Речница радостно усмехнулась - радужка хеска уже не казалась залитой кровью, она снова мерцала тёплым янтарным светом.
- Все твои ножи у тебя, - сказал Нингорс. - Что за игры, Шинн?
- Тут не до игр, - поёжилась Кесса. - Ещё немного, и ты бы на них набросился. Или они на тебя. У них нет аметистов... у Улсу есть, но он один, а все ящеры спали, и я тоже... Нингорс, ты не слушай, что говорит Агаль! Он хорошего не скажет. Сейчас он тише стал?
Хеск встряхнулся всем телом, протяжно взвыл, с силой ударил крыльями по воздуху и снова встряхнулся.
- Тише, - признал он. - Но ещё слишком громко. А-ау-у-уоррх!
Ослепительный луч вонзился в землю. Осколки мостовой взлетели в воздух, соседняя башня с тяжким грохотом накренилась, цериты, вмурованные в стены и заливавшие улицу ровным синеватым светом, полопались, и на башни упал мрак. Нингорс завыл.
- Тебе так легче? - Кесса, намотав поводья на руку, выползла из седла и вытянулась на спине хеска вдоль спинных шипов. Теперь она выглядывала из-за его плеча и могла дотянуться до уха.
- Тогда взорви что-нибудь! Тут много башен, они хорошо взорвутся!
- Хорошо придумано, детёныш, - широко ухмыльнулся хеск. - У-у-уррх!
Верхушка нетронутой башни, на долю секунды охваченная зелёным огнём, разлетелась вдребезги, Кесса схватилась за уши - грохот был оглушительным. Нингорс, не медля, всадил луч в башню по соседству, и ещё один взрыв прогремел над заброшенным городом. Войксы, потревоженные громовыми раскатами и сполохами, дружно завыли, и хеск ответил им.
Светильники, с тонким звоном полопавшись, в последний миг успели вспыхнуть и подсветить тёмный дым, тянущийся над взорванным кварталом. Нингорс пролетел над развалинами, выписывая круг за кругом в дымном облаке. Он к чему-то принюхивался - усы мелко дрожали, даже пасть приоткрылась.
- Приятный дым, - пробормотал хеск, расправляя крылья во всю ширь - теперь он медленно и плавно чертил круги, опускаясь всё ниже.
- Вот видишь - они хорошо взорвались! - сказала Кесса, пытаясь что-нибудь высмотреть в темноте. Невидимый горький дым клубился вокруг, обжигая глаза.
- Если ты ещё злой, летим дальше - тут много развалин!
- Постой, - хеск шумно втянул воздух. - Это не из-за взрывов. Очень приятный дым... Ты знаешь этот запах, Шинн?
Кесса старательно принюхалась и пожала плечами.
- Ничего непонятно. Раскалённый камень и горелое дерево... может, солома и тряпки.
- Не только... - Нингорс ещё раз глубоко вдохнул и сложил крылья, опускаясь на остатки взорванной башни.
Её третий этаж как ветром сдуло, но второй ещё держался. Взрыв пробил в потолке дыру, искрошил стены, разметал жалкие остатки утвари по углам - они темнели там неразличимой грудой. Нингорс принюхался и выловил из неё что-то длинное, слабо позвякивающее. На свету двух лун оно блеснуло белым металлом.
- Ух ты! Покажи! - Кесса влезла на плечо Нингорса и воззрилась на покорёженный медальон. На короткой серебряной цепи толщиной с полмизинца болтался тёмно-бурый, почти чёрный блестящий камешек. Его оправа погнулась и почернела, и сам он дымился.
- Ал-лийн! - прошептала Кесса, роняя на горячий медальон маленький водяной шарик. Вода, и без того неприятно-желтоватая, побурела. Нингорс выловил камень и лизнул.
- Это оно, - сказал хеск, сжимая медальон в ладони. - То, что заставило Агаль замолчать, - вот этот камень.
- Река моя Праматерь! - воскликнула Кесса, едва не свалившись в груду обломков. - Ты уверен? Это не аметист... а что это такое? Почему он, камень, горит?